Семейство Тенявцевых

Семейство Тенявцевых

Пролог

Так случилось, что у четы Тенявцевых не получалось завести детей. Врачи уверено заявляли — при естественном ходе вещей шансов почти нет, эмбрионы ЭКО почему-то не приживались, хотя теоретическая вероятность провала двух десятков процедур приближалась к нулю. Но практическая сторона дела теорию игнорировала.

Так и вышло, что люди, обожающие детей, своих не имели. Тогда, собравшись однажды вечером под бутылочку вина и классический мюзикл "Три Зомбари из Млечного пути" Максимилиан и Виола Тенявцевы, счастливые настолько, насколько можно быть счастливым, не имея главного, решили, что как только им исполнится сорок пять лет, попытки стать родителями следует прекратить. Хватит мучиться. Не суждено — значит, будут ещё сильнее любить друг друга и радоваться тому, что имеют.

Первым день рождения отметил Максимилиан. Тенявцевы закатили шумный праздник, пригласили сотню гостей и потратили на организацию вечера свой полугодовой заработок.

А через три месяца сорок пять стукнуло Виоле. Этот день никто не отмечал, предпочтя сделать вид, будто его и нету. Максимилиан возвращался с работы и думал, как же она там, дома. Ждёт. И помнит, даже если промолчать, что сегодня последний день, когда они ещё надеялись. Разве такое забудешь? Всё зря.

В жену он влюбился с первого взгляда, обожал все двадцать два года брака и душа болела больше за неё, чем за себя самого. У него-то есть своё детище — ферма, которая заменила сына, а Виоле детей ничего заменить не смогло.

Он очень тихо вошёл в дом, шепнул личному виртуальному помощнику, в простонародье Липучке, чтобы открывала дверь в гостиную, где, судя по отсветам, уже был включён камин, в последний раз тяжко вздохнул, натянул на лицо улыбку и бросился в омут с головой.

Максимилиан ожидал увидеть жену такой же смелой, как всегда. Да, глаза опухнут, губы будут подрагивать, но она не отведёт взгляда и ни словом ни пожалуется.

Однако вместо этого нашёл Виолу сидящей за столом, занятую каким-то важным делом. Она напевала себе под нос и работала с тремя панелями одновременно — пальцы так и прыгали по экранам. Оглянулась на звук шагов.

— А, это ты, дорогой. Как день прошёл?

— Нормально. — Вот и всё, что удалось буркнуть Максимилиану.

Виола похлопала по стулу рядом с собой, тот услужливо развернулся.

— Садись, покажу, что я придумала. Только сегодня попалось на глаза, а значит, это должно было случиться именно сейчас. Ты же знаешь, я верю в судьбу. Готов?

Максимилиан сел рядом, знаками прося у домашнего роботизированного помощника — биота чего-нибудь выпить. Тот молча налил и сунул в руку хозяина воды — единственное, что всегда носил с собой. Максимилиан выпил стакан одним глотком. Его радовало, что жена не впала в депрессию, но также пугала её жизнерадостность. Не зря же они прожили вместе двадцать два года, он чувствовал подвох.

— Смотри!

Виола развернула висящую в воздухе проекцию панели. На экране мельтешили счастливые детские лица, улыбки так и сияли! Светлые, тёмные, рыжие, с круглыми глазами и с узкими, с лопоухими ушами и с ушами, плотно прижатыми к голове, со всеми зубами и с половиной зубов. Разные, в общем.

Поперёк всего этого великолепия мигала надпись: "Ваши дети вас ждут".

Максимилиан тяжко вздохнул. Не зря он ждал сложностей. Но ради жены был готов на всё, особенно если ей станет легче принять неизбежное.

— Я слушаю, дорогая.

— Ну вот. Программу выдумали несколько лет назад, а узнала о ней я только сейчас. Это точно знак!

— Что за программа?

— По совпадениям. Смысл в следующем — делается анализ кода нашего с тобой ДНК. Код в электронном варианте у нас есть, мы делали сразу после свадьбы. Потом выводится средний код и по имеющимся маркерам ищется ребёнок из детского дома. Получается, послушай только! — что он будет по генам практически наш!

Максимилиан внимательно слушал.

— Максимальное совпадение генов! Да, я не выношу его и не рожу, однако он будет нам так близок, как только возможно. Обещают совпадение не ниже восьмидесяти процентов. Смотри, сколько положительных отзывов! "Словно родной сын", "Смотрю и вижу себя", "Каждый встречный только и замечает, как мы похожи"! Скольких людей эта программа сделала счастливыми! Смотри, тут можно задать параметры — желаемый пол и возраст ребёнка. Стоит заполнить заявку — и к утру у нас будет ребёнок, почти полностью повторяющий нас с тобой. И мы его, вернее, её, потому что я хочу девочку, удочерим.

Разговоры о приёмных детях у них тоже случались, но ничем не заканчивались — хотелось своих, плоть от плоти. Однако сейчас, когда других вариантов не осталось, почему бы и нет?

Максимилиан думал недолго. Как уже было сказано, ради улыбки на лице жены он был готов на всё.

— Я согласен.

Виола солнечно улыбнулась.

— Тогда я отправляю заявку?

