Часть четвертая. Глава 44

Патрон также вкладывают в патронник, ствол закрывают замком. При этом движении наклейка срезается и затравочный порох высыпается в небольшую камеру, закрытую крышкой. То есть объем камеры образуется этим же конусным углублением, ну еще немного затвором и крышкой.

А дальше там фитильный замок, не самый простой, с пружиной. Только неудобно что крышку затравочной камеры надо открывать отдельно. "Завхоз" князя говорит, что винтовка стреляет хорошо, осечек нет. Ну если затравочный порох не просыпать и фитиль не погаснет — откуда там взяться осечкам. Жаль, что проверить стрельбой не удалось, поверили на слово.

Мастер вернулся на Лампедузу полон идей. Он входит в группу по экспериментальному вооружению. Их в группе всего двое, но они могут заказывать детали на заводе. Так что они больше сборщики и конструкторы. Это они делали мушкеты для персидских купцов, дробовики для гуанчей и пистолет для Марселя. То есть они больше экспериментируют в направлении регресса от нашего оружия, придумывают модели лучше существующих в этом времени, но хуже нашего. Непросто это, как оказалось. Вот до такого фитильного патрона не додумались.

Мастер сначала порывался сделать такую же винтовку, но пока ехал, понял что фитиль — путь тупиковый, а кремневый замок уже начали использовать и без нас. Так что мне он уже показал несколько вариантов кремневых замков в сочетании с такой безкапсюльной гильзой. Решили делать самый прогрессивный ударно-кремневый замок. Там две проблемы. Первая — пружина. Собственно, проблема не для нас, а для этого века. Мы же получаем в небольших количествах хорошую пружинную сталь с помощью кислородного дутья. Да еще и делать будем не пластинчатую пружину, а нормальную цилиндрическую. В ней сталь работает на кручение, а не на изгиб, а это в четыре раза эффективнее по запасенной энергии на единицу веса пружины.

Вторая проблема в том, что хочется сделать самый удобный вариант, когда от удара курка с кремнем откидывается крышка-огниво, и открывает доступ к затравочному пороху. Но в этой фитильной гильзе очень мало места для затравочного пороха, и организовать это все в комплексе очень трудно. Ну ничего, пусть подумают — задача решаемая.

Сижу, работаю, и тут прибегает пацан с криками — "Там! Авария! Корабль упал! Который завод плавающий!" Бегу за ним на верфь, а в голове самые страшные картины рисуются. Но не успел толком испугаться — издалека увидел — строящееся судно стоит на месте, только чуть перекосилось.

Докладывают — в конструкции слипа лопнула балка, корабль дрогнул и слегка просел одним бортом. Один рабочий упал вместе с лестницей, сломал руку. Все перепугались, замерли — кто где стоял. Перепугались не за себя, за новый корабль испугались — если он ляжет на землю, его никакими силами не поднять. Но на этом все остановилось, больше разрушений нет.

Начали разбираться — нагрузка на слип уже довольно большая. Проката ушло уже около трехсот тонн, а еще в отсеки-танки воду накачивают для проверки. И нет чтобы по очереди закачивать, в один момент оказались заполнены четыре больших отсека помимо мелких — более восьмидесяти тонн воды!

Эту опытовую воду слили, и успели заметить как конструкция слипа слегка приподнялась, упруго отыгрывая уменьшение веса. Забили клинья, подпорки — судно выровнялось. Заменили сломанную балку, немного усилили конструкцию. Вроде все исправили, потерь нет, кроме сломанной руки и седых волос. Образные высказывания про кирпичи тут не в ходу. Стали думать, что делать дальше.

Сейчас судно представляет собой платформу метровой толщины, бортовые шпангоуты только начали ставить. Над настилом нижней палубы в полном объёме торчат только верхние концы скуловых книц, к которым бортовые шпангоуты и должны привариваться. Мы планировали достроить судно до уровня второй палубы. Кстати, тут мы ввели нумерацию палуб понятную гражданским, которых тут будет много. Вот эта уже завершенная нижняя палуба у нас будет называться первой. Над ней будет вторая, и так далее. Как этажи в многоэтажном здании.

