Отступление первое

-Ну точно — сговор! — пробормотала Дарина.

Последующие квинтеты не улучшили как настроения ведьмы, так и общей картины гадания — не просто так не смогли найти княжича: сперва помогали, а потом он уж очень хорошо спрятался.

Последними открывались карты креста. Основатель короны, Дева бубна и Шут. Наличие последнего, да еще в конце, ничуть не удивило девушку.

-Иначе и быть не могло, — хмыкнула ведьма.

Вот только странный расклад получался: то ли к истокам через возлюбленную вернется блудный сын, то ли девушка еще больше отвратит княжича от дома.

-И что? — княжич от нетерпения заерзал на стуле. — Где он сейчас?

Дарина пристально посмотрела на княжича: говорить или нет?

-По всему выходит, что он не в княжестве прячется, причем живет среди простых людей и, скорее всего, не в городе.

Лицо княжича вытянулось в недоумении:

-И все?

-Пока, — поспешила его успокоить ведьма. Кто б еще ее успокоил!

Ведьма собрала карты и вновь тщательно их перемешала.

-Тяните любые три, — наконец протянула она колоду княжичу.

Тот с такой осторожностью, будто к жутко кусачему зверьку, протянул руку к картам, что Дарина едва сдержала рвущееся наружу "Ам". И снова выпали Основатель короны, Дева бубна и Шут.

-Нехорошо, однако...

-Может, еще раз попробовать? — предложил княжич.

-А толку? Хоть на децет* (децет — десяток), хоть на октет раскладывай, одна история будет, — возразила ведьма. Покачав головой, девушка собрала карты и отложила их в сторонку. — Толку не будет.

-Но... а... как же? Я ж заплатил! — княжич решил не то обидеться, не то возмутиться.

-Если бы от платы зависел результат гадания, то любой шарлатан немалые состояния мог сколачивать! Так что помолчите, уважаемый. Тем более, я еще не закончила.

В течение ближайшего часа в ход пошли вербные кости* (кубики из ствола вербы, на каждой стороне которых вырезаны символы удачи, дороги, беды, власти, любви, ненависти, богатства и проклятья), растопленный воск, хрустальные бусины и прочие инструменты профессиональной гадалки. Однако ж все в той или иной мере подтверждали карточный расклад: дом-любовь-княжич.

-Попробуем руны, если уж они не помогут... — Дарина не стала договаривать, и так все было понято.

Княжич хлюпнул носом, яростно высморкался в платок и застыл в ожидании.

Ведьма с большими почестями достала льняной мешочек из дальнего шкафа: поговаривали, что руны не любят небрежного отношения к себе. У особых мастеров — рунных заклинателей — и вовсе каждая руна в шелк завернута, а мешочек из бархата да золотой нитью вышит. Но деревенская ведьма — не заклинатель, пришлось обходиться, чем было.

На сей раз Дарина не доверилась княжичу, а сама принялась вытягивать руны. Шанс еще больше испортить поиски — ведь не ее брат пропал, мало ли что она теперь вытянет — был, но весьма сомнительный. Посему ведьма предпочла о нем даже не думать. А ведь стоило...

"Лоджор" или "Ветер играет". "Грядут перемены", — припомнила Дарина толкование из учебника.

"Мнэта" — "Печаль на луне". "Ну, тревоги понятны, печали известны, разлука... Ведь была уже?"

-"Кпааф" — "Колесо у дороги". Судьба на распутье? — бормотание Дарины было еле слышно, а потому княжич едва ли не лежал на столе, только бы услышать ответ. — "Гхира" — "Руки неба": решать и выбирать. Но кому? Разве княжич не решил?

-Что не решил? — не удержался от вопроса Эдгар, но ответа не получил.

Девушка вытащила последнюю, пятую руну и надолго задумалась, можно даже сказать застыла.

-И? Что там? Ну что? — вновь не утерпел княжич.

-"Ороис"...

-О?

-"Солнце в доме"...

-Как это, в доме? — не понял Эдгар.

