Страшная сказка

  Дальше было много шума, беготни. Когда огласили весь список, и седая дама из попечительского совета произнесла напутственное слово, к школьной ограде подъехал знакомый всем желтый автобус. Детей рассаживали по местам, передавали корзинки с едой и ценные советы, потом, когда дверь захлопнулась, и автобус заурчал и медленно двинулся вперед, долго еще махали вслед и что-то кричали, наверно, очень радостное, но так как кричали все разом, разобрать все это было невозможно. Наконец школа скрылась из виду, осталась за поворотом, и желтенький автобус весело помчался по дороге.

  Мэйми и Марта оказались на переднем сиденьи и поначалу молчали. Марта всерьез надулась. Еще бы! Мэйми чуть не проспала самую важную поездку за всю школьную жизнь! Но молчать всю дорогу было выше их сил, потому они все-таки немножко поссорились, причем Марта начала первая, хотя собиралась быть неприступной и неумолимой, но потом довольно быстро помирились и уже через полчаса, смеясь и перебивая друг друга, болтали и смотрели в окно. Марта загляделась на тянущиеся вдоль дороги деревья и поля, думая о том, как прекрасен мир, но когда захотела поделиться своими мыслями с Мэйми, обнаружила, что та уже сладко спит, удобно устроившись в мягком кресле. Послушав сонное сопенье Мэйми, Марта улыбнулась, повернулась к окну и, провожая блаженны взглядом поля и рощицы, тоже незаметно задремала...

  Проснулась она от неприятного ощущения. В автобусе стояла удивительная тишина. "Зловещая тишина", — отметила про себя Марта. Мэйми все еще спала. Марта оглядела ребят, замерших в соседних креслах! На лицах уже не было улыбок, а в глазах затаилась тревога. Некоторые вцепились побелевшими от напряжения пальцами в ручки кресел, пытаясь скрыть волнение.

  Сидящая позади девочка из младших классов придвинулась ближе и зашептала испуганно: "Мы уже едем очень долго и кажется, заблудились. Дядюшка Стефан, хозяин автобуса, уже несколько раз останавливался, выходил на дорогу, оглядывал окрестности, а потом долго ворчал. А потом продолжал нас везти. И никто, никто не знает, куда мы попали..."

  Малышка замолчала, а Марта взглянула в окно. Солнце клонилось к закату. Ей стало не по себе. Путь к озеру, так говорили, занимает не больше трех часов. А тут прошло даже страшно подумать сколько... Марта растолкала Мэйми и все ей рассказала. Но та хлопала ресницами и, похоже, даже не понимала, что случилось что-то очень серьезное.

  Решили сделать недолгий привал. Заглушили мотор, и сразу стало невыносимо тихо. Говорить никому не хотелось. Поели, не покидая свои места. И каждый старался оставить немного еды про запас: дети словно предчувствовали, что самое трудное еще впереди. Так же молча продолжили путь.

  Прошло немного времени, и дядюшка Стефан забормотал негромко, словно самому себе: "Ничего не пойму...вроде никуда не сворачивал, ехал все по той же дороге. А дорога, будто совсем не та..."

  И впрямь что-то изменилось. Раньше автобус шел мягко, а теперь как— то странно подпрыгивал, вилял и ребятишки то и дело вскрикивали, когда его подбрасывало на неведомых ухабах.

  —Такого я еще никогда в этих местах не видел! — воскликнул дядюшка Стефан.

  Марта посмотрела в окно: лес, тянувшийся раньше по обеим сторонам дороги, теперь как— то отдалился, стал казаться призраком, ловящим свет красного солнца. Изменилась и дорога: она была словно вымощена какими-то странными камнями. Почему странными? Они были коричневато-зелеными, бугристыми, имели вытянутую форму и были слишком большими для того, чтобы ими мостить дороги. За окном темнело, и Марта изо всех сил вглядывалась, старалась как можно лучше разглядеть непонятную дорогу, и вдруг ощутила холодок, тоненькой струйкой бегущий по телу: один из камней шевельнулся, потом другой, третий, а четвертый... разинул огромную пасть...

   — Да это же крокодилы...— послышался шепот Мэйми, и Марта почувствовала горячее дыхание на своей щеке.

  Автобус продолжало трясти и подбрасывать, и девочкам стало ясно, что уже давно они едут не по дороге, а по крокодиловым спинам.

  — Значит мы едем по реке, которая кишит этими жуткими тварями, — пришла к выводу Марта. — Они же могут всех нас сожрать!

  — Но ведь мы в автобусе, — неуверенно попыталась успокоить и себя и Марту окончательно проснувшаяся Мэйми.

  — Они могут прокусить шины, и тогда мы пойдем на дно водоема, — Марта не знала, река это или болото, поэтому и сказала водоем.

  В такой ситуации, когда ничего нельзя предпринять, остается только одно: ждать, надеяться на чудо и продолжать двигаться вперед. Многие давно уже поняли, что происходит нечто страшное, но молчали: взрослые — чтобы не сеять панику среди детей, а дети — просто от страха.

