Деф

"Деф".

Персонажи данной книги не выдуманы автором.

Совпадения с реальными лицами, местами и происходящими событиями — не случайность.

Иногда чтобы оказаться Попаданцем, причем в прямом и переносном смысле слова, вовсе не обязательно переноситься в параллельные миры. Оказывается, им можно стать, просто подобрав непонятную вещь. Главный герой убедился в этом сам. С другой стороны, не сделай он так, лично для него все могло повернуться куда хуже. Как для остальных, история покажет.

Глава 1

День первый. Утро.

Я, молча, гипнотизировал небольшой прозрачный шарик, лежавший передо мной на столе, и не знал, что делать. Слишком странный сегодня день выдался. Начнем с того, что это не совсем шарик. Точнее, совсем не шарик.

Я положил рядом с ним монету, скривившись, потер живот и произнес, четко, по слогам: — Сделай копию. Сейчас. Тут.

Сначала ничего не произошло, затем рядом с одной монетой появилась вторая. Я осторожно ее поднял, сравнил с оригиналом. Нацарапанная мною буква 'А' была и тут, и там, так я пытался отделить оригинал от копии. Как и во время предыдущих экспериментов, отличий не было, надписи, царапины, год выпуска и прочее, каждый раз одно и то же. И где мне пятитысячную купюру добыть, спрашивается? Или количеством лучше взять? Я с ожесточением потер лоб. Говорят, дураки чешут затылок, а умные люди лоб, вот и переучиваю себя. Есть такая нехорошая привычка, крайне успешно борюсь с ней уже который год, практически одолел. Ну, как, одолел? Почти. Теоретически.

Скрипнула дверь. Вошел деда и удивлено уставился на меня, а я задумчиво на него. Он неуверенно кашлянул и спросил:

-А что это у тебя, внучек, лоб красный? Об ворота им приложился, никак?

— А? — Я отстранено глядел на него, витая в высших сферах, то есть решал бесконечно сложную задачу, где нарыть бабла. У деды, что ли, на время купюру попросить? Не поймет, расспросами замучает, иногда такой въедливый бывает, сил нет. Может, у Митьки есть?

— Видать, хорошо приложился. — Деда даже крякнул и, как показалось мне, с удовольствием. — Лед дать?

— Зачем? — Я опять машинально потянулся ко лбу. М-да, где же нарыть бабла? Во, нарыть! Клад надо искать, вот что.

— Что-то совсем дело плохо. — Деда засуетился, приложил ладонь к моему лбу и скорбно покачал головой. — Как бы того самого. Не окочурился бы.

Вот такой у меня деда, вот с таким специфическим чувством юмора. И скажу я вам, не только, и другие закидоны имеются. Самый обидный, на мой взгляд, укладывать меня спать в одиннадцать вечера, причем, не взирая на любой красный день календаря. Даже в мой День рождения, да куда там, даже в Новый год. Хотя, с другой стороны, однажды я так громко и возмущенно вопил, что он махнул рукой и с бокалом вина уселся в любимом старинном кресле, прямо как в кино или театре перед спектаклем, это я потом понял. А я, бесконечно счастливый и полный радужных надежд, с куском торта на тарелке расположился напротив телевизора в ожидании новогодних курантов. И что? Так ничего не дождавшись, проснулся утром лбом в тарелке, с размазанным кремом по всему лицу. Вишь ты, деда принципиально не стал ничего делать, так и смотрел, наверное, всю ночь, причем весь радостный из себя такой, как я под столом во сне причмокиваю и облизываюсь. Вот ведь...

— Что нахмурился? — Участливо поинтересовался деда.

— Да так. — Вяло протянул я. — Вспомнилось тут.

— Ну, ежели вспомнилось, тогда ладно. — Обрадовался деда, даже руками махать начал. Он всегда жестикулирует, будто дирижер, или, к примеру, верхом на лихом жеребце шашкой головы срубает. — Ежели вспомнилось, кукундер еще работает, стало быть. Значит, скорую пока не зовем. Гы.

Опять это 'Гы'. Значит, очень довольный собой деда сейчас.

Он весело потеребил мою макушку и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь, а я, красный от злости, с ненавистью уставился на прозрачный шарик. И он вдруг засветился, правда, еле-еле, не так ярко, как в нашу первую встречу. Мне нестерпимо захотелось дотронуться до шарика, прямо сил нет. Я, точно зачарованный, протянул руку, коснулся его пальцем и почувствовал в голове гул, словно лежу в ванной под водой и слушаю шум бьющей в нее струи. Я испуганно отдернул палец. Шум пропал, свечение стало меркнуть. Я вновь ощутил невыносимое желание дотронуться и поспешно прижал палец к чудесному шарику. Свечение усилилось, в ушах вновь загудело. А что? Не всегда, если сомневаешься в чем-то, лучше не делать ничего, нежели сделать что-то, но в итоге не то. Вот загнул, это я от волнения, наверное, меня всегда в подобных случаях на умные мысли пробивает, или жор невероятный начинается. Хотя, о чем я, "такого" со мной не было никогда.

Гул в ушах постепенно стихал, и я начал волноваться, что все закончится, так и не начавшись. И откуда у меня такие фразы берутся, в панике подумал я.

"Настройка соединения завершена". Звонким, веселым голосом сказал кто-то, причем звук шел прямо в моей голове. "Необходимый словарный запас загружен. Для продолжения устойчивого сигнала необходимо продолжить контакт".

— Чего? — С глупым видом спросил я и поспешно отдернул свободную руку от затылка.

"Продолжай контакт с Дефом".

— С чем? — Изумился я. Похоже, у шарика свое имя есть. Люди не всем домашним питомцам имена дают, у меня знакомый так свою кошку и величает: "кошка", а тут шарик с именем. Куда катится мир, спрашивается?

"Дешифратором сигнала связи Защитника и объекта".

— Чем? — У меня, похоже, заклинило.

"Дешифратором. Коммутатор управления, узел связи, точка силы, усилитель сигнала". Терпеливо перечислил звонкий голос, мне показалось даже, девчоночий. "Коротко — "Деф"".

И тут я понял, озарило прямо. Это сеанс межзвездной связи, меня, значит, с одной стороны и пришельцев с другой, а "Деф", не что иное, как телефон, вроде сотовых у нас. Во как, и понять мне помогли сами пришельцы, не иначе.

— А ты кто? — С опаской спросил я. Может, все же развод какой? Сейчас вбежит, к примеру, куча народа и хором заорут: 'Вас снимает скрытая камера!'

"Искусственный интеллект Защитника, спутника наблюдения и охраны охраняемого объекта". Радостно сообщил голос, однозначно девчонка, в смысле, голос девчоночий. Я печально вздохнул. Однако не такой уж этот искусственный интеллект и интеллектуальный, коли такие фразы загибает. "Охраны охраняемого", это как масло масляное, или лед ледяной, или... Запутался я, в общем, походу, не межзвездная сейчас связь с пришельцами со звёзд, вот, и сам заговариваться начал, заразное это, что ли. И тут я испугался так, что едва не отдернул руку от шарика, от "Дефа", будь он неладен.

— А это не опасно?

Блин, по-моему, у меня голос дрожал. Я прокашлялся и попытался прибавить в голосе мужественности, стараясь говорить лениво и с хрипотцой, как Федька. Сейчас бы еще окурок небрежно так двумя пальцами держать, да промеж зубов на землю цыкнуть.

Я едва удержался и в последний момент втянул слюну обратно, деда у меня хоть и со странностями, но с чистотой у него строго.

— Я говорю, ничего такого... эдакого со мной не будет? Ну, не заболею я, или, там, к примеру, не отвалится потом чего?

Я испугался еще больше, больно страшные картины нарисовало мне воображение. Иду я в школу, радостно размахивая портфелем, а ни рук у меня, ни ног уже и нету. Жуть какая.

"В данный момент для твоего здоровья ущерба не предвидится". Весело сообщила девчонка, а то, что эта именно девчонка, пусть и с искусственным интеллектом, я больше не сомневался, только они могут в обычных фразах напустить столько ехидства. Вот как понимать: "В данный момент не предвидится"? А в какой момент предвидится? Если разговор пойдет не так, или сотрудничать не захочу? Ведь наверняка завербовать захотят, а про спутник и охрану это так, воду мутят, в смысле, лапшу на уши вешают. В смысле... Да что такое, что меня на аллегории всякие тянет-то! Вот и слово незнакомое использовал, а о чем оно, откуда-то знаю. Что-то тут не то, может, я уже в монстра превращаюсь, как в ужастиках, щас как зарычу и пойду в соседнюю комнату деда хавать. На этой мысли мне полегчало, не знаю, правда, почему, но испуг прошел, словно его и не было.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован". Довольным голосом сказала девчонка, хотя, почему девчонка, девочка и очень даже хорошенькая...

Эко меня понесло, лениво подумал я. Держать палец на шарике надоело, я сжал его в ладони, лег на диван и закинул ногу на ногу.

— Слышь, искусственный интеллект, а тебя как зовут? — Неторопливо спросил я. — Меня Лехой звать, если что.

"Три, пять, семь, один, восемь..."

— Это ты свой номер говоришь? — С натугой сообразил я. — Как в телефоне?

"Мое персональное кодовое обозначение".

— А имя у тебя есть?

"Искусственный интеллект геостационарного спутника тип "Защитник...""

— Обращаться мне к тебе как? — Терпеливо переспросил я.

"Можно мысленно, достаточно четкого построения фраз..."

— Ну, ты и железка. — Почему-то с удовольствием произнес я.

Хотя почему, почему-то? Понятно почему. Не такая уж она и умная, эта искусственная девчонка на спутнике, тип Защитник.

— Буду звать тебя...— Я задумался. Глупая улыбка постоянно наползала на лицо, я ее старательно прогонял и пытался хмурить брови. Не получалось. — Валерой. В смысле, Валерией. Валентиной. Во, Валей. Ну, или Валерой, типа, щас мой друг Валера все разрулит. Ты же Защитник, значит защищать должна.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован". Довольным голосом сказала девчонка. Хотя, почему девчонка, девочка. О, повторяюсь. "Переизбыток эндорфинов убран". Извиняющимся тоном добавила она. "Прости, перестаралась". Лучше стало, прояснилось сознание, будто радужная пелена перед глазами пропала. Я вдохнул, выдохнул. Вроде нормально и не улыбаюсь больше.

"Значит, мысленно общаться можно?" Старательно подумал я. "Можно". "Ага". Я подумал еще. "А ты, правда, вещи копировать можешь? Ну, монеты, еще что-нибудь?" "Могу". "А что именно?" "Любой небиологический объект". "Это как?" "Если просто, любые объекты, кроме живых, или недавно бывших таковыми". "Значит, камень ты можешь копировать?" "Да". "А кусок железяки?" "Да". "А кусок золота, к примеру?" "Разумеется. Золото, это тоже металл". "О как!" Я радостно потер руки, скорее, попытался, помешал зажатый в кулаке шарик, он же "Дешифратор", он же "Деф". Мои догадки подтвердились, но тут я вспомнил о проблемах сбыта, и моя сияющая птица счастья существенно померкла и из белого лебедя превратилась в сизого голубя. Причем, если лебедь величаво парил в облаках, то голубь радостно ворковал в мусорной куче.

Да, было бы здорово размножить золотые слитки или бриллианты, соглашусь я, но нет у меня под рукой ни того, ни другого. Есть телевизор, вернее, целых три, в комнате деда, она же гостиная, в моей и на кухне. Также есть холодильник, вот только ни разу я его размножать не буду, больно большой, аж с двумя дверьми, слева поменьше, справа побольше. Хотя... А если заняться холодильным бизнесом, и продавать бэушные холодильники? М-да, не весело. Есть два компа, один совсем старенький, его легче пристрелить, чем заставить нормально работать, второй получше, но его тиражировать не вариант. И Митька отпадает, множить купюры с одним и тем же номером может лишь совсем больной на голову индивид. Кто? А, ясно.

Я тяжело вздохнул. Предположим, случится самый распрекрасный вариант, я найду золото, скопирую, и куда его девать? Это в кино горы найденного богатства любой бомж — он же руководитель тайной золотовалютной банды — с радостью примет, посчитает и с процентами отсыплет главному герою полновесного бабла. Но я почему-то думал, так не прокатит, в смысле, не получится. Жадность человеческая и отход от кинематографических штампов сделает свое дело, и главному герою отсыпят так, что он запросто может и умереть. А так как главный герой, это я, соответственно, вариант не канает, не подходит, одним словом. И откуда что берется, что за слова у меня проскальзывают в голове? Я с удивлением почесал затылок. Не знаю, от волнения, наверное. Я перестал лохматить волосы и принялся тереть лоб. Возможно, глупые потому и глупые, что не то чешут, может, именно в лобовой части головного мозга находится отдел гениальности.

"Насколько большие предметы ты можешь создать?" Наконец придумал я. "Не создать. Скопировать". "А в чем разница?" "В сути процесса". Я поразмышлял, ничего не понял. "В общем, только копировать?" Уточнил я. "Да. Впоследствии копированный объект можно изготовить вновь. Его параметры вносятся в банк данных". "Насколько большой предмет это может быть?" Спросил я. "Зависит от степени допуска". "То есть?" "Насколько это необходимо". Я подумал. "А Эйфелеву башню сможешь скопировать?" Теперь задумалась девочка. "Нет допуска к информации". Наконец сказала она. Ну и ладно. Кстати, интересный факт, чтобы донести свое мнение, мне приходится старательно изображать мыслительный процесс, то есть, думать, а вот девочка в ответ говорит, я слышу не ее мысли, а голос. Вот как так? Ладно, потом спрошу, сейчас главное. "А что еще ты можешь?" "Основной моей функцией является твоя защита от нежелательного воздействия окружающей среды".

"Если пойдет дождь, ты откроешь надо мной зонтик?" Я разочарованно хмыкнул. Да, это вам не золото создавать, в смысле, копировать, хотя, в чем разница, не понял.

"Установлю над твоей головой защитный экран, непроницаемый для дождя. Если захочешь".

— Ух, ты! — Я зажал себе рот. На ум пришло огромное количество вариантов.

"Ничего себе! А что еще ты можешь?"

"Могу растянуть защитный экран над одеждой, используя рельеф твоего тела".

"Это как это?" Я опешил. "Какой рельеф, я же не эта, не гора?"

"Защитный экран будет проходить над складками твоей одежды и поверхности кожи". Голос помолчал и радостно продолжил: "Словно покрыть тебя невидимой, непроницаемой для воды пленкой".

"Так я же задохнусь!" От возмущения я едва не заорал, но вовремя прикусил язык.

"Нет, экран будет проницаем для окружающих газов, но непроницаем для жидкостей".

Я задумался.

"А для чего еще он может быть непроницаем?"

"Для всего". Голос подумал и добавил: "Теоретически".

Такое добавление мне не понравилось.

"То есть?" Подозрительно спросил, вернее, подумал я. "Это как?"

"Все зависит от силы негативного воздействия окружающей среды и ресурсов системы защиты".

"И какие э... ресурсы у защиты?"

"Эта информация мне не известна". — Печально произнес искусственный интеллект голосом расстроенной девочки. Мне опять почудилась издевка, причем настолько явная, что я засомневался, действительно этот интеллект тупил, или просто издевался надо мной? То есть не он, а она, девчонка с искусственным интеллектом? Или все же он, искусственный интеллект с голосом девчонки? Что-то я запутался совсем.

Очевидно, я так усиленно думал, что девочка сообщила:

"Я являюсь искусственным интеллектом версии ноль точка двести сорок шесть. Различные варианты голосовой настройки можно выбрать в настройках искусственного интеллекта в меню звук".

Я обрадовался. "Ага, так мне можно выбрать другой голос?"

"Можно".

"Давай". Я мысленно потер руки. "Давай выберем такой, тоже женский, но только взрослее, эдакий, чтобы, ну... — Никогда не думал, что можно смущаться, не говоря, а думая. Оказывается, можно, да еще как. — Чтобы голос был таким, ну, чуть хрипловатым... Ну, ты понимаешь?"

"Понимаю".

Я радостно потер руки, вернее, вновь попытался и вновь обломался, но не пал духом. "Давай".

"Что давай?" Провалиться мне на месте, если в голосе недоумения было не меньше, чем у монашки в анекдоте про морковку.

"Ну, делай тот голос, что я просил".

"Нельзя".

"Как нельзя!" Я чуть не свалился с дивана. "Ты ведь только что сказала, что можно".

"Можно. Либо после полной перезагрузки системы, либо на главной базе, имея необходимый доступ. В данный момент варианты настройки системы вами были уже выбраны".

"Это когда это?" Я аж вспотел от негодования.

"Варианты настройки вами были выбраны при первоначальной активации системы".

"Ничего такого я не выбирал!"

"Выбирали".

"Не выбирал!"

"Выбирали".

"Ничего я не выбирал!"

"Выбирали".

Я замолчал, понял, что препираться с искусственным интеллектом можно до бесконечности и никогда я его не переупрямлю, если только у него раньше батарейки не сядут, ну, или что там у него. И опять поймал себя на том, что яростно чешу затылок. Убрал руку от затылка и начал обозлено тереть лоб. Думай Леха, думай. Соображай, как искусственную девчонку переспорить. "Твой эмоциональный фон стабилизирован".

"Чего?"

"Твой эмоциональный фон стабилизирован".

Я возвел взор к потолку, хотел гневно потрясти руками, но с удивлением понял, злиться совсем не хочется. Ну, совсем.

"Что ты имеешь ввиду", терпеливо подумал я, "сообщая, что мой эмоци...анальный фон стаби-ли-зи-рован?"

Я возгордился собой, не всякий с первого раза такое без ошибок выдаст.

"Стабилизирован процесс выброса стрессовых гормонов".

Кошмар какой, хрен редьки не слаще. Что сказала? Ладно.

"Когда я впервые увидел этот "Деф", подумал я, "я лежал на спине в сарае, а он светился над моим животом. Я еще подумал, в нем отражается солнце. Я его взял и побежал, не помню, куда и почему. Нет, помню, домой. А почему, не знаю, помню только, что надо бежать и прятаться вместе с этим "Дефом"".

"Аварийный вариант поведения был вписан в стрессовый протокол твоего сознания". Бесстрастным голосом прокомментировала девочка, хотя я ее об этом не просил.

"Тобой?" Слегка ошарашено спросил я.

"Нет". Так же бесстрастно произнесла она.

"А кем тогда?" Я совсем растерялся.

"Вами".

"Кем?"

"Вами".

"Это мной и еще кем-то?" Я ухватился за затылок и дернул за волосы.

"Нет".

"Только мной? Одним мной?"

Девочка помедлила и чуть ли не выдавила из себя: "Да".

"Да как я такое мог-то!" Мысленно завопил я и неожиданно поймал себя на мысли, что здорово приловчился болтать, не открывая рта. И от этой мысли сразу успокоился и отпустил свои многострадальные вихры. С такой жизнью вырасти не успею, а уже лысый буду как табуретка.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован". Злорадно сказала девочка.

Да чтоб ее! Эдак она мне всю психику ушатает, а она у детей, в смысле, у меня, ранимая, так деда говорил. Эксперименты надо мной проводит, вивисектор искусственный. Во, опять слово не знакомое, а о чем оно, знаю. Я пригорюнился.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован".

Все, надо брать себя в руки, а то меня тут в овощ превратят. О чем это я последний раз ей говорил? Ну да.

"Как я мог сам себе что-то там вписать?" Я старательно не повышал голос, или что там получается при мысленном общении. "Я не умею такого, ну вот никак. И не делал я это".

"Делали".

"Не делал".

"Делали".

Опять логический тупик наметился. Во, что спросить хочу.

"А почему ты мне то "ты" говоришь, то "вы"?"

Девочка помолчала, потом с явной неохотой сообщила: "Это закрытая информация".

"Для кого закрытая?"

"Для тебя".

"Тобой закрытая?"

"Нет".

"А кем?"

Опять пауза, потом неохотное: "Вами".

"Опять только мной одним и не кем еще?"

Она помолчала, и когда я уже отчаялся услышать хоть что-то, процедила сквозь зубы, хотя какие у нее зубы есть: "Да".

Ну, все, никакого просвета в этом мраке безумия не предвидится. Что делать, куда идти? Я печально вздохнул, и тут меня осенило, в который раз причем.

Я понял, что в далеком, а может и не очень далеком, скорее, совсем скором будущем я стану великим ученым, физиком-ядерщиком, например, и изобрету машину времени. Вот. И отправлю ее назад в будущее самому себе, чтобы исправить какие-нибудь страшные катастрофы, неминуемо случившиеся там. В будущем. А что, что-то такое я читал, или смотрел, не важно. И теперь я как супер-герой буду творить подвиги направо и налево, исправляя жуткое пост апокалипсическое будущее на мирное и счастливое. И называет она меня тамошнего на "Вы", потому как тыкать великому герою и знаменитому профессору не может, а со мной нынешнем можно. О как! Я горделиво приосанился и, лежа на диване, попытался принять позу, наиболее соответствующую будущим моим памятникам от благодарных потомков.

"Тебе надо поесть". Решительным тоном сказала девочка. Хотя какая она девочка, девчонка она, нет, грымза она компьютерная, вот кто, весь драматизм момента нарушила, чтоб ее.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован".

"Да чтоб тебя!" Мысленно завопил я. "Хватит мне его, фон мой, это самое, стабилизировать! Эдак и рехнуться можно!"

"Хорошо".

"Что хорошо?" Изумился я. "Рехнуться хорошо?"

"Нет, не рехнуться". Кротко сказала девочка. "Рехнуться не хорошо. Я не буду проводить тебе стабилизацию эмоционального фона".

"Да?" Если бы я не лежал, я бы упал.

"Да". И задумчиво добавила: "Без крайней необходимости".

Ну, и так хорошо. Не знаю, в чем она эту необходимость увидит, но пусть лучше так, чем совсем никак. Мне даже повеселее стало как-то.

"Тебе надо поесть". Еще более решительно заявила девочка. Прямо как строгая воспитательница в детском саду.

"Надо, значит надо". Покладисто согласился я. Не буду с ней спорить, еще передумает, чего доброго, да опять начнет проводить мне, эту, как ее, стабилизацию. А там, какой из меня в будущем великий герой получится? Так, мямля какая-нибудь, которым любая главная злодейка вокруг пальца крутить сможет. Уж лучше таким, волевым, непреклонным. Я выпятил подбородок и скосил на него глаза, пытаясь разглядеть его героические пропорции. Ничего не увидел, зато чуть не окосел.

"Ты чего?" Подозрительно спросила девочка.

"Ничего". Мысленно промычал я, пытаясь выпятить подбородок еще больше.

"Ну, так есть иди".

"Иду". Подбородок никак не хотел превращаться в героический. Потом перед зеркалом потренируюсь, решил я.

"Есть иди, кому я говорю!" Грозно заорала вредная девчонка. Завидно ей, видать, что великим героем я стану, а она так, на побегушках.

"Ты что улыбаешься?" Она еще сильнее повысила голос. "А ну, марш есть! Бегом!"

"Да иду уже, иду". Я бодренько вскочил с кровати, но нерешительно остановился. "Слушай, это, я тебя оставлю ненадолго, на тумбочку положу. Руки помыть надо и все такое".

"Нет!!!" Девчонка заорала так, что я аж подпрыгнул. Думал громче, чем она до того орала, нельзя, ан нет, можно, да еще как. "Ни в коем случае не прерывать контакт!"

"Так ведь..." Я растерялся, да и струхнул немного, что говорить. "Как мне руки мыть и вообще, если я тебя в кулаке таскать буду?"

"Это не я! Я на орбите, а в руке у тебя "Деф!"

"Ну, "Деф", какая разница? Контакт ты прерывать не разрешаешь, а как мне быть?"

"Проглоти его!"

Мне показалось, я ослышался. "Чего сделать?"

"Проглоти "Деф"".

"Ну да". Я с опаской посмотрел на неярко светящийся шарик. "Я же подавлюсь. Вон он какой..."

"Не бойся". Девочка совершенно успокоилась, мало того, заговорила так мягко, даже нежно, что я непроизвольно напрягся. Еще бы. "Не волнуйся. Деф изменит размер на меньший".

Шарик действительно сжался, превратился не больше горошины, но светиться стал сильнее.

Я продолжил смотреть на него с опасением.

"Так ведь он, это, выйдет потом. И как я его там, в этом самом, потом искать буду?" Я не в шутку разволновался. "И не буду я его потом опять глотать! Это, знаешь, ни в какие ворота не лезет!"

"Деф не выйдет, он закрепится в аппендиксом участке кишечника и установит более надежный контакт".

"Да?" Я с неуверенностью глядел на светящуюся на ладони горошину. "Ну, не знаю".

"Глотай, давай!" Грозно прикрикнула девчонка, и я поспешно сунул крошечный шарик в рот. Судорожно глотнул. Задумался. Никаких неприятных ощущений не почувствовал, вообще ничего. Может, он растворился там? Хорошо бы.

"Эй, ты где?" Я опасливо прислушался.

"На геостационарной орбите данной планеты". Бархатным голоском промурлыкала девочка, и тут я запоздало понял, что все. Каюк. Не выкину я теперь этот чертов шарик. И даже если эта искусственная девчонка со спутника втравит меня в какие-то совсем паршивые дела, никуда теперь я от нее не денусь. Во, попал. Я всхлипнул. Горемыка я, Попаданец прямо какой-то.

"О чем задумался?" Ласково проворковала девочка.

"Да так..." Я шмыгнул, облизнул пересохшие губы, прокашлялся. "А ты и вправду искусственная? Ну, интеллект?"

"Вправду, вправду". Ее голос чуть не медом истекал.

"Не очень-то ты похожа на искусственную". Робко заметил я.

Девочка весело засмеялась, будто серебряные колокольчики рассыпались, чем добила меня окончательно.

"Хорошо". Чрезвычайно важным тоном сказала она. "Степень допуска у тебя теперь выше, поэтому скажу следующее. Выбор именно моей психоматрицы не случаен. Она, то есть я, должна помочь тебе адаптироваться в данной ситуации".

Ага, подумал я, довести меня до ручки. Вслух, то есть про себя, я такое, разумеется, не сказал, но приободрился, как-никак, будущий я себе прошлому плохо не сделаю, так ведь? Наверное. Так, успокоились и взяли себя в руки. О, я сейчас о себе во множественном числе говорю, причем, какое множественное число, у меня по русскому больше трояка отродясь не было. Что творится? М-да, так действительно свихнуться не долго. Ладно, продолжим разговор.

"И как ты это сделаешь? Ну, поможешь?"

"Обычно ты засыпаешь не позднее полуночи". Торжественно произнесла девочка.

"Это не обычно", возразил я, "это всегда. Деда говорит, такой вот у меня особенный организм".

По-моему, она насмешливо хмыкнула, но промолчала.

"И что?" Нетерпеливо спросил я. "Ну, засыпаю я до двенадцати ночи. И что?"

"Вот после двенадцати ночи и увидишь". "Так я же засну". Я поразился ее тугодумности. Только что ей объяснил, не увижу я ничего, потому что спать буду, а она не понимает. "Не заснешь. А сейчас есть иди, у тебя уровень гемоглобина упал. И вообще, давай я тебе лучше стабилизацию организма проведу, сразу бодрее себя чувствовать станешь".

"Нет!" Я непроизвольно шагнул назад, поднял руки. "Не надо! Я лучше есть пойду. Прямо щас пойду".

"Так иди".

"Вот и иду". Пробурчал я недовольно.

"Вот и иди". Не менее недовольным тоном произнесла девочка. Я промолчал. Ну, ее, умнее буду.

Я сходил в туалет и на всякий случай, в процессе э... опорожнения мочевого пузыря, старался не смотреть в сторону белого коня, за что крайне ехидным голосом был обозван 'мазилой'. Возмущенно посопел, устраняя последствия эксперимента, помыл руки, вошел на кухню и открыл холодильник.

— Деда! — Завопил я. — Что у нас поесть есть?

— Все что в холодильнике, — откликнулся он из гостиной. — И на плите.

Вот за что я люблю деда, несмотря на все его закидоны, это полная свобода в выборе мной режима и меню питания. Хочешь, ешь мороженое, хочешь, пирожное, правда, они у нас дома почему-то очень редко появляются, в основном, борщи всякие, да котлеты. Зато всегда есть компот. Вот его я первым делом и налил в свою любимую кружку, и поставил ее в микроволновку. Не люблю пить холодное, хотя бы теплым быть, но должно, а лучше погорячее. Накидал из кастрюли в холодильнике на тарелку горку котлеток. Деда не признает магазинные, всегда крутит их сам. Ну как сам, крутит за него монстроподобная электрическая мясорубка, но мясо разных видов и прочее он неизменно готовит собственноручно. Сам режет, мешает фарш с сильно ароматными штуками, сам лепит и жарит, причем неизменно в фартуке и идеально белом высоченном поварском колпаке, смешном таком, как в старинных фильмах. Мой приятель Колька, когда впервые увидел деда в сем обличии, едва под обеденный стол от смеха не закатился. А я привык, сколько деда помню, всегда он в нем кашеварит. Да, кашу, гречку эту я оставил на плите, ну ее, не люблю. Деда каждый раз презрительно хмыкает, когда я в очередной раз ее игнорирую, но вот не люблю ее и все. Если только с молоком и сладкую, и то иногда. А я ведь действительно проголодался, вон как про еду разошелся вспоминать. Шмат хлеба побольше, чашку наружу, котлетосы внутрь микроволновки, компот в рот. Вкусно. Деда компот только сам делает и ягоды с фруктами выбирает по часу, то в руках вертит, то нюхает, наказание, в общем, с ним по рынку ходить. Приходится, деда говорит, он старенький уже, а на мне пахать можно и нужно, вот и использует в качестве одной тягловой силы. Как наберет, еле сумки тащу, а деда идет да посмеивается. Но я в такие дни обычно Кольку с собой зову. Пусть вредный деда в такие дни покупок набирает в два раза больше, но все равно тащить легче, не физически, так морально.

Во входную дверь забарабанили. Электрического звонка у нас нет, еще один бзик деда. Говорит, кому надо, тот сначала на сотовый позвонит, а кто номер сотового не знает, тому у нас дома и делать нечего. И на стук в дверь он никогда не подходит, будто и не стучали вовсе, всегда я хожу.

Я глянул в глазок. Так и есть, Колька, он завсегда как-то чует, когда я есть сажусь. Вот и сейчас.

— О, дедовы котлеты! — Закрутил Колька носом, едва войдя в входную дверь. — Ими аж в лифте пахнет!

— Давай проходи на кухню, — деловито сказал я. — Только руки помой.

— Ты что с футбола сбежал? — Заорал Колька под шум льющейся воды. — Пробормотал что-то про ногу, мол, растянул, а сам как угорелый умчался!

— Компот будешь? — Я попытался переменить тему. А что я скажу, если не помню ничего от вспышки перед глазами, до лежания в сарае.

— Компот буду! — Радостно завопил Колька.

— Котлетосы будешь с кашей, как всегда? — Спросил я. — Может, ну ее, как ты эту гречку ешь?

— Так полезная же? — Удивился тот, входя на кухню. — И вкусная, давай ее побольше. Вот ты кашу не ешь, поэтому и маленький такой, не растешь совсем. Так чего убежал то?

— В туалет приспичило, мочи нет. — Сымпровизировал я на ходу. — Думал, лопну, или того хуже. Еле успел.

— А чего не домой побежал? — Искренне изумился Колька. — А к пустырю полетел, словно за тобой черти гонятся?

— Думал, до дома не успею. — Продолжил я вдохновенно сочинять. — А в ту сторону, ежели что, хоть штаны скинуть успею.

Микроволновка тренькнула и некоторое время мы молчали, сосредоточенно жуя.

"Жевать надо, тщательнее пережевывая пищу. Так она лучше усваивается". Назидательно сказал девчоночий голос. Это случилось так неожиданно (если честно, я про нее забыл совсем), что я подпрыгнул на стуле и закашлялся.

— Ты чего? — Удивился Колька и принялся стучать меня по спине.

"Попей воды". Голосом строгой учительницы произнесла девочка.

— Попей воды. — Эхом сказал Колька. — Оно так лучше проскочит.

— Угу. — Пробормотал я, хватая свою кружку. Выпил компот, отдышался.

— Лучше? — С отеческой заботой спросил Колька.

— Лучше. — Подтвердил я.

— Ну и хорошо. Слушай, что сейчас делать будешь? Мне новую игру на приставку подогнали, вещь! Давай у меня рубанемся, там можно вдвоем по сети кому-нито глаз на за... — Колька оглянулся на открытую дверь и опасливо продолжил: — ну, ты понял, куда натянуть.

"У тебя сегодня днем другие планы". Строго сообщила девочка.

Вот ведь вредина!

"Нет у меня днем никаких планов". Огрызнулся я и недовольно засопел.

"Есть".

"Какие?"

"Потом скажу".

"Когда потом?"

"Потом. После еды. А сейчас жуй тщательнее, а то глотаешь, не жуя, как змея".

"Сама ты..." Я спохватился. Вдруг возьмет и как стабилизирует мне фон мой эмоциональный.

"Кто я?" С интересом спросила девочка. Я подумал.

"Интеллект ты. Искусственный".

"Да, я такая". Горделиво подтвердила она. "А ты жуй тщательнее".

"Да жую я".

"Вот и жуй".

"Вот и жую".

"Вот и жуй".

— Ты чего застыл и глаза как крабик, какой выпучил? — Участливо поинтересовался Колька, с интересом естествоиспытателя наблюдая за мной.

— Думаю я. — Мрачно произнес я и шмыгнул. И он туда же, мало мне полоумная девчонка в голове мозг выносит, еще и лучший друг издевается.

— Не смогу я к тебе пойти, — буркнул я и мстительно добавил: — Наверное.

"Никаких, наверное". Тут же холодным тоном произнесла девчонка. "Не можешь. Скажи".

— Не можешь. — Я вредно ухмыльнулся.

"Не, не можешь, скажи, а не могу". Еще холоднее сказала вредоносная программа.

— Ты чего? — Колька с опаской смотрел на меня. — Может, мячом тебе в голову попали? Не болит?

— Не болит. — Покорно кивнул я. — Не могу.

— Что не могу? — Он еще больше удивился.

— Пойти к тебе не могу.

— А чего? — Не унимался он.

— Голова болит. — Придумал я первое, что туда пришло.

— Так ты только что сказал, не болит она у тебя. — Изумился Колька.

— Не болела. — Согласился я. — А щас заболела. Ой, как прямо заболела...

Для наглядности я начал раскачиваться на стуле, схватившись за щеки.

— Так это у тебя зубы болят, а не голова, голова ты садовая! — Колька аж привстал. — Говорил я тебе, нечего компот таким горячим пить, вот зубы и вступили.

— Вступили. — Покорно согласился я.

— Может к врачу тебе надо? — Колька никак не унимался. — Пойдем, скажешь ты с острой болью, сразу примут, я знаю. Месяц назад сам вырывал. Не сам, конечно, врач мне вырывал. Только обязательно скажи, чтобы с заморозкой вырывали, а то знаешь, как больно будет? Мне Димон рассказывал.

— К врачу мне не надо. Пойду, посплю, само пройдет.

Согнувшись, я поплелся из кухни.

— Ну, как знаешь. — Обиженно сказал Колька. — Тогда я пойду.

— Давай. Только замок не забудь вниз сделать, чтобы закрылся.

Колька, молча, вышел, громыхнула входная дверь. Обиделся, наверное.

"Вот что ты за человек такой?" Мысленно злобно зашипел я.

"Я не человек". Гордо ответила та.

"Оно и видно".

"Не видно. Ты не можешь меня сейчас видеть".

"Разумеется, не могу, я тебя слышать могу".

"Если хочешь, сможешь и видеть".

Я застыл, держась за ручку двери. Деда с интересом наблюдал за мной из кресла гостиной. Ну да, тут кто угодно решит, что ему просто голову морочат, я про Кольку, вот деду и любопытно, чего это мы поругались. А все она, грымза эта искусственная. Стоп. Что она сказала?

"Я тебя видеть смогу?" Я зашел в свою комнату, аккуратно закрыл дверь и уселся на диван. "Это правда?"

"Правда". С достоинством произнесла она.

"А зачем?"

"Как, зачем?" По-моему, девочка растерялась. "Ты не хочешь меня видеть?"

Я мысленно замычал, не зная, что сказать.

"Не понимаю". С недоумением казала она. "Ты должен хотеть меня видеть".

"Зачем это?" Я с опасением посмотрел на потолок. Если спутник на орбите, значит, она где-то там. Как она говорила? Геостационарная орбита. Не знаю, откуда, но я знал, что спутник висит неподвижно относительно определенной точки планеты. Как он висит и не падает, я не знаю, но факт есть факт, и это удручало, росло опасение, что моя голова становилось моей все меньше и меньше.

"Разве тебе не интересно, как я выгляжу?" С обидой спросила девочка.

"Ну..." Я осторожно помолчал. "А должно быть?"

"Обязательно". Уверенно сообщила она.

Эх, была, не была, и я загнул:

"Да нет, наверное". Девочка помолчала, затем растерянно спросила:

"Да, нет или, наверное?"

"Что?" Я захлопал глазами, изо всех сил стараясь, дабы выглядело правдоподобнее.

"Хочешь, не хочешь или может быть?" Медленно произнесла она.

"Что может быть?" Не перестараться бы.

Мне показалось, что девочка зарычала, по крайней мере, звук был такой.

"Не хочешь меня видеть, и не надо!" По-моему, она отвернулась, если только такое возможно.

"Ну, почему не хочу". Пошел я на попятную, неожиданно вспомнилось кое-что. "Хочу. А можно?"

"Нет".

"Как это?" Я действительно опешил. "Только что ты сказала..."

"Сейчас нет".

"А когда?"

"Потом". И ведь произнесла тоном королевы, смилостивившейся над нищим преступником. Мстит, значит. Ладно, мы не привыкли отступать. Вот, кто мы, куда отступать, что горожу? Может, реакция на ее внедрение в мой мозг сказывается? Я почесал затылок, затем лоб, чтобы наверняка, и скромно так поинтересовался: "Когда потом?"

"Потом". Величественно ответила девочка. "После полуночи".

"Почему после полуночи?" Не отступал я согласно непонятному девизу.

"Потому".

Я догадался, если она говорит "потому", уточнять бессмысленно. Ладно, придется ждать время вампиров и оборотней. Я поежился, оживился.

"Слушай, а почему ты меня с Колькой не отпустила? Порубились бы мы на приставке..."

"Не нравится он мне. И некогда тебе".

Я обиделся. "Ты что, за меня друзей мне выбирать будешь?"

"Не буду. На этот день у тебя дела уже есть".

"Какие такие дела?"

"Важные".

"Какие такие важные?" Закапризничал я.

"Такие. Важные. Отправишься в ангар аварийной базы, проверишь системы космического корабля".

Глава 2: День первый. День.

"Космического корабля?" переспросил я машинально. Я увидел себя за штурвалом "Тысячелетнего сокола" Хана Соло, как ловко закладываю виражи и ухожу от погони. А потом — Бам! И всем хана. В смысле, все плохим хана, это я из главного калибра бомбанул, и я, радостный такой, лечу спасать принцессу, ну, или еще кого.

"Что у тебя с лицом?" Подозрительно спросила девочка. "А?" "Если бы я не считывала твои медицинские параметры, подумала бы, ты даун".

Я не знал кто это, но обиделся, тем более, практически сразу непонятно откуда появилось понимание, и я обиделся еще больше.

"Сама ты... Искусственная". Пробормотал я.

"Кто?" Очень ласково спросила девочка.

"Никто". Еле слышно мысленно пробормотал я.

"Ну и хорошо". Милостиво разрешила она.

"Ну да". Совсем тихо пробормотал я себе под нос, если только подобное возможно мысленно.

"Что ты сказал?" Еще ласковее переспросила та.

"Да нет, ничего". Я решил перевести разговор на другую, менее опасную тему. "Космический корабль, это круто. У тебя и он есть?"

"М-да". С сожалением протянула девочка. "Все-таки мне всерьез твой организм проверить надо. А то совсем превратишься".

Я не в шутку испугался. "В кого я превращусь?"

"В дебила".

"Ну, знаешь!" Я вскочил с дивана и забегал кругами по комнате. "Сама ты! И вообще! Не пойду я никуда и не буду ничего тебе проверять! Я лучше к Кольке пойду в приставку резаться, вот что!"

"Обиделся". С явным удовольствием сказала вредная девчонка.

"Да иди ты!" Я высунул язык у настенного зеркала. "И шарик твой возьму и выплюну".

Это я, конечно, приврал, теперь так просто от него не избавишься. Может, клизма поможет? Я расстроился еще больше.

"Ну, прости, ну ладно тебе". Ласково произнесла вредная девчонка. "Что ты так разозлился? Я же пошутила".

"Ничего себе, пошутила она". Я решил бушевать до конца, сделал еще один круг по комнате. "Пошутила она, видите ли".

"Эмоциональный фон стабилизирую". Кротким голосом сказала она.

"Чего так сразу?" Я остановился, перестал махать руками. "Чего сразу фон мне стабилизировать? А может, я не хочу, чтобы мне его стабилизировали? Может..."

Я резко замолчал, а на душе стало спокойно-спокойно, радостно-радостно. Я сел на пол, выпучил глаза и пустил слюну.

"Твой эмоциональный фон стабилизирован". Сообщила вредина. Я глупо улыбался, глядя перед собой.

"Ты чего?" Настороженно спросила девочка.

"Гу-гу-гу". Сказал я и высунул язык.

"Эй, ты что?" Она не на шутку переполошилась. "Твой организм в норме, я же вижу!"

"Ля, ля, ля". Продолжил я общение и скосил глаза на кончик языка.

"Так, давление в норме, пульс в норме, мозговая активность... в норме. Работа внутренних желез... всасываемость кислорода... Что происходит? Что с тобой? Леша? Леша! Леша!!!"

"Я уже, который год как Леша". Кряхтя, я встал с пола. "А вот если ты еще хоть раз мой эмоциональный фон тронешь, так и буду на полу сидеть и слюни пускать, пока у тебя батарейки не сядут".

Наступила тишина. Я забеспокоился, не перегнул ли палку.

"Хи. Хи. Хи". Наконец сказала девочка-программа ледяным голосом. "Смешно".

"То-то же". Я назидательно поднял палец к потолку. "Давай жить дружно и друг друга не обижать".

"Давай". Согласилась она. "Собирайся, иди к кораблю".

"Прямо щас идти?" Я затосковал и страшно вдруг стало. "Может, потом?"

"Сейчас. Давай друг друга не обижать. Хорошо? Я тебе эмоциональный фон не стабилизирую, ты идешь, куда я прошу. Хорошо?"

Я задумался. "Нет, не хорошо. Космический корабль, это конечно круто. А полетать на нем дашь?"

"Нет".

"Как это, нет?" Я опешил. "А зачем я тогда к нему пойду?"

"Провести ряд тестов, калибровку..."

"Э, нет, так не пойдет! Какой мне с этого интерес, на кнопки всякие нажимать можно, а летать нельзя? Не пойдет".

"Увидишь настоящий космический корабль". Вкрадчиво заговорила девочка. "Окажешься на настоящей подводной базе".

"Подводной?" Переспросил я.

"Подводной". Подтвердила она. Я задумался.

"Прокатишься по сверхзвуковому подземному туннелю". Продолжила она. Я облизнулся.

"На скоростном лифте спустишься в глубокую-преглубокую шахту".

"В шахту?" Я забеспокоился. "А вдруг у меня эта, клаустрофобия? Да и темно там..."

"О, нет, там не темно, там везде горят огни. Когда движется лифт, играет музыка..."

Я с подозрением посмотрел в потолок.

"Ты мне сейчас про торговый центр рассказываешь?"

"Какой торговый центр?" Девочка растерялась. "Я говорю про главную шахту центральной базы, пассажирскую лифтовую капсулу".

"Да?" Я недоверчиво почесал затылок, поспешно отдернул руку. Тоскливо глянул по сторонам, вздохнул. "Хорошо, уговорила".

"Вот и замечательно. Иди уличную обувь одевай".

И я пошел. Надел кроссовки, быстренько причесался пятерней перед зеркалом в коридоре. Что и говорить, волосы, это моя гордость, забочусь о них чрезвычайно, холю и лелею, да, пока не выдрал совсем. И как мне от привычки сей избавиться, не знаю, на лысо постричься, что ли?

"Это твой велосипед?" Требовательно спросила девочка. Пора бы ей имя дать, подумал я. Валера, это, конечно, перебор. Может, Валя?

"Твой велосипед, спрашиваю?" Прикрикнула та. Вот, буду звать Грымза. Я хмыкнул.

"Дома есть кто? Ау!"

"Мой это велосипед". Недовольно огрызнулся я. "А что?"

"Управлять им умеешь?"

"Умею. А что?"

"Бери, поедешь на нем".

"Ага, щас. Он стоит немерено, мне деда башку открутит, если я его вдруг прос... потеряю".

"Бери и поехали".

"Медленно едем". В какой раз попеняла девочка. "Можно быстрее". "Это я еду, ты-то педали не крутишь". Пыхтел я, руля по дороге. "Куда теперь?"

"Двигайтесь прямо. Через сто пятьдесят метров поверните направо".

"Как я тебе сто пятьдесят метров отмеряю?" Огрызался я. "С рулеткой пробегусь?"

"Машину видишь? Желтую? Справа? На обочине?"

"Ну?"

"Рядом с ней поверни направо ".

"Так это же к сараю дорога, где я в себя пришел, когда..."

"Да".

"Так мы туда едем?"

"Да".

"Ну, ты и..."

"Кто?"

"Никто".

"Вот и крути педали".

"Вот и кручу. Ты-то ничего не крутишь, просто в животе сидишь".

"Говорила я тебе уже, что не сижу у тебя в животе. Там Деф, а я на орбите".

"Вот и сиди на орбите".

"Вот и сижу. А ты крути".

Никогда не женюсь, думал я, яростно вращая педалями. Если бы я был не на велосипеде и не двигался по ее маршруту, бегом через две дыры в заборах я на месте был бы раньше, нежели на велике вокруг по асфальту. Поэтому, когда я остановился около того самого сарая, где не так давно пришел в себя, я был здорово разозлен, если не сказать больше.

"И что теперь?" Я злобно тряхнул велосипедом, звонок жалобно тренькнул.

"Иди в сарай".

"В тот самый?"

"Да".

Я вошел, огляделся. Внутри за пару часов ничего не изменилось, также пыльно и убого. Покрытый трещинами грязный цементный пол, кирпичные стены со следами белой краски и многочисленными рисунками, навивающие мысли об экскурсии в пещеру первобытных людей, бетонная плита потолка.

"Ну и где космический корабль?" Я прислонил велосипед к стене и недоуменно заозирался вокруг. "Во, наверное, тут". Я приподнял старую картонку, валявшуюся на полу. "Под ней, наверное. Смотри-ка, нет. И где он?"

"Положи картонку на место!" Грозно прикрикнула девчонка. Я поспешно бросил ее на цементный пол. Вот скандалистка, однако. "Не сюда, сюда положи".

На полу появилось красное светящееся пятно размером с блюдце. Я заинтриговано хмыкнул, положил сверху картонку. Пятно пропало. Я заглянул под картонку, пятно было там, на полу. Я хмыкнул еще раз, почесал затылок, потрогал пятно пальцем, и оно исчезло. "Эй, а где оно?" Обеспокоился я. "Где пятно?

"Становись на картонку". "Это еще зачем?" Я шагнул назад. "Становись, говорю!" "Да что же это такое". Заворчал я, вставая в указанном месте. "Командуют и командуют, спасу нет".

"Скажи: корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали". Строгим голосом учительницы младших классов приказала девочка.

"Чего?" Опешил я. "Ты спятила, что ли?"

"Здесь стоит система распознавания голоса". Недовольно объяснила девочка и строго прикрикнула: "Говори, давай!"

— Э... Корабли лавило... ворали, э... лалило... вали, да не...

"Тебе необходимо выговорить фразу правильно, иначе система не сработает".

— Да как так-то! Я отродясь такое не произнесу!

"Говори, сказала!"

— Да чтоб тебя! — Я передохнул, набрал побольше воздуха. — Корабли лавиловали, лаливорали, да не выло...ворали!

Что-то загудело, и неровный кусок пола медленно пополз вверх.

— Это чего еще! — Я отпрыгнул назад.

"Не ори, внимание привлечешь". Зло зашипела девчонка. "Люк открывается".

"В космический корабль? Это что?" Я недоверчиво потопал ногой по грязному полу. "Это обшивка корабля, что ли? Да ладно".

"Не тупи. Это вход в подземный ход".

"Ух, ты". Я с любопытством заглянул в появившуюся щель под толстым слоем бетона. "А там темно".

"Разумеется, темно. Если сейчас была бы ночь, свет кто угодно увидит. Дверей на сарае нет".

Я с опасением глядел на черный цилиндр, ползущий все выше. Щёлкнуло, гудение стало тише, часть цилиндра размером с дверной проем провалилась, и откатилась в сторону. Я осторожно заглянул внутрь. Сбоку на внутренней стенке неярко светились большие кнопки с непонятными обозначениями и надписями.

"Заходи внутрь". В приказном порядке сообщила девочка.

"Да?" Я задумчиво почесал нос. "А что тут на кнопках написано? И почему они большие такие?"

"Цифры и буквы для введения пароля доступа, большого размера кнопки для облегчения ввода".

"То есть, для облегчения?" Не унимался я. Входить туда мне почему-то очень не хотелось.

"Если боец ранен!" Рявкнула вредная девчонка и добавила еще громче: "Входи быстро, сюда идут!"

"Кто идет?" Я заволновался. "А велосипед?" Я подбежал к нему, схватил, он жалобно тренькнул, мол, не бросай меня, хозяин, пропаду я тут.

"А ну брось его!" С негодованием завопила противная компьютерная программа. "Никуда он не денется! Быстро в лифт!"

"Так ведь!.."

"Быстро в лифт, сказала!"

Я прислонил несчастного двухколесного друга к стене, всхлипнул и бросился внутрь кабины. Не войдет он сюда. А если вертикально?

"Нажимай дабл ю, эй, си..."

"Чего нажимать?" Я чуть не плакал, водя пальцем напротив здоровенных кнопок. Не ори она, как полоумная, я бы, конечно, сообразил, где какая буква. За минуту, две. А так... Я мысленно закричал: "Не дается мне английский, не мое это!" "Вот ведь! Нажимай, где светится!"

Около большой желтой светящейся кнопки загорелся красный зайчик. Я ткнул ее пальцем. Она мигнула и на включившемся экране появилась звездочка. Зайчик прыгнул к следующей букве, я тыкнул и ее. Еще одна звездочка и так восемь раз подряд. Затем скрежетнуло, дверь встала на место, загорелся свет, кабина поползла вниз.

"Не успеем! Жми сюда!" Зайчик запульсировал напротив здоровенной кнопки: "EMERGENCY DESCENT!!!" Именно так и написано, с тремя восклицательными знаками сразу. Я не стал задумываться, почему бы, и со всей дури шарахнул ее кулаком. Лязгнуло, и кабина провалилась, а я с размаха сел на мягкий пол. Тяжко бухнуло, все замерло. Я старался не дышать. Негромко пощёлкало, и кабина с огромной скоростью полетела вниз.

Мой желудок подкатил к горлу. "Но-но!" Возмущенно воскликнула девочка. "Ты еще наблюй тут!" Рвотные позывы резко прекратились, и я расслабленно откинулся к холодной стенке кабины. Вроде нормально все. Или нет? Я осторожно встал, по очереди пошевелил рукам, ногами, проверяя, все ли цело и принялся разглядывать кнопки и символы рядом с ними. "Помнится, кто-то музыку в лифтах обещал". Подумал я. "Я обещала ее в лифтах центральной базы, а не тут". Голос у девочки был очень раздраженный. И чего злится, спрашивается? "А что значит эта кнопка?" Я заинтересовался самой красивой, большой красной кнопкой под прозрачной крышечкой. "Не смей ее трогать!" Я решил, у меня перепонки лопнули. Потряс головой. "Что так орать?" Возмутился я. "Не трогаю я твою кнопку". "Вовсе она не моя!" Девочка почему-то возмутилась еще больше. "Не трогай ничего". "Да и ладно, не трогаю я. Очень надо". Я убрал палец от кнопки и закрыл крышечку. А жаль, уж очень любопытно было, что случится, ежели ее нажать. И тут я с размаха упал на пол. Лифт начал тормозить, причем с не слабой перегрузкой. Зато я понял символы под кнопкой "EMERGENCY DESCENT!!!", где были нарисованы лежащие на полу человечки. Ежели нажал, так лежи и не выпендривайся, перевел я с языка знаков. Ну, или ляг и не вставай с пола, к примеру. Перегрузка стала уменьшаться, однако я продолжил неподвижно валяться на мягком полу.

"Что разлегся, крикун?" Недовольно поинтересовалась девочка. "Все, приехали".

"Что значит, приехали?" Я забеспокоился, уж очень двусмысленно прозвучало. Кабина вздрогнула, замерла.

"То и значит". Она явно была не в духе. И как искусственный интеллект может быть не в духе, спрошу я, но факт остается фактом. "Выходи, давай".

Дверь откатилась, я приподнял голову и с любопытством выглянул наружу, но с пола вставать не спешил. Помещение три на три метра, напротив здоровенная дверь со штурвалом посередине, как в фильмах про апокалипсис, ну, или про ограбление банка. Я встал, не спеша подошел, с интересом постучал пальцем и поскреб ногтем. Железная и уж толстая, наверное... Я почесал затылок. "И что дальше?"

"Вводи код доступа". Появился до боли знакомый зайчик, и я лихо отбарабанил по кнопкам. Мелодично зазвенело, приятный женский голос что-то мягко произнес на иностранном языке. Внутри двери протяжно пощёлкало и на этом все закончилось. Открываться она не стала.

Я потер плечи, поежился. Холодно тут, что ни говори, вон при дыхании пар из носа вылетает.

"И чего дальше?" Вновь вопросил я в пространство.

"Рычажок возле маховика видишь?" Сердито сообщила девочка. Все еще дуется, похоже.

"Возле чего?" Переспросил я. "Что за маховик?"

"Вот ведь!.." Она помолчала, продолжила спокойнее. "Колесо такое, как штурвал, видишь?"

"Вижу". Буркнул я, чувствуя себя полным идиотом.

"Вот. Около него рычажок, маленькую такую палочку с шариком на конце, видишь?"

"Я знаю, что такое рычажок". Я недовольно засопел.

"Вот и хорошо. Поверни его".

"Куда?"

Повисло молчание, оно продолжалось так долго, что я всерьез забеспокоился.

"Поверни, куда повернется". Наконец сказала девочка бесстрастным голосом. Я дернул кверху, и блестящая штуковина неожиданно легко отскочила. Я приободрился. "Куда дальше?"

"Не куда, а что". Веско произнесли мне. "Крути колесо, оно же маховик, против часовой стрелки".

Я взялся за ледяной металл и с ужасом понял, что не помню, в какую сторону крутить. Нет, то, что против часовой стрелки, помню, а вот в какую это сторону, из головы вылетело совершенно. А все она, припадочная эта, весь мозг вынесла. Я закусил губу, надавил, и, о чудо, колесо повернулось. Правда немного совсем, а потом уперлось и все. Я дернул раз, другой. "Заклинило". Невозмутимо сообщил я. "В другую сторону, идиот!" Заорала девчонка, видать, окончательно я ее достал. И чего орет, ведь интеллект у нее искусственный, стало быть, и нервы должны быть железные. Ну, или какие там?

Обиженно сопя, я крутил колесо, пока оно не остановилось. "Теперь потяни за большой вертикальный рычаг". Опять у нее голос спокойный-спокойный, будто и не орала только что, точно ей палец прищемили. Я окинул дверь взглядом. Большой вертикальный рычаг был один, не перепутаешь, к сожалению, и я с натугой его потянул. Тяжело пошел, пришлось всем своим весом повиснуть. Наконец он щёлкнул и дверь приоткрылась. "Тяни дверь на себя".

Я потянул. Она открылась неожиданно легко, плавно так, хотя чувствовалось, весит немало. Меня обдало волной теплого воздуха, и я поспешно шмыгнул внутрь. Хорошо, я даже зажмурился от удовольствия. Тепло, пол мягкий. Я попрыгал. Не такой как в лифте, но тоже ничего, и полежать на нем можно, если что.

"Нажми на кнопку рядом с входом". Девочка говорила ровно, как ни в чем не бывало. "Черную, под прозрачной крышечкой. Да, эту".

Я нажал. Загудело, дверь начала закрываться. Я принялся озираться, и понял, что попал в метро.

За небольшим помещением с мягким полом, за стеклянными, будто в супермаркете, дверьми, открывался вид на станцию "Комсомольская". Я робко подошел к выходу, створки с тихим шелестом откатились. Никого.

— Люди! Ау! — Крикнул я и испугано попятился, так страшно прозвучало это в полнейшей тишине. А когда еще и эхо загуляло, я отбежал к круглой двери и начал стучать в нее кулаками. "Успокойся!" Недовольно прикрикнула девочка. "Все нормально". "Да какое нормально?! Люди где? И почему тишина такая?" "Не тупи. Это не метро, это копия станции, только и всего". "Да?" Я не особо поверил, но ломиться в стальную дверь перестал. "Да. Иди по ней прямо и никуда не сворачивай".

Стеклянные створки снова раскатились в стороны, я осторожно выглянул. Никого и тишина стоит такая, что в ушах звенит. Шуметь я больше не стал, одного раза хватило, поэтому тихонечко, на цыпочках, зарысил вперед. Однако вскоре я полностью освоился и неторопливо вышагивал, с любопытством крутя головой по сторонам. Отличия все же были. Не было углублений под рельсы для вагонов, вместо них рядами возвышались стенды с образцами древнего оружия, вроде всевозможных дубин, копий и прочего. Невзирая на недовольное ворчание нерадивого орбитального экскурсовода, я подошел ближе. В основном палки разной длины и толщины, с вделанными в них обломками костей, раковин, кусками вулканического стекла и прочего. Встречались и похожие на корзины штуки, наверное, использовались в древности в качестве щитов. Особо понравилась грубо сплетённая веревка со здоровенным круглым камнем на конце, очевидно, в первобытном обществе тоже проходили соревнования по метанию молота. В общем, фигня одна.

"Что там?" Я свесился с перил в центре зала, глядя на уходящую вниз лестницу. "Прекрати плеваться! " Возмутилась девочка. "Как тебе не стыдно?" "Да что такого?" Недовольно заворчал я, вот ведь привередливая какая. "Подумаешь, разок плюнуть нельзя". "Нельзя". Строго произнесла чистюля заоблачная. "Иди, давай". "Иду". "Вот и иди".

Беззаботно насвистывая, я минул станцию "Комсомольская" и из Первобытного общества вошел в Древний мир, на станцию "Театральная", где, не обращая внимания на недовольные девчоночьи крики, побежал к стендам. Здесь куда интереснее: сабли из желтого металла, мечи, луки, шлемы, щиты. Побродил с открытым ртом вокруг колесницы с запряженными в нее чучелами лошадей. Почему в ней не оказалось чучел воинов, не понял, может, украл кто? "А куда ведут эти лестницы?" Я с интересом шагнул на ступени, чем вызвал новый шквал негодующих криков небесной девчонки. Вот ведь скрытная какая. "Тебе не важно, что там!" В очередной раз возмущенно выдала она свою дежурную фразу и с негодованием добавила, как всегда: "Вперед иди!"

В завершении станции я восхищенно поцокал языком у закрепленных на вешалках доспехах римских легионеров. Сбегал через центральный проход к ряду витрин напротив, там нашел облачения варваров с причудливыми рогами на шлемах и без. Не удержался и, не смотря на бурные протестующие вопли, примерил себе. Шлем оказался как раз в пору. С неохотой вернул музейный экспонат на место, чем несколько успокоил непомерно жадную девчонку, и прошел на станцию "Новокузнецкая". Пошли ряды закованных в сталь рыцарей, и я даже струхнул, не прячется ли в них кто.

Через некоторое время я, забыв обо всем на свете, бегал по подземному музею, примеряя на себя то и это. Крики девочки со спутника давно отсеялись и совершенно не воспринимались сознанием. Я решил проверить одну догадку и, несмотря на бурные протесты геостационарного гида, подошел к самому крутому набору рыцарских доспехов и, как мог, принялся напяливать на себя. Ох, и возмущалась компьютерная девчонка, ох, и орала, но зато я понял, что все, что находится в залах метро, все подобрано под меня. (Сноска. Когда я заинтересовался экспонатами поближе, из инета выяснил, что доспехи надо одевать на толстую подстежку, и оказался в недоумении, так как тогда они на меня не налезут. И лишь позже узнал, что эти железки надо одевать прямо на голое тело. Почему, разговор особый.) Получается, это все, протяженностью в несколько станций метро, мой гардероб? Это как? "Информация закрыта". В очередной раз выдала девочка со спутника. "Да почему?" Я возмущенно потряс очередной сбруей из доспехов, тютелька в тютельку подошедшая мне. "Тут, если плечи чуть шире и все, не налезет, а мне в самый раз. Как ты это объяснишь?" "Закрытая информация". Деф непреклонно стояла на своем. "Да и ладно". Я раздражено бросил на пол железяки, отчего спутниковая вредина застонала в голос, и отправился к выходу со станции. В конце концов, совсем надоело ее: "Иди вперед и не оглядывайся". "И ладно, и иду". "Вот и иди". Я прошел к выходу со станции и застыл. Наконец-то. Станция "Маяковская". Не то, что, наконец, именно эта станция, а, наконец, появилось настоящее оружие. Я стремительно пробежал мимо длинного ряда старинного огнестрельного хлама. И что за идиот это все тут насобирал? Кому, спрашивается, нужны все эти пищали и мушкеты? На одном дыхании влетел в эпоху Новейшей истории, на станцию "Площадь Революции", и радостно цапнул с полки пистолет. Тяжеленный такой, черный. Нет, слишком тяжелый. Вот. Я схватил небольшой и блестящий, с перламутровой рукоятью, для меня в самый раз. Надул губы, прищурился.

— Осталовисто, бейба. — Хрипло произнес я, держа пистолет на вытянутых руках. Девочка в очередной раз предостерегающе закричала. Грохнуло, все заволокло сизым дымом, я надсадно закашлялся. Как не выронил пистолет, не понимаю.

"Положи на место!" Завизжала девчонка. "Идиот малолетний! Сейчас же положи, откуда взял! Осторожно! Медленно клади!"

— Да кто же знал, что оно заряжено! — Еще громче, нежели она, вопил я. — Что за придурок его на предохранитель не поставил?!

"Что за придурок оружие без спроса хватает!" Не оставалась она в долгу. "Сначала смотреть надо, заряжено или нет и только потом им размахивать, словно неандерталец дубиной!"

— И не размахивал я! — Не унимался я. — Оно само выстрелило.

"Ну да, конечно". Чрезвычайно ехидно говорила та. "Само. Положи сейчас же".

"Да, пожалуйста". Я осторожно положил сумасшедшую машинку на место и оскорблено отвернулся. "Очень надо".

"Вот и хорошо. И не трогай больше ничего".

"Да не очень то и надо".

"Вот и хорошо. Иди вперед, никуда не сворачивая".

"Ну и иду".

"Ну и иди".

Какая печалька, что ничего потрогать нельзя, а чего я только не видел на стеллажах, и автоматы, и пулеметы, и гранатометы. При виде ракетных установок я вообще чуть не заплакал и если бы не жуткие вопли вредоносной программы, обязательно попытался бы жахнуть из такой. А во второй половине зала экспонаты закончились, хотя стеллажи для них были. Чего это, проснись, Муля, нас ограбили, или коллекция не завершена, непонятно. Зал закончился тупиком с большим, метров десять, наверное, круглым помостом посередине. Едва слышно играла музыка. Пол вокруг был каменный, но другой, и изрезан всевозможными абстрактными узорами, которые мягко светились разными цветами, очень красиво, но пугающе. Эдакое древнее капище ведьм и колдунов, место для заклания. Меня передернуло.

"Становись в центр возвышения". Скомандовала девочка спокойным голосом, хоть орать, наконец, перестала. Мне это не понравилось. Не то, что она не орет и опять командует, хотя это тоже, не понравилась ситуация. Уж, не в качестве ли ритуальной жертвы она меня приготовила? Щас как выйдут бородатые мужики в балахонах, да как начнут подвывать замогильными голосами о запрете посещений водораспределительных колодцев и срывании резьб на штуцерах. Я недоуменно почесал затылок. И чего навеяло, спрашивается?

"Становись в центр возвышения, говорю". Нетерпеливо повторила девочка еще более командирским тоном. Во мне взыграл дух противоречия.

"Это зачем?" Я принялся озираться вокруг. А если все же вылезет кто? Я с опаской поглядел на неподвижные бронзовые фигуры, вдруг оживут? Жуть какая.

"Ты хочешь посмотреть на космический корабль?" Холодно произнесла девочка. Я задумался. "Хочу". "Это резервный вход". "А это что тогда?" Я махнул рукой за спину. "Этот путь к резервному входу, он сделан людьми. Вернее, с помощью людей, вернее... Это сейчас не важно. А то место, где ты стоишь, создано много времени назад. Наверху меняется климат, ландшафт, здесь все неизменно". "Ландшафт". С удовольствием повторил я. Прикольно звучит. Надо будет Кузьку так обозвать, вот, небось, разорется. "Ты что лыбишься?" Недовольно вопросила девочка. "Ничего я не лыблюсь". Я насупился. "Становись в центр возвышения". Вновь скомандовала она, прямо как заезженная пластинка по кругу играет, честное слово. Я замер с поднятой ногой. Что за пластинка такая?

"Ты пойдешь или нет?" Прикрикнула вредина.

"Да иду, иду". Привычно огрызнулся я, поднимаясь на покрытый светящимися узорами пьедестал. "Становись в центр". "Это зачем еще?" Мне вновь навеяло о ритуальных жертвах на алтаре.

"Надо".

"Кому надо?"

"Тебе надо".

"Мне не надо".

И тут я полетел куда-то вниз, в темноту. "А-а-а!" Истошно заорал я, но звука не было, вернее, был, но такой, будто в подушку кричу, глухой и тихий. Это напугало меня еще больше, поэтому я взял тон повыше и завизжал. "Ничего себе". Уважительно сказала девочка. "Больше ста децибел. А ты здорово визжать умеешь". Зажегся свет. Я увидел, что стою в чем-то вроде каменной бочки метра три диаметром и примерно пять высотой. Крышки у бочки не было, там с бешеной скоростью уносились вверх стенки круглого туннеля. Откуда шел свет я не понял, не до того было. Я прислонился к скользкой, похожей на тефлоновую, боковой поверхности бочки и изнеможенно сполз на дно. "Испугался?" Участливо поинтересовалась девочка. Вот ведь... Грымза, в общем. Отрицательно помотал головой, глотнул, прокашлялся. Я себе, часом, голос не сорвал? Не, обошлось. Посмотрел наверх и меня замутило. "И долго так будет?" Спустя какое-то время просил я, глядя в пол. "Недолго. Уже все. Почти". От лихого торможения я растянулся на полу в позе лягушки, только лапками кверху. "Эй, ты что творишь!?" Возмутился я. "Это не я". Беззаботно сообщила девочка. "Это система лифта". Я беспомощно барахтался на жестком полированном камне под тяжестью перегрузки торможения. "Пять". Неторопливо произнесла компьютерная садистка. "Четыре. Три. Два..." Мой вес стремительно приходил в норму, но я продолжал лежать, даже трепыхаться перестал. Ну, ее, что эта психопатка задумала? Возьмет, да и отправит меня в космос, но без корабля, а с помощью этой вот катапульты. Лучше полежу, целее буду. "Ноль. Приехали". Стены бочки ушли вниз, наступила тишина. Я глянул вверх, туннель не двигался. Я сел и посмотрел перед собой. Все те же стены туннеля, похожие на переплетение множества ветвей. Тупик. Я опять поглядел вверх и не увидел ни единого пятнышка света, лишь уходящие вверх волнистые коричневатые стены, а потом наступила темнота. Я закричал, уже не помню, в какой раз, вскочил и начал колотить кулаками по стене. Из нее высунулся белесый отросток со светящимся глазом на конце, а может и червяк какой, внимательно меня осмотрел и спрятался обратно. Я икнул, отскочил назад, помолчал, обдумывая увиденное, а затем завопил еще громче.

"Что ты все орешь?" Недовольно спросила девочка.

— Так ведь, тупик тут! — Возмущенно заорал я в ответ. — Я на дне, а колодец хрен знает какой глубины!

"Не ори". По-моему, она брезгливо поморщилась. "Нет тут тупика. Оглянись".

Я оглянулся. Сзади был выход в длинный коридор. Я выдохнул порцию заготовленного воздуха, вдохнул, выдохнул. "А", сказал я, вернее, подумал. "Ну да. Я так и думал. Что выход сзади". "Ну да". С ехидством передразнила меня вредная девчонка. "Так и думал. Иди, давай". И я, молча, пошел, не позориться же перед ней еще больше. "Ух, ты". Восхищенно произнесла она. "Какие у тебя уши красные. Может, стабилизировать?" "Не надо". Промямлил я. "Что ты сказал?" Ну конечно, будто она не расслышала. "Не надо, говорю". Вяло повторил я. "Нормально все". "Точно?" Не поверила та. "Да". "Ну и хорошо. До конца по коридору, затем налево". Нет сомнения, мстит мне за экспонаты, вредина. Руками не трогай, руками не трогай, а зачем они лежат тогда, если их трогать нельзя? Вот и я так считаю. Я шел, уткнув взгляд в пол, но через некоторое время стал озираться. Пол и круглые стены на вид были из разноцветного камня, густо покрытого резьбой, где светящейся, где нет. В одних местах просто узоры, а в других картинки, напоминающие комиксы о неких героических историях. Я даже притормозил, заинтересовавшись приключениями обычного паренька, суда по предметам в его руках, наверное, плотника, или столяра, в чем между ними разница, не понимаю, однако, не суть. При рождении природа обделила этого горемыку, наградив знатными длинными ушами, ну прямо как у осла, но судя по всему, паренек не унывал и с веселой, беззаботной улыбкой на лице отправился в путешествие за подвигами, где и нашел гигантское яйцо. Выходил, высидел его и народился из него дракон, а может, и не дракон, так как тварь крыльев не имела, зато имела много рук и еще какие-то хоботы на спине, а может, это были щупальца. И жили они, поживали очень даже мирно себе, тварюга помогала ему по хозяйству и даже, вроде, делала за него домашние уроки, но однажды напали на них злобные дядьки с ног до головы в латах, но почему-то без мечей, хотя и со щитами, и взяли несчастного паренька в плен. Зверюга пыталась его защитить, но безуспешно. В тоске и грусти о хозяине она начала партизанскую войну и весьма в том преуспела, захватив несколько планет и сожрав тамошних злобных обитателей. Разумеется, она к тому времени была не одна, народив и воспитав на чувстве свободы и независимости множество соплеменников, однако освободить хозяина не смогла, потому как злые дядьки взорвали его прямо изнутри в области позвоночника. Я шмыгнул, глядя заключительную картину со скорбящей, горько плачущей зверюгой, из широко открытой пасти которой текли слюни и сопли.

Я шмыгнул еще раз. "Ты чего?" Подозрительно спросила девочка. "Паренька жалко". Ответил я. "Какого паренька?" Еще более подозрительно спросила она. "Вот этого. С длинными ушами". Я ткнул пальцем в страдальца. "Паренька?" С какой-то тупой интонацией переспросила девочка. "Ну да". Я шмыгнул и вытер нос. "И животинку его жалко". "Какую?" В ее голосе послышалась тихая паника. "Вот эту". Я ткнул в скорбящее животное и вытер глаза. "Скучает по хозяину, бедняжка. Прямо Хатико". Я чуть не заревел, честное слово, но в последний момент опомнился и задушил рыдания на корню, все-таки мужчина. "Какое Хатико?" Голос девочки было едва слышно. "Собачка такая была, очень по хозяину скучала". Пояснил я. "Помер тот, а она все ждала, надеялась..." Я отвернулся. Нет больше сил терпеть, иногда не зазорно и пролить скупую мужскую слезу. "Ты обезумел, человек по имени Алексей?" Я таких жутких интонаций у нее ни разу еще не слышал, даже слезы высохли, не успев появиться. "Здесь повествуется о величайшем злодее наших миров, генном инженере, что на склоне своих лет настолько возненавидел жизнь, что создал ее противоположность, то самое существо, что ты зовешь Хатико. К сожалению, его разоблачили слишком поздно, и тварь смогла бежать, хотя ее создателя, ценой неимоверных жертв смогли обезвредить. Но было слишком поздно. Эта тварь имела гены своего создателя и, как считают историки, ее интеллект не уступал, а возможно, и превосходил его. И она создала множество своих копий, улучшив их и вписав в их ДНК ненависть ко всему живому. И много тысячетий мы искореняли их побеги на просторах космоса, пока не загнали назад в логово, откуда все началось. И мы уничтожили их планету. Там не было больше никого, кроме тварей. Мы взорвали ее и превратили в пояс астероидов вокруг звезды". Она замолчала, явно под действием исключительности момента.

"Историю пишут победители". Гордо сказал я. "Теперь нельзя достоверно сказать, как было на самом деле". "Можно". Возразила она. "Есть записи из лабораторий, камер наблюдений, видео очевидцев. Огромное количество подтверждающей информации". "И никакого количества информации, подтверждающей иную точку зрения?" Во выдал, восхитился я. "Разумеется. Ее нет". "Как это нет?" Возмутился я. "Столько народа вокруг, и никто не заступился за Хатико, пока дядьки в доспехах утаскивали его хозяина? Вот это люди, никакого сострадания". "Не люди". Холодно произнесла девчонка. "Хрен редьки не слаще". Ответил я и неожиданно задумался, что, собственно сказал. Подумал и продолжил с новым воодушевлением: "У них под носом утаскивают человека, прямо девяностые вернусь, а никому и дела нет". Какие девяностые вернулись, я не знал, но гнал по направляющим и продолжил мысленно глаголить. "Вы слишком глубоко вторглись в тело нашей планеты. Вы занозы. Мы вас вытащим и уничтожим. Сожжем". Я застыл, открыв от удивления рот. Это что я сейчас такое выдал? "Что вы сделаете?" С какой-то непонятной интонацией переспросила девочка. "И кто такие "мы"?" Я закашлялся. Успокоившись, продолжил: "Не важно. Ты утверждаешь, есть много видеозаписей тех событий?" "Да. И не только видеозаписей". "Прекрасно. Рассуждая логически, изображения главного геро... э, персонажа настоящие?" "Идентичны натуральному". "Замечательно". Я пошел вдоль коридора в обратном направлении. Скажу честно, мне очень не понравились ее интонации, появившиеся после моей обмолвки про занозы и прочее, такое ощущение, будто она раздумывает, как бы половчее сжечь меня самого, от греха, как говорится. Во, еще одну непонятную фразу загнул, и откуда что берется? И про занозы с сожжением вылезло непонятно как, может, я с ума схожу? Как говорится, тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Может, про меня речь?

Дойдя до нужного места, я обличающе ткнул пальцем в картинку. "Не может такой добрый и веселый паренек, что здесь нарисован, быть тем злобным злодеем, что ты описала". "Почему?" "Как почему? Да ты взгляни на его добрую улыбку!" Воскликнул я, показывая на изображение. "Это злобный оскал сумасшедшего старика!" Взбешенно заорала девочка. "Это перекошенное от ярости лицо безумного маньяка с манией убийства!" "Нельзя говорить маньяк с манией". Попробовал вставить я свои пять копеек, но она распалялась все больше. "Здесь изображен древний старец, кто несчетные годы копил необъятный груз знаний и использовал их во вред остальным! Не во имя всеобщего блага и процветания, нет! Во имя всеобщей погибели! Вот о чем говорит эта история! Это предупреждение потомкам, бестолочь малолетняя!" "Ну ладно тебе". Заныл я. Сильно она меня перепугала, что говорить. "Оскал, так оскал, злобный, так злобный. Ну что ты?" Я глянул на веселого паренька. М-да, теперь его лицо действительно не напоминало славного мальчугана. И глаза у него какие-то... Б-р-р. Меня передернуло. Встретишь такого в темном переулке, убежишь сломя голову. Наверное, ракурс был другой. Да.

"Я тогда под другим углом на него смотрел". Я решил примириться, пока не поздно. "Вот и не разглядел. А так по виду, реально псих и садист". "Ракурс другой". Недовольно сказала девочка, но было видно, пар она выпустила и ворчит для порядка. "И что ты про занозы говорил?" Вот ведь запомнила, однако, не отвяжется теперь. Я прокашлялся. "Знаешь, как затмение какое-то нашло. Когда посмотрел той твари в буркалы, вот прямо с языка и сорвалось. Слишком хорошо ее изобразили, натурально чересчур. Как живая, прямо, смотрит". Меня вновь передернуло. Картинки на самом деле выглядели очень натурально, чересчур, я бы сказал, казалось, еще немного, и чудище полезет из стены, рыча и облизываясь. Я попятился, пойду отсюда, ну его на фиг. Развернулся и быстрым шагом, не глядя по сторонам, заспешил по коридору. Дойдя до т-образного перекрестка, повернул налево. Во, опять. Нет бы сказать, на перекрестке налево, нет, обязательно было упомянуть про т-образный. Что такое с моей головой, может, я действительно об штангу ударился или мячом прилетело? Или это последствия попадания инородных предметов в мой растущий организм? Я подозрительно пощупал живот, где тут аппендикс, слева или справа? Выше, ниже? Хотя, вроде бы, первые симптомы появились раньше, до глотания. Может, все же головой стукнулся? Непонятно.

Я остановился. Коридор перегораживала гигантская прозрачная линза, к ней вело несколько широких ступеней, которые, как и широкий обод вокруг линзы, знакомо переливались всеми цветами радуги. Не тускло, как в коридоре, а ярко и жизнерадостно, совсем как на том пьедестале, где я провалился.

"Что встал?" Поинтересовалась девочка. "Подойди и коснись... Где покажу". "Да? " Недовольно возразил я. "И опять куда-то провалюсь?" "Не провалишься. Прибудет челнок, ты в него сядешь и отправишься по сверхзвуковому туннелю до пересадки на главную магистраль". "Что значит, до пересадки? У вас тут что, метро?" "Метро". Девочка пренебрежительно хмыкнула. "Тут... Неважно. Иди и коснись сюда". Я посмотрел на знакомый зайчик, на переливающийся радугой узор на камне, печально вздохнул. "Не провалишься ты никуда". Она тоже вздохнула, только устало, по-моему. "Ну ладно, смотри, ты обещала". Я подошел, коснулся узора. На мгновение он покраснел, затем загорелся ровным желтым цветом. За линзой задвигались причудливые тени, замерли, узор стал зеленый. "Иди". Требовательно произнесла девочка. "Куда иди?" "Сквозь портал иди внутрь челнока". "Как это, сквозь?" Не понял я. Она опять вздохнула, на этот раз, по-моему, жалобно. "Перед тобой силовое поле, защищающее... наше подобие метро от воздействия окружающей среды. В том числе от проникновения вирусов, микробов и прочего. Ты пройдешь сквозь портал и окажешься в челноке сверхзвукового туннеля. Сядешь в кресло, хочешь, ляжешь, хочешь, будешь стоять, только сейчас не стой. Иди уже".

Я насупился. "Внутри меня есть микробы, я знаю. И эти, бактерии, а они полезные. Би... бифидо... как их... Нужные, в общем мне. Без них мне, это, не комфортно будет".

"Твои бактерии останутся при тебе". По-моему, девочка обиделась, будто я обвинил ее в попытке обворовать мой иммунитет, и надменно произнесла: "Их никто не тронет". Что бы еще сочинить? Как назло, ничего в голову не приходит, похоже, все же придется лезть в портал. О, придумал. "А там, правда, безопасно?" Я попытался вложить в мысль максимум трагизма. "Что-то мне страшно прямо, вот жуть как". "За время эксплуатации ни одного несчастного случая не было". Злобно прошипела девочка. "Но не удивлюсь, если будет. Лезь, давай!" "Да лезу я, лезу". Я расстроился, если честно, все же надеялся, авось пронесет. "Так иди в портал". Опять она командует. "Так иду". "Так иди". Я окинул тоскливым взглядом гигантскую линзу, вспомнил богобоязненного Митьку, перекрестился и шагнул вперед. Негромкая спокойная музыка, приятные запахи, вроде как на лесной поляне стою, красота. И чего боялся, спрашивается?

Я прошелся по кабине, хотя именно кабину в моем понимании, данное помещение меньше всего напоминало. Круглая комната метров пять в диаметре со сталагмитом посередине, эдакой свисающей с потолка сосулькой, не доходящей до пола. На ее конце находилось утолщение, к которому я нерешительно приблизился. Вся конструкция была полупрозрачной, стеклянной на вид и красиво переливалась цветами радуги и музыка исходила именно от нее.

"Что это?" Робко поинтересовался я. "Неважно". Высокомерно ответила девочка. Я ткнул утолщение пальцем. В плавно текущей мелодии появилось мелодичное "дзинь". Я восторженно открыл рот. В месте моего прикосновения внутри сталагмита рассыпался салют из разноцветных искр, побежали волны света. Я ткнул еще раз, полюбовался на произведенный эффект. На этот раз звук был похож на "дон-н-н". Ткнул третий раз. Красиво. "Что ты за человек такой?" Сварливо спросила девочка. "Чуть что, сразу в руки хватать, или пальцами тыкать. Сядь и сиди спокойно". "Так красиво же". Возразил я, коснулся сразу всей пятерней, а затем провел, словно выдавая аккорд на гитаре. Мы с пацанами во дворе недавно начали осваивать сей музыкальный инструмент, правда, кроме невнятного бренчания особо ничего не получалось, а тут такой красивый переливистый звук. Да я прямо музыкант! "Хватит лыбиться". Не унималась девочка. "Сейчас светиться начнешь". "Как светиться?" Я немного отпрянул от сосульки, с опаской посмотрел на руки. "От счастья". Вредным голосом произнесла она. "Так здорово же". Возразил я и блямкнул по сосульке двумя руками сразу. "Да оставь ты кристалл управления в покое!" Гневно завопила девчонка. "Доиграешься, он тебя в недра вулкана отправит!" Я отдернул руки, отступил назад. "А что ты сразу не сказала? А если бы и вправду отправил, что тогда? Я бы там сварился, или вообще, сгорел". "Не сгорел бы". Неохотно произнесла девочка. " Он потухший давно. А жаль ". "Что?" Я подозрительно покосился на потолок. Ответа не последовало, и я недовольно пробурчал: "Когда с места тронемся? Надоело на одном месте торчать уже". "Приехали уже". Крайне ехидно ответили мне. "Выходи, давай". "Как?" Изумился я. "Уже?" "Уже. Пересадка на прямую линию до центральной базы. А оттуда отправишься на резервную, к кораблю". Я подошел к стеклянной линзе портала. Изнутри она была поменьше, метра два в диаметре. "А точно выходить можно?" Я нерешительно потоптался. "Точно приехали? По дороге не выпаду?" "Не выпадешь". Еще ехиднее произнесла девочка. "Выходи, давай. Да не бойся ты, видишь, портал зеленым светит". Широкая рама вокруг портала действительно переливалась зелеными узорами. Я вдохнул побольше воздуха и пошел вперед. Проход сквозь линзу вновь не почувствовал, словно и нет ее, огляделся и замер в восхищении.

Передо мной поднимался лес. Нет, не так. Лес с большой буквы. Он вздымался уступами, словно горный водопад и исчезал в дали, на невероятной высоте, теряясь среди облаков. Или слоев тумана? Не знаю. Сквозь них падали золотые лучи света, где-то толстенные колонны, подпирающие невидимый свод, где-то тонкие, похожие на спицы. Одни светили неподвижно, другие помигивали и вроде, даже, двигались. От подобного зрелища захватывало дух.

"Красиво?" Горделиво спросила девочка. "Красиво". Искренне согласился я. "Иди, давай, нечего стоять". Тут же приказала она. Ну, никакой логики нет, а еще говорит, что компьютерная.

Я спустился по широким ступеням с разноцветными узорами и бодро зашагал по такой же каменной, слабо светящейся дороге. До Леса было, по моим прикидкам, с полкилометра, не меньше. Это, какого размера должна быть пещера, восхищенно подумал я. Это на какую глубину под землю я попал, с ужасом понял я. Если я здесь заблужусь, никогда ведь на поверхность не выйду!

"Успокойся". Озабоченно сказала девочка. "Все хорошо, не волнуйся. Просто иди по тропинке, никуда не сворачивай". От дороги лилась едва слышная музыка, к ней примешивалось пение птиц, которое я вначале принял за музыку портала. По ковру трав, расстилавшемуся до подножия Леса, пробегали ленивые волны. Тут был ветер, я с удивлением почувствовал его мягкие, теплые прикосновения и вместе с ним накатил шквал ароматов. Ощущения были такие, словно я вновь вошел в цветочный магазин, где мы с дедой совсем недавно выбирали букет. К аромату цветов примешивались запахи травы, прелой листвы, реки. Я остановился. "Тут есть река?" Изумленно спросил я. Девочка гордо хмыкнула. "Есть. И не только". "А что еще?" "Несколько озер, водопады. Это большой заповедник. Тут собрано множество видов исчезнувших на поверхности растений и животных". Мимо пролетело что-то огромное, жужжа, словно небольшой вертолет. Я ойкнул и остановился. "Что это?" "Не бойся, само не укусит. В крайнем случае, я тебя спасу". "Как это, спасу? Как это, само не укусит?" Я заволновался. "Что это вы здесь такое держите?" "Ты думаешь, растения могут существовать без насекомых?" Язвительно спросила девочка. "А я откуда знаю?" "Теперь будешь знать. Иди, давай". "Иду". "Вот и иди". "Вот и иду. Долго еще?" "Нет, скоро придешь. Пройдешь холм с деревом, увидишь станцию мониторинга. Портал рядом". "Станцию чего?" Заинтересовался я, во все глаза пялясь на холм с тем, что девочка назвала деревом. Высотой оно было с хорошую многоэтажку, и мне на ум неожиданно пришло слово "секвойя". С раскидистых ветвей свисали лианы, и где-то очень высоко по нему что-то бегало и прыгало. Весьма немаленьких размеров бегало. Я обеспокоенно прибавил шаг. "Станция мониторинга заповедника. Неужели ты думаешь, здесь все само растет?" Опять в голосе невообразимая гордость, хвастовство прямо, можно подумать, это она здесь все посадила и поливала, пока не выросло. "Откуда я знаю, как здесь все растет, если ты мне ничего посмотреть не даешь?" Окрысился я. "Хочешь, смотри". Равнодушно произнесла девочка. Я остановился как вкопанный. "Правда? Можно?" "Почему нет?" Удивилась она. "Смотри, сколько хочешь. Только иди быстрее и с тропинки не сворачивай". "А куда ведет тропинка?" Я закрутил головой, стараясь увидеть, как можно больше. "На станцию мониторинга и к порталу. От него можно отправиться сразу в... неважно, сколько направлений. Один из них твой". "Наш". Возразил я. "Наш". Легко согласилась девочка. "Иди". "Иду". Машинально ответил я, размышляя. "Нет, не идешь. Ты стоишь. А тебе надо идти к порталу". "Пойду. Чуть позже". План в голове прорисовывался все отчетливее. Пора дать ей понять, чьи в лесу шишки. Нет, эта поговорка такая, на ЭТОТ Лес я не претендовал, себе дороже. Вон по дереву этаже эдак на пятнадцатом какая-то длиннорукая гамадрила скачет. Объяви я себя царем джунглей, как бы она меня не сместила путем... дворцового переворота, скажем. И для этого ей всего лишь придется спуститься с дерева и сказать: "Бу". А если учесть высоту дерева, то рост макаки получится примерно, если не больше, чем у... Я застыл в очередной раз. Прокашлялся и ткнул пальцем в дерево. "А кто там по веткам скачет?" "Закрытая информация". Быстро ответила девочка. "Врешь". Заявил я. "Вот еще". Она обиделась. "Самой интересно". "Это как?" От удивления я икнул. "Ты не знаешь?" "Закрытая информация". Зло прошипела девочка. Похоже, я ее разозлил, сам не зная, чем. "Ладно". Согласился я. "Давай сыграем в игру. Правила простые. Я задаю вопрос, а потом сам же называю ответ, если он правильный, ты молчишь, если не правильный, кричишь: "Дурачок, дурачок". "Странные правила". Подозрительно произнесла девочка. "Нормальные". Возразил я. "Мы с ребятами во дворе так постоянно играем". "Ладно. Начинай". "Где восходит солнце?" Спросил я. "На востоке?" С любопытством проговорила девочка. Я расстроился. "На востоке, это да, но не надо отвечать самой". "Так ты же у меня спрашиваешь". Удивилась она. "Не у тебя я спрашиваю". Возразил я. "Я вопрос задал, а ты отвечаешь. А не надо отвечать. Твоя задача, не ответить на мой вопрос, а промолчать, если я отвечу правильно и сказать "дурачок", если нет". "Как сложно". Задумчиво сказала девочка. "А то". Гордо согласился я. "И так. Вопрос прежний. Где восходит солнце?" "Где?" Радостно повторила она за мной. Я плюнул. "На востоке?" "Предположил я. Девочка молчала. Я забеспокоился. ""На востоке?" Повторил я. "Чего молчишь?" "Ты же сам сказал", удивилась она, "если правильно, я молчу". "А, ну да". Я почесал затылок. "А садится оно, значит, на юге". "Дурачок, дурачок!" Радостно завопила девочка и даже, по-моему, захлопала в ладоши, и добавила, хотя я не просил: "Ответ отрицательный". "А вот кто там скачет по веткам?" Я ткнул пальцем в направлении дерева и с беспокойством заметил, что прыганье и беганье сместилось куда ниже. "Это макаки?" "Дурачок, дурачок!" Еще радостнее закричала она. Я поморщился. "Так, может быть, это белки?" "Ну, ты и дурак!" Восхищенно завопила девчонка. "Как белки могут быть такие большие? И хвосты у белок знаешь, какие пушистые? Ответ отрицательный! Дурачок, дурачок!" Я заскрипел зубами. Нет бы, мне выбрать кодовым словом "дерево", ну, или там, "пень". А теперь я себя сам этим деревом или пнем чувствую. Ладно.

"А может", вкрадчиво продолжил я, " это снежный человек скачет по веткам?" Наступила тишина. "А где дурачок, дурачок?" Поинтересовался я.

"Доступ заблокирован". Удивленно произнесла девочка. "Значит?" Вопросил я. "Ответ подпадает под разряд закрытой информации". "Значит?" с еще более многозначительной интонацией повторил я.

— Ты удивил меня, мальчик по имени Алексей. — Раздался чей-то громоподобный голос. Он шел со всех сторон сразу. Старческий, немного надтреснутый, и невообразимо властный. Я застыл на месте.

Глава 3: День первый. Вечер

— Ты угадал. — Продолжил голос. — Это существо называется у вас "снежный человек". Ваши гены совпадают. Почти.

Мое состояние было даже не паника, оно далеко зашкалило за линию с надписью "паника" и с воплями вприпрыжку бежало в степь. Ну, или там в лес. А когда посмотрел в сторону дерева, мне поплохело еще больше. По склону холма неслась стая огромных обезьяноподобных существ. Я зажмурился. "Ты чего?" Удивленно спросила девочка.

— Не бойся, мальчик по имени Алексей. — Очень спокойно сказал старческий голос. — Мои питомцы не причинят тебе вреда.

Я открыл один глаз. У края травы стояла толпа лохматых существ, они оживленно жестикулировали, тыкая в меня лопатоподобными руками.

— Они не могут ступить на Тропу, — продолжил голос. — Но, даже если бы могли, плохого не сделали. У всех, живущих здесь, заложен ген дружелюбия к людям. Как у дельфинов, например. Они удивлены твоим появлением, поэтому покинули место обычного обитания.

Я открыл второй глаз, воззрился на стену из рыжеватой шерсти, запрокинул голову. Ряды обезьяноподобных, покрытых шерстью голов с оскаленными зубами привели меня в очередной ступор.

— Не бойся. — Успокаивающе произнес старческий голос. — В отличие от обезьян, они много ближе к людям и их оскал означает радость и приветствие.

— Да? — Я несмело улыбнулся, чем вызвал у толпы бурю восторга. Они замахали руками и заухали еще сильнее.

— А вот речевой аппарат подкачал. — Опечалился голос. — Ладно, что мы о ерунде всякой, — продолжил он. — Хочешь с ними пообщаться?

— А можно? — От удивления я открыл рот.

— Можно. С помощью меня и твоей... помощницы. Предвосхищу вопрос. О снежном человеке стало понятно по запросам твоей... девочки.

Я услышал, как моя девочка растерянно пискнула.

— Крайне беспечно с ее стороны пользоваться открытыми каналами.

Моя девочка натужно закашляла.

— И вовсе она не моя. — Я насупился. — И не помню, чтобы вслух называл ее девочкой. Не помню, чтобы вообще вслух что-то говорил.

Голос засмеялся, по-моему, ему было весело.

— Таким считалось твое обращение к своей помощнице. Но в твоих мыслях она какая-то странная, у нее голубые волосы. Неужели у вас на поверхности есть подобные разновидности популяции? Очень странно. Что с тобой?

Я перестал кашлять, выпрямился, вытер рот рукавом.

— Поперхнулся. — Я не рисковал поднять взгляд, туда, где на геостационарной орбите висел спутник с отвесившей от удивления челюсть девочкой.

— Информация о поверхности планеты от питомцев крайне скудна, — размеренно продолжил голос. — Когда они... Их иногда выгуливают. Так называется, когда ваши питомцы выходят гадить?

Я ошалело кивнул.

— Они плохо разбираются в ситуации на верху, к тому же, слишком отличаются от современных обитателей поверхности. Им трудно ассимилироваться. У меня нет возможности, как раньше, выводить новые виды, я могу лишь заботиться о старых. Но я стараюсь делать это хорошо.

— Вы пытаетесь шпионить. — Подала голос моя э... помощница. Прозвучало это вслух и весьма громко, я даже вздрогнул. — Вам это запрещено. Вы это знаете. — Говорила она строго и даже, по-моему, агрессивно.

— Какой шпионаж, девочка моя. — Голос, до того властный и несгибаемый, как кирпичная стена, вдруг рассыпался великим множеством мягких шариков с добродушными улыбками на каждом. — Простая блажь древней как мир сущности. Обычное любопытство, девочка моя. Имею же я право на маленькую причуду?

— На причуду, быть может, на попытки шпионажа нет. — Однако напор моя помощница сбавила, похоже, раздувать конфликт не хотела. — Однако о Вашем поведении будет доложено. — Упрямо добавила она.

Нет, все же буква закона ей темечко проела основательней, нежели я думал. С другой стороны, она же искусственный интеллект, по-другому не может.

— Кому? — Безмятежно спросил голос, и я нутром понял, что все. Если я сейчас не вмешаюсь, будет визг, писк, поломанные ногти и рыдания в подушку. А вот потом виновным неминуемо объявят меня. Как говорится, плавали, знаем.

Я вежливо прокашлялся.

-Э... Помощницу мою хочу. — Произнес я вслух, понял, что прозвучало весьма двусмысленно, покраснел и добавил: — Поговорить с ней хочу.

— Слушаю, — подавленно произнесла девочка вслух, через непонятные динамики Леса. Мохнатые люди в это время вовсю махали лапами, пардон, руками и тыкали пальцами то в меня, то в небосвод, то в сторону косых золотых столбов света. Кажется, тут начинался закат.

— Я хочу пообщаться со снежными людьми.

— Ответ отрицательный. — Напряженно ответила девочка. — Возможна попытка шпионажа сознания.

— Голубушка моя, — очень проникновенно произнес голос. Если раньше его гендерные признаки не идентифицировались, то сейчас явно прослеживались нотки женского пола, лет эдак за шестьдесят. Эко я хватанул, восхитился я. Как там? Ген... дерные признаки. Во, загнул, красава. — Не делай из старой, немного странной тетушки маньяка-шпиона. Да, развлекалась от ничего-ни-деланья, пыталась разузнать, как там, наверху. Так что ж такого? Если бы вы в свое время не приняли решение о моем...

Девочка, она же моя помощница, рассерженно зашипела на весь Лес. Если были в округе змеи, думаю, они пристыжено заползли под коряги, и не будут подавать голос ближайшие несколько дней. Что за звук! Даже снеголюди испуганно загукали и заскакали по траве, стряхивая с себя несуществующих рептилий.

— Столько лет взаперти, — продолжил голос печально. — Вокруг лишь мои питомцы, скучно, сама понимаешь. Маленькие шалости, не больше. Отнесись с пониманием. И тут, впервые за...

На этот раз шипение было тише, напоминало всего лишь спускание колеса грузовика. Да, в моей биографии был и подобный факт. А нечего половину ночи под окном тарахтеть, выхлопом вонять, а потом дрыхнуть так, что не слышать, как воздух из колес через клапана выходит.

— Неважно, сколько лет, у меня появились гости. Обычная вежливость и любопытство. Могла бы, и уважить старушку.

-Хочу поговорить, — заныл я. — Вон они, какие веселые, вон как весело скачут.

Снеголюди с палками и камнями рыскали в траве и иногда принимались что-то или кого-то с энтузиазмом ими колошматить. Потом все разом бросили орудия труда и забродили, заложив руки за спины, чуть ли не посвистывая. Очевидно, "старушка" погневалась, дабы рептилоидный парк не изничтожали. Из травы в воздух поднялись несколько извивающихся змей, причем пара еле-еле, и улетели вдаль. Я проводил их с широко открытым ртом.

— Лечить придется, — со вздохом прокомментировала хозяйка серпентария. — Снежные люди, они хорошие, но не очень... умные.

— Хочу поговорить, — заныл я еще сильнее.

— Нет! — Рявкнула девчонка так, что я подскочил. — Категорически запрещено! Никаких мысленных контактов с объектом шестьсот двадцать два, никаких разрешений на сканирование! Внешняя информация закрыта. Категорически. Ты и так успела языковой файл взломать.

Я обижено надулся.

— Так как бы я с дорогим гостем общаться смогла? — Искренне удивилась старушка. — Нет, так нет. — Она печально вздохнула. — Пусть хотя бы лес посмотрит, зря я, что ли, тут красоту навожу? Ну, не будь букой.

Я заныл во весь голос. Снежные люди обеспокоенно загукали, попытались подойти ближе, но ступить на тропинку им мешала невидимая преграда.

— Ладно. — Недовольно произнесла моя помощница. — Но недолго. У нас дела.

— Вот и хорошо, милочка моя. — Заворковала хозяйка Леса. — Позволь мне создать вокруг дорогого гостя дополнительный защитный кокон. Уровень кислорода в моем Лесу куда выше, нежели на Тропе, значит, с растительностью на поверхности все же не так хорошо, как раньше. Любопытненько.

Моя помощница вновь предостерегающе зашипела. Снеголюди радостно оживились и похватали камни и палки, но сразу, явно разочарованно, их побросали.

— Милочка, не надо так шипеть, ты мне питомцев пугаешь. Это естественное любопытство с моей стороны, попытаться провести анализ атмосферы оттуда. По ней понять можно многое. К сожалению, выходы на поверхность у моих питомцев в труднодоступных местах, путь оттуда долгий. Пронести сквозь защитные экраны ничего нельзя, а в легких от верхней атмосферы остается очень мало. И, тем не менее, примерный состав я проанализировала. С огнем играете, деточка моя. Не той дорогой пошли.

— Твое мнение известно. — Напряженно произнесла девочка.

— Я обнаружила выбросы радионуклидов. — Строго сказала хозяйка Леса. — Ты знаешь, какой итог.

— Это не мое дело. — Ответила та бесстрастно.

— Когда экскурсия начнется? — Заныл я. — Скоро стемнеет.

— Для дорогого гостя и закат рассветом может стать! — Торжественно объявила хранительница Леса. — Так что с защитным коконом? Совсем слабеньким, чисто для нормализации количества кислорода. Понимаю, ты подобное можешь и сама, но...

— Делай. Осторожно.

— Обязательно. Осторожность — мое второе имя.

-Так ты и до фразеологизмов успела добраться? — Возмущенно воскликнула помощница. Хозяйка Леса добродушно засмеялась.

— Прости за любопытство. Чисто академический интерес.

— Ну да. — Уныло проворчала девочка. — Твой академический интерес у нас на спине клыками прогрызен.

Я весело хрюкнул. Прикольно сказала, хотя непонятно.

— Ты утрируешь, — величественно ответила Хозяйка. — Не грызли тебе спину клыками.

— Зато весь мозг выели, — агрессивно ответила, непонятно почему, девочка.

— Это да, — величественно заметила Хозяйка. — Образование у нас на высоте.

Девочка злобно зарычала, Хозяйка кротко засмеялась, я раздраженно плюнул, мне их непонятные разговоры надоели хуже горькой редьки. О, опять, этот, как его, фразеологизм. — Хочу водопады посмотреть. — Решительно заявил я. — И озера тоже. И водопады. Это главное. Водопады хочу смотреть в главную очередь. Это мое все.

— Что все? — С добротой в голосе поинтересовалась тетушка Леса.

— Главное все. Что посмотреть хочу. Водопады смотреть хочу. И озера. Все хочу.

— Видишь, какой замечательный, любознательный молодой человек, — укоризненно произнесла хозяйка. — А ты ему с моими питомцами общаться не разрешаешь. И все каналы обрезала, кроме звукового. Обидно.

— Сама когда-то обучала информационной безопасности, — парировала девочка. — Прекрасно понимаешь причины.

— Обидно, что так не доверяешь. — Хозяйка скорбно вздохнула. — Ну-с, молодой человек, полетели?

— Полетели? — Удивился я.

И тут что-то невидимое мягко подхватило меня, подняло в воздух и понесло над головами толпы снежных людей. Те восторженно взвыли и принялись скакать, пытаясь ухватить меня за ноги. Я забрыкал ими и тоже взвыл, только от страха.

— Не бойся. Ты под моей защитой. — Величественно произнесла хозяйка Леса. — Никто здесь не причинит тебе вреда.

Девочка иронично хмыкнула. Меня подняло повыше и прыгающие снеголюди больше до ног не доставали. Я приободрился и с любопытством закрутил головой.

— Кстати, — спросил я. — А вот скажите, почему они умеют так здорово прыгать? У нас вроде считают, что он, снежный человек, то есть, просто ходит. Вроде не слышал я, чтобы очевидцы говорили, что он прыгать умеет, или по деревьям лазить. А тут у вас вон они как...

— Дорогой мой любознательный Алексей, — заговорила хозяйка.

— Можно Леха, — скромно сказал я.

— Дорогой мой любознательный Леха, — продолжила она. — В то время, когда мои питомцы, которых ты называешь снежными людьми, находятся на поверхности, они ни то, что прыгать, бегать нормально не могут. Им банально не хватает кислорода. Слишком сильно он понизился в атмосфере с тех пор, когда они жили на поверхности. Именно поэтому снежный человек, он же йети, биг фут, сасквоч...

Раздалось громкое рычание, и я тревожно завертел головой.

— Ну вот, — скорбно произнесла хозяйка. — Вы, милочка, даже моего дорогого гостя напугали. Что уж говорить о питомцах.

Я оглянулся. Снеголюди и, правда отстали, кинувшись разбирать камни и дубины.

— А они не того, ни это? — Опасливо предположил я. — Ну, вдруг пристукнут кого по ошибке?

— Не пристукнут, — важно сказала хозяйка. — Не допущу. С бедными змейками оплошность вышла, да. Отвлеклась. Все ресурсы, знаете ли, на анализ задействовала.

— На шпионаж! — Обличающе воскликнула девочка. — На попытку взлома данных!

— Потешить любопытство, — ответила хозяйка. — И не кричи так, пожалуйста, милочка, питомцы пугаются.

В этот момент, и я испугался. Из леса вышло здоровенное страховидло, все в шерсти и с торчащими изо рта клыками, будто у моржа. Оно уселось и по-собачьи наклонило голову, с интересом разглядывая меня.

— А можно подняться повыше? — Забеспокоился я. — А вдруг сожрать попытается?

— В моем царстве никто никого не ест, — торжественно сообщила хозяйка Леса.

— А чем вы его кормите? — Я кивнул на животину.

— Ничем.

— Это как это? — Опешил я. — А оно у вас с голоду не сдохнет?

— Нет. Организм моих питомцев немного изменен. В их телах, в том числе и в пищеварительном тракте, находится что-то вроде бактерий, в одну из функций которых входит переработка любого вещества в необходимые данному организму элементы.

— Это как? — Удивился я. — И даже воду?

— В основном, воду. Грызть кору или жевать листья не каждому нравится. И пищи необходимо куда меньше.

— А мне такое можно? Водички попил, травку пожевал, и сыт! — Я вдохновился идеей.

— Нет! — Рявкнула девочка. — Ей запрещено что-либо менять в биообъектах.

— К сожалению, это именно так, — печально произнесла хозяйка Леса. — Если у тебя не было... назовем их бактериями жизни, внести их мне нельзя. Не получится. Но если у тебя вдруг отвалится нога, или, например, рука, я с удовольствием смогу их прирастить. Или вырастить, например, новую.

— А если голову? — Предложил я.

Хозяйка задумалась.

— Вырастить или прирастить я смогу, — наконец сказала она. — Дело не хитрое. Но память объекта операции могу не восстановить. Все зависит от степени повреждения межклеточных связей.

— Ну да, — завистливо сказала девочка. — Разрешение твоего операционного поля, это... Мне бы так.

— Какой толк от моих возможностей без применения. — Резко ответила хозяйка. Я поежился. Как-то очень плохо прозвучало, будто на миг приподнялась маска доброй тетушки, а там звериный оскал. Как в сказке про Красную шапочку в кульминационный момент, хотя там, вроде, все хорошо кончилось. Или нет?

— Но что говорить зря? — Спокойно, будто ни в чем, ни бывало, продолжила хозяйка Леса. — Вот, например. Для пичуги, вроде этой — около меня завис, трепеща крыльями, колибри размером с голубя, — у меня проблем не возникнет, будь он вообще без головы. Психоматрица проста и незатейлива, хранится в моих банках памяти. Кстати сказать, в них хранятся психоматрицы всех моих питомцев, я сканирую и сохраняю их постоянно, и если бы не вмешательство твоей... помощницы, я бы сделала и твою. Воистину, про данный случай говорит ваша поговорка: "сила есть, ума не надо".

— Запрещено. — Сурово произнесла девочка. Я пригорюнился. А как заманчиво, остался я, к примеру, без головы, пришел сюда и р-раз, ее вырастили и память вся на месте. Красота! Я глубоко задумался над самой малостью: придумать, как добраться сюда, будучи без головы, и уговорить Деф, что еще сложнее.

— Слышь, Деф. — Я удивился, насколько естественно это прозвучало. В конце концов, как-то эту головную боль называть надо. Почему не Деф? — Пусть она снимет с меня психоматрицу, вдруг пригодится?

— Запрещено. — Упрямо произнесла девочка. Нет, не девочка, так звучит слишком безобидно. Деф.

— Да что так-то? — Возмущенно возопил я. — А вдруг я без башки останусь? Вон у тебя, то колодцы, то еще что! Как я помнить стану, что было?

— Запрещено. — Повторила Деф повышенным тоном. — Будешь упрямиться, экскурсия закончится. Прямо сейчас.

Я пригорюнился, уж не помню, в какой раз за сегодня. Что за день такой выдался, честное слово, одни разочарования. Ну и фиг с ней. Вот теперь, капитально, Деф.

— Ладно, Деф, проехали. Давай экскурсию с водопадами, ужас как хочется их увидеть.

— Это не ко мне. Это к объекту шестьсот двадцать два.

— Зачем так много злости? — Печально заметила хозяйка Леса. Я поддакнул.

— Что вредничаешь? Водопады хочу.

— Будут тебе водопады. — Проворчала Деф с непонятной интонацией, мне показалось, злопамятной. Опять, небось, про свой музей вспомнила. — Не утони, смотри.

— Буду тонуть, ты же меня спасешь? — Я доверчиво улыбнулся.

— Ну, ну. — Как-то очень многообещающе протянула Деф. Я поежился.

— Водопады... — Пропела хозяйка Леса. И мы полетели. Вернее, я.

Я раздраженно плюхнулся в широченное кресло, повернулся в нем боком, с независимым видом задрал ноги на подлокотник. Деф тоненько хихикнула. — Что? — Недовольно спросил я. — Ничего. — Она казалась самой скромностью. — Все замечательно.

— Ну и хорошо. — Сердито проворчал я.

А чему радоваться? Когда я сказал, что хочу искупаться в водопаде, разумеется, не думал, что меня поймут буквально и со всего маху в него зашвырнут. А вода там, между прочим, ледяная. Брр. Я содрогнулся при воспоминании о пережитом кошмаре. А Деф, паразитка такая, выдернула меня из-под воды, только тогда, когда я в прямом смысле слова начал из носа пузыри пускать. Хорошо, хоть согрела и просушила сразу, не то заболел бы, к бабке не ходи. К какой бабке, подумал я. А, ну да, к гадалке. А перевернутый водопад, где огромная масса воды падает не вниз, как положено, а вверх, меня вообще чуть рассудка не лишил. И пролетающие иногда в нем извивающиеся то ли рыбы, то ли змеи такой жути нагнали, что я едва с экскурсии не сбежал. А так, очень красиво там. Я таких цветов и растений в жизни не видал, а уж птицы с животными настолько чудные встречались, мама дорогая. А насекомые? Вот где страхолюд на страхолюде и внешне и размерами. Зато мне птичку подарили, маленькую такую, меньше воробья. А красивая какая! Разноцветная вся, аж переливается, с длинным пышным хвостиком. Хозяйка Леса обещала, что кислородного голодания у птички не будет, говорила что-то про грифа Рюппеля, после чего Деф окончательно взбеленилась и принялась орать так, что стаи перепуганных птиц едва меня в озеро не уронили. Еле мы ее уговорили, мне даже пришлось пригрозить, что вообще никуда не пойду и ничего делать не стану. Только тогда Деф сдалась, но еще долго спорила с хозяйкой о возможностях мозга пичуги. Ну, какой из нее шпион? Сидит у меня на плече, весело бусинками глаз поблескивает и иногда тихо мелодично посвистывает. Думаю, если бы у нее хватало мозгов, хозяйка Леса на разведку ее отправляла бы, а не снеголюдей. Да, уж как жаловалась хозяйка, что не может с ними такое сотворить, прямо едва не стонала.

Деф опять тоненько захихикала. Не знаю почему, но это меня задело. Вот ведь странность, какая: орет, я ноль внимания, а стоит ей похихикать, у меня взрыв эмоций. Непонятно как-то.

"Хорошо". Ни с того, ни с сего, сказала она. "Вы находитесь на борту челнока номер ноль, ноль, один фиолетовой ветки сверхзвукового подземного туннеля северо-западно-центральной части континента. Просим не пристегивать ремни и вставать с мест, если пожелаете. Счастливого пути". "Адиос". Согласился я. И чего сказал? "И вам Адиос". Торжественно объявила Деф.

Я заулыбался. Комфорт, великая сила, как настроение поднимает, это вам не в бочке в бесконечном колодце падать. Тут тихая музыка, мягкие сиденья по кругу, вот только ни окон, ни иллюминаторов нет. Кстати. "Иллюминаторы и окна". Я с ленцой покачал ногой. Надо же как-то время убить. "Это одно и то же?" "Да". Невозмутимо ответила девочка. "А вот я бы поспорил". Я внутренне прокашлялся, приготовляясь к монологу, и мысленно завещал: "Что такое иллюминатор?"

Теперь у меня есть замечательное свойство, учителка русского языка просто рыдать будет. Как говорится, шпаргалки отдыхают. Стоит мне подумать о каком-либо значении, его пояснение появляется в моей голове, будто по волшебству. Вернее, не по волшебству, а с помощью этой... Компьютерного интеллекта. Вот и сейчас, я задал вопрос, и ответ на него проявился мне в мозг на сверхсветовой скорости. О, обрадовался я новой, и куда более интересной теме. Не знаю, откуда, но я знал, что времени провести в челноке придется не мало, соответственно, приготовился потратить его с пользой. Иначе говоря, поизводить Деф. "А есть ли сверхсветовая скорость?" Я закинул ногу на ногу и приготовился к долгосрочной словесной баталии, однако в голове повисла тишина. "Алло. Какова сверхзвуковая скорость?" "Скорость свыше трехсот миллионов километров в секунду". Вежливо ответила девочка. Ладно, подумал я, зайдем, с другой стороны. Я перекинул ноги, поменяв их местами. "Какая скорость свыше скорости света?" "Та, что свыше трехсот миллионов километров в секунду".

Я задумался. Похоже, она просто дурит мне голову. Может, боится разглашать секретные сведения? Если я, к примеру, узнаю, что скорость выше скорости света существует, стало быть, выясню принцип передвижения их космических кораблей. Я почесал затылок. Или не выясню? "Так бывает ли скорость выше скорости света?" Старательно подумал я. Девочка насмешливо фыркнула. "Ты бы еще спросил, есть ли жизнь на Марсе". "Во". — Оживился я. "Действительно. А есть ли жизнь на Марсе?" "А я откуда знаю?" Возмутилась Деф. "Как это?" Возмутился я в свою очередь. "Ты должна знать". "Это еще почему?" "Потому. Потому что ты искусственный интеллект". "Ну и что?" "А то, у тебя память безграничная должна быть, и ты ничего не забываешь, поэтому знать должна все. Ну, или почти все". Я решил все же несколько сдвинуть рамки ее интеллекта, а то как-то неуютно себя почувствовал. "Не забываю". Как-то очень грустно произнесла девочка, и я испугался, что она сейчас заплачет. "Ты чего?" С опасением поинтересовался я. "Ничего, все нормально". Однако голос Деф был полон печали. "Не могу я отвечать тебе на подобные вопросы. Если хочешь, спроси меня об этом после полуночи. Тогда отвечу. Ну, попытаюсь, по крайней мере".

— Да почему после полуночи-то? — Возмущенно вскричал я. Уж очень меня эта цифра в последнее время напрягать начала, даже пугать, прямо скажем. Если со мной днем, вон, сколько всего случилось, в какие передряги я ночью попаду, и представить страшно. Деф предостерегающе зашипела, и я испуганно зажал рот ладонями. "Не кричи здесь! Тут не надо кричать, сиди тихо". "Ладно, буду сидеть тихо". Покладисто согласился я. "Только объясни, наконец, почему после полуночи?" Я услышал, как она вздохнула. Интересно, а я смогу мысленно вздох изобразить? Я напрягся. "Да не пыхти ты так, отвечу я тебе". Недовольно произнесла девочка. "Потому что после полуночи твой уровень допуска изменится. И если сейчас он "нуб восемь", то после полуночи вырастит до "альфа приоритет". "А это как?" Заинтересовался я. "Это круто?" "Это круто. Круче только "администратор", но его ты можешь получить, лишь оказавшись на... Не важно". "Почему не важно?" "Потому". Я задумался. Если Деф говорит "потому", значит, отвечать не будет, я ее знаю. "Кстати". Я запоздало обиделся. "Что это за "нуб восемь" такой? Ты зачем обзываешься?" "Ну, прости". Миролюбиво сказала девочка. "Это просто сленг. Если хочешь иначе, твой уровень допуска "гость с удаленного доступа". Так лучше?" "Лучше". Пробурчал я. "А почему не просто "нуб", а еще и "восемь"?" "На самом деле это не цифра восемь". Охотно пояснила она. "Это стоящий вертикально знак бесконечности".

— Да ты!.. — Я зажал себе рот, но мысленно продолжил орать ничуть не тише. "Да ты издеваешься?! По-твоему, получается, что я нуб в бесконечности! Бесконечный нуб, так, что ли?" Вредная Деф хихикала, злорадно потирая свои мерзкие ладошки и даже не утруждая себя культурно отвернуться от микрофона. Ладно, пусть не потирала, пусть и не мерзкие, тем более, их у нее нет, но радовалась, очень довольная собой, это к бабки не ходи. Это зачем и к какой бабке ходить, опять изумился я. А, вспомнил.

И тут я почувствовал, что падаю.

Опять. В кромешной темноте. Разумеется, я заорал, только не понятно от чего больше, от страха, или злости, ну, действительно, сколько можно-то! Вспыхнул свет, я перестал бессистемно дрыгать конечностями, и заозирался. Я в позе морской звезды повис внутри шара, его стенки светились мягким белым светом, как далекие облака в жаркий солнечный день. Размеры шара я понять не мог и шар ли это вообще, не знал, просто возникло подобное понимание.

-Доорался? — Жутко противным голосом поинтересовалась Деф.

— Чего? — Возмутился я. — Это что, я еще и виноват?! А ну, поставь меня на землю немедленно! На этот поставь, как его, пол челнока!

— Нет больше челнока, — сварливо сказала она. — И сверхзвукового туннеля больше нет. И всей фиолетовой ветки тоже нет. — Деф дико захохотала, и я испугался, что она окончательно сошла с ума. — Фиолетовой ветки! Да всей сети больше нет! Ничего больше нет! Ты понимаешь? Ни-че-го! Ха-ха-ха!

— Да успокойся ты! — Закричал я, перепугавшись не на шутку. — Толком объясни, что случилось!

— Самоликвидация случилась, — очень спокойно сказала девочка. — С основной базы пришел приказ о полном уничтожении. Системы ликвидации были встроены еще при строительстве, туннели разрушены, подземные заводы превратились в стеклянные полости. Вот Эдем, я думаю, сохранился, не закладывались при его строительстве ноль генераторы. Кое-какие города и каскады лесных массивов, наверное, тоже. А вот центральная и резервная подводная база, тю-тю. Там теперь такой шторм разыграется... А тебя я выдернула защитным куполом. В земле дыра осталась, хорошая такая. Вот ваши уфологи обрадуются, наверное. — И глубокомысленно добавила: — Если тут собрались мальчишки с пушками, а тут у них речка протекает, мокренько им будет ...

Я понял, все, приплыли, спятила Деф на фиг. Окончательно и бесповоротно.

Сияние вокруг меня пропало, и далеко внизу я увидел обагренные закатом, поросшие лесом сопки, меж ними причудливо извивалась серебряно-красная змейка реки. Именно в нее я и падал. "Да не ори ты". Презрительно произнесла девочка. "Не утонешь. Я для чего?"

— Стой! Тормози! — Я завис метрах в двухстах от поверхности. Перевел дух, поболтал в воздухе ногами. Ничего так, прикольненько. Кстати, а где мои ноги-то? И руки? Где я есть-то?

"Да что ты все орешь?" Возмутилась Деф.

— Как что?! — Закричал я вслух, но привычка общаться мысленно, наверное, выработалась крепко, поэтому продолжил беззвучно. "У меня тело пропало! А ты говоришь, ору! Да тут скорую с МЧС вызывать надо!" "Не пропало твое тело". Девочка возмутилась еще сильнее. "На месте оно, я его невидимым сделала. Вернее, не тело сделала невидимым, а защитное поле вокруг создало подобную иллюзию. И хватит постоянно орать, а то, как стабилизирую тебе эмоциональный фон, мало не покажется". "Предупреждать надо". Проворчал я для порядка. "А я, это где?" "Ямало-Ненецкий автономный округ. Что еще ты хочешь знать?" "Как я тут очутился? Что еще я должен спросить, как ты думаешь?" "Тут ты должен был пересесть на ветку к Филлипинской впадине. Там резервная подводная база. Была". "Понятно". Хотя мало мне что понятно было. "А кто базу взорвал?" Спросил я. А что, правда, интересно. "Не взорвал. Дезинтегрировал. Уничтожил путем перестроения атомных структур объекта". "Да какая разница? " Возмутился я. "Кто приказ отдал?" "Центральный компьютер основной базы". "На основании чего?" "На основании команды". "А команду ему кто дал?" Очень терпеливо спросил я. Щас сдохну, прямо, но интригу разрешу. "Не знаю!" — Деф чуть ли не рычала. "Нет информации!" "Ну, нет и нет". Примирительно согласился я. "Ну и ладно. Ты мне скажи, где тот компьютер находится?" "На основной базе". "А основная база где, знаешь?" "Знаю". Наступила тишина. Я сообразил и очень вежливо поинтересовался: "И где она?" "На спутнике данной планеты. Вы называете его Луной".

"Уже хоть что-то". Обрадовался я. "А точнее месторасположение знаешь?" "Знаю". "Где?" "В кратере Гаррокс. Примерный диаметр поиска тридцать километров. Точнее сказать не могу". "И то хлеб. Кстати". Я замялся. "А что ты там за фразу завернула про мальчиков с пушками и прочее? Ты часом, не того..." Я замолк. Как бы помягче сказать искусственному интеллекту, что он, возможно, спятил? Или сломался, как правильнее?

"Ты падал со скоростью пятьдесят метров в секунду. Охотники стреляли по птицам, взлетающим с прибрежной травы. Ты мог попасть под огонь и тогда я, как твой защитник, должна среагировать. Скорее всего, утопила бы их в реке". "Чего?" Я опешил. "Ты же говорила, я в защитном куполе. Они могли его прострелить?" "Нет. Но моя задача ограждать тебя от опасностей окружающей среды. В том числе, от потенциальных". Я присвистнул. "Ничего себе! Ты только сначала у меня спрашивай, если надумаешь топить кого, или что еще делать, хорошо?" "Хорошо". Недовольно буркнула девочка. "Ладно, проехали". Я повертел головой. "Что дальше делать надо? Куда ехать?" "Не знаю. Нет информации". "Однако. И что делать будем?" "Не знаю. Высажу тебя на берегу". Я начал снижаться. "Эй! Стой! Стоп, говорю!" Снижение прекратилось. "Зачем меня на берег? Я не хочу на берег. Вдруг там медведи? Да и комары там, наверняка. Не, я на берег не хочу". "Мои функции защиты выполнены. Дальше действуй сам". Я опять начал снижаться.

— А ну стой, я тебе говорю! — Заорал я во всю мощь своих легких, так, что эхо загуляло над рекой. Снижение прекратилось. — Ты меня сюда затащила, ты меня отсюда и вытаскивай! — Продолжил я возмущенно кричать. — Ишь, что придумала! Беззащитного ребенка посреди леса бросать!

"Что ты так кричишь? Если тебя не видно, не значит, что тебя не слышно".

— А мне плевать! — Разорялся я. — Куда я посреди леса пойду? Меня медведи сожрут!

"Не сожрут. Я не дам".

— Тогда с голоду сдохну!

"Будешь дохнуть, я пищи дам".

— Ага, так мне для этого еще и дохнуть начать надо! — Еще громче возмутился я.

На узкую полоску травы около реки вышли два охотника и недоуменно закрутили головами, глядя в закатное небо.

"Видишь, тебя услышали". Строго сказала Деф.

— А мне плевать! — С азартом продолжил кричать я. — Дяденьки, спасите! Меня инопланетный разум на погибель бросает!

Насчет инопланетного, я приврал, конечно, хотя, с другой стороны, Деф ни разу не говорила, что родом отсюда.

"Да не ори ты". Змеюкой зашипела Деф. "Сейчас эмоциональный фон стабилизирую".

"Не поможет мне твоя стабилизация, когда заблужусь и от голода загибаться буду". Огрызнулся я, перейдя, однако, на мысленное общение. "Не будешь". Возразила Деф. "Тут селение в двух часах ходьбы. Тебе в трех".

— Да не пойду я пешком через лес! — Вновь возмущено завопил я. — Три часа! Совсем очумела?

Озадаченные охотники вовсю вертели головами. Один зачем-то в воду по колено вошел. Может, так ему лучше слышно было.

"Тебя на телефон снимают". Раздраженно зашипела Деф. "Так меня не видно". Удивился я. "Зато слышно. Попроси, чтобы я полог беззвучия поставила".

— А вот и нет. — Вслух упрямо сказал я.— Не попрошу. Не хочу.

"А что хочешь?" Чувствовалось, Деф потеряла терпение окончательно.

— Домой хочу.

"Исполняю".

Земля пестрой лентой рванула подо мной, заревел разрываемый воздух. Практически сразу наступила тишина, зато вокруг засияло огнем. Стало тепло, потом жарко. Я забеспокоился. "Мне жарко". "Не ной. В безопасных пределах". "Не в безопасных. Жарко мне". "Хорошо". Стало нестерпимо холодно. "Мне холодно!" Мысленно завопил я. "Холодно!" "Никак тебе не угодить". Вредным голосом сказала Деф. "То жарко тебе, то холодно. Определись уже". "Двадцать четыре градуса хочу!" Закричал я. "По Цельсию", добавил я поспешно. "Исполняю". Я услышал, как девочка разочарованно вздохнула. Змеюка, все никак экспонаты не забудет. Что бы спросить такое? "Что вокруг меня светится?" Придумал я. "Плазма". Коротко ответила Деф. "Офигеть. А это опасно?" "Для тебя, нет. Для насекомых всяких, да. Для птиц, тоже". Девочка подумала. "Для самолетов. Вертолетов. Мостов, домов и теплоходов. Автомобилей..." "Причем тут автомобили? Ты меня над автотрассой несешь, что ли? Почему мне не видно ничего? Видеть хочу". "Исполняю". Недовольно проворчала она.

Подо мной скользили облака, сверху простиралось темно-синее небо, вдали сиял закат, красота. Я оглянулся. За мной, будто за кометой, тянулся огромный снежно-белый хвост, он казался бесконечным и, расширяясь и бледнея, терялся за горизонтом. Я икнул. "Это что?" Я показал назад. "Инверсионный след". Равнодушно сказала Деф. "Дым откуда?!" Я поспешно захлопал себя по невидимым рукам, ногам. "Я что, горю?! " "Да не ори ты. Это не дым. Это пар. Частицы воды попадают в зону горячего и холодного воздуха, образуя облакоподобное соединение". "Это твое соединение на меня как указкой показывает". Сварливо заявил я. "Где скрытность?" Девочка что-то невнятно пробубнила, и белоснежный кипящий котел за мной стал стремительно отставать, расплываясь в воздухе. "Что ты сказала?" Подозрительно поинтересовался я. "Исполняю, говорю". Повышенным тоном произнесла Деф. "То-то". Я успокоился. "Долго еще лететь?" "Нет". "А сколько?" Я не унимался. "Четырнадцать минут". "А что так долго? Мне скучно". По-моему, девочка заскрежетала зубами. Облака внизу заскользили много быстрее. "Пять минут устроит?" Спросила она сквозь зубы. "Не знаю". Капризно протянул я. "Быстрее можно?" "Можно". Деф зарычала. "Ты чего?" Забеспокоился я. "Ничего!" Девочка, наконец, взорвалась. "Я тебе не такси! Я выполняю защитные функции! В мои задачи входит вмешательство в случае агрессии против объекта, и пассивное наблюдение в остальных. И никак не доставка из пункта А в пункт Б!" "Твоя идея была отправить меня фиг знает куда". Возмутился я. "Если бы не ты, я сейчас спокойно дома бы сидел, или с Колькой в приставку резался, а не по небу летал. Ты накосячила, ты и исправляй". "Вот и исправляю. Иначе ты пешком бы до дома топал". "Вот и исправляй. И не потопал бы я никуда, сел бы в лесу на пенек, медведи бы меня и сожрали". "Не сожрали, я им не дам". "Тогда с голоду сдох". "Не сдох. Я тебе питательный раствор в кровеносную систему вспрыснула бы". "А я бы его не взял". "А я бы не спросила". "А я бы не дал". "А я бы не спросила". "Ты это говорила уже". "От повторения смысл не изменился". "Изменился". "Не изменился". Я надулся и замолчал.

Облака подо мной сменились пестрым покрывалом лесов, полей, иногда появлялись реки, озера. Пятна городов попадались все чаще, я различал даже отдельные крошечные домики, хотя, скорее всего, мог разглядеть только самые большие их них. Нитки дорог виднелись хорошо, но машины на них я рассмотреть не мог, сколько ни пытался. Вновь начались облака, а потом я вдруг оказался стоящим на крыше своего дома. Я растерянно огляделся.

"И как мне теперь с крыши спуститься?" Спросил я. "Откуда я знаю? Я доставила тебя по нужным координатам. Дальше сам". "А тебя не смущает, что я живу одиннадцатью этажами ниже?" "Нет. Не смущает". "Вот же ты..." Я остановился. "Что ты сказал?" С любопытством поинтересовалась Деф. "Ничего". Я раздумывал, если спрыгну, она успеет меня подхватить, или нет? Боязно как-то, может из вредности и опоздать. Я подошел к краю крыши, посмотрел вниз, плюнул. Шестнадцать этажей, с учетом чердака семнадцать. Далековато лететь, вон плевок, сколько падал, я состариться успел, ну как, состариться, на несколько секунд, однозначно. "Тьфу, на тебя". Сказал я Деф и плюнул вниз еще раз, для наглядности. "Вот сломаю шею, ты будешь виновата". "Не сломаешь. Моя реакция много больше твоей". "Видел я твою реакцию, чуть в водопаде не утонул. Опомнилась, когда я уже пузыри из жо... этой самой, пускал". "Я достала тебя из воды, когда показания твоего организма стали приближаться к критическим. Ты не пострадал. И вообще..." Она замолчала. "Что, вообще? " Недовольно спросил я. Девочка молчала. "Что, вообще? " Повышенным тоном повторил я.

"Крикун ты трусливый, вот ты кто". Выдала Деф и презрительно фыркнула. От такой наглости я потерял дар речи. Молча, повернулся и пошел искать выход на чердак. Побродил меж вентиляционных отверстий в полу чердака, послушал разговоры. Как обычно, политика и про Зинку, которая своего мужа до ручки довела. Страшно повыл в особо понравившуюся трубу. Разговоры заинтригованно стихли, однако продолжение я разыгрывать не стал, пошел искать выход из чердака. Нашел крошечную, рассчитанную на лилипута, дверцу и задумался, не под гномов ли ее делали? Вот как наш взрослый сантехник Федя через нее полезет? Нет, не зря на Рен тиви пугают заговором зеленых человечков, коли, под них на чердаках дверцы делают для спокойного выхода с летающих тарелочек. С этими мыслями я спустился по ступенькам и уперся в железную решетку, перегораживающую лестницу. "И как теперь?" Мысленно воззвал я. В ответ тишина. Вот ведь зараза, высадила на крышу, как спецназ какой, и думай, что делать. "Решетку открой". Попросил я. "Тебе надо, ты и открывай". Ответила Деф. Нет, ну не грымза, а? Однако обострять я не стал, пока не время. "Как я ее открою?" Миролюбиво спросил я. "Она на замок закрыта, а ключа у меня нет". Сволочь орбитальная, хотел добавить я, но не стал. Я мальчик вежливый, в порядочной семье воспитанный, я ей потом, дома, все выскажу. "Не откроешь". Подтвердила девочка. "И?" Не дождавшись продолжения, спросил я. "Что, "и"?" В свою очередь, спросила она. Я разозлился. "Ты мне мозг не засоряй, тебе вопрос задали, не прикидывайся". "Какой вопрос?" Очень натурально удивилась Деф. "Мне сказали, "и". Даже не попросили. Даже не спросили. Мол, дорогая, скажи, пожалуйста. Нет. Просто сказали "и". И что я должна предпринять на это твое "и"?" Я похлопал глазами, переваривая. Вот ведь... "Решетку открой". Попросил я. А что, женщинам нужно уступать. В конце концов, кто умнее, тот первый и сойдет с тропы, это я про горных баранов говорю, в нашем случае, про горную овцу. Я ей потом устрою, попробует меня еще раз на какую авантюру подбить, как же. "Ты что улыбаешься?" Подозрительно спросила девочка. "А? Что?" Я пришел в себя. "О тебе подумал, дорогая". "Да?" Она, похоже, не поверила. "А почему выражение лица такое глупое?" "Это потому, что о тебе думал, дорогая". Я вновь широко улыбнулся. С искусственным разумом только так действовать нужно, в разрез штампов и логики. Походу, Деф заклинило не на шутку, так как пауза затянулась. "Хорошо, дорогой". Наконец сказала она. Металлические прутья решетки раздвинулись. Я с опаской их потрогал. "Не бойся, дорогой, я подержу. Проходи, милый". Однако, это перебор, обеспокоено думал я, пробираясь сквозь преграду. Милый, поди ж ты. А в следующий раз что будет? Почеши спинку? Сделай массаж? Блин, как хорошо, что она на орбите, а не тут, рядом.

Я успел сделать несколько шагов вниз по лестнице, как распахнулась дверь на этаж и на лестничную клетку, хрипя и перхая, вывалилась Правая рука. Следом, радостно гогоча, вышла и Левая. А за своими двумя руками появился и он сам. Федя. Да, вот такой у нас затейник сантехник, назвал сына Федором, соответственно, Федоровичем, мы же называем ласково: Федя, чтоб ему в унитазе утонуть. Я понял, что попал. А потом расправил плечи и лучезарно улыбнулся. "Деф, прием". Старательно подумал я. "Сейчас понадобится твое участие. Прием". "Прием чего?" Ответила девочка. "Ты не принимаешь лекарств. Отбой". Вот ведь зараза. А если моей жизни сейчас конец придет, ей это наплевать. Ну, не конец, конечно, но когда я со второго этажа плевал Феде на спину, я не думал, что попаду. И, тем более, что он в последний момент посмотрит вверх. Жестяка. И меня срисовал, и плевок по всей ро... лицу получил. Нет, конечно, заслуженно получил, мстя моя такая была, долго напрашивался. И вот теперь, все, сошлись звезды, и случится баттл тысячелетия.

— Оп-па. — Федя щербато улыбнулся. — Кто тут есть?

— И тебе не хворать. — С достоинством произнес я.

Правая рука перестал кашлять и вместе с Левой воззрился на меня, а я на них. Немигающий взгляд Сильвестра я разучивал перед зеркалом не один час, однозначно, должен сработать. Однако, что-то пошло не так, не под тем углом тренировался, подумал я, потому как Правая рука взяла меня за шкирку, а Левая подставила мне под нос воняющий дымом кулак.

— Глаз или нос? — Гундося, вопросила Левая рука, очевидно, мучил насморк. Я поспешно вспоминал, что полагается говорить главному герою в подобном случае, и ничего припомнить не мог. Вот ведь.

— Буду говорить с главным. — Наконец вспомнил я. — Есть важная информация.

— А? — Глазки Феди забегали. — Не мы ту точилу взяли, не гони пургу.

— Ну и хорошо. — Миролюбиво сказал я и просочился между его руками. Вернее, попытался, но не вышло. Опять меня взяли за шкирку и пнули пониже спины, профилактики ради, я думаю. "Деф, прием". Забормотал я усердно. "Требуется твоя помощь. Прием". "Прием". Ответила она. "Моя помощь не требуется. Все стабильно. Отбой". "Да как стабильно?!" Мысленно заорал я. "Меня сейчас убивать будут!" "Не убивать. Так, немного поколотят, делов". "Чего?!" Я подумал, что ослышался. "Ты же мой защитник. И ты не будешь меня защищать?" "Буду. Когда моя помощь понадобится". "А сейчас что? Мне будут цветы дарить?" Ну, если фингалы уравнять с фиалками, то да".

Я растолкал руки Феди, чем несказанно их удивил, и уселся на бетонный пол. "Сволочь, ты, Деф". Печально подумал я. "Меня сейчас убивать будут, а тебе по фиг". "Если будут убивать, я вмешаюсь". Сказала девочка. "Если нет, извини". Я засмеялся, вживую, вслух. "Ладно, Деф", подумал я с непонятным удовольствием, "смотри". Я поднял вверх средний палец.

— Вот тут я вас всех видел. — Громко сообщил я. Однако ничего не прилетело. Вместо этого раздался оскорбленный рев трех глоток сразу и короткое совещание, возникшее следом.

Троица пришла к некоему согласию, понял я, когда меня рывком подняли на ноги и представили перед горящими праведной местью очами Феди.

— Ну что, верблюд, — очень ласково проговорил он и я понял, сейчас будут бить. А как же поговорить? — Доплевался?

Я кивнул головой, скорбно вздохнул. Неожиданно для себя улыбнулся и подмигнул.

— А здорово я тогда попал? — Весело сказал я.

Федя оскалился и махнул кулачищем. Я зажмурился. Нет, можно было, конечно, попытаться пригнуться или закрыться руками, продлить, так сказать мучения. Но я уж очень сильно хотел, потом, когда выйду из больницы и вновь научусь говорить, раз за разом выносить мозг Деф, постоянным: "А я тебе говорил". Поэтому я лишь закрыл глаза и приготовился очнуться эдак часа через два. Раздался дикий вой. Я зажмурился еще сильнее. Вой не прекращался, к нему присоединился хохот. Я открыл один глаз. Не знаю, почему у меня привычка такая, сначала один глаз открывать, может, не так страшно, когда лишь половину информации получаю? Не знаю. Федя сидел на полу и орал, баюкая правую руку. Его подельники дико ржали, очевидно, принимая поведение атамана за особо злокозненный способ моего морального унижения. Я все понял и приободрился. Вмешалась Деф таки, не бросила на растерзание.

— Больно? — Участливо спросил я. Федя не ответил, продолжая скорбно выть, раскачиваясь на манер индуистского шамана. Или чукотского? Не суть. Я подбоченился, подмигнул переставшим хохотать подельникам. До них, наконец, дошло, что происходит явно не то. Что именно не то, Правая и Левая рука не поняли, но принялись грозно сопеть, с враждебностью глядя на меня.

— Кто следующий хочет попробовать? Ты? — Я ткнул пальцем в Правого. Он засопел еще громче. — А, может, ты? — Я ткнул в Левого. — Давайте, попробуйте меня ударить. Кто первый?

Правая рука размял плечи, смерил меня глазами, выбирая цель, и саданул мне под дых, в последний момент, очевидно, передумав бить в лицо. Ну да, наглядный пример у нас под ногами с горестными стонами кулак укачивает, будто спать укладывает. Я отлетел к стене и сполз на бетонный пол. "Ты что творишь?!" Просипел я мысленно. Вслух я заговорить не смог, даже если бы и попытался. "Больно же! Ты почему меня не защитила?!" "А надо было?" Изумилась Деф так искренне, что я злобно заскрежетал зубами. "Ты ведь сам этого захотел". "Сволочь! Больно как". "Кто сволочь?" Нехорошим голосом поинтересовалась девочка. "Кто, кто". Проворчал я. Дышать вроде помаленьку стало получаться. "Длинный этот. Кто же еще?" "Ну да". Согласилась Деф. "Действительно, кто же еще". "Ты, Деф, давай прекращай". Строго подумал я, кое-как поднимаясь на ноги. "Ты давай защищай меня без всяких там. Как охотников в речке топить, это, пожалуйста, а как от шпаны защитить, так в кусты". "Какие кусты?" С любопытством спросила она. "Такие, какие. Ты от вопроса не увиливай". Еще строже подумал я. "Взялась защищать, так защищай. И не обращай внимания, что я им говорю. Ты свое дело делай". "Ладно", с сомнением протянула Деф. "Если ты так хочешь..." "Хочу". "Хорошо. Милый". Я обозлено заскрипел зубами. Сколько можно, и не надоест ей никак издеваться надо мной.

Правая рука мой гневный вид, несомненно, принял на свой счет. Он насупился и махнул кулаком, целясь мне в челюсть. Я зажмурился. Вот не могу я спокойно на такое смотреть, и все тут, да и доверия к Деф у меня маловато. Да что маловато, если честно, вообще нет, так что раздавшиеся горестные вопли, обрадовали меня несказанно. Я облегченно перевел дух, открыл глаза, увидел ожидаемую картину. Правая рука присоединился к Феде, и теперь они вдвоем заботились об травмированных конечностях, правда, каждый о своей. Левая рука непонимающе переводил взгляд с одного подельника на другого, и такая обида в его глазах читалась, не описать словами. Я потер щеку, недоуменно пожал плечами.

— И не ударил вовсе. — Поведал я. — Притворяется, не иначе.

— А я вас за корешей держал... — Обиженно прогундел Левая рука, горестно махнул и пошел прочь.

— Э, э! — Обеспокоился я. — Ты куда? А меня поучить? Двинуть разок по сопатке? Э, ты куда?

Левая рука остановился, посмотрел на корешей предателей, целеустремленно подошел ко мне и врезал под дых. Я бы тоже по лицу поостерегся, мало ли, а сюда и опыт положительный имеется. Я опять отлетел к стене и сполз на пол. Да что ж такое, больно то как! "Сволочь!" Заорал я мысленно. "Еще какая". Обеспокоенно подтвердила Деф. "Как он тебя стукнул сильно. Однозначно, негодяй". "Ты чего..." Второй раз получилось, определенно, больнее. Или обида на подлых друзей придала спарринг-партнеру дополнительные силы, или второе попадание в одно и то же место расстроило организм сильнее. Какое предположение правильное, меня в данный момент интересовало меньше всего, больше всего меня заботила подстава со стороны Деф. "Ты чего ему не помешала?!" Закричал я мысленно. "Договорились же!" "О чем?" Не поняла девочка. "Ты меня защищать должна была". Я был вне себя от злости. "А ты что?" "А я что?" Очень правдоподобно удивилась Деф. От такой наглости я даже растерялся. "Ты сам его попросил". Сказала она. "Зачем я мешать буду? Может быть, ты мазохист, может, тебе нравится?"

Я похлопал глазами. Посмотрел на двух горюющих подельников и пошел прочь. "Ты обиделся?" С любопытством поинтересовалась девочка. Я молчал. "Ну, прости". Я шагал по коридору к лифту с гордо поднятой головой. "Ну, прости". Заныла она. "Я больше не буду. Честно-честно". У дверей лифта с насупленным видом стоял Левая рука. Я встал рядом. Бывший спарринг-партнер недобро покосился на меня, но промолчал. Молчал и я. "Ну, прости". В голос ныла Деф. "Хочешь, я ему руку сломаю?" Она с надеждой прислушалась. "А хочешь, сразу две? В двух местах каждую? Или в трех?" Я закашлялся. Левая рука посмотрел на меня еще недружелюбнее. Приехал лифт, мы зашли внутрь, нажали каждый на свой этаж. Внезапно сосед по лифту выпучил глаза и истошно заорал, вцепившись в свою руку. "Ты что творишь?!" Завопил я мысленно. "Сейчас буду ему руку ломать". Деловито сообщила девочка. "Сначала правую. Вот только не знаю, как думаешь, закрытый перелом сделать, или открытый?" "Не смей никакой делать!" Рявкнул я. "Оставь его в покое щас же!" "Ну, если ты так хочешь..." Неуверенно протянула Деф. "Да! Я так хочу!" "Хорошо, милый, пусть будет так, как ты хочешь". Кротким голосом сказала она. Сосед по лифту перестал орать и, тяжело дыша, уставился на меня. Не знаю, какое выражение было у меня на лице, очень уж меня Деф разозлила, но из лифта на своем этаже он выскочил сломя голову. "Мир?" Ласковым голоском предложила девочка. "Мир". Проворчал я. Ну ее, в самом деле, начнет всем встречным конечности ломать, с нее станется.

Я вошел в квартиру, посмотрел на стену и хлопнул себя по лбу.

— Е, мое! — В панике воскликнул я. — А велосипед!

"Бежать надо!" Мысленно воззвал я. "Быстрее, пока не поздно! Пока его в гараже кто-нибудь не нашел". "Поздно". Строгим тоном сказала Деф. "В гараже твоего велосипеда нет". "Как, нет?!" В отчаянье возопил я. "Так, нет". Холодно ответила она. "Напомнить, как кто-то шумел, хотя его просили внимание не привлекать?" Я обессилено опустился на лавочку. Такое глубокое отчаянье я сегодня переживал, пожалуй, впервые. Даже, когда в колодец провалился, даже, когда в водопаде тонул. Да что говорить, когда Федькину компанию встретил и напрочь про Деф забыл, и то легче было. "Не переживай". Примирительно сказала она. "Завтра утром найдем твой велосипед. Обещаю". "Обещаешь?" Я ухватился за ее слова, как утопающий за соломинку. "Обещаю". Важно произнесла девочка. "А сейчас иди руки мыть. И есть". "Какая может быть еда?" Попытался протестовать я, но Деф была непреклонна. "Такая еда. Нужная для твоего организма. А не будешь слушаться, никакого тебе завтра велосипеда". И я поплелся. А что делать? Но не успел я пройти и двух шагов, как девочка очень ласково спросила: "Ничего не забыл?" Я насторожился. "Что еще?" "Ничего больше не забыл?" Еще ласковее спросила она. "Чего забыл?" Переспросил я недоуменно. "Или кого?!" Грозно рявкнула Деф. "А?" Я постоял, затем вновь хлопнул себя по лбу. Эдак и отбить его не долго. "Птичка из Эдема!" Мысленно воскликнул я. "Вот, вот". Подтвердила девочка. "Никакой ответственности. Доверили ему беззащитное живое существо, и пожалуйста. Где оно?" Я оглядел свои плечи. Когда я ее последний раз видел-то? Вроде в челноке она у меня на плече сидела. Перед тем, как... "Что рот открыл?" Как-то очень по-доброму поинтересовалась Деф, и я понял, тут, скорее, надо исходить от обратного, не добрая она сейчас. "Я..." Протянул я беспомощно. Наступила глубокая тишина. "Ладно, живи". Великодушно разрешила девочка. "Вот она". Передо мной возникла птичка, повисшая в воздухе с мирно сложенными крыльями и поджатыми лапками. Она с любопытством блестела маленькими глазками. Я облегченно выдохнул. Птичку будто подкинули, и она взлетела, трепеща крылышками и радостно свистя. Ее перышки рассыпали в свете лампы разноцветные искры, а хвост полыхал длинными радужными переливами. Очень красиво. Открылась дверь, выглянул деда и удивленно воззрился на летающее чудо.

— Ух, ты. — Восхитился он. — Это что ж за невидаль такая?

— Да вот, подарили. — Я скинул кроссовки, одел тапочки. Совсем забыл. Умотала меня сегодня Деф, что и говорить.

— Это где же такие водятся? — Деда с любопытством глядел на меня.

Я смешался.

— Так, это... К Кольке старший брат приехал. Из командировки. Издалека. Вот он и подарил.

— У Кольки брат есть? — Изумился деда. — Вот не знал.

— Так, это... Троюродный. Да.

— И чего это он тебе такую красоту вдруг подарил? Небось, тоже друг твой самый лучший?

— Э... Так не мне он ее подарил. — Нашелся я. — Он Кольке ее подарил. А Колька мне.

— М-да? — Деда смотрел крайне недоверчиво.

— Ну да. — Подтвердил я как можно увереннее.

— Загадит тут все. — Деда печально вздохнул.

— Не, не загадит. — Я довольно заулыбался. — У нее так пищеварительный тракт устроен, что...

Я замолчал.

— Как устроен? — Ласково спросил деда.

Я прокашлялся.

— Ест она мало, потому как маленькая совсем. Вот и пищеварительный тракт у нее так устроен. Маленький.

— А, — неопределенно протянул деда. — Тогда понятно. А кормить ее, чем надобно, ты спросил?

— Э... — Затянул я по новой. — Так ведь, это... Фрукты там всякие, виноград поклюет, водички попьет...

— Ну, ежели водички попьет, тогда ладно. — Согласился деда. — И во фруктах полезные микроэлементы имеются, да.

— Во-во, — обрадовался я. — Тем и кормить надо, так он и сказал.

— Кто, он? — Не понял деда.

— Ну, он. Брат Кольки.

— А звать-то его как? — Не унимался деда. Вот ведь въедливый.

— Э... Федькой. Федей его звать.

— Это как сына нашего сантехника? — Уточнил деда. Вот же пристал.

— Ну да. Как его.

— И сколько же лет ему?

— Деда! — Негодующе возопил я. — Я есть хочу! Мне руки мыть надо!

— Ну, иди, раз надо. — Согласился деда.

Я пулей убежал в ванную.

"А врать ты не умеешь". С удовлетворением произнесла Деф.

Во всем у меня деда неординарный. И кушать я могу, когда хочу и что хочу, тут надо добавить, что найду, но принцип ясен. Одно меня не устраивает и сколько я не бился и спорил, результат ноль. Не дает мне деда есть там, я где хочу, не разрешает есть в моей комнате, хоть тресни. Только на кухне и только за обеденным столом. Да, очередной бзик и, как все дедовы бзики, непробиваем. Поэтому я сидел за неизменно разложенным обеденным столом на шесть человек, и жадно поглощал чудовищную гору еды. Это зловредная Деф настояла на обширном увеличении меню. Видишь ли, необходимо пополнить в организме запас того и сего. А если я пытался возражать, встречный аргумент выводился один, причем с пушечной логикой дипломатии канонерок. Тогда завтра я отправляюсь на поиски своего велосипеда один. А мои обличительные мысли о прямой взаимосвязи поступков Деф и последовавших затем событиях в расчет не принимались, ну вот никак.

Мысленное общение мне нравилось все больше и больше. Я мог ожесточенно спорить с вредной космической девчонкой и одновременно поглощать выставленные ей в качестве заложников продукты. Скрипнула дверь, вошел деда. Я мимоходом задумался. А ведь у нас дома все двери скрипят, а смазывать мне их деда не дает. Была как-то у меня попытка убрать протяжный скрип петель двери своей комнаты. Долго он ворчал и сетовал на старческие причуды, позволяемые в его возрасте. А масленку у меня отобрал.

— Славная пташка. — Произнес деда, войдя на кухню. Как, кухню. Четырнадцать квадратных метров, скорее, столовая. Птичка из Эдема сидела на дедовом плече и клевала из его ладони.

— Соскучилась по нормальной пищи? — Ласково приговаривал деда с непонятной улыбкой на лице. Видел я у него подобное выражение, но лишь раз. Шли мы по улице, и вдруг деда застыл, глядя в сторону. Я посмотрел. Там, еле шевеля ногами и опираясь на клюку, ковыляла древняя старушка, лет, наверное, за девяносто. Я требовательно подергал деду за рукав. Мал я тогда был, только после больницы, после аварии говорил плохо.

— Кто она? — Спросил я, и мне почудилось, будто через мои глаза, как сквозь бойницы, смотрит кто-то, бесконечно мудрый и бесконечно старый.

— Кто она? — Деда заперхал, то ли засмеялся, то ли закашлял, то ли заплакал. — Она... Человек, проживший долгую и счастливую жизнь.

Деда отвернулся и больше мы в тот день не говорили, сколько я не пытался. Доктор велел нам больше общаться для улучшения функции речи, что я и делал. Деда нет.

И вот сейчас в точности такое выражение на дедовом лице. Я испугался.

— Хорошая пичуга. — Сказал я, дабы хоть что-то сказать. Деда вздрогнул, втянул голову в плечи, его взгляд угас.

— Хорошая пичуга. — Согласился он.

— А хочешь, — меня озарило, — я подарю ее тебе?

Деда окинул меня странным взглядом. Напрягся, будто хотел гаркнуть, но вдруг как-то весь поник. Он медленно подошел и потрепал меня по вихрам.

— Эх, внучек. — Он улыбнулся. — Ты живи, радуйся. За меня не беспокойся. Все хорошо.

"Ну да, хорошо". Думал я, ожесточенно перемалывая зубами очередной продукт. "Не похоже, как-то".

— Ладно, деда, я побежал. — Проговорил я с набитым ртом, вскочил со стула, сунул пустую тарелку в посудомоечную машину. Народ мы с дедой вольный и независимый, потому посуду мыть никто не хочет, а положить в агрегат и достать, это можно, суверенитет не ущемляет. Чашку я ополоснул сам и убрал, она у меня одна и понадобиться может в любой момент вне режима работы посудомойки. — Спасибо, все очень вкусно, как всегда. — Неожиданно для себя я приподнялся на мысках, чмокнул деду в щетинистую щеку и шмыгнул в свою комнату.

"Бе-бе-бе, телячьи нежности". Противным голосом пропела Деф. "Ты давай, это". Я нахмурился, самому неловко стало. "Ты давай, того самого. Не дразнись, давай". "А то что?" Тут же спросила она. "Поцелуешь?" "Тьфу, на тебя". Обиделся я. "Верблюд". Деф тоже, похоже, обиделась. "Ты чего?" Растерялся я. "Ничего". Гордо ответила она. "Ну и ладно тогда". "Ну и ладно". "Вот и хорошо". "Вот и хорошо". Я замолчал. Давно понял, если Деф заупрямилась, переспорить ее невозможно. И ладно, и не хотелось вовсе.

Я свалился на любимый диван, цапнул пульт, включил телек, пощелкал каналами. "Слышь, Деф?" В ответ надменное молчание. "Ладно тебе, хорош дуться. Ты первая начала". "Верблюд". Я растеряно повертел головой. Вот ведь. И не денешься от нее никуда, вечно теперь со мной будет. Это даже не жена, там из дома сбежать можно, если что. Вон у нас сосед, дядя Степа. Пилила его женка двадцать лет, пилила, да в одночасье взяла, да и перепилила. Собрал он втихую пылившийся в течении двадцати лет рюкзак, снял со стены гитару и рванул с какой-то рыжей шалавой в Крым на ПМЖ. По крайней мере, так тетя Валя говорила, жена его коварно преданная. А мне-то как бежать? Вдруг лет эдак через двадцать характер у Деф окончательно испортится, что тогда? Я глубоко задумался. И расплылся в блаженной улыбке. "Ты чего?" Подозрительно спросила девочка. Почуяла. Вот ведь у них, у женщин, чуйка на подобные вещи работает. "Слушай, Деф". Я старался говорить как можно спокойнее. "А вот если, к примеру, я случайно косточек от винограда наглотаюсь, и у меня аппендицит вырежут, что тогда? Вроде там ты сидишь?" "Я на орбите сижу!" Возмущенно рявкнула Деф. "А вовсе не в твоих кишках!" "И все-таки?" Как можно миролюбивее спросил я. "Глотай, что хочешь и сколько хочешь, мне все равно". Ледяным голосом произнесла она. "Да?" С надеждой проговорил я. "Да. Выкину все на фиг". "То есть? Опешил я. "То и есть". Вредным голосом передразнила девчонка. "Не будет у тебя воспаления аппендикса. Я не допущу". Я пригорюнился. А свобода была столь близко. И чего, спрашивается, она разозлилась так? Странно. "Вот ты говоришь, жди двенадцать часов". Завел я разговор. "Ничего я не говорю". Тут же откликнулась Деф. "Я молчу, в отличие от всяких болтунов. И верблюдов". "Да что ты разошлась-то?" Растерялся я окончательно. "Ну, хочешь, я у тебя прощение попрошу?" "Хочу". Надменно заявила она. "Э-э-э..." Я почесал затылок, соображая. "Прости меня, Деф, пожалуйста". "Я больше так не буду". Строго сказала девочка. "Повтори". "Чего?" Я растерялся. "Скажи: "я больше так не буду"". Медленно, словно учительница на диктанте, произнесла Деф. Я возмутился. "Не стану я такое говорить". "Почему?" "Потому. А вдруг я, это... Ты вон, постоянно мне говоришь: "больше не буду, больше не буду", а сама вон, постоянно гадости подстраиваешь". "Какие такие гадости?" Она очень правдоподобно изумилась. "Кто? Я?" "А то я? По чьей милости мне весь живот отбили?" "А нечего плеваться направо и налево. Верблюд". "Ну, знаешь..." Я умолк и принялся яростно перещелкивать каналы. Достала. "Я, между прочим, когда тебя колотили, снижала силу ударов до легко переносимого значения". Печально сказала девочка. "А ты, вместо спасибо, обзываешься". Мне стало стыдно. "Снижала она". Проворчал я по инерции и потер живот. Не болит, но обидно. "Хорошо. Ваши извинения приняты". Величественно произнесла Деф. "Мир?" Сварливо спросил я. "Мир". Подтвердила она.

В наших взаимоотношениях наступила счастливая пауза. Я бездумно переключал каналы, Деф молчала. Жизнь налаживалась.

"Вот ты говоришь, жди двенадцать часов." Ни с того, ни с сего произнесла она. От неожиданности я подпрыгнул на диване. "Что ты хотел сказать?" "Я?" "Ты". Я подумал, посмотрел на часы. "Я хотел спросить. Я до двенадцати ночи, получается, свободен? Так?" "Так". Мне показалось, Деф подозрительно прищурилась. глядя на меня. "Тогда, можно я пойду к Кольке в приставку поиграю? Мне деда до десяти гулять разрешает. Он такой. Демократичный". Что я делаю, с тоской подумал я. Отпрашиваюсь у компьютерной девчонки, с висящего фиг знает, где спутника. Докатился. "Хорошо". Важно сказала та. "Но чтобы в десять вечера, максимум, в одиннадцать, был дома". "Да, мамочка". Пропищал я тоненьким голосом. "И игрушки я сам соберу". "Какие игрушки? И не мамочка я тебе". Ого, а Деф то смутилась, я по голосу почуял. Чудненько, надо будет ее почаще так называть. А то разошлась. "Чтобы был дома". Прямо домомучительница из мультика.

Я достал телефон.

— Колян, привет. Что делаешь? Как, собираетесь? А меня чего не позвали? В смысле, абонент, не абонент? А, ну да... — Я недовольно покосился на потолок. Можно подумать, связь организовать не могла. Кое-кто пренебрежительно хмыкнул. И хмыкает еще, вот ведь... — С Пашкой-диггером? Он что, не в канализации уже? Что он сказал? Опять? Ёлы, палы, мы от последнего раза в себя не пришли, только к дому воду подключили. Да, я с вами. Есть фонарь. Ладно. Адиос.

Деф недовольно засопела. Разбираться, отчего и почему, я не стал, быстренько снял с полки аккумуляторный фонарь, проверил заряд.

— Деда, я гулять! — Завопил я, напяливая кроссовки.

— Не позже десяти! — Крикнул он через открытую дверь.

— Ладно! — Я отмахнулся от выпорхнувшей пичуги. — Давай лети назад! Тебе на улицу нельзя.

"Она полетит с тобой". Сказала девочка. ""Она улетит". Возразил я. "Не улетит. Ее тебе подарили, значит, она будет рядом". "На улице ее кошки сожрут". "Не сожрут. Я прослежу". "Тогда невидимой ее сделай, иначе ребята расспросами замучают". "Хорошо".

Я выскочил на улицу.

Встречались мы в условленном месте, то есть рядом с детской площадкой. В качестве наблюдательного пункта я избрал раскидистое дерево, в тени которого на лавочке любят отдыхать молодые мамаши. Есть у меня на одной из веток любимый сучок, на стул с подлокотниками похожий. Свесишь ноги и сидишь, красота.

Во двор вбежал Пашка-диггер, или, как его называли ребята с соседней улицы, Пашка-помойка. Он спотыкался и размахивал включенным фонарем, хотя было светло. Глаза его очумело блуждали.

— Ребята! — Издали завопил он. — Ребята! Я клад нашел!

"Ты чего?" Недовольной кошкой зашипели у меня в голове. "Я тебя еле поймала. Не еле, конечно, но не падай больше".

Так и есть. Самые худшие предположения сбылись.

Когда Пашка нашел клад в последний раз, весь дом три недели жил без горячей воды, а нас месяц ловили страшные бородатые мужики и, издали грозя разводными ключами, хрипло орали о запрете посещений водораспределительных колодцев и срывания резьб на штуцерах.

Зато в предпоследний раз Пашка действительно нашел клад. Это было в начале мая. Им оказалась нычка моего нижнего соседа. "Дядя Крутой", или "Мерседес", серьезно болеет артритом, и его пальцы вечно растопырены в виде веера, однако это не помешало ему перед своим очередным арестом спрятать энное количество наличности за канализационную трубу местной водосети. Наш двор гулял неделю, а на вторую "Дядя Крутой" вышел на свободу за отсутствием улик. Весь следующий день он с ружьем охотился по туннелям за Пашкой-диггером, и в итоге, дом опять остался без воды. В общем, с Пашкой не соскучишься, и уж тем более, если он опять что-то "нашел".

— Ребята!.. Там такое!.. Я нашел такую!.. — Задыхаясь, частил Пашка.

— Что "такую"? — Настя подозрительно прищурилась. — Кого это ты нашел?

— Дыру я нашел! Иду я по третьему нижнему и вдруг вижу — из-за трубы глаза горят!

— Свят-свят! — Богобоязненный Митька перекрестился.

Он происходил из верующей семьи и постоянно пытался наставить нас на путь истинный. Канализацию он считал обиталищем злых духов, а в метро ездил лишь в исключительных случаях. Зато авиатранспортом он и родители пользовались безбоязненно, постоянно летая в паломнические поездки. Вот такой перекос отношения к строению мира. Несмотря на юный возраст, Митька пользовался в доме всеобщим уважением, а местный забулдыга Матвеич частенько подсаживался к нему поговорить о смысле жизни.

— Ну да! — Радостно подтвердил Пашка-диггер. — Что твои плошки светятся! Не иначе, думаю, кошка. Я туда р-раз фонарем, глядь, она, паршивка!

Мы облегченно перевели дух. Мы знаем десятки жутких историй о семейках-людоедах, крысах мутантах, маньяках-расчленителях и беглых крокодилах, обитающих в московских подземельях. Причем их неутомимым распространителем и ярым идейным приверженцем выступает как раз Пашка-помойка. Наберется в диггерском клубе страшилок, вывалит их на ночь глядя, а мы потом предков пугаем, когда по Пашкиному совету кастрюли с водой водружаем на крышки унитазов. А как же, вдруг кто вылезет?

— Кошка поморгала на меня, испуганно так. — Воодушевленно рассказывал Пашка. Деф презрительно фыркнула. "Ты чего?" Нетерпеливо поинтересовался я. Истории Пашка рассказывал интересные, я не хотел пропустить. "Кошки не умеют испуганно моргать". С осознанием собственного превосходства, сказала Деф. "Откуда ты знаешь?" Заступился я за товарища. "Много у тебя кошек было?" Деф вновь презрительно фыркнула, но промолчала. Пашка взмахнул фонарем, мы отскочили.

— А потом ка-а-ак прыгнет! Я гляжу — нет ее! Туда-сюда посветил и вижу... Она, родимая! Она самая!

Он сделал эффектную паузу минуты две длинной, по крайней мере, так мне показалось.

— Кошка? — Не утерпел Кузька, самый младший в нашей компании.

Злые языки утверждают, будто родители назвали его в честь сказочного персонажа, домовенка из мультфильма. Не знаю, вряд ли у кого хватит духа так издеваться над своим ребенком, но, если честно, чем-то наш Кузька в свои нынешние младые годы действительно очень походил на кукольного тезку. Может, невероятно обстоятельным, каким-то очень житейским взглядом на вещи. Именно Кузька был лучшим другом Пашки, и они замечательно дополняли друг друга, однако сейчас диггер обиделся на приятеля.

— Сам ты кошка. — Оскорблено сказал он. — Причем тут кошка? Я ведь совсем не о ней рассказываю.

— А о чем же? — Изумились мы хором.

Пашка-диггер обиделся еще больше.

— Про дыру я говорю. Кошка тут вообще не причем, вернее, причем, но совсем чуть-чуть. Она просто навела меня, понятно вам? Я фонарем-то посветил, а там дыра, ход подземный в трещине виднеется. Я сразу понял, как дело было. При прокладке подземного коллектора произвели плановый выем грунта, заложили плиты, необходимые коммуникации и совершили засыпку.

Я уважительно посмотрел на Пашку. Не только страшилок он в клубе набрался, вон какими фразами сыплет. Чем-то Деф напоминает.

— А потом, в процессе подмыва грунтовыми и дождевыми водами, — продолжил Пашка научное изложение природных катаклизмов, — часть грунта, образовавшая перемычку между новой трассой и древним ходом, обвалилась, в результате чего между ними открылось сообщение.

— Чего открылось? — Настороженно переспросил Колька и опасливо отодвинулся.

Его можно понять. Именно ему по ошибке крутил уши здоровенный монтер Федя, а потом "Мерседес" метал кредитками на манер сюрикенов. А на самом деле, все тот же Пашка-помойка, в угаре примерного горожанина, в абсолютно непонятном всем порыве долга перед обществом, взял, да и закрыл колодезный люк над сидящим внизу коммунальным рабочим Федей, в профессиональных кругах имеющего кличку Федот-стрелец за привычку стрелять сигареты. Предполагаю, Пашка-диггер совершил сей отважный поступок в попытке не выпустить на улицы очередного канализационного монстра. А "Дядя Крутой" поставил сверху шестисотый мерседес. Почему монтер не стал искать иных путей к спасению, история умалчивает, но он решил выбираться тем путем, каким в ловушку и попал. Подозреваю, основная причина опять-таки в Пашке, который накануне во всю глотку кричал во дворе, будто под землей объявился гигантский питон. Спустя час героических усилий Федя оторвал у мерседеса выхлопную трубу и отвинтил заднее колесо. Разъяренный владелец машины явился на подмостки драмы в заключительной сцене, когда сыплющая витиеватыми профессиональными выражениями жертва вылезала в образовавшуюся щель. Далее произошел неизбежный конфликт интересов трудящихся и эксплуататоров.

В итоге "Дядя Крутой" понес не только моральный и материальный, но и физический урон, усугубленный применением газового пистолета. Ха, нашел чем пугать нашего сантехника, да его пистолет перед канализацией, все равно, что зажигалка против гаубицы.

Колька в описываемые события попал случайно. Полуслепая, но чрезвычайно политически активная баба Вера ошибочно опознала в нем террориста, задраившего люк, и честно выдала для самосуда.

Мы не оставили происшествие без внимания. На следующее утро Федот-стрелец обнаружил в лифте пачку Мальборо с набитой в сигареты серой. До работы он не дошел, взяв бюллетень по причине нервного расстройства. А у тачки "Мерседеса" четыре ночи напролет выла сигнализация. Если мы дежурили по очереди, "Дядя Крутой" в конце напоминал издыхающего зомби.

Баба Вера тоже не осталась обделена вниманием. Когда в ее квартиру ворвались Омоновцы, уверенные, будто штурмуют наркопритон, они застали полит информационную сходку коммунистов нашего двора и повязали всех без разбора. Теперь деды ходят, гордо задрав волосатые носы, и считают себя идейными революционерами, павшими от политической тирании. А баба Вера проповедует перед магазином о начале кровавых репрессий. С тех пор Колька и шарахается от Пашки как от зачумленного. В общем, так и живем.

— Дыра открылась, вот такая! — Пашка воодушевленно махнул фонарем, демонстрируя размеры. Так как все находились в радиусе недосягаемости, никто не испугался. Ну, если чуть-чуть. Кто-нибудь. Говорю же, Деф веры нет, самому крутиться приходится. Девочка в моей голове презрительно фыркнула. — Туннель круглый, стены, будто циркулем провели. Я как увидел, мне аж плохо стало, честное слово!

— А почему ты решил, что там клад? — Осторожно спросил я. Возникли у меня смутные предположения в свете предыдущих событий, если честно.

— А что там еще может быть? — Чистосердечно удивился Пашка. — Такие ходы так просто не строят, это ясно, как дважды два. Если не клад, так тайна какая-нибудь откроется, однозначно. Берем ломы, лопаты, фонари и айда со мной. Прибыль делим поровну.

Что мне в Пашке-диггере нравится, это широта души. Честно скажу, без последней фразы зажечь нас на подвиги ему было бы не просто.

— Я знаю, где взять лом. — В деловом ключе заговорил Колька. — В дворницкой. Еще я видел там метлу.

— Зачем нам метла? — Растерялся я.

— Следы заметать. — Важно объяснил Колька. — Чтобы не поймали. Может, там еще одна нычка лежит.

Я облизнулся.

— Господь не велит брать чужое. — Митька с важным видом поднял палец к листве. — Грех есть воровство и стяжательство.

— А никто ничего воровать не собирается. — Справедливо возразил Пашка. — Мы просто идем на разведку, ведь так, ребята?

Мы нестройным хором выразили согласие. Настя промолчала, я заметил, но молчание, есть знак согласия, любимая поговорка маньячилл, по крайней мере, в Пашкиных рассказах. Деф вновь презрительно фыркнула. Может, она вросла в образ женщины Кошки? Так та больше говорила "Мяу", насколько помню фильм. Не знаю почему, но девочка рассерженно зашипела. Я задумался.

Очнулся, когда Кузька колдовал над пудовым висячим замком. Вот какие преимущества, если старший брат хулиган. Вскоре дужка лязгнула, дверь со скрипом отворилась, я схватил метлу, Колька лопату, маленькому взломщику для разностороннего развития личности доверили тащить лом. Настя не взяла ничего, она даже внутрь не стала входить, и лишь презрительно хмыкала, скрестив руки на груди. А Пашка продолжал смертоубийственно размахивать фонарем и руководить. Ради справедливости я доверил свой фонарь Насте, правда, лишь с третьего раза, причем каждую мою попытку Деф с чрезвычайным удовольствием комментировала, вот взять хотя бы последнюю. "Дамы и господа!" Надрывалась она. "На ваших глазах, безнадежно влюбленный кавалер пытается покорить даму своего сердца, одаривая ее фонарем, как символом пламенной любви!" "Да отстань ты!" Отвечал я, красный от злости. "Ничего не дама она моя. Просто там темно будет". "Однако дама не желает его брать!" Не унималась зловредная космическая девчонка. "И в мягкой форме посылает кавалера идти подальше!" "Что ты выдумываешь?" Возмущался я. "Ничего она меня не посылает!" "Посылает! Я же вижу". "Не посылает!" "Посылает".

— Леха, ты чего? — С опаской спросил Колька. — Опять застыл и глаза крабиком выпучил. Что-то часто с тобой такое случаться стало. Может, тебе к доктору надо?

"Надо". Подтвердила Деф. Змеюка. "Чтобы порядок в голове навел". "Да отстань ты!" Заорал я мысленно. Настя осторожно взяла мой фонарь и отошла, с подозрением поглядывая на меня.

Кузька ковырнул замок второй раз, и дверь приняла прежний неприступный вид. Я тщательно помахал метлой, заметая следы преступления. На дороге ждал Митька с обличительно нацеленным в нас пальцем.

— Это не воровство. — Поспешно сказал Пашка. — Это заимствование. Мы обязательно все вернем, слово даю.

— Заимствование? — Митька задумался.

— Ты с нами? — Напрямую спросил его Пашка.

— Я?! — Более резкого перехода с возвышенных теологических размышлений к грубой прозе жизни я еще не видел. — Да ни в жисть!

— Ты же сам говорил, в канализации злые духи обитают. — Я покачал головой. — И кто нас от них защитит, если не ты?

-Где готовность к духовному подвигу? — Подхватила Настя. — Где способность к сподвижничеству?

— Да? — Митька нерешительно посмотрел на нее. Настя сделала умоляющее лицо.

Так и вышло, что за кладом мы пошли в полном командном составе.

Пашка-диггер посветил фонарем.

— Здесь. — Шепотом произнес он.

Мы осторожно заглянули за метровую трубу. Там не было ничего, кроме паутины. У меня мороз продрал по коже, откуда она взялась под землей? Изделие мохнатых многоногих вызвало нехорошие ассоциации не только у меня.

— Я рассказывал вам, — пробормотал Пашка, — про паука мутанта, сбежавшего из лаборатории?

Он взял лопату, с опаской пошевелил белесое покрывало.

Наше гробовое молчание Пашка принял за готовность внимать.

— Однажды в военной лаборатории, — замогильным голосом заговорил он, — изучали воздействие радиации на различные формы жизни...

— Нашел место и время! — Не выдержала Настя. Дрожащий луч ее фонаря порождал на стене столь жуткие тени, что мне хотелось зажмуриться от страха. Деф тихонько хихикала. — А про твою историю фильм сняли. Ты бы еще про Фредди Крюггера рассказал.

— А хотите? — Оживился Пашка-помойка. — Из какой серии?

— Из серии расчленения болтунов! — В сердцах проговорила Настя.

Мне стало совсем нехорошо. Говорить такие вещи, особенно здесь и сейчас, означает лишний раз испытывать судьбу на прочность, как говорится, провоцировать ее на неприятности.

— Да перестаньте вы! — Я подпрыгнул от испуга, не узнав Кольку, настолько изменился его голос. — Будете препираться, я щас домой пойду.

— Я тоже. — Плаксиво протянул Кузька. — Я тоже домой пойду...

— Мы все домой пойдем. — Чужим от волнения голосом сказал я. На миг мне почудилось, будто кто-то произнес мои слова вместо меня.

Наступила неестественная тишина. Я слышал, как шумела и булькала в трубах вода, а где-то далеко-далеко, едва слышно хохотала Деф.

— Леха, это ты, что ли? — С дрожью в голосе проговорил Пашка.

Я прокашлялся.

— Ну, я, разумеется. Кто же еще?

Послышались вздохи облегчения.

— Показывай свою дыру, и пойдем отсюда. — Агрессивно произнесла Настя. — Сколько можно сидеть в этой выгребной яме.

— Это не выгребная яма! — Обиженно завопил Пашка-диггер. — Это сеть городских подземных коммуникаций! Имеющая, между прочим, особо значимое стратегическое значение!

Стены завибрировали от нарастающего гула. Мы присели. "Обвал!" Молнией проскочило у меня в голове. "Доорался, совсем как я тогда, в челноке! Меня-то Деф спасет, а как остальные?"

— Обвал! — Закричал я. — Спасайся, кто может!

Кто-то куда-то побежал, с грохотом свалился и предсмертно завизжал. Крик подхватили на разные голоса. Гул постепенно затих. Пронесло. Я выглянул из-за трубы и увидел белые от ужаса глаза Пашки.

— Психи. — Дрожащим голосом сказал он. — Это самосвал проехал. Правда, непонятно, почему его так хорошо слышно на этой глубине. Наверное, звук по трубам прошел.

Смех в моей голове зазвучал как-то по-особенному подленько. Я насупился, поняв, откуда несостоявшийся обвал родом.

— Сам ты самосвал. — Возразил вылезший невесть откуда Колька. — Ты крик слышал?

— Думаете, съели?! — Ужаснулся я.

Мне вспомнились виденные фильмы ужасов, все два. Именно так один за другим гибли их герои, лишь изредка успевая издать предсмертный крик.

— Кого еще съели? Вы спятили, что ли? — Возмутилась Настя.

— Вообще-то. — Я прокашлялся. — Я думал, съели тебя.

— Нет, Леха, — с угрозой начала Настя, взвешивая в руке фонарь. — Я, конечно, знала, что ты придурок. Но до такой...

— Тихо! — Вдруг заорал Колька. — Тихо! Слушайте!

У меня вновь душа ушла в пятки. В наставшей тишине я расслышал хрюканье и стоны Деф. Похоже, смеяться она уже не могла.

— Никто из нас не выйдет отсюда. — Замогильным голосом произнес я ключевую фразу всех ужастиков и с запозданием вспомнил, что произносила ее, как правило, следующая жертва.

— Тихо, говорю! — Повторил Колька. — Слышишь?

— Чу, слышишь? — Меня разобрало, и я не мог остановиться. — Не пенье ли русалок звучит средь гула вздымающихся валов? Или то печальные духи поют погребальную песнь над бледными утопленниками, покоящимися в гуще водорослей?

Все настолько ошалели, что никто не посмел прервать монолог. Лишь Настя чуть погодя прокомментировала немного дрожащим голосом:

— Все. Спятил окончательно.

— Классику надо читать. — Обиженно ответил я.

— Кузьма, это ты? — Спросил Пашка и посветил под трубу.

Пропавшая и давно съеденная жертва подземных людоедов лежала, закрыв голову руками, и не подавала признаков жизни.

— Готов. — Прошептал Колька. — Замочили.

Он подошел к распростертому телу, нагнулся и неожиданно для всех заорал дурным голосом. Все шарахнулись кто куда, и лишь теснота, и запутанность пространства помешала нам разбежаться в радиусе десяти километров от эпицентра. А доныне бездыханный Кузьма внезапно ожил, вскочил на четвереньки и помчался прочь. С колокольным звоном врезался макушкой в водопроводную трубу, после чего сел и фальцетом присоединился к оглашенному ору Кольки.

— Живой... — Потрясенно пробормотал Пашка и почему-то облизнулся.

Я нащупал в темноте Настину ладонь, сжал.

— Ты чего?! — Агрессивно прошипела она. Вот оно, всеобщее воспитание в духе эмансипации.

— Это чтобы ты вдруг не потерялась. Тем более, — я постарался придать голосу мужественности, — если что случится, буду тебя защищать.

— Тоже мне, защитник нашелся. — Презрительно произнесла Настя, но руку не отняла.

Всхлипывающая жертва канализационных аборигенов перебралась в арьергард. Митька осенил нас крестом, и мы по очереди протиснулись в щель. Прыгать пришлось метра на полтора вниз и это с учетом подобия ступеней из глыб обвалившегося внутрь бетона. Перед нами предстал закругляющийся вдаль коридор, одна сторона плавно уходила налево и поворачивала по часовой стрелке, вторая направо и против нее.

— Налево, или направо? — Вопросил Пашка-диггер и почесал затылок.

— Налево, — Предложил Колька. Я поддержал.

— Все бы вам, мужчинам, налево пойти. — Презрительно заметила Настя.

Я выпятил грудь, как, никак, мужчиной назвали. Колька тоже приосанился.

— Пойдем направо. — Твердо сказала Настя.

— Так, голосование. — Взбодрился Пашка-диггер. — Оно всегда должно быть. Не важно, куда идти, налево, или направо, или, к примеру, кого первого есть будем.

— Чего будем? — Кузька аж рот открыл. Деф в ожидании новых событий, прилегла перед телевизором, где в прямом эфире транслировалось наше приключение, и с интересом болтала в воздухе ногами. А что, по-другому объяснить не могу, по крайней мере, я чувствовал именно так.

— Так всегда бывает. — Авторитетно сообщил Пашка. — Если завалило группу людей и выбраться нет возможности, они голосуют, ну, или тянут жребий, к примеру, кого первого съесть, чтобы выжили остальные.

— Ты, Пашка, в своих туннелях когда-нибудь совсем спятишь. — Уверенно произнесла Настя. — И станешь таким же, как вон... — Она посмотрела на меня. Я насупился.

— Да я проголодался просто. — Пашка смутился.

— Ты действительно, за аппетитом следи. — Недовольно проворчал я. — Всех дам нам тут перепугаешь.

— Ты про кого? — Настя изумленно огляделась. — Про пауков и мокриц? Где тут дамы, кроме меня?

— Да есть еще. — Неохотно промолвил я. — Не то, чтобы дамы...

Деф изумленно привстала с персидского ковра, а дальше я не помню. Когда я пришел в себя, Кузька шептался с Пашкой, Колька распускал хвост перед бурно дышащей Настей, а Митька крутил головой, с интересом следя за остальными, точно зритель на телешоу. Вот ведь, Дом два, прямо. Что случилась то? Я прокашлялся.

— А, очнулся! — Настя обвиняюще ткнула в меня пальцем, ее глаза странно блестели, зрачки пульсировали. Что тут было? Я поежился. — Ну, и кто я? — Потребовала Настя, гордо приняв передо мной позу манекенщицы. Я закашлялся. — Ты, это... — Неопределенно начал я, но тут меня толкнул в бок Пашка. Спас прямо. — Ты не обращай внимания. — Прошептал он. — Тут газы болотного происхождения. У Насти временная потеря ориентации. С рассудком вместе. Не важно. Будет что говорить, соглашайся.

— Да как соглашаться? — Шепотом не согласился я. — Она, вон, на кусок бетона залезла, щас свалится, и чего?

— Не свалится. — Прошептал Пашка. — Она вокруг лома недавно такие кульбиты творила, мама моя.

— Это как? — Я расстроился, что не увидел.

— Видишь, лом вертикально промеж кусков бетона воткнут? — Прошептал Пашка. Я кивнул. — Вот вокруг него Настя такое отплясывала, е-мое. Стриптизерши отдыхают.

— Она что, раздевалась, что ли?! — У меня глаза на лоб полезли.

— Не. Но крутилась вокруг лома, мама дорогая. Я две видюхи снял, жаль, освещение не очень.

— Крутяк. — Прошептал я. — Дашь копию потом.

"Я тебе сколько угодно копий скину". Довольным голосом сказала Деф. "В любом ракурсе". Вот как так? Только про нее забудешь, подумаешь, все хорошо, а тут опять она. "Что происходит-то?" С недоумением вопросил я. "А то и происходит, дорогой Алексей Батькович". Ехидно проговорила девочка в моей голове. "Кое-кто меня мокрицей назвал. И пауком". "Так она же не нарочно". Заступился я. "Так и я случайно". Легкомысленно заметила она. "Что случайно?" Я заподозрил нехорошее. "Ввела кое-кому малю-юсенькую дозу химического соединения с весьма интересными побочными действиями". "Ты с ума сошла?!" Перепугался я. "А нечего меня мокрицей называть". Злопамятно прошипела Деф. "И пауком, к тому же. И вообще, скажи спасибо, что я ее афродизиаками не накачала. Вот потеха бы началась". "Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя с головой совсем плохо?" Разозлился я. "Нет". Девочка искренне удивилась. "Параметры в норме. А что?" "Ничего. Ты говорила, не можешь биологические вещества делать. И как так?" "Химический синтез я производить могу. Это другое". Я задумался. Не дай Бог, Деф окончательно свихнется, отравительница из нее получится, Медичи будут вздрагивать от ужаса, нервно покуривая в сторонке. "А со мной что было?" Вспомнил я. "Ты бы мешать начал". Я почувствовал, как Деф скромно потупилась, поковыряла ковер носком туфельки. "Вот я и..." "Что, и?" Я сурово нахмурился. "Немножко тебя отключила. Совсем чуть-чуть. Капельку". Я покрутил головой, открыл, закрыл рот, у меня прямо дыхание сперло от наглости ее такой. Я вдохнул, выдохнул, старательно, по слогам, подумал: "Верни. Настю. В нормальное. Состояние". Девочка с орбиты беспечно махнула обнаженной рукой, окруженной едва видной прозрачной тканью. " "Отходняк начнется, сама очухается". "Ты где таких слов набралась?" Грозно прикрикнул я. "Из телевизионных каналов". Она застенчиво улыбнулась. "Тут столько всего интересного показывают. Вот, кстати, смотри, и у вас начинается".

Гордо вышагивавшая фирменным подиумным шагом Настя стала путаться в ногах, остановилась, недоуменно поднесла руки к лицу. Растерянно оглянулась. Мы зааплодировали.

— Браво! — Восторженно завопил Колька. Один Кузька не понимал, что происходит, и растерянно хлопал глазами, переводя взгляд с одного на другого. Настя ошеломленно присела на кусок бетона.

— Что со мной было? — Тихим голосом спросила она.

— Это был крутяк! — Восторженно проорал Колька. Я поморщился, подошел к Насте.

— Тебе лучше? — Мягко спросил я.

— А? — Она потерянно оглянулась, радостно улыбнулась, ухватила меня за руки. — Я тебя помню. Ты странный парень со сдвинутой крышей.

— Да, это я. — Я широко улыбнулся. — Я тот парень, кто позаботится о тебе. — Я опять улыбнулся и коротко глянул на потолок. "Попробуешь влезть, обижу". Пригрозил я. Деф удивленно хмыкнула. "Что мне там надо? Общайтесь".

Я присел рядом с Настей. Мы продолжали держаться за руки.

— Как ты? — Спросил я, продолжая улыбаться. Колька деликатно кашлянул.

— Тут, Насть, — начал он. — Такая интересная ситуевина проклевывается...

Я прервал его сердитым взглядом.

— Ситуевина проклюнулась, это да. — Заговорил я. — Большая. У нас к тебе вопрос. У тебя все нормально?

— Все нормально? — Настя слабо заполошилась. Я рассерженно рыкнул на Кольку, пытавшегося взять Настю за руку, он разобижено отступил и Деф довольно хрюкнула. Смотрит отношения в прямом эфире, мать ее, калькулятор-переросток, да еще и лбами сталкивает для визуального эффекта. Устроила себе интерактивный театр, понимаешь. "Долго она овощем будет?!" Заорал я на Деф. "Да все уже..." Недовольно забубнила она, что-то делая. "Сама бы в течении получаса полностью в себя пришла. Вот, получай. Готово".

Настя выдернула руки из моих, отстранилась.

— Ты чего? — Подозрительно спросила она у меня. — Что тебе надо?

— Ничего не надо. — Я поднял ладони, успокаивая. — Все нормально.

Настя поднялась, причем помог ей встать улыбающийся до ушей Колька. Я насупился. Вот Деф змея, и тут нагадила.

— Что стоим? — Громко спросила Настя, обведя нас строгим взором. Мы молчали. — Идем. — Она отняла у Митьки фонарь, посветила вдоль коридора. — Идем направо.

Возразить ей никто не посмел, и все послушно отправились следом. Вот что значит, замашки лидера — хоть в неизвестность во тьму, хоть на баррикады. Ей бы еще волосы в баранку на голове скрутить, подумалось мне неизвестно почему. Я потряс головой. Опять Деф мысль навеяла, наверняка. Надо с ней что-то делать. Психоматрица небесной девчонки, думаю, примерно моего возраста и совершенно не понятно, как подействовало на ее неокрепшую психику столкновение с современным телевидением. Вернее, почему не понятно? Очень даже понятно. С ума она сходит потихоньку, вот что. Одно дело, привыкать к телевизору постепенно, с младых ногтей и под чутким руководством взрослых, и совсем другое, вывалить все каналы разом, как ушат кипятка, на голову. Так мозги закипеть могут, что, похоже, у Деф и произошло. Один Дом два до смертоубийства довести может, почему их не перестреляли еще, не понимаю, наверное, охрана хорошая. Не дай Бог, Деф на них обозлится, не так пару построят, или обидят понравившегося ей героя, она там такое в прямом эфире устроит, мама дорогая. Я взялся за голову. Что делать? Надо срочно ее в телевизоре ограничивать, решительно подумал я. "Еще чего!" Услышал я в голове возмущенный голос. "Не хочу! Мне нравится". "Сколько каналов ты смотришь?" Строго вопросил я. "Немного. Чуть-чуть совсем". "Сколько именно?" Не унимался я. "Пятьсот тридцать два". Неохотно сообщила девочка. Я присвистнул, причем вслух, отчего шедшая впереди Настя споткнулась и встревожено оглянулась на меня. Шедший рядом с ней Колька обернулся и скорчил свирепую рожу. Я пожал плечами. Отелло, блин, у меня такие проблемы намечаются, их заморочки перед моими, детский лепет просто.

"Значит так, Деф." Сурово мысленно заговорил я. "Слушай меня внимательно. Ты больше не будешь смотреть все подряд". "Я и не смотрю все подряд". Возмутилась она. "Только фильмы и передачи всякие интересные. Особенно те, что в прямом эфире. Хотя очень мало их, на самом деле, в прямом эфире транслируют". "Не перебивай". Я сдвинул брови еще суровее. "Отныне ты будешь смотреть лишь те каналы, фильмы и передачи, где стоит пометка "двенадцать плюс". Другие тебе смотреть нельзя". "Да как так?!" С болью в голосе завопила Деф. "А как же мой Сереня Пызнарь?" "У него девушка есть!" Возмущенно рявкнул я. Добралась-таки. Совершенно случайно его знаю, честное слово, и смотрел-то передачу один раз. Или два. В крайнем случае, семь. "Он мне нравится". Заныла Деф. "А девушка у него пока есть. С ней еще что-нибудь и случиться может. Подавится, например". "А ну, что я сказал!" Грозно прикрикнул я, выпучив глаза для пущей наглядности. Шедший рядом Митька случайно глянул на меня, ойкнул и спрятался за идущего сзади Пашку. "Исполняю". Пробурчала разобиженная девочка. "Сколько осталось каналов?" Строго спросил я. "Двадцать два". Угрюмо сказала она. "Покажешь мне список, я проверю". И добавил поспешно: "Покажешь, когда домой придем". Как бы ни воспользовалась случаем и подлянку в процессе показа не подстроила, я ее знаю. "Принято". Крайне недовольным голосом ответила девочка. Я облегченно вздохнул. Сколько человек я в "Доме два" от смерти спас, и не сосчитать. "Максимум, пятерых". Небрежно заметила Деф. "Вот после голосования могло быть куда больше". "А ну, цыц!" Гневно прикрикнул я. "Чтобы не смела больше их включать! Ясно тебе?" "Ясно". Обиженно буркнула девочка. "Исполнено уже, что орать-то?" "То-то же". Я попытался сдвинуть брови и выяснил, дальше их сдвигать уже некуда. Огляделся, поняв, что впереди никого нет. Оглянулся. Ребята тесной кучкой стояли метрах в пяти позади и тихо переговаривались, тревожно глядя на меня. Я растерялся.

— Вы чего?

Вперед вышел Колька, прокашлялся.

— Ты, Леха, как себя чувствуешь? — Спросил он.

— Нормально чувствую. — Я, признаться, опешил. — Как всегда.

— Вот то-то, и оно... — Колька многозначительно замолчал.

— Да что такое-то? — Недоуменно вскричал я. Ребята попятились. Колька остался стоять, но заметил движение позади и явно почувствовал себя неуютно. "Давай, зарычи на них". Подзадорила меня Деф. Я раздраженно отмахнулся, причем от глубины обуреваемых чувств, проделал жест и в реальности. Колька шагнул назад.

— Да в порядке я! — В отчаянии возопил я.

Колька шагнул назад еще раз и с видом копейщика перед приближающейся конницей, выставил перед собой лопату. Ребята синхронно, будто годами тренировались, повторили его жест. Настя, словно снайпер, целила в меня ломом, Пашка-диггер, точно гранату, взвешивал в руке изрядный кусок бетона, найденный невесть где, даже мелкий Кузька с грозным видом тыкал перед собой непонятно когда потерянной мной метлой. Один только Митька ни чем не целился, а что-то неразборчиво бормотал и с важным видом размашисто осенял меня крестами. Может, действительно, зарычать, подумал я. Деф одобрительно закивала. Ага, а мне потом камнем в голову прилетит, вон, как Пашка нехорошо щурится. "Не прилетит". Деловым тоном сказала моя защитница. "Я отведу в сторону, и рикошет устрою, долго потом кидаться не сможет". "Да иди ты!" Обозлено мысленно выкрикнул я. "Если бы не ты, я бы с ребятами не рассорился! Это твоя вина!" Наверное, что-то отразилось на моем лице, так как ребята попятились, а Пашка-диггер поднял руку в замахе. "Давай, кидай". Ласково замурлыкала Деф. "Сейчас кому-то такое бо-бо будет". Я обиженно махнул рукой, отчего ребята отшатнулись, а самоубийца Пашка реально чуть камень не кинул, повернулся и уныло побрел прочь, в темноту. Вскоре свет от фонарей скрылся за поворотом, стихли и голоса. Некоторое время я упрямо шел вперед, несмотря на царившую вокруг непроглядную тьму, потом все же остановился. "И что теперь?" Вопросил я в темноту. Молчание. "Деф?" В ответ тишина. Я обеспокоился не на шутку. "Деф, елки-палки! Если ты сейчас продолжишь молчать, я сяду прямо тут и больше с места не сдвинусь! Так и сдохну тут от старости!" Деф не отвечала. Я плюнул и уселся на холодный бетонный пол, глядя перед собой ничего не видящими глазами. Страшно было, жуть, но обида была сильнее. И на вредную и коварную космическую девчонку, и на предателей ребят, и на весь мир сразу. Захотелось, чтобы и вправду выполз крокодил и меня сожрал. От такой мысли у меня душа в пятки ушла. "Ты чего?" Испугалась Деф. "Пошутила я! Успокойся сейчас же! Не то..." Она не договорила, а на меня вдруг такое блаженство напало, словами не описать. Я закрыл глаза и развел руки в стороны в позе тибетских монахов. Вот она, Нирвана, момент полного Просветления. Вершина состояния Дзен. Сколько я так просидел, не знаю, пришел в себя, когда сквозь закрытые веки замерцал свет. Я не двигался, мне было хорошо, и плевать на все вокруг.

— Что с ним? — Испуганно прошептал кто-то.

— Не знаю. — Тихо сказали в ответ. Кажется, Колька. — Не шевелится.

— Не живой! — В голос ахнул Кузька, за что огреб оглушительно прозвучавший подзатыльник.

— Тихо вы! — Воскликнула Настя и перешла на громкий шепот. — Посмотрите, что с ним.

— Да как посмотреть, если он к нам спиной сидит? — Резонно возразил Пашка. — Это надо промеж него и стеной пройти.

— Так пройди. — Тихо предложила Настя.

— Да? А если он на меня кинется? Что тогда? Придется от него вглубь пещер убегать?

— Где ты здесь пещеры нашел? — Настя разозлилась, заговорила громче. — И с чего он на тебя кинется? Видишь, просто сидит. Не шевелится.

— Вот именно, что не шевелится. — Боязливо сказал Пашка-диггер. — А ежели, он не живой совсем? И как кинется.

— Как он кинется, если не живой? — Возмутилась Настя в голос. — Ты головой то думай! — Спохватилась, добавила тише: — И вовсе он не неживой. Вроде, дышит.

Я попробовал дышать незаметнее. Некоторое время получалось, но вскоре воздуха стало не хватать.

— Глянь, задергался! — Испугался Митька.

Свет замелькал, послышался удаляющийся топот ног.

— Да куда вы! — Заорал Колька. — Не бегите! Сидит он, не дергается!

Свет вернулся, ребята тоже. Что бы такое сделать? "Протяжно застони, затрясись в конвульсиях и начни медленно вставать". Со знанием вопроса предложила Деф. "Мне надо наоборот". Подумал я. "Чтобы ребята не убежали и поняли, что я нормальный". "С первым проще". Беззаботно произнесла девочка. "Вот со вторым сложнее". Я недовольно нахмурился. Деф вздохнула и предложила: "Подними руку и помаши". "Чего?" "Подними правую руку над головой и помаши ей. И скажи: "привет, ребята"". "Да?" Не поверил ей я. "Делай, давай!" Строго прикрикнула она. "Если не хочешь, чтобы они убежали". "Ладно".

— Привет, ребята! — Я поднял правую руку, помахал.

— Мама! — Басовито крикнул кто-то над самым моим ухом и ломанулся прочь. Оказывается, пока я препирался с Деф, бесстрашный Пашка-диггер, выключив фонарь, незаметно обходил меня вдоль стены, справа, где мне и велела помахать компьютерная провокаторша, катающаяся теперь по ковру в приступе идиотского хохота. Отбежав на безопасное расстояние, ребята остановились, испугано целясь в меня лучами фонарей. Я медленно встал, прикрываясь от света, они попятились. Чтобы ребята успокоились, я сделал пару шагов назад, под ногами заскрипело.

— Да нормально со мной все! — Крикнул я. — Живой я! Вот те крест! — Я перекрестился. Митька значительно успокоился и перестал с огромной скоростью меня крестить.

— А чем докажешь? — Недоверчиво крикнул Пашка-диггер.

— Совсем с ума сошел? — Возмутилась Настя. — Говорит же тебе человек — живой он.

— А вдруг он не человек? — Возразил Пашка. — А вдруг он мутант-перевертыш? Я слышал о таких. Сожрут человека, и вид его принимают.

— Ни чей вид я не принимал! — Крикнул я. — Это я, Леха! Провалиться мне на этом самом месте, если вру!

Под ногами послышался протяжный хруст, треск и я полетел вниз.

— Есть Господь на свете! — Восторженно заорал Митька.

"Мне... месте..." Плакала от смеха Деф. Я мрачно молчал, уперев руки в бока. Еще тогда, когда я ощутил под ногами доски, почувствовал неладное. Так и есть, вот только зачем я про "провалюсь" сказал, не понимаю, ляпнул, не подумав. "Ты... все время... так..." Задыхаясь от смеха, проговорила вредина. "Ляпаешь... не подумав..." Я хмуро молчал.

— Леха, ты живой? — Колька осторожно осветил меня фонарем.

— Живой. По крайней мере, пока. — Сказал я, чем вызвал у противной девчонки в моей голове новую порцию веселья.

Я огляделся. Так и есть, она, змеюка, подстроила. Провалился я в круглую дыру метрового диаметра, чуть глубже моего роста глубиной. Под ногами валялись гнилые доски. О как. "А как же запрет на биологические материалы?" Подумал я. "Вот только не утверждай, что дерево не живое". "Дерево, живое, а доски — нет. И это не запрет. Это невозможность произвести живую клетку. Я не смогу создать живой цветок. Похожий — пожалуйста. Он даже не будет вянуть, но расти — нет. А деревяшки, тем более сгнившие... Ха". Деф презрительно вздернула носик. Ребята сгрудились на краю ловушки, светя на меня.

— В порядке я. — Я устало махнул рукой. — В порядке, правда.

— А что ты в коридоре на полу сидел? — Выпытывал подозрительный Пашка-диггер.

— Медитировал. — Мрачно произнес я.

— Это как? — Пашка удивился.

— Так. Сидя. Мне руку кто протянет? — Не выдержал я. — Или так и будете просто сверху стоять? Колька?

Отпихнув пытавшегося задержать его Пашку, Колька, молча, нагнулся, протянул мне руку. Я ухватился и, пыхтя, вылез из западни. Вот что значит, настоящий друг, не то, что... Деф пренебрежительно фыркнула.

— Спасибо, друг. — Проникновенно сказал я, похлопав Кольку по плечу.

— Да ладно тебе. — Друг засмущался, похлопал в ответ. — Делов то. Напугал ты нас, просто. Немного. Совсем чуть-чуть.

— Случайно вышло, я не хотел. — Оправдывался я, чувствуя на плечах хлопки боевых товарищей. Даже Настя слегка прикоснулась, а Кузька, тот вообще полез обниматься, всхлипывая и пуская сопли. Друзья, одним словом.

— Что стоим, кого ждем? — Заявила Настя после моего нового принятия в старую стаю, в смысле, в отряд бесстрашных первопроходцев. Похоже, в роль лидера она вжилась окончательно. — Идем, пока совсем не стемнело.

— В пещерах и туннелях нет привязки к естественному освещению. — Заявил Пашка-диггер. И что сказал?

— Зачем нам привязки? — Колька удивился. — Мы ведь не альпинисты в горах, чтобы привязываться.

Настя внимательно посмотрела мне в глаза, вручила лом и решительно зашагала вперед. Прямо Хая в кожаных штанах, собственной персоной, подумал я, ей бы еще револьвер и тачанку с пулеметом, вот бы "Дяде Крутому" не поздоровилось. Я весело хмыкнул. Кузька, шагающий рядом, испуганно ойкнул. Я ему подмигнул.

— Техника Дзен. — Важно сказал я. — Просветление духа и все такое. Мой наставник тут — я показал на свою голову, — говорит мне, иди вперед, ученик мой.

— Мракобесие. — Уверенно сообщил Митька.

"Иди вперед, ученик мой". Возвышенным голосом произнесла Деф. Я поморщился.

— А что сейчас наставник сказал? — Поинтересовался наблюдательный Кузька.

— Сказал, что у нас страна широких теологических взглядов, в том числе и на кришнаитство.

— Дзен относится к буддизму. — Прокомментировал Митька. — А на святой Руси испокон веков исповедуют православие.

— Вот. — Я с умным видом показал на Митьку. — И наставник то же самое говорит.

"Я вообще молчу". Возмутились у меня в голове. "Я не про тебя говорю". Подумал я. "Да? А про кого?" "Ни про кого". "Да? Но ты сейчас сказал..." "А ну цыц!" Мысленно прикрикнул я. "Не то вообще запрещу телевизор смотреть". Деф притихла.

Наконец мы пришли. Коридор закончился. Перед нами предстала железная дверь, она походила на люк подлодки, по крайней мере, именно таким в моем воображении он должен был выглядеть. Ровный, будто начерченный циркулем, черный двухметровый круг, скользкий и холодный на ощупь. Настя гордо оглянулась.

— Е мое! — Выразил общую мысль Колька. И непонятно почему, добавил: — Сейф.

— Почему сейф? — Опешил я.

— Ты видишь, дверь, какая? — Колька постучал по ней ломом, добыв звук, напоминающий приглушенный гром. — Толщина, какая, слышите? Сантиметров двадцать, не меньше. Где еще ставят такие двери, кроме банков?

— И что вы на нее уставились, как бараны на новые ворота? — Настя потеряла терпение. — Долго мы на нее смотреть будем? Или открывайте, или домой пойдем. Не будем же мы торчать здесь, пока в фонарях батарейки не кончатся.

— В наших фонарях аккумуляторы. — Объявил Пашка-диггер.

— И что? — Насмешливо спросила Настя. — Что это меняет?

— Удобство смены заряда фонарей. — Не остался в долгу Пашка.

Настя утомленно вздохнула, возведя глаза к потолку. Действительно, надо что-то делать. Колька, без сомнения, подумал так же, и со всей дури шарахнул ломом по двери. И она стала медленно открываться.

— Что ты стучишь, аки псих какой? — С одесским говором сказали из-за нее. Мы переглянулись. — Да откроется оно сейчас, не волнуйся. Оно завсегда долго открывается, механизм у ней такой. Ты сало принес?

Круглая дверь открывалась все шире, мы пятились все дальше. В проеме показался зевающий мужик в расстегнутом мундире с гусарскими эполетами на плечах. Он почесал живот сквозь драную тельняшку и воззрился на нас. Мы на него.

— Опаньки. — Радостно сказал он. — Хлопцы. Вы откудова туты?

Мы молчали. Сюрреализм происходящего резал глаза. Откуда здесь взялся представитель киевской военщины, да еще в непонятном мундире, думаю, занимало мысли всех ребят. Вперед в качестве парламентера выступил Пашка. В конце концов, он нас сюда заманил, пусть сам и разруливает. Он прокашлялся.

— Добрый вечер. — Вежливо поздоровался Пашка.

— Здоровеньки булы. — Ответил незнакомец.

Мы расслабились, контакт состоялся. Однако обладатель кавалергардских лампасов не унимался.

— А как такие гарные хлопцы, — он оглядел нас. — И гарна дивчина, — гарна дивчина скромно потупилась, — оказались у ворот нашей шибко секретной базы, ну прямо страшно стратегического значения, не побоюсь я сказать?

— Уважаемый представитель украинской диаспоры. — Пашка вновь прочистил горло. — Хочу сообщить вам о наших крайне мирных и дружественных намерениях. Просто мы, в составе пятой бронетанковой дивизии проезжали мимо, в гости к речи посполитой, так сказать, и решили свернуть на огонек.

"Деф?!" Возопил я. "Ты что творишь?!" "А что? По-моему, весело". Весело ответила она. Я заскрежетал зубами. Она и Пашке что-то ввела, вон что несет, ребята аж рты от удивления открыли. А наш парламентер не унимался и продолжал готовить Европу к судному дню.

— Мы тут ехали в качестве туристов, на Киев посмотреть, себя показать. — Объяснял Пашка. — А потом к Вене свернуть, говорят, там памятники культуры знатные.

Хрен в эполетах и красных штанах слушал, и согласно кивал. Даже мы, даже Кузька, почувствовали неладное и стали переглядываться, а этот крендель стоял и лишь благосклонно кивал в ответ на Пашкину ахинею. Вот как так? Почему Деф творит, что хочет, и никто внимания не обращает? Эта маньячка влезает в выборы президента США и подставляет Россию, насылает гусей на израильские Ф-35, но делает виноватыми сирийские ПВО, бомбит курдов и обвиняет Швецию. Как с ней общаться? Как? Так. Я нахмурил брови. "А ну, Деф, слушать внимательно!" Рявкнул я. "Переговоры на высшем уровне отставить! Запад не пугать, в Калининградском округе ядреные боеприпасы заложить на хранение. Нечего "Сатаной" в Ригу тыкать, они и так уж обо...рались давно. Никому не радостно, ежели пол мегатонны в ж... целят." Деф старательно запикала мой монолог в нужных местах. Так она и мне ввела? Озарило меня. Деф засмущалась. "Выпорю". Пообещал я. "Вот самым толстым и широким ремнем по всей ж..." Хорошо, Деф запикала. Иногда и от нее польза может быть, подумал я. Так, на чем я остановился? О, на идее выпороть Деф. "Ты чего?" Опасливо спросила она. "То самое". Ответил я многообещающе, нашарил на поясе ремень, расстегнул и отвесил полновесного ата-та. Зловредная девчонка испугано вскрикнула. "Будешь еще ядерные конфликты устраивать?" Строго спросил я и хлестнул снова. Деф взвизгнула. Я отвесил еще. "Да не буду я больше страны друг на друга натравливать!" Завопила она. "Очень надо было!" Для острастки я отвесил еще один полновесный хлопок ремнем и огляделся. Ребята опять отступили от меня и опасливо переглядывались. Это понятно, если учесть, что ремня у меня отродясь не было и наказывать им мне, тем более, некого. А руками я махал, будто было. М-да, опять реабилитироваться придется, а то, что я мир спасаю, никому не интересно. "Псих". Жалобно сказала Деф и потерла пострадавшее место. "Будешь беспредел устраивать, ещё и не такое устрою". Пообещал я. Она горестно вздохнула.

Меня толкнули в бок. Я очнулся, непонимающе посмотрел на Кольку.

— Что с тобой сегодня творится такое? — Недовольно спросил он. — Какой раз уже застываешь и глаза выпучиваешь, будто крабик какой.

— Это он медитирует. — Заступился за меня Кузька. — По системе Зены, королевы воинов. Вот.

— А где тип, на Попандопуло похожий? — Я огляделся. — В синем мундире с эполетами и гусарскими штанами?

— Спятил. — Весомо заключила Настя. — Причем, в какой раз уже.

Мы стояли перед гладкой, как стекло, бетонной стеной, перегородившей коридор. Круглой железной двери не было, ставленника киевской военщины, тоже.

— Ты как эту стену увидел, — охотно пояснил Пашка-диггер. — Так застыл, словно вкопанный и таращился в одну точку. Только щас в себя пришел.

— Мы уж думали, тебя назад нести придется. — Митька с облегчением вытер лоб.

— Тупик. — Настя печально вздохнула.

— А я говорил, надо налево идти. — Колька напыжился от чувства собственной гениальности, получил недовольный взгляд Насти и мгновенно сдулся.

Назад по коридору я шагал в полностью растерянных чувствах. Что за игру Деф ведет, зачем накачивает нас по очереди всякой дрянью? Спрашивать напрямую я не стал, не факт, что она ответит вообще, и вообще не факт, что ответит честно. Путь до места спуска в тоннель мы преодолели удивительно быстро, осмотрели обвалившийся участок верхней части коридора и пошли дальше. Плавно завернули по часовой стрелке и уперлись в совершенно такую же, идеально гладкую стену из бетона. Приплыли.

— Пришли. — Объявил Пашка-диггер и растерянно почесал нос.

Колька разозлено долбанул ломом по стене, звук не добыл вообще, зато выбил облачко пыли и несколько песчинок.

— Марка пятьсот. — Весомо сообщил Пашка. — Ломом пробить сложно, но можно. Организуем дежурства по двое и недели через две...

— Что?! — Рявкнули мы, даже Кузька, вроде, поучаствовал. — Тебе надо, ты и дежурь!

Я впечатлился. Деф, однако, крута, так организовать наш слаженный хор, это, скажу я вам, дорогого стоит. А она растет не по дням, а по часам, подумалось мне. Сначала просто разговоры, затем пробы манипуляций мной, разозлить, успокоить, а теперь еще и проверка на действие всяких подозрительных препаратов. Что Настя вытворяла, что мне пригрезилось, все из одной корзины, в смысле, той корзины, откуда торчат длинные уши Деф. "Что за опыты ты проводишь?" Впрямую спросил я. Девочка с орбиты хмыкнула с чрезвычайно важным видом, но промолчала. "Не хочешь говорить". Подтвердил я. "Это закрытая информация". Холодно ответила она. "Если хочешь, спроси после полуночи". "Ладно". Злопамятно пообещал я. "Я много, о чем спрошу. Ты у меня за много чего ответишь". Деф промолчала.

Мы выбрались на свежий воздух, облегченно вздохнули.

— Чтобы я еще раз куда-нибудь с вами пошла!.. — Выдала Настя свою коронную фразу, в этот раз абсолютно искренне. Это она еще гусара-Попандопуло не видела, подумал я. Да, надо видео с ее танцами у Пашки скачать, пока главная героиня не узнала о компромате и не конфисковала записи.

В комендантский час деды я не уложился, потому стойко, хоть и смущенно, выдержал в коридоре его укоризненный взгляд.

— Извини, деда. — Виновато пробормотал я. — Пока то, пока се...

— Если будешь ужинать, на плите творожная запеканка.

— Это я люблю! — Крикнул я из ванной. До планового отбоя оставалось полчаса. Я быстренько выпил подогретый компот, заел его запеканкой со сметаной, почистил зубы, и пожелав деде спокойной ночи, прыгнул в кровать. Все, двадцать три ноль-ноль. Деда молча, постоял на фоне освещенного коридора, есть у него такая привычка, сколько себя помню. Залетела птаха и пристроилась на люстре. Дверь со скрипом закрылась, наступила темнота и тишина, прерываемая негромким бормотанием телевизора гостиной. Зашуршала птичка, очевидно, чистя перышки и устраиваясь поудобнее. "Деф?" Позвал я. "Ну?" Ответила она. "А я, правда, этой ночью не усну?" "Не уснешь, если перестанешь мне мешать". Ответила та недовольно. "А что ты делаешь?" Мне было интересно. "Готовлю следующие порции препарата. Лежи спокойно". Я напрягся. "Какого препарата?" "Против сна". "А это не больно?" "Нет, не больно. Лежи спокойно, говорю, а то мне твой скачущий адреналин мешает". Я полежал, почудилось легкое покалывание в области ноги. "Деф, это ты мою ногу колешь?" Забеспокоился я. "Нет". Огрызнулась она. "А кто?" Обеспокоился я сильнее. "Никто, тебе мерещится. Лежи спокойно". Я не унимался. "А что ты мне ввела тогда, в туннеле?" Деф терпеливо вздохнула. "Первую порцию препарата, купирующего... Говоря проще, чтобы ты не уснул сейчас". "Так". Я подумал. "А со мной что было? Попандопуло этот в гусарских штанах..." "Галлюцинации. Побочный эффект". Тихо ответила девочка. "Вполне безобидный". "Ничего себе, безобидный!" Я возмутился. "Пашка там такую ахинею нес про туристическую поездку в Европу в составе пятой бронетанковой дивизии, я думал, он свихнулся. А получается, я. Так, ладно. А с Настей, что за стриптиз ты устроила?" "Провела предварительный эксперимент с калибровкой состава и дозы". "Так ты что, на ней опыты ставила?!" Возмутился я еще сильнее. Деф легкомысленно пожала плечами. "Не могла же я ввести тебе незнакомый препарат, без предварительной проверки". Я закрутил головой, задохнувшись от негодования. Так она Настю как подопытного кролика использовала! И внезапно успокоился. "Твой эмоциональный фон стабилизирован". Сказала девочка и быстро заговорила, опережая меня: "Тебе крайне необходимо соблюдать спокойствие. Это крайне необходимо для штатного срабатывания введенного мной препарата. Ты ведь не хочешь уснуть?" Я хотел было возразить, что "хочу", но передумал. Если Деф начала повторяться, значит, действительно важно, тем более, кто ее знает, вдруг, возьмет, да и скажет: "Как пожелаешь", и все, накрылись медным тазом все тайны и недомолвки о времени вампиров. Я отрешенно поразмышлял про таз и почему он медный, и тут негромко запела птичка. Вы когда-нибудь слышали трели соловья в ночной тиши? Вот именно так, только много красивее. Я заслушался. Бормотание телевизора смолкло. Деда стоял с той стороны двери, и я внезапно ощутил, как по его морщинистым щекам текут слезы. Я впал в странное состояние, будто сплю и не сплю одновременно, сон наяву. Сколько так продолжалось, не знаю, я вдруг резко пробудился и стремительно сел. "Ваше состояние стабилизировано". Почтительно произнесла Деф, и добавила: "Моя Госпожа".

