Некромант

Я изменилась. Не только внешне — седая прядь не желала ничем закрашиваться, и все заклятия были бесполезны, — но внутренне. Сила некроманта давала о себе знать. Самые сложные заклинания удавались едва ли не по движению моей мысли, а все движения и чувства людей угадывались иногда даже раньше их самих. Я легко сдала все экзамены на отлично, но это ничуть не радовало меня.

Сила некроманта безжалостно срывала все покровы, обнажая самую суть окружающих меня людей и предметов.

В первую очередь покровы были сорваны с меня самой. Неожиданно я поняла, что мои стремления и мечты стать великим магом и заиметь кучу поклонников глупы. Но не потому, что за отпущенное мне время я ничего не успею достигнуть. Когда прошёл первый шок, я проревела в подушку всю ночь от жалости к самой себе. Раньше я мечтала о гордом добровольном одиночестве великого мага после долгой весёлой и интересной жизни в высшем обществе. Теперь была готова отдать всё своё состояние, чтобы отменить Договор, обрекший меня на три жизни и один год страданий и одиночества. Не сразу я осознала, что у меня никогда не будет семьи и даже преданного верного друга рядом. Боль, предательство, потери и унижения — что может быть хуже?!

И передо мной снова встал вопрос — как прожить отпущенный мне год?

Прожить так, чтобы мне потом не было стыдно.

Перед самой собой.

Я не поехала в гости к родителям, в конце концов, они не видели меня несколько лет, и ни к чему травить им душу коротким появлением. И тем более я не могла позволить себе жить в своё удовольствие. Ничего не могло принести мне той, прежней радости жизни. Я смотрела на вещи и видела, как они рассыпаются в прах. Смотрела на людей и видела их мысли и намерения, все маски и попытки произвести впечатление на других, всю фальшь и низость. Они были слепы в своей жизни. Я — Видела.

Сила некроманта не знала жалости, даруя чистое, холодное и ясное видение быстротечности и тленности бытия, знание и Видение пути каждого человека — стоило мне только захотеть этого. Я могла это ненавидеть. Но не в силах была от этого избавиться.

От медленного сумасшествия меня спасли ангдорцы. По упорным слухам, начиналась очередная война, а долг дипломированного мага-огневика — служить королю. Поскольку являться к королевскому двору без покровителя — дурной тон, я, не мешкая и не оставаясь на выпускной бал, направилась в ближайший замок, к герцогу Вертуско, чтобы предложить свои услуги. Свободные места и нужных людей нам сообщили заранее, до последнего экзамена.

С герцогом мне неожиданно повезло: я оказалась первой претенденткой на свободное место мага. Сам Вертуско оказался мужчиной умудренным опытом и, хотя и в годах, но полным сил. В его семействе также обретались тихая, как мышка, супруга и двадцатилетний наследник. Наследник при первом знакомстве посмотрел в мою сторону и мысленно сказал "фи", чем очень меня порадовал: я была достаточно наслышана о его похождениях. Герцог же принял меня с надлежащим уважением и мы быстро договорились об оплате: я запросила самый минимум, сославшись на свою молодость и неопытность, чему герцог несказанно обрадовался. Откуда ему знать, что золото для меня — пустая вещь, кусок желтого металла, не стоящий и песчинки моей жизни. На все любопытные вопросы по поводу седой пряди и чёрного, а не алого, посоха с рубином на навершии (так неожиданно прорезалось чувство юмора) я делала таинственный вид, и герцог быстро списал всё на "магические дела". Через две недели меня внесли в список придворных магов-огневиков, но вместо радости или хотя бы удовлетворения, я испытала только горечь.

Горечь осознания будущих потерь. Я чувствовала в будущем много смертей.

