Я обрадовался. "Ага, так мне можно выбрать другой голос?"
"Можно".
"Давай". Я мысленно потер руки. "Давай выберем такой, тоже женский, но только взрослее, эдакий, чтобы, ну... — Никогда не думал, что можно смущаться, не говоря, а думая. Оказывается, можно, да еще как. — Чтобы голос был таким, ну, чуть хрипловатым... Ну, ты понимаешь?"
"Понимаю".
Я радостно потер руки, вернее, вновь попытался и вновь обломался, но не пал духом. "Давай".
"Что давай?" Провалиться мне на месте, если в голосе недоумения было не меньше, чем у монашки в анекдоте про морковку.
"Ну, делай тот голос, что я просил".
"Нельзя".
"Как нельзя!" Я чуть не свалился с дивана. "Ты ведь только что сказала, что можно".
"Можно. Либо после полной перезагрузки системы, либо на главной базе, имея необходимый доступ. В данный момент варианты настройки системы вами были уже выбраны".
"Это когда это?" Я аж вспотел от негодования.
"Варианты настройки вами были выбраны при первоначальной активации системы".
"Ничего такого я не выбирал!"
"Выбирали".
"Не выбирал!"
"Выбирали".
"Ничего я не выбирал!"
"Выбирали".
Я замолчал, понял, что препираться с искусственным интеллектом можно до бесконечности и никогда я его не переупрямлю, если только у него раньше батарейки не сядут, ну, или что там у него. И опять поймал себя на том, что яростно чешу затылок. Убрал руку от затылка и начал обозлено тереть лоб. Думай Леха, думай. Соображай, как искусственную девчонку переспорить. "Твой эмоциональный фон стабилизирован".
"Чего?"
"Твой эмоциональный фон стабилизирован".
Я возвел взор к потолку, хотел гневно потрясти руками, но с удивлением понял, злиться совсем не хочется. Ну, совсем.
"Что ты имеешь ввиду", терпеливо подумал я, "сообщая, что мой эмоци...анальный фон стаби-ли-зи-рован?"
Я возгордился собой, не всякий с первого раза такое без ошибок выдаст.
"Стабилизирован процесс выброса стрессовых гормонов".
Кошмар какой, хрен редьки не слаще. Что сказала? Ладно.
"Когда я впервые увидел этот "Деф", подумал я, "я лежал на спине в сарае, а он светился над моим животом. Я еще подумал, в нем отражается солнце. Я его взял и побежал, не помню, куда и почему. Нет, помню, домой. А почему, не знаю, помню только, что надо бежать и прятаться вместе с этим "Дефом"".
"Аварийный вариант поведения был вписан в стрессовый протокол твоего сознания". Бесстрастным голосом прокомментировала девочка, хотя я ее об этом не просил.
"Тобой?" Слегка ошарашено спросил я.
"Нет". Так же бесстрастно произнесла она.
"А кем тогда?" Я совсем растерялся.
"Вами".
"Кем?"
"Вами".
"Это мной и еще кем-то?" Я ухватился за затылок и дернул за волосы.
"Нет".
"Только мной? Одним мной?"
Девочка помедлила и чуть ли не выдавила из себя: "Да".
"Да как я такое мог-то!" Мысленно завопил я и неожиданно поймал себя на мысли, что здорово приловчился болтать, не открывая рта. И от этой мысли сразу успокоился и отпустил свои многострадальные вихры. С такой жизнью вырасти не успею, а уже лысый буду как табуретка.
"Твой эмоциональный фон стабилизирован". Злорадно сказала девочка.
Да чтоб ее! Эдак она мне всю психику ушатает, а она у детей, в смысле, у меня, ранимая, так деда говорил. Эксперименты надо мной проводит, вивисектор искусственный. Во, опять слово не знакомое, а о чем оно, знаю. Я пригорюнился.
"Твой эмоциональный фон стабилизирован".
Все, надо брать себя в руки, а то меня тут в овощ превратят. О чем это я последний раз ей говорил? Ну да.
"Как я мог сам себе что-то там вписать?" Я старательно не повышал голос, или что там получается при мысленном общении. "Я не умею такого, ну вот никак. И не делал я это".
"Делали".
"Не делал".
"Делали".
