Сказки русского леса

— Ну не печалься внученька, и его достанем, — и Баба-Яга погладила внучку по плечу.

..........

В старой избушке полный мальчик снял с подоконника клетку с попугаем, поставил ее на стол, вытащил блокнот и карандаш.

— Заклинание абсолютной правды! Вещь! Кеша, какой будет курс доллара в следующий понедельник?

История 7. Деликатность

Ах, какой была пани Катаржина. Чудо просто. Стройна как тростиночка, изящна и грациозна. Как она танцевала! Словно лепесток цветка скользит по воде, таким был танец пани Каси. А её манеры! Всегда безупречно прямая спина, легкая улыбка на губах. И никогда, никогда слышите, ни одного грубого гадкого слова. Что бы ни случилось. Бывало в гостях, все разговаривают, шутят, сплетничают, а пани Кася молчит и улыбается мило. Потом к хозяйке повернется и спросит: " Ах, как хороши эти цветы. Чудная композиция. А вот эти цветы слегка завяли. Это из тех, что вам пан Тадеуш подарил? Хороши, к тому же практично, ведь гвоздики дешевле всего. Белый цвет гвоздик, говорят это разочарование. Впрочем, всё, всё очень мило". Ну, тут понятно хозяйка бледнеет, хозяин краснеет, пан Тадеуш полностью потерян. Если люди, с которыми пани Кася разговаривала, были недостаточно воспитаны то,... случалось всякое. Вот хозяин поместья с паном Тадеушем на дуэли дрался, рука у одного и нога у другого навсегда сохранили следы того разногласия. Впрочем, это ерунда, важно другое, пани Касю перестали приглашать в гости. Почему? Совершенно непонятно. И пани Кася обиделась и уехала.

............................

Марочка была душкой. Работала замечательно, умница, всегда молчалива и спокойна. Все в КБ бывало, и споры и ссоры. Марочка никогда в них не участвовала. И на праздновании тридцатилетия родной организации Марочка молчала. Ну конечно, ей пришлось встать и сказать небольшой тост: "Я очень благодарна нашему любимому коллективу, мы все вместе сделали замечательную работу. Хотя конечно в дачный сезон не все могли полностью посвятить себя работе, но ничего, мы справились. Даже Иван Петрович, хоть и болел, работал и много. В общем, правильно Аркадий Семенович говорит, не хуже, чем израильский исходник получилось". Ну, тут Аркадий Семенович, который на самом деле Соломонович был, бледнеет, кадровик краснеет, дяденька из органов напрягается. Только Иван Петрович спокоен, он еще не совсем из запоя вышел. Увы... пришлось Марочке уволиться и уехать. А ведь почти никто и не пострадал. Кадровика, конечно, уволили, а вот Аркадия Семеновича потом отпустили.

......................

— Едрить твою вошь. Куда забралась то, кочерыжка болотная, — Баба-Яга, задрав голову, смотрела на старую березу. Высоко в ветвях сидела кикимора. Ветки раскачивались, кикимора судорожно цеплялась за ствол, потом попыталась переползти повыше и не удержалась, сорвалась.

— Чё, орешь, коза хромоногая, видишь, из-за тебя упала, — Кикимора встала, потерла отшибленный зад, — не ловит тут. А наверху ловит.

— Чего-чего ловит?

— Да сигнал. Люди теперь грубые, невоспитанные пошли, то ли дело раньше — И кикимора потерла лиловеющий фингал, — я же им со всей деликатностью, а они, — кикимора всхлипнула и снова полезла на березу.

— А я существо общительное, хоть и воспитанное, мне коллектив нужен, — перебираясь с ветки на ветку, верещала она, — интернет вещь! Я тут на таких сайтах сижу...

Тут кикимора устроилась на ветке, вытащила смартфон и ушла в себя.

...........

— Чего не ловит? Всё ловит, руки нужно иметь, а не лапы, — бурчала Баба-Яга, включая комп, — Сейчас только немного тени подчищу и готова фоточка.

Закрыла Photoshop, и застрочила: " Девушка 25 лет, без жилищных праблем, хочу пазнакомиться..."

История 8. Гуси

Как упоительны в России вечера. А как прекрасны летние вечера на даче, где медные сосны, сирень и жасмин, где на открытой веранде легкая мебель и круглый стол непременно с длинной белой скатертью. За таким столом хорошо собираться всей семьей, пить чай и говорить о важном.

— Катенька, дружочек, налей мне ещё чаю. Мариночка, угощайтесь, варенье малиновое.

Холеная блондинка налила в фарфоровую чашку чай, протянула сидящей напротив девушке в ярком сарафане вазочку с вареньем, но та покачала головой.

— Нет, нет. Спасибо, Иннокентий Павлович, но нам пора. У вас так хорошо, так душевно, но нам пора, — и она тихо пнула мужа под столом. Павел отложил смартфон и извиняющимся тоном проговорил.

— Да, папа, нам пора, а то в пробку встанем. Где Алёнка и Ванечка?

— Ой, я их с Таней на пруд отпустила — вспомнила Катя.

— Да нет, Таня из дома не выходила, я попросил её набрать мне статью. Такая статья получилась, о влиянии акмеистов... Мариночка, да не волнуйтесь Вы, у нас закрытый посёлок, всё абсолютно безопасно...

Но Марина уже спешила по усыпанной сосновыми иглами дорожке к калитке, а навстречу ей бежала плачущая девочка. В её реве ничего нельзя было разобрать, кроме "Ванечка", "гуси", "и вверх". Марина бежала, прижав к груди дочь, Павел мчался впереди, а за ними спешили Иноккентий Павлович и Катя. Последней бежала Таня, няня Вани и Алёнки.

На желтом песочке у пруда сидел маленький кудрявый мальчик. Отец подхватил его, прижал. "Папа, гуси меня вверх".

Большая черная машина стояла в пробке. Сзади в детских креслах спали дети, в них судорожно вцепилась бледная няня. Павел сидел за рулем и слушал свистящий шепот Марины. А она наконец-то высказала всё. И как ей надоели эти дачные вечера, и эта дача, дорогущий новодел "под Переделкино", и каждый год новые жены Иннокентия Павловича, которые становились всё глупее и всё моложе. И заумные разговоры и бесцеремонная манера свекра заставлять англоговорящую няню набивать его дурацкие статьи. Всё, хватит, уезжаем в Испанию.

А Иннокентий Павлович сидел на даче за столом, пил чай и восторженно вещал.

— Нет, Катя, представь себе, как в этих детях могло появиться это наше исконное "Гуси-лебеди". Откуда, если они и по-русски не каждый день говорят? Нет, как бы не старались там, в Голливуде, но наше, родное, прорвётся сквозь эту шелуху, выйдет наружу...

......

В лесной избушке Баба-Яга утешала стаю, гладила по длинным белым шеям, поправляла зафиксированные в лубки крылья.

— Ничего мои милые, я вам сейчас кашки сварю. Этож надо так ребёнка раскормить, что его стаей не поднимешь. Не детя, а порося. Все клювы бедные повыворачивали. Надо что-то с этим делать.

И Баба-Яга села писать : " Уважаемый Никита Сергеевич. Я давняя поклонница Вашего творчества. Я уже давно бабушка. И я полностью поддерживаю Вашу идею о создании отечественной сети фаст-фуда. Давно пора начать борьбу с засильем американизма на наших улицах. Все эти Макдональдсы, Бургер Кинги, посмотрите, во что превратились наши дети..."

История 9. Василий

Тихо ночью на кухне и темно. Только и видно, как за окном в неверном свете луны машут ветками деревья. Вынуть бы душу, да отдать ветру, чтоб выбил тополиными прутьями обиды, раскатал по полю печали, вытряхнул любовь. Жаль не получится. И глаза закрывать, больше не получится. В последнее время дела у Васи пошли плохо, он стал дерганный, всё время суетился. И стал погуливать. Это Света поняла. По равнодушному взгляду, по запаху чужих духов поняла. А утром пришла молодая девица, рассказала, что у них с Васей любовь и жить они будут вместе, справку от врача показала. Синяя печать с нелепым словом "гиниколог" вывела Свету из ступора. Вытолкала она наглую девку, забрала ребенка из школы и отвезла маме, на все весенние каникулы. А потом весь день суетилась: к бабушке съездила, в магазин, убралась, постирала, погладила, приготовила еду. Вася пришел поздно, пьяненький. Сначала неумело оправдывался, а потом вдруг сказал "Да". И вывалил на Свету ворох своих обид и претензий. Плохой разговор получился, а кончился еще хуже. Вася её ударил. Никогда в их семье этого не было, а тут ударил. Света убрала в холодильник корвалол, поставила бутылку с минералкой на стол и пошла спать.

А утром лучше не стало. Вася был с похмелья, смущенный, но решительный.

— Уезжаю в санаторий на две недели. Мне надо подумать о жизни, и о нас подумать, — взял со стола минералку, подхватил сумку и пошел к двери. Света подошла вовремя и успела подхватить упавшую бутылку.

— Тебе действительно надо подумать о жизни. Возвращайся через две недели, — твердо сказала она, глядя на большого рыжего кота. И пинком вытолкала его за дверь.

Весь день она ходила по квартире, тосковала. Утренние мысли: "Сволочь" и "сам виноват" затихли, и пришла "как он там, пропадет ведь". К вечеру Света не выдержала, и маленькая серая кошка выскочила в форточку.

Вася вернулся через две недели. В семье о произошедшем не вспоминали, а зажили лучше прежнего. Василий успокоился, перестал дергаться и дела, как ни странно, пошли в гору. Жене он больше не изменял. Только собаку заводить решительно отказался и стал очень уважать местных старушек. А когда наступила осень, и пришли первые заморозки, затосковал, стал уходить из дома и долго бродить где-то вечерами. И Света не выдержала, поехала к бабушке за советом. У бабушкиной избы стояла машина мужа. Она подошла к окну, разговор было слышно плохо, только Васин голос иногда: "Я знаю это вы дали, к вам она ездила", "Да нет, не злюсь, за что злиться. Это были лучшие две недели в моей жизни. Никакой лжи, условностей, проблем дурацких, зато опасности были настоящие, и драки, и любовь"... "Осень, как она там, пропадет ведь, она такая маленькая, серенькая. Я её домой заберу, пусть хоть так вместе будем. Только я её человеком найти не могу, а котом точно смогу"... "Я ведь когда котом был, не сказал ей самого главного, что люблю я её".

Дверь избы отворилась, и на крыльцо вышел большой рыжий кот. А у старой яблони сидела и смотрела на него маленькая серенькая кошечка.

История 10. День Рождения

"Двее звеездыыыыы, две светлых поооовестииииии" тарелка качнулась. "День рожденья, груустный празднии..."

-Тьфу, и где они это старьё откопали, на "Ретро FM" что ли скатилось, — Баба-Яга сняла яблочко с тарелочки, — А ведь мне-то скоро день рожденья, слыш, Глашка, семнадцать лет, они ж только раз в век бывают. Отметить надо как следует. А пригласить кого? Лешего не буду, он без жены не пойдет. Морозко на севере. Кикимора в город подалась, неугомонная. У водяного русалки на нерест пошли, может и не сможет вырваться. Кощей жмот, подарки паршивые дарит. Змей Горыныч, всем хорош, только пьёт и жрет в три горла. Кот Баюн зануда. Ворон Воронович мужчина интересный, но уж больно мрачный. А слушай, там на болоте Василиса живет.

Волчица слушала внимательно, а Баба-Яга все планировала, кого пригласить, да что готовить. Потом Яга вытащила зеркальце и стала внимательно рассматривать свое отражение.

— Да, мешки под глазами, и морщинки и вообще цвет лица, такой, несвежий. Надо что-то с этим делать. И с Василисой поговорить. Поняла, Глашка?

И вот вечером, когда круглая луна стала серебриться на небе, а соловьи завели свои песни, Баба-Яга с Василисой сели на крылечке.

— Эх, Василиса, на кого ж ты стала похожа! А помнишь, какой ты была. Царевичи, королевичи, принцы заморские головы за твой взгляд клали. Да что они, Кащей ради тебя бессмертьем рисковал. А теперь..

— Да я ж вдова.

— Ну что вдова, я знаешь сколькижды... сколькажды... сколько раз вдова, да мне если каждого мужа помнить, то и позавтракать некогда будет. Да и ты не первый раз вдовеешь. И за смелым была, и за умным, а вот дурака забыть не можешь...

— Да я...

— Ванька твой хоть и дурак, но хороший был, не спорю, только помер он, а ты себя запустила. Ты мне скажи милая, ты когда маникюр последний раз делала? А к косметичке ходила? Ты когда себе обнову покупала? Привыкла, шкуру натянула и скок на болото...

— Да я ...

— Все, решено, завтра ступу завожу и в город летим. Нет, в столицу. Меня правнучка к хорошим мастерам запишет, а потом по бутикам прошвырнемся...

— А я...

Соловьиные песни становились всё громче, а разговор всё тише, ночь пришла в лес.

Стать за день из лягушки царевной чудо сложное, но если на помощь приходит талант и умелые руки, вполне возможное. И вот по столице идут две дамы: одна очень красивая и другая ... ну ладно, зато очень интересная. На модную выставку зашли, в кафе посидели, на премьеру в театр успели. А к ночи подошли к дверям ночного клуба. Охранник их молча пропустил.

— А это моё любимое место. Маленький клуб, закрытый, но очень хороший. Потусим тут и уж по домам. Пойдем, угощаю, у меня день рожденья.

Василиса послушно прошла к столику, только села, как к ней подскочила парочка нетрезвых парней. В коже, с татуировками, жутковатых таких парней.

— Пойдемте, красавица, танцевать с нами.

— Маргариту?

Василиса растерянно оглянулась... Бабы-Яги не было. Зато рядом стоял высокий седой мужчина. И были у него желтые глаза. Очень знакомые глаза.

— Волк?

— Да, Василиса, Волк.

А клуб оказался действительно очень хорошим, парни, хоть и не совсем трезвые, милыми и весёлыми, а потом Василиса и Серый Волк пошли гулять по городу. Они шли по ярким широким ночным улицам, а после Волк повел её по маленьким тихим улочкам. Древним улочкам, что помнили их сказки. Повел от улиц, где власть и богатство туда, где любовь и память.

-А как же ты меня вспомнил? Страшно подумать, сколько лет прошло.

-А я и не забывал тебя никогда Василиса. Тогда, я же видел, как вы с Ваней друг друга любите, ушел, мешать не захотел. А потом найти тебя не мог. Но не забывал никогда...

.....

День рожденья был в разгаре. Ворон рассказывал анекдоты. Кот Баюн играл на гитаре. Водяной и две головы Змея Горыныча пели песни, третья голова спорила с Кощеем за курс евро в следующем месяце. Баба-Яга украдкой рассматривала подарки. В серебряной коробочке от Морозко, в дубовой резной шкатулке от Лешего, новый смартфон от Кикиморы и принесенный Глашкой мешочек от Серого Волка. В нем старинное ожерелье с изумрудами и записка: "Спасибо. Я твой должник. Волк". А потом все гости дружно поздравляли именинницу, говорили ей комплименты и пили за её красоту. Баба-Яга была счастлива. Пусть утягивающее бельё немилосердно сдавливало, а косметика так и не смогла скрыть мешки под глазами, всё равно, на этом празднике она была первой красавицей.

История 11. Ограбление

— Выпьем, Билли. Я готовил это ограбление пять лет. Гребанных пять лет. Я нанял этого мудилу хакера венгра, и он наковырял мне план банка. Полный план, со всеми ходами, со всеми чертовыми камерами и сигнализациями. Я вышел замуж за начальника охраны банка. Скажешь, я чертов извращенец. Нет. Это ты не видел дочку мастера, сделавшего сейф. Я соблазнил эту гребанную куклу. Все триста фунтов живого веса были мои. А потом она просилась на ручки. Налей, Билли. Я заработал грыжу, но добрался до кабинета её папашки. Потом я нанял яйцеголового урода из Иллинойса: он сидел год, но рассчитал мне код. Я вытащил из тюрьмы Льюиса, тот уже устраивал свой зад на электрический стул, когда я его вытащил. И мы сделали этот банк. А когда вскрыли эту гребанную ячейку, она оказалась пуста. Но этот ублюдок Льюис, он не зря лучший. Он нашел в стенке сейфа тайник. Там была маленькая коробочка, а в ней монета. Окей! Я пошел с монетой к нумизмату. Я был уродски горд. Мне сказали это просто русский рубль. Самый обычный рубль. Мне за него дали цент! Я достал ствол, и нумизмат дал мне два цента. Два гребанных цента. Выпьем, Билли.