Сила Некроманта отталкивала меня от людей и людей от меня. Одно осознание этой силы, постоянное ощущения холода внутри отзывалось в общении с другими людьми сухо-деловым тоном. Сами вельможи не горели желанием вызвать неудовольствие придворного мага-огневика. И однажды, случайно, от слуг я услышала, что меня за глаза называют "Ледышка". Слуга, заметив, что я за ним наблюдаю, побледнел и затрясся от страха, но я только молча смерила презрительным взглядом его серую заячью душонку и пошла дальше. Слуги потом шептались, что бедняга поседел в считанные минуты, и старались ничем не вызвать моё неудовольствие и как можно реже попадаться мне на глаза.

Мне было всё равно.

Никто не знал, как скучна и фальшива стала для меня когда-то желанная жизнь в высоком обществе. Я не знала, видели это другие маги или нет, но для меня вся жизнь вокруг, все пышные приемы и балы обернулись фарсом. Мне хотелось жить для чего-то великого, чистого и высокого, но Договор обнажил скрытое за красивым фасадом. Не скажу, что вокруг оказались сплошь мерзавцы и подлецы, но и человека, с которым я могла бы просто поговорить, тоже не было. Меня окружали обычные люди, со своими чаяниями и надеждами, они не знали своего часа, а я свой знала. И это знание, чувство, что каждый миг жизни проходит впустую, мучило меня больше, чем одиночество. Мне хотелось действия, бурных событий, чего-то такого, чтобы забыться и не вспоминать о Договоре хотя бы несколько часов.

Может, в ответ на мои молитвы, а может, по велению судьбы, спустя месяц вместо слухов пришла весть, что Ангдор развязал очередную войну.

Герцог быстро собрал отряд из пятисот человек, и теперь мы направлялись к указанной заставе на границе с враждебным королевством. Командовал отрядом сын герцога, Седрик. А я... мне хотелось как можно дольше оттянуть момент неизбежной встречи со Смертью.

Я знала, что встречу Её. Чувствовала Её дыхание за своей спиной.

Единственный некромант во всем королевстве за последние несколько столетий. Молодой и совершенно неопытный.

Смерть смотрела на меня, и мне чудилась снисходительная усмешка на Её губах.

Первая настоящая война с Ангдором случилась после уничтожения служителей Смерти. И довольно быстро выяснилось, что боялись ангдорцы как раз уничтоженных некромантов, поскольку противостоять их заклятиям не умели, а своих служителей Смерти вырезали ещё раньше. Тогда король Исенек Первый и призвал магов-огневиков, как самых сильных из оставшихся, на королевскую службу, потому как защищать границы от враждебной магии стало некому. Войну выиграли с большими потерями, магов осталось очень мало, и оставшиеся поняли, что враждовать друг с другом смысла нет. Зато есть острая необходимость в пополнении своих рядов. Тогда создали Академию и вытащили на свет "чёрные летописи" запретной магии.

Но некромантов учить было некому. Не осталось ни одного мага, способного совладать со страхом Смерти. Да магических 'чёрных' книг, кроме случайно уцелевшего полуобгоревшего листочка с простеньким заклятьем, тоже не осталось.

Ангдор же каждые несколько лет с завидным постоянством старался оттяпать от моего королевства Шарнор изрядный кусок земли, чтобы обеспечить выход к морю. Мы их отбивали, они успокаивались, но ненадолго, и снова всё начиналось сначала. Хотя последние лет сто это всё больше напоминало препирательства старых ворчливых супругов, в этот раз король Ангдора, видимо, решил, что пора заканчивать спор. Отряд, подошедший к границе, был намного больше, чем мы привыкли, и потому легко взял приграничный посёлок. Пришедшие в себя, наши солдаты дальнейшее наступление сдержали и, когда подошла помощь, посёлок отбили. Но уже ходили слухи, что это только первая ласточка и на нас идёт стотысячное войско. Я не знала, хватит ли у короля солдат, чтобы остановить такую армию, но знала, что все маги-огневики сейчас спешно седлают лошадей и направляются к месту вероятного сражения. Собственно, и нам до границы оставалось всего несколько часов марша.