Так вот, мы планировали замкнуть эту конструкцию бимсами и комингсами второй палубы и зашить борт до этого уровня. Потому как борта образуют два больших ребра жесткости — основу продольной жесткости и прочности судна. Тут у нас еще изменения в проекте, раньше мы планировали стальной борт довести до уровня второй палубы — это уровень ватерлинии плюс один метр, всего пять. Но опыт эксплуатации таких композитных кораблей показал, что под волны деревянный борт лучше не подставлять. И мы прибавили еще два метра стального борта в высоту. На расчетном водоизмещении это сказалось мало, стальной борт много тоньше деревянного, и на крупных кораблях, где большие нагрузки, по массе они сравнимы. Ну еще расход краски увеличится, сталь надо красить, в отличие от дерева.

И когда эта жесткая конструкция от днища и до второй палубы будет готова, тогда и можно будет спускать судно на воду. Проката на это все сейчас нам не хватает, тем более я еще "отрезал" металл на строительство авизо. Но весна уже скоро, и после ледохода на Дону к нам начнет поступать металл из Шахтинска. Сотни тонн чугуна уже готовы к отправке. Но вот еще одна проблема — судно уже слишком тяжелое для нашего слипа.

— Нужно еще слип укрепить — это началось импровизированное совещание, на которое собрались причастные начальники производств.

— Тут как не укрепляй, тележки уже продавливают направляющие. Видишь — волны уже пошли. Если грузить сильнее, может застрять при спуске.

— Надо было продольные балки по-другому делать, жестче.

— "Надо было!" — это понятно. Сейчас что делать будем?

— Как же укрепить?

— Сколько еще металла сюда ляжет? Если хотя бы до бимсов второй палубы считать? А остальное потом, после спуска.

— Да тут тонн сто еще прибавиться! Но это когда будет — до ледохода далеко еще. Ждать надо.

— Ну восемьдесят тонн воды мы слили — должно выдержать.

— "Должно" — это не разговор, надо с гарантией. Если корабль на землю ляжет, мы всем островом его не сдвинем.

— И машины с котлами ставить пока нельзя, а они уже готовы. Тоже время теряем.

— Не, нельзя. При спуске может с фундаментов сорвать. Не то чтобы точно сорвет, но шанс такой есть. Рисковать нельзя.

— Жаль. Там работы после установки еще много будет, котлы же только поблочно готовы, там еще столько труб варить и фланцевать.

— А если так спустить?

— Как — так? Он же утонет!

— Не, смотри — посчитали уже. При этом весе в триста тонн у него будет осадка всего сантиметров сорок. А он почти метр толщиной. Так и будет на воде как понтон.

— Точно — понтон.

— Волна при спуске захлестнет.

— И обратно за борт сольется — тут некуда затекать. Надо только на корме все крышки люков цистерн поставить. И спокойно достраивать будем.

— Во! На ровном киле. А то устали уже по косогору ходить.

— Ну вот. Тут осталось крышки доделать. Корпус снаружи докрасить.

— Да мы заднюю половину уже полностью покрасили. В носовой части что-то еще варят, вот мы и встали.

— Нам там немного варить осталось, и уходим выше палубы — борта варить.

— Винты еще ...

— Винты готовы, вон мастер шлифует, до зеркала доводит. Хоть сейчас красить можно.

— Во. Тут доделок на неделю. И спустить такой — "платформой".

— Так нельзя же, без бортов нагрузку не выдержит — переломится.

— С бортами он рассчитан на полную нагрузку — три тысячи тонн измещения. А тут всего триста.

— Точно. Ведь у него внутри кильсон стоит.

— Три кильсона. Два вспомогательных — они почти как главный размерами.

— Выдержит, точно. Тут волн нет, только при спуске будет небольшая нагрузка вот в этом месте.

