Вигил -2

— И еще мне интересно, каким образом ты потащишь это на одной лошади, — она не повелась на провокацию.

— Куплю заводную, — парировал он.

— Тогда уж придется тебе покупать две.

— Мне? — удивился он. — Но ведь вигилам оплачивают...

— Во-первых, оплачивается одна лошадь на одного вигила, — прервала она его. — Во-вторых, технически ты не вигил, пока не получил значок. И в третьих, сам же сказал, что проблем с деньгами у тебя нет, — изогнула насмешливо бровь.

— Мне хватит и одной заводной, — упрямо заявил он. — И я сам выберу лошадь.

— Договорились. А сейчас показывай свои документы, — Мария оглянулась, нашла небольшой кривобокий табурет и устроилась на нем так, чтобы краем глаза присматривать за двором напротив конюшни.

— Сейчас? Здесь? — Септимий огляделся и посторонился, конюх завел двух кобыл и пошел размещать их в дальних стойлах, неодобрительно поглядев на женщину на его любимом табурете. В качестве компенсации она кинула ему сестерций, который он ловко поймал, не выпуская из рук поводьев.

— Да, здесь и сейчас, — ответила интерну. — Все равно ждать Урсу.

— А кто это такой?

— Увидишь, не ошибешься, — усмехнулась она, Урсульф не просто так получил свое прозвище и действительно был чем-то похож на медведя. — Давай сюда документы.

Юноша залез в один из саквояжей и вытащил хорошо прошитый кожаный конверт с тиснением по краю. Дорогая штучка! Мария бегло просмотрела копию регистрационной записи, утверждающую, что перед ней эфириус, а не самозванец. Для этого ей было достаточно посмотреть на переливающееся клеймо на предплечье интерна. Диплом ничем не отличался от её собственного, только в графе 'номен' стояло Луций Септимий, да годы обучения прописаны другие — с 2276 по 2281. Получается, он поступал как раз в то время, когда она погрузившись на проклятый 'Левиафан' пересекала океан в вонючем трюме убогой посудины. А вот и направление на работу по имперскому контракту. Она было отложила и его, но взгляд прикипел к строчке, которой не должно было быть. Как правило (и это 'как правило' равнялось девяносто девяти целым и девяти десятым процента), контракт заключался на пять лет. Никто не тратил последние накопления, чтобы оплатить учебу, а те, кто спокойно мог себе это позволить, платили сразу за все годы обучения.

Вот ведь засада! Нахально ухмыляющийся Септимий прекрасно все понимал, его имперский контракт всего на год, после этого он помашет всем тут ручкой и отчалит обратно в метрополию. Об этом говорило все, и его дорогие вещи, и та непринужденность, с которой он сорил деньгами. Наверняка поссорился с отцом или опекуном, который решил таким образом проучить мальца. Наставничество теперь виделось Марии сплошной фикцией. Что ж, ничего не мешает ей просто показать ему комнату и предоставить самому себе. Инструкции о том, чему учить интернов, не существует, предполагается, они сами охочи до знаний и будут донимать наставников. Не их случай. Определенно. Поставит круг вокруг Кака, он выбраться не сможет, а найти приключения на свою задницу в их дыре надо очень хорошо постараться.

Она отдала конверт и оглядев Септимия поняла, что её неосознанно смущало в его наряде — отсутствие армэф. Сама она привыкла и по нужде ходить с верными Дэльтой и Эпсилоном:

— Где твое оружие?

— Тут, — он кивком указал на саквояж и, заметив недовольное выражение лица женщины, добавил с сарказмом. — Неужели и в штабе легиона надо таскать с собой армэфу, чтобы ничего не случилось?

Ответить ему она не успела, потому что от входа послышался знакомый бас:

— Чтобы ничего не случилось, тебе надо будет целый арсенал выдать, мальчик!

— Урса! — Мария расплылась в искренней улыбке и вскочила с табурета, от чего он упал.

