|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 9.
В конце концов, спасти удалось только восьмерых обитателей станции, еще пятеро прямо в капсулах были доставлены на борт "Карпроуса", где по возвращении домой ими должны были заняться местные светила медицины и криогеники. Тела остальных, после вскрытия и фиксации всех повреждений, были помещены в специальный контейнер, который выстрелили в космос, а затем орудия космолета буквально испарили его, превратив в разбухающее облачко космического газа.
Краткий отчет о произошедшем отправленный Алтахом ка-нирусу Эраству вызвал на "той стороне" эффект небольшой разорвавшейся бомбочки, хотя о роли имперцев во всем этом действе капитан предусмотрительно умолчал, отделавшись в некоторых моментах расплывчатыми фразами типа "предположительно и вероятно". Меж тем неофициальное расследование, затеянное капитаном "Карпроуса" который просто горел желанием докопаться до истины, не дало каких-либо особых результатов, зато получило много косвенных свидетельств о действиях имперцев которые шли в разрез со многими гласными и негласными законами Конфедерации. Тем не менее вопросов все равно оставалось куда больше чем ответов в частности было непонятно: куда делся командор Карс (останки его робота обнаружили почему-то в первом кольце), кто стоял за уничтожением "Каргазе" (Максим высказал предположение что с этим как-то связан упомянутый в бортовом журнале Сквич, но доказательств этому не нашли), кто и когда удалил практически все архивы записей с камер и что за небольшие биообъекты то тут, то там то и дело регистрировали сканеры "Андромеды".
Впрочем, последнее как раз довольно быстро разъяснилось, когда один из спасателей столкнулся с целым семейством лагринов1 устроивших гнездовье в одном из технологических колодцев. Судя по всему, кто-то из персонала станции держал их у себя, но в начавшейся неразберихе всем стало просто не до спасения домашних любимцев и предоставленные сами себе животные выживали как могли.
Что было интересно и несколько подозрительно так это то, что торкленцы полностью самоустранились от каких-либо дальнейших работ на станции, игнорируя все просьбы о помощи. Алтах вновь попытался надавить на субординацию, но капитан "Эрога" высокомерно заявил, что уже полностью выполнил возложенную на него миссию и теперь для него главное поставить на ход поврежденный "Каргазе", дабы вернуть корабль домой. После этого разговора имперцы полностью перестали реагировать на все запросы, а посланный к ним челнок вынужден был вернуться, так как залп по курсу носовых излучателей "Эорга" непрозрачно намекнул всем о нежелании его капитана принимать на борту своего корабля каких-либо гостей.
За всеми этими перипетиями Максим наблюдал больше со стороны, на время оккупировав один из опустевших жилых отсеков и полностью сосредоточившись на изучении документов и записей о проводимых группой Найки исследованиях и обнаружении ею артефактов с пропавшего "Гермеса". К сожалению, узнать удалось не так уж и много, часть документов отсутствовала, и ему так и не удалось понять, чем же так заинтересовал его бывшую сокурсницу так называемый "объект 83", что она со своей группой буквально пошли на преступление, уведя челнок и попытавшись осуществить на нем посадку. И ведь надо учитывать, что на это существовал строжайший запрет, все исследования должны были проводиться дистанционно, а сбор артефактов разрешался лишь на определенном расстоянии от Сферы, да и не предназначены были имеющиеся на станции легкие челноки для подобных исследовательских миссий. Но даже в случае успеха по возвращению станцию её ожидал бы арест, отправка в Конфедерацию и скорей всего депортация на родную планету без возможности покидать ее в течении всей жизни. Да и ее спутников по головке явно не погладили бы.
— Эх, Найка, Найка, и что ж ты там такого интересного нашла, ну дай хоть где-нибудь подсказочку.
Он устало провел руками по затылку и еще раз окинув взглядом стол, заваленный бумагами и информационными цилиндрами, пододвинул к себе ближайшую папку, однако открыть не успел так как его отвлек звук открываемой двери.
— Все копаетесь в бумажках? — поинтересовался Тавровский, заходя внутрь. — Не устали еще, а то уже третьи сутки безвылазно тут сидите?
— Да некогда уставать.
Максим с хрустом потянулся и, поднявшись из кресла, включил стоявший прямо на полу чайник, который по его просьбе сделал Малышев из того барахла что обнаружилось в закромах "Андромеды", так как после отключения большинства систем жизнеобеспечения получить кипяток на станции стало большой проблемой. По идее можно было перебраться на корабль и работать там, но Алтах неожиданно запретил вывоз со станции любой документации, образцов, какого-либо оборудования и даже личных вещей погибших и пропавших без вести сотрудников, приказав переправлять все непосредственно на борт "Карпроуса". Насколько Максим понял, это был прямой приказ с "другой стороны", но все же смог уговорить капитана аграского корабля дать ему время поработать с документами — вот только оно слишком быстро подходило к концу. До окончания работ по консервации оставалось не более ста земных часов, хотя сворачивать свои поиски придется куда раньше, так как вскоре перестанет работать система искусственной гравитации, вентиляция и обогрев. Но самое хреновое было в том, что, преодолев кучу световых лет, он так и не нашел ответ на самый главный свой вопрос, хотя почему-то каждую секунду нахождения на станции ему казалось, что все ответы где-то рядом, стоит только протянуть руку...
Максим вздохнул и, открыв присланную Террой с "Андромеды" банку алнарского растворимого кофе, сыпанул прямо из нее в кружку немного темно-коричневых гранул, после чего плеснул туда кипятка и вопросительно посмотрел на с улыбкой наблюдавшего за ним ученого.
— Вам тоже сделать?
— Нет, спасибо, — отказался тот и, достав из кармана знакомую пачку сигарет, добавил: — Буду греться по старинке, внутренним, так сказать, пламенем.
Похлопав по карманам в поисках зажигалки, он расстегнул комбинезон, достал оную откуда-то из его нутра, прикурил и, поежившись, констатировал:
— Прохладно уже становится.
— Пока еще плюс пять, — растерянно ответил Крамов, отхлебывая кофе и думая о своем.