— Надо слип еще немного продлить до самой воды, чтобы его тут не переламывало.

— И на всю силу тут слип строить не надо, корабль в этом месте уже воды коснётся, легче станет.

— Все, решили. Доделываем и так спускаем.

Мастера загалдели воодушевленные, и пошли по своим бригадам. А мне еще задачка — имя придумать кораблю до спуска на воду. Традиция у нас. И имя должно быть из греческого пантеона.

Не, греческих богов в списке еще много — на эскадру хватит, а то и на целый флот. Но вот специализация богов все какая-то неподходящая. То дух лжи и обмана, то бог любовной тоски.

На наш создаваемый плавучий завод я попытаюсь убрать все наши важные технологии. Это будет оплот наших производств и технологий. На нем будет держаться наш мир. А у греков Атлас держит на плечах небесную сферу, вот так и назовем. Неплохо звучит — "Атлас". Но называть плавучим заводом его уже будет неправильно, перерастает он это понятие. Там и жилые каюты будут, да и много чего важного для нас. Про себя я уже новый корабль плавучей базой называю. Плавбаза "Атлас".

Корвет "Юпитер" прибыл на Тенерифе. Вернулись с победой — праздновало все княжество, еще и соседи подключились. Воины-победители хвастались трофеями, а рассказы о "боях и походах" превращались в представления. Алебарды и черные рубашки понравились всем, оставшиеся на острове солдаты остро завидовали участникам похода. Бенеаро немного расстроился, что мало серебра взяли. Но видя сына в лучах славы, успокаивал себя — "еще будут походы, еще будут победы". "Золотая" ваза заняла почетное место в его доме, а сам менсей нарядился в новую красную рубаху с неудобными пуговицами. Себе Марсель выбрал темно-сиреневую. С новыми рубахами стало удобно — издалека видно кто есть кто.

Фаддей дождался груз из метрополии, и мы начали следующий этап реформы экономики острова. Но попытка внедрения монет встретила непонимание у большей части гуанчей. Не в смысле "непонимание действий властей", а просто люди не поняли назначения монет. Ведь "валютные" ножи были в первую очередь товаром, и очень нужным. А деньги это уже абстракция ценности товара, эти металлические кружочки практического применения не имеют. Не, все руководство понимает — что такое деньги, и даже очень хорошо понимает. Имеют представление о деньгах торговцы, некоторые мастера и большинство солдат. Но процентов девяносто населения просто не поняло что это за кружочки, и почему их надо ценить. Еще и "трудности перевода" наложились — многих понятий в языке гуанчей просто нет. Раз не понимают на словах — надо показать.

К этому подошли серьезно, и чтобы "два раза не вставать", чтобы не переучивать, открыли лавку-факторию. Несколько изб построили уже давно, но они стояли без крыш. Прошлый раз "Меркурий" привез кровельное железо, избы перекрыли, начали обживать. Сейчас пришлось освободить крайнюю избу, самую ближнюю к поселку. Прорубили большое окно, сделали прилавок, пристроили навес для покупателей. Большой бревенчатый ларек. За прилавок встал один из молодых помощников Фаддея.

И разыграли представление — специально подготовленные гуанчи подходили к прилавку, выкладывали монеты. Для тех кто плохо считает, показали как раскладывать деньги пятерками — "четыре руки" монет получается. В обмен покупатель получал заветный нож и уходил с довольным лицом. Три раза показали весь процесс. Люди сначала шумели, но потом притихли — задумались, поняли. И закономерный вопрос — "где брать эти кругляшки?"

Тут уже пантомимой не объяснить, пришлось взывать к лингвистическим способностям Марселя и Диего. Но то, что монеты теперь будут получать в оплату за работу, многие поняли довольно быстро. И даже пошли дальше в детали — сколько монет, за какое время и за какой труд.