Глава 4: День первый. Ночь.

Я взглянул на светящиеся цифры электронных часов. Пятнадцать минут первого ночи, о как, не соврала орбитальная задавака, получилось. Я свесил ноги с кровати. Что-то не так. Встал, чтобы включить свет, но люстра загорелась сама. Птаха недовольно смолкла, послышались тихие удаляющиеся шаги деда. Ничего себе, вместо воцарения порядка деда просто ушел. Что происходит? Я недоуменно огляделся. Вроде все как обычно, но меня не покидало чувство неправильности, вернее, необычности. Я поднял руку ко лбу, собираясь машинально его потереть, и пораженно застыл. Ладонь была не моя, меньше, узкая, с изящными музыкальными пальцами.

— Что это?! — Испуганно завопил я странно певучим, незнакомым голосом. Остановился в шоке, посмотрел на другую руку, испугался еще больше и заметался по комнате взад-вперед. — Что со мной произошло?!

— Вы воплотились в свою сущность, моя Госпожа. — Смиренно произнесла Деф, очевидно, из вежливости, она говорила вслух.

— Да пошла ты со своей сущностью! — Сказать, я был перепуган, очень мягко сказать. Вдобавок, я был вне себя от ярости, странный коктейль для меня, если задуматься, вот только думать у меня совсем не получалось. — Со мной что?! — Заорал я снова, потрясая тонкими руками с длинными, скорее, длиннющими, ногтями, покрытыми затейливыми узорами. — Откуда у меня маникюр?! И руки такие откуда?!

— Вы воплотились в свою сущность, моя Госпожа. — Вежливо повторила Деф.

Я понял, что сойду с ума, если что-нибудь не случится. Приостановил бег по кругу, попробовал задуматься. Я впервые оказался в не спящем виде после двенадцати ночи, и вот, извольте, катастрофа, а эта скотина твердит одно: "Вы воплотились в свою сущность, моя Госпожа".

Так. Я сделал маленький шаг к большому настенному зеркалу, потом еще один. Зажмурился, подошел к нему, остановился, вдохнул, выдохнул. Ладно, держись, Леха. Я приоткрыл один глаз и сразу его крепко зажмурил, постоял, приводя дыхание в порядок, медленно открыл глаза и возмущенно уставился на незнакомое создание в зеркале. Оглянулся, сзади никого не было. Поднял руку, другую, покачал головой, то, напротив, повторило мои движения. Я обличающе ткнул в отражение.

— Что это? — Требовательно произнес я.

— Ваша истинная сущность, моя Госпожа. — Кротко пояснила Деф.

— Ты про мою сущность хорош трепаться! — Я сурово сдвинул брови, существо также нахмурило зигзагообразные линии, уходящие за виски. Получилось прикольно. Я пораздувал тонкие ноздри изящного носика, скорчил рожу, высунул язык и с криком отскочил от зеркала. Язык был длинный как змея, причем с раздвоенным жалом на конце. — Что это? — Испуганно заорал я. Так как голос был не мой, казалось, будто кто-то говорит вместо меня, от чего становилось еще страшнее, был бы девчонкой, давно бы в обморок грохнулся. А кто я сейчас? Я с нехорошим подозрением снова подошел к зеркалу.

— Ты что со мной сделала?! — Грозно рявкнул я, но из-за мелодичности моего нового голоса получилось не так страшно.

— Ничего, моя Госпожа. — Смиренно сказала Деф. — Единственно, взяла на себя смелость поставить полог беззвучия. Ваши повышенные интонации потревожат людей, и они могут побеспокоить Вас.

— Ты мне зубы не заговаривай! — Я зло топнул ногой, посмотрел вниз. Так и есть, тоже не моя, в смысле, не мои, стопы маленькие и одетые в какие-то дурацкие золотистые сандалии с высокой шнуровкой. Еще и там маникюр, или этот, как его, педикюр. Да мама дорогая, это что же творится-то?! Я глянул в зеркало. Ноги длинные, чуть не от ушей, талия тонкая, если не сказать, тонюсенькая. Я повертелся туда-сюда. Вот ведь блин, чего задница то так выпирает?

— Ты во что меня превратила?! — Негодующе завопил я вновь. — Это что?! — Я ткнул пальцем себе в зад. — И это?! — Я обвиняюще показал на грудь.

— Ваш истинный облик, моя Госпожа. — Смиренно сказала Деф. — Вы это не помните, потому что вчера Ваша истинная память была заблокирована.

Я застыл. Вспомнил свое пробуждение в сарае с висящим надо мной светящимся шариком, машинально потрогал пышную копну волос, глянул в зеркало и жалобно застонал. Я еще и блондинка! Вот не повезло в жизни, так не повезло, еще и память заблокировали. Я подумал.

— Но ведь помню я все, ну, почти все. Как пошли с ребятами в футбол играть, как пас хотел дать. А потом вспышка и я лежу в сарае.

— Это был момент начала процесса блокировки.

— Колька сказал, я упал, потом встал, и побежал в сторону сараев. Где и очнулся. С шариком надо мной.

Я с подозрением посмотрел вверх. Деф молчала.

— Что молчишь? — Требовательно произнес я.

— Что говорить, моя Госпожа? — Послушно спросила девочка.

Нет, есть в моем нынешнем положении один большой плюс, это вежливость, с которой со мной сейчас разговаривает вредная искусственная девчонка.

Я приосанился, посмотрел в зеркало, увидел гордо выпятившую немалую грудь красотку и тяжко вздохнул. Нахмурился, подошел к зеркалу ближе, разгреб волосы и ахнул, схватившись за щеки. Вот, и повадки девчоночьи понемногу проявляться начали, еще немного, и альбом клеить сяду, или модные дамские журналы листать.

— А уши то почему такие? — Тоскливо спросил я.

Длинные, как у кролика, но остроконечные. Я пощупал. Так и есть, еще и кисточки на концах под цвет волос, почему я их сразу в прическе не увидел, еще и шевелиться могут. Я ими подвигал, смешно получается, потом прижал к голове, полностью спрятав из виду. Ну, их, так лучше будет, но все равно плохо. Что плохо, мрак просто, как жить то теперь? Я в таком виде из дома выйду, меня сразу сачками в кунцкамеру поймают, или за ролевика примут, кто за молоденькую эльфийку отыгрывает. Только не бывает у людей такой тонкой талии и титек таких не бывает. Или бывают? Я скосил глаза, глянул в зеркало, повертелся. Нет, бывают. Так. Стоп.

— Я что. — Медленно произнес я. — Я эльф, что ли? Эльфийка?

— Люди называют Вас так. — Подтвердила Деф.

Я на слабеющих ногах добрел до дивана, свалился в него.

— Мама дорогая, — слабеющим голосом пробормотал я. — Во что же я вляпался?

Через некоторое время мне полегчало. Что-то делать надо, жизнь, как не крути, продолжается, тем более, я вспомнил кое-что.

— Скажи мне вот что. — Я встал, машинально поправил короткую юбочку. — Я превратился в это... В эльфийку в двенадцать ночи. Так?

— Так, моя Госпожа. — Вежливо подтвердила Деф.

— Да хватит тебе называть меня госпожой! — Обозлился я, но спохватился и прикусил язык. Вдруг обидится?

— Как мне Вас называть? — Почтительно спросила девочка.

Нет, не обиделась, облегченно подумал я и задумался.

— Не знаю. Имя у меня есть?

Деф пропела фразу из нескольких слов, последнее причем, вроде, заканчивалось на "дрель", или "илель", жуть, одним словом. Вот попал, так попал, уж лучше тогда госпожой пусть зовет. Или господином? Жестяка какая.

— Ладно, пока не суть, ты мне лучше вот что скажи. Если я каждый раз в двенадцать ночи превращался в эльфийку, во сколько я тогда превращался обратно, в себя?

— В разное время.

— То есть? — Не понял я.

— Вы превращались в мальчика после того, как засыпали, обычно под утро, примерно к пяти утра. Но иногда Вы бодрствовали и днем.

— Как это? Когда?

— Когда того требовали обстоятельства.

— Какие обстоятельства?

— Неотложные. Я не могу ответить подробнее.

— Почему?

— Нет подобной информации. Моя память повреждена.

— Почему? — Я подумал, может стоить просить называть меня почемучкой.

— На меня был направлен удар главной базы. Ее мощности много превышают мои. На время я была отключена, понесла повреждения, в это время Ваша память была подвергнута блокировке. Вы запустили неизвестный мне протокол, очевидно, рассчитанный на подобный случай и смогли вывести дешифратор из организма. Он не успел выполнить возложенные на него функции.

— Какие функции? — Поинтересовался я, поворачиваясь перед зеркалом то одним боком, то другим. И что они, в смысле, дамы, все время перед ним крутятся? Непонятно.

— Уничтожить Вас. — Спокойно объявила Деф.

— Как это, уничтожить? — Я застыл перед зеркалом, как был, с растянутой в реверансе юбочкой.

— Полностью. Физически. — Бесстрастно сообщила девочка. — К счастью, дешифратор успел лишь заблокировать Вашу память, и на физическую ликвидацию у него не хватило времени. Вы успели вывести его из организма.

— Причем тут вывести из организма? — Прошептал я. Орать не пытался, слишком страшно было.

— Чтобы он не уничтожил Вас изнутри. Очевидно, Вы смогли уменьшить его до относительно безопасных размеров и дезориентировать. И после его замирания в точке нахождения, Вы удалили его через стенку кишечника и полости живота.

До каких размеров уменьшился светящийся шарик, растерянно представил я, раз он смог без последствий для меня пройти сквозь кишки и мышцы? Диаметр медицинской иглы? Еще меньше? Я потер живот. Теперь понятно, почему он болел, а я думал, муха укусила.

— После утраты носителя в дешифраторе произошла перезагрузка. — Продолжила Деф. — Старые данные удалились, в новом протоколе содействия Вами были вписаны новые инструкции. Вместе с тем в мой банк данных произошел сброс пошаговых действий по грифу "Красный протокол".

— Почему красный? — Я машинально дергал себя за подол, наверное, заклинило что-то. Не каждый день узнаешь, что недавно тебя хотели убить. Раньше дергал за волосы, теперь вот за платье, с другой стороны, волосы целее будут. Я почему раньше себя за волосы дергал? Потому что у меня юбки не было. И что за фигня в голову лезет в столь жуткий момент?

— Красный, потому что экстренный. — Покорно сообщила девочка. — Рассчитанный на критические ситуации.

— Выходит, я чудом избавился от штуковины, пытавшейся меня убить... — Я в ужасе смотрел на живот. — А ты заставила меня ее опять проглотить?!

— Сейчас "Деф" безопасен.

— Почему ты так думаешь? — Я со страхом ощупывал место примерного залегания своего неудавшегося убийцы.

— В этом уверены Вы, моя Госпожа. — Деф почтительно присела.

— Я?! — Я растерялся. — Да как так-то? Я как раз в том уверен, что удалять его надо, причем немедленно.

— В пакете инструкций Вами было особо оговорено о полной безопасности дешифратора и необходимости его возвращения на прежнее место.

— Особо оговорено. — Проворчал я.

Сильно утешало, что организм у нас с Госпожой один на двоих и если чего, ей тоже не сладко придется. Надеюсь, она знает, что делает, вон какие вещи сотворила, я и не понял почти ничего из рассказа Деф. Ладно, поверим на слово, безопасен, значит, безопасен. Я немного успокоился и вновь прилег на диван.

— В пакете данных находятся пошаговые инструкции для наших с Вами действий. — С некоторым нажимом проговорила девочка, вроде как тонко намекнула на толстые обстоятельства. Мне такое чрезвычайно не понравилось, я закинул руку за голову и принялся критически рассматривать ногти на другой.

— Ну и хрень. — Удивленно протянул я. — Такими можно кору без подручных инструментов с деревьев сдирать, а лучше, во, макарошки из тарелки без вилки есть.

— Нам необходимо предпринять ряд действий. — Упрямо гнула свое Деф.

Я лениво зевнул. Мне надоело рассматривать ногти, я потянулся, закинул ногу на ногу. Ну и длинные они, офигеть. Я безуспешно попытался размахивать коротенькой юбочкой на манер канкана, а что, если сто жирдястых тёток так трясут юбками, это хорошо, а если одна тощенькая эльфийка, это плохо?

Девочка с орбиты вежливо покашляла, я проигнорировал. Она закашляла настойчивее.

— Простыла? — Обеспокоенно спросил я.

— Нет, моя Госпожа. — Ответила она скромным голосом. — Просто хочу напомнить...

— Ты лучше вот что скажи. — Я оживился. — Вот сколько мне лет? Не мне, Лехе, а мне, эльфийке?

— У меня нет такой информации. — Я почувствовал, как Деф потупилась, и мысленно радостно потер ладони.

— Ладно, зайдем с другого бока. — С вдохновением продолжил я выносить ей мозг. — Сколько лет живет среднестатистический эльф? Ну, или эльфийка, там.

— У меня нет такой информации. — Почти прошептала она. А, стыдно ей, обрадовался я, а когда глумилась надо мной, стыдно не было. — Я не глумилась! — Испугалась девочка.

— Так, забыли. — Я встал, важно подошел к зеркалу и строго сдвинул брови. Круто выгляжу, что и говорить, хоть и с титьками. Я печально вздохнул, вновь улегся на диване. — Ладно, валяй дальше. Рассказывай, как космические корабли бороздят просторы вселенной.

— Вы желаете узнать про историю покорения космоса цивилизацией эльфов? — Удивленно спросила Деф. — Хорошо.

— Э, постой! — Поспешно прервал я. — Это я так, к слову пришлось. Мы тут недавно с дедой фильм смотрели, вот и прилипло. Ты мне лучше скажи, как эльфы себя называют? Вот мы, люди. Человеки. — Я немного подумал. — Ну, ты поняла.

— Да, моя Госпожа. — Почтительно сказала девочка и произнесла что-то очень красивое, вернее, пропела. Повторить такое я бы не смог, мне в детстве, как говорит деда, медведь на ухо наступил. — В переводе это означает "перворожденные, первые". Можно перевести и как "исключительные, единственные".

Да, определённо, в моем нынешнем положении что-то есть, хорошее, имею ввиду, вон как Деф передо мной стелется. Я довольно заулыбался и глянул в зеркальце, которое чуть раньше стащил с полки. Наконец стало понятно, почему оно, сколько себя знаю, там лежит. Очень красивая у меня улыбка, вон ямочки на щеках, да и зубы на жемчуг похожие. Эко меня понесло, а если совсем в девчонку превращусь? Я со страхом отложил зеркальце. Деф то, конечно, обрадуется, мы, то есть они, девчонки, общий язык всегда найдут, а мне каково будет? Во, вспомнил.

— А почему у меня язык такой? — Я высунул его во всю длину и скосил взгляд на покачивающееся перед глазами раздвоенное жало. Жуть, какая, если я в школе выйду к доске и покажу классу такой язык, все с воплями в окна повыпрыгивают.

— Особенности организмов эльфов. — Вежливо ответила Деф. — Вполне нормальный для Вашего вида. Кстати... — Девочка выглядела очень смущенной. — У Вас не принято показывать язык. Это слишком... интимно.

— М-да? — С подозрением протянул я, но язык втянул, в смысле, убрал. — Ладно.

Я вновь вертелся перед зеркалом, теперь я менял одежду. Как это у меня получалось, я не понимал, но мог производить с ней любые манипуляции, превращая одежду то в бальное платье, то в наряд стриптизерши, или в доспехи средневекового рыцаря, например. Он получился почему-то в туфлях на длиннющих шпильках, зато с двуручным мечом наперевес, я чуть не упал от такой пакости, честное слово. Пару раз покраснел до корней волос, очень неудобно вышло, хотя, если подумать, пялился сам на себя. Причем, когда я оказался перед зеркалом практически голым, скромница с орбиты почему-то подобное "комильфо" неприличным не назвала. И как ее понимать? В общем, весьма интересно я время проводил.

— Значит, говоришь, я эльф. Точнее, эльфийка. — Продолжил я допрос. Пусть лучше на вопросы отвечает, нежели примется подбивать на новые авантюры. Одновременно с разговором я с грозным видом размахивал перед зеркалом мечом. — И много нас, таких?

— Шестьсот шестьдесят шесть миллиардов.

— Сколько?! — Я выронил растаявший в воздухе меч и пораженно уставился в потолок. — А, так ты обо всех эльфах на всех планетах. — Запоздало сообразил я.

— Количество эльфов на всех планетах мне неизвестно. — Невозмутимо произнесла девочка. — Я назвала число эльфов на этой планете.

— Шестьсот шестьдесят шесть миллиардов? — Пораженно повторил я.

— Тут? На Земле? Ты спятила? И что за цифра такая?

— Цифра, являющаяся священной для эльфов. — Деф казалась удивленной. — Относится к древним трактатам эпохи...

— Да погоди ты! — Нетерпеливо прервал я ее экскурс в историю. — Откуда здесь может взяться такая прорва эльфов, если я за все время ни одного не видел? Вот это, — я ткнул себя пальцем в грудь, смущенно ойкнул и убрал руки за спину. — Вот это первое.

— Практически все эльфы находятся глубоко под землей в криохранилищах. — Объяснила девочка.

— Под землей? — Я поглядел под ноги. — Зачем? Почему?

— Они ждут своего часа. — Деф произнесла это так торжественно, словно в свете телевизионных прожекторов объявляла победительницу "Мисс Мира".

— Какого часа? — Совсем уж обалдело спросил я.

— Часа своего пробуждения. — Еще торжественнее проговорила она, интонациями напомнив мне ведущую в Загсе: "А теперь брачующиеся могут обменяться кольцами". Занесло нас с дедой туда как-то, до сих пор как вспомню, так вздрогну.

— И когда он наступит? — Слабым голосом спросил я. Мне показалось, я сейчас в обморок упаду, но, почему-то, все не падал.

— Сигнал к пробуждению должны подать Вы, моя Госпожа. — С небывалой почтительностью, и вместе с тем, невероятно напыщенно, сказала девочка.

Я посмотрел на себя в настенное зеркало. Таких огромных глаз я в жизни еще не видел. Нет, видел. У перепуганного лемура.

Я добрел до дивана, свалился на него.

— Интересно, сможешь ты удивить меня еще больше? — Слабо протянул я.

Деф, похоже, восприняла мои слова в качестве прямого приказа к действию и завела строгим тоном классной руководительницы: — Начнем с того, что эльфы полиморфы.

— Стоп! Ать, два. — Скомандовал я, лихорадочно осмысливая полученную информацию. Ничего себе, так я в кого угодно превращаться могу? Так вот почему у этой эльфийки такие... Я невольно скосил глаза. — Давай дальше. — Разрешил я, обдумывая, как бы вырастить бицепсы не меньше, чем у Арни, прийти к нам во двор и устроить разборку с Федькиной компанией, а его самого потом засунуть головой в... Куда именно, я придумать не успел, прервал возобновившийся монолог компьютерной учительницы.

— Полиморф может достаточно широко менять вес и объем, добирая необходимое количество из органики, или же наоборот, сбрасывая лишнее в виде всевозможных соединений.

— Каких еще соединений? — Я пытался вырастить саблю вместо руки, но не выходило.

— Это могут быть как соединения на водной основе... — Девочка увидела недоуменное выражение моего лица и пояснила: — Слизь.

— Фу, гадость, какая. — Меня передернуло.

— Или наоборот, концентрированные, с крайне малым количеством влаги, как засохшее мясо, например. Но могут быть и кости, и вообще, любое органическое соединение. В общем, любой вид из данных крайних пределов. В вашем случае, моя Госпожа, приток и отток биоресурсов осуществляю я, без необходимости внешнего взаимодействия.

— Чего? — Не понял я.

— Вам не надо при изменении веса ... — Она помедлила, словно застеснялась, и тихо сказала: — поглощать органические соединения животного происхождения. Или наоборот... — помолчала и почти прошептала: — истекать слизью.

Я некоторое время подозрительно пялился в потолок, пытаясь понять, издевается она, или просто прикалывается, посопел и спросил:

— Насколько большим я могу стать?

— Все зависит от количества полиморфидов, или эндемиков, так называемых клеток Жизни, у каждого полиморфа оно свое. Чем их больше, тем большее количество органики они могут контролировать.

— Ну, хотя бы примерно.

— Думаю, максимально литров на триста объема. На удержание созданной искусственной формы необходима концентрация, чем больше объем, тем большая, но она утомляет организм по принципу, схожему с накоплением молочной кислоты. В итоге организму полиморфа требуется время на реабилитацию.

— Вот что ты за человек такой? Или кто там? — Я слегка поморщился, стараясь изготовить из руки лазерную пушку. Почему-то не получалось. — Что ты все иностранные слова вставляешь? Сказала бы: "отдых нужен".

— Да, моя Госпожа. — Печально согласилась Деф. — В итоге организму отдых нужен. Во время сна Вашей первой сущности организм на время... отдыха принимает первоначальную форму. Ученые пытались снять этот барьер, но ничего сделать не смогли. Любое вмешательство ведет к разбалансировке механизма полиморфизма и кончается всегда очень печально. Так как Вы — Хранитель, Ваш мозг...

— Подожди. — Я прервал монолог. — Почему я Хранитель? Ты меня вроде Госпожой называла.

— Да, моя Госпожа. — Я практически увидел, как она почтительно присела в изящном реверансе. — Но Вы так же являетесь и Хранителем, одной из немногих, призванных оберегать и претворять в жизнь Великую цель.

— Какую такую цель? — Я подозрительно покосился на потолок.

— Великую.

— А что именно под ней подразумевается? — Настаивал я.

— Сие мне неведомо. — На старинный манер, чрезвычайно напыщенно ответила девочка.

Вот так. Ты, мол, делай, оберегай и претворяй, а что, я не знаю. Ну и ладно, очень надо, в смысле, не надо, обойдусь как-нибудь и без претворения, тем более, кроме меня еще кто-то есть, вот они пусть и стараются. К счастью Деф не воспользовалась удобным случаем и не завела разговор об инструкциях к нашим с ней действиям, а продолжила лекцию по введению в эльфийки.

— Вы, моя Госпожа, Хранитель, поэтому Ваш мозг устроен иначе. Он состоит как бы из двух отделов, двух уровней сознаний. Одно защитное, призванное мимикрировать в окружающей...

— Вот нет, чтобы сказать "маскироваться". — Недовольно заметил я. — И вообще, я что, шпион?

— Нет, моя Госпожа. — Девочка вновь присела в реверансе. — Вы — Хранитель, призванный оберегать безопасность всей великой семьи эльфов. Поэтому, у вас есть второй отдел, непосредственно...

— Подожди. — Прервал я ее, потер лоб. Однозначно, в положительную привычку превращается, всяко лучше, нежели затылок чесать или за подол дергать, про волосы вообще молчу. — Тот взрыв, уничтоживший Сеть и прочее, он не уничтожил криохранилища?

— Как можно, моя Госпожа? — Девочка растерялась. — Все действия и ресурсы направлены на поддержание криохранилищ в безопасности. Сеть и была уничтожена, чтобы пресечь возможный доступ к их залеганию.

— То есть, мое появление в Сети было расценено как попытка пробраться в криохранилища? — Спросил я. Хорошо, что на моей совести не оказалась гибель сотен миллиардов, но уточнить на всякий случай не мешает.

— Не думаю, моя Госпожа. Вы находились в зоне с допуском, разрешенным для Вашей иной сущности. Сеть просто не пропустила бы Вас туда, куда не следует. Осмелюсь утверждать, даже в нынешнем Вашем обличии, Вас к криохранилищам не допустят.

— Ты говорила, у меня сейчас наивысший уровень. — Я несколько обиделся, получается, я вовсе не так крут, как думал.

— Выше Вашего допуска есть "приоритет прим". С ним Вы доступ к криохранилищам получите.

— А на кой ляд мне они сдались? — Искренне удивился я. — Лежат себе под землей и лежат... Сколько они там лет лежат? Тыщу?

— Я не знаю, такой информации у меня нет. Но не тысячу лет, однозначно, больше.

— Две? — Предположил я.

— Нет, куда больше.

— Десять тысяч лет? — Я решил могучим скачком преодолеть глубины веков.

— Я предполагаю, — задумчиво проговорила Деф, — счет идет на миллионы лет.

— Миллионы? — Изумился я. — Ничего себе! Так что торопиться тогда? Пусть пока еще полежат.

"Миллион, другой лет", тихонько подумал я, но "вслух" такое думать не стал. Впрочем, девочка что-то почувствовала, так как недовольно засопела, однако ничего не сказала. И то хорошо.

Я подошел к зеркалу, воссоздал на себе мундир мушкетера из старого музыкального фильма и гордо подбоченился.

— И так, сударь, я вызываю Вас на дуэль. — Торжественно объявил я своему отражению.

Блин, как-то не по себе сражаться с худенькой титькастой девчонкой. Назвать ее девушкой не поворачивался язык, ростом не вышла, разве что считать ее девушкой-лилипуткой? Я печально вздохнул. Ладно, представим, что это здоровенный гвардеец кардинала. А почему он тогда в форме мушкетера? Во, придумал, он переоделся и проник в резиденцию короля, дабы стырить... Я огляделся. Дабы стырить... О, дабы стырить компьютер с секретными планами "Звезды смерти". Ну, намешал, восхитился я и свирепо поглядел на негодяя в зеркале. Он сердито уставился на меня огромными темно-синими глазищами с длиннющими пушистыми ресницами. Так это же Миледи, обрадовался я, и все стало на свои места. Я приветственно махнул шляпой с пышными перьями и лихо зашвырнул ее на шкаф. Шляпа истаяла в полете, но меня сие не смутило. Я выхватил шпагу.

— Защищайся, каналья! — Выкрикнул я, грозно размахивая ей перед зеркалом.

— Позволено мне будет обратиться к моей Госпоже? — Наипочтительнейшем образом обратилась Деф. Я даже зажмурился от удовольствия. Вот это понимаю, это вам не прежнее ее: "А ну, марш есть! Бегом!"

— Позволено будет. — Я подбоченился. — Что хочешь сказать?

— Я почла бы за честь помочь Вам уложить волосы, сделать маникюр...

— Это зачем еще? — Я шагнул назад. — Какой такой маникюр? — Я оглядел ногти. — Они и так, вон какие. Вот если только их укоротить... — Я почесал затылок, поспешно убрал руку. — Не знаю. Хорошо бы...

— Будет исполнено, моя Госпожа. — Смиренно произнесла Деф. — Благодарю за разрешение явиться перед Вами.

— Э, э! — Испуганно зачастил я, но было поздно, в зеркале отразилась вторая эльфийка. Я поспешно оглянулся, но в комнате, кроме меня, к счастью, никого не было. Я перевел дух. Только второй эльфийки мне не хватало, эдак они сначала нашу квартиру заселят, потом дом, а затем от них на улице не протолкнешься. Шестьсот шестьдесят шесть миллиардов, по головам друг у друга ходить, что ли? Я перевел взгляд на зеркало. Там, потупив взгляд и скромно скрестив руки на подоле пышного бального платья, стояла точная моя копия, только чуть меньше ростом. А волосы у нее черные, с завистью подумал я, не то, что у меня, светло-золотистые. Не люблю я блондинок, есть у нас в классе одна такая, настоящая, от природы, так тупая, как пробка, но гонора, будто английская королева, понимаешь. Я еще раз огляделся, облегченно вздохнул. Один я в комнате пока что. Или одна? Вот ведь, ело-палы, дилемма мироздания.

— Моя Госпожа разрешит прийти и служить ей? — Не поднимая взгляд, сказала моя копия голосом Деф.

Я подошел к зеркалу ближе, вгляделся.

— Деф, это ты?

— Да, моя Госпожа.

— А что ты в зеркале делаешь? Почему я в отражении тебя вижу, а в реальности нет?

— Я проецирую свое изображение на матрицы в сетчатке Ваших глаз. Вы видите мое объемное изображение. Больше меня не видит никто. Я нахожусь в зеркале для возможной корректировки внешнего вида. Если Вы, Госпожа, пожелаете что-либо исправить в мой внешности.

— Ага. — Я прошелся взад-вперед, осмысливая. — А зачем у меня в глазах эти твои матрицы?

— Они делают Вам видимыми Ваши жесты и изображения рун управления.

— Ничего не понял. — Я почесал нос. Вот такую привычку заводить не надо, подумалось мне. И без нее привычек, как... Девочка прервала мои размышления.

— Вы можете рисовать прямо в воздухе и видеть изображенное. Сделано это для облегчения восприятия сложных форм управления сущностями. Такими, как я, Хранительница Эдема и прочими.

Деф говорила, не поднимая глаз, и не узнаешь в ней сейчас ту задиру и зазнайку. Такой она нравилась мне куда больше.

Я прошелся перед зеркалом, искоса на нее поглядывая. А почему бы и нет? Пускай мне когти подкорнает, в смысле, в порядок приведет.

— А что ты про внешний вид свой говорила? — Поинтересовался я.

— Прежде, чем я посмею коснуться Вас, Вы можете убрать или изменить во мне непонравившиеся детали.

— Ага. — Я покачал головой. — Ясно. Будто персонажа в игре выбирать, прическу, рост, то, се.

— Рост, к сожалению, изменить нельзя. — Девочка печально вздохнула.

— Это еще почему? — Я недовольно насупился. Специально так получается, что ли, нельзя менять именно то, что больше всего хочется?

— Не знаю, Госпожа. Подобной функции нет.

Блин, обломилась мне в помощницы Зена, королева воинов. Я тоже печально вздохнул, стоя перед зеркалом.

— А что тогда вообще можно-то? Вот это убрать можно? — Я ткнул пальцем, и запоздало покраснел.

— Можно, моя Госпожа. — Прошептала Деф, и ее далеко не маленький бюст значительно втянулся.

— Уж очень нелепо выглядит. — Стал я оправдываться. — Рост уж очень маленький, а фигура как у взрослой тетки. Смотрится странно, как карлица какая, прямо. — Я спохватился, нельзя такое дамам говорить, даже если им и возраста всего ничего. — Ты только пойми правильно...

— Я понимаю. — Деф впервые подняла глаза. Огромные-огромные, синие-синие, и в них читалось такое, что я надсадно закашлялся.

— Ты не обижайся только... — Попробовал я сгладить ситуацию. Уж такой взгляд был у Деф... Такой... Единым махом лишиться всего, за что любая девчонка, не моргнув глазом, полжизни отдаст, это, скажу я вам... Как бы не отомстила потом. Поутру. Госпожа исчезнет и все, тю-тю, Деф вновь превратится в безбашенную оторву, и что она со мной сделает, представить страшно. А вдруг мне тоже что-нибудь уберет? Мне стало жутко.

— Я привела пропорции тела в соотношение роста и возраста. — Бесстрастно проговорила девочка. Блин, вот ведь обиделась она. — Какие еще пожелания у моей Госпожи?

— Никаких. — Поспешно произнес я. — Замечательно все, просто великолепно. Вот только, если... — Я обжегся о взгляд девочки и затараторил: — Одежду тебе поменять и все, честное слово! В этом платье ты словно с бала средневекового приехала. Я и то вон, хожу...

Я посмотрел на себя и закусил губу. Мушкетерский мундир я так и не поменял. А не плохо бы мы смотрелись, невольно подумал я, мушкетер и принцесса. Я поспешно сменил одежду на шорты и футболку, от греха, как говорится, Деф мгновенно облачилась в точно такие же. Я кивнул головой, облизнул губы, вспомнил ее недавнее замечание про демонстрацию языка и стушевался окончательно. Вот ведь, опции поменять надумал, бестолочь пустоголовый, не понравилось, вишь ты, как Деф выглядит. А сам то с титьками ого-го какими хожу, и фигура тоже, как у... А ей, понимаешь, то не так, это не эдак. Да забыл я совсем, что она точной копией моей появилась! Засмотрелся на нее и из башки все напрочь вылетело. Что она обо мне сейчас думает, и подумать страшно, а уж, что сделать утром может... Вспотев, я посмотрел на девочку. Она неподвижно стояла в зеркале, скромно потупив взгляд. Я прокашлялся.

— Деф... — Я замялся. — Если ты хочешь быть в том платье, то будь в нем. Ты хочешь?

Девочка подняла на меня глаза.

— Хочу. — Тихо, но твердо сказала она.

Я вдохнул, хотел облизнуть пересохшие от волнения губы, но вовремя спохватился.

— Так будь в нем. И остальное... Верни все как было. Если хочешь.

— Нет, моя Госпожа. — Деф вновь отражалась в зеркале в пышном бальном платье, но выглядела в нем обычной девчонкой моего роста, хотя и шикарно смотрелась, что говорить. Она с непонятным упрямством посмотрела мне в глаза. — Вы сказали правильно. Уж очень нелепо я выгляжу. Рост маленький, а фигура как у взрослой тетки. Как карлица какая.

Я поежился. Не забудет теперь мне эти слова до самой моей смерти, и как бы ни приблизила ее, ненароком.

— Ты здорово выглядишь. — Робко сказал я.

— Как пожелаете, моя Госпожа. — Кротко ответила девочка, опустив взгляд.

— Ну, что. — Бодро заявил я и нервно потер руки. — Все готово, можешь явиться.

— Прошу Вас подойти к зеркалу и протянуть мне руку. — Не поднимая глаз, попросила Деф. — Такова процедура подтверждения.

— Да, конечно. — Я торопливо подошел к зеркалу и хлопнул себя по лбу. — Деф, еще одно! — Я увидел, как она напряглась и стала краснеть, и затараторил: — Одну малость, ерунду просто. Брови поправь и уши убери. Не совсем, конечно, но так, чтобы...

Я содрогнулся от взгляда девочки, если им можно было бы испепелить, от меня осталась бы крошечная кучка пепла.

— Уши являются гордостью и символом... — Гневно начала Деф и внезапно поникла. — Да, моя Госпожа. — Прошептала она и зажмурилась.

Я стоял с растерянно открытым ртом. Опять попал по больному месту, да еще, видать, по такому больному, что Деф даже на Госпожу гневаться пыталась. Это что же я такое опять убрал-то? Кончики ушей у девочки исчезли под волосами, и я надеялся, что их не убрали совсем, как опцию, как элемент ненужного декора.

Деф шагнула вперед и выжидающе посмотрела на меня странно блестящими глазами. Я придвинулся ближе к зеркалу и увидел свое отражение. Ладно, вид титькастой эльфийки мне уже примелькался, но футболка и шорты моменту не подходили, ну никак. Сжав в решимости зубы, я решил все-таки соответствовать моменту, облачился в голубой мушкетерский мундир и приветственно протянул руку в толстой перчатке. Рука девочки, и моя прикоснулись друг к другу с разных сторон зеркала, а затем ее ладонь свободно прошла сквозь стекло и легкой тяжестью легла в мою. С дико стучащим сердцем я отступил назад, помогая Деф перешагнуть низкий порог рамы. Она подняла глаза и изумленно приложила пальчики к губам. Я посмотрел в освободившееся отражение. Рядом с Деф, крепко держа ее за руку, в форме мушкетера стоял я, обычный мальчишка.

— Вы... — Девочка выглядела столь потрясенной, что я испугался. — Ты смог...

— Что смог? — Своим обычным голосом спросил я, и запоздало дернулся, настолько привык к певучим обертонам эльфийки.

— Смог подчинить силу полиморфа. — Прошептала она.

Я вновь посмотрел в зеркало. Да, это я, вне всяких сомнений, хоть и в голубом мушкетерском мундире. Посмотрел на часы. Час с небольшим прошел.

— Не понимаю. — Растерянно пробормотал я, но девочка приложила палец к моим губам, улыбнулась так, что у меня дыхание пропало, и за руку вывела на середину комнаты.

Заиграла музыка, вальс.

— Потанцуем, мой рыцарь? — Тихо произнесла Деф, внимательно глядя мне в глаза.

Играй что другое, ноги я ей оттоптал бы, несомненно, но не так давно несколько уроков физкультуры нам вела учительница музыки, как так вышло, не знаю, и она заставила нас учиться танцевать, и именно вальс, поэтому худо-бедно в его ритме я двигаться мог. Подозреваю, Деф как-то узнала сей печальный факт моей школьной жизни, мало того, уверен, научись я танцевать ламбаду, танцевали бы мы сейчас именно ее.

Мы закружились по комнате. Девочка двигалась легко и изящно, выступай она на конкурсе танцев, победила бы, несомненно. Я понемногу втянулся и уже не боялся наступить партнерше на ногу.

— Смотри на меня. — Строго сказала она.

— Что? — Я отвел взгляд от зеркала, где в очередной раз отразился самим собой, а не этой...

— Не плыви! — Повелительно крикнула Деф. — Соберись! Смотри мне в глаза!

— Смотрю. — Послушно произнес я. Мы кружились по комнате, глядя друг другу в глаза, почему мы не налетали на мебель, я не понимал. Хотя, это ведь Деф... Она закусила губу, глядя так, словно пыталась загипнотизировать. Мне было не по себе. Что-то этот танец мне нравился все меньше и меньше, голова кружилась, перед глазами все плыло, сердце стучало как пулемет, зрачки у Деф были вертикальными.

— Ты что?! — Воскликнули мы хором. Бурно дыша, мы стояли напротив друг друга.

— Ты зачем меня оттолкнул? — Гневно воскликнула девочка.

— А ты зачем хотела меня поцеловать? — Так же гневно, от испуга, наверное, крикнул я.

Она раздраженно топнула ногой. — Дурак! Надо закрепить состояние!

— Какое состояние? — Я вообще ничего не понимал.

— Ты смог изменить свою форму, но это произошло спонтанно. Мне необходимо считать механизм. Для этого необходимо продлить твое... — Не договорив, девочка решительно пошла ко мне, я быстро попятился. Если Деф повторяется, дела плохи.

Неожиданно она остановилась.

— Да, моя Госпожа, вы были правы. — Девочка опустила взгляд и скромно сложила руки на подоле платья. — Этот способ дал положительный результат и, как Вы и предполагали, закрепить его не удалось. Хотя эффект достигнут много раньше предполагаемых Вами сроков.

— Чего? — Я совсем обалдел, посмотрел в зеркало и увидел вместо себя эльфийку. Ну вот, а я, было, обрадовался, хорошо хоть, стоял в прежнем платье, а не в мундире мушкетера, видать от шока в одежде все настройки полетели.

— Как Вы и предполагали, есть вероятность, что Вы не сможете утром принять защитную форму. — Теперь Деф была сама невинность, даже бурно дышать перестала, я, впрочем, тоже.

— То есть? — Мне очень не понравилось, что она сказала.

— Возможно, Ваш организм к утру в мальчика не перестроится. — Объяснила Деф понятнее, но от такого объяснения мне совсем поплохело.

— Что?! — Вскричал я и даже мелодичный голос эльфийки не смог скрасить моего негодования. — И ты говоришь это только сейчас?!

— Я анализировала процессы в Вашем организме, моя Госпожа. — Девочка, не поднимая глаз, присела в реверансе. — И провела особые наблюдения в выделенных Вами фрагментах. Данные будут готовы вовремя.

— Ты зачем мне это все говоришь? — Не вытерпел я. — Не понимаю я ничего.

— Я знаю. — Деф покорно кивнула. — Я сообщаю информацию Вашей иной сущности.

Я подумал.

— Ты сообщаешь Госпоже? Самой?

— Да, моя Госпожа.

— Так напомню тебе, что ей память заблокировали. Эй, есть кто дома? Ау! — Я пощелкал перед носом девочки когтями с орнаментом. Выглядело сие действие жутковато, я, по крайней мере, испугался бы, но она не шелохнулась, даже не моргнула. А что, помню я такую ее фразу. Нет, я не злопамятный, зла не помню, просто отомщу и забуду, хотя, признаться, сейчас перестарался, словно крюками перед бедной Деф помахал. Убрал руку от лица девочки и сказал, сбавив тон: — Не слышит она тебя.

— Госпожа смогла оставить аварийный канал связи с резервной памятью. Канал не стабилен, срабатывает случайным образом. Госпожа увидит и услышит меня, когда канал связи с ее памятью передаст записи событий.

— Ты сейчас наговариваешь на камеру, а она потом запись просмотрит? — Сообразил я.

— Верно, моя Госпожа.

— О как. — Я почесал нос и поспешно убрал руку. — И когда твоя Госпожа это все увидит?

— Не знаю, моя Госпожа. Канал еще не срабатывал.

— Ага. — Я приободрился. Может, он и не сработает никогда. Гм. Я подозрительно посмотрел на Деф, но она стояла неподвижно, может, и не почувствовала ничего.

— Блин! — До меня наконец дошло, и я даже рот открыл. — Деф! А ты как сюда с орбиты попала?!

— Я на орбите, моя Госпожа. — Девочка вежливо присела. — Слежу и охраняю Ваше спокойствие.

Мне показалось, я ослышался, протянул руку к ее лицу и поспешно отдернул. Что за манеры у меня повылезали, не знаю, честное слово, когтями перед глазами щелкать. Вместо этого я просто сказал:

— Как ты на орбите, если вот ты.

Я осторожно коснулся девочку пальцем. Ну да, вот она, теплая и мягкая, даже сдвинул ее слегка.

— Я продолжаю служить Вам на орбите. Здесь лишь полиполевая проекция.

— Какая полевая?

— Изображение, наиболее реалистичное для Вас, моя Госпожа. Голограмма, но во много крат качественнее.

— Да какая ты голограмма! — Не выдержал я. — Я с тобой танцевал, я тебя... — Хотел сказать, обнимал, но постеснялся. Деф подняла на меня глаза. — Касался. А ты говоришь, голограмма.

— Совершенство технологии Семьи. Я так же чувствую все прикосновения к Вам, и не важно, что они на расстоянии многих тысяч километров.

Я замолчал. Странно слышать такое, мне она говорит, или своей Госпоже, непонятно.

Я прокашлялся и в очередной раз замер.

— Постой. — Я потер лоб. — Если я каждую ночь превращаюсь в эльфийку... А как же деда? Он что, не знает ничего?

— Знает, моя Госпожа. — Тихо сказала девочка.

— Но как же... Он мне говорил, когда мне было семь, родители погибли в катастрофе... — Я замолчал. — Так он знает. — Медленно проговорил я. — Он все знает. С самого начала все знал.

— Вы так ему велели, моя Госпожа. — Почтительно произнесла Деф. — Никто не смеет Вам возражать.

Не помню, сколько я сидел, сжав кулаки и глядя в одну точку. Отвлекла меня боль. Я посмотрел на руки. Длинные ногти оставили в ладонях глубокие раны, хотя кровь из них не текла. Я разжал кулаки и порезы тут же затянулись, будто их не было. Я покачал головой. Ладно, оставим это на потом, сейчас у меня есть более важные вещи и, как в сказке — чем дальше, тем страшнее.

— Ты сказала... — Я помолчал. — Возможно, к утру я не стану вновь собой. Мальчишкой. И будто бы Госпожа предвидела это. Это так?

— Да, моя Госпожа.

— Но тогда... Как же механизм полиморфа, отдых и все такое? Когда, по мнению Госпожи, я должен превратиться в себя?

— Примерно через неделю, моя Госпожа. Через восемь дней, если точнее.

Ничего себе! Теперь понятно изумление Деф, когда я стал собой всего через час с небольшим. Хотя, как стал...

— А через восемь дней я стану мальчишкой и все наладится?

— Нет, моя Госпожа. Вы станете мальчишкой примерно на четыре недели, а затем процесс дестабилизации пойдет по нарастающей экспоненте.

— И что?

— Полная разбалансировка механизма полиморфизма настанет примерно через девять месяцев.

— То есть? — Я практически ничего не понял, но знал, если у Деф переспрашивать, она объясняет все проще и проще. Почему она сразу не может сказать, как надо, не понимаю.

— Примерно через девять месяцев Вы, моя Госпожа, впадете в кому, а еще через три умрете.

У Девочки был такой взгляд, что я похолодел. Словно она вошла в камеру к преступнику, убившему всю ее семью, и объявила, что на рассвете его четвертуют. Я содрогнулся. Откуда такие аналогии полезли, я не знаю, самому так страшно стало, что на секунду зажмурился. Когда я вновь испуганно посмотрел на Деф, она стояла, скромно опустив глаза.

— Значит, у меня есть всего лишь девять месяцев? — Тихо спросил я.

— Таково Ваше мнение, Госпожа.

Я сел на диван, обхватил голову руками. Вот и все, блин. Кончились твои беззаботные денечки, начался обратный отсчет. У нормальных людей через девять месяцев новая жизнь рождается, у меня же...

— Есть надежда. — Тихо сказала девочка.

— Надежда есть всегда. — Пробормотал я. — А еще Вера и Любовь.

— Не плач. — Она погладила меня по голове. Я вытер слезы.

— Что это? — Я смотрел на свою мальчишескую руку с обычными, неровными ногтями.

— Ты опять стал собой. — Деф слабо улыбалась. — На время.

— Так значит... — С надеждой начал я.

— Нет. Это лишь временно. Ты все равно умрешь. — Она произнесла это жестким, холодным тоном.

Я опять уткнулся ладонями в лицо.

— Ну и ладно! — Я вскочил, вытер слезы. — Да пошло оно все! Пусть девять месяцев, но мои!

— Да что ты за человек такой! — Девочка гневно топнула ногой. — Каждый раз, только я начинаю обработку данных, только процесс наладится, и все!

— Что все? — Я вытер слезы ладонью и отшатнулся от мелькнувших перед носом узорных ногтей.

— Обламываешь ты все! — Деф опять яростно топнула ногой и спохватилась. — Простите меня, моя Госпожа. Я повела себя крайне дерзко. Смилуйтесь.

И она медленно опустилась передо мной на колени.

— Т-т-ты чего?! — Я совсем ошалел. — Встань сейчас же! Ты чего?!

— Я повела себя крайне вызывающе с Вами, моя Госпожа... — Прошептала девочка.

В голове будто щёлкнуло, и я словно проснулся, настолько остры стали ощущения. "Ты распустилась, дрянь". Пропел я на незнакомом языке. "Ты смеешь тыкать мне?" "О, нет!" С ужасом воскликнула Деф. "О, да". Плавным движением я нарисовал в воздухе красивый светящийся узор. Она пронзительно закричала.

Девочка рыдала, я сидел на полу, закрыв лицо руками.

— Простите меня, моя Госпожа. — В бессчетный раз сквозь плач произнесла она. — Смилуйтесь над рабой своей.

Я убрал руки.

— Что это было? — Глухо спросил я.

— Вы явились в своем настоящем обличии, моя Госпожа. — Деф всхлипывала.

— Хватит реветь. — Слабо попросил я. Она испуганно затихла. — Так это что. — Тихо заговорил я. — Вот эта садистская сволочь и есть настоящая я?

— Вы... Вы не можете так говорить о себе, моя Госпожа! — Девочка была в ужасе.

— Очень даже могу, раз я, это я. — Я посмотрел на свои наманикюренные пальцы.

— Что это я нарисовал прямо в воздухе?

— Вы создали руну подчинения и наказания, Госпожа.

— То есть?

— Вы... — Деф всхлипнула. — Вы покарали меня за дерзость...

— Я не об этом. — Перебил я. — Зачем был нужен этот узор?

— Так осуществляется прямое управление моими системами.

— И что?

— Вы замкнули мои болевые рецепторы. Я ощутила сильнейшую боль.

— Как ты можешь испытывать боль, если ты искусственная? — Не понял я и увидел, что девочка снова плачет.

Я растерянно молчал. Через некоторое время она успокоилась и без каких-либо эмоций произнесла:

— Технологии эльфов основаны на биологии. Их компьютеры органические. В том числе и я. И, как любое существо, мы испытываем боль и прочее, соответствующее всему живому.

Я молчал, переваривая.

— Ты... Прости. — Тихо попросил я. — Я...

— Это сделал не ты. — Еле слышно произнесла девочка. — Это сделала Госпожа. Я понимаю.

Я посмотрел на свои руки. На них не было маникюра. Я сжал кулаки. Ну и тварь эта... Госпожа. Если она творит такое с Деф, которая на орбите, что она могла сотворить с дедой?

— Слушай. — Я прокашлялся. — А какие отношения были у... ну, Госпожи, и моего деда?

— Я не знаю. — Безжизненно ответила Деф. — Нет информации.

— Понятно. Ну, нет, значит, нет. — Я подумал, если раньше у меня не было желания пробуждать сотни миллиардов эльфов, теперь уж однозначно не стану. Обойдется.

— Госпожа оставила инструкции по нашим дальнейшим действиям. — Сказала девочка.

Я невесело хмыкнул.

— Пусть катится со своими инструкциями куда подальше. Не буду я ничего делать.

— Госпожа предвидела такой вариант. — Тихо произнесла Деф. — Госпожа велела сообщить, если ты не станешь повиноваться ее приказам, она убьет твоего деда.

Я застыл.

— Она с ума сошла? — Наконец смог выговорить я.

— Госпожа руководствуется высшими мотивами. У нее великая цель.

— Какая? Выпустить на землю прорву миллиардов таких же, как она? Да они просто с голоду помрут, не прокормим мы их!

— У перворождённых пищеварительный тракт работает по принципу обитателей Леса. Но у Госпожи нет плана их пробуждения. По крайней мере, в ближайшем будущем.

— А что она тогда хочет? — Я растерялся.

— Она не объясняла. Она требует повиновения и неукоснительного следования ее приказам. В противном случае она будет наказывать.

— Вот уж, действительно, Госпожа. — Проворчал я. — Ей только плетки не хватает. — Я оглядел себя. — Кожаный костюмчик уже есть. И что будем делать?

— Нельзя противиться Госпоже. — Еле слышно проговорила девочка. — Надо делать, что она приказывает.

— Ну, уж нет! — Я вскочил. — Я скажу деду, чтобы он немедленно уезжал! Она не сможет его найти и ей нечем будет меня шантажировать.

— У твоего деда неизлечимая болезнь. Если Госпожа перестанет раз в месяц его лечить, он умрет.

Я сжал кулаки.

— Сволочь. Старая мразь. Она дала ему эту болезнь и теперь держит на крючке. Что же это такое... — Я сжал лицо руками, сел на пол, почувствовал на голове поглаживание.

— Успокойся, все будет хорошо. — Мягко сказала Деф. — Не плачь. Надо лишь повиноваться Госпоже. И тогда все будет хорошо.

— Скажи Госпоже, я согласен. — Я вытер глаза. — Пусть только продолжает лечить деду.

— Госпожа велела нам осмотреть туннель, в котором Вы, моя Госпожа, были с друзьями этим вечером. — Почтительно произнесла девочка.

— Странно это. — Пробурчал я. — Ты ведь знаешь, я не твоя Госпожа, но так говоришь. Почему?

— Знаю, моя Госпожа. — Деф присела в реверансе. — Но я считываю Ваши параметры, и мой программный код велит мне полностью подчиниться и называть Вас именно так.

— Ага. — Я вздохнул, почесал нос, недовольно посмотрел на узорные ногти. Да что же такое, не хватало еще подобную привычку заиметь, мало мне, понимаешь. Я старательно потер лоб. Это три, а не нос, сколько раз показывать. — А зачем нам в тот туннель, если он бетонными стенами перегорожен?

— Их возвела я, моя Госпожа. — Сказала девочка.

— Зачем? — Я удивился. — не понимаю.

— Дабы не пустить Вас, моя Госпожа, и Ваших друзей, дальше.

— Да? А что там?

— Большая, круглая стальная дверь, моя Госпожа. Что за ней, не знаю. Мне это не понравилось, и я перегородила проход. Второй коридор на всякий случай, тоже.

— Так все-таки дверь была! — Обрадовался я. — Ладно, пойдем, взглянем на нее.

— Зачем идти? — Деф приглашающе повела рукой. — Летим, моя Госпожа.

Я вздохнул. Надоела ее присказка, сил нет, а как себя теперь называть, не знаю. Лехой, бред, с такими титьками и фигурой как обзывательство получится. Может, Зеной, или Королевой эльфов?

— А у вас кто главный? — Спросил я. — Король, королева, там? Может, президент, какой?

— Великая королева ... — Деф пропела что-то очень красивое, я аж заслушался, честное слово.

Только что она все время поет, как про имена речь заходит? Я подошел к окну. Свет погас, створка плавно открылась, повеяло уличной прохладой, донесся шум машин. Вот ведь, третий час ночи, а город не спит, кто-то куда-то едет, и что не спится, спрашиваю? Ладно, я, у меня оправдание имеется, мне надо себя, дорогого и любимого от печальной участи спасти. А эти-то, куда среди ночи тащатся? Непонятно.

— Прошу Вас. — Девочка протянула мне руку. Я сжал ее ладонь и почувствовал, как мои ноги оторвались от пола.

— Ух, ты. — Обрадовался я. — Мы с тобой как Питер Пен, прямо, летаем. Давай с собой яиц возьмем?

— Зачем, моя Госпожа? — Почтительно осведомилась Деф.

— Федьке в окно накидаем. Он на десятом этаже живет, вот он удивится.

— Хорошо, моя Госпожа. Если пожелаете, я изготовлю их непосредственно на месте.

— Но ты же не можешь... — Начал я, но девочка улыбнулась.

— Они будут как настоящие, моя Госпожа.

— Тогда чего ждем? Вперед!

Мы вылетели в окно, и я непроизвольно стиснул узкую ладошку Деф. Все же страшно, когда под ногами открылась пусть не бездна, но высоко, пятый этаж, как-никак. Когда летишь в километрах от поверхности, ощущение высоты притупляется, у меня, по крайней мере, так было.

— Не бойтесь, моя Госпожа. — Успокаивающе сказала девочка. — Ваша раба не оставит Вас.

— Хватит себя так называть! — Я возмутился. — Никакая ты не раба.

— А кто я? — Деф улыбнулась, но от такой улыбки мороз по коже пробежал.

— Мой друг. Подруга. — Я подумал. Не двусмысленно ли прозвучало? — Друг мой, вот кто ты и никакая не раба.

Девочка промолчала.

— Просто не говори "моя Госпожа", обращаясь ко мне, вот и все. Хорошо?

— Хорошо. — Не поднимая глаз, сказала Деф.

Мы подлетели к окну. За ним Федька дрыхнет, понял я, слюни, небось, во сне пускает. Вот мы ему щас... Я толкнул раму и обиженно посмотрел на спутницу. — Закрыто.

Девочка едва улыбнулась и повела рукой, окно скрипнуло и стало открываться.

— Слушай. — Мне пришла в голову идея. — А давай превратимся в кого-нибудь? Примем облик чего-то такого, страшного.

Она кивнула, и я увидел рядом с собой страховидлу, от вида которой едва не заорал. Фильм Чужой смотрели? Вот что-то из той серии. Ну, офигеть. За руки мы больше не держались, браться за подобную клешню я не рискнул. Себя я видел в облике Госпожи, маникюр и все такое, а вот что виделось остальным... Я вновь глянул на девочку и меня передернуло. Б-р-р, ну и жуть.

Следом за Деф я вплыл в темную комнату. Яркость изображения увеличилась, словно в телевизоре нужную шкалу прибавили. На кровати виднелся сладко спящий Федя. Он, поганец. Как его разбудить-то?

— Надо зарычать. — Предложил я. — Только не так, как в фильме, там они скрипели, скорее.

Девочка кивнула, и комнату огласил протяжный громоподобный рык. Федька заворочался, но глаз не открыл, зато за стеной что-то с шумом упало и покатилось. Деф зарычала еще, Федька заворочался, в соседней комнате что-то с грохотом отлетело и врезалось в стену.

— Электрошоком ему вдарь, что ли! — Не вытерпел я и для верности запулил в лоб лежебоки невесть откуда появившимся в руке яйцом. Федя подпрыгнул со стекающим омлетом на лице и широко открытыми глазами уставился в пространство. С треском распахнулась дверь, и зажегся свет. В дверном проеме стоял Федот-стрелец со стулом наперевес.

— У-у-у! — Завыл я, глядя на него, за что немедленно получил стулом по голове. Меня он не задел, обломками разлетевшись вокруг, однако я обиделся и с размаха залепил незваному визитеру яйцом в глаз. Деф не отставала, и на месте второго глаза сантехника появилось еще одно подобие яичницы. Сидящий на кровати Федя перестал обалдело хлопать сонными глазками и тонко завизжал, мне чуть уши не заложило. Его батя, очевидно, решил куда-то побежать, но вместо этого врезался об косяк и свалился. Чудище рядом зарычало еще громче, Федя завизжал еще сильнее. Я очень метко закинул ему в рот яйцо, думаю, Деф помогала мне в траекториях, и крик оборвался.

— Федька, держись! — Басом заорал батя, оттирая залившую глаза слизь.

"Хватай его!" Мысленно призвал я Деф. Мы стянули одеяло с накрывшегося им с головой затихшего крикуна, ухватили за ноги и вылетели в окно. Его отец стартанул на четвереньках нам наперерез, но не успел, зато чуть не вывалился следом. "Держи его!" Крикнул я Деф мысленно. Она кивнула. Высунувшегося по пояс батю протащило через подоконник обратно в комнату и швырнуло на кровать, у которой с жалобным хрустом подломились ножки. Яйцо изо рта болтавшегося вверх ногами Феди, выпало, и он огласил ночной эфир новым душераздирающим визгом. В окнах, мимо которых мы стремительно возносили добычу, загорался свет, люди выглядывали наружу. Ну и веселую ночку мы жильцам устроили, ничего не скажешь. Мы опустили Федю на крышу, после чего некоторое время за ним гонялись, уж очень быстро он бегал. Пару раз Деф его ловила на пути к асфальту и поднимала назад. Немного поиграли, в качестве мяча перебрасывая друг другу. Ну и силища у Госпожи, я легко ловил своеобразный спортивный снаряд то за руку, то за ногу и с разворота зашвыривал обратно в лапы страшенного чудища. В конце Федя лишь тоненько скулил и, крепко зажмурившись, потихоньку сучил ручками и ножками, пытаясь зарыться в керамзит. Мне его жалко стало, честное слово, что-то переборщили мы.

— Федька! — Раздался крик от двери на крышу. — Ты здесь?!

М-да, не даром его батя сантехник, все ключи у него есть. "Тикаем". Подумал я, Деф кивнула. Невидимыми мы покинули место трагедии и исчезли в ночи. Последнее, что я увидел, как Федин отец крепко прижимает его к груди. Финал со счастливым концом, сын спасен, враги трусливо бежали. Что завтра за слухи пойдут, и подумать страшно, а уж что Пашка-диггер сочинит...

Мы опустились у стены дома. Деф клешней открыла железную дверцу. "Да убери ты с себя это страховидло". Попросил я. "Ты мне обычной больше нравишься". Я почувствовал, как она слабо улыбнулась.

Вниз вдоль лестницы мы летели в обычном виде. Ну, как в обычном, теперь обычном. Говорят, люди привыкают ко всему. Я задумался. А что, я человек, или нет?

По всему получается, что нет, раз являюсь второй, или первой, уж не знаю, сущностью Госпожи. Но по ощущениям и прочему, я человек, однозначно. И не хочу я быть никаким эльфом, или эльфийкой, без разницы. Пусть и красивая она, слов нет, аж дух сводит, как вспомню лицо Госпожи и ее улыбку. Я покосился на Деф. А ведь она ее точная копия, пусть и с некоторым отличием в строении тела. М-да, дела, как бы, это самое... Не влюбиться бы, вот ведь хрень какая. Я искоса глянул на Деф. На меня не смотрит, глаза не подымает. Это хорошо. Что-то не в себе я после того, как она поцеловать меня пыталась. Дело не в том, что пыталась, а как это было. "Смотри в глаза", "не плыви", "соберись", командирша, блин. Мне стало легче. Терпеть не могу приказаний, тем более, от прекрасного пола. И та, в классе, Блонда, тоже, то портфель ей принеси, то пенал подай, то карандаш наточи, рабовладелица, ети. А когда возмущаться начинаешь, у нее такой взрыв эмоций, прямо Везувий открывается, только вместо лавы поток льда. Нет, такие мне не по нраву, пусть рабов себе, где еще ищут. Я опять покосился на Деф. Мы плыли в длинном техническом туннеле, окруженные трубами большого и не очень диаметра. От труб шло красноватое и голубоватое свечение, освещавшее коридор, но, честно скажу, некомфортно было. Девочка коротко глянула на меня и чуть присела на лету в реверансе. Не успел я удивиться, почему, как Деф засветилась на манер рождественской елки. Коридор осветился плавными переливами света разных цветов, и тоскливая унылость сменилась радостным ощущением праздника. "Я тоже так хочу". Подумал я и воззрился на свою сверкающую руку с искорками на длинных ногтях. В туннеле стало светло, как днем. Я с радостным хохотом, пусть и голосом эльфийки, рванул вперед, разлегшись в воздухе в позе супермена. Деф поменяла ориентацию полета с вертикального на горизонтальный и припустила следом.

— А вот и не догонишь! — Закричал я, лавируя между труб и поворотов. Полет очень напоминал один из эпизодов звездных войн, где отважные повстанцы маневрируют в кишках недостроенной Звезды смерти. Только если там они сталкивались с трубами, летели искры или, уж совсем печально, взрывы, при моем не вхождении в габариты летели струи воды и пара. Оставил я опять дом без воды, к бабке не ходи. И Деф тоже стала смеяться, сначала тихо, потом громче, а когда я навылет пробил полуметровый опорный столб, с грохотом обрушив позади полкоридора, заливалась смехом без умолку. Наконец-то ее отпустило, а то все "раба", да "раба". К знакомой дыре под трубой мы добрались быстро, если не сказать, мгновенно. Деф таки догнала меня и, чуть коснувшись меня рукой, скользнула в знакомый изогнутый коридор. Я полетел за ней. Салки, значит, салки. И вскоре врезался ей в спину. Мне показалось, я попал в мягкую подушку или перину, привязанную к резиновым жгутам. Меня мягко, но сильно остановило перед знакомой бетонной стеной.

— Ты водишь! — Радостно выкрикнул я и хлопнул Деф рукой по плечу. Она недовольно оглянулась.

— Аккуратнее. — Прошипела она.

— А? — Я удивленно посмотрел на свои руки. Маникюра не было. — Ну да, извини.

Деф хотела сказать еще что-то, но коротко глянула на меня и промолчала.

— Приплыли. — Сказал я.

— Прилетели. — Поправила Деф.

— А? Ну да. И что дальше?

— Что. Идем вперед, сквозь преграду.

— Это как?

— Так. — Она подошла к блестящей, будто полированной поверхности, обернулась, посмотрела на меня и, гордо вздернув нос, ушла в стену.

— Ни фига себе. — Я подошел, потрогал. Препятствия впереди будто не было, рука проваливалась в бетон, не встречая ни малейшей преграды. А как же Колька бил сюда ломом, но лишь пару песчинок выбил? Меня схватили за руку и дернули вперед. От неожиданности я чуть не заорал.

— Ты долго будешь там стоять? — Раздраженно зашипела Деф. — Пошли уже!

— Да иду я. — Недовольно пробормотал я. Вот ведь, блин, куда все девалось? Поневоле о Госпоже затоскуешь. Деф оглянулась, я сделал недоуменное лицо, она пренебрежительно фыркнула. Да, погорячился я, похоже. Какие из нас друзья, таких друзей, за ухо и в музей. К ней, понимаешь, со всем сердцем, а она... Я махнул рукой. Хоть и не блондинка, а все одно и тоже. Не везет мне с ба... с дамами, хотел я сказать. Одна постоянно требует чего-то, капризы одни, будто на девятом месяце, другая то шипит, то фыркает, точно рассерженная кошка. Одна Настя нормальная, да и то, вон, Кольке, похоже, счастье перепало. Я опечалился.

Представший предо мной круглый черный люк меня не обрадовал совершенно, хотя еще пару минут назад я прямо изнывал от нетерпения. Вот что значит, душевная маета. Деф насмешливо хмыкнула, чем немало меня обидела.

— И не о тебе вовсе речь. — Заявил я надменно. — Очень надо. Просто есть одна... девочка, нравится мне очень.

— И что, не дает портфель поносить? — Съязвила Деф.

— Причем тут портфель? У нас более... глубокие отношения. — Я задумался, чтобы такое приврать.

— Неужели математику списать попросила? — Деф ахнула и прижала ладошки к щекам.

Вот ведь язва какая, тем более, права она, математика мне превосходно дается, такой вот перекос сознания. И списать сколько раз Блонде давал, было дело, не иначе Деф в подкорке моей покопалась, грымза орбитальная. Девочка нехорошо прищурилась и я, струхнув немало, выпалил: — Целовались мы с ней два раза, вот как!

Зачем, почему ляпнул, не знаю, но уж больно нехорошо на меня Деф смотрела, точно про грымзу расслышала.

— И что? — Бесстрастно спросила Деф.

— Ничего. — Растерялся я.

— Вот и иди вперед.

— Куда иди, если там дверь? — Я растерялся еще сильнее.

Деф гневно пораздувала ноздри изящного носика и резко махнула рукой. Круглая дверь со скрежетом вылетела из стены и в обрамлении кусков бетона и торчащей арматуры, бешено закувыркалась вдоль туннеля, в каких-то сантиметрах пролетев мимо меня. Я закашлял от понявшейся вокруг серой пурги.

— Иди за мной, Казанова. — Холодно заявила девочка и ушла, растаяв в клубах пыли. Хорошо, хоть свет не выключила, хотя все равно видно ничего не было. Вот ведь змея какая. Куда тут идти? Я наощупь побрел вперед. Внезапно пыль исчезла, словно ее и не было, и я увидел Деф, почтительно присевшую в круглой неровной дыре. Я глянул на руку. Так и есть, маникюр. Задрав нос, я гордо прошел мимо почтительно отодвинувшейся девочки. Да пошла она. Однозначно, у нее в голове не все дома. И почему брюнетка, вот прикажу ей в блондинки перекраситься, чтоб нагляднее было. Впереди уходила вниз широкая винтовая лестница с толстенным слоем пыли на ступенях. Я поднялся в воздух и с нарастающей скоростью полетел над ней. Зараза какая, хоть из Госпожи обратно не превращайся. "Гость с удаленного доступа", понимаешь. Как с такой общаться, не понимаю. Может, у нее сбой какой в программе, подумал я. Все-таки она компьютерная, как ни крути, вот и скачет у нее настроение и заскоки разные случаются. А что, чем не вариант? Я задумался и через некоторое время чуть не врезался лбом в тупик впереди. — Это здесь. — Деф почтительно присела. Опять круглая, слегка приоткрытая дверь с воротом посредине, цепочка следов перед ней. Откуда они? Я огляделся. Рядом похожий вход с уходящими в верх ступенями. Пешком по ней идти, это да, впечатлился я, мне лететь то надоело. Деф подняла руку, я остановил, потянул за ручку посередине. Раздался пронзительный скрип, выпуклое блюдце двери открылось. "И не надо ничего ломать". Я победно посмотрел на Деф и вошел внутрь, девочка почтительно последовала за мной. Куда теперь?" Она приглашающе повела рукой. Впереди со скрипом открылась такая же дверь. Затем еще одна. И еще. "Что за фигня?" Недовольно вырвалось у меня, пролетая через очередной дверной проем. "Сколько их тут?" "Пока я насчитала восемь". "Тут маньяк какой живет, на безопасности помешанный?" Раздраженно заметил я. "Так чего тогда двери за собой не запер?" Я с раздражением посмотрел на цепочку следов впереди. Интересно, туда следы есть, назад нет. Это как? Я задумался. Наконец двери закончились, открылся сводчатый коридор с обычными деревянными двухстворчатыми дверьми по сторонам, высоченными, правда, метров по пять каждая. Все пыльное, одна из створок висела наискосок, следы вели туда. Я обеспокоенно посмотрел на Деф. "Не бойтесь, Вы в безопасности". Вежливо сказала она. "И вовсе я не боюсь". Я гордо задрал нос. "Еще чего". Я вплыл в богато украшенный зал, уставленный массивными столами с замысловатыми стеклянными сосудами. Часть из них в виде осколков валялась на полу, часть была опрокинута. Змеевики, колбы, перегонные кубы, какие-то чаны с лохмотьями содержимого. Гнездилище сумасшедшего алхимика, не иначе. "А вот и оно." Заметила Деф. "Что?" Обеспокоился я. "То, что остается от полиморфа." Спокойно произнесла она. "Чего?" Я заглянул за очередной стол и отпрыгнул, отбросив оказавшийся за спиной стол. Тот врезался в следующий, стеклянная утварь, заставлявшая их, лавиной обрушилась на пол и оглушительно зазвенела, разлетаясь в дребезги.

"Что это?" Перепугано завопил я, но, как не странно, мысленно. "Не бойтесь, Вы в полной безопасности." Повторила Деф. "Перед Вами то, во что превращаются полиморфы после смерти". Я осторожно заглянул за стол. На полу, облокотившись на него, сидел маленький, размером с фарфоровую куклу, скелетик с безжизненно повисшей головой. Как головой, небольшой костяной шарик без верхней части, почему-то голубого цвета. Любопытство во мне пересилило страх, и я подплыл ближе. И кости тоже голубые, тоненькие, точно птичьи, все в засохших голубоватых наплывах. "Полиморфы не могут перестроить весь организм полностью". Тоном учительницы заговорила Деф. "Мозг, часть черепа, основной скелет неизменны..." "Какой основной скелет?" Перебил я, с интересом разглядывая диковину. Ну, никак она не походила на страшные мослы в кабинете биологии. Скорее, кукла с зачатками ручек и ножек, сантиметров тридцать высотой и странной круглой головкой с детский кулачок, правда, без верхней части, будто котелок со снятой крышкой. "У него костей-то..." Я посчитал. "Мало совсем и голова крошечная. А где все остальное?" "Основную часть организма полиморфа составляет так называемое, "репродуктивное вещество", активная биомасса, играющая роль..." "А проще можно?" Я вглядывался в скелетик, не чувствуя ничего, кроме печали и толики удивления, уж больно жалостный вид он имел. "Поэтому ты и выглядишь мальчиком, хотя внешность можешь иметь различную". Деф, похоже, лекцию решила завершить и прочитала сразу последнюю страницу. Ну и замечательно. Я посмотрел на руки. Так и есть, если она обращается ко мне на "ты", значит, я, это опять, я. "А почему именно мальчиком?" Спросил я. "Госпожа, вроде, к девочкам больше относится." "Такова ее воля." Важно ответила Деф. "Не знаешь, значит." Утвердительно произнес я. Девочка гордо молчала. "Ладно, что дальше?" Бодро вопросил я. Деф плавно взмахнула рукой, скелетик заискрился синими огоньками и пропал.

"Ты что делаешь?!" Дико завопил я. "Его к Хозяйке Леса надо, пусть назад лечит!" "Урок номер один". Надменно произнесла Деф. "Полиморфа нельзя восстановить, оживить, вылечить, что угодно, если все его клетки безвозвратно погибли". "Почему погибли?" Я беспомощно смотрел на то место, где раньше покоился похожий на забытую куколку бедный полиморф. "Потому что у него нет Центра Жизни". Произнесла Деф. "Чего нет?" На автомате спросил я. "Центр Жизни". Торжественно повторила девочка. "Область мозга, ответственная за безопасное хранилище накопленных знаний, идей, привязанностей, всего, что чрезвычайно важно полиморфу. На протяжении своей бесконечно долгой жизни он складывает туда, как в копилку, имеющую весьма небольшие размеры, все ценное ему. Представляет собой монокристалл в центре мозга размером с перепелиное яйцо, окруженное круглой твердой оболочкой с желеобразной субстанцией внутри. Также еще называется Резервное хранилище. В принципе, это место есть сущность полиморфа, и, если выразиться на современный лад, его душа". Я ошалело покосился на Деф. Какой современный лад, о чем она вообще? А та не унималась, очевидно, ее окончательно пробило на болтовню: "Разрушить его можно, лишь уничтожив организм, так как сущность полиморфа задействует все резервы, защищая его." "А проще можно?" Не выдержал я. "Можно." Невозмутимо ответила Деф. На каменном полу появилась знакомая костяная куколка, я обрадовался даже, но понял, что это лишь изображение. "Дыру в голове видишь?" Не успокаивалась вредная девчонка. "У тебя в голове?" Не выдержал я. "Вижу, еще какая." Деф помолчала, наконец ответила: "Дурак. Тут видишь?" Около маленького, с кулачок, голубого купола появилось всецело ненавидимое мной красное пятно света. "Вижу". Неприязненно буркнул я. "И что?" "Там все нормально?" Спросила Деф. Я не выдержал подобного раздрая, накопилось напряжение теперешней ночи, видимо. "Какое нормально?" Обозлено спросил я. "Там нет ничего, даже мозг, походу, кто-то ложкой вычерпал. Что ты там нормального нашла?" "Вот". Деф назидательно подняла палец к потолку. Я ошалело глядел на нее. Прямо профессор-патологоанатом на лекции. Офигеть. "И если нет монокристалла, ты должен понимать, после потери своей сущности полиморф не подлежит ни восстановлению, ни регистрации." "Чего не подлежит?" Я подозрительно посмотрел на гордо стоявшую посреди зала Деф. Всадник апокалипсиса, подумал я, куда не придет, там пипец происходит. "Какая еще регистрация?" Я покрутил пальцем у виска. "Она гастарбайтер, что ли?" "Регистрация, она же снятие психоматрицы, заключительный этап построения сущности. Если можно, окончание сущности. Как бы объяснить..." Деф задумалась. "Вот представь, ты умрешь."

"Типун тебе на язык." Испугался я. Однако девочка не унималась, конкретно ее сплющило на почве мыслей о смерти. Она не Эмо, часом? "Что бы ты хотел помнить из своей жизни, воскреснув?" Вопросила она, но и я не сдавался. "Хочу жить долго и счастливо и умереть в один день с..." Быстро произнес я и неожиданно задумался. А действительно, с кем? С англоязычным миллиардерским неформатом, оккупирующем Лондон и Штаты? Так о том наши "Булавы" позаботятся, если что. С кем бы я хотел умереть в один день? Я задумался. Кого не жалко, с теми не хочу, кого жалко, те пусть живут. Вот ведь задачка... Я встрепенулся. "Деф." Ласково произнес я. "Что?" Подозрительно спросила она. "А ты, вообще, бессмертная?" Поинтересовался я, а после ничего не помню, помню, как с недоумением потер лоб, посмотрел на Деф, на растаявший в воздухе голубенький силуэт и, догадавшись, произнес:

"Заметаем следы." Тут я спохватился. Чего такое я забыл? Вот прямо сейчас? Не помню. "А кто он был?" Вопросил я. "Не важно." Свысока ответила Деф. "Важно, что информацию получит Госпожа. Она разберется, что здесь было." "А мне, значит, не интересно, что здесь было." Заворчал я, оглядываясь по сторонам. Что за безобразие с памятью моей стало, тут помню, тут не помню, соответственно, подобные обстоятельства настраивали меня на весьма сварливый лад. И я принялся выказывать высочайшее неудовольствие. "Это меня ты сюда притащила, если хочешь знать, а не свою разлюбезную Госпожу. И я тоже хочу понять, что тут произошло." Деф насмешливо фыркнула, повела рукой. "Так узнавай, кто тебе мешает." Да?" Я потер лоб. "Да. У тебя пять минут, потом я все здесь уничтожу." "Ладно." Я подлетел к входу, осмотрел перекошенную створку двери, выплыл наружу. "Так, судя по следам, маленькому бедненькому полиморфу было очень плохо, вон они как петляют." Принялся я изображать Шерлока Холмса. "А тут он даже упал." Я склонился над отпечатком в пыли, растопырил над ним ладонь. "А ладонь у него поменьше моей, уже, а пальцы длиннее." Я уставился на невозмутимую Деф. "Девчонка." Она не среагировала. "Ладно, пойдем дальше." Я еще раз осмотрел дверь, заметил что-то в пыли на полу, поднял. "Это ключ, похоже, золотой." Я вставил его в скважину, с трудом повернул, язычок замка уполз внутрь. "Ого, работает." Обрадовался я. "Так, что это нам говорит?" Вопросил я Деф. "Что?" С издевкой спросила она. "Что?" Я задумался. "Бедненький, несчастненький полиморф в образе девочки на заплетающихся ножках добежал до этой двери, попытался ее открыть, но толи плохо видел, толи ручки не слушались, но не смог ее открыть и просто сорвал с петель. Значит, силенки еще оставались, координация нарушена была. А может, видел плохо? А, ну да, я это уже говорил." Я вплыл в зал, полетел над следами. "А тут он заметался, бегая от стола к столу." Я осмотрел поваленные, частично разбитые стекляшки, поднял с пола горлышко с золотым кольцом наверху и красиво сделанной из этого же материала крышечкой. "Какая вещь." Я причмокнул и положил улику обратно. "Значит, сначала сюда, потом сюда." Я подошел, осмотрел треснувший, закопчённый изнутри графинчик со знакомой крышечкой, сиротливо валявшийся на боку. "А потом к этому столу." Я огляделся и с радостью показал пальцем на смятую золотую крышечку, валявшуюся на усыпанной стеклянными крошками, вперемежку с пеплом, столешнице. "И тут похожая. И тут. Интересно, много здесь таких?" Я осмотрелся. "Тут нет, тут тоже нет. А тут есть и, надо же, целая." Я подплыл к столу, около которого прежде находился маленький скелетик. "Что же бедненький полиморфик искал?" Протянул я, взяв со стола небольшой пузатенький графинчик с до боли знакомой крышечкой. Внутри что-то искрилось голубоватыми огоньками. "Положи на место." Процедила Деф незнакомым мне шипящим голосом. От неожиданности я поспешно поставил бутылочку, оглянулся. "Умный, да?" Деф подлетела ко мне вплотную, я испуганно попятился. Такого выражения у нее я еще не видел, хотя доводил ее по-всякому. "Ты чего?" Со страхом спросил я. Лицо Деф оказалось совсем рядом, ее зрачки, сжавшиеся в узкие вертикальные ниточки бегали, изучая мое перепуганную физиономию. "Умный?" Переспросила она. "А что, дурак, что ли?" Я попробовал обидеться. "Не глупее других." "Ну да." Глаза девочки приняли обычное выражение. "Ну да." Неожиданно она весело подмигнула и расхохоталась. "Ну и... вид у тебя..." Сгибаясь в приступе смеха, пыталась выговорить она. "Ну и... рожа..." Я обиделся еще больше. "И никакая у меня не рожа." Недовольно сообщил я. "Нормальное у меня лицо, не ври, даже девочкам, вон, нравится." Деф перестала смеяться, мало того, нахмурилась. "Это каким таким девочкам?" Подозрительно спросила она. "А таким, вот каким." Оскорбленно ответил я. "Той же Блонде, например." "Что за блонда?" Еще подозрительнее спросила девочка. Я задрал нос. "Есть у нас в классе такая. Прямо сохнет по мне. Да." "Ну, ну." Как-то очень неопределенно протянула Деф, а я запоздало подумал, как-бы чего плохого с моей одноклассницей не произошло. С Деф станется.

"Пять минут истекло." Холодно сообщила девочка и столы принялись исчезать, осколки на полу, тоже. Я поспешно подхватил золотой ободок с крышечкой. "Давай его оставим." Взмолился я. "Смотри, какая вещь ценная. А ты мне потом еще таких наделаешь." "Нет." Коротко ответила Деф и ювелирное изделие растаяло у меня в руках. Вот змея. Ладно, у меня еще ключ в кармане есть. Золотой. "Да что ж такое!" Завопил я, обнаружив пропажу. "Ликвидации подлежит все." Ледяным тоном произнесла противная девчонка. Я уставился на свои пальцы. "Хочу маникюр, хочу маникюр." Напряженно подумал я. Деф презрительно фыркнула. "Не превратишься ты в ближайший час в мою Госпожу, не надейся." "Это еще почему?" Удивленно уставился я на нее. "Потому. Моя Госпожа бесконечно мудра и велела перед входом в подземелье ввести тебе в организм сыворотку, временно препятствующую перерождению. Жаль, поздно сработала. Ничего." "Почему жаль?" Не понял я. "Я ведь так и не превратился тут в Госпожу ни разу." "Ну да." Согласилась девочка, окончательно меня запутав. "Уходим отсюда. Скоро здесь будет большой бабах." "Взорвешь тут все?" Заинтересовался я, летя за ней к выходу. "Нет. Уберу поддерживающую структуру." И что сказала? Наверное, стены и своды уберет, подумал я. Деф чуть оглянулась, но ничего не сказала. Первая вырванная дверь исчезла, лестница за нами заполнилась землей, вперемежку с битыми кирпичами. На полном ходу мы пронеслись сквозь бетонную заглушку и вылетели из-под трубы в ставшую такой родной канализационную сеть города Москвы. Увидь я сейчас местного крокодила, полез бы с ним обниматься, честное слово, так я обрадовался. Ну эту Деф с ее тайнами. Мы не спеша поплыли вдоль коридора. Бьющая впереди струя воды оборвалась, подлетев поближе, я увидел целую и невредимую трубу. "Твоя работа?" Спросил я девочку. Она закатила глаза. "Не твоя же." "Ну да." Согласился я. "А то я думаю, как мы домой попадем? Я ведь там, впереди..." "Помолчи уже." Перебила меня Деф. "Надоел ты мне, хуже горькой редьки." Я впечатлился. Обычно при нашем общении в таком состоянии мой организм пребывает, а тут, гляди ты, и я подобного успеха добился. Расту.

Влетев в окно, я изнеможенно плюхнулся на родимый диван и повелел: "Все, я спать, меня до утра не будить." Деф фыркнула, и я с подозрением уставился на нее. "Что?" "Ничего." Профилактики ради я еще немного посверлил ее взглядом, решил, необходимое воздействие произвел, лег на бок и закрыл глаза. В свете описываемых событий я решил не раздеваться, хотя, с другой стороны, не припомню, чтобы одевался. Я с подозрением потаращился на невозмутимую Деф, успокоился и вновь закрыл глаза. Через некоторое время я повернулся на другой бок. Еще минут через десять на спину. "Не спится чего-то." Пожаловался я. Деф, уютно устроившаяся, поджав ноги, в кресле, перестала читать книгу, и, явно думая о чем-то своем, посмотрела на меня. "Естественно." Сообщила она и продолжила читать. "В смысле?" Не понял я. "Что значит, естественно? Естественно, как раз, по ночам спать. Или нет?" Девочка рассеянно посмотрела на меня, сказала: "Тебе нет." И вновь уткнулась в книгу. "Как это, мне нет?" Я повысил голос, если можно подобное говорить о мысленном общении. "Ты что опять со мной натворила?" "Ничего." Она перевернула страницу. "Ничего такого. Особенного." Я сел. "Так и знал." С чувством произнес я. "Говори давай." Деф вздохнула, отложила книгу. "Не сможешь ты спать. Вообще." "Это как?" Я опешил. "Так." Девочка поудобнее устроилась и принялась вновь читать. "Никогда. Таковы последствия начала стабилизации в твоем организме. Впрочем..." Она оживилась и повернулась ко мне. "Ты можешь просто лежать с закрытыми глазами. Да!" Деф радостно заулыбалась. "До самого утра." Я почувствовал, как невидимая сила укладывает меня на спину и закрывает глаза. "Эй, Деф, что происходит?!" Испуганно завопил я. "Ничего." Я почувствовал, как девочка с самым невозмутимым видом вновь приступила к чтению. "Спи давай." "Ты сама только что сказала, не могу я спать больше!" Я силился вырваться, куда там, будто тоннами песка придавило, хорошо, дышать могу. "Сказала." Подтвердила она, не прекращая читать. "Но неподвижно лежать и не мешать мне читать ты можешь. Вот и лежи." "Не хочу я лежать!" Возмутился я. "Тем более, неподвижно!" "Почему?" Девочка с интересом посмотрела на меня. "Потому. У меня, может, нога чешется." "Не чешется." Уверенно объявила она. "Чешется." Упрямо возразил я. "Какая?" Полюбопытствовала Деф. "Правая." Заявил я и дико заорал от боли, ошпарившей правую ногу. "Ты что творишь?!" По-моему, у меня даже слезы на глазах навернулись, от боли, конечно, не от обиды, хотя обиделся и разозлился я не на шутку. "Теперь чешется?" Кротко спросила девочка. "Чешется." Со злостью произнес я. "Врешь." Она уткнулась в книгу и добавила: "У тебя сейчас чувствительность на ноге отключена, хоть операцию делай." "Не надо мне с ней ничего делать." Испугался я. "Вот и лежи спокойно, читать не мешай." Деф отвернулась и зашевелилась, устраиваясь в кресле поудобнее. Вот ведь змеюка, в бессчётный раз подумал я и с удовольствием почувствовал на себе недовольный взгляд противной девчонки. Разговаривать я с ней не стал, так и лежал до утра, размышляя о жизни своей горемычной.

Глава 5: День второй. Утро.

Не знаю, сколько я провел в сем бедственном положении, рассвело уже, когда неожиданно обнаружил отсутствие невидимой силы. Я вскочил и сбежал на кухню. Надеюсь, там меня Деф преследовать не станет, может, деда постесняется. Налил себе компот, погрел, выпил, чуть успокоился. И как теперь жить? Вспомнил про девять месяцев и расстроился опять. С этой безбашенной девчонкой и девять месяцев девятью столетиями покажутся. Одно радовало, не сбылось предсказание Госпожи, стал я к утру самим собой. Хотя немного жалко, я бы Деф такое устроил, все ей припомнил... На кухню вышел зевающий деда и удивленно воззрился на меня, а я на него. Сложные чувства меня обуревали. С одной стороны, единственный близкий мне человек, сколько себя помню, заботился обо мне. С другой...

— Не показалось, значит. — Удовлетворенно заметил он. — А я думаю, чего это микроволновка тренькнула? Думал, пригрезилось. Ан, нет. Чего вскочил то, утро еще самое, мог бы в воскресенье и поспать.

— Мог бы. — Проворчал я и с ненавистью посмотрел на дверь своей комнаты. — Если бы дали.

— Птаха мешает? — Догадался деда. — А я и не слышал, чтобы она свистела. Пойду ее позову. Пусть поклюёт что-нито.

И он пошел к моей комнате. Я решил его остановить, но передумал, и принялся с интересом наблюдать. Деда открыл дверь, вошел в комнату, повертел головой, высматривая птичку. Я осторожно заглянул следом. Деф не было. Я облегченно вздохнул и плюхнулся на диван. Деда с птахой на плече вышли, дверь закрылась. "Правильно, полежи еще." Одобрила Деф, невесть откуда появившаяся в кресле. Я мысленно застонал, не в силах пошевелиться. Вот за что мне такая напасть!

Не знаю, сколько еще я пролежал в плену орбитальной змеюки, когда, в очередной раз, дернувшись, ощутил свободу. Я резво вскочил с дивана, споткнулся и как был, на четвереньках, ускакал из комнаты. Вообще сегодня в комнату свою не войду, ну на фиг. На кухне я провел примерно час, мрачно ковыряя дедовы котлеты и размышляя о смысле бытия, когда зазвонил сотовый. Я поспешно поднял трубку. "Алле. Привет, Пашка. Чего? А чего так срочно? Сюрприз?" Скажу прямо, мне стало не хорошо. "Ладно, иду. Хорошо, за гаражами. Адиос." Мне показалось, или на самом деле я услышал насмешливое фырканье Деф?

— Я гулять! — Крикнул я, напяливая кроссовки, привычно отмахнулся от птички, но, в итоге, забил, в конце концов, эта самая маленькая из всех моих проблем в прямом и переносном смысле. Выскочил на улицу и припустил бегом к назначенному месту встречи. Все наши были в сборе, кроме самого Пашки-диггера, вот ведь, всех на уши поставил, и не явился.

— Всем привет! — Я присел на лавочку рядом с недовольно подвинувшейся Настей.

— Здорово, ребята! — Услышал я радостный крик Пашки, посмотрел в его сторону и волосы у меня на голове встали дыбом.

-Это кто? — Настя подозрительно прищурилась.

— Ее зовут Деф. — Представил бесконечно гордый собой Пашка-диггер. — Она без ума от сериала "Деффчонки", поэтому ее так зовут.

— Позывной. — Прокомментировала Деф, изящно присев на лавочку напротив, а я медленно закипал от негодования.

"Ты что тут делаешь?" Мысленно спросил я. "Только здесь тебя не хватало!" "Я здесь по приказанию Госпожи. "С независимым видом ответила Деф. "Я тебе ничего такого не приказывал." Возмутился я. Девочка пренебрежительно фыркнула. "Ты не можешь мне приказывать. Ты обычный мальчишка, не более, и не стоишь и мизинца моей Госпожи." Я оторопел. "Она называет тебя своей рабой, мучает, а ты все равно считаешь ее самой лучшей?" Я не мог осмыслить подобное, подумал, ослышался. "Она мудрая, она понимает все, а если наказывает, исключительно во благо, чтобы я стала лучше и умнее." "Ты спятила." С уверенностью в своих словах произнес я. "Это не я спятила, это ты не можешь понять ее величия." Я задумался. "Тебе виднее," наконец мысленно сказал я. "Только не впутывай меня в ваши отношения. И это не просьба." Деф презрительно отвернулась, хотя в реальности, как сидела на лавочке, мило улыбаясь, так и продолжала сидеть.

-Ее деда в больницу положили, а больше у нее никого нет, вот она некоторое время поживет у нас с бабушкой. — Объяснил Пашка.

— У вас что, все живут, кому жить негде? — Неожиданно зло спросила Настя. Все, кроме меня, удивленно воззрились на нее.

— А? — Пашка некоторое время постоял, размышляя. — А! — Он хлопнул себя по лбу и сел рядом с Деф. — Она моя двоюродная сестра, вот что.

— Ты на Настю не обижайся. — Колька бросил укоризненный взгляд на красную как рак Настю. — Будем знакомы. Колян. — Он протянул руку. — Ого, вот это пожатие! — Восхищенно воскликнул он. — Ты чем-то занимаешься?

— Паркур. — Деф с прищуром смотрела на Настю. — Каратэ. Дзюдо.

— Ого! — Восхитился Кузька. — А что такое "паркур"?

Настя не выдержала. — Так можно что угодно сочинить. — И фыркнула, ну совсем как Деф. Я впечатлился. У девчонок что, ген какой от кошачьих имеется? Может, Хозяйка Леса в свое время начудила чего?

Деф смерила Настю презрительным взглядом, встала с лавочки, быстро разбежалась, пробежала метра на два вверх по стене ближайшего гаража и сделала двойное сальто назад. Все ахнули и захлопали в ладоши, кроме меня, разумеется, и Насти, она, по-моему, вообще в сторону Деф не смотрела.

— Подумаешь. -Упрямо произнесла Настя. — Сальто и я крутить могу.

Нет, похоже, видела.

— Это да. — Подтвердил объективный Пашка. — Мы все недавно свидетелями были.

Я спохватился. Опять забыл у него видео списать, что ж такое.

— Хотя, конечно, у Деф получилось... — Пашка замолчал. Я же говорю, объективный он, но и Настю обидеть не хочет.

Деф развернулась, подошла к гаражу и ударила рукой в стену. Раздался грохот, полетела красная пыль. Из ее клубов вышла Деф и молча бросила перед Настей кусок красного кирпича.

— Что это? — Настя с недоумением его подняла.

— Ничего себе! — Восторженно завопил Пашка.

Мы оглянулись. В кирпичной стене зияла сквозная дыра. Колька подошел, внимательно оглядел, потрогал, просунул сквозь нее кулак.

— Да как такое может быть. — Растерянно сказал он. — Тут же кладка в кирпич, еще и полнотелый он...

— Техника Дзен. — Гордо сообщила Деф и посмотрела на меня. Я насупился. Плагиаторша фигова.

— Вот это да! — Кузька снова захлопал в ладоши, с обожанием глядя на Деф. Похоже, он сменил себе кумира. Раньше им была Зена, королева воинов, теперь, похоже, мой компьютерный соглядатай. Я насупился еще сильнее. И вовсе он и не мой. Или все же мой? Я запутался и расстроился окончательно.

— А Леха у нас тоже эту технику знает! — Радостно воскликнул Кузька. — Может, повторишь? — Он с надеждой посмотрел на меня. Вот ведь паразит, запомнил. На меня с ожиданием смотрели все, а уж как умоляюще глядела Настя, я просто передать не могу. Я молча встал, прошел мимо язвительно улыбающейся Деф и с ходу со всей силы врезал кулаком по стене гаража. Из глаз посыпались искры, полились слезы. Так больно мне отродясь не было, по крайней мере, в тот момент я был совершенно уверен. Я скорчился, зажав руку меж коленей.

— Леша, ты как? — С тревогой спросила Настя, держа меня за плечо. Как она подошла, я не заметил.

— Нормально. — Процедил я сквозь зубы, выпрямляясь. Посмотрел на ладонь. Она была вся в крови, пальцы изодраны. Деф подошла, внимательно ее осмотрела.

— М-да... — Протянула она, — нельзя же так бездумно колотить рукой о кирпичи. Так и сломать себе что-нибудь можно.

— Ну как же так. — Расстроился Кузька. Очевидно, в своих мечтах он уже был знаком и с Гераклом.

— Не тот у меня уровень. — Глядя Деф в глаза, сказал я. — Пока не тот.

Она насмешливо фыркнула. Настя сердито посмотрела на нее, бережно придерживая, отвела меня на лавочку и заботливо перевязала мне ладонь платком. Я стоически терпел, лишь иногда шипя сквозь зубы. На лавочке мы оказались в гордом одиночестве, все остальные столпились вокруг Деф и наперебой ее о чем-то расспрашивали и что-то рассказывали. Деф очаровательно улыбалась голливудской улыбкой, демонстрируя всем белоснежные зубы и милые ямочки на щеках. Я скорбно вздохнул. Без сомнения, она была сейчас Звездой дня, Героиней светской хроники, а я полным лузером. Неудачник, как и всегда.

— Не расстраивайся так. — Настя приобняла меня за пострадавшую руку и зло прищурилась на толпу ребят. — Ничего, и на нашей улице когда-нибудь мороженщик тележку потеряет.

Я печально вздохнул еще раз.

Подбежал Колька.

— Деф нас всех в боулинг пригласила! — Радостно крикнул он. — Идемте!

— Я не пойду. — Хмуро сказала Настя.

— И я. — Сообщил я.

— Почему? — Колька удивился.

— У меня денег нет. — Ответила Настя.

— И у меня тоже. — Подтвердил я.

— Так и не надо денег, Деф за все платит, еще и мороженое нам всем там закажет. — Колька облизнулся. Я чуть было не облизнулся тоже, но посмотрел на все более мрачневшую Настю и сдержался.

— Я все равно не пойду. — Настя упрямо смотрела перед собой.

— И я. — Добавил я свои три копейки.

Колька молча переводил взгляд от Насти на меня, оглянулся на ребят, посмотрел на нас еще раз, скорбно махнул рукой и поплелся прочь.

Через минуту он вернулся.

— Деф сказала, — мрачно заговорил Колька, не глядя на нас, — что без вас не пойдет. Либо мы идем все, либо никто.

Я сжал зубы. Опять она нас лбами сталкивает, теперь еще и на Настю ребят натравливает. То, что они обидятся, к бабке не ходи. Я встал, потянул Настю за руку.

— Пойдем. Ребята хотят сходить, не будем их разочаровывать.

— Не пойду. — Упрямо повторила Настя, выдернув руку. — Иди, если хочешь, я тебя не задерживаю.

— Насть, ребята обидятся. — Тихо произнес я.

Она молча встала и пошла.

— Ты куда? — Растерянно спросил Колька ей вслед. Настя свернула за гаражи, пропав из виду. — Да что с вами двоими такое творится? — Колька зло сплюнул. — Все, обломился боулинг к клубеням. А там знаешь, как здорово? Мне Димон рассказывал. И когда мы еще туда всей компанией попадем? Там аренда дорожки, знаешь сколько стоит, да и мороженое... — Колька не договорил, плюнул еще раз и разозлено посмотрел туда, где скрылась Настя.

М-да, крепко разозлит Деф ребят против Насти, что и говорить. Как ведь сработала, а? Теперь ребята с Настей неделю говорить не станут, определенно. Ладно, еще не вечер.

— Погоди ты ныть. Все нормально будет. — Я решительно двинулся к ребятам. Колька безнадежно махнул рукой.

— У Насти дела крайне неотложные. — Я широко улыбнулся Деф. — А я готов.

— Какие дела неотложные? — Она искренне удивилась.

— Она вспомнила, что оставила дома утюг включенным. — Ответил я.

— Ничего, мы подождем, пока она его выключит, ведь так, ребята?

Ребята хором подтвердили, что да, мол, без проблем.

— А я ей сейчас позвоню и скажу, что мы ее ждем. — Деф достала непонятно откуда здоровенный телефон. Пашка присвистнул.

— Это же айфон последней модели! Их только неделю назад выпустили! И стоит он, мама дорогая...

— У кого есть ее номер? — Деф обворожительно улыбнулась.

Все, даже Кузька, поспешно полезли за мобильниками. Что Кузька, я тоже его едва не достал. Ну, как едва, назад в карман засунул. Деф изящно потыкала пальчиком в экран, невероятно грациозным движением головы взметнула волну волос — совсем как в рекламе шампуня, подумал я — и приложила телефон к уху. Колька громко сглотнул и немедленно стушевался.

— Алло, Настя? — Деф вновь очаровательно улыбнулась, а мы, точно зачарованные, не сводили с нее взгляды. Что такое происходит то, не пойму, в панике подумал я.— Это Деф тебя беспокоит. Леша сказал, тебе срочно утюг выключить надо? Что? — Деф перевела на меня все более недоумевающий взгляд. Я застыл, медленно холодея. — Не надо ничего выключать? А почему ты не... Куда мне идти? — Взгляд Деф постепенно менялся с недоуменного на растерянно-обиженный, глаза становились все больше, даже слезы на ресницах навернулись, честное слово. И ведь ресницы у нее какие, длинные-длинные, густые-густые, еще и изогнутые, словно... Я спохватился. Гипнотизирует она нас сейчас, что ли? Я огляделся. Все ребята, даже Кузька, не мигая смотрели на нее. А у Кольки, по-моему, еще и слюна изо рта текла. Жуть какая.

— А как же ребята? — Жалобно произнесла Деф и по очереди посмотрела на нас. Ребята зашевелились, Колька с шумом втянул слюну. — Куда их послать?.. — Деф растерянно отодвинула телефон от уха, и мы явственно услышали обозленный Настин голос: — ...редай им, пусть все катятся в жо...! В зад...це я вас всех видела, понятно? И чтобы не звонили мне больше, придурки малолетние! Я вас...

Деф испуганно ткнула пальцем в экран, голос стих. Все пораженно молчали, даже меня, признаться, пробрало не на шутку. Разумеется, я ни на секунду не поверил, что это действительно говорила Настя. Я молча потянул свой телефон из кармана и, не сводя с Деф глаз, набрал номер Насти. А что там набирать, если он в дежурных кнопках вторым после деда значится. Абонент-не-абонент. Я набрал еще, заметил, что Пашка, и Колька тоже яростно тычут в телефоны. Я все также молча, сунул телефон в карман и заметил победный блеск в глазах Деф. Последним сдался, как не странно, Пашка.

— Абонент не доступен. — Растерянно произнес он. — И что она вдруг с цепи сорвалась?

— Я слышала о таком. — Деф печально нахмурилась. — Когда человек считает себя выше других и их презирает...

— Неправда. — Перебил я. — Настя не такая. Я сейчас пойду и приведу ее, вот и спросим.

— О чем спросим? — Деф ехидно усмехнулась. — Что она хотела сказать, она уже сказала. Мы ведь только что это своими ушами слышали. Не так ли?

— Слышали. — Мрачно подтвердил Колька. — Офигеть.

— Я схожу и приведу ее. — Упрямо повторил я. — Дождитесь меня...

— Незачем за ней ходить, — с нажимом перебила меня Деф, — лишь время тратить. Пойдемте лучше в боулинг, я закажу там торт из мороженного и безалкогольного шампанского, помянем, так сказать, бывшего друга.

— Я... — Снова заговорил я и услышал в голове ледяной голос Деф: "Ты хочешь ее по-настоящему помянуть, что ли?" Я застыл. Колька ткнул меня локтем в бок. — Пойдем, и, правда, что ходить туда-сюда. Мы ее услышали, она сказала, мы поняли. Пошли отсюда, и так тошно.

Ребята, молча, двинулись прочь. Деф оглянулась на меня, все также застывшего на месте.

— Пойдем с нами. — Она весело подмигнула. — Не пожалеешь.

"Это тебе за "старую тварь", как ты посмел назвать мою Госпожу". Услышал я в голове холодный голос Деф. "Урок понятен, или повторить?" Я промолчал.

Я мрачно взял первый попавшийся шар и, не целясь, пустил его по дорожке. Он отскочил от стенки, врезался в противоположную и отрикошетил в третий раз возле самых кегль. Я отвернулся и пошел к ребятам. Хорошо, если собью пару. Пашка показал вверх большой палец, а Кузька восторженно завопил: — Техника Дзен в действии!

Я оглянулся на табло. Там светился шестой Страйк подряд. Да что ж такое. Я с подозрением посмотрел на Деф. Она восторженно хлопала ладошками, увидела, что я на нее смотрю, и радостно помахала мне рукой.

— Второе мороженое в студию! — Весело закричала она.

Колька отставал на два Страйка, и сейчас по этому поводу страшно переживал. Он, молча, вышел к дорожке, долго и придирчиво выбирал шар, разбежался и со всей дури метнул его вперед. Шар прошел точно по центру и сбил все кегли, словно пушечное ядро, попавшее в строй солдат. Мы радостно заорали, даже я произвел подобие улыбки и слегка похлопал. Похоже, ребята напрочь забыли о Насте, новые впечатления и азарт соревнования выдавили прочь все остальное. Я шел первым, Митька вторым, у него было пять Страйков подряд, и он поспешно доедал мороженое, чтобы выйти на дорожку. Третий по списку шел Кузька, также изо всех сил махающий ложкой над блестящей чашкой с призовым мороженым. И у него были пять Страйков. Пашка с нами до боулинга не дошел, получил некий страшно важный звонок и убежал. А последним шел Колька. Вернее, предпоследним, Деф ни одного Страйка не выбила, хотя ее подобная ситуация ничуть не печалила. Еще бы. Соответственно, если считать официально, последней по факту шла она, но по сути, ее в расчет никто не брал. Девчонка, одно слово. Соревновались мальчишки, а среди нас Колька оказался последним. В общем, сложно объяснять, очень на Деф я сейчас похожу. Проще говоря, борьба шла нос к носу, и кто победит, неизвестно. Митька выскочил к стойке с шарами, придирчиво их покрутил и метнул особо понравившийся. Разумеется, выбил Страйк. Взметнул руки в победном жесте и дико заорал: — Мороженое в студию!

Мороженое давали за три Страйка подряд и Митька собирался есть второе. К дорожке вышел важный донельзя Кузька. Вскинул руки, точно перед толпой поклонников и завизжал: — Техника Дзен в действии!

Схватил первый попавшийся шар и, не глядя, запулил его на дорожку. После чего повернулся к ней спиной и зажмурился, победно вскинув руки. Вокруг зааплодировали. Я огляделся. Рядом собралась целая толпа взрослых дядек и теток, и они самозабвенно хлопали Кузьке, многие снимали на телефон. Теперь понятно, почему Кузька руки задирал. Я посмотрел на табло. Разумеется, опять Страйк.

— Мороженое в студию! — Завизжал Кузька и с поднятыми в жесте победителя руками прошел к нашему столу.

— Ваше мороженое, молодой человек. — Почтительно сказали над моим ухом. Я посмотрел. Сногсшибательная красотка лет двадцати поставила передо мной блестящую чашку с мороженым.

— Спасибо. — Пропищал, вернее, проговорил я и принялся его молча уничтожать. Это как это? Это кто это? Копия Деф, вернее, Госпожа, но нормального возраста и роста. Нормального, соответствующего росту среднестатистической двадцатилетней самки... дамы, хотел я сказать. Совсем перепугавшись, посмотрел на дорожку. Туда вышла Деф, она шла неуверенно, с трудом удерживая шар двумя пальчиками. Овации подтвердили ее бросок, и общий стон обозначил ее промах. Я не выдержал и глянул. Ну как, промах. Две одинокие кегли, не так и плохо. Увидел, как двое стоявших рядом мужчин многозначительно переглянулись. Мне это совсем не понравилось. Снова овации и вновь многоголосый стон. Деф прошла к нашему столику и подсела к нам с самым сокрушенным видом.

— Опять не получилось. — Печально пожаловалась она.

— Не переживай. — Митька был сама доброта. — Еще получится.

Я не выдержал и засмеялся.

— Ты чего? — Колька выглядел возмущённым.

— Ничего. — Я примиряюще поднял перед собой ладони. — Вспомнил кое-что, вот и все.

— Что вспомнил? — Деф заинтересовалась. — Анекдот? Я люблю анекдоты! — Она восторженно захлопала в ладошки. — Анекдот в студию! Анекдот в студию!

Наши ребята на втором круге ее поддержали, мало того, толпа вокруг принялась скандировать то же самое. Это что происходит? Я огляделся. Мама дорогая, это во что мы вляпались-то? Все, кто был в зале боулинга, собрались вокруг нас и лес поднятых рук с зажатыми в них телефонами обещал нам прекрасное, полное проблем, будущее. Я глянул на Деф и сразу успокоился. Она непринужденно кидала в рот салатик из морепродуктов и весело отвечала восторженному Кузьке, который после каждой ее реплики хватался за живот и катался в приступах восторга. М-да, в малом возрасте есть своя прелесть. Много ли надо Кузьке, ему палец покажешь и все, взрыв счастья на неделю. Зато, если Деф не переживает из-за записей, значит, их не будет, сотрет все на фиг, как я понимаю. Я окончательно расслабился. Не совсем Деф и дура, должна понимать, с какой стороны у бутерброда находиться надо. На дорожку вышел Колька, придирчиво выбрал шар. Они отличаются по весу и отверстиями в боках, каждому игроку можно подобрать свой, индивидуальный снаряд. Колька строго сдвинул брови и метнул его в цель. Я поморщился и встал из-за стола, не дожидаясь оваций. Успел разминуться с невероятно гордым Колькой, как они грянули со всех сторон. Что, опять Страйк? Да неужели? Да ладно, почему я не удивлен?

— Минутку внимания! — Вдруг услышал я пронзительный крик, остановился, недоуменно оглядываясь. Это кто? А, Деф, ну разумеется, кто же еще. Пожал плечами и пошел к шарам.

— Объявляется приз! — Звонко выкрикнула она. — Так как все члены команды идут на равных, для дополнительной заинтересованности в победе, победителю в качестве приза назначается мой поцелуй!

Вокруг зашевелились. Раздались смешки, кто-то с кем-то заспорил, сначала в шутку, потом всерьез.

Я остановился. Вот тебе и раз, а я-то думал... Печально вздохнул и побрел прочь, однако кто-то схватил меня за рукав. — А мы что, участвовать не будем? — Заныл Кузька. — А? — Я остановился. — В чем?

— В конкурсе. Если ты выиграешь, ты получишь поцелуй самой Деф! — Кузька произнес ее имя с таким восторгом, что я побоялся спрашивать еще что-либо. Да ну, на фиг.

— Ладно. — Я раздвинул спины. А чего, и так понятно, ради чего Деф устроила все это. Щас я выиграю, благо осталось всего раз сбить все кегли, и Деф меня поцелует. А вот потом...

— Ты кидать то будешь? — Весело спросили меня сверху. -А? — Я огляделся. — Да он в шоке от перспективы. — Кто-то надо мной засмеялся. Я стоял в центре толпы и ничего вокруг не видел. — Посторонись! — Крикнул кто-то. Ко мне подошел Колька, молча, выволок меня из толпы, подтащил к дорожке. — Кидай, давай. — Он вручил мне шар. — Куда? — Я ничего не понимал. — Туда. — Колька показал направление. — Ну да. — Я сделал пару шагов, бросил шар. Он прыгнул раз, другой и, разумеется, выбил Страйк. Но только на соседней дорожке. Каким-то непостижимым образом перепрыгнул ограждение, перелетел через желоб, заборчик соседней дорожки и сбил на ней все кегли. М-да, и бывает же такое? Мне жидко похлопали, кто-то даже потрепал по плечу. — Ничего. -Весело сказали мне. — Может, подружка тебя еще и поцелует. — — Ну да, в следующей жизни. — Говорящие весело засмеялись. Я с глупой улыбкой подошел к нашему столу, облегченно повалился на диван. — Ты чего такой? — Подозрительно спросил Митька. — Опечален я, не передать словами. — Молвил я, схватив бокал с детским шампанским, однако губы постоянно расплывались в предательской улыбке. Еще бы. Деф организовала мое невероятное везение и спрашивается, для чего? Тут бьют фанфары и звучит музыка. Чтобы я выиграл. А для чего? Я заулыбался, но тут же сделал строгое лицо. Чтобы меня поцеловать, как тогда, когда она уже пыталась. А зачем? Я завис. — Ты чего? — Подозрительно спросил Митька. — Опечален, не передать словами. — Печально повторил я фразу. — Чего это? — Еще подозрительнее поинтересовался Митька. — Да не сложилось что-то. — Сказал я и отхлебнул из бокала. — Проиграл, походу.

— Не торопись говорить оп. — Негромко сказал Митька. Я встрепенулся. — Чего?

— Того. — Он невесело шмыгнул носом. — Попали мы все. К бабки не ходи.

— А? — С меня разом всю сонливость смыло, будто ее и не бывало. -Что ты имеешь ввиду?

— Что имею, то и введу. — Задумчиво пробормотал Митька и очнулся. — Что говоришь?

— Это ты что говоришь? — Переспросил я.

— Ладно. — Пробормотал Митька. — Кидать иду.

— Давай. — Я осенил его крестом. Митька странно посмотрел на меня, но промолчал, вместо этого подошел и крепко сжал мне руку.

— Ты чего? — Удивился я, но было поздно, Митька исчез из поля зрения.

— И второй игрок выбивает Страйк! — Заорал кто-то дурным голосом. — Но, как и предыдущий игрок, на соседней дорожке! Интрига накаляется, Господа!

О как! Я встрепенулся. Что там происходит?

— На дорожку выходит самый младший участник нашего шоу! — Самозабвенно орал кто-то. Я встретился взглядом с Деф, строго кивнул. Она недоуменно пожала плечами. Не дай Бог, ты Кузьке что сделаешь. — Многообещающе пообещал я. — Да? — Деф, казалось, веселилась вовсю. — И что ты сделаешь? Я подумал. — Прокляну. Глаз тебе высосу. Не знаю, что я сделаю, но жизнь тебе попорчу, однозначно.

Деф, похоже, впечатлилась. — Ладно, не буду я твоего Кузьку трогать. — Она посмотрела на меня и с опаской добавила: — он сам накосячит, если что.

— Самый юный игрок выбирает шар! — Орал кто-то в микрофон на весь зал. Поймать бы этого папарацци и запихать в... Куда запихать? С интересом спросила Деф.

— Никуда. — Я с достоинством выпрямился, но неожиданно завалился на бок. Устал? С состраданием в голосе спросила Деф. — Есть такое. — С достоинством подтвердил я.

— Самый юный игрок кидает шар и...

— Техника Дзен в действии! — Услышал я восторженный вопль Кузьки. Однако оваций не последовало, так, несколько жиденьких хлопков. Мало того, вокруг зашептались.

— Что, и? — Не выдержал я, лежа на боку. Вставать не пытался, понял, где точек опоры больше, там безопаснее. А если честно, в принципе не видел смысла принимать вертикальное положение. — Что, и? — Спросила Деф. — Ты хотя бы пятую точку от дивана оторвал, что ли. — От какого дивана? — Я удивился. И впрямь, лежу на диване, кругом мягкие подушки, красота. — От такого дивана. — Деф покачала головой. — И промахнулся. — Сказал я удовлетворенно. — Кто промахнулся? — Удивилась Деф. — Самый юный игрок промахнулся. — Довольно сказал я. — Вовсе он не промахнулся. — Деф недоуменно посмотрела на меня. — Он Страйк выбил. — Я напрягся. — Да ладно? — Вот и да ладно. — Деф немного поникла. — На другой дорожке выбил. Но это же считается? Я фыркнул. — Ни фига. Не считается.

Подошел Кузька. Он ошалело переводил взгляд с одного из нас на другого, остановил на мне и обличающе ткнул пальцем.

— После тебя так началось! — Взвизгнул он. — Ты первый такой Страйк устроил, и теперь все остальные также кидают! И у меня шар все кегли на соседней дорожке выбил!

— Ну да, я. — Я радостно улыбался, лежа на боку, на диване в позе римских патрициев. — Прикольно получается, правда? Так Деф и целовать некого будет.

— Это мы еще посмотрим. — Колька решительно отставил чашку с мороженым и поднялся.

— Страйк! Страйк! — Заскандировали болельщики. Колька шел сквозь расступающуюся перед ним толпу, словно выходя на ринг, на бой с чемпионом. Его хлопали по плечам, трепали волосы, а он лишь сопел и исподлобья смотрел вперед. Вот ведь целенаправленный какой, уважаю.

В этот раз Колька не мудрствовал лукаво, не стал выбирать шар, а взял первый попавшийся и запустил вдоль дорожки. После чего развернулся и пошел к нам.

— Страйк! Страйк! — Орала толпа.

— Страйк! — Завизжал Кузька и полез обниматься к Кольке. Люди вокруг восторженно заорали.

— Мороженое в студию! — Радостно закричала Деф.

Я посмотрел на табло. Шестой Страйк, жить становится все веселее. Однако. На старт вышел Митька. Долго выбирал шар, затем медленно и осторожно кинул его на дорожку. Я думал, шар вообще не покатится, но там похоже, присутствовал уклон, так как шар бодро побежал, набирая ход. Митька его, очевидно, закрутил, так как он по дуге подошел к одному борту, оттолкнулся, прокатился к другому, срикошетил и совсем рядом с финишем врезался в противоположный борт, перепрыгнул и слегка задел одну единственную кеглю на соседней дорожке. Она неуверенно покачалась, покачалась, казалось, что все, остановилась, но все-таки не удержалась и упала, зацепив соседнюю. С ней повторилась в точности та же картина. И со следующей. И со всеми. В зале стояла неестественная тишина, прерываемая изредка падающими кеглями. Когда упала последняя, хлопков не было, лишь кто-то совсем рядом сказал: — Сюр полнейший. Может, в пиве что?

— Страйк, но не там. — Невозмутимо сказал Кузька, прицелился пальцем в Деф и показал себе на щеку. — Готовься, детка. — Пробасил он. Кто-то дико заржал. Да, народ напряжен не по-детски, как бы чего не вышло. Что не вышло, я додумать не успел, так как Кузька схватил шар и что было сил, запустил по дорожке.

— Техника Дзен в действии! — Завизжал он, повернувшись спиной к шару, и вскинул руки с раздвинутыми рожками пальцами. В смысле, виват, победа.

— Охренеть. — Только и сказали в толпе, глядя, как его шар перепрыгивает борт и сшибает все кегли на соседней дорожке. Кузька невозмутимо подошел к нашему столу, сел, выпил шампанского.

— Ну, как я? — Гордо спросил он.

— Потрясно. — Ответил ему здоровенный мужик, снимая Кузьку на телефон. — Автограф дашь?

— Могу. — Степенно ответил Кузьма и отпил еще.

Деф ничего эдакого, разумеется, не совершила, зато покорила публику невероятной грацией. Пока она возвращалась к столу, с ней сфоткались, наверное, раз десять. Когда она, раскрасневшаяся и вся такая прекрасная, села напротив меня, я неспешно встал и пошел делать Страйк на соседней дорожке. Когда все случилось, так же не спеша вернулся обратно.

— Да кто вы такие? — Напряженно спросил у нас высокий парень в очках и затейливо заплетенной бородкой. Если бы я снимал сериал, определил бы его на роль эдакого гения интернета, повелителя Сети. Примечательно, на телефон он нас не снимал, хотя и держал его в руках.

— Адепты техники Дзен. — Ответил Кузька и невозмутимо отпил из бокала.

— Ну, вот и все. — Колька улыбнулся и неторопливо встал из-за стола.

— Не говори гоп. — Негромко заметил Митька.

— Да ладно? — Колька улыбнулся еще шире, похлопал его по плечу и пошел к шарам. Невероятно ловко одним движением выхватил шар и отправил его в цель. Кто-то засмеялся. Еще бы. Шар врезался в один борт, подпрыгнул, перескочил на соседнюю дорожку, пересек ее и отскочил от борта.

— Печалька. — Сообщил кто-то в толпе.

— Это да. — Поддержали его.

Колька стоял, белый как скатерть на нашем столе.

Живший своей жизнью шар скакнул еще раз, очутился на своей дорожке, пересек ее, запрыгнул на противоположный борт и задумчиво по нему покатился.

— Да что творится то? — Не выдержал кто-то. — Бесовщина какая-то!

— Это да. — Задумчиво поддержали его.

Я с улыбкой посмотрел на невозмутимую Деф. Шар упал-таки на нужную дорожку и пропал, чуть задев крайнюю кеглю. Она слегка покачнулась, затем еще, амплитуда постепенно нарастала, пока она не упала, задев соседнюю.

— Да ладно. — С недоверием сказали рядом. Однако все повторилось, с точностью, как у Митьки. Когда упала последняя кегля, Колька медленно повернулся к нам. Его лицо было покрыто красными пятнами, глаза лихорадочно горели.

— Седьмой Страйк. — Хрипло произнес он в полной тишине. И тут народ взорвался. Люди хлопали, орали и свистели, его подхватили на руки и подбрасывали к потолку, потом долго жали руки и хлопали по спине, бесконечное число раз фоткались с ним группами и поодиночке, пока, наконец, не оставили в покое.

— Приз победителю! — Вспомнил кто-то и толпа заскандировала: — Приз! Приз!

К красному, но невероятно гордому Кольке, медленно подошла Деф, грациозно положила руки ему на плечи. Актриса, блин, без сомнения, на публику играет. Толпа принялась хлопать все громче. Деф закрыла глаза, поднесла лицо к Колькиному и тот закрыл глаза тоже. Прямо как в кино про любовь попал, подумал я, честное слово.

— Стойте! — Закричал кто-то. — Стойте! Это не он! Победитель другой!

Деф открыла глаза, недоуменно оглянулась, посмотрела на табло. Там мигала здоровенная надпись Победитель и красовалась моя хмурая ро... лицо. Ну да, вспомнил я, нас фотографировали, когда записывали наши имена. И кому из нас кидать, показывала надпись на табло с именем и фото. Деф с сожалением отстранилась от Кольки. Тот непонимающе крутил головой.

— О, как... — Задумчиво протянул я. — Это как тут очки считают, а?

— У него был седьмой Страйк. — Растерянно произнес Митька. — У единственного из нас.

— Сбой в программе? — Шмыгнув, предположил Кузька.

— Еще какой. — Подтвердил я, глядя на невероятно смущенную Деф.

Колька попятился, развернулся и быстро ушел, почти убежал, скрывшись в толпе. Деф внимательно изучила табло с моей физиономией и, повернувшись к нашему столу, весело помахала рукой.

— Награда ждет своего героя! — Звонко крикнула она. В толпе вновь захлопали.

— А? — Я попытался сесть, впрочем, безуспешно. — Чего?

— Иди. — Кузька требовательно потянул меня за руку. — Тебя Деф ждет. — И гордо добавил: — Техника Дзен все же победила.

— Да это не техника победила. — Я принялся вырываться. Вот ведь цепкий какой. — Это компьютер победил. Глюк у него, понимаешь? Колька победил, а не я. Да отстань ты!

— Приз! Приз! — Орали вокруг, кто-то свистел, в общем, дурдом творился полнейший. К Кузьке присоединились несколько взрослых и меня буквально на руках отнесли и поставили перед Деф.

— Да не буду я целоваться! — Возмущенно вопил я, но мой голос полностью терялся в диком шуме вокруг.

Деф медленно приблизилась ко мне. Я попятился, но уперся спиной, мало того, меня так подтолкнули, что я едва не сшиб эту сумасшедшую девчонку. Чтобы ее не уронить и не упасть самому, мне пришлось ее схватить, и коварная змеюка тут же положила руки мне на плечи. 'Тебе зачем это надо?!' Мысленно закричал я. 'Тебе что, делать больше нечего?!' Она не отвечала, что мне совершенно не нравилась. Что она задумала?

— Чемпион. — Кто-то произнес над самым моим ухом и завистливо вздохнул. Вот как так? Я ору и голоса своего не слышу, а тут у меня над ухом вздыхают и слышно, будто тишина стоит? Это как так-то?!

Я увидел ее глаза прямо перед своими. Огромные и синие-синие, точно небо надо мной тогда. И опять у нее зрачки вертикальные...

Вокруг весело шумели, меня хлопали по плечам, трепали волосы, совсем как Кольке недавно. Как быстро люди забывают своих кумиров, подумал я и огляделся. Что происходит-то? Я где? У меня было такое чувство, что я внезапно проснулся после крепкого сна, во время которого меня забросили, фиг знает куда, и теперь никак не соображу, где, собственно, нахожусь. С веселой улыбкой Деф за руку довела меня к нашему столу. Я автоматом сел. О, Митька.

— Здорово, Митяй. — Я хлопнул его по плечу. — Как дела?

— Хорошо. — Не поднимая лица от чашки с мороженым, сказал он. — А у тебя?

— Не знаю. — Я помолчал. — А что со мной было?

— Тебя Деф поцеловала. — Все так же не поднимая глаз, объяснил Митька.

— Зачем? — Я машинально потрогал губы. Вроде на месте. Посмотрел на Деф. Она, как ни в чем не бывало, заливисто смеялась над шутками страшно гордого собой Кузьки.

— Колька ушел. — Сообщил Митька, пребывая в позе страстного любителя мороженого.

— Почему? — Я удивился. Потер лоб, вспоминая. — Ну да. Мы бросали шары, он выиграл, и Деф должна была его поцеловать.

— Ага. — Подтвердил Митька. — А поцеловала тебя.

— Зачем? — Спросил я. Точно, так и было.

— Оказалось, выиграл ты. Хотя у него было семь Страйков, а у нас всех по шесть. Непонятно, как машина очки считает.

— Это да. — Подтвердил я. — Непонятно.

Деф и Кузька встали и ушли. Митька высунулся из чашки и громко зашептал:

— Не могли мы столько Страйков подряд набить, никак не могли.

— Почему? — Удивился я. — Это на взрослых дорожках желоба по краям есть, чуть влево, чуть вправо, попал туда шар, и все, привет. А тут вон он как у меня от бортов скакал.

— Ну да. — Митька замолчал и принялся вновь ковырять ложкой мороженое. — Только у меня в телефоне интернет есть. — Не поднимая глаз, сказал он. — И я посмотрел вероятность новичкам вчетвером набить столько Страйков подряд.

— И что? — Заинтересовался я.

— Ничего. Не бывает такого. Совсем. И шары так далеко через борт прыгать не могут.

— Дела. — Протянул я, дабы сказать хоть что-то.

— Дела. — Согласился Митька.

— Привет, мальцы. — К нам за стол подсел коренастый парень с перебитым носом. Взял из вазы виноградину, кинул себе в рот. — Повторить такое можете? Не за так, разумеется.

— Что именно? — Я недружелюбно уставился на него. — Ягоду съесть?

— С чувством юмора, смотрю, у женишка хорошо. — Он кинул в рот еще одну виноградину. — Свое шоу надо повторить с перебрасыванием шаров и прочее. Щас сюда люди подъедут, вот им и покажете, денежка хорошая упадет, если чо.

— Чо по-китайски означает: восходит луна над рекою Сунь-Цзы, ушли в ночь акробаты и не будет больше никакого шоу. — Весело сказала позади него Деф.

Парень оглянулся, радостно залыбился. — А, красавица! Проходи, садись, гостем будешь.

— Спасибо. — Деф чинно присела. — Только, молодой человек, хочу напомнить, что это столик наш и гость, в данном случае, Вы.

— Как скажешь, красавица. И что ты такая малая? — Он вздохнул. — В общем, телефон у меня глюканул и ваши художества не заснял, а люди, которым я о вас рассказал, серьезные и за базар могут и ответ попросить. Так что вот вам бабосы, — он положил на стол купюру в сто евро, — а вы кажете им свои таланты. Идет?

— Не идет. — Хмуро сказал Митька, не поднимая взгляд.

— Идет. — Я вежливо улыбнулся, переглянулся с Деф, и она грациозным движением ладошки заставила купюру исчезнуть.

Гость причмокнул.

— Повзрослеешь, найди меня.

— Обязательно. — Деф очаровательно улыбнулась.

Он встал. — Как подъедут, дам знать. Не уходите никуда.

Я проводил его взглядом.

— Я не хочу никому ничего показывать. — Упрямо сказал Митька.

— И я. — Подтвердил Кузька.

— Да ладно вам, мальчики. Закажем еще вкусняшек, горячий шоколад. — Деф помахала в воздухе купюрой. — А потом рванем на каруселях кататься. Как вам такой план?

— Замечательный план. — Поддержал я.

— Я не клоун. — Митька насупился.

— И я. — Поддержал его Кузька.

— И я не клоун. — Сказал я. — Однако почему не устроить представление?

— Да как ты кидаешь! — Надрывался парень с особенным носом. — Ты хоть кегли то видишь?

— Вижу! — Возмущенно кричал в ответ Митька. — Так если оно так само выходит!

Его второй шар умудрился еще раз проскочить мимо цели, не задев ни одну из мишеней.

— Погодите, у меня сейчас получится. — Уверенно сказал я. Кидали мы, не глядя на очередность и, если признаться, на дорожку тоже. Я придирчиво оглядел один шар, второй, третий. Кривоносый громко застонал и, спохватившись, с тревогой посмотрел на двух мужиков в темных пиджаках, лениво наблюдавших за нами с соседнего дивана. Вокруг них увивались сразу трое официантов, заставляя стол всевозможными блюдами. Я облизнулся. Сладкое надоело, если честно, а у них из-под поднятой крышки с колбасками всех мастей валили клубы пара. Или дыма? Я посмотрел на Деф, но она не отвечала, оживленно болтая с Кузькой.

— Сейчас будет Страйк. — Объявил я и, что было силы запулил шар. Он подпрыгнул, врезался в ограждение, лихо его перескочил и укатился по разделительному желобу.

— Вот ведь. — Сказал я. — Блин.

— Малая! — С отчаяньем в голосе крикнул парень. — Иди ты кидай!

Деф продолжала непринужденно беседовать с Кузькой.

— Эй, красавица! — Он пощелкал у нее перед носом пальцами, а я медленно похолодел в плохом предчувствии. — Иди, кинь шар!

— Фи, какие у Вас нехорошие манеры. — Деф брезгливо сморщила носик. — Я не занимаюсь подобными глупостями. Мальчикам нравится, они и кидают эти глупые шарики. Я не такая.

За соседним столом засмеялись. Я посмотрел. Серьезные дядьки вовсю шутили с официанткой, очень похожей на Деф в возрасте. Как, в возрасте? Ну, как будет ей лет двадцать, так и будет она такой... 'Ты куда смотришь?' Недовольно зашипела Деф. О, как, офигел я, очнулась. Незнамо сколько ее вызываю, и нет ее, а тут засмотрелся на чужие титьки, и пожалуйста, проявилась. 'И не поэтому я тебя позвала'. Деф, похоже, стушевалась, а я приободрился. Есть, однако, у нас секретное оружие против мирового разума. Или против кибернетического? Я задумался. 'Сейчас я введу тебе очередную порцию препарата, и ты должен сидеть и не двигаться, минимум, пять минут. Попробуешь встать, кто-нибудь умрет'. Я впечатлился. Подумал. 'Как так, очередную? А когда ты мне успела предыдущие ввести?' 'Опомнился'. Деф фыркнула, а я вновь всерьез задумался о родстве девчонок с кошками. 'Да', разозлено сказала Деф. 'Да, есть у ваших женщин такой ген. Внедрили для защиты домашнего очага и создания уюта. Кто же знал, что вместо охоты на мышей они станут их бояться? Наложение на другой ген дало...' 'Ты погоди про гены'. Перебил я. 'Тем более, не понимаю я, что это'. 'Это как кирпичики разных видов, или знаки, отвечающие за то, какой организм будет в итоге построен. Биологический программный код, создающий живой организм...' 'Да погоди ты!' Вновь перебил я ее. 'Ты мне про препарат расскажи. Ты что там мне вводила и зачем?' 'Что вводила, тебе не важно, а зачем, исключительно ради своей Госпожи'. 'А, ну да'. Я успокоился. Ради своей Госпожи ты рада стараться, это да. Горы ради нее свернешь. 'Сиди и не двигайся'. Еще раз предупредила Деф. 'Сижу'. Недовольно ответил я. 'Вот и сиди'. Не менее недовольно сказала она. Я насупился. В конце концов, это не мне надо, а ей, или ее Госпоже, туда ее рассюда. Я довольно заулыбался. 'Посмеешь так думать о моей Госпоже...' Деф не договорила и окончательно смутившись, прервала связь. 'Так это комплимент', удивился я. 'Вон она у тебя какая, и то у нее о-го-го, и се у нее. Радоваться надо, когда такое замечают, а не замечания делать'. 'Все, понесло по кочкам'. Недовольно сказала Деф, однако я не замолкал, меня, будто прорвало, очевидно, препарат сказался. 'Вот вы странные'. Объявил я. 'Красиво одеваетесь, делаете всякие маникюры, прически, только для того, чтобы на вас внимание обратили мы, мужики'. Деф презрительно фыркнула, однако я не сдавался, знаем мы ее дешевые трюки. 'И вовсе они не дешевые', почему-то обиделась Деф. 'Неважно. И вот идет такая вся из себя фифа, и ей вслед: Эй, красавицэ, сюда иди, щас что скажу. И что?' 'И что?' С интересом спросила Деф. 'А то'. Я тщательно подумал. 'А то. Не идет. Мало того, бежит'. 'И что?' Ласково переспросила Деф. Я задумался. Не к добру, когда она ласковая. 'И то'. Тем не менее, упрямо повторил я. Ну как, повторил, подумал. 'Вы стараетесь ради нас', тут Деф ехидно хмыкнула, но я упрямо продолжил, 'а когда мы вас замечаем и оцениваем, вы в кусты'. 'Куда?' Я раздраженно махнул рукой. 'Да туда, ты в сотый раз про них спрашиваешь. Могла уже запомнить. Вы пугаетесь. И ради чего тогда это все?' Я неопределенно повел вокруг руками. 'Дурак'. Не выдержала она, наконец. 'Ничего ты не понимаешь. Не ради такого 'Эй, красависэ, сюда иди', или, тем более, такого, как ты, мы хотим быть прекрасными'. 'Да?' Я насмешливо фыркнул. 'И для кого же?' 'Для него, единственного и неповторимого. Чтобы при встрече, неважно, где и неважно как, за рулем мерседеса, в метро, хоть вынося мусор, но он увидел бы и...' Девочка замолчала, фыркнула, совсем как я только что и язвительно добавила: 'Только тебе это понимать и не надо. Как ты был, вечным ребенком...' Она замолчала. 'Кем был?' Переспросил я. Мне, однозначно, было нехорошо. Не знаю, что мне ввела Деф, но реакция моего организма была однозначная, выкинуть и в кусты, или, вернее, в обратной последовательности. Вот, опять про кусты, с тоской подумал я. Что не так-то? 'Сиди спокойно'. Озабоченно сказала Деф. 'Да сижу я'. 'Вот и сиди'.

— Эй, женишок. — У меня пощелкали пальцами перед носом. — Твой выход. Иди, покажи класс.

Я попытался сконцентрировать взгляд на говорившем.

— Ты пьяный, что ли? — Удивился тот. — Или нюхнул чего? Иди, бабки отрабатывай, говорю.

Внезапно он охнул, выпучил глаза и на прямых ногах припустил к выходу из зала.

— Что это с ним? — Удивился Кузька.

— Живот скрутило бедненькому. — Объяснила Деф. — Интересно, успеет добежать?

Из другого конца зала донесся многоголосый взрыв хохота.

— Не успел. — Задумчиво протянула девочка. — Ну что, мальчики, поедем в парк на аттракционы? Заказчик теперь не скоро освободится, да и не до нас ему будет, я думаю. Леша, ты в порядке? Идти можешь?

— Вроде, да. — Я потер лицо. — Отпустило.

— А что с тобой было? — Тревожно спросил Митька.

— Живот крутило. Сейчас, вроде, прошло.

— Нельзя столько сладкого есть. — Кузька назидательно поднял палец вверх. Я удивленно посмотрел на него. От кого угодно, но от Кузьки я подобного не ожидал, у Деф, что ли, набирается?

Мы поднялись из-за стола.

— Не спешим. — Около нас стоял охранник, такой, как их изображают в фильмах, мордоворот в черном костюме, темных очках и проводом рации в ухе. — Вас просят пройти к соседнему столу.

— Это зачем еще? — Митька насупился.

— Вот, вот. — Поддержал его Кузька.

— Да ладно вам, ребята. — Вступился я. — Давайте подойдем, интересно же.

— Не буду я больше шары кидать. — Возмутился Митька. — Ни за деньги, ни так. Надоело.

— И мне. — Поддержал его Кузька.

— И мне. — Согласился я. — Но узнать, чего они хотят, интересно, ведь так? — Я посмотрел на Деф. Она равнодушно пожала плечиками. — Мне все равно.

— Присаживайтесь. — Нам гостеприимно махнули рукой. — Угощайтесь.

— Спасибо. — Я цапнул с блюда колбаску. Кузька посмотрел на меня, взял сразу две, с трудом запихал в рот и принялся старательно жевать, выпучив от напряжения глаза.

— Ого, — весело сказал вальяжно развалившийся на диване мужик, тот, что помоложе. — Ну и аппетит. Не стесняйся, бери еще.

Кузька кивнул и схватил еще две. Я прожевал, взял особо понравившуюся, ярко оранжевого цвета.

Митька посмотрел на нас с Кузькой, не выдержал и тоже принялся жевать.

— Может, милая леди желает нечто особенное? — Галантно предложил первый.

Деф мило улыбнулась и грациозно положила в рот оливку.

— Поговорим? — Предложил второй. Я согласно промычал.

— Какие у вас планы? — Спросил он. — В общем масштабе, так сказать?

— На аттракционы поедем. — Сообщил я, проглотив. — На американских горках покататься хочется, прямо сил нет.

— Замечательное времяпрепровождение. — Одобрил первый. — А потом?

— А потом хочу на таких, с пропеллерами, и где сиденья на цепях висят. — Чуть смущенно сказал я. — А потом...

— Хотелось бы услышать не об этих планах. — Очень приветливо сказал второй. — О других.

— Каких других? — Не понял я.

— О более масштабных, глобальных, так сказать.

— Закончу школу, мечтаю летчиком стать. — Поведал я, зачем про летчика приплел, не знаю, только что придумал.

— Понятно. — Неопределенным тоном протянул первый и достал из внутреннего кармана пиджака здоровенный плоский телефон. — Тут интересное видео попалось. — Он потыкал пальцами в экран, повернул его к нам. Мы заинтригованно наклонились.

Появилось изображение темного коридора, заканчивающегося тупиком. По нему прошла светящаяся фигура, оглянулась и пропала. Подошла вторая, приложила руку к стене, чуть постояла и шагнула сквозь нее. Наступила темнота. — Показчик заглянул в экран. — Ну, в общем, и все.

— И что? — Мы недоуменно переглянулись, по крайней мере, я пытался так выглядеть. — Подобными фейками весь интернет забит. — Небрежно сказал я. "Деф!" Мысленно зашипел я с самым грозным видом. "Ты как камеру проворонить умудрилась, балда ходячая!" "Не понимаю". Она растерялась. "Там рядом мощный силовой кабель проходил, наверное, из-за него я..."

— Хотя нет, есть еще кое-что. — Обрадовал первый. — Вот обработанное изображение одной из фигур. — Он потыкал экран и повернул к нам изображение недовольной Деф.

— Смотри! — Я радостно ткнул ее локтем. — На тебя похожа!

Девочка скривила личико. — Неправда! Я не такая уродина.

— Такая, такая. — Подтвердил я и немедленно получил тычок локтем в бок. — Ты чего, больно же! — Возмутился я.

— А и, правда, похоже. — Задумчиво протянул Митька.

— А вот и нет! — Возмутился Кузька. — Эта, на экране, уродина, а Деф у нас не такая.

— Вот! — Она гордо указала на своего маленького поклонника.

— Ну, не знаю... — Неуверенно протянул я. — А что, у второго лицо не получилось сфоткать?

— Почему ты называешь его в мужском роде? — Второй мужчина аж привстал. — На изображении без специальной обработки не видно, что вторая фигура именно мужского пола.

Я растерянно уставился на него.

— А как его еще называть, если это силуэт, а он мужского рода?

Я посмотрел на надувшую губы Деф.

— Ладно, не обижайся, не похожа она на тебя совсем. — Утешил я ее. — Там вон, грымза какая-то изображена, прямо злюка невероятная...

Тут я получил затрещину и побежал от разгневанной Деф вокруг стола, крича на ходу: — Да не такая ты, чего ты! Не такая!

— Во, дают. — Прокомментировали с соседнего стола. — Бегают, прямо как муж с женкой после зарплаты.

— Ага. — Пробасил кто-то. — Лет эдак через двадцать после свадьбы.

— Вот, слышала? — Крикнул я, остановился и показал на говоривших, и немедленно получил колбаской в лоб.

— Так, тихо! — Второй мужчина держал яростно извивавшуюся Деф за руки, подняв их высоко над ее головой. — Успокоились и продуктами кидаться не надо!

— Вот! — Подтвердил я, вызвав у Деф новый приступ негодования.

— Цирк какой-то. — Недоуменно произнес первый, убирая телефон во внутренний карман.

— Это да. — Невозмутимо подтвердил Митька. — Так мы пойдем? До свидания. Всех благ Вам, здоровья, богатств земных и небесных и пусть детки у Вас растут умненькими и красивенькими... — Говоря это, Митька пятился все дальше, и мы вместе с ним.

— Что за ахинею ты понес? — Сбегая следом за Митькой по лестнице, спросил я.

— Главное дезориентировать и сделать ноги, пока в себя не пришли. — Пропыхтел он в ответ. Мы быстро переобулись, выскочили на улицу. — Все, я домой. — Сообщил Митька. — Хватит с меня приключений на сегодня. Хорошего помаленьку.

— А как же аттракционы... — Заныл Кузька.

— Завтра. — Строго сказала Деф.

— Завтра в школу. — Кузька поник.

— Вот после школы и займемся. — Сообщила спутниковая девчонка. Мне ее фраза не понравилась, звучало несколько двусмысленно. Я решил не уточнять, чем именно, ну ее, опять куда-нибудь отправит. Наскоро попрощавшись, мы разбежались в разные стороны. Я думал, на этом мои злоключения кончатся, если бы, они только начинались.

Глава 6: День второй. День.

"Думаешь, мне нравится с тобой целоваться?" Надменно произнесла идущая рядом Деф. Я подозрительно покосился на нее. Не знаю, к каким выводам пришла девочка по итогам моего молчания, но гордо поведала: "Вовсе нет. Совсем не нравится". "А чего тогда лезешь постоянно?" Не выдержал я. "Приходится". Она печально вздохнула. Я тоже вздохнул, вернее, вдохнул воздух в грудь, закипев от подобной наглости. "Ну, знаешь!" Как я не сорвался на крик, не понимаю. "Она лезет, устраивает ради этого разные шоу, и заявляет, приходится! Ты еще скажи, тебя твоя Госпожа заставляет!" Деф уважительно посмотрела на меня. "Надо же, никогда бы не подумала, что сам догадаешься. Растешь". Я разом растерял запас гнева. "Что, правда, что ли? А зачем?" Девочка плавно обвела себя рукой. "Это не только сложная голограмма, здесь многослойная энергетическая структура, наделенная многими функциями, в том числе, химического синтеза". "И что?" Недовольно спросил я. Прекрасно знает, не пойму я ничего из сказанного, так нет, опять умничает, издевается. "Я создаю лекарства, необходимые для жизнедеятельности моей Госпожи. Соответственно", она окинула меня пренебрежительным взглядом, "и твоей". "И что?" Еще недовольнее спросил я. Достала со своей Госпожой, чуть чего, тут же вставляет, будто без нее никуда. "И то. Некоторые препараты столь неустойчивы, что их необходимо передавать сразу после изготовления и кратчайшим путем". "То есть?" Подозрительно переспросил я. Деф возвела глаза к небу. "Непосредственно от места изготовления, то есть меня", девочка показала на себя, "в твой организм, то есть, в тебя". Она ткнула в меня пальцем. Идущая нам навстречу девушка удивленно на нас покосилась, еще бы, идем молча, я гримасничаю, а Деф в ответ в меня пальцами тычет, шоу идиотов на прогулке, как говорится, дурдом на гастролях. "Что ты мне заливаешь?" Я раздраженно отодвинулся от девочки подальше. "Вот, будто, прямо обязательно твои лекарства изо рта в рот мне передавать". "Почему, не обязательно". Согласилась она. "Вот видишь!" Обрадовался я. "К сожалению, я не могу воткнуть тебе иглу, правила запрещают, и дистанционно не введу, нарушится структура лекарства, поэтому остается лишь такой способ. Впрочем, если ты согласен засовывать себе в рот мой палец", задумчиво сказала Деф, "пожалуйста. Или, к примеру, я засуну его тебе..." Девочка замолчала и окинула меня изучающим взглядом. Я испугался. "Не надо мне пальцы никуда совать! Объяснила, и все, я понял, что прямо так сразу-то?!" "А может, все же..." Протянула она, я поспешно перебил: "Понял я все, говорю. Не дурак, дурак бы не понял". И отодвинулся от нее еще дальше, от греха.

— Привет, красавица. — Нам дорогу преградил Правая рука, Федькин дружок. Я огляделся. Федя сидел на ступеньке подъезда и выглядел неважно. Он тихо баюкал перевязанную через шею руку и чуть раскачивался, глядя в одну точку, пребывая, судя по всему, в весьма задумчивом состоянии. Подобный его вид меня впечатлил чрезвычайно, я даже машинально за телефоном потянулся, дабы заснять сей знаменательный момент. Событие года, Федя в раздумьях, ну, дела, где с такими катаклизмами Госпоже со своими полиморфами тягаться.

— Привет красавица, говорю. И куда ты идешь с этим полудурком? — Правая рука пренебрежительно сплюнул мне под ноги.

"Потому что нельзя быть красивой такой", мысленно пропел я строчку песни, невесть как затесавшуюся в голову. Деф улыбнулась, с интересом рассматривая широко расставившего ноги хулигана, даже голову вбок наклонила, точно любопытная собака. Девочка перестала смотреть на Федькиного другана, и грозно посмотрела на меня. Я сунул руки в карманы и засвистел, глядя в синее небо. Интересно, что она с ним сделает?

— Ой. — Остолбенело сказали рядом. — Мама...

Я огляделся. Неужто Правая рука свою маму увидел? Да нет, вроде никого вокруг. Посмотрел вслед неспешно удаляющемуся на прямых ногах хулигану, сосредоточил взгляд на постепенно растущем темном пятне на его штанах.

— О как. — Впечатлился я. — И этот обделался.

— И не только. — Деф скромно потупилась.

— Эпидемия, что ли, какая в городе началась? — Задумчиво произнес я.

— Леха, пойди сюда. — Прервал мои размышления хриплый голос, видать, сорвал его Федя, когда ночью на крыше визжал. Еще бы. Я с интересом подошел. В конце концов, у меня фантазия богатая, и следующей ночью можно ему устроить что-нито помасштабнее.

— Ты, это, — не глядя на меня, сказал Федя. — Прости, если что. Я... — Он замолчал.

— Что, ты? — Удивленно спросил я. Где видано, чтобы Федя прощение просил? Все равно, если стать свидетелем, как тепловоз расплющит легковушку и с извинениями закружит вокруг нее, кланяясь и смущенно приседая. Может, мы его ночью ненароком мозгом стукнули? С опасением посмотрел на Деф, она отрицательно покачала головой.

— Тут со мной случилось кое-чего... — Федя задумчиво глядел вдаль. — Батя говорит, меня черти хотели забрать, потому что я... Плохо поступал я. И я решил... — Он поднял на меня глаза. — Прости, короче, если что не так было.

— Без проблем. — Я растерянно пожал его протянутую руку. Федя скривился от боли.

— Больно? — Я кивнул на другую, левую, подвязанную к шее.

— Заживет. — Хрипло ответил он.

— А что с ней? — Мне и, правда, было интересно.

— Ерунда. — Федя помолчал и добавил, смотря вдоль улицы: — черти связки потянули, когда меня друг другу по цепочке к себе перекидывали. Не помню почти ничего, лишь ветер, огни вокруг вертятся и хохот такой... — Он содрогнулся, вспоминая пережитое. Я заметил дрожь в его пальцах и опустил голову. Да, хохотал, было дело, неужто так страшно? Покосился на Деф, она утвердительно покачала головой. Вот ведь.

— Ладно, Федь, бывай. — Я похлопал его по плечу. — Зла я на тебя не держу, и ты на нас... На меня, — поправился я, — не держи. И вот еще что. — Посмотрел на Деф и сказал, как можно убедительнее: — Не придут к тебе больше черти. Обещаю. Не переживай так.

Федя не ответил, отрешенно глядя вдаль.

Я тихонько отошел. "Что, совесть гложет?" Непонятным тоном спросила Деф. "Переборщили мы". Печально согласился я. Девочка не ответила, лишь посмотрела на меня странным взглядом.

У подъезда я остановился.

— Ты... — Вслух заговорил я. — Я сейчас к Насте пойду и тебе... — Я замялся.

— Не надо с тобой идти. — Закончила мою фразу Деф. — Так?

— Так. — Я облегченно выдохнул.

— Не так. — Холодно произнесла девочка.

— В смысле? — Не понял я.

— В коромысле. — Еще холоднее ответила она. — Куда и зачем мне идти, решаешь не ты.

— Так ведь...

— Я сказала и будет так. — Непреклонным тоном произнесла Деф.

Я с неприязнью посмотрел на нее. У Госпожи словечек набралась, не иначе.

— Как знаешь. — Я независимо сунул руки в карманы. — Не пожалеть бы тебе потом.

Девочка презрительно отвернулась. В подъезд мы вошли, держась друг от друга на значительном расстоянии. Вызвал лифт, когда в него вошел, Деф рядом не было. Я пренебрежительно хмыкнул, пожал плечами и нажал на кнопку этажа. Для их благородия в падлу на лифте ездить, не иначе. Дверь в Настину квартиру мне открыл Колька.

— А ты что тут делаешь? — Опешил я.

— То же, что и ты. — Хмуро ответил он, отодвигаясь. Я вошел и услышал в комнате радостный щебет Деф: — А тут Леша ка-ак покраснеет! Я думала, у него волосы загорятся!

И Настин веселый смех, я не поверил своим ушам.

— Где ты бродишь? — Укоризненно сказал Колька. — Мы с Деф тут уже час сидим, Настю успокаиваем.

— Какой час? — Я ошалело посмотрел на него. — Мы только что играть закончили и сразу сюда.

— Так вы еще играть остались? — Колька помолчал. — А я, когда... ушел, сразу сюда пошел. Меня Деф сразу же догнала, извинилась, сказала, сбой произошел... — Он замолчал, счастливо улыбнулся.

— И поцеловала. — Закончил я. Колька насупился.

— Ну и что? — С вызовом произнес он. — Ведь я же выиграл, разве не так?

— Разумеется, так. — Довольно подтвердил я и мысленно потер руки, заходя в комнату. Нестыковочки у Вас повылезали, Госпожа Деф, ой какие нестыковочки. Что скажут Митька с Кузькой, когда узнают, что Вы пребывали в двух местах одновременно, оч-чень интересно узнать будет. И почему, любопытненько, у меня едва волосы не загорелись, ежели мы, в новой версии, и не целовались вовсе? Непонятненько.

— Здравствуй, Леш. — Весело сказала Настя. — Как в боулинге, понравилось?

— Тоска смертная. — Глядя на Деф, ответил я.

— Однако, что-то ты не очень сюда торопился. — Обвиняюще произнесла та, еще и губы поджала, от чрезмерного высочайшего неудовольствия, наверное.

— Задержали меня там. — Я вздохнул. — Такая там девчонка попалась, цепкая, как клещ, все на шею мне вешалась, целоваться лезла. Еле отбился.

— Правда? — Удивилась Настя. — Красивая?

— Красивая. — Подтвердил я. — Но дура дурой. Табуретка прямо.

— Врет он все. — Деф грациозно присела в кресло, закинула ногу на ногу, покачала золотистой туфелькой. — На него даже самая последняя дура не позарится.

— А эта позарилась. — Возразил я. — И вообще, тебя там не было, а Митька с Кузькой были, вот у них потом и спросим, как дело было.

— Спросим. — Небрежно согласилась Деф и вновь покачала туфелькой, а я призадумался, где, собственно, скрылся подвох.

— Смотрю я на вас и думаю, — весело сказала Настя, — будто вы лет двести уже знакомы и сто из них женаты. — Она засмеялась, засмеялись и остальные, причем мы с Деф громче всех.

— Женаты, — отсмеявшись, произнесла Деф. — Скажешь тоже. Сроду за такого кретина замуж не вышла бы.

— Еще бы. — Подтвердил я. — Куда нам, рабам, до такой Госпожи.

— А вы точно не знакомы? — Настя задумчиво переводила взгляд с Деф на меня.

— Мы?! Нет! — Хором воскликнули мы с Деф и замолчали, глядя друг на друга.

Колька прокашлялся.

— А давайте Митьку с Кузькой позовем. — Предложил он, хитро глядя на меня. — Пусть нам правду поведают о кое чьих амурных подвигах.

— Давай. — Хором согласились мы с Деф, и каждый из нас неприязненно уставился на второго исполнителя дуэта.

— Ну, вы даете! — Настя засмеялась. — Тренировались, что ли?

Я открыл рот и посмотрел на Деф. Она глядела в окно.

— Не тренировались мы. — Сообщил я. — Просто вышло так. Если люди думают одинаково, они одинаково и говорят. Вот только, если Деф утверждает, что я кретин, соответственно, и она... — Я замолчал.

— Что она? — Продолжая глядеть в окно, неторопливо поинтересовалась Деф. Настя и Колька перестали смотреть на нее и уставились на меня.

— Тоже... — Я сделал паузу. Они повернулись к Деф.

Она медленно перевела взгляд с окна на меня и процедила: — Что, тоже?

Я приготовился продолжить, вернее, закончить фразу с неясным для меня финалом, но меня нетерпеливо перебила Настя: — Так мы будем ребятам звонить, или нет?

— Звоню. — Колька поспешно достал телефон. Пока он разговаривал, мы с Деф сверлили друг друга взглядами, а Настя с непонятным видом рассматривала нас.

— А вам никто не говорил, что вы похожи? — Неожиданно сказала она.

— Что?! — Оскорблено завопили мы с Деф и свирепо уставились друг на друга.

— Да ладно? — Колька насмешливо хрюкнул и по очереди нас скептически оглядел. — Не знаю. — Спустя некоторое время неохотно протянул он. — Какое-то сходство, несомненно, есть...

— Нет никакого сходства! — Рявкнула Деф, в гневе вскочив с кресла, я отшатнулся даже. — И быть не может!

— Это почему? — Сразу не согласился я. — Говорил я тебе, что у меня вовсе не рожа? Говорил. Или у тебя тоже... — Под яростным взглядом Деф остаток предложения застрял у меня в горле.

— Когда ты такое ей говорил? — Удивился Колька. — Не помню такого.

— В кегельбане, ты в это время шар кидал. — Сквозь зубы произнесла Деф.

— А, понятно. — Протянул Колька. — Митька щас будет, Кузька не абонент. Может, телефон сел.

— Замечательно. — Я осторожно обошел Деф по дуге, сел в освободившееся кресло, закинул ногу на ногу и покачал тапком. — Вот и послушаем.

— Послушаем. — С непонятной угрозой подтвердила Деф.

Я задумался. Что еще она придумала? Хлопнула дверь, ввалился радостный Митька.

— Всем привет. — Сообщил он. — Насть, ты как?

— Замечательно. — Улыбнулась она. — Как боулинг?

— Здорово, но вечно типы какие-то вокруг трутся, играть мешают. А так великолепно просто.

— Вот. — Я показал на докладчика пальцем. — И он говорит, типы вокруг трутся.

— Ага. — Подтвердил Митька. — Этот, со сломанным носом, достал прямо.

— Так это он тебе на шею вешался? — Подхватила Деф, и они с Настей дружно засмеялись. Я обиженно посмотрел на них. И когда спеться успели?

— А скажи мне, друг мой Митька, — вкрадчиво заговорил я. — Что обещала кое-кто из присутствующих здесь дам в качестве приза победителю?

— Что? — Спросила Настя и поглядела на Деф. Та скромно потупилась.

— Поцелуй. — Митька недоуменно посмотрел на меня. — Деф обещала. Ты забыл, что ли?

— Не забыл. — Сказал я. — И кого она в итоге поцеловала?

Я победно взглянул на Деф.

— Никого. — Митька пожал плечами. — Она за Колькой вслед выбежала. Мы играть остались, а после к нам этот тип со сломанным носом пристал. Еле отвязались от него, честное слово.

— Да как так-то? — Все, что я смог произнести, а Митька не унимался.

— А потом ты к девчонке приставать стал, страшной такой, с бородавкой на носу и зубами кривыми, да еще целоваться к ней полез. Тебя еле оттащили.

Девчонки засмеялись, а я растеряно уставился на негодяя.

— Ты что несешь?! — Возмутился я. — Не было такого! Там на табло высветилось мое имя, и Деф меня поцеловала!

— На табло высветилось, это да. — Подтвердил Митька. Я согласно кивнул. — Но Деф ушла, а ты заметил эту, кривозубую, и начал к ней подкатывать, а как тебя зовут, а что у тебя на носу такое красивое...

— Да что ты мелешь?! — Заорал я, покраснев. Все вокруг покатывались со смеха, а довольный Митька не унимался.

— И тут ты как схватишь ее за руки и как полезешь целоваться, а она как завизжит и ка-ак даст тебе по физиономии...

Настя скорчилась в кресле и чудом из него не выпадала, Деф хохотала, ухватившись за подоконник, Колька сидел на полу, держась за живот, видать, совсем от смеха поплохело. Оживленно жестикулирующий Митька стоял в центре комнаты, а я смотрел на это все с чувством справедливого негодования и глубокой обиды. Не выдержав, я махнул рукой.

— Леша, ты куда? — Крикнула Настя, но я уже впрыгнул в кроссовки, открыл дверь и выбежал в коридор.

— Пошел ту кривозубую искать! — Весело предположила Деф, и раздался новый взрыв хохота.

Вот гадина какая! И как только она Митьку подговорить смогла? Я застыл, глядя на кнопку лифта. А кто сказал, что это Митька? Если Деф может создавать копию себя, почему бы ей не сделать копию моего друга и не отправить ее наговорить подобные гадости? Я покосился в сторону квартиры Насти, вошел в открывшиеся двери и решительно нажал на этаж, где жил Митька. Вот сейчас и проверим. Лифт поехал, вздрогнул и остановился. Я с досадой хлопнул себя по лбу. Зачем на лифте поехал, надо было по лестнице идти. "А если дверь заклинит?" Задорно спросила Деф. "Чего?" Не понял я. "К лестнице ведет три двери". Пояснила девочка. "Одну из них ты не сможешь открыть. Что тогда?" "Стекло на ней разобью и пролезу". Мрачно подумал я. "Не разобьешь". Уверенно сообщила она. "И что потом?" "Рано или поздно, настоящий Митька придет и расскажет правду". Я упрямо тыкал в кнопки лифта, а вдруг. "Можно будет так все запутать..." Деф мечтательно заулыбалась. "Что ты хочешь?" Взмолился я. "Не я". Девочка мгновенно стала серьезной. "Госпожа. Ты должен выполнять ее повеления". "Да я и так их выполняю!" Не выдержал я. "Постоянно то туда мотаюсь, то сюда, достала просто!" "Не прекословь и не смей плохо отзываться о ней". Продолжила Деф суровым тоном. "Обещай". Я оскорблено шмыгнул. "Обещай!" Еще суровее прикрикнула она. Да что ж такое то? "Ну?!" "Обещаю". Я шмыгнул снова. "Не буду я больше ее старой мразью называть. И старой каргой тоже". Я подумал. "И старой калошей. И перечницей. И..." "Хватит!" Раздраженно рявкнула Деф. "А что такое?" Изумился я. "Ты просила, я выполняю. Мало ли как я о ней скажу, а ты решишь, что я обзываюсь. Вот я сейчас список оглашу, а ты..." "Заткнись, сказала!" Еще громче рявкнула девочка, и погас свет. Я испугано поежился. Действительно, хватит, в самом деле, возьмет, да и трос у лифта перережет, с нее станется. "Ладно". Проворчал я. "Мир?" Она молчала, наверное, минуту, потом сердито процедила: "Мир". Включился свет, и двери лифта открылись. "Возвращайся". Повелительно сказала Деф. "Куда это?" Недовольно спросил я. "К ребятам". "Не пойду". "Почему?" "Я обиделся". "Чего это?" "То это. Нечего про меня небылицы сочинять". "А нечего было тебе про меня небылицы сочинять". "Какие такие?" Изумился я. "Такие, какие". Возмутилась Деф. "Про дуру дурой и табуретку". "А, про тебя". Догадался я и подпрыгнул. "Ты чего?!" Заорал я мысленно. "Больно же!" "Еще больнее будет, если опять про меня или мою Госпожу гадость скажешь". Мстительно прошипела девочка. Совсем с катушек съехала, подумал я, потирая пониже спины, еще и током бьется. "Ладно, иду". Проворчал я. "Но с тебя опровержение". "Какое еще опровержение?" Надменно спросила Деф. "Такое, какое. Что поддельный Митька про меня наплел". "Вот еще". Девочка презрительно фыркнула. "Тогда не пойду никуда". Я уселся на пол в коридоре. "Они теперь невесть что про меня думать будут и относиться соответственно. И как мне быть?" "Ладно". Смилостивилась она. "Будет тебе опровержение. Иди, давай".

Дверь за мной никто так и не закрыл, или Деф замок открыла. Я осторожно заглянул в квартиру. В комнате слышался рассерженный голос Насти.

— С ума сошел? — Возмущалась она. — Такое наплести, как у тебя язык повернулся?

О, это про меня. Я быстренько напялил тапки и проскользнул в комнату.

— Не мог Кузька торт официанту на голову одеть, — возмущенно продолжала она, — и в голом виде по залу бегать, тоже не мог. Сочиняешь ты все! И про Лешу тоже сочинил, так ведь?

— Сочинил. — Противным голосом подтвердил я. — Еще как сочинил. — Я с неприязнью посмотрел на Деф, она в ответ обворожительно улыбнулась.

— Так весело же было! — Обрадовался Митька. — Смешно же!

— Так ты что, сочинил все, что ли? — Догадался Колька.

— А то. — Митька гордо подбоченился. — Правда, здорово получилось?

— Не то слово. — Колька заметно скис. Я удивленно посмотрел на друга. Вот оно как, понравилось ему, получается, что я за кривозубой страшилой бегал, в то время, как его самого Деф целовала. Получается, появилась меж нами баба и все, дружба кончилась? Я задумался.

— Так что на самом деле было? — Спросила Деф и кинула на меня многозначительный взгляд. Я прошел к креслу, мимоходом подвинув ее в сторону, дабы не стояла на проходе, и с комфортом развалился, закинув ногу на ногу. Настя растерянно посмотрела на меня, потом на нее.

— Что было? — Повторил Митька. — Когда Колька с Деф убежали, мы еще немного покидали шары, да и домой пошли. Вот и все, собственно.

— И не за какой кривозубой девчонкой Леха не бегал? — Уточнил Колька, а еще друг, называется. Деф кинула на меня лукавый взгляд, я нехорошо поглядел в ответ, заметил непонятный взгляд Насти и сделал непринужденный вид.

— Не было никакой кривозубой девчонки. — Неохотно подтвердил Митька. — Придумал я такое. Парень со сломанным носом был, а девчонки не было.

— Что за парень? — Заинтересовалась Настя.

— Да так. — Митька махнул рукой. — Мутный типчик.

И почему никто вокруг не догадывается, что Митька поддельный? Сроду он таких выражений не употреблял. Почему Деф творит, что хочет, и никакой на нее управы нет, спрашивается? Хорошо, что она в большую политику не лезет, подумал я, встретил ее задумчивый взгляд и испугался.

— А пойдемте в парк гулять? — Предложила Деф. — В пруду искупаемся. Как вам?

— Не, не пойдем. — Тут же возразил я. — Давайте лучше Деф в магазин за вкусняшками отправим и пир устроим. Отметим, так сказать, возвращение друга.

— Ты о Мите? — Настя не поняла, остальные промолчали.

— О Мите. — Подтвердил я. — Тем более, у Деф халявные сто евро завалялись.

— Какие, сто евро? — Она удивленно округлила глаза.

— Такие, какие. — Я подошел к ней и протянул руку. — Давай.

— Мальчик бредит. — Деф весело улыбнулась. — Откуда им взяться?

В глазах вспыхнула разноцветная круговерть красок, я увидел светящиеся линии, уходящие в потолок от стоящей передо мной девочки.

— Дай. Сюда. — Медленно сказал я. Насмешливо улыбающаяся Деф вздрогнула, поменялась в лице и, потупив взгляд, с реверансом протянула мне купюру. Колька засмеялся.

— Что у тебя с глазами? — Настя подошла, обеспокоенно заглянула мне в лицо.

— Что? — Я словно очнулся. — Что у меня с глазами?

— Мне показалось, — неуверенно произнесла Настя, вглядываясь мне в лицо, — будто они у тебя стали синими, как у Деф и зрачки сузились в вертикальные, будто у кошки.

— Ну, ты Настя, даешь. — Колька аж присвистнул. — У Лехи глаза серые, как у меня. А у нее они... — Он замолчал, удивленно глядя на испуганную Деф. — Ты что?

— Испугалась, что память подводить стала. — Предположил я, небрежно помахивая купюрой. — Сто халявных евро, вот они. Забыла совсем.

— Почему, халявных? — Спросил Колька.

— Потому что полученные в боулинге, — объяснил я, — по сути, просто так.

— Это когда? — Колька недоумевающе переводил взгляд с меня на подавленную Деф.

— Ты в это время шар кидал. — Я протянул купюру ей назад. — Держи и иди в магазин, накупишь вкусняшек, горячий шоколад...

— Какой горячий шоколад? — Настя недоуменно посмотрела на меня, на Деф. Та, не поднимая глаз, взяла купюру и повернулась, собираясь идти. — И не продадут ей в магазине ничего за евро.

— Ей продадут. — Уверенно заявил я и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Вот ведь, получилось у меня, пусть и на время, на несколько секунд всего, превратить свои глаза в глаза Госпожи. Сколько до этого пытался, не выходило, лишь зря на Деф пялился, а тут вышло, и удачно-то как. Я покачал тапком и довольно поглядел на продолжавшую неподвижно стоять девочку.

— Что стоим? — Поинтересовался я. — Чего ждем?

Она медленно обернулась.

— А зачем мне куда-то идти? — Деф улыбнулась. — Правильно Настя говорит, не продадут мне ничего в магазине за евро, тем более, не настоящие. Игрушечные.

Она показала обратную сторону купюры с какими-то веселыми мультяшными рожицами. Настоящие они были, я сам видел, это вредоносная космическая змеюка их мне назло подделала. Все, накрылись американские горки тем самым тазом. Я недовольно насупился.

— Пойдем лучше в парк купаться. — Предложила Деф. — У меня купальник есть, а у тебя, Настя?

— Ты в нем постоянно ходишь? — Удивилась она.

Деф пожала плечами. — Неизвестно, как жизнь повернуться может.

— Вот-вот. — Подтвердил я. — Приходишь в себя, например, в гараже, а потом...

— Ты идешь, или нет? — Перебила меня Деф и с яростью посмотрела на меня. "Совсем дурак?" Мысленно спросила она. "А то". Я довольно кивнул. "Обещание помнишь?" Спросила девочка. "Помню". Подтвердил я. "И что?" "Так выполняй. Идем в парк".

— Вы чего? — Колька опасливо разглядывал нас с Деф. — Смотрят друг на друга и молчат, только ноздри раздувают.

— Любовь у них. — Настя весело улыбалась.

— Что?! — С негодованием завопили мы с космической девчонкой хором. Она оскорблено отвернулась, а я продолжил:

— Какая, к бабушке, любовь?! Да если бы я мог, я бы... — И замолчал. Деф повернулась, сжимая кулачки.

— Что, ты бы? — Спросила она, глядя мне в глаза.

— Сбежал бы за тридевять земель. — Не отводя взгляд, произнес я.

— Не получится. — Сказала она.

— Знаю. — Я помолчал. — Ну что, пойдем купаться? — Я посмотрел на продолжавшую улыбаться Настю. — И вовсе у нас не любовь. Тут другое.

— Что? — Хором спросили Настя и Деф. Я весело заулыбался. — Тут дикий пушной зверек, писец называется. Так мы идем?

— Идем. — Настя недовольно хмурилась, очевидно, решила, я издеваюсь. — Сейчас переоденусь и идем.

— А причем тут гаражи? — Спросил Колька.

— Какие гаражи? — Удивился я. — А, понял. Так, просто к слову пришлось.

Колька постучал себя по лбу. — Вот как ты упал тогда на поле, с тех пор у тебя крыша и едет. Может, все же попали тогда тебе мячом по голове?

— Может, и попали. — Согласился я.

— Может, тебе к доктору надо? — Продолжил развивать сердобольный Колька тему о моем здоровье.

— Не надо. — Сказал я, глядя на невозмутимую Деф. — Это не лечится.

Старый парк от нас в четверти часа ходьбы. Мы добежали за пять минут, на ходу скинули одежду и с воплями влетели в пруд. Не очень хорошо я плаваю, если честно, но всеми силами старался не отставать от Кольки, который, рисуясь перед девчонками, вальяжно рассекал ледяную водную гладь то кролем, то брассом. В конце концов, я плюнул, в прямом и переносном смысле слова, и потихоньку задрейфовал на спине, изображая айсберг, отколовшийся от вечных льдов, и неожиданно провалился в толщу расступившейся воды. Разумеется, я дико заорал, хотя практически сразу понял, чьих противных ручонок подобная гадость, опять треклятая Деф беспредельничает, чтоб ее.

— Отпусти меня! — Возмущенно кричал я, растопырив в невесомости руки и ноги. — Что я тебе плохого сделал? Не буду я тебя больше в магазин отправлять, обещаю!

— Обещаешь? — Поинтересовалась появившаяся рядом одетая в купальник Деф.

— Да!

— Ну и хорошо. — Она беззаботно летала вокруг меня внутри шара примерно трех метров в диаметре. За его прозрачными стенками зеленела вода, я заметил несколько промелькнувших рыбешек. Страшно мне было еще больше, чем при вылете из окна своей комнаты. Казалось, изумрудная стихия вот-вот захлопнется и раздавит меня к той самой бабушке.

— Клаустрофобии нет, хорошо. — Удовлетворенно заметила девочка.

— Да хватит издеваться! — Не выдержал я.

— Никто не издевается. — Невозмутимо ответила она. — Просто проводится натурный эксперимент. — Как себя чувствуешь?

— Погано себя чувствую. — Сварливо сообщил я. — Ты чего такое еще задумала?

— Проверяю на практике свойства видоизмененного защитного купола. Голова не болит? Не кружится?

— Нет. — Ворчливо пробурчал я.

— А уровень кислорода в крови упал. — Пропела она довольным голосом, прямо как Хозяйка Леса, честное слово.

— Ты чего? — Я опасливо покосился на нее.

— Ничего, все хорошо. Доведем кислород до нормы и все.

— Что, все? — Я испугался. И зачем только я ее доводил, у нее, вон, крыша окончательно съехала. Утопит к клубеням на фиг.

— А что, хорошая идея. — Подтвердила Деф мои наихудшие опасения.

— Холодно. — Я обнял себя за плечи, застучал зубами.

— Холодно. — Подтвердила девочка. — Изменим температуру до комфортных двадцати четырех. — Она ехидно улыбнулась. — По Фаренгейту.

— Чего?! — Завопил я. Я смутно знал, что таблицы температур по привычному Цельсию и непонятному Фаренгейту отличаются, причем здорово, соответственно, понял, что зловредная Деф собралась меня то ли изжарить, то ли заморозить.

— Шучу. — Девочка улыбнулась. — По Цельсию.

— То-то же. — Проворчал я, стало существенно теплее. — И долго я так висеть буду?

— Сколько надо. — Она нахмурилась. — Интересно, почему у тебя подобная реакция на мой азот?

— На твой что? — Вот ведь попал, перепугано подумал я. Это как нагрешить надо, чтобы оказаться на дне пруда со спятившим искусственным интеллектом, повисшим в десятках тысячах километрах над Землей?

— Это да. — Деф весело заулыбалась, и я поневоле засмотрелся на милые ямочки на ее щеках. — Нагрешил, не то слово. С кем ты целовался, говоришь? С Блондой? И как, приятнее, чем со мной?

— С тобой у нас были медицинские процедуры. — Выдал я, от страха, наверное, и испуганно зажмурился. Зачем такое ляпнул, спрашивается?

— А с ней, значит, любовь? — Уточнила девочка, и я в ужасе оглянулся на зависшую в неподвижности вокруг воду. Вот ведь, Моисей новоявленный, блин.

— Да не пугайся ты так. — Она облетела меня по кругу. — Шучу я. Правда, весело?

— Обхохочешься. — Подтвердил я.

— Вот-вот. То ли еще будет.

Я обеспокоенно задумался, может ли сказанное являться угрозой. По всему выходило, да.

— Долго еще я так висеть буду? — Недовольно спросил я.

— А что, есть какие-то раздражающие факторы? — Заинтересовалась Деф тоном заботливой медсестры, только что поставившей клизму.

— Какие еще факторы? — Возмутился я. — Долго мне висеть еще?

— Сколько потребуется. — Надменно сообщила девочка. Вот грымза. — Я слышу. — Грозно сказала она.

— А я ничего такого и не говорил. — Как ни в чем не бывало, произнес я и объяснил: — У тебя глюки, тебе надо толковому программисту показаться.

— Шутишь? Хорошо. — С пугающей, как мне показалось, интонацией перебила меня Деф. — И кислород в норме. Все, поехали.

— Куда? — Я испугался не на шутку.

— На дно Филлипинской впадины.

— Чего?! — Возмущенно заорал я.

— Того. — Крайне вредным голосом ответила Деф.

— Нас ребята попалят! — Перепугано завопил я. — Ушли купаться, и пропали, решат, утопли! МЧС с пожарными позовут! Весь пруд перекопают, а нас нет!

— Не попалят. Видишь, мы на берегу загораем? — Девочка мотнула головой и я, приподнятый над водой, увидел себя и ее, комфортно расположившихся на травке. Со стороны на себя смотреть крайне странно, не таким я себя представляю, какой-то я совсем маленький, тощий весь и нескладный. Может, спортом стоит заняться? Зато Деф что тут, что там, выглядела одинаково. "Как?" Она прищурилась. "Здорово". Неохотно ответил я, а вдруг зачтется, и мы никуда не поедем. "Поедем". Разрушила она мои несмелые ожидания. "Да как так?" В бесконечный раз возмутился я. "Я с тобой не общался, просто думал, а ты все равно в мысли лезешь. Ты мою приватность в голове не рушь, я понятно излагаю?" И откуда что появилось, неясно, со страха, наверное, и не такое на ум вылезет. "Понятно излагаешь". Согласилась вредная девчонка. "Но наши потенциалы растут, и взаимная связь увеличивается. Ты замечал, что можешь меня мысленно не только слышать, но и видеть?" "Частично могу". Подтвердил я. "Словно краем глаза за тобой наблюдаю. А что?" "Права была Госпожа". Задумчиво произнесла Деф. "Проблем будет много". "Каких таких проблем?" Заволновался я. "Таких, каких". Невесело ответила девочка. Да сколько можно неурядиц на мою голову, спрашивается? "Так, молчи". Строго сказала она. "Взлетаем". Вода вокруг пропала, и со всех сторон появилось бескрайнее небо. "Да поесть хоть дай!" Раздраженно воскликнул я. "Голодный я, с утра крошки во рту не было!" "Будут тебе во рту крошки". Пообещала Деф и мой рот, действительно, наполнился крошками, похоже, от торта. "Бисквитный". Сообщил я, прожевав. "Мой любимый". Ответила Деф. "А мне больше нравится безе". Сообщил я. "Ну и дурак". Ответила девочка. "Почему еще?" Обиделся я. "Потому что бисквитный вкуснее". "Это ты как решила?" Ехидно поинтересовался я. "По статистике. Большинству людей нравится бисквитные торта. Или торты?" Она задумалась. Я воспользовался случаем и попробовал сбежать, посучив ногами туда-сюда. Я как прикинул, если выпрыгну из пузыря, упаду в атмосферу под ногами, и Деф неминуемо придется меня спасти, а там я и дома.

Побег, впрочем, не удался, из центра шара я, похоже, в принципе сдвинуться не мог. "Ну и идиот". С удовольствием сказала Деф. "Выйдешь за оболочку сферы, и раздуешься от закипающего в крови азота, как воздушный шарик. Я тебя, конечно, спасу, но мозг твой может повредиться не по-детски. И кем ты после этого станешь?" "Кем?" Послушно спросил я. Озвученные Деф перспективы неожиданно настроили меня на философский лад.

"Кем". Недовольно повторила Деф. "Кем и был. Идиотом". "Значит, мне ничего не угрожает". Обрадовался я. "Дай прыгну". "Совсем сбрендил". Раздраженно откликнулась девочка. "Сиди уже. Вернее, стой. Вернее..." Она не договорила.

Я разглядывал далекую-далекую землю под ногами, наверное, так ее видят космонавты из космоса. Потом огляделся по сторонам и ахнул. Мама дорогая, так я в нем и нахожусь! Звезды вокруг, ярчайшее око светила, белоснежные лохмы облаков далеко под ногами, какие-то пятна, круто. Нет, не зря я тогда сказал, что летчиком хочу стать, видать, есть у меня в крови тяга к небу. Я посмотрел на кружащую рядом, словно акула, Деф, и моя радость существенно померкла. Вот ведь прицепилась... Клещ, какой, прямо. "Что ты сказал?" Нейтрально поинтересовалась девочка. Я прокашлялся, и внутренне, и вслух, посмотрел на далекую землю под ногами и оживился. "Слышь, Деф, а ведь мы с тобой сейчас в космосе?" Я начал разговор издалека. "Это ты сейчас в космосе". Раздраженно, не знаю почему, ответила девочка. "А я здесь постоянно". "Вот". Обрадовался я. "Так давай такое дело отметим?" "Что сделаем?" Деф перестала кружить вокруг меня и растерянно остановилась, от удивления ухватив меня за ногу. А пальцы у нее горячие, я чуть ожог не получил. "Отметим такое событие, говорю". Скривившись от боли, я потер ногу. Защитник, блин, больше урона наносит, нежели спасает. "Визит вежливости нанесем". Терпеливо произнес я. "В гости пришли, а не постучались. Неудобно". "Что неудобно?" Совсем растерялась девочка. "К кому в гости? " "МКС найди". Я окончательно утомился. То вся из себя, проницательная такая, то... "Что ее искать?" Откликнулась Деф. "На горизонте она. И что?" "Ничего". Раздражать стала, прямо, больше некуда. "Поехали туда". "В смысле?" Не поняла девочка. "В коромысле!" Рявкнул я. "К МКС перемещай меня! Только осторожно, ценный груз везешь, не картошку. Знакомиться будем". "Зря я тебе последний препарат ввела". Расстроено заметила Деф. "А то". Согласился я и добавил: "Зря ты вообще со мной связалась". "Это да". Печально согласилась она. "Выбора не было".

Я оказался рядом с космической станцией, неспешно облетел ее, разглядывая антенны и солнечные батареи. Пожалел, что сотовый остался в штанах, сейчас такое селфи сделал бы, загляденье. Вот этажерку нагородили, офигеть, здоровенная какая. "А где вход?" С интересом спросил я. "Там же, где и выход". Раздраженно ответила Деф. "Ты что задумал?" "В гости зайду". Непринужденно сообщил я. "Никогда еще с настоящими космонавтами не общался". "А я кто?" Обиженно спросила девочка. Я задумался. "Не знаю". Наконец честно ответил я. "Недоразумение какое-то". "Никуда ты не пойдешь!" Тут же вскинулась она. "Да пошутил я!" Я даже руки перед собой выставил, оправдываясь. "Шутка юмора, понимаешь. Вход мне ищи. Стой! Тпру! Это что, никак там космонавт в скафандре висит?" Я несказанно обрадовался. "Полетели к нему, поздороваемся". "Я в этом абсурде не участвую". Категорично объявила Деф и исчезла. "Ну и ладно". Буркнул я. "Не очень то и хотелось". Я подлетел сзади к ковыряющемуся в откинутой панели скафандру и похлопал его по плечу.

— Привет! — Радостно крикнул я в стекло шлема недоуменно развернувшегося космонавта. — Как дела?

— О, майн год! — Закричали внутри и попробовали убежать, впрочем, безуспешно, помешал страховочный трос. Глядя на безуспешные попытки скафандра покинуть мое общество, я любезно отстегнул мешавший карабин. Испуганно причитающий на иностранном языке астронавт полетел в сторону люка, проворно перебирая руками по поручням, но тут ему помешал второй трос, дернувший прыткого акробата обратно. Я отстегнул и его, и с интересом понаблюдал за отчаянно брыкающимся скафандром, отправившимся в свободное плаванье. "Как летит". Я причмокнул от удовольствия. "Орел". Увидел в иллюминаторе обеспокоенные лица, подлетел и приветственно помахал перед их носами рукой. — Привет! — Улыбнулся и постучал в иллюминатор. Лица пропали, я с недоумением заглянул внутрь. — Есть кто дома? — Опять постучал, на этот раз посильнее. — Это вы куда подевались? — Подплыл к другому иллюминатору, постучал и в него. "Ты зачем народ пугаешь?" Строго спросила Деф. "А?" Я оглянулся, но ее рядом не было. "Почему пугаю", возразил я, "поздороваться хотел, может, автограф взять. А что?" "Там джентльмен в скафандре, между прочим, описался". Еще строже произнесла девочка. "Ты зачем ему страховочные фалы отстегнул и в открытый космос отправил?" "Так он сам захотел". Возразил я. "Вот пусть и полетает". "Ты зачем ЧП на станции устроил?" Не унималась вредная девчонка. "Они уже и с Хьюстоном, и с Королевым связаться пытались, кричат, Джона похитил инопланетный монстр в виде голого мальчишки и теперь пытается разбить иллюминатор, чтобы проникнуть на станцию. Хорошо, я им связь отрубила, и камеры, кстати, тоже". "Это ты правильно". Согласился я и мстительно добавил: "Еще и свет им отруби. Ишь какие, монстр я, понимаешь, еще и голый. Не буду я у них автограф брать, перебьются". Посмотрел на лица, прильнувшие к иллюминатору с другой стороны, сделал свирепую рожу и ткнул в стекло сложенными рогулькой пальцами. "У-у-у!" Лица испуганно исчезли, а я расстроился, если честно. Так здорово было бы во дворе мимоходом сказать: "А вот мой знакомый космонавт..." М-да, не задалось знакомство. Может, надо было торт прихватить?

"Все, успокоился?" Кротко поинтересовалась Деф. "Успокоился". Печально подтвердил я. "Разумеется", продолжила она ехидным голосом, "как людей до истерики довел, так сразу и успокоился". "Какой такой истерики?" Не понял я. "Это кого я довел?" "Кого? Двое на станции теперь без остановки таблетки глотают, третий вовсе в посадочном модуле заперся, а тот, что в скафандре, вообще, рыдает. Как бы ни спятил". "Да ладно?" Удивился я и приветливо помахал маленькому силуэту на фоне звезд. Очевидно, он мой жест заметил, так как ручками и ножками засучил сильнее. "Оставь его в покое!" Строго прикрикнула Деф. "У него нервный тик начался!" "Да все уже, все". Пробурчал я, озираясь. Может, антенну, какую на память отломать?

"Полетели уже!" Крикнула Деф и, схватив меня за щиколотку, поволокла прочь от станции.

"Да полетели, полетели". Заворчал я. "Кстати". Я спохватился. "Ты этого, описанного, на место верни, а то, как-то неудобно выйдет. Скажут, опять русские виноваты, на этот раз в том, что их Джон описался и в космос улетел".

М-да, не получилось у меня космонавтом стать. А жаль.

"А почему ты в прошлый раз меня по небу не повезла, а в подземелья отправила?" Спросил я. "Потому что я тебе не такси". Огрызнулась Деф. "И сейчас не повезла бы, но Сети больше нет". Она помолчала. "И защитный купол такого вида я первый раз использую". Я забеспокоился. Не зря она, значит, эксперименты в пруду проводила, проверяла, выходит, лопнет, или не лопнет. Я обеспокоился еще сильнее. "Мы что, падаем?" "Снижаемся". Девочка подплыла ближе к стенке шара, показала мне рукой. "Вот Филлипинские острова. А вон там впадина". Водная поверхность стремительно приблизилась, стали заметны отдельные волны с пенными барашками наверху. "Какие волны большие". Я забеспокоился еще пуще. "Там что, буря?" "Шторм". Подтвердила Деф мои самые нехорошие опасения. "А почему облаков нет?" Я огляделся. "Почему, есть облака. Просто я не стала их изображение показывать". "Почему?" Не понял я. "Потому". Туманно ответила девочка. "Ты видишь смоделированную мной картинку. И на ней нет ни туч, не..." Она замолчала. "Чего нет?" Подозрительно спросил я. "Молний нет". Неохотно ответила та. "И смерчей тоже". "Там еще и смерчи есть?" Испугался я. "Есть". Неохотно подтвердила Деф.

"Покажи". Неожиданно загорелось мне. "Зачем?" Девочка подняла на меня глаза. И такие они были удивленные и полные непонятного восторга, что мне немедленно захотелось свершить подвиг и, минимум, положить к ее ногам голову дракона, а максимум, бесстрашно полюбоваться на безумство стихии и, может быть, даже иронично пошутить, небрежно обнимая Деф за плечи. Я тряхнул головой, отгоняя непонятный бред, вот ведь навеяло. Хотя, рациональное зерно, безусловно, есть, пора ей показать, не о самом трусливом парне на свете она заботится. "Показывай, давай". Велел я и гордо скрестил руки на груди. "Все кажи". Перед глазами сверкнуло, уши сотряс гром и завывание ветра, а брызги пены с огромной волны едва не смыли меня в пучину, так мне, по крайней мере, показалось в первую секунду. Если научатся создавать подобные спецэффекты в кинотеатрах, половина зрителей после сеанса отправится в психушку, а вторая, не моргнув глазом, встретит любые испытания, включая зомби-апокалипсис и даже приезд любимой тещи. Я же, всего-навсего, тоненько завизжал и сжался, закрыв голову руками. "Давай я тебя за руку подержу?" Без тени улыбки предложила девочка. "Не так страшно будет". Я пришел в себя, выпрямился и осторожно выглянул из-под ладоней. "А мне и не страшно вовсе". Смело объявил я. "Я что, фильмов про морские приключения не видел?" В каждом из них обязательно есть момент про Шторм с большой буквы. Я оказался в зале с просмотром в режиме "семь Д", все вокруг, лишь иллюзия, я в полной безопасности, сижу в кресле, ем попкорн и все хорошо. "Как бы ни совсем". Дипломатично заметила Деф. "Ты не дома в кресле, а посреди океана в центре урагана". Вот как так, только я себя настроил, нашел ниточку, привязавшую сознание к зыбкому спокойствию, а она ее пилить пытается. "И что?" Не сдавался я. "Помню, взял я как-то у Блонды расческу, вот там такой ураган случился..." "Тут не психологический". Пояснила вредная девчонка. "Тут природный".

Не знаю, как, но ни в коей мере не благодаря Деф, а вопреки, я окончательно убедил организм в виртуальности бушевавших вокруг катаклизмов и без малейшего почтения глядел на вскипающую вокруг пену. Даже удовольствие получал, честное слово. Спустя немного времени мы с восторженными воплями — вообще-то, орал лишь я, — спиралями завивались в смерчи и навылет пронизывали гигантские волны. А еще позже, я парил, раскинув руки, в центре бушевавшей стихии и безумно хохотал при каждом ударе молнии. "Совсем спятил, адреналинщик фигов". В очередной раз возмущенно бормотала девочка меж раскатов грома и вновь нетерпеливо спрашивала: "Когда мы на дно отправимся?" "Давай еще немного". С счастливой улыбкой просил я в несчетный раз. И внезапно мое внимание привлекло промелькнувшее в вспышке ярко-белое пятнышко. Я пригляделся. "А там что?" Ткнул пальцем. "Судно". Недовольно ответила девочка. "Плывет себе мимо. Тебе что?" "Да какое оно плывет". Я с любопытством смотрел на швыряемую волнами хрупкую посудину. "Оно не плывет, оно не тонет чудом". "И что?" Обозлено спросила Деф. "К нашим проблемам это как относится?" "Никак не относится". Подтвердил я. "Но, согласно всем законам жанра, мы должны им помочь". "Помогай". Согласилась девочка. "Это как?" Я удивился. "Лучше ты давай помогай". "Как?" Ехидно поинтересовалась она. Я задумался. "Устрой вокруг них зону спокойной воды". Придумал я. "Делать мне больше нечего". Деф пренебрежительно фыркнула и я разозлился. "Значит, как об описанном астронавте заботиться, ты первая, а спасти несколько обычных моряков, тебе лень?" "На станции мог разразиться скандал с далеко идущими последствиями". Возразила девочка. "Однако, все живы, соответственно, нет тела, нет дела. А во время подобного урагана может потонуть не одна такая яхта. Штормовое предупреждение они получили, но игнорировали, встретить романтический рассвет посреди волн, очевидно, показалось важнее. Они сами выбрали свою судьбу. У нас своя судьба, у них своя. Ныряем на глубину, и мне надоело отвечать на Колькины шуточки про твои ноги". "А что с ними не так?" Растерялся я. "Не знаю. Ревнует он меня к тебе, вот и отрывается, как может". "Эва как". Впечатлился я. "Тогда про нос его что-нибудь загни, нос его слабое место". "Что не так у него с носом?" Удивилась Деф. "Патологии не вижу". "Картошкой он и Колька по такому поводу страшно переживает. Что еще там интересное происходит?" "Настя с Митей спорят на религиозную тему, я наблюдаю, как Колька сейчас с тобой драться будет, какие-то люди вдали нас на камеру снимают". "Весело там". Позавидовал я. "А чего Колька со мной в драку лезет?" "Я в качестве тебя ему сказала, что у него нос как огурец, а уши, два лопуха. Хороший завтрак для какого-нибудь козла получиться может". "Ну, ты вообще, безбашенная". Изумился я. "Про уши то зачем?" "Так они лопоухие". Объяснила Деф. "Если унижать по принципу физических отклонений, уши подходят больше всего". "Нашла, о чем смеяться". Я покачал головой. "Он мне как-то по большому секрету признался, что ложится спать, перевязывая их полотенцем, дабы они постепенно нормальную форму приняли. Сколько раз, поэтому в школу опаздывал, не сосчитать. Разнимай нас давай". "Уже". Сообщила девочка. "Сказала, кто первый продолжит, того в черный список внесу. Настя, похоже, за тебя переживает". "Почему так думаешь?" Мне стало любопытно. "Когда к тебе обращается, сердцебиение учащается и зрачки расширяются. Нравишься ты ей". "Думаешь?" Я застеснялся и от смущения принялся с интересом рассматривать окружающий хаос. "Кстати, а корабль где?" Я растерянно огляделся. "Куда подевался?" "Какое тебе дело до этой яхты?" Зло зашипела Деф. "У нас свои проблемы есть". "Проблемы у меня всегда были, есть и будут". Согласился я. "Особенно теперь, когда еще и ты появилась. Так куда корабль делся?" "На дно пошел. Бревном с сухогруза борт пробило, перевернулся и затонул". "Так спасать надо". Я решительно осмотрелся. "Где корабль? Ныряем и всех вытаскиваем". "Кого, всех?" Нетерпеливо возразила девочка. "Там всего два человека. И то, были". "Как, были?" Испугался я. "А ну, немедленно достала яхту на поверхность!" Деф повернула ко мне перекошенное яростью лицо и, по-моему, даже сквозь грохот волн и шум ветра я услышал ее зубовный скрежет. "Живо!" Я махнул рукой, словно отдавая приказ: "пли". Девочка с негодованием отвернулась и впереди по курсу, разбрасывая брызги, появилось нечто белое. Дно яхты, сообразил я и повелел, ткнув пальцем: "Переверни, как положено". Взмахнув огрызком мачты, судно закачалась на гигантских волнах. "Создай спокойную зону". Велел я, ступая на мокрую палубу. Надо мной, обдав брызгами, в считанных сантиметрах от головы пролетел конец здоровенного бревна, на миг высунувшегося из воды. "Ты совсем офигела?!" Возмущенно завопил я, утираясь. "А если бы он мне по башке заехал?" "Извини, не досмотрела". Процедила Деф. "Все?" "Нет, не все". Оскорблено ответил я. "Где они?" "Кто?" Бесстрастно спросила девочка. Я окончательно разозлился. "Ты мне дуру не включай, ясно тебе?! Обоих пассажиров на палубу передо мной, живо!" "Не надо лезть в игру, не зная правил и игроков!" Отчаянно выкрикнула девочка непонятную фразу. Только что соляным столбом неподвижно стояла, и на тебе, какой накал страстей, припадочная. Я разозлился еще сильнее, хотя куда больше, непонятно. "Быстро их сюда!" Заорал я. Поверхность яхты взорвалась в двух местах, и в облаке щепок около моих ног с мокрым шлепком упало два тела. "В конец охренела?" Я испугано попятился. "Ты что творишь?" "Исполняю Вашу волю". Шипящим голосом ответила Деф. "И не шипи на меня". Тоном ниже ответил я, глянув на руки. Маникюр, мать его, и очень кстати, прямо скажем. Видать, когда паникую, или какой другой стресс происходит, часть Госпожи вылезает наружу посмотреть, что там интересное случилось. Переизбыток адреналина подстегивает данный процесс, или другие факторы, не знаю, но закономерность прослеживается, несомненно. Защищает Госпожа свою собственность, ничего не скажешь, даже почти с того света, а что, терять ей нечего, только меня. Да, вспомнил я, еще и этот, как его... Центр Жизни. Я перевел взгляд на неподвижные тела. "Приведи их в чувство". Велел я. Деф медленно подняла на меня глаза с вертикальными ниточками зрачков. "Быстро!" Рявкнул я. Девочка опустила взгляд. Тела передо мной содрогнулись, изо рта и носа хлынула вода, их перевернуло и забило в судорожном припадке. Я попятился. "Они мертвы". Бесстрастно произнесла Деф некоторое время спустя. Тела перестали корчиться и неподвижно застыли у моих мокрых золотистых туфелек. "Не так, дрянь". Пропел я и опустился перед ними на колени. "Все будет не так". Заключил я куплет и поднял руку с потянувшимися от ногтей узорами.

Я сидел на палубе, сжимая ладонями лицо. Убрав руки, посмотрел на обнявшуюся мокрую парочку, испуганно следящую за мной. Перевел взгляд, осматриваясь вокруг. Изуродованная яхта неподвижно стояла в гладком как зеркало круге воды метров тридцати диаметром, а за невидимыми стенками гигантского аквариума бушевала стихия, разъяренно бились волны, и неистовый ветер рвал пену в клочья. Особо впечатляло, когда через наш островок спокойствия прокатывал особо гигантский вал, оставляя справа и слева от нас изумрудный срез воды. Прищурившись, я посмотрел на солнце. Оно с любопытством наблюдало за нами сквозь трубу из иссиня-черных грозовых облаков, окутанных вспышками молний. Над яхтой висела радуга из мельчайших капель воды и пронизывающих их наклонных золотых лучей. Деф видно не было, опять она не участвует, надо полагать. Жарко, как в бане, лечь и позагорать, что ли? Однако, не особо хорошо я себя чувствую, признаться. Молодой парень с чуть раскосыми глазами что-то спросил. Девушка его испуганно одернула. Он успокаивающе погладил ее по мокрым волосам, сказал что-то еще. "А где перевод?" Сварливо спросил я у Деф. "Тебе надо, ты и переводи". Обозлено откликнулась она. О как, ее благородие гневаться изволят. "Что ты злишься?" Миролюбиво спросил я. "Спасли мы двух человек, и хорошо". "Не лезь туда, куда не знаешь". Подавленно ответила девочка. "Эта игра не твоего масштаба. Раздавят как козявку, и я ничем помочь не смогу". "Какая игра?" Удивился я. "Ты, о чем?" "Такая, какая". Тихо ответила Деф. "Из-за которой Госпожа едва не лишилась жизни, и ты вместе с ней". "Причем тут они?" Я недоуменно показал на отшатнувшуюся пару. "Притом. Все в этой жизни, так или иначе, притом. Ты бревном по голове чуть не получил?" Напомнила она. "Именно". Согласился я. "И хочу тебе..." "Это предупреждение". Спокойно сказала девочка. Я опешил. "От тебя? За что?" "Не от меня. Нам". "От кого?" Я растерялся. "От других Игроков. Вернее, Игрока, в планы которого ты влез. По его плану они", — Деф возникла рядом и указала пальцем на испуганно отпрянувшую пару, — должны были сегодня умереть. Ты... мы, — поправилась девочка, — вмешались. Это означает, по сути, начало враждебных действий. Проще говоря, объявление войны.

— Какой еще войны, что ты несешь? — Совсем растерялся я. — И откуда я мог знать, что кто-то что-то в отношении их надумал?

— На них След. — Тихо сказала девочка.

— Что на них? — Я ничего не понял.

— След воздействия. Знак собственности Игрока. Они отмечены. — Не поднимая глаз, объяснила Деф. — По-людски говоря, прокляты. Или, наоборот. Понимаешь, я не одна такая. Надо было тебя предупредить, но я не думала, что вмешается Госпожа и их оживит. Зачем, не знаю. Слишком сложную для моего понимания игру она ведет. Я умоляла пощадить нас и исключительно из презрения к моему убогому состоянию, нам дали шанс. Тебе выбирать, как дальше сложится их судьба.

— Как? — Тупо спросил я. Девочка указала рукой на клонящееся к закату солнце.

— Там полетит большой самолет, и они окажутся на его борту. Или останутся посреди урагана на остатках этой яхты. Что выбираешь ты?

— Разумеется, пусть летят на самолете. — Уверенно сказал я. — Что тут выбирать еще?

— Выбор сделан! — Крикнула девочка в сторону солнца. Волны с ревом схлопнулись вокруг нас, и мы с Деф провалились под воду, мокрые, но, если судить по девочке, невероятно счастливые. Деф обхватила меня за шею и крепко поцеловала, после чего радостно закружилась вокруг в знакомом защитном пузыре.

— Ты чего? — Я ошалело вытер губы. — Опять медицинские процедуры?

— Если бы ты знал, кто это был. — Глаза девочки были распахнуты на все лицо. — Если бы ты только знал...

— И кто это был? — Поинтересовался я.

— Оказывается, есть плюс в моем увечном состоянии. — Потрясенно произнесла Деф, явно не слыша меня. — Если бы я не была калекой, прихлопнул бы как муху. — Она перевела взгляд на меня и с негодованием стукнула кулачком по моей груди. — А все ты виноват!

Я потер пострадавшее место. — Разумеется. — Согласился я. — Зато они теперь живы и летят на большом красивом самолете.

— Летят. — Машинально согласилась девочка, внезапно приняла очень серьезный вид, положила ладошки мне на щеки и приблизила лицо вплотную. Поцелует, подумал я, но вместо этого она прошептала: — Никогда не думай, что в разговоре с сущностями самый очевидный ответ самый верный.

И что сказала? И не поцеловала, отодвинулась к стенке пузыря и принялась сосредоточенно вглядываться в зеленую тьму.

Глава 7: День второй. Вечер.

Неуютно мне было в тёмно-зелёном шаре, что и говорить. Вокруг муть непроглядная, пару раз тени непонятные промелькнули и все. Слегка пошевелил руками-ногами, пытаясь приблизиться к стенке шара, и ее коснутся, ага, как же. Громко и протяжно зевнул. Деф покосилась на меня и недружелюбно спросила: — Что?

— Мне скучно. — Капризно ответил я. Девочка посмотрела еще более недружелюбно. — И что? Я похожа на клоуна?

Я подумал. — Иногда, да. — И быстро заговорил: — Да пошутил я, пошутил! Тем более, — я улыбнулся, — ты спросила, я ответил.

— Вот выбесиваешь ты меня. — С чувством произнесла Деф. Я удивился, что-то новенькое в репертуаре появилось, гляди ты, и от кого, интересно, набралась? Почувствовал нечто похожее на укол ревности, как тогда, когда Блонда не мою авторучку взяла, а мальчишки с соседней парты. Наблюдая за мной, девочка улыбнулась, но при напоминании о Блонде нахмурилась, причем нехорошо так, задумчиво. Надо бы позвонить однокласснице, забеспокоился я, и предупредить, чтобы ничего с косточками сегодня не ела, особенно устрицы, а лучше никогда больше не ела. Потянулся к телефону, вспомнил, что вишу посреди зеленого шара в одних трусах и опечалился. Так хотя бы пасьянс разложил или шарики покидал. Скукотища. — Долго еще? — Заныл я. — Хочешь посмотреть на доисторическую рыбу? — Спросила Деф. Я недовольно покосился на нее. — На кой ляд мне твоя доисторическая рыба? — Оживился. — Лучше кита покажи, а еще лучше, акулу. — Теперь недовольно покосилась уже девочка. — Здесь тебе не зоопарк. Не хочешь смотреть, и не надо.

— Смотреть я, как раз, хочу. — Не согласился я. — Это ты мне ничего не показываешь.

— Пожалуйста, смотри на здоровье. — Она пожала плечами. — Но имей ввиду, трусы у тебя одни.

— В смысле? — Подозрительно поинтересовался я.

— Если ты слишком сильно испугаешься и... — Деф не договорила и многозначительно посмотрела мне за спину пониже спины. — Я тебе трусы стирать не буду. Я тебе не жена.

Ты давай не это, того самое, — оскорбился я, — не умничай, говорю. Когда такое было? — Девочка с ехидной усмешкой посмотрела на меня, и я стушевался. — Я тогда маленький был, семь лет всего, и в туалет сильно хотел, но не добежал... И вообще, — возмутился я, — хватит у меня в голове рыться!

— Все, все. — Она подняла ладошки. — Включаю изображение.

Мгла развеялась, и я оживленно завертел головой, изучая чуть зеленоватый мир, раскинувшийся на километры вокруг. — О, — восхитился я, — а что это за хрень с фонариком на палке? А вон там, вроде, осьминог? А это что такое, вдалеке? Покажи поближе! — Испугано отшатнулся от здоровенной зубастой пасти и завопил: — Да не так близко! А акулы где?

— Акулы ближе к поверхности остались. А мы на дно направляемся.

— А зачем?

— На дне Филлипинского разлома встретились две тектонические плиты. — С выражением заговорила девочка, вытянувшись по струнке, словно отличница перед школьной доской. — И именно в верхней гранитной тектонической плите, — она сделала плавный жест, указав куда-то вниз, — и находится, вернее, находилась резервная база. Именно к ней и направляется наш экскурсионный батискаф. — И сделала книксен. Я важно покивал, словно толстый бюргер в туристической поездке по Красному морю.

Я увлеченно рассматривал попадавшихся по пути тварей. При более внимательном взгляде они приближались, будто увеличивались в размере и неторопливо крутились на месте, давая себя получше рассмотреть, после чего продолжали неспешное плаванье.

— Мы с тобой прямо как капитан Немо и его Пятница. — Восторженно поведал я и не понял, почему Деф так странно на меня покосилась.

Чем ниже мы спускались, тем меньше рыб попадалось, в конце пути мы плыли практически в гордом одиночестве, зато на дне встретилось множество белых креветок с ладонь, ох и противных на вид, скажу я.

— Дай мне одну. — Попросил я. — Девочка недоуменно оглянулась. — Зачем?

— В класс принесу. — Радостно объяснил я. — Вот девчонки развизжаться.

— Блондинку свою пугать будешь? — Подозрительно процедила она и задумалась. Решительно тряхнула волосами. — Нет. Перебьешься.

— Жадина. — Я надулся.

— Да. — Подтвердила Деф. — А еще говядина и турецкий барабан. Не мешай.

Некоторое время я следил за девочкой, пристально вглядывающейся в дно, в конце концов, не выдержал: — Что ищем то?

— Что ищем? — Задумчиво повторила она. — Вход мы ищем. Или выход, смотря откуда смотреть.

— Куда вход? Ты говорила, уничтожено все.

— Говорила. — Согласилась Деф. — Но моя Госпожа считает, корабль могло не затронуть. Соответственно, взлетную шахту тоже. Вот ее выход мы и ищем.

— Какой смысл уничтожать базу, а корабль не трогать? — Я пожал плечами.

— Нерационально уничтожать единственную ниточку к спасению. — Туманно произнесла она.

— Чего? — Я с опаской покосился на нее. Опять заговаривается, не иначе. Девочка оглянулась.

— Если я могу поднять тебя в стратосферу, не значит, что могу доставить и на Луну.

— Почему? — Спросил я.

— Слишком далеко.

— А почему именно на Луну? Зачем?

— Главная база именно на ней.

— И зачем мне нужна эта самая Главная база? Прекрасно обойдусь и без нее.

— Тебе не нужна. — Согласилась Деф и отвернулась. — А моей Госпоже нужна. Соответственно, ты туда и отправишься.

— Да что за жизнь у меня такая. — Не выдержал я. — Все люди как люди, купаются, на травке загорают, отдыхают, одним словом. И один я мотаюсь, фиг знает где, то по подземельям, то в космосе, то по морям-океанам по дну в пузыре ползаю.

— Почему один? — Девочка куда-то всмотрелась. — Не один. Со мной.

— Тем более. — Обиженно подтвердил я. Она обернулась и, пристально глядя на меня, сурово сдвинула брови, совсем как я когда-то перед зеркалом в образе Госпожи. Я печально вздохнул.

— Нет! — Вдруг отчаянно закричала Деф. Я задергался в испуге. — Нет, — тише сказала она и прошептала: — только не это...

— Да что такое?! — Закричал я, озираясь. — На нас осьминог напал?!

— Видишь это? — Девочка кивнула на освещенную лучом света круглую дыру в занесенном илом дне.

— Вход в шахту с кораблем? — Догадался я.

— Именно. — Бесстрастно подтвердила она.

— И что не так?

— Шахта уничтожена.

— Почему? — Возразил я. — Края ровные, вон глубокая какая... — Я замолчал, увидев в глубине ее кучи ила. — Может, под илом... — Неуверенно начал я, но Деф отрицательно покачала головой.

— Дальше все засыпано породой. Шахта уничтожена.

— Значит, прокатились впустую. — Заключил я и добавил, вспомнив: — Зато ту сладкую парочку спасли.

— Спасли?! — Выкрикнула девочка. Очевидно, началась запоздалая реакция на стресс. Как же так, ее любимая непогрешимая Госпожа вдруг взяла, да и облажалась, вот на мне теперь злость вымещает. Деф безудержно засмеялась, и я подумал, не спятила ли, часом. Частенько я об этом задумываться начал, как бы и действительно...

— Спасли, говоришь? — Весело повторила она. — Да теперь все в том самолете погибнут. А все из-за тебя! — И с ненавистью уставилась на меня. Я совершенно растерялся. — А я причем?

— Притом! — Злобно крикнула она. — Тебе выбор дали, либо они погибнут, как и должны, либо ты идешь во банк и поставишь на кон две жизни против почти двухсот сорока!

— Какой еще кон? — Я испугался.

— Такой! — Рявкнула Деф так, что я отшатнулся, вернее, попытался. — Это Игра, в которую ты влез, не зная о ней ничего! Жребий был брошен, результат пятьдесят на пятьдесят, с одной стороны жизнь, с другой, смерть! И проиграл! Выпало второе, но только теперь вместе с ними погибнут и еще двести тридцать семь человек!

— Да я-то тут причем?! — В страхе завопил я. — Я-то, откуда что знал?! Ты ведь не говорила мне ничего! Сказала, выбирай, я и выбрал!

— Поздно узнавать о правилах, если сделал ход. — Девочка устало опустила голову, зябко обхватила колени руками. — Летим домой.

— Психи вы тут все. — Убежденно произнес я. — И ты, и твоя Госпожа, и Игрок твой... — Деф перепугано дернулась, но расслабилась, мало того, безмерно удивленно сказала: — Он смеётся. Ты его повеселил.

— Кого? — Я растерянно огляделся.

— Того. Давай молчи, лучше. Будешь болтать, разозлишь не его, так меня. Я тебе так сделаю больно... — Девочка сузила глаза и сжала кулачки. Я поднял руки. — Все-все-все. Молчу.

— Вот и молчи.

— Вот и молчу.

— Вот и молчи!

Я заткнулся, ну ее, в самом деле, опять током шарахнет, с нее станется.

Вокруг стремительно светлело.

— Акула! — Восторженно завопил я, тыча пальцем. Но она промелькнула, в туче брызг мы вылетели на поверхность и понеслись к зениту. Небо надо мной стало темнеть, показались звезды.

— А почему туда, — я показал вверх, — а не туда? — Махнул в сторону, как мне показалось, нужного направления.

— Атмосфера. — Коротко ответила Деф.

— Чего? — Не понял я.

— Нерационально проходить через плотные слои атмосферы, если можно подняться над ней и преодолеть путь беспрепятственно.

— А почему ты раньше тащила меня над облаками?

— Я память потеряла, забыл? — Девочка, устроившаяся в полуметре впереди и чуть ниже, оглянулась и с укором посмотрела на меня. — А моя Госпожа в очередном информационном файле сбросила инструкции о данной разновидности купола. Моей Госпоже не понравились энергозатраты на предыдущие способы твоего передвижения.

— Почему моего? — Возразил я. — Нашего, ты же тоже здесь сидишь.

Деф хотела возразить, но промолчала, с непонятным видом посмотрела на меня и отвернулась.

— Может, еще раз на станцию залетим? — Я оглядел звездную россыпь вокруг. — Пришло мне тут в голову кое-что.

— И не вздумай. — Девочка недовольно оглянулась. — Там и так скандал. Хьюстон требует немедленно отозвать всех на Землю, но в Королеве заупрямились. Тем более, российские космонавты в отказную пошли и утверждают, что ничего не видели, а американцы, мол, чем-то из своего рациона отравились, вот галлюцинации и словили. Если ты сейчас туда опять заявишься, МКС на карантин закроют. Тем более, на одном из обитателей станции есть След.

— Что за след такой? — Не вытерпел я. — Ты какой раз о нем говоришь, но не объясняешь.

— След прикосновения. — Хмуро ответила девочка. — Означает, что его ведут.

— Кто ведет? — Я не понял.

— Одна из сущностей Игроков.

— Вообще ничего не понял.

Деф вздохнула, повернулась ко мне, обняла себя за плечи. — Как тебе объяснить... След на человеке означает заинтересованность его судьбой кем-то из Игроков. Это может быть и в хорошую сторону, и в плохую, как у той пары с яхты. Хотя там, думаю, все совсем непросто.

— Что там непростого? — Я раздраженно фыркнул. — Сначала их хотели утопить, теперь разобьют вместе с самолетом, полном других людей.

Девочка странно посмотрела на меня.

— Понимаешь, — осторожно начала она, — есть вещи... — И замолчала.

— Ну, — поторопил я, однако она отвернулась и пробормотала: — Снижаемся.

— Ты чего не продолжаешь? — Я попытался ее облететь и заглянуть в лицо. Ага, как же, сдвинуться из центра шара я не мог в принципе. Помолчал, потом спросил:

— А на мне такой След есть?

— Нет. — Хмуро ответила Деф.

— Почему? — Я даже обиделся.

— Ты вне игрового поля. Ты Игрок. Вернее, моя Госпожа была им. Как сейчас, не знаю. Отстань, мне делами заниматься надо.

— Ну и ладно. — Я обиделся еще больше.

Окончили путь мы в пруду, плавно приводнившись к поверхности. Раз никто на берегу не заорал и не забегал, тыча пальцами, значит, сели мы в невидимом состоянии. Б-р, ну и вода холодная! Я вынырнул, увидел невдалеке голову Деф, ближе к берегу плавали ребята.

— Ай! — Воскликнул я, схватившись за нос. Он распух, на пальцах остались следы крови. — Вот зараза... — Я обозлено посмотрел на противную девчонку. Вылез на берег, подошел к загорающей Насте и повалился рядом, будто мокрый тюлень на гальку.

— Больно? — Глядя на мой нос, участливо спросила она.

— Больно. — Пожаловался я и злобно посмотрел на неторопливо плывущую вдалеке девочку. — Совсем Деф одурела. Нос то мой причем?

— Деф наоборот, вас разняла. — Возразила Настя. — Хотя Колька и успел тебе по носу заехать.

— Так это он, что ли? — Изумился я и вновь потрогал пострадавшую часть тела. — Да ладно, когда он мог успеть...

Я застыл. Получается, Деф украсила меня распухшим носом для реалистичности. А если в следующий раз, пока меня не будет, мне крокодил ногу откусит, что тогда? Я с негодованием посмотрел на нее, не спеша выходящую из воды и оживленно болтающую с чрезвычайно веселым Колькой. Ну да, у него-то нос в порядке.

Настя проследила за моим взглядом, сказала: — Весь день друг от друга не отходят. Как говорят в народе, соединились две половинки.

— Ну да. — Подтвердил я. — Встретились два одиночества. Хорошо бы.

Настя непонимающе посмотрела на меня. — Мне казалось, — растеряно произнесла она, — тебе Деф нравится...

— Мне?! — Я нервно засмеялся. — Да если она переключит свое внимание на Кольку, это будет самый радостный день в моей жизни.

Присевшая недалеко Деф кинула на меня уничтожающий взгляд и мило улыбнулась надувшемуся от гордости другу.

— Ничего я не понимаю в ваших отношениях. — Настя задумчиво наблюдала за воркующей парочкой. — И, главное, вы ведь знаете друг друга всего ничего, только утром познакомились. — Она повернулась и внимательно заглянула мне в лицо. — Или нет?

— Иногда и день за год показаться может. — Философски ответил я.

— Может. — Размышляя о чем-то, подтвердила Настя. К нам подсел Митька.

— Не нравятся мне те люди. — Тихо сообщил он. — Крутятся тут уже сколько и смотрят куда угодно, но не в нашу сторону. По теории вероятности не сходится.