Опять логический тупик наметился. Во, что спросить хочу.
"А почему ты мне то "ты" говоришь, то "вы"?"
Девочка помолчала, потом с явной неохотой сообщила: "Это закрытая информация".
"Для кого закрытая?"
"Для тебя".
"Тобой закрытая?"
"Нет".
"А кем?"
Опять пауза, потом неохотное: "Вами".
"Опять только мной одним и не кем еще?"
Она помолчала, и когда я уже отчаялся услышать хоть что-то, процедила сквозь зубы, хотя какие у нее зубы есть: "Да".
Ну, все, никакого просвета в этом мраке безумия не предвидится. Что делать, куда идти? Я печально вздохнул, и тут меня осенило, в который раз причем.
Я понял, что в далеком, а может и не очень далеком, скорее, совсем скором будущем я стану великим ученым, физиком-ядерщиком, например, и изобрету машину времени. Вот. И отправлю ее назад в будущее самому себе, чтобы исправить какие-нибудь страшные катастрофы, неминуемо случившиеся там. В будущем. А что, что-то такое я читал, или смотрел, не важно. И теперь я как супер-герой буду творить подвиги направо и налево, исправляя жуткое пост апокалипсическое будущее на мирное и счастливое. И называет она меня тамошнего на "Вы", потому как тыкать великому герою и знаменитому профессору не может, а со мной нынешнем можно. О как! Я горделиво приосанился и, лежа на диване, попытался принять позу, наиболее соответствующую будущим моим памятникам от благодарных потомков.
"Тебе надо поесть". Решительным тоном сказала девочка. Хотя какая она девочка, девчонка она, нет, грымза она компьютерная, вот кто, весь драматизм момента нарушила, чтоб ее.
"Твой эмоциональный фон стабилизирован".
"Да чтоб тебя!" Мысленно завопил я. "Хватит мне его, фон мой, это самое, стабилизировать! Эдак и рехнуться можно!"
"Хорошо".
"Что хорошо?" Изумился я. "Рехнуться хорошо?"
"Нет, не рехнуться". Кротко сказала девочка. "Рехнуться не хорошо. Я не буду проводить тебе стабилизацию эмоционального фона".
"Да?" Если бы я не лежал, я бы упал.
"Да". И задумчиво добавила: "Без крайней необходимости".
Ну, и так хорошо. Не знаю, в чем она эту необходимость увидит, но пусть лучше так, чем совсем никак. Мне даже повеселее стало как-то.
"Тебе надо поесть". Еще более решительно заявила девочка. Прямо как строгая воспитательница в детском саду.
"Надо, значит надо". Покладисто согласился я. Не буду с ней спорить, еще передумает, чего доброго, да опять начнет проводить мне, эту, как ее, стабилизацию. А там, какой из меня в будущем великий герой получится? Так, мямля какая-нибудь, которым любая главная злодейка вокруг пальца крутить сможет. Уж лучше таким, волевым, непреклонным. Я выпятил подбородок и скосил на него глаза, пытаясь разглядеть его героические пропорции. Ничего не увидел, зато чуть не окосел.
"Ты чего?" Подозрительно спросила девочка.
"Ничего". Мысленно промычал я, пытаясь выпятить подбородок еще больше.
"Ну, так есть иди".
"Иду". Подбородок никак не хотел превращаться в героический. Потом перед зеркалом потренируюсь, решил я.
"Есть иди, кому я говорю!" Грозно заорала вредная девчонка. Завидно ей, видать, что великим героем я стану, а она так, на побегушках.
"Ты что улыбаешься?" Она еще сильнее повысила голос. "А ну, марш есть! Бегом!"
"Да иду уже, иду". Я бодренько вскочил с кровати, но нерешительно остановился. "Слушай, это, я тебя оставлю ненадолго, на тумбочку положу. Руки помыть надо и все такое".
"Нет!!!" Девчонка заорала так, что я аж подпрыгнул. Думал громче, чем она до того орала, нельзя, ан нет, можно, да еще как. "Ни в коем случае не прерывать контакт!"
"Так ведь..." Я растерялся, да и струхнул немного, что говорить. "Как мне руки мыть и вообще, если я тебя в кулаке таскать буду?"
