Спаситель 25 глава

На постоялом дворе мы даже отдельную комнату без окна арендовали под склад для покупок. И стало ясного, что одного фургона нам уже будет мало.

— Если так дальше пойдёт то к концу судебного процесса нам потребуется вагон и железная дорога, — усмехнулся ядовито мичман.

— Или нанимать глухой хутор, к которому подогнать по тихому наши грузовики можно будет, — поддержал его я.

— Где тут в Бельгии вы найдёте глухой хутор чтобы не было соседей? — резонно спросил нас ветеринар. — Это вам не степь Таврическая. Они тут друг у друга на головах сидят.

— Действительно, господа, вы что, всю Бельгию скупить хотите? — посмотрел Тарабрин на забитое корзинами, ящиками и сундуками помещение.

— Нам это местное золото не солить,— резонно ответил я. — А в ''Неандертале'' оно нам без надобности.

— Его в любой точке мира возьмут, — добил меня своей мудростью Тарабрин. — По крайне мере до первой мировой. Только в годах чеканки не путайтесь.

Подходящий фургон нашёлся по подсказке всё того же хозяина постоялого двора. Не совсем такой как у переселенцев на дикий Запад, полегче. Всё же пароконный транспорт нам был нужен, а не под шестерку коней цугом. Но крепкий фургон из кленовой древесины, с поворотным дышлом и парусиновым верхом. Причём тент на него стоил так же как и сам фургон. Ценовые выверты рынка. И два запасных колеса к нему.

На что Никанорыч рассказал нам анекдот.

— Самоеда спрашивают: зачем у тебя собака на нартах лежит связанная? Запаска, однако, — отвечает.

Но нам уже было не смешно. Завалились мы тюками, сундуками, корзинами и ящиками.

Потом Мертваго съездив куда-то на ''минерве'', обратно приехал на пролётке к задку которой были привязаны две арденские кобылы. Широкогрудые, светло-гнедые с крепкими черными ногами.

— Если уж увеличивать у нас поголовье лошадей, то лучше со свежей кровью, — объяснил он свою покупку, — которая в племенном разведении пригодится, а не тупо увеличивать количество меринов. Эти кобылки с реальных Арденских предгорий. Автохтоны.

Вот и окончилось наше льежское сидение. Нас юридически очистили от всех подозрений и бельгийская Фемида отпустила нас на все четыре стороны. И мы в тот же день, погрузившись, караваном из двух фургонов покатили по приличной дороге в сторону границы Люксембурга.

— Стоило того нам тут столько времени торчать? — спросил я перед отъездом Тарабрина.

— Стоило, — ответил он. — Вдруг ещё раз сюда наведаться придётся, а мы тут в розыске как убийцы. Оно нам надо? Незаметней надо быть.

Предварительно поменяли ещё одну тысячную банкноту британских фунтов на германское и французское золото чеканки 1870-х годов. Нам ещё корабль в Германии покупать. А там без сопутствующих трат никак не обойтись.

В банке, правда, на нас странно посмотрели, но, пожав плечами, заказ выполнили. Комиссия по такому эксченжу приличная вырисовывалась. Платят люди за свои чудачества, ну и бог с ними.

Сундучок с золотом ехал на первом фургоне под охраной мичмана с Пахомом, которые для этого вычистили и привели к бою пару карабинов Пипера. Рулил шайрами Тарабрин.

Мы с Мертваго, с которым я успел за это время сдружиться, на втором фургоне за ними следом. Только ветеринар не расставался со своим английским слонобоем. Ну, а я за вожжи держался. Научился уже кобылами управлять.

Ушли в ''Неандерталь'' ближе к ночи, в сумерках, когда дорога практически опустела.

И поспели как раз к ужину на конезаводе.

А после ужина, объявив забастовку, отобрав и загрузив подарки в ''патрик'', рванул я к жене на Тамань. Соскучился уже.

Среди подарков был и один из карабинов Пипера с патронташем и запасом патронов. Надеюсь Василиса оценит.