— Отправляю? А разве ты уже заполнила?

— Конечно! Я долго тебя ждала. Смотри — пол — девочка, возраст от пяти до десяти, совсем маленькую не нужно, я не знаю, как с малышами обращаться. С другой стороны — хотелось бы успеть её вырастить и устроить, пока здоровье позволяет. Отправляю?

Максимилиан мог ответить только одно:

— Отправляй.

Виола тут же приказала своей Липучке:

— Отправляй.

Личный виртуальный помощник моментально послушался. Раздался звуковой сигнал, подтверждающий отправку сообщения.

— А теперь можно и отметить!

Виола подскочила с места и, придерживая подол домашнего платья, побежала в кладовку, хотя могла приказать принести вино биоту. Но он долго возится, а начать отмечать хотелось как можно быстрей.

Вечер, наступления которого так боялся Максимилиан, прошёл чудесно. Они сидели у камина, включив в комнате отображение домика в заснеженном лесу, Виола рассказывала про очередные курьёзные происшествия у соседей и задорно хохотала, а он подливал ей вино и слушал.

Его грела мысль, что их жизнь изменится, наверняка к лучшему. Будет ради чего работать, развивать ферму и копить деньги. Вернее, ради кого. А если девочка заинтересуется животными... он готов оставить ей всё! Это греет душу — знание, что твоё дело не развалится, а продолжится дальше. Год за годом, поколение за поколением — свой след в истории.

Да, мысли были приятными.

Утром жена вскочила ни свет, ни заря. Растолкала мужа, села, опираясь спиной на подушки — розовощёкая и мило взволнованная.

— Вставай! Ответ должно быть пришёл. Липучка, выведи экран.

Максимилиан продрал глаза и зевнул.

— Есть два сообщения с пометкой "Реклама".

— Удаляй! Ещё?

— Ещё одно сообщение с пометкой "Срочно". — Заявила Липучка.

— Выводи немедленно!

Виола сжала одну руку в кулак, а второй — руку мужа. На удачу.

— Уважаемая Виола Тенявцева, — раздался мужской голос. — В ответ на ваш запрос сообщаем — в нашей базе обнаружено семь совпадений от 82 до 87 процентов наличия маркеров вашего совместного генома. В прилагаемом файле подробности. Жду вашего решения.

Сообщение закончилось, и Липучка тут же отключилась.

В комнате воцарилась тишина. Максимилиан скрипел мозгами, пытаясь перевести услышанное на человеческий язык. Обнаружено... семь совпадений? Семь?!

— Семь?.. — одновременно произнесла Виола, обращая к нему изумлённое лицо. — Он сказал...

— Что у них семь девочек-сирот, которые нам подходят. Семь!

У Виолы медленно отвалилась челюсть, щёки покраснели.

А потом зажглись глаза.

История первая. Нинель

Тот памятный вечер, который сделал их родителями семерых дочерей Максимилиан помнил так чётко, будто это случилось вчера.

Годы пролетели быстро, быстрее, чем хотелось бы. Но несмотря на это, и несмотря на трудности, которые с появлением детей свалились на чету Тенявцевых подобно снежному кому, который неожиданно валиться на голову, он ни разу не пожалел о принятом решении.

И когда Максимилиан бурчал или ругался (по-своему, самому себе под нос), то делал это только из важности. Ну, и в целях воспитания, как-никак хозяин большой семьи, отвечающий за её благополучие.

Однако был человек, которого он не смел задевать и даже побаивался, исключительно из уважения — собственная жена.

Вот и сейчас Максимилиан вернулся с работы, когда все домашние уже давно легли спать. Так как жилые комнаты располагались на втором этаже дома, на первом можно было шуметь, сколько влезет.

— Все дома? — Спросил он у Липучки, разуваясь или скорее, стряхивая ботинки на пол.

— Проверяю... Все дома.

— В своих комнатах?

— Проверяю... Все в своих комнатах за исключением Виолы.

— А она где?

— Ждёт вас в кабинете.

Ну вот! Его взгляд быстро пробежался мимо кухни в сторону виртуального игрового зала, где можно было бы спрятаться.

Не успел.

— Дорогой!

Виола стояла на пороге кабинета. Вначале Максимилиан замер, а потом расплылся в улыбке — всё же она у него красавица. В этом фиолетовом платье до пола — прямая, эффектная, и талия, несмотря на возраст, на месте, и цветы в локонах.

Взгляд вот только слишком добренький. И голос слишком сладенький.

— Ты сделал, что я просила?

Максимилиан воровато оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж, вздохнул, понимая, что не скоро попадёт в спальню и ответил:

— Пошли в кабинет, всё расскажу.

Жена позволила ему пойти первому и послушно шла следом, почти не издавая сердитого сопения.

В кабинете Максимилиан упал на стул и спросил:

— А ты уверена? Не нравится мне всё это.

Виола степенно уселась напротив.

— Конечно, уверена!

— Да ты же видела его всего несколько минут? С чего ты взяла, что он подходит в мужья нашим девочкам?

— Во-первых, несколько минут мы разговаривали, так, о ерунде, а всё важное я и без его участия узнала. Видел его страницу в сети, во Всемирке? Он всегда общается корректно и по делу. А историю его просмотров?