  Но все продолжали думать о Лебедином озере и верить в спасение.

  Но вот автобус завилял сильнее: все труднее было ехать по спинам злобных чудищ, слушая лязганье их зубов. Когда их страшные челюсти промахивались в неудачной попытке схватить и остановить автобус, они кусали ближайшего соплеменника за хвост, и тогда машину подбрасывало еще сильнее.

  Казалось, этот кошмар никогда не кончится. Марта и Мэйми уже не смотрели в окно. Кто-то из детей вслух молился. И тут вдалеке показались неясные очертания чего-то похожего на город. Автобус пошел мягче. Крокодильих тел под колесами встречалось меньше, и между телами все было заполнено грязной жижей, в которую автобус то и дело проваливался на мгновение, тут же выныривал и мчался дальше.

  И вот уже видны дома странного города, построенного неизвестно кем в таком страшном месте.

  "Почему город казался таким далеким, а доехали до него быстро?" — задавала себе вопрос Марта, но присмотревшись поняла: домишки очень невысокие, приземистые, а все расположенное вдалеке кажется меньше. "В школе меня похвалили бы за сообразительность", — с грустью подумала Марта.

  —Въезжаем в город! — вскрикнула Мэйми.

  И все дружно уставились в окна.

  Глава III.

  Вокруг города не было ни крепостной стены, ни какого-нибудь другого ограждения. Просто открывалось болото, кишащее крокодилами, и тут же начинался город. Он стоял на небольшом пригорке, но все равно казался каким-то приплюснутым, прижатым к земле.

  Когда автобус медленно двинулся по узкой, извилистой улице, Марта поняла, что болото не кончилось: под колесами чавкала грязь, и все вокруг было вымазано жидкой грязью. Они ехали по пустой улице — ни одной живой души, только приземистые чумазые лачуги, еще более придавленные книзу совершенно плоскими крышами. Окна трудно было назвать окнами — это были дыры, прорубленные в стенах как попало. Покосившиеся двери указывали, где вход в жилище, раскачиваясь на проржавевших петлях, издающих невыносимый скрежет. Скрежет и чавканье болотистой жижи были единственными звуками, нарушавшими тишину этого странного места.

  Опустились сумерки, и в последних лучах уходящего солнца город казался зловещим. И тут из хижин стали выходить люди. Только и люди здесь жили очень уж странные: низкие и приземистые, как и их жалкие хижины, они горбились, и их длинные руки свисали до колен. Нечесаные волосы напоминали свалявшуюся шерсть, дополняли отталкивающий портрет сросшиеся лохматые брови и маленькие недобро глядящие глазки. Если бы не грязные лохмотья, заменяющие им одежду, можно было решить, что эти обезьяноподобные существа и впрямь не относятся к роду человеческому.

  Проницательная Марта сразу заметила недобрый блеск в аленьких глазках зверочеловеков и явное отсутствие доброжелательности: "Если это люди, то очень плохие люди, а если звери то очень злые звери." Но она этого вслух не сказала. Марта любила размышлять и порой держала свое мнение при себе, понимая, что можно и ошибаться. Вообще, она была очень сдержанной девочкой, не то что Мэйми. Та даже не замечала и тени враждебности на лицах местных жителей, настороженно глядящих из полумрака на яркий желтый автобус, нарушивший вечерний покой их города.

  И именно Мэйми совершила самый ужасный за весь долгий-предолгий день поступок, повлекший за собой все остальные неприятности. Если бы она посоветовалась с Мартой, та непременно бы ее отговорила. Но Мэйми пришла в голову великолепная, на ее взгляд идея: раз они заблудились, значит, надо у кого— то узнать дорогу. А у кого же спрашивать как не у местных жителей? И воспользовавшись тем, что автобус вынужден был ехать очень медленно по узеньким и извилистым улицам, а на повороте еще больше замедлял ход, Мэйми с криком: "я только узнаю дорогу!" бросилась к выходу, нажала на рычажок и, как только дверь раскрылась, выпрыгнула на ходу в хлюпающую грязь. Все произошло в какое-то мгновение, и никто не успел ее остановить. Только потом вслед понеслось: "Стой! ", "Куда?!", "Вернись!" Но Мэйми бежала по улице, не обращая внимания на зов. Ей так хотелось совершить важный поступок, помочь всем...

  Автобус медленно ехал вслед за Мэйми, боясь потерять ее из виду в наступивших сумерках. Наконец у одной из развалюх она остановилась: дверь отворилась с отвратительным скрипом и оттуда появилось звероподобное существо, замотанное в рваную хостину. В окно Марта видела, как Мэйми приблизилась к хозяину развалюхи и что-то пытается выяснить. Звероподобный не отвечал, но угрожающе нагнул голову и пошел на Мэйми, которой пришлось испуганно пятиться. Тут же появилось еще несколько таких же существ из соседних лачуг. Они обступили бедную Мэйми со всех сторон, стали трогать ее своими ужасными лапами, причем каждый из них тянул девочку к себе, она закричала....

