Пустыня

Глава первая

Я сидел на лавке и внимательно рассматривал сине-зелёный лист формата А-4, с перфорацией, разделяющей его на три части. Этот документ давал мне право на приобретение одной единицы гладкоствольного оружия. Магазин, где это самое оружие продавалось, находился напротив меня, на другой стороне улицы. Деньги лежали в кармане (на всякий случай взял наличку).

Шурик сказал, брать, что попроще, какую-нибудь двустволку, чтобы дёшево и сердито. Сам он, имея уже лицензию на нарезное, обзавёлся немецким Маузером, то есть, не тем, что фашисты в войну использовали, а его современной репликой, под более ходовой патрон. Но ему можно, он, в отличие от меня, в армии служил. Целый год. Рассказывает, что снайпером был, хотя, чёрт его знает. А мне, значит, двустволка подойдёт. Зря он только со мной не пошёл, я ведь сейчас привычно самое плохое выберу.

Собравшись с духом, я встал и решительно пошёл к магазину. Тяжёлая стальная дверь встретила меня мелодичным звоном подвешенных колокольчиков. Оказавшись внутри, я какое-то время привыкал к искусственному освещению, которое после пребывания на ярком солнце казалось тусклым.

Наконец, я смог осмотреться внутри. Магазин был не таким уж и большим, но ассортимент товаров оказался внушительным. Быстро пробежал глазами вдоль стен. Куча ружей, винтовок и карабинов. Прикреплённые таблички с цифрами и буквами ничего мне не говорили, но хоть цена указана. На противоположной от входа стене, за стеклом были выставлены самые дорогие стволы иностранных фирм, некоторые были знакомы по фильмам, некоторые же выглядели, как бластеры из будущего. Вот, например, полуавтоматическая версия "Штайера", красивая штука, сразу хочется в руки взять. Но нельзя, нарезное, а если бы и можно было, то таких денег у меня и близко нет.

Идём дальше. Самое простое — это, чаще всего, самое дешёвое. Я стал перебирать ценники взглядом. Где-то на середине этого забора из оружия взгляд мой упёрся в человека, одетого в клетчатую рубашку. Подняв глаза, я увидел мужчину лет сорока, плотной комплекции с изрядным животом и короткой бородой. Вид его был доброжелательным, а глаза глядели с интересом.

— Что-то подсказать? — спросил он.

— Ну... — замялся я.

— Не стесняйтесь, — он улыбнулся, — я здесь для того и стою, чтобы помогать выбрать оружие. Так что, не стоит стесняться своего незнания, девять из десяти покупателей, приходящих сюда, в оружии не разбираются, вы не первый. Просто скажите, что нужно?

— Ружьё, гладкое, — я протянул ему лицензию, — что посоветуете?

— В интернете что-то присматривали?

— Нет, — честно ответил я. Как ни странно, мысль гуглить оружейную информацию в голову не пришла.

— Что делать будете? Охотиться? Самообороняться? Стрелять по банкам?

— Наверно, всё сразу, — ответил я, подумав пару секунд, — чтобы и в зверя можно было, и себя защитить, и по банкам потренироваться. Желательно попроще.

— Знаете, — он задумался, — я обычно в таких случаях рекомендую брать двуствольную горизонталку. Надёжная, как топор, и обращаться с ней легко. По сути, это два ружья в одном. Вот, например.

Он ткнул пальцем в двуствольное ружьё, под которым висела табличка ИЖ-чего-то там и ценник со смешной суммой в девять тысяч рублей.

— Бэушное, но совсем немного. МР-43, двенадцать на семьдесят шесть. Без курков. Есть ещё вертикалки отечественные, они подороже, от двадцати и выше, но тоже отличные.

— Вы сказали, без курков, — переспросил я, — как это?

— Смотрите, ружьё переламывается и в стволы вставляются патроны, вот так, — он отстегнул двустволку от троса, удерживавшего все ружья, после чего нажал на рычаг и переломил стволы, в которые "зарядил" два воображаемых патрона, снова сложив ружьё, он продолжил, — вот, патроны внутри и курки взведены. Нужно только снять с предохранителя и стрелять.

Он щёлкнул клавишей сверху и, прицелившись в чучело кабана, стоявшее в углу, поочерёдно спустил оба курка.

— Вот так происходит заряжание, а есть ещё курковые ружья, вот здесь, например.

Продавец подвёл меня к витрине и указал на какую-то двустволку с ценником за двести тысяч.

— Вот здесь, видите, внешние курки. То есть, когда ружьё заряжено, оно не выстрелит, нужно взвести эти курки и только тогда стрелять.

— Но это дольше, — заметил я.

— Да, дольше, на полсекунды, — согласился он, — многие вообще утверждают, что такие ружья — каменный век, но есть ещё кое-что.

Он поскрёб в затылке, видимо, прикидывая, как объяснить мне совершенно очевидные для него вещи.

— Быстрота перезаряжания — это ещё не всё, довольно редко на вас будет бежать стадо оленей или кабанов. А если нужна быстрота, то можно взять полуавтомат, — он указал на противоположный конец стеллажа, — есть ещё кое-что. Когда вы зарядили ружьё и сразу выстрелили, — это прекрасно. А что, если зверя поблизости нет? Если его нужно искать несколько часов? Всё это время в заряженном ружье пружина будет взведена, что впоследствии может привести к её повреждению. А носить ружьё незаряженным чревато. Зато в курковом можно вставить патроны и держать их там сутками, ничего не боясь, если же зверь выскочит из джунглей прямо на вас, останется только взвести курки, а это, как я уже говорил, полсекунды. Так что, рекомендую.

— Я вас понял, — согласно кивнул я, ещё раз покосившись на ценник, — вот только цена меня смущает, а подешевле нет, с курками?

— Как это ни прискорбно, сейчас наша оружейная промышленность серийно такие не производит, кроме... стоп, — он замолчал и пробежал взглядом по стеллажу, — есть одна, не выставили, обычно разбирают быстро. Сейчас принесу, вам понравится.

Уходил он недалеко, вернулся через пять секунд, которые, видимо, потратил на открывание сейфа. В руках у него была двустволка, но короткая, практически обрез, но с нормальным прикладом.

— Вот, очень популярная штука, — объявил он, — вам очень повезло, что пока есть. МР-43КН, коротыш.

— Переведите, — попросил я.

— Укороченный вариант, обрез. Стволы — пятьдесят один сантиметр, калибр двенадцать на семьдесят, курки внешние, приклад ореховый. Наконец, просто красиво.

Он погладил ружьё пальцем по прикладу и протянул мне.

— Попробуйте, подержите в руках, приложите к плечу, попробуйте зарядить.

Я так и сделал, повертев изделие в руках, я нажал на рычаг и, не напрягаясь, переломил стволы вниз, внутри они блестели, как зеркало, то ли отшлифованы так, то ли хромированы, но ствол явно совсем новый. Вставив два воображаемых патрона в стволы, я захлопнул конструкцию и, поглядев на продавца, взвёл поочерёдно оба курка.

— Предохранитель вперёд, — подсказал продавец, — вот здесь.

Сделав, как он сказал, я тоже прицелился, на этот раз в косулю, стоявшую в другом углу, дважды щёлкнул курками.

— Ну? — с интересом спросил он, — есть в природе такие же, только с длинными стволами, но у нас только это.

— А дальнобойность.

— Чуть хуже, чем у длинномера, непринципиально, особенно, если дробью.

— Беру, — выдохнул я, — если не очень дорого.

Стоило это чудо техники двадцать четыре тысячи, денег хватило, накопленная за зиму заначка пригодилась. Попутно пришлось потратиться на набор для чистки, шомпол с тремя сменными ёршиками и два флакона масла. Продавец объяснил, что в красном флаконе масло щелочное, им чистить от грязи и нагара, а в белом — нейтральное, им смазывать после чистки. Я заикнулся про патроны (надо же проверить, вдруг, не стреляет), хотя покупать патроны можно только тогда, когда оружие зарегистрируют в ЛРО и выдадут карточку.

Продавец поморщился, но залез под прилавок и протянул мне два толстых пластиковых цилиндра с латунным дном. На красном пластике стояла чёрная цифра пять.

— Дробь, пятёрка. Проверить хватит. Сто двадцать рублей сверху.

Разобрав ружьё, он сложил его в подставленную спортивную сумку. Я поблагодарил его и хотел уже, было, уйти, но вспомнил.

— А ножи у вас есть?

Продавец как раз наклонился над журналом, в который что-то записывал, не говоря ни слова, он показал ручкой на противоположную стену. Там, под стеклом хранилось полсотни различных ножей. Особняком стояли те, что считались холодным оружием, в том числе жутко красивые заграничные клинки, но их я брать не стану, уже хотя бы потому, что стоят, как самолёт, а у меня денег не вагон. С выбором долго не парился, взгляд зацепился за нож Кизлярского завода с листовидным клинком и просто отличным названием "Сталкер". Чёрный клинок, чёрная же рукоять, гарда, то, что нужно.

— Как купить? — я повернулся к продавцу, — разрешение нужно?

— То же, что и на огнестрел, — объяснил он, — если хотите, я отложу, а как придёте патронами затариваться через неделю, так и возьмёте.

— Идёт, — не стал я спорить, — неделю подожду. Ружьё заверните.

По приходу домой, первым делом достал покупку из свёртка. Чехол брать не стал, в разобранном виде в любую сумку поместится. Так, вопрос номер один: как скоро я начну жалеть о потраченных деньгах? Странно, но покупка никакого сожаления не вызывала. Пока. Есть два патрона, нужно испытать. Где?

Место нашлось быстро. Рядом с домом был обширный пустырь, то есть, не пустырь, а стройплощадка. Что-то собирались строить, да, то ли деньги кончились, то ли им строительство запретили, но осталась обширная площадка с кучами песка и щебня и несколькими бетонными блоками. Скоро и это местные растащат на свои нужды. Как стемнеет, пойду туда.

Ещё раз полюбовался на ружьё, да, красиво, нечего сказать. Только вот, насколько практично? Знать бы, что за дичь там водится? И водится ли вообще? Мы ведь ничего пока не знаем, Шурик сам был там всего пару раз, да и то, далеко не уходил. Ладно, я ему помогать согласился, вот, даже ружьё купил, скоро пойдём и посмотрим.

Темнота наступала мучительно долго, июнь на дворе, ночи короткие. Но вот, наконец, окно стало чёрным, вдали зажглись фонари, а я, встав с дивана, сунул ружьё за пазуху (даже в собранном виде влезло под куртку), а патроны в карман, решительно двинулся из дома.

На пустыре, как и ожидалось, не было ни души. А если кто-то и есть, вряд ли побегут полицию вызывать, мало ли, что может бахать, может, дети с петардами играют. Я подобрал по дороге две пластиковые бутылки, которые установил на одной из куч, светлые этикетки было видно даже в темноте. Повернувшись к ним спиной, я отсчитал двадцать шагов. Понятия не имею, на какое расстояние бьёт гладкоствол, но хоть с такого попасть попробую. Развернувшись, вскинул ружьё и упёр приклад в плечо. Я помню, что упирать нужно плотно, чтобы не было синяков. Что ещё? Курки с тихими щелчками отошли назад. Предохранитель показал красную точку, которую, правда, в темноте не было видно. Теперь успокоить дыхание (куда там), и плавно (все так говорят) нажимать на спуск.

Не знаю, насколько плавно у меня получилось нажать, но в цель я, кажется, попал. Левая бутылка приняла свою судьбу спокойно, а правая отчего-то взвилась в воздух. Оглушило меня при этом знатно, в ушах стоял противный звон. Да и сноп пламени неслабый, видимо, порох сгорел не весь, ствол короткий. Подобрав обе бутылки, я снова спрятал ружьё за пазуху, отметив про себя, что стволы ощутимо нагрелись. Через пару десятков выстрелов станут горячими. Свои мишени осмотрел возле подъезда, где горел фонарь. Что же, неплохо, прозрачный пластик был усыпан мелкими дырочками. Будь на его месте человек, ему бы тоже не поздоровилось.

Возвратившись домой, я снова разобрал ружьё и занялся чисткой. Нагар в стволах был, но совсем немного. Капнув внутрь масла, я взял пару скомканных салфеток и пропихнул их шомполом, а потом следующие, и ещё. Третий бумажный ком выглядел чистым, думаю, хватит.

За ту неделю, что у меня есть, нужно запастись остальным. Едой, которая не портится, медикаментами, хотя бы, самыми необходимыми, мыльно-рыльными принадлежностями, хорошей флягой, биноклем и ботинками. Покупать форму, в отличие от Шурика, я не стану, сойдут чёрные джинсы, да старая олимпийка.

Взяв с полки телефон, я набрал номер друга и нажал на вызов. Отозвался он на пятом гудке:

— Говори.

— Купил я ствол. Точнее, два ствола. Укороченную двустволку с этими... курками снаружи.

— Серьёзно? Молодец, я тоже хотел, да всё в наличии не было, пришлось "Бекас" брать, а у него постоянно с затвором беда, бэушный.

— Я уже испытал, стреляет. Мне продавец пару патронов выделил.

— Калибр двенадцатый?

— Ну, да.

— У меня ещё патроны есть, завтра заеду к тебе, сгоняем в лес, потренируешься.

На следующий день (хорошо всё-таки быть безработным), Шурик и вправду заехал ко мне. С собой у него были четырнадцать патронов двенадцатого калибра. Стрельбища в доступе не было, поэтому мы, уложив разобранный дробовик в сумку, просто выехали за город. Было там интересное место, где мы, в былые годы, собирались с друзьями на шашлыки. В прошлом там находилась воинская часть, от которой остались обширные подземные катакомбы, выстроенные в высокой горе. В них мы, разумеется, не полезли, делать там абсолютно нечего, учитывая, что они под потолок мусором завалены. А само это место всё ещё использовалось военными, повсюду были выкопаны окопы, стояли хлипкие ДЗОТы, сделанные из земли и жердей, огромные капониры для техники. Судя по состоянию упомянутых сооружений, учения здесь происходили раз в год, а то и реже, а в остальное время местные жители спокойно собирали здесь грибы. Поскольку сезон грибов ещё не начался, можно было рассчитывать на огромное пустое пространство, где нет людей, и никто не помешает немного поупражняться в стрельбе.

Мы решили взобраться на самый верх, где из залитой бетоном площадки торчал ржавый огрызок спиленной когда-то антенны. Встали чуть ниже вершины, так, чтобы пули летели в склон, Шурик устроил огневой рубеж, отмерив условные двадцать, тридцать, сорок и пятьдесят метров. Воткнув в землю палки, позаимствованные из стены ближайшей огневой точки, он натянул мишень из бумаги.

— Короче, — сказал он, указывая на мишень, — выстрелишь по два раза с каждой дистанции. Но для начала, на, потренируйся.

Он протянул мне два патрона, точнее, просто стреляные гильзы набитые прессованной бумагой.

— И что с ними делать? — спросил я, скептически оглядывая его поделки.

— Заряжаешь, закрываешь, взводишь курки, наводишь, стреляешь, потом разряжаешь и всё по новой, и не думай, это не моя прихоть, это тебе действительно нужно.

Я спорить не стал, так уж получилось, что в военном деле он лучше меня разбирается, стоит слушать. Я повторил всё, что он говорил, потом ещё и ещё. Получалось поначалу плохо, два раза даже ронял патроны на землю, через раз пытался выстрелить, забыв взвести курки. Примерно после двадцатого повторения, когда я уже ощутимо вспотел, руки начали прочно запоминать нехитрую комбинацию движений, перезарядка занимала всё меньше времени, как и изготовка к стрельбе. Через полчаса Шурик, видя, что руки мои привыкли к оружию, махнул рукой.

— Вот, примерно, так. Скорость тебе нужна, я, с винтовкой, могу позволить себе целиться долго, враг мой далеко и, скорее всего, меня не видит, а твой враг будет на расстоянии вытянутой руки, попасть из дробовика несложно, нужно только успеть выстрелить. Давай теперь попробуем по-настоящему. Встань на рубеж, стреляй в мишень, потом шаг в сторону и снова, отходишь на следующий, перезаряжая в процессе, повторяешь номер.

Так я и сделал, первый выстрел был картечью. Звук снова больно ударил по ушам, вызывая рефлекторное желание оглядеться, не увидел ли кто. В мишень я попал, она всколыхнулась, а в самом центре появилась дыра, в которую пролез бы кулак. Приставной шаг в сторону и снова выстрел, попутно разобрался, какой спусковой крючок за какой ствол отвечает. Перезарядить, благодаря нехитрой тренировке, получилось быстро, отойдя ещё на десять метров, я снова вскинул ружьё и точно так же выстрелил ещё два раза. Закончив стрельбу на предельной дистанции, при этом ни разу не промахнувшись, я вопросительно взглянул на друга.

— Что могу сказать, — начал он, разглядывая клочья, оставшиеся от мишени, голос звучал, словно через подушку, — стреляешь ты неплохо, для первого раза, понятно, да и ружьё, в целом, неплохое, я худшего ждал. Давай теперь ещё кое-что попробуем.

"Кое-чем" оказалась стрельба из положения лёжа и с колена, теперь уже мишенями выступили найденный здесь же консервные банки, видимо, от солдатских сухпайков. В них я тоже попал. Пулей и картечью. Удовлетворившись результатом, Шурик объявил об окончании стрельб.

— Ждём неделю, берёшь патроны и всё прочее, звонишь мне и идём.

Глава вторая

Утром восьмого дня я набрал его номер. На расстеленном полотенце лежало всё, что я приготовил для похода. Ружьё, пятьдесят патронов, из которых десять пулевых, тридцать с восьмимиллиметровой картечью и десять с дробью 0000. Фляга для воды на литр с чем-то, сухпаёк на пару дней, куда входили консервы, галеты и шоколад. Отдельно положил баночку с солью. Кружка из нержавейки. Сумочка с мылом, щёткой, зубной пастой, и пакетиком одноразовых станков. Шурик советовал опасную бритву заиметь, я её купил, но бриться ей пока не научился, обойдусь такими. Ещё медикаменты, куда входили обезболивающие, антибиотики, желудочные, флакон хлоргексидина, бинты, лейкопластырь и йод. Сбоку положил тот самый нож "Сталкер", небольшой бинокль, фонарь, запасные батарейки. Была у нас мысль взять рации, но пока решили обойтись без них. У двери ждали армейские ботинки с тканевыми вставками по бокам и толстой подошвой.

Всё это я, ещё раз оглядев, начал складывать в спортивный рюкзак чёрного цвета и синими полосами. Нож и флягу закрепил на поясе, лёгкий тканевый патронташ я пришил с внутренней стороны спортивной куртки, двенадцать пластиковых цилиндров уже заняли своё место, немного тянет, но в целом терпимо.

Шурик появился так быстро, словно дежурил у меня под окном. На нём был камуфляж "Горка", берцы, вроде моих, за спиной висел рюкзак, куда объёмнее моего, а в руках длинный чехол с известным содержимым.

— Готов? — спросил он коротко, видно было, что нервничает.

— К чему? Знать бы, куда и на что идём?

— Вот и узнаем, что там, как, и гласное, что можно с этого поиметь.

Я его оптимизма не разделял, но сходить было нужно. Просто пойти и сообщить властям о находке было как-то глупо. Выслушают, проверят, дадут подписать бумагу о неразглашении, а потом поблагодарят и отправят домой. Даже не заплатят. Нет, Шурик прав, сперва сами всё разведаем, а потом выводы будем делать.

Напоследок, оба глянули в зеркало. Вчера оба подстриглись налысо, теперь выглядели, как братья близнецы, с той только разницей, что он худой и смуглый, а я, наоборот, упитанный блондин, широкий в кости и крепкий. Рыхловат, правда, спортом, что ли, заняться, работа грузчиком хорошей фигуре отчего-то не способствовала.

К месту высадки доехали на автобусе, смотрели на нас с подозрением, очень уж характерный чехол был в руках моего товарища, а здесь явно не охотничьи угодья. Но ничего ужасного не случилось. Мы вылезли на остановке, имеющей вид жестяного навеса в чистом поле, и направились к пологому холму, который можно было бы назвать горой, но очень уж закруглённые формы она имела. Наша цель выглядела, как небольшая выемка в камне, глубиной в два метра и примерно такой же ширины, располагавшаяся почти на самой вершине.

Доковыляли туда мы минут за сорок, спрыгнув в яму, Шурик достал из чехла винтовку, а из кармана обойму с патронами. Отвёл затвор назад, вставил обойму, после чего пальцем вдавил патроны внутрь. Затвор закрылся, издав при этом сочный щелчок, ремень повис через плечо, а Шурик пристально посмотрел на меня.

— Пошли?

— Пошли, — сухо ответил я.

Мы обнялись, после чего он, зачем-то набрав в грудь воздуха, словно нырял под воду, начал медленно входить в каменную стену спиной вперёд. Входил туда и я, отдельно я пройти не мог, а вместе с ним легко. Мы на миг оказались в темноте, после чего нас, судя по ощущениям, выплюнуло с другой стороны. Выдохнув и расцепившись, мы осмотрелись. Я был здесь второй раз, он — третий или четвёртый. Вот только раньше мы не уходили далеко от места перехода. Выбравшись из ямы, можно было увидеть почти аналогичный пейзаж: пологий каменный склон, чуть ниже его степь, в отличие от нашего мира, выжженная и сухая. Бросалось в глаза, что здесь с водой проблемы. Шурик это учёл и прихватил с собой кроме фляги ещё две двухлитровых "Бонаквы", одну из которых он, чуть ли не коленом, затолкал в мой рюкзак. Главное же отличие составлял город, находившийся у подножия горы, город явно пустой и заброшенный, который нам теперь предстояло исследовать.

Некоторое время мы просто разглядывали здания в бинокль. Дома в четыре-пять этажей, самые обычные, в окнах рамы, кажется, деревянные. Машин не видно, но с левого края что-то, похожее на железную дорогу. Чуть ближе к нам располагалось приземистое здание с высокой кирпичной трубой. Котельная. Оттуда мы и решили начать поиски.

Отложив бинокли, мы взяли в руки оружие и неспешным шагом пошли в сторону города, напрягая зрение и слух. Но никого видно не было, а уши фиксировали только порывы ветра и пение одинокой птицы где-то далеко за спиной.

— Сань, как ты думаешь, куда люди делись?

— Тут, Стёпа, варианта два. Либо они свалили, либо умерли. Оба, как ты понимаешь, сулят нам опасность.

— Какую опасность? — не понял я.

— Ну, прикинь, отчего весь город мог умереть?

— Радиация, — начал я перечислять, — отрава, эпидемия, землетрясения, просто жрать стало нечего.

— Вот, — с улыбкой ответил он, — радиация держится долго, вирусы и отрава тоже за день не исчезают, если землетрясения были, то нас может стеной придавить от громкого чиха. А подхватив бациллу, мы понесём её в свой мир, а вакцины нет, мы всех там перезаражаем и придёт БП, вроде тутошнего...

— Пойдём домой, — перебил я его.

— Расслабься, глянем и пойдём, обидно уходить с пустыми руками, давай хоть ружьё твоё оправдаем.

— Каким образом? — язвительно спросил я, — натырим кирпичей? Или лавочку на металл сдадим?

— Давай мыслить логически, — не сдавался он, — если бы в нашем мире нашёлся мёртвый город, что можно было бы там найти? Ценного, чтобы продать потом.

— Технику, телефоны, компьютеры, золото, если найти, наконец, провода ободрать и в цветмет сдать.

— Вот ты и ответил, — он улыбнулся, — это и будем искать.

— А какое время здесь? Относительно нашего. Помни, что лет тридцать назад можно было только магнитофоны с плёнкой найти, куда их продавать будем?

— Не ссы, чего-нибудь найдём. Сервиз хрустальный, или ещё что.

Ругаясь вполголоса я пошёл за ним следом, сдаётся мне, ничего ценного мы тут не найдём, разве что, приключения на пятую точку. Однако, надо признаться, и любопытство разбирало. Никто здесь ещё не был, мы первые.

Минут через сорок поравнялись с "котельной". Здание из красного кирпича, ничего примечательного, таких и в нашем мире много. Сорванная с петель (кем?) толстая железная дверь лежала у входа. Внутри было темно, только слабый свет проникал через два маленьких застеклённых окошка под самым потолком. Котлы стояли вдоль стены, четыре штуки, покрытые пылью, но, с виду, вполне исправные. Пройдя вдоль стены, потом вернувшись назад, Шурик открыл одну дверцу, заглянул в топку, а потом задал резонный вопрос:

— А чем топили?

— Не понял?

— Котлы явно заточены под твёрдое топливо, дрова, уголь, сланцы, торф, кизяк, на худой конец. От всего этого копоть жуткая, а здесь чисто, ни пылинки, то есть, пыли много, но больше песчаная. Потолок чистый, хотя должен был почернеть.

Он был прав, да только делать выводы, не зная всей истории, — занятие неблагодарное.

— Может, она не работала совсем? — предположил я, — только открылась, а тут этот БП и случился.

— Может, и так, — он не стал спорить, ещё раз обошёл помещение, заглянул в комнатку, где, по всей видимости, отдыхал кочегар. Там тоже ничего ценного не нашлось, только в углу лежала помятая алюминиевая ложка, обычная, каких много. Осмотрев находку со всех сторон, я, на всякий случай, засунул её в карман, вдруг пригодится.

— Идём дальше? — как-то растерянно спросил он.

— Идём, — я вздохнул, — в котельных редко ценности лежат, надо сам город осмотреть.

До города топали ещё полчаса. Оружие за ненадобностью забросили за спину, видно было, что отбиваться не от кого. Шурик говорил, что однажды слышал чей-то вой, но, видимо, местные волки подались в сезонную миграцию. Наконец, появилась возможность осмотреть крайние дома. Выглядят целыми, словно покинуты всего неделю назад. Кирпичные здания, неотличимы от того, где живу я, только окна не пластиковые, а старые, в деревянных рамах. Покрытие крыш странное, не шифер и не жесть, а что-то, вроде пластика, впрочем, ничего чудесного, что нашли, тем и покрыли.

— Тут, по ходу, коммунизм, — задумчиво сказал Шурик, — был.

— Почему? — не понял я.

— Никаких дверей на подъездах, решёток на окнах, подозреваю, что ключ под ковриком хранили.

— Проверим, — кивнул я и решительно двинулся к ближайшему подъезду.

Войти удалось легко, ключей под ковриком мы, правда, не обнаружили, да и самих ковриков не было, впрочем, нам это не помешало. Квартиры были не просто открыты, три двери из четырёх вообще обходились без внешних запоров, изнутри шпингалет, а снаружи ничего. Ушёл из дома, а дверь открыта. Странность? Ещё какая.

Убранство квартир говорило о том, что люди этот город покинули, причём, отнюдь не в спешке. Даже мебели почти не осталось, изредка стул или стол, да пружинная кровать с тумбочкой. И лампочка Ильича под потолком.

Минут за двадцать мы обошли с десяток квартир, не обнаружив ничего ценного, или даже просто интересного. Только в последней нам попался клочок бумаги, оторванный наискосок, с почти полностью вылинявшей надписью чёрными чернилами. Вглядевшись в бледные буквы, я смог прочитать:

"...выдать по требованию со склада 18 единиц, оплату подтверждаю"

Далее следовала размашистая подпись и дата 13.10. 2462г.

Передав бумагу другу, я начал лихорадочно соображать. Сразу сделал несколько выводов. Первое: надпись сделана по-русски, значит, при обнаружении аборигенов языкового барьера у нас не будет. Второе: кто-то кому-то за что-то заплатил, то есть, здесь присутствуют товарно-денежные отношения. Ну, и третье, самое важное: дата на документе расходится с нашей на 440 с половиной лет. Далёкое будущее человечества. Постап.

— Может, у них календарь другой, не от Рождества Христова, а от чего-то другого считают? — предположил Шурик растерянно и спрятал бумагу в карман.

— Давай дальше пойдём, — предложил я, — если в жилых домах ничего нет, так нужно поискать заводы и госучреждения, полиция, армия, школа, больница.

— Думаешь, ствол найти?

— Можно и ствол, — отмахнулся я, — но главное — информация.

Оказавшись на улице, мы пошли дальше, в то место, где у города должен был находиться центр города, оказавшись на возвышенности, я смог, наконец, оценить размеры города. Не мегаполис, однако, так, райцентр, тысяч на тридцать. Напрочь отсутствует частный сектор, вообще, все дома как под копирку построены, отличаются только размерами и количеством этажей. Отсутствуют афиши, рекламные плакаты, дорожные знаки, вывески на магазинах, да и сами магазины пока не видны.

Скоро мы оказались на мосту через высохшую реку. Внимательно присмотревшись, я понял, что это не овраг, а именно, что русло реки, бывшей когда-то довольно полноводной. Чуть дальше, вдоль берега, располагался неплохой песчаный пляж, где, видимо, когда-то отдыхали местные жители.

Центра города достигли быстро, тут, наконец, нам стали попадаться здания, отличные от предыдущих. На некоторых даже сохранились вывески. Так, например, на большом квадратном доме, сложенном не из кирпича и не из панелей, а из настоящих гранитных блоков, обнаружилась надпись "Охрана". ЧОП? Или они так местную полицию называли?

— Идём? — спросил я друга.

— А где дверь? — ответил он вопросом на вопрос.

Вход был обустроен оригинально, чуть дальше по улице был спуск под землю, вроде подземного перехода, а оттуда уже коридор вёл под здание, надо полагать, найдётся и лестница, ведущая наверх.

Трудности могла создать дверь, которая оказалась заперта изнутри, но при этом была наполовину стеклянной. Сделав шаг назад, Шурик снял с плеча карабин и, несильно размахнувшись, ударил прикладом. Стекло не разбилось, а просто выпало внутрь. Просунув руку, он немного поковырялся с задвижкой, после чего дверь распахнулась настежь. Пройдя по коридору шагов десять, мы действительно оказались у лестницы.

— Вверх или вниз? — задумчиво спросил Шурик, вопрос был понятен, лестница шла вверх и вниз, что говорило о наличии подвального помещения.

— Вниз, — решительно сказал я.

Спуск сразу осложнился, стоило пройти два пролёта, как тот скудный свет, что проникал сюда от окон наверху, исчез, мы погрузились в полную темноту. Впрочем, оба были готовы к такому, два фонаря с интервалом в пару секунд рассеяли тьму. Спустившись в цокольный этаж, мы увидели массивную стальную дверь с многообещающей надписью "Оружейная". Шурик сразу оживился, но его радость от вида незапертой двери была несколько преждевременной. Там, как и везде, ничего ценного не осталось. Были только деревянные стойки для стволов. Кстати, а ведь деревянных предметов нам встретилось много, хотя леса не было видно даже на горизонте. В городе попались несколько чахлых берёзок, да пара тополей, явно сильно страдающих от засухи.

Интереса ради, Шурик поставил свой карабин на стойку. Оказалось, что оружие, используемое местными, было длиннее сантиметров на двадцать. Впрочем, чуть позже мы нашли и стойки для коротких стволов и даже пистолетов. Только самого оружия не было. Нашёлся журнал, где были написаны фамилии, а напротив них стояли цифры и буквы, должно быть, номер выданного ствола и количество патронов.

Покинув это помещение, мы спустились ещё ниже, там была просторная комната с низким потолком, в которой даже я опознал тир. С одной стороны был огневой рубеж с тумбами, куда кладут пистолеты, а в конце несколько фанерных щитов, за которыми была сложена стена из мешков с песком, разумеется, изорванных пулями.

— Пистолеты, — определил Шурик и пошёл дальше, к мишеням.

Поковыряв ножом один мешок, земля в котором слежалась до каменного состояния, он извлёк металлический комок, в котором даже я легко опознал слегка деформированную пулю.

— Большой калибр, — сказал он, — сорок пятый, по ходу, или даже больше.

— Что это нам даёт? — лениво поинтересовался я.

— Ничего, просто я надеюсь в будущем добыть ствол.

— Пойдём дальше?

— Давай, верхние этажи осмотрим.

Верхние этажи ничем особым нас не обогатили. Коридоры с пустыми кабинетами, везде пусто, кое-в двух найденных сейфах тоже ничего. Сюрприз ждал нас на верхнем этаже. В конце коридора, в точно таком же кабинете, за столом сидели два скелета, почти белых от времени с остатками одежды. Некоторое время мы, молча, пялились на них, потом попытались сделать какие-то выводы из увиденного.

— Не один год здесь лежат, — заметил Шурик, тыкая пальцем в ближайший скелет, — и, похоже, не из этой службы.

— Почему? — не понял я.

— Формы нет.

То, что осталось от их одежды, мало напоминало форму, скорее, что-то спортивное. Причина смерти тоже была видна невооружённым взглядом: во лбу одного была дыра от пули всё того же большого калибра, а кусок затылочной кости был вынесен, на его месте осталось отверстие со спичечный коробок, у другого то же самое, только пуля вошла в затылок и выбила кусок из лобной кости. Картину происшествия воссоздать было нетрудно. Два человека сидели за столом и о чём-то беседовали, в дверь вошёл некто, кто, словно матёрый ковбой, произвёл два выстрела, убив обоих, они повалились на стол, а он ушёл, возможно, прихватив что-то с собой. Кто это был, неизвестно, но лучше бы нам с ним не встречаться, слишком хорошо стреляет.

Тут мой взгляд упал на лист бумаги с текстом, тоже сильно выцветшим, но ещё вполне разборчивым. Подняв его, я начал читать.

Начальнику отделения охраны,

капитану Кригеру В.А.

Рапорт

Настоящим докладываю, что группа 1, вышедшая из северо-восточных ворот анклава, направленная на поиски в соответствии с приказом ? 1342/3Ф в восточном направлении, к указанному сроку не вернулась, на связь они не выходили, никаких сведений от них не было в течение трёх суток. Вторая группа, находившаяся временно под моим командованием, была направлена на их поиски. Двигались в пешем порядке, по причине отсутствия свободной техники и горючего. В районе посёлка Мирный, недалеко от железнодорожной линии, мы были атакованы неизвестной группой мародёров, которые использовали автоматическое оружие, которое, как я полагаю, досталось им в качестве трофея, после гибели группы 1. Иного объяснения наличию у мародёров современного оружия и, ещё более, боеприпасов к нему, у меня нет. Двое нападавших были уничтожены ответным огнём нашей группы, их трупы осмотрены, но оружие, номера которого можно было сверить, выжившие мародёры унесли с собой. На одном из убитых была обнаружена куртка, принадлежавшая ранее командиру группы 1 сержанту Ковалю Н.Н. На ней видны следы от пуль и плохо отстиранная кровь. Дальнейшие поиски результата не дали, причина появления банды в обжитых местах не выяснена. Предлагаю произвести ещё несколько рейдов в том направлении... (неразборчиво) ...наличие складов запчастей и, допускаю, горюче-смазочных материалов.

Командир группы 2

Сержант Петрик С.В.

20.07.62г.

— Интересное кино, — заметил Шурик, когда я закончил читать.

— Куда уж интереснее, — ответил ему я, бросая листок на пол, — занесло нас в мир постапокалипсиса, всё разорено, ресурсов нет, а банды вооружённых мародёров шастают по руинам, время от времени умудряясь валить представителей местной власти.

— Но оружие и патроны у них редкость, — удовлетворённо заметил он, — значит, не так страшны, если встретим, есть шанс отбиться.

— А если их человек сто? Камнями же закидают.

— В таких условиях, — логично объяснил напарник, — сто человек, собравшись вместе, быстро вымрут от голода и жажды. В банде то, от силы, человек семь или восемь. Я так думаю.

Мне бы его уверенность. Я понятия не имею о составе банд в условиях Апокалипсиса. Как бы то ни было, а здесь нам делать больше было нечего, ничего ценного мы не нашли, а на территории мёртвого города были и другие интересные места.

До заката мы обошли почти все. Нельзя сказать, что ушли с пустыми руками. Шурик прихватил с собой печатную машинку, которую обещал продать задорого, как антиквариат. В здании, которое было когда-то больницей, после долгих поисков нашли большую коробку с хирургическими инструментами, забрали с собой. Нашли также нечто, вроде кинотеатра, совсем маленького, мест на сорок. Экран был выломан, но само расположение безошибочно указывало на функции.

Поиски наши завершились к вечеру, причём, почти там же, где и начались. Мы вышли к железнодорожным путям, обнаружив там то, что Шурик определил, как часть местной энергосети. Как именно она устроена, было непонятно, но нас заинтересовали медные детали, пластины метровой длины, толстая проволока и клеммы.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — грустно проговорил мой напарник, доставая из мешка пассатижи.

Я был с ним согласен. Желания разрушать построенный кем-то механизм, судя по виду, вполне исправный, у меня не было. Но в то же время, что-то подсказывало мне, что люди сюда уже не вернутся, а всё эти ценности станут добычей времени. Вздохнув, я взял отвёртку и тоже начал разбирать сеть.

Добычи было много, работали ночью, в свете фонарей, добыв к утру килограмм тридцать меди. Ненадолго задремав прямо на земле, мы проснулись с первыми лучами солнца, было довольно холодно, хотя по календарю лето. Хотя, это у нас лето, а здесь что?

Мы уже собрались идти к переходу, когда Шурик вдруг остановился и показал рукой на рельсы.

— Чего там? — не понял я.

— Путь, — ответил он, прищурившись, солнце встало уже высоко, можно было разглядеть все подробности, три пути отходили от станции и разветвлялись в разных направлениях. — Скажи мне, чем правый отличается от остальных?

Я почувствовал себя дураком.

— Рельсы блестят, а там ржавые.

— Именно, Стёпа, места эти не совсем дикие, кто-то регулярно сюда приезжает на паровозе и что-то здесь делает. Как думаешь, есть смысл идти по шпалам?

— Дороги обычно ведут к тем, кто их строил, — напомнил я, — только нужно знать расстояние, на паровозе и сто километров проехать легко, а то же самое пешком — совсем другое.

— Ладно, пошли, — он махнул рукой, — ещё вернёмся.

До горы мы не дошли, краем глаза я уловил движение справа и резко повернулся, бросая добычу и вскидывая ружьё. Примерно в двухстах метрах от нас кто-то был, какое-то животное, его серо-жёлтая шкура сливалась с землёй и рассмотреть форму тела не удавалось даже в бинокль, только размер, который я определил, как крупную собаку.

Шурик без разговоров лёг на землю и прицелился, далековато, но ему в самый раз показать мастерство. После недолгого прицеливания карабин сухо щёлкнул, такого грохота, как от моего ружья не получилось. Некоторое время мы молчали, потом он встал и, держа оружие наготове, пошёл в сторону цели. Я последовал за ним, рассудив, что пару пудов металла не так легко украсть.

Зверь был мёртв, не знаю, что за пуля была, но потроха ему вынесло начисто. Размеры тела я определил правильно, действительно с большую собаку. Осталось только определить видовую принадлежность, а это, несмотря на мои профессиональные знания, было непросто. То есть, вид я определил, но как быть с размерами? Таких тушканчиков быть не может. А он был. Именно тушканчик, килограмм на пятьдесят.

Пока я озадаченно чесал затылок, Шурик, будучи куда более практичным человеком, задал совершенно неуместный вопрос:

— А это есть можно?

— Понятия не имею, — честно ответил я, — а какая разница, ты голоден?

— Просто, если мы двинем в рейд куда-то далеко, а еды в мешках не хватит, можно будет охотиться на этих...

— ...тушканчиков, — договорил я, — не кенгуру, именно тушканчик. Если хочешь, ешь.

Торопиться нам было некуда, поэтому мы быстро, в два ножа ободрали тушу убитого мутанта, развели костёр, благо, деревянного хлама вокруг хватало, после чего, нарезав мясо, начали его жарить над углями, используя проволоку. Приготовилось быстро, я с опаской отрезал один кусок и бросил в рот. Жёсткое, сухое, но вполне съедобное, немного на баранину похоже.

Шурик достал фляжку со спиртом и разлил в две кружки.

— Давай, за удачу.

Мы чокнулись, я широко открыл рот и опрокинул туда едкую жидкость, сразу запивая водой из фляги. Отдышавшись, я бросил в рот кусок мяса. Хоть какая-то добыча. Съели, сколько смогли, а потом, забрав остатки, направились к проходу. Разведка пока не принесла ничего особенного, но, как знать, может быть, в будущем найдём ещё что-то. Или не найдём.

Глава третья

В пункте приёма цветмета мы получили по пять тысяч на каждого. Немного, но лучше, чем ничего. Подобная добыча там ещё найдётся, хватит ещё на пару рейдов, а потом пойдём дальше, там должны быть люди, установим с ними контакт. А теперь — отдых.

Отдыхал я три дня, наконец, Шурик позвонил и предложил снова сходить в руины. Делать мне было нечего, как я уже говорил, со склада я уволился, а искать работу по специальности, то есть, учителем, нужно ближе к осени. Деньги пока были, на мои небогатые запросы хватало. Отчего не сходить.

Сборы прошли быстро, тем более, что рюкзак стоял готовый, только запасы еды и воды пополнить. К месту добирались поодиночке, встретились у самого перехода. Снова повторили малоприятную процедуру с проталкиванием в иной мир, а оказавшись на месте, осмотрелись. Первое, что бросилось в глаза — погода. Если в прошлый раз здесь был ясный солнечный день, без ветра и, тем более, туч, то теперь небо было чёрным, а внизу бушевал шквальный ветер. При этом ни капли дождя ещё не пролилось, только молнии безостановочно сверкали на восточном краю небосвода, гром сюда не долетал, видимо, расстояние было слишком большим.

— Давай-ка поднажмём, — тревожно предложил Шурик, — пока гроза сюда не дошла.

И мы поднажали, бежать бегом получалось плохо, ветер постоянно менял направление, поднимал пыльные смерчи и сбивал с пути, иногда приходилось останавливаться, чтобы определиться с направлением. В котельной останавливаться не стали, добежали до крайних домов и нырнули в подъезд. Сделано это было как раз вовремя, поскольку центр стихии оказался точно над нами. Забежав в одну из квартир, мы с тревогой смотрели в окно. Снаружи творилось нечто невообразимое, сплошная завеса пыли, шквальный ветер, который то затухал на мгновение, то возобновлялся с прежней силой. Сквозь пыль были видны вспышки молний, а гром, наконец-то, дошедший до нас, гремел прямо над головой. При этом ни капли дождя не пролилось.

— Что за климат? — зло проворчал Шурик, сплёвывая в сторону, — мёртвая земля. Как думаешь, катаклизм какой?

— Понятия не имею, — честно ответил я, — климат на планете развивается циклично. Были в истории периоды оледенения, были влажные и жаркие, были и катастрофы с вымиранием девяноста процентов видов. Что будет с землёй через пятьсот лет мне неведомо. Слишком много переменных.

— По ходу, загадили планету парниковыми газами, вот и началось.

— Расслабься, загадить планету сложно. Один вулкан в год даёт столько углекислого газа, сколько люди за тысячу лет. Ограничение выбросов — разводка для лохов. Я бы сказал, что просто климат изменился, а причин может быть куча.

— А если атомная бомба?

— Если таких бомб штук пятьсот, да мощностью в полста мегатонн каждая, тогда, конечно, может на климат повлиять, что у нас тут с радиацией?

— Нормально всё, я измерял, — Шурик отошёл от окна и присел на низкий стул, — надо аборигена поймать, тогда всё и узнаем.

— Они бы нас не поймали, — угрюмо проворчал я, — оружие у них точно есть.

— И банды какие-то, — согласился Шурик, — шарят по руинам и хабар собирают.

— Много ты тут хабара видел? — с сомнением спросил я, — и следов грабежа нет. Люди отсюда ушли, но ушли организованно. Взяли вещи, оставили только то, что унести нельзя.

— А почему ушли? — задал он риторический вопрос, — радиации нет, тогда что? Землетрясение? Эпидемия? Нашествие тушканчиков?

— Кстати, о тушканчиках, — напомнил я, — они травоядные, должны что-то жрать. Такая туша за день несколько килограмм растительности должна съедать. Где? Земля бесплодная, какие-то колючки растут и только.

— Сдаётся мне, — он снова встал с места и подошёл к окну, песчаная буря понемногу рассеивалась, зато, наконец-то, пошёл дождь, редкие мутные капли осели на стекле, — мы ещё многого про этот мир не знаем. Надо дальше идти, пошарим ещё пару дней здесь, потом по железке двинем.

— Мысль хорошая, я про пошарить. Искать нужно не столько ценности, сколько инфу. Бумаги, записи, картинки. Любые, даже те, что на заборе. Говорили они по-русски, это нам на руку.

— Вроде, затихает, — он указал рукой на мутное стекло, — пойдём, что ли?

— Пойдём, — выдохнул я и, подхватив рюкзак, зашагал к выходу.

Медью мы уже не заморачивались, те копейки, что за неё получим, особо нас не обогатят, да и мало здесь осталось цветмета. Лучше разжиться инфой об окружающем мире, а потом уже идти дальше. Глядишь, чем получше разживёмся.

В поисках инфы мы облюбовали неприметную контору у железной дороги. Тут, как и везде, ничего ценного не нашлось, вот только сейф хранил остатки документации. Два десятка выцветших листков с едва сохранившимся печатным текстом. Пока Шурик, вооружившись фомкой, бродил по кабинетам, я присел за стол, надо сказать, довольно основательный, тяжёлый из бруса, явно принадлежавший ранее директору; после чего начал читать всё, собирая по крупицам информацию о мире.

Что удалось узнать. Для перевозок использовались паровозы (развитое будущее), работали они на некоем "органическом топливе", что это такое, уточнить не удалось. Известно только, что за поставки этого топлива отвечал некто Христофоров, узнать инициалы которого у меня не получилось из-за плохой сохранности бумаги. Следующий документ оказался накладной на продукты для столовой, тут, впрочем, ничего нового: рыба, крупы нескольких сортов, да какая-то белковая соломка. Дальше я обогатился новым знанием, справка о том, что гражданин Олейник В.А. имеет разрешение на разведывательные рейды с исследовательскими целями на территории ближнего радиуса. Что это за радиус, узнать не получилось, но транспортным организациям предписывалось оказывать содействие в его поисках, в том числе доставляя его в пункты, близкие к путям рейдов. Там же уточнялось, что оружие у него законное, получено из арсенала охраны.

Эта информация заставила меня задуматься. Итак, мир, как я и думал, постапокалиптичный. Ресурсов мало, технологии неплохие, но дальнейшее развитие бессмысленно, поскольку упирается в тот же ресурсный потолок. Есть масса неисследованных территории, и вряд ли это пустыня, скорее, заброшенные города, которые исследуются энтузиастами-одиночками, то есть, централизованно исследовать отчего-то не удосужились. Или не сочли нужным? Как долго существовало здесь данное поселение? Судя по состоянию бумаги, оставлено оно лет пять назад. А когда появилось? Никаких старых домов, как будто все появились одновременно, ну, пусть, с интервалом в год. Потом люди какое-то время в них жили, а потом?

Ответа на вопрос не было. Я взял следующий лист и начал читать. Теперь объяснялось, что по требованию администрации с целью строительства некоего объекта, именуемого аббревиатурой ВПЦК, требовался металл, видимо, сталь, которая имелась в нужном количестве в городе С-355, но вывезти его мешала нестандартная колея железной дороги, поэтому требовалось пригнать спецтранспорт с консервации. Ещё интереснее, в населённом пункте понадобилось что-то, сгоняли и взяли в пустом городе, единственная проблема, как перевезти.

Последний лист содержал перечень фамилий тех, кого представили к премии. Премия подразумевает деньги, впрочем, мы уже выяснили, что они здесь есть, что впрочем, не мешает применять централизованное распределение материальных благ.

Итак, что имеем? Да почти ничего, нужно искать людей. Тут в комнату как раз зашёл Шурик, бросил на стол ещё несколько листков, после чего встал у окна и начал пристально вглядываться вдаль.

— Нашёл чего? — спросил он, как бы, между делом.

— Кое-что нашёл, вот только нам это мало, чем поможет. Где-то поблизости должны быть обитаемые места.

— Факт, — согласился он, — знаешь, я думаю, люди отсюда ушли, потому что вода исчезла.

— Исчезла?

— Ну, да. Смотри сам, в центре протекала река, мост через неё построили, оттуда и воду брали, для питья и помывки, а потом какие-нибудь родники иссякли, река пересохла, скважин не хватало, вот и ушли. Переехали туда, где вода есть...

Внезапно он замолчал. Я отложил в сторону очередной лист и проследил за его взглядом. Взгляд этот упирался в какую-то точку посреди каменистой равнины, в той стороне, куда уходили рельсы.

— Что это? — спросил я шёпотом, словно кто-то мог услышать.

— Хрен его знает, — честно ответил он, — вот только оно движется.

Срочно извлекли бинокли и начали смотреть. Поначалу ничего не разглядели, тёмная точка стала крупнее и только. Постепенно стали вырисовываться контуры, понятно стало, что этот предмет не просто движется, а едет по железной дороге. Правда, очень медленно. Ещё минут через десять мы различили в непонятном предмете дрезину. Самую примитивную, ручную. У которой две ручки и нужно ими вверх-вниз делать. Только это обычно делают двое, а тут пассажир был один. Разглядеть, как следует, не удавалось. Этот некто был одет в светло-зелёный плащ с капюшоном, на ногах были сапоги, а лицо замотано платком. Оружия не видно, мешок стоит рядом.

— Сюда едет, — сообщил мне удивительную новость Шурик, — сейчас примем на станции.

Он подхватил карабин и бросился вниз по лестнице. Подхватив свою двустволку, я тоже поспешил за ним, главное, чтобы первый контакт не стал огневым.

Засаду наспех организовали на перроне, если можно так назвать бетонный пятачок, примыкающий вплотную к рельсам. Из-за одного угла выйду я, а чуть левее меня выйдет Шурик, неизвестный, даже если он вооружён, против двух стволов не потянет, возьмём в плен, а там видно будет.

Дрезина приближалась, видно было, что ручной механизм не такой уж тяжёлый, по крайней мере, неизвестный путешественник работал, почти не напрягаясь. Въехав на станцию, он нажал какой-то рычаг, раздался лёгкий скрип, и дрезина остановилась. Мы приготовились. Этот некто, отработанным движением хорошо тренированного человека, перепрыгнул с дрезины на перрон, удерживая в одной руке широкополую шляпу, а в другой рюкзак.

Стой! Руки вверх! — я вышел из-за угла и навёл ружьё ему в грудь. Чуть левее и дальше мой номер повторил Шурик, который, правда, ничего не говорил, а просто навёл карабин.

— Не стреляйте, — ответил незнакомец тонким женским голосом. Платок упал с лица, а очки-консервы поднялись на лоб, на меня смотрела девушка, лет двадцати, с короткой стрижкой и огромными серыми глазами.

— Всё нормально, — рассеянно сказал я, отводя стволы и поворачиваясь к Шурику, но его гримаса заставила меня обернуться к "жертве". Поздно. В живот мне упирался толстый ствол маузероподобного пистолета, при этом она успела приблизиться ко мне так, чтобы стволы ружья оказались у неё за спиной, а я находился теперь на линии выстрела Шурика. Хреново.

— Так, — спокойно сказал Шурик, не опуская карабин, смотревший теперь мне между лопаток, — все мы понимаем, что ситуация патовая...

— Ничего не патовая, — возмутилась она, — я убью его, а прежде, чем он упадёт, успею и в вас две-три пули всадить. У меня пистолет самозарядный, а у вас болт на один выстрел.

— Пуля сквозь него убьёт тебя, — Шурик пытался торговаться, только мне его идея показалась неправильной, о чём я сообщил с помощью страшной гримасы.

— Убьёте друга? — она выразила презрение, — у вас, бандитов, всегда так.

— Так, давайте прекратим, — поспешно предложил я, очень неприятно было стоять под прицелом двух стволов, которые вот-вот разразятся ураганным огнём сквозь меня. — Есть предложение всем опустить стволы и поговорить. Мы ведь цивилизованные люди.

— Я-то да, а вы? — девушка и не думала опускать пистолет.

— Мы тоже, — я аккуратно, чтобы она видела, перехватил ружьё и повесил за спину, — мы не бандиты, нам от вас ничего не нужно, только информация, мы оказались в незнакомом месте и не знаем, что вокруг.

— Не я это начала, — напомнила она уже без злобы в голосе.

— Шурик, опусти ружьё, — попросил я, — нам ведь только поговорить требовалось.

Мой напарник, вздохнув, убрал карабин за спину. Девушка, с видимым облегчением, спрятала пистолет в кобуру. Пистолет напоминал маузер, только толстый ствол говорил о большом калибре, том самом, пули которого мы уже находили.

— Я — Нэнси, — спокойно сказала она, — раз уж вы не враги, помогите вещи перенести, устала в дороге.

— Нэнси — это имя? — спросил я, переставляя на перрон второй рюкзак, тяжёлый, словно набит кирпичами.

— Нансина, так меня зовут, — объяснила она, — Нансина Яковлевна Волкова, аспирант, историк-архивист, преподаватель.

— Степан, — представился я, — Молчанов Степан Андреевич, ваш коллега, тоже преподаватель, только химии и биологии.

— Бочкин Александр Павлович, можно просто Шурик, — представился мой напарник, некоторое время он раздумывал над тем, называть ли свою специальность, потом всё же выдал, — техник-технолог литейного производства, технарь заканчивал.

— И? Если не секрет, откуда вы?

— Может, будем на "ты" общаться, — предложил я, — а насчёт того, откуда мы, объяснить не смогу. То есть, смогу, конечно, но ты не поверишь. Лучше ты нам расскажи, что здесь и как?

— Пойдёмте, — предложила она, указывая на мешки, — поможете мне, а я по дороге всё вам расскажу.

И мы пошли, Нэнси при этом спокойно поворачивалась к нам спиной, словно забыв, что мы три минуты назад угрожали ей оружием. Видимо, по каким-то признакам определила, что бандитами мы быть не можем. Наивностью тут точно не пахнет, то, как она управлялась с пистолетом, напрочь опровергало мысли о наивности, девушка явно уже была в передрягах. Пока мы шли, я внимательно разглядывал новую знакомую, довольно красивая, косметики ноль, стрижка под мальчика, волосы какого-то странного цвета, фигура спортивная, оно и понятно, транспорт к такому располагает. Ну, и отдельно порадовала специальность. Историк, знает, что случилось с планетой.

Глава четвёртая

Расположились мы в одном из зданий в центре города, там, как объяснила Нэнси, в подвале хранился архив, который отсюда целиком не вывезли, поэтому она сюда регулярно приезжает, роется в книгах и, то, что важно увозит с собой или конспектирует. Мы туда не заходили, поэтому и пришлось довольствоваться клочками бумаги с обрывками информации.

В одном из кабинетов, где было достаточно просторно, и стояла кое-какая мебель. На столе я увидел странного вида газовую плитку.

— Чаю хотите? — спросила она, доставая из одного мешка стеклянную бутыль на пару литров, заполненную синеватой жидкостью.

— Да, а у вас тут чай есть? — я удивился, тут явно не Китай и не Индия, откуда чай?

— Да, выращиваем немного, — она налила немного жидкости в резервуар плитки и, повернув ручку, щёлкнула зажигалкой. Над плитой показалось почти прозрачное пламя, в воздухе запахло чем-то химическим, похоже на бензин с какими-то добавками.

Мы достали кружки и поставили на стол.

— Так что именно вас интересует? — спросила она, доставая из мешка канистру из непонятного материала, напоминающего очень плотную бумагу.

— Всё, — сказал решительно Шурик, — вся история мира.

— С какого места начать? — она налила воду в самый обычный алюминиевый чайник и поставила его на огонь.

— Сначала.

— Порядка трёх с половиной миллиардов лет назад на планете появилась жизнь в виде примитивных микроорганизмов, живыми их можно назвать условно, но обмен веществ с окружающей средой у них был...

— Это я знаю, — перебил её я, — давай начнём с того, какое сегодня число, месяц и год.

— А вы не знаете? — с сомнением спросила она.

— Сомневаемся.

— Сегодня четвёртое июля две тысячи четыреста шестьдесят восьмого года.

В нашем мире было третье июля, но на фоне года это несущественно.

— А в какой географической точке мы находимся?

— Скажем так, это северная треть Среднерусской равнины, в трёхстах километрах к востоку находится Уральский хребет. Это город С-401, своего названия у него не было, с самого начала планировался, как временное поселение, окончательно оставлен людьми около трёх лет назад из-за проблем с водой, из-за подвижек земной коры грунтовые воды иссякли, снабжать население водой стало нецелесообразным, всех эвакуировали в Лесной.

— Так, уже лучше, — одобрил я, — а теперь напомни мне, Нэнси, год, который ты назвала, это от Рождества Христова?

— Да, а вы какой-то другой счёт знаете?

— Нет, не знаем, — я отрицательно помотал головой, — теперь, пожалуйста, в двух словах о том, что произошло с планетой после две тысячи двадцатого года.

Нэнси некоторое время пристально смотрела на нас, потом медленно проговорила:

— Вы из прошлого, — тон был таким, словно она констатировала факт, сообразительная, ничего не скажешь, — я могла бы догадаться, я ведь историк. Ваша одежда, речь, оружие, бинокли. Только как это согласуется с законами физики?

— Понятия не имею, — честно ответил я, — более того, мы не совсем из прошлого, то есть, не обязательно из вашего прошлого.

— Есть окно, — сказал ей Шурик, — из нашего мира в ваш. Только в нашем мире сейчас две тысячи двадцатый год, да и мир совсем другой.

Крышка чайника запрыгала, столб пара поднялся к потолку, Нэнси встала и, достав из тумбочки заварочный чайник, всыпала в него горсть заварки и залила кипятком. Выждав минуты три, она начала разливать жидкость по кружкам, мы, дабы не казаться бедными родственниками, достали шоколад.

— Я могу попробовать тебя туда провести, — предложил Шурик, — не факт, что получится, окно капризное, но вот Степана протаскиваю.

— Попробуем. Потом. — Она казалась растерянной, — а что вас сюда привлекло?

— Во-первых, — начал я перечислять, — это просто интересно, во-вторых, в будущем можно узнать важную информацию, которая поможет нам в настоящем, чтобы, значит, соломки подстелить в месте падения. Ну, и кроме того, просто помародёрствовать и добыть каких-нибудь ценных вещей. Что-нибудь, что потом можно будет в нашем мире выгодно продать и обогатиться.

— Например? — она взяла свою кружку, судя по виду, сделанную из дерева или пластика, очень похожего на дерево, и отломила приличный кусок шоколада.

— Драгоценные металлы, оружие, высокотехнологичные приборы, которых в наше время ещё не изобрели, лекарства, исцеляющие смертельные болезни.

— Какие, например?

— Ну, рак, СПИД.

— ВИЧ-инфекцию окончательно уничтожили ещё в конце двадцать первого века, онкологию исключили методами генной инженерии в начале двадцать второго. Теперь рак может быть только у очень старого человека, да и то, только при воздействии внешних факторов.

— То есть, ничего полезного мы здесь не найдём? — уныло спросил Шурик, отхлёбывая горячий чай. Я тоже осторожно отхлебнул из кружки, напиток оказался неожиданно вкусным, и это был именно чай, а не какой-то травяной сбор.

— Здесь — ничего, — категорично заявила она, — это мелкий населённый пункт, эвакуировали его организованно, в несколько этапов, при уходе всё ценное люди забрали с собой. Кроме архива, который имеет ценность только для историков.

— А в других местах? — с подозрением спросил я.

— На юге и на западе есть города, пустые или заполненные трупами, там вы можете найти много всего полезного, вот только это опасно.

— Что за опасность?

— Банды, мародёры. В диких местах есть поселения земледельцев, которые производят еду, и есть банды, которые могут выменивать найденные в руинах городов предметы на продукты, но чаще предпочитают грабить. Это если говорить о населённых местах, а на пустошах водятся волки, впрочем, они не так страшны, с ними бороться можно, а вот с джиннами никак.

— Джиннами? — хором спросили мы оба.

— Да, джиннами, а вы не знаете? — она определённо удивилась, словно джинны — это что-то, вроде волков или тушканчиков.

— Так, солнышко, — прервал я, — давай по порядку. Что произошло в мире, и как он стал таким, каким стал?

— Каким таким? — не поняла она.

— Таким, пустыня, воды нет, пыльные бури с сухими грозами, тушканчики, с меня размером, — откуда это всё? Ядерная война, эпидемии, метеорит упал, мегавулкан взорвался?

— Я поняла, ваш мир, по крайней мере, та часть, откуда вы пришли, зелёный, с прохладным климатом, вода в избытке, животных много, так?

— Вроде того. Так что случилось у вас?

— Если считать от указанной даты, то случилось многое. Войны были и немало, кое-где действительно применялось ядерное оружие, но оно не сыграло ключевой роли. Мир сделали таким люди.

— Как?

— Их, то есть, нас, было слишком много и они потребляли всё больше, расход энергии и других ресурсов был катастрофическим, к концу двадцать первого века население перевалило за двадцать пять миллиардов. Это был пик. Потом начались войны, карта мира несколько раз перекраивалась, но неизбежным был коллапс экосистемы. Почти все энергоносители закончились, разве что, кое-где остались залежи угля. Но это было уже не главное, главным ресурсом стала питьевая вода и плодородная почва. В двадцать втором веке по миру прокатились несколько волн эпидемий. Говорят, они имели искусственное происхождение, но, кто бы их ни выпустил, успеха он не добился. К тому моменту сообщение в мире было уже сильно нарушено, поэтому зараза осталась в своих очагах. Да и вакцины изобретали быстро. Несмотря на это, население стало уменьшаться, от голода вакцины не было. В двадцать третьем веке стал меняться климат, стал более сухим и холодным, впрочем, здесь, у нас, наоборот, потеплело. Постепенно, все оставшиеся люди стали сосредоточиваться в крупных городах, где пищу выращивали на гидропонике, часть продуктов имела химическое происхождение, а энергию давали ядерные реакторы. Но их ресурсы тоже были не бесконечными. Население Земли уменьшалось, по подсчётам специалистов, сейчас в мире не наберётся и одного миллиарда человек. Из них цивилизованных миллионов двести.

— А вы-то как выжили?

— Несколько анклавов на севере бывшей России, располагая передовыми технологиями, смогли наладить системы жизнеобеспечения, поэтому здесь жизнь пока теплится. Более того, прогресс идёт вперёд, мы не знаем голода, почти не знаем болезней, город с миллионным населением обеспечивает себя всем, что нужно, а реактор даёт только половину требуемой энергии, остальное мы получаем из других источников, возобновляемых. Так что, даже когда иссякнет топливо для реактора, мы не погибнем.

— А сколько таких городов?

— Здесь всего десять, расстояние между ними в сотни километров, связь поддерживается по железной дороге и радио. Авиация используется в экстренных случаях. Общая численность населения — около двенадцати миллионов. Есть ещё такие же анклавы в Северной Америке и Азии, вроде бы, ещё в Австралии, но с ней связи почти нет.

— А какой у вас строй? — с интересом спросил я, — ну, то есть, общественно-политическая формация?

— Строй, — она усмехнулась, — в старой литературе мне попадался такой термин "казарменный социализм", я думаю, больше всего подходит к нашему строю.

— То есть, богатых и бедных нет?

— Да, даже термины такие не в ходу, я их понимаю только потому, что историк. Деньги есть, но они мало что решают, большинство благ распределяется бесплатно, жильё, вода, почти все продукты. Та сумма, что люди получают за работу, — это, по сути, карманные деньги, вы понимаете, о чём я?

Мы дружно кивнули.

— Вам крупно повезло, что я историк, большинство современных людей и терминов таких не знают. Думаю, знакомство с вами и для меня будет полезным.

— А если кто-то захочет сто пар обуви? — спросил Шурик.

— Я таких людей не знаю, — она усмехнулась, — если у вас в мире есть такие, значит, не так он хорош.

— У нас и не такие есть, — грустно согласился я.

— Лично мне хватает трёх пар, когда они порвутся или износятся, я пойду и возьму новые.

— Бесплатно?

— Почти, только распишусь, где следует, и сдам старые туфли на утилизацию, с этим строго, часть поверхности планеты до сих пор завалена не до конца разложившимся мусором. У геологов даже термин есть, мусорная порода — прослойка слежавшегося мусора.

