Северный волк

В таком случае за девочку взялся бы орден. Ее научили бы управлять своим даром, а потом выдали бы замуж за какого-нибудь магистра. Моя судьба столь определенной не была. Мне двадцать шесть лет. Дар обычно проявляется в возрасте Лайри. Любой инквизитор сразу скажет, что больше половины жизни я скрывала свои таланты от инквизиции. Если добавить к этому странные познания об источниках силы и целительных заклинаниях, то выходит, что действительно скрывала.

Но представить в красках ужасы допросов и судебного разбирательства мне помешал магистр Талир.

— Как Вам нравится праздник, госпожа Софи? — вежливо поинтересовался он.

Не думала, что он запомнит мое имя, а то, что главный инквизитор провинции подойдет к простой гувернантке было еще большим сюрпризом.

— Думаю, не согрешу против истины, назвав его лучшим за десятилетие, — изображая безмятежность, ответила я.

Он неожиданно тепло улыбнулся.

— Рад, что Вы получаете удовольствие.

Магистр понимал, что его разговор со мной нельзя назвать проявлением обычной вежливости. Слишком разное у нас было положение в обществе, слишком много удивления вызывала эта беседа. Поэтому обратился к одной из девушек на скамейке.

— Надеюсь, Вы, госпожа Магда, тоже наслаждаетесь праздником?

Он переврал имя Мадлены, но девушку это не смутило. Она расцвела, ответила что-то восторженное. Губы инквизитора изгибала улыбка. Официальная, вежливая, но не более того. Это различие бросалось в глаза. И наблюдательная Самира не постеснялась оттащить меня к столам, якобы чтобы принести пирожных, и спросить, давно ли я знакома с магистром.

— Часа полтора-два, — честно призналась я.

— Ты ему интересна, Софи. Смотри, не прохлопай, — поучительным тоном посоветовала она.

— Скажешь тоже, — усмехнулась я. — Главный инквизитор провинции и гувернантка. Смешно, честное слово.

— О, небо, что ж ты такая дура? — вздохнула Самира. — Он не дворянин, то есть, обязательств перед семьей нет. Если орден его до сих пор не женил, то у него свобода выбора. Тут не положение важно, а то, что он мужчина, а ты женщина. И ты ему понравилась.

Она поморщилась, прижала ладонь к округлому животу.

— Вон ребенок из-за твоей дурости пинается.

— Я все равно сомневаюсь, что ты права. Но в одну сторону живем. Увидим.

— Знаешь, жизнь показывает, что я подозрительно часто бываю права, — сунув мне свою полную тарелку, заявила Самира.

Она взяла себе большой стакан с ягодным соком и повела меня обратно к скамейке. К счастью, Самира сменила тему. Рассеянно слушая подругу, я задумалась над ее словами.

Хотелось надеяться на то, что Самира не ошиблась. Не потому что мечталось заполучить в мужья самого выгодного жениха провинции, а потому что тогда мои невыраженные магические способности могли дольше оставаться незамеченными.

Выводы Самиры подтвердились, когда магистр Талир прощался с гостями. Он вновь обратился ко мне по имени, взгляд черноглазого инквизитора был теплым, а улыбка искренней.

Пару недель спустя господин Барит впервые сообщил супруге, что главный инквизитор провинции придет в гости. Разумеется, это был исключительно деловой визит, нужно было разобраться с некоторыми текущими и старыми делами, но работа займет несколько часов. Поэтому магистр Талир приглашен на семейный обед.

Светловолосый инквизитор пришел на следующий день в назначенное время. Я случайно увидела магистра из окна учебной комнаты и не отказала себе в удовольствии понаблюдать за мужчиной, оставаясь незамеченной.

Простая темно-синяя мантия подходила ему больше праздничной. Он был человеком дела, и аккуратно скроенная по фигуре невычурная одежда это подчеркивала. В его образе все указывало на практичность и сдержанность. Мне это понравилось, как и то, что он общался со слугами без пренебрежения, не свысока. Сопровождавший его слуга отнес на кухню большую корзину. Я заметила пару бутылок и фрукты. Господин Барит встретил гостя во дворе, проводил в дом.

