Звоночек 5

Однако, чтобы я там себе о "Тиграх" не думал, но дело они своё делали. В Литве, к примеру, форсировали по дну водные преграды вне мостов и бродов, которые простреливала долговременная ПТО, вооружённая 57-мм пушками, после чего выходили на наши танковые башни непрошибаемым лбом и устраивали "дуэль" с закономерным результатом. Капониры могли развалить просто долбя в бетон в одну точку. Не были для них большой проблемой и "вертикальные" ДОТы, точно зная их расположение, "Тигры" просто заезжали над ними и, через кормовую дверь, ставили заряд ВВ. Самые мощные орудия дивизий НКВД, игравших роль пехотного заполнения долговременных узлов, могли пробить "Тигра" только в борт, то же самое касалось и гранатомётов, но атаки, во первых, всегда сопровождались массированным артобстрелом по нашим позициям, во вторых науку уничтожать новейшие немецкие тяжёлые танки приходилось постигать на собственном горьком опыте, "методом тыка" выявляя уязвимости и расплачиваясь кровью.

И это был не единственный сюрприз гитлеровских панцерваффе! Во-первых их укомплектованность достигала полных 100 процентов. То есть танковые роты состояли из 22 машин, минимум взвод из которых, а то и два, вкупе с управлением, имели длинноствольные 75-миллиметровые пушки. То есть 7-12 танков на роту. При том, что в нашей танковой роте, к примеру, всего было 10 единиц. Во-вторых третьи батальоны танковых полков немецких танковых дивизий вооружались ШтуГ IV и считались штурмовыми. Они имели по 17 самоходок, вооружённых 105-мм гаубицами, и взвод из пяти старых "четвёрок" с окурками, точно, как в ротах "Тигров". В-третьих, сами "панцерфир" модели "G" оказались низкими, хорошо бронированными и вооружёнными тварями, малоуязвимыми и крайне опасными. Если старые "F", с "окурками" ли, с 50-мм или длинными 75-миллиметровками были "классикой", то у этих, то ли по примеру наших Т-126, то ли по примеру "Маусов" и "Тигров", башню перенесли на корму. Моторное отделение тоже перекомпоновали, уменьшив его высоту. Поскольку избавились от карданного вала под поликом башни, иметь такой высокий корпус оказалось нерационально. В отделении управления, водителя и радиста тоже пересадили вниз так, что высота верхней вертикальной лобовой детали корпуса была всего лишь десять сантиметров и, при этом, имела такую же толщину. Пленные объяснили это тем, что так компенсировалось ослабление от близких сварных швов, чтобы обеспечить уровень защиты наравне с 80-мм нижней деталью, рассчинанной на сопротивлению обстрелу из французских 75-мм 35-калиберных пушек, сопоставимых по характеристикам с нашим трёхдюймовками. В итоге, классические бронебойные снаряды абсолютного большинства наших танковых и противотанковых пушек против "Густава" в лоб были почти бессильны. Борт у него тоже подрос по толщине до 40 миллиметров. О башне же следует сказать особо. Поскольку на образце, добытом там же, в Румынии, башня была литая, что выдавало её французское происхождение. И имела 100 миллиметров во лбу и 50 по бортам и корме. И всё это при весе в 24,5 тонны!

Похоже, что шасси модели "G" использовалось также и для дуплекса самоходных 150-мм гаубиц и 105-мм пушек, равно, как и для варианта ШтуГа с 150-мм орудием, которыми вооружали штурмовые батальоны РГК, наравне с прежними САУ, напоминавшими "эталонный" "Бруммбэр". Если к этому добавить ещё Ягдпанцеры 38т чешского и шведского производства, доросшие до "эталонных" "Хетцеров", состоявшие на вооружении противотанковых дивизионов мотопехотных бригад танковых дивизий, прочую самоходную артиллерию, "тяжёлые" гусеничные БТР SWg38t, на которых передвигалось по 1-2 мотопехотному батальону на каждую ТД, разнообразные спецмашины, мостоукладчики, самоходные огнемёты пионирбатальонов, то быстрому продвижению немцев через ДМЗ удивляться не приходится.