— Это для вас молодых "пока", а для нас стариков "уже", — проворчал Тавровский и, кивнув в сторону стола с документами, спросил: — Нашел что интересное?
— Увы, нет, — покачал головой Максим. — Тут лишь отчеты об исследованиях, попытки создать каталоги существ по "объектам", какие-то малопонятные для меня заметки. Единственное, что нашел интересного...— он сунул руку в кипу документов и, вытащив оттуда несколько пластиковых пластин с фотографиями, спросил: — Знаете, все хотел спросить, а как удалось получить все эти снимки и видеозаписи, если на "объекты" посадка запрещена?
— Запрещена пилотируемая, а это, — он указал дымящейся сигаретой на фото в руках Масима, — картинки с видеоловушек. Кстати, вот же у вас такая стоит.
Тавровский сунул сигарету в рот, подошел к столу и, отодвинув пошатнувшуюся стопку папок, извлек на свет небольшой, сантиметров пятнадцать в высоту и сантиметров десять в диаметре, матово-серый цилиндр.
— Элементарная вещица. Просто панорамная камера на триста шестьдесят, пара пленочных антигравов, стабилизатор устойчивости, микрофон и передатчик. Набиваем такими брюхо беспилотника, сбрасываем над объектом, молимся, чтобы они приземлились в интересных местах, а дальше лишь сидим и смотрим кино. Держите.
Он кинул зонд Максиму.
— Формируемый кластерный монопласт? — поинтересовался тот, поймав цилиндр свободной рукой и поставив его обратно на стол.
— Естественно, — кивнул Тавровский, оглядываясь в поисках куда пристроить почти докуренную сигарету. — Качество картинки с них похуже, но зато если зонд найдет какой абориген и попробует разобрать, то получит просто кусок интересного камня. Да и конфедераты без нас ничего с них не снимут, так что.... Впрочем, вы наверняка в своей работе подобные же вещи использовали.
Он еще раз оглянулся и не найдя в пределах видимости урны, бросил окурок прямо на пол, придавил его ботинком и буркнув, "посвинячим напоследок", запнул тот в угол, после чего спросил:
— Так что вы там интересного откопали?
— Вот, — Максим протянул пластинку фотографии профессору. — Нашел в кармашке папки с надписью "86".
Экзобиолог взял фото, взглянул на него, при этом его густые брови сперва удивленно взлетели вверх, а потом сошлись к переносице. Он быстро перевернул пластинку, пробежал глазами по написанным там строчкам, положил фото на стол и активировав закрепленный поверх рукава комбинезона запястник, развернул перед собой плазмоэкран выведя на него карту местности.
— Сектор семнадцать, это здесь, — он ткнул указательным пальцем в экран и при помощи большого раздвинул указанную точку, приблизив изображение до такой степени, что на нем стал виден обрывистый берег реки. — Камера стоит тут, — на карте послушно мигнул красный огонек, распространив вокруг себя прерывистые красные круги, видимо означающие зону сьемки. — Судя по всему, субъект с фотографии стоял вот здесь.
Его палец обвел небольшой кружок.
— И что в этом районе примечательного? — спросил Максим, буравя взглядом карту, словно надеясь рассмотреть на ней таинственную фигуру.
— Да кто ж его знает, — дернул вверх плечами Тавровский. — Эта карта составлена на основании съемки с беспилотника, а времени ему много не дали.
— В каком смысле?
— Так ведь...ах да, вы же не знаете...
Ученый пробежался пальцами по пластине своего запястника и на плазмоэкране с пулеметной скоростью замелькали картинки, замерев на несколько смазанном изображении незнакомого летательного аппарата с длинным тонким фюзеляжем, снабжённым двумя парами бликующих на свету крыльев.
— Это что-то типа автоматических защитных дронов, мы их называем "стрекозами". Появляются непонятно откуда и вновь исчезают. Мы конечно пытались определить место базирования, но, увы, — он развел руками, — не со здешним оборудованием. Что интересно, нападают не всегда, однако алгоритм выбора цели не совсем понятен. Могут спокойно пропустить, а могут подловить прямо на входе в атмосферу или вообще за ее пределами, а бывало, что на сам беспилотник ноль внимания, зато зонды щелкают как орешки.
— Это из-за них запретили садиться на "объекты"?
— И из-за них тоже, — Тавровский взмахом руки погасил висящий перед ними экран. — Слышал, что конфедераты поначалу пытались организовать экспедиции к объектам, но потеряв несколько кораблей, успокоились, ибо пространство вокруг Сферы и так в буквальном смысле кишит всевозможными артефактами, изучай — не хочу.
— Понятно, — Максим взял положенную экзобиологом фотографию, несколько мгновений вглядывался в стоящую у дерева размытую фигуру, затем спросил:— Как думаете — это человек?
— По крайней мере, гуманоид — точно, — ответил профессор, вновь вытаскивая из кармана пачку с сигаретами и закуривая. — Хотя я понимаю смысл вашего вопроса. Думаете, что это мог быть кто-то из экипажа "Гермеса"?
— А вы можете полностью отрицать данную возможность?
Тавровский покачал головой.
— В том-то и дело, что не могу, но и подтвердить вашу догадку мы тоже, увы, не можем, да и времени у нас осталось не так уж и много. Брр, по-моему, стало еще холоднее, — он зябко передернул плечами и, заметив, что Максим замахал рукой, отгоняя от лица сигаретный дым, добавил: — Вы уж простите старика за то, что надымил. Сам знаю, что привычка дурацкая, но думаю, отучаться мне от нее уже слишком поздно.
Они немного помолчали.
— Николай Андреевич, а Найка вам ничего не рассказывала о своих исследованиях? Вспомните, может где-то как-то...
Максим с надеждой посмотрел на задумавшегося от его вопроса ученого, но тот, выпустив к потолку струйку сизого дыма, лишь отрицательно покачал головой.