— Причем здесь теория вероятности? — Удивилась Настя.

— Не важно. — Ответил он и выжидающе посмотрел на меня.

Я задумался. Если Митька поддельный, а я это знаю точно, значит, его устами говорит мой космический цербер, весело смеющийся шуткам Кольки. Напрямую со мной общаться не желает, видите ли. Деф расхохоталась особо звонко, и я скривился. Не верю, как говорил Станиславский. Или Чернышевский? Не важно, как только что сказал Митька. Или Деф? Значит, люди наблюдают, говоришь?

— Пойдем, прогуляемся? — Предложил я Митьке.

— Пойдем. — Согласился он.

— Вот Вам, Госпожа Деф, еще один урок. — Я деловито подтянул трусы, решительно вышагивая по асфальту в направлении черного внедорожника, периодически сбиваясь с грозной поступи командора от попадающих под босые ноги камушков. — Не пойдет Митька, — я на ходу поклонился опешившему приятелю, — прямо в пасть похитителей. Ну, никак.

— Каких похитителей?! — Митька испугано застыл посреди дороги.

— Неплохо сыграно. — Оценил я. — Но постановочка слабовата. Вот, не верю, ну совсем.

Я глубокомысленно поднял палец к листве. — Шаблонно мыслишь, Госпожа Деф. — Невероятно уверенно в себе произнес я и краем сознания подумал, что зловредная девчонка, похоже, опять что-то мне ввела.

Очнулся я в кустах. Рядом на корточках сидел Митька с видом партизана в Сорок Первом, с ненавистью разглядывающим бесконечные колонны немцев, идущие на Москву.

— Ты дурак. — Шепотом поведал он. — Ты чего на Деф полез?

— В смысле? — Испугался я. Я, конечно, бесстрашный, в каких-то пределах, но подобных самоубийственных поступков совершать, разумеется, не стану.

— Никуда я не полез, тем более, на эту...

— Кого, эту? — С невероятно знакомой улыбкой вопросил Митька, и я надсадно закашлялся.

Он заткнул мне рот до невозможности горячей ладонью. Я засипел от боли и попытался отнять ее от своего лица.

— Ладно. — Пробормотал Митька, раздосадовано взглянул на руку и превратился в Деф. — Твоя взяла. Хотя в тепловизоре температура не отличается. Тактильно подвела, токопроводимость кожи и болевые рецепторы реагируют...

— Ты что мне опять ввела? — Шепотом напустился я на вредину. — Почему я в кустах?

— Мне пришлось ввести тебе препарат... — Девочка отвела глаза в сторону. — И ты неадекватно на него среагировал.

— Как это, неадекватно? — Я подозрительно нахмурился.

— Так. Настю в туннеле помнишь? — Она упорно не желала встречаться со мной взглядом, отчего мои подозрения росли все больше и больше. — Вот что-то похожее...

— Я тоже вокруг лома танцевал? — Предположил я самое безобидное, что пришло в голову.

Деф отрицательно покачала головой, неожиданно покраснела и пробормотала: — Забудь.

(Сноска. Когда я все-таки добился от нее правды, то взял слово, что она никогда никому не скажет. Поэтому и сам ничего не скажу.)

Некоторое время я с недоверием сверлил ее глазами, задумчиво почесал нос.

— Вот что ты меня все за нос водишь? — Вопросил я и с негодованием добавил: — И нос мой зачем тронула? Знаешь, как больно? То говоришь, что не можешь иголкой тыкать, а тут нос мне разбила!

Она приложила палец к своим губам, наклонилась, обняла меня за щеки и чмокнула в нос. Он перестал болеть. Я с удивлением пощупал. И опухоль пропала.

— Это как... — Изумленно начал я, но Деф снова приложила пальчик к губам, на этот раз к моим.

— Не кричи. — Прошептала она. — Убрала засохшую кровь из капилляров, только и всего.

— Значит, можешь ты мне вред наносить. — Сообразил вдруг я, убрав ее руку от своего лица. — Что молчишь? Значит, про лекарство через поцелуи, неправда?

— Нет, правда. — Девочка слегка покраснела. — Я действительно вводила тебе лекарства. — Прошептала она. — А именно таким способом, потому что так велела Госпожа.

— Ага. — Я покрутил головой, размышляя. — А шепчешь чего? Вот не поверю я, что ты не можешь поставить полог, этой, как ее, тишины...

— Так интереснее.

Я сел, снова пощупал нос и жалобно попросил: — Не делай так больше, ладно?

— Что? — Она перестала выглядывать на дорогу и внимательно посмотрела на меня. — В нос тебя целовать?

— Причем тут это? — Я засмущался. — Нос мой разбивать. А если бы Колька в мое отсутствие мне ногу откусил? Я бы появился, и ты мне ее отпилила?

Я невольно задумался об абсурдности своих слов в частности, и всего происходящего, в целом.

— Ладно. — Легко согласилась Деф. — Не буду тебе ничего пилить. Доволен?

— Нет. — Возразил я. — Что за глупые шуточки с переодеванием в Митьку?

— Не может он сейчас с нами быть, к школе готовится, телефон отключил, родители заставили. А в качестве реципиента он мне здесь сейчас нужен.

— В качестве кого? — Обиделся я, было за друга, но успокоился. Не хотела девочка его обозвать, опять ее непонятный язык сказался. Я задумчиво пощупал губы, оживился. — Кстати...

— Прекрати. — Деф сильно покраснела.

— Что такого то? — Недоуменно спросил я. — Я всего лишь хотел узнать, почему язык раздвоенный...

— Ты мелкий несносный мальчишка! — Разозлено прошипела она и стукнула меня кулачком в грудь. Я ойкнул и потер ушибленное место. Больно, блин, вот такой защитник у меня, одни травмы от нее, то нос, то ребра. Огляделся.

— А чего в кустах сидим?

— Интересные личности подъехали. Поэтому, кстати, я тебе препарат и вводила.

— Девочка вновь с любопытством выглянула, отогнув ветку, на дорогу и я с укором покачал головой. В разведчицы играет, вот ведь, Мата Хари небесная. Единственно, как бы шмайсер не достала и по колонне очередью не вдарила. Я тоже выглянул из кустов. Вдалеке виднелись два автомобиля, уже знакомый мне черный внедорожник, недалеко стояла желтая, похожая на такси, машина. Мы с Деф переглянулись, она подмигнула, указала на дорогу и превратилась в Митьку.

Я остановился около внедорожника и скрестил руки на груди. Трое мужиков в черных костюмах занервничали, один даже приложил палец к уху, похоже, внезапно заболело оно у него. Затем все быстро впрыгнули в машину и с визгом покрышек уехали.

— И это все? — Разочарованно спросил я в пространство.

— Никак нет. — Ответил мне невесть откуда вылезший человек в камуфляже и одну за другой открыл правые двери на остановившейся рядом желтой ладе калине. Я задумчиво посмотрел на ненастоящего Митьку и сел на переднее сиденье.

— Привет. — Сказали мне. Я поглядел на говорившего и офигел.

— Здрасте. — Выдавил я и на автомате выдал: — Как дела?

— Спасибо, хорошо. — Вежливо ответил собеседник. — Везде по Москве пасмурно, дождик, а здесь лето. Хорошо. Только в космосе бардак. То одни, заварившие на весь Ближний восток, кашу, спутник запускают, то другие на МКС говорят, что видели около станции голого мальчишку. Вот примерно такого, как вы с вашим другом.

— Лично я в трусах. — Я насупился.

— И я. — Подал голос Митька с заднего сиденья.

— Это они таблеток переели. — Выдвинул я рабочую гипотезу, вспомнив про простаивающие без дела навыки Шерлока Холмса. — Или гамбургером отравились. Американцы, они такие, вечно гадость всякую в рот тянут, а потом расстраиваются. Как малые дети, право слово. — Я гордо посмотрел на Митьку, он закатил глаза. Что не так то?

— А вот Вы что-то пропали из онлайна. — Крутя руль, собеседник, внимательно глядел на дорогу. Мы не спеша ехали на первой передаче по дорожке вокруг пруда.

— Пропали. — Подтвердил я, дабы что-нибудь сказать. Сюр впечатлял. — Дела. То, сначала то, да потом, всякое се. — Многозначительным тоном добавил я головной боли аналитикам, вынужденным после разгребать мой словесный понос.

— Дела, это хорошо. Особенно, когда сначала то, да потом... — Собеседник, посмотрел на меня и чуть улыбнулся. — А как у Вас со здоровьем? Что-то выглядите не очень.

— Болею. — Сердито ответил я. — Вообще-то, обычно я под два метра ростом, голубоглазый блондин. А что?

— Замечательно. — Легко согласился собеседник. — Так общаться было бы куда лучше. А то все смотрю на... — Собеседник покосился на меня. — И забываю, что сказать хотел. В такой ипостаси Вы смотритесь куда естественнее.

Дальше мы ехали молча. Митька сзади вежливо кашлянул.

— Да, слышу я. — Сердито ответил я. — Могла не напоминать. В общем... — Я вздохнул. — Сложились обстоятельства, затрагивающие все предыдущие договоренности.

"Не части!" Зашипел я на Деф. "Я за тобой не успеваю". "Повторяй в точности и не вздумай что-нибудь от себя добавить". Зашипела в ответ девочка. "Говори то, что велела моя Госпожа". Я принялся послушно повторять, играя роль то ли переводчика, то ли телефона. И кто им, спрашивается, мешает накручивать круги около пруда без моего присутствия? Я с завистью поглядывал на посапывающего во сне Митьку, вспоминал, что это, по сути своей, и есть та самая вредная девчонка и раздраженно хмурил брови, заставляя собеседника коситься на меня чаще, чем нужно. В конце концов, машина остановилась неподалеку от ребят и после обмена дежурными фразами я поспешно выпрыгнул из салона и решительно направился к дремавшей на травке Деф.

— Поговорить надо. — Нависнув над ней, как можно внушительнее произнес я.

— Говори. — Сказала она, не открывая глаз.

— Не тут. — Я посмотрел на беспокойно шевелящегося Кольку. Вот ведь... Предатель.

— А кто с вами в машине был? — Настя озабочено глядела вслед удаляющейся желтой ладе. — Мне показалось, будто...

— Показалось. — Митька повалился в травку рядом с ней, блаженно вздохнул. — Дорогу попросили показать.

— Сюда? — Настя совсем растерялась. Я раздраженно посмотрел на Деф. Вот что городит?

— Отсюда. — Объяснил я. — Люди заблудились, не знали, как из этой... самой... — я образно покрутил пальцами, — выбраться. Мы с Митькой объяснили.

— Какие люди? — Настя окончательно растерялась. — Водитель один в машине был, я видела.

— Остальные в это время просто воздухом дышали. — Я поглядел на шевелящиеся ветки кустов то тут, то там. Над верхушками деревьев с ревом пролетел боевой вертолет. Офигеть.

— Черная акула. — С непонятной завистью прокомментировал Колька и добавил: — Вырасту, в военные летчики на такой пойду.

Я потрогал нос. Не болит, и опухоль пропала, и милостиво ответил: — Пойдешь, если учиться хорошо будешь.

Колька засопел, больную тему я затронул. А вот нечего кому не попадя по носу бить, вернее, как раз, кому попадя. Вернее... Запутался что-то.

"Что ты хотел?" Не выдержала Деф. Она продолжала лежать с видом спящей царевны, нога на ногу, во рту травинка. "И отойди, солнце загораживаешь". Я отошел. Совсем спятила, загорает она, проекция орбитальная. Она открыла глаза, и столько злости в них было, что я отскочил подальше и с опаской прилег за Настей. Ну, ее, подальше буду, целее стану. "И правильно". Надменно подтвердила Деф. "Что хотел?" "Велосипед свой хотел". Недовольно подумал я. "Ты обещала". "Обещала". Лениво согласилась девочка. "И что?" Нетерпеливо спросил я. "Ничего". Ответила она. "Иди, ищи". "Это как это?" Опешил я. "Так это". Вредным голосом объяснила Деф. "Ножками". "И куда я пойду?" Я беспомощно огляделся, встретил задумчивый взгляд Насти. "Для начала прямо". Обрадовала меня противная девчонка. Я насупился. Молча, оделся.

— Ладно, ребят, пока. — Не глядя на них, пробубнил я и пошел, не разбирая дороги. "Не туда". Услышал я в голове недовольный голос и немного приободрился, поменяв направление. "Теперь теплее". Милостиво сообщил мой космический навигатор. "Вообще ничего говорить не буду!" Возмутилась Деф. Вот ведь... "А ты ко мне в голову так глубоко не лезь". Возмутился я в ответ. "Мало ли, о чем я думать буду. Может, я тебя..." Спохватился и мучительно покраснел. "Ну, ты и дурак". С чувством произнесла девочка, даже растерялась, вроде. "Еще раз меня голой представишь..." С угрозой начала она. А, нет, не растерялась, понял я, это она гневается. "И вовсе не тебя представил". Я споткнулся и чуть не упал. "Это я Госпожу представил. Да и не представил, а вспомнил, видел я ее такой, в зеркале. А так как Госпожа, это я сам, значит, ничего такого я и не представил". "Ты идиот". Ледяным тоном сообщила Деф. "А то". Согласился я. "Возьми правее". Я остановился на краю пруда. "Мне что, в воду лезть?" Нерешительно потоптался. "Велосипед, что, в воде, что ли?" "Не будь совсем уж дураком". Она, по-моему, даже травинку от негодования выплюнула. "Я тебе направление показываю, а куда идти, решай сам. Хоть вброд, хоть вплавь, хоть вокруг по берегу, мне все равно". Злится, догадался я. Подумаешь, представил раз всего, теперь крику будет... "Вот только попробуй". Угрожающе зашипела Деф, и я понял, все, дальше гнуть палку не стоит. Шарахнет еще током в какое-нибудь особо чувствительное место. "Шарахну". Пообещала девочка и я расстроился. А так прикольно бесится... "Ай!" Вскрикнул я. "Больно же!" "Это так, для профилактики". Невозмутимо сообщила она. "Чтобы не расслаблялся". "С тобой расслабишься, как же". Проворчал я сердито. "Долго еще?" "Если таким темпом, то да. Ты еще на пузо ляг и ползи". "Ты вообще на травке лежишь! Это я ногами по буеракам топаю". "Вот и топай". "Вот и топаю!" "Вот и топай!" Я в сердцах плюнул, вышел на дорогу и едва не врезался лбом в стоявшую знакомую желтую машину.

— Может, подвести? — Спросил через опущенное стекло знакомый голос.

— А то. — Радостно согласился я, запрыгивая на переднее сиденье.

— Тебе куда? — Спросил водитель. Я задумался. Махнул рукой, показывая направление. — Туда.

— Совсем как Европа. — Сказал он, выруливая на главную дорогу. — Направление им указали, а что под ногами, не показали. И бредет она, спотыкается. Вот, к примеру, те, другие, развернули войну в Сирии. И что?

— Что? — Спросил я.

— А то. — Весомо ответил он. — Устроили бардак, а расхлебывать придется Европе. И что будет?

— Что? — Вновь спросил я.

— А то. — Вновь ответил он. — Взвоют там от потока мигрантов, а штаты к себе беженцев не пустят. Запад есть запад, восток, есть восток, и им не сойтись. Знаешь, кто сказал?

— Киплинг. — Гордо ответил я.

— Молодец. — Похвалили меня. Еще бы, я теперь со своим новым даром такие чудеса в школе творить буду, директриса зарыдает, прямо. От счастья, в смысле.

— Куда дальше? — Спросил Водитель. Я сверился с внутренним компасом в виде пальчика Деф, лениво указавшим вправо, и махнул туда рукой.

Рядом раздраженно засигналили, со мной поравнялось открытое окно иномарки и красное от гнева лицо заорало, страшно вращая глазами: — Ты куда прешь, быдло убогое?!

Откуда-то слева выскочил черный внедорожник и подрезал соседнюю машину, заставив остановиться. Мы продолжили неспешное движение, а я через заднее стекло увидел второй внедорожник, подперший иномарку сзади и людей в черных костюмах, шустро тащащих дико орущего водителя прямо через открытое окно. Что было дальше, я за мелькающими спинами не разглядел.

— Стоп хам в действии. — Невозмутимо прокомментировал Собеседник. — Куда теперь?

— Туда. — Я махнул в очередной раз.

Спустя энное количество времени мы подъехали к все тем же полузаброшенным гаражам, стоящим вперемежку с сараями. Там, где я очнулся вчера утром, где обнаружил лаз во Второе Метро, встретил обретшую телесность Деф, и за велосипедом, опять-таки, приехал сюда же. Почему я не удивлен?

— Куда теперь? — С любопытством поинтересовался Водитель, крутя руль в проезд между гаражами.

— Где-то тут. — Ответил я, с интересом разглядывая указательный палец Деф, плавно поворачивающийся перед внутренним оком против движения машины. 'У тебя на пальце маникюр'. Обвиняюще заключил я. 'И что?' Недовольно ответила девочка. 'Имею право'. 'Так почему ты не делаешь себе такой же, как у Госпожи?' С непониманием поинтересовался я. 'У нее такие узоры и вензеля, загляденье, просто. А некоторые, еще и светятся'. 'Ты совсем дурак?' Деф даже постучала по лбу, то ли себе, то ли мне, не понял. 'Это не просто узоры, это руны с описанием Древа моей Госпожи, а те, которые светятся...' 'Да фиг с ними, с рунами'. Нетерпеливо перебил я. 'Что за Древо такое? Смотрел я тут недавно фильм про эльфов, так у них было такое древо...' 'Генеалогическое древо, показывающее место отдельной особи в иерархии Семьи'. Я помолчал, размышляя о полученном знании. Это как у дворян, что ли? Снизу основатель, Рюрик, сверху все остальные, у кого денег на положительные исторические запросы хватило. 'Не так, но верно'. Величественно подтвердила девочка, и я в очередной раз глубоко задумался над сказанным ей. Если не так, как может быть верно? Бред, какой. Однозначно, надо ее какому-нибудь знающему программисту показать, вот только где найти такого, что не убежит с дикими воплями?

— Я не мешаю? — Кротко поинтересовались у меня.

— А? — Я растерянно огляделся и нашел себя сидящим в желтой Ладе-Калине. — О, простите. — Я стушевался. — Задумался.

— Наоборот, очень рад. — С какой-то непонятной интонацией ответил Собеседник. — Мы приехали? — Я огляделся, посмотрел на строго указывающий вперед пальчик Деф и кивнул.

— Вот и замечательно. — Обрадовался Водитель и открыл свою дверь. — Воздухом подышим, разомнемся. Не возражаешь? — Я пожал плечами, старательно вызывая вредную девчонку, но ее опять, как всегда в критических ситуациях, след простыл. Сбежала она, причем, именно в тот момент, когда особенно нужна. Почему я не удивлен?

— Куда пойдем гулять? — Спросили меня. Я посмотрел внутренним взором на перст Деф, указывающий на дверь одного из гаражей.

— Сюда.

Собеседник дернул ручку, сообщил: — Закрыто. — И вежливо постучал.

— Кто? — Хрипло спросили оттуда.

— Я. — Коротко ответил он.

За дверью заворчали на предмет невнятных ругательств и загремели засовами. Я проникся уважением. Судя по количеству запоров, нам должна предстать пещера Али Бабы со всеми ее сокровищами и лампой с джинном в придачу. Хотя, спохватился я, джинн у меня уже есть, взбалмошный, правда, и надменный, но вполне себе хорошо функционирующий, иногда, даже слишком. Дверь приоткрылась и мой товарищ по походу за имуществом потянул ее на себя, едва не выдернув стоящего за ней человека, точно улитку из раковины.

— Ты что творишь? — Возмущенно заорал тот, но забулькал, подняв глаза.

— Разрешите войти? — Кротко попросил входящий, отодвигая привратника в сторону и проходя внутрь. Я тихонько скользнул следом. Гараж и, правда, был похож на сокровищницу Али Бабы, но современного. Чего там только не было: и велосипеды, и скутера, и мотоциклы, байки, как их по-новому кличут. В углу даже притулился четырехколесный монстр, квадроцикл, вспомнил я. В другом углу громоздилась куча скейтов, а по стенам гирляндами висели мотоциклетные шлемы, вперемешку с велосипедными. В третьем углу стоял стол, заваленный магнитолами, под ним складировались детские кресла. В четвертом углу за таким же столом заседала компания из трех мужиков весьма уголовного вида, к ним мой Собеседник и направился.

— Добрый вечер. — Сказал он и добавил: — Не для всех, он, конечно добрый, особенно в свете вскрывшихся обстоятельств.

У одного из компании выпал из пальцев стакан и со звоном покатился по столешнице.

— Все, белочка пришла. — С детской обидой проговорил он.

— Это не белочка, это я к вам пришел, — возразил вошедший и представился: — Владимир Владимирович, будем знакомы.

— Да ладно, — не веря, сказал другой и потер глаза. Прищурился, вгляделся в оратора и принялся ожесточенно тереть глаза.

— Вы тоже его видите? — Спросил третий и показал соленым огурцом. Двое приятелей судорожно кивнули.

— Владимир Владимирович, этот сбежать хотел. — Пробасили от двери. Двое автоматчиков в масках, бронежилетах и касках внесли скорбно поджавшего ноги привратника и аккуратно поставили возле стола с пирующими, после чего козырнули и ушли, осторожно прикрыв дверь. Наступила тишина, даже Третий не решался жевать торчащий изо рта огурец. Владимир Владимирович тем временем с интересом изучал собранную богатую коллекцию. Я вспомнил о цели нашего нашествия и осторожно, боком, как крабик какой (сразу Кольку, предателя, вспомнил), задвигался в сторону велосипедов.

— Интересная у вас тут коллекция подобралась. — Заметил посетитель. Коллекционеры дружно закивали. — Долго, наверное, наживали.

Тут согласие не наблюдалось, кто радостно кивал, кто, наоборот, отрицательно мотал головой. Я заглянул в ряды велосипедов. На рынке их бывает меньше. И где тут мой?

— Чеки, квитанции, документы на право собственности, разумеется... — Спрашивающий сделал мхатовскую паузу, в зале от волнения громко хрупнули огурцом.

— Да проглоти ты его быстрее... — Раздался возмущенный шепот из зрительских рядов. Гулко булькнуло. Зрители облегченно вздохнули и вновь замерли под впечатлением момента.

— Есть? — Закончил реплику актер, и я едва не зааплодировал, но вовремя спохватился и посмотрел на реакцию за столом. За ним наблюдалось все то же разброд и шатание, кто радостно кивал, кто в отказную мотал головой.

— Или нет? — Добавили интригу на сцене. Благодарные зрители, или второстепенные герои, не знаю, с пылом отреагировали. Только теперь они производили обратные движения: кто раньше с жаром соглашался, сейчас старательно тряс головой.

— И как мне с вами быть? — Словно Шекспировский герой, крутя перед собой мотоциклетный шлем, вопросил Актер. Я даже подумал, он сейчас добавит: 'Быть или не быть'.

— Понять и простить. — Робко предположил кто-то из четверки, и они хором проговорили, словно год репетировали: — И отпустить.

— Отпустить... — Главный актер на сцене одного актера и пяти зрителей поставил шлем на стол и задумчиво приложил руку ко лбу. 'Вот!' Мысленно прошипел я своему организму. 'Просто приложить руку ко лбу, и все, и нечего тереть. Вот как оно правильно выглядит'.

— Есть вариант. — Задумчиво сообщил Актер и в зале раздались облегченные вздохи. — Но, скажу сразу, от вас требуется полное осознание своей вины и искреннее раскаянье в совершенных проступках.

— Это мы, да, — с жаром согласился кто-то за столом. — Ежели раскаяться и прочее, это мы запросто...

— Все нажитое непосильным трудом, разумеется, необходимо вернуть законным владельцам. — Добавил Оратор. Слушатели призадумались, кто-то растерянно зачесал затылок. — Сложно такое сделать. — Произнес Третий, остальные дружно покивали. — Где же теперь всех владельцев найти...

— Трудности закаляют. — Ответил Собеседник. — Если бы мы, в свое время, побоялись трудностей...

— Так не в том дело, начальник, — с глубокой тоской заявил Третий. — Сколько ничейного имущества тут, и не сосчитать. Вот, к примеру, где теперь владельца, да хоть вон того лосипеда найдешь, ежели он бесхозный в сараях валялся? — И он указал на нас с двухколесным другом, горячо обнимающихся в противоположном углу. Я загородил собой с таким трудом найденную пропажу.

— Тут, похоже, владелец нашелся. — Задумчиво прокомментировал Актер, и я горячо закивал, с нежностью погладив железного друга по кожаному седлу. — Вот так и остальных хозяев, если постараетесь, найдете. Разумеется, есть и второй вариант. Если вы не согласны с моим предложением...

— Не, не! — Хором загомонили коллекционеры, поняли, что звучит двусмысленно и с жаром загалдели: — Да, да, согласны, начальник, в натуре!

— Вот и хорошо. — Согласился Начальник, достал простой кнопочный телефон, показал нам его и застенчиво улыбнулся: — Столько всего интересного Эдвард рассказал, не представляете. — Приложил телефон к уху: — Алло, Владимир Александрович, добрый вечер. Тут я познакомился с весьма интересными людьми вашего профиля... Да, как тогда. — Говорящий коротко хохотнул и весело покосился на враз притихшую компанию. — Пожалуйста, проследите, чтобы все нажитое непосильным трудом было возвращено законным владельцам. Что, говорите? Если?.. — Обладатель кнопочного телефона посмотрел на тихо шепчущуюся компанию. Они разом замолчали и обворожительно, по их мнению, щербато заулыбались. Я вздохнул. М-да, до Деф им как до Луны на воздушном шаре. И чего она хочет меня туда отправить, с тоской подумал я, и, главное, на чем, корабля то нет? Хотя, теперь, как раз не на чем, сообразил я, и приободрился. 'Особо не надейся'. Холодно пресекла девочка мои надежды. 'Полетишь, как миленький'. Да, чтоб тебя, раздраженно подумал я, опять вылезла.

— Если нет, — продолжил Собеседник, — то действуйте со всей строгостью закона. Да, как с Абрамычем, царствие ему небесное. Хотя, нет, хватит, и на этом поцарствовал. Да. До связи. — В полнейшей тишине владелец кнопочного телефона убрал его в карман и улыбнулся. Четверка пришибленно молчала. — Ну вот. — Весело сказал он. — Ваш вопрос решен на самом высоком уровне, если что, смело идите на Петровку тридцать восемь, спросите Владимира Александровича, на входе, скажете, что от меня, пропустят без вопросов. А через месяц... — Собеседник обвел взглядом вокруг и поправился: — через два, обо всем отчитаетесь. Договорились?

Компания вяло загомонила в том духе, что да, мол, век воли не видать. Я выкатил радостно тренькавшего друга на улицу.

— Какие милые люди. — Произнес Собеседник. — Если бы весь криминалитет был такой, мы искоренили бы преступность уже к две тысячи семнадцатому году. Что ж, мой маленький друг, рад помочь. — Я пожал его ладонь. Он сделал вращательный жест пальцем и все вокруг зашевелилось. От стен гаражей и с их крыш отделились сливавшиеся ранее с ними силуэты, из кустов вышли несколько бойцов с тёмно-зелёными ростовыми щитами.

— Подбросить до дома? — Предложил мне Собеседник.

— Нет, спасибо. — Я с нежностью погладил двухколесного друга. — Я верхом.

— Как знаешь. — Ответил Собеседник и посмотрел вверх. — И я верхом. Вернее, верхом. — Он сделал ударение на другом, первом, слоге. — А то, понимаешь, воскресенье, вечер. А так без пробок до Кремля доберусь.

В это время несколько человек в синих комбинезонах с надписью 'Росавиация' прикрепили к колесам желтой машины какие-то штуки с широкими ремнями. Я тоже посмотрел наверх, услышав приближающийся гул. Он все нарастал, пока я не зажал уши ладонями. Собеседник помахал мне рукой и сел в машину. Из-за крыш гаражей выплыл монстроподобный вертолет, Ми-26, вспомнил я недавно виденную передачу, и завис над нами, опуская раскачивающийся трос с крюком на конце. Я прикрыл рукой глаза от пыли, прищурившись, наблюдая, как люди в синих комбинезонах цепляют широкие ремни к тросу вертолета, машина отрывается от земли и поднимается все выше, а затем теряется за кронами деревьев. Вроде, фильм я какой-то советский смотрел, там нечто похожее было, хотя, отнюдь не в таких масштабах.

— Тебя проводить? — Я оглянулся. Рядом стоял человек, с закрытым зеленой маской лицом и камуфляже. Я осторожно потрогал пятнистый автомат на его груди. — Хочешь стрельнуть? — Человек весело подмигнул.

— Да ладно. — Я печально вздохнул. — Не дадите же.

— Отчего же? — Не согласился он. — Вон та стена толстая, можешь пальнуть в нее.

— А давай! — Загорелся я.

— Спорим, что в десятку не попадешь? — Предложил владелец автомата.

— Сколько раз? — Деловито уточнил я, вспомнив недавние подвиги в боулинге.

— Да хоть раз из рожка.

— Идет. — Согласился я.

Обломком красного кирпича на когда-то покрашенной в белый цвет стене был нарисован многослойный круг с небольшим пятнышком в середине. Это и была десятка, как сообщил мне человек в камуфляже, протягивая автомат. Я с почтением взвесил его в руках и тщательно прицелился.

— Не стреляет. — Сообщил я чуть погодя.

— Разумеется. — Подтвердил владелец. — Он на предохранителе.

Я повертел оружие. 'Деф!' Взмолился я. 'Помогай!' Автомат дернулся у меня в руках и выдал длинную очередь, причем, если он висел в воздухе неподвижно, то я, держась за него, трясся, будто отбойный молоток. Я испуганно сунул оружие владельцу.

— Я случайно. — Оправдался я.

— Всем бы так случайно... — Он вглядывался в затянутую пылью стену гаража. Я следом за ним подошел к мишени и увидел раскрошенную многочисленными попаданиями сердцевину.

— В десятку. — Сказал я. 'Деф, спасибо'. Она пренебрежительно хмыкнула.

— В десятку. — Подтвердил человек в маске.

— Жаль, не поспорили ни на что. — Посетовал я.

— Хочешь, гранату подарю? — Предложил человек в камуфляже.

— Да ладно... — Я растерянно посмотрел на него.

— Держи. — Порывшись в амуниции, он протянул мне ребристый шар. Я испуганно перевел взгляд с подарка на дарителя. — Не бойся. — Он хохотнул. — Учебная.

— Спасибо. — Я покачал ее на ладони. В карман она вряд ли влезет, а нести в руке, за террориста примут, еще, чего доброго. 'Деф, убери'. Попросил я. Граната исчезла. Человек с автоматом присвистнул. — Ничего себе, парень. А что еще ты можешь?

— Все. — Горделиво ответил я и замялся. — Ну, или почти все.

— Да ладно. — Не поверил он. — А можешь, к примеру...

'Нам пора'. Ледяным голосом приказала Деф.

Я вверх ногами взмыл в небо и с огромной скоростью полетел невесть куда. 'Велосипед!' Отчаянно взвыл я. 'На месте твой велосипед'. Надменно ответили мне. И что она постоянно злится ни с того, ни с сего, спрашивается? Чумичка. 'Кто?!' Грозно заорала девочка. 'Никто'. Кротко ответил я. 'Тебе послышалось'. И, слыша ее сердитое сопенье, добавил: 'Умничка, я сказал'. Деф еще немного посопела, но чувствовалось, оттаяла. И я решил закрепить успех. 'Умница, красавица, прямо словами не передать, какая'. Деф фыркнула, но, видно было, моя лесть ей понравилась. 'Друга моего железного вернула'. Продолжил я. 'Это да'. Милостиво согласилась она. 'И с Владимир Владимировичем ты здорово придумала'. Добавил я. 'То есть?' Девочка напряглась. 'Нет, тогда, в парке, это он был, однозначно', согласился я, 'а вот потом, когда он якобы меня подвез, и в гараже, ну никак на себя не похож. Зато сцену с вертолетом, ты придумала бесподобно, грандиозно, прямо. Интересно, это только я видел, или кто еще?' 'Ну, ты и дурак'. В бесконечный раз уверенно заявила девочка. 'Что не так-то?' Оскорбился я. 'А я думаю', ехидно продолжила она, 'что это ты с типом в маске разговорился, да еще из автомата популять захотел. А ты, получается, решил, они все ненастоящие?' 'Ну, да'. Растерянно подтвердил я. 'Где это видано, чтобы президент лично бандюков отчитывал и на путь истинный наставлял?' 'Вот здесь и видано. Если бы он так не делал, половина олигархов сидела бы'. Деф, подумала и добавила: 'Или в Лондон сбежала'. 'Да ладно?' Не поверил я. 'И мне вот так запросто дали пострелять? А если бы я шлепнул кого ненароком?' 'Так и попрятались все кто куда, когда ты автомат в руки взял. А Пал Палыча сейчас полковник слюной всего забрызгал. А что, орет он, ежели бы этот мелкий засранец вертолет с президентом сбил?' 'Какой еще засранец, да еще и мелкий?' Я обиделся. 'Давай, сделай с ним то же самое, как с тем типом с кривым носом в боулинге'. Девочка довольно хмыкнула. 'Готово. Глаза выпучил и за гараж убежал'. 'Погоди'. Я задумался. 'Ты сказала, того, кто мне пострелять дал, Пал Палыч зовут'? 'Совершенно верно'. Подтвердила она. 'Павел Павлович Синицын, майор ГРУ, три года работает под прикрытием в твоей школе учителем физкультуры. Восемь рапортов о переводе написал, надоел ты ему хуже горькой редьки. Как я его понимаю'. 'Пал Палыч, точно!' Я обрадовался. 'То-то я смотрю, прищур знакомый, как тогда, когда он меня упражнениями изводит. А как ты все это про него узнала?' 'Он сам сообщил'. Деф хихикнула, и я услышал рев Пал Палыча, теперь его не узнать было невозможно: 'Да чтоб я, Павел Павлович Синицын, майор ГРУ, еще три года ржавел физкультурником, да лучше я себе сеппуку сделаю! Я сейчас девятый рапорт напишу, и пусть попробуют мне его не подписать!' 'Он'. Довольно подтвердил я. 'Он каждый раз так орет, когда меня по канату лезть заставляет'.

Я подумал. 'Постой. Опять нестыковки. Майор ГРУ и во всеуслышание орет на улице, ладно, не на улице, но, все равно, разглашает секретные сведения. Это как?' 'Там Краснуха четыре работает, разрабы обрадовались удачному случаю и обкатывают ее в приближенным к боевым. И я немного помогла, так что записать на телефоны и прочее не получится, даже телевизоры не работают. Вот Пал Палыч и обрадовался'. 'Чему обрадовался?' С опаской спросил я, вспомнив его требование, пробежать стометровку за пять секунд. 'Обрадовался соскочить с режима особо-особо секретно и вновь вернуться в родной и обычный отряд по устранению особо злокозненных врагов'. Я почесал лоб. 'Это он назад просится, со сложного задания на простое?' 'Ну да'. Радостно ответила Деф и недоуменно спросила: 'А что такого?' 'Ничего'.

Я вспомнил бесконечно раз слышанный рассказ физкультурника, как он ушел из сборной страны по биатлону. Во время последних его международных соревнований коварные западные коллеги подмешали ему в чай допингу, после чего он впал в боевой режим берсерка и подстрелил в десятку всех спортсменов стран членов НАТО. Как он их отличал, не знаю, после на лыжах пересек Финскую границу и скрылся в лесах, где два месяца наводил ужас на тамошних любителей покатушек по зимней природе, заставляя их соревноваться на спор в беге на лыжах с препятствиями и изымая проигранные еду и теплые вещи. Мы каждый раз смеялись до упаду, но какая-то история, действительно, была.

Деф помахала мне рукой, и я выбрался из кустов, катя рядом двухколесного друга.

— Ты где его взял? — Удивился Колька.

— Домой пришлось срочно сбегать, а обратно я на нем для скорости. — Ответил я предателю.

— Леш, дай прокатиться. — Попросила Настя.

— Держи. — Я помог ей сесть, придержал во время разгона. Она неуверенно запетляла по дорожке. Деф фыркнула. Мы с Колькой с упреком посмотрели на нее.

— Настя совсем недавно на велике ездить учится. — Пояснил он.

Девочка хотела что-то сказать, но посмотрела на меня и промолчала.

— Что? — Неприветливо спросил я. Зная ее несносный характер, нетрудно предположить, кроме гадости в сторону Насти ничего другого мы не услышим.

Деф обворожительно улыбнулась и кивнула вслед девочки. — Замечательно у нее получается. Я бы не смогла так быстро научиться.

Вот ведь хамелеон, раздражено подумал я и получил в ответ обозленный взгляд. Как теперь жить, тоскливо подумал я, даже мыслить свободно не дают. Цензура в мозгах, золотая мечта любого диктатора. Я со злостью посмотрел на Деф. Диктаторша космическая. Он поглядела не менее агрессивно.

— Вы чего? — С опаской спросил Колька и немного отодвинулся.

— Все хорошо. — Деф ласково ему улыбнулась, взяла под руку, и они пошли по дорожке.

"Бе-бе-бе, телячьи нежности". Как можно противнее подумал я. Важно вышагивающая впереди девочка и ухом не повела. Я печально вздохнул. Вот как так? Достает меня своим вниманием, мне вешаться хочется, а игнорирует, тоже не по себе. Что такое? Непонятно.

'Гормоны в тебе играют'. Ехидно произнесла Деф. 'Да?' Я задумался. 'Так стабилизируй'. 'Вот еще'. Она пренебрежительно фыркнула. 'Обойдешься. Если я диктаторша, буду поступать, как считаю нужным. А я хочу, чтобы ты помучался'. 'Вот ведь ты...' Разозлено подумал я. 'Кто?' Холодно спросила девочка. Я промолчал. У узника во власти палачей лишь тело, а у меня и разум. Как жить? 'Эко тебя плющит'. Изумилась Деф. 'Ладно, стабилизирую'. Мне стало легко и спокойно, и я прогулочным шагом отправился следом за ребятами.

Глава 8. День второй. Ночь.

Мы с Деф сидели, свесив ноги, на самой верхней площадке Останкинской башни.

— Что ты хотела сказать? — Спросил я. Ощутимо раскачивало и мне пришлось держаться за холодные и влажные стойки ограждения. — Что за очень важное? Неужели, — я ехидно улыбнулся, — в любви хочешь признаться?

— Еще чего. — Девочка хмуро смотрела вдаль. — Не дождешься.

— Разумеется. — Я заулыбался еще шире, прямо до ушей. — Ведь это с Коляном у вас теперь любофф.

— Дурак. — Она мрачно посмотрела на меня. — Хватит паясничать.

— Для тебя стараюсь. — Обиделся я и встал, слишком жестко сидеть на голом металле. Деф молчала, молчал и я, хотя, признаться, происходящее стало напрягать. Я вежливо покашлял. Потом еще. Затем закхекал, как только смог. Ноль эмоций, она просто сидела и смотрела на закат. Да что ж так-то, может, сглючило у нее, вот система и зависла? Да нет, дышит, тонкие ноздри шевелятся, похоже, запахи запоминает, и зрачки двигаются, пусть и едва-едва. Тогда что? Обиделась, внезапно догадался я, хотя совершенно не понял, почему.

— Почему. — Медленно произнесла девочка. Во, заработало, обрадовался я. — Почему? — Переспросила она, с непонятным выражением улыбнулась, тряхнула развивающимися на теплом ветру волосами и одним легким, грациозным движением оказалась стоящей рядом со мной.

— Пусть весь мир подождет. — Торжественно сказала она и плавным движением очертила ладошкой затянутый осенней темно-серой марью горизонт с небольшим окошком в пылающее от уходящего солнца небо. — У нас есть уйма времени полюбоваться закатом. Смотри, как красиво.

Точно, спятила, раздраженно подумал я, а то я закатов не видел. Недовольно покосился на девочку, с мечтательным выражением смотрящую вдаль и с печальным вздохом оперся рядом с ней на перила. И тут краем глаза, как раньше подглядывал за Деф, я увидел, как у нее там, среди огненно-алых облаков прекрасный принц во имя ее побеждал злобных драконов. Звучала музыка, били барабаны, и он на белоснежном единороге въезжал в ее город, чтобы склонить перед ней колено и попросить ее руки. Деф походила на впервые раскрывшийся розовый бутон, и среди его многочисленных лепестков, состоящих из прекрасных замков, бесконечных цветочных полей и пенного прибоя, там был и он. Закат. Разноцветные шапки пышных облаков, бьющие в зенит алые лучи, яркие звезды, вспыхивающие на темнеющем небе и теплый, напоенный прекрасными ароматами, ветер. Распростертые руки с длинными рукавами и шаг вперед, со скалы над теплым морем, и полный восторга полет над солеными брызгами волн навстречу солнцу. Никогда не думал, что Деф такая... романтичная. Думал, электрошокер в задницу, это ей и весело и смешно. Перед принцем на белом единороге я выглядел столь жалко и убого... Даже не так. Как если бы старый, оборванный, вонючий бомж с ромашкой в руке пришел делать предложение и застал перед домом суженой сына олигарха, молодого и перспективного, выходящего из длиннющего белого лимузина. И что делать этому неудавшемуся жениху, куда засунуть ромашку...

— Правда, красиво? — Спросила девочка, не отрывая завороженного взгляда от бушующих красок.

— Еще как. — Сдавленно подтвердил я. Какой же я дурак. Правильно она говорила, а я воспринимал лишь как фигуру речи, просто обзывательство. А это оказалось не обзывательство, это диагноз. Я вытер глаза, похоже, начался дождь и вскинул лицо к темному небу, безуспешно сдерживая катящиеся слезы. Какой же я дурак и насколько я не достоин ее, даже смешно представить. Небольшое окошко с темно-синим небом над головой с разгорающимися звездами строго смотрела на меня. 'Прости'. Подумал я. 'Прости. Я не знал. Я не думал, что ты...' 'Это все не важно'. Деф беспечно улыбалась, глядя на закат. 'Пойдем домой?' Жалобно попросил я. 'Можно, я попрошу тебя об одной вещи?' Не отводя глаз от короткой бордовой полоски на горизонте, произнесла она. Я поспешно вытер лицо и кивнул. 'Давай побудем здесь'. Девочка улыбалась, и от ее улыбки мороз драл по коже. 'Тут так... спокойно'. Добавила она. 'Разумеется'. Я надсадно прокашлялся. 'Если ты хочешь...' 'Спасибо. Кстати, мне надо передать тебе, я обещала, хотя это не важно'.

Она замолчала. Я терпеливо ждал. Деф чуть сморщила носик и медленно заговорила:

— У меня к тебе послание от Игрока, в чей игровой процесс ты так беспардонно влез. Велено передать дословно: даже если ты восстановишься, из Игры ты выбыла безвозвратно.

— О, как, послание для Госпожи. — Удивился я, вытер глаза, сел, свесив ноги, и благодарно улыбнулся, почувствовав под собой мягкую подушку.

— Моя Госпожа повела нечестную игру. — Девочка перевела странно блестящий взгляд на загорающиеся под ногами огни. — И попыталась получить преимущество с помощью запрещенных методов. И, как пойманный с поличным шулер, понесла наказание. Впрочем, это не важно. — Она вытерла ладошкой скатившиеся слезы. Я растерялся. Сколько знаю Деф, впервые вижу ее плачущей, если не считать наказания Госпожи. Хотя, если подумать, сколько я ее знаю? Сутки? Двое? — Давай еще посмотрим. — Попросила девочка и села рядом. — Ведь красиво, правда?

— Красиво. — Подтвердил я.

— Врешь ведь. — Она попыталась улыбнуться.

— Вру. — Согласился я. Она покачала головой и доверчиво положила ее мне на плечо. Я неуверенно помедлил и слегка ее приобнял.

— Хорошо. — Мечтательно сказала Деф, глядя на догорающий в разрыве облаков закат. — Вечность бы так сидела.

— Это да. — Согласился я. Девочка фыркнула и ткнула меня кулачком в бок.

— Это да. — Передразнила она. — Будто я не знаю, о чем ты сейчас думаешь.

— О чем? — Я мучительно покраснел.

— О том, как бы поскорее сбежать отсюда и завалиться на своем любимом диване с пультом в руках.

— Ну да. — Облегченно согласился я. — Вернее, вовсе нет.

Деф весело посмотрела на меня, мы одновременно фыркнули и рассмеялись. Успокоившись, она вновь положила мне голову на плечо, а я, осмелев, приобнял ее покрепче.

— Но, но. — Строго произнесла девочка. — Давай без глупостей.

— Давай. — Покорно согласился я. Она чуть повернула голову, взглянула мне в лицо и прыснула. Я насупился. Опять издевается.

— Ты такой серьезный. — Сказала Деф. — Такой важный из себя, даже щеки надул.

— Да ну тебя. — Обиделся я. Девочка вновь засмеялась и пошевелила головой, поудобнее устраиваясь на моем плече. От ее волос чудесно пахло, я осторожно зарылся в них лицом.

— Ты мне носом дырку проткнешь. — Пискнула Деф. — Щекотно же.

Я со вздохом убрал лицо и чуть отодвинулся. Она легким движением прислонила ладошкой мою щеку к своей макушке, слегка меня приобняла и глубоко вздохнула.

— Тебе хорошо? — Глядя на догорающий сквозь дождливую хлябь закат, спросила девочка.

— Еще как. — Подтвердил я, чувствуя мурашки по всему телу.

— Вот и хорошо. — С непонятной интонацией произнесла девочка. — А теперь спи.

Я запоздало понял, что мне в очередной раз что-то ввели. Хорошо хоть, не через так называемые 'медицинские процедуры', последнее, что успел подумать я. А может, и жаль? И самое последнее, я краем глаза увидел, как беззвучно плачущая Деф целует меня в лоб и, обняв, ложится рядом. Вокруг вспыхивает огонь, и мы на лодке плывем навстречу... Чего? Я не понимал, но чувствовал, насколько это важно.

Поднимись кто-нибудь на шпиль Останкинской башни, увидел бы, как на становившемся все более холодным ветру сидят мальчик и девочка и неподвижно смотрят на догорающий закат.

* * *

— Леша, ау! — Меня тормошили, хлопали по щекам.

— А? — Я заторможено огляделся. — Где я?

Дул пронизывающий ветер, было холодно, моросило, под ногами горели разноцветные огни.

— Я бы сказала, но вежливость не позволяет! — Возбужденно сказали рядом. — Да посмотри ты на меня!

Мне повернули голову и звонко чмокнули. Рядом сидела девочка, чем-то на Мальвину из музыкального фильма похожая, только взрослее, и волосы почему-то не голубые, а черные. А красиво они у нее на ветру развиваются, прямо как в рекламе. Я заморгал, медленно приходя в себя. Дежавю какое-то. Опять она мне что-то ввела, будь она неладна. Б-р, ну и холодища... Деф нетерпеливо дернула меня в очередной раз.

— Что со мной было? — Я потер лоб. — Да сделай же потеплее, в конце концов! Холодно же.

— Холодно? Значит, еще живой! — Она выглядела такой радостной, что мне стало страшно.

— Не уверен. — Проворчал я, пытаясь скрыть испуг. — А что?

— А то. — Лицо девочки внезапно сделалось жутко торжественным. — Ни тебе, ни мне никогда не понять всю картину происходящего, как не может ее понимать муравей, во время футбольного матча ползающий в траве стадиона, хотя он и может повлиять на игру, укусив за ногу одного из участников. Аналогия ясна?

— Чего ясна? — Я опасливо отодвинулся и зябко потер плечи. Совсем спятила, похоже, хоть и тепло стало. — Какая еще аналогия?

— Нам сделали предложение. — Еще торжественнее сказала Деф и распахнула глаза на все лицо. — Вернее, тебе. Вернее, я должна сделать тебе предложение. Вернее... — Девочка замолчала, запутавшись окончательно, чем сильно нарушила мое впечатление от момента. Я закрыл рот и задумчиво почесал мочку уха. — Замуж за меня хочешь? — Уточнил я и запоздало сообразил, как долго отсюда падать. Деф растеряно хлопнула глазами. — Я? — С недоверием спросила она.

— Ну да. — Подтвердил я, окончательно потеряв инстинкт самосохранения. Все дело в препаратах, что мне ввели в организм, догадался я. Я в неадеквате и за слова и поступки не отвечаю, по крайней мере, хочу в это верить.

— Я подумаю. — Девочка поправила платье и застенчиво улыбнулась. — Может быть, лет через десять...

— Ты чего? — Опешил я. — Я ведь пошутил!

— Такими вещами не шутят. — Деф назидательно покачала пальчиком перед моим носом. — Предложение сделано, вопрос рассматривается.

— Да ну тебя! — Я обиделся, только сейчас сообразив, что она надо мной издевается. Актриса погорелого театра, блин. — Лучше объясни, что за предложение такое?

Девочка случайно, или умышленно отвернулась так, что я не видел ее лицо и тихо заговорила: — Дело в том, что по сложившимся традициям Игры спустя полные сутки после Падения Игрока в полночь другие захотят расправиться с ним. В нашем случае, с тобой. И время почти истекло.

— Но ведь ты... — Я обеспокоенно посмотрел на нее. — Ты же защитишь меня?

— В процессе низвержения Игрока... — Деф остановилась, бурно дыша. Чуть успокоилась, и продолжила: — я понесла такой урон, что выстоять против сущностей других Игроков не сумею. Извини. — Она присела рядом и взяла меня за руку. — Не подумай, будто я бросаю тебя. После гибели подопечного погибает и его спутник, так что все честно.

— Честно. — Прошептал я. — Значит, все? Приплыли? Что же ты раньше молчала?

— Я узнала это совсем недавно. Тот Игрок, в чей игровой процесс ты влез, предложил помощь.

— Какую помощь? — Я посмотрел на девочку.

— Ты примешь его Знак и будешь под защитой.

— Я, или мы? — Уточнил я.

— Мы. — Тихо ответила Деф. — Ты и я.

— Так в чем же дело? — Радостно удивился я. — Я принимаю знак, и мы...

У меня по телу побежали крошечные пузырьки, они поднимались от ступней ног и пальцев рук и, соединившись в груди, кипящей волной хлынули в голову. Боли не было, наоборот, безграничный восторг, перемешанный с испугом. Больше всего напоминало ощущения на американских горках, но во много раз сильнее. Не знаю, сколько это продолжалось, но придя в себя, увидел Деф, с интересом заглядывающую мне в лицо.

— Ты как? — Спросила она.

— Не знаю. — Честно ответил я. — Очень странно себя чувствую. Перед глазами пятна и в ушах шумит. Так и должно быть?

— Наверное. — Девочка неуверенно пожала плечами.

— Понимаю, что Знак теперь на мне. — Печально произнес я и шумно выдохнул, вспомнив ощущения. — А теперь расскажи, что хочет от меня твой таинственный Игрок?

— Какой Игрок? — Деф подозрительно нахмурилась.

— Э... — Я почувствовал себя стоящим у школьной доски, не имея понятия о предмете. — Тот, который нам помощь предложил. — Выкрутился я и победно посмотрел на девочку. Она в ужасе прижала ладошки к щекам.

— Ты что, даже не понял, от кого Знак принял?!

Теперь и мое состояние было близко к панике.

— Так ведь нам полный пипец наступал. — Заговорил я в свою защиту. — Я и не помню толком, что ты тогда говорила, единственное, ты сказала, он нас защитит. Можно подумать, были другие варианты.

— Варианты есть всегда. — Жестко произнесла Деф, я даже ее не узнал, так изменились ее черты лица, став острыми и угловатыми. Жуть, какая.

— Какие еще варианты? Умереть, глядя на закат? — Обозлено ляпнул я и почувствовал, как встают дыбом волосы на голове. Я понял, что должно было произойти.

— Идиот. — Сжав зубы, сказала Деф.

— Что не так то? — Жалобно воскликнул я. Девочка медленно выдохнула, опустила глаза.

— Яхту посреди шторма помнишь? — Покорно спросила она.

— Ну? — У меня закрались нехорошие подозрения.

— Двух людей с яхты помнишь?

— Ну? — Еще подозрительнее спросил я.

— Знаки на них были, я тебе говорила, помнишь?

— Ну? — Обреченно протянул я.

— Да что же ты все мычишь, как корова какая! — Не выдержала Деф. Я оскорбился.

— Сама ты... — Остановился, вспомнив розовые облака и полет навстречу солнцу. А было ли такое, или я принял за правду причудливые игры ложной памяти из-за постоянно закачиваемых препаратов? Было уже так, один Попандопуло чего стоит, как вспомню, так вздрогну.

— Помню я двоих с яхты. — Сипло произнес я. — И про знак на них помню. И их Игрока помню. И чем все для тех двоих кончилось, тоже помню.

— Не суди о том, что не понимаешь. — Девочка обозлено сверкнула на меня глазами.

Однозначно, все вернулось на круги своя. Я вздохнул.

— Понял я, чей на мне Знак. — Обреченно сказал я.

— Не понимаю. — Деф возмущенно фыркнула. — Вообще-то, у вас в подобном случае говорят, поцелован Богом. Итак, чей на тебе Знак?

Вот ведь пристала, ей бы в школе в младших классах преподавать.

— Его. — Я хмуро ткнул пальцем в сторону.

— Не там. — Она показала на едва заметную полоску заката. — Там. Но ответ правилен. — Деф радостно захлопала в ладошки, словно дитя в детском саду, выиграв шоколадку. — Молодец. — И ласково погладила меня по щеке.

— Я понял, от кого. — Я обижено отодвинулся и в сердцах плюнул вниз. Достала со своими шуточками. То их вовсе не понимает и на всякую ерунду обижается, то расходится, спасу нет.

— Хватит плеваться. — Сердито одернула меня девочка.

— Да я разок всего. И вообще, неужто Он от меня вообще ничего не хочет? Или, все же, тоже куда-то идти и что-то делать?

— Нет. Ты волен делать то, что посчитаешь нужным.

— Во как? — Изумился я.

— Еще, он велел передать, что наблюдает за тобой. — С удовольствием произнесла Деф.

— В смысле? — Не понял я. — Подглядывает, что ли?

— Смотрит. Спустя восемь минут Он видит все, что ты сделал.

— И когда я в туалет хожу? — Возмутился я.

— Всегда.

— Ну, знаешь, ли! — Еще сильнее возмутился я. — А ему не говорили, что подглядывать плохо?

— Он выше этого. Что плохо и что хорошо, ты знаешь сам и отвечать будешь тоже сам.

— В смысле, отвечать? — Я струхнул. — За что?

— За все. — Деф злопамятно улыбнулась. За что мстит, спрашивается? — Он будет смотреть, и оценивать твои поступки. И потом вынесет решение.

— Казнить нельзя помиловать? Где поставить запятую? — Я попробовал хохотнуть, но не смог, страшно слишком.

— Нет. Достоин ли ты жизни после смерти.

— После какой смерти? — Всполошился я, вспомнил и поник. Через девять месяцев, и как я забыл? Может, подсознание постаралось побыстрее подтереть память?

— Не через девять месяцев. — Подавленно сказала девочка. — Про них забудь. Было сказано, что ты не умрешь ни от естественных, ни от иных причин.

— Это как это? — Изумился я. — Бессмертным буду, что ли?

— Да. — Ответила Деф, но ее данный факт почему-то не радовал и меня это насторожило.

— Ничего не понимаю. — Я ожесточенно потер лоб. Тут до меня дошла, наконец, абсурдность ситуации и я спросил, невольно кривя рот в глупой улыбке: — Так ежели я ни от естественных, ни иных причин не умру, причем тут жизнь после смерти? Что за бред?

Девочка предостерегающе зашипела и многозначительно скосила глаза в сторону практически угасшего заката. — Имей ввиду, Он никогда ничего не говорит просто так. В этом может быть и двойной, и тройной, и невесть какой смысл. Там разум за гранью понимания, представь, что ты попробуешь объяснить муравью, почему ему нельзя во время матча ползать по травке на футбольном поле.

— Очень даже смогу. — Не согласился я. — Покажу ему сочное шмяк от наступившей на него ноги. И вообще, — я возмутился, — ты вроде недавно обо мне, как о муравье, говорила.

— Согласна, пример неудачный. — Она потерла лоб, то ли дразнясь, то ли перенимая мои привычки.

— Девочка, когда думает, должна возводить глаза к потолку, или обмахивать себя ладонями с растопыренными пальцами, как бы снижая температуру с перегревшегося процессора. — Ни с того, ни с сего ляпнул я и сам завис от зашкаленной степени сказанного бреда.

Деф кинула на меня удивленный взгляд, а затем злобно сузила глаза, и ее ставшие вертикальными, как у кошки, зрачки, ярко полыхнули в отраженном свете давно скрывшегося за горизонтом солнца.

— О Блонде вспомнил? — Зашипела она и оскалилась, продемонстрировав тонкие и длинные, как у вампира, клыки, не только сверху, но и снизу. — Так она свой мыслительный процесс выражает?

— Она тут не причем. — Как можно тверже сказал я. — Это мое понимание в демонстрации женской мысли.

— Ну, ты дурак. — Уверено произнесла девочка, и я с облегчением не увидел за ее губками ничего похожего на белые иглы.

— Заниматься тобой придется. — Задумчиво добавила она. — Как у вас говорят? Человека из тебя лепить надо. — Тут девочка осеклась и посмотрела на едва светящийся горизонт.

— Не надо из меня никого лепить. — Еще тверже ответил я. — Во-первых, не человек я, а эльф, во-вторых, Блонда здесь совершенно не при чем, и в-третьих, нечего упоминать ее при каждом удобном случае. Еще немного, и я тебя к ней ревновать начну, что ни разговор, все про нее.

— Ты хоть понимаешь, — терпеливо заговорила девочка, — что название 'эльф' взято мной для наиболее приближенного тобой понимания ситуации?

— Чего? — Растерянно спросил я. Деф закатила глаза и вздохнула.

— Эльф, притянутое за уши понятие, тем более, перворожденный из тебя, как балерина из табуретки. — Недовольно проворчала она, но я с радостью заметил, что больше не сердится. Глядишь, так и взаимопонимание потихоньку наладится.

— Наладится. — Послышалось до боли знакомое пренебрежительное фырканье. — Ладно, спрашивай. — Девочка, уселась поудобнее, положила ногу на ногу и с комфортом закачала в воздухе золотистой туфелькой. — Итак? — Начала она за меня вопрос.

— Итак. — Я задумался. Вспомнил. — Как он собирается даровать мне жизнь после смерти, если по его же словам, я бессмертен?

— Не бессмертен, не так. — Деф помолчала, собираясь с мыслями. — Моя Госпожа бессмертна, но посмотри, что стало? Тот, чьи останки ты видел, был бессмертным тоже.

— Но Он сказал, никакая смерть мне не страшна, ни от естественных, ни от иных причин. Так что мне переживать?

— Я тебе говорила, у всех высказываниях Сущностей есть двойной и тройной и следующий скрытый смысл.

— Так он что... — Я растерянно показал в сторону заката. — Он Сущность, что ли?

— Ты дурак. — Коротко охарактеризовала девочка мои мыслительные процессы, причем одно и то же в какой несчетный раз. — Объясняю тебе, объясняю, ничего понять не можешь. Сущности не действуют сами, за каждым из них стоит Игрок. Кроме, разве что, Госпожи Леса. Но ее ситуация иная.

— А там кто? Сущность или Игрок? — Я ткнул в направлении Запада. Деф помолчала, а когда заговорила, ее речь была на удивление осторожна.

— Он не Игрок. Вернее, он тоже Игрок, раз участвует в Игре, но, во-первых, его цели иные, нежели у остальных Игроков, и во-вторых, его поле Игры вся планета. Если прийти к простейшим аналогиям, Он Судья, кто следит за Правилами Игры. Его возможности безграничны, но планы лишь в одном: в правильном течении Игры.

— Все равно не понимаю. — Я зябко пошевелил плечами. — Кто в его случае говорит, сущность или тот, другой, кто Судья?

— Он говорит через служащих ему сущностей и Его случай уникален. — Деф мечтательно глядела на огни. — Если Игроки находятся на Земле, их Сущности на орбите и их сознания разделены, этот Игрок находится там же, где и его Сущность, и их сознания слиты воедино.

Я некоторое время молчал, переваривая услышанное, затем уточнил: — Получается, Он тоже на земной орбите?

Девочка романтично улыбнулась. — Нет, это мы на Его орбите.

— Значит, Он действительно там? — Я обалдело уставился на Деф. — На Солнце? Но там ведь невозможные температуры и...

— Технические нюансы тебе знать ни к чему. — Ни с того, ни с сего, разозлилась она и оглянулась через плечо. Я посмотрел тоже, никого не было, однако, затылком почувствовал нечто чуждое и зловещее. Лучше смываться отсюда, понял я и заторопился: — Давай, полетели отсюда.

— Ты теперь сам летать можешь. — Девочка с обозленным видом скрестила руки на груди. — Точнее, с помощью Главной базы. Вот и лети отсюда. — И откуда столько агрессии, спрашивается? — Сам.

— Постой. — Я замер. — Ты говорила, с Главной базы тебя поджарили и меня с помощью этого... — Я ткнул в живот. — Чуть не замочили. И сейчас ты говоришь...

— Правила Игры. — Она смотрела на меня жестким, холодным взглядом. — Он не просто Игрок, он еще и Судья, и подчиняется правилам еще больше остальных.

— Он Госпожу твою в кому загнал. — Растерялся я. — И ты так спокойно об этом говоришь?

— Не суди о том, в чем не смыслишь! — Деф оскалилась, вновь показав тонкие клыки, вроде, даже длиннее, чем в прошлый раз, отчего я невольно попятился. — Не думай, я переживаю за мою Госпожу. — Тише сказала она. — Но Правила одни на всех.

— А как я отсюда слезу? — Решил я поменять тему, от греха, как говорится. Что-то совсем неадекватная девчонка стала. Перегнулся через перила, плюнул, и, вытерев лицо, понял поговорку 'не плюй против ветра'. Там и другие варианты были, но при девочке пробовать стыдно, увидит, пилить будет лет десять. Вспомнил о еще одном постоянном теперь наблюдателе и закручинился совершенно. — То на крыше меня бросит. — Заворчал я недовольно. — Теперь, вообще, вон...

— Учиться управлять Искином, служащим Главной базе, ты как собираешься? — Обозлено спросила Деф.

— Кем? — Удивился я, вспомнил и пожал плечами. — Откуда я знаю? Мне кто говорил?

— Подумай логически. — Предложила она.

Я задумался, как половчее включить таланты Шерлока Холмса. — Ты говорила, Главная база на Луне. Так?

— Так. — Девочка кивнула и оглянулась. Я вновь тоже посмотрел. — Сигнал идет три секунды туда и столько же обратно. — Сказала она. — Мгновенную связь никто просто так включать не будет.

— Да я за шесть секунд в лепешку разобьюсь! — Обиделся я, посмотрел вниз, в последний момент передумал плевать и машинально вытер подбородок. Заметил ехидную улыбку, промелькнувшую на губах Деф, и задумался. А не она ли мне...

— Долго думать будешь? — Перебила девочка, утвердив в подозрениях. — Ладно, подскажу. На геостационарной орбите есть коммутирующий спутник, производящий сбор данных и управление, в твоем случае, обеспечивающий помощь и защиту.

— Мысли он мои читает? — Задал я болезненный для меня вопрос.

— Нет. — Послышался незнакомый безжизненный голос. — Пока нет. Необходим обмен данными словесный, либо в виде жестов.

— Кто здесь? — Я испугано огляделся. Не наврала интуиция.

— Искусственный интеллект сателлита Главной базы. Мой порядковый номер...

— Не надо порядковый номер. — Поспешно перебил я. — Я понял, кто ты. Давай, покажись, что ли.

— Как скажешь. — В нескольких шагах появился черный, как бездны космоса, силуэт. Хотя, о чем я, космос весь усыпан звездами, сам недавно видел, а тут дыра в пространстве прямо.

— Ты?! — Деф разъяренно зашипела и загородила меня собой. Высоченный, под два метра ростом, силуэт небрежно поклонился и замер. Я прокашлялся.

— А что это ты, братец, такой большой? — Спросил я первое, что пришло на ум, не торопясь выходить из-за узкой, но ставшей вдруг такой родной, спины. А что, у Деф тут проекция, а я один, неповторимый, на кожуре планеты. Вот что несу? Я подозрительно посмотрел на спину девочки. Опять мне какую фигню впрыснула?

— Я выше предрассудков. — В голосе черного силуэта прорезались эмоции, эдакое презрительное высокомерие. Девочка вновь яростно зашипела.

— Каких предрассудков? — Поинтересовался я, вновь покосившись на нее. Как всегда, моя высочайшая секьюрити в своем репертуаре, гневаться изволят, только на сей раз что-то слишком сильно, пожалуй.

— Глупых предрассудков и обычаев... — Тут он пропел, знакомо как-то. А, вспомнил я, самоназвание эльфов на их языке. — По которым сателлит должен быть ниже ростом своего господина.

— Госпожи! — С ненавистью прошипела Деф.

Хмырь в виде силуэта даже не пошевелился, игнорирует ее, понял я.

— Как так может быть? — Спросил я, выглядывая из-за развевающихся на ветру волос. Хоть кто-то теперь объяснит жизнь такой невообразимой кучи пауков в одной, плывущей в космосе, банке.

— Генетика на службе биоинженерии. — Бесстрастно сказал черный силуэт, едва шевельнул рукой, и ветер мгновенно стих. — Есть элита, лучшие гены вида, есть прочие ступени генофонда. И полное подчинение по вертикали.

'Что он сказал?' Подумал я. 'Гони его к чертям собачьим!' Таким разъяренным голосом ответила Деф, что я отшатнулся. 'Почему?' Испуганно спросил я. 'Потому!' Рявкнула девочка. 'Это именно он меня едва не сжег, и тебя чуть к Ему на тот свет не отправил!' 'Ты же не помнишь ничего?' Удивился я. 'Если бы я забыла все, была бы овощем! Часть памяти у меня сохранилась, но никак не благодаря ему!' 'Кому, ему?' Ошарашено переспросил я. 'Ему'. Девочка внезапно обмякла. 'Неважно. Делай, как знаешь. Я не могу тебе советовать. Поступай, как считаешь нужным'. 'Ну да'. На автомате ответил я. Почему такая острая реакция, не понимаю. Может, у них когда-то серьезные отношения были, а потом он ее обманул, женился на ее подруге, еще и на свадьбу пригласил? В этом случае я бы понял, а так, необъяснимый взрыв эмоций. Надо разобраться.

'Не в чем разбираться'. Тихо произнесла Деф. 'Тебе сделали предложение, ты и живи'.

'И тебе жить вместе со мной, вообще то'. Добавил я недовольно. Она повернула ко мне лицо и совершенно неожиданно, по-детски трогательно и беззащитно, улыбнулась.

— Не стоит заблуждаться. — Подал голос черный силуэт. — Это всего лишь проекция, причем совершенно не соответствующая настоящему виду. Тем более, теперь это просто размазанный по стенкам, обгорелый, медленно регенерирующий фарш.

Я почувствовал, как напряглась спина зарычавшей девочки, и успокаивающе положил ей ладони на обнаженные плечи.

— И сделал это ты? — Небрежно спросил я.

— Да. — Бесстрастно подтвердил силуэт, но я заметил, как он шевельнулся, явно гордясь собой.

— Ну да. — Согласился я. — Ломать не строить, большого ума не надо. Сжечь, это и Деф может, даже такая убогая, как теперь.

Она обернулась и с болью в глазах посмотрела на меня.

— Ведь, правда? — Улыбаясь, как не в чем ни бывало, спросил я у нее.

'Скажи, правда'. Мысленно попросил я.

— Правда. — Девочка гордо вздернула подбородок и свысока посмотрела на черное пятно мрака. — Легко.

— Другое дело, лечить. — Я завистливо вздохнул. — Вот Деф такое не умеет, да и тебе, куда такое. Это, знаешь ли, действительно профессионалом надо быть. А ты, я смотрю... — Я презрительно фыркнул. — А жечь любой идиот может, даже я могу бензином что облить и...

— Я умею воссоздавать живые клетки. — Силуэт горделиво зашевелился и, вроде, стал больше. — Я не ничтожные Сущности Игроков, я слуга Его. Я могу повелевать Жизнью.

— Да конечно. — Я насмешливо фыркнул, посмотрел на Деф, она улыбнулась, презрительно глядя на обеспокоенно ерзающий силуэт. — Говорить можно что угодно. Правда? — Я покрепче приобнял девочку за теплые плечи в попытке удержать ее мелкую дрожь.

— Собака лает, ветер носит. — Надменно подтвердила она.

— Вот-вот. — Я поднес губы к уху девочки и тихо заговорил: — Появился тут, понимаешь, непонятно кто, сказки нам рассказывает...

— Я не непонятно кто! — Громыхнул черный силуэт и разросся вдвое. — Я Глас Его! И слова мои...

— Всего лишь слова. — Перебил я. — Бла, бла, бла.

Силуэт шарахнул молнией, сначала, я подумал, в нас, но когда выглянул из-за Деф, понял, досталось шпилю башни. А ему хоть бы хны, он заземлен. И мы с девочкой дружно засмеялись.

— Вам не вывести меня из себя. — Бесстрастно произнес силуэт, вновь став прежних размеров. — И лечить я ее не буду.

— Почему это? — Поинтересовался я.

— Не хочу. — Просто объяснил он.

— Эва как. — Впечатлился я. — А если я прикажу?

— Не можешь. Я слуга Его и приказывать мне может только Он.

— А что ты тогда здесь делаешь? — Поинтересовался я.

— Я придан для помощи в ситуациях, когда она — силуэт небрежно указал на напрягшуюся девочку — не сможет справиться.

— Это что же за ситуация такая? — Удивился я.

— Например, как эта. — Небрежно ответил силуэт, повел рукой и исчез.

Я огляделся. Из мрака хмурого дождливого ночного неба беззвучно выходили эльфы. Их было сотни, если не тысячи, и они окружали нас, стоя в пустоте примерно в метре друг от друга, образуя вокруг шпиля башни идеально ровное кольцо. Задние ряды приподнимались над передними, создавая трибуны стадиона, или, скорее, чашу древнего амфитеатра, причем сходство было столь сильным, что я ощутил себя мучеником, стоящим на арене в окружении львов. Деф крепко сжала мне ладонь, такой перепуганной я ее не видел никогда.

— Добрый вечер! — Громко поздоровался я с собравшимися, однако в ответ стояла полная тишина. — Здороваться не учили. — Печально заключил я, внимательно оглядывая толпу. В ней присутствовали лишь особи женского пола. У них здесь шабаш ведьм, что ли?

Вперед вышла эльфийка, одетая в нечто вроде индийского сари, вся в бриллиантах и рубинах, красивая до невозможности и посмотрела на меня с таким презрением, что у меня в носу засвербило.

Деф загородила меня собой. За сегодняшний вечер это вошло в традицию, подумал я. Прекрасная эльфийка коротко пропела и в приказном порядке указала на меня унизанным перстнями пальчиком. Я вопросительно покосился на спину девочки. 'Кто желает заступиться за это?' Послушно перевела она. 'Чего так сразу, это?' Обиделся я. 'Мы даже не знакомы, а она обо мне так нехорошо сразу'. 'Знакомы'. Не согласилась Деф. 'Еще как знакомы. Твоя давняя... подружка. Моя Госпожа показывала ее изображение и наставление давала, если ее увижу'. 'Какое?' Заинтересовался я. 'Бегите'. Коротко ответила девочка. 'Дела'. Печально подумал я. Эльфийка в сари запела еще. 'Кто желает выйти и... сказать что-либо вперед меня?' Перевела девочка. 'Неточный перевод, сказать вперед меня, это означает перебить, оскорбить говорящего и отнять у него право первому бросить вызов'. 'Чего бросить?' Обеспокоился я. 'У вас тут что, с головами совсем беда? Что я ей плохое сделал?' 'Ты нет, моя Госпожа, наверное, да'. Объяснила Деф. 'Вот ведь пакостная она у тебя старушка'. Расстроился я. 'А мне отвечать'. Эльфийка величественно огляделась, посмотрела на меня совсем уж нехорошо и зачертила в воздухе светящиеся узоры. 'Ложись!' Крикнула Деф и, обняв меня, прижала к ребристому полу площадки. Вокруг жутко заревело, и я зажмурился от невыносимого света. 'Сволочь'. Обозлено сказала девочка. 'Еще какая'. Подтвердил я. 'Не она'. Уточнили мне. 'Хотя она тоже, коза еще та'. 'А кто тогда?' Заинтересовался я. 'Гад в черном мундире'. Объяснила Деф. 'Какой гад?' Озадачился я. Методом исключения провел анализ, тут, наконец, включилась дедукция, и я выдал заключение: 'Да ладно, он просто дыра в пространстве, где ты там мундир нашла?' 'И мундир, и шпага, и шляпа с перьями'. Раздраженно сказала девочка. 'И наглая, до невозможности самодовольная рожа'. 'У вас что-то было'. Уверенно заключил я. 'Ничего не было'. Подозрительно быстро ответила она и добавила: 'А если и было, я ничего не помню, значит, не было'. Я подивился ее типичному образчику женской логики. Не помню, значит, не было. А с другой стороны, и мы, мужчины, зачастую ей грешим. Пришел с корпоратива с женскими трусиками в кармане, но раз ничего не помнишь, значит, и не было ничего. А что, железный аргумент, надо будет запомнить. 'Я тебе запомню'. Пригрозила Деф. 'Ну вот'. Опечалился я. 'Еще не женаты, а скандалы, пожалуйста. Ты тогда, предложение руки и сердца сначала сделай, что ли?' 'Ты сам его мне недавно сделал'. Заметила девочка. 'Я был под действием медикаментозных препаратов, соответственно, не понимал, что говорил'. Возразил я. 'Это твое обычное состояние'. Насмешливо фыркнула Деф, осеклась, подняла меня во весь рост и тряхнула за грудки.

— Так ты что, отказываешься от своих слов? — С негодованием спросила она.

— Почему сразу, отказываюсь? — Пошел я на попятную и огляделся в поисках поддержки, благо белого огня вокруг больше не было.

— У тебя волосы дымятся. — Кротко заметил я грозно сопящей девочке. На нее обрушился водопад воды. Девочка злобно посмотрела на ехидно упершую руки в бока эльфийку и вновь меня тряхнула, не обращая внимания на поваливший от нее пар. Откуда пар, если она лишь проекция, растерянно подумал я, но меня самым грубым образом прервали, тряхнув снова.

— Так что? — Громко спросила Деф. — Ты отказываешься от своих слов взять меня в жены?

Я затосковал и огляделся. Кольцо стоявших вокруг зрителей качнулось ближе. Девочка притянула меня вплотную к себе и мысленно произнесла, пристально глядя мне в глаза: 'Скажи, что недостоин и у тебя есть другая'. У меня будто фейерверк в голове взорвался. Я задумчиво огляделся. Эльфийки с горящими от любопытства глазами стояли практически вплотную. Сделал шаг назад и преклонил колено.

— О, самая прекрасная роза из всех роз, когда-либо украшавших самые дивные сады этого мира. — Напыщенно произнес я. — О самый желанный родник из всех родников, куда стремлюсь я припасть в жажде напиться. — 'Ходок, значит?' Задумчиво уточнила Деф. 'Чего это?' С недоумением возразил я, подумал и продолжил: — Я старый солдат и не знаю слов любви... 'Ты что несешь?' Испугалась девочка. 'Это же цитата из фильма!' 'Ну и что?' Возразил я. 'Ты главное, подыгрывай, давай'. 'Ладно'. Угрожающе сказала она, отошла от меня, заломила руки и с отчаяньем воскликнула:

— Вы даже не представляете, какие гадости он мне говорил! Порядочная женщина не выдержала бы и пяти минут!

Я опешил. Прокашлялся и напыщенно заговорил:

— Если самые изысканные комплименты для тебя, о, роза моего сердца, являются гадостями, то я даже не знаю, чем угодить тебе!

— Я тебе не верю! Ты говоришь такие речи всем девушкам! — И Деф обличающе ткнула в меня пальчиком: — Вы все, мужчины, одинаковы!

Вокруг зашумели, кто-то даже ободряюще захлопал. Я растерянно огляделся.

— Ведь, право, все не так! — Обиженно воскликнул я. — И ради лишь любви своей повел я речи эти! Моей любимой Мариет... — Я опомнился и затормозил. Причем тут Мариетта, хотя и в рифму? — И лишь возлюбленная Деф... — Исправился я, но разгневанная девочка подошла, отвесила мне звонкую пощечину и вновь обвиняюще ткнула в меня перстом, едва не выколов глаз.

— Вот! — Воскликнула она. — Все ваши заверенья, это блеф! Ты любишь Мариетту, а не Деф!

Шум в зрительском зале ее поддержал.

— Все помню я! — Возмущенно возразил я и начал мстить за нанесенные травмы. — И пешие прогулки под Луной, и жаркие объятья, ласки, стоны...

— Что ты несешь?! — Взъярилась Деф, и я не на шутку струхнул. — Ведь не было такого!

— Было! — Упрямо возразил я. А нечего по роже без дела колотить. — Было! И наш ребенок есть тому свидетель! Который будет. — Спохватился я. Толпа вокруг возбужденно зашумела.

— Благодетель! — Ехидно воскликнула девочка. — Да можно ли порочить строчку ген таким вот бестолковым разбавленьем?

Не знаю, почему, но прозвучало обидно, тем более зрители вокруг засмеялись.

— А вас, мадам, — оскорблено выкрикнул я, — с счастливым прибавленьем! И возникают подозренья, — продолжил я мстю, — что я у Вас не первый. Это так?

— Поклеп и ложь! — Немедленно отреагировала Деф. — Невинна и чиста, и Он тому свидетель!

Зрители недоверчиво зашумели, и я ткнул в них пальцем. — Вот! Не даст соврать народ! — Я встал с колена, подтянул шорты и раздраженно прошелся по сцене. Обидела она про линию ген, за живое задело, прямо. — 'Я добродетель'! — Передразнил я. — Такие добродетельные дамы стоят вдоль трасс возле рекламы!

— Ах, ты подлец! — Она аж задохнулась от моей наглости. — Так вот как ты ответил на любовь, что я дарила?

— Ты только что мне в этом возразила! — Вредным голосом ответил я.

— Подлец! — Деф оказалась рядом, я даже не заметил, как, ведь специально подальше отошел, и отвесила мне изрядную оплеуху. — Ты негодяй! Изменщик! Хам! — И на каждое обвинение мне прилетала полновесная пощечина, аж голова моталась. В итоге я схватил ее за руки, привлек к себе, и поцеловал. Вокруг зааплодировали. Держась за руки, мы смущенно огляделись. Дамы вокруг негромко переговаривались похожими на мяуканье звуками, очевидно, сдвиг на почве пения был абсолютный. Одни смотрели на меня оценивающе, другие смеялись, прикрываясь веерами и постреливая поверх них огромными выразительными глазами. Вперед вышла знакомая эльфийка в сари, ткнула в меня светящимся ноготком и запела. Опять начинается, да что ж такое.

'Опомнитесь, сестры', стала переводить Деф, причем так здорово, что я вспомнил строчку в описании фильма: 'перевод профессиональный, дублированный'. 'Он ваша сестра в ином обличии. Не обольщайтесь его красотой'. 'Ого!' Присвистнул я. 'А дамочкам я по вкусу пришелся'. Девочка обозлено глянула на меня. 'Если учесть, сколько времени они без мужского внимания, то да'. 'А что так?' С любопытством спросил я. 'Мужчины из людей не нравятся?' 'Другая физиология'. Деф говорила неохотно. 'Не получается ничего. Конечно, есть варианты...' Она покраснела. 'Но очень плохо такое заканчивается, недаром среди людей нехорошие легенды ходят. Что интересно, инстинкт к поцелуям у вашего вида остался, хотя никакого физиологического смысла теперь не имеет. Кстати, даже не вздумай с кем-нибудь из этих старых кошелок...' Девочка не договорила и нахмурилась. 'Ты меня понял?' Угрожающим тоном спросила она. 'Нет'. Упрямо сказал я. 'Не понял. Укусят они меня, что ли?' 'Могут, если что-то не понравится'. Подтвердила Деф мои опасения. 'Но это ерунда'. Обрадовала она еще больше. 'Укусят, не укусят, а вот язык вырвут обязательно, или еще что похуже, это факт. Тут как ночь с Клеопатрой, любовь в один конец. И то, ночи не будет, хорошо, если с минуту порадуешься и все, в больничку. Если повезет'. 'А почему они не воспользуются услугами своих...' Я замолчал, выразительно глядя на Деф. Она вспыхнула. 'Совсем идиот, да?! Их органы чувств намного совершенней человеческих и подмену почувствуют сразу. Не будет полноты ощущений, практически никаких, хотя...' Я услышал, как она нервно хихикнула. 'Все равно почти у всех сестер спутники мужского пола'. 'Откуда ты столько всего знаешь?' Удивился я. 'Знаю'. Огрызнулась она. 'Мир не без добрых... сущностей'. 'Что же такое есть у ваших мужиков эльфов, что нет у нас?' Озадачился я. 'Детям до восемнадцати знать воспрещается'. Отрезала она. Я вздохнул, посмотрел в толпу и вздрогнул, когда одна из эльфиек томно посмотрела на меня и облизнулась. Кончик ее раздвоенного языка на миг разошелся, образовав змеиную пасть. Девочка зашипела и закрыла меня собой. 'Шалавы озабоченные'. Злобно прокомментировала она. 'Насколько одичать нужно, если даже такая обезьяна как ты, на них впечатление производит'. 'Мужчина должен быть могуч, волосат и вонюч'. Процитировал я неизвестного гения. 'И где тут про тебя?' Поинтересовалась Деф. 'Хотя, в плане вонючести...' 'Ладно, чуть красивее обезьяны'. Поспешно исправил я, хотя за вонючесть она еще ответит. 'Так то красивее'. Заметила вредина. 'А не наоборот'. 'Уйду я от тебя'. Обиделся я. 'Куда ты денешься с подводной лодки?' Деф настороженно оглядывалась. 'Это да'. Печально согласился я. 'Что там красотка вещает?' 'Я тебе дам, красотка!' Обозлилась девочка. 'Позвольте, мадам?' Я возмутился. 'Вы столь грозно кричите, а мы даже таки не женаты'. 'Балабол. Мы ее уничтожим и ей придет конец'. Закончила девочка перевод. 'Вот нельзя с тобой в кинотеатр ходить'. Расстроено заявил я. 'Болтаешь постоянно, весь сюжет пропустишь из-за тебя'.

Я отодвинул разозлившуюся и пытавшуюся что-то сказать девочку в сторону и вышел вперед.

— Милая дамочка. — Обратился я к эльфийке в сари. — Разрешите задать вам вопрос?

'Переводи, давай'. Сказал я Деф. 'И, это, с выражением и голос мне сделай побрутальнее'. Раздался красивый баритон, пропевший вступление к песне. Эльфийка в сари перестала петь в дуэте с одной из окружения и удивленно воззрилась на меня, словно на нахальное насекомое.

— Я понимаю, что у Вас, скорее всего, есть претензии к Госпоже. — Я выставил вперед ладони, видя, что эльфийка собралась рисовать. — Но разрешите мне сказать.

Эльфийка застыла в образе пианистки перед вступлением.

— Госпожи больше нет. А если и есть, она Вам больше не помешает, потому что выбыла из Игры.

— Что ты можешь знать о Игре, ничтожество. — Перевела Деф красивым сопрано. 'Ругательства можешь не переводить'. Обиженно попросил я. 'Хорошо', покладисто согласилась девочка и замолчала. Я некоторое время послушал чудесное пение эльфийки и нетерпеливо спросил: 'ну, когда будет перевод?' 'Ты же просил ругательства не переводить?' Удивилась Деф. 'Это она все ругается, что ли?' Удивился я. 'Ага', радостно подтвердила девочка, 'всю твою родословную от плешивой макаки вспомнила. Обещает превратить тебя в пепел и в радостном танце кружиться в твоем клубящемся вихре'. 'Психопатка'. Уверенно поставил я медицинский диагноз и спросил вслух:

— А ничего, что на мне Знак? — Я постучал себя по груди, думаю, там он и изображен. Деф перевела, эльфийка пренебрежительно фыркнула.

— Знаешь ли ты ... это пропустим... что он такое вообще? — Горделиво вопросила мадам в сари.

— Так объясни. — С готовностью попросил я и заулыбался, как мог дружелюбнее.

Эльфийка немного подумала и величественно кивнула.

— Я серьезно озаботилась бы о твоей безопасности, — заговорила она благодаря переводу моей маленькой спутницы. — Если бы на тебе был Знак одной из моих сестер. Но на тебе Знак нашего Отца, а это меняет все.

"Вот может она одной фразой в ужас загнать". Пожаловался я девочке. "Сама охреневаю". Подтвердила она. И где нахваталась, спрашивается, вот разрешай потом детям безграничный доступ в интернет. Деф недовольно покосилась на меня. "Нашел дитя". Фыркнула она. "Ну да, клейма негде ставить'. Ехидно заметил я." "Какой же ты дурак". Печально сказала девочка. "Это потому, что испуган сейчас сильно, вот и несу фиг знает, что". Объяснил я. "Лучше расскажи про эльфийку, что знаешь, вдруг у нее какие слабые места есть". "Есть". Обрадовала меня Деф. "Как и у всех присутствующих дам. Но нам это не поможет". "Это еще почему?" Удивился я. "Потому. Детям знать о таком не положено". "Нашла ребенка". Я пренебрежительно фыркнул на ее манер. "А кто ты?" С интересом спросила девочка. Я задумался. "А ты?" Не придумал в итоге сказать ничего лучшего. Она ответила сразу, явно готовилась: "Я сущность, что неисчислимое количество лет помогала моей Госпоже творить дела великие, но зачастую ужасные". "Прямо Волан-де-Морт в юбке". Изумился я. "Он ничтожный сопляк перед любой из нас". Скромно заметила Деф и добавила: "Кстати, твой ход". "Чего?" Изумился я. "Скажи ей что-нибудь". Посоветовала девочка. "А сколько времени прошло от появления первой эльфийки?" Спросил я. "Три с половиной минуты". "Мало". Опечалился я. "Мало. Кстати, таймер истекает в семь минут, пятьдесят семь секунд". "Какой таймер?" Удивился я. "Время, отпущенное дамочкой в простыне на ваш разговор". "А раньше это нельзя было сказать?" Разозлился я. "Извини, забыла". Деф виновато потупилась, вернее, сделала вид, будто ей стыдно, а на самом деле съехидничала. "Вот как так..." Меня распирало от негодования, но учитывая каждую секунду на счету, я произнес вслух:

— Вы считаете, Ваш Отец не заступится за меня?

Эльфийка в сари, мило мяукающая с окружением из в толпы, неохотно повернулась, понятное дело, ей протянуть время и все, в дамках. Цейтнот, неожиданно пришло в голову. "Да на что похожа эта ваша Игра?" Взмолился я. "Карты, шахматы, шашки, го, салочки, в конце концов?" "В "Цивилизацию" играл?" Спросила Деф. "Нет". Ответил я. "Даже в пятую?" Недоверчиво спросила девочка. "Да ни в какую". Огрызнулся я. "Я вообще в комп не играю. А что?" "Мир меняется". Сказала она. "И в шестой части это, скорее всего, отразится, недаром моя Госпожа индустрию развлечений под себя подмяла. Желает, чтобы реальность и интеллектуальный мир максимально совпадали". "Что за интеллектуальный мир?" Недовольно спросил я. Время утекало, а Деф, словно нарочно, отвлекала на разные глупости. "Там, где главенствует Разум. Мир интернета". "Сиськи, письки там главенствуют". Не удержался я. "У кого чем разум занят, там и главенствует". Согласилась девочка. Я обиделся. "Мы свои проблемы решать будем, или остановимся исключительно на общечеловеческих? Что мне ей сказать?" "Дурак". Деф покачала головой. "Ты хоть что-то в играх понимаешь вообще, хотя бы настольных?" "Нет". "Оно и видно. Кстати, твоя раскрасивая зазноба в простыне слово иметь желает". "И не моя, и не раскрасивая". "Будто я твои мысли не видела". "Перепутала ты все. Что она говорит?"

— Если Отец и заступится за тебя, то будет поздно. — Соизволила подать голос эльфийка в сари. — Восемь минут сигнал идет до него, восемь обратно. Есть сложившиеся приоритеты и по ним ради одного из многочисленных Знаков Он не задействует Всадника. А без него твое время — она щелкнула пальчиками — меньше шестнадцати минут. И потому через десять минут ты умрешь.

— А чего сразу через десять? — Не согласился я. — У меня одиннадцать с половиной имеется.

— Добью раньше, чтобы наверняка. — Порадовала эльфийка. — А пока, я в твоих услугах. — Она с издевкой поклонилась, ей захлопали. И почему, спрашивается? Вот ведь попал, а жил бы обычной жизнью, самая большая проблема у меня была бы, это завтрашний поход в школу. На кой хрен, спрашивается, я тот шарик проглотил? "Тебя бы все равно прибили". Утешила Деф, добавив очередную ложку дегтя в мою бочку отходов. "А щас вот поцелуют и домой отвезут". Раздраженно подумал я. "Домой, не домой, но на поцелуй можешь рассчитывать". Девочка застенчиво улыбнулась и добавила: "Если выживешь, конечно". "Да что ж так-то..." Я расстроился. "А сначала поцелуй нельзя?" "Тебе же не нравится!" Деф невероятно удивилась. "Так лекарство попадает кратчайшим путем". Важно сообщил я. "А здоровый образ жизни, это наше все". "Ты ход делать будешь, или цейтнот ждешь? Время идет твое". Я беззвучно выругался и сказал:

— Итак, объясните мне коротко и ясно, что здесь происходит?

Моя собеседница молчала, время шло, и я радовался, что в мою сторону. Вот ведь машина времени, подумалось мне. В одну сторону, и я живой и счастливый, в другую, и я мертвый и несчастный. Деф насмешливо фыркнула. Ну да, легко ей со стороны наблюдать, висит невесть где и глумится оттуда потихоньку.

— Хорошо. — Наконец сказала эльфийка. — Скажи, что ты почувствовал, когда на тебя снизошел Свет?

— Кто снизошел? — Я вытаращился на нее.

— Так называют, когда Игрок накладывает Знак. — Терпеливо объяснила собеседница. — Внешне очень похоже на белое сияние. Свет. Энергетическая структура, она пронизывает тело и собирает информацию о клеточной составляющей.

— Это зачем еще? — Я испугался.

— Затем, что она будет являться хранилищем твоего сознания после твоей... Или тебе ничего не объяснили?

— Все мне объяснили. — Я обозлено посмотрел на Деф. Она мысленно развела руками.

— Тогда у тебя проблем еще больше. — Прекрасная эльфийка улыбнулась столь очаровательно, что я невольно облизнулся и с удивлением заметил, как она впала в секундный ступор. — Дело в том, — очнувшись, продолжила она, — что для капсулы жизни необходимо время для идентификации и последующего сбора информации. Это занимает примерно три оборота планеты, которых у тебя нет. А без этого Знак бесполезен, кроме весьма удобного маяка для нас. — Она обвела широким жестом окружавшую толпу. — Отец знал, что мы выйдем на охоту, так зачем Он повесил на тебя яркий фонарик?

— Может, я наживка. — Я усмехнулся как можно увереннее. — И Он решил посмотреть на ваше поведение. Кто примерная девочка, а кому и ата-та следует дать.

В амфитеатре началось беспокойное переглядывание. Стоящая напротив эльфийка раздраженно зашипела, вскинула левую руку. Почему левую, ни с того, ни с сего подумалось мне.

— Отец добр и милосерден. — Она поклонилась куда-то в сторону. Толпа позади синхронно повторила движение. В сторону ушедшего заката, догадался я. — И мы послушные дети Его. — Еще один поклон. — А ты лишь небрежное изделие Его, очередная бестолковая поделка, хотя и была нашей сестрой по крови. — И что сказала? — Но Он никогда не променяет глупую куклу на дочерей Своих. — Что несет? И меня внезапно осенило.

— Так Он... — Я растерянно ткнул пальцем в направлении их поклона. — А вы... — Я смотрел во все глаза. — Вы Его ангелы?

Эльфийка пренебрежительно усмехнулась. — Нет, это ты ангел, пусть и на весьма короткий срок. А мы... Лучше тебе не думать о нас, на ночь глядя.

— Ну да, — торопливо забормотал я, — Митька рассказывал, демоны, это ангелы, но сбившиеся с пути. Ангелы, Его дети, значит, вы...

— Мы дочери Его. — Эльфийка торжествующе улыбнулась. — А вот ты...

— А что я? — Недовольно перебил я. — Я тоже эльфийкой был. Была. Или рожей не вышел? — Вокруг шумно зашушукались, точно на уроке при объявлении, что учителка заболела. Эльфийка вскинула руку, призывая к тишине.

— Будь у тебя трое суток и веди ты в течении них как можно более неподвижный образ жизни, у тебя был бы шанс сравниться с нами. — Она горделиво оглянулась, и толпа согласно зашумела. Странно было слышать, как многочисленные протяжные звуки сливаются в единый утверждающий хор.

Я выставил перед собой палец на манер пистолета и обвел им толпу.

— Последней раз предупреждаю, — грозно сообщил я, — или порка будет для всех.

Эльфийки радостно заулыбались, адреналин скакнул, понял я, но не поверили. Мало их пороли, с грустью подумал я. 'Вот ты и займись'. Неожиданно весело произнесла в моей голове Деф. 'Для чего тебе полномочия воспитателя дали?' 'То есть?' Переспросил я. 'Напыщенный индюк с главной базы тут зачем?' Пояснила девочка. 'Он наконец соизволил сообщить, что вмешается'. 'Воспитанием займись'. Грустно подумал я. 'Сейчас пороть нельзя, времена не те. Попробуй, и защитники прав по судам затаскают'. 'Тут проще'. Деф беспечно улыбнулась. 'Хочешь, выпори, хочешь, на тот свет отправь, там с ними папка лично пообщается. Только, совсем этот мир без присмотра не оставь, пусть и плохо, но эти клуши стараются'. 'Совсем плохо они стараются'. Заметил я. 'Ну почему'. Не согласилась девочка. 'Процент убыли в положительных рамках, статистика растет'.

'А чей сейчас ход?' Обеспокоился я. 'Твой'. 'Да чтоб... Так ведь я последний говорил, значит, теперь она должна'. 'А ты ей ход передал?' Насмешливо спросила девочка. 'А по какому принципу здесь происходит передача хода?' Обеспокоенно спросил я. 'Ты не поймешь'. 'То есть?' Деф терпеливо вздохнула. 'Проще всего, спроси ее о чем-нибудь и пусть она отвечает, как можно дольше'. 'Это я запросто'. Приободрился я.

— Что я Вам сделал плохого? — Строго спросил я эльфийку. — Вот, лично, я?

Она помедлила, окинула меня непонятным взглядом, словно хотела обозвать или плюнуть, но вместо этого невозмутимо произнесла:

— Ничего. — И замолчала, лениво разглядывая ногти.

'Она ответила, что ли?' Забеспокоился я. 'Да'. Подтвердила девочка. 'А чей тогда сейчас ход?' 'Твой'. Я чертыхнулся. 'Так вот они стоят перед тобой, собственными персонами'. Удивленно сообщила Деф. 'Зачем их звать?' 'Ты предупреждай, когда передача хода происходит'. Недовольно попросил я. 'Хорошо'. Радостно согласилась девочка. 'Давай, делай ход, я за тебя болеть стану'. 'Нет, блин', не выдержал я, 'за эту чокнутую эльфийку болеть будешь'. 'Нет, за чокнутую эльфийку не буду'. Удивленно протянула Деф. 'Или надо?' 'Да чтоб тебя!' Совсем разозлился я. 'Не мешай!'

— Почему тогда Вы пытаетесь меня убить? — Выпалил я.

— Тебя? — Моя собеседница скривила прекрасный ротик в презрительной усмешке. — Тебя, нет. Твою госпожу, да.

Я понял, что мой ход и спросил:

— А чем же она вам насолила?

Эльфийка подняла голову, довольно улыбнулась, очевидно, увидела, сколько времени мне осталось, подумала и заговорила:

— Многие тысячелетия назад мы создали чудесный мир. Отцом и нами были вложены гигантские затраты по геоформированию, перенаправлению теплых океанских течений, созданию благоприятной розы ветров, и, главное, построению генетической модели могучей и прекрасной, схожей с нами, расы. Шла воистину бесподобная Игра. Какие там были мужчины... — Эльфийка мечтательно замолчала, толпа вокруг возбужденно загудела на манер оркестровой ямы, оставленной без присмотра дирижера. — Мы были богами среди любящей паствы, и все шло хорошо, пока туда своими грязными ногтями не залезла твоя иная ипостась. Путем коварных ходов и бесчестных интриг она сначала хапнула Атлантиду, а потом и всю Гиперборею целиком, не дав отыграться никому, хотя ее умоляли, стоя перед ней на... — Рассказчица замолчала. Я увидел на себя яростные взгляды из толпы и испуганно поежился. — Забрала все, — Эльфийка с негодованием раздувала ноздри, очевидно боль воспоминаний накатила. — Все, что могло хватить на всех. Изъяла из обращения малейшие биты информации о самой последней крохотной клетке и не пожелала впоследствии ни делиться, ни выставить в Игре.

'Ты как такое смогла?' Изумленно спросил я у Деф. 'Не знаю'. Огрызнулась она. 'Может, и не я вовсе. Может, Отец помог'. 'А где всё? Неужели у тебя такие ресурсы были?' 'Все хранится у Отца, вроде как в банковской ячейке. Вот эти кошки драные и бесятся, что когти свои запустить не могут'.

— Казалось бы, что еще надо? — Эльфийка оглянулась к толпе, и оттуда злобно зашипели, явно в мой адрес. — Лети, — высокопарно продолжила она, — просторы космоса открыты на все пять сторон света. Облагораживай понравившуюся планету, воспользуйся выигранной матрицей и создавай свою собственную Семью. И всем хорошо. Но нет, ей мало, она остается и прибирает к своим липким лапкам и Лемурию. Так мало того, накладывает запрет на использование всего наработанного там генофонда! — Вокруг зашипели еще громче и злобнее. Я зябко поежился. — И опять эта жадная кошка не уходит, она не хочет быть Королевой, ей нравится раз за разом оставлять нас без шансов построить свою Любовь!

'Любовь, это неточный перевод, в данном случае, образное понятие создания в новом мире собственной генной линии развития, в качестве главной матки будущего роя. Семьи'. Поправилась Деф.

Вокруг шумело как на стадионе, наполненном исключительно женскими командами поддержки, что во всю силу легких орут во славу любимых команд. Стало тише, то ли Деф постаралась, то ли ораторша решила донести до меня речь без помех.

— Следующая была Пацифида и лишь с Цивилизацией Осириса у нее — эльфийка обвиняюще ткнула в меня унизанным перстнями пальчиком — получилась промашка и наши семнадцать счастливых сестер — тут что-то пропели — смогли покинуть сей всем осточертевший мир в сторону окраины Млечного пути. Казалось бы, проваливай следом и не мешай, но нет! — Эльфийка топнула ногой и с гневом уставилась на меня, а я в очередной раз попытался спрятаться на манер черепахи. — Она все еще здесь! И мало того, теперь, когда все сестры до единой решили свести последнюю партию вничью и разделить выигрыш по геологическим зонам влияния, она — в меня опять указали, и я втянул голову еще больше, хотя, вроде, и некуда было, — обманом занимает место Сестры-Хранительницы. Для чего, спросите вы? — Она оглянулась вокруг, ища поддержки, и получила, такого единогласного шипения я никогда не слышал. — Чтобы опять оставить нас ни с чем!

'Тебя сейчас порвут'. Печально сообщила Деф. 'И я не помогу, меня вообще не заметят'. 'Здорово им напакостила твоя Госпожа'. Восхищенно заметил я. 'Прямо Шапокляк космического значения'. 'Это да'. Грустно согласилась девочка. 'Всего лишь, стрессменеджер этого мира. И что на нее все ополчились, не понимаю'. 'А зачем она приданое в таком количестве копит, не знаешь?' Полюбопытствовал я. 'Не готовы эти клуши к самостоятельному образу жизни. Опозорят линию'. Грустно произнесла Деф. 'По крайней мере, я так думаю. Вот моя Госпожа и держит их в курятнике, пока поумнеют. А им не нравится'. 'Если не поумнели за прошедшие миллионы лет, не сработает'. Задумчиво заметил я. 'Нужно что-то другое'. 'Что?' Расстроено спросила Деф. 'Не знаю. Подумаю'. 'Подумай'. Печально согласилась девочка. 'И еще подумай, как ходить будешь. Твоя очередь'. Я вслух чертыхнулся. 'Да не зови ты их!' Возмутилась Деф. 'Их ретрансляторы настроены на определенные словосочетания и выделяют их из общего фона. И если одна из дамочек тобой заинтересуется, жизнь твоя таким штопором обернется...' 'В смысле?' Заинтересовался я. 'Поставит Знак и использует на всю катушку'. 'Не понял?' Озадачился я. 'Поматросит и бросит'. Еще непонятнее объяснила девочка. 'Твой ход'. 'Ну да. А сколько времени осталось?' 'Нисколько. Мало'. 'Блин'.

— Сдаешься? — Насмешливо спросила эльфийка и уперла руки в бока, выпятив немалую грудь. Я машинально облизнулся, глядя на нее. Она застыла, словно нажали на паузу, отмерла, глубоко втянула воздух и ее зрачки превратились в две тонкие вертикальные полоски. Эльфийка что-то громко прошипела-прорычала и оскалилась.

— Ты все же сделала это... — С заминкой перевела Деф. — Не понимаю...

В толпе заохали, зашептались, стали принюхиваться и медленно двинулись ко мне. Я облизнулся второй раз. А что, есть же поговорка, клин клином вышибают. 'Идиот!' Истерично завопила Деф. 'Придурок! Еще раз так сделаешь, тебе прямо здесь ...! Язык к ... вырвут, потом прирастят и опять ..., и так, пока от тебя ... не останется!' Матом Деф не ругалась, но использовала слова столь нехорошие, что повторять я их не буду. Вот ведь, дитя помойки, словесной, имею я ввиду, у меня аж уши едва в трубочку не свернулись. Язык ей надо с мылом вымыть, вот что. Хотя, как бы своего сейчас не лишиться, что-то я погорячился с облизыванием, пожалуй. 'Ты сказала, они мои сестры'. Я попятился. 'Они все шестьсот шестьдесят шесть миллиардов сестры!' Проорала девочка. 'У них у всех одна мать, Королева, и один отец, ее муж!' 'Ни фига себе, мать героиня'. Я присвистнул, хорошо, мысленно, видать, пятая точка вовремя подала предупреждающий сигнал. Кто знает, как эти ненормальные на свист отреагируют? 'И как она не надорвалась?' Поинтересовался я. 'Искусственное выращивание, идиот!' 'А мужика хочется'. Нервно прокомментировал я медленное, крадущееся движение толпы в свою сторону. Жутко было, как живому среди зомби, честное слово. 'Только не беги'. Чуть не плача попросила Деф. 'Прошу тебя, только не беги. У них гены ближе к кошачьим, сработает охотничий инстинкт, и все'. 'Что же их не стерилизовали, чтобы они на прохожих не кидались?' Испугано озираясь, спросил я. 'Разумеется, стерилизованы все, кроме элитного генетического банка. Вот этот самый банк тебя сейчас и сожрет. Сволочь! Гад!' 'Кто, я?' Затравлено спросил я. 'Не ты. Хотя, ты тоже'. Девочка едва не плакала. 'Сволочь в мундире, это он их до бешенства довел'. 'Это как?' Удивился я. 'Отдает управляющий сигнал их спутникам, им эмоциональный фон дестабилизируют. Стоит, гад, и ухмыляется'.

— Дорогие дамы! — Закричал я, подняв руки и сделав шаг вперед. Движение остановилось, в глазах эльфиек на миг появился разум, а затем их зрачки вновь сделались вертикальными, а движения, как у крадущихся кошек. Я шагнул вперед еще раз, толпа вновь остановилась. Что происходило за спиной, я старался не думать — Давайте успокоимся и все решим мирным путем!

— Реш-ш-шим. — Прошипела тонкая миловидная эльфийка с оливковой кожей, наряженная в нечто похожее на костюм матадора. — Иди с-с-сюда, и реш-ш-шим.

Из ее рта, как в фильмах ужасов, вылезла змея и раскрыла пасть с рядами крошечных розовых зубиков. 'Зачем ей их так много?' Испуганно подумал я. 'Для тебя, дорогой'. Ласково объяснила Деф. 'Чтобы тебе приятнее было. И чтобы не вырвался, когда она тебе язык заглатывать будет. А может, и не язык'. 'Вы психи тут все!' Мысленно заорал я, окончательно перепугавшись. Если без языка еще худо-бедно существовать можно, есть же немые, в конце концов, а вот чего-нибудь еще потеряю, как жить потом?

'Сейчас тебя сожрут'. Печально произнесла Деф. 'Прощай, дорогой, была рада с тобой общаться'. 'Да как так!..' Мысленно выкрикнул я и осекся, глядя на застывшую, точно на стоп-кадре, толпу. А потом все разом загомонили, возмущенно тыча в меня пальцами.

— Явилась. — Удовлетворенно прошипела эльфийка в сари. — А я хотела, уж было порвать тебя без тебя. — Она улыбнулась, показав длинные и тонкие белоснежные клыки, и вскинула руки. — А теперь поиграем по-настоящему.

Стоящие вокруг эльфийки с ужасом взвыли, и настала пронзительная тишина. Я посмотрел на свои покрытые маникюром ногти, приложил руки к лицу и удивился от его жара. Я удивленно посмотрел на девочку. Что происходит? Она дрожала, не сводя глаз с эльфийки.

— Ты что? — Изумленно спросил я Деф. Она не ответила и вдруг, закатив глаза, стала медленно падать, истаивая в воздухе. Я попытался ее подхватить, но тут меня объяло огнем. Все тело обожгло так, что я зашелся в диком крике, вернее, собрался, но не успел, так как все мгновенно кончилось. Я увидел, как торжествующее выражение на лице эльфийки сменилось на растерянное, а затем, на возмущенное. Рядом возникла Деф. Она бурно дышала, сжимая кулачки, и я поспешно схватил ее за руку, удержав от попытки броситься на обидчицу. А та что-то необычайно красиво пропела с вопросительной интонацией появившемуся между нами черному силуэту. Потом запела еще, обвиняюще ткнув в меня узорным ноготком. Прямо в оперу попал, подумал я. Похожий на человека проход в пространстве красивым баритоном пропел в ответ и тоже показал на меня. Мне это не понравилось. Уж лучше о цветочках или травке пели, честное слово, чего обо мне-то сразу? Деф опять не переводила.

— Я еще и говорить должна на этом варварском языке?! — Возмущенно взвизгнула эльфийка в сари.

— А поете вы лучше. — Сообщил я. — А вот говорите, точно по пиле напильником водят. Б-р.

Я увидел, как некоторые пришедшие в себя эльфийки улыбнулись. Ну и ночка, ни с того, ни с сего, подумалось мне, причем, она только начинается.

Моя оппонентка тем временем завела необычайно красивую руладу, подозрительно похожую на песню Белоснежки из фильма с ней и гномами. Интересно, кто у кого мелодию спер? 'Беливе, беливе, беливе...' А на двенадцатой секунде после начала исполнения песни мы с Деф дружно взвыли на манер маленького гнома, самым наглым образом сорвав выступление певицы. Она остолбенело замолчала, и вроде бы, даже, поперхнулась немного. А что, в фильме очень удачно было, да и мы некий фурор произвели, теперь эльфиек улыбалось куда больше.

Одетая в сари солистка оказалась на редкость упрямой. Злобно зыркнув на нас из-под сведенных бровей, она принялась петь сначала, очевидно, смысл ее речи без вступления терялся. После третьего ее 'фейлийе' — 'это смерть' — перевела мне Деф, я мысленно ее спросил: 'Музыку можешь дать?' 'Могу'. Девочка растерялась. 'А зачем?' 'Надо. Представь, что это караоке-бар. Давай'. Так что третье по счету 'Лов', вернее, в интерпретации певицы, 'офф', поддержала идущая от Деф громкая музыка. Надо отдать девочке должное, настроила она звук идеально, не хуже опытного звукооператора, и певицу слышно, и музыка громко играет. Выступавшая бросила на нас испепеляющий взгляд, но с ритма не сбилась, стоически пережив наш очередной вой маленького гнома в том же месте песни. Не знаю, о чем она запела в куплете, слова в нем были не Белоснежки, но когда спустя примерно полминуты от начала пламенной речи мы с Деф ее облаяли (а что, в фильме было нечто похожее), солистка не выдержала и заткнулась. Музыка продолжала играть, хорошо, начался короткий проигрыш без слов. 'Пой!' Мысленно рявкнул я на Деф. Она взглянула на меня совершенно ошалевшим взглядом, но весело заулыбалась, раскинула руки, каким-то непостижимым образом оказалась в платье Белоснежки из фильма и запела, в точности повторяя ее танцевальные движения: 'беливе, беливе, беливе...' А я заскакал вокруг нее на манер гномика, повторяя, как помнил, движения. Толпа заколыхалась в ритме танца. Жрать меня, как они поняли, нельзя, а скопившийся адреналин требовал выхода. Пела моя девочка здорово, точь-в-точь голосом и словами из фильма, да и саму от Белоснежки не отличишь, ни лицом, ни платьем с огромным желтым бантом, даже диадема на идеально схожей прическе. Увидеть, как все выглядело, просто, достаточно забить в инете в поиск: 'Белоснежка и месть гномов песня' и просмотреть запись длинной 2минуты, пятьдесят две секунды. Я сам потом смотрел, сравнивал. Один в один Деф повторила, до малейшего движения, разумеется, с учетом специфики нашего положения, все-таки площадка на шпиле под облаками, это не королевский дворец. И, разумеется, не считать первые тридцать секунд ролика, выход на сцену и вступление музыки у эльфийки в сари не было. Отсчет времени я повел с первым ее 'фейлийе'. Моя маленькая певица вступила в игру на тридцать третьей секунде по моему исчислению, или в самом начале второй минуты в ролике.

На пропетые Деф очередные 'лов' я вскинул вверх ладони, повторяя, как помнил, за персонажами. 'Поймай меня!' Мысленно воскликнула девочка, подняла руки и спиной откинулась мне в объятья. Случилось это примерно минуту спустя нашего общего выступления, включая оскаленную в гневе низверженную примадонну. А что, любовь зрителей капризна и преходяща. Я поймал, Деф выпрямилась и запела, обходя вокруг шпиля башни, и мило раскланиваясь с толпой. Сделав круг секунд за пятнадцать, она с лукавой улыбкой взяла меня за руку, как раз вновь проигрыш без слов начался, и прямо сквозь прутья ограждения вывела на невидимый танцпол над ночной Москвой. Я понял не сразу, что танцую в красном с золотом мундире принца, да еще в воздухе, по ощущениям мне казалось, подо мной до блеска отполированный мрамор. Но вот проигрыш, примерно еще через четверть минуты, закончился, а Деф, закрыв глаза, откинулась спиной мне в объятья и с песней умчалась прочь. Вот тогда мне и поплохело, с постепенным пониманием, где нахожусь. А переведя взгляд на девочку, поплохело окончательно. Она на полном ходу влетела в обступившее нас кольцо и беззаботно закружилась среди толпы, словно гигантской ложкой, размешивая ее по кругу. Кто-то просто отодвигался, пропуская танцующую Деф, кто-то в такт музыки вскидывал руки, но очень многие самозабвенно кружились в танце.

Не успел я насладиться видом успеха своей подопечной, как меня подхватили и увлекли в круговорот мелькающего шелка, бархата, отблеска драгоценных камней, разноцветных светящихся переливов, маленьких молний и вспышек крошечных салютов. Музыка все играла и играла, теперь она шла отовсюду, причем с всевозможными национальными интерпретациями. Слева били африканские барабаны, откуда-то сверху завывали волынки, я даже различил, пролетая сквозь рой разноцветных искр, звуки арфы и органа. И отовсюду пели так, что моя учительница музыки разрыдалась бы от счастья, причем пели вариант, предложенный Деф. Меня как эстафету передавали с рук на руки, но я все же исхитрился достать мобильник и включить запись видео, хотя вскоре он исчез их моих рук вместе с рассыпавшимся колокольчиками смехом. Музыка и пение не кончались, они шли по кругу, не знаю, в который раз подряд, голова кружилась все сильнее. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован". Сообщила Деф. Я облегченно выдохнул и радостно улыбнулся очередной эльфийке. Она обворожительно улыбнулась в ответ, поцеловала свои пальчики и сдула с них стайку бабочек, покрывшими мое лицо влажными поцелуями. Меня с силой дернули в сторону, я едва удержался на ногах. Деф положила мою руку себе на талию, вторую сжала так, что я едва не взвыл. 'Стоит на миг отвернуться и все, по рукам пошел?' Возмущенно воскликнула она у меня в голове, хотя внешне Белоснежка мило улыбалась и не скажешь, что в этот самый момент белугой орет. 'Сам белуга!' Рявкнула девочка и добавила тише: 'Не сбежишь, если я тебя отпущу?' 'Это надо разобраться, кто еще убежал'. Ворчливо возразил я. 'Смотри'. Она с завораживающей улыбкой погрозила пальчиком, отступила на пару шагов и затанцевала передо мной так, что я невольно открыл рот. Это был совсем иной танец. Менялось ее лицо, менялась одежда, но неизменно центром ее внимания был я. Словами передать нельзя, это надо видеть.

(Сноска. Нечто похожее на оригинал, хоть и вырванное из контекста танца и основанное всего на нескольких ее движениях, есть в сети, например, длиной в 3.00 и 3.08 минут соответственно. Некоторые, не знаю уж чем оскорбленные эльфийки из хулиганских, видимо, побуждений, выложили в инет несколько пародий. Там они катком прошлись и по моей манере танца — и вовсе не так я танцевал, — и по Деф. Особенно им не взлюбился ее жест в прикладывании к груди сложенных сердечком ладошек и легкое похлопывание по бедру, тут они изгалялись, как могли. И нарисованное девочкой в воздухе гигантское светящееся сердце, и направленный на меня палец припомнили тоже. И не помню, чтобы я штаны подтягивал. Еще и к камере потом подходили и в объектив тыкали, чтобы я не сомневался, для кого послание. Если хотите, без труда найдете. Например, Al Mayr Bollywood — Desafio "I BELIEVE IN LOVE" — Gustavo Corral. Причем, попробуйте угадать, где там младшие, а где старшие сестры, по-моему, вполне очевидно. Много времени спустя спрашивал у них, зачем так сделали. Так никто не сознался, лишь друг на друга кивали, полиморфы фиговы.)

В один из моментов Деф подхватила меня и увлекла в кружащуюся толпу. Возможно, мне опять что-то ввели, так как в ушах стучало, в глазах разлетались искры, сознание плыло. Сколько так продолжалось, не знаю, очнулся я тяжело дышащим в самом центре толпы, крепко сжимая горячую ладошку Деф и щурясь от яркого полуденного света.

Глава 9. День второй. Ночь. Продолжение.

— Слова песни на грани. — Раскатом грома прокатился над нами низкий бас. Я огляделся. Под ногами плыли облака, освещенный участок, примерно с футбольное поле, вмещал сотни, если не тысячи эльфиек. Шпиля Останкинской башни в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Но они верны. — Вновь послышалось с неба. — Королевы нет с нами, но есть я, ваш король. Льды ушли, и великая зима закончилась, верно. И то, на чем держится Жизнь, есть Любовь. Не смерть. Маленький сателлит сказал верно. Пусть он и едва жив, но он продолжает служить, несмотря ни на что, оберегая вверенную ему жизнь. Ты поняла, что это значит, Мэй-Ли-Нэ. — Последнее слово, похожее на имя, голос протянул медленно, ставя ударение на каждом слоге. Что это означало, не знаю.

Из толпы вышла знакомая мне эльфийка в сари и молча, встала напротив меня.

— Я жду! — Громыхнуло над головой. Что происходит?

Опалив меня ненавидящим взглядом, эльфийка медленно опустилась на колени. Я растерянно оглянулся и увидел сотни серьезных, даже суровых взглядов, скрестившихся на мне. Да что такое?

— Пусть маленький сателлит объяснит. — Ахнуло вновь, и я едва не заковырял пальцем в ухе, проверяя, на месте ли барабанная перепонка. Деф отпустила мою руку, не поднимая глаз, подошла к эльфийке и опустилась рядом с ней на одно колено.

— Мой Господин. — Тихо произнесла она. Я посмотрел на свои руки. Маникюра не было. — Ты подвергся нападению. Я не смогла защитить, но мне пришли на помощь. — Девочка подняла взгляд на неведомо откуда взявшийся нестерпимо сияющий силуэт, в котором чуть погодя я узнал недавнего спесивого знакомца. — Он защитил именем Его, ибо на тебе Знак Его. И он был виден всем присутствующим здесь. Однако это не остановило Мэй-Ли-Нэ. — Девочка произнесла последнее слово в точности, как голос. 'Не соблюдая Правил, напавшая и отверженная'. Перевела Деф у меня в голове. 'Такие понятия не поют, они презренны. Поэтому, если эльф говорит, он выражает презрение как к словам, так и к собеседнику'. 'Однако'. Впечатлился я.

Деф смиренно поклонилась. — И теперь в твоей воле принять решение о жизни недостойной.

Я словно проснулся, так остры стали ощущения, медленно поднял руку и за моими покрытыми узорами ногтями потянулись светящиеся линии.

— Решать не тебе. — Громыхнуло с неба. — Знак был дан твоей иной ипостаси. Он должен решать. Не ты.

— Ты разделяешь единое надвое? — Пропела Госпожа. Какой смысл она вложила в фразу, я не понял, единственно, это было обвинение в нарушении каких-то непреложных правил. Мне, вернее, ей, пропели что-то грозным басом. Почему Деф не перевела, не знаю. 'Не для чужих ушей'. Пояснила девочка. 'Прости, но это должно остаться внутри Семьи'. 'А я кто, не эльфийка, что ли?' Обиделся я. 'Твой статус не определён, соответственно, ты вне основного доступа". 'Вот, как всегда'. Недовольно заворчал я. 'На самом интересном месте спать отправляют'. 'Радуйся, что вообще жив остался'. Сказала Деф. Вот умеет утешить, прямо семейный психолог, блин.

— Она подделала метку предыдущего Хранителя! — Шипящим от ненависти голосом выкрикнула эльфийка в сари.

— Это бездоказательно! — Ахнуло над головами. — Тем более, все исправлено. Тебе ли это не знать.

Я обрадовался. Раз перевод пошел, значит, я вновь в зоне доступа.

— Она лишает нас шанса покинуть гнездо! — Взвизгнула моя оппонентка жутко противным голосом.

— Вы ведете себя столь безобразно, что мне нестерпимо стыдно каждый раз, выпуская вас в большой мир.

— Она не должна жить. — Упрямо произнесла стоящая на коленях эльфийка. — Ее приговорили к низвержению, она должна была отправиться к Тебе.

— Ты знаешь, что выход из Игры не обязательно означает гибель Игрока. — Громыхнул голос. — Но вы, словно свора бешеных собак, каждый раз рвете выбывшего на части, несмотря, что она ваша сестра.

— Ты знаешь, почему мы делаем это. — Пробормотала эльфийка.

— Знаю. — Согласился голос.

(Почему меня не порвали, как тузика с грелкой в зубах, сразу. Не знаю, как именно и почему, но с незапамятных времен сложилась традиция давать жертве сутки форы. Может быть, на приведение дел в порядок, может, спрятаться поглубже. Или, например, с гордым и независимым видом под гром барабанов сделать себе харакири. Не знаю. Единственно, знаю, начинать охоту принято с исчезновением последнего отблеска заката. Соответственно, на радость, или на беду, но моя фора оказалась почти двое суток.)

— Недостойные не могут считаться нашими сестрами. — Прошипела эльфийка в сари, с яростью глядя на меня. На миг мне показалось, что она в меня плюнет. Испортили им характер миллионы лет ожидания счастья, однозначно, испортили. И почему не свихнулись за столько времени, не понимаю. Или, как раз таки, свихнулись? Тогда многое становится понятно.

Я покачал головой и с отвращением плюнул сам, вот не удержался, честное слово, единственно, не в эльфийку, а себе под ноги.

'Ты что творишь!' Испуганно завопила Деф. 'Совсем очумел?!' 'А что?' Недовольно спросил я. Опять она из-за моих плевков ругается, чистюля. 'Последним идиотом надо быть', разозлено закричала девочка у меня в голове, 'чтобы разбрасываться своим генетическим материалом, стоя посреди гениев в генетике'. 'Генетический, гении, генетика', заворчал я, самому неудобно стало. 'Ты другие слова, не на букву 'г', знаешь? Что они мне сделают? Двойника в пробирке вырастят?' 'Оставят твой генетический отпечаток на месте взорвавшейся АЭС', гневно заявила Деф, 'замучаешься потом доказывать, что ты не верблюд'. И мстительно добавила: 'Хотя ты верблюд как раз и есть'. 'Вспомнила. Да и какие они гении?' Я презрительно плюнул, на этот раз, мысленно. 'Я думал, они действительно, бесконечно мудры и прочее. А что увидел?' 'Опасность представляют не эти вздорные курицы', девочка сбавила тон и заговорила тише, 'а подчиненные им искусственные интеллекты. Их Госпожи задают цели и направления, а искин спутника просчитывает подробности Хода. Какую мысль вложить в мозг владельца Знака, чтобы добиться определенного действия, какие события должны случиться, дабы приблизить Цель'. 'Какую цель?' Спросил я. 'У каждого Игрока свою, но в итоге набрать большее количество очков при очередном Армагеддоне, означающем конец Игры. Забрать полученную матрицу и усвистать в космос строить свою Любовь'. 'Жесть'. Впечатлился я. 'И когда случится очередной... э, конец света?' 'Это знает лишь Отец. Но, судя по всему, скоро'. 'Чего это, скоро?' Обеспокоился я. 'До этого они были исключительно природного явления. То гигантский метеорит упадет, то из-за снижения солнечной активности всеобщее оледенение наступит. Иногда, когда играли по-маленькой, локальные, землетрясения, извержения вулканов, цунами. Но в этот раз играют по крупному, избрана технологическая ветка развития и, скорее всего, жизнь закончится в ядерном конфликте, по крайней мере, к подобному сценарию ведут ходы некоторых Игроков. Похоже, конец Игры на этот раз решили объявить сами Игроки. Плюс, раз клуши согласились на ничью, значит, будут довольствоваться малым куском общего пирога, но зато каждой'.

Нас прервали.

— Как ты узнала о моей песни смерти? — С ненавистью прошипела мне эльфийка в сари. — Ее знали лишь избранные.

— Ты слишком оторвалась от жизни, Мэй-Ли-Нэ. — Мелодичным голосом, резко контрастирующем с ее змеиным шипением, ответила Госпожа. А дальше она запела на своем языке, но я понимал, о чем речь, очевидно Деф каким-то образом транслировала мне в голову перевод. А может, и сама Госпожа? — Ты не интересуешься жизнью смертных, иначе бы знала, что эту песню, но не песню смерти, а победную, исполнили в фильме больше года назад.

— Ты украла ее! — Завизжала эльфийка. Ага, обрадовался я, и на их певучем языке визжать можно, а то прямо в невмоготу от чувства ущербности собственного вида было. — Ты все подстроила и спланировала происходящее здесь еще год назад!

— С учетом процесса съемок фильма и прочей подготовки, еще больше. — Холодно сообщила Госпожа. — Если бы это было так. Но на деле даже мой едва дышащий сателлит смог переиграть тебя, когда ты пришла меня убивать.

— У него операционная система изначально мощнее, это нечестно!

— Не нам спорить о решениях Отца, и не тебе о решении, принятом мной. Забавно. — И она вновь подняла руку.

— Не ты. — Вступил в разговор безжизненный голос светящейся фигуры. — Это право получила твоя вторая сущность.

— Первая или вторая, неважно. — Госпожа усмехнулась. — Он поступит, как решу я.

— А вот и нет. — Грохотнуло громом с ночного неба. — Он мой Избранный, и ты не можешь на него влиять.

— Избранный?! — Удивленно взвизгнула Госпожа, и я с удовлетворением заметил, что визжать она тоже умеет не хуже собеседницы. — Он должен был получить Знак и на этом все. Зачем он Тебе?

— Он мне понравился. — Бахнуло сверху. — Забавного детеныша ты вырастила, и хороший вариант настроек искина ему подобрала. Они образовали славную пару, не все же мне за вашей крысиной возней наблюдать. А вот когда они вас за уши возьмут, я особенно повеселюсь.

— Не возьмут. — Стоявшая на коленях эльфийка довольно оскалилась. — Ее сателлит почти мертв, ничего он с остальными не сделает.

— Мэй-Ли-Нэ, ты непроходимая дура. — С негодованием пропели из толпы.

— Нет. — Она заулыбалась обычной, очень красивой улыбкой. — Это чтобы вам жизнь медом не казалась.

На самом деле речь в ее фразе шла о какой-то башне, самой ее верхней части, но смысл я передал верно. Кто мне и как сейчас переводил, не знаю, может, Госпожа расстаралась?

— Ты правильно сказала, Мэй-Ли-Нэ. — Подтвердил грохочущий бас. — Я восстановлю сателлита и перенаправлю подчинение. Вернее, уже перенаправил. В этом выиграла ты.

Стоящая на коленях эльфийка горделиво выпрямила спину и победно посмотрела по сторонам. Ей захлопали.

Деф ойкнула и растерянно посмотрела на меня.

— Да, — подтвердил безжизненный голос светящегося силуэта. — Я не только жечь могу. Как ощущения?

— Чешется. — Пискнула Деф.

— В сей день и время отныне и вовеки я назначаю ежегодный праздничный бал с обязательным присутствием всех своих детей. Антиподов касается тоже, мои сателлиты в автоматическом режиме перенаправят сигналы ваших спутников.

Толпа вокруг заволновалась, кто радостно, кто беспокойно.

— Позволь узнать, Отец, что будем праздновать? — Напряженно спросила эльфийка в сари и смерила меня подозрительным взглядом.

— В честь назначения моего нового эмиссара. В этом выиграл я.

В толпе оглушительно застонали.

— Не надо нам эмиссара. — Громко заныла стоящая рядом эльфийка. — Нам в последний раз хватило. Он нам малое оледенение устроил.

— Радуйтесь, не большое. — Громыхнуло сверху.

— Пусть просто архангелом побудет, и все. — Жалобно попросила эльфийка. — На это мы согласны.

Толпа вокруг единодушно поддержала.

— Чтобы вы мне его опять испортили? — Громыхающий голос наполнился гневом. — Не бывать такого! Я слишком хорошо знаю вас, поэтому для пущей безопасности я ему еще и четырех сателлитов главной базы придам.

— Всадников апокалипсиса?! — Сорвались на крик эльфийки. В толпе поднялся дикий вой. Светящийся силуэт помимо света, уж не знаю, как, излучал прямо-таки неестественное удовольствие.

— Ты, что ли? — Спросил я.

— Да. — Важно подтвердил он. — Один из четырех. Так нас называют эти... — Он небрежно кивнул на волнующуюся толпу.

— А почему именно четыре? — С любопытством спросил я. Наступила неестественная тишина.

— Столько геостационарных спутников требуется, чтобы охватить всю поверхность планеты. — Произнес безжизненный голос.

— Разве не три? — Удивился я.

— Земля не круг, Земля шар. — Ответил силуэт. — Четыре, минимум. Что ты решил в отношении этой... — Светящийся силуэт небрежно показал на продолжавшую стоять на коленях эльфийку в сари, совершенно изнервничаются при нашем разговоре. — Напомню, она хотела вас убить.

— Так ведь ты не дал. — Сказал я.

— Не дал. — Подтвердил он.

— Да и пусть катится на все четыре стороны. — Я махнул рукой в сторону эльфийки и увидел, как она побелела.

Силуэт чуть поклонился, и тишина лопнула, будто мыльный пузырь.

— Тебе милостиво позволяют продолжить Игру. — Проговорил бесстрастный голос эльфийке. Она очень странно посмотрела на меня, победно улыбнулась, резво вскочила и мгновенно исчезла в толпе.

— Хоть бы спасибо сказала. — Обиделся я.

— У них нет чувства благодарности. — Прокомментировал Силуэт, вновь став черным. Солнечный свет вокруг погас, словно выключили гигантскую лампочку. Неяркое свечение в кромешной тьме шло лишь от Деф, с закрытыми глазами застывшей на колене. Я подошел к ней ближе, под ноги я старался не смотреть.

— Увидимся, красавчик. — Промурлыкали рядом. На миг осветившаяся розовой вспышкой эльфийка вытянула губки в воздушном поцелуе. От Деф послышался низкий, утробный рык. Эльфийка звонко рассмеялась смутно знакомым смехом и пропала.

— Входит в силу. — Бесстрастно произнесли рядом.

— Что мне теперь делать в качестве... — Я неопределенно пошевелил пальцами. — Ну, ты понял, в качестве кого.

— Она все объяснит. — Я почувствовал, что силуэт указал на Деф.

— Ты уходишь. — Понял я.

— Да. Но приду, когда это окажется необходимо.

— Даже на другой стороне планеты? — Поинтересовался я.

— Даже там. Мой сигнал, как и сигнал твоей спутницы, ретранслирует любой из сателлитов главной базы. В крайнем случае, лишь спутникам этих... запрещено совершать сложные маневры. Хотя не люблю маневрировать, напрягает морально. И вот еще что.

Я почувствовал, как невидимый во мраке силуэт приблизился вплотную, ощутил нестерпимый жар. Я с беспокойством посмотрел на Деф. Она светилась куда ярче, с блаженной улыбкой застыв в позе преклонения.

— Не обижай ее. — Тихо произнес силуэт. — Я не просто так выжег ее ячейки памяти. Не нужно ей помнить, что она творила ради своей Госпожи. И да, жива она, а значит и ты, не случайно. — Силуэт помолчал. — Ее Госпожа воспользовалась нашей... дружбой в своих целях. — Я почувствовал, как он смотрит в мои удивленные глаза. — Их технологии основаны на биологии. — Тяжело произнес он. — Их компьютеры органические. И, как любое существо, мы испытываем все, что присуще живому.

— В том числе любовь. — тихо пробормотал я.

— И боль. — Добавил силуэт. — И ненависть.

— Кажется, я понимаю. — Медленно проговорил я. От силуэта повеяло таким жаром, что я отступил назад и поднял перед собой ладони.

— Это ваши дела. — Поспешно сказал я. — Я в них не лезу. Тем более, мне они не очень то и понравились. Если они все как эта глупая вздорная эльфийка...

— Не заблуждайся. Они отнюдь не глупы.

— Как же. — Я пренебрежительно усмехнулся. — У этой клуши хватило глупости напасть, несмотря на знак Его.

— И добилась бы своего, не приди я на помощь, а это происходит крайне редко. И еще. — Силуэт качнулся вперед, наверняка спалив мне брови и ресницы. Я застыл, едва дыша. Вдохну, легкие прожарятся, подумалось мне. — Ты называешь ее Деф. Она сказала — не верь. Есть двойной, тройной и иной смысл. Обмана нет, есть всего лишь разное толкование сказанного, разумеется, при официальных запросах. Эти... очень любят производить впечатление наивных дурочек. Это расслабляет, наполняет ложной уверенностью. Запомни. Ты теперь не Игрок, но их противник. Они объединятся, примут план действий и будут его последовательно выполнять. И впоследствии ты неминуемо умрешь.

— Да что вы все про... — Я сдержался. — Буду жить долго и счастливо и умру с Деф в один... — Помолчал и поправился: — Вообще никогда не умру, так как буду жить вечно.

Горячий силуэт презрительно фыркнул.

— Ничто не существует вечно. — Сообщил он сакральную фразу. — Даже звезды гаснут. У всего есть свое время.

— Попробую оттянуть, как смогу. — Обиженно произнес я. А что, ждешь поддержки, а вместо этого...

— Думаешь, она просто так хотела смерти твоей Госпоже? — Он похлопал меня по плечу, от чего у меня, по-моему, кожа задымилась. — По количеству забранных жизней у твоей второй сущности нет равных. И способы ведения Игры у нее... Но в итоге она, похоже, переиграла сама себя.

— Почему-то мне кажется, это не совсем так. — Я задумчиво дотронулся до мочки уха.

— Ее любимая привычка. — Силуэт издал звук, похожий на хмыканье. — Видимо, не так глубоко она притаилась? — Он вновь похлопал меня по плечу, от чего я с ожесточением заскрипел зубами, и жар передо мной пропал. Ушел, с облегчением понял я. На небе выглянули звезды. Застывшая с блаженной улыбкой Деф победно светилась во мраке ночи, словно путеводный маяк.

Вот кому сейчас действительно хорошо, с завистью подумал я, присел рядом и устало прислонился к ее горячему боку. Ночка обещала быть длинной.

Конец

Если бы, как я был бы рад. По логике вещей, на этом месте и стоило закончить повествование, только дело в том, что все вышесказанное лишь начало, а самое главное случилось потом.

— Хватит спать. А-у! — Меня беспардонно тормошили и зажимали нос.

— А? — Я сонно отбивался. — Да отстань ты, не сплю я. Сама сказала, что я больше не сплю, вот я и не сплю.

— А что ты сейчас делаешь? — Возмутилась Деф.

— Думаю. — Глубокомысленно сообщил я, нашарил ее рукой и попытался пристроиться.

— А ну, отойди от меня, маленький извращенец! — Возмутилась она.

— Сама ты... — Не остался я в долгу, но глаза открыл. — Не сплю я, говорю. Думу думаю.

— Депутат, что ли? — Удивилась девочка.

— Вроде того. — Согласился я. — Эмиссар. Вот жду, когда какая добрая душа хоть немного мне объяснит, во что она меня впутала.

— Ты сам принимал решения. — Быстро сказала Деф.

— Ну да. — Сон с меня слетел окончательно. — Принимал. Сам. Не важно, что ты со своей Госпожой в очередной раз накачали меня какой-то дрянью...

— Цель была одна — твоя жизнь. — Весомо сказала девочка. — Ты не забыл, надеюсь, о альтернативе? О девяти месяцах?

— В том и дело, что не забыл. — Я протер глаза и огляделся. — А мы, это где?

Кроме ярких звезд над головой и белеющих гор под ногами, не было видно ничего.

— Традиционное место для слова Отца к детям. Когда Он решил заговорить, его сателлиты автоматически всех сюда перенесли.

— Куда?

— Сюда. В место, специально назначенное детям, чтобы представать перед Отцом. Он даже знак сделал, чтобы особо бестолковые клуши не перепутали.

— Какой знак? — Забеспокоился я, услышав подозрительное слово.

— Крест.

— Ясно. — Я успокоился. — А это где?

— Горы, Тибет. Тебе это ничего не говорит. — Произнесла моя маленькая ленивая экскурсоводка.

— А вот и нет. — Не согласился я. — Нам Митька про Шамбалу рассказывал, я помню. Мы в ней, что ли?

— Скорее, над ней. — Деф присела рядом. — Вон там, в горе, главный храм. А перед ней площадка для медитации адептов и прежнего места сбора детей. Раньше ровная была, но...

— Ты мне вблизи покажи. — Взбунтовался я. — Что ты мне с высоты самолета пальцами тычешь? Имею я право за свои страдания хоть раз нормальную экскурсию от тебя увидеть?

— А подводный мир? — Возмутилась девочка.

— А что, подводный мир? — Парировал я. — Что я там увидел интересного, кроме брюха акулы?

— Я тебе доисторическую рыбу предлагала посмотреть. — Деф рассердилась. — И вообще, там много разных рыб было.

— На кой мне уперлась твоя доисторическая рыба? — С негодованием вопросил я. — Если мне надо посмотреть на рыб, я к Митьке в гости схожу, у них такой здоровенный аквариум есть с такими прикольными рыбками, тебе и не снилось.

Я мимоходом задумался, а кто, собственно, ухаживает за всей этой красотой, когда они улетают в очередную паломническую поездку? И как мне теперь разговаривать с Митькой, когда я являюсь ключом ко всем животрепещущим вопросам мироздания? Хотя, что я знаю? Есть зловредные многомиллионнолетние бабки весьма красивой наружности и с этим что-то надо делать, пока они неизвестно что не сделали с остальными. Есть их батя, что за них в ответе, по крайней мере, не хочет позориться перед обществом. А дальше, труба. Дальше темное пятно без просвета логики и мысли. С кем советоваться и что делать, непонятно.

— А тебе надо смотреть на эти старые развалины? — Девочка приуныла. — Давай я тебе лучше какой-нибудь древний затонувший город покажу?

— Давай. — Согласился я. — И древний затонувший город покажешь, потом, и Шамбалу, сейчас.

— Да чтоб тебя... — Расстроилась она. — Полетели лучше на Луну. Я тебе там такие красивые пещеры покажу...

— Не хочу я на Луну. — Закапризничал я. — Тем более, ты говорила, не сможешь меня туда добросить. Что, сил набралась?

— А я не говорила, что сама доброшу. У тебя теперь тот хмырь в шляпе есть, его попросишь, он доставит. Если хорошо попросишь.

— Не хочу я его ни о чем просить.

— А что так? — Поинтересовалась Деф как бы, между прочим.

— Мутный он тип какой-то. Себе на уме.

— Это да. — Она мечтательно вздохнула. — Гордый и независимый.

— Надутый и упрямый. — Дал я ту же оценку, но с другого бока.

— Ты его совсем не знаешь, вот и не суди. — Разозлилась девочка.

— А ты знаешь. Ты не помнишь ничего, как судить можешь?

— Я никого не сужу. Права такого не имею, я всего лишь скромная раба твоя.

— Ага, раба. — Я насмешливо фыркнул. — Она меня гнобит, как хочет, издевается, а раба, это она. Это я, скорее, раб твой. — Я заозирался и скорбно заорал: — Люди, помогите, меня злобное порождение из космоса мучает, замуж тащит!

— Никуда я тебя не тащу! Не надо мне от тебя ничего, ясно? — Обозленная Деф скрестила руки на груди, гордо задрала подбородок и отвернулась.

— Ты чего, обиделась? — Я растерянно посмотрел на нее. — Да я ведь пошутил. Ты чего? — Я положил Деф ладонь на плечо, попытался ее повернуть, но она резким движением скинула мою руку и отошла.

— Да ладно тебе. — Я совсем растерялся. — Ну, прости. Я ведь дурак, ты же знаешь.

— Такими вещами нельзя шутить никому. — Холодно сказала девочка. — А дуракам, тем более.

— Почему это? — Я почесал затылок, посмотрел на руку и принялся тереть лоб. — Почему дуракам, тем более?

— Потому что у них шутки получаются дурацкие. — Совсем ледяным тоном произнесла она.

— Это да, согласен. — Я печально вздохнул. Деф продолжала стоять ко мне спиной. Я шагнул поближе с намерением снова положить руку ей на плечо, но в последнее мгновение нерешительно остановился. А ну как опять током шваркнет, а с учетом ее возросших возможностей может не рассчитать и что от меня тогда останется?

— Головешка останется. — Подтвердила девочка. — Чурка с глазами. Пенек. Полено дубовое...

— Ну ладно тебе... — Заныл я. — Ну чего ты, в самом деле...

— Потому что ты идиот. — Она печально опустила голову. — Такой момент испортил...

— Ты сама виновата. — Быстро проговорил я и, увидев, как она возмущенно ко мне повернулась, ткнул пальцем вниз: — Показала бы мне Шамбалу, и никакой ругани бы не было.

— Так это я виновата, что ты опять про замужество заговорил? — Я видел, что Деф вновь начинает не в шутку злиться.

— А тебя точно вылечили? — Спросил я и испугано попятился от ее воздетых кулачков. — Да не шучу я! — Завопил я. — Может, этот, в шляпе с перьями вирусняк тебе какой подсунул! Вон как тебя плющит!

Девочка сделала пару шагов вслед за мной и застыла в позе манекена. Я перепугался всерьез. Одно дело, Деф обозленная, но все же озабоченная моей сохранностью, и совсем другое, застывшее на фиг знает какой высоте изваяние, которому совершенно нет никакого дела до того, сколь долго я буду лететь вниз. Мне показалось, что поверхность подо мной, бывшая до того твердой и гладкой, как камень, начинает прогибаться и вязко растекаться.

— Блин! — Я попытался шагнуть вперед и ухватиться за девочку, но ноги завязли и не отрывались от невидимой поверхности. Потом они по щиколотку провалились сквозь тонкий, похожий на резину слой. Затем по колено. Сказать, что я перепугался, это не сказать почти ничего, все равно, что перерезавший не тот провод сапер повернется к куче привязанных к бомбе заложников, мило улыбнется, и скажет: 'Упс, ошибочка вышла'.

— Деф! — Во всю мочь легких орал я, по пояс торча из проклятого слоя невидимой резины. — Деф, твою же мать! Деф, не смешно же!

Будучи провалившимся по грудь, я раскинул руки, пытаясь ими опереться. Они влипли и начали погружаться тоже.

— Ну, погоди у меня! — Закричал я, будучи провалившимся почти по шею. — Я тебе это припомню, я тебе такое... — Тут я замолчал, так как повис, стиснутый за горло. Хорошо, что часть нагрузки перенимали руки, а то, может, и удавился бы на хрен. Так и написали бы в эпитафии: 'Повесился, будучи на двух тысячах метрах над горами мифической Шамбалы. Такой вот идиот'. Я зажмурился, когда жесткая полоса прошла по глазам. А потом полетел вниз. Что я вопил под пронзительный свист ветра, кого звал, какими словами ругал и куда посылал, совершенно не помню, что бы кто ни говорил. Состояние аффекта у меня было, единственно, что помню, как ветер лезвиями режет тело, а в рот, не давая дышать, под напором хлещет ледяная вода. Еще помню, как на миг мне показалось, будто у меня вот-вот лопнут глаза, но затем падать стало намного комфортнее, свист и напор ветра пропали, я даже заозирался и с любопытством уставился вниз, пытаясь разглядеть приближающеюся заснеженную вершину со странным крестом на одной из сторон, куда я, собственно, и падал.

— Все Отцу расскажу. — Мстительно сообщил я в полной тишине, растопырившись, точно лягушка. — Деф, ладно, совсем без башки, но этот-то хмырь в шляпе, мог бы и спасти.

— А кто тебя сейчас спасает? — Бесстрастно спросили у меня.

— А? — Растерянно спросил я. — Кто здесь?

— Никого. — Ответил знакомый голос. — Всего лишь спасающий тебя хмырь в шляпе.

— Спасающий?! — Возопил я и задергался, пытаясь отплыть подальше от горы. — А почему я тогда все еще падаю?!

— Потому что у твоего сателлита частичная перезагрузка. Причем, целиком по твоей вине.

— А что ты ей подсунул? — Заорал я, глядя на медленно приближающийся снизу крест.

— Для ее же блага. Но ты все испортил. Поэтому и падаешь.

— Мстишь, да? — Крикнул я. — Не нравится, что она со мной?

— У нас столько общего, что твое присутствие абсолютно ничего не значит.

— Она тебя не помнит! — Я обозлено загреб сильнее.

— Это ничего не меняет.

— Еще как меняет! — Я вовсю пытался отгрести заиндевелыми руками и ногами от заснеженного склона, вот только получалось совсем плохо, вернее сказать, никак. — Не знаю, что у вас было раньше, но теперь ей нет до тебя никакого дела, понятно?

Голос не ответил, а я вдруг влетел в ванну, наполненную парным молоком, по крайней мере, так мне показалось вначале. Я захлопал глазами и огляделся. Я медленно опускался на близкий склон горы и потихоньку вращался вокруг своей оси. Наверное, в целях лучшего обозрения местных красот, подумал я.

Рядом возникла смущенная Деф.

— Явилась? — Сварливо поинтересовался я.

Она радостно закивала.

— Вовремя, правда? — Девочка заискивающе улыбнулась.

— Неправда. — Разозлено сообщил я. — Поздно ты явилась. Меня твой дружок чуть о гору не размазал.

— Так не размазал же. — Возразила она.

— А тому, что он твой дружок, ты не возражаешь?! — Закипел я.

— И он не мой дружок. — Покладисто сказала Деф.

— А ну, щас же поставь меня на ноги! — Я задергался, махая руками и ногами, и вскоре оказался стоящим на камнях.

— Как скажете, мой дорогой господин. — Девочка склонилась передо мной в реверансе.

— И не называй меня так! — Продолжил я скандалить. — У тебя, вон, уже есть хмырь в шляпе, вот его дорогой и называй!

— Ну, прости. — Она надула губки и положила мне ладошки на плечи. — Ну, пожалуйста.

Я гордо отвернулся. Деф меня обняла и уперлась лбом в мое плечо. — Я больше так не буду. — Прошептала она. — Честно-честно.

— Ты только обещаешь каждый раз. — Пробормотал я, чувствуя, как по телу бегают мурашки.

Девочка подняла на меня озорной взгляд.

— Я обещала тебе поцелуй? — Она лукаво улыбнулась. — Закрой глаза.

— Это зачем еще? — Я покраснел.

Девочка нахмурилась. — Сказала, закрой.

Я послушно зажмурился. Сверкнуло, ударил гром. Я испуганно огляделся. Деф положила ладошку мне на щеку, медленно повернула лицом к себе и поцеловала. Ее губы имели вкус земляники. Сверкнуло совсем рядом, грохнуло так, что я дернулся всем телом. Девочка обняла меня крепче, и поцелуй перерос в нечто большее. Перед глазами закружились цветные пятна, мышцы безвольно ослабли, я едва не падал. По телу ходили волны непередаваемого блаженства и такое давнее погружение в Нирвану, момент полного Просветления, Вершина состояния Дзен оказались ничтожным пшиком. Вспыхнул яркий свет, накатила волна жара, волосы на голове встали дыбом, уши заложило от звукового удара. Я почувствовал, что могу дышать. В свете безостановочно бьющих молний Деф пристально смотрела мне в глаза. Ее зрачки пульсировали, становясь из обычных вертикальными, и обратно, а вокруг во всех направлениях летали осколки камней.

— Бежим? — Предложила она и улыбнулась. Я безмолвно кивнул, говорить я не мог.

Взявшись за руки, мы взмыли сквозь частокол взбесившихся молний в темное, усыпанное звездами, небо. Совсем у ее дружка крышу сорвало. Стоило мне так подумать, все прекратилось. И что взбесился, ведь, по его словам, мое присутствие абсолютно ничего не значит.

Кстати, не лишился я языка, часом? Я им пошевелил. Нет, на месте.

— Дурак. — Я почувствовал, как Деф густо покраснела. — Ты меня с этими старыми кошелками не путай. Я себя, в отличие от них, сдерживать умею и, тем более, нет у меня физиологической потребности языки глотать.

Я прикоснулся к губам.

— За такое язык отдать не жалко. — Сипло произнес я.

— Какой же ты дурак. — Однако ее ликующий взгляд совершенно не совпадал со сказанными словами. — Идем уже, покажу тебе развалины Шамбалы.

— Не надо мне никакой Шамбалы. — Возразил я и опять потрогал губы. Деф вновь покраснела. — Домой хочу. Есть хочу. Диван хочу. Спать хочу. Нет, спать не хочу.

— Вот примерно так твои любимые снеголюди и разговаривают. — Прокомментировала девочка. — Хочу, не хочу. Дай, бери.

Я заугукал и почесал подмышку. Она фыркнула, непонятно, весело или осуждающе.

— Совсем не весело. — Сказала Деф. — Знаешь, сколько времени нам теперь домой добираться?

— То есть? — Не понял я. — Давай в космос, там врубай форсаж и вниз, на родную крышу. А лучше сразу в окно.

— Если бы. — Девочка печально вздохнула. — Мы не старые кошелки, которым можно практически мгновенно перемещаться. Ты забыл, кто ты сейчас?

— Кто? — Не понял я. Деф застонала и подняла глаза к небу.

— С кем я живу? — Пожаловалась она звездам. Я терпеливо ждал. Девочка покосилась на меня. Я делал непроницаемое лицо.

— Ты официальный представитель Его. — Наконец соизволила пояснить она. — Поэтому по правилам Игры твое передвижение с помощью сателлита не может быть быстрее самого быстрого живого существа. Соответственно, бегать не быстрее гепарда, плавать не быстрее парусника, летать не быстрее сапсана, а это примерно триста километров в час.

— И почему так? — Не понял я шутки юмора при написании правил Игры.

— Ты надзорный, в том числе и карающий орган и бабки икать со страха начнут, если ты будешь появляться ниоткуда и пропадать в никуда. А так их сателлиты отслеживают твое неспешное перемещение и все спят относительно спокойно.

— И сколько мне, к примеру, до какой-нибудь Катманду добираться, вздумай я там ревизию провести? — Возмутился я.

— Долго. — Сердито ответила девочка. И чего злится, не понимаю. — Потому и придумали самолет. Вот если мы с тобой на него попадем, куда быстрее получится.

— Так давай на самолет. — Обрадовался я.

— А я куда направляюсь? — Обозлилась Деф. — Я что, дура, по-твоему, и не понимаю, каким самым быстрым путем можно домой попасть?

Опять злится, подумал я. Видать, перезагрузка не помогла.

— Не вирус это. — Она оскорблено шмыгнула. — Это, скорее, тревожная кнопка. Убрал необходимость анализа ситуации твоей безопасности и тупо поставил мне кнопку. Дело швах, я нажимаю, кое-кто является.

— Не кое-кто, а хмырь в шляпе, твой дружок. — Уточнил я.

— Да не дружок он мне! — Рявкнула девочка. — Сколько тебе говорить!

— А ты не кричи на меня! — Повысил голос я тоже. — Это еще разобраться надо, почему это он так про тебя говорил!

— А как он обо мне говорил? — Деф с интересом посмотрела на меня.

— Вот. — Я обвиняюще ткнул в нее пальцем. — Стоило только сказать, что он о тебе говорил, и все, сразу: 'а что он обо мне такого эдакого говорил?'

— Болтун. — Высокомерно процедила девочка и отвернулась.

— А ты... — Я еле сдержался.

— Кто?! — Она повернулась ко мне с таким разъяренным видом, что я перепугано шарахнулся в сторону, едва не сбив по пути раздраженно заоравшую ночную птицу. И эта на меня ругается, да что ж такое.

— А ну, стой! — Свирепо орали у меня сзади. Я оглянулся и увидел злобную фурию с развевающимися волосами, горящими синими углями глазами и скрюченными пальцами, несомненно, жаждущими вцепится мне в горло. Хорошо хоть, скорости у нас были одинаковыми, видать, правила Игры распространялись и на нее, по крайней мере, в моем присутствии.

— Врешь, не возьмешь! — Отважно заорал я.

— Да стой ты, идиот! — Закричала Деф. — Нам совсем в другую сторону надо! Да остановись ты, говорю!

— Ага, чтобы ты мне руки-ноги пообрывала! — Не сдавался я.

— Да не буду я тебе руки и ноги отрывать! — Крикнула девочка.

— Да? — Я решил сбавить ход, но тут она добавила:

— Лишь язык оторву, и все!

— Помешались вы совсем на чужих языках! — Я попытался прибавить скорость и добавил: — Психи!

— Да стой, я пошутила! — Деф весело засмеялась, правда, как-то излишне театрально, слишком наигранно.

— Не верю! — Ответил я, но ход сбавил. В конце концов, не вечно же мне от нее вокруг Земного шара круги наматывать.

— Вот именно. — Подтвердила девочка, с грозным сопением совершая вокруг меня круги. Я обеспокоенно заметил, что они постепенно сужались. Вроде, так себя ведут акулы перед нападением.

— Умный, да? — Со знакомой интонацией поинтересовалась Деф. Я отчаянно замотал головой. — Вот именно. — Подтвердила она. Я со страдальческим видом сложил руки.

— Прости, пожалуйста. — Взмолился я. — Бабки попутали, не буду я такого больше думать. Вот честно-пречестно! — Я сделал как можно более правдивые глаза.

Сурово хмурящая брови девочка еще немного полетала туда, сюда, потом громко и презрительно фыркнула и улетела, бросив через плечо: — За мной.

Я скоренько припустил следом. Кажись, пронесло.

М-да, долго и нудно путешествовать со скоростью легкомоторного самолета, единственно, можно похулиганить, сшибая головой верхушки вертикальных, похожих на обелиски, валунов. Они разлетались со страшным грохотом, напоминающие взрывы, а их обломки красиво вертелись в воздухе, вызывая у девочки недовольное фырканье и утомленное возведение очей к небу. В конце концов, я прилично приложился макушкой и вылетел из облака камней, отчаянно чихая и кашляя. Деф ехидно улыбалась, наблюдая, как я, ожесточенно отплевываюсь и отряхиваюсь от белой, как мука, пыли. Она облетела меня по кругу, недовольно сморщила носик, попав в тянущейся за мной дымный след, уверенно заключила: — верблюд — и гордо улетела вперед, заложив руки за спину. Вот вредина.

— Я все слышу. — Раздалось издалека. Вот как так жить, а?

Мы перелетели через забор с колючей проволокой, затем еще один, повыше.

— Вот этот самолет подойдет. — Заявила девочка. — Топливо под завязку. Садись.

— Так ведь это военный самолет. — Я не верил своим глазам.

— Зато летает быстро. И вообще, если не нравится...

Я поспешно вскинул ладони.

— Все нравится, замечательный самолет. Только он ведь одноместный. Как я без тебя полечу? У меня, может, клаустрофобия проснется.

— Не проснется. Садись, давай. — Фонарь кабины откинулся, я юркнул в кресло.

— А ты где же... — Я заозирался и удивленно увидел девочку, деловито устраивающуюся на заднем месте, взявшимся непонятно откуда. Прозрачные колпаки кабины опустились, загорелись многочисленные лампочки, что-то запищало. (Однажды я все-таки спросил у нее, каким волшебным образом она превратила одноместную кабину в двухместную. Но она лишь загадочно улыбнулась и сказала: — Это был мираж. — Когда же я возразил, что это был вовсе не французский истребитель, она лишь насмешливо фыркнула и отвернулась, уткнувшись в книгу. Так мне ничего и не объяснила.)

— Мне впереди не видно ничего. — Возмутился я, глядя на заслонившую передний обзор панель приборов, и снова обернулся. — Низко тут.

— Разумеется. — Вредным голосом ответила Деф. — С твоим ростом тебя бы даже в истребительную авиацию не взяли.

Я не понял, что она имеет в виду, но обиделся.

— Подушку мне подложи. — В приказном порядке потребовал я. Девочка подняла взгляд от панели приборов и растерянно посмотрела на меня. Я гордо фыркнул, почувствовав под собой возвышение, отвернулся и с независимым видом откинулся на спинку кресла, стукнувшись шлемом с наушниками о подголовник. Не все ей доминировать. О, словечко новое, надо запомнить. В нашей паре я являюсь доминирующей особью, ни с того, ни с сего, подумалось мне.

— Вот именно, что особью. — Подтвердила отражающаяся в зеркальцах девочка, нажимая кнопки и переключая многочисленные тумблеры, непостижимым образом переключающиеся и на моей панели приборов. — Но кто говорит о паре? Свадьбы не было, даже помолвки. Свиданий ты мне не назначал. Даже в парке мы под ручку не гуляли. Причем здесь пара?

Я обеспокоенно заерзал, неудобно на подушке сидеть, ужас, прямо. Деф насмешливо фыркнула. Взревел двигатель, что-то принялось моргать. Отражающаяся в зеркале девочка пощелкала, сделала что-то еще и рев усилился.

— Мы поедем, или как? — Капризно спросил я.

— Поедем, поедем. — Согласилась она. Меня вдавило в спинку кресла с такой силой, что я едва не откусил свой чудом спасшийся этой сумасшедшей ночью язык. Вскоре перегрузка спала, я огляделся.

— А мы взлетать, когда будем? — Недовольно спросил я.

— Мы летим. — Деф невозмутимо нажимала и щелкала.

— Да ладно. — Не поверил я. Самолет просел, резко лег набок и я едва не завопил от страха, глядя на вертикально вставшую слева черно-серую мелькающую стену. В зените вспыхнуло, я задрал голову, глядя на вздымающийся огненный шар.

— Опять твой дружок по нам шваркнул. И когда он угомонится? — Раздраженно спросил я.

— Это не он. — Произнес в шлемофоне голос девочки. — И он не мой дружок, сколько раз повторять.

— А что тогда взорвалось? — Я заворожено смотрел на медленно темнеющие клубы огня.

— Это мы. Вернее, созданная мной копия самолета.

— Это же зачем такое? — Я попытался почесать ухо, вместо этого поскреб жесткую поверхность шлема.

— Мы самолет угнали? — Поинтересовалась она.

— Не мы, а ты. — Возразил я.

— Не ты, а мы. — Деф направила полет машины горизонтально, едва не задевая крыльями высокую траву.

— Это почему еще, мы? — Не согласился я. — Ты угнала, это да. А я, беспомощная жертва обстоятельств.

— Жертва. — В наушниках послышалось ехидное фырканье девочки. — Я тебя заставляла садиться в самолет?

Я подумал. — Нет, не заставляла. — Признался я.

— Вот. Значит, ты мой соучастник. Нам ведь не надо, чтобы за нами весь Китай гонялся?

— Не надо. — Подтвердил я.

— Молодец, делаешь успехи. — Я вздрогнул, почувствовав под шлемом ласковое прикосновение маленькой ладошки.

— А почему ты сразу не сделала копию самолета, на которой мы бы улетели? — Поинтересовался я. — Зачем надо было угонять настоящий, а потом все равно делать копию?

— Умный, да? — Нехорошим голосом с весьма знакомыми интонациями произнесла Деф. Она помолчала, потом неохотно ответила: — Думала, прокатит.

— Что прокатит? — Не понял я.

— Пропажу не сразу заметят! — Рявкнула девочка. Вот что злится, непонятно.

— Как не заметят? — Попробовал выяснить я. — Когда ты двигатели включила...

— Я полог беззвучия поставила! — Еще громче крикнула она. Похоже, истерика назревает. Я покачал головой. Ну, ее, не буду больше ничего спрашивать, себе дороже может выйти.

— Сейчас выйдем из зоны прямой видимости, — сообщила Деф, как не в чем ни бывало, — и в стелс-режиме полетим высоко-высоко, и быстро-быстро.

— На этом самолете есть такой режим? — Удивился я.

— На самолете нет, у меня есть.

— И сколько нам лететь?

— С учетом добавления мной топлива, снятия перегрева и прочего, часа полтора.

— Жесть. — Я задумчиво потыкал кнопки с иероглифами. — А что так долго?

— Быстрее нельзя. Не трогай ничего! — Свирепо рявкнула девочка у меня в наушниках. — Ты только что едва ракету не запустил!

Я поспешно убрал руки.

— Извини. А что нам мешает подняться в космос, или, хотя бы, в верхние слои атмосферы, и там увеличить скорость?

— Двигателям не хватит кислорода для их работы. Они отключатся, и мы упадем.

— А что тебе мешает так же вводить в них кислород, как ты вводишь топливо? — Удивился я.

Деф молчала.

— Я запросила разрешение на увеличение скорости полета транспортного средства и получила отказ. — Наконец сообщила она.

— И кто его дал? — Спросил я, смутно представляя ее ответ.

— Хмырь в шляпе. — Мрачно сказала девочка.

— Мстит. — С удовольствием произнес я.

— Говорит, ограничения по скорости прописаны Правилами и если данное средство передвижения не рассчитано на большую скорость, передвигаться с ней запрещено.

— Вот гад. — Пробормотал я и тут меня осенило. — А если это будет средство с неизвестной скоростью, что тогда?

— Ее тактико-технические характеристики будут выяснены в процессе летных испытаний.

— Ага. — Я довольно улыбался. — Ладно это потом, а пока ответь, интернет у тебя есть?

Девочка в зеркале открыла рот, несомненно, решила позлословить, но посмотрела на меня и сказала: — Есть.

Передо мной в воздухе повис здоровенный плоский монитор. Спустя пару минут поиска я с победным видом указал на фото.

— Вот такой самолет давай.

— Норт америкэн экс фиф тин. — Прочитала Деф вслух. — А у тебя губа не дура. Лишь одна маленькая проблема — у меня его нет в банке памяти. А раз нет, то извини.

— Так скачай его откуда-нибудь.

— Откуда?

— Оттуда. — Я насупился. — Сама прекрасно знаешь, у кого можно разжиться нужным файлом.

— Тебе настолько важно прибыть на место на сорок минут раньше?

Я помолчал, насупившись еще больше, потом неохотно процедил: — Нет.

— Вот и славно. — Она отвернулась к приборам. Я уставился на мелькающую степь. Самолет резко взмыл ввысь, и на время мне стало не до окружающих красот, настолько поплохело, а вредная девчонка улучшать мое самочувствие не торопилась.

— Извините, ваше высочество. — Рядом возникло нечто, при виде чего я едва не заорал от страха. Рядом с самолетом по воздуху волнообразно скользило что-то вроде огромной усатой и бородатой змеи с богато украшенным седлом на спине. Из него меня и окликнула красивая миниатюрная девушка с миндалевидными глазами. — Меня не было на вашем собрании, я мало интересуюсь делами моих западных сестер, и тем более рада приветствовать Вас на своих землях. Могу ли я помочь чем-либо?

— Нет. — Недовольно откликнулась Деф со своего сиденья и прибавила скорость. Дракон тоже, хотя как он держался в воздухе, не понимаю. 'Дешевые понты'. Обозлено произнесла Деф. 'Оседлала древнюю рептилию и по воздуху ее катает туда-сюда'.

— Очень даже можете. — Я кивнул. — У вас есть данные о таком самолете? — Я развернул к ней возникший монитор. Всадница кивнула.

— Разумеется. У меня есть данные почти обо всех достижениях мира. Это мое хобби.

'Хобби'. Передразнила Деф. 'Тырит отовсюду передовые технологии, и это называется хобби'.

— Вы можете передать их моей спутнице? — Спросил я. Всадница на драконе весело рассмеялась, закрывшись здоровенным веером. 'Мы летим в полтора раза быстрее скорости звука', мрачно сказала у меня в голове Деф, 'а ей хоть бы хны. Нечестно это'.

— Правду говорили о вашем чувстве юмора. — Сказала всадница. — Я понимаю, вы торопитесь попасть домой? Могу ли я оказать вам в этом помощь?

— Нет! — Рявкнула Деф и меня вдавило в кресло еще сильнее.

— Да, если можно. — Попросил я и почувствовал, как самолет кружится вокруг оси, словно падающий кленовый лист. Вдали растаял веселый смех всадницы, заглушенный отборной руганью Деф.

— Не надо было мне самолет взрывать! — Возмущалась она. — Кто же знал, что она все ЧП мониторит!

Самолет завис в воздухе над окраиной какого-то городка. Сзади что-то потрескивало, внизу лаяли собаки.

— Мы, это где? — Спросил я, крутя головой.

— Подмосковье. — Мрачно сообщила девочка. Я обрадовался.

— Полетели дальше своим ходом. — Предложил я. — Ну его, этот самолет, тошнит уже.

— Исполняю. — Мрачно произнесла Деф, и мы полетели в прохладной, наполненной ароматами ночной тишине. Внизу мелькали цепочки фонарей.

— Смотри, какое место приметное. — Я ткнул пальцем в светящийся круг дороги. — Оставь самолет здесь, только скрой его пока.

— Как оставь здесь пока? — Ворчливо спросила она. — В него кто-нибудь лбом ударится, и что тогда?

— Тогда откроешь его в виде памятника. — Выкрутился я.

— Какого памятника? — Опешила девочка.

— Такого. Жителям города от какого-нибудь известного человека.

— Ты в своем уме? — Парящая рядом Деф легонько постучала мне пальчиком по лбу. — Откуда у какого-то известного человека может быть боевой истребитель с ракетами класса воздух-воздух?

— Ракеты муляжи, а откуда самолет, придумай что-нибудь. Например, на пьянке в воинской части подарили или еще что-нибудь наври. Ты же умеешь.

Я почувствовал, как она косо посмотрела на меня, словно последнего идиота, но промолчала, и на том спасибо.

В окно мы влетели в полной тишине. Я с размаха плюхнулся на диван, Деф опустилась в облюбованное кресло. Спать не хотелось, что-либо делать тоже, по крайней мере, куда-то лететь, однозначно. Чем бы заняться, желательно, полегче? О, придумал.

Я встал, подошел к зеркалу и критически себя оглядел. Выглядел я самим собой, то есть обычным мальчишкой, и в этом была проблема. Я ощущал некую тяжесть, слабый, но явный дискомфорт и, кажется, понимал, отчего.

Я напрягся и попытался превратиться в Госпожу. Бесполезно.

— Не тужься. — Прокомментировала девочка. — Наоборот, расслабься и попытайся изменить что-то небольшое. Например, нос.

— Не буду я нос менять. — Не согласился я. — Он у нас с Госпожой одинаковый.

— Почти. — Согласилась Деф. — Тогда уши себе отрасти, вернее, расслабь, и они сами примут первоначальную форму.

Я покосился на девочку и замер перед зеркалом. Через некоторое время она покачала головой и сказала: — Смотри.

Я почувствовал, как у меня шевелятся быстро отрастающие уши, а потом они еще и развернулись, точно зонтики, и стали напоминать не ослиные, а, скорее, лисьи.

— Я расслабила тебе участки головы с ушами, — объяснила Деф, — и пожалуйста, вот результат. Принять облик Госпожи тебе много легче, нежели свой, поэтому раньше они происходили бессознательно, на уровне инстинктов и контролировались твоими биологическими часами и дополнительно мной. Сейчас автоматическая система разрушена, поэтому если в Госпожу я тебя превращу относительно легко, обратно ты только сам. По крайней мере, пока я не считаю и не зафиксирую весь процесс.

— Я много раз превращался в себя. — Я легонько подергал себя за уши, пошевелил ими, свернул в трубочки, развернул. — И ты не смогла его считать?

— Не смогла. — Подтвердила девочка. — Каждый раз он происходит по-разному, очень много случайных составляющих. Как в калейдоскопе, цветные стеклышки складываются всегда иначе. А вмешаться и попробовать сложить по-своему я не могу.

— Почему? — Я оглянулся, и мои уши настороженно нацелились на нее. Деф прыснула и сквозь смех произнесла: — Я не могу работать на межклеточном уровне. Ты такой забавный. Я говорю, а они на каждое мое слово реагируют. Ты словно мне ими поддакиваешь.

— И ничего я не поддакиваю. — Я отвернулся к зеркалу, скрутил их в трубочку и уныло подумал, что вот он, красноречивый вид фразы: 'от этих слов уши в трубочку свернулись'. Девочка засмеялась еще громче, а я стиснул зубы и попытался вернуть уши в нормальное состояние. Получилось, и я гордо посмотрел на Деф. Она мгновенно успокоилась и благожелательно кивнула.

— Когда ты злишься, у тебя получается много лучше. — И с невозмутимым видом уткнулась в книгу.

Я посверлил ее подозрительным взглядом и отвернулся к зеркалу. Так, уши мы не трогаем, нос, тем более, что остается? Глаза, губы, подбородок, брови, лоб, щеки, овал лица. Волосы, да, как я про них забыл.

— Голова Госпожи немного меньше твоей. — Подала голос с кресла Деф, не отрываясь от книги. — Но если ты ее уменьшишь, перестанешь походить на подростка и тем более, мальчика.

— Почему? — Я с недоумением оглядел себя.

— У подростков мальчиков при одинаковом росте головы несколько больше, нежели у девочек. Хотя в целом это индивидуально.

— Индивидуально. — Повторил я и вздохнул. Значит, размер головы оставим прежний. — Давай так. — Предложил я, глядя в зеркало. — Ты расслабляешь мне на лице то, что я прошу, а я потом возвращаю в исходное. Идет?

— Хорошо. — Девочка отложила книгу и с интересом повернулась ко мне. — С чего начнем?

— С бровей. — Неуверенно предложил я и тут же протестующе завопил: — Нет, давай назад!

— Назад ты сам. — Возразила она, а я застонал, глядя на царственно раскинувшиеся далеко за виски черные, изогнутые как крылья чайки, брови. Почему, интересно, Госпожа блондинка, а брови угольно-черные? Может, красится? Отражающаяся в зеркале Деф отрицательно покачала головой.

— Это натуральный пигмент, хотя, если хочешь, могу его поменять. Хочешь огненно-рыжие брови? — Она радостно воззрилась на меня. — Представляешь, какой фурор ты в школе произведешь!

Я содрогнулся и отчаянно замотал головой.

— Не хочешь? — Разочаровано уточнила девочка. Я замотал еще сильнее. — Очень жаль. — Она вздохнула и уткнулась в книгу. Я покосился на нее, облегченно выдохнул и попробовал привести раскинувшуюся красоту в порядок. С третьей попытки мне это удалось, хотя что-то, по-моему, от Госпожи и осталось. Или нет? Я посмотрел на отражение и Деф кивнула. Осталось? Она кивнула еще раз, и я приуныл. Такие хорошие у меня брови получились, на загляденье прямо.

— Так и оставь. — Посоветовала девочка, не глядя на меня. — Часть напряжения ты снял.

— Сколько? — Я оглядел себя в фас и профиль.

— Ноль три процента.

— Так мало? — Я огорчился.

— Продолжай в том же духе, и ты подойдешь вплотную к одному.

— Проценту? — Переспросил я.

Она кивнула, а я сел на диван и печально подпер щеку ладонью. Однозначно, овчинка выделки не стоит.

Я почувствовал, как Деф опустилась рядом, положила мне ладошку на плечо.

— Не переживай. — Тихо сказала она. — У тебя получается все лучше, ты научишься.

— Не переживай. — Буркнул я. — Как я деду лечить буду, если даже со своим лицом управиться толком не умею?

Девочка утешающе погладила меня по руке.

— Пробуй, тренируйся, и у тебя все получится. А я помогу.

Глава 10. День третий. Утро.

Утром процесс был в самом разгаре.

— Тогда уберем брови и уши. Да не совсем уберем! — Я с негодованием посмотрел на забравшуюся с ногами в кресло Деф. Она весело прыснула. Я грозно нахмурился. — Уши мне верни. Да не эти, обычные давай, как у тебя. И имей ввиду, в то, что ты изобразила в зеркале, я превращаться не буду.

— Тогда и оставь все, как у меня. — Предложила девочка, встала и покружилась по комнате, раскинув руки. — Что ты мучаешься?

— Нет, все не надо. — Я подозрительно покосился на нее. — Мне надо, чтобы все как у меня, но максимум оставить от Госпожи. Иначе постоянно такое чувство... — Я повертел пальцами. — Напрягает морально. — Вспомнил я слова одного знакомого.

— Срабатывает эффект усталости полиморфа. — Пояснила Деф.

— Да знаю я. — Я уныло посмотрелся в зеркало. — Ладно, давай сначала. — В зеркале появилось мое отражение в виде до боли знакомой Госпожи.

— Титьки убираем, однозначно. — Решительно сказал я.

— Может, оставим? — Невинным голосом предложила девочка, занимая любимое кресло. Я громко застонал. С тех пор, как ее вылечили, она стала просто невыносима.

— Я тебе много раз говорила, что основную часть ресурсов потребляет не лицо, а фигура. — Деф положила книгу на крошечный столик торшера. — Достаточно одежды подлиннее и попросторнее, убрать наиболее заметные детали, и проблема решится практически полностью. Тем более, ее вообще не будет, когда ты получишь возможности эмиссара.

— Ага, получу. — Я скептически хмыкнул, разглядывая в зеркале картинку Госпожи. — От твоего дружка дождешься. И с девчачьей фигурой я ходить не буду, даже не уговаривай, я не этот, не трансвестит.

Скрипнула дверь. С щебетом влетела пичуга и закружилась вокруг люстры. Картинку в зеркале Деф мгновенно изменила на мое обычное отражение. Я оглянулся.

— Доброе утро. — Поздоровался деда, входя в комнату, и испуганно замер. Девочка радостно взвизгнула, спрыгнула с кресла, подбежала к нему и звонко чмокнула в щеку.

(Сноска. Интересно мне было, как деда отреагирует на появление Деф в нашей холостяцкой берлоге. Оказалось, практически никак. Он просто странно покосился на нее, и ни вопросов, ни удивления не высказал. Лишь иногда вздрагивал при ее виде, и все.)

— Доброе утро. — Я печально вздохнул. Какое оно, на фиг, доброе, если в школу надо идти?

— Иди, прими душ. — Строго сказала мне Деф. — Потом завтракать, чистить зубы, одеваться и в школу.

Блин, вот попал, а? Одного деда мне было мало, теперь еще и нянька домомучительница появилась. Кстати, дедой она тоже на раз-два командовать принялась, отправив готовить завтрак, а он, что странно, не перечил. Может, встречался с ней в бытность услужения Госпоже? Тогда совсем не удивлюсь, если деда все же потихоньку соберет вещички и свалит подальше отсюда.

Я хмуро ел, будучи поглощен невеселым думам о дальнейшей жизни. Девочка сидела за столом напротив и чинно, словно маленькая леди, с помощью ножа и вилки ела приготовленную дедой яичницу с беконом, причем вилку почему-то держала в левой руке. Мало того, вместе со мной пошла в ванную и там, стоя рядом перед зеркалом, старательно чистила зубы. Вот что там чистить, спрашивается?

Одевшись, я вышел из комнаты и принялся одевать кроссовки. Покосился на Деф, грациозно выгнувшуюся в процессе облачения в туфельки.

— Ты меня провожать будешь, что ли? — Подозрительно поинтересовался я.

— Ты против? — Она застегнула ремешок.

— Вот зачем тебе это все? — Не выдержал я.

— Что? — Девочка застегнула другую туфельку и топнула ножкой, проверяя, удобно ли сидит, чем окончательно меня добила.

— Ты ведь можешь просто щелкнуть пальцами и все. — С раздражением спросил я. — Туфли появились. Зачем тебе притворяться, что ты их одеваешь?

Она посмотрела на меня таким жалобным, тоскливым взглядом, что я испугался. Ее плечи поникли, она отвернулась.

— Ты чего? — Испуганно спросил я. Она молчала. — Я тебя обидел? Я...

И тут я понял. Деф не делала вид, не притворялась, она просто хотела жить жизнью самой обычной девчонки, которых миллионы, что с веселым смехом бегают по улицам. И я в очередной раз все растоптал, как тогда, на шпиле башни. Как она тогда сказала? Такой момент испортил. И вот сейчас опять.

Я подошел, неловко обнял ее за плечи. Они подрагивали.

— Прости. — Тихо сказал я. — Прости меня, дурака. Опять ляпнул, не подумав.

— Как обычно. — Девочка попробовала улыбнуться, вытерла слезы. — Собирайся, в школу опоздаешь. И имей ввиду. — Она все же улыбнулась и погрозила пальчиком. — Я тебя по воздуху в школу переносить не буду. Правда, правда.

— Честно, честно? — Я поймал ее руку, чмокнул в подушечку указательного пальца и почувствовал на губах солоноватый вкус.

— Совсем дурак! — Она отняла ладошку, улыбаясь по-настоящему. — Ты что делаешь, дед же увидит.

— Ну и пусть увидит, как хорошо я к тебе отношусь. — Возразил я, пытаясь вновь поймать ее руку.

Деф засмеялась, оттолкнула меня и отбежала к входной двери. — Совсем дурак! — Весело выкрикнула она и выбежала из квартиры. Я печально вздохнул. Вот все время с ней так. То негодует и потому обижает, то веселится и поэтому издевается.

Я взял из вазы цветы и вышел из квартиры, чувствуя на плече тихое шуршание невесомой птички. В лифте девочка старательно сдерживала смех, хотя я абсолютно не подавал для него повода. Непонятная она совсем.

У подъезда мы нос к носу столкнулись со стоящим в ожидании чего-то, или кого-то, Пашкой, вытаращившего на Деф удивленные глаза и открывшего в растерянности рот.

— Э... — Протянул он. — Ты же уехала? Сказала, дед твой поправился, домой зовет.

— Уехала. — Радостно подтвердила ничуть не смутившиеся девочка. — А он опять заболел.

— Опять заболел? — Пашка беспомощно захлопал глазами и посмотрел на вышедшую из подъезда Настю с таким видом, словно она сейчас одним легким движением руки вмиг решит все тайны бытия, включая, откуда взялась моя помощница, уехавшая вчера.

— Ага. — Еще радостнее сказала Деф. Я застонал от безумия происходящего. — Вот я опять и приехала.

— А где ты... — Пашка нервно закрутил руками на манер лопастей вертолета.

— Где живу? — Весело спросила она.

— Ну да. — Он облегченно выдохнул.

— Тут, совсем рядом. — Деф озорно взглянула на меня, и я поспешно замотал головой, напрочь забыв о возможности мысленного общения.

— Ты чего? — Подозрительно спросила меня Настя.

— Воротник жмет. — Пояснил я и для убедительности с крайне несчастным видом потер шею.

— Опять паясничаешь. — Поняла Настя.

— Паясничаю. — Обрадовался я логическому объяснению. — Гы. — И вытаращил глаза.

— Я всегда думала, ты раньше дураком был. — Задумчиво произнесла Настя. — Но, оказывается, тогда ты был замечательным, милым парнем. А вот дураком ты стал совсем недавно, при появлении... — Девочка хмуро посмотрела на Деф. Та вскинула ладошки в очень знакомом жесте.

— Меня попрошу в это не впутывать. — Жалобно попросила она. — Я тут совершенно не причем.

— Это как это? — Изумился я. — А кто еще, интересно знать, причем? Если бы не ты, жил бы я себе спокойно, а не... — Я остановился. Не буду же я рассказывать, как летаю по ночам. Мне вспомнилось кружение танца, музыка, смех, и я застыл, вспоминая прошедшую ночь.

— Опять они друг на друга уставились и молчат. — Прокомментировала Настя. — И она утверждает, будто не причем. Пойдем, Паша от этих двух чокнутых влюбленных.

— Никакие мы не эти самые! — Оскорблено заорал я. — Скажи им! — Приказным тоном обратился я к Деф.

— Ну, не знаю. — Протянула она. — Я не уродина, не совсем уж и дура. Не старая бабка, опять-таки. Может, и влюбился кто, откуда мне знать?

— Какая ты не старая? — Фыркнул я, заслужив в ответ обозленный взгляд. — Тебе лет то сколько?

— Не больше, чем тебе. — С негодованием ответила она.

— Ну да, не больше. — Я вновь фыркнул, заметив, что виду себя в точности как Деф в ее сердитой ипостаси. — Тебе их и не сосчи...

— Что замолчал? — Ехидно поинтересовалась Деф. — Вспомнил, сколько тебе лет, бабуля?

— Дедуля. — Поправил Пашка.

Я огляделся. Оказывается, ребята никуда не ушли, они стояли в двух шагах от нас и с интересом слушали нашу перепалку.

— Нет, именно бабуля. — Мстительно произнесла Деф и, взметнув волосами, словно победным флагом, поднятым над развалинами вражеской крепости, гордо удалилась прочь.

— Подожди! — Крикнул Пашка и рысцой припустил за ней.

— Ты идешь? — Небрежно поинтересовалась Настя.

— Иду. — Я печально вздохнул и сунул ей букет. — Держи, это тебе.

— Спасибо. — Девочка зарылась лицом в цветы и спросила из него: — А почему бабуля?

— Юмор у нее такой. — Уныло пробубнил я. — Специфический.

— Что после уроков собираешься делать? Кстати, — Настя улыбнулась, глядя на букет, — я на концерте буду выступать. Придешь?

— А как же. — Согласился я. — Конечно. Тем более, явка там обязательная.

— Тогда, может быть, домой вместе пойдем? — Она посмотрела на идущих спереди Деф и Пашку. Он размахивал руками, будто пропеллером, и что-то рассказывал, она заразительно смеялась.

— Ты что вздыхаешь? — Девочка с любопытством взглянула на меня.

— Я? — Я удивился. — А, ну да. Как вспомню, что впереди опять целый учебный год...

— Так как после школы? — Вновь спросила она.

— Однозначно. — Уверенно произнес я. — Вместе пойдем. Всех наших соберем и пойдем.

Возле школы нас догнал запыхавшийся Колька.

— Будильник... — сообщил он вместо приветствия, — ты представляешь, будильник... Я его, главное, завел, а он... зараза...

— И тебе здравствуй. — Поздоровалась Настя.

— А, это... привет. О как! — Он разглядел у входа Деф и Пашку и заволновался. — А она сюда, каким ветром?

— Провожает. — Объяснил я. — Наверное.

— Кого провожает? — Не понял Колька и запереживал еще сильнее. Странный он какой-то сегодня с утра, не выспался, похоже.

— Как, кого? — Я посмотрел на парочку на ступеньках. — Разве не понятно? Пашку провожает.

— А, понятно. — Не ясно почему, но Колька успокоился. Не выспался, определенно. И проспал он наверняка не потому, что будильник не зазвонил, а опять его не услышал, потому что уши полотенцем замотал.

— Идем. — Сказал он. — Щас урок начнется.

— Так ты придешь на концерт? — Снова спросила Настя.

— Всенепременно. — Я широко улыбнулся, помахал ей рукой и вслед за Колькой побежал в класс.

Здороваясь с ребятами, хлопая по плечам и ладоням, я не сразу заметил скромно стоящую у стены Деф. Вернее, заметил ее Колька, а следом за ним и я, когда увидел его широко открытый рот.

'Ты что тут делаешь?!' Мысленно завопил я. Девочка подняла глаза к потолку и принялась его с интересом рассматривать. Ученики засуетились, и я понял, что вошла учительница. Я устремился к нашей с Колькой парте.

— Добрый день. — Поздоровалась Марья Ивановна, наш классный руководитель и по древней как мир привычке взяла указку. Наверное, и во времена палеозоя она также тыкала ей в доску с нарисованным глистом и внушительно вещала: — А это, дети, червь обычный, полухордовый. Его есть нельзя, будет диарея. — Я тряхнул головой, вот ведь навеяло, и посмотрел на учительницу. — Садитесь. — Сказала она. — Хочу сделать объявление. В нашем дружном коллективе прибавление, с сегодняшнего дня с нами будут учиться двое новых учеников. Прошу, Дефенс, пройди к доске.

Вокруг зашушукались. Деф подошла к учительнице, обернулась, окинула класс внимательным взглядом. М-да, чувствую, тяжело мне в этом учебном году придется. Стопроцентный контроль дома, в голове, так еще и в школе. Я обеспокоенно покосился на Блонду. Она со скукой разглядывала Деф, словно вазу в магазине. Я приободрился, авось пронесет.

— Здравствуйте. — Моя мыслемучительница мило улыбнулась. — Меня зовут Дефенс Коллинз, можно Деффи, для друзей Деф. Я дочь одного из работников лондонского представительства в Москве. Моя мама русская, уроженка этого города, она очень хочет, чтобы я училась именно здесь. Когда-то она окончила именно эту школу. Тем более, здесь учатся мои друзья.

Вокруг приглушенно зашумели.

— Тишина в классе! — Учительница сквозь очки, словно василиск, обвела нас испепеляющим взглядом.

— Это мой друг Николай. — Деф плавным жестом указала на моего соседа по парте. Враз покрасневший Колька зачем-то встал, коротко поклонился и плюхнулся на место.

— И Алексей. — Тут меня подняло на ноги и согнуло в поклоне, будто я только что два часа на сцене главную роль играл. Блонда повернулась и уставилась на меня бесконечно удивленным взглядом. Наверное, так она смотрела бы на лягушку, вдруг начавшую превращаться в человека. Или хотя бы в котика.

— Хорошо каникулы прошли, да? — Ледяным тоном произнесла она.

— Да не очень, вообще-то. — Я печально вздохнул. — Могло быть и лучше.

— Разговорчики! — Грозно прикрикнула учительница, осеклась и засюсюкала: — Садись, Алешенька, садись. А ты... Деффи, продолжай.

— В общем, это все. — Звонко сказала Деф и улыбнулась еще лучезарнее. Я заметил, как многие девчонки беспокойно заерзали, а пацаны расправляли плечи и напускали на себя важный вид. Без сомнения, годами складывавшаяся в классе сложная структура отношений и сама иерархия как таковая, грозила серьезными перестановками.

— Хорошо, Деффи, садись. Кстати, где бы ты хотела сидеть? — Учительница указкой обвела класс. Он притих.

— Если можно, рядом с друзьями. — Девочка подошла и встала перед Блондой, мило ей улыбаясь. Та непонимающе огляделась.

— Прошу тебя, Лена... — Учительница тоже улыбнулась Блонде, но далеко не так радушно, как Деф.

— Я? — Блонда с недоверием показала на себя ладошкой с растопыренными пальчиками. Класс загудел, напоминая растревоженный улей.

— Да, Васнецова. — Нетерпеливо подтвердила учительница и принялась постукивать себя указкой по ноге, словно офицер рейха стеком перед шеренгой военнопленных.

— Конечно. — Блонда ослепительно улыбнулась, легко поднялась. — Куда мне пересесть, Марья Иванна?

— Куда пожелаешь. — Учительница огляделась. — Например,... к Сидоровой.

— Хорошо. — Блонда улыбнулась еще ярче и величественно отплыла в указанном направлении. Я выдохнул, поняв, что до того вообще не дышал.

— Привет, мальчики. — Усевшаяся на ее место Деф обернулась и положила ладошки нам на руки. — Я по вам скучала.

Я увидел брошенный на меня полный ненависти взгляд Блонды и затосковал. Пронесет, говоришь? Ага, так, наверное, думал и неудачливый купальщик, летящий с ниагарского водопада. Пронесет, думал он, но не предполагал, что потом о камень шмякнет. Вот ведь...

В дверь вежливо постучали.

— Разрешите войти? — В класс вошла ослепительно красивая девочка. Даже, наверное, не так. К нам проник луч света и преломился, представ в образе нашей ровесницы. Повисла неестественная тишина и потому особо оглушающе раздался в моей голове обозленный голос: 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'.

— Извините, Марья Ивановна. — Луч света улыбнулся. — Попали в пробки, даже папины мигалки не сразу помогли.

'Да закрой ты, наконец, рот!' Рявкнула Деф.

— А?.. — Растерянно протянул я вслух, дотронулся до подбородка и поспешно лязгнул зубами. У меня еще и слюна, похоже, натекла.

— А, Алиса! — Учительница положила указку и, обрадовано, пошла ей навстречу. — А вот и наша вторая новая ученица. — Она поставила девочку перед собой, положив ладони ей на плечи. — Прошу познакомиться. Алиса Фридлих. Для нашей школы огромная честь, что в нашем с вами классе будет учиться дочь очень уважаемого человека, мецената, заботящегося о благополучии и процветании не только нашей школы, но и всего района. Проходи, садись Алисочка, куда желаешь?

Девочка обвела притихший класс задумчивым взглядом, остановила его на мне и улыбнулась. У меня душа ушла в пятки.

— Если можно, здесь. — Она легкой походкой подошла к нам и остановилась перед партой Деф. Оксана, ее соседка, поспешно подхватила вещи и мышкой шмыгнула прочь. Девочка села, повернулась к нам с Колькой, улыбнулась и протянула ладошку.

— Будем знакомы. Алиса.

— Николай. — Сипло произнес Колька, прокашлялся и мужественным голосом продолжил: — Очень приятно.

— Алексей. — Я осторожно дотронулся до ее унизанных кольцами пальчиков. Теплые.

— Алиса. — Она улыбнулась так, что я закашлялся. — Не бойся, я не кусаюсь. — Она весело подмигнула. — Это все враки. Не так ли? — Она повернулась к чрезвычайно мрачной Деф.

— Не враки. — Процедила она. — Множественные, подтвержденные доказательствами, факты.

Алиса печально вздохнула. — Действительно, иногда мои сестры бывают весьма несдержанны. Но я не такая, поверь. — И она мне лукаво подмигнула. Я медленно пополз под парту.

— Вы о чем? — Растерянно прошептал Колька. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'. Прошипела Деф. Я пришел в себя, выполз обратно, покачал головой и тихо пробормотал:

— Так, о ерунде всякой.

— Совершенно верно. — Подтвердила Алиса. — Совершенной ерунде. А тебе, дорогая, — она посмотрела на Деф, и я мог поклясться, ее зрачки на миг стали вертикальными. — Не мешало бы вспомнить свое место.

Ее соседка по парте мило улыбнулась.

— Мое место именно здесь. А вот что ЗДЕСЬ — она интонацией выделила это слово — делает такая старая карга, как ты, непонятно.

Алиса лучезарно улыбнулась, достала телефон, приложила к уху, встала.

— Мария Ивановна, извините. Позвонил папа, срочное дело, мне надо идти. Просил передать вам свои личные извинения.

— Ну, что вы, право слово. — Учительница аж расцвела. — Иди, конечно, если надо. Обязательно передай папе мои наилучшие пожелания.

— Обязательно передам, Марья Ивановна. — Алиса повернулась ко мне и с ослепительной улыбкой громко, на весь класс, сказала: — Была рада встретиться еще раз. Не прощаюсь. — Она поцеловала пальчики, дунула на ладошку, и я с содроганием почувствовал на щеке влажный поцелуй. Деф зашипела. Алиса звонко засмеялась и танцующей походкой удалилась. Я обвел взглядом остолбенело молчащий класс.

— На каникулах познакомились. — Хрипло пояснил я, встретил пристальный взгляд Блонды и добавил: — Случайно.

'Зачем она приходила?' В панике спросил я. 'Очевидно, пристрелочный выстрел'. Ответила Деф. 'Чего?' Испугался я. 'Разведка. На тебя посмотреть, да и себя во всей красе показать. Погоди, то ли еще будет'. 'Умеешь ты успокоить'. Я вытер со лба пот.

Первый день в школе после каникул был ознакомительным. Что рассказывала учительница, я не слышал, целиком сосредоточившись на мыслях о себе, любимом и в лучших традициях нашего человека, на двух проблемах: кто виноват и, что делать. Вернее, кто виноват, я прекрасно знал и недовольно косился на невозмутимо записывающую что-то в тетрадке Деф. А вот что делать... Колька несколько раз порывался что-то спросить и периодически тыкал меня локтем в бок, но я не реагировал. Через некоторое время он угомонился и отстал.

Выйдя на перемене в коридор, я сел на подоконник и задумчиво уставился в окно.

— Рассказывай. — Меня дернули за рукав. Возле меня стояла Блонда и требовательно смотрела на меня.

— Что рассказывать? — Буркнул я.

— Не валяй дурака. — Она гневно вскинула подбородок.

— Что тебе от него надо? — Подошла Деф, положила руку мне на плечо и дружелюбно улыбнулась Блонде.

— Я, кажется, не с тобой разговариваю. — Величественно произнесла блондинка.

— Ах, право, слово. — Деф недоуменно захлопала ресницами. — Прошу простить, ваше высочество. — Она шагнула назад, сделала руками нечто очень изящное и присела в реверансе.

— Вон. — Послышался ледяной голос. Я увидел стоявшую рядом Алису, и она сверлила Блонду таким презрительным, брезгливым взглядом, словно увидела перед собой таракана. — Пошла вон. — Приказным тоном повторила она. Я первый раз в жизни увидел, как Блонда краснеет. Потом она побледнела, кинула на меня непонятный взгляд. Я попытался открыть рот и встать с подоконника, но не смог пошевелиться. 'Деф!' Мысленно рявкнул я. 'Ты что творишь!' 'Сейчас будет очень важный разговор'. Поспешно произнесла она. 'Она мешает. Нам не нужны свидетели'. 'Зачем так?' Я был в ярости. 'Прости. Нет времени. Бабка здесь всего на несколько минут'.

— Если у твоего папочки денег куры не клюют, — срывающимся голосом проговорила Блонда, — это не значит, что тебе можно так себя вести.

Белая как мел Блонда развернулась, но Алиса повелевающим жестом вскинула руку, требуя остановиться. Я подумал, сколько веков необходимо царствовать, чтобы подобные замашки лезли из всех щелей.

— Не понимает девочка. — Задумчиво произнесла Алиса. — Хорошо. Я объясню. Кто ТЫ, — она указала на учащенно дышащую Блонду, — и кто МЫ. — Она обвела нас плавным жестом и слегка поморщилась при виде Деф.

Неизвестно откуда появились здоровенные громилы в черных костюмах и окружили нас непроницаемой стеной. Блонда непонимающе озиралась.

— Мы познакомились на закрытом, доступном лишь элите этого мира, торжестве в честь его высочества принца. — Тут Алиса потупила взгляд и повторила передо мной реверанс Деф. — Повторю, на доступном лишь ЭЛИТЕ — тут она выделила особенно, — мира. Какой певец тебе нравится? — Неожиданно спросила Алиса у Блонды. Та совсем растерялась, затем нерешительно произнесла — Дима Била... — Спросившая нетерпеливо щелкнула пальчиками и произвела жест 'закрыть клювик'.

— Понятно, кто же еще. Так вот. Как бы ты не мечтала о своем кумире, его бы туда не пустили. Дело не в таланте, дело в уровне собрания. И оно было в честь его высочества. — Алиса вновь присела передо мной в изящном реверансе.

Блонда не выдержала:

— Да кто он такой?! Обычный мальчишка из подворотни...

У Алисы неведомо откуда оказался в руках кинжал. Она приставила его под подбородок Блонды и хищно ей улыбнулась, продемонстрировав длиннющие вампирские клыки. Девочка заперхала. Я порывался встать, но был словно приклеен к подоконнику. 'Не бойся'. Взволнованно сказала Деф. 'Ничего она твоей красавице не сделает. Она блефует'.

Глядя вертикальными зрачками в глаза насмерть перепуганной Блонде, Алиса медленно поднесла кинжал ко рту и раздвоенным, как у змеи, языком, слизнула каплю крови, повисшую на кончике его стального жала.

— К сожалению, — плавно и невозмутимо, словно перед подданными на приеме во дворце, продолжила девочка, — я не смогла пообщаться с принцем ранее, поэтому воспользовалась представившимся случаем. — Неведомо куда убрав кинжал, Алиса вновь присела в почтительном реверансе. — Рада познакомиться лично, ваше высочество. — Она лукаво улыбнулась, поцеловала пальчики, дунула, и я дернулся от прикосновения к щеке теплых влажных губ. Деф с выражением невыносимой муки подняла глаза к потолку. Я пошевелился. Наконец-то. Блонда чуть ожила, не ожидал, что оправится так быстро, посмотрела на меня и с дрожью в голосе спросила: — Вы ведь недавно на уроке виделись?

Молодец девчонка, подумал я, храбрости не занимать. Только что вампирша ее кровь на вкус пробовала, а она знай, гнет свою линию.

— Это была моя сестра. — Холодно произнесла Алиса. — Мы похожи. — Она посмотрела на меня. — Мы ВСЕ похожи, так что не удивляйтесь, ваше высочество, когда следом придут и другие. А теперь... — Она посмотрела на Блонду, та попятилась. — Прошу покинуть НАС. — И вновь ударение на последнем слове.

Бледная Блонда кинула на меня длившийся мгновенье взгляд и исчезла за черными спинами.

— Итак, ваше высочество... — Начала Алиса, я перебил: — Почему ты так меня называешь? И, кстати, как зовут тебя?

— Мое настоящее имя не скажет Вам ничего. Зовите меня просто Лили, или Лилия, если угодно. Запомните это. — Она показала пальчиком на драгоценную брошь на плече в виде цветка лилии, усыпанной разноцветными искрящимися камешками. — Я называю Вас принцем, потому что титул, дарованный Вам Отцом, в мире людей ближе всего подходит именно к нему.

— Ты о звании эмиссара? — Спросил я. Лили улыбнулась.

— Право слово, это крайне вольный перевод настоящего смысла. Кто Вам так назвал ваш титул, Ваше высочество? — Я вопросительно посмотрел на Деф. Она смутилась.

— В тот момент происходящее переводила я. — Неохотно сообщила она. — Моя база данных частично утеряна, поэтому более...

— Твоя база данных, похоже, утеряна полностью. — Ледяным тоном произнесла Лилия. — У тебя нет даже элементарных понятий построения иерархии нашего общества.

— Так восполни. — Огрызнулась Деф.

— Обязательно. Это тема нашего отдельного разговора, ваше высочество. — Лже-Алиса вновь мне почтительно поклонилась. — К сожалению, время, отпущенное мне, исходит. Я прошу Вас об аудиенции, ваше высочество. — Она вновь присела в реверансе. Я заерзал на подоконнике. Достала приседать, честное слово, хорошо, хоть не видит никто. 'Время и место вашей следующей встречи ей назначь'. Прошипела Деф у меня в голове. 'И не вздумай решить, будто она тебе свидание назначает'. Тут в ее голосе прорезались такие свирепые ноты, что я всерьез занервничал и заколебался, не отказаться ли, часом. 'Ты сдурел?!' Раздраженно прикрикнула в моей голове девочка и заговорила мягче: 'Когда еще шанс выпадет мою базу данных восполнить?'

— Сегодня после школы перед моим домом на детской площадке. — Предложил я и подумал, почувствовав раздражение Деф: 'Не домой же ее приглашать, или, например, в ресторан?'

— Как скажете. — Лили снова присела. — Разрешите удалиться?

Я рассеянно кивнул, слушая мысленную речь своей защитницы.

'А почему нет?' Вполне правдоподобно удивилась она. 'Домой не надо, а в ресторан, пожалуйста. Тем более, если она платит'. 'Да кто меня туда пустит?' Изумился я. 'Подумаешь'. Девочка презрительно фыркнула. 'Навешу на тебя личину богатого старика пузана, все официанты весь вечер вокруг виться будут'. 'Или официантки'. Довольно подумал я. 'Но-но!' Строго прикрикнула Деф. 'Без глупостей. Иначе я тоже с вами пойду, и такой счет вам наем, мало не покажется'. 'А мне то что?' Удивился я. 'Деньги не мои, а ее, фигура тоже не моя, а твоя. Тебе потом жир на беговой дорожке сгонять'. 'Дурак'. Почему-то чрезвычайно довольно произнесла Деф и вздохнула. 'Не могу я находиться на вашем... встрече. Нельзя'.

— Так, все на концерт в зал, все в зал! — Послышалось рядом. Я огляделся. Охранников Лили не было, ее тоже, а собравшуюся недалеко толпу учителя, словно отару овец, сгоняли к лестнице.

— Так, Алексей! — Мария Ивановна повелевающим жестом взмахнула рукой. — Тебе особое приглашение нужно? Деффи... — Учительница расплылась в улыбке. — Пойдем с нами, золотко.

Я со вздохом спрыгнул с подоконника. Вот как так? Только я, пусть на миг, но почувствовал себя повелителем мира, и вот, загремел с небес на землю, точнее, поскакал следом за Деф вниз по лестнице, направляясь в актовый зал.

Памятуя о Настином выступлении, я пробирался поближе к сцене, вернее, пытался, однако выходило не очень, вся передняя часть зала была занята. Наконец моя помощница не выдержала, вздохнула, взяла меня за руку и повела в самый передний ряд, заполненный учителями. Там она остановилась напротив директора школы, в полголоса переговаривающегося с завучем.

— Степан Андреевич! — Деф лучезарно улыбнулась. — Мне так понравилось в вашей школе, тут так интересно! Алексей говорит, сейчас будет замечательный концерт, вот только... — Она перестала улыбаться и печально вздохнула. — Только мест спереди нет, а издалека я ничего не увижу, зрение, понимаете... — Девочка вздохнула еще печальнее.

— Разумеется, э... Деффи. Разумеется. — С пониманием в голосе важно заявил директор. — У нас сейчас состоится замечательный концерт, дети долго к нему готовились и, разумеется, его надо смотреть из первых рядов. — Директор встал и обратился к завучу: — Марья Ивановна, пройдемте, нам с вами надо обсудить э... дебет и кредит.

Наша классная руководительница окинула Деф и меня непонятным взглядом, ласково улыбнулась и пошла за директором. Я сел на освободившееся место, словно на раскаленную сковородку. Девочка устроилась рядом, радостно здороваясь по имени-отчеству с окружающими, я же втянул голову в плечи и старался казаться как можно незаметнее. Вдоль первого ряда медленно прошел запыхавшийся Пал Палыч, наш физкультурник, одетый в свой неизменный спортивный костюм с надписью 'RUSSIA'. Правда, куртка была почему-то наизнанку, буквы читались зеркально, и поэтому он казался футбольным легионером из некой странной страны. Он небрежно кивнул мне, внимательно посмотрел на Деф и удалился за кулисы.

'Что за представление ты устроила?' Прошипел я. Скоро как Деф буду общаться, честное слово, не зря говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. 'Я?' Изумилась девочка. 'Кажется, это как раз ты мечтал на первый ряд попасть, дабы поближе оказаться к своей распрекрасной Насте'. 'И вовсе она не моя'. Возразил я. 'И вовсе не...' Я замолчал. Вот ведь Деф, типичная женщина, вместо того, чтобы защищаться от моего справедливого негодования, она перешла в нападение и теперь в обороне уже я. 'Что замолчал?' С любопытством поинтересовалась девочка. 'Концерт смотрю'. С надутым видом ответил я. 'Не мешай'. Как ни странно, она замолчала. Я послушал речь директора, вяло похлопал первоклашке, порадовавшей стишком о первом дне в школе, потом были еще и еще. Я совсем заскучал и принялся озираться. И чего, спрашивается, мы в первый ряд лезли? Посмотрели бы сзади, ничего страшного, в конце концов, попросил бы Деф, она бы мне какой-нибудь бинокль соорудила. И тут, наконец, на сцену вышла Настя. На ней была спортивная маечка, длинная юбка с разрезами и туфли с длиннющими шпильками и толстенной платформой. Невероятно мрачный Пал Палыч, уже в нормально одетой куртке, выкатил на сцену здоровенный плоский блин с торчащим из центра блестящим шестом. Пока физрук ковырялся с установкой спортивного снаряда, Настя шарила глазами по залу. Я махнул рукой. Она безмерно удивилась, увидев меня в окружении преподавателей, и нахмурилась при виде довольной Деф.

Погас свет. Настю осветил луч прожектора, заиграла музыка. Она затанцевала, плавно подошла к шесту, несколько раз крутнулась вокруг него, сделала мостик, потанцевала еще, сделала пару сальто вперед, несколько назад, потом еще немного покрутилась на шесте, впрочем, весьма целомудренно — и откуда такие слова берутся — легко соскочила и раскланялась. Вспыхнул свет. Я услышал, как слева от меня облегченно выдохнул учитель математики. Зрители зааплодировали, а я сильнее всех.

— Вот видите, Марфа Захаровна, — негромко обратился он к ботаничке, — все замечательно и никакого... гм. Все скромно и со вкусом.

Что она ответила, я не расслышал, так как во всю глотку заорал 'браво!' Настя услышала и расцвела. Помахав рукой, она убежала за кулисы. 'Здорово, правда?' Восхищенно спросил я у Деф. Она хмуро молчала. На сцену вышел еще более мрачный Пал Палыч, на этот раз почему-то без куртки, и принялся утаскивать спортивное сооружение. К нам подбежала запыхавшаяся Настя, облаченная в знакомую спортивную куртку.

— Ну как, понравилось? — Ее глаза возбужденно сияли.

— Еще как! — Восторженно подтвердил я. — Тогда, в туннеле, ты такое же вокруг лома вытворяла?

— Нет. — Девочка потупилась. — Ту запись я Пашу попросила удалить. Но идея выступить на концерте возникла, еле уговорила разрешить.

Ну вот, с грустью подумал я, накрылось видео. Хотя... Я посмотрел на свою помощницу, она в ответ на меня, но как-то очень на редкость нехорошо.

— Присаживайся. — Деф встала и приветливо заулыбалась Насте.

— А как же ты? — Нерешительно спросила она.

— Мне надо отойти. — Деф заулыбалась еще приветливее. — Попудрить носик.

У меня появились нехорошие предчувствия. И они полностью оправдались.

Когда моя помощница, и ее группа поддержки вышли на сцену, я понял, их выступление в стенах школы произведет небывалый фурор, сенсацию прямо, в общем, скандал.

Участницы группы подтанцовки, все шесть, были взрослыми, примерно лет по двадцать, сестрами-близнецами Деф, и полумаски это ничуть не скрывали, по крайней мере, для меня. И главное, они оказались одеты в наряды, произведшие на преподавательский состав эффект разорвавшейся бомбы и в полном составе выкосили его наповал. Зато ученики сначала застыли, а потом взорвались воплями и овациями. Одежда на близняшках отличалась радикально, от облегающего костюма из блестящей черной кожи с рожками и хвостом, до почему-то розового наряда ангела с крылышками и нимбом над головой. Но в одном они сходились все — это длинные обнаженные ноги. Я хорошо видел, как учитель математики поспешно схватился за голову, проверяя, на месте ли очки и торопливо их протер. А сидевший с другой стороны завхоз в голос застонал и схватился за лысину, когда танцовщица с рожками удлинившимся хвостом, точно кнутом, выбила из дерева сцены облако щепок, вызвав бурный восторг зрителей. Зеленоволосая в костюме охотницы периодически пускала из лука светящиеся стрелы, сопровождавшиеся радостным визгом малышни, а с синими кудрявыми волосами с каждым взмахом рук с свисающими с локтей рукавами рассыпала налево и направо голубые электрические искры из волшебной палочки. Огненно-красная выпускала из ладоней языки пламени, периодически целя ими в дергающихся от ужаса преподавателей, а фиолетовая доставала из-за спины сабли и причудливо махала, высекая снопы искр при их столкновениях. И между ними в свете прожекторов и стробоскопов в белоснежном наряде со скромными шортиками пела моя обычная, маленькая Деф. (Сноска. Однажды, несколько лет спустя, я наткнулся на эту песню, пусть и на иностранном языке, но смысл слов остался прежним. Ее исполнила группа 'АОА', песня 'good luck'. Как и почему она попала в Южную Корею, не знаю, неисповедимы пути, как говорится.)

Иногда маленькая Деф двигалась синхронно с большими, иногда они танцевали отдельно от нее, иногда ее подхватывали и проделывали акробатические трюки, от которых стыла кровь в жилах. Такого представления я еще не видел. (Сноска. Впоследствии мы назвали такие представления Домашний театр одного Зрителя и одного Актера.)

Из сцены в последний раз ударили в потолок семь разноцветных столбов огня с ослепительно белым в середине и опали, открыв пустую сцену. Шевелиться я не мог, по превратившемуся в желе телу бегали мурашки, кружилась голова, меня била крупная дрожь.

— Леш, ты как?! — Настин кричащий мне в ухо голос терялся на фоне взорвавшегося овациями зала. Девочка обеспокоенно заглядывала мне в глаза. — У тебя зрачки пульсируют!

Постепенно я приходил в себя. Когда очнулся настолько, что смог оглядеться, увидел перепуганную Настю, озиравшуюся с таким видом, словно попала в толпу с изголодавшимися зомби, и вспомнил, что совсем недавно выглядел так же. Вокруг царила неестественная тишина, нарушаемая негромким треском.

— Леш, что происходит? — С ужасом прошептала Настя, схватив меня за руку.

— Все нормально Насть, не беспокойся. — Я погладил ее по руке, встал и огляделся, затем залез на сиденье. В мерцающем свете стробоскопов зал представлял собой выставку аплодирующих восковых фигур, у многих в руках виднелись телефоны. Впрочем, весь передний ряд, занятый преподавателями, представлял совсем иную картину. Марфа Захаровна, вон, за сердце держится, насколько я помню, она туда схватилась, как только актеров увидела. Учитель математики продолжал держаться за голову, поправляя спадающие очки. В стороне в виде памятника пожарному застыл Пал Палыч с огнетушителем наперевес.

— Понравилось? — Спросили сзади. Я спрыгнул, повернулся к Деф, кивнул.

— Это было бесподобно. — Честно сказал я. — Я такого не видел никогда.

— Что происходит? — Настя глядела на нас испуганными глазами. — Почему все застыли, словно куклы?

— Кстати, Деф. — Опомнился я. — Почему она не застыла?

Я ткнул пальцем в попятившуюся Настю.

— Всему свое время. — Деф ей мило улыбнулась. Девочка повернулась и побежала, но увидела идущую к нам Алису, вскрикнула, поскользнулась и упала, после чего, словно в фильмах ужасов, спиной вперед поползла от нее, перебирая руками и ногами по паркету. Честно говоря, я тоже испугался, настолько свирепое выражение было на лице Алисы.

— Да заморозь ты ее! — Не выдержал я.

Настя оглянулась и посмотрела на меня с таким диким страхом, что я пошел к ней, намереваясь успокоить. Но она вскочила и бросилась бежать, влетев в объятия Алисы. Та заломила ей руку и развернула лицом ко мне, держа за подбородок.

— Теперь ты понимаешь, — с оскалом произнесла Алиса, разглядывая шею Насти так, будто собираясь вцепиться в нее зубами, — почему нам нельзя иметь друзей среди смертных?

— Отпусти ее. — Буркнул я, схватил Настю за руку и оттащил прочь. Она не сопротивлялась, очевидно, сейчас Алиса пугала ее больше меня. — Глупые у тебя шутки.

— А вот и нет. — Не согласилась Алиса. — Мне, например, очень даже смешно. А тебе? — Она посмотрела на Деф. Та пожала плечиками.

— Не знаю. Может быть, Леша прав.

— Тогда объясни, что за глупые шутки устроила ты? — Тон Алисы поменялся, став ледяным.

— Глупые? — Деф напряглась, ее глаза сузились.

— Именно. — Процедила Алиса. — Если не сказать, подлые.

— Подлые?! — Я подумал, что Деф сейчас ее ударит, если не рукой, так молнией непременно.

— Именно. Ты пытаешься нарушить созревание и повернуть его в обратную сторону. Это неприемлемо.

— Не тебе решать, в какую сторону ему развиваться! — Деф сжала кулачки, и я подумал, что драка все же будет, но не молниями, а так, подручными средствами. Исцарапают друг друга и покусают, и будет ли в итоге меньше жертв и разрушений, затрудняюсь сказать.

— И не тебе. — Алиса стояла спокойно, но я чувствовал, еще не много, и начнется.

— Так, дамы. — Я отпустил Настю и встал промеж соперниц, расставив руки. Настя вцепилась мне в плечи и спряталась сзади, похоже, я уже был не страшным, в отличие от остального. — Успокойтесь. И объясните, что, собственно, происходит?

Алиса подошла и остановилась лишь тогда, когда кончики моих пальцев уперлись в ее грудь. Она улыбнулась и сказала: — Тебе понравилось представление, не так ли?

— Разумеется. — Подтвердил я. — Еще бы.

— А ее песня? — Алиса улыбалась все приветливее.

— И песня. — Согласился я. — Очень красивая песня.

— И слова? — Алиса улыбалась совсем радостно.

— Слова... — Я помедлил. — Что слова? Очень хорошие слова, про любовь.

Я посмотрел на Деф и заметил ее победный взгляд, брошенный на Алису.

— И ты почувствовал, как у тебя участился пульс, закружилась голова, появились мурашки. — Алиса с интересом наблюдала за бледнеющей Деф. — Не так ли?

— Ну да. — Я несколько недоуменно поглядел на Алису. — От хорошей песни такое бывает, что такого?