— Бешеная! — она не любила это свое прозвище, но Урсульфу была готова простить все, что угодно.

Огромный мужчина сжал её в поистине медвежьих объятиях. Ростом в пас и почти два песа, он возвышался даже над немаленькой Квинтиус, чем и воспользовался, подняв её в воздух. Густая борода, которую легионера заставляла постоянно подрезать любимая жена, заставила её немного отодвинуться, уж очень кололись волоски. Не менее буйная растительность на голове и руках делала его, действительно, похожим на бурого медведя, чему способствовала и богатырская комплекция доставшаяся вместе с истинно германским именем по линии матери. Познакомились они на одном из великолепных 'сдохнуть, но сделать' заданий трибуна и потом не раз пересекались по работе и не только. Их отношения больше всего напоминали братско-сестринские, где Урса был добродушным старшим братом, а Мария немного взбалмошной младшей сестренкой.

— Это что за прыщ? — посмотрел легионер на сбледнувшего Септимия.

— Знакомься, — не удержалась от смешка Мария. — Мой интерн.

— Да ладно! Интерн? У тебя?! — и Урса гулко расхохотался.

— Можешь сходить со мной к Авлетосу и попытаться вправить ему мозги, — развела она руками. — А еще, если встретишь Валенса, передай ему, что он труп!

— Передам, — снова хохотнул он в бороду. — По какому поводу?

— Этот сын змеи спихнул на меня наставничество, уж не знаю, как ему удалось. Чтоб его тиккануа сожрали!

— Зачем меня искала?

— Отойдем, — она покосилась на юношу и поспешно увлекла дюжего легионера наружу.

Убедившись, что никто не сможет их подслушать, она снова заговорила.

— Мне очень не нравится история с наставничеством, — нахмурилась Мария. — Начать с того, что префект меня не переносит, и это не говоря уже о более чем десятке более опытных и подходящих кандидатур на эту позицию. Кто в здравом уме будет давать интерна отработавшему всего пять лет вигилу, из которых один она сама была интерном?

— Я тебя понял. Давай к делу, — серьезное выражение лица Урсы диссонировало с его образом рубахи-парня, но было хорошо знакомо женщине.

— Поэтому я считаю, что кому-то очень надо, чтобы я оказалась занята мальчишкой и как можно реже появлялась в Кастеллуме. Также Авлетос намекнул, что приказ о назначении меня наставником пришел ему сверху.

— Была у трибуна?

— Да, он меня послал куда подальше, но дал понять, что кое-что знает. Не нравится мне это. Будь осторожен, Урса, — она взволнованно посмотрела на легионера.

— Я всегда осторожен...

— Только иногда это не помогает, — закончила фразу Мария и горько усмехнулась.

— Зайдешь к нам? Мина будет рада, — сказал он прощаясь у входа в конюшню.

— Постараюсь вечером.

Крепко сжав друг другу предплечья они попрощались и Квинтиус повернулась к своему интерну.

— Пойдем, пройдешь сигнацию и наконец оставим твои тюки в гостинице.

С великим трудом дотащив саквояжи до выхода из штаба легиона Септимий заозирался в поисках нового носильщика и вытащил из кармана целый денарий.

— Лучше не свети деньгами, — покосилась она на монету, а потом указала на здание напротив. — Магистрат там.

Юноша зло на неё посмотрел, но ничего не сказал и продолжил переть свой багаж самостоятельно. Внутри она сжалилась над ним и пообещала посторожить, отправив самостоятельно отметиться к неизменному старичку, чье имя Мария так и не смогла запомнить.

— Пусть запишут, что мы завтра уезжаем, — сказала она.