— Нет. Мы, знаете ли, вообще мало с ней по работе пересекались, хотя информацией делились. Однако я в последнее время занимался 30-кой, где обнаружилось очень интересное разнообразие живых видов. Причем "стрекозы" там ведут себя довольно миролюбиво, так что мы даже автоматический планетоход туда смогли забросить и проводить вполне нормальные исследования с забором проб почвы, воздуха и животного биоматериала. Хотя..., — он прищелкнул пальцами, — была одна странность в ее поведении. В последние дни она была какая-то слишком взбудораженная, а однажды влетела ко мне в лабораторию и давай кричать, что нашла такое, от чего все просто сойдут с ума.
— Объяснила что-нибудь?
— Да я как-то и не спрашивал, — пожал плечами Тавровский. — Тут что не день, то новое открытие, мы даже как-то привыкли к этому, слишком уж буднично все стало. Ну нашла она еще что-то необычное, и что? Тут куда пальцем не ткни тайна или загадка. Да что далеко ходить, даже вся эта станция, — он взмахнул рукой, — одна большая загадка.
— В смысле?
-Хе, — ученый хитро усмехнулся. — А давайте я вам лучше покажу, вместо того чтобы слова зазря переводить. Идите за мной.
Максим бросил задумчивый взгляд на разложенные документы, прикидывая сколько у него оставалось времени, но, все же решив, что небольшая прогулка по станции ему не повредит, последовал за Тавровским. Кима, все это время молча сидевшая на небольшой кушетке в глубине комнаты и с интересом слушавшая их беседу, тут же вскочила на ноги.
Что интересно, медленно "засыпающая" станция жила довольно активной жизнью, ее коридоры были заполнены снующими туда-сюда аграсками в разноцветных комбинезонах, которые словно трудолюбивые мураши тащили к своим челнокам все, что было можно было сдвинуть или открутить. Порой создавалось такое впечатление, что они решили полностью разобрать станцию и от этого их останавливало только осознание того факта, что их корабль просто не сможет вместить её даже в виде отдельных деталей.
— Капитан Крамов!
Максим обернулся. К нему подбежал незнакомый аграск в серо-синей офицерской форме с кайтарскими нашивками на предплечье и, отдав честь, протянул ему пластиковый "блин" переносного компьютера, который тут же запиликал сигналом входящего вызова.
Максим на мгновение растерялся, не зная, как активировать незнакомый прибор, но аграск заметив его замешательство, быстро провел пальцем по краю овального экрана, заставив тот включиться.
— Капитан, нам нужно поговорить, — появившийся на экране Алтах внешне был как всегда невозмутим, но небольшая дрожь в голосе с головой выдавала его нервозность, — Желательно без свидетелей.
— Понял.
Максим быстро огляделся и, заметив приоткрытую дверь одной из давно опустевших кают, зашел внутрь, извинившись и попросив профессора с Кимой подождать его снаружи.
— Как я понимаю, у нас очередные проблемы, — сказал он, прислоняясь спиной к стене и глядя в монитор.
— Возможно, — не стал отрицать аграск, — но сперва основная новость. Сегодня я связывался с другой стороной и мне сообщили, что начата накачка врат энергией для их открытия, так что у нас около двадцати часов, чтобы закончить все дела.
— Черт, — невольно вырвалось у Крамова на едином и тут же перейдя на агрсаский он пояснил. — Я еще не все документы разобрал, непривычно работать со здешними носителями информации.
— Понимаю, — повел пальцами капитан "Карпроуса", — и обещаю, если наше возвращение пройдет нормально, то вы сможете продолжить изучение интересующих вас материалов и затратить на это столько времени, сколько вам будет необходимо.
— Заранее спасибо, — сказал Максим, благодарно кивнув. — Однако, как я понимаю, все дело в этом "если". Капитан, напрямую, что происходит по другую сторону врат?
Губы аграска сжались в тонкую линию, он оглянулся, словно проверив, не подслушивает ли кто их, после чего тихим голосом произнес:
— Пять часов назад в сектор врат прибыл 171-ый Имперский флот... По прямому приказу Совета ка-нирус Эраств отстранен от командования операцией, а его обязанности переданы командующему флотом ураку Таргарсу и нам предписано полностью подчинятся всем его приказам.
"171-ый Эрнавский флот Торкленской Империи, считается одним из самых мощных и боеспособных в Конфедерации", — тут же всплыла в мозгу у Максима подсказка от СИПСа. — "По последним доступным мне данным, подчиняется непосредственно императору Торклена".
— И чем это нам грозит? — спросил Крамов, мысленно присвистывая от вливаемых в мозг сведений, так как, судя по ним, количество кораблей по другую сторону врат должно было увеличиться чуть ли не вдвое.
— Пока неизвестно, — ответил Алтах, сплетая пальцы в причудливый "замок", — однако я получил зашифрованное послание от командования своего флота, в котором говорится, что по сведениям полученным от наших агентов торкленцы готовятся вывести отсюда что-то весьма ценное. Есть подозрение, что это какое-то оружие, причем довольно мощное.
— Ну, чего-то подобного следовало ожидать, — пробормотал Максим, но заметив вопросительный взгляд Дарса, махнул перед экраном рукой. — Ничего, просто мысли вслух. Что думаете предпринять, капитан?
— А что мы можем? — с явной досадой в голосе сказал Алтах. — Предъявлять какие-то обвинения сейчас бессмысленно, у нас нет никаких прямых доказательств, а досмотреть их корабли в данный момент не представляется возможным. Остается только ждать и наблюдать.
— Согласен. Только вот если судить по старинной земной поговорке "свидетели долго не живут".
— Вы это о чем? — не понял аграск.
— Да о том, что имперцы не могут быть на сто процентов уверены в нашем неведении, ведь в той куче барахла, что вы вывозите сейчас со станции, может быть все что угодно, а они похоже очень не хотят, чтобы об их находке кто-либо узнал, не зря же притащили для встречи своих аж целый флот, да еще не подчиняющийся приказам Совета.
Алтах прикрыл глаза, поднял лицо вверх, несколько секунд стоял так неподвижно, затем медленно кивнул.
— Я понял ход ваших мыслей, — он немного подался вперед, видимо активируя систему внутренней связи и, чеканя слова, произнес: — Всем палубам, уровень тревоги оранжевый, подготовиться к отражению возможной агрессии, доложить о готовности по отсекам через десять минут. Членам экипажа, находящимся вне корабля, предпринять всё возможное для немедленного возвращения.