На четвёртый день войны 1-й пограничный корпус НКВД из четырёх дивизий, сформированный по итогам игры 1941 года, усиленный с этого же времени тремя боевыми группами на основе танковых бригад единственной пока 7-й армии Прибалтийского фронта, 7-й и 21-й самоходными противотанковыми бригадами, тремя самоходными гаубичными артполками, то есть всей наличной бронетехникой, бывшей в распоряжении комфронта Штерна, за исключением 3-го, 6-го танковых корпусов и трёх бригад КВ, сберегаемых для контрудара, вёл на юге бои уже за линию Немана, за крепости Олита и Ковно. Водный рубеж продержался всего три дня, что надо считать большим достижением. Севернее же Немана, где естественные водные преграды отсутствовали, генералу армии Штерну пришлось бросить под немецкий танковый каток большую часть своей брони, чтобы хоть как-то его затормозить. Встречное танковое сражение, в котором с нашей стороны принимало участие до тысячи самоходных огнемётов Т-28 и Т-126, самоходок СУ-5 и СУ-126, бронеавтомобилей БА-11, а с немецкой — вся бронетехника двух танковых корпусов, имевших в своём составе шесть танковых дивизий, до двух тысяч танков и САУ, включая и "Тигры". Ценой тяжелейших потерь, до двух третей всей бронетехники, из которой эвакуировать в ремонт получилось едва 20 процентов, до половины личного состава в экипажах и приданной пехоте и артиллерии, пригвоздить противника к месту удалось лишь на неполные двое суток. После этого наши истощённые войска в ДМЗ на литовском направлении лишь откатывались, огрызаясь и не давая себя отрезать и окружить. На одиннадцатый день войны фронт Штерна был пополнен шестью танковыми и четырьмя противотанковыми бригадами, выдвинутыми из глубины, но командующий не рискнул (наверное, правильно сделал) вводить их в сражение, опасаясь за устойчивость Главной оборонительной полосы по Западной Двине, где у него было пока всего девять стрелковых дивизий. В итоге, на этот рубеж немцы вышли на исходе 14-го дня войны, на десять суток ранее, чем планировал ГШ РККА. Мало того, ударив одним танковым корпусом на север, в Курляндию, они взломали сухопутный рубеж обороны 1-го Морского района, имевший слабое пехотное напонение, и вышли к Ирбенскому проливу. На этом участке ещё держалась, опираясь на береговую артиллерию, простреливаемая насквозь передовая ВМБ в Виндаве, но контр-адмирал Воронцов, командующий Балтфлотом, тот самый, что в звании каперанга был в 40-м году морским атташе в Берлине и знал Кригсмарине, как облупленных, готовился её эвакуировать.

В течение этих двух недель на участке Прибалтийского фронта в небе кипела грандиозная воздушная битва. Фактически, начинаясь с рассветом, воздушные бои продолжались непрерывно до самой темноты, сменяясь взаимными ночными рейдами двухмоторных бомбардировщиков на транспортные узлы и действиями нашей легкомоторной "учебной" авиации по войскам. Немцы сосредоточили в Восточной Пруссии, наверное, не менее четверти всей ударной авиации, брошенной против СССР и значительное число истребителей, даже немного задавив, на первых порах, 4-ю воздушную армию Прибалтийского фронта. Вряд ли они имели над ней такое уж крупное численное превосходство, скорее, обожравшиеся наркоты фашистские пилоты просто летали чаще. Положение стало выправляться с 4-го дня войны, когда в интересах ПБф стала действовать, частью сил, 1-я ВА Белфронта. Но о захвате господства, превосходства, даже какого-то преимущества в воздухе ни один из противников пока говорить не мог.

Как и на земле, в воздухе Геринг тоже заготовил для Смушкевича сюрпризы. Во-первых, истребители Люфтваффе были представлены исключительно "фокке-вульфами 190", как с воздушными БМВ, так и с жидкостными бензиновыми ЮМО, а ПВО Рейха обеспечивали те же "фоки", но уже дизельные, высотные, с увеличенным размахом крыльев. В ударной авиации тоже были свои ньюансы. Со средними двухмоторниками Ю-88 и Хе-111, чувствительно получившими в первый же день по щам, дело обстояло более-менее "эталонно", за исключением того, что они после урока полностью перешли на ночную работу. А вот "лаптёжников" на фронте, как и одномоторных "мессеров", было днём с огнём не сыскать. Их всех чохом заменили "цвиллинги" в качестве истребителей-бомбардировщиков. Бывало, "фоки", особенно с БМВ-801, тоже с бомбами вылетали. Такой расклад позволял немцам наращивать усилия в воздушных боях за счёт ударной составляющей, тем более, что двухмоторные "мессеры" оказались трудным противником. По словам сбитых немцев, "цвиллинг", на удивление, с увеличением мощности моторов и скоростей полёта, стал в маневренности превосходить обычный "мессер". Возможно из-за конструкции крыла без ниш шасси, которые полностью убирались в центральную перемычку между двумя фюзеляжами. Ещё одним "ноу-хау" Люфтваффе были особые эскадрильи, специально тренированные для подавления нашей МЗА, вооружённые 210-мм реактивными снарядами и кассетами с мелкими бомбами. Конкретных характеристик вражеских машин нам пока установить не удалось, пленные пилоты пели каждый на свой лад, кто хвалил свои самолёты и ругал наши, кто наоборот. Но техническое преимущество наших строевых машин, По, Бе, Яков и Ла, пока особо не ощущалось и, вкупе с "эталонной" покрышкинской тактикой, пока только позволяло сражаться с более опытным в реальных воздушных боях противником на равных.

