Поколения (Часть 2.Глава 9)

— Черт, — невольно вырвалось у Крамова на едином и тут же перейдя на агрсаский он пояснил. — Я еще не все документы разобрал, непривычно работать со здешними носителями информации.

— Понимаю, — повел пальцами капитан "Карпроуса", — и обещаю, если наше возвращение пройдет нормально, то вы сможете продолжить изучение интересующих вас материалов и затратить на это столько времени, сколько вам будет необходимо.

— Заранее спасибо, — сказал Максим, благодарно кивнув. — Однако, как я понимаю, все дело в этом "если". Капитан, напрямую, что происходит по другую сторону врат?

Губы аграска сжались в тонкую линию, он оглянулся, словно проверив, не подслушивает ли кто их, после чего тихим голосом произнес:

— Пять часов назад в сектор врат прибыл 171-ый Имперский флот... По прямому приказу Совета ка-нирус Эраств отстранен от командования операцией, а его обязанности переданы командующему флотом ураку Таргарсу и нам предписано полностью подчинятся всем его приказам.

"171-ый Эрнавский флот Торкленской Империи, считается одним из самых мощных и боеспособных в Конфедерации", — тут же всплыла в мозгу у Максима подсказка от СИПСа. — "По последним доступным мне данным, подчиняется непосредственно императору Торклена".

— И чем это нам грозит? — спросил Крамов, мысленно присвистывая от вливаемых в мозг сведений, так как, судя по ним, количество кораблей по другую сторону врат должно было увеличиться чуть ли не вдвое.

— Пока неизвестно, — ответил Алтах, сплетая пальцы в причудливый "замок", — однако я получил зашифрованное послание от командования своего флота, в котором говорится, что по сведениям полученным от наших агентов торкленцы готовятся вывести отсюда что-то весьма ценное. Есть подозрение, что это какое-то оружие, причем довольно мощное.

— Ну, чего-то подобного следовало ожидать, — пробормотал Максим, но заметив вопросительный взгляд Дарса, махнул перед экраном рукой. — Ничего, просто мысли вслух. Что думаете предпринять, капитан?

— А что мы можем? — с явной досадой в голосе сказал Алтах. — Предъявлять какие-то обвинения сейчас бессмысленно, у нас нет никаких прямых доказательств, а досмотреть их корабли в данный момент не представляется возможным. Остается только ждать и наблюдать.

— Согласен. Только вот если судить по старинной земной поговорке "свидетели долго не живут".

— Вы это о чем? — не понял аграск.

— Да о том, что имперцы не могут быть на сто процентов уверены в нашем неведении, ведь в той куче барахла, что вы вывозите сейчас со станции, может быть все что угодно, а они похоже очень не хотят, чтобы об их находке кто-либо узнал, не зря же притащили для встречи своих аж целый флот, да еще не подчиняющийся приказам Совета.

Алтах прикрыл глаза, поднял лицо вверх, несколько секунд стоял так неподвижно, затем медленно кивнул.

— Я понял ход ваших мыслей, — он немного подался вперед, видимо активируя систему внутренней связи и, чеканя слова, произнес: — Всем палубам, уровень тревоги оранжевый, подготовиться к отражению возможной агрессии, доложить о готовности по отсекам через десять минут. Членам экипажа, находящимся вне корабля, предпринять всё возможное для немедленного возвращения.

Щелкнул невидимый тумблер и Алтах, выпрямившись, устало посмотрел на Максима, бросив:

— Удачи нам, капитан... Надеюсь, что вы не правы.

Максим вышел из каюты и, вернув компьютер офицеру, который тут же убежал куда-то по своим делам, связался с Малышевым.

— Сань, ты где?

— Так с Дейвом, помогаю ему разбирать и упаковывать различное барахло, — ответил тот.

— А что?

— Давайте заканчивайте все по-быстрому и будем убираться отсюда. Врата скоро откроют.