— А преступники у вас есть? Я имею в виду в городе?

— Преступления — редкость, воровства нет, даже термин почти забылся, бывают драки на бытовой почве, администрация иногда поднимает вопрос о запрете или ограничениях на продажу алкоголя, но пока безрезультатно. Убийства бывают раз в несколько лет.

— А полиция есть?

— Есть, только называется она охраной. Это общее название военизированных частей, полицейские функции для них не главное, главное — защита города от нападений извне, сопровождение составов, поисковые операции.

— А они вооружены?

— В городе обычно нет, там всё их оружие — это большая физическая сила и боевые навыки, а вот за пределы города без оружия не пускают, даже я, как видите, с пистолетом, хотя в этих местах, разве что, волк изредка объявится.

— Так, с этим, вроде, понятно, — подвёл итог я, — а что насчёт животного мира? Мы недавно тушканчика подстрелили, огромного, откуда он.

— Насколько я знаю, выведен искусственно около ста лет назад, крайне неприхотлив в еде, быстро размножается, они и волки поддерживают замкнутую экосистему. Генетики много чего изобрели в последние столетия.

— Например, чай, растущий в северных широтах?

— Не только чай, апельсины, ананасы, бананы. Их немного, площади пока не позволяют, но мы их активно расширяем.

— Что ещё опасного в здешних широтах?

— Джинны, не знаю, что вас так удивило.

— То, что они есть, — удивлённым голосом заявил Шурик, — в нашем мире, представь себе, никаких джиннов не было, только в сказках, да и там они всё больше в лампах сидели.

— Использование джинна в качестве светильника возможно, — объяснила она, услышав про лампу, — вот только лучше этого не делать, слишком непредсказуемо себя ведёт, может нанести ожоги.

— Давай начнём издалека, — я вздохнул, с предыдущей информацией всё было ясно, а вот как быть с этим? Джиннов не может быть, потому что их не может быть никогда, впрочем, и окон между мирами тоже быть не может, — как эти джинны выглядят, где водятся и чем опасны?

— Феномен джиннов был подробно исследован в двадцатом веке. До этого они действительно считались сказочными персонажами. Часть учёных считала их просто огоньками в пустыне, где были месторождения природного газа. Однако, когда в страны Средней Азии пришла наука и образование, нашлись и учёные, которые выяснили, что это вовсе не сказки и не горящий газ. Джинн представляет собой существо высотой около полутора метров, состоящее из пламени, которое может иметь голубой или красный цвет, оно свободно перемещается над землёй, может исчезать и появляться, реагирует на внешние раздражители.

— Видят и слышат?

— Не только, часто они опережают намерения человека, знают, куда и зачем он идёт. Обладают интеллектом на уровне обезьяны, но тут вопрос спорный, исследования почти ничего не дали. Часто бывают агрессивны.

— Чем опасны?

— Как огненные существа опасны ожогами, вот только температура их сильно колеблется, от слегка тёплой, до плазменной горелки.

— То есть, людей они могут обжечь намеренно?

— Да, ещё опасны страхом, в большинстве случаев человек погибал не от непосредственного контакта с джинном, а потому, что, убегая от них, сбивался с дороги и падал падал в пропасть. Могли также сбить его с пути, и человек просто пропадал в пустыне. Изредка случались положительные контакты, очевидно, что разные особи имеют разные повадки. Попытки поимки и приручения результатов не дали. Сейчас джинны вышли за пределы пустынь Средней Азии и расселились по всему континенту.

— Напоминает статью из Википедии, — сказал Шурик.

— Не знаю, что такое Википедия, статья взята из научного журнала, — скромно объяснила Нэнси.

— Будем думать, — сказал я.

— Вот и думайте, это полезно, — она забросила в рот последний кусочек шоколада и встала, — а мне работать нужно, завтра с утра возвращаться.

Нэнси вышла из комнаты и спустилась по лестнице в подвал, вооружившись мощным фонарём, а мы остались сидеть. Чай в кружках давно остыл, но нас это нисколько не волновало.

— Что думаешь? — спросил я Шурика.

— Что тут думать, — он развёл руками, — думаю, фигня какая-то, не бывает такого. Да ты сам знаешь.

— А окно в другой мир бывает? — напомнил я.

Он только помотал головой.

— Итак, — начал я собирать мысли в кучу, получалось плохо, — этот мир — не просто наше будущее, это именно один из вариантов, причём точка бифуркации лежит гораздо раньше того момента, из которого мы сюда попали.

— Сам-то понял, что сказал? — он подозрительно посмотрел на меня.

— Разумеется, — я отхлебнул холодного чая из кружки и стал рассуждать дальше, — есть мнение, что миров таких много, отличия могут быть в чём угодно, время, пространство, наличие людей. Допустим, в нашем мире ты закончил школу и пошёл в армию, а в каком-то другом тебя сбила машина и ты стал инвалидом...

— Не надо, а?

— Ну, или вообще не родился, твоя мама когда-то была в плохом настроении и отвергла твоего папу. Вышла замуж за другого, и ты не родился. Могло такое быть?

— Ну, допустим.

— И каждое отличие порождает новую ветку, два варианта событий порождают два мира, чем раньше ветки разошлись, тем больше в мирах отличий. Например, в этом мире имеется небелковая форма жизни, но она почти ни на что не влияла, поэтому мир похож на наш в будущем. В других мирах подобные изменения более существенны.

— Это как?

— Вот смотри, предки человека, в своё время, пережили так называемое бутылочное горлышко, когда численность популяции сократилась до двух тысяч особей, представь, две тысячи, одна деревня. Современная.

— Почему?

— Вопрос открытый, какая-то катастрофа. А в другом мире катастрофа была чуть сильнее и на большей площади, в итоге вид исчез совсем. То есть, земля есть, а людей нет.

— Ну, всё, уговорил, верю, теперь дело за малым, как туда попасть, в эти миры?

— Никак, думаю, если и есть где-то окно, мы его не найдём, а если найдём, то не откроем.

— Чего теперь-то делать? — спросил он после долгой паузы.

— Ещё расспросим девочку, пусть расскажет про дальние заброшенные города, если получится, туда смотаемся. Как тебе мысль?

— Мысль нормальная, джинны покоя не дают, возьмут за задницу и...

— Мне тоже. Неорганическая форма жизни, где и как история свернула не туда, что здесь они появились, а у нас нет?

— Из космоса прилетели?

— Допускаю. Но можно представить и другой вариант, возможно, что и у нас они были, а потом исчезли. Или никуда не исчезали, до сих пор светят где-нибудь в безлюдной пустыне.

— Сказки — вовсе не сказки?

— Я не историк, но большинство исторических источников, особенно азиатских, содержит массу мифологических моментов, так принято было писать. Представь, ехал по пустыне учёный книжник Абу Омар ибн Абдул ибн Хаттаб, скажем, караван сопровождал. А потом в своих записках написал: "Ночью десятого дня путешествия, встав на ночлег в оазисе Мёртвый Осёл, мы видели странные огни, местные говорят, что это джинны и приближаться к ним опасно".

— Ну.

— А тысячу лет спустя историк вынул этот текст из архива, сдул с него пыль, сидит и думает: а что это вообще? Книжник пересказывает сказки, услышанные от проводника? Или, в самом деле, что-то видел? Или это мираж? Или он гашиша перебрал и глюки у него?

— Всё может быть.

— Вот и я о том же, короче, пока не увидим вживую, выводы делать рано. Дороги разведывать нужно, сомневаюсь, что колея во все вкусные места подведена.

— Сюда бы транспорт какой протащить, — мечтательно сказал Шурик, — квадроцикл, или лошадь, на худой конец.

— Как я понимаю, протащить можно то, что по объёму сопоставимо с человеком, а лошадь несколько крупнее.

— Угу, — кивнул он, — я опыты ставил, самое крупное, что проходит, — это ты.

На этом обсуждение свернули. Чтобы не страдать от безделья, продолжили поиски. Обошли несколько зданий, нашли кое-какую полезную мелочёвку, прочитали несколько листов с текстом, что, впрочем, было бессмысленно, поскольку имелся в доступе большой бумажный архив. Всё это позволило нам скоротать время до вечера, когда Нэнси поднялась наверх с наполовину разряженным фонарём и несколькими книгами в руках.

— Ребята, помогите мне, там ещё папки остались, я до утра их таскать буду.

Мы спустились в подвал, достаточно просторный, сухой и с отличной системой вентиляции. Отличное место для хранения книг, могут лежать десятилетиями, разве что, мыши съедят. Кстати, мыши здесь есть?

Огромный зал своей площадью, кажется, даже превышал стоявшее над ним здание. Стеллажи с книгами стояли в несколько рядов, над каждым была деревянная табличка с буквами алфавита. Вдоль одной стены стояли полки с папками, здесь сортировка шла не по буквам, а по годам и месяцам. Несколько папок было сложено на одном из столов для чтения, видимо, там содержалось нечто, что заинтересовало молодую архивистку. Наверх подняли в два приёма, завтра утром всё сложим на дрезину, а девушка отвезёт домой.

— А не тяжело будет вот так, вручную? — заботливо спросил Шурик.

— Деваться некуда, — развела руками Нэнси, — двигатель там есть, хоть и слабый, но горючее ценится высоко, дают его совсем мало, а я предпочитаю на нём чай кипятить. Но, в целом, не так уж и тяжело, дорога почти идеально ровная, подъёмов и спусков нет, выматывает сильно, зато заменяет спорт.

— Что будешь делать дальше? — спросил я.

— Переночую здесь, а завтра с утра отправлюсь обратно.

— Ещё увидимся?

— Конечно, — с готовностью ответила она, — если честно, у меня кое-какие планы появились, вам ведь тоже нужно по мёртвым городам пошарить, так?

— Ну, — хором ответили мы.

— Вот и я этого хочу, а дальние экспедиции разрешены только вооружённой группой, вот я и думаю, как сделать так, чтобы вас посчитали такой группой. Мне тогда выделят горючее и припасы, а потом мы вместе пойдём в такой город, где каждый возьмёт своё.

— А паспорта у вас есть? — спросил я.

— ???

— Ну, какой-то документ, подтверждающий, что ты — это ты, что ты гражданка города и постоянно в нём живёшь?

— Конечно, без учёта населения никак. Но я что-нибудь придумаю. Попрошу двух друзей пойти со мной, а потом они останутся, а я поеду с вами.

— А их не спалят? — спросил Шурик.

— Спалят?

— Увидят, что они дома, хотя должны быть в экспедиции.

— А они в другом месте отсидятся, а я потом три отчёта напишу. Ещё и благодарны мне будут.

— Идёт, а как далеко твой город?

— Чуть больше сорока километров.

— А до цели экспедиции?

— Сто пятьдесят по железной дороге и ещё пешком километров десять.

— Ясно, терпимо, давай ужинать?

На ужин у нас была мясная каша, хлеб (достаточно свежий), да всё тот же шоколад. А для закрепления успеха Шурик достал спирт, чтобы, так сказать, знакомство обмыть. Нэнси к спиртному отнеслась спокойно, тоже подставила кружку и выпила с нами. Вообще, пить с малознакомыми людьми чревато, но её этот аспект почему-то не волновал. Можно было назвать девушку наивной, если бы не ловкость, с которой она управлялась с пистолетом. Впрочем, в нашей компании ей ничто не угрожало. И я, и мой друг воспитаны так, что перепившую девушку, если она вдруг заснёт, просто накроем одеялом.

А мне в эту ночь не спалось, алкоголь (по крайней мере, в такой дозе) не помогал, тонкое одеяло не спасало от холода, а рюкзак под головой был жёстким и неудобным. Проворочавшись с боку на бок, я нажал кнопку подсветки на часах, показывали почти половину третьего. Вполголоса матерясь, я встал и вышел наружу. Там в небольшом дворике, огороженном красивой фигурной решёткой высотой в полметра, прямо на земле сидела Нэнси. Фигура её была отчётливо видна в свете луны и звёзд, а глаза неотрывно смотрели в небо. Перешагнув через ограду, я присел рядом с ней и тоже посмотрел вверх. Красиво, из города такого не увидишь, а здесь, вдали от городских огней, можно было все звёзды пересчитать. Большие и мелкие, одиночные и большие скопления, а посередине через всё небо проходила молочная дорога. Наша (или не наша?) Галактика.

— Нравится? — спросила она, голос у неё был сонный и немного заторможенный, видимо, алкоголь ещё действовал.

— Красиво.

— Только ради этого стоит отправляться в экспедиции, — так же медленно проговорила она, — ради этого неба, ради звёзд и облаков, ради свободы и одиночества.

— Любишь быть одна?

— Не обязательно, просто люблю ощущать себя частью огромного мира. Люди — муравьи, а мир огромен.

Сказав это, она подняла голову ещё выше и начала медленно заваливаться назад. Я успел раньше, чем она ударится затылком о забор. Аккуратно подхватив её за плечи, положил на траву, пусть немного отдохнёт, потом отнесу в дом.

— Ты очень беспечна, — заметил я.

— Почему? — в неверном свете звёзд было видно, как она улыбнулась.

— Напилась в компании двух малознакомых мужчин, это, знаешь ли, иногда кончается плохо.

— Да? И чем же?

И как ребёнку объяснить взрослые вещи?

— Ну, ты же понимаешь, что мы мужчины, а ты женщина, причём, довольно красивая, мы могли бы тебя напоить, а потом...

— Что? — она то ли впрямь не понимала, то ли пыталась изображать дурочку. — Украсть пистолет?

— Нет, хотя и это тоже. Я имел в виду то, что иногда происходит между мужчиной и женщиной. Интим, секс, спаривание, какие термины у вас в ходу?

— Все, — она заинтересованно подняла голову, — а причём тут алкоголь?

— Ну, женщина, когда пьяна, не может сопротивляться и отказать, мужчина овладеет ей помимо воли.

— Вы какие-то странные, — она приподнялась на локтях и посмотрела на меня уже совершенно трезвыми глазами, — а не проще сделать это по моей воле?

— То есть?

— Я не против делать это, будучи трезвой. У вас какие-то предрассудки, связанные с половыми отношениями?

— Ну... — я растерялся, — чувства, любовь, взаимная симпатия, цветы-конфеты, походы в кино.

— Да, — она снова села, хотя и с большим трудом, — всё это нужно для создания семьи и рождения детей, — а половые отношения могут быть и без этого.

— Так просто?

— В нашем обществе осуждается частая смена партнёров, некоторые виды извращений, но, в целом, на это смотрят обыденно. Не нужно меня для этого поить или принуждать, просто предложи.

— А венерические болезни?

— Давно исчезли.

— А случайная беременность?

Она взяла мою руку и приложила к своему плечу.

— Потрогай.

Под кожей я нащупал твёрдый квадрат, совсем маленький, размером с сим-карту.

— Что это?

— Имплант, предохраняет от беременности. Приходится контролировать численность населения. Взрослым людям создание семьи и рождение детей, двух или трёх, вменяется в обязанность. А пока семьи нет, можно всё.

— Однако. А у тебя есть кто-нибудь?

— Есть пара друзей, с которыми я иногда... а ты хотел тоже?

— Ладно, — отмахнулся я, — забыли, идём спать.

Глава пятая

Прошло четыре дня. Именно сегодня мы с Шуриком договорились снова перейти на ту сторону и встретиться с Нэнси. Что она придумала, мне было неведомо, но, на всякий случай, мы сделали на той стороне запас продуктов и, что куда важнее, питьевой воды. Она сказала, что прибудет рано утром, мы решили не опаздывать. Сложилось всё идеально: когда мы, сгибаясь под тяжестью мешков с едой, приближались к станции, вдалеке показалась уже знакомая дрезина, вот только на ней теперь сидели трое. Нэнси я узнал, а рядом с ней было двое парней. Молодых, её возраста, или ещё моложе. Сразу отчего-то подумалось про "пару друзей", но я эти мысли отогнал подальше, здесь чужой монастырь, нефиг со своим уставом, они меня старше на четыреста лет, лучше знают.

Встретились на перроне. Парни были на удивление похожи друг на друга, не близнецы, но, видимо, братья. Представились, как Иван и Василий. В отличие от самой Нэнси, они плащей не носили, только плотные серые штаны из непонятной ткани, да водолазки в обтяжку, подчёркивающие крепкую фигуру.

Процедура знакомства закончилась быстро, псевдоблизнецы выгрузили на платформу два больших мешка с неизвестным содержимым, после чего предложили нам занять их место. Мне хотелось кое-что уточнить, но Нэнси махнула рукой и сказала, что по дороге всё расскажет. Дальше случилось удивительное: Иван (или Василий) достал из мешка пистолет и протянул его мне. Его родственник протянул оружие Шурику.

— Патроны у меня, — напомнила Нэнси, — поехали.

— А как они без оружия? — спросил я, слегка растерявшись от такого безалаберного обращения со стволами.

Ответ не понадобился, поскольку они уже достали из мешка детали и теперь быстро собирали арбалет, судя по огромному количеству непонятных деталей, самый мощный и современный, способный на равных поспорить с винтовкой.

Дальше понадобилось перебраться на другой путь, тот, который уходил на запад, прокатив транспорт чуть дальше, мы перевели стрелки и поехали обратно, теперь уже по правильному пути.

Нэнси помахала парням рукой, мы попрощались вежливым кивком. Они сами, проводив нас, прихватили мешки и исчезли в недрах ближайшего здания.

— Они просто отдохнут, отоспятся и позагорают, — сказала она, включая двигатель, видимо, с горючим в этот раз было получше. — А мы поедем на разведку в заброшенный город.

— Что за город? — спросил я, — то есть, название мне не нужно, опиши его.

— С-452. Там проживало около полумиллиона жителей, теперь никого. Много высотных зданий, жилых и производственных, есть хранилища, но они, подозреваю, разграблены давно. Наши там однажды брали металл и кое-что ещё, но, насколько я знаю, работали на окраине, глубоко в город не входили. Просто не было такой задачи. Ещё охрана отправляла несколько поисковых групп, одна из них не вернулась, причина неизвестна.

— А как давно он пустует? — спросил Шурик, оглядывая окрестности, дорога была извилистой, часто огибала скалы и какие-то руины. Рука моего напарника лежала на карабине, пистолет он пока спрятал.

— Больше двадцати лет, — она задумалась, — да, где-то так.

— Отчего ушли жители?

— Не ушли, умерли, какая-то мутация простого вируса и целый город вымер, отчасти поэтому он ещё не разграблен, дикие люди просто боятся туда ходить.

— Так, — я поискал глазами тормоз, не обнаружив его, снова поднял глаза на неё, — надеюсь, вируса больше нет?

— Не факт, — она пожала плечами.

— То есть, большая вероятность, что мы там сдохнем? — Шурик начал закипать.

— Расслабься, — Нэнси хихикнула, — я знала, куда мы идём, держите.

— Из-за пазухи она достала коробочку, а из неё — два продолговатых предмета, в которых даже я без труда опознал шприц-тюбик.

— Универсальная вакцина, даёт иммунитет к нескольким модификациям вируса. Тяжёлая штука, через пару часов у вас температура поднимется, но зато, к моменту прибытия на место, бояться вам будет нечего.

— Допустим, — Шурик взял свою дозу, — можно через штаны?

— Да хоть как, игла прочная.

Взяв пример с друга, я напрягся, но всадил толстую иглу в мышцу бедра, прикрытую камуфляжными штанами. Шурик всё же уговорил меня переодеться, правда, не в "горку", а в пустынный натовский камуфляж. Было больно, лекарство сразу растеклось по бедру, оно на какое-то время отнялось. Впрочем, скоро неприятные ощущения исчезли, и я вернулся к созерцанию окрестностей. Назрели новые вопросы к нашей спутнице, но задать я их не успел.

Мы выехали на открытую местность, горизонт раздвинулся на много километров. Здесь несколько десятилетий назад стоял лес, о наличии которого говорили засохшие пни вдоль насыпи. Нэнси вдруг дотянулась до рубильника и заглушила двигатель.

— Помогите мне, — сказала она, доставая из вещей нечто, похожее на доску, — в скорости потеряем, зато топливо будет цело, нам спешить особо некуда.

После непродолжительной возни, "доска" раскрылась, подобно вееру, и над нашей повозкой появился зонтик, подозрительно напоминающий солнечную батарею.

— Как видите, — начала объяснять спутница, присоединяя провода, — транспорт у нас уже другой, не тот, которым я обычно пользуюсь, более продвинутый.

— На солнечной батарее? — удивлённо спросил Шурик, — да у неё мощи не хватит эту дуру с места сдвинуть.

— Батарея зарядилась от двигателя, а благодаря зонтику будет не так быстро расходовать заряд, можно и на одном зонтике ехать, но медленно, проще руками поработать. Скорость и теперь упадёт, но не критично, к ночи доберёмся.

После перевода рубильника в другое положение, шайтан-арба снова покатилась вперёд, даже, кажется, не особо потеряв в скорости.

— Ещё вопрос, — продолжил я, — про тех парней, кто это был, зачем они нам помогают и почему отдали оружие?

— Мои коллеги, помогают потому, что мы (я) делаем их работу. Я залезу в городской архив, натаскаю оттуда документов, напишу огромный исследовательский отчёт, а они просто будут валяться на солнце. Ну, а вы в это время попытаетесь что-нибудь стащить для себя.

— А зачем тебе брать нас? — не понял Шурик, — почему они туда с тобой не поехали?

— Только не смейтесь, но им страшно. Меня они останавливать не стали, даже помогли, да и оружие на себя получили. Сказали, что я свихнулась.

— Мы ещё чего-то не знаем? — подозрительно спросил я.

— Там опасно, — ответила она, — риск большой, но я готова, а вы, как истинные дикари из прошлого, сочтёте для себя унизительным отставать от женщины.

Я поморщился. Она была права.

— Кстати, об оружии, — Шурик вытащил пистолет, я последовал его примеру, — как называется, какие характеристики, как пользоваться?

Пистолеты напоминали Парабеллум, только калибр был ощутимо больше и, вместо воронения, имелось блестящее хромовое покрытие. Вещь была красивой и довольно тяжёлой. Я нажал на кнопку и выщелкнул обойму, пуста.

— Сейчас дам, — она перегнулась через сидение, дотянулась до мешка в багажном отсеке и, немного покопавшись в нём, извлекла бумажные пачки с патронами, пока мы, разорвав упаковку, набивали обоймы, начала объяснять дальше, — ПТ-51, так он называется, калибр двенадцать миллиметров на тридцать три, магазин на одиннадцать патронов, весит килограмм с небольшим, очень мощный, пули есть простые и разрывные.

— Прицельная дальность? — спросил Шурик, щёлкнув затвором и прицелившись куда-то вдаль.

— Да, не помню я, — честно ответила она, — как любой пистолет. Патроны есть, можно потренироваться.

— Это предохранитель? — уточнил я, показывая на железку сбоку.

— Да, вниз — стреляет, вверх — нет.

Тренировки мы отложили до обеда. А пока просто молча любовались окружающим пейзажем. Сказать по правде, пейзаж был довольно унылый, каменистая пустыня, на которой кое-где пробиваются участки, заросшие зелёной травой и кустарником, да редкие развалины каких-то деревень. Нэнси объяснила, что впереди мост, за исправность которого она поручиться не может, поэтому наш поход мог закончиться, едва начавшись.

Сказать по правде, я вообще недоумевал, как эта колея вообще держится. Здесь ведь никто не занимается ремонтом, просто пользуются тем, что осталось. Необязательно мост сваливать, можно путь разобрать, и мы встанем здесь намертво, дрезина — это не паровоз, но тоже на руках не перенесёшь. Тяжеловата. Впрочем, рельсы тут монолитные, стыков мало, разобрать не так просто.

На обед решили остановиться, тем более, что аккумулятор, видимо, подсел, скорость наша ощутимо упала. Впрочем, Нэнси сказала, что по времени идём хорошо и до темноты успеем приехать, хорошо, если так.

Задерживаться никому не хотелось, поели быстро, причём, каша с тушёнкой с трудом пролезла в организм, а шоколад и вовсе вызвал тошноту. Я хотел собираться, но нужно было ещё проверить оружие. Шурик отсчитал условные двадцать метров и соорудил из подручного хлама мишени. Встав на рубеж, он вскинул пистолет одной рукой, пару секунд прицеливался и нажал на спуск. Выстрел ударил по ушам, руку стрелявшего отбросило назад. Пистолет остановился в двух сантиметрах от его носа.

Приняв к сведению сильную отдачу, Шурик перехватил оружие двумя руками и продолжил стрельбу. Надо сказать, что стрелял он, и правда, хорошо. По крайней мере, все предметы, назначенные им на роль мишеней, получили по пуле.

— Теперь ты, — сказал он, вынимая обойму. — Почему запасной нет?

Нэнси развела руками.

— Не дали.

Я достал свой пистолет и встал на его место. Мишенью я выбрал обломок доски, на котором так удачно находился тёмный сучок. Его я и выбрал мишенью. Учитывая пример товарища, я разу вцепился в пистолет двумя руками и сжал покрепче. Впрочем, хватку сразу пришлось ослабить, потому что руки от напряжения стали дрожать, а мушка плавать перед глазами.

"Нажимать плавно" — снова вспомнил я. Палец надавил спуск, но ничего не произошло, сделав вид, что ничего и не пытался сделать, я большим пальцем сдвинул предохранитель вниз.

Не знаю, насколько плавно получилось нажать, но выстрел ударил по ушам уже гораздо сильнее, а пистолет лягнул меня с силой лошадиного копыта. Дыма почти не было, я присмотрелся к доске и, даже с такого расстояния увидел огромную дыру, сантиметров пять в диаметре. В сучок при этом я не попал, но ошибся ненамного. Снова совместив мушку и прицел с сучком, я повторил опыт, потом ещё и ещё. Сучок вынес третьим выстрелом, а после одиннадцатого доска перестала существовать, превратившись в несколько мелких щепок, рассыпанных по песку.

В ушах звенело, но на заднем плане я расслышал жидкие хлопки Шурика.

— Это ведь первый раз? Отлично. Враг обычно не меньше этой доски, а при таком калибре, место, в которое попадёт пуля, непринципиально. Леди, может быть, вы нас порадуете своим мастерством?

Он повернулся к Нэнси.

Девушка вздохнула и вынула свой "Маузер". Её пистолет имел тот же калибр, но обладал куда более длинным стволом, из чего следовало, что и дальнобойность выше. С самого края осталась пустая консервная банка, сбитая первым выстрелом Шурика и теперь одиноко лежавшая на земле. Выстрел был чуть тише, чем у нас, а может, просто слух притупился, потом второй, третий, четвёртый. Разорванная в лохмотья жестянка отлетала всё дальше, пока затвор пистолета не встал на задержку. Девушка обернулась к нам и посмотрела снизу-вверх, несмотря на то, что была ниже ростом.

На этом тренировку решили свернуть, оружие чистить будем в дороге, а время дорого. Теперь уже горючее экономить не стали, включили нормальный двигатель, отчего скорость снова выросла до приемлемых тридцати километров в час.

— Интересно, — сказал Шурик, пропихивая в ствол пистолета, который уже успел разобрать, шомпол от карабина, — что за порох такой, нагара почти нет?

Он достал из кармана формы салфетку, скомкал, протолкнул её через ствол, вынул с другой стороны, развернул и осмотрел. Бумага была девственно чистой.

— Чистить рекомендуется после двухсот выстрелов, механизм надёжен, от нагара не заклинит, — Нэнси просто убрала свой пистолет в кобуру.

— Угу, — сказал я и, на всякий случай, просто протёр оружие тряпочкой.

— Всё же, не могу понять, — снова начал Шурик, — как эти двое могли отдать оружие незнакомым людям?

— А что не так? Я ведь им вас представила, а они мне доверяют.

— Ну, вот смотри, если мы из них кого-то убьём, кто отвечать будет?

— Никто, какая разница, кого и где убьют за пределами анклава?

— Так, а если я продам его диким? Ну, или просто прое... потеряю?

— Дикие ничего у тебя покупать не станут, просто возьмут с трупа, у тех, кто покультурнее, как правило, оружие есть, могут только патроны купить, если есть на что. В любом случае, напишут объяснение об утрате оружия, как о любой материальной ценности и возьмут новое. Не такая большая потеря.

Шурик замолчал и продолжил натирать и без того сверкающие потроха пистолета. А я, спрятав оружие, отхлебнул воды из фляги и откинулся на сидении назад. Настроение отчего-то упало, навалилась усталость, словно вагон разгрузил, хотелось спать, но глаза отчего-то не закрывались. Через некоторое время Нэнси снова заглушила двигатель и включила батарею, развёрнутый зонтик скрыл от нас палящее солнце, сразу стало холодно. Я застегнул воротник и спрятал руки в карманы, пальцы, нос, уши были ледяными, а в груди, наоборот, начинался пожар. Моё состояние не укрылось от спутников.

— Вакцина действует, — констатировала Нэнси, — температура скачет, но сбивать нежелательно, часа через два дам тебе таблетку.

Я поскорее достал из мешка тёплое одеяло и закутался в него, словно индеец в резервации. При таком состоянии нужно больше пить, я снова достал флягу и присосался к горлышку, провалившись в организм, прохладная вода принесла короткое облегчение.

Скоро ко мне присоединился и Шурик, ему было, кажется, ещё хуже, по крайней мере, дрожал он так, что дрезина покачивалась. Никто уже не смотрел, куда мы едем, оба пытались сжаться в комок, чтобы было не так холодно. Не заметили даже, как настал вечер и наш транспорт начал постепенно замедляться, пока не остановился совсем. На горизонте показались расплывчатые силуэты города. Приехали.

— Здесь заночуем, — сказала Нэнси, спрыгивая на землю, — слезайте уже, я вам лекарство дам.

Лекарством оказались две маленькие белые таблетки, название она не сказала, но мы и не спрашивали, просто закинули в рот и запили водой. Ужинать никто не стал, просто сидели у костра, благо, сухого деревянного хлама было в достатке.

— Почему здесь? — слабым голосом спросил Шурик. — Может, до города следовало доковылять?

— Вы сейчас никуда не доковыляете, — напомнила она, — а здесь безопаснее, чем в городе.

Насчёт первого она была права, помимо температуры, начали жутко болеть суставы, и любая прогулка закончилась бы через сто метров. Насчёт второго можно было поспорить, в городе, в закрытом помещении, отчего-то опасно, а здесь, в чистом поле, в прямой видимости от города, да ещё с костром, который в ровной, как стол, пустыне видно за десять вёрст, вдруг безопасно. Сдаётся мне, девочка нам не всё рассказала.

Но, вопросы свои я задать не успел. Лекарство, наконец-то, подействовало. Боль исчезла в один миг, меня вдруг прошибло потом, а кроме этого, взамен навалилась жуткая слабость и сонливость. Всё, что я успел, это пододвинуть рюкзак поближе и положить на него голову, глаза закрылись сами собой и я, секунду спустя, провалился в глубокий здоровый сон без всяких сновидений.

Глава шестая

Утро встретило тишиной, разве что, огонь в костре немного потрескивал. Голова была тяжёлая, но общее состояние стабилизировалось. Приподняв голову, я увидел, что рядом сидит Нэнси, которая с хозяйственным видом разливает по кружкам горячий чай, а чуть поодаль дрыхнет Шурик, зачем-то намотав одеяло на голову.

— Просыпайтесь, — бодрым голосом сказала она, — нас ждут великие дела.

— А точнее? — я приподнялся и попробовал оценить своё состояние, от вчерашней слабости не осталось и следа, — что делать будем?

— Вы — мародёрствовать, я — документы искать. Всё как договаривались.

— Занятие, конечно, привлекательное, — Шурик с трудом выпутал голову из одеяла, — вот только где? Есть какой-нибудь путеводитель?

— Есть, — Нэнси протянула ему кружку с горячим чаем и стопку печенья, — вот только он у меня в голове. На руки такое не дают, сидела, запоминала.

— То есть, можешь вкусные места показать? — уточнил я.

— Я с вами пойду, а вы со мной, — сказала она, откусывая печенье, — лучше не разбредаться, а то потом не найдём друг друга.

Чего-то спутница наша вдруг стала такой озабоченной, совсем недавно она представляла путешествие лёгкой прогулкой, а теперь вот, очевидно, чего-то боится. Да и странно всё это. Город, который, по её словам, набит кучей ценных вещей, стоит не разграбленный уже несколько лет, притом, что банды мародёров в округе есть. Или нет? Мы, кстати, никого не встретили. Но, будь я мародёром, вируса бы не испугался, респиратор, плащ, перчатки, и вперёд, за повышением благосостояния.

Завтрак затянулся. После вчерашнего потрясения, организм срочно потребовал восполнить нехватку энергии, поэтому, попив чай с печеньем, мы оба вскрыли по банке тушёнки, а следом пошли в ход две плитки шоколада. Наше путешествие рассчитано на четыре дня, а продуктов хватит на десять. Экономить незачем.

Часть вещей оставили здесь, дрезину отогнали в укромное место, нечто, вроде ангара, из которого аппарат спокойно выезжает на рельсы. Нэнси ещё отметила, что горючего хватит на обратный путь, ехать будем быстро. Так. Снова непонятки, сюда мы еле телепались, а обратно почему-то быстро. Это у меня паранойя, или она намекает, что придётся от кого-то убегать.

Взвалив на плечи рюкзаки и оружие, мы направились в сторону города. Очень скоро под ногами, вместо песка и камней показался не до конца засыпанный асфальт, да и места здесь были не совсем гиблые, кое-где проглядывали островки травы, около самого города росли деревья. Что за деревья, мне, к своему стыду, определить не удалось, но они были живыми, с листьями. Шум листвы и завывания ветра между домами были единственными звуками, встретившими нас здесь.

Обстановка располагала к спокойствию, вот только Нэнси отчего-то вращала головой на сто восемьдесят градусов, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Пытается вспомнить ориентиры? Нет, взгляд испуганный, ждёт нападения. Её тревожность передалась и нам, я скинул с плеча ружьё и держал в руках. Когда мы вошли на первую улицу, я смог рассмотреть местную архитектуру. Дома, которые, по местным меркам, можно было назвать небоскрёбами, внушали странное чувство. Свечки в десять-двенадцать этажей, кирпичные и панельные, один подъезд, перед входом узкий тротуар и сразу мостовая. Как будто строители место экономили, хотя, казалось бы, равнина огромная, стройся — не хочу. Сразу представились живущие здесь люди, худые, бледные, измождённые. Постоянно кашляющие от смога и болеющие от мерзкой химической пищи. Мир победившего киберпанка. Или я сгущаю краски?

Пройдя ещё несколько домов, мы оказались на перекрёстке, за которым был мост через небольшую реку. Здесь, кстати, вода была, причём, достаточно чистая. По берегам рос дикий кустарник, который, надо полагать, когда-то подстригали красивыми фигурками. Возле моста Нэнси остановилась.

— Нужно спуститься, — сказала она.

— Не понял?

— Пройдём вдоль реки, там, дальше, есть ещё один мост, — она на секунду замолчала, — так быстрее.

— Угу, — я кивнул, и мы вместе начали спускаться к берегу. На растрескавшемся тротуаре, ведущем вдоль реки, нам попался скелет, лежал он тут уже довольно давно, одежда не сохранилась, а кости были белыми. Я присел рядом на корточки и начал пристально его рассматривать. Мужчина, взрослый, лет тридцать-сорок. В глаза бросилась одна странность, у него отсутствовало правое плечо, лопатка, ключица и часть рёбер справа. Не просто отсутствовали, от них остались оплавленные обломки.

— Что-то не так? — спросил Шурик, нагибаясь.

Я, молча, обвёл рукой отсутствующую часть скелета.

— И что это? — не понял он.

— Сложно сказать, я считаю, что в него кислотой плюнули.

Видно было, как его передёрнуло.

— Чужой?

— С точки зрения биолога, Чужой — нонсенс, но здесь мы видим то, что видим. И кислота, я тебе скажу, была ядрёная, вроде царской водки. Выводы делай сам.

— Мальчики, ну что вы остановились? — Нэнси, ушедшая далеко вперёд, вдруг увидела, что осталась без мужской поддержки, — ну, скелет, здесь их много, ещё насмотритесь.

— Солнышко, — строгим голосом начал я, стараясь придать голосу соответствующие интонации, — нам с Александром кажется, что ты нам рассказала далеко не всё.

— Ээээ... — она попыталась изобразить дурочку.

— Здесь, кроме вируса (или бактерии?) есть что-то ещё, чего ты боишься до жидкого стула, потому и взяла нас, чтобы использовать, как охрану, или приманку. Втёмную. Друзей своих пожалела, а нас...

— А головой вертишь во все стороны, чтобы бактерии разглядеть, — хмуро съязвил Шурик.

— Ребята, — она ощутимо сникла, — я вам всё расскажу, обязательно, но давайте доберёмся в безопасное место.

— А здесь такое есть?

— Да, скоро будем там, сядем и поговорим. Ничего скрывать не буду.

— Веди, — я сплюнул в сторону, взял дробовик поудобнее и, на всякий случай, взвёл курки.

Тут я боковым зрением уловил какое-то движение. На берегу реки один из булыжников вдруг перевернулся, встряхнулся и пополз к воде, в которую и плюхнулся с небольшого обрыва, подняв облако брызг. Три ствола моментально направились в ту сторону, но стрелять было поздно.

— Лучше не шуметь, — заметила Нэнси, — идём.

Прошли мы ещё километра три, после чего действительно подошли к следующему мосту. За ним стояло то, что я бы определил, как крепость. Приземистое сооружение, высотой примерно в три этажа, занимало площадь футбольного поля. В отличие от других зданий, сложено оно было из шлифованных гранитных блоков. Даже я, человек гражданский, безошибочно определил несколько пулемётных башен и осыпавшуюся ржавыми лохмотьями колючку. А вокруг каждой амбразуры было множество следов от пуль, а две даже выгорели, редкие дожди не смогли полностью смыть чёрную копоть. Крепость штурмовали и, судя по всему, успешно.

— Что это? — я кивнул на здание.

— Крепость, один из опорных пунктов. Для нас это просто крепкий дом, где можно пересидеть опасность.

— А на кой чёрт строить крепость посреди города? — Шурик обвёл глазами окружающее пространство. Домов поблизости не было, крепость окружал обширный пустырь, но смотрелась она здесь всё равно чужеродно.

— Поговорим внутри.

Лично я был другого мнения. Как бы этот "крепкий дом" не стал для нас ловушкой. Сейчас вот обложат нас местные зерги и будут отсюда выкуривать плазменной пушкой.

Ворота были открыты настежь, две двери из листовой стали, толщиной сантиметров десять, весят, как я понимаю, не меньше тонны, открывались и закрывались какими-то механизмами, которые сейчас уже рассыпались в прах. Пройдя по коридору, мы зашли в комнату, которую я назвал бы кабинетом начальника. В отличие от других помещений, здесь стены были не просто оштукатурены, а обложены деревом, которое теперь уже в нескольких местах отвалилось. Из маленького окна с частой решёткой внутрь попадал слабый свет. Посреди комнаты стоял большой дубовый стол, за ним было большое кожаное кресло, а с нашей стороны стола было несколько простых стульев для посетителей. По полу тянулись какие-то провода и валялись обломки разбитого ноутбука. Набравшись наглости, я уселся в кресло начальника. Когда-то оно было удобным, а теперь, когда вся набивка подгнила, железки больно впились мне в задницу. Покряхтев, я встал и пересел на стул попроще.

— Итак, — я пристально посмотрел на Нэнси, — чем ты нас порадуешь? И ещё, насколько это место безопасно?

— В прошлый раз здесь стоял исследовательский отряд. Они выжили и вернулись, — сказала она и замолчала.

— Если ты говоришь, что они выжили и вернулись, — начал я подключать логику, — значит, есть кто-то, кто не выжил и не вернулся, так?

— Учёные не смогли добраться до нужного места, они вернулись. Вместо них пошли два отряда поисковиков. Подготовленные и хорошо вооружённые люди. Первый отряд просто исчез, второй какое-то время был на связи, но тоже не смог пройти, а на обратном пути был уничтожен. Последнее сообщение говорило о странном человеке, который их преследует в пути.

— А теперь давай по порядку, с самого начала, насчёт доисторических времён можешь опустить. Что это за город? Что за твари в нём водятся? Что тут было раньше? За каким бесом ты сюда попёрлась? И, наконец, что это за булыжник ползал у реки?

— И есть ли у нас интерес тебя сопровождать? — вставил Шурик свои пять копеек.

Она присела на стул, прислонив к ножке свой немаленький рюкзак, тяжело вздохнула, хлебнула их фляги, после чего медленно начала рассказывать:

— Этот город стоял давно, ещё, наверное, и в ваше время. Была на свете такая контора... — она покрутила в воздухе рукой, подбирая термин, — фирма, корпорация, которая занималась биотехнологиями.

— Амбрела, — сразу вспомнил Шурик.

— Нет, называлась она иначе, да это и неважно. Когда ещё существовали государства, она работала на чьи-то спецслужбы, которые её прикрывали и поставляли всё необходимое для исследований. Когда люди перешли к анклавной форме существования, этот город и несколько соседних остались её центром. Здесь находился главный институт, здесь находились директора и силовая поддержка. Очень быстро они встали во главе анклава, люди, живущие здесь, были довольны. Новейшие технологии, о которых, например, у меня в городе оставалось только мечтать, позволяли не заботиться о пище, здоровье, наличии воды и прочем. Говорят, что для опытов они иногда похищали граждан, но это сомнительно, в конце концов, хватает бродяг в пустыне.

— А какова была их цель? — перебил я, — просто знания? Сомнительно. Власть? Так её хватало.

— Точно сказать не могу, но, по отрывочным сведениям, могу предполагать, что их конечной целью было вернуть землю в первозданный вид. На климат они повлиять не могли, зато могли подтолкнуть эволюцию в нужном направлении. Тушканчик — их разработка, пустынный волк тоже. Способности их были, если и не запредельными, то вполне на уровне магии. Были сведения, что они работают с некими необъяснимыми силами, но никаких подтверждений не было. Сам этот город, как видите, отнюдь не такой мёртвый. На улицах деревья, кусты и трава. В реке водится рыба. По окраинам бегают звери, почти нормальные.

— Кстати, деревья тоже того?

— Да все они прошли генетическую модификацию, теперь переносят жесточайшую засуху, быстро растут и не подвержены болезням. Собственно, если бы у них всё получилось, подобный вид приобрела бы вся планета, у них были образцы генома всех животных и растений, в том числе давно умерших, а технологии позволяли их вырастить в колбе.

— Какие хорошие ребята, — воскликнул я, откидываясь на спинку кресла. История всё меньше мне нравилась. — Давай теперь о грустном. Что с ними случилось?

— Примерно пятнадцать лет назад случилась катастрофа. Не в один миг, это заняло около двух лет. Сначала на свободу вырвался вирус. Никто не знал, каким образом, предполагали диверсию, но точно не выяснили. Вирус имел большой инкубационный период, около месяца, поэтому, прежде, чем человек начинал умирать, он успевал заразить уйму народа. Выяснили это слишком поздно. Вакцина оказалась бесполезной, видимо, тоже произошла какая-то диверсия, когда, наконец, получили то, что нужно, было поздно. Потом взорвался энергетический блок одной из лабораторий, наружу вырвались опытные образцы, была паника и беспорядки... до нас дошли отрывочные слухи о событиях, нам повезло, что вовремя объявили карантин. Даже вакцину они нам успели прислать. Ту самую, что вы приняли вчера. А потом связь с городом прекратилась. Даже по радио.

— Всех сожрали монстры?

— Не знаю. И никто не знает. Среди опытных образцов попадались крайне малоприятные. Они могли умереть первой зимой, а могли и пережить все эти годы и даже начать размножаться.

— Тот булыжник на реке?

— Не знаю точно, что это, подозреваю, какой-то модифицированный слизняк. В любом случае, лучше не встречаться с ним.

— Ещё вопрос, а с геномом людей они работали?

— Конечно, — она удивлённо посмотрела на меня, — с ним все работают, даже у нас обширная лаборатория. Каждое новое поколение получает несколько модификаций.

— Например?

— Я не специалист, нужно в моей мед карте смотреть. Но на нас не действует большинство болезней, мы устойчивы к некоторым ядам, живём долго...

— Сколько? — перебил Шурик.

— Сто, сто двадцать лет, при этом практически не имеем старческих болезней, от которых страдает ваш мир.

— Ясно, а что у них?

— У них всё то же, только больше. Не знаю точно, что они делали с геномом обычных жителей, но известно, что их служба силовой поддержки включала около сотни людей, чей геном был изменён до неузнаваемости. Они только выглядели, как люди, на деле же были сродни роботам. Огромная сила, скорость реакции, регенерация ран. Говорят, большая часть их полегла во время беспорядков, защищая штаб-квартиру, но кое-кто, видимо, выжил.

— Такой человек и уничтожил поисковую группу?

— Нет, наверное, нет. На момент катастрофы они все были уже стары, а новая партия задерживалась по неизвестным причинам. Но среди них были мужчины и женщины, подозреваю, они дали потомство. По нашим оценкам, во втором поколении их характеристики снизятся, да и такой выучки у них не будет. К сожалению, даже так эти люди весьма опасны. Чем они заняты сейчас, я точно сказать не могу. Кого-то видели в бандах мародёров, кто-то, возможно, до сих пор здесь.

— Так, то, что мы в дерьме по ноздри, уже ясно, — я встал, подошёл к двери и закрыл её, используя простой железный засов. Сейфовая дверь без малейших признаков ржавчины при этом даже не скрипнула, — теперь дальше: что нужно конкретно тебе?

— Их разработки — это золотое дно, они могут продвинуть нашу науку вперёд, возможно, мы даже сделаем то, о чём раньше мечтали они, у нас найдётся всё необходимое.

— Чтобы и ваш город в руинах лежал, — проворчал Шурик, я с ним был полностью солидарен.

— Вы не понимаете, они всего этого не хотели, им кто-то помешал, чья-то злая воля, возможно, всего один человек.

— Ага, — ехидно сказал я, — а боевые вирусы эти добряки делали специально для того, чтобы мир спасти?

— Я не знаю, зачем они им понадобились, — она жалобно посмотрела на нас, — мне не вирусы нужны, а их технологии. У нас есть вся производственная база, но до таких высот мы будем идти ещё лет двести.

— Если прямо сейчас рвануть назад, успеем свалить? — задумчиво проговорил Шурик, — нам, как я понял, ловить здесь нечего.

— Нет! — воскликнула она, — там есть золото, должно быть. Они использовали золотые слитки для расчётов между анклавами.

— И что нам с того золота? — фыркнул я, — оно лежит в сейфе за стальной дверью толщиной в полметра, закрытой на десять замков. Придём, посмотрим и уйдём.

— А если я смогу его открыть? — в глазах её появился блеск, то ли, правда, что-то может, то ли просто надуть нас решила, — я примерно представляю механизм запирания, если смогу проникнуть в компьютер...

— Пятнадцать лет прошло, — перебил я её, — куда проникнуть? Если ты носители выломаешь, твои спецы их прочитать сумеют, компьютер, который пятнадцать лет стоял, уже не включить, не говоря о том, что электричества там и в помине нет.

— Хорошо, — она вздохнула, — если всё получится, я возьму носители и останусь с вами, когда вернёмся, объявите парням, что я у вас в заложниках и потребуете выкуп. В золоте. Администрация заплатит, и за меня, и за информацию.

— А потом вместо выкупа придёт спецназ и заберёт у нас всё бесплатно. Вместе с головой.

Она бессильно опустила руки.

— Ребята, ну пожалуйста. Для нас это важно, я про вас расскажу своим, скажу, что вы всё добыли, они заплатят. Наверное.

Я взглянул на Шурика. Он на меня. Оба скосили взгляд на девушку, на глазах которой уже стояли слёзы. Стало стыдно. Ни он, ни я никогда не мечтали о больших деньгах, никогда не стремились рисковать за плату. Теперь выпал случай помочь хорошим людям, пусть и с риском для жизни, а мы ведём себя, как прожжённые барыги. Друг друга мы поняли.

— Хорош реветь, — сказал я ей и взял за плечо, — говори, куда следует идти, сделаем, что сможем.

Слёзы у Нэнси моментально испарились, она вскочила и поочерёдно каждого из нас поцеловала в щёку.

— Я знала, что вы не такие. Идти нужно отсюда вдоль улицы до памятника гену, потом повернуть налево и идти, пока не упрёмся в высокий бетонный забор, это уже их территория, там придётся искать.

Я взвалил на плечи рюкзак и взял в руки ружьё.

— Двинули!

Глава седьмая

Двинули мы бодро, пока опасения были напрасны, никто на нас не нападал. Только в воздухе с тихим хлопаньем крыльев проносились летучие мыши, но нас они пока старательно игнорировали. Я не стал спрашивать, почему они летают днём, всё и так ясно, искусственно выведенные мутанты с хорошим дневным зрением.

На очередном перекрёстке нас снова ждал скелет, теперь уже женский. В отличие от первого, этот скелет был свежим, кости были розовыми, явно лежит всего пару дней. Но при этом, ни грамма органики на этих костях не осталось, их словно вылизали кислотным языком.

— Есть комментарии? — я вопросительно глянул на Нэнси.

— Источники говорили о гигантских насекомых, — она пожала плечами.

— Тогда примерно представляю, — кивнул я, — наружное пищеварение, плюются соком и потом слизывают пищу, как мухи.

— Меня сейчас стошнит, — предупредил Шурик.

— Меня тоже, идём.

Вот только никуда мы не ушли. Из окна ближайшего дома на предпоследнем этаже выскочили два непонятных существа, плохо различимые на фоне серой стены. Шурик моментально вскинул карабин и выстрелил, явно попал, одно из существ дёрнулось, но продолжило спускаться. Двигались совершенно бесшумно, нам повезло, что смотрели вверх. Пока Шурик перезаряжал, оба оторвались от стены и прыгнули на нас сверху. Теперь их можно было рассмотреть. Нечто, вроде пауков, но на четырёх суставчатых лапах. Падали они медленно, за спиной имелось нечто, напоминающее рудиментарные крылья, выполняющее роль парашюта. Именно благодаря этому замедлению, я успел вскинуть ружьё и выпалить из обоих стволов поочерёдно. В отличие от пули Шурика, две горсти картечи оказались убедительным аргументом. Когда я отпрыгнул назад, на то место, где я только что стоял, упало несколько кусков монстра.

Второй приземлился почти невредимым, Шурик успел увернуться и снова выстрелил, на этот раз уже в упор. Пуля пробила голову с отвратительными жвалами и глазами-фасетками, но монстра это, опять же, не остановило, он рванулся вперёд, откуда-то из головы текла жёлто-зелёная жидкость, то ли кровь от ранения, то ли тот самый пищеварительный сок. Я и Нэнси стали стрелять одновременно, калибр пистолетов был специально предназначен для подобных тварей, а лично я зарядил разрывными. Плоть гигантского насекомого полетела в стороны клочьями, одна из лап отвалилась с вместе с большим куском мяса, он рухнул на асфальт и ещё некоторое время ещё скрёб когтями по дороге. Шурик, бледный, как смерть, смотрел на труп монстра широко распахнутыми глазами и сжимал мёртвой хваткой карабин.

— Он мёртв, — напомнил я, указывая на труп, — расслабься.

— Надо было полуавтомат брать, — сказал он через минуту, — что это?

— Я бы сказал, что это генно-модифицированные пауки, довольно странные, всего с четырьмя лапами, но выглядят страшно.

Я поймал себя на мысли, что готов преодолеть отвращение, взять нож и поковыряться в потрохах у твари. Профессиональный, так сказать, интерес. Пауки, в силу некоторых причин, не могут быть слишком большими. А эти были размером почти с меня. Вот только времени на это у нас нет. Вообще ни на что нет, только бежать впереди своего визга.

— Весь город теперь знает, что мы здесь, — напомнил я, — надо бежать.

Моё предложение было одобрено единогласно, мы побежали по улице, не забывая вертеть головой во все стороны, высматривая следующих любителей человечины. Пока всё было нормально, но расслабляться не стоит. Выстрелы слышали все в радиусе пары километров и прекрасно поняли, где находится добыча.

Скоро показался памятник, довольно странное металлическое сооружение, представляющее собой парную хромосому. Подбежав поближе, я даже увидел, что сама хромосома выполнена с удивительной точностью, в виде свёрнутой спирали ДНК. А в самой спирали были отлично видны атомы. Если постараться, можно даже кусок кода прочитать, а если сильно постараться, то и понять, чья это хромосома. Нэнси на бегу вынула из кармана некий серебристый предмет, размером со спичечный коробок, и что-то нажала.

— Фото? — спросил я.

— Да, я и тварей сняла, лишним не будет.

Долго разглядывать скульптурный шедевр, было некогда. Где-то поблизости слышен был чей-то топот, визг, хрюканье, кто-то бежал по параллельной улице, на очередном перекрёстке мы увидели новое творение генетиков. На этот раз им оказался представитель млекопитающих. Огромный бык с мощным мускулистым телом покачивал головой, увенчанной массивными рогами, прямыми и острыми. Смотрел он на нас весьма недобрым взглядом. Я ещё подумал, что в местной экосистеме травоядным, даже таким крупным и сильным приходится нелегко, но бык тут же открыл пасть, полную острых крокодильих зубов, чем сразу развеял миф о своей травоядности. То есть, траву он, возможно, ест, но, за неимением таковой, не побрезгует и мясом. Нашим мясом. Взревев как-то совсем не по-бычьи, он кинулся в атаку.

Мы, трезво оценив свои шансы, бросились убегать, надеясь, что такая махина просто не сможет быстро бегать. Увы, неизвестные создатели надругались над природой от души, расстояние сокращалось стремительно.

— За тем поворотом, — сказал я, задыхаясь, — врассыпную и стреляем, цельтесь в шею.

Так мы и поступили. Миновав очередной перекрёсток, бросились в разные стороны, одновременно вскидывая оружие. К счастью для нас, даже лучшим генетикам и вивисекторам не дано менять законы физики, поэтому тонна разъярённого мяса, разогнавшись до приличной скорости, остановиться быстро уже не сможет.

Рога пронзили пустоту, ещё через секунду в бычий мозг пришла мысль о том, что добыча ускользнула, он сделал ещё несколько шагов, остановился и начал резко разворачиваться. В этот момент первая порция картечи прилетела ему в толстую шею, а поскольку он продолжал поворачиваться, то второй выстрел ударил в левую половину морды, превратив её в кровавое месиво. Пуля Шурика ударила ему в брюхо.

Тем не менее, зверь был ещё жив, из него текла кровь, много крови, пуля, пробившая внутренности, его скоро прикончит. Вот только это скоро наступит только через пару минут, а за это время он успеет нас растоптать. Объектом атаки он выбрал меня. Единственный оставшийся глаз навёлся, словно прицел, и он снова начал набирать скорость.

Руки мои судорожно перезаряжали ружьё, а чтобы не попасть на рога, я отступил назад и встал у столба, справедливо рассудив, что свалить железную трубу толщиной с меня даже такому монстру не под силу. В последний момент, когда он был уже рядом, я метнулся за столб и рога пронеслись мимо. Тут же выстрелил, один раз, поскольку второй патрон выпал из трясущихся рук и лежал на дороге. Выстрел пришёлся в ту же изувеченную половину головы, из кровавого месива были видны раздробленные кости, но и это его не остановило. Пригнув голову, он изготовился для нового броска.

Остановила его пуля Шурика, пробившая навылет толстую шею. Отбросив карабин, он начал стрелять из пистолета, каждый раз попадая в голову. Я и Нэнси свои пистолеты не зарядили, запасных обойм не было, а вставлять патроны на бегу было не лучшей идеей. Монстр, окончательно потеряв ориентацию, только встряхивал головой при каждом попадании, издавая при этом булькающий звук. С последним попаданием, когда затвор пистолета встал на задержку, бык рухнул сначала на колени, а потом завалился набок, продолжая дрыгать ногами.

Я подобрал патрон и вставил его в ствол, потом достал из кармана формы ещё один, теперь уже с пулей, как знать, вдруг пригодится. Только сейчас заметил, что правый рукав разорван, а по руке стекает струйка крови из небольшой ссадины. Задел рогом вскользь.

— Надо валить, — сказал Шурик, показывая на быка, под которым растеклась огромная лужа крови, — есть небольшая фора.

Первая часть его высказывания вопросов не вызвала, а вторую я понял, когда на бегу оглянулся назад. К трупу со всех сторон сбегались мелкие твари неизвестной биологической принадлежности, чтобы поскорее сожрать ещё тёплое мясо. Несколько крылатых существ спикировали сверху, а следом притопал кто-то крупный, размером с медведя, который быстро разогнал мелочь по сторонам. Мелочь, впрочем, не особо расстроилась, просто зашла с другой стороны. Зачем утруждать себя погоней за непонятными существами, которые, к тому же, неплохо огрызаются, если прямо под носом лежит гора парного мяса. Хватит всем. Сильные поедят первыми, слабым достанутся объедки.

Пиршество местной фауны мы наблюдали с приличного расстояния, собственно, мы были уже у цели, бетонный забор, высотой в три метра, с "Егозой" по верху. Где-то есть ворота, но периметр велик, отыскивая нормальный вход, можно нарваться на кого-то ещё. Шурик вынул из рюкзака кусачки и протянул их Нэнси. Я подставил обе ладони, на которые она встала ногой и быстро дотянулась до проволоки, которая здесь отчего-то не подверглась коррозии, видимо, делалась из нержавейки. Кусачкам она, к счастью, поддалась, через пару минут, когда у меня уже начали отваливаться руки, Нэнси проделала проход, шириной в метр, через который тут же и перелезла. Немного отдохнув, я перекинул через забор рюкзаки, следом аналогичным же образом поднял на забор Шурика, а он, оседлав бетонную стену, протянул мне руку. Хоть и с трудом, но забраться получилось.

Внутри мы увидели комплекс зданий разной высоты и площади, соединённых переходами на уровне третьего-четвёртого этажа. Сами здания были странными, окна разбросаны хаотично, сказать, сколько там этажей, было затруднительно.

— Куда? — я повернулся к Нэнси.

— Где-то в центре комплекса, — неуверенно сказала она, — у меня есть план, сейчас.

Она достала из кармана какой-то мелкий предмет и вставила себе в глаз. Это был монокль странного коричневого стекла, который непонятно, как держался. Прислонив к стеклу палец, она несколько секунд подождала, потом, кивнув сама себе, уверенно показала направо.

— Туда, там лестница.

Пройдя метров пятьдесят, мы вошли в распахнутые двери, на этот раз простые фанерные, после чего оказались в просторном холле, где была стойка, напоминающая то ли бар, то ли регистратуру в поликлинике. На одной из стен побелку украшало огромное бурое пятно, словно здесь слона из гранатомёта застрелили. Но никаких костей на полу не осталось, возможно, местные хищники более щепетильны в этом вопросе.

Осмотревшись по сторонам и не обнаружив опасности, мы пошли в другой конец холла, где находилась лестница на второй (или третий, понять было трудно) этаж. Оттуда по переходу перебрались в следующее здание, где, немного поплутав по коридору, остановились.

— Ничего не понимаю, — призналась Нэнси, — по плану выход должен быть здесь.

Но никакого выхода мы не увидели, просто стены, вдоль которых были протянуты трубы непонятного назначения и толстые кабеля, частично утопленные в штукатурку. Видимо, её данные устарели, здание успели перестроить.

— Идём назад, есть ещё один путь.

Блуждания по коридорам заняли больше двух часов, скоро начнёт темнеть. Наконец, настоящий вход в центральное здание совпал с картинкой в её монокле и мы, открыв толстую стальную дверь с неработающим электронным замком, попали в сердце всего комплекса.

— Нужно наверх, — она указала на узкую дверь, — тут обычной лестницы нет, только аварийная, там.

— А на самом верху нас ждёт рейд-босс, которого мы забьём, как мамонта, соберём лут, получим кучу экспы и свалим через портал, — Шурик пытался острить.

— Ничего не поняла, — честно призналась Нэнси.

— Не напрягайся, — успокоил я её, — это наши дикарские игры, досуг у нас такой.

— Потом расскажете, — кивнула она и бодро затопала вверх по железной лестнице, мы отправились следом.

Лестница определённо была бесконечной, я сбился со счёта, проходя восемнадцатый пролёт, такой небоскрёб должно быть видно издалека. Когда мы уже выдохлись, я уткнулся носом в спину Нэнси.

— Пришли, — произнесла она, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

После недолгой борьбы с засовами решётка распахнулась, и мы оказались в помещении, напоминающем офис. Здесь, как и повсюду, царил полумрак, стояли столы, разделённые стеклянными перегородками, несколько дверей вели в кабинеты.

— Нам нужен сервер, — задумчиво сказала Нэнси, оглядывая помещение.

— Монтировку уже доставать? — спросил Шурик, разглядывая компьютер, стоявший на столе. Клавиатура была обычной, а монитор представлял собой тонкую стеклянную пластинку с односторонней прозрачностью.

— Не надо, я постараюсь скачать информацию.

— С неработающего компьютера?

— Сейчас запущу.

Она уверенно подошла к стене, открыла незаметную дверцу, замаскированную под цвет стены и повернула рубильник. Где-то в глубине здания послышался рокот.

— Видите, всё работает.

Генератор действительно работал, в помещении зажегся свет, странный свет. Излучали его плоские лампы, расположенные вдоль стен таким образом, что нигде не было тени. Но, как оказалось, зажглись не только они. Шурик, стоявший возле окна, показал пальцем наружу и сдавленным голосом прошипел:

— Глушиии...

Выглянув, я увидел, что его так испугало, наступил вечер, в сгущающихся сумерках отлично были видны прожекторы, освещающие периметр. Теперь о нас точно все знают.

Нэнси судорожно начала выключать рубильники, прожектора потухли, свет в офисе продолжил гореть. Нужно было поторопиться. Сервер мы обнаружили в одном из кабинетов. Суперкомпьютер был встроен в стол, за которым, надо полагать, сидел директор. Здесь кресло было в отличном состоянии, только посидеть на нём не получилось, оттерев меня в сторону, на мягкое сидение плюхнулась Нэнси. На стол она положила миниатюрный ноутбук, а два провода воткнула в разъёмы компьютера. Видимо, беспроводное соединение по каким-то причинам не работало. Электронный мозг как раз закончил загрузку.

Дальше произошло странное. Девушка достала третий провод, который присоединила к своему ноутбуку, а второй конец воткнула себе за ухо. Увидев, как мы удивлённо переглянулись, она объяснила:

— Ничего странного, в голову вживлён процессор вот такого размера, — она показала пальцами пару сантиметров, — многие боятся это делать, но я без предрассудков, так гораздо удобнее работать с техникой.

— То есть, — я попытался уточнить, — ты всю информацию запишешь себе в голову?

— Нет, там памяти мало, запишу на носитель. Просто нужно осуществлять поиск и как-то сортировать полученные сведения. Не отвлекайте меня минут пять.

Закрыв глаза, она слилась (чуть не сказал в экстазе) с компьютерным мозгом. А мы, от нечего делать, прошлись по зданию. Была мысль прихватить один из компьютеров, благо, места он занимал немного, клавиатура была знакомой, вот только разъёмы смущали, вряд ли их можно приспособить к обычным USB, придётся всё тащить, включая розетку, да ещё неизвестно, на какое напряжение они рассчитаны.

— Как думаешь, — спросил Шурик, — можно тут нарыть золотишка?

— Есть офис, должна быть и касса, где-то они хранили ценности, не уверен только, что всё это здесь.

Загрустив, мы сели на стулья и начали лёгкий перекус тушёнкой и галетами. Прикинув, что сразу в обратный путь не пойдём, поскольку в темноте нас гарантированно съедят, достали из мешка спирт и разлили по кружкам.

— Ну, хоть хорошее дело сделали, — Шурик кивнул на Нэнси, занюхивая спирт кусочком галеты.

— Родина нас не забудет, — согласился я и опрокинул свою порцию. Рот обожгло, я сразу закинул внутрь ложку жирного мяса. Отдышавшись, добавил, — что-то мне подсказывает, что этот визит сюда не последний.

— Тоже так думаю.

Прежде, чем Нэнси очнулась, мы успели выпить ещё по разу, в голове зашумело, по телу разлилась приятная слабость. Девушка, наконец-то, закончив с бесконечными потоками информации, отсоединила провод и повернулась к нам.