— Как тебе удалось залезть в историю его просмотров? — Нахмурился Максимилиан. — Это незаконно!

— Я же не могла отдать нашу дочь, не убедившись, что он достойный человек! В истории всё чисто — работа, работа и ещё раз работа. Он работает с двадцати лет, представляешь?

— Тоже мне удивила. Половина наших дочерей работают с пяти.

— Да, но на семью. Да и по правде, какая там работа? Больше игра! А он открыл кондитерский киоск и стал работать на себя! Отличный кондитер. А через семь лет у него уже сеть. Лучшие сладости из самых качественных, натуральных ингредиентов. Это честь, что он хочет закупать нашу продукцию.

— На нашу продукцию и без того хороший спрос! Сейчас мало желающих держать в хозяйстве живую корову и кур. Большинство считает, что разницы между настоящими и синтетическими молоком и яйцами нет, а те, кто не считает, готовы хорошо за эко-продукты платить.

— Но недостаточно хорошо. А насчёт разницы, ты прав — он считает, есть! Говорит, дело в мелочах, тонкостях, оттенках вкуса. Он идеально подходит. Да, да, не морщись! Отличный кондитер, трудолюбивый до чёртиков и способный различать нюансы практически одинакового вкуса. Он просто идеально подойдёт нашей Нинель!

Максимилиан опешил.

— Как Нинель? Трудолюбивый до чёртиков кондитер нашей лентяйке, мечтающей питаться одними сладостями? Да пожалей парня!

Взгляд и голос Виолы заледенел. Она ещё больше выпрямилась и процедила:

— Надеюсь, ты сейчас шутишь?

— Нет, — заупрямился Максимилиан, совсем не к месту демонстрируя мужскую солидарность. — Я до сих пор сержусь на неё за тот случай с дойкой! Всего-то навсего надо было принять новые аппараты и расписаться за их получение. А она что? Пригласила доставщиков себе в комнату, где улеглась на кровати с компрессом на лбу, в пижаме, с синим лицом, будто вот-вот помрёт! Все в округе смеются, говорят, я даже мёртвого работать заставлю!

— У девочки болел живот!

— Сладкого нужно было меньше есть. — Максимилиан отвернулся, утомившись от спора.

— Дорогой, ну не злись. — Виола смягчилась, подошла, принялась массировать ему шею и плечи. Мышцы на глазах расслаблялись, муж добрел. — И не говори так хотя бы на людях. Они могут подумать, что ты её не любишь. А я ведь знаю, она тебе очень близка. Вы можете сердиться друг на друга сколько влезет, но, если нужно, сделаете друг для друга всё и даже больше.

Голос жены убаюкивал, массаж расслаблял, Максимилиан прикрыл от удовольствия глаза.

— Ну так ты попросил его приехать и лично убедиться, что наше производство экологически чистое? Идеальное!

Что на это сказать? Разве можно переубедить женщину, которая руководствуется желанием кого-то осчастливить? Максимилиан вздохнул и смирился.

— Да. Он прилетит послезавтра.

* * *

Завтрак в их доме всегда походил на шумную карусель. Круглый стол, посреди которого механизированный повар-подавальщик, много стульев и трёхмерный телевизор под потолком.

Сегодня на завтрак подавали овсянку. Когда Нинель вышла из комнаты, поправляя домашнее платье (Виола требовала от дочерей даже в домашней одежде выглядеть превосходно), родители ещё не явились. Младшие сидели вместе, о чём-то хихикали и шептались, Мария и Яу смотрели новости. Первая была в голубом платье, вторая в розоватом. Обоим платья невероятно шли.

Нинель с тоской покосилась на своё бежевое с клетчатыми вставками, скучное, но зато не душное, плюхнулась рядом с Марией и пробормотала:

— Кофе.

Подавальщик тут же занялся приготовлением заказа.

Снова взглянув на сестёр, Нинель спросила:

— Чего нового?

— Объявлен набор в новую колонию на Зерест. — Не отрывая взгляда от экрана сообщила Мария.

— Да плевать на Зерест! У нас чего нового?

Яу фыркнула. Носик на её тонком изящном личике забавно сморщился.

— Не выражайся.

— Нет же никого.

Мария пожала плечами, осторожно, чтобы не сбить на бок свои чудные белоснежные кудри и высокомерно поинтересовалась:

— Чем тебе не угодил Зерест?

— Тем, что он далеко. Расскажи лучше, что там вчера было на балу у Звягиных?

— Ну... — Яу прижала указательный палец к губам и задумалась.

— Нужно было самой идти и смотреть! — Мария отвела взгляд от новостей и нервно расправила рюши на платье, хотя они были отглажены и лежали идеально.

— А сложно сказать?

— Нет, не сложно. Говорят, старая Ватрушкина подхватила где-то скоромную болезнь и собирается на луну, в изолированный санаторий, лечить её инкогнито. — Бодро отрапортовала Мария и мстительно улыбнулась.

— Фу! Не о таких новостях! Фу, ну не за завтраком же! Отчего вы сегодня такие вредные и недогадливые? Прямо говори — болтали там о продаже земли или нет?

