Семейство Тенявцевых

Нинель только открыла рот...

— А ещё, — Яу покосилась на младших, а потом наклонилась к сёстрам и зашептала. — Ещё говорят, что мама интересовалась вчера у соседей их сыновьями. Говорят, она хочет найти нам женихов.

— Врут, — буркнула Нинель, чью светлую голову больше волновал вопрос, где достать деньги на покупку земли. Ей хотелось свою ферму, где она станет разводить овечек. Всё рассчитано — шерсть пользуется спросом и, как любой натуральный продукт, стоит бешеных денег. И ухода за овечками особого не нужно — пустил на поля и пусть себе гуляют, травку щиплют.

Конечно, в наше время с голоду не помрёшь даже ничего не делая, но жить в стандартизированной клетушке и питаться выверенной по содержанию витаминов и минералов смесью для поддержания жизненно важных функций организма неприлично! Таких людей презирают и уж точно не станут на них равняться.

— Ничего не врут! — Возразила Мария. — Мне тётка София тоже говорила, когда слишком много приняла за ужином, что мама давно, когда нас только взяли, обещала выдать нас, как только повзрослеем, замуж! А вы знаете, какая она упёртая.

— Надеюсь, это неправда, — смягчила ужасную новость Яу. — Мне вовсе не хочется замуж!

— Никому не хочется, — педантичным тоном сказала Мария.

Нинель зевнула. В её голове по мягкой травке бегали и резвились овечки, которые позволят ей плашмя лежать неподалёку, наслаждаться свободой и ничего не делать. Никому ни быть ни за что обязанной.

Нет, она благодарна, конечно, за то, что ей подарили семью, но свободу выбора никто не отменял!

— Доброе утро!

Показались родители, которые неторопливо подходили к столу. Дочери дружно вскочили и присели в реверансе. Нинель снова подумала, увидев их вдвоём, что это одно из самых приятных зрелищ, которое только можно вообразить. Вот бы найти свою половину, чтобы в старости было кому так же тепло улыбаться.

— Доброе утро!

Виола просто светилась. Её причёска, как обычно, была идеальной, а цвет лица здоровым. Максимилиан, наоборот, не выспался, вероятно, сидел в игровой до утра, играл в виртуальную леталку. Все в семье знали о его пристрастии к космическим играм, где нужно отстреливать корабли неприятелей.

Камзол отца топорщился в районе спины, а широкий подбородок был покрыт седой щетиной.

— Рада всех видеть в добром здравии. Овсянку с ягодами и чай, — попросила Виола подавальщика.

— Чёрный чай без сахара, — простонал Максимилиан.

Все уселись на свои места. Младшие девочки по правую руку от родителей, старшие по левую. Завтрак продолжался.

— До летних каникул две недели. — Виола поглядела на младших. — Помним, что расслабляться рано? Умницы! И вот ещё, кто не сдаст годовые тесты, не поедет на море.

— Совсем? — Воскликнула Анника. — Ни на денёчек?

— Ни на денёчек, — спокойно подтвердила Виола.

— Будет вместо этого пасти коровок. — Страшным голосом сказала Мария.

— Не пасти коровок, а следить по камерам за биотом-пастухом! — Недовольно поправил Максимилиан, который каждый камень в сторону своей любимой фермы воспринимал с обидой. — Вам стоит поучить историю и сравнить, как пасли коровок в прошлые века и как пасут в наше время! Это совершенно разные трудовые нагрузки!

— Прости, папа. — Мария тут же примиряюще улыбнулась. — Я неудачно пошутила.

Все дружно замолчали и опустили глаза в тарелки.

Однако не прошло и двух минут, как Виола вновь заговорила:

— Мария, как твои занятия по живописи?

— Спасибо, мама, всё в порядке. Я придерживаюсь заданий и очень довольна новым онлайн-преподавателем.

— Замечательно. Нинель, скоро деревенский праздник шеста с лентами. Осталось чуть больше месяца. В детстве ты его обожала! Никто не носился столько времени вокруг столба, как наша Нинель. В этом году тоже пойдёшь?