— Есть две новости, хорошая и плохая.

— Хорошую, — сказал я.

— Плохую, — одновременно со мной сказал Шурик.

— Информацию я получила, ещё нужно собрать недостающие образцы, около полусотни, каждый образец — металлическая пробирка, весят мало, место почти не занимают, банк образцов этажом ниже.

— Ну, так пошли, — сказал я. — выпить хочешь?

— Потом, проблема в том, что здесь не всё, нужна другая лаборатория.

— А где она? — хором спросили мы.

— В другом городе, впрочем, это не город, так посёлок вокруг самого объекта.

— Тоже мёртвый?

— Да, только туда добраться труднее, придётся долго пешком топать.

— Ты хочешь сказать, нужно идти дальше?

— Нет, не сейчас, — она подошла к столу и взяла галету, — сначала нужно спасти то, что уже получили. Нам сегодня повезло, очень повезло, такое не может продолжаться вечно. Рисковать не будем, лучше потом сделать второй рейд.

— Это новость хорошая или плохая? — спросил я, разливая спирт, она, немного подумав, тоже достала кружку.

— Хорошая новость касается вас, я разобралась с системой, золото, или какие-то иные ценности находятся в сейфе, сейф в конце этого коридора, замки мне вполне подвластны. Надеюсь, получив то, что хотели, вы меня не оставите?

— Не оставим, только сейф открой.

Сейфовая дверь обнаружилась в одном из кабинетов. Стальной щит, явно чудовищной толщины, вмонтированный в стену. Спереди было небольшое табло, а сбоку разъём, к которому она тут же присоединилась.

— Вот два ключа, — она протянула странной формы ключи, видимо, найденные где-то в кабинете, — по моей команде повернёте по часовой стрелке.

Внимательно присмотревшись, мы нашли на поверхности две скважины, куда сразу же ставили ключи. На табло быстро сменялись цифры и буквы, это мало напоминало подбор кода, скорее, подтверждение прав на открытие сейфа.

— Поворачивайте, — сказала она, не отрывая взгляда.

Мы дружно повернули ключи вправо. Внутри раздалось несколько металлических щелчков, и дверь подалась нам навстречу. Чтобы открыть, пришлось навалиться вдвоём, наконец, кусок металла весом в тонну, был повёрнут на петлях.

Свет внутри зажегся автоматически, вдоль стен стояли полки, а на полках...

Здесь не было сокровищ царя Соломона, но и то, что лежало на полках могло обеспечить нам безбедную жизнь на тёплом острове, роскошный дом, сытную еду, дорогие машины, красивых шлюх и личную яхту. Оставалось одна проблема, всё это было далеко, а золото здесь. Между нами и счастьем стояла пустыня полная всякой нечисти. Совсем не хотелось, как когда-то конкистадоры в "ночь печали", отбиваться от индейцев одной рукой, сжимая в другой мешок золота. На полках стояли ряды золотых слитков, размером с маленькую шоколадку, на каждом стояла гравировка "200 гр.".

— Саня, — сказал я своему спутнику, который стоял рядом и пялился на внезапно свалившееся на нас богатство, — мы ведь благоразумные люди?

— Ну, да, — ответил он растерянно, — а что?

— Ты ведь понимаешь, что мы всё это не упрём?

— Дрезина есть.

— До неё километров пятнадцать, а то и больше, а в городе нечисть толпами бегает, это ты помнишь?

— Помню, — он тряхнул головой, словно выбрасывая из неё мечты о красивой жизни, — что делать-то?

— Предлагаю взять килограмм по десять, ну, край, пятнадцать. Остальное оставим здесь, спрячем и вывезем по возможности. Нам хватит за глаза, ещё ведь нужно в деньги превратить.

— Понял, — он вздохнул, — давай хоть вниз перетаскаем и спрячем.

— Давайте завтра, — предложила Нэнси, — не хочу сейчас свет на лестнице включать, лучше помогите мне с образцами.

За образцами спустились на этаж ниже, Нэнси, после долгих поисков определила, какой рубильник нужно включить, чтобы там загорелся свет. Хранилище представляло собой просторную комнату без окон с высоким потолком. Стены имели вид камеры хранения с очень маленькими дверцами, на каждой по латыни было написано название образца, к некоторым прилагалось небольшое пояснение на русском. Снова, как и раньше, вынужден был признать, что большинство названий мне ни о чём не говорит. Эволюция в этом мире ушла далеко вперёд, конечно, не сама по себе, а вследствие пинков, данных ей человеком.

К счастью, здесь нашлась небольшая стремянка, позволявшая девушке дотягиваться до верхнего ряда. Она, сверяясь с каким-то списком, видимо, проецируемым на монокль, открывала сейфы и доставала оттуда металлические тубусы, размером с обычную пробирку. На них тоже была какая-то маркировка, но разглядеть её не удалось. Скоро всё необходимое было уложено в мешок, из которого пришлось выбросить часть продуктов.

На ночлег разместились там же, в офисе. Пол был из какого-то полимера с плохой теплопроводностью, а значит, спать на нём будет не холодно. Расстелили одеяла в разных углах, я положил под голову мешок, а рядом с ним пистолет. Нэнси перекрыла входную дверь и выключила свет. Рокот генератора за стеной был слышен ещё какое-то время, потом затих. Я сам не заметил, как заснул.

Глава восьмая

Всё же мы оказались не совсем благоразумными людьми. Когда собирались утром, на глаза нам попался ящик из тонкой стали с ручками. Отличная штука, можно нести вдвоём, даже если он очень тяжёл. Нэнси сказала, что свои сокровища понесёт самостоятельно, отчего бы нам не взять свои. Все. В ящике.

Сокровищ набралось на шестьдесят килограмм с копейками. Объём небольшой, в ящик влезет, ручки выдержат. Силы двух человек вполне хватить, чтобы медленно нести. Вот только руки будут заняты, а в них нужно оружие держать. Того и гляди, следующие искатели удачи так и найдут наши скелеты в обнимку с сундуком. Алчность боролась с инстинктом самосохранения. Договорились взять по десять кило в рюкзаки, а остальное положить в ящик. При первой опасности его можно бросить в кусты, запомнить место и бежать. Если, конечно, опасность подождёт. Очень может быть, что вместе с ящиком в те же кусты полетят наши головы.

Первой шла Нэнси, рюкзак с драгоценными образцами висел за спиной, в двух руках она держала пистолет, готовая стрелять на любой звук или движение. Следом, пыхтя и отдуваясь, топали мы, руки были заняты, но оружие не убирали, пистолеты, для удобства, вообще подвесили к рукавам на нитках. Нести не мешает, а при необходимости тряхнул рукой, и рукоять в ладонь легла. Может, всё обойдётся, и, хоть часть пути мы проделаем спокойно?

Так и вышло, вот только спокойная часть пути была совсем небольшой. Закончилась она сразу, как только мы спустились по лестнице вниз. Здесь мы остановились, чтобы отдышаться. Нести вдвоём тяжёлый ящик по узкой и крутой лестнице — удовольствие весьма сомнительное. Нэнси тоже встала на месте, вслушиваясь в звуки.

— Кто-то идёт, — прошептала она, не оборачиваясь, после чего щелкнула предохранителем пистолета.

Прислушавшись, я тоже различил глухие шаги где-то снаружи. Не желая встречаться с незнакомцем, кем бы он ни был, мы завернули на окольный путь, Нэнси, сверившись с картой у себя в голове, открыла неприметную дверь, за которой нас ждал коридор.

— Этот путь длиннее, — пояснила она, — но зато там никого, бежим.

Вы не пробовали бежать, удерживая вдвоём тяжёлый ящик? Вот и я о том же. Поняв, что так мы далеко не уйдём, я отобрал ящик у Шурика и взвалил на плечо. Собственно, не так и тяжело, для человека, работавшего грузчиком на продуктовом складе. Мешок сахара тяжелее. Вот только мешок мягкий, идеально принимает форму загривка и, если правильно прогнуться, никуда не перевешивает. Ящик, увы, такими свойствами не обладает. Угол больно впился в шею, тяжесть прижимала к земле и заставляла стоять прямо, чтобы груз не съехал вперёд или назад. Тем не менее, теперь мы могли передвигаться гораздо быстрее и имели в распоряжении два боеготовых ствола, а временные неудобства можно и потерпеть, потом отдохну. Главное, чтобы не в могиле.

Добежав до конца коридора, мы вышли в просторное помещение, видимо, склад. Здесь стояли ящики и металлические контейнеры на деревянных поддонах. Содержимое их, возможно, оказалось бы интересным, но не в нынешней ситуации. А какая ситуация. Некто, увидев ночную иллюминацию, справедливо рассудил, что мы ночью никуда не уйдём, а утром наведался в гости. Знать бы ещё, один этот некто, или их там целая рота? И как с оружием дела обстоят?

Некоторое время пометавшись по складу, мы сориентировались, в каком направлении незапертая дверь наружу, вот только добраться до неё не успели, что, впрочем, было к лучшему. Дверь негромко скрипнула, и в помещение вошёл человек. Бросилось в глаза, что одет он совершенно не так, как должен был одеваться дикий мародёр из пустыни. Тёмные брюки без стрелок, чёрные туфли, кажется, даже недавно начищенные. Пиджак и свитер под ним. Этот человек явно не скитался по диким пустошам в поисках пропитания.

Другой странность был его возраст. Лицо его было лицом старика и вполне заслуживало оценки в восемьдесят лет. Морщинистая кожа, седые волосы, подстриженные у хорошего парикмахера, нездоровые слезящиеся глаза, — всё это указывало, что перед нами глубокий старик. А вот высокая худощавая фигура с прямой спиной, не выдававшая никаких признаков дряхлости, и пружинистая походка спортсмена говорили о том, что человек этот силён, здоров и, надо полагать, чертовски опасен.

Последнее он начал демонстрировать сразу, направившись к нам и доставая на ходу оружие.

— Это он! — взвизгнула Нэнси, бросаясь в сторону и начиная стрелять.

Кто именно это был, я переспросить не успел, поскольку наш оппонент с места прыгнул в сторону, уворачиваясь от пуль девушки, но перед этим успел выстрелить из обреза двустволки. Стрелял он в меня, поскольку Шурик, будучи куда более проворным, тоже успел уйти с линии огня. Разумеется, попал.

Спас меня ящик, мне следовало сбросить его с плеча сразу на пол, а потом спасаться бегством. Стальная коробка не сломается, да и слиткам внутри ничего, кроме царапин, не грозит. Вот только оставшаяся привычка грузчика заставила этот ящик, сбрасывая с плеча, придержать на уровне груди. Именно в этот момент в него ударил заряд картечи. Ударом меня опрокинуло на пол, а сверху припечатало ящиком. Добить меня теперь было делом техники, но у нашего противника было, чем заняться. Нэнси и Шурик увлечённо опустошали магазины, пытаясь достать его пулями. Вот только он с линии огня ушёл и спрятался за контейнер.

Мы заняли оборону, Шурик рискнул вынуть пустой магазин и теперь набивал его патронами, у Нэнси в обойме что-то ещё оставалось. Контейнеры были расставлены так, что прямой видимости не было ни в каком направлении. Звук шагов слышался с разных сторон с интервалом в пару секунд. Он кружил вдоль стен, выбирая направление атаки. То, что этот "старик" отступать не собирается, было уже ясно, он пришёл нас убить и отступать не намерен.

Нервы напряглись до предела, глаза метались с места на место, а уши начинали шевелиться, пытаясь уследить за звуком. Я сжимал в руках дробовик, решив, что так имею хоть какой-то шанс попасть.

Неожиданно звук шагов послышался сразу позади меня, он явно с той стороны контейнера. Тут до меня дошло, что контейнер стоит не на бетонном полу, а на деревянной подставке, то есть под ним сантиметров десять пустого пространства. Я метнулся на пол, заглядывая на противоположную сторону. Стоило мне увидеть, как там показались ботинки, я тут же выстрелил из ружья.

Попал. Что, по вашему, сделает человек, которому в щиколотку прилетел заряд картечи? Правильно, упадёт на пол и попытается зажать культю, поскольку ногу ему просто оторвёт. В случае, если он обладает сильной волей, выстрелит в ответ. Увы, наш оппонент был неправильным человеком. Ногу ему не оторвало, он просто прыгнул вверх и, как я понял по грохоту, забрался на крышу контейнера. Сделав два быстрых шага назад, я выстрелил снова, но поторопился, он появился над краем через секунду после этого, а выстрелы остальных членов группы его не достали, поскольку он снова пальнул из двух стволов, практически одновременно с этим прыгнув влево. Я успел заметить, что правая штанина у него в крови, но на движения это никак не повлияло. Своими выстрелами он разбил в щепки ящик, за которым прятался Шурик, кажется, достав его самого, но, вроде бы, не смертельно. Теперь он нам не давал передышки, выскакивал из разных мест, стрелял, вынуждая нас отстреливаться, тут же скрывался.

На полу виден был кровавый след, но это не обнадёживало. Странно, что мы ещё живы. Впрочем, как я потом выяснил, у него были проблемы с патронами. У нас тоже. Как только затвор моего пистолета встал на задержку, враг непостижимым образом оказался рядом, я отпрыгнул назад, а, увидев, что он поднимает ствол, юркнул за деревянный ящик. Воображение успело нарисовать, как пуля или картечь пробивает доски и меня вместе с ними. Патрон был последний и заряжен отнюдь не пулей, какой-то зажигательный состав, от которого доски ящика вспыхнули, словно их кто-то предварительно полил бензином. Чтобы не обгореть, я метнулся вперёд, а враг, не тратя времени на то, чтобы обогнуть костёр, просто разнёс его в щепки ударом ноги, в руке его был длинный нож.

Появившийся из-за угла Шурик попытался мне помочь, выбив ударом ноги нож. Провёл он классический мае-гери, явно выученный им в школьной секции карате, но вот эффекта это не дало. С тем же успехом он мог пинать бетонную балку, рука с ножом даже не шелохнулась, а Шурик просто сел на задницу, не удержав равновесия.

Враг метнул взгляд на Шурика. Всё, ловить больше нечего, сейчас он нас убьёт. Спасла нас Нэнси, видимо, за эти пару секунд успела вставить в обойму пару патронов и теперь с разбега выстрелила. Это была удача. Разрывная пуля вырвала кусок мяса из шеи бодрого старика. Он остановился и попытался зажать рану свободной рукой. Между пальцев хлынула кровь. Алая кровь, артерия повреждена, теперь он умрёт, вопрос был только в одном, успеет ли он раньше убить нас.

Я бросился в атаку, схватив ружьё, что-то мне подсказало, что от удара прикладом, этот самый приклад просто разлетится в щепки, не причинив никакого урона, поэтому бил стволами, словно копьём, прямо в висок.

Эффект, надо сказать, был примерно такой же, как у Шурика. То есть ударить я смог, вот только, кроме содранной кожи, ничего достичь не удалось, голоса его не шелохнулась. Зато рука с ножом, вместе с поворотом его туловища описавшая дугу, ударила меня. Удалось затормозить её стволами ружья, вставшими на пути его предплечья, но удар был такой силы, что я кубарем отлетел метров на пять. Кончик ножа меня достал, но боли я не почувствовал, возможно, она просто затерялась на фоне боли от ушибов.

А мои компаньоны, воспользовавшись отвлечением внимания, кинулись врассыпную, справедливо рассудив, что так шансов выжить у них больше. Противник, залитый кровью, шёл ко мне, медленно, шатаясь, но непреклонно. Впрочем, возможно у него всё не так уж плохо, кровь из разорванной артерии должна была хлестать струями, а здесь просто течёт, как знать, возможно, он не совсем человек и даже эта рана для него не смертельна.

Я достал нож и стал медленно отступать. Он всё никак не умирал, хотя лицо, та его часть, что не была залита кровью, было уже смертельно бледным, я глаза мутными. Обидно будет, если успеет меня убить за секунду до своей смерти. О том, чтобы отбиться в рукопашной схватке, я и не помышлял, не умею я на ножах, а этот престарелый монстр — явный профи.

Спина упёрлась в металл, я начал смещаться вправо, стараясь не проглядеть момент броска. Он сделал шаг, потом второй. Пора. Я не успел уйти, этот старик, даже при смерти, был чудовищно быстрым. Всё, что мне удалось, — это сдвинуть своё тело на двадцать сантиметров в сторону. Клинок ножа прошёл мимо и воткнулся на пару сантиметров в стальной лист контейнера. А я ударил его ножом в бок, потом ещё и ещё, после четвёртого раза нож застрял, а я вдруг понял, что бить дальше смысла нет — противник мёртв. Видимо, умер в момент нанесения удара, потратив на него последние силы, и промахнулся, скорее всего, потому, что уже ничего не видел. Я ухватился за скользкую от крови рукоять и начал медленно, враскачку, вытаскивать клинок. Зубчики на одной стороне распилили плоть, вызвав ещё один поток крови, хлынувший мне на руки. Хотелось блевать, но я взял себя в руки.

Подняв глаза, я увидел стоявших надо мной Нэнси и Шурика.

— Помощь нужна? — спросили они едва не хором.

— Умыться бы, — пробормотал я. Ходить залитым кровью совсем не хотелось.

Потратив одну флягу воды и несколько салфеток, мне удалось привести себя в приемлемый вид. По крайней мере, спутники сказали, что выгляжу нормально. Наскоро обыскали труп убитого монстра. Ничего. Патроны он расстрелял, обрез его был старым и ржавым, а в карманах не было ничего. Нож тоже брать не стали, металл великолепный, но вот длина и неудобная для нас рукоять энтузиазма не вызвали. На шее висел жетон с латинскими буквами и цифрами, его взяли.

Сами мы отделались лёгким испугом. Я вытряхнул из нагрудного кармана два разрубленных патрона, в одном из которых даже пуля оказалась рассечена, Шурик скинул куртку и смазал йодом две глубоких царапины от картечи. Нэнси отделалась синяками. Можно сказать, что мы все только что сорвали даже не банк, а несколько банков. Смерть была рядом, но решила подождать.

— Кто это? — спросил я, указывая на труп.

— Я ведь вам вчера рассказывала о них, — напомнила Нэнси, — местная силовая служба. Генно-модифицированные солдаты. Думаю, что из первого поколения. Мы потому смогли его убить, что он уже был стар. По моим расчётам, ему больше ста лет. Будь он моложе и с нормальным оружием, шансов бы у нас не было.

— Есть предложение, — сказал Шурик, надевая на себя изорванную куртку, — валить отсюда побыстрее, пока его родственники не явились. Я лучше с тварями из города пободаюсь, они как-то легче убиваются.

— Надо только перезарядиться, — напомнил я, поднимая с пола ружьё.

Оружие не пострадало, чего нельзя сказать о ящике. Сбоку на нём красовалась здоровенная вмятина, но пробить железо не получилось. С тяжким вздохом я снова поднял ящик на плечо, а Шурик забрал себе мой рюкзак. Немного подумав, ружьё я отдал Нэнси — у меня только одна рука, буду из пистолета стрелять.

Стоило нам выйти из здания, как мы увидели бежавшую навстречу нам чёрную ящерицу, длиной в полметра. Была она необычайно резвой и, наверное, опасной. Мы вскинули оружие, но она проскочила мимо нас и бросилась в дверь.

— Падальщик, — объяснил я, — сейчас их много сбежится, это нам на руку.

Вчера труп хищного быка (бредово звучит, правда) избавил нас от множества мелких и крупных неприятностей, пусть теперь этот труп послужит тому же.

Однако, вышло всё иначе. То есть, какая-то часть местной фауны, конечно, сбежалась в склад, но были и другие, которые ждали нас по дороге. Первая встреча обошлась благополучно, это были уже знакомые нам пауки, снова атаковавшие парой. Один прыгнул мне почти на голову, но его жвала только царапнули ящик (счастливый какой ящик, не буду выбрасывать), а вот выстрел из ружья, разнёсший его в клочья, надолго лишил меня слуха, подарив взамен противный звон в голове. Нэнси только виновато развела руками.

Второго взял на себя Шурик, постепенно отступая назад и уворачиваясь от ударов лапами, он всаживал в голову твари одну пулю за другой, постепенно превращая её в лохмотья. Сделав ещё несколько шагов, безголовый монстр сломался и затих. Я не истратил ни одного патрона, и даже ящик с плеча не скинул.

Настоящая засада ждала нас у реки. Всё же, вспомнив про странный скелет, с разъеденными кислотой костями, и про живой булыжник, можно было догадаться, что берег реки — не самое безопасное место в этом городе. Мы просто шли вперёд, перешагивая через "камни", которых вообще-то ещё вчера здесь не было. Внезапно один из них, выглядевший почти круглым валуном, вытянулся в колбасу и обвился вокруг моей ноги. Я даже через штанину почувствовал, что внутренняя сторона этого кольца покрыта слизью, от контакта с которой ничего хорошего точно не будет.

Стряхнув с себя эту мерзость, я с размаху обрушил на неё ящик. Углом. Ощущения были, как от удара по мячу. Но, к счастью, шкура у существа оказалась не настолько прочной, "мяч" лопнул, выплеснув на траву зелёную слизь, от которой трава сразу начала растворяться.

— Кислота! — крикнул я своим, но они уже и сами всё поняли. Несколько выстрелов и пара удачных пинков позволили отбежать в сторону. Штанина у меня превратилась в лохмотья, Нэнси достала флягу с водой и поливала кожу. Начинало щипать, сильно. Кожа на ноге покраснела, и на ней появились мелкие волдыри. Поняв, что водой тут не обойтись, она открыла рюкзак и начала копаться там в поисках какого-то препарата.

А живые булыжники отнюдь не оставили нас в покое. Перекатываясь по принципу колобка, они постепенно брали нас в кольцо. Шурик неспешно стрелял в них из карабина, но, расстреляв один магазин, пробурчал, что патрон сто пятьдесят рублей стоит и взялся за пистолет. Пули действовали отлично, один слизняк за другим растекались склизкими лужами, вот только общая численность от этого не сильно убывала. Сверкая мокрыми боками, из реки выползало подкрепление.

— Ты идти сможешь? — спросил он, оборачиваясь и принимая от Нэнси второй пистолет.

— Да, — сквозь зубы прошипел я. Она как раз полила мою ногу непонятным аэрозолем. Сначала обожгло ещё сильнее, потом кожу обдало холодом и она начала неметь. Я поднял ящик (уже хотелось его бросить) и нетвёрдой походкой начал подниматься дальше от воды. Идти было трудно, ногу я совершенно не чувствовал, словно это протез.

Шурик выстрелил ещё несколько раз, после чего догнал нас. Слизняки, при всех своих преимуществах, двигались медленно, и догнать нас не смогли бы. До черты города было всего ничего, когда я почувствовал, как меня начинает бить озноб. Ядрёная отрава, бывшая, видимо, и пищеварительным соком, всё же попала в организм. Остановив меня, Нэнси вогнала в плечо иглу шприца. Боли я не почувствовал.

— Это универсальный антидот, должен подействовать, — сказала она.

Не знаю, насколько универсальным он был, но мне становилось всё хуже. Тяжесть на плече становилась неподъёмной и всё сильнее пригибала меня к земле. Шурик, закончив заряжать оружие, остановил меня и велел отдать ему ящик. Он и Нэнси взялись за ручки и понесли золото, а от меня требовалось только дотащить до дрезины своё тело. Справлялся с этим я довольно неплохо, в глазах плыло, но идти получалось почти прямо и с относительно нормальной скоростью. Спутники мои увидели ещё какую-то опасность, кажется, змей. Я хотел напомнить, что змеи не атакуют тех, кого не смогут проглотить, но сил на это не было. Выстрелов я не услышал, видимо, со змеями получилось разойтись миром. Дальнейшее помню плохо. Когда открыл глаза, была уже ночь, дрезина бодро катилась по рельсам, а спутники сидели рядом и чем-то перекусывали.

— В каком месте я упал? — спросил я, голос был каким-то чужим.

— Да, собственно, до конца дошёл, а уже через борт пришлось твою тушу перетаскивать, — объяснил Шурик,— ты это, есть хочешь?

Есть я не хотел, а вот флягу принял с благодарностью, холодная вода принесла облегчение и, кажется, даже промыла мозги. В транспорте нашем было тесно, и лежал я в жутко неудобной позе, поэтому предпочёл встать. Нога была замотана белым бинтом, но я её чувствовал, и кожа почти не болела.

— Дня за два пройдёт, — уверенно сказала Нэнси.

Глава девятая

Время в запасе ещё было, поэтому на следующий день мы остановились и сделали привал. Очередные руины подарили нам достаточное количество деревянного хлама, чтобы не тратить горючее на разжигание плиты. Просто соорудили из камней подобие очага и поставили на него чайник.

Пока вода закипала, Нэнси занялась моей ногой. Когда она разматывала бинт, я внутренне напрягся, ожидая боли от присохшего бинта. Но ничего подобного не случилось. Бинт отошёл легко, коже под ним была красной, но волдырей я не увидел, да и боль была вполне умеренной. Она снова достала тот аэрозоль и нанесла на покрасневший участок. Теперь всё прошло легче, снова заморозка, онемение, но уже через десять минут неприятные ощущения прошли, оставив только чувство лёгкой прохлады на коже. Вот одежду придётся выбросить. И Шурику тоже, впрочем, деньги у нас теперь будут, сможем новую купить.

Когда вода в чайнике закипела, Нэнси сняла его с огня и залила в котелке суп-кирпич из небольшого брикета, остатки кипятка пошли на чай, коего набралось полторы кружки. Суп оказался неожиданно вкусным, брикет в кипятке превратился в куски мяса, картошки и каких-то овощей, к нему прилагался консервированный хлеб, который, хоть и был не особо вкусным, всё же неплохо заменял надоевшие галеты. Порции в котелке вполне хватило на троих, а на десерт пригодился шоколад.

После завтрака я встал и прошёлся, нога была в порядке, даже бегать смогу, ботинок почти не пострадал, а лохмотья, оставшиеся от штанов, я аккуратно обрезал ножом. Сойдёт. В тайнике у перехода нас ждёт гражданская одежда, в которую переоденемся на выходе.

Задерживаться долго не стали, смотреть здесь не на что. Попрыгали по местам и тронулись. Уехали недалеко, очень скоро Шурик, который не ослаблял бдительности, а потому внимательно обозревал окрестности в бинокль, увидел то, что заставило нас резко сбросить скорость, а потом и вовсе дать по тормозам. На пути был завал из камней и брёвен, не такой большой, паровоз бы легко снёс его отбойником. Вот только у нас был далеко не паровоз, наша телега просто сойдёт с рельсов, и остаток пути мы проделаем пешком. Если, конечно, отобьёмся от разбойников. Не сам собой ведь завал образовался.

А разбойники ждать не заставили. Очень скоро поблизости прогремел выстрел и чей-то противный голос прокричал:

— Эй, вы! На телеге! Сдавайтесь! Всё заберём, но жизни оставим. — Создавалось впечатление, что у кричавшего нет половины зубов, не могли парламентёра с нормальной дикцией найти?

Отвечать мы не стали, просто улеглись на дно, небольшой бортик мог защитить от пуль, если, конечно, калибр небольшой. Впрочем, вооружение нашего противника оставляло желать лучшего. Поняв, что ответа не дождутся, они выстрелили, в угол дрезины ударила стрела из арбалета. Уже лучше.

— Что делать будем? — спросил спокойным голосом Шурик.

— Надо выяснить, где они и сколько их, — ответил я ему.

Количество врагов пока было тайной, а насчёт их расположения были мысли. Они точно справа от нас. Оттуда слышали выстрел, оттуда прилетела стрела, наконец, слева они никак не могут быть, там совершенно ровная поверхность без единого кустика или бугра, где можно было бы спрятаться. Но, чтобы устраивать перестрелку, нужно было хоть примерно найти их позицию, а по правой стороне дороги было нагромождение камней, кусков бетона, досок, засохших деревьев, так что, они могли быть везде.

— Нэнси, — прошептал Шурик, — у тебя зеркало есть?

— Нет.

— Ты — женщина, — сообщил он ей страшную тайну.

— И что? Зачем мне зеркало, причёсываться не нужно и косметикой я не пользуюсь, потому и зеркала нет.

Раздался ещё один выстрел, пуля ударила в борт, но, вроде бы, не пробила. Могут двигатель зацепить, не смертельно, но жизнь нам испортят. Стреляют редко, может, патроны берегут, а может, просто какой-то допотопный карамультук, который долго перезаряжается.

Набрав воздуха в грудь и крепче стиснув ружьё, я перевалился через борт на левую сторону, больно ударившись рёбрами о шпалу. Противник отреагировал с секундным запозданием, в борт ударили две стрелы. Значит, арбалета у них, минимум, два. И один мушкет. Будем знать.

— Стёпа, — негромко крикнула из-за борта Нэнси, а следом вылетел непонятный металлический предмет, размером чуть больше спичечного коробка. — Это рация.

— У нас рация есть? — удивлённо спросил я, потом нажал кнопку и проговорил в неё, — как слышно? Проверка связи.

— Хорошо слышно, — отозвалась рация голосом Шурика, — ползи вперёд, попробуй им в тыл зайти.

Выхода у меня не было, насыпь давала слабое прикрытие, высотой в сорок сантиметров, приходилось ползти так, чтобы не увидели, к счастью, подо мной был песок, а не острые камни, так что ползти было легко. Сзади послышался удар, это Шурик последовал моему примеру и тоже вывалился наружу, но никуда не пополз, а просто занял позицию за колесом. Учитывая, что его пока не застрелили, можно было делать вывод о местонахождении засады.

А я полз по направлению к завалу, в руке был пистолет, но лучше бы не шуметь, попробую ножом. Мысль о том, что придётся резать живого человека, нисколько не смущала, видимо, успел привыкнуть. Когда до завала оставалось метра четыре, я вскочил и сделал рывок вперёд, за этим последовал выстрел, пуля прошла мимо, зато Шурик среагировал моментально, его пуля достала стрелявшего, до меня долетел сдавленный крик.

За завалом никого не оказалось, что, впрочем, и так было ясно, будь тут хоть один арбалетчик, он бы меня уже подстрелил. Теперь нужно перейти на ту сторону дороги, до ближайшего укрытия метра три, один прыжок, и я там. Нога, правда, к таким прыжкам не располагала, но выбирать не приходилось.

Я прыгнул и на лету сбил одного из нападавших, одетого в бесформенный балахон из лохмотьев, в руках он держал арбалет, но взвести его не успел, видимо, не ожидал от меня такой прыти. Человек этот, который не обладал ни силой, ни, хотя бы массой, просто отлетел назад, ударившись затылком о каменную глыбу. Пользуясь его замешательством, я вынул нож и навалился сверху. Руку мою он перехватить успел, но силы были несопоставимы, кончик ножа медленно, но верно приближался к его груди, он силился закричать, но из широко распахнутого щербатого рта вырывались одни только хрипы. Вот нож упёрся в плоть, прикрытую ветхой одеждой, вот он медленно начал входить между рёбер, противник мой затрясся и издал громкий стон. После этого он сдался, рука его расслабилась, а нож вошёл на всю длину, протыкая сердце. Тело его ещё пару раз дёрнулось, после чего мешком осело вниз.

Я выдернул нож и, как смог, вытер его об одежду убитого. Крови вытекло относительно немного. Кинув последний взгляд на убитого, я не смог толком его рассмотреть. Человек, явно дикий, нечёсаные волосы, редкая борода, одет в лохмотья, на вид можно дать и тридцать лет и шестьдесят.

Я убрал нож и пошёл дальше, держа наготове ружьё. Скоро увидел засаду. Расположились они довольно грамотно, насколько позволяла форма завалов, арбалетчиков было двое, вот только они не высовывались, видимо, Шурик уже показал, кто здесь хозяин положения. Всего я насчитал девять человек, вооружены копьями и тесаками, если убрать арбалетчиков, то победа будет за мной.

Вскинув ружьё, я выстрелил в ближайшего арбалетчика, потом сразу перевёл прицел на второго, тот успел нажать спуск, стрела ударила в камень в метре от меня, сам же он сполз по каменной осыпи, обливаясь кровью. Вскочил ещё один, попытавшийся бросить в меня топор. Не знаю, на что он рассчитывал, возможно, это был профессионал уровня Чингачгука, но проверить не пришлось, встав и обернувшись, он показал затылок Шурику, за что и был моментально наказан, пуля разнесла череп, топор бросила уже мёртвая рука, и пролетел он всего метра три.

Я шёл вперёд, стреляя из пистолета. Отдача подбрасывала руку, но я снова её опускал, промахнуться с такого расстояния было невозможно, тяжёлые пули отшвыривали врагов, словно удар копытом. Когда затвор замер в заднем положении, противников не осталось. То есть, это я так поду мал. Арбалетчик, получивший заряд картечи в спину, был ещё жив, арбалет стоял на взводе, а стрела лежала на направляющих. Медленно разворачиваясь из последних сил, он выдал себя невольным стоном. Я успел среагировать, прыгнув вперёд, выбил арбалет пинком и упал на него сверху, вгоняя нож под правую ключицу. Погрузил клинок до упора и сразу выдернул, следом выплеснулась струя алой крови. Прожил он ещё полминуты, потом глаза его остекленели, а дыхание прекратилось.

Обессиленный, я сел на камень. Адреналин схлынул, меня стало мелко трясти, к горлу подкатила тошнота, захотелось помыться с мылом. Внезапно заметил, что левая сторона груди залита кровью, резал я аккуратно, насколько это вообще было возможно, значит, кровь моя. Расстегнув куртку, я увидел нечто, вроде небольшого сюрикена, четырёхконечную звезду, заточенную до бритвенного состояния. Видимо, отсутствие огнестрела заставляло бродяг изыскивать другие методы дистанционного поражения. Я даже не заметил, кто из них метнул это, чуть выше, и я бы уже умер, захлебнувшись кровью.

На груди был горизонтальный разрез, длиной сантиметров восемь и очень глубокий, кровь текла обильно, пропитывая ткань.

— Ты ранен? — спросила Нэнси, когда они с Шуриком перелезли через завал.

— Есть немного, — признался я, — перевязать бы.

Пока она возилась с аптечкой, Шурик осмотрел поле боя.

— Да ты крут, — вынес он вердикт.

— Это я с перепугу, — лениво отмахнулся я, — да и нет ничего сложного, когда у меня пистолет, а у них копья.

— Не только, — поправил меня Шурик, показывая странного вида ружьё, — смотри, какой девайс? Снайпер их на отдельной позиции сидел, если я правильно понял, это какая-то очень старая винтовка, переделанная под раздельное заряжание. Порох, капсюль, пуля. Видимо, патронов нужных взять негде было, вот и извращались, как могли.

Нэнси, тем временем, достала из аптечки всё нужное. Полив рану непонятным раствором, она моментально остановила кровотечение. Теперь нужно как-то стянуть края раны, в идеале, зашить. Некоторое время она соображала, как это сделать.

— И зачем ты такой волосатый? — с негодованием спросила она.

— Мы ведь из прошлого, — я улыбнулся, — к обезьянам ближе.

Проблему решили с помощью одноразового станка, которым она сбрила волосы над раной и под ней, после чего начала клеить на края раны полоски пластыря, соединённые тонкой ниткой, когда их набралось восемь или девять, она выдернула нить, полоски стянулись в середину, прочно соединив края раны. Неплохо, даже лучше, чем шов.

— Обезболивающее нужно? — спросила она. Я отмахнулся. Болит, конечно, но терпеть можно.

Меня, как раненого, от работы освободили, а Шурик и Нэнси принялись разбирать хлам, наваленный на пути. Справились минут за десять, после чего, заняв места в экипаже, мы двинули дальше. Больше никаких приключений нас не ждало. Никакие бродяги не покушались на наше имущество и жизнь, и даже дикие обитатели пустыни оставили нас в покое.

Знакомые пятиэтажки появились ближе к вечеру. Мы спокойно доехали на последних каплях горючего, перегнали транспорт с одного пути на другой, высадились на перрон и стали ждать. Иван и Василий появились чуть позже, мы, с видимым сожалением отдали им пистолеты, после чего засобирались домой. Нэнси, которая внезапно передумала уезжать, предложила изменить планы.

— Ребята, вы езжайте и передайте профессору Ермолову вот это, — она протянула ноутбук с информацией, — ничего объяснять не нужно, я сама, когда приеду всё объясню, там надиктовано послание от меня и уйма полезной информации. А послезавтра приедете сюда и меня заберёте.

— Не понял? — сказал Иван (или Василий).

— Мне с этими людьми нужно ещё прогуляться, пару дней всего, послезавтра с утра.

Оба кивнули и спокойно сели в дрезину, горючего не осталось, теперь только вручную, но они парни крепкие, справятся. Нэнси обернулась к нам:

— Хочу в вашем мире побывать, возьмёте?

Мы пожали плечами, отчего не взять? Она улыбнулась и помахала парням, которые уже удалялись. Золото мы спрятали в оборудованном тайнике, недалеко от перехода. С собой взяли по килограмму. Пять двухсотграммовых пластинок на каждого. Сбросив изорванный камуфляж, мы переоделись в цивильные спортивные костюмы и кроссовки. Нэнси осталась в своём, только плащ оставила, жарко в нём будет. Ружья тоже оставили здесь.

У прохода Шурик привычно обнял меня, перетащил на ту сторону, после чего развернулся, вышел назад и проделал тот же фокус с Нэнси. Теперь, когда мы все стояли в нашем мире, девушка подозрительно оглядывалась по сторонам. Смотреть было особо не на что, хотя деревья и сочная зелёная трава уже вызывали чувство новизны.

— Куда теперь? — спросил я.

— Надо попробовать продать один слиток, — Шурик, как всегда, был практичен, — скупка в городе есть?

— И не одна, — я начал вспоминать ювелирные отделы в торговых центрах, — только вот ёмкость у них ограничена, не факт, что даже на один слиток денег в кассе хватит.

— А переводом?

— Знаешь, я бы предпочёл не светить своими доходами, мало ли кто нас заметит, мало ли что заподозрит. Лучше всё наличкой.

Мы дошли пешком до остановки и стали терпеливо ждать автобуса, который, несмотря на плотное расписание, на деле ходил, как захочет левая нога водителя. Ожидание заняло не один час, после чего старенький ПАЗик всё же соизволил забрать нас и отвезти в город. Я вынул из кармана скомканную сторублёвку и протянул кондуктору.

— За троих.

Автобус был полупустым, поэтому, когда мы раскрыли два боковых окна и впустили в салон свежий ветер, никто не возражал. Нэнси прилипла к окну и жадно рассматривала окружающий мир.

— У вас не так? — спросил я, кивая на улицу.

— Нет, не так, — задумчиво произнесла она, — нет столько людей. То есть, одновременно на улице. Нет таких красивых плакатов, дома другие. Одежда.

— Привыкнешь, нам кое-куда зайти нужно, а потом свободны.

На первом этаже одного из торговых центров находился ювелирный салон, где на входе висела многообещающая табличка "Скупка золота. Дорого". Зашли по отдельности. Шурик пошёл вперёд, а мы с Нэнси чуть отстали, сделав вид, что выбираем драгоценности на витрине. Продавцом была молодая девушка, красивая, в строгом деловом костюме. Увидев нашу заинтересованность, она тут же приблизилась с дежурной фразой:

— Что-нибудь подсказать?

— Пока нет, спасибо.

Она поморщилась, видимо, ответ этот слышит много раз в день. Тут подошёл Шурик с вопросом о скупке. Девушка тут же перестала улыбаться и показала дальше. Там у кассового аппарата сидела немолодая женщина, скажем так, нерусской национальности, предположительно, армянка, которая, как видно, заведовала именно скупкой.

— Вы крупные предметы берёте? — спросил Шурик.

— Берём, конечно, деньги, если не хватит, ещё подвезут.

К счастью, без этого обошлось. Женщина вышла куда-то в подсобку, где быстро объяснила ситуацию высокому худому мужчине с бородой, интеллигентного вида и тоже нерусскому. Он кивнул, быстро достал деньги, отсчитал сумму, передал ей и показал в сторону Шурика. Всё бы ничего, да только взгляд, которым он одарил моего напарника, был очень и очень нехорошим. Он его запомнил крепко, что это за собой повлечёт, пока неясно, но понятно, что ничего хорошего.

Шурик вышел из отдела, по лицу было видно, что впечатления и у него не самые приятные. Деньги он просто засунул в карман. Потом, закрывшись в туалете, он аккуратно пересчитал сумму и разделил её на две части. Выходя к нам, он вздохнул и вручил мне стопку купюр красного цвета.

— Расходимся? — спросил он.

Я вопросительно взглянул на Нэнси. Она секунду подумала, потом сказала:

— Саша, ты не обидишься, я со Степаном пойду, он мне больше нравится.

Шурик с улыбкой кивнул.

— Ничего страшного. Развлекайтесь. У меня девушка есть.

Девушка у него действительно была, вот только отношения с ней были, мягко говоря, сложными. Они то сходились, то расходились, мирились и снова ссорились, расставались навсегда и опять не могли друг без друга. Короче, давно пора было пожениться, да всё не решались.

Мы разошлись через разные выходы, я, на всякий случай проверил, нет ли слежки, но, не найдя таковой, отправился ловить такси.

— Возьми меня за руку, — предложил я Нэнси.

— Зачем? Я не потеряюсь.

— Чтобы все видели, что ты со мной, — я улыбнулся, — у нас, дикарей, так принято.

Мы прошли через оживлённую улицу, где был какой-то массовый наплыв народа, видимо, по причине выходного дня, прошли до конца, тут она попросила меня остановиться.

— Что такое?

— Прости, голова закружилась. Столько людей, шум, всё яркое...

— Я понимаю, — кивнул я и вывел её дальше от тротуара, усадив на лавочку. — Посиди, отдышись, я пока вызову такси.

Тут взгляд мой упёрся в вывеску магазина одежды.

— Хочешь, купим тебе что-нибудь?

— Что?

— Одежду. Красивое платье, туфли.

— Хочу, — кивнула она головой, — а как?

В магазине, в отличие от улицы, было тихо и, благодаря кондиционеру, прохладно. Магазин был солидный, две молоденькие девушки, поглядев на нас, не сочли достойными внимания покупателями, и поэтому не стали нападать с предложениями. Мы спокойно прошлись вдоль рядов и выбрали, что хотели. Короткое летнее платье светло-зелёного цвета и туфли. Я постарался выбрать каблук поменьше, справедливо полагая, что в их мире длинные шпильки непопулярны. После примерки обуви я подвёл её к кабинке.

— Надевай, потом покажешься.

Через пару минут она высунулась и сказала:

— Смотри.

Я заглянул. Платье подошло отлично. Напоказ были стройные мускулистые ноги, а вот верх немного смущал. Ткань была тонкой и немного прозрачной, а бельё, по крайней мере, верхнюю часть она не носила. Вторичные половые признаки (кстати, довольно крупные), которые она раньше прятала под свитером и плащом, теперь были напоказ.

— Красиво?

— Пойдёт, — сказал я, — а что с бельём.

Нэнси, нисколько не смущаясь, приподняла край платья, демонстрируя трусы из плотной ткани. Прикинув размер, я прошёлся в отдел белья и выбрал ещё несколько экземпляров, тонких, прозрачных, короче, как я люблю. Лифчиком решил не заморачиваться, нечего красоту прятать, пусть мне завидуют. Последним штрихом стали тёмные очки.

Так мы и вышли на улицу, где нас уже ждало такси. Ехать было недалеко, около десяти минут. Машина притормозила у дома, где и находилась моя конура. Квартира-студия в двадцать квадратов. С туалетом и душевой кабинкой. Зато отдельное жильё. Покойный отец, прежде, чем умереть во сне от инфаркта, успел выплатить ипотеку. Всё же отдельное жильё, Шурику, например, проще, ему от родителей однушка досталась.

— Вот здесь я и живу, — сказал я ей, плюхаясь на диван, — тесновато, но зато своё.

— Нормально, — она присела рядом, — у нас квартиры не намного больше, только семьям с детьми большую площадь дают, а молодёжи такое.

— Коммунизм, — прокомментировал я, — у нас тоже когда-то так было, а потом стало по-другому, как сейчас. Чем займёмся?

— А можно у тебя помыться, — спросила она, — а то красивую одежду на немытое тело надевать неприятно.

— Конечно, — я встал и подвёл её к двери санузла, — только ванны нет, душ.

— Отлично, — она тут же взбодрилась, — подозреваю, что и вода не лимитирована?

— Счётчик есть, но не принципиально, лей, сколько хочешь.

Она улыбнулась во все тридцать два, потом стала снимать платье. Я несколько растерялся и подался назад.

— Что-то не так? — спросила она, стоя передо мной в одних трусиках, что позволяло ещё раз оценить её фигуру. Отдельно отметил, что волос на теле нет, ни на ногах, ни в подмышках, то ли индустрия красоты у них тоже присутствует, то ли просто гены изменены должным образом. — А, прости, я забыла, мне следует стесняться.

Мне стало смешно. Каждый мужчина хочет, чтобы его женщина с ним как можно меньше стеснялась, а я, встретив такую, чего-то мнусь.

— Не стесняйся, я не настолько дикий, наоборот, постою и полюбуюсь.

Одарив меня ещё одной улыбкой, она стянула последнюю деталь туалета и шагнула в кабинку. Кое-где на теле у неё волосы были, но совсем чуть-чуть.

— А ты мыться не будешь? — спросила она, прежде, чем открыть кран, — залезай ко мне, а то я не разберусь в этих ручках.

Это должно было случиться, я стянул с себя одежду и полез в душ, помыться мы смогли, на это мне терпения хватило. Когда же вода была выключена, я подхватил её на руки и донёс до дивана. Странно, мне раньше казалось, что девушка, полностью свободная от условностей и комплексов, в постели будем просто неинтересной, однако, всё вышло наоборот. Страсть и наслаждение завладели нами обоими, продолжалось это почти всю ночь. На постели, на полу, в душе, на стуле, на столе, лёжа и стоя. Любые техники, любые эксперименты, ей нравилось всё. Любопытства ради, я в перерыве включил ей порно на ноутбуке, она заявила, что это странный вид искусства, но смотрела с интересом. Заснули мы под утро, вымотанные, вспотевшие, но счастливые.

Глава десятая

Я проснулся первым, часы показывали одиннадцать, хотелось есть, но в холодильнике у меня, как обычно, мышь повесилась. Впрочем, это не проблема, я взял телефон и, порывшись в интернете, заказал еду на дом. Заказ прибыл минут через сорок, мы уже успели снова принять душ и ещё кое-что. При появлении курьера я снова напомнил Нэнси об условностях, она нехотя натянула на себя мою старую футболку. В этой футболке она и лопала потом роллы с рыбой и жареный стейк из говядины. Пища нашего мира определённо пришлась ей по вкусу.

А дальше по сюжету была ознакомительная прогулка по городу. Я бегло набросал список заведений, где следует побывать, в их числе были зоосад, кинотеатр, музей, а завершить путешествие мы планировали в сауне.

Нэнси попросила купить ей несколько учебников истории нашего мира, чтобы изучить и сравнить, но я убедил её не таскать бумагу, всё можно скачать с Интернета и записать ей прямо в голову. Такой вариант и ей показался более привлекательным.

И мы начали, она непрерывно фотографировала всё, что видела. Вид животных, давно вымерших в её мире, приводил девушку в восторг. Она высказала надежду, что, с помощью добытых технологий, получится воссоздать хоть часть этого разнообразия.

Музей такого восторга не вызвал, всё же она была историком и хорошо представляла себе жизнь в прошлом, а прошлое в наших мирах было примерно одинаковым. Тем не менее, она прочла все таблички, рассмотрела экспонаты и сфотографировала их со всех ракурсов, число снимков, как я понял, уже составляло несколько сотен.

Кинотеатр удивил её тем, что здесь показывали кино с живыми актёрами. В её мире технологии позволяли натурально воссоздать человеческий облик и показывать 3D мультик, неотличимый от настоящего фильма. Исходя из этого, создание любого фильма было делом простым и касалось только сценаристов и программистов. Тем не менее, кино было у них популярным развлечением и входило в образовательные программы. Мы посмотрели два сеанса, до отвала наелись попкорна и, честно сказать, немного устали.

Отдых ждал нас в водно-развлекательном комплексе. Здесь Нэнси была просто шокирована. Привыкнув экономить воду, она не могла представить себе бассейн, в котором можно плавать. Плавать, кстати, она не умела, но это и не требовалось, глубина позволяла стоять на носочках, а если это надоедало, всегда можно было вскарабкаться на меня, а потом снова спрыгнуть в воду, подняв тучу брызг. Мы кувыркались, дурачились и хохотали, как малые дети, забыв даже, что мы, вообще-то, взрослые, и нам положено другими вещами заниматься.

Домой мы вернулись под утро, вконец измученные, но счастливые.

Спать уже не стали, позавтракали, дождались рассвета, тогда я позвонил Шурику. Он всё понял и прибыл за нами на такси. Мы оделись, причём, Нэнси надела подаренное ей платье, чтобы её друзья полюбовались. Переход на ту сторону прошёл, как обычно, мы ещё немного постояли на камнях, а потом она поочерёдно поцеловала нас и побежала к станции, где её уже ждали друзья. Связь мы договорились поддерживать, оставляя сообщения там, где когда-то познакомились, в комнате над архивом.

— Ну, как у вас? — спросил Шурик с интересом.

— Отлично, — честно ответил я, — настолько отлично, что даже страшно.

— Не понял.

— Она хорошая, но нам ведь не это нужно. Мы, в отличие от них, остаёмся дикарями, которые понравившуюся девушку сажают под замок и никуда не пускают. А она так не может, для неё секс — это дружеский контакт, совершенно обыденный, такой, как еда или сон. Только что со мной, а на следующий день с Иваном, или Василием, или обоими сразу.

— Так у них там промискуитет?

— Ты где таких умных слов наслушался?

— Вот не надо, я не меньше тебя книг читал.

— Короче, — начал я объяснять, — семья, как таковая, у них есть, жена, муж, всё, как надо. Вместе живут, детей рожают. Но при этом, вроде как, и супружеской верности нет, а до свадьбы вообще... короче, да, промискуитет.

— В антикоммунистических страшилках, — вспомнил Шурик, — всегда пугали обобществлением жён. Прикинь, правы оказались.

— Твоя-то как? — решил я сменить тему.

— Ну, мы помирились, потом нормально, потом поругались. В общем, кажется, всё.

— Понятно, слитки ещё не продавал?

— Нет, боюсь, налипнем мы.

— Варианты?

— Никаких, — он вздохнул, — попробуем ещё?

— Давай, только в разных местах.

Мы нашли ещё два пункта, и, почти синхронно предложили купить по слитку. Не знаю, как Шурик, но у меня начались проблемы. Нужной суммы в кассе не оказалось, мне предложили подождать, ждать пришлось недолго, вот только настораживало то, что скупщики были той же национальности, что и в прошлом месте. Семейное дело? Или просто диаспора? В любом случае, при необходимости и криминалом не побрезгуют.

По звонку прибыл тот же мужик, которого мы видели в прошлый раз. Он вынул деньги из сумочки на поясе и, не считая, протянул мне. Вот только, когда я, также, не считая, сунул их в карман и попытался уйти, он меня остановил.

— Притормози, молодой человек, разговор к тебе есть, — говорил он по-русски почти без акцента, чувствовалось образование, но это не мешало ему использовать угрожающий тон, — это ненадолго.

— Слушаю вас, — ответил я как можно бодрее, а седалищный нерв уже чувствовал неприятности.

— Ты, — длинный кривой палец ткнул в мою сторону, — и твой друг, продаёте золото.

— Ну.

— А теперь слушай внимательно, нам нужна вся партия, не нужно говорить, что это последнее, не нужно говорить, что золото ваше, оно не может быть вашим.

— Почему?

— Ты умным человеком выглядишь, не разочаровывай меня. Таким, как ты, наследство не достаётся и никто ни за что золотом не платит. В сказку по найденный клад я тоже не поверю, а значит, вывод один: золото принадлежит кому-то ещё, а вы — посредники. Так вот, я хочу говорить с ним, если договоримся, возьму всю партию. Вы двое комиссионные получите и свободны. Ясно.

— Подождите... — начал, было, я.

— Нечего ждать, мне нужны выходы на ваш источник золота, а вам нужна спокойная жизнь. Мы знаем, где ты живёшь, знаем, где твой друг живёт, твоя мать, и даже девку эту, которая после тифа, мы тоже найдём. Вздумаешь обмануть... короче, лучше не пытайся. И к ментам не беги, они ещё опаснее нас, их ваше золото тоже заинтересует.

— Хорошо, — выдохнул я, — давайте завтра, на закате, за городом, где по трассе отворот на дачный посёлок. Кое-кто очень не хочет светиться в городе, там пустырь есть, и какие-то руины бетонные, найдёте?

— На закате — это когда, время скажи?

— Ну, пусть в десять вечера. Только, давайте так, я вас познакомлю и отвалю, дальше вы сами, я больше с этим дело иметь не хочу.

— А ты мне больше и не нужен будешь, только языком не трепись и будешь жить.

Подмигнув мне и улыбнувшись золотым ртом, он дал понять, что разговор окончен.

На улицу я вышел озадаченный. Вытер вспотевшие ладони об штаны и достал телефон, хотел набрать номер Шурика, но он меня опередил, корпус завибрировал, и на дисплее высветилось его имя.

— Алло, Стёпа, всё совсем хреново.

— Я понял тебя...

— Я как из скупки вышел, так меня эти даги в оборот взяли.

— Это армяне.

— Да? Ну, я не различаю, короче, они требуют источник золота и обещают массу неприятностей.

Я заметил, что голос его слегка дрожит.

— Давай не будем по телефону, у меня встретимся.

— Угу, — сказал он и отключился.

Следом набрал другой номер.

— Мама?

— Стёпа, ну куда ты пропал?

— Мама, у меня неприятности, ты не могла бы уехать на время из города.

— ???

— Так нужно, мама, давай ты к бабушке съездишь, ей ведь тяжело одной, а тебе на пенсии делать нечего, вот и помоги. Хоть на недельку.

Мама некоторое время молчала.

— Хорошо, сынок, я всё поняла, сейчас соберусь и поеду, только ты позвони, когда можно будет вернуться.

— Непременно.

Через полчаса мы с Шуриком сидели у меня дома и обсуждали проблему.

— Понимаешь, — выводил я мысль, — им источник нужен, настоящий хозяин золота, они с ним поговорят, если он им не по зубам, то золото купят, если же они сильнее, то просто заберут. Мы в эту формулу никак не вписываемся, нас в обоих случаях предпочтут убрать. Особенно, если учесть, что этого хозяина в природе нет.

— Сваливать надо.

— Куда?

— Неважно, из города, туда, где диаспора не достанет, — Шурик был, как никогда, решителен.

— Пойми, Саша, одну простую вещь, — я, в отличие от него, был спокоен, — достанут нас везде, не эти, так другие. Сидеть на мешке с золотом и не использовать его мы не сможем, а реакция на сбыт везде будет такой. И он прав был насчёт ментов, если они на нас внимание обратят, будет ещё хуже.

— Короче, пока они живы, нам жизни не будет, — констатировал Шурик.

Я резко поднял на него глаза. Он всё понял.

— Стёпа, их много, у них оружие, они крови не боятся...

— Я тоже.

— Мы не справимся.

— Не факт.

— Может, с Нэнси свяжемся, можно там отсидеться, ну, или пусть автомат нам найдёт, тогда сможем, только потом ещё придётся от тюрьмы бегать.

— Это долго, а у нас осталось только тридцать пять часов, — я посмотрел на дисплей телефона.

— Ружья?

Я покачал головой.

Сорвавшись с места, мы отправились по магазинам. Охотничьим, хозяйственным, строительным и для садоводов-огородников. Моя крошечная квартира стала напоминать склад хлама, а запах стоял лютый, пришлось раскрыть окно, но и это помогло плохо. Шурика я пока отправил доставать нужную тару, он здесь мало, чем поможет. А сам принялся за работу. К счастью, у меня завалялись кухонные весы, позволявшие отмерять вещества в нужных пропорциях. Подходящую тару Шурик принёс через час, сойдёт. Я понимал, что делать всё это дома, подобно самоубийству, эксперты обязательно найдут следы, а последствия предугадать нетрудно. Плевать, проблемы следует решать по мере их поступления. Работал я почти до ночи, когда всё было готово и расфасовано по нужным ёмкостям, я сложил это в две больших сумки и позвонил другу.

— Саня, ты ведь с электроникой работать умеешь?

— Немного.

— Нужно кое-что придумать.

Он придумал. Совсем простой механизм, который приводился в движение пультом от автосигнализации. Нажимаешь нужную кнопку, и одна механическая штучка двигает другую штучку, нам, собственно, ничего больше и не требовалось. Уже глубокой ночью мы с сумками выехали на место, большую часть пути прошли пешком, таксист высадил нас далеко от места, нужно было, чтобы нас там никто не видел. Каждый тащил неимоверную тяжесть, но деваться было некуда, сумки я обильно полил дезодорантом и воздухоосвежителем, чтобы хоть как-то отбить запах солярки и ацетона. Интересно, что таксист подумал?

Закончили мы уже к утру, всё было спрятано и замаскировано, лучше не придумать. Хотелось спать, но я потратил день на наведение порядка, драил квартиру всем, чем только мог, конечно, следы останутся, но лучше пусть их будет поменьше. Шурик в это время штурмовал продуктовые (и не только) магазины, закупаясь патронами, едой и водой для сидения в осаде. Время неумолимо подходило к критической точке. Нервы начинали сдавать. На месте мы были заранее, часов в восемь. Обошли все окрестности, проверяя, не сидит ли там дежурный снайпер, и нет ли приблудившихся грибников. Всё было в порядке, вот только спокойнее от этого не становилось. Малейшая оплошность, и нам станет очень плохо, скорее всего, до смерти.

Они прибыли точно вовремя. В двадцать два ноль ноль. Две машины, я ещё обратил внимание на то, что транспорт отнюдь не роскошный, вполне бюджетные японки. Возможно, дежурные машины для дела, которые, если что, не жалко бросить. Мы сидели на завале из мусора, преграждавшем дальнейший путь, такая позиция была удобна тем, что подъехать можно было только с одной стороны. В мусоре у нас под ногами валялись два огнетушителя, старых, пенных, такие уже нигде не применяются, только сами корпуса кое-где ещё используют для бытовых нужд. Их почти засыпало прошлогодними листьями, никто бы и не заметил, что их соединяет пластиковая трубка. Дорога здесь, и правда, кончалась, позади завала был овраг, промытый небольшим ручьём. Это тоже было нам на руку.

Когда машины остановились, из них вышло восемь человек. Явно бойцы, все, кроме одного, молодые, крепкие, со сломанными носами, ушами-пельменями и, почему-то, в кожаных куртках, несмотря на жару, видимо, чтобы удобнее было кое-что под них прятать. Я про себя отметил, что пока всё в нашу пользу, даже расстояние, на котором они остановились, прекрасно.

— Ребята, — начал тот, с кем я разговаривал в магазине, — я что-то не понял, вы обещали человека привести.

— Всё нормально, — сказал я, стараясь говорить без дрожи в голосе, — нужно было убедиться, он в машине сидит, я ему сейчас сообщу.

С трудом нажав пальцем кнопку, я услышал медленное жужжание под ногами. Резко повернул голову в сторону Шурика, после чего мы оба, не сговариваясь, кувыркнулись через завал в овраг.

Взрывная волна догнала нас прежде, чем мы упали на дно. Масса земли, веток, прошлогодних листьев и прочего мусора свалилась нам на головы. Тем не менее, мы были живы. Очнулись секунд через десять и начали карабкаться наружу. Задача несложная, но только не тогда, когда в голове звенит, а перед глазами всё плывёт. Худо-бедно поднялись на поверхность, попутно обляпавшись в грязи. Рельеф этого места сильно изменился, на месте кучи мусора теперь был глубокий ров, а рядом стояли машины, точнее, то, что от них осталось. Начинка из болтов и гаек превратила их в решето. Вместе с людьми.

Приглядевшись повнимательнее, я увидел, что мертвы не все. Один из бойцов, которого, похоже, поневоле закрыл собой товарищ, теперь медленно отползал в сторону. Лицо его представляло собой кровавое месиво, глаз не было, но он был ещё жив. Добивать ножом не было сил, я отошёл в сторону и, откинув картонную крышку с тайника, вынул ружьё. Патроны сменил на дробь нолёвку, подошёл к раненому, который отполз не так далеко, поскольку уткнулся головой в машину. Приставил стволы к позвоночнику и нажал на пуск. Выстрел показался тихим, но это для нас, а в округе все всё слышали, хоть место и безлюдное. Сбор трупов и запихивание их в машины занял примерно полчаса. Слух за это время немного восстановился, появилась возможность слышать друг друга. Мёртвых уложили в машины и обильно полили густой жидкостью серого цвета из четырёх десятилитровых фляг, полили и землю в тех местах, где она была залита кровью. Должно хватить. Туда же я закинул пакет с одеждой и перчатками, что использовал при изготовлении взрывчатки и напалма.

— Стволы у них, — тихим голосом проговорил Шурик, показывая на торчавшую из-за пояса убитого рукоятку пистолета.

— Не берём, — отмахнулся я, — палево.

На всякий случай, я отошёл подальше, зажёг свёрнутый в трубочку лист картона и бросил его в лужицу около машины. Некоторое время ничего не происходило, а потом над обеими машинами поднялся столб ослепительно яркого пламени. Нас обдало волной жара, несмотря на довольно приличное расстояние.

— Валим, — сказал я громко, но Шурик понял бы меня и без слов, нам тут делать нечего. Пока.

Подхватив оружие из тайника, мы направились к проходу.

Глава одиннадцатая

Закат солнца мы увидели уже в чужом мире. Оба сидели на перроне, перед нами стояла открытая бутылка водки и буханка хлеба с нарезанным салом. Чуть поодаль горел небольшой костёр, который сложили из найденных досок больше для порядка. Шурик взял бутылку и разлил две больших порции в железные кружки.

— Что теперь? — спросил он, протягивая одну кружку мне.

— Теперь... — я опрокинул водку в рот и сморщился, ну, что за гадость, деньги ведь есть, не мог нормальную купить? Привычка экономить. — Теперь нас будут искать. Теперь, Саня, мы с тобой преступники, убийцы. Привыкай. Не здесь, не в этом диком мире, где жизнь ничего не стоит, а там, где есть государство, репрессивный, мать его, аппарат, суды и, самое главное, тюрьмы. Именно туда отправляют таких, как мы. Статья за убийство. Да ещё восьми человек, да ещё группой лиц, Саня, да по предварительному сговору.

— Зачем же мы это сделали?

— А ты не понял? Затем, что из тюрьмы ты когда-нибудь выйдешь, а из могилы уже нет. Нас бы убили, просто убили, вот это, — я сунул ему под нос слиток, — слишком ценно, за это убивают. У них было подозрение, что за нами кто-то стоит, вот только они бы быстро всё поняли. Нас бы приняли, отвезли в лес и пытали, пока не расколемся, где тайник. А когда расколемся, убили бы и закопали. Выхода у нас не было. Самооборона это, вот только в суде не так поймут.

— А как докажут? — вяло, с полной апатией, спросил он.

— Взрыв, я — химик, они поехали на стрелку со мной, их взорвали, дома следы взрывчатки, — порция водки дошла до мозгов, речь моя начала замедляться.

— А что за взрывчатка была?

— Аммонал, нет, при желании, могу и динамит сделать, да только ингредиенты дорого встанут, да и качество будет так себе.

— Круто, — сказал он и налил снова. — Чего делать будем?

— А ничего, сидим, просто сидим здесь и пьём. Долго. Пока не надоест. А как надоест, опохмелимся и на разведку сходим. Жратвы у нас много, патронов тоже гора, не зря в магазин заходили, деньги есть. Маме своей я раз в месяц буду звонить.

— Может, зря всё это?

— Может, и зря, да только рисковать не хочется. Ты запомни, вдруг чего. Мы, как эти нерусские на нас наехали, свалили в лес и там сидели, ни на какие стрелки не совались, никого не видели. Сидели в шалаше и водку пьянствовали. Запомнил?