— Нет! — Яу улыбнулась, привычно сглаживая ссору между двумя сёстрами. Обе уродились жутко упрямыми и не желали друг другу уступать даже в мелочах. — Враньё это всё, ничего не собираются они продавать. Даже больше — Звягин сказал, что планирует в следующем году сажать лаванду, она, мол, будет в новом сезоне в моде.

— Всё равно у тебя нет денег, чтобы купить землю. — Едко вставила Мария.

Нинель только открыла рот...

— А ещё, — Яу покосилась на младших, а потом наклонилась к сёстрам и зашептала. — Ещё говорят, что мама интересовалась вчера у соседей их сыновьями. Говорят, она хочет найти нам женихов.

— Врут, — буркнула Нинель, чью светлую голову больше волновал вопрос, где достать деньги на покупку земли. Ей хотелось свою ферму, где она станет разводить овечек. Всё рассчитано — шерсть пользуется спросом и, как любой натуральный продукт, стоит бешеных денег. И ухода за овечками особого не нужно — пустил на поля и пусть себе гуляют, травку щиплют.

Конечно, в наше время с голоду не помрёшь даже ничего не делая, но жить в стандартизированной клетушке и питаться выверенной по содержанию витаминов и минералов смесью для поддержания жизненно важных функций организма неприлично! Таких людей презирают и уж точно не станут на них равняться.

— Ничего не врут! — Возразила Мария. — Мне тётка София тоже говорила, когда слишком много приняла за ужином, что мама давно, когда нас только взяли, обещала выдать нас, как только повзрослеем, замуж! А вы знаете, какая она упёртая.

— Надеюсь, это неправда, — смягчила ужасную новость Яу. — Мне вовсе не хочется замуж!

— Никому не хочется, — педантичным тоном сказала Мария.

Нинель зевнула. В её голове по мягкой травке бегали и резвились овечки, которые позволят ей плашмя лежать неподалёку, наслаждаться свободой и ничего не делать. Никому ни быть ни за что обязанной.

Нет, она благодарна, конечно, за то, что ей подарили семью, но свободу выбора никто не отменял!

— Доброе утро!

Показались родители, которые неторопливо подходили к столу. Дочери дружно вскочили и присели в реверансе. Нинель снова подумала, увидев их вдвоём, что это одно из самых приятных зрелищ, которое только можно вообразить. Вот бы найти свою половину, чтобы в старости было кому так же тепло улыбаться.

— Доброе утро!

Виола просто светилась. Её причёска, как обычно, была идеальной, а цвет лица здоровым. Максимилиан, наоборот, не выспался, вероятно, сидел в игровой до утра, играл в виртуальную леталку. Все в семье знали о его пристрастии к космическим играм, где нужно отстреливать корабли неприятелей.

Камзол отца топорщился в районе спины, а широкий подбородок был покрыт седой щетиной.

— Рада всех видеть в добром здравии. Овсянку с ягодами и чай, — попросила Виола подавальщика.

— Чёрный чай без сахара, — простонал Максимилиан.

Все уселись на свои места. Младшие девочки по правую руку от родителей, старшие по левую. Завтрак продолжался.

— До летних каникул две недели. — Виола поглядела на младших. — Помним, что расслабляться рано? Умницы! И вот ещё, кто не сдаст годовые тесты, не поедет на море.

— Совсем? — Воскликнула Анника. — Ни на денёчек?

— Ни на денёчек, — спокойно подтвердила Виола.

— Будет вместо этого пасти коровок. — Страшным голосом сказала Мария.

— Не пасти коровок, а следить по камерам за биотом-пастухом! — Недовольно поправил Максимилиан, который каждый камень в сторону своей любимой фермы воспринимал с обидой. — Вам стоит поучить историю и сравнить, как пасли коровок в прошлые века и как пасут в наше время! Это совершенно разные трудовые нагрузки!

— Прости, папа. — Мария тут же примиряюще улыбнулась. — Я неудачно пошутила.

Все дружно замолчали и опустили глаза в тарелки.

Однако не прошло и двух минут, как Виола вновь заговорила:

— Мария, как твои занятия по живописи?

— Спасибо, мама, всё в порядке. Я придерживаюсь заданий и очень довольна новым онлайн-преподавателем.

— Замечательно. Нинель, скоро деревенский праздник шеста с лентами. Осталось чуть больше месяца. В детстве ты его обожала! Никто не носился столько времени вокруг столба, как наша Нинель. В этом году тоже пойдёшь?

— Нет. Ничего не хочу. — Нинель подпёрла щёку кулаком и со слепой ненавистью уставилась на овсянку, которую ей пододвинул подавальщик. — Можно я просто буду сидеть в своей комнате и не выходить?

— То есть как? А воскресное чаепитие?

— Не хочу.

— Шопинг с сёстрами?

— Скукота.

— Милая, может быть у тебя депрессия? Давай пригласим доктора Василевска?

— Нету у меня депрессии!

— Смотри-ка, ты повышаешь голос! Раздражительность — первый признак депрессии, — с нарастающей тревогой воскликнула Виола.

Нинель покраснела, опустила глаза, слушая, как хихикают сёстры.