Единственное, что меня хоть немного успокаивало, — тот злосчастный посёлок был в нескольких днях пути отсюда.

Вот в таких невесёлых мыслях я нашла ручей и наклонилась, чтобы умыться.

— Хороший видок! Даром что магичка!

Ответом неожиданному комментарию послужил негромкий, но от этого не менее гадкий смех. Я медленно выпрямилась, с трудом сдерживая разом вскипевшее раздражение, грозившее перерасти в глухую ярость. Солдатня, будь она!.. Снежная холодная сила обдала изнутри морозом, словно ожидая, когда её выпустят наружу. Я поспешно оборвала мысли, чтобы не навлечь на преданных слуг герцога излишние неприятности. Некромант — не простой маг, каждое моё гневное слово или мысль имели свойство сбываться.

Я обернулась.

Это не солдаты герцога. Это....

— Ангдор?! — я не сумела скрыть изумления при виде нескольких человек в сине-красной форме, полукругом обступивших меня во главе с магом в традиционном для Ангдора чёрном балахоне. Моя мантия, тёмно-вишневая, отражала принадлежность к огневикам Королевства Шарнор. Маг гадко усмехнулся, обнажив мелкие желтые зубы.

— Стой спокойно, девчонка, и твоя смерть будет быстрой и даже приятной...

Солдаты Ангдора подступали ближе, щерясь хамскими ухмылками и демонстративно вертя в руках оружие, а во мне разом вскипела чистая холодная ярость. Эти мартышки осмелились угрожать мне?!

НЕКРОМАНТУ?!

Морозная сила завихрилась, окутывая меня невидимой пеленой.

— Смерть, говоришь... — я оскалилась в усмешке и резко вскинула руки к небу, сама до конца не понимая, что собираюсь сделать. — Да будет Смерть!

Вы видели, какие круги оставляет за собой камень, брошенный в гладкую воду? Вот такой же круг туманной зеленоватой дымки, лёгкий, невидимый для солдат, но видимый для мага Ангдора, ринулся от меня, расширяясь и жадно стремясь к живому человеческому телу, когда я резко опустила руки вниз. Поднявшийся изнутри холод словно заморозил меня саму. Я стояла и молча, почти не дыша, смотрела, как искажаются в ужасе лица солдат, как пытается что-то прошептать маг Ангдора, и как ломаются и падают безжизненные тела с застывшими масками ужаса на лицах.

— Некрома!.. — маг Ангдора в панике пытался что-то сказать, махал руками, в попытке защитится магическими жестами и знаками, но зеленоватый туман настиг и его. И, когда тело в чёрном балахоне надломилось и упало, я снова увидела Её.

Ты делаешь успехи.

Она неторопливо шла по невидимой застывшей границе круга, не сминая травы, а следом за ней в зеленоватом тумане поднимались души убитых. Души убитых мною людей. Убитых хладнокровно и жестоко. Мною. Не с помощью огня. С помощью Смерти. Холод внутри возвращался в привычные границы.

Я закрыла глаза, желая хотя бы на мгновение не видеть дела своих рук. Мне оставалось только молиться, чтобы никто про это не узнал. И всю оставшуюся короткую жизнь изнывать от угрызений совести. От огня их мог защитить маг — в конце концов, не без его помощи они зашли так далеко, а вот от Смерти...

Я не хочу!

Я открыла глаза и швырнула эту мысль Ей в лицо, но Она оставалась невозмутимо-холодной. И только сейчас я поняла, что Она красива.

Безупречно красива.

Не туманная фигура, женщина. Молодая, высокая, статная, черноволосая. Белая перламутровая кожа, тонкие изящно-благородные черты лица, розовый лёд губ, чёрные и бесконечно глубокие глаза. Зеленоватое, облегающее, расшитое жемчугом и изумрудами платье ниспадало до земли. На голове тонкий изящный венец из золота и серебра с теми же камнями.

Рука сама коснулась груди, когда я коротко Ей поклонилась.