"Это не я! Я на орбите, а в руке у тебя "Деф!"
"Ну, "Деф", какая разница? Контакт ты прерывать не разрешаешь, а как мне быть?"
"Проглоти его!"
Мне показалось, я ослышался. "Чего сделать?"
"Проглоти "Деф"".
"Ну да". Я с опаской посмотрел на неярко светящийся шарик. "Я же подавлюсь. Вон он какой..."
"Не бойся". Девочка совершенно успокоилась, мало того, заговорила так мягко, даже нежно, что я непроизвольно напрягся. Еще бы. "Не волнуйся. Деф изменит размер на меньший".
Шарик действительно сжался, превратился не больше горошины, но светиться стал сильнее.
Я продолжил смотреть на него с опасением.
"Так ведь он, это, выйдет потом. И как я его там, в этом самом, потом искать буду?" Я не в шутку разволновался. "И не буду я его потом опять глотать! Это, знаешь, ни в какие ворота не лезет!"
"Деф не выйдет, он закрепится в аппендиксом участке кишечника и установит более надежный контакт".
"Да?" Я с неуверенностью глядел на светящуюся на ладони горошину. "Ну, не знаю".
"Глотай, давай!" Грозно прикрикнула девчонка, и я поспешно сунул крошечный шарик в рот. Судорожно глотнул. Задумался. Никаких неприятных ощущений не почувствовал, вообще ничего. Может, он растворился там? Хорошо бы.
"Эй, ты где?" Я опасливо прислушался.
"На геостационарной орбите данной планеты". Бархатным голоском промурлыкала девочка, и тут я запоздало понял, что все. Каюк. Не выкину я теперь этот чертов шарик. И даже если эта искусственная девчонка со спутника втравит меня в какие-то совсем паршивые дела, никуда теперь я от нее не денусь. Во, попал. Я всхлипнул. Горемыка я, Попаданец прямо какой-то.
"О чем задумался?" Ласково проворковала девочка.
"Да так..." Я шмыгнул, облизнул пересохшие губы, прокашлялся. "А ты и вправду искусственная? Ну, интеллект?"
"Вправду, вправду". Ее голос чуть не медом истекал.
"Не очень-то ты похожа на искусственную". Робко заметил я.
Девочка весело засмеялась, будто серебряные колокольчики рассыпались, чем добила меня окончательно.
"Хорошо". Чрезвычайно важным тоном сказала она. "Степень допуска у тебя теперь выше, поэтому скажу следующее. Выбор именно моей психоматрицы не случаен. Она, то есть я, должна помочь тебе адаптироваться в данной ситуации".
Ага, подумал я, довести меня до ручки. Вслух, то есть про себя, я такое, разумеется, не сказал, но приободрился, как-никак, будущий я себе прошлому плохо не сделаю, так ведь? Наверное. Так, успокоились и взяли себя в руки. О, я сейчас о себе во множественном числе говорю, причем, какое множественное число, у меня по русскому больше трояка отродясь не было. Что творится? М-да, так действительно свихнуться не долго. Ладно, продолжим разговор.
"И как ты это сделаешь? Ну, поможешь?"
"Обычно ты засыпаешь не позднее полуночи". Торжественно произнесла девочка.
"Это не обычно", возразил я, "это всегда. Деда говорит, такой вот у меня особенный организм".
По-моему, она насмешливо хмыкнула, но промолчала.
"И что?" Нетерпеливо спросил я. "Ну, засыпаю я до двенадцати ночи. И что?"
"Вот после двенадцати ночи и увидишь". "Так я же засну". Я поразился ее тугодумности. Только что ей объяснил, не увижу я ничего, потому что спать буду, а она не понимает. "Не заснешь. А сейчас есть иди, у тебя уровень гемоглобина упал. И вообще, давай я тебе лучше стабилизацию организма проведу, сразу бодрее себя чувствовать станешь".
"Нет!" Я непроизвольно шагнул назад, поднял руки. "Не надо! Я лучше есть пойду. Прямо щас пойду".
"Так иди".
"Вот и иду". Пробурчал я недовольно.
"Вот и иди". Не менее недовольным тоном произнесла девочка. Я промолчал. Ну, ее, умнее буду.