Щелкнул невидимый тумблер и Алтах, выпрямившись, устало посмотрел на Максима, бросив:
— Удачи нам, капитан... Надеюсь, что вы не правы.
Максим вышел из каюты и, вернув компьютер офицеру, который тут же убежал куда-то по своим делам, связался с Малышевым.
— Сань, ты где?
— Так с Дейвом, помогаю ему разбирать и упаковывать различное барахло, — ответил тот.
— А что?
— Давайте заканчивайте все по-быстрому и будем убираться отсюда. Врата скоро откроют.
— Вот ведь, как всегда не вовремя. Макс, ты даже не представляешь, что это за место, да я душу готов заложить, чтобы тут остаться на годик другой. Как думаешь, сможем тут продержаться до очередного визита конфедератов?
-Даже и пытаться не будем, — отрезал Максим. — Не мели чепухи. Ещё непонятно, когда они сюда вернуться, или ты хочешь остаток жизни прожить на одном из этих "объектов".
— Представляешь, я не против.
— Саня!
В динамиках послышался легкий смешок.
— Да, ладно, ладно — шучу. Сколько у нас времени?
— Часа хватит?
— За глаза.
Крамов отключил связь и посмотрел на Тавровского, который терпеливо дожидался пока он закончит свои разговоры, внимательно наблюдая за снующими туда-сюда аграсками.
— Профессор, за полчаса успеем посмотреть на вашу загадку? — спросил Максим, отступая ближе к стене, дабы пропустить проезжающую мимо роботизированную грузовую платформу до упора заставленную разнообразными ящиками и коробками.
— А что тут успевать-то, — пожал тот плечами, — дольше болтаем. Пойдемте, тут не далеко.
Они прошли по центральному коридору станции, что прямой стрелой пронзал все ее тело от ангаров до командного центра, свернули в один из примыкающих и, спустившись по винтовому пандусу на палубу ниже, оказались в длинном узком помещении, белоснежные стены которого с обеих сторон изгибались по дуге внутрь.
— Мы нашли это место случайно, — пояснил Тавровский. — Просто заметили, что этот сегмент станции несколько отличается от остальных. Он как бы раздут по бокам, словно изнутри что-то выпирает. Не знаю, почему остальные не обратили на это внимание...
Он нажал на стене невидимую кнопку, отчего та вдруг пошла по всей длине горизонтальными трещинами, разделившими ее на равные полосы, которые с шелестом принялись вкладываться одна в другую, открывая взору еще одну стенку, состоящую из темно-серых напоминающих рыбью чешую плиток. Но самое интересное, что почти через всю стену шла ярко-красная надпись заставившая Максима удивленно расширить глаза и с непониманием обернуться к профессору на губах которого играла легкая ухмылка.
— Погодите, это шутка какая-то? — спросил он. — Это же написано на..., — он прищелкнул пальцами, вспоминая название древнего земного языка.
"Русский — древний язык из группы славянских языков, вместе с так называемыми "английским", "немецким" и "французским" послужил в качестве основы при создании общеземного языка, получившего название "single", в современной транскрипции "сinгl" или "еdinый". В данный момент времени "единый" является официальным языком Консалидариума", — услужливо подсунул подсказку симбиот.
— ...это написано на русском, я даже прочитать могу, "Спасатель -1".
— Верно, — кивнул Тавровский. — А по другую стену "Спасатель-2", но он поврежден, а этот челнок на вид абсолютно целый.
— Так, стоп, что за бред, — Максим воздел руки вверх. — Вы хотите сказать, что эта станция создана людьми... землянами? Но когда? Почему мы о ней ничего не знаем?
— Ну людьми — да, землянами — возможно.... Хотя вот вам еще один кусок пазла....Пойдемте внутрь.
Повинуясь движениям его руки, часть плиток обшивки просто провалилась внутрь, открывая доступ в небольшую шлюзовую камеру.
— После вас, гране, — наигранно поклонился Тавровский, делая шаг в сторону и указывая обеими руками на открывшийся проход.
Внутри челнока было не слишком просторно: ряд из четырех кресел с одной стороны, с другой что-то типа кушетки с высокими бортиками, между ними узкий проход, где едва могут разминуться два человека, кабина на двоих, от салона отделена перегородкой.
— Смотрите сюда.
Ученый склонился над кушеткой и, отогнув часть лежавшего на ней матраца из материала похожего на белый вспененный пластик, указал пальцем на выгравированную на ее гладкой поверхности надпись.
— Реанимационно-поддерживающий комплекс "ЗУВР-11". Пензенский завод медицинского оборудования. СССР. 2475 год, — вслух прочитал Крамов, нахмурился, вопросительно посмотрел на продолжавшего ухмыляться профессора, затем вновь на надпись. — Такая древняя.
— Больше ничего не смущает? — саркастически хмыкнул Тавровский, доставая из кармана пачку с сигаретами. — Сразу видно, что история Земли не ваш конек, господин Крамов, иначе вы бы вспомнили, что в нашей реальности государство под названием СССР прекратило свое существование еще в конце 20-ого века, а в 25-ом веке вся его бывшая территория входила в состав Евроазиатского Социалистического Содружества.
— Вот черт, — только и смог выдавить из себя удивленный Крамов. — Но полу...
Глухой удар заставил содрогнуться всю станцию, завибрировать переборками, протестующе заскрипеть "костями" шпангоутов и стрингеров, бросил стоявших и не ожидавших подобного людей на пол и стены.
— Твою, что тут происходит!? — Максим поднялся с пола, потирая рассеченную о край медкомплекса бровь.
— Похоже, нас только что атаковали, — отозвался Тавровский, выплевывая изо рта сломанную сигарету и ощупывая плечо, которым приложился о переборку пилотской кабины.
Со стороны отрытого шлюза челнока донесся перезвон пожарной тревоги и перекрывающий его монотонный голос, призывающий членов экипажа сохранять спокойствие и не покидать своих кают и рабочих мест.