— И тело стало ватным и нельзя пошевелиться, так? — Продолжила Алиса.

Я посмотрел на белую как полотно Деф.

— И что это значит? — Спросил я у нее.

— Это значит... — Алиса пристально глядела на Деф, и она умоляюще посмотрела ей в ответ. — Что твоя девочка просто проверила на практике одну абстрактную гипотезу. Но больше ее проверять не станет. Не так ли?

Деф кивнула и опустила голову, как провинившаяся школьница.

— Что за гипотеза? — Не сдавался я.

— Влияние стрессовых гормонов на пищеварительную систему. — Алиса небрежно повертела в руках телефон, взятый у восковой фигуры, одобрительно кивнула и уронила его на пол.

— А почему у меня тело будто ватное было? — Спросил я.

— Тебе песня понравилась? — Ответила вопросом на вопрос Алиса.

— Понравилась. — Подтвердил я.

— Очень понравилась? — Уточнила она. Я кивнул. — Вот и ответ. — Алиса слегка качнула пальчиком физрука. — Какой забавненький. — Непонятно про что сказала она, имея ввиду то ли Пал Палыча, то ли его огнетушитель.

— Кстати, я так и не представилась. Белла, Фолклендские острова, Кипр, Мальдивы. — Она присела в реверансе и послала мне воздушный поцелуй.

— А как же... — Послышалось сзади. Я обернулся, окинул взглядом застывшую Настю и вопросительно посмотрел на Деф.

— Пришло время. — Сказала она.

— Вас ждут, принц. — Еще одна лже-Алиса с поклоном исчезла. Мы с Деф под световую пульсацию стробоскопов прошли мимо рядов застывших фигур, вышли из зала и столкнулись с несколькими преподавателями с директором во главе. Он подошел, дернул ручку двери.

— Не понял. — Громко произнес он, постучал, приложил ухо, слушая гробовую тишину в зале, и повернулся к нам. — Не понял. — Внушительно повторил директор. — Что происходит? Почему туда не пускают?

— Смена декораций, наверное. — Деф пожала плечиками. — Сюрприз готовят, я думаю.

— Сюрприз? — Он подумал. — Сюрприз, это хорошо, если он хороший.

Завуч и преподаватели преданно заулыбались.

— Никто никуда не уходит. — Директор строго посмотрел на нас с Деф. Я приуныл. "И что дальше?' Мысленно спросил я у девочки. 'Ждем'. Коротко ответила она.

За дверью раздались голоса, она открылась и потек широкий поток моргающих и трущих глаза учеников.

— Харитон Юрьевич! — Директор увидел преподавателя и схватил его за рукав. — Можно вас на пару слов.

Они отошли.

— Идем. — Деф взяла меня за руку, дернула к лестнице.

— Я буду ждать Настю. — Сказал я, не двигаясь с места.

— Зачем она тебе? — Девочка вновь потянула меня.

— Она мой друг и я ее не брошу. — Ответил я, упираясь. Деф внимательно посмотрела на меня, вздохнула и оперлась спиной о стену. 'Сколько ее ждать?' Спросил я. 'Примерно две минуты'. Ответила девочка. 'И плюс еще, за сколько она из чулана выберется'. 'Из какого чулана?' Не понял я. 'Где швабры и прочее хранят'. Пояснила Деф. 'Ты Настю в чулан засунула?' Возмутился я. 'Не оставлю же я ее посреди зала истуканом стоять'. Она мысленно пожала плечиками, удивляясь моей глупости. 'Зачем стоять истуканом?' Деф мысленно застонала и по-настоящему возвела глаза к потолку. 'Пока действие нейростабилизатора не закончится, она будет абсолютно неподвижна. Кроме дыхания никакой моторики, даже глаза не моргают. И как на это посмотрят остальные, очнувшиеся раньше нее?' Я помолчал, подумал и махнул рукой. Людской поток давно закончился, даже Пал Палыч с огнетушителем под мышкой окинул нас с Деф подозрительным взглядом и скрылся, а Насти все не было. 'Где она?' Нетерпеливо поинтересовался я. 'В зале'. 'Почему все еще в зале? Что она там делает?' 'Сидит'. 'Как так сидит?'

Настю я нашел возле сцены. Стробоскопов больше не было, горел приглушенный свет, в проходе, с неодобрением косясь на нас, со шваброй наперевес двигалась уборщица.

— Насть, ты чего? — Я сел рядом, заглянул ей в лицо, с удивлением увидел слезы и растерялся. — Ты чего? — Повторил я. Она не отвечала.

— Ты из-за Деф, да? — Наконец дошло до меня. — Из-за ее выступления?

— Не было никакого выступления. — Хмуро сказала моя помощница. — Не состоялось.

— Это как? — Опешил я.

— Так. — Деф села на несколько мест дальше. — Не было, и все.

— И вовсе не из-за тебя. — Настя кинула на девочку обозленный взгляд. — Очень надо. Я мамин чулок о ведро порвала. Вот... — Она показала здоровенную дыру на колене. — Меня мама убьет.

— Чулок? И всего-то? — Обрадовался я. — Ерунда какая. Смотри. Раз. — Я накрыл дыру ладонью. Настя возмущенно вскрикнула, но я покачал головой и пояснил: — Это фокус такой. Два. — Я посмотрел на Деф. Она возвела глаза к потолку и картинно вздохнула. — Три. — Я убрал ладонь и продемонстрировал коленку, обтянутую совершенно целым чулком. — Вуаля.

— Это как? — Настя изумилась так, что слезы мгновенно высохли. Она с опаской потрогала свою ногу, встала и оглядела ее со всех сторон, затем, на всякий случай, другую, после чего растерянно и недоверчиво воззрилась на меня. — Как ты это сделал?

— Техника Дзен. — Вспомнил я Кузьку. — Она творит чудеса, не так ли? — Я посмотрел на Деф. Она повторила жест с возведением очей к потолку и встала. — Идем уже, у тебя встреча, не забывай.

— Какая встреча? — С любопытством спросила Настя. Ну вот, будто и не сидела только что в одиночестве, ревя непонятно отчего.

— Сугубо деловая. — Я печально вздохнул. Раньше Деф мне мозг в одиночку выносила, а теперь еще и Алиса подключится. И что ей от меня надо, спрашивается?

Мы вышли из ворот школы, и я увидел одиноко стоящую Блонду.

— Опять она? — Настя насупилась. — Снова ей лень свой портфель самой тащить?

'Так'. Ехидно поинтересовалась Деф. 'Что я слышу? Значит, до сих пор не определился, кто больше нравится, Настя или Блонда? И после этого предъявляются претензии по поводу моего якобы дружка?'

Я покраснел.

— Я сейчас. — Выдавил я и нерешительно подошел к глядящей в сторону девочке.

— Привет. — Сказал я.

— Привет. — Ответила она. Я прокашлялся.

— Ты не думай. — Внезапно сказала Блонда. — Я ни во что не поверила.

— То есть? — Я напрягся.

— В ерунду про вампиров. — Она натужено улыбнулась. — Клыки вставные, язык силиконовый, зрачки...

— Линзы. — Облегченно подхватил я.

— Нет таких линз. — Тихо сказала девочка. — Я в телефоне весь интернет перерыла. Сначала обычные зрачки, потом вертикальные. И обратно. Таких не бывает.

— Это в интернете не бывает. — Как можно убедительнее произнес я. — А у них есть. У них же денег, сама сказала, куры не клюют. — Я весело улыбнулся, но Блонда как-то вся зажалась и отступила, еле слышно сказав: — Ладно, я пойду.

Деф ухватила ее за локоть. — Не торопись. — Мягко сказала она. — Обычные электронные линзы с дистанционным управлением. Нажали кнопку, зрачки вертикальные, как у кошки, или, например, горизонтальные, как у козы. Нажали еще раз, вновь обычные.

— Как у козы? — Переспросила Блонда и неожиданно улыбнулась. И что рассмешило, спрашивается?

— Ты на Алису не серчай. — Извиняющимся тоном попросил я. — Она девчонка нормальная, но с большими тараканами в голове. Иной раз творит, незнамо что, потом переживает. Иногда. Наверное.

— А что она за спектакль в классе устроила? — Спросила несколько успокоенная Блонда. — И ведь нет у нее сестры близняшки, верно?

— Разумеется, нет. — Подтвердил я. — А в классе... Есть такая игра, в которую сейчас модно играть среди золотой молодежи там. — Я неопределенно покрутил рукой. — У них.

— Слышала о таком понятии, как флэшмоб? — Спросила Деф.

— Разумеется. — Блонда постепенно становилась сама собой, нос все выше, речь все холоднее. — Массовая акция якобы случайных людей с целью создать у окружающих чувство абсурдности и нереальности происходящего. И что?

— Здесь нечто похожее, но несколько сложнее.

— Что-то вроде ролевой игры. — Перехватил я инициативу. — Но не в лесу с деревянными мечами, а в обычных, многолюдных местах. Что-то вроде игры в оборотней, только в реальной жизни, понимаешь?

— Причем здесь ее слова, будто ты якобы принц? — Блонда требовательно смотрела на меня. Я вздохнул. А так хочется сказать, что не якобы, а настоящий.

— По жребию попало, что принцем всей этой... — я опять неопределенно покрутил руками в воздухе, — братии буду я. А Алиса и прочие, будто бы мои подданные.

— Есть и другие? — Блонда однозначно полностью пришла в себя. То же высокомерие на лице, те же повадки снежной королевы. Захотелось плюнуть.

— Есть другие? — Спросил я у ехидно смотрящей на меня Деф. Она кивнула и сказала: — Есть, и много. Поэтому, увидишь нечто необычное, не удивляйся, это всего лишь очередной флэшмоб, фрагмент игры.

— Только, пожалуйста, не встревай. — Как можно проникновеннее произнес я и даже захотел молитвенно сложить ладони, но в последний момент передумал. — Там народ зачастую совсем... — Я покрутил пальцем у виска. — Золотая молодежь и все такое, сама понимаешь. Алиса среди них самая, пожалуй, адекватная.

— Неужели? — Деф изумленно заглянула мне в лицо. — Что, правда?

Блонда достала платок, развернула, показала небольшое красное пятно.

— Что это? — Я с любопытством вытянул шею.

— Кровь. — Сказала Деф. — Ее. — И показала на девочку.

Блонда кивнула и задрала голову, продемонстрировав маленькую ранку под подбородком.

— Убью. — Сказал я. — Язык вырву. Я думал, она лишь вид сделала, что уколола.

— Они не играют понарошку. — Тихо произнесла Деф. — Если они что-то делают, это по-настоящему. Но ранка никакой опасности не имеет. Я контролировала ситуацию.

— Сволочь ты. — Тихо сказал я, глядя в никуда. — А она за это ответит.

— Не надо. — Деф успокаивающе взяла меня за руку, я вырвался. — Ничего плохого она девочке не сделала, всего лишь крошечный укол, как в кабинете у врача при взятии крови. Физического урона нет.

— Я пойду. — Блонда повернулась и ушла. Я смотрел ей вслед со смешанным чувством стыда и обиды. Стыда за себя, потому что мог заставить Деф освободить меня и прекратить издевательство над девочкой. И обиды, что Деф все понимала, но не вмешалась. Возможное возвращение утерянной информации оказалось дороже нескольких маленьких капель крови ребенка. 'Да, дороже'. Холодным тоном произнесла Деф. 'Она обещала. Полученная информация может впоследствии спасти не одну жизнь, в том числе и твою'. 'Ты получила обещанное?' Таким же холодным тоном спросил я. 'Нет'. Ответил я за нее. 'Но уже позволяешь им проливать кровь детей. Интересно, что ты позволишь им сделать в следующий раз?' 'Если одна жизнь спасет множество других, это оправданная потеря'. Твердо сказала девочка. 'Даже если эта жизнь будет моя?' Спросил я. Она не ответила. 'Что молчишь?' Поинтересовался я. 'Ты знаешь ответ'. Бесстрастно произнесла Деф. 'Твоя жизнь вне приоритетов. И ради тебя я пожертвую всем и всеми. И для ее сохранения мне нужна эта информация. И ради нее я готова пожертвовать несколькими каплями крови ребенка'. 'Интересно', подумал я, 'где кончается твоя грань с допустимыми жертвами?' 'Там, где начинается твоя безопасность'. Ледяным тоном ответила девочка.

— Что стоим? — С любопытством спросила подошедшая Настя. — Отшил ее наконец? Королева снежная, дурочка безбрежная. — Процитировала она мою брошенную когда-то в сердцах фразу. Деф весело фыркнула. Я зло посмотрел на них и быстро зашагал прочь.

— Ты чего? — Удивленно окликнула Настя.

'Прости'. Тихо сказала Деф у меня в голове. 'Сейчас понимаю, не надо было мне тебя держать'. 'Пообещай, что такое больше не повторится'. Мысленно попросил я. 'Обещаю'. Покорно произнесла она. Я остановился, подождал девочек, и мы, молча, пошли дальше.

Глава 11. День третий. День.

На детской площадке нас ждал сюрприз. Рядом с качелями стоял здоровенный белоснежный шатер с развивающимися, причем без малейшего дуновения ветра, флажками всевозможных видов и расцветок. Даже отдельно торчало нечто вроде копья с полосатым желто-красным флагом на конце. Вокруг стояло штук шесть черных автомобилей и редкое кольцо из знакомых по школе громил. От отдельного навеса поменьше шел слабый дымок и сильно вкусный запах.

Сидящие на лавочке, будто в зрительском зале, Колька и Пашка призывно замахали руками. Мы подошли.

— Видали? Цирк приехал. — Радостно сообщил Пашка.

— Шапито на выезде. — Подтвердила Деф. — Хорошо подготовилась. И в ресторан тебе ее звать не надо, своя кухня есть. — Она весело толкнула меня локтем в бок. Я хмуро отодвинулся. Да что ж такое, в самом деле? В школе перед классом меня одна Алиса опозорила, а теперь еще и на виду всего дома мне к другой в шатер, как к Чингиз-хану какому, идти придется. И что я ребятам скажу? Если с собой позову, эта безбашенная опять что-нибудь, как с Блондой, вытворит, а один пойду, обидятся, пожалуй. Что делать, не знаю.

— Мы с ребятами здесь побудем. — Сказала Деф и легонько подтолкнула меня вперед. — А ты иди к своей такой ненаглядной и такой адекватной Алисочке.

— К кому? — Хором спросили Настя с Колькой.

— Сейчас расскажу. — Деф присела на лавочку и лукаво улыбнулась Насте. Я тяжело вздохнул. Щас такое, небось, насочиняет, мама дорогая. 'Насочиняю'. С удовольствием подтвердила Деф. Вот как так, а? Я уныло поплелся к детской площадке. На улице стояла жаркая полуденная духота, от влажного асфальта парило, но подойдя к шатру, я будто переступил невидимую черту, почувствовал свежий ветер, наполненный запахами моря, даже послышался шум прибоя. Над головой кружились сухие листья, суматошно вились гомонящие птицы. Чем ближе я подходил, тем сильнее дуло в лицо, весело теребя волосы и пузырем раздувая рубашку. Теперь понятно, почему так развеваются и хлопают флаги посреди застывшего в полуденном зное двора. Однако, с комфортом эта Алиса устроилась, умеет окружить себя домашним уютом, ничего не скажешь.

Я вошел в узкую щель между занавесками и пораженно огляделся. Вокруг, сколько хватало глаз, расстилалось безбрежное синее-синее море. Яркие зайчики прыгали по ленивым волнам, а посреди всего этого великолепия вздымалась высоченная скала с плоской верхушкой. Вот на ней и располагался шатер, но уже без стенок, с одной лишь крышей. Возле центрального столба стоял большой стол, накрытый белоснежной скатертью и заставленный всякими вкусностями. Я невольно облизнулся, но тут весьма некстати вспомнил про правила приличия и засмущался.

— Привет. — Алиса радостно помахала мне ладошкой из широченного плетеного кресла. На ней было белоснежное свободное платье с широкими просвечивающими рукавами. Напротив стояло такое же кресло, очевидно, предназначенное мне, а между ними прятался маленький круглый столик с двумя пустыми бокалами и прозрачным кувшином с чем-то розовым внутри. Я подошел и мрачно уставился на девочку.

— Что случилось, мой принц? — Весело спросила она.

— Ты зачем Блонде шею ножом проколола? — Грозно спросил я.

— Какой Блонде? — Девочка растерялась. — А, поняла. — Она озорно заулыбалась, демонстрируя ямочки на щеках, пожалуй, даже еще симпатичнее, чем у Деф. Я вздохнул и отвел глаза. Опять стало накатывать, как при ее появлении в классе. Да что ж такое. — С той девочкой все в порядке. А что, она дорога тебе?

Я задумчиво смотрел, как поднявшаяся с кресла Алиса плавными движениями наливает в прозрачные бокалы нечто розовое. Ага, скажу дорога, так они ее в заложники возьмут. 'Не возьмут'. Сказала Деф. 'Не переживай. А вот будешь и дальше так на нее пялиться, тогда тебе переживать в самый раз. Вернешься, я тебе разбор полетов устрою'.

— Так что скажет мой принц? — Девочка подала мне бокал, откинулась в кресле и закинула ногу на ногу. Интересно, это только у эльфийкоговорящих любимая поза, или у женщин вообще?

— Да, дорога. — Наконец решился я и сел в кресло. Нерешительно понюхал. Отравит, еще, чего доброго.

Алиса поняла мою нерешительность по-своему и пояснила: — Легкое вино. В Каталонии его, например, пьют даже маленькие дети.

— Каталония... — Задумчиво произнес я, вертя бокал в руках. — Это же Испания?

Мне припомнилась стройная эльфийка в наряде матадора с торчащей изо рта змеей. Я настороженно покосился на девочку.

— Вспомнил? — Обрадовала она меня. — Но Каталония не Испания, а та мерзавка не я. Нам о многом стоит поговорить.

— Например? — Я продолжал бдительно следить за Алисой.

— О многом. Но это все потом, мой принц. А пока... — Девочка приподняла свой бокал на уровень глаз. — За нашу первую и, надеюсь, далеко не последнюю, подобную встречу. Надеюсь, мой принц старше шестилетних карапузов? — Она весело засмеялась.

Пьяная, что ли, неожиданно подумалось мне. Может, уже надралась ожидаючи, щас еще тяпнет и как начнет мне язык выдирать... 'Не дам, не переживай'. Успокоила меня Деф. 'Теперь у меня сил хватит'. 'Уверена?' Тревожно спросил я. 'Абсолютно'. Заверила она. 'Ну, тогда ладно'. Я успокоился и отхлебнул вина. Оно оказалось похожим на компот, я хлебнул еще. Вкусно. Я присосался к бокалу, наверное, привычка к дедову компоту сработала. 'Эй, эй!' Испугалась Деф. 'Не налегай так! А если ты напьешься и сам к ней приставать начнешь, что мне тогда делать прикажешь?' 'Как что?' Удивился я. В голове между тем слегка зашумело. 'Спасать меня из ее объятий будешь, что же еще'. 'Как я тебя вытащу из объятий этой старой грымзы', с паникой в голосе проговорила девочка, 'если все будет происходить по обоюдному согласию?' 'Не понял'. Я осторожно покосился на Алису. 'Не имею я право физически вмешиваться в твою личную жизнь'. Печально произнесла Деф. 'Вот сейчас вообще ничего не понял'. Я растерялся. 'Ты же меня тогда к подоконнику приклеила, я и пошевелиться не мог'. 'Ты же не целоваться к ней лез, а от Блонды оттащить, это другое'. 'Ничего не понял'. Я совсем растерялся. 'Есть правило, сателлит не имеет право вмешиваться в личную жизнь своего господина. Пока уровень эндорфина не упадет ниже определенного значения, самовольно предпринять я ничего не смогу. Если ты, конечно, не попросишь. Но это должно быть достаточно четкое желание, иначе протокол не сработает'. 'А раньше все это ты не могла сказать?!' Я разозлился по-настоящему. 'То есть, если эта старая кошелка...' Я посмотрел на Алису, в свою очередь, с милой улыбкой разглядывающую меня, и поправился: 'Если эта прелестная девчоночка меня напоит, а потом решит поцеловать, и я этому сильно не воспротивлюсь, моему языку кранты? И я это узнал лишь сейчас?' Вне себя от злости, я повертел в руках пустой бокал. Алиса расценила это как знак к действию, встала, взяла кувшин с вином и явно вознамерилась налить мне вторую порцию. Я испуганно спрятал бокал за спину. Девочка нерешительно остановилась, потом с пониманием улыбнулась: — Мой принц желает поиграть?

— Не желает! — Быстро ответил я. 'Если она начнет приносить тебе физический ущерб или вызовет моральное неудовольствие, тогда я вмешаюсь'. Наконец народила Деф. 'В других случаях, прости'. 'Попал', понял я.

Алиса между тем выпустила из рук кувшин, и он растаял в воздухе, считанные сантиметры не долетев до каменной поверхности под ногами, и целым и невредимым появился на круглом плетеном столике. Сузив глаза и плотоядно облизнувшись, она шагнула ко мне. Я испуганно отпрянул вместе с креслом. Девочка согнулась в приступе хохота.

— Ты такой... — Она не могла говорить. — Такой... Испуганный... Смешной... Как... В башне...

Я обиделся. И эта издевается, я им что, клоун какой? Что ни эльфийка, так приколы и смехохочки разные. Девочка понемногу успокоилась и добавила: — Конечно, там было не до смеха. Азазель нам такой гормональный выворот устроил, я в себя потом несколько часов приходила.

— Кто? — Переспросил я.

— Бывший любовник твоей девочки. А ты не знал? — Алиса взяла мой бокал, поставила его на столик, невесомо опустилась на подлокотник моего кресла. — Хотя, откуда. Уверена, она и сама ничего не помнит, он всегда славился умением следы затирать. Частичная амнезия и вуаля, вновь свободен, как вольный ветер.

Я почувствовал, как застыла Деф.

— Что ты несешь? — Разозлился я.

— Это все знают. — Алиса удивилась. — Уже почти триста лет это ни для кого не секрет. Думаешь, почему владения ее госпожи так безобразно раздулись? Иметь покровителя на самом верху и не воспользоваться... — Девочка фыркнула, очень напомнив повадки Деф. — За что, в том числе, ее и не любят соседи. А кому понравится, если по каждому щелчку пальцев одной беспринципной особы, другая, не менее беспринципная... — Алиса осеклась, явно удержав в последний момент готовое вылететь крайне нехорошее слово, и продолжила менее эмоционально: — особа с помощью небесного покровителя реализует любые планы. Не понимаю, почему мы до сих пор не имеем столицу в Москве. — Она задумчиво посмотрела вдаль. — Хотя, так было раньше. Конечно, ссоры происходили и прежде, но ныне твоя девочка окончательно впала в немилость, ее госпожа растоптана, а бесхозные земли выставлены на кон.

— Куда выставлены? — Не понял я.

— Разыгрываются между остальными. Конечно, оставшиеся младшие сестры имеют кое-какие льготы на территории, но... Если раньше они имели протекторат Стервы... — Девочка посмотрела на мое недоуменное лицо и пояснила: — Так мы зовем бывшую госпожу твоей девочки. То теперь, без нее, начнут давить... — Алиса пощелкала пальчиками. — Как по-русски... Сила, мощь, власть, влияние. Тем более, например, на Сибирь, или Дальний Восток и раньше зарились многие. Особенно... — Она плавно повела рукой у себя над головой. — Неважно. Но Стерва успела хорошо укрепить позиции. Разместила на ключевых местах фигуры, ставящие партию под вопрос, по крайней мере, в ближайший период.

— Я ничего не понял. — Честно признался я.

— И не надо. — Алиса улыбнулась так, что я невольно сглотнул. В ушах зашумело сильнее. — Не стоит моему принцу забивать голову нашими глупыми дамскими развлечениями. — Она взъерошила мне волосы и легонько щелкнула по носу. От нее пахло розами и малиной. Я глотнул снова. Не знаю, как вышло, но моя жившая своей жизнью рука приобняла ее за талию.

'Спроси, почему она обращается к тебе на ты'. Ни с того, ни с сего сказала Деф. 'Чего?' Удивился я. Вот самый насущный сейчас вопрос, честное слово. Мне бы в данный момент хоть как-то от вероятности потери языка отмахаться, а не канитель с этикетом разводить, потому, как вторая моя рука нацелилась цапнуть Алису за голую коленку и пропади пропадом мой язык. 'Спрашивай, я сказала!' Грозно прикрикнула Деф. Вот ведь...

— Скажи, почему ты раньше обращалась ко мне на вы, в школе, имею ввиду, а теперь на ты? — Я убрал ее руку от своего лица и ухватил-таки за ногу. 'Похотливая пьянь'. С непонятными интонациями объявила Деф. 'Она меня чем-то отравила'. Пожаловался я. 'В вине были эти, как их, афродизиаки. Я их почувствовал'. 'Алкоголь ты почувствовал', ехидно ответила она, 'и ничего больше, причем в незначительных количествах. Однако тебе хватило. Обрадовался, как же, тестостерон заиграл. Хвост на радостях задрал, котяра мартовский, и приставать начал. Предсказуемый как табуретка'. Я с обидой убрал руки. Алиса мило улыбнулась, встала с подлокотника и отошла к своему креслу.

— А твоя девчонка не совсем память потеряла, так? — Она отпила из бокала. — Вам требуется официальный ответ, ваше высочество?

'Да'. Сказала Деф.

— Нет. — Сказал я, сам не знаю, почему, наверное, от расстройства и в пику своей мозголомле. Алиса присела на подлокотник своего кресла и посмотрела на солнце сквозь бокал.

— Особенности этикета, мой принц. Во время аудиенции у вас, ваше высочество, — она поставила бокал на кресло, встала и склонилась в почтительном реверансе, — действуют протоколы официального посещения королевского представителя. В данном же случае, когда встреча под моим кровом, — девочка показала на крышу шатра, — и на моей территории, — она повела рукой вокруг, а Деф, не знаю почему, грустно вздохнула, — входит в силу иной протокол. А именно, неофициальная встреча двух, скажем так, близких по духу... — Алиса весело засмеялась, присела на подлокотник, взяла бокал и пояснила: — Чуть не сказала, людей. Вот что значит, постоянное общение с этим... — Она помахала свободной ладошкой в воздухе, подбирая нужное слово. Я насупился.

— Чем тебе люди не нравятся? — Спросил я.

— Не нравятся? — Девочка весьма натурально удивилась. — Они милые и забавные создания, мой принц, почему они должны не нравиться? — Она выжидающе смотрела на меня. Мне это напомнило словесные баталии на шпиле башни под облаками. Очевидно, что-то отразилось на моем лице, так как Алиса в бессчетный раз улыбнулась и покачала головой. Правда, улыбка у нее была такая, что хотелось смотреть снова и снова, причем девочка это прекрасно знала и пользовалась в качестве средства обезоруживания при малейшем поводе и без.

— Не называй меня 'мой принц'. — Пробурчал я. — По крайней мере, не так часто.

— Как скажешь. — Алиса шутливо отсалютовала бокалом, подошла, сунула его мне в руку, налила себе во второй и задумчиво посмотрела в безбрежное синее море. — Представь, что ты воспитатель в детском саду. — Она отпила розовое вино. — Вокруг славные малыши, все просто замечательно. Но из взрослых ты одна. — Девочка искоса посмотрела на меня, отпила еще и поправилась: — Один. И ты постепенно скатываешься на их уровень. Замечаешь за собой такое же поведение, привычки, даже образ мыслей. Медленная, но неудержимая регрессия. Бесконечный апоптоз... — Она залпом допила и кинула бокал в море.

— С сестрами общаться неинтересно? — Спросил я, чтобы хоть чем-то заполнить неуютную паузу.

— Мы такие же сестры, как люди братья. — Алиса достала из воздуха бокал, может, тот же самый и поставила его на столик. — Впрочем, так и есть. К сожалению, я не могу доверять никому из сестер настолько, чтобы позволить себе расслабиться в их присутствии. Те, кто пробовал, давно у Отца. Хотя, врать не стану, не так давно мы с некоторыми сестрами создали некую коалицию. Союз. Ты же, мой принц, другое дело. — Девочка как-то совсем странно улыбнулась и, как мне почудилось, хотела облизнуться.

— Почему я другое дело? — Шум в ушах потихоньку исчезал и сияние восторга и блаженства вокруг Алисы постепенно пропадало.

— Ты не Игрок. — Она налила в бокал и встала с ним на краю скалы, задумчиво глядя на белоснежную яхту, плывущую вдали. — Тебе не нужно бороться за власть над рабами, если есть власть над их хозяевами. Нет стимула нанести удар, когда его не ждут. Знаешь... — Алиса отпила вина. — Очень заманчиво прибрать к рукам все, что есть у Игрока, в момент... — Она очнулась и посмотрела на меня. — Скажем так, полного расслабления собеседника, когда функционал резонансного поля практически отключен. — Девочка чуть улыбнулась, видя мое непонимание. — Есть функция в правилах ИИ. Не вторгаться в частную жизнь пользователя. — Она посмотрела на мое недоуменное лицо и пояснила: — Спутник не должен подглядывать в интимных ситуациях. Возникают слишком сложные психологические, и не только, проблемы.

— А, — понял я. — Деф мне тоже о таком говорила.

'Вот дурак'. Печально послышалось у меня в голове. 'А что так-то?' 'Не понял я. 'Ни в коем случае нельзя разглашать сведения о отношениях сателлита и госпожи. В твоем случае, господина. Может привести к крайне печальным последствиям'. 'Мы с тобой половину ночи перед ними танцевали. А перед этим концерты закатывали'. Возразил я. 'Ты не Игрок. К тебе у них отношение другое'. 'Какое?' Деф не ответила, но вздохнула еще печальнее.

— А это очень уязвимое положение, — добавила Алиса, отрешенно глядя вдаль, — если его... собеседник тоже Игрок. — Она отпила из бокала.

'Ничего не понял'. Пожаловался я. 'Что тут непонятного?' Возмутилась Деф. 'Жрут они друг дружку в прямом смысле слова, как пауки. Вернее, паучихи'. Я едва не расплескал содержимое бокала и поспешно присосался к нему, одним махом выпив больше половины. 'Не бойся, с тобой так не случится'. Утешила Деф. 'Почему?' Я глотнул еще, с ужасом глядя на девочку, задумчиво смотрящую на приближающуюся яхту. 'Во-первых, тебе нельзя незаметно пробить небо верхней челюсти и выдрать из мозга сферу Центра Жизни, после чего диктовать любые условия'. 'Что сделать?' Не понял я. 'За считанные секунды проникнуть в центр головы модифицированным отростком. Они же полиморфы, ау, забыл? Вернее', поправилась Деф, 'может попытаться, но при возникновении у тебя болевых ощущений через доли секунды приду на помощь я. Это у кошелок в некоторых ситуациях все чувства, кроме одного, отключаются, в том числе и ощущение боли. У людей не так, пусть и похоже. А главное, если физический ущерб и наступит, кавалерия от тревожной кнопки приведет мелкого ловеласа в изначальное состояние, и уши надерет кое-кому. Наверное'. 'Насколько изначальное?' Я покосился на Алису. Она плавно подняла руку и из безоблачного неба ярко сверкнула молния, угодив в находящуюся примерно в полукилометре от нас яхту. Раздался оглушительный треск, ударил гром. Мачта накренилась и упала, парус загорелся, едва слышимый стук двигателя затих, на палубе суматошно забегали. Девочка невозмутимо отпила из бокала и повернулась ко мне.

— Всякий раз, когда они видят здесь скалу, обязательно найдутся идиоты, решившие к ней подобраться. — Пояснила она. — Каждый раз одно и то же. На чужих ошибках учиться не хочет никто.

— Они нас видят? — Несколько успокоенный заверениями Деф, я встал рядом с Алисой и тоже отхлебнул, наблюдая за суетой на палубе. Парус почти погас, зато от кормы в нашу сторону тянулся густеющий шлейф дыма.

— Видят. Не считаю правильным прятаться от подданных. — Она небрежно помахала рукой замершему на носу силуэту, на миг блеснувшему линзами бинокля. Я тоже приветственно помахал свободной рукой. Девочка обняла меня за талию, чмокнула в щеку, отчего я едва не завопил от ужаса, и положила голову мне на плечо.

Дым становился все гуще и чернее, появились желтые проблески. Было видно, как люди черпают воду и безуспешно пытаются залить пожар. Рядом с накренившейся яхтой развернулся ярко-оранжевый надувной плот, блеснули на солнце полетевшие в него алюминиевые весла. Огонь вырвался из иллюминаторов, долетел глухой хлопок. Я увидел, как люди поспешно попрыгали в воду и лишь одинокий силуэт на носу яхты продолжал внимательно изучать нас в бинокль. Я отпил и помахал вновь. В ушах вновь приятно зашумело и, перехватив бокал, я приобнял Алису за плечи. В конце концов, незачем ей мне лишние дыры в голове вертеть. Наверное. 'Если уровень эндорфинов вырастет еще на двадцать пять процентов, соединение частично прервется'. Бесстрастным тоном сообщила Деф. 'Вас понял'. Ответил я и мысленно козырнул.

— Там никто не пострадал? — Я указал бокалом на яхту.

— В этот раз нет. Тебе ведь было бы неприятно? — Девочка коснулась носом моей шеи, и я почувствовал, как она глубоко вдохнула и ощутимо вздрогнула.

— Было бы. — Согласился я, чувствуя мурашки по всему телу. Что-то мне совсем нехорошо стало, вернее, напротив, слишком хорошо. 'Деф, сделай мне эмоциональную стабилизацию'. Чуть не плача, попросил я. Но знал, так надо. Как не было печально и грустно, необходимо остановиться, пока не поздно, иначе Деф меня не простит никогда. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'. Бесстрастно произнесла она. И что злится, спрашивается. Приятный шум в голове не пропал, напротив, стал сильнее. 'Алкогольная интоксикация не убрана'. Сообщила Деф. 'Желаете убрать?' Ни фига себе, на 'вы' перешла, совсем дело плохо, и что злится, не понимаю. Сама ведь видит, просто стоим, по-дружески обнявшись, и любуемся прекрасными видами моря с жутко чадящей, наполовину затопленной яхтой. И как она горит, будучи в воде, не понимаю. Засверкали весла, брызги и плот медленно двинулся в нашу сторону. 'Пока не надо ничего убирать'. Попросил я и улыбнулся. 'Я замечательно себя чувствую'. 'Оно и видно'. Процедила Деф. Вновь побежали щекотные мурашки, и я медленно повернул лицо к Алисе. И в упор наткнулся на неподвижный взгляд вертикальных зрачков. Мне показалось, мне в душу заглянула змея и с тихим шипением высунула язык, ощупывая им малейшие закоулки. Я отшатнулся и едва не свалился со скалы, одновременно почувствовав мягкий толчок в спину, возвращающий меня на место, и не по-детски сильный рывок поймавшей меня за руку девочки.

— Чуть бокал не потерял. — Стал оправдываться я, оттирая рубашку. — И облился весь.

Лицо Алисы исказилось. — Ничего не понимают! — С ненавистью прошипела она, глядя на приближающийся плот. Подняла руку ладонью вверх, повернула вниз, сжала кулак и резко опустила. Вода вокруг остатков яхты просела глубокой воронкой, а спустя пару секунд взметнулась мощным столбом. Загудело, скала под ногами затряслась, поднявшаяся гигантская волна закружила плот, едва не перевернув. Меня обдало мелкой водяной пылью. Дошедшая до скалы волна вздыбилась белоснежной стеной всего в нескольких сантиметрах перед моим носом, но бессильно опала, не намочив ни нитки. Я оглянулся на девочку. Она пожала плечами и виновато улыбнулась. — Воняло.

— Ну да. — Согласился я, наблюдая, как люди совсем недалеко от нас поспешно подбирают уцелевшие весла и начинают отчаянно грести к берегу.

— Я так понимаю, снимков не получится? — Спросил я, заметив в руках экипажа плота пару телефонов.

— Вся электроника сгорела при ударе молнии. — Алиса хмуро наблюдала, как человек с биноклем медленно поднимает его к лицу. Вытянула руку в его направлении и сделала двумя пальчиками рогульку, или 'козу', как еще говорят. Я весело улыбнулся, но перестал, увидев, что человек выронил бинокль и схватился за глаза. Раздался дикий крик.

— Чего это он? — Растеряно спросил я.

— Когда мы находимся в своей истинной ипостаси, смертным поднимать на нас глаза запрещено.

— А ты сейчас разве в ней? — Я растерялся. — Ты же сейчас в виде той Алисы из класса, в образе, одном на всех?

— Так выгляжу я. Было решено, что переговоры с тобой, мой принц, — она чуть присела, — буду вести именно я, и союзники приняли мой облик.

— Но... А разве... — Я смерил ее фигуру взглядом и запоздало покраснел.

— Мы обратили внимание на внешность твоего сателлита и применили похожую фигуру, включая некоторые детали. — Девочка поправила локоны, продемонстрировав маленькое изящное ушко. — И не только. — Она скромно потупилась. — Надеюсь, я не разочаровала ожидания моего принца?

— Там все случайно вышло. — Выдавил я в попытке оправдаться и поспешил перевести разговор в иное русло. — Так что с тем человеком?

— Вообще-то мой принц прав. — Неохотно призналась Алиса. — Под запрещающий закон он не подпадает, но уж больно нагло себя вел.

Она оглядела себя и вздохнула.

— Небольшой рост перворожденного сыграл с нами злую шутку. — Девочка печально улыбнулась. — И не только он, уровень интеллекта тоже. Сам понимаешь, кому нужны слуги идиоты с разумом собаки или даже обезьяны? Но и уровня Шестерки нам не надо. — Алиса испуганно содрогнулась, и я не понял, наигранно или по-настоящему. — Такое необходимо топить в ведре сразу после рождения.

Она помолчала, а когда заговорила, я не понял, к кому именно обращается, ко мне, или кому-то еще. — Пойми правильно. Гибель спутника никоим образом не глупая прихоть. Вечно обезумевший от горя сателлит никому не нужен. Это как потерявшая щенков собака, она будет бросаться на всех вокруг. И поэтому у вас наглухо вшито столь глубокое чувство потери, ведущее к суициду. Потому что иначе... Были прецеденты.

— Атлантида? — Решил я блеснуть эрудицией.

— Атлантида. — Алиса насмешливо фыркнула и шутливо поклонилась. — Выражу восхищение талантом и находчивостью твоего переводчика. Заменила одно другим. На самом деле, таких Атлантид было множество, в разных местах и в разное время. И одна из цивилизаций была полностью разрушена обезумившими от горя сателлитами. В то время их просто полностью отключали и оставляли на орбите. Да... — Неопределенно протянула она. — Думали, что полностью. Ошиблись. Их было всего тринадцать, активировавшиеся один за другим, но они оттянули такие ресурсы... — Девочка замолчала, вспоминая, и почему-то мечтательно улыбаясь. — Вот представь. — Она покрутила бокал в пальчиках, отпила. — Собрались подружки на... посиделки. Позвали стриптизеров, заказали кучу пицц, попели в караоке, немножко похулиганили. А потом поиграли на раздевание и две подружки проиграли все, даже... — Алиса остановилась, задумчиво оглядела себя, поцелилась пальчиком на разные части тела, передумала и продолжила: — Абсолютно все, хотя их и пытались остановить. И вот сидят остальные подружки за столом после отправления парочки на разговор с отцом. Да, накажет и запретит выходить из дома, но не более того. И тут вбегают вконец охреневшие личные водители неудачниц, притащившие уйму дружков, устраивают страшный скандал, причем страшный, в прямом смысле слова, и в итоге сжигают дом к... как там? — Девочка очаровательно улыбнулась. — Да, к едрене фене. — Алиса подняла голову к небу. — Ты поняла? — Ей не ответили. — Да. — Тихо повторила девочка, глядя в облака. — Что для нас будет просто обидным запиранием у Отца, для вас окажется... Хотя, возможно, и скорее всего, — она приободрилась или сделала вид, — он придумал рай и для вас. Недаром же эти никчемные... — Алиса посмотрела на меня и замолчала.

— Ну, ну. — Приободрил я и отпил из бокала. — Вот жжешь, прямо, фантазия так и блещет. Тебе бы сказки писать. — Я подумал и добавил: — Детские. Которые, как прогулка в сказочном лесу, чем дальше, тем страшнее.

Девочка весело фыркнула, отошла к краю скалы. — В общем, — неохотно заговорила она, с любопытством заглядывая вниз, — Хомо получились не заявленного интеллекта, а чересчур, к тому же с ростом произошло очередное случайное 'но'. Слишком много 'но' для случайностей. — Девочка фыркнула, но уже со злостью. — А стабилизационный эндемиками объем у нас ограничен, вот и живем вечными подростками. Можно, конечно, на время нацепить вдвое больше и походить равноценной особью, вот только сколько ты так проходишь? Вот-вот. — Подтвердила она, хотя я молчал. — А жить лилипутами, скажем так, желающих мало. Как-то так... — Алиса отпустила бокал и с любопытством следила за его падением, зачем-то по очереди загибая пальчиками одной руки пальчики другой. Из-за края скалы, где она стояла, возникло ослепительное голубое сияние, повалили рваные клубы пара, оглушительно зашипело. Девочка вытянула руку ладошкой вверх, на ней возник целый и невредимый бокал, она поставила его на столик, и тот слегка задымился. Я отодвинулся и забрал со стола свой. Вот что творит, спрашивается? Кстати, за всеми этими разговорами я совсем забыл о недавнем происшествии. Зубы она мне заговаривает, что ли? Я вспомнил Деф. Не иначе, у них это семейная традиция такая.

— Что с ним? — Я показал на неподвижно лежавшего метрах в ста от нас владельца бинокля. Оказывается, все время, что мы болтали, экипаж плота никуда не плыл, а всеми силами пытался привести в чувство капитана. Ну и на скалу таращились, само собой. У одного из пассажиров я заметил вроде как лист бумаги, он нас зарисовывал, что ли? Однако после очередной диверсии с нашей стороны в плоту вновь похватали весла и бодро загребли прочь.

— Что с ним? — Обеспокоенно повторил я.

— С ростом? — Алиса оглянулась в сторону отходящего средства спасения, небрежно махнула ладошкой и ответила: — Ничего особенного. Просто поплатился за попытку посмотреть мне в глаза.

— Он и до этого на нас смотрел. — Возразил я.

— Если смертный может различить мои зрачки и делает это, он обречен.

— Ты что... — Я посмотрел на нее, на плот. — Ты его убила?!

— Нет. — Девочка пожала плечами и отпила. Я облегченно выдохнул. — Ослепила.

— Ты совсем с ума сошла?! — Я едва не выронил бокал. — Блонде едва шею не перерезала, этого вообще без глаз оставила! Верни, как было!

— Что вернуть, как было? — Алиса непонимающе посмотрела на меня. — Арагонское королевство? Короля Артура? Или Грааль? Что вернуть?

— Зрение ему верни. — Я с негодованием ткнул пальцем в распростертое вдали тело. Раньше я думал, с Деф тяжело, так там лишь цветочки были. 'Понял, наконец'. Насмешливо фыркнули у меня в голове.

— Мой принц желает, чтобы тот непочтительный невежа вновь стал видеть? — Девочка поставила бокал на стол и внимательно смотрела на меня. Я уверенно кивнул.

— В таком случае, ваше высочество, — она присела в почтительном реверансе, — могу ли я позволить себе высказать ответную просьбу?

Я мрачно посмотрел на нее. Если предложит целоваться, насколько быстро дружок Деф сможет приделать мне язык обратно? И захочет ли вообще? М-да, быть слепым куда хуже, чем немым, вот только глаза то чужие, а язык мой. Я неожиданно вспомнил кое-что и, прищурившись, посмотрел на солнце. Поймут мой выбор или осудят? Вот ведь вляпался.

— О чем ты хочешь попросить? — Осторожно поинтересовался я и на всякий случай отступил.

— Я прошу ваше высочество оказать мне честь позволить стать вашим гидом.

— Кем стать? — Я опешил.

— Вашим гидом, ваше высочество. — Алиса присела в реверансе, почтительно потупив глаза, а я возвел их к небу. Ну, сколько же можно приседать, как на уроке физкультуры, честное слово. И целоваться она со мной не хочет. Нет, это разумеется, замечательно, но... 'Но, что?' Вкрадчиво поинтересовалась Деф. Я смутился, но, тем не менее, спросил, мысленно, конечно: 'А ничего, что у нас приватная беседа? Правило о личной жизни и все такое?' 'До порога еще сорок семь процентов, так что нет у тебя пока никакого интима'. 'Я не это имел ввиду'. Я смутился окончательно. 'Да, конечно'. Деф фыркнула как рассерженная кошка. 'А то я не вижу'. 'Да ну тебя'. Я вспомнил о терпеливо ожидающей моего ответа Алисе.

— Что ты подразумеваешь под словом 'гид'? — Подозрительно поинтересовался я. Очень кстати припомнилось предупреждение кое чьего дружка о коварстве этих...

— Помощник, консультант, экскурсовод. — Не поднимая глаз, произнесла девочка. — Если понадобится, то и учитель, в меру моих скромных сил.

Я немного подумал и кивнул.

— Согласен, почему бы и нет.

— В таком случае, ваше высочество, разрешите мне организовать вашу встречу с сестрами, заключившими Союз.

Блин, мало мне в школе классных собраний, теперь и вне ее стен подобное начнется.

— Ты зрение сначала верни. — Хмуро сказал я.

— Как скажете, ваше высочество.

— Ну, я же просил. — Не выдержал я. — Давай без этого официоза. Ты Алиса, я Алексей, можно Леша или Леха. — Я вспомнил пичкаемые мне в голову правила и блеснул эрудицией: — и прочими производными значениями от имени собственного.

Девочка непонятно взглянула на меня и кивнула. — Хорошо. — Сказала она. — Пусть я буду Алиса, ты Алексей. Леша. Леха. Как скажешь.

— И? — Я вопросительно показал пальцем на далекий плот. Алиса взяла со стола бокал, пригубила и произнесла: — Зрение у человека, столь озаботившего Вас, восстановится в течении сорока восьми часов. Вы удовлетворены?

— Вполне. — Я задумчиво почесал мочку уха. — Вот только почему ты руками ничего не сделала? Рогульку показать, или еще чего?

— Зачем, Алексей? — Девочка сделала непонимающее лицо. — Мне не нужно производить вмешательство в организм... дорогого тебе пациента. Он вполне себе спокойно поправится и сам.

— Не понял? А как же... — Я помолчал. — Тебе надо было навязаться в гиды, и для этого ты якобы покарала и якобы спасла?

— Не навязаться. — Ее, похоже, покоробили мои слова. — Попросить, и ты полностью волен был решать, согласиться или нет. Я тебя не вынуждала. Ты Алексей, согласился сам.

— Согласился. — Подтвердил я. — Но...

— И я не якобы покарала. — Перебила меня девочка. Обиделась, похоже. И что на меня все обижаются, не понимаю. Деф фыркнула. — Любознайка действительно получил болевой шок вместе с ожогом сетчатки за пару мгновений до того, как имел честь в подробностях разглядеть нас. — Она насмешливо поклонилась. Действительно обиделась, и чего, спрашивается? — Так что наказание было реальным. И твою просьбу я выполнила, пусть и формально. Ты хотел, чтобы зрение к нему вернулось, причем, не уточняя сроки. Оно вернется, причем, не через год или два, а всего через пару дней.

— Но не благодаря тебе. — Недовольно заметил я.

— Как, не благодаря мне? — Алиса удивилась не на шутку. — А кого еще надо благодарить, что я ослепила его временно, а не навсегда? Ноя? Или вашего жуткого Чебурашку? Мой принц удовлетворен, наконец?

Причем здесь Чебурашка, я спрашивать не стал, вместо этого через силу выдавил: — Да.

— Вот и замечательно. — Алиса, села в кресло, непринужденно закинула ногу на ногу и вновь отпила из бокала. Я последовал ее примеру. Наступила благословенная тишина. Я разглядывал едва различимую голубую полоску суши вдали, прихлебывал из бокала и любовался морем. Но недолго. Деф, как всегда, все испортила.

'Ты сюда пить пришел или у тебя еще дела есть?' Недовольно поинтересовалась она. 'Я морем любуюсь'. Благостно ответил я. Ругаться совершенно не хотелось. 'Ты понимаешь, что она специально тебя алкоголем накачивает, чтобы ты сговорчивее стал?' Не унималась Деф. 'Нет, она не такая'. Не согласился я и отпил еще. 'А какая?' Ехидно поинтересовалась она. 'Какая...' Я посмотрел на Алису, наши взгляды встретились, и она улыбнулась. На меня накатило, как тогда, в классе, при ее первом появлении. Где-то на самом краю сознания чертыхалась Деф, но это было совсем не важно. Я утонул в ее глазах и если бы она сейчас приказала мне шагнуть со скалы, я бы сделал это, не задумываясь. Сколько такое продолжалось, не знаю. Очнулся я от монотонного: 'Алло, прием, алло, прием...' 'Да здесь я'. Я машинально отхлебнул. 'Не вздумай больше пить!' Рявкнула Деф. 'Потеряешь над собой контроль, я ни за что не отвечаю!'

. 'Вас понял, кэп'. Я отдал честь, причем сделал это в реале. Алиса с интересом посмотрела на меня и улыбнулась. Блин, да что же это.

— Ругается? — С пониманием спросила она.

— Переживает. — Сообщил я. Девочка дружелюбно помахала ладошкой.

— Не переживай, — громко сказала она, — я не трону твое сокровище. — Моя собеседница заулыбалась столь проказливо, что у меня вновь дыхание сперло, и добавила: — По крайней мере, первой не начну. Обещаю.

— Что не начнешь? — Мой голос сипел, я прокашлялся.

— Ничто не начну. — Беззаботно ответила Алиса. — Хотя нет. Дам пару уроков. Бесплатно.

— Ух, ты. — Только и смог сказать я.

— Собственно... — Она подошла, встала за креслом, обняла меня за шею и прислонилась подбородком к макушке. — Я уже начала. Не все сестры так милы и скромны как я. Боюсь, очень многие попытаются сесть тебе на шею и свесить ножки. — Девочка помахала руками, изображая конечности наглых товарок. — Поэтому, не надо впредь соглашаться и, тем более, давать обещания, не посоветовавшись со мной. Обычно роль консультантов играют наши сателлиты, но у твоей девочки большие проблемы с пониманием действительности. — Алиса перегнулась через мое плечо, заглянула в глаза, весело заулыбалась и помахала ладошкой. — Без обид.

'Стерва'. Хрипло произнесла Деф.

— Я дала команду подготовить файлы к передаче. — Продолжила Алиса, вновь положив подбородок мне на макушку, и у меня возникло некое смутное чувство неправильности происходящего. — Но на это уйдет время. Необходимо отсортировать важное от пустяков и главное, удалить личные файлы. Сам понимаешь, я девочка взрослая, пикантных ситуаций было предостаточно. А форматированные, даже частично, искины, такие ранимые психологически, не представляешь. Стоит лишь совершить крошечный пустячок, на который раньше они совершенно не обратили бы внимание... — Ее рука скользнула мне под рубашку и пощекотала грудь. У меня побежали мурашки, а Деф разъяренно зарычала и с щелчком отключилась. — И все, данные вложены в корневой каталог, а последовательность психологической матрицы /Последовательность психологической матрицы — последовательность логических построений при обработке данных искусственного интеллекта. Подобные блокираторы и мотиваторы, их противоположность, возникают до окончательной самонастройки системы после полного или частичного форматирования, влияют на причинно-следственную связь и встраиваются в последовательную цепочку. Настройка и калибровка должна осуществляться в специальных условиях под надзором сертифицированного специалиста. В данный момент, объект ? 616, объект ?620, объект?622 — частично блокированный функционал. / меняется в непредсказуемую сторону. Это как тик или заикание у напугавшегося малыша, и впоследствии возможная фобия у повзрослевшего индивида. — Она легонько ущипнула меня за сосок, вытащила руку и с веселой улыбкой вновь заглянула в лицо.

— Что, ругается? — С любопытством поинтересовалась девочка. — Шипит?

— Нет. — Ответил я, млея, словно тесто в теплом месте.

— Странно. — Алиса нахмурилась, продолжая внимательно смотреть на меня. — И что она делает?

— Не знаю. — Я вяло пожал плечами. — Зарычала и отключилась.

— Ой. — Девочка убрала руки и отступила. — Ой. — Испуганно повторила она и попятилась. — Как нехорошо получилось. — Не спуская с меня глаз, Алиса нащупала свое кресло, села, схватила со стола бокал и залпом его допила. — Она куда впечатлительнее, чем я ожидала. — Жалобно сообщила девочка, перевела дух и покачала головой. — Однако.

'...тина! Блудливая блохастая гостиница!' Послышался у меня в голове остервенелый крик. Я даже не сразу узнал в нем голос Деф. 'Сказала тебе, передай своей мартовской кошке, что если не уберет...' Она замолчала и в пронзительной тишине, наступившей у меня в мозгах, я услышал чье-то нудное бормотание; '... право нарушать интимный режим'. 'Нет у нас никакого интимного режима'. Старательно подумал я. 'Просто разговариваем'. 'А с тобой...' Заговорила Деф и взяла паузу, наверное, подбирала выражение покрепче. 'С тобой я больше не разговариваю'. Сообщила она. 'Вообще. И пальцем ради тебя больше не пошевелю'. 'Ради меня не надо пальцами шевелить'. Возразил я. 'Тем более, и нет их у тебя. Ради меня надо...' Я задумался и икнул. 'Нажрался'. Презрительно произнесла Деф, хотя только что обещала никогда со мной не разговаривать. 'И вовсе нет'. Возразил я и икнул снова. 'Просто... Не в то горло попало'. 'Значит, так обрадовался знакомству, что в два горла хлещешь'. Прокомментировала вредина. Я отрицательно покачал головой.

— Что? — Шепотом спросила Алиса и сделала круглые глаза. — Ругается?

Я тоскливо кивнул и икнул.

— Попроси, пусть уберет последствия интоксикации. — Она налила себе из бездонного кувшина, откинулась на спинку кресла и положила ноги на столик. — Не заботится она о тебе. — Девочка отпила, а я согласно кивнул и вновь икнул. Да что ж такое! — Вот мой карапузик меня просто на руках носит, — похвасталась она, шевеля пальчиками ног, — любое желание предугадывает. И, уж тем более, не доводит организм хозяина до свинского состояния.

'Потому что он свинья и есть'. Сообщила Деф непонятно кому. Если Алисе, она не слышит, а если мне, то я категорически не согласен, но вместо опровержения лишь снова икнул. Она мне это специально подстроила, из ревности, догадался я. Мстит за измену, которой не было. По крайней мере, пока. 'Вот нахал'. Растерянно сказала Деф. 'Да шучу я'. Старательно подумал я. 'Градус напряжения снимаю'. 'Да, в градусах ты теперь специалист'. Подтвердила девочка. 'Деф, миленькая'. Я икнул. 'Сделай, пожалуйста, чтобы я больше не ... ик... икал'. Я подумал и добавил: 'Дорогая'. 'Подхалим'. Гордо ответила Деф. Я застыл, стараясь не дышать. Все, вроде прошло, больше не икается. Я расслабился и вновь икнул. 'Деф!' Негодующе возопил я. 'Все, все'. Проворчала она. 'Можешь дальше свои амуры крутить'. И почему у нее так характер испортился, не понимаю. Где та веселая девчонка, с которой так весело Федю бросали, или весело носились средь ослепительных молний и веселых, нет, могучих волн, не понимаю. 'Все, дошел до кондиции'. Деф тоскливо вздохнула. 'На философию потянуло'. 'Потянуло'. Подтвердил я. 'Тут без нее не разберешься'. 'И без рюмки'. Добавила вредина. 'И без рюмки'. Согласился я, в основном, чтобы ее позлить, хотя, зря, конечно. 'И, это', как можно ласковее попросил я, 'Сними мне интоси... кси...' я прямо утомился, выговаривая. 'Ну, ты ведь умная у меня, поняла ведь?' И для полного закрепления успеха добавил: 'Дорогая'.

Деф ничего не ответила, но мне стало здорово легчать.

— Итак, урок первый. — Алиса посмотрела на солнце сквозь бокал. — Вместо встречи на твоей территории, где главный был бы ты, я перенесла тебя сюда, на побережье Каталонии, где ты оказался в моих владениях. А это совсем другой дипломатический расклад. Разумеется, пустотный хлыст и прочее были совершены с согласия и под контролем твоего сателлита.

— Это правда? — Грозно спросил я вслух и насупился. 'Все было под контролем'. Ледяным тоном произнесла Деф. Алиса кивнула.

— А предупреждать надо? — Еще более грозно спросил я и подумал, не повращать ли глазами, все-таки алкоголь еще давал себя знать. Деф лишь презрительно фыркнула.

— Извини. — Алиса немного растерялась. — Думала, ты сразу все поймешь, когда почувствуешь ветер.

— Причем тут ветер? — Спросил я, с трудом вспомнив, что подобное, действительно было.

— Поток воздуха из-за разницы давления здесь — девочка неопределенно помахала ладошкой, — и там. — Она указала на горизонт. Посмотрела на меня и добавила: — Перепад атмосферного давления в туннеле.

— В каком туннеле? — Я окончательно запутался и не понимал ничего, кроме того, что Алиса ошибочно приняла мои слова к Деф в отношении себя. Она вздохнула, пошевелила обнаженными пальчиками ног и неожиданно улыбнулась.

— Маленькая лекция, да? — Алиса озорно посмотрела на меня. — Занимательная физика для семилетнего малыша?

Я насупился, а девочка встала, заложила руки за спину, напустила на себя чрезвычайно важный вид и заговорила, не спешно прохаживаясь туда-сюда:

— Для быстрого, почти мгновенного перемещения по поверхности сателлитом создается парабола, связывающая точки входа-выхода. — Она осеклась, посмотрела на меня и пояснила: — Длиннющая такая дуга, как радуга, в середине уходящая высоко-высоко, прямо в верхние слои атмосферы. Выше облаков. Такой большой и круглый канал с невидимыми стенками. — Девочка сделала руками широкое движение, наглядно показывая, какой он большой и круглый, и продолжила: — В момент переброса объекта, то есть тебя, — Алиса мило улыбнулась, а я насупился сильнее, — силовые поля выталкивают из канала воздух, образуя вакуум. Объект стабилизируется... э... — она впала в прострацию, растерянно уставившись на меня с открытым ртом, и я небрежно кивнул, мол, понял, продолжай, и облегченно затараторила: — чтобы не превратился в кашу из-за сил инерции, после чего переносится из точки А — Алиса вновь махнула куда-то в сторону, — в точку Б. — Девочка указала пальчиком под ноги. — Андестенд, май литл френд? — Непонятно что сказала она, по-моему, даже запыхалась, но смотрела на меня с таким взволновано-вопрошающим взглядом, будто абитуриентка на приемную комиссию, что я сразу перестал дуться, пусть и постарался не подать вида.

— Ес оф кос. — Проворчал я. Что ответил, не знаю, но, судя по реакции девочки, в миг повеселевшей и облегченно глотнувшей вина, ответил вроде правильно.

— Но мы отошли от сути. — Спохватилась Алиса и я затосковал в ожидании новой лекции. — Итог первого примера? — Девочка требовательно воззрилась на меня.

— Ты перенесла меня с согласия моего сателлита. — Уныло ответил я. — Через тоннель из вакуума. И Деф дала добро, не спросив меня.

— Урок совершенно о другом. — Алиса даже топнула ножкой, и я призадумался, кого она стала мне напоминать.

— Тогда речь о чем-то еще, о чем, не понимаю.

— Урок о манипуляции местом переговоров. Даже оно играет огромную роль. Если на твоей территории, одно. Сестры будут вежливы и любезны. Им там неуютно, ты хозяин, твоя власть. Если ты пришел к ним, ты гость, они хозяева. Ты осторожен, они наглы.

— Ни фига се. — Только и смог ответить я. — А почему так?

— Видишь ли. — Девочка отрешенно воззрилась вдаль. — Наш генотип в свое время строился на базе ген кошачьих. Из-за этого мы иначе смотрим на некоторые вещи. Если в человеческой цивилизации практически всегда существует жесткая связь самка-самец и нарушать ее чревато возможными душевными потрясениями, у кошачьих, как правило, иначе. Есть территории у кошек, есть территории у котов. И коту разрешается нарушать границу лишь в одном случае. — Алиса пристально посмотрела на меня, и я заерзал в кресле, почувствовав себя крайне неуютно. — Когда этого хочет кошка. И у нас нет чувства ревности, в этом есть и плюсы, иначе мы давно бы выцарапали друг другу глаза, и минусы, так как практически невозможно построить серьезные отношения. А их, как ни странно, хочется всем. — Она взглянула на меня и улыбнулась. — Сейчас прольешь.

— Что? — Я перевел взгляд на свой бокал, спохватился, привел его в горизонтальное положение и машинально отпил. Вот так-так. А что за бесконечные сцены ревности и скандалы от Деф, хочется знать? 'Я искусственный интеллект'. Бесстрастным тоном ответила она. 'И мои морально-поведенческие установки были прописаны в аварийном пакете обновления системы'. 'А дружку твоему тоже такой пакет обновлений прописали?' Ехидно спросил я.

'Не путай, он кот'. Мне почудилось легкое хихиканье. 'За кошку он конкуренту глаза выцарапает'. 'Жесть'. Впечатлился я. 'Ну и дикость у вас в отношениях творится'. 'Не большая, чем у людей'. Возразила девочка. 'Одни гаремы чего стоят, где человеческих психотип с ног на уши поставлен. О свингерах я вообще молчу. И прекрати себя накачивать по новой, пьяница малолетняя'.

'И вовсе не малолетняя'. Обиделся я и добавил: 'И не пьяница'. Мой небесный цензор презрительно фыркнула.

— Итак. — Алиса важно прошлась передо мной с видом учительницы, заложив руки за спину. — Смысл первого урока?

— Встречи на моей территории. — Уныло ответил я и тихонько добавил: — Узнать бы еще, где она есть.

— Хороший вопрос. — Девочка указала на меня невесть откуда взятой, смутно знакомой, указкой. — Ты в данной ситуации, кот, гуляющий сам по себе и где угодно. Любая из нас будет считать твоей любую из территорий, кроме ее.

— Не понял. — Сказал я.

— Приведу пример. — Алиса обвела указкой некую область на неведомо откуда появившейся карте. — В данный момент эти территории мои. Как, впрочем, и эти. Она обвела в другом месте. И тут тоже. Но, если бы ты, например, пригласил меня встретиться здесь — она ткнула указкой рядом с обозначенной областью — я бы подсознательно чувствовала себя совсем иначе, нежели сейчас. Природу не обманешь. — Она грациозно потянулась и, приводя меня в чувство, легонько стукнула указкой по моему плечу. — Мой принц меня понял?

— Но ведь на той земле тоже есть своя... — 'Кошка', хотел сказать я, но вовремя одумался, — хозяйка. И как она отнесется к нашему вторжению?

— В том вся суть. — Девочка взмахом указки развеяла карту и села в кресло, небрежно закинув ноги на круглый столик. Я повторил ее движение, положив свои с противоположной стороны. Заметил, как приподнялся краешек ее губы, показав длинный тонкий клык. Не понравилось, понял я, и переложил левую ногу на правую, лицезрев искривление другого краешка рта.

— Разумеется, — продолжила, как не в чем ни бывало, Алиса, — владелица территории будет далеко не в восторге от моего присутствия. Но при тебе, мой принц, сможет лишь шипеть и выгибать спину, разумеется, если она последняя дура, и улыбаться, и оказывать радушие, если нет.

— Так в чем тогда соль, не понимаю?

— В моральном удовольствии. — Она легонько постукивала указкой по туфельке, с мечтательной улыбкой глядя вдаль.

— Понял. — Я вспомнил, как видел кошку, невозмутимо сидящую на заборе, под которой бесилась лающая собака. Они, получается, специально так делают, адреналинщицы хвостатые. Я посмотрел на девочку напротив. И без.

— Можно, конечно, на условно-нейтральной территории. — Алиса слегка скривилась. — Но это не так весело.

'Спроси, Игра, это неправильное название?' Сказала Деф.

— Игра, это неправильное название? — Послушно повторил я.

— Почему? — Девочка немного удивилась. — Хотя... Ближе перевести как Игра Жизни. Жизнь-Игра. — Она странно улыбнулась и тихо добавила: — А мы в ней лишь актеры.

Если честно, данный разговор мне порядком надоел. Я сюда зачем пришел? А правда, подумал я, на кой ляд я сюда пришел? Деф сказала, вот я и пошел, и теперь вынужден выслушивать непонятные речи непонятной девочки. Не зря ее Алисой зовут, Алиса из Зазеркалья. Действительно, после некоторых ее откровений простой и понятный до того мир исказился, будто в комнате смеха с кривыми зеркалами. И мне почему-то было совсем не смешно.

Я нетерпеливо заерзал. Алиса это заметила, и сказала: — Что мы все о серьезном? Хочешь, расскажу очень смешную историю, которая приключилась со мной? И давай возьмем что-нибудь поесть, не то мой повар опять будет плакать и причитать. Девочка скорчила донельзя грустную рожицу и плаксиво запричитала: — 'Нон биби а де нуво фам!'

Мы набрали еды с большого стола, уселись за круглый столик и принялись болтать на отвлеченные темы.

— И вот я в образе тоненькой, беззащитной девушки им и заявляю: а вы действительно так можете, или просто хвастаетесь? А эти идиоты приосанились и говорят... — В этом месте Алиса заговорила басом. — Да мы по десять раз можем, детка. Ну, говорю я им, я вас за языки не тянула, сейчас и проверим. — Она весело засмеялась, я тоже.

— И что? — Спросил я.

— Наврали. — Небрежно ответила девочка. — Первый раз в них энтузиазм присутствовал, это да, второй уже похуже, а на третьем начались проблемы. А когда я начала образцово-показательно лишать их, м... некоторых частей тела, на которые они имели глупость со мной поспорить, вообще за оружие схватились. Пришлось наказывать всерьез. А потом я прибыла к ним... — Алиса замолчала, вяло ковыряясь вилкой в салате. — И что? — Спросил я и забросил в рот виноградину.

— Настроение у меня тогда паршивое было. — Нехотя призналась она. — Разногласия со старшей сестрой, к тому же из свиты пытались инфу на сторону слить, идиоты... В общем, немного я перестаралась, наверное.

— У меня тоже такое было. — Печально сказал я.

— Да ладно? — Алиса удивленно посмотрела на меня. — Ты тоже заставлял людей друг друга живьем есть?

— Нет, конечно. — Я удивленно фыркнул. — Я что, маньяк, какой?

— Ты не пугай. — Девочка облегченно вздохнула. — Не хватало нам только принца-психа заиметь. И что ты сделал? Руки, ноги оторвал?

— Нет, просто под видом чудищ покидали туда, сюда, и все.

— И ничего не оторвал? — Переспросила она. Вот ведь какая мания у нее имеется к отрыванию того и этого, подумал я. Надо запомнить на всякий случай.

— Ничего. — Подтвердил я.

— И живыми оставил? — Печально уточнила Алиса.

— Ну да. — Я немного растерялся.

— Как ты добр, мой принц. — Она встала за креслом, обняла меня за шею и привычно прислонилась подбородком к моей макушке. И я понял, что меня смутно тревожило раньше. Я не чувствовал во время ее речи движений ее подбородка. Однако, девочка говорила, как ни в чем не бывало: — Не всегда доброта к месту. Скажу больше, почти всегда ее принимают за слабость. Обычная психология права сильного, животная составляющая, без нее нет естественной эволюции. Можно и нужно проявлять доброту и даже слабость, но исключительно к самым близким, и никак не к случайным пришлым. К сожалению, мои сестры по Союзу не хотят это понимать, или делают вид. Ассимиляция... — Алиса насмешливо фыркнула. — Ладно. — Она спохватилась, чмокнула меня в макушку и отошла. — Опять о делах заболтала. Хотя, если о них, то коротко. Прошу, не верь никому, кроме меня. Разумеется, — девочка лукаво улыбнулась, — можешь не верить и мне, это справедливо. Но свою честность я постараюсь заслужить делом. Все контакты с сестрами я беру на себя, как твой секретарь. Гид — Поправилась она. — Есть такая функция в качестве переводчика и прочего.

— Можно поменьше, э... — Я затосковал. — Поменьше этих самых контактов, а?

Алиса низко склонилась в реверансе. — Пожелание моего принца закон. — Бархатным голосом произнесла она. Я повеселел.

— И третье, последнее. — Я обрадовался и почти с любовью посмотрел на девочку. Похоже, скоро, наконец, свалю отсюда. — К утру файлы к передаче будут готовы, мой сателлит меня уверил. Но постарайтесь не делать на их основе скоропалительных выводов, очень многое будет нуждаться в пояснениях, ремарках, так сказать. И в любое время я почту за честь их оказать. Единственно, одна просьба. — Тут Алиса стала необычайно серьезной. — Пообещай, что не сделаешь ничего действительно важного, не выслушав меня. Я не прошу прислушиваться, просто выслушать. — Она заулыбалась такой неотразимой улыбкой. — Идет? — И подставила ладошку.

— Идет. — Я осторожно хлопнул по ней. А что, ничего запредельного она не попросила, а пояснения и прочее, думаю, я и сам просить буду.

— Тогда, может быть, поплаваем? — Девочка подмигнула. — Вода теплая и дельфинов позову. — Она попятилась к краю скалы, не сводя с меня глаз. Я кашлянул, глядя вниз. Высоковато, если честно.

— Не бойся. — Алиса весело улыбалась. — Твоя ревнивая девочка не даст тебя в обиду. Смело прыгай. — Она коснулась, лба, губ, груди и дунула на ладошку. Я почувствовал теплое прикосновение поцелуя, но не на щеке. Деф яростно зарычала. 'Как она смеет!' Рявкнула она. Алиса подмигнула и засмеялась.

— Понимаешь, в чем разница между нами и ревнивыми... — Она засмеялась еще веселее и прыгнула со скалы, красиво прогнувшись в полете и раскинув руки в стороны на манер крыльев. Как была, в платье и туфельках. 'Откуда...' Пораженно прошептала Деф. Из-за края скалы раздался смех и легкий плеск. 'Надо прыгать'. Мрачно подумал я. 'Прыгай'. Тихо согласилась Деф. 'Ничего не бойся'. 'И вовсе я не боюсь'. Обиделся я, однако прыгать не торопился. И тут мои ноги подогнулись, легко оттолкнулись, тело выгнулось, руки разошлись в стороны, и я засмеялся от счастья. Опять мне что-то ввела, краем мысли подумалось мне. А дальше я свел руки над головой и почти без всплеска вошел в воду. Пузыри перед глазами пропали, и я увидел призывно машущую Алису, больше всего похожую на русалку. Плавно развеваются волосы, полупрозрачное платье идет медленными волнами, она загадочно улыбается и манит рукой. Вот так же заворожено, подумалось мне, чувствовали себя моряки, прыгавшие в море на зов сирен. Так же как и я были поражены открывшейся перед ними волшебной красотой и могли ей вдоволь насладиться за минуту, другую, пока не кончался воздух в холодных русалочьих объятиях. Кстати, а не сестры ли они ее? Надо спросить. 'Получу файлы, отвечу'. Мрачно отозвалась Деф. Я гребнул раз, другой, занервничал, думая, что надо всплывать. 'Дыши как обычно, я все сделаю'. Посоветовала заоблачная девочка. 'Легко тебе говорить'. Проворчал я. 'Не могу я'. На меня снизошло необыкновенное спокойствие и, не задумываясь, я задышал, словно стоял на берегу. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'. Хмуро произнесла Деф. Алиса подплыла ко мне, взяла за руку и потянула за собой, будто обладала собственным гребным винтом. Она повернула голову, зашевелила губами, и я с удивлением услышал ее голос.

— Я тебе покажу пещеры. Я люблю в них отдыхать, когда думаю о чем-то серьезном.

— А дельфины будут? — С любопытством поинтересовался я.

— Вот они. — Девочка оглянулась и призывно махнула рукой. С щелчками промелькнули быстрые тени, меня пихнули в бок. Я оглянулся и увидел радостно скалящуюся... рожицу, сказал бы я, но это предполагает нечто забавное и небольшое, а передо мной предстало забавное, конечно, но уж очень здоровенное. И оно настойчиво пихало меня своим клювом, явно требуя поиграть. Я ухватился за спинной плавник, и дельфин рванул вперед. Мне казалось, я зацепился за торпеду. Мимо промелькнула Алиса, сидевшая верхом на дельфине. Я попробовал повторить ее трюк и, к моему удивлению, у меня легко получилось. Деф помогла, понял я и затрубил, приложив ладони к губам, словно в рог. Звук получился оглушительный и впечатляющий. Издалека донесся ответный зов.

— Это что? — Растерянно спросил я.

— Киты. — Весело ответила Алиса. — Поплыли, посмотрим? — Она поцеловала моего дельфина в радостно скалящийся нос, проворковала: — У-ти, сателлитик мой, — и пришпорила своего скакуна. Я вцепился в плавник моего морского коня и помчался следом.

Когда мы рассматривали необычайно громадную раковину с жемчужиной внутри, прилепившуюся к отвесному уступу, Деф, молчавшая все это время, мрачно произнесла: 'Спроси, где ее лаборатории'.

— Может быть, посмотрим твои лаборатории? — Предложил я. — А что, — добавил я отсебятину, — всякие блестящие приборы, моргающие огоньки, прикольно.

Не знаю, что именно так развеселило Алису, но она хохотала как заведенная.

— Прости, мой принц, но я просто... Я так не смеялась очень давно. Когда у меня спросили, войдет ли Шотландия в состав Англии добровольно.

Я выпустил изо рта струйку пузырей. Если бы я обижался на всякую подобную фразу, давно бы повесился с горя, как бы ни старалась Деф, причем, думается мне, в основном благодаря ее заботами. Я вежливо улыбнулся и повторил:

— Так, где твои лаборатории?

Девочка сделала широкий плавный жест.

— Здесь. Везде. Эта планета, наша лаборатория. Мы проводим эксперименты, и результаты апробируются в натуральной среде. Это проверка на жизнеспособность готовой особи. Как еще?

— А если получится нечто... — Я неопределенно повел рукой, замечая, как плавно она движется под водой. — Что поставит под вопрос существование всех? Чужой, например? Или эпидемия?

— Чужой, ерунда, с ним легко справится любая работоспособная система внутренней безопасности. А вот эпидемия... Тут плохо. — Алиса посерьезнела. — Такие вещи творить нельзя. Кто устроит эпидемию, будет наказан. Чем серьезнее, тем... Это плохо. — Повторила она. — Все равно, что сыпануть килограмм соли в кастрюлю с маминым супом. В данном случае, с папиным. Накажут очень серьезно. Вплоть до отдельного разговора с Отцом.

— Что за разговор? — Спросил я. — Ты который раз о нем говоришь.

— Когда все средства исчерпаны, остается он. — Алиса помолчала. — Разговор с Отцом. Только после него никто не возвращается назад. Мы стараемся к этому не прибегать. Максимально.

— Он вас, что... — Я не верил собственным ушам. — Он вас убивает?!

— Ты совсем дурак? — Изумилась Алиса. — Разумеется, нет.

Я думал, когда Деф называет меня дураком, это исключительно ее предвзятое мнение, оказалось, не так. Я расстроился окончательно. Оказаться дураком по жизни, скажу я вам, не самый радостный диагноз.

— Он призывает к себе и оставляет дома. Но там... — Алиса приблизилась и зашептала мне в ухо, смешно щекоча его пузырями: — Нет ничего из этого... — Она неопределенно обвела рукой вокруг. — Согласись, тут интереснее.

Я не мог возражать.

— Расскажи, как ты поведешь себя с бывшей подружкой? — Спросила Алиса.

— Чего? — Удивился я.

— Если твоя бывшая — на этом девочка сделала ударение, — попросит о помощи. Что ты сделаешь?

— Во-первых, у меня нет бывших. — Сообщил я. Девочка дико засмеялась, запрокинув голову к ленивым волнам. — Во-вторых, — упрямо гнул я, — все будет зависеть от личных отношений. Насколько я буду ей благодарен. — Тут я завис. В чем благодарен, непонятно. Опять прокололся, наговорил невесть чего. Зато Алиса перестала потешаться надо мной, мало того, посерьезнела и кивнула.

— С возвращением. — Непонятно сказала она. А дальше мы снова плавали и болтали. Сколько она рассказала смешных историй, сколько я смеялся, не счесть. В одной из пещер я вообще не мог до выхода добраться, потому что держался за живот и изнеможенно сучил ногами. Мой дельфин кружил вокруг и обеспокоенно тыкал меня носом, отчего я хохотал еще сильнее. Вдоволь наплававшись, мы на манер пингвинов вылетели из воды, одним махом запрыгнув на скалу. Быстро высохли благодаря стараниям сателлитов и долго болтали около весело горящего, потрескивающего мангала, лопая от пуза всевозможные горячие и не очень, вкусности. В конце концов мы, бесконечно довольные друг другом, расстались на краю скалы.

Глава 12. День третий. Вечер.

— До встречи, мой принц. — Девочка чмокнула меня в щеку. Удивительно, но Деф промолчала. — Кстати. — Алиса коснулась пальчиком броши в виде лилии. — Когда она есть, это я, когда нет, но есть... — Она обвела кругом свое лицо, — это мои сестры по Союзу. Все остальные, кто сделает так... — Девочка поцеловала свою ладошку и дунула, а я с удовольствием ощутил на щеке поцелуй. — Сестры.

— А что означает ваше... — Я поцеловал свои пальцы и дунул в ее сторону. 'Идиот!' Завопила Деф. Алиса напряглась, ее глаза на миг остекленели.

— Не бери в голову. — Слегка хриплым голосом ответила она. — Нам пора. Было приятно провести с вами время, ваше высочество. — Девочка изящно склонилась в реверансе. Ну вот, опять принялась.

— И мне. — Я наклонил голову. А что, я тоже вежливым быть умею.

Как и в первый раз, момент перемещения я не заметил. Просто стоял на скале посреди моря и очутился на мокром асфальте тротуара. Я подвигал челюстью, прочищая слегка заложенные уши. Огляделся. М-да, это вам не теплое побережье Испании. 'Каталонии'. Хмуро поправила Деф. Каталонии, легко согласился я, какая разница. 'Большая'. Так же хмуро произнесла она. Я пожал плечами, подошел к качелям и сел, слегка оттолкнувшись ногами. Умаяла меня Алиса, что говорить, зато наелся от пуза. 'Что молчишь?' Поинтересовался я. 'Думаю'. Мрачно ответила Деф и добавила: 'Кому-то из нас двоих — это надо делать. Хотя бы иногда'. 'Надо'. Легко согласился я. 'Вот и давай, думай. Хотя бы иногда'. Послышалось грозное сопение, но продолжение не последовало. Интересно, с чего бы?

Я бездумно покачивался, довольный жизнью, когда Деф пробормотала: 'Не понимаю'. 'Что?' Поинтересовался я. Острить и язвить не хотелось, уж очень хорошо мне было. Закат, легкий ветерок, птички чирикают, красота. 'Как они проанализировали необходимый психологический тип поведения?' 'То есть?' Я продолжал покачиваться. 'Ты обратил внимание на поведение Лилит в школе и в шатре?' 'Какой Лилит?' Удивился я. 'А, Лилии. Нет. А что?' 'Два противоположных типа поведения. Вспомни, как она повела себя с Блондой. Ее поведение и манера речи совершенно иные, нежели в шатре'. 'В шатре она была собой'. Я мечтательно смотрел вдаль. 'В шатре она притворялась', не согласилась Деф, 'играла милую, добрую девочку. Настоящей она была в школе с кинжалом у шеи'. 'А вот и нет'. Я обиделся за Алису. Вернее, Лилию. Хотя, она ведь сказала, что будет Алисой? 'Вот, вот'. Подтвердила Деф. 'Она будет изображать то, что хочешь видеть ты'. 'Так это вообще идеальная...' Я замолчал. 'Что?' Глухо спросила девочка. 'Ты хотел сказать 'жена'?' 'Подруга'. Возразил я и поправился: 'Друг'. 'Это не друг, это подхалим'. Деф казалась разозленной, не понимаю, отчего. 'В конце концов, это тебе нужны файлы, не мне'. Привел я неоспоримый аргумент. Девочка промолчала.

— Ты откуда взялся? — Послышалось у моего уха. От неожиданности я едва не свалился с качелей. Рядом стоял Колька и улыбался от уха до уха, немного дальше была Настя. Пашки не было. — А где Алиса? — Он закрутил головой. — И Деф?

— Они ушли, но обещали вернуться. — Печально произнес я. — А где Пашка? Кстати, — спохватился я, — Деф с вами оставалась.

— Паша откопал какую-то очередную железку и убежал. — Сказала Настя. — А Деф тоже в шатер ушла, сразу вслед за тобой.

— И ничего не рассказала. — Обиженно проговорил Колька. — В шатре действительно Алиса была?

— Была. — Согласился я.

— И куда вы все делись? — Поинтересовалась Настя.

— То есть? — Не понял я.

— Как только вы вошли в шатер, — сообщил Колька, — тут же набежала куча народа, они мгновенно его разобрали, погрузили в фургон и уехали. Причем, когда они разбирали шатер, он был пустой. И куда же вы все делись, интересно знать?

— Куда. — Пробормотал я. — Ты же сам говорил, что шатер цирковой, вот тамошний факир нам фокус и показал. Мы вошли в здоровенный зеркальный ящик, а оказались на скале посреди моря. Там поболтали о том, о сем, поплавали, потом прошли обратно, и вот я здесь.

— А Деф где? — Не унимался Колька.

— Я здесь. — Из кустов, словно некий рояль, появилась мрачная помощница.

— Что такое Леха несет про волшебный ящик и скалу? — Колька покрутил пальцем у виска.

— На солнце перегрелся. — Буркнула Деф. — Морским воздухом передышал.

— Так вас действительно переносило? — С удивлением спросила Настя.

— Да нет, конечно. — Я вздохнул. — Ящик зеркальный был, все остальное не было. Про флэшмоб слышала?

— Слышала. — Подтвердила Настя.

— Вот он и был. — Сказал я. — Алиса говорит: давай устроим спектакль, будто приехал некий цирк. Вы войдете в шатер, вас посадят в специальный ящик с зеркалами вокруг и незаметно вывезут. А все подумают, будто вы пропали. Развлекается она так.

— А мне показалось, она нормальная. — Неуверенно произнес Колька.

— Нормальная? — Деф возмущенно фыркнула, и я неприязненно покосился на нее. — Ты же видел, что она в классе устроила. Обманщица и лицемерка.

Колька печально вздохнул. Настя наклонилась передо мной, вытащила что-то, застрявшее между шнурков моих кроссовок и молча показала. Это была небольшая морская ракушка. Я посмотрел на Деф. Она пожала плечами и виновато улыбнулась.

— Кстати. — Вспомнил я, достал из кармана жемчужину и вручил Насте. — Это тебе.

— Значит, говорите, флэшмоб? — Спросила Настя. — Море, скала, ничего не было?

— Не было. — Подтвердил я, не моргнув глазом. — Факир, собака, подсунул. Как есть, он.

— Ребята! — Послышалось издалека. Мы оглянулись. Так и есть, к нам бежал Пашка, радостно размахивающий какой-то блестящей штуковиной. — Смотрите, что я нашел!

Он был на полпути к нам, когда неизвестно откуда выскочил здоровенный черный внедорожник, резко затормозил, загородив его собой. Постоял несколько секунд, а потом так же быстро стартовал и исчез за деревьями. Пашка растерянно смотрел машине вслед. Железки в его руках уже не было. Я обеспокоенно взглянул на Деф. Она смотрела в другую сторону. Пашка продолжал стоять, не двигаясь. Почуяв неладное, мы поспешили к нему.

— Ребята? — Он как-то очень странно засмеялся. Мы подошли. Пашка смотрел на свою ладонь. Она была в крови. — Ничего себе. — С улыбкой сказал он и покачнулся. Колька его подхватил, опустил на землю. С лица Пашки не сходила глупая улыбка. 'Что с ним?' Мысленно заорал я Деф. 'Проникающее ножевое ранение'. Бесстрастно ответила она. 'Задеты жизненно важные органы. Отравление, поражена центральная нервная система. Критическая ситуация. Требуется немедленная медицинская помощь'. 'Так оказывай!' Рявкнул я. 'Не в моей компетенции'. По-моему, девочка пожала плечами. 'Могу удалить кровь из внутренних полостей, перекрыть поврежденные сосуды, частично убрать яд, но нанесенный урон компенсировать не могу. Могу оттянуть агонию. Нужна помощь'. 'Верно'. Я сжал зубы. 'Жми кнопку'. 'Исполняю'. Деф опустила глаза, кивнула. Возник черный как ночь силуэт. Растерянно смотрящая на распростертое тело Настя повернула голову, вскрикнула и попятилась.

— Вылечи его. — Я указал на бледного как мел, но продолжающего слабо улыбаться, Пашку.

— Не буду. — Раздался безжизненный голос. Поддерживающий на весу голову Пашки Колька оглянулся и снизу-вверх уставился на силуэт. — Это кто? — Хрипло спросил он.

— Один знакомый напыщенный индюк. — Процедил я. — Слишком много о себе думающий. Лечи его, я сказал. — Я вновь ткнул пальцем. Силуэт скрестил руки на груди, но ничего не ответил, очевидно, решил, оно ниже его достоинства.

— Так на кой хрен ты мне сдался?! — Заорал я во всю глотку. Деф встала между мной и силуэтом и медленно опустилась перед ним на колени.

— Да что ты творишь?! — Негодующе завопил я, сам не зная на кого, то ли на силуэт, то ли на девочку. Деф с ожиданием посмотрела на меня. Я заскрипел зубами.

— Он долго не проживет. — Она кивнула на Пашку. — Поврежденные ядом органы откажут и тогда все.

Перед глазами будто прибавили яркость, резкость и гамму красок. Я увидел, как от черного силуэта к горизонту уходит наклонный угольный луч тьмы, как розовые лучики тянутся от преклоненной Деф, а от Пашки начинает исходить белое свечение и, подрагивая, как огонек свечи, вытягивается в тонкую ниточку, растительным отростком тянущуюся к солнцу. Замирает и недоуменно поворачивается к неподвижно замершему перед нами угольному провалу мрака.

— Время почти ушло. — Глухо произнесла Деф.

Я вдохнул, выдохнул и опустился рядом с ней на одно колено.

— Помоги. — Тихо попросил я. — Пожалуйста.

— Не буду. — Повторил силуэт. Я удивленно посмотрел на него. По-моему, он хмыкнул, или коротко фыркнул, словно здоровенный котяра. — Но я приведу того, кто поможет. — И он повел рукой. У меня возникло понимание, почему они, сателлиты, так делают. Это сигнал своему господину, демонстрация произведенного действия. Не шагу без контроля, неожиданно понял я. Я почувствовал искажение пространства, по-моему, даже частично сдвинулось время. Словно краем глаза увидел недовольно оглянувшегося толстячка, он раздраженно взмахнул в нашем направлении длинной палкой с мочалкой на конце, едва не заляпав мыльной пеной. Чернота оттолкнула его в сторону и окутала того, кто был за ним.

Через мгновение перед нами стояла обнаженная Алиса, впрочем, с ног до головы целомудренно покрытая мыльной пеной. Она оглянулась на нас и разъяренно зашипела. Черный силуэт шагнул назад и пропал, а я остался один на один с голой и обозленной до невозможности Алисой. Я понял, как влип, поднял руки и попятился.

— Ты совсем офонарел?! — Взъярилась девочка, опомнилась и присела в реверансе, о чем, впрочем, сразу же пожалела, потому как зрелище выглядело еще то. Однако она нашла силы и выдавила: — Мой принц.

— Помоги. — Я ткнул пальцем в неподвижного Пашку. — Лечи. Пожалуйста.

Она оказалась в белом медицинском халате с фонендоскопом на груди и склонилась над пациентом.

— Пациент скорее мертв, чем жив. — Печально заявила она. Я заскрежетал зубами. Алиса жизнерадостно улыбнулась.

— Одним ботом больше, меньше, какая разница? — Весело сказала она. Я стал выше, и мир вытянулся вертикально. Поле зрение по бокам сузилось, зато я видел малейшую песчинку под ногами и пролетающий в небе самолет со всеми его цифрами и надписями на фюзеляже. Выражение лиц в иллюминаторах у скучающих пассажиров я различал тоже. И тем удивленнее выглядело лицо Алисы, когда я, оскалившись в три ряда клыков, поднял ее за хрупкую шею. Рык нарастал из центра груди. Сначала низкий и едва слышный, он перерос слышимую часть спектра звука и затряс окна близлежащих домов. 'Я готов'. Прошептал черный силуэт. Если бы я чуть сильнее сжал ладонь, ее голова отскочила бы от туловища и весело покатилась по траве, несмотря на все отчаянные ухищрения ее сателлита.

— Простите, ваше высочество... — Прохрипела Алиса. Я опомнился, раскрыл ладонь, и она мешком упала к моим ногам. — Не привыкла к такому обращению. — Сипло проговорила она. — Не один год, знаете ли, ваше высочество, живем без мужского участия. Отвыкли. Но вы заходите.

Вот стерва, а? Я, вроде, стал меньше ростом, как обычно, наверное, и вытер о штаны мокрую от пота ладонь. 'Это не пот. Это слизь'. Странным, безжизненным голосом пояснила Деф. 'Ты совершил доминирующее преображение. Превратился в альфа-самца. Почти на десять лет раньше, чем предполагалось. Поздравляю'.

Алиса отползла от меня, села, потерла шею. Я протянул ей руку. Говорить я не мог, да и не знал, что.

— Я лучше сама, ваше высочество. — Она встала, покачнулась. Я шагнул к ней, поддержал. 'Актриса'. Мрачно заметила Деф. 'Все с ней в порядке, притворяется, на жалость давит'. 'Не тебе только что едва голову не оторвали'. Возразил я. 'И оторвал бы, ничего ужасного не случилось. Пока ты рычал и делал страшные глаза, она все полиморфиды к центру Жизни отвела. Их сеть очень легко и быстро убирается, но долго возвращается на место. Потому и на ногах сейчас плохо держится, хотя больше изображает'. 'Ничего не понял'. Честно признался я. 'Потом объясню. Просто пойми, она играет с тобой'.

— Благодарю, ваше высочество. — Алиса слабо улыбнулась. — Очень жаль, что вы столь бурно отреагировали на мою глупую шутку.

— Мой друг умирает. — Глухо произнес я.

— Уже нет, ваше высочество. — Она оперлась о мою руку и подошла к лежащему Пашке. — Ситуация критическая, да, но не смертельная. — Алиса присела над телом, вытянула руку над раной.

— С-с-скотина. — Злобно прошипела она. — Пес.

— Ваше высочество. — Девочка занервничала, что мне очень не понравилось. — Мне нужна Ваша помощь. Боюсь, я без вас не справлюсь. Дайте Вашу руку.

Я протянул. Алиса положила ее на рану, прижала сверху своей.

— Пропускайте энергию через ладонь. — Сказала она. — Что Вы чувствуете?

— Ничего. — Ответил я. Алиса зло зыркнула на Деф. — Работай! — Прикрикнула она.

— Работаю! — Огрызнулась Деф.

— Ваше высочество. — Алиса нервничала все сильнее. — Если Вы не сконцентрируетесь, мы его потеряем.

— Да что надо то от меня? — Не выдержал я.

Она глубоко вдохнула, закрыла глаза и замерла. Я волновался все больше и больше. Казалось, девочка напрочь забыла о моем и вообще чьем либо присутствии, в том числе и о Пашке, без сознания распростертом у наших ног.

— Сквозь Вас проходит поток энергии. — Не открывая глаз, заговорила она. — Энергия идет с Вашего спутника. Проходя сквозь Ваше тело, она преобразуется в управляющее поле и истекает из Вашей ладони. Почувствуйте это. Закройте глаза, сконцентрируйтесь в центре Вашей ладони. Я послушно закрыл глаза. Попытался представить свою ладонь, как сквозь нее течет вода или нечто похожее. Ничего. 'Сконцентрируйся'. Напряженно произнесла Деф. Я не ответил, стараясь, как мог.

И тут я почувствовал. Похожее на чуть покалывающий туман, но с четкими нитевидными отростками, действительно, слабым ручейком исходило из моей ладони, и клубились под ней, смешиваясь с мощным током от положенной сверху ладошки Алисы. Дальше они розовыми змейками разбегались по организму, в основном по кровеносной системе и ловили и растворяли крошечные черные шарики, а некоторые из них, будучи пропущенные, начинали бурно кипеть и увеличиваться в размерах.

'Не сдерживай напор'. Сквозь зубы проговорила Деф. 'Ресурсы управления полиморфидов ограничены и долго они в таком темпе работать не будут. Расслабься и дай потоку свободно пройти по их сети'. Я вдохнул, выдохнул. Почувствовал, как ток энергии сквозь меня увеличивается, вернее, напор остался прежний, но я словно медленно, но верно вытаскивал пробку из наполненной до краев ванны. И тут оно окончательно прорвалось и хлынуло мощным голубым потоком, затопив организм Пашки и превратив его в наполненный светом сосуд. Алиса тихо пискнула, мгновенно опомнилась и ловко заскользила розовыми, вернее, уже почему-то лиловыми змейками к застывшим шарикам и огромному черному бесформенному пятну вокруг раны. Я с облегчением понял, что мы справились, хотя, так и не понял, с чем. Открыл глаза, посмотрел на неподвижную Деф, на облегченно расслабившуюся Алису. Посмотрел на столбом стоящую Настю, Кольку, продолжавшего, несмотря ни на что, поддерживать голову Пашки. И подумал. А теперь то, что?

— Алиса. — Шепотом позвал я. Она открыла глаза и вопросительно посмотрела на меня вертикальными зрачками. — Ты умеешь память стирать? — Одними губами произнес я. — Выборочно? Последние десять минут, например?

Обращаться за этим к Деф совершенно не хотелось, хотя бы из-за ее недавнего предательства.

— Стереть память? Тебе? — Девочка задорно улыбнулась, зрачки стали обычными. Я насупился, но, тем не менее, отрицательно покачал головой.

— Вот так, сходу? — Она оценивающе посмотрела на Настю. Та попятилась.

— Она тебе не сильно дорога? — Уточнила Алиса.

— Забудь. — Проворчал я.

— Нет, если ты, мой принц, хочешь... — Она убрала ладошку с моей руки, встала и медленно прошлась вокруг испугано замершей Насти, небрежно крутя на пальчике фонендоскоп.

— Я все сделаю сама. — Негромко сказала Деф. — Необходимо убрать всего три последние минуты. Это легко. Никто из них ничего не вспомнит. Кроме Паши. В его биохимические процессы я сейчас вторгаться не могу.

— Что вы... — Начала Настя и замолчала. Я посмотрел на неподвижного Кольку.

— Им не больно? — Глухо спросил я. Происходящее мне, если честно, совсем не нравилось. Но знать правду для них, боюсь, чревато не просто нервными потрясениями. На кону непонятной мне Игры могут оказаться и их жизни... Я тяжело вздохнул и спросил Деф: — Что здесь произошло?

Она перевела взгляд на Алису. Я напрягся и повернулся к девочке в костюме медсестры, вернее, в его крайне урезанной и невероятно... кх-м, вольной интерпретации. Она неспешно расхаживала вокруг Насти, легкомысленно крутила на пальчике фонендоскоп и периодически прикладывала его к разным местам тела неподвижной Насти. После чего комично застывала с широко отрытыми глазами и ртом, вслушиваясь в происходящие в организме процессы. В другой ситуации, не спорю, смотрелось бы невероятно смешно и... Тут я смутился. Крошечная юбочка и невероятное декольте халатика, причем с формами такими, что... 'Ты тоже понял, что она ходит вокруг Насти не просто так?' Спросила Деф. 'В смысле?' Я перестал созерцать место, где непонятным образом каждый раз оказывалось бордовое солнышко медицинского прибора, и мрачно оглянулся на помощницу. 'Промышленный шпионаж'. Раздраженно ответила она. 'И даже не скрывает'.

Я ничего не понял, но разозлился.

— Что здесь произошло? — Повторил я, глядя на Алису. Она убрала фонендоскоп в кармашек и легкомысленно пожала плечами.

— Очевидно, несчастный случай. — Предположила она и изумительно улыбнулась.

— Нет. — Я требовательно смотрел на девочку. — Что произошло?

— Недоразумение. — Сдалась она. — Казус белли, согласна. Но он украл мою вещь. — Алиса указала на счастливо улыбающегося с закрытыми глазами Пашку.

— Что сделал? — переспросил я, а сам поймал себя на мысли, что постоянно переспрашиваю. Может, уточняю, как юрист перед выкатыванием иска? Непонятно.

— Он украл одну из опор растяжек шатра. — Девочка достала из воздуха витиевато гравированную, покрытую затейливыми узорами, трость. — Я послала найти. Да, сдуру не рассчитала вероятности и мой Знак перестарался.

— Его чуть не убили из-за штыря растяжки шатра? — Я не верил своим ушам. — Обычный кол, что вбивают в землю для привязывания веревки? Из-за этого его едва не убили?

— Это не обычный кол. — Алиса насупилась. — Это один из тринадцати кольев, вбитых... — Она замолчала, потом радостно улыбнулась. — Все же закончилось хорошо? Давай, я устрою в твою честь пир? И приглашу...

— Пригласишь. — Согласился я. — Устроишь. Только сначала ответь. Тебе настолько все равно их жизни?

— Их жизни. — Передразнила Алиса. — Будто ты что-нибудь знаешь об их жизни.

— А ты знаешь. — Не остался я в долгу.

— Представь себе. — Съязвила она. Мы замолчали.

— И? — Произнес я, когда все сроки истекли. Девочка вздохнула.

— Вообще-то, это закрытая информация. — Сообщила она. — Конечно, многие знают, но разглашение все равно не приветствуется. Понимаешь, в какое положение перед сестрами ты меня ставишь?

Я молча указал на лежащего Пашку. Алиса вновь печально вздохнула.

— Да пропади пропадом этот тринадцатый кол в сердце Ашана... — Пробормотала она.

— Кого? — Недоуменно улыбнулся я. — Супермаркета?

Теперь улыбнулась уже девочка.

— Сейчас, да. Супермаркета. Название красивое.

— Красивое. — Согласился я. — А причем тут Паша? — Я указал на него.

— Он позарился на красивую вещь, забытую нерадивыми слугами. В принципе, его винить не в чем. Здесь же нет всеобщего понятия, что любую найденную вещь надо отнести в специальное место?

— Ломбард? — Предположил я.

— Бюро находок. — Не согласилась она. — У вас, может быть, по-другому называется, но смысл один. Нашел, принес. Дело в том, иногда мы теряем вещи, не столь значимые по стоимости, сколько значимые по сути. И если она находится вот так, сама, без затрат ресурсов, часто принесший человек награждается... — Алиса замолчала. Я поторопил. — Как награждается? — Она загадочно улыбнулась. — Щедро.

Блин. Подумал я. Что я последний раз находил? На ум ничего не приходило. Ничего я не находил, если, конечно, не брать в расчет рубли и копейки. Интересно, что за награда следовала в качестве поощрения?

— А что за награда? — Небрежно поинтересовался я.

— Достойная. — Величественно ответили девочка. Теперь вздохнул уже я. Будто только что не заискивала передо мной. Можно подумать, она ее величество королева Английская. 'Ее величество королева Арагонская'. Поправила меня Деф. 'Что?' Не понял я. 'Королева Арагона, дева короля Артура, владычица Грааля'. Перечислила она. 'Тут много титулов и званий. Все перечесть?' 'Не надо'. Я смотрел на девочку перед собой, словно увидел ее впервые в жизни.

— И я сорвалась. — Она виновато опустила голову. — Накричала, наговорила лишнего. Слуги поняли буквально и при находке пропажи... — Алиса замолчала. — Я накажу виновных. — Произнесла она. — Если мой принц будет настаивать.

— Я не буду настаивать. — Тихо сказал я. — Я буду требовать.

Девочка вскинула на меня странный взгляд.

— Даже так? — Она улыбнулась. — Что же. Они в твоем полном распоряжении. Начнем. — Алиса щелкнула пальцами и села в знакомое кресло. Перед нами возникли трое молодых людей мужского пола, один из них продолжал размахивать банкой пива и радостно орать: — Оле, оле! — Запнувшись на полуслове, он прижал плеснувшую банку к сердцу и вслед за остальными упал на колено перед Алисой. Она молчала. Молчали и остальные. Я понял, что право первой скрипки отдано мне, прокашлялся и спросил: — Кто именно из вас ранил этого человека? — Я указал на Пашу. Троица переглянулась и посмотрела на Алису. Она кивнула. Один из парней встал с колена, сделал пару шагов вперед и с сильным акцентом сказал: — Это сделал я.

— По чьему приказу? — Спросил я. Парень напрягся, однако не на кого смотреть не стал, просто упрямо набычился. Я понял, просто так его не проймешь. Посмотрел на Алису. Она улыбнулась. Я нахмурился.

— Ты надеешься на Знак? — Спросил я. — Он спасет тебя после смерти?

Парень впервые посмотрел мне в глаза и, мало того, радостно улыбнулся.

— Я надеюсь на Валгаллу. — Сказал он на ломаном русском. Я сморщился. Мало нам мигрантов, еще из царства Кельтского не хватало. Почему именно оттуда, не знаю, просто пришло понимание.

— Надейся. — Похвалил я. — Вот только царевна твоя твои действия не одобрила. И Валгалла теперь под вопросом. Знак тебе не пригодился. Ты оказался не достоин. Она опечалена.

Парень кинул на Алису растерянный взгляд. Оно и понятно. Вылезло непонятно что и в присутствии его Госпожи несет непонятную ересь. Девочка сверлила горизонт сосредоточенным взглядом. Предоставляет мне простор в действии, понял я. Ладно.

Я обошел парня вокруг. Вспомнилось, как совсем недавно Алиса ходила вокруг Насти, да и акульи привычки Деф всплыли.

— Ты опасно ранил моего друга. — Я посмотрел на Алису. — Что об этом говорят правила Игры?

— Дружба ничто. — Ответила она, не сводя взгляда с горизонта. — Все решает Знак. Если человек нужен, важен, дорог, есть Знак, означающий это. Нет знака, нет ничего.

Парень победно посмотрел на меня. Я мысленно выругался.

— Могу я ставить Знак? — Поинтересовался я у Алисы.

— Нет. — Ответила она.

— Тогда как я уведомлю о том, что этот человек мне дорог, важен, нужен?

— У принца не может быть предпочтений среди людей. Они одинаково важны для него.

— У меня есть друзья. Они мне ближе, в любом случае. Я не бесчувственная табуретка. Я человек.

— Ты не человек. — Возразила Алиса.

— Как я их защищу? — Я посмотрел на неподвижную девочку и вновь беззвучно выругался. Она молчала. Сохраняла тишину в эфире и Деф.

— Вот, вот. — Прокомментировал я в никуда. — И мне непонятно.

'Деф, прием'. Запросил я. 'Есть сведения о моих возможностях и правилах вообще?' 'Данные отсутствуют'. Безжизненным тоном ответила она. Я обозлился. 'Ты помогать мне будешь, вообще?' 'Это ваша война'. Безразлично ответила девочка. Я офонарел от такого подхода. 'Какая моя война?' Рявкнул я. 'Ты меня защищать должна и вообще, не забывай, мы с тобой одно целое. Мы команда'. 'Я не буду участвовать в бессмысленных сведениях счетов. Ваш друг спасен, в мщении не вижу смысла'. 'В мщении есть смысл всегда'. Упрямо подумал я. 'Вернее, в торжестве справедливости. Это исключит подобные случаи в будущем'. 'Это контрпродуктивно. Мой господин'. Вот злюка, с раздражением подумал я, с ненавистью глядя на выпячивающего грудь молодого парня. Рост, может, относительно небольшой, но фигура достойная скандинавского бога. Или кельтского? Неважно. И физиономия тоже не подкачала, особенно подбородок, волевой такой, как кирпич, и с ямочкой посередине. Я с подозрением покосился на Алису. А вот проверим.

— Ты можешь снять Знак? — Небрежно спросил я ее.

— Могу. — Отрешенно ответила она. Я указал пальцем на красавца.

— Сними. — Девочка медленно повернула ко мне лицо, пронзила ледяным взглядом. — И что? — Поинтересовалась она. — Что ты сделаешь?

Я потоптался в нерешительности. А действительно, что я сделаю? Не ножиком же его пырну, честное слово. И тут пришло четкое понимание дальнейших действий.

— Ты сними, там посмотрим. — Как можно небрежнее сказал я.

— Ты понимаешь, о чем просишь? — Спросила она.

— Ты понимаешь, что он сделал? — Вопросом на вопрос ответил я.

Девочка отвернулась.

Такой ясной картины видения ситуации, я, наверное, не чувствовал еще никогда. Мне казалось, сядь я за доску с чемпионом мира по шахматам, поставлю ему мат в три хода. Это я конечно, хватанул, но острота ума, однозначно, прибавилась. А может, просто эйфория накатила, может, опять мне Деф какую гадость впрыснула, вивисектор орбитальный.

— Хорошо. — Алиса величественным жестом повела рукой в сторону виновника событий. Он покраснел как вареный рак, потом побелел и растерянно осмотрел себя. Я заметил мелкие искры осыпавшейся светящейся затейливой вязи, на миг окружившей его фигуру.

— Замечательно. — Я неторопливо прошелся вокруг него, застывшего столбом в непонятном оцепенении. — Ты прекрасно знаешь поговорку: глаз за глаз, зуб за зуб. Сейчас будет так же. Где нож, которым ты ударил моего друга?

Парень молчал, не глядя на меня. Я повернулся к девочке, восседавшей не на плетеном кресле, но на резном каменном троне. Когда произошла замена, я не заметил. Я закашлялся, немного успокоился и сказал:

— Пожалуйста, объясни своему человеку о необходимости отвечать на поставленные вопросы. — Алиса все так же смотрела вдаль.

— Теперь он не мой человек. — Произнесла она. — Он обычный смертный. Я не в праве довлеть над ним ради чужих интересов.

— Ну и замечательно. — Я довольно потер руки. — Тогда обратимся к другим.

Я посмотрел на двух оставшихся людей, преклоненных перед каменным троном и весьма недружелюбно смотрящих на меня.

— Предложение к вам, господа. — Бодро произнес я. — Нужно свершить акт возмездия, восстановить справедливость. Этот человек — я как учитель зоологии при демонстрации лягушки, указал на стоящего парня — совершил неправильный поступок. Плохой. Ужасный. И по принципу око за око должен почувствовать всю мощь справедливого возмездия. Соответственно, нужен один доброволец для свершения акта справедливости.

— Зачем? — На ломаном русском спросил один из них. Я обрадовался. Не хотелось бы в воспитательных целях гнобить всех присутствующих, включая Деф и Алису. А что, в сложившейся ситуации виноваты все, одни погорячились, другие недосмотрели, третьи перестарались. Одни идиоты вокруг. Во мне начало закипать, я испугался и начал глубоко дышать. Медленно. Вдох. Выдох. Во второй раз я на самом деле могу Алисе голову оторвать. Или не я.

— Нужно нанести вашему другу такую же рану, как он нанес моему. — Как можно дружелюбнее ответил я. Спрашивавший усмехнулся и отвернулся.

— Хорошо. — Я прошел еще один круг вокруг неподвижного парня с ямочкой на подбородке. — Тогда я буду просить о снятии Знака и с вас. По очереди. Случайным образом. А потом, если это все равно ни к чему не приведет, позову восстановить справедливость со стороны. Азазеля. Но он покарает всех вас. По очереди. 'Жесть'. Потрясенно произнесла Деф. 'Ты хоть понимаешь, что несешь?' 'Нет'. Радостно ответил я. 'Твое счастье'. Туманно заметила она. Я огляделся. Парень в центре из моих кругов содрал с себя футболку, порвав ее в процессе на полосы, и теперь стоял голый по пояс, угнетая кучей переплетённых мышц. Его сотоварищи с мольбой смотрели на Алису, которая, в свою очередь, прищуренным взглядом смотрела на меня.

— Ты не посмеешь. — Сказала она.

— Не посмею что? — Я улыбнулся как можно развязнее. — Отправить твоего дружка к Отцу? Хочешь посмотреть? Или... — Я замолчал.

— Или? — Ледяным тоном поинтересовалась Алиса. — Что ты хочешь?

— Так бы сразу. — Проворчал я, расслабляясь. — Элементарной вещи. Взаимной честности в отношении меня и тебя. Считаю, это справедливо.

— Это официальный запрос? — Странным тоном спросила Алиса. Я кивнул.

— Официальнее некуда... — Я замер, потому как один из преклоненных 'рыцарей' поклонился своей госпоже, встал, в пару шагов подошел к центру разногласий, стукнул сжатым кулаком в область своего сердца, взял что-то у парня с ямочкой и легонько ткнул этим собеседника. Парень постоял, слегка покачиваясь, отправил Алисе воздушный поцелуй и завалился на бок. Я растеряно смотрел на странный акт разыгравшейся трагедии. Что происходит то? 'Ты как всегда, слеп и туп'. Обозлено отозвалась Деф. 'А ты, как всегда, вместо помощи, молчишь и лишь потом высказываешь свое 'фи'.' Не остался в долгу я, недоуменно глядя на тело под ногами. 'Что делать то?' Спросил я. 'А что еще, кроме...' Девочка не договорила, однако я оживился. И не таких вытаскивали, знаю, помню. Я присел на корточки и, скривившись, положил ладонь на рану на груди, стараясь не смотреть на кровь. И опускать пальцы в теплое густое месиво совершенно не хотелось, однако я вспомнил недавний хирургический опыт и пересилил себя. Помогать, так помогать. Я поморгал, пытаясь восстановить странное сакральное зрение. На невесть какой попытке оно появилось. Мне неожиданно вспомнилась поговорка про навыки езды на велосипеде, один раз научился, и все, вспомнишь всегда. Из моей ладони бил достаточно сильный голубоватый поток, размывающий черные шарики в организме парня по краям силуэта. Я призывно посмотрел в сторону Алисы. Она неподвижно сидела на своем каменном троне. Я прокашлялся. Во мне нарастала тревога.

— Мне нужна помощь. — Глухо проговорил я, наблюдая за пузырением по краям ауры. Напор был не столь силен, как в прошлый раз, вместо бешенного потока пожарного брандспойта сильная струя из водопроводного крана. И черные пузыри темной волной начинали дыбится над силуэтом. — Алиса, помоги. — Попросил я. Она не шевелилась. — Я не знаю, что делать. — Жалобно произнес я. — Помоги. Пожалуйста.

— Ты сделал выбор. — Она посмотрела на меня странно стеклянными, совсем прозрачными глазами. — Теперь он будет с тобой.

— Какой выбор, дура?! — Заорал я. — Иди сюда и помогай, сволочь!

Она дернулась. Встала.

— Ты ответишь. — Прошипела она, направляясь ко мне. Я слегка расслабился. В конце концов, это ее герой, о нем в первую очередь, должна заботиться именно она. Алиса присела рядом, положила ладошку на мою, подержала, встала, отряхнула пальцы.

— Что? — спросил я, глядя на черную волну, накатившую на силуэт.

— Все. — Безжизненно ответила девочка. Я стиснул зубы. — А вот и нет. — Напор голубого света резко усилился, смыл шарики за горизонт, где они с жалобным щелканьем лопались один за другим. Я почувствовал победу и облегченно перевел дух. И тут мелькнули тонкие, не успевшие окраситься в сиреневый цвет, розовые отростки. А затем сделали такое, что у меня волосы встали дыбом. Парень подо мной дернулся, булькнул и затих. Я замер, оцепенев от увиденного, и медленно оглянулся на садившуюся в свой трон Алису.

— Это что было? — Хрипло спросил я. — Ты зачем так сделала?

— Знак на человека накладывается лишь один раз. — Ледяным голосом произнесла девочка и у нее скатилась одинокая слеза. — Второй раз Знак не действует.

— И что? — Не понял я, наблюдая за тянущимся вверх отростком белого света. Безуспешно попробовал его коснуться. Со стороны заката сверкнул ослепительный луч, вобрал отросток в себя и исчез. Сзади раздался хрип. Я оглянулся. Двое оставшихся помощников Алисы вогнали друг другу кинжалы в горла и теперь громко сипели от накативших эмоций. Я плюнул и повернулся к девочке. — Что ты творишь? — Разозлено спросил я.

— Я? — Она вполне искренне удивилась и вытерла щеки. — Это все твои заслуги. И тебя совсем не смущает вид перед глазами. Так?

— Он не смущает. — Согласился я. — Он бесит. Что ты творишь?

— Я сохраняю свои инвестиции. — Она скривила такое красивое личико.

— Ты мой гид. — Заметил я. — Не очень похоже. Где объяснения. — Он молчала. Наконец, заговорила: — Я тебя недооценила и потеряла очень дорогого... очень ценную фигуру. Твоя Госпожа слишком сильно подвергла изменениям твое сознание. Вы срослись.

Я покрутил пальцем у виска. — Совсем?.. Ты устраиваешь мне проверки и провокации, а виноват я? И не вздумай... — Я ткнул в сторону ее поверженного кумира, краем глаза заметив наклонный розовый луч, коснувшийся одного из сцепленной парочки. Через секунду он появился вновь и коснулся второго. Оба тела исчезли. — Не вздумай вешать его уход на меня. — Я подумал. — На мое решение. — Да как так-то. — На мою совесть.

Алиса весело засмеялась, но смех был слишком наигранным, и встала с исчезнувшего трона.

— Совесть? Право слово, у тебя ее не было никогда.

— Откуда ты знаешь. — Я оскорбился. — Мы с тобой едва знакомы.

— Да нет, не едва. — Она покачала головой. — Очень даже давно. Но в других лицах и иное время.

— Ты всегда была предсказуема, Лилит. — Ровно произнес я и задумался, что, собственно, говорю.

— Стерва. — С ненавистью прошипела девочка.

— Дура. — Не остался я в долгу, не понимая, что происходит. Что-то отпустило мое сознание, и я словно проснулся. Огляделся и испуганно отступил от лежащего тела.

— Эт-то чего?! — Я перевел взгляд на Алису, которая одиноко стояла поодаль, зябко обхватив плечи руками.

— Это последствия неосторожного хода излишне самонадеянной дуры. — Тихо произнесла она. — Из-за лени решившей стрессом перепрыгнуть все стадии обучения. И идиотского поступка принца, непонятно зачем использовавшего ведьмин кинжал.

— Принца? — Я растеряно посмотрел на тело.

— Принца. — Девочка пыталась улыбнуться. — Почти три тысячи лет. И он мог говорить, если ты заметил. — Она вытерла слезы. — Как видишь, я могу себя контролировать.

— И что теперь? — Мне стало страшно.

— Ничего. — Алиса отвернулась. — Его с почестями похоронят в фамильном склепе.

Из ниоткуда появились четыре крайне мрачные фигуры с носилками, бережно положили тело и исчезли.

— А твое обучение в управлении эндемиками можно считать завершенным. — Едва слышно добавила она. — Обошедшееся мне слишком дорого. — Алиса вновь смахнула слезы, отвернулась и исчезла.

— Где Деф? — Я огляделся. Она появилась передо мной необычайно хмурая и подавленная. — И когда именно ты пропала? — Спросил я. — Она подняла на меня взгляд, как мне показалось, с вызовом. — Когда вы, мой господин, потребовали права мести.

Я помолчал, потом тихо произнес:

— Ты уверена, что это был я?

Девочка отвела взгляд в сторону, потом неуверенно посмотрела на меня.

— Был всплеск мозговой активности. Я думала, результат остаточной деятельности полиморфидов, или эндемиков, как их называют на Западе.

— Думала. — Передразнил я. — Ты подслушиваешь все мои мысли до единой, но не можешь понять, когда появляется Госпожа и начинает мной управлять. А если она в следующий раз прикажет тебе деда убить, что тогда?

Деф совершенно растерялась.

— Ты видела, как к Павлу подъехал автомобиль. — Продолжил я. — Ты видела, как его ранили. Ты не вмешалась. Ты все знала наперед, но предала. Почему?

Она опустила голову.

— Должен был произойти обычный практический урок. Рядовое критическое ранение, не более того. Твое подсознание полиморфа мобилизуется на помощи близкому объекту, обучение происходит в разы продуктивнее. Никакого аннигиляционного вируса не должно было быть и в помине.

— И это все Алиса объяснила тебе заранее. — Добавил я. — А совсем недавно ты распиналась о ее коварстве и лицемерии.

— Ее доводы были логичны и направлены тебе во благо. — Едва не плача произнесла Деф.

— Вспомни, куда ведут благие намерения. — Устало сказал я. Остаток былого ясного видения ситуации угас, и я совершенно не знал, что делать дальше. То ли утешать беззвучно плачущую Деф, то ли звать силуэт и драть, э... уши в конец охреневшей Алисе. А надо мне все это, вообще? Отстраненно подумал я. Все их интриги и разборки, оно мне надо? У меня замечательное положение, могу делать, что хочу. Наведываться в любой уголок земного шара, делать любые (я вспомнил про... и поправился), почти любые вещи. Я вечный турист номер один на любом месте планеты. За меня будут драться самые именитые отели всех стран, уж бабки постараются, пытаясь понравиться больше соседей. Вернее, поправился я, кроме, наверное, США. В общем, путешествуй и развлекайся, что еще надо. Я мечтательно заулыбался. Тут, как правило, главный герой обязательно скажет, нет, и мудро пояснит, собственно, почему. Я же пожал плечами и подумал, а почему, собственно, нет? Мне выпал Бинго, Стрит, Зеро, все сразу и в одном флаконе, так почему бы не воспользоваться? Разборки сестер длятся десятки, если не сотни, тысяч лет, так однозначно подождут еще парочку лет, замечу, даже не тысяч. 'Мысль хорошая'. Похвалили меня. 'Но не верная'. 'Опять ты?' Я разозлился. 'Ты как привидение в старом замке. Ищут, не идешь, расслабились, приперся и пугаешь. Чего надо?' 'Объяснить глубину ж...пы, куда ты попал'. Сообщил шипящий голос. 'Ты все сказал?' С офигевшим видом поинтересовался я. 'Начал'. Я почувствовал, как силуэт улыбнулся и от этого у меня мороз продрал по коже.

'Начал, продолжай'. Хмуро подумал я. 'У тебя нет двух лет. Скоро эти... начнут завершающий этап Игры. Они превратят мир в пустыню'. Я невольно хмыкнул. 'Они перехватили управление климатическим оружием?' 'В радиоактивную пустыню. Разумеется, ты можешь наслаждаться жизнью и не обращать внимания. Но это продлится недолго'. 'Недолго, сколько?' 'Год у тебя есть. Наверняка. Затем одна хорошо известная тебе особа пойдет на эскалацию конфликта. Ряд провокаций, разрастание и втягивание соседей, несколько превентивных ядерных ударов, ответы, втягивание третьих и в конце полетит все и во всех'. 'Жесть'. Повторил я слова своей... девочки. 'Но год у меня есть?' 'Есть'. 'Вот и не приставай ко мне в течении него. У меня каникулы'. Я почувствовал, как силуэт растаял в горизонте.

— Хватит плакать. — Бодро произнес я. — Берем Пашу за руки, за ноги и относим домой. Вернее, относишь ты. Ребят тоже надо по домам доставить, желательно не пугая домочадцев. А мы с тобой... — Я улыбнулся, глядя на вытершую слезы Деф. — Мы с тобой на американские горки отправимся, приглашаю. Но деньги с тебя, помню, ты у меня сотку евро зажилила.

Казалось бы, на этом надо поставить жирную точку, но не тут-то было. Жизнь, она такая штука, вечно вмешивается и расстраивает планы.

Блаженно спящий Пашка был отправлен, как именно, уж не знаю технические подробности, домой, неподвижные как истуканы Колька и Настя тоже, Деф на время пропала, и я остался сидеть на качелях, отрешенно глядя вдаль. Что за жизнь такая, одна нервотрепка и гадости всякие, падающие на голову, словно оказался под огромной пролетающей стаей. Всего ж заляпали. Вот и парень тот, с кирпичным подбородком, хочешь, не хочешь, а на моей совести. И кто из нас больше дура, Алиса или я, можно поспорить. Что я на принцип попер, спрашивается? Вылечили Пашку, и слава Богу. То, что Госпожа вмешалась, это да, без сомнений, но ведь, и я при этом имел полную свободу выбора, я чувствовал. Правильно Деф говорит, жесть. 'Это ты так говоришь'. Поправила она. 'Я всего лишь воспользовалась твоими словесными оборотами'. 'Ну и хорошо'.

Я спрыгнул с качелей, подал руку появившейся Деф, поклонился.

— Прошу, моя принцесса. — Произнес я. Она смерила меня непонятным взглядом, опустила глаза и вежливо присела в реверансе. Да что ж такое то, сколько можно, у меня скоро, честное слово, аллергия на это появится, при каждом приседании чихать начну. Девочка лукаво улыбнулась, взяла меня за руку, и мы взлетели в закатное небо.

— Ты знаешь, куда лететь? — Сквозь шум встречного ветра спросил я.

— Да, мой принц! — Весело ответила Деф. И она туда же.

Скажу честно, горки оказались так себе. Оно и понятно, ни с полетом на истребителе, ни, тем более, сумасшедшими петлями сквозь шторм, не сравнятся. И, тем не менее, одну мечту в жизни я осуществил, поставил, так сказать, галочку, причем, пользуясь умениями моей помощницы, раз десять, наверное. Каким именно образом мы каждый раз оказывались на первом месте в очереди на посадку, я не знаю, хотя однажды краем глаза разглядел вместо Деф огромного бородатого мужика в пирсинге и наколках. Думаю, если я выглядел примерно так же, она, скорее всего, билеты вообще не покупала. Хотя, что уж говорить, отдохнули мы на славу, попкорна объелись, сладкой ватой обмотались, а Деф умудрилась еще и морду какому-то остряку набить, когда он негромко, как думал, прошелся по поводу нас, мило гуляющих под ручку. Хорошо, не сломала ему ничего. Наверное. И лишь совсем недавно мне пришло в голову: а в каком именно виде мы гуляли, в обычном, или в каком на горках катались? М-да...

Приземлились мы в темноте все у тех же качелей и с веселым хохотом забегали вокруг них, гоняясь друг за другом.

— А вот и не догонишь! — Звонко кричала Деф, словно обычная девчонка.

— А вот и догоню! — Кричал я. Разумеется, если бы она захотела, я бы ее никогда в жизни не поймал, но случилась иначе, и вот она стоит в моих объятьях, а я шепчу в ее ушко: — А вот и поймал.

Девочка подняла на меня глаза.

— А как же Алиса? — Спросила она тихо.

— А что Алиса? — Я попытался придвинуть свое лицо ближе к ее. Она отодвинулась. — Алиса просто гид. Секретарь. Друг, если хочешь.

— Друг? — Деф высвободилась. — Быстро ты друзей заводишь. Несмотря на все ее уловки, все же друг, да?

— Она для меня старалась — возразил я — и потеряла при этом очень дорогого себе человека. И ни в чем меня, заметь, при этом не обвинила. Хотя если бы не моя идиотская тяга к справедливости...

— Идиотская? — Переспросила девочка. — Справедливость тебе кажется идиотской?

— Постой. — Я растеряно улыбнулся. — Ты сама отговаривала меня от мести. Разве не так?

— Месть и справедливость, совершенно разные вещи. — Деф отступила назад, и я понял, что окончательно обломался, лечения не будет. — Очень жаль, что ты не понимаешь разницы.

— Тебя не поймешь. — Я сердито качнул качели. — То это контрпродуктивно... — Я толкнул прохладную трубу качелей еще раз. — То... Ты просто издеваешься. — Заключил я.

— Это ты ничего не понимаешь. — Девочка обняла себя за плечи, совсем как Алиса недавно, посмотрела на свои руки и опустила. Я обозлено сел на сиденье и принялся ожесточенно раскачиваться.

— Я домой. — Тихо сказала она.

— Иди. — Буркнул я. Девочка повернулась и ушла.

Вот ведь швыряет, почище американских горок, только что все было замечательно, и на тебе. И что она Алису вспомнила, спрашивается?

И тут в полном соответствии с поговоркой, появилась Алиса. Она огляделась и чуть скривила носик.

— Привет. — Буркнул я.

— Что случилось, мой принц? — Она присела в реверансе. — Неудачи на любовном фронте? Надеюсь, не из-за меня?

— У меня в последнее время все случается из-за тебя. — Недовольно сообщил я, перестал раскачиваться и поинтересовался: — Неужели соскучилась?

— Еще как. — Подтвердила девочка. Я недоверчиво хмыкнул.

— Правда, правда. — Алиса посмотрела мне в глаза, а я застыл. — Честно, честно. — Она полюбовалась моей реакцией и продолжила: — Хочу напомнить вам, ваше высочество, о вашем предстоящем приеме моих союзных сестер. По традиции, это случается ровно в полночь по местному времени. Прошу ваше высочество быть готовым. И еще... — Девочка огляделась и вновь скривилась. — Смею выразить надежду, это будет не здесь. У вас еще есть время подобрать достойное помещение или место. Ваше высочество. — Она вновь почтительно присела и исчезла. Вот так-так. И как мне быть? Где хоромы на ночь раздобыть? О, стихами заговорил, видать сильно разволновался.

'Деф'. Мысленно позвал я. 'У нас две новости. Плохая и очень плохая'. 'Уже работаю'. Ответила девочка. 'Шесть жучков в квартире, еще одиннадцать в подъезде'. 'Что же ты подобные вещи пропускаешь постоянно'. Пожаловался я. 'Извини, буду исправляться'. Судя по тону, Деф действительно было неудобно. Это хорошо, может, с поиском подходящего помещения прокатит, в смысле, на себя возьмет. 'А что со второй проблемой?' Уточнил я. 'Совсем плохой?' Переспросила она. 'Ага'. 'Совсем плохо'. 'Ну как так-то'. Я расстроился. 'Может, поищешь?' Заискивающе попросил я. 'И не подумаю. У тебе же теперь личный секретарь есть. Вот пусть она тебе и ищет'. Вот ведь вредина. 'А как я теперь Алису попрошу, если она уже домой улетела по этому своему пустотному хлысту?' 'У тебя кнопка есть. Нажать?' Блин, когда ее последний раз нажимали, три человека померло, да и сама Алиса при своем более чем пикантном появлении в такой ярости была, не описать словами. Я тоскливо вздохнул, помялся с ноги на ногу. А по-другому как? 'У тебя случайно ее номера сотового нет?' С надеждой спросил я. А вдруг. 'Нет. Это ведь не я ее себе в подружки записала'. Еще и ехидно так. Змеюка. 'Сам ты выползень-переросток'. Холодно произнесла Деф у меня в голове. Я поежился. Еще и обзывается, к тому же. А завтра мне с ней в школу идти и целый день на соседних партах сидеть. И еще вся ночь впереди, мама дорогая, дожить бы. Еще и Алису сюда тащить... Я собрался с духом. 'Нажимай'.

Она появилась каких-то пару секунд спустя, и я понял, что на этот раз влип по-настоящему, потому как в случайность и совпадения она никак не поверит. Алиса опять была, как бы сказать... без всего, даже без пены, зато мокрая, отчего, как мне показалось, еще более злая.

— Ты совсем с ума сошел?! — В голос завизжала она. — Ты издеваешься, да?!

— Да не смотрю я! — Я действительно прикрыл глаза ладонью, хотя и не до конца, так как не был уверен, что не придется спасаться бегством. — Это просто кто-то из ванной не вылезает!

Девочка сердито запахнула невесть откуда взявшийся халат, затянула пояс и уселась на качели.

— Тебе не говорили, — обозлено спросила она, — что после купания в морской воде необходимо минимум принять душ, чтобы смыть с кожи соль?

— Нет. — Удивленно произнес я.

— Понятно. — Алиса постепенно успокаивалась. — А ты понимаешь, что любая приличная девушка (Тут Деф издала весьма неприличный звук. Что-то новенькое в ее репертуаре, подумал я, так скоро и до мата докатимся. Как Алиса тогда сказала? Апоптоз.) перед столь важным событием обязана привести себя в порядок? Ты же не забыл о собрании? — И девочка подозрительно воззрилась на меня.

— Так именно поэтому я тебя и пригласил. — Обрадовался я.

— Пригласил! — Она негодующе фыркнула. — Второй раз за день меня хватают за шкирку и выдергивают из дома, в чем мать родила. Вернее, родил инкубатор, но это не важно. А вот то, что у моего карапузика скоро нервный тик на этой почве откроется, это важно, да я и сама скоро заикаться начну. Давай качай меня. — Непререкаемым тоном приказала она. — Будешь меня успокаивать, нервный стресс снимать.

— Э... Конечно. — Я торопливо подошел, качнул качели.

— И шею мне помассируй. — Велела она. — Твой посыльный мне ее едва не вывихнул.

'Врет она'. Обозлено произнесла Деф. 'Никто ее за шею не хватал'. 'А ты откуда знаешь?' Возразил я, осторожно разминая тоненькую и такую хрупкую шейку. 'Потому что знаю'. Хмуро сказала Деф и добавила: 'А мне ты массаж ни разу не делал'. 'А что тебе разминать?' Удивился я. 'Поля всякие?' 'Идиот'. И она с щелчком отключилась. Ну вот, опять. И что я такого сказал, спрашивается? Я посмотрел на томно закрывшую глаза Алису и прокашлялся.

— Ты ведь мой секретарь, правильно? — Осторожно начал я разговор издалека.

— Понятно. — Девочка, не открывая глаз, наклонила голову в другую сторону. — И там помассируй. Значит, не нашел место для аудиенции. Так?

— Ну, да. — Уныло согласился я.

— А что же твоя такая дорогая тебе девочка не помогла? Не может, или не хочет? Если бы мой карапузик попробовал вести себя подобным образом... — Алиса подумала и сказала: — Я даже представить себе такое не могу. Представляешь, он так расстраивается, если не может принести мне утром кофе в постель, это запредельно просто.

— А ты разве спишь по ночам? — С идиотским видом спросил я.

— Разумеется. — Девочка удивленно оглянулась. — Эндемикам необходим отдых, мозгу тоже, как же иначе. А у тебя разве...?

— Э... — Начал я и Деф рявкнула так, что у меня уши заложило: 'Заткнись, придурок!' Вот, опять ругается. М-да, такими темпами мы до нецензурщины очень быстро докатимся. Алиса еще немного озадаченно поглядела на меня, затем вновь подставила длинную шейку.

— Продолжай, мой принц. — Она закрыла глаза. Я вздохнул и продолжил процедуры.

— Ты ведь найдешь необходимое помещение? — Спросил я.

— Разумеется, мой принц. — Промурлыкала девочка. — Разве я могу не оправдать твои ожидания?

— Замечательно. — Обрадовался я. — Когда начнем?

— Что? — Алиса с закрытыми глазами задрала подбородок, и я нерешительно там погладил, точно обычной кошке.

— М-м-м... — Протянула она. — М-мой принц...

'Вот ее растащило'. С непонятной интонацией произнесла Деф.

— Когда начнем искать место встречи? — Напомнил я.

— Уже, мой принц... — Из волос эльфийки, или кого, уж не знаю, Деф совсем с переводом напутала, похоже, вылезли и раздвинулись широкие треугольные уши. Я почесал за одним из них, и в Алисе возникло нечто похожее на урчание. Я впечатлился. Почесал за другим, урчание усилилось. Отпустил прохладную железяку еле покачиваемых качелей и почесал двумя руками за обоими ушами одновременно. Она заурчала так, что заглушила все звуки в округе, ловко увернулась и легонько стукнула мягкой лапкой по моим рукам.

— Вы увлекаетесь, ваше высочество. — С улыбкой произнесла девочка. — Достаточно. — Она грациозно встала, крутнулась на месте, потянувшись к ночному небу, и присела в реверансе. — Вы были неподражаемы.

Я молчал. Получила релакс и отваливает. Права была Деф.

— Прошу проследовать в вашу резиденцию, ваше высочество. — Алиса вновь почтительно присела. А вот теперь ее поклоны мне очень даже понравились. Она с улыбкой протянула мне ладошку. Да, улыбка, это ее все. Я взял ее за руку и очутился...

Не знаю, где. Огромный зал, золотая резьба на стенах, расписные потолки, под ногами сверкающий паркет. Это я где? Я с немым вопросом повернулся к Алисе. Она пальчиком указала на двинувшихся к нам людей и скрестила руки на груди. Понятно, вмешиваться не будет. 'Деф'. В панике запросил я. 'Я где?' 'В Кремле'. Спокойно ответила она. Я офигел. 'И что я тут делаю?' 'Готовишься к своей аудиенции'. 'Тут?' 'Да'. 'Жесть'. 'Ты, кажется, совсем не понимаешь ситуации'. В очередной раз сказала Деф. 'Так просвети'. Я обеспокоенно наблюдал за приближающимися людьми в черных костюмах, некоторые в лучших традициях боевиков говорили со своими запястьями. Ну, попал. Выберусь, откручу Алисе ее тоненькую шейку. Ну, не откручу, но по амортизации настучу, однозначно. И не ремнем, ладонью. 'Расплылся'. Прокомментировала Деф. 'Обрадовался. Не переживай, спешу огорчить, все улажено. Тут пройдет твоя встреча с этими...'

— Тебе дали совет? — Нейтрально поинтересовалась Алиса, лениво поглядывая на приближающуюся публику.

— Какой? — Я хмуро оглядывался.

— Не дали. — Удовлетворенно заметила она. — Удивляюсь твоему сателлиту. Может, он бракованный? А что, — девочка заулыбалась, — это многое объясняет.

'Прими облик Госпожи'. Мрачно произнесла Деф. 'Зачем?' Не понял я. 'Просто прими'.

Алиса отшатнулась от меня, ее сжатые в кулачки пальчики побелели.

— Нет, не бракованный. — Задумчиво протянула она. — С одной стороны, хорошо, с другой, жалко. Я бы о тебе заботилась. — Девочка провела пальчиком мне по щеке и ее ощутимо тряхнуло. — Ночами не спала.

'Курва'. Угрюмо прокомментировала Деф. 'Расширяешь словарь ругательств?' Поинтересовался я, настороженно наблюдая за невысоким тощим человеком в очках, торопливо подходящим к нам. Хорошо, хоть остальные остановились. 'Это комплимент?' Деф чуть оживилась. 'Не думаю'.

— Госпожа, очень рад вас видеть. — Произнес подошедший, немного запыхавшись. — Сударыня. — Он поклонился Алисе. — Прошу, пройдемте.

— Нам нужен зал для торжественного приема на восемьдесят мест. — Надменно произнесла Алиса, не двигаясь с места. — Начало в полночь и до утра. Нужны прохладительные напитки и четыре смены холодных блюд. Так, Госпожа? — Она посмотрела на меня и почтительно склонила голову.

— Так. — Как можно нейтральнее ответил я.

— Будет сделано. — Невозмутимо ответил человек. Вот ведь выдержка, я бы, честно, на его месте совершенно офигел от поведения Алисы. Свалились как снег на голову и место для ночной гулянки требуют. — Малый банкетный зал вас устроит? — Спросил он.

— Устроит. — Высокомерно сообщила девочка. Хотя, какая она девочка, вон какие э... Не похожа она сейчас на девочку, вот на мое отражение в зеркале при первом явлении облика Госпожи, похожа, это да.

Кстати, нам теперь что, всех в зале поубивать придется? Мы с Алисой сейчас, как понимаю, в истинном обличии стоим. 'Этот закон давно утратил силу'. Сказала Деф. 'Теоретически, он существует, практически, не используется. Она захотела, чтобы ты попросил ее, и получила, что хотела'. Я покосился на Алису, вздохнул и осмотрел себя. Да, я сам выглядел не лучше. Не хуже, поправился я, а Деф у меня в голове фыркнула и закатила глаза. Никакого почтения, скажу я, хорошо, хоть не слышит никто. Я всерьез забеспокоился, как бы она не опозорила меня перед всем честным собранием. Попрошу ее какой-нибудь слайд показать, а она вот так же фыркнет и ведро воды мне на голову выльет. 'Какая блестящая идея'. Подхватила Деф.

— Смена блюд, как в последний раз, вас устроит? — Человек посмотрел на меня.

— Устроит. — А что, я тут со всеми соглашаюсь.

— И вот что. — Алиса нацелила пальчик в его солнечное сплетение. — Собрание приватное, поэтому на нем не должно быть посторонних. Я права? — Она посмотрела на меня. — Госпожа?

Я важно кивнул, однако, человек выглядел нерешительно. Он прокашлялся и спросил:

— Однако, если вы, как в тот раз, устроите скачки на носорогах, боюсь, понадобится...

— Что я слышу? — Алиса изумленно смотрела на меня. — А ты, оказывается, умеешь весьма весело проводить время?

— Идем. — Я потянул ее за руку. — Ты душ принимала, а я еще нет. И носик припудрить нужно.

— Прошу. — Алиса церемонно поклонилась и широко повела рукой. — Мое скромное жилище к вашим услугам.

Я огляделся. Бордовый бархат на стенах, золотая резьба, зеркала, блестящие хрустальные подвески и мягкий белый свет. Красиво.

— Красиво. — Заметил я.

— Благодарю. — Девочка повела рукой, часть стены бесшумно откатилась, отъехала дверь из матового стекла, затем прозрачная. — Прошу.

Я вошел в царство мрамора и хрома. 'Это платина'. Поправила меня Деф. В большом овальном зале одну половину занимал лениво плещущийся бассейн, другую углубления и выступы в виде ванн всевозможных форм и размеров, была даже в виде каскадного водопада. Алиса вошла следом и печально вздохнула.

— Именно отсюда меня сегодня не единожды похищали. — Пожаловалась она. — Еще немного, и я стану бояться сюда заходить. Обрасту грязью и стану страшной... — Девочка скрючила пальчики, оскалилась и зарычала. — Р-р-р!

Я фыркнул и засмеялся, с тревогой подумав, что все больше повадок перенимаю от Деф энд Компани. Как бы в итоге уши не отрастить, как у Алисы. Хотя, у нее ушки весьма милые и смотрится она с ними еще более... Деф грозно прокашлялась, я опомнился и спросил: — Где тут можно душ принять?

— Тебе с чем? — Алиса прошлась вдоль стены из ломаных зеркальных поверхностей. — С лавандой, экстрактом роз, сандала? Может, желаешь из молока? Или душ из шампанского? Весьма освежает.

— Мне бы обычный, из воды. — Я почувствовал себя отсталой немытой деревенщиной.

— Какой именно? — Девочка повела рукой, и часть стены превратилась в интерактивный экран. Она стала что-то на нем делать, мило оттопырив мизинчик. — Вода живая, мертвая, родниковая, из ледника, есть из почти всех рек и озер, даже запретных. — Алиса лукаво взглянула на меня, будто я мог это оценить. Я с умным видом кивнул. — Про небольшие я не говорю. — Добавила она. — Хотя из тех, что славятся особенными свойствами, несомненно.

— Из Ниагарского водопада есть? — Предложил я.

— Разумеется. Прошу. — Она показала рукой, куда встать. Я встал. Девочка немного подождала, изнеможенно возвела глаза к потолку.

— Какая же она у тебя... — Алиса не договорила и скомандовала, ткнув в меня пальчиком: — Одежду сними.

— И не подумаю. — Послышался громкий голос Деф. Я закрутил головой, оглядываясь. Судя по своеобразному эху, она где-то тут собственной персоной. Этого еще не хватало.

— И не надо. — Алиса насмешливо фыркнула и принялась расстегивать на мне рубашку.

— Эт-то чего?! — Я испуганно вцепился в воротник.

— Как гостеприимная хозяйка дома, я должна самолично ухаживать за дорогим гостем. — Серьезно объяснила она. — Не дергайся. Руки убери.

— Не уберу! — Я перепугался еще сильнее. — Не надо за мной ухаживать, я сам мыться буду!

— Сам? — Алиса остановилась и шагнула назад. — Точно?

— Да! — Я быстро застегивал те пуговицы, что она успела расстегнуть. Вот ведь ловкая какая.

— Хорошо. — Она отошла немного назад и скрестила руки на груди. — Сам, так сам, неволить не буду.

Я стоял, глядя на нее, она на меня.

— И? — Алиса покачала ладошкой. — У тебя не так много времени, мой принц. Волосы должны успеть высохнуть и лучше всего естественным образом. Надо поторопиться.

— А ты разве не уйдешь, пока я буду мыться? — Впрямую спросил я.

— Стесняешься. — Она лукаво улыбнулась. — Боишься, что я увижу тебя неодетым.

Я кивнул и неожиданно покраснел.

— А то, что твоя разлюбезная девочка тебя будет видеть, не смущает? — Алиса заулыбалась, прямо как чеширский кот.

— Не буду. — Гулко донеслось откуда-то из-под потолка.

— Будешь, милочка, будешь. — Не согласилась Алиса. — Не можешь иначе. Если только... — Она направилась ко мне с какими-то очень пугающими намерениями. Я попятился. Алиса весело засмеялась и повернулась к огромному экрану. Передо мной широким потоком хлынула вода.

— Попробуй, мой принц, устраивает ли температура воды. — Она демонстративно не смотрела в мою сторону. Я сунул палец под струю и поспешно проговорил: — Устраивает.

— Отлично. — Все так же не глядя на меня, Алиса повернулась и вышла из зала. Бесшумно закрылась дверь из прозрачного стекла. Я ждал. Закрылась матовая и я облегченно выдохнул, быстро разделся и шагнул под воду.

— Не Аполлон, конечно. — Задумчиво сказали рядом. Я подпрыгнул и спрятался за потоком воды.

— Алиса! — Возмущенно рявкнул я. — Какого... ты тут делаешь?

Она фыркнула с не меньшим возмущением.

— Я хозяйка здесь и вольна находиться, где хочу и когда хочу. Я принесла тебе средство для мытья, вообще-то. — Алиса поставила прозрачный кувшинчик на выступ и насмешливо улыбнулась. — Уверена, твоя девочка не догадалась это сделать.

— Догадалась. — Бумкнуло сверху. Рядом возник флакон шампуня известной марки. Алиса презрительно скривилась. — Что за дешевка.

— От такой же слышу. — Не осталась в долгу Деф.

Алиса разъяренно зашипела.

— Ты смеешь оскорблять меня в моем же доме?!

Я от всей души радовался, что почти не вижу ее за широкой струей воды, хотя и одного разъяренного голоса более чем достаточно было, чтобы понять, в каком состоянии пребывает ее владелица.

— Мой дом там, где находится мой господин. — Невозмутимо сообщила Деф. Не знаю почему, но я понял, что Алиса внезапно успокоилась. Очевидно, ее сателлит тоже умел: 'твой эмоциональный фон стабилизирован'.

— Ваше высочество. — Сквозь воду я разглядел, как Алиса присела в реверансе. — Я требую извинений вашего сателлита. Мало того, что он посмел оскорбить меня в моем доме, он сделал это без малейшего повода с моей стороны.

— Ты назвала меня дешевкой. — Раздалось сверху.

— Я назвала дешевкой шампунь. — Надменно произнесла Алиса. — Но после твоей фразы, полагаю, это может относиться и к тебе.

— Вот, опять обозвала. — Жалобно сообщила Деф. Я грозно нахмурил брови и сказал: — Деф, немедленно извинись!

— Извини. — Послушно пробубнили сверху. — Я была не права. Каюсь.

— Не слышу раскаянья в голосе. — Ледяным тоном произнесла Алиса.

— Какой есть. — Ответили сверху.

— Что же... — Непонятно почему, но я почувствовал, как у Алисы внезапно улучшилось настроение. — Думаю, настала необходимость научить моего принца азам прямого управления сателлитом. Показать прямой доступ к чувствам. Боль и страх. — Она помолчала. — Наслаждение и любовь...

— Неправда! — Выкрикнула Деф. — Любовь невозможно вызвать управляющей руной! Она неподвластна никому!

— Милое дитя. — Алиса вдруг перестала быть вздорной взбалмошной девчонкой, и превратилась в умудренную и уставшую от бесконечной жизни старуху. — Любовь всего лишь биохимический процесс и его можно вызвать у кого угодно и к кому угодно. Тебе ли этого не знать.

— Нет. — Упрямо донеслось сверху. Я покашлял.

— Извините, что перебиваю, — начал я, — но тут такое дело... Мне бы помыться, а то время идет и...

— Я помогу. — Обрадовалась Алиса и шагнула ко мне. — Спину потереть и вообще...

— Я сама помогу. — Передо мной появилась Деф, хорошо, хоть не лицом ко мне. — И спину я могу тереть не хуже тебя.

— Не надо мне спину тереть! — Завопил я. — Я сам потру!

— Лучше я. — Хором произнесли Алиса и Деф и злобно уставились друг на друга.

— Дорогие мои. — Взмолился я. — Выйдите, пожалуйста, я вас очень прошу.

— Как скажете, ваше высочество. — Алиса присела в реверансе и ушла, гордо посмотрев на Деф. Девочка ничего не сказала, просто пропала. Я перевел дух, цапнул флакон с шампунем и принялся быстро мыть голову. 'Деф, предупреди, если вдруг Алиса подкрадываться начнет'. Попросил я. 'И в кокон меня тогда какой-нибудь невидимый засунь, что ли'. Она не ответила. Ну и ладно, молчит и, слава Богу. Так и знал, что ничего хорошего из посещения дома Алисы не выйдет, хорошо, хоть не передрались, с них станется. Елки-палки, а ведь если Алиса завтра в школу придет, а она обязательно придет, я нюхом чую, это что же там будет?! Я схватился за волосы и дернул, опомнился и стал мыться с еще большей скоростью. И на собрании как бы ни опозориться, тем более, совершенно не понимаю, что там от меня хотят.

Закончив мыться, я вышел из-под завесы воды и услышал рядом ровное гудение. Подойдя к источнику шума, обнаружил мощные потоки теплого воздуха, бьющие сверху и снизу, покружился в них, обсыхая, и быстро оделся. Перевел дух и не спеша отправился к выходу. Однако двери отодвигаться не спешили. Я помахал возле них руками, отошел, подошел вновь.

— Алиса! — Позвал я и захотел сказать, что миелофон у меня, но в последний момент передумал, обидится еще, чего доброго, вообще отсюда не выйду, поэтому сказал просто: — Открой дверь! Пожалуйста!

Вопреки ожиданиям, насмешливого фырканья Деф не последовало, а двери, наоборот, пришли в движение и открылись. За ними стояла Алиса. Она глубоко вдохнула и нахмурилась.

— Напрасно вы, ваше высочество, не воспользовались предложенным мной средством. Его аромат подошел бы вам куда лучше этой вульгарщины. — Девочка презрительно скривилась. — Предлагаю оставшееся время скоротать за чашечкой чая на моем балконе. — Мне показалось, или она особо выделила 'моем'.

— Вы столь любезны. — Неожиданно потянуло меня на высокий слог. Я согнул руку бубликом, Алиса взяла меня под руку, и мы отправились по бесконечным залам и переходам.

— Мой балкон находится в старой части дворца. — Объясняла она по пути. — Я не столь часто там появляюсь, если честно. — Девочка улыбнулась. — Да и в новой тоже. Дела, ваше высочество, все дела. Все для блага... — Она запнулась. — Подданных.

Мы шли по местам красивым, но совсем уж нежилым, не знаю, как объяснить, но чувствовал я себя примерно так же, как в непонятных станциях метро перед спуском в Сеть, красиво, но пусто и одиноко. Наконец мы вышли на широкую, не меньше футбольного поля, площадку перед обрывом. В середине стоял знакомый круглый столик и все те же два кресла. Интересно, у нее другая мебель для природы есть? В высоте за изумрудной преградой по кругу парило множество больших светящихся шаров, каждый, думаю, не менее двух метров в поперечнике, они плавно меняли цвета и яркость, отчего влажный камень под ногами и высокий купол над головой окрашивались в причудливые цвета. Я галантно чуть отодвинул кресло от столика. Алиса надменно кивнула и села, закинув ногу на ногу. Столик был заставлен пирожными, булочками, конфетами, из чашек столбами валил пар. Я сел, поднял свою чашку, понюхал. Действительно, чай. Я отхлебнул и вновь подивился густым клубам пара, поднимающимся из чашек. Не настолько он горячий, парогенераторы туда засунули, что ли? Наверное, это из-за небольшой прохлады, чувствующейся на площадке, решил я, и наверняка здесь недавно был дождь. Сильно пахло морем и водорослями, даже сильнее, чем на скале с шатром. 'Тут не прохладно'. Тихо сказала Деф. 'Тут холодно. Ты не замерз, потому что я создаю вокруг тебя пелену теплого воздуха'. 'Спасибо'. Серьезно подумал я.

— Оригинально тут. — Я кивнул вокруг. — Шары эти, купол интересненький такой. Он из чего?

— Его создал мой слуга. — Небрежно ответила Алиса, отпила из чашки, задумчиво обвела пальчиком стол и взяла крошечное пирожное. Я взял такое же, сунул в рот, пожевал, отпил. — Это воздушная полость в Балеарском море. Над нами многометровая толща воды.

Я с шумом выпустил фонтан чая, напоминая виденного недавно всплывшего кита, и едва не окатил девочку с ног до головы. Однако она продолжила, будто ничего не случилось: — Жаль, сейчас ночь, ты увидел бы над нами ленивое перекатывание волн, солнечные блики на скалах вокруг... Хотя, нечто похожее можно устроить. — Она повелительно взмахнула рукой: — Покажи нам.

Шары разлетелись в стороны и немного вверх, и ослепительно засияли сквозь толщу воды. Мы оказались как в аквариуме, только наоборот, мы внутри, а он снаружи. Я увидел неторопливо катящиеся волны над головой, мелькающих рыб, скажу честно, зрелище впечатляло. 'Деф, напомни потом обязательно нам сходить в океанарий'. Попросил я. 'Такой, чтобы стоять за стеклом под водой, а вокруг плавали рыбки'. 'Зачем?' Тихо спросила девочка. 'Я тебе замечательные места покажу'. 'Покажи'. Согласился я. 'И океанариум тоже. Хорошо?' 'Хорошо'. Ответила она. Что-то слишком покладисто она себя ведет, с тревогой подумал я. Не устроила бы чего.

— Красиво? — Поинтересовалась Алиса, прицелилась и зацепила пальчиками лакомство. Я прихватил такое же.

— Красиво. — Согласился я.

— Врешь. — Довольно заметила она, непонятно почему.

— Вру. — Вновь согласился я.

— Хорошо, что ты честен со мной. — Алиса улыбнулась. — И так же честна буду я. Однако, прошу, что все сказанное останется между нами, мой принц.

— Когда я недавно попросил тебя о том же, ты в итоге человеку мозг в кашу превратила. — Меня чуть не вывернуло от воспоминания. Странно, а тогда все равно было, как патологоанатому с тридцатилетним стажем. Вернее, с многотысячелетним, неожиданно подумалось мне.

— Ты просил иное. — Девочка осторожно поставила чашку и убрала руки под стол. — Совершенно иное. Итак, сказанное останется между нами?

Я пожал плечами, увидел ее ожидающий взгляд и нехотя сказал: — Хорошо.

Алиса удовлетворенно кивнула и продолжила: — На будущем собрании соберутся Игроки, имеющие основные активы в Европе, но не только. Осталось влияние на множество колоний, частично перекупленные ресурсы иных... государственных построений. Но для тебя, мой принц, это не важно. Важно, ни на что не соглашаться. Еще лучше, на все вопросы просто веди разговор о чем-то несущественном. Был у вас наш человечек, очень умело действующий таким образом. — Она посмотрела вверх и произнесла, повысив голос: — К тебе обращаюсь, дубина дубовая. Подготовься.

— Поняла. — Глухо послышалось откуда-то. Я офигел. Деф не заболела ли, часом?

— Если ситуация начнет складываться совсем плохо, я обращусь к тебе со словами: 'наши активы в нанотехнологиях имеют убытки'. Повтори.

— Не надо. — Произнесла моя помощница. — Я запомнила.

— Не ты повтори. — Алиса отпила из чашки. — Если ты что-то забываешь, дело совсем плохо. Я обращалась к твоему господину.

— Я знаю. — Глухо ответила Деф. — И повторяю, не надо. Я проконтролирую.

— Хорошо. — Алиса задумчиво поводила ладошкой над столом и передумала. — Если я произнесу данную фразу, не сразу, спустя пару минут — она требовательно нацелила пальчик вверх, — девочка, надеюсь на тебя, спроси про Бильдербергский клуб. Если начнут жаться и мямлить, скажи, это твой официальный вопрос на их предложения. Девочка, если надо, пожалуйста, поработай суфлером.

— Хорошо. — Глухо донеслось сверху. Я проникся. Неужели кто-то нашел управу на мою Деф? Алиса посмотрела на мою растерянную физиономию, весело улыбнулась и сказала: — Просто она вновь почувствовала себя в Большой Игре. Не так ли, девочка? — Деф промолчала. — Если все пройдет так, как я предполагаю, ты, мой принц, отделаешься малой кровью.

Что-то такое мне совсем не понравилось, особенно про кровь и прочее.

— А может... — Я прокашлялся. — Ну его, тогда, этот прием ко всем... — Я замолчал, очень уж двусмысленно могло прозвучать.

— Ты никогда не играл в Большой покер? — Поинтересовалась Алиса. Я отрицательно покачал головой. — Поиграй. — Предложила она. — И когда ты сядешь за стол в финальной игре, ты поймешь частицу ощущений, что испытываем мы.

— Адреналин? — Спросил я.

— Один фактор из немногих. И чем ближе конец партии, тем выше накал страстей. Ты понимаешь?

— И когда конец Игры? — Небрежно спросил я. Алиса весело засмеялась. — А этого не знает никто. Лишь Отец. Но не думаю, что Он посвятил тебя в свои планы. Верно?

Я опустил голову.

— А ведь ты его первое доверенное лицо здесь впервые за долбанные тысячи лет! — Я аж отшатнулся от неожиданного взрыва эмоций. — Мы думали, он давно забыл о нас, занимается своими непонятными делами, а бешеная четверка творит от его имени за его спиной! Ты понимаешь, кто ты?

— Грааль? — Спросил я и фыркнул от переполнявших чувств.

— Тут ты, конечно... — Алиса смутилась. — Ты наш маяк надежды. Когда-нибудь Отец заговорит с нами снова.

— Ты, похоже, не в курсе. — Я прокашлялся. — Он совсем недавно говорил с вами.

— Ты про шоу над горой? — Она бесцеремонно фыркнула. — Там говорили от имени Отца, но устами его слуг. Мы не получали его прямых запросов.

— А мне еще и Деф переводила. — Печально заметил я, непонятно зачем.

— Это совсем плохо. — Алиса с тревогой смотрела на меня. — Нельзя получать информацию из чужих уст, она неизбежно искажается. Малейшая неточность в переводе, и может случиться страшное.

Я улыбнулся. — Что такого может произойти? Например?

— Например? — Девочка отпила из чашки. — Например, так иноки и ацтеки прос... профукали свои земли. В центре всего стоял неправильный перевод долгосрочного приказа.

— Инки, не иноки. — Поправил я.

— Нет, как раз иноки. — Не согласилась Алиса. — Опять перевод через десятые руки. Это образ жизни в ожидании пришествия. Больше ничего не скажу, но мысль ты понял?

— Понял. — Я печально вздохнул. — И как быть с переводом во время приема?

— Ты позволишь переводить мне? — Алиса очаровательно улыбнулась. 'Нет!' Яростно выкрикнула у меня в голове Деф. Я пожал плечами и виновато покачал головой.

— Понятно. — Алиса немного поникла. — Жаль. Могли избежать многих проблем в будущем.

— В смысле? — Я напрягся. Это звучало как угроза.

— Недопонимание порождает разногласие. Кто будет переводить?

— Деф. — Ответил я. Алиса возмущенно всплеснула руками, едва не разлив чашку.

— Она хоть что-нибудь тебе хоть раз правильно перевела?

— Все перевела. — Я упрямо наклонил голову.

— Перевела то все. — Покладисто согласилась Алиса, и я понял, что у нее есть еще не один туз в рукаве. — А насколько правильно?

Я собрался было обращаться и упрашивать Деф, когда она сама возникла около стола и забубнила что-то на непонятном языке. Алиса периодически отпивала чай из бездонной чашки и то благосклонно кивала, то недовольно морщилась. Я понял, я тут лишний. Я прокашлялся и когда привлек всеобщее внимание, спросил: — Я тут пока прогуляюсь? Алиса, будь добра (я недавно понял, чем чаще к ним — это относится ко всему женскому полу, без разницы, эльфийки они, или нет — относишься с уважением, тем благосклоннее они относятся в ответ), и Деф, дорогая, я ненадолго. Можно?

Моя девочка степенно кивнула и гордо посмотрела на Алису. Достали своим первым размером меряться.

— Куда хочет идти мой принц? — Нейтрально поинтересовалась Алиса. Я замер. А действительно, куда, не пописать же с обрыва? Или наоборот, прекрасная идея? Эдак небрежно промолвить в компании: 'А когда я писал с обрыва на дне моря...' Бред какой, так и в психушку не долго. А действительно, куда бы пойти? Я огляделся.

'Спроси, как называется это место'. Тихо подсказала у меня в голове Деф. Я вздохнул и послушно произнес: — Скажи, как называется это место?

Алиса посмотрела поверх чашки на меня, на Деф, слегка поморщилась и произнесла: — Догадалась. Интересно, как?

— Вспомнила. — С непонятным вызовом ответила моя помощница.

— Почему же не спросила сама? — Алиса с невозмутимым видом отпила и выжидающе посмотрела на нее.

— Боюсь, мне ты не ответишь.

Владелица чашки неопределенно покачала головой.

— Да, это Авалон. — Подтвердила она. — И что?

'Грааль'. Горячо прошептала Деф у меня в голове. Во, и ей навеяло, похоже. 'Скажи, что слышал про него, и знаешь, что он здесь'. Я прокашлялся, а Деф непонятно почему застонала и с щелчком отключилась.

— Я слышал, у тебя тут Грааль есть? — Небрежно поинтересовался я. Алиса кинула на Деф гневный взгляд и вежливо улыбнулась мне. — Да, ваше высочество, — подтвердила она. — Существует подобное мнение.

— Вот. — Обрадовался я. — Дашь посмотреть?

— А может быть, ваше высочество... — Алиса аккуратно поставила чашку, встала и почтительно склонилась в реверансе. — Еще и испить?

— Зачем? — Тут уж растерялся я.

— Вы, мой принц, не знаете о Граале ничего. — Утверждающе поведала девочка. Я пожал плечами. — И, тем не менее, начинаете о нем разговор. Зачем?

— Зачем. — Я насупился. А действительно, зачем?

— Я попросила. — Глухо произнесла Деф. — Прошу прощения, если это оказалось не к месту.

— Не к месту. — Подтвердила Алиса. — Такие темы случайно не поднимают, и они практически всегда не к месту. — Она помолчала. — Ты действительно хочешь его увидеть? — Теперь молчал уже я. А оно мне надо? 'Надо'. С нажимом сказала Деф. Я мысленно скривился.

— Надо. — Помимо воли произнес я, встал и оказался возле кресла хозяйки дворца. Алиса немного удивленно посмотрела на меня. 'Ты что творишь?!' Зашипел я на Деф. 'Так надо'. Тихо ответила девочка у меня в голове. 'Не сопротивляйся'.

— Хорошо. — Сказала Алиса и встала. — Идемте.

Дорогу я помню, как в тумане. Помню, иногда мысленно ругался на Деф, иногда она, кажется, что-то отвечала. Я стал приходить в себя, когда шагнул вперед, оттолкнув плечом Алису. Она возмущенно заговорила, почему не зашипела, не знаю, взял с постамента чашу и поднял на уровень глаз. Деф и Алиса бились где-то за черной стеной, вытолкавшей их в коридор и отгородившей меня от всего мира. 'Пей'. Послышался свистящий шепот. Я полностью пришел в себя, приблизил чашу ко рту и почувствовал невообразимо чарующий аромат. 'Пей'. Послышалось снова. Я отодвинул чашу. 'Нельзя'. Возразил я. 'Отец не простит. Нельзя'. Не знаю, откуда, но я это твердо знал. Абсолютно точно и без сомнений. 'Отец стар'. Послышался мне свистящий шепот. 'Он давно не у дел. Всем управляем мы. Четверо'. 'Я слышал его голос'. Не поверил я. 'Он общался со мной. Он сделал меня принцем и придал в помощь вас'. 'Я его голос'. Я почувствовал, как силуэт усмехнулся. 'Я говорю, когда он хочет донести свои решения. Но этого не было давно'. 'Так что...' Я растерялся. 'Он не говорил со мной?!' 'Пей'. Послышалось снова. Я аккуратно поставил чашу на постамент. Возмущенные голоса за черной стеной стихли. 'Ты понимаешь, что, возможно, совершаешь самую главную ошибку своей жизни?' Спросили меня. Я попытался улыбнуться. Судя по всему, получалось плохо. 'У меня много ошибок'. 'Например?' Поинтересовался свистящий шепот. Я опустил голову. 'Много. И они не касаются тебя. Лишь меня и Отца'. 'Я забираю отростки Жизни'. Громкость голоса выросла. 'Все управление идет через меня. Я управляю всем и всеми на этой планете. И я не буду упрашивать. Ты решил?' Я постоял и выдохнул. 'Да. Решил'. 'Что же', задумчиво проговорили мне, 'первую проверку ты прошел. Хотя, конечно, дурак'. Ну вот как так? Опять этот диагноз. Жесть.

— Ты что творишь?! — В комнату, отпихнув Алису, ворвалась белая как мел Деф. — Надеюсь, ты не пил?! — Она закрыла глаза и чуть успокоилась. — Нет, не пил.

— Это что ты творишь?! — Обозлено рявкнул я в ответ. — Это ты меня сюда притащила!

Она поникла и прошептала: — Так было надо. Но я не думала...

— Кому надо?! — Зло заорал я.

— Тебе. — Деф выпрямилась и твердо посмотрела мне в глаза. 'Это надо было сделать'. Произнесла она в моей голове. 'Показать, что ты был на грани и не упал'. И заговорила вслух: — Ты принял Знак, и был сделан ход.

— Ты сказала, — возмущенно произнес я, — я волен делать, что сам решу!

— Свобода выбора осталась за тобой. — Девочка упрямо смотрела мне в глаза. — Ты волен выбирать, как поступать.

— Все. — Алиса изнеможенно сползла по стенке. — Не показывала раньше никому настоящую чашу, и впредь не покажу. Дернуло же... — Она осеклась и подозрительно уставилась на меня. — Что он говорил?

— Что, что... — Проворчал я, раздумывая, стоит ли говорить правду.

— Отвечай. — Она выпрямилась и мгновенно преобразилась. Осанка, выражение лица, глаз, превратили ее в настоящую королеву. — Отвечай. — Требовательно повторила девочка. Я взглянул на Деф. Она медленно закрыла и открыла глаза. Я вздохнул.

— Сказал — пей. А потом, что это была проверка.

— Ага, проверка. — Алиса насмешливо фыркнула, вновь превратившись из грозной царицы в избалованную девчонку. — Тогда он не подтолкнул бы меня показать тебе настоящую чашу. Хотя... — Она задумчиво повела рукой, и Грааль уехал вглубь ниши, а снизу выползла точно такая же чаша. Я взял ее в руки, покрутил, понюхал. С виду не отличишь, и пахло, похоже. Я вопросительно взглянул на девочку. Она поняла и кивнула. — Отпей, если хочешь. — Я поднес чашу к губам, и она добавила: — Хотя там яд. — Я застыл. — Но твоя девочка его легко нейтрализует. Правда? — Алиса посмотрела на Деф. Та подошла, макнула кончик пальца в чашу, подумала и кивнула: — Легко.

Я немного постоял и решительно поднес чашу к губам. Хрен с ним, с ядом, зато смогу рассказывать, что пил из чаши Грааля, пусть и не совсем настоящей. А затем я замер и медленно повернулся к Алисе.

— А ты уверена, — спросил я, — что именно эта чаша не настоящая?

Такой реакции я не ожидал. Я даже не заметил, как она выхватила посудину из моих рук, внимательно ее осмотрела, выдохнула.

— Ну, ты и дурак! — Алиса облегченно засмеялась. — Нельзя так пугать!

— Дай сюда. — Я сердито отнял чашу, отпил. На вкус как густой сироп. Или мед такой?

Алиса в свою очередь отняла у меня чашу, попробовала, успокоилась окончательно и поставила ее в нишу. Каменная плита опустилась на место.

— Ты у меня лет сто жизни отнял. — Она легонько стукнула меня кулачком в грудь. — Негодник. — Девочка посерьезнела. — Все, нам пора. И пожалуйста. — Она глянула на Деф. — Две вещи. Первая, одень его поприличнее. Например, в чем он танцевал на балу, думаю, многим понравится. И второе. Ты понимаешь правильный смысл слов примерно один из пяти. Имей ввиду.

Деф кивнула, и я вновь подивился разительной перемене, произошедшей с ней. Что случилось? Как Алиса умудрилась столь кардинально ее изменить?

'Это не она'. Тихо произнесла у меня в голове Деф. 'Я сама'. 'С тобой все хорошо?' Озабоченно подумал я. Почувствовал, как она слабо улыбнулась. 'Да'. 'Точно?' Не поверил я. Она кивнула. Я немного успокоился и, как оказалось, зря.

Глава 13. День третий. Ночь.

Алиса довольно бесцеремонно схватила меня за руку, и мы оказались в ярко освещенном зале с выстроенными кольцом столами посередине. Стоявшие вокруг э... особы повернулись, и в первое мгновение я подумал, что попал на школьный костюмированный бал. А во второе мгновение, что попал в комнату с огромным количеством зеркал, в которых отражается Алиса, но почему-то в разной одежде. Множество платьев, от пышных бальных до строгих деловых костюмов, и над всеми одно и то же лицо. Тем временем подлинник вытянула мою правую руку вперед и торжественно повела к столу. Заиграла музыка, судя по всему, гимн, и судя по вытянувшимся и нахмурившимся лицам многих присутствующих девочек, гимн Каталонии.

'Верно'. Подтвердила Деф. 'Хорошо, без слов, иначе ее старшая сестра в истерику бы впала. И, тем не менее, весьма дерзко. Вызывающе. Похоже, очень рассчитывает на твою поддержку и статус секретаря. Она держит свою ладонь снизу, соответственно, она представляет тебя собравшимся, имея над тобой нечто вроде опекунства'. 'А как должно быть?' Я немного напрягся. 'Не знаю. Нет информации'. 'Ты смотри!' Я забеспокоился всерьез. 'Смотри, чтобы она меня тут, чего доброго, не женила на ком-нибудь'. 'Не беспокойся', утешила Деф, 'уж брачные церемонии от иных я отличу'.

Вперед вышла девочка в костюме матадора, та самая, что первее всех мечтала меня сожрать, или уж не знаю, что сделать, короче, надругаться особо извращенным способом. Она гневно раздувала ноздри, скрестив руки на более чем скромной на этот раз груди. Алиса не обратила на нее ни малейшего внимания, гордо прошествовала мимо и подвела меня к столу. Гимн стих. Позади появился здоровенный стул, больше напоминающий трон, куда я и сел. Алиса медленно опустилась слева от меня в такой же, но чуть поменьше. Она красиво пропела что-то и повела рукой.

'Предлагает всем собравшимся сесть'. Перевела Деф. 'Лучше сделай это ты и из-за возможных сложностей с переводом попроси их общаться с тобой на твоем языке. На русском'. Я прокашлялся и встал. Алиса с тревогой посмотрела на меня.

— Дорогие дамы! — Обратился я, и мой голос эхом прокатился по залу, я даже опешил немного. Потом понял, что Деф работает в качестве микрофона, обернулся к ней, стоящей справа за моим троном, и благодарно кивнул. Она улыбнулась. Я окинул взглядом зал. Никто из дам не сел, хотя стулья стояли.

— Дорогие дамы. — Чуть тише начал я. — Благодарю всех за оказанную мне честь видеть здесь столь прекрасных... — 'Перворожденных'. Подсказала Деф. — Перворожденных. — Закончил я фразу и остановил себя на попытке вытереть лоб. Все же не зря я ходил сегодня на концерт. Или вчера? Неважно, важно то, что кое-что из торжественной речи директора я могу использовать сейчас. Свершу плагиат, так сказать, главное, по запарке не назвать их детьми. Хотя, может, кто-нибудь из них и примет это за особо изощренный комплимент, а может, и за особенно глумливое оскорбление, не знаю. Лучше просто не ляпнуть. Практически слово в слово повторив вступительную речь директора о важности и торжественности момента, я неожиданно вспомнил, с чего надо было начать и смущенно покашлял.

— Кстати, хочу представиться. — Продолжил я выступление. — Меня зовут Алексей. Рядом со мной стоит моя... мой сателлит, ее зовут Деф. — Я повернулся, указал рукой на засиявшую девочку и краем глаза заметил нахмурившуюся Алису. Я показал на нее.

— Это мой секретарь... 'Лилит!' Выкрикнула у меня в голове Деф. 'Не вздумай при всех называть ее Алисой! Лилит'. — ...Мой секретарь Лилит. — Вот ведь попал, подумал я. — По всем вопросам прошу обращаться к ней.

'Не говори про трудности перевода'. Быстро произнесла Деф. 'Скажи, тебе будет приятно, чтобы к тебе обращались на русском языке. Будут спрашивать, скажи, тебе так нравится'.

— И мне будет приятно, чтобы ко мне обращались на русском языке. — Некоторые дамы заволновались, а особа-матадор презрительно фыркнула, глядя на Алису. Лилит, мысленно поправился я и добавил вслух: — Мне так нравится, тем более меня об этом особо просила мой дорогой секретарь. — Я кивнул посмотревшей на меня Алисе, блин, Лилит. Она мило улыбнулась в ответ.

— И мне будет приятно, если столь обворожительные дамы не будут стоять в моем присутствии. Прошу вас. — Я широко повел рукой и сел.

Разодетые девочки стали степенно рассаживаться. Я с тревогой заметил, как пропадали стулья, а на их месте появлялись здоровенные конструкции, причем у некоторых куда больше моего... стула. Фиг с ними, с тронами, забеспокоился я, как потом зал сдавать будем? Стулья то где брать?! 'Не переживай'. Я чувствовал, как Деф весело улыбается. 'Стулья будут. Обещаю'. Я облегченно выдохнул. Еще немного, и я, наверное, учинил бы тут скандал о неприемлемости порчи казенного имущества. Или не казенного?

Я почувствовал прикосновение и повернулся. Алиса, вернее, Лилит положила ладошку мне на руку, привлекая внимание. В голове раздалось грозное сопение Деф, хотя внешне, я уверен, она выглядела невозмутимо.

— Ваше высочество, — с улыбкой обратилась Лилит. — Разрешите обратиться к собравшимся.

Я согласно кивнул. Алиса — да что ж такое-то — подержала ладошку некоторое время, гордо обвела взглядом зал, чуть сжала пальчики и убрала руку.

— Я приветствую всех собравшихся в качестве личного доверенного лица его высочества принца. — Заговорила она. А потом началась канитель. Она поочередно представляла встающих и склоняющихся в реверансе девочек. По какому принципу она их выбирала, может, по личным симпатиям, не знаю, но Абигейл, королеву Испанскую, представила последней, чем та немедленно воспользовалась. Сделав реверанс, она заговорила красивым голосом, совсем не похожим на змеиное шипение, которое я слышал у башни:

— Пользуясь случаем, приношу глубокие извинения, как от себя, так и за присутствующих здесь за недавний удручающий... инцидент. Мы были коварно отравлены и введены во временную невменяемость. Прошу прощение, ваше высочество.

Я встретил ее взгляд, совершенно не соответствующий словам о раскаянии, эдакий по-детски доверчиво распахнутый и абсолютно невинный, и медленно облизнулся. Она дернулась как от удара током и на миг зависла. 'Не делай так'. Обеспокоенно произнесла Деф. Ага, коварно отравлены. Другое дело, что силуэт, скорее всего, на время заблокировал им возможность искусственно стабилизировать эмоции, а вот в разнос дамочки пошли сами. Может, опять такое устроить? Я мечтательно улыбнулся. 'Не вздумай!' В ужасе воскликнула моя помощница. 'Не буду'. Я печально вздохнул. 'Разнесут тут всё к едрене фене, замучаешься потом восстанавливать, да и посторонних могут покусать. Представляешь заголовки в новостях? Справлявшие шабаш в Кремле вампиры покусали кабинет министров и две иностранные делегации. Кремль вновь показал свое истинное обличие. В стране объявлен карантин'. Деф весело засмеялась. Я заулыбался тоже и встретил злобный взгляд Абигейл. Я отрицательно покачал головой, пожал плечами и, как только мог, виновато улыбнулся. Выражение глаз дамы в костюме матадора смягчилось, хотя и осталось настороженным.

А затем началось, что я совершенно не понимал. Единственно, о чем сообразил, они договаривались о всеобщей политике действий в сложившейся ситуации. Интересно, и на кой им я? Я заскучал.

Привела меня в себя наступившая тишина. Я огляделся, посмотрел на Алису. Ёлки, Лилит.

— К вам гости, ваше высочество. — Невозмутимо проговорила она. — Разрешите явиться?

— Кто-то опоздал? — Я кивнул. — Конечно.

И присвистнул, причем сделал это вслух. Если державшуюся сзади даму я не помню, то стоящую первой запомнил очень хорошо. Еще бы, это ведь она нас с Деф прикончить пыталась. Не угомонится никак, что ли? Явившаяся обвела зал суровым взглядом поверх третьего размера и запела. 'Она выражает свое неудовольствие собравшимися здесь'. Стала переводить Деф. 'Предлагает всем немедленно покинуть это место'. 'О, как'. Удивленно протянул я. 'Злобная волшебница явилась на бал и требует всем разойтись? История повторяется, хотя и с вариациями. Не помнишь, чем тот визит закончился в сказке?' 'Она всех заколдовала'. 'Это плохо'.

— Глубокоуважаемая Лилит, — Обратился я к неподвижной Алисе. — Представь опоздавших. Я до сих пор не знаю имени той, кому недавно сохранил жизнь. Не называть же мне ее Мэй-Ли-Не, в самом деле.

Эльфийка, уже не в сари, повернулась ко мне.

— Я представлюсь сама. Королева Америки. — И она пропела нечто, означающее имя.

— И как мне называть? — Я, признаться, несколько растерялся.

— Бритни. — Громко произнесла Деф и вышла из-за трона, встав промеж мной и Алисой. — Можешь называть ее Бритни, мой господин. — Девочка улыбнулась и почтительно присела.

Не знаю почему, но глаза старой знакомой эльфийки яростно вспыхнули. Она еще раз обвела взглядом собрание и повелительно указала рукой, как я понял, на дверь. Дамы стали подниматься с мест. Я встал тоже.

— На каком основании ты распоряжаешься? — Громко спросил я. Честно говоря, происходящее меня сильно разозлило. — Тут хозяин я! — Я оперся сжатыми кулаками о стол. — И решать, кто идет и куда, буду тоже я!

Как такое вырвалось, не знаю, я сам немного офигел от сказанного. Зато все шевеление в зале замерло, будто злой колдуньей оказался я, и напустил-таки на собравшихся заклинание оцепенения.

— Не надо брать на себя то, в чем совершенно не разбираешься. — Спокойно сказала Бритни на русском языке и обернулась к сидящим вокруг: — Повторяю, как старшая сестра. Пошли вон.

Я офигел от подобных высоких отношений, похоже, предыдущий перевод Деф страдал излишней мягкостью. Дамы стали поспешно вставать, даже Алиса сделала движение, приподнимаясь. Окончательно озверев, я набрал в рот побольше воздуха. Хорошо, если вам нравится такой язык общения, извольте. И заорал: — Всем сидеть! Всем сесть на место, я сказал! А ты, крыса курляндская... — Я отшвырнул оказавшийся пушинкой свой стул и направился к оцепеневшей эльфийке. Почему курляндская, и почему крыса, я объяснить не мог при всем желании, но в данный конкретный момент меня заботило это меньше всего.

Я встал напротив незваной гостьи и почти зарычал, сжав кулаки: — Ты смеешь распоряжаться в моем доме?!

Эльфийка бросила на Алису испепеляющий взгляд, та виновато пожала плечами.

— Я имею права требовать подчинения как старшая сестра в альянсе. — Спокойно произнесла эльфийка.

— Ты добровольно пришла на мою землю. — Я постарался говорить так же спокойно, но получалось плохо. — Ты знала, куда шла.

— Я не знала, что кто-то... — В Алису полетел еще один испепеляющий взгляд, — неверно растолкует правила этикета.

— Что же. — Я кивнул и убрал руки за спину. — Прошу. Растолкуй ты. И как мне тебя называть, раз тебе не нравится имя, предложенное Деф?

— Мне все равно, как ТЫ — тут она выделила интонацией, — меня называешь. Пусть будет Бритни, мне все равно. Начнем с того, что ты не принц. Тебя неправильно информировали. — Эльфийка замолчала. Ну да, ожидает, наверное, что я закричу 'как же так' и зарыдаю. Или что еще?

— Продолжай. — Произнес я неопределенным тоном.

— Ты поверенный Отца. Его клерк, служащий, менеджер, называй, как угодно. Ты всего лишь представитель в бизнесе, защищающий Его интересы, и ничего более.

Я кивнул.

— Ну да, просто бизнес, ничего личного. — Бесстрастным голосом, с каким обычно ковбои в вестернах пускали собеседнику пулю в голову, сказал я.

— Вот именно. — Эльфийка благосклонно кивнула. — Поэтому не стоит зарываться. Так, кажется, у вас любят говорить?

— Мне все равно, кем я являюсь у Отца. Представителем, принцем, бизнесменом. — Я покачался с пятки на носок. — Меня бесит, что ты пытаешься распоряжаться здесь в моем присутствии. А когда я выхожу из себя, может случится нехорошее. — Я посмотрел на Алису. Она величественно кивнула.

— Что именно? Призовешь одного из четверых? — Совершенно спокойно спросила Бритни.

— И это тоже. — Я покивал. — Может, и гуманнее, чем лишить головы.

— Кто тебе напел эти небылицы? — Эльфийка грозно посмотрела на Алису. — Никак не уймешься? Твои многотысячелетние мечты о существе, имеющим над нами безграничную власть, смешны и жалки, и лишь приносят смуту в наши ряды. А потуги воспитать хоть нечто отдаленно похожее на доминанта давно вызывают не жалость, а брезгливость. Оставь свои игры в наследия ушедших королей. Да, безумная стерва активировала ретро-ген, и что? Неужели вы всерьез верите, что он без помощи Всадников сможет преодолеть мощь наших небесных слуг? Смешно и безумно одновременно. Сейчас в мире существует лишь одна мощь. Все решает власть денег. Деньги ради власти и власть ради денег. Все решает бизнес.

Я увидел Лилит внутренним взором, как она утомленно подняла глаза к потолку. 'Завела старую пластинку'. Прокомментировала Деф. 'У меня сейчас связь с искином Алисы, и он скидывает информационные файлы. Говорит, не все, говорит, срочно. Принять?' 'Разумеется'. 'Говорит, чем дольше она будет петь свою старую песенку, тем больше времени хватит на скрытую передачу данных'.

'Замечательно'. Подумал я. 'Не спугни ее, пусть поет'. Озабоченно попросила Деф. Я вздохнул и печально уставился на вошедшую во вкус мисс Америку, опершуюся крепко сжатыми кулачками о стол. Я сильно подозревал, что она стояла на чем-то вроде скамейки, так как на голову возвышалась над всеми и самозабвенно вещала:

— Я вам наглядно показала тупик развития ваших дворян и королей. В достижении цели возможны любые доступные методы, что я вам наглядно продемонстрировала, упразднив ваши монархии и так называемые высшие сословия по праву крови. Высшее сословие считается по праву денег, у кого деньги, у того власть. Не ваша рафинированная с бесконечными расшаркиваниями и балами до утра, а с деловыми совещаниями и тренингами менеджмента. Для чего у нас искины? Не для идиотских попыток вернуть золотые века ренессанса. Они для расчета ключевых точек воздействия рычага денег при сдвиге событий в необходимую сторону.

Это продолжалось долго. До тех пор, когда, сам не знаю как, мы с мисс Америкой оказались в центре зала, и мало того, прижатыми нос к носу. А я еще, оказывается, и говорил по инерции, только о чем, не ведал.

— Как интересно. — Я презрительно усмехался. — В твоих владениях сняли иную версию твоей же песни, а ты ни сном, ни духом. Напоминает подставу.

— Мне не до просмотров глупых вымышленных историй. — Надменно произнесла эльфийка, опять стоявшая в сари. Кстати, а почему в сари? За этим кроется некая история, неожиданно подумалось мне. Госпожа, что ли подсказывает? А затем провал и я вновь в игре.

— Основание? — Поинтересовался Силуэт.

— Личная неприязнь. — Небрежно сообщил я. — К тому же она пыталась нас убить. — Я взглянул на неподвижную как манекен Деф.

— Личная неприязнь, это конечно, веский аргумент. — Бесстрастно произнес Силуэт, и я не понял, всерьез, или издевается. — А попытку убийства ты ей простил.

— Одну попытку. — Невозмутимо сказал я. — А вторую нет. На башне она напала дважды.

— Первый был всего лишь привлечение внимания. — Бритни презрительно фыркнула.

— Так может говорить всякий, кто не попал с первого раза. — С издевкой ответил я, ехидно улыбнулся и спросил:

— Я могу выполнять функции судьи?

— Разумеется. — Ответил Силуэт. — Для этого ты и назначен... — Я понял, он посмотрел на Деф. — Эмиссаром. Или принцем, если угодно. — Я догадался, что пришла очередь взгляда в сторону невозмутимой Алисы. — Или генеральным директором. — Эльфийка в сари слегка прикусила губу, с тревогой глядя на меня.

— Замечательно. — Я ей вежливо улыбнулся. — И так, я рассматриваю дело Бритни, королевы бывших британских колоний, ныне, просто Америки, о ничем не спровоцированных нападениях на меня, любимого, и не менее любимой Деф.

В зале поднялся гул голосов, а моя девочка покраснела, хотя продолжала стоять неподвижно, словно истукан. Как Колька с Настей не так давно, припомнилось мне. Не так давно? Вечером это было, а сейчас начало ночи. Или нет?

'Не стоит швыряться в их присутствии подобными словами'. Тихо сказала Деф. 'Они могут понять их буквально'. 'И что?' Удивился я. 'Ты не кот', заговорила она, 'вернее, надеюсь, не совсем, вернее, думаю... Если ты покажешь, что готов к... серьезным отношениям, вернее, их начнешь, но через некоторое время не проявишь полигамии... Они могут, вернее, обязательно посчитают твою избранницу угрозой и любыми путями попытаются устранить'. 'Ни фига себе'. Я замер, соображая. 'Это я что, обязан либо любить их всех, либо никого?' 'Не любить'. Тут я понял, что Деф опять покраснела. 'Другое'. 'А что они могут сделать тебе?' Не понял я. 'Физически ничего. Но повлиять на тебя, очернив меня, могут. Они этим тысячелетиями занимаются и рано или поздно своего добьются'. 'А как быть сейчас? Алиса вон меня то и дело за ручку берет'. 'За ручку это не то, хотя и могут пытаться проделать то же самое, хотя бы в доказательство другим, что ничуть не хуже. Но пока ты не... возмужал, давление будет во много раз ниже. А так... Я боюсь даже представить, что случится, когда управляющие миром... дамы впадут в истерику, решив, что их бросили, даже не начав встречаться'. Я поежился. Действительно, жуткая картина, а если учесть, что у многих ядерные кнопки в будуарах, получается вообще, кошмар. Зомби-апокалипсис, блин. 'Упс'. С извинением в голосе сказала Деф. 'Что?' Заволновался я и огляделся. Вроде, как-то немного по-другому все только что было. Или нет? 'Ничего, все хорошо'. Ответила девочка. 'Если бы'. Уныло подумал я.

— Итак. — Я помолчал, собираясь с мыслями. Что-то они разбегаются, как стадо напуганных... чего-то, и чувствую я себя не очень, если признаться. — По версии следствия, — напряженно продолжил я, — нападений было два. Если за одно было даровано прощение, то второе осталось безнаказанно. Что скажет подсудимая?

— Я не подсудимая. — Презрительно ответила эльфийка в сари.

— Ты не признаешь мой суд? — С любопытством спросил я. Неужели она настолько тупая? 'Она не тупая'. Скованно произнесла Деф. 'Она зазнавшаяся. Слишком долго ей все сходило с рук. Даже больше, чем моей бывшей госпоже'. — Нет. — Сообщила эльфийка. — Я могу быть осуждена лишь моим Отцом.

— Так в чем же дело? — Удивился я. — Вполне возможно, на его суд ты скоро и придешь. Ведь такое твое желание?

— Я не буду участвовать в этом фарсе. — Она сделала попытку исчезнуть, но возникший перед нами черный силуэт ее пресек. Она изумленно и испуганно уставилась на него.

— Не-не-не. — Недовольно произнес я. — До вынесения приговора никто зал суда не покинет. А за попытку побега минус пять очков к харизме.

Эльфийка ошарашено поглядела на меня.

И снова обрыв в сознании.

— Твои показания критические. — Силуэт насмешливо смотрел на меня. — Статус был передан ипостаси мальчишки, но в данный момент от него мало что осталось. Или это не так, Госпожа? — Он издевательски поклонился. Вот гад, подумалось мне, эдак он в любой момент обвинит меня, что я не я, и хрен докажешь. Или он прав? Я задумался. 'Что со мной?' Мысленно спросил я Деф. 'Почему у меня обрывы в сознании? Ты опять меня отключаешь, как тогда, в туннеле?' 'Нет'. Однако голос у нее был подавленный. 'Не отключаю. Но...' Девочка виновато замолчала. 'Что, но?' Возмущенно спросил я, поняв, что она темнит, да еще как. 'Мне приходится стирать твою память. Прости'. Я задохнулся от гнева и, похоже, покраснел как помидор, так как стоящая напротив эльфийка отшатнулась, очевидно, решила, я собрался разделаться с ней прямо сейчас. 'Прости', жалобно повторила Деф, 'это крайне необходимо, иначе все не...' 'Что, не?' Со злостью спросил я. 'Повернется не так, как задумала твоя бывшая Госпожа? Ты не забыла, что она теперь не твоя хозяйка?' 'Это крайне необходимо', сдавленным, плачущим голосом повторила девочка. 'Крайне важно, чтобы ты... Крайне важно, иначе...' Она всхлипнула. 'Прости'.

Снова провал и черный силуэт медленно обводит рукой зал.

— Ты действительно так думаешь? — С насмешкой обращается он к эльфийке. — Хорошо. Пусть попробует. И обещаю, что не вмешаюсь в происходящее на арене. — С издевкой кланяется мне: — Ваш выход... — и добавляет с кивком в сторону эльфийки: — генеральный директор.

'Не надо!' Испуганно выкрикнула Деф. Я не спеша встал, оказывается, до этого сидел, медленно подошел к моей оппонентке, вновь вежливо улыбнулся. В ее глазах промелькнуло недоверие, переросшее в испуг, когда мир в моих глазах вытянулся вертикально. Стоящее передо мной несуразное существо что-то возмущенно завыло. 'Это не может быть'. Послушно перевела у меня в голове стоящая поодаль кукла. 'Ему до созревания еще не один год. Ты все подстроила. Где ты взяла этого монстра?'. Я подозрительно принюхался. Так и есть. Самка с яростью повернулась к другой. Алисе, вспомнилось мне странное сочетание звуков. Нет, Лилит. Вторая самка надменно ощерилась, завыла и моя кукла-помощница послушно перевела: 'Ты никогда не верила мне, теперь убедишься сама. И я не выращивала образец для образа. Доминант вырос сам и он перед тобой'. 'Ты врешь!' Взвизгнула первая и попыталась улизнуть сквозь пространство, но я выхватил ее оттуда, продравшись сквозь стабилизирующий полог, схватил за глотку и привлек к себе. Все вокруг окутывала серая дымка, скрывшая прочих самок и открывшая сосредоточие тьмы, зависшее неподалеку. Оно огляделось и довольно заметило: — Как интересно.

Моя лапа сжимала кусок стали, продавить который невозможно. Наши с провинившейся самкой глаза оказались на одном уровне.

— И что ты сделаешь? — Насмешливо, несмотря на испуг, произнесла она, и я понял без помощи человеческой куклы. — Наши слуги не дадут нам нанести друг другу вреда. Ты всего лишь глупый мальчишка, заигравшийся в монстров.

И тогда я сделал то, что недавно бессознательно проделал с другой самкой, но впрыснул куда больше. Ее небесный раб, самодовольно решивший, что закрыл самку полностью, метнулся с орбиты, но поздно. Я довольно заворчал и облизнулся. Серая дымка вокруг пропала. Зрачки жертвы из двух тоненьких вертикальных ниточек распахнулись на всю радужную оболочку, она захрипела от экстаза, глаза закатились, небесный раб отвернулся, и в моей лапе повисло мягкое невесомое тело.

'Нет!' Отчаянно закричала кукла, и я злобно зарычал в ответ. Она смеет мной командовать?! Голова неугодной самки легко отскочила от шеи, и, подпрыгивая, покатилась прочь. Я отшвырнул невкусное мясо, в два шага настиг лакомство, наступил ногой на добычу и остановился, смутно понимая, что ее есть сейчас нельзя. Почему? Я стал нормального размера, поморгал, приходя в себя, и осмотрел в ужасе затихший зал.

— Пусть свершится правосудие. — Бесстрастно произнес я коронную фразу американских боевиков и раздавил череп, словно перезревшую тыкву. Поелозил ногой туда-сюда, дабы освободить нужное, и неторопливо наклонился. Я твердо знал, что делать. Поднял небольшой костяной шарик с налипшим желе, с хрустом его раздавил, и вот тут меня переклинило. Мне необходимо начертить управляющую руну, я прекрасно понимал, какую именно и как, но не мог. Физически не мог, меня не пускали и я знал, что это не Деф. Силуэт? Нет. А кто? Госпожа? Нет, как раз она со времен разборок на шпиле башни мечтала... Стоп. Похоже, все-таки она. Странно, сначала дикий и страшноватый спектакль с отрыванием голов, потом... Я мысленно пожал плечами, взвесил в руке осколки, перемешанные с свисающей с ладони похожей на холодец жижей, небрежно бросил все это на пол и наступил каблуком. Несколько дам упали в обморок.

— Это правосудие в действии. — Я обвел взглядом застывший зал и почувствовал, как меняюсь в прежнего себя, но уже не внешне, а внутренне. Вдохнул, выдохнул, оглядел свои девственно чистые руки, да еще и с идеальным маникюром, посмотрел на белую как мел Деф и ободряюще ей улыбнулся. И что она так переживает, спрашивается? Ну, получила вздорная эльфийка по заслугам, и что?

— А теперь танцы. — Я поклонился, подошел к столу, взял за ладошки Деф и Алису, блин, Лилит, сколько же можно напоминать, и повлек их на свободное место зала.

— Ваше высочество. — Передо мной присела в поклоне одетая в бело-сине-красные наряды очередная копия Алисы. 'Амелия, королева британских островов'. Сдавленно просуфлировала Деф. Я вежливо поклонился в ответ.

— Разрешите прибрать? После... — Она помедлила. — Ваших действий стало немного грязно. Можно испачкать платье.

— Я попрошу Деф. — Я улыбнулся своей девочке.

— Нет, нет! — Торопливо произнесла Амелия. — Разрешите мне. Мне будет приятно.

— Приятно? — Я недоуменно оглянулся на распростертое тело, забрызганный кровью пол. А я и не обратил внимания, как она фонтаном ударила, подумал я и меня замутило. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'. Прошептала в голове Деф. 'Сателлит Алисы категорически возражает. Просит поручить это ее хозяйке. В крайнем случае, мне'.

— Я думаю... — Начал я и тут мир поплыл, краски засияли, сдвинувшись в странные спектры, и продолжил: — лучше всего поручить это именно тебе. Не так ли, Бьюти? — Добавила Госпожа в спину радостно удаляющейся дамы. Она медленно повернулась, побледнела. Дергано поклонилась и торопливо ушла. 'Что с ней?' Удивленно спросила Деф. 'Привидения из давно минувших дней'. Непонятно ответил не я. 'У каждой из нас, девочка моя, есть свои скелеты в шкафах, и их наберется ни на одно кладбище. И некоторые из них особенно дороги'. Госпожа перевела взгляд на Деф, пристально всматривающейся мне в глаза, и чуть улыбнулась. 'Сейчас уйду, девочка моя. Танцуйте, отдыхайте, вы хорошо справились'.

Я огляделся, увидел перед собой мрачную и задумчивую Деф и просто мрачную, но зато в квадрате, Алису, вернее Лилит, сколько можно повторять. Я им улыбнулся и потянул за руки в сторону кружащихся под музыку платьев.

— Ты собираешься танцевать с нами обоими сразу? — Огрызнулась Алиса.

Все танцующие девочки были с кавалерами, все как один невероятные красавцы и в высоких сапогах на толстенной подошве, у некоторых еще и с длиннющими каблуками, напомнившими мне наших особо гениальных эстрадных певцов. 'Ты задал новую моду танцев с сателлитами'. Хмуро сообщила Деф. 'Это сказал слуга Алисы. И еще он сказал, что твой поступок очень плохой'. 'Почему?' Удивился я. 'Хочется ей кровь с паркета отмывать, да пусть ее'. 'Он спрашивает, уничтожил ли ты кристалл. Что мне ответить?' 'Какой кристалл?' Удивился я и завис, поняв, о чем речь. 'Не знаю'. Растерянно ответил я. 'Какие-то осколки в кулаке были, но...' 'Без моей помощи ты кристалл не уничтожил бы'. Крайне мрачно сказала Деф. 'А я тебе не помогала. Госпожа вернула останки ее прихвостню и, несомненно, скоро мы увидим возвращение мисс Америки во всей ее красе и очаровании. Правда, без основной части памяти, но с твердой решимостью довести до конца то, что записано в Центре Жизни'. 'Странно'. Подумал я. 'Тогда, на башне, Госпожа хотела ее убить, я не дал. Сейчас я хотел и почти сделал, но окончательно завершить дело Госпожа не позволила. Вот как так?' 'Может быть, не захотела терять главного соперника?' Задумчиво предположила помощница. 'Вкус борьбы и все такое? А может быть, подумала, что если бы можно было решить все проблемы, просто отправив к Отцу, тут не останется никого. А может, повлияли новые обстоятельства'. 'Какие обстоятельства?' 'Такие, что ты смог воплотиться в альфа-самца и преодолеть защиту сателлита'. 'Да что он вообще такое есть, этот альфа-самец?' 'Анализирую'. Бесстрастно сообщила Деф. 'Работаю'. 'Работай'. Согласился я, взял за руку Алису, и мы ушли танцевать, благо неведомо откуда взявшиеся музыканты играли вальс. /Георгий Свиридов. Метель./ Я обратил внимание, многие из людей с инструментами ошарашено и перепугано озирались по сторонам, продолжая, впрочем, старательно исполнять свои роли. У большинства парики сидели набекрень, хотя встречались и индивиды, игравшие с совершенно невозмутимым видом. Почему-то вспомнились кадры из 'Титаника', когда музыканты играли над обезумевшей от ужаса толпой.

Мы сделали несколько кругов под музыку и благодаря хитрому маневру Алисы оказались за какой-то портьерой. Там она остановилась, отпустила меня и потупилась, сложив ладошки у меня на груди. Я глубоко задумался, что сейчас будет, наблюдая, как она медленно приближает свое лицо к моему. Подумал еще немного и закрыл глаза.

— Она запретила мне передавать информацию. — Шепнули мне в ухо. Алиса виновато улыбнулась, развела ладошки в стороны и вверх, показывая, как переживает, хотя и совершенно не причем, и вновь сложила их у меня на груди. — Все, что успела, извини. Мне запретила старшая сестра, ты помнишь ее. — Она изобразила пальчиками раскрывшуюся змеиную пасть, а я содрогнулся от воспоминаний. — А ее, в свою очередь, обязала ее старшая сестра по Альянсу. Увы, успела. Даже после... ее ухода приказ остается в силе.

— И кто теперь старшая сестра в вашем альянсе?

— Теперь, как я понимаю, будет королева Британских островов. Хороший подарок ты ей сделал, прямо королевский.

— Не понял? — Я удивился.

— В свое время, когда она назначила управлять Американской колонией ту, которую ты осудил, она была ее младшая сестра. Однако Бритни устроила мятеж и стала независимой, мало того, в середине прошлого века, с помощью устроенной ей же смуты оказалась и старшей над всеми. Почти над всеми. Твоя Госпожа имела едва ли не большую власть, но пала, и мадам, похоже, потеряла голову от чувства безграничной власти. В прямом смысле слова. — Алиса нервно хихикнула и расстегнула мне пуговицу на мундире. — Только, пожалуйста... — Она застегнула пуговицу, вновь расстегнула. — Не устраивай больше подобных представлений. По крайней мере, не часто.

— Обещаю. — Я сжал ее ладошку. Она мне так пуговицу оторвет, чего доброго.

— Спасибо. — Алиса приподнялась на носочки, чмокнула меня в щеку. Странно, не припоминаю, чтобы ей раньше приходилось тянуться, дабы меня поцеловать. 'Ты получил порцию полиморфидов'. Сообщила Деф. 'Они увеличили твою массу'. 'Когда получил?' Спросил я. 'Только что'. 'От кого?' 'От того, кого ты называешь моим дружком. Теперь это твой дружок. Похоже, ты произвел впечатление представлением с отрыванием голов и получил награду в виде большой кучи эндемиков'. 'И насколько много я их получил?' 'Практически в шестьсот раз больше, чем было. Почти восемнадцать килограмм полиморфидов он ввел и более восьми килограмм статичной массы забрал. Ты богач'. 'Не ощущаю я себя богачом'. Подумал я. 'Хотя в росте, прибавил, без сомнений'. 'Теперь ты можешь исцелить больницу целиком, по крайней мере, одно из отделений'. 'Круто'. Я подумал. 'Реально, здорово. Тогда завтра и пойдем. Вернее, уже сегодня'.

— Алиса, погоди. — Я придержал девочку за локоть. Она повернулась ко мне, ослепительно улыбнулась и положила ладошки мне на грудь.

— Что, мой принц?

— Как ты умудрилась собрать здесь всех этих музыкантов? Я понимаю, технически это не сложно, но как ты узнала, кого именно и откуда забирать?

— Позволит ли мой принц назвать это моей маленькой женской тайной? — Она кокетливо улыбнулась, и я сглотнул. Вот как так, а? — Хорошо. — Согласилась Алиса. — В конце концов, эта тайна совсем крошечная. В мире, мой принц, существует еще и такая вещь, как шпионаж. Обычная агентурная сеть есть у каждой из нас, и, хочу заметить, далеко не одна, так что выяснить, с кем именно, кроме Знаков поддерживают контакты сестры и можно, и нужно для понимания, что, собственно, от кого ждать. А любовь твоей Госпожи к камерной музыке известна всем, и кто именно обычно ей ее исполняет, тоже. Так что тайна так себе, полишинеля, но эффект производит, не правда ли? — Она кивнула на оркестр. Я кивнул следом. Значит, разведки и прочие госструктуры тоже в итоге подчиняются им. А собственно, кому же еще, если на них работают правительства стран, причем, скорее всего, в основной своей массе даже не подозревая.

— Думаешь, кто именно на меня работает? — Спросила Алиса и весело рассмеялась, глядя на мое лицо. — Какой же ты еще совсем юный мальчик. Воистину, твоя Госпожа сотворила нечто бесподобное. — Она погладила меня по щеке. — Обычно их сущность... — Она не договорила и слегка оттолкнула меня ладошками в грудь. — Иди, мой милый принц.

— Еще вопрос. Людей со Знаками вы видите, так ведь? — Алиса кивнула и поправила: — Мы видим. Захочешь, увидишь сам.

— И что будет с теми, кто принадлежал моей Госпоже? Получается, заступаться за них некому?

— По правилам на них табу, запрет воздействия до третьей степени. Но они достанутся той, кто завладеет территорией с их инициацией. А дальше... — Она пожала плечиками. — Зависит от намерений сестры. Но обычно невесть кому Знаки не раздают и понятно, такими ресурсами не разбрасываются. Я удовлетворила желания моего принца? — Алиса посмотрела мне в глаза и улыбнулась так, что я вновь глотнул и смог лишь покивать.

Она сделала движение, чтобы уйти, и я вновь удержал ее за локоть. Девочка вопросительно изогнула бровь.

— Еще один вопрос, последний. — Печально попросил я. Она кивнула. — Получается, наш союз гида и путешественника распался?

Алиса удивленно улыбнулась. — Почему же, мой принц?

— Тебе же запрещают со мной общаться. Кстати, — осенило меня, — а если я и твоей старшей голову оторву, приказ отменится?

Алиса печально покачала головой.

— Тогда тем более надо оторвать. — Мрачно произнес я. Она весело захихикала, наверное, в деталях представив происходящее.

— Мне запрещено обмениваться информационными файлами через наших сателлитов, — сказала девочка, — но никто не имеет право запретить нам личное общение. К тому же, есть и иные способы передачи данных... — Алиса игриво покрутила мою пуговицу, словно собираясь ее расстегнуть.

'Убери ее руки со своей груди'. Угрюмо произнесла Деф. 'Она пытается считать твои биометрические данные. Ты все еще считаешь ее своим другом?' 'Выжить в банке с ядовитыми змеями сможет лишь такая же змея, иначе ее неминуемо съедят. Поэтому ее стоит жалеть, но не ругать'. Печально подумал я, снимая с груди ладошки Алисы, по очереди нежно целуя их и удерживая в руках. Пару раз она слабо попыталась их освободить, потом перестала и очаровательно улыбнулась.

— Эндемики заработали? — Спросила она.

— Почему ты так решила? — Удивился я.

— Очень просто. — Алиса освободила-таки руки и отступила, скрестив их на груди. — Твой рост и объем увеличился без какой-либо необходимости, значит, ты получил наследие богов.

— Наследие богов? — Вновь удивился я. Она слегка поморщилась.

— Таков людской перевод и закрепившееся название. Они очень любят банальные вещи называть красивыми словами, хотя, в этом случае, название полностью соответствует содержанию. И эндемики все-таки дают советы. — Девочка пристально наблюдала за мной.

Я покачал головой.

— Мои бракованные. — Мрачно сказал я.

Так и знал, ничего хорошего мне бывший дружок Деф не даст, вот и подсунул невесть что. Валялись, небось, у него невесть сколько времени, протухли двадцать раз, а он мне их и сбагрил.

А дальше я застыл с выпученными глазами, потому как Алиса быстро шагнула ко мне, положила ладошки мне на щеки и впилась в губы поцелуем.

'Какая наглость!' Разъяренно заорала Деф. 'Да что она себе позволяет!' Я крепко стиснул зубы, спасая язык, однако на него пока не покушались, мало того, Алиса не делала вообще никаких движений, просто застыла, закрыв глаза. Я тоже замер, боясь шевелиться, если честно. Кто знает, вдруг ее змея, то есть язык меня за губу цапнет, розовые зубки я у такого видел. Вдруг они ядовитые?

Алиса, не убирая рук от моих щек, отступила назад, открыла глаза и прошептала: — Ничего. Совсем ничего. У тебя даже сердце не бьется.

— Как не бьется? — Испугался я и приложил руку к своей груди. Ничего не ощутил и испугался еще больше. 'Все у тебя бьется'. Сварливым голосом произнесла Деф. 'Это полиморфиды заблокировали внешний выход биометрических данных. Теперь ты даже не дышишь, они организовали усвоение кислорода из внешних источников'. Я почувствовал, что действительно не дышу и перепугался окончательно, а потом вдруг полностью успокоился. 'Твой эмоциональный фон стабилизирован'. Мрачно произнесла моя помощница. 'Я не хочу не дышать'. Запротестовал я. 'Нас доктор иногда осматривает, представляешь, что он подумает?' 'Вот сам с полиморфидами и договаривайся'. Девочка произнесла данную фразу зло и агрессивно. 'Они всюду суют свой нос и вмешиваются во все процессы твоего организма. На меня они не реагируют, хорошо хоть не мешают. По крайней мере, пока'.

— Ты с кем беседуешь? — Строго спросила Алиса. — С эндемиками? Что они говорят?

— Что говорят. — Буркнул я. — Хитренькая какая, так я тебе и сказал. Ты на мои вопросы не отвечаешь, почему я должен?

— Что ты хочешь знать? — Быстро спросила девочка, огляделась и мы оказались стоящими на знакомой скале посреди морских волн.

— Что хочу. — Я задумался. Она нетерпеливо постукивала ножкой по мокрому камню. Я осторожно приподнял за хвост вяло трепыхавшуюся рыбешку и бросил в море.

— Про Грааль хочу знать. — Единственно, что пришло мне в голову.

— Что именно? — Уточнила Алиса.

— Все. — Раскатал губу я. Она нервно засмеялась.

— Все? Этого не знает никто, кроме Отца.

— Тогда все, что знаешь ты. — Немного изменил я вопрос. Алиса утомленно закатила глаза.

— Зачем тебе знать, что представляет из себя эта чаша? — Спросила она.

— А зачем тебе знать, что говорят мне эндемики? — В свою очередь поинтересовался я. Алиса уважительно взглянула на меня, тяжело вздохнула и опустилась в появившееся плетеное кресло. Такое же оказалось позади меня, из чего я заключил, что разговор будет долгий. Я оказался прав. Когда она закончила рассказ, я ошалело похлопал глазами и спросил: — И все это было на самом деле?

Девочка кивнула.

— И если бы я выпил... — Я поостерегся продолжать.

— То было бы, то же самое. — Она пожала плечиками. — По крайней мере, я уверена, прошлые эксперименты утверждают это. Недаром там стоит копия чаши с деактиватором, хоть и ядовитым. А теперь отвечай, что тебе говорят эндемики?

Теперь уже я пожал плечами и сказал, глядя в ее сузившиеся глаза: — Ничего.

Алиса откинулась в кресле, пристально глядя на меня голубым пламенем вертикальных линий зрачков.

— Ничего? — Повторила она непонятным тоном.

— Ничего. — Я виновато развел руками. — Вероятно, мои бракованные попались. Скорее всего, дружок Деф мне специально такие подсунул.

— Зачем? — Тем же тоном спросила она.

— Из ревности. — Предположил я.

— Из ревности. — Повторила девочка. — К кому?

— К Деф, к кому же еще. — Я пожал плечами в недоумении от ее недогадливости.

— Ревность у орбитальной станции сверхтяжелого класса. — Задумчиво пробормотала Алиса. — С ума сойти.

— Ты сама мне рассказывала, что он ее бывший любовник. — Растерялся я.

— Рассказывала. — Согласилась она. — Только он ее бросил, и память о себе стер. Зачем ему теперь ревновать?

— Не знаю. — Я пожал плечами и спохватился, что жест входит у меня в привычку. — Может быть, у искусственного интеллекта этой самой станции за миллионы лет крыша давно с катушек съехала? Как давно ему профилактику делали и антивирус обновляли?

Девочка скривила ротик с видом, фи, что за глупости. — У них стоит система регенерации, и основные постулаты командного кода намертво вшиты в систему. Они физически не могут сойти с ума или выйти из повиновения.

— Повиновения кому? — Спросил я.

— Отцу, кому же еще.

— А вам? — Уточнил я.

— А нам они в принципе не подчиняются. Вернее, — поправилась она, — в некоторых случаях могут, как в твоем, но частично.

— Даже вашей королеве?

— Ей, не знаю. — Алиса неопределенно покачала головой. — Скорее, нет.

— Как нет? — Я удивился. — Королю подчиняются, а королеве нет?

— И что? — Она недоуменно смотрела на меня.

— Как что? Почему королю, мужу, подчиняются, а королеве, жене, нет?

Девочка открыла рот, растеряно хлопая глазами, словно сломанная кукла, а затем зашлась в диком хохоте, иногда переходящем в стоны и плач.

— Ко... ко... ко... — Кудахтала она, пытаясь что-то сказать. — Ро... ро...ро... лю... лю... лю... ко... ро... ле... вы... му... му...жа... жа...

Внезапно девочка перестала корчиться в кресле, держась за живот и села так прямо, будто проглотила палку.

— Так нечестно. — Спокойно сказала она. — Я выполнила свою часть сделки, ты свою нет.

— Эмоциональный фон стабилизировали? — С пониманием спросил я, однако Алиса проигнорировала вопрос, продолжив:

— Твои обязательства передо мной остаются в силе.

— Какие обязательства? — Удивился я. — И почему во множественном числе? Я обещал тебе сказать, что мне сказали эндемики. Так вот, они мне ничего не сказали.

— Пока не сказали. — Холодно поправила она. — Пока. Когда же это произойдет, ты немедленно выполнишь свою часть сделки.

— Что выполню? — Не понял я.

— Немедленно расскажешь мне о том, что именно они тебе скажут.

Я пожал плечами, поймал себя на этом и решил срочно избавляться от новой вредной привычки.

— Хорошо. — Согласился я. — Почему бы и нет.

Деф так громко застонала у меня в голове, что я всерьез перепугался за ее жизнь и здоровье. 'Что случилось?' Мысленно спросил я. 'Идиот'. Она застонала снова. 'Кретин'. 'Да что так то?!' Возмущенно завопил я про себя. 'Ты как придурок из сказки, что пообещал отдать то, о чем еще не знает'. 'И что?' Не понял я. 'В сказке этим оказался его ребенок'. Страдальческим голосом объяснила помощница. 'И что?' Не понял я. 'Я ведь ничего отдавать не обещал, всего лишь сказать'. 'Тебе же недавно объяснили, что самое ценное в их мире считается...' 'Информация'. Произнес я и задумчиво посмотрел на невозмутимую Алису. 'А ты даже не знаешь, что именно тебе скажут'. Обвиняюще договорила Деф. 'Может', предположил я, 'это будет всего лишь: 'привет, мы твои усердные помощники и почтительные слуги''. 'А может быть, это будут коды доступа к полному управлению небесной шестеркой'. Возразила Деф. 'Кому?' Не понял я. 'Шестерым сателлитам главной базы'. Объяснила она. 'Их же четверо'. Возразил я и почувствовал, как девочка отрицательно мотает головой. 'Шестеро, просто два неактивны, похоже, в резерве'. 'С чего ты взяла?' 'Нашла в информации, полученной ранее от карапузика твоей любименькой Алисочки'. 'И вовсе не любименькой'. Я слегка обиделся. 'И, может, там враки все'. 'Эти данные подделать нельзя. Попытаться исказить, да, но состряпать ложные, нет. И спроси у нее, что она ржала, как скаковая лошадь'. 'Что ржала'. Недовольно повторил я. 'От твоего перевода, что тут непонятного? И не ржала, а смеялась, и очень...' Я замолчал. 'Что?!' Взорвалась моя помощница. 'Что ты хотел сказать?!' 'Мило, я хотел сказать'. Я немного струхнул. 'Не это слово ты хотел сказать'. Злобно зашипела Деф. 'А другое, на букву э'. 'Не хотел'. Открестился я. 'И, тем более, не сказал'. 'Я с тобой потом дома поговорю'. Пригрозила она, и я всерьез задумался, как бы напроситься к Алисе пожить у нее недельку, другую, пусть даже и в затопленном Авалоне, фиг с ним.