В 'Сломанный гладиус' они пришли спустя полчаса. Пока Септимий оплачивал комнату и устраивался, она успела освежиться в душе, с утра закинув вещи сразу же побежала на сигнацию и выяснять отношения с Валенсом. Где же он отсиживается? Из-за этого интерна она и до 'Хромого легионера' не дойдет. Надо было предложить Урсе туда сходить. Несмотря на всю её симпатию к Минасе, зрелище их счастливой и влюбленной пары слишком сильно било по эмоциям. Хотелось чего-то похожего, такой же теплой радости и молчаливого понимания. Взамен у неё будет несносный интерн с не менее несносным именем, рождающим слишком много тяжелых воспоминаний. Луций. Его образ почти стерся из памяти и его место сначала неудачно занял Росций, сменившись еще более неудачной кандидатурой. Умбра. Пожри её эфир, как хочется выпить!

В дверь Септимия Мария заколотила так, словно пыталась выместить на ней все свое плохое настроение. Взъерошенный юноша открыл дверь и старательно прикрыл спиной беспорядок на заднем плане.

— Собирайся. Пообедаем и пойдем за лошадью, — не дожидаясь ответа она развернулась и направилась вниз.

Любимое мясо с кровью и крепкий чай, к которому принесли свежую 'Акту Кастеллума', почти примирили её с действительностью. После событий четырехлетней давности, когда она оказалась разменной монетой в игре трибуна с бывшим префектом вигилов Паулусом Силием, Мария отказалась от практики невмешательства и старалась быть в курсе всех мало-мальски важных событий Южной колонии и Империи вообще. Как показал первый год её практики, если ты живешь в заднице мира и не думаешь практически ни о чем, кроме как о том, как выжить, это не гарантия того, что неприятности обойдут стороной и тебя забудут.

Просмотрев по диагонали поправки в законы, она подняла глаза на появившегося около столика Септимия. Он тоже сходил в душ и переоделся, очевидно, в самое скромное из своего гардероба: черные форменные штаны и коричневую рубашку, чью дороговизну выдавала затейливая золотая вышивка по вороту. Услышав список блюд от подавальщицы, которую Марк нанимал в высокий сезон, интерн заказал то же самое, что и Мария, за исключением чая, предпочтя ему пиво.

— Советую отказаться от пива, — сделала она попытку наладить отношения. — Кислятина несусветная.

— Выпить за начало такой практики как раз подойдет, — он криво улыбнулся и сел рядом.

Прикрывшись актой женщина наблюдала как брезгливость на лице интерна на пару мгновений сменяется беспомощностью. Дезориентированный новым местом и знакомствами Септимий решил первым делом показывать зубы. По хорошему, сейчас между ними стояли только собственные предубеждения, у него против женщин, у неё против богатеньких сосунков. Вполне возможно, что он не так уж и плох. Да и есть ли у неё другие варианты? Придется как-то уживаться.

— И чем же ты заслужил ссылку в Южную клоаку? — она намеренно использовала уничижительное название колонии, которым пользовались в метрополии.

— С чего такой интерес к жизни прыща? — зло бросил он и тут же скривился, очевидно, пожалев о сказанном.

— Не обижайся на Урсу, меня он вообще в первую нашу встречу назвал бешеной креветкой, — успокоила его Мария и невозмутимо отхлебнула чай.

— Креветкой? — он удивленно посмотрел на неё, словно пытаясь найти сходство.

— Не похожа, да? — она подняла одну бровь. — Так почему ты тут оказался?

— Разошелся во мнениях по одному вопросу с отцом, — сухо сообщил он, уставившись в столешницу и поспешил отвлечься на принесенную еду.

— Настолько, что он отправил любимого отпрыска рисковать жизнью?

— Почему рисковать жизнью? — озадаченно спросил он. — И потом, это всего на год.

— За год многое может произойти, — многозначительно сообщила женщина, отпив чай. — А насчет риска, он вполне реален. Вигилы тут в основном закрывают прорывы, по десятку в неделю. И не все они первого или второго уровня.

— Я видел прорыв пятого! — гордо заявил юноша, на что Мария только фыркнула.