Ещё неприятнее, чем в Литве, началась для нас война на румынской границе. 9-я "танковая" армия, имевшая в своём составе 2-й и 7-й танковые корпуса, в первый же день опрокинула румын и погнала их по Дунайской равнине между Карпатами и руслом реки. Но на вторые сутки, пройдя 40-50 километров, напоролась на мощнейшую фашистскую группировку, не уступающую восточно-прусской. Последовало сражение, в котором единственным нашим козырем была бригада прорыва на КВ, благодаря действиям которой и был захвачен "Тигр" во встречном бою против немецкого тяжёлого танкового батальона. Для фашистов оказалось большим сюрпризом, что их 88-миллиметровки с огромным трудом пробивают наши танки в лоб. Но и наши КВ оказались точно в таком же положении. 200-миллиметровую броню не брали ни бронебойные, ни бронебойно-фугасные, ни кумулятивные 107-миллиметровые снаряды. То же самое можно было сказать о бронебойных шестидюймовых, а иных на румынскую границу, увы, не завезли. "Маусов" здесь не ждали. Тот "Тигр", что был захвачен, получил два попадания, ББ и фугасом, из БЛ-15, одним из которых заклинило башню, вторым же, оглушило экипаж в отделении управления, после чего храбрые панцерманны банально струсили и сбежали. Сперва та тройка, что сидела в башне, а за ней, не слыша командира и думая, наверное, Бог весть что, и контуженные водитель с радистом. Танк и всё поле боя достались нам, поскольку "Тигры" попятились назад, опасаясь обхода с фланга на диво шустрыми советскими тяжёлыми танками. Машину, зацепив её двумя "Ворошиловцами" цугом, отволокли к реке и умыкнули на барже, занятой, ради такого случая, у Дунайской военной флотилии.

Но, на следующий день немцы выработали противоядие, пользуясь скорострельностью и точностью орудий, принявшись сбивать гусеницы у наших атакующих танков, не давая ремонтироваться и эвакуироваться под миномётным и артиллерийским обстрелом. У стоящего КВ уже гораздо легче выцелить маску орудия, а КВ-2 можно вообще с фланга обойти. Вдобавок из глубины, прикрываясь выставленными вперёд "Тиграми", стали бить 105-миллиметровые САУ, которые в первом же столкновении наши танкисты по достоинству оценить не смогли, сосредоточившись на ближайших целях. Видал я потом этот "Хуммель", у него ствол в 52, а то и в 60 калибров длиной, отечественным 100-миллиметровкам, минимум, не уступит! Ничего удивительного, что они стали дырявить наши КВ в башню, а КВ-2 в лоб рубки. Пока мои танкисты догадались прикрыться дымами, полбригады как корова языком слизнула.

На третий день войны, не выдержав удара и понеся страшные потери, 9-я армия покатилась назад да так, что даже за приграничные укрепления, которые, правда, были куда как попроще, нежели на Главной оборонительной полосе в Белоруссии и на Украине, зацепиться не сумела. Южный наш фронт оказался прорван, неотмобилизованная 22-я армия в Молдавии под угрозой охвата левого фланга, вдобавок, погиб комфронта генерал армии Апанасенко и на его место назначили моего бывшего комкора, генерал-лейтенанта Потапова. Ставка ВГК на кризис на Южном фронте отреагировала немедленно, направив туда войска изъятые с Украинского фронта Рокоссовского. В том числе, 4-й танковый и 2-й кавалерийский корпуса. И отведя из Молдавии 22-ю армию. Вдобавок, чтобы обеспечить эти маневры и притормозить ГА "Юг" хоть на несколько дней, РККФ был вынужден высадить в Добрудже сосредоточенный в Крыму корпус морской пехоты в составе всех пяти бригад под командованием бывшего "беляка" генерал-майора Крылова. Изначально, по плану войны, предназначенный совсем для других целей, но имевший штабные наработки по Румынии "на всякий случай". Морпехи успешно взломали береговую оборону, немецкую в основном, разогнали румынскую пехоту и успели выйти к самому Дунаю, когда на них навалились развернувшиеся гитлеровцы.