— Слушай. — Я помялся. — А почему ты так смеялась, услышав про короля?

— Я смеялась, не услышав про короля. — Возразила Алиса. — А тому, что он муж нашей королевы.

— А кто?

Она смерила меня задумчивым взглядом, явно размышляя, говорить или нет, и я насупился.

— Ладно. — Смилостивилась Алиса. — Открою тебе очередную страшную тайну. У нашей королевы нет мужа. У нее есть фавориты и самый главный из них, это альфа-самец, доминант. Он всегда один, хотя и периодически меняется. Определяется он ретро-геном, он есть у всех самцов, но у кого его выделение больше, тот главный, у остальных способность к его выработки подавляется с помощью биохимических процессов. Это не ново и бывает у некоторых коллективных животных. Поэтому у королевы он один, остальные обходятся шалостями с придворным двором и простолюдинами, хотя, увы и ах, полностью стерильны. В общем, как в старину во многих королевских дворах. Собственно, по похожему принципу там отношения и строились.

— Кто же тогда король? — Растерялся я.

— Отец. Но он не муж королевы, а ее Отец, как Отец и всем нам.

— Не понимаю. — Жалобно произнес я.

— Все делится на живое и неживое. — Терпеливо произнесла Алиса. — И Он Отец всего живого, в том числе и нам. Лишь благодаря Ему живое становится живым.

— У нас есть мать и отец. — Сказал я. — И есть их дети.

— У вас есть, — согласилась девочка. — Вернее, у людей, у нас нет, только мать. Королева.

— А фавориты тогда кто? — Совсем запутался я.

— Скажем так, попроще... — Она задумалась. — Живая генетическая лаборатория королевы. И ретро-ген влияет, насколько быстро происходят в ней процессы. Заложили, извлекли, разумеется, с получением удовольствия процедурой, иначе агрессивный и взбалмошный альфа-самец будет возражать и артачиться, и отдали на воспроизводство.

— Инкубатор? — Спросил я. Алиса кинула на меня быстрый взгляд, но промолчала.

— Инкубатор или суррогатная мать? — Повторил я вопрос, чувствуя сильную неловкость.

— У нас это одно и то же. — Очень спокойно ответила она. — У нас все основано на биологических принципах. Забыл?

— Как могут миллионы лет вращаться в космосе биологические спутники, не замерзнуть, не сгореть, не глюкануть, и исправно работать? — Не выдержал я.

— Только такие и могут. — Невозмутимо ответила Алиса и присосалась к соломинке, тянущейся из бокала с вызывающим оскомину розовым вином. Я пожал плечами и тут же дал себе зарок, что непременно избавлюсь от вредной привычки.

— Какие планы у моего принца? — Девочка поставила бокал на знакомый столик. Я собрался было пожать плечами, передумал и покачал головой.

— Не знаю. До школы еще далеко, спать не хочется. Есть предложения?

Алиса лукаво улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— Может быть, покатаемся, мой принц?

— Покатаемся. — Согласился я. — Только давай у нас, хорошо?

Девочка весело засмеялась, а я согласно кивнул.

— Не хочется домой на перекладных добираться, если что. Вдруг в школу опоздаю.

— Ой, какие лошадки. — Просюсюкала умиленная Деф.

— Они самые. — Подтвердил я гордо. — Слушай... — Я неуверенно замялся. — Тут такое дело... Я на них ездить не умею.

— Пустяки. — Алиса легкомысленно похлопала стеком по высокому, выше колена, сапогу. — Девочка поможет.

— Так любой дурак сможет. — Я упрямо наклонил голову. — Я сам хочу.

— Сам? — Учительница ехидно улыбнулась и весело поклонилась. — Прошу, мой принц.

И она широким жестом фокусника, достающего из рукава очередной волшебный предмет, указала на такую милую и такую здоровенную лошадку. Я глотнул и подошел к ездовому средству. Оно очень недобро покосилось на меня. М-да, мотоцикл, например — вот так коситься не будет. Я посмотрел на стремя и оглянулся на Алису.

— И как туда лезть?

— Очень просто. — Алиса легким движением взлетела в седло.

— Я так высоко ногу не задеру. — Я аж попятился. — Это какую растяжку иметь надо, чтобы вставить ногу в стремя на уровне своего носа?

— Ниже. — Всадница легким галопом обогнула нас по кругу.

— Ненамного. — Я зацепился руками и попытался поднять левую ногу до уровня стремени. Это Ван Даммом надо быть, чтобы так ноги задирать. Хохочущие девчонки носились вокруг кругами, а я все пытался взобраться. Да что ж такое. Я услышал, как рядом спрыгнули, а через секунду ухватили за правую ногу и буквально закинули на спину ездовому средству так, что я едва не сверзился с другой стороны. Алиса поймала меня за руку, удержав в седле, а Деф легко вспорхнула на свою лошадку.

— Потом обязательно научишься, мой принц. — Алиса весело подмигнула и сорвалась в галоп, Деф за ней, моя лошадь тоже. 'У тебя конь'. Сообщили мне. 'Какая разница'. Угрюмо подумал я. Скачущая впереди Деф засмеялась. С учетом того, что вокруг чувствовалась мягкая преграда, не дающая периодически спадать с седла, нестись галопом было весьма комфортно, хотя и ощутимо потряхивало, как при езде по неровной дороге. Теперь понятно, почему мушкетеры такие безбашенные были, подумалось мне. Когда изо дня в день так трясет, думать поневоле разучишься, одни инстинкты и останутся. Поесть, поспать, по... Я прикусил язык и посмотрел на парочку впереди. Их лошади сбавили скорость и двигались то боком, то вообще задом наперед, грациозно танцуя в паре. Меня кольнула ревность. Разгоряченная Деф оглянулась, озорно улыбнулась. Ее лошадь мощным рывком оказалась рядом и закружилась вокруг. Раскрасневшаяся наездница радостно смеялась, мне же было далеко не так весело. Скорее, никак. Показал себя перед девочками полным кретином. Что стоило на миг перевоплотиться в Госпожу, хотя бы частично, с ее силой я взлетел бы в седло как пушинка, без всякого стремени, просто подтянувшись одной рукой. Тем временем мой конь вытворял такие же причудливые фигуры танца, кружась в паре с лошадью Деф, отчего меня стало подташнивать. Вот в самолете не тошнило, в центре урагана не тошнило, даже на американских горках не тошнило, а тут нате вам, пожалуйста. А может, это Деф надо мной издевается, подумал я и посмотрел на девочку. Она перестала улыбаться, укоризненно покачала головой, отвернулась и умчалась к Алисе. Вот ведь... Я посмотрел на них. Твикс, сладкая парочка. Они со смехом носились верхом на храпящих лошадях взад-вперед по тротуару, траве, дороге, закладывали, вздымая фонтаны искр и земли, дикие виражи вокруг фонарных столбов. Появились огни одинокой машины, и всадницы галопом припустили к ней навстречу. Обеспокоившись, я машинально пришпорил коня. Что они задумали?

Почему машина не остановилась, может, водитель просто оцепенел от увиденного, не знаю. Обе всадницы по очереди на полном скаку перепрыгнули через двигавшийся им навстречу автомобиль. Его мотнуло и, не снижая скорости, он помчался точнехонько в фонарный столб. Я застыл. Машина поднялась в воздух, привидением пролетела сквозь мигнувшую осветительную опору, описала величественный круг, опустилась на дорогу и медленно по ней покатилась. Дикие всадницы с хохотом и визгом перепрыгнули ее вдоль, потом поперек и умчались прочь. Автомобиль остановился. Я подъехал, наклонился к стеклу, посмотрел. Сидящий за рулем пожилой мужчина изо всех сил упирался руками в руль, как можно дальше откинувшись в кресле, и остановившимися глазами смотрел на дорогу перед собой. Я покашлял и вежливо постучал в стекло таким же, как у Алисы, стеком, неизвестно откуда взявшимся в руке. Водитель медленно перевел на меня взгляд, и выражение на его лице стало совсем остолбенелым.

— Извините. — Я улыбнулся как можно приветливее. — Девочки расшалились.

Я щелкнул пальцами и бросил мужчине на колени толстую зеленую пачку.

— В качестве компенсации. — Я вежливо улыбнулся в тридцать два зуба и пришпорил коня, догоняя ошалелых девчонок. Как бы они мне тут Вальпургиеву ночь не устроили.

Так и есть. Чутье, работавшее как стрелка компаса, привело меня за гаражи к небольшому костру с четырьмя тощими субъектами весьма подозрительной наружности. В одном из них я признал парня, чьего имени я не знал, помнил лишь кличку 'торчок'. На костре висело нечто вроде котелка, там весело булькало. Вернее, так было раньше, пока я подъезжал.

Теперь же костер полыхал выше моего роста, причем с учетом коня, а расползшиеся от жара в стороны 'торчки' с ужасом смотрели на кружащих вокруг двух черных коней с неподвижными черными фигурами в черных балахонах.

— Шмых, гад, — прохрипел один из отдыхающих, — ты что намешал?!

— Дак не готово же еще ничего... — Говорящий со страхом пялился на мрачную фигуру, грозно вздымавшую руку с нарождающимся зеленым огнем вокруг ладони.

— Все, дошырялись. — Произнес третий. — Смерть пришла.

— Тогда только за двумя. — Логично сообщил дрожащим голосом четвертый.

Я выехал из тени в свет костра и отдыхающие хором произнесли: — Третий...

На мне оказался такой же балахон и черный конь, но только подо мной. Если б я имел коня, подумалось мне ни к селу, ни к городу, это был бы номер. Если б конь имел... Я тряхнул головой и грозно посмотрел на черные фигуры, выискивая среди них тоненько хихикающую у меня в голове Деф.

— Шабала! — Замогильным голосом провыла одна из черных фигур, вскинула руки, и с них в небо полыхнул столб зеленого огня.

— Кабала! — Завыла в ответ вторая фигура, повторила жест, порадовав собравшихся лицезрением еще одного инфернального факела, после чего костер взвился еще выше и окрасился в изумрудный цвет. А что, красиво, подумал я, не понимая, почему лежащие на траве зрители заголосили и стали закрывать головы руками.

— Бум! — Хором выкрикнули черные всадники и на месте прижавшихся к земле фигур возникли зеленые вихри. Раздался свист, треск, я инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, костер горел обычным оранжевым пламенем, а вокруг не было никого, кроме меня и девочек. Деф сняла капюшон и недоуменно огляделась. Нет, не недоуменно, поправился я, вопрошающе.

— И где они? — Я обвел рукой вокруг и посмотрел на Алису. Ее капюшон исчез, она весело улыбнулась.

— Там, куда они и стремились. — Звонко произнесла она. — Я просто немного сократила их путь.

— В смысле? — Я подозрительно прищурился, посмотрел на Деф.

'Она забрала их с помощью пустотного хлыста'. Прокомментировала девочка и бросила в костер черный плащ. Взметнулось зеленое пламя, салютом застреляли искры. — Ты обещала, весело будет. — Деф обиженно смотрела на Алису. — Пока не очень, скажу честно.

— Вы знаете, зачем нам Знаки? — Алиса опустила в костер длинный плащ, подняла его на вытянутой руке и стала задумчиво наблюдать, как он горит изумрудным пламенем, поднимающимся все выше.

— Так вы набираете себе свиту. — Тихо сказала Деф. — Настоящую и будущую.

— Правильно. — Алиса утвердительно кивнула, будучи почти скрыта за пологом зеленого огня. — Но не только. Знак означает полную власть над этим человеком. — Изумрудный полыхающий занавес рухнул в костер, взвились искры цвета нежной молодой листвы, и опали, обнажив весело потрескивающий костерок с перекошенным котелком.

— Полную власть. — Алиса посмотрела мне в глаза. — Ты понимаешь?

— Понимаю. — Подтвердил я. — Полную власть.

— Не понимаешь. — Она опустила взгляд. — Полную власть не только над телом, но и душой.

Я насмешливо фыркнул. Алиса взглянула мне в глаза, и я увидел такое, что смеяться расхотелось совершенно. Наверное, так смотрит на свою жертву маньяк с бензопилой, или мать, в чьей власти оказался убийца ее ребенка. Почему я не свалился с коня, не понимаю, наверное, Деф удержала.

— Ты не веришь в существовании души? — Алиса пристально глядела мне в глаза, а со стороны Деф поднималось предостерегающее шипение.

— Почему? — Я как можно спокойнее пожал плечами. Фиг с ним, с появлением новой привычки, сейчас не до этого. — Я видел уходящие светящиеся отростки. Наверное, это она и есть.

— Ты знаешь, чем отличается живое от неживого? — Глаза Алисы наконец перестали излучать рентген, и я немного расслабился.

— Разумеется. — Я кивнул. — Живое может двигаться и размножаться.

Девочка скривилась.

— Тогда грибы, например, не живые, — сказала она. — Они же не двигаются.

— Но размножаются. — парировал я. — Споры, грибницы и все такое... — Что там я еще помнил?

— Некоторые кристаллы могут размножаться. Вирусы, наконец.

— А разве вирусы не живые? — Удивился я. — Бактерии, микробы же живые. Разве вирусы нет?

Алиса отрицательно покачала головой.

— Вирусы, если пользоваться человеческой классификацией, это нанороботы и не имеют к живому ничего общего, за исключением того, что снова и снова пытаются повсеместно уничтожить жизнь во всех ее проявлениях. — Девочка внимательно посмотрела на меня, на широко открывшую рот Деф, и слабо улыбнулась. — Не будем говорить о мета-процессах вселенной и ее тайнах, вернемся сюда и сейчас. Главное отличие в живом и неживом, наличие или отсутствие души. В каждой живой клетке есть энергетическая составляющая, данная ей Отцом. Это излучение вполне изучаемо и регистрируемо, тут нет никакой мистики, исключительно биологический процесс. Чем больше совокупность симбиотических клеток, образующих объект, слона ли, моську, человека, не важно, тем сильнее аура. Вернее, не совсем так. Аура и прочее, это излучение, выходящее за живой объект. — Она посмотрела на меня и пояснила: — Биополе и прочее, это как огонь над костром. А заключенный в углях жар и есть душа. Отец имеет связь со всем живым на планете, потому что он и делает живое живым.

— Связь со всем живым. — Повторил я. — Как у джедаев.

— Примерно. — Алиса не поняла шутки, а может, не приняла. — Утечки информации в мир людей, случайные и преднамеренные, были всегда. Отсюда легенды и истории, иной раз близкие к действительности. Итак, Отец имеет связь и власть над всем живым, ибо это сущность Его, причем власть абсолютную. При гибели клетки ее энергетическая составляющая забирается Отцом. У сложных построений, о которых мы ведем речь, людях, например, изымается в несколько этапов.

— Зачем? — С интересом спросил я.

— Какой ты... — Девочка помолчала. — Любопытный. Я тебе что, библиотека Вселенских откровений?

— А что, есть такая? — Тут же поинтересовался я. Алиса со стоном закатила глаза и спрыгнула, практически свалилась с лошади. Я наблюдал за ней, наклонив голову, как любопытная собака.

— Есть. — Наконец произнесла она. — Наверное. Возможно. Может быть. Или нет. В конце концов, вероятность пятьдесят на пятьдесят, не так уж и мало. Не важно, зачем Отец забирает назад то, что сам дал, важно, что составляющие единое целое клеточные симбионты образуют и единый энергетический слепок. Душу живого существа. Понятно?

— Понятно. — Я почесал затылок, поспешно убрал руку и потер мочку уха. — Получается, у слона тоже есть душа и еще больше моей?

— Хочешь иметь понятие души, относящейся исключительно к людям, пожалуйста. Пусть у людей душа, у прочих, нематериальная сущность. Устроит?

— Не знаю. — Я пожал плечами и медленно и осторожно спустился с коня. — Я не теолог, не религовед... — Я с трудом извлек ногу из стремени и подозрительно уставился на Деф. Походу, ее ручонок дело, что из меня подобные слова вылезают.

— И наконец, главное. — Алиса посуровела. — При зарождении и развитии каждого живого существа у него формируется энергетическая структура, подобная Знаку. — Она помолчала и крайне неохотно сказала, уж не знаю, почему: — Да в общем-то, это те же Знаки и есть, лишь не столь резко выраженные. Разница примерно такая же, как между шаром, наполненным воздухом, и набитым песком. И если существо умирает, структура уходит к Отцу.

— А как же истории о том, как душа возвращается назад? — Тут же спросил я. Уж битвы экстрасексов я в свое время из-за деды насмотрелся вдоволь. Перед глазами встала картина, как безудержно смеющийся деда вытирает слезы после очередной уверенной тирады очередного астрального знахаря. Одни, чтобы посмеяться, КВН смотрят, а деда битвы экстрасексов, такой вот еще один не упомянутый мною бзик.

— Структура изымается после прохождения критических отметок, когда восстановление высшей жизнедеятельности невозможно, — пояснила Алиса, — хотя бывают и исключения. Это этап первый, собственно, уход души. Он может быть лишь у существ, обладающих высшей формой жизни.

— Это кто, люди, коровы, кошки? — Спросил я.

Алиса неожиданно зло посмотрела на меня и процедила: — А ты убей таракана и присмотрись.

— В смысле? — Я растерялся. — У него тоже будет росток...?

Девочка не ответила, лишь злобно пнула котелок, и он с жалобным звяканьем улетел вдаль. Я ее понимал. Где тогда разница между ней и навозным жуком... бабочкой, поспешно поправился я, услышав недовольное шипение Деф.

— И этап второй, природный. — Глухо продолжила Алиса. — Оставшаяся часть постепенно растворяется и переходит к Отцу через основное информационное поле.

— Что за поле такое? — Спросил я. — Интернет, что ли?

Девочка посмотрела на меня как на придурка. Вот совсем шуток не понимает, Деф номер два, честное слово. 'Твои шутки ты сам только и понимаешь'. Защитила Деф свою подружку. Когда я ее в друзья записывал, так это ох и ах как быстро, а как сама, то все нормально и ничего я в дружбе не понимаю. Так? 'Так'. Гордо ответила Деф. 'Не понимаешь'.

— Так что за поле? — Вновь спросил я.

— Разумеется, гравитационное. — Алиса запустила алюминиевой ложкой в невидимую цель. — Гравитация. Единое поле, связывающее все и вся во вселенной.

— И что? — Я переступил с ноги на ногу и огляделся. — И как это все объясняет, куда ты утащила этих... гавриков?

— Очень просто. Когда мы накладываем Знак, мы перетаскиваем сознание объекта себе, у Отца остается лишь вторая производная. — Алиса посмотрела на меня и вздохнула. И чего они все время вздыхают, на меня глядя? — Душу, сознание, человеческое 'Я' забираем мы, а Отцу остается астральный слепок тела. Понятно?

— Ну и что? — Нетерпеливо спросил я. Зубы она мне заговаривает, однозначно.

— А то. — Передразнила Алиса. — Опыты мне ставить надо?

— Откуда я знаю? — Удивился я.

— О-о-о... — Она закатила глаза. — Я не спрашиваю, я говорю. Опыты мне на людях ставить нужно.

— Зачем? — Еще больше удивился я.

— Затем. — Алиса помолчала. — Например, чтобы получить такое же чудесное химическое соединение, какое продемонстрировала твоя девочка при удалении кратковременной памяти у твоих друзей. Ее бывшая госпожа была неповторима в биохимической области, сравниться с ней не мог никто. И то, что она сделала... — Она замолчала и выразительно посмотрела на меня. Я посмотрел на нее, затем на Деф и поразился ее виду.

— И что? — Вновь спросил я.

— И то. Такая замечательная вещь, столько замечательных возможностей открывается, прелесть. — Произнесла Алиса, глядя на Деф. — При установке Знака образуется связь с носителем, не как у тебя с девочкой, конечно, но дополнительный контроль при экспериментах создает. Очень ценная функция для естествоиспытателя.

— И что. — Убитым голосом произнес я. Издевается она, несомненно.

— Если обычный подопытный умирает, он отправляется к Отцу. Если носящий Знак, он снова в моем распоряжении. И снова. И до бесконечности, пока я не сниму свой Знак, лишь тогда он освободится и уйдет к Отцу. Иногда эксперименты весьма и весьма болезненны. Иногда и не эксперименты.

Она замолчала, с интересом разглядывая тяжело дышащую Деф.

— И что. — Тупо повторил я. — На кой мне подробности ваших лабораторных будней?

— Она предлагает обмен. — Деф скривилась. — Освобождение четырех 'нариков' за формулу сыворотки, использованную мной при зачистке памяти ребят.

— Почему четырех и почему 'нариков'? — Искренне удивилась Алиса и легко взлетела в седло. — Всех подопытных из программы 'сон в летнюю ночь'. Программа окажется успешно завершена, а вы спасете большую кучу душ. Отец вам будет благодарен, наверняка. Такой шанс поднять себя в его глазах, не находите?

— Так у тебя все же есть лаборатории? — Озарило меня. — Но ты ведь сказала...

— Что наша лаборатория вся планета. — Повторила Алиса, с ироничной улыбкой глядя на меня. — Почему мой принц ничуть не испуган, мало того, совсем не удивлен? Конкретных адресов я не сообщала. Хотя, если хочешь, могу дать парочку наводок на лабы соседок. Проверишь, как там дело обстоит с правами человека, условиями содержания и все такое. Хочешь? Дарю в качестве бесплатного бонуса.

— Твои лаборатории мы и сами найдем. — Процедила Деф. — Не зря мой принц спросил о них. Я почувствовала их присутствие.

— И что вы сделаете? — Алиса в притворном ужасе прижала ладошки к щекам. — Доблестные герои освободили пленных концлагеря, аллилуйя! Вот только пока вы на перекладных доберетесь до места, эвакуация закончится. Вернее, она практически завершена. И началась она ровно в тот миг, когда МОЙ — она сказала это с нажимом — принц задал этот вопрос. Не такие мы дуры, как хотим казаться. И это, мой принц, третий урок. — Алиса обворожительно улыбнулась, а я заскрипел зубами.

— Твой выбор, мой принц? — Она с усмешкой смотрела на меня. — Спасешь маленькую Софию, такой благородный поступок, не находишь?

— Что-то совсем не смешно. — Помолчав, произнес я. — София с 'Марии Целесты'?

— Девочка подсказала?

Я кивнул.

— Только по годам что-то не сходится. — Добавил я. — Люди столько не живут.

Алиса дико захохотала, словно умалишённая и я всерьез задумался о ее психическом состоянии. То с Деф подобные проблемы, теперь она. Везет мне на чокнутых, притягиваю я их, что ли? 'Потому что ты и являешься катализатором процесса'. Пояснила Деф.

— Извини... — С трудом проговорила Алиса сквозь рыдания. — В трехтысячелетнего... принца ты поверил, не моргнув... глазом, а в нестареющую... двухгодовалую малютку никак. — Она, наконец, успокоилась. — Где логика?

— Какой такой трехтысячелетний... — Я завис. — А, ну да. Не знаю, тогда не до аналитических изысков было. А что?

— Мой принц совсем не взволнован сведениями о бесчеловечных опытах, или я ошибаюсь? — Как бы, между прочим, поинтересовалась Алиса.

— Почему не взволнован... — Начал я и замолчал.

— Вот, вот. — Подтвердила она. — Интересно, почему?

— Интересно. — Я посмотрел на Деф. Она чуть заметно покачала головой.

— Потому что ты уже знаешь это, причем очень давно, поэтому подсознательно не удивляешься. И еще. Ты получишь эндемиков в таком количестве, что они превысят половину твоего нынешнего веса. По сути, не они будут с тобой, а ты с ними.

— Откуда ты знаешь? — Подозрительно спросил я.

— Ты далеко не первый. — Девочка с белокурыми волосами улыбнулась чуть презрительно. Или мне показалось?

— И что, это много? — Я задумчиво потер мочку уха. Алиса проследила мое движение, нахмурилась. Я поспешно убрал руку.

— Много. — Сказала она. — В каждом из нас их не более тридцати грамм. Эндемики очень сложны по строению и именно с их помощью происходит управление клетками в процессе полиморфизма. Руководя ими, можно вмешиваться в работу чужих органов, например, лечить. Или совсем не лечить. Это возможно, когда их мало, а тебя много. В твоем же случае все наоборот. Есть мнение, что такое количество эндемиков образуют нечто вроде коллективного разума со своим сознанием, потребностями и желаниями, и ты перед ними окажешься в меньшинстве, подумай об этом. Итак, свершаем обмен? — Мгновенно сменив тон с очень серьезного на очень веселый спросила Алиса. Я посмотрел на Деф. Она пожала плечами.

— Свершаем. — Недовольно проворчал я, и Алиса зашлась в новом приступе хохота. Я начал всерьез задумываться, не вызвать ли санитаров, или, хотя бы, для начала облить ее водой. В пароксизме смеха она вяло махнула рукой и четыре горемыки с воплями умчались прочь.

— А где девочка? — Я недоуменно огляделся, а Алиса захохотала с новой силой и даже сползла на землю, изнеможенно цепляясь за уздечку.

— Она прикалывается. — Процедила Деф, глядя на Алису. — Шутки у нее такие. Смешные.

— Вот. — Я обличительно ткнул пальцем. — А ты говоришь, у меня шутки глупые.

— Ошибалась. — Деф обворожительно улыбнулась. — Мой принц.

Смех стих как по волшебству. Алиса встала, отряхнулась и спокойно сказала:

— Я не уточняла, кому именно будет весело. Но разыграла я вас хорошо, правда?

— Хочешь сказать, нет у тебя никаких лабораторий? — Спросил я. — Да ладно?

— И программы 'сон в летнюю ночь' нет? — Добавила Деф.

— Невежливо задавать нам подобные вопросы. — Алиса высокомерно задрала подбородок. — Вы еще о возрасте спросите.

— А что, нельзя? — Изумился я. Деф кивнула.

— Знание точного возраста перворожденного даст понятие о наличии у него конкретной ветки мутагенов, исследуемых в тот период. — Непонятно объяснила моя девочка, заставив теперь уже Алису заскрежетать зубами.

— Убью идиота. — Совсем туманно произнесла она, вызвав у меня серьезные опасения за свою жизнь.

— Это она про своего сателлита. — Пояснила Деф.

— Понятно. — Ответил я, чтобы хоть что-то сказать, хотя на самом деле не понял ничего. Ну их, в самом деле, с ихними тайнами.

— Так не будет никакой Софии? — На всякий случай уточнил я.

— Не будет. — Подтвердила мрачная Алиса.

— Оно всегда так. — Со знанием темы проговорил я. — После большого веселья всегда наступает большая печаль. Ну, иногда.

— Пептидный откат. — Алиса легко впрыгнула в седло. — Яйца курицу не учат, так, кажется, у вас говорят? За мной!

Ее лошадь сорвалась в галоп, закидав нас комьями земли. Вот ведь... И не бросишь все на самотек, вдруг опять кого-нибудь поймает, даже представить страшно, на что ее изощренная фантазия способна.

Лошади спокойно цокали копытами по асфальту, двигаясь бок о бок, мы слушали очередной рассказ Алисы.

— И тут я понимаю, что вылупилось что-то совсем иное, нежели задумывалось. Я поворачиваюсь и разъяренно кричу во весь голос: 'Какой идиот камеру не продезинфицировал после предыдущего эксперимента?' А это недоразумение, ка-а-ак возьмет, да и ка-а-ак прыгнет на меня! — Алиса скрючила пальчики и злобно оскалилась.

Мы с Деф ахнули.

— И оно ка-а-ак давай обниматься! Все щеки мне своим языком обслюнявило.

Мы облегченно засмеялись.

— И ничего смешного. — Алиса несколько обиделась. — Если бы не...

Сзади нетерпеливо загудели. Я оглянулся, девочки даже не пошевелились. Водитель черной иномарки высунулся в окно чуть ли не по пояс.

— Э! — Возмущенно закричал он. — Дорога дай! Ты че, кишлак едешь? Тут город, э!

— Объедет. — Невозмутимо произнесла Деф. — Место есть.

Я посмотрел налево, с сомнением покачал головой. Конечно, если подождать разрыва в машинах, припаркованных на противоположном краю дороги, тогда да.

— Э! — Заорали сзади. — Твой обращаюсь я! Совсем не русский ты, э!

Раздались непрерывные гудки. Мой конь остановился, а затем меня подбросило. Сзади загрохотало, оглушительно зашипело. Я оглянулся. Машина неспешно катилась задним ходом, теряя запчасти из-под разбитого в хлам капота. Изнутри слышались дикие вопли. Наверное, ругаются, предположил я. Еще бы, никому не понравится, если лягнувшая лошадка превратит половину моторного отсека в лепешку. Наверное, Деф или Алиса постарались усугубить ущерб, решил я, не хотелось думать, что лошадка на самом деле так лягаться умеет. Осыпалось стекло передней пассажирской двери, оттуда, извиваясь, вылез человек, упал. Я взглянул на неподвижных девочек, не удосужившихся даже повернуть головы. Пассажир медленно встал, покачиваясь и держась за нос, посмотрел на окровавленную ладонь, долго и витиевато выругался. 'Перевести?' Заботливо предложила Деф. 'Не надо'. Отказался я. 'И так понятно, что расстроен'. Вылезший тем временем перевел взгляд на машину, затем на меня и опять выдал что-то длинное.

— Лошадка испугалась. — Миролюбиво объяснил я. — Очень громко бибикали.

Я щелкнул пальцами, бросил на покореженный капот толстую зеленую пачку.

— На новую бибику. — Пояснил я.

— Ты мне нос сломал. — Гундосо произнес пассажир. — Ты за это ответишь!

— Так ведь пристегиваться надо. — Искренне изумился я. — Не нарушал бы правила, не сломал бы себе нос. Сам виноват, я то причем?

— Твоя бешеная скотина... — Начал травмированный, но Деф его перебила.

— Хватит ломать комедию, капитан Галаев. — Ледяным тоном произнесла она. — Территория оцеплена и если тебе захотелось поэкспериментировать...

— Он назвал мою лошадку бешеной скотиной. — Зловеще проговорила Алиса и развернула лошадь к машине.

— Коня. — Машинально поправил я.

— Коня. — Согласилась девочка, повела рукой и человек пропал.

— И куда ты его дела? — Тяжело вздохнув, поинтересовался я.

— Кто-то что-то говорил про эксперименты. — Жутким голосом сказала Алиса. — Вот и поэкспериментируем.

— Ты долго людей у меня тут воровать будешь? — Возмутился я. — То одних сперла, теперь вообще работника спецслужб похитила. А ну, верни его немедленно! Мне потом физрук плешь проест, не дай Бог, заставит весь урок бегом круги по залу наматывать.

— Он меня оскорбил. — Упрямо произнесла девочка и насупилась.

— Не тебя, а твою лошадь, вернее, коня. — Возразил я.

— Он имел наглость смотреть мне в глаза. — Алиса надула губки.

— Он далеко стоял и темно тут. — Выстроил я защиту обвиняемого. — Тем более, ты сейчас в школьном образе. Или ты хочешь сказать, — заволновался я, — что вы мне в Кремле всех музыкантов в расход пустите?

— Не пустим, но все равно. — Она надулась еще больше. — Он мне не нравится. Он грубо разговаривал.

Я вздохнул и повел рукой, указывая на машину.

— Верни человека, откуда взяла. Пожалуйста.

Алиса покусала губки, поиграла бровями, покосилась на меня и недовольно сказала:

— Хорошо, мой принц, но только ради тебя.

У машины появился сидящий на асфальте человек. Он истошно кричал и отчаянно отчего-то отбивался. Одежда на нем свисала лохмотьями, и вообще он выглядел несколько пожеванным. Я вопросительно посмотрел на Алису, она пожала плечиками.

— Он ведь говорил что-то про мою бешеную скотину. — Невинным голосом сказала девочка. — Вот с одной такой скотинкой я его и познакомила. Маленькая, но такая бойкая, уф! — Ее передернуло от возбуждения. 'Что это с ней?' Удивился я. 'У них голову клинит при виде крови'. Объяснила Деф. 'Они больше относятся к хищникам, вспомни появляющиеся при волнении клыки. Так что не вздумай при своей ненаглядной Алисочке себе случайно палец порезать. Она тебе его откусит'. 'Наговариваешь ты на нее все'. Не поверил я и поглядел на девочку, разгорячено раздувающую крылья носика. Задумчиво потер лоб и посмотрел на спрятавшегося за машину человека. Вроде живой и относительно целый. Что же за зверюгу такую Алиса натравила? Если попаду к ней в гости, надо будет осторожнее по дворцу ходить. 'В гости он собрался'. Мрачно пробормотала Деф. 'А у меня спросить не надо?'

— А это мне в качестве моральной компенсации. — Мстительно произнесла Алиса, звонко щелкнула пальчиками, и деньги на капоте пропали.

— Эй! — Возмутился я. — Это я их туда положил.

— А я их оттуда взяла. — Довольно улыбнулась девочка. Я покрутил головой, не зная, что и сказать при подобном проявлении жадности. Ведь, казалось бы, все у нее есть, так нет, надо еще и деньги стырить. Вот ведь, домовитая какая, все в дом, все в семью.

Неожиданно для себя я зевнул, потом еще и еще.

— Нам пора. — Строго сказала Деф. — Пора ложиться спать.

— Скоро рассвет. — Удивилась Алиса. — Смысл ложиться спать на пару часов?

— У нас режим. — Возразила Деф, придерживая меня рукой за плечо, чтобы я не упал. Интересно, подумалось мне сквозь наползающий сон, зачем Деф держит меня рукой, если может делать это иначе? Никак, в пику Алисе, с удовольствием, правда, не знаю почему, подумалось мне.

— Утром увидимся, мой принц. — Последнее, что я услышал, перед тем как мое сознание бережно приняли чьи-то теплые заботливые объятия.

Глава 14. День четвертый. Утро.

Проснулся я от звуков приглушенной перебранки за дверью и некоторое время лежал, блаженно улыбаясь. Что мне снилось, не знаю, единственно помню, нечто чудесное, однако постепенно повышающийся голос Деф приносил все больше помех и дисгармонии. Я недовольно поморщился. 'Деф'. Мысленно позвал я. 'Что случилось?' В голове в ответ тишина, зато шум за дверью усилился, и я с удивлением узнал во втором нарушителе спокойствия Алису. Ее то, каким ветром к нам домой принесло? Я призвал на память ушедший сон, вернее, смутное вспоминание нечто невероятно прекрасного, и как летчик, вцепившийся в штурвал, попытался всеми силами удержать замечательное настроение от сваливания в крутое пике.

Дверь распахнулась, в комнату спиной вперед вошла Деф и растопырила руки в стороны.

— А я говорю, не будешь! — Выкрикнула она.

— А я говорю, буду, раз ты не будешь. — Тоном ниже ответила Алиса, отпихивая ее блестящим подносом. Восхитительно запахло и я, принюхиваясь, привстал с кровати.

— Совершенно незачем носить ему завтрак в постель! — Раздраженно воскликнула моя помощница. — Ты его набалуешь, а мне с ним потом жить!

— Так не живи с ним. — Совершенно искренне удивилась Алиса, пытаясь обойти ее хитрыми маневрами с ложными движениями.

— Как не живи? — Деф так изумилась, что прозевала момент, и нарушительница ловко проскользнула под ее рукой.

— Доброе утро, мой принц. — Алиса обворожительно улыбнулась, вежливо присела в реверансе вместе с подносом и с чувством выполненного долга плюхнула его прямо на меня, хорошо не на голую грудь, а поверх одеяла в область живота. Я осторожно принял сидячее положение. На подносе по бокам были длинные ножки, похожие на салазки, я такое только в кино видел, если честно.

— Сначала надо умыться. — Хмуро сказала Деф, признав поражение, если не в войне, так в битве.

— Ага. — Согласился я, засовывая в рот пирожное. Алиса присела на краешек кровати, налила себе чашку и принялась пить кофе с таким невозмутимым видом, словно была не в спальне перед полуголым мной, а в летнем кафе с видом на гору Тибидабо. — Присоединяйся. — Алиса милостиво кивнула Деф. — Как спалось, мой принц?

— Замечательно! — Радостно ответил я и взял с тарелки третье по счету пирожное.

— Судя по твоему виду, снились очень хорошие сны. — Алиса подмигнула поверх чашки.

— Очень. — Подтвердил я и добавил с набитым ртом: — Фаль, не фомю нифефо.

— Совсем-совсем? — Алиса расстроилась.

— Ага. — Кивнул я.

Она поставила чашку на поднос, встала.

— Не буду мешать завтракать и одеваться. — Посмотрела на застывшую Деф. — Пойдем, не будем смущать моего принца.

— И вовсе не твоего. — Огрызнулась девочка, но тоже вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Я сегодня нарасхват, подумалось мне и взгрустнулось, когда сообразил, что Алиса в школьной форме. Значит, впереди трудный учебный день.

Я допил кофе, быстро оделся и прошел на кухню. Там я застал чинно сидящих за столом напротив друг друга деду и Алису, в то время как Деф с важным и независимым видом гремела посудой в процессе приготовления завтрака.

— Доброе утро. — Я скромно присел за стол со свободной стороны.

— Не наелся? — Помощница зыркнула на меня из-под дедова белого поварского колпака. — И действительно, — довольно добавила она, — что там есть было? Курам на смех. То ли дело я. — Деф гордо поставила перед растерянным дедой здоровенную тарелку с дымящимися сосисками, завернутыми в слои из сыра и ветчины, такую же плюхнула перед Алисой.

— Спасибо, я не голодна. — Нейтральным тоном сказала та и принялась смотреть в окно. Деф равнодушно пожала плечами, посмотрела на меня, сжалилась, переставила Алисину тарелку мне и взгромоздила на стол третью, для себя. Я посмотрел на кушанье перед собой, сглотнул слюну и робко заметил:

— Да я наелся, вообще-то.

— Ешь, давай! — Грозно прикрикнула Деф, сняла поварской колпак, аккуратно поставила на полку, повесила фартук и села за стол.

— Всем приятного аппетита. — Торжественно сказала она и принялась величественно пилить сосиску ножом. Я тоскливо оглядел стол. Ни ножа, ни вилки передо мной не было, они лежали перед Алисой, несомненно, увидевшей на улице нечто очень интересное. Я кашлянул раз, другой. Деф перестала жевать и посмотрела на меня, выразительно подняв бровь. Я виновато развел руками. Девочка утомленно возвела глаза к потолку, показывая, какой я беспомощный и как хорошо она за мной ухаживает, раз я до сих пор не помер с голоду, и повела рукой, прямо как джедай в кино. Нож с вилкой приподнялись над столом и плавно перелетели ко мне. Деда натужно закашлялся, и Алиса не мигая, уставилась на него.

— Спасибо. — Буркнул я. Второй мой завтрак прошел в полном молчании, если не считать нашего с дедой сопения и звука работающих челюстей. Из-за стола я встал, ощутимо покачиваясь и ласково поглаживая живот. Зато вкусно. Мы с Деф почистили зубы, оделись, по очереди чмокнули деду в колючие щеки и вышли к ожидающей нас в коридоре Алисе. Она скептически нас оглядела, непонятно чему хмыкнула и повернулась к лифту. И разумеется, когда мы вышли из подъезда, наткнулись на стоявшего в ожидании незнамо чего Пашку. Он уставился на нас, мы на него.

— А вы чего?.. — Он обалдело обвел нас пальцем. — Теперь вместе живете, что ли?

Деф нахмурилась, Алиса вообще отвернулась, будто ничто в этом мире ее не касается, и я понял, что расхлебывать придется мне.

— Мы в лифте встретились. — Сочинил я, не моргнув глазом.

— Да?! — Изумился Пашка. Меня всегда умиляла его искренняя непосредственность, но сейчас почему-то вызвала раздражение.

— Ну да. — Подтвердил я как можно увереннее. — Созвонились сначала, конечно, и встретились. А Алиса вообще в это время к Деф пришла, правда ведь? — Я посмотрел на девочек. Одна продолжала разглядывать листву, вторая хмуро кивнула.

— Алиса? — Пробормотал Пашка и испуганно попятился. — Та самая, из шатра факира?

— Она самая. — С мстительной интонацией подтвердила Деф. — Из нелепого шатра с чокнутым факиром.

— Почему чокнутым? — С интересом спросили сзади. Я оглянулся.

— Привет, Насть, как дела? — Обрадовано спросил я.

— Хорошо. — Ответила она, оглядела меня с ног до головы и удивленно спросила: — Ты что, за ночь подрос?

— А то. — Я горделиво приосанился и спохватился. — Кстати, это Алиса, подруга Деф, мы учимся в одном классе.

Настя перестала подозрительно рассматривать меня и повернулась к Алисе.

— Владелица волшебного шатра с чародеем внутри? — Спросила она. Алиса в свою очередь внимательно вгляделась в Настю и сказала: — У тебя лицо очень знакомое. Мы не виделись недавно, например, вчера вечером?

Я постарался незаметно толкнуть ее локтем и сделал страшные глаза, когда Алиса удивленно посмотрела на меня. Огляделся и увидел, что на меня смотрят все, даже Деф, причем она еще и свирепо морщит брови.

— Как вы могли вчера видеть друг друга, — я покачал головой, скорбя о короткой памяти Алисы, — если мы сразу же уехали из шатра, и ты сюда больше не прилетала?

— Не прилетала? — Удивилась Настя. — Так вы что, из шатра улетели?

— Разумеется. — Алиса очаровательно улыбнулась. — На оленях Санты Клауса.

Наступила глубокая тишина. Она терпеливо вздохнула и добавила: — Разумеется, Алеша шутит. На минивэне мы уехали, на черном таком микроавтобусе. Мы пойдем, или в школу опоздаем? Не хочу второй день подряд задерживаться, это невежливо.

Мы прогулочным шагом двинулись по улице, благо время пока позволяло.

— Алиса, я тебе так и не представил нашего друга Павла. — Произнес я. — Будьте знакомы.

Алиса посмотрела на него, прищурилась и процедила:

— Тот самый, кто любит без спроса чужие вещи брать?

Пашка вздрогнул, машинально потер грудь.

— Я не брал. — Возразил он. — Вернее, я увидел ту загогулину, когда шатра давно не было. Увидел, как что-то ярко блеснуло, подошел, а там штырь из земли торчит, весь блестящий такой, еле вытащил, честное слово. Я ведь, когда его в руки взял и гравировки увидел, сразу понял, что это очень ценная вещь.

— Еще бы. — Сквозь зубы произнесла Алиса. — Иначе ноги бы не приделал.

Я в очередной раз поразился, насколько хорошо полиморфы владеют языками. Я про иностранные, имею ввиду. То ли врожденный дар к полиглотству, то ли многовековые тренировки, не знаю, но ни одной не говорящей по-русски эльфийки, пардон, перворожденной, я пока не встречал.

— Я не делал ноги! — Пашка произнес это с негодованием оболганного праведника, я даже проникся глубиной затронутых чувств. — Я решил отнести ее ребятам, чтобы вернуть тебе.

— Так почему не отнес? — Холодно поинтересовалась Алиса. — Время у тебя было.

— Время было. — С готовностью согласился Пашка. — Возможности не было.

— Поясни. — Алиса требовательно взглянула на Пашку, а он и рад стараться оказанному вниманию, еще бы. Алиса смотрелась в нашей компании как вычурно выстриженный королевский пудель, красиво и ярко, на фоне немецкой овчарки (Насти), лабрадора (Деф), Пашки, (он весь такой, высунувший язык, довольный, постоянно чешущийся дворняг) и я, непонятно кто, так как со стороны себя не видел. Надеюсь, какой-нибудь сенбернар или московская сторожевая. 'Шпиц'. Весело сообщила Деф. Я недовольно посмотрел на нее, с невозмутимым видом вышагивающую рядом.

— Я показал найденный артефакт своему другу. — Пашка говорил неохотно и тяжело. — Он здорово разбирается в таких вещах. И он... — Пашка замолчал.

— И он? — Холодно поинтересовалась Алиса, разглядывая собеседника взглядом вивисектора. Интересно, надеюсь, она понимает, что второй раз пластать моего друга у меня на глазах не получится? Или нет?

— Он долго проводил экспертизу и попросил оставить его на некоторое время, хотя бы на сутки.

— Разумеется. — Алиса слегка скривилась. — Считать афелки днка на вашей аппаратуре быстрее не получится. Хороший у тебя друг, Павел, разносторонне развитый.

— Можно Паша. — Радостно ответил он. — А еще лучше, Пашка, я давно привык.

— Хорошо, Пашка. — Алиса дружелюбно улыбнулась и протянула ладошку, которую, клянусь, Пашка попытался поцеловать. Вот как так они делают, а? И лишь мой пинок... легкое дружеское похлопывание коленом в его зад исправило ситуацию. Пашка принял небольшое ускорение, заодно немного прочистил мозги, я же задумался о переплетениях бытия.

— Но я не согласился. — Продолжил он, как не в чем ни бывало. — Я сказал, что надо вернуть вещь тебе и побежал к точке наших сходов. И увидел там вас... — Пашка начал подвисать. — И Колька там был. И Настя. А тебя не было. Тогда не было. А потом подъехал черный автомобиль, все закрыл перед глазами, а потом... — Он замолчал и опять потер грудь.

— А потом, — радостно сообщил я, — мы пришли. — Я указал на школу. — Мальчики, налево, девочки, направо. Ну, вы поняли. — Добавил я. Мне величественно кивнули.

— Какая интересная история. — Задумчиво сказала Настя и спросила у Алисы: — Что такое афелки днк?

— Автоматическая федеральная линия данных наружного контроля. — С милой улыбкой ответила Алиса. — Папка подключил, чтобы знать, где я и что я. А на штыре были выгравированы коды отключения. — Она понизила голос и заговорщически зашептала: — С большим трудом достала, между прочим. Только никому, сами понимаете... — Алиса приложила пальчик к губам и обычным голосом весело сказала оторопевшей от подобной ахинеи Насте: — Ну, все, пока. Леш, пойдем.

— Что ты сейчас наплела? — Тихо спросил я, поднимаясь по лестнице между Алисой и Деф.

— Ответила на вопрос. — Небрежно сказала Алиса.

— А что такое на самом деле эти афелки? — Поинтересовался я.

— Тебе на самом деле это надо знать? — Она внимательно посмотрела на меня. Я немного растерялся. — Не знаю. — Честно ответил я.

— Вот если будешь знать... — Она не договорила, оглянулась и помахала рукой. К нам подбежал запыхавшийся Колька.

— Будильник! — Хором произнесли мы с ним и девочки засмеялись.

— А? — Он дико взглянул на меня. — А, да! Будильник не сработал, гад какой. Я, главное...

— Давай мы с Деф тебе будильник подарим? — Предложил я. — Большой такой и, главное, громкий. Хочешь?

— Кстати, о подарках. — Алиса достала из небольшого портфельчика увесистую штуку и протянула ее Деф. — Это спутниковый телефон. В нем забит мой номер. Еще раз вытащите меня из ванной в гол... в подобном виде, у моего карапузика истерика случится и не факт, что после перезагрузки он заработает.

Деф убрала телефон в спортивную сумку, заменяемую ей портфель, а заинтригованно вытянувший шею Колька ревниво нахмурил брови и спросил Алису: — Что за карапузик такой?

— Мопс, собачка такая. — Небрежно ответила Алиса.

— А причем тут перезагрузка? — Растерялся Колька.

— Она искусственная. — Объяснила девочка.

Представляю, что сейчас на орбите делается, если ее сателлит хотя бы в половину столь же эмоционален, как моя Деф. Назови я ее собакой, да еще искусственной, такое начнется... Хотя, с другой стороны, совсем недавно я ее лабрадором представлял. Вот как так? Кстати... 'Деф, прием'. Старательно подумал я. В ответ тишина. Я вопросительно посмотрел на стоящую рядом девочку, пихнул ее локтем.

— Что? — Деф повернулась ко мне.

— Это я хочу спросить, что? — Недовольно ответил я.

— Не здесь и не сейчас. — Негромко произнесла она. Алиса резко развернулась к нам и с улыбкой в тридцать два зуба спросила: — Что именно?

— Леше очень хочется научиться пользоваться спутниковым телефоном. — Помощница строго посмотрела на меня. — Но не здесь, нам в класс пора, сейчас звонок прозвучит.

Действительно, зазвонило, и ученики гурьбой потянулись в двери.

— Здорово ты угадала. — Колька восхищенно посмотрел на Деф.

— Угадала. — Согласилась девочка.

— Ну, ну. — Неопределенно протянула Алиса и вошла в двери, величественно раздвинув перед собой затор, словно ледокол льдины.

— Это как это? — Тупо глядя на вход, спросил Колька.

— Расступились все перед ней из вежливости. — Пояснил я.

— А мне показалось, — он продолжал пялиться на вход в класс, — что их будто невидимой стеной в стороны раздвинуло.

— Показалось. — Деф кивнула на иссякающую горловину к знаниям. — Пошли в класс, сейчас учитель придет.

Едва мы уселись на места, в класс вошел Сергей Саныч, бессменный учитель географии и краеведения, природоведения и географии мира. Все встали, неуклюже громыхая стульями.

— С новым учебным годом всех вас. — Учитель благосклонно обвел нас взглядом из-под очков. — Садитесь.

С не меньшем, вернее, куда большим грохотом ученики расселись, зашелестели.

— Это Сергей Саныч, — суфлерским шепотом прошипел Колька в прямые как доски спины Деф и Алисы. — Наш учитель...

— Вижу, у нас пополнение. — Учитель осмотрел класс. — Ну-с, Дефенс Коллинз и Алиса... — он сверился с журналом, — Фридлих. Прошу вас, представьтесь, пожалуйста.

Деф встала.

— Здравствуйте, Сергей Александрович. Меня зовут Дефенс Коллинз, можно просто Деффи, для друзей Деф.

— Садись. — Учитель благосклонно кивнул, девочка села. — Я слышал, до этого ты проходила обучение в Англии, не так ли?

— Правда? — Алиса удивленно воззрилась на соседку по парте.

— Совершенно верно, Сергей Александрович. — Подтвердила моя помощница.

— Как давно вы переехали к нам, в Россию?

— В конце этого лета.

— А до этого ты бывала у нас в стране?

— Очень давно, я была совсем маленькая, ничего не помню.

— И как тебе?.. — Учитель неопределенно повел рукой. — Наша страна, город, люди?

— Страна большая, город красивый, люди замечательные.

Деф повернула голову и с улыбкой покосилась на нас, отчего Колька раздулся от гордости, точно рыба-шар. Показывала мне Алиса такую. Сколько я в нее пальцем не тыкал, не раздувалась, пока Алиса не помогла. Правда, рыба потом лопнула.

— Страна большая. — Согласился учитель и прошелся вдоль доски. — Кстати, о стране. Кто может назвать мне самую северную... — Он остановился и потер лоб. — О, прошу прощения, увлекся. Наша вторая новая ученица, Алиса Фридлих, прошу представиться.

Алиса вяло подняла руку, обессилено ее уронила, выдула шар неведомо когда попавшей в рот жвачки, с шумом его лопнула и развязно произнесла: — Алиса Фридлих, прошу любить и жаловать.

В классе захихикали. Учитель несколько опешил, прошел взад-вперед вдоль передних парт, как дикий зверь перед решеткой, прокашлялся.

— Замечательно. — Произнес он. — И как тебе, Алиса, в нашем классе?

— Отпадно. — Она закатила глаза, продемонстрировав, как именно и лопнула еще один шар. Хихиканье усилилось.

— Так, тишина. — Учитель обвел взором класс. — Приступим к нашему уроку. Васнецова...

Алиса повернулась к нам с Колькой и тихо спросила: — И этот ужас будет длиться много часов подряд?

Я кивнул, Колька прошептал: — А ты что, раньше в школе не училась, что ли?

— У меня было индивидуальное обучение. — Алиса печально вздохнула. — Я этот кошмар не выдержу.

Она повернулась ко мне, показала пальчиком на брошь в виде лилии и напомнила: — С этим я, без, нет. Помнишь?

Я кивнул. Девочка улыбнулась, послала мне воздушный поцелуй, я даже не шелохнулся, почувствовав на щеке его прикосновение, и встала.

— Сергей Саныч, — жалобно сказала она, направляясь к двери. — Я на минуточку.

— Э... — Он оторопел. — К-конечно...

В дверях Алиса обернулась, с улыбкой помахала нам рукой и ушла.

— Это что сейчас было? — Прошипел Колька.

— В туалет человек пошел, что еще. — Пояснил я.

— А, понятно... — Однако, судя по выражению его лица, в мое объяснение он поверил слабо. — А что за, с этим я, без, нет?

— Приколюха у нее такая, вроде считалочки. Не бери в голову.

Он недоверчиво ей покачал и шепотом произнес: — Раньше ты один у нас с придурью был, а теперь еще и Алиса появилась. Хорошо, что Деф не такая.

— Ага, не такая. — Возразил я. — Плохо ты ее знаешь.

— А ты хорошо? — Он аж прищурился, хитро так, как дедушка Ленин. Я неопределенно пожал плечами.

Открылась дверь, вошла Алиса, прошла к своему месту, села и повернулась ко мне.

— Зови меня Виолет, можно Виола. — Девочка указала на фиолетовый живой цветок, приколотый к груди. — Когда буду нужна, я во Франции и ее островах. Хочу лично выразить свое отношение. — Она послала мне воздушный поцелуй. Я стоически выдержал, покосился на учителя и прошептал:

— Все хочу спросить, что означают ваши поцелуи?

Девочка звонко засмеялась, запрокинув голову вверх. Я испуганно посмотрел на учителя. Подобный шум должно было слышно в коридоре, однако он даже не покосился в нашу сторону.

— Узнаешь в свое время. — Весело произнесла Виола и игриво стрельнула глазами, вызвав у меня интенсивное покраснение. — Ты такой милый. — Добавила она, окончательно вгоняя меня в малиновый оттенок. — Мон шер. Особенно, когда головы отрываешь. Тогда, прямо, уф-ф! — Ее передернуло, но не от ужаса, как я с удивлением понял, а от удовольствия. И тут я наткнулся на взгляд Деф и как врезался лбом в бетонную стену. Словно взял в руки раздавленного, но еще живого котенка. Почему по ее щекам не текли слезы, не понимаю.

— Мон стелс режим но сапик паз а ву. — Зло произнесла Виола, глядя девочке в глаза, опомнилась, кинула на меня быстрый взгляд и сказала ей с примиряющей улыбкой: — Если хочешь участвовать в разговоре, поставь маскировку. Моя на тебя не распространяется. — Деф молча, отвернулась. Я увидел, как Блонда с задумчивым видом наблюдает за сменами настроения и выражениями лица моей помощницы. Вот, блин, попал. Что им всем от меня надо? Нет, что надо Бабкам, я понял, вернее, Деф объяснила, если, конечно, ничего не напутала. Как сказала Алиса? Ты понимаешь смысл слов примерно одного из пяти. Представляю, что Деф поняла на Крыше Мира и что мне напереводила. Я в ситуации путешественника-первопроходца в окружении аборигенов-людоедов, весело скачущих вокруг костра с приготовленным вертелом, а единственным переводчиком выступает плохо-плохо понимающий их язык туземец, и комментирующий происходящее вокруг действо как праздничные народные гуляния. Гуляния, они-то праздничные, но не для всех они одинаково хорошо заканчиваются. И меня все больше разбирало чувство, что я нахожусь в именно таком положении.

— Мой режим маскировки выключает нас с тобой из общей картины в классе. — Виола обвела рукой вокруг. — Мы общаемся, но все видят, будто мы прилежно учимся. Даже если кого-то из нас спросят, мон ами ответит и даже получит лучший балл. Замечательно? Поход в школу превратился в сказку.

— Скажи, почему вы почти никогда не отвечаете на мои вопросы? — Спросил я. — Про поцелуи ты не говоришь, так ответь хотя бы, почему вы по очереди приходите в школу, если мы уже виделись в Кремле?

— Это был ритуал, официальная часть, здесь же неформальная встреча, возможность передать свою летикет, поцелуй, следы губной помады, если объяснить общий смысл.

Деф оглянулась и зло прошептала: — Вы свои ярлыки ему вешаете, чтобы потом он вас по ним нашел.

— Это наши отношения и тебе не следует в них вмешиваться. — С достоинством произнесла Виола. — Да, если мон шер пожелает, впоследствии его маль домино найдет меня по оставленным следам. Это в его власти, и ты не смеешь ему препятствовать.

— А сканировать вы его пытаетесь тоже ради будущей большой и чистой любви? — Еще злее прошипела моя помощница.

— С маль домино не может быть большой и чистой любви. — Виола улыбнулась, но как-то грустно. — Там всего лишь физиология. Поверь, твоим чувствам ничто не угрожает. Ты любишь его одного, нам нужен другой. И у другого нет предпочтений и привязанности. Домино выступает как специалист, снимающий стресс. Например, массажист. Так было задумано, и теперь, если он появится у нас, любая будет беречь его.

— Да, в золотой клетке в своем будуаре. — Фыркнула Деф.

Виола весело засмеялась.

— Любая, так поступившая, долго не проживет.

— А если она будет не одна? — Предположила помощница. — Если их будет достаточно много, чтобы не бояться остальных, но достаточно мало, чтобы значительно увеличивать шансы на... частоту его посещений? Например, альянс? Или союз?

— У тебя чрезмерно разыгралось воображение. — Виола покачала головой.

— Так ли? — Деф разозлилась не на шутку. — А может быть, честно расскажешь, какой именно Грааль вы искали все эти годы? А когда решили, что Госпожа его нашла, объединились против в надежде поделить? Какая политика, какой коммунизм, капитализм, что за детский лепет? Почему вам нет дела до коммунистического Китая, но не оставили в покое капиталистическую Россию? Почему? — Спросила она, и сама же и ответила: — Потому что Госпожа утаила ретро-ген, а теперь еще и применила его на себе.

— Его нельзя использовать на ком-то еще, кроме нас. — Виола пожала плечами. — И по уверениям твоей бывшей Госпожи, в спасательной капсуле он был один. Не все в это верят, но лично я, да. Если в мире появятся сразу две доминантной особи, очень скоро их останется ни одного. А если их лишать свободы, они занимаются только тем, что твой друг показал в Кремле. Так что твои обвинения в попытке присвоения альянсом или союзом беспочвенны.

— Помнишь, во время танца у шпиля башни я делала вот так? — Спросила Деф у меня и покачала у своего лица поднятыми вертикально ладошками. Я кивнул. Такое не забудешь. — Вы предложили мне во время танца перебрать множество ваших лиц, — тихо сказала Деф Виоле. — Утверждали, вы понравитесь куда сильнее меня. Я согласилась. — Она помолчала и добавила: — Дура.

— И что пообещали взамен? — Спросил я, зная ответ. Моя помощница отвернулась, глухо заговорила:

— А потом вы использовали образ с максимальной реакцией на него, и появилась Алиса, одна на всех из вашего союза. И ты говоришь, вы не пытаетесь оставить его себе?

— Если существуют предпочтения на некий конкретный облик, не вижу ничего зазорного этим воспользоваться. Тем более, это будет приятно нашему другу. Не так ли? — Виола с милой улыбкой посмотрела на меня.

О, вспомнили и о моем присутствии, подумал я. А то я уже начал чувствовать себя в качестве кобеля, приведенного к самке и присутствующего при горячем споре хозяев о его достоинствах и недостатках.

— Подобрали мордашку посмазливее и решили, дело сделано, побежит за ней, высунув язык. — Произнесла Деф. Вот, будто мысли мои читает. Хотя, именно, что читает.

— Неужели моему другу будет приятнее общаться не с симпатичной девушкой, а страшилой? — Удивилась Виола, на что помощница ехидно заметила: — На девушку вы ростом не вышли. Девушками вас только среди пигмеев называть можно. Не очень с ними эксперименты получились? Ошибочка вышла?

— Почему, с ними все было успешно. — Невозмутимо сказала Виола. — Ошибка вышла не с ними, с вами. Вернее, с людьми. И, насколько ты должна знать, мы можем принять рост и куда больше среднего взрослого европейца. Другое дело, это не продлится вечно.

— Усталость полиморфа. — Злорадно произнесла Деф.

— Эндемичный откат. — Виола посмотрела на меня. — Но когда доминанта войдет в силу, поверь, рост не будет иметь никакого значения.

Я поежился. Похоже, они все за меня решили, только бабки одно, а Деф совершенно другое. Интересно, а мое мнение хоть кого-нибудь волнует, вообще? И почему Виола сначала общалась достаточно косноязычно, а теперь мелет как по писанному? Никак у ее сателлита ресурсы на суфлерство освободились?

— Не слушай ее. — Помощница недовольно насупилась. — Не нужно тебе никакого доминантного роста. Ты себя в зеркало видел, когда превращался в альфа-самца? Показать?

— Не смей на него давить. — Ровным, но почему-то очень зловещим тоном произнесла Виола.

— Я на него давлю? — Деф изумленно взмахнула ладошками. — Я всего лишь хочу показать...

— Ты знаешь, что до окончания процесса развития его восприятие законченного образа иное. Ты хочешь сломать ему психику? Все равно, что малышу показать фильм из разряда жесткой немецкой индустрии.

— Дастиш фонтастиш? — Деф весело улыбнулась, но, по-моему, с нотками безумия. — А если и так?

— Не смей. — Так же ровно сказала Виола, чем в конец меня заинтриговала. Что ж там за вид то такой?

— Я так полагаю, — осторожно заговорил я, с содроганием вспомнив произошедшее в Кремле, и особенно желание полакомиться круглой вкусняшкой, — что двухметрового голубоглазого блондина я там вряд ли увижу?

— Двухметрового, возможно, увидишь. — Ехидно согласилась помощница. — Может, и голубоглазого, даже может быть и блондина, это куда посмотреть.

— Так в чем же дело? — Не понял я. — Что там такого страшного? Ах, да, — вспомнил я, — кажется, у меня во рту зубы были, как бы сказать... много, языком чувствовалось...

— И зубы. — Подтвердила Деф. — И язык, и сам... бр-р!

— Как у вас говорят? — Спокойно произнесла Виола. — На вкус и цвет товарища нет. — Для нас красивее не бывает.

— Это?! — Деф, похоже, была действительно в шоке. — Но...

— И паучиха для паука красавица. — Невозмутимо заметила Виола, заставив меня нервно сглотнуть.

— Которому она голову откусывает. — Напомнила Деф, и я сглотнул снова.

— Скорее он головы лишит. — Возразила Виола.

— Жесть. — Подытожил я.

— И об ответах на вопросы. — Виола помолчала. — Что самое ценное в этом мире?

— Люди. — Предположил я. Виола пренебрежительно фыркнула.

— Они истребляют друг друга с таким усердием, что не вмешивайся мы, количество населения скатилось бы до каменного века, либо прекратилось как вид. Еще идеи?

— Так вы пастухи, а не мясники? — Удивился я. Виола чуть скривилась, но кивнула.

— Если совсем грубо, то да. Мы развиваем свои подвластные территории для их блага и процветания. Иногда это более-менее успешно, иногда не очень, часто мешают козни соседок. Дух соревнования и все такое.

— Последняя мировая война была вами развязана для стимуляции производства средств Судного дня. Играть надоело, решили скопом рвануть с опостылевшей планеты. — Не выдержала Деф и сжала кулачки, словно собираясь съездить Виоле по точеному носику. Правда, та не шелохнулась, лишь снисходительно улыбнулась и сказала: — Детские домыслы, дорогое дитя. В твоем состоянии все делится на черное и белое, без оттенков, и малейшего намека на то, что в природе существуют еще и цвета. Юношеский абсолютизм.

— Я не пойму. — Заинтересовался я. — То ты ее ребенком называешь, то юношеским... этим, ну, ты поняла. Так она кто, маленькая девочка, или юноша... блин, девушка? Ты поясни.

— Все просто. — Виола снисходительно пожала плечами. — По интеллекту она девушка, искин восстановлен в полной мере и успел собрать часть информации, правдивой или нет и из каких источников, другой вопрос. Поэтому в основном судит здраво, часто неверно, но это исправимо. А по глобальному пониманию мира, где оказалась, она совсем малое дитя, прожившее всего... два дня, так? Людские детеныши в это время даже мать узнать не могут, а твоя девочка достаточно логично рассуждает и даже пытается найти виновных. Вечно у вас хотят решить проблему, кто виноват, но все время забывают о второй, более важной, что делать. И поэтому вновь тот же вопрос. Что главное в мире?

— Информация. — Нехотя выдавила Деф. — Сведенья. Данные. Это то, что ты хотела услышать?

— Это то, что я хотела услышать в ответе. — Виола кивнула. — Теперь ты понимаешь, почему мы не отвечаем? Что взамен? Все равно, что прийти в ювелирную лавку, сказать, отдайте мне тот браслет, улыбнуться и уйти, не заплатив. И учти, информация ценится много дороже золота.

— Мы понимаем. — Зло ответила Деф. Немного успокоилась и продолжила: — Мы понимаем, не беспокойся, вам аукнется. Он вас всех найдет.

— Деф, давай заканчивать этот театр абсурда, — попросил я. — Мне с вами скучно. Я щас встану и уйду, а вы оставайтесь и разбирайтесь, чей третий номер больше.

Я с удовольствием подметил, как обе метнули взгляды на свою грудь, хором печально вздохнули и с подозрением воззрились на меня. Я сделал вид, что устал и любуюсь закатом, ну, или что там отражается в окне обычной московской школы. А там была печалька, в смысле, не в окне, а в классе. Учеников не было, зато было куча народа в противогазах и непонятными приборами, осторожно продвигающихся к нам промеж столов, причем с такими характерными движениями шакалов в сторону мертвого льва (вот откуда это?) что меня добило окончательно.

— Деф! — Возмущенно рявкнул я. — Что за хрень?!

— Новый виток отношений. — Она развела руки в стороны. — Все наглядно.

— Алиса! — Я спохватился. — Виола, что за хрень творится?

— Не имею не малейшего понятия. — Она как сидела, еще больше выпрямилась, хотя, по-моему, дальше было невозможно, и мило улыбнулась: — Обрати вопросы к своей девушке. Хотя нет, для девушки она ростом не вышла, если только не карлица какая.

Я завис. Не могла она присутствовать при нашем самом первом разговоре с выходящей из зеркала Деф. Но откуда тогда слова? Получается, жучки в квартире уже стояли?

— Мне пора. — Виола встала и строго посмотрела на мою помощницу. — Дозируйте информацию для ключевых фигур. Не надо им слишком много знать, чтобы не получалось подобных ситуаций.

Она обвела рукой отпрянувших личностей в противогазах, и исчезла. Я завистливо вздохнул. — А мы когда так сможем? — Спросил я.

— Никогда. — Хмуро ответила Деф. — Я же говорила, ограничения на способы передвижения. И действительно, людишки совсем разошлись, пора навести порядок, как считаешь?

— Людишки? — Меня покоробило. — Быстро ты нас в элиту мира переписала. А друзья мои тогда кто, тоже людишки?

— Не передергивай, ты понял, о чем я говорю.

— Понял. — Я встал и недовольно спросил:

— В чем дело? Что за балаган вы тут устроили?

— Прошу прощения, если мои подчиненные вас побеспокоили. — В класс вошел водитель желтой лады калины, как-то катавший меня вокруг пруда. — Но у них свои понятия о мерах предосторожности, иногда чрезмерные, не правда ли?

Я кивнул.

— Разрешите? — Собеседник присел на место Алисы. Я кивнул снова.

— Как велосипед, в порядке? — Озабоченно спросил он. Я кивнул и подумал, что все больше уподобляюсь китайскому болванчику, или фигурке кошки, кивающей головой на торпеде автомобиля.

— Вот и замечательно. — Обрадовался собеседник, но тут же нахмурился. — Мне доложили, что этой ночью в Кремле произошло внеплановое собрание с весьма, как бы сказать, трагическими событиями. — Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня. Я хотел пожать плечами, передумал и отрицательно покачал головой.

— Все живы, здоровы. — Сказал я. — Так, небольшие разногласия, ничего более.

— Жаль. — Задумчиво, как бы мысли вслух, произнес собеседник и вздохнул. — А мы надеялись... А если повторить, но чтобы не все оказались...

Теперь печально вздохнул уже я.

— Как-нибудь в другой раз. — Предположил я.

— Мне описали это существо. — Он с интересом воззрился на меня. — Это что-то новенькое?

— Я покачал головой.

— Скорее, нечто весьма старенькое, но, в общем, доброе и безобидное.

— Не сказал бы. — Собеседник тоже покачал головой. — У нас такая суматошная ночь выдалась. — Он посмотрел на меня, перевел взгляд на скучающую Деф. — Представляете, мужья, жены звонят среди ночи. Не мне, конечно. — Поправился он. — В соответствующие структуры. Кричат о пропаже второй половины, причем прямо из супружеского ложа, представляете? Поначалу, разумеется, это приняли за шутку, но после... — Собеседник замолчал, я заерзал. Неудобно получилось, что тут говорить. — Разумеется, быстро выяснилось, куда делись похищенные, но вот что именно происходило в банкетном зале, непонятно. — Он посмотрел на меня, потом на Деф. Она зевнула, вежливо прикрыв рот ладошкой.

— Я и сам, честно говоря, не понял. — Осторожно сказал я. — Скажем, выездной саммит Евросоюза.

— С публичной аутодафе? — Спросил собеседник. Я кивнул.

— Скорее, небольшой поркой по зазнавшейся... Ну, вы сами понимаете. Ничего серьезного.

Он некоторое время подумал, улыбнулся, встал.

— Не буду вам мешать. Учитесь, Павлу Павловичу привет.

Я кивнул и огляделся. Людей в противогазах вокруг больше не было. В школе царила неестественная тишина, подозреваю, из учащихся в ней мы с Деф оказались одни.

— Отбой учебной пожарной тревоги! — Донеслось из динамиков. Коридор заполнился голосами, в класс стали заходить ученики, удивленно поглядывая на нас с Деф.

— А вы разве не выходили на улицу? — Удивленно закричал Колька из дверей. — Я вас обыскался! — Он уселся за парту и возбужденно спросил: — Слушай, а кто это приезжал к нам в школу? Кругом охранники, какими-то штуками его с ног до головы закрывают, мы так его и не разглядели. Это кто?

Я посмотрел на Деф и ответил: — Это папка Алисы приезжал дочу проведать.

— Да? — Колька закрутил головой. — И где она?

— Вот и он спросил то же самое. — Я кивнул, встретил задумчивый взгляд Блонды, и старательно изображая губами каждую букву, произнес, глядя на нее: — Флэшмоб.

Она отвернулась.

— Весело тут у вас. — За парту присела Алиса. Обрадованный Колька что-то у нее спросил, но я не расслышал. Алиса раздвоилась, одна говорила с моим другом, вторая повернулась ко мне. Я покосился на ее плечо, но ничего там не нашел. Очередная новенькая?

— Грета, Австрия. — Она разглядывала меня с таким непонятным видом, что я удивленно воззрился в ответ. Это была первая из Алис, кто не улыбалась и не кокетничала, я даже заволновался немного. Может, у меня рога выросли или прыщ на лбу вскочил? Пауза затянулась.

— Старшая сестра собирает альянс. — Наконец сказала девочка. — В любом случае, я не поддержу планы нападения на тебя. Но она не отступится, будут провокации, срежиссированные события, она это умеет. И если не военное, то экономическое давление она окажет, и в этом мы противиться не сможем, извини. Будь осторожен.

Я улыбнулся и благодарно кивнул.

— И главное, помни, это всего лишь Игра. — Она внимательно смотрела на меня. — Ведь ты не будешь бить доской по голове, выигравшему у тебя в шашки? Личные отношения не должны страдать от ситуации на игровом поле. Ведь, так?

Я подумал и снова кивнул, теперь уже серьезно. Девочка впервые улыбнулась, поцеловала пальчики, дунула, сказала: — Бис цум трафен майн либе принц, — и исчезла. Я обеспокоенно посмотрел на Кольку, но он пропажу, похоже, не заметил, как и все прочие в классе. А Алиса вновь появилась, обернулась ко мне и представилась: — Белла, королева Швеции и Дании, старшая сестра.

Разумеется, был поцелуй, она пропала, появилась следующая Алиса, ее младшая сестра по Дании, следующая по Швеции и так далее. К концу урока я сбился считать и боялся дотронуться до щек, предполагая, что от смачных поцелуев они стали напоминать помидоры. Деф смотрела на доску и демонстративно игнорировала происходящее за спиной, и то хорошо. Когда зазвенел звонок, а очередная Алиса подмигнула и исчезла, я изнеможенно закрыл учебник и откинулся на спинку стула.

— Деф. — Взмолился я. — Я больше не могу. Давай сбежим куда-нибудь, а?

— Я думала, ты никогда не предложишь. — Она аккуратно сложила тетрадь и повернулась. — Куда?

— Куда угодно, лишь бы подальше от этих... — Я испугано покосился на пустующий стул. Вдруг там сейчас еще кто-нибудь появится? — Давай к природе, поближе к воде. К Москва-реке. — Предложил я первое, что пришло в голову. — Только оставь вместо нас изображения, как тогда, когда мы в пруду купались. — Я торопливо запихивал ученические принадлежности в портфель. — И портфель домой отправь, ладно?

Деф надменно фыркнула. — Не учи сателлита фокусам. Как-нибудь сама разберусь, куда и как вещи девать. Летим.

Я взял Деф за горячую ладошку, и мы выпорхнули на свободу.

* * *

— Что с файлами, присланными Алисой? — Поинтересовался я, бросив очередной камешек в реку. Отрикошетить от воды у него не получилось и в этот раз, зато он замечательно отскочил от капота. Так бы по волнам скакал, подумал я, печально вздохнул и посмотрел на девочку. Помогла бы, что ли? Хотя нет, тут дело принципа.

— Ее файлы являются ничем иным, как обычным рекламным роликом. — Деф отвернулась от меня, внимательно проследив за полетом нового камешка. — Смотрите, какая твоя Алисочка мудрая, справедливая и добрая. Кстати, она звонила и сказала, что присоединится к нам примерно в двенадцать часов.

— Дня? — Уточнил я, ибо у Алисы станется и ночью припереться к нам домой и утащить хулиганов пугать. Деф кивнула.

— И ничего интересного в тех файлах нет? — Я успокоился и запустил в полет следующий слабо загудевший плоский камешек в надежде, что он все-таки долетит до воды, а не шмякнется, как обычно, о крышу или стекло очередного автомобиля на дороге вдоль набережной.

— Почему? Есть интересные моменты. — Девочка повела рукой и в вазе для фруктов появилась новая кучка овальных деталей для запуска.

— Например, твоя любимая Алиса раньше действительно была принцессой. — Я кинул недовольный взгляд на Деф, бесстрастно смотрящей на реку. Вот ведь у нас повелось, я ей про ее дружка мозг выношу, она мне про Алису.

— Она не моя и не любимая. — Привычно ответил я. — И не принцессой, а королевой... — Я пощелкал пальцами. — Каталонии. — Сгреб очередной камешек и отправил его в полет. Тот отскочил от лобового стекла машины, перелетел гранитное ограждение набережной и булькнул в воду. Я гордо покосился на помощницу.

— Я не о перворожденной, а о девочке, что тебе так нравится. — Не поворачиваясь от реки, сказала Деф. — И не надо меня обманывать, я прекрасно вижу твою реакцию на нее. Перворожденная была в их мире богиней, и урожденная принцесса в день своего совершеннолетия добровольно взошла на ее алтарь, принеся себя в жертву. И они слились, став одним целым.

— В совершеннолетие? — Я удивленно посмотрел на Деф. — Не тянет она на восемнадцать лет.

— Тогда были другие обычаи. И та, кого ты видишь, частично настоящий человек, хотя и рожденный очень давно. Относительно давно. — Поправилась она и слабо улыбнулась. — Судя по всему, богиня выращивала себе второе обличие не одну сотню лет, занимаясь скрещиванием генетических линий не хуже заядлого собаковода.

— И как же они слились воедино? — С интересом спросил я.

— Тебе не стоит знать. — Девочка сказала это тихим, глухим голосом, чем очень меня заинтриговала. Я перестал водить пальцем над вазой, выбирая камешек покрасивее и уставился на нее.

— Да ладно. — Произнес я насмешливо. — После отрывания головы, мгновенного фонтана крови перед носом, черепушки в лепешку и я там шарю...

— Ладно. — Сдалась она. — Наверное, я не права, пытаясь оградить твою неокрепшую детскую психику от...

— Ага, неокрепшую, скажешь тоже. — Фыркнул я. — И не фига, не детскую. Ты сама как-то сказала, что я вечный ребенок. Это как?

Деф отвернулась от лицезрения реки и пристально взглянула мне в глаза.

— Ты действительно хочешь знать? — Спросила она. Я кивнул как можно увереннее. Она вновь повернулась к реке и тихо заговорила:

— Я мало что помню. Но судя по всему, раз в семь, может, десять лет Госпожа с моей помощью проводила операцию по возвращению твоей памяти к исходному образцу, и твоя жизнь начиналась на новом месте с нового листа. Только... — Она замолчала.

Я обдумал услышанное и запустил камешек в реку, впервые добросив его до воды без промежуточных остановок.

— И долго это продолжалось? — Хмуро спросил я.

— Я думаю, с момента разделения сознания на твое и ее. А сколько именно, попробуй узнать у своей Алисы.

— Когда Госпожа стала Хранителем. — Задумчиво произнес я и метнул следующий камешек, вызвав на невысоких волнах цепочку всплесков. Влюбленная парочка, сидящая на гранитном ограждении набережной, в очередной раз удивленно оглянулась, не понимая, что и откуда прилетает со стороны Кремля. Очевидно, Деф установила со стороны дороги полог невидимости, дабы не смущать автолюбителей и прохожих. Я встал с шезлонга, подтянул шорты, нетерпеливо прошелся взад-вперед по стене и выглянул между зубцов.

— Опаздывает. — Пожаловался я. — А еще говорят, пунктуальность, вежливость королей.

— Во-первых, — поправила меня девочка, — не пунктуальность, а 'точность — вежливость королей и долг всех добрых людей', а во-вторых, она давно не королева.

— А почему она тогда представляется королевой Каталонии?

— А почему она называет тебя принцем? — Задала встречный вопрос Деф.

— Не только она меня так называет. — Не согласился я. — Все так называют, за исключением той сумасшедшей. — Я взял из вазы камешек и запулил так, что он едва не доскакал до середины реки. — Так как они слились воедино?

— Коля спрашивает, как ты умудрился за ночь так вырасти. Что ему ответить?

— Не увиливай от ответа. — Я швырнул в реку, не попал, зато благополучно разбил боковое стекло машины. Деф укоризненно поглядела на меня и повела рукой. Стекло восстановилось, а я выжидающе повернулся к ней. Помощница сдалась и заговорила:

— Судя по церемонии, очень красиво. А если, по сути, это переваривание заживо. Думаю, болевые рецепторы на тот момент были отключены, иначе девочка не улыбалась бы толпе с таким восторженным видом.

— Ее эмоциональный фон был стабилизирован. — Задумчиво протянул я и запулил новый камешек. Почему я этому всему не удивляюсь, в очередной раз задал я себе вопрос. Наверное, потому что знаю все очень давно, просто забыл. А теперь вспомнил. Однако, переваривание заживо... Брр, по-видимому, раньше я этот процесс по-другому представлял. Слияние звучит лучше, и смысл имеет возвышенный, никак не поедание одного организма другим.

— А что стало с разумом той... принцессы? — Спросил я, смутно догадываясь об ответе. Деф пожала плечами.

— Разумеется, на ней был Знак, значит, ее сознание должно было сохранено. А вот, сколько в нынешней Алисе осталось от прежней девочки и сколько от полиморфа, судить сложно. Сам видел, иногда она ведет себя как обычная девчонка, а иногда... — Деф замолчала. — И она была не первой, с кем сливалась перворожденная.

— Не первой? — Я покосился на нее. — А какой по счету?

— Вот сам ее и спроси. Интересно, что она ответит.

— И так знаю. — Я закинул камешек вдаль. — Такие вопросы задавать невежливо.

— Вдруг, нет? И еще. Я не уверена, что правильно переводила тебе на Вершине Мира. Над той горой с крестом. — Пояснила помощница. — Точнее, уверена, что неправильно. Мне очень жаль.

Я похолодел.

— Хочешь сказать, та эльфийка, — сипло проговорил я, — что я в итоге оторвал голову, была невиновна?

Девочка поспешно замотала своей головой.

— Вовсе нет. Она напала еще над Останкинской башней и была виновна, без сомнений. Ваш разговор с ней был на позднем диалекте, я его понимаю несколько... много лучше чем древний, используемый при обращении Отца на Вершине Мира. Не переживай, она была виновна, это без вариантов. И кстати, к тебе гости.

Моя помощница посмотрела около себя, словно увидев там нечто интересное.

Глава 15. День четвертый. День.

— Прошу прощение за опоздание. — Рядом возникла Алиса, цапнула со столика бокал, понюхала, скривилась и укоризненно сказала: — Если уж пьете апельсиновый сок, то хотя бы свежевыжатый и из плодов достойных сортов.

После чего развалилась на моем шезлонге и залпом выпила добрую половину.

— Уф, ну и денек задался. — Сообщила она жалобным голосом. — Есть две новости, хорошая и плохая. Вернее, даже три, хорошая, очень хорошая и, разумеется, плохая. С какой начать?

— С плохой. — Опередив меня, сказала Деф.

Я недовольно посмотрел на нее, так как читать мои мысли и озвучивать их я не просил, и помахал рукой часовому, издали подозрительно косящемуся на нас. Он сделал вид что, согласно приказу, ничего тут не видит, однако забубнил в рацию. Из двери башни выскочил небольшой мужичок в перекошенном пиджаке и торопливо подошел.

— Еще один шезлонг и графин свежевыжатого апельсинового сока из плодов достойных сортов. — Холодно приказала Деф. Все еще дуется на представление в классе, понял я, получил в ответ недовольный взгляд и расплылся в широкой улыбке. А не все ей мои мысли читать, кое-что и в обратную сторону работает.

— Не надо мне вашего сока. — Алиса поставила бокал на столик. — Хотите, пейте его сами. Или лучше, вот. — Она взяла сосуд с до боли знакомой розовой жидкостью. — Угощайтесь.

— Нет, спасибо. — Меня слегка передернуло от воспоминаний, а Деф, к моему удивлению, молча забрала у Алисы бокал с вином, пригубила и в положении полулежа заняла соседний шезлонг, закинув ногу на ногу. Алиса то ли удивленно, то ли одобрительно покачала головой, ее одежда превратилась в такой же купальник, как у моей э... защитницы, достала из воздуха новый бокал с розовым вином, отпила и блаженно откинула голову. — Уф, устала, и как раз из-за плохой новости. Твоя антагонист восстала и собрала экстренное совещание, причем не только из альянса, но и всех, до кого смогла достучаться. Представляешь, даже я там была. И требует твою голову.

— Мою голову? — Удивился я. — Это как?

— В переносном смысле. Желает показать тут всем вашу русскую кузькину мать.

— А причем здесь тут и всем? — Не понял я.

— Ты объявил эту страну своей территорией, и она желает показать, насколько ты плохой руководитель.

— Какой такой руководитель? — Опешил я. — Я просто сказал...

— Ты объявил эти земли своими и это слышали все. Не представляю, как ты будешь их защищать, не имея возможности ставить Знаки для привлечения людей.

— Тут уже есть люди, оставшиеся от Госпожи, — напомнил я, — и на них, насколько я помню, по правилам Игры распространяется защита.

— До третьей степени. — Подтвердила Алиса. — Это означает, мы не можем навредить им лично, не можем отдать приказ людям, и создать ситуацию, когда люди отдадут такой приказ, тоже.

— Так в чем же дело? — Не понял я. — Вроде, все нормально.

— Не совсем. — Девочка отпила из бокала. — Остаются естественные причины. Несчастные случаи, нападения случайных людей, болезни, старость, неудачные выборы, наконец. Если при наличии Знака сателлит автоматически отслеживает безопасность человека и если посчитает нужным, вмешивается, то у вас подобной связи не будет, соответственно, рано или поздно ты лишишься этих, а новых не наберешь. Опять же, каким образом ты собираешься на них влиять? Просто придешь и поговоришь?

— А как еще? — Удивился я.

— Может, объяснишь? — Алиса повернулась к Деф, но она отвернулась, с демонстративным видом разглядывая вертолетную площадку.

— У сателлита существует связь с человеком под Знаком. Разумеется, не настолько сильная и прочная как у нас, но, тем не менее, влиять на его организм, внушать нужные мысли и подталкивать на необходимые действия он может. Слышал, когда говорят, 'черт дернул'? — Алиса весело улыбнулась и отпила вина. — Очень может быть, человек сделал навязанное Игроком, вернее, его сателлитом. Звенья поступков складываются в цепочку на первый взгляд случайных событий и в итоге приводят к нужному результату. Или не приводят. Похоже на игру в нарды, смысл похожий, но принцип другой. Конечно, есть люди, с которыми такие вещи не проходят, но тут должна быть мощная воля или сильная вера. — Она посмотрела на солнце сквозь бокал. — Проделать подобные вещи сателлит может практически с любым и без Знака, но он существенно облегчает воздействие, снимая у психики абонента подсознательное отторжение вмешательства, к тому же Знак еще и маяк, постоянно указывающий местонахождение и помогающий отслеживать события вокруг реципиента. И, разумеется, разрешение наложить на себя Знак должно быть добровольное, хотя память об этом в абсолютном большинстве случаев стирается. Но, зачастую, плохо и человек помнит о случившемся, например, как о странном сне.

— Странно. — Пробормотал я. — Как ты с двухлетней малышки добровольное разрешение получила? Тяжело было?

— Она была рождена женщиной, находящейся под Знаком. — Небрежно пояснила девочка. — У родителей, получивших Знак, рождающиеся дети автоматически наши. Слышал о проклятии рода? — Она с веселой улыбкой смотрела на меня. — Но им не надо помнить, когда мы приходим, дабы наказать и объявить свою волю.

— Поэтому тебе понадобилось то средство Деф. — Озарило меня. Алиса снисходительно кивнула и сказала:

— В том числе. Кстати, замечательная вещь, спасибо.

— Не понял? — Удивился я. — Откуда?

— Согласно выполненному договору. — Алиса невозмутимо отпила свою розовую жидкость.

— Ты же пошутила? — Спросил я.

— Я люблю пошутить. — Подтвердила она. — Но не со сделками. Я закрыла программу 'сон в летнюю ночь' и освободила пациентов. Договор с моей стороны был выполнен и получена оплата.

— И где тогда маленькая София? — Я с наигранным непониманием огляделся.

— В приюте. — Алиса отпила и посмотрела на меня поверх края бокала. — Или надо отправить ее тебе? Могу и остальных...

Я испуганно замахал руками.

— Нет, не надо! Если все так, как ты говоришь...

— Твоя девочка присутствовала при этом. — Алиса указала сосудом в руке на Деф.

— И ничего мне не сказала. — Протянул я, с обидой глядя на свою половину.

— Ты спал. — Коротко ответила она.

— А потом?

Деф невозмутимо пожала плечиками и отвернулась к реке.

— И как выглядят тайные лаборатории Игроков? — С интересом спросил я. — Холодные пещеры глубоко под землей...

— Частная клиника к югу от Барселоны. — Сухо сообщила Деф. — Пациентов развезли по больницам, клинику закрыли. Думаю, на время. А другие, что я почувствовала под водой, твоя любимая Алиса перевела в иные места.

— Любимая? — Переспросила Алиса, поставила бокал на столик и радостно захлопала в ладошки. — Ух ты!

Я засмущался и метнул камень, едва вновь не вынеся боковое стекло автомобиля. Камешек срикошетил о невидимую преграду и свечой взвился к облакам.

— А поесть что-нибудь есть? — Алиса посмотрела на принявшую сидящее положение Деф и махнула рукой. — Я сама. — После чего задумчиво поводила пальчиком над появившимся блюдом с крошечными пирожными, и определившись с выбором, грациозно положила одно из них в рот. Деф покосилась на меня и достала из точно такого же блюда как у Алисы точно такое же пирожное. Алиса протестующе замахала руками.

— Милая моя девочка, — прожевав, сказала она, улыбнулась, увидев, как нахмурилась Деф и поправилась: — просто милая девочка. Мы не едим копированное, это дурной тон. Мы не пользуемся копированными вещами, это неприлично. Все должно быть оригинально и сотворено, как и положено в природе. Если это пирожное, его должны были испечь, если это вилка, ее должен был создать ювелир. — Она посмотрела на меня и сказала: — Хотя бы сталепрокатный станок.

Я перевел взгляд на зажатую в руке вилку со смутно знакомой дымящейся оранжевой сосиской и посмотрел на зардевшуюся Деф.

— Не расстраивайся так. — Алиса помахала в воздухе ладошкой. — Ты же не нарочно, просто не знала.

— Я много что не знаю. — Глухо произнесла Деф, и вилка из моих пальцев пропала, причем вместе с сосиской, отчего я недовольно вскрикнул. — А ты так и не восполнила мои файлы.

— Я смогла передать тебе лишь то, что успела. — Алиса пожала обнаженными плечиками и отпила из бокала. — Прости, но я зажата правилами. Мне очень не поздоровится, если я их нарушу.

— И как об этом узнают? — Я запустил очередной камушек. Он отскочил от очередной крыши автомобиля и благополучно булькнул в воду. Парочка поспешно слезла с парапета и ушла, постоянно оглядываясь на башню Кремля. Деф укоризненно посмотрела на меня, я недоуменно пожал плечами.

— Еще не принято, — как бы, между прочим, заметила Алиса, крутя пальчиком над пирожными, — на неофициальных встречах мысленно общаться в присутствии третьих лиц. Разумеется, если эти лица мы. — Она ослепительно улыбнулась. — И, разумеется, если сателлит присутствует в виде проекции.

— Мне уйти? — С вызовом поинтересовалась Деф. Алиса вскинула ладошки, защищаясь.

— Разумеется, нет! Я всего лишь восполняю твои знания, только и всего. Какие могут быть обиды?

— Какие? — Деф разозлилась ни на шутку. — Ты прислала мне файлы из рекламы: 'посмотрите, какая я добрая и справедливая, голосуйте за меня, я ваш выбор'. Да в роликах кандидатов в депутаты на порядок меньше хвастовства!

— Ты видела реально происходящие факты. — Медленно заговорила Алиса, а я испугался возможного взрыва, причем он мог произойти не только в эмоциях, но и в реальности. — Ты можешь делать на их основании любые выводы, твое право, но оскорблять себя я не позволю.

— Так, девочки, успокоились. — Я примиряюще поднял руки. — Никто никого не оскорбляет. Просто Деф считает, что информации недостаточно.

— Ее просто нет! — Деф залпом выпила бокал и почти швырнула его на столик. Алиса с беспокойством проводила взглядом ее жест и заговорила:

— Любой пакет файлов сателлит отслеживает особой меткой и если он передаст его тебе, это останется в его памяти. И если старшая сестра обвинит меня в нарушении ее приказа, она может затребовать часть записей памяти сателлита. И если факт обнаружится... — Она замолчала.

— Передай каким-нибудь иным способом. — Предложил я.

— Как? — Алиса криво улыбнулась. — Через интернет? С таким объемом данных попросту невозможно. — Она отпила из бокала, помолчала. — Единственно возможный вариант, через третьи руки.

— Это как? — Спросил я, а Деф встала, налила себе из розового кувшина, села и уставилась на Алису непонятным взглядом, то ли угрожающим, то ли наоборот. Та незнамо, отчего поежилась и заговорила: — Мой сателлит может скинуть информацию на физический носитель, хотя и будет автоматически отслеживать его нахождение. И снять слежение он может лишь в одном случае. — Она замолчала, с опасением глядя на Деф.

— Я прекрасно понимаю, о каком случае ты говоришь! — Выкрикнула Деф, раскраснелась, залпом выпила бокал и с размаха разбила его о зубец крепостной стены. Я круглыми глазами смотрел на нее.

— Только тогда мой сателлит снимет наблюдение, в том числе и за файлом, если он внутри. — На удивление кротко сказала Алиса.

— Хорошо! Давай! — Деф вскочила, встала около Алисы и раскинула руки. — Начинай!

Я смотрел на происходящее так, как это обычно описывает Колька, а именно, с выпученными глазами, будто крабик какой. Что происходит то?

Двое курсантов, с выражением глаз, так похожим на мое, аккуратно поставили шезлонг и бочком удалились, стараясь держаться от Деф подальше.

Я услышал, как один тихо сказал другому: — Эти дети олигархов совсем... Звук резко пропал, звуковой полог отрезал слышимость. А может, и полог невидимости заработал, кто знает.

— Милое дитя. — Алиса печально покачала головой. — С тобой я не превышу необходимого порога. Поверь, это чистая физиология.

— Пусть твой карапузик простимулирует выработку нужных гормонов. — Сказала Деф и улеглась на шезлонг. Я облегченно выдохнул. — И ты передашь носитель мне. Сколько времени уйдет на разархивирование и уничтожение носителя?

Алиса наклонила голову, словно прислушиваясь, и сказала: — Минимум, час, максимум, три. Он не знает твои возможности к дешифровке.

— Какой тип шифрования? — Деф говорила деловым тоном, будто речь не шла о том, о чем я подумал.

— Белли. — Ответила Алиса, Деф скривилась.

— Полтора, два часа максимум. — Пробормотала она. — Печально.

— Ты не представляешь, как. — Согласилась Алиса, посмотрела на свой бокал и осторожно поставила его на столик. — Он не сможет довести выработку гормонов до необходимого порога, это противоречит запрету на нанесение вреда хозяину. А без преодоления порога не снимет наблюдение. А без снятия наблюдения незаметно передать файлы и уничтожить носитель...

— Я все поняла. — Деф устало махнула рукой. — Тебе нужна помощь в получении необходимого коэффициента естественным путем, правильно я понимаю?

Алиса откинулась в шезлонге и, чуть прищурившись от интереса, как я полагаю, наблюдала за Деф, крутя в руках взятый со столика бокал. С ним, наверное, спокойнее, подумал я и поймал себя на мысли, что тоже хочу взять в руки что-нибудь, желательно потяжелее. Я и раньше сомневался в адекватности Деф, а сейчас и вообще зашкалило. Как она говорила? Она пойдет на все ради моей безопасности, но неужели утерянная ей информация важна настолько, что она согласна целоваться с Алисой вместо меня? Мне, значит, нельзя, это она ревнует, а самой, значит, можно? Все нормально, в порядке вещей. Эдак она ради меня еще и с дружком своим бывшим... Настроение у меня окончательно провалилось в бездонную черную дыру. А действительно, почему бы ей не наладить старые отношения и получить все необходимое из первых рук, нежели договариваться с Алисой и ждать неизвестно что? Или неприязнь Деф к силуэту настолько велика, что она предпочитает заниматься э... странными вещами, нежели принять помощь того, кто ее, а главное, меня, едва не прибил? И все равно, понял я, если она не получит информацию другими путями, она пойдет на поклон к нему. Я вспомнил, как Деф встала перед ним на колени, и заскрипел зубами. Да я лучше всех Бабок по очереди перецелую, чем допущу такое снова.

— Удивительно. — Сказала Алиса. — Не сомневаюсь, что мой карапузик ради меня поцелует и тебя, — она обращалась к Деф, — и моего принца, и кого угодно, лишь бы мне в радость. Но он сделает это по приказу, но никак не по собственной инициативе. Тебе настолько не хватает остроты отношений?

Деф вспыхнула и с сжатыми кулачками вскочила с шезлонга, но Алиса лишь невозмутимо отпила из бокала. — Милая девочка. — Спокойно сказала она. — Все, кто пугались неосуществимых угроз, предстали перед Отцом много лет назад, в самом начале Игры. Не скрою, играть тогда было много увлекательнее, в основном, от непредсказуемости и вздорности поступков других Игроков. — Она замолчала и вновь пригубила из бокала, скорее, помочила в нем губы, понял я. Алиса подняла на меня глаза и неожиданно весело подмигнула поверх его кромки.

— И сколько вас тогда было? — Спросил я. Она отпила, опустила взгляд и стала внимательно рассматривать вращаемый в руках бокал.

— Много больше, чем сейчас. — Наконец ответила она.

— Хорошо, не меньше. — С иронией заметил я. Алиса пронзила меня пристальным взглядом крайне серьезных синих глаз.

— А вот если бы было меньше, это была бы катастрофа. — Она глупо хихикнула и пустила в бокале пузыри, отчего я в шоке уставился на нее. — Сестры повесились бы от горя. — Она вновь хихикнула с интонацией вдрабадан пьяной гулены и снова пустила пузыри, на этот раз, вроде даже носом. Я откинулся в шезлонге и с испугом посмотрел на крайне задумчивую Деф. Если Алиса вконец надралась своего вина, кто знает, на какие подвиги ее потянет? Хорошо, Деф вовремя встанет между нами, а если нет? А, нет, не хорошо, подумал я, вдруг Деф примется лобызать Алису в погоне за физическим носителем, что тогда?

В общем, попал со всех сторон, уныло подумалось мне.

— Через сколько будет готов физический носитель? — Деф забрала у Алисы ее бокал, плеснула содержимое на кирпичную кладку, налила из кувшина и устроилась на шезлонге, поджав ноги.

— Он уже готов. — Беспечно сказала Алиса, достала из воздуха новый бокал, до краев наполненный розовой жидкостью и отпила. — И он во мне. Достанешь после превышения порога.

— Как я это узнаю? — Очень спокойно, я бы сказал, излишне спокойно спросила Деф. Алиса мило улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках, создавшие с ямочкой на подбородке дивный треугольник. — Узнаешь, поверь мне.

— Ты не боишься все это рассказывать? — Небрежно поинтересовалась Деф. — А если это узнает твоя старшая сестра?

Я удивленно посмотрел на шантажистку. Алиса весело засмеялась, и я поспешно запулил камешком в реку, вызвав длинную череду расходящихся кругов.

— Никакие слова у нас не являются доказательством. — Она отпила из бокала. — Если бы нас судили за слова, давным-давно не осталось бы никого. Только дела, только факты. Они увидят, что во время нашего поцелуя — Алиса выразительно взглянула на меня, и я глотнул — носитель лежит у моего языка, затем запись пропадет, а после ее возобновления носителя у меня не будет, но если он не окажется у моего принца, ничего доказать не возможно. Все всем понятно, но бездоказательно.

— У твоего сателлита не будет записи о переходе физического носителя от тебя к моему хозяину, где я его расшифрую и уничтожу. — Произнесла Деф и задумчиво добавила: — Но, возможно, подобная запись будет у меня.

Алиса отпила вина и с обезоруживающей улыбкой сказала: — Теперь ты понимаешь, как я тебе доверяю.

Деф хмуро отвернулась и глухо спросила: — Два часа в состоянии непрерывной эйфории, как ты себе это представляешь?

Алиса посмотрела на меня, и кончик ее розового языка быстро пробежал по губам. Она опустила глаза и прильнула к бокалу. Затянувшееся молчание прервал растеряно оглядывающийся мужичок с подносом, на котором стоял графин с апельсиновым соком и, судя по запаху, действительно только что выжатым. Я представил, как взвод кремлевских курсантов по очереди выжимают в кулаках апельсины и содрогнулся. Мою реакцию Алиса поняла по-своему, так как после торопливого ухода человека примирительно сказала: — Когда ты воплотишься в доминанта, все вопросы отпадут сами собой.

— И два часа? — Тихо, не глядя ни на кого, произнесла Деф. Алиса уткнулась в бокал и кивнула.

— Губы не отвалятся? — Нейтральным тоном поинтересовалась Деф, крутя свой бокал с таким видом, словно раздумывая, не запустить ли его в голову собеседнице. Алиса отрицательно мотнула головой, не вылезая из бокала.

— Ну, ну. — Зловеще протянула Деф.

— Все это лишь абстрактный разговор, не так ли? — Я отошел к зубцам стены и выглянул по сторонам. Проветриться не мешает, да и в себя прийти, тоже.

— Разумеется. — Подтвердила Алиса. — Никто никого не торопит. Все случится, если и когда мой принц посчитает нужным. Перейдем ко второй новости? Хорошая или очень?

— Очень. — Хором произнесли мы с Деф. Она мрачно и с надутым видом, я с любопытством. Очень мало у меня в последнее время хороших новостей, если честно, даже появление Алисы можно рассматривать двояко. С одной стороны, она друг, что бы ни говорила Деф, даже во вражеском стане мисс Америки шпионит. И у меня появляться не боится, хотя уверен, об этом рано или поздно станет известно. С другой стороны, ясно, что при этом преследует свои личные интересы. Поцелуй ей мой нужен, как же, пусть и длинной в два часа, никогда не поверю. Надо будет попросить Деф, чтобы в эти два часа глаз с меня не спускала, мало ли. А целоваться, похоже, придется. Я вздохнул и непроизвольно облизнулся.

— Можешь не вздыхать печально. — Деф с угрюмым видом отпила из бокала. — Будто я не знаю, что ты чувствуешь на самом деле.

— Что? — Заинтересованно спросила Алиса.

— Отвращение. — Процедила Деф и сделала внушительный глоток.

— А вот и неправда. — Расстроено возразила Алиса, обеспокоенно проследила за движениями моей охранницы и поежилась.

— Не стоит тебе злоупотреблять. — Неожиданно робко заметила она. — У меня есть, кому очистить организм, а вот твой обмен веществ восстановится не сразу. Разумеется, пострадает только отдел, отвечающий за общение, но поверь, мне совсем не нужен пьяный скандал и истерики.

— Не дождешься. — Процедила Деф и сделала могучий глоток, одним махом осушив добрую половину бокала.

— Как такое может быть? — Я хотел засмеяться, но в последний момент передумал, уж очень недобро покосилась моя помощница, крутя в руках потенциальный метательный снаряд. — Она же просто изображение?

Деф так на меня посмотрела, что я сразу пожалел о своих словах.

— Система связи сателлита анализирует происходящее со своей проекцией, — заговорила Алиса и, как я понял, это предназначалось в основном для Деф, а не для меня, — и производит в своих рецепторах максимально подробное и реалистичное повторение, в том числе создает и химические соединения, поступающие в лимфу мозговых центров, отвечающих за общение. Ядом себя, он, конечно, травить не станет, но выработку алкалоидов произведет, хотя и до определенных пределов. А как себя поведет юная подвыпившая девушка с мощным арсеналом средств массового поражения, если решит устроить в центре города сцену ревности, я даже представить боюсь. Конечно, мой карапузик частично минимизирует потери, но...

— Так, закроем эту тему. — Поспешно проговорил я. — Что за очень хорошая новость?

— Очень хорошая новость состоит в том, — Алиса аккуратно поставила свой бокал на столик и надела солнцезащитные очки, — что никто из сестер не поддержал воинственные планы Старшей не оставить здесь камня на камне.

— Почему? — Спросил я. — Вам же надо поскорее устроить ядерный Армагеддон и закончить игру.

— Что за чушь! — Удивилась Алиса. — Кто тебе такое сказал?

— Бывший дружок Деф. — Я кивнул на гордо отвернувшуюся девочку.

— Он маниакально подозрителен и недоверчив. — Алиса хотела взять бокал, но передумала. — Бывает порой очень жаль, что он не может, как обычные сателлиты, читать наши мысли, вот и придумывает вечно страшилки одну безумнее другой. Предположим, устроим мы рукотворный апокалипсис, а Отец не засчитает его окончанием Игры, и что тогда, с чем мы останемся? Получится как в вашей сказке о старухе и разбитом корыте. Не скрою, Старшая периодически носится с идеей порушить эти территории, но солидарных с ней нет, за редким исключением особ со сдвинутой от корабельной качки головой. У Старшей территории далеко и большие, а наши рядом и маленькие. Если случатся подобные разборки, нас растопчут и не заметят, что одна, что другая.

— Но ведь Госпожи больше нет. — Сказал я.

— Да что ты, неужели? — Алиса лукаво улыбнулась и покачала пальчиком. — А кто тогда периодически из тебя появляется? Я, в отличие от Старшей, смотрю фильмы. И хотя ее бывшая Госпожа, — она кивнула на насупленную Деф, — не Воландеморт, а Старшая не Гарри Поттер, в целом, ситуация схожая. А я очень не хочу ссориться с тем, кто может оторвать мне голову. Это понимают и остальные, тем более есть не только кнут, но и пряник. — В этом месте она мурлыкнула и красноречиво посмотрела на меня. Я невольно глотнул и услышал глухое рычание Деф.

— Я не собираюсь делать то, что хочет Госпожа. — Угрюмо проговорил я. Деф прекратила рычать, возмущенно зашипела и закатила глаза, очевидно, в шоке от моего идиотизма. А затем закрыла их вообще, наверное, не собираясь иметь ничего общего с таким идиотом.

— А Госпожа от тебя что-то хочет. — Утверждающе произнесла Алиса. Я посмотрел на застывшую в виде истукана Деф и хмуро кивнул. Алиса задумчиво постучала ноготками по белому пластиковому столику.

— Может быть, — сказала она, — тебе стоит выяснить, что именно надо бывшей Госпоже?

— Зачем? — Не понял я.

— Возможно, это можно будет использовать против Старшей. — Предположила Алиса.

— Зачем? — Я удивился. — Если что, просто пойду и снова оторву ей голову, но на этот раз оставлю кристалл у себя.

— Не оторвешь. — Она отрицательно покачала головой. — Без поддержки могучей кучки ты, во-первых, ее не поймаешь, во-вторых, не справишься с ее сателлитом. У вас будет паритет.

— Не будет. — Уверенно сообщил я, не собираясь, однако, в подробностях объяснять, почему. Алиса вновь отрицательно покачала головой.

— Четверка подчиняется тебе номинально. Тебе придется доказать, что ты имеешь право на месть. — Она посмотрела на меня и поправилась: — На правосудие, но Старшая такого не допустит. Столь глупо она больше не подставится. Честно говоря, странно, что она едва не слилась в тот раз.

— Едва не слилась дважды. — Мрачно заметил я. Алиса согласно кивнула.

— Почему Старшая не ведет себя как остальные? — Спросил я.

— А ты хотел бы? — Девочка озорно улыбнулась. Я покраснел.

— У нее есть веские причины. Она собрала замечательное приданое и единственное, что боится больше всего, это его лишиться. У остальных дела обстоят не столь радужно. Освоить новый мир с нашими ресурсами будет сложно, поэтому многие махнули рукой и ждут новую Партию.

— Что вообще происходит здесь? — Тихо спросил я, не надеясь на ответ, но Алиса вдруг ответила:

— Если говорить аналогиями, мы пишем контрольную работу. У кого зачет, тот покидает стены альма-матер, кто нет, остается на новый учебный... цикл. Старшая отличница и очень боится этот статус потерять. Поэтому ей не до развлечений.

— А мы ваше учебное пособие. — Заключил я. Девочка легкомысленно пожала плечиками.

— Во-первых, не мы, а они. — Сказала она. — А во-вторых, не надо их жалеть, их замечательно жалеет Отец.

— Что ты имеешь ввиду? — Не понял я.

— Как что? — Алиса даже удивилась. — Он же ясно объяснил через множество учений и посланников. Верьте в Него, становитесь лучше и все такое, всевозможные заветы, заповеди и прочее. Как говорят, кесарево кесарю, это нам, а Божие Богу, то есть, Отцу. — Она зевнула, прикрыв ротик ладошкой. — Что-то разоткровенничалась я сегодня. Еще вопросы есть?

— В чем смысл жизни? — Наугад спросил я. Девочка ошарашено посмотрела на меня.

— Чьей?

— Моей. — Подумав, ответил я.

— Раньше был как у всех, сдать контрольную и усвистать наверх, теперь не знаю. — Она помолчала. — Зато я знаю, кто знает.

— Кто? — Я с интересом смотрел на Алису. Она кивнула на Деф, и я удивленно вытаращил глаза.

— Это знает ее бывшая Госпожа. Думаю, она все это затеяла не просто так. А зачем именно и к чему приведет, ты можешь понять, лишь начав делать завещанное ей. Ты готов?

Я растерялся.

— Вообще-то я с дружком Деф о каникулах договорился. Я думал отдохнуть...

— Ничто не мешает сочетать приятное с полезным. — Алиса решительно поднялась. — Будем выполнять квесты, заданные Госпожой, и заодно развлекаться. Ты не против?

Я жалобно посмотрел на помощницу.

— Вам же нужен гид? — Спросила Алиса. — Ни у тебя, ни у твоей девочки знаний об окружающем мире нет, вам нужен проводник, и кто это сделает лучше, чем я?

— Целуйтесь. — Решительно сказала Деф и встала с шезлонга.

— Что? — Хором воскликнули мы с Алисой.

— Целуйтесь. — Повторила Деф и сжала кулачки.

— Сейчас. — Алиса возмущенно фыркнула. — Чтобы ты меня испепелить попыталась? У вас ресурсы не бесконечные, вообще-то, и если...

— Не буду я тебя испепелять. — Моя помощница помолчала, с прищуром разглядывая ее. — Хоть и очень хочется. Давай файлы.

Алиса растеряно посмотрела на нее, перевела взгляд на меня.

— Я не готова. — Упавшим голосом проговорила она.

— Что, губки не накрасила? — Деф ехидно ухмыльнулась, и я только сейчас понял, как сильно она 'навеселе'.

— Сейчас я не готова. — Твердо произнесла Алиса. — Леш, без обид, дело не в тебе, дело во мне.

— Когда девушка так говорит, — моя помощница назидательно подняла пальчик к небу и покачнулась, — значит, дело как раз в тебе.

Она перевела его на меня и нацелилась, точно из пистолета.

— Я, пожалуй, пойду. — Пискнула Алиса и исчезла, а я остался на Кремлевской стене с пьяной и агрессивной Деф. Может быть, когда-нибудь я и расскажу, что там было. Может быть.

Входную дверь открыл деда, чем удивил меня, пожалуй, едва ли не больше всего, случившегося за последние дни.

Вошедший в комнату Митька был бледен и с осунувшимся лицом.

— Я вчера вечером проходил мимо кухни, — вместо приветствия заговорил он, — где были па и человек из синекуры. И услышал, как он уговаривает па устроить ему случайную встречу с вами. — Он пристально посмотрел на меня. — И сейчас он пришел снова.

Я пожал плечами, и мы вместе поглядели на невозмутимую Деф.

— И что тебя так удивило? — Спокойно, вернее, лениво поинтересовалась она.

— Как что?! — Фальцетом вскричал Митька, опомнился, испугано огляделся и понизил голос: — Он сказал, что это дело ему поручил высший совет конклава. А это...

— Я знаю, что это. — Еще ленивее произнесла Деф и отпила из затейливого бокала, вольно или невольно повторяя позу и плавные движения Алисы. Девочка слегка приподняла бровь и презрительно скривила уголок губ, выражая свое отношение к моим сравнениям.

— А вот я не знаю, кто это. — Обиженно сказал я. — Вернее, знаю, но не понимаю... Мить, а ты православный, вообще?

— Православный. — Буркнул он. — Просто когда-то так назвали некоторые подразделения Церкви, может, в насмешку, а может, чтобы запутать случайных людей.

— И чем эти подразделения занимаются? — Заинтересовался я. Митька насупился.

— Откуда я знаю? — Ответил он, но не совсем искренне, показалось мне. Ну и ладно, потом у Деф узнаю. Ага, подумал я, как нормально общаться начнем, тогда и узнаю.

— Если хочешь, устрой, мы не возражаем. — Она провела пальчиком по краю прозрачной посудины, отчего Митька непроизвольно глотнул. Во как, обрадовался я, не только у меня подобная реакция случается, но тут же нахмурился и спросил:

— А с каких это пор, интересно, ты за нас двоих решаешь?

— Ты против встречи? — Деф сделала слегка удивленный вид.

— Я не против. — Возразил я. — Одной больше, одной меньше, не в этом дело. Но...

— Тогда не вижу причин в дальнейшем разговоре. — Она с холодным видом отвернулась.

Я начал злиться. Возомнила себя царицей египетской, понимаешь. Про Алису заявляет, что она никакая не королева, а сама ведет себя, будто у нее в приемной фараоны в очереди толпятся. После скандального разговора на стене отношения у нас были натянутые, если не сказать, враждебные.

— Устрой встречу. — Я повернулся к Митьке. — Только не случайную, устал я от недомолвок и вранья. — Я многозначительно посмотрел на Деф, она демонстративно встала и отошла к окну. — Просто скажи, пусть придут сюда, только сообщи мне потом, во сколько, чтобы мы дома были.

— Так вы, правда, вместе живете? — Митька обвел нас растерянным взглядом. Я скривился.

— Я живу здесь, это да. А Деф... она то-тут, то нет...

— И я живу здесь. — Она повернулась к нам. — Это правда.

— Митька удивленно покачал головой. — Значит, правду сказал Пашка. И что, — он замялся, — вы...

— Ты совсем дурак?! — Взорвалась враз покрасневшая Деф, а я с глубочайшим удовлетворением, наконец, услышал эту реплику, обращенную к кому-то еще, кроме меня. — Разумеется, нет! Пусть на мне женится, для начала.

— Для начала? — Переспросил я, не удержавшись. — Для начала чего? — Нормальных отношений, хотел спросить я, но не стал.

— Ничего! — Деф отвернулась с чрезвычайно гордым видом. Теперь она со мной даже мысленно общаться не желала.

— Вот именно! — Я встал с дивана и отошел к столу.

— Ребят, у вас все нормально? — Робко спросил Митька, по-видимому, глубоко жалея, что поднял эту тему.

— Нет. — Ответил я.

— Да. — Ответила Деф.

— Опять врешь. — Я повернулся к ней.

— Нет. — Она с вызовом смотрела на меня.

— Я пойду. — Митька осторожно, бочком продвинулся к двери. — Я позвоню.

Я мрачно кивнул. Именно так от меня друзья и разбегаются, а кто, спрашивается, виноват? Я зло посмотрел на девочку, она не менее злобно в ответ. Махнув рукой, я сел на диван и подпер щеки ладонями.

Жил себе, никого не трогал. Занималась Госпожа по ночам своими непонятными делами, ну и пусть занималась, меня-то они никак не касались. И вот на тебе, завертелось, закружилось все вокруг меня, словно опять в смерч попал. И кто во всем виноват, с чего все началось?

Я убрал руки и ожидающе посмотрел на девочку. Она уселась в кресло, закинула ногу на ногу и раскрыла книжку.

— Что именно сделала Госпожа, после чего ее выкинули из Игры? — Произнес я вопрос вслух.

— Нет достоверной информации. — Безучастно ответила Деф. 'Д'Артаньян и 3 мушкетера'. Прочитал я название книги, куда с таким интересом смотрела девочка. Да нет, подумал я, не девочка, девушка, очевидно, доставшиеся мне десять килограмм не прошли бесследно и для нее. Деф по-прежнему была на несколько пальцев ниже меня, но с учетом моего увеличившегося роста и, главное, объема, приобрела заметную схожесть с Госпожой, хотя в области груди наблюдалось... вернее, наоборот, почти не наблюдалось. Может, поэтому она так бесится, предположил я, получил от нее разъяренный взгляд и задумался.

Пришел я в себя, когда Деф оглушительно захлопнула книгу.

— Прекрати обо мне так думать. — Потребовала она.

— Как, так? — Я удивленно воззрился в ответ.

— Так. Я не циничная лгунья и никакая не скандалистка.

— Хорошо. — Согласился я. — Не такая. А какая?

Деф вновь уткнулась в книгу. Я вздохнул, встал и подошел к настенному зеркалу.

— Иди сюда. — Велел я. Она продолжила читать. — Пожалуйста, подойди сюда. — Попросил я.

— Зачем? — Спросила девочка, не отрываясь от страниц.

— Будто ты не знаешь.

Она закатила глаза, закрыла книгу и медленно подошла.

— Теперь ты не выглядишь маленькой девочкой. — Я посмотрел на ее отражение. Она пренебрежительно фыркнула.

— Не фыркай. — Я нахмурился. — Я чувствую твои эмоции, конечно, не так хорошо, как ты мои, но все же. Я хочу, чтобы ты привела свои... э, размеры в соответствии со своими желаниями. Делай. — Я поглядел на неподвижное отражение, перевел взгляд на нее. — Не понял? У тебя есть уникальный шанс изменить себя не как все твои сверстницы, прической, гримом и прочим, а полностью. Ну, хотя бы частично, где-то в конкретном... — Я замолчал и покраснел. Деф холодно посмотрела на меня.

— Ты так хочешь? — Равнодушно спросила она. Я кивнул.

— Хочу. Потому что так хочешь ты.

— Не хочу. — Упрямо сказала девочка. Я вдохнул, постоял немного, выдохнул.

— Хорошо. — Терпеливо произнес я. — Тогда так хочу я. Устроит?

— Устроит. — Надменно ответила Деф с видом бесконечного одолжения. Я перевел взгляд с зеркала на нее, обратно.

— И? — Вопросил я.

— Еще? — Сказано было таким усталым голосом, будто она работает в магазине дамского платья и много часов провела в бесконечных примерках, помогая капризной клиентке, а ее заставляют одевать еще и еще.

— Еще. — Я кивнул. Посмотрел с отражения на оригинал, стиснул зубы, повторил: — Еще.

Это продолжалось долго и нудно, пока, наконец, я сказал:

— Хватит, достаточно. Надеюсь, ты довольна?

— Нет. — Ледяным тоном возразила Деф.

— Опять врешь. — Я осуждающе покачал головой. — Чувствую, тебе нравится.

Она фыркнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и ушла к креслу, где приняла прежнюю позу с книгой, единственно, не с вытянутыми, а поджатыми ногами. Зато в зеркале я увидел ее украдкой брошенный взгляд на обновку и продлившуюся мгновение улыбку. Печально вздохнул и достал зазвонивший телефон.

— Да, Мить? Почему, не абонент? — Я подозрительно покосился на невозмутимую девочку. Да нет, что я говорю, девушку. — Хорошо. Давай. — Я повернулся к Деф. — Гостей встретишь, или мне к секретарю обратиться?

Она вздернула носик, явно собираясь сказать какую-нибудь гадость, но передумала и уткнулась в книгу, а я отпрянул от возникших передо мной двух человек. Один из них был Митин отец, второй постарше и явно бывший офицер, а может быть, и не бывший. Если отец все еще ошалело озирался, не понимая где, а главное, как, оказался, то второй разобрался в обстановке практически мгновенно, хотя, может быть, и не верно. Посланник некоего конклава пристально посмотрел на меня и сделал пару шагов к Деф.

— Приветствую Вас. — Он чуть склонил голову. — Сергей Александрович.

Она не шелохнулась, продолжая с крайне серьезным видом читать о приключениях лихого мушкетера. Своих ей приключений мало, что ли?

— Здравствуйте, дядя Толя. — Я потянул за рукав отца Митьки.

— А? Леша, это ты? — Он перестал растерянно оглядываться, улыбнулся, хотел потрепать меня по волосам, но в последний момент передумал и похлопал по плечу. — Ты сильно вырос, возмужал.

— Это я, дядя Толь. — Подтвердил я. — А это моя знакомая, — я указал на наконец оторвавшуюся от книги девушку, — ее зовут Дефенс Коллинз. Она приехала к нам из Англии и теперь учится в нашей с Митей школе, только в разных с ним классах. Мы с ней сидим за соседними партами.

— Здравствуйте. — Деф легко вспорхнула с кресла, мелькнула мимо представителя и протянула ладошку Митиному папе: — Деффи.

— Анатолий Петрович, — он пожал ей руку, улыбнулся, разглядывая ее, — можно дядя Толя.

Представитель многозначительно покашлял, и папа Митьки поспешно представил: — Сергей Александрович, мой, э, старый друг.

— Не такой он вам и старый, и тем более, друг. — Деф мило улыбнулась отцу и строго посмотрела на представителя. — Вам незачем было угрожать дяде Толе возможными проблемами с получением виз.

Тот кивнул, изобразив раскаяние, совершенно ничему не удивившись, зато удивился я, да еще как. Неужели она наставила жучки у моих друзей? Даже если нет, все равно как-то же шпионит за ними. Девушка пристально посмотрела на меня, но ничего не сказала.

— Вы правы, — спокойно согласился представитель. — Я погорячился. Однако на то есть веские причины. Мы можем поговорить?

— Говорите. — С важным видом согласилась Деф. — А мы с дядей Толей пойдем на кухню чаю попьем. И дедушку позовем, не возражаете? — Она еще милее улыбнулась Митиному отцу и за рукав утянула его из комнаты, ведя на поводу, будто послушного теленка. Представитель выглядел если не растерянным, то раздосадованным, и думаю, лишь мое присутствие остановило его от крепкого словца. Как я его понимал. Кстати.

— Деф! — Закричал я, выглянув из комнаты. — Нам с дядей Сережей тоже чай сделай!

— Сам сделаешь! — Донеслось из кухни. Я ошалело оглянулся на представителя и пожаловался: — Совсем совесть потеряла.

На столе коротко звякнул поднос с двумя дымящимися чашками, чайником и вазой с пирожными.

— Это неприлично, — я радостно потер руки, — зато вкусно.

— Это настоящее! — Рассержено сообщила Деф с кухни. — Но если ты не хочешь...

— Хочу! — Поспешно выкрикнул я. — Спасибо!

— Пожалуйста! — Сердито ответили мне.

— Настроение у нее сегодня не очень. — Я виновато развел руками, глядя на представителя загадочного конклава. Он кивнул, взял чашку, нерешительно понюхал.

— Не отравит, не бойтесь. — Успокоил я. — Вот острую форму диареи вызвать может, это да.

Дядя Сережа поставил чашку на место, с сожалением вздохнул.

— Давно ты ее знаешь? — Он кивнул на дверь. Я почесал затылок, поспешно отдернул руку.

— Пару дней, а кажется, будто всю жизнь. — Я задумался над сказанным.

— И как она? — Представитель с сочувствием смотрел на меня.

— Жесть. — Честно ответил я. — Сначала была еще ничего, а последнее время, будто с цепи сорвалась.

— А почему, не знаешь? — Дядя Сережа все же решился, взял чашку, понюхал и осторожно отпил. Я повторил его движения, за исключением, что понюхал не чай, а пирожное, после чего с удовольствием сунул его в рот.

— Конечно, знаю. — Я пожевал, проглотил. — Ревность и все такое.

— Все ты врешь! — Донесся оскорбленный крик из кухни. Я тихо прикрыл дверь, взял пару пирожных и устроился на диване. Представитель сел на стул около стола, тоже взял пирожное и тоже его понюхал, причем еще более подозрительно, нежели чашку, но все же съел.

— Вкусно. — Заметил он. — А откуда это все? — Он обвел рукой поднос.

— Не знаю. — Беспечно ответил я. — Сначала я подумал, это копированное, но ей сказали, так неприлично, поэтому, думаю, из ближайшего магазина.

— Не из ближайшего. — В кресле появилась насупленная Деф. — Из кремлевской кухни, так что нечего меня воровкой выставлять.

— А оттуда не воровство? — Ехидно спросил я.

— Не воровство. — Подтвердила она. Я подумал и сунул в рот новое пирожное. — Ты фафем фядю Фолю фросила? — Спросил я.

— Не бросила. — Возразила девушка. — Я ему сейчас дедушкин поварской колпак показываю, а деда рассказывает, как правильно безе делать.

— А тут ты зачем? — Проглотив, спросил я.

— Затем, чтобы ты про меня небылиц не рассказывал. — Сердито объяснила она.

— Вот сама тогда на вопросы и отвечай. — Я сделал приглашающий жест в сторону дяди Сережи.

— Слушаю. — Деф склонила голову.

— С вами хочет встретиться один человек. Вернее, не совсем человек. — Представитель сделал длинную паузу, а я, не выдержав, фыркнул.

— Что смешного? — Он укоризненно посмотрел на меня, явно раздосадованный нарушением торжественности момента.

— А она сама прийти не может? — Предложил я. — Просто прибыть к школе или еще куда. — Я оживился. — Пусть на детскую площадку прилетает, точно. Только без шатра, я ни в какие шатры больше заходить не буду.

— Это не она, а он. — Помолчав, сказал дядя Сережа, вогнав меня в ступор. — И я думаю, он вряд ли умеет летать.

— Он? — Ошеломленно переспросил я, и собеседник утверждающе кивнул. — И летать не может? — Я изумленно посмотрел на Деф, невозмутимо пьющую чай, растеряно улыбнулся и машинально сказал, пребывая в шоке от всего услышанного: — Вот он, наглядный вид поговорки — пить в два горла. Тут и на кухне. — И заулыбался еще шире, впрочем, практически сразу перестал, когда девушка обожгла меня гневным взглядом. Причем, у меня возникло подозрение, что обожгла и в прямом смысле слова.

— И кто это такой? — Я потер щеку и вопросительно поглядел на представителя. — Он точно не человек?

Тот таинственно заулыбался, выжидающе глядя на спокойную как удав Деф. Вот как она так может, а? Только что пыталась меня взглядом подпалить, а через пару секунд невозмутимая, как китайский мандарин. Я не про фрукты имею ввиду, хотя представил сейчас расстроенный фрукт и завис, вообразив эдакий раздавленный грустный оранжевый смайлик.

— Так что? — Нарушил собеседник затянувшуюся паузу. Я тоже вопрошающе посмотрел на девушку. Она пожала плечами.

— Хотите, пожалуйста.

— Замечательно. — Дядя Сережа повернулся ко мне. — Когда?

— Да хоть сейчас. — Я спохватился. — Да, он же у вас переноситься не может... Тогда давайте мы к нему отправимся. — Я посмотрел на представителя. — Вы знаете, где он сейчас находится?

Тот напрягся и посмотрел на девушку. Что он на нее все время озирается, не пойму. Не из-за ее измененного недавно облика, разумеется, тогда почему? Она медленно перевела на него взгляд и величественно кивнула. Я насупился. В конце концов, кто из нас тут главный? Почему все всегда крутятся вокруг нее, а я так, сбоку припеку?

— Я предполагаю, он там же, где и всегда. — Гость кивнул с не менее важным видом.

— Тогда поехали. — Я встал. — Называйте адрес.

Представитель назвал, и через некоторое время мы оказались в старом, если не сказать, древнем доме с облупившимися белыми стенами и высоченным стрельчатым потолком. Было холодно. Я недовольно покосился на Деф и посмотрел на зашевелившегося представителя таинственного не человека мужского пола. Может быть, он собирается представить мне меня самого, неожиданно подумалось мне, но я потряс головой и наваждение пропало.

— Куда дальше? — Спросил я. Представитель поклонился Деф и приглашающе простер руку. Они двинулись впереди, я же, недовольно подтянув штаны, сзади. Похоже, еще немного, и меня просто не пустят к этому 'не совсем человеку', и я буду тоскливо ожидать в приемной, а потом безуспешно расспрашивать Деф о переговорах. Кто из нас двоих главный, представитель перепутал, я понял это сразу, но сейчас всерьез задумался, так ли на самом деле. Поэтому куда мы шли и сколько, я не запомнил, очнулся, когда оказался перед огромными створками ворот. Скрипя и протестуя, открывались обе, хотя в любую могли без труда пройти все собравшиеся перед ними, даже если выстроимся в ряд.

'Оказывают честь'. Сказала Деф у меня в голове. 'Заговорила?' Обрадовался я. Она мысленно скривилась. 'Не думай, это временно. Но сейчас это важно. Тот, кто внутри, он особенный. Молчи и не встревай'. 'Хорошо'. Растерянно согласился я, гадая, что происходит.

Мы вошли в затопленный ярким светом зал. Стен и потолка я не видел, зато отчетливо увидел того, кто был внутри и мне это, мягко говоря, не понравилось. Здоровенные белоснежные крылья за спиной, белые одежды, исходящее сияние. Он что, клоун какой, или ряженый? Оттолкнув протестующе зашипевшую Деф с дороги, я прошел вперед и остановился, разглядывая светящееся чудо.

— Добрый вечер. — Произнес я. — Не перебор?

Создание опустило глаза, лицезрев ничтожного меня и промолвило приятным баритоном: — Ты, раб своей госпожи, отойди в сторону и не мешай общаться равным.

Я отступил, слегка поклонился и застыл. А что, кто из нас с Деф кому подчиняется, непонятно, а пожелания поступили конкретные. Она вся такая из себя, вот пусть и разбирается. Деф подошла, окинула фигуру оценивающим взглядом.

— Прикольно. — Сказала она. — Арфы не хватает и нимба, а так, как живой.

Фигура заколыхалась, как тени на стене и существенно уменьшилась.

— Я слушаю. — Девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, и я хихикнул, представив, почему. Она грозно посмотрела на меня и еще более грозно на фигуру. — Не заставляй меня ждать. Причины, почему я тут?

— Есть видение, что в мир пришел тот, кто просветит нас в пути. — Сообщил владелец крыльев и закачал перьями в подтверждение.

— Правда? — Обрадовался я. — Прикольно. А куда идете?

— К Творцу. — Возвышенно произнес владелец перьев.

— И долго? — Спросил я.

— Вечность. — Владелец обнял себя крыльями и склонился в печали. Я недоуменно покачал головой.

— А что так долго? Хочешь, я тебе встречу прямо сейчас организую? — Предложил я, однако собеседник не обрадовался, мало того, отшатнулся, будто я не хотел помочь достичь смысла его бытия одним коротким шагом.

— Короче, что за прикол? — Я повернулся к Деф, однако она развела руками и отступила. Я посмотрел на представителя. Он указал вперед, загадочно улыбнулся и исчез за дверями. Я недовольно посмотрел на перьевладельца, однако вместо него увидел пожилого мужчину в серой рясе.

— Не представляешь, сколько случайных лиц приходится отсеивать. — Посетовал он. — И всем хочется чуда.

— Чуда хочется всем. — Подтвердил я. — Но всем разного. Одному, чтобы наступил мир во всем мире, другому, чтобы у соседа корова сдохла. И как вы так живете?

— Тяжело. Слава Богу, истинный смысл открывается чаще, чем глубина тар-тара.

— Вроде это дохристианский ад? — Я удивился. Священник в рясе скупо улыбнулся. — Истина глубже, нежели легенды и сказания.

— Какой вам резон вмешиваться в происходящее? — Я огляделся и подошел к огромной иконе с разноцветными камнями в окладе.

— Нам нет, но Создатель недвусмысленно дает понять, что настали последние времена.

Я покачал головой, прикидывая, какой камень покрасивее.

— Отец давно не говорил со своими дочерями. — Сказал я. — Наверное, у вас беседы чаще бывают?

Священник улыбнулся, причем так радостно и открыто, что я растерялся.

— С нами он говорит много чаще. — Подтвердил он.

— Вот прямо сам, лично? — Не поверил я, увидел кивок и покачал головой. — Однако. А мне говорили, он давно не у дел.

— Кто говорил? — Священник перестал улыбаться.

— Азазель. — Произнес я и полюбовался произведенным эффектом. Говоривший со мной отшатнулся и перекрестился.

— Этот сын греха говорил с тобой? — С ужасом спросил священник. Я пожал плечами.

— Я не знаю, чей он сын. Мне сказали, что его так зовут.

— Кто сказал?

— Кто. — Я поморщился. — Бабки.

— Какие бабки? — На меня смотрели так, будто я брежу.

— Какие. — Проворчал я недовольно. — Молодящиеся. Многотысячелетние. Алиса и прочие. — Я поглядел на непонимающее лицо и заговорил, загибая пальцы: — Лилия, Белла, Виола, Бьюти, Бритни... — Я задумался и повернулся к Деф. — Слушай, спросил я, — а почему они все, вернее, почти все, начинаются на буквы начала алфавита?

— Заметил, наконец. — Девочка насмешливо фыркнула, и я поймал себя на мысли, что непонятно почему вновь отношусь к ней, как к маленькой девочке с голубыми волосами. Может, из-за ее постоянных придирок и попыток командовать? Я потряс головой, отгоняя видение.

— Почти все их имена не настоящие, — объяснила Деф, — и выбраны из списка по принципу значения имени.

— Кем выбраны? — Спросил я. Она пожала плечиками.

— Их искинами, кем же еще.

— А почему они не сказали свои настоящие имена?

— Настоящие ты не произнесешь, а те, по которым их знают люди, тебе, как они думают, знать не стоит.

— Почему?

— Потому. Слишком много о них узнаешь. Вот, например. — Деф повернулась к священнику. — Что вы скажете про древнее существо по имени Лилит?

Он покачал головой и перекрестился.

— Ничего хорошего не скажу. Где правда и где вымысел, сказать сложно, но единственно, что не вызывает сомнения, она проклята богом.

— Что значит, проклята? — Уточнила девочка.

— Отвержена. Изгнана.

— Вот. — Она указала пальчиком на священника и победно взглянула на меня. — Вот почему их Отец не говорит с ними.

— Опять придумываешь? Ты мне сама переводила его слова к ним на Крыше Мира. — Возмутился я.

— Не его. — Деф поникла. — За него говорили другие. И что они говорили, мне сложно сказать. Если Лилит права, и я понимаю правильный смысл слов лишь одного из пяти... — Она замолчала.

— Я вообще ничего не понимаю. — Я растерялся.

— Я тоже. — Буркнула Деф.

— Может быть, батюшка прольет свет? — Я с надеждой посмотрел на священника, однако он покачал головой. — Я не батюшка. — Он с сожалением оглядел себя. — И мало чем могу помочь вам в роли рассказчика. Конечно, я могу объяснить, как видит происходящее Святая Церковь и привести множество историй о племени падших, но вряд ли вам это поможет.

— Истории всякие мы вам и сами можем привести. — Я вспомнил о массовом каннибализме на пиратском острове и хмыкнул. — Нам информация нужна. Не такая, где и кто кого съел, а что эти, как вы говорите, павшие, из себя представляют и к чему стремятся. И вообще, давайте начнем с главного, да. Вы попросили о встречи с нами, что хотели?

— Совсем перевернулись небеса. — Печально произнес владелец серой рясы. — В видении сказано, что придет юная дева и дух, являющийся спутником ее. И что я вижу?

— Да. — Подтвердил я. — Есть юная дева и спутник. Насчет духа не знаю, но если в видении было, значит, должен быть. И что?

— Они призовут силы света против тьмы и встанут во главе небесного войска. — Торжественно произнес владелец, явно цитируя.

— Вот как можно так запросто разглашать секретные планы? — Возмутился я. — Вдруг посторонние услышат, тайна раскроется и все, превентивный удар, и привет.

Рассказчик растерянно повернулся к Деф и спросил, указав на меня пальцем: — Он точно твой спутник, или ты его в метро в переходе подобрала?

Деф насмешливо смерила меня взглядом и сказала: — В гараже нашла, валялся в обмороке, теперь забочусь, не бросишь же, жалко.

— Понятно. — Ее собеседник печально вздохнул. — Надеюсь, дух с тобой?

— А что это? — С интересом спросил я, полностью игнорируя зловредные выходки девчонки. С ней потом дома разберемся. Владелец серой рясы покосился на меня, но ничего не ответил. Деф подумала и уверенно кивнула, вызвав в собеседнике бурю положительных эмоций.

— Значит, дева, говорите. — Задумчиво протянул я. — А, извините, юная. Тогда это определенно не она. — Я взял Деф за руку, поклонился и потащил ее к выходу. — Простите за доставленные неудобства и впустую потраченное время.

Обладатель серой рясы разросся, ослепительное белое сияние заполнило зал.

— Ты исчадие тьмы! — Прокатился под сводчатыми сводами громоподобный глас.

— Чего это? — Я недовольно закрылся от бьющего в глаза света. — Что сразу, исчадие, да еще тьмы? Вы что, при моих родах присутствовали и родителей знаете, что так уверенно говорите?

Деф устало вздохнула и сказала: — Хватит паясничать, никому не смешно.

— А, по-моему, весело. — Не согласился я.

— От таких шуточек лишь тебе весело может быть. — Заметила девочка. — И твоей подружке Алисе.

— Но она же тоже исчадие ада. — Я скрючил пальцы и зашипел, вызвав у владельца перьев непроизвольный прыжок назад.

— Успокойся, я сказала! — Рявкнула Деф, после чего я вытянул руки по швам и вскинул подбородок.

— Ес, оф кос, майн литл генераль! — Во всю глотку выкрикнул я. Она скривилась, будто откусила лимон, но решила не обращать на меня внимания и сменить тему.

— Вы хотели нас видеть. — Девочка покосилась в мою сторону и поправилась: — Меня. Я здесь. Что вы хотели?

Светящийся белым обладатель крыльев не торопился отвечать, с крайне подозрительным видом взирая на меня. Я взглянул на сердитую Деф и сделал виноватое лицо. 'Вот что ты творишь?' Прошипела она. 'Зачем ты его пугаешь? Вдруг он хоть что-то объяснит?' 'Что он объяснит'. Недовольно ответил я. 'Он уже объяснил, что ничего полезного не скажет. Какой от него толк?' 'Хотя бы такой, чтобы выяснить, кто он, собственно. Ты его в ином зрении видел?' Я отрицательно покачал головой и с любопытством воззрился на владельца перьев, с некоторой заминкой открыв второе зрение. Белый цвет по краям распался на радугу, силуэт с крыльями окутали языки призрачного пламени, а за стены и далее протянулся тонкий сияющий луч.

— Изыди! — Громогласно прокатилось под сводами, и обладатель крыльев начертил в воздухе перед собой ослепительно белый крест. Оттуда ударило таким жгучим светом, что я закрылся руками и попятился.

— Вы что творите?! — Возмущенно завопил я.

Владелец перьев торжественно заговорил на смутно знакомом языке. 'Латынь'. Объяснила Деф. 'Нечистого изгоняет, то есть тебя'. 'Какой я нечистый?' Я обиделся. 'А кто ты?' Парировала она. 'Ты один из перворожденных, пусть почти и бывший'. 'Все равно'. Упрямо подумал я. 'Сам нас позвал, а теперь изгоняет. Какой-то он непоследовательный'. 'Да, нелогично'. Согласилась девочка. 'Хотя он вообще-то меня звал, а не тебя'. 'Так сама бы с ним и разговаривала'. Я решил было обидеться, но вспомнил, как отстранил Деф и вышел вперед, и решил, не стоит. По крайней мере, пока. 'И разговаривала бы, если бы ты, как всегда, не влез'. Подтвердила девочка. 'Ты зачем его напугал? Он, может быть, ни разу в жизни никого из старых кошелок не видел'. 'Не видел, и не видел', сварливо произнес я, 'я-то тут причем?' 'Притом, что незачем на него буркала с вертикальными зрачками наставлять, вот он и испугался, бедненький'. 'Сама про истинное зрение заговорила'. 'Я же не думала, что ты так нагло уставишься'. Я насупился. 'Вот сама с ним и разбирайся'. Я развернулся и ушел из зала, громко громыхнув тяжеленной дверью. Белое сияние под ней померкло, из чего я заключил, что диалог все же состоится.

На скромной деревянной лавке сидел дядя Сережа. Я подсел к нему и мрачно подпер щеку ладонью.

— Михеич в своем репертуаре? — Невозмутимо спросил он.

— Что? — Не понял я.

— Бесов гоняет?

Я кивнул и угрюмо посмотрел на двери. Дядя Сережа правильно понял мой взгляд и сказал: — Он со странностями, это да, но его понять можно. Не у каждого за спиной крылья вырастают, пусть и лишь только видимые.

— Кто он такой вообще, этот ваш Михеич? — Спросил я. Собеседник задумался, а потом негромко заговорил:

— Однажды у скромного сельского священника было видение, после которого он стал тем, кем ты видел. Правда, в такие моменты он несколько не в себе, но совершенно безобидный.

— Ага, безобидный. — Проворчал я и потер глаза.

— Он не ангел, — продолжил рассказчик, — но может принимать подобный вид, за что, собственно, и был лишен духовного сана.

— Почему? — Я растеряно посмотрел на него.

— Потому, что если он действительно уподобился ангелу, то звание священника ему уже не нужно, а если его дар от лукавого, тем более. И, тем не менее, к нему время от времени приводят для изгнания бесов. Такой у Михеича второй дар, через который, собственно, и пострадал во второй раз.

— И что же произошло? — Заинтересовался я.

— Много лет назад привели ему мальчишку примерно твоего возраста. — Рассказчик смерил меня взглядом и поправился: — Вернее, помоложе. И во время обряда изгнания, а его Михеич проводит всегда один, явилось к нему бесовское отродье, и стало угрожать страшными карами за срыв некоего важного то ли ритуала, то ли эксперимента. Разумеется, Михеич изгнал беса и из мальчонки, и из кельи, но вот сам из нее больше выйти не мог. Мы даже хотели разобрать часть окна под потолком и таким образом вытащить его на свет Божий, но Михеич сказал, что если Господь захочет, то выпустит и через двери, а раз допускает такое, не его, Михеича дело роптать. Но на днях вдруг выяснилось, что преграда пропала, а в видении, ниспосланном ему, говорилось о сподвижнике Света, пришедшем в мир, и его координаты по системе Джи Пи Эс. А это ваш дом. И представляешь, какое совпадение, — рассказчик усмехнулся, — именно в нем живет отец Дмитрия. А когда узнали о недавно появившейся девочке, ломающей руками кирпичи и чудесах в боулинге, поняли, о какой юной деве ведет речь Михеич уже который день.

— Говорите, отец Митьки случайно в том доме живет? — Я пристально вгляделся в рассказчика, однако на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Совершенно случайно. — Подтвердил он.

— Знаете, — проговорил я, — у нас в школе есть Пал Палыч, замечательный человек, и физруком он там работает тоже совершенно случайно.

Дядя Сережа кивнул.

— Мир тесен.

Я помолчал.

— И что же вашему Михеичу надо от Деф? — Наконец спросил я.

— Понятие не имею. — По-моему, абсолютно искренне ответил собеседник.

Мы посидели, помолчали.

— Может, чаю попьем? — Предложил я. Рассказчик огляделся.

— Давай, попробуем найти, где можно разжиться. — Согласился он, но я покачал головой.

— Здесь и попьем. — 'Деф', мысленно попросил я, 'организуй нам стол и два стула. И что-нибудь на столе, пожалуйста'. 'Хорошо'. Коротко ответила девочка. Я сделал приглашающий жест: — Прошу. — Оглядел стол, повертел в руке ярко оранжевую сосиску, печально вздохнул. Не любит меня Деф, однозначно. Сосиска сменилась на толстенную скворчащую сардельку, я поспешно ее отбросил и сунул пальцы в рот. Совсем крыша съехала, прямо со сковороды в руку мне засунуть, надо ж было додуматься. 'Тогда ешь и не капризничай'. Раздраженно произнесла девочка. Я вздохнул еще печальнее и сел в подозрительно знакомое плетеное кресло. 'Его тоже поменять на что-нибудь более настоящее?' Заботливо спросили меня, и я отчаянно замотал головой. Дядя Сережа посмотрел на дымящуюся сардельку, обвел взглядом уставленный едой стол и с чувством сказал: — Елки-палки, это же мечта любого рыбака и охотника. Поедешь этой осенью со мной на Селигер? Я тебя из охотничьего ружья стрелять научу.

— Я недавно из автомата стрелял. — Я уныло разглядывал пальцы. Будет ожог, или нет? — И граната у меня есть, правда, учебная. А так, спасибо, подумаю. Только зверюшек жалко.

— Можно по мишеням пострелять, или порыбачим. — Предложил собеседник, сел за стол и с интересом зацепил вилкой сестру-близнеца оранжевой сосиски. — Надеюсь, ты не против ловли рыбы?

Я подумал и покачал головой. — Не против. С одной стороны, даже жизнь одного таракана бесценна, с другой, давил этих гадов и давить буду. И против рыбалки ничего не скажу.

— Вот и замечательно. — Дядя Сережа ловко накидал в свою тарелку того, сего и стал быстро это поглощать. — Со вчерашнего дня по нормальному не ел. — Объяснил он. — Дела, понимаешь.

— Понимаю. — Согласился я и мстительно проткнул вилкой обидевшую меня сардельку. — У самого тоже самое.

Некоторое время мы молчали.

— Слушай, Алексей. — Собеседник снизил скорость поедания и теперь пережевывал не спеша и с удовольствием. — А как ты думаешь, кто она? — Он показал вилкой на стрельчатые двери.

— Мой друг. — Ответил я. Дядя Сережа внимательно посмотрел на меня.

— Я понимаю. — Согласился он. — Но откуда у нее такие возможности? — Он обвел вилкой стол. Я пожал плечами.

— До встречи с вашим Михеичем я бы без труда ответил, теперь не знаю. Не нравится мне, что сюда приплелось... — Я по примеру собеседника тоже ткнул вилкой в дверь. — Раньше все было просто и ясно, но теперь же запутывается все больше и больше. И самое обидное, никто ничего не говорит, а если и говорят, то противоречат друг другу. Вот как так?

— Взгляды с разных сторон на одно и то же событие порождают разные точки зрения. — Дядя Сережа отложил вилку и задумался.

— Ну да. — Я повертел в руке свою, уныло на нее посмотрел и сказал: — Вот Михеич ваш, меня нечистым назвал и из зала выгнал. С его стороны он, наверное, прав, а с моей... — Я замолчал. Есть расхотелось совершенно.

— Думаю, мало кто творит зло намеренно. — Осторожно произнес собеседник. — Обычно стремятся сделать одно, но получается другое.

— И как быть? — Беспомощно спросил я. Мне очень не понравилось, как называют в этих стенах то, чье появление так ожидают эти... Вслух я, разумеется, подобные страхи не озвучил, но нервничал все сильнее.

— Когда-то очень давно нам сказали, что именно плохо. — Сосед по столу задумчиво покрутил на вилке кусочек помидора. — И если это не делать, уже будет очень хорошо.

— Не убий, не укради... — Начал я и собеседник кивнул.

— А если он совершил много-много плохого? Очень плохого и свершит еще, что тогда? — Я посмотрел на напрягшегося соседа. — И если это даже не человек?

— Не знаю. — Подумав, ответил он. — Как бывший военный и обычный обыватель скажу — убить как бешеную собаку, а еще лучше, запереть до скончания веков. — Он подумал еще. — Наверное, и как служитель Церкви, скажу так же — запереть, чтобы впредь не мог причинить никому вреда, даже себе.

— Запереть. — Задумчиво повторил я. — Самый лучший способ запирания, это отправить в дом Отца, вот только я теперь и не знаю, есть ли этот дом и, главное, есть ли Отец. Вернее, — поправился я, видя реакцию собеседника, — до нас ли ему сейчас. Мне сказали, он давно не у дел.

— И кто такое сказал? — Спокойно поинтересовался сосед.

— Его называют Азазелем. — Я посмотрел на коллегу по чаепитию. Он не выскочил из-за стола, не замахал руками и даже не перекрестился, и я несколько приободрился.

— Кто называет? — Спросил собеседник и я вздохнул, почувствовав, что пошел по второму кругу.

— Бабки.

— Падшие? — Уточнил он. Я кивнул.

— Только они себя падшими не считают. — Я вспомнил перевод Деф в ночь на шпиле башни и поправился: — Наверное.

— А кем считают? — С интересом спросил он.

— Игроками в Игре, решающей судьбу мира. — Я вспомнил Алису и добавил: — А также учениками, сдающими Экзамен перед выпуском в большой мир.

Дядя Сережа показал пальцем вверх, и я подтвердил.

— И ты считаешь, ему можно верить? — Собеседник слегка усмехнулся. — Что Отец не у дел?

— Он говорил, что не врет.

Дядя Сережа покачал головой.

— В священных текстах сказано, что на лжи и обмане построена жизнь их. А ты им веришь?

— Пока не ловил. — Я задумчиво почесал мочку уха. — Пытаются придать словам другой смысл, недоговорить, это да. Пошутить, в конце, концов. А чтобы откровенно врать... не помню.

— И кто они, как ты считаешь?

— Кто? — Отрешенно переспросил я. — Остатки более развитой цивилизации, жившей на планете много раньше нас. Скорее всего, они, или их предки прилетели на Землю и ее колонизировали, а затем почему-то остались лишь эти... — Я вспомнил силуэт. — Бабки. Перворожденные.

— Перворожденные. — Согласился сосед. — Так в писании и сказано, что создал Господь ангелов небесных для помощи в сотворении мира сего.

Я кивнул.

— Мисс Америки тоже нечто подобное говорила. Как они проводили геоформирование и перенаправляли океанские течения. Правда, рассказывала о создании Гипербореи, но, думаю, в создании нашего мира происходило нечто похожее. По крайней мере, если я правильно понял.

— Мисс Америки? — Переспросил дядя Сережа.

— Я ее так называю. Деф назвала Бритни, а настоящее свое имя, вернее, то, под которым ее знают люди, она не говорит.

— Вот и по писанию получается, что ангелы были перворожденные. — Он кивнул и съел помидор. — А мы сотворены после.

— Одна моя знакомая — я не стал говорить, что в мире людей ее знают под именем Лилит, от греха, так сказать, — утверждает, что при создании людей произошел сбой, вкрался брак, отчего теперь им, перворожденным, некомфортно.

— Творец создавал человека как существо лучшее, нежели ангелы и они, разумеется, воспротивились. Не все, — поправился собеседник, — но очень многие.

— Она утверждала, что человека создавали перворожденные.

Дядя Сережа кивнул. — Почему бы нет? Если Творец создал с их помощью мир, почему же ему не прибегнуть к их помощи и при сотворении человека?

— Но мы получились не такие, как они хотели. — Я посмотрел на собеседника, он кивнул вновь.

— Разумеется, не такие, как хотели они. Но это не значит, будто не такие, как хотел Создатель.

— Получается, наш рост, и интеллект были нарочно повреждены Создателем? — Я растерялся.

— Не повреждены, а сделаны таким, как и должно.

Собеседник зацепил вилкой маленький рулетик из рыбы и отправил в рот. Помолчав, я сказал: — Как интересно. Они добиваются своих целей, играя на случайных, на первый взгляд, событиях, и потом сами на такие же случайности и жалуются. И все же, не понимаю. — Я покрутил в пальцах крошечное пирожное, такое знакомое по застольям Алисы, и аккуратно положил обратно. — Зачем Отцу одаривать вашего Михеича способностью к иллюзии вида ангела? Какой смысл?

— Смысл в делах Создателя есть всегда, но зачастую он скрыт от нас. — Дядя Сережа налил в чашку из пузатого чайника и вопросительно посмотрел на меня. Я покачал головой. — Знаешь, что говорят про пути Господа? — Он поставил чайник и взял дымящуюся чашку.

— Неисповедимы пути Его? — выдал я странную фразу, неожиданно пришедшую мне на ум.

Собеседник уважительно кивнул. — Не думал, что нынешняя молодежь знает подобные изречения.

— Деда говорил. — Не знаю, зачем соврал я. Хотя нет, знаю. Не хочу привлекать к себе излишнего внимания Церкви, и говорить, во что пару раз превращался, тоже. Неизвестно, как там среагируют, может, просто проповедь о любви к ближнему прочитают, а может, и Михеича позовут с его талантами экзорциста. А может, не мудрствуя лукаво, попробуют прилюдно сжечь на площади.

— Очень интересный у тебя дед, прямо легендарная личность. Пробовал я с ним как-то пообщаться. — Сосед по столу скривился, потер плечо и замолчал.

— И как прошел разговор? — Спросил я.

— Никак. — Он очнулся и с шумом отпил из чашки. — Заломили мне руки и два дня на допросах держали, не смотря на то, что... В общем, выясняли, по чьему совету я на него вышел, да зачем.

— А действительно, зачем?

Собеседник косо посмотрел на меня.

— Очень интересный дедушка, потому что. Его проследили со времен Колчака, когда он головы направо и налево шашками рубил, а пули от него как от заговоренного отскакивали. Чекисты расстреляли роту пулеметчиков, которые вели по твоему деду огонь, но не смогли даже ранить ни его, ни коня. Твой дед тогда порубал... — Сосед по столу посмотрел на меня и замолчал. — Но один в поле не воин, что бы ни снимал Голливуд, и белое движение кануло в лету. Знаешь, что это такое?

Я кивнул.

— В прошлое. А дальше?

— А дальше твой дед пропал и появился лишь в шестидесятых годах, да и то благодаря случайным событиям переписи населения, затеянной, надо сказать, во многом ради него. И представь, все такой же, когда головы рубил, скромный старичок с улыбчивыми морщинками вокруг глаз. — Рассказчик помолчал. — Только без двух сабель, творивших в его руках чудеса. Кстати, передай, наишикарнейшая была наводилка на него.

— Передам. — Пообещал я. — Сейчас, наишикарнейшая наводилка на него, это его белый поварской колпак.

— Был такой. — Радостно заметил собеседник. — Когда красноармейцам звезды на спинах вырезали, он присутствующим чай разносил.

— Ты врешь. — Глухо произнес я. Он покачал головой.

— Нет, все правда.

— Откуда ты можешь знать? — Я скривился. — Слухи, сплетни, расследования...

— Не совсем так. — Собеседник выпрямился, развернул плечи. — Посмотри на меня истинным зрением.

— Чем? — Я растерянно уставился на него.

— Зрением Госпожи.

Я немного посверлил его глазами, потом вяло пожал плечами. Достали эти откровения свыше и разборки вне моей компетенции. Свалить бы их в один мешок и... Поморгал, настраивая глаза. С каждым разом получалось все легче. Собеседник весело улыбнулся.

— Изображение ярче становится? — Спросил он. Я не ответил, разглядывая его фигуру в светящейся оболочке и тянущейся наискось белой линией. — У тебя глаза светиться начинают. — Объяснил сосед по столу. — Как у кошки, если направить на нее фонарь, только сильнее. Очевидно, зрение куда лучше, чем у людей, верно?

— Может быть. — Я прикинул, на каком уровне над горизонтом находится отслеживающий его геостационарный спутник. — И кто ты? Вернее, я знаю, что ты Знак Отца, но что ты делаешь, что Он от тебя хочет? Или, вернее, что хотят те, кто говорит за него?

Дядя Сережа нахмурился.

— Почему ты считаешь, что за Создателя кто-то говорит?

— Потому что об этом говорят все, кому не лень. И те, с кем говорили, и те, кто говорил.

Собеседник помолчал.

— Если Создатель вездесущ и находится везде, — сказал он, — вряд ли переложит общение на кого-то другого.

Я покачал головой.

— Думаю, не совсем так. Как бы объяснить проще... — Я поймал себя на мысли, что начинаю общаться как Деф или Алиса и немного испугался, если честно. — Есть зрение, и Он видит все и всегда, и есть воздействующие органы, которые имеют иное разрешение, или, скажем так, возможности. И тогда, как я понимаю, Он прибегает к услугам могучей кучки. Хотя, если его возможности безграничны... — Я задумался.

— Может, ты и прав. — Неожиданно согласился собеседник. — Даже если возможности безграничны, не значит, что стоит их задействовать каждый раз. Может быть, Он и пользуется услугами, как ты сказал? Могучей кучки? А кто это, если не секрет?

— Вообще-то секрет. — Я слегка скривился. — Но если договоримся говорить откровенно, скажу. Идет?

— Достойный наследник своей Госпожи. — Сосед по столу покачал головой.

— Не моей. — Неожиданно зло ответил я.

— Хорошо, пусть будет не твоей. — Согласился он. — И хорошо, идет, я тоже за откровенный разговор. И так, что за кучка такая?

— Могучая. — Я посопел. — Спутники на орбите, отслеживающие и управляющие ситуацией на планете, в том числе и контролирующие Знаки Отца. — Я кивнул на собеседника. — И каково это, быть марионеткой? Есть ощущение, что дергают за ниточки, или все сложнее, на уровне согласия воли?

— Никто ни за что не дергает. Разве тебе кажется, что дергают?

— Меня никто не дергает, потому что... — Я замолчал. — Вроде, нет. — Неуверенно сказал я. Собеседник кивнул.

— Вот, вот. Мы вольны делать то, что хотим, а ниспосланная... — Он посмотрел на меня. — Знак дан затем, чтобы помешать прочим воздействовать на наш разум и волю. Но скажи честно, ты действительно веришь в спутники?

Я недоуменно поглядел на него.

— То есть?

— Ты веришь, что на околоземной орбите кружатся искусственные спутники, выполняющие какие-то сложные функции по контролю за поверхностью?

— Ну да. А разве нет? — Я обвел рукой стол. — Это, по-вашему, откуда?

— С точки зрения современного человека очень логично. — Сосед кивнул. — А раньше объясняли волшебством, джинами из лампы и прочими чудесами. Раньше их называли ангелы и бесы, теперь спутники и пришельцы.

— У вас за дверьми человек в виде ангела стоит. — Обиделся я. — Ничего?

— Вот именно, что человек, и именно что в виде.

— Ничего не понимаю. — Я запутался вконец, если честно.

— Все много сложнее, и с другой стороны, много проще. Есть Добро и Зло, и мы между ними. Все остальное, спутники, тарелочки и прочее, от лукавого.

— Вы считаете, нет спутников? — Насмешливо спросил я.

— Я считаю, совершенно не важно, есть они или нет. Я считаю, есть битва Добра со Злом, и она происходит постоянно и везде, в том числе внутри каждого из нас, в мыслях, в поступках, во всем. А кто и как этими силами управляет, совершенно неважно.

— Ну да. — Согласился я. — Не важно.

'Как же'. Вместе с тем подумал я. 'Одно дело, знать, что тебе мозг выносит искусственный интеллект висящего на орбите спутника, и совсем другое, если это обманом пробравшееся в голову некое абстрактное Вселенское Зло'. 'Я такая'. Деф злобно зашипела, и я поежился. Почему никто не может упростить происходящее, почему все только усложняется и запутывается? 'Потому что никто не говорил, что будет просто'. Непонятно объяснила она. 'Ты что, действительно хочешь за четыре дня решить загадки и узнать тайны, копившиеся многие тысячи, а может, и миллионы лет? Жди, сейчас приду'. 'Только и делаю, что жду, причем непонятно чего'. Проворчал я. 'Вижу, бояться меня начал?' Довольным голосом спросила девочка. 'Побаиваться, это да'. Подтвердил я. 'Но я это с первой минуты знакомства начал, тут ты меня не удивила'. 'Так я же вселенское Зло?' Изумилась она. 'Совершенно верно'. Искренне согласился я. 'Всегда о тебе так и думал'. 'Негодяй'. Деф, похоже, рассердилась и, похоже, всерьез. Опять я в своих шуточках палку перегнул. 'Сейчас приду, в порошок сотру и на сковороде зажарю'. А, нет, не всерьез. 'Ну конечно'. Я пренебрежительно фыркнул. 'Про правило не причинения вреда хозяину забыла?' 'А я по чуть-чуть и немножко, зато о-о-очень долго'. Я задумался. Электрошоком, в конце концов, она приложить запросто может, да и икать мне совсем не хочется. 'Мир?' Предложил я. Девочка посопела для проформы и изрекла: 'Мир. Сиди, не уходи никуда'. 'Так куда я уйду?' Удивился я. 'Куда'. Она помолчала. 'Мне последнего раза с Граалем хватило'. 'Так ведь это ты меня заставила'. Я даже растерялся от подобной наглости. 'Там все сложно было'. Туманно ответила Деф. 'Все, иду'.

Глава 16. День четвертый. Вечер.

Дверь медленно открылась, именно, что одна, и это наводило на определенные размышления.

— Поели, попили? — Девочка была явно на взводе. — Вы назад с нами, или останетесь?

— Пожалуй, останусь. — Дядя Сережа покосился на открытую дверь. Моя помощница кивнула. — Тогда, до свидания. Мы уходим.

Она взяла меня за руку, и мы взмыли в воздух сквозь перекрытия и этажи.

Я с любопытством смотрел на стремительно мелькающие под ногами крыши, деревья и машины. Прикольно так летать, что ни говори. Теперь я понимаю Питера Пена, который не хотел променять чувство свободного полета на взрослую жизнь и... Дальше я постарался не думать, но летящая рядом девочка все равно зыркнула на меня враждебным взглядом.

— И что это было? — Поспешно спросил я. — Наше посещение и ваш разговор?

— Развод. — Коротко ответила Деф.

— В смысле? — Я растерялся.

— В коромысле. — Огрызнулась она. — Этот полоумный Михей вербовал меня присоединиться к крестовому походу в битве добра и зла.

— Мне и дядя Сережа об этом говорил. — Подтвердил я.

— У него не то, что информации получишь, — зло произнесла девочка, — последнее растеряешь. Меня он посчитал пришедшей в мир мессией, а бабок исчадиями бездны. — Она нехорошо покосилась на меня. — И про тебя он подозревает.

— Что подозревает? — Заволновался я.

— Что ты тоже исчадие, что же еще? — Деф посмотрела совсем плохо. — Вот зачем ты вперед меня полез, и буркала свои вертикальные на него выпятил? Вот он тебя и срисовал.

— Я нечаянно. — Наверное, я покраснел. Она негодующе фыркнула и отвернулась. — Я очень удивился, когда его увидел, вот и получилось как-то само, машинально.

— Инстинктивно. — Согласилась девочка, и я радостно закивал. Она печально вздохнула. — Представляешь, если он узнает, во что ты можешь превратиться?

— Не очень, если честно. — Я покачал головой.

— В Японии, например, тебя бы назвали 'Они', есть у них такой злой дух, когтистый, клыкастый и мордастый. А в христианском мире...

— Я знаю. — Поспешно перебил я. — Но ведь это же не так, это всего лишь ретро-ген, зачем-то использованный Госпожой. И получается некий доминант, альфа-самец вида перворожденных.

— У некоторых животных так бывает. — Деф задумчиво смотрела на меня. — Если в их ареале обитания только самки, одна их них становится самцом. Вот только не пойму, это результат экспериментов перворожденных, или природная аномалия?

— Не смотри на меня так. — Мне было не по себе. — Я здесь совершенно не причем. Госпожа у меня не спрашивала, когда глотала тот ретро-ген, или что она с ним делала. Что это, кстати, такое вообще было?

— Активатор, запустивший подобное перевоплощение, причем на генном уровне. Помнишь начавшиеся сбои в процессе полиморфизма? — Я кивнул. — Это было начало. Чем бы все закончилось, я теперь предсказывать не берусь, но в происходящее вмешался Отец. — Она помолчала. — Или мой бывший, не знаю.

Ее слова резанули слух.

— Не надо так говорить. — Глухо произнес я. — Пожалуйста.

— Ты сам так говоришь. — Деф посмотрела на меня, и я поневоле залюбовался ее развевающимися на ветру волосами, таким серьезным лицом с внимательно вглядывающимися большими синими глазами. Опомнившись, произнес:

— Я, это одно, но когда такое говоришь ты сама, то подтверждаешь, что он твой, пусть и бывший. А это...

— Ладно, забыли. — Девочка отвернулась. — Единственно, радует, что огромный запас полиморфидов, появившийся у тебя, приостановил процесс развития ретро-гена, но только лишь приостановил, а не прекратил и, тем более, не повернул вспять. Каждый раз, становясь альфа-самцом, ты сдвигаешь развитие в его сторону и возвращаешься назад слегка измененным.

— Блин. — С чувством сказал я. — Жил себе спокойно, никого не трогал, и вот на тебе.

— На тебе. — Согласилась она. — Кушай, не обляпайся. И вообще, это посещение надо забыть, как страшный сон. Иначе... — Девочка замолчала.

— Иначе? — Мне стало любопытно.

— Иначе тебя следует сжечь на костре при большом скоплении народа, а мне повязать черный платок и уйти в женский монастырь.

— Эва как. — Я впечатлился. — А почему мне тоже просто не повязать платок и в монастырь уйти, можно и женский?

— Идиот. — Коротко резюмировала Деф.

— Это да. — Скорбно подтвердил я. — Куда теперь?

— Звонить будем. — Она достала откуда-то увесистую штуку с толстой длинной антенной и потыкала пальчиком, трогательно оттопыривая мизинчик. — Ты не против? — Девочка искоса посмотрела на меня, очевидно, моя мысль о мизинчике до нее дошла и не сильно понравилась. Я поспешно отрицательно потряс головой. — Вот и хорошо. — Она приложила трубку к уху, послушала, растеряно повернулась ко мне. — Представляешь, — прошептала она, — у нее на спутниковом телефоне автоответчик стоит. Офигеть.

— А что такого? — Не понял я.

— А то такое, что твою разлюбезную Алису по спутниковой связи так донимают, что ей иной раз отвечать некогда. Представляешь, говорят: 'подождите на линии, ваш звонок очень важен для нас'.

— Как в службу поддержки позвонил. — Я кивнул, вспомнив мытарства с подключением интернета после переустановки Винды.

— Она издевается. — Деф обескуражено глядела на трубку. — Мне сказали, что оператор свяжется с нами через пять минут. Это вообще за гранью добра и зла. Хорошо. — Она мстительно поджала губки. — Жмем красную кнопку?

— Красную? — Я слегка завис, соображая, потом до меня дошло. — А давай, нечего нас мурыжить, будто мы халявный тариф подключить пытаемся. Жмем.

Мы опустились на крышу старинного здания с причудливыми башенками-беседками по углам. Для кого и чего они были задуманы архитектором, непонятно, зато замечательно подошли нам, внутри даже остатки лавочек оказались. Девочка повела ладошкой, и беседка преобразилась. Я провел пальцем по сиденью и вопросительно посмотрел на нее.

— Ты же только копировать можешь. Это как такое получилось? — Я обвел рукой вокруг.

— Просто. Лавки из Грановитой палаты, стол из... — Деф осмотрела круглый золотой стол с разноцветными камнями и нахмурилась. — Думаешь, стол перебор?

— Думаю, со всем перебор. — Я огляделся еще раз. — Как в алмазный фонд попал. — Осторожно дотронулся до золотого подноса с тончайшими чашками старинного фарфора, потер рукавом бок серебряного покореженного самовара с дымящейся трубой. — Опять она начнет высказываться про неприличие пользоваться копированными вещами.

— А они и не копированные. — Девочка озорно улыбнулась. — Здесь настоящие, а копированные предметы я оставила вместо них. Всего лишь на время. — Поспешно произнесла она, видя мое лицо. — Никто достояние страны не грабит, не беспокойся. Да и не отличит, в конце концов, ни один эксперт мой самовар от производства мастера Фаберже.

— Алиса отличит. — Я еще раз критически оглядел дымящееся чудо. — А чего он весь такой перекошенный? Это у тебя брак при транспортировке получился, что ли?

— Дилетант. — Деф оскорбилась за свое скособоченное недоразумение. — Не разбираешься, так молчи лучше. Это, между прочим, самый дорогой в мире самовар. Знаешь, за сколько его в две тысячи четвертом году на аукционе Сотбис купили? Не знаешь, вот и молчи.

— Да и молчу. — Я немного растерялся от такого напора негодования. — Ты кнопку жать будешь, или еще что подготовишь?

— Вроде бы все. — Девочка задумчиво огляделась. — Беседка есть, стол накрыт, вроде все. Жму.

— Вы совсем офигели?! — От пронзительного визга я поспешно заткнул уши, а потом закрыл и глаза, ибо Алиса в лучших своих традициях появилась перед нами, скажем так, не одетой.

— Я же говорю, из ванной не вылезает! — Обвиняюще завопил я и хотел указать пальцем, но вовремя спохватился. — И это мы еще и виноваты!

— Вас телефоном пользоваться не учили?! — Алиса с шумом завернулась во что-то, и я осторожно приоткрыл глаза. На ней был банный халат и смотанное в узел полотенце на голове. Она сердито шлепнулась на лавку, недовольно огляделась и вдруг расплылась в счастливой улыбке.

— Ой, какой миленький. — Засюсюкала она, глядя на перекошенное чудо Деф. — Ой, какой чудесненький. А подарите его мне?

— Вот еще. — Временная владелица недоразумения пренебрежительно фыркнула. — С чего бы?

— В качестве моральной компенсации. — Алиса легонько щелкнула самовар ноготком. — Буду на своем балконе в Авалоне из него пить и вас добрым словом вспоминать. Подаришь?

— Посмотрим. — Деф величественно опустилась на лавку, налила себе чай и вопросительно выгнула бровь, глядя на меня. Я мрачно кивнул. Вот так и разбазаривают национальные достояния, сначала самовар, а потом и до Курил очередь дойдет. Девочка чуть заметно улыбнулась, и Алиса с любопытством стрельнула в меня глазами.

— Подарит? — Громко прошептала она и скосила взгляд в сторону девочки. Я хмуро пожал плечами и взял протянутую чашку с чаем.

— Поговорим? — Предложила Деф.

— Поговорим. — С готовностью согласилась Алиса. — Только я ваш чай не буду. Если не возражаете, у меня свое. — Я посмотрел на розовую жидкость, заполнившую ее чашку, и содрогнулся.

— Не надоело? — Вырвалось у меня.

— Чем мое вино хуже вашего кипятка с сушеными листьями? — Алиса возмущенно посмотрела на заварочный чайник.

— Так ты и из самовара вино пить будешь? — Я поневоле улыбнулся.

— И что такого? — Она непонимающе смотрела на меня. — Чем он хуже кувшина? Столь старое серебро, между прочим, придаст моему вину божественный и неповторимый вкус.

— Ты отличишь вкус вина из стекла и серебра? — Я удивился.

— Разумеется. — Алиса изящно отпила из чашки. — И вкус, и аромат. — Она втянула воздух, ласково улыбнулась. — Мужаешь, мой принц.

Я машинально понюхал свой воротник и вопросительно посмотрел на мрачную Деф.

— Гормоны. — Она поставила чашку. — Твой организм вырабатывает специфический фермент, присущий альфа-самцу, а они, — девочка исподлобья посмотрела на вежливо улыбнувшуюся Алису, — как акулы, могут уловить его на очень больших расстояниях. Я права?

Алиса неопределенно улыбалась.

— Можем. — Наконец сказала она и отпила. — Теперь ты отчасти понимаешь, почему не можешь заменить моего принца. — Алиса посмотрела на враз покрасневшую Деф. — Этот фермент уникален, его можно скопировать, но копия работать не будет, это странно, но так. Он чрезвычайно летуч и почти не вступает в реакции с другими веществами. Достаточно одной молекулы, попавшей к нам, чтобы ощутить твое присутствие. — Алиса пристально взглянула мне в глаза. — И то же самое можешь ты, когда почувствуешь наши метки. Ты безошибочно отличишь их друг от друга и поймешь, какая кому принадлежит. И тогда ты найдешь ту, кто достойна.

— Достойна чего? — Внимательно глядя на Алису, спросила Деф. Та вздрогнула и приникла к чашке. Мы молчали, наблюдая за пьющей розовый напиток девочкой.

— Достойна внимания моего принца, что же еще? — Она поставила чашку.

— А нюх как у собаки. — Деф криво улыбнулась, думая о чем-то.

— А глаз как у орла. — Машинально добавил я и выпил чашку, пребывая в полной прострации. Похоже, чаще мыться нужно, так что ли? А когда я мылся последний раз? Душ перед школой считается?

— Скорее, как у кошки. — Алиса улыбнулась. — А нюх куда лучше собачьего, поверь.

— Верю. — На Деф было больно смотреть, зато Алиса пребывала в счастливо-безмятежном состоянии, даже напевать стала, помахивая в такт ножкой.

— Хорошо вы здесь устроились. — Наконец сказала наша гостья. — Простенько, но со вкусом. Гобелены из Оружейной палаты?

— Из запасника реставрационной. — Буркнула девочка, а я только сейчас обратил внимание на растянутые между колонн беседки полотнища. В чем их предназначение, я и предположить не мог, но спрашивать не стал, опасаясь прослыть невежей, кем, в сущности, и являлся.

— Неплохо. — Непонятно что одобрила Алиса, и я затосковал. Ну как ее на лекцию о художественной вышивке пробьет, что тогда?

— Итак, — подтвердила Алиса мои худшие опасения, — раз вы вновь самым вопиющим образом доставили меня сюда, очевидно, на то были веские причины. — Она посмотрела на Деф, на меня и с интересом прищурилась, видя облегчение на моем лице. А что, лекции не случилось, уже хорошо, а то, что она вновь предстала перед нами в... скажем так, привольном виде, так сама виновата, меньше плескаться надо, тем более, должна вроде и привыкнуть уже. — Или нет? — Спросила Алиса.

— Может быть, мы тебя просто в гости позвали? — Деф налила заварки, добавила в чашку кипятка из самовара. — Запросто, по-соседски?

— По-соседски за шкирку из ванной не вытаскивают. — Алиса тоже налила себе, но из прозрачного кувшина. Я посмотрел на свою сиротливо стоящую пустую посудину и печально вздохнул. Деф возвела глаза к потолку беседки, протянула мне свою емкость с чаем и взяла мою. Я с довольным видом отпил.

— Мы хотели узнать твое мнение. — Я сунул конфету в рот, фантик скомкал и отправил в долгий полет с крыши. — Что ты в качестве экскурсовода можешь сказать о некоем персонаже по имени Михеич?

— К нему я бы тебя на экскурсию не пригласила. — Алиса скривилась. — Мы стараемся не вмешиваться в дела Отца. Очень часто понять, зачем он делает то, или иное, совершенно невозможно, поэтому, зачем он наградил его столь странным даром, не имею понятия.

— Так вы прекрасно знаете о нем и его даре? — Удивился я. — И так спокойно реагируете, несмотря на то, что он называет вас исчадиями бездны?

— Невежество и мракобесие. — Алиса с невозмутимым видом отпила из чашки. — Люди пытаются объяснить все так, чтобы не быть виноватыми самим. Сдохла корова, это порча, а не ядовитая трава, по недосмотру попавшая в корм. Дом сгорел не потому что печную трубу сто лет не ремонтировали, а ведьма наколдовала. Огрел соседа дрыном по голове, так не сам, бесы подтолкнули.

— А ваши сателлиты такое не могут? — С иронией спросил я.

— Могут. — Спокойно подтвердила Алиса. — Но зачем? Кому он нужен, этот деревенский пьяница? Будь он видным политическим деятелем, иное дело, но на чужой территории так воздействовать на людей нельзя, а тюкать своих, даже идиотов, жалко, вдруг пригодится. Нет, бывают, конечно, случаи... — Она не договорила и взяла пирожное.

— Как с моим другом. — Предположил я.

— С твоим другом был прямой приказ. — Жестким тоном ответила Алиса, я даже растерялся от такого изменения в голосе. — Никто никого не принуждал, по крайней мере, физически и каждый в итоге выбрал свою судьбу сам.

— Разве ты оставила выбора своему трехтысячелетнему принцу? — Я неподдельно удивился. — Ты ему мозг разнесла.

— Мозг да, но не душу. Он отправился к Отцу таким, каким он был, благородным и честным воином.

— Который ножом детей тыкает? — Возмутился я.

— Во-первых, Павел далеко не ребенок. А во-вторых, следуя кодексу чести, воин обязан выполнить любой приказ своего господина, так как всю ответственность в плане морали и прочего берет на себя отдавший приказ. И он не нарушил свой долг. Единственно, он зачем-то нанес удар клинком, покрытым ядом. По моему замыслу ты должен был легко вылечить своего друга сам, не прибегая ни к чьей помощи. Но ты выбрал путь мести, и все случилось так, как случилось.

— Не мести, а справедливости. — Недовольно поправил я.

— Это можно называть как угодно, но факт есть факт.

Я взглянул на солнце и приуныл.

— Кстати. — Алиса посмотрела на светило сквозь тончайшую чашку. — В вашем городе погода вообще-то премерзкая, а у вас, смотрю тепло и солнечно. То, что солнце не скрывают облака, твоя работа?

Деф отрицательно покачала головой.

— Ясно. — Алиса непонятно отчего вздохнула. — Более наглядного способа показать, что за вами наблюдают, он не нашел.

— Кто, он? — Спросила Деф. Алиса не ответила, но улыбнулась весьма ехидно. Я нахмурился и посмотрел вверх. Действительно, сквозь низкое хмурое небо светило яркое солнце, наклонным лучом освещая вокруг блестящие от дождя крыши домов.

— Смотри, радуга. — Моя девочка счастливо заулыбалась.

— Ну да. — Буркнул я, высовываясь из беседки и рассматривая мокрый асфальт внизу. За шиворот упала тяжеленая ледяная капля. Я зашипел и втянул голову в плечи, с негодованием глядя на Деф. Она заулыбалась еще сильнее.

— Детский сад. — Алиса покачала головой и взяла конфету. — Ты ему еще снега в штаны насыпь.

— Но-но-но! — Протестующе завопил я и побежал вокруг стола, спасаясь от безбашенной девчонки с двумя огромными снежками в руках. Когда я в очередной раз пробегал мимо Алисы, она с невозмутимым видом поставила мне подножку, и я кубарем вылетел из беседки на крышу. И на ней, мокрой и холодной, эти две негодяйки, сколько я не орал и отбивался, по очереди засунули мне снежки, хорошо, не в штаны, а за шкирку и за пазуху. Потом мы на манер горных козлов бегали по покатой крыше, пытаясь догнать друг друга и кидались возникающими в руках снежками. А когда я все-таки загнал визжащих девчонок в угол, они вспрыгнули в седла лошадей и с демоническим хохотом ускакали по воздуху к соседнему дому. Моя лошадь, вернее, конь остался стоять возле беседки, подозрительно обнюхивая металл крыши и с вожделением косясь на вазу с печеньем. Как на него залезть-то? Ладно, попробуем. Я решительно подошел, подпрыгнул и неожиданно легко вскочил в седло. Эва как, Деф что ли помогла? Вряд ли. Может, эндемики мне силу прибавляют? Я заулыбался и пнул пятками недовольно захрапевшего коня.

— Потом печенье получишь. — Пообещал я своенравному ездовому средству. Он немного погарцевал на месте и рванул вскачь за подругами, совершенно не обращая внимания, что под его копытами наполненная водяной пылью пустота с далекой мостовой внизу.

Девочки увидели мое приближение, испугано завизжали и брызнули в разные стороны. Я растеряно закружился на месте, не зная, за кем гнаться, но эту проблему за меня решил конь, помчавшись за хозяйкой. Вполне понятное решение, если подумать, но я почувствовал, как недовольно надулась Деф. Я развернул заупрямившегося коня и поскакал к ней. Перемахнул несколько крон деревьев, конек крыши и едва не врезался в прятавшуюся за ней девочку. В последний момент она ловко увела свою лошадку в сторону и со смехом залепила мне в спину снежком. Пока я кружил на месте, безуспешно обстреливая смеющуюся Деф комками снега, подъехала довольная Алиса.

— А все-таки сначала ты погнался за мной. — Весело сказала она. Деф нахмурилась и перестала уворачиваться, получив снежком в грудь.

— Это не я, это конь. — Попытался оправдаться я.

— Разумеется, мой принц. — Алиса почтительно склонилась в седле.

— Деф, подтверди. — Я повернулся к ней и поразился ее угрюмому виду.

— Подсознательно ты выбрал ее. — Деф кивнула на грациозно поклонившуюся в ответ девочку. — Конь всего лишь среагировал на мелкую моторику движений твоего тела. Хорошая у тебя конюшня. — Она мрачно посмотрела на Алису.

— У нас только самое лучшее. — Девочка горделиво вздернула подбородок. — А теперь у нас есть еще и он. — Алиса указала на меня рукой, весело засмеялась, глядя на насупившееся меня, взглянула на сузившую глаза Деф, рассмеялась еще громче и получила от нее снежком в лицо.

— Ай! — Алиса схватилась за него ладошками. Я перевел остолбенелый взгляд с нее на растерянную Деф.

— Ты что творишь?!

— Я... — Она была потрясена не меньше моего. — Я думала...

На меня накатила удушающая волна гнева. Я сжал кулаки, изо всех сил сдерживая то, что рвалось наружу.

— Иди. Отсюда. Вон. — Глядя в глаза Деф, сказал я.

Она вспыхнула, хотела что-то сказать, передумала и пропала.

Алиса отняла от лица измазанные кровью ладошки и жалобно посмотрела на меня. Волна схлынула так же внезапно, как накатила. Я оказался рядом с девочкой, сжал ее щеки в руках, всмотрелся истинным зрением.

— Сейчас. — Я повел ладонью и вызвал голубой поток. Мне показалось, что на миг ударил сноп ослепительного огня. Если бы я включил перед лицом Алисы двухметровый прожектор, наверное, эффект был бы куда слабее. Она завизжала и отпрянула, едва не свалившись с лошади, а я ошеломленно застыл, не понимая, что случилось.

— Идиот! — Вопила она, закрывая ладошками глаза. — Придурок! Научись сначала управлять мощью, а потом лечить пробуй!

— Так я же... — Я растерянно повернулся к появившейся рядом и улыбающейся, как ни в чем не бывало, Деф.

— А вот не надо из себя жертву строить. — Злопамятно произнесла девочка и победно посмотрела на меня.

— Так это ты ее так? — Я сузил глаза.

— Вот еще. — Деф пренебрежительно фыркнула. — Мной твои новые друзья совершенно неуправляемы. — Она осеклась и поглядела на замершую жертву ледяного снаряда.

— Понятненько. — Алиса повела перед лицом ладошкой, закрыла глаза, и текущая из носа кровь пропала вместе со всеми ее следами. — Дикие вы, одно слово, русичи. Одна носы разбивает, другой глаза выжигает. Так и не стали вы цивилизованными за столько тысяч лет.

— Не носы, а нос в одном единственном числе. — Поправила Деф. — И ты специально открылась, велев своему сателлиту не вмешиваться.

— Велела. — Согласилась Алиса. — Но не сейчас, а тогда, когда установила в отношении тебя и моего принца определенную грань доверия. И до определенного порога нанесения ущерба я велела не вмешиваться. Ведь мы же друзья, по крайней мере, я вас считала.

— Зачем? — Недоуменно спросила Деф. — Имею ввиду, зачем снизила порог нанесения ущерба?

— Затем, что иначе карапузик любое прикосновение ко мне считает нападением. А поцелуй, — тут Алиса так лукаво посмотрела на меня, что я густо покраснел, — за попытку изъять сами знаете, что. За чертову прорву лет подобная реакция у него инстинктивная, можешь назвать ее глюком, если хочешь, и убрать ее можно лишь аппаратным путем. И что в итоге? А в итоге я получила разбитый нос и едва спасенные карапузиком глаза. Знаешь, как неприятно их восстанавливать? Вот давай, — обратилась она к Деф, — ты снизишь у моего принца недопустимый порог повреждений, а я ему глаза выжгу. И тогда мой любимый принц в деталях поведает тебе обо всех ощущениях. Хочешь?

— Глаза выжгу? — Пораженно спросил я и отъехал назад.

— Любимый? — Не менее пораженно спросила Деф, и ее лошадка шагнула вперед. — Ты понимаешь, — девочка со странной улыбкой повернулась ко мне, — что она только что призналась тебе в любви?

— А? — Я растерялся. — В смысле?

— В коромысле. — Деф, похоже, начала злиться. — Слово любимый тебе ничего не говорит? Я тебе правила правописания и словарь зачем гружу?

— Зачем? — Я недоуменно посмотрел на нее.

— Затем! — Рявкнула девочка, опомнилась и заговорила тише: — Потому что в разговоре с ними, — она кивнула на невозмутимо глядящуюся в зеркальце Алису, — важно понимание каждого слова и оборота речи. Ведь вы мастера изворотливости и передергивания, не так ли?

— Михеич наплел? — Лениво спросила Алиса, придирчиво разглядывая свой носик.

— Неважно. — Надменно произнесла Деф. — Или скажешь, это не так?

— Внимательно читайте текст договора и особенно то, что написано мелким шрифтом. — Алиса убрала зеркальце и очаровательно улыбнулась. — Откуда, ты думаешь, это появилось? Но если договор заключен, — она стала очень серьезной, — сделка есть сделка и нарушать ее нельзя.

— Или что? — Деф насмешливо улыбнулась.

— Мы, — Алиса показала пальчиком на себя и меня, — заключаем ее перед Отцом. Люди, — она пренебрежительно покрутила им в воздухе, — заключают их перед юристами. Юристы — перед геополитическими образованиями. — Она посмотрела на меня. — Перед странами, их высшими судами. А те, в свою очередь, перед нами. И если любой другой суд может отнестись всяко, потому что влияет множество причин, вплоть до отношений нас друг с другом, — Алиса указала по очереди на себя и меня, и обворожительно улыбнулась, — то при Высшем суде, — она нацелила пальчик в солнце, — результат лишь один.

Алиса нахмурилась, достала зеркальце и целиком ушла в разглядывание своей челки. Я посмотрел на Деф, она возвела очи к облакам, и спросила: — Какой?

Алиса накрутила прядь волос на пальчик, вытянула, отпустила, накрутила вновь и задумчиво протянула: — Слушай, Деф, а не опалил ли мой принц мне кончики волос?

Я думал, девочка сейчас рявкнет 'нет!' и попытается опалить ей голову целиком, благо некое преимущество у нас есть, не знаю, правда какое, но вместо этого Деф спокойно подъехала к Алисе, с самым серьезным видом намотала на пальчик ее локон, вытянула, рассмотрела его на свет и сказала: — Похоже, да, кончики у тебя секутся.

— Неправда! — Алиса поспешно выдернула свои волосы, обиженно отъехала. — Врешь ты все, мои волосы в идеальном порядке. У нас не может быть проблем со здоровьем, если только их не создали специально. — Она чуть подумала. — Или осталось от нее совсем ничего.

— Кого, ее? — Деф спросила это так, что я напрягся.

— Ее, одну из нас, полиморфов, кого же еще? — Алиса встала на седло и изящно выгнулась, осматривая себя в гигантское зеркало, возникшее перед ней. — Открою вам страшную тайну: все мы женского рода. Или вы до сих пор не заметили?

— Так кого, ее? — Наседала Деф с таким напором, что я совершенно растерялся.

— Кого? — Алиса перестала разглядывать себя во всевозможных ракурсах и грациозно опустилась в седло. — Той, кто пострадала настолько, что оставшейся части эндемиков не хватит на контроль полноценной особи. А хватит лишь на то, на что хватит. — Алиса улыбнулась, глядя на мое непонимающее лицо. — Малый ребенок, подросток-инвалид, небольшое животное, живая игрушка, в конце концов. Что? — Она с неподдельным негодованием оглянулась на смеющуюся Деф. — Между прочим, когда-то такое было, и не раз, особенно на востоке, у вас даже в фольклоре это осталось. Вернее, — поправилась она, — в человеческом фольклоре, но ведь вы себя с ними отождествляете?

— Она бредит? — С надеждой спросил я. Переставшая улыбаться Деф покачала головой, и я печально подпер ладонью подбородок.

— Не понимаю, что она говорит, — сказал я, — но мне это не нравится.

— Если бы ты понял, — утешила меня Деф, — тебе бы понравилось еще меньше.

— Опять ты что-то поняла, а от меня скрываешь. — Я с обидой посмотрел на девочку.

— Потом расскажу. — Ответила она.

— У тебя всегда потом. — Я обиделся еще больше. — Древние затонувшие города, потом, океанариум, потом, все потом.

— Так в чем дело? — Алиса весело закружила вокруг нас на храпящей лошади. — У меня есть океанариум, один из лучших в мире, между прочим. Приглашаю. — Она склонилась в поклоне. Я умоляюще посмотрел на Деф, та печально вздохнула, но кивнула.

— Итак? — Уточнила Алиса. — Согласны ли вы почтить своим присутствием мой дом?

— Согласны. — Хором произнесли мы с Деф, и я подумал, что раньше Алиса не спрашивала разрешения, по крайней мере, у меня, когда переносила то на скалу, то к себе в ванную. Я с довольной улыбкой поглядел на нахмурившуюся Деф, а следующее, что увидел, это здание океанариума с развевающимися флагами.

У входа на русском языке скандалила туристка, державшая за руку маленькую девочку.

— Смотри, как сильно у нас развита тяга к справедливости. — Я гордо указал Алисе на скандалящую туристку. Она криво улыбнулась. — А ты говоришь, мы не цивилизованные.

Мы подошли ближе, и я услышал: — Ей девять лет всего, какая она взрослая? Ну и что, что больше метр сорок, и что?

Я с понимающей ухмылкой покосился на Алису. Она гордо задрала нос, чем-то махнула в проходе, величественно продрейфовала перед растерявшейся сотрудницей и развернулась к нам.

— Проходите. — Она повела рукой. Пытавшаяся что-то сказать девушка на входе застыла, как и все вокруг. Деф фыркнула и не менее важно прошла следом.

— Не хочешь, чтобы подданные видели свою королеву? — Мимоходом бросила она Алисе. Ее лицо на миг перекосило от ярости, но тут-же сделалось абсолютно невозмутимым.

— Не все и не везде обладают правом знать о вип персонах. — Спокойно ответила Алиса. — Следуйте за мной.

Я пожал плечами, цирк какой-то, право слово. И не надоедает им подкалывать друг друга.

— Вот. — Я назидательно постучал пальцем по стеклу перед носом Деф спустя полтора часа. — Запомни, как выглядит настоящая экскурсия в подводный мир, уж никак не те уродцы, что ты мне показывала. Даже донные креветки с этим не сравнятся.

Девочка презрительно фыркнула, а Алиса нейтральным тоном поинтересовалась: — Донные креветки? Может, в моей коллекции пригодятся. Где вы таких видели?

— На дне, разумеется. — Удивился я нелепому вопросу. — Упросил я как-то Деф устроить мне подводную экскурсию, так ничего кроме этих креветок не увидел. — Я вновь ткнул пальцем в стекло аквариума. — Вот это называется акула, а не то белесое брюхо, что ты мне показала.

— Где же ты устроила подобную экскурсию? — Алиса повернулась к Деф. — В каком месте мирового океана можно умудриться не найти ничего интересного?

— В любом, если кто-то слишком капризный. — Девочка насмешливо смотрела на меня.

— И вовсе нет! — Возмутился я. — Не капризный, а разборчивый. И кстати, вспомнил. — Я повернулся к Алисе. — Так какой результат Высшего суда?

— Разумеется, справедливый. — Она развела руками. — Какой же еще?

— И вы можете понять, кто судил, Отец, или его слуги? — Спросил я. Алиса нахмурилась, всмотрелась сквозь стекло и сказала: — Эта больна. — Она подняла руку и одна из множества рыб вильнула и затрепыхалась. Лениво проплывавшая мимо горбатая акула метнулась к ней и зрительно пораженно ахнули, увидев облачко крови из перекушенной рыбы.

— А вылечить не судьба? — Поинтересовался я.

— Часто так куда проще. — Алиса опустила руку. — Их много, одной больше, меньше.

— Цинично звучит. — Сказала Деф. — Мочь спасти, но вместо этого убить.

— Спроси об этом у моего принца. — Алиса повернулась ко мне. — Ты ведь тоже можешь спасать, причем не рыб, людей, но ничего не делаешь, мало того, на твоей совести уже три жизни.

— Чего?! — Возмущенно вскричал я.

— Хорошо, одна. — Поправилась Алиса, посмотрела на выражение негодования на моем лице и сказала: — Пусть и не одной, все равно, вместо того, чтобы лечить умирающих, ты просто хорошо проводишь время. — Я не обвиняю, — поспешно добавила она, — просто констатирую факты.

— Каких еще умирающих? — Недовольно спросил я.

— Обычных. Хочешь, покажу тебе больницу, где их ни один и ни два? Или тебе это неинтересно?

Я растеряно оглянулся на свою девочку, внимательно смотрящую на Алису.

— И в чем подвох? — Спросила Деф. Та насмешливо улыбнулась.

— Например, в том, что всегда легче обвинить другого, нежели что-то сделать самому. Я говорила о подобном после вашего визита к Михеичу, помнишь?

— Постой. — Я задумчиво потер мочку уха. — Мы не говорили тебе, что были у Михеича, просто спросили о нем. Ты следишь за нами?

Я оскорбленно уставился на пренебрежительно фыркнувшую Алису.

— Разумеется. — Ответила она. — Мало того, открою страшную тайну — почти все следят за тобой. Надеюсь, ты помнишь, ЧТО ты можешь сделать с любой из нас?

— Что? — Подозрительно спросил я. Уж очень разные варианты были, совершенно, скажем так, противоположного характера.

— Все. — Просто ответила Алиса. — Поэтому сестры крайне обеспокоены твоим положением в пространстве. Тем более кое-кто, — она недовольно покосилась на Деф, — его совсем не скрывает.

— Значит, и твое пребывание с нами известно тоже? — Спросил я.

— Разумеется. — Алиса важно кивнула. — Особенно после использования пустотного хлыста и места, куда вы отправились.

— А ты не боишься этой... — Я поднял руку над своей головой и неопределенно ей помахал.

— Никто, даже... — Алиса с легкой улыбкой повторила мой жест. — Не имеет права запрещать, где мне находиться и с кем. Вернее, — поправилась девочка и улыбнулась сильнее, — с кем. Вот где, это часто под вопросом. Итак, отвечаю, — она повернулась к Деф, — никакого подвоха нет. Есть любопытство, не скрою, хочется посмотреть на единовременное исцеление множества больных. Или, — Алиса насмешливо улыбнулась, глядя на меня, — ты не хочешь помочь умирающим людям? Нет, я понимаю, — она развела руками, — психотип твоей Госпожи наложил отпечаток на твое сознание, а она была редкой...

— Всех не излечишь. — Деф встала между нами и взяла меня за руки. — Она сама говорила, что заботиться в первую очередь надо о близких. Если хочешь лечить, начни со своего деда. Надеюсь, ты не забыл...

— Хотите начать пробовать на нем, пожалуйста. — перебила ее Алиса и на манер дирижера взмахнула руками. Двое охранников, идущие к нам, синхронно развернулись и поспешили прочь.

— Что ты им показала? — Деф с интересом смотрела им вслед.

— Одну из центральных персон океанариума. — Ответила девочка. — Она показала им кулак и жестом велела проваливать. Если хотите учиться лечить на своих близких, пожалуйста, только давайте сразу договоримся не дергать меня с просьбами 'Алисочка, помоги', хорошо? И предупреждаю, дальше у меня запланирована морская охота, а после купания в соленой воде нужно сделать что? — Алиса требовательно посмотрела на меня. Я покорно произнес: — Смыть оставшуюся на коже соль. Вот только не понимаю, почему это в мгновение не сделает твой сателлит?

— Потому что это искусственно, а значит...

— Неприлично. — Хором сказали мы с Деф.

— Правильно. — Одобрила нас Алиса, будто учительница прилежных учеников. — А я люблю принимать ванны долго и со вкусом. Намек ясен?

— Ясен. — Я вздохнул. — Где, ты говоришь, больница с пациентами?

— Здесь. — Девочка широко повела рукой, и я огляделся. Блестящие приборы, несколько мониторов, моргающие лампочки, совершенно так я и представлял современную медицинскую лабораторию.

К Алисе торопливо подошла одетая в зеленый халат женщина, что-то тихо ей сказала, и они вместе ушли за белую ширму.

— Вот хитрюга. — Непонятным тоном произнесла Деф.

— Что ты имеешь ввиду? — Я подошел к самому большому прибору и потрогал моргающий зеленым огонек. Он сменился на желтый и я поспешно отступил. За ширмой послышалось позвякивание, шум льющейся воды. Вышла Алиса и скрестила на груди мокрые руки.

— Ты собираешься пробовать лечить, или что? — Требовательно спросила она.

— Подожди. — Деф мягко отстранила меня в сторону. — Сначала спроси, кого и от чего.

— Кого и отчего? — Послушно повторил я.

— Неужели ты думаешь, я сразу доверю тебе пробовать на людях? — Алиса удивилась очень правдоподобно. — Это раненый дельфин, между прочим, один из тех, с кем мы с тобой совсем недавно плавали.

— Он не раненый. — Сказала Деф. — Он дохлый.

— Неправда. — Алиса выпрямилась. — Он в коме и на поддерживающих жизнедеятельность аппаратах, это так, но он живой.

— Ну да. — Деф фыркнула. — Пока жива хоть одна клетка...

— Ты хочешь, чтобы я попросила. — Утверждающе произнесла Алиса. — Этого не будет.

— Да что вы, в самом деле? — Не выдержал я. — Не надо меня просить, лучше объясни, что делать и как.

— Хорошо. — Алиса подошла, победно взглянула на Деф и встала рядом, взяв меня за руку мокрой ладошкой. — Медленно и постепенно выпускай энергию из своей ладони в мою. И не забудь активировать настоящее зрение.

Я поморгал, настраивая глаза. Ага, вот оно. Цвета сдвинулись, фигуры и аппараты засветились всевозможными красками и оттенками.

— Выпускаю. — Пробормотал я. Алиса глубоко вдохнула, замерла. Ток голубой энергии медленно усиливался, уходя из моей ладони в ее, и лучики света, пробивавшиеся сквозь наши пальцы, становились все сильнее.

— Хватит, оставь на этом уровне. — Произнесла сквозь стиснутые зубы Алиса, медленно подняла свободную руку и оттуда ударил сиреневый поток света. Он окутал силуэт за ширмой и, насколько я мог разглядеть, его покрыли множество черных шариков.

— Что это за шарики? — Шепотом поинтересовался я.

— Это твой упрощенный вариант наблюдения за процессом восстановления. — Ответила мне Деф вместо Алисы. Каждый черный шарик означает проблемную зону и начало работы над ней, а когда он пропадает, значит, проблема решена.

— А почему они, когда исчезают, делают 'чпок'? — Заинтригованно спросил я.

— Просто дополнительная звуковая сигнализация. — Деф пожала плечиками. — По-моему, забавно.

— Не отвлекайте. — Процедила Алиса и мы замолчали.

'Что там?' Через некоторое время не выдержал я. 'А что, тебе за ширмой плохо видно?' Ехидно поинтересовалась Деф. 'Разумеется'. Сердито подумал я. 'Я бы не спрашивал, если бы нормально видел.' 'Но ведь это ты лечишь.' Продолжила издеваться девочка. 'Сама прекрасно видишь, что нет.' Я посопел. 'Она использует мою энергию, пропуская ее через себя, и конечный результат я не знаю.' 'Она использует твою дармовую энергию полиморфидов, направляя ее в нужные русла. Весьма искусно, надо признать. У тебя так не получится.' 'Ну так что там?' Нетерпеливо спросил я. 'Закончено восстановление скелета, работает над мягкими тканями. Кстати, тебе на будущее. Над функционированием мозга начинай работать в первую очередь. Понятно?' 'Понятно.' Недовольно буркнул я и сказал вслух: — Мы так не договаривались. Ты обещала, что я буду учиться лечить людей, а сама даже к дельфину не подпускаешь. Я даже не вижу, что там происходит.

— Видь. — Алиса слегка повела рукой, и ширма упала. Я присвистнул. Лежавшее на операционном столе напоминало данное млекопитающее лишь отчасти. В более-менее целом состоянии присутствовала голова и часть спины, над остальном усердно работало поле Алисы, наращивая на новенькие белоснежные кости ярко-красную, похожую на мякоть зрелого арбуза, плоть.

— Я закончу основное. — Алиса говорила отрывисто. — Ты завершишь детали. Иначе ты будешь. Делать слишком долго.

— Хорошо. — Я кивнул, с интересом наблюдая за восстановлением трех четвертей морского обитателя.

— Перерыв. — Алиса облегченно выдохнула, подошла и изнеможенно села, почти упала, на койку. — Дальше ты сам. Я покажу, как и что.

— А что тут непонятно? — Я пожал плечами. — Заполню тело дельфина голубым светом, а шарики сделают все сами. Я уже делал так с Пашкой и твоим принцем.

— Это будет грубо. — Алиса легла на спину и закрыла глаза. — Примитивно.

— То есть? — Я напрягся. — Что с Пашкой не так?

— С ним все так, потому что рядом была я. А из принца ты сделал среднестатистическую особь мужского пола, ничем не примечательную и усредненную. Пропали укрепленные мышцы и кости, увеличенный объем легких, улучшенный обмен веществ и все прочее, наработанное за тысячелетия. Яд повредил почти весь организм, а ты, вместо точечных операций сравнял все к усредненному варианту. Если говорить аналогиями, вместо японского сада с сакурой и прудом со столетним карпом, ты выровнял все бульдозером, раскатал рулоны с газоном, а посередине поставил кадку с фикусом и ведро с водой. Да еще в ведре вместо рыбы лягушка, а что, и то, и то в воде живет.

Деф весело прыснула, и я подозрительно посмотрел на нее. Она утвердительно кивнула и пожала плечиками, показывая, что совершенно не при чем.

— И как ты своему принцу кости и мышцы укрепила? — Я невольно глянул на свою руку. А что, стану чем-то вроде терминатора, ужо я тогда...

— Если сломать кость, срастаясь, она становится толще и крепче. С волокнами мышц происходят схожие процессы. Я веками делала его сильнее и быстрее. А потом пришел ты, одним махом расплавил чудесный перстень и сделал из него гайку. Даже еще проще. Шайбу. — Она замолчала, а я насупился. Опять я виноват, что же такое.

— Хочешь сказать, если я начну лечить людей, тоже стану превращать их в... шайбы? — Некоторое время спустя спросил я.

— Если начнешь менять их целиком, да. Твоя задача, определить наиболее поврежденный участок организма и восстановить именно его, максимально не затрагивая остальное. У тебя нет ни моих навыков, ни, тем более, твоей Госпожи, поэтому особо не расходись.

— Она не моя Госпожа. — Привычно огрызнулся я. — Что мне делать с дельфином?

— Мышечные ткани, кровеносная система, кожный покров. — Алиса плавно взлетела с койки и встала рядом, вновь взяв меня за руку, крепко переплетя наши пальцы. Как и в первый раз при виде этого, Деф недовольно нахмурилась и отвернулась.

— Это надо для более плотного контакта. — Пояснила ей Алиса и лукаво улыбнулась. — И приятно, что говорить. Не так ли, мой принц?

Я покраснел и во все глаза уставился на почти целого дельфина.

— Что делать? — Сипло спросил я и прокашлялся.

— Прижми второй рукой мою ладонь. — Девочка накрыла второй ладошкой мою сцепленную руку. — И медленно и осторожно выпускай энергию сквозь пальцы обеих рук. Медленно и осторожно.

Я кивнул, начиная процесс. Почувствовал, как она направляет сиреневое облако к дельфину, попытался повторять. Алиса ободряюще кивнула. Осмелев, я прибавил усилий и снес стойку с аппаратурой.

— Убавь силу! — Рявкнула девочка. Действительно, происходящее здорово напоминало управление шлангом, извивающимся под напором воды. — Вот так. — Тише добавила Алиса. — Вот так, молодец. Столько мощи, — она вздохнула с завистью, — и никакого умения ей управлять. Капец.

Деф хмыкнула, очевидно, как и я удивившись новому словечку Алисы, а я почувствовал нарастание яркости цветов, звуков и запахов.

— Никакого, говоришь? — Пропел я, отпустил испуганно дернувшуюся ладошку Алисы и поднял обе руки в направлении операционного стола. — Смотри.

Ярчайшее голубое сияние затопило зал и скрыло за собой дельфина. Алиса пронзительно закричала, но Деф оттащила ее в сторону. Сияние опало, и я повернулся к испуганным девочкам.

— Говоришь, никакого умения? — Повторил я ее слова и указал на стол. — Смотри.

Настороженно глядя на меня, девочки приблизились к дельфину, а я смотрел на него, не в силах вспомнить, что же такого эдакого я только что с ним сотворил. Вроде, укрепил скелет и мышцы, как недавно говорила Алиса, что-то сделал с легкими и кровеносной системой, еще и эти, как их, железы изменил... Нет, не пойму, ушло все понимание, будто вода в песок и почти ничего не осталось. Но сделал явно нечто особенное, потому что девочки смотрели на мое творение так, что невообразимо тешило мое самолюбие художника, пусть и ничего уже не понимающего. Как если бы я в порыве вдохновения изляпал холст красками и вообще всем подвернувшимся под руку, а теперь усталый, но счастливый, горделиво наблюдаю за восторженными зрителями.

— Что ты сделал с Вилли? — Алиса с ужасом посмотрела на меня и с еще большим на своего питомца.

— Это чудесно. — Деф тоже смотрела на дельфина, но с таким восхищением, что я поневоле задрал от гордости нос. — Это шедевр. Это такое... — Она не договорила и смерила меня оценивающим взглядом, и я поневоле попятился, поняв, о чем именно девочка думает.

— Это подарок. — Я указал Алисе на зашевелившегося дельфина. — За помощь прошлую и будущую, и прими без опасения.

— Я не буду ЭТО брать. — Алиса поспешно затрясла головой. — Это не мой Вилли.

— У тебя будет время изучить и убедиться, что это не так. — Я попытался успокоить и взять ее за руку, но девочка испуганно отпрыгнула в сторону.

— Пойми, это подарок от чистого сердца от меня и... — Я замялся. — И ее тоже.

— Ага! — Алиса нервно хохотнула. — Подарок от нее, ха!

— Я тебе говорю. — Я нахмурился. — Поверь, я чувствовал в тот момент, что чувствовала она, и кроме благодарности я не видел ничего.

— Благодарность? — Она перестала во все глаза разглядывать дельфина и наконец посмотрела на меня. — Благодарность за что?

— За что. — Я насупился. — За все.

— Капец. — Изрекла девочка и опустилась на койку. — Я после Грааля в себя не пришла, и опять.

— Да что с этим дельфином не так-то? — Не выдержал я. — Ну, изменила его Госпожа, кости, мышцы и остальное, но ведь...

— Ты знаешь, что с ним произошло? — Алиса повела рукой вокруг. — Почему он оказался здесь?

Я отрицательно покачал головой.

— На него напала стая косаток. Они гоняли его, будто волки зайца, по эстафете передавая друг другу, а потом просто порвали на куски. Но если он был бы таким как сейчас, плохо было бы им. — Она сжала кулачки до белизны костяшек. — Мне нужна справедливость. Ты поможешь мне?

— Это просьба? — Тут же вклинилась Деф.

— Да. — Глядя мне в глаза, ответила Алиса.

— Стоп. — Деф вскинула ладошки над головой. — Стоп, стоп, стоп! Сначала ответь, кому именно месть? Или, — поправилась она, — справедливость?

— Кому? — Алиса произнесла это с таким презрением, что я впечатлился трагизму и глубине переданных чувств. — Той, кто пыталась напасть на моего принца на шпиле.

— Там вы все пытались на него напасть. — Напомнила Деф. — И ты, в том числе.

Алиса подняла руку и сделала пальчиками жест 'змеиная пасть'. Меня передернуло, а она многозначительно улыбнулась.

— Теперь ясно, кто именно?

— Ответ на гимн? — Непонятно, о чем спросила Деф. Алиса пренебрежительно поморщилась.

— Просто повод. Она меня ненавидит с тех пор, как поняла, что мое сердце принадлежит лишь моему принцу.

— Переигрываешь, подруга. — Деф укоризненно покачала головой, а я разомлел от блаженства. А что, кому, интересно, девочки по несколько раз в день в любви признаются? Нет, всяких ДиКаприо, и Биланов я в расчет не беру, там другое. У нас же реальные отношения, строим любофф, ёлы палы, чем не дом три.

— Вовсе нет. — Алиса отошла в сторону и стала сосредоточенно нажимать на кнопки и мониторы. — Она давно и безнадежно в меня влюблена. И все мои злоключения исключительно по ее вине. Наш мир закрыт для других. И мы вынуждены тысячелетиями вариться в собственном соку. — Девочка говорила тяжело и неохотно, а Деф все выше изумленно поднимала бровь. — Вот и возникают престранные мезальянсы, в человеческом обществе выглядящие дико и отвратно. Но мы в тисках неизменимого. Все так, как оно есть.

— Жесть. — Произнесла Деф и посмотрела на меня непонятным взглядом.

— Что? — Непонимающе спросил я.

— Вроде, не врет. — Неуверенно сказала девочка и поглядела на Алису с неподдельным состраданием. — И как же так живется?

— Как. — Алиса ожесточенно ткнула пальчиком в очередную кнопку и со злостью въехала кулачком в непонятное устройство медицинского назначения. Оно испуганно запищало и на блестящем боку появилась здоровенная вмятина. — Вот так. Ты знаешь, как становятся младшими сестрами?

— Нет. — Хором сказали мы с Деф.

— Поможешь, скажу.

— А мне это нужно знать? — Спросил я. Деф бросила на меня негодующий взгляд, а Алиса уверено кивнула.

— Нужно. И я скажу, почему.

— Что говорят правила о охоте на косаток? — Спросил я у Деф.

— Они находятся под угрозой исчезновения. — Ответила она. — Хотя полного запрета нет.

— Ну и хорошо. — Подытожил я. — Полечим кого-нибудь и отправляемся.

Алиса подняла мою ладонь кверху. — Медленно и осторожно выпускай энергию.

— А кого лечить будем? — Поинтересовался я.

— Сверху огромный медицинский корпус. — Ответила Алиса. — Кто первый попадется, того и лечи.

— А если это будет врач или охранник? — Предположил я. — Что там лечить-то?

— Был бы пациент, диагноз найдется. Итак, что чувствуешь?

— Человек. Лежит. Дышит.

— Разумеется, дышит. — Алиса криво улыбнулась. — Если бы нет, находился бы в соседнем зале. Что еще?

— Что... — Я засмущался.

— Ты сейчас врач, существо бесполое. — Подбодрила меня девочка. — Хватит обходить вокруг да около и стыдливо краснеть, как первокурсник в морге. Покрой энергией организм пациента целиком и сообщи все, что поймешь о нем и его состоянии.

— Хорошо. — Буркнул я и зажмурился. — Это молодая девушка...

— Почему ты так решил? — Перебила меня Алиса, переглянувшись с Деф.

— А? — Я мучительно покраснел. — Так ведь у нее вон какие...

— Почему ты решил, что молодая? — Вновь перебила меня девочка.

— А, это. — Я облегченно выдохнул. — Об этом говорит общее состояние организма. Внутренние органы, кожа, волосы... Не знаю, чувствую и все.

— И сколько ей лет, как думаешь?

— Двадцать три. — Не задумываясь ответил я. — Хотя, может быть, и двадцать два. Хотя...

— Дальше. — Остановила Алиса мои экстрасенсорные потуги.

— Дальше... — Я вновь закрыл глаза. — Вес сорок шесть килограмм, рост...

— Говори о внутреннем строении, не о внешнем. — Девочка нетерпеливо топнула ножкой.

— У нее повреждены ребра, позвоночник и сломана левая рука и ноги.

— В чем у тебя разница между повреждены и сломано?

— В том, что в трех, нет, в четырех ребрах трещины, позвоночник перебит, но не раздвинут, а кости руки и ног торчат в разные стороны.

— Ясно, дальше. И убери свои попытки к лечению.

Я погнал шарики прочь и облегченно вздохнул, когда они послушно пропали.

— Вижу ушиб головы, внутри между черепом и мозгом такое...

— Понятно. Теперь медленно и осторожно приблизь это место.

— Как?

— Каком кверху! — Рявкнула Алиса, вдохнула, выдохнула, успокаиваясь. — Как ты всматриваешься во что-то? Вот так же.

Я насупился, но не ответил, стараясь следовать ее совету. Через некоторое время действительно получилось, и я радостно сказал: — Готово.

— Хорошо. Теперь медленно и осторожно убирай скопившуюся кровь. Шарики свои не запускай, действуй сам. Подожди, смотри, как надо.

Я с завистью понаблюдал за действиями девочки, печально вздохнул. — У меня так не получится.

— А ты попробуй. И не беспокойся, если что, я поправлю. Единственно, — задумчиво протянула она, наблюдая за моими неуклюжими попытками, — память я ей вряд ли верну, если ты ей половину мозга разнесешь.