— А закрывал? — вкрадчиво спросила она и услышала ожидаемое молчание в ответ. — Теперь придется научиться. Стационарный щит стоит только в Кастеллуме, Колонию на Озере накрывает динамический.

— Мы туда поедем? — Мария кивнула и он продолжил. — Где это?

— Если Южная колония — это задница Империи, то наш Как — это задница Южной колонии, — она не удержалась от смешка.

Разговор заглох сам собой, Мария хотела дочитать газету, а Септимий доесть. Выйдя из гостиницы она первым делом показала ему лошадь, что привела для интерна из поселения, и обратила внимание на размер сумок, которые ну никак не могли вместить содержимое даже одного из его саквояжей. Юноша, однако, и бровью не повел и они пошли за покупками. Со средством передвижения разобрались быстро, оказалось, он и правда знает толк в лошадях, даже заставил ушлого коавильтека сбавить цену. Сложнее вышло со шляпой, которую Квинтиус заставила его купить в приказном порядке. Он перемерил половину лавки, пока успокоился. Потом Мария заставила его купить справочник по званиям и знакам отличия в легионе и посоветовала взять побольше книг на свой вкус, чтобы было чем занять себя в поселении.

Обратно они двинулись в сопровождении нового носильщика, которого Септимий ловко выцепил из толпы нищих. Больше всего Марии хотелось вернуться в гостиницу и передохнуть. Раздраженно разглядывая разложенные на прилавках импровизированного рынка товары она краем глаза зацепила набор деревянных легионеров, мастерски вырезанный и затейливо разукрашенный. 'Виктору понравится!' — сразу подумала она и, не задумываясь, купила совершенно не торгуясь. Септимий с плохо скрываемым любопытством смотрел на мешок с детскими игрушками в её руках, но не задавал вопросов, чему женщина была очень рада. Она не любила говорить с кем-то о сыне Росция. В гостинице Мария оставила интерна и поспешила на почту отправить подарок и письма, накопившиеся за месяц.

2

Луций Септимий, четвертый сын сенатора Вирия Септимия лежал на скрипящей от любого его движения кровати и с тоской оглядывал убогую обстановку временного жилища. Южная колония не пользовалась популярностью. Акты писали лишь о бесконечных стычках с дикарями, да про безуспешные попытки заставить провинцию приносить существенный доход. Об отказе отца оплачивать его обучение Луций узнал в начале последнего года обучения, когда его вызвали и в приказном порядке заставили подписать контракт. До самого последнего момента он надеялся, что это шутка, и лишь узнав о месте назначения, указанном в направлении, начал осознавать свои неприятности. К счастью, содержания отец его не лишил и оно позволило купить целую каюту, по заверениям капитана чуть ли не лучше его собственной. Когда Луций увидел тот гроб с койкой и крошечным окном в дальнем конце, едва не пошел ругаться, но очень кстати по ошибке зашел в общую каюту, где чуть не задохнулся от вони и спертого воздуха, и решил удовлетвориться предоставленным жильем.

Ожидая в порту наставника он готовился ко всему, но все равно оказался обескуражен. До сегодняшнего дня всех женщин Луций разделял на тех, кого теоретически или фактически мог трахнуть, и всех остальных. На Квинтиус его метод забуксовал. Прикинув годы учебы своей неожиданной наставницы он посчитал, что ей должно быть двадцать пять или двадцать четыре, то есть самое оно для попадания в первую категорию. Однако все пошло не так. Начать с того, что он вообще не признал в ней женщину. Да и кто бы догадался? Меньше всего Квинтиус походила на женщину, и дело даже не в высоком росте или мускулистых загорелых руках, выглядывающих из бесстыдно закатанных рукавов потасканной рубахи. Она ходила быстро, говорила резко, таскала целых две армэфы с потертыми от частого использования рукоятками и еще с пяток ножей. Луций пытался выразить одним словом свое впечатление и не мог, мастер Наталис бы точно был недоволен и задвинул очередную речь про важность риторики для дисциплины ума.