Не от страха. От уважения и признания Её силы.

Ты никогда не думала, что бывает после жизни, некромант?

Пустота и бездна смотрели на меня из чёрных глаз. И в этой бездне я видела боль, страх, отчаяние и ужас душ, которые сейчас стояли и ждали своего суда.

— Ч...что? — я спросила вслух, а в горле вдруг резко пересохло. Она отстранилась, обрела величественную осанку.

Они идут на Суд. На суд своих поступков и слов.

Лёгкий жест — и лес исчез. Мы стояли в огромном каменном зале, больше похожем на пещеру. Она сидела на каменном троне, а из-под ступеней трона выбегал ручей. Чистая и прозрачная вода, виден каждый камушек на дне. Двух шагов хватит перепрыгнуть, а то и просто перейти — глубина едва по щиколотку. Убитые мною стояли на одной стороне ручья, я — на другой.

Это — Судьба.

Она величественно указала на прозрачные воды ручья. Над водой появился тонкий золотистый мостик.

Никому не миновать её справедливости. Каждый получит то, что заслужил.

Я молча смотрела на мост и ручей, не понимая, зачем я здесь и чего Она от меня хочет. А Смерть уже обратилась к первой душе.

— Иди.

Холодный повелительный голос заставил содрогнуться не только меня, но и стоящие на том берегу души. Содрогнуться и подчиниться. Солдат, его призрак, робко, испуганно и неуверенно сделал первый шаг к ручью. Затем второй, третий... До этого спокойная и прозрачная вода при его приближении замутнела, на гладкой поверхности появились клочья грязной пены, ручей забурлил, зашумел — и мне послышались гневные, обвинительные голоса...

— Иди.

Хозяйка зала снова напомнила замершей душе, что пути назад нет. Призрак заметно волновался, на его лице я видела страх, да и так чувствовала его панику. Призрак сделал ещё шаг — и ручей оказался прямо перед ним. Бурная вода выплескивала грязную пену на камни, из воды тянулись невидимые руки, появлялись что-то кричащие лица, гнев на водяных ликах сменялся болью, отчаяние — яростью, лики сменяли друг друга, но никто не улыбнулся, никто не позвал призрака ласково и нежно... Я настолько загляделась на игру воды, что забыла о солдате, а призрак вдруг отчаянно закричал, прыгнул на мостик, желая преодолеть ручей в пару шагов. Но вверх взметнулись десятки водяных рук — и несчастный призрак с криками и воплями был утянут под мутные воды. Клочья пены закружились водоворотом над местом его гибели, более страшной, чем смерть тела, а я вдруг вспомнила слова старой молитвы. Эта молитва часто встречалась в текстах древних рукописей, и мы читали её на том же факультативе некромантии. Тогда она казалась нам — мне, — глупой и ненужной, а вот теперь губы сами шептали её.

Будет прощен, кто убийцею не был,

будет прощен, кто убийцею был.

Будет прощен и безгрешный, и грешник,

будет прощен, но не будет забыт.

Тонкая нить повязала их жизни,

тонкая нить проведет за Предел.

Каждый прожил, как умел и решил он.

Каждый получит то, что хотел.

Я шептала молитву, а следующий призрак уже спокойно шёл к ручью. Тёмная вода вздыбилась и опала, оставив тонкий светящийся мостик. Призрак ступил на него, ручей плеснул ему на ноги, поднялся до колен, потом до бёдер, до груди, но призрак стоял не шелохнувшись, и вода спала, пропуская бывшего солдата. Омытый дух ступил на другой берег, я почувствовала его благодарность, а затем призрак истаял.

Я даже не удивилась, когда Она ответила на мой невысказанный вопрос.

Некромант — не убийца. Не тупое орудие смерти. Он может и должен помочь возродиться для новой жизни. Этому тебя не учили.

Я посмотрела на Неё и кивнула. Конечно, не учили. Некому учить.

Зато теперь я стала понимать, что значит быть некромантом.