-А вот так: счастье войдет в ваш дом, — пояснила Дарина, сама, впрочем, плохо понимая рунный расклад.

-Прямо сейчас и войдет? — продолжил допытываться княжич.

-Да, прямо так и войдет! — рявкнула ведьма, недовольная отвлекающими вопросами.

И надо ж было такому случиться, что именно в этот момент дверь черного хода (прямо с кухни да в сад — летом сплошное благоденствие!) открылась, и в дом вошел высокий парень, едва удерживающий две большущие корзины с ягодами.

-Даринка, куда ставить-то? — радостно гаркнул парень, да так и застыл.

-Тареш!!! — Эдгар в миг сорвался с места и тут же повис на шее у вошедшего парня.

Корзины таки упали.

-О, брат мой! Ты нашелся! Слава всем богам! Ты нашелся! — не переставая радостно восклицать, княжич столь же радостно поливал брата слезами.

-Э... я... мм... — только и мог выдавить из себя княжич Тареш.

В отличие от братьев, Дарина говорить вообще не могла. Нет, ее поразило не свершившееся чудо нахождения потерянного родственника — и не такое бывало. И даже не бурная реакция младшего княжича — за несколько часов общения и не такое ожидалось. А то, что наследником княжеского рода, надеждой брата и опорой отца, княжичем Тарешем оказался... Таш! Тот самый Таш, что не давал спать по утрам: будил чуть свет и тащил за собой в лес по ягоды — и ведь действительно отборнейшие ягоды собирали. Тот самый, что неизменно сопровождал во всех походах за травами: и в дождь, и в жару, сколько бы она его не прогоняла. Тот самый, что молча перетаскивал шкаф, сундуки и стол с места на место. Тот самый, что никогда не обижался, сколько бы она на него ни ругалась...

Таш был таким же пришлым, как и Дарина, приехавшая в Кравицы после окончания столичного магического университета. Вот только попал он в Кравицы раньше девушки и сразу стал своим, словно всегда тут жил. То ли со слов самого Таша, то ли по домыслу считалось, что паренек — сирота, вот и поддержать его надо: благое дело во имя Светозарных и во славу Светоданного. А он и не стеснялся принимать помощь, только в ответ сам всем помогал: бабке Шаманихе — дров нарубить, молодкам — за детьми приглядеть, кузнецу Векше — молотом помахать, еще кому — крышу починить, забор поставить, словом, ни от какой работы не отказывался. Свой он был, свой. А уж как девки на него заглядывались! Потому и рубахи к каждому празднику у Таша новенькие были. Даже Дарина один раз не удержалась и просто так, по-дружески, шарф теплый связала. Кривовато вышло, да нитки больно пестрые подобрались, а Таш носил его всю зиму, чуть ли не хвастаясь.

Боль, обида, да мало ли какие еще чувства взыграли в душе ведьмы. Но все они смешались в одном слове:

-Лжец!

Таш, нет, теперь уже княжич Тареш недоуменно глянул на ведьму, потом на брата, а после виновато потупил взгляд.

-Прихвостень Проклятого! — прошипела самое страшное свое ругательство Дарина.

Вины в позе и взгляде как не бывало.

-Эдгар, иди на улицу, — тихий, ровный голос, а младшего княжича, словно ветром, сдуло — даже лишний раз носом не хлюпнул и ни одного вопроса не задал.

-Не говори так больше никогда, пожалуйста, — все так же тихо и ровно попросил Тареш.

-Почему? Разве отсутствие слов изменит твои поступки? — взвилась ведьма. — Княжескому сынку погулять захотелось? С деревенскими дурами потешиться? Да стоило ли из-за этого из дому сбегать? Смешно было в простачка играть? "Как же я не люблю этих высокородных" — кто-то недавно говорил! Да, не любишь. А простых людей и того хуже — презираешь! Как же смешно было смотреть на хлопоты деревенских, к чему тебе их подарки, когда... Так и есть — прихвостень Проклятого!