— Он приехал, да? — обреченно спросила Лайри.

— Да.

— Можно, я заболею? — жалобно попросила девочка.

— Это бессмысленно, — разочаровала я. — Он ведь маг, целитель.

Она понуро отвернулась, сделала вид, что читает учебник.

— Он ничего тебе не сделает, — уговаривала я. — Ты зря боишься.

Сказать Лайри, что у нее, скорей всего, магический дар, я не могла. На ее судьбе это бы не сказалось, но обличило бы меня, как разбирающуюся в волшебстве. Она вздохнула и не ответила. Мы обе знали, что во время обеда девочка будет мила и тиха. Большего от нее и не требовалось.

Перед обедом я отчего-то разволновалась. Отправив Лайри переодеться, зашла к себе. Сделав пару глубоких вдохов, твердо встретила взгляд своего отражения. Девушка в зеркале была собрана, спокойна и достаточно привлекательна для того, чтобы вызвать интерес молодого мужчины. Я провела руками по гладко зачесанным волосам, проверила, не выбились ли пряди из уложенной на затылке косы. Поправила белое кружево неглубокого выреза, нащупала жемчужину, которую всегда прикалывала к одежде изнутри, одернула платье, по иронии оказавшееся в тот день темно-синим, и пошла к своей подопечной.

Лайри была готова, но все еще напугана. Больше попыток успокоить ее я не предпринимала, прекрасно зная, что они бесполезны.

За ужином магистр Талир был очень любезен и словоохотлив. Он мало походил на того официально вежливого инквизитора, с которым я познакомилась на празднике. Преображение было удивительным и приятным. Веселая улыбка очаровывала искренностью, взгляд был заинтересованным, живым, даже мощь магии отзывалась в сердце теплом. Все говорило о том, что этот человек радовался общению, получал от него удовольствие.

Если бы Самира присутствовала на обеде, то от самодовольного победного "Ну, что я говорила?" меня ничто бы не спасло. Поскольку семейный обед не был официальным мероприятием, магистр Талир не опасался сплетен и косых взглядов. Он задавал вопросы, делал комплименты мне, выдавая истинную цель своего визита.

Я честно рассказывала о своем детстве, о юности, о работе в другой семье. Замечала переглядывания госпожи Арлины и господина Барита. Их сложившаяся ситуация удивляла куда меньше, чем меня. Наверное, права была Самира. Главное, что есть мужчина, есть женщина, а их положение в обществе второстепенно.

— Магистр Талир очень обаятельный молодой человек, — сказала госпожа Арлина, когда после затянувшегося обеда инквизитор ушел.

— Вы совершенно правы, — согласилась я. — И приятный собеседник.

Она кивнула, не скрывая улыбку, пожелала доброй ночи и оставила меня в уверенности, что мои слова будут переданы господину Бариту. В том, что тот обязательно расскажет об этом коротком разговоре магистру, я не сомневалась.

Главный инквизитор провинции Кьеш зачастил в дом городского судьи.

Поначалу меня это озадачивало. Такой уж писаной красавицей, чтобы оборачивались, вслед смотрели, я не была. Голубоглазых светловолосых девушек с правильными чертами лица пруд пруди. Происхождением особенным я тоже похвастать не могла. Отец был учителем в школе, мама — переводчицей. Жили мы в портовом городе на востоке страны. Благодаря родителям образование я получила очень хорошее. Устроилась гувернанткой у чиновника в провинции Юльмин на севере королевства. Прожила там пять лет, пока девочка не выросла. Потом по рекомендации меня взял господин Барит. В Кьеш я прожила уже без малого три года. Вот и вся история, вполне банальная и особенного интереса не вызывающая.