— Вот ведь, как всегда не вовремя. Макс, ты даже не представляешь, что это за место, да я душу готов заложить, чтобы тут остаться на годик другой. Как думаешь, сможем тут продержаться до очередного визита конфедератов?

-Даже и пытаться не будем, — отрезал Максим. — Не мели чепухи. Ещё непонятно, когда они сюда вернуться, или ты хочешь остаток жизни прожить на одном из этих "объектов".

— Представляешь, я не против.

— Саня!

В динамиках послышался легкий смешок.

— Да, ладно, ладно — шучу. Сколько у нас времени?

— Часа хватит?

— За глаза.

Крамов отключил связь и посмотрел на Тавровского, который терпеливо дожидался пока он закончит свои разговоры, внимательно наблюдая за снующими туда-сюда аграсками.

— Профессор, за полчаса успеем посмотреть на вашу загадку? — спросил Максим, отступая ближе к стене, дабы пропустить проезжающую мимо роботизированную грузовую платформу до упора заставленную разнообразными ящиками и коробками.

— А что тут успевать-то, — пожал тот плечами, — дольше болтаем. Пойдемте, тут не далеко.

Они прошли по центральному коридору станции, что прямой стрелой пронзал все ее тело от ангаров до командного центра, свернули в один из примыкающих и, спустившись по винтовому пандусу на палубу ниже, оказались в длинном узком помещении, белоснежные стены которого с обеих сторон изгибались по дуге внутрь.

— Мы нашли это место случайно, — пояснил Тавровский. — Просто заметили, что этот сегмент станции несколько отличается от остальных. Он как бы раздут по бокам, словно изнутри что-то выпирает. Не знаю, почему остальные не обратили на это внимание...

Он нажал на стене невидимую кнопку, отчего та вдруг пошла по всей длине горизонтальными трещинами, разделившими ее на равные полосы, которые с шелестом принялись вкладываться одна в другую, открывая взору еще одну стенку, состоящую из темно-серых напоминающих рыбью чешую плиток. Но самое интересное, что почти через всю стену шла ярко-красная надпись заставившая Максима удивленно расширить глаза и с непониманием обернуться к профессору на губах которого играла легкая ухмылка.

— Погодите, это шутка какая-то? — спросил он. — Это же написано на..., — он прищелкнул пальцами, вспоминая название древнего земного языка.

"Русский — древний язык из группы славянских языков, вместе с так называемыми "английским", "немецким" и "французским" послужил в качестве основы при создании общеземного языка, получившего название "single", в современной транскрипции "сinгl" или "еdinый". В данный момент времени "единый" является официальным языком Консалидариума", — услужливо подсунул подсказку симбиот.

— ...это написано на русском, я даже прочитать могу, "Спасатель -1".

— Верно, — кивнул Тавровский. — А по другую стену "Спасатель-2", но он поврежден, а этот челнок на вид абсолютно целый.

— Так, стоп, что за бред, — Максим воздел руки вверх. — Вы хотите сказать, что эта станция создана людьми... землянами? Но когда? Почему мы о ней ничего не знаем?

— Ну людьми — да, землянами — возможно.... Хотя вот вам еще один кусок пазла....Пойдемте внутрь.

Повинуясь движениям его руки, часть плиток обшивки просто провалилась внутрь, открывая доступ в небольшую шлюзовую камеру.

— После вас, гране, — наигранно поклонился Тавровский, делая шаг в сторону и указывая обеими руками на открывшийся проход.

Внутри челнока было не слишком просторно: ряд из четырех кресел с одной стороны, с другой что-то типа кушетки с высокими бортиками, между ними узкий проход, где едва могут разминуться два человека, кабина на двоих, от салона отделена перегородкой.

— Смотрите сюда.

Ученый склонился над кушеткой и, отогнув часть лежавшего на ней матраца из материала похожего на белый вспененный пластик, указал пальцем на выгравированную на ее гладкой поверхности надпись.