Еще один удар, менее ощутимый, но зато вслед за ним где-то в глубинах станции глухо грохнуло, а в открытую дверь явственно потянуло запахом гари.
Тавровский неожиданно коротко, но витиевато выругался и, открыв незамеченный Крамовым шкафчик, вытянул оттуда бело-оранжевый скафандр, после чего, стянув с себя комбинезон, принялся спешно в него облачаться.
— Хорошо еще, что мы ради интереса разобрались с их устройством, а то тут с застежками сам черт ногу сломит, — пояснил он Максиму, который уже пару раз безуспешно попытался связаться с "Андромедой".
Максим растерянно кивнул и переключился на Малышева, который ответил практически сразу, сообщив, что с ними все в порядке, но из-за сработавшей автоматики часть дверей оказалось заблокировано, перекрыв дорогу к ангарам, и что они с Дейвом в данный момент пытаются решить эту "небольшую" проблему. Крамов мысленно заскрипел зубами, осознавая, что станция, казавшаяся еще несколько минут назад надежным и долговечным оплотом, теперь медленно, но уверенно превращалась в смертельную ловушку для всё еще остававшихся на ее борту разумников. Он вновь попытался вызвать Терру, но эфир отозвался лишь глухими потрескиваниями.
Неожиданно дежурное освещение внутри челнока мигнуло и погасло, на какое-то мгновение погрузив все в непроглядную темноту, но уже в следующую секунду на потолке ярко вспыхнули световые панели, вслед за которыми зашуршали невидимые вентиляторы, изгоняя проникший снаружи дым и скопившуюся внутри челнока вековую затхлость.
— Товарищ капитан, корабль готов к полету, — радостно доложила Кима, выглядывая из кабины.
Максим удивленно посмотрел на искусственную девушку, затем вопросительно на Тавровского.
— Понятия не имею, мы его не испытывали, — развел тот в ответ руками. — Хотя с другой стороны Дейв с Фридрихом как-то пытались тут со всем разобраться и пришли к выводу, что никаких проблем с его эксплуатацией быть не должно.
— Так..., — Максим протиснулся мимо профессора, заглянул в кабину и, окинув быстрым взглядом призывно мерцающую экранами и разноцветными огоньками приборную панель, спросил: — Кима, уверена, что сможешь управлять этим корабликом?
— Агась, — кивнула та, одним движением руки опуская развернувшуюся перед ней голографическою клавиатуру на уровень пояса и сдвигая ее немного в бок. — Управление тут почти как на нашем челноке, даже расположение некоторых приборов похоже. Сейчас проведу быструю диагностику систем, и можем лететь.
— Хорошо, действуй, — сказал Максим и, вызвав Малышева, скомандовал: — Сань, завязывай с дверьми и быстро дуй к нам...
— Терра, Терра, ты меня слышишь!? "Андромеда", прием...
Звук зудел, мешал, призывал вспомнить что-то важное. Терра резко открыла глаза, и повернув голову уставилась на висевшую прямо перед ее лицом гарнитуру, протянулась, чтобы ее взять и в тот же момент мир кувыркнулся, а зависшие в воздухе вокруг нее вещи и обломки пришли в хаотическое движение.
"Похоже повреждена система искусственной гравитации", — лениво подумала она, безучастным взором провожая проплывающую мимо оторванную кисть руки, из которой то и дело выплывали голубые шарики искусственной крови. — "Интересно, каков мой статус?".
Перед ее глазами послушно развернулось схематическое изображение тела половина которого мерцала красным, а сбоку от него протаяла надпись: "Целостность мозга — 68 процентов, частичная потеря информационных баз памяти, основные функции сохранены. Целостность тела — 47 процентов, функциональность ограничена, проведено блокирование основных повреждений, вероятность выживания без внешнего вмешательства в течении трех суток — 17 процентов".
Терра скосила глаза вниз, правая сторона тела практически отсутствовала, от руки осталась жалкая культяпка, из обугленного остатка бедра торчала почерневшая кость. Она смежила веки, ощущая полное безразличие и отсутствие страха перед приближающимся концом. В конце концов, ее жизнь действительно была долгой и насыщенной. Хотя какая из прожитых жизней? Сколько было этих жизней -три, пять, десять...Разные жизни -разные тела....партнеры...любовь....А может всего этого и небыло? Память сбоит и не дает точного ответа.
Александр....Сашка, он так хотел по возвращению забрать ее себе, обещал задействовать все связи, чтобы ее списали из состава флота не отнимая данного тела. Возможно это у него и получилось бы....Помнится она как-то работала с его прадедом, охраняла его в бесчисленных поездках по Анклаву. Тот был таким же упертым, пробивным...наверное получилось бы.
— "Андромеда", ответь....
Звук шел откуда-то сбоку. Она скосила глаза, ища взглядом проклятый наушник. Вот он в полуметре от нее, медленно дрейфует по дуге. Терра осторожно вытянула дрожащую руку, стараясь больше не совершать резких движений.... Что же случилось?
Она несла вахту внимательно слушая переговоры капитана с остальными членами экипажа и краем глаза наблюдая за маневрами "Каргазе". Торкленский корабль встал на ход и, красуясь временной заплатой на своей пробоине, выглядевшей ярким белым пятном на его матово — коричневом корпусе, взял курс к вратам. Космолет сопровождали два тяжелых штурмовика класса "Экр-тан" выпущенные с борта "Эрога" и непонятно зачем проболтавшиеся рядом с ним все время ремонта. Все шло как обычно и ничего не предвещало беды. Несколько смутил странный маневр штурмовиков, которые вдруг заложили крен и, ускорившись, сменили курс, причем, судя по прикидкам, их маршруты должны были пересечься с курсом дрейфующей рядом со станцией "Андромеды". Она уже хотела было связаться с пилотами, но какое-то шестое чувство дернуло прежде активировать защитные поля, правда, поставив их на малую мощность — это ее и спасло.