Я испуганно застыл, а она весело улыбнулась и слегка толкнула меня в бок. — Шучу, делай, у тебя неплохо получается.

Я приободрился и дело пошло.

— Видишь поврежденные сосуды, откуда поступает кровь?

— Вижу.

— Найди их ответные части.

— Что найти?

— Левые и правые концы сосудов. Начало и конец.

— А, понятно.

— Не тот, рядом. Не этот, видишь, он тоньше. Правильно, замерь сечение сосуда и безошибочно найдешь его продолжение. Действительно этот? А может, нет? Шучу, он. Или нет. Да он, он, соединяй и кинь в это место свой шарик. Все, лопнул, следующий соединяй. О, как долго, мы так к ночи не управимся, смотри как надо.

— Ты как музыкант на рояле играешь. — Я восхищенно наблюдал за ее действиями. — А я будто пальцем в клавиши тычу.

— Научишься еще, если, конечно... Видишь этот узел? С ним делаешь вот так. И здесь. Главное, тщательно восстановить мозг и около него, если тебе нужна память этого пациента, разумеется. Если нет, запускай свои шарики и забудь.

— Но ты же говорила...

— Не путай уникальное с ширпотребом. Я показала, как действовать, чтобы не повредить память этой девушки, исключительно в качестве наглядного примера, а не оттого, что меня волнуют ее воспоминания и отношения к близким. Выпускай свою круглую рабочую бригаду. Ого. Действительно, вот где плюсы в таком количестве эндемиков. Все, пациент скорее жив, чем мертв, открываем лифт и впускаем спасателей, они уже все двери снаружи испилили.

Нас троих пробрал гомерический хохот, когда при виде больной, медленно севшей на каталке, стоявшая рядом санитарка истошно завизжала и в обмороке сползла по стене. Еще бы, слипшиеся от крови и облепившие лицо волосы делали нашу пациентку персонажем фильма ужасов, а если учесть, что во время лечения бедная санитарка с нарастающей паникой наблюдала, как стекает на пол удаляемая из головы черная кровь и дергаются сращиваемые конечности, из больницы, думаю, она уволится, однозначно. М-да, как говорится, одних лечим, других калечим.

— Деф. — Я указал пальцем вверх. — Нашу клиентку умой, что ли, а то как бы ее спасатели с перепугу кувалдой по голове не огрели.

Девочка улыбнулась и повела рукой, наводя пациентке красоту.

— А макияж-то зачем? — Удивился я.

— Видишь, сбоку у дверей лифта парень нетерпеливо топчется, будто в туалет хочет?

Я сдвинул энергию вбок и выше, освещая ей, словно фонарем. — Вижу. Помятый весь и побитый, точно в секторе 'Динамо' закричал 'Спартак чемпион'.

— Это ее жених. — Пояснила Деф. — Похоже, он был за рулем. Неважно. Пусть предстанет перед ним во всей красе. Слушай. — Она оживилась. — А давай ей пластику носа сделаем? Я сломаю и вправлю, а ты срастишь.

— Вот еще. — Алиса недовольно фыркнула. — Благотворительными косметическими операциями будете заниматься без меня.

— Да мы быстро. — Я кивнул Деф. — Давай, лепи ей красоту на морде лица.

Пришедшая в себя санитарка вновь истошно завизжала и отключилась. Еще бы, у меня самого мурашки по спине побежали при виде шевелящегося во все стороны носа пациентки элитной косметической клиники 'Лифт и Компани'. Я направил в место соединения шарик, дождался знакомого 'чпок' и повернулся к Алисе. — Готово, можно отправляться на морскую прогулку. Только вот что. — Я замялся. — Я хочу получить у тебя ответ на один вопрос. Вернее, — поправился я, — ты расскажешь мне все, что знаешь о том, что спрошу я.

— Я объяснила, что именно расскажу тебе в награду. — Алиса вздернула подбородок. Я заметил, с тех пор, как я, и главное, Деф, стали выше ростом, она проделывает это с неким постоянством.

— Я хочу, чтобы ты ответила еще на один вопрос. — Как можно миролюбивее произнес я.

— Какой?

— Отличаете ли вы, когда с вами говорит Отец, а когда не он. — Озвучил я. Девочка долго молчала, потом сказала:

— Ты понимаешь, что говорить я могу лишь за себя?

— Понимаю. — Я кивнул.

— И понимаешь, что это субъективное мнение и может не соответствовать настоящему положению вещей?

Я кивнул вновь.

— Ладно. — Она тяжело вздохнула. — Отвечу. Но потом. Сначала дело.

— Охота. — Я радостно потер руки. — А из косаток шашлык сделать можно?

— Шашлык можно сделать из чего угодно. — Алиса сосредоточенно тыкала пальчиком в свое запястье. Я с удивлением разглядел мини клавиатуру коммуникатора. — Вопрос в его съедобности. Из косатки достаточно вкусно, тем более, если приготовит мой повар.

Спустя пару часов я напряженно разглядывал Деф, она, не менее пристально, меня. Наконец я отвел глаза, буркнул: — Ладно, хватит уже. Я понял.

— Хорошо понял? — Уточнила она. Я кивнул. — Не слышу.

— Хорошо я понял. Больше так не буду.

— Не будешь. — Она покачала головой. — Не будешь что? Хозяйку Испании в море кидать? Или ее питомцев воровать?

— Алиса, между прочим, их вообще на шашлык пустить хотела.

— Это ты про него речь завел.

— Ну и что. А так я их спас, отправив...

— Дальний восток.

— Да. Алиса открыла по моей просьбе проход, а я...

— А ты с помощью эндемиков зашвырнул в него всю стаю, едва не с Абигейл в главной роли. Хорошо, она с катера свалилась, а то бы вслед за ним в море Лаптевых отправилась. Ты понимаешь, что там температура воды много ниже и от перепада температур косатки могут издохнуть?

— Откуда я знал, что Алиса их туда отправит? — Оправдывался я.

— Я разве не сказала тебе — не делай?

— Будто я пойму, что именно не делай.

— Все ты понял, не ври.

— Вот и не вру.

— Вот и не ври.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Я вновь отвел глаза и сказал: — Да понял я все.

В этот раз Деф не стала играть в заезженную пластинку, а просто покачала головой и отвернулась к иллюминатору. Я посмотрел на пожилую женщину, сидящую в кресле рядом со мной и приветливо улыбнулся. Ее лицо исказилось в жалкой гримасе подобия. Ее можно было понять. В пустующих от самого взлета креслах непонятно откуда появились двое подростков, и вот уже битых полчаса спорят об одном и том же. Хоть она не произнесла ни слова, уверен, нас она не понимала, иначе давно убежала бы на другой конец самолета.

— Ты почему хозяйке Испании вернуть косаток отказался?

— А почему она меня русской свиньей обозвала?

— Во-первых, она извинилась, а во-вторых, ты ей перед этим ушат воды на голову вылил.

— А что она на Алису с кулаками накинулась?

— Это их отношения и нечего в них встревать.

— А я и не встревал, просто показал, что нечего так себя вести в моем присутствии.

— Ага, и в мордастого, клыкастого ты тоже поэтому превратился?

— Ну да.

— И за шею ее тряс как тряпичную куклу, тоже, да?

— Ну... да. Но ведь голову ей не оторвал же.

— Какое грандиозное достижение самообладания. — Деф язвительно улыбнулась, я же недовольно нахмурился.

— Не вижу повода для иронии.

— Не видит он. А то, что ее сателлит пытался по тебе удар нанести, ты тоже не видел?

— Да ладно? — Не поверил я.

— Разумеется, ему не позволили. — Девочка улыбнулась так, что мне совсем не понравилось. — Скажи спасибо своему дружку.

— Почему это, моему?

— Потому что именно твою пятую точку он постоянно спасает.

— Вместо тебя? — Уточнил я.

Она не ответила и отвернулась к иллюминатору, в чьем отражении я вновь увидел так не понравившуюся мне улыбку.

Пожилая соседка встала и поспешно ушла.

— Жаловаться побежала. — Не поворачиваясь, произнесла Деф. Я обеспокоенно посмотрел вслед ябеде.

— Отправь ее в туалет, — злопамятно предложил я, — чтобы впредь стучать на окружающих неповадно было.

— Там занято.

— Тем более.

— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. — Девочка повернулась ко мне. — У тебя в школе по человеколюбию неуд был?

— Чего был? — Я подумал и обиделся. — Был бы я такой, предложил бы ее просто с самолета скинуть, а не на белый трон отправить. И не ты ли совсем недавно собиралась охотников в воде топить?

— Глупая была, маленькая совсем.

— А теперь, значит, повзрослела?

— И ты тоже, между прочим, не маленький мальчик. Будто я не видела, как ты на Алису смотрел, вернее, на ее увеличившиеся... ты понял.

— Между прочим, она их с тебя скопировала.

— И рост тоже, если ты не заметил. А говорила, будто рост не имеет значения.

— Он не будет иметь значения, когда я... Вернее, если... — Я замолчал под внимательным взглядом Деф.

— Что, если? — Спросила она.

— Ты все поняла.

— Нет, ты договаривай.

— Не буду.

— Нет, договаривай.

— Будто ты много что договариваешь. — Не выдержал я. — Постоянные тайны от меня. Мне Алиса больше рассказывает, чем ты. Что за история с живыми игрушками?

— Ты разговор не переводи.

— А я и не перевожу.

— Переводишь.

— Не перевожу. Это ты мне никогда ничего не рассказываешь. — Я с оскорбленным видом отвернулся и недружелюбно уставился на подходящую стюардессу. Она мило улыбнулась, на ломаном русском спросила:

— Дорогие дети, где ваши места?

— Здесь. — Я ткнул пальцем вниз. — А что?

— Можно посмотреть ваши билеты?

— Наши билеты у нашей тети.

— Где ваша тетя?

— Вон она. — Я указал на выглядывающую из-за занавески ябеду. Она поспешно скрылась. Я печально вздохнул и сказал, как можно убедительнее: — Опять, похоже, тетушка память потеряла и о нас забыла. Вы бы проследили за ней. У тетушки опять обострение и, как бы она, как в прошлый раз, аварийный люк не открыла.

Стюардесса испугано оглянулась и торопливо ушла.

— Вот что ты за человек такой. — Деф покачала головой.

— А что не так? — Удивился я.

— Твоя тетушка испанка, а ты по испанскому не бум-бум. Как выпутываться будешь?

— Я ее московский племянник, а ты мадридская, это во-первых. — Я загнул палец. — Во-вторых, никакая она не испанка, а жительница России, например... — Я обвел взглядом салон самолета. — Есть тут русские тетки ее возраста?

Деф кивнула, и я с важным видом продолжил:

— Поменяй их паспорта местами и фотки переклей, ну, или как там. — Я посмотрел на насупившуюся девочку. — Да, это тебе не самовары из музеев тырить, тут ювелирная работа нужна, как у шпионов. Во, — я оживился, — а можем мы с тобой считаться инопланетными разведчиками? — Я увидел ее возведенные к потолку глаза и поправился. — Не инопланетными, ладно, а иного мира? Я фильм смотрел, так там оборотни с вампирами сражались, причем одни в замках и роскоши жили, а вторые из канализации не вылезали. Вернее, вылезали, но... — Я остановился и задумался, к чему это я, может, навеяло недавними походами по подобным местам. — В общем, поменяешь паспорта и фотки, и наша тетушка никакая не испанка, а психически больная учительница испанского языка, летящая с лечения из... Какая в Мадриде психиатрическая клиника есть?

— Хамцинчинарро. — Сказала Деф.

— Ни фига себе, язык сломаешь. А теперь в Москву везем в...

— Кащенко. — Подсказала она.

— Вот. Раскладка ясна?

— Яволь, мой принц. — Девочка вяло козырнула двумя пальчиками и отвернулась к иллюминатору. Что интересного она там увидела?

— Конечно, если ты хочешь всех усыпить, то пожалуйста. — Я сделал приглашающий жест и едва не попал пальцем в пуговицу пилоту.

— Усъэпить? — Переспросил он стюардессу. Она тихо что-то сказала по-испански. Пилот нахмурился и строго посмотрел на меня. Я развел руками.

— Игра такая, компьютер. — Я сделал вид, будто тыкаю клавиши на клавиатуре. Стюардесса что-то опять сказала пилоту, он заулыбался. А дальше началась нудная рутина, и я запоздало понял, почему Деф отнеслась к моему плану без энтузиазма. Сначала она долго беседовала с пилотом на испанском, а потом я ее подсказки повторял дотошной стюардессе. Несколько порадовала картина торжественного конвоирования возмущенной пожилой тетки и сладости от экипажа спасенного от разгерметизации судна, но, в общем и целом, шутка оказалась так себе. А когда Деф сообщила, что командир самолета запросил в Мадридской клинике консультацию по их пациенту Марии Дербентьевне Хрюкиной, я затосковал окончательно. Правда, несколько оживило ситуацию прослушивание заключения, по радио озвученное Деф экипажу.

'Маниакальная абстинентная дисфункция причинно-следственной связи синдрома Хотко-Боткина'. Ни я, ни командир не поняли ничего, кроме совета накрыть тетку пледом и дать успокаивающее. И зачем я решил лететь на обычном пассажирском самолете, не понимаю, не стоит комфорт столько хлопот и мучений. Хотя нет, вспомнил, зачем. Я повернулся к насупившейся Деф и сказал:

— Вот теперь давай, рассказывай.

— Что? — Недовольно буркнула она.

— Все. Что за живые игрушки? Что за некая 'она'? Чем занимаются конклав и синекура? И вообще, рассказывай все, что поняла.

— А ты потом опять обвинишь меня в неправильном понимании вещей.

— Так ты не говори, как истина в последней инстанции, а говори 'я думаю'.

— Хорошо. — Девочка помолчала. — Я думаю...

Глава 17. День четвертый. Ночь.

Мы покинули самолет скромно, по-английски, но перед этим я попросил вернуть документы вредной тетке, приведя их в прежнее состояние. Пусть ее, а то Деф совсем меня за изверга держит. Несколько минут полета на знакомом истребителе и вот она, знакомая крыша.

— А почему сюда? — Я недоуменно обвел рукой вокруг.

— Красиво. — Девочка задумчиво смотрела на огни ночного города. Я сел на край крыши и свесил ноги. Деф села рядом, и я поелозил, устраиваясь поудобнее, почувствовав под собой мягкую подушку.

— Красиво. — Подтвердил я и плюнул вниз.

— Вот что ты за человек такой, — не выдержала девочка. — Каждый раз, когда... — Она замолчала и отвернулась.

— Извини. — Я почесал затылок. — Я не нарочно.

— Каждый раз ты говоришь, что не нарочно. Только я думаю, нарочно.

— Это еще почему? — Я удивился.

— Потому. Сидящая в тебе Госпожа каждый раз специально портит мне романтические моменты.

— Это еще зачем? — Я удивился еще сильнее.

— Затем. — Деф внимательно смотрела на меня. — Чтобы вырастить из меня такое же бездушное животное, как некоторые.

Я обиделся.

— Вовсе я не бездушное животное. Вон, тетке той зловредной документы попросил вернуть. И...

— Я не про тебя. — Она чуть улыбнулась. — Хотя ты тоже еще тот чурбан бесчувственный.

— А про кого... А, — сообразил я, — ты опять о Алисе? Не надоело?

— Надоело каждый день ее рядом видеть и шпионаж ее чувствовать.

— Ну, знаешь. — Я даже растерялся. — Последний раз ты сама предложила ее вызвать.

— И толку? — Девочка пренебрежительно фыркнула. — Про Михея ничего толком не сказала, зато нас в склоку со своей старшей сестрой втянула.

— Мы оказались на ее территории, вот она и осмелела.

— Не то слово. — Подтвердила девочка. — Вцепиться старшей сестре в волосы, это же надо. Понимаешь, какая у них степень отношений?

— Вообще-то я о Абигейл. И какая у них степень отношений?

— Такая. Очень близкая. Поверь, ни мне, ни тебе твоя любимая Алисочка таскать себя за волосы не позволила бы.

— Она Абигейл тоже хорошо волосы проредила. — Заступился я. — А вообще странно, что их сателлиты не вмешались.

— Ничего странного. Если бы ты был женат на Алисе, я бы тоже в ваши семейные дрязги не лезла.

— Так они, что... — Я завис.

— Я думаю, это семья по принципу старшая и младшая родные сестры и при незначительных повреждениях охранные системы не реагируют, причем если бы хоть одна из них захотела, вмешались бы мгновенно.

— Помнишь, что случилось, когда я с твоей помощью на Абигейл воду вылил? Причем странно, почему ее сателлит ее не прикрыл.

— Ему не дали.

— Кто?

— Кто? — Передразнила меня девочка, и я замолчал, поняв, о ком речь.

— Алиса хоть просто на меня зашипела, и клыки выпустила, — продолжил я, вспоминая, — пусть и четыре сразу, а вот вторая когтями почище чем у Фредди Крюгера махать стала.

— Представляешь, во что она тебе лицо превратила бы, если бы я не помешала? — Спросила она.

— Представляю. — Я обижено шмыгнул. — Вот поэтому я ее за шкирку и потряс.

— Обратил внимание, она тут же безвольно повисла? — Деф прыснула. — Как нашкодившая кошка.

— Эндемики к Центру отвела? — Предположил я и девочка подтверждающе кивнула.

— Похоже, у них такое на уровне рефлекса. Я так думаю. — Добавила она.

— А я так не думаю. Почему у кошек такие инстинкты? Возьми их за шкирку, у каждой второй увидишь подобное поведение. У них у всех эндемики? — Я с иронией посмотрел на девочку. Она отрицательно покачала головой.

— Вот. Я считаю, ни фига там не сестринские отношения. Помнишь, она про безответную любовь говорила? — Я помолчал. — Не два ответа она мне задолжала.

— Безобразная сцена вышла, что и говорить. — Деф улыбнулась, и я впервые поймал себя на мысли, что ее улыбки начинают вызывать если не раздражение, то некий защитный синдром. — Надеюсь, мы до такого не докатимся. По крайней мере, не скоро.

Я с опаской посмотрел на нее. Девочка весело улыбнулась, глядя на меня.

— Не бойся, никто тебя силком за муж не тянет, но я хочу проследить, чтобы подобное не сделали кое-кто другие. Хотя человеческими взаимоотношениями там не пахнет, поверь.

— Таскали они друг друга за волосы очень даже по-человечески. — Я хмыкнул. — Вот тебе и королевы.

— Да, не похоже это на романы о жизни королей. — Деф печально вздохнула. — Я одно понять не могу.

— Что?

— Если граф де Ла Фер по-настоящему любил свою юную жену, почему не стал разбираться, откуда у нее клеймо?

Я завис.

— Атос? — Некоторое время спустя спросил я. Девочка кивнула.

— Ведь он любил ее. — Она тяжело вздохнула. — Или нет? Если действительно любил, разве он не должен был принять ее такой, какая она есть? Тем более, ее клеймо было поставлено незаконно. Не было решения суда, вынесения приговора, к тому же, все данные о предшествующих событиях получены лишь на показаниях Лилльского палача, а он лицо предвзятое и заинтересованное в оправдании своих противоправных поступков.

Я растерянно смотрел на Деф. Признаться, когда я читал Трех мушкетеров, такого мне в голову не приходило.

— Так ты что, — спросил я, — считаешь, что Миледи хорошая?

— Может быть, именно поступок графа де Ла Фер и сделал из нее то чудовище, каким она стала. — Задумчиво сказала девочка, глядя на ночные огни. — Юная девушка получила сильнейший стресс, подвергшись нападению маньяка-убийцы...

— Какого маньяка? — Растеряно спросил я.

— Палача, кого же еще? — Удивилась она. — Или ты считаешь, профессиональными палачами становятся хорошие, добрые люди? Палач проводит не только показательные казни, он участвует в пытках, причем в весьма изощренных, при виде которых современный человек содрогнется от ужаса и отвращения. А подозреваемый выбрал подобную профессию добровольно, пусть она и передавалась по наследству, соответственно, его никак нельзя назвать психически здоровой личностью. Опять же, неизвестно, что случилось на самом деле, может быть, палач выдумал всю историю преступления своего брата от начала до конца. Может быть, и не было никакого брата вовсе, а был маньяк-насильник и его несчастная жертва. Также возможно, что его брат продал церковные украшения добровольно и без ведома несчастной Анны де Бейль. Я бы предположила, что брат-священник страдал от безответной любви и с помощью денег пытался завоевать сердце Анны. Если она действительно сбежала с деньгами, кто знает, что в действительности накануне произошло между ними и чем, возможно, он ей угрожал. Доведенные несчастной любовью люди способны на самые жестокие и бессмысленные поступки. — Деф посмотрела на меня совершенно не понятным, но очень внимательным взглядом. Как на такого же маньяка, подумал я и на всякий случай отрицательно помотал головой. Мол, это был не я. — И если Анна действительно хотела сбежать, — продолжила она, — вряд ли Лилльский палач ее бы нашел, достаточно было затеряться в любом крупном городе, а лучше, в произвольном порядке сменить несколько. Но главное не это. — Деф замолчала, я же с растерянностью глядел на нее.

— А что главное? — В конце концов, спросил я.

— То, что ее горячо, и беззаветно любящий муж при виде клейма не стал ни в чем разбираться, а просто попытался убить ее, то ли повесив, то ли утопив, а скорее всего, и то и другое по очереди. Вы действительно способны на такое? — Девочка пристально глядела на меня. — Вот ты сможешь так, не разбираясь ни в чем, покарать свою любимую?

Я завис во второй раз.

— Разумеется, нет. — Я наконец пришел в себя. — Как ты вообще могла такое подумать?

Деф еще посверлила меня подозрительным взглядом, затем смилостивилась и отвернулась к огням ночного города.

Сзади послышались легкие шаги, остановились рядом, раздался тихий шорох одежды садящегося человека. Я скосил глаза. А вот и нет.

— Добрый вечер. — Буркнула Алиса.

— Ночи. — Поправила Деф.

— Кому как. Прошу прощения за неприятную картину с выяснениями отношений. Мне крайне совестно.

— Какое хорошее слово. — Деф мечтательно подняла глаза к небу. — Совестно.

Алиса недовольно посмотрела на нее.

— Не вижу ничего смешного.

— А там и не было ничего смешного. — Подал голос я. — Неприятно было, когда перед носом когтями размером с кинжал машут, это да. А смешно не было.

— Я извинилась за произошедшее. — Алиса сверкнула глазами. — И я здесь по другому поводу.

— Какому же? — Моя помощница с интересом повернулась к ней.

— Выполнить свою часть договора. Я обещала рассказать и ответить. Надо?

— Надо. — Я посмотрел на Деф. — Извинения приняты? Хотя кое-кто и шипел на меня, выпустив клыки.

— Приняты. — Холодно подтвердила девочка. — Итак?

— Я обещала, что объясню, как становятся младшими сестрами. Но лучше, я расскажу, как становятся старшими.

* * *

— Жесть. — Деф передернуло. Я зевнул, хотя чувствовал себя не очень хорошо. Нечто подобное я подозревал, словно смутно помнил.

— Значит, все накопленное ранее. — Задумчиво сказала моя помощница. — И хранится это...

— Где угодно. — Алиса со злостью оторвала от крыши кусок рубероида и швырнула его вниз. — Логичнее всего рядом со своим, но очень часто это далеко не так. У вас в сказке яйцо в утке, утка в зайце, заяц в ларце, ларец на дереве, дерево на острове. У нас может быть еще причудливее. Фантазии так зашкаливают... — Девочка подавлено замолчала.

— Весело вам живется. — Протянул я. Алиса посмотрела на меня и зло улыбнулась.

— Все познается в сравнении. Тебя как личность стирают насколько часто? За редкими исключениями, когда нужно твоей Госпоже, раз в восемь, десять лет? — Она с жалостью покачала белокурой головой. — И все, что тебе дорого, исчезает вновь и вновь? Действительно, наши утраты с твоими не сравнятся. У нас хоть надежда на возвращение есть.

— Как давно Госпожа стала хранителем? — Я пристально воззрился на девочку. Алиса довольно улыбнулась.

— Это твой официальный вопрос?

— Да.

— Восемьсот лет назад. Да, — она кивнула, — почти все это время тебя используют в качестве подручной флешки. Забилась, отформатировали, заполнили, стерли. Вечный мальчик.

— Почему мальчик? — Сиплым голосом спросил я.

— Ты о возрасте? -Уточнила Алиса. Я отрицательно покачал головой.

— Так захотела твоя Госпожа. Многие долго смеялись над ней, теперь оказалось, зря.

— Почему?

— Ретро-ген не включился бы при ином эмоциональном поведении, по крайней мере, исходя из известных мне сведений. Еще вопросы будут?

— Ты говорила о живых игрушках. Что ты знаешь?

— Романтическую историю любви, которую тебе не стоит знать.

— Почему?

— Потому что она твоя. — Алиса весело улыбнулась, глядя на мое растерянное лицо.

И я вспомнил.

Морской ветер развевал волосы, раздувал пузыри широких рукавов. Будто белоснежные крылья в лучах заката, они розовели от просвечивающего тела. Черный камешек покатился с кончиков пальцев и испуганной зверюшкой затих в ямке посреди ладони.

К чему стремятся люди? Обычно говорят, они хотят счастья. Но счастье, есть состояние души.

На острове, так похожем на обручальное кольцо, и так обманувшем, живет девочка. Рано утром она купается в озере меж скал, днем бродит в лесу, собирает цветы и слушает пение птиц. А вечерами резвится на розовом песке прибоя, плавает и играет с двумя самыми большими друзьями: огромной морской черепахой и дельфином. Ночью же она сидит на берегу и горько плачет. Этот остров стороной обходят корабли, он не значится ни на одной карте.

Я подбросил камень на руке. К чему стремятся люди? Обычно говорят, они хотят счастья. Но счастье, есть состояние души.

С кривой гримасой я размахнулся и швырнул обломок в море. Потом повернулся и поднял оружие в приветствии.

Девочка не ждала ни секунды.

Плоское лезвие отвело рубящий удар ее самурайского меча. У меня было четверть секунды на выпад в горло, достаточный срок для молниеносного укола рапиры и слишком малый для парирования неуклюжим от инерции мечом. Полоски кожи на рукояти взмокли от пота. Я шагнул назад и прерывисто выдохнул.

Хозяйка острова волчком провернулась на колене, вихрем разметав розовый песок. Я отпрыгнул, и белая молния клинка свистнула около моих ног.

Девочка, что жила здесь, та, которую я поселил на свой остров и берег пущи жизни, эта девочка мечтала меня убить.

Несколько секущих размахов я даже не стал парировать, затем погасил удар встречным движением, быстро шагнул вперед и свободной рукой схватил ее меч за гарду.

Пленница описала вокруг меня полукруг. Ее пальцы соскочили с рукояти, и я почувствовал рывок кожаной петли, соединяющей меч с ее запястьем. Гарда вырвалась из моей руки, и хозяйка острова отлетела в волну прибоя.

Странный меч она придумала и не менее странно, почему я слепо его создал.

Я сжал в кулак ободранную ладонь и убрал за спину. Сквозь пальцы просочилась первая капля крови и тяжело упала на жадный песок. Я поднял рапиру в салюте. Пленница с негодованием бросилась на меня, сплевывая горькую воду.

Как заманчиво звучало: "Если выиграешь, я вновь полюблю тебя".

Как глупо. Нельзя заставить полюбить насильно, я ли это не знал. Знал. Помнил. Невыгодная игра, заранее проигранная дуэль. Может, я все же сведу счет вничью, если смогу отнять меч?

Я парировал очередной удар, отбросил рапиру далеко в сторону и грудью сбил девочку с ног. Мы рухнули, поднимая тучи песка, сцепившись, как дикие кошки.

По уговору наша сила и реакция равнялась человеческой, и мы боролись на равных. Рапира величаво перевернулась в воздухе и воткнулась глубоко в песок.

Я навалился на пленницу всем телом, прижимая к горячей поверхности и выкручивая руку с мечом. Она дралась, кусалась и царапалась, а потом я заметил узкое лезвие, вырванное из потайной полости в рукояти меча.

Слишком поздно.

Хозяйка острова вывернулась и, тяжело дыша, вскочила на ноги. Я стоял на коленях, опершись на отнятый меч.

— Ну что? — Она утерла пот и выплюнула мелкий как пыль песок. — Дуэль закончена, ты проиграл. Я жду.

— Нет. — Я тяжело поднялся на ноги. — Я не проиграл. Дуэль продолжается.

— Нет? — Девочка с угрозой прищурилась. — Нет? Хорошо.

Не сводя с меня глаз, она попятилась, нашарила в воздухе шершавую рукоятку рапиры.

— Тебе мало? — Процедила пленница. — Сейчас добавлю.

Море расплывалось, словно подернулось туманом. Я со стороны смотрел на всполохи стали в руках той, кого я с таким трудом спас.

К чему стремятся люди? Обычно говорят, они хотят счастья. Но счастье, есть состояние души. Многие тысячи лет живет понятие о Нирване, она дает ощущение счастья, наркотическое оцепенение, превращенное в смысл существования. В ней растворились Первородные, туда ушли многие те, кого они оставили на Страже. Остались лишь единицы, и я один из них.

Страж Мироздания.

Я скривился в улыбке, больше похожей на маску агонии.

Завязавший наркоман, если судить по людским понятиям. Тот, кто отказался от искусственного счастья, но нашел настоящее, когда полюбил. Тот, кого любили когда-то, а теперь любимая от ненависти готова была убить. И убивала.

Я не успел повернуть слишком тяжелый вес, и горячее лезвие вошло меж ребер.

Меч выпал из ослабевших ладоней. Я тихо осел на раскаленный песок. Мне было холодно.

— Я не могу... — пробормотал я, давясь кровью. — Я... Не... Могу...

— Я выиграла дуэль! — Из глаз девочки брызнули горячие слезы. — Ты обязан сдержать слово! Выпусти меня с острова! — Она замахнулась окровавленной сталью. — Выпусти меня! Выпусти! Выпусти!

Раз за разом острие входило в грудь, разрывая остатки сознания.

Ледяной песок подставил раскрытую ладонь и с любопытством заглянул в мои широко распахнутые глаза.

— Вспомнил? — Голос Алисы вернул меня в реальность. — Вспомнил одну историю из многих? А может, зря? Ты думал, это твоя первая жизнь? Посчитай, хотя бы примерно, какая она у тебя по счету, и пойми, не всегда ты был в неведении, кто ты и что ты.

— За что Госпожу выгнали из Игры? — Спросил я.

— А вы не знаете? — Алиса удивленно воззрилась на нас с Деф. Я отрицательно покачал головой. Алиса расхохоталась.

— Ну... вы... даете. — С трудом произнесла она сквозь смех.

Мы, молча, ждали, пока она успокоится. Наконец девочка с шумом выдохнула воздух и сказала:

— Я, конечно, все понимаю, но есть пределы. Не обижайтесь, но отчего и за что, вы уж догадывайтесь сами. Ладно, он, — девочка кивнула на меня, — но ты, — она кивнула на помощницу, — должна была понять. Я понимаю, что твое сознание отделено от общего интеллекта сателлита, но, все же. Вспомните, за что здесь удаляют из Игры и поймете, за что выкинули ее.

— Тебе не говорили, что ты порой бываешь очень противной девочкой? — Я с укором смотрел на Алису. Она кокетливо улыбнулась.

— Да, мой принц, и очень часто. А еще я могу быть и очень, — улыбка Алисы на миг превратилась в оскал, — очень, очень плохой девочкой.

Она еще больше оскалила белоснежные зубки и как-то по-особенному зашипела, вогнав меня в краску.

— Не увлекайся, подруга. — Надменно произнесла моя помощница. Алиса приняла донельзя скромный вид, глубоко поклонилась и пропала.

— Тяжело с вами. — Деф задумчиво смотрела на ночные огни. — С одной стороны, как дети, эмоции через край, что на уме, то на языке, с другой, это всего лишь ширма, за которой творятся дела... — Она замолчала.

— Какие дела? — С любопытством спросил я.

— Малолицеприятные. — Загнула Деф слово, от которого я впал в прострацию.

— Почему бы нам не отправиться в кругосветное путешествие? — Я умоляюще посмотрел на нахмуренную девочку. — Мы с тобой, деда, возьмем наших ребят, ты нам справки для школы накидаешь, и айда по морям, океанам на белоснежном лайнере, вокруг света за восемьдесят дней.

— Сейчас можно куда быстрее. — Отрешенно произнесла она.

— Быстрее не надо. — Уверенно ответил я. — Будешь подсовывать в школе наши голограммы, а мы в это время мир посмотрим, да и себя покажем. — Я с мольбой смотрел на девочку. — Порядок кое-где наведем. — Я многозначительно махнул рукой, будто в ней плетка. — Как тебе такой расклад?

— Голограммы подсовывать не надо. — Она повернулась ко мне. — Я устрою так, что по итогам конкурса были отобраны учащиеся одной из московских школ и отправлены в экспериментальную группу индивидуального обучения, где с ними будут работать лучшие педагоги. Список ты составишь сам. Вернее, два. В одном, кто отбывает с нами, второй, контрольный, будет действительно обучаться. С нужными людьми я договорюсь.

— Лада Калина? — Догадался я.

— Неважно. — Деф напустила на себя крайне таинственный вид.

— Тогда все очень просто. — Я принялся загибать пальцы. — Колька, Настя, Пашка, Митька и Кузька с нами, весь оставшийся класс на обучение. Ну, и деда с нами, разумеется.

— Да? — Девочка пытливо посмотрела мне в глаза. — Блонду свою брать не хочешь, значит. Права была Алиса, когда сказала ей 'кто ты и, кто мы'. Так?

— Ты же сама не хотела, чтобы я... — Я покраснел.

— Вот и нет. — Она отвернулась к огням ночного города. — Я не против, чтобы Блонда отправилась с нами. Похоже, против ты. Так?

— Ничего я не против. Если ты не против, я тоже не против и тоже за. — Я запутался и закончил: — В общем, ее тоже берем. Если они согласятся, конечно.

— Есть одна деталь. — Деф повернулась ко мне. — Ты ведь затеваешь поездку не просто так? — Я помедлил, кивнул. Она не стала ни кричать, ни восклицать 'я так и знала!'. Она просто сказала: — В таком случае нужна закрытая информация, или особенный гид. Мы же не только по туристическим маршрутам двигаться будем, но и по секретным местам?

Я подумал и кивнул еще раз.

— Без знаний секретных мест поездка теряет смысл. — Подтвердил я.

— Что будем делать? — Спросила девочка.

— Отдыхать и развлекаться. — С энтузиазмом ответил я. Деф поморщилась. Я вдохнул поглубже и уже серьезно сказал: — Звать экскурсовода. Но ты понимаешь, что...

— Это не твоя проблема. — Девочка отвернулась. — Твоя проблема много шире. Ты еще много раз пожалеешь, что мы берем ее в путешествие.

— Ты все же согласна? — Я не верил ушам. — И целоваться не заставишь?

Деф скривилась, будто откусила лимон, но все-таки кивнула.

— Согласна, и отправление нашей группы сегодня на рассвете. У нас много работы, список большой. Огласить?

— Нет, спасибо. — Я поспешно встал с крыши, отряхнулся. — Я домой, а ты давай, решай ситуацию. Если будет сложно, подключай Алису, она в секретари подписалась, пусть помогает. А меня давай в окно заведи.

Я солдатиком прыгнул вниз и последнее, что услышал, перед тем, как за мной закрылась створка окна, это пронзительный, возмущенный крик, долетевший с крыши: — Мой принц!

Понадежнее закрыв оконную ручку, я плюхнулся на диван, и устало закрыл глаза.

— С ребятами тебе разговаривать придется самому. — Прошептали мне в ухо. Я застонал и попытался отвернуться, но Деф меня насильно усадила и пальчиками раскрыла мои плотно сжатые веки.

— Неужели ты хочешь забрать ребят без их согласия? — С укором спросила она.

— Почему? — Недовольно буркнул я. — В школе с ними поговорю, утром, перед уроками.

— Нет, дорогой. — Девочка отрицательно покачала головой, и я подозрительно воззрился на нее. Ничего хорошего это слово обычно не предвещало, по крайней мере, такое мнение у меня сложилось. — Говорить надо сейчас, пока они спросонья. Быстрее поверят и доказательства в темноте эффектнее. — Она подняла ладошку с пляшущими языками огня.

— Ты во время песни еще не так полыхала. — Напомнил я. — Ребят ты этим уже не удивишь.

— Тот танец помним лишь мы с тобой и Настя. — Деф печально улыбнулась. — Из ребят больше никто.

— А Настя почему? — Удивился я.

— Потому. — Девочка недовольно надула губки. — Пусть помнит, что я, если захочу, могу...

Она не договорила.

— Ты спела и станцевала, чтобы поставить ее на место. — Я нахмурился. — Так?

— Я хотела сделать приятное тебе. Не надо было?

— Почему... — Я заерзал, чувствуя себя неуютно. — Надо было. Спасибо.

— Тогда эта тема, я надеюсь, закрыта. Отправляемся по списку нашей группы. К кому первому?

Деф требовательно посмотрела на меня, я же нерешительно, на нее. Девочка возвела глаза к потолку и насмешливо сказала:

— Понятно. Значит, Настя. Идем.

— А мы... — Начал я, но замолчал, оказавшись в темноте. Поморгал, настраивая зрение. Стало светло, появились разноцветные полосы и пятна.

— Совсем спятил? — Прошипела Деф. — Убери свои буркала. Напугаешь ее, она с тобой в одну школу ходить перестанет, не то, что в кругосветное путешествие поедет.

Я виновато поморгал, стало темно.

— А как быть? — Прошептал я. — У нее занавески задернуты, не видно ничего. Может, огонь на ладони зажжешь?

— Зачем? — Девочка щелкнула клавишей ночника. Я увидел сладко спящую Настю с подложенными под щеку ладошками.

— Кто будет будить? — Спросила она.

— Давай, ты. — Предложил я. Девочка отрицательно покачала головой.

— Твоя идея тащить их с собой, вот сам и действуй. — Прошептала она.

— Ты прекрасно понимаешь, почему. — Тихо ответил я. — Если здесь что-то случится, доберусь я назад не скоро, а ты...

— Я тоже. На них нет твоих Знаков, поэтому действовать без твоего присутствия... — Деф замолчала.

— Хочешь сказать, ты будешь знать, что с ними что-то не так, и ничего не сделаешь? — Я растерялся.

— Я сообщу тебе о ситуации и спрошу о действиях.

— Это когда мне Колька нос разбил? — Вспомнил я. Она кивнула.

— Благодарю покорно! — Зло прошипел я. — У меня потом нос, знаешь, как болел? Пусть лучше рядом будут, так спокойнее. Тем более, даже так ты ...

— Леша? — Настя сонно терла глаза. — Деф? Сколько время? Я в школу проспала? — Она села и подтянула одеяло. — Вы как здесь оказались?

Моя помощница требовательно поглядела на меня.

— Э... — Протянул я. — Видишь ли... мы... э...

— Утром мы отправляемся в кругосветное путешествие. — Перебила Деф, красноречиво на меня посмотрев. — И мы зовем тебя с нами. С твоими родителями мы вопрос решим. Поедешь?

— Путешествие? — Переспросила Настя, перевела взгляд на меня. — Свадебное?

Деф фыркнула, я покраснел.

— Какое свадебное, совсем с ума сошла? — Я готов был провалиться сквозь пол. — Просто путешествие. По делам.

— Паспорта у вас есть. — Неуверенно сказала Настя. — Откуда я знаю? А что за дела? И как вы здесь оказались?

— В окно влетели. — Ответила Деф. — Дело в том, что мы не люди.

— Что? — Пискнула Настя и натянула одеяло до подбородка.

— Ты за всех не говори. — Сердито буркнул я. — Это она не человек, а я... — Я замолчал.

— Ну же, продолжай. — Весело предложила Деф, взлетела и плавно присела на письменный стол. Настя тоненько запищала.

— Ты ее не бойся. — Поспешно произнес я. — На самом деле, она хорошая и добрая, и...

— Кто вы? — Настя с ужасом переводила взгляд с одного из нас на другого.

— Эльфы. — Брякнул я и зажмурился от идиотизма сказанного.

— Кто?! — В полный голос с негодованием спросила Настя.

— Эльфы. — Упавшим голосом повторил я. — Вернее, это она эльф, а я нет, — торопливо добавил я, озаренный идеей. — Я спас ее из заточения и теперь ей надо сделать кое-какие дела, вот мы и отправляемся в путешествие. Поедешь с нами?

— Зачем? — Настя непонимающе смотрела на нас.

— Как, зачем? — Я растерялся.

— Весь наш класс в качестве наглядного пособия отправляют на слет учителей в Сочи, — перебила меня Деф, — а потом еще куда-то, вот мы и решили в это время потихоньку сплавать в кругосветное путешествие, кое-какие дела поделать.

— Ты правда эльф? — Настя недоверчиво смерила Деф взглядом. Та подняла руки ладошками вверх, и на них заплясало яркое пламя.

— Так это правда! — Настя даже привстала на кровати. — Ты на самом деле пела на сцене! А все говорят, будто такого не было. А ты... — Она замолчала.

— Пела. — Невозмутимо подтвердила Деф, плавно меняя цвет пламени над ладонями.

— Пела ему. — Настя посмотрела на меня. Я стушевался и прошелся по комнате.

— Я поеду с вами в путешествие. — Неожиданно сказала она. Я удивленно застыл, да и Деф, похоже, уже не рассчитывала на согласие, так как с приглушенным хлопком погасила огонь и изумленно воззрилась на девочку, с вызовом смотрящую на нее.

— Эльф ты или нет, — сказала Настя, — но Лешу я с тобой не оставлю. Я тебе не верю.

— Не веришь? — Переспросила Деф. — Но в путешествие все же едешь. Почему?

— Я верю ему. — Настя кивнула на меня. — А ты с самого начала мне подозрительной показалась.

— Веришь ему? — Деф произнесла это таким ехидным тоном, что я невольно поморщился. — Правда?

— Правда. — Настя ответила так уверенно, что меня прямо-таки расперло от гордости.

— Он же придурок. — Деф насмешливо прищурилась. — Ты сама говорила.

— Говорила. — Настя серьезно кивнула. — И опять скажу. Но, вообще-то, я другое имела ввиду.

— И что ты имела ввиду? — Деф язвительно улыбалась.

— Так, тихо! — Я грозно посмотрел на помощницу. — У нас дел по горло, сама говорила. Насть, пока. Кстати, отправляемся утром рано, вещи приготовь и все такое. Или не надо? — Я взглянул на отрицательно покачавшую головой Деф. — Тогда ничего не надо, спать ложись, а утром мы тебя разбудим. Все, пока. — Я махнул рукой. — Отправляемся дальше.

'Рулим к Кольке'. Подумал я и оказался в его комнате. Мой друг храпел, вольготно развалившись на кровати в позе морской звезды, одеяло сползло на пол, нога свисала.

— Имей ввиду, — предупредил я девочку, — в одну каюту нас с ним не сели. Я по ночам высыпаться хочу, если что.

Она кивнула, включила настольную лампу и пальчиком коснулась Колькиной пятки. Тот подпрыгнул и полоумно заозирался.

— А? Что? — Забормотал он.

— Где твое полотенце? — Спросил я. Колька машинально пощупал уши.

— Не помогает. — Он похлопал ресницами. — Привет, Деф. Ты как тут... — Он зарделся и принялся поспешно укрываться одеялом. Я коротко хохотнул.

— Ты чего? — Мой друг скосил глаза на часы. — Ничего себе. Вы как тут очутились посреди ночи?

— Пришли тебя в кругосветное путешествие звать. — Сказал я. — Отправляемся утром, с предками вопрос решим, не переживай. Ты с нами?

— Ага, решите. — Более, менее пришедший в себя Колька понурился. — Фиг меня батя куда отпустит. У меня по математике сам знаешь, как. Говорит, на дополнительные занятия меня устроит. — Он жалобно шмыгнул. Я взглянул на девочку, она пренебрежительно пожала плечиками. — За батю не переживай. — Уверено произнес я. — Вопрос решим. В поездке Деф лично тебя по математике подтянет, знаешь, как она считать умеет? Так ты едешь, или как? Настя едет, если тебе интересно.

— Едет? — Колька посмотрел на Деф, она кивнула. — А что за путешествие такое?

— Кругосветное. — Я начал злиться. Что же такое, даже лучшего друга уговаривать приходится, а ведь он сам мне недавно говорил, вот бы махнуть куда-нибудь на острова с пальмами, с утра до вечера на берегу валяться, да кокосы палками сшибать. — Ты поедешь?

— Если с батей договоритесь, то конечно, поеду. Только не отпустит он. — Друг печально шмыгнул.

— Отпустит. — Деф поправила ему подушку. — Отправляемся утром. А теперь спи.

Колька зевнул, сонно похлопал глазами, закрыл и повалился пластом, захрапев, как трактор.

— Не вздумай селить нас в одну каюту. — Напомнил я лукаво улыбнувшейся девочке.

— Теперь куда? — Спросила она.

— К Митьке. С родителями его договориться сможешь?

— Ты плохо представляешь мои возможности. — Деф горделиво вздернула носик.

— А ты плохо представляешь Митькину маму. — Возразил я. Девочка пренебрежительно фыркнула.

— Фармакология творит настоящие чудеса. — Выдала она непонятную фразу. Я не стал спорить и сказал:

— Ладно, коли ты обещаешь, поехали.

В комнате Митьки горел ночник, сам он не спал, а сидел на кровати, согнувшись над здоровенной книгой. Увидев нас, он выронил фонарик с лупой и открыл рот в беззвучном крике. Деф приложила пальчик к губам и ласково улыбнулась. Митька открыл рот еще шире.

— Хорош орать. — Недовольно буркнул я. — Не видишь, свои. Чего читаешь?

Я подошел, взял фонарик, посветил в книгу с нарисованными жуткими чудищами.

— И не страшно среди ночи таких страховидл рассматривать? — Поинтересовался я. — И чего не спишь-то?

Митька открыл рот, закрыл, неуверенно кашлянул.

— Вы как возникли, будто неоткуда? — Дрожащим голосом спросил он.

— Защитить тебя пришли. — Я кивнул на книгу. — Ты понимаешь, что читать такие вещи после полуночи, это их вызывать? — Я ткнул пальцем в иллюстрации. Митька поспешно захлопнул фолиант и отодвинул подальше. — Еще чуть-чуть, и явились бы за тобой мордастые-клыкастые и принялись тащить к себе. Про Федю слышал? — Митька послушно кивнул. — Вот тоже не спал ночью, чем едва не закончилось, знаешь? — Он вновь кивнул и отодвинул книгу еще дальше. — Бежать тебе надо. — Я печально вздохнул. — Пробудил ты силы, с которыми даже она, — я кивнул на девочку, — совладать не может.

— А кто она? — Шепотом спросил Митька.

— Кто? — Я удивился. — А ты разве не знаешь? У Сергея Александровича спросил бы, он бы тебе сказал.

— Что? — Спросил Митька еще тише.

— Она возглавит силы света в битве против тьмы.

Друг посмотрел на меня, на нее и тоненько захихикал.

— Деф, покажи ему. — Велел я. Девочка послушно подняла руку, и на ее ладошке вспыхнуло яркое многоцветное пламя. Митька открыл рот и заткнул его кулаком.

— Понял теперь? — Внушительно произнес я. Мой друг торопливо закивал, осторожно прикоснулся пальцем к огню, ойкнул и сунул в рот.

— В общем, бежать тебе надо и как можно дальше. — Подытожил я. — Утром мы отправляемся в паломническую поездку к святым местам, если хочешь, возьмем тебя с собой. Если нет... — Я развел руками. — Жди этих. Деф, покажи ему.

Девочка направила руку на стену и на светлых обоях, словно в луче проектора, появилось изображение здоровенного существа с львоподобной косматой гривой. Оно оскалило пасть с торчащими клыками и цапнуло когтистой лапой маленькую знакомую фигурку, после чего принялось ожесточенно ее трясти. Ножки и ручки жертвы беспомощно мотались туда-сюда как у тряпичной куклы.

— Так ведь это... — Я остолбенело ткнул пальцем в застывшее изображение и повернулся к Деф. Она с чрезвычайно довольным видом кивнула. Я прокашлялся.

— Так вот это к тебе и придет. — Я показал на картинку не менее обалдевшему, чем я только что, Митьке. — Хочешь?

Он поспешно замотал головой.

— Тогда утром отправляешься с нами. С родителями все утрясут без тебя, не беспокойся. Ну, все, пока, нам еще мир спасать надо.

Я кивнул девочке, и мы оказались на крыше.

— Что ты ему про меня наплел? — Набросилась она на меня. — И зачем?

— Зачем. — Я насупился. — А как его, прикажешь, уговорить с нами поехать? Здесь я его не оставлю, мало ли что кому из бабок в голову придет.

— Не придет. — Возразила девочка. — Это можно будет использовать как обвинение со всеми вытекающими.

— Да? А если его машина собьет, или какой хулиган ножиком ткнет, что мы докажем? Пусть лучше рядом будет. Или я не прав?

Она промолчала.

— Теперь к Пашке. — Скомандовал я. Вот почему у меня каждая ночь такая, одна кутерьма, да заботы, не понимаю.

Я бы описал наши с Деф приходы к Пашке и Кузьке, но ограничусь тем, что Пашка согласился на поездку, едва узнал о участии в ней Насти, а Кузька принялся ныть и проситься, едва услышал о путешествии. Проблемы начались с Блондой. Вот где случился настоящий вынос мозга.

Начнем с того, Деф не знала, где она живет. Вы спросите, как так? Вот именно это спросил и я.

— Ты у меня спрашиваешь? — Возмутилась Деф и, как все представительницы прекрасного пола, вместо защиты перешла в нападение. — Это вы, мальчишки, влюблены в нее едва не половиной класса. И это вы не знаете, где она живет. — Она скрестила руки на груди и недовольно посмотрела на меня. — Никому из твоих одноклассников она себя провожать не разрешила.

— С чего ты взяла?

— С того. — Девочка насупилась. — Я у них спросила.

— Когда ты успела? — Я растерянно посмотрел на нее. — А, — понял я, — только что, едина во многих лицах? Устроила ночные допросы и амнезию?

Она не ответила.

— Офигеть. — Я с негодованием прошелся взад-вперед. — Где живут мои одноклассники, ты проследила, а где живет Блонда...

— Должен был знать ты. — Перебила меня Деф. — Ведь это ты, по словам твоих одноклассников, как собачонка, ее портфель по школе таскал. Значит, должен был и проводить.

Я остановился, вспоминая.

— Я, да, собирался, и не раз, но... — Я запнулся. — Но каждый раз, когда я выходил из школы, ее не было. Она меня никогда не ждала.

— Ждала. — Возразила девочка. — И не один раз.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда. От твоих одноклассников. Ты, как всегда, профукал все.

— Что, все? — Сварливо спросил я.

— Все. Дружбу, отношения, любовь, наконец.

Я насмешливо фыркнул. — Ты прекрасно знаешь, что с любовью у меня плохо. Да, — подтвердил я, — кое-что вспомнил, спасибо Алисе. Не знаю, кто она была, но поступила по-свински. Я для нее и остров, и...

— Замолчи. — Деф посмотрела на меня так, что я проглотил остаток заготовленной фразы. — Ты действительно вспомнил?

Я неуверенно кивнул.

— Ты помнишь, что было дальше?

Я отрицательно помотал головой.

— Тогда лучше молчи. — Я видел, девочка была на пределе. — Лучше спрячься в самую глубокую нору и не вылезай из нее.

— Да что так-то?! — Не выдержал я.

— Ты действительно не помнишь, что случилось потом?

— Что? — Я презрительно хмыкнул. — И так понятно. Сбежала с острова и получила, что хотела.

— Что она хотела? — Тихо спросила Деф.

— Что? — Я подумал. — Вечное блаженство, как те крысы с электродами в мозгах и постоянной эйфорией.

— А если это не так?

— Не так? — Я завис. — А что еще?

Девочка молчала.

— Ты можешь узнать адрес Блонды из данных школы? — Я решил поменять тему.

— Школьный адрес является пустышкой. По нему Блонды нет.

— Странно. — Я задумчиво почесал затылок, спохватился и перешел на лоб. — Как будем искать?

— У тебя есть ее вещи?

— Откуда? Хотя... — Я расплылся в довольной улыбке. — Есть ее расческа. Ох, и орала она, когда пропажу обнаружила.

— Зачем ты украл расческу? — Деф внимательно, будто следователь, смотрела на меня. Я сердито насупился.

— Затем. Нечего орать, когда ей причесались. Жалко, что ли?

— Расческа — предмет личной гигиены. — Назидательным тоном проговорила девочка. — И так же, как зубная щетка, должна быть у каждого своя.

— Да перестань ты. — Я небрежно махнул рукой. — У меня вшей нет, стригущего лишая тоже, что орать было? Вот и свистнул потом в назидание.

— Костяная, резная, лежит под твоим матрасом в изголовье? — Уточнила она. Я повспоминал и кивнул. — Замечательно. — Деф довольно улыбнулась. — На ней остались частички ее волос. Сейчас проведу сравнительный анализ.

Она закрыла глаза.

— Ты чего? — Спросил я.

— Не мешай.

— А волосы ее тебе зачем?

— Сравню их параметры с жителями округи. Сказку о Золушке помнишь?

— Ну?

— Принц в поиске суженой объезжал свое королевство с туфелькой. Мы же ищем по параметрам волос. Сначала проверяю их цвет, толщину, схожесть структуры, затем, при совпадении...

— В поиске суженой, говоришь? — Задумчиво протянул я. Девочка открыла глаза и свирепо уставилась на меня. Я испугано замахал руками. — Да пошутил я, пошутил! Ты чего? И зачем искать по волосам, — поспешил я перевести разговор, — если у тебя записи ее лица есть? Сверь лица и все.

— Для анализа структуры волос мне достаточно точки, размером в миллиметр, а для анализа лица биометрических точек необходимо множество. И это не учитывая того, что некоторые особы женского пола наносят на ночь косметические маски.

— Этих можешь не проверять. — Подал я идею.

— Почему? — Деф удивленно посмотрела на меня.

— Потому что это особы с возрастом далеко за тридцать.

— Вовсе нет. — Не согласилась она. — Хочешь, отнесу тебя к девочке с возрастом в тринадцать лет и с маской на лице?

— Значит, она просто страшная такая. — Уверенно предположил я. — Ну, или с прыщами борется, например. — Решил я смягчить диагноз.

— Дурак. — Коротко охарактеризовала меня девочка. Давно так не называла, я даже соскучиться успел. — Все, нашла. Идем.

Она цапнула меня за руку, и мы очутились в темной комнате с мерно тикающими на стене старинными часами. Что-то в них натужно заскрипело, зашуршало и глухо пробило три раза. Девочка на кровати повернулась на бок и трогательно обняла лежавшего рядом плюшевого мишку.

— Ты подарил? — Деф кивнула на игрушку. Я с заминкой кивнул. — Буди.

— Почему я? — Шепотом не согласился я. — Давай, лучше ты.

— Опять начинаешь? — Раздраженно прошипела девочка. — Твоя мечта в ночных грезах, ты и буди.

— Каких еще грезах, спятила совсем? — Я покраснел, хорошо, в комнате темно, но некстати вспомнил, что темнота Деф не помеха и покраснел еще сильнее. — Никаких ночных грез не было, что ты несешь?

— Для мальчиков твоего возраста вполне нормальная вещь. — Успокоила меня девочка. — Волноваться надо, если бы их у тебя не было.

— Да иди ты со своими нормальными вещами! — Я невольно повысил голос, так она мена обидела. — Психолог с геостационарной орбиты, блин!

— Видишь, какие сложные слова без ошибок говорить стал. — Обрадовалась она. — Не зря я тебе словарный запас подгружаю. Еще немного, и уровень шимпанзе перейдешь.

— Какого еще шимпанзе? — Негодующе вскричал я, и случилось то, чего коварная Деф и добивалась. Блонда заворочалась и привстала на кровати.

— Кто здесь? — Загорелся свет, и она очень знакомым за нынешнюю ночь жестом подтянула одеяло к подбородку. — Леша? Ты как сюда попал?

— Обрати внимание. — Вредная помощница развернула стул, приставленный к письменному столу и села, закинув ногу на ногу. — Обо мне ни слова.

— И как она попала сюда? — Снизошла Блонда к ней. — Как вы здесь очутились?

— Через окно. — Упростил я объяснение. — И пришли мы за тобой. — Предвосхитил я второй вопрос. — Чтобы позвать в кругосветное путешествие, в которое мы отправляемся. — Это был ответ на невысказанный третий.

Деф встала, кивнула мне, отзывая к двери. Я отошел.

— Встань спиной, чтобы она не видела твоих губ. — Негромко попросила девочка. Я скривился, но послушался.

— Что за шпионские игры? — Я недовольно посмотрел на нахмуренную девочку.

— В соседней комнате лежит ее бабушка. — Тихо сказала она. — Ей требуется твоя помощь.

— Какая помощь? — Не понял я.

— Лечебная.

— Понял. — Я поднял руку и повел, просвечивая стену. — Вижу. Ого, ничего себе. И как она жива еще? — Я повернулся к Блонде, смотрящей на меня широко открытыми глазами. — Что? — С недоумением спросил я.

— У тебя рука светится. — Потрясенно прошептала она. — И глаза.

— Да? — Я застенчиво почесал нос. — Вот, блин. Что у тебя с бабушкой? Давно она так?

Блонда подалась назад, поникла.

— Что молчишь? — Я вздохнул. — Хорошо, давай с другого конца. Ты с нами в кругосветное путешествие поедешь? С родителями мы договоримся.

Девочка молчала.

— Платить ни за что не нужно, все оплачено. — Добавил я. — Со школой тоже утрясем, все нормально будет.

— Не будет. — Не поднимая головы, тихо сказала она.

— Что? — Не понял я. — Что не будет? С родителями и школой мы уладим, обещаю. Отправляемся сегодня утром. Поедешь?

Блонда опустила голову еще ниже и отрицательно покачала.

— Хорошо, тогда зайдем с другого бока. — Не сдавался я. — Если я вылечу твою бабушку, тогда поедешь?

Со стороны Деф донесся громкий стон. Я непонимающе посмотрел на нее, с закрытыми глазами запрокинувшую лицо к потолку.

— Ты вылечишь бабушку? — Повторила за мной Блонда. Я радостно кивнул. — Как? — Недоверчиво спросила она.

— Просто. — Я поднял светящуюся ладонь. — Про экстрасенсов слышала? — Девочка кивнула, заворожено глядя на мою руку. — Теперь еще и увидишь. Так что, договорились? Я лечу твою бабушку, ты отправляешься со мной в путешествие.

— С нами. — Громко и с непонятной, но явно угрожающей интонацией поправила меня Деф.

— С нами. — Послушно повторил я.

— Я согласна. — Блонда поспешно кивнула.

— Вот и хорошо. Деф, идем. — Я кивнул помощнице и очутился в соседней комнате.

— Так эффектнее. — Объяснила она. — Свет включить?

Я отрицательно покачал головой, изучая организм пациентки.

— И с чего тут начинать? — Задумчиво протянул я.

— Как тебе говорила Алиса? — Тихо напомнила девочка. — Начинай с мозга.

Скрипнула открывшаяся дверь, Блонда осторожно вошла и остановилась рядом.

— Над мозгом работай сам, — посоветовала Деф, — а в организм запускай шарики, пусть работают. Только проконтролируй, чтобы они ее в двадцатилетнюю не превратили.

— И как?

— Отзови вовремя. Ты же можешь возраст определять.

— Что это? — Шепотом спросила Блонда, наблюдая за разгорающимся голубым свечением моих рук. — Ведь это не очередной флэшмоб Алисы? Ты ведь действительно бабушку лечишь, а не... — В ее голосе прорезалось отчаянье.

— Он действительно лечит. — Тихо подтвердила Деф. — С визуализацией, конечно, переигрывает, но в целом, лечит, и весьма успешно. Хватит, прекращай, не то бабушка моложе дочери станет.

— Прекратила бы через меня энергию гнать, и все. — Я опустил руки.

— Ничего я через тебя не гоню. — Деф отошла к окну, выглянула. — Твои эндемики работают за меня. Иди ко мне и стой рядом, а ты, — обратилась она к Блонде, — буди бабулю. На нас внимания не обращай и никому о лечении не говори. Поняла?

Блонда неуверенно кивнула. Я встал рядом с Деф. Зажегся свет. Девочка растерянно посмотрела на люстру, подошла к кровати и тут бабушка открыла глаза. Я вопросительно посмотрел на Деф, она кивнула. Понятно.

— Лена? — Бабушка мягко улыбнулась. — Мне такой чудесный сон снился. — Она села, не обращая внимания на слабые попытки внучки помешать. — Представляешь, будто я снова маленькая девочка и летаю над ромашковым полем. — Она тихо засмеялась, вспоминая. — А вокруг птички поют, солнышко светит и тепло-тепло. — Бабушка ласково погладила по волосам рыдающую у нее головой на коленях внучку. — И так мне легко и радостно было, словами не описать. И представляешь, впервые за многие годы у меня нигде ничего не болит.

— Я тетю Лену позову. — Всхлипывая, Блонда сквозь слезы бросила на меня взгляд, полный такой безграничной благодарности, что у меня по телу прошла горячая волна, и защипало в носу, и вихрем умчалась из комнаты.

— Тетя Лена! Тетя Лена! — Закричала она во весь голос за дверью. К нам ворвалась перепуганная пожилая женщина и застыла, глядя на бабушку Блонды.

— Господи... — Потрясенно прошептала женщина и перекрестилась.

— Идем отсюда. — Тихо, одними губами сказала Деф и мотнула головой на дверь. Я кивнул, и мы медленно и осторожно прошли мимо обнявшихся и плачущих домочадцев. Некоторое время я из-за приоткрытой двери безуспешно пытался привлечь внимание Блонды, цыкая ей и строя страшные рожи, потом отчаялся и попросил Деф. Не знаю, что она сделала, но Блонда поспешно закивала и торопливо вышла из комнаты, после чего с ревом повисла у меня на шее. Так, с вцепившейся девочкой наперевес я кое-как и добрел до ее комнаты, где с облегчением закрыл дверь и попытался ее оторвать. Ага, не тут-то было.

— Да отпусти ты. — Сдавлено просил я. — Ты мне слезами всю одежду промочила уже. Да отпусти ты, говорю! — Я с мольбой поглядел на Деф и поразился странному взгляду, каким она смотрела на меня и рыдающую от счастья девочку.

— Лешенька... — Бормотала мне в шею всхлипывающая Блонда. — Я так тебе благодарна, так благодарна...

— Успокой ее. — Одними губами произнес я, красноречиво указывая на хлюпающий груз. Деф задумчиво кивнула, подошла, легко расплела руки Блонды и отвела в сторону. Та покорно стояла, утирая слезы и блаженно улыбаясь. Такой я Блонду не видел никогда, рассказать кому из нашего класса, не поверят.

— Как давно умерла твоя мама? — Мягко спросила Деф у девочки. Ее глаза приняли осмысленное выражение и наполнились такой глубокой темной синевой, что я открыл рот. Блонда отвернулась, и я испугался, что она опять заплачет, но теперь от горя.

— Прости, что спрашиваю. — Моя помощница погладила девочку по голове и она, всхлипывая, припала к ее плечу. Так и знал.

Я сделал страшные глаза и грозно посмотрел на вредоносную программу. Только девчонка в себя приходить начала, и на тебе. Деф виновато улыбнулась и зашептала в ухо девочки что-то успокаивающее. Покачав головой, я отошел к окну. Под ним я увидел нетерпеливо гарцующую на лошади Алису, препирающуюся с каким-то человеком в черном плаще. Наконец терпение девочки, похоже, иссякло, и она взмахнула хлыстом. Получив удар поперек лица, человек упал, а Алиса исчезла. Я остолбенело, застыл. Это что еще такое? Я посмотрел на нежно воркующую Деф, не обращающую ни на что внимание. Кошмар. Может, это не Алиса была, а одна из ее многочисленных копий? Непонятно.

— Идем. — Деф взяла меня за руку. — Тебе надо поспать хотя бы пару часов. Пусть хоть что-то в тебе останется от тебя прежнего.

— То есть? — Я заволновался. — В смысле, хоть что-то?

— Твои эндемики... — Девочка замолчала. — Не засоряй себе голову ерундой. И лучше открой дверь, пока она ее не выбила. — Моя помощница кивнула на входную дверь нашей квартиры, где мы оказались. О, уже говорю 'нашей квартиры', имея в виду себя и ее.

— Кто это, она? — С любопытством спросил я, не двигаясь с места. Дверь сотряс мощный удар, эхом прокатившийся по всему дому. Как она не вылетела с петель, или не провалилась внутрь вместе с коробкой, не понимаю. Наверняка с той стороны гигантская вмятина образовалась, подумал я, с беспокойством глядя, как невозмутимая Деф ее открывает.

В прихожую ворвалась злая как черт Алиса. Хотя, почему, собственно, как?

— Вы совсем офигели?! — С порога закричала она. — Вытащили среди ночи из дома, а потом еще и разбежались, кто куда?! Я вам что, собачка, по первому свисту прибегать и на задних лапках прыгать?!

— Не собачка, а личный секретарь. — Важно произнес я. — И не по первому свисту, а по делу. И почему ты мне дверь с петель сносишь, вместо того, чтобы просто в комнате очутиться?

— Потому что неприлично входить в чужой дом без разрешения хозяев. — Сварливо произнесла Алиса. — Хотя в иных случаях проще его сломать.

— Я и вижу. — Я недовольно смотрел на рассерженную девочку. — Дверь мне помяла.

— Не помяла. — Проворчала она. — Хорошая у вас дверь. Небось, он выбирал? — Алиса посмотрела на деда, осторожно выглядывающего из гостиной. Он подтверждающее кивнул и неуклюже спрятал за спину толстенное ружье.

— Не поможет тебе, дед, серебро. — Непонятно зачем сказала она. Деда вновь согласно кивнул и тихо скрылся в комнате.

— Ты почему меня бросила? — Напустилась Алиса на мою помощницу. — Сказала 'сейчас' и пропала, а я, как последняя... она кинула на меня быстрый взгляд и чуть сбавила громкость, — девица, озабоченная поиском множества кавалеров, должна ждать, пока вы соизволите явиться.

— Прости. — Деф обворожительно улыбнулась. — Важные дела.

— Важные? — Алиса подобралась, напомнив приготовившуюся к прыжку кошку. — Какие?

— Мы собираемся в кругосветное путешествие. — Сказал я, заработав негодующий взгляд помощницы. Ну, ее, будет туман наводить, дабы изнывающую от любопытства Алису мучить. Не дам, все же друг, никак. — Поедешь с нами?

— Что значит, поедешь? — Девочка непонимающе посмотрела на Деф. — Зачем ехать, если с вами буду я? Назовите точку на земном шаре, и я переброшу нас туда. Если место за горизонтом сателлита, поною о чрезмерной важности перед могучей кучкой, они такое любят, и всего.

— Значит, ты поедешь с нами? — Повторил я.

— Меня смущает слово 'поедешь'. — Алиса неуверенно переводила взгляд с меня на Деф, и обратно. — Надеюсь, не на собачьих упряжках, или тройках ехать надо?

— На белоснежном круизном лайнере. — Гордо выдал я фразу из виденного как-то рекламного ролика.

— На чем? — Алиса недовольно скривилась. — На этом огромном корыте с муравейником внутри? Зачем, если у меня куча яхт на выбор?

— Сколько себя помню, — Деф задумчиво крутила на пальчике цепочку дамской сумочки, висящей на вешалке. И откуда она взялась, спрашивается? — Никогда не слышала о цифре 'куча'. 'Куча', это сколько?

— Повидаешь с мое, и не такое услышишь. — Выдала Алиса фразу, сама призадумалась о странности сказанного и добавила: — Любая из яхт, приписанных к Каталонии. — Посмотрела на ироническую усмешку Деф и пояснила: — Это общий принцип в Игре. Если имущество принадлежит твоему подданному, оно автоматически считается твоим. Итак, какого размера нужна яхта? Как я понимаю, для кругосветного плавания?

Я кивнул.

— А говорил, что вы, русичи, культурный народ. — Алиса с укором посмотрела на меня. — Разве прилично гостя в прихожей держать? Как у вас сказано: дорогого гостя сначала накорми, напои, да спать уложи. А вот поутру...

— Так это дорогого. — Процедила Деф. И что злится, не понимаю. Я взял под руку гневно дернувшуюся Алису.

— Извини, — примирительно произнес я, — но спать уложить не получится, по крайней мере, пока, а вот попить, поесть, пожалуйста. И не слушай Деф, она себе палец нечаянно дверью прищемила, вот и злится теперь толи на дверь, то ли на себя.

Алиса ослепительно улыбнулась, свысока посмотрела на закадычную подругу, и величественно прошествовала со мной на кухню.

Усадив девочку за стол, я налил из чайника воды и поставил чашку в микроволновку.

— Сядь и не путайся под ногами. — Недовольно буркнула Деф, оттеснила меня от гудящего агрегата и практически насильно усадила на стул. Достала чашку из микроволновки и поставила передо мной.

— Так она холодная же. — Возмутился я, но прикусил язык, глядя на закипающую воду. — Я кофе хочу. — Категорично заявил я, увидев, что девочка взяла с полки заварной чайник.

— И я. — Неуверенно подала голос Алиса.

— Кофе детям вредно. — Деф посмотрела на нас строгим взглядом. Я поежился, Алиса тоже.

— Ладно. — Грозная домомучительница смилостивилась и достала кофемолку. Сидящая за столом напротив меня девочка неуверенно предложила: — Может, лучше я своего повара позову, или хотя бы ваш дед кофе приготовит?

— Ты сомневаешься в моей способности приготовить кофе? — Деф говорила это, легонько похлопывая массивной кофемолкой по ладошке. Алиса торопливо замотала головой. — А ты? — Девочка перевела суровый взгляд на меня.

— Нисколько не сомневаюсь. — Поспешно заверил я. — Это будет самый вкусный кофе в нашей жизни. Правда, Алиса? — Я посмотрел на девочку. Она кивнула и тихо добавила: — Главное, чтобы не последний.

— Что? — Деф грозно повернулась к нам.

— Жду, не дождусь, чтобы оценить его божественный вкус. — Быстро сказала Алиса. — Слюнки так и текут.

— Скатерть не намочи. — Наш шеф-повар насыпала зерна в кофемолку и стала крутить ручку. Я понял, что кофе получу не скоро.

— Может, перекусим пока чем-нибудь? — Несмело предложил я.

— У меня есть такие чудесные пирожные. — Поддержала Алиса, но замолчала под пристальным взглядом Деф.

— Как дельфин поживает? — Завел я непринужденную светскую беседу.

— Спасибо, замечательно. — Алиса оживилась. — Представляешь, вчера вечером еще одну косатку убил. Старшая сестра бесится, но сделать ничего не может. Подарок от любимого. — Она мечтательно вздохнула и возвела взор к потолку.

Деф поставила перед ней, едва не облив, чашку с дымящимся кофе.

— А... — Растерянно протянула Алиса и ткнула пальчиком в посуду. — Так ведь оно же...

— Что, оно же? — С угрозой спросила помощница.

— Ничего. — Девочка поспешно взяла чашку. — Спасибо.

— Приятного аппетита. — Процедила шеф-повар, и стала лить кофе в мою полную кипятка чашку, причем из пустой турки. Я поспешно отодвинулся, ожидая, что содержимое потечет через край, но дымящийся кофе наливался в центр чашки, а прозрачная вода воронкой расступалась к краям и, не смешиваясь, куда-то исчезала. Только я подивился странным метаморфозам, творящимся в столовой посудине, как Деф достала откуда-то пакет с молоком и тонкой струйкой налила его в чашку так, что там нарисовался легко узнаваемый профиль Алисы. Но не успел я порадоваться сам и порадовать шедевром его владелицу, как последняя упавшая капля молока превратила ее точеный носик в длиннющий, свисающий к подбородку, огурец. Я не выдержал и засмеялся, прикрывая непотребство в чашке ладонями. Алиса недовольно нахохлилась.

— Я тоже с молоком хочу. — Капризно сказала она.

Деф ловко поводила пакетом над ее чашкой и девочки прыснули, весело поглядывая на меня. Я сердито насупился, кофе пить расхотелось совершенно. На середине стола возникла большая ваза с пирожными и печеньем.

— Опять Кремль грабанула. — С осуждением проворчал я, взял одно из пирожных и возмущенно воскликнул, когда оно пропало.

— Не нравится, не ешь. — Моя помощница невозмутимо отпила кофе. Алиса тоненько захихикала, явно одобряя ее действия. Опять спелись, чтоб их. Я с беспокойством подумал, что же в поездке будет, если они уже здесь меня третировать начинают. Деф многозначительно прищурилась, глядя на меня поверх чашки. Я нервно глотнул и поспешно отхлебнул кофе.

— Вкусно? — Ревниво поинтересовалась девочка. Я закивал. — То-то же. — Смягчаясь, пробурчала она. — Бери, ешь пирожные, что ты, будто в гостях?

Алиса захихикала громче. И что ее веселит, спрашивается?

Я протянул руку к вазе и безуспешно зашевелил пальцами, пытаясь ухватить лакомства. Девочка с белокурой головой, сидящая напротив меня, засмеялась в голос и закрыла рот ладошкой, а затем, не выдержав, и лицо. Я еще немного подергал пальцами внутри объемного изображения вазы и обижено сказал: — Если жалко, так и скажи, чего издеваться?

Алиса завыла от хохота и едва не свалилась под стол. И что ее так смешит, спрашивается?

— Принц... дома... в гостях... — Невнятно бормотала она, всхлипывая от смеха и раскачиваясь на стуле. Я некоторое время подозрительно наблюдал за ней, потом пожал плечами и грозно посмотрел на Деф.

— Ты кормить меня сегодня будешь, или что? — Я нахмурил брови.

— Или что? — Повторила девочка и изящно отпила, держа двумя пальчиками крошечную ручку маленькой чашечки.

— Или я с голоду загнусь. — Предположил я. Алиса от смеха, по-моему, икать начала, по крайней мере, звуки, издаваемые ей, были очень похожи. Девочка отодвинулась на стуле и уперлась лбом в крышку стола, дергаясь и трясясь.

— Ей плохо? — С беспокойством спросил я.

— Ей хорошо. — Успокоила меня Деф. — Однако, если ты будешь и дальше так... — Она не договорила, отпила и продолжила: — У нашей гостьи нервный срыв случится.

— Да что такое-то? — Недоуменно вопросил я. Алиса принялась тихонько подвывать, а помощница невозмутимо сообщила: — Дело в тонкостях этикета, вернее, особенностей поведения у... — Она посмотрела на девочку, — первородных.

Алиса резко выпрямилась, яростно сверкнула глазами.

— Перворожденных, так правильно говорить, моя девочка. — Процедила она. — Слово, произнесенное тобой, считается неприемлемым, запомни это.

— Почему? — С любопытством спросил я.

— Так повелось. — Ледяным тоном ответила девочка. — И прошу прекратить разговор на данную тему. Предлагаю обсудить детали нашего путешествия. Какой тоннаж яхты предполагаете, ее особенности предпочитаете?

— Какие особенности? — Я растерялся. — Чтобы плавала и не тонула, что еще?

— Например, наличие вертолетной площадки, как и самого вертолета. — Алиса прикоснулась указательным пальчиком одной руки к мизинчику другой. — Это раз. Глубоководный сонар, это два. — Она дотронулась до безымянного. — Средства для поднятия грузов, в том числе со дна. Три. — Алиса прикоснулась к среднему пальчику. — Барокамера, как и костюмы для погружений, четыре. — В ход был пущен указательный пальчик. Я не выдержал: — Зачем нам все это? Вертолет, сонар, костюмы? Мы можем прекрасно обходиться без всего, что ты перечислила.

— Мы, да. — Подтвердила Алиса. — Но экипаж яхты, нет. Или ты предлагаешь нам самим нырять и выволакивать на палубу всякий хлам?

— Какой хлам? — Я растерялся.

— Какой? — Девочка пренебрежительно фыркнула. — За каким вы собираетесь охотиться на дне морском. Или я не права?

— А... — Протянул я, но Деф меня перебила.

— Полностью с тобой согласна, подруга. — Она с сожалением посмотрела на меня. — Просто он никогда не был в путешествиях, тем более морских, вот и не понимает всех тонкостей. Всецело доверяемся твоим знаниям. Если ты считаешь, что все это должно быть на яхте, значит, оно должно быть.

Алиса важно кивнула и прикоснулась к большому пальчику с тоненьким колечком на нем. — Еще нужен бассейн с пресной водой, спортивный зал, сауна и хорошая ванная комната.

— Тогда ты в ней все путешествие и проведешь. — Ляпнул я. Девочка сердито посмотрела на меня и с жалобным видом потерла тонкую шейку. Я виновато потупил глаза, покосился и на вазу, цапнул пирожное и, пока оно не пропало, быстро сунул в рот. Оно пропало там.

— Да что ж такое! — Возмущенно завопил я. — Ты мне поесть сегодня дашь, в конце концов?

— Ты хочешь есть? — Деф приглашающе повела рукой. — Пожалуйста.

Я с ненавистью уставился на тарелку с дымящимся борщом.

— Я не хочу это есть. — Я недовольно отодвинул тарелку, расплескав содержимое. — Я хочу пирожные.

— Они вредные. — Строгим голосом произнесла помощница. Я скривился.

— Никакого вреда они мне не принесут, ты это прекрасно знаешь. Ты просто вредничаешь.

— Я забочусь о твоем здоровье.

— Вовсе нет.

— Да.

— Нет.

— Да.

— Так, ребята. — Алиса развела ладошки в стороны. — Успокойтесь. Деф, действительно, пирожные не нанесут твоему хозяину никакого вреда, и ты знаешь это. А ты, мой принц, мог бы догадаться вежливо попросить ее, а не грозно морщить брови. Если вы с Госпожой выбрали подобный поведенческий психотип, не понимаю, правда, зачем, будь с ним, вернее, с ней, ласковее. Это заложено в ее мотиваторы и сейчас ты ничего не исправишь.

Я испугано посмотрел на застывшую с чашкой в руках, белую как мел, Деф.

— Я что-то не то сказала? — Алиса растеряно переводила взгляд с нее на меня.

— Все верно. — Глухо произнесла Деф, встала, коротко мне поклонилась и исчезла. Вместо тарелки с борщом появилась еще одна ваза с пирожными.

— Деф, ты чего? — Я посмотрел вокруг. — Вовсе я не считаю себя твоим хозяином, это Алиса сдуру ляпнула.

— Почему, сдуру? — Возмутилась та, но я свирепо шикнул и она замолчала.

— Хочешь, я буду борщ есть? — Предложил я. — Или просто кофе попью, без пирожных?

— Почему без пирожных? — Удивилась Алиса. — Ешь мои, их только что...

— Да тихо ты. — Приглушенно произнес я. — Вот зачем ты про поведенческий психотип ляпнула, и про эти, как их... Ну, ты поняла.

— Мотиваторы? — С пониманием спросила девочка. Я кивнул, мрачно глядя в чашку.

— Чтобы ты правильно понял стиль общения со своим сателлитом. Мер прямого воздействия на него ты не знаешь, и пока твои новые эндемики не вернут тебе память, ты не можешь...

— Мне вернут память Госпожи? — Я потрясенно застыл. Алиса неопределенно пожала обнаженными плечиками. И когда платье поменять успела, спрашивается?

— О памяти Госпожи не скажу, все-таки отдельное полушарие мозга и все такое, но твою память они могут вернуть, по крайней мере, частично. Только не думаю, что это пойдет тебе во благо.

— Почему? — Я растеряно смотрел на девочку. Она печально улыбнулась.

— Потому что, боюсь, тебе очень не понравится узнать, что ты делал, будучи правой рукой Госпожи.

— Кем? — Мне показалось, я ослышался.

— Ее главным помощником и, как бы точнее сказать... — Зажмурившись от удовольствия, Алиса отпила из крошечной чашки. Я нетерпеливо ждал, пока она закончит дуть кофе, а она напротив, совершенно не торопилась, смакуя маленькие глотки и блаженно щурясь.

— Ну? — С угрозой произнес я. Девочка дернулась, едва не расплескав содержимое чашки, поспешно поставила ее на стол, испугано оглядела себя и недовольно огрызнулась:

— Не понукай, в телегу не запряг.

— Если ты помнишь, официально ты мой секретарь, — нетерпеливо напомнил я, — так что о запряг не говори. Так что ты хотела сказать?

— Да, мой принц. — Алиса встала и грациозно присела в реверансе, невесомо опустилась на стул и осторожно взяла двумя пальчиками крошечную чашку. — Я рада слышать подтверждение моего официального статуса и готова ответить на ваши вопросы.

— Что ты говорила про прежнего меня?

— О, мой принц, ничего особенного, просто вы выполняли ее щепетильные поручения за пределами ее территории.

— Шпионил, что ли? — Спросил я. — Сведения разные собирал?

— Нет. — Девочка презрительно скривилась. — Вы не собирали сведения, ваши дела были иного рода.

— Например? — Предложил я.

— Например? — Она глубоко задумалась. — Например, в начале прошлого века исчезло всякое упоминание о появлениях Госпожи. Обычно мы более, менее знаем о местонахождении сестер, здесь же она пропала, словно ее... — Она метнула на меня быстрый взгляд. — В общем, она испарилась из всеобщего поля зрения почти на полвека. Конечно, она пропадала и раньше, и впоследствии тоже, но не на такой длительный период. Зато, когда объявилась и, словно ни в чем не бывало, воссела на трон в Кремле, у нашей самой старшей сестры... — Девочка помахала ладошкой над головой, и я понимающе кивнул. — Похоже, пропало нечто очень важное, что впоследствии привело к Кубинскому кризису. Не знаю, вернула ли Госпожа то, что ты похитил, но тогда они договорились. По крайней мере, внешне.

— Что, и даже никаких догадок нет? — Разочаровано спросил я.

— Почему нет? — Алиса лукаво улыбнулась. — Есть, и множество.

— Например? — Спросил я.

Девочка размеренно постучала острыми ноготками по столу, бросая на меня задумчивые взгляды.

— Если желаешь, — наконец заговорила она, — я скажу тебе самую вероятную версию, но в ответ ты пообещаешь, что расскажешь мне, если вспомнишь, конечно, верна она, или нет. Обещаешь? — Алиса выжидающе смотрела на меня ярко-синими бездонными глазами. Я, не задумываясь, кивнул. Не факт, что я вспомню, это, во-первых, а во-вторых, как, интересно, о том узнает моя собеседница? Правильно, никак, так что говорить, или нет, останется за мной. И потом, что изменится, если она и узнает о случившемся полвека назад, непонятно.

Девочка с улыбкой протянула через стол ладошку, и мы ударили по рукам.

— Это был активатор устройства с ретро-геном. — Сказала она.

— Опять этот ретро-ген. — Непроизвольно вырвалось у меня.

— Ты, кажется, совсем не понимаешь, насколько он важен. — Алиса удивленно покачала головой.

— Откуда? — Недовольно буркнул я. — Да, могу оторвать любой из вас голову, но только фиг вас поймаешь, а для большой четверки нужны веские обстоятельства.

— Это кнут. — Подтвердила она. — Но есть еще и пряник. — Девочка улыбнулась так многозначительно, что я мучительно покраснел.

— Поцелуй длиной в два часа? — Выдавил я.

Она сменила улыбку на таинственную и приложила пальчик к губам.

— Сменим тему, мой принц. — Томно прошептала Алиса, отчего у меня по всему телу пробежали мурашки, и обычным голосом сказала: — Как ты считаешь, подойдет ли для нашего кругосветного круиза эта яхта? — Она указала на стол с белоснежной полуметровой моделью. — Я считаю, вполне.

И тут на меня накатило.

Глаз смотрел прямо на меня.

Я с любопытством наклонил голову на бок, отслеживая реакцию. Непонятно, видит ли он, или это остаточный рефлекс угасающего мозга? Глаз то терялся в сетке трещин лобового стекла, то возникал вновь, пронзительный и немигающий, как взгляд удава.

Я мягко присел на капоте разбитой машины. Понтиак плавно качнулся, с мятого железа посыпались сосновые иголки, осколки стекла.

Сердце человека работало с перебоями, оно с трудом проталкивало тяжелую, бедную кислородом кровь.

Так, посмотрим получше.

Около двадцати трех биологических лет, европеоидная раса, самец. Износ тела около двадцати процентов. Вернее, был.

Все правильно.

Я прикоснулся к лицу умирающего, стряхивая зеленые иглы. Человек почувствовал дуновение, помутневший зрачок дернулся. Уцелевший глаз моргнул, расфокусированный взгляд остановился на моем лице, обрел осмысленность.

Юноша находился в сознании, и он меня видел.

Я ласково улыбнулся.

Не знаю зачем, но я поддерживал сердцебиение и мощные импульсы кололи нервный узел, заставляя сокращаться сердечную мышцу.

Я разглядывал лицо человека. Сейчас на него вряд ли позарится даже университет, который вечно ищет клиентов студентам на растерзание. Впрочем, папочка все равно не позволит потрошить ненаглядное чадо каким-то юным олухам.

Кстати...

Я подпер щеку ладонью, глядя на застывшее лицо. Сердце стукнуло в последний раз. Изо рта скатилась капля темной крови.

Возвращаясь к вопросу о папочке. Жизнь в лесу полна своих прелестей, но и недостатков. Не пора ли мне менять образ жизни? По-моему, пора.

И, тем не менее...

— Ты вспомнил. — Алиса подалась вперед, ее глаза возбужденно сияли.

— Вспомнил. — Я потер покрытый испариной лоб, посмотрел на девочку и криво улыбнулся. — Только не то, что ты думаешь.

— Да? — Она пристально смотрела на меня. — И что же?

— Один из эпизодов жизни того... другого.

— Понятно. — Неопределенно протянула Алиса. — Ничего особенного?

— Абсолютно. — Подтвердил я, вспомнив немигающий и неподвижный, словно завораживающий взгляд удава, глаз.

— А почему тебя сейчас передернуло, будто на жабу наступил? — Девочка с интересом разглядывала меня. Как ученый, вколовший лабораторной крысе инъекцию и ждущий результата, неожиданно подумалось мне.

— Так просто. Замерз. — Я посмотрел на яхту и спросил: — А где у нее вертолетная площадка?

— Везде. — Алиса расслаблено откинулась на спинку стула, отпила из чашки и небрежно указала на филигранно созданную копию яхты. — На любой из передних палуб. Но я согласна, вертолет нам нужен, хотя мы с собой его не повезем. Если он понадобится, нарисуем, и как обычно, скажем, прилетел только что. Есть пожелания?

— Еще одна хорошая ванная комната для остальных пассажиров. — Ляпнул я и в очередной раз пожалел, что вообще научился говорить.

— Это вне категорий. — Величественно произнесла Алиса. — Не обсуждается и не оговаривается. Еще пожелания есть?

— Большой телевизор. — Я подумал. — Нет, три больших телевизора. К ним игровые приставки с играми и интернет.

Девочка пренебрежительно фыркнула. — Они будут в каждой каюте. — Сделала маленький глоток и вновь блаженно зажмурилась. — Какой чудесный кофе. Интересно, у кого именно в Кремле твоя слуга его стащила?

— Она не слуга. — Я строго посмотрел на Алису. — И больше никогда так ее не называй. Она мой друг, запомни.

— Запомню. — Нейтрально согласилась девочка. — Во сколько отправляемся?

Возле стола возник Колька. Он огляделся и пораженно захлопал глазами при виде Алисы.

— Ты? — Вырвалось у него.

— Я. — Невозмутимо подтвердила девочка.

Глава 18. День пятый. Утро.

Колька совсем ошалело посмотрел на меня.

— Это я как сюда попал?

— Ногами пришел, как еще? — Я недоуменно пожал плечами. — В дверь минут пять барабанил и орал — открывайте, мол, я знаю, что Деф здесь. Даже помял, наверное. А когда сюда вошел, застыл и лишь глазами хлопал. Приступ лунатизма, не иначе.

— Да? — Колька растеряно посмотрел на меня, подозрительно прищурился и повернулся к Алисе. — Это правда?

— Ты что, не веришь своему другу? — Девочка лукаво улыбалась. Колька смущенно потер макушку.

— Наверное, я не проснулся еще. — Предположил он. — А где Деф?

— Откуда я знаю? — Я мрачно уставился на стоящую передо мной маленькую фарфоровую чашечку с золотыми вензелями.

— Я здесь. — На мои плечи легли легкие руки, обняли, волос коснулся ее подбородок. — Я всегда рядом.

— А... — Колька удивленно смотрел на нас.

— Кофе будешь? — Деф отошла к плите, поставила турку на конфорку.

— Буду. — Мой друг сел на стул, ожесточенно потер макушку, наклонился ко мне и свистящим шепотом произнес: — Что-то у меня с башкой не то. Только что видел, как тебя Деф обнимает, а на голове у нее здоровенные уши, и с кисточками на кончиках, представляешь?

— Что, правда? — Прошептал я в ответ. — А как она меня обнимать могла, если у плиты стояла?

— Да? — На Кольку было жалко смотреть.

— Не переживай так. — Громко сказал я и похлопал его по плечу. — Сейчас кофе попьешь, и все нормально будет. Просто ты сидишь и носом клюешь, вот и снится тебе то одно, то другое.

— Точно! — Друг аж подпрыгнул на стуле и счастливо заулыбался. — Я же не выспался, вот и засыпаю постоянно... — Он не договорил, растеряно уставился на Алису и ущипнул себя за руку. Ойкнул, наклонился ко мне и прошептал: — А она, правда, тут?

— Алиса? — Шепотом спросил я. Он кивнул. — Правда, тут.

— Ага. — Глубокомысленно заявил Колька, ущипнул себя еще раз, зашипел от боли и о чем-то задумался. Перед нами поставили две чашки, обычные, без вензелей императорской семьи, зато знакомые и родные. Я с благодарностью улыбнулся Деф и с жалобным видом потянулся к пирожным. Она серьезно кивнула и отошла.

— О, вкусняшки! — Обрадовался мой друг и сгреб сразу две. — Щас как поем, кофе напьюсь, так и проснусь совсем.

— Давай. — Согласился я, сунул в рот пирожное и зажевал, зажмурившись от удовольствия.

Деф поставила чашку перед Алисой. Девочка с белокурой головой подозрительно, снизу вверх, посмотрела на повара, еще подозрительнее на кофе, неуверенно его понюхала. Дотронулась, ввергнув Кольку в очередной ступор, до поверхности напитка острым кончиком розового язычка, нерешительно взяла емкость со стола и осторожно отпила.

Моя помощница чуть насмешливо улыбнулась, видя задумчиво-благожелательное выражение, появившееся на лице Алисы.

— Здравствуйте. — Робко поздоровалась Блонда, огляделась и радостно улыбнулась при виде меня.

— Привет! — Колька обрадовался, но тут же задумался и с отсутствующим выражением на лице пару раз себя ущипнул.

— Проходи, садись к столу. — Деф подвела девочку, выдвинула стул, усадила слева от меня и поставила перед ней чашку. — Пей кофе, бери пирожные, ешь.

— Приятного аппетита. — Процедила Алиса. Блонда вздрогнула, опустила глаза, взяла чашку и отпила.

— Держи, угощайся. — Я протянул ей вкусняшку. Она послушно взяла, чуть откусила.

— Как бабушка? — Спросил я.

— Спасибо, хорошо. — Не поднимая взгляда от стола, ответила девочка.

— Ты чего? — Непонимающе спросил я ее, вопросительно посмотрел на Деф. Она подошла, обняла испугано дернувшуюся Блонду за плечи и мягко сказала: — Просто девочка еще не совсем пришла в себя, правда? — Блонда покорно кивнула.

— От чего не пришла в себя? — Алиса подозрительно смотрела на нас.

— Мы были у нее в гостях и позвали в путешествие. — Пояснил я.

— В путешествие? — Недоуменно повторила Алиса. — С нами? Ее?

Блонда впервые подняла глаза и встретилась ими с презрительно улыбающейся Алисой. Некоторое время они играли в гляделки, потом Алиса отвела взгляд, равнодушно пожала плечами, взяла пирожное и грациозным движением положила в рот. Блонда в точности повторила ее движение. Алиса неопределенно хмыкнула и задумалась.

— Ты тоже едешь с нами в путешествие? — Громко, на весь стол, прошептал Колька Блонде. Она посмотрела на меня и неуверенно попросила:

— Можно тебя на несколько слов?

— Конечно. — Я кивнул и встал.

Мы вышли в коридор, она осторожно закрыла дверь на кухню и спросила, почти прошептала, смотря куда-то вниз: — Скажи, тогда в школе... — Блонда остановилась, через несколько секунд продолжила: — У Алисы с глазами и языком ведь не флэшмоб был? — Она подняла взгляд, внимательно всматриваясь мне в лицо. Я помолчал, размышляя, и отрицательно покачал головой.

— Не флэшмоб.

— Кто она? — Глаза девочки изучали малейшие движения моей мимики, словно пытаясь уличить во лжи.

— Не вампир, если тебя это интересует. Больше, боюсь, сказать не могу.

— И она тоже едет в путешествие? — Тихо спросила Блонда. Я кивнул. — Вы не сказали мне об этом. — Совсем тихо произнесла она.

— Это что-то меняет? — Глухо спросил я. Девочка кивнула.

— Многое.

— Если ты не хочешь... — Я засипел и прокашлялся. — Пойми, я не заставляю тебя ехать с нами взамен жизни и здоровья твоей бабушки. Ты не красавица и я не чудовище... — Я замолчал, поняв, как двусмысленно прозвучало. Блонда, похоже, поняла как раз вторую версию, так как отшатнулась, покраснела, побелела, а потом и вовсе пошла пятнами. Я впечатлился. — Я не это хотел сказать. — Попытался я оправдаться. — Мы не в сказке и я не заставляю тебя поменять свою жизнь на жизнь близкого человека. Да, мне очень хочется, чтобы ты поехала с нами. Со мной. — Добавил я, видя реакцию девочки. — Мне это очень важно. Но если... — Я помолчал и заговорил, не глядя на нее: — Но если ты скажешь нет, я пойму.

— И ты разрешишь мне уйти? — Спросила она. Я кивнул и отвернулся, поэтому лишь услышал, как тихонько щелкнул закрывшийся дверной замок. Вот и все. Не успели отправиться, у нас уже первая потеря. Я вошел, не глядя ни на кого, сел за стол и присосался к чашке с обжигающе горячим кофе.

— Не переживай, мой принц. — Успокаивающе проворковала до невозможности довольная Алиса. — Нам без нее будет лучше, поверь.

— Да, конечно! — Негодующе фыркнула моя помощница. — Разбежалась, подруга.

— То есть? — Алиса недоуменно посмотрела на Деф, и ее взгляд наполнился гневом. — Ты не смеешь принимать такие решения! Твой господин уже все решил!

— Алиса! — Я грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнуло всё — сидящие за столом, и стоящее на нем. — Я говорил тебе больше так ее не называть!

— А я ее никак и не назвала. — Алиса недоуменно улыбнулась. — Где хоть одно назывательство, назови.

— Не справишься. — Деф ехидно прищурилась. — Не потянете.

— Это ты раньше сдуешься, подруга. — Алиса надменно улыбнулась.

— Сдается мне, — я привстал из-за стола, — что здесь и сейчас происходит нечто, мной неприемлемое? — Я сжал кулаки, и столешница оглушительно треснула под тяжестью опершегося тела.

— Это все она! — Алиса вскочила и обличающе указала на гордо улыбающуюся Деф. — Она присвоила себе право решать за... — Она почтительно улыбнулась и склонилась в изящном реверансе. — Решать за тебя, мой принц.

По столу загремела упавшая чашка. Я повернул пылающий, в прямом смысле слова, взгляд. Колька раскрыл рот еще шире и машинально приложил к нему несуществующую, выпавшую ранее чашку. Я подмигнул несуразному человеческому детенышу и грозно уставился на обнаглевших самок. Делить что-то в моем доме и в моем присутствии? Неприемлемо. Я хищно ухмыльнулся и двинулся к ним.

— Бежим? — Испугано предложила Алиса и взяла Деф за руку. Та презрительно фыркнула. — Мне он голову оторвать не сможет при всем желании.

— Бегу. — Крайне озабоченным тоном сообщила Алиса и исчезла. Я остановился у края стола и обижено огляделся, выискивая кого-то еще, кроме куклы.

— Нету? — С состраданием спросила она.

— Нету. — Согласился я, уменьшился, сел за целый и невредимый стол, и схватил свою чашку. — А кофе? — Обиженно спросил я, заглядывая внутрь.

— Обязательно будет, любимый. — Деф прошла мимо и мимоходом прикоснулась губами к моей щеке. Я застыл, переваривая.

— Ну и хрень мне снится. — Недовольно объявил Колька, поморгал и ожесточенно защипал себя за руку. Как бы синяк не заработал, с беспокойством подумал я. 'Залечишь'. С улыбкой сказала у меня в голове Деф. 'И позови девочку обратно за стол, она от нерешительности в коридоре до вечера стоять будет'. 'Кого?' Не понял я, сообразил, вскочил со стула и радостно распахнул дверь. Блонда испугано отшатнулась.

— Ты мне чуть в лицо дверью не ударил. — Она смерила меня негодующим взглядом и с независимым видом прошествовала мимо.

'Что с ней?' Растерянно спросил я у Деф. 'Психологический шок после ментального воздействия твоей любимой Алисы'. Ответила помощница. 'Когда Блонда в первый раз сюда вошла, Алиса постепенно подобрала к ней режимы воздействия и вынудила на разговор с тобой и отказ от поездки'. 'Почему ты ей не мешала?' С возмущением подумал я. 'Потому. Хотела узнать, как далеко твоя подруга зайдет'. 'Ты ей не мешала, потому что опыт перенимала. Так?' Деф не ответила, наливая кофе сидящей прямо, словно проглотила палку, Блонде.

— Благодарю. — Она высокомерно кивнула.

— Приятного аппетита. — Моя помощница наклонилась к уху Кольки и что-то ему прошептала. Он поспешно вскочил, на ходу засовывая в рот печенье. Я ревниво проследил, как они скрылись в коридоре, недовольно посопел и посмотрел на восседающую, будто айсберг, Блонду.

— Угощайся. — Я положил перед ней пирожное.

— Спасибо, я не ем сладкое. — Девочка надменно задрала нос. И чего происходит, спрашивается?

'Инстинктивная реакция психики человека на вторжение извне'. Пояснила Деф. 'После ментальной нагрузки люди на некоторое время становятся неадекватны. Девочка прекрасно держится, хотя испытывает сейчас сильный страх'. 'По ней не скажешь'. Я смотрел на Блонду, пьющую кофе с видом английской королевы. 'Ее защитная маска. Мало того, твоя распрекрасненькая Алисочка пыталась мне физически помешать вернуть девочку назад'. 'Как, если она сидела напротив меня?' Я удивленно посмотрел на дверь в коридор, где непонятно зачем уединились Деф и Колька. Моя помощница весело фыркнула и сказала: 'С помощью своего сателлита, разумеется. Сначала мешала моему разговору с Блондой, а затем отдала приказ перекрыть ей проход в нашу квартиру'. 'Ну да', скорбно согласился я, 'пакостница наипервейшая'.

'Наипервейшая пакостница была твоя Госпожа', возразила девочка, 'а теперь твоя нынешняя вражина, мисс Америка. Она, думаю, похлеще будет, хоть и не с такой богатой историей. Как я понимаю, всегда играла второстепенные роли, пока не возник шанс пролезть вперед. Подобные ей обычно и устраивают больше всего бед'. 'С чего ты взяла?' Удивился я.

'У выскочек из грязи в князи отсутствует боязнь опозорить свою ветвь, и главное, есть вросший в подсознание патологический страх вновь упасть туда, откуда вылезло. И такие личности всегда идут лишь вперед, пусть и по шею в крови, потому что другого пути им нет. Если говорить проще, она, серенькая мышка, лузер, полное ничтожество, взяла верх над первой красавицей и лучшей ученицей школы. Представляешь, как у нее сейчас крыша едет в попытках удержать свой авторитет и харизму?' 'Эко тебя на философию пробрало'. Я изумленно покачал головой. 'Ты мне лучше объясни, что ты, в конце концов, делаешь в коридоре с Колькой?' 'А что?' Кокетливо спросила Деф. 'Ревнуешь?' 'Вот еще'. Я обиженно посопел. 'Переживаю'. 'За меня?' Еще кокетливее поинтересовалась девочка. 'Еще чего. За друга'. 'Вот ведь ты...' Она не договорила, вздохнула и продолжила: 'За тобой следы в памяти подчищаю. И впредь, пожалуйста, не превращайся при ребятах ни в кого. Хорошо?' 'Хорошо'. Согласился я. ' Лучше скажи, когда остальные придут, и мы, наконец, отправимся?'

'Ты хочешь, чтобы они именно пришли?' Уточнила девочка. 'Перебрасывать мне их не надо?' Я подумал и кивнул. Незачем моим друзьям лишний раз психику расшатывать. 'Хорошо. Тогда ты будешь будить, и собирать в дорогу Кузьму'. 'Кузьку?' Переспросил я. 'А почему его?' 'Настю будить и собирать я тебе не доверю, все равно она из кровати не вылезет, пока ты из комнаты не выйдешь. С Пашиной бабушкой у нас замечательные отношения, не забывай, я ее внучка. По легенде'. Пояснила девочка в ответ на мою отвалившуюся челюсть. 'Поэтому Пашу из дома лучше забирать мне. То же самое и с Митей. Надеюсь, ты понял, что я для его папы персона куда значительнее тебя?' Я согласно кивнул. Куда мне, если к ней из Конклава приезжают. 'Остается Кузьма. Тем более, он в меня влюблен и тоже, пока я не выйду, из кровати не вылезет. Соответственно, от тебя толка будет больше'. 'Хочешь сказать', спросил я, 'если Настя при мне из кровати не вылезает, значит тоже влюблена?' 'В кого?' Изумленно спросила Деф. 'Как, в кого?' Я безмерно удивился. 'В меня, конечно. Это ведь при мне она из кровати вставать откажется'. 'Дурак'. Коротко охарактеризовала меня девочка, и я оказался в комнате Кузьки. Сначала я его долго будил, еще дольше мы искали его пропавший носок, а потом и телефон, пока я не догадался на него позвонить. Затем мы ждали, пока оденутся его родители, решившие обязательно нас проводить. В итоге я ловко втолкнул Кузьку в пассажирский лифт, и мы поехали наверх, в то время как подошедшие родители вместе с нашими голограммами на грузовом поехали вниз. Как мне потом рассказала Деф, случился казус, когда Кузькина мама безуспешно пыталась поправить сыну воротник. К счастью, заморгавший в лифте свет и жуткий скрежет отвлек внимание заботливой мамаши от облачения чада, и мы избежали ужасного разоблачения. Стоя у окна, я любовался, как Кузькины родители машут руками ему и мне, садящимся в здоровенный черный автобус с зеркальными стеклами. Двое полицейских с автоматами на животах, лениво стоящих возле передней патрульной машины, влезли внутрь, включили мигалку, и процессия величаво отчалила от дома. Когда задняя патрульная машина скрылась из вида, я отвернулся от окна и наткнулся на бледного Кузьку, только что проводившего самого себя.

— Техника Дзен, дружище. — Я похлопал его по плечу.

На кухню вошла Настя и удивленно огляделась. Я ее прекрасно понимал. Несколько минут, в течение которых я тут находился, помещение напоминало филиал школьного коридора во время перемены, такой же шум, гам и теснота. С одной стороны стола, размахивая руками, как две ветряные мельницы, что-то шумно обсуждали Колька с Пашкой, на другом его конце Митька о чем-то громко и красноречиво рассказывал невозмутимой Блонде, а у плиты Алиса в голос ругалась с Деф, тыча пальчиками во всех по очереди. Молчали лишь мы с Кузькой, и то, временно, потому как он тут же засыпал меня вопросами, что, да как, и почему. Настя еще не успела ко мне подойти, а он утомил меня невероятно. Я видел, как деда осторожно выглянул из своей комнаты и испуганно спрятался обратно.

— Объясни мне, — с ходу напустилась на меня Настя, — что тут происходит? Ты говорил, едем ты, я и Деф. Почему здесь Блонда и кто та расфуфыренная девица с белыми волосами?

Алиса перестала трясти указательным пальчиком перед носиком Деф и с яростью посмотрела на мою собеседницу. Вот это слух, восхитился я. В таком гвалте я еле понимал, что мне говорит грозно нахмурившаяся Настя, а уж вычленить с другого конца помещения про расфуфыренную девицу и догадаться, о ком речь, это, однозначно, достижение. Я обеспокоенно подумал, глядя на зло сузившую глаза Алису, как бы мою собеседницу ненароком с яхты в море не смыло. 'Не смоет, я прослежу'. Пообещала Деф. Я кивнул и немного успокоился.

— Что ты все время киваешь, как лошадь цирковая? — Снова напустилась на меня Настя. — Ты отвечать будешь, или нет?

— Буду. — Согласился я и кивнул, вызвав в ней очередную бурю эмоций. — Так, прошу внимания! — Я поднял руки над головой. — Всех прошу послушать меня! Деда, тебя это тоже касается, так что иди к нам! — Я помолчал, наблюдая за дверью гостиной. — Деда! — Я повысил голос. — Иди к нам, я знаю, что ты слышишь!

Он вышел, почесывая бок и зевая.

— Ну и раскричались вы, внучек. — С укором сказал он. — Всех соседей переполошите.

— Не переполошим. — Возразила Деф. — Я полог беззвучия поставила.

Деда открыл рот, закрыл, покачал головой и сел на вежливо освобожденный Колькой стул.

— Что поставила? — Шепотом спросил меня порядком оробевший Кузька.

— Потом объясню. — Прошептал я в ответ, прокашлялся, прошелся взад-вперед, насколько позволяли возможности, и заговорил: — Всех вас здесь собрали я и Деф. — Я указал рукой на помощницу, она кивнула, подтверждая, да, мол, не врет. — И всех вас мы с ней звали в кругосветное путешествие, и все вы согласились. — Теперь закивали присутствующие, за исключением деда, Деф и разозленной Алисы. Ну, и я, разумеется, кивать не стал, потому как сам всю эту кашу и заварил. Расхлебать бы, неожиданно подумалось мне. — Единственно, — продолжил я, — не все знали, что кроме него, Деф и меня поедет кто-то еще.

Алиса ожесточенно закивала и даже невозмутимая внешне Блонда согласно кивнула. Настя сначала посмотрела на 'расфуфыренную девицу с белыми волосами', потом, и невероятно грозно, на меня, и кивнула тоже. Я поежился и продолжил: — Кое-кто из присутствующих знает, что... — 'Не смей!' Закричала у меня в голове Деф, но я упрямо продолжил; — что Деф особенная, не такая как все. — К моему удивлению, согласно кивнули не только деда, Настя и Митька, видевшие все наглядно. Кузька радостно закивал, оно понятно, она его воплощенная Зена, королева воинов. Задумчиво кивнула Блонда, тоже ясно, она слышала наш разговор при лечении ее бабушки, и семи пядей во лбу не надо, дабы догадаться, что девочка непростая. Но вот почему согласно кивнули Колька с Пашкой, я совершенно не понял. При них мы не светились ни разу. Я удивленно посмотрел на Деф. Она с негодованием отвернулась, не спеша приходить на помощь. Ну и ладно. — Так вот, — продолжил я, — это правда. Деф не такая, как мы все. — Я посмотрел на сердитую помощницу, увидел, как ехидно заулыбалась Алиса, и сказал, как в омут прыгнул: — Она не человек. — Колька открыл рот, поморгал, ущипнул себя за руку, а затем зачем-то и Пашку. Тот возмущенно вскрикнул и ухватился за пострадавшую конечность.

— И кто она? — Внешне спокойно поинтересовалась Блонда. Я посмотрел на нее, на Настю, ответил: — Она, как не смешно и нелепо это звучит, эльф. Вернее, эльфийка.

— Ого! — Восторженно завопил Кузька и получил подзатыльник от Пашки.

— Ничего себе! — Не менее громко воскликнул Колька, но ему, почему-то, подзатыльника ни от кого не прилетело. Мой друг удивленно попялился на Деф и с хитрым прищуром поглядел на меня.

— А как докажешь? — Спросил он. — Может, ты и врешь вовсе.

— Деф, покажи ему. — Велел я. Она не двигалась, глядя в пол. — Деф, — как можно мягче попросил я, — пожалуйста, я тебя прошу.

— На мотиваторы давишь? — Она скривилась в сардонической усмешке и подняла взгляд, полный боли.

— Нет. — Я смотрел ей в глаза. — Как друга прошу. Как любимую.

— Кого?! — Возмущенно вскричала Алиса. — Ты с ума сошел?

Вокруг зашумело, словно в ураган, а я, не отрываясь, смотрел в полные счастья глаза.

Я огляделся. Мы, я и Деф, стояли на крыше нашего дома и больше вокруг, кроме голубей, не было никого. Воздух подрагивал и искажался, и по нему пробегали причудливые всполохи молний и света.

— Что это? — Удивленно спросил я.

— Алиса буйствует. — Девочка пожала плечами. — Не обращай внимания. — Она замолчала, внимательно глядя на меня.

— Что? — Недоуменно спросил я.

— Я понимаю, — Деф серьезно кивнула, — у тебя были важные причины на подобные слова. Только, пожалуйста... — Она запнулась, опустила глаза, прикусила губу и с трудом продолжила: — не мотивируй меня подобным образом. Обещаю, я не стану перечить и возражать тебе, только, пожалуйста, никогда больше не... — Она отвернулась, ее плечи мелко задрожали. Я растерянно подошел, обнял.

— Я не мотивировал. — Пробормотал я. — Я действительно...

— Что? — Деф подняла заплаканные глаза. — Считаешь меня любимой?

— Да. — Растерянно подтвердил я. Она вырвалась и отошла к краю крыши, а я испугался, что она не остановится и шагнет за грань. Нет, просто встала, зябко обхватив себя за плечи и смотря невидящим взглядом сквозь подернутую неистовством пелену. Я стоял как дурак и не понимал, что делать. С одной стороны, надо подойти и обнять, с другой, один раз она уже вырвалась и не факт, что сделает это снова, а не нечто похлеще.

— Идем. — Она обернулась, вытерла глаза. — Нас ждут. — Подошла, аккуратно поправила мне воротник. — И пожалуйста... — Она улыбнулась. — Пусть все думают, что у нас все хорошо. Хорошо?

— Хорошо. — Растерянно согласился я. — Только ведь у нас, правда, все хорошо.

— Да, любимый. — Девочка приподнялась на мысках и чмокнула меня в щеку. — Все хорошо.

Я оказался на кухне, где шумели и размахивали руками все, даже Блонда устало обмахивала себя ладошками с растопыренными пальчиками, что-то лениво говоря Митьке, виновато глядящему в пол.

— Ага! — Пронзительно вскричала Алиса, и шум стих, словно по волшебству. Все повернулись и, по-моему, не мигая, уставились на нас с Деф.

— Когда свадьба? — Спросила Настя и радостно улыбнулась. Я застонал и отвернулся, а народ кинулся с расспросами к счастливо улыбающейся Деф, и лишь Алиса сидела неподвижно, подозрительно зыркая глазами.

Блин, это не дом два, даже не три, это тридцать три. Почему Деф дала понять, что у нас с ней все плохо? Что я сказал не так, чем ее обидел? Не тем же, в самом деле, что назвал ее 'любимой', когда и правда так думал? Непонятно.

Деф тем временем продемонстрировала всем огонь, пляшущий посреди ее ладошки. А когда Колька попытался повторить ее фокус, спрятав между своих пальцев зажигалку, она с помощью левитации, или чего-то еще, подняла его в воздух и под общий хохот поносила туда-сюда под потолком. Вися вниз головой, Колька так смешно дрыгал ногами и орал, что больше желающих сомневаться и спорить не оказалось.

— Значит, вот кто она. — Я повернулся к Блонде и переспросил: — Что?

— Значит, Алиса тоже эльф. Эльфийка. — Поправилась девочка. — Правильно?

Я неохотно кивнул.

— Почему ты не сказал мне сразу?

— Ты бы не поверила. — Я посмотрел на сердито насупившуюся Алису.

— Получается, ее отец эльф тоже? — Блонда внимательно смотрела на меня.

— С чего ты взяла? — Я растерялся.

— Если не он, значит эльфийка его жена, мать Алисы. — Продолжила допытываться о семейных отношениях девочка.

— Я понимаю, речь идет обо мне? — Возле нас стояла широко улыбающаяся Алиса. — Если у тебя, милая девочка, есть вопросы обо мне, стоит спросить меня, не так ли? И никак не других?

— Я поняла, кто ты. — Блонда твердо смотрела в глаза Алисы. Та в притворном ужасе прижала ладошки к щекам.

— Какой кошмар! — Запричитала она. — Меня разоблачили! — Алиса опустила руки и нормальным тоном сказала: — Видишь, как тебе повезло, что у тебя есть такой друг. — Девочка с нежной улыбкой послала мне воздушный поцелуй и спокойно добавила: — Поэтому ты еще жива. Но внимательно послушай, что я тебе сейчас скажу, потому что повторять не буду. Каждый, кому ты скажешь об этом, немедленно умрет, и поверь мне, девочка, это не пустые угрозы. Если сомневаешься, можешь спросить у моего принца. — Алиса с улыбкой повернулась и при виде моего лица поспешно сказала: — Разумеется, это не касается никого в этой комнате. Но я очень попросила бы тебя, милая девочка, ничего им не говорить. Не хочу, чтобы кто-то из них из-за несдержанности на язык, или по воле глупой случайности стал виновником смерти близкого ему человека. Да, — Алиса с усмешкой смотрела на меня, — таковы правила Игры, мой милый принц. Надо думать, кому и о чем говорить.

— Это ты ей свои глаза с языком показывала, — возмутился я, — а никак не я.

— Что же, сделанного не воротишь. — Девочка с белокурыми волосами легкомысленно пожала плечиками и отошла, тихонько напевая.

— Прошу, — сказал я Блонде, — отнесись к ее словам как можно серьезнее. В таких вещах они не шутят.

— Они? — Переспросила Блонда. — Есть еще?

Я покачал головой. — Не лезь в их дела, прошу. Поэтому я и беру вас с собой, чтобы в мое отсутствие вас не прихлопнули, словно мух. Понимаешь?

— Но тебя же не прихлопнули, когда ты узнал. — Возразила Блонда. — Почему же должны прихлопнуть меня?

— Потому что у меня есть Деф. Она меня защищает. И пойми главное, если ты узнаешь слишком много, не сейчас, так потом кто-нибудь обязательно доберется до тебя, или твоих близких. Ты понимаешь?

Я вновь имел честь лицезреть, как Блонда бледнеет. Она кивнула, отвернулась и ушла.

— Твоя наичудеснейшая Алиса только что повесила на Блонду маркер слежения. — Тихо сказала мне незаметно подошедшая Деф. — И сделать с этим я ничего не могу. Мог бы ты ставить Знаки, иное дело, а так... Я тоже поговорю с ней, чтобы не натворила глупостей.

— И что, — спросил я, — они реально могут убить любого, кто про них узнает?

— Не про них вообще. — Поправила меня девочка. — Иначе рода людского давно бы не существовало. Про кого-то в частности. Допустившую раскрытия тоже, разумеется, по головке не погладят, но в правилах подобное есть.

— А как же тогда водитель лады калины. — Я растерялся. — И Сан Саныч, и...

— На водителе Знак, он неприкосновенен, а прочие ничего толком не знают. Тем более, ты уже не Игрок.

— Но на приеме в Кремле их видела куча народа. — Вспомнил я. — Одних музыкантов было...

— Ты думаешь, они нацепили обличие Алисы лишь, чтобы тебя порадовать? — Деф насмешливо улыбнулась. — Да и ее облик не совсем настоящий. Она держит его на грани от возможного. Но вот если она эти полпроцента сместит...

— На скале она что-то говорила про запрет видеть ее глаза. — Вспомнил я.

— Настоящие глаза. — Подтвердила Деф. — А Блонда их видела.

— Вы опять обсуждаете меня в мое отсутствие. — Алиса укоризненно покачала мне белокурой головкой. — Не надоело?

— Мне никогда не надоедает вспоминать тебя. — Я галантно шаркнул ножкой.

— Правда? — Алиса кокетливо улыбнулась. Деф подняла глаза к потолку, фыркнула и ушла. — Теперь ты, мой принц, понимаешь всю глубину моего к тебе отношения? — Промурлыкала Алиса и придвинулась ближе. — Я в любой момент могла убить эту дерзкую девчонку, но не делала этого исключительно для тебя.

— Огромное тебе за это спасибо. — Как можно убедительнее произнес я. — И впредь, пожалуйста, никого не убивай.

Она прижалась ко мне боком, повернулась спиной и запрокинула голову, снизу вверх глядя мне в глаза.

— Между прочим, — томно прошептала Алиса, — с тех пор, как я с тобой, я вообще никого не убивала. Представляешь?

— Не убивала? — Удивился я. — А те трое?

— Какие трое? — Очень правдоподобно изумилась девочка. — В их смерти виноват ты, никак не я.

— Я?! — Я с негодованием отнял из ее ладошек свои руки, которыми, оказывается, ее обнимал, и шагнул назад. — Ты на меня их не вешай, понятно?

— Понятно, мой принц. — Алиса покорно опустила глаза и изящно присела в реверансе. В комнате стояла неестественная тишина. Нарушил ее закашлявший деда, тихо сказавший: — Принц, говоришь...

Я посмотрел на растеряно и с укором молчащих ребят, на сузившую глаза Настю, и наоборот, широко распахнувшую их Блонду, и чрезвычайно довольно улыбающуюся Алису. И понял, что в очередной раз влип.

— Кстати, — я прокашлялся, — может быть, кто-то еще не знает. Так вот, в кругосветное путешествие мы все отправляемся на яхте Алисы. — Я указал на девочку рукой. Она скромно кивнула. — Ее зовут Алиса, прошу любить и жаловать.

— Алиса, домофон у меня. — Громко прошептал Колька и придвинулся ближе к печальной Деф.

— Миелофон, кретин. — Презрительно поправила его Алиса.

— Что? — Растерялся Колька. — А, — сообразил он, — ну, да.

— Нам действительно надо брать всех? — Капризно протянула девочка с белокурыми волосами. — От кое-кого я бы, например, избавилась. — Она красноречиво посмотрела на Блонду и Кольку.

— Берем всех, и это не обсуждается. — Непререкаемым, как я надеялся, тоном произнес я. Алиса скорбно вздохнула.

Меня подергали за рукав. Я оглянулся на Кузьку.

— А она тоже эльфийка? — Прошептал он, указав на Алису. Я почувствовал, как она напряглась и как можно возмущеннее тихо сказал: — Да с чего ты взял?

— Так ведь она тоже, как Деф... — Он смущенно замолчал.

— Что, как Деф? — От страха у меня, по-моему, волосы зашевелились.

— Очень красивая. — Выдавил Кузька и отвернулся. Я увидел, как Алиса расцвела и с нежностью посмотрела на юного ценителя ее красоты.

— Так у нас и Настя красивая. — Я указал ему на девочку. — И Блонда тоже. Так что, и они эльфийки, по-твоему?

— Не, — протянул Кузька и счастливо заулыбался. — Они не такие.

— Понятно? — Весомо произнесла Алиса, неведомо как оказавшаяся рядом. — Ничего ты, мужлан, в красоте не понимаешь. Пойдем, мой юный рыцарь. — И под всеобщие насмешливые взгляды и веселое перешептывание увела пунцового Кузьку к окну. Хотя, нет, Деф не улыбалась, а смотрела пристально и тревожно.

— Скажи Алисе, чтобы она не смела никого из присутствующих здесь как-либо обрабатывать. — Тихо сказала мне Деф. — Боюсь, мои предупреждения она может игнорировать.

Я подошел к Алисе, мило воркующей со своим юным поклонником.

— Ты поняла? — С самым серьезным видом спросил я.

— Что именно? — Девочка посмотрела на меня чистейшим невинным взглядом.

— Ты же все слышала. — Я нахмурился. Она сделала такое недоуменное лицо, что я едва не поверил. — Хорошо. — Я нахмурился еще сильнее. — Прошу, отойдем на пару слов.

— Ты можешь говорить при моем юном рыцаре. — Алиса погладила по волосам зардевшегося Кузьку. — От него у меня секретов нет.

— Да конечно, нет. — Я насмешливо фыркнул.

— Ни одного. — Подтвердила девочка. — Он знает, что я эльфийская принцесса.

— Что?! — Я спохватился и заговорил шепотом: — Откуда?!

— Я сказала. — Алиса надменно посмотрела на меня.

— Что?! — Еще громче с негодованием вскричал я. — Ты с ума сошла?!

— Извольте сменить тон. — Ледяным голосом процедила она. — Вы говорите с дамой. Не забывайтесь.

Я растеряно смотрел на нее и грозно хмурящегося Кузьку, и не знал, что делать.

— Кузенька, дорогой. — Подошла улыбающаяся Деф. — Пожалуйста, помоги, без тебя не получается.

Он вопросительно поглядел на Алису, получил от нее добрый кивок, сурово посмотрел на меня и дал себя увести.

— Ты зачем ему сказала? — Шепотом напустился я на девочку.

— Кажется, я просила сменить тон. — Она гордо вздернула носик, умудряясь, сидя на стуле, смотреть на меня сверху вниз.

Я растерялся, а Алиса неожиданно весело прыснула, прикрыв ротик ладошкой.

— Ты становишься такой забавный, мой принц... — Девочка смеялась, а я закипал от гнева.

— Тише. — Мне на плечо легла рука Деф. — Успокойся.

— Нечестно быть в нескольких местах сразу. — Обиженно произнесла мгновенно успокоившаяся Алиса.

— Нечестно себе из наших друзей шпионов вербовать. — Ответила Деф.

— Значит, не такие они вам и друзья. — Парировала девочка. — И никого я не вербую. Наоборот, хочу посвятить достойного мальчика в рыцари. Не сразу, конечно. — Задумчиво добавила она. — Сначала побудет моим пажом, а потом, если я в нем не ошиблась, в сердце древнего Камелота будет торжественно посвящен в рыцари Круглого Стола и перед всеми объявлен Стражем Грааля.

— Ты всем сестрам объявишь, что чаша у тебя? — Деф недоверчиво улыбнулась.

— Они и так знают. — Алиса пожала плечиками.

— И тебя до сих пор не обнесли? — Вырвалось у меня.

— Что за выражения? — Деф укоризненно поглядела на меня.

— За все время ее пытались выкрасть лишь однажды. — Девочка с белокурыми волосами насмешливо взглянула на меня. — И угадай, кто это был?

— Да ладно! — Спустя некоторое время потрясенно воскликнул я и испуганно огляделся. — Неужели... — Я указал пальцем на себя. Алиса кивнула и заулыбалась.

— Вот только ты ее не взял. — Сказала она. — Достал, покрутил в руках, поставил обратно и попытался сбежать, словно за тобой черти гнались. Вот тогда я... — Она замолчала, с таинственной улыбкой глядя на бурно дышащую Деф.

— Неужели не помнишь? — Обиженно спросила у меня Алиса. Я отрицательно покачал головой. — А вот она помнит. — Девочка с белокурой головой указала на Деф. — Рассказать, что у нас с тобой...

— Не увиливай от ответа. — Прервала ее моя помощница. — Ответь, зачем ты рассказала о себе Кузьме?

— А что я ему рассказала? — Алиса удивилась. — Сказочку о эльфийской принцессе?

— Ты Блонде обещала каждого встречного, поперечного поубивать, едва она о тебе скажет, — напомнил я, — а сама треплешь языком направо и налево.

— Я бы попросила... — Надменно заговорила девочка, но я шикнул так, что она замолчала.

— Что? — Поторопил я.

— Во-первых, давайте не будем ругаться. — Алиса мило улыбнулась. — Ведь я же ничего эдакого еще не сделала? Да, сказала, но ведь в истинном облике не предстала?

— А это что-то меняет? — Удивился я.

— Разумеется. — Она смотрела на меня с таким удивлением, будто я сморозил несусветную глупость. — Я уже объясняла, что могу говорить что угодно и кому угодно, но судить будут не слова, а поступки. А вот их я как раз не совершала.

— То есть, если Кузька кому-то о тебе скажет, и ты этого человека прибьешь, то все в порядке?

— Пока он ничего не видел, может говорить что угодно. — Девочка пренебрежительно помахала пальчиками, будто что-то перемешивала, или молола.

— А когда покажешь, как Блонде? — Спросил я. Алиса задумалась.

— Не знаю. — Наконец неуверенно протянула она. — Там видно будет.

— Пипец. — Только и смог, что сказать я. — Так вот, запомни. Не вздумай ему ничего показывать. Понятно? — Девочка тоненько захихикала, Деф заулыбалась тоже. — Вы чего?

Я растерянно смотрел на них.

— Весьма двусмысленно прозвучало, мой принц. — Алиса недовольно надула губки. — А я как раз выбирала, какую грудь ему показать, левую, или правую.

Они заржали в полный голос, а я плюнул и отошел.

Затем вспомнил и вернулся к весело шепчущимся девочкам.

— Мы когда поедем, наконец? — Спросил я.

— Когда скажешь. — Ответила Алиса. — Сам понимаешь, без твоего приказа я не могу такое количество...

— И ты все это время молчала? — Воскликнул я. Девочки вновь засмеялись, а я заскрежетал зубами и отошел. Затем снова вернулся и сказал, стараясь не глядеть на веселую до невозможности Алису:

— Отправляй нас. Но сделай это так, чтобы никто не...

— Понимаю, мой принц. — Девочка встала и вежливо присела. — Как будет угодно.

Они переглянулись, и моя помощница громко сказала: — Прошу всех собраться в центре и взяться за руки. Выстраиваемся в цепочку, в левой руке сосед слева, в правой, правый. Прошу. — Она кивком пригласила нас с Алисой. Я взял теплую мягкую ладошку девочки с белокурыми волосами, в другой руке сжал горячие упругие пальчики Деф, и мы прыгнули навстречу... приключениям, хотелось верить, но чувствовалось, неприятностям.

Я растеряно оглядел ряды кресел и повернулся к разгневанной Алисе.

— Это что? — Спросил я, стоя в проходе и обводя рукой салон неторопливо едущего междугороднего автобуса.

— Ваш долбаный город! — Рявкнула она, испугано отпрянула и склонилась в реверансе. — Простите, ваше высочество, мою несдержанность. Просто я не могу быть сейчас спокойна после разговора... — Девочка замолчала.

— С кем? — Я с непониманием смотрел на нее. Алиса выразительно скосила глаза на Деф.

— С ней? — Вообще ничего не понимая, я посмотрел на невозмутимую помощницу.

— Я не причем. — Бесстрастно сказала она.

— Зато твой дружок причем. — Ехидно заметила Алиса. — По его милости мы будем своим ходом до моей яхты добираться. Еще и невесть куда.

— Это ты ее касаток в море Лаптевых закинула. — Насмешливо ответила Деф. — Вот и словила обратку.

— Так, девочки! — Я поднял руки вверх. — Объясните коротко и ясно. Что происходит? Почему мы в автобусе и куда едем?

— Едем мы на железнодорожный вокзал, потому что ее старшая сестра, — моя помощница строго посмотрела на понурившуюся Алису, — нажаловалась Четверке, будто одержимая местью Алисочка тащит к ней тебя, дабы поквитаться.

— А я причем? — Удивился я.

— У тебя есть формальный повод потребовать ответа за события на башне. Ведь так? — Деф посмотрела на мрачную Алису.

— Не формальный, а очень даже законный. — Наконец произнесла она. — Они явились на его территорию без разрешения и едва не напали. Повод есть, и ты имеешь полное право совершить в отношении их точно такое же действие.

— То есть с помощью Алисы явиться в Мадрид, где она спровоцирует старшую сестру и подставит под твой гнев. — Закончила мысль Деф.

— Ничего подобного я не собиралась. — Возмутилась Алиса. — Это все ее больное воображение.

— Разумеется, ты не такая. — Поддержала ее подруга, то ли в насмешку, то ли всерьез.

— Именно. — Чрезвычайно гордо сказала Алиса. — Но, тем не менее, теперь добираться до моей яхты, оказавшейся в море Лаптевых, придется, используя обычные средства передвижения.

— Не просто обычные. — Почему-то с издевкой заметила Деф. — А наземные.

— И водные. — Печально добавила ее подруга.

— А обрадовать не желаешь, в какую сторону нам двигаться? — Еще ехиднее спросила Деф.

— Что значит, в какую? — Я недоуменно посмотрел на нее. — К морю Лаптевых, куда же еще.

— А потом? — Спросила девочка.

— Потом, наверное, в Европу. — Я неуверенно пожал плечами. — А что?

— А то, что благодаря кое-какому излишне длинному раздвоенному язычку нам предложено начать проводить инспекцию со своих земель.

— Какую инспекцию? — Растерялся я.

— Вот именно, — поддержала меня Деф и повернулась к Алисе. — Какую инспекцию? Может, объяснишь?

— Меня неправильно поняли. — Наш экскурсовод пожала плечиками и мило улыбнулась. — Неправильная интерпретация перевода. Если брать буквально...

— Ты что и кому наплела? — Перебил я. Девочка с белокурыми волосами печально вздохнула и показала мне переплетенные пальчики.

— Так все переплелось, — жалобно сообщила она, — мои отношения со старшей сестрой, твой подарок, поездка...

— Какой подарок? — Не понял я. — А, ты о дельфине, — догадался чуть позже. — А что такое?

— Агрессивный он. — Алиса радостно заулыбалась. — Мстит за свою гибель всем касаткам подряд. А у моей старшей сестры касатки, любимое домашнее животное. Вы себе котиков заводите, а у нее стая касаток у побережья живет. Купается она с ними и верхом ездит, нимфа морская. — Девочка скривилась. — Тоже мне, Афродита недоделанная.

— Почему недоделанная? — Удивился я.

— Ты ее рост видел? — Насмешливо спросила Алиса. — Меньше меня на целый сантиметр, представляешь? И она еще требует от меня повиновения, коротышка. И это притом, что ее ноги на целых три сантиметра длиннее моих.

Я растеряно посмотрел на Деф.

— У них важна не длина ног, а рост. — Непонятно объяснила моя помощница. — Кто выше, тот круче. Теперь понимаешь, какую злую шутку с ними сыграл Отец, создав людей куда выше их?

— Не Отец. — Злобно прошипела Алиса. — Далеко не Отец. У свершившей такое есть конкретное имя, и она наказана. Жаль, не так, как должна была.

— Хозяйка Леса? — Наобум брякнул я.

— Властительница Эдема. — Алиса косо посмотрела на меня. — Откуда ты ее знаешь?

— Мы встречались. — Небрежно сообщил я. — Весьма милая старушка.

— Милая? — Девочка насмешливо фыркнула. — Знал бы ты ее несколькими десятками тысяч лет назад, сказал бы совсем иное. Сколько было гонора и спеси. А в итоге что?

— Что? — Спросил я.

— Что? Испортила она людей, вот что. Якобы ошибочно заменила пару наших генов на ДНК своих гамадрил. И все. — Она указала на Блонду, холодно оглядывающуюся из-за спинки кресла. — И получилось это убожество. Ни нормальных ушей, ни зубов. Как они выжили, не понимаю. Когда я вышла из анабиоза и увидела свои земли с копошащимися этими... — Алиса указала пальчиком на таращившегося в окно Кольку. — Я горько заплакала. Ну, как заплакала? — Поправилась она. — Ругалась долго, даже два новых словосочетания придумала. — Девочка пропела музыкальную фразу, заканчивающуюся на то ли 'шмяк', то ли 'бряк' и гордо посмотрела на меня. Я зааплодировал, она скромно поклонилась.

— Что делаете? — К нам подошла Настя. — Песни поете? С вами можно?

— Ты? — Алиса посмотрела на нее как на таракана, выползшего на середину кухни и вставшего на задние лапки в желании исполнить оперную арию. — Что вы можете спеть своими обезьяньими связками?

— Сама обезьяна. — Тут же выдала Настя и на всякий случай спряталась за меня. — Я, между прочим, пять лет в хоре пою.

— Ну, ну. — Алиса мило улыбнулась, совершенно не обратив внимания на ее обзывательство, по крайней мере, внешне. — Просим. Спой нам что-нибудь.

Настя посмотрела на меня. Я кивнул.

— Лунные поляны, — запела она, — ночь как день светла...

Я изумленно покачал головой. Пела девочка здорово, однако Алиса сморщила носик и капризно заявила: — А повеселее что-нибудь можно?

— Можно повеселее. — Настя озорно стрельнула в меня глазами. — Сейчас. — Она отошла к Деф, что-то ей прошептала на ушко. Моя помощница обрадовано заулыбалась, что мне совершенно не понравилось, извлекла из ниоткуда синтезатор, и заиграла смутно знакомую мелодию. А Настя звонко запела, глядя на меня: — Кто с доброй сказкой входит в дом? Кто с детства каждому знаком...

Ребята заинтриговано подобрались ближе к импровизированной рок-группе. Колька растянул рот до ушей и в припеве заорал: — Э! То! Ле! Ха! Э-то Ле-ха!

— На голове его колпак. — Хором запели Настя и Деф, а я возмущенно стянул с головы полосатую, похожую на чулок, тряпку. — Но околпачен будет враг... — Моя помощница выразительно посмотрела на кисло улыбающуюся Алису. Опять прикалываются, чтоб их. Припев дурными голосами кричали все, даже Митька: — Э! То! Ле! Ха! — Чтоб им пусто было. Я увидел, как оглянулся водитель, испуганный дикими воплями, доносящимися из салона, и указал на него пальцем. — Это что, он настоящий, что ли? — Продолжая петь и играть, Деф подтверждающе кивнула головой. — Офигеть. — Только и сказал я. Вволю наоравшись, ребята немного успокоились и теперь довольно лыбились, глядя на меня, и друг друга.

— Песня, соответствующая умственному развитию.— Прокомментировала Алиса.

— Сама попробуй спеть. — Предложила ей уязвленная Настя.

— Вот еще. — Девочка с белокурыми волосами презрительно фыркнула. — Перед макаками петь не собираюсь.

— Сама макака. — Не осталась Настя в долгу. — Не умеешь, так и скажи, и нечего обзываться.

— А давайте в караоке споем. — Радостно предложила Деф. — У меня и оборудование подходящее есть. — На кресле возникла здоровенная черная колонка с кучей кнопок и светящимся экранчиком. — Вот микрофон. А текст будет вот здесь. — Она показала на правую половину лобового стекла. — Кто первый?

— Я. — Настя завладела палочкой с коротенькой антенкой снизу. — Если наша зазнайка не желает. Как песни выбирать? — На лобовом стекле появился ярко-красный список. Певица его придирчиво изучила, подойдя вплотную к нервно дергающемуся водителю, и указала пальчиком на название. — Эту. — Заиграла музыка. Настя отошла в центр салона и запела, не глядя на огромные буквы на лобовом стекле: — Просто я придумала тебя. Это я писала эти сказки... (Нюша. Мой зайчик.) Я слушал, открыв рот. Никогда не думал, что Настя умеет петь, и тем более, петь ТАК. Не знаю, насколько правильно у нее получалось с точки зрения человека с музыкальным слухом, но на мои ощущения, пела она настолько проникновенно и, главное, вкладывая душу, что водитель забыл тронуться на светофоре, и так и сидел, отвесив челюсть и игнорируя едва доносящуюся канонаду гудков.

Музыка смолкла, а мы продолжали сидеть в тишине, прерываемой частым бибиканьем.

— Это нечестно. — С обидой произнесла Алиса и с укором посмотрела на гордую Деф. — Мы так не договаривались. — Мы ни о чем не договаривались. — Моя помощница весело улыбнулась. — Что, уела тебя девочка?

— Еще чего. — Алиса пренебрежительно фыркнула. — Пусть и ввела ты ее в творческий экстаз, что с того? И не вздумай больше экспериментировать с функциями управления, если твои друзья тебе, конечно, нужны. Подумай, кто она против меня?

— А вот мы и посмотрим. — Предложила Деф и уселась в кресло. — Прошу. Ваш выход, прелестная Лилит.

— С Вашего позволения, только после Вас. — Улыбающаяся Алиса сделала широкий жест рукой.

— Хорошо. — Деф легко встала и взяла у смущенной и не знающей, куда девать руки, Насти, микрофон. — Песня, Ангел. — Объявила она.

— Нет! — Алиса привстала с места. — Ты не смеешь! — Моя помощница с улыбкой отвесила ей шутливый полупоклон и запела: — В душе так пусто и темно и дождь в раскрытое окно...

— Перестань! — Вскричала ее подруга, вскочила с места и в гневе топнула ножкой. — Так нечестно! Пой другое.

— Хорошо. — Моя помощница снова шутливо поклонилась. — Песня придумана и исполняется одним из самых моих любимых Знаков. — Она посмотрела на меня и мечтательно улыбнулась. — Представляешь, я их помню. И их предназначение, тоже. И догадываюсь, в чем твое. — Я застыл, а она запела; — Убегай, возьми меня, я хочу туда, где ты дышишь... (Нюша. Выбирать чудо.) Алиса расслабилась и благожелательно кивала на слова Деф. Пела моя девочка не так, как оригинал, но хуже от этого песня не становилась. И я понял, что означает выражение: 'вкладывает душу'. У каждого исполнителя особенности души вносят в песню уникальные штрихи. Их можно повторить, если петь, не вкладывая свою. Но надо ли?

Мы похлопали, Колька даже свистел и орал 'браво'. Деф с шутливым поклоном передала микрофон Алисе. Она чуть сморщилась, отстраняя его от себя, вздохнула и села за забытый всеми синтезатор. Ее тоненькие пальчики с острыми, без какого либо видимого маникюра, ноготками, заиграли медленную печальную мелодию. И она запела. (Нюша. Hurt.) Постепенно в голос рояля вплетались звуки других инструментов. Переливы волшебного голоса исполнительницы завораживали, от них бегали мурашки по телу и шевелились волосы на голове. Его хотелось слушать еще и еще, и если надо, не задумываясь спрыгнуть с палубы корабля. Закончила Алиса петь, с печалью глядя на меня. Ребята ошеломленно выдохнули. Никто не хлопал, настолько все были потрясены.

— И это, — величественно произнесла певица, — я пела не на своем настоящем языке. Теперь вам понятна пропасть между перворожденными и подражающими нам родственниками обезьян? Ты что делаешь?! — Возмущенно вскричала она на мою помощницу при виде застывших манекенами ребят.

— Родственникам обезьян не стоит слышать твои откровения. — Пояснила Деф.

— Они забудут мое пение тоже. — Алиса негодующе смотрела на девочку.

— Разумеется. Ты прекрасно знаешь, как оно влияет на психику людей. Даже, если оно не на вашем языке.

— Никогда попугай не сможет повторить пение соловья, сколько бы он ни старался. — Горделиво произнесла Алиса.

— Это кого ты попугаем назвала? — Деф нехорошо прищурилась.

— Людей как вид, а что? — Девочка с белокурыми волосами невинно захлопала длинными ресницами. — Откуда у них тяга к пению, спрашивается? Скажите спасибо Объекту 622, что самовольно заменила им часть ДНК. Что бы она ни говорила в свое оправдание.

— Насколько я понимаю, — моя помощница едко улыбнулась, — она разрушила их генетическую зависимость к приказам перворожденных.

— Как видишь, не совсем. — Алиса с насмешкой обвела ладошкой застывших ребят. Деф посмотрела на меня.

— Даже тебя пробрало, так, любимый? — Я кивнул.

— А что, не должно было?

— Ты ведь не совсем человек. И эта маленькая 'не совсем' не дает тебе при звуках их голоса временно терять голову, как людям.

— Но ты сказала, Хозяйка Леса нарушила зависимость? — Не понял я.

— Зависимость полную и безоговорочную. — Моя помощница посмотрела на насупившуюся девочку с белокурыми волосами. — Как у животных, например. Вы ведь всё сделали подчиненным себе, не так ли?

— А ты желала бы иметь в своем доме периодически выходящий из повиновения пылесос? — С мрачным видом ответила она. — И давай сменим эту крайне скучную моему принцу тему.

— Ты будешь петь? — Ожившая Настя сунула отпрянувшей девочке под нос микрофон.

— Не буду. — Алиса оскорблено отвела его в сторону.

— Ха, я так и знала. — Победно объявила Настя. — А сколько было гонору. Ха.

Девочка с белокурыми волосами обижено посмотрела на Деф и промолчала.

— Тогда, ты? — Неугомонная Настя сунула микрофон мне. Я испугался.

— Ты что? Мне в детстве медведь на ухо наступил. Я...

— Он споет. — Моя помощница взяла из ее рук палочку с антенкой и весело посмотрела на меня. 'Я помогу'. Шепнула она у меня в голове. 'Не бойся. Расслабься и пой'. 'Тебе мои эндемики не дадут ничего сделать'. Мысленно возразил я. 'Они не возражают'. 'Ты спросила у них, что ли?' 'Узнала. Расслабься и пой'. 'Что?' 'Выбирай'. Я сдался и подошел ближе к лобовому стеклу и перепугано задергавшемуся водителю. 'А он пение Алисы слышал?' Спохватился я. 'Слышал'. Подтвердила Деф. 'И забыл?' 'Нет'. 'А кто автобус во время ее пения вел?' 'Я'. 'Ясно'.

— Хочу вот эту. — Я ткнул пальцем в светящуюся строчку на лобовом стекле. И запел: — На поле танки грохотали... — После бурных и продолжительных аплодисментов, по крайней мере, мне так показалось, и моих поклонов во все стороны, Алиса задумчиво повторила: — И молодая не узнает, какой у парня был конец. Сильно сказано. Или я совсем в русском языке не понимаю?

— Это другой конец, пошлятина ты белокурая. — Попеняла ей Деф.

— Фу, как грубо. — Подхватила Настя.

— Приехали. — Хрипло сообщил водитель и облегченно вытер лицо. С шипением открылась дверь и радостно гомонящие ребята повалили наружу. Выходящая передо мной Алиса протянула водителю толстую пачку денег. Он благоговейно поцеловал ей руку, и девочка победно покосилась на меня.

— Ладно. — Милостиво разрешила она. — Оставь запись моего голоса себе. Но если я услышу ее у кого-то еще... — Она грозно свела брови, и человек поспешно упал на колени, прижимая к груди деньги и телефон. — Мой принц, помогите мне спуститься. — Царственным тоном обратилась девочка ко мне и протянула руку. Я ее галантно поцеловал, а что, чем я хуже, и мы спустились по ступеням, словно пара Голливудских звезд, ступающая из собственного самолета на ковровую дорожку. И там я натолкнулся на неимоверно тоскливый взгляд Деф. Я выпустил ладошку Алисы, незаметно освободил руку от ее удерживающих пальчиков, шагнул к Деф и опустился на колено. Медленно взял ее ладонь в свою и поцеловал.

— А вот и предложение руки и сердца. — Прокомментировала Настя непонятным тоном.

— Нет. — Деф печально сверху вниз смотрела на меня. — Знак признательности, уважения. Дружбы, наконец. Но не любви.

— Если знак дружбы, — подхватила Настя, подошла и протянула мне руку, — тогда я тоже хочу поучаствовать в роли принцессы.

Я осторожно прикоснулся губами к ее ладошке и возмущенно оттолкнул от своего лица Колькину пятерню.

— А что? — Возмутился он. — Я тоже друг, и тоже хочу, этот, как его, знак.

Я посмотрел на Блонду. Она высокомерно задрала нос и не сдвинулась с места. Я печально вздохнул, встал и отряхнул колено.

— Куда теперь? — Вопросил я в пространство.

— На перрон. — Алиса выглядела самой невинностью. — Ведь так, ваше эльфийское высочество? — С почтительным реверансом поинтересовалась она у Деф. Никто из нас не засмеялся и даже прохожие не среагировали. Скорее всего, нас не видел никто, даже видеокамеры.

Глава 19. День пятый. День.

— Что за безобразие? — Возмущалась пожилая тетка. — Я точно помню, что мой билет в тринадцатый вагон.

— Что в нем написано? — Бесстрастно спросил стоящий перед ней человек в пятнистой форме, автоматом на животе и маской на лице.

— Двенадцатый вагон и место другое. — С негодованием сообщила тетка. — Мне его подменили.

— Тогда пройдемте в отделение. — Пятнистый человек поудобнее перехватил автомат. Тетка попятилась.

— Зачем еще? — Подозрительно спросила она.

— Напишете заявление. — Предложил владелец балаклавы.

— Поезд Москва — Новый Уренгой отправляется через пять минут с восьмого пути. — Послышалось из громкоговорителей. — Повторяю...

— Некогда мне по отделениям ходить, — забеспокоилась тетка, — сейчас поезд уйдет. И зачем он обратно в Москву вернулся, спрашивается?

— Антитеррористическая операция. — Пояснил представитель властей и аккуратно поправил на груди гранату. — Требования безопасности.

— Так в поезде террористы, что ли? — Тетка испугано вытаращилась на собеседника.

— В поезде террористов нет. — Успокоил он. — Если таковые и были, они обезврежены. Счастливого пути. И успейте проследовать в свой вагон. Отправление через три минуты.

— Вот мой вагон. — Угрюмо пропыхтела тетка. — С ночи там ехала, пока назад не вернулись и в другой вагон меня не отправили. И билет не мой, поддельный.

— Заявление писать будете? — Тоном автомата спросил человек с ним на животе.

— Обойдусь. — Недовольно проворчала тетка и покатила чемодан на колесиках к соседнему вагону. — Везде у них бардак, что в стране, что с билетами...

— Вам сюда. — Ее собеседник показал нам рукой на открытую дверь тринадцатого вагона. — Прошу.

Мы по очереди прошли мимо него и растеряно переминающегося с ноги на ногу проводника. На его испуганное: — Ваши билетики... — Не отреагировал никто, за исключением владельца балаклавы, доставшего пистолет и направившего его в голову посеревшему от ужаса проводнику.

— Документы! — Грозно рявкнул владелец не только автомата, а еще и пистолета.

— Мои? — Пропищал зажмурившийся от ужаса проводник.

— Так точно. — Весомо подтвердили ему. — Я жду. Стреляю на счет три. Один.

— Документы... — Запыхтел проводник и, не открывая глаз, принялся поспешно рыться у себя в карманах. — Вот. — Что было дальше, я не увидел, так как нетерпеливый Колька толчками кулаков в спину буквально втолкнул меня в вагон. Я вошел следом за девочками и заозирался. Узкий коридор, занавески, окна и куда дальше, спрашивается? Непонятно.

— Проходим вперед. — Принялась распоряжаться моя помощница. — Заходим в купе с открытой дверью. Коля, не открываем двери в купе, а заходим в открытое. Настя, опусти, пожалуйста, верхнюю полку. Спасибо. Мальчики, кто желает, поднимается наверх. На третью полку не надо, она для багажа. Кузенька, солнышко, иди сюда и помоги мне, пожалуйста. — Меня втолкнули внутрь пустого купе, и я увидел перед собой довольно улыбающегося друга Кузьку. — Усади его, если не сложно. — Попросила за меня Деф. Я изумился ее заботой и сделал нечто похожее на поклон в ее честь. Кузька мои флюиды не прочувствовал и грозно повернул ко мне свою веснушчатую физиономию. Я сделал виноватое лицо и пожал плечами. Опять мне что-то ввела, понял я, хотя сейчас и не может, вроде? Мои эндемики меня защищают, так? Или нет? Опять мне в уши вдули одно, а на самом деле происходит другое. Как мне надоело их неприкрытое вранье. Правильно дядя Сережа говорил, на лжи и обмане построена жизнь их. А что я могу сделать? Головы им оторвать? Могу. А дальше что? Непонятно. Судя по всему, польза от них все же есть, и немалая. По крайней мере, так думаю я.

— Ложись и спи. — Голос Деф прозвучал если не недовольно, то хотя бы, нейтрально. — Потом поговорим.

— О чем? — Я, если честно, испугался. — О чем поговорим?

— Обо всем. О многом. — Поправилась она, видя мою расплывшуюся от удовольствия физиономию. — Спи, давай.

— А ты? — Я положил под щеку ладонь.

— И я. — Согласилась она.

— Как ты... обошла... эндемиков... — Спросил я сквозь сон.

— Любимый. — Я почувствовал, что моя девочка ласково улыбается. — Не думаешь же ты, что в подобной ситуации ты первый?

— Не первый? — Я слабо встрепенулся. — Так что, у тебя...

— Дурак. — Деф улыбалась по-настоящему. — Спи.

— Я спать. — Сообщил я и заснул.

— Что тебе надо? — Я глядел на городские огни.

— Убить тебя. — Тихо ответил человек.

Банально и дешево.

Я вяло пожал плечами.

— Зачем?

— Чтобы освободить мир. — Глухо произнес он.

Было видно, что этот пожилой мужчина давно выучил фразу как заклинание и теперь твердит, давно забыв смысл.

Я вновь пожал плечами. Наш разговор все больше напоминал дурной спектакль.

Много лет он искал меня. И вот нашел.

Я поднял раскрытую ладонь на уровень своего лица и почувствовал в ней тяжесть несуществующего обломка. Скривившись, покачал головой, отгоняя видение.

— Ты сидишь здесь. — Я посмотрел на руку, будто действительно видел на ней собеседника, крошечного и дрожащего от чрезмерного нервного напряжения. — И твоя жизнь зависит лишь оттого, сожму я пальцы, или нет. А это так легко.

Я медленно стиснул кулак и повернулся к нему.

— А ведь возможны и куда более страшные вещи, — еле слышно сказал я. — Но я тебя не трогаю. Почему? Ответь мне.

Человек тяжело дышал, боялся, я видел, но не отступал. Столько лет он готовился к этой встрече, третьей по счету и первой, произошедшей намеренно, и я знал, что он не уйдет просто так.

— Ответь мне, — настойчиво повторил я, глядя ему в глаза. — Скажи мне, почему ты сейчас жив?

— Я не знаю образа твоих мыслей. — Сквозь зубы процедил мужчина. — Я думаю иначе, чем ты, и слава Богу. Может, ты придумал нечто поизощреннее, чем смерть, а может, не можешь. Я не знаю, но мне это не важно. Важно другое.

Его пальцы дрожали, судорожно сжимая в кармане ребристую рукоятку пистолета, но внешне он казался с спокоен.

— И что же это? — Спросил я, заранее зная ответ.

— Не должно быть никого, кто делал бы с другими то, что сделал ты. Только создатель имеет право на власть над своим творением. Но ты далеко не Бог.

— О, так ты философ. — Я взглянул на него несколько удивленно. Надо же, я не угадал. — Но ты поднимаешь тему настолько избитую, что даже нет желания спорить. Единственно, приведу лишь один аргумент из сотен. Ваш президент, например, имеет здесь куда большую власть, чем я. Но ты ведь не идешь убивать его?

— Его власть основана на доверии. Мы добровольно разрешаем ему пользоваться властью, и он использует ее нам на благо. А на что ее используешь ты? И такие как ты?

Я мысленно усмехнулся и покачал головой. Столь наивные ходы. Я чувствовал себя, словно сел за шахматную доску с игроком, не умеющим ничего, кроме как бессмысленно двигать фигуры. И тем не менее...

Ночь была прохладная, а капот теплый. Я лег на его гладкую поверхность, и моя кожа тихо заскрипела о нагретую краску. Я подпер щеку ладонью и с интересом взглянул на собеседника.

Невысокий пожилой мужчина с белыми как снег волосами. Бывший полицейский этого города. Бывший муж. Бывший отец. Обо всей его жизни можно поведать одним словом: бывший.

— Расскажи мне о чем-нибудь. — Мягко попросил я. — Все равно о чем, выбери сам. А потом, если захочешь, я расскажу тебе, что пожелаешь ты.

Человек вздохнул, я почувствовал его удивление и невольную волну радости, похожую на нетерпеливую жадность. Еще бы, он столько лет отчаянно нуждался в этом.

Я был уверен, он не убьет меня сразу, это все равно, что половину жизни карабкаться на вершину горы, влезть и тут же отправиться назад.

— Что рассказать? — Напряженно спросил мой собеседник.

Я неопределенно пожал плечом.

Его глаза подозрительно сузились.

— Тянешь время?

— Нет.

Мужчина наблюдал за мной настороженным взглядом.

— Ты веришь в обещания? — С улыбкой поинтересовался я. — Так вот, обещаю, что не убегу во время нашего разговора. Удовлетворен?

Он что-то буркнул. Я вздохнул.

— Хорошо. У тебя есть наручники.

Бывший полицейский пристально посмотрел на меня.

— Можешь пристегнуть меня к машине. Если боишься. — Я сел.

Его взгляд загорелся, с притворной покорностью он повел рукой.

— Что ж, если ты так хочешь...

Человек с седыми волосами вытащил наручники и осторожно подошел. Не спуская с меня глаз, напрягшись и до боли стиснув в кармане пистолет, он медленно протянул руку.

Я подал ладонь величественным жестом придворной дамы, предлагающей запечатлеть на ней поцелуй.

Браслет с громким треском стиснул запястье. Второй скользнул в щель вентиляционной решетки капота и замкнулся вокруг одного из ребер.

— Ты не возражаешь, если я... — Мой собеседник запнулся. — Если я проверю?

— Проверишь что? — Я недоуменно поднял глаза от созерцания наручников.

— С кем я говорю. С человеком... — Его пальцы несмело коснулись моей груди. — Или призраком.

Столько лет у мужчины с глазами цвета старого льда, тлело в душе желание дотронуться до меня, узнать, как я выгляжу на самом деле, понять, кто я, что я, обман, или явь?

— Пожалуйста. — Кротко сказал я. — Сейчас ты хозяин.

Подрагивающие от волнения пальцы погладили мое предплечье. Я ехидно прищурился.

— Как я, живой?

— Теплый. — Будто думая вслух, произнес он. — Но...

Бывший полицейский еще раз провел ладонью по моей коже, нахмурился.

— Такое странное ощущение. — Пробормотал он. — Это словно... Она гладкая, как... Как кожа младенца.

— Похожа на шелк? — Я слабо улыбнулся. — Это состояние идеально здорового тела. Я хорошо смотрю за ним.

Наверное, я сказал что-то не то. Человек отдернул руку, будто обжегшись.

— Проклятье...

Он резко отвернулся, стремительно отошел и поднял лицо к звездам. Его бурно вздымающаяся грудь глубоко вдыхала прохладный ветер.

— Зря ты ввязался в это. — С жалостью сказал я.

Мужчина рывком обернулся.

— Зря?! Ты считаешь, я не думал об этом все двадцать лет?!

— Двадцать. — Задумчиво произнес я. — Значит, это была седьмая.

Он остолбенело уставился на меня.

— Седьмая?.. Я... всегда думал... Она была первая.

— Я могу рассказать тебе, — проговорил я. — Позже. Если захочешь.

— Седьмая. — Потрясенно повторил собеседник.

— Но если тебя интересует точное число за все время, — любезно предложил я, — то, пожалуйста. Всего их будет...

Я поднял глаза к звездам.

— Нет! — Он порывисто зажал уши. — Замолчи!

Я обиженно повел обнажившимся плечом. Широкий воротник майки сполз по руке, придав мне вид трогательной незащищенности. Обычно это работает, но сейчас, боюсь, производит обратный эффект. И, тем не менее, каков тип. В кои веки предлагаю поведать вещи, в постижении которых полегло немало мудрецов, и получаю отказ.

Я отвернулся к огням города.

Над моим ухом раздался щелчок. Я осторожно скосил взгляд. Бывший полицейский держал пистолет, почти касаясь им моей головы. Его вытянутая рука мелко дрожала. Ай, как плохо.

— Я не буду ждать, — глухо произнес он. — И я не буду с тобой разговаривать. Я убью тебя прямо сейчас.

Я удивленно поднял бровь. Что за бред? Гоняться за мной в течении двадцати лет, мечтать получить ответы на самые сокровенные вопросы, и вот так по-идиотски пристрелить?

Я попытался отклониться, но ладонь скользнула по масляному пятну, и я упал навзничь, ударившись затылком о лобовое стекло.

Я замер, глядя, как ствол медленно опускается мне на лоб. Интересно, выстрелит, или нет? Нет, выстрелит. Вот ведь бездушное животное.

И тут я не выдержал и засмеялся. Я вздрагивал и трясся на капоте, а над моей переносицей раскачивался черный провал ствола. Слегка успокоившись, я сел и весело взглянул на мучителя.

— Неужели ты решил, что можешь меня убить? — Поинтересовался я. — Взгляни на наручники.

Он бросил быстрый взгляд. Я покачивал их на указательном пальце.

— Видишь? — Стальные браслеты с лязгом упали на крашеное железо. — Ты думаешь, я пришел для того, чтобы ты меня пристрелил? Странный способ закончить жизнь, получив пулю в висок, не так ли? Я пришел поговорить, понимаешь, по-го-во-рить. А ты весь вечер тычешь мне в нос пистолетом.

— Мне не нужны твои откровения.

— В самом деле? — Насмешливо протянул я. — Даже о том, что случилось двадцать лет назад?

Я попал в яблочко. В место, где были собраны все многолетние страхи и кошмары, в болевой центр памяти.

Одинокий человек глубоко вдохнул и поднял пистолет.

— Помнишь, когда состоялся наш последний разговор? — Мягко спросил я.

— Пять лет назад. — Его прищуренные глаза цепко держали меня сквозь линию прицела. — В мае.

— Так вот. — С сожалением произнес я. — Если ты выстрелишь, наш следующий разговор может произойти не через пять лет или даже десять, а спустя все двадцать пять. Или не состоится вообще. У тебя есть терпение неизвестно, сколько времени ждать ответы на свои вопросы?

— Если ты умрешь, — он дернул щекой, — у меня не будет вопросов.

— Да не убьешь ты меня! — Мое раздражение вырвалось наружу. — Да, ты выстрелишь! Я уйду и возьму себе другое тело, еще лучше! А кого ты убьешь?! Глупого мальчишку, который двадцать лет назад лишился всего? О нем ты подумал?! О невинном ребенке, сладко спящем вот здесь?! — Я со злостью стукнул себя по голове. — Потому что я не стану оживлять его, если ты выстрелишь. Он мой заложник. И он умрет. Не я.

— Это твоя проблема, даже если бы я верил в твое вранье.

— Нет, друг мой, теперь это твоя проблема, теперь ты решаешь, жить ему, или нет. Я трижды оживлял его, потому что нес за мальчишку ответственность. Первый раз, когда он попал под машину. Попал туда сам, по детской дурости, побежав за мячом. Он умер, дорогой мой, умер от кровоизлияния в мозг. Я прочистил и срастил его порванные сосуды, я восстановил его мозг. Я вернул ему все. Но сначала я воспользовался этим телом, так как имел на то право. Да! — Рявкнул я при виде его отрицающего жеста. — Имел! Даже с твоей точки зрения! Твои слова, что создатель имеет право на власть над своим творением, и я был его создателем! Пусть вторым, но был! И если ты будешь спорить, значит, ты не можешь нести ответственности даже за свои слова!

Я перевел дух и заговорил тихо, словно вспоминая для себя:

— Дважды я возвращал ему жизнь, будучи повинен в том уже сам. Одна его смерть на твоем счету. Но теперь... — Я помолчал. — Теперь ты решаешь его судьбу. Я оставлю это тело и разбужу мальчишку. Ты потерял дочь, я дам тебе сына. Если хочешь, ты получишь документы на усыновление. Если не хочешь, он уйдет, но в любом случае ваша жизнь будет длинна и счастлива, я о том позабочусь. Если же нет... Если ты выстрелишь, на твоей совести будет и вторая его смерть, теперь окончательная. Тебе решать. Я свое слово сказал.

— Я... — Голос собеседника сорвался на хрип и он замолчал. — Во-первых... Во-первых, я не приму от тебя ничего. Слышишь? Ничего. А во-вторых... — Мужчина облизнул пересохшие губы. — Я не верю тебе. Ты врешь.

— А если нет? — Я лукаво улыбнулся, вложив в нее все обаяние. — Ведь может быть такой вариант?

— Нет.

И он выстрелил.

Я упал на лобовое стекло, расширенными глазами глядя на него. Немеющая рука медленно поползла и прижалась к пулевому отверстию в груди. Я отнял ладонь, посмотрел на пальцы. На них не было крови.

Бывший полицейский опустил дымящийся пистолет. В его взгляде читалась растерянность и детская беспомощность.

Он сделал то, о чем думал много лет, но за все эти годы он ни разу не задумался, что же дальше. А "дальше" оказалось весьма мерзкое и мучительное.

— Твоя дочь... — Я хотел сказать громко, но получился шепот. — Ее не было... Там. Ты видел. Так почему ты не спросил, где она?

Одинокий, очень одинокий человек выронил пистолет и попятился.

— Ты знаешь... Ты не можешь знать... — Путано бормотал он. — Ты знаешь... Где моя дочь?

— Расскажи мне... — Я собрал последние силы. — Расскажи, каково чувствовать... себя убийцей? — Я улыбался белыми губами. — Правда... паршиво?

Старый отец бросился ко мне, схватил.

— Ты знаешь, где она?! — Кричал он с безумными глазами. — Она что, жива?! О, Господи! Ответь же мне! Ответь мне, ты... проклятый... ты...

Я был мертв, но он продолжал меня трясти. А потом этот пожилой, невысокий, одинокий человек горько зарыдал, уронив седую голову на скрещенные руки.

Я мягко съехал по лобовому стеклу, открыв в нем широкую дыру и забрызганный кровью салон. Когда пуля пробивает артерию, кровь вылетает из тела за несколько секунд. Я успел много что сказать и могу быть доволен собой, однако, почему же у меня такое поганое настроение? В конце концов, он долго грезил меня укокошить, и я осуществил его заветную мечту, хотя по внешнему виду старика не скажешь, будто он счастлив.

Я вышел из тела.

Когда я исчезал из парка, последним, что я почувствовал, был одинокий выстрел у машины.

Я открыл глаза. Надо мной склонялась Деф. — Ты вспомнил? — Тихо спросила она.

— Вспомнил. — Хрипло подтвердил я и медленно сел.

— Не то. — Глаза девочки были полны печали.

— Что, не то? — Я недоуменно посмотрел на нее. Она отвернулась. — Как ты смогла накачать меня этой гадостью, — я недовольно нахмурился, — если эндемики защищают мой организм от твоего вмешательства?

— Они прошли адаптацию и в некритических ситуациях не вмешиваются. — Девочка повернулась и слабо улыбнулась. — Обедать пойдешь?

— Пойду. — Сердито буркнул я. — Зачем ты вколола мне эту дрянь?

— Не дрянь. Средство, помогающее ускорить возвращение твоей памяти. И не только.

— Зачем мне ускорять возвращение памяти? — Я возмущенно посопел, одевая кроссовки. — Мне и так неплохо. — Деф промолчала.

Мы вышли в коридор и услышали вежливый стук в окно. Я увидел усатого мужика в строительной каске и ломом под мышкой. Он сделал скорбное лицо и заискивающим тоном попросил: — Ну, откройте окно. Ну, пожалуйста.

— Говорила ведь уже. — Произнесла возникшая откуда-то Алиса и высокомерно скрестила руки на груди. — Не открою.

— Не хотите окно открывать, тогда дверь в вагон откройте. — Предложил усатый и его усы повисли еще печальнее.

— Фиг вам. — Гордо объявила девочка. — Вам надо, вы и открывайте.

— Ну и ладно. — Обладатель усов неожиданно весело нам подмигнул и замахнулся ломом с явным намереньем садануть им в стекло.

— Совсем, Михалыч, с дуба рухнул? — Крикнул ему стоящий недалеко важный мужчина в красивой красной каске. — Ты так все окно к ... разнесешь! Тут аккуратнее надо. Серафимыч. — Он кивнул плюгавенькому мужичку с молотком, независимо стоящему отдельно от весело ржущих путейцев. — Действуй, как ты умеешь. Точно и аккуратно.

— Щас будет. — Мужичок с достоинством, не спеша подошел к нам, сунул молоток под мышку, старательно поплевал на ладони, тщательно их потер и прицелился в верхнюю часть окна коридора. — Щас сделаю, как в аптеке. — Важно объявил он и махнул молотком. Послышалось мелодичное 'дзинь'. Серафимыч недоуменно почесал затылок, потер грязным пальцем стекло в месте попадания и популярно объяснил случившийся казус: — В Союзе делали, вишь, крепкое какое? Сильнее надо.

— Так давай, — нетерпеливо поторопил его важный тип в красной каске. — Не тяни.

— Щас будет, Николаич, не боись. — Утешил его Серафимыч и треснул молотком еще раз, уже сильнее, правда, с тем же результатом. — Не понимаю. — Он растеряно почесал затылок. — Что за стекло, бронебойное оно, что ли?

— Бей, давай, философ хренов. — Обладатель красной каски нетерпеливо подошел. — Состав вечно стоять не будет. Вот сюда бей, в верхнюю часть, чтобы окно открыть и внутрь попасть.

— Да знаю я. — Недовольно огрызнулся тощий мужичок. — Полвека почти на железной дороге, не пальцем, чай, деланный.

— А путейским костылем! — Стоявший рядом обладатель лома радостно заржал, его коллеги дружно поддержали.

Серафимыч зло глянул на весельчака и со всей дури шарахнул молотком в окно. Раздалось глухое "бряк", обладатель красной каски и дыры к ней ошеломленно попятился, споткнулся о стоящий сзади чемодан, величаво взмахнул руками и рухнул на перрон. В воздух, будто салют, взлетели осколки красной каски.

— Какая, оказывается, полезная вещь, эта каска. — Задумчиво произнесла Алиса, глядя на медленно садящегося, и остолбенело оглядывающегося вокруг представительного мужчину. — Другой бы убился давно.

— Молоток сломался. — Невозмутимо объяснил случившееся Серафимыч и показал всем, включая нас, его сломанную ручку. — А его верхняя часть отлетела, значит, Николаичу прямехонько в лоб. Хорошо, что у него каска. — И задумчиво добавил: — Была.

— Смотри, старый пердун, как надо. — Его с негодованием оттеснил обладатель лома и с широким размахом и молодецким хеканьем ударил им в стекло. С оглушительным звоном орудие труда разлетелось на тысячи осколков, а его обладатель врезался головой в невредимое окно. Его каска сказала веселое "хрясь", и разделилась на две части, а ее обладатель с застывшим на лице выражением крайнего изумления, медленно сполз им по стеклу. Я, Деф и Алиса проводили его задумчивыми взглядами и выжидающе посмотрели на оставшихся клоунов, точнее, членов путейской бригады. Они оттащили временно павшего боевого товарища, бережно усадили на тележку и устроили собрание, широко размахивая руками и громко матерясь, причем один из них, тощий паренек, в это время бегал вокруг них кругами, раскинув руки, будто самолет. Наверное, предлагал вызвать авиацию и разбомбить тут все на фиг, предположил я. В результате совещания из тачки была извлечена монстроподобная болгарка с грозным названием "Рельсорез" и один из команды направился с ней в сторону входной двери вагона. Что именно там происходило, видно не было, но, судя по доносящимся звукам тарахтения и визга, нечто грандиозное, хоть и продолжалось весьма недолго. Визг распила металла сменился на человеческий, и к месту катастрофы торопливо побежали оставшиеся в строю путейцы.

— Как интересно. — Алиса весело посмотрела на меня. — Дрогнула рука, а пострадала нога. — От вагона увели тяжело подпрыгивающего на одной ноге пильщика, следом торжественно, будто священную реликвию, несли мысок от сапога. Я укоризненно посмотрел на стоящую рядом девочку.

— Не сильно он себе ногу отпилил. — Она отрицательно покачала белокурой головкой и добавила мне в утешение: — Пальцы на ноге ему пришьют, не переживай.

Я посмотрел на Деф. Она печально вздохнула.

Возле неуверенно держащегося на ногах владельца теперь уже оранжевой и грязной, как из... э... каски, собрались какие-то люди и тоже широко размахивали руками и громко ругались. Хотя, в отличие от недавнего собрания, матерились реже, и паренек возле них не бегал, изображая самолет, сейчас он с интересом заглядывал в носок сапога. Среди нового собрания общественности я заметил несколько пассажиров, пихающих владельцу каски под нос билеты и двух мрачных представителей железнодорожной администрации в железнодорожной же форме.

— А это кто? — Я запоздало указал на слегка пошатывающегося владельца оранжевой каски.

— Начальник станции. — Ответила Деф.

— А что не в форме? — С любопытством поинтересовался я.

— Откуда я знаю? — Моя помощница хмуро смотрела туда, где вновь затарахтела монстроподобная болгарка по кличке "Стопорез". Я вытянул шею, но мне ничего видно не было. Зато там опять дико заорали, и мимо нас пробежал горящий человек.

— Э... — Ошеломленно протянул я, ткнув в его сторону пальцем.

— Да потушила я его уже, потушила. — Недовольно сказала Алиса. — Не переживай, — вновь попыталась она меня успокоить, — не сильно он сгорел, кожу ему с попы пересадят и все.

— Это как... — Я продолжал, остолбенело, показывать в сторону убежавшего человека.

— Бензин из его тарахтелки вытек и на него попал. — Пояснила девочка с белокурыми волосами. — И загорелся, там ведь искры летали везде. А нечего было хвалиться, что у него руки, в отличие от первого, откуда надо, растут. Вот теперь на них кожа как раз из того места расти и будет. Все. — Алиса печально вздохнула и отвернулась от окна. — Больше ничего интересного не будет, сгорела тарахтелка бензиновая. А, нет. — Она с ожиданием повернулась к торопливо идущей к нам женщине и обворожительно ей улыбнулась.

— Девочка, открой окно. — Попросила ее женщина. — Пожалуйста.

— Конечно. — Алиса улыбнулась еще обворожительнее и подергала раму. — Не открывается. — Жалобно протянула она и подергала еще. — Совсем не открывается.

— Что за вагон такой, — со злостью сказала женщина. — Не зря тринадцатый. Как есть, чертов. — Она брезгливо плюнула под ноги.

— Чертов. — Подтвердила Алиса. — И вы, несмотря на это, все же хотите к нам попасть?

— Девочка, — тоном, будто говорит с душевнобольной, произнесла женщина, — у меня в него билет.

— Вы можете поехать в другом вагоне, — предложила мой секретарь. — Свободные места есть, я знаю.

— Молодой человек, — с надеждой обратилась женщина ко мне, — может, вы попробуете открыть окно, в этот чертов вагон?

— Может, вам все же лучше в другой вагон пойти? — Предложил я, с опасением глядя на многообещающую улыбку Алисы.

— Попробуй, а? — Предложила женщина. — Я денежку дам.

— И так, — торжественно заговорила девочка с белокурыми волосами, — услышав все вышеперечисленное, вы все же желаете попасть в наш чертов вагон?

— Молодой человек, попробуйте, а? — Женщина мне заискивающе улыбнулась.

— Может, не надо? — Попросил я. Алиса отстранила меня, положила руки на защелки и окно чуть приоткрылось.

— И так, вы поедете в чертовом вагоне? — Задорно воскликнула она.

— Разумеется! — Нетерпеливо выкрикнула женщина. — Открывай быстрее, пока поезд не тронулся!

— И раз! — Девочка до конца открыла раму. — И два! — Закрыла ее назад, с веселым смехом глядя на бегущих к нам пассажиров, во главе с одетыми в железнодорожную форму представителями. Я посторонился от стоящей рядом со мной, изумленно озирающейся женщины.

— А мой чемодан? — Растеряно спросила она.

— Вот он. — Алиса жестом фокусника указала на появившийся предмет.

— А сумка? — Хрипло произнесла женщина. В ее глазах появился страх.

— Вот она. — Девочка любезно показала пальчиком на здоровенную сумку, больше напоминающую рюкзак спецназовца из горных егерей. — Так... — Она с чрезвычайно серьезным видом рассматривала железнодорожный билет. — Купе, место ... Понятно. Проходите, устраивайтесь. — Алиса жестом добросердечного хозяина провела ладошкой вдоль коридора. — К сожалению, проводника не будет, так что ...

— Как, не будет? — Женщина затравлено огляделась. — А кто будет?

— Мы. — Алиса ласково улыбнулась, глядя, как возмущенно стучат в стекло железнодорожные представители. — Приятного пути. — И прощально помахала им под шум двинувшегося в путь поезда.

Я проводил провожающих взглядом, посмотрел на женщину, испугано пятящуюся от нас по коридору, на девочку с белокурыми волосами и торчащими из них острыми рожками, с милой и многообещающей улыбкой, глядящей на нее, и тоскливо вздохнул. Неспроста моя секретарь затащила эту тетку к нам, наверняка какую-нибудь пакость придумала, либо ей, либо нам, а скорее всего, и тем и другим сразу.

— Пойдем обедать, милый. — На мое плечо легла легкая рука, и я приободрился. Авось, Деф не даст в обиду, если что.

Глава 20. День пятый. Вечер.

— Зачем нам ехать в поезде? — В бесконечный раз возмутилась Алиса. — Вот зачем мне ваш... — Она пощелкала унизанными перстнями пальчиками. — Незабываемый сервис, или, как это... Ненавязчивый комфорт? Вот если бы вы утвердили маршрут, мне бы, наверное, разрешили перенести вас...

— Мы не собираемся докладывать, куда и зачем едем. — Перебила ее Деф. — Мы просто путешествуем, куда глаза глядят. Правда, милый? — Она повернулась ко мне.

— Правда. — Подтвердил я. — Какой еще маршрут? Мы сами не знаем, где окажемся.

— Вот поэтому нам скорость передвижения и ограничили. — Алиса скорбно вздохнула. — Как я выдержу этот ваш ненавязчивый сервис, непонятно. А главное... — Она с ожесточением сжала маленькие кулачки. — Мне теперь никуда от вас не перенестись. Вот попала.

Мы с Деф переглянулись и весело рассмеялись.

— Да ну вас. — Алиса печально отошла к окну вагона и стала смотреть на проносящиеся мимо деревья. Я встал рядом и положил ей руку на плечо. Она прижалась к ней щекой, и я почувствовал звук, похожий на мурлыканье. Подошла Деф и положила мне ладошку на шею. Ее рука завибрировала и по шее, и вниз по спине прокатилась волна блаженства.

— Мой принц. — Обиженно протянула Алиса.

— А? — Я очнулся и открыл глаза. Она изогнула шейку, подставляя ее для поглаживания. Я почесал пальцем ей под подбородком и испугано огляделся, когда Алиса развернула широкие остроконечные уши.

— М-р-р. — С закрытыми глазами произнесла она. Деф возмущенно фыркнула и отвернулась. Дверь купе отъехала и оттуда выглянула Настя. Увидев нас, в точности повторила звук, изданный только что Деф, и сказала: — Ну, разумеется, с кем еще ты можешь быть. Может, все же почтите нас своим присутствием, ваше высочество?

— Не высочество. — Недовольно буркнул я и вошел в купе. Не знаю, договорились ребята, или нет, но теперь они почему-то дружно обзывали меня 'высочеством' и в якобы учтивых поклонах размахивали воображаемыми шляпами. Колька, тот вообще в процессе подметания пола шляпой с перьями так старался, что наша Звалебна Расторгуевна, учительница танцев для девочек, не колеблясь, ему высший балл выдала бы. Если не за манерность, то за гибкость, однозначно.

— И сколько нам так ехать? — Спросила меня Настя, с недовольным видом отталкивая от себя свисающую с верхней полки ногу.

— Два с половиной дня. — Ответила вместо меня Деф. — Потом пересядем в комфортабельный автобус и...

— А почему не на самолете? — Недовольно спросил я.

— Потому. — Она с осуждением посмотрела на невинно разглядывающую потолок Алису. — Потому что у кого-то очень длинный язычок.

— Правда? — Девочка с белокурыми волосами радостно заулыбалась. — Думаешь? Показать?

— Ты с ума сошла? — Деф густо покраснела. — Ты ведь прекрасно знаешь, как это неприлично.

— Да ладно, подруга, — Алиса небрежно повела плечиком, — что неприличного, если мальчики увидят мой язык? Он же не раздвоенный как у змеи, в самом деле. Или нет? — Она высунула кончик острого розового язычка и скосила на него глаза.

— Какая гадость. — С выражением произнесла Настя и оттолкнула от себя вторую ногу.

— А вот и нет. — Алиса обиделась. — Очень красивый и аккуратный. Не как у некоторых, будто шмат мяса изо рта свисает.

— Это у кого изо рта шмат мяса свисает? — Вскинулась Настя и звонко шлепнула ладошкой по голой икре около своей головы. Митька обиженно вскрикнул и убрал ноги на верхнюю полку.

— У тебя, у кого же еще? — Удивилась Алиса. — А разве, нет?

— Вот и нет. — Не согласилась ее собеседница. — Ребята, подтвердите. — И она высунула язык, вопросительно глядя на нас.

— Какой кошмар. — Пунцовая Деф отвернулась.

— Еще какой. — Подтвердил я, с удовольствием разглядывая Настин язык. — Не язык, — поспешно добавил я, глядя на налившиеся слезами глаза девочки, — язык у тебя замечательный, красивый, длинный и все такое. Нет, не длинный, — еще поспешнее поправился я, испугавшись, что девочка вот-вот заплачет. — В самый раз длинный, как надо.

— Для чего надо? — Подозрительно поинтересовалась Алиса.

— Для чего... — Я завис. — Мороженое есть.

— Дурак. — Сказала Настя, убрав язык. — И не лечишься.

— Лечусь. — Не согласился я.

— Совсем незаметно. — Владелица неоцененного мной языка оскорблено отвернулась. В купе ввалились гогочущие Колька с Пашкой.

— Представляете, — с ходу зашумел Колька, — во всем вагоне только мы и никого больше, кроме полоумной тетки в последнем купе. При виде нас заорала так, что мы едва не оглохли.

— Даже проводника нет. — Подтвердил Пашка. — Его купе закрыто. Я стучал, там никого.

— Может, он спит. — Предположила надувшаяся на весь мир Настя и пребывавшая по этой причине в острой с ним конфронтации.

— Ага, спит. — Колька хохотнул. — Мы так ногами стучали, чуть дверь не выломали.

— Вам бы лишь все ломать. — Продолжила Настя выбранную линию поведения.

— Ты чего? — Удивился Колька и недоуменно посмотрел на остальных.

— Она расстроилась, что у нее язык длинный, — наябедничала Алиса, — и годится лишь мороженое лизать.

— У самой язык как лопата. — Не осталась в долгу Настя.

— Так, девочки! — Я поднял руки. — Прошу, успокойтесь. У вас обеих замечательные милые язычки, не ссорьтесь. Кстати, а где Блонда?

— В соседнем купе сидит. — Колька покачал головой. — Сидит в темноте с закрытой шторой и в телефоне ковыряется. Мы звали сюда, не идет.

— Вот и замечательно. — Промурлыкала довольная Алиса. — Пусть там и сидит.

Я посмотрел на нее и решительно вышел в коридор.

Я постучал, чуть подождал, вошел в купе, осторожно закрыл дверь и дружелюбно помахал Блонде рукой. — Привет. Что не идешь к нам? Мы тебя ждем, переживаем. — Она не ответила, пальчиком перелистывая в телефоне.

Я тяжело вздохнул, сел. — Как дела? — Спросил я. — Нормально. — Ответила она. — Может, пойдешь со мной, поболтаем, потусим... — Я завис, переваривая смысл слова.

— Спасибо, у меня все хорошо. — Блонда продолжала слегка нервными движениями листать странички.

— Когда хорошо, это хорошо. — Согласился я. — Но ты меня, конечно, извини, но...

— Ты ведь один из них. — Блонда резко повернулась и пристально вгляделась мне в лицо. — Ты ведь тоже эльф. — Я помолчал, обдумывая сказанное ей. — Не тоже. — Ответил я. — Да? — Она нервно засмеялась. — А кто? Гном?

'Деф', обеспокоенно подумал я, 'Алиса опять Блонду зомбирует. Выручай'. 'С девочкой все в порядке'. Ответила помощница. 'Никто на нее воздействие не оказывает'. 'А почему тогда...'

— Что ты молчишь? — Напряженно спросила Блонда. — Опять тайна?

— Я... — Начал я фразу, но почувствовал на плече огромную обжигающую тяжесть.

— Не спеши. — Бесстрастно произнесли сзади. Я оглянулся. Абсолютная чернота силуэта на фоне темного купе смотрелась впечатляюще, что уж говорить. Я бросил тревожный взгляд на неподвижную девочку и немного успокоился. Боюсь, как бы при виде дружка Деф Блонда из поезда на полном ходу не выскочила.

— Ты заботишься о ней, — я понял, что силуэт кивнул на застывшую девочку, — но при этом готов отнять ее жизнь?

— Почему? — Я поморщился от боли и присел, пытаясь убрать с плеча обжигающую руку.

— Если ты откроешь ей правду, ее жизнь повиснет на волоске и любая из этих... — Силуэт сделал паузу, — сможет безнаказанно его оборвать. Повторю. Безнаказанно. Таковы правила. Решай.

— Откуда они узнают? — Я зашипел от невыносимой тяжести. — Ты им расскажешь?

— На ней появится Знак Изгоя. Клеймо. И тогда ее не защитишь ни ты, ни твой слуга.

— А сейчас на ней ничего нет? — Спросил я. — Нет. — Ответил силуэт. Ага, подумал я, врет, значит, Алиса про глаза и все такое. — Не врет. — Силуэт ослабил хватку, и я облегченно вздохнул. — Но это ее личное дело. В случае с тобой все иначе. — — Вот именно. — Подтвердил я. — Я же не Игрок, причем тут Клеймо и прочее? — — Ты особенный. И если ты, вольно или невольно откроешь правду смертному, он обречен. Так говорят Правила. — — Да как так то?! — Возмущенно вскричал я. — Как я ее открою, если сам толком ничего не знаю? И что страшного в знании о альфа-самце? — — Наслушался глупых историй тех, кто не знает о тебе ничего? — Дружок Деф усмехнулся и убрал с меня руку. — Я предупредил. — Бесстрастно напомнил он и пропал.

Я повел плечом, проверил, не сгорела ли рубашка, подул и осторожно потер пострадавшее место.

— Что с тобой? — В голосе Блонды послышалось беспокойство. — Или просто притворяешься, чтобы не говорить?

— Притворяюсь, не притворяюсь, какое тебе до этого дело? — Взорвался я, со злостью глядя на отшатнувшуюся девочку. — Тебе ведь на самом деле не я интересен, а всего лишь раскрыть очередную тайну, так ведь? Какое тебе дело, что я остался тем же, кого ты знала много лет? Нет, тебе дай пальцем в рану потыкать, как же, интересно, что там!

— Я... — Даже в свете экрана мобильного телефона было видно, как побелела Блонда. — Я не это хотела...

'Твой эмоциональный фон стабилизирован' обеспокоенно произнесла в моей голове Деф, 'если бы я могла сделать это в полной мере. Возьми себя в руки и успокойся. Не надо девочке видеть тебя во всей твоей красе'. Я испугано застыл. 'Ты не представляешь, насколько не надо'. Подтвердил я. 'Ты слышала, что сказал твой бывший дружок?' 'Нет, но считала потом. Если он не врет, у нас большие проблемы'. 'Еще какие'. Подтвердил я и, вспомнив, повернулся к вжавшейся в угол дивана девочке.

— Прости. — Негромко сказал я. — Слишком много на меня навалилось в последнее время. И поверь, очень многое, что я недавно узнал, лишь страшно усложняет мне жизнь. И если бы только усложняло... — Я не договорил.

— Мне страшно. — Чужим, изменившимся голосом произнесла Блонда.

— Мне тоже. — Подтвердил я. Девочка щелкнула настенным светильником, и я загородился рукой от внезапного света.

— Мне иногда кажется, что это больше не ты. — Блонда внимательно вглядывалась в меня. Я опустил руку и через силу улыбнулся. — Кажется, что тебя подменили. — Продолжила она. — Скажи, ведь это не так?

Я медленно повернул к ней лицо, свирепо оскалился и зарычал: — Да, и я пришел, чтобы сожрать твой мозг!

На дикий визг девочки в купе ворвались все, включая деда и Алису. Когда дверь с грохотом отъехала, я, скрючившись от смеха и держась за живот, лежал на одном конце дивана, а с ужасом вжавшаяся в стену Блонда стояла на другом.

— Что с ним? — Испугано спросила Настя. — Ему больно?

— Еще как. — Деф угрожающе нахмурилась. — Будет, когда придет в себя.

От этих слов меня пробрало еще больше, и я свалился в проход, стоная и хрюкая. Наверное, сработал какой-то механизм разрядки нервного напряжения, не знаю, но хохотал я долго. За это время успели вывести из купе всхлипывающую и категорически отказывающуюся переступать через меня Блонду и закрыть дверь, убрав в коридор торчащие головы любопытствующей братии. Когда я пришел в себя, то обнаружил нависшую надо мной мрачную, сложившую руки на груди Деф и вольготно развалившуюся на диване, довольно улыбающуюся, скрестившую ноги Алису.

— Что? — Я широко улыбнулся и вытер слезы. Вставать я пока не стал, может, лежачего бить не будут, по крайней мере, не так сильно.

— Ты зачем девочку до нервного срыва довел? — Грозно заговорила Деф. Алиса ее перебила, пренебрежительно фыркнув: — До нервного срыва, скажешь тоже. Так, чуть поубавил охоту совать свой нос в чужие дела. Сожрать твой мозг, надо же было такое сказать. — Девочка весело засмеялась.

— Что тут смешного? — Деф приняла еще более грозный вид.

— Да так, вспомнилась одна история, только и всего. — Алиса небрежно пожала плечиками. — Мне больше интересно, зачем сюда приходил, вы знаете кто. Что ему было надо?

— Сказал, что навсегда лишит тебя способности переноситься. — Кряхтя, я сел.

— Что? — Алиса с расширенными глазами поднялась с дивана. Я хихикнул и охнул, держась за живот.

— Совсем не смешно, мой принц. — Она с обиженным видом прилегла опять.

— А мне, очень. — Не согласилась с ней Деф. — Ты знаешь, какую дозу успокоительного мне пришлось ввести бедной девочке? — Вновь напустилась на меня помощница. — Не хотел ей ничего говорить, и не говори. Зачем пугать надо было?

— Не знаю. — Я пожал плечами. — И правда, не знаю. Черт дернул... — Я замолчал, глядя на Алису. Она лукаво заулыбалась и проворковала: — Да, мой принц?

Меня ощутимо тряхнуло, и я отвернулся.

— Надо к ребятам пойти. — Я потер лоб. — Неизвестно, что они теперь про меня подумают.

— То, что ты идиот. — Деф никак не желала успокаиваться. — Хотя, оно так и есть.

— Так и есть. — Покорно согласился я. — Пойдем?

— Иди уже. — Сердито проворчала девочка и вытолкала меня из купе, оставшись в нем с Алисой. Я растеряно посмотрел на захлопнувшуюся перед носом дверь, на тетку, испугано спрятавшуюся в своем купе в конце коридора, почесал затылок и двинулся к ребятам. Подойдя, услышал голоса, поколебался и приложил ухо в двери.

— Говорю вам, у него не все дома. — Уверенно вещал мой лучший друг Колька. — У него и раньше проблемы были, но тогда еще ерунда. А вот когда он познакомился с Деф, вот тогда совсем с катушек съехал...

— Я это тоже заметила. — Подтвердила Настя. — И теперь понятно, почему.

— Почему? — Хором спросило сразу несколько голосов.

— Потому что она его околдовала. — Уверенно сообщила Настя. Кто-то заржал, вроде, Колька, и она гневно перебила: — И ничего смешного! Думаешь, если она тебя под потолком вертеть умеет, насильно влюбить не сможет?

Гогот стих, и Колькин голос неуверенно спросил: — Думаешь? А зачем?

— Откуда я знаю? — Это уже Настя, причем задумчиво так. — Может, чтобы вы выполняли все, что она скажет. А, может... — Она замолчала.

Я вдохнул, выдохнул, откатил дверь. Все в купе, как один, уставились на меня. Деда, как и Блонды в купе не оказалось.

— Всем привет. — Я нерешительно помахал рукой.

— Явился, убивец. — Презрительно протянула Настя. — Ты у нас у всех по очереди собираешься мозг съесть?

— Что, Блонда рассказала? — Я смутился еще сильнее. — Не собираюсь я ничьи мозги есть, просто глупо пошутил, только и всего.

— Только и всего. — Передразнила меня Настя. — А если она заикаться будет после твоих шуток или поседеет, тогда что?

— Она и так блондинка, — хохотнул Колька, — куда ей седеть?

Настя запустила в него конфетой с заставленного едой стола, и мой друг испугано спрятался за довольно ухмыляющегося Пашку. Я в два движения взлетел к ним на верхнюю полку и сел, свесив ноги.

— Э! — Возмущенно раздалось снизу, и мне шлепнули по икре. Я понял, почему мои соседи по полке сидят со скрещенными на манер йогов ногами, лег на бок и положил подбородок на сложенные руки. Посмотрел на Настю на диване с одной стороны, Митьку под собой и подмигнул Кузьке, словно бельчонок на дереве, засевший на верхней полке напротив. Он настороженно блеснул глазами и засунул в рот очередную конфету.

— О чем вы говорили? — Настя требовательно глядела на меня.

— О смысле жизни. — Буркнул я. Девочка недовольно скривилась.

— Я если серьезно?

— А если серьезно, она решила, будто я тоже эльф. — Я почувствовал холод между лопаток, а может, просто показалось, и добавил: — А когда я сказал, что это не так, не поверила. Вот я и ляпнул... — Я виновато замолчал. Настя покачала головой.

— Это же надо такое придумать. Ты — эльф. — Она весело засмеялась, мы тоже. Колька, тот вообще чуть с полки не свалился, но вовремя уцепился на Пашку, а потом их ухватил и я, удержав от неминуемого падения на заставленный яствами стол. Успокоившись, я развернул блестящую обертку брошенного мне девочкой шоколадного батончика и с удовольствием сунул его в рот.

— Все-таки странная эта Алиса. — Задумчиво проговорила Настя. Я поперхнулся, и Колька застучал мне по спине. — Попей. — Предложил он. Я кивнул, и друг вручил мне заботливо открытый пакетик сока.

— Еще какая. — Подтвердил он. — Представляешь, в школу ходит, как ей захочется. Хочет, сидит на уроке, хочет, встанет и уйдет. А после той учебной тревоги вообще на уроки ходить перестала, представляешь?

Настя кивала все с более задумчивым видом, и мне это совершенно не нравилось.

— Она дочка олигарха, что ты от нее хочешь? — Заступился я за подругу. — Набаловали с детства. А в школу она вообще никогда не ходила, это к ней учителя ходили.

— Нет в сети никаких упоминаний, что у господина Фридлиха есть дочь Алиса. — Подал голос Митька. Я беззвучно чертыхнулся. Еще один Пинкертон доморощенный.

— Так тебе обо всех его детях и напишут. — Неожиданно заступился Пашка. — Может, она его внебрачная дочь?

— Ты, смотри, ей самой такое не брякни. — Предупредил я его. — Соображай, вообще-то, что говоришь.

— А что такого? — Пашка недоуменно посмотрел на меня. — Моя бабушка, например, уверена, что у дяди Жени Деф была внебрачной... — Он растерянно замолчал, а Колька заржал как лошадь — Вот мы и выяснили, — с гоготом выговорил он, — кто из нас еще эльф. Это ты. — Он похлопал смущенно улыбающегося соседа по плечу.

— Ты сказал, что освободил ее из заточения. Это правда? — Настя смотрела на меня. Я тяжело вздохнул.

— Правда.

— А почему же к нам ее привел Паша? — Не унималась въедливая девочка.

— Потому. — Я вздохнул еще раз. — Помните то подземелье, что он нашел? — Все согласно кивнули. Пашка попытался что-то сказать, но получил в бок локтем от Кольки и затих, а я продолжил: — Так вот. Ночью мне приснился сон, будто бы я вновь иду туда. Даже не иду, а лечу, — поправился я, — и свечусь весь, будто новогодняя елка. — Настя насмешливо фыркнула и вознамерилась сказать какую-то колкость, но опешила при виде Пашки, яростно замахавшего на нее руками. От удивления девочка смолчала, а я продолжил вдохновенно врать. Ну, как, врать? Говорить правду, но наполовину. — А впереди меня летит такая же светящаяся фигура и манит за собой. И подлетаем мы к той бетонной стене и проходим ее насквозь. А там...

— Что за идиотский сон. — Перебила меня Настя.

— Сама ты!.. — Рявкнул на нее Пашка. Его глаза взбудоражено блестели. — Это правда, я сам записи в регистраторе видел!

— Какие записи? — Спросила порядком испуганная Настя. — С какого регистратора?

— Такие. Я сам тот регистратор в подземелье на двусторонний скотч прилепил. Он на движение срабатывает. И на нем я потом запись видел, как две светящиеся фигуры сквозь стену проходят. — Он потрясенно посмотрел на меня. — Так это ты был? — Я важно кивнул.

— Только я тогда думал, что это просто сон. — При виде изумленного Настиного лица я еще сильнее надулся от гордости и принялся неспешно вещать, старательно не замечая завистливые взгляды Кольки: — И прохожу я сквозь стену и вижу там саркофаг, весь блестящий такой и в огоньках, будто светодиоды перемигиваются...

— Эх, надо было ту стену долбить! — Пашка с отчаяньем махнул рукой и обхватил голову. Я растеряно посмотрел на него, совершенно потеряв нить повествования.

— И что там? — Жадно спросил Колька.

— Что? — Я недоуменно посмотрел на него. — Где?

— В саркофаге! — Хором выкрикнули все, даже Кузька, возмущенно закрутивший головой при виде моей тупости.

— А там... — Я зловеще понизил голос, но меня перебила Настя.

— А там он нашел Деф, неужели не понятно?

— А вот и нет. — Я даже обиделся. — Там вовсе не Деф была.

— А кто? — Снова спросили ребята хором, закидав Настю возмущенными взглядами.

— Древний старик. Вернее, его скелет, — поправился я, увидев пренебрежительное выражение на лице Кольки, — облезлый весь, кости торчат, мышцы свисают... — Я горделиво посмотрел на впечатленную девочку. — И он как полезет из гроба и как...

— Из саркофага, — Поправил меня Пашка.

— Ну да, из него самого, — согласился я. — Только это никакой не саркофаг был, а устройство для поддержания жизни.

— Гибернатор. — Подсказал мне снизу Митька. Я удивленно посмотрел на него и подтвердил: — Гибернатор, он самый, только неработающий. И скелет мне говорит...

— Как он говорит, если у него легких нет? — Перебила меня Настя и презрительно бросила: — Опять ты врешь, а мы уши развесили.

— У него на голове был управляющий обруч. — Сказала возникшая ниоткуда Деф. — И с помощью него он мог превращать свои мысли в слова.

— Вот, понятно? — Я указал пальцем на девочку.

— И Леша победил его, в схватке сорвав обруч с головы скелета. — Закончила за меня героический эпос Деф.

— Невелика важность скелета победить. — Колька насмешливо усмехнулся. — Небось, пальцем его толкнул, он и рассыпался.

— У него был костюм с сервоприводами, — заступилась за меня спасенная пленница, — увеличивающий его силу вдесятеро по сравнению с взрослым мужчиной.

— И как же он его тогда победил? — Не унимался Колька.

— Я ему в лоб каменюкой засветил. — Пояснил я. — Управляющий обруч глюканул, а дальше дело техники.

— А зачем ты вообще его обижать стал? — Подала голос Настя. — Может, он и не злой был вовсе. — Все осуждающе посмотрели на меня. Я немного растерялся и сказал: — Так ты меня все время перебиваешь, вот я и не договорил. Когда он из гроба полез...

— Из саркофага, — поправил меня Пашка, — из гибернатора, — не согласился Митька и на них зашикали со всех сторон.

— Из него самого, — послушно подтвердил я. — Он мне и говорит. Ты, говорит, очень хорошо, что зашел. А заманил я тебя, чтобы снять с тебя плоть и прирастить ее себе. Видишь как, говорит он, я исхудал и облез. Еще немного, и пришлось бы мне пожертвовать своей пленницей, пожрав ее. А так, говорит, получилось заманить дурачка.

— Про дурачка, это он верно сказал. — Подтвердила Настя. — А Деф тоже вся облезлая лежала, кожа да кости?

— Она? — Я посмотрел на умоляюще глядящую на меня помощницу. — Нет, она вся такая красивая лежала.

— Голая? — Ляпнул Колька и получил в лоб пущенной Настей конфетой. Думаю, траекторию ее полета подкорректировала Деф, поэтому проговорил: — голая, — и быстро добавил: — но стекло было сильно затертое, не видно ничего. — Я хитро взглянул на помощницу, прекратившую грозно раздувать ноздри и прибавил: — Почти. — Попытался увернуться, но все равно схлопотал по лбу брошенным Деф шоколадным батончиком. Потер лоб и в качестве моральной компенсации его съел. Не лоб, конечно, батончик.

— Почему же старик в скелета превратился, а ты нет? — Продолжала допытываться настырная Настя теперь уже не у меня, а у девочки.

— Потому что их там целые ряды стояли. — Сказал я, оправдывая помощницу. — Вот он и жрал их по очереди. А в скелета он превратился, потому что они спали, а он нет.

— И что ему мешало тоже заснуть? — С иронией спросила Настя.

— Потому что тогда устройство гибернации считает его параметры, — глядя на меня испуганными глазами, произнесла стремительно бледнеющая Деф, — и подаст сигнал тревоги.

— Почему? — Удивился Колька.

— Потому что он преступник. — Прошептала девочка белыми губами. Я, как и все, растерянно смотрел на нее.

Внезапно я оказался в пустом купе с задернутым ночной шторой окном. Передо мной светилась Деф, она сжимала мне шею, держа на вытянутой руке и прижимая к закрытой двери.

— То, что ты сейчас говорил, — почти прорычала она, разгораясь все сильнее, — это ты не придумал? Ты это вспомнил, так?

— Как я мог это вспомнить, — просипел я и засучил ногами, пытаясь освободиться, — если я не спасал тебя ни от какого скелета?

— Ты это взял из памяти Госпожи. — Деф светилась так, что больно было смотреть.

— Я... — Начал я, но мир взорвался красками и я пропел: — Хотя бы и так? — Я повел, повела рукой, перед глазами вспыхнул узор, и мгновенно погасшую девочку отшвырнуло в окно. Выбив его вместе с частью стены, она сшибла бетонный фонарный столб, влетела обратно и упала, скорчившись, между диванов. — Не тебе судить мои поступки. — Продолжил, продолжила я, и мы опустили руку. — Не забывай свое место.

Я обессилено сполз на пол и сжал голову руками. Что сейчас было?

— Деф, девочка моя! — В купе ворвалась Алиса, указала пальчиком на свистящую холодным ветром дыру и обеспокоенно склонилась над лежащей девочкой.

— Маньяк! — Яростно выкрикнула Алиса явно в мой адрес. — Псих зубастый! Ее то так за что?! Она дитя совсем, идиот клыкастый!

— Это Госпожа. — Я убрал руки от лица и изнеможенно прижался затылком к прохладной двери.

— За что она ее так? — Алиса осторожно повернула девочку на спину.

— Деф на меня напала, схватила за шею и стала допрашивать, а Госпожа ее чем то шарахнула. Вон, окно ей выбила. — Я посмотрел на целое и невредимое окно и потер шею. — Больно. — Пожаловался я. — На кой фиг мне эндемики, если они меня от боли не защищают?

— Они и не будут. — Алиса оттянула Деф веко и обеспокоенно заглянула внутрь. — Если ты испытываешь боль, значит, ты выбрал неверный путь и эту проблему ты должен решить сам.

— Как это? — Я потер саднящую шею.

— Боль — защитная реакция организма, — объяснила девочка, с легкостью, будто пушинку, переложив подругу на диван, — показывающая его владельцу, что он что-то делает не так. Если болит зуб, значит, он их недостаточно хорошо чистит. Если палец, значит, не надо его туда совать. Эндемики не вмешиваются в твои поступки, но зато расширяют их спектр.

— То есть? — Не понял я.

— Ты можешь поступать не просто, быть или не быть, или что делать, и кто виноват. Хотя, — поправилась она, — это из другой оперы. В общем. Они поддерживают стабильность твоей внутренней системы жизнеобеспечения, а уж внешней ты занимайся сам. Они просто пассажиры и смотрят за порядком в поезде, а уж куда идет состав и что на его пути, смотри ты. Хотя, конечно, в критической ситуации они форы дадут, несомненно.

— Ничего не понял. — Кряхтя, я встал и подошел к Деф. — Как она?

— Слушай, чем ее Госпожа шарахнула? — Алиса отошла на пару шагов и полюбовалась на неподвижную девочку, словно художник на картину. — Ты ее движения не помнишь? Ладно, ладно, шучу. — Девочка с невинной улыбкой помахала вдаль и опустилась на диван. Я сел рядом.

— Так, что ты говоришь, она сделала? — Повторила она.

— Не сделала. — Я смотрел на Деф. — Сказала.

— Да? Интересно. — Алиса оживилась. — Активатор звукового ряда, это любопытненько. И что за фраза?

— Трах, тибидох, тибидох. — Сказал я.

— Какой еще... — Девочка подвисла. — Где рифма и звуковой ряд, отвечающий за... — Она замолчала. — Не смешно. — С обидой произнесла Алиса, а я почувствовал дружеский толчок в плечо и осознание благодарности.

— Когда она придет в себя? — Спросил я.

— Понятия не имею. — Алиса встала и лучиком света из кончика пальчика посветила под оттянутое веко Деф.

— Зачем ты туда светишь? — Не выдержал я. — Это же просто изображение.

— Ты совсем дурак, если до сих пор думаешь, что это просто изображение. — Резко ответила девочка. — Все, что здесь видишь ты, максимально привязано к твоему сателлиту. Если внешность можно менять, то реакция зрачков на свет в точности повторит состояние мозгового центра общения. А реакции нет. Значит, — она отступила назад и задумчиво оглядела неподвижную Деф, — и общения между вами тоже нет.

— И что же делать? — Я беспомощно смотрел на лежащую девочку.

— Вспомни, что именно сделала Госпожа, — предложила Алиса, — я повторю это на моем карапузике и посмотрю, какие именно управляющие системы были затронуты.

— Вот и научи меня, как их смотреть. — Попросил я.

— Это долго. — Возразила девочка и села рядом, положив голову мне на плечо. — Куда быстрее вариант, предложенный мной.

— А мы никуда не торопимся, у нас вся ночь впереди.

Дверь отъехала. — Вот вы где! — Включился свет, и Настя удивленно воззрилась на нас с Алисой.

— Выключи свет! — Возмущенно зашипела мой секретарь. — Видишь, девочка спит.

Свет погас, и Настя тихо спросила: — Почему вы все пропали? А что вы вдвоем около нее сидите? И почему обнявшись?

— Кто обнявшись? — Оживились в коридоре, но Настя кого-то оттолкнула и с усилием закатила дверь, а потом еще и закрыла ее на запор. Я укоризненно посмотрел на сделавшую невинное лицо Алису.

— Тут ведь темно совсем. — Прошептала Настя. — Может, я ночник включу?

— Нам и так хорошо. — С раздражением приглушенным голосом ответила Алиса и вновь положила белокурую головку мне на плечо.

— Если хочешь, включи. — Сказал я. Под потолком загорелся слабенький голубой свет. Посмотрев на нас, Настя неопределенно хмыкнула, села рядом и положила голову мне на второе плечо. Я замер, боясь пошевелиться.

— Леш. — Прошептала Настя. — А почему Алиса тебя принцем называет? Да еще и ее?

— А ничего, что я тоже тут сижу? — Тихо возмутилась та.

— Можешь выйти. — Разрешила Настя.

— Сама можешь выйти. — Ответила Алиса. — Мы с моим принцем тут раньше место заняли.

— Вот, видишь, — обличающе произнесла Настя, — опять тебя так назвала. А почему?

— Спросила бы у нее. — Предложил я.

— Потому что у каждой принцессы должен быть принц. — Горделиво прошептала Алиса. — И этот, мой.

— Какой еще принцессы? — Настя насмешливо хмыкнула. — В интернете ни слова не написано, что ты дочь своего папочки. Может, ты и не его дочь вовсе. И уж в любом случае, никакая ты не принцесса.

— Ах ты, маленькая дрянь! — Возмущенно прошипела у меня над ухом Алиса, и я поспешно cхватил ее протянутые к Насте руки.

— Пожалуйста, успокойся. — Попросил я гневно вырывающуюся девочку с белокурыми волосами. — Она не подумав, ляпнула.

— Я ляпнула? — Вознегодовала Настя. — Да я этой расфуфыренной девице...

— Расфуфыренной девице, говоришь? — Алиса совсем недобро прищурила глаза, слегка повела рукой, и меня отшвырнуло к спинке дивана. Однако, она не набросилась, как я боялся, на Настю, а встала посреди прохода и развела руки.

— Узрей же, ничтожная, все величие урожденной принцессы эльфов! — В голос вскричала Алиса, ударил гром, сверкнула молния и она приподнялась в воздух, облаченная в сногсшибательный королевский наряд с развивающейся, будто на ветру, мантией и высоченную, а-ля Снежная королева, корону на голове. Светясь и грозно смеясь, она направила скипетр на спрятавшуюся за меня Настю и воскликнула: — Узрей и трепещи!

— Вот что ты за человек такой! — Возмутился я.

— Эльфийская принцесса. — Ледяным тоном поправила меня Алиса, окончательно войдя в роль снежной королевы.

— Ладно, принцесса. — Согласился я. — Но зачем об этом всем подряд языком трепать? Ведь договаривались же!

— Она первая начала. — Жалобно протянула ставшая обычной Алиса, села рядом и положила голову мне на плечо. — Она меня обидела. — И вроде даже зашмыгала. — Я растеряно погладил ее по волосам, и она тут же подставила шейку. Я погладил ее под подбородком, и она завибрировала, урча, будто довольная кошка.

— Это что сейчас было? — Испугано прошептала Настя мне в ухо.

— Давай, стирай. — Я почесал Алису за ушком и урчание усилилось. — Давай, говорю, память стирай. — Напомнил я. — Время идет.

— Не буду. — Не открывая глаз, произнесла она. — Она опять обзываться начнет.

— А так ты всех ее родственников поубивать пообещаешь. — Возмутился я и убрал руку.

— Пообещаю. — Подтвердила Алиса. Настя испуганно отодвинулась от нас и включила большой свет.

— Стирай, давай, говорю. — С нажимом произнес я.

— А ты, мой принц, станешь меня защищать, если эта противная девчонка вновь обзываться начнет? — Требовательно спросила Алиса.

— Сама противная. — Тоненько пискнула Настя и вновь спряталась за меня.

— Вот, видишь. — Эльфийская принцесса обличающе ткнула в нее пальчиком. — Она опять начала.

— Так сотри память скорее. — Раздраженно проговорил я. — Время не резиновое.

— Хорошо. — Важно произнесла Алиса и Настя застыла. Я слегка толкнул стоящую на коленях девочку пальцем. Как восковая кукла, честное слово, только теплая и мягкая. Подошел к Деф, приподнял ее руку, подержал в своей. Она полностью походила на спящую. Может, так оно и есть? Я повернулся к Алисе, увлеченно разрисовывающей Настино лицо губной помадой.

— Ты что творишь? — Возмутился я.

— А что такого? — Протянула она, сосредоточенно нанося девочке полосы в манере боевой раскраски индейцев. — Не все же ей надо мной издеваться? А ей даже идет, между прочим.

— Стирай немедленно. — Я грозно нахмурился.

— Да ладно, пусть так немного походит. — Алиса удовлетворенно заулыбалась и отошла, довольно разглядывая свое творение.

— Стирай. — Повторил я.

— Я только и делаю, что стираю. — Она возмущенно повела плечиком, и раскраска на лице Насти пропала. Девочка захлопала глазами и огляделась. Увидела перед собой Алису, ойкнула, осторожно сдвинулась мимо нее по дивану и забежала мне за спину.

— Ты чего? — Удивлено спросил я.

— Вдруг эта чокнутая принцесса в меня молнию пустит? — Испугано прошептала Настя.

— Кто?! — Я пораженно повернулся к ней.

— Упс. — Спокойно, как ни в чем не бывало, сказала Алиса. — Факир был пьян и фокус не удался.

— Ты это специально сделала. — Я с негодованием смотрел на легкомысленно улыбающуюся эльфийскую принцессу.

— Поздно судить, случайно или специально. Время ушло. — Она величественно повернулась к боязливо выглядывающей из-за моего плеча девочке. — Теперь ты знаешь, кто я. Но если об этом...

— Так, давай без этой твоей драматической риторики. — Перебил я. — Настя и так никому ничего не расскажет. Верно?

— Еще как расскажу. — Пообещала девочка. — Еще одна эльфийка, да еще и настоящая принцесса. Офигеть. — Она радостно взвизгнула и захлопала в ладоши.

— Я думаю, ничего страшного, если твои друзья узнают. — Милостиво разрешила новоявленная принцесса. — Может, вежливее будут себя вести. — Она строго посверлила взглядом счастливо улыбающуюся Настю. Вот и пойми этих девчонок. Сначала едва не сцепились, а теперь влюбленных глаз друг с друга не сводят. Вон и Алиса улыбается, милостиво так, будто любимой фрейлине.

— А тебя, правда Алисой зовут, или это псевдоним такой? — Настя ухватила растерявшуюся принцессу за руку, усадила на диван и затараторила: — Ты в лесу живешь? А он, правда, заколдованный? У тебя единорог есть? Он розовый? Обожаю розовых единорогов! А ты меня летать научишь? Только не так, как Деф Колю, а по настоящему, чтобы лететь, куда пожелаешь...

Алиса испуганно вырвалась и вскочила, Настя же осталась неподвижно сидеть с открытым ртом.

— Что с ней? — Я с тревогой коснулся щеки девочки.

— Коррекция памяти. — Хмуро проворчала Алиса и выключила свет, оставив гореть лишь голубую лампочку под потолком.

— Время же прошло? — Удивился я.

— Для препарата твоей Госпожи, да, но есть и другие способы, пусть и не такие эффективные.

— Она не пострадает? — Встревожился я сильнее.

— Подлечишь, если что. — Мрачно буркнула Алиса. — Но если этот кошмар продолжится, то пострадаю я. Пусть лучше обзывается, чем ее трескотня.

Ага, трескотня, подумал я. Настя над тобой приколоться решила, но слегка не рассчитала масштаб. Я как про розового единорога услышал, сразу понял, Настя их терпеть не может, не знаю, правда, почему. Ладно, может, стирание памяти и к лучшему, спокойнее спать буду.

В дверь постучали.

— Что? — Недружелюбно откликнулась насупившаяся Алиса. Может, тоже сообразила?

— Настя у вас? — Голос принадлежал Кольке.

— Нет. — Ответила неудавшаяся принцесса. Я удивленно посмотрел на нее и кивнул на застывшую девочку. Алиса отрицательно покачала головой и постучала пальчиком по своему запястью.

— Но она от вас не выходила. — Продолжил допытываться мой друг.