Сначала мы думали выдавать по монете за день работы, этакий трудодень. Тогда нож можно заработать уже за двадцать дней, ну с учетом воскресений — чуть дольше. Шестидневную рабочую неделю мы на Тенерифе установили почти сразу. Но монету не разделить, и получается не очень гибко — монету либо заплатят, либо нет. Уравниловка опять. Так что ввели привычную нам понедельную систему оплаты — по субботам. Это уже легче, можно точнее менять оплату. Потому как и работы довольно разные, и квалификации рабочих. И стараются они не одинаково.

Вот теперь у бригадиров получилась удобная и наглядная система. В субботу, выплачивая зарплату, бригадир припоминает рабочему все замечания, сделанные за неделю, и наглядно демонстрирует результат. Бригадирами работали наши, чаще всего матросы, из тех кто хоть немного умеет руководить, грамотен, и имеет представление о поставленных задачах. С этим рейсом корвета прибыло несколько человек, уже настоящих бригадиров, стало легче.

Гуанчи всю неделю обсуждали новшество, особенно те, кто работал по найму. Обсуждали, работали и ждали субботы. В субботу, после обеда, Фаддей собрал бригадиров на закрытое совещания. Еще раз обсудили ставки за разную работу, Фаддей проверил записи бригадиров, и все вместе утвердили выплаты рабочим. После рабочего дня каждый бригадир лично выдал монеты на руки рабочим. За шесть рабочих дней рабочие получили от четырех до семи монет. Работа была разная, и работали по-разному.

Полночи княжество не спало. Люди открывали для себя свойства денег. Ведь если за деньги можно купит нож, то тот, кому нож нужен, захочет обменять свои товары или услуги на эти монеты. От натурального обмена — бартера, до универсального средства обмена и мерила стоимости оказалось не так уж и далеко для полета мысли. И пошло, поехало.

Утром около лавки собралось много народу — обменяться мыслями, узнать мнения других. Те, у кого были монеты, давали их другим посмотреть и пощупать. Тут появилась группа из четырех парней, и прямиком направилась к лавке. Все притихли, смотрят. Перед лавкой парни встали и что-то еще быстро и тихо обсудили меж собой. Приказчик посмотрел на них вопросительно. Один парень шагнул вперед и разложил двадцать монет на прилавке.

— Надо. Нож — по-русски сказал он. Вокруг стало совсем тихо.

Приказчик положил на прилавок нож и сгреб монеты.

— Пожалуйста.

Нож новый, с красивой рукояткой. Острее костяного и крепче каменного. Не просто нож — мечта.

Парень осторожно, двумя руками, взял нож и несколько секунд внимательно его рассматривал. Потом развернулся и продемонстрировал нож своим друзьям, победно улыбаясь. По толпе прошел гул. Сначала удивленно-одобрительный — первая настоящая покупка. А потом послышались выкрики-вопросы. "Ты четыре руки монет уже заработал?"

Парни наперебой начали объяснять, что они договорились отдать по пять монет одному из них, чтобы уже можно было купить нож, о котором он мечтал. И тот будет с каждой зарплаты возвращать друзьям долг. Объяснять пришлось несколько раз, но вот все поняли смысл произошедшего, и обсуждение темы денег разгорелось с новой силой.

Приказчик понимал лишь общий смысл, но с удовольствием слушал русские слова в речи туземцев — "нож, монета, зарплата". "Эх, это они еще Пушкина не читали — вдруг подумалось ему — тогда бы понятных слов было бы больше"

Тут, почти вовремя, подошло начальство. Оба Бенеаро, Фаддей с другим помощником, еще несколько гуанчей. Принесли еще товары в лавку. Расширить ассортимент хотели позже, но увидев такой ажиотаж, решили использовать момент. Вопрос предметов торговли оказался непростым. Топоры и пилы пока решили не продавать, как и оружие. Командор сказал — надо сделать упор на "орудия труда", но таких орудий оказалось немного. Важный момент — металлоемкость изделий должна быть невысокой, гуанчи все будут пересчитывать на вес ножей.