Пронзительно заверещала СОиП2 предупреждая о работе по ним систем наведения и тут же пискнул СООЦ3 выдавая параметры идущих в их сторону торпед, а в следующую секунду легкий кораблик содрогнулся от попаданий. К чести земной техники она выдержала первый удар, лишь на мгновение потеряв защитный зонтик, но этого хватило. Залп бортовых орудий "Каргазе" в двух местах пробил навылет "Андромеду" лишив ее хода и энергии, превратив в едва подающий жизнь кусок металла.
— Терра, Терра...!
Она вздрогнула, приходя в себя, ее пальцы сомкнулись на гарнитуре, а в следующее мгновение все рухнуло вниз.
— Система искусственной гравитации частично восстановлена, — заботливо сообщил бортовой компьютер, вызвав у андроиды легкий смешок.
Перевернувшись на бок и, победоносно посмотрев на крепко зажатый в пальцах наушник, она вставила его в ухо, затем, орудуя уцелевшей рукой и ногой, доволокла свое тело до пилотского кресла.
— "Андромеда", прием.
— Слушаю вас, капитан, — ответила Терра, откидывая спинку кресла, так как из-за нарушившейся симметрии тела сидеть прямо было не очень удобно.
— Ну наконец-то, — раздалось в наушнике. — Что там вообще происходит?!
— Нас атаковали торкленцы.
— Цела?
— Можно сказать, наполовину, — усмехнувшись, ответила андроида.
— Корабль?
Она бросила взгляд на послушно всплывший перед ней экран состояния корабельных систем.
— Обширные повреждения обшивки и внутренних конструкций, повреждение гиперпривода, уничтожен один из главных двигателей. Реактор пока тянет.
— Вот жеж, черт. Что там у аграсков?
— Минутку.
Как ни странно, но обзорный экран, имитирующий прозрачный кокпит кабины, хоть и с перебоями, но заработал.
— Не думаю, что они долго продержаться, — сказала Терра, наблюдая за разразившемся неподалеку сражением, в котором аграский космолет, атакуемый с двух сторон торкленскими кораблями при поддержке штурмовиков, явно тепел поражение, но почему-то продолжал упорно двигаться в сторону врат, вместо того чтобы попытаться выйти из боя.
— Понятно. Ладно, мы тут нашли себе кораблик, так что жди, скоро ...
— Не стоит, капитан, — прервала она Крамова. — "Андромеда" свое уже отлетала, да и я.... "Наполовину" — это было в прямом смысле, капитан.
— Терр, не дури, — неожиданно вмешался в разговор Малышев. — Думаешь, мы тебя бросим?
— Это вы не дурите! — сердясь на непонятливых собеседников, почти выкрикнула она в ответ. — Как думаете, что сделают торкленцы когда заметят летящий сюда корабль, или вы там где-то случайно крейсер откопали!? Я не хочу, чтобы ты...чтобы вы....
— Терр...
— Мы поняли тебя, — оборвал их разговор Крамов. — Рад, что знал тебя, Терра...ты настоящий человек.
— И я рада, капитан.... Все, конец связи.
Она отключилась, заблокировала канал и долго смотрела растерянным взглядом на дыру в потолке, сквозь которую проглядывали звезды и которую безуспешно пытались затянуть своей "паутиной" ремонтные боты, пока настойчивый зуммер видеовызова не заставил ее скосить глаза на крутящуюся в воздухе пиктограмму. Сигнал шел с аграского корабля. Терра пожала плечами и открыла канал связи.
— Капитан Дарс, рада видеть вас.
Появившийся на экране Алтах вздрогнул, довольно долго молчал, не отрывая глаз от андроиды, затем, откинулся на спинку кресла в котором сидел, судорожно сглотнул и хрипло выдавил:
— Боги Арнахала, как....как такое еще может жить?
— Вы забыли, что я искусственница, капитан, — спокойно ответила Терра, растягивая кончики губ в натужной улыбке. — Впрочем, даже для меня подобные повреждения являются критическими и мне недолго осталось.
— Капитан Крамов?
— К счастью он все еще жив и, насколько мне известно, в данный момент пытается эвакуироваться со станции на одном из челноков.
— Это хорошо, я тоже приказал своим людям на станции не возвращаться на корабль, а попытать удачи там, — он мотнул головой в сторону, как видимо подразумевая Сферу. — Надеюсь, им повезет больше чем нам....
Изображение дрогнуло, покрылось мелкой рябью, а за спиной Дарса что-то вспыхнуло ярким неоновым светом, разбрасывая целые снопы искр, заставив его обернуться и бросить кому-то пару резких фраз на аграском.
— Простите меня, малан, — сказал он, поворачиваясь назад, — но вынужден отключиться...
— Подождите, капитан, — остановила его андроида. — Вы же понимаете, что вам долго не продержаться. Может скажете, что задумали?
Губы аграска плотно сжались, превратившись в едва заметную линию.
— Я не позволю им вернуться, — бросил он. — По нашим сведениям имперцы обнаружили здесь какое-то очень мощное оружие и оно не должно оказаться на той стороне....понимаете меня.
Терра пристально посмотрела в пылающие холодной решимостью смертника глаза капитана аграского корабля, затем на отображаемую в углу экрана траекторию движения "Карпроуса", которая в своем конце упиралась в схематическое изображение врат и согласно кивнула.
— Я понимаю, капитан, и возможно смогу вам помочь. У меня еще остался в рукаве один козырь, пусть и последний.
Алтах Дарс удивленно посмотрел на говорящие обугленные останки того, что еще недавно было довольно красивой даже по меркам его народа женщиной, выпрямился в кресле и, сложив руки на груди, поклонился в знак благодарности. Связь отключилась.
Терра несколько минут сидела неподвижно, наблюдая за продолжающейся схваткой аграского космолета с имперскими кораблями, затем пальцы ее уцелевшей руки пробежались по пиктограммам панели управления, посылая всю оставшуюся энергию к излучателям защитного поля и уцелевшим маневровым двигателям. Что ж, пришло время ответить любезностью на любезность. Ее губы скривила довольная ухмылка, а указательный палец буквально впечатался в консоль, выбрасывая в бездну космоса эксаватты смертельной энергии.
