Новая реальность. Глава 3

Об этом он и спросил у своего гида по достопримечательностям Москвы.

Очень просто, — засмеялся тот, — Люди — это безмозглое и безропотное стадо. Разве овцам нужно объяснять, для чего их стригут? Так и тут. Повысили налоги и направили излишки на строительство этого небоскреба. Если у кого-нибудь появятся вопросы, то ему объяснят, что с вводом в строй этого здания, у города появились тысячи новых рабочих мест. Если кому-нибудь и такой ответ не понравится, то с ним уже поговорят серьезно компетентные органы. Если и этого будет мало — посадят его, как саботажника и клеветника, а то и как террориста. А всех делов-то, дать, кому положено, миллиона два долларов в руку. Теперь сам считай, что выгодней — дать кому нужно два миллиона, или выложить на строительство семьсот пятьдесят? Вот то-то.

Надо сказать, что услышанное шокировало Алексеева. Он, конечно, был далек от того, чтобы подозревать нашу власть в бескорыстии, но столь откровенный цинизм людей, этой властью обреченных, его просто потряс.

Но, за этим разговором, они подошли к двери, на которой сияла золотом ("Наверняка золотая и есть", — успел подумать Виктор) табличка, гласившая просто "ШЕФ".

Заходи в святая святых, — улыбнулся Сева, открывая дверь перед Виктором.

Тот вошел и замер на пороге, пораженный увиденным. Это был не кабинет, а скорее храм. Сам Виктор никогда не видел росписей Рафаэля и Леонардо да Винчи, в оригинале, но подумалось ему, что и они не смогли бы расписать потолок кабинета лучше, чем сделал это неизвестный ему художник. Ощущение было такое, будто ты, переступая этот порог, попадал в рай. Потому что во весь потолок было нарисовано голубое, прозрачное небо, и с этого неба ему улыбались бесконечно счастливыми улыбками ангелы, которые веселились вокруг богородицы. Только лицо богородицы показалось Виктору каким-то незнакомым. Хотя через мгновение, Его вдруг осенило: это было лицо умершей жены Виталия. Не смотря на то, что лик ее был чист и прекрасен, на Алексеева эта картина произвела тяжелое впечатление. Слишком уж это было через чур. Он считал, что это не правильно. Есть в мире вещи, переступать через которые нельзя. Нельзя и все тут. А кабинет этот был устроен таким образом, что человек, входивший в него, чувствовал себя попавшим в рай, и конечно, где рай, там должен быть и бог, который восседал тут же, правда не на троне, что в наш просвещенный век, выглядело бы старомодно, а за своим письменным столом, по богатству отделки превосходящем любой трон древнего владыки.

Заметив вошедших в кабинет, господь улыбнулся доброй отеческой улыбкой, вышел из-за стола и направился к ним, с распростертыми объятиями.

После шести лет, проведенных на зоне, Алексеев привык не доверять никому. И хотя он не мог не чувствовать благодарности к тому, кто вытащил его с нар, но, все равно относился к нему насторожено, в том смысле, что непонятно, тебе-то какой смысл во всем этом? К тому же положение их сейчас сильно разнилось, а Виктор был приучен жизнью, что даже друзья и хорошие парни, схватив журавля в небе, начисто забывали своих менее удачливых приятелей. Примеров тому — сотни, а обратных — ни одного. Но Виталий, надо отдать ему должное, повел себя безупречно. Он, прежде всего, обнял Виктора и слегка похлопал его по спине. Затем слегка отодвинул его от себя, словно разглядывая. Наконец усадил его на кожаный диван и сел с ним рядом.

Извини! — сказал он, чтобы сразу поставить все на свои места, — Понимаю, что слишком поздно пришел тебе на помощь. Но я же ничего не знал. Ни одна сволочь не позвонила мне и не сказала, что тебя посадили. Правда и ты сам мог бы дать мне знать. Но, как только я об этом узнал, то сразу сделал, все, что мог. Надеюсь, с этой поры, жизнь твоя изменится. Теперь так. Сейчас вы с Арсением поедете в три адреса и посмотрите три квартиры на выбор. Которая тебе понравится — та твоя. До вечера обставите ее, а вечером встречаемся в "Колизее" и отметим все сразу и возвращение и новоселье. Заодно и подумаем, чем ты будешь в дальнейшем заниматься? Ну, как, договорились?