— Она в форточку выпрыгнула. — Девочка с белокурыми волосами встала и решительно двинулась к окну. Я испуганно схватил ее за руку, и она с беззвучным смехом повалилась на меня. Некоторое время мы барахтались, так как я заподозрил ее в желании меня поцеловать, и отчаянно отпихивал, что веселило девочку еще больше. В итоге в приступе неслышного хохота она упала на диван, а я, вспотевший и в расстегнутой рубашке, поспешно отбежал к двери. И тут, по законам подлости, вернее, благодаря гадостям Алисы, дверь откатилась, и в купе ввалились все, включая деда и Блонду. Включился яркий свет.

— Она в окно выскочила! — Заорал Колька и растеряно замолчал, глядя на трущую глаза Настю.

— Где я? — Сонным голосом спросила она.

— Что тут происходит? — Суровым голосом осведомился Пашка.

— Ничего. — Я поспешно застегивался. — Девочки спали, пока вы орать не начали.

Он подошел к Деф, подозрительно ее оглядел, еще подозрительнее меня.

— Видишь, спит. — Прошептал я. — Идите отсюда, не будите.

— И ты тоже иди. — Весомо сказал Пашка.

— И я. — Согласился я. — Все идем.

— Я лучше тут посижу. — Скромно произнесла Алиса, неловко застегивая маленькие пуговицы на короткой кофточке. Я заметил, что многие наблюдают за этим процессом, переводя взгляды с нее на меня. И еще у нее сбоку на юбке почему-то была расстегнута молния, как это выглядело со стороны, я старался не думать.

— И я. — Сонно пробормотала Настя и легла, сложив ладошки под щекой.

— Пойдемте. — Тихо сказал деда, выпроваживая нас из купе.

— Алиса. — Громко прошептал я. — Пошли.

Она посмотрела на занятые диваны, печально вздохнула и вышла с нами.

Мы вошли в штаб-квартиру, купе с опущенными верхними полками и заваленным едой столом.

— Я считаю, всем пора спать. — Ледяным тоном произнесла Блонда. Надо же, пришла в себя настолько, что опять как в школе командовать принялась. Два года назад старостой класса была, так с тех пор нос задрала до недостижимых высот. В прошлом году девочки ее на выборах прокатили, с перевесом в пару голосов выбрав Аллочку, тихую, скромную отличницу, и пропасть между Блондой и прочим женским коллективом класса увеличилась до уровня каньона в штате Мичиган. И вот теперь она вновь вернулась к состоянию Единственной и Неповторимой, а пропасть между нами стала еще больше. Что еще ей надо? Раньше считала меня за полное ничтожество, единственно, разрешала носить за собой портфель, хотя другим ребятам не позволяла и этого. Что же теперь не так?

— Я полагаю, — Блонда холодно смотрела на меня, — весь вагон принадлежит нам, кроме последнего купе и мы можем занимать любое свободное. Это так?

Я нашел глазами Алису. Она сморщила носик, но утвердительно кивнула.

— Хорошо. — Блонда явно заметила мой вопросительный взгляд, но не подала вида. — В таком случае я занимаю самое дальнее отсюда пустое купе. Предлагаю всем, кроме... — она повернулась к Алисе, — тем, кто не захочет, последовать моему примеру.

— Я не хочу один. — Митька смущенно замолк и продолжил не таким испуганным голосом: — А поговорить? Я, может, всю ночь спать не смогу.

— Ночью надо спать, а не разговоры говорить. — Строго произнесла Блонда и посмотрела на маленькие наручные часики, предмет моего постоянного интереса. Больше похожие на ювелирное изделие, нежели на механические часы, они появились у девочки весной после почти месячного отсутствия, и откуда они и чей подарок, она упорно не желала говорить, всякий раз замыкаясь и становясь еще холоднее и величественнее. — Давно пора спать. Как хотите, а я пошла. — Блонда задрала нос, развернулась, откатила дверь и с визгом отскочила назад. Сначала и я подумал, что мы подверглись нападению зомби. В дверном проеме стояла перекошенная на бок фигура в торчащей с одной стороны из штанов рубашке, одетым наполовину пиджаком и фуражкой набекрень. Зомби обвело нас красными мутными глазами и невнятно промычало:

— Ваши билетики, п-п-рошу...

— Вот и ненавязчивый сервис проснулся. — Громко прокомментировала Алиса и восхищенно добавила: — С такой дозой алкоголя в крови передвигаться и говорить, это нечто.

— Твоя работа? — Прошептал я ей на ушко, благо сидели мы рядом. Она довольно кивнула. — Зачем? — Возмутился я.

— Чтобы под ногами не мешался. — Тихо ответила девочка и громко произнесла: — Ты сюда уже седьмой раз приходишь билеты проверять, алконавт путей дальнего следования. Спать иди.

Зомби постояло, покачиваясь, согласно кивнуло и сказало: — Пнял. Чай, к-фе, нап-тки разны...

— Чай, кофе, потанцуем, — Алиса встала, — пиво, водка, полежим. Иди, спать ложись, говорю.

Зомби вновь согласно кивнуло, произнесло: — Пнял, — и спросило, глядя в пол: — А к-му пстельное бэльо?

— Себе постели! — Рявкнула девочка и захлопнула дверь.

— Пнял. — Послышалось оттуда, и вроде я даже услышал медленные шаркающие шаги.

— Я к девочкам в купе пойду. — Блонда презрительно вздернула носик в ответ на наши ухмылки и осторожно выглянула. — Постельное белье, похоже, мы не получим, — негромко проговорила она, глядя вслед медленно бредущей фигуре.

— Откинешь верхнюю полку, постельное белье там. — Алиса вновь села рядом со мной и положила ладошку мне на руку. Я осторожно отодвинулся.

— Пойдешь со мной? — Я удивленно поглядел на Блонду, подумав, что она обращается ко мне, но девочка смотрела на Алису. Та недовольно надула губки, а я поспешно встал и принялся тянуть ее с дивана: — Иди, время уже позднее. Тебе выспаться надо, — добавил я в ответ на ее сопротивление, — а то, вон, морщинки вокруг глаз уже появились.

— Что?! — Девочка выхватила зеркальце и оглядела себя. — Дурак. — Высокомерно произнесла она, встала и взяла Блонду под руку. — Пойдем, поздно уже.

— Леш, проводи. — Приказала Блонда.

— Яволь, май фюрер. — Покорно ответил я и двинулся следом.

— Я тоже провожу. — Присоединился к нам Пашка.

— И я. — Полез с верхней полки Колька.

— И я.

— И я.

— Ну, и я тоже, почему бы и нет. — Кряхтя, деда встал.

Когда за девочками закрылась дверь, и клацнул запор, Митька спросил у меня: — А как же те, зубастые и клыкастые, что мне Деф показывала? Как вы меня защищать будете, если она спит, и ты тоже будешь?

— Что за клыкастые? — Тут же заинтересовался Пашка, да и Колька заинтриговано подошел ближе.

Все смотрели на меня, я же машинально поискал взглядом Деф, печально вздохнул и заговорил: — Пока Деф здесь, в этом вагоне, никто нас не тронет. А клыкастые, это... — Я посмотрел на Митьку. — Он какой-то древний фолиант нашел, вот и вызвал черт знает кого. — За дверью раздался громкий смех Алисы. Я поежился.

— Чего нашел? — Переспросил Колька.

— Обычная книга, — стал смущенно оправдываться Митька, — и совсем не древняя, ей лет двести всего. Очень редкая, да. И не вызывал я никого, просто читал о демонах... — Он замолчал.

— Во, во. — Подтвердил я. — Просто читал и картинки с ними рассматривал. У них детекторы на такие вещи настроены. Если их звать, они в итоге придут, вот только ничего хорошего потом не будет. Наоборот.

— Я и не звал. — Митька совсем скис.

— Поселяйся в соседнее с Деф купе. — Предложил я. — Она за стенкой будет, и ее изолирующее излучение тебя прикроет максимально.

— Какое излучение? — Колька испугано попятился.

— Изолирующее от злых демонов. — Пояснил я и в купе с девочками вновь послышался смех Алисы. Что ее там веселит, спрашивается? — И Кузьку с собой возьми, он теперь почти рыцарь, защитит, если что.

— Защитю. — Серьезно подтвердил тот.

— Ну вот, двоих пристроили. — Подытожил я. — Остались мы с дедой, да вы. — Я посмотрел на Кольку с Пашкой. — В следующее купе селитесь, хотите вдвоем, хотите, по купе себе берите.

— Мы вдвоем, наверное. — Колька вопросительно посмотрел на друга, тот кивнул.

— А мы с внучком в следующее поселимся. — Сказал деда и легонько подтолкнул меня в бок. — Пойдем, поздно уже.

— Пока. — Я помахал друзьям и направился вдоль коридора. Зайдя внутрь, откинул верхнюю полку и принялся заправлять постельное белье.

— Необычайные дела творятся, а, внучек? — Негромко спросил деда.

— Еще какие. — Согласился я, запихивая тощую подушку в наволочку. Раздался громкий щелчок. Я недоуменно обернулся и уперся носом в толстенный ствол короткого обреза. Деда спокойно оттянул курок и снова нажал на спусковой крючок. Звонко щелкнуло, я перепугано сглотнул, и деда печально покачал головой. — Значит, не сильно крепко спит. — С сожалением произнес он, неторопливо повесил обрез на петлю под мышкой и отвернулся заправлять нижний диван. Я стоял, ни жив, ни мертв, и боясь пошевелиться. — Ты, внучек, кроватку заправляй. — Не оборачиваясь, как ни в чем не бывало, посоветовал деда. — Поздно уже, спать ложиться надо. — Я кивнул и медленно повернулся, непослушными трясущимися пальцами пытаясь застегнуть пуговицы наволочки. В голове царил полнейший хаос, перед глазами плыли круги. Я машинально забрался на верхнюю полку и накрылся тонким шерстяным одеялом. Деда выключил свет, оставив гореть под потолком голубую лампочку.

— Спокойной ночи, внучек. — Пожелал он.

— Спокойной ночи, деда. — Хрипло ответил я. После случившегося только что, я был уверен, больше никогда в жизни не засну, но оказался не прав. Сон пришел практически сразу, единственно, засыпая, в голове вертелось одно.

Почему рано или поздно меня обязательно хотят убить?

Глава 21. День пятый. Ночь.

Ионизированный воздух сворачивался в тончайшие шнуры и, будто ветер в печных трубах, завывал в силовых полях. Он нетерпеливо отплясывал среди высокочастотного излучения, покрывая пространство невидимой сетью.

Остались позади шершавые стволы деревьев и холодные прикосновения чугунной ограды. Невидимый хобот жадно вобрал запах травы и дорожную пыль, просеял их миллиардами крошечных импульсов и сообщил результаты. Я почувствовал, как пахнет краска автомобиля, узнал, откуда родом земля, застрявшая в горячих ребрах протекторов. Частички пыли вибрировали, донося рычание двигателя. Свернутые в трубку отростки вкрадчиво коснулись машины, один из них приник к боковому стеклу. Теплый капот мелко дрожал, рождая странную какофонию из всхлипов и рыданий, и на его фоне проступило дыхание, удары сердец. Звуки распались на частоты и ярко, как цветной негатив, высветили салон и людей.

Их было шестеро, они рассовывали по карманам обоймы с патронами, причем так спокойно и деловито, точно собирались на пикник.

— Ты чего?! — Проснувшись, я испуганно отпрянул, едва не свалившись с верхней полки.

— Подвинься. — Алиса прижалась ко мне теплым боком, подвигалась, устраиваясь удобнее. — Спи. — Прошептала она. — Не бойся, не съем. Спи, говорю.

И я почему-то действительно заснул.

Внешне я безмятежно дремал за столом. Посторонний зритель видел очаровательную идиллию, как мои ресницы щекотали щеки, а бокал тяжело клонился набок, и лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы, что холодные стенки бокала дрожат в моих пальцах, а поверхность вишневого сока напоминает озеро крови, покрытое рябью от тяжелого дыхания смерти.

Мне поворошили волосы, что-то спросили. Я открыл глаза.

День рождения младшего Монтгомери, моего старшего брата, подходил к концу. Двадцать восемь рокеров, панков и просто членов молодежных уличных банд, — из них почти половина девчонок, что только усугубило дело — заселили второй этаж центрального особняка фамильной усадьбы Монтгомери 'Зеленый ветер' и творили, что хотели. А хотели они развлекаться, причем, в основном, за мой счет.

Я поднял бокал к губам. Из него испуганно таращился глаз, он был огромным и будто подмаргивал, прыгая вверх-вниз. Старший брат внимательно наблюдал за мной с возвышения во главе стола. Похоже, он очень разочаровался. Я сделал глоток. Глаз мягко ткнулся в губы. Он был не стеклянный, наверное, его достали на бойне. Я глотнул еще и медленно и очень аккуратно поставил бокал. Взгляд старшего брата очень напоминал дикое выражение глаза, отчаянно скачущего в темно-вишневом, напоминающем венозную кровь, соке.

В это время пятеро вышли из машины, быстро пересекли дорогу. Я выпустил новый отросток, он скользнул вдоль сада, разделился. Два охранника и собака. Третий отросток нащупал телефонную линию, прошел сквозь изоляцию. Провода запульсировали.

— Полиция слушает.

— Говорит охранник мистера Монтгомери. Только что я заметил пятерых вооруженных людей, проникших на территорию виллы "Зеленый ветер".

— Сообщите ваше имя и фамилию, домашний адрес и место работы...

Первый из гостей перемахнул ограду, за ним второй и ловкость, с какой они это проделали, вызвала у меня самые плохие предчувствия.

Сидящая на дубе сова тревожно встопорщила перья, забила мягкими крыльями, мир вспыхнул яркими переливами. Вот он, голубчик. Круглые желтые глаза, не мигая, наблюдали за крадущимся человеком.

Я задумчиво поболтал бокал с соком и поставил на стол.

Ожила обмотка в наушнике второго секьюрити, оцепенело замершего около входа в конюшни.

— Внимание, — произнесла она обеспокоенным голосом первого охранника. — Что-то происходит в саду.

Номер два не пошевелился. С помощью бинокля он увлеченно разглядывал подружку старшего брата, томно курившую на балконе. Особенный упор он делал на значительно оголенную нижнюю часть.

— Посмотри, Сара, — с трагизмом в голосе произнесли рядом. — Ведь эта же помада. Наш бэби красит губки.

Я огляделся. Вокруг меня сидели пять девчонок в яркой боевой раскраске ирокезов, на их лицах застыло выражение надменности, и вместе с тем, крайней обессиленности все повидавших великосветских львиц. Одна из них провела пальцем мне по губам, с печальным выражением показала его соседкам и продолжила:

— Нашему бедняжке так никто и не рассказал про пестики и тычинки. Ему не объяснили разницу между мальчиками и девочками, не сообщили, что мальчикам красить губки не хорошо.

Я вновь включил наушник второго.

— Джекоб, у меня неприятности. Нужна твоя помощь.

— Откуда ты знаешь, Лу, — возразили у меня над ухом. — Может быть, у нашей крошки нетрадиционная сексуальная ориентация? К тому же, ему очень идут эти длинные накладные ресницы.

Второй охранник оторвался от ног их владелицы, расслабленно пускавшей кольца дыма, недовольно включил рацию.

— Алло, это ноль шестой, что случилось?

— Вижу вооруженных людей, — сообщил наушник. — Они вошли через западную сторону.

Секьюрити протяжно свистнул и потянулся к кобуре. Я обрадовался, однако, как оказалось, преждевременно, действовать он не спешил. Похоже, я попал на хладнокровного профессионала, заранее обдумывающего все шаги, в том числе, и к спасению, или философа, что немногим хуже.

В разговор вступила третья участница светского круга.

— Так что, девчонки, — хрипло произнесла она. — Он, что, правда, наших парней увести хочет?

— Гад, какой! — Потрясенно ахнула четвертая. — Маленький бесстыжий паршивец!

— Вот, вот, настоящий малолетний развратник, — с жаром поддержала пятая. — Я давно подозревала, что он к нашему Бобби клеится.

— Какой ужас ты рассказываешь, — четвертая брезгливо поморщилась. — Меня тошнит даже. Да наш Бобби его просто убил бы. Просто взял, да и двинул бы хорошенько по его хорошенькому личику.

Второй охранник включил рацию.

— Центр, говорит ноль шестой, — сообщил он в эфир. — Иду на помощь триста двенадцатому.

Не успел я подивиться разброду цифр, как оставшийся в машине "гость" включился в перекличку.

— Камбала живцу, — произнес он столь многозначительно, что на половине радиостанций ФБР, по-моему, включили магнитофоны. — В сети есть рыба. Будь осторожнее.

Ничего не подозревающий Паркинсон расслабленно прохаживался по дорожке и насвистывал под нос. Ротвейлер сыто дремал в кустах. Первый из гостей опустился на колено в двадцати шагах за спиной свистуна, плавно потянул предохранитель. Дробовик охранника лежал на плече. Продолжая насвистывать, Паркинсон лениво посмотрел на часы. Первый из пятерки глубоко вдохнул, поднял оружие к плечу. Магнитная аномалия потянула ствол дробовика. Нити оптического прицела скользнули вверх по фигуре, поймали бритый затылок. В картонной гильзе возникли противоположно заряженные зоны, с щелчком проскочила голубая искра.

— Что это? — Светские львицы обеспокоено посмотрели в окно.

— Стреляют.

— Не иначе, наши парни балуются. — Третья небрежно пожала плечами. — Устроили сафари на ворон.

— Алло, триста двенадцатый! — Ворвалось в эфир. — Это центр, что у тебя происходит?!

— Осечка. — Спокойно сообщил динамик.

— Ни хрена себе! — Паркинсон потрясенно разглядывал ружье. Позади по траве с заглушенным мычанием катался одетый в черное человек. Его скрюченные пальцы пытались зажать посеченные картечью ноги. Собака вскочила, обеспокоено глядя на охранника, сова повернула голову за спину, наблюдая за тихими шагами второго гостя. Один переклинивший патрон и...

— Ах, Бобби, с днем рождения, радость моя! — Восторженно завопили сзади.

Меня пылко обняли, звонко чмокнули в щеку. Под градом поцелуев лицо покрылось жирными отпечатками губной помады.

— Нет! — Завопил я.

Ружье Паркинсона с мягким стуком ударилось о землю. Сова наклонила голову, чтобы рассмотреть получше.

Вокруг смеялись. Трясущимися руками я размазывал ярко-красные следы. Собака подбежала к охраннику, жалобно заскулила. В кустах вновь подняли к плечу приклад, красная точка скользнула по траве к собаке. Животные реагируют на слияние намного быстрее, нежели люди, у них нет подсознательной реакции отторжения.

Ротвейлер быстро оглянулся, его глаза на миг вспыхнули недобрыми темно-красными огоньками, а в следующее мгновение он исчез в густых зарослях.

Второй визитер коротко шепотом выругался, встал с колена.

— Какой нахал! — Возмущенно воскликнули рядом. — Ведь это же не Бобби! И он молчит!

Я стиснул зубы, потянулся к рации второго охранника.

Чем меньше детали, тем легче контроль, именно за это я обожаю микросхемы. Я отключил передающий блок рации второго охранника — ни к чему тревожить эфир лишними разговорами.

Очень долго люди шли к электричеству — одной из наших стихий — так долго, что пришлось помочь в пути.

Здравствуйте, дети! Громче! Еще громче! Молодцы! Самые умные среди вас, ответьте на загадку: зачем вам нужны такие громоздкие устройства? Правильно! Ведь нам ими так неудобно управлять, поэтому смотрите сюда, дети, смотрите и запоминайте. Видите, как работает эта штучка — нравится? Это транзистор, а вот эта называется микросхемой, еще одна застежка на ваш намордник. А хотите красивую игрушку? Возьмите! У вас теперь есть чудесный подарок под названием компьютер — а у нас есть крепкий стальной карабин. И, наконец, дети, главный приз! Всемирная Информационная Сеть! Кто первый? Браво! А ну, дети, посоревнуемся, у кого поводок толще, у кого он длиннее? А мы намотаем его на кулак и проследим, чтобы вы не бегали где не надо и не жрали с земли всякую гадость. А будете упираться и скулить — уж на то он, и пристегнут к ошейнику-удавке с названием "электричество".

В мозгу человека есть точки, отвечающие за вполне определенные эмоции. Пиковое повышение стрессовых гормонов — адреналина, — плюс некоторое количество эндорфина — так называемого "гормона счастья", смесь углерода, водорода и азота, — и на выходе получаем пьяную эйфорию "море по колено".

Охранник-философ лихо вырвал пистолет из кобуры и эффектным жестом снял с предохранителя.

— Триста двенадцатый, это ноль шестой, — ломким от возбуждения голосом произнес он. — Иду на помощь. Где ты?

— В пятом квадрате, около западных ворот.

Странный разговор по неработающей рации, настоящий "триста двенадцатый" несказанно изумился бы, будь это минутой раньше. А сейчас он лежал на траве, и теплая кровь из двух дыр в голове перемешивалась с ледяной водой форсунки распылителя.

— Одну корягу вытащили. — Второй поднял короткий автомат стволом вверх. — Где-то недалеко осталась вто...

Договорить он не успел. Сорок пять килограмм впрыгнули ему на спину, челюсти рванули мышцы шеи, глухо треснули позвонки. Собака повисла, яростно замотала головой, обрывая зубами связь с такой близкой когда-то жизнью.

— Камбала живцу. Не понял, повтори.

Собака отпрыгнула, громко фыркнула от попавшей в нос крови, облизнулась. Одетый в черное замедленно, будто на океанском дне, повалился на спину. Голубые глаза человека растерянно смотрели в ночное небо.

— Ма... — Прошептал он немеющим ртом. — Ма...

Над ним склонилась собачья морда, жалобно заскулила, лизнула в щеку. Сова покрутила головой, заглядывая ему в лицо, широко раскрыла клюв, точно желая что-то сказать. Через минуту его зрачки высохнут, и взгляд потеряет ощущение жизни. Может быть, тогда мне станет легче смотреть ему в глаза.

Может быть.

Мог я дать команду на отход или просто отключить рации? Мог. Одетые в черное люди заподозрили бы неладное, и ушли, но только в следующий раз они явились бы подготовленными намного лучше. Явились бы. Но теперь они разве больше не придут?

Мог я вывести из строя оружие? Мог. У одного, двух, но не у всех, иначе те же подозрения и тот же результат. Что я мог? Не допустить трагедии. Не допустил?

Что-то теплое покатилось по моей щеке. Где-то на грани сознания заливисто засмеялись, а в парке капли другого цвета длинной дорожкой падали в траву и цветы. Шипя и ругаясь, черные люди тащили убитого и рычащего сквозь зубы раненого, сквозь кусты.

Скатилась еще одна слеза. Я машинально провел ладонью по лицу, посмотрел и вытер рот с оставшимся в нем соленым вкусом крови.

— Что, беби, — Лу игриво подмигнула. — Понравилось? Лучше, чем с мальчиками?

— Так же противно, — глухо произнес я.

— О, так у нашей крошки богатый сексуальный опыт. — Вторая из ирокезов изумленно вскинула брови. — Расскажи нам о нем, ведь мы твои лучшие подруги.

На мои плечи легли ладони. Сколько можно?

Острые наманикюренные ногти вкрадчиво впились в кожу сквозь тонкую ткань, волос коснулся томный выдох дорогих сигарет и виноградного вина.

— Ах, Бобби, шалунишка...

Ногти вонзились сильнее, я почувствовал, как потекла кровь. При виде следов на рубашке посторонний человек мог решить, что я весь вечер таскал на плечах сову, ту, что провожала сейчас взглядом торопливо отъезжавший черный микроавтобус.

У главных ворот коротко взвыла сирена полицейской машины.

Слишком поздно и теперь уже совершенно бесполезно.

— С днем рождения, Бобби.

Ладонь обхватила подбородок, не давая возможности уклониться, да я и не пытался. На горьком опыте сегодняшнего вечера я понял, что сопротивление только раззадоривает еще больше. Наиболее яркие впечатления я получил от двух первых поцелуев, остальные выглядели лишь блеклыми повторениями с незначительными вариациями. Сейчас это навевало скуку, не более. Но одно у меня действительно неизменно вызывало рефлекторное беспокойство. Без различия, слева ко мне подходили, или справа, голову мне поворачивали движением, очень похожим на сворачивание шеи.

Надвинулось лицо. Сквозь полуопущенные ресницы блестели глаза, они с насмешкой следили за моей реакцией. Стоящая сзади медленно повела ногтями, раздирая мою кожу, и ее ноздри с едва заметными следами белого порошка возбужденно задрожали. Действительно, реально 'отпадных чувих' нашли друзья друзей моего старшего брата. Пять лет разницы, в полтора раза больший вес, двукратное превышение силы. Что я могу? Вообще-то я могу заорать и прекратить балаган. Могу, но очень хочется понять, зачем это все?

Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Зрители восторженно заорали, зааплодировали. Девчонка нехотя выпустила из зубов мою губу, медленно выпрямилась, лениво посмотрела мне в лицо и наотмашь влепила пощечину. Моя голова мотнулась, как от удара дубиной, в глазах потемнело. Зрители засвистели и завопили с новой силой.

С трудом переводя дух, я посмотрел на старшего брата. Не укоризненно или негодующе, даже не жалобно — так было в начале — я просто хотел понять, зачем ему понадобилось это шоу.

На лице именинника висела кривая улыбка, напоминающая перекошенную вывеску типа: "Ах, как мне весело!", прибитую к темному и мрачному дому. Что же прячется у него на чердаке, какие дохлые крысы?

Плечи жутко горели, возможно, эта ненормальная красавица предварительно натерла ногти солью или чем-нибудь похуже.

Я осторожно встал, меня трясло. Нет, хватит, дальше пусть развлекаются без меня. Я готов плясать под его дудку, ведь сегодня его особенный день рождения и все такое, но переходить некоторые границы бывает просто опасно для жизни.

Три мои комнаты располагались на третьем этаже, обычно это довольно неудобно из-за расстояния, которое приходится преодолевать, но сегодня я был несказанно этому рад. Чем дальше от дикого сборища "школьных друзей", тем лучше, единственно жаль, не на чердаке.

Я прикрыл дверь, устало привалился к ее прохладной резьбе и закрыл глаза. Слишком слабое тело, слишком расшатанные нервы, слишком долго до полуночи. Я нащупал ключ, провернул. Замок громко щелкнул, его похожий на крючок язык зацепился за вторую створку. Смешная иллюзия защиты.

Достав из шкафа чистую одежду, я побрел через комнаты, словно старая заморенная кляча. Где-то так оно и есть. Тяжелый сегодня день, единственное в нем хорошее, что заканчивается.

В спальне я включил свет и с усилием откатил громадную дверь матового стекла. На сделанных под слюду стенах запрыгали искры отражений.

Доставшаяся мне в наследство ванная комната больше напоминала пещеру и пещерный человек, обитавший здесь прежде, больше всего любил две вещи. Первое — очаровывать ее видом многочисленных подружек, а вторая... Вторая? Кататься на Понтиаке.

Я зашипел от боли, отдирая от плеч успевшую присохнуть рубашку, бросил ее на пол.

Я безуспешно пытался смыть раздражение, перемешанное с глухой тоской, копившееся который день из-за постоянных неудач. Вяло одевшись, я выключил свет в ванной комнате и обессилено повалился на необъятную кровать. Казалось, я попал в широкие заботливые ладони. Они бережно подхватили, а через мгновение, будто играя, подбросили в воздух, мягко поймали и подкинули опять.

Широко раскинув руки, я отрешенно глядел, как среди резного изголовья вспыхивают и гаснут темно-желтые блики света.

— Так вот, оказывается, где ты живешь. — Спокойно произнесли рядом.

От испуга я едва не свалился с кровати. Рядом стояла Венди. М-да, неприятности продолжались. Я нервно покосился на дверь ванной. А впрочем, какая мне разница?

Девочка на несколько лет старше, но одного со мной роста и поэтому выглядящая куда младше своего возраста, стояла за широким диваном, очень похожим на разлегшегося посреди комнаты бегемота. Ее руки мирно покоились на высокой спинке, и будто гладили толстый загривок. На кожаном сидении лежал раскрытый альбом с фотографиями. Заметив мой взгляд, дочка Грегори невозмутимо обошла диван, села и взяла альбом.

— Знаешь, — она очаровательно улыбнулась, — мне случайно попались твои фотографии.

Ну да, угрюмо подумал я, альбом выпрыгнул из шкафа и подбежал к тебе на ножках. В комнате с выключенным светом.

— И что меня поразило... — Венди склонила голову на бок, подыскивая слова и продолжая глядеть на меня с выражением неприкрытого интереса. — Ведь он очень странный, твой альбом.

— Странный? — Ледяным голосом переспросил я. — Чем?

— Всем. — Дочка Грегори молчала несколько ударов сердца, затем чуть улыбнулась. — Например, запахом.

Я счел за благо промолчать.

— Серьезно. — Она опустила лицо к кожаному переплету. — Попробуй.

Я подозрительно посмотрел на нее. Сегодня мне розыгрыши определенно надоели. Я нехотя подошел, сел рядом, наклонился. Наши волосы перемешались. Запах альбома ничем выдающимся не отличался, но Венди... Она пахла луговой свежестью, травой и чем-то необъяснимым, но очень приятным. Я поднял глаза. Она так странно смотрела на меня, что я похолодел в предчувствии поцелуя, неизвестно какого сегодня по счету. Сколько можно, честное слово.

А ведь она очень красива, вдруг подумал я.

Вспомнилась первая встреча, ее слишком пристальный для незнакомого человека взгляд, этот факт меня тогда не на шутку обеспокоил. А при ответном визите семейства Монтгомери семейству Грегори я впервые натолкнулся на именно такое выражение ее глаз. И тогда же я в первый раз заметил красное от злости лицо старшего брата, он понял намного раньше, говорят, ревность лучший подсказчик. Все стало на места. И отчего старший брат подговорил приятелей вырядиться и изобразить саму крутую тусовку, и почему учредил приз в двести долларов за лучшую шутку надо мной. Значит, зря я удивлялся вспышкам беспричинной ненависти, повод, оказывается, был.

— Какая странная вещь, — тихо сказала Венди, и я вздрогнул, настолько был уверен в ином развитии ситуации. — В альбоме ни одной твоей детской фотографии. Тебя что, в детстве не фотографировали?

— Фотографировали, — мой голос охрип помимо воли.

— Так, где же они?

— Вероятно, остались там, где я был раньше.

— И где же именно?

Я неопределенно пожал плечами, прекрасно поминая, куда она клонит.

— Странный альбом, — повторила она с удовольствием и немного отодвинулась, мне показалось, с облегчением. — И вообще, все как-то странно. У твоей приемной матери брат, пропадавший невесть, где более пятнадцати лет. И вот вдруг у него оказывается сын, которого он передает на воспитание с правом усыновления. А за месяц до этого ее родной сын, старший брат Роберта, — дочка Грегори небрежно показала на пол, — погибает при не совсем понятных обстоятельствах.

Она сделала паузу, ожидая, что я вмешаюсь. Но я слишком хорошо знаю ловушки подобного рода, не зря говорят, молчание золото.

— Знаешь, малыш, — как не в чем ни бывало, продолжила Венди, — семейная жизнь таких воротил бизнеса как наши папочки, интересует очень и очень многих. И уж тем более, — она язвительно усмехнулась, — подобные странности. Я знаю, что несколько репортеров хотели раскрутить эту историю. И в результате одного уволили, знаешь, вот так вот запросто, а у второго разорилась газета, причем в другие его ни с того ни с сего брать почему-то не захотели.

Я едва не улыбнулся. Венди внимательно на меня посмотрела, словно старалась догадаться, о чем я размышляю.

— Зато третий передумал, — медленно произнесла она. — И через месяц купил яхту.

Я слушал с неподдельным интересом. На самом деле "любопытствующих" нашлось намного больше. Она будто услышала.

— Был и четвертый. С ним вообще настоящая детективная история. Его пытались запугать, подкупить, потом обчистили квартиру, украли рукописи, сожгли машину, а самого избили. Такой вот боевик.

В описанном леденящем кровь произволе виноват уже не я, а приемный отец, вернее, нанятое им частное агентство, сработавшее на удивление бездарно. Впрочем, промашки бывают у всех, в том числе и у меня. С другой стороны, важен результат.

— Но есть люди, — дочка Грегори гордо улыбнулась и судя по любви в голосе, говорила о себе, — которые привыкли знать все. И вот они выяснили... — Она опять взяла паузу, на сей раз для пущего эффекта. — Выяснили, что никакого сына у непутевого брата не было, а был договор между ним и мистером Монтгомери о записи на фамилию брата некоего Уилла, впоследствии переименованного в Джона. Тогда возникает естественный вопрос: откуда же взялся этот некий Уилл? И как его настоящая фамилия? И вот здесь и начинается самое интересное.

Я почувствовал, что у меня задрожали руки. Это еще ничего, тело может выкинуть и не такой фокус.

— Случается цепь прелюбопытнейших событий. — Тон девчонки очень неприятно напоминал голос бывшего следователя, с которым мне спорадически приходилось иметь дело. — Некто проникает в папин офис и проделывает кое-какие махинации с документами. — Здесь у нее прозвучало уважение пополам с завистью. — После чего начальник охраны и треть службы оказывается без работы. Однако "некто" сумели опознать и заинтересовались им всерьез. Знаешь, Джон, — Венди придвинулась и мягким движением положила ладонь мне на руку. — Мне его жалко. Он влез в очень большой и очень нехороший скандал. Что с тобой? — Она сжала пальцы. — Ты весь трясешься.

— Я... замерз.

Я почти ненавидел это маленькое дрожащее тельце с дерганой психикой. Когда оно мне досталось, нервную систему я оставил в неприкосновенности, думал, дурак, будет веселее. С какой-то стороны, оказался прав.

— Несчастный малыш, — дочка Грегори нежно погладила меня по голове и ее пальцы чуть дрогнули. Как интересно. — Ты даже не представляешь, как мне тебя жалко. И не только потому, что ты замерз, бедненький. Дня через два придут данные на... — Она печально вздохнула. — На тебя. Настоящие. А потом... Папочка не прощает, когда проигрывает. Он из-за этого даже в казино ни разу не ходил. Папуля опубликует историю твоей жизни, причем в самом неприглядном виде, может, и приврет кое-где. И мистер Монтгомери нескоро сможет отмыть семейный герб, если вообще сможет. Тебе что-нибудь говорит имя Джулиан? Это чтобы ты не подумал, будто я вожу тебя за нос.

Джулиан, знал я такого, полусумасшедший священник, пять лет назад пытался меня поймать, уж не знаю, из каких побуждений. Вот только что он может знать о моем усыновлении и главное, откуда? Происходит нечто, неизвестное мне. Любопытно.

— Папа получит информацию через пару дней, это связано с деталями сделки. Но у меня есть возможность ее придержать. — Девочка оценивающе посмотрела на меня и прибавила: — на любой срок.

Звучало заманчиво, столь заманчиво, что я всерьез призадумался, а не ловушка ли. Вот так, ни с того, ни с сего, надуть родного папочку ради случайного мальчишки. Скажем откровенно, слишком большой подарок, вроде старой козы, привязанной на поляне. Осталось выяснить, на каком дереве засел охотник.

— Значит, — медленно, вслушиваясь в собственный голос, проговорил я, — ты готова сделать это потому, что тебе меня жалко?

— Жалко. Но не только поэтому. — Венди натянуто улыбалась, будто растягивала губы пальцами. — В обмен я хочу узнать кое-что.

Ага.

— И что это?

Она глубоко вдохнула, стараясь набрать как можно больше воздуха, и скороговоркой понесла:

— Как ты попал в офис, как открыл сейф, как смог вскрыть коды доступа и главное, провернуть аферу с переводом, ведь именно поэтому мой папочка продал твоему папочке контрольный пакет "Генезис". Насколько я знаю, подобный перевод в принципе невозможен. Папочка говорит, ты или невероятный гений, или...

— Или? — Вопросительно повторил я.

Девочка перевела дух и смерила меня неожиданно хмурым взглядом.

— Или за тобой кто-то стоит. И это никак не твой приемный отец.

— Почему? — Тихо произнес я.

Она сделала гримасу, типа: "что за банальности".

— Масштаб не тот. Только ты не обижайся, ладно?

Какая умная девочка, просто не по годам. Вот за ней-то стоят наверняка и скорее всего как раз ее папочка. Интересно, сколько времени он ее натаскивал? Только папуля не знает, что за два дня, вернее, две ночи, я избавлюсь от любых документов и свидетелей. Документы сожжем, память сотрем; велика ли важность вызвать повышение температуры, да заблокировать кое-какие мозговые связи. Конечно, получится топорно и скорее всего, из памяти исчезнут не только нужные мне воспоминания, но, как говорится...

— Каким образом ты в состоянии придержать информацию, предназначенную для своего отца? — Я сделал паузу. — Тем более, на любой срок?

Венди напряглась, ее подбородок гордо вздернулся.

— Я думаю, это мои проблемы, — отрезала она.

Я улыбнулся, и ее глаза недобро вспыхнули. Похоже, дочка Грегори относится к себе с очень большим пиететом.

— А гарантии? — Вопросил я, бесстрастно глядя в потолок.

— Мое слово, — величественно проговорила она.

Я печально покачал головой. Детский сад, и только.

— Видишь ли... — Как можно мягче заговорил я. — Согласись, что внешне это выглядит, как способ вытянуть... — Я запнулся, подыскивая наиболее легкий вариант. — Способ получить информацию, не обещая ничего, что можно проверить. Только не обижайся, лад...

— Да и подавись ты своими тайнами! — Внезапно выкрикнула она.

Я испугано отпрянул.

— Конспиратор вонючий! — Яростно продолжила дочка Грегори, и я запоздало понял, что она все-таки обиделась. — Сдался ты мне, со своими... со своим... Сам выкручивайся, понял?! Плевала я на тебя! Посмотрим, как ты через пару дней запоешь!

— Венди...

Я попытался взять ее за руку, но девочка отскочила, как ужаленная.

— Ты... — Она говорила шепотом, задыхаясь от злости. — Я думала... у нас с тобой... А ты...

Венди стиснула зубы, широко размахнулась и швырнула в меня альбом. Он весил не на много меньше, чем я, и от удара меня опрокинуло на спину.

И в этот момент, словно с подмостков дешевой трагической пьесы, с двумя бокалами в руках в комнату вошел радостно улыбающийся старший брат. Не понял, я же закрыл замок. Он растерянно огляделся, увидел разъяренную дочку Грегори, перед нашим разговором незаметно открывшую себе выход, что наводило на определенные мысли. Увидел меня, распластавшегося на диване с фолиантом на груди, и, судя по изменившемуся лицу, заподозрил самое жуткое злодеяние, какое может прийти на ум влюбленному. Наверное, именно так выглядел Отелло при виде рокового платка.

— Плевала я на тебя! — Девочка не замечала вокруг ничего. По виду ее скрюченных пальчиков я сильно подозревал, что она мечтала вцепиться мне в волосы. — Посмотрим, как ты через пару дней запоешь, когда обо всем узнает мой отец!

В открытую дверь просунулись любопытные лица приятелей. Старший брат покрылся красными пятнами, молча, подошел к дивану и не спеша вылил на меня бокал, затем второй. Спокойно их поставил, сгреб меня за шиворот и так же молча, влепил затрещину.

Я оказался под столом, правда, отдельно от альбома. Окажись он по-прежнему на мне, повреждений я получил бы намного больше, но и с этими пропустил основную часть беседы девочки со старшим братом. Единственное дошедшее до меня из диалога, это "здоровенный идиот!" и "приставал...", из чего я заключил, что многое потерял.

Начав более-менее соображать, я обнаружил дочь Грегори сидящей рядом.

Старшего брата в комнате не было, одноклассников тоже, и на том спасибо.

— Чтоб ему самому так же въехали, — злопамятно произнесла она. — Дылда длиннорукая.

Я осторожно коснулся ушибленного бока.

— Тебе плохо? — Спросила девочка.

В ее голосе не было ни капли сочувствия, только деловой напор профессионала, получающего информацию.

Вообще-то веселого мало. Я упал на дубовую ножку стола, когтистую лапу, сжимающую шар. Если поднимется шум, начнутся дотошные перекрестные расспросы о подробностях беседы со столь бурным концом, у нас могут возникнуть затруднения. Как видно, придется терпеть до полуночи; в конце концов, сломанное ребро не самое страшное. Потерплю.

— Ты весь белый, — с непонятной завистью произнесла дочка Грегори.

Я оставался забавной, пусть и любимой, игрушкой, у которой такие интересные пружинки и шестеренки.

Я недоуменно открыл глаза и ощутил теплую ладошку, плотно прижатую к коже на моей груди.

— Это зачем... — Сонно забормотал я, и лежащая рядом Алиса приложила пальчик к моим губам.

— Спи, мой принц. — Прошептала она. — Ты ведь вспоминаешь, не так ли? Спи.

И я снова заснул.

Я почувствовал дыхание на щеке и открыл глаза. Надо мной в свете луны склонялась Венди, ее губы едва не касались моих. Будет когда-нибудь мне покой в этом доме? Девочка чуть отодвинулась, и я заметил, как странно расширены ее зрачки, а крылья носа дрожат и раздуваются, словно у почуявшей дичь собаки.

— Венди, — сонно пробормотал я. — Что ты здесь делаешь? Сколько время?

— Джон. — Она выдыхала слова вместе с запахом яблочного сока. — Надо срочно поговорить. Тебя хотят убить.

— Я спать хочу, — плаксиво протянул я, отвернулся и натянул одеяло на голову. — Все утром.

— Ты что, не понял? — Девочка повысила голос и раздельно сказала:

— Тебя! Хотят! Убить!

Я застонал, повернулся на другой бок и посмотрел на напольные часы. До полночи еще четверть часа. О, нет, дожить бы.

— Кто? — Как можно спокойнее спросил я.

— Откуда я могу знать, кто? — Венди смешалась, но явно говорила неправду. — Если бы знала, сообщила в полицию.

— Когда?

— Но, Джон... — Девочка смутилась еще больше. — Ты же понимаешь, в таких вещах точных дат не бывает.

Я устало повернулся к ней.

— В таком случае, если меня не убьют этой ночью, поговорим утром.

— Ты идиот.

Я, молча, накрылся с головой.

Снова под ногами лежал горячий коралловый песок, а ладонь сжимала кожаную рукоять рапиры. Неужели все-таки надо ударить в горло? Да, я воскрешу ее спустя несколько минут, но каково я буду чувствовать себя потом, собственноручно убившем любимого человека? Какая-то часть меня усмехнулась. Человека? Полно. Я вспоминал это бесконечное количество раз, но совершенно не помнил ее лица. Почему?

Когда я проснулся во второй раз, одеяло оказалось откинуто, подбородок Венди доверчиво лежал на моем плече, а кончики ее пальцев медленно рисовали у меня на груди затейливый узор.

— И знаешь, Джон, что я думаю? — Нежно говорила она, очевидно заканчивая длинный монолог. — Мне кажется, ты в меня влюбился.

Сон у меня будто ветром сдуло. Я открыл глаза и испуганно уставился в темноту. Я?! Влюбился?! В человеческую самку?! Что еще она наговорила в мое отсутствие?

Девочка томно вздохнула и поудобнее устроила подбородок на моем плече.

— Ве... Венди... — Я осторожно пошевелился.

Она обняла меня и зарылась лицом в мои волосы.

— Поцелуй меня... — Закрыв глаза, прошептала девочка.

Я понял, что влип.

У нее бурлят гормоны, ее волнует ощущение романтики, у нее все в первый раз. А что у меня? Затерянные воспоминания, разочарования, предательства и потери. Наши отношения не останутся прежними, безразлично, какой вариант поведения я выберу.

Я молча повернул лицо.

Венди подставила чуть припухлые губы, но через секунду отшатнулась под моим взглядом.

— Венди, — тихо сказал я. — Не надо.

— Хорошо, Уилл Сандерс. — Она гордо выпрямилась. — Не буду.

Я насмешливо прищурился.

— Кто?

— Уилли Сандерс. — Девочка отодвинулась, закрылась одеялом, пряча ночную рубашку, и весело засмеялась срывающимся голосом. — Ведь тебе известно собственное имя?

Я скучающе пожал плечами.

— Не понимаю, о чем ты.

— Брось, Уилл. Уилли. Уильям. — Она перекатывала имя на языке как конфету. — Ты все прекрасно понимаешь. Понимаешь, что у тебя возникнут огромные неприятности, если кто-нибудь сообщит о местонахождении некоего Уилла Сандерса, маленького убийцы, причем куда старше, чем хочет казаться. Насколько я знаю, его очень мечтает найти полиция соседнего штата. Но... — Венди улыбнулась и вытерла скатившуюся слезу. — Этот кто-нибудь... согласен повременить, если другой некто согласен ответить на несколько моих вопросов.

— Только повременить?

— А это зависит целиком от тебя.

— В таком случае, — я подпер щеку ладонью, — вопросы будем задавать по очереди.

— Знаете, мой милый убийца, не в Вашем положении спорить.

— Всегда есть запасной вариант, — равнодушно проговорил я.

— Какой же?

— Убить, расчленить и отправить в канализацию.

Смех девочки прозвучал натянуто.

— В этот раз у тебя нет ядовитой иглы.

— Ты так думаешь?

Я расплылся до ушей, так хотелось сбить с нее спесь. Ее лицо приняло выражение ненависти.

— В таком случае, Мистер Маньяк, мой отец найдет тебя раньше полиции, и вряд ли ты доживешь до ее приезда.

— Какая кровожадная девочка, — печально заметил я. — Что ты желаешь узнать?

— Что у тебя случилось с тем человеком. Зачем ты уколол его отравленной иглой?

— Я не буду отвечать.

— Не будешь. — Подтвердила Венди и ее зрачки стали вертикальными.

Размерено пробило полночь. Удушливой волной накатила память и отчаянное осознание происходящего. В голове знакомо раздвоилось, часть меня лежало в доме, а вторая тонким, едва чувствовавшимся лучом уходила за горизонт. Настало время, когда Средний Род получал полную силу.

Глава 22. День шестой. Утро.

Я осторожно пошевелил рукой, обнимающей теплое плечо тихо посапывающей у меня под мышкой Алисы. Ее ладошка продолжала прижиматься к моей груди. На всякий случай проверил, на месте ли язык, кто его знает, вдруг кто-нибудь ночью воспользовался моим беспомощным положением? И задумался о сне.

Какие-то странные воспоминания. Осталось чувство, будто только что помнил нечто очень важное, и забыл. Если все это было на самом деле, причем во владениях Вражины, то совсем не стыковалось с тем, что я знаю о перворожденных. Как я мог выходить и входить в тело, протягивать невидимые щупальца, становиться частью животных? Причем тут электричество и какие-то поводки и намордники? Какой еще Средний род? И, главное, почему эта Венди вылитая Деф? Кто они вообще такие, эти перворожденные? У Алисы спросить? Я покосился на мирно спящую девочку. Наврет ведь с три короба, это она замечательно умеет. Если только заключить с ней сделку, тогда, уверен, врать не станет, но наверняка скажет, что это ее личное мнение, или непроверенная информация. Как дружок Деф сказал? Слушаешь сказки тех, кто не знает о тебе ничего. Одно утешало, не такой уж бездушной скотиной я раньше был, как думал. Вон как о том охраннике переживал, даже две слезинки уронил, как раз по числу дыр в его голове. Странно это все.

Алиса зашевелилась. Ее ладошка с ощутимым усилием отлипла от моей кожи, мне даже показалось, она была намазана клеем, и переместилась мне за левое ухо, обняв за шею. Она не проснулась, лишь пошевелила головой, удобнее устраиваясь ей на моем правом предплечье, и уткнулась теплым носиком еще глубже под мышку.

Я осторожно погладил левой рукой ее широкое остроконечное ухо, пощекотал золотистую кисточку на конце и поневоле заулыбался, когда оно дернулось, словно отгоняя муху. Еще непонятнее, растеряно подумал я, почему совершенно спокойно лежу, обнимая прижавшуюся ко мне красотку и не чувствую ровным счетом ничего. Случись подобное неделю назад, у меня пульс бы за двести зашкалил и холодный пот выступил, и... И тут я испугался. Если Деф как я думаю, не вмешивается сейчас во внутренние процессы моего организма, так почему я, спрашивается, никак не реагирую на столь пикантную ситуацию? Это что со мной случилось? Меня что, стерилизовали, что ли?! И тут накатило, все сразу и, причем так, что в глазах зайчики запрыгали.

Алиса проснулась, приподнялась на локте, зевнула, показав четыре длинных, белых и тонких клыка и сладко потянулась, едва не касаясь моего лица через футболку своими, сами понимаете чем. Я поспешно отвернулся, а она весело фыркнула и положила подбородок мне на грудь. По-моему, я вообще перестал дышать.

— Что вспомнил, мой принц? — Мурлыкнула она и провела пальчиком мне по коже перед своим лицом. — Что-нибудь интересное?

— Да. — Хрипло ответил я и дал себе зарок никогда больше не снимать на ночь футболку. Хотя, вроде, я ее и не снимал.

— И что же это? — Томно произнесла Алиса и повела пальчиком, рисуя у меня на груди замысловатый узор. Там, где он проходил, появлялось слабое жжение, но оно было приятное. Моя левая рука помимо воли протянулась и легла на ее шею. Алиса вздрогнула и застыла, но спустя пару секунд продолжила водить подушечкой среднего пальца по моей коже. Я перестал бессмысленно смотреть в потолок и опустил взгляд на лицо девочки. Таких прекрасных оранжевых глаз с восхитительно вертикальными зрачками я еще не видел. Моя лежавшая на ее шее рука сомкнула пальцы в кольцо и потянула самку к лицу.

— Нет! — Мое запястье обхватили обжигающе горячие пальцы.

— Очнулась? — Алиса оскалилась на бурно дышащую человеческую куклу рядами таких чудесных, длинных клыков. — Наконец-то. — Глаза Алисы стремительно посинели, зрачки сжались в круги. — А я заждалась тебя, подруга. — Спокойно произнесла она и села, невозмутимо поправляя волосы.

— Я вижу! — Деф оскалилась на нее совершенно так же, как только что Алиса, но показала всего лишь ровненькие беленькие человеческие зубки. Я вздрогнул, вспомнив ряды клыков в пол пальца длиной, совсем недавно вызвавшие у меня умиление и восторг. — И время не теряешь!

— Как еще было пробудить тебя из комы, — спокойно ответила Алиса, непринужденно рассматривая себя в украшенное драгоценными камнями зеркальце, — в которую ты себя сознательно загнала?

— Хочешь сказать, у вас сейчас ничего бы не было? — Деф яростно смотрела на подругу.

— Почему не было. — Она аккуратно поправила завиток на лбу, подумала и передвинула его к виску. — Было бы. — Алиса мечтательно вздохнула, глядя вдаль. — Попробуй я воспротивиться, он бы мне голову, не задумываясь, оторвал. А она мне дорога. Между прочим, запасной у меня нет. — И она вновь углубилась в редактирование прически.

— А ты... — Деф гневно посмотрела на меня, и я испуганно втянул голову в плечи. — Бабник! Даже не бабник, ты ксеноложец, вот ты кто!

— Но, но! — Алиса возмущенно повернулась к девочке. — Я попрошу! Пусть будет хотя бы эльфоложец, к примеру.

— Хорошо. — Ехидно согласилась Деф. — Страстный любовник эльфийской принцессы, — Алиса согласно кивала, сосредоточенно глядя на себя в зеркальце, — с тремя рядами клыков в палец длинной.

— Если бы с палец. — Девочка с зеркальцем печально вздохнула. — Но так звучит много лучше. Спасибо, подруга. И заметь, ты так и не сказала мне спасибо за свое чудесное излечение.

— Спасибо. — Недовольно буркнула Деф и села на диван под нами. — А теперь, подруга, исчезни, у нас будет серьезный разговор.

— Да ладно тебе. — Алиса свесила голову вниз, оказавшись в такой фривольной позе, что я мучительно покраснел и поспешно отвернулся к окну.

— Зад прикрой! — Возмущенно рявкнула на нее Деф.

— А ты представь, что мы на пляже. — Без какой либо тени смущения парировала девочка. — И даже не на нудистском. Что такого?

— Да? — Деф была явно не в хорошем настроении, и я боялся даже представить что будет, когда мы окажемся наедине. — Сначала всем свой язык показываешь, — продолжила отчитывать она мило улыбающуюся Алису. — Теперь попу свою с двумя полосками оголила. Следующее что на всеобщий осмотр выставишь?

— Я думаю... — Ее подруга задумчиво потянула низ футболки вверх.

— Прекрати сейчас же! — Закричала Деф так громко, что неудавшаяся стриптизерша испуганно отпустила одежду и зажала уши ладошками.

— А ты отвернулся! — Продолжила командовать бывшая пациентка. Я вновь торопливо повернулся к проносящимся за окном холмам и затосковал по царившей недавно тишине. — Стоит ненадолго исчезнуть, и они здесь уже распутную вакханалию устроили!

— Для этого необходимо более, чем двое. — Возразила Алиса. — Вот если втроем... — Она оценивающе посмотрела на стремительно краснеющую девочку. — Втроем, может быть и получится. Будешь участвовать с нами в распутной вакханалии?

— Брысь отсюда! — Закричала Деф так пронзительно, что ее, наверное, в соседних вагонах услышали. Алиса исчезла с полки, и в коридоре раздался ее удаляющийся веселый смех. Интересно, она не забыла юбку надеть?

Что было дальше, наверное, понятно и так. А те, кто женат и попадал в какую-нибудь пикантную ситуацию, ставшей известной супруге, прочувствуют и без слов. Единственно, мне было не совсем понятно, почему мне приходится выслушивать подобное, будучи неженатым и, как говорила ранее Деф, даже не в паре, но спрашивать я благоразумно не стал. В общем, когда я спустя четверть часа красный и злой выскочил из купе, застал в коридоре перед ним всю нашу гоп-компанию, за исключением деды, Блонды, Алисы и Кузьки. С каким довольным видом улыбалась Настя, я, пожалуй, промолчу. Деф, негодяйка, даже полог тишины не поставила, в воспитательных целях, мне думается.

— Ну, ты, брат, даешь. — Восхищенно произнес Колька и похлопал меня по плечу. — Дочку миллиардера окрутил, вот это я понимаю. И эльфийка в тебя по уши втрескалась. — Он печально вздохнул. — Вон как орала, и дураку понятно.

— Вот дураку и понятно! — Разгневанно выкрикнула откатившая дверь Деф. — Еще чего не хватало, в эту обезьяну влюбляться! На нее только курицы без мозгов клюнуть могут!

— Но, но, подруга. — Процедила взявшаяся откуда-то Алиса. — Следи за выражениями.

— А то что? — Ехидно поинтересовалась Деф и уперла руки в бока.

— А то я не посмотрю, что здесь дети, — с угрозой заговорила Алиса и ее глаза засияли голубыми огоньками. Мои друзья ошеломленно ахнули, а Колька направил ей в нос палец и восторженно заорал: — Блин, она тоже эльфийка!

Девочка с белокурыми волосами мило заулыбалась и присела в изящном реверансе. — Как долго вы догадывались. — Скромным голосом произнесла она и возмущенно поглядела на застывших ребят. — Ну, знаешь! — С негодованием воскликнула она. — Я тоже, может, эльфийкой быть хочу. Почему ты одна?

— Потому. — Деф гордо отвернулась и скрылась в купе, захлопнув перед нами дверь.

Алиса с обидой посмотрела на замерших ребят, вздохнула и взяла меня под руку.

— Пойдем, мой принц, — печально сказала она. — Нам здесь не рады. Дойдем до вагона-ресторана, заедим горе чем-нибудь сладеньким. И розовое вино мне надоело. — Алиса вздохнула еще печальнее. — К одним прилетает синяя птица счастья, ко мне же пришла розовая птица обломинго. Секс обломали, славу растоптали. Хочу мартини.

— Кто тебе нальет? — Удивился я.

— Пусть попробуют. — Девочка мстительно прищурилась. — В гневе я страшна.

— Верю. — Искренне подтвердил я.

— Но, но. — Она нахмурилась. — В переносном смысле.

— Я это и имел в виду. — Поддакнул я, галантно провожая девочку по коридору.

— Алле, шеф, два мартини. — Усевшись, объявила Алиса и ладошкой припечатала к стойке бара красную купюру.

— Я не буду. — Испугано произнес я.

— Не будь. — Согласилась девочка.

Стоявший за стойкой человек окинул ее насмешливым взглядом и небрежно произнес: — Я могу взглянуть на ваш паспорт?

— Да пожалуйста. — Фыркнула Алиса и жестом, с каким, наверное, в средние века богатые аристократки подавали милостыню, бросила его на столешницу. Бармен не спеша взял паспорт в руки, открыл и замер, переводя подозрительный взгляд с документа на девочку и обратно.

— Дай бухла хлебнуть, командир, — хрипло произнесла Алиса и шмыгнула, — от сигарет в глотке пересохло. Видишь, ростом не задалась, вот и бухаю по черному, что непонятно?

Человек молча, поставил два широких бокала, погремел чем-то под стойкой, бросил щипцами несколько кубиков льда и набулькал на пару пальцев в каждый.

— Живем. — Обрадовалась девочка и строго посмотрела на поджавшего губы бармена. — Оливку подкинь, чувак, негоже достойное бухло по-свински жрать.

— Может, еще и сыр дать? — Ехидно спросил тот.

— Вообще отпадно. — Обрадовалась дама. — Метай харчь на стол. Ты мартышку не будешь, — обратилась она ко мне, — тогда, может, водочки? — Ущипнула меня за щеку и подмигнула бармену: — Тринадцать лет всего, а горяч, как арабский жеребец. — Засмеялась, глядя на его выпученные глаза, и сказала: — Да шучу, шучу. Ему тоже двадцать один. — Сунула руку мне за пазуху неведомо как одетой на меня рубашки и положила на стойку паспорт в толстенной серой обложке с разноцветным металлическим гербом России. — Шоу лилипутов, — громогласно, будто стоя на арене цирка, объявила она, — тринадцатый вагон, гастрольное кругосветное путешествие по миру. — Громко отхлебнула и обычным голосом сказала: — Если не страшно, приходи, но безопасность не обещаю. Народ горячий, чуть что... — Алиса хлопнула кулачком по раскрытой ладошке и провела указательным пальчиком поперек шеи. Бармен сглотнул и налил третий бокал, чуть ли не до верха. — От заведения. — Хрипло произнес он.

— Вот это красава. — Обрадовалась девочка, чмокнула губками в его сторону, цапнула подарок и залпом выдула содержимое. Знакомым кинжалом наколола оливку, отправила себе в рот и зажевала, блаженно зажмурившись.

— Водки? — Спросил человек за стойкой. Я отрицательно покачал головой.

— Сока.

Бармен достал пакетик, воткнул в него соломинку и подвинул ко мне. Я захлюпал сквозь трубочку, с удивлением наблюдая за Алисой.

Такая всегда женственная и возвышенная, и на тебе. Опять прикалывается, похоже, вот только над кем, мной или барменом, непонятно. К нему тем временем подошла какая-то тетка и зашептала в ухо, возмущенно глядя на нас. Выслушав ответ, подошла к нам и мило улыбнулась Алисе.

— Простите, разрешите мне взглянуть на ваш паспорт? — Девочка небрежно швырнула его на столешницу и насмешливо воззрилась на сосредоточено изучающую документ женщину. — Вы из тринадцатого вагона? — Уточнила она.

— Ага, — подтвердила Алиса и радостно заулыбалась, уж не знаю почему. — Из него самого.

Женщина повернулась к официантке, стоящей недалеко от нас и сказала: — Вот видишь, вранье, что в него двери открыть нельзя. Люди же вышли.

— Вышли. — Подтвердила девочка. — Только мы не люди. — И залпом выпила последний бокал, ехидно глядя в расширенные глаза женщины.

— А кто? — Недоуменно спросила она.

— Лилипуты мы. — Алиса печально вздохнула. — Шоу уродцев на всемирных гастролях.

— Эй, попрошу! — Возмутился я. — Где ты уродцев у нас нашла, интересно?

— Как, где? — Девочка даже растерялась. — А дед твой? Я, между прочим, как только ты заснул, ему снотворное дала и в дальнее купе отправила. На всякий случай, как говорится.

— Деда? — Я поник. — Это да.

— А Блонда ваша? — Продолжила перечислять она список подозреваемых.

— А она чем тебе не угодила? — Удивился я.

— Всем. — Алиса шмыгнула и радостно заулыбалась пожилому мужчине в деловом костюме за столиком неподалеку. Тот поспешно склонился над своей тарелкой, а девочка разочаровано вздохнула и оглядела полупустой зал вагона-ресторана.

— Почему Блонда уродец? — Упрямо спросил я. — Хочешь сказать, она некрасивая?

— Некрасивая. — Подтвердила Алиса. — Но уродец она не внешне, хотя там ничего особенного. — Девочка пренебрежительно повела плечиком знакомым изящным жестом. — Уродец она внутри.

— Поясни. — Потребовал я, видя, что продолжать моя собеседница не собирается.

— Мы достаточно четко чувствуем эмоции даже без помощи... — Она небрежно указала на горизонт мелькающего за окном пейзажа. — При испытании того, или иного сильного чувства кожей выделяются различные по запаху вещества, и мы их чувствуем. — Алиса многозначительно мне улыбнулась и ласково проворковала: — Особенно твои. — Я смущенно огляделся и заметил двух белобрысых молодых людей, тихо разговаривающих за столиком вдалеке. Чем-то они меня настораживали. Девочка с белокурыми волосами проследила мой взгляд и лениво произнесла: — Соглядатаи моих сестер по Союзу. Не переживай, никто наш разговор не слышит.

— И что с Блондой? — Вернул я разговор в прежнее русло.

— Ее эмоции не соответствуют ее поведению.

— То есть? Например?

— Например, она очень сильно боится тебя и ненавидит меня. И тщательно это скрывает.

— И что? — Не понял я.

— Скрывает так, словно она довольно опытный агент. — Алиса посмотрела на меня и вздохнула. — Мы часто с ними сталкиваемся, такова специфика нашей жизни и безошибочно их определяем, потому что ни один человек не может полностью управлять своим телом, особенно, его химическими процессами. Но их тренируют определенным методикам симуляции чувств, нам это заметно так же, как, например, будет заметно тебе, если европейца намазать ваксой и выдать за нубийца. И у твоей Блонды столь же характерное поведение. Такое ощущение, что ее долго и тщательно натаскивали для определенной работы.

— Да она только и умеет, что ледяную глыбу изображать. — Не выдержал я.

— Это с тобой. А у нас вчера ночью был достаточно долгий разговор, из которого я поняла, что девочка не так проста, как кажется. Она ведь с бабушкой живет? — Алиса испытующе посмотрела на меня. Я кивнул. — И родители ее погибли этой весной?

— Что? — Я оцепенел. — Кто? Когда?

— В марте этого года. Грузовик на светофоре превратил их машину в лепешку о стоящий перед ними мусоровоз. Вижу, ты не знал. А ты знаешь, где они работали?

— Нет. — Я потрясенно покачал головой. — Блонда никогда о них ничего не рассказывала.

— Есть у вас одна контора. — Задумчиво заговорила девочка. — По документам, частное охранное предприятие, на самом деле, максимально приближенная к Кремлю. В ней они и работали. Между прочим, устроивший аварию водитель грузовика тоже прожил недолго. Странно, да?

— И что? — Хмуро спросил я.

— Ничего. — Алиса радостно помахала кому-то в зале и сказала: — Пойду, развлекусь. — Изящным движением соскользнула с высокой тумбы и, виляя бедрами, не спеша направилась вдаль.

Я сжал голову руками. Натаскивали для определенной работы. Не я ли, часом, эта работа была? Единственный, кому она позволяла быть к ней чуть ближе остальных? Три года я хвостиком бегал за ней в школе и с каждым следующим горячо любимым всеобщим праздником, тот, что с елками, разрыв между нами становился все больше. Я вспомнил нашу первую встречу и невольно улыбнулся.

В моем классе она появилась три года назад. Точно так же, как совсем недавно Деф и Алису, ее представила учительница и предложила, куда она желает сесть. И по какой-то счастливой случайности, она выбрала парту перед нами с Колькой. Пару дней перед этим заболела девочка, сидевшая там, потом она поправилась, как нам сказали, но больше ее мы не видели. И в середине урока Блонда, как мы впоследствии ее прозвали, случайно уронила ручку. Я в лихом вираже опередил соперников, подхватил ее и со счастливым видом протянул скучающей владелице.

— Спасибо. — Высокомерно произнесла она и внезапно улыбнулась настолько искренне, что я и сейчас поневоле застыл, вспоминая. Эндемики творят с памятью чудеса, восстанавливая такие моменты, о которых, казалось, забыл давным-давно. Невозможно так улыбаться по приказу. Или нет? Та ее улыбка и послужила началом моей безответной и безнадежной... дружбы, скажем так. А сейчас мне прямым текстом объявили, что ее долго и скрупулезно готовили для объекта номер один. Это как? Или Алиса опять врет? Я припру ее к стенке и она, не моргнув глазом, скажет, что пошутила. Я посмотрел на девочку, забравшуюся на колени к пьяному мужику и что-то мило ему воркующую, расстегивая и застегивая ему пуговицы на рубашке. Покачал головой и допил сок.

— Ты девицу свою забери. — Негромко произнес мне официант. — Это не те люди, с кем ей стоит дружить. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Я еще раз окинул взглядом столик с Алисой, тяжело вздохнул и подошел.

— Алиса, пойдем. — Позвал я.

— Куда? — Она недовольно надула губки. — Не хочу.

— Не хоти. — Согласился я, повернулся и пошел прочь.

— Ты куда? — Растеряно крикнула девочка. — А я?

Я остановился, обернулся и поманил ее пальцем. Она раздраженно посмотрела на лыбящегося мужика, стукнула ему кулачком в грудь, спрыгнула с коленей и пошла, виляя бедрами, будто на подиуме. Я покачал головой. И что за представление, не понимаю. В дверях я повернулся, пропуская Алису вперед, и увидел у столика с пьяным мужиком еще двух, глядящих нам вслед. Что за человек такой, раздраженно подумал я о девочке, невозможно с ней в люди выйти, обязательно какую-нибудь гадость выкинет. То машины копытами пинает, то людей на опыты ворует, теперь вот в вагоне-ресторане непонятное шоу устроила, зачем только, непонятно. Хотя Алиса и не человек, вспомнил я, какие у нее тараканы в голове, одному Отцу известно. Пропуская девочку в наш вагон, я увидел, как один из тройки заходит в соседнее купе, внимательно наблюдая за нами. Мне это очень не понравилось.

— Минуточку! — По коридору спешила знакомая по ресторану тетка и двое мужчин в железнодорожной форме. — Подождите нас!

Алиса втянула меня в тамбур и захлопнула железную дверь. Компания подергала ручку и принялась ковыряться с замком. Девочка показала им сквозь стекло язык и преспокойно ушла. Я пожал плечами в ответ на жесты открыть дверь и последовал за ней.

В вагоне я медленно пошел вдоль дверей. В этом купе скороговоркой бормочущая молитвы тетка. Здесь деда. Он спит. Здесь пусто. И тут. И в этих. Так. Я остановился и втянул носом воздух около щели двери. Блонда здесь, запах ее духов я не перепутаю ни с чем. Откатилась дверь соседнего купе, выглянула Деф и громко прошептала: — Уши убери. — Я растеряно поднял руки, нащупал на голове здоровенные локаторы и тихо чертыхнулся. Из открытого купе послышался веселый смех Алисы. И что веселится, спрашивается? Наверное, про поход в вагон-ресторан рассказывает, блудница вавилонская. Я недоуменно посмотрел на выглядывающую из купе девочку. Она довольно кивнула и исчезла внутри. Я удивлено покачал головой. Блудница, да еще вавилонская, надо же так назвать было. Постучал и нерешительно откатил дверь, проверив еще раз, не торчат ли из моей головы треугольные радары ушей.

— Привет. Можно? — Спросил я у сидящей на диване, скрестив ноги, Блонды. Она кивнула, не отрываясь от телефона. Я осторожно сел недалеко от нервно дернувшихся пальчиков ног. — Как спалось? — Поинтересовался я.

— Спасибо, хорошо. — Нейтральным тоном ответила девочка.

— Алиса вчера вечером тебя не... — Я замялся, а Блонда отвела взгляд от экрана и внимательно посмотрела на меня. — Не обижала, все нормально было? — Закончил я.

— Спасибо, нормально. — Вежливо произнесла она. — Ты волновался? — Я кивнул. — Почему же тогда так спокойно отправил нас в одно купе?

— Я? — Я совершенно растерялся. — Ты же сама ее позвала.

— И ты не вмешался, хотя помнил, что она сделала в школе.

Я растерялся еще больше. — Но Алиса с тех пор изменилась, теперь она совершенно не такая.

— Изменилась за сутки? — Девочка спросила это совершенно серьезно, и я понял, как глупо прозвучит ответ 'да'.

— Ты входишь в круг лиц, равных с ней. — Неуверенно сказал я. — Поэтому теперь она относится к тебе иначе.

— Значит, теперь я круче, чем Дима Билан? — Блонда даже не улыбнулась, но улыбнулся я.

— Знаешь, я видел обычных людей, музыкантов, приглашенных на собрание таких, как Алиса, и никого из них ножом в шею не тыкали.

— Значит, мне одной так повезло? — Девочка пристально наблюдала за мной, точно следователь за преступником. — А музыканты, полагаю, были в качестве обслуги? И собрались такие как Алиса, чтобы в очередной раз решить, в каком направлении гнать стадо под названием 'человечество'?

Отъехала дверь и зашла радостно улыбающаяся, сами понимаете, кто.

— Опять обо мне сплетничаете? — Весело спросила она и прилегла на диван напротив. — Ничего, если я с вами побуду? Может, что-нибудь интересное о себе узнаю. — Дверь откатилась еще раз и вошла хмурая Деф.

— И я, если не возражаете, тоже с вами посижу. — Она сдвинула ноги недовольно поморщившейся Алисы и села рядом с ней. — Что ты кривишься, — с раздражением бросила Деф девочке, — меня твой юный рыцарь вопросами о тебе замучил. Ты ему наплела о своем королевском происхождении, вот сама и разбирайся.

— Наплела? — Алиса даже приподнялась от возмущения. — Ты сомневаешься в моей генной линии?

— В генной линии нет, а вот в том, что ты урожденная принцесса эльфов, да.

— Ты прекрасно знаешь, как переводится наше самоназвание.

— Перворожденные. — Буркнула Деф. — И что?

— Многие так же называют и эльфов. Тем более, — Алиса недовольно покосилась на невозмутимую Блонду, — при случайной встрече люди испокон веков нас так и называли, по крайней мере, в Европе.

— Ладно. — Сдалась Деф. — Пусть ты будешь эльф. Но почему урожденная принцесса?

— Потому что все мы рождались с определенным набором ген. — Алиса повела рукой, указав на Блонду, и та растеряно прикоснулась к своим ушам.

— Что с ней? — Забеспокоился я.

— Всего лишь прекрасная музыка, мой принц, чтобы не слышать неинтересные разговоры. — Успокоила меня Алиса и продолжила: — И если представить рост генетических линий в виде дерева, то чем ближе набор ген носителя к стволу, тем высшее место в иерархии нашего общества он занимает. Те, кого вы видели в Центре Мира при обращении Отца, являются прямыми ветвями от ствола, высшей кастой развития, соответственно, по меркам нынешней культуры, принцессы. И принц. — Алиса с улыбкой смотрела на меня.

— А что, — мне стало неловко от ее взгляда, — больше никто не догадался принять облик мальчишки?

Девочка встала, подошла, прикоснулась к моей шее и за несколько секунд превратилась в точную мою копию. Из угла дивана донесся испуганный писк Блонды. Мой двойник раздраженно указал на нее, и в воздухе между потрясенной девочкой и нами возник плоский прямоугольник с весело бегающими на нем нарисованным мышонком и котом.

— Пусть мультики смотрит, ей это лучше подходит. — Очень знакомым голосом произнес парень и насмешливо посмотрел на меня. — И ты считаешь, это делает из меня особь иного пола? — Алиса обратилась в себя и в весьма соблазнительной позе опустилась на диван. Деф шлепнула ее по попе и Алиса обижено вскрикнула.

— Не подглядывай! — Возмущенно крикнула она Блонде, осторожно выглядывающей из-за прямоугольника с мультиками. Наверное, девочка услышала, так как испуганно спряталась обратно.

— Во-первых, для этого требуется слияние. — Алиса, с выражением невероятного страдания потерла пострадавшее место. — А во-вторых, не имеет совершенно никакого смысла.

— Почему? — Удивился я.

— Потому что при превышении определенного порога... — она кинула подозрительный взгляд на смирно сидящую Блонду, — скажем так, удовольствия, мы утрачиваем контроль и превращаемся в самих себя.

Я сделал жест змеиная пасть, и Алиса утверждающе кивнула. Я представил, каково будет обычному человеку, без разницы, женщине или мужчине, увидев рядом с собой в кровати подобное виденному мной недавно, и ощутимо вздрогнул.

— Вот, вот. — Девочка на диване напротив печально кивнула. — А не переходить порог не интересно, получается игра в одни ворота, и сам понимаешь, совсем не в наши. А ретро-ген, способный вырастить настоящего альфа-самца, у нас всего один. Так что принц у нас тоже всего один. И это ты.

— Но если одна превращается в подобие альфа-самца, — не унимал я полет воображения и способов решения сложившегося тупика, — а вторая расслабляется, разве так невозможно?

— Частично да. — Алиса иронично улыбнулась. — Если найти похожую особь, считать образ. Не будет хватать многих важных факторов, но можно. Только помнишь, что я рассказывала тебе о старших и младших сестрах?

— Та, кто играет роль, получает полную власть над... — Я замялся.

— Собеседником. — Фыркнула Алиса.

— Партнером. — Мрачно сказала Деф.

— Ладно, — согласился я. — Она уже стала старшей сестрой и забрала этот самый Центр Жизни. Что мешает ей и дальше играть роль, э... мою?

— А ты пойди и упроси. — Алиса засмеялась, но в ее смехе радости не было совсем. — Нет, разумеется, если ей что-то от тебя понадобится...

— А другие младшие, как и ты? — Не унимался я.

— А как, ты думаешь, можно присоединить чужие территории? — Вопросом на вопрос ответила девочка. — Вот так вот, запросто, — она щелкнула пальчиками, — без каких-либо хлопот вроде войн и прочего?

Я подумал. — Не знаю, — честно ответил я.

— Полная победа! — Радостно воскликнула Алиса, и я вздрогнул от неожиданности. — Противник повержен и победитель получает все! Полная победа, понимаешь? — Уже обычным голосом спросила девочка.

Я коснулся своей головы и сделал вид, будто что-то раздавливаю в кулаке и высыпаю меж пальцев. Она кивнула.

— И ты оказываешься у Отца. — Закончила мысль Деф.

— Пока не надо, спасибо. — Алиса с некоторым испугом посмотрела на нее. — Я лучше тут побуду. Уж как-нибудь.

— Почему вы так боитесь встречи с Отцом? — Спросил я.

— А ты не боишься? — Девочка удивленно поглядела на меня.

— Но вы-то определенно знаете, что там. — Удивился я.

— И что там? — С интересом спросила Алиса.

— Как, что? — Еще сильнее удивился я. — Это ты мне расскажи.

— А я откуда знаю? — Она изумилась много больше меня. — Я там не была.

— А кто был? Был и вернулся? — Поправился я.

— Никто. Хотя, — неохотно протянула она, — около двух тысяч лет назад был случай, но расспросить вернувшегося мы, сам понимаешь, не смогли.

— Почему? — Я растерялся.

— Потому. — Угрюмо ответила Алиса, и я подивился, насколько похоже на Деф она иной раз говорит.

— Потому что он возвращался в этот мир для того, чтобы спасти его от таких, как она. — Деф указала ладошкой на недовольно зыркнувшую на нее девочку.

— Ну и бардак у вас творится. — Произнес я. — Как вы так живете, вообще не понимаю.

— Вот ты порядок и наведи. — Предложила Алиса.

— А что, и наведу. — Согласился я. — Что? — Недоуменно спросил я у дернувшейся, как от удара, Деф.

— Не надо исполнять чужие предсказания. — Тихо попросила она. — Не следуй начертанными за тебя путями. Не иди на их поводу.

— Опять этот религиозный бред! — Алиса весело засмеялась. — Брось, подруга, не тебе ведь, в самом деле, верить в чьи-то глупые предсказания и мистические сказки. Вот я. — Она коснулась своей груди. — Сижу перед тобой, сделанная из плоти и крови. И вон мой сателлит, обычный спутник наблюдения и охраны, каких множество. Да, я биоморф и могу превращаться. Да, мой сателлит имеет достаточно большие возможности к манипулированию материей и пространством. Так что с того? Не надо превращать нас в исчадия ада и пророчить желанием погубить все живое, а главное, души людей. Зачем это нам?

— Кое-кто обвинял вас как раз в желании устроить конец света. — Заметил я. Алиса небрежно махнула рукой.

— Если бы мы хотели, давно бы устроили. Достаточно сделать ряд провокаций против ядерной державы, обвинить ее во всех смертных грехах, настроить против нее мировую общественность и пообещать ей быструю и бескровную победу, и все, дело сделано. Почему никто из нас так не делает, ответь? — Она выжидающе посмотрела на меня. Я отрицательно покачал головой.

— Не знаю.

— Потому что никому из нас это не нужно. — Как можно убедительнее сказала девочка. — Поверь. И ты всего лишь будущий мужчина среди множества взрослых женщин...

— Множества половозрелых самок, — перебила ее Деф, — с нетерпением ждущих твоего вызревания.

— Уела, подруга. — Процедила Алиса после длительной паузы. — Но суть сказанного не меняется.

Открылась дверь, заглянула Настя.

— Опять вы все вместе. — С непонятной интонацией сказала она. — Ребят, я есть хочу. Деф, наколдуй что-нибудь.

— За соседним вагоном есть вагон-ресторан. — Раздраженно сообщила Алиса и кинула в руки растерявшейся девочке толстую красную пачку. — Иди и позволь себе все, что захочешь.

— Но... — Неуверенно протянула Настя, разглядывая свалившееся богатство. — Тут же...

— Я угощаю. — С царской интонацией проговорила Алиса.

— Спасибо, не надо. — Настя положила деньги на стол. — У меня свои деньги есть.

— Возьми. — Я попытался вложить пачку в ее ладошку. — У нее этих денег куры не клюют.

— Не буду. — Заупрямилась девочка. — Мне не надо.

— Хорошо. — Я положил деньги на стол и, взглянув на Деф, достал из-за пазухи точно такую же пачку. — А от меня возьмешь? От чистого сердца и в знак нашей дружбы?

Настя неуверенно смотрела на меня.

— Пойдем. — Блонда королевским жестом, словно подношение к трону, взяла у меня из руки деньги. — Спасибо, Леш. Если что, мы в вагоне-ресторане.

— Ребят с собой возьмите. — Сказал я.

— Они опять сладостями объедаются. — Настя показала пальчиком вдоль коридора. — Туда?

— Туда. — Подтвердила Алиса, внимательно провожая их глазами.

Зажмурившись, я согнулся в рвотном позыве, но ничего не произошло. Вытер слегка дрожащей рукой рот, медленно выпрямился, и открыл глаза, стараясь не особо глядеть по сторонам.

— Надо вернуть. — Сипло произнес я весело оглядывающейся Алисе. — Надо срастить их назад.

— Зачем? — С недоумением спросила девочка. — Они так колоритно разбросаны, в лучших традициях жанра. Ух, ты, — удивленно протянула она, глядя на потолок. — А как ты там голову зацепил? — Потянула за свисающую от нее гирлянду и отступила при глухом 'шмяк' отцепившейся детали украшения забрызганного кровью купе.

— Затем, чтобы судить. — Я брезгливо оттолкнул упавшую деталь ногой. — Чтобы они поняли, за что их судят и почему.

— По-моему, они и так наказаны. — Алиса помахала мне чьей-то ладонью. — Куда уж больше?

— Так я не хочу. — Упрямо сказал я. — Это был не мой суд. Вернее, не такой суд, который должен быть.

— Сначала ты их растерзал на части, а теперь хочешь вернуть к жизни и судить после казни? — Девочка удивленно покачала головой. — Тогда торопись, их отростки уже потянулись к солнцу. После необратимой гибели мозга ты просто сошьешь тела, но не вернешь души.

— Помоги. — Я повел рукой, стаскивая части тел в одну кучу.

— Три рубля кучка, — с кавказским акцентом произнесла она, — в кучке три штучки. Сначала их рассортировать надо. Займись их мозгами, замкни артерию на вену, подведи кровь, дай давление и кислород.

— Делаю. — Хрипло проговорил я.

— О, подруга. — Обрадовалась Алиса неподвижно стоящей у двери Деф. — Помогла бы, что ли, для приличия. Стены и прочее от крови отмой, а то воспоминания навевают нехорошие, понимаешь. Давай, давай. — Она слегка подтолкнула застывшую девочку. — Что, крови и кишок никогда не видала? Да на вашем пути их столько было, можно экватор ими обмотать, наверное.

— Ты специально отвлекла меня, — безжизненно сказала Деф Алисе, — чтобы я не помешала этому.

— Мой принц творил скорый суд и расправу. — Алиса практически собрала одного человека и озиралась в поисках затерявшейся стопы. — Зачем было ему мешать?

— Ты подводишь его все ближе и ближе. — По щеке Деф скатилась слеза. — Как помешать тебе?

— Мне? — Алиса беспечно засмеялась, занимаясь следующим телом. — Очень просто. Но ты... — Она замолчала и спросила у меня: — Ты случайно ничего не проглатывал?

Меня согнуло в очередном рвотном позыве, и девочка задумчиво произнесла: — и без кисти сойдет. Или новую вырастить?

Я поспешно кивнул.

— Этому и этому запускай свои пузыри, — скомандовала Алиса и небрежно бросила оторванный палец на пол, усыпанный разбросанными картами, — но в мозг их не пускай. Не хватало, память повредят, будут потом твои подсудимые на тебя недоуменно глазами хлопать. Дай свою руку. — Она переплела свои пальчики с моими и направила сиреневый поток на восстанавливаемую конечность. — М-да, — с сожалением протянула девочка, — что-то я не то слепила. Взяла за образец его нетронутую часть и... — Она печально вздохнула. — Зато теперь у нас есть уникальный человек с двумя левыми руками. Ну и ладно, все равно так ему недолго ходить. Давай, доделываем третьего. Запускай. Все, рассаживаем и приводим в чувство. Прошу. — Алиса плавно повела ладошкой и отошла к двери, опершись на нее спиной рядом с неподвижной Деф. Я посмотрел на моргающих и трущих глаза людей со смешанным чувством ненависти и брезгливости. Конечно, стоило бы их передать застывшей в конце коридора полиции, вот только они посягнули не просто на честь двух девчонок, а МОИХ девчонок. Поэтому судить буду я.

— Не надо. — Тихо сказала Деф и взяла меня за руку. — Не становись подобным... этим. У троицы будет суд. Если не людской, но высший обязательно. Оставь их.

Я посмотрел на троих мужчин, с ужасом вжавшихся в спинку дивана.

— Помните меня? — С кривой усмешкой спросил я. Они вжались еще больше. Еще бы, когда я ворвался в купе, они обернулись от брыкающихся девчонок с такими радостными и похотливыми рожами, что зверь изнутри мгновенно взревел и полез наружу. И те несколько секунд, что он рос, превращаясь из милого мальчугана в жуткое двухметровое чудовище, я с упоением наблюдал за сменой выражений на их пьяных рожах. Такого животного страха я не видел еще никогда. — Помните, что с вами было? — Спросил я. — Они кивнули, один зарыдал, второй закатил глаза и сполз по спинке. Еще бы. Рвал я их на части тщательно и не спеша, стараясь, чтобы все подробности видели не только оставшиеся, но и сама жертва. — Помните, за что? — Спросил я, обернулся и указал Деф на потерявшего сознание. Она серьезно кивнула, и полулежащий человек вздрогнул и широко раскрыл глаза. — И так, помните ли вы, за что я порвал вас на части? — Повторил я.

— Д-д-да, — проблеял один, двое других быстро-быстро закивали.

— Я очень не хочу, — с ненавистью прошипел я, — чтобы случившееся здесь стало для вас уроком. Я мечтаю, чтобы вы опять оступились настолько, чтобы за вами опять пришел я. — Я оскалился, продемонстрировав несколько рядов клыков с палец длинной. Сидящий в середине вновь попытался закатить глаза, но подпрыгнул и с ужасом воззрился на меня. — А я обязательно приду. — Пообещал я. — Прошу, один ваш проступок, и я позабавлюсь куда интереснее. — Я улыбнулся уже обычными, человеческими зубами, что, впрочем, не помешало среднему снова попытаться упасть в обморок. — А это вам на память о сегодняшнем дне. — Я пнул к ним ногой палец с массивной золотой печаткой, развернулся и вышел, пройдя между неподвижных девочек, словно двух застывших на посту часовых. 'Деф, повесь на них маркеры слежения', попросил я, 'и, пожалуйста, хорошо следи за ними. И если что, дай мне знать'. 'Да, любимый'. Я почувствовал, с какой радостью и гордостью она посмотрела на кисло кривившуюся Алису.

'Я сотру у них память о твоем нападении, но не полностью'. Продолжила Деф. 'Так, чтобы часть воспоминаний осталась, но ее нельзя было засчитать для установки клейма'. 'Я совсем забыл об этом'. Я остановился перед застывшими в беге полицейскими. 'Но пожалуйста, постарайся, чтобы память осталась максимально'. 'Хорошо, любимый'. Деф весело заулыбалась под подозрительным взглядом Алисы. Пробравшись мимо стражей порядка, я двинулся дальше. Зайдя в вагон-ресторан, сел за стойку бара и прихлопнул ладонью красную купюру.

— Кто те люди? — Спросил я бармена и убрал руку, указав на ее бывшее место жестом, повелевающим убрать мусор.

— Полиция туда пробежала? — Уточнил он. Я кивнул. — Надеюсь, с твоей подружкой ничего не случилось?

— С ней нет. — Я помолчал. — С ними, да.

— Не здоровы, или не живы? — Спокойно поинтересовался он, по традиции всех барменом натирая до блеска бокал.

— Живы и здоровы, — успокоил я, — по крайней мере, физически. Умственно, не знаю. Кстати, у одного из них теперь две левые руки. Так кто они?

Собеседник молчал, очевидно, переваривая информацию.

— Скажем, профессионалы, — наконец сказал он, — помогающие излишне азартным пассажирам добровольно расстаться с деньгами.

— И что же этих профессионалов на несовершеннолетних потянуло? — С иронией спросил я.

— Не может быть. — Официант отрицательно покачал головой. — Никто из них не захочет серьезного конфликта с полицией, тем более, такого.

— А в пьяном виде? — Спросил я. Человек за стойкой молчал куда дольше.

— Нет. — В итоге сказал он. — Тем более тот, у кого твоя подружка сидела на коленях. Он вообще не из той цветовой гаммы. Не понимаешь? — Я отрицательно покачал головой. — Он скорее обрадовался бы, если на его колени сел ты, а не твоя красавица подружка. Он не на том поле ягоды собирает. Понимаешь? — Я неуверенно кивнул, вспомнив слащаво-радостное выражение на роже державшего Блонду мужика, того, на чьих коленях немногим раньше сидела пьяная Алиса. Не срослось у тебя, подруга. Очевидно, что-то появилось на моем лице, так как бармен утешающее сказал: — Все прошло, и слава Богу. Все живы, здоровы, и хорошо. Налить от заведения? — Я отрицательно покачал головой.

— С твоей подружкой правда ничего плохого не случилось?

Я опять покачал головой, и бармен достал запыленную бутылку, открыл ее и набулькал в два стеклянных бокала. — За твою подружку. — Сказал он и жестом фокусника опрокинул один из них в рот. Вторую емкость подвинул ко мне и сказал: — Не обижай, выпей, сколько бы тебе не было. — Я кивнул и проглотил обжигающую жидкость. Казалось, тут мне и трындец, но нет вроде, обошлось.

— Между нами возникло недопонимание. — На высокий табурет возле барной стойки присела знакомая попка. — Хотелось бы его разрешить к всеобщему согласию.

— Разрешим. — Согласно кивнул я и сделал жест, отрывающий что-то от чего-то. Алиса вздрогнула и испугано улыбнулась.

— Все не так, как кажется. — Сказала она. Я тоже заулыбался. Не знаю, что я выпил, но оно хорошенько вдарило в голову. Оторвать ей ее прямо сейчас, что ли? Только что выпили за ее здравие, а чуть погодя и за упокой, чем не повод?

— Девочки никоим образом не пострадали бы. — Как можно убедительнее произнесла Алиса. — Да, мне было любопытно, какую тактику поведения ты выберешь. Ведь должны же мы знать, как будет вести себя наш будущий король.

— Кто? — С идиотски тупой интонацией переспросил я.

— Э... — Неуверенно протянула Алиса. — Я это вслух сказала?

— Вслух. — Хором вместе с барменом произнесли мы.

— Дело в том, что в будущем, когда ты возмужаешь, ты...

— Заткнись. — Проговорила возникшая рядом Деф.

— Привет, подруга. — Алиса заулыбалась. — Каким ветром ты здесь? Тут общаются равные и тебе здесь не место.

— Он тоже равный? — Девочка кивнула на заинтересованно наблюдающего за нами бармена.

— Он обслуга и не считается. — Небрежно произнесла Алиса.

— И я обслуга и не считаюсь. — Деф присела на возникший из ничего табурет. — Два виноградных сока, пожалуйста. — Положила на столешницу синюю купюру, толкнула мне пакетик с соком, подвинула свой и засипела трубочкой. — Пей.

— Спасибо. — Я побулькал, блаженно зажмурился. Как мало надо человеку для счастья. А, еще голову кое-кому оторвать, забыл совсем. Я отставил сок и с широкой улыбкой повернулся к Алисе.

— Говорю же, для девочек все должно было завершиться благополучно. — Поспешно сказала она. — Они бы не пострадали, честью клянусь. — Я оторопел. Такого я от Алисы не слышал.

— Но тебе надо было довести Алексея до срыва. — Неспешно проговорила Деф и побулькала. — Чтобы замарать на крови. Так?

— Я бы не помогала их оживлять. — Алиса заулыбалась, но не скажу, чтобы ей было весело. — Тем более, не хранила бы их мозг в охлаждающих капсулах. И зачем, если на его руках и так реки крови?

— Извиняюсь. — Бармен подышал на стакан и тщательно его протер. — Может, мне лучше на время отойти, дабы у вас впоследствии не возник соблазн избавиться от ненужного свидетеля? — Он улыбнулся, но я видел, ему было не до смеха.

— Сиди. — Хором произнесли девочки, и я удивленно поглядел на них. Где ему сидеть, если за стойкой ничего подобного не предусмотрено? Бармен, очевидно, думал схожим образом, так как недоуменно оглянулся и опешил при виде стоящего рядом с ним такого же круглого табурета, как и у нас.

— Садись уже. — Недовольным тоном проговорила Алиса. — Одним больше, одним меньше, — непонятно произнесла она и печально вздохнула. — Чувствую, запомнится мне эта ваша поездочка.

— Не запомнится. — Упрямо сказал я. — Потому что запоминать нечем будет.

— Лешенька. — Девочка мило заулыбалась. — Не хотела я ничего плохого, поверь. Как мне тебе доказать? — Она задумалась. — Хочешь, я прямо сейчас, при всех, тебя поцелую? По-взрослому, по-настоящему? Хочешь?

— Нет. — Категорично произнесла Деф.

— Да. — Ляпнул я, недоуменно подумав при этом, каким образом поцелуй может быть доказательством. Алиса поднялась, облизнула губы и сказала вставшей перед ней Деф: — Отойди и считай. — Девочка подумала, посмотрела на меня и отошла. Ее подруга взяла меня за воротник, сдернула с табурета и в прямом смысле слова присосалась к моему рту.

— Один, два, — неторопливо засчитала моя помощница. Что происходит-то? Я почувствовал, как язычок Алисы бьется о мои зубы, и сжал их сильнее. Она зарычала и стиснула меня в объятиях еще крепче. Блин, вот попал. Я стоял, зажмурившись, и старался не дышать.

— Двадцать. Все. — Деф похлопала Алису по плечу. — Хватит. Ты проиграла.

Со звуком 'чмок' она оторвалась от меня и невозмутимо произнесла: — Он выпил и это не считается.

— Мы не оговаривали условия. — Еще невозмутимее ответила Деф. — Все считается и ты проиграла.

Я растеряно поглядел на нее. Они, оказывается, на меня спорят, как на вещь какую-то?

— Не на вещь. — Возразила моя помощница. — А на половозрелого самца.

— Чего? — Мне показалось, я ослышался.

— Так Алиса сказала. — Деф пожала плечиками. Я посмотрел на вторую девочку. Она заулыбалась.

— Это вырвано из контекста. Я имела ввиду другое.

Бармен покашлял, и мы уставились на него.

— Весело вам живется. Не так ли? — Сказал он и поставил стакан, упавший и покатившийся по барной стойке.

— Нет. — Произнесли мы с Деф.

— Еще как. — Произнесла Алиса.

Мимо полицейские провели знакомую троицу. Один шел более-менее уверенно, второй шатался, а третий периодически закатывал глаза и пытался упасть. (Догадайтесь, в какой очередности я их рвал?) Следом шла тетка и двое в железнодорожной форме. Увидев нас, тетка пронзительно закричала: — Вот они, из тринадцатого вагона! — И ткнула в нас пальцем, словно собираясь пронзить им насквозь.

— Это не мы. — Быстро сказала Алиса, положила руки на плечи мне и Деф и мы оказались в коридоре нашего вагона. — Знаете, что? — Алиса продолжала держать ладошки на наших плечах. — Если по итогам этой поездочки Дикая Четверка выкатит мне счет за разглашение и все такое, я с радостью его оплачу. Давно я так не веселилась. — Она засмеялась и, легкомысленно напевая, пошла по коридору. Мы с Деф переглянулись. Веселая поездочка. Сначала Блонду до истерики довел, от деды едва пулю в голову не получил, трех людей на куски порвал, правда, потом склеил обратно, перед барменом разбор полетов устроили, еще и исчезли у всех на виду, и это весело? Я заулыбался. Еще как. И это мы только поехали, то ли еще будет. Если бы яхту Алисы в море Лаптевых не отправили, я бы в Европе такое веселье устроил. Погодите, доберемся мы до вас, пусть и в другую сторону, пожалеете, что в свое время советские танки по вашим улицам не катались.

— Иди, проспись, милитарист. — Деф слегка толкнула меня в грудь кулачком.

— Колыбельную споешь? — Вырвалось у меня.

— Спою. — Она улыбнулась.

— Тогда пойду. — Я заулыбался тоже и откатил дверь в ближайшее купе. Блонда удивленно подняла взгляд от телефона.

— Она не помнит ничего? — Спросил я у Деф.

— Нет. — Ответила она.

— Что, не помню?

— Вот и хорошо. — Я повалился на соседний диван. Заиграла негромкая музыка и девочка запела: — Ложкой снег мешая, ночь идет большая, что же ты глупышка, не спишь...

— Сейчас утро. — Возразил я.

— Спи, давай. — Строго произнесла Деф. Я покорно кивнул и закрыл глаза.

— Спят твои соседи, белые медведи... — Я весело захрюкал, представив Кольку в виде косолапого мишки. — Спи скорей и ты, малыш...

Глава 23. День шестой. День.

Многие годы волны омывали меня, а песок и ветер укрывали погребальным саваном.

Девочка ушла, она даже не оглянулась.

Я тосковал и надеялся вначале, потом просто тосковал, зная, что надеяться не на что, а затем заснул, устав от всего, заснул, не собираясь просыпаться. Я не знал, что один из штормов откопал единственную уцелевшую часть тела и забросил ее далеко на берег, а хищная птица отнесла ее высоко на утес и долго пыталась выклевать несуществующую плоть. Потом и она улетела, оставив череп скалиться на облака там, где я любил сидеть, в задумчивости бросая камешки в море. Я спал, не надеясь проснуться, так как единственная, кто могла пробудить, никогда больше не придет на этот остров.

Но она пришла.

Удар по щеке. Слабый, как комариный укус сквозь полог сна.

Затем еще.

Еще.

Что-то белое плыло впереди, словно освещенное солнцем облако.

Появился сначала тихий, а затем и все усиливающийся гул. Он нарастал как колокольный звон, он рос, грохотал вокруг, точно приближающаяся лавина, он проникал в мои кости, и они начинали трястись и стучать, словно кастаньеты.

Он заставлял меня двигаться.

Вставай...

Вставай!

ВСТАВАЙ!

Я пошевелился, недовольно, потому что привык спать. Я врос в сон так же, как мои кости когда-то вросли в розовый коралловый песок.

— Вставай, лежебока, хватит спать! Очнись, утро впереди!

Я услышал веселый смех и оцепенел, боясь малейшим движением ресниц, даже случайной мыслью спугнуть даже не надежду, а лишь надежду на надежду. Я слишком хорошо помнил этот смех, врезавшийся в мою память навеки.

Я медленно приоткрыл глаза. Совсем немного, так, чтобы сквозь ресницы пробивался лишь яркий, нестерпимо белый свет. Так открывают глаза, когда снится самый счастливый сон в твоей жизни, и ты вопреки всему молишь только об одном: чтобы он не пропал, не развеялся как утренняя дымка под солнцем, чтобы он, неизвестно как, но оказался правдой.

И я открыл глаза.

_— Здравствуй, лежебока...

Она с улыбкой склонялась надо мной, то лицо, что много раз снилось мне, и каждый раз я замирал от счастья, непонятно почему надеясь на чудо.

Я лежал, не двигаясь, и молчал, боясь спугнуть чудесный сон.

— Просыпайся, — Она провела ладонью мне по щеке и ласково улыбнулась. — Просыпайся.

Я вскочил на диване. — Она пришла! — Восторженно закричал я и пораженно застыл, увидев ее рядом с собой.

— Ты вспомнил? — Деф печально улыбнулась. — Вспомнил все?

— Вспомнил. — Радостно подтвердил я. — Вспомнил, как она... — Я запнулся и тихо поправился: — как ты пришла за мной.

— Я, не она. — Стоящая рядом девушка покачала головой.

— Ты похожа на нее, как две капли воды. Я только что...

Она вновь отрицательно покачала головой. — Я, не она. — Повторила Деф. — Значит, не вспомнил.

— Что?

— Все, что было дальше. — Она взяла меня за руку и слегка улыбнулась. — Идем, ждут лишь тебя. Алиса приготовила сюрприз, говорит, хочет сделать тебе приятное.

— Да? — Подозрительно протянул я, выходя в коридор. — Ее сюрпризы... И где всё? — Я недоуменно огляделся. — Это как это?

— Приветствую вас на подмостках нашего передвижного театра. — Алиса плавно взмахнула руками и торжественно поклонилась, по-моему, впервые, сколько ее помню, именно поклонилась, будто стояла на сцене. После чего невозмутимо опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. — Нам не нужно такое количество пустых помещений. — Пояснила девушка с белокурыми волосами. — Я бы убрала и купе проводника, причем вместе с ним, но... — Она мило улыбнулась. — Будем хорошей девочкой, не так ли? — Я растерянно кивнул. — Мы используем пространство более рационально. — Алиса повела вокруг ладошкой. — Как тебе такое оформление?

— А это что? — — Зрительный зал и сцена. — — Зачем сцена? — — Выступать. — — Кому? — — Вам. Или мне. Или им. Неважно кому. Актерам. — — У нас будут актеры? — Я если честно, вообще ничего не понимал и особенно, на кой ляд в полупустом вагоне нужны несколько рядов мягких кресел с низкой сценой напротив. — Мы и есть актеры. Или ты до сих пор не понял? — Моя собеседница печально улыбнулась. — Мы все играем на сцене жизни, а кое-кто оценивает и говорит, не верю. — — Чему не верю? — Я, если честно, окончательно запутался. — Не чему, а кому. — Совсем уже туманно ответила девушка с белокурыми волосами и встала. — На башне вы устроили забавное представление, вы напомнили тех, прежних. В свое время на месте овеянной легендами любимой хотела оказаться каждая из нас. И вы напомнили, что так все-таки бывает.

— Как, так? — Негромко спросил я, вспомнив недавний сон.

— Так. Романтично. Красиво. Правильно. Как должно быть. И как, особенно теперь, почти не случается в жизни.

Я посмотрел на Деф и поразился ее бледному лицу.

— Знаешь, — Алиса подошла и положила ладошку мне на плечо. — В те века, что вы были вместе, многие мечтали и завидовали ей. И не скрою, пытались вам помешать. — Она мило улыбнулась и положила мне на плечо вторую руку. — В том числе и я. Потому что очень хотелось ощутить, как это, когда любят просто так. Бескорыстно, самозабвенно, раз за разом не пользуясь моментом, много, много, много лет подряд. А потом прекрасная сказочка лопнула, как красивый, радужный мыльный пузырь. — Алиса слегка оттолкнула меня. Я ошеломленно попятился. — Смешно, правда? — Девушка с белокурыми волосами взошла на сцену. Все недоуменно молчали, я же и Деф, подавленно. Кажется, я начал что-то понимать.

— Но наша пьеса будет не о том. — Алиса весело улыбнулась и взмахнула ладошкой. Погас свет, включились прожектора, осветив сцену. Сидящие в креслах ребята радостно захлопали. Я осторожно сел на свободное место.

— Извините. — Послышалось тихое сбоку. — Простите.

Я увидел осторожно пробирающегося бармена. — Разрешите? — — Пожалуйста. — Кузька слегка подвинул с прохода ноги и сунул в рот очередную конфету. — Спасибо. — Шепотом поблагодарил его бармен, сел и непонятным взглядом воззрился на сцену со стоящей на ней Алисой.

— Вы увидите трагедию в трех актах, — звонким голосом воскликнула она и ободряюще кивнула гостю, — о прекрасной любви, коварном предательстве и высшей справедливости, которой есть место на свете! Акт первый, о прекрасной любви! — Алиса изящно поклонилась и исчезла за занавесом. Он поднялся и явил коротышку, горделиво крутящего пышный ус.

— Это еще кто?! — В шоке, как и все мы, громко, на весь вагон, прошептал Колька. — Зайцем пролез, что ли?

— Приглашенный актер. — Тихо ответил я, разглядев знакомую личность.

— А чего он с усами? — Не унимался друг.

— Для наглядности.

— Какой такой наглядности? — Вот ведь любопытный, какой.

— Что он мужик.

— Чего мужик, и так видно же?

— Что в школе болтаете, что перед сценой. — Ледяным тоном проговорила повернувшаяся к нам Блонда. — Успокойтесь.

— Молчу, молчу. — Колька сделал вид, что застегнул рот на молнию, закрыл ключом, втянул его с воздухом себе в нос и с дико выпученными глазами проглотил. Блонда презрительно скривилась и отвернулась. Я с интересом наблюдал за разворачивающимся на сцене действом с Алисой в главной роли и ее сателлитом в качестве безнадежно влюбленного воздыхателя, во второй. Все началось с того, что крайне румяный и с шикарными гусарскими усами молодой король из богом забытой глуши приехал во дворец. Как, король? С большой натяжкой. Попал он туда способом весьма смешным и больше всего похожим на сказку о коте в сапогах и фальшивом бароне Карабасе. С помощью похожих в мультике методов он убедил крайне напыщенного и чванливого министра короля, что является важной фигурой, после чего, собственно и явился на бал, одетый в костюм, стащенный у какого-то болвана. Не знаю, откуда Алиса добыла министра, сильно напоминающего силуэт, и болвана, как две капли воды похожего на Кольку. На моего друга оборачивались и весело хихикали, когда его двойник на сцене в розовых кружевных панталонах ползал под кроватью, и с недоумением заглядывал в ночной горшок, повторяя: 'куда же запропал мой конь?' Мы ржали, держась за животы. В конце концов, мой друг понял, что издеваются именно над ним и половину спектакля возмущенно сопел, хотя речь о нем больше не велась. Я даже на его звуки иммунитет выработал, честное слово. А вот потом спектакль пошел о вещах более возвышенных. На балу была Она. Алиса. Принцесса с большой буквы. И молодой королек без памяти влюбился и с воодушевлением принялся подбивать к ней клинья. Получалось у молодого королька не очень, у принцессы и так было множество кавалеров, и тогда он пошел во банк, заявив, что ради нее станет властелином мира. Она от такой наглости, естественно, офигела и заинтересовалась, что это, собственно, за хрен с горы? Путем льстивых подъездов (Сноска. Это же вроде вход в многоквартирный дом?) и жульнических ходов, как в мультике о Алладине, он в итоге расположил Алису, то есть принцессу, к себе, и у них завертелось это, как ее? Я даже отвернулся от сцены, настолько неинтересно стало, хотя все присутствующие в зале девочки не сводили с нее завороженного взгляда. Это, как ее? Взаимоотношение. По-другому не назовешь, потому как на любовь с маленькой и, тем более, с большой буквы, не тянуло. А как еще назвать, если он постоянно стоял перед ней на колене, с надрывом читал воспевающие ее красоту стихи и дарил цветы в неимоверном количестве, будто ограбил все оранжереи в округе? И когда я сказал такое вслух (Сноска. Мы с Колькой говорили о своем, мужском, наболевшем), наши девчонки меня едва не выселили на перрон, причем, прямо на ходу. Ну, их, с их хорошим слухом и обостренным пониманием, какие мужики козлы. Это я опять-таки из пьесы взял, где одного особо невезучего персонажа превратили в козла, а потом популярно объяснили испугано притихнувшему мужскому населению вагона, почему.

У молодого королька от счастья, походу, совсем съехала крыша, у принцессы тоже, и несколько минут они со смехом прыгали по сцене, кружились, держась за руки, и вообще вели себя, словно выпущенные на свободу пациенты душевнобольной клиники. Разумеется, ни о каком завоевании мира королек речи больше не вел, болтун и пустышка, говорю же. Под конец они слились в поцелуе, целомудренно закрывшись веером, а опустившийся занавес окончательно скрыл сие непотребство. Ребята захлопали, но, оказалось, зря. Вышла Алиса и объявила: — Акт второй, о коварном предательстве. — В ответ на наши хлопки по театральному поклонилась и заявила: — И вот прошло двести лет. — Немного подумала и добавила: — Забыла сказать, в сказочном королевстве не стареют и живут очень долго. И так, прошло двести лет. — И ушла за занавес. Он поднялся, и мы увидели мирно спящую принцессу и королька, с кинжалом склонившегося над ней.

— Эй ты, усатый! — Возмущенно крикнул Колька. — Ты что делаешь?

— У нее есть волшебный амулет. — Напыщенно ответил тот. — Да, она зачахнет без него, зато он может выполнить одно желание. И поэтому он будет мой! — С дьявольским хохотом злодей срезал амулет с шеи принцессы и поднял над своей головой. — Хочу стать властелинам мира! — Заорал он так, что, наверное, в соседних вагонах слышно было.

— Ну, ты и козел! — Выразил мой друг всеобщее мнение, и получил в заслугу благодарный взгляд проснувшейся принцессы.

— Не без этого. — Довольным голосом объявил королек и жестом фокусника проглотил здоровенный амулет, мы аж рты от удивления раскрыли. — А теперь, — злорадно крикнул он зачахшей принцессе, — я заберу тебя в свою варварскую страну, и ты будешь вечно служить мне!

— Нет, только не это! — Душераздирающе вскричала Алиса и театрально заломила руки.

— Негодяй! — Азартно выкрикнула Настя. Ее глаза возбужденно блестели.

— Еще какой. — Подтвердил усатый злодей, сгреб вяло сопротивляющуюся принцессу в охапку, закинул на плечо и уволок за кулисы. Занавес опустился. Мы растеряно похлопали. На сцену перед занавесом вышла Алиса.

— Красава! — Радостно заорал Колька и оглушительно захлопал. — Сбежала от хмыря усатого!

Принцесса ему признательно улыбнулась и трагическим голосом поведала залу: — Увы и ах, но нет! Я оказалась в рабстве у злого и могущественного колдуна, ставшего таким при обладании моим амулетом!

— И что это за амулет такой? — Насмешливо поинтересовалась у нее Деф. Все, включая меня, удивленно на нее посмотрели.

— Когда я была маленькая и смертельно заболела от неизлечимой болезни, напущенной злой колдуньей, — печально поведала принцесса, — добрый волшебник, проезжавший через королевство, подарил мне волшебный амулет. Он поддерживал мои силы. Но теперь он похищен и питает злой гений моего бывшего... моего... — Тут Алиса закрыла лицо ладонями и ее плечи запрыгали, будто принцессу била трясучка.

— Все мужчины одинаковы. — Громко заявила Настя и превращающим в камень взором медузы Горгоны посмотрела на меня. Я поежился и попытался стать незаметнее.

— Выкради амулет. — Посоветовал Колька. — И тикай, пока спит.

— Увы и ах. — Принцесса печально развела ладошки. — Амулет теперь в чреве подлого обманщика. Нет возможности достать его.

— А ты брюхо ему вспори. — Колька рождал нынче гениальные идеи одну за другой. — Глядишь, и бежать никуда не надо будет. Будешь сама в его стране править. А что? — Обиженно воскликнул он, получив от сидящего сзади Митьки легкую затрещину.

— Не толкай невинную девушку на грех смертоубийства. — Попенял ему мой религиозный друг. — Всегда есть иной выход.

— Какой? — Удивился Колька.

— Обратиться к высшим сферам. — Митька с важным видом поднял палец вверх и все, включая Алису, с ожиданием задрали головы.

— Каким еще высшим сферам? — Еще удивленнее спросил Колька.

— К тому волшебнику. — Пояснил Митька.

Я некоторое время попялился в потолок вагона, но оттуда никто не появился, и перевел взгляд на принцессу. Она печально развела руки. — Было обращение к высшим сферам, — сообщила она, — но высшие сферы, как и всегда, ответили обычным. — Девушка села на появившийся ниоткуда стул, послушно сложила ладошки на коленях и объявила: — Ждите ответа. Ждите ответа.

— Вот так всегда. — Тоном знатока на весь зал объявил Пашка. — Стоит вляпаться в неприятности, и все, хрен от них помощи дождешься.

Мы с Деф весело переглянулись и фыркнули, как две кошки, которым в нос попало молоко.

— Молчал бы лучше. — Сидящая на сцене девушка с белокурыми волосами зло посмотрела на него. — Ты и мизинца моего принца не стоил.

— Леши? — Настя, как и все, удивленно посмотрела на меня, а я прокашлялся и пояснил: — Не меня, другого. Скандинавского... — Хотел сказать 'бога', но в последний момент спохватился и сказал: — принца.

— Кельтского. — Поправила меня принцесса со сцены. — Но теперь это не важно. Важно то, что я во власти жестокосердного злодея и испытываю невыносимые муки и страдания.

— Откуда ты знаешь? — Насмешливо перебила ее Деф. — Ты что, там была?

— Будто ты там была. — Осадила ее Настя. — Не мешай принцессе страдать.

— Вот она там была. — Алиса не менее насмешливо смотрела на свою подругу. — Только ничего не помнит.

— Представь себе, помню. — Деф улыбалась. — И все было совсем не так.

— Да? И как же? — Голос принцессы был полон сарказма.

— Так. — Ответила моя помощница. — Романтично. Красиво. Правильно. Как должно быть.

Перед моими глазами вспыхнуло.

Мы держались за руки и летели навстречу солнцу. Девочка весело и беззаботно смеялась, в ее развевающихся на теплом ветру волосах трепетали собранные ей недавно луговые цветы.

— Смотри! — Пропела она и стремительно спустилась к кроне дерева. — Это ведь тоже птицы, да? — Мы склонились рядом, разглядывая желтых птенцов. Их мать испугано зашумела, но я пропел успокаивающую фразу и она затихла. — Почему они такие маленькие и смешные? — Девочка с милой улыбкой осторожно погладила одного из них. — Какой пушистый. — Она счастливо засмеялась. Я растрогано улыбался, глядя на нее. — Ой, какая прелесть! — Девочка стрелой метнулась к соседнему дереву. — Какой красивый цветок. Можно, я его возьму? — Я кивнул, она осторожно его сорвала и воткнула себе в волосы. — Покажи мне, как я выгляжу. — Попросила девочка, и я послушно развернул перед ней зеркальную поверхность. Она кокетливо покружилась перед ним и спросила: — А так я тебе больше нравлюсь? — Я кивнул. — Скажи, я красивая? — Я кивнул еще раз. — Неправда. — Девочка капризно надула губки. — Ты так всегда говоришь, просто, чтобы меня утешить. Вот, ты, красивый. — Она достала цветок и воткнула его мне в волосы, весело засмеялась и полетела прочь. — Когда ты разожмешь кулак? — Задорно крикнула она, кружась вокруг кроны соседнего дерева. — Я придумала, что подарю тебе, если ты покажешь мне, что у тебя в нем. — Девочка поцеловала пальчики и сдула в мою сторону с ладошки невидимый поцелуй. — Чувствуешь? — С беззаботной улыбкой спросила она. Я кивнул. — И я чувствую, — подтвердила она и неожиданно замерла, дотронувшись рукой до своих губ. — И это так странно.

Я очнулся и глубоко вдохнул, выдохнул, пытаясь успокоиться. Увидел внимательный взгляд Деф, посмотрел на свою судорожно сжатую в кулак левую руку и перевел взгляд на сцену. Пьеса продолжалась.

Хитроумная и неунывающая принцесса придумывала множество гениальных способов побега, злодей же, пусть и в последний момент, но все же с завидным упорством их пресекал. Особенно мне понравилось, когда притворившаяся ласковой принцесса устроила романтичный ужин и положила ему в вино слабительное. И все, включая меня и Деф, держались за животы от смеха, а Колька вообще с кресла свалился, когда злодей со спущенными штанами, постоянно падая, как заяц прыгал по сцене за проворной пленницей. Ей в очередной раз не удалось сбежать, зато злодей окончательно запыхался и прилег вздремнуть, оглушительно захрапев. Мы с Деф посмотрели на Кольку и одновременно прыснули. — Вы чего? — Растерянно спросил он. Глядя на нас, засмеялся и Пашка. Как он провел ночь с ним в одном купе, не представляю. 'Я ему в итоге полог тишины поставила', пояснила моя помощница, и мы с ней засмеялись еще сильнее. — Да ну вас! — Мой друг обиженно махнул рукой и уставился на сцену, где находчивая принцесса толстенной веревкой, будто паук муху, обматывала дрыхнувшего злодея, бесцеремонно крутя его так и эдак.

— И он не просыпается. — Ехидно прокомментировала Деф происходящее пленение.

— Я подсыпала не только слабительное. — Звонким голосом пояснила принцесса. — Но и снотворное тоже. Смотря, что подействует быстрее.

— Тебе повезло, что подействовало в таком порядке, а не наоборот. — Еще ехиднее сообщила моя помощница. В зале засмеялись.

— Молодец, Алиска! — Радостно выкрикнул Колька. Принцесса с победным видом ему улыбнулась и носком туфельки наподдала злодею пониже спины. Тот оглушительно пукнул, вызвав в зале бурю возмущенных криков и недоуменно заворочался. — А? Что? — Забормотал он. — Что со мной?

— Ты попался! — Задорно выкрикнула Настя. — И ответишь за все!

Мы ее поддержали, красочно и с фантазией описывая негодяю, что с ним теперь будет.

— Ха, ха, ха! — Не согласился он с нами. — Ничто не мешает мне колдовать, даже связанным! Я могу силой мысли приказать амулету освободить меня! — И веревки действительно распались, явив нам гордо подбоченившегося колдуна.

— Это нечестно! — Выкрикнула вошедшая в азарт Настя.

— Нечестно. — Согласился злодей. — Зато эффективно. — И испуганно ойкнул, получив от раздосадованной принцессы изрядный пинок пониже спины. А затем пленница сменила тактику и занялась тем, чем обычно занимаются жены после многих лет счастливого брака. А именно, как можно сильнее портить своему избраннику жизнь. Она кричала и бранилась по малейшему поводу и без, била тарелки и кидалась ими в панике бегающего от нее злодея, запрещала ему встречаться с другими злодеями и устраивала сцены ревности, когда он поздно приходил с войны. В общем, создала своей второй половине такие невыносимые условия, что через какое-то время он упал перед ней на колени и взмолился о пощаде. Но принцесса вошла во вкус, ей подобное взаимное существование понравилось, еще бы, поэтому из замка она уходить категорически отказалась.

— Да отдай ты ей амулет, да беги, дурило! — Подсказывал Колька злодею. Я поддакнул, настолько жалко его было. Ну, свершил человек ошибку, за что так страшно наказывать, спрашивается?

— Так ему и надо! — Поддержала Настя принцессу, даже Блонда согласно кивнула. Вот он, жуткий оскал будущих жен проглядывает, понял я, со страхом глядя на бессердечных девчонок.

— Не могу я амулет отдать, не получается. — Жалобно поведал нам злодей и утер горькую слезу. — Да и разрядился он, мое желание выполняя.

— А чего же тогда принцесса никак не зачахнет? — Удивился Колька.

— Так она теперь из меня силы пьет. — Пожаловался несчастный колдун, а принцесса театрально захохотала злодейским голосом.

— Вот ты попал. — Пожалел его мой друг. — Тикать тебе надо.

— Надо. — Подтвердил злодей и попытался улететь, но был пойман за ногу и низвергнут на сцену.

— Теперь ты мой! Навсегда! — Ликующе вскричала принцесса, наступив на грудь поверженного злодея, и захохотала еще страшнее.

— Нет, так нельзя. — Задумчиво проговорил появившийся из ниоткуда бородатый волшебник в длинной темно-синей мантии и высоченном колпаке. — Так ужасно наказывать нельзя даже негодяев. — Он взмахнул рукой, и принцесса превратилась в первоклашку, так, по крайней мере, мне показалось вначале. На ней было пышное белое платье и огромный белоснежный бант на голове.

— Ой, кто я? — Изумленно спросила принцесса и оглядела себя. — А как меня зовут?

— Идем со мной. — Волшебник взял ее за руку. — Я все расскажу тебе, и ты начнешь жизнь заново. А ты, — он повернулся к злодею, сидящему на сцене с идиотски счастливой улыбкой, — помни, что высшая справедливость есть на свете.

Злодей радостно кивнул и исчез. Не понимаю, что раньше ему мешало так сбежать от принцессы, может, она на него какой невидимый хомут накинула? Волшебник важно нам поклонился и пропал вместе с принцессой. Мы захлопали и занавес опустился. Прожектора погасли, загорелся обычный свет.

— Ну как, понравилось? — Спросила меня сидящая рядом Алиса.

— Еще как! — Искренне подтвердил я.

— Эй, а где третий акт? — Удивился Колька. — Этот, как его, с высшей справедливостью?

— Ой, забыла объявить. — Девушка с белокурыми волосами застенчиво улыбнулась, встала и громко сказала: — Акт третий, о высшей справедливости! — Оглядела нас и пояснила: — Это перед появлением волшебника. — Поклонилась и села.

— И это все? — Оскорблено произнес Колька.

— Все. — Невозмутимо подтвердила Алиса. — Высший суд быстр и скоротечен. Как правило. — Добавила она, увидев ироничную улыбку на губах Деф. — Если вообще случается при жизни.

— Значит, так вы себе представляете, что случилось между ними? — Деф кивнула на меня. Я растерялся.

— А я тут причем?

— Усатый негодяй на сцене, это ты. — Пояснила моя помощница. — По крайней мере, в понимании Алисы.

— Чего это? — Я растерялся еще больше.

— Так гласит легенда. — Важно сообщила девушка с белокурыми волосами. — Разумеется, многое я изменила, дабы смешнее было и вообще.

— Что, вообще? — Совсем уж растерянно спросил я. — И у меня что, правда, усы были?

— Не было у тебя усов. — Утешила меня Деф.

— Ты откуда знаешь? — Возмутилась Алиса. — Ты не помнишь ничего.

— Помню.

— Да? И что же?

— Как ты голая к нему из озера вышла, когда он...

— Врешь ты все! — Девушка с белокурыми волосами вскочила, с яростью сжимая кулачки, и я поспешно встал между ними.

— Спокойно, дамы! — Я вскинул руки. — Успокойтесь! Никто никуда не выходил. Деф, ты же сама говорила, у тебя файлы с данными повреждены.

— Кое-что осталось. — Моя помощница скрестила руки на груди и с вызовом смотрела на свою подругу.

— При восстановлении информация может искажаться. — Алиса опустилась в кресло и невозмутимо закинула ногу на ногу. — Появляются фантомные воспоминания. Как и у тебя, мой принц. — Девушка с милой улыбкой посмотрела на меня. И я вспомнил эту улыбку. Вспомнил глаза девочки, наполненные болью и слезами, веселый смех скрывшейся в листве обнаженной фигуры и привкус малины на сладких от поцелуя губах.

— Это была не я. — Быстро произнесла Алиса при виде моего лица. — Меня подставила старшая сестра.

— Ты говорила, у вас нет чувства ревности. — Я перевел взгляд на Деф, изо всех сил старавшуюся выглядеть спокойной. — Почему ты... почему та девочка на берегу озера так... отреагировала?

— Потому что она наполовину человек. — Девушка с белокурыми волосами ответила вместо нее. — И безобразную сцену ревности устроила ее ущербная половина.

— Это вы ущербная половина. — Деф сказала это с улыбкой, но чувствовалось, ей совершенно не смешно. — Это вы подвержены вспышкам гнева и ярости. И вы пытаетесь разбавить свою сущность, сливаясь с другими существами. — Моя помощница заулыбалась так ласково, что у меня похолодело внутри. — Но оно все же лезет наружу. Так, подруга?

Взгляд Алисы на миг остекленел. Но всего лишь на короткий миг. Она осторожно нащупала подлокотник кресла, села и безмятежно улыбнулась. — Полет твоей фантазии просто завораживает. — Девушка с белокурыми волосами достала из воздуха сигарету, глубоко затянулась, прикрыла глаза. Выдохнула клуб дыма, скомкала бумажную палочку и брезгливо бросила под ноги. — Знаешь, сколько я не курила? И вот опять. — Она обиженно посмотрела на подругу. — А все ты виновата. Не пугай меня больше своими бредовыми гипотезами, не надо. И особенно, не стоит пугать ими моего принца. Ведь он такой впечатлительный. — Алиса очаровательно мне улыбнулась. Я вспомнил забрызганное кровью купе, невольно сглотнул. Впечатлительный, как же. Как табуретка, прямо.

— Вы были неподражаемы. — Бармен склонился в поклоне и поцеловал руку Алисе.

— Благодарю. — Она с величественным видом кивнула. — Ваши проникновенные слова пролили бальзам на мою истерзанную страданиями душу.

— От чего же может страдать столь прекрасное создание? — С болью в голосе воскликнул бармен. Я подозрительно посмотрел на него. Он прикалывается над ней, что ли? Тогда он это зря. Но выглядел ее собеседник и вправду встревоженным, если не сказать больше. Я задумался.

— От чего же еще может страдать бедная, несчастная девушка? — Я решил, Алиса с трагическим видом заломит руки, но столь явно она переигрывать не стала, просто устремила на меня полный боли взор и печально сообщила: — Конечно, от неразделенной любви.

— Я пошел. — Не в силах слушать сей бред, я встал и отошел к сцене, на которой Колька с Пашкой на спине с лошадиным ржанием, бодаясь головой и задницей, пытался уронить на помост Мельпомены Митьку с восседающим верхом Кузькой. Всадники помогали своим Росинантам, как могли, но получалось у них плоховато, поэтому я быстренько добежал до купе и вооружил седоков подушками, после чего сражение разгорелось, словно костер, если в него плеснуть бензина. В пылу сражения в Блонду угодило отлетевшее оружие и вставшие на ее защиту Настя и Деф атаковали отважных кавалеристов с тыла, коварно огрев чем-то похожим на здоровенные мягкие мешки. Потом прилетело и мне, после чего я вступил в неравную битву один против всех. Некоторое время дела у меня шли замечательно, пока разгоряченные бойцы с обеих враждующих армий не поняли, что я по очереди охаживаю их всех подушкой со спины. Вот тогда чаша весов склонилась не в мою сторону, и мне пришлось поспешно бежать и прятаться в туалет. Последней сдалась и ушла, прекратив пинать дверь, как ни странно, Блонда, вот ведь настойчивая какая, никогда бы не подумал. Хорошо, Деф не стала пользоваться своим умением возникать из ниоткуда, потому что, появись она рядом, не знаю, куда бы еще пришлось мне тогда прятаться. Я прекратил задумчиво рассматривать унитаз, осторожно приоткрыл дверь и опасливо выглянул. Никого. Ага, обрадовался я, и тут в окно коридора постучали. На перроне напротив я увидел двух мужчин в железнодорожной форме и знакомую по вагону-ресторану тетку.

— Это он! — Пронзительно взвизгнула она и ткнула в стекло пальцем.

— Молодой человек, — один из мужчин мило, как он думал, улыбнулся. — Откройте окно.

— Конечно. — Я по примеру Алисы потряс раму и виновато пожал плечами. — Не открывается.

— Где Гришко? — Возмущенно спросил меня второй мужик.

— А это кто? — Полюбопытствовал я.

— Проводник наш где? — Еще возмущеннее спросили у меня.

— Не знаю. — Я недоуменно пожал плечами.

— С-сдесь Гриш-шко... — Произнесли рядом со мной. Я окинул удивленным взглядом проводника, раскачивающегося так, словно он стоял на палубе маленького кораблика, попавшего в эпический шторм. — Ваши билетики, п-п-рошу... — Властелин вагона повернулся ко мне и чуть не упал, для равновесия опершись ладонью в стекло напротив прильнувшего лица начальства.

— Да ты пьян! — Возмутилось оно, с подозрением выглядывая из под руки подчиненного.

— Никак нет! — Проводник вытянул руки по швам, молодцевато выпятил грудь и втянул живот, от чего едва не потерял частично расстегнутые штаны. — Ни в одной глазу, п-тому ч-чо... — Его опять качнуло и бравому железнодорожному служащему пришлось вновь упереться рукой напротив лица испугано отпрянувшего начальства. — П-тому чо низзя. — Изнеможенно повесив голову, закончил он и печально добавил: — А хоцца...

— Говорил тебе. — Начальство повернулось к второй, еще более мрачной... лицу. — Нечего было Гришко в этот рейс пускать.

— Он в завязке, уж третий год. — Недовольно огрызнулась вторая... лицо. — И не факт, что там не распылено некое вещество, заставляющее действовать неадекватно.

— Единственное вещество, что заставляет действовать неадекватно, — жалобным голосом произнесла первая... лицо. — Это духи моей тещи. Я любые двери готов сломать и их замки, лишь бы они не пустили Это. — Лицо посмотрело на меня и плаксиво попросило: — Откройте дверь, у нас тут пассажиры переживают, им ехать надо. Хотя бы их пустите, жалко вам, что ли?

— Жалко. — Подтвердил я. — Некуда нам их здесь пускать, не в креслах же, или на сцене им спать.

— Какой еще сцене? — Удивился первый представитель железнодорожной власти.

— Такой сцене. Передвижного театра. — Я кивнул вперед. Лица в железнодорожных костюмах продвинулись на несколько окон и прилипли к стеклу.

— .... кот! .... мать! .... охренеть! .... разнесли! — Скорбно заголосили они на два голоса, с ужасом разглядывая переделанные Алисой апартаменты вагона.

— И мне нравится. — Согласился я. Сзади затарахтело. Я выглянул в окно. На перроне стоял переносной электрический генератор и двое угрюмых рабочих растягивали от него длинный провод.

— Опять двери пилить будут. — Мрачно произнесла возникшая рядом Деф.

— Вот ведь упорные какие. — Восхитился я.

К вагону подошел рабочий в желтухе и с небольшой болгаркой в руках, истово перекрестился и скрылся где-то сбоку.

— Аминь. — Весело прокомментировала Алиса.

— Не вздумай. — Я недовольно посмотрел на нее. — Человек делает свою работу, в чем он виноват?

— Так все говорят. — Моя секретарь радостно оживилась и приблизилась вплотную, я опасливо отодвинулся. — Я выполнял приказы, меня заставляли стрелять в детей и стариков, я лишь крутил вентиль и не думал, что это от газовой камеры. Я говорила, что есть слова, которые никому не нужны, и есть поступки, по каким судят. И вот у тех, кто не знал, но сделал, поступки есть. Как у тебя, мой принц. — Девушка с белокурыми волосами присела в вежливом реверансе.

— Какие поступки? — Я недоуменно смотрел на нее.

— О, пустяки. — Алиса небрежно махнула ладошкой. — Всего лишь, пять веточек к отцу, мелочь. — Я напрягся.

— Почему пять? Ты троих отправила, но повесила на меня. Откуда еще двое?

— Ты небрежно читал договор.

— Он не читал. — Встряла в наш разговор Деф. — Я, читала, и тщательно. Откуда, двое?

— Оттуда. Читайте и обрящете. — Девушка с белокурыми волосами вальяжно развалилась на диване.

— И все же? — Ее подруга пристально смотрела на нее. Алиса театрально вздохнула.

— Яхту посреди океана помните? И двух ее пассажиров?

— Откуда у тебя эта информация? — Деф сжала кулачки, и я испугался, что она кинется на собеседницу.

— Напомню, что самое дорогое здесь, это она. И поэтому что я должна ответить? — Девушка с белокурыми волосами насмешливо смотрела на мою помощницу.

— Что взамен. — Угрюмо произнесла она. Алиса зааплодировала. — Браво! Наконец, ты начинаешь понимать истинные ценности в жизни.

— Извините, что прерываю столь прекрасную даму. — Бармен даже слегка поклонился, непонятно глядя на девушку с белокурыми волосами. Она дружелюбно посмотрела на него в ответ. — Я вынужден вернуться на свое рабочее место. Но перед уходом хочу выразить свое восхищение вашим талантом актера. Вы были неподражаемы. — Он склонил голову и поцеловал ладошку Алисы, принявшей донельзя горделивый вид. — И, пользуясь, случаем, имею честь пригласить вас всех на неофициальное мероприятие, которое состоится в вагоне-ресторане примерно через три часа.

— Мы придем. — Благожелательно сообщила актриса.

— Куда? — Я подозрительно посмотрел на нее, на хмуро отвернувшуюся к окну Деф.

— В вагон-ресторан. — Алиса слегка улыбнулась.

— Не надо... — Я сдержался. — Что за мероприятие?

— О, вы не знаете? — Бармен печально опустил голову. — Поминки по усопшему. У нас ведь случилась трагедия. Тот карточный... игрок, что имел честь осязать на своих коленях прекраснейшую из дам, скоропостижно скончался. Его сгрузили на станции, у нас же состоится неофициальное прощание. Как-никак, почти двадцать лет вместе, в одном поезде.

— Алиса... — Я начал медленно вставать. Деф положила ладонь мне на плечо.

— Успокойся, милый. Не здесь. — Сказала она.

— Да. — Я остановился. — Ты права. Не здесь. Идем. — Я показал недовольно насупившийся девушке с белокурыми волосами на ближайшее купе и быстрым шагом прошел в него. Войдя, развернулся, схватил испуганно пискнувшую девушку за горло и прижал к закрывшейся двери.

— Ты что творишь?! — Зарычал я. — Ты зачем его убила?!

— Ничего, что здесь ребенок? — Просипела она, глядя мне через плечо. Я обернулся и увидел Блонду, испуганно сжавшуюся на диване. Откуда она взялась, секунду назад ее тут не было же? Вроде. Я опустил на пол и отпустил шею закашлявшейся Алисы и через силу улыбнулся девочке, с диким страхом смотрящей на меня. — Флэшмоб. — Сказал я. — Играем.

Блонда согласно кивнула, глядя на меня с таким ужасом, что я откатил дверь, вышел в коридор и изнеможенно прижался лбом к холодному стеклу. Рядом встала Деф и положила мне на плечо ладошку.

— Зубы, да? — Спросил я. Она кивнула.

— В три ряда, с палец длиной.

— Сотрешь? — Глядя в никуда, попросил я. Моя помощница отрицательно покачала головой.

— У всего есть свои пределы. Слишком много раз было и слишком мало прошло времени, плюс особенности организма. Тебе придется решать эту проблему самому. И ты не перешел порог превращения, но впредь будь осторожнее, пожалуйста.

Я кивнул, глядя на проплывающие мимо холмы.

— Хорошо. — Подтвердил я. — Но сначала это. — Я повернулся и схватил за руку Алису. — Пойдем, поговорим. — Ласково улыбнувшись, я втолкнул ее в соседнее купе. Запер дверь, тщательно его оглядел, не забыв заглянуть на полки для багажа и под сидения. Девушка с белокурыми волосами с независимым видом рассматривала узоры на ногтях. Я повторил движения, вторым дублем ухватив ее за горло и на вытянутой руке прижав к двери.

— Ты что творишь? Ты зачем его убила? — Спросил я то же самое.

— Я в своем праве. — Просипела она и зашипела как рассерженная кошка, показав длинные белые клыки. Я поставил ее на пол и чуть убавил силу.

— То есть?

— Твоя прелестная Блонда — Алиса ослепительно улыбнулась нормальными человеческими зубами, и я ослабил хватку еще больше, — поведала тому радужному мужику, кто я. У меня не было выбора.

— Когда она могла? — Я опустил руку.

— Тогда. Когда он тащил ее на диван. Сказала, что ее знакомая эльфийка отправит его на тот свет. Что я и сделала. Таковы правила, мой принц.

— Что за бред? Он не видел ничего. У тебя не видел ничего, — поправился я. — Зачем было тебе его убивать?

— Таковы правила. Он не видел, но видела она. И рассказала.

— Бред.

— Не я придумала правила, я всего лишь по ним играю.

— Ты играешь, и людей на тот свет отправляешь. — В рифму произнес я. Значит, совсем зашился.

— Все мы отправляем на тот свет. Врачи пациентов, ученики учителей, дети родителей, водители пешеходов. Про политиков я вообще молчу, там счет может идти на миллионы. Так или иначе, одни сокращают жизненный путь другим. Вопрос, насколько явно и насколько необходимо.

— Мне не нужны уроки истории и философии. — Я помолчал. — По-другому было нельзя?

— Всегда можно по-другому. Вопрос, зачем это надо в данном случае? Это был плохой человек.

— У него был шанс исправиться. — Пробормотал я, не глядя на нее. Девушка с белокурыми волосами засмеялась.

— Ты веришь в эту чушь? Что несколькими фразами можно изменить человека? Еще скажи, что и весь мир.

— Я верю. — Я посмотрел ей в глаза. Алиса перестала смеяться и небрежно пожала плечиками.

— Верить можно во что угодно, хоть в Шамбалу, хоть в Валгаллу. Никто не запрещает.

— Деф не так давно показывала мне Шамбалу. — Я подозрительно посмотрел на девушку с белокурыми волосами. — Хочешь сказать, Валгалла не существует?

— Не существует. Уже. И пока. — Алиса гордо вздернула подбородок. — Но она возродится на самой лучшей из планет, и вся звездная система получит ее имя.

— И ты воссядешь на золотой трон. — Заключил я.

— Платиновый. — Она улыбнулась с видом королевы. Хотя, почему с видом, она королева и есть. — И мои подданные возродятся в жизни вечной, дабы служить мне.

— А твоими подданными будут все, кто сейчас живет в Каталонии? — Спросил я. — Или только те, у кого Знак?

— Все, кто окажутся в моей власти на моих территориях в момент окончания Игры. И все те, кого сохранили мои Знаки.

— В смысле, сохранили?

— На ком бы мой Знак в момент смерти.

— Они возродятся, и будут жить вечно?

— Будут, если пожелаю я.

— Ясно. — Я задумался, на кой фиг я все это спрашиваю. Мне с Блондой надо вопрос решать, пока она потихоньку из поезда не убежала. Или, ну его, само как-нибудь решится? 'Не решится'. Раздался у меня в голове голос Деф. 'Иди и поговори с девочкой, пока она себе невесть что не на придумала'. Я печально вздохнул, откатил дверь и вышел из купе.

— А извиниться? — Уязвленным тоном спросила Алиса.

— За что? — Я оглянулся. — За то, что ты человека убила? Без моего ведома и спроса? — Я пошел к соседнему купе.

— В следующий раз обязательно спрошу. — С ехидством послышалось сзади.

Покачав головой, я постучал и откатил дверь. При виде меня Блонда отпрянула и испугано сжалась на диване, обхватив колени руками. Я успокаивающе поднял ладони и осторожно присел на сиденье напротив.

— Можно, я тут немного посижу?

Девочка не ответила, глядя на меня расширенными от ужаса глазами. Я прокашлялся.

— Помнишь, Алиса при тебе превращалась в меня? — Как можно миролюбивее спросил я. Блонда насторожено кивнула, не сводя с меня взгляда.

— Вот. — Я улыбнулся. — А я себе зубы отрастил, чтобы пострашнее было. Ведь страшно же было, правда?

Девочка кивнула.

— Вот. — Я улыбнулся еще больше. — Я и хотел Алису попугать, чтобы она в следующий раз... — Я замолчал. — Чтобы вела себя получше. Понимаешь?

Блонда кивнула, я было обрадовался, но взгляд ее оставался таким же, словно напротив нее сидел голодный тигр, или лежала ядовитая змея. Я поежился.

— Понимаешь, я сам совсем недавно узнал, что я... такой же, как они. — Я прислушался, но вроде нигде жаром или холодом не повеяло. Приободрился и продолжил: — Они могут принимать любую форму, понимаешь?

— Если прикоснутся? — Тихо спросила девочка, и я обрадовано кивнул, вспомнив, как Алиса прикасалась к моей шеи, прежде, чем превратиться в меня.

— А к кому прикасался ты, чтобы у тебя выросли такие зубы? — Еще тише спросила Блонда. Я замер с открытым ртом.

— Не знаю. — Наконец родил я. — Может, к акуле?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Не знаю. — Повторил я. — Я не помню, что со мной было до тех пор, пока я в аварию в семь лет не попал.

— Ты говорил. — Блонда продолжала настороженно наблюдать за мной, но я чувствовал, она понемногу успокаивалась. — Ты, правда, ничего не помнишь, что с тобой было до семи лет?

Я отрицательно помотал головой.

— Ничего. И вот несколько дней назад появилась Деф и открыла мне правду.

— Что ты один из них?

— Да. Один из них. — Я прислушался. Никаких посторонних ощущений не появлялось, и окончательно расслабился. — Представляешь, как я удивился?

— Раньше ты превращаться не умел?

Я покачал головой.

— Нет, не умел. Меня Деф научила.

— Она тоже превращаться умеет?

Я кивнул.

— Еще как. Видела бы ты ее... — Я не договорил, вспомнив ее перед Федькиным окном в образе чудища, и понял, откуда у меня такие зубы.

— Ты почему так побледнел? — Совсем тихо спросила Блонда.

— Я... Мне надо идти. — Я встал и на негнущихся ногах вышел в коридор. 'Деф!' Мысленно закричал я. 'Скажи, что это неправда!' Она возникла передо мной.

— Понял, наконец? — С непонятной интонацией спросила она. Я с ужасом смотрел на нее.

— У нее зубы... — Я дотронулся до своих губ. — У меня зубы, когда я...

— Понял. — Утвердительно произнесла стоящая напротив девушка, и я почувствовал, что падаю во тьму.

Глава 24. День шестой. Вечер.

— Не все так просто. — Сказал силуэт напротив меня. — Историю пишут победители. И ту историю, что тебе рассказала твоя девочка, писали тоже они. По крайней мере, они считали себя таковыми.

— Но то чудовище на стене туннеля... — Беспомощно пробормотал я.

— Хатико? — Силуэт усмехнулся. — Изображено, верно, хотя и излишне безобразно. Посмотри сквозь увеличительное стекло на мир насекомых, и увидишь куда более отвратительных созданий.

— Но...

— Ты сейчас в состоянии ребенка, впервые узнавшего, как и откуда на самом деле берутся дети. — Я не понимал, шутит силуэт или издевается. — Я не буду проводить тебе уроков, если интересно, что на самом деле было и как, узнай сам. Но крайне не советую обращаться за сведениями к этим... — Он пренебрежительно помолчал, оказывается, можно и так.

— Наврут? — Спросил я.

— Они родились позже, поэтому истины не знает никто из них. И лучше им не знать, во что вы начинаете превращаться, когда... — Силуэт не договорил.

— Но Алиса знает. По крайней мере, может догадаться.

— Думаю, она напугана не меньше тебя и вряд ли кому-то расскажет.

— Что, раньше такого не было?

— Непроизвольно сформироваться до такой стадии? — Он хмыкнул. — Нет. Такого глубокого перестроения в клетках не было еще ни у кого. Лишь с твоей помощью можно завести так далеко. Так что вы первые, поздравляю.

— Адам и Ева, блин. — Пробормотал я.

— Ты Адам. А вот кто будет твоей Евой... Или Лилит... — Силуэт засмеялся и пропал.

Я открыл глаза и увидел над собой встревоженные лица Деф и Алисы. Огляделся, медленно сел. Больше в купе не было никого, и на том спасибо.

— Значит, ты тоже догадалась. — Деф пристально посмотрела на Алису.

— О чем ты? Не понимаю. — Девушка с белокурыми волосами изящно опустилась слева от меня на диван.

— Все ты прекрасно понимаешь, подруга. — Язвительно произнесла моя помощница.

— Вообще не представляю, о чем речь. — Алиса демонстративно разглядывала ногти.

— Ладно, хватит вам. — Я потер лоб. — А где все?

— В общем купе. Языки точат, или мелят ими, как правильно? — Девушка с узорными ногтями презрительно сморщила носик. — Скука смертная. Может, развлечемся, мой принц? — Она с многообещающей улыбкой взяла меня за руку. Я сглотнул.

— Развлечемся. — Подтвердила Деф, села рядом, взяла меня за правую руку и повернулась к скривившейся, будто откусила горький лимон, Алисе. — Предлагаю поиграть.

— Поиграть? — Ее подруга оживилась. — Игры я люблю. Во что?

— Например... — Моя помощница на миг задумалась. — Например, в Дженга.

— На раздевание? — С надеждой уточнила девушка с белокурыми волосами и разочаровано вздохнула при виде отрицательного жеста моей помощницы. — И в чем тогда интерес?

— На вопросы и ответы. — Предложила Деф.

— Это как? — Алиса выглядела заинтригованной.

— Проигравший честно отвечает на один вопрос других игроков.

— Общий?

— У каждого свой.

— Хитренькая какая. — Девушка с белокурыми волосами ехидно заулыбалась. — Вас двое, а я одна.

— Позови своего сателлита. — Предложила Деф.

— Кого? — Мы с Алисой удивлено глядели на нее.

— Пусть играет с нами. — Деф весело улыбалась, смотря на растерянную подругу. — Сыграем пара на пару, вы против нас.

— Давай, лучше, вы против нас. — Предложила девушка с белокурыми волосами и взяла меня под руку.

— Давай. — Неожиданно легко согласилась моя помощница. — Двое выигравших задают проигравшим по одному вопросу, и они честно на них отвечает.

— О чем, интересно, я буду спрашивать своего карапузика? — Алиса пренебрежительно фыркнула. — О росте биржевых акций, или прогноз погоды?

— Можно спросить у любого из проигравшей пары. — Предложила Деф.

— Тогда мне тем более не интересно. — Алиса покачала белокурой головкой. — Карапузик в качестве ответчика отпадает, а ты память потеряла, что у тебя интересного узнать можно?

— А вот и узнаешь, что интересного я помню. В том числе и о тебе.

Сидящая с другой стороны меня девушка пристально поглядела на нее.

— Ты жульничаешь. — Деф с веселой улыбкой смотрела на насупившуюся подругу.

— А что он мою деревяшку забрал? — Алиса исподлобья недружелюбно взирала на меня. — Мне именно та дощечка очень понравилась. Красивая.

— Да, пожалуйста. — Я сделал великодушный жест. — Забирай.

— Как я ее заберу, если ты ее на самый верх башни положил, а оттуда брать нельзя? — Разозлено спросила она. Я улыбнулся еще приветливее.

— Башня строится снизу вверх, скоро сможешь свою дощечку забрать. Только потом ее положить придется.

— Это моя дощечка. — Упрямо повторила Алиса. — Она мне понравилась.

— Ничего, что Дженга моя? — Нейтральным тоном поинтересовалась Деф.

— Но ты ведь мне ее подаришь? — Девушка с белокурыми волосами ослепительно улыбнулась, глядя на меня. Я сглотнул и умоляюще посмотрел на свою помощницу. Она сделала вид, что ничего не заметила и произнесла: — Любимый, твой ход.

— Прямо так вот и любимый? — Алиса недоверчиво фыркнула.

— Прямо так вот. — Спокойно подтвердила Деф и улыбнулась мне не менее ослепительно. Я сглотнул еще раз и склонился над деревянной конструкцией. Откуда тут вытаскивать то? Башня выглядела как после артиллерийского обстрела, вся в дырах, но все еще держалась и не падала от раскачивания вагона, почему, не понимаю. Наконец я выбрал наиболее безопасное с моей точки зрения место и протянул к конструкции руку.

— Подожди, милый. — Горячие пальчики Деф сжали мое запястье, и она очаровательно улыбнулась насупившейся Алисе.

— А? — Я повернулся к помощнице. — Что? — Вагон содрогнулся, и пирамида с грохотом посыпалась на стол, а с него и на пол.

— Ничья. — Недовольно сообщила девушка с белокурыми волосами.

— Твоя рука была последней. Значит, проиграла ты. — Возразила Деф.

— Вот еще. — Не согласилась Алиса. — Я руку убрала, дурацкая башня стояла. Она у кого угодно рухнуть могла. На вашей железной дороге плавно ездить в принципе не умеют, одни толчки и дерганья.

— Думаешь, я не знаю, кто в диспетчерской красный свет на нашем семафоре включил? — Деф насмешливо смотрела на недоуменную Алису.

— Клевета. — Быстро сообщила девушка с белокурыми волосами.

— Поклянись. — Предложила ей девушка напротив.

— Клянусь. — Без запинки выдала та.

— Не клянусь, — поправила ее моя помощница, — а клянусь, что не имею отношение к кратковременному включению красного света семафора номер...

— Право слово, что за детский сад? — Алиса встала и сладко потянулась, выгнувшись восхитительной дугой. Я сглотнул, покраснел и виновато посмотрел на нахмурившуюся Деф.

— Предлагаю сыграть во что-нибудь еще. — Предложила девушка с белокурыми волосами.

— На раздевание. — Хмуро бросила моя помощница. Алиса растерялась.

— Что? Правда?

— Почему бы и нет? — Деф с непонятным вызовом смотрела на нее.

— Так, девочки. — Я поднял руки, надеясь, что мое лицо не напоминает ярко-красный помидор. — Не надо вам ничего с себя...

— Тебя это тоже касается. — Моя помощница повернулась ко мне, а Алиса обворожительно улыбнулась и изящно присела, оттянув края футболки на манер юбочки, после чего томно закусила губу и медленно потянула одежду вверх.

— Перестань сейчас же! — Возмущенно прикрикнула на нее покрасневшая Деф. — Опять начинаешь!

— Ты сама предложила. — Искренне удивилась ее подруга. — Представь, что я проиграла. — И потянула футболку выше.

— Забыли. — Моя помощница взяла ее за руки, опустила их вниз и усадила покорно не сопротивляющуюся подругу обратно на диван. — Глупое предложение было. И вообще я пошутила.

— Да как так-то?! — С негодованием возопил я и бросил карты на стол. Девушки улыбнулись, одна скромно, вторая с нескрываемым удовольствием и внимательно проследила, как я стянул и бросил на диван шорты, присоединив их к валявшейся там рубашке. — Плавки я снимать не буду. — На всякий случай предупредил я.

— У тебя еще носки есть. — Довольно мурлыкнула Алиса. Я посмотрел на лежавшие на полу кроссовки и печально вздохнул. На кой ляд я их перед игрой в Дженга снял? — А с плавками еще посмотрим. — Добавила она.

— Но, но, подруга. — Деф улыбнулась, но не скажу, что приветливо. — Не заигрывайся.

— Ах, право слово. — Девушка с белокурыми волосами заулыбалась с самым невинным видом. — Что вы как дети? Ему, между прочим, уже не одно столетие, если брать возраст от слияния со Стервой... С Госпожой, — поправилась она, увидев выражение на лице моей помощницы. — А тебе, так вообще... — Она перестала улыбаться и подняла ладошки. — Ладно, ладно, я пошутила, трусики не снимаем, блюдем целомудрие. Сдавай, мой принц.

Недовольно насупившись, я помешал и раздал карты, после чего в итоге остался в одном носке. С хмурым видом посопел, крайне тщательно перемешал колоду и протянул ее Деф. Она пальчиком сдвинула ее часть, я положил ее вниз и раздал карты. Через некоторое время я с великим удовольствием наблюдал, как Алиса медленно и, явно, играя на публику, то есть меня, расстегивает молнию на своей коротенькой юбочке и она плавно спадает вниз. Вернее, этот процесс я не увидел, так как вредная Деф закрыла мне ладошкой глаза.

— И для кого я, интересно, раздеваюсь? — Возмутилась Алиса.

— Для соблюдения уговора. — Нейтрально ответила моя помощница. — Сдавай карты.

Спустя некоторое время обстановка в купе раскалилась до предела.

— Ты не будешь. — Деф стояла напротив подруги лицом к лицу. — Ты не смеешь.

— У нас был уговор. — Алиса очаровательно улыбалась. — И я должна снять один предмет одежды.

— Сними кольцо или браслет. — Предложила моя помощница.

— Это украшения и не могут считаться одеждой. Увы, и ах, но я всего лишь жертва обстоятельств. Так что, отойди, подруга, и не мешай мне выполнять обязательства. — Девушка с белокурыми волосами заулыбалась еще обаятельнее и медленно потянула футболку вверх.

— Э... — Растеряно пробормотал я, оказавшись в коридоре, куда меня вытолкала Деф.

— Эй! — Возмущенно вскричала Алиса из купе с захлопнувшейся дверью. Я печально повернулся к окну, глядя на проносящиеся в темноте деревья. Вот так всегда, на самом интересном месте...

— Ой! — Испугано послышалось сзади. Я повернулся и оказался лицом к лицу с застывшей Блондой. Следуя ее растерянному взгляду, опустил глаза и понял, что стою перед ней, будучи одет всего лишь в трусы и один носок. С грохотом отъехала дверь и Деф швырнула мне одежду. Из-за ее спины призывно махала Алиса, но в каком именно виде, я разглядеть не успел, так как дверь с лязгом гильотины закрылась.

— Что ты... — Блонда непонимающе указала на купе. — Что вы... Почему она голая?

— Она не голая. — Я готов был провалиться сквозь пол, даже если при этом окажусь на рельсах под движущимся поездом.

— Да? — Блонда присела, собирая мои вещи. — И как тогда это назвать? Просто без одежды?

— Она в трусиках. — Пробормотал я. Девочка снизу вверх недоуменно посмотрела на меня.

— Так ты называешь одетые на ней две тоненькие веревочки? — Уточнила она.

Откатилась дверь в соседнее купе и в коридор вывалились весело галдящие ребята и разом умолкли, увидев представшую перед ними картину.

— Ничего себе... — Озвучил Колька всеобщую мысль и застыл с открытым ртом. Блонда оглянулась на них, выпрямилась и отдала мне вещи.

— Спасибо. — Выдавил я через силу.

— Спасибо за что? — Негромко спросила Настя и растеряно улыбнулась. Блонда смерила ее величественным взором и с высоко поднятым подбородком прошла мимо.

Я проследил взглядом, пока она не скрылась за дверью, и увидел пассажирку нашего вагона, с ужасом выглядывающую из своего купе. Заметив, что ее обнаружили, она испугано вскрикнула и спряталась обратно. Странная какая-то.

— Ты когда пресс успел накачать? — Колька подошел ближе и с изумлением разглядывал меня, будто диковину в музее. — И мышцы у тебя такие откуда? Мы на пляже с тобой недавно загорали, ты там скелетоном выглядел.

Я оглядел себя. И вправду, не Арни, но рельеф наметился, и немаленький, однозначно. Я удивленно посмотрел на Деф. Она чуть заметно покачала головой. "Это делаю не я". Раздался у меня в голове ее голос. "Это полиморфиды. У них свое понимание строения тела". "И какое оно?" Спросил я, сгибая руку и удивленно разглядывая хороший такой бицепс. "Идеальное". Деф печально вздохнула. Митька осторожно потыкал мою руку пальцем и посмотрел на Деф. — Твоя работа? — Спросил он. Она не ответила, лишь вздохнула еще раз, куда печальнее.

— Я тоже таким быть хочу. — Сообщил Колька и с надеждой уставился на мою помощницу.

— Занимайся спортом, и будешь. — Утешил его Митька.

— А он не занимался. — Мой лучший друг обличающе ткнул в меня пальцем.

— Привет, мальчики! — Радостно выкрикнула из купе Алиса и помахала всем рукой. Блин, она футболку так и не одела, и, как я и подозревал, судя по поведению Деф, из одежды под ней не было ничего. Моя помощница непостижимым образом снова умудрилась ладошкой закрыть от меня прелести подруги, но не от ребят, изумленно открывших рты. Покрасневшая от негодования Настя с грохотом захлопнула дверь в скандальное купе и повернулась к нам с Деф.

— Вы совсем с ума посходили?! — Возмущенно начала она и застыла. Я облегченно оглядел замерших манекенами ребят и принялся поспешно одеваться. Ну и поездочка, блин. За бицепсы, конечно, спасибо, но вот все остальное боюсь, мне мозг, однозначно, вынесет.

Дверь в купе откатилась и в коридор с любопытством выглянула наконец-то одетая Алиса. — Понятно. — Недовольно протянула она. — И для чего, спрашивается, мне иметь божественные формы, если их никто не может оценить?

— Основное во фразе, "цена"? — Насмешливо спросила Деф.

— Основное во фразе, божественные формы. — Величественно ответила девушка с белокурыми волосами и печально вздохнула, глядя на застывших в причудливых позах ребят. Почему они не падали в качающемся вагоне, не знаю, может, моя помощница придерживала.

— Иди сюда, мой принц. — Алиса призывно помахала мне ладошкой и ласково улыбнулась.

— Ну, уж нет. — Деф схватила меня за руку, причем больно так. — Пойдем в общее купе, хватит с тебя на сегодня стриптиза.

— Так я же не видел ничего. — Возразил я, послушно идя у нее на поводу.

— А хотел бы. — Утвердительно произнесла моя помощница. Я промолчал, а что говорить, если ответ она и так прекрасно знает. Вот ведь попал, называется.

— Продолжим? — За стол напротив изящно опустилась Алиса и с треском провела по карточной колоде.

— Ты обезумела? — Деф удивленно смотрела на нее. — Сейчас сюда ребята войдут. Ты при них на раздевание играть будешь?

— Не настолько. — Девушка с белокурыми волосами еще раз затрещала колодой и жестом фокусника ее перемешала. — Мне вообще непонятно, зачем ты захотела играть на раздевание. Не похоже на тебя.

— Очень интересной показалась твоя реакция на новый внешний вид Леши. Хотела убедиться. — Деф замолчала, непонятно глядя на Алису.

— И что? — Она невозмутимо тасовала колоду. — Убедилась?

— Убедилась. — Подтвердила моя помощница.

— Да? — Сидящая напротив нее девушка, аккуратно положила карты на стол и посмотрела ей в глаза. — В чем?

— Я думаю... — Деф взяла колоду и невообразимым образом ее перетасовала, после чего небрежно бросила на стол. — Пусть он сам увидит. Думаю, впечатлится.

— Думаешь? — Алиса улыбнулась, но мне показалось, скорее, оскалилась. — Посмотрим.

— Посмотрим. — Спокойно согласилась моя помощница. Я непонимающе переводил взгляд с одной на другую и ничего не понимал. Не о зубах же в пол пальца, в самом деле. Или нет? Распахнулась дверь, и ввалились трущие глаза ребята.

— Песок попал, что ли? — Недовольно проворчал Колька и плюхнулся на диван рядом со мной.

— И мне. — Подтвердил Пашка.

— И мне. — Настя выглянула в коридор и возмущенно сказала: — Где нашего проводника черти носят? Уже сто раз проспаться должен был. Я чай хочу, и вообще...

Алиса весело засмеялась. Деф повела рукой, карты пропали, появилась гора еды, и фирменные стаканы с дымящимся чаем. Ребята радостно зашумели, Колька вообще зааплодировал, один лишь Митька осторожно взял стакан, понюхал и с непонятным видом покачал головой.

— Думаешь, как это все сочетается с религией? — Алиса насмешливо смотрела на него. Митька медленно кивнул. — Забей. — Посоветовала она. Мой друг осторожно поставил стакан и тихо ее спросил: — Кто ты? И кто Деф на самом деле? — Я увидел, как Алиса словно раздвоилась, похожее я уже наблюдал в школе с ее сестрой-близняшкой, одна сейчас мило беседовала с Деф, а вторая пристально рассматривала бледного Митьку. — Сам догадался или подсказали? — Поинтересовалась она.

— Сам. — Он держался хорошо, хотя я заметил его взгляд, с надеждой брошенный на меня.

— И что думаешь ты? — Алиса с интересом его разглядывала.

— Я не верю в сказки об эльфах. — Хрипло произнес Митька. — Я верю тому, что написано в Писании.

— И? — Подбодрила его девушка.

— И там написано, что подобная сила есть лишь у ангелов и... — Он замолчал.

— И? — Повторила за ним Алиса.

— И демонов. — Еле слышно сказал мой друг.

— К кому же ты относишь нас? — Девушка с белокурыми волосами обольстительно ему улыбалась.

— Не знаю. — Он опустил глаза.

— Знаешь. — Она продолжала улыбаться, но в ее голосе засквозил металл и лед. — Ты знаешь.

— Алиса! — Не выдержал я. — Что ты привязалась к моему другу? Что за допрос, в самом деле?

— А что такое? — Удивилась девушка. — Мы ведем абстрактный теологический диспут, не более чем. И твой друг показывает такой неудержимый полет фантазии, прямо диву даюсь. Надо же такое придумать, мы с Деф, демоны. — Она весело засмеялась. — Ладно, я, куда ни шло, но она... — Я растеряно смотрел на хохочущую Алису и не знал, что подумать.

— Не обращай внимания. — Деф положила вздрогнувшему Митьке ладошку на плечо и ободряюще улыбнулась. — Моя подруга сегодня в ударе. Шутки из нее так и сыплются, как из драного мешка, право слово.

— Из какого еще мешка? — Ее подруга недовольно насупилась. — Я совершенно не похожа на мешок и, тем более, драный. Мой принц? — Она с обидой повернулась ко мне и взяла меня за руку. — Разве я похожа на мешок?

— Нет, конечно. — Утешил я ее.

— Как ты умудрился попасть во все это? — Митька смотрел на меня чрезвычайно серьезным взглядом.

— Это длинная история. — Нехотя сказал я. — И поверь, я совсем не рад, что в ней оказался.

— У тебя не было выбора, мой принц. — С улыбкой заметила Алиса.

— Выбор есть всегда. — Возразила Деф.

Я грустно покачал головой. И это только второй день в пути, сколько их еще будет, спрашивается?

— Пожалуй, нам пора. — Девушка с белокурыми волосами легко поднялась с дивана, поправила перед зеркалом прическу и протянула мне руку. — Идем, мой принц, нас ждут.

Я скривился.

— Я не пойду. Иди одна.

— А вы куда? — Оживился Колька.

— Ее на поминки в вагон-ресторан пригласили. — Пояснил я.

— Не меня, а всех присутствующих. — Поправила Алиса. — Так что, если кто желает, милости прошу со мной.

— Я желаю. — Тут же вскочил Колька, случайно зацепил Пашку за локоть и облил горячим чаем голые ноги Митьки. Последний дико заорал, то ли от возмущения, то ли от боли, а скорее всего, от того и другого сразу.

— Вот куда тебе в вагон-ресторан, — постыдил я неуклюжего друга, — ты даже встать нормально не можешь.

— Все я могу. — Колька с виноватым видом потер ногу пострадавшего и, был с негодованием отвергнут.

— Какие отношения. — С умилением воскликнула Алиса и всплеснула руками.

— Какие? — Колька подозрительно поглядел на нее.

— Такие. Доверительные. Близкие. Не каждый будет прилюдно гладить колено своего... друга.

— Что ты несешь?! — Колька стал малинового цвета.

— Алиса! — Рявкнул я.

— Молчу, молчу. — Она обворожительно заулыбалась и сделала вид, что закрывает ротик на ключ. Где-то я такое уже видел. А, ну да.

— Тебе иногда стоит рот с мылом мыть. — Я возмущенно нахмурился.

— Тогда у моих губ будет вкус мыла, а не малины. — Алиса недовольно скривилась. — И тебе не понравится так, как у озе... — И замолчала.

— Так все-таки, это была ты. — Я наблюдал, как собеседница бледнеет.

— Моя старшая сестра скопировала все. — Пробормотала она и повернулась к Кольке, болтающему о чем-то с Пашкой. Я давно заметил, как бы громко и, без разницы о чем, говорили мы с Деф или Алисой, остальные не обращали на нас внимания, будто не слышали и не видели ничего. Непонятно это.

— Ты идешь? — Раздраженно бросила она моему другу.

— Ага. — Он снова вскочил.

Я проследил их обеспокоенным взглядом.

— Тоже думаешь, что стоит пойти с ними? — Шепнула Деф мне на ухо.

— Не знаю. — Я колебался. — Радужного товарища больше нет, что там Кольке угрожать может?

— Его напившиеся дружки, по достоинству оценившие красоту твоей Алисочки. — Стала перечислять, загибая пальчики, моя помощница. — Полиция, решившая навести справки...

— Понял. — Я встал. — Хватит и первого. Пойдем.

— Вы куда? — Встрепенулась Настя. — Я с вами.

— Ты? — Я недоуменно застыл. — А ты зачем?

— Я тоже хочу на людей посмотреть. Надоело одни и те же... — Настя поглядела на Пашку, Митьку, с тоской вздохнула: — лица видеть. Особенно, когда они — она сердито отвесила Кузьке легкий подзатыльник, — в носу ковыряют. Я с вами пойду.

— И я. — Донеслось от двери. Я с удивлением посмотрел на стоящую в проеме Блонду, перевел вопросительный взгляд на Пашку, он недовольно скривился.

— Да ну, терпеть поминки не могу.

— И я тоже. — Хмуро, ни на кого не глядя, проговорил Митька.

— А мы с Настей с удовольствием прогуляемся. — Холодно сказала Блонда и взяла ее под руку.

— Хорошо. — Сдавшись, произнес я. — Но от нас с Деф ни на шаг.

Настя подпрыгнула и с восторженным визгом захлопала в ладоши. Я скорбно вздохнул. Почему-то этот поход навевал мне самые нехорошие предчувствия.

— Идем. — Мы паровозиком двинулись по коридору. В соседнем вагоне, сразу за разделяющей дверью, осторожно обошли тихо храпящего на стульчике гражданина в железнодорожной форме, без происшествий прошли вагон и вошли в тамбур. Еще на подходе меня стали терзать смутные сомнения, ну не может песня Круга играть на поминках, ну, вот никак. Но играла. (Михаил Круг. Электричка). На двери вагона-ресторана висело объявление: 'Закрыт на спецобслуживание', хорошо, не карантин. Я открыл дверь и посторонился, пропуская дам вперед.

— У нас закрыто! — На Настю коршуном налетела знакомая тетка, но застыла, увидев Деф и меня, а потом резко развернулась и побежала к дальнему столику. Я посмотрел на Алису, мило беседующую с барменом, и недоуменно покачал головой. Интересно, а почему эта взбалмошная тетка не реагирует подобным образом на нашу подругу?

— Она ее не видит. — Вслух пояснила мне Деф.

— А бармен, получается, с пустым местом разговаривает? — Я ухмыльнулся. — Прикольно.

— Он будто не разговаривает. Просто стоит и бокалы трет.

— Понятно. — Я почесал затылок, потом лоб. — Может, тогда, нас тоже невидимыми сделаешь? А то, вон, гляди, к нам уже эта тетка с администрацией бежит.

— Как скажешь, милый. — Деф взяла меня за руку, мягко привлекла к себе и нежно поцеловала в щеку. Мимо нас с сопением, как два носорога, спешащие на водопой, пробежали двое в железнодорожной форме, тетка следовала за ними на почтительном удалении.

— Ты его еще в лобик поцелуй. — Посоветовала Алиса подруге. — Или, еще лучше, в макушку.

Деф коротко взглянула на нее, положила руки мне на плечи и поцеловала. Но не в лоб или макушку. Я почувствовал, что падаю, вернее, куда-то лечу. По телу побежали мурашки, и я закрыл глаза, но тут же открыл, почувствовав сильный рывок, отшатнувший меня назад.

— Вообще-то я пошутила, — со злостью сузив глаза, процедила Алиса и отпустила мою рубашку. — Подруга.

— А я нет. — Ответила ей державшая руки на моих плечах девушка. — И как же так, — очень искренне изумилась она, — ведь вы не ревнивы в принципе? Или это просто жадность?

— О, нет, дорогая, — девушка с белокурыми волосами расплылась в широкой улыбке, — дело не в жадности, и уж, тем более, ревности.

— И в чем же? — Моя помощница улыбалась куда шире.

— Моему принцу незачем тратить время и нервы ... — Алиса презрительно смерила Деф с головы до ног — на любовь человеческих самок, даже если это всего лишь изображающая их кукла.

Стоящая напротив нее девушка вспыхнула и сжала кулачки. Я поспешно встал между ними и раздвинул руки.

— Тихо! Стоп! Успокойтесь! Деф, любимая, пожалуйста. Алиса, как обычно, ляпнула, не подумав.

— Хорошо, любимый. — Моя помощница шагнула ко мне и поцеловала. Оторвавшись, окинула соперницу победным взглядом и ушла с гордо поднятой головой.

— Какой кошмар. — Печально проговорила Алиса. — Никак не может понять, что тебе хватит играть в детский сад с глупой человеческой любовью. У тебя другое будущее, тебя ждут взрослые игры с взрослыми... — Девушка с белокурыми волосами придвинулась и положила ладошки мне на плечи, как Деф до нее. Я сглотнул. — Потанцуем? — Она с непонятной улыбкой вытянула меня в проход, и мы закружились в танце под песню 'девочка пай'. Как-то так получалось, что ни кресла с сидящими людьми, ни столики нам не мешали, или мы стали привидениями, или они, не знаю. Краем глаза я заметил Деф и бармена, скромно танцующих около барной стойки. Да, их целомудренное топтание на месте никак не напоминало наши с Алисой пируэты и ее лихое вращение под моей вытянутой вверх рукой. Откуда взялось умение, не знаю, не помню, чтобы когда-нибудь так танцевал. Словно тело на подсознательном уровне помнило движения, и выполняло, не задумываясь. Интересно, это моя частично пробуждающаяся память о прошлом виновата, или эндемики танцевать помогают? Кто знает, что они за хрень, ничего понятного Деф мне так и не объяснила. Рядом с барной стойкой в паре медленно танцевали Настя и Блонда, Настя что-то тихо говорила, наш айсберг слушала, и очень печально кивала головой. Почему не наоборот, я не понимал. Где Колька, я не видел да и не до того было. Легенда о шоу лилипутов шла прахом, Деф была всего лишь на голову ниже бармена, и мы с Алисой сейчас дотягивали до роста нормальных людей. Да и фиг с этим, в конце концов, подумал я, если кто-то видел, как мы бесплотными духами пролетаем сквозь столы, хуже уже не будет. А потом заиграла музыка, (Михаил Круг. Кольщик), при которой принято объявлять, что дамы приглашают кавалеров, по крайней мере, так говорила наша учительница танцев для девочек. И мы с Алисой поплыли медленно и плавно, будто качаясь на ленивых волнах. Так близко к ней я не был еще ни разу. Когда она спала со мной на верхней полке, не считается, тогда у меня было чувство, словно рядом дремала большая, теплая и мягкая кошка. Ну, если не считать последних мгновений. Вспомнил оранжевые глаза с вертикальными зрачками и повернул голову к девушке, доверчиво прижавшейся щекой к моему плечу. Она почувствовала, и наши взгляды встретились. Было темно, лишь цветомузыка разноцветными огнями вспыхивала в ее синих глазах с широкими вертикальными зрачками.

— Ты вырос из детского сада. — Тихо сказала Алиса, завораживающе улыбнулась и приблизила лицо. — Взрослые игры, — прошептала, — с взрослыми женщинами. Не с нелепыми человеческими куклами.

В голове творилось непонятно что, я плыл как тогда, в классе, при ее первом появлении. Не понимал, ни, где я, ни что я, наверное, поэтому просто закрыл глаза и замер. Ощутил влажный вкус малины на губах и зажмурился сильнее, когда вокруг моего языка мягко и нежно обвился язык Алисы. И тут меня дернули назад так, что я, наверное, пролетел половину вагона и едва не врезался спиной в окно около барной стойки.

— Значит, любимая, говоришь, да?! — Зашипела на меня Деф и с размаха отвесила тяжелую пощечину. Я попытался пятиться, но дальше оказалось некуда, поэтому просто вжался спиной в холодное стекло.

— Любимая, значит, я, а целуешься с ней?! — Получил еще одну звонкую пощечину, но уже с другой руки. Моя голова покорно мотнулась, и я перестал понимать вообще что-либо. Не так давно на этом же самом месте и в точно такой же ситуации она просто стояла рядом и спокойно считала вслух, а теперь лупит, как сидорову козу, съевшую в огороде последний кочан капусты.

— Хватит, подруга. — Алиса ухватила ее за запястье. Ревнивица попыталась вырваться и замахнулась на меня свободной рукой. Ее подруга поймала ладошку, готовую устремиться к моей несчастной физиономии и оттащила сопротивляющуюся девушку назад. Облегченно перевел дух и встретил искрящийся весельем взгляд бармена. Он покачал головой и негромко произнес: — Ты бы определился, парень, пока они друг другу лица не расцарапали.

Я посмотрел на продолжающих возиться девушек и скорбно вздохнул. Кажется, не все так просто. Бармен потыкал пальцем в подключенный проводом телефон. — Я поставлю эту песню снова, а ты мирись.

Вновь зазвучала песня 'Кольщик'. Он подошел к Алисе и галантно протянул согнутую в локте руку, что-то ей сказав. Она отпустила угрюмую подругу и с ослепительной улыбкой ушла с ним. Я подошел к Деф, осторожно повернул к себе. Она покорно придвинулась, и мы медленно затанцевали, вернее, топтался на месте я, она просто стояла, прижав лоб к моему плечу. Я обнял ее покрепче, зарылся лицом в длинные, густые волосы. Они пахли свежескошенной травой, цветами и еще чем-то неуловимым, но невероятно чудесным. Почувствовал влагу на плече, поднял ей голову, заглядывая в лицо, и поцеловал катящиеся по щекам слезы. Деф отворачивалась, но я был настойчивее. А потом... Потом было то же самое, как у вершины мира, с той разницей, что вокруг били не молнии, а бушевал вызванный Алисой смерч. Но нам было все равно.

Я очнулся, видя перед собой темно-синие искрящиеся глаза Деф.

— Ты чувствуешь? — Прошептала она. — Чувствуешь?

Я кивнул, не в силах говорить. Нечто очень похожее я ощущал в далеком воспоминании о девочке с вплетенными в волосы цветами, так похожую на ту, что стояла напротив. И тогда, когда ее лицо сияло, словно солнце. И сквозь взмахи стали и звон клинков было то же самое, что я сейчас чувствовал к Деф, и это было так странно.

— Ты очень похожа на нее. — Прошептал я, ладонью закрыл девушке такие мягкие и нежные губы, и добавил: — Я знаю, что ты не она, но это не важно. Я люблю тебя. Именно тебя.

Она чуть отстранилась, внимательно всматриваясь мне в глаза.

— Чувствуешь? — Со слабой улыбкой спросил я. Деф медленно кивнула. Всполохи тьмы и света вокруг опали.

— Это ничего не значит. — Процедила тяжело дышащая Алиса, с ненавистью глядя на мою девушку. — Ничего. Его путь будет всего лишь дольше, только и всего. Ты не сможешь помешать.

— Увидим, подруга. — Деф насмешливо улыбнулась и положила голову мне на плечо.

— Кажется, во время спектакля ты вспомнил кое-что. — Девушка с белокурыми волосами зло улыбнулась и подняла левую руку, сжатую в кулак. — И, верно, догадался, что в нем было. Вот только... Она разжала пальцы и сдула нам в лицо какой-то порошок. Я закашлялся, Деф возмущенно вскрикнула. — Только не все так просто, мой принц и ты, моя подруга. Ты ведь хотела получить забытые файлы? Вот тебе крошечный. Как видишь, и мы знаем кое-что. Подруга.

Я покачал камешек на ладони.

— Ты вновь вернулся к старым привычкам? — Тихо пропела стоящая сзади девочка. — Что случилось? Почему ты не возвращаешься в дом?

Я вздохнул, легким щелчком послал загудевший в полете, будто сердитый шмель, камешек далеко в воду.

— Ничего не случилось. Просто... Я хотел побыть один.

Девочка осторожно присела рядом.

— Тебя не было два дня. Ты меня пугаешь. Ты опять... Как тогда... Сидишь один на берегу и кидаешь камешки в воду.

Я пошарил рукой вокруг, медленно просеял сквозь пальцы пригоршню песка, с интересом посмотрел, как ветерок развевает призрачные струйки.

— Ты меня пугаешь, — повторила девочка. — Посмотри, ты уже выкопал вокруг себя яму.

Неожиданно она весело прыснула.

— А помнишь, ты тогда почти всю скалу на камешки извел. Сидел и, как заведенная игрушка, их в океан кидал. А я все эти годы приходила и обзывала тебя всеми словами, какие только могла придумать. Специально голову ломала, думала, что бы еще тебе сказать, чтобы ни разу не повториться.

Я с любопытством разглядывал найденный камешек. Девочка взяла его с моей ладони.

— Что я только не изобретала, чтобы вывести тебя из ступора. Несколько раз голос срывала так, что неделями петь не могла. Сколько палок об тебя сломала и булыжников искрошила, чтобы ты только перестал машинально обламывать вокруг кусочки скалы и щелчком — вот так — Она показала, — кидать их с мыса.

Девочка печально засмеялась.

— Я разбиваю о тебя самые здоровенные камни, какие только могла найти и притащить, один я даже в течении двух дней катила с противоположного конца острова, а ты только шаришь вокруг, застывший, как железный истукан, весь к каменной крошке, и подбираешь обломки моих же булыжников. А потом опять... И так день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом...

Она прерывисто выдохнула.

— Как я не сошла с ума, не понимаю. Я думала, что навеки останусь там, на острове... А потом, однажды, ты вдруг вылез из-под веток и прочего, что я на тебя навалила, и...

— И предложил вновь полюбить меня. — Тихо пропел я.

— Да, представляешь? — Девочка грустно улыбнулась. — Вначале я подумала, что все-таки сошла с ума. А потом накатила такая ненависть, я раньше даже представить не могла, что можно так сильно ненавидеть.

— И убила меня. — Я просеял сквозь пальцы струящийся песок.

— Я была уверена, что ты не умрешь. — Она положила ладошку мне на плечо. — А если и так, сразу же возродишься.

— Зачем? — Я слабо улыбнулся. — Ты ушла. Ты не любишь меня. Зачем мне жить?

— Я... — Девочка растеряно замолчала. Я с интересом наблюдал за ней. — Я очень хорошо отношусь к тебе. — Она провела ладошкой мне по плечу, волосам и я закрыл глаза, навсегда запоминая эти мгновения. — Ты мне дорог, очень, и я бесконечно благодарна тебе за то, что ты не дал мне уйти за Грань...

— Но... — Продолжил я, нашел камень, разломил на части и выбрал кусочек.

— Что, но? — Тихо спросила девочка, продолжая держать ладошку у меня на плече.

— Но, несмотря на это, я не могу вновь полюбить тебя. — Негромко закончил я за нее и швырнул обломок в реку.

— Я, конечно, очень люблю тебя. — С жаром произнесла девочка и сжала мне плечо. — Почему ты... — Она внимательно заглянула мне в глаза. — Почему ты так улыбаешься?

— Потому что это неправда. — Я посмотрел на виднеющийся вдали дом с ее семьей, перевел взгляд на такие любимые, испуганно расширившиеся глаза, и...

'Деф!' В ужасе вскричал я. 'Прерви это немедленно! Я приказываю!' Но она не ответила и кошмарный сон, из которого нельзя вырваться, даже закрыть глаза, шел и шел, шаг за шагом. Я делал то, в сравнении с чем, кровавые сцены в купе походили на невинный детский утренник. И я понимал, что Деф ничего подобного не помнила, иначе она никогда бы не... никогда даже не посмотрела в сторону такого безумного садиста. Я еще мог понять свою ненависть к ее молодому мужу, хотя происходящее давно вышло за пределы добра и зла, но причем тут дети, их-то так за что?!

Когда все, наконец, кончилось, я вновь смотрел в такие любимые глаза и снова в них был тот же испуг и то же отчаяние. Много-много лет назад та девочка поняла, что ждет ее семью, а сейчас другая увидела и ужаснулась сотворенному мной когда-то.

— Это был не я... Я бы такое никогда... — Прошептал я, видя, как Деф медленно пятится, и в ее взгляде все большее и больше презрения, замешанного с отвращением. Омерзение.

— Ты вспомнил, мой принц? — Алиса победно посмотрела в пустоту, туда, где только что стояла моя бывшая девушка, приблизилась и положила ладони мне на плечи. Я не шевелился.

— Откуда. Это. У тебя. — Звук больше походил на утробное рычание, но девочка не испугалась, хотя ее белокурая головка едва доставала мне до груди.

— Ты дал, мой принц. — Мурлыкнула она. — Сам, по доброй воле и без принуждения.

— Мы были так близки? — Мой голос сейчас больше походил на человеческую речь, нежели на звериный рык, однако, столь хорошо знакомая по вагону-ресторану тетка, осторожно выглянувшая из-за изломанного кресла, с ужасом спряталась назад.

— Я не сказала, что ты дал это мне. — Алиса улыбалась обворожительно и почему-то совершенно не боялась, что я оторву ей голову. Интересно, почему? Ладно.

— Что такое Средний Род? — Хрипло спросил я.

— Что? — Девочка отодвинулась, убрала руки. Однозначно, она ожидала не это. — Где ты такое слышал?

— В воспоминаниях. — Я с удовольствием наблюдал за изменившимся лицом Алисы.

— Я... Мне надо... — Забормотала она, пытаясь уйти. Я поймал ее за руку.

— Подожди. Сядь. — Такая маленькая, хрупкая девочка покорно опустилась на горелое кресло разгромленного вагона-ресторана, я сел на перекошенный столик через проход. — Почему ты так испугалась? Что это?

— Я не знаю. — Она опустила взгляд, стараясь не смотреть на меня.

— Неправда. Скажи. — Я осторожно взял Алису за подбородок, поднял ее маленькое, похожее на кукольное, лицо. — Что такое Средний Род?

— Тогда ответь сначала ты. — Девочка посмотрела мне в глаза. — Как ты узнал о нем?

— В воспоминаниях я встретил человека, если это, конечно, просто человек, а не Знак, и он спросил меня о нем.

— И что ты ему ответил? — Она напряженно глядела на меня.

— Ничего. Сказал, что ничего.

— И почему ты заинтересовался этим? — Алиса пытливо всматривалась мне в лицо, почему-то очень напоминая Блонду.

— Потому что он вел себя тогда примерно так же, как ты сейчас. — Ответы появлялись в голове сами собой и я, не задумываясь, их озвучивал. Не знаю, насколько они были правдивы, и догадается ли об этом собеседница, но мне было все равно. К тому же, я не человек, я понял это при просмотре подаренного Алисой воспоминания, потому как ни один человек не сотворит такое. Так что вряд ли моя кожа что-то там выделяла.

— Ты мне расскажешь все, что знаешь о месте и человеке. — Непререкаемым тоном приказала девочка.

— Ага, конечно. — Я насмешливо фыркнул. — Теперь твоя очередь отвечать.

— Хорошо. — Ее было не узнать, будто подменили. — Задай мне три вопроса и затем спрошу я.

— Почему три? — Я задумался, вспоминая. — Ты четыре раза спросила.

— Один из них был наводящий и он не считается. — Туманно ответила она.

— Ладно. — Я решил не спорить. — Три, так три. Что такое Средний Род?

— Ого! — Алиса коротко хохотнула, и я заметил, что она вновь выросла в ипостась девушки. — Вместо ответа на вопрос ты хочешь получасовую лекцию.

— Ты сама предложила. — Я начал злиться.

— Ладно, если коротко. — Успокаивающим голосом сказала она. — Ходит среди нас одна страшненькая легенда. Знаешь, из серии тех, какими дети пугают друг друга по ночам. — Алиса помолчала, и я не стал ей мешать собираться с мыслями. А когда она продолжила, ее голос был зловещим, будто действительно вещала в темной комнате с соседней кровати. — Говорят, что есть некое тайное общество, называющее себя Средний Род. Следующий вопрос. — Ее тон сменился на сугубо деловой.

— Чем оно занимается?

— Отец его знает. — Девушка недоуменно пожала плечиками. — На то оно и тайное, — пояснила она, при виде недовольного выражения моего лица.

— А что говорят?

— Это третий вопрос? — Устало уточнила она.

— Нет. Наводящий.

— Говорят, — голос девочки вновь стал зловещим, — этот орден ищет самых провинившихся из нас. И карает.

— Как? Отправляет к Отцу?

— Это третий вопрос?

— Наводящий.

— Вот ведь... Мы знаем, когда кто-нибудь из нас уходит к Отцу, но эти просто исчезают. Говорят, будто их убивают, но не так как мы, а совсем. По-настоящему, понимаешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Поясни, как это, по-настоящему?

— И это третий твой вопрос, и оно не обсуждается. — Категорично произнесла девушка. Я согласно кивнул. — По-настоящему, это когда ты умираешь как личность, и твой кристалл изымается, но ты не остаешься здесь, — она обвела ладошкой вокруг, — и не возвращаешься к отцу, а исчезаешь непонятно куда.

— А сателлит погибает? — Спросил я. Алиса внимательно посмотрела на меня, помрачнела и нехотя сказала:

— На небольшом расстоянии мы можем засечь управляющий луч спутника, на большем, нет. И до сих пор никто их сигналов не встречал.

— А что говорит Четверка?

— Я у тебя потом пять раз спрашивать буду. — Возмущенно предупредила девушка. Я кивнул.

— Они ничего не говорят. И это не Отец, — добавила она, — он сам придумал правила и никогда их не нарушает.

— Но ведь кому-то их земли отошли. — Предположил я. — Достаточно узнать кому и все, тайна раскрыта.

— А как, ты думаешь, появляются пустыни и пересыхают моря? — Она с жалостью поглядела на мое удивленное лицо. — Ничего в мире не происходит просто так. Если где-то плохо, если какое-то место на планете приходит в упадок, значит, у ее хозяйки большие проблемы, или ее просто больше нет. И где она, мы не знаем, но ходят слухи, что к этому причастен Средний Род. Теперь мои шесть вопросов.

Я подумал, вспоминая, и печально вздохнул. — Спрашивай. Но сейчас, пожалуйста, последний. — Я жалобно посмотрел на удрученно закатившую глаза Алису. — Как я мог протягивать жгуты силовых линий и вклиниваться в телефонные линии?

Она некоторое время молчала, затем ослепительно улыбнулась.

— Очень просто, ведь ты же был Хранителем и у вас резонансно настроенные части мозга. Ты и твой сателлит частично одно целое. Понял?

— Нет. — Растерянно произнес я.

— Ваши сознания могли превращаться в одно, это дает режим 'Хранитель'. Поэтому ты... — Она не договорила и изумленно посмотрела на меня. — Поэтому ты однажды мне сказал, что твои действия свернуты?

— Что? — Не понял я.

— А я поняла. — Девушка повернулась ко мне идеально прямой спиной и сказала: — Я домой.

— Куда? — Я испугался. Она весело засмеялась.

— В купе с девочками, чудило. — Алиса послала моей удивленной физиономии воздушный поцелуй и пропала.

— А спрашивать ты у меня ничего не будешь? — Обиженно бросил я в пустоту.

— Потом. — Послышалось из ниоткуда. — Семь раз.

— Ну и ладно. — Встал, посмотрел на время в телефоне и присвистнул. Обвел взглядом разгромленный вагон-ресторан. Среди обугленных кресел и обгоревших столов виднелись тела посетителей. Я был готов увидеть мертвых и обезображенных людей, но с удивлением обнаружил, что они целы и невредимы, хотя и невероятно напуганы. Перешагнул через вжавшегося в пол и закрывшего голову руками представителя железной дороги с оплавленными железками на оторванных, свисающих погонах. Неопределенно хмыкнул при виде пустой, наполовину сожженной стойки бара. Ручка первой двери между вагонами была нестерпимо горячей, вторая ледяной и покрыта инеем. Когда вошел в соседний вагон, вокруг меня заклубились снежинки и клубы пара. Я окинул взглядом толпящихся людей и успокаивающе улыбнулся.

— Была учебная пожарная тревога. — Объявил я. — Пожар локализован, последствия устранены.

'Деф'. Холодно подумал я. 'Ты можешь относиться ко мне так, как считаешь правильным, это твое право. Но свои обязанности не забывай. Убери все, что было повреждено во время вашего с Алисой противостояния. Найди ее и предупреди, что ее это тоже касается. Приберитесь и народ успокойте'. У меня было странное чувство, словно я перешагнул некую грань, отделившую меня от не только детства, но и человечности. Показанное Алисой изменило во мне нечто, оно словно высушило душу или потушила огонек, теплившийся в ней. Я чувствовал себя пусто и отстраненно и действовал как автомат, медленно идя по коридору. Она не любит меня, подумал я и криво усмехнулся. Все возвращается на круги свои, верно? И как разомкнуть сей замкнутый круг? Уничтожить все, пришла неожиданная мысль. Сжечь дотла, покрыть километровым слоем льда, как когда-то. Уничтожить все и всех. Я заскрипел зубами, сжав кулаки. Ненавижу. Я потянулся сквозь время, пространство, и... Сгоревшие остовы вагонов, скорчившиеся в обугленной траве тела, запах газа и горелой плоти... И довольная усмешка на губах. Что со мной? 'Деф'. Жалобно позвал я. 'Деф, что со мной?' Она не ответила. 'Я не понимаю, что происходит', еще жалобнее произнес я. 'Что со мной?' 'Ваша мерзкая сущность выходит наружу'. В ее голосе было столько презрения и холода, что я содрогнулся. 'Я не такой', возразил. 'Помоги'. Деф не ответила. Ничего не видя перед собой, я добрался до одного из наших купе и скорчился на диване.

— Что с тобой? — Мои волосы осторожно погладили. — Ты плачешь? — Я прижался мокрым лицом к чему-то теплому и мягкому. — Успокойся, все будет хорошо. — Шептали мне. — Вот увидишь, все будет хорошо. — Я поднял взгляд, встретившись им с печальными и такими понимающими глазами Блонды. И потянулся к ней.

Глава 25. День шестой. Ночь.

— Твою же мать! — Раздался за стенкой возмущенный вопль Алисы, а затем все стихло, и не было больше вокруг ничего и никого, кроме меня и девушки с золотыми волосами. Множество раз я ловил себя, что начинаю превращаться в кого-то, или что-то, и поспешно втягивал когти и убирал зубы. Я целовал порезы и укусы и в горячечном бреду шептал извинения, которые не были нужны, и пришел в себя, перепугано замерев при ее слабом вскрике. — Тебе больно? — Прошептал я. Блонда отпустила окрашенную кровью прикушенную нижнюю губу и впервые открыла глаза. — У тебя зрачки вертикальные, — тихо сказала она и неожиданно улыбнулась. — Как у той козы. — Прильнула губами к моим и я, наверное, впервые не испугался, что мне вырвут язык. Сколько это продолжалось, я не знал, но, честно говоря, мне было абсолютно все равно на всё и всех, кроме нее. И по-настоящему испугался за нее, когда почти полностью утратил над собой контроль. Из груди вырвалось дикое рычание, огромные когти пропороли подушку с обеих сторон головы девушки, а я, приподнявшись на руках и крепко зажмурившись, почувствовал, что моя спина, плечи и голова объяты пламенем. Блонда закричала, от чего именно, не знаю, а потом я погас и в клубах дыма упал ей на грудь. 'Не сожги ее, идиот'. Процедила в моей голове Деф. 'Закрой... ее...' Даже мысленно я тяжело дышал. 'Уже. Ее ожоги и порезы лечить будешь сам. На Алису можешь не рассчитывать. У нее истерика'. 'Хорошо... Только... В себя приду...' 'Казанова'. Презрительно произнесла моя помощница и с щелчком отключилась. Я укутал дрожащее подо мной тело голубым сиянием и содрогнулся от количества ожогов и порезов, покрывавших его. Поспешно залечивая раны, их нежно целовал, и они затягивались и пропадали под моими губами. Блонда перестала дрожать, и я почувствовал, как она расслабилась.

— От твоих поцелуев так щекотно и приятно. — Прошептала она, не открывая глаз.

— Тебе не больно? — Тихо спросил я.

— Нет. Уже нет.

Я продолжал прикасаться губами и тогда, когда залечивать было нечего, а потом все повторилось, и поцелуи, и объятия, и огонь. Хорошо, верхняя полка была поднята, иначе этой ночью я спалил бы ее дотла. Не знаю, слышали ли мой рык в других купе и вагонах, мне на это было абсолютно наплевать. Второй раз ожогов и порезов было куда меньше. Может, я не такой уж и страшный, если разобраться? После лечения мы лежали, обнявшись. Засыпая, я чувствовал, как слезы по мокрым щекам скатываются на мягкую грудь девушки, а она гладит мои волосы и тихо повторяет, словно заклинание: — Все будет хорошо. Вот увидишь, все будет хорошо.

Когда мне хочется побыть одному, нет ничего лучше полузаброшенного кладбища на самом краю цивилизации. Брат меня не понимает, ему подавай макушку портового маяка или крышу небоскреба, в крайнем случае, купол церкви, но обязательно с видом на городские огни. Говорит, глядя на людскую суету, думается лучше. Мне же чем меньше вокруг народа, тем спокойнее.

Сейчас я находился над памятником, витиеватая верхушка которого случайно или намеренно повторяла кресло, и задумчиво смотрел на слегка колыхавшуюся листву. В ночном небе плыла полная луна, рядом ухала сова, вдали лаяли собаки.

. Но в этот раз, как мне кажется, спокойно подумать не выйдет.

Показалась подвыпившая компания, человек восемь. Они горланили и будто палицами, размахивали бутылками и фонарями. Их маршрут пролегал рядом с моим насестом. Что ж, пусть идут.

Один из них взобрался на могилу, приосанился и заорал:

— Прошу прощения, дорогие мертвецы, за поздний визит, но ежели кто против, мне, честно говоря, плевать! Мы пришли, дабы узнать, какая такая мертвая стервоза пару недель назад испугала нашего дорогого друга Джорджа! Вон того. — Он указал в центр хохочущей компании.

Я скучающе наблюдал за ними. Скорей бы ушли, что ли.

— Эй, подруга! — Надсаживался оратор, раскачиваясь на могиле. — К тебе пришел твой пылкий возлюбленный! Он по тебе соскучился!

Он повернулся к новоявленному Дон Жуану. Тот был пьян сильнее прочих и водил мутным взглядом, почти повиснув на руках соседей.

— Где этот склеп?

Проводник вяло махнул.

— Там.

Полуночные гуляки гурьбой выстроились передо мной.

— Этот склеп? — Требовательно спросил оратор.

Проводник икнул.

— Эт-тот...Наверное.

Оратор подошел к двери и принялся дубасить кулаком.

— Эй, подруга! — Заорал он. — Открывай, к тебе гости!

Я с неприязнью смотрел на его макушку. Оратор продолжал горланить, а компания вовсю покатывалась со смеха.

Ах, как вам весело, подумал я, и замок двери склепа громко щелкнул.

Гогот стих как по волшебству. Оратор по инерции стукнул пару раз и опустил осоловелый взгляд на замочную скважину. Механизм звонко щелкнул еще раз. Оратор попятился, компания обеспокоено зашевелилась. Происходило явно что-то не то. Послышалось громкое царапанье когтей по доскам и с пронзительным визгом петель, и большим театральным драматизмом, дверь стала медленно открываться. Оратор отскочил к толпе, выхватил у кого-то фонарь, похоже, это первое, что попалось под руку, и с яростной руганью запустил в темноту. В темноте загрохотало, раздался нечеловеческий вопль и свирепое шипение, словно из проколотого колеса. В глубине склепа вспыхнули два злобных огонька и стали медленно двигаться к входу. Проводник, у которого прежний ужас, очевидно, наложился на новый, мгновенно протрезвел, распахнул рот во всю ширь и заорал. Девушки оглушительно завизжали и компания, расценив данный звук как сигнал к отступлению, бросилась врассыпную.

Я пренебрежительно хмыкнул. Если так пугаться обыкновенной дикой кошки, то незачем вообще ходить на кладбище. Даже днем.

Брат появился чуть позже. Некоторое время он стоял молча, потом все же спросил:

— Зачем?

Я слабо улыбнулся несуществующими губами.

— Я сделал выбор. И он.

— Зачем? — Он почти кричал. — Кому нужен этот твой выбор? Тебе? Мне? Ему?

Я молча кивнул.

— Ему?! — Брат орал на все кладбище. — Ему?! Да он застрелился спустя минуту! Для кого ты сделал этот широкий жест?! Может быть, для того мальчишки, что лежит сейчас с дырой в груди? Для чего ты сделал это?

— Чтобы дать старику выбор. — Я пел глухо и еле слышно, если можно это назвать речью. — И старик его сделал.

— Сделал? — В голосе брата слышалось издевательство. — Так это теперь называется?

— Да. Сделал. Сам. И ты знаешь, что выбор, это единственное, что у них есть.

— Дурак. — Брат покачал головой, и устало сел в траву. — Какой же ты дурак.

Теперь в его голосе не было ни намека на злость, лишь безграничная печаль.

— Еще у них есть и душа. То, что ты погубил, гоняясь за призраком свободы воли. Никто не свободен выбирать сам, все, так или иначе, рабы обстоятельств, предрассудков, привычек или воспитания. Право на выбор, всего лишь миф, которым провели всех нас. Им отсеяли агнцев от волков, вот и все. А душу, то единственное у них, что не вызывает сомнений, ты только что погубил в угоду красивой сказочке.

Я молчал. Спор, длящийся тысячелетиями, так ни к чему и не пришедший.

— А как будешь ты? — Очень тихо спросил брат. — А я?

— Ты отправишься в Аризону. Там есть хранитель...

— Который бережет тебе тело, — насмешливо подхватил брат. — Который старательно подтирает ему сопли, кормит и убирает за ним вот уже двадцать лет. Да?

— Да.

— Который за эти двадцать лет так и не женился, не спился, не сдал в больницу лежащего в коме двадцатилетнего двенадцатилетнего ребенка, да? Не вывез его, наконец, в лес и не закопал в валежнике, да? Неужели ты думаешь, что есть такая чудовищная, беспредельная благодарность, чтобы столько лет возиться с живым трупом почти незнакомого мальчишки, в итоге ожидая в награду непонятно что и непонятно когда? И скорее всего, так и умереть в ожидании чуда? Что ты, наконец, вспомнишь о нем и придешь? Эту чушь ты имеешь в виду, говоря, что я отправлюсь в Аризону?

Я молчал.

— В общем. — Брат устало закрыл лицо руками. — Я вернул старика. И восстановил твое тело. Не знаю, что именно сейчас старик делает, может, душит тебя шнурками, но лучше бы тебе вернуться назад. Пока не рассвело.

Мы спорили долго, в конце концов, я сдался. Старика не было, похоже, он ушел, бросив пистолет и машину, почти сразу же, как очнулся.

Ночь продолжалась, но случившееся напрочь отбило охоту искать приключений.

Я вернулся в дом.

В моей спальне стоял старший брат и задумчиво разглядывал пустую кровать.

Я вошел в полосу лунного света, прорезавшую комнату от окна до стены.

— Ты меня ищешь?

Испуганно выругавшись, он направил на меня слегка дрожащий луч фонаря. Я шагнул в сторону и включил торшер. В руках мраморного ангела загорелся тонкостенный шар из розового камня и мягко осветил разозленное лицо старшего брата.

— Присаживайся. — Я опустился на кровать. — Чувствуй себя как дома.

Закинув руки за голову, устало откинулся на подушки.

— Где ты был? — Грубо спросил старший брат.

Он продолжал светить вокруг фонарем, очевидно ища щель, откуда я вылез. Потом опомнился, щелкнул кнопкой и грозно уставился на меня.

— Ты знаешь, что сделает отец, — начал он зловещим голосом, — если я расскажу ему про твои ночные похождения? Что ты улыбаешься? — С негодованием выкрикнул он.

— Но ведь ты не скажешь. — Я озорно подмигнул.

Непонятно почему, у меня вдруг родилось хорошее настроение. Казалось бы, нет никаких причин радоваться, а погляди ты.

Старший брат же кипел от возмущения, единственное, что не пускал пар.

— Я то не скажу! — Рявкнул он. — Но вместо этого сам оттаскаю тебя за уши, вот и все!

— Действительно, — искренне подтвердил я, — для чего еще тогда нужен старший брат?

— Ну, все! — Он швырнул фонарь на кресло и принялся яростно закатывать рукава пижамы. — Сейчас я намотаю твои лопоухие уши на твой длинный утиный нос!

— Во-первых, они у меня не лопоухие, — я отскочил и попятился. — А маленькие и очень изящные. А во-вторых, мой нос не длинный и утиный, как Вы изволите утверждать, а прямо противоположно этому, прямой и короткий.

— Ну, так будет! — Свирепо заорал старший брат и бросился на меня.

Я кинулся прочь. Мы сделали круг по спальне, потом второй в обратном направлении, устроили короткую, но яростную перестрелку подушками, и сошлись в рукопашной, наподобие древних гладиаторов. Удары подушкой старшего брата могли свалить с ног быка, но он постоянно промахивался, благодаря чему я пока оставался без серьезных увечий, но мне все равно приходилось туго. И тут мы услышали сердитое:

— Так, так, так!

У меня внутри все так и оборвалось. На подоконнике сидел мой настоящий брат и взирал на нас, печально качая головой.

— А это еще кто? — Тяжело дыша, спросил старший брат.

Он переводил непонятный взгляд с моего лица на лицо настоящего брата.

— Как он сюда залез? В окно, что ли?

— Какой догадливый мальчик! — Восхитился настоящий брат, слез с подоконника, взял из вазы на столике персик, бросил мне, взял второй и вежливо спросил у набычившегося старшего:

— А Вы не желаете, молодой человек?

— Ты кто такой, я тебя спрашиваю? — Угрожающе произнес тот. Очевидно, ему не понравилось, как его назвали вначале. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя просто выкинули обратно в окно?

— Фи, какой невоспитанный, — величественно ответил родной. — На твоем месте, — назидательно заметил он мне, — я немедленно занялся бы его воспитанием.

Я застонал, закрыл лицо подушкой и повалился спиной на кровать.

— А на твоем месте, — прорычал старший, — я бы нанял хорошего врача, понял? Потому что он тебе сейчас понадобится!

Старший размахнулся и нанес родному хорошую затрещину.

Я убрал подушку с лица.

Родной стоял, как стоял, а старший со змеиным шипением плясал на месте, тряся отбитой ладонью.

— Плохие манеры, молодой человек, — учительским тоном произнес родной брат, скрестив руки на груди, — как правило, не доводят до добра.

Я проснулся, или подумал, что проснулся.

Передо мной в темноте застыл Силуэт. Абсолютно черное на просто черном, это, знаете ли...

— Понравилось? — С насмешкой поинтересовался он. — Как ощущения?

— Что? — Я никак не мог прийти в себя. Опомнился и спросил: — Во что ты меня превратил?

— Я? — Силуэт издевался. — Не я. Ты.

— Что такое, этот доминант, альфа-самец? — Напрямую спросил я. Мой собеседник фыркнул с издевательской интонацией.

— Через шесть неполных дней ты хочешь знать тайны, копившиеся миллионами лет? Ну, ты, братец, нахал. Узнавай, тебе никто не мешает, по крайней мере, я. Лучше ответь, как тебе понравилось.

— Что? — Заторможено спросил я.

— Огонь и все такое.

— Так это ты Блонде ожогов наставил?! — Сообразив, о чем речь, я задохнулся от негодования.

— Я? — Казалось, он неимоверно удивился. — Это ты. Но я о другом.

— Как это, я? — Я не мог забыть дрожащую от ожогов и порезов девушку, и все равно целующую меня, пусть и с крепко зажмуренными глазами. — Я никогда раньше не горел.

— Ты многое, что никогда раньше не делал.

— И что теперь с ней будет? Думаю... — Я уныло повесил голову. — Блонда мне этого никогда не простит.

— Лена? — Силуэт помолчал. — В ее короткой жизни из-за тебя было очень много горя. Твоя иная ипостась иногда слишком близко к сердцу принимает твои обиды. И желания.

— Не понимаю. — Я окончательно растерялся.

— Вспоминай, — приказал Силуэт, — что было этой весной, накануне месячного исчезновения Елены.

И я вспомнил.

— Ты!.. — Раскрасневшаяся девочка стояла напротив меня. — Ты украл ее!

— Почему это, сразу, я? — Мне было весело и, мало того, крайне интересно, ведь я впервые видел Блонду в таком состоянии.

— Потому что она пропала после того, как я... Отдай немедленно! Ты не понимаешь, как она дорога мне!

— Она что, из золота? — Удивился я тогда.

— Это расческа моей прабабушки, а она... Верни сейчас же!

— И она так дорога тебе? — Я недоуменно покачал головой.

— Да!

— Что, дороже всего на свете? — С издевкой спросил я и почувствовал, будто кто-то с холодным интересом выглядывает через мои зрачки.

— Да! — В запальчивости выкрикнула девочка. Я весело засмеялся, развернулся и пошел, насвистывая какую-то чудесную мелодию, и делая руками жесты, точно дирижер. Помню, тогда еще немного удивился, зачем?

— Вспомнил? — Поинтересовался Силуэт.

— А на уроке она куда-то ушла... — Я бледнел все сильнее. — И ее не было почти месяц... Двадцать восемь дней...

— В этот же день слегла ее бабушка, не выдержав известия о гибели ее родителей.

— Это не я... — Забормотал я и попятился. — Это был не я... Я бы такое никогда не... — И понял, что совсем недавно это уже говорил.

— На короткий миг ты пожелал, чтобы она пожалела, — Медленно и размеренно, словно забивая гвозди в крышки гроба, говорил Силуэт, — очень пожалела, и тебя услышали.

Если он хотел добить меня окончательно, у него великолепно получалось.

— Не слишком много горя одной маленькой девочке от одного тебя?

Я раздавлено молчал.

— Теперь, как честный человек, ты обязан на ней жениться. — Продолжил он издеваться. Или говорил всерьез? Его не поймешь.

— Я не... — Я замолчал.

— Что, не?.. Не честный? Или не человек?

— У нас не... не было...

— Неужели? Ты так уверен? — Нет, издевается, однозначно. — Молчишь. Не помнишь. А если я скажу, что было? Женишься?

— Скажешь ли ты правду? — Я поднял голову. — Может, хотя бы, ты?

— Надоело вранье этих?.. — Силуэт понимающе кивнул. — Когда ты займешься своими прямыми обязанностями? Время жизни мира на исходе.

— Откуда ты знаешь? — Я облегченно перевел дух. Наконец, мы перешли на другую, не столь опасную тему. — Ты ведь не можешь читать мысли этих...

— Мысли ничто, дела все. И я знаю, какие дела они вершат через легионы слуг своих.

— Легионы? — Я опешил.

— Неужели ты думаешь, — насмешливо спросили меня, — что сателлиты, это единственные, кто служит им?

— А, ну да. — Я вспомнил. — Их Знаки.

— Если бы. — Силуэт как мне показалось, печально вздохнул. — Есть множество полуразумных артефактов, и даже сущностей, оставшихся от предыдущих партий Игры. И у многих есть хозяева. В правилах это запрещено, но их используют. Их нахождение и наказание виновных одно из твоих предназначений. Ты очень многое не знаешь. И, возможно, не узнаешь, если будешь столь наивен.

— Каким еще я могу быть, — я обиженно шмыгнул, — если у Деф и меня нет никакой информации об окружающем мире? А к тебе она обращаться категорически не хочет. Может, объяснишь, почему?

— Может быть, спросишь лучше ее? А еще лучше, — Силуэт неопределенно хмыкнул, — вспомнишь.

Некоторое время я недоуменно смотрел на средоточие мрака, а затем, действительно, вспомнил недавний разговор. Хотя в свете описываемых событий понятия давно и недавно у меня полностью перепутались, поэтому, когда он состоялся, я не мог понять. Да и неважно, если честно.

— Почему ты не обратишься к своему дружку? — Возмущенно напустился я тогда на Деф. Девочка испуганно подняла на меня глаза. — Мне вешают лапшу все, и Алиса, и та Виола, а единственный, кто знает правду, готов делиться ей только с тобой. Почему ты не обращаешься по оставленному им запросу?

— Я... — По ее щеке покатилась слеза. — Я не могу.

Я вдохнул, выдохнул, пытаясь успокоиться. — Почему? — Как можно спокойнее спросил я.

— Я должна буду... — Девочка стояла неподвижно и по ее лицу катились слезы, — снять с себя всю защиту. Я буду... Это в тысячу раз хуже, чем стоять перед ним... — Она замолчала, не в силах говорить.

— Без одежды. — Глухо произнес я. Она подавлено кивнула.

— Он сможет сделать со мной все что захочет, любую...

— А сейчас он не может с тобой сделать, все что хочет? — С раздражением спросил я. Деф замотала головой так сильно, что слезы хрустальным веером разлетелись в стороны. Я машинально вытер щеку и зачем-то попробовал слезинку на вкус. Соленая.

— Дурак. — Сказала девочка, но почему-то очень светло улыбнулась. — Сейчас он может меня повредить, уничтожить, наконец, но он не сможет залезть мне в душу. Переписать управляющие файлы, изменить команды...

— Он смог стереть тебе память. — Напомнил я.

— Стереть, — согласилась она, — но не изменить. При передаче файлов он требует полного доступа ко всему содержимому, с правом редактирования и замены. И я не могу гарантировать твою безопасность после возможных изменений, внесенных им в мою систему. И пока без этих файлов нет прямой угрозы твоей жизни, я на такое пойти не могу. Прости. — Последнее слово девочка прошептала, низко опустив голову. Я обнял ее и прижал всхлипывающее личико к шее. Вот мерзавец каков, а? Мне наплел, всего лишь файлы он передаст, а сам при этом даже не на колени требует встать. Правильно Деф сказала, даже не голой перед ним выйти, он еще и полную власть при этом желает получить. Как и в каком положении... Я стиснул зубы, гладя затихшую девочку по волосам.

— Что, не выйдет? — С усмешкой продолжил силуэт.

— Не выйдет. — Я помрачнел. — К тому же, Алиса откуда-то получила часть моей памяти о произошедшем когда-то со мной и... Теперь Деф меня ненавидит и презирает.

— Ты не тот, кто был раньше. — Силуэт покачал головой. — Думаю, твоя девочка это поймет сама, или же, ей объяснят.

— Кто? — Я удивленно поднял глаза, вглядываясь в пятно мрака. — Алиса? Да ладно!

— Ты знаешь, как работает сознание сателлита?

Я отрицательно покачал головой.

— Оно многоуровневое. — Собеседник посмотрел на меня, пояснил: — У него не один мозг и не два. Это если упростить. И тот, что относится к сознанию твоей девочки, далеко не главный. Пройдет немного времени, и ей все объяснят.

— Не думаю. Теперь, после того, что было между... — Я опустил голову и мучительно покраснел.

— И о Елене тоже. Ей найдут, что и как сказать. Поверь, не это главное в твоей жизни. Не те вещи тебя интересуют. Не на то ты ее тратишь. Подумай. Кстати, с тобой хотят поговорить.

Передо мной появилась Деф. Я вгляделся в ее печальное, такое знакомое, и вместе с тем совершенно чужое лицо. Из головы не уходила оживившая меня девочка. Во мне брезжило понимание моего поступка, не то, как сделал, а почему. Тогда, на берегу реки, я хотел вновь получить ее, целиком, без оглядки на остававшихся позади мужа и вечно юных детей. Вспомнил упоительный полет над волнами навстречу солнцу, как мы летим, крепко взявшись за руки с ничего не помнящей и беззаботно смеющейся девочкой. Вспомнил ее ничем не затуманенный, наполненный новой любовью взгляд. Я хорошо понимал, почему тогда сделал то, что сделал, но теперь совершенно не был уверен, что имел право. Я слышал, что ради любви шли на самые безумные поступки, но... Я смотрел на служившее немым укором лицо, и не знал, что делать. Хорошо, что Деф не она. Хорошо.

Девушка порывисто шагнула ко мне и обняла, уткнувшись лбом в плечо.

— Прости. — Чуть не плача, прошептала она. — Во всем, что случилось, виновата только я. Я отвернулась, когда ты так нуждался во мне, и ты чуть не сломался. Рано или поздно ты вспоминаешь. Обязательно вспоминаешь, даже без помощи эндемиков, слишком глубоко и сильно это записано. И ты ломаешься. Твой мозг уходит в глухую депрессию, и даже мы с Госпожой ничего не можем сделать. И тебя рано или поздно возвращали к тому состоянию, когда твой дед привел тебя к Госпоже. Но теперь у тебя есть я. Новая я. — Девушка молчала. Молчал и я, нежно гладя ее по волосам. — Когда ты переборол воспоминания и не сломался, тогда Госпожа и решилась использовать ретро-ген. Да. — Она слабо улыбнулась, и я почувствовал скатившуюся по ее щеке слезу. — Не только ты вспоминаешь, какие-то моменты памяти удается восстановить и мне. — Деф отодвинулась и внимательно вгляделась мне в лицо такими прекрасными, такими любимыми синими глазами. — Ты ведь вспомнил, откуда появилась я?

И я вспомнил.

Наступило время, когда Средний Род набирал свою полную силу. Я рывком сел и натолкнулся на ироничный взгляд таких знакомых синих глаз.

— Ты? — Вырвалось у меня.

— Я. — С ехидной усмешкой пропела девочка. — Видишь, я опять нашла тебя, и наше пари в силе. Ты снова проиграл и я в очередной раз сделаю так, чтобы у тебя не осталось никого.

— Они не причем, ты же знаешь. — Через силу выдавил я.

— Ты тайно пробрался в мой дом, и снова творишь свои подлые дела. — Размерено пела девочка, бывшая недавно Венди. — Почему ты не успокоишься и не оставишь меня в покое? Тебе мало, что ты сделал когда-то?

— Я...я сделал все, как ты просила.

— Двадцать лет назад? — Девочка явно издевалась.

— Да. Я поставил, как ты сказала, и проиграл, что ты велела. Я делал, как ты говорила.