— Нет. Ничего не хочу. — Нинель подпёрла щёку кулаком и со слепой ненавистью уставилась на овсянку, которую ей пододвинул подавальщик. — Можно я просто буду сидеть в своей комнате и не выходить?

— То есть как? А воскресное чаепитие?

— Не хочу.

— Шопинг с сёстрами?

— Скукота.

— Милая, может быть у тебя депрессия? Давай пригласим доктора Василевска?

— Нету у меня депрессии!

— Смотри-ка, ты повышаешь голос! Раздражительность — первый признак депрессии, — с нарастающей тревогой воскликнула Виола.

Нинель покраснела, опустила глаза, слушая, как хихикают сёстры.

К счастью, не получив ответа, Виола тут же переключилась на остальных девочек, интересуясь делами каждой. Всё-таки когда в семье много детей, в этом есть свои плюсы — родительское внимание хочешь не хочешь рассеивается, а не проецируется на одном объекте.

— Яу, детка, тебе завтра особое задание — придётся встретить нашего нового поставщика. Показать ему ферму. Создать хорошее впечатление о нашей семье. Мы надеемся, заказы увеличатся, закупочные цены возрастут, тогда в следующем году мы сможет полететь в отпуск на Цирцею!

— Я? — Глаза у Яу стремительно расширились. — Но почему я?

— Боюсь, мы с отцом будем вынуждены уехать по делам. У Марии в это время запланирован урок живописи, у Нинель депрессия, так что остаёшься только ты. Не волнуйся и не бледней так! Я уверена, ты сделаешь всё, как нужно.

Нинель собралась было возразить, что никакой депрессии у неё нет, но осеклась, сообразив, что тогда, вполне вероятно, встречать закупщика отправят её. А это ведь выходить из дому, утруждаться...

— Его зовут Эрим. Эрим Бослонцев. Вы должно быть, слышали?

Младшие тут же оживились, позабыв, о чём болтали секунду назад. Глаза разгорелись, щёки заалели.

— Это не тот ли Бослонцев, который владеет кондитерскими по всему округу? — Слишком покладистым тоном спросила Мария.

— Он самый! Очень, очень приятный молодой человек. Серьёзный, воспитанный, обеспеченный. Симпатичный, — подумав, добавила мама. — Я бы гордилась таким сыном.

Мария скорчила мину, а Яу так и сидела, широко открыв испуганные глаза и практически не дыша.

— Но мама... — Прошептала она из последних сил.

— Так, значит, решено. Заканчиваем завтрак и за работу!

Виола не собиралась никого слушать, сказано делать — делай. Да и как иначе, если у тебя семеро дочерей, каждая из которых так и норовит раскапризничаться?

Нинель ещё немного посмотрела на овсянку. Хотя там плавали ягоды черники и малины, но хотелось не овсянку, а пирожное, к примеру. Это упоминание о кондитерских... Разве бывают на свете места, более привлекательные, чем кондитерская? Чтобы пахло кофе и ванилью, глаза радовали цветы из радужного масляного крема, и ты стояла среди подносов, полных разнообразных вкусностей и выбирала. Жалела, что можешь съесть всего одно-два, а не сразу всё.

Перед глазами так и замелькали бисквиты, корзиночки, безе и птифуры.

Нинель даже вздохнула, когда поняла, что замечталась и на самом деле всей этой прелести вовсе не существует. А потом увидела Яу. Сестра сидела, понурившись, и её губы дрожали. Нинель быстро-быстро отвела глаза, сделала вид, будто ничего не замечает.

День пошёл своим чередом: учёба, работа, совместный обед и ужин.

К вечеру Яу совсем раскуксилась. Старшие сёстры часто собирались перед сном у Марии, обсуждали, как провели время, чем занимались, сколько работы переделали, ну и без сплетен не обходилось, конечно, хотя они старались держать себя в руках. Собрались и сегодня.

Яу была квелая, несчастная, даже её каштановые крутые кудряшки, аккуратно собранные на макушке и украшенные ниткой жемчуга, вяло поникли. Нинель отошла от обычного своего поведения — скучающего всезнания и показного равнодушия, веселила сестру, как могла, но результата достичь не сумела.