— Угу.

Вторая порция водки провалилась чуть легче, зачем он по столько льёт?

— А можно здесь пристроиться, Нэнси поможет, мы для них, вроде как, герои, ещё пару заданий выполним и грин-карту получим. Ну, или что у них тут.

— Ты забыл? Нас там чуть не сожрали.

— Чуть, Саня, чуть. Нас. А их спецназ, ну, то есть, охрана, вообще обосрались. Элита, поисковики, солдаты. А половина из нас даже в армии не служила, а задание сделали на пять. Наливай, — махнул рукой я и добавил мечтательно, — может, медаль дадут.

— С закруткой на спине, — язвительно добавил Шурик.

— Есть ещё вариант, — я снова поднял к глазам золото, — здесь, в этом мире, есть разные города, в том числе и такие, где вполне себе капитализм, и золото там имеет вес. Можно попробовать туда встроиться, да только недавний печальный опыт как-то не обнадёживает совсем. Короче, у меня голова пухнет, шок, посттравматический синдром, контузия, всё сразу. Наливай, чего завис?

Водка с тихим журчанием переместилась в кружки. Пустую бутылку Шурик отбросил в сторону. Я отломил кусок чёрного хлеба, положил сверху сало и начал жевать. Проглотив, взял кружку.

— Скажи, а, правда, хорошая девка?

— Нэнси?

— Да.

— Не знаю, — он выпил и занюхал рукавом, потом, немного подумав, тоже отломил хлеба. — Скорее даже, не девка, а парень, пацанка. Боевой товарищ. Не представляю, как такую трахать можно.

— Вот и не представляй, — я выпил свою порцию, достал из мешка банку маринованных огурцов и начал откручивать. Потные ладони скользили, крышка никак не хотела открываться.

— Ножом поддень.

— Не хочу лезвие портить, дай ложку.

Концом ложки удалось отогнуть край крышки, раздался хлопок, а затем крышка без труда открылась. Я выудил оттуда огурец, размером с большой палец и целиком засунул в рот. Странно, после первой быстро опьянели, а теперь, наоборот, в голове прояснилось.

— О чём мы?

— Нэнси, ты её трахал, а она — боевой товарищ.

— Именно, но так уж получилось.

Он достал из мешка вторую бутылку, на этот раз литровую "Финляндию".

— А ты не мог всю водку такую взять? — возмутился я.

— Да я не о том думал, просто шёл вдоль ряда и клал всё подряд в тележку. Там и коньяк есть, и вискарь.

Он помолчал некоторое время, открывая бутылку, потом разлил по кружкам и выдвинул новую идею:

— Может, нам за кордон свалить?

— Куда?

— Ну, в Европу, США или Мексику. С деньгами там можно устроиться.

— Не забывай, что "деньги" у нас весьма специфические. Их ещё нужно превратить в деньги, а это не так просто. Уже попробовали. Допускаю, что где-то, в какой-то из стран, сделать это будет проще и безопаснее, но туда нужно ещё как-то попасть. Легально мы этого не сделаем, у тебя загранпаспорт есть?

Он покачал головой и взял кружку.

— И у меня нет, а со дня на день нас объявят в розыск. Остаётся нелегалом. Тамошние погранцы постоянно мигрантов ловят. Затеряться среди африканцев не получится, тогда нас либо выдадут на родину, сразу после установления личностей, либо, после того, как узнают содержимое чемодана, просто тихо закопают на контрольно-следовой полосе. Это, если в Европу, а в США ещё сложнее, там через океан перебираться, корабль или самолёт нужен, на брюхе не доползёшь.

Мы снова замолчали, выпили, на этот раз водка провалилась легко, как вода, даже закусывать необязательно. Я всё же взял кусочек хлеба и положил в рот.

— А здесь не так плохо, — заметил он, — воды только нет, да это мелочь. Жильё бы постоянное найти, чтобы с удобствами.

— В крайнем случае, — прикинул я, — если она ещё дня три не приедет, можно и самим двинуть. Пешком по шпалам. Сколько там? Тридцать? Сорок километров? За день дойдём. А там уже будем думать, в крайнем случае, станем гастарбайтерами. Дело для нас найдётся.

— Может, надо было сразу так сделать? — спросил он, язык уже заплетался, — никого не убивая?

Я не ответил, обсуждать по пятому кругу одно и то же уже надоело. Лично у меня есть ещё планы вернуться в свой мир, не знаю, как, но попробую. Кроме того, у меня там мама. Её тоже могут найти, надеюсь, что теперь искать уже некому. Полиция, к счастью, заложников не берёт. А нам сейчас только сидеть и ждать.

Утро было тяжёлым. Выпили мы много, а привычки к таким возлияниям у нас не было. Голова болела, тошнота наводила на мысли о суициде, а во рту, словно тушканчик наблевал. Заснули мы в комнате, где когда-то разговаривали с Нэнси, мелькнула мысль, что нужно куда-то перебраться, а то здесь через пару дней жуткий свинарник будет. Шурика рядом не было. Должно быть, проснулся раньше и вышел. С трудом заставив себя встать, я ухватился за косяк, ноги держали плохо, а головная боль ещё усилилась. Спотыкаясь, вышел на улицу. На месте вчерашнего пикника нашёл Шурика. Тот сидел на стуле, который успел откуда-то притащить, рядом стояла бутылка минералки. Глаза его были закрыты, по лбу струился пот, хотя на улице было прохладно.

— Саня, — позвал я, голос был хриплый, а от напряжения в голове застучали молотки.

Товарищ по несчастью приоткрыл один глаз. Очень мутный глаз.

— Я тут, там осталось немного, похмелись.

— Это алкоголизм, — напомнил я.

— Угу.

Дотянувшись, я схватил минералку, непослушными пальцами открутил пробку и влил немного в рот. Проглотить получилось, но лучше не стало. Покосившись на остатки вчерашнего пиршества, я увидел, что в бутылке "Финляндии" действительно на дне немного осталось. Собрав волю в кулак, я подполз к "столу" вылил остатки водки в кружку, поставил перед собой и замер. Так, смогу ли? Никогда не похмелялся, а тут... Набравшись смелости схватил кружку, выдохнул и опрокинул отраву в себя, сразу же присосавшись к бутылке с водой.

Желудок восстал, словно угнетённый пролетариат, начав яростно сокращаться, чтобы исторгнуть из отравленного организма лишнее. Собрав волю в кулак, я пытался ему помешать. Только через пару минут, когда я всё же победил, получилось выдохнуть и расслабиться. Тошнота ушла, головная боль постепенно утихала, а сознание прояснялось, впрочем, последнее я бы не стал относить к положительным изменениям. Реальность наша была такова, что смотреть на неё следовало исключительно через дно гранёного стакана.

— Чем вчера кончилось? — спросил я у Шурика.

— Да ничем, — он открыл глаза и встал со стула, — допили, да спать легли.

— Ясно, пожрать есть чего?

— Варить я не стал, там консервы, хлеб, есть две шайбы красной икры.

— А чего молчал, надо было на закусь её.

— А с утра опухнем так, что глаза не откроем, солёная.

Наплевав на его угрозы, я достал пластиковую ёмкость с красной зернистой массой и начал отрезать ломоть хлеба от слегка зачерствевшей буханки.

— Тебя не смущает, что ты этим ножом людей резал? — спросил Шурик, присаживаясь рядом с очередной бутылкой, видимо, закусь показалась всё же привлекательной.

— Нисколько, — ответил я, сооружая бутерброд, — я его помыл, этого достаточно. Никакой метафизики я в это не вкладываю, нож есть нож, им можно резать хлеб и людей с одинаковым успехом.

Среди запасов еды нашлись овощи и зелень, всё это мы выложили на стол, настоящий стол, позаимствованный в одном из домов. Ещё бы стаканы найти, а то пьём, как бомжи, из кружек.

— Предлагаю сильно не напиваться, — сказал Шурик, а то Нэнси приедет, посмотрит на нас, сделает выводы и уедет поскорее.

— Принято, — согласился я, поднимая кружку, — поехали...

Глава двенадцатая

Нэнси появилась вечером третьего дня, когда мы уже начали сходить с ума от пьянства и вынужденного безделья. Мы сидели на перроне с биноклями и поочерёдно прикладывались к бутылке виски. Здоровья пить пока хватало, но белая горячка уже притаилась в кустах.

— Смотри, — Шурик указал вперёд, — там, по ходу, горит что-то.

— Да ну, — я приложился к биноклю, из-за линии горизонта поднимался жиденький слой дыма. Понаблюдав ещё с полминуты, я понял, что он медленно смещается в сторону.

— Паровоз, — сказали мы хором, поглядев друг на друга.

— Ну, или какой-то идиот с дымовой шашкой бегает, — выдвинул он другую версию.

Гадать долго не пришлось, очень скоро с той стороны, куда уходили рельсы, показалась чёрная точка, которая, по мере приближения, увеличивалась в размерах, пока не обрела черты очень футуристичного паровоза, за которым был прицеплен один вагон. Тендера с топливом я не увидел. Приближаясь к станции, стальной монстр начал потихоньку сбрасывать скорость, но струи пара ниоткуда не вырывались, и гудка не было. Прогресс налицо.

С тихим шипением техника въехала на станцию, из паровоза вышли двое, одной была Нэнси, а следом за ней на перрон шагнул высокий мужик. На вид ему было лет сорок, хотя, кто их знает, может все восемьдесят, или даже девяносто. Кстати, а самой Нэнси сколько? Мужик этот был худым и подтянутым, чисто выбритое лицо, коротко стриженые тёмные с проседью волосы. Создавал впечатление интеллигента. Разве что, одежда его никак не вязалась с образом. Яркая гавайка и шорты с тапочками, а венчал всё это великолепие пробковый шлем. Белый сахиб.

Мы вышли им навстречу, сказать по правде, вид у нас у самих был не слишком презентабельным. Шурик был полуголым, в закатанных камуфляжных штанах и босиком. Я накинул куртку на голое тело, но застегнуться забыл. И это не считая опухших от пьянства физиономий и ядрёного выхлопа.

— Добрый день, господа, — сказал негромко мужик и поморщился, на господ мы явно не тянули.

— Здрасте, — ответил я, стараясь не дышать в его сторону.

Шурик обошёлся вежливым кивком.

— Здесь найдётся место, где мы могли бы спокойно поговорить? — поинтересовался пришелец, Нэнси, что характерно, молчала и просто смотрела на нас.

— Сказать по правде, здесь нет никого, кто мог бы нам помешать, — объяснил я, — но, если вам не трудно, лучше пройтись немного дальше, там оборудовано место для отдыха, пара дополнительных стульев у нас найдётся.

Стулья действительно нашлись, Шурик быстро смахнул крошки со стола, и поставил на него бутылку коньяка. Пришелец на коньяк посмотрел неодобрительно, потом сказал:

— Нэнси, дорогая, приготовь нам чай.

— Угу, — ответила она и направилась к плите, где удачно стояла пятилитровка с водой.

— Итак, — он сел напротив нас и сложил руки на столе, — позвольте представиться, зовут меня Родион Белый, я занимаю должность главы разведки анклава. Нэнси рекомендовала вас, как хороших специалистов в... своей области. То, что она рассказала о вас, кажется невероятным, впоследствии я дам задание нашим учёным поработать с проходом. Но сейчас это не главное.

Он сделал паузу, видимо, для того, чтобы мы прониклись важностью момента. Мы бы, конечно, прониклись, но алкоголь, гулявший в голове, немного этому препятствовал.

— Та информация, которую вы добыли, оказалась чрезвычайно важной, можно сказать, это прорыв, которого давно ждали, прорыв не только для анклава, но и для всего человечества. Теперь появился шанс, небольшой шанс вернуть землю к первозданному облику, пусть и не целиком. Анклав будет расширяться, обитаемые земли будут расти.

— Так воды же нет, — икнув, напомнил Шурик.

— Смею вас заверить, вода никуда не делась, в большинстве случаев грунтовые воды присутствуют, просто на большой глубине и добывать их сложно. Вода — это проблема, но не критичная. По нашим расчётам, в ближайшее десятилетие можно будет превратить в лес примерно шестьдесят процентов европейской территории бывшей России. Наконец, можно будет не ограничивать население, образовывать новые города, принимать к себе и окультуривать людей пустыни.

— Но?

— Но, как вы догадались, есть ещё одна проблема, энергия. Тех источников, что мы имеем, хватает для поддержания жизни анклава, но они, во-первых, истощаются, во-вторых, даже того, что есть, недостаточно для покрытия всех нужд, приходится экономить. Разумеется, при такой стеснённости в средствах, мы не можем позволить себе расширяться.

— А чем можем помочь мы? — спросил я, — проход плохо годится для передачи энергоносителей, а технологии наши не идут ни в какое сравнение с вашими.

— Насчёт технологий вы правы. Наши миры похожи, можно с полным правом говорить о том, что вы прибыли из нашего прошлого. Наши технологии могут дать миру практически ничем не ограниченное количество энергии, но тот прорыв, который для этого требуется, застыл на последнем шаге.

— Чего-то не хватает?

— Я бы сказал, не хватает кого-то. Человека, который может завершить процесс, в голове которого находятся расчёты, необходимые для запуска реактора.

— Термоядерного? — уточнил я, пытаясь блеснуть эрудицией.

— Что? Нет, термоядерная энергия, так уж получилось, ушла в небытие, едва появившись, да и топливо для неё тоже требуется. Новый реактор будет работать по совершенно иным принципам, он почти достроен, но...

— Кто этот человек?

— Учёный, инженер, человек великого ума, при этом он достаточно молод.

К нам неслышно подошла Нэнси и поставила на стол три кружки чая, следом появились пирожные и шоколад, видимо, найденные в наших запасах. Отхлебнув из кружки, Белый продолжил:

— Человек этот считался погибшим, он состоял в группе, которая пыталась сделать то, что неведомым образом получилось у вас. Та группа погибла, но их тела не нашли. А месяц назад мы получили шифрованную радиограмму, которая была переведена нашими специалистами. Оказалось, что он находится в другом анклаве.

— Нам следует его выкрасть?

— Скорее, освободить. Не берусь сказать, как он туда попал, место это в противоположной стороне и очень далеко. Наиболее правдоподобная версия выглядит так: когда группа погибла, сам он выжил, но был захвачен какой-то бандой из пустыни. Те, видимо, не были каннибалами, или располагали должным количеством пищи, или он доказал им, что живой будет полезнее, но они не стали его убивать, а продали торговцам, которые, в свою очередь, передали его в анклав Синдор. Там он сейчас находится на положении раба, работает с механизмами, химикатами, реактором, то есть, его таланты служат не нам.

— Что мешает его выкупить?

— Они не хотят его продавать, просто не идут на переговоры. Это довольно сильный анклав, они располагают большим количеством военной техники, надавить на них мы не сможем, а решать вопрос радикально не стоит. Запросы на его поиск уже отправлялись, они нам ответили, что у них такого нет. Идея только одна, нужно попытаться его спасти иным путём.

— А почему мы, есть ведь спецназ, охрана, поисковики?

— Есть, но мы хотим осуществить операцию тайно. Чтобы никто не мог выяснить, кто за этим стоит. Да и операция не подразумевает штурм и перестрелку. Поэтому нам как нельзя лучше подходите вы, вам ничего не стоит влиться в то общество и, втеревшись в доверие, выкрасть нужного нам человека.

— Нас всего двое, — напомнил я.

— Трое, — поправила Нэнси, — я еду с вами.

— Замечательно, — одобрил я, — но вы ничего не рассказали о том месте, что значит "влиться", кто там живёт?

— Вы ещё не дали согласие, — напомнил Белый.

— Мы согласны, — хмуро ответил Шурик, — нам на той стороне несколько не повезло, поэтому мы временно поживём здесь, отчего бы не сделать хорошее дело.

— Правда, нас немного волнует вопрос оплаты, — напомнил я, — как с этим?

— Нэнси сказала, что уговорила вас помочь ей бескорыстно, что вы шли на задание, не думая о награде, которая вас, тем не менее, нашла. Что вы хотите? Золото? Бриллианты? Образцы современных технологий, которые можно продать в вашем мире? Есть вариант остаться здесь, с нами, вам дадут гражданство анклава, жильё, работу.

— А то, что умеет этот похищенный гений, никак нельзя поставить нам на службу.

Белый покачал головой.

— Увы, не подумайте, что это жадность, но ваша индустрия просто не сможет переварить эти технологии, там нет даже нужных материалов. Но мы готовы подарить массу другого, что направит ваши собственные разработки и поднимет технологии на прежде недосягаемый уровень.

Это его высказывание заставило задуматься. Имея на руках не просто мешок с золотом, а прорывные технологии, можно попытаться купить себе свободу. Выполним задание, вернёмся назад и спокойно сдадимся. Только не в полицию, а в ФСБ, только технологии должны быть наглядными, а то вместо агента Малдерова, к нам санитаров позовут.

— Да, мы согласны, — ответил я, — только нужны подробности, что, где, как?

— Анклав находится в двухстах километрах южнее этого места, — он развернул на столе карту, обычную бумажную, — железная дорога туда не ведёт. Вообще никакая не ведёт, придётся пользоваться специфическим транспортом.

— А нельзя нас доставить туда авиацией?

— Можно, вот только это не совпадает с планом. Нам нужно, чтобы вы, прибыв туда, выдали себя за рейдеров.

— Что там вообще?

— В городе другой общественный строй, дикий капитализм, близкий к анархии, туда стекаются торговцы, рейдеры, разбойники. Там находится крупнейший рынок, где продаётся всё, включая рабов и ядерное оружие. Там же имеется место, где свою добычу каждый может превратить в удовольствия.

— Лас Вегас?

— Вроде того, — сказала Нэнси, — если у нас будут деньги, можно будет прожить там несколько дней, за которые попробуем освободить Картера.

— Так его зовут? — спросил я.

— Да, Дмитрий Картер, ваша... — он задумался, вспоминая нужное слово, — легенда — компания зажиточных рейдеров, раскопавшая богатый клад из прошлого, продадите кое-что торговцам, получите деньги и отправитесь во внутренний город, чтобы их потратить. Вино, карты, женщины. Всего этого там в избытке, вы справитесь с этим гораздо лучше наших людей, уже в силу того, что ваш образ жизни от этого не слишком отличается. Так?

Мы кивнули.

— Но за удовольствиями не забывайте главного, вам нужно узнать всё о пропавшем учёном. Как вы организуете побег — дело ваше, нас интересует только результат.

— А что если будет погоня, вдруг они узнают, что за похищением стоите вы?

— Если Картер будет в наших руках, это уже не будет иметь значение, отношения между анклавами накалятся, но не до войны, это им точно не нужно. Кроме того, учёного можно будет потом вернуть.

— Цинично.

— Есть ещё более циничный вариант, — Белый вдруг замолчал, отхлебнул чай и пристально посмотрел на меня. — Допускаю, что в процессе ухода от погони он будет убит, но и тогда следует доставить его нам.

— Мёртвого?

— Да, или хотя бы его голову.

— Вы видели, что у меня в голове стоит электронный носитель, — напомнила Нэнси, — так вот, у Картера точно такой же, только значительно больше, он вообще, по сути своей, киборг, организм его частично роботизирован, а мозг является одновременно и компьютером.

— Я вас понял, — сказал я. Отрезать человеку голову не хотелось, от слова совсем.

— Теперь технические детали, — продолжил Белый, — начнём с транспорта. В вагоне находится самый современный автомобиль, имевшийся в нашем распоряжении. Внедорожник, бронированный, который позволит вам передвигаться по любой местности. Почти по любой.

— Что с горючим? — спросил я о насущном. — Внедорожники обычно бензина потребляют много.

— Эта машина работает не на бензине.

— Реактор? — с тревогой спросил я, сидеть по соседству с реактором как-то не улыбалось.

— Не нужно угадывать, — он улыбнулся, — паровой генератор.

— Сухопутный пароход, — резюмировал Шурик.

— На дровах? — уточнил я с улыбкой.

— И на дровах тоже. Любое горючее вещество, дрова, уголь, торф, пластик, — всё, что найдёте. На вашем пути встретится множество руин, там вы и найдёте топливо.

— А мощность какая? — паровой двигатель оптимизма не внушал, КПД у него известно какой.

— Больше двухсот лошадиных сил, скорость по ровной местности до восьмидесяти километров в час, теоретически, можно разогнать и до ста.

— Как такое возможно?

— Такой же вопрос задал бы вам человек из прошлого, увидев обычный автомобиль с двигателем внутреннего сгорания. Технологии шагнули далеко вперёд, нехватка ресурсов заставляет использовать то, что есть. Если вы технический специалист, я могу прочесть лекцию о его устройстве, если же нет, то Нэнси вам покажет, куда следует забрасывать дрова, а куда заливать воду.

— Ладно, сойдёт, посмотреть можно?

— Разумеется, Нэнси, сможешь выгнать?

— Легко, — девушка добежала до вагона, нырнула внутрь и некоторое время чем-то там гремела. Потом в одной стенке вагона открылась широкая дверь, бывшая одновременно пандусом, после чего изнутри чинно выкатилось ОНО.

Размером это техническое чудо было с джип "Тундра", только на трёх осях. Внешний вид напоминал недавно появившиеся в нашем мире броневики "Тигр". Я ещё подумал, что листы обшивки нарочно не стали красить, чтобы придать более суровый вид. Внушительных размеров колёса с шиповкой и труба, выведенная наверх.

— Простите, — я попытался уточнить, — он сейчас как едет, двигатель ведь выключен?

— Колёса не приводятся в движение паром, — он вздохнул, на лице его читалась мысль о трудности общения с любопытными дикарями, — двигатель электрический, а пар вращает генератор. Запас хода с выключенным генератором составляет более двадцати километров.

Я предпочёл заткнуться, он меня убедил, что техника хорошая, пусть даже я, глядя на неё, чувствую себя идиотом. Теперь настал черёд снаряжения. Одежду он предоставил нам выбирать самим, мы и выбрали, джинсы, футболки с разнообразной рок-символикой, да тяжёлые берцы. Свою одежду Белый брать отсоветовал, поскольку её долговечность оставляет желать лучшего. Здесь с ним сложно было спорить, и дело даже не в более продвинутых технологиях, просто их производитель, в отличие от нашего, не заинтересован в том, чтобы потребитель как можно скорее изорвал вещь и пришёл покупать новую. Следом Белый вынул из ящика две псевдокожаных куртки с металлическими заклёпками.

— Жарко в них будет, — заметил я.

— Тем не менее, советую вам их носить постоянно, это не просто одежда, это броня нового поколения, рассчитанная на попадание пули калибром пятнадцать миллиметров.

— Серьёзно?

— Да, но проверять не советую, такая пуля убивает человека импульсом, независимо от наличия брони. Машина, кстати, обшита композитной бронёй, она тоже выдерживает много чего, колёса подкачиваются, а дыры в них закрываются сами.

— Я в армии бронежилет носил, — Шурик надел на себя куртку и внимательно её разглядывал, — так он весил больше десяти килограмм.

— С тех пор прошло пятьсот лет, — напомнил Белый.

— Понимаю, — сказал ему я, сгибая и разгибая в руках рукав, — только объясните, как мягкий материал может задержать пулю, она же вместе с курткой внутрь залезет?

— В момент динамического удара ткань становится твёрдой и чем сильнее удар, тем большая площадь ткани твердеет, то есть, на большую площадь распределяется удар. Можете проверить.

— Верю, — отмахнулся я. — Что ещё дадите?

— Всё, — спокойно ответил Белый, подходя к машине и открывая багажник, — всё, что понадобится вам для поддержания имиджа удачливых мародёров. Например, оружие.

На капот легли два огромных пистолета.

— Они не тяжёлые, можете убедиться, сплав сверхпрочный. Калибр традиционный двенадцать миллиметров, но патроны с усиленным зарядом и пули усовершенствованные. В обойме тринадцать патронов.

— Это всё? — с подозрением спросил я.

— Увы, — он развёл руками, — если бы я был уверен, что вы всё сделаете тихо, то ограничился бы только этим, но я не питаю иллюзий, скорее всего, вам придётся прорываться с боем, а потому следует позаботиться об огневой мощи. Вот.

Он выставил нам на обозрение три штурмовые винтовки, довольно короткие, без футуристичных наворотов, без булл-папа, по компоновке от калаша ничем не отличаются, открытый прицел, увесистый дульный тормоз, выдвижной приклад. Магазин был узковат, я даже подумал, что оружие сделано под тот же пистолетный патрон, но, отстегнув магазин, убедился в обратном. Пуля соответствовала нашему калибру семь шестьдесят две, по крайней мере, на глаз. А вот гильза была действительно мала, не больше пистолетной. Впрочем, тут ведь будущее, порох должен быть мощнее. Магазин тоже был странным, с виду обычный рожок, только очень толстый. Патроны там в четыре ряда, если не в пять.

— Калибр — восемь миллиметров, — начал он объяснять, — пули бронебойные, новых систем наведения не ставили, потому что...

— ...для дикарей, — закончил за него я.

Белый вздохнул, но комментировать не стал.

— Дистанция действительного огня до километра, темп стрельбы — девятьсот выстрелов в минуту, отдача почти отсутствует, длина приклада регулируется вот здесь.

Он показал кнопку.

— Магазин на шестьдесят четыре патрона, снаряжается легко.

— Надо будет пристрелять, — заявил Шурик.

— Ещё, вы ведь пользуетесь гладкоствольным оружием?

— Да.

— Двенадцатый калибр?

— Он.

— Для вас я захватил патроны, надеюсь, подойдут, — он достал коробку, где в два ряда лежали пластиковые цилиндры патронов, красные и синие, — те, которые красного цвета, содержат зажигательную картечь, парой выстрелов можно сжечь автомобиль, синие — это гранаты, думаю, по мощности сопоставимы с ручными гранатами вашей эпохи. А вот ещё.

Он поставил на капот четыре пластиковых цилиндра, размером с банку тушёнки, сверху имелась кнопка с предохранителем.

— Задержка восемь секунд, мощность, в общем, очень велика, бросать, разве что, из машины на полном ходу.

У меня уже голова опухла от перечисления орудий убийства, хотелось всё это вытряхнуть и поехать с одной двустволкой.

— Наконец, вот это, — он вытащил трубу, длиной в полметра и сантиметров десять в диаметре, сбоку крепилось какое-то подобие прицела, сверху была пусковая клавиша. — Гранатомёт. Если враг будет на бронированной технике, применяйте смело. В запасе десять ракет, перезарядка простая: вставить сзади до щелчка.

— Это всё? — устало спросил Шурик.

— Есть ещё много всего в вагоне, если нужно, посмотрите.

— Оптику на мой карабин можно сделать?

— Пойдёмте.

Они ушли в вагон, а обратно вернулись только через полчаса, Шурик, довольный, как кот, хлебнувший валерьянки, показывал мне карабин. На нём был закреплён оптический прицел, с виду, самый простой, хотя, можно было догадаться, что с этим прицелом у него получится сбивать низко летящие спутники.

— Первый раз такое вижу, универсальное крепление, крепится хоть на что, хоть на рогатку, а прицел...

— Я понял, дальше-то что?

— Теперь ваша легенда, — объяснил Белый, — у вас есть груз, вот этот.

Он ткнул пальцем в ящик, стоявший позади арсенала, там лежат энергетические поглотители... короче такие предметы с проводами и лампами, а в центре чёрный диск. Их восемь, семь из них исправны, а восьмой намеренно сломан, но проверить это можно только на месте, рейдеры в походе не могли проверить и взяли всё. Стоят они двести долларов за штуку, за неисправный просите пятьдесят.

— Почему доллары? — не понял я.

— Видимо, отцы города хотели, чтобы всё было, как в Америке, — предположила Нэнси.

— Так вот, в рыночном кольце торговля ведётся за золото, монеты по восемь грамм, я вам выдам запас, а на въезде во внутренний город их обменивают на бумажные деньги, курс постоянный, обмен обязателен. Когда будете уезжать, обменяете обратно.

— Это я понял, — я попытался разобраться в ситуации, — вот мы приехали в город, продали эту хрень, получили мешок монет, обменяли их на бумагу и пошли в город. Там мы будем бухать, трахаться и играть в карты, как это делают тысячи других. Кто и с какого перепугу покажет нам лучшего учёного?

— Вы задаёте правильные вопросы, похвально. Кроме этого, есть ещё один товар, обычным торговцам он ни к чему, а вот тем, кто заправляет там, это очень нужно, настолько, что они заплатят любую цену.

— И?

— Вот только подлинность этих предметов очень сложно установить, вот для этого они и привлекут Картера.

— Точно?

— Гарантий, как вы понимаете, быть не может, но этот путь наиболее вероятный.

— А что помешает им, после установления подлинности просто забрать всё, а нас пустить на удобрение? — с недоброй улыбкой поинтересовался Шурик.

— Вам следует сказать, что вы знаете, где достать ещё, можете также соврать, что не смогли их достать, и вам нужен будет специалист. Но эти интриги уже на вашей совести, действуйте, как сочтёте нужным.

— Идёт, — выдохнул я обречённо, — что за предметы?

Белый вытащил из кармана небольшой свёрток из плотной тёмной ткани, развернул его и продемонстрировал два полупрозрачных кристалла неправильной формы, размером чуть больше спичечного коробка. Где-то позади сдавленно охнула Нэнси, я из этого сделал вывод, что в руках у него штука серьёзная.

— Технологии, граничащие с магией, даже для нас, — загадочно проговорил он, — которые, к великому сожалению, уже нельзя повторить.

— А по-русски?

— Кристаллы Хоббса, чудо, созданное на пике человеческой цивилизации, мы можем их использовать, но никто не может сказать, как именно они работают, но это технологии далёкого будущего. Если бы человечество деградировало чуть больше, то воспринимало бы их, как настоящий магический артефакт.

— Что они делают-то? — не понял я.

— Всё. Нарушают законы физики, меняют свойства материи, изменяют скорость света, взаимодействуют с полями, о существовании которых мы можем только догадываться. Теоретически, те, кто их создал, открыли дорогу к межзвёздным полётам, но их мечтам не суждено было сбыться, цивилизация погибла по злой воле других людей, и только часть кристаллов, вывезенная заранее, сохранилась. К сожалению, их очень мало и служат они только основой для научных экспериментов.

— Каких? — я терпеливо выслушал его тираду, но понятнее не стало, — что можно с ними делать.

— Можно, например, передать сообщение на Плутон и оно окажется там мгновенно, если встроить в нужный прибор, можно наблюдать, что происходит на другом конце планеты, но нужна точная настройка, пока получается с точностью в сотню километров. Несколько таких камней открывают возможность телепортации небольших предметов, и расстояние, опять же, не имеет принципиального значения, три десятка их позволят создать космический корабль, который достигнет края Галактики и вернётся назад. Также позволят производить смещение времени, но пока опыты показали сдвиг всего на пару минут.

Я вспотел.

— Может, не стоит тогда их отдавать?

— Увы, — Белый грустно улыбнулся, — каждый предмет, будь то пуговица, или человек, или чёрная дыра, — всё имеет свой срок службы, конкретно эти камни своё выработали, они через пару месяцев превратятся в обычные булыжники, а при активном использовании, через пару дней.

— Но определить это невозможно?

— Картер сможет. Вам нужно, чтобы он вас узнал и содействовал своему побегу.

Некоторое время мы молчали.

— Если вопросов больше нет, грузите припасы и в путь. Время у вас не ограничено, но постарайтесь не задерживаться.

Погрузка заняла полчаса, багажа было столько, что сами мы едва поместились. В качестве топлива для "паровоза" использовались непонятные брикеты чёрного цвета, напоминающие прессованную угольную пыль. В дальнейшем предполагалось использовать любое твёрдое топливо, впрочем, и жидкое тоже. Требовалась ещё вода, но на нашем пути попадётся несколько водоёмов, поэтому питьевую тратить не придётся.

За руль сел я, водить я умел, хотя прав не было. Что же, в пустыне нет перекрёстков, светофоров и автоинспекторов. Да и превысить скорость по бездорожью сложно. Посмотрев на своих спутников, я повернулся и увидел Белого, который стоял и махал нам рукой.

— Поехали! — резко сказал я и нажал педаль "газа".

Глава тринадцатая

Двигатель за спиной работал едва слышно, над машиной поднималась тонкая струйка дыма, даже не дыма, а просто нагретого воздуха, топливо сгорало полностью, не оставляя ни грамма сажи. Ехали мы не так быстро, как хотелось, спидометр показывал сорок километров в час, а на неровных участках, которые здесь были повсюду, приходилось сбрасывать до двадцати.

Окружающий пейзаж представлял собой каменистую равнину. Изредка попадались островки растительности, однажды мы встретили стадо тушканчиков в два десятка голов, которые, словно кенгуру, бодрыми прыжками двигались по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на коптящую железку. Кое-где мне приходилось объезжать слишком высокие скалы, или слишком глубокие впадины. Выходило, что двести километров по прямой, станут на деле вдвое большим расстоянием. Впрочем, это неприятность незначительная, запасов у нас хватает, горючего тоже, а временные рамки никто не устанавливал. Поэтому я петлял, как придётся, стараясь только выдерживать общее направление на юг.

Часа через три Шурик потребовал остановки, нужно было поесть, собрать топлива и пристрелять оружие. Я с радостью согласился, несмотря на довольно плавный ход, езда по бездорожью здорово выматывала, кроме того, хмель ещё не до конца выветрился, самочувствие было не очень.

Местом для привала мы выбрали развалины деревни, к которой даже подходил огрызок дороги с чудом сохранившимся асфальтом. Несколько покосившихся деревянных изб в центре, ещё пара десятков фундаментов и один приличный кирпичный дом без крыши. Сколько лет здесь никто не живёт? Пятьдесят? Сто? Триста?

Начать решили с обеда. Есть нам не особо хотелось, а вот вода оказалась, как нельзя, кстати. Оба поочерёдно прикладывались к пластиковой канистре, выхлебав литра по полтора. Воздух был сухим и жарким, он буквально вытягивал воду из тел. Нэнси разогрела на плите две банки непонятно какой каши, после чего предложила присоединяться. Есть по-прежнему не хотелось, но, из чувства солидарности, мы заставили себя проглотить пару ложек.

Теперь взялись за оружие. Начать решили с пистолетов. Шурик быстро нарисовал на стене кирпичного домика несколько мишеней. Отсчитав тридцать широких шагов, мы встали на рубеж. Пистолет лежал в руке, как влитой, словно специально его делали под меня. С виду он напоминал оружие робокопа в старом фильме, но вес, к счастью, имел небольшой. Я быстро нашёл предохранитель и дослал в ствол патрон. К этим пистолетам имелось по три запасные обоймы. С учётом нашего прошлого опыта, мера отнюдь не лишняя.

Мы синхронно вскинули оружие и выстрелили, каждый в свою мишень. Отдача была чувствительной, но, в целом, терпимой. В месте попаданий встали два облака кирпичной пыли, после того, как они рассеялись, мы смогли подойти и осмотреть результаты попаданий. Надо сказать, попали оба в "десятку" вот только, при таком калибре это было неважно. Совершенно неважно. В месте попадания пули имелась воронка, глубиной в три кирпича, непонятно, какие усовершенствования пули привели к подобному эффекту, но ясно было, что станет с человеком, в которого такая пуля попадёт. Шурик аккуратно ткнул пальцем в центр воронки, кусок кирпича выпал и теперь пробоина была сквозная. Мы переглянулись и, удовлетворённые результатом, убрали стволы в кобуру. Последняя крепилась на поясе, а также второй ремень охватывал бедро. Переплетение синтетических ремней и заклёпок позволяло выхватывать оружие за доли секунды.

Настал черёд автоматов. Теперь к нам присоединилась Нэнси, которая тоже повесила оружие на плечо. Надо сказать, что она тоже преобразилась. Вместо простых и практичных вещей, она облачилась в короткие джинсовые шорты, подчёркивающие красоту её ног, мягкие сапоги на толстой подошве, тёмно-зелёную футболку с замысловатым рисунком и жилетку, которая, надо полагать, тоже была бронированной. На руках были надеты перчатки без пальцев. На поясе висел пистолет, а теперь к этому великолепию добавился автомат. Ангел смерти.

Стометровый рубеж мы отмерили условно. Шурик установил всем троим прицелы, и предложил стрелять пока одиночными. Нарисованную мишень было отлично видно, я совместил мушку с прорезью, а потом то и другое с центром мишени, после чего плавно надавил на спуск.

Насчёт отсутствия отдачи Белый, безусловно, лукавил, прикладом в плечо толкнуло, но совсем слабо. Выстрелили и остальные. Чтобы не бегать, мы просто посмотрели в бинокль. Я попал чуть правее центра, сантиметра на два, но это тоже было не принципиально. В отличие от пистолетной пули, автоматная на наделала таких разрушений, отверстие получилось всего в три-четыре сантиметра диаметром, зато даже в бинокль было видно, что пуля прошла насквозь.

— Переводим на автоматический, — скомандовал Шурик, в глазах его появился какой-то нездоровый блеск.

Я щёлкнул переводчиком. Стреляли по очереди. Первым был Шурик, он дал длинную очередь, стоя на ногах, потом — с колена, потом лёг на землю. Судя по огромной дыре в стене многострадального домика, все пули он уложил в круг, диаметр которого не превышал сорок сантиметров.

Вторым отстрелялся я, очередь вышла на десяток патронов, отдача равномерно била в плечо, но ствол кверху не задирала. В отличие от моего напарника я просто провёл стволом слева направо и получил почти горизонтальную цепочку попаданий. Даже с моим нулевым опытом можно было смело сказать, что у нас в руках отличное оружие.

Нэнси била короткими очередями, пытаясь что-то нарисовать. Получилось подобие смайлика. Заметно было, что это оружие для неё привычно.

— Был ещё пулемёт, — объяснил Шурик, вынимая магазин, — но я не стал брать, патрон тот же, дальнобойность не намного выше, а магазины и здесь достаточно ёмкие.

— Ты не заболел? — заботливо спросил я.

Не удостоив меня ответом, он достал свой карабин и начал возиться с настройкой прицела. Выкрутив так, как было нужно, он удовлетворённо хмыкнул и прицелился из положения лёжа. Целился долго, при этом шевелил кубами, видимо, что-то подсчитывая. Пять выстрелов прогремели с интервалом в пару секунд. Он ещё некоторое время посмотрел в прицел, после чего, с довольным видом встал на ноги.

— А смысл есть? — спросил я его.

— Смысл есть всегда, — заверил меня Шурик, убирая карабин в машину, — для ювелирной работы.

Оставалось испытать ещё новые боеприпасы к дробовику. Зажигательная картечь никакого удивления не вызвала, мы уже видели её действие, когда сцепились с престарелым сверхчеловеком. Граната же произвела хорошее впечатление, поскольку одно её попадание окончательно добило кирпичный домик. Стена рухнула, а следом сложились и остальные. После развлечений варваров, то есть, нас, осталась только груда битого кирпича. Противотанковую "Базуку" испытывать пока не стали, целей подходящих не было, да и заряды стоило экономить, вдруг в погоню за нами отправят десять танков, а у нас будет только девять ракет.

На этом стрельбу прекратили, у нас оставалась ещё одна забота, нужно было собрать топливо. С помощью пилы, топора и какой-то матери, мы заготовили целую гору деревянных обломков, осталось только заправить топку. Делалось это просто: сзади открывалась дверца, примерно тридцать на сорок сантиметров, в которую предполагалось засовывать любые горючие предметы. Топка выглядела так, словно температура в ней была на уровне плазмы, при этом туда постоянно засасывался воздух. Мы стали аккуратно пропихивать туда обломки досок, брёвен, щепы. Всё это словно исчезало бесследно в пылающем жерле, словно мгновенно сгорая. Только когда почти весь запас дерева иссяк, стало видно, что топка почти наполнилась. Надо иметь в виду, что наполняемость большая.

Делать здесь было больше нечего, поэтому мы, наскоро собрав вещи, погрузились в свой "джип" и благополучно двинули по прежнему курсу. Теперь за руль села Нэнси, проявив незаурядные таланты водителя. По хорошей дороге удалось проехать метров семьсот, после чего мы упёрлись в разлом, который пришлось объезжать по широкой дуге. Вообще, дальше местность стала куда более неровной, мы петляли, объезжая овраги и горы. В одном месте наткнулись на кусок железной дороги, чудом сохранившийся огрызок, длиной в полкилометра с проржавевшими до состояния трухи рельсами.

Изредка встречались ржавые дорожные знаки, говорившие о том, что когда-то здесь проходила трасса. Однажды попалась опора ЛЭП, которая, казалось, готова была рухнуть от громкого чиха. Медленно, но верно мы продвигались на юг. В обычном мире, с нормальными дорогами, наше путешествие заняло бы один день, но здесь всё было иначе, хорошо, если за неделю доберёмся.

Скоро стало темнеть, ехать в темноте ни у кого желания не было, фары не помогут, овраг или просто крупный камень могут подвернуться неожиданно, даже совсем черепашья скорость от этого не спасёт. Уж лучше дождаться утра.

Расположились мы в небольшой ложбинке, прикрытой от ветра остатками каких-то стен. Здесь нашлось ещё немного топлива для генератора, который с радостью поглотил высушенные временем доски и обломки дерева. Костёр решили не разводить, обошлись плиткой. Через полчаса в котле весело булькала мясная похлёбка из неведомых концентратов, а Шурик аппетитно нарезал изрядно зачерствевший хлеб и копчёное сало.

Нэнси сделала шаг в сторону и всмотрелась в сгущавшиеся сумерки. Вид у неё был такой, словно она видела нечто, что скрыто от наших глаз. При этом увиденное ей сильно не нравилось.

— Что там? — спросил я с тревогой, её настроение успело передаться и мне.

— Ничего, — сказала она таким тоном, что сразу стало ясно, что там что-то есть. — Не знаю, но предчувствия у меня нехорошие, само это место считалось гиблым, здесь уже давно не ходят караваны, нет поселений, даже мародёры сюда не заглядывают.

— Да это понятно, здесь брать нечего.

— Здесь были поселения, давно, а потом исчезли. Просто перестали выходить на связь.

— Может, их просто захватили разбойники и продали в рабство, — предположил я, — как вашего Картера.

— Может, так и было, — она вздохнула, убрала руку с кобуры и подошла к "столу".

— Не нравится мне здесь, — с набитым ртом проворчал Шурик, который, не дожидаясь нас, уже расправлялся со своей порцией.

— У нас что, вечер предчувствий? — зло сказал я, ситуация начинала бесить, я один, что ли, ничего не чувствую? Пусть тогда активнее по сторонам смотрят. — Что выдал твой седалищный нерв?

— Мы не одни, — на полном серьёзе заявил он, где-то заплакали участники "Битвы экстрасенсов", — здесь, в этих камнях кто-то есть, не знаю, кто.

— Как придёт, — спокойно сказал я, доставая ложку, — обязательно познакомимся, а теперь, садитесь жрать, пожалуйста.

Ужин прошёл, хоть и нервно, но без происшествий. Никто не вышел из темноты, никто не попытался утащить Шурика, когда он после ужина отошёл за камни и натужно там кряхтел, даже адских криков в ночи слышно не было. Странные вещи начали происходить чуть позже, когда мы, убрав всё, собрались спать. Часовым должен был остаться я, а в три часа разбудить Шурика. Машина, ввиду забитости её всяким хламом, для ночлега подходила плохо, поэтому расстелили одеяло на земле, а под голову положили мешки.

Вот только улечься нам было не суждено. Сначала где-то далеко, на самой грани слышимости, раздалась музыка. Отчаянно напрягая слух, я пытался разобрать звуки, или, хотя бы, определить направление, откуда они исходят. Получалось плохо, звук лился со всех сторон, постепенно становясь громче. Можно было разобрать какие-то восточные мотивы, кто-то играл на струнном инструменте.

— Один палка, два струна, — определил Шурик.

— Нэнси, — тихо позвал я, — напомни мне какую-нибудь жуткую легенду, где фигурировали бы такие звуки?

— Есть нечто такое, про духа пустыни, но это совсем для детей, — сказала она, голос заметно дрожал.

— Просто накуренный бедуин идёт и на дутаре бренчит, — выдвинул свою версию Шурик, — сейчас ближе подойдёт, мы его и примем.

Однако, музыка становилась всё громче, а её источник не показывался. Нэнси вытащила из кармана свой монокль, вставила в глаз и сообщила:

— Здесь сканер есть, но он не всё видит.

Окинув окружающее пространство своим вооружённым глазом, она неуверенно вытянула руку вправо.

— Там что-то есть, или кто-то.

— Что ты видишь? — спросил я, вставляя в дробовик два зажигательных патрона, — Человек? Зверь? Демон?

— Тепло, — растерянно ответила она, — не знаю кто, но он тёплый и продолжает нагреваться.

— Джинн?

— Возможно, я их раньше не видела.

Шурик, стараясь не шуметь, достал из мешка мощный фонарь.

— Погоди, — остановил его я. — Не факт, что поможет.

А темнота уже не была такой непроглядной, странные огоньки, цвет которых менялся от ярко оранжевого, до фиолетового, метались в темноте. Сложно было сказать, как далеко они от нас. Постепенно в их движениях стала видна какая-то система, а ещё через пару минут, они начали вращаться вокруг невидимого центра, напоминая модель солнечной системы. Вращение становилось замысловатым, из движущихся точек постепенно формировался человекоподобный образ. Спустя ещё некоторое время, огоньки постепенно стали разгораться, сливаясь в одну пламенную массу. Перед нами стоял джинн, самый натуральный, похожий на человека, но состоящий из огня. Сполохи пламени прокатывались по его телу, оранжевые, багрово-красные, голубые, словно горящий газ. Мы, как заворожённые следили за его движениями. Ружьё я отложил в сторону, справедливо рассудив, что огненное существо зажигательная картечь не возьмёт. И вообще, никакая не возьмёт.

Джинн поднял руку и вытянул вперёд, словно указывая на нас. Некоторое время он наблюдал за нашей реакцией, потом повторил свой жест. Ещё через полминуты его рука провела по шее в известном угрожающем жесте, а потом указала куда-то вправо. А через мгновение, с громким хлопком, джинн пропал, рассыпавшись на тысячи огненных брызг, которые уже через секунду погасли в темноте.

Только теперь мы заметили, что музыка никуда не исчезла, она стала громче и звучала со всех сторон, а также сверху и снизу. От звука начинала подрагивать земля.

— Он нас предупредил, — шёпотом сказала Нэнси, вынимая пистолет, — опасность, там.

Мы дружно повернулись в сторону, которую указал наш огненный знакомый, музыка глушила все звуки, но что-то там было, это точно.

— Вижу темноту, — растерянно сказала Нэнси, снова глядя через монокль.

— Мы все её видим, — проворчал я, снова поднимая дробовик.

— Нет, не просто темнота, что-то тёмное, темнее обычного, ни один фильтр не показывает, чёрное пятно, оно движется к нам.

— Саня, готовь фонарь, — сказал я, крепче сжимая цевьё.

Ему не нужно было напоминать, он уже направил фонарь в сторону опасности и положил палец на кнопку включения, вторая рука сжимала пистолет.

— Как далеко? — спросил я у Нэнси.

— Десять метров, — уверенно сказала она, видимо, в электронном глазу был встроен дальномер, — у него щупальца, как осьминога.

Руки предательски дрожали.

— Восемь метров, семь, шесть...

— Давай! — скомандовал я.

Сноп яркого света ударил вперёд, рассеивая темноту. Наш оппонент при этом светлее не стал, оставаясь всё тем же чернильным пятном, посреди которого разверзлась пасть, полная острых зубов, а щупальца метнулись к нам. Музыка мгновенно смолкла, сменившись злобным шипением.

К счастью, мы были готовы, дробовик дважды плюнул огнём, привычно отбив слух, два заряда огненной картечи влетели ему в пасть, которая тут же захлопнулась. Сгусток темноты перестал быть таковым, внутри него разгоралось пламя. Щупальца молотили по земле, одно из них зацепило машину и легко сдвинуло её в сторону, второе ударило под колени Нэнси, сбило её с ног, но ухватить не успело. Девушка дружила со спортом, упав на землю, она ушла кувырком в сторону.

Пистолет Шурика стрелял, не переставая, расстреляв одну обойму, он тут же вставил другую, пули, что прошибали насквозь бетонную стену, отчего-то вязли в темноте, не нанося неизвестной твари ощутимого вреда. Зато его наносили зажигалки, продолжавшие гореть внутри. Вот одна из них прожгла тёмную плоть насквозь и выпала наружу. Что там? Брюхо? Голова?

Зарядив ружьё гранатами, я навёл в эту прореху на тёмном пятне и выстрелил один раз. Второго раза не потребовалось. Граната взорвалась там, где и было нужно, внутри тёмного монстра. Темнота распалась на отдельные клочья, которые по-прежнему продолжали дымиться.

Друзья мои опустили оружие, тем более, что ни у кого не осталось патронов. Фонарь продолжал светить, мы встали и медленно подошли к останкам поверженного противника. Сложно сказать, кем он был в прошлом, перед нами лежали обугленные куски плоти, клочья шкуры, которые были всё такими же абсолютно черными, щупальца скукожились в посмертном спазме, сворачиваясь в клубок. От всего этого начало исходить лютое зловоние, мерзкий запах бил в ноздри с такой силой, что мы, наплевав на любопытство, стали собираться в дорогу.

Собрались быстро, тихо зажужжав двигателем, наш транспорт сорвался с места и покатил в темноту. За рулём сидел я и вспоминал, что в эту сторону был относительно нормальный путь, где мы, по крайней мере, не упадём в пропасть и не сядем брюхом на камни. Фары помогали слабо, рельеф то становился выше, то наоборот, понижался, рассмотреть толком удавалось только то, что было под носом, а чуть дальше могло быть что угодно: яма, обрыв, большой каньон, ниагарский водопад.

Наконец, решив, что от того места мы ушли достаточно далеко, я затормозил. Не выпуская из рук оружия, мы встали на освещённом фарами пятаке, и некоторое время тупо смотрели друг на друга.

— У кого какие мысли? — спросил я, не выдержав.

— Мыслей никаких, — честно признал Шурик, — что-то большое и страшное хотело нас сожрать, но не смогло.

— Страшное Чёрное Лесное Говно, — я попытался сформулировать свою мысль об увиденном.

— Пустынный дух, — задумчиво сказала Нэнси, — в детстве мне рассказывали страшилку про торговцев, которые встали на ночлег и один из них перед сном играл на чём-то, он был музыкант. За ними пришёл дух пустыни, которому понравилась музыка, он её запомнил и потом, когда съел этих торговцев, стал воспроизводить её сам. Он умеет копировать звуки, так он заманивает путников в ловушку.

— А зачем ему кого-то куда-то заманивать? — не понял я, — он ведь может просто подойти и сожрать всех. Он щупальцем машину повернул, если бы чуть позже среагировали, все бы там остались.

Проигнорировав мой вопрос, она продолжила:

— Среди эпитетов, описывающих духа пустыни, мне запомнился один: "Ожившая тьма".

— А джинн?

— Он нам помог, предупредил, указал опасность, только не знаю, зачем ему это, — Нэнси развела руками, — в любом случае, я ему благодарна.

— Понятно, стоим здесь, ждём утра, с рассветом немного поспим, потом поедем. Торопиться нам некуда. Тише едешь, никем не сожран.

Предложение было принято единогласно.

Глава четырнадцатая

Утро в пустыне было холодным, песок и камни остывают быстро, пришлось закутаться в одеяла. Солнце встало около пяти часов, спать никто не стал, наоборот, всем хотелось как можно быстрее покинуть это место. Я сверился с картой, мы преодолели, от силы, треть пути. Нэнси уточнила маршрут по электронной карте, которая у неё хранилась в голове. Результат был примерно один, нужно двигаться дальше на юг и, желательно, быстро.

За руль сел Шурик, ехали молча, только однажды он покосился на меня и ехидным голосом поинтересовался, не стоит ли нам повернуть назад, чтобы я, как биолог, изучил неизвестную ранее форму жизни. Разумеется, он сразу же был витиевато послан по известному адресу.

Всех нас клонило в сон, но останавливаться не хотелось, даже на обед, хотелось найти хоть условно безопасное место. К трём часам дня, когда Нэнси всё же не выдержала и заснула у меня на плече, мы выехали на берег озера. Озеро было довольно внушительным и, судя по относительно чистой воде, проточным. По идее, тут должна была водиться рыба, но к рыбалке у нас душа не лежала. Зато заинтересовала обильная растительность по берегам, можно сказать, что озеро это по периметру обступал лес, полоса его была шириной метров пятьдесят, а кое-где ещё больше. Росли здесь также кустарники и сочная трава. А к радости нашего парогенераторного друга здесь оказалось немалое количество бурелома, который мы тут же стали ломать, рубить на куски и засовывать в ненасытную топку.

Накормив машину, мы оставили Нэнси дремать, а сами отправились на разведку, Шурик взял автомат, а я не расставался со своим ружьём, которое зарядил так полюбившейся мне огненной картечью. Озеро казалось абсолютно спокойным, кое-где видны были островки водорослей, изредка плескалась рыба (надеюсь, что рыба, а не генно-модифицированный спрут). На другой стороне, у берега виднелось подозрительное скопление каких-то кочек, что это было, определить отсюда было сложно, да и бинокль помогал слабо. Просто серые холмы, торчавшие из воды.

На то, чтобы обойти озеро, у нас ушло минут сорок. Мы вышли на другой берег и аккуратно, стараясь не шуметь и держа наготове оружие, стали спускаться к воде. Берег был песчаным, я даже подумал, что неплохо было бы здесь позагорать в шезлонге с пивом. Наконец, ветки расступились и мы смогли воочию увидеть, кто обитает в этом озере.

— Что за?..

— Не могу сказать, — ответил ему я, хотя, конечно, здесь я покривил душой, вид этот мне был прекрасно известен, по-латыни он назывался Hippopotamus amphibius, а по-русски — просто бегемот. И было их здесь под сотню, и все они спокойно сидели в воде, периодически откусывая какую-то водную растительность.

— Северная треть Среднерусской равнины? — уточнил я, — Уральский хребет поблизости. Это примерно Республика Коми.

— И? — спросил Шурик, не отводя взгляда (и ствола) от кучи упитанных гиппопотамов.

— И бегемоты, — спокойно ответил я, — настоящие, довольно крупные, непонятно, как переносят зиму, что едят, почему их тот чёрный дух пустыни не трогает. Ничего не понятно. Но они есть. Сам видишь.

— Ну, Нэнси ведь говорила, что климат здесь теплее стал.

— А бегемоты из Африки телепортировались?

— А если из зоопарка? — предположил Шурик, — жили, допустим, самец и самка, зоопарк развалился, они вышли на свободу и... вот.

— Даже если и так, в чём я сильно сомневаюсь, потому как для размножения одной пары мало, а что они едят? Такой туше в день килограмм сорок зелени съедать положено, они бы за неделю все деревья обглодали.

Он пожал плечами.

— Впрочем, — вспомнил я, — бегемот, при большом желании может и мясо есть. Если совсем прижмёт.

— Давай тогда подальше отойдём, — предложил Шурик.

На бегемотов мы смотрели ещё минут десять, никто из них не проявлял агрессии, никто вообще не поглядел в нашу сторону, словно каждый день из леса выходят вооружённые люди и стоят на берегу.

— Короче, — сказал я, — раз они тут живут, значит, здесь место безопасное, никакой спрут из воды не вылезет и никакой мега-коршун на голову не нагадит, предлагаю устроить привал и, наконец-то, нормально поспать.

— С тобой невозможно спорить, — с серьёзным видом произнёс Шурик, — топаем обратно.

Мы успели перекусить сухомяткой, прежде, чем расстелили одеяла и, наплевав на безопасность, завалились спать. Сколько проспали, не знаю, на часы не посмотрел, но однажды проснувшись, я почувствовал, что ко мне прижимается Нэнси, которая покинула неудобное сидение автомобиля и перебралась к нам. Окончательно я открыл глаза уже в темноте, рассеиваемой светом фар и ярким пламенем костра. Причиной пробуждения послужил аппетитный запах, активно щекотавший ноздри. Поднявшись и продрав глаза, я разглядел, что у костра сидят мои коллеги и жарят на углях какую-то крупную рыбину. Естественно, я не мог им позволить есть это в одиночку и немедленно присоединился.

Оказалось, что практичный Шурик, проснувшись на закате, умудрился соорудить какую-то примитивную снасть и поймать трёх рыб неизвестной мне породы, ловились они легко, даже на голый крючок. Теперь, когда мы временно оказались в безопасности, можно было уделить минутку жизненным удовольствиям. К последним относилась и бутылка коньяка, которую Шурик при поспешных сборах не забыл сунуть в вещмешок.

Не знаю, как сочетается коньяк с печёной рыбой, но лично мне это сочетание показалось отличным. Говорить ни о чём не хотелось, мы просто сидели, смотрели на огонь и наслаждались тишиной, на другом берегу тихо плескались бегемоты, а в небе светили звёзды, которые складывались в знакомые нам созвездия. Наши миры были похожи, даже слишком.

— Давайте спать? — усталым и пьяным голосом предложила Нэнси.

— Угу, — я не стал спорить, — кто где ляжет?

— Все здесь поместимся, — она кивнула на одеяло, — или вам что-то мешает спать вместе.

— Не то, чтобы мешает, — попытался объяснить Шурик, — если просто спать, а если вы будете...

— Да не будем мы ничего, — фыркнула Нэнси, — я устала, пьяна и давно не мылась, никакого настроения, потом, когда приедем, может, и будем, а пока будем именно спать. Я лягу в центре, так теплее.

Так мы и спали, к утру похолодало, пришлось крепче прижиматься друг к другу. Проспали часа четыре, а с первыми лучами солнца, подбросив в топку дров, мы собрались уезжать. Нэнси напомнила, что, кроме дров, техническому чуду нужна ещё и вода. Ну, с водой здесь проблем не было, набрав два ведра из озера, мы высыпали в них по ложке какого-то химиката, после чего влили в отверстие наверху. Теперь всё, можно трогать. Место, надо сказать, было весьма красивым, особенно, на фоне окружающего мёртвого пейзажа. Просто оазис с озером посередине и популяцией бегемотов. Кстати, вода, которую мы набирали, оказалась подозрительно тёплой, возможно, озеро подпитывает какой-то горячий источник на дне.

Дальше потянулись всё такие же унылые картины мёртвой природы. Есть природа неживая, а эта была именно мёртвая. Когда-то здесь росли деревья, текли ручьи, щебетали птицы и прыгали по веткам белки. До сих пор из земли торчали засохшие пни. Всё умерло.

Расстояние мы преодолели приличное, был шанс добраться до искомого города сегодня к вечеру. Нэнси сказала, что мы отклонились на запад, значит, будем забирать немного к востоку, благо, местность тут ровная и позволяет выбирать путь. Впереди показались какие-то металлоконструкции, похожие на всё те же электроопоры, но, в отличие от предыдущих, вполне исправные. Нэнси сказала, что отсюда должны начаться места вполне обитаемые. Не знаю, чего там они должны, но пока признаков жизни не видно, даже островки травы среди камней и песка перестали встречаться.

Впрочем, скоро мы увидели нечто такое, что заставило нас остановиться. Впереди нас стоял автомобиль, джип, чуть меньше нашего размером, и, кажется, на бензиновом ходу. То есть, на ходу он был раньше, а теперь представлял собой утиль. При этом бросалось в глаза, что в такой непрезентабельный вид его привело отнюдь не время.

Кузов был смят так, словно машину эту долго жевали, а потом выплюнули. Стёкла, естественно, высыпались на землю, внутри был кавардак, а шины лопнули, да не просто лопнули, а были изорваны в лохмотья. Кроме того, на крашеной металлической поверхности были видны следы химического воздействия, как будто кислотой на неё плевали.

Подняв глаза, мы обнаружили хозяина машины. Человек в клетчатой рубахе и джинсах сидел на опоре, обхватив руками стальную балку. Был он жив, или мёртв, выяснить не представлялось возможным. Я подобрал с земли камешек и собрался бросить в него, но Шурик меня остановил.

— Стой! Я всё понял. Дрожь земли.

— Чего?

— Ну, кино такое старое, ужастик про огромных червей. Там мужик тоже сидел на опоре, а слезть боялся, его внизу червь караулил.

— Ну, а потом? Как он слез-то?

— Да никак не слез, так и помер там, от жажды, его потом другие сняли.

— Допустим, значит, этот тоже помер, а червь, принюхавшись, уполз. Снимать будем?

— Думаю, лучше нам ехать своей дорогой.

— А вдруг живой? — возразил я, — давай проверим.

Я промахнулся, камень пролетел чуть выше и ударил в железо. Это, однако, подействовало, человек встрепенулся и посмотрел вниз.

— Долго сидеть собрался? — крикнул я ему.

— Тварь поблизости, — спокойно ответил он, но спускаться всё же начал.

— Что за тварь? — сразу уточнил я, как бы не пришлось и нам туда лезть.

— Не знаю, что-то, вроде ската сухопутного, плоская такая, сам я убежал, а вот машину пожевала и выплюнула, сами посмотрите.

Да, нам машина ещё пригодится, мы её в обиду не дадим. Я достал ружьё и зарядил зажигательными. Собеседник спрыгнул на землю и протянул руку.

— Киб, так меня зовут, будем знакомы, — незнакомец протянул руку, это был молодой парень, примерно, нашего возраста. Большая, не по размеру, рубаха болталась на его тощей фигуре, как на вешалке, на худом смуглом лице выделялись глаза, большие и цепкие, они бегали по сторонам, стараясь охватить всю картину мира.

— А полностью как? — спросил я, отвечая на крепкое рукопожатие.

— Киборг, — с улыбкой ответил он, и в ту же секунду рёбра мои пронзила боль, от которой я сложился пополам, правда, успев при этом ухватить его руку с ножом. Куртка выдержала удар, но от боли не спасла.

Несмотря на свою худобу, этот Киборг оказался необычайно силён, он поднял руку с ножом так, что ноги мои оторвались от земли, а потом попытался меня стряхнуть. К счастью для моих спутников, я держался крепко, поэтому, прежде, чем моё многострадальное тело было отброшено на три метра в сторону, оба успели вынуть оружие. Киборг, метнувшийся к ним с нечеловеческой скоростью, был встречен шквальным огнём. Но, как ни странно, пули, пробивающие кирпичную стену, на этого противника оказывали довольно слабое действие. Из него во все стороны летели клочья, но он при этом и не думал умирать, а просто отступал назад. Наконец, одна из пуль нащупала в механических потрохах какой-то важный провод, изнутри посыпались искры, а ноги его подломились.

Когда я встал на ноги, и вскинул ружьё, противник уже лежал на земле, ноги его беспомощно застыли, но одна рука по-прежнему крепко сжимала нож, да и вообще, умирать он очевидно не собирался. Потратив несколько секунд на рассматривание боевого робота, заключённого в живую или псевдоживую оболочку, каковая сейчас расползалась клочьями, я поочерёдно спустил курки. Стрелял почти в упор, картечь не успела толком разойтись, поэтому в глубине механического тела сейчас разгорались две сверхновые звезды.

Киборга, наконец, пробрало, если раньше он надеялся на то, что сможет уползти подальше и спокойно починиться, то теперь окончательно понял, что ему пришёл конец. Раскрыв рот он начал изрыгать какие-то невнятные проклятия, но продолжалось это недолго. Огонь в его теле продолжал пылать, уничтожая системы поддержания жизни, крики оборвались, изо рта его пошёл дым, а скоро и последние дёрганые движения лицевой мускулатуры сошли на нет. Где-то на шее я рассмотрел тонкий шланг, из которого медленно вытекала бурая жидкость. Надо полагать, это и есть кровь, поддерживавшая органическую часть тела.

— Что это было? — спросил Шурик, загоняя в пистолет новую обойму. При этом он не отрывал глаза от дымящихся останков.

— Не знаю, как вы, а я вижу боевого киборга, частично органического, частично механического, голова, кожа, возможно, мозг, у него человеческие, а всё, что внутри железное. Эдакий железный соловей-разбойник.

— Надо полагать, — сделала вывод Нэнси, — что никакого монстра здесь нет, это просто байка для привлечения внимания.