Что тут можно было возразить? Да и кто бы стал возражать после грязных вонючих бараков и бесконечных дней какой-то спячки с тяжелыми бессмысленными снами.

А дальнейшее вообще напоминало сказку. Осмотрев первую квартиру, пройдя по ее четырем огромным комнатам, заглянув в ванную комнату, туалет и на кухню, Виктор вышел на лоджию, насладился чудесным видом из окна и понял, что больше он никуда не поедет. Если бы не обещание, отметить возвращение и, заодно, новоселье, то он бы сидел в этой квартире безвылазно целую неделю, настолько она была хороша, особенно после грязных заплеванных бараков. Наверное, Арсений все-таки понял его состояние, потому что поспешил оставить его одного, предупредив, однако, на прощанье, что заедет за ним в девятнадцать часов. Выпроводив Арсения и закрыв за ним дверь, Виктор еще раз медленно обошел свои хоромы, открывая и закрывая многочисленные шкафы, тумбочки и антресоли, которые, к слову сказать, были заполнены одеждой и обувью, купленной по его размеру. Удивило его и то, что в книжном шкафу стояли книги и довольно хорошие. Он немного подумал, потом пустил воду в ванну, нашел в книжном шкафу томик Пушкина, разделся, залез в ванну и погрузился в сладостное чтение.

Жизнь — она, как река. У одних она течет медленно и плавно, без порогов, поворотов и водоворотов, у других мчится, как горный поток, стремительно и мощно. У самого Алексеева она то мчалась, прыгая с круч, срывая камни со склонов, то растекалась тихой заводью, перед очередным водопадом. Вот и сейчас он пытался полностью расслабиться в такой тихой заводи, потому как, кто его знает, что ждет его за ближайшим поворотом? Время, между тем, неумолимо двигалось вперед, и стрелки часов приближались к девятнадцати. Вздохнув с сожалением, наш герой отложил книгу, вылез из ванной, вытерся махровым полотенцем и стал собираться на званый вечер. Открыв шкаф и немного подумав, он остановил свой выбор на темно-синем костюме, синей, но более светлого тона, рубашке и бордовом галстуке. Оделся, оглядел себя в зеркале и остался доволен своим внешним видом.

В девятнадцать часов, как и предупреждал, за ним заехал Арсений на "Бентли" и повез Виктора в ресторан. Возле ресторана Арсений даже не стал парковаться, а просто бросил ключи швейцару, стоявшему возле ворот, и, приглашая Виктора жестом, пройти в дверь гостиницы, сам двинулся за ним следом.

Теперь сюда. Прошу, — он отворил перед Алексеевым тяжелую дверь, покрытую позолотой и жестом радушного хозяина приглашая его войти внутрь.

Виктор шагнул вперед и замер на пороге, удивленный и ошеломленный открывшейся картиной. Перед ним сиял зал, рассчитанный как минимум на триста посетителей, и весь этот зал был заполнен празднично одетыми кавалерами и дамами в потрясающих платьях. Столы ломились от еды и выпивки. На эстраде находился настоящий ансамбль. Было видно, что люди собрались здесь, отметить какой-то большой праздник. Какой именно? Ответ на этот вопрос Виктор тут же получил. Как только он вошел в зал, музыка тут же смолкла, а на сцену выскочил молодой человек с микрофоном в руках и радостно заорал,

А вот и он! Вы все его ждали, и он пришел! Красавец, герой нашего времени и, наконец, просто отличный парень, Виктор-р-р, — пророкотал конфирансье, растягивая последнюю букву в имени, как объявляют выходящего на ринг чемпиона мира по боксу, — Алексеев!