Но магистр Талир появлялся в доме с удивительным постоянством. Вначале раз, а потом и два раза в неделю. При всем скепсисе я вынуждена была признать, что судебные дела были лишь предлогом, а приходил он ко мне. Его желание познакомиться со мной поближе льстило, и, положа руку на сердце, я признавалась, что молодой магистр мне нравился. Кроме того, что он был мил и обходителен, в нем чувствовалось что-то давно знакомое, но позабытое. Я готова была поклясться, что прежде с магистром Талиром не встречалась, и все же от ощущения узнавания избавиться не могла.

После весеннего праздника прошло два месяца, холодный апрель сменился жарким маем. Инквизитор пригласил господина Барита со всем семейством отдохнуть на берегу реки. Природа и хорошая погода позволяли магистру остаться со мной наедине, находясь при этом в поле зрения блюстителей моей добропорядочности.

Стоя в тени ив, чертящих длинными ветками по воде, я слушала неторопливый рассказ об одном представлении в столице. На самом деле магистру не нужно было ничего говорить. Мне доставало того, что он находился так близко. Я дышала силой этого источника, наслаждалась каждым проведенным рядом с ним мгновением. Волны исходящей от него магии переплетались с нитями моего собственного, пока никем не раскрытого волшебства. Рядом с магистром Талиром я словно оживала, видела мир в другом свете. И жизнь казалась удивительно прекрасной. Думаю, именно это люди называют любовью.

Каждая встреча с магистром пьянила, каждое расставание ранило. Я ждала понедельников и четвергов, дней, когда обычно приходил инквизитор. Надеялась, что мы встретимся и на выходных. То ли случайно во время прогулки по городу, то ли магистр догадается пригласить судью с семьей в гости. Чаще всего главный инквизитор догадывался позвать к себе.

Вокруг особняка был разбит большой сад. И если выдавался погожий денек, мы гуляли среди плодовых деревьев, причудливо подстриженных вечнозеленых кустов, аккуратно оформленных клумб. Как-то мы забрели в отдаленную часть сада, огороженную высокой живой изгородью. Пытаясь сквозь витые прутья калитки рассмотреть потаенный уголок, давно переставшая бояться магистра Лайри спросила, что там.

— Там мой зверинец, — ответил инквизитор.

— А зачем Вам зверинец? — заинтересовалась девочка.

— Для разных эликсиров и амулетов бывают нужны, например, перья особых птиц, — пояснил магистр Талир. — Хочешь посмотреть?

— Конечно, — закивала Лайри.

Я думала, инквизитор потянется за ключом, но калитка оказалась заперта магией. Мужчина просто сделал пару круговых движений правой ладонью, потом будто толкнул калитку, и она распахнулась. Лайри стояла с открытым ртом и смотрела в пространство между рукой мага и замком. А я прекрасно знала, что девочка видит медленно меркнущие серебряные нити заклинания.

— Это первое волшебство, которое Лайри видит, — положив ладонь на плечо дочери, сказала госпожа Арлина.

— Правда? — улыбнулся инквизитор. — Что ж, тогда я сделаю Вам, госпожа Лайри, подарок.

Он наклонился, поднял с дорожки маленький гладкий камушек, зажав его между ладонями, закрыл глаза, сосредоточился. Руки мага окутало золотое с зеленым сияние, камушек рос, менял форму. Через минуту магистр Талир держал на ладонях очень красивую куклу с фарфоровым личиком.

— Помните о волшебстве, госпожа Лайри, — с поклоном протянув девочке куклу. — Не все так просто, как кажется. Не все является тем, чем кажется. С магией нужно быть осторожным.

— Спасибо, — выдохнула Лайри. — Я буду осторожна.

Госпожа Арлина рассыпалась в похвалах и восторгах, господин Барит благодарил магистра за подарок. А я смотрела на нарядную куклу и видела камушек у нее в груди, там, где сердце. Взгляд Лайри был прикован к этому камушку, до сих пор сияющему золотом и изумрудом.

Если бы магистр Талир не был так увлечен мной, он обязательно почувствовал бы магический дар девочки. Иначе и быть не могло. Меня это почему-то пугало. Я желала, чтобы инквизиция никогда не узнала о том, что Лайри одаренная.