-Не правда, и ты это знаешь, — все еще спокойно возразил княжич.

-Я знаю? Всё, что я знаю, так это как один богатенький высокородный решил потешиться над чернью, как лгал и издевался, как он насмехался над чувствами... Предатель!

-Значит, я — предатель? Да ты просто злишься, что все твое хваленое образование не помогло тебе увидеть правду. Ты злишься на саму себя, что как ни стараешься, а дальше деревенской знахарки не пойдешь! Что сил нет и магии капля! — не сдержался Тареш.

Сказал и тут же пожалел о своих словах: он ведь не ругаться хотел, а объяснить всё, всё-всё, чтобы она поняла, а теперь...

-Пшел вон! Не дело княжеским отпрыскам с деревенскими знахарками якшаться. Еще порчу наведут, — горько усмехнулась девушка, едва сдерживая слезы: вышло все как в той поговорке — "с чем воевали, тем и получили".

И что мог княжич сказать в ответ? Оба не знали этого. Видимо потому Тареш молча развернулся и ушел. Через парадную дверь, а не черных ход, как обычно это делал Таш.

-Вот тебе и поисками заниматься, — хлюпнула носом Дарина, нетвердой рукой нащупала стул и, едва успев на него приземлиться, разрыдалась.

Тяжело путешествовать в одиночку. Тем паче по лесу: даже летом густая крона рано прячет солнышко, землю цепко держит ночной холод, лишь к полудню пропуская тепло. Да и отдохнуть негде: это по наезженному тракту там и тут, как грибы после дождя, вырастают харчевни, трактиры да постоялые дворы всякие, а в лесу и поляну, подходящую для ночлега, сыскать сложно. Однако и мелькающим огонькам веры нет: то ли болотные обманки, то ли леший дурманит, а то ли лихое братство у костра собралось.

И все же княжичу Тарешу повезло: у костра, к которому он выбрался из зарослей бузины, сидели трое — девушка молодая да два старичка.

-Вечера доброго да ночлега теплого, — Тареш не поленился отвесить земной поклон незнакомцам.

-И тебе, коли не шутишь, — недоверчиво протянул один из стариков.

-Пустите погреться, пожалуйста, — как можно добродушнее улыбнулся княжич.

Старички все также недоверчиво смотрели на него, однако девица в ответ улыбнулась и по старому обычаю дорог (существует древний обычай, не относящийся ни к одному государству, а именно к дорогам и путникам, идущим по ним: если сидящий у костра подаст кружку с горячим, а пришедший отопьет половину, то враждовать до утра не сметь — помыслившего нарушить покой ждет кара небесная. И это факт: наказание следовало незамедлительно!) подала кружку горячего отвара:

-Присоединяйся, коли с добром идешь.

Старички тут же насторожились: нарушит обычай или примет кружку? Княжич не оправдал их надежд, с поклоном приняв подношение, испив ровно половину отвара и опять же с поклоном вернув кружку девице. Хотя, это еще с какой стороны смотреть — оправдал или не оправдал.

-Ишь лесовик что учудил! Ну я ему завтра... — недовольно буркнул дедок в синей рубахе.

-Не надо, он этого только и ждет, — мягко улыбнулась девица, подавая старику кружку с питьем.

-Верно госпожа говорит, верно, — согласно закивал дедок в серой рубахе.

Случайно сказанное слово — госпожа — и Тареш решил повнимательней присмотреться к приютившим его странникам. Странная троица даже на первый взгляд. Оружия не видно, особой силы в дедках тоже, а чуть ли не в самую глубь леса забрались. Да и девица на "госпожу" не очень похожа: простенькое платье из небеленого холста, волосы в косу заплетены, на ногах плетенки деревенские. Или они — маги?

А может, как и сам княжич, заблудились? Не стоило, конечно, сбегать от брата, да и не он виноват в его плохом настроении. Хотя если подумать, то не пустись брат на поиски, не приди к Дарине, то и обман бы не открылся. Но теперь все осталось в прошлом: яснее последнего разговора быть ничего и не могло. Разве что захлопнутая перед носом дверь. Однако даже дверь оставила бы надежду на... На что надежду, Тареш и себе не хотел признаваться. Особенно после последнего разговора...

Хочется по старой привычке зайти через сад, прямиком в кухню. Но теперь он не Таш, а Тареш, теперь он не деревенский парень, а старший княжич. Размеренный стук в дверь и минуты томительного ожидания: а вдруг не откроет, вдруг черным ходом уйдет? Слышатся шаги — не ушла. Открывается дверь, и робкая надежда на прощение сменяется осознанием прощания — пустой взгляд карих глаз, еще недавно сиявших плохо скрываемой радостью.

-Доброго дня, госпожа Дарина, — вежливый кивок.

-И вам того же, господин княжич. Что желаете?

-Хотел попрощаться перед отъездом.

-Прощайтесь, — разрешающий кивок.

-Может, в дом пройдем? — попытка не пытка, а вдруг получится.

-Нет, дом закрыт для чужаков.

Скорее пытка, чем попытка.

-Я уезжаю к отцу.

-Легкой дороги, господин княжич.

Уж лучше б накричала!

-Меня попытаются там женить...

Равнодушное молчание в ответ.

-И я женюсь! — злость прорывается в голосе.

-Женитесь, — равнодушное пожатие плечами. — Да будет брак ваш долог и благословен.

-Женюсь! — едва сдерживается крик. — Женюсь на ней и точка.

-Да пребудут боги на свадьбе вашей, — ровный голос, пустые глаза и поясной поклон.

-Женюсь...

И слов больше нет, остается только ехать. Бежать... Снова?

-О чем задумались, уважаемый? — звонкий голос девицы выдернул из воспоминаний.

-Да так, ни о чем, — попытался улыбнуться княжич.

Видимо, вышло плохо, поскольку все трое одинаково хмыкнули, мол, зачем врать-то.

-Из-за дороги переживаете? — предположил дед в серой рубахе, подбрасывая в костер поленце.

-Да нет, не первый раз путешествую.

-Тогда с кем-то поссорились, — со знанием дела сообщил второй дедок.

-Я не...

-А врать не стоит, во лжи нет смысла, — мягко улыбнулась девица.

Спорить с этим утверждением княжич не стал — сам недавно убедился.

-Может, расскажете? — все так же мягко улыбаясь, предложила девица.

Сам не зная с чего вдруг, но Тареш стал рассказывать. Все с самого начала.

-Мда... заварили вы кашу, — покачала головой девица.

Старички согласно покивали.

-Сам понимаю, — грустно усмехнулся княжич, бесцельно вглядываясь в кружку — смысл жизни вряд ли можно там найти. — Понимаю, что ложь все испортила, но сказать правду с самого начала — а было ли бы тогда вообще что-то?

-Тоже верно, — согласились дедки.

-Я, конечно, не указываю вам, тем более не пытаюсь решить за вас, но позвольте дать один совет, — девица внимательно посмотрела на княжича. — Поговорите с ней и расскажите о любви. Ведь о ней вы никогда не говорили.

-Но она же... Она даже благословила меня!

-Ха, благословила — не женила еще, — хмыкнул дед в синей рубахе, за что тут же схлопотал подзатыльник от соседа:

-Цыть, Госпожа говорит!

-В чем-то он прав: благословила, не значит — отпустила. Если все сказанное вами правда, то стоит ли из-за одной ссоры опускать руки? Вы должны решить, чего же вы хотите: княжить, женившись на баронессе, или жить в Кравицах с Дариной.

-А того и другого вместе нельзя? — осторожно поинтересовался дед в синей рубахе у соседа.

Тот лишь нахмурил брови в ответ.

-Решить сложно, решиться еще трудней, но все мы однажды должны сделать выбор. Разве не так гласит девиз княжеского рода? — хитро улыбнулась девица.

-В полном варианте — да, сокращенно: решить и решиться, — подтвердил княжич.