— Да что с тобой такое? — Рассердилась, в конце концов, Нинель. — Зачем устраивать такую трагедию? Тебя же не в рабство продали! Ну встретишься ты с этим великолепным, прости Господи, молодым человеком, ну поболтаешь немного о том, о сём — что тут такого смертельного?

— Разве ты не понимаешь? — Еле слышно ответила Яу. — Мама не просто так его пригласила. И меня отправила его встречать не просто так. Она хочет выдать меня за него замуж!

Нинель закатила глаза:

— Ну понятное дело, хочет. Но ты же не обязана ей подчиняться.

Голос Яу дрожал от волнения.

— Если мама что-то решила, я не смогу ей противиться. Я ей стольким обязана. Я не смогу, нет.

Яу сглотнула и зажмурилась.

— А ты что думаешь? — Спросила Нинель Марию, которая сегодня была на редкость молчалива и только и делала, что стреляла своими голубыми глазами. — Ты бы смогла противиться маминому решению? Отказаться выйти замуж, если бы она прямо приказала?

Та с жалостью посмотрела на Яу и ответила:

— Наверное, нет.

— Ну вы даёте! — Нинель рассердилась ещё больше, прищурилась, почти чувствуя, как из глаз сыплются искры. — Я бы запросто смогла!

— Но ведь это не тебя посылают завтра встречать этого... этого... жениха! — В отчаянии крикнула Яу. Слово "жених" прозвучало в её устах жутким оскорблением, прямо словно монстра-людоеда какого-то помянули.

— Ну всё! — Нинель вскочила, расставила ноги и уперлась руками в бока. Ей казалось, у неё даже щёки запылали, настолько она рассердилась. — Хватит плакать. Я пойду вместо тебя! Скажу, что я — это ты, наплету что-нибудь ерундовое и выставлю его прочь не солоно хлебавши.

— Правда?

Обе сестры уставились на Нинель, словно она пообещала убить и закопать этого гостя на газоне.

Даже Марии стало не по себе. Она, хоть и храбрилась, так же боялась врать матери. Так же боялась идти наперекор или не выполнять полученные от родителей задания. А тут — настоящая подмена!

— Но нам нужен этот закупщик!

Нинель хмыкнула, снисходительно скосив глаза:

— Сидите в комнате и ждите. Клиента мы не потеряем, не бойтесь. А насчёт остального, увидите — после завтрашнего, даже если мама прикажет, он ни за что и никогда не женится ни на одной из Тенявцевых!

Звучало, как смертельная клятва. Даже молчание грозное воцарилось.

Сказано-сделано.

На следующий день после завтрака, когда родители улетели, прихватив младших сестёр, Нинель вырыла из платяного шкафа старый рабочий костюм, выцветший и потёртый, да ещё и маловатый, прихватила расхлябанные сапоги отца и его самую непрезентабельную джинсовую панаму, заплела косу так, чтобы волосы во все стороны торчали и отправилась встречать поставщика.

Продумав полночи, Нинель выбрала для дела роль дурочки, которая, впрочем, умеет много и хорошо работать. Это чтобы не провалить задание — всё-таки завлечь крупного закупщика и полететь на Цирцею хотелось. Так что грубить нельзя и измываться нельзя, нужно просто пресечь всяческие матримониальные планы, заменив их на деловые.

— Камеры отключены, — влезла Липучка. Ура. Яу справилась, отключила слежку с домового пульта! А то вдруг по возвращению родители захотят посмотреть, как провёл время гость, а дочь тут в непрезентабельном виде, да ещё и не та! Расстроятся ещё, лучше подстраховаться, позаботиться о Виоле и Максимилиане, лишить их повода волноваться по пустякам.

И вот на пороге комнаты появилась сама Яу. От переизбытка чувств она вся дрожала.

— Липучка говорит, он подлетает!

— Иду.