Как проводил время с женой посторонним знать не обязательно. Отмечу только что возвращение на неделю назад по отношению к самому себя в Крыму прошло удачно. Без каких-либо последствий.

Вот так и получилось, что одновременно я был в Крыму, на Тамани и в Льеже. С ума сдрынуться от этих игр с пространством и временем. Не для слабой психики.

Кроме того я несколько раз попытался попасть в Аргентину, но у меня ничего не получилось. Не было у меня там ''якорей''. И воображение как с США не сработало. Не видел я столько аргентинских фильмов, сколько голливудских про американскую жизнь.

Тарабрин так же не мог эту Аргентину нащупать. Все его знания о ней были из книг. А по книге даже с богатым воображением, реальный ''якорь'' не поставишь.

— А как же ты ручей Сакраменто в Америке нашел? — удивился я.

— Не сразу, — сознался проводник. — Сначала изучил как секстаном и прочими морскими приборами работать, место положение своё на шарике вычислять. Потом наобум на западное побережье Северной Америки вышли, можно сказать наощупь, а там уже по координатам верхами двигались. Вёрст пятьсот где-то. Даже с какими-то чингачгуками пострелялись пару раз. Точнее, казаки мои их постреляли как в тире, не подпуская на перестрел из лука.

— И как нам теперь быть? — задал я мучивший меня вопрос.

Дело в том, что если не осталось от нас археологических следов, то и нашей колонии в ''Неандертале'' не осталось.

Никого от нас не осталось.

И это меня мучило. Всё же я ответственен за своих людей, которые в меня верили. Не говоря уже о сыне и дальнейшем своём потомстве.

Да и — если откровенно, — работать основным снабженцем меня уже задолбало. А по подсчётам урожая его нам на всех: людей, ослов и лошадей до весны ничего не хватит. Рассчитывали только на себя, а тут народонаселение ''Неандерталя'' только за счет белорусов увеличилось вдвое.

Разве что сена накосили вдосталь.

А в той Аргентине можно просто лавочку поставить и торговать в ней всем необходимым. На паях с сидельцем в лавке.

— Вот для этого я и подвиг вас купить корабль и сплавать в эту самую Аргентину. ''Якорей'' там поразбрасывать по разным местам, — наконец сообщил мне Тарабрин свою задумку. — Больше нигде в более-менее цивилизованных местах такой удачи нам не светит: всех наших людей землёй обеспечить в стране без больших потрясений, катаклизмов и революций.

— Да там без переворотов как и любом конце Латинской Америке не обходилось, — возразил я.

— Что есть, то есть, — пожал плачами Тарабрин. — Но только в Аргентине все политические процессы в столице происходят. Провинции сего не касается. Как жили так и живут зачастую не зная кто страной управляет.

— Счастливые люди, — позавидовал я.

— А я тебе о чём? — улыбается проводник.

Похоже и Тарабрина задолбало снабженцем быть за сотню лет. Хоть и позиций снабжения у него меньше, чем у меня, но народу-то больше. У меня пара сотен, а у него двадцать тысяч душ.

— А не проще ли нам с тобой в эту Аргентину на самолете слетать в моём осевом времени? — предложил я. — Туристами.

— Быстрее — согласен, но не проще. У вас там всякая бюрократия зашкаливает. И с поддельными документами чем дальше тем сложнее. А тут на своём корабле сами себе хозяева.

— А ты вообще, когда-нибудь в южном полушарии был? — вдруг меня осенило.

— Нет. Никогда не был, — ответил Тарабрин. — Иначе давно бы уже в Намибийской пустыне алмазов наковырял. На Берегу скелетов. И не связывался бы меновой торговлей с дикими людьми.

— А как ты первые ''якоря'' по Европе раскидывал?

И действительно в большинстве случаев (кроме Америки) именно Иван Степанович проводником выступал.

— Полгода путешествовал по ней железными дорогами с частыми остановками, — рассказал Тарабрин. — Потом уже легче стало когда первые ''якоря'' разбросал. От них и сейчас отталкиваюсь. А тебе свои ''якоря'' разбрасывать надо. Забыл наши первые занятия?

— Не забыл. В Льеже и Лондоне я ''якоря'' оставил. Как и в Праге.

— Вот то-то же. Так что в Аргентину придется плыть, раз нам пока экватор мешает.

— Точно экватор? — удивился я.

— А вот хрен его знает. Просто ничего другого на ум не приходит, — сознался проводник.

— Твои люди все за нами поедут в эти самые пампасы?

— Кто захочет — поедет, — ответил он мне. — Неволить никого не буду.

— Деградируют тут они без тебя, — предположил я.

— Вольному — воля. Спасенному — рай, — было мне ответом.

$

После долгого многодневного свидания с женой и раздачи подарков (особо Василиса была рада костюму ''сафари'' с пробковым шлемом французского фасона с кисеёй, револьверному ружью и гламурному патронташу), натетёшкавшись с сыном, ушел в Москву осевого времени отмокать в ванне с ароматическими солями. И искать по интернету производителя патронов 11,2х22R.

И нашел.

Нашел кучу современных аналогов.

Этот патрон более был известен был известен в мире как .440 Nagant Argentinian. И в Аргентине же производился фабрично.

Но также и как .44 Smith & Wesson American.

И как .44-40 Winchester.

И как .44 Largo в Испании.

И .44 Special в Америке.

И...

Бинго!

.44 S&W Russian!!! Для русских офицерских четырёх линейных Смит-Вессонов. Правда, тот в большинстве источников обозначается как 11х25R.

А коммерческий выпуск таких патронов производится до сих пор (2018 год, если что) для спорта и самообороны не только в США, но и в Испании.

И туева хуча револьверов выпускалось под этот патрон. И не только револьверов, но и леверов — многозарядных ружей со скобой Генри, известных нам больше по ковбойским фильмам как ''винчестер'', хотя фирм выпускающих такие ружья было много больше.

Полез на форумы, где тут же получил по щам, что это разные патроны. Не совсем взаимозаменяемые. А револьвер и левер нужно иметь под один боеприпас, особенно вдали от оружейных лабазов.

После довольно продолжительного холивара мне выдали рекомендацию по лучшим образцам. Совершенно бесплатно.

Ружьё — ''Марлин'' .44-40 модель 1894 года.

Револьвер — Смит & Вессон .44 дабл экшин. Весом всего в полкило, но и барабан всего на пять зарядов, зато УСМ двойного действия, в отличие от русской модели которая с патронами тянет по полтора килограмма.

Правда, оговорились, что левер под патрон .44 Special и аналог русского Смит-Вессон номер 3 обойдутся мне дешевле.

Зато в первом варианте можно купить реплики производства 1950 — 1970-х годов рассчитанные уже на мощные бездымные пороха. Они и надёжнее антиквариата, если не брать ''ковбой ваффен'', которые полные аутентики. У некоторых даже ствольная коробка латунная, от чего отказались ещё в 1880-е годы.

Зачем я этим всем занимаюсь?

Да просто временной люфт когда широко раздавали землю в Аргентине всем желающим очень узок — 10 лет где-то. Потом останется земля только под пастбища. А у нас народ — хлебороб да гречкосей.

А что мы имеем вокруг этих земель?

Только-только закончилось в стране ''завоевание пустыни'' и череда индейских войн. Пампа стала более-мене безопасной от крупных индейских вторжений, но банды неусмирённых индейцев и кочевых гаучей в наличии. И, как ни крути, а лет пятнадцать а то и двадцать будет там фронтир. Пока гаучо не поймут, что работать ковбоями выгодней нежели голодать между набегами на оседлых.

А на фронтире народ должен быть поголовно вооруженным, как наши казаки или те же американские пионеры на Диком Западе.

Вот и кручу в голове: чем вооружать два десятка тысяч человек?

Грубо пять тысяч семей.

Оставить их с луками и стрелами, с которыми крестьяне Тарабрина ходят на охоту? Не гоже, потому как и у индейцев есть луки и стрелы.

Охотничьих двустволок маловато будет, потому как лук скорострельней.

Тупо вооружить винтовками военного образца? Можно, но... боеприпасы лучше всего брать те, что есть на месте. А к магазинкам унитары нормальные появятся лишь к началу ХХ века.

Вот и остановился я на 10-зарядном ''винчестере'' или ''марлине'' плюс револьвер на семью. Всё под один патрон. Мало им на семью будет — сами уже докупят. Цивилизация будет не так уж и далеко. Да и почта работает.

Можно конечно с собой и парочку пулеметов завезти. Место глухое. А если какие слухи нехорошие пойдут, можно гатлинг или ещё какую митральезу представить для ознакомления. Они вроде как в войне Севера и Юга уже принимали участие.

С этими мыслями я и уснул у себя в квартире на Сивцевом Вражике на хрустящей простыне с мыслью что постельное бельё в моём домике в ''Неандертале'' пора сдавать в прачечную.

$

В 'Неандертале'' траур. Несмотря на страду никто не работает.

Весь народ собрался на манеже и псалмы поёт.

— Что у нас плохого? — нашел я крайнего егеря в толпе.

— Нестора лесоруба леопард задрал. Намертво, — отвечает. — Народ тут начал поговаривать, что пора домой на Тамань возвращаться. Мол, гиблое место тут.

— А вы что? — строго спрашиваю. — Почему не оборонили?

— А нам везде не разорваться, — огрызается. — И мясо добывать, и охрану держать, и тут за порядком следить. Ещё у белорусов один егерь баклуши бьёт, вроде как льгота у него такая от нашей службы. С вдовушкой под боком. Хотим даже очередь на такую льготу от службы образовать. Чтобы все сласти не в одно рыло шли.

Тут на нас зашикали со всех сторон, мол, шумим много.

— После похорон, пусть Сосипатор меня найдёт, — приказал я, понижая голос.

Тут толпа распевая ''со святыми упокой...'' двинулась к площадке, определенной мной для строительства церкви.

— Почему туда?

— Церковь там будет, а кладбище всегда при церкви.

Тут я заметил, что гроб очень уж короткий и фасоном не русский.

— Кто гроб мастерил?

— Курт, — отвечает егерь. — Быстро расстарался, морда нерусская.

— А почему короткий такой?

— Дык пока хватились, пока нашли... Половину Нестора лютый зверь уже схарчил. Сходил мужик до ветру.

— А чего он один до ветру ходил? Приказано было по двое. Один с ружьём.

— Стеснительный он. — отвечает мне. — Был.

После церковной панихиды у могилы и водружения на холмик временного деревянного креста, я взял слово для гражданской панихиды.

Вкратце обрисовав какая нас постигла тяжкая потеря и каким замечательным человеком был Нестор лесоруб, я пообещал покойному что мы отомстим и его могилу покроем леопардовыми шкурами в три слоя, закончив по опыту митингующих революционеров призывами к действию.

— А теперь все по местам. Страда не ждёт. Сейчас надо думать о живых, когда день год кормит, а то мы зимой с голода передохнем безо всяких леопардов. А после сбора урожая устраиваем большую загонную охоту на леопардов. Да и собачки наши по настоящей работе что-то заскучали.

$

Привезли заказанные пифосы с Тамани и врыли их в землю.

Вовремя.

Хлеба пора жать, молотить и веять. Так что вопрос с хранением зерновых стоял уже остро.

Отруби собрать отдельно — это хорошая подкормка лошадям.

Сено пока в степи оставили в стогах, только окружив их спиралями Бруно от диких копытных. Может прямо сейчас они при наличии свежей травы в степи его жрать и не будут, но вот попозже...

С Сосипатором и Барановым составили план загонной охоты.

Ружей на всех не хватало.

И картечных патронов выявили недостаток. Больше всего разных дробовых.