Зверинец был большим. В просторных загонах паслись лани, косули, кабаны. В бассейнах с проточной водой плавали карпы, сомы, щуки. В маленьком болотце квакали лягушки, по ряске проскользнула пара ужей. В больших клетках жили филины, совы, орлы, летучие мыши, малиновки, зяблики, соловьи. Животных и птиц было так много, что и не упомнить всех.

Я с любопытством разглядывала обитателей зверинца, но меня влекло дальше. Я бы не осмелилась уходить вперед без хозяина, если бы не Лайри, настойчиво тянущая меня за руку. Девочка, другой рукой прижимавшая к себе подаренную куклу, словно знала, что там, за туей, где тропинка поворачивала, есть что-то поважней соколов в клетках.

Она была права.

За поворотом в тени развесистого дуба стояли две удивительно большие клетки. В дальней у самых прутьев лежал лис, грея спину в солнечных лучах. Он казался больным и старым. Ближайшая по началу казалась пустой. Но, едва мы с девочкой подошли ближе, в темном углу что-то зашевелилось.

Я приросла к месту, чувствуя, как от страха приподнимаются волосы на затылке. Лайри вцепилась в мою руку и, казалось, подумывала, не убежать ли. Тем временем зловещая чернота тени обрела очертания большого волка. Грозный хищник медленно подошел к прутьям, ощерился. Не зло. Неприязненно. Черный мех проблескивал белизной, как волосы людей проседью. Взгляд голубых глаз был внимательный, настороженный. Волк не был явно агрессивным, но это лишь усиливало страх перед зверем. Чувствовалась его уверенность в своих силах. Я понимала, он в любой момент готов разорвать горло тому, кто осмелится подойти ближе. Но даже не животная сила, не скрытая угроза хищника пугала меня, ужасом сковывала дыхание.

Я знала этого волка.

И я знала, что на самом деле он был человеком.

— О, смотрю, вы нашли и клетки с хищниками, — голос магистра Талира звучал спокойно и безмятежно.

Я поспешно смахнула скатившиеся по щекам слезы, повернулась к инквизитору, изобразив улыбку.

— Пока мы увидели только волка, — мой голос прозвучал удивительно ровно.

— Какой крупный, — восхитился подошедший господин Барит.

— Жуткое животное, — поежилась госпожа Арлина.

— Не стану скрывать, поймать его было сложно, — усмехнулся магистр.

— Да уж, не сомневаюсь, — протянул судья. — Наверняка и сейчас не дает к себе приближаться. Вон у него на морде клещи.

Я заставила себя снова посмотреть на волка. Господин Барит не ошибся, клещи были. Вот только судья, не знавший их значения, принял артефакты подчинения за обычных паразитов. Присмотревшись внимательней, я поняла, что только один клещ подчинял. Второй лишал памяти, третий отбирал магическую силу и передавал ее другому. Глянув на инквизитора, не удивилась тому, что на груди у него рядом с эмблемой ордена была приколота маленькая, почти незаметная брошь с таким же рисунком, как на третьем клеще.

Вот и нашлось объяснение потрясающему магическому дару магистра Талира. Он просто обладал двумя. Собственным и даром волка.

Стараясь не задумываться о том, откуда у меня такие познания, я пыталась изображать былое благодушие и удовольствие от общения с инквизитором. С этой задачей я справилась отлично. Мне удалось обмануть всех, и магистр не заметил перемены отношения к себе.

С трудом дождалась вечера. Мне хотелось остаться одной, наедине со своими мыслями, с жуткими догадками. Хотелось перестать заботиться о том, что выражает мое лицо.

Уложить Лайри спать было непросто. Девочка со смесью восторга и страха рассказывала о том, что видела заклинание магистра Талира, видела сияние волшебства. Не знаю, Лайри была со мной так откровенна, потому что чувствовала мой дар, или просто не решалась поговорить об этом с матерью. Но я радовалась тому, что девочка рассказывала мне.