Я сходил в туалет и на всякий случай, в процессе э... опорожнения мочевого пузыря, старался не смотреть в сторону белого коня, за что крайне ехидным голосом был обозван 'мазилой'. Возмущенно посопел, устраняя последствия эксперимента, помыл руки, вошел на кухню и открыл холодильник.
— Деда! — Завопил я. — Что у нас поесть есть?
— Все что в холодильнике, — откликнулся он из гостиной. — И на плите.
Вот за что я люблю деда, несмотря на все его закидоны, это полная свобода в выборе мной режима и меню питания. Хочешь, ешь мороженое, хочешь, пирожное, правда, они у нас дома почему-то очень редко появляются, в основном, борщи всякие, да котлеты. Зато всегда есть компот. Вот его я первым делом и налил в свою любимую кружку, и поставил ее в микроволновку. Не люблю пить холодное, хотя бы теплым быть, но должно, а лучше погорячее. Накидал из кастрюли в холодильнике на тарелку горку котлеток. Деда не признает магазинные, всегда крутит их сам. Ну как сам, крутит за него монстроподобная электрическая мясорубка, но мясо разных видов и прочее он неизменно готовит собственноручно. Сам режет, мешает фарш с сильно ароматными штуками, сам лепит и жарит, причем неизменно в фартуке и идеально белом высоченном поварском колпаке, смешном таком, как в старинных фильмах. Мой приятель Колька, когда впервые увидел деда в сем обличии, едва под обеденный стол от смеха не закатился. А я привык, сколько деда помню, всегда он в нем кашеварит. Да, кашу, гречку эту я оставил на плите, ну ее, не люблю. Деда каждый раз презрительно хмыкает, когда я в очередной раз ее игнорирую, но вот не люблю ее и все. Если только с молоком и сладкую, и то иногда. А я ведь действительно проголодался, вон как про еду разошелся вспоминать. Шмат хлеба побольше, чашку наружу, котлетосы внутрь микроволновки, компот в рот. Вкусно. Деда компот только сам делает и ягоды с фруктами выбирает по часу, то в руках вертит, то нюхает, наказание, в общем, с ним по рынку ходить. Приходится, деда говорит, он старенький уже, а на мне пахать можно и нужно, вот и использует в качестве одной тягловой силы. Как наберет, еле сумки тащу, а деда идет да посмеивается. Но я в такие дни обычно Кольку с собой зову. Пусть вредный деда в такие дни покупок набирает в два раза больше, но все равно тащить легче, не физически, так морально.
Во входную дверь забарабанили. Электрического звонка у нас нет, еще один бзик деда. Говорит, кому надо, тот сначала на сотовый позвонит, а кто номер сотового не знает, тому у нас дома и делать нечего. И на стук в дверь он никогда не подходит, будто и не стучали вовсе, всегда я хожу.
Я глянул в глазок. Так и есть, Колька, он завсегда как-то чует, когда я есть сажусь. Вот и сейчас.
— О, дедовы котлеты! — Закрутил Колька носом, едва войдя в входную дверь. — Ими аж в лифте пахнет!
— Давай проходи на кухню, — деловито сказал я. — Только руки помой.
— Ты что с футбола сбежал? — Заорал Колька под шум льющейся воды. — Пробормотал что-то про ногу, мол, растянул, а сам как угорелый умчался!
— Компот будешь? — Я попытался переменить тему. А что я скажу, если не помню ничего от вспышки перед глазами, до лежания в сарае.
— Компот буду! — Радостно завопил Колька.
— Котлетосы будешь с кашей, как всегда? — Спросил я. — Может, ну ее, как ты эту гречку ешь?
— Так полезная же? — Удивился тот, входя на кухню. — И вкусная, давай ее побольше. Вот ты кашу не ешь, поэтому и маленький такой, не растешь совсем. Так чего убежал то?
— В туалет приспичило, мочи нет. — Сымпровизировал я на ходу. — Думал, лопну, или того хуже. Еле успел.
— А чего не домой побежал? — Искренне изумился Колька. — А к пустырю полетел, словно за тобой черти гонятся?
— Думал, до дома не успею. — Продолжил я вдохновенно сочинять. — А в ту сторону, ежели что, хоть штаны скинуть успею.