К счастью, не получив ответа, Виола тут же переключилась на остальных девочек, интересуясь делами каждой. Всё-таки когда в семье много детей, в этом есть свои плюсы — родительское внимание хочешь не хочешь рассеивается, а не проецируется на одном объекте.

— Яу, детка, тебе завтра особое задание — придётся встретить нашего нового поставщика. Показать ему ферму. Создать хорошее впечатление о нашей семье. Мы надеемся, заказы увеличатся, закупочные цены возрастут, тогда в следующем году мы сможет полететь в отпуск на Цирцею!

— Я? — Глаза у Яу стремительно расширились. — Но почему я?

— Боюсь, мы с отцом будем вынуждены уехать по делам. У Марии в это время запланирован урок живописи, у Нинель депрессия, так что остаёшься только ты. Не волнуйся и не бледней так! Я уверена, ты сделаешь всё, как нужно.

Нинель собралась было возразить, что никакой депрессии у неё нет, но осеклась, сообразив, что тогда, вполне вероятно, встречать закупщика отправят её. А это ведь выходить из дому, утруждаться...

— Его зовут Эрим. Эрим Бослонцев. Вы должно быть, слышали?

Младшие тут же оживились, позабыв, о чём болтали секунду назад. Глаза разгорелись, щёки заалели.

— Это не тот ли Бослонцев, который владеет кондитерскими по всему округу? — Слишком покладистым тоном спросила Мария.

— Он самый! Очень, очень приятный молодой человек. Серьёзный, воспитанный, обеспеченный. Симпатичный, — подумав, добавила мама. — Я бы гордилась таким сыном.

Мария скорчила мину, а Яу так и сидела, широко открыв испуганные глаза и практически не дыша.

— Но мама... — Прошептала она из последних сил.

— Так, значит, решено. Заканчиваем завтрак и за работу!

Виола не собиралась никого слушать, сказано делать — делай. Да и как иначе, если у тебя семеро дочерей, каждая из которых так и норовит раскапризничаться?

Нинель ещё немного посмотрела на овсянку. Хотя там плавали ягоды черники и малины, но хотелось не овсянку, а пирожное, к примеру. Это упоминание о кондитерских... Разве бывают на свете места, более привлекательные, чем кондитерская? Чтобы пахло кофе и ванилью, глаза радовали цветы из радужного масляного крема, и ты стояла среди подносов, полных разнообразных вкусностей и выбирала. Жалела, что можешь съесть всего одно-два, а не сразу всё.

Перед глазами так и замелькали бисквиты, корзиночки, безе и птифуры.

Нинель даже вздохнула, когда поняла, что замечталась и на самом деле всей этой прелести вовсе не существует. А потом увидела Яу. Сестра сидела, понурившись, и её губы дрожали. Нинель быстро-быстро отвела глаза, сделала вид, будто ничего не замечает.

День пошёл своим чередом: учёба, работа, совместный обед и ужин.

К вечеру Яу совсем раскуксилась. Старшие сёстры часто собирались перед сном у Марии, обсуждали, как провели время, чем занимались, сколько работы переделали, ну и без сплетен не обходилось, конечно, хотя они старались держать себя в руках. Собрались и сегодня.

Яу была квелая, несчастная, даже её каштановые крутые кудряшки, аккуратно собранные на макушке и украшенные ниткой жемчуга, вяло поникли. Нинель отошла от обычного своего поведения — скучающего всезнания и показного равнодушия, веселила сестру, как могла, но результата достичь не сумела.

— Да что с тобой такое? — Рассердилась, в конце концов, Нинель. — Зачем устраивать такую трагедию? Тебя же не в рабство продали! Ну встретишься ты с этим великолепным, прости Господи, молодым человеком, ну поболтаешь немного о том, о сём — что тут такого смертельного?

— Разве ты не понимаешь? — Еле слышно ответила Яу. — Мама не просто так его пригласила. И меня отправила его встречать не просто так. Она хочет выдать меня за него замуж!

Нинель закатила глаза:

— Ну понятное дело, хочет. Но ты же не обязана ей подчиняться.

Голос Яу дрожал от волнения.

— Если мама что-то решила, я не смогу ей противиться. Я ей стольким обязана. Я не смогу, нет.

Яу сглотнула и зажмурилась.

— А ты что думаешь? — Спросила Нинель Марию, которая сегодня была на редкость молчалива и только и делала, что стреляла своими голубыми глазами. — Ты бы смогла противиться маминому решению? Отказаться выйти замуж, если бы она прямо приказала?

Та с жалостью посмотрела на Яу и ответила:

— Наверное, нет.

— Ну вы даёте! — Нинель рассердилась ещё больше, прищурилась, почти чувствуя, как из глаз сыплются искры. — Я бы запросто смогла!

— Но ведь это не тебя посылают завтра встречать этого... этого... жениха! — В отчаянии крикнула Яу. Слово "жених" прозвучало в её устах жутким оскорблением, прямо словно монстра-людоеда какого-то помянули.

— Ну всё! — Нинель вскочила, расставила ноги и уперлась руками в бока. Ей казалось, у неё даже щёки запылали, настолько она рассердилась. — Хватит плакать. Я пойду вместо тебя! Скажу, что я — это ты, наплету что-нибудь ерундовое и выставлю его прочь не солоно хлебавши.