Я хотел согласиться, но тут недалеко от нас зашуршали кусты, точнее, не кусты даже, а просто засохшие прутья, торчавшие из земли. Мы, не сговариваясь, направили стволы в ту сторону. Расстояние не превышало тридцати метров, мы смотрели во все глаза, но ничего не увидели. От напряжения глаз зрение начало рябить. Я поочерёдно протёр оба глаза, и только тут сообразил, что со зрением у меня всё в порядке, это земля идёт мелкими волнами, причём волны эти приближаются к нам.

— Стреляйте! — крикнул я и сам выпалил из ружья.

На этот раз зажигательная картечь, так хорошо зарекомендовавшая себя в предыдущих стычках, дала сбой, картечины исправно горели, но верхний слой этого сухопутного ската был, видимо, обычной землёй и плохо реагировал на высокие температуры. Зато мои товарищи теперь могли отлично видеть все его перемещения, тварь светилась, как новогодняя ёлка. К нам он приближался со скоростью быстро идущего человека, пришлось отходить назад, причём, с таким расчётом, чтобы увести его от машины, потерять транспорт не хотелось.

А земляной скат, казалось, в живучести не уступал даже тощему киборгу. Пистолетные пули вышибали из его тела целые тучи песка и пыли, но сам он только вздрагивал, а по телу пробегала странная частая рябь. Не переставая стрелять, мы уже отошли от машины метров на десять, теперь можно пускать в ход тяжёлую артиллерию. Сунув за пояс пистолет с опустевшей обоймой, я переломил стволы и вставил в них два патрона синего цвета.

— Поберегись! — крикнул я, пользуясь затишьем в стрельбе. Нэнси и Шурик среагировали правильно, просто разбежавшись в стороны. Стрелять я собирался с предельно малой дистанции.

Оба ствола поочерёдно изрыгнули огонь, взрыватели гранат имели, если я правильно понял, небольшую задержку, где-то в полсекунды, что было незаменимо при стрельбе по крупным монстрам. Сначала граната, словно болванка, пробивала шкуру, а затем взрывалась внутри у нестандартных форм жизни. Так получилось и с этим скатом, два почти незаметных попадания, а потом оглушительный грохот и фонтан из малоприятных субстанций, который миновал моих компаньонов, успевших отбежать подальше, но самого меня заляпал смачно.

Внезапно наступившая тишина давила на уши. Через несколько секунд, когда дым начал рассеиваться, а камни и куски монстра упали на землю, в тишине раздались негромкие аплодисменты, оглянувшись, я увидел, что мои спутники активно выражают свой восторг по поводу удачного разрешения ситуации.

Разглядывать останки ската мы не стали, а вот убитый "терминатор" Шурика чем-то заинтересовал. Он порылся у него в карманах брюк, нашёл маленький пистолет без патронов (потому и напал с ножом, хватило наглости, видимо, всерьёз на победу рассчитывал), коробочку с каким-то порошком, назначение которого определить не удалось, да сложенный в несколько раз лист глянцевой бумаги. Развернув этот лист, Шурик углубился в чтение, через некоторое время он, внимательно посмотрев на лицо убитого, улыбнулся и позвал нас.

— Я такие листовки в вестернах видел, — прокомментировал он, разворачивая лист текстом, — там ещё крупными буквами написано Wanted, а потом награда, за живого — триста, за мёртвого — двести.

Всмотревшись в качественно отпечатанную фотографию, я без труда опознал в ней нашего механического знакомца. Он, как оказалось, был весьма тщеславен и носил с собой объявление. Правда, листовка, в отличие от киношных, не делала разницы между поимкой и убийством, цена обозначалась за голову. Коротко были упомянуты "подвиги" покойного: разбой, убийства и, что странно, каннибализм.

— Восемьсот баксов, — напомнил Шурик, словно мы сами читать не умели.

— Может, целиком загрузим? — спросила Нэнси, которая отказываться от награды не хотела.

— Да, ну его, — решительно сказал я, доставая нож, — он, хоть и робот, уже вонять начал, голову есть куда упаковать?

— Есть мешки с вакуумным эффектом, — сказала Нэнси, — положим туда.

Она достала из багажника мешок из толстого прозрачного полимера и широко открыла горловину, при этом постаравшись отвернуться. Какие мы брезгливые.

Нож легко разрезал плоть, а с набором проводов и трубок пришлось повозиться. Труднее всего оказалось разрезать позвоночник, но, навалившись на нож всем весом, я смог отделить голову окончательно. Ощущения были странными, обычно герой фильма или книги, не привыкший к такому, начинает блевать фонтаном. Я сдержался. Чувство отвращения было, но я убедил себя, что это не человек, у него провода вместо нервных волокон, да и кровь неестественного бурого цвета. Когда голова упала в мешок, Нэнси закрыла горловину, потом нажала какую-то кнопку сбоку, и из мешка с тихим шипением стал выходить воздух. Через несколько секунд голова была облеплена полимером мешка, превратившись в ещё более отвратительное зрелище и вызывая нездоровые ассоциации с мясным деликатесом.

— Валим отсюда, — тихо сказал я, только умыться дайте.

Нэнси взяла канистру с дефицитной водой и полила мне на руки, мне этого показалось мало, поэтому я взял мыло и старательно вымыл руки и лицо. Этого хватило, чтобы унять отвращение.

Машина, за рулём которой теперь сидела Нэнси, снова петляла между крупных валунов, всё дальше уезжая на юг. Останавливаться мы не стали, намереваясь отдохнуть в городе. Уже в темноте мы выехали на хорошую асфальтированную дорогу, а проехав ещё немного, наткнулись на указатель "г.Синдор — 10км". Воображение уже рисовало гостиничный номер с мягкой постелью, чистыми простынями и полноценным санузлом. А ещё там есть прочные стены, за которыми нас не достанут никакие чудовища.

Однако, на деле всё оказалось не так радужно. Проехав указанные десять километров, мы уткнулись в шлагбаум, закрывавший въезд на мост. Попытка посигналить результата не дала, как и вторая. После третьей, из неприметной будочки справа от дороги раздался недовольный голос:

— И чего гудеть, сказано же, ночью никто не проедет! Хоть лбом это шлагбаум снеси, а дальше первого пролёта не уедешь, мост разводят на ночь. Вроде, все уже запомнили, нет, находятся ещё умники.

— Я понял, — сказал я мужику, вышедшему из будки, выглядел он, как типичный ЧОПовец, немолодой, с солидным брюхом и неспешной походкой, униформа непонятного фасона смотрелась на нём так же чужеродно, как и пистолет на ремне, повешенный почему-то по-немецки, слева, рукояткой вперёд. — Что делать-то? Нам в город попасть нужно. Может, договоримся?

— Ага, — с усмешкой сказал охранник, — сейчас ты мне взятку дашь, а я в воду спрыгну, на тот берег переплыву, тамошнюю охрану разгоню, вместе с оператором, поверну рубильник, который понятия не имею, где находится, а потом вернусь и шлагбаум подниму. Ждите здесь, в семь утра открытие и никак иначе. Желающих много, да только правила на всех одни.

Объяснив пришлым законы города, точнее, ту их часть, что регулировала пропускной режим, охранник с чувством выполненного долга удалился на пост, где до утра будет спать или разгадывать кроссворды, а нам ничего не оставалось, кроме как устраиваться на ночлег здесь.

Глава пятнадцатая

Спали плохо. Точнее, вообще не спали. Только Нэнси сумела задремать на пару часов перед рассветом. А мы, положив руки на автоматы, напряжённо вглядывались в темноту, ожидая очередного подвоха. На той стороне довольно широкой реки сверкал огнями большой город с высотными зданиями. Насчёт множества желающих дежурный лукавил, за ночь так никто и не приехал так что, к моменту открытия движения мы стояли перед шлагбаумом в гордом одиночестве.

Когда позади раздался грохот опускаемых пролётов, охранник вышел из будки, широко зевнул, некоторое время смотрел вдоль моста, убеждаясь, что сведение прошло нормально, после чего нажал на маленькую кнопку пульта. Полосатый стальной швеллер медленно пополз вверх.

— Всего хорошего, — с улыбкой и, вроде бы, даже искренне, пожелал охранник, — регистрация на той стороне.

На той стороне нас действительно остановили, строгий мужчина, одетый в форму, сильно напоминающую форму американской полиции, держа в руках планшет, начал задавать вопросы. Ничего необычного. Просто уточнил имена и фамилии, характер груза, тип двигателя машины, количество единиц оружия. Мы ничего не скрывали, и все ответы его удовлетворили, кроме ответа на вопрос, откуда мы прибыли. Полицейский снял солнечные очки, пристально на нас посмотрел и переспросил:

— Как с севера? Я не про въезд в город, я про те места, где вы были раньше.

— Именно так, — объяснила ему Нэнси, — мы были на севере, совершали рейд в город, обозначенный на карте, как С-452, оттуда в Лесной, а из него уже сюда, прямо на юг.

Полицейский поморщился, словно откусил лимон, после чего уверенно проговорил:

— Вы что-то напутали, там нет дороги, то есть, она непроходима, сообщение уже два года только по воздуху.

— Это вы напутали, — возмутилась Нэнси, — а дорога там есть, и пройти по ней можно, хоть и с приключениями.

— Серж, — он позвал напарника, тот оказался молодым парнем с непокрытой головой, которая топорщилась во все стороны вихрами светлых волос, — они говорят, что проехали к нам с севера, из Лесного. Ты им веришь?

— Нет, — уверенно ответил он, — там, на этой дороге, джиннов столько, что плюнуть некуда, по ночам клякса приходит, а днём — песчаный скат. Это не говоря уже о том, что где-то в той стороне Гришка-киборг скрывается, а он, смею заверить, опаснее ската и джинна вместе взятых.

— Знаете что, офицер, — это обращение мне показалось правильным, — с джиннами у нас отношения хорошие, то, что вы назвали кляксой, лежит в пустыне, в виде множества кусков, как, собственно, и скат. Что же касается упомянутого вами киборга, то у меня хорошие вести.

Просунув руку назад, я нащупал голову, облепленную мешком, аккуратно взял её и протянул дежурному.

— Предлагаю опознать, и, кажется, вы нам чего-то должны.

Шурик для усиления эффекта развернул лист с объявлением награды за голову. Офицеры несколько секунд смотрели на голову и объявление, потом переглянулись. Видно было, что новость их обрадовала.

— Опознание произведено, — заявил тот, что подошёл первым, — а деньги вам выдадут чуть позже, минут через сорок.

— Этот преступник, — спросил я, глядя в спину удалявшегося Сержа, — он был очень опасен?

Тот пожал плечами.

— Сам по себе, он не такой уж хороший боец, но, во-первых, убить его сложно, боевое шасси почти неуязвимо, а повреждённую органику он со временем наращивал, а во-вторых, никто не умел так прятаться, свои жертвы он всегда заставал врасплох или спящими, а главное — уходил от любой облавы, обманывая датчики и поисковых собак. Ваша награда вполне заслужена, пусть даже вам просто повезло.

Через полчаса прибыл какой-то местный начальник, который вручил нам восемьсот долларов мелкими купюрами и благодарственное письмо от руководства города. От себя лично он поблагодарил нас ещё и устно и всем пожал руки. Знать, крепко покойный Григорий тут всех достал.

Наконец, нас никто больше не удерживал, да и деньги были (хотя они и так были, но мешок с золотыми монетами, полученный от Белого, мы пока не спешили демонстрировать), машина выехала на территорию города. Серж напоследок шепнул нам, что груз лучше продавать в третьем доме от развязки. Дома здесь были однообразные, не выше трёх этажей, а на фасаде висело объявление, кто здесь живёт и чем торгует. Нам, со слов Сержа, был нужен некий Иван Скуратов, который с радостью купит у нас всё по хорошей цене. Впрочем, допускаю, что Скуратов этот просто доплачивал Сержу за направляемых к нему покупателей.

Дом нашли быстро, других покупателей там не было, поэтому хозяин, крупный мужик в тюбетейке, восточном халате и с бородой до пояса нам очень обрадовался и предложил пройти в дом. Мы расположились в кабинете, где наступающая дневная жара хоть как-то смягчалась большим вентилятором. Хозяин усадил нас в кресла и поставил на низенький столик три небольших кружки с чаем.

— Итак, молодые люди, — начал он, запустив руки в бороду, — чем порадуете старика? Подозреваю, что товар у вас редкий, тогда вы пришли по адресу, все технические чудеса проходят через меня.

Нэнси молча достала из мешка товар. Торговец какое-то время смотрел, после чего стал медленно и с расстановкой говорить:

— Что же, молодые люди, вы меня обрадовали, давно у нас не появлялось такого, за каждый я дам вам...

— Триста баксов, — заявил я, — а торговаться мы не любим, тем более, что вы здесь не единственный скупщик.

— Нет, ваша цена справедлива, спору нет, — он снова запустил руки в бороду, а глаза его хитро прищурились, — но я хотел бы получить скидку, в виде страховки, ведь они могут быть неисправны, пусть не все, но некоторые.

— Это легко проверить, — с улыбкой сказал я, — за исправный мы просим триста долларов, а неисправный заберёте бесплатно. Только проверяйте, пожалуйста, в нашем присутствии.

Скуратов вздохнул и, дотянувшись рукой до тумбочки, вынул странного вида прибор, напоминающий вольтметр. С его помощью он протестировал каждый предмет, меняя батарейку после каждого теста. Как и ожидалось, семь оказались исправными, их он сложил в ящик, а восьмой просто бросил на тумбочку.

— Позвольте мне попросить ещё один бонус, — сказал он, достав из шкафа шкатулку, из которой выудил деньги, я ещё подумал, что с безопасностью здесь всё в порядке, раз не боится демонстрировать свои запасы, — расскажите мне, где вы их нашли? Вам, кстати, золотом или бумагой?

— Бумагой, а нашли мы их в городе... — я повернулся к Нэнси, буквы и цифры в голове не держались.

— С-452, бывший город корпорации биологов.

— О, — встрепенулся он, — поганое место, знал людей, которые там побывали, воспоминания таковы, что вернуться никто не захочет. Зато даёт гарантию сохранности многих дорогих вещей.

Взяв стопку купюр (торговец, в отличие от полиции, платил крупными) я их пересчитал. Две тысячи сто. Да ещё восемьсот. Подозреваю, обналичивать заначку нам не придётся. Гуляй, рванина.

Выйдя от торговца, мы быстро сориентировались на местности. Это было несложно, мы стояли среди трёхэтажек, а попасть хотели туда, где небоскрёбы. Центр города был окружён каналом, ограждавшим его от торговой и промышленной части. Через этот канал вели несколько мостов, на одном из которых нас остановил патруль. Очередной полицейский спросил у нас фамилии, прогнал через компьютер, после чего удовлетворённо хмыкнул и спросил также, располагаем ли мы достаточной суммой. Увидев деньги, он взял под козырёк и пожелал приятного отдыха.

— Может, нужно было у бородатого уточнить, что с кристаллами делать, — спросил Шурик, пытаясь въехать без потерь на подземную стоянку.

— Нет, Саня, — я отрицательно покачал головой, — не хочу повторения истории с продажей золота.

— Точно, — поддержала меня Нэнси, — расскажем только самому главному.

— Мы понятия не имеем, кто здесь главный, где он сидит и как к нему попасть, — напомнил Шурик, он, наконец, занял свободное место на стоянке и предложил выходить.

— Узнаем, — оптимизмом заявила Нэнси, — денег у нас много, а Картер пока ещё молодой. Времени много.

— Язык до Киева доведёт, — согласился я.

Прихватив свои вещи, мы направились на ресепшен, расположенный на первом этаже небоскрёба. На стенах висело много наглядной информации. Небоскрёб этот был многофункциональным, здесь была гостиница, где можно просто жить, было казино, позволяющее быстро и интересно спустить все свои сбережения, был бордель всех направлений и стилей, занимающий несколько этажей с залами для оргий, кроме того, желающим местных девок продавали и на вынос. Был также водно-развлекательный комплекс, где можно было попариться в банях разных направлений и поплескаться в бассейне. Были рестораны и бары, также на любой вкус, здесь не понравилось пиво, сядь в лифт, поднимись на два этажа и отведай виски или шампанского. Наконец, на крыше была площадка, специально оборудованная для наблюдения за звёздами, видимо, здесь даже такие извращенцы встречались.

Прочитав всё это, мы направились к окну, за которым сидела миловидная женщина лет сорока в деловом костюме. Вежливо поздоровавшись, она задала вопрос, который поставил нас в тупик:

— Какой номер брать будете?

— Ну, вам, наверно, двухместный, — Шурик растерянно повернулся к нам, — а я пока один поживу.

Нэнси взяла нас за руки и развернула к себе.

— Знаете что, дорогие мои дикари, — она зло прищурилась на нас, — вы меня своими комплексами и делением женщин между собой уже задолбали, нам надо вместе держаться, а для этого жить в разных номерах нецелесообразно. Что вас не устраивает? Что я одна, а вас двое? Так, пожалуйста, буду спать с вами обоими, сразу или по очереди. Или вообще ни с кем, вы себе проституток купите, и развлекайтесь, сколько хотите, а я просто посмотрю. Ну, или себе кого-нибудь вызову, здесь и мужчины по вызову есть.

— Решили? — поторопила нас администратор.

— Один номер, большой, с огромной кроватью, — чуть ли не хором сказали мы.

— Двадцать долларов в сутки, плату вносим за трое, на лифте подниметесь, двенадцатый этаж, номер сто двадцать пять, — она протянула нам ключ с медной табличкой.

Лифт двигался быстро и бесшумно, в зеркальных стенах отражались наши рожи, я ещё подумал, что не мешало бы побриться, недельная щетина — это уже не щетина, а настоящая борода. Номер свой мы нашли быстро, повернув ключ в замке, оказались в просторном ярко освещённом помещении, напоминавшем однокомнатную квартиру. Кровать была не просто широкой, она вместила бы пятерых, да так, что они бы друг другу не мешали. Имелась столовая, небольшой застеклённый балкон, туалет и, что нас заинтересовало в первую очередь, просторная душевая, с ванной.

Мешки с грохотом упали на пол, следом полетела одежда, а потом трое грязных дикарей устремились в помывочную. Из душевой лейки хлынула вода, под которую мы, толкаясь локтями, пытались залезть втроём. Нэнси хихикнула, что нам, как истинным дикарям должно быть жутко стыдно раздеваться при ней, но мы эту колкость пропустили мимо ушей, слишком хотелось смыть с себя всю дрянь, что накопилась за время поездки. Особенно это касалось меня, забрызганного остатками песчаного ската.

Попробовав воду на вкус, Нэнси заявила, что вода, к её удивлению, настоящая, а не регенерированная.

— У меня дома тебя это не удивляло, — напомнил я, старательно намыливая мочалку, — сама представь, какие ресурсы понадобятся, чтобы восстанавливать воду на такой огромный город, притом, что в наличии имеется немаленькая река.

— Жду, когда можно будет заценить местную кухню, — заявил Шурик, упираясь в стену лбом, Нэнси взяла у меня мочалку и начала с силой тереть ему спину, — а что ещё? Казино? Кто-нибудь играть умеет?

— Знаю общие принципы игры в рулетку, — сказал я, смывая мыло с головы, — могу в покер или блэк-джек, нам ведь не нужно увлекаться, только видимость разгула создать. С пьянством тоже.

Наличие рядом обнажённой девушки, которую природа не обделила красотой, наконец-то, начало действовать правильным образом. Нэнси это сразу заметила.

— Да вы, я вижу, духом воспряли, — она хихикнула и ужом проскользнула между нами, на ходу заворачиваясь в огромное полотенце.

А нам, в силу наших физиологических особенностей, требовалась ещё одна непростая процедура. Бритва у нас была одна на двоих, причём опасная, которой я так и не научился пользоваться. Густо намылив щёки, я взял этот тесак в руку и с осторожностью провёл по щеке. Ничего страшного не произошло, мыло и щетина остались на лезвии, а на их месте теперь была гладкая кожа. Выскоблить щёки и подбородок получилось самостоятельно, сбривать усы помогал Шурик. Всё прошло успешно, два небольших пореза я заклеил кусочками туалетной бумаги. Нэнси ждала нас на кровати, уже успев одеться в тонкие шорты и майку, я тоже достал из мешка семейные трусы и облачился в них. Потом упал на кровать рядом с ней, дожидаясь друга, чтобы определиться с совместными действиями, но, как только голова коснулась подушки, навалилась жуткая усталость, а глаза стали слипаться. Сказалось утомление, нервные стрессы и несколько бессонных ночей. С моими спутниками произошло то же самое. Шурик, стоило ему выйти из ванной, тоже плюхнулся на край кровати и смачно захрапел.

Глава шестнадцатая

Глаза открыли уже в темноте, собственно, меня разбудила Нэнси, которая никак не могла найти выключатель. Совместными усилиями, вооружившись фонарём, мы продолжили поиски. Результата, увы, не было, пока не встал Шурик, потянувшись и почесав себе бок, он широко зевнул и громко произнёс: "Свет!" В комнате тут же стало светло. Я укоризненно посмотрел на Нэнси, мне, дикарю, простительно такое, а вот ей следовало знать.

Как мы потом узнали, свет можно было включить тремя разными способами, в том числе и обычным рубильником, который был замаскирован под узоры на оконной раме. А Шурик просто нашёл время пролистать брошюру, которую ему сунули не ресепшене.

Теперь, когда проблема освещения была решена, нужно было определиться с дальнейшими действиями. С одной стороны, у нас было всё, еда, вода, спиртное и даже секс. Но развлекаться, запершись в комнате, мы могли и дома, а сюда приехали за другим. Чтобы приблизиться к истинной цели путешествия, требовалось больше быть на виду, общаться с местной публикой и собирать сведения о руководстве.

Поскольку, все мы были голодны, то программу развлечений следовало начать с ресторана. Оставалось ещё решить проблему внешнего вида, та одежда, в которой мы приехали, мало подходила для приличных заведений, да и стирка ей давно требовалась. К счастью, Белый предполагал подобное, а потому, среди прочих вещей находился небольшой тюк с цивильной одеждой.

Выбор был невелик, но светлые брюки без стрелок и рубашка с коротким рукавом, сшитые из немнущейся ткани, оказались вполне пристойными. Как и туфли из кожеподобного материала. Нэнси, нисколько не мучаясь выбором, натянула на себя платье, купленное в нашем мире. Потом, после ненавязчивого напоминания с моей стороны, натянула и трусики.

— Ребята, расскажите, как этим пользоваться? — она положила перед нами плоскую коробочку, в которой лежал набор косметики.

Мы смущённо переглянулись.

— Я всё понимаю, но вы же видели, как это делается.

— Ну, вот это, — неуверенно сказал я, вынимая помаду, нужно намазать на губы. По возможности, равномерно.

— А вот этим, — добавил Шурик, — красят ресницы.

Не могу сказать, что всё прошло гладко, но, где-то с третьей попытки, ей удалось нанести какой-никакой макияж. Сложно сказать, стала ли она от этого красивее, но имидж поменялся. Кроме того, она стала выглядеть взрослее, что заставило задуматься о её возрасте. Живут они долго, так ведь и стареют медленно, может статься, что лет ей тридцать-тридцать пять.

В таком виде мы прибыли в ресторан. Время было позднее, но, поскольку мы проспали весь день, отдых для нас только начинался. В зале был полумрак, а над каждым столиком имелась красивая лампа с регулируемой яркостью, чтобы каждый посетитель мог выбрать освещение по своему желанию.

Почти все столы были свободны, мы присели у окна, за которым виден был большой участок города. Красиво по-своему, но какая-то уж очень сжатая архитектура, кучка небоскрёбов на небольшом пятачке земли. Дальше кое-где просматривался плохо освещаемый промышленный район. По улицам проезжали редкие автомобили, где-то слышны были гудки сирен, ночной город жил своей жизнью.

Возле нашего столика материализовался официант, раздал всем меню и предложил делать заказ. Есть хотелось зверски, теперь, когда, наконец, получилось выспаться, молодой здоровый организм вспомнил и про другие свои потребности. Заказ был простым и объёмным, три огромных бифштекса, тазик овощного салата, жареная картошка, хлеб и вино. Всё это оказалось на столе очень быстро, но салат был свежим, а картофель и мясо шипели и постреливали жиром, словно только что со сковородки. Вино официант открыл сам и поставил перед нами три бокала.

Вину, вроде как, полагалось немного подышать, но мы ждать не стали. Тёмно-красный напиток выплеснулся в бокалы. Не задумываясь о тостах, мы чокнулись, отпили по половине бокала и набросились на еду. Надо сказать, что порции тут были солидные, доесть всё удалось с трудом, когда мы отвалились от стола, сыто отдуваясь, официант принёс вторую бутылку вина и поинтересовался десертом.

Сил на сладости у нас уже не оставалось, поэтому официанта мы отослали, а сами сидели, лениво потягивая вино, и смотрели в окно.

— Нэнси, — спросил я, как бы, между делом, — извини за нескромность, а сколько тебе лет?

— Это важно?

— Нет, просто подумалось, если вы живёте дольше, то и стареть должны медленно.

— Это не всегда в прямой зависимости, некоторые стареют рано, а живут долго.

— И всё же?

— Тридцать один.

— Неслабо, — я посмотрел на неё пристально, — отлично выглядишь.

— Спасибо, мне замуж пора, да всё никак не соберусь, образ жизни препятствует.

Наступила пауза, которую прервал глухой голос справа:

— Доброй ночи, молодые люди, не помешаю?

Рядом стоял пожилой мужчина в брюках и белом свитере, вид у него был, как у директора фирмы или отставного военного, видна была привычка командовать. Это не мешало ему быть вежливым.

— Присаживайтесь, — я подвинул ему свободный стул, — хотите о чём-то поговорить?

— Благодарю, — он придержал стул за спинку и аккуратно присел на край, выглядело это так, словно у него больные суставы, — поговорить всегда полезно, хотя никакого конкретного дела у меня к вам нет. Пока нет.

— Мы слушаем, — я откинулся в кресле, взяв со стола бокал, — может, вина?

— О, нет, спасибо, — лицо его исказила гримаса неудовольствия, — здоровье моё таково, что алкоголь перешёл в разряд недоступных удовольствий, как и многое другое. Для начала, позвольте представиться. Зовут меня Климент Леонов, можно просто Клим и без отчества. Под этим именем меня знают в этом городе и на сопредельных территориях. Моя задача — снабжение города, здесь я говорю не о бесперебойной работе пищевого комбината, гидропонных ферм или электростанции, для всего этого есть специалисты. Конкретно моя задача в том, чтобы в город поступало то, что здесь не производится.

— Мародёрство, — перевёл Шурик.

Клим нисколько не смутился.

— Это грубое слово, хотя оно верно отражает специфику нашей деятельности. Бригады добытчиков, что рыщут по пустынным землям, подчиняются мне. Есть и люди, вроде вас, которые действуют сами, но сбыт товара происходит опять же через моё ведомство, поэтому и их можно назвать моими подчинёнными.

— А разве осталось ещё что-то не разграбленное? — спросил я с удивлением, — города стоят пустыми десятки и сотни лет, там, по идее, ничего ценного не останется.

— Не могу с вами согласиться, — Клим провёл рукой по лицу, словно пытаясь разгладить морщины, — последний город-призрак стал таковым всего двенадцать лет назад, да и те, что опустели давно, хранят много полезного, в том числе некоторые уникальные вещи, которые здорово облегчают жизнь этого города.

— Но?

— Но разработка этих богатств — дело непростое. Раньше мы работали только с открытыми городами, это было несложно, загоняли грузовики, рабочих и минимум охраны, а потом вывозили всё, что имеет какую-либо ценность. Иногда для этого строили временные железнодорожные пути. Стройматериалы, металл, уголь, техника, — всё это шло к нам. Увы, с тех пор многое изменилось. Ресурсы безопасных городов истощились, остались только менее безопасные, которые мы также продолжали разрабатывать.

— Пока не столкнулись с проблемами, — закончил я за него.

— Одна такая экспедиция, куда входили полсотни грузчиков и водителей, а также полтора десятка автоматчиков охраны, пропала в полном составе. Спаслись два человека, которые толком ничего не разглядели, просто сбежали на грузовике, услышав крики. Ещё одного нашли потом в пустыне, он был сильно искалечен и повредился рассудком, от него мы тоже ничего не добились. С тех пор, каждый выезд за добычей превращается в войсковую операцию, приехали, высадились, оцепили район, быстро забрали нужное и так же быстро свалили. Это довольно хлопотно, но иного выбора нет.

— Понимаю, — сказал я, — нам тоже доводилось быть в подобных местах.

— Уже наслышан о ваших подвигах, — Клим улыбнулся, мне ещё днём доложили, что прибыли трое отчаянных парней, которые умудрились добраться по северной дороге, где уже лет десять никто не ездил, да ещё мимоходом уничтожили Гришку-киборга, который уже три года развлекался на дорогах.

— Кстати, — спросил я, — что это за персонаж и чем он был так опасен?

— Это был один из лучших рейдеров, лет десять назад, когда их группа взяла приличный куш, разгромив стаю каких-то тварей и группу диких рейдеров, все они отлично нажились, кроме самого Григория. С ним случилась беда, взрыв, который превратил его в кожаный мешок с переломанными костями. Странно, что он не умер на месте, друзья его вынесли, а врачи смогли восстановить его тело, но, к сожалению, только в виде киборга. Частично своя у него была только голова, да кожные покровы. Когда он пришёл в себя, то стал другим, не знаю, что именно повлияло. С друзьями он больше не общался, замкнулся в себе и ни с кем не разговаривал. Вскоре ему понадобились деньги, операция стоила недёшево и съела почти всю его добычу. С новой рейдовой группой он вышел на очередное задание, в процессе которого съехал с катушек и убил всех спутников. Облавы результата не дали. С тех пор он разбойничал в окрестностях города. Не от нужды, потребности киборга весьма невелики, просто из ненависти к роду людскому, к которому он себя более не причислял.

— А потом он встретил нас.

— Видимо, расслабился и переоценил свои силы. Кстати, где-то есть его тайник, он в своих нападениях много чего украл, а сбыть всё это было затруднительно, если только не нашёл совсем уж беспринципного торговца.

— Вы предлагаете на вас поработать? — спросил я напрямую.

— Я говорю, что трое... — он посмотрел на Нэнси, — двое парней и прекрасная леди, которые умеют стрелять и ничего не боятся, а кроме того, не стеснены моральными принципами, всегда найдут применение своим талантам. На этом разрешите откланяться, найти меня можно в соседнем здании, мимо не пройдёте, оно выкрашено в золотой цвет. На самом верхнем этаже мой офис, назовёте имена, охрана вас пропустит.

С этими словами Клим действительно встал и, сдержанно попрощавшись, покинул зал. Мы некоторое время пили вино, после чего Шурик спросил задумчиво:

— У кого какие мысли? Это достаточно компетентный мужик, чтобы поговорить с ним о...

— Давай не здесь, — перебил его я, не хотелось спалиться раньше времени, прослушка популярна была даже в нашем мире, что уж говорить про далёкое будущее, — нас ещё что-то здесь держит, или можно идти дальше? Десерт, например?

Оба моих спутника изобразили на лице выражение крайней пресыщенности, из чего я сделал вывод, что пора переходить к более интересным занятиям. Мы попросили счёт, который нас приятно удивил. Впрочем, это бумажный доллар с русскими надписями и фотографией какого-то неизвестного мужика смотрится мелочью, но если вспомнить, что он свободно обменивается на золотую монету весом в восемь грамм, можно сделать вывод, что посидели мы здесь отнюдь не даром.

Следующим пунктом нашего тура по небоскрёбу было казино. Лифт услужливо поднял нас на три этажа выше, где мы оказались в просторном зале, заставленным игровыми столами. Обменяли на пластиковые фишки сто долларов и, поровну поделив их, отправились испытывать судьбу.

Шурик и Нэнси заинтересовались рулеткой, а я присел за карточный стол. Крупье, солидного вида мужчина средних лет сдал карты. Покер — достаточно простая игра, даже без особого опыта разобраться в ней нетрудно. Ставки я делал маленькие, но даже так оказалось, что с удачей у меня всё нормально. Карты послушно складывались в пары, изредка их становилось три, один раз выпал флеш. Кучка фишек возле меня ощутимо росла. Через некоторое время через плечо заглянул Шурик:

— Нам с тобой в любви не везёт, — напомнил он с улыбкой.

— Что-то выиграл?

— Трижды поднял на цвете, сейчас Нэнси ещё ставит.

Девушка, увы, такой везучестью не отличалась и покинула рулетку, что называется, при своих. Решив, что достаточно засветились, мы обменяли фишки на деньги, почти утроив начальную сумму, а потом двинулись дальше. На очереди был аквапарк. Это, в первую очередь, было счастьем для Нэнси, в её засушливых краях вода строго лимитирована, душ — максимальное удовольствие. Интересно, что с ней будет, если она увидит море?

В аквапарке были несколько залов, мы выкупили один и попутно прихватили с собой спиртное и закуски. В казино пьяными идти не хотелось, а вот теперь можно было отпустить вожжи. Одежда полетела в угол, где-то позади была раздевалка со специальными шкафчиками, но зачем, если мы одни? Отхлебнув пива из бутылки, я подошёл к краю бассейна и, издав нечленораздельный вопль, сделал сальто, подняв тучу брызг. Нэнси шла следом, и её я, само собой окатил с ног до головы.

— Здесь глубоко? — спросила она с опаской.

— Я не дам тебе утонуть, ныряй.

В этот момент мимо неё со свистом и завихрениями воздуха пролетел Шурик, который, в отличие от меня, не стал плюхаться в воду бомбой, а предпочёл войти плавно. Девушка ещё некоторое время повертелась, словно демонстрируя отличную фигуру, после чего сделала шаг вперёд и скрылась под водой.

Поскольку она долго не выныривала, мы нырнули следом, свет был приглушён, поэтому разглядеть толком, что там под водой, никак не получалось. Но оказалось, что ничего ужасного не произошло, Нэнси активно изучала дно бассейна, а при нашем приближении пробкой вылетела на поверхность.

— Я плыву... кажется, — предположила она, неумело загребая руками. — А что это такое?

Она остановилась, опёрлась о борт и показала рукой наверх.

— Водяная горка, — я подплыл поближе, — нужно залезть наверх, лечь в жёлоб и уиииииии!!!

— А я кино смотрел, — Шурик вынырнул из воды и тоже заинтересовался горкой, — ужастик, вроде Крика. Так там девка по такой горке ехала вперёд ногами, а маньячила тесак снизу воткнул, она доехала и прямо на него.

С помощью рогатки из пальцев он изобразил, что именно случилось с девкой из фильма, Нэнси вздрогнула, но не передумала лезть наверх. Немного полюбовавшись на неё, полезли и мы. Маньяка с мачете здесь не было, поэтому все трое благополучно скатились вниз и шлёпнулись в воду.

Всё же, вода была довольно прохладной, минут через сорок мы, стуча зубами, отогревались в сауне, которая обнаружилась возле раздевалки.

— Я там пульт нашёл, — похвалился Шурик, можно фонтаны включать, и пузырьки в бассейне.

— Сейчас выйдем, и включишь, — согласился я, — надо переговорить, пока трезвые.

Собственно, напиваться мы и не стремились, с собой было два ящика пива, но им напиться сложно, хоть мы и старались. Шурик запустил все скрытые механизмы, в центре бассейна со дна пошли пузырьки. Смысл их наличия от меня ускользал, но зато они громко бурлили. Мы сцепили руки, образовав треугольник, и в таком виде удерживались на воде.

— Как думаешь, этот Клим насколько высоко сидит? — спросил я, обращаясь сразу к обоим.

— Сложно сказать, не самый главный, это точно.

— Предлагаю завтра наведаться к нему, — выдвинул я идею.

— И? — не понял Шурик, — с порога начнём о главном? Кристаллы предложим?

— Не знаю, — я пожал плечами, — давай для начала в доверие войдём.

— Может, тогда попробуем работу какую-нибудь сделать, скажем, что поиздержались, — предложила Нэнси, — не думаю, что сразу на смерть нас пошлёт.

— Давайте так и сделаем, — решил я за всех, — когда будет больше информации, вернёмся к разговору.

Мы расцепили руки и слаженно поплыли к бортику. Так же синхронно взяли по бутылке пива и, отхлебнув немного, снова поковыляли в сауну. Сухой жар быстро согрел и высушил наши тела, алкоголь улетучивался, зато начинали играть гормоны. Нэнси, поняв наше состояние, открыла дверь и выскользнула наружу.

— Здесь комната отдыха, — заявила она, открывая очередную дверь, — можно немного полежать и набраться сил.

Мы вошли следом, Нэнси лежала на диване и старательно зарабатывала косоглазие, пытаясь смотреть в глаза сразу обоим. Наши глаза, напротив, скользили по её великолепной фигуре.

— Ну, хватит уже облизываться, — сказала она с улыбкой, — идите скорее сюда, меня на всех хватит.

И мы пошли.

Дикарские условности были отброшены, как ненужный хлам. Так уж получилось, что женщина принадлежит (и то, только в определённый момент времени) нам обоим, мы слишком хорошие друзья, чтобы ссориться из-за женщины, а сама она слишком умна, чтобы уделить кому-либо из нас больше внимания, вызвав ревность другого. Да и новизна ощущений, как можно было догадаться, возбуждала сильно.

Секс втроём, особенно в такой комплектации, требует немалой ловкости и гибкости, а мы йогой никогда не увлекались. С другой стороны, было неплохое подспорье в виде просмотренных порнофильмов. Короче, со временем, всё у нас получилось, тем более, что с нами была опытная взрослая (как оказалось) женщина, которая абсолютно ничего не стеснялась и ни от чего не отказывалась. Было немного стыдно, зато приятно. Всем. Свои развлечения мы продолжили в номере, а закончили уже с рассветом.

Глава семнадцатая

Проснулись мы к вечеру. Нэнси сидела за столом и листала какой-то журнал. Из одежды на ней были только тонкие шорты, надетые, видимо, больше в гигиенических целях. Шурик благополучно дрых на другом конце необъятного дивана.

— Там пиво есть, — напомнила она, на секунду оторвавшись от дивана, — если хочешь поесть, то загляни в холодильник, я бутербродов наделала.

— Я тебя люблю, — сказал я со всей серьёзностью, — давно не спишь?

— Часа два, я решила вас не будить, вы крепко спали, дела потерпят до завтра.

— Толково, сегодня куда-то идём?

— Если хочешь, я, если честно, от вчерашнего не отошла.

— ???

— Вас двое, а я одна, вы молодые и сильные, да и фантазия у вас, как оказалось, богатая. Мне понравилось, не спорю, но и отдыхать нужно.

Я взял бутерброд и бутылку пива, подошёл к окну и стал любоваться на закат, прекрасно видимый между двумя соседними зданиями. Видна была и пустыня, ровная бурая поверхность мёртвой земли. Мечты Нэнси о том, что когда-нибудь внешний облик планеты станет таким, каким был когда-то, влажным и зелёным, казались несбыточными. Воображение отчего-то рисовало совсем другую картину: выжженные солнцем равнины, непригодный для дыхания воздух, извергающиеся вулканы, безжизненные водоёмы, источающие смрад сероводорода, да ещё где-нибудь в углу побелевшие кости последнего представителя вида, бывшего когда-то властелином планеты.

Словно прочитав мои мысли, Нэнси тихо подошла и прижалась сзади.

— Земля не впервые переживает такое. Было время, когда вымирало девяносто процентов видов. А потом она снова возрождалась. Возродится она и теперь, вот только люди...

— Вымрут, — закончил я за неё.

— Не думаю, что вымрут полностью, могут одичать, растерять культуру, скатиться, если не в каменный век, то в средневековье. А потом начать создавать всё заново. Изобретать порох, паровую машину, воздухоплавание. Им будет труднее, чем нам, намного труднее. Нефти на земле больше нет, угля почти нет, всё, что могло служить топливом для атомных станций, уже добыто и пущено в дело. Но это их не остановит, они снова станут культурными, займутся историей и археологией, будут находить артефакты древних и погружаться в раздумья, придумывая гипотезы о посещавших когда-то Землю инопланетянах.

— А что не так с инопланетянами? — раздался позади голос Шурика, он неслышно подошёл и обнял её сзади. — В фантастике о будущем люди всегда летали в космос, преодолевали скорость света, исследовали Галактику и всегда, в обязательном порядке, находили братьев по разуму. С ними иногда дружили, а иногда воевали, это уже от автора зависело. Как у вас с этим? Чего достигли?

— Последний пилотируемый полёт был сто пятьдесят лет назад, чуть раньше эвакуировали марсианскую колонию, которая так и не смогла выйти на самообеспечение, а снабжение её становилось всё более трудным и дорогим, а колония на Луне, представлявшая собой полноценный посёлок, погибла чуть позже из-за неполадки в системе регенерации воздуха. Самый дальний пилотируемый полёт достиг спутников Юпитера, никаких братьев по разуму мы так и не встретили, никакого сверхсветового движения не изобрели и границы солнечной системы так и не перешагнули.

Она обернулась к Шурику и поцеловала его в губы, я тоже развернулся, мои ладони скользнули ей в шорты.

— Расскажи коротко, что происходило с планетой в "наше" время? — попросил я, нежно поглаживая её ягодицы.

— Ваше время было, по оценкам историков, самым лучшим временем человечества, по крайней мере, значительной его части... — она охнула, когда мои пальцы оказались внутри, но я не стал торопить события, чтобы дать ей возможность говорить, она продолжила, — ресурсов хватало, но потребности человеческого сообщества росли в геометрической прогрессии, кроме того, несовершенный экономический строй приводил к нерациональному использованию имеющихся средств.

Она откинула голову назад, предоставив Шурику целовать её шею и грудь.

— Экономика заставляла производить больше товаров, чем могли купить люди, она же не позволяла отдать эти товары даром или продать дешевле. Получалась чудовищная, особенно по нынешним меркам, ситуация. Товары выбрасывались, уничтожались или просто хранились до полного прихода в негодность. Еда, одежда, автомобили, — всё это должно было быть продано, либо исчезнуть. А всё, что люди использовали, старались сделать одноразовым, одежду, посуду, технику. Если же техника работала долго, можно было сделать так, чтобы она устарела морально, появились лучшие образцы, и пользоваться старьём тогда становилось нерационально. С одной стороны иссякали невосполнимые природные ресурсы, с другой копились горы трудноразлагаемого мусора, который, конечно, можно было переработать, но это было экономически нецелесообразно.

Шорты скользнули вниз, я медленно присел, покрывая поцелуями её спину, руки мои скользили по внутренней стороне её бёдер.

— Тогда же начала разгораться вражда, начинающаяся грызня из-за ресурсов. Если до этого перманентная война шла только на Ближнем Востоке, то со временем это пошло дальше. Начиналось всё с массовых беспорядков, они могли происходить на почве расовой, религиозной или социальной ненависти, но основа была всегда экономическая. А репрессивные аппараты государства не могли или не хотели их подавлять. Стихийный бунт перерастал в гражданскую войну, а затем опрокидывал успешную страну в хаос.

Голос её, поначалу ровный и деловитый, каким читают лекции в институте, теперь стал тихим и прерывистым, она продолжала нас просвещать, но кровь постепенно отливала от её головы.

— К концу двадцать первого века всё успокоилось, провели новые границы, власть почти повсеместно перешла в руки военных, нации стали жить обособленно...

Она снова замолчала, мы постепенно перемещались к дивану, Шурик первым упал на спину, она оказалась сверху, громко охнула, но профессионализм оказался сильнее.

— Тогда начался последний рывок человечества вперёд, разрушенная экономика оказалась даже благом, теперь не составляло труда внедрять новое, никакое нефтяное лобби... — она сбилась, плавно поднимаясь и опускаясь, — никакие олигархи и финансовые магнаты теперь не могли влиять на направления прогресса, это был расцвет, последний расцвет человечества...

Она замолчала, сзади к ней прильнул я, теперь уже продолжать разговор было выше её сил. Зажатая между двух тел, она раскинула руки, вцепилась в простынь, сжимая её в кулаках, и испустила дикий вопль, который, подозреваю, слышали на первом этаже. Мы не останавливались, двигались синхронно, мощными толчками, она продолжала кричать, постепенно доходя до предела человеческих сил, за которым просто потеряла сознание.

Ночью всё же удалось заснуть, что было весьма полезно, поскольку мы постепенно осовели и стали вести ночной образ жизни. А дела всё-таки лучше делать днём.

Проснувшись, мы позавтракали, приняли душ (по очереди, а то опять придётся все дела отложить) и оделись. Теперь можно было подумать о деле. Административное здание, где находится правительство этого города, находилось наособицу от других зданий. Это был относительно низкий дом, всего-то в десять этажей, оно более массивное и, как мне показалось, подготовлено к обороне от внешнего нападения. Где-то там находятся люди, которые нам нужны, да и Картер, по убеждению Нэнси, должен быть где-то там, он слишком ценен, чтобы держать его в другом месте.

Но, пока нам туда хода не было, мы, все трое, явились на приём к Леонову. Пропустили нас довольно быстро, видимо, старик предупредил охрану о нашем визите, а те хорошо знали своё дело. Кабинет его находился в самом конце коридора. Надо заметить, что обстановка, что в кабинете, что на этаже, была спартанской, да и сам он мало походил на большого босса. Обычный офисный стул на колёсиках, стол из простого полированного дерева, письменные приборы, ноутбук с большим прозрачным экраном. Позади его стена состояла целиком из стекла, сейчас там была теневая сторона, а перед закатом это окно закрывали гигантские жалюзи.

— Присаживайтесь, молодые люди, — предложил он, указывая на стоявшие у стены стулья, — нет, не туда, сядьте здесь, поближе ко мне.

Когда мы присели и уставились на него, он ещё раз внимательно окинул нас взглядом, принял какое-то решение и начал разговор:

— Вы, наверное, спросите, зачем я вас позвал? — он усмехнулся, показав ряды ровных белых и явно искусственных зубов, — и будете совершенно правы. Вы неплохие специалисты своего дела, я имею в виду мародёрство и перестрелки. Но, поверьте мне, есть те, кто способен на большее. Что же меня привлекает в вас? Как думаете?

— Что-то вызывает у вас сомнения в верности ваших специалистов? — предположил я, — есть какая-то работа, которую вы не можете доверить им, что-то, что вы хотите сделать втайне от своего руководства. Так?

— В логике вам не откажешь, — удовлетворённо сказал Клим, — всё не совсем так, как вы сказали, но доля правды в ваших словах есть.

— Ну, или вы просто хотите сделать что-то такое, что должно остаться в глубокой тайне, тогда исполнителей следует пустить в расход, а своих убивать жалко, куда лучше подыскать одноразовых на стороне, — выдвинул свою версию Шурик.

— Так, — он снова улыбнулся.

— Ну, или вы узнали о каких-то наших уникальных познаниях, допустим, мы были там, где не был никто из ваших людей, а в тех местах, как назло, лежит некий приз, который вы давно хотели заполучить, — вставила свои пять копеек Нэнси.

— Ближе всех к истине был первый вариант, второй звучит красиво, но от людей, тем более, полезных, я избавляюсь только в крайних случаях, и уж точно никогда не делаю это превентивно. Итак, вы согласны поработать на меня.

— На вас? — уточнил я.

— Именно так, на меня, не на город, не на правительство, а лично на Клима Леонова. Готовы?

— Мы в деле, — ответил за всех я, — говорите, что следует делать?

— Послезавтра с утра из города выходит экспедиция. Цель — город Кремень, точнее, не сам город, от города там мало, что осталось. Нас интересует исследовательский центр, он находится под землёй. Это полноценный город сопоставимый по размерам с верхним, разве что имеет трёхмерную структуру. Этот центр функционировал и после того, как город был оставлен населением, и даже тогда, когда война нескольких группировок превратила верхний город в руины, несчастные бандиты понятия не имели, что бьются за жалкие крохи, когда в сотне метров под ними находится несметное богатство.

— Что за исследования там проводились? — спросил я, слишком уж сознание моё было деформировано фильмами ужасов.

— В основном, это были биологические исследования. Выведение новых пород животных и растений, но там же велись исследования по выведению боевых штаммов, кроме того, один отдел заведовал лабораторией по улучшению генома человека. То, что делают с наследственностью сейчас, — детский лепет, в сравнении с их опытами.

— Как давно он оставлен?

— По нашим данным, около трёх лет, активные работы прекращены ещё раньше и причина мне неизвестна. Все помещения на консервации, реактор, снабжавший центр электричеством, насколько мне известно, работает и поныне, что здорово облегчит вам жизнь.

— Скажите, если не секрет, центр оставлен три года назад, и за всё это время никто не догадался его разграбить. Как так вышло?

— Само его наличие было секретом, который даже я выяснил с великим трудом, ещё труднее было отыскать вход в него, добавьте ещё тот факт, что коллектив, который ранее трудился там, отнюдь не горел желанием впускать туда посторонних, они планировали вернуться...

— Вы отправили экспедицию, — догадался я, — но она не вернулась, просто исчезла, едва переступив порог.

— Не забывайте, в каком веке мы живём, — напомнил он, экспедиция действительно погибла, но не исчезла, её путь транслировался до самого последнего момента и даже дальше, камера, закреплённая на голове погибшего солдата, снимала ещё долго, пока не сел аккумулятор. Записи транслировались всем участникам новой экспедиции, они знают, куда идут, знают, что за опасность их ждёт. Их предшественники были бы живы, если бы располагали нужными средствами и успели их вовремя применить. Вам я тоже дам эту запись, вы сможете ознакомиться на досуге.

— И всё же, почему мы? — спросил Шурик, — кто остальные участники?

— Часть из них — мои люди, по-настоящему верные лично мне, есть и привлечённые, вроде вас. Конечно, такая команда далека от совершенства, требуется время для боевого слаживания, но имеем то, что имеем. Некоторые обстоятельства заставляют меня торопиться.

— Какие? — невинным голосом спросила Нэнси.

— Неважно, — он отмахнулся, — нет нужды вам об этом знать, допустим, о центре знаю не я один.

— Допустим, — не стал я спорить, — давайте к делу, что нужно будет найти?

— Официально эта экспедиция идёт туда исключительно за материальными ценностями. Колбы, реторты, микроскопы, сепараторы, автоклавы, — всего этого добра там навалом, под него будет выделено полтора десятка грузовиков, два автопогрузчика, небольшой кран и полсотни грузчиков. Они будут не вооружены и не сунутся под поверхность. Доставать все пряники предстоит непосредственно бойцам.

— И в этом деле вы не могли обойтись без нас?

— Это не всё, конкретно вы трое не подчиняетесь напрямую командиру, вы приданы группе и поддерживаете её в бою, как только опасность будет устранена, а проход в центр открыт, вы начинаете выполнять моё задание.

— Внимательно слушаем.

— Вот это — план подземного комплекса, к моменту вашего входа внутрь, уже будет гореть свет, так что, вы не заблудитесь, — он развернул к нам экран компьютера, на нём показалось трёхмерное изображение подземного города, — вот здесь находится вход, куда войдёт группа, вот здесь будет разветвление на лаборатории, специалисты откроют их и будут выносить оборудование, а вам нужно вот сюда.

Курсор перепрыгнул сразу в центр комплекса, там засветилась красным одна комната.

— Это их мозговой центр, там находится серверная, есть офис руководства и сейф для хранения особо важной продукции. Что там находится, не знаю даже я, могу предполагать, но наверняка не знаю. Это нужно мне. Не затем, чтобы стать бессмертным или поработить мир, а для того, чтобы это не удалось другим. Мир устал от войн, не стоит его уродовать сильнее.

Я его словам не поверил ни на грош, но хотя бы задача ясна. Вот только сейф смущал, как мы попадём внутрь?

— Что с сейфом? — спросил я.

— Он закрыт, программа открывания сложна, вы точно не справитесь. Была мысль отправить с вами одного из лучших специалистов, — глаза Нэнси вспыхнули интересом, но тут же погасли, — но не стоит им рисковать, таких, как вы, я найду много, а он уникален.

— Так как мы откроем сейф?

— Если нельзя подобрать отмычку, — он улыбнулся, — всегда можно взять лом. Есть уязвимые места системы охраны, следует заложить несколько зарядов и последовательно их подорвать, сейф окончательно придёт в негодность, и открыть его вы сможете вручную.

— Всё-таки, что в сейфе? — настаивал я, — хотя бы, как это выглядит?

— Образцы в пробирках, информация на электронных носителях, возможно, некие бумаги. Можете прочесть и ознакомиться, но вам это ничего не даст, не забивайте себе мозги. Всё это вы должны будете принести мне лично.

— Сделаем, — уверенно сказал я, — теперь последний вопрос: плата.

— И гарантии, — добавила Нэнси.

— Гарантий нет никаких, — он развёл руками, — но, если вы боитесь, можно встретиться для передачи не в офисе, а на открытой улице, тогда у вас будет некая гарантия, стрельба в городе не приветствуется.

— Что с оплатой?

— Свинцовый чемоданчик с начинкой для реактора. Четыре с половиной килограмма в виде стержней.

— Тетрадин?

Клим с важным видом кивнул головой.

— Кроме того, вы займёте важное место в местной иерархии, я имею в виду бойцов, да и в дальнейшем не будете забыты.

— Значит, послезавтра? — уточнил я.

— Я знал, что вы согласитесь, — он улыбнулся до ушей, — вот ещё что, допускаю, что вернуться вместе со всеми у вас не получится, погрузка займёт восемь часов и ждать вас после этого никто не будет.

Он положил на стол странного вида предмет, напоминающий фотоаппарат нашего времени.

— Универсальный передатчик, связь лично со мной, расстояние значения не имеет, а отследить этот сигнал не сможет никто. Добраться пешком по пустыне вы не сможете, я вышлю за вами вертолёт.

— А если успеем?

— Тогда нужды в этом не будет, уедете с караваном, а передатчик потом вернёте мне, полезная штука, не хотелось бы терять. Послезавтра, в восемь часов утра, на выезде через главный мост. Найдёте командира, назовётесь, он выделит вам места. Если нужно что-то, можете посетить арсенал, он в подвале этого здания, я позвоню туда, вам дадут всё необходимое.

Я никогда не был экстрасенсом, но сейчас отчего-то нутром чуял подвох. Никаких гарантий, кроме честного слова прожжённого интригана, кроме того, нужна секретность, а для этого лучший вариант — убить исполнителей, а убийцы просто принесут добро хозяину, не подозревая, что там на самом деле. Мы уже мертвы, с того момента, как перешагнули порог кабинета.

— Идёт, — тихо сказал я, отвечая на его немигающий взгляд.

Мы спустились вниз, лифт не опускался в подвальные помещения, поэтому пришлось идти пешком по лестнице. Дверь арсенала находилась на самом нижнем уровне, который можно условно назвать минус четвёртым этажом. Сейфовая дверь с соответствующей табличкой, находившаяся в самом конце длинного коридора. Если я правильно запомнил расстояния и конфигурацию здания, то сейчас мы находились примерно в ста метрах в стороне от стен. Разумно, с точки зрения безопасности, там ведь не только патроны лежат.

Открыв дверь, мы оказались напротив стойки, напоминающей барную. За ней сидел отнюдь не убелённый сединами ветеран, а просто немолодая женщина в рабочем комбинезоне. Её окружали кипы простых бумажных журналов, а позади неё были видны бесконечные стеллажи, на которых просматривались ряды автоматов, винтовок, гранатомётов, там же стояли ящики патронов к ним, открытые корзины с гранатами и канистры с какой-то жидкостью. Глаза у нас разбежались, некоторое время мы стояли, разглядывая это богатство. Из оцепенения вывел голос женщины:

— Здесь не музей, брать что-то будете?

— А можно нам сперва посмотреть? — попросил Шурик, — мы ещё не решили, что выберем.

— Так вы скажите, что делать собираетесь, а я вас провожу к нужному месту, без проводника тут неделю ходить можно, некоторые умудрялись заблудиться.

— Для начала, — важно сказал Шурик, — нам нужны патроны, вот такие.

Он продемонстрировал образцы автоматных и пистолетных патронов.

— Пошли, — с безразличным видом кивнула она и повела нас вдоль стены с ровно уложенными ящиками. Надо отдать ей должное, расположение товара знала наизусть, в нужном месте она остановилась и ткнула пальцем в два ящика.

— К автомату бронебойные, к пистолету простые, разрывные в том жестяном ящике, не больше сотни, дефицит, завоза давно не было.

— Нам хватит, — удовлетворённо сказал Шурик, складывая добычу в мешок.

— Что с собой возьмём? — спросил я.

— Да всё возьмём, — рассеянно сказал он, — снайперку оставлю, там, в помещениях, из неё стрелять не в кого, автоматы возьмём, пистолеты, ты дробовик свой возьми обязательно, спроси, может, патроны есть у них.

— А к дробовику патроны у вас есть? — спросил я, оборачиваясь к женщине-кладовщику, — двенадцатый калибр.

Ничего не отвечая, она жестом велела следовать за ней. Миновав три ряда стеллажей, мы оказались у груды небольших картонных коробок.

— Картечь, пуля, мелкая дробь, гранаты, зажигалки, — начала она перечислять, тыкая поочерёдно в каждую коробку.

— Гранаты и зажигалки, если можно, — попросил я.

Она вручила мне две коробки, по сорок штук в каждой. Гранаты нареканий не вызвали, они ничем не отличались от тех, что дал нам Белый, а вот зажигалки оказались другими. Не зажигательная картечь, дающая огненное облако, а пули из чего-то, напоминающего термит. Тоже неплохо, только целиться придётся лучше.

Встретились на выходе, Шурик сумел-таки задавить жабу и взял ровно столько патронов, сколько сможем унести, примерно четыре сотни автоматных и сто пистолетных. Кроме того, он прихватил десяток гранат, самых обычных, вроде РГД-5, даже внешне похожи. Набив мешок под завязку, он поставил его у двери, мне предлагалось нести обе коробки самому в руках. Донесу, невелика тяжесть.

— Распишитесь, — женщина развернула в нашу сторону потёртый журнал, открытый на предпоследней странице, там, в строчку, было переписано всё, что мы взяли, Шурик быстро пробежал глазами и поставил размашистую подпись.

Вернувшись домой, мы ни о чём не разговаривали, основные соображения были и так понятны всем. В день перед выездом мы занялись самым полезным и необходимым делом — завалились спать.

Глава восемнадцатая

Проспали мы, с небольшими перерывами, часов четырнадцать. До выезда оставалось ещё четыре часа, за окном стояла ночь, мрак которой слегка рассеивали уличные фонари. А трое искателей удачи сидели за столом и, наскоро перекусывая бутербродами, строили планы на будущее. Строить, правда, пришлось шёпотом, всё ещё беспокоились насчёт прослушки.

— Думаю, всем ясно, что нас ждёт? — прошептал Шурик, наливая чай в кружку, нарочно лил тонкой струйкой, чтобы звук был громче.

— Само собой, — я кивнул, и откусил кусок от бутерброда, — никто нас в живых не оставит, потому и понадобились люди со стороны, нас не жалко и никто про нас не вспомнит.

— Какие предложения? — спросила шёпотом Нэнси.

— Нам ничто не угрожает, пока мы не нашли товар, — напомнил я, — думаю, завалят на выходе.

— Проблемы будем решать, по мере их поступления, — закончил Шурик, — у Клима есть враги, мимо которых он хочет заполучить клад из лаборатории, эти враги имеют власть, и такое его поведение не одобрят. Нужно связаться с ними напрямую. Но для этого нужно иметь на руках козырь.

— Ясно, — кивнул я, — берём товар, а дальше по ситуации.

Ко времени отправки мы были уже в полной боевой готовности. Полевая одежда, включая броневые куртки, была выстирана в местной прачечной, рюкзаки набиты боеприпасами, едой и водой, вид мы имели суровый и решительный. Я долго думал, стоит ли брать автомат, и без него поклажи достаточно, но, вспомнив известный в нашем мире фильм (ох уж эти фильмы, на все случаи жизни наснимали, только успевай вспоминать), где герои отправились на разведку в точно такой же подземный город, а там, почти в полном составе, были сожраны зомбаками, решил, что запас карман не тянет.

Впрочем, больших трудов мне это не стоило. Весил он около трёх килограмм, был компактным и отлично крепился за спиной. В него был вставлен один полный магазин. Ещё два я взял с собой в мешке. Всего, значит, сто девяносто два патрона. На поясе крепилась кобура с пистолетом, но основным оружием был дробовик. Правый карман куртки набит зажигательной картечью, правый карман куртки — пулями-зажигалками, левый карман куртки занимала обычная картечь, а патроны с гранатами я рассовал в патронташ на поясе. Там же, рядом, повесил ножны с ножом. Шурик выглядел примерно так же, как и я, только дробовика у него не было, зато магазинов к автомату набрал столько, что стал похожим на черепаху, рассовав их по карманам. Нэнси была скромнее, но вооружиться тоже не забыла.

Командир колонны был предупреждён о нашем прибытии, более того, при себе он имел посылку для нас — небольшую коробку с детонаторами и взрывчаткой, необходимыми для вскрытия сейфа. Место нам выделили в кабине одного грузовика, что несколько обрадовало, трястись в кунге с толпой грузчиков и бойцов как-то не улыбалось.

Сами грузовики были похожи на КамАЗы из нашего времени, отличие заключалось только в четырёхдверных кабинах и пулемётном гнезде наверху. Пулемёт, предназначенный для кругового обстрела, даже мне показался знакомым, а Шурик только презрительно фыркнул и проговорил с усмешкой:

— Дегтярёва-Шпагина крупнокалиберный, образца одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Двадцать пятый век, прогресс налицо.

Впрочем, возможно, там были пули, способные за километр поразить тяжёлый танк и отстрелить причиндалы Годзилле, а оружие здесь, как я понял, принципиально ничем не отличалось от века двадцатого. Лёгкие сплавы, надёжная автоматика, да чуть более мощный патрон, — вот и все усовершенствования.

Заняв заднее сидение в кабине, мы позволили себе расслабиться, спать не хотелось, но иногда и просто посидеть на месте не помешает. По стационарной рации, установленной в кабине, объявили отправление. Водителем был упитанный мужик, лет сорока на вид, с пышными усами, делающими его похожим на Будённого, больше с нами никого не было.

Колонна прошла по мосту, но потом резко свернула налево, дорога здесь была, но назвать её так можно было только условно, просто укатанный грунт. К счастью, танки грязи не боятся, с проходимостью у машин было всё в порядке, колонна бодро шла вперёд, поднимая тучи песчаной пыли. Окна при этом были закрыты, работал кондиционер, позволяющий не страдать от жары, а окна позволяли любоваться окружающим пейзажем.

Пейзаж, впрочем, был привычный, море песка и камня, на которое мы достаточно насмотрелись по пути сюда. Но было и кое-что ещё, заставившее меня удивиться. В паре километров от города стоял лес, настоящий лес из лиственных и хвойных деревьев, причём, в отличие от виденных мной ранее, здешние деревья были старыми, бросались в глаза стволы в два-три обхвата. Но и здесь было видно, что деревья посажены рядами, квадратно-гнездовым способом. Работа людей, лет шестьдесят назад они посадили это великолепие и позаботились, чтобы оно не погибло. Какова на самом деле площадь этого леса, осталось неизвестным, мы задели его краем и снова перешли на песчаные пустоши.

— Вы знаете, куда мы едем? — спросила Нэнси у водителя, хотя отвлекать его было не самой лучшей идеей.

— Конечно, — с готовностью ответил водитель, — город Кремень, так его называли последние лет пятьдесят. Я ещё застал людей, которые там жили, когда город был нормальным. Теперь-то руины одни, там, если и живёт кто, то только бродяги, которым лишь бы где-нибудь приткнуться.

— А про подземный город вы знали? — задал я провокационный вопрос.

— Знали. Знали, что там что-то есть, знали и то, что туда лучше не соваться, если головой дорожишь. Кстати, меня Филимон зовут.