Торкленцы не ожидали, что полуразрушенный космолет консалов может представлять для них хоть какую-то угрозу, поэтому не заметили, как поврежденная машина неожиданно полыхнула огоньками маневровых двигателей, занимая нужное положение, а затем вдруг взорвалась ослепительно белым светом, за мгновение до этого выбросив в сторону имперских кораблей разряд энергии. Тонкий белоснежный луч словно острая шпага нанизал на себя "Каргазе", пробив его навылет по всей длине, и полоснул по идущему в ста километрах от него "Эрогу", оставив на его поверхности длинный оплавленный след. Этот неожиданный выстрел позволил едва державшему ход "Карпроусу" немного оторваться и даже увеличить скорость, но ненадолго. Повреждения "Каргазе" практически превратили тот в груду умирающего металла, а вот "Эрог" пострадал незначительно, получив лишь повреждения внешней обшивки и, быстро оправившись, обрушил всю свою мощь на аграский корабль — поздно. Выстрел превратившейся в облако распадающейся плазмы "Андромеды" отсрочил гибель "Карпроуса" и позволил его капитану совершить задуманное. Почти километровая туша умирающего корабля врезалась в основание врат, словно бумагу сминая и рвя сложнейшие переплетения их конструкций, и, медленно продолжая сквозь них свой ход, вспыхнула огнем нейтронного взрыва.
Вспышка, яркая вспышка, заставившая невольно отвести глаза. Сенсоры небольшого кораблика не смогли отобразить всю полноту картины, но их вполне хватило, чтобы понять происходящее.
— Внимание обнаружена волна пространственного искажения. Рекомендуется увеличить плотность защитного поля, — раздался в кабине бархатный женский голос, заставивший Киму и сидящего в кресле второго пилота Малышева забегать глазами по консоли управления в поисках нужной кнопки или тумблера.
— Кажется это, — наконец сказал Сашка, передвигая вперед небольшой серебристый ползунок.
Максиму на секунду показалось, что космос по другую сторону стекла кабины помутнел, а в следующее мгновение "Спасатель-1" тряхнуло, завертело вокруг своей оси и Киме пришлось постараться, чтобы выровнять их легкий кораблик, который едва не бросило на обломки медленно распадающейся на части станции. Впрочем, система искусственной гравитации и защитные поля отработали на пять с плюсом, так что все отделались лишь минутой неприятных ощущений да парой ссадин.
— Неплохо так промяло ткань пространства, — нервно хохотнул Малышев, смахивая указательным пальцем каплю пота с кончика носа и, повернувшись к Киме, добавил: — А ты, котя, молодец, хотя нужно было движками пожестче работать, не жалеть их, а то с последним обломком впритирку прошли. Ну ниче, это все опыт, который, как известно, "сын ошибок трудных".
Он устало откинулся в кресле.
— Ты сам-то как? — осторожно поинтересовался Максим, кладя руку ему на плечо.
— Да нормально, — усмехнулся тот. — Если конечно не считать того факта, что впервые за долгие годы нашел себе нормальную женщину, пусть и искусственного происхождения, а она почему-то решила распылить себя на атомы. Ну а так все норм и вообще, во.
Он показал Крамову руку с поднятым большим пальцем.
— Ну и ладушки, — ободряюще похлопал его по плечу Максим. — А то я уж боялся, что ты хандрить начнешь.
— Да пошел бы ты...из кабины, — беззлобно процедил в ответ Малышев.
Максим улыбнулся и, подмигнув сразу же зарумянившейся от его взгляда Киме, выглянул в салон.
Их компания несколько увеличилась, пополнившись еще тремя членами: двумя женщинами аграсками и одним из сопровождавших их с Кимой десантником. Эту троицу Малышев с Дейвом встретили по пути к челноку, те пытались пробиться через запертую гермодверь ведущую во второе кольцо, по их словам, надеясь добраться до расположенного там шлюза и выбраться через него на внешнюю обшивку в надежде, что их подберет оттуда один из челноков. Слова Максима о гибели "Карпроуса" они встретили почти спокойно, лишь самая молодая из аграсок, на вид почти девчонка, резко вскрикнула и, прижав руки к груди разрыдалась, а вторая тут же принялась ее утешать, гладя по спине и шепча что-то ей на ухо на своем языке.
— И что будем делать дальше, капитан? — поинтересовался Деркар. — Как вернемся домой? Не думаю, что этот кораблик сможет далеко улететь.
— Понятия не имею, — честно ответил Максим. — Если честно, то я вообще удивлен, что мы смогли взлететь на этом старье. Можно сказать — повезло.
— Знаете, — встрял в разговор сидевший на кушетке Баркер. — А меня даже не это столько тревожит, сколько вопрос: "А какого хрена тут вообще произошло?". Может мне кто-нибудь это объяснить!?
— Давайте я попробую, — поднял руку Тавровский, — хотя, на мой взгляд, тут и так все понятно.
Он растеряно похлопал себя по скафандру, затем поискал взглядом сброшенный в спешке комбинезон, в кармане которого остались сигареты, не найдя его вздохнул после чего продолжил:
— Буду краток. Если исходить из той информации, что у нас имеется, вырисовывается следующая картина. Первое: торкленцы находят некий артефакт, который считают очень мощным оружием и его секретом они не собираются делиться ни с кем. Второе: они зачем-то решают подставить аграсков и выставить их виновными в гибели выживших членов станции. Для этого их агент на станции уничтожает несколько капсул криосна, а также изымает записи с камер наблюдения, после чего передает их своим хозяевам.
— Кларшим алуста наргат урака урака хантал, — зло процедил сквозь зубы Деркар.
"Космические скоты, имеющие друг друга под хвост", — послушно перевел симбиот в голове Максима.
— Подождите, док, вы хотите сказать, что командор Карс был имперским агентом?
— А тебя что-то смущает? — вопросительно посмотрел на астроинженера Тавровский.
— Да нет, просто не понимаю, зачем ему это нужно? Насколько я помню, его соплеменники не очень жалуют имперцев.