При поддержке этого десанта от действий вражеской авиации получил тяжёлые повреждения линкор "Парижская Коммуна", вставший в Севастополе на ремонт, а в боевом составе его сменил турецкий "Явуз". Всё равно, имея два тяжёлых крейсера типа "Кронштадт" со старой 305-мм артиллерией и "турка" (ещё два ТКР проекта 69-бис достраивались в Николаеве и должны были войти в строй в конце лета и осенью), КЧФ существенно уступал итальянской Марине, представлявшей морские силы противников СССР на этом театре. Тем не менее, за счёт действий авиации и лёгких сил, флот успешно решал задачи, как по десантной операции на западе, так и по переброске Турецкой армии в Аджарию, не забывая оборонять собственные берега. Итальянские крейсера, дерзнувшие обстрелять Севастополь, морские лётчики расчихвостили одними реактивными бомбами на отходе, постеснявшись "светить" днём самонаводящиеся торпеды, благодаря которым наводили ужас на лёгкие силы итальянцев. Впрочем, не только на лёгкие, в штабе РККФ были серьёзные подозрения, что бывший после рейда крейсеров в дозоре в центральной части моря, на босфорском направлении, лидер "Преображение" перетопил ими в ночном бою всю линейную эскадру Дуче. Не было только доказательств. Но линкоры врага на ТВД более не появлялись. Как и тяжёлые крейсера.

На фоне этих отрадных событий на море, то, что происходило севернее, выглядело удручающе. Южный фронт Потапова за две недели превратился во Второй Украинский с линией разделения с Первым Украинским у Могилёв-Подольского, откатился, не дав, слава Богу, себя зажать и окружить, к старой советской границе, сдав Молдавскую Особую республику полностью. А ГА "Юг" вышла далеко за левый фланг Главной оборонительной полосы по восточной границе ДМЗ от Коломыи и восточнее, вынудив Рокоссовского вывести большинство войск из своей части Демилитаризованной зоны, чтобы заткнуть промежуток от неё до Могилёв-Подольского. Чтобы не сдавать Польшу уж совсем без боя, что было бы крайне негативно воспринято в РККА, где служило до миллиона поляков, туда вывели один из корпусов НКВД с западно-белорусского направления, что на ситуацию не слишком-то повлияло.

В начале войны, между двумя эпическими сражениями разворачивавшимися в Литве и Румынии, немцы не форсировали события, аккуратно занимая свою часть ДМЗ войсками, в основном, за исключением СС-овцев, пехотой. В Восточной Пруссии, южнее Августова, они наступали тоже на своих двоих, но основательно. Сбив наши пограничные части, продвигались на два-три, редко, пять километров, закреплялись, окапывались, вели разведку. После чего, по всем правилам, с артподготовкой, следовала новая атака на контролировавшие их войска НКВД или укреплённые пункты. Продвижение, по меркам Второй Мировой, мизерное, зато за спиной у фрицев, фактически, всё набирала глубину сплошная оборонительная полоса с неизвестным количеством войск в ней. Теперь же, с отводом значительной части войск НКВД и РККА, у групп армий "Центр" и "Украина" открылось широкое поле для наступления, особенно СС-совскими дивизиями, которые все, как одна, и немецкие, и "союзные", оказались танковыми. Надо сказать, что в Вермахте, как показали первые бои, тоже все известные нам моторизованные дивизии перед вторжением были обращены в танковые и нормальный состав фашистского ТК теперь состоял из трёх однородных танковых дивизий с четырьмя батальонами "прямого огня", танков, ШтуГов и ягдпанцеров в каждой. То есть, вместо 26-ти, как было в прошлом году, против нас могло быть выставлено до 40 ТД. А то и больше. Поскольку ТД, наступавшая в Финляндии по берегу Ботнического залива, к примеру, была шведской, но обученной и укомплектованной по немецким штатам.