Мы тоже поочерёдно представились. Я собрался спрашивать ещё, но меня прервала Нэнси, она, порывшись в мешке с взрывчаткой, нашла что-то ещё, что, при ближайшем рассмотрении, оказалось проигрывателем видеозаписи. Пластинка, размером с пачку сигарет, с односторонней прозрачностью. Нэнси провела по ней пальцем, и появилось изображение. Стандартных значков "Плэй" и "Пауза" здесь не было, но как-то управлять картинкой получалось. Видеозапись шла от первого лица участника поисковой операции в подземной лаборатории. Участников было десять, или около того, посчитать не получалось, все вооружены, даже те, кто выглядел не бойцом, а учёным, видимо, специалисты, чья функция состояла в том, чтобы направить мародёрство в нужное русло.

Первые десять минут ничего не происходило, компьютер, управлявший охранными системами, был успешно выключен, о чём не преминул сообщить снимавший. Он вообще старался комментировать каждый шаг, видимо, ему поставили такую задачу, хотя камеры были у многих.

Первые проблемы начались при переходе на уровень ниже, там требовалось перелезть через шахту неисправного лифта, снимавший сообщил, что по лестнице идти невозможно, но причину сообщить забыл. С помощью ломов вскрыли двери лифта, по тросам спустились вниз, затем стали перемещаться по одному, передавая мешки со снаряжением. Оператор спустился в числе последних, за ним был ещё один боец, которому не повезло. Камера была развёрнута в другую сторону, когда раздался короткий вскрик, сразу ставший хрипом, переходящим в бульканье. В открытые двери сразу было выставлено несколько стволов, но это ничем не помогло, солдат просто исчез, пропала и связь с ним, а камера его отключилась.

— Я видел, — испуганно сказал один из солдат, чернявый и худой, похожий на какого-то латиноса, — здоровая тварь, высунулась из двери, схватила Тимоху и исчезла.

— Точнее, — приказал командир, — что за тварь?

— Да не разглядел я, тёмная такая, руки, как грабли, Тимоха и пикнуть не успел.

— Командир, — обратился к нему один из научников, — не знаю, что за тварь, но она разбирается в технике, камера и рация его выведены из строя.

— Ясно, — командир хранил хладнокровие, а может, просто плевать хотел на жизни наёмников, — минус один, стволы в стороны и глядеть в оба. Дальше идём по лестнице.

Дальше было хуже, аварийное освещение, которое постоянно моргало, не позволяло толком увидеть опасность. Груда хлама в углу одного кабинета внезапно ожила и оторвала голову ближайшему солдату, тот ещё какое-то время стоял на месте, фонтанируя кровью из разорванных артерий, после чего рухнул на пол. Камера выхватила образ твари, Нэнси нажала стоп-кадр, чтобы рассмотреть лучше. Тварь имела гуманоидный облик, две руки и две ноги, а вот голова позволила бы ей стать рейд-боссом в какой-нибудь думообразной игре. Там и головы, как таковой, не было. Сгусток мускулов, огромная пасть с острыми крокодильими зубами, да малюсенькие глазки. Ещё бросилось в глаза, что тот хлам, которым тварь маскировалась, не был навален сверху, эти предметы просто вросли в тело, составляя с ним одно целое. В плече торчала наполовину погружённая в тело клавиатура, а из живота выглядывал экран, из головы выходил пучок проводов, который соединялся с бедром.

Взмах когтистой лапы едва не стоил жизни оператору, он отпрыгнул назад и, выхватив пистолет, начал стрелять. Следом взорвались ураганом огня и остальные восемь стволов. Что характерно, монстр, хоть и не выжил в итоге, смог некоторое время двигаться под градом пуль. То ли они его не пробивали, то ли просто не повреждали важные органы. Возможно, он убил бы кого-то ещё, но удачная очередь из автомата командира разнесла ему голову. Обезглавленное тело ещё некоторое время скребло когтями по полу, но через пару минут затихло.

— Они тело украли! — завопил кто-то позади, раздалось ещё несколько выстрелов, но потом всё стихло, стрелять было не в кого. Группа заняла оборону, ощетинившись стволами в стороны.

— Итак, — начал комментировать оператор, — мы понесли потери, двое бойцов убиты неизвестными тварями, в обоих случаях унесено тело. Можно сделать вывод, что твари эти плотоядны.

— Не факт, — перебил его один из научников, — тело может пригодиться для экспериментов.

— Каких экспериментов? — не понял командир, — здесь уже никаких учёных нет, или твари с пробирками возятся.

— Наши данные неполны, — напомнил учёный, — твари как-то прожили год, что вряд ли возможно без пищи и воды, есть ли здесь кто-то разумный, нам неведомо, но вполне можно это допустить. Кроме того, сами твари подозрительно умны, куда умнее животных, они умеют прятаться, знают, что такое оружие.

— Их сделали из людей? — спросил командир.

— Я такого не утверждаю, — уклончиво ответил учёный, — но, скорее всего, это так.

Командир провёл рукой пол лицу, словно стирая с него неуверенность, потом заменил магазин в автомате и проговорил, проводя взглядом по членам группы:

— Нужно двигаться, у нас есть цель и потери — не повод отказываться от неё. Проверьте оружие и вперёд.

— Симон, — обратился один из бойцов, суда по свободному тону, близкий друг, — цель наша заманчива, но трупам деньги не нужны.

— Я знаю, — мрачно ответил тот, — но мы попробуем выжить.

Выживать пришлось уже в следующем помещении, там с потолка посыпались какие-то острые предметы, похожие на куски кровельного железа, вырезанные ножом. Погибших не было, спасли каски и бронежилеты, все отделались порезами на руках. А следом свалился тот, кто, собственно, и покромсал стальную переборку наверху, а потом сбросил всё на них.

Представьте себе очень низкого и очень толстого человека, короткие руки которого заканчивались клешнями, похожими на гильотинные ножницы для резки металла, видны были лезвия, цвет которых указывал, что это точно не металл, скорее, кость. Своим падением он сломал шею одному бойцу и успел ухватить за ногу другого, держал он его недолго, в ту же секунду нога в высоком ботинке отделилась и упала, а сам боец отполз в сторону, пытаясь наложить жгут на обрубок.

Снова началась беспорядочная стрельба, но этого "колобка" оказалось не так просто убить, пули словно бы вязли в его мощной мускулатуре, а сам он пытался атаковать и схватить своими ножницами врагов. Конец схватке положила граната, вроде тех, что были у меня. Командир выстрелил из подствольника, граната впилась в тело монстра, а через секунду запал, поставленный на задержку, сработал. Взрыв разворотил ему грудь изнутри, отчего монстр сразу упал, заливая пол странного вида коричневой кровью.

— Ещё минус один, — спокойно констатировал командир, его, казалось, ничто не волнует.

— Минус два, — поправил его солдат без ноги. Жгут ему наложить помогли, но он успел потерять столько крови, что был бледен, как смерть и вряд ли мог передвигаться.

— Согласен, — угрюмо сказал командир.

Я подумал, что он сейчас пристрелит раненого, чтобы не тормозил остальных. Возможно, раненый думал точно так же, и даже был не против такого конца. Но командир отдал команду.

— Крис, возьми его автомат и мешок, Лука, понесёшь его.

Боец могучей комплекции и весом далеко за центнер поднял раненого и взвалил себе на плечо. Второй взял себе оружие и амуницию. Группа двинулась дальше.

Один из научников сделал попытку присоединиться к компьютерной сети центра. Как он это делал при выключенном питании, осталось неизвестным, но что-то он узнал, о чём сообщил командиру на ухо, тот кивнул и скомандовал поворот направо. Одну из дверей они выбили ногой, другую, более прочную, открыли подобием отмычки.

За дверью была узкая винтовая лестница, ведущая вниз.

— Надеюсь, здесь они нас не ждут, — прокомментировал оператор.

— Сейчас система перезагрузится, — сказал учёный, — тогда загорится нормальный свет и нам будет легче.

Действительно, скоро вспыхнули лампы дневного света, ярко осветившие лестницу. Оператор пристально посмотрел вниз и не обнаружил никакой опасности, лестница была из стальной решётки, которая прекрасно просматривалась.

— Внизу дверь, — напомнил командир, — там коридор, за которым цель операции, выходим по этой лестнице. Кстати, почему мы сразу здесь не пошли?

— Наверху не хватает нескольких пролётов, — напомнил научник, — поэтому возвращаться придётся тем же путём.

Примерно десять минут они спокойно спускались, Нэнси даже поставила на ускоренную перемотку. А потом лестничный пролёт провалился, ударился о нижний и соскользнул в пропасть, увлекая на себе верзилу с раненым на плече. Летели они недолго, примерно с высоты пятого этажа, но им хватило, оба были видимы внизу, но на вызов по рации не отозвались. Командир с одним бойцом оказались впереди провала, оба научника и оператор стояли перед ним. Проблему удалось решить за счёт верёвки, её закрепили за перила и просто спустились вниз. Здесь лежали разбившиеся при падении бойцы, но их судьба никого не заинтересовала.

Командир открыл дверь, ведущую к цели. А затем началось нечто невообразимое. На небольшую площадку вывалились несколько человек, или не человек, а зомби, или мутантов. На них была изорванная одежда, даже халаты, бывшие когда-то белыми. Это выдавало в них бывших сотрудников лаборатории, вот только людьми они уже не были. Лица их были серыми, а из горла вырывался только хрип. Они не пытались кусаться, но и добротой не отличались.

Первый же, кто ввалился внутрь, царапнул командира рукой (или лапой) по лицу, сильно повредив ему глаза. Тот отступил на шаг назад, одной рукой сгребая с лица кровавую кашу, а другой стреляя из автомата наугад. Оператор метнулся назад, вышибая ещё одну дверь, на ходу он стрелял из автомата скупыми прицельными очередями. Враги, как и положено зомбакам, умирали от выстрела в голову, а пули, пробивающие тело не оказывали никакого действия. Командира и сопровождавшего его Криса похоронили под кучей тел, научники были зажаты в угол, но и им долго не продержаться.

Оператор медленно отступал по пустому коридору, отстреливая врагов, пытающихся войти. Тут камера выхватила солдата, того самого, без ноги, что каким-то чудом уцелел при падении, а теперь пришёл в себя. Он вполз в тот же коридор, одной рукой пытаясь тащить себя, а второй стреляя из пистолета.

Оператор, нужно отдать ему должное, коллегу не бросил. Вернулся и схватил его за воротник, оттащив его метров на десять, он продолжил стрельбу. Кто-то из группы ещё был жив, выстрелы слышались и на лестничной площадке. Возможно, какие-то шансы у людей были, врагов было не так уж много. Но тут выстрелы оборвались, сменившись душераздирающим криком, видимо, там кого-то ели заживо.

Передав автомат раненому, оператор начал ковыряться с каким-то механизмом, камера выхватила хитрые запоры на люке, ведущем на какой-то из нижних уровней. Он даже, вроде бы, смог открыть его, но при этом потерял бдительность и не заметил, как раненый перестал стрелять. Причина была проста, он умер. Просто умер с автоматом в руках, а враги, быстро преодолев расстояние до двери, навалились на оператора гурьбой, похоронив под своими телами. Предсмертный крик длился недолго, сменившись хрустом позвонков. Камера ещё какое-то время снимала потолок, на фоне мелькали чьи-то тени, потом тело потащили в неизвестном направлении и поместили в темноте. Ожидаемого чавканья мы так и не услышали, должно быть, трупы требовались не для еды.

Дальнейший просмотр был неинтересен, камера снимала ещё несколько часов, пока не сел аккумулятор, но на экране была только темнота. Теперь мы могли представить себе, что нас ждёт.

— Нам тоже показывали, — сказал водитель, видимо, догадавшись о том, какое видео мы смотрим, — но с тех пор два года прошло, любая тварь жрать обязана, пить и воздухом дышать. Все погибли давно, а те, что живы, где-то в глубине скрываются, а нам на верхних уровнях работать предстоит. Думаю, обойдётся.

Он думал правильно, у них явно всё обойдётся, да только нам предстоит повторить манёвр погибшей группы, а на естественную смерть тварей надежды не было. Твари не умирают от голода и жажды, их следует непременно убивать героям, вроде нас, да только мы свои силы хорошо представляем. Десять профессионалов не справились, а нас трое, включая девушку.

— По крайней мере, нет смысла бояться, что нас убьют люди Клима, — шепнул мне на ухо Шурик.

Я тяжело вздохнул. Бояться этого нужно, но только если тот микроскопический шанс выбраться из подземелья живыми и с добычей, мы сможем как-то использовать.

Колонна тем временем, всё ближе подъезжала к цели поездки, начались какие-то пригороды, попалась даже небольшая роща из чахлых деревьев, которые, очевидно, тоже были посажены рукой человека. Но в сам город нам было не нужно, вход в подземные коммуникации находился где-то поблизости от крайних домов, туда и повернула колонна.

Шурик показал на часы.

— Почти четыре часа, скорость в районе шестидесяти, итого — двести сорок-двести пятьдесят километров.

Не так страшно, — подумал я, в крайнем случае, доберёмся сами, пешком. Нужно было свою лошадку выгнать, но теперь уже поздно об этом вспоминать.

Глава девятнадцатая

Вход в подземный город был замаскирован под обрыв, чтобы туда попасть пришлось поработать карликовым бульдозером, спаренным с карликовым же экскаватором. Через полчаса нашему взору предстали металлические ворота, не настолько большие, чтобы туда въехал грузовик, но достаточные для прохождения большой массы людей.

После открытия массивной створки ворот, вперёд пошли бойцы. Двое пулемётчиков с массивными аппаратами, явно недетского калибра. А ещё двое были одеты в отражающие костюмы пожарных, в руках они держали огнемёты, а за спиной несли огромные баллоны с огнесмесью. Неплохо, нам бы один такой в дорогу.

Каких-то врагов они на своём пути встретили, раздались очереди и видны были всполохи пламени. Когда в здание вошли мы, разобрать, что собой представляли раньше обгорелые куски органики, было невозможно. В зал быстро втягивались грузчики. Несколько специалистов уже включили свет, другие вскрывали двери, в которые первыми проходили пулемётчики с огнемётчиками, а затем, убедившись, что там безопасно, начинали работать грузчики. Людская цепочка оперативно передавала в сторону машин всевозможные приборы, стеклянные и металлические сосуды, мотки кабеля и что-то, похожее на заспиртованных уродов в колбах.

— Куда нам? — спросил я у Нэнси, которая вставила в глаз монокль, а в её электронном мозгу уже находился полный план здания.

— Вот эта дверь, дальше длинный коридор, в конце лестница, предыдущая группа не пошла по ней, нужно посмотреть, почему.

— Чего-то мне совсем неинтересно, — проворчал я. — А они помочь не могут?

Я показал пальцем на огнемётчиков, похожих на космонавтов.

— Думаю, их задача — охранять работяг, — покачал головой Шурик, — наши дела их мало волнуют.

— Камрад? — я постучал по плечу одного блестящего, — можно тебя попросить, жахни в этот коридор.

Тот пожал плечами, но потом сдержанно кивнул, лицо его было скрыто за непрозрачным щитком. Мы подошли к двери, которая, хоть и была пластиковой, но выглядела довольно прочной и открывалась тяжело, видимо, внутри был стальной лист.

Я аккуратно взял за ручку и, стараясь спрятаться за дверью, как за щитом, распахнул её. "Космонавт" сделал шаг вперёд и выдал струю огня, длиной почти до конца коридора. Коридор не был пустым, там были какие-то существа, или просто куски органики, которые сейчас полыхали и рассыпались кучками пепла. Когда начали лопаться лампы освещения, я его остановил. Достаточно, дальше мы сами. Хотя идея идти за огненной волной была привлекательна. Впрочем, есть риск повредить что-то ценное. Поблагодарив огнемётчика, мы пошли по коридору.

Покрытие пола слегка оплавилось, но сразу начало застывать. Дышалось с трудом, кислород в коридоре выгорел. Добравшись до двери на лестницу, мы набрали в грудь воздуха и распахнули её, сразу наведя на площадку три ствола. Точнее, четыре, Нэнси и Шурик держали автоматы, а я — дробовик, заряженный зажигательной картечью.

На площадке не было ничего. И никого, насколько мы могли видеть.

— Препятствие должно быть уровнем ниже, — напомнила Нэнси.

Мы медленно пошли по ступеням. Препятствие действительно было, вот только что это, я сказать не мог. Можно было упрекнуть меня дипломом, но тут было нечто, что выглядело, как натуральное надругательство над биологией. Выглядело оно, как большая лужа слизи, разлитая на площадке и занимающая несколько ступеней. Перепрыгнуть или обойти было невозможно, слизь тёмно-зелёного цвета была и на стенах, достигая высоты более метра. А в центре этой лужи просматривались органы, или, точнее, органеллы, они шевелились, дрейфовали относительно друг друга, пульсировали, короче, в том, что тварь жива, можно было не сомневаться. Мне она сразу напомнила гигантскую сухопутную амёбу. А тот факт, что солдаты из прежнего рейда здесь не пошли, красноречиво говорил о её опасности.

Для пущей уверенности, когда Шурик подошёл слишком близко, у края "амёбы" образовалось щупальце, или, правильно сказать, ложноножка, которая попыталась схватить его за ногу. Он успел убрать ногу, после чего мы все отошли подальше.

— Может, огнемётчика позовём? — предложила Нэнси, — ещё не так далеко ушли.

— Не, — я покачал головой, — не пойдёт он сюда. Попробуем народными средствами.

Средства у нас были. Как ни крути, а "амёба" эта состоит из органики, а значит, к высоким температурам неустойчива. Огнемёта у нас нет, но есть кое-что другое. Пули на неё не подействуют, они просто пройдут сквозь толщу слизи, не причинив никакого вреда. А вот огонь — дело другое. Зажигательную картечь я пока приберёг, её мало осталось. В дело пошли пули. Прицелившись в самый центр лужи слизи, я поочерёдно спустил оба курка. Сразу пришлось зажмуриться от яркого света, который на секунду померк, когда слизь попыталась поглотить эти пули, загасив их под толщей своего тела. Но огонь оказался сильнее, он не нуждался во внешнем источнике кислорода, а потому разгорался только сильнее, обращая окружающую органику в дым и пепел.

Нам пришлось отступить в коридор, чтобы не угореть в клубах едкого дыма. Только через пять минут, когда горение пошло на убыль, а хорошая вентиляционная система понемногу начала очищать воздух, мы смогли вернуться на лестницу и посмотреть на результат.

Результат впечатлил. Прямо посреди лужи слизи зияла прореха, примерно в метр диаметром, которая медленно и нехотя затягивалась слизью. Навскидку можно было сказать, что около тридцати процентов твари обратилось в дым и пепел. Она больше не пыталась атаковать нас, наоборот, все мысли одноклеточного мозга были заняты тем, чтобы собраться воедино. Слизь стекала со стен и ступенек, собираясь в одну компактную лужу на площадке. Когда у неё это получилось, лужа, чуть приподнявшись над полом, стала медленно сползать вниз. Логичное поведение, здесь агрессивная среда, нужно переместиться в другое место, где можно будет отлежаться и восстановить утраченные органы. Вот только никто этого сделать не позволит.

Шурик достал из рюкзака небольшую канистру, в пару литров объёмом, и начал отвинчивать крышку.

— Пирогель, — объяснил он, — прихватил в арсенале. Вроде того, которым ты сжёг... машину.

Я кивнул, действительно, штука полезная. Шурик перегнулся через перила и стал лить тёмную вязкую жидкость на пытавшуюся уползти вниз по лестнице амёбу. Ползла она, на свою беду, медленно, преодолевая по паре сантиметров в секунду. Льющийся сверху напалм тварь восприняла крайне неодобрительно, словно бы поняла, что за этим последует. Из компактной массы загустевшей слизи выстрелило щупальце, но Шурик успел уклониться, упругая зелёная нить лишь бессильно скользнула по перилам. А следом через перила перегнулся я и всадил в студенистую массу ещё одну зажигалку, яркое белое пламя вспыхнуло до потолка, от страшного жара мы поспешили ретироваться в коридор и даже закрыли за собой дверь.

Ждали минут десять, только потом рискнули осторожно приоткрыть дверь. Удушливый дым рассеивался медленно, разглядеть что-то получилось нескоро. Когда, наконец, мы смогли войти рассмотреть ступень, где ещё недавно гигантская амёба боролась за жизнь, то не увидели ничего. Всё, что, хотя бы, гипотетически могло гореть, сгорело. Местами даже бетон потрескался от жара. Выждав ещё немного, чтобы поверхность успела остыть, и не расплавились подошвы ботинок, мы медленно двинулись вниз по лестнице.

— У тебя ещё осталось? — спросил я, — полезная штука.

Шурик постучал ногтём по жестяной канистре.

— Примерно треть, хватит спалить одного тушканчика.

— Береги.

— Следующие два этажа безопасны, — сказала Нэнси, сверившись со своей картой.

— Смелый вывод, — оценил я, — на чём основан?

— Они законсервированы ещё до закрытия центра, двери оттуда на лестницу не открываются, добраться туда можно только по аварийной лестнице, которой пользовались наши предшественники.

— Радует, — кивнул Шурик, вскидывая к плечу автомат, — идём.

Мы преодолели ещё два пролёта. Здесь в глаза бросилось то, что о безопасности этажа говорить было преждевременно. Дверь из стального листа была вырвана, не сорвана с петель, просто продырявлена ударом большого тела изнутри. Наружу торчали острые металлические лохмотья.

— Кто мог такое сделать? — спросил Шурик, осторожно заглядывая в пролом.

— Кто-то очень сильный, — сказал я.

— Откуда вообще берутся эти существа? — раздражённо бросила Нэнси, — как они выжили, здесь три года никого не было.

— Или был, — предположил я. Вообще-то любой мутант, будь он плотоядным приматом или амёбой на ступеньках, должен регулярно есть и пить. Какое-то время они могли питаться друг другом, но тогда численность их была бы куда меньше. Также могли впадать в спячку, но и это требует расхода энергии, законы физики везде одинаковы. Вывод один: кто-то старательно подкармливал тварей всё это время.

— А я видел, — Шурик начал вспоминать, — там, на входе, были следы. Не просто отпечатки ног, а будто тащили что-то. Или кого-то.

— Идём вниз, — напомнил я, — кто бы это ни был, он уже ушёл. Знать бы, куда.

Движение наше становилось всё более медленным, мы отчаянно вертели головами, стараясь направить взгляд (и ствол) сразу во все места. Пока нас никто не атаковал, что радовало. Видимо, часть монстров уже умерла, или всё же поела друг друга.

— Нам сюда, — Нэнси указала на очередную дверь, можно спускаться вниз, но так будет быстрее.

Дверь открылась легко, за ней был длинный коридор, вдоль которого находились двери в кабинеты с номерами. Полустёртая надпись на указателе говорила, что здесь находится питомник. Кого-то здесь выкармливали.

Стараясь громко не топать (что было лишним после наших выстрелов на лестнице), мы продвигались вперёд.

— Там есть диагональный переход между корпусами, — шёпотом проговорила Нэнси, — по нему спустимся ещё на два уровня, войдём в административный отсек, там, в самом конце будет то, что мы ищем.

— Отлично, — мы прибавили шагу.

Когда уже появилась надежда, что сможем дойти спокойно, случилось то, что должно было случиться. Стоило начать спускаться по лестнице, где на этот раз даже была застелена ковровая дорожка, как внизу послышался шум, а через пару секунд к нам начали подниматься они. Зомби. На людей они походили мало, тут не зомбовирус поработал, с ними проводились какие-то мутации. Халаты, бывшие когда-то белыми, распирало от мощной мускулатуры, удлиненные зубы не помещались во рту, некоторые держали в руках различные орудия, но пользоваться ими не спешили. Тот, кто командовал этим центром, решил не вывозить отсюда сотрудников, а превратить их в рубеж обороны.

— Отходим! — скомандовал Шурик, вскидывая автомат. Одиночные выстрелы загремели один за другим, пули пробивали головы, зомби падали на пол, но через них перелезали другие. Сейчас нас просто задавят массой. Я выпалил из ружья, зажигательная пуля ударила в грудь одному из зомбаков, повалил густой вонючий дым, который здорово затруднил нам видимость. Пришлось отступить ещё дальше, мертвяки, кстати, были не так уж быстры, да и координация оставляла желать лучшего. В крайнем случае, сможем просто убежать.

Вот только дальнейшие события показали, что нет, не сможем. Стоило нам выйти в коридор, как навстречу нам стали выходить ещё толпы мутантов, они шли с лестницы, где непонятно, как оказались.

Я достал патроны с гранатами. Направил их в толпу, что поднималась снизу, может быть, получится разбросать их и прорваться. Получилось плохо. Передние ряды, действительно, разорвало на куски, но задних это не впечатлило, они, казалось, наоборот, усилили натиск.

— Выбей дверь! — крикнул мне Шурик.

Я отбежал он них на пару шагов, выбрал боковую дверь и дважды выстрелил обычной картечью в область замка. Воображение уже рисовало, как из распахнувшейся двери вываливается третья волна монстров и погребает нас под собой. Опасения эти оказались напрасными, за дверью никого не было, мы быстро скользнули в пустой кабинет, я попытался закрыть дверь, но было поздно, дверь ухватили две грязные руки с отломанными ногтями, а следом показалось такое же лицо с лопнувшей кожей и мёртвыми глазами.

Прямо над ухом прогремел выстрел. Пуля из автомата Шурика пробила голову монстра, а потом ещё одного, и ещё.

— Я пустой! — крикнул он, отступая назад и вынимая из кармана запасной магазин.

Его место заняла Нэнси. Она не была таким хорошим стрелком, но с расстояния в пару шагов промахнуться сложно. Упокоенные мутанты постепенно заваливали своими телами проход. Когда остался только маленький просвет наверху, Шурик скинул рюкзак, быстро достал оттуда гранату и метнул наружу. Риск был велик, мы не знали мощности этих гранат, вполне могли не выдержать стены, да и потолок имел все шансы обвалиться. К счастью, ничего подобного не произошло, взрыв был чудовищным, зомбаков, как мёртвых, так и "живых" разметало в стороны, но стены выдержали, хотя и потрескались. Частично разнесло и завал из трупов, но, стоило нам выглянуть наружу, как к нам снова ринулись оставшиеся. Многие из них были ранены, у некоторых не хватало конечностей, но, видимо, боль они не чувствовали, а вместо крови скупыми струйками вытекала коричневая жидкость. Нам ничего не оставалось, как снова отступить в кабинет и продолжить стрельбу. Я тоже схватил автомат и начал всаживать пулю за пулей в головы особо наглым монстрам.

Когда последний из них, получив своё, уронил голову, то ход оказался перекрыт, те, что остались снаружи не стали оттаскивать тела товарищей, а может, просто не догадались это сделать. Теперь у нас появилась возможность отдохнуть и осмотреться. Свет в кабинете горел, хоть и тусклый, но достаточный, чтобы видеть всё. Около десятка столов с аппаратурой стояли под разными углами, у задней стены обнаружился автомат с водой. Вода там ещё была, но пить её мы будем только в самом крайнем случае, если начнём умирать от жажды.

— У кого какие предложения? — спросил я, присаживаясь на край стола.

— Можно расчистить завал и гранатами поработать, — предложил Шурик, он достал из мешка пачки с патронами и начал набивать пустые магазины, — тоже свой добей, лишним не будет.

Я расстрелял, от силы, полтора десятка патронов, но спорить не стал, отстегнул магазин и начал вставлять патроны.

— Может стена не выдержать, — заметил я, — если рухнет, то нам хана, они атакуют широким фронтом, а бежать некуда.

Замечание было признано дельным. Чуть позже, когда Нэнси закончила заряжание, предложила нам подумать.

— Ребята, вы же про фантастику всё время говорите, как там герои поступали, вспоминайте.

— Ну, — задумчиво сказал Шурик, — они по трубам ползли.

— По трубам?

— Ну, да, трубы такие, под потолком шли, отопление, вода, газ, не знаю, что. Они ползут, а зомбаки снизу не могут дотянуться.

Мы бегло осмотрели помещение, никаких труб не видно, снаружи их тоже не было. Через некоторое время Шурик продолжил фонтанировать идеями:

— Вентиляция, здесь ведь есть вентиляция, воздух свежий, хоть мы и под землёй.

— Сейчас, — отозвалась Нэнси и замолчала, погрузившись в изучение плана помещений, — ага, есть, трубы широкие, только не знаю, как туда попасть.

Новый осмотр кабинета дал небольшое зарешеченное отверстие под потолком. Поставив стол на стол, мы смогли дотянуться до решётки и выломать её, отверстие получилось достаточным, чтобы туда пролез один человек. Я подсадил Шурика, он принял Нэнси, потом отдал им рюкзаки и оружие, а только потом влез туда сам. Но прежде, чем мы двинулись по трубе, которая оказалась вполне просторной, сантиметров семьдесят в ширину и высоту, послышался топот, словно по коридору шёл слон. Редкие тяжёлые шаги. Уже скрывшись в трубе, я краем глаза увидел, как разлетаются от удара снаружи мёртвые мутанты, перекрывавшие проход.

Рюкзак мой забрали друзья, а сам я полз по трубе задом наперёд, не отводя ружья от люка, через который мы влезли, как только монстр сунется, получит в рыло сразу две гранаты. Но монстр был умный, а может, просто слишком большой. В вентиляцию он так и не полез. Когда я дополз до ближайшего поворота трубы, вытер пот со лба, развернулся и отправился догонять коллег по опасному ремеслу.

Преодолев ещё метров пятьдесят, мы остановились.

— Кто это был? — спросил Шурик, который полз первым, — успел разглядеть?

— Нет, кто-то очень здоровый, он этот завал одним ударом разбросал, а если судить по топоту, то слон, не меньше.

— Ничего, — он пытался не падать духом, — большая тварь от пули тоже дохнет, главное попасть. Впереди развилка, куда дальше?

— Пытаюсь понять, — сказала Нэнси, передавая мне мой рюкзак, — направления воздуховодов не имеют ничего общего с устройством самих помещений, но пройти сможем далеко.

— До конца? — уточнил я.

— Нет, вынуждена вас разочаровать, то помещение, куда мы должны попасть, вентилируется кучей маленьких ходов, рано или поздно придётся нам вылезти.

— Тихо! — сказал я, — слышите?

Где-то позади снова был слышен тот самый топот.

— Нас ищет, — констатировал Шурик, — Стёпа, что у тебя заряжено?

— Гранаты.

— Замени одну зажигалкой, лучше картечью.

Я кивнул, переломил ружьё и заменил один патрон. Разумно, можем оказаться в тесном закрытом помещении, где гранатой стрелять себе дороже. Вентиляционные ходы, постепенно уходили вниз, в одних местах это был пологий спуск, переходящий с этажа на этаж, в других ходы шли вертикально вниз, и нам приходилось прыгать. Трижды мы слышали, как в помещениях, через которые мы проползли, начиналась какая-то реакция на шорох и стук. Изредка доносился всё тот же топот.

Внезапно полумрак, к которому мы уже привыкли, сменился ярким светом. Шурик, который полз впереди, спрыгнул вниз, за ним последовала Нэнси, а за ней из разорванного жёлоба выпрыгнул и я. Мы оказались в очередной лаборатории, чем здесь занимались, сказать было сложно, вдоль стен стояли барокамеры, некоторые из которых включились при запуске системы энергоснабжения. Когда глаза привыкли к яркому свету ламп, мы смогли рассмотреть вентиляционный короб. Он был разорван, не распилен, не взорван гранатой, а именно разорван. Кто-то, обладающий чудовищной силой и когтями, длиной в полметра, что-то (или кого-то) оттуда доставал. Толстая оцинкованная сталь была порвана на лоскуты. О судьбе того, кто был в трубе, можно было легко догадаться, стену украшало застарелое бурое пятно.

— Надо осколки отогнуть, — Шурик показал рукой на уходившее в стену отверстие, — тогда снова влезем и пойдём дальше.

— Смысла нет, — задумчиво ответила Нэнси и снова погрузилась в себя, — мы прошли шесть уровней вниз и, если навигатор не ошибается, около полутора километров по горизонтали. Цель должна быть прямо под нами.

— Ха-ха-ха, — раздался голос позади, мы резко обернулись, вскинув стволы, но стрелять не стали.

Глава двадцатая

Это был человек.

— Признаю, вам удалось зайти гораздо дальше, чем прочим искателям удачи, а всё благодаря простейшему трюку с вентиляцией. Кто-то здорово ошибся, сделав трубы такими. Помню, как-то у нас сбежали лабораторные мыши, именно по трубе. А потом, то тут, то там, стали находить задушенных лаборантов...

— Короче, — сказал я ему.

Он замолчал и подошёл поближе, теперь мы смогли его рассмотреть, как следует. Это был худощавый мужчина, лет сорока на вид, он был одет в белый халат, но от уже виденных нами зомбаков его отличало то, что халат был чистым. Волосы его были коротко подстрижены, но явно давно не мыты, что бросалось в глаза на фоне белоснежного халата. Пепельно-серый цвет лица тоже выдавал в нём какую-то болезнь, хотя, возможно, длительное время в закрытом помещении повлияло. Но главным были его глаза, у некоторых они бывают мутными, или наливаются кровью, или желтеют от гепатита, здесь же белки глаз были залиты какой-то чернотой, которая делала радужку и зрачок почти невидимыми. Впрочем, я бы не обольщался насчёт его болезней, он силён и опасен, иначе не вёл бы себя так нагло с тремя вооружёнными людьми.

— Можно и короче, — он присел на стул и пристально посмотрел на нас, глаза стали ещё темнее, — моя фамилия Клейн, доктор Клейн, после безвременной кончины директора этого заведения, я управляю всем проектом.

— Дядя, не свисти, — Шурик попытался его образумить, но ствола не отводил, — какого проекта? Центр давно заброшен, по этажам твари шастают, а наверху, между прочим, аппаратуру вывозят.

— Как тот партизан, который не знал, что война кончилась, и ещё десять лет поезда под откос пускал, — поддержал я.

— Да будет вам известно, что мне глубоко плевать на происходящее на верхних уровнях, — он широко улыбнулся, зубы были странного синеватого цвета, — настоящие исследования здесь, в самом сердце, здесь находится вся нужная аппаратура, здесь создаётся то, что уравнивает учёного с богом, с той только разницей, что бог вымышлен, а учёный сидит перед вами.

Он мерзко захихикал, словно нашёл в своих словах что-то смешное. С головой этот яйцеголовый явно не дружит.

— Чего тебе от нас нужно? — устало спросил Шурик.

— Надо полагать, вы пришли сюда из любопытства, чтобы просто посмотреть на красивые кабинеты с пробирками и ретортами? — голос его начал напоминать змеиное шипение, глаза сощурились и окончательно почернели, — сомневаюсь. Вас интересуют прорывные технологии, то, что другие учёные, те, что живут на поверхности, мечтают создать, но не могут.

— Допустим, — спокойно сказал я, — что с того? Дай нам то, что мы хотим, и мы спокойно уйдём.

— Знаете, — он покосился в мою сторону, — вас я, наверное, оставлю в живых, вы выглядите человеком грамотным, а мой лаборант уже порядком поизносился, лучше ему влиться в ту тёплую компанию, что встречает гостей наверху.

— Ничего, что мы тебя на мушке держим? — спросил его Шурик, которому разговор начал надоедать.

— Вы, люди, — начал он говорить, на слове "люди" сделал упор, словно себя человеком уже не считает, — всегда такие самонадеянные, неужели вы думаете, что человек, добившийся своим трудом уровня бога, испугается палок и камней? И даже если вы справитесь со мной, вам предстоит встреча с Брендоном.

Следующие два события произошли одновременно, учёный резко выбросил две руки вперёд, а Шурик разразился автоматной очередью. Я почувствовал удар такой силы, что опрокинулся назад, успев, однако, выпалить из ружья. Рядом со мной на пол с глухим звоном упал медицинский скальпель. Броня выдержала, как и в случае с киборгом Гришей, Шурик вон, даже на ногах устоял. Только стрельбу отчего-то прекратил. Встав на ноги, я увидел причину.

Доктор Клейн метался в стороны с такой скоростью, что невозможно было уследить, просто размазывался по воздуху, почти не задерживаясь в одном месте. Впрочем, это неважно, от трёх очередей ему не увернуться. Я перекинул автомат из-за спины. Доктор, почуяв, что запахло жареным, метнулся вперёд, но дружные очереди из трёх стволов сделали своё дело. Вернувшись к нормальной скорости, он откатился назад, попаданий было несколько, белый халат пропитывался кровью, настоящей, красного цвета. Прижавшись, к стене он снова противно захохотал и начал погружаться в стену. Я повернул к нему ружьё.

Первый патрон я уже истратил, картечь не успела сильно разойтись в стороны и просто прожгла в противоположной стене дыру в два кулака. А во втором стволе была граната. Я прекрасно осознавал последствия, но выбора не было, если этот чокнутый профессор уйдёт, нам конец.

Взрывная волна опрокинула столы и обдала нас кучей битого кирпича, из-за пыли и дыма невозможно было разглядеть результат выстрела. Я отполз немного назад и стал перезаряжать ружьё, на этот раз зажигательными пулями. Вскоре к месту попадания подбежал Шурик, прижимая к плечу приклад. Но это было уже не нужно. Доктор Клейн отползал назад, загребая по полу культёй правой руки. Левая была на месте, но судя по её положению, сломана в нескольких местах. Всё его тело представляло собой кровавое месиво, а поверх слоя обломков и пыли растекалась лужа крови.

Губы его шевелились, он порывался что-то сказать, а может, говорил, но мы ничего не слышали, взрыв произошёл слишком близко, я чувствовал, как из ушей стекает кровь, а мир звуков теперь был представлен одним только непрерывным звоном. Шурик и Нэнси не стали выжидать, просто всадили в него весь остаток патронов из магазина, а я, подобравшись поближе, добавил ещё две зажигалки.

Обрадовало то, что хоть звук выстрелов я услышал, как и протяжный вой, раздавшийся гдё-то наверху в тот момент, когда глаза учёного закрылись. То, что он не оживёт, было очевидно, тело прогорело насквозь и рассыпалось пеплом. Теперь остался некто, кого он назвал Брендоном. Он — главная опасность.

— Бежим! — крикнула Нэнси, крикнула громко, но я едва услышал, можно сказать, прочитал по губам.

И мы побежали, туда, куда вела нас она, а её, в свою очередь, вёл навигатор в голове и монокль, выполняющий роль монитора. Теперь уже не особо разбирались в выборе пути, главное, чтобы выдержать направлениё. Приходилось вертеть головой во все стороны, топот неизвестного монстра мы теперь не услышим, подкрадётся и голову откусит.

Очередную дверь вынесли гранатой, а за ней располагался большой зал, здесь не было аппаратуры для опытов, зато стояли книжные полки с самыми настоящими книгами, из бумаги. Чуть дальше стояло кресло и журнальный столик с торшером. На нём лежала открытая книга и стояла кружка с недопитым кофе. Видимо, здесь и было логово спятившего учёного. Но это нас интересовало мало, Нэнси быстро нашла сейф, массивную круглую дверь в стене, напоминающую люк на подводной лодке, тем более, что спереди находился маховик кремальеры.

— Доставай взрывчатку, — скомандовала она, исследуя стену рядом с люком.

Шурик быстро достал из мешка кубики взрывчатки, совсем небольшие, со стороной в полтора сантиметра, одна грань которых была снабжена липучкой.

— Сюда, — Нэнси ткнула пальцем в стену, справа от сейфовой двери.

Кубик легко приклеился к стене.

— Второй сюда, — указующий перст сместился на двадцать сантиметров ниже, — ещё два, здесь и здесь.

Последний заряд должен был сработать у края двери, по идее, после этого замки отключатся, и дверь можно будет открыть поворотом маховика. Настал черёд детонаторов. С виду они напоминали спички, только сделаны были из пластика и головки имели разного цвета.

— Сюда зелёный, — Нэнси ткнула в верхний заряд, — сюда и сюда — красные, дальше жёлтый и синий.

Взрывная машинка напоминала очень тонкий смартфон, на экране которого высветились квадраты разного цвета. Мы отошли за угол, Нэнси выждала немного, а потом стала поочерёдно нажимать на цветные квадраты. Один за другим загремели взрывы, минут через пять, когда осела пыль, мы снова вошли в помещение. Стена рядом с сейфом была разрушена, под слоем штукатурки обнаружились провода, из которых сыпались искры, и шланги гидравлики, поливавшие пол густой синей жидкостью.

— Теперь дверь должна открыться, — неуверенно сказала Нэнси.

Проверить это можно было только эмпирическим путём, поэтому мы втроём взялись за маховик и начали поворачивать, поддавался он с трудом, хотя Клейн его как-то открывал. Впрочем, глядя на его выкрутасы, вполне можно было предположить, что тщедушный учёный обладал силой Геркулеса. Провернув маховик пять или шесть раз, мы потянули дверь на себя, открылась она неожиданно легко, внутри горел свет, а на двери имелся второй маховик. При желании можно было закрыться изнутри.

Внутреннее содержание сейфа особо не удивило: стальной ящик, два метра в ширину и высоту и метров шесть в длину. Вдоль стен были полки с прозрачными пластиковыми ящиками, в которых видны были пробирки и ампулы разного цвета. Там же находились странного вида приборы и плоские коробочки, которые, как я понял, в этом мире служили накопителями информации. В целом, вещей было немного, нам вполне по силам унести всё.

— Сейчас я проверю, что там, — решительно сказала Нэнси, вставляя провод себе за ухо.

Накопители информации были соединены между собой, видимо, база данных была единой. Сейчас она станет достоянием человечества. Нэнси, присев рядом с полкой, закрыла глаза и погрузилась в недра компьютера. Мы ждали. Через пару минут она начала дрожать, потом глаза её широко распахнулись, рот раскрылся в беззвучном крике, а накопитель начал искрить. Я подбежал и резко вырвал штекер из гнезда за ухом. Глаза её закрылись, она упала на железный пол.

— Клейн, падла, вход запаролил, — предположил Шурик, пытаясь привести её в чувство.

— Вы совершенно правы, — раздался посторонний голос, мы резко вскинули стволы.

— Не нужно стрелять, — человек вскинул пустые ладони, демонстрируя, что безоружен, — я не опасен. Наоборот, могу помочь.

Перед нами стоял ещё один обладатель белого халата. Выглядел он куда хуже Клейна, но глаза были обыкновенными, что внушало некоторый оптимизм. Был он болезненно худым, лицо всё того же серого цвета, волосы на голове отсутствовали. А правая щека вообще была без кожи, отлично просматривалась лицевая мускулатура. Присмотревшись, мы увидели, что кожа там есть, только прозрачная.

— Подскажите мне, Клейн мёртв?

— Да, — спокойно ответил я.

— Надеюсь, вы в этом убедились. Просто это необыкновенно живучая тварь, убить его нелегко.

— Прогорел насквозь и развалился на две части, — заверил его я.

— Отлично, — неизвестный погладил себя ладонью по лысине и улыбнулся, — но есть ещё Брендон, я не знаю, где он, но нужно его учитывать. Тварь чертовски опасная.

— Ты кто такой? — спросил его я.

— Лаборант, — ответил он, осторожно приближаясь к двери сейфа, — невольный помощник профессора в его ужасных экспериментах. Зовут меня Альберт, ну, или Алик, если хотите. Клейн придумал мне странную кличку из букв и цифр, но я её так и не запомнил.

— Ты можешь залезть в его компьютер?

— Да, разумеется, Клейн давно списал меня в утиль, поэтому особо не прятался, я все его коды наизусть помню, нужно только...

Разговор наш прервал громкий топот на верхнем уровне. Кто-то приближался.

— Это Брендон, — испуганно сказал Алик, — хозяина теперь нет, он потерял контроль.

— Что за тварь? — спросил Шурик, — объяснить можешь?

— Могу, но лучше нам поискать укрытие, сталкиваться с ним на открытом месте — самоубийство.

Мы осмотрелись, три взгляда одновременно упали на сейф, где потихоньку приходила в себя Нэнси.

— Можно пересидеть там, — подтвердил Алик, — там есть вентиляция, кроме того, можно закрыться изнутри. Брендон не так умён, чтобы открыть люк снаружи.

Но спрятаться мы не успели, топот послышался совсем рядом, даже не топот, а тяжёлые глухие удары, словно огромная туша передвигалась прыжками с места на место. Мы быстро зашли в сейф, я ещё подумал, что зря, наверное, сами себя загоняем в ловушку.

А затем в дверях появилось нечто, тварь настолько ужасная, что возникло желание поскорее захлопнуть дверь. Размером она была с носорога, но, в отличие от неуклюжих обитателей саванны, этот монстр был необычайно гибким и подвижным. Кожи у него не было, тело покрывали толстые пучки мышц, голова сидела на длинной гибкой шее, раскрытая пасть с двумя рядами акульих зубов выпустила длинный язык, маленькие глазки медленно повернулись в нашу сторону. Четыре толстые лапы с когтями, от вида которых заплакал бы Фредди Крюгер, медленно начали перемещаться.

— Сейчас прыгнет, — прошептал перепуганный Алик.

Стрелять первым начал Шурик, автоматная очередь вырвала несколько кусков из мускулистой груди монстра, но ощутимых повреждений не нанесла. Следом выпалил я. Гранатами. Расстояние спасло нас от повреждений. Монстр отлетел назад, а потом мигнул. На долю секунды стал невидимым, а потом снова появился. В стороны полетели клочья, но его не разорвало на части, как я надеялся. Откатившись назад, он снова встал на ноги и пошёл вперёд. Тело его было изранено, вот только на скорости и силе это не сказалось, мы быстро отступили в сейф и захлопнули дверь. В тот момент, когда я провернул маховик, огромная туша, в пару тонн весом, ударилась о дверь снаружи, когти заскрежетали по металлу, с той стороны послышался обиженный рёв.

Мы оказались взаперти, здесь был свежий воздух и горел свет, монстр остался снаружи, а у нас появилась возможность отдохнуть и разобраться в ситуации.

Глава двадцать первая

Мы сидели в сейфе, жевали сухпаёк, запивая его водой из фляжек, и попутно слушали рассказ Алика.

— Отлично, — сказал он, откусывая от бутерброда, — последние пару недель питался я с капельницы, успел забыть вкус пищи.

— Как давно ты здесь? — спросил я.

— Полтора года или около того, я не считал дни, все они были одинаковыми. Нас было трое, я и ещё два рейдера, мы, как и вы прибыли сюда в поисках сокровищ. Каждый знает, что в местах, подобных этому, можно найти вещи, которые в анклавах купят за огромную цену. Только мы не знали точно, где находится вход, просто хотели разведать. А в первую же ночь за нами пришли. Сам Клейн, его предыдущий лаборант и Брендон. Он тогда был другим, ходил на двух ногах, всё ещё напоминал человека, послужившего исходным образцом и давшего ему имя. Он даже изредка говорил, но понять его мог только сам Клейн, такая пасть плохо подходит для членораздельной речи. Моих спутников сразу вырубили, что с ними было потом, я не знаю, но подозреваю, что они пополнили армию кадавров, перекрывающую вход в убежище.

— А ты? — спросил я.

— Я чем-то приглянулся Клейну, в отличие от парней, я получил неплохое образование, поэтому он решил приспособить меня к делу. Прежний лаборант учил меня работать, а потом пропал. Просто исчез, а на вопрос, куда он делся, Клейн ответил, что, если я буду лениться, то последую за ним. Мне этого не хотелось. Так я стал работать с ним. Понятно, что до опытов с серьёзными вещами он меня не допускал, мне отводилась грязная работа. Я мыл пробирки, менял подстилку в вольерах, выносил отходы в крематорий. Временами сюда попадали новые люди, они оказывались у него на столе. Некоторые сразу умирали, не выдержав перестройки организма, некоторые успевали развиться до крупных тварей, но потом тоже умирали. Его эти злило, Брендон оказался единственным, кто пережил все мутации. Меня он тоже иногда чем-то колол, организм мой менялся, но, к счастью, не до такой степени. Он сказал, что я ему нужен именно таким, в человеческом облике, с глазами и руками.

— Что было потом?

— Потом... — он задумался, — да, собственно, до вашего появления ничего не происходило. Он изобретал всё новые препараты для изменения организмов, Брендон окончательно потерял человеческий облик. Последняя модификация касалась его прозрачности, — Алик потёр щёку, — вы видели, как он мигнул, это результат мутации, только, к счастью для нас, Клейн не успел довести это до ума.

— Что с его компьютером? — спросил я, кивая на Нэнси, которая снова пыталась подключиться.

— С этим я вам помогу, это моя специальность, была.

Он сел рядом с девушкой, тоже присоединился к разъёму, с той только разницей, что провод втыкал не за ухо, а куда-то в область верхнего шейного позвонка. Видимо, удобная штука, раз так активно вживляют.

Некоторое время они сидели молча, потом Алик облегчённо вздохнул и проговорил:

— Вот и всё, теперь данные доступны, Клейн, при всех своих талантах, не был гением информационных технологий, защиту ставил я.

— Сейчас попробую разобраться, — пробормотала Нэнси, не открывая глаз.

Я сомневался, что она сможет хоть что-то понять в записях Клейна, но пусть уж развлекается. А мы занялись более интересным делом. Разложив небольшой экран, Алик вывел на него камеры видеонаблюдения, теперь можно было просматривать коридоры и помещения, не вылезая из сейфа.

Скоро на экране появилась эта комната. Некоторое время мы разглядывали углы, но никого не обнаружили.

— Он ушёл? — спросил Шурик.

— Не уверен, — он покачал головой, — Брендон умён, не как человек, но как очень умный зверь, он нас так просто не оставит. Тем более, что он понял, кто убил хозяина, и теперь будет мстить.

Он перемотал время назад и запустил запись. Вот мы стоим у сейфа, вот, Нэнси упала, появился он. Вот пришёл Брендон, мы закрылись, он бессильно царапнул дверь, прошёлся в одну сторону, в другую, после чего метнулся к входной двери и исчез.

— Ушёл, — констатировал я.

— Не уверен, — Алик поморщился, с его щекой выглядело жутко, — попробую с другого ракурса.

Он переключил изображение на коридор, из которого мы попали сюда. Включил запись с того же момента, вот монстр вошёл внутрь, содрогнулся воздух и полетела пыль от взрывов. Через пару секунд он мелькнул в дверном проёме и исчез. Не выскочил в коридор, а просто исчез.

— Всё плохо, — заявил Алик, — Клейн всё же успел применить мутаген, Брендон теперь умеет становиться прозрачным, более того, он может делать это произвольно, по собственному желанию.

— То есть, он где-то здесь? — переспросил Шурик, хотя всё и так было очевидно.

— Сел в засаду, — подтвердил я, — верни комнату.

Изображение комнаты в реальном времени не дало ничего. На наш взгляд комната была пуста, нигде не было никаких оптических аномалий, прозрачность монстра была идеальной.

— Попробую фильтры, — задумчиво пробормотал Алик, — если он неподвижен, то увидеть его мы не сможем, но он должен излучать в других диапазонах.

Картинка несколько раз сменила цветовой оттенок, пока, наконец, мы не стали различать большое бесформенное пятно, которое находилось, вроде бы, на пустом месте.

— Ждёт, — сделал я вывод, — он когда-нибудь устаёт?

— Поддержание невидимости требует усилий с его стороны, — объяснил Алик, — вполне может когда-нибудь устать, но произойдёт это нескоро. Есть надежда, что проголодается, а вся еда была в ведении Клейна.

— Если открыть дверь, — начал я прикидывать, — мы успеем выстрелить. Гранаты его не берут, так хоть зажигалки попробовать.

— Хорошая мысль, — поддержал Алик, — убить его вы не сможете, регенерация очень быстрая, уверен, что и от имеющихся повреждений он уже излечился. Но для этого тоже нужна энергия, а он давно не ел.

— Договорились, — я повернулся к Шурику, — открывай дверь, а Алик пусть следит за видео.

Я взял в руки ружьё и заранее навёл его в угол. Шурик стал крутить маховик, медленно, чтобы не привлекать внимание раньше времени. Зверь всё лежал на месте. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы просунуть стволы ружья, что характерно, когда зверь начал вставать, я смог разглядеть искривление пространства в том месте. Но дальше любоваться было некогда, я просто спустил оба курка, а Шурик поскорее захлопнул дверь.

Дальнейшие события мы наблюдали на мониторе, среди пустоты вдруг зажегся яркий огонь, огонь этот начал плясать и прыгать, едва ли не до потолка. Через несколько секунд с него слетела невидимость, можно было теперь разглядеть, что обе пули попали ему в правый бок, в котором теперь прожигали дыру, а он пытался ухватить источник боли зубами, но обжигал пасть. Попытка кататься по полу тоже ничего не дала, этот огонь не нуждался во внешнем источнике кислорода, поэтому прихлопнуть его не получилось бы.

Кончилось тем, что он просто выскочил из комнаты, сорвав дверные косяки, и помчался куда-то вдоль по коридору. За ним оставался дымный след, и, я уверен, запах горелого мяса.

— Можем идти? — спросил я сразу у всех.

— Подождите, — попросила Нэнси, — нам нужно забрать всё отсюда, а ещё я попробую разобраться в назначении этих препаратов. Кое-что может пригодиться и нам.

— Например? — подозрительно спросил я.

— Вот это, — Алик указал мне на ряд ампул с прозрачной жидкостью, — пригодится мне, попробую вернуть себе прежний облик. Можно?

— Валяй, — равнодушно ответил я.

Он быстро вынул ампулу из коробки, достал из кармана шприц-пистолет, взвёл "затвор" и вставил ампулу туда. Закатав рукав халата, он попытался найти вены на тощей руке. Удалось это с трудом, но иглой в вену он попал уверенно. Когда препарат попал в кровь, он убрал шприц и придавил вену пальцем.

— Подействует в течение часа, — сказал он, — не факт, что поможет на сто процентов, но будем надеяться.

— Сколько тебе нужно времени? — спросил я у Нэнси, сидение взаперти начало утомлять.

— Много, — неопределённо ответила она, — я копирую себе всё подряд, но кое-что успеваю прочитать, это потрясающе.

— Что именно? — не понял я.

— Всё, подобные манипуляции с телом человека, тем более взрослым, это неслыханно. Он не шутил, когда говорил, что сравнялся с богом.

— Ты говорила, что и у вас такое делают.

— У нас работают с яйцеклеткой, изредка с эмбрионом, если нужно исправить что-то взрослому, то приходится работать точечно, с конкретным органом. Здесь же мутагены воздействуют на весь организм взрослого человека, изменяя каждую клетку.

— Как, например?

— Например, можно изменить структуру мышечной ткани, тогда человек станет силён, как этот ваш Брендон, или двигаться будет быстрее в разы, или раны будут заживать, как на собаке. Есть даже подобие Панацеи — средство от всех инфекционных болезней, оно перестраивает иммунную систему таким образом, что антитела к любой, даже самой страшной инфекции, вырабатываются ещё до того, как появятся первые симптомы.

— И это всё здесь? — я кивнул на "витрину".

— Да, и не в единственном экземпляре. Леонов простит нам кое-какие пропажи, он ведь сам понятия не имеет о комплектности здешних богатств.

Мы с Шуриком переглянулись. С одной стороны, колоть себе, что попало, из запасов двинутого профессора было страшно, с другой стороны, упомянутые качества нам очень понадобятся и, возможно, сохранят жизнь.

— Что-то я очкую, — сказал мне Шурик.

— Такая же херня, — в тон ему ответил я.

— А ты сама не хочешь попробовать? — задал я Нэнси провокационный вопрос.

— Обязательно, вот только дочитаю до конца инструкцию.

— А побочное действие есть? — спросил я.

— Лучше принимайте с обезболивающим, — вмешался в разговор Алик, — будет адская боль во всём теле, повышение температуры до сорока и, при слабом сердце, возможен летальный исход. Умирает примерно пять процентов. Вы молоды, поэтому ваши шансы гораздо выше.

— И как долго?

— Около четырёх-пяти часов. Потом ещё нужно часа три на восстановление.

Я набрал в грудь воздуха и выдохнул:

— Коли.

— Можете взять шприц у меня, — предложил Алик, — игла самозатачивающаяся и не требует дезинфекции, колоть лучше внутривенно, так быстрее усвоится, но и негатив начнётся почти сразу.

— Колешь мне и Шурику, — приказал я, — а себе потом, когда мы оклемаемся.

Алику я до конца не доверял, пусть хоть кто-то на ногах останется, пока мы будем валяться.

— Можно сразу два? — спросила Нэнси, вставляя ампулу с оранжевой жидкостью.

— На опытах кололи сразу по шесть, негативные последствия не суммируются, незначительно повышается риск смерти, зато страдать придётся один раз. В идеале, колоть следует с интервалом в пять минут.

Я сбросил куртку и пережал руку выше локтя, вены вздулись верёвками. Игла вошла почти безболезненно, видимо, и правда, была очень острой, когда зелье пошло по вене, меня обдало жаром, но других негативных ощущений я не испытал, думаю, всё ещё впереди. Потом она уколола Шурика, потом снова меня. Договорились о трёх мутагенах, на силу, регенерацию, а вдогонку — вакцину от всех инфекций.

После третьего укола мы сели в уголке и стали ждать прихода. У Алика он уже начался, лицо его стало пунцовым, казалось, его вот-вот хватит удар. Он мелко дрожал и скрипел зубами, щека его постепенно менялась, кожа потеряла прозрачность и стала похожа на вощёную бумагу.

Минут через двадцать началось и у нас. Почти одновременно началось жжение во всём теле, в суставы, словно гвозди забивали, стало холодно, температура поднялась почти мгновенно. В глазах плыло, чьи-то руки сунули в рот таблетку, которую я разжевал, почти не чувствуя горечи, потом ещё нашёл в себе силы выпить пару глотков воды из фляги, хотя не был уверен, что она не выльется обратно.

Таблетка подействовала примерно через полчаса, боль притупилась, я перестал стонать, в голове немного прояснилось. Открыв глаза, я увидел Нэнси, которая сидела рядом с тремя скорченными телами. Изредка она давала нам попить, вода немного охлаждала внутренний жар, но хватало этого ненадолго. Изредка я вырубался, но, видимо, ненадолго. Мука начинала казаться бесконечной, я уже прощался с жизнью...

— Открывай глаза, всё уже, — услышал я идущий сверху слабый голос.

Открыв глаза, я увидел Шурика, выглядел он... короче, плохо выглядел, хоть в гроб клади. Надо полагать, у меня вид не лучше. На ноги я поднялся неожиданно легко, когда исчезли симптомы, стало так хорошо, как не было никогда. Неподалёку сидел равнодушный ко всему Алик, лицо его выглядело почти нормально, только щека была красной, как после хорошей пощёчины.

— Что делать будем? — спросил я, прикладываясь к фляге.

— Выбираться отсюда и уходить, — спокойно сказала Нэнси, — выглядите вы плохо, но отлёживаться нет времени.

— Почему? — не понял я, — монстр сюда не проникнет.

— Дело не в нём, — объяснила Нэнси, — просто вы, пока валялись, успели выпить весь запас воды. Эта фляга последняя.

— Понял, — я встал на ноги, в теле была удивительная лёгкость, но голова ещё кружилась. — Надо идти, значит, пойдём. Где ваш Брендон?

Последний вопрос был адресован Алику, который снова занялся просмотром видеозаписей.

— По моим расчётам, он находится в энергетическом отсеке. Я видел, как он убегал, но изредка переходил в режим невидимости, приходилось снова его отыскивать, теперь он где-то там.

— Там?

— Между шестым и седьмым уровнем, в районе склада биоресурсов и распределительной комнаты. Там, где трансформаторы стоят.

— Я поняла, — кивнула Нэнси, — постараемся избегать этого места.

— Может, обратно по вентиляции? — предложил я.

— Не выход, от него она не защитит, — грустно сказал Алик, — лучше идти открыто, ваши стволы — более надёжная защита.

— От него защита, — напомнил я, — там, в коридорах, ещё пара сотен тварей, от них не отобьёмся, они массой задавят.

— Попробуем обойти, — задумчиво сказала Нэнси, — теперь, когда я располагаю данными с видеонаблюдения, могу видеть их скопления и найти безопасный путь.

— Был бы здесь безопасный путь, — Алик вздохнул, — я бы его давно нашёл. Кстати, мутаген подействовал?

— Понятия не имею, — честно сказал я, — а как должно выглядеть?

— Словно все предметы стали лёгкими, у вас изменилось строение мышц и скорость прохождения нервного импульса.

Я прислушался к своим ощущениям, не найдя ничего подозрительного, просто подошёл к лаборанту, взял его за ремень и поднял. Парень был худым, но килограмм шестьдесят в нём набиралось. Раньше, теперь он для меня весил, как ребёнок из третьего класса. Подействовало.

— А что с остальным, — спросил я, поставив его на место, — как с регенерацией?

— Можете порезать себе что-нибудь и посмотреть, мгновенного заживления не будет, но за несколько часов, максимум, за сутки, рана затянется. При наличии в ране постороннего предмета заживление не будет происходить.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — ответил я и поднял свой рюкзак, — пойдём, что ли?

Глава двадцать вторая

Маховик повернулся удивительно легко, дверь весом в тонну тоже не составила проблем. Оглядевшись в кабинете, который размерами превосходил трёхкомнатную квартиру, мы медленно двинулись на выход. Алик вдруг задержался и подошёл к письменному столу.

— Что там? — спросил я, обернувшись назад.

— Я безоружен, — он пожал плечами, — а здесь лежит неплохое средство самозащиты.

Из ящика стола он вынул кнут, самый обычный, сплетённый из кожаных полосок. Алик с интересом поглядел на рукоять, потом удовлетворённо хмыкнул и пошёл за нами.

— Этой штукой Клейн приводил в чувство непокорные образцы. Кнут с функцией электрошока, действует даже на кадавров.

— А на Брендона подействует?

— Раньше действовал, но он с тех пор сильно изменился, не уверен, что сейчас сработает.

В любом случае, это было лучше, чем голые руки, тем более, что никто из нас не торопился дать ему ствол. Не доверяли, да и самим нужнее. Алик пошёл в середине, Шурик первым, а я замыкал колонну. Мы медленно поднялись по лестнице, преодолели один уровень, потом второй. Тут Нэнси, сверившись с картой, остановила нас.

— Та дверь, она ведёт на параллельную лестницу, там должно быть чисто.

— Должно быть, или чисто? — уточнил я.

— Не знаю, камеры видят не всё, она развела руками.

— Там не совсем лестница, — сказал Алик, — то есть, лестница тоже есть. Винтовая, через многоуровневое помещение, но по ней можно преодолеть высоту пары уровней. Предупреждаю, не самое приятное место.

Напугать нас было сложно, открыв дверь, мы оказались в просторном помещении, хотя простора здесь не хватало. Повсюду стояли огромные стеклянные сосуды с организмами. Вряд ли это была просто коллекция заспиртованных уродов, к ним подходили многочисленные трубки, видимо, это прототипы новых чудовищ, которые созревали в стекле, дожидаясь своего часа. Отдельные экземпляры поражали, например, четырёхметровый гуманоид, почти человеческого вида, только с головой странной грушевидной формы и непомерно длинными пальцами на руках. Особенно выделялись указательный и средний, на которых я насчитал по шесть фаланг.

Я задержался у колбы, разглядывая его, а он, как оказалось, вполне живой. Когда глаза его распахнулись, я отпрыгнул на два метра и вскинул ружьё.

— Не нужно, — остановил меня Алик, — они не опасны, пока. Хотя многие из них созрели.

— Пока? А когда станут опасны? — спросил у него я, не сводя глаз с чудовища и обходя его по широкой дуге.

— Подача питания и транквилизатора производится автоматически, но запасы не вечны, дней через пять они очнутся, голодные и злые.

— И здесь станет ещё веселее, — добавил Шурик.

— Здесь и так не скучно, — Нэнси дёрнула его за рукав, — пойдёмте, хватит пялиться, не знаю, как вас, а меня от всего этого тошнит.

Винтовая лестница извивалась восьмёркой, сосуды с телами находились на разной высоте, и нужно было обеспечить доступ ко всем. В стене обнаружилась дверь, а на ней было небольшое застеклённое окно. Я попытался туда заглянуть, но сразу отпрянул. За стеклом была серая физиономия зомби.

— Не надо туда смотреть, — послышался сверху голос Нэнси, — там они, никуда не ушли, поднимайся скорее.