— Правда?

Обе сестры уставились на Нинель, словно она пообещала убить и закопать этого гостя на газоне.

Даже Марии стало не по себе. Она, хоть и храбрилась, так же боялась врать матери. Так же боялась идти наперекор или не выполнять полученные от родителей задания. А тут — настоящая подмена!

— Но нам нужен этот закупщик!

Нинель хмыкнула, снисходительно скосив глаза:

— Сидите в комнате и ждите. Клиента мы не потеряем, не бойтесь. А насчёт остального, увидите — после завтрашнего, даже если мама прикажет, он ни за что и никогда не женится ни на одной из Тенявцевых!

Звучало, как смертельная клятва. Даже молчание грозное воцарилось.

Сказано-сделано.

На следующий день после завтрака, когда родители улетели, прихватив младших сестёр, Нинель вырыла из платяного шкафа старый рабочий костюм, выцветший и потёртый, да ещё и маловатый, прихватила расхлябанные сапоги отца и его самую непрезентабельную джинсовую панаму, заплела косу так, чтобы волосы во все стороны торчали и отправилась встречать поставщика.

Продумав полночи, Нинель выбрала для дела роль дурочки, которая, впрочем, умеет много и хорошо работать. Это чтобы не провалить задание — всё-таки завлечь крупного закупщика и полететь на Цирцею хотелось. Так что грубить нельзя и измываться нельзя, нужно просто пресечь всяческие матримониальные планы, заменив их на деловые.

— Камеры отключены, — влезла Липучка. Ура. Яу справилась, отключила слежку с домового пульта! А то вдруг по возвращению родители захотят посмотреть, как провёл время гость, а дочь тут в непрезентабельном виде, да ещё и не та! Расстроятся ещё, лучше подстраховаться, позаботиться о Виоле и Максимилиане, лишить их повода волноваться по пустякам.

И вот на пороге комнаты появилась сама Яу. От переизбытка чувств она вся дрожала.

— Липучка говорит, он подлетает!

— Иду.

Нинель выскочила и побежала вниз. В последний раз взглянула в зеркало, парящее у стены в холе. Просто картинка! Тёмно-русая коса, светло-карие глаза и морковная помада на губах — всё это великолепие увенчано дряхлой панамой.

Сунув руки в карманы, она прошла мимо сестры, подмигнула той и, напевая и стуча каблуками, направилась в сторону фермы.

Площадка для флаек располагалась прямо по дороге — тёмно-серое пятно с жёлтой разметкой среди зелёного поля травы.

Нинель успела вовремя — гость подлетал.

Флайка у него была чёрная, вытянутая, обтекаемая, так и блестела лаковыми боками на солнце. На верхней части сверкала эмблема одной из самых известных фирм — орёл. Летательный аппарат завис над площадкой и стал медленно опускаться вниз. В последний раз вздрогнув, флайка уселась на поверхность и затихла. Дверца открылась, гость высунулся из флайки, спрыгнул на землю и выпрямился. Стал оглядываться.

Вначале Нинель собиралась броситься вперёд, размахивая руками, но решила подождать и вначале его хорошенечко рассмотреть.

Итак, высокий, хорошо скроенный, хотя и довольно худощавый, светленький и главное — кудрявый. Волосы хоть и короткие, но видно, что плотно вьются. А одет, ну курам на смех! — в светлые брюки и плотный модный пиджак.

Ага, гость тоже нашёл взглядом Нинель, больше-то никого рядом не было. В отличие от неё, Эрим не стал беспардонно глазеть, а сразу пошёл навстречу. Остановился напротив, слегка поклонился.

— Добрый день. Я Эрим Бослонцев, у меня назначена здесь встреча с Максимилианом Тенявцевым.

Голос у него был спокойным, очень приятным. И посмотрел он с интересом, но без высокомерия. Скорее, с долей недоумения. Нинель даже чуть не покраснела, представив, как выглядит в своём нелепом костюме со стороны, но вовремя вспомнила о главной цели.

— Добрый день! Я вас жду. Я дочь Максимилиана, Яу. К сожалению, отец не смог прийти из-за важного дела и поэтому отправил меня. Я его первейшая помощница и всё умею! Насколько я понимаю, вам нужно показать ферму, чтобы вы убедились, что наши продукты действительно натуральные? Я это могу!

Эрим нахмурился. Впервые в его взгляде мелькнуло что-то неприятное. Насмешка?

— Я рассчитывал, что меня встретит Максимилиан.

— Как видите, я не Максимилиан. — Не сдержавшись, огрызнулась Нинель.

— Сложно не заметить.

Решив не спорить, она развернулась.

— Прошу следовать за мной.

Большую часть зданий фермы соединяли чистые комфортабельные дорожки, но Нинель, недолго думая, потопала прямо по газону. Учитывая, что пару дней назад прошёл ливень, ходить по земле было удобно только в сапогах.

Весело чавкая по грязи, Нинель со злорадством представляла, что Эрим в его новейших ботинках как пить дать опозорится. Разозлится, покроется красными пятнами... чёрт, разве ей нужно его злить? Вдруг совсем уедет?