Нинель выскочила и побежала вниз. В последний раз взглянула в зеркало, парящее у стены в холе. Просто картинка! Тёмно-русая коса, светло-карие глаза и морковная помада на губах — всё это великолепие увенчано дряхлой панамой.

Сунув руки в карманы, она прошла мимо сестры, подмигнула той и, напевая и стуча каблуками, направилась в сторону фермы.

Площадка для флаек располагалась прямо по дороге — тёмно-серое пятно с жёлтой разметкой среди зелёного поля травы.

Нинель успела вовремя — гость подлетал.

Флайка у него была чёрная, вытянутая, обтекаемая, так и блестела лаковыми боками на солнце. На верхней части сверкала эмблема одной из самых известных фирм — орёл. Летательный аппарат завис над площадкой и стал медленно опускаться вниз. В последний раз вздрогнув, флайка уселась на поверхность и затихла. Дверца открылась, гость высунулся из флайки, спрыгнул на землю и выпрямился. Стал оглядываться.

Вначале Нинель собиралась броситься вперёд, размахивая руками, но решила подождать и вначале его хорошенечко рассмотреть.

Итак, высокий, хорошо скроенный, хотя и довольно худощавый, светленький и главное — кудрявый. Волосы хоть и короткие, но видно, что плотно вьются. А одет, ну курам на смех! — в светлые брюки и плотный модный пиджак.

Ага, гость тоже нашёл взглядом Нинель, больше-то никого рядом не было. В отличие от неё, Эрим не стал беспардонно глазеть, а сразу пошёл навстречу. Остановился напротив, слегка поклонился.

— Добрый день. Я Эрим Бослонцев, у меня назначена здесь встреча с Максимилианом Тенявцевым.

Голос у него был спокойным, очень приятным. И посмотрел он с интересом, но без высокомерия. Скорее, с долей недоумения. Нинель даже чуть не покраснела, представив, как выглядит в своём нелепом костюме со стороны, но вовремя вспомнила о главной цели.

— Добрый день! Я вас жду. Я дочь Максимилиана, Яу. К сожалению, отец не смог прийти из-за важного дела и поэтому отправил меня. Я его первейшая помощница и всё умею! Насколько я понимаю, вам нужно показать ферму, чтобы вы убедились, что наши продукты действительно натуральные? Я это могу!

Эрим нахмурился. Впервые в его взгляде мелькнуло что-то неприятное. Насмешка?

— Я рассчитывал, что меня встретит Максимилиан.

— Как видите, я не Максимилиан. — Не сдержавшись, огрызнулась Нинель.

— Сложно не заметить.

Решив не спорить, она развернулась.

— Прошу следовать за мной.

Большую часть зданий фермы соединяли чистые комфортабельные дорожки, но Нинель, недолго думая, потопала прямо по газону. Учитывая, что пару дней назад прошёл ливень, ходить по земле было удобно только в сапогах.

Весело чавкая по грязи, Нинель со злорадством представляла, что Эрим в его новейших ботинках как пить дать опозорится. Разозлится, покроется красными пятнами... чёрт, разве ей нужно его злить? Вдруг совсем уедет?

Нинель тут же остановилась и обернулась. Опасение потерять клиента моментально развеялись, так же, как и раскаяние. Эрим и не думал шуровать по газону, а стоял на площадке, чего-то ожидая.

— Э...

Нинель вернулась, строго посмотрела на него снизу-вверх. Нервировало, что он гораздо выше, но она постаралась ничем себя не выдать.

— Что-то не так?

— Разве у вас нет гравитационных платформ?

Конечно, они были. Иногда на ферму привозили туристов, и отец возил их на платформе, чтобы не утруждались, перебирая ножками. Только откуда он знает?

— В ремонте, — сквозь зубы процедил Нинель.

— Дорогая Яу, — Эрим улыбнулся широко и открыто. — Тогда, возможно, вы найдёте другой путь? Не хотелось бы испачкать туфли.

Ха! Вот он и признался, что городской неженка.

— Вы боитесь испачкаться? — Нинель скорчила презрительную мину. — Но ведь это ферма. Мокрая земля — не самое страшное, что может прилипнуть к вашей обуви на ферме.