Наконец, мы забрались на самый верх, здесь была аналогичная дверь с оконцем, но выглядывать мы не стали. Нэнси вынула из глаза монокль и стала инструктировать:

— Основная масса кадавров находится уровнем выше, здесь их всего шесть, сможете убрать без шума?

— Как их убивать? — я повернулся к Алику.

— Мозг, позвоночник, если пробить сердце, то это его не убьёт, но выведет из строя. Кричать они не умеют, те, что находятся снизу, услышат шум, но реакция у них замедленная, думаю, мы успеем прорваться.

— Открывай, — выдохнул я, доставая нож. Интересно, смогу клинком пробить череп. В фильмах легко пробивали.

Первый зомбак стоял у самого выхода, я не стал придумывать ничего нового и просто вогнал клинок ножа ему в горло. Получилось это удивительно легко, нож вошёл по самую рукоятку, вот только повредить позвоночник я не смог, пришлось уронить его на пол и ударить сзади. Теперь спинной мозг был разорван, тело обмякло и перестало шевелиться. Я переключился на следующего. Рядом Шурик сворачивал шею уже второй жертве. Медленная реакция кадавров сослужила нам добрую службу, атаковали почти неподвижных, а когда остальные опомнились, численного превосходства у них уже не было. Шурик загнал одному из них нож в грудь, где оружие благополучно застряло, поэтому он теперь просто бил жертву кулаком по голове. После третьего удара череп раскололся и обдал его руку дурно пахнувшей бурой жидкостью.

— Брось его, — тихо крикнул ему я, — бежим!

— Нож забрать нужно, — огрызнулся он и, уперевшись ногой в дважды мёртвого противника, стал вырывать нож, удалось это с третьей попытки, после чего мы метнулись к лестнице.

Сработать совсем бесшумно у нас не получилось, твари внизу что-то почуяли и стали подниматься, мы, конечно, бежали быстрее, но вполне могли упереться в какое-нибудь препятствие.

К счастью для нас, новых препятствий здесь не появилось, но, оторвавшись от зомби, мы остановились.

— Слышите? — спросил Алик.

Где-то в глубине здания раздались всё те же мягкие прыжки тяжёлого тела.

— Видишь его? — я повернулся к Нэнси.

— Сейчас, — она вернула монокль в глаз и замолчала.

— Включи датчики движения, — подсказал Алик, — а то долго будешь перебирать.

— Ага, вижу, идёт точно по нашему следу, немного шатается, но ран я не увидела.

— Как далеко?

— Сейчас зайдёт в комнату с лестницей.

Мы бросились вперёд, надежды на то, что команда мародёров нас дождётся, не было, но всё же встречаться с монстром в тесном коридоре не хотелось, здесь он нас просто сметёт, даже если мы успеем его застрелить. Той форы, что у нас была, хватило, чтобы добраться до выхода. Неизвестно, что здесь произошло, сделали они это нарочно, или просто перекрыли путь поднимавшимся монстрам, которые не убоялись огнемёта, или просто произошла авария, и перекрытия рухнули.

Вход был завален, от пола до потолка лежали обломки бетона и металлических конструкций. Жалобно заскулив, я обернулся и вскинул ружьё.

— Сюда, — Нэнси указала рукой направо, где была узкая дверь, я хотел сказать, что пластиковый щит, толщиной в палец, монстра никак не задержит, но вовремя сообразил, что дверь слишком мала, протиснуться в неё он не сможет при всём желании.

Дверь была заперта, но что нам замок. Шурик один раз ударил плечом, и она просто слетела с петель. За дверью оказалась душевая, четыре кабинки и тесный предбанник с вешалкой. Стоило нам забежать внутрь, как позади раздался рык, переходящий в шипение, а в дверной проём протиснулась голова Брендона. Выстрелил я почти сразу, но в те доли секунда, что срабатывал спуск, он успел метнуться в сторону и две зажигалки ударили в противоположную стену коридора, прожигая дыры в перекрытиях. Монстр, и правда, был умным. Повторять свои ошибки он не собирался. А когда я начал перезаряжаться, он снова кинулся в атаку. Как и ожидалось, дверной проём оказался слишком узким для его туши, теперь он протискивался боком, одной передней лапой пытаясь ухватить нас, а второй закрывая голову от летящих в него пуль. Пули, что пробивали кирпичную стену, на него оказывали довольно слабое воздействие, отрыва конечностей, как следовало ожидать, мы не увидели. Впрочем, эта атака заняла всего пять или шесть секунд, потом он, поняв бесперспективность своего занятия, ретировался, заняв позицию снаружи. Я как раз изготовился к стрельбе, а цель пропала.

Наступила тишина, нарушаемая только лязгом перезаряжаемого оружия. Тварь пыхтела где-то снаружи, но точно отсюда не разглядеть.

— Что делать будем? — спросил Шурик, загоняя в автомат очередной магазин.

— Где он? — я повернулся к Нэнси.

— Сидит снаружи, — она сверилась с камерами, — решил взять нас измором.

— Сможет? — этот вопрос я адресовал Алику, он с Брендоном знаком близко.

— Вполне, — отозвался тот, — ляжет в засаду и будет ждать. Он сильно истощён, а кадавры — еда плохая. Если ему нужно, он может включать режим энергосбережения, отключать большую часть функций организма, оставляя только органы чувств. Так он просидит неделю, или больше. У нас, как я понял, воды мало.

Воды было действительно мало, а после пробежки, как назло, хотелось пить. Неделю точно не выдержим.

— Подожди, а как быстро он переключится в активный режим?

— Секунда, может быть, две.

— Отлично, успею выстрелить, когда пару зажигалок поймает, ему будет не до нас.

— Ребята, всё плохо, — сказала нам Нэнси, как будто может быть хуже, чем сейчас, — там зомбаки подтягиваются. Они его опасаются, но всё же идут.

Час от часу не легче. В этой крошечной каморке, мы сможем отстреливаться, но они нас похоронят под своими телами, а Брендон потом откопает и съест.

— Пробиваемся, — решительно сказал Шурик, доставая из рюкзака гранаты, — это их разбросает в стороны, а мы пробежим.

— А через тушу Брендона будем прыгать, как через козла на физкультуре? Ты, если что, на тройку прыгал.

— Так и так конец, — он громко и смачно выругался, вырвал две чеки и кинулся к дверям, — получи, фашист, гранату!

Гранаты полетели в толпу собравшихся неживых обитателей этого подземелья, время он отмерил правильно, взрыв произошёл как раз при падении. Нас в очередной раз оглушило, часть косяка влетела внутрь душевой, то, что было снаружи, затянуло дымом и клубами пыли, сквозь них было плохо видно результат. А Шурика уже понесло, он решил, что если толпу нельзя разогнать гранатами, то просто нужно больше гранат. Нельзя сказать, что он был сильно неправ. Первая волна тварей была перемолота, здешние гранаты были намного мощнее тех, что использовались в нашем мире. Но на их смену подходили новые, да и Брендон вряд ли погиб.

Когда прогремела следующая пара взрывов, мы синхронно выглянули и выстрелили в толпу. Я гранатами из дробовика, а он очередью из автомата.

— Вперёд! — рявкнул он, указывая на открывшийся проход.

Мы выбежали и понеслись по коридору, но тут страшная сила сдавила меня, словно прессом. Ноги мои оторвались от земли, поднявшись в воздух, я увидел перед собой морду чудовища. Он не откусил мне голову только потому, что взрывом разбило челюсти, вместо них была кровавая мешанина из мяса, костей и зубов. А когти на лапах не разрезали меня пополам, поскольку бронекуртка выдержала и их. Всё, что он мог, — это просто раздавить меня, с чем успешно справлялся.

Кости затрещали, в глазах начало темнеть. Руки мои сжимали ружьё, а зарядил ли я его? Да, зарядил, зажигалками, на бегу, осталось только взвести курки. Последним усилием слабеющих рук я щёлкнул курками и выстрелил. Перед глазами мелькнула вспышка, меня обдало жаром и клубами удушливого дыма. А через пару секунд хватка ослабла, и я вывалился из лап умирающего монстра. Пули попали ему в брюхо, где теперь превращали в пепел внутренние органы.

Но это был ещё не конец мучениям, упал я прямо в лапы кадавров. Они не кусались, просто пытались задушить или разорвать меня на части, сила, полученная с мутацией, не помогала, я просто завяз в их толпе, даже убитые не падали, поскольку не было места. Отбитые уши различали выстрелы, но я не мог определить, насколько далеко они от меня. Я рванул пистолет из кобуры, но на руке повисли сразу четверо, выстрел достал одного, а следующие пули ушли в пол, по пути отрывая ноги другим. На лицо мне легла рука (или лапа) серого трупного цвета, воняющая химией и мертвечиной, терпеть это было невозможно, я вывернулся из лап схватившего меня зомбака, но тут же оказался в лапах второго.

Внезапно толпа их начала редеть, тот, что стоял рядом, вздрогнул и повалился на пол, потом второй, третий. За ними стоял Алик, который размахивал кнутом с ловкостью Индианы Джонса. Головы ещё двоих разлетелись под пистолетными пулями, и я вдруг осознал, что свободен.

— Бежим, — Шурик схватил меня за руку и выдернул из толпы, готовой снова сомкнуться вокруг меня. Каким-то чудом я успел схватить за ремень ружьё.

Толпа к тому времени изрядно поредела, так что, прорваться мы смогли. Когда добежали до конца коридора, то вернулись в ту же комнату с вызревающими в стекле монстрами. Лестница была частично обвалена, Брендон смял ступени и оторвал перила, но спуститься по ней было можно.

Спотыкаясь и поддерживая друг друга, мы скатились по лестнице до самого нижнего уровня, где вышли в дверь и почти вернулись туда, откуда начали. Тут начались проблемы, зомбаки безнадёжно отстали, адреналин схлынул и я почувствовал себя раздавленным. В прямом смысле. Рёбра болели адски, боль усиливалась при ходьбе, в глазах начало темнеть, если бы Алик не подхватил меня, то я бы просто свалился на пол.

— Рёбра почти целые, — радостно сказал лаборант, прощупав мою грудь, — возможно, внутренние органы повреждены резким сдавливанием. Но это нестрашно, скоро они восстановятся, нужно только есть и пить, да ещё анестезия бы не помешала.

Нэнси снова просунула мне в рот таблетку. Минут через десять, когда боль притупилась, я смог сделать полноценный вдох и сказать:

— Есть и пить — это хорошо, но у нас с этим проблемы, особенно с водой. Подскажи, где здесь хранились запасы, а то нам ещё долго блуждать?

— Ничего не долго, — успокоила меня Нэнси, — я уже два выхода на карте нашла, не факт, что свободны, но попробовать стоит. А если не получится, вернёмся туда же, зачистим тварей и сами разберём завал, он, ведь не километровый.

— Воду я найду, — задумчиво проговорил Алик, — а вот с едой всё сложнее, есть синтезаторы пищи, есть и запасы консервов, вот только Клейн всё это держал под замком, а замок без него не открыть.

Разграбление запасов покойного учёного мы пока отложили. Алик вынес из подсобки большую пластиковую бочку с чистой водой, мы смогли напиться, наполнить фляги и даже умыться. Вода отдавала какой-то химической гадостью, но Нэнси сказала, что так и должно быть. Еды хватит ещё на сутки. За сутки можно выбраться, теперь, когда Брендона нет, можно перемещаться уже свободно. Оставшихся кадавров постепенно отстреляем.

Очередной выход нашёлся с противоположной стороны комплекса. Надо сказать, что, если идти свободно и ни от кого не прятаться, то из конца в конец по горизонтали уходит около часа, хотя, подозреваю, что у разных уровней разная площадь. Навстречу нам вышли два зомбака, но никакой опасности они не представляли, мы даже стрелять не стали, просто свернули им шеи.

Стоило нам приблизиться к выходу, который представлял собой узкий коридор с подобием шлюза, как мы услышали шорох. Алик говорил, что крупных тварей здесь уже не осталось, зомби — не проблема, поэтому мы смело подошли к двери. Как оказалось, зря. Первым шёл Шурик, ему и досталась пуля, куртка, как обычно, спасла, но его отшвырнуло ударом. Падая, он повалил меня, но Нэнси осталась на ногах и начала стрелять. Нападавший, толстый мужик, седой и в драном камуфляже, опрокинулся назад с огромной дырой в груди. За ним были другие, очередь ударила в стену, высекая искры и каменную крошку.

Автомат достать я не успевал, поэтому выпалил из ружья. Зажигалкой, а вдогонку гранатой. Взрыв решил исход боя, но за ним последовал второй, куда более мощный, видимо, неизвестные мародёры взрывчатку принесли с собой, чтобы вскрыть двери, которые, по словам Нэнси, открывались только изнутри. Взрывчатки этой было много, стену шлюза выбило изнутри, и она грохнулась рядом с нами, а за ней рушились потолок и стены, заваливая уже второй выход.

— Разбирать бесполезно, — заявила Нэнси, прокашлявшись и выплюнув комок пыли, — там выход был в виде узкой шахты с лестницей, кусок лестницы я вижу, он сюда упал, а шахте конец. Идём дальше.

Но и дальше нас ждало разочарование, стальные двери были наглухо заварены.

— Может, рванём? — предложил Шурик, доставая гранату.

— Не факт, что поможет, стальной лист в пять сантиметров, — Алик задумался, потом, видимо, ухватившись за какую-то идею, повернулся к Нэнси, — переключись на системы жизнеобеспечения.

— Вентиляция?

— Не только, водоснабжение, отопление, канализация. Там, на самом нижнем уровне должен быть проложен путь.

Нэнси на какое-то время погрузилась в изучение плана здания, потом ещё что-то высчитывала, беззвучно шевеля губами, наконец, выдала:

— С этого уровня выходим на аварийную лестницу, оттуда идём вниз, на нижнем уровне проходим в другой конец, там есть вентиляционный насос, а от него идут вентиляционные ходы.

— Так они там узкие, или нет?

— Есть большая труба, через которую идёт воздух извне, по идее, до самого верха.

— По идее?

— Ход показан до верха, но там должны быть какие-то перегородки, решётки, фильтры.

— Пошли, — я вздохнул, — если и там никак, то пойдём к главному входу и начнём разбирать.

Аварийная лестница, с тех пор, как здесь побывали разведчики, сильно изменилась. Вряд ли это было влиянием времени, ржавчины на стальных ступенях было немного, а вот участки, заплёванные кислотой, попадались регулярно. Что это был за монстр, даже Алик затруднился сказать, но можно надеяться, что он уже отправился в крематорий, как и прочие неудачные творения доктора Клейна. Наступать приходилось осторожно, местами ступени просто отсутствовали, а за перила лучше было не браться, металл отчего-то был хрупким и разламывался в руках. Зато проломов не было, кто-то позаботился, чтобы лестница выполняла свою функцию.

Спускались мы долго, ноги уже откровенно отнимались от бесконечных подъёмов и спусков. Наконец, преодолев не помню, какой по счёту пролёт, мы остановились внизу. Место это напоминало подвал в многоквартирном жилом доме, сырость, полумрак с редкими лампочками, трубы под потолком и нештукатуреные бетонные стены. Где-то вдалеке капала вода, и, что нас особенно обрадовало, тянуло свежим ветерком. Мне даже почудились какие-то запахи из внешнего мира.

— Сейчас до упора вперёд, — объявила Нэнси, — а потом повернём направо, там есть пульт управления.

Мы пошли вперёд, на пути встретилась большая лужа, которую мы предпочли обойти по широкой дуге, поскольку в ней лежали несколько подозрительно знакомых "булыжников". Не они ли лестницу погрызли? Свернув направо, мы упёрлись в небольшую дверь, за которой находился пульт управления системой вентиляции. По идее, здесь должен был сидеть оператор, который переключает вентиляторы в нужной последовательности, но, как мы помним, местный хозяин, не особо доверял живым помощникам, предпочитая машины и мутантов.

В центре комнаты стоял стол с монитором, то и другое было покрыто сантиметровым слоем пыли, через который с трудом можно было разглядеть схему воздуховодов на экране. Протерев экран, мы стали изучать устройство системы вентиляции, эта схема была видна всем нам, а не только Нэнси, что позволяло вести предметный разговор.

— Если я правильно понял, — задумчиво сказал Шурик, — то вот эти зелёные прямоугольники обозначают двигатели.

— Да, — поддержала его Нэнси, — а зелёный цвет означаем минимальную мощность.

— А мы здесь, — я ткнул пальцем в монитор, — попасть нужно сюда.

— Почему туда? — спросила Нэнси.

— Наверное, потому, что вот здесь находится наружный воздухозаборник, а это ближайшее к нему место. Там должен быть проход.

— Он есть, — Алик поморщился, — только не уверен, что человек сможет там пробраться, этот комплекс строили с расчётом на штурм, не думаю, что воздухозаборники при этом оставили открытыми.

Как бы там ни было, а попробовать стоит. Мы прошли по коридору вдоль воздуховода, определили нужное направление и стали искать люк. Шурик, верный себе, предложил радикальное решение с помощью гранат, но лучше было пока воздержаться. Люк нашёлся, правда, настолько узкий, что пролезть туда можно было с великим трудом, сняв рюкзак и оружие. Нэнси и Алик прошли легко, Шурику пришлось извиваться, а я, будучи самым толстым, банально застрял. Голова пролезла, плечи тоже, а дальше я зацепился ремнём с кобурой. Попытка повернуться и протащить его по диагонали успехом не увенчалась, матерясь вполголоса, я извивался ужом, болтая ногами на весу.

— Кто-то идёт, — сказал Алик где-то впереди.

Я удвоил усилия, вынул пистолет и бросил его внутрь короба, теперь нужно повернуться вот так и...

Кто-то схватил меня за ногу и вряд ли имел при этом добрые намерения. Я начал вырываться, но хватка у неизвестного противника была мёртвой. Он буквально повис на мне. В тот момент, когда мои старания, наконец, увенчались успехом, и я смог втащить свой зад в короб воздуховода, в икроножную мышцу вонзились зубы. Издав вопль, достойный опоссума, попавшего в пасть крокодила, я задёргал ногами, пытаясь сбросить с себя неизвестного хищника.

Увы, хватка у него оказалась мёртвой. Проползая по воздуховоду, я втягивал за собой и его. Как только появилась возможность развернуться, я схватил пистолет и взял врага на прицел. Это был уже знакомый нам кадавр, вот только мутации в его организме пошли дальше обычного. Помимо огромной силы, он обладал ещё и необычайно широкой челюстью с острыми, как у крокодила зубами. И сейчас эти зубы рвали мою ногу, во все стороны летели капли крови, куски мяса и ткани.

Рискуя отстрелить себе ногу, я навёл пистолет в переносицу твари и нажал на спуск. Воздуховод забрызгало кровью и мозгами метров на пять, верхняя часть головы его напрочь исчезла, но зубы, повинуясь последнему приказу мозга, продолжали стискивать мою ногу.

Чтобы разжать челюсти, мне пришлось достать нож и разрезать пару сухожилий. Теперь нога была свободна, вот только далеко я с такой раной не уйду.

— Ты как? — поинтересовался Шурик, помочь они мне не могли бы при всём желании, слишком узким был проход.

— Хреново, — признал я, — нога кровоточит, далеко не уйду.

— Наложи повязку, — Алик протянул мне кусок бинта, — твой организм уже перестроился, кровотечение остановится быстро.

— Хорошо бы, — я взял бинт и принялся наматывать прямо поверх изорванной штанины. Нога выглядела скверно, боль могла быть ещё сильнее, но, видимо, ещё пока действовал анальгетик.

— Ну как? — спросила Нэнси, бывшая в голове колонны, — сможешь ползти?

— Смогу, — уверенно сказал я, — вот только вопрос, меня укусил зомби, чем это чревато?

— Ничем особым, — успокоил меня Алик, — то есть, как и любая грязная рана, этот укус опасен, но думаю, отделаешься, максимум, нагноением. С учётом изменений в организме, всё пройдёт за сутки, или около того.

— Слушай, Алик, — спросил я, когда мы медленно поползли вперёд, — а если мне руку откусят, она снова вырастет?

— Теоретически, — он задумался, — такие опыты мы ставили, конечности действительно отрастали. Занимало это около двух месяцев, процесс был весьма болезненным. Проблему составлял рубец, рост которого опережал регенерацию тканей. Грубо говоря, рану приходилось постоянно тревожить, чтобы рука продолжала расти.

— Буду знать, — проворчал я, стараясь перебирать локтями быстрее, дабы не отстать от остальных.

В двух местах нам пришлось нелегко. Переход на следующий уровень оказался не пологим, как раньше, а уходил вертикально вверх. Пролезть по квадратной трубе с идеально гладкими стенами на высоту четыре метра оказалось не такой простой задачей. Особенно, для человека с раненой ногой. Самых лёгких закинули наверх, а они уже тянули остальных. Точнее сказать, тянул меня один Шурик, а остальные помогали исключительно советом.

Мало-помалу мы поднимались всё выше, Нэнси регулярно сверялась с картой, пока, наконец, не остановила нас, чтобы сказать, что мы у цели.

— За этим поворотом будет последний подъём, а там выход в воздухозаборник.

Мы облегчённо вздохнули, хотя расслабляться было рано, неизвестно, что с выходом, возможно, ещё придётся ползти обратно. Подъём, к счастью для нас, был невысоким, всего метра два. Подтянувшись на руках, Шурик выглянул наверх.

— Вентилятор, — объявил он, спрыгнув вниз, — крутится медленно, можно чем-нибудь застопорить, а за ним решётка, не сильно мощная, граната возьмёт.

— Только не ручная, — напомнил я ему, — в прошлый раз потолок обвалился, не надо рисковать.

— Согласен, — он спрятал гранату в карман, — тогда что?

— Из ружья, — выдвинул я единственный вариант, — только как сделать так, чтобы самого не убило?

— На гранатах взрыватель есть, — напомнила Нэнси, — можно переключить на оттяжку взрыва.

Я о таком не подумал. Достав патрон, я заглянул внутрь. Там спереди была маленькая блестящая пупырка взрывателя.

— Если нажать до щелчка, — просветила меня Нэнси, то взрыв произойдёт с оттяжкой не на полсекунды, как сейчас, а на секунду, как раз хватит, чтобы голову убрать. А если полностью выдвинуть, взрыв мгновенный.

Поскольку я, по причине травмы, был не таким подвижным, ружьё пришлось передать Шурику. Он снова подтянулся наверх, крепко упёрся ногами и локтями в стенки, а ружьё нацелил в сторону решётки. Ружьё глухо бахнуло, а сам он, одновременно с этим, мешком свалился вниз, едва не придавив меня. Сказать ему всё, что думаю о его акробатических способностях, я не успел. Нас накрыло грохотом выстрела и клубами пыли. Выждав пару минут, он передал мне ружьё, а сам полез наверх проверять результат.

— Отлично! — крикнул он вниз, — решётка выпала, а вентилятор ещё крутит, хотя лопасть осталась всего одна.

Он вскинул автомат, и некоторое время сосредоточенно прицеливался. Потом дал короткую очередь, пригляделся к результатам и довольным голосом объявил:

— Готово! Можно идти.

Поднялись мы быстро, окно выводило наружу, а вентилятор без лопастей опасности больше не представлял. Мы проползли ещё метра три, после чего, со вздохом облегчения выпали наружу.

Глава двадцать третья

Оказавшись на открытом месте, мы с наслаждением вдыхали свежий ночной воздух. Здесь было темно, слабый свет звёзд мало, что мог осветить. Оглядевшись, мы увидели несколько огоньков вдалеке. Я сразу подумал про джинна, но нет, эти огоньки были вполне человеческими. Более того, они приближались.

— Я смотрю, у тех мародёров были коллеги, — заметил я, доставая автомат.

— Логично, — подтвердил Шурик, — кто-то ведь должен был остаться с транспортом.

— А нам как раз нужен транспорт, — заметила Нэнси, тоже поднимая оружие.

Огоньки скоро подошли совсем близко и превратились в два фонаря, направленных в нашу сторону. Точнее, уже не в нашу, а туда, где лежала вырванная решётка. Сами мы успели отойти в сторону и занять оборону.

— Савва, это ты? — раздался хриплый мужской голос откуда-то из-за фонаря, — Мы тебя достать не смогли, проход обвалился, уже уходить хотели, а тут слышим... Савва?

Молчание было ему ответом. Они подошли к лежавшей на земле решётке, заглянули в пролом, потом первый, обладатель хриплого голоса, спросил у второго:

— Как думаешь, живы они?

— Думаю, что их в том проходе и похоронило, — ответил второй голос, помоложе, — говорил я Савве, что такой заряд не нужен, там и четверти бы хватило, чтобы дверь вынести, да он разве слушает.

— Ну и царство им небесное, — объявил первый, — а мы пойдём отсюда по-тихому, не жили богато и нехрен начинать.

— Огонь, — скомандовал Шурик, когда они повернулись к нам. Ростовая мишень, да с расстояния в пять метров, да из трёх стволов очередью. Шансов у них не было. Скорее всего, ничего и понять не успели. У меня мелькнула мысль, что можно было их обезоружить и связать, да только поздно уже. Да и то, связывать нечем, средства связи у них, наверняка, есть, да и обезоружить без потерь в темноте не получится, им ведь фонари бросить недолго.

— Может, стоило их сперва допросить? — выдал свежую идею Алик, — вдруг это не последние члены группы, да и неизвестно, где их машина.

— Задним умом все крепки, — вздохнул Шурик, — предлагаю дождаться рассвета, найти машину и сваливать.

— Дельное предложение, — согласился я, заваливаясь на песок, — подремать бы не мешало.

Но долго дремать не пришлось. Через пару часов горизонт озарился красным, а окружающая темнота стала понемногу рассеиваться. Как только стало светло, мы осмотрели убитых. Два бродяги, причём, судя по экипировке, довольно бедных. Чего они здесь забыли? Неужели нельзя было найти место попроще, где хабар, пусть и дешёвый, зато не такой опасный. Даже взять с них было нечего. Карманы были пусты, фонари разбило выстрелом, а оружие представляло собой антиквариат. Алик, впрочем, взял себе короткий помповый дробовик и патронташ с дюжиной патронов, лучше, чем ничего.

После этого Нэнси занялась моей ногой, бинт успел присохнуть, пришлось отдирать его, а следом и оставшиеся от штанов лохмотья. Я, стиснув зубы, вытерпел всё. Когда она обрезала ткань, сделав из штанов шорты, я смог рассмотреть рану. Выглядела она так, словно кто-то много раз втыкал в ногу острый кинжал и проворачивал его, прежде чем вынуть. Плохо выглядела, короче. Но, вместе с тем, нельзя было не заметить, что выглядели раны куда старше, чем есть на самом деле. Вполне можно было сказать, что ранили меня пару дней назад, а то и раньше. Никакого нагноения, которым пугал меня Алик, так и не появилось.

— Завтра, — напомнил лаборант, — раны заживут окончательно, а через пару недель не останется даже рубцов. Привыкай, ты теперь мутант.

— А по наследству это передаётся? — заинтересованно спросил Шурик.

— Опытов таких не делали, — задумчиво сказал он, — но, думаю, что перестройке подвергся не весь организм. Допускаю, что дети ваши ничего такого не унаследуют.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги, — пойдём искать машину, пока жарко не стало.

Увы, по всем признакам, эти ребята пришли сюда пешком, об этом свидетельствовала небогатая поклажа во временном лагере и цепочка следов на песке, уходившая далеко в пустыню.

— Нда, — грустно сказал я, присаживаясь на камень и снимая с плеч мешок. Даже удивительно, как мы умудрились не растерять вещи во время приключений, даже ящик с добычей Нэнси продолжала таскать с собой. — Что делать будем?

— Чего-то мне не улыбается тащиться с поклажей двести километров по пустыне, — признался Шурик, — что там с передатчиком?

— На сигнал ракета прилететь может, — напомнил я.

— Не прилетит, — уверенно сказала Нэнси, — ему груз нужен, он не станет им рисковать.

— Значит, убивать нас будут иначе, — сделал я неизбежный вывод.

— А он, передатчик этот, сам по себе не опасен? — спросил Шурик, — может, нас прослушивали всё время, или даже видео смотрели.

— Нет, — решительно сказала Нэнси, — точно нет. У меня на этот случай были средства.

Она достала из мешка предмет, похожий на тот самый передатчик. Он был завёрнут в плотную чёрную ткань.

— Вот это, — она показала на ткань, — глушит любые волны, входящие и исходящие, нас невозможно прослушать или выследить, сигнал просто не уйдёт никуда.

— Уже легче, — согласился я, — что тогда, пойдём пешком или попробуем связаться?

— Не забывай, — напомнил Шурик, — что нам ещё в город нужно как-то попасть, а сделать это, не попавшись на глаза людям Клима, будет затруднительно.

— Значит, — решил я, — будем звонить. Пусть летит сюда сам, а груз заминируем и устроим переговоры.

— А если воздушно десантная бригада с ним прилетит? — ехидно спросил Шурик.

— Наши жизни ничего не стоят, а вот товар, который мы можем в последний момент уничтожить, для него ценен, из этого будем исходить.

— Он же сказал, что ему главное, чтобы товар не попал к другим.

— Куда там! — усмехнулась Нэнси, — он стар и скоро умрёт. Это факт. А в документах едва ли не половина посвящена омоложению и лечению старческих болезней. Это ему нужно.

— Тогда так, — решил я, — сейчас свяжемся, а потом сядем в засаду.

Всё же нам не давала покоя мысль, сто старый лис мог предусмотреть всё, в том числе и наши хитрости. Поэтому мы решили перестраховаться. "Фотоаппарат мы поставили на открытом месте, а к той стороне, в которую следовало говорить, прислонили пластину рации. Голос она передавала почти без искажения, догадаться, что мы далеко, он не сможет.

Нэнси аккуратно нажала кнопку связи и быстро отбежала на безопасное расстояние. Я взял рацию и начал вызывать:

— Клим? Вызываю Клима. Клим Леонов, ответь.

Несколько секунд ничего не происходило, потом рация ответила знакомым голосом:

— Не нужно имён, канал связи защищён, но лучше перестраховаться, я понял, что это вы, рад, что вы живы, вот только, что с товаром? Он у вас?

— Да, всё у нас, — объявил я, — ящик с образцами и вся информация на носителе. Готовы передать в любой момент, что с оплатой?

— Оплата тоже готова, — он на несколько секунд замолчал, — вы, кстати, все выжили?

С чего бы такая забота?

— Да, все трое выжили, — подтвердил я, — здесь рядом и стоим, а это важно?

— Нет, что вы, — он почему-то рассмеялся, — совершенно неважно. Ждите меня.

Связь оборвалась, а из передатчика ударили струи белого пара, образовавшие облако, диаметром метра четыре.

— Аэээииии... — захрипел Шурик, словно его душили, мы тоже добавили звуков, никто не знал, как действует этот газ, но нужно было как-то отреагировать.

Отключив рацию, мы бросились бежать. Ветер дул в противоположную сторону, но лучше избежать опасности, кто знает, насколько этот пар ядовит.

— Так, всё ясно, — сказал я, когда мы укрылись в полуразрушенном доме, — Нэнси, у тебя есть мнение о том, что это за газ?

— Примерно, название сложное, да оно и неважно, вызывает паралич дыхательной системы и почти мгновенную смерть. При этом летучий и быстро разлагается. Через пять минут это место будет безопасным.

— Ну, да, ему ведь ещё и груз забирать, зачем рисковать лишний раз.

— Думаешь, — с сомнением проговорил Шурик, — сам полетит.

— Допускаю, что с пилотом и охранником. Ему нужно груз проверить, да так, чтобы о нём меньше людей знало.

— Было бы неплохо. Через сколько вертолёт прилетит?

— Думаю, часа через два, успеем подготовиться.

Подготовиться мы успели, в мешок положили кирпичей, чтобы было похоже на ящик из сейфа, передатчик поставили на плоский камень, а сами разлеглись вокруг в живописных позах, позволяющих, однако, открыть огонь, не меняя положения тела.

Алика с дробовиком замаскировали отдельно, закопав его в песок ближайшего бархана. Снаружи осталась только голова и руки с оружием, которые мы прикрыли листом жести, найденным в руинах. Ждали долго, погода начала портиться, похоже, надвигалась буря, появились даже сомнения в том, что кто-то вообще прилетит.

Наконец, где-то далеко раздался шум винтов. Мы поскорее притворились мёртвыми. Вертолёт был совсем маленьким, вмещал он, максимум, четырёх человек. Никакого бортового вооружения видно не было. Сделав круг над нами, он приземлился на расстоянии трёх десятков метров, подняв винтами песчаную бурю в миниатюре. Выждав, пока пыль осядет, пассажиры, в количестве трёх человек, покинули транспорт.

Стоило мне увидеть среди этих троих фигуру Клима, как сердце начало биться чаще. Всё шло отлично.

— Мигель, — он повернулся к одному из сопровождающих, — подойди туда и проверь мешок, скажешь, что лежит в нём. Не бойся, яд уже перестал действовать.

— А если там заминировано? — с подозрением спросил боец с автоматом.

— За риск ты получаешь зарплату, — напомнил ему Клим, — чем больше риск, тем больше денег.

Мигель неуверенно кивнул и начал осторожно приближаться к мешку. "Трупы" лежавшие на пути, все они проигнорировали. Проверить содержимое мешка он не успел, поскольку ещё раньше оказался напротив ствола моего автомата. Я нажал на спуск, очередь ударила в него, отшвырнув в сторону, а мои спутники тем временем превращали в решето оставшихся. Никто из них не успел выстрелить или убежать.

В живых остался только пилот, который захлопнул дверь и начал взлетать. Очереди из двух автоматов не оказали никакого действия, вертолёт, кабина которого состояла по большей части из стекла, оказался хорошо бронирован. Вот только малая масса сыграла с ним злую шутку. Я успел выстрелить гранатой из ружья, на этот раз взрыватель был без оттяжки и взрыв прогремел сразу при попадании в цель. Летательный аппарат швырнуло в сторону, он зацепился винтом за стену, оставшуюся от разрушенного дом. Винт обломился, вертолёт швырнуло уже в другую сторону, некоторое время он даже пытался выправить полёт, но тут прилетела вторая граната, разбившая винт, после чего он камнем рухнул на землю.

Пилот был ещё жив, хотя падение его здорово травмировало. Кабину затягивало дымом, видимо, там началось возгорание. Он пытался открыть дверь, что-то кричал нам, возможно, просил помощи. Но в наши планы не входило спасение кого-либо из команды убийц, более того, мы были прямо заинтересованы, чтобы никто из них не выжил. Стоило ему открыть кабину, как в лицо ему ударила пистолетная пуля. Пустая каска с остатками крови, мозга и костей влетела в кабину, а обезглавленное тело вывалилось наружу.

Некоторое время мы молча смотрели на убитых. Из оцепенения нас вывел громкий выстрел из дробовика. Мы резко обернулись, вскидывая оружие, но тут же его опустили. Алик, про которого мы благополучно забыли, стоял с дробовиком в руках, а рядом лежал убитый мной Мигель. На этот раз, с разнесённой головой.

— Он выжил, — сказал Алик, показывая на окровавленный труп. — Броня очень надёжная, ему оторвало руку и частично разнесло челюсть. Но стрелять он всё ещё мог.

Судя по кровавому следу, прополз однорукий Мигель метра три, а потом вскинул автомат, но выстрел из дробовика в затылок, прикрытый только кепкой, разнёс ему голову.

— Спасибо, — искренне сказал я лаборанту, — возьми его автомат, выбираться нам долго.

— Начинаю уже сомневаться, что правильно поступил, покинув лабораторию, — сказал он с усмешкой, поднимая автомат и пытаясь стереть с него кровь, — сидел бы там тихо-мирно, с Брендоном бы подружился, кадаврами командовал, а с вами, чего доброго, пристрелят скоро.

— Мы такие, — я развёл руками, — без приключений не можем, что дальше планируешь делать?

— Доберусь с вами до города, а там посмотрю, для меня работа всегда найдётся. А вы сейчас куда?

— Мы хотим выгодно продать добычу, — объяснил я, — можно и тебя с ней довеском.

— Продавать меня не нужно, а вот поработать в подобной лаборатории я могу, думаю, что возьмут и не пожалеют.

— Решено, — сказал я, — а теперь, друзья мои, собираем вещи и в путь, нам нужно добраться до города раньше, чем пустыня нас прикончит.

— Предлагаю задержаться, — сказал Шурик, показывая на небо, — скоро мы попадём в бурю.

Как оказалось, песчаная буря, начало которой мы наблюдали до того, как отвлеклись на стрельбу, никуда не делась. Теперь ряд тёмных смерчей приближался к нам с угрожающей скоростью, грозя похоронить всю команду под слоем песка.

— Бежим, — крикнул я, подхватывая мешок.

К счастью, в городе ещё оставались не до конца разрушенные здания. Мы нашли трёхэтажный дом и забежали в одну из квартир. Здесь кто-то жил совсем недавно, толстый ковёр был подвешен так, чтобы занавешивать окно без стёкол, дверь в комнату не закрывалась, но оттуда опасность была минимальной, поскольку там был длинный коридор, который соединялся с подъездом, а в подъезде была настоящая дверь, даже с простым запором. Приспособив ковёр к окну, мы придавили его ещё и разбитым шкафом без дверей. Сделано это было как раз вовремя, вой ветра перекрыл все другие звуки, дом, казалось, сейчас сложится под его порывами.

— А что будет, если подобная буря застанет нас на открытой местности? — задал я вопрос в пустоту.

— Ничего хорошего, — ответил Шурик, с опаской присаживаясь на хлипкий стул, — хотя, если в машине будем, то нормально. Фильтры только забьются.

Я включил фонарь и присел на корточки. Навалилась усталость, снова стало клонить в сон. Ветер снаружи и не думал успокаиваться. Пару часов точно просидим.

— А если Клима будут искать? — спросила Нэнси. — Кто-то ведь знал, что он сюда летит.

— Не факт, — сказал, немного подумав, — он ведь хотел всё в тайне проделать, возможно, даже сопровождающих потом убил бы.

— В любом случае, — вступил в разговор Алик, — в бурю не полетит никто. А после её окончания мы отсюда уйдём.

— Может, поедим? — предложил Шурик и, не дожидаясь нашего согласия, залез в мешок.

— Воду надо экономить, — напомнил я, — а поесть можно.

Через пару часов, когда прекратилась буря, мы вышли наружу и осмотрелись. Окружающий рельеф сильно изменился. Останки вертолёта ещё торчали из песка, а трупы были надёжно похоронены. Идеальный вариант, если они здесь навсегда и останутся. Впрочем, Нэнси сказала, что у солдат обычно есть опознавательные маячки, которые можно издалека засечь сканером. Постояв некоторое время в раздумьях, мы взвалили поклажу на плечи.

— Направление знаешь? — я повернулся к Нэнси.

— Всё здесь, — она постучала пальцем себя по виску, — идём?

— Идём.

Глава двадцать четвёртая

Шёл второй день нашего похода. Солнце палило нещадно, вода, как бы мы её не экономили, быстро заканчивалась. Силы тоже. Впрочем, самое жаркое время суток мы проводили в укрытии, а шли, в основном, в сумерках. Как бы то ни было, а за неполные два дня мы преодолели почти сто километров, по крайней мере, навигатор в голове у Нэнси говорил об этом. На вопрос об источниках воды он, правда, предпочитал отмалчиваться. Там, где под ногами были камни, идти получалось быстро, но, как только переходили на рыхлый песок, скорость наша неизбежно падала.

На никто не преследовал, Клим, видимо, и правда, перестарался с конспирацией. Путь наш был далёк от сети автодорог, это просто прямая из пункта А в пункт Б. Поэтому и мародёров мы тут не встретили. А может, всё было проще. Здесь не было никаких полноценных населённых пунктов, ни новых, ни старых. Элементарно не было добычи, а значит, и людям здесь делать нечего.

Дело шло к закату, в темноте идти — не самый лучший вариант, даже с фонарями, вполне можно переломать ноги, а фонари, вдобавок, видны издалека и могут привлечь ненужное внимание. Следовало найти место для ночлега. Таковым для нас стало русло высохшего ручья, он в этом месте извивался, поэтому получилось почти закрытое место с крутыми берегами, высота которых превышала три метра. Отсюда точно никто не увидит свет и не услышит разговор.

Шурик поставил на песчаное дно включённый фонарь и развязал мешок. Мы приступили к ревизии запасов. Еда ещё была, а вот воды оставалось мало. Одна полная фляга и ещё немного в другой. Пить хотелось сильно. В пересохшем рту едва шевелился шершавый язык. Достав небольшую кружку, Шурик, начал отмерять порцию воды. Налив до отметки, он протянул кружку Нэнси. Девушка взяла её и осторожно, стараясь не пролить ни капли, поднесла ко рту. В такой момент каждому хочется выхлебать всё до дна, но воды мало, следует употреблять её максимально эффективно.

Отхлебнув немного, Нэнси подержала воду во рту, позволяя её впитаться в слизистые, потом добавила ещё немного, прополоскав горло. Только последнюю порцию она позволила себе просто проглотить.

Настала моя очередь, руки дрожали, но кружка, к счастью, была неполной, разлить не получилось бы. Аккуратно набрав в рот порцию тёплой, с химическим привкусом, воды, я начал болтать её в стороны. Организм был в восторге и требовал добавки. Пришлось отхлебнуть ещё. Незаметно вся порция оказалась внутри.

Когда воду приняли все, настал черёд еды. Есть в таких условиях не рекомендуется, от еды хочется пить, вода нужна для усвоения. Поэтому, оставив в покое консервы, мы обошлись ломтиком питательного батончика, который содержал кучу белка и углеводов и совершенно не требовал переваривания.

Фонарь мы потушили, дежурить первым вызвался Алик, а остальные попадали там, где сидели. Усталость брала своё, заснул я почти мгновенно. Когда Алик растолкал меня, было около двух часов ночи, я хотел напомнить, что дежурить сейчас должен Шурик, но он приложил палец к моим губам.

— Тссс, там кто-то есть.

Остальные были уже на ногах, глаза привыкли к темноте, я прекрасно видел, как Шурик, взяв автомат наизготовку, осторожно поднимается по склону. Некоторое время он смотрел наружу, где, как мне показалось, виднелось какое-то свечение. Потом повернул голову к нам и негромко сказал:

— Старый знакомый.

Мы тоже кинулись по склону вверх, я уже догадывался, какой гость пожаловал ночью. Так и было. В десяти метрах от склона стоял джинн. Не факт, что это был тот же самый, что помог нам однажды. Теперь он ещё больше походил на человека, голого мужчину могучей комплекции, целиком состоявшего из огня.

— Он что-то хочет сказать, — предположил я, выбираясь на открытую местность.

Подойти удалось на расстояние в два метра. Джинн вытянул вперёд руку в предостерегающем жесте, пришлось остановиться.

— Ты хочешь что-то сказать?

Он кивнул.

— Нам грозить опасность?

Он снова кивнул, губы его шевельнулись, но слов я не услышал.

— Кто здесь есть? — спросил я, озираясь по сторонам.

Огненная рука показала налево, потом он показал пальцем на ухо, а затем исчез. На этот раз он пропал мгновенно и тихо, не оставив после себя даже мелкой искры.

— Что он сказал? — хором спросили друзья, когда я вернулся.

— Там, — я указал в нужном направлении, — какая-то опасность, нужно слушать.

Оставалось надеяться, что я правильно истолковал слова огненного духа. Мы все обратились в слух, развернув уши в нужном направлении. Ждали около десяти минут, после чего вдали, на самом краю слышимости, раздался ровный шум мотора и скрип песка под колёсами. Машина. В голове уже сама собой выстроилась логическая цепочка. Машина, в ней люди, у людей есть вода, машина нас довезёт до города. Вот только что-то подсказывало, что люди эти не отдадут свою воду и не захотят нас подвозить, они прибыли за чем-то другим, очень может быть, что за нашими жизнями.

— Слушай, Нэнси, — прошептал Шурик, — почему, когда Белый нас отправлял, он забыл о приборах ночного видения?

— Не знаю, — ответила она растерянно, — забыл или не посчитал нужным. Вы тоже хороши, надо было купить на рынке.

— Смотри тогда сама за всех, — предложил я. Её монокль видел во всех диапазонах.

— Идут, — сказала она через четверть часа, — четверо, вооружены.

— А у них приборы есть?

— Нет, на лице ничего нет, впрочем, есть ещё линзы и напыление на глаза, но это дорогое удовольствие, а эти не выглядят богатыми.

Шурик нырнул на дно, включил фонарь и выбрался обратно. Неизвестные подошли уже близко, можно было различить их и без помощи ПНВ. Не знаю, видели они свет на дне, или просто знали о нашем присутствии. Группа разделилась, двое обходили справа, ещё двое шли прямо на нас.

Готовились и мы, на дне, недалеко от включённого фонаря, сел Алик. Шурик и Нэнси направились встречать тех, что пошли в обход. Что касается меня, то я залёг прямо на их пути, прикинувшись холмиком земли. Никаких приборов у них действительно не было, иначе, я был бы уже мёртв. Двое прошли мимо меня, я почувствовал дуновение ветерка, запах табака, машинного масла и немытого человеческого тела. Про себя отметил, что ходят абсолютно бесшумно, ни один камешек под ногами не стукнул.

Один из них заглянул через край, сделал какой-то малопонятный жест и приготовился съехать вниз по крутому склону. Это у него удалось, а вот второго, собравшегося последовать за ним, я поймал за воротник и выдернул обратно. Удивлённый возглас сразу перешёл в хрип и бульканье, когда нож по самую гарду вошёл ему в горло. Огромная сила давала о себе знать.

Вместе с трупом, который, правда, ещё шевелился, я откатился назад, чтобы не попасть под огонь снизу. Но почти сразу прозвучала короткая очередь внизу и длинная чуть поодаль. Я понял, что стрелять в меня больше некому.

Съехав вниз, я увидел, как Алик, с автоматом в руках осматривает труп, лежащий как раз напротив фонаря. Ещё двоих притащили Нэнси и Шурик.

— Есть мысли, кто это был? — спросил я, указывая на тела.

— Не из города, точно, — сказал Шурик, — то есть, приехать могли и оттуда, но не из тамошней армии.

Этого можно было и не говорить. Перед нами лежали тела бомжеватых рейдеров, в поношенной и рваной одежде, даже оружие было вытерто до блеска, а ножи представляли собой самодел, выкованный из автомобильной рессоры. На вид им было лет по тридцать-сорок, небритые, с измождёнными лицами. Пустынные бродяги, выискивающие на руинах полезные вещи, чтобы сменять их на еду, патроны и горючее. Естественно, никаких приборов у них и в помине не было.

— Надо было языка взять, — выдал я внезапно осенившую меня мысль.

— Так чего не взял? — усмехнулся Шурик, — четвёртого ты, надо полагать, зарезал?

Я виновато развёл руками, заметив, что правая кисть залита кровью, мыть нечем, надо будет хоть нож песком оттереть.

В этот момент над нами раздался душераздирающий крик, а следом прогрохотала автоматная очередь, пули которой ушли в противоположную стену, чуть выше нас. Вскинув головы, мы разглядели такую картину: ещё один рейдер, видимо, пятый и, надеюсь, последний, пытался расстрелять нас из автомата стоя на краю. Ему бы это легко удалось, но нас спас наш огненный друг. Он подошёл к рейдеру сзади и закрыл ему глаза руками. Угадай, кто? А поскольку руки его, как и остальные чести тела состояли из пламени, о температуре которого оставалось только догадываться, то и лицо рейдера стало сплошным ожогом. Расстреляв оставшиеся патроны вслепую, он, не переставая орать, рухнул на дно оврага. Я высунулся наверх и увидел там джинна, который снова собрался уходить, на этот раз медленно истаивая в воздухе.

— Спасибо тебе, Огненный дух, — сказал я, а джинн, неглубоко поклонившись, растворился в темноте.

Раненый продолжал орать, его следовало допросить, но в таком состоянии отвечать на вопросы сложно. Алик, которого с натяжкой можно было назвать доктором, взялся оказать первую помощь.

— Придержите его, — он показал на руки, которыми рейдер скрёб рыхлый песок вокруг себя, мы навалились вдвоём, благодаря силе, полученной в ходе мутаций, нам, хоть и с трудом, удалось его зафиксировать. — Так, глаза целы, видимо, успел зажмуриться. Но откроет он их нескоро, ожог сильный. Нэнси, дай ему анестетик.

Нэнси достала из мешка пузырёк с таблетками, но, прикинув, как будет засовывать их в непрерывно орущий рот, спрятала обратно, достав взамен шприц-пистолет. Игла воткнулась в бедро, поршень выдавил лекарство. Алик, взяв в руки баллончик, встряхнул его и побрызгал ожоги прозрачной жидкостью.

Через несколько минут, когда вопли стали понемногу затихать, мы отпустили его руки. Теперь он лежал неподвижно и тихо стонал. Возможно, скоро вырубится, но нам это было не нужно.

— Эй, Фредди, — я потыкал его кончиком ножа в плечо, — ты давай, не засыпай, нам ещё поговорить с тобой нужно. Отвечай на вопросы, а не то мы тебя здесь оставим. Будешь слепой по пустыне мотаться, пока от жажды не загнёшься. Слышишь меня?

— Да... слышу, — разговор давался ему с трудом, поскольку щёки тоже были обожжены.

— Вопрос первый: как тебя зовут?

— Джакомо.

— Оригинально. Вопрос второй: кто вы такие?

— Рейдеры... по руинам шарим, добываем всякое.

— Вопрос третий: какого беса вы забыли здесь? Здесь нет руин, добывать нечего.

Он какое-то время молчал, видимо, обдумывая ответ, потом выдал:

— Городские информацию скинули, какая-то шишка в песках потерялась, мы искали... потом бы выкуп получили.

— Как на нас вышли?

— У нас дрон есть, взлетает, пространство сканирует, вас засекли, решили ночью наведаться. Кто же знал...

— На чём приехали?

— Пешком...

— Ой, не лги, — рассмеялся Шурик, — ой, не лги царю. Мы слышали двигатель. Машина ваша здесь. Теперь она наша, а если ты будешь нам фуфло отгружать, останешься здесь. С джинном познакомишься, он тебе ещё что-нибудь спалит.

— Сколько вас было? — задал я следующий вопрос.

— Пятеро, честно, я как выстрелы услышал, понял, что у мужиков не вышло, машину бросил и сюда побежал.

Я замолчал. То, что он говорил, было похоже на правду. На наёмников они не тянули, городские власти наняли бы людей посерьёзнее. Скорее всего, действительно, кто-то из людей, близких к элите, обронил информацию о пропаже Клима, а торговцы сообщили знакомой банде рейдеров, которые сразу кинулись на поиски. Нашли, правда, не тех.

Пленный некоторое время молчал, постепенно дыхание его становилось ровнее, видимо, наркотик подействовал и теперь он благополучно спал. Я жестами предложил коллегам отойти подальше, чтобы обсудить ситуацию.

— Думаю, он не соврал, — озвучил я своё мнение.

— Похоже на правду, — подтвердил Шурик.

— Что делать будем?

— Утром найдём их машину и уедем в город, задерживаться нельзя, Клима будут искать и другие люди, не та фигура, чтобы пропасть без следа. От них мы не отобьёмся.

— Так, — согласился я, — а с этим что?

Я кивнул в сторону пленного.

— Предлагаю взять с собой, он, конечно, убить нас хотел, но я отчего-то не хочу его добивать. Нечестно это.

— К тому же без глаз он не опасен, — добавил Алик, — видеть сможет только через неделю, а то и больше.

— Ещё вопрос, — вспомнил я, — что с джинном?

— Ты же его последний видел, — напомнил Шурик, — куда он делся?

— Я не про то, мне непонятно, почему он нас спасает, и, опять же, это тот джинн, или уже другой.

— Сам понимаешь, на вопрос этот никто не ответит, кроме самого джинна, — с улыбкой сказал Алик, — а он, как я заметил, неразговорчивый.

— Допустим, что теперь?

— Предлагаю поспать до утра, — выдвинул оригинальную идею Шурик, — а потом найдём машину и двинем в город.

— Принято.

Сторожить остался я, а остальные, в полном соответствии с планом, завалились спать. В честь победы выпили ещё по кружке воды, надеясь завтра разжиться запасами рейдеров.

Рассвет наступил через два часа, как всегда утром похолодало, самое время идти, пока окончательно не встало солнце. Вообще, перепад температуры составлял здесь значительную цифру, днём местность раскалялась до плюс сорока, а ночью температура падала до десяти-двенадцати градусов.

Растолкав своих спутников и пленника, который, проснувшись, застонал от боли, мы быстро собрались в путь. Нэнси выдала рейдеру таблетку обезболивающего, не знаю, помогла ли она, но хоть стонать перестал. Нужно было найти машину, направление мы знали только приблизительно, а из пленного, по понятной причине, проводник был плохой. Тем не менее, через полчаса поисков нам улыбнулась удача.

В небольшой ложбинке, среди крупных валунов, стояла машина. Багги очень древнего вида, непонятно даже, как она ещё ездит. Быстрое обследование показало, что это убожество ещё и на электродвигателе с солнечными батареями. Мощность, естественно, никакая, проходимость тоже. Зато горючего не нужно.

— Возможно, в горку толкать придётся, — предупредила Нэнси, усаживаясь за руль, — занимайте места.

Прежде, чем занять места, мы тщательно обследовали имущество покойных бродяг, всё, что сняли с трупов, тоже прихватили с собой, потом отдадим Джакомо, а то с голоду умрёт. Особенно порадовала большая канистра с относительно чистой водой. Напившись досыта, мы перекусили консервами, не забыл накормить и пленника, который с безразличным видом сидел на заднем сидении. Боль после приёма таблетки отпустила, лицо его снова побрызгали заживляющим гелем, теперь оставалось только ждать.

— Стартуем, — сама себе скомандовала Нэнси, — держитесь, чтобы не сдуло.

Последние слова стоило расценивать, как шутку. Двигались мы чуть быстрее, чем идёт пешеход, только на редких участках абсолютно ровной местности, где к тому же был плотный грунт, удавалось разогнаться до, примерно, пятидесяти километров в час. Тем не менее, это было куда быстрее, чем, если бы мы шли пешком. Город приближался, оставалось решить, что делать, когда мы, наконец, въедем в ворота. Нельзя было исключить, что встречать нас будет группа захвата. Такое вполне могло быть, если поисковики нашли трупы и вертолёт, а кто-то знал, что Клим летел к нам. Тогда нам конец, и никакой джинн нас уже не спасёт.

И, несмотря ни на что, нам приходилось идти на такой риск. В городе у нас было неотложное дело, которое нужно выполнить.

Ближе к вечеру, когда надоевшая жара начала спадать, а солнце неуклонно спускалось к горизонту, вдалеке показались высотные дома. Мы прибыли, оставалось только попасть в сам город. Желательно, не в виде пленников.

Глава двадцать пятая

На КПП мы успели заехать до закрытия, охранник бегло опросил нас, что-то отметил в электронном журнале и велел проезжать. При этом мы назвались настоящими именами. Вывод мог быть только один, нас не ищут и об истории с Климом никто не знает. Немного приободрившись, мы поехали по торговому району, где уже начали закрываться лавочки.

Для начала, нам требовалось сдать Джакомо в хорошие руки. Он сказал, что здесь работает его дядя, у которого он сможет отлежаться. К счастью, лавочки здесь были пронумерованы, сделав несколько кругов, мы нашли ветхую избушку под номером 128. Там было уже заперто, но, поскольку торговец и проживал здесь, мы просто постучали в дверь. Некоторое время ничего не происходило, потом внутри послышалось какое-то шевеление, раздался звук шаркающих шагов и дверь отворилась. На пороге стоял седой старик в пижаме и тапочках. Джакомо он приходился дядей, но на вид вполне мог сойти за деда.

— Ваш? — спросил я, показывая на стоявшего рядом Джакомо.

— Ээээ... — растерянно протянул он, пытаясь рассмотреть в обожжённом лице знакомые черты, — Джакомо?

— Дядя, это я, мне нужна помощь, — слабым голосом проговорил он.

— Принимайте, — сказал я старику, — машина во дворе, добро в машине.

— А что с ним?

— С джинном обнялся, — объяснил я, — глаза целы, а ожоги пройдут, пусть отлежится у вас, больше ему идти некуда.

— Да, конечно, — он засуетился, — проходи, Джакомо, сейчас я тебе помогу. Вам я что-то должен?

— Нет, — ответил я, — позаботьтесь о нём.

Распрощавшись со стариком, мы пошли в центр, на проходной нас пропустили свободно, никто ни о чём не подозревал. Номер в отеле по-прежнему держался за нами, поскольку перед отъездом я заплатил ещё за четыре дня, а машина стояла на стоянке. Нашарив в кармане ключи от номера, я пошёл к лифту, спутники мои немного повертелись внизу, выясняя, не искал ли нас кто-либо, а убедившись, что всё в порядке, догнали меня. Алик, которому мы вручили несколько купюр, снял себе одноместный номер на втором этаже.

Переступив порог номера, мы наперегонки ринулись в душ, по пути сбрасывая с себя одежду. Там, в пустыне, личная гигиена нас не особо волновала, тем более, что умываться всё равно было нечем. Здесь, получив доступ ко всем благам цивилизации, мы вспомнили, что все мы жутко грязные, покрыты пылью, небриты и в грязной одежде. Места хватило всем, пока Шурик намыливался, Нэнси скоблила меня бритвой, при этом успевая вертеться под жёсткими струями воды, потом роли поменялись, я брил Шурика, а Нэнси мылила мне спину, раздирая мочалкой кожу едва не до крови. Заняло это больше часа, зато потом мы, чистые и распаренные, вывалились из душевой и попадали на кровать.

Теперь полагалось заняться извращённым сексом (а он, в любом случае будет извращённым, поскольку нас трое), но, сказать по правде, лично я больше хотел есть и спать. Спутники мои меня поддержали. Скоро в дверь постучал посыльный из ресторана, который вкатил в номер тележку, заставленную всевозможными вкусностями. Расплачивался с ним я, обмотавшись полотенцем, а остальные, приличия ради, накрылись одеялом.

Среди принесённых нам блюд выделялась шестилитровая стеклянная ёмкость с пивом и три пустых бокала к ней. Среди закусок была солёная рыба, какие-то котлеты, свежий хлеб и салат из овощей. Разлив пиво, мы сдвинули бокалы, и я попытался сказать тост:

— Итак, друзья, сегодня мы закончили одно большое дело. Нельзя сказать, что оно приблизило нас к конечной цели нашего путешествия. Допускаю, что это нам ещё выйдет боком. Тем не менее, всё прошло удачно, мы живы, даже не ранены, получили некоторый бонус, в том числе и в виде изменения наших тел. Это ведь фантастика в чистом виде, стать сильным без тренировок, раны заживают, как на собаке и насморка можно не бояться.

— Ты от груди сколько раньше жал? — спросил Шурик.

— Сто, сто пять, — вспомнил я свои упражнения в спортзале студенческой общаги, — а что?

— Надо будет попробовать, интересно, сколько сейчас сможешь.

— Знаете, — задумчиво сказала Нэнси, — надо будет и мне попробовать, я боялась, что мышцы вырастут, стану некрасивой, но вы с виду почти не изменились.

— Сделай, сила тебе не помешает, — поддержал её я, — будешь мужа на руках носить.

Мы рассмеялись и выпили. Пиво было крепким и густым, пилось легко и приятно. Сразу проснулся голод, который, вообще-то, и не думал засыпать. Мы набросились на закуски. Когда первый голод был утолён, я отодвинулся от стола и, продолжая отхлёбывать пиво, спросил:

— Кто что думает по поводу дальнейших действий?

— Надо с руководством связаться, — проговорил Шурик, — только не знаю, про Клима им говорить, или лучше промолчать?

— Лучше сказать, нас ведь вообще не примут, зачем мы им нужны. А так скажем, что у нас информация о нём. А сундук из лаборатории отдадим, как плату за него, думаю, много желающих найдётся.

— Я себе информацию скопировала, — сказала Нэнси, — и комплект образцов тоже отложила в сторонку. Ящик можно отдать.

— А если всё же решат нас пустить под нож? — с сомнением произнёс Шурик.

— Сделаем так, — я допил пиво в бокале и потянулся к банке, — на переговоры пойду я один, а вы сядете в машину и переберётесь за периметр. Там будете ждать от меня сигнала. Если всё хорошо, я скажу условленную фразу, если скажу другую, давите на газ и сваливайте обратно. Не судьба, значит.

— А сам под танки кинешься? — грустно спросил Шурик.

— А какого лешего всем троим в пекло лезть? Для переговоров меня одного хватит, ну, ещё Алика с собой возьму, пусть забирают к себе консультантом.

— Про кристаллы говорить будешь?

— Да, если всё хорошо будет. Если плохо, то попробую за них купить свою жизнь.

— Идёт.

Дальше мы ели и пили в молчании. Я сильно опьянел, причём, не столько от спиртного, сколько от сытной еды, чистоты, отдыха и чувства безопасности.

— Мальчики, — сказала Нэнси, укладываясь на кровать, — если будете, то вперёд, по очереди, только бурной страсти от меня не ждите, устала очень.

Прикинув свои силы, я всё же залез на неё, а когда мы закончили, увидели, что Шурик уже благополучно заснул. Решив, что будить его не стоит, а удовольствие можно отложить и до утра, я подобрал одеяло, упавшее на пол и накрыл им всех троих. Заснул я через минуту.

Проснулись мы поздно, собственно, я бы спал и дальше, но мои компаньоны разбудили меня громкими стонами, продрав глаза, я увидел, как Нэнси прижалась к оконному стеклу, а позади неё активно двигается голый Шурик. Ага, навёрстывают упущенное.

— Присоединяйся, — проговорила Нэнси между вздохами.

Я кивнул и прошёл в сторону туалета, пиво отчаянно просилось наружу. Потом, умывшись и почистив зубы, я вернулся назад. Они уже закончили и теперь сидели перед столиком, на котором стоял наш завтрак. Неплохой, кстати, завтрак, когда успели принести? Большое блюдо с горячими булочками, масло, джем и большой кофейник. В самый раз.

Взяв булочку, я начал намазывать масло, которое таяло в процессе. Взгляд немедленно упал на прекрасную фигуру Нэнси.

— Есть предложение дома всё же одеваться, — выдвинул я новую мысль, — а то о деле думать не получается, только о теле.

— Есть такое, — поддержал Шурик, натягивая семейные трусы, — кровоснабжение мозга затруднено.

— Ну, хорошо, — Нэнси тоже не стала возражать и завернулась в большое полотенце.

— Сейчас едим, — начал я объяснять, — потом садитесь в машину и выезжаете из города, я иду на приём к местному мэру. Знать бы только, где он сидит.

— Я вчера выспросил, есть тут мэр, очень старый, вообще никого не принимает. А всеми делами занимается некто Слот, заместитель его, полумэрок.

— А где его искать?

— В самом центре здание, мимо не пройдёшь.

— Ясно, — я откусил от булки, оказавшейся необычайно вкусной, и задумался. Ничего, на самом деле не ясно. Приду я к нему и скажу: здравствуйте, я Клима убил, есть разговор? Будет ли этот разговор, или меня, не дослушав, отведут к палачу, для более плодотворной беседы?

Как бы то ни было, а действовать надо. Наскоро дожевав завтрак и запив его двумя кружками крепчайшего кофе (кофе здесь выращивают?), я встал и решительно начал одеваться. Коллеги мои тоже задерживаться не стали. Внизу, когда они уже сидели в машине, я, на всякий случай, с ними попрощался. Пожал руку Шурику и крепко поцеловал Нэнси. Алик стоял рядом, он, в отличие от нас, не особо нервничал, видимо, решил, что, в сравнении с Клейном, местное руководство вполне терпимо.

Выждав, пока машина скроется из глаз, мы пошли в сторону центрального здания. Алика я посадил внизу, в приёмной, а сам направился в сторону пропускного пункта. Надо полагать, здешнее начальство, как и везде, располагается на самом верхнем этаже.

— Здравствуйте, — сказал я, сунувшись в окошко, мне нужно на приём к Слоту.

— Здравствуйте, — ответила мне женщина средних лет в строгом деловом костюме, — вам назначено?

— Нет, — честно признался я.