Фамилия Виктора уже утонула в общем приветственном крике толпы и визге женщин. Голова у Виктора слегка пошла кругом. Восторг толпы был настолько велик, что было похоже, что встречают не его — бывшего зэка, а первого покорителя Марса, или чемпиона мира по футболу. К тому же, никого из этих людей он прежде не знал и мог поклясться, что и они ничего, до сегодняшнего дня, о нем не слышали. В момент, когда восторженные крики достигли своей кульминации, общий свет в зале погас и в наступившей на миг темноте вспыхнули два прожектора, выхватив из толпы Виктора, стоящего возле двери и находящегося в другом углу зала Виталия Мурзина. Все сразу притихли, и в наступившей тишине, освещаемые огнями прожекторов, они пошли навстречу друг другу. Сошлись они в центре зала, минуту постояли, разглядывая друг друга, потом Мурзин раскрыл свои объятия и заключил в них Алексеева. Дружный рев гостей заглушил слова Виталия. Оркестр ударил тушь, захлопали пробки шампанского, и праздник пошел полным ходом. Со всех сторон на Виктора сыпались поздравления. Каждый предлагал с ним выпить. Среди гостей, порой, мелькали и знакомые лица — известные артисты и политики, которые набивались ему в друзья. Отказать таким людям было, как-то неудобно, так что, ничего нет удивительного в том, что конца этого вечера Алексеев уже не помнил.

Очнулся он на следующее утро с дикой головной болью. Долгое время он лежал с закрытыми глазами, боясь пошевельнуть головой, пытаясь сообразить, где же находится? Наконец, он заставил себя приоткрыть веки, и вынужден был их тут же закрыть из-за яркого света, резанувшего по глазам острой болью. Тогда, закрыв глаза руками, он стал приоткрывать их, одновременно разводя в сторону пальцы. Благодаря такому не хитрому способу, ему удалось-таки привыкнуть к свету, и он получил возможность изучить окружающую обстановку. Первый вывод, к которому он пришел, повертев головой в разные стороны, тот, что это не его квартира. Дальше этого умозаключения он не двинулся, потому что дверь комнаты открылась, и в нее вошла умопомрачительная блондинка, лет двадцати пяти, ростом метр семьдесят, 90-60-90; ну, словом, то самое.

Ну, как? Головка бо-бо? — спросила она веселым голосом. — Ладно, вставай, я тебе кое-что приготовила.

Извините, — чувствуя неловкость от того, что под одеялом он был совсем голый, произнес Алексеев, — А почему вы говорите со мной на "ты"?

От этой фразы девушка на мгновение впала в столбняк. Крайнее изумление отразилось на ее лице. Даже рот ее слегка приоткрылся, являя взгляду Виктора ослепительно белые ровные зубы. Наконец, она несколько пришла в себя.

Ну, знаешь? После того, что между нами было этой ночью, как-то не принято обращаться друг к другу на "вы".

Вы что, намекаете, что между нами...? — Виктор показал на пальцах, что он имел ввиду, но девушку это только разозлило.

Хватит тут из себя строить недотрогу, — она подхватила с пола, лежавшие там, трусы Виктора и бросила их ему в лицо, — Надевай свои портки и давай в душ, а потом на кухню.

Надев трусы, Виктор покорно проковылял в ванную комнату и встал под душ. Тугие струи холодной воды немного привели его в чувство и позволили ему хотя бы попытаться оценить обстановку. Получалось, что он снял эту девочку на вечере, хотя, как это было, хоть убей, он не помнил, как и не помнил ничего из того, что произошло этой ночью. Последним его воспоминанием было то, как пытаясь запить водку, он схватил фужер с водой, выпил его залпом и только тогда сообразил, что это была тоже водка. Все дальнейшее, вплоть до пробуждения, оказалось стерто из памяти.

"Надо будет по-новому познакомиться с этой "мисс вселенной" — подумал он, вылезая из душа.

Вытершись махровым полотенцем и накинув халат, который оказался ему впору, Виктор вышел на кухню. Здесь на столе, накрытом веселой расцветки клеенкой, стоял запотевший графинчик водки, тут же находились вазочки с квашеной капустой и солеными огурцами.

Прежде всего, выпей, — требовательным голосом произнесла "мисс мира", — А потом уже поговорим.

Она наполнила стограммовую рюмку водкой из графинчика и протянула ее своему гостю. Чего Виктор никогда не делал до сих пор, так это — не опохмелялся. Поэтому сначала он принялся отказываться, но девушка была настойчива, и пришлось ему сдаться.

"Эх, была — не была", — подумал он и опрокинул в себя рюмку водки.

Против его ожиданий, средство подействовало хорошо: уже через минуту головная боль прошла, озноб его отпустил, тепло разлилось по телу, и лицо его порозовело.