— Обещаю, при следующей нашей встрече обязательно поинтересуюсь у него о причинах, — с ехидством ответил профессор и, бросив взгляд на задумчиво потирающего переносицу Максима, добавил: — Кстати, если посмотреть на то, как все это было топорно реализовано, то становится очевидно, что весь этот план был разработан буквально в последний момент.
— Норган? — поднял глаза на профессора Максим.
— Скорей всего. Вообразил себя великим политиком и стратегом, решил проявить инициативу, так сказать. Думается, на той стороне от его доклада за головы схватились, особенно когда просчитали к чему это приведет, ведь не мы, ни экипаж "Андромеды" не подтвердят данных фактов, а в совокупности с информацией об опытах над кристаллоидами...., — он развел руками. — Ну, тут уже оправдываться пришлось бы самим торкленцам.
— И поэтому они решили..., — Баркер рубанул ладонью воздух.
— Ну, это стандартная практика многих вояк еще со времен Александра Македонского, — подтвердил его догадку Тавровский. — Нет, конечно, можно было арестовать Карса, обвинить его в сумасшествии, а с кристаллоидами придумать какую-нибудь байку... Но знаете, друзья мои, за свою долгую жизнь я не раз замечал, что когда у некоторых индивидуумов в руках оказываются большие пукалки, то они почему-то считают, что их применение является решением всех проблем.
— Не все военные такие, — возразил ему нахмурившийся Деркар.
— Не все, — не стал спорить с ним ученый. — Да, хочу сказать, что я считаю, вашего капитана настоящим героем. В сложившейся ситуации он принял единственное правильное решение и, пожертвовав сотнями жизней, спас миллионы. Я не знаю, что накопали там торкленцы, но заполучи они в свои руки действительно мощное оружие, кто знает, как все обернулось бы.
— Была бы война, большая война, — неожиданно произнесла молодая аграска. — Об этом в открытую не говорят, но на окраинах имперцы частенько нападают на наши колонии, особенно в последние годы. Мои брат с сестрой погибли во время одного из таких налетов....ненавижу....как же я их ненавижу.
Она сжала кулаки и обвела всех взглядом полным ненависти.
— Кхм, — прокашлялся Тавровский, быстро переглянувшись с Максимом. — Я...
— Народ! — раздался из кабины голос Малышева. — Может вы прекратите там свою демагогию и уже решите, куда мы летим, а то болтаемся тут среди обломков. Или будем ждать пока торкленцы очухаются?
— Думаешь, они уцелели?
— Да кто же их знает, думаю, поблизости от врат метрика бесилась как уж на сковородке, но выяснять, что с ними стало, как-то не хочу. Так куда летим, капитан?
Он вопросительно посмотрел на задумавшегося Максима.
— К Сфере.
— Это как раз понятно. А куда именно?
— "Объект 86".
— Почему именно туда? — спросил Баркер. — По мне так 53-ий куда лучше будет. Атмосфера практически земная, температура выше тридцати пяти по Цельсию не поднимается, море, пляжи — тропический курорт прямо. Да и особо хищного зверья насколько я знаю там не обнаружено. Так профессор?
Он вопросительно посмотрел на Тавровского.
— Это не значит, что его там нет, — пожал тот в ответ плечами. — Сколько мы там зондов смогли поставить... двадцать? Впрочем, смысл разглагольствовать, я тоже за 86-ой.
— Почему? — удивился астроинженер.
— По двум причинам, — ответил вместо него Крамов. — Во-первых, есть версия, что там находится непонятно как тут оказавшийся космолет дальразведки. Во-вторых, туда отправилась команда Найки Уры и, судя по изученным мною документам, есть большая вероятность, что сели они там вполне успешно.
— Погоди, — наморщил лоб Баркер. — Это та сумасшедшая кошкодевка, что увела исследовательский челнок что ли? И где ее там искать?
— Как ни странно, но приблизительные координаты их посадки мне известны, они оказывается успели их передать.
— Хм, и что нам это даст? Назад они не вернулись, значит с кораблём у них что-то не так, да и толку от него в нашей ситуации. На 53-ем думаю у нас больше шансов выжить и дождаться помощи, а о 86-ом мы даже толком ничего и не знаем.
— Дорогой мой друг, — сказал Тавровский с ухмылкой глядя на Баркера. — И откуда вы собрались ждать помощи, не подскажете мне?
— Ну...., — Дейв растерянно почесал в голове. — Черт.....
— Вот именно, что он самый. А госпожа Найка увела не просто челнок, а бывший разведчик класса "Ин-Каргас-То", если это вам о чем-то говорит.
Астроинженер отрицательно мотнул головой и молча развел руками
— Мне говорит, — подал голос Деркар. — Когда служил на Сейпоре видел такие. Их свободные торговцы очень любят из-за дешевизны и живучести. А так, это старый ворклский тяжелый разведчик не очень маневренный, но зато с хорошей броней и неплохой энергозащитой.
-А главное, — воздел указательный палец профессор, — это практически полноценный корабль, а не вот эта, его палец описал круг в воздухе, — блоха.
— Если он цел.
— Если цел, — согласился Максим. — В любом случае пока это наш единственный вариант разжиться хоть каким-то кораблем и отправиться на поиск того, что позволит нам всем вернуться домой. Да, риск есть и большой. Мы практически ничего не знаем об этом "объекте 86", о населяющих его жизненных формах, о том есть ли там разумные существа, а если есть, то каков их уровень развития, как они настроены по отношению к пришельцам извне. Нам неизвестно что случилось с группой Найки и что им помешало вернуться обратно, мы не знаем состояние корабля. Но повторю: на данный момент этот корабль единственный наш шанс вернуться домой. А теперь слушаю ваши возражения.
Его пристальный взгляд пробежался по лицам задумавшихся спутников, но на этот раз все промолчали.
— Вот и хорошо, — он повернулся к Киме и, положив руку на ее худенькое плечо, скомандовал: — Курс на Сферу, — помолчал и, уже ни к кому не обращаясь, едва слышно добавил: — И пусть нам повезет.
1лагрин — маленький пушистый зверек семейства кошачьих.
2СОиП — система обнаружения и предупреждения о возможной атаке.
3СООЦ -система опознавания и обнаружения целей.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