— Тогда запишитесь на приём, — она протянула мне толстую книгу и ручку на шнурке, — господин Слот без записи не принимает.

— Мне нужно срочно, — сказал я, отодвигая книгу, — доложите, пожалуйста, что у меня информация насчёт Клима Леонова, тогда он меня примет.

Она некоторое время раздумывала, потом взяла трубку телефона и проговорила:

— Господин Слот, это проходная, здесь пришёл человек, говорит, что располагает информацией о местонахождении Леонова, просит вас его принять.

Положив трубку, она как-то странно на меня посмотрела и произнесла, указав на дверь:

— Проходите, только вас сначала досмотрят.

К этому я был готов, да и переться с ящиком на верхний этаж не было никакого желания. В небольшой комнатке ко мне подошли два человека, цивильно одетых, но с откровенно бандитскими физиономиями. Они тщательно меня обыскали, забрали пистолет и нож, пообещав, что отдадут при выходе. Ящик я тоже оставил у них, продемонстрировав содержимое и предупредив, чтобы обращались бережно, в пробирках едкие реактивы. С собой взял только носитель информации с записями из лаборатории.

Лифт на последний этаж поднимался мучительно медленно, мандраж потихоньку отпускал. На нужном этаже не пришлось искать дорогу. Сразу от лифта шёл единственный коридор, в конце которого была дверь без всякой таблички. Либо там сидит начальник, либо тот, кто подскажет мне, как его найти.

Легонько стукнув по двери, я потянул ручку и просунул голову внутрь. Моему взору предстал просторный кабинет, в центре которого стоял массивный деревянный стол с множеством ящиков. За этим столом в мягком кожаном кресле важно восседал хозяин кабинета. Это был относительно молодой мужчина, лет тридцати на вид, хотя, я уже убедился, что в этом мире внешний вид от возраста мало зависит, это, скорее, показатель благосостояния и доступа к медицинским технологиям. Начальник имел худое интеллигентное лицо, которому явно недоставало очков. Одет он был в деловой костюм серого цвета, только под пиджаком, вместо рубашки и галстука, была странного вида футболка. Странность заключалась в том, что ткань меняла цвет, в зависимости от угла зрения. На столе стоял красивый письменный прибор, а больше там ничего не было.

— Простите, — вежливо сказал я, — это вы Слот?

— Совершенно верно, — он улыбнулся, — сразу предупреждая ваши вопросы, расшифрую Смирнов-Лукашин Олег Тимофеевич, заместитель градоначальника.

Мне, собственно, было наплевать, как его погоняло расшифровывается, Слот и Слот.

— Степан Молчанов, рейдер, — скромно представился я.

— Вы сказали, что у вас важная информация, это так?

— Да, и не только информация, среди того добра, которое у меня отобрали на проходной, был ящик с очень важными образцами, его я принёс вам.

— Замечательно, так что с Леоновым?

— Ну, если в двух слова, то он мёртв.

Брови слота взлетели вверх, но реакция не была ужасной, видимо, он ждал чего-то подобного.

— Если можно, я расскажу по порядку, — предложил я, он важно кивнул.

— Слушаю.

— Пять дней назад Клим Леонов пригласил меня и двух моих друзей к себе в кабинет. Там он изложил своё предложение.

— Почему он выбрал именно вас?

— Думаю, потому, что нас не жалко, задание было связано с большим риском, нас он заранее списал в расход.

— Это на него похоже, продолжайте.

— Смысл задания был в том, чтобы отправиться с группой в Город Кремень. Туда отправился караван, чтобы загрузиться добром из подземной лаборатории.

— Я это знаю.

— Но наша задача была сложнее, мы должны были проникнуть на нижние уровни лаборатории, там хранилась информация обо всех исследованиях, а также находился банк образцов.

— Вы их достали?

— Да, с великим трудом, но у нас получилось добраться до подземных богатств, в процессе мы убили хозяина катакомб, чокнутого доктора Клейна, автора всех разработок. Вот здесь, — я протянул ему носитель, — содержится вся информация, образцы в ящике на проходной. Там же сидит лаборант из центра, он может проконсультировать по некоторым вопросам.

— Интересно, — он взял носитель и вывел изображение на экран, который был настолько прозрачным, что я его не заметил. Быстро пробежав глазами несколько абзацев, он удовлетворённо хмыкнул и повернулся ко мне.

— Ценность вашей находки весьма впечатляет, что Клим вам пообещал?

— Топливо для реактора, этот, как его, тетрадин. Четыре килограмма.

— Узнаю старого лиса, он действительно списал вас в расход. А что было потом?

— Когда мы покинули подземелье и связались с ним, он попытался нас убить.

— Но, судя по тому, что вы сидите здесь, живой и здоровый, я могу предположить, что всё произошло ровно наоборот. Вы убили его?

— Да, — просто ответил я, — пустяковая предосторожность спасла нам жизнь. А когда он прибыл на вертолёте, чтобы забрать груз, мы убили его и сопровождающих.

Я замолчал и уставился на него. Реакция с его стороны, если она и была, осталась неизвестной. Я ждал решения, но казалось, что убивать меня немедленно никто не собирается.

— Вы — смелый человек, Степан, — сказал он, немного подумав.

— Что теперь будет?

— Ничего. Я коротко обрисую вам ситуацию в городе. Скоро тут сменится власть, не в результате кровавого переворота, а по естественным причинам, старое руководство живёт слишком долго. Собственно, никого уже не осталось. Только сам мэр, который уже впал в маразм, а жизнь в нём поддерживает команда медиков, дежурящая круглосуточно. Ему почти двести лет, человек просто не приспособлен для такой долгой жизни.

— А Клим?

— Клим помоложе, но и он принадлежит к старой гвардии. Постепенно всё посты занимали люди моего поколения, Клима удалось задвинуть на второстепенную должность, но он лелеял планы занять место мэра. Но он тоже был стар, через десяток лет и ему придётся руководить городом, не вставая с постели. А эти разработки могли подарить ему вторую молодость. Но уже не подарят. Со своей стороны я вам благодарен, вы избавили меня от необходимости убивать его. Теперь осталось подождать только естественной кончины мэра.

— Король умер, да здравствует король.

— Именно так. Я могу заплатить вам за работу, но не тетрадин. Просто потому, что у нас его нет. Энергия — основа жизни любого анклава, никто такими подарками не разбрасывается.

— Тогда что?

— Могу открыть кредит в местном банке, неограниченный. Вас трое, сомневаюсь, что вы сможете разорить нас.

— Допустим, — я задумался, — есть ещё кое-что. Собственно, именно поэтому мы пошли на контакт с Климом, нам был нужен выход на руководство города. Есть товар, который не получится продать на рынке

— И что же это? — он не стал изображать заинтересованность, вообще при этом не смотрел на меня, делая вид, что его очень интересует установленная в углу аппаратура непонятного назначения.

— Кристаллы Хоббса, — тихо сказал я.

Слот застыл, обратившись в восковую куклу, рот его был приоткрыт, но никаких звуков не издавал. В кабинете наступила звенящая тишина, которую тут же нарушил скрип, издаваемый вращением кресла. Повернувшись всем телом, он сфокусировал на мне взгляд и закрыл, наконец, рот.

— Степан, — проговорил он после долгой паузы, — я ошибался, когда назвал вас смелым человеком, теперь мне ясно, что вы просто дурак.

— Почему? — спросил я с невозмутимым видом.

— Практика показывает, что человек, обронивший в разговоре эти слова, автоматически обрекает себя на пытки и мучительную смерть. Особенно, в случае, если он пошутил. Потому что их невозможно продать, ни у кого нет той платы, за которую их продают. Платят за них только кровью. Вот вы сейчас сказали, что хотите их продать, а что взамен? У вас уже есть все удовольствия. Так что, плата будет простая и незатейливая, вас отсюда поведут в пыточную, где вы расскажете о месте, где лежат кристаллы, поможете их вынуть, потом расскажете, где их нашли и где можно достать ещё. И вам очень не повезёт, если вы не знаете ответ на какой-то из этих вопросов. Я здесь — единственная власть, и могу сотворить с вами что угодно.

— Но вы же платите людям за работу.

— Я плачу только тем, кого планирую использовать в будущем. Каким образом я могу использовать вас?

— Например, снарядить экспедицию для добычи ещё нескольких кристаллов, которые мы не смогли достать сами, поскольку не обладали нужными знаниями. Неужели, проводник, работающий под страхом пытки, лучше того, что работает добровольно.

— Допустим, а что потом?

— Потом, когда экспедиция окажется удачной. Мы вернёмся и останемся в городе, вы назначите нас на руководящие должности. Вот наша плата. А вы получаете кристаллы. Идёт?

— Я вижу какой-то подвох.

— Просто мы нашли кристаллы и решили, что поймали удачу за хвост. Наши мечты, как и у большинства людей, весьма приземлённые, мы не хотим достать луну с неба или сесть на трон. Нам нужна стабильность, возможность занять прибыльное место и сидеть на нём до конца жизни, вместо того, чтобы метаться по пустыне, собирая барахло на руинах. Не такая высокая плата.

— Допустим, я вам поверю, — с неохотой сказал он, — теперь о деле. Сколько у вас кристаллов?

— Два, они у моих друзей, которые выехали за город.

— Предосторожность, которая вас бы не спасла. Дальше, где вы их взяли?

— Далеко на северо-западе, заброшенный город под обозначением С-452. Там тоже велись активные биоразработки, только под землю никто ничего не прятал. Мы там были, залезли в местный исследовательский центр, там, в непонятной установке, стояли кристаллы. Их было больше двух, но достать не смогли, взрывчатки у нас не было, а если бы и была, мы бы побоялись их повредить.

— То, что ты говоришь, похоже на правду, — он заговорил по-деловому и перешёл на "ты", — предлагаешь организовать экспедицию?

— Понадобится специалист, хороший специалист, мы и сами могли достать взрывчатку и подорвать там всё. У вас такой есть?

— Есть, — тихо ответил он, о чём-то задумавшись, — но сперва я хочу видеть кристаллы.

Я поверил, не оставляло ощущение, что в любой момент меня могут убить самым изуверским способом, но грела надежда, что жадность пересилит. Добраться до города они смогут без меня, вот только там зона ответственности других анклавов, так что, их армии лучше не показываться, может выйти конфликт. А вот маленькая диверсионная операция вполне поможет решить проблему. Особенно, если есть хороший проводник.

Глава двадцать шестая

Встретились мы с другой стороны моста. Нэнси и Шурик вышли из машины. А с другой стороны были я, Слот, четверо охранников с автоматами и неприметный человек в рабочем комбинезоне. Этот последний выглядел скверно, словно был чем-то болен. Глаза его бегали, создавалось впечатление, что они вообще не принадлежат человеку, а живут своей жизнью. Был ли это тот самый Картер, которого мы искали, я пока не знал. Тот факт, что мне вернули оружие, немного успокаивал, пусть оно меня и не спасёт, но хоть немного потрепыхаться смогу.

— Итак, молодые люди, — Слот снова напустил на себя маску показной вежливости, — я хотел бы увидеть товар, мы с вашим другом договорились об обмене и последующей экспедиции за оставшимся товаром. Как бы то ни было, я должен убедиться в подлинности кристаллов.

Он выдвинул вперёд работягу в комбинезоне.

— Дима, — я с трудом сдержался, чтобы не выдать себя, всё-таки он, — возьми кристаллы, проверь их исправность

Нэнси достала из мешка свёрток, развернула его и показала кристаллы. Ничего особенного с виду, просто два куска матового стекла. Вот только у Слота загорелись глаза при виде этого "стекла". Видимо, до последнего думал, что мы хотим его кинуть.

Картер, если это был он, подошёл поближе и аккуратно взял один Кристалл. Аккуратно удерживая его кончиками пальцев обеих рук, он закрыл глаза и погрузился в себя. Некоторое время он стоял так, даже, кажется, не дышал, лишь изредка подёргивал ресницами, словно изучая управление вертолётом. Наконец, видимо, узнав всё, что было нужно, он открыл глаза и выдохнул с облегчением, повернув голову к Слоту, негромко проговорил:

— Да, это он, ошибки быть не может.

— Второй, — скомандовал Слот, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения.

Повторив номер со вторым кристаллом, Картер отчего-то расплылся в улыбке.

— Всё в порядке, — проговорил он, протягивая Слоту второй, — кристаллы исправны.

— Что со сроком службы?

— Вы столько не проживёте, — совершенно серьёзно сказал он.

Мне стало легче, Картер каким-то образом нас узнал, понял, кто мы и откуда и зачем пришли, а теперь и сам принял правила игры. Так будет легче его похитить, он сам нам подыграет.

— Расскажите ему подробно, где и при каких условиях вы нашли кристаллы, — велел Слот.

— Вы знаете город С-452? — спросил я, собираясь с мыслями, чтобы складно врать.

— Только поверхностно, — Картер вдруг загрустил, — до центра я не дошёл, странно, что вам это удалось.

— Допускаю, что просто повезло, — я развёл руками, — мы, хоть и с приключениями, добрались до центра научных исследований, там стояла непонятная установка, вскрыв которую мы нашли кристаллы. Сначала не поняли, что это, но Нэнси знала слухи о кристаллах и предложила их взять, мы тогда не представляли их стоимость.

— Как выглядела установка?

— Как легковой автомобиль, поставленный на попа, — начал я лихорадочно придумывать, — сверху находились полимерные ролики, снизу — что-то вроде пульта управления. Мы с него крышку сняли, и только тогда получилось увидеть кристаллы.

— Сколько рядов?

— Точно не скажу, два первых мы сняли, за ними ещё два, которые мы вынуть не смогли, за ними ещё, а дальше уже не видно. Второй ряд вынуть не получилось, там крышка плотно их прижимает, она прочная и монолитная, из керамики. Взрывчатки у нас не было...

— Это прекрасно, что у вас её не было, — Картер встрепенулся, — иначе говорить было бы не о чем. Эта установка вообще не подразумевает вытаскивания камней вручную, а её разрушение повлечёт за собой разрушение самих кристаллов. Мне нужно будет залезть в её мозги и запустить программу разблокировки, займёт это пару часов, потом появится возможность вынуть кристаллы.

— Так мы и поступим, — удовлетворённо сказал Слот, после чего продолжил, повернувшись ко мне, — теперь о вас троих, планы меняются, благами города можете пользоваться ещё двое суток, пока готовим экспедицию. Вы будете сопровождать нас вплоть до того момента, пока мы не увидим кристаллы, после этого вы получите свою плату и уйдёте. Неважно, куда, но в этом городе и даже близко к нему вы не покажетесь никогда. Держите задаток.

Он бросил мне небольшой мешочек из тёмной ткани, в котором глухо стукнули мелкие камешки. Весил он немало, грамм сто-сто пятьдесят. Развязав мешочек, я заглянул внутрь и увидел там пригоршню прозрачных гранёных кристаллов.

— Алмазы, — объяснил он, — по завершению операции получите втрое больше, считайте это платой за находку из лаборатории. Есть на этом материке несколько городов, где чтят право частной собственности. Там, с деньгами вы сможете прожить безбедно остаток жизни. Это всё, что я могу вам предложить. И ещё, информация о нашем предприятии не должна уйти никуда, она умрёт вместе с вами.

— Я понял.

— Теперь к практической стороне вопроса, насколько там опасно. Мутанты, банды рейдеров, разведгруппы других анклавов?

— Мутанты есть, — начал перечислять я, — но, располагая хорошей огневой мощью, вполне реально от них отбиться. Рейдеры есть, но, в массе своей, нищие и плохо вооружённые, они проблем не составят. Что касается разведгрупп, то определённый риск есть, с ними лучше не встречаться. Небольшой отряд ничего не стоит перебить, но они свяжутся с командованием и нас быстро накроют. Можно при встрече разойтись мирно, но в этом случае информация о пункте назначения всё равно дойдёт до их руководства.

— Я приму это к сведению, — Слот нахмурился и посмотрел куда-то вдаль, — теперь вы свободны, у вас неограниченный кредит, можете развлекаться следующие двое суток. Послезавтра утром будьте на этом месте, за это время мы подготовим экспедицию. И будьте добры, не трепать языком. Всё, расходимся.

Мы сели в свою машину, они в свою. За рулём была Нэнси, мы медленно пересекли мост и направились к отелю.

— Как думаешь... — начал, было, я, но она тут же приложила мне палец к губам.

— Всё потом, в номере.

Пришлось согласиться, уверен, что эти двое суток за нами будут следить в пару десятков глаз, чтобы не допустить утечки информации, чтобы не сбежали, чтобы не попытались обмануть. Прослушка при этом подразумевалась, а на что способны технологии этого мира, оставалось только догадываться.

Вернувшись в номер, мы первым делом разделись догола и занялись поиском жучков. Нэнси вынула из мешка странный прибор, напоминающий аудио кассету из далёкого прошлого. Им она стала водить над кучей вещей. Результат не замедлил появиться, один тоненький волосок мы сняли с кобуры моего пистолета, ещё два неведомым образом оказались на одежде Нэнси. Надо будет ещё машину осмотреть.

Как бы то ни было, а разговаривать вслух о деле мы не решились, вместо этого Нэнси достала из кармана самый обычный бумажный блокнот и карандаш, нацарапав несколько слов на первой странице, она вырвала листок и протянула его мне.

"Слот хочет нас убить".

Я тут же написал ответ:

"Разумеется, странно, что пока не убил, хочет перестраховаться".

"Убьёт, как только мы доберёмся до цели" — дописала она, после чего смяла листок и подожгла его зажигалкой.

Блокнот взял Шурик.

"Он ведёт свою игру и хочет скрыть это от других хозяев города"

"И?" — не понял я.

"Можно связаться с ними и попросить защиты".

"Не стоит, наша игра их может не устроить, тогда нас точно убьют, да и не успеем мы за два дня заплести интриги, притом, что за нами наблюдают".

"Понял".

"Что с Картером? Он нас узнал?"

"Я надиктовала ему послание на кристалл, он прочёл его и понял, кто мы такие".

"Ты сможешь при необходимости дать ему условный сигнал?"

"Думаю, он сам свяжется с нами. Хотя бы, со мной".

"Так и сделаем, сбежать из конвоя проще, чем из города".

"Всё, больше ни слова о деле, у нас всё есть, будем ждать подходящего случая. А пока отдохнём".

— Предлагаю бассейн, — сказал Шурик вслух. Мы двое встретили это предложение громким гулом одобрения.

Слова о неограниченном кредите оказались правдой, теперь я разливал шампанское самого дорогого сорта в три бокала, стоявших на столике, рядом лежала горка бутербродов с красной икрой, не икрой, конечно, какой-то имитацией, но очень уж качественной, отличить от настоящей было невозможно. Неподалёку, на кушетке, лицом вниз лежала голая Нэнси и три таких же голых проститутки делали ей массаж с маслом. Шурик торчал в воде по пояс, держась за поручень, а ещё одна жрица любви нырнула под воду перед ним и что-то там делала, под водой плохо было видно, что именно, но, судя по его довольной роже, справлялась со своим занятием на отлично.

Дотянувшись, я вручил ему стеклянный бокал, он отхлебнул, некоторое время подержал напиток во рту, после чего поставил бокал на край бассейна, а сам нырнул под воду, перевернувшись с таким проворством, что только его голая задница мелькнула на мгновение. Предоставив ему ихтиандрить в обществе девушки, я вернулся к Нэнси. Хотел предложить шампанского и ей, но понял, что в таком положении пить из бокала можно только через соломинку, я просто присел рядом и негромко позвал её. Она подняла голову и посмотрела на меня мутными от удовольствия глазами. Три пары рук продолжали трудиться над её телом, втирая ароматное масло в кожу.

— Выпить хочешь, — спросил я с улыбкой.

— Потооом, — лениво протянула она, после чего высвободила одну руку, обхватила мою голову и впилась мне в губы страстным поцелуем. — Надо придумать что-нибудь весёлое, подключи фантазию.

— Нууу, я даже не знаю, — растерянно пробормотал я, действительно, чего ещё можно было придумать? Разве что, какие-то совсем уж гнусные извращения, но я до них не охотник.

Из бассейна раздались громкие стоны, это Шурик поймал-таки "золотую рыбку" и насаживал её на кукан. Одна из девушек, оставив массаж, обошла меня сзади и прижалась роскошной грудью. Вообще, их отбирал Шурик, в соответствии со своими вкусами, поэтому формы их по-настоящему впечатляли. Нэнси это, впрочем, нисколько не обижало, поскольку она сейчас занимала активную позицию наравне с нами. Та, что прижималась ко мне сзади, обвила меня руками и попыталась залезть языком в ухо, воспротивившись такому сомнительному удовольствию, я резко развернулся, сгрёб её в охапку и зашвырнул в бассейн. При этом забыл о своих физических возможностях, девушка едва не расшиблась о противоположную стенку бассейна.

А из воды как раз вылезали Шурик со своей временной пассией. Он тяжело дышал, но она тоже выглядела вымотанной. Этак нам сил хватит ненадолго. Выпив до дна бокал, который ранее предлагал Нэнси, я выловил из воды едва не утонувшую проститутку и, подхватив её на руки, поволок в парилку, где, подстелив простынку, занялся подробным исследованием её способностей.

А через стеклянную дверь видно было, как Нэнси перевернулась на спину, а две девушки перешли от массажа к более откровенным ласкам. Увы, нужно было заметить, что имеющийся набор удовольствий, был довольно ограниченным. Азартные игры мы сразу отмели, ни у кого из нас не было к ним склонности и удовольствия этого мы не понимали. Точно так же и наркотики были сразу отвергнуты, как несовместимые с нашими убеждениями. Оставалось только ничегонеделание, водные процедуры, алкоголь и секс. Вот их-то мы сейчас и старались взять с запасом, справедливо полагая, что впереди нас ждут нелёгкие времена. Очень может быть, что расслабляемся мы в последний раз.

Надо сказать, что человек я здоровый и выносливый, о чём, кстати, не забывал военкомат, грозившийся осенью отправить меня на отдачу родине просроченного долга. Но здесь и моего здоровья не хватило, процесс остался незавершённым, в голове стучало, горячий воздух не позволял глубоко дышать, а жидкость из тела уходила быстро, оставляя чувство дикой жажды. Партнёрша моя тоже раскисла, лежала бревном, забыв даже, что следует изображать бурную страсть.

Решив, что торопиться особо некуда, прервал процесс, подхватил на руки девушку и, распахнув двери парной, медленно побрёл к бассейну, стараясь не поскользнуться на мокром полу. Встретил меня дикий вопль Нэнси, что именно делали с ней девушки, осталось непонятным, но расстарались они на славу. Шурик сидел на краю бассейна и с осоловевшим видом жевал бутерброд, а трое освободившихся профессионалок сосредоточили все свои усилия на ней.

Когда её тело перестали сотрясать судороги, я растолкал их и попробовал её поднять. Нэнси пыталась что-то сказать, но язык заплетался, губы тряслись, а кулаки не разжимались из-за судорог. Пришлось посадить её на край бассейна и опустить ноги в воду, потом я ещё влил ей в рот немного шампанского из бутылки, кое-что она смогла проглотить, а остальное просто вылилось ей на грудь и на живот. Подумав, что ей, возможно, холодно, я накинул сверху простынь. Некоторое время сидели молча. Наконец, Нэнси, понемногу приходя в себя, начала говорить:

— Отлично, никогда бы не подумала, что... может, отпустим их уже?

— Ну, вообще-то мы далеки от полного насыщения, — заметил я, — хотя Шурик, по-моему, выложился полностью.

— Сейчас мы пойдём в номер, и там я сделаю всё для вашего насыщения, и даже больше, — сказала она, глядя на меня влюблёнными глазами.

— Мне кажется, или в ком-то проснулся дикарский инстинкт собственницы?

— Может быть, — неопределённо сказала она, напуская на себя загадочный вид.

Когда мы, наконец, заснули, пьяные и измотанные, за окном номера начало подниматься солнце.

Глава двадцать седьмая

Утром болела голова, слегка тошнило, во рту был гадкий привкус, и чудовищно хотелось спать. Мои спутники чувствовали себя не лучше. Мы по очереди прикладывались к большой фляге с холодной водой, но помогало слабо. В машине лежал огромный термос с кофе, поможет перебороть сон.

Колонна состояла из шести бронированных грузовиков с бойцами, припасами и аппаратурой. В бронированном джипе, напоминающем наш, только с обычным бензиновым двигателем, ехал сам Слот, двое его телохранителей и Дмитрий Картер, которого он решил от себя никуда не отпускать.

Наконец, почётное место занимала бронетехника, представленная колёсным бронетранспортёром неизвестной конструкции. Не знаю, насколько мощной бронёй он обладал, но вооружение впечатляло: пушка, калибром около ста миллиметров, да два крупнокалиберных пулемёта, одни спарен с орудием, второй установлен поверх орудийной башенки. С учётом современных боеприпасов, огневая мощь просто чудовищная. Нужно это помнить на случай бегства, и ни в коем случае не вставать на линии огня.

В путь отправились около половины десятого, маршрут был проложен заранее и Нэнси, загрузив его в головной компьютер, сказала, что он наиболее оптимален, к цели пойдём не то, чтобы по прямой, но иного пути между скалами, болотами и нагромождениями камней просто не найти. А отдельно она наметила у себя в голове с полдюжины возможных мест поворота, где можно будет отбиться от группы и повернуть в Лесной. Увы. Сделать это было не так просто, любой бы заметил, что за нами наблюдают во все глаза, как и за Картером, кстати.

Личный состав насчитывал шестьдесят с чем-то штыков, на вооружении были автоматы, пулемёты, огнемёты, дробовики и жуткого вида снайперские винтовки, которые, надо полагать, достанут человека на Луне, нужно только поправку на солнечный ветер сделать.

Никто никуда не спеши, по ночам собирались делать привалы, спать в палатках и спальных мешках, выставлять караулы и готовить горячую пищу. Кто были люди, сопровождавшие нас, сказать было сложно, возможно, это были наиболее верные Слоту люди, которые не станут трепать языком о его устремлениях. А возможно, всё было ровно наоборот, он взял с собой малоценный материал, который не жалко при случае списать в утиль, тем более, что добыча, если таковая будет, поместится в его машине, а бронеколонна для её транспортировки не нужна.

На первой же стоянке, преодолев пятую часть пути или около того, стало понятно, что просто взять и уехать мы не сможем. Грузовики встали так, что наша машина не имела возможности выехать за пределы стоянки. Объяснялось всё это, конечно, требованиями безопасности, получился некий вагенбург, укрепление из повозок, в котором очень удобно держать оборону. Скоро были разведены костры, готовилась еда, а солдаты, которые не были выставлены часовыми, слонялись без дела, разминая затёкшие ноги.

Был среди них и Картер, он, как бы между делом, подошёл к нам и с равнодушным видом стал задавать ничего не значившие вопросы. Как выглядит энергетическая установка в городе, сколько этажей в здании, где стоят кристаллы, ещё что-то, что, вроде бы, имело какое-то значение для успеха экспедиции. Я, как мог отвечал на эти вопросы, а Нэнси отчего-то впала в ступор, глядя в одну точку и о чём-то думая.

Поговорив с нами, Картер вернулся к костру, где сидел на раскладном стуле Слот и, с самым серьёзным видом, ел кашу из солдатского котла. Суворов, прям, с Кутузовым пополам. Нэнси, выждав немного, потянула нас в машину, где, как предполагалось, мы и будем спать. Там она достала прозрачный планшет и показала его нам. На экране через пару мгновений появились буквы.

"Здравствуйте, я очень рад, что вы явились за мной. В послании на кристалле не было нужды, они (кристаллы) являются неповторимыми, двух одинаковых не существует, я прекрасно узнал те, с которыми работал в Лесном. Теперь нам нужно будет каким-то образом обмануть охрану, это будет не так просто, но я предпринял кое-какие меры. Слот разрешил мне немного поработать с ними вчера, а я воспользовался этим, чтобы создать канал связи, который невозможно отследить. Не знаю, были ли вы в С-452 на самом деле, но, если были, я очень удивлён, что вам удалось выбраться оттуда живыми. Дело в том, что, несмотря на заброшенность города, есть те, кто очень не любит гостей в нём и старается сделать так, чтобы из этого города никто не возвращался. Их немного, но они обладают способностями, превосходящими человеческие. У них есть хорошее оружие, и они теперь знают наш маршрут. Не думаю, что они смогут перебить всю колонну, но после их нападения, Слоту станет не до нас, и мы сможем сбежать. За меня не волнуйтесь, у меня свои пути, я смогу перебраться в вашу машину в любом случае. Начнётся это послезавтра, а пока делайте вид, что меня не знаете, я попробую ещё раз связаться с ними и уточнить время. Будьте готовы, ваш Дмитрий Картер".

— Все поняли, о ком это? — шёпотом спросила Нэнси.

— Кто-то, вроде того сумасшедшего дедушки? — так же тихо ответил я.

— Именно, представь, что таких дедушек два десятка и с нормальным оружием.

Фантазия у меня была богатая, я живо всё представил в красках. Будет лютая заруба. Теперь главное нам не попасть под раздачу, надеюсь, Картер поймает момент, чтобы колонна увязла в бою, а мы по-тихому свинтили, скинув с хвоста погоню. Интересно только, как он собирается к нам перебраться? Слота задушит? Он, наверное, может, я как-то позабыл, что он тоже киборг.

— Короче, — громко сказал Шурик и широко зевнул, — давайте спать, завтра день тяжёлый.

День, и правда, оказался тяжёлым. Начался он ещё до рассвета, когда над пустыней начало разноситься треньканье струн. Никто, кроме нас, не знал, что это означает, но переполошились все. Мы, на всякий случай, сидели в машине, предоставив профессионалам разбираться с нечистью. Как бы цинично это ни звучало, а жертвы среди личного состава нам на руку, меньше останется людей для погони за нами.

Что такое клякса, солдаты были наслышаны, вот только музыка была нововведением, о котором знали только мы. Определить направление по звуку было невозможно, он, казалось, шёл со всех сторон, а также сверху и снизу. Приборы тоже не показывали ничего. А добрый джинн, видимо, взял выходной. Ну, или просто не захотел спасать, кого попало.

Бойцы стояли по периметру, выставив стволы в темноту и напряжённо ожидая нападения. У половины были приборы ночного видения, выглядевшие, как обычные солнечные очки, но и в них врага было не разглядеть. Для этого нужно было знать направление и помнить, что враг выглядит, как абсолютная чернота. Прожекторы светили из-за их спин, но и они мало, чем могли помочь.

Короче, тварь они проглядели. Когда из темноты метнулись чёрные щупальца и схватили троих бойцов, реакция наступила только через пару секунд. Они сообразили, что стрелять следует туда, куда несутся их отчаянно орущие товарищи, каждый ствол взорвался потоком огня, а потом добавил своё слово крупнокалиберный пулемёт, очередь, способная рассечь скалу, ушла в темноту и в ней пропала. Крики и выстрелы скоро стихли, а музыка стала удаляться. Среди солдат раздались редкие возгласы, утверждающие, что нужно идти на выручку товарищам, но они звучали неуверенно и уж точно не впечатляли начальство. Итого, минус три. До цели похода ещё далеко, а потери уже начались. То ли ещё будет.

— Странно, — сказал я в раздумьях, — на кляксу ведь действуют пули, по крайней мере, мы её как-то убили, а тут такой калибр и ничего.

— Не факт, что попали, — заметил Шурик, — как я понимаю, тварь умеет менять форму, чего ей стоило растечься по земле, выставив одни только щупальца, в которые ещё попробуй, попади. Ну, или она так быстро регенерирует, что пули просто прошли насквозь, не растеряв энергии, и потом полетели дальше.

— А зажигалок у них не было?

— Может, и были, да только не догадались использовать, какая разница.

С рассветом тронулись в путь, скорость упала до черепашьей, рельеф тут был отвратительный, камни сменялись руинами зданий, а те, в свою очередь, были разделены глубокими трещинами в земле. Видимо, карты составлялись давно, и подвижки земной коры, которые здесь не редкость, просто никто не учёл. Колонна петляла, напоминая стальную змею, но направление выдерживать удавалось. Такими темпами, если пройдём за день километров пятьдесят, то это следует считать удачей. Остановки старались не делать, только однажды, обнаружив залежи брёвен и досок, высохших от времени, мы встали, чтобы накормить вечно голодную машину. Колонна, несмотря на ругань водителей и ворчание самого Слота, вынуждена была остановиться.

Для следующей ночёвки выбрали относительно укромное место. С двух сторон его закрывали вставшие на дыбы пласты породы, с третьей был овраг — трещина в земле, шириной метров пять. Пришлось немного удалиться от основного маршрута, зато безопасность было обеспечить гораздо проще. Почти сразу на каменных торосах разместили огневые точки, поставили прожекторы, датчики движения и, чёрт его знает, что ещё. Бронемашина перекрыла въезд на поляну, любой враг, который попытается зайти отсюда, будет встречен ураганом огня. Словно этого было мало, рядом с броневиком расположили позицию огнемётчика. Система слежения оказалась настолько сложной, что её настройкой занялся уже не солдат-техник, а сам Картер.

Проходя мимо нас, компьютерный (и не только) гений нам весело подмигнул. Мы не показали виду, но минут через пять пошли в машину. Нэнси достала планшет и вывела на него строки сообщения:

"Сегодня ночью кое-что произойдёт, но вас это не коснётся, не пытайтесь что-либо предпринимать. Главные события развернутся завтра, после обеда. Будьте готовы к бегству. Я постараюсь не задерживаться".

— Интересно, — прошептал Шурик, — как он к нам проберётся, если его Слот у себя в машине держит и даже по нужде выпускает только под конвоем?

— Думаю, какой-то план у него есть, — предположила Нэнси, — а если не сработает, попробуем как-нибудь отбить, когда начнётся заваруха.

— Ясно, — я вздохнул, — давайте спать, что ли?

Но спать нам не пришлось, во-первых, нужно было перекусить, хоть консервами, во-вторых, нас интересовали загадочные ночные события.

Когда поздний ужин уже заканчивался, один из солдат, сидевший перед монитором камер слежения, вдруг встрепенулся и позвал Картера.

— Не работает, всё погасло.

Картер, сидевший на расстоянии вытянутой руки от Слота, встрепенулся и, вскочив с места, быстро подбежал. Ремонт был своеобразным, он просто взял прибор в руки, некоторое время подержал и вернул часовому.

— Вот, теперь работает, прогони по всем диапазонам, я посмотрю.

Солдат несколько раз нажал на невидимую клавишу и, видимо, удовлетворившись результатом, вернулся к созерцанию окружающей местности. Картер вернулся на своё место, вот только я успел разглядеть на его невыразительно лице гадкую ухмылку. Вряд ли её причина крылась в неумелом солдате, который плохо обращается с техникой. Я был уверен, что в эти две минуты, что не работала аппаратура слежения, кто-то или что-то сумело пробраться в лагерь, теперь действительно лучше вернуться в машину, там всё-таки броня, да и неизвестный диверсант вполне может перепутать и перерезать горло не тому.

Мои спутники меня поняли. Мы собрались и тихо вернулись в машину. Некоторое время мы ждали тревоги, но так ничего и не произошло. В итоге все трое благополучно заснули.

Утром встали рано, как только солнце показалось над горизонтом, мы отправились добывать топливо. В одной из машин нашлась портативная электропила, которой мы сейчас распиливали на куски какое-то древнее строение из брёвен. Добытая древесина отправлялась в топку, двигатель уже работал. Работали и мы. Дерева здесь было много, поэтому, накормив двигатель, мы запихнули ещё несколько чурбаков в салон машины, пригодится во время бегства.

А попутно в лагере начиналась паника. Внезапно обнаружилось, что огнемётчик куда-то пропал. А вместе с ним пропали ещё двое солдат, сидевших на позициях. Слот был вне себя от злости, но, с трудом взяв себя в руки, отдал команду на сбор. Когда двигатели дружно взревели, он вдруг приказал по рации остановиться. Сработала интуиция. Беглый осмотр выявил дюжину фугасов, установленных на машины, сработать они должны были сразу после начала движения. На нашей машине, правда, ничего не было, диверсант или диверсанты отлично знали, что делают. Позаботились они и о том, чтобы отвести от нас подозрения. Джип командира тоже остался без "подарка".

Задержка стоила нам ещё получаса, но в итоге мы, наконец, отправились в путь.

Глава двадцать восьмая

Дорога продолжала петлять, Нэнси, сидевшая за рулём, зевала от скуки, тупо повторяя манёвры идущей впереди машины. События ожидались после обеда, да только обед — понятие растяжимое. Когда часы показали полдень, мы, на всякий случай, приготовили оружие. Шурик подошёл к делу очень серьёзно и распаковал гранатомёт. Долго рассматривал металлическую трубу, потом положил её под правую руку и вынул ракету. Ракета ничего особенного собой не представляла, калибр был около шестидесяти миллиметров, а заряд взрывчатки, видимо, не превышал трёхсот грамм. Вот только я отчего-то был уверен, что от попадания этой ракеты, бронемашина разлетится на кучу мелких осколков, оставив после себя только пятно копоти.

Сам я приготовил ружьё, зарядив его гранатами. Пистолет ждал своего часа в кобуре, а автомат я отложил до лучших времён. В очередной раз то, что можно было условно назвать дорогой, превратилось в поле, перепаханное, то ли метеоритным дождём, то ли артподготовкой, то ли странными тектоническими подвижками. Скорость колонны снова упала до черепашьей. В голове шла машина Слота, которая, несмотря на хорошую проходимость, имела все шансы сесть на брюхо. Пришлось снова петлять, обходя крупные валуны и провалы в земле. В результате, колонна рассеялась по довольно большой площади. Наш джип плёлся в самом хвосте.

Я заметил, что впереди будет отворот направо, перпендикулярный нашему курсу, дорога там была вполне приемлемой, это отличный шанс свалить, вот только насколько далеко она идёт?

Своими соображениями я поделился с Нэнси.

— Знаю, — коротко ответила она, — этот поворот выводит на путь к нашему дому, вот только сейчас сбежать не выйдет. Да и Картер всё ещё не с нами.

Пришлось согласиться, Картер был главной проблемой, только решив её, можно было уходить. Я начал придумывать правдоподобную версию, чтобы позвать его к нам. Электроника в машине сломалась? Датчики какую-то дичь показывают? По радио странный шум? Всё не то.

От раздумий меня отвлек взрыв. Машину Слота развернуло на месте, а стоявший рядом грузовик опрокинуло на бок. Началось! Всё, что могло стрелять, выстрелило, воздух расчертили трассы пулемётных очередей, пушка отчаянно плевалась огнём, словно боезапас был бесконечным. Появились и потери. Упавшая на бок машина уже занималась пламенем, и выбрались оттуда далеко не все. В кабину второй также прилетела граната, поставив крест на жизни водителя. Нам пока не досталось, но долго это везение продолжаться не могло. Нужно действовать.

Нэнси начала выруливать к машине Слота, пытаясь по возможности объезжать валуны. Понятно, что машина наша рассчитана, в том числе, и на такие испытания, но лучше не рисковать. В нашем случае, поломка равносильна смерти. Было хорошо видно, что Слот, прячась за машиной, пытается заряжать чудовищных размеров снайперскую винтовку, два его телохранителя, не переставая вели огонь из автоматов. Где сам Картер? Только в машине, больше ему быть негде.

Я стал прикидывать, как поудачнее всадить гранату в борт джипа, чтобы смести сразу троих, но тут над ухом послышался знакомый голос:

— Я же сказал, за меня не беспокойтесь, уходите, пока стреляют.

Картер сидел у меня за спиной, руки его сжимали кристаллы.

— Телепорт! — с восторгом воскликнул Шурик.

— Он самый, — Картер убрал кристаллы в карманы комбинезона, — жаль только, что на малые расстояния. Да уходите вы уже.

Выстрелить я не успел, Нэнси резко выкрутила руль и нажала на педаль. Уже не разбирая дороги, мы рванули к спасению, машину немилосердно трясло, но скорость была важнее. Выехав, наконец, на ровный участок, мы смогли развить скорость до заявленной.

Позади нас продолжалась перестрелка, что не могло не радовать. Слот нас пока не хватился, возможно, думает, что мы просто укрылись среди камней. Успеем убраться подальше. В идеале, ему прилетит шальная пуля, и команда, оставшись без предводителя, просто вернётся в город. А нам остаётся только убегать, топливо есть, до дома не так уж и далеко, если дорога будет ровной, сможем ехать и ночью, сменяя друг друга за рулём.

— Вряд ли бой продлится долго, — поспешил нас разочаровать Картер, — насколько мне известно, нападающих всего семь человек и запас боеприпасов у них весьма скудный. Если Слота не убьют, на что я надеюсь, скоро можно будет ждать погоню.

Известие это, скажем прямо, было весьма нерадостным. Мы как раз выехали на открытую местность, где даже высоких холмов не было. Тёмную машину видно издалека, а скорость у них больше.

— Безумный Макс. Дорога ярости. — Прокомментировал Шурик, он отчего-то выглядел бодро и даже улыбался.

— Ты о чём? — спросила Нэнси, не отрывая взгляда от дороги.

— Кино такое, — пояснил я, — в наше время снимали отличные фильмы про ваше время. Вот один из них отлично показал ваш теперешний мир. Там главный герой с однорукой девкой тоже от погони по пустыне уходил. Там ещё машина с барабанами была и гитарист прикольный на цепях.

— Только тачка у них была посолидней, — добавил Шурик.

— Ага и спасали они не электронного чувака, а кучу беременных баб, короче, кино отличное, рекомендую.

— Спасибо, посмотрю обязательно, — кивнула она, продолжая выжимать из машины всё возможное.

Чем бы ни закончилась перестрелка, она подарила нам фору примерно в сорок минут.

— Кажись, началось, — сказал Шурик, выглянув в окно, — не знаю только, в каком составе едут.

Определить состав погони было пока трудно, на горизонте виднелось только облако пыли. К сожалению, скоро нам предстоит это узнать. Минут через двадцать, когда я высунулся в верхний люк с биноклем, удалось оценить масштаб погони. За нами ехали: броневик, машина Слота и два грузовика. Остальная техника была уничтожена или просто вышла из строя. Не так много, можно было даже попробовать принять бой, вот только пушка смущала, броня джипа точно не выдержит.

Словно прочитав мои мысли, в сотне метров справа от нас вспухло облако взрыва. Я резко нырнул обратно.

— Не стоит бояться пушки, — успокоил меня Картер, — прицел сбит, моими стараниями.

— Сейчас пристреляются, — предположил Шурик.

— Нет, вряд ли, прицел электронный, он не просто сбит, он плавает. Программа каждый раз выдаёт разную ошибку. Десять вариантов. Можно предсказать, но для этого наводчик должен быть математическим гением, а я за ним такого не замечал. Бойтесь лучше пулемётов.

Дистанционно подключившись к нашей рации, он настроился на нужную частоту, и мы услышали радиопереговоры преследователей. Интеллигентный Слот крыл матом, как извозчик, грозился снять с нас кожу, а если эти обезьяны (водители) нас не догонят, то он снимет кожу с них. Новый взрыв вспыхнул в полусотне метров левее, а следом опять взорвался командир, вываливая на голову ни в чём не повинного наводчика ушат помоев.

Дистанция постепенно сокращалась. Заработали пулемёты, выбивая тучи пыли из дороги. Броня их попадание, возможно, выдержит, но вот колёса вряд ли.

— Всё, они мне надоели, — прорычал Шурик, поднимая гранатомёт, — Стёпа, держи меня.

Обхватив его двумя руками, я старался смягчить движения машины, чтобы дать ему возможность прицелиться. Громыхнул выстрел, Шурик рухнул обратно, а я, наоборот, высунулся, чтобы оценить результат. Нельзя сказать, что он не попал. Броневик и джип остались неповреждёнными. Ракета ударила в кунг последнего грузовика, который как раз выходил из поворота, разорвав его изнутри. О судьбе сидевших там людей можно было не думать, никто не выжил. Охваченная пламенем машина ещё некоторое время ехала вперёд, потом начала замедляться и, наконец, остановилась. Уже легче.

— Мало? Сейчас добавлю! — Шурик достал гранату, ту самую, большую и мощную, — восемь секунд? Время пошло!

За спиной ударил взрыв, настолько мощный, что всё пространство позади нас заволокло дымом и пылью. И снова нас ждало разочарование, из облака дыма выехали две машины. Второй грузовик с людьми дальше не поехал. За что нам такое невезение?

— А он разве не должен тебя живым захватить? — поинтересовался я у Картера, пока Шурик перезаряжал гранатомёт.

— Его устроят кристаллы и электронные потроха из моей головы, а специалиста можно и нового найти, уровнем пониже, но им хватит.

Схватив ещё одну гранату, я активировал её и бросил назад, выждав три секунды. Взрывная волна толкнула машину сзади, но, кажется, опять безрезультатно. Преследователи разъехались вправо и влево метров на сорок, так что, достать их было проблематично.

Рация снова разразилась голосом Слота, который кричал что-то про авиацию. Видимо, запрашивал из города, наплевав на всю секретность операции.

— Сейчас даст координаты и через пару часов нам станет кисло, — невесело проговорил Картер, — не факт, что я смогу помочь, и уж точно не смогу сделать этого быстро.

— Значит, нужно избавиться от погони ещё раньше, — сказал я, хватая очередную гранату.

Дорога впереди заходила в проход между скалами, у меня моментально созрел план. Как только въедем туда, бросить гранату и устроить завал. Пока они найдут обходной путь, мы успеем оторваться. Скалы справа и слева тянулись довольно далеко. Погоня приближалась, может, получится и их взрывом достать, в проходе маневрировать не получится. Активировав гранату, я стал выжидать. Выдержки хватило, чтобы досчитать до пяти, после чего граната полетела назад, а по нашей машине хлестнула очередь крупнокалиберного пулемёта. Броня выдержала, но удары были такой силы, что машина от них смещалась в сторону.

Грянул взрыв, но скальная порода оказалась прочной, вниз посыпались обломки, но было их непозволительно мало. Уже через полминуты мы увидели, как обе машины медленно переползают через завал. Вот только, в отличие от них, мы видели на соседней скале и одинокую фигуру Шурика, поднимавшего гранатомёт. Шайтан-труба выдохнула сноп пламени, и ракета, почти неуловимая взглядом, устремилась к бронемашине. Это был конец. Орудийная башня подпрыгнула на метр в высоту, сопровождаемая огненным столбом, а сам бронированный корпус потрескался в нескольких местах, выпуская взрывную волну. Готово. Ещё одной проблемой меньше.

Слота это не смутило, его машина медленно сползла вниз и продолжила погоню. Но мы и не пытались убегать, джип резко затормозил, поворачиваясь боком к погоне. Они тоже затормозили. Некоторое время стояла тишина, потом заговорила рация:

— Дима, я знаю, что ты меня слышишь, последний раз предлагаю, — Слот прямо шипел от злобы, — выходи, и я тебя прощу. У этих троих сопляков против моих людей шансов нет.

— А если нет? — спросил Картер.

— Ноги у тебя свои, настоящие, так вот, я тебе их отрежу, будешь полным киборгом, приделаю тебе кресло с колёсами, чтобы до сортира мог доехать. Тогда убегать не станешь.

— Олежек, — с улыбкой сказал Картер, — ты забыл, что у меня кристаллы? Забыл, что они позволяют осуществлять телепортацию? Ты стоишь слишком близко, я сейчас активирую гранату, а через секунду она окажется у тебя в салоне. Как думаешь, поможет тебе мастерство твоих людей?

Слот на короткое время замолчал, потом попытался что-то сказать, но фраза оборвалась на полуслове. Машина взорвалась изнутри, вылетели двери и лобовое стекло. Облако огня накрыло и нас, но наша броня выдержала. Некоторое время мы сидели молча, потом со стороны, противоположно взрыву, подошёл Шурик с гранатомётом и деликатно постучал в боковое стекло.

— Вот только не нужно мне напоминать, что я мог задеть вас, — проворчал он, пытаясь спрятать довольную улыбку, — мог, конечно, но ведь не задел. Дело сделано, едем дальше.

— Давай сначала машину покормим, — предложил я.

Закидав в топку остатки топлива, мы снова двинулись вперёд. Машина скоро выехала на открытую местность. Даже какое-то подобие дороги под колёсами появилось. Теперь нужно, не останавливаясь, доехать до дома. Не до своего, конечно, нашего дома в этом мире нет, но хоть до Лесного.

— Что у них за авиация? — спросил я, обращаясь к Картеру. — Насколько опасна?

— Ударные вертолёты, — объяснил он, — с пушками и реактивными снарядами. Вряд ли поднимут все, но штуки четыре будет, наверное, ещё один с десантом, нужно ведь будет наши трупы подобрать.

— Сбить нереально?

— Коды доступа к электронике ставил не я, взломать смогу, но на это потребуется десять минут, или даже больше. Нас успеют расстрелять.

— Нужно уехать как можно дальше, — заявила Нэнси, — скоро начнётся территория нашего анклава, пусть и нежилая, но появление их боевой техники станет равносильно объявлению войны. А засекут их быстро.

— А в случае войны кто победит? — с подозрением спросил я, — у них ядерные заряды есть?

— Есть, вот только и у нас кое-что есть, последний довод королей, тектонический удар, после которого от их города останется каньон, глубиной в километр. И сработает он мгновенно, ещё до того, как их ракеты долетят до нас. Не факт, кстати, что долетят, оборона города очень серьёзная.

— А связаться с ними никак? Может, пусть уже бьют?

— С помощью кристаллов я мог бы попробовать, но у меня идея получше, — загадочно проговорил Картер, — давайте подождём, может, авиация нас и не догонит.

За руль сел я, мы проложили путь, стараясь не маневрировать. Прямая дорога заняла бы часа три-четыре, а там можно будет и расслабиться.

Увы, вражеская авиация никуда не делась, не отстала, не разбилась, не передумала продолжать погоню. Скоро на горизонте показались четыре небольшие точки, а чуть позади них ещё одна побольше размером. Всё, как и предсказывал Картер. Нам каюк.

— Продолжаем движение, — проговорил он, — время пока есть.

Время истекало на глазах. Точки приближались, теперь в них можно было легко угадать знакомые очертания вертолётов. Точнее сказать, очертания были не очень знакомые, винтов на каждом было три и все на корпусе, по бокам торчали крылья, на которых крепилось вооружение, я ещё подумал, что длина крыльев позволит при желании спланировать, если двигатель откажет. А следом, с небольшим отставанием, летела туша транспортного вертолёта, похожего на автобус с двумя винтами. Всё, приехали, шансов нет, сбить их не получится, гранатомёт не рассчитан на стрельбу по воздушным целям, да и движутся они слишком быстро, мы просто выстрелить не успеем.

— Приготовьтесь, ребята, — скомандовал Картер, взяв в руки кристаллы, — положите сюда руки и думайте о своём мире. Смертельный номер. Исполняется впервые. Мной.

Я положил руку на кристалл, удерживая второй рукой руль. В голове быстро проносились образы моего мира: зелёный лес и река с чистой водой, пение птиц и шум городских улиц.

Под рукой я почувствовал слабое покалывание, словно кристалл бил током. А мир за стеклом начал мутнеть и расплываться, как будто мы смотрели на него через большой круглый аквариум с водой. Я поневоле затормозил. Мир вокруг озарила яркая вспышка, а затем наступила темнота.

Глава двадцать девятая

Темнота стояла недолго. Скоро в мир вернулся свет, и появились краски. Совсем другие краски. Не серое однообразие мёртвых камней, а настоящий цвет живой природы. Машина стояла посреди зелёного луга с сочной травой до пояса. Неподалёку паслось небольшое стадо коров, самых обычных, а дальше начинался густой лес.

— Мы в нашем мире? — недоумённо спросил я.

— Насчёт мира не скажу, произошло только смещение времени, — объяснил Картер, — это ненадолго, кристаллы стары, через несколько часов нас выкинет обратно вместе с машиной.

— Это прошлое нашего мира, — с восторгом проговорила Нэнси, открывая двери машины.

— Может, поедем? — предложил я, несколько часов понятие условное, не факт, что вертолёты, не обнаружив нас, улетят восвояси. — Вон там, кажется, дорога.

Дорога оказалась федеральной трассой, мы быстро выбрались на асфальт, теперь нужно было определиться с направлением. Далеко не факт, что нынешняя дорожная сеть захватывает нужный нам город, тем более, что города такого, скорее всего, ещё не существует. Картер поспешил нас успокоить:

— Я привяжу координаты города к местной дорожной сети, думаю, направление не перепутаем.

— Шурик, у тебя права есть? — напомнил я.

— Есть, — он начал копаться в карманах, — где-то лежали, удобный документ, места мало занимает. Подожди, а зачем?

— Затем, что здесь ГИБДД присутствует.

— Не факт. Это ведь не наш мир, вдруг, права иначе выглядят, что толку, если я свои покажу?

— Лучше, пусть будут, садись за руль, — сказал я ему, освобождая место.

Мир этот, как две капли воды, был похож на наш. Вот трасса со знакомой разметкой. Вот щит с рекламой "Орифлейм". С какого перепугу права будут другими?

Впереди показался указатель, сообщавший, что до посёлка "Коренево" осталось четыре километра. Вскоре показался и сам посёлок. Магазины, придорожное кафе и, что меня обрадовало больше всего, машины, с которых продавали всякую всячину. Овощи и молоко нас интересовали мало, а вот дрова и уголь, как древесный, так и каменный, нам очень даже пригодятся. Вот только, как быть с деньгами? Какая здесь валюта в ходу?

Мы остановились у грузовика с углём, я нарыл в кармане две пятитысячные купюры и подошёл к продавцу дров. Пенсионер в древнем спортивном костюме сразу замахал руками:

— Сдачи не будет, вон, — он показал на магазин, — иди, разменивай.

Значит, к самим деньгам претензий нет. Отлично. В магазине нам ничего не было нужно, а вот небольшая будка с хот-догами заинтересовала.

— Банда, вы хот-доги есть будете?

— Мне французский и кетчупа побольше, — сразу заявил Шурик.

— А что это? — с удивлённым видом воскликнула Нэнси.

— Это такая сосиска, — Шурик изобразил какой-то двусмысленный жест, засовывая указательный палец в кулак, — в булку засунутая. Вкусно.

— Тогда буду.

— Картер, а ты человеческую еду употребляешь?

— Конечно, — киборг заметно оживился, — тело у меня на семьдесят процентов органическое.

Заказав на четверых и расплатившись, я забрал сдачу и вернулся к продавцу дров. Купил две небольших вязанки, а следом перегнали машину к угольному грузовику.

— Вот тебе деньги, — сказал я продавцу, — бери лопату и кидай в топку, пока не скажу, что хватит.

С этими словами я открыл топку и показал, куда следует кидать уголь, а сам начал закидывать поленья. Продавец удивился, но всё же взялся за работу. Огонь в топке запылал веселее, а тем временем и еда сготовилась. Разобрав порции, я кивнул угольщику и, закрыв топку, забрался в машину.

— Разбирайте пайки, — весело сказал я своим, — пиво брать не стал, автоинспекция не дремлет.

— Странный вкус, — сказала Нэнси, с опаской откусив неизвестное блюдо, — что там в составе?

— Тебе лучше не знать, — заверил я её, — скажи спасибо, что не чебуреки.

Перекусывали мы уже на ходу. Машина быстро глотала километры. Постоянно сверяясь с картой, два экземпляра которой находились в головах пассажиров, мы не боялись заблудиться. Доехали всего за пару часов, правда, не до самого Лесного, по карте мы прибыли к городу С-401, тому самому, откуда начали свой путь в этом мире. Время, отмеренное кристаллам, вышло, Картер сжал оба артефакта в руках и тихо проговорил:

— Приготовьтесь, мы возвращаемся, — мы успели только сбросить скорость.

Превращение прошло в обратном порядке, сначала всё вокруг потемнело, потом появился свет. Когда контуры окружающего мира стали ясными, выяснилось, что машина снова стоит среди до боли знакомого песчаного и каменистого рельефа пустыни. До города оставалось километра три, мы медленно поехали в сторону крайних домов.

— Здесь мы в безопасности, — уверенно заявила Нэнси, пересаживаясь за руль — сюда они сунуться не посмеют.

Эта мысль нас успокоила на пару минут, а после этого мы расслышали шум вертолётного двигателя. Чёрная точка на горизонте быстро приближалась, увеличиваясь в размерах. Это был транспортный вертолёт, только уже без огневой поддержки. Они не стали рисковать ударными вертолётами, но, видимо сообразив, в какую сторону мы направимся, отправили машину с десантом. Риск оправдан, можно перехватить машину на последнем этапе пути, а потом быстро смыться, сделав вид, что ничего не было.

Можно было надеяться пройти незамеченными, спрятаться за домами, например, но, увы, ещё до того, как мы добрались до крайних домов, по машине хлестнула пулемётная очередь. Звук выстрела мы не услышали, слишком далеко, но почувствовали, что калибр серьёзный, да и стрелок дело знает.

— Заезжай во дворы! — прокричал Шурик, выгребая все оружейные запасы, — сейчас спрячься за домом, потом выруливай на дорогу и на полной скорости домой. Доберёшься до своих, а там отправляй подмогу. Стёпа, приготовься.

Сбросив скорость во дворе одного из множества домов, мы кубарем выкатились из машины, стараясь не растерять оружие и боеприпасы. Машина рванула с места, набирая скорость, а мы кинулись в подъезд и стали подниматься по лестнице, перепрыгивая сразу через пять ступенек.

Чердак у этого дома был, вот только передвигаться там мы могли, только согнувшись в три погибели. Зато небольшие оконца смотрели сразу в четыре стороны. Выложив перед собой гранатомёт, Шурик со злорадной ухмылкой начал вставлять в него ракету. Действительно, вертолёт — тоже танк, только летающий. А теперь будет падающий.

Через пару минут послышался шум винтов, они видели машину, въезжающую в город, поэтому теперь искали её на улицах. Шёл вертолёт медленно и совсем не высоко, всего на уровне восьмого-девятого этажа. По идее, всадить ему в бок ракету не составило бы труда, вот только низкий чердак не рассчитан на стрельбу из подобных штук, придётся вылезать. Подхватив оружие, Шурик решительно шагнул к окну, но я его остановил.

— Постой, там пулемёт.

Пулемёт там действительно был, небольшая амбразура на левом боку стальной туши, стрелок наводил ствол вниз, выискивая цель. Не туда смотришь, мы здесь, совсем рядом. Граната из дробовика ударила в борт, а вторая влетела точно в амбразуру, я взял небольшое упреждение и не ошибся. Грянул взрыв, пулемёт выпал наружу и полетел вниз, разваливаясь на части. Что было дальше, я рассмотреть не смог, поскольку обзор перекрыл Шурик, вылезающий через окно на крышу. Пользуясь тем, что вертолёт с этой стороны беззащитен, он выпрямился во весь рост и вскинул гранатомёт.

Расстояние было смешным, метров десять-двенадцать, слепой бы не промахнулся, ракета ударила чуть ниже винта. Вопреки моим ожиданиям, вертолёт отчего-то не взорвался изнутри. То ли броня была прочнее, то ли граната не успела взвестись из-за маленького расстояния, то ли попал он куда-то не туда. Повреждения были видны, из-под винта повалил дым, двигатель начал работать с перебоями, а вращение одного винта стало замедляться.

Вот только падать он и не подумал. Пилот поддал газу, и машина стала резко набирать высоту, не знаю, что будет дальше, но лучше это наблюдать издалека. Мы подхватили оружие и бросились вниз по лестнице.

Оказавшись а улице, мы задрали головы вверх и пристально смотрели на вертолёт. Казалось странным, что получив серьёзное повреждение, пилот предпочёл набирать высоту, вместо того, чтобы спокойно сесть на ближайшей ровной площадке. Приглядевшись повнимательнее, я понял причину, моя первая граната тоже не пропала даром, приземлиться он теперь не мог, у вертолёта напрочь отсутствовала одна колёсная "нога".

А причина резкого набора высоты стала понятна чуть позже, когда от металлической туши отделился человечек, над которым через пару секунд распустился парашют странной ромбовидной формы.

— За ВДВ! — выкрикнул Шурик, вскидывая карабин.

Один за другим прогремели пять выстрелов, после чего он схватил меня за рукав и потянул за собой.

— Побежали, оттянем их к проходу, а сами свалим, машину им пешком точно не догнать.

Идея была здравой, мы бежали по улице, стараясь не терять из виду вертолёт, продолжающий выбрасывать парашютистов. Остановившись у начала склона, Шурик снова вскинул прицел и быстро посчитал.

— Двадцать шесть! Уже двадцать один, счёт пять-ноль в нашу пользу, продолжаем.

Мы побежали по склону вверх, в нас тоже стреляли, но, видимо, в падении, пусть и медленном, прицелиться толком не получалось, пули легли в пяти метрах правее. Нырнув в каменную впадину, Мы заняли позицию, вражеский десант был уже у земли, а вертолёт, надо полагать, уже пустой, завалился набок и начал падение. Врезавшись в крайний дом, он проломил стену и сам смялся до неузнаваемости. Известного по боевикам огненного взрыва отчего-то не произошло. Шурик, успевший на бегу перезарядить карабин, снова открыл огонь.

— Двадцать! Девятнадцать!

Но, как он ни старался, отстрелять всех в полёте не получилось. Как только десант приземлился, они тут же залегли и перестали быть такой удобной мишенью. Стрельба в нашу сторону становилась всё гуще и точнее.

— Восемнадцать! — рявкнул он и потащил меня вверх по склону, пробежать получилось метров пятьдесят, после чего мы снова залегли. Враги быстро взорвались ураганом огня, но было поздно, рой пуль пролетел выше цели. Снова сухо трещал карабин, а Шурик сквозь зубы бормотал цифры. Если я правильно понял, убить у него получилось ещё двоих, после чего цели исчезли. Я успел подумать, что стрелки отвлеклись от основной цели, им ведь не нас следовало гонять по скалам, а машину преследовать. Вот только пешком они её всё равно не догонят. Да и отступать им было некуда, позади расстилалась ровная, как стол, пустыня, где от пуль снайпера не укрыться, так что, двигаться они могут только вперёд.

Чтобы не быть совсем бесполезным, я поднял автомат и отполз немного влево. Сделал я это как раз вовремя, поскольку сразу увидел ползущего в нашу сторону солдата. Расстояние было немаленьким, метров триста, а то и больше, но для автомата вполне реальная дистанция. Совместив прицел с мушкой, я дал короткую очередь. Судя по облаку пыли, пули легли с недолётом. Выругавшись сквозь зубы, я переставил прицел на троечку. Новая очередь опрокинула бойца на спину, больше он не шевелился. Вскинув дробовик, я послал две гранаты туда, где по моим расчётам скрывались враги. Два почти одновременных взрыва ничего не дали. Снова схватив автомат, я успел среагировать на быструю перебежку солдата, длинная очередь разметала его на клочки. Бронежилет не спас, он закрывал только туловище, а руки и ноги оказались изорваны в клочья. Шлёпнувшись на камень, он медленно сполз вниз, оставляя за собой жирную кровавую полосу.

А уже через минуту заработал пулемёт, обдав нас облаком каменной крошки. Стрелок не ставил целью достать нас, он просто прижимал к земле, давая возможность товарищам подобраться поближе и закидать нас гранатами. Так я думал, но оказалось, что всё проще, в двадцать пятом веке необязательно бросать гранаты рукой.

Они использовали что-то, вроде многозарядного миномёта. За спиной у нас вспыхнула череда взрывов, по голове больно прилетело мелкими камнями.

— Валим. — Шурик снова потянул меня за рукав, — сейчас они пристреляются.

Каменная ложбинка позволяла нам передвигаться на четвереньках. Мы поднялись ещё выше, до перехода оставалось метров пятьсот. Протиснувшись между двух камней, Шурик снова поднял карабин.

— Пятнадцать! — остервенело крикнул он, — Четырнадцать.

Затвор он перезаряжал с такой скоростью, что это напоминало стрельбу из автомата. Кстати, убитых мной он не посчитал.

Я снова поднял ружьё, несколько гранат в запасе ещё было. Прикинув расстояние, я выстрелил навесом, попал, кажется, даже крики расслышал. Кого-то достало. Перезарядив, я снова прицелился. Камни были разными и не всегда позволяли укