Я, Николая Ii, Верховный Главнокомандующий

Однако, умирающий старый мир — перед тем как окончательно улечься в могилу, вдоволь отпляшется на костях последней русской Императрицы! Вместо балов да ассамблей, петербургский "Высший Свет", найдёт новую для себя забаву — распускание всевозможный диких сплетен об царской чете...

Короче, моя Гемофилия, в принципе то — женщина неплохая... Если б, за простого бюргера вышла — цены бы ей не было!

Она просто невероятно энергична и работоспособна: ещё в Японскую войну организовывает собственный госпиталь для военнослужащих, а в Великую Войну — целую систему лазаретов. С её лёгкой руки появляются первые противотуберкулёзные лечебницы в Крыму, "Школы нянь" — занимающиеся проблемами материнства и детства и "Дома трудолюбия", где обучались грамоте и профессии девушки из бедных семей.

Но, вот беда: как "Первая Леди" государства, она практически полностью профнепригодна! От неё требовалось блистать в Свете, на дворцовых балах, ослеплять всех и вся роскошью — как это делало несколько поколений русских императриц до неё, а она всё больше и больше отлынивала от своих обязанностей, замыкаясь в узком мирке своей семьи.

Не получалось у Александры Фёдоровны, то — что у Марии Фёдоровны выходило совершенно естественно: обаятельная улыбка, участливый взгляд и вопрос... А, если она и, пыталась что-то сделать по этой части — все видели что это искусственно и натянуто и, что Императрица просто дежурно отрабатывает тяготившую её обязанность.

Обманувшись в своих ожиданиях, Высший Свет возненавидел Аликс...

Меньше всего, я обвиняю мою Гемофилию во вмешательстве в политику! До неё, никто из российских императриц — при живом Императоре, в политику не лез... А если, какая-то из них и, пыталась — её тут же ставили на место.

Думаю, тут опять мой Реципиент накосячил: понимая на уровне инстинкта за какое ничтожное чмо ей "повезло" выйти замуж, Аликс — также инстинктивно, пыталась предпринять какие-то меры — чтоб защитить своё семейное гнёздышко, в предчувствии роковых событий... Но, увы! Талантом политика, Господь её тоже обделил.

Вот я и пытался в своих письмах — хотя бы на период Великого Посольства, примирить и объединить двух императриц: пусть одна звездой "блистает" на приёмах в российских посольствах, а вторая — как лошадь пашет... Кроме всего прочего, в своём письме, я поручил своей Гемофилии собирать добровольные пожертвования для российского Красного Креста, закупать на них медикаменты нашим раненым и, нанимать врачей и волонтёров для работы в российских госпиталях.

"Мама! К вашей мудрости взываю, — писал я вдовствующей Императрице, мысленно держа перед глазами образ моей настоящей, давно умершей... Извиняюсь, ещё не родившейся матери, — ради всего святого, ради светлой памяти вашего супруга и моего отца, ради престола и династии, будьте снисходительнее и терпимее к недостаткам моей Аликс! Подружитесь с ней, возьмите её под свою опеку, помогите ей — в это нелёгкое для всех нас время!"

* * *

Глаза Николая Николаевича, потихоньку принимали осмысленное выражение:

— И, ОН(!!!) уедет?!

— Уедут ВСЕ(!!!), кого Вы назначите в Великое Посольство! Но, непременно в его составе должны быть следующие лица...

Давая Николаю Николаевичу такую должность и власть в столичном регионе, я надеялся убить хотя бы одного зайца: вбить клин меж ним и либеральной оппозицией. Точно его роль в Феврале я не помню, но кажись — пообещав после отречения царя должность Верховного Главнокомандующего, думцы прокатили Младшего "по бороде" — как последнего конкретного лоха, воспользовались его именем и популярностью в войсках для их нейтрализации.

Действуя по моим инструкциям с самого начала — когда нарастающий бардак в управлении Империи, ещё не приобрёл характер необратимого, генерал-адмирал неизбежно разосрётся со всем "креативом", что мне будет весьма на руку!

Край, как мне необходимо единодушие в правительстве и, его конструктивное сотрудничество с Государственной Думой! Однако, побеседовав с Горемыкиным я понял, с ним такое не пролезет — а сняв его, я очень многим наступлю на их любимый мозоль, что приведёт к новому витку правительственного кризиса... Что, делать? Отправляя Горемыкина во главе Великого Посольства — формально не снимая его с должности Председателя Совета Министров, я назначу исполняющим его обязанности "теневого" премьера — Главноуправляющего землеустройством и земледелием Кривошеина Александра Васильевича, на квартире которого любят собираться и перемывать косточки своему "шефу" фрондирующие министры. Возможно, таким образом получиться избежать "министерской" чехарды и хотя бы на год добиться нормальной работы правительства. Наконец, Кривошеин считается политиком либеральных взглядов и, надеюсь, он сумеет найти общий язык с Думой...

Удаляя наиболее активных думцев из "Прогрессивного Блока " — Милюкова, Шингарёва, Ефремова, Шидловского... Всего восемь человек, я хотел добиться того же самого — чтоб они мне не мешали, хотя бы год!

Когда я более-менее подробно разжевал Младшему про Великое Посольство и его цели, настроение его тотчас заметно улучшилось:

— Я не подведу Вас, Ваше Императорское Величество!

— Надеюсь, что нет!— премило улыбнулся ему в ответ, — если подведёте, господин генерал-адмирал, я отправлю Вас губернатором в Магаданскую Губернию...

— Где, это? — не понял.

— Это близ реки под названием "Колыма".

Долго вспоминал, затем спросил недоумённо:

— А разве есть такая губерния в России?

— Вот, заодно её и создадите! Время у Вас будет...

Младший, минут десять, так горячо убеждал меня — что создавать новую губернию не потребуется, что я ему поверил:

— Хорошо! Я уверен, что нет у Империи и Императора, более верного поданного, чем Вы, господин генерал-адмирал!

Ещё несколько минут самых искренних заверений... Наконец, мне надоело и, я подошёл к окну, давая понять что аудиенция подходит к концу. Поняв это, Николай Николаевич засобирался на выход, напоследок спросив:

— Разрешите мне взять с собой в Петроград генералов Янушкевича и Данилова, Ваше...?

Младший, очень быстро и сильно привязывался к людям — был у него такой недостаток.

— Нет. Эти господа останутся при Ставке.

— Разрешите узнать причину?

Встал и походил молча по кабинету... Потом:

— Неудачи этого года и причину потери Польши и Литвы, надо чем-то объяснить российской общественности — чтоб она хотя бы на время успокоилась. У Вас, господин генерал-адмирал, были изменники русско-поданные немцы, шпионы-жиды из "черты оседлости" и полковник Мясоедов. Мне тоже необходимо на кого-то перевести стрелки...

Подхожу впритык и заглядываю в глаза:

— Или, мне сделать "козлом отпущения" Вас?

Отвёл глаза...

— Разрешите идти, Ваше Императорское Величество?

— Разрешаю, господин генерал-адмирал!

* * *

Смотря на удаляющуюся, слегка согребенную спину "могучего старика", я подумал: "Как много, от него для меня зависит. Практически ВСЁ!!!"

— Господин генерал-адмирал!

Он остановился и по-уставному повернулся ко мне лицом:

— Слушаю, Ваше...?

Я подошёл и обнял его за плечи, практически встав на цыпочки:

— Николай Николаевич, родной дядя мой! Знаете, какие про Вас в народе слухи ходят?

Того, тоже "пробило":

— Какие же, Ни... Господин Верховный Главнокомандующий?

— Что, Вы неистово кричите на некоторых наших нерадивых генералов и офицеров, срываете с них погоны и отправляете рядовыми в окопы...Что Вы самолично и собственноручно... Кхе, кхе... Стреляете из револьвера трусов, паникёров и воров из их числа... Что, Вы бьёте хлыстом штабных крыс — застигнутых в ресторане в военное время и, тому подобное...

— Ваше Имп... Господин Главнокомандующий! — в голосе Младшего, опять прозвучала слезливость, — за тринадцать месяцев пребывания меня в должности Верховного, я даже ни разу ни на кого не повысил голос! За все это время, я кричал всего лишь на своего личного адъютанта Владимира Ивановича фон Дерфельдена. За то, что он спал — в то время, как я его искал...

МЛЯТЬ!!!

Захотелось обматерить его и, от всей царской души заехать кулаком в морду! А потом повалить и долго с наслаждением пинать сапогами: целясь, опять же — В МОРДУ, В МОРДУ, В МОРДУ!!!

Может, я зря с ним вожжаюсь? И, поведение его во время Февральского Переворота — в "реале", было несколько подозрительное. А, где найдёшь другого на роль "диктатора"?!

— Господин генерал-адмирал! Я это всё, сказал Вам не в укор... А как руководство к действию. Думаете, почему такие слухи ходят? Из желания Вам навредить или очернить как-то? Наоборот! Народ и общество прекрасно знают, сколь много мерзостей, несправедливостей и преступных деяний совершается в нашей армии и, в государстве в целом. Они же знают и, об благородном — но горячем, порывистом и несдержанном характере Великого Князя Николая Николаевича и, они видят в Вас ярого сторонника правды и решительного искоренителя лжи. Оттого и, "легенды" не о том — что на самом деле было, а о том — чего народу и обществу, так хотелось бы!

— То есть..., — Младший, конкретно "загрузился".

— А Вы не оправдываете ожидания нашего народа и общества! СТЫДНО, ГОСПОДИН ГЕНЕРАЛ-АДМИРАЛ!!!

Интонацией давая понять, что аудиенция закачивается:

— Надеюсь, что на новой высокоответственной должности, Вы оправдаете оказанное мной доверие и народные чаяния, господин генерал-адмирал!

Пока Великий Князь шёл к дверям, я кое-что вспомнил:

— Я сильно надеюсь, что в борьбе с внутреннем врагом, Вы будете беспощаднее на порядок, чем с внешним, дядя .

Он остановился на мгновение и, ничего не ответив, вышел...

* * *

Через сутки Великий Князь Николай Николаевич Младший уезжал к месту нового назначения... Кроме меня и сопровождающих меня немногочисленных лиц из Свиты, попрощаться с ним на перрон вокзала пришло множество чинов из Штаба Ставки.

Явившись пред провожающими, Младший поблагодарил всех штабных за службу и, толкнул напоследок короткую, но горячую речь:

— Я уверен, что теперь вы еще самоотверженнее будете служить Отечеству, ибо теперь вы будете иметь счастье служить в Ставке, во главе которой сам Государь. Помните это!

Ну, прям — "верноподданный из верноподданных"! Привычно уже для меня, Младший в конце речи пустил слезу... Многие из штабных, тоже — развели сырость, а один офицер, даже упал в обморок! Наконец, обойдя весь строй и лично попрощавшись с каждым, Великий князь поклонился и зашёл в вагон. Раздался свисток паровоза и, стоящая в дверях вагона величавая фигура бывшего Верховного, с "взятой под козырёк" рукой, стала потихоньку удаляться...

Глава 20. Приударим автопробегом за "Георгиевским Крестом"!

"При жизни Николая II я не чувствовал к нему никакого уважения и нередко ощущал жгучую ненависть за его непостижимо глупые, вытекающие из упрямства и мелкого самодурства решения. Ничтожный был человек в смысле хозяина. Но все-таки жаль несчастного, глубоко несчастного человека: более трагической фигуры "человека не на месте" я не знаю... ", — дневник одного из профессоров Московской духовной академии, запись от 23 марта 1917 г.

Видимо, я так достал генерала Алексеева и весь его Главный Штаб своими придирками, что тот — через Дворцового коменданта Воейкова, настойчиво стал делать мне весьма тонкие намёки — предлагая съездить на фронт за "белым крестиком", офицерским "Георгием" то есть. К этому времени мой Реципиент имел только один "Крест": Орден Святого Владимира четвёртой степени — типа, "за военные отличия и гражданские заслуги", присвоенный ещё в 1890 году. Остальные блестящие "висячки", в том числе и иностранные, не в счёт — их давали ему за статус.

В "реале", до моего "вселения" в Реципиента Николая, он ездил на фронт два раза.

Первый раз, как говорится "блин вышел комом"! Приезд царя в недавно захваченную Галицию, был так шумно и с такими дешёвыми понтами обставлен, что всем видевшим его порядочным людям было просто обидно за этот гнусный водевиль.

Началось как "водевиль", закончилось как военная катастрофа: после триумфальной поездки по отбитой у австрийцев Галиции, после посещения Львова — взятого почти без боя и крепости Перемышль — капитулировавшей после почти полугодовой осады, после грома литавр и торжественной музыки... После всех этих ура-патриотических речей, пышных православных богослужений и принародных заверений Великого Князя Николая Николаевича в том, что следующими будут Будапешт, Прага и Вена...

В начале мая 1915 года, австрийцы нанесли удар под Горлицей-Тарновым, прорвали русский фронт и, вскоре места — "где ступала нога Самодержца Российского", были оставлены врагу почти без боя — "по недостатку", даже винтовок и сапог для нижних чинов.

Как-то неудобно получилось, да?!

Второй "блин", вышел комом не меньшим — хотя и, не с такими разрушительными последствиями: когда Император выехал в злополучную дату 22 июня (правда, по старому стилю) на Западный Фронт в направлении своих охотничьих владений в Беловежской Пуще (видимо решив напоследок пострелять зубров — чтоб Кайзеру их меньше досталось), его "Руссо-Балт" сбил насмерть зазевавшегося пожилого крестьянина на шоссе. Событие мне запомнилось по знаковой дате и, оттого, я даже фамилию того "счастливчика" запомнил — Сахарчук.

Почему "счастливчика"?

Ну, во-первых: в "мировую историю" попал — что далеко не каждому крестьянину удаётся... Ээээ... Ээээ... Ближайшим "аналогом" никто — кроме пресловутого Ивана Сусанина, почему-то так сразу не вспомнился!

Помните бессмертное из одноимённой оперы, по-моему:

" — Куда ты ведёшь нас — не видно ни зги?!

— Ступайте за мной, не любите мозги!".

А во-вторых: семья крестьянина — состоящая из вдовы и шестерых разновозрастных детей, получила от Императорского Двора пятьсот рублей на похороны, единовременное пособие в пять тысяч и двести пятьдесят рублей ежегодной пенсии по утере кормильца. По крайней мере, по официальным историческим документам так... Так что я думаю, с той поры все окрестные крестьяне предсмертного возраста, все гляделки до мозолей проглядели — подкарауливая царский кабриолет!

Но, царь их всех надул: в третий раз на фронт поехал только в начале октября — причём, совсем в другую сторону... Прокатившись на автомобиле с наследником престола Алексеем по тылам Юго-Западного Фронта в период затишья, он — посетив несколько госпиталей, проведя пару смотров и церемониальных маршей воинских частей, да "проинспектировав" пару армейских штабов, вернулся в Ставку. После совершения этого героического подвига, генерал Алексеев — со спокойной совестью, повесил на широкую императорскую грудь честно заработанного офицерского "Георгия IV степени "... И, даже Наследнику Алексею дали какую-то медальку — за пособничество папе в героизме!

Короче, дурачок наш "Царь-батюшка" был — с какой стороны на него не посмотреть.

* * *

Ну, что ж...

Надо, так надо! И, забросив только что начавшиеся занятия по "Практической стрельбе" на недавно построенном Комендантом (в содружестве с Начальником Конвоя Свиты и Начальником охраны — куда Воейков, даже вложил свои деньги), специальном стрельбище — где уже тренируется десятка полтора офицеров-добровольцев из Конвоя Свиты и Штаба, я принялся готовиться к "автопробегу" за "Георгиевским Крестом"...