Так я и сделал, первый выстрел был картечью. Звук снова больно ударил по ушам, вызывая рефлекторное желание оглядеться, не увидел ли кто. В мишень я попал, она всколыхнулась, а в самом центре появилась дыра, в которую пролез бы кулак. Приставной шаг в сторону и снова выстрел, попутно разобрался, какой спусковой крючок за какой ствол отвечает. Перезарядить, благодаря нехитрой тренировке, получилось быстро, отойдя ещё на десять метров, я снова вскинул ружьё и точно так же выстрелил ещё два раза. Закончив стрельбу на предельной дистанции, при этом ни разу не промахнувшись, я вопросительно взглянул на друга.

— Что могу сказать, — начал он, разглядывая клочья, оставшиеся от мишени, голос звучал, словно через подушку, — стреляешь ты неплохо, для первого раза, понятно, да и ружьё, в целом, неплохое, я худшего ждал. Давай теперь ещё кое-что попробуем.

"Кое-чем" оказалась стрельба из положения лёжа и с колена, теперь уже мишенями выступили найденный здесь же консервные банки, видимо, от солдатских сухпайков. В них я тоже попал. Пулей и картечью. Удовлетворившись результатом, Шурик объявил об окончании стрельб.

— Ждём неделю, берёшь патроны и всё прочее, звонишь мне и идём.

Глава вторая

Утром восьмого дня я набрал его номер. На расстеленном полотенце лежало всё, что я приготовил для похода. Ружьё, пятьдесят патронов, из которых десять пулевых, тридцать с восьмимиллиметровой картечью и десять с дробью 0000. Фляга для воды на литр с чем-то, сухпаёк на пару дней, куда входили консервы, галеты и шоколад. Отдельно положил баночку с солью. Кружка из нержавейки. Сумочка с мылом, щёткой, зубной пастой, и пакетиком одноразовых станков. Шурик советовал опасную бритву заиметь, я её купил, но бриться ей пока не научился, обойдусь такими. Ещё медикаменты, куда входили обезболивающие, антибиотики, желудочные, флакон хлоргексидина, бинты, лейкопластырь и йод. Сбоку положил тот самый нож "Сталкер", небольшой бинокль, фонарь, запасные батарейки. Была у нас мысль взять рации, но пока решили обойтись без них. У двери ждали армейские ботинки с тканевыми вставками по бокам и толстой подошвой.

Всё это я, ещё раз оглядев, начал складывать в спортивный рюкзак чёрного цвета и синими полосами. Нож и флягу закрепил на поясе, лёгкий тканевый патронташ я пришил с внутренней стороны спортивной куртки, двенадцать пластиковых цилиндров уже заняли своё место, немного тянет, но в целом терпимо.

Шурик появился так быстро, словно дежурил у меня под окном. На нём был камуфляж "Горка", берцы, вроде моих, за спиной висел рюкзак, куда объёмнее моего, а в руках длинный чехол с известным содержимым.

— Готов? — спросил он коротко, видно было, что нервничает.

— К чему? Знать бы, куда и на что идём?

— Вот и узнаем, что там, как, и гласное, что можно с этого поиметь.

Я его оптимизма не разделял, но сходить было нужно. Просто пойти и сообщить властям о находке было как-то глупо. Выслушают, проверят, дадут подписать бумагу о неразглашении, а потом поблагодарят и отправят домой. Даже не заплатят. Нет, Шурик прав, сперва сами всё разведаем, а потом выводы будем делать.

Напоследок, оба глянули в зеркало. Вчера оба подстриглись налысо, теперь выглядели, как братья близнецы, с той только разницей, что он худой и смуглый, а я, наоборот, упитанный блондин, широкий в кости и крепкий. Рыхловат, правда, спортом, что ли, заняться, работа грузчиком хорошей фигуре отчего-то не способствовала.

К месту высадки доехали на автобусе, смотрели на нас с подозрением, очень уж характерный чехол был в руках моего товарища, а здесь явно не охотничьи угодья. Но ничего ужасного не случилось. Мы вылезли на остановке, имеющей вид жестяного навеса в чистом поле, и направились к пологому холму, который можно было бы назвать горой, но очень уж закруглённые формы она имела. Наша цель выглядела, как небольшая выемка в камне, глубиной в два метра и примерно такой же ширины, располагавшаяся почти на самой вершине.

Доковыляли туда мы минут за сорок, спрыгнув в яму, Шурик достал из чехла винтовку, а из кармана обойму с патронами. Отвёл затвор назад, вставил обойму, после чего пальцем вдавил патроны внутрь. Затвор закрылся, издав при этом сочный щелчок, ремень повис через плечо, а Шурик пристально посмотрел на меня.

— Пошли?

— Пошли, — сухо ответил я.

Мы обнялись, после чего он, зачем-то набрав в грудь воздуха, словно нырял под воду, начал медленно входить в каменную стену спиной вперёд. Входил туда и я, отдельно я пройти не мог, а вместе с ним легко. Мы на миг оказались в темноте, после чего нас, судя по ощущениям, выплюнуло с другой стороны. Выдохнув и расцепившись, мы осмотрелись. Я был здесь второй раз, он — третий или четвёртый. Вот только раньше мы не уходили далеко от места перехода. Выбравшись из ямы, можно было увидеть почти аналогичный пейзаж: пологий каменный склон, чуть ниже его степь, в отличие от нашего мира, выжженная и сухая. Бросалось в глаза, что здесь с водой проблемы. Шурик это учёл и прихватил с собой кроме фляги ещё две двухлитровых "Бонаквы", одну из которых он, чуть ли не коленом, затолкал в мой рюкзак. Главное же отличие составлял город, находившийся у подножия горы, город явно пустой и заброшенный, который нам теперь предстояло исследовать.

Некоторое время мы просто разглядывали здания в бинокль. Дома в четыре-пять этажей, самые обычные, в окнах рамы, кажется, деревянные. Машин не видно, но с левого края что-то, похожее на железную дорогу. Чуть ближе к нам располагалось приземистое здание с высокой кирпичной трубой. Котельная. Оттуда мы и решили начать поиски.

Отложив бинокли, мы взяли в руки оружие и неспешным шагом пошли в сторону города, напрягая зрение и слух. Но никого видно не было, а уши фиксировали только порывы ветра и пение одинокой птицы где-то далеко за спиной.

— Сань, как ты думаешь, куда люди делись?

— Тут, Стёпа, варианта два. Либо они свалили, либо умерли. Оба, как ты понимаешь, сулят нам опасность.

— Какую опасность? — не понял я.

— Ну, прикинь, отчего весь город мог умереть?

— Радиация, — начал я перечислять, — отрава, эпидемия, землетрясения, просто жрать стало нечего.

— Вот, — с улыбкой ответил он, — радиация держится долго, вирусы и отрава тоже за день не исчезают, если землетрясения были, то нас может стеной придавить от громкого чиха. А подхватив бациллу, мы понесём её в свой мир, а вакцины нет, мы всех там перезаражаем и придёт БП, вроде тутошнего...

— Пойдём домой, — перебил я его.

— Расслабься, глянем и пойдём, обидно уходить с пустыми руками, давай хоть ружьё твоё оправдаем.

— Каким образом? — язвительно спросил я, — натырим кирпичей? Или лавочку на металл сдадим?

— Давай мыслить логически, — не сдавался он, — если бы в нашем мире нашёлся мёртвый город, что можно было бы там найти? Ценного, чтобы продать потом.

— Технику, телефоны, компьютеры, золото, если найти, наконец, провода ободрать и в цветмет сдать.

— Вот ты и ответил, — он улыбнулся, — это и будем искать.

— А какое время здесь? Относительно нашего. Помни, что лет тридцать назад можно было только магнитофоны с плёнкой найти, куда их продавать будем?

— Не ссы, чего-нибудь найдём. Сервиз хрустальный, или ещё что.

Ругаясь вполголоса я пошёл за ним следом, сдаётся мне, ничего ценного мы тут не найдём, разве что, приключения на пятую точку. Однако, надо признаться, и любопытство разбирало. Никто здесь ещё не был, мы первые.

Минут через сорок поравнялись с "котельной". Здание из красного кирпича, ничего примечательного, таких и в нашем мире много. Сорванная с петель (кем?) толстая железная дверь лежала у входа. Внутри было темно, только слабый свет проникал через два маленьких застеклённых окошка под самым потолком. Котлы стояли вдоль стены, четыре штуки, покрытые пылью, но, с виду, вполне исправные. Пройдя вдоль стены, потом вернувшись назад, Шурик открыл одну дверцу, заглянул в топку, а потом задал резонный вопрос:

— А чем топили?

— Не понял?

— Котлы явно заточены под твёрдое топливо, дрова, уголь, сланцы, торф, кизяк, на худой конец. От всего этого копоть жуткая, а здесь чисто, ни пылинки, то есть, пыли много, но больше песчаная. Потолок чистый, хотя должен был почернеть.

Он был прав, да только делать выводы, не зная всей истории, — занятие неблагодарное.

— Может, она не работала совсем? — предположил я, — только открылась, а тут этот БП и случился.

— Может, и так, — он не стал спорить, ещё раз обошёл помещение, заглянул в комнатку, где, по всей видимости, отдыхал кочегар. Там тоже ничего ценного не нашлось, только в углу лежала помятая алюминиевая ложка, обычная, каких много. Осмотрев находку со всех сторон, я, на всякий случай, засунул её в карман, вдруг пригодится.

— Идём дальше? — как-то растерянно спросил он.

— Идём, — я вздохнул, — в котельных редко ценности лежат, надо сам город осмотреть.

До города топали ещё полчаса. Оружие за ненадобностью забросили за спину, видно было, что отбиваться не от кого. Шурик говорил, что однажды слышал чей-то вой, но, видимо, местные волки подались в сезонную миграцию. Наконец, появилась возможность осмотреть крайние дома. Выглядят целыми, словно покинуты всего неделю назад. Кирпичные здания, неотличимы от того, где живу я, только окна не пластиковые, а старые, в деревянных рамах. Покрытие крыш странное, не шифер и не жесть, а что-то, вроде пластика, впрочем, ничего чудесного, что нашли, тем и покрыли.

— Тут, по ходу, коммунизм, — задумчиво сказал Шурик, — был.

— Почему? — не понял я.

— Никаких дверей на подъездах, решёток на окнах, подозреваю, что ключ под ковриком хранили.

— Проверим, — кивнул я и решительно двинулся к ближайшему подъезду.

Войти удалось легко, ключей под ковриком мы, правда, не обнаружили, да и самих ковриков не было, впрочем, нам это не помешало. Квартиры были не просто открыты, три двери из четырёх вообще обходились без внешних запоров, изнутри шпингалет, а снаружи ничего. Ушёл из дома, а дверь открыта. Странность? Ещё какая.

Убранство квартир говорило о том, что люди этот город покинули, причём, отнюдь не в спешке. Даже мебели почти не осталось, изредка стул или стол, да пружинная кровать с тумбочкой. И лампочка Ильича под потолком.

Минут за двадцать мы обошли с десяток квартир, не обнаружив ничего ценного, или даже просто интересного. Только в последней нам попался клочок бумаги, оторванный наискосок, с почти полностью вылинявшей надписью чёрными чернилами. Вглядевшись в бледные буквы, я смог прочитать:

"...выдать по требованию со склада 18 единиц, оплату подтверждаю"

Далее следовала размашистая подпись и дата 13.10. 2462г.

Передав бумагу другу, я начал лихорадочно соображать. Сразу сделал несколько выводов. Первое: надпись сделана по-русски, значит, при обнаружении аборигенов языкового барьера у нас не будет. Второе: кто-то кому-то за что-то заплатил, то есть, здесь присутствуют товарно-денежные отношения. Ну, и третье, самое важное: дата на документе расходится с нашей на 440 с половиной лет. Далёкое будущее человечества. Постап.

— Может, у них календарь другой, не от Рождества Христова, а от чего-то другого считают? — предположил Шурик растерянно и спрятал бумагу в карман.

— Давай дальше пойдём, — предложил я, — если в жилых домах ничего нет, так нужно поискать заводы и госучреждения, полиция, армия, школа, больница.

— Думаешь, ствол найти?

— Можно и ствол, — отмахнулся я, — но главное — информация.

Оказавшись на улице, мы пошли дальше, в то место, где у города должен был находиться центр города, оказавшись на возвышенности, я смог, наконец, оценить размеры города. Не мегаполис, однако, так, райцентр, тысяч на тридцать. Напрочь отсутствует частный сектор, вообще, все дома как под копирку построены, отличаются только размерами и количеством этажей. Отсутствуют афиши, рекламные плакаты, дорожные знаки, вывески на магазинах, да и сами магазины пока не видны.

Скоро мы оказались на мосту через высохшую реку. Внимательно присмотревшись, я понял, что это не овраг, а именно, что русло реки, бывшей когда-то довольно полноводной. Чуть дальше, вдоль берега, располагался неплохой песчаный пляж, где, видимо, когда-то отдыхали местные жители.

Центра города достигли быстро, тут, наконец, нам стали попадаться здания, отличные от предыдущих. На некоторых даже сохранились вывески. Так, например, на большом квадратном доме, сложенном не из кирпича и не из панелей, а из настоящих гранитных блоков, обнаружилась надпись "Охрана". ЧОП? Или они так местную полицию называли?

— Идём? — спросил я друга.

— А где дверь? — ответил он вопросом на вопрос.

Вход был обустроен оригинально, чуть дальше по улице был спуск под землю, вроде подземного перехода, а оттуда уже коридор вёл под здание, надо полагать, найдётся и лестница, ведущая наверх.

Трудности могла создать дверь, которая оказалась заперта изнутри, но при этом была наполовину стеклянной. Сделав шаг назад, Шурик снял с плеча карабин и, несильно размахнувшись, ударил прикладом. Стекло не разбилось, а просто выпало внутрь. Просунув руку, он немного поковырялся с задвижкой, после чего дверь распахнулась настежь. Пройдя по коридору шагов десять, мы действительно оказались у лестницы.

— Вверх или вниз? — задумчиво спросил Шурик, вопрос был понятен, лестница шла вверх и вниз, что говорило о наличии подвального помещения.

— Вниз, — решительно сказал я.

Спуск сразу осложнился, стоило пройти два пролёта, как тот скудный свет, что проникал сюда от окон наверху, исчез, мы погрузились в полную темноту. Впрочем, оба были готовы к такому, два фонаря с интервалом в пару секунд рассеяли тьму. Спустившись в цокольный этаж, мы увидели массивную стальную дверь с многообещающей надписью "Оружейная". Шурик сразу оживился, но его радость от вида незапертой двери была несколько преждевременной. Там, как и везде, ничего ценного не осталось. Были только деревянные стойки для стволов. Кстати, а ведь деревянных предметов нам встретилось много, хотя леса не было видно даже на горизонте. В городе попались несколько чахлых берёзок, да пара тополей, явно сильно страдающих от засухи.

Интереса ради, Шурик поставил свой карабин на стойку. Оказалось, что оружие, используемое местными, было длиннее сантиметров на двадцать. Впрочем, чуть позже мы нашли и стойки для коротких стволов и даже пистолетов. Только самого оружия не было. Нашёлся журнал, где были написаны фамилии, а напротив них стояли цифры и буквы, должно быть, номер выданного ствола и количество патронов.

Покинув это помещение, мы спустились ещё ниже, там была просторная комната с низким потолком, в которой даже я опознал тир. С одной стороны был огневой рубеж с тумбами, куда кладут пистолеты, а в конце несколько фанерных щитов, за которыми была сложена стена из мешков с песком, разумеется, изорванных пулями.

— Пистолеты, — определил Шурик и пошёл дальше, к мишеням.

Поковыряв ножом один мешок, земля в котором слежалась до каменного состояния, он извлёк металлический комок, в котором даже я легко опознал слегка деформированную пулю.