— Реанимационно-поддерживающий комплекс "ЗУВР-11". Пензенский завод медицинского оборудования. СССР. 2475 год, — вслух прочитал Крамов, нахмурился, вопросительно посмотрел на продолжавшего ухмыляться профессора, затем вновь на надпись. — Такая древняя.

— Больше ничего не смущает? — саркастически хмыкнул Тавровский, доставая из кармана пачку с сигаретами. — Сразу видно, что история Земли не ваш конек, господин Крамов, иначе вы бы вспомнили, что в нашей реальности государство под названием СССР прекратило свое существование еще в конце 20-ого века, а в 25-ом веке вся его бывшая территория входила в состав Евроазиатского Социалистического Содружества.

— Вот черт, — только и смог выдавить из себя удивленный Крамов. — Но полу...

Глухой удар заставил содрогнуться всю станцию, завибрировать переборками, протестующе заскрипеть "костями" шпангоутов и стрингеров, бросил стоявших и не ожидавших подобного людей на пол и стены.

— Твою, что тут происходит!? — Максим поднялся с пола, потирая рассеченную о край медкомплекса бровь.

— Похоже, нас только что атаковали, — отозвался Тавровский, выплевывая изо рта сломанную сигарету и ощупывая плечо, которым приложился о переборку пилотской кабины.

Со стороны отрытого шлюза челнока донесся перезвон пожарной тревоги и перекрывающий его монотонный голос, призывающий членов экипажа сохранять спокойствие и не покидать своих кают и рабочих мест.

Еще один удар, менее ощутимый, но зато вслед за ним где-то в глубинах станции глухо грохнуло, а в открытую дверь явственно потянуло запахом гари.

Тавровский неожиданно коротко, но витиевато выругался и, открыв незамеченный Крамовым шкафчик, вытянул оттуда бело-оранжевый скафандр, после чего, стянув с себя комбинезон, принялся спешно в него облачаться.

— Хорошо еще, что мы ради интереса разобрались с их устройством, а то тут с застежками сам черт ногу сломит, — пояснил он Максиму, который уже пару раз безуспешно попытался связаться с "Андромедой".

Максим растерянно кивнул и переключился на Малышева, который ответил практически сразу, сообщив, что с ними все в порядке, но из-за сработавшей автоматики часть дверей оказалось заблокировано, перекрыв дорогу к ангарам, и что они с Дейвом в данный момент пытаются решить эту "небольшую" проблему. Крамов мысленно заскрипел зубами, осознавая, что станция, казавшаяся еще несколько минут назад надежным и долговечным оплотом, теперь медленно, но уверенно превращалась в смертельную ловушку для всё еще остававшихся на ее борту разумников. Он вновь попытался вызвать Терру, но эфир отозвался лишь глухими потрескиваниями.

Неожиданно дежурное освещение внутри челнока мигнуло и погасло, на какое-то мгновение погрузив все в непроглядную темноту, но уже в следующую секунду на потолке ярко вспыхнули световые панели, вслед за которыми зашуршали невидимые вентиляторы, изгоняя проникший снаружи дым и скопившуюся внутри челнока вековую затхлость.

— Товарищ капитан, корабль готов к полету, — радостно доложила Кима, выглядывая из кабины.

Максим удивленно посмотрел на искусственную девушку, затем вопросительно на Тавровского.

— Понятия не имею, мы его не испытывали, — развел тот в ответ руками. — Хотя с другой стороны Дейв с Фридрихом как-то пытались тут со всем разобраться и пришли к выводу, что никаких проблем с его эксплуатацией быть не должно.

— Так..., — Максим протиснулся мимо профессора, заглянул в кабину и, окинув быстрым взглядом призывно мерцающую экранами и разноцветными огоньками приборную панель, спросил: — Кима, уверена, что сможешь управлять этим корабликом?

— Агась, — кивнула та, одним движением руки опуская развернувшуюся перед ней голографическою клавиатуру на уровень пояса и сдвигая ее немного в бок. — Управление тут почти как на нашем челноке, даже расположение некоторых приборов похоже. Сейчас проведу быструю диагностику систем, и можем лететь.

— Хорошо, действуй, — сказал Максим и, вызвав Малышева, скомандовал: — Сань, завязывай с дверьми и быстро дуй к нам...

— Терра, Терра, ты меня слышишь!? "Андромеда", прием...

Звук зудел, мешал, призывал вспомнить что-то важное. Терра резко открыла глаза, и повернув голову уставилась на висевшую прямо перед ее лицом гарнитуру, протянулась, чтобы ее взять и в тот же момент мир кувыркнулся, а зависшие в воздухе вокруг нее вещи и обломки пришли в хаотическое движение.

"Похоже повреждена система искусственной гравитации", — лениво подумала она, безучастным взором провожая проплывающую мимо оторванную кисть руки, из которой то и дело выплывали голубые шарики искусственной крови. — "Интересно, каков мой статус?".

Перед ее глазами послушно развернулось схематическое изображение тела половина которого мерцала красным, а сбоку от него протаяла надпись: "Целостность мозга — 68 процентов, частичная потеря информационных баз памяти, основные функции сохранены. Целостность тела — 47 процентов, функциональность ограничена, проведено блокирование основных повреждений, вероятность выживания без внешнего вмешательства в течении трех суток — 17 процентов".

Терра скосила глаза вниз, правая сторона тела практически отсутствовала, от руки осталась жалкая культяпка, из обугленного остатка бедра торчала почерневшая кость. Она смежила веки, ощущая полное безразличие и отсутствие страха перед приближающимся концом. В конце концов, ее жизнь действительно была долгой и насыщенной. Хотя какая из прожитых жизней? Сколько было этих жизней -три, пять, десять...Разные жизни -разные тела....партнеры...любовь....А может всего этого и небыло? Память сбоит и не дает точного ответа.

Александр....Сашка, он так хотел по возвращению забрать ее себе, обещал задействовать все связи, чтобы ее списали из состава флота не отнимая данного тела. Возможно это у него и получилось бы....Помнится она как-то работала с его прадедом, охраняла его в бесчисленных поездках по Анклаву. Тот был таким же упертым, пробивным...наверное получилось бы.

— "Андромеда", ответь....

Звук шел откуда-то сбоку. Она скосила глаза, ища взглядом проклятый наушник. Вот он в полуметре от нее, медленно дрейфует по дуге. Терра осторожно вытянула дрожащую руку, стараясь больше не совершать резких движений.... Что же случилось?

Она несла вахту внимательно слушая переговоры капитана с остальными членами экипажа и краем глаза наблюдая за маневрами "Каргазе". Торкленский корабль встал на ход и, красуясь временной заплатой на своей пробоине, выглядевшей ярким белым пятном на его матово — коричневом корпусе, взял курс к вратам. Космолет сопровождали два тяжелых штурмовика класса "Экр-тан" выпущенные с борта "Эрога" и непонятно зачем проболтавшиеся рядом с ним все время ремонта. Все шло как обычно и ничего не предвещало беды. Несколько смутил странный маневр штурмовиков, которые вдруг заложили крен и, ускорившись, сменили курс, причем, судя по прикидкам, их маршруты должны были пересечься с курсом дрейфующей рядом со станцией "Андромеды". Она уже хотела было связаться с пилотами, но какое-то шестое чувство дернуло прежде активировать защитные поля, правда, поставив их на малую мощность — это ее и спасло.

Пронзительно заверещала СОиП2 предупреждая о работе по ним систем наведения и тут же пискнул СООЦ3 выдавая параметры идущих в их сторону торпед, а в следующую секунду легкий кораблик содрогнулся от попаданий. К чести земной техники она выдержала первый удар, лишь на мгновение потеряв защитный зонтик, но этого хватило. Залп бортовых орудий "Каргазе" в двух местах пробил навылет "Андромеду" лишив ее хода и энергии, превратив в едва подающий жизнь кусок металла.