Нинель тут же остановилась и обернулась. Опасение потерять клиента моментально развеялись, так же, как и раскаяние. Эрим и не думал шуровать по газону, а стоял на площадке, чего-то ожидая.

— Э...

Нинель вернулась, строго посмотрела на него снизу-вверх. Нервировало, что он гораздо выше, но она постаралась ничем себя не выдать.

— Что-то не так?

— Разве у вас нет гравитационных платформ?

Конечно, они были. Иногда на ферму привозили туристов, и отец возил их на платформе, чтобы не утруждались, перебирая ножками. Только откуда он знает?

— В ремонте, — сквозь зубы процедил Нинель.

— Дорогая Яу, — Эрим улыбнулся широко и открыто. — Тогда, возможно, вы найдёте другой путь? Не хотелось бы испачкать туфли.

Ха! Вот он и признался, что городской неженка.

— Вы боитесь испачкаться? — Нинель скорчила презрительную мину. — Но ведь это ферма. Мокрая земля — не самое страшное, что может прилипнуть к вашей обуви на ферме.

Подумав, она собрала слюну и плюнула в сторону, как герои старых ковбойских фильмов. Вышло не очень, плевок чуть было не сдуло ветром и не бросило ей на штаны.

Услышав смешок, Нинель покраснела.

— И всё же, милая Яу, давайте прогуляемся. Я вижу чудесную дорожку в нескольких метрах правее. Позвольте вас проводить.

Он тут же схватил Нинель за локоть и потащил к дорожке. От неожиданности она забыла перебирать ногами, споткнулась носком сапога об траву и чуть не проехалась носом по земле. Эрим отличился невероятной реакцией и успел её подхватить.

— Кажется, вы выбрали себе обувь не по размеру, — покачал он головой с сожалением. Нинель поняла, что висит в его руках, смотря выкатившимися глазами и что это уже как минимум второй случай её унижения. Её, не его!

Она выскочила из его рук, как ошпаренная и откашлялась. Строго проговорила, пытаясь перехватить инициативу:

— Следуйте за мной.

Пришлось идти по тропинке, зато первой. Господин Бослонцев молчал, Нинель судорожно придумывала, чтобы такого сделать. Пока в рамках плана получилось осуществить только одно — выставить себя дурочкой. Тут само собой всё случилось, даже напрягаться особенно не пришлось. Возможно, потому что она на самом деле того? Хм.

— Может, расскажите что-нибудь о своём хозяйстве? — Раздался голос из-за спины и Нинель от неожиданности вздрогнула. Так задумалась, что обо всём забыла!

— Да, конечно.

Пришлось отодвинуться, позволяя гостю пойти рядом — не будешь же говорить, вывернув голову назад.

— На нашей ферме живут более двухсот коров и огромное количество птицы. Это первый блок, к которому мы подходим, за ним выгон, видите? Там коровы прогуливаются, дышат воздухом, ниже в ложбине имеется водоём, где они могут купаться, если захотят. Вон навесы от солнца. В конце здания, видите? Угол из коричневого кирпича торчит? Это отдельное помещение для старушек. Они доживают свой век в покое, делают что хотят. Сами можете убедиться, что наше производство ничем не ущемляет права животных. Птицеферма дальше, отсюда её не разглядеть.

— И сколько у вас птицы?

Нинель покосилась — Эрим был совершенно серьёзен.

— Семь тысяч триста двадцать девять особей. — Отрапортовала она. — Вчера только пересчитывала.

Поймав изумлённый взгляд, засмеялась.

— Шучу. Ну кто же считает птицу?

Вот, кажется, гость насупился. Не любит чего-то не знать?

Нинель довольно улыбнулась и продолжила:

— Вот мы как раз подходим ко входу, откуда видна работа доильщиков. Доят корову дважды — утром и вечером. Но иногда бывает, нужно подоить в течении дня, ну, по показаниям ветеринара или если теленок есть. Тогда за ними отправляется дрон. Определив нужную корову по номеру на ошейнике, он цепляет её за рога и приводит в здание. Показать?

— Нет. Достаточно рассказа, — прохладно ответил Эрим. Он так выпрямился и задрал подбородок, что почти звенел от напряжения.

— Так вот, дрон цепляет её за рога и ведёт на дойку. Давайте войдём внутрь. Осторожно, тут порог. Вот тут их доят, этим аппаратом. Видите, четыре насадки? Это потому что у коровы четыре соска на вымени!

Нинель радостно улыбнулась, находясь в восторге от собственной сообразительности. Она его сделает!

Или нет? Нужно больше стараться, решила Нинель и всё-таки приказала дрону привести какую-нибудь корову на дойку. Гостя тем временем повела дальше.

— Вот видите, коровы, прямо за этим низким заборчиком? Они не хотят гулять. Хотите подойти поближе?

Эрим подошёл. Нинель дождалась, когда расфуфыренный гость окажется напротив ближайшего коровьего зада и вскричала:

— Ой! Что же вы делаете? Никогда не подходите к корове сзади!

Он быстро перешёл вбок.

— Это потому что она меня пнёт?

— Нет, совсем не поэтому! — Воодушевилась Нинель. — Она... сзади у коровы... В общем, отмываться придётся долго, а костюм так и вовсе выбросить. Да и само унижение — такое вы не скоро позабудете.

Вот, наконец-то! Гость сморщился, поджал губы.

Миссия была выполнена. В душе Нинель потирала ручонки и предвкушала, как будет хвастаться своими победами перед сёстрами.

— Спасибо за предупреждение, — почти процедил Эрим.

— Но зато сами видите — все коровы у нас чистенькие и весёлые. Молоко у них сладкое, пальчики оближешь. Чего-чего, а в производстве молока нашим бурёнкам равных нет!

— Не сомневаюсь.

— О, когда вы осмотрите все наши угодья, то наверняка захотите остаться у нас жить.

— С чего бы это?

Гость явно чувствовал себя не в своей тарелке. Превосходно!

— На самом деле, скажу по секрету, обычно мы просто водим туда-сюда гостя, вскользь показываем помещения и зверюшек, и сразу отправляем обратно. Но вы... вас я, пожалуй, ознакомлю с нашей фермой досконально! — Нинель постаралась вылупить глаза и добавила: — Я до вечера совершенно свободна!

— К чему же так утруждаться? — Поспешил поинтересоваться господин Бослонцев. — Прошу не оказывать мне излишнего внимания, обычной ознакомительной экскурсии будет достаточно.

Самое время последовать его намёку и проводить в дом, где показать стерильные образцы продукции, дать продегустировать, а после отправить восвояси с прайсом в руках.

Нужно было так и сделать!

Но тут дрон привёл корову на дойку. И Нинель понесло, уж очень хотелось закрепить результат. Хотелось подольше хвастаться сёстрам своей находчивостью.

Корова вошла в стойло, биот-работник вымыл ей вымя и уже потянулся было за аппаратом для дойки, как тут Нинель его отключила.

— Сейчас, сейчас, позвольте отнять у вас ещё всего минуточку. Иногда, вы представьте только! — аппараты ломаются. И нам приходится доить корову вручную. Я умею это делать с шести лет. Я сейчас вам покажу.

— Может, в другой раз?

Но Нинель было не остановить. Она схватила пластиковое ведро, низкую табуретку и уселась возле коровы, вытянув ноги по бокам от ведра.

— Чтобы подоить корову, нужно аккуратно схватить её за соски и потянуть вниз, по очереди надавливая пальцами сверху вниз. Вот так.

Нинель бодро заработала, струи молока полились в ведро, звякая об дно. Она почти запела от самодовольства. Только через несколько минут, довольная собой, встала, вытерла руки о штаны.

— Вот так и доят коров!

— Вижу, вы улыбаетесь. Вы действительно их любите. И очень хорошо за ними ухаживаете.

Да, так оно и было. Но что это? Что это за странное трепещущее в груди чувство, вызванное его словами и тёплым тоном?

Нет, хотя её сердце забилось от лести, а дыхание на миг остановилось, голова требовала сохранить здравомыслие и следовать плану.

— А вы не хотите подоить корову? — Сладко спросила Нинель. И сделала ошибку.

Она запрокинула голову и посмотрела гостю прямо в глаза. Вызывающе, с прищуром, уже торжествуя свою победу. Ей бы стоило отвернуться, не выходить из роли глупенькой фермерской дочки, но бахвальство победило. "Быстрее сдавайте и отступай с поля боя, городской пижон. Всё равно ведь побоишься испачкать ручки", — говорил её взгляд. Губы вслед за взглядом растянулись в кривой ухмылке.

Через несколько секунд что-то изменилось. Нинель стремительно опомнилась, отвела взгляд, но было поздно.

Давай, сделай вид, будто не услышал! Просто развернись и уйди, — мысленно просила Нинель. И вместо этого услышала твёрдое и насмешливое:

— С удовольствием попробую.

Потом гость поднял ладони к лацканам пиджака, легко снял его, бросил небрежно на стойку с доильным аппаратом. Шагнул к корове, примерился и, подтянув брюки вызывающе отточенным жестом, сел на скамеечку.

— Как вы говорили, нужно тянуть за соски? — Спросил словно невзначай. — Нежно?

В щёки Нинель хлынула кровь. Даже если бы сильно захотела, она бы всё равно ничего не смогла ответить.

— Ах, вот так!

Эрим сжал пальцы и заработал первую струйку молока. Потом вторую. Через несколько секунд он действовал так уверено, будто всю жизнь только тем и занимался, что доил коров. И когда корова, устав стоять на месте, переступила, ткнув его боком в лоб, он спокойно положил животному на бок руку и отодвинулся.

Это был разгром.

Нинель ещё пыталась спасти ситуацию. Болтала что-то нелепое о бабочках и слепнях, о витаминах и курах, но было поздно. Она почти слышала, как невозвратимо, катастрофически рушится всё, чего она хотела — отвадить Эрима от их дома.

Нельзя было бросать вызов, но кто же знал, что городской так отреагирует!

Она всей кожей чувствовала его интерес. Оставалось молиться, чтобы это было обычное любопытство.

Полную версию романа можно приобрести здесь или в магазине