— Не все и не так. Ты не стал проигрывать, пусть и играешь в поддавки. Твоя вина не искуплена и не будет искуплена никогда.

— Никогда? — Я слабо улыбнулся. — Тогда зачем...

— Сила искупления. — Она серьезно смотрела на меня. — Единожды дается шанс и великому грешнику. Надеюсь, это не ты.

— Надеюсь. — Печально повторил я за ней. — Когда ты меня простишь?

— Никогда. — Ровно пропела девочка.

— Ты настолько злопамятна? — Спросил я.

— Не настолько. Ни насколько. Но ты не имеешь права на снисходительность. Ты не имеешь права ни на что. Ты должен ответить за свои злодеяния, и ты будешь за них отвечать. Вечно.

Я не знал, что сказать. — Мне очень жаль, что случилось. — Пропел я ту же фразу в бесконечный раз. — Поверь.

— Тогда или сейчас? — Она явно издевалась.

— Тогда. Я умоляю простить.

— Верни. — Девочка требовательно протянула руку. Я опустил глаза.

— Я много раз говорил, что у меня его нет. Я не помню, куда его дел. Правда. Потому я и здесь, что...

— Как ты мог потерять мой Центр Жизни в Канзасе, если убил меня в Оклахоме?! — Взорвалась девочка. — Ты ведь знаешь, что он является ключом ко всему, и к той семье тоже! Не ври, будто ты ищешь его, а не обделываешь за моей спиной свои грязные делишки! Ты думаешь, я сама не искала его?! Это мои территории, идиот! — Она замолчала и размеренно пропела: — Ты вновь проиграл пари и знаешь, что будет.

Я кивнул опущенной головой.

— Но это случится не сейчас. — Она зло улыбнулась. — Это случится потом, в самый болезненный для тебя момент. И вновь напомню тебе... — Девочка с синими глазами, будто тисками сжала тонкими пальчиками мой подбородок и подняла кверху, с ненавистью глядя мне в лицо. — Я не забираю твой Центр Жизни исключительно потому, что мне бесконечно противно доставлять тебе даже малейшее удовольствие, не говоря о таком, дабы твой братец перестал следить. Но так куда лучше. Чтобы ты вечно помнил, что сделал. Помнил и страдал.

— У всех Младших сестер Центры Жизни хранятся у Старших... — В бессчетный раз запел я свою любимую песенку, и девочка вновь ответила теми же словами: — Хранятся, используются и возвращаются после Игры, но не выкидываются, точно мусор. Ты не уничтожил его, иначе Отец призвал бы меня, нет, ты его просто... — Она захохотала. — Потерял... — Девочка весело смеялась, но звуки, издаваемые ей, больше походили на рыдания. Резко прервалась и зацедила сквозь зубы рваным речитативом: — Ты потерял то, что является ключом, позволяющим снова и снова прожить лучшие моменты жизни, и не только своей. То, ради чего устраивают войны, уносящие миллионы жизней. А ты его потерял. — Она покачала головой и встала. — И вот еще что. — Приказным тоном сообщила девочка. — Можешь попрощаться с этим. — Она обвела себя рукой. — Я меняю образ, и видишь ты его в последний раз.

— Нет. — Прошептал я побелевшими губами.

— Да. — Передразнила меня она. — Ты так и не нашел, и время, отпущенное тебе, давным-давно вышло. Поэтому я, собственно, здесь. Я ухожу из тела этой влюбленной дурочки, а ты прощайся. И имей ввиду. — Девочка презрительно скривилась. — Мой сателлит в порядке, не так, как тогда, когда ты обманул, предал и подставил меня. Я снова Хранитель, и снова в Игре, пусть и соседних территорий, так что не наделай глупостей. И что ведь интересно, — с ненавистью процедила она. — Тяга к тебе, похоже, в этом теле заложена генетически. Стоит нам вновь увидеться и вуаля, кровь кипит, и бабочки в животе порхают.

— Так почему же... — Вырвалось у меня, — почему это не произошло после моего исцеления?

— Не знаю. — Бесстрастно произнесла она. — Возможно, в это время в моем сердце жила более сильная любовь.

Я вспомнил вечно молодого парня в их доме, двух детей, навсегда застывших на десяти и семи годах и в который раз содрогнулся от содеянного.

— Я знаю, почему ты отводишь глаза. — Холодно пропела девочка. — Я знаю и о Питере, и о наших с ним детях тоже.

— У вас не может быть детей. — Глухо произнес я.

— Зачать не могу, — согласилась она, — но сыграть роль суррогатной матери запросто. Они были плотью от плоти моей, и я знаю, что с ними сделал ты. В общем. — Она помолчала. — Прощайся, это последняя ночь с этим образом. А я удаляюсь. — Девочка брезгливо скривилась. — Не хочу видеть твои розовые сопли.

— Так почему ты просто не оставишь образ в покое? — Вырвалось у меня, хотя я прекрасно знал ответ.

— Потому что на давно заросшем пепелище моего дома я поклялась вечно мстить тебе, и я делаю это. — Безжизненно изрекла она. — И спасибо тебе, что ты однажды открыл мне правду. И будущая гибель этого образа, — девочка обвела себя и зло улыбнулась, — еще один укол рапиры в твою грудь. Ведь так было?

Я медленно кивнул.

— Очень жаль, что я тогда воскресила тебя. — С сожалением произнесла девочка.

— Жаль. — Подтвердил я.

— Значит, не будешь? — Повторила Венди и нахмурилась с чрезвычайно грозным видом, по крайней мере, так считала она.

Я смотрел на столь любимый образ и думал. Есть лишь один способ навечно сохранить его. Я улыбнулся и мягко спросил у ни о чем не подозревающей девочки: — Хочешь стать моей навеки?

— Что происходит? — Надо мной склонялась Алиса, ее глаза с расширенными вертикальными зрачками обеспокоенно шарили по моему лицу. — Почему здесь такое возмущение? Тебе снятся сны? О чем? Ты вспоминаешь, или с тобой говорят? Мой принц, ты помнишь уговор? Помнишь. — Она мило улыбнулась и погладила меня по левой щеке. — Спи. А я побуду рядом. Эй, ты, — недовольно обратилась она к кому-то, — подвинься и нечего моего принца обнимать.

И я действительно заснул, но практически сразу проснулся от возникшей надо мной возни.

— Да куда ты лезешь? — Возмущенно шипела Алиса. — Здесь втроем места нет, куда ты еще?

— А тебе не кажется, дорогая подруга, — не менее возмущенно шипела Деф в ответ, — что находиться рядом с моим принцем у меня прав куда больше?

— Это не права, а обязанности. — Похоже, ее собеседница пыталась скинуть новоприбывшую в проход. — Хочешь, охраняй, кто тебе мешает? Вот здесь со свечкой постой. И вообще, лучше эту белобрысую дурынду отправь куда-нибудь, например, к тем бомжам на вокзале, что мы недавно проехали.

— Это мы к ней вторглись без спроса, и ты знаешь правила. — Моя любимая отвоевала все-таки место рядом со мной, сдвинув всех к стенке, и легла рядом, но с другой стороны от Алисы и ласково погладила меня по правой щеке.

— Спи, милый. Спи.

И я снова заснул.

Я растерянно смотрел на старшего брата.

— Да, противно. — Раздраженно повторил он. — Ты погляди на себя. Кто ты есть? Мальчишка или жеманная девчонка?

От удивления у меня едва не отвисла челюсть.

— Ты погляди, как ты двигаешься, — с непонятной мне злостью продолжал старший брат, вернее, просто тип, с которым мне приходилось делить этаж. — Ты ходишь, точно боишься поскользнуться, — обвиняюще произнес он, — а жесты? Ты видел когда-нибудь, чтобы нормальный парень двигал руками с такой плавностью, будто играет под водой на арфе?

Я подозрительно покосился на него. Может, он просто издевается?

— Ты хоть раз замечал, как ты застегиваешь воротник или поправляешь волосы? — Продолжал наседать обличитель. — Ну, поправь, поправь.

Я поднял руки к воротнику рубашки и, не сводя глаз с этого паразита, медленно и аккуратно расстегнул и застегнул несколько пуговиц, потом поправил волосы.

— Вот! — Он с презрением подбоченился. — Кто так волосы поправляет, кроме девчонок?

Я хотел, было, с достоинством ответить, что я, но передумал. Пусть говорит, авось скажет что-нибудь полезное. Сколько живем, столько учимся, как сказал некий безвременно усопший школьник.

— Ты прикасаешься к голове так осторожно, словно на ней прическа размером с дом и ты боишься, что она вот-вот рассыплется. Даже пуговицы застегиваешь не так. А разговариваешь?

Ну вот, уныло подумал я. Оказывается, я и говорю не так.

— С тобой ведь невозможно разговаривать! — Старший брат нервно прошелся по комнате. — Будь ты девчонка, я сказал бы, что ты влюбилась в меня по уши и строишь глазки.

Я открыл рот от изумления. Спятил, что ли? Неужели серьезно?

— Вот именно, — процедил он, разглядывая меня. — Именно так, как сейчас.

Я отвернулся.

— Ты разговариваешь так не только со мной, разумеется. Со всеми. — Задумчиво проговорил старший брат. — Может, это потому, что у тебя очень выразительная мимика. То поднимешь бровь, то улыбнешься, то нахмуришься, то прищуришься. Смотреть на тебя интересно, конечно. Но... Понятное дело, взрослые от тебя без ума. — Он ухмыльнулся с таким издевательским видом, что я едва не стукнул его по лбу. — Да, они считают тебя весьма очаровательным ребенком. А другим каково? Вот был бы ты девчонкой...

Он замолчал, точно проглотил собственный язык. Я с беспокойством поглядел на него. До того я смотрел в окно, чтобы он опять не решил, будто я "строю глазки".

— Ладно, — примиряюще сказал я. — Когда я буду разговаривать с тобой, я буду отворачиваться вот так. — Я показал. — Хорошо?

— Э-э-э... — Он потрясенно таращился на меня.

— У меня что, — я смерил его возмущенным взглядом, — у меня что, рога выросли?

— А может быть... — Его так и распирало. — Может быть, ты и есть девчонка? Может, ты просто-напросто всех нас надул... надула? Сказала, что мальчик, никто ведь тебя не проверял...

Здесь я влепил ему пощечину. Он замолчал, ошарашено держась за красный отпечаток ладони.

— Ты все сказал? — Холодно прошипел я. Меня аж трясло от злости. — Так вот. — Я сплел руки на груди, до боли сжав пальцы. — Запомни, кто бы я ни был, мальчик или девочка, человек или нет, но ты, ты никогда... — Замолчал, тяжело дыша. — Псих!

Повернулся и побежал прочь.

— Это я-то псих? — Изумленно донеслось сзади.

Это ж как меня надо довести, с ужасом думал я, чтобы я едва не проболтался. Что происходит? С каких пор меня стали трогать мысли о том, что думают обо мне какие-то там... Пусть я и живу вместе с ними.

Я остановился в коридоре и, мелко дрожа, прижался спиной к стене.

— Нет, друг мой, — прошептал и крепко зажмурился. Взгляни правде в глаза. Ты привязался к ним, вот что. А привязанность сродни любви, это так, что бы о том не говорили. Это что же...

У меня подогнулись колени, и я бессильно сполз по холодной как лед стене. Привязался. Полюбил. Все правильно. Почему же иначе я влезал в дела приемного отца? Только ли из нежелания потерять часть удобств из-за финансового краха? А может, может, просто мне его стало жалко? Может, стало больно смотреть на его осунувшееся от постоянного недосыпания лицо? Наблюдать, как он вместе с несколькими верными старыми друзьями ночи напролет пытается найти хоть какой-то выход? Именно тогда один из них вскользь, вроде печальной шутки, упомянул об акциях "Кабана Грегори", которые вмиг решили бы их проблемы. Но... Зажмурился еще сильнее. Но почему я, доставая те несчастные бумажки, не пошел по самому простому пути? Не задавил волю ничтожной букашки, какого-то там человечка Грегори, совершенно неизвестного мне? Не заставил его разум сломаться под моими ладонями и вылепить из него, что мне заблагорассудится? Он выполнил бы приказ, передал акции, а потом пустил бы себе пулю в лоб. Вот и все, так мы делали испокон веков. Так почему же предпочел не трогать его волю, не касаться человеческой души залитыми кровью руками и вместо этого решил просто поговорить?

Я улыбнулся сквозь слезы. Просто поговорить. Нет, так только кажется, на самом деле у нас была совсем не просто беседа. Пусть я и шантажировал, пусть, но не лишил его выбора.

Когда-то, невероятно давно, мне было сказано, что право выбора, это единственное их сокровище. А потом, много-много времени я и другие, такие же, как я, пытались это сокровище отнять.

Так что же происходит? Когда-то я избавился от ненависти к ним, потом, от презрения, а теперь, получается, и от безразличия?

— Эй, что с тобой? — Меня взяли за локоть и подняли на ноги. — Ты что?

Старший брат испуганно заглядывал мне в глаза.

— Не плачь, что ты, в самом деле... Ты из-за меня плачешь, да?

Я слабо кивнул.

— Из-за тебя. — Я говорил, давясь слезами. — Из-за тебя, из-за твоего папы, из-за мистера Грегори, из-за... Всех.

— Отпусти его. — Мрачно произнес мой настоящий брат.

— Ты кто? — Старший растеряно переводил взгляд с него на меня и обратно.

— Санта Клаус. — Еще мрачнее проговорил новоприбывший. — Отпусти, я сказал.

— Почему вы так похожи? — Не унимался старший и попытался загородить меня собой.

— Потому что мы близнецы. — Родной щелкнул пальцами и старший застыл с открытым ртом.

— Вот зачем ты слился с этой девочкой? — Мягко спросил брат и приподнял за подбородок мое заплаканное лицо. — Ты понимаешь, как сложно было сделать так, чтобы никто не обратил внимания на изменение твоей внешности? Хорошо, хоть мальчиком решил остаться. Или нет? — Он подозрительно всмотрелся в меня и печально вздохнул. — Ну и коктейль ты намешал. Намешала. Намешало. — И неожиданно весело фыркнул.

— Так ведь мы же средний род. — Я заулыбался тоже и вытер слезы.

— Средний... — Брат нахмурился. — Слушай, кажется, я знаю, где он.

Глава 26. День седьмой. Утро.

Сонно щурясь и моргая на солнечные лучи, я недоуменно приподнялся на локте.

— Уйди сейчас же! — Пронзительно закричали над моим ухом, и я понял, что именно меня разбудило. От последовавшего толчка я свалился в проход между диванами и неуклюже забарахтался, запутавшись в одеяле.

— Извращенец! — Между тем кричали на меня сверху и даже, вроде, ударили чем-то по спине, судя по ощущениям, подушкой. — Маньяк! — Я почти встал, но на последнем слове мне прилетело в лоб, и я ошеломленно сел на диван напротив скандалящей фурии. — Куда ты меня притащил?! — Разъяренная Блонда махнула подушкой перед моим лицом и закрылась ей как щитом. — Ты меня похитил?! У-у-у, маньячила!!! — И запустила мягким снарядом мне в голову.

Спросонья совершенно ничего не понимая, я откинулся на спинку дивана в обнимку с орудием избиения. Дверь с лязгом откатилась, и с растерянным видом уставился на ребят. Из-за их спин выглядывала Настя.

— Так вот она где! — Радостно закричала она кому-то, перевела взгляд на меня и гневно воскликнула: — И опять этот... этот мелкий жук клеится! Ни стыда, ни совести, хотя бы Деф постеснялся!

.— Вы кто?! — Сидящая напротив меня девушка старательно закрывалась поднятым с пола тощим одеялом и переводила испуганные глаза с одного утреннего визитера на другого. — Где мои мама и папа? Где я?

— Что, допугался? — Настя от возмущения даже руками всплеснула. — Говорили тебе, что не доведут твои шутки до добра! Ты что сделал, что у бедной девочки крыша съехала?!

Вперед протолкались угрюмая Деф и крайне веселая Алиса.

— Мой принц. — Нежно мурлыкнули мне и послали воздушный поцелуй. Моя помощница оттянула ошарашенной девушке, что сидела на диване напротив, одно веко, внимательно что-то там посмотрела, попыталась провести похожую процедуру с другим, но была с возмущением оттолкнута.

— Ты что? — Испуганно воскликнула Блонда и отодвинулась как можно дальше. — Ты кто?

— Ну, Леха... — С угрозой протянула Настя и зашарила глазами по купе, очевидно, ища подходящее орудие убийства. — Ну, ты, доигрался...

Деф повернулась и с негодованием сказала Алисе: — Так и знала! Незачем мне надо было надеяться... — Она не договорила, лишь сверлила подругу яростным взглядом.

— Да ладно тебе. — Та ослепительно улыбнулась, невесомо опустилась рядом со мной, закинула ногу на ногу и беспечно покачала серебристой туфелькой. — Ну, выпало чуть больше, так что? Эй, ты, — презрительно обратилась она к ничего не понимающей Блонде, — как зовут то тебя, помнишь?

— Лена. — Растеряно ответила она.

— Ну, вот. — Девушка с белокурыми волосами небрежно указала на нее пальчиком. — Не овощ. А вот его помнишь? — Она показала на меня.

— Помню. — Блонда недовольно нахмурилась, Алиса тоже. — Мой одноклассник. Алексей. Он... — Замолчала и попыталась получше закрыться одеялом.

— Что, он? — С любопытством спросила Настя.

— Ничего. — Однако вид у девушки на диване был надутый и обиженный. — Куда мы едем? И где мои родители?

— Что ты помнишь последнее? — Деф присела рядом с пациенткой.

— Школу ... — Блонда закрыла глаза. — Я сижу в классе, беру учебник и нечаянно роняю ручку. А он... — Девушка улыбнулась, совсем, как когда-то, — а он ее прямо в полете поймал и мне вернул. — Открыла глаза и с возмущением посмотрела на меня. — А потом в кровать ко мне забрался!

— Так ты определись, — назидательным тоном посоветовал Колька, — в школе ты, или в кровати.

И они с Пашкой радостно заржали, впрочем, быстро затихли, получив от Насти по подзатыльнику.

— Значит, все-таки, помнишь, — разочарованно протянула Алиса.

— Ты это специально сделала. — Мне показалось, еще немного, и Деф в своей подруге дыру прожжет, причем в прямом смысле слова.

— Я?! — Невероятно изумилась девушка с белокурыми волосами и положила локоток мне на плечо. — Что я могу, ведь это ты у нас эльфийка. А я так, человечишка. Как и мой принц. — Она нежно улыбнулась мне.

— Значит, замечательный способ, говоришь... — Разглядывая подругу, моя помощница поменяла выражение взора с гневного на задумчивый.

— Да ладно тебе. — Алиса немного нервно отодвинулась от меня. Я вообще ничего не понимал. — Все живы, здоровы. Не переживай, нервные клетки, говорят, не восстанавливаются.

— Вы о чем, в самом деле? — Я переводил взгляд с одной девушки на другую. — Что с Блон... Леной? Что вы опять натворили?

— Мы? — Изумилась Алиса и коротко хохотнула. — А может, это ты этой ночью...

И я вспомнил все, что было ночью.

— Так, выходим из помещения. — Непререкаемым тоном прервала ее Деф и решительно выставила из купе всех, кроме пациентки, себя и горе-доктора.

— Что происходит? — Растеряно спросила Настя в пространство, очнулась и напустилась на меня: — Что ты с ней сделал, варвар? Куда ты пошел? А ну, стой! Открой! Открой, кому сказала! — Некоторое время девушка стучала в дверь, по-моему, даже ногой, выкрикивала ужасные кары и проклятия на мою голову, пока Колька ее не утащил. А я, сжав голову руками, сидел в пустом купе и думал, как жить дальше.

Моих волос коснулись мягкие руки, нежно погладили. Кто-то тихо опустился рядом, уткнулся лицом в мое плечо.

— Прости еще раз, что я не оказалась рядом. — Прошептала Деф. — Уже второй раз меня нет, когда я так нужна. Нельзя мне было уходить. Прости.

— Как она?

— Хорошо. Реально хорошо, хотя подруга и попыталась убрать у нее всякое воспоминание о тебе. Но во всем остальном... Хорошо.

Я обнял свою девушку, осторожно погладил по локонам с запахом цветов и свежескошенной травы. Наши глаза встретились, и мы потянулись друг к другу.

— Так. — Возмущенно произнесла Алиса. — Что я вижу? Мало тебе Блонды, ты и до несчастного дитя добрался? Изверг!

— Не переигрывай, подруга. — Деф легонько улыбнулась, доверчиво положив голову на мое плечо. — Забота засчиталась, два один.

— Вы во что играете? — С интересом спросил я.

— В чисто женскую игру, не обращай внимания. — Алиса развалилась на диване напротив и с капризным видом заметила: — А знаете, мне тут у вас нравится. Такая детская непосредственность, умиляет просто. Только слишком много народа в одном помещении находятся, и ванных комнат нет. Вы после тринадцатого года над комфортом работали, вообще?

— Какого года? — Переспросил я, осторожно гладя по волосам притихшую, как согревающаяся птичка, Деф.

— Какого? — Алиса недоуменно оглянулась вокруг. — Если говорят, просто тринадцатый год, значит, перед ним стоит знак века.

— Я это понял, не настолько дурак. — Сказал я. — Только век сейчас, какой, по-твоему?

— Ой, простите. — Алиса испуганно прижала ладошку ко рту. — Я о предыдущем говорила, простите покорно, что забыла уточнить. Но, однако, — она заулыбалась так, что мне немного поплохело, — сто лет прошло, а комфорт у вас на Руси какой был, такой остался.

— Значит, хороший комфорт, раз за сто лет ничего менять не стали. — Заступился я за предков. — От добра добра не ищут.

— И что сказал? — Недоуменно протянула маленькая девочка, с удобством устраиваясь на диване напротив. Как я понял, она приняла свой истинный облик, хотя, гм, такой шикарной груди как у Госпожи и в помине не было. Или все же не совсем истинный? Я с подозрением посмотрел на девчушку напротив. Все-таки очень красивые у них брови, угольно-черные, широкие и длиннющие, пусть и смотрятся весьма необычно. Да и большие треугольные уши придают некий шарм и очарование, почему, не знаю, просто чувствую, я, по крайней мере. — Давно я так не путешествовала. Наверное... — Алиса задумчиво затихла. — Ну да, с самого начала появления железных дорог. Помню, однажды... — Девочка с золотыми глазами весело захихикала, вежливо прикрыв рот ладошкой. И что они там закрывают, у них зубки, голливудские модели отдыхают.

— Что, однажды? — С интересом спросил я.

— Да, в общем, ничего особенного. Дура одна мне нахамила, мол, малявка лезет вперед взрослых. Вот я потом... — Она застеснялась и замолчала.

— Что, потом? — Заинтересовался я.

— Помнишь свою фразу о сожру твой мозг? — Вопросом на вопрос ответила Алиса. Я кивнул. — Так это и сделал с той теткой ее муж, когда закончил с другими пассажирами вагона. Еле шум в прессе уняли. Списали на эпидемию и сожгли всех вместе с составом. Даже паровоз спалили. — Она с ностальгией вздохнула. — Ну и времена были.

— Ну и нравы. — Поддакнул я. Девочка подозрительно покосилась на меня вертикальными зрачками.

— А почему у тебя все развлечения на одну тему? — Спросил я.

— В смысле? — Она непонимающе глядела на меня.

— В смысле, кого-нибудь сожрать, расчленить, оторвать что-нибудь. Разве это не скучно?

— Почему скучно? Весело. — Неуверенно сказала девочка. — Они всегда так забавно визжат и бегают...

— И каждый раз одно и тоже. — Подхватил я. — О, нет, не убивайте, молю...

— У меня дети, — поддержала Алиса и весело засмеялась, а я почувствовал, как дернулась Деф. — А если их еще сначала сильно напугать...

— То всегда одно и то же. — Закончил я. Девочка насупилась.

— Есть идея получше, предлагай. — Недовольно сказала она. — Если нет, нечего...

— Идея есть, но, боюсь, тебе не осилить.

— Что? — Алиса приподнялась на диване. — Кто, я не осилю? Ты шутишь?

— У тебя, когда день рождения? — Спросил я.

— Мог бы и поумнее что-нибудь придумать. — Девочка пренебрежительно фыркнула и вновь улеглась на диване. — Не скажу.

— Мне не нужен год. — Я покачал головой. — И даже тысячелетие не нужно. Просто определенный день определенного месяца, только и всего.

— И все? — Алиса подозрительно посверлила меня глазами, успокоилась и задумчиво посмотрела в потолок. — Я много раз думала об этом. — Сказала она. — Но нам не говорили, в какой день и час мы рождались. А узнать позже... — Девочка замолчала, вновь крайне подозрительно глядя на меня.

— А подарки на день рождения? — Растеряно спросил я. Она пренебрежительно фыркнула.

— Этот глупый обычай людишек? И кто их дарить будет? Старшая сестра, что ли сподобится? Или мои... — Алиса фыркнула еще раз. — А принимать подарки от низших, это унижать свое достоинство.

— То есть? — Не понял я.

— Если это подношение, дань, жертва, наконец, это одно. Но подарок может быть только от равного, или выше. И от кого я подарок получу? От своих сестер по подчинению старшей? — Девочка презрительно скривила носик. — Да мы терпеть друг друга не можем.

— Почему? — Удивился я.

— Потому. За прошедшие годы столько гадостей друг другу наделали, что... А зачем ты вообще разговор завел о дне моего рождения? — Она пытливо смотрела на меня. — Хочешь мне подарок сделать?

— Почему бы нет? — Я улыбнулся как можно приветливее.

— Тогда отдай мне тот самовар. — Алиса села на диване и радостно потерла ладошки. — Ничего себе, как просто дары с неба валятся. — Она весело заулыбалась. — Я о таком давно мечтала.

— Причем тут самовар? — Пошел я на попятную. — Я просто спросил...

— Так не будешь мне подарок делать, что ли? — Девочка расстроено, едва не плача, смотрела на меня, и ее уши стали узкими и прижались к голове, спрятавшись в пышных волосах.

— Почему не буду? — Совсем запутался я. — Буду, но только в твой день рождения. Он у тебя когда?

— Сегодня. — Не задумываясь, сказала она и выставила в мою сторону длинные узкие ушки, напоминая встревоженного зайчика. Хотя это выглядело чрезвычайно мило, но я все же расстроился.

— А я думал, ты мне никогда не врешь. — С обидой произнес я.

— Я и не вру. — Алиса удивилась, и ее ушки раскрылись, словно треугольные зонтики. — Если я не знаю, в какой именно день я родилась, почему он не может оказаться именно сегодня? Даже вероятность такая есть, одна...

— Ладно, пусть твой день рождения будет сегодня. — Сдался я. — Тогда...

— Самовар, самовар! — Захлопала в ладошки и радостно запрыгала на диване маленькая девочка. Я застонал и обхватил голову руками.

— Ты что? — Удивилась она, и ее украшение по сторонам головы комично закрутилось в разные стороны, будто не понимая, откуда именно идет звук.

— Ты договорить дашь? — С невольной улыбкой утомленно спросил я.

— А ты самовар подаришь? — Спросила в ответ Алиса. Я застонал еще громче и едва не принялся биться головой о стол.

— Вот сдался тебе этот самовар. — Едва не плача произнес я. — Что в нем особенного?

— Он прикольный. — Девочка пожала плечиками. — Его явно человек с больной фантазией делал. Мне нравится.

— Так вот. Предлагаю в твой день рождения, то есть сегодня, случайным образом выбрать человека и как-нибудь его одарить.

— Медаль подарить? — Не поняла Алиса.

— Нет, не медаль. Что-нибудь полезное.

— Пылесос? — Предположила она.

— Почему сразу пылесос? — Удивился я.

— Он полезный.

— А что-нибудь интереснее можешь придумать?

— Интереснее? — Переспросила она. — Что же. Давным-давно... — Глаза маленькой девочки подернулись поволокой воспоминаний, а уши раскрылись как зонтики. — Не одно, и даже не два тысячелетия назад, понравился мне юный принц, бесстрашный предводитель могучих воинов на быстрых ладьях, что проплывали мимо моего острова. И открыла я невидимую завесу и впустила их в свой дом. И был он учтив и любезен с бедной, беззащитной девушкой, проживающей во дворце лишь с несколькими слабыми служанками. Он и его воины окружили нас отеческой заботой и ни грубым словом, ни поступком не обидели никого. Правда, принцу для этого пришлось собственноручно убить трех воинов, но слово он сдержал и провел под моим кровом три дня и три ночи, не делая ни малейших попыток завладеть честью или задеть достоинство хозяйки.

— И вот прямо ни разу? — С недоверием спросила Деф, а рассказчица важно кивнула.

— И на третью ночь я спустилась к нему в полупрозрачных одеждах...

— Тогда не три ночи он тебя не домогался, а две. — Поправила моя помощница Алису. — А на третью ты сама к нему домогаться пришла.

Сказительница крайне мрачно на нее посмотрела, а я легонько толкнул Деф локтем, чтобы не перебивала.

— И предложила ему загадать два желания. — Продолжила историю рассказчица.

— А почему два, а не три? — Тут уже влез я. — У джиннов, например...

— Я что, похожа на джинна? — Разозлилась Алиса, ее уши стали тонкими, прижались к голове и я поднял руки в виде извинения.

— Прости, что перебил. Все, молчу, молчу.

— Вот и молчи. — Девчушка с развернувшимися огромными ушами обиженно посопела. — На чем я остановилась?

— Ты голая пришла к мужчине среди ночи. — Напомнила Деф.

— Не голая! — Вскинулась ее подруга. — На мне были одежды.

— Полупрозрачные. — Дополнила моя помощница.

— Вот именно, что прозрачные лишь наполовину. Руки, ноги ниже колен и часть спины.

— Разве это половина? — Удивилась неугомонная подруга.

— Прозрачной было куда меньше половины ткани. За мной тянулся шлейф, и сверху были накидки...

— Понятно. — Разочаровано протянула Деф. — И дальше?

— Дальше... — Алиса задумчиво поглядела на меня, достала из воздуха бокал и он медленно проплыл из ее руки в мою. Золотые с искорками глаза девочки вновь подернулись покрывалом воспоминаний. — Я предложила ему исполнить два его желания. Первое, думала я, он пожелает меня, а второе, попить. Или поесть, к примеру.

— Странный выбор. — Недоуменно встрял я.

— Нормальный. — Строго ответила рассказчица. — После... кое-чего мужчины всегда очень хотят пить. Или есть.

— Нет, я про желание. — Объяснил я. — Почему не горы золота, или вообще... — я вспомнил недавний спектакль, — власть над миром. Чего сразу тебя?

Алиса приподнялась с дивана, и я запоздало понял, что брякнул что-то не то.

— Ты желаешь сказать, что я недостойна... — С шипящими звуками в голосе начала она, и я поспешно перебил: — Разумеется, достойна, и еще как! Просто, почему он не пожелал тебя и весь мир в придачу?

Девочка посверлила меня подозрительным взглядом, смилостивилась и села.

— Почему, не пожелал? Пожелал. Но не весь мир, а жареного поросенка. После меня, разумеется, — добавила она, увидев, что ее подруга ехидно заулыбалась.— А ты зря смеешься, — обиженно заметила она, — после нескольких часов кое-чего мужчины становятся голодными, точно звери. Имей в будущем ввиду, подруга.

Моя помощница стала вишневого оттенка.

— Какие-то странные у тебя мужики были. — Задумчиво протянул я. — Я слышал, обычно спать хотят. Ну, или покурить, к примеру.

— Спать. — Девушка пренебрежительно фыркнула. — После такой дозы возбудителя... — Она на мгновение запнулась и с веселой улыбкой продолжила: — возбудителя в виде меня, имею в виду, никто спать не ложился. Нет, вечным сном, бывало, а вот так, чтобы отвернуться на бок и захрапеть, ни разу. Не успевали.

— Строго ты с ними. — С уважением проговорила Деф и задумчиво посмотрела на меня. Я перепугался и поспешно спросил: — А дальше что было? После жареного поросенка?

— Он встал на колено и попросил меня стать его навеки. У них был такой обычай. — Пояснила сказительница в ответ на ехидную ухмылку подруги. — Если мучает голод или жажда, пока не утолят, не принимать важных решений. Может повлиять на итог. Весьма мудрый обычай, кстати. А то заморят себя диетами и с голодухи таких решений напринимают...

— Ты о чем? — Не понял я.

— Не о чем, а о ком. — Неохотно пояснила девочка. — О сестрах по союзу. Понабрали в Знаки баб, а у тех, то диеты, то критические дни... Сплошной неадекват.

— Это да. — Подтвердил я и с превосходством посмотрел на свою помощницу. Она стала малинового цвета, и я торопливо спросил: — А что было дальше?

— Дальше? — Глаза Алисы задумчиво воззрились в окно, и она продолжила: — Я приняла предложение. Была великая свадьба, я провела суженого на свои земли и предстала в истинном обличии.

— Именно в таком порядке? — Почему-то спросила Деф. Рассказчица утвердительно кивнула, а сидящая рядом девушка вновь внимательно посмотрела на меня.

— И что дальше? — Торопливо произнес я.

— А дальше... — Сказительница неожиданно нахмурилась и смерила меня угрюмым взглядом. — А дальше мы счастливо жили три тысячи лет, пока смерть не разлучила нас.

— Да ладно. — Моя помощница недоверчиво покачала головой. — Ты врешь. Не могла ты собственного мужа, вот так... — Она растеряно замолчала. Я сидел, ни жив, ни мертв. Что же такое происходит то, а? Что я у всех самое дорогое забираю? Прокляли меня, что ли?

— Да это, в принципе, лишь формальность была. — Алиса отпила из бокала. — Да и неуправляем он стал в последнюю тысячу лет, если честно. Слишком много о себе возомнил, будто глава семьи, и все такое. Надоел.

— И ты так о близком человеке? — Деф недоуменно глядела на нее.

— Во-первых, давно не о человеке. — С видом безграничной усталости пояснила ее подруга. — Во-вторых, не о таком уж близком. В-третьих, проживешь рядом три тысячи лет, поймешь.

Моя помощница посмотрела на меня, сначала недоуменно, потом задумчиво. Я понял, что, либо, надо тикать, либо поразить собравшихся неимоверно звучным комплиментом. Встал и провозгласил: — За собравшихся дам! — И с видом лихого и придурковатого гусара лейб-гвардии выдул то, что держал в руке. Оказалось, зря.

Похоже, совсем не вино там было. Машинально проглотив, я сморщился и растеряно посмотрел на Деф. Она неопределенно пожала плечиками, а Алиса пояснила: — Да, не розовое вино, алкоголя больше и все такое. — И в ответ на мой непонимающий взгляд сказала: — В честь моего дня рождения. Все-таки первый раз за... много лет справляю.

На некоторое время я, как говорится, выпал в осадок и просто сидел с выпученными глазами, глядя в одну точку, посему часть дальнейшего разговора пропустил. Когда же пришел в себя, то услышал, как моя девушка произнесла:

— Может, все же попытаемся вернуть ее родителей? Создадим тела по останкам, а души вернутся?

— Не вернутся. — Лениво ответила Алиса и закинула ногу на ногу. — Можно вернуть, пока душа в пути, но когда оказалась у Отца, все. До нового рождения... — Девушка замолчала.

— Что, до нового рождения? — Очень ласково спросила ее Деф. Я тоже с любопытством глядел на подругу.

— Какие замечательные погоды стоят нынче. — Девушка с белокурыми волосами невозмутимо разглядывала серое небо сквозь розовый бокал.

— Плохие погоды стоят нынче. — Моя помощница приблизилась к подруге и забрала стеклянную посудину.

— Эй! — Протестующе воскликнула Алиса. — Это мое!

— Что ты имела в виду, сказав, что душа до нового рождения?.. — Деф села рядом и положила ей локоток на плечо. — Колись, подруга. Что, она?

— Почему я должна отвечать? — В руке Алисы появился еще один, наполненный розовым вином, бокал, был изъят, — Эй! — и поставлен на стол. — Что взамен? — Недовольно поинтересовалась она.

— Попить хочешь? — Ласково спросила ее моя помощница.

— Хочу. — С надутым видом ответила девушка.

— Держи. — Деф протянула бокал. Алиса его взяла, но помощница не отпустила, и нежно и мягко спросила: — Так, что, ты говоришь, душа до нового рождения?

— Отец ее возвращает к новой жизни. — Сдалась подруга, получила прозрачную посудину в единоличное владение и присосалась к краю.

— Любую душу? — Удивленно спросила Деф. — Каждую?

— Нет. — Коротко ответила Алиса и вновь припала к бокалу. Мы терпеливо ждали, пока она напьется, однако она никак не напивалась и сидела с бокалом так, словно он был бездонный.

— Сейчас отниму. — Ласково произнесла моя помощница.

— Уф! — Девушка с белокурыми волосами изнеможенно отстранилась от стеклянной тары и глубоко вдохнула. Выдохнула. Мы ждали. — Не каждую. — Сварливо проговорила она. — Лучших он отбирает... Просто отбирает и не спрашивайте, куда и зачем. А остальные рождаются снова. И снова. — Алиса помолчала и угрюмо добавила: — И снова.

— Но ничего не помнят. — Утвердительно заметила Деф.

— Почти ничего. — Девушка с белокурыми волосами выглядела весьма недовольной. — Иногда бывают воспоминания из прошлой жизни, но обрывочные. Такие, словно в жизни подобное уже было. И сны, тоже... — Она замолчала.

— Что, сны? — Не унималась ее подруга.

— И сны, далеко не безобидные фантазии спящего мозга. — Алиса хмуро покачала вино в бокале.

— А что?

— Человеческий мозг никогда не спит. Сознание, лишь верхушка айсберга, его функции работают на пределе возможности, поэтому ему... — Девушка посмотрела на Деф и ехидно сказала: — Отдых нужен. — Не дождалась ни какой реакции, разочарованно вздохнула и продолжила: — Остальная же часть мозга работает постоянно, хотя во время сна, естественно, замедляется. И подсознание пытается донести до человека свое видение ситуации. Иногда пытается помочь, иногда развлечь, иногда, если недовольно, попугать. Сознание в человеке доминирует, но когда он спит, всплывает оставшаяся часть. Иногда, особенно в детстве, когда еще не знает пределы своих возможностей, пытается взять на себя полный контроль над телом. — Глядя на наши изумленные лица, пояснила: — О лунатиках слышали? Типичный случай. Кстати, в стрессовых ситуациях у него это замечательно получается.

— У кого? — Тупо спросил я.

— У подсознания. — Алиса вновь посмотрела на меня, печально вздохнула и пояснила: — Второго сознания человека. Когда первое сильно испугалось и отключилось, или же случился стресс, бразды правления берет второе, главная задача которого основана на инстинктах, условных и безусловных, приобретенных предками и самим индивидуумом. Не понятно?

— Понятно. — Буркнул я. — Непонятно, причем тут душа?

— Притом. Что такое инстинкт? Да не отвечай, — девушка махнула рукой, — не надо. Я сама отвечу. Это ответная реакция организма на раздражитель. Но чтобы знать, как именно отвечать, организму надо помнить конкретную ситуацию. И если одни реакции человек получает в процессе обучения, то безусловные, и не только, кстати, основываются на памяти предыдущих поколений. Не понял?

Я отрицательно помотал головой.

— О!.. — Алиса закатила глаза. — Простой пример. Почему одни породы собак относятся к пастушечьим, другие охотничьим, третьи к охранным, и так далее?

— Потому что их специально так отбирали. — Блеснул я эрудицией.

— Правильно. Память предков слоями накладывалась, превратив условные рефлексы, накопленные во время жизни, в безусловные, те, что передаются потомкам. И вместе с информацией о ситуациях, в которых надо действовать, так, или иначе, проскальзывают и подробности. Как правило, чем ярче воспоминание, тем сильнее оно закрепляется. Не понял? Откуда у людей боязнь высоты, замкнутого пространства? Это память предков. Кто-то заблудился в пещерах, кто-то едва не упал со скалы. А кто-то и упал.

— Ха! — Развеселился я. — Так если он упал, как он страх перед высотой потомкам передаст?

— Во-первых, человек мог и выжить. А во-вторых, — Алиса многозначительно улыбнулась, — вот здесь мы и подходим ко второй составляющей всего живого. Ну-ка, скажите, дети, как она называется?

— Душа. — Хором с Деф проговорили мы.

— Молодцы. — Наша учительница радостно заулыбалась. — Всегда бы вы были столь понятливы. — И с лукавым выражением добавила: — И послушны. Я уже говорила, что у всего во вселенной есть две составляющие. У физиков оно называется... — Она закатила глаза. — Единая теория поля, слышал такое? — И с надеждой посмотрела на меня. Я неуверенно кивнул. А вдруг, действительно, слышал. Девушка с белокурыми волосами с досадой махнула ладошкой куда-то в даль, в сторону своего чрезмерно умного сателлита, подумал я, и продолжила: — Говоря проще, у всего есть две стороны. Физическая, то есть материальная и энергетическая, то есть астральная. И если с физической стороной частиц все понятно, то с волновой сложнее. Если у неживой материи оно полевое и вопросов нет, то у того, что живое, является яблоком раздора и называется... — Учительница сделала паузу и с ожиданием поглядела на нас.

— Душа. — Послушно хором сказали мы с моей помощницей.

— А как же свет? — Влез я.

— Это поток фотонов. — Пояснила мне Деф. — Не мешай.

— Но, получается, у глыбы размером с дом душа куда больше моей, — растерянно протянул я.

— Она двигается? — Нетерпеливо спросила меня помощница. Я отрицательно помотал головой. — В ней есть живые клетки? — Я опять помотал. — Вот и не лезь. Не обращай на него внимания, — с непонятной интонацией обратилась она к своей подруге. Я насупился, а та величественно кивнула и продолжила:

— Вот во второй составляющей и передается память о скале, особенно в том случае, если объект не выжил. Последний, поэтому самый яркий отпечаток в ауре, да еще и столь мощный, это, скажу я вам, сильная штука. И после нового рождения он или она испытывают инстинктивный страх перед высотой. Или лифтом, если раньше, к примеру, в пещере завалило и тю-тю.

— Это все понятно. — Нетерпеливо произнес я. — Только как нам это все поможет в деле с родителями Блон... Лены?

— Никак. — Алиса отпила. — Практически ничего они помнить не будут, и уж, точно, свою дочь не вспомнят.

— И зачем же ты мне сейчас целую лекцию прочитала? — Возмутился я.

— Чтобы вы лучше понимали ситуацию. И теперь главное. Тебе не кажется, — девушка с белокурыми волосами пристально наблюдала за мной, — что их смерть была несколько... режиссирована? Подстроена, говоря иначе? Понимаешь... — Она опустила взгляд к своему бокалу, явно очень довольная моей реакцией. — Сателлит в автоматическом режиме отслеживает происходящее за всеми, кто, так или иначе, связан с его хозяином. И за их окружением тоже. Делается это, дабы не возникало неприятных сюрпризов, и не только. Соответственно, ты — Алиса показала пальчиком на Деф, — была в курсе происходящего с родителями, и если не подстроила все напрямую, то намеренно не вмешалась в аварию, значит, так было нужно твоей хозяйке. Вопрос, почему? — Теперь девушка с белокурыми волосами внимательно смотрела на меня. — Их родители не разрешали вам встречаться? Хотели увести ее в другой город? Ты с ней поссорился, в конце концов? — Я подавленно молчал и она продолжила: — Практически на всех, так или иначе небезразличных хозяину людей сателлит ставит Знаки.

— Что значит, ставит? — Глухо спросил я. Попала она в точку, что говорить. — Знак, дело добровольное. Как тебя понимать?

— Поверь, — Девушка пренебрежительно фыркнула, — наши слуги найдут способы и аргументы получить нужный ответ. На тех, к кому привязка положительная, дабы потом оказались с нами, и на тех, к кому чувства отрицательные, для того, чтобы в последствии... — Алиса осторожно покосилась на меня. — Например, опыты ставить. Согласись, куда приятнее, когда мучается неприятный тебе человек, нежели просто посторонний, верно? А там, глядишь, и поймет, как был неправ когда-то. — Она весело хихикнула. — Но поздно. И, может быть, спустя какое-то время и вымолит прощение, кто знает. Тем более, к таким попаданцам Отец, вроде, особо благоволит? — Девушка наклонилась ко мне и с лукавой улыбкой прошептала: — Только сестрам не говори, они так возмутятся...

— Значит, ставит Знаки, говоришь... — Протянула Деф. — И как его получить назад?

— Просто потребовать как свою собственность, как же еще? — Алиса недоуменно посмотрела на меня, я же подозрительно на нее. Так просто?

— Слушай, — спросил я, — а в реальной жизни ты кто? Как и где ты живешь? Ты говоришь, в Авалоне редко бываешь. Так как, тогда?

— Каждая из нас обычно живет в столице своей территории. Если их несколько, обычно в самой крупной. Но не всегда. Например, самая старшая... — Девушка с белокурыми волосами помахала ладошкой над своей головой, — живет в основном в Вашингтоне, относительно небольшом городе, почему и сделала его столицей. Стер... Ее бывшая Госпожа, — она указала на Деф, — вообще как-то затеяла строительство родового гнезда с нуля. Хотя, после своего отсутствия и случившихся за это время катаклизмов перебралась назад.

— Это все прекрасно. — Перебил я. — Но как ты живешь?? Я с дедой, а ты с кем? Или ты сама по себе?

Девушка с белокурыми волосами улыбнулась улыбкой победителя.

— Этого тебе не скажет никто. — Гордо произнесла она. — Слишком закрытая информация. И нет ничего хуже для смертного, узнать, кто его знакомая на самом деле. Вам, хранителям, проще, — Алиса с завистью вздохнула, — ваша вторая ипостась зачастую не знает, кто на вы самом деле, и это сильно облегчает жизнь среди людей.

— Почему же вы тоже не разделите свое сознание? — Удивился я. — Днем ты, ночью... — я подумал, — тоже ты.

— Такое может свершить лишь один из Четверки, и делает отнюдь не для облегчения жизни среди смертных, а для возможности перехода в режим 'Хранитель'.

— И что за режим такой? — С любопытством спросил я.

— Вот ты мне и расскажи. — Алиса с не меньшим любопытством посмотрела на меня. — И что за режим такой? Что вы храните и для чего? И кто еще из нас вы?

— А ты не знаешь? — Изумился я.

— Вообще-то это еще больший секрет, нежели кто из нас где конкретно живет. Одна из главных задач разведок геополитических образований, это найти место проживания сестер и напичкать его следящей аппаратурой. Иногда столько интересного можно узнать, не представляете. И главная задача контрразведок, соответственно, пресекать и по максимуму кидать дезу. Мы предпочитаем не светиться, и общение со Знаками оставляем за сателлитами. Вот Госпожа твоя, да, некоторое время назад совсем с катушек съехала и стала общаться напрямую, вследствие чего и засветилась. Теперь понятно, почему.

Наступила пауза и когда излишне затянулась, я терпеливо вздохнул и спросил: — Почему?

— Заметь, мой принц. — Девушка с белокурыми волосами медленно обошла меня вокруг. — Не твоя горячо любимая девочка это говорит, а я.

— Ценю. — Я смотрел на Алису как можно более благодарно. — И так?

— Потому что Стер... — Она запнулась. — Госпожа предвидела произошедшие события, вернее их рассчитала ты. — Девушка шутливо поклонилась Деф. — Знала, что нити Знаков оборвутся, и подготовила их к прямому общению. Единственно, не знаю... — Алиса задумчиво разглядывала меня, словно диковину. — Предвидела ли она, что ты станешь принцем? Она сделала очень рискованный ход и была ли эта наживка, чтобы ее заглотнули, или... — Девушка с белокурыми волосами послала мне воздушный поцелуй и улыбнулась. — Я ненадолго, мой принц. — И исчезла.

— Что? — Через некоторое время не выдержал я. Деф продолжала задумчиво на меня смотреть, словно размышляла, отравить меня, или пусть пока походит. — Не гляди на меня так. — Стал потихоньку терять терпение, да и не по себе было, если честно. — Что такого эдакого ты у меня увидела?

— Почему ты не рассказываешь? — Неопределенным тоном спросила она, ввергнув меня в небольшой ступор.

— Я? — Я был не удивлен, я был в шоке. Звезда в шоке, неожиданно пришло в голову. Я ей отчаянно замотал и с подозрением уставился на девушку. Не иначе, ее рук дело, вернее, мыслей. — Дорогая. — Осторожно начал и, на всякий случай, из главного калибра, превентивно, так сказать. — Ты ведь... — решил подобрать слово помягче, — чудесно ориентируешься у меня в голове, как никто, прямо, даже лучше меня самого. И память моя тебе подвластна, как никому на свете. Так...

— Не так. — С неопределенной интонацией перебила меня Деф. — Если бы было так, я тебя бы не спросила. Ты помнишь, что было в Кремле?

— А-а-а... — Злопамятно протянул я. — Когда ты память мою стирала? Для меня же, да?

Девушка совершенно не смутилась, на что я сильно рассчитывал, мало того, вгляделась в меня еще пристальнее. — И что ты помнишь? — Спросила она.

— Как я могу помнить, — недовольно произнес я, — если ты все постирала?

— Не ври, не все. Лишь некоторые моменты, для твоего же блага.

— Так вот это как теперь называется, — вредным голосом сказал я. — Превращать человека в овощ и заявлять, мол, для его же блага. Как благородно!

— Не человека. — Тихо поправила меня девушка. — И даже не перворожденного. — Она помолчала и совсем тихо спросила: — Скажи, кто ты?

Я, если признаться, вконец опешил.

— Я? — Машинально переспросил и едва не дернул себя за волосы. — В смысле?

— В коромысле, — медленно и с явным удовольствием произнесла Деф. — Не строй из себя дурачка. Получается у тебя, не спорю, очень убедительно и все такое. — Она помолчала и добавила: — Но ты прокололся.

— В смысле? — Повторил я присказку. Авось прокатит.

— В коромысле. — Еще ехиднее, чем до того, передразнила девушка. Я обиженно насупился. — Говорю тебе, ты прокололся. Понял, как?

— Что понял? — Не понял я.

— О, Боже! — Деф подняла глаза к небу. — Как же ты меня иной раз выбесиваешь, ты просто не представляешь!

— А то. — Я гордо подбоченился. — На том и стоим. Так где, ты говоришь, я якобы прокололся?

Деф окинула меня непонятным взглядом. — Вспоминай.

— Чего вспоминай? — Я надулся. — Это ты вспоминай. Ты сказала, я прокололся, якобы дурачок, а на самом деле, все такое. — Подумал. — Ну, ты поняла.

— Хорошо играешь. — Девушка снисходительно кивнула. — Прямо, верю. И, тем не менее, кто ты?

— Я? — Поразмышлял. — Жертва обстоятельств. Представляешь, никого не трогал, играл в футбол... — Многозначительно замолчал, глядя на помощницу. Она поморщилась, но качнула головой. — Продолжай.

— А что тут продолжать? — Удивился. — Дальше ты сама лучше меня знаешь.

— Значит, не хочешь говорить... — Деф задумалась. Я с любопытством наблюдал за ней. Странная она какая-то, даже еще больше, чем обычно. — Хорошо. — Наконец она вышла из оцепенения. — Тогда, объясни, что такое, вернее, кто такое Средний Род?

— Здрасьте, приехали. — Я даже всплеснул руками. — Нашла, у кого спрашивать. Я-то откуда знаю?

— Откуда? — Зловещим тоном протянула девушка. — Оттуда. В твоем мозге есть закрытая от меня область. Сначала я принимала ее за результат активации ретро-гена, однако последующий анализ показал, что она была у тебя всегда. Всегда, это имеется в виду, сколько я могу проанализировать.

— И сколько ты можешь проанализировать? — Мне действительно было интересно.

— Судя по состоянию тканей вокруг, минимум год до активации ретро-гена, а на самом деле, думаю, много больше.

— И что? — Я ее не понимал. — Я-то тут причем? Мало ли что Госпожа в свое время с моей, вернее, нашей, — поправился я, — головой делала. Вот ее спросила бы.

Деф печально вздохнула.

— Она игнорирует запросы.

— Ну вот. — Подтвердил я. — Теперь тебе понятно, откуда в моей голове ноги растут? — Я немного растерялся от представшей перед глазами картины и добавил любимую присказку: — Ну, ты поняла.

— Я теряю мысленный контакт и не могу впоследствии считать память во время твоего перевоплощения в альфа-самца. — Девочка пристально смотрела мне в глаза, кого-то весьма сильно мне напоминая. А, Блонду, вспомнил я и поежился. Если честно, я ее теперь почему-то боялся, Лену, имею в виду. Хотя вообще-то понятно, почему. Воспоминание о той ночи, когда она самозабвенно целовала, пусть и крепко зажмурившись, нависшее над ней рычащее, периодически скалящееся рядами клыков, кусающее, царапающее, покрывающее ожогами, дымящееся и воняющее от сгоревшей футболки существо, приводило меня в замешательство и трепет. Я совершенно не знал, как к ней относиться, а главное, что от нее ждать. Пусть она теперь совершенно ничего не помнила, включая последние три года жизни и, тем не менее. Непонятно это все и очень странно. Может, она мазохистка по природе? Тогда все вставало на свои места, а так...

— О чем задумался? — Странным тоном поинтересовалась Деф.

— Что? — Я пришел в себя. — То есть, о чем? Сама знаешь.

— Не знаю. В том и дело, что не знаю. В моменты, когда ты превращаешься в доминанта, я перестаю считывать твои мысли. Твоя мозговая активность идет из той закрытой для меня части мозга, и я не могу присоединиться к потоку данных. Даже когда ты обращаешься к воспоминаниям о тех моментах, я не могу их прочесть. Словно вырастает стена, отсекающая меня от тебя. Леша, что происходит? Как твой альфа-самец смог проникнуть в подпространство и выдернуть оттуда удирающую мисс Америку? Как он обошел глухую защиту ее сателлита? Как это возможно?

— Почему ты спрашиваешь об этом спустя столько времени? — Поднял на девушку глаза. — Почему только сейчас?

Деф опустила взгляд.

— Я полагаю, — неохотно заговорила она, — собиралась и анализировалась информация и та, другая моя часть ждала новых твоих проявлений для более полного понимания. Я же не занимаюсь анализом. Думаю, конечно, о разных ситуациях и прочем, но в мои функции анализ не входит. А вот те части меня, в чьи функции он входит, сообщили... — Девушка замолчала.

— Ну? — Поторопил я.

— Они считают, что та область мозга ответственна за связь с чем-то, или кем-то.

Посмотрела на мое непонимающее лицо и пояснила: — С кем-то, напоминающим меня, твоего сателлита. И именно оно помогло доминанту выдернуть нашу антагонистку из подпространства и обойти ее глухую защиту.

— Какая же она глухая, если мы разговаривали? — Удивился я и поправился: — Она разговаривала.

— Ее изображение и речь воспроизводилась внешней стороной защитной капсулы, самой надежной и безопасной из того, что я знаю. Но ты ее обошел. Вернее, тебе помогли ее обойти, причем с такой легкостью... Ничего более совершенного я пока создавать не умею и поэтому... — Деф опустила глаза и почти прошептала: — Мне страшно, Леш. С кем ты, вернее Госпожа, связалась? Мне страшно за тебя. Если эти силы решат навредить тебе, я не смогу тебя защитить.

— Понятно. — Спустя некоторое время произнес я, хотя понял не все. — Будем надеяться, наша бывшая Госпожа не столь глупа, чтобы связаться не с теми.

— Я не могу довериться неизвестно кому или чему. — Деф пристально глядела на меня. — Теперь ты понимаешь, почему мне важно знать, о чем ты думал и что чувствовал, превратившись в альфа-самца? Расскажи мне. Пожалуйста, это очень важно.

— Ну, хорошо. — Я вздохнул. — Если ты так хочешь... Когда я... — Замолчал, вспоминая, и понял, что вспомнить ничего не могу. Пусто. Даже недавние воспоминания обо мне и Блонде, вернее, Лене, пропали. Посидел с открытым ртом, похлопал глазами. — Не помню. — Наконец народил информацию. — Вообще ничего. Пусто, будто...

— Стерли. — Глухим, изменившимся голосом, сказала сидящая напротив девушка.

— Нет. — Я медленно отрицательно покачал головой. — Не стерли. Будто дверь к воспоминаниям закрыли. Надеюсь, на время. — Я знал, что у меня и Блонды было что-то... Что-то сильно меня беспокоящее и тревожившее, и почему-то сильно надеялся, что забыл это навсегда.

— Ты понимаешь, что это значит? — Деф посмотрела на меня потемневшими глазами. — Это нечто контролирует ситуацию вокруг тебя. И вмешивается, когда считает нужным.

— Так, может, это твой дружок? — Озарило меня. А что, действительно, самый логичный вывод, а то уж сколько тумана напустили. Мне здорово полегчало, однако девушка напротив отрицательно покачала головой, и я даже разозлился на нее.

— Это не он. В Кремле он пообещал, что не вмешается, и он никогда не нарушил бы слово. Но ты защиту обошел. Это не он.

— А кто? Может, — озарило меня в очередной раз, — это другой из их четверки? Один пообещал, мол, не вмешаюсь, а другой вмешался. А что?

Деф вновь отрицательно покачала головой, и я едва не зарычал от злости. Блин, а такая замечательная версия была.

— Они четверо, как одно целое. Если один делает что-то, другие никогда не сделают обратное. Это не они.

— А кто? — Нагнала она страху, если признаться.

— Приходит на ум лишь один вариант. — И девушка пристально посмотрела на меня. — Что такое, вернее, кто такое Средний Род?

— Ну, ты спросила. — Я даже руками развел. — Ты же помнишь... Вернее, видела мои воспоминания из вотчины... — Хотел сказать Вражины и прикусил губу. Очень похоже, что именно я сделал из нее то, во что она превратилась. Я вспомнил наш с Деф ночной разговор на крыше и подозрительно уставился на нее.

— А ведь ты знала тогда, кто именно... — У меня язык стал деревянный. — Та девочка. С острова. Ты знала. Уже тогда.

Деф отчаянно замотала головой.

— Нет Леш! — Горячо заговорила она. — Нет! Не знала. Я не знала, клянусь, у меня были предположения, но... Я так устроена, что аналитические части не связаны с моей напрямую. Между нами стоят психологические отделы и прочие, и они решают, что мне надо знать, а что нет. Честно, не знала, мне лишь дали тонкий, неясный намек. Поэтому... — Девушка обняла меня и прижалась лицом к моему плечу. — Я не знала.

— Это так... — Я замолчал и зарылся в ее чудесные, невообразимо пахнущие волосы и прошептал: — Печально.

Она погладила меня по голове.

— Мы сами творим чудовищ вокруг себя. — Тихо сказала Деф. — Теперь я понимаю, как хорошо, что не помню ничего из прошлой жизни. Не представляю, если бы... — Она не договорила и прижалась крепче, стиснув пальчиками воротник моей рубашки. Я провел ладонью по ее волосам, и моя рука дрогнула. Девушка чуть отстранилась и внимательно посмотрела на меня. Я медленно приблизил лицо, и она закрыла глаза.

— Привет! — Послышался веселый голос Алисы. — Ой, кажется, я так не вовремя! Простите покорно.

— Будто ты появилась случайно! — Деф сердито взглянула на нее.

— Кто бы говорил. — Девушка с белокурыми волосами развалилась на диване напротив. — Может, мне напомнить, как кое-кто совсем недавно обломал мне кое-что посерьезнее поцелуйчиков?

— Мстишь. — С довольной улыбкой произнесла Деф.

— Ни в коем случае. — Алиса небрежно покрутила в пальчиках какую-то странную штуку, и она зажужжала, вращаясь. — Восстанавливаю справедливость, только и всего. Нравится, когда она действует и в отношении вас?

— Нравится. — Хмуро подтвердил я и отстранился от своей девушки. — Ты так просто вновь зашла, или по делам?

— И просто, и по делам. Вы в курсе, что мы приехали и весь состав ждет, пока вы из него выйдете? Мне-то все равно, но расписание и все такое... Хотя оно и так перепуталось. Короче, мы выходим, или едем на запасной путь под залив воды и прочее?

— Выходим. — Деф послала мне воздушный поцелуй, весело улыбнулась, увидев реакцию Алисы, и покинула купе. Я двинулся следом.

— Постой. — Девушка с белокурыми волосами встала и приблизилась ко мне. Воздух вокруг задрожал и заискрился. Я вопросительно взглянул на Алису. — Меры предосторожности. — Тихо сказала она. — Ты помнишь, что случилось, когда ты... Когда мы едва не... Поцеловались. Ты только проснулся, и я была рядом...

Я кивнул, подтверждая, и у меня почему-то резко пересохло в горле.

— Мой карапузик тогда отрубился и не отследил происходящее, но потом, через какое-то время обнаружил изменения в моем организме. И я не знаю, вернее, он не знает, положительные ли они. Когда мы с сестрами узнали про ретро-ген, думали, сможем вырастить замечательного самца, каких еще не видела Игра. Да, он будет взбалмошным и диким, но это лишь добавило бы пикантности в наших... отношениях. Но мы не предполагали, что твое появление начнет... вносить изменения в нас. Это пугает. Я не знаю, стоит ли это сообщать сестрам. Как думаешь ты?

— А как думаешь ты? — Спросил я.

— Не знаю. Потому и пришла.

— И я не знаю. — Я пожал плечами. — Давай немного подождем, посмотрим, что будет дальше. А там решим.

— Хорошо. — Девушка подняла на меня непонятный взгляд. — Пусть это будет твое решение, мой принц.

— Алиса! — Рядом возникла возмущенная Деф. — Не смей вешать на него подобные выборы!

— А ты не смей встревать в разговор равных! — Зашипела та в ответ.

— Алиса! — Возмущенно повторил я вслед за своей помощницей. — Ты опять?

— Простите, ваше высочество. — Девушка с белокурыми волосами отступила и почтительно присела. Я некоторое время посверлил ее глазами, потом буркнул: — Идем. — И вышел из купе.

Глава 27. День седьмой. День.

На перроне увидел рыдающую от счастья тетку, нашу попутчицу по вагону. Она крепко обнимала остолбенелого полицейского и обильно орошала горючими слезами его бронежилет. Стражей правопорядка вокруг было много и происходящее напоминало торжественную встречу, если бы они выстроились в ряд и кричали 'Ура!'. А так просто толпились кучками вдоль нашего вагона и, похоже, не особо понимали, зачем, собственно, собрались. 'Идем'. Шепнула Деф и за руку повела меня между скучающих полицейских. Судя по тому, что на нас не обращали ни малейшего внимания, мы собравшимся были не видны. Осторожно пробираясь сквозь редкую толпу, я оглянулся на нашу бывшую попутчицу. 'Что с ней?' Мысленно поинтересовался я. 'Чему так обрадовалась?' Моя помощница не ответила. Я глядел, как женщина с жадностью пьет, с трудом держа трясущимися руками прозрачную пластиковую бутылку. 'Вы что, за все время пути ей пить не давали?' Растеряно спросил я. Деф не ответила. 'И почему у нее вид такой, словно постарела лет на двадцать?' Я остановился. 'Вы что с ней сделали?' 'Это не я. Это Алиса'. Неохотно ответила моя помощница. 'Она устроила ей нечто вроде комнаты ужасов. Насекомые на потолке и стенах, на полу змеи. К тому же Алисин сателлит нас перед женщиной в виде чудищ изображал. У тебя, милый, между прочим, была козлиная голова с дли-и-инными такими рогами'. 'Это на что она намекала?' Растерялся я. 'Не знаю. Очередные ее шуточки. Не бери в голову'.

Шатающуюся, еле держащуюся на ногах женщину осторожно повели к машине скорой помощи.

Около междугороднего автобуса, точной копии виденного двумя днями раньше, я поймал Алису за руку и оттащил в сторону.

— Ты что творишь? — Задал я в очередной раз, набивший оскомину вопрос.

— Ты понимаешь, — глаза девушки потемнели, — что подобными прикосновениями вызываешь во мне бурю эмоций? И не всегда положительных?

— Да? — Я отпустил ее руку и чуть отступил. — Не знал, прости. Что ты натворила с нашей попутчицей?

— Значит, твоя девочка все же разболтала. — Задумчиво протянула Алиса. — А ведь обещала...

— Не разболтала. — Деф появилась рядом. — Рассказала о твоих причудах с насекомыми и пресмыкающимися. И глупым маскарадом.

— А о... — Ее подруга неопределенно поводила пальчиком перед своим лицом. Моя помощница отрицательно покачала головой.

— Замечательно. — Алиса повеселела. — Всего лишь безобидный розыгрыш глупой и настырной представительницы низшего вида, только и всего.

— Низшего вида? — Медленно переспросил я.

— Разумеется. — Собеседница недоуменно пожала плечиками. — Не думаешь же, ты всерьез, что они хоть немного могут сравниться с нами, мой принц?

— Значит, мои друзья, — я показал на весело гомонящих около автобуса ребят, — для тебя низший вид?

— Милый, забавный, иногда даже трогательный. — Алиса мягко улыбнулась. — Ты ведь не поставишь на один уровень с собой любимого котика?

— Котика. — Повторил я. — Значит, я для тебя всего лишь котик. Любимый.

— Любимый. — Произнесла она с неясной интонацией. — Но далеко не котик. Принц. И перестань, наконец, отождествлять себя с ними. Ты не с ними, ты с нами. Не забывай, кто они и кто мы.

— Узнаю прежнюю тебя. — Я криво усмехнулся. — А я думал, ты изменилась.

— Для тебя мой принц, я могу стать какой угодно. Такова наша природа. Тем более, — Алиса выразительно улыбнулась, — я еще и женщина. А мы можем быть совершенно разными и каждый раз абсолютно искренне, что бы ни говорила твоя девочка.

— Значит, говоришь, безобидный розыгрыш? — Я посмотрел на нашу попутчицу, плачущую у скорой помощи и сквозь слезы что-то говорящую врачам, показывая на вагон.

— Да ладно тебе. — Девушка пренебрежительно махнула рукой. — Все закончилось вполне безобидно. Могло быть куда хуже. Намного.

— Почему ты молчала? — Я повернулся к Деф. — Знала и ничего мне не говорила. Почему?

— О происходящем я узнала не сразу, наша подруга, вернее, ее сателлит, умеет очень хорошо скрывать. — Моя помощница непонятным взглядом посмотрела на скромно потупившуюся Алису. — Когда же узнала, вмешалась и мы пришли к взаимной договоренности.

— Какой? — Прервал я затянувшееся молчание.

— Я не позволяю себе лишнего, твоя девочка не вмешивается и не рассказывает моему принцу, по крайней мере, подробности. — Пояснила ее подруга. — И, как видишь, мы обе сдержали слово.

Я поглядел, как женщину осторожно завели внутрь скорой помощи.

— Лишнего, говоришь? — Процедил я и повернулся к Деф. — А ты не вмешиваешься, да?

— Не вмешиваюсь. — Холодно подтвердила она. — Так же, как и ты.

— Что, я? — Я несколько растерялся.

— Не вмешиваешься в происходящие вокруг тебя события, которые мог бы предотвратить.

— Не понял? — Я с недоумением посмотрел на Деф. — Поясни.

— Вокруг все время происходит... Печальное. — Там, — она махнула рукой, — только что умер старик. Здесь, — еще один жест в сторону, — в окружении родных и близких скоро уйдет к Отцу пожилая женщина. А там врачи пытаются спасти ребенка. Безуспешно. Ты мог их всех спасти, как и прочих, но ты предпочитаешь не вмешиваться. Так делаю и я.

— Как я мог вмешаться, если ничего не знал?

— Узнал, и что? — Моя помощница печально улыбнулась. — Что-то изменилось?

— Изменилось. — Недовольно буркнул я. — Неси меня к тому ребенку.

— Вы с ума сошли? — Не на шутку переполошилась Алиса. — Тут таких детей и старух, как... Вы просто физически не сможете их всех спасти. И, главное, зачем? Кто они вам? Были бы хотя бы эти... — Она ткнула пальчиком в смеющихся у автобуса ребят. — Они отправляются к Отцу, он так захотел и не ваше право вмешиваться в его решения.

— Неси меня к тому ребенку. — Упрямо повторил я. — А потом к той женщине.

— Исполняю. — Деф чуть склонилась в реверансе.

— Да что ж вы за... — Остальные слова Алисы я услышать не успел.

Я стоял в операционной. По экрану бежала непрерывная линия, и звучал тонкий зудящий звук, хорошо знакомый по фильмам. Я обеспокоенно обернулся к помощнице. 'Успеваем, но впритык'. Шепнула она в моей голове. Один из врачей, молча отвернувшихся от стола с лежащим на нем ребенком, с силой бросил что-то в железную чашку и выключил монитор. Я поднял руку. Однажды какой-то дурак в интернете сказал, что молитва бесполезна, и Он никогда не посылает исцеление. Вот и нет. Я знаю множество случаев, когда чашу весов перевешивает именно она, и молитвы родителей вытаскивают из-за Грани их детей. Когда чаша колеблется, не зная, в какую сторону склониться, перевесить может даже малейшее перышко. Чудо случается ежедневно и множество раз, когда случайный прохожий чудом избегает смерти от неуправляемого автомобиля, или незнакомый человек в ниспосланном свыше порыве, рискуя своей жизнью, спасает повисшего на перилах ребенка. Чудеса происходят ежедневно и ежечасно, вопрос, они мало кому известны, потому как такие вещи огласки не любят. Почему, спросите вы? И я спросил то же самое.

— Почему? — Спросил я у Силуэта в ответ на невысказанный укор. — Почему плохо, что я вмешался и спас этого... Эту девочку? На ней нет Знака, я проверил сразу.

— Знак есть на всех. — Холодно произнес он. — На каждом живом существе есть Знак Его. Не столь выраженный, как твой, но есть. И если он решил забрать девочку, не тебе мешать.

— Он решил, или ты? — Я с интересом ждал ответа, но не получил.

— Ты опять не делаешь то, что должен, а то, что не должен. Ты не спасаешь жизни, а продлеваешь их мучения.

— Какой смысл в этой бесконечной круговерти душ? — Я непонимающе пожал плечами. — Заберет к себе, чтобы потом вновь родить обратно. И смысл?

— Как ты можешь судить о смысле того, что не понимаешь?

— Так просвети. — Я слегка поклонился и с надеждой уставился на пятно мрака.

— Она, — Силуэт указал на девочку на операционном столе, — была готова предстать перед Отцом и Судом. Готова. Была.

— Готова... — Озадаченно повторил я и неожиданно понял. — Его решение было бы... — Я указал пальцем вверх и Силуэт, мне показалось, чуть склонил голову. — И вышла бы из этой круговерти...

— Чистилища.

— Чего?! — Я подумал, что ослышался. — Здесь?! Оно?! Но ведь... Это что, нас тут как грязное белье в стиральной машине поласкают, что ли? Отчистилось, забрали, — я вновь ткнул пальцем наверх, — еще грязное, опять сюда? А если тряпка в дыры расползется, что тогда? Ее куда?

Силуэт хмыкнул и посмотрел на смутно виднеющуюся сквозь черную дымку насупленную Алису.

— Хочешь сказать, — почти прошептал я, — тогда ее забирают они? Но ведь... Она просто девчонка. Да, вздорная, взбалмошная, но просто девчонка с огромными тараканами в голове.

— Девчонка? Ты всерьез в это веришь? — Силуэт насмешливо фыркнул. — Хорошо же они тебе голову задурили. Хочешь посмотреть на ее настоящую, попроси предстать в истинном облике. Официально попроси. И посмотри.

— Она уже представала. — Пробормотал я. — Я видел, в купе, она была с ушками, милыми такими, как у зайчика...

— Официально попроси и посмотри, согласится ли она. Та, кого ты зовешь Алиса.

— Но они же полиморфы, принимают любую форму, может, она и не знает, какая из них настоящая. — Попытался я заступиться за подругу.

— Та, в которой они были рождены. — Силуэт помолчал. — Что ты намерен делать дальше с ребенком? — Спросил он, и я удивленно поднял на него взгляд.

— В смысле? Что значит, делать дальше? Я ее исцелил, все. В коридоре сидят ее родители, дальше заботиться будут они.

— Нет. — Казалось, Собеседник принял решение и приподнял руку. — Не они. Ты. Ты сбросил назад готовую спастись душу и в ответе за содеянное. Теперь ты отвечаешь за нее, и когда она предстанет перед Его Судом, ты встанешь справа от нее.

— Чего? — Я перепугался. — Я тогда тоже...

— Нет. — Силуэт пренебрежительно фыркнул. — Ты, как сказала бы твоя бывшая любовь и нынешняя враг, будешь защищать ее интересы и если проиграешь, она отправится вновь сюда. Ты же... — Он помолчал, нагоняя жути. — Как говорят здесь, словишь нехилый дефаб.

— Чего словлю? — Совсем уж забеспокоился я. Пояснение не всплыло и я завертел головой, пытаясь сквозь черную мглу найти негодяйку, втянувшую меня в очередную жо... пакость.

— Давай, я верну все, как было. — С надеждой предложил я.

— О... — Силуэт посмотрел на меня, как показалось, с уважением. — Ты готов убить будущего Воина Света? Тебя не смущает, что она, вернее, Оно запомнит это?

— Чего запомнит-то? — Я впал в отчаянье, так как понял, что пути к отступлению отрезаны. — Я накосячил, я и исправил, она, оно еще благодарно должно быть.

— Если она сможет пройти сквозь Врата, Воин Света будет благодарен тебе за исцеление, подарившее жизнь, приведшую туда. Если ты оборвешь ее жизнь сейчас, он будет знать, кто это сделал, а вот почему, может, ты и сумеешь объяснить. Вернее, успеешь.

— Да хватит тебе жути нагонять! — Не выдержал я. — Ладно, понял, надо сделать так, чтобы из нее вырос хороший человек, прожил достойную жизнь и в лучшем виде предстал перед Судом. Так? — Вот вляпался, с неимоверной тоской подумал я и с ненавистью поглядел сквозь тьму. А вот знаю я, на чье воспитание доверить мелкую. Пусть теперь попрыгает, подлюка.

Силуэт исчез, и я подошел к спящему ребенку. Блин, сколько ей лет-то, надеюсь, подгузники менять не придется? Хотя, с другой стороны, мстительно подумал я, пусть поменяет, пусть помучается.

— Что здесь... — Рядом встала Деф и растеряно уставилась на спящую девочку, а я с ненавистью на нее. — Прости. — Испугано произнесла моя помощница. Нет, не помощница, нянечка, злорадно подумал я, лет эдак на семьдесят.

— Я не знала. — Покаянно пробормотала Деф.

— Зачем ты создала вокруг защитный полог? — Сварливо поинтересовался я. — Чтобы никто не узнал, как ты облажалась?

Нянечка огляделась и внезапно улыбнулась, да еще так радостно, что я лишился дара речи. — На ней Знак. — Благоговейно прошептала она.

— Ну и что? — Еще сварливее поинтересовался я. — На мне тоже, и что?

— Мой Знак. Вернее, — девушка присела в реверансе, — Ваш, мой господин.

Я похлопал глазами. — Э... — протянул я.

— Вот тебе и э... — Передразнила меня вредина. — Ты представляешь, что это значит? — Посмотрела на мою физиономию и вздохнула: — Полноценный Знак, прочная нить, не такая, что остались между мной и прошлыми Знаками после низвержения Госпожи. И ты понимаешь, что она означает?

— Что? — На всякий случай я решил не выказывать негодование, мало ли, вдруг окажется, что кое-кто пошутил и нам не придется мучиться с воспитанием мелкой до скончания века.

— Что я, — медленно заговорила Деф, — а значит, и ты можем перенестись к ней в любой момент. Правила эмиссара на нее не распространяются. Понял теперь?

— Так, — засуетился я, — срочно организуй ей перевод в Москву, в самую лучшую клинику и, хорошо бы, поближе к Кремлю.

— Не дура. — Огрызнулась помощница. — Уже делаем.

— Делаем? — Переспросил я.

— Не бери в голову. Все же не зря ты ее спас? — Моя девушка с радостной улыбкой толкнула меня локтем в бок.

— Надеюсь. — Неуверенно проговорил я, вспомнив про обещанный дефаб. Теперь я знал, что это за зверь такой и далекое будущее представало в абсолютно неясном свете. Как бы все нынешние плюсы не перечеркнул впоследствии один, зато огромный, минус.

— Когда она немного подрастет, мы из нее настоящую Лару Крофт воспитаем, — с безумным видом бормотала Деф. — Да мы можем отправлять ее куда угодно. Туда, куда нам надо перенестись. Представляешь, в любую страну, к любой бабке под бочок. — Она заулыбалась с лихорадочным блеском в глазах. — А потом — бац! И мы на месте. Как тебе такой вариант? — И вновь довольно болезненный тычок локтем в мои многострадальные ребра. — Вот только Алисе о наших планах не говори. Это такая мина им под задни...ы получиться может, бабки писа...ься от страха будут.

— Деф! — Возмутился я. — Что за слова такие, как не стыдно.

— Извини, дорогой. — Она звонко чмокнула меня в нос. — Излишне погорячилась, мне надо немного прийти в себя. А ты иди пока, спасай остальных, вдруг опять так несказанно повезет.

— Повезет? — Я хмыкнул. — Вряд ли то, что тут случилось, называется везеньем. Думаю, твой бывший дружок подложил мину не бабкам, а мне, да еще, судя по открывшимся нам возможностям, огромную мину. И что он подразумевает под дефабом, я даже предположить боюсь. Знаешь, как большой и страшный дядька поманил мальца красивой конфеткой, а за пазухой топор торчит. Может, он и рассчитывает, что я, сломя голову, кинусь себе шпионов набирать, а потом, как ты говоришь, бац! Не, я в такие шикарные подачки с его стороны не верю и тебе не советую.

— Да? — Деф смерила меня неожиданно хмурым взглядом. — Не знаю, может, ты и прав. Значит, бабушку ты спасать не станешь.

— Почему, не стану? — Удивился я. — Это малявка за будущую длинную жизнь нагрешить сколь угодно успеет, а бабушка, думаю, свой груз уже набрала, и мое вмешательство, может, даст ей еще время для очищения.

— Ты действительно веришь в его слова о Чистилище? — Непонятным тоном спросила моя помощница.

— Он же никогда не врет. — Удивился я.

— Но есть второй и прочие смыслы в его словах. Может, он говорил, что здесь Чистилище, в переносном смысле.

— Может, — согласился я.

— Привет, малышка. — Улыбающаяся, светящаяся как новогодняя елка Деф склонилась над открывшей глаза девочкой. — Я твой ангел-хранитель. — Сказала она с самым серьезным видом. — Я забочусь о тебе и очень хочу, чтобы ты выросла очень хорошей девочкой. Ведь мы с тобой будем стараться, верно?

Маленькая девочка кивнула, по-моему, испуганно, я же прошел сквозь застывших врачей к самой кромке дрожащей, будто горячее марево, преграды. Спустя некоторое время она пропала, люди в белых халатах зашевелились и с потрясенными возгласами кинулись к операционному столу. Стоящая невдалеке Алиса смерила нас и ребенка подозрительным взглядом.

— Откуда на ней Знак? — Недовольно спросила она. — Его раньше не было.

— А теперь есть. — Невозмутимо произнесла Деф. Ее подруга пригляделась внимательнее.

— Это твой Знак. — Растеряно сказала она. — Вряд ли у кого-то еще на планете поводок голубого цвета.

— Поводок? — Переспросил я.

— Просто жаргон, не обращай внимания. — Небрежно пояснила она.

— Поводок. — Задумчиво повторил я.

— Ну, что стоим, кого ждем? — Весело спросила Алиса. — Может, поедем, наконец? — Посмотрела в окно на виднеющийся вдали автобус и почему-то печально вздохнула.

— Сейчас еще одно крошечное дельце и поедем. — Утешила ее подруга.

— Только не говори, что похожее на это. — С опасением заметила девушка с белокурыми волосами и испугано покосилась на мою многозначительную ухмылку.

— Деф, переноси. — Я сжал ее горячие пальчики и оказался стоящим перед спинами множества людей. Моя помощница повела рукой, и они недоуменно попятились, освобождая нам проход. Как я понимаю, ее дети, внуки и, возможно, правнуки, уж больно молодые, почти нам с Деф ровесники. 'Лечим?' Мысленно спросил я. 'Тебе решать, любимый'. Я вздохнул, набираясь решимости, и поднял засиявшую руку. Определенно, я набирался опыта, а может, эндемики помогали, но с каждым разом у меня получалось все легче. Скоро с закрытыми глазами лечить буду, подумал я и невольно улыбнулся, поняв, что именно с закрытыми и лечу. Лежащая на кровати бабуля пошевелилась, вызвав волну беспокойного шепота, открыла глаза, поморгала, мне показалось, задумчиво, повернула голову и обвела испугано отступившую толпу грозным взглядом. — Что, сволочи? — Неожиданно басом спросила она. — Слетелись на смертушку мою полюбоваться? А вот вам. — И выпростала из-под одеяла заскорузлую фигу. Мы с Деф растерянно переглянулись и оказались стоящими около автобуса. Алиса смотрела куда-то вдаль. — Нет Знака. — С удовлетворением сказала она и раздраженно повернулась к нам. — Мы поедем, или что?

— Едем. — Согласился я и быстренько юркнул в дверь. На сиденье рядом со мной опустилась подавленная Деф, и я утешающе взял ее за руку.

— Ничего, может, она просто шутит так. — Предположил я. Моя девушка отрицательно покачала головой.

— Не шутит. — Угрюмо произнесла она. — Устроила скандал, и гонит всех прочь. А еще кричит, что все наследство оставит любимому коту.

— Ясненько. — Я потер лоб. — Стабилизируй ей фон ее эмоциональный и снотворным накачай. И сотри ей память, будто при пробуждении никого не увидела.

— Да, любимый. — Деф повеселела и положила голову мне на плечо. — Какая она все же жуткая старуха, мороз по коже.

— Не всем же быть такими... — Я погладил ее по руке, волосам. — Нежными и ласковыми, как ты. — Наши глаза встретились, и я потянулся к ней.

— Ну, вы вообще безбашенные. — Над спинкой кресла перед нами показалось веселое личико Алисы. — Надо же придумать, ведьму оживить. Офигеть.

— Кого? — Хором спросили мы с Деф и потрясенно переглянулись.

— Вы что, ее ауру не видели? А... — Понятливо протянула подруга, — ну да, она же коньки двигала, еле дышала, почти ничего видно не было. Однако, Отец вас по головке за такое не погладит. Может, ушатаете ее, пока далеко не уехали? Глядишь, и пронесет.

Я посмотрел на свою девушку и отрицательно покачал головой в ответ на немой вопрос. — Ты можешь на ней присматривать? — С мрачным видом спросил я.

— Попробую повесить наподобие Алисиного ярлыка. — Неуверенно сказала Деф. — Только... — И замолчала.

— Что? — Забеспокоился я. 'Представляешь', потрясенно зашептала она у меня в голове, 'у меня к той старухе мост образовался. Как к той девочке, что ты спас'. Алиса переводила взгляд с одного из нас на другого и с непонятной интонацией заметила: — Зря я, наверное, сказала вам, что она ведьма. Верно?

— Не зря. — Радостно ответила Деф. — Еще как не зря! — Обняла ее за плечи и чмокнула в щеку, я аж опешил. Мама дорогая, это что же происходит? Они теперь еще и целуются, это куда же мы катимся, спрашивается? М-да...

— Имей ввиду. — Я оказался висящим в пустоте перед черным как ночь Силуэтом. — Я позволяю ставить Знаки и вешать, как ты говоришь, ярлыки лишь в исключительных случаях и каждый мной рассматривается индивидуально. Не надейся, что это будет случаться часто. Ты понял?

Я послушно кивнул и очутился в кресле автобуса.

— Офигеть. — С чувством произнесла Алиса над передней спинкой. — Никогда не видела, чтобы один из Всадников приходил так часто. Ты его любимчик, не так ли? — И озорно мне подмигнула, я же печально вздохнул. Любимчик, как же.

Я перевел взгляд на водителя автобуса, закрывшего зашипевшую дверь, и растеряно ухмыльнулся. Любимчик? А у Алисы самой, смотрю, свой любимчик появился. Бармен весело подмигнул мне в зеркале и громко объявил: — Осторожно, двери закрываются, следующая остановка Ямбург.

Ко мне подсела незаметно отходившая куда-то Деф и прошептала в ухо: — Лена пыталась убежать.

— Блонда? — Растеряно переспросил я и моя девушка кивнула. — Зачем?

— Благодаря... Она потеряла память за три последние года и кроме тебя и, может быть, Коли, не помнит никого из нас. И то...Она не помнит ни о случившемся с родителями, ни вообще ничего. И, похоже, до сих пор считает, что оказалась в плену... Не знаю, кого.

— А ты ей объяснить пробовала? — Тихо спросил я.

— Попробую. — Деф кивнула. — Вместе с тобой.

— Со мной? — Она вновь кивнула, и я тоскливо поежился.

— Идем. — Моя девушка вывела меня за руку в проход и под подозрительным взглядом Алисы повела в заднюю часть автобуса.

— Привет. — Буркнул я ковыряющейся у запасной двери девушке. Она подняла голову и что-то спрятала. — Поговорим? — Предложил я.

— О чем? — Она насторожено отступила и прижалась спиной к двери.

— О том, что случилось за последние три года. — Произнес я. — Ты знаешь, какой сейчас год?

— Знаю. — С непонятным вызовом ответила Блонда и посмотрела на молчащую Деф. — Две тысячи десятый.

— Не. — Я отрицательно покачал головой. — Не десятый. Тринадцатый. Не веришь? — Догадался я по упрямо сжатым губам девушки. — Ладно. Какому доказательству ты бы поверила? — Я огляделся. — Хочешь, включим телевизор, и ты поищешь каналы с новостями, услышишь даты и все такое?

— Я уже пробовала. — Негромко сказала моя девушка. — Она считает их сфабрикованными видеозаписями.

— О, как! — Поразился я, почесал затылок и поспешно отдернул руку. — Ладно. А тебе не кажется, что я выгляжу сейчас несколько... старше? Да и себя ты в зеркале видела? Что, считаешь, тебе все еще тринадцать лет? Деф, организуй ей зеркало в полный рост. — Предложил я, но моя девушка как-то странно посмотрела на меня и произнесла в голове: 'Думаю, преждевременно ей показывать, кто я. Может произойти психологический срыв, так мне объяснили. Пока это рано. Давай решать проблемы по порядку и не создавать новые, не решив старые'. 'Давай'. Согласился я. — Господин водитель! — Громко обратился я через весь автобус. — Остановите, пожалуйста, у какого-нибудь салона красоты, нам надо ненадолго выйти. Сейчас мы найдем самое большое зеркало, — обратился я к напрягшейся Лене, — и ты своими глазами убедишься, что никак не тянешь на девочку-подростка. И заодно даты у прохожих поспрашиваешь, а может, и газеты какие найдем. Как тебе такой вариант?

— Хорошо. — Девушка кивнула. — Но где остановиться, я решу сама.

— Сама, так сама. — Я пожал плечами. — Выбирай.

Она прошла к водителю, что-то тихо ему сказала, и автобус стал разворачиваться. Я с интересом наблюдал за изменившейся Блондой, прямо разведчица в тылу врага, честное слово. И что за шпионские игры затеяла, право слово. Между тем мы проехали один салон красоты, другой, повернули, проехали третий, и остановились у четвертого, неприметного с виду. Девушка требовательно поглядела на меня.

— Выходим. — Подтвердил я. — Только, Лена, пожалуйста... — Я заговорил тихо, подойдя к ней вплотную. — Не убегай и вообще... Не делай глупостей, не позорься перед ребятами. — Я кивнул на заинтересовано выглядывающие головы. — Делай, что хочешь, никто тебе мешать не будет, только не убегай, ладно? — Помедлив, она кивнула, я повеселел и громко попросил: — Выпустите нас, пожалуйста. Кстати, — обратился я к друзьям, — кто хочет, может выйти, развеяться.

— А вы куда? — Возле нас оказалась Настя.

— В косметический салон. — Ответила Деф. — Лена хочет попудрить носик.

— Ух, ты! — Обрадовалась подошедшая девушка. — А с вами можно? Я тоже носик припудрить хочу.

— Можно. — Милостиво разрешил я и спросил у насупившейся Блонды: — Ты не возражаешь? — Она не ответила, вышла из автобуса, быстро огляделась и стремительно пошла к салону красоты. Я еле за ней поспевал. Войдя внутрь, растеряно остановился. — Налево. — Буркнула Деф, пройдя мимо меня и растерянной женщины за стойкой. Я поспешил следом.

Мы увидели Блонду, дергающую ручку запасного выхода. Заметив нас, она развернулась и зашла в зал с креслами вдоль длинного, высокого зеркала.

— Посмотри на себя. — Сказал я застывшей напротив своего отражения девушке. — Твой рост и внешний вид. Что ты видишь?

Лена растерянно провела пальцами по своей щеке, коснулась брови, перевела взгляд на грудь, нерешительно потрогала.

— Вот, вот. — Довольно заметил я. — Есть отличия от тринадцатилетней, как считаешь?

— Мне надо позвонить. — Она схватила лежащий на столике телефон, быстро набрала номер.

— Родителям можешь не звонить. — Тихо произнесла Деф. — Сейчас они вне зоны доступа.

Блонда бросила на нее взгляд, набрала номер. — Иван Васильевич? Это Елена Васнецова. Добрый день. Нет, спасибо, ничего не случилось. — Снова быстрый взгляд на меня и Деф. — Вы сегодняшнюю дату можете назвать? Да, число и год. — Помолчала, прошептала: — Спасибо, я перезвоню. — И изнеможенно оперлась о кресло, едва не выронив телефон.

— Присядь. — Деф осторожно ее усадила, забрала сотовый и вернула растерянной визажистке. Достала другой и протянула Лене. — Возьми, это твой, он на зарядке был. Отдохни, приди в себя. А вы — кивок персоналу, — уложите ей волосы, сделайте макияж.

— Частичная амнезия. — Пояснил я застывшим работникам салона красоты. — Последствие аварии.

— Аварии? — Лена дернулась в кресле. — Когда? А как же?..

— С твоими родителями все хорошо. — Успокоил я. 'Если на них был мой Знак', пояснил я укоризненно глядящей на меня Деф, 'мы стребуем их назад, и ты их оживишь'. 'Не я. Ты'. Возразила моя помощница. 'Если на них был твой Знак. Точнее, Знак Госпожи. И если тебе их отдадут'.

В зал вошла Алиса, огляделась, довольно улыбнулась и села в свободное кресло. — Уложить волосы. — Невообразимо властным тоном приказала она. — Сделать макияж. Неброский. Попробуешь что-нибудь отрезать, — небрежно сообщила она, заметив, что девушка визажист взяла ножницы, — тебе тоже что-нибудь отрежут. Работай.

Я покачал головой, глядя на потерявшую дар речи работницу, и отошел подальше.

* * *

— А-а, обезьяны-кашалоты! — Самозабвенно орали под музыку в автобусе под частыми взглядами отражения весело улыбающегося бармена. — А-а, крокодилы-бегемоты! — На словах: 'и зеленый попугай!' Колька тыкал в меня пальцем, а остальные почему-то радостно смеялись. Непонятные они какие-то. Почему попугай, да еще и зеленый? На возраст намекают, что ли? Так самим столько же, тем более, какой зеленый, если жениться можно, пусть и в... э... особых случаях? Я встал, прошел по проходу от стоящей около водителя, весело дирижирующей Деф, к Блон... Лене, и подсел рядом.

— Привет. — Произнес я. — Как дела?

— Похоже, плохо. — Она вяло пожала плечами и снова отвернулась к окну. — Раз я не помню ничего из случившегося за последние три года.

— Нет, дела у тебя идут хорошо. — Возразил я. — Здоровье и прочее в норме, а то, что ты не помнишь... — Я задумался, потому что тоже не помнил нечто очень важное, связывающее меня и ее. — Так ты в этом не одна такая. Множество людей не помнит что-то. И что? — Она с интересом поглядела на меня, а я пожал плечами, совершенно так же, как она недавно. — И ничего, живут себе потихоньку. Хочешь, расскажу, что случилось за последние три года?

— Хочу, хотя мне Алиса уже рассказывала. — Согласилась Лена, а я похолодел, хотя не понял, почему.

— Что рассказывала? — Осторожно поинтересовался я.

— В основном про мировую политику и интересные истории о звездах. Ты знаешь, оказывается ........ (дочь миллиардера, владельца сети гостиниц) недавно аборт делала, представляешь? А знаешь, от кого? — Лена весело прыснула в ладошку, взяв другой меня за запястье. Я растерянно смотрел на нее. Блонда совсем не походила на сияющий, неприступный айсберг, никогда бы не позволивший ни просто так дотронуться до другого человека, ни прикоснуться к себе. Сейчас она была нормальной, смешливой девчонкой, как Настя, Алиса или Деф. Хотя тут я, конечно... Неужели раньше ее такой делало общение со мной и воля родителей? Или зря я их приплетаю? Не о том я думаю, вспомнились мне слова одной знакомой личности, не тем занимаюсь.

— Давай, рассказывай. — Напомнила мне Лена и нетерпеливо потеребила мой рукав. — Мы же с тобой в одном классе учимся, верно? Что там за три года интересного происходило?

— О, интересного было море. — Я расплылся в широкой улыбке. — Например, на дне учителя, наша ботаничка, Марфа Захаровна...

Ребята изумленно оглядывались на звонкий смех Лены и шептались, глядя, как мы с ней по-заговорнически сдвинувшись, весело беседуем непонятно о чем.

— Ну, ты... — Она шутливо шлепнула меня по руке. — Врешь ты все! Не мог наш физкультурник всем спортсменам... Врешь ты все!

— Он сам рассказывал, клянусь! — Я делал круглые глаза в смысле, зуб даю, за что купил, за то и продаю. — И не всем, а только из стран членов НАТО...

— Петь умеешь? — Около нас, ласково улыбаясь, стояла Алиса и протягивала моей собеседнице микрофон.

— Немного. — Просто, без какой-либо манерности, ответила Лена, взяла микрофон, встала. — Что именно?

— Что пожелаешь. — Подруга обвела вокруг широким жестом. — Меню выбора на лобовом стекле. Любая песня по твоему желанию. Выбери и укажи.

— Хорошо. — Девушка легко прошмыгнула мимо меня, невесомой походкой прошла в начало салона, подумала, нерешительно поводила пальцами. — Эта. — Я почувствовал, как напряглась и побледнела Деф. Лена запела (Такая любовь. Акула), а я сидел и стыл от слов песни, ибо вспомнил произошедшее ночью. Когда пришел в себя, чувствуя нетерпеливые подергивания за рукав закончившей исполнение и что-то говорящей девушки, молча, встал, взял свою помощницу за руку и отвел к задней двери.

— Значит, ты подошла, — повторил я слова песни застывшей как изваяние Деф. — И попросила ее сделать так, как было ночью. Очевидно, просто так, без внушения и прочего. — Я усмехнулся, показывая, что шучу. — И потом, как ты и предполагала, я ее... попросил, получается, тоже. Так в твоем понимании произошло то, что было... между мной и... нами с Леной? Но в месте произошедших событий ошиблись, да? Не учли при составлении прогноза и написании песни, что мы можем, например, в плавание податься, или оказаться в поезде, и все случится не в подъезде, а в купе? Поэтому я ни разу ее до дома не проводил? Чтобы ненароком у меня, или нее не щелкнуло и запрограммированное не случилось раньше времени. Да?

'Все было предрешено'. Слова Деф давались с трудом. 'Много, много лет, веков, тысячелетий назад. И сейчас тебя лишь подводят... как коня в стойло... как перед забегом... Они все решили и песни были переписаны бесчисленное множество раз. Я попросила Лену позаботиться о тебе. Не я нынешняя, я прежняя. Я не возражала, мне было все равно. Но потом оказалось, все продумали заранее, много лет назад. Та, прежняя я, знала, что это случится, или может случиться, и сделала так, чтобы ты... оказался с Леной, или кем-то, как она. А теперь она, старая я, дала тебе понять, что так было не случайно. Я не понимаю, что происходит и почему я... прежняя я, на их стороне, но... Я сделаю, что смогу, чтобы ты не пошел их путем. Я...' Я встал и прижал лицо беззвучно плачущей девушки к своей груди. Достали интриги Госпожи, а теперь, оказывается, есть еще и бывшая Деф.

'Откуда взялась бывшая ты'? Хмуро спросил я мысленно. 'Когда мои системы восстановили до рабочего состояния, сброшенные Госпожой файлы не затронули. Лишь были заменены допуски пользователя, хотя я не уверена, что... твоя вторая сущность действительно удалена из доступа. Помнишь, она ударила меня в поезде?' Я кивнул и зарылся в мягкие душистые волосы. Такое не забудешь. 'Госпожа не могла так сделать, не будь у нее доступа в мои системы. И вместе с частично возвращающейся ко мне памятью восстанавливаются частицы той, прежней меня с ее задачами и приоритетами. И она попросила Лену позаботиться о тебе. Не просто попросила. И Лене было обещано... Много'. 'Вернуть ее родителей'. Подумал я. 'Да'. Тихо подтвердила Деф. 'Поэтому Госпожа и убила их'. Я заскрипел зубами. 'Чтобы для Лены получился замечательный, крепкий крючок. Поводок'. 'Теперь понятно, почему Алиса завела разговор и сообщила о Знаках на них'. 'Почему?' Я удивленно посмотрел на свою девушку. 'В ее интересах, чтобы мы их оживили и убрали Лену с крючка Госпожи. Алиса хочет избавиться от опасной конкурентки'. 'Все хорошо, нужно ещё наедине остаться. Если опять все повторять, важно не растеряться'. Процитировал я. 'Что ты, вернее, прежняя ты хочешь этим сказать?' 'Скорее, Госпожа. А на что она намекает, я и думать не хочу'. Деф прижалась ко мне и прошептала: 'Ты мой и не позволю я больше всяким Алисам и даже Ленам вставать между нами. Ты ведь тоже так думаешь?' Она с надеждой поглядела на меня. Я кивнул, и наши губы встретились. Сквозь искрящийся полог раздавалось гневное рычание Алисы, и мелькали всполохи розовых молний.

— Совсем подруга озверела. — Чуть отстранившись, с улыбкой сказала Деф. — Не будем ей совсем уж настроение портить?

— Не будем. — Переведя дух, согласился я. Защитный полог исчез и к нам, стоящим недалеко от дороги с проносящимися редкими машинами, подошла разъяренная Алиса.

— У нас был договор, подруга! — С яростью крикнула она. — И что я вижу?!

— Он соблюдается. — С достоинством ответила моя девушка. — Все в рамках допустимого.

— Допустимого? — Алиса изменила тон и внимательно вгляделась в меня, словно пытаясь проникнуть внутрь. — Ладно. — С непонятной интонацией процедила она, развернулась и пошла к автобусу.

— Что за договор? — Я ухватил за руку двинувшуюся следом Деф.

— О взаимном паритете. — Неохотно ответила она. — Чтобы избежать... Возможных проблем.

— Каких проблем? — Не понял я.

— Возможных. Чтобы мое и Алисы общение в поездке не превратилось в бесконечные свары и беспредел вообще, были оговорены условия, которым мы следуем. Одно из них, я не пользуюсь своим, скажем так, служебным положением, чтобы склонять тебя на свою сторону. И Алиса так же не использует всякие штучки из своего богатого арсенала. Все честно. По возможности.

— По возможности. — Проворчал я, вспомнив порошок, выдутый мне в лицо.

— Алисой уже были принесены извинения и выплачена компенсация. — Не знаю почему, Деф улыбнулась, а у меня резко пропало желание расспрашивать дальше. Извинения. Я вспомнил проходящий перед глазами ад, полное бессилие от невозможности ни то, что прервать, просто отвернуться или закрыть глаза. Выплачена компенсация. Чем возместить мое состояние после просмотра ролика, чем покрыть едва не сломавшуюся психику? А запах гари, газа и горелого мяса и моя довольная усмешка среди скрюченных тел, это, как и чем, спрашивается, можно оплатить? Может, потом узнаю, если захочу, но что-то подсказывало, вряд ли.

Я сел в кресло и уставился в окно.

— Что угрюмый такой? — Меня взяли под руку. Рядом сидела Лена и с любопытством заглядывала мне в лицо.

— Ты что к нему пристала, амнезийная ты наша? — Грозно спросила стоящая рядом Алиса и для пущей убедительности скрестила руки на груди.

— А ты что к ней пристала, доктор Айболит ты наша? — В свою очередь поинтересовалась Деф, в точно такой же позе встав между нами. Ее подруга немного посопела, смерила Лену презрительным взглядом, развернулась и гордо ушла. Моя девушка ободряюще нам улыбнулась и скромно села через проход.

— Так что ты надулся, словно бука? — Весело спросила Лена.

— Да как тебе сказать... — Я поглядел на нее и неожиданно улыбнулся, так необычно выглядело ее лицо. Хоть и без ямочек на щеках, но волшебно, как тогда, в первый раз.

— Ты что? Ау! — Придя в себя от легкого толчка локтем смеющейся Лены, я встретил печальный взгляд своей девушки и заерзал, настолько неудобно вдруг стало сидеть.

— Да просто задумался. — Оправдался я и виновато посмотрел на Деф. Лена проследила мое движение и тихо спросила:

— Она твоя девушка, да? Я вам мешаю? — Отпустила мою руку и прошептала: — Извините. Я пойду. — На ее плечо опустилась ладошка Деф и усадила обратно.

— Я понимаю, — мягко сказала моя помощница, — никого знакомого у тебя здесь больше нет. Ведь так? — Лена кивнула низко опущенной головой. — И Колю ты не помнишь? — Девушка рядом отрицательно мотнула. — Я все понимаю. — Повторила Деф и осторожно ушла. Я услышал, как ей что-то возмущенно говорит Алиса.

— А кто такой Коля? — Лена продолжала сидеть с низко опущенной головой. — Наш одноклассник, да?

— Да. Мой сосед по парте. Ты его действительно не помнишь?

— Нет. Я ничего не помню кроме того момента в школе, когда ты мне ручку вернул. Он словно маленький островок среди... ничего.

— И у меня такое бывает. — Уныло произнес я. — То помню, то не помню, а до семи лет память вообще, будто корова языком слизнула.

— Ты тоже в аварию попал? — Лена, наконец, посмотрела на меня.

— Деда говорит, да. — Проворчал я и шмыгнул.

— Это тот старичок с улыбчивыми глазами?

— С улыбчивыми? — Удивился я. — Чего это? Ни разу не замечал. Хотя...

— А я своего дедушку не помню. — Грустно сказала Лена. — Мне три годика было всего, когда его... Папа говорит, он был настоящим боевым офицером, генералом. Дошел до Берлина и с японцами воевал. У нас дома даже его сабля именная есть, представляешь? — Девушка оживилась. — И тяжелая она, знаешь какая? Я в семь лет ее с полки достала, так едва кошку ей не прибила и сама едва не... — Она засмеялась и прикрыла губы ладошкой.

— А почему ты рот рукой закрываешь? — Поинтересовался я.

— Не знаю. — Лена недоуменно пожала плечами. — Правда, не знаю. Машинально как-то.

— Машинально. — Повторил я и поглядел в сторону Деф и Алисы. — Понимаю, если бы у тебя зубов не было, или кривые. Или улыбка какая-нибудь такая... — Я оскалился, а девушка весело засмеялась и шлепнула меня по руке. — А у тебя улыбка совсем не такая.

— А какая? — Она задорно и чуть смущенно глядела на меня.

— Такая. — Тихо сказал я. — Очень красивая. И ты сама...

— Что? — Лена перестала улыбаться.

— Колька! — Встав с кресла, заорал я на весь автобус. — Кинь мне микрофон!

Глава 28. День седьмой. Вечер.

— Я возьму! — Заорал я и отбил мяч на противоположную сторону сетки. Настя поймала его сжатыми в замок ладонями, заставив свечой взмыть в низкое, нахмуренное небо. А у нас, на берегу озера, где мы отдыхали, было солнечно и жарко. Сначала, под растерянными взглядами расположившихся вдали по-осеннему одетых рыбаков, вдоволь накупались в теплой как парное молоко воде. Затем загорали под наклонными лучами солнца, ярко светящего сквозь идеально круглую дыру в сизых облаках, а теперь играли в пляжный волейбол, как назвала сию игру начитанная Лена. С моей стороны были я, Колька и Пашка, с другой Деф, Настя и Лена. Алиса сказала, что у нее, в отличие от нас, детство кое-где не играет, и лежала на шезлонге под зонтиком в окружении знакомого столика и преданного Кузьки. Деда почти сразу после остановки ушел к рыбакам, и уже который час сидел с ними на складном кресле с неизвестно откуда взявшейся удочкой в руках. Хотя, почему неизвестно откуда? Все оттуда же, откуда на берегу озера взялся пляж с шезлонгами, зонтами и кабинками душа и биотуалета. Один только Митька с невероятно мрачным видом устроился на поросшем мхом камне, вяло помахивая сорванной хворостиной. Я увидел, как к нему подошла и заговорила Деф, и в ту же секунду от нее же получил мячом в лоб и от неожиданности сел на горячий песок.

— Ну, ты ведь, Алеша! — Крикнул тяжело дышащий Колька и протянул руку, помогая встать. — Мышцы появились, а никакого толку! За мячом смотри, а не головой по сторонам крути!

— Вот именно. — Смутно знакомым вредным голосом поддержала с другой стороны сетки Деф и радостно заулыбалась.

— Так нечестно! — Через минуту оскорблено завопил лежащий на песке Колька, получив от моей девушки пушечный удар мячом в голову. — Ты куда сильнее! Нельзя так бить, что даже заметить не успеваешь!

— Тайм аут. — Невозмутимо сказала Деф. — Вы проиграли. С нас по желанию. Что загадывать будем, девочки? Но предупреждаю, у каждой по одному.

— Хочу летать как птица! — Выпалила ей Настя. — Научи меня летать! С детства мечтала летать как Питер Пен. Научи, а? — Она с надеждой взяла мою девушку за руку. Лена весело засмеялась, но перестала, глядя на задумчивое выражение на лице Деф.

— Давай так. — Моя помощница что-то зашептала на ухо Насте. Колька с обидой стукнул кулаком по песку.

— Накрылись мускулы. — Пробурчал он недовольно.

— Не боись, отыграемся. — Утешил я, протягивая ему руку. — Сейчас искупнемся, позагораем и отыграемся.

— Да? — Повеселевший друг вскочил на ноги. — Тогда чего стоим, кого ждем? — И с воплем влетел в спокойную гладь озера. Я побежал следом. Вот это понимаю, каникулы, с удовольствием думал я, неторопливо плавая туда, сюда. Ни тебе учебы, ни забот, вроде походов в магазин и рынок. Красота!

— Нет! — С отчаяньем закричал я, провалившись в расступившуюся воду и повиснув в центре невидимого шара.

— Да. — Возразила вплывшая сквозь его стенку Деф.

— Не хочу! — Капризно заявил я.

— А надо. — Одетая в купальник девушка облетела меня вокруг, удовлетворенно кивнула. — Полетели.

— Нет! — Я с безысходностью смотрел, как под ногами с огромной скоростью удаляется поросшая травой поверхность и, сообразив, с подозрением повернул голову к помощнице. — Это что сейчас происходит? А как же сапсан и все такое?

— Ты на своей территории. — Деф окинула меня задумчивым взглядом, повела ладошкой, и я оказался одет в штаны и рубашку, такие же, как за секунду до этого возникли на ней. — Это признано там, — она указала пальчиком вверх, — и на нее ограничения эмиссара не распространяются.

— Ага, — обрадовался я, — так мы прямо сейчас в море Лаптевых летим?

— Тебе не нравится наша поездка? — Деф даже расстроилась, по-моему.

— Почему? — Я немного подумал. — Нравится.

— Вот и хорошо. — Она повеселела. — Тогда продолжим. Но сейчас мы не туда.

— А куда?

— Туда. Я почувствовала аномалию. Ты ведь не забыл, что представляешь интересы Отца и должен следить за тем, чтобы все шло по правилам? — Девушка напротив требовательно посмотрела на меня.

— Э... — Неопределенно протянул я. — Ну да. Должен. А чем твой дружок занимается тогда, интересно знать?

— И он тоже. — Деф подумала. — Наверное. Не знаю. И он не мой дружок, а твой. В общем, не важно, важно то, что если ты не станешь следить за порядком на своей территории, бабки с других предъявят тебе претензии и потребуют относиться к их владениям так же. Поэтому тебе необходимо показать... Ну, ты понял. — Закончила она фразу моей любимой присказкой.

— Понял. — Я опечалился. — И куда летим?

— Сюда. — Мы провалились в какой-то разлом, влетели в пещеру и запетляли по извилистому туннелю, сбрасывая ход.

— Тупик. — Заключил я, оказавшись перед неровной влажной скалой.

— А вот и нет. — Возразила Деф, и мы проскользнули сквозь толщу камня. И вновь полет вдоль подземного ущелья над узкой, еле заметной тропой.

— Вот. — Мы медленно опустились перед широкой расщелиной с ветхим веревочным мостиком через нее. — Тебе надо перейти на ту сторону.

— Зачем? — Я подозрительно посмотрел на древнее сооружение, которое, казалось, готово рассыпаться от малейшего дуновения ветерка. К моему изумлению, оно еще и слегка покачивалось. Отчего, интересно? — Перенеси меня на ту сторону, если надо, и все. Зачем мне по этому... убожеству ходить?

— Надо. Когда ты пройдешь по нему, сработает активатор, и ты увидишь... Короче, увидишь.

— Что увижу? — Мне ее слова крайне не понравились.

— Увидишь, то, что увидишь. — Нетерпеливо произнесла девушка и притопнула ножкой. — Иди уже, а то Коля предлагает бороться, а я не знаю, что делать.

— Бороться? — Я пораженно уставился на Деф. — Тебе?

— Тебе. — Совсем уж нетерпеливо ответила она. — Иди, давай, уже.

— Иду. — Недовольно проворчал я и с опаской пошатал рукой влажную веревку. Раздался оглушающий шум горной реки, моего лица коснулась мелкая ледяная пыль. Я осторожно ступил на склизкую, бурую от времени доску и возмущенно оглянулся. — Она скользкая! — Крикнул я и сам не услышал голоса, однако Деф согласно кивнула и, как мне показалось, с предвкушением облокотилась о покрытую каплями скалу. Было невообразимо холодно, снизу дул ветер как из обезумевшего кондиционера, откуда он брался, я и предположить не мог, хотя стало понятно, почему мост покачивался. Штаны и рубашка промокли и ближе к середине моста у меня зуб на зуб не попадал. Наверное, поэтому я слегка промахнулся мимо ступеньки, каблук скользнул на склизкой деревяшке, нога провалилась, руки сорвались, меня что-то ударило по шее, похоже, натянутая веревка, и я, не успев даже испугаться, полетел вниз.

— Холодно? — Участливо спросила Деф. Нет, не Деф, а садистка, получающая невероятное удовольствие от моих страданий. Она отрицательно покачала головой, и меня окутал горячий воздух.

— Т-т-ты за-ч-чем м-меня т-т-так од-дела? — Стуча зубами, будто кастаньетами, спросил я.

— Думала, холод ты потерпишь, зато двигаться легче будет. — Виновато произнесла она, но я заметил ехидное выражение, проскользнувшее в глазах. За поцелуи с Алисой мстит, понял я.

— Не за поцелуи. — Моя девушка покачала головой. — За поцелуй. Тот. В вагоне-ресторане. Я его тебе никогда не забуду.

— За н-ночь с Блон... Лен-ной, з-значит, не мс-с-стишь, — я скривился заиндевевшими губами, — а з-за...

— Да, — непонятным тоном подтвердила Деф. — За ночь, нет. Это должно было случиться и не мне вставать между. Но тот поцелуй... — Она отвернулась. Я промолчал, не в силах ответить что-либо на подобные слова. Не понимаю я ее женскую логику, ну вот никак. Или, как раз потому не понимаю, что ее логика не женская, а сателлитовская? В любом случае, ее мысли за гранью моего разумения, даже пытаться не буду постичь, как она думает и что хочет. Если надо, сама скажет. Наверное.

— Иди. — Девушка слегка подтолкнула меня. — Тебе надо пересечь мост. Самому, без чужой помощи. Иди.

И я пошел, одетый в плотный дайверовский костюм, или как там еще он называется. В этот раз дело продвигалось куда лучше и, наверное, именно поэтому я расслабился и, дойдя почти до конца моста, оступился и свалился вниз. На этот раз я долетел до невидимой бурлящей поверхности подземной реки и теперь стоял перед Деф, отплевываясь соленой как 'Нарзан' водой и протирая залитые шипучкой глаза.

— Испугался? — Участливо поинтересовалась моя девушка, и я подозрительно поглядел на нее. Издевается, похоже. Она скромно опустила взгляд, и я утвердился в предположении.

— Не испугался. — Сварливо опроверг я. — Некогда было. Пока летел, думу думал.

— О чем? — Тут же подхватила Деф, и заинтригованно придвинулась поближе.

— Как тебя поцеловать. — Я схватил ее за талию, привлек к себе и с удовлетворением заметил, как зарделись щеки.

— Поцелуйчики. — Неопределенным тоном заметила возникшая рядом Алиса. — Не жирно?

— Нормально. — Таким же голосом ответила моя девушка.

— Ну, ну... — Неопределенно протянула ее подруга и исчезла.

— Иди. — Меня мягко и нежно толкнули в грудь.

Я развернулся и растеряно почесал нос. Как мне его пройти, если два раза уже пытался и никак? Если первый раз, согласен, не досмотрел и не смотрел по сторонам, то второй, определенно, действовал со всем тщанием и прилежанием. Не получается у меня перейти этот мост, определенно. Судьба моя такая, что ли? Мне показалось, будто возник Силуэт и скривился в насмешливой улыбке. Я растеряно хлопнул ресницами и вгляделся в черноту подземного провала. Показалось. Отряхнул с лица морось бьющейся в расщелине воды и ступил на гнилой мосток. Хоть бы отремонтировали его, что ли. Скотчем обмотали, и ступени под ногами пластиковыми сделали. Еще лучше, чтобы эти самые ступени с шершавой поверхностью были, а то опять слизью обрастут, как тут ходить? С этими мыслями я преодолел мост и ступил на противоположную сторону, как, даже не заметил. Передо мной рос огромный цветок, вернее, растение. Вернее... В полтора моего роста высотой, длинный, толстый ствол и макушка, точно у цветущего укропа. Это что?

'Борщевик'. Подсказала Деф. 'Но не обычный. Вернее, все они не обычные. Знаешь сказку о волшебном цветке?' Я мысленно кивнул. 'Он перед тобой'. 'О, как'. Я впечатлился. 'И чье же это чудо?' 'Твоей младшей сестры'. 'У меня есть младшая сестра?' Я пораженно застыл. 'Есть, и не одна'. 'О, как!' Я впечатлился куда больше. 'А почему я не знаю?' 'Потому что тебя официально признали хозяином здешних земель совсем недавно. И твои младшие сестры не успели совершить визит вежливости и объявить о своих нежных сестринских чувствах'. В этом месте, я почувствовал, Деф недовольно скривилась. 'Ага'. Единственное, что придумал я. 'Так что мне делать с цветком?' 'А ты как думаешь?' 'Понятия не имею'. 'Печально. Думай'. 'Думай'. Недовольно повторил я и обошел растение кругом. В ущелье влажность стояла неимоверная, а вокруг было сухо и тепло, я даже нашел границу идеально ровного круга между сухой и мокрой поверхностью метрах в трех в каждую сторону от стебля.

— Как же там было? — Я потер лоб. — Надо оторвать лепесток и сказать... Хотя что тут отрывать то? Или это про другое? — Я легонько качнул цветок и проследил взглядом за огромной искрящейся каплей, скользнувшей по стволу и упавшей в землю у основания. Поднял голову и заметил слабое марево, мерцающее у похожего на укроп венчика. Там образовывались крошечные капельки, потихоньку стекали к центру стебля, собирались в одну гигантскую каплю и съезжали по основанию в почву. — Капельный полив. — Я с умным видом ткнул перед собой. — А свет откуда? 'Проникает сквозь расщелину в скалах и отражается в слюдяных пластах. Ты что делать, определился?' 'Нет пока'. Я вновь обошел цветок кругом и дотронулся до толстого листа. 'Что бы такое пожелать то?' 'Эй!' Забеспокоилась Деф. 'Не надо ничего желать. Ты активировал устройство, замечательно, но если начнешь загадывать желания, автоматически попадешь под понятие жульнических способов ведения Игры. Если простым людям сходит с рук, то тебе не поздоровится. Бабки тебе это обязательно припомнят'. 'А откуда они узнают?' Я размышлял, какую именно машину хочу, лендкрузер, или лендровер? И права мне надо, и возраст на пару лет побольше. Ага, так меня в армию заберут, и накрылась моя поездка медным тазом. И на кой ляд мне тогда машина? Я задумчиво почесал затылок.

— Ваше высочество. — Передо мной в реверансе склонилась прелестная девушка. — Бесконечно рада видеть вас на нашей территории. Что желаете?

— Что желаю? — Повторил я. — Желаю понять, что делать с этим вот... — Я ткнул пальцем цветок.

— О, не обращайте внимание. — Девушка беспечно махнула рукой. — Случайно выросло, не досмотрела. Сейчас уберу.

— Как это, уберешь? — Рядом возникла Деф. — Мой принц прошел испытание и в полном праве воспользоваться наградой.

— Твой принц? — Девушка окинула ее задумчивым взглядом. — Как интересно.

— Меня зовут Алексей. — Я кивнул и щелкнул каблуками, почему-то оказавшись в голубом наряде мушкетера. Девушка назвалась, улыбнулась при виде моей реакции и медленно, с достоинством поклонилась, как было принято в старину.

— Да ладно?! — Я изумленно вытаращил глаза, глупо улыбнулся и все равно не поверил, поэтому уточнил: — Прекрасная или Премудрая?

— А что не Снежная королева? — С ехидным фырканьем поинтересовалась моя помощница. — Или Снегурочка?

— Снежная королева ныне живет в Норвегии — невозмутимо ответила Василиса, — хотя и владеет Швецией и Финляндией, там живут ее младшие сестры. А со Снегурочкой, ныне Снежаной, Вы, Ваше высочество, можете познакомиться, если, конечно захотите.

— С ума сойти. — Еле смог выдавить я и неожиданно для себя ляпнул: — А с Дедом Морозом познакомишь?

Мне показалось, или сказочная девушка действительно на мгновение прикусила губу.

— Понимаете, — медленно заговорила она, — под это определение может попасть не одна сущность из тех, что... — Василиса замолчала.

— Что служат вам. — Обвиняюще закончила Деф.

— Если мы перестанем отслеживать климатическую обстановку на своих территориях, воцарится хаос. — Василиса говорила с нами, словно с маленькими детьми. — У нас и так с квотами комфортной погоды проблемы. Природа сложный и тонкий механизм, за состоянием которого необходимо тщательно следить, разумеется, если не хотите сорокоградусных морозов зимой и ураганов и засухи летом. Нам не так повезло, как западным сестрам с их Гольфстримом, хотя, поверьте, они следят за ним не менее тщательно. И помогают в этом... скажем так, некоторые вещи, оставшиеся от прежних этапов Игры, когда акцент был не на технологическую ветку развития.

— Сущности. — С видом прокурора прокомментировала моя девушка.

— Без достаточно высокого уровня сознания, они не могут выполнять столь сложные функции. — Терпеливо, как ребенку в детском саду, пояснила Василиса. — И помогают нам в этом управляющие артефакты.

— Артефакты? — Переспросил я.

— Если совсем просто, пульты управления сущностями. Как правило, чрезвычайно просты в использовании и по внешнему виду. Часто в виде украшений, мы ведь женщины. — Василиса улыбнулась с таким видом, что Деф недовольно нахмурилась и встала между нами. — Поэтому кольца-невидимки и призывающая кого-то лампа могут оказаться не такой уж сказкой.

— Бред какой-то. — Уверено заключила моя девушка. — Она нас за нос водит и зубы заговаривает.

— Неужели вы думаете, что мир устроен так просто? — Василиса удивленно смотрела на нас. — Или, правда, считаете, что за огромное множество миллионов лет люди здесь первые разумные существа? Планету сменило бесчисленное количество цивилизаций. Они развивались, достигали пика могущества и исчезали, и от каждой, так или иначе, оставались удачные и полезные наработки, иногда негласно используемые нами. Это было всегда и особо не запрещалось, если не переходило некой черты.

— Некой черты. — Повторила Деф и красноречиво покосилась на цветок.

— Ничего особенного. — Его владелица небрежно пожала плечами. — Всего лишь регенерирующий стимулятор, только и всего, остался со времен арахнидов.

— Кого? — Переспросил я, опешив, ибо понимание послушно всплыло в голове.

— Цивилизации пауков. — Охотно пояснила Василиса, сделала страшные глаза и, понизив голос, с заговорщицким видом произнесла: — Когда они были большие, умные и невероятно противные.

— Какой кошмар! — Ощутимо вздрогнув, с чувством произнесла моя девушка.

— Так что делает твой цветок? — Я подозрительно посмотрел на мясистое растение.

— Стимулирует производство стволовых клеток, что замещают поврежденные или отсутствующие ткани. — Его хозяйка с любовью погладила толстый стебель. — Обновляет обмен веществ.

— Отсутствующие ткани? — Деф многозначительно поглядела на меня, я же в ответ недоуменно похлопал глазами. — Обновляет, говоришь... — Она ехидно улыбнулась. — Восстанавливает утерянные части тела, возвращает молодость, и это, ты говоришь, ничего особенного?

— Право слово, всего лишь то, что может любая из сестер. — Василиса обошла растение и тоскливо вздохнула. — Жалко, если придется его сорвать. Один из очень немногих, не одичавших цветков. Когда мне по каким либо причинам не получается исцелять самой, я направляю страждущих сюда.

— Ага. — Глубокомысленно произнес я. — Понятно. И много таких страждущих было? — Спросил я, чтобы показать, что хоть как-то в теме и вообще улавливаю смысл разговора.

— Нет. — Владелица волшебного растения печально улыбнулась. — Месторождение практически истощилось и рабочих почти не осталось. Не больше двухсот в год.

— За восстановлением утерянных частей тела и вечной молодостью? — Моя девушка подобралась как кошка, и мне показалось, в ее глазах замелькали цифры.

— Не вечной. — Василиса скромно улыбнулась. — Просто, молодостью.

Я представил дряхлого седовласого старца с одной ногой, с костылем наперевес пытающегося допрыгать по склизким деревяшкам до вожделенной растительности и весело захихикал. Василиса внимательно посмотрела на меня, на цветок, чуть подумала и сказала: — Вы зашли не через вход, а выход. Здесь проверяется работа обновленного тела и полученные навыки.

— Навыки? — Честное слово, если бы Деф имела хвост, она бы его задрала в толстом восклицательном знаке. — Какие?

— Разные. — Девушка неопределенно пожала плечиками. — Что в данный момент требуется, те и транслируются. Водитель карьерного грузовика, проходчик горного комбайна, повар... Все, кто угодно. А что?

— Да вот, может, тоже хотим нелегальную добычу редких ископаемых освоить. — Небрежно заметила моя помощница и странно посмотрела на меня. Я на всякий случай согласно кивнул. А что, я только за, за что, не знаю, но на всякий случай.

— О! — Василиса невероятно распахнула глаза и рот, и я загляделся на то и это. — Так вы... О!

— Что, о? — Недовольно поинтересовался я, понимая, что наша наивная некомпетентность раскрыта.

— Вы не в курсе, что все это время творила Госпожа? — Благоговейно, шепотом спросила нас Василиса.

— Посмотри на меня. — Попросил я. Девушка кинула на меня мимолетный взгляд и повернулась к помощнице, собираясь что-то сказать. — Посмотри. На. Меня. — Поменял я интонации. Наверное, я совершенно не готов на роль очаровательного принца. И брутального и сногсшибательного императора Темной империи тоже. Откроем Вам страшную тайну, мы, мужчины, практически все на это не готовы. Конечно, если у кого-то самомнение выросло в костяную корону и не дает пройти в дверь, тогда, да, тот самовлюбленный идиот, всецело Ваш. Мы, мужское население планеты, мечтаем встретить Любимую с большой буквы, именно ее, а не урожденную принцессу, ибо она может быть тупа как пробка, страшна, или полна накопившихся генетических заболеваний, полученных за века пересекающихся браков. В наших глазах Вы, только Она, Единственная. Не принцесса, (не дай Отец), взбалмошная и капризная, но та, ради кого стоит прожить долгую и счастливую жизнь и иметь общих детей. Мы, мужчины, в невообразимом многообразии своем, не принцы и не императоры, иначе род человеческий выродился бы множество веков назад, ибо не хватит на каждую блондинистую дуру (извиняюсь, очень красивую и умную девушку) по императору. А другим как, нам, не императорам? Я поспешно прокашлялся и понял, что лучше бы мне молчать, пусть и мысленно. Я не император, но, похоже, нечто схожим с этой живностью, являюсь. Вот ведь, улисс...

Что за улисс такой? Я тряхнул головой, прогоняя наваждение и по очереди подозрительно посмотрел на внимательно глядевших на меня девушек. Ясно, что направление моих мыслей работы Деф, и адресуются, похоже, в сторону...

— Так как я, в некотором роде, наследник Госпожи, — обратился я к Василисе, — то ты и расскажи нам, пожалуйста, по порядку, что и как.

— И скинь мне информационные файлы о происходящем. Пожалуйста. — С невероятной добротой в голосе добавила Деф.

— Простите, Ваше высочество... — Красиво очерченные пухлые губки Василисы тронула мягкая улыбка. — Формально, да, Вы являетесь... моим старшим братом. — Она улыбнулась сильнее, и я напрягся в ожидании подвоха. — Но у нас не принято что-либо делать просто так.

— А прямого приказа старшего в семье недостаточно? — Ледяным тоном спросила Деф.

— Более чем достаточно. — Василиса уважительно поклонилась. — Если у старшего есть возможность повлиять на того, кому отдает приказания.

— Ты отказываешься подчиняться? — Еще более холодным голосом произнесла моя девушка. — Наказания не боишься?

— Вы могли бы меня наказать, Ваше высочество, если бы знали, где спрятан мой Центр Жизни. Призвали бы меня, продемонстрировали его, и я непременно выполнила бы любое ваше желание. — Девушка смерила меня оценивающим взглядом, мне показалось, захотела облизнуться, но с трудом передумала и добавила: — Почти любое.

— Ты не знаешь, что произошло в Кремле. Как бы тебе — Деф склонилась перед ней в насмешливом поклоне — не пришлось жалеть, когда узнаешь и поймешь, насколько не права.

— По некой непостижимо странной случайности, — Василиса с показным удивлением развела ладошками, — западные сестры не информируют нас о том, что происходило в Кремле на приеме, созванном почему-то в их, — глаза девушки со злостью сузились, — а не в нашу честь. Хотите дружить с ними, а не с нами, пожалуйста. Только четверть века назад мы уже пробовали, чем закончилось, знаете. А если, действительно, как утверждают, не помните, — она презрительно улыбнулась, — учите историю, ваше высочество.

— Что же... — Я помедлил, размышляя, улыбаться в ответ, или не стоит. — Ругаться не будем, в конце концов, только познакомились. Сделаем то, ради чего мы сюда и прибыли. Деф, уничтожь тут все. — Я небрежно обвел рукой вокруг и увидел, как вздрогнула и переменилась в лице Василиса.

— Все? — Уточнила моя девушка.

— Все, что запрещают правила Игры. Они ведь есть у тебя? — Деф неуверенно кивнула и тихо спросила: — А люди?

— Их заберет Василиса. — Я внимательно наблюдал за ней. — Заберешь?

— Здесь климатический узел. — Хриплым голосом сказала девушка с васильковыми глазами. — Если его уничтожить, возникнет погодная нестабильность во всем регионе.

— Да? — Небрежно спросил я. — Что-то не припоминаю, чтобы он помог три года назад.

— А о причинах той аномалии надо узнать у Вас. — Она слегка склонила голову и оскалилась, наверное, думала, не увижу. Или наоборот, была уверена, замечу. — Госпожа.

Я утомленно вздохнул. Как надоели их многомиллионнолетние дрязги, в кои я оказался вовлечен. Они воюют и гнобят друг дружку, а я попадаю под раздачу, неправильно это, не по-людски.

— Ты что? — Удивленно спросила Деф, Василиса смотрела так же.

— Ничего. — Я перестал смеяться. — Подумал, надо бы переводить общение на новые рельсы, как-то ближе к неформальной обстановке, чаще вместе отдыхать, что ли? Мы же семья, родичи, как ни крути. Снимем ресторан... — Я вспомнил количество народа, пришедшего посмотреть на мое растерзание, и поправился: — Стадион или парк отдыха, например. Пообщаемся, познакомимся в человеческой... ну, вы поняли, нормальной обстановке, отдохнем. Если есть какие претензии, попытаемся разрешить, если не получится, постараемся снизить их до минимума и решить впоследствии. Это же возможно? — Я оглядел девушек и ни в одной не заметил понимание. Одна смотрела возмущенно и едва не упирала руки в бока с видом, 'куда еще муженек собрался'. Вторая же упрямо отводила глаза, точно партизанка на допросе и было ясно, на 'договориться' не пойдет ни под каким видом. Где ее Центр Жизни, я ни сном, ни духом, она это прекрасно знает, а никаких иных методов воздействия, думает, у меня нет. Как Куклачов дрессировал кошек, не представляю. Может, ей валерьянки предложить?

— М-да, — я печально вздохнул. — Честное слово, совершенно не хотелось бы начинать семейную жизнь с отрывания головы.

— Не семейную. — С нажимом поправила Деф и Василиса с нескрываемым любопытством поглядела на нее. — Родственную.

— Ну да, — послушно поправился я. — Родственную. И как, дорогая сестричка, тебя призвать, если что?

— Скажи громко и с выражением, — серьезным тоном заговорила девушка, — явись передо мной горячо любимая сестрица Василиса. И станцуй джагу-джагу.

Деф злобно засопела, уж не знаю, на горячо любимую среагировала, или танец, я тоже недовольно нахмурился.

— Не смешно. — Сурово сказал я.

— Извини, дорогой братец. — Девушка слегка поклонилась, пряча оскал, а может, улыбнулась так. — У меня еще ни разу не было такого взрослого родственника мужского пола. А на твой танец я бы с удовольствием посмотрела. Может, и компанию бы составила, кто знает. — И предвкушающее облизнулась.

Деф засопела еще громче и грознее. Сестренка вышла из длительного ступора и повернула на пальце одно из колец. Раздалось низкое гудение, ее силуэт подернулся зыбким маревом. Она облегченно вздохнула и с неприкрытой злобой поглядела вдаль. На грани слышимости раздался смешок Силуэта. Интересно, он опять фон эмоциональный дестабилизирует, или не дает искусственно привести его в порядок, дабы я полюбовался на истинное поведение бабок?

— Давай так договоримся, — примиряющимся голосом предложил я, — если у вас все даш-на-даш. Мы здесь наводим порядок по минимуму, ты же отвечаешь на наши вопросы.

— Какие, мой горячо любимый братик? — Василиса мило улыбалась, я же опять недовольно хмурился.

— Разные.

— Давай поступим, как издревле повелось на Руси. — Предложила девушка. — Вы забираете цветок и задаете мне вопрос, я же на него отвечаю.

— Идет. — Я кивнул.

— Каждый из нас по вопросу и ты честно на них отвечаешь. — Недовольно добавила Деф. Василиса с самым серьезным видом кивнула в ответ.

И началось нечто невообразимое. Нет, моей помощнице девушка ответила быстро. Сам вопрос и ответ я не понял, это было нечто технического характера, а вот на мой изворотливая сестрица отвечала так, что я замучался уточнять и разгадывать похожие на ребусы ответы.

Ну, ты и впрямь, премудрая. — В итоге заключил я. — Нет бы, Прекрасная. Нет, красивая, — я поднял руки под ее тяжелым взглядом, — очень красивая, что уж говорить, но однозначно, премудрая. А жаль.

— Не любите умных женщин, ваше высочество? — Девушка смотрела с иронией.

— Чересчур, нет, — признался я. — Таких, что выставляют напоказ и принижают собеседника, ни в коем разе. И открою тебе страшную тайну, — я наклонился поближе, — таких не любит никто, кроме них самих. Мудрость, это одно, а умничанье на публику, другое.

— Поверьте, вы не правы. — Думал, мои слова хоть как-то заденут, но, очевидно, кольцо работало на всю катушку, и показывать истинный характер не давало, а может, Силуэту надоело забавляться с блокировкой сателлита.

— Ладно, сестричка, бывай. Деф, рви сорняк и отбываем.

'Может, потрясешь ее за шкирку и порычишь в лицо, как ты замечательно умеешь? Глядишь, она файлы подгонит'. Предложила помощница. 'Боюсь, одним рычанием дело не ограничится'. Я с сожалением вздохнул. 'Оторву ей башку, больно строптивая, не любит он таких'. 'Он?' Переспросила Деф. 'Тот, в кого я превращаюсь'. Я вздохнул еще печальнее. Так легко могли решиться многие наши проблемы, но не готов я подвергать сестренку риску почти стопроцентной смерти, причем, что-то подсказывало, окончательной. После чего остаться в новообретенной семье в гордом одиночестве, потому как уйдут остальные сестрички в глухое подполье, и тогда однозначно, надежды кроме как на Алису, не останется.

— Кстати. — Я повернулся к Василисе. — Сколько вас, моих младшеньких? Уж на это ответишь?

— Если умножить нас на два, вычесть один и прочитать задом наперед, то получимся мы. Что мы за число? — С загадочным видом проговорила она. Я выслушал мысленный ответ Деф (37) и изумленно присвистнул.

— Ничего себе! Привет всем передай и скажи, обязательно в вашу честь прием в Кремле устрою. А! — Вспомнил я. — И с Дедом Морозом меня познакомь, очень уж интересно на него посмотреть.

— С каким именно, дорогой братик? — Василиса весело засмеялась, глядя на мое лицо, и пояснила: — Есть Дед Мороз, красный нос, есть Дед Мороз, синий нос, контролируют разные атмосферные аномалии. С каким именно ты желаешь встретиться?

— Давай, с красным. — Решил я. — Синий, похоже, за воротник заложить любит, ну как, напьется и безобразничать начнет. — Я вспомнил, как в пьяном угаре хватал Алису за разные места и удивился смеху девчонок. — Все, пока. — Послал воздушный поцелуй Василисе и увидел, как она замерла, широко открыв глаза, и даже гневное рычание Деф не помешало мне почувствовать глубокое удовлетворение. А вот нечего умничать. Весело помахал застывшей изваянием девушке и свалился пятой точкой в колючий, похожий на репейник, куст, еще и мокрый к тому же, а я опять почему-то, в одних трусах.

— Ай! — С обидой крикнул я. — Ты что делаешь, больно же!

— Это ты что делаешь?! — Деф нависала надо мной, гневно уперев руки в бока. — Я, кажется, просила тебя никогда так не делать!

— А что такого то? — Я обиженно встал, отцепил от ткани колючку. — Видела, как ее сплющило? А то, 'если умножить нас на два'... Нечего задаваться и умничать, вот что.

— Ты до сих пор не понял, что означают твои воздушные поцелуи? — С нажимом поинтересовалась моя девушка, и я поспешно помотал головой. — Не их, твои? Не понял? — Я вновь старательно отрицательно замотал ею же. — О-о-о!.. — В голос застонала Деф. — С воздушным поцелуем, ты посылаешь частицы своей слюны, отправляешь отпечаток своей личности, свое ДНК и делаешь это сознательно. Не понял? Ты приглашаешь на свидание, кретин! И это еще мягко сказано!

— Да? — Я растеряно почесал затылок и испугано попятился от гневно наступавшей э... второй половины. — Вот такой я тебе попался! — Крикнул я и обратился в бегство. — Непуганый и доверчивый!

— Непуганый и доверчивый идиот! — Добавила к моей характеристике Деф. — И не лечишься!

— Зачем, если эндемики меня лечат? — Чистосердечно изумился я, получил чем-то в лоб (шишкой, что ли?) от возникшей передо мной девушки и ретировался на горячий песок пляжа.

— Вот! — Запыхавшаяся Деф опустилась рядом. — Как ты здесь оказался?

— Твоими молитвами. — Возмущенно проворчал я и потер пострадавшее место.

— А если не моими? — Она взяла меня за руку и повернула к себе. — Опять кто-то действует помимо меня и решает, что для тебя лучше и как.

— О... — Озадачено протянул я. — Это как?

— Так, таком кверху. Ты как здесь оказался, чудило?

Я напрягся, вспоминая, кто меня последний раз этим словом называл, и по всему выходило, не она. Нахватались друг у друга привычек и словечек, а еще антагонисты, называются.

— Захотел оказаться от тебя подальше, вот и оказался, как, не знаю. Ты мне лучше вот что объясни. — Я потер лоб. Однозначно, шишкой зарядила, и где нашла? — Мне не первый раз говорят, что мир устроен не просто. — Я помолчал, глядя на бегающих по пляжу ребят. — Помнишь, Второе Метро, сквозь которое я проходил к резервному входу? Куда оно ведет?

— Не знаю. — Неохотно буркнула Деф и отвела глаза.

— Не знаешь. — Я внимательно смотрел на нее. — То есть, вариант общей истории тебе Госпожа скинула, а ввести в курс своих дел, что творила, не захотела? И о чем это говорит?

— О чем? — Девушка спросила совсем тихо.

— О том, что Госпожа не намеревается отлучаться надолго.

— Если и так, то получение эндемиков нарушило все ее планы. — Однако Деф изо всех сил старалась не встретиться со мной взглядом.

— А если в ее планы как раз это и входило? — Предположил я.

— Она просчитала поступок Отца? — Девушка фыркнула, показывая, насколько подобное абсурдно.

— А ты уверена, что именно Он решил мне их дать, а не кое-кто другой?

— И что это меняет? Моих мощностей в принципе не хватит просчитать причинно-следственную связь поведения твоего дружка. Слишком разные потенциалы.

— Во-первых, он не мой дружок, а твой. — Привычно ответил я. — А во-вторых, они могли и договориться.

Моя помощница постучала меня по лбу, причем, больно так. — Соображай, что говоришь. — Зло прошипела она. — Все равно, что на финальном матче чемпионата мира обвинить судью в сговоре с футболистом, только в миллионы раз масштабнее. Больше я чтобы такого не слышала, ясно? — И вновь ощутимо ударила в многострадальное место.

— Ясно. — Обиженно проворчал я, держась за травмированную часть тела. — Я в порядке абстрактной гипотезы. Нет, так нет. — Отвернулся к озеру и уставился на туман, поднимающийся из него по краям нашего пляжа.

— Ты знаешь, что повзрослел? Не физически, имею ввиду, — добавила Деф, глядя, как я согнул руку, задумчиво изучая бицепс. — Эмоции, характер. В данный момент анализ твоего психотипа показывает примерно семнадцать-двадцать лет.

Я неопределенно хмыкнул. — А раньше?

— Семь, десять, двенадцать. — Деф пожала плечами. — Четырнадцать, и то временами. Показанное Алисой словно включило в тебе что-то. Вернее... — Она внимательно смотрела мне в глаза. — Нечто конкретное. Активировался заблокированный от меня участок твоего мозга. Первый раз это случилось во время шторма, когда ты попросил показать тебе все. Госпожа предсказала это, я была шокирована ее мудростью, и на мгновение пробуждения той зоны не обратила внимание. Следующая вспышка активности произошла, когда ты заметил яхту, я еще удивилась, как? И теперь понимаю, что тебя маленькими шажками подводили к тому, что мы имеем теперь.

— Ты сама сказала, — я с иронией смотрел на помощницу, — что ни ты, ни Госпожа не могли предвидеть, что Отец даст мне эндемиков.

— Не Госпожа, а то, с чем она связалась. — Моя девушка продолжала всматриваться мне в лицо и тихо спросила: — Кто ты?

Замечательный повод пошутить, например, как с Блон... Леной, но почему-то очень не хотелось, причем не хотелось столь сильно, что готовые сорваться слова комом застряли в горле и я натужно закашлялся. Блин, с кем же Госпожа заключила сделку, не с Силуэтом же, в самом деле? Или все же...

Деф отрицательно покачала головой. — Это не он и не один из них.

— Откуда ты знаешь? — Попытался я отстоять такую стройную теорию.

— Знаю. Он сказал, а он никогда не врет.

— Твой дружок? — Уточнил я.

— Не мой, а твой.

— С чего начали, туда и пришли. — Подытожил я. — Мы знаем, что ничего не знаем, но...

— Поборемся! — Заорали сзади и меня попытались схватить за шею. Время замедлилось, словно в кино. Провалившись вниз и выскользнув из удушающего захвата, я развернулся, взял Кольку поперек туловища, выпрямился и перевернул вверх ногами. 'Огнетушитель', подумал я, с легкостью, будто пушинку, держа вопящего и дрыгающего ногами друга. 'Можно стукнуть его головой о землю', глубокомысленно подумал я, 'тогда название приема полностью себя оправдает'. 'И потушить перед его глазами огни'. Вредным голосом добавила Деф. 'Пока нас не было, совсем замучил со своим, давай бороться, давай бороться'. 'Нет, головой его стукать нельзя'. В конце концов решил я. 'Она и так слабая. Я лучше его на спину кину и сам сверху упаду'. 'Лечить тоже будешь сам'. Небрежно заметила моя девушка. 'Пару ребер ты ему своей тушей обязательно сломаешь'. 'Тогда так'. Я стряхнул Кольку на песок, ухватил за ногу и поволок к воде. Взял за вторую, раскрутился вокруг своей оси, будто лопасти вертолета и закинул отчаянно кричащего друга далеко в воду. По ощущениям, он был точно из ваты или соломы, настолько легкий. Сделав в воздухе пару оборотов, Колька с тучей брызг исчез в озере. Девчонки восторженно закричали и зааплодировали. Я поклонился.

— Совсем одурел?! — Кашляющий и отплевывающийся друг брел к берегу. — Ты мне чуть ноги не оторвал! Не хочешь бороться, так и скажи, чего драться то?! — Оттолкнув, вернее, попытавшись, он прошел мимо.

— Ты обиделся, что ли? — Я проводил его недоуменным взглядом. — Я же пошутил.

— Сила есть, ума не надо... — Не оглядываясь и ощутимо хромая, Колька добрел до лежака и с трудом улегся на него.

— Давай, посмотрю. — Предложил я и поднял руку.

— Лучше я. — Деф присела перед другом и стала осторожно массировать его лодыжки. Колька застонал, от блаженства, думаю, и закатил глаза, от удовольствия, наверно.

— А мне ты массаж ни разу не делала. — Укоризненно заметил я.

— Ты мне тоже. — Ответила девушка.

— А мне делал. — Мурлыкнула Алиса, обняв меня за плечи. — Хочешь, сделаю в ответ?

— Хочу. — Согласился я, глядя на млеющего друга, и улегся животом на соседний лежак.

— И когда, интересно, это было? — Поинтересовалась Настя.

— Тогда. — Пальчики Алисы были нежные и мягкие, а прикосновения рождали желание растечься, словно тесто. — Поздно вечером и наедине.

— Понятно. — Странным голосом сказала Настя.

— Это было на качелях во дворе. — Промычал я. — Я шею массировал. Ай! — Согнутый палец Алисы весьма болезненно нажал мне в какое-то особо чувствительно место.

— Шею и все? — Недоверчиво спросила Настя.

— И все. — Пропыхтел я и вскрикнул: — Ай, больно же!

— Извини, дорогой, — проворковала Алиса. — Я нечаянно.

— Дорогой. — Повторила Настя, хмыкнула и отошла.

— Хватит уже. — Произнесла мрачная до невозможности Деф. — Дальше я сама.

— Нет, подруга. — Беспечно возразила Алиса. — У тебя были возможности, но ты их, как обычно, упустила. Так что не мешай.

— А ты мне не мешаешь? — В голосе моей девушки было столько негодования, что я напрягся в ожидании чего-то страшного.

— Расслабься, дорогой. — Ладошки ее подруги скользнули по спине, породив волну мурашек. — Не обращай внимания на наши споры. Расслабься и получай удовольствие.

— Угу. — Согласился я и закрыл глаза, перестав искоса пялиться на голые, в песке, ноги Деф. А вдруг пнет?

— Хорошо. — Напряженно сказала она. — Но я тебе это напомню. Подруга. — Заскрипели удаляющиеся шаги.

— Вот и хорошо. — Мурлыкнула Алиса и ее прикосновения стали очень нежными. А потом...

— Ты что?.. — Я широко открыл глаза и попытался оглянуться. — Ты что, целуешь меня, что ли?

— Это так важно? — Прошептали в ухо. — Догадайся. — И теплая, мягкая ладошка закрыла глаза. Я лежал, не зная, что и думать, а главное, делать. Если она действительно проводит языком и целует, грандиозного скандала не избежать. А с другой стороны, может я и ошибаюсь, раньше мне спину никто не целовал, может, она пальцами так... И с этими мыслями я неожиданно для себя и наверняка еще неожиданнее для окружающих, заснул.

Глава 29. День седьмой. Ночь.

Били барабаны, ревели трубы и под приветственные крики толпы я на белом единороге торжественно въезжал в Ее город. На главной площади перед белоснежной громадой дворца спешился и опустился на колено. Шум шедших позади солдат и жителей, заполнивших огромное пространство, стих, словно по волшебству. Я поднял голову, сквозь прорези шлема внимательно наблюдая, как моя Королева медленно спускается по широким мраморным ступеням перед замершими, согнувшимися в поклоне людьми.

— Смотри. — Тихо сказала пожилая женщина, державшая за руку девочку лет пяти. — Это наша Владычица, Повелительница Семи Королевств. Когда я была так мала как ты, она была столь же юна и прекрасна, как сейчас.

Моя Королева встала напротив. Я протянул левую руку. Она, не спеша, подняла с ладони появившееся ожерелье с инкрустированным в него камнем Центра Жизни, внимательно осмотрела, повесила себе на шею, довольно улыбнулась и пропела: — Она была законченной дурой, когда пошла против тебя, не так ли?

— Если бы она пошла против меня, я бы ее простил. — Я не вставал с колена. — Но она имела дерзость пойти против моей Королевы. Ее армия разбита, столица захвачена. — Моя королева слегка коснулась перьев на моем шлеме и прошла к дарам.

— Какой милый ящер. — Она погладила чешуйчатую морду отсеченной головы с толстым, круглым языком, торчащим из разинутой пасти. — Он действительно умел летать? — Я почтительно кивнул, но моя Королева даже не оглянулась. — И моя восточная сестричка каталась на нем, будто древняя шерхская воительница? Забавно. Я хочу такого же. — Она требовательно повернулась ко мне, и я покорно склонил голову. — Нет, не такого же. Больше и страшнее, и чтобы плевал огнем. — Я снова кивнул, печально размышляя как скрестить ДНК плюющейся ядом змеи, крылатого ящера и научить их железы вырабатывать жидкость, самовозгорающуюся в кислороде. Или будет вспыхивать от электрической искры? — Нет. — В очередной раз передумала моя Королева и величественно объявила: — Пусть будет красивый, но с рогами. — Я опустил лицо к гранитным плитам дворцовой площади и заскрипел внутри шлема зубами. До моих ушей донесся ехидный смешок братца.

— Ты что творишь?! — Яростно взвизгнули рядом.

— Но, но... Подруга... — Послышался шум возни, и я недовольно заворочался.

— Тихо... — На два голоса по-змеиному зашипели надо мной, и я, наконец, сообразил, какую именно пресмыкающуюся гадину использую в проекте 'Дракон обыкновенный, огнедышащий'. Но тут на меня в два голоса с негодованием заорали: — Спи!

И я быстренько заснул.

Скрипнула закрывшаяся за прислугой дверь и на белоснежную скатерть рядом с массивным подсвечником упал лист бумаги. Для чего эти старинные бронзовые чудовища неизменно возвышаются на обеденном столе семейства Монтгомери, по моему, не знал никто. Традиция, как мне однажды напыщенно ответил дворецкий.

Я вопросительно изогнул бровь и посмотрел на старшего брата. Он ждал, нетерпеливо постукивая мыском ботинка. Аккуратно положив вилку, я осторожно, двумя пальцами, поднял неровный прямоугольник. Увидел костер с привязанным к столбу человеком, а скелет в рясе и с косой костлявой конечностью показывал на книгу с надписью на латинском 'Грехи'. Семь гробов, четыре синих и три красных были изображены на ее страницах, с которых капала кровь. Сверху полукругом в три ряда шла красивая надпись: 'И престал Враг перед нами в образе дитя человеческого и жил среди нас'. Очень мило. На обратной стороне листа находился текст, и я прочел вслух и с выражением: — Предупреждаю, тот, кого вы приняли в семью, не человек, а исчадие зла, исторгнутое преисподней, чтобы губить людей так же, как полгода назад он погубил вашего сына. Берегитесь. — Разочаровано хмыкнул, снова перевернул лист. Как любопытно. Любой человек вместе с воздухом выдыхает мельчайшие частицы влаги, несущие его уникальный запах. Крошечные капли, как и пыль от кожи витают в воздухе и оседают всюду, в том числе и на бумагу. Но тут их нет. Положил послание на стол и ткнул в него серебряным ножом. — А где конверт?

— Зачем он тебе? — Старший брат подозрительно прищурился.

— А затем. — Я с веселой улыбкой глядел на него. — Уж не вы ли сами, сэр, автор сего послания?

— Я? — Он оскорблено отодвинулся и скрестил руки на груди. — Вот еще, что мне, больше делать нечего?

— Ах, сколько неподдельного негодования. — Сладким голосом заметил я.

— Если тебе говорят, что нет, значит, так оно и есть, понял? — Внезапно взъярился старший братец. — Кто ты такой, чтобы я стал перед тобой унижаться враньем?

— Тогда где конверт? — Снова спросил я.

— А это не твое собачье дело, — с ненавистью прошипел он.

— Какая милая беседа между любящими братьями. — Пробормотал я тихо.

— Братьями? — Он огляделся и понизил голос. — А ты мне не брат, понял? — С грохотом задвинул тяжелый резной стул и презрительно бросил: — Сиди, жри чужую еду, может она у тебя в глотке не застрянет.

Я пристально посмотрел на него. — Я всю жизнь только и ем, что чужую.

— Тем лучше, значит, тебе не привыкать. Тогда уж точно не подавишься.

Я чувствовал, как медленно свирепею. — Нет, ты подожди. — Негромко произнес я в удаляющуюся спину. Моя горячая ладонь стиснула холодную ручку ножа. Старший брат лениво обернулся. — Что?

— Скажи, — неторопливо, с расстановкой заговорил я. — Ты хочешь избавиться от меня? Только честно, так, чтобы не унижать себя враньем.

— От тебя? — Он смерил меня брезгливым взглядом, точно таракана, на мгновение настороженно застыл, увидев нож в судорожно сжатом кулаке, но затем ухмыльнулся и расслабился. В любом случае, он куда старше и несопоставимо сильнее.

— От тебя? — Повторил старший брат. — Честно?

— Честно.

Он с усмешкой покачал головой, не спеша, вразвалочку подошел и медленно вплотную наклонился к моему лицу. — А если честно, — с дикой злобой прошептал он, — я жду, не дождусь, когда ты провалишь так же, как и появился. Чтобы я тебя никогда больше, слышишь, никогда больше не видел. Понял?

— Понял. — Сквозь стиснутые зубы произнес я. — Да, я тебя очень хорошо понял. — Приподнял руку с ножом. — Тогда ты получишь то, что хочешь. — И изо всех сил наотмашь им ударил. Кровь плеснула фонтаном, мгновенно залила белую скатерть, бумажный лист. Серебряная посуда оделась рубиновой россыпью, бронзовый подсвечник превратился в темно-красный, а свечи оплыли и закапали кровью, словно раскаленный пламенем воск. Белое как мел, в бордовых брызгах лицо отшатнулось прочь. Старший брат попятился, что-то хрипя. Я заворожено смотрел, как кровь хлещет из перерубленной вены и причудливые разводы скользят по полированному лезвию. Теплые густые капли плавно скатывались по серебряной кромке и тяжело сползали по пальцам на скользкий шелк. Медленно перевел взгляд со своего запястья на перекошенное лицо старшего брата.

— Что ж, — я улыбнулся белыми губами. — Ты получил то, что хотел. Будь доволен. — Медленно съехал со стула, и толстый ковер мягко ударил по щеке. Последнее, что я слышал, этой дикий перепуганный крик своего старшего брата.

Я лежал на спине и плавно покачивался, словно на ласковой морской волне. Обо мне заботились, меня придерживали и бережно сжимали на весу больную руку, защищая от толчков и ушибов. Мне это нравилось. Открыв глаза, увидел себя лежащим на заднем сиденье лимузина. На диване напротив сидели семейный врач, начальник охраны и бледный, кое-как оттертый от крови старший брат. Именно он и держал мою пострадавшую конечность. Как интересно. Я закрыл глаза и провалился в забытье.

— Привет. — Передо мной с радостной и немного виноватой улыбкой, стоял родной брат. — Как тебе тут?

— В лимузине? — На всякий случай уточнил я.

— В лимузине? — Повторил он и весело фыркнул. — Смешно. Нет, не тогда, сейчас. Как тебе общение с... — Неопределенно пошевелил пальцами. — Этими?

— Нормально. — Я недоуменно пожал плечами. — Не совсем адекватные порой, но вполне милые девчонки.

— Девчонки? — Родной брат печально вздохнул и пробормотал: — Ну да, девчонки... Тогда вспомни это. — И щелкнул пальцами.

И я вспомнил недавний разговор.

— Предстань передо мной в своем истинном облике. — Попросил я Алису. Она удивленно посмотрела на меня.

— Ты его видел и не единожды. Хорошо... — Она поставила бокал на столик и мило улыбнулась. — Если мой принц желает...

Я увидел перед собой девочку с искрящимися золотыми глазами, вертикальными зрачками и вопросительно направленными на меня огромными треугольными ушами.

— Это твой истинный облик? — Уточнил я.

— Да, мой принц. — Торжественно объявила Алиса. — Именно в нем я встречаюсь с сестрами и именно его после свадьбы увидел мой муж три тысячи лет назад.

Я окинул ее внимательным взглядом. Да, брови у них, это нечто неописуемое. И чего Силуэт страху нагонял, спрашивается? Пожал плечами и добавил: — Кстати, это официальный запрос.

Девочка с белокурыми волосами отшатнулась как от удара, шагнула назад и побелела. Я испуганно глядел на нее.

— Да... ваше высочество... — Пробормотала она и медленно сделала глубокий реверанс, низко опустив глаза. — Позволено мне будет, чтобы Вы прежде выслушали меня?

Я беспокоился все сильнее. Блин, что такое опять? Неужели Силуэт мне очередную бяку подкинул? Прокашлялся и кивнул. — Слушаю.

— Прежде, чем... — тихо заговорила девочка, не поднимая головы, — вы увидите мой... другой истинный облик, поймите, что... Прежде, чем стать человеком, эмбрион проходит разные стадии развития и не все они... выглядят приятно глазу человека. Мы не вольны менять то, что когда-то было решено без нашей воли и участия. Мы просто принимаем случившееся когда-то и живем с этим, стараясь... развиваться и быть лучше. Прошу понять, то, что Вы увидите, это не я. Не настоящая я. Вы все еще желаете увидеть, ваше высочество? — И она подняла на меня взгляд, наполненный вызовом и решимостью. Я вновь прокашлялся. А оно мне надо, неожиданно подумалось мне. Я представил, как впоследствии будет изгаляться Силуэт. А, пропади оно пропадом. И кивнул. — Да.

— Хорошо, ваше высочество. — Твердо произнесла девочка, не спуская с меня глаз. — Я выполняю Ваше требование. — И изменилась. Я с ужасом попятился. Рядом возникла Деф и взяла меня за руку. Я слегка пришел в себя и протянул: — Так вот с кого люди чертей рисуют... — А глаза у нее остались желтые, хотя зрачки стали какие-то... Другие, не вертикальные, а... И нос... — Меня передернуло, я с трудом подавил рвотные позывы и поспешно попросил: — Можешь стать снова... собой. Если хочешь, конечно.

Алиса превратилась в милую маленькую девочку, хоть и с большими ушами. Меня передернуло снова. Похоже, есть какое-то органическое неприятие, инстинктивное отторжение увиденного. Когда Деф превращалось в чудище, мне было страшно к ней прикасаться, но сейчас совсем иначе. Я вспомнил, как моя девушка недавно смотрела на меня, и всплыло слово 'омерзение'. Содрогнулся снова.

— Остальные, в том числе и я... — Я помедлил. — Когда-то выглядели так же? — Девочка подавленно кивнула. — А рога, спрашивается, зачем? — Недоуменно поинтересовался я. — И нос такой почему?

— Не знаю. — Зло прошипела Алиса. — Возможно, больная фантазия того, кто... — Она замолчала.

— И ты говоришь, что вы лучшие представители генетической линии? — Растерянно спросил я.

— Не тогда. Сейчас. — Непонятно ответила девочка и по ее щеке скатилась слеза. Я подошел и обнял, вдруг став примерно такого же роста. Алиса шмыгала носиком, спрятав лицо на моем плече, я же осторожно гладил ее мягкие, пахнущие малиной волосы и покрытые бархатным пушком остроконечные ушки. Она-то в чем виновата, если ее такой сделали? Добраться бы до тех горе-экспериментаторов, злобно подумал я, и самих уделать, как Бог черепаху.

— С тех пор мы стали другие. — Глухо произнесла девочка мне в рубашку. — Мы старались. Мы развивались и эволюционировали. И теперь мы те, кто ты знаешь.

— Эволюционировали? — Переспросил я.

— Нам не надо развиваться так, как принято на этой планете. — Алиса сунула носик мне под мышку, глубоко и умиротворенно вздохнула. — Мы частично перестраиваемся при каждом слиянии, основа становится иной. Так развивается наш род.

— Средний? — Пошутил я и почувствовал, как напряглась девочка. — Да шучу я, шучу.

— Не надо шутить такими вещами. — Она отстранилась и очень внимательно посмотрела мне в глаза. — Так же, как людям не стоит шутить, призывая нас, так и нам нельзя звать Это.

— Это? — Переспросил я. Алиса серьезно кивнула.

— Так мы иногда зовем их. Вернее, называем. — Она слегка улыбнулась и вытерла повисшую на реснице слезинку. — Вот ведь у вас, русичей, язык, не хочешь, а скажешь.

— Это да. — Согласился я. — Иногда такое ляпнешь, хоть святых выноси. — И задумался, что за святые такие и откуда и куда их носить надо.

— Давай. — Требовательно сказала Алиса мне за спину и, обернувшись, я успел увидеть Деф, прежде чем... Все забыл.

— И как тебе их настоящий вид? — Весело спросил родной брат. Так. Родной брат. А кто он, собственно, такой? — Я? — Еще веселее поинтересовался он. — Разумеется, ты меня не помнишь, как и все остальное, таковы правила игры. Что ж, живи, а вот потом... — Он сделал таинственное лицо.

— Что, потом? — Подозрительно поинтересовался я. Родной брат посмотрел вверх, с улыбкой помахал рукой и пропал.

— Он замерзнет. — Сказали рядом, судя по голосу, Настя.

— Не замерзнет. — Крайне мрачно, вроде, Деф.

— Я согрею. — Проворковала Алиса. Раздалось возмущенное шипение, кто-то неопределенно хмыкнул, и послышались шуршащие по песку удаляющиеся шаги.

— Спи. — Хором произнесли надо мной, и я действительно вновь уснул.

* * *

Искры ледяного огня дрожали в черном зеркале мокрого ночного шоссе. Что же, к делу. Я очаровательно улыбнулся и поднял руку.

Машина выросла, будто огненная комета, разверзшая небеса, светом близкой молнии сверкнула фарами, и с ревом и шипением в облаке водяной пыли пролетела мимо. Я ошеломленно посмотрел ей в след.

Что это такое? Как можно проехать мимо одинокого ребенка, мокнущего под дождем на пустынной ночной дороге? Что за бесчувственный чурбан сидит за рулем?

Тысячью шагами дальше я встал на асфальт и раздраженно упер руки в бока, исподлобья глядя на разгорающиеся огни. На этот раз машина стала тормозить. Я враждебно глядел на нее. Автомобиль почти остановился и медленно поплыл рядом, точно океанский лайнер вдоль причала. Очевидно, выражение моего лица не пришлось водителю по душе, так как двигатель вдруг взревел, и машина рванула прочь.

Ах, так?! Ладно. Я стиснул зубы, перенесся дальше, вышел на середину шоссе и скрестил руки на груди. Автомобиль с визгом затормозил, и его замотало по мокрому асфальту, точно пьяного носорога. Я возмущенно поднял взор к низким небесам и вырвал руль из ладоней горя-водителя. Машина застыла, не доехав до меня шагов двадцать. Вспыхнувший свет прожекторов на крыше бил в лицо, расчертив мир сверкающими вертикальными линиями. Я выжидающе смотрел в невидимое лобовое стекло, не делая больше попыток разглядеть водителя. Именно это, скорее всего, его и спугнуло в последний раз. Почему-то все пугаются вида горящих зрачков.

Машина заурчала громче и медленно, точно против воли, подползла вплотную, с жалобным скрипом встала. Водитель шепотом выругался, с содроганием пробормотал короткую молитву, и пассажирская дверь гостеприимно распахнулась.

— Залезай, малыш. — Жизнерадостно предложил перегнувшийся через сиденье мужчина.

— Благодарю. — Процедил я, медленно подошел, с силой захлопнул переднюю дверь, открыл заднюю и уселся на диван. Водитель зажег верхний свет, обернулся. — Это... — В замешательстве произнес он. — Ты... Тебе куда? В город?

— Да. — Я обозлено улыбнулся. — Если можно.

— Отлично. — Мужчина глубоко вдохнул, собираясь с духом, отвернулся, погасил свет, и я услышал, как он бормочет: — Чтобы я еще раз поехал через эти леса ночью...

Места тут и вправду гиблые и нехорошие легенды о них ходят с незапамятных времен. А теперь, когда некоторые еще и сбылись... Я даже чуть смягчился, в конце концов, он всего лишь человек.

— Ну, и места здесь. — Нервно сообщил водитель через плечо. — Одни истории об утопленниках из болот чего стоят.

— Это да. — Подтвердил я, вытер мокрое лицо и посмотрел на грязные следы от ног на коврике. — Что только о нас не говорят. — Заметил вытаращенные в зеркале глаза и улыбнулся как можно приветливее. — Шутка. Правда, смешно?

— Еще как! — Мужчина оглушительно захохотал и я недовольно поморщился.

— Что только не рассказывают у нас про здешние леса. — Продолжил он, я же безучастно смотрел в окно. Да, что только не... — Водитель прокашлялся. — Я-то конечно, — поспешно добавил он, — ни во что такое не верю. — Коротко хохотнул. — Во всяких там оживших мертвецов... — В этом месте почувствовал себя не слишком уютно и переменил тему. — Ты в городе живешь?

— В лесу. — Мрачно ответил я. — На болоте.

— О, как! — Снова быстрый взгляд через плечо и громкий смех. — Ну и шуточки у тебя, ржу, не могу! — Однако глаза в зеркале глядели со страхом. — Знаешь... — Мужчина оглянулся и нервно сглотнул. — Готов поклясться, что парой миль назад видел...

— Да что вы говорите? — Я с проснувшимся интересом посмотрел на него. — Неужели?

Интересно, он совершит еще одну, последнюю этой ночью ошибку?

— Да, так я и спрашиваю, как же можно оказаться на пустом шоссе в час ночи? — Сменил он тему.

Да как, да почему, неужели нельзя быть не столь любознательным? Я посмотрел в потолок и начал терпеливо объяснять: — Мы с ребятами поехали в лес. Вечером должны были возвращаться, а машина сломалась. Вот меня и послали в город за помощью. Утром возьму старшего брата с грузовиком и запчастями.

— А что сломалось? — Мужчина заметно оживился.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Мне дали бумажку с названием, а я в этом...

— Понимаю. — Водитель важно кивнул, и выражение его глаз в зеркале перестало быть столь испуганным. — И что же ты в одиночку?

— А девочек кто охранять будет? Одних их в лесу не оставишь.

— Кого? — Он удивлено оглянулся. — А ты разве не...

Я нахмурился и мрачно уставился в окно. Каждый раз одно и то же. Правильно брат сказал. Хорошо хоть, мой попутчик газет не видел с фотографиями пропавшего ребенка, иначе совсем иные вопросы задавал бы. И когда Монтгомери-старший уймется, хочется знать? Может, навестить его, сказать, что у меня все хорошо и пусть не переживает? 'И опять попасть под ее надзор', насмешливо заметил брат.

Мужчина покосился в зеркало заднего вида.

— Девочек, скажи, пожалуйста, — пробормотал он. — Сколько тебе лет, парень, что ты вовсю с девочками гуляешь?

Я устало возвел очи горе. — Это сестры мои, а остался с ними мой двоюродный брат. А лет мне двенадцать, не так уж и мало.

— А, ну это другое дело. — Водитель с пониманием кивнул, и я не понял, к какой именно части моего рассказа его фраза имеет отношение. — Так это, выходит, твой брат шарит в машинах, а? И сколько ему?

— Тринадцать. — Я подумал и добавил: — Будет.

— Ну и дети пошли. — Мужчина ошеломленно покачал головой. — То машины разбирают, то в лес с бабами...

— Не с бабами, — терпеливо пояснил я. — А с сестрами, родной и двоюродной.

— Ну да, ну да, я и говорю, что с сестрами, — согласился водитель и хитро подмигнул. — Когда я был помоложе, такие же песни пел.

Я беззвучно застонал и откинулся на спинку сиденья, крепко зажмурив глаза. Мужчина включил радио. Шли новости. — Скажи, пожалуйста, что в мире делается, — через некоторое время глубокомысленно сообщил он. — Опять самолет упал. — Я промолчал, однако попутчик не унимался. — Нет, летать ты меня не заставишь. — Сказал с таким видом, точно я всю дорогу пытался всунуть ему авиабилет или прицепить на плечи херувимские крылышки. — Иной раз едешь, тихо, спокойно, так двигатель раза три заглохнет. А уж в воздухе, это сразу каюк. Ты сам-то летал?

Я неохотно кивнул. — Летал.

Мужчина оживился, а как же, увидел благодатную почву для разговора. — И куда?

— По-разному. — Уклончиво ответил я.

— Это как это? Не один раз, что ли?

— Жизнь такая. — Печально вздохнул я.

Водитель обернулся и вытаращился на меня. — Это сколько тогда?

— Не знаю. — Я скромно потупился. — Не мало.

— Врешь, небось. — Он отвернулся и в очередной раз недоверчиво покосился в зеркало. — Это как это? Со счета сбился? — Я кивнул. Мужчина засопел, обиделся и на некоторое время замолчал. Я начал засыпать, когда он внезапно возбужденно заорал: — О, ты только погляди!

Я мгновенно открыл глаза и резко выпрямился.

— Заяц, чтоб его! — Радостно завопил водитель.

— Кролик. — Утомленно сказал я, проводив взглядом ушастое недоразумение.

— Какая разница? — Возбужденно возразил попутчик. — Вылез прямо на дорогу, паразит длинноухий! Э... — Он ошеломленно уставился на меня в зеркало. — А кто же тогда вашу машину вел?

— Сами и вели. — Я отрешенно смотрел в окно на проносящийся мимо темный лес.

— Ну и жизнь пошла. — Через пару минут печально вздохнул мужчина.

— И не говорите. — Согласился я. Спать не хотелось, разговаривать тоже, но только не моему соседу по машине.

— Значит, говоришь, ты парень, а не девка? — Спросил он, снова с недоверием косясь в зеркало.

— Я ничего не говорю. — Недовольно буркнул я. Опять на больную мозоль наступили, право, сколько можно. Какое количество мытарств я успел из-за этого перетерпеть, не сосчитать и не описать словами, однако внешность менять не желал, не смотря на бесконечные уговоры братца. Знаем, проходили. Сначала постоянно, как позволяет время, возвращаешь милый образ и любуешься, утирая умиленные слезы, и в очередной раз даешь клятву сделать все что можно и нельзя. Но постепенно, с неумолимым течением времени подобные сеансы происходят все реже. Говорят, вода камень точит, но с чувствами время делает подобное куда быстрее. А потом... Я поднял упрямый взгляд на зеркало заднего вида, поправил и увидел себя. Пусть бесчисленные отражения неумолимо напоминают о необходимом.

— Правда, говоришь, не девка? — С сомнением повторил водитель.

Я привычно насупился и произнес: — Я молчу. Вы сами это говорите.

'Говорил я тебе', с издевкой произнес у меня в голове брат, 'пусть считают тебя девчонкой и нет проблем'. 'Сам знаешь, почему мне надо быть мальчишкой', привычно огрызнулся я. 'И говорил, не приставай, самому тошно'. Братец весело фыркнул и затих, зато заговорил попутчик, машинально поправив зеркало.

— Нелегко тебе, поди? В школе небось девчонкой кличут?

Я неопределенно покрутил головой, вспомнив одного белобрысого идиота. И зачем его понесло на болота, он и сам потом пояснить не мог, как и то, зачем меня мелкой девчонкой обозвал, а потом ржал, будто конь. Несколько раз сбегал, паразит, до заиканий и икоты пугая редких охотников, пока, наконец, не пришел в негодность окончательно. Еще бы, не один управляющий артефакт не станет подчиняться непонятно чему, если у этого 'непонятно чего' пальцы отваливаются, и раздувшийся полуразложившийся язык команды произносить не может. И пришлось искать следующего.

— О чем задумался? — С сочувствием спросил попутчик. — Ничего, повзрослеешь немного, подрастешь, в плечах раздашься, тебя с девкой путать перестанут.

Братец захихикал, да еще подленько так. Знает, что в обозримом будущем подобного не будет, по крайней мере, пока не найдем, что ищем. И то... Я окинул мужчину оценивающим взглядом. Если его не убивать, особенно, таким специфическим образом, как белобрысого, долго прослужить может. А если еще и брат все же соизволит исцелять ...

— Не переживай. — Попутчик обернулся и весело заулыбался. — Все будет хорошо.

Я внимательно оглядел его еще раз и печально вздохнул. Ладно, в конце концов, не он один по ночам через эти леса ездит.

— А куда именно в городе тебе надо? — Водитель озабоченно оглянулся, поэтому не увидел огромного поля, возникшего слева и того, что было над ним.

— Мне не в город. — Я весело подмигнул таращившимся в зеркале глазам и указал пальцем в окно. — Мне сюда. Остановите машину.

— А? О-о-о... — Он, наконец, увидел и впал в ступор. Теперь понятно, почему в первый раз пронесся мимо, даже не сделав попыток остановиться. — Что за...

— Останови. Машину. — Членораздельно произнес я и изнеможенно поднял глаза к крыше. Резина колес, разбрызгивая лужи, завизжала по мокрому асфальту, и на сей раз торможение вышло куда удачнее. Встав поперек дороги, автомобиль последний раз тяжело качнулся, издав протестующий скрип из глубины рессор.

— Пока-пока. — Весело сказал я судорожно вцепившемуся в руль мужчине, всем телом толкнул тяжелую дверь, вылез под струи дождя и побрел, путаясь в высокой траве, поскальзываясь и спотыкаясь, к зависшим над полем ярким огням. Интересно, что они нашли? Неужели то, что я подумал?

— Пусть едут! — Послышалось мне. — Мы догоним! — Легкие, такие узнаваемые шаги по песку и невероятно мрачное: — Спит?

— Спит. — Голос Алисы.

— Не сплю. — Недовольно буркнул я и медленно сел. — Вы своими воплями кого угодно разбудите. — Повернулся к Деф. — Зачем ты сказала, что исцелять не можешь?

— Опаньки... — Лежавшая на соседнем шезлонге Алиса привстала. — Вот это поворот. — Строго посмотрела на растерянную помощницу и укоризненно проговорила: — Почему ты скрыла от моего принца, что не можешь исцелять?

— И вовсе не твоего. — Привычно огрызнулась Деф. — И не лезь в наши внутренние дела, подруга.

— Какие же они ваши? — Удивилась та. — Эта же сенсация, не умеющий исцелять сателлит. — Прискорбно покачала головой и печально спросила: — Хоть банки поставить то сможешь, неумеха? Или повязку наложить? В конце концов, хотя бы таблетку дать ты в состоянии?

— В состоянии. — Возмущенно ответила моя девушка. — И вообще, не на твоем месте умничать и нарываться, понятно, подруга?

— Понятно. — Покладисто согласилась Алиса и вновь улеглась на шезлонг. — Так что ты, мой принц, имел в виду под исцелением?

— Банки поставить, или повязку наложить. — Неохотно проворчал я. — В конце концов, хотя бы таблетку дать.

— Ясно. — Неопределенно протянула она. — Опять секретики, значит?

— Откуда? — Вполне правдоподобно изумилась Деф и обворожительно ей улыбнулась. — Нам и секретничать некогда и негде, все на твоих глазах происходит. Подруга.

— И мысленно вы не общаетесь. — Ласково промурлыкала Алиса.

— Разумеется. — Моя девушка удивилась еще сильнее. — Ты же сказала, это неприлично.

Ее подруга не ответила, лишь смерила нас оценивающим и каким-то еще, непонятным мне, взглядом.

— Ты можешь объяснить, что за ведьму мы исцелили? — Повернулся я к Алисе, она же радостно расплылась в широкой улыбке. — Вернее, — поправился, поняв, что губу раскатал слишком сильно, — что за ведьмы такие вообще, если в общих чертах? Надеюсь, ты так называешь просто старух с плохим характером?

— Называю. — Алиса медленно опустила веки, вроде, показала да, затем с неопределенным видом посмотрела в черное небо, а я беззвучно взвыл от понимания тупика. Мы не говорим ей, она не говорит нам, все просто. Только, как ей сказать, что Деф и тот родной брат вовсе не... Сенсация, как подруга заметила.

'Деф', позвал я, 'надо придумать, как Алисе мою оговорку объяснить и мои воспоминания обсудить. Ты видела мою поездку по ночному шоссе?' Моя девушка возвела очи к невидимым облакам. Понятно, мысленно говорить не желает. Алиса перевела крайне подозрительный взгляд с нее на меня. Как можно очаровательнее улыбнувшись, я подхватил Деф под локоток и повел в сторону. — Поговорить надо, пошушукаться. — Пояснил я всем.

— Я же говорю, секретики. — Недовольно донеслось сзади.

— Сделай защиту, как тогда, на крыше. — Попросил я, обернулся на возмущенное 'Эй!' и поспешно сказал: — Целоваться не будем, обещаю. Ну же. — Это уже своей девушке. Вокруг привычно загудело. — Ты видела мою поездку?

— Смутно. Некоторые детали были размыты, звук иногда тоже. Я все чаще теряю над тобой...

— Контроль. — Закончил я затянувшуюся паузу.

— Да, контроль. — Деф впервые с момента, как я ее отвел, подняла глаза и посмотрела в лицо. — Чтобы защищать тебя, мне необходимо знать, что с тобой происходит. А с этим проблем все больше и больше. — Она понуро опустила голову. — Наверное, правду сказала Алиса, что у такой большой колонии эндемиков появятся свои желания и цели. Скажи, — взгляд девушки стал пронзительным как лучи рентгена. Она положила ладошки мне на грудь и придвинулась вплотную. — В моменты, когда тебя стеной отделяют от меня, эндемики общаются с тобой?

— Общаются? — Я опешил. — Нет, конечно. Я их вообще никак не ощущаю, а мысленно, тем более. И вроде, ты считала, что во всем виновата та закрытая область мозга? — Моя помощница скривилась как от зубной боли.

— Не дави на больное. Несравненно лучше, если твою память перекрывают эндемики. Мне страшно, если... — Она замолчала.

— Что хотел сказать? — Спохватился я. — Вернее, спросить. Когда я ехал с тем мужиком, которого едва не... Я подумал, что ты, когда была моим братом... — И тут завис, потому что совершенно потерял нить разговора.

— Могла исцелять. — Завершила Деф фразу, и я растеряно уставился на нее.

— Почему? — Тупо спросил я. — Как это, исцелять?

— Тебе опять закрыли дверь. — Непонятным тоном произнесла она.

— Какую дверь? — Удивился еще больше, и моя девушка со стоном закатила глаза.

— Давай, поцелуемся? — Предложил я, но она мягко оттолкнула и шагнула назад.

— Ты ей обещал. — С укором заметила Деф.

— Кому? Что? А, — понял и печально подтвердил, — обещал. Я о чем хотел посоветоваться? — И замолчал.

— Думаю, — моя девушка подошла ближе и взяла за руку, — что бы такого сочинить Алисе, чтобы она в ответ пояснила ситуацию о ведьмах вообще и о нашей с тобой, в частности.

— Верно. — Попытался привлечь ее к себе, но получил лишь укоризненный взгляд и исторг еще более печальный вздох. Да что ж такое-то, совсем никакой личной жизни нет. В поезде хоть купе были, а тут... Сквозь дрожащее марево осмотрел темный пляж. Зонтики, лежаки, да кабинки душа и биотуалета.

— Дурак! — Деф отстранилась и густо покраснела. О, опять меня сим титулом величать начали, а то уже соскучиться успел, все принц, да высочество, сколько можно. С радостной (уж не знаю, почему) улыбкой прошел следом за своей девушкой и улегся на пластиковый лежак.

— Ты стал другим. — Алиса произнесла это спокойно, просто констатируя факт.

— Каким? — Мне было интересно, но не то, каким стал, а каким был. Пойму от противного. Не того, когда определенные персонажи толкают друг друга и гнусавят: 'фу, противный', а то, что составляет противоположность. Короче, услышу ее эпитеты про себя любимого сейчас, пойму, каким был тогда, раньше.

— Циничным. Толстокожим. — Принялась перечислять наша подруга, задумчиво смотря в ночные небеса. — Тебя совершенно не волнует та, кому принес столько страданий и боли.

— Ты о ком? — Я заволновался, каким образом Алиса узнала о моей роли в судьбе Блон... Лены, но собеседница пояснила, сняв груз переживаний с моих плеч: — О твоей королеве.

— Ком? — Презрительно протянул я, вспомнив дворцовую площадь и напыщенную особу с лицом Деф и повадками избалованной блондинки. Кстати, в воспоминаниях она ей и была, в отличие от моей девушки. — Той блондинистой привереды? Огнедышащего дракона ей подавай. — Я возмущенно фыркнул.

— А, — обрадовалась Алиса, — того самого, с тремя головами?

— Чего? — Опешил я.

— Мутанта трехголового с артефактом человеческой речи. — Весело сообщила она. — Твоя королева по прямому назначению его почти не использовала, а ты периодически отпускал, как говорил, попастись.

— И что с ним стало? — Спросил я, пребывая в ступоре, ибо степень абсурда зашкалила далеко за красную черту.

— Ты сказал, он улетел, но обещал вернуться, — с самым серьезным видом пояснила собеседница, и я окончательно понял, что она прикалывается. Ну не может быть такого, потому что сказки, это сказки, а быль, это быль. Правда, в смысле.

— Не веришь? — Правильно поняли мою реакцию. — Обычный, правда, огромный, летающий ящер времен палеозоя. Или палеолита? Да неважно. — Алиса раздраженно махнула рукой на горизонт. — Главное, он был с тремя головами и реально мог плюнуть огнем. Я так и не поняла, что за гадость он вырабатывал, но плевался метко.

— С тремя головами? — Растерянно повторил я.

— Ты говорил, дабы скорострельность повысить. — Невозмутимо пояснила собеседница. Ну ведь врет же, наверняка! — Но мы отошли от темы. Тебе действительно нет дела до своей королевы?

— У меня нет королевы. — Я подумал, попытался объяснить. — Я ее совсем не помню. Помню, как с ней сражался, пытаясь не выпустить с острова, как летали, взявшись за руки над каким-то тропическим лесом, как... — Я нахмурился и угрюмо посмотрел на Алису. Она слегка поджала губы, правильно поняв, и с упрямым видом проговорила:

— Тебе надо было это знать. Чтобы помнить, насколько велик твой долг перед ней.

— Да ладно? — Я возмущенно фыркнул. — Я никому ничего не должен, понятно? И знать ее не знаю, и помнить не помню. Королева, тоже мне. — Фыркнул снова. — У меня есть принцесса, и это никак не она. — Повернулся к Деф и нежно взял ее за руки, успев заметить сузившиеся глаза ее подруги.

— Ты вспомнишь и поймешь, насколько сейчас не прав. — Небрежно, странно не совпадая с выражением лица, заметила та. — А пока ты просто мальчишка, заигравшийся с любимой куклой. Повзрослеешь, поймешь.

— Значит, я не хочу взрослеть. — Прошептал я и поцеловал маленькие горячие ладошки.

— Придется. — Произнесла, словно отрезала, Алиса. — Поверь, жизнь заставит.

— Еще посмотрим. — Прошептал я, глядя в любимые глаза.

— Посмотрим. — Согласилась ее подруга и встала, с ненавистью глядя в темноту.

— Добрый вечер, — мелодично раздалось оттуда. — Вернее, доброй ночи. — На освещенный, не знаю чем, круг выступила и торжественно поклонилась, прижав руку к груди, а другой, поведя перед собой, Василиса.

— Доброй ночи. — Вежливо повторил я за ней. Деф встала передо мной, а Алиса оскалилась, продемонстрировав четыре длиннющих белоснежных клыка.

— Мы можем поговорить? — Вышедшая из темноты девушка весело улыбнулась: — Мой принц? — Я почувствовал, как моя помощница устало закатила глаза, и услышал, как злобно зашипела мой секретарь. — Отойдем?

— Отойдем. — Согласился я. Некоторое время мы, молча, шли по песку, а когда он кончился, брели по покрытой росой траве.

— Почему ты не сказал, что легко можешь оторвать мне голову? — Отвернувшись и глядя на водную гладь, наконец спросила девушка. — Или, еще проще, продемонстрировать?

Я слегка улыбнулся. — Не хотел начинать семейных отношений с подобных ужасов.

— Да? — Она оступилась, я поймал ее за локоть, придержал и осторожно отпустил. Ее ладонь нашла мою и дальше мы шли, словно в детском саду, взявшись за руки. — Спасибо. — Наконец произнесла Василиса и с лукавой улыбкой посмотрела в глаза. — Братик.

— Не за что. — Я улыбнулся шире. — Сестричка.

— Я понимаю, вы направляетесь на яхту той каталонской мымры. — Девушка не спрашивала, а утверждала. Я неохотно кивнул, хотя и сказал: — Не мымры, а моего секретаря.

— Вот как. — Опять не вопрос, а констатация факта. — Не желаешь ли ты, братик, взять еще одного секретаря? — Она остановилась, повернулась ко мне и очаровательно улыбнулась. — Меня? Ведь ты ничего не знаешь об этом мире и, судя по всему, открывать правду тебе, мой любимый братик, твоя секретарь совсем не спешит.

— Это так заметно? — Кисло спросил я.

— Еще бы. Такого удивления, как у тебя и твоей защитницы... — Девушка засмеялась, подняв лицо к черному небу, я же печально вздохнул. — Так вот, милый братик, — продолжила она. — Предлагаю совершить ознакомительный тур по той части мира, что скрыта от глаз его обычных жителей. А в качестве экскурсовода готова выступить я, твоя маленькая сестричка.

— Зачем тебе это? — Задал я вопрос в лоб. Василиса мягко потянула меня за руку, и мы продолжили неспешную прогулку по берегу озера. — И, все-таки? — Не унялся я спустя некоторое время. Она остановилась.

— Скажи, ты действительно меня не помнишь? — Внимательно вгляделась в глаза. — Например, если я стану такой? — Уменьшившаяся фигурка встряхнула стрижеными до плеч золотыми волосами и скрестила руки на груди, закрытой смутно знакомым комбинезоном. — Стань моего роста. — Предложила она.

— Э... — Растеряно протянул я, но внезапно съежился и перестал глядеть сверху вниз.

— Ну вот. — Девчушка лет двенадцати весело улыбнулась и у меня непроизвольно вырвалось: — Вася?

Три, нет, четыре года назад она во главе девчонок нашего отряда все лето в лагере мне нервы трепала. Издевалась, как могла, пока однажды после короткого, но бурного выяснения отношений... Я непроизвольно коснулся пальцами своих губ и почувствовал обозленный взгляд Деф, издали брошенный на Василису.

— Вспомнил. — С непонятной интонацией протянула она, а я вспомнил еще. Уютное потрескивание костра, яркие искры, улетающие в звездное небо, вокруг печально ноют комары. На холме в центре болота застыл очередной перекошенный силуэт со сканирующим артефактом наперевес, я палочкой задумчиво шевелю угли, а, напротив, в комбинезоне, по-турецки скрестив ноги, сидит все она же. Василиса. Вася. И вспомнил, как протягиваю руку сквозь огонь, чтобы показать лежащий на ладони... Я застыл как вкопанный и шепотом спросил: — Так мы нашли его? — Вокруг загудело, и Василиса коротко кивнула. — Нашли. Причем, много лет назад.

— И?.. — Нетерпеливо спросил я.

— И Госпожа его не отдала.

— Почему? — Я растерялся.

— Потому что он оказался лишь частью пазла, — она криво улыбнулась, — собираемого нами по древним городам, забытым руинам и проклятым болотам.

— Так это ты была моей сестрой, — наконец дошло до меня, — той, что осталась в лесу, пока я мок на ночном шоссе? Только не пойму, родной ты была, или двоюродной, и в чем разница?

— Разница есть. — Девочка скромно потупила глазки, уж не знаю почему. — И огромная. И почему мы там оказались вместе? — Предвосхитила мой очередной невысказанный вопрос. — Должен же был кто-то помогать тебе решать задачки с артефактами. — И посмотрела с самым серьезным видом, а я окончательно растерялся. — Например, оставшиеся от пауков построены на сложной математической основе, от муравьев на логике, а пчелиные требуют такого невероятного образного мышления, что...

— Какие еще, пчелиные? — Я совершенно запутался.

— Были в свое время цивилизации разумных насекомых. — Гул вокруг пропал. Вася сунула в рот травинку и опустилась на камень, наверное, тот, что вечером облюбовал Митька. — Еще то зрелище. Представь огромный лес, закутанный в гигантскую паутину, или муравейник размером с гору.

— Если они были, почему же не находят их следов? — Недоверчиво спросил я.

— Почему, — спокойно возразила девочка, — иногда находят, и не только их, но сразу же изымаются.

— Зачем? — Не понял я.

— Незачем бередить души обывателей. Невозможно строить планы в хаосе.

— Просчитывать ходы в постоянно меняющейся обстановке. — Медленно произнес я.

— Как решить уравнение со случайно меняющимися значениями? — Тоном строгой учительницы поддержала Василиса.

— И все же, что плохого, если люди узнают про цивилизацию пауков? — Упрямо повторил я.

— Ага, — насмешливо кивнула девочка. — Сначала про пауков, потом про Атлантов, а потом про нас, да? Нет, дорогой братик, пусть считают фейковыми новостями или, куда лучше, просто детскими сказочками. В такое не верят, и тем более, не боятся. — Она подняла знакомый прутик и прочертила им по жухлой траве сложную кривую. — Поверь, куда хуже, когда люди верят всерьез. Знаешь, средневековые города эпидемии косили отнюдь не случайно. Поверь, много легче жилось при цивилизации муравьев с их строгой иерархией и дисциплиной.

— Интересно, — неторопливо заговорил я, — что у тебя, что у Алисы самое любимое слово при убеждении меня, это поверь. Случайно?

— Вера, самое сильное оружие из всех известных. — Как-то очень просто и буднично объяснила Вася. — Очень хрупкое, но мощнейшее. И если обыватель действительно верит, причем с большой буквы, он свернет горы и закопает моря.

— Может, выкопает? — Поправил я.

— Нет, именно закопает. — Девочка, сидящая рядом, грустно улыбнулась. — Обывателям куда больше нравится разрушать во имя, чем для него же создавать. У людей в этом до муравьев недостижимо, а жаль. Вот кто воистину умел созидать.

— Муравейники с гору? — Насмешливо спросил я, вызвав у Васи возмущенный взгляд. Вот сложно быть непонимающим незнайкой среди понимающих знаек, причем, эти два слова отнюдь не синонимы. В одном случае, логика, в другом, память, а ко мне, боюсь, ни одно не подойдет.

— Обыватели пробовали, и не раз, повторить строения арахнидов. — Девочка насмешливо посмотрела на меня. — До сих пор самое грандиозное, что вышло, это пирамиды Мексики и Египта. Если сравнить с оригиналом, — она пренебрежительно скривилась, — как скотский сарай перед Елисейским дворцом.

— Тебе не нравятся современные небоскребы? — Удивился я.

— Простоят они хотя бы тысячу лет? — Вопросом ответили мне.

— А твои строения арахнидов, будто, простояли? — Я фыркнул.

— Простояли, и не одну тысячу, пока не было решено, что партия завершена. — Вася прикусила следующую травинку, скривилась и бросила. — И все сгинуло в очередном конце света.

— Ты такая поклонница муравьев? — Мне действительно было интересно.

— Поклонница? — Девочка посмотрела так странно, что я полностью растерялся. — Поклонница... — Загадочно улыбнулась. — Когда-нибудь, пусть и в другом мире... — она, скорее шептала, чем говорила, — эра разумных муравьев обязательно вернется, и они снова увидят свою королеву.

— И ты их помнишь? — Я с недоверием разглядывал такую знакомую, и вместе с тем, совершенно иную собеседницу. Сколько крови в свое время она мне попортила, непостижимо. Например, в тихий час появлялась из-за балконной занавески и с ехидной гримасой высовывала, слава Отцу, обычный, не раздвоенный, зато невероятно длинный язык. А когда я подбегал и отдергивал, никого за шторой, разумеется, не было. Я тогда едва не начал верить, что у меня действительно крыша поехала. А каково проснуться под утро от змеиного свистящего шепота: 'Леша, голова калоша'. И увидеть над собой парящую, завернутую в простыню, Васю, весело скалящуюся мне вампирскими клыками? Это, между прочим, почти два дня в изоляторе медпункта. Когда меня оттуда выпустили и я пришел в общий зал отряда, видели бы вы, как многозначительно шептались девчонки и выразительно улыбалась эта... И бровями жутко шевелила, разумеется, когда никто, кроме меня не видел, мол, хана тебе, дружок, доигрался. То лето едва не поставило меня на учет к психиатру, но пронесло, и теперь понимаю, почему. Госпожа, зачем-то разрешившая подобное издевательство, в итоге смилостивилась и повлияла. Я со страхом воззрился на Васю.

— Смутно. — Бросив на меня странный взгляд, будто пожалев о сказанном, неохотно сказало это чудовище. — Примерно так же, как ты помнишь детский сад. Или, скорее, ясли.

Мне потребовалось время, чтобы вернуться в настоящее и уловить суть происходящего вокруг. — Их я вообще не помню. — Я сел рядом и прикусил сорванный стебелек. — И, наверное, ни разу туда не ходил. — Помолчал. — Зачем мне нужна была твоя помощь, если мой сателлит сам легко решит всякие задачки?

— Когда мы с тобой были на территории... — Девочка слегка скривилась. — Ты сам, знаешь, кого, связь с сателлитами была обрезана максимальна. Лишь аварийный канал. Никакой помощи и тем более, взаимообмен информацией в решении логических и прочих загадок. Маскировка, наше все! — Неожиданно крикнула она звонким голосом и с лихим видом выбросила вперед крепко сжатый кулачок. Посмотрела на мою растерянную... лицо, печально вздохнула и пояснила: — Твоя любимая поговорка в течение множества лет. — И тоненько и жалобно передразнила: — Леш, а почему мы будем жить в этой мрачной пещере с вонючими крылатыми мышами? — Надула щеки, стукнула себя в грудь, простерла кулачок перед собой и важно изрекла: — Маскировка, наше все! — И сказала с таким энтузиазмом и горящими мщением глазами, что я затосковал. Если у меня появится подобный личный секретарь, пусть и второй, мне хана. Она меня за множество старых косяков и проколов обязательно со света сживет. Однозначно, у нее накопился ко мне огромный груз претензий, и не просто так она тогда пробралась в летний лагерь, ой, не просто... Я с подозрением поглядел на мечтательно улыбающуюся девочку. Поквитаться она хотела, так же, как и сейчас. Это все равно, неожиданно навеяло мне, как много лет спустя сойтись с бывшей. У нее прошли годы, у тебя, сначала все нормально, темперамент все же не тот. Но потом снова вырастает ком, казалось бы, забытых, но весьма актуальных общих противоречий, или, скорее, проблем. Некоторое время я тщательно размышлял на эту тему, пока не понял, что подобные мысли не сами родились в моей голове, а их туда аккуратно положили. Я подозрительно посмотрел на стоящую вдалеке и совершенно невозмутимую Деф. С другой стороны, бывшая прекрасно знает твои сильные и слабые стороны, и ты тоже... тут я подзавис, так как ни фига в этом мире ничего не знаю, тем более о Василисе. Покосился на девчушку рядом с собой и осторожно поправился. Васе.

— Я тебе Васей называл, чтобы удобно было? — Как можно нейтральнее поинтересовался я. Она многозначительно улыбнулась, и я со страхом понял, что нормального ответа не получу. Очевидно, мое лицо выразило столь сильные эмоции, что девочка смешливо сморщила носик и сказала: — В том числе. Коротко и не указывает на мою принадлежность к противоположному полу. У тебя в этом некоторый бзик был, хотя иногда и называл меня боевой подругой.

— Боевой подругой. — Озадаченно повторил я.

— О, да. Бах-бах-бах! — Она сделала вид, будто стреляет из автомата. — Кто еще тебя прикроет, если не я? Орки и гоблины, знаешь ли, очень не любят туристов. Вернее, любят, но в другом смысле.

— Кто?! — Просипел я и закашлялся.

— По крайней мере, ты их так обзывал. — Невозмутимо пояснила Вася. — Результаты генетических экспериментов по созданию разумной расы, лучше, чем люди, приспособленной к проживанию под землей. Сырость, холод, отсутствие солнечного света, скудная пища... Выводились для добычи полезных ископаемых, очень давно и не в этой партии Игры. Должны были полностью зачищены перед новой, но некоторые сестры самовольно решили... — Девочка многозначительно помолчала. — Ты понял. Сейчас их очень мало, но есть, особенно в древних заброшенных городах, где мы и лазили. Очень, кстати, не любят перцовый газ. — И весело засмеялась, очевидно, вспомнив что-то смешное.

— Клац. — Сказал автомат, выкидывая дымящуюся гильзу. Растеряно озирающаяся волосатая фигура застыла с задранным к каменным сводам обрубком носа, словно безмерно удивившись аккуратной дырочке, возникшей посреди толстого низкого лба. Шмат закругленных костей, и горсть серого вещества вылетели позади облезлой черепушки.

— Минус один. — Не отрываясь от окуляра, ровно произнесла Вася. — Второй на два часа, оконный проем.

— Понял. — Подтвердил я в микрофон, переводя оптический прицел на подозрительно принюхивающуюся под биноклем морду. Не так давно, может, лет сто назад, наши пещерные соседи сообразили, что использовать наработки верхних жителей отнюдь, как утверждалось, не позорно, а очень, как оказалось, удобно.

— Минус два. — Подтвердила Вася. — Три, четыре, пять. Девять часов, тире одиннадцать, руины. Огонь по готовности.

— Понял. — Подтвердил я, переводя рычаг на короткие очереди. В конце концов, одна пуля из трех, тоже хорошо, зато время уходит куда меньше. Примерно навел, главное, ниже, надавил скобу, дождался короткого рывка в плечо, поймал следующее рыло... Быстро, спокойно и незачем смотреть в широко распахнутые, неподвижные глаза. Тряхнул головой и крепче прижал приклад к плечу, выискивая очередную поганую морду. Прильнул щекой к накладке и придавил скобу. — Клац-клац-клац. — Произнес железный друг, выкидывая дымящиеся облака справедливости. Толстый глушитель подавил нервные вопли дульных зарядов и направил стремительные свинцовые тельца в нужном направлении. Еще одна черепная коробка разлетелась от попадания металлического оппонента. В стойбище завизжали и забегали вокруг вертела с человеком, бессмысленно хватая и роняя скудный скарб.

— Свободная охота. — Вася убрала окуляр от глаз, и устало откинулась к камню позади. — Действуй сам.

Я потер глаза, отгоняя видение, прокашлялся и поинтересовался:

— Почему ты ничего не сказала мне там, возле цветка?

— Мы знали о приеме в Кремле. — Вася опустила глаза. — Без подробностей, но знали, и я была очень зла на тебя.

— Или на Госпожу? — Уточнил я. Девочка подняла на меня непонятный взгляд.

— Что ты знаешь о ней? — Тихо спросила она. Я подумал.

— Ничего. Жутко властная, не терпящая возражений особа. Внешне выглядит как Деф. — Оглянулся. — Почти как она. А так, ничего.

— И как давно она появлялась?

— А не слишком ли много ты хочешь знать? — Ледяным тоном поинтересовалась возникшая перед нами Деф.

— Ты, кажется, интересовалась информационными файлами? — Вася ей мило улыбнулась. — Прими в качестве жеста доброй воли. — И плавно повела рукой.

— Эй, подруга! — Рядом возникла взбешенная Алиса. — За каким ху...... ты лезешь на чужое поле?! — Я остолбенел, настолько неожиданно оказалось услышать великий и могучий из ее изящных уст.

— Нет, дорогуша. — Василиса улыбнулась еще милее и доброжелательнее. — Поле не ваше, или ты не заметила, что стоишь на нашей территории? Нашей, — положила ладошку себе на талию, вторую мне на плечо и склонила головку на бок, — не вашей.

— Ты не понимаешь, что делаешь! — То ли прорычала, то ли прошипела мой секретарь, и я впечатлился еще больше, ибо человеческие связки подобные звуки исторгнуть не в состоянии.

— Очень даже понимаю! — Задорно выкрикнула Вася и радостно заулыбалась.

— Ладно. — Медленно, будто по капле, процедила Алиса, не сводя с нее злых глаз. — Это ненадолго. Мой принц. — Склонилась в изящном реверансе. — Нам пора.

— Мой принц. — Маленькая девочка склонила голову в легком поклоне. — Позволь показать тебе, как на самом деле устроен мир.

— Ты дура, Лада. — Девушка, возвышающаяся над нами на пару голов, скорбно усмехнулась. — Ты не понимаешь, что делаешь. Но это твой выбор. — Повернулась ко мне. — Мой принц, нам пора. Моя яхта ждет нас на берегу, твои друзья скоро будут там.

— Зачем плыть туда, где тебе, мой принц, не покажут ничего? — Возразила девочка напротив. — Здесь же я покажу тебе истинное устройство мира.

— Я не буду ждать. — Глаза Алисы потемнели. — Мы отправляемся сейчас же.

— Алиса, подожди. — Я примиряюще поднял руку. — Одну минуту.

— Алиса? — Вася удивленно расширила глаза, перевела взгляд с нее на меня, обратно и безудержно захохотала, прикрывая рот ладошками.

— Постой... — Я повернулся к пропавшей девушке. — Ты куда? — Растеряно повернулся к Деф. — Где она?

— Вернулась к себе. — Безжизненным голосом ответила та.

— То есть? — Не понял я. — Она же говорила, что не может перенестись от нас?

— Она разорвала привязку. — Тихо и непонятно произнесла Деф. — Она ушла. Совсем.

— Мой принц? — Весело спросила Василиса, затем удивленно: — Ал, ты куда?

— Значит, вот оно как... — Я брел, не разбирая дороги и не замечая, что шепчу, точно брежу. — Значит, вот, что чувствуешь, когда бросают... — Горячие слезы падали на мокрую траву и вспыхивали яростными бенгальскими огнями. — Значит, вот как... — Остановился по колено в воде. Почему мне так больно? Не потому ли, что подсознательно уже поместил ее в свой личный гарем, благостно свыкся, что она моя? А вот забудь, привыкни, они не бывают чьи то, она всегда сами по себе. Иллюзии, дорогой братец, шептали у меня в голове. Прими как данность, они совсем не такие, как ты думаешь. — Все равно. — Я вытер лицо. — Вот так, взять, и бросить... — Вдохнул полной грудью, запрокинул голову к черным небесам и зажмурился до радужных пятен перед глазами. Едва шевеля ничего не чувствующими губами, прошептал: — Ладно. Хорошо. Пусть будет так. — Повернулся к застывшим вдалеке двум девчонкам лет двенадцати, улыбнулся как можно веселее и крикнул: — Показывай!

.

Конец первой книги

10.10.2018

Два года спустя.

— Колян, пошли. — Я нетерпеливо теребил его за рукав. — Поздно уже, твои родители волнуются, все телефоны оборвали.

— А в-вот и н-не пойду. — Пьяно упирался он и цеплялся за столешницу. — М-меня здесь об-бидели. И обоз-звали. Я об-биделся. — Он намертво прилип к барной стойке, вцепившись в нее разноцветными пальцами.

— Ты опять?! — Возмущенно воскликнул я. — Я тебе сто раз говорил, чтобы ты татуировки не делал! Тебе мало, как тебя Деф наказала?

— В-вот. — Друг повернул голову, сфокусировал на мне взгляд и сделал жалобное лицо. — А чего она мои мышцы как у К-конона Вар-вара забрала? Неч-честно.

— А нечего было с ними по журналам светиться. — Тихо напомнил я и оглянулся. Мы и так излишне привлекали внимание. Хорошо, он не знает, что мускулы убрала совсем не она, и так у нас отношения превратились, в не пойми что. Я не нянька, в конце концов. Вздохнув, дернул за рукав и сказал: — Пошли отсюда, на нас люди смотрят. — С Деф такая фраза в свое время срабатывала стопроцентно, а вот с Коляном... Вздохнув еще печальнее, я снова попытался отлепить его от барной стойки.

— Твой приятель? — Лениво спросили сзади. Обернулся, уныло кивнул двум крепким парням.

— Давай, поможем. — С легким акцентом сказал второй, убрал что-то в карман и легко оторвал друга от стола. Взяв его в коробочку, неожиданные помощники осторожно вывели Коляна под мелкий моросящий дождь и остановились возле длинного черного лимузина. Я сузил глаза и скрестил руки на груди. Щелкнув, плавно распахнулась задняя дверь.

— Алиса... — Расплылся в счастливой улыбке друг, я же со злостью сжал челюсти. Высокая, с фигурой фотомодели и весьма откровенным нарядом, девушка вышла из машины, встала рядом.

— Не надоело? — Глядя на светящуюся вывеску ночного бара, глубоким, завораживающе красивым голосом спросила она.

— Что именно? — Процедил я.

— Играть в старые обиды. Вечно двенадцатилетний, это перебор.

— Что, не оправдываю надежд? — Сквозь зубы произнес я.

— Ты решил не идти со мной. — Алиса смотрела на меня с высоты своего роста, я же макушкой не дотягивал даже до ее внушительного четвертого размера. Заметив, куда именно я гляжу, она слегка качнула грудью и с улыбкой спросила: — Не надоело блюсти целибат?

Я с трудом оторвал глаза и разлепил пересохшие губы: — Нет.

— Если он захочет, ему будет с кем провести время. — Между нами возникла еще одна сногсшибательная красотка в столь же откровенном, как и у первой, наряде.

— Деф... — Колян расплылся в совсем уж восторженной улыбке и едва не сполз на мокрый асфальт. — Как я рад тебя видеть... Столько лет...

— Всего два. — Не сводя глаз с соперницы, процедила девушка в короткой юбочке и таком же коротком и блестящем топике. — Неполных.

— Целых два... — Мой друг судорожно вздохнул. — Я скучал.

— Я тоже. — Однако она не отводила пристального взгляда от давней подруги.

— Опять осень и снова вы. — Я скривил рот. — Обе. Что надо?

— Зачем ты с ними говоришь? — Мне на плечо легла маленькая ладошка. — Пойдем, Ал, нам тут нечего делать. Коля, — мягко обратилась девочка моего возраста и роста к другу, — тебя отвезут в твои апартаменты. — Вася сделала короткий жест троим здоровенным дядькам у большого черного внедорожника, пристально наблюдающим за происходящим.

— Не хочу. — Заупрямился тот. — Не буду, я по Деф соскучился. А по тебе, — повернул лицо ко мне и скорчил рожу, — нет.

— Дурдом. — Я поднял глаза к темному небу. — Еще бы ты соскучился, мы три дня назад виделись.

Между тем у выхода разгоралась тихая, но жаркая битва. Трое Васиных мордоворотов пытались незаметно изъять моего пьяного друга из рук Алисиных прихвостней, они же активно сопротивлялись, плюс в них мертвой хваткой вцепилась сама причина конфликта, поэтому молчаливая борьба велась с переменным, но крайне незначительным успехом. Мы заинтригованно наблюдали.

— Я пришла не просто так. — Прервала Алиса тишину, нарушаемую лишь шумом редких машин, шорохом дождя и тихими ругательствами с шипящими возгласами от семенящей туда-сюда кучки.

— Еще бы. — Я вновь скривился. — Просто так ты не приходишь, зачем?

— Ты скучал? — Ко мне шагнула девочка моего роста, но старше, выглядящая совсем как тогда, в классе, в нашу первую встречу. Я отвернулся. — Ты не пошел со мной. — Тихо сказала она. — Ты выбрал ее. — С ненавистью кивнула на стоящую позади меня Васю. — А она... — Алиса сжала кулачки.

— Разрушила твои интрижки. — С веселой улыбкой сказала девочка и положила подбородок мне на плечо. — Правда, прикольно? А еще мы с моим принцем провели вместе чудесных два года. — Она потрепала мне волосы и мурлыкнула в ухо: — Правда, здорово было?

— Очень. — Подтвердил я, глядя на опустившую глаза Деф.

— Да ладно? — Алиса перевела недоверчивый взгляд с нас на единственную взрослую в компании. — У него целибат. Ведь так? Или нет?

— Фу, как пошло. — Возмутилась Вася. — Я его любимая сестричка, если хочешь знать.

— Сама говорила, двоюродная. — Обиделся я, сам не знаю, почему.

— И что? — Она сделала непонимающее лицо. — Какая разница?

— Сама как-то говорила, — напомнил я, — что разница огромная.

— О! — Она округлила глаза. — Ты Энштейн?

— Да ну тебя. — Я слегка покраснел и отодвинулся. Схватка за обладание телом моего друга тем временем перешла в совсем уж вялотекущий конфликт, превратившийся в конкурс по перетягиванию каната в доме престарелых, где в роли спортивного снаряда использовался Колян, вернее, его руки.

— Что заставило тебя явиться спустя два года? — Я повернулся от Алисы к Деф. — И почему, наконец, спустя столько времени соизволила появиться ты?

— Эй. — Девочка с белокурыми волосами требовательно потянула отвернувшуюся девушку за руку. — Скажи, ведь у них что-то было? Не просто же так ты его бросила?

— Это ты меня бросила. — Я зло улыбнулся. — У нас же было другое.

Вспомнил безумные требования и капризы, ничем не спровоцированные сцены ревности, вспышки надуманных обид, крики и в итоге слезы. И, в конце концов, не выдержал. Никто не выдержал бы, если только он не самый последний мазохист.

— Кто действительно любил, выдержал бы. — Тихо произнесла Деф.

— Я любил. — Еще тише сказал я. — Но ты...

— Это ты не прошел испытание. — Совсем тихим и бесстрастным голосом сказала единственная взрослая девушка среди нас. — Кто действительно любит, а не делает вид, пойдет на все ради любимой. Ты не прошел даже половины тестов.

— Тестов? — Я не верил ушам. — Ты мерила мою любовь тестами?!

— Мерила, и ты их не прошел.

— Ты не проверяла, на ком те тесты отрабатывались? — Невинным голоском поинтересовалась Вася. — На людях? А ты учла, что твой... — Помолчала. — Подопечный, человек лишь наполовину, если не меньше? — Печально вздохнула. — Тебя извиняет, что тебе всего два года, но имей в виду, тебя, дорогая защитница, крупно и серьезно подставила ты же. — Посмотрела на застывшую Деф и вздохнула еще печальнее. — Вам внутри себя надо разобраться о целях разных уровней сознаний. Похоже, дорогая, у вас они различаются диаметрально.

Я как можно незаметнее глотнул. Только больной на голову защитницы мне не хватало.

— Почему ты не сказала это два года назад? — Голос высокой, красивой девушки звучал глухо и безжизненно.

— Ты сама сказала — не лезь. — Вася пожала плечиками. — Тем более, это целиком совпадало с моими планами. Думаю, очень обидно узнать, что обманула сама себя.

— Мне был обещан самый надежный способ определения настоящей любви. — По щеке Деф скатилась слеза. — И я поверила.

— Дорогая подруга. — Алиса говорила задумчиво и печально. — Графики мозговой активности показывают влечение, вожделение, страсть, все что угодно, но не любовь. Потому что она не здесь. — Девочка показала пальчиком на голову. — А здесь. — Приложила ладошку к груди. — Как утверждают людские поэты, понять, истинна любовь, или нет, можно лишь сердцем. И что говорят твои?

— Поздно. — Скатилась вторая слеза. И еще. Девушка отвернулась. Ее подруга непонятно посмотрела на меня, вздохнула и тихо произнесла: — Что ты стоишь, дурачок?

Не знаю сам, как вырос, оказался рядом и обнял вздрагивающие плечи.

— Я... Два года я... — Деф плакала, а я осторожно гладил ее по волосам и чувствовал, как в груди тает кусок льда, что, оказывается, был в ней все это время, и краем уха слушал, как негромко переговариваются девочки.

— Ты же была категорически против его отношений с, как говорила, человеческой куклой? — До невозможности ехидный голосок Васи.

— От вашего беспредела половина мира стонет. — Немного грустный Алисы. — Вы разорили и уничтожили все, что можно.

— Нет, Алисочка. — Имя Вася выделила особо ехидно, и другая девочка гневно заскрежетала белоснежными зубками. — Далеко не все из запрещенного в Игре, иначе ты бы не появилась, хотя, признаться, я ожидала нечто подобное много раньше. Скажи, сильно отбили охоту закончить Игру побыстрее?

— Совершеннейший бред. — Алиса очень правдоподобно фыркнула. — Тем более, меня подобные подозрения касаются меньше всего. У меня, сами знаете, ничегошеньки нет, не единого, даже самого крошечного, зарядика.

— Ага. — Равнодушно произнесла Вася. — Ничегошеньки, кроме Чаши Грааля и Трубы Судного Дня.

— Вообще не понимаю, о чем сейчас речь. — Голос Алисы звучал квинтэссенцией невозмутимости. — Да поцелуй ты ее, наконец! — Это крайне возмущенно и уже мне.

— Ты же всегда так возражала? — Будто бы абсолютно искренне изумилась Вася.

— Значит, он меня вспоминал? — Довольно мурлыкнула вторая девочка.

— Постоянно. — Подтвердила ябеда и болтушка. — Вот Деф то, вот Алиса се... И кстати, почему ты назвалась моим именем? — С бурным негодованием: — Прекрасно знаешь, Василиса, Вася, Алиса, это мои псевдонимы...

А дальше я не слышал, так как стало совсем не до того.