  Нельзя было терять ни секунды, и Марта бросилась на помощь. Она проделала тот же путь, что и Мэйми, и врезалась в толпу звероподобных. Вцепившись в подругу, она пыталась вырвать ее из мерзких лап тварей, но большие грязные лапы не отпускали, и борьба продолжалась безуспешно. Помощи ждать было неоткуда: повернув голову на миг, Марта увидела что множество звероподобных окружает автобус и в руках они держан крепкие, грубо обтесанные дубины. В автобусе уже поднялся крик: звероподобные пытаются ворваться внутрь. Их с трудом оттеснили и скорее перекрыли вход. Тогда звероподобные стали колотить дубинками по бокам автобуса.

  Марта услышала звон разбитого стекла и, даже не удивившись собственной решимости, мгновенно приняла решение: — Уезжайте скорей! Спасайтесь! Мы вас потом догоним! — Последние слова она выкрикнула, чтобы успокоить тех, кто оставался в автобусе. В свое же спасение она мало верила.

  Заурчал мотор, и автобус, отбрасывая звероподобных, ринулся вперед. Отбиваясь от грязных мохнатых лап, девочка еще пыталась следить взглядом за единственной ниточкой к спасению, уходящей от них, — маленьким желтым автобусом. Несколько мгновений он еще был виден им, а потом растворился во тьме. И уже скоро урчание мотора стало неслышно. Все было кончено.

  Глава IV.

  Звероподобные обступили девочек со всех сторон. И круг сужался. Теснее прижавшись друг к другу и крепко взявшись за руки, девочки решили ни за что их не разнимать, как бы туго им не пришлось. Звероподобные уже ничего не боялись: странное желтое чудовище с огромными светящимися глазами, из брюха которого появились два маленьких существа, уползло, оставив эти существа им. И они, почувствовав, что угрозы больше нет, жадно тянули к несчастным мерзкие лапы. Что было делать? — Только надеяться на милость судьбы. И они зажмурили глаза, чтобы не видеть мелькающих морд и лап.

  Их растащили и поволокли куда-то по грязной темной улице. Нарядные туфельки, белые носочки, одежда — все было заляпано грязью, противной, вонючей. Марта пыталась осматриваться, Мэйми испуганно моргала, словно не понимала, что с ними произошло. А маленькие глазки звероподобных злобно глядели на девочек.

  Наконец остановились у одной из лачуг. Скрипнула отворяемая дверь, и девочек швырнули на кучу чего-то мягкого и липкого. Дверь захлопнулась, заскрежетал засов. Звероподобные шумно потоптались, издавая звуки, похожие на речь, только очень странную, и разбрелись по свои хижинам. Девочки остались одни в кромешной темноте и режущей слух тишине.

  Это был совершенно другой мир, где вечерами не светилось ни одно окошко, где понятия нет об уличных фонариках. Даже небо здесь было пустым и холодным: ни одной звезды, только месяц тускло поблескивает далеко-далеко. А тишина здесь стояла пугающая. Не лаяли собаки, не мяукали кошки: Их здесь не было. И людей не слышно. Казалось, все покинули это богом забытое селение и уже никогда сюда не вернутся.

  Когда глаза понемногу привыкли к темноте, девочки медленно и осторожно стали обходить место предстоящего ночлега. В темноте приходилось продвигаться на ощупь, взявшись за руки, чтобы было не так страшно. Вытянутая рука то одной, то другой девочки натыкалась только на сырые, липкие стены. Лачуга оказалась пустой, лишь отсыревшие стены да чавкающая грязь под ногами.

   — Здесь даже сесть некуда, — простонала в отчаянии Мэйми и тут же споткнулась обо что-то мягкое и плюхнулась, увлекая за собой Марту.

   Но и это мягкое оказалось мокрым и липким.

   — Это болотная тина, грязная и вонючая, — вздохнув, пришла к заключению Марта. — Но другого выхода у нас нет, придется спать прямо на этой тине.

   — А я не могу здесь спать! Душно, сыро, грязно! Я сама вся в грязи, и руки ужасно липкие! — закричала Мэйми, заливаясь слезами, а Марта зажала ей рот тоже грязной ладошкой.

   — Замолчи сейчас же! Нас могут услышать. Мы еще не знаем, что будет завтра, поэтому надо постараться выспаться, — рассудительно успокаивала она плачущую Мэйми.

   — Я никогда не спала на мокрой, мерзко пахнущей тине, — оттолкнув руку Марты, упрямо повторяла Мэйми, — я устала и хочу есть и пить.

   — Воды тут нет и еды тоже. Придется потерпеть, — терпеливо продолжала убеждать Марта.

   Но Мэйми не собиралась терпеть, потому вскочила и снова стала выкрикивать, топать ногами, разбрызгивая в ярости густую жижу:

   — Я буду шуметь, орать диким голосом, стучать в эти мерзкие стены, пока кто— нибудь не явится сюда и не принесет мне еду и чистую постель!

   — Пока кто-нибудь не явится и не убьет нас, — спокойно перебила ее Марта.

   — Убьет? — прошептала Мэйми.

   — Конечно, — жестко ответила Марта.

   — За что? — удивилась Мэйми?