Похоже, жить будешь, — удовлетворенно заметила девушка.

Она поставила перед ним тарелку с сосисками и горячей жареной картошкой, уселась напротив, подперла руками подбородок и стала наблюдать, как он управляется с этим блюдом.

Тебя как зовут? — с наполненным ртом спросил он незнакомку.

"Как-то вечером гулял, вышел за околицу. Парень девушку еб-т, хочет познакомиться", — пропела она приятным, нежным голосом.

Да, уж..., — усмехнулся Виктор, — Похоже на то. Ну, а все-таки?

А все-таки, Наташа.

Ну, что ж, Наташа, будем знакомы, а я — Виктор.

А я, как это тебя ни удивит, твое имя знаю, — улыбнулась новая знакомая, — Как же! Целый вечер только и слушала тосты про "старого друга", "отличного парня" и "нашего человека" Виктора Алексеева. Кстати, а чем это ты так Мурзину угодил, можно узнать? — спросила она, наливая себе кофе и выбирая печенье из стоящей на столе вазы.

Сказано это было как бы между прочем, но что-то в голосе ее дрогнуло, выдавая неподдельный интерес к этому делу. Видимо Виктор уже достаточно пришел в себя, потому что интерес этот почувствовал.

"Мне вот тоже интересно", — подумал он, — "Кто же тебя ко мне приставил"? — и ответил, как можно равнодушнее, — "Друг детства. Еще в песочнице вместе играли".

Друзья детства и только? — недоверчиво покачала она головой, — Что-то других друзей детства я возле него не встречала. Да и не похож Виталий Андреевич на сентиментального человека.

Ну, хочешь верь, хочешь не верь. Что есть, то и сказал, — Алексеев отложил вилку и поднялся из-за стола. — Ладно, спасибо тебе Наташа. Не дала человеку умереть. Дальше я, как-нибудь, сам.

Что, так и пойдешь? — удивилась Наталья, — С глаз долой — из сердца вон?

Виктор подошел к ней, посмотрел на нее секунд несколько, потом крепко обнял ее и поцеловал в губы.

— Почему же, вон? Что-то мне подсказывает, дорогая Наташа, что мы с тобой еще не раз встретимся. Да, к тому же, надо, наконец, узнать, какова ты в постели? А то ведь — эта ночь — не в счет, даже, если она была на самом деле.

День набирал свои обороты. По дорогам Москвы ползли бесконечные вереницы автомобилей. Каждый перекресток превращался для них в почти непроходимую преграду. Если какому-нибудь автомобилю случалось сломаться, или на улице происходило столкновение, то весь поток автомобилей замирал на долгое время. Выходило, что по Столице быстрее было передвигаться пешком. И все-таки люди с непостижимым упорством стремились добраться до места работы именно на автомобиле. Больше всего удивило Виктора то, что водители обгоняемых им роскошных автомобилей глядели на него с плохо скрываемым презрением. Как на человека, лишенного чего-то самого необходимого в жизни. Рев автомобильных моторов и вонь выхлопных газов не способствовали размышлениям, а Виктору хотелось сейчас, именно, немного подумать о своем будущем. На это его навело замечание Наташи о том, что в команде Мурзина не было ни одного друга детства. В самом деле, с некоторых пор Виталий сторонился всех старых знакомых. Что же заставило его вспомнить о Викторе и вытащить его из тюрьмы? Уж только не старая дружба. В чем, чем, а в этом Алексеев был уверен на все сто процентов. Так что же ему от Виктора было нужно? От этих мыслей Виктора оторвал голос, звавший его по имени. Вздрогнув, он обернулся. Из автомобиля, застрявшего в пробке, ему махал рукой мужчина в джинсовой куртке. Несколько секунд Виктор смотрел на него, не узнавая, потом радостно вскрикнул и бросился к автомобилю, широко улыбаясь. Это был Вовка Абрикосов — его школьный друг, человек, с которым они дружили с первого и до девятого класса. Человек, которого Виктор посвящал во все свои тайны, с которым вместе они дрались против мальчишек из соседнего микрорайона, ухаживали за девочками, строили планы на будущее. К сожалению, в девятом классе, Вовкин отец — военнослужащий получил направление к новому месту службы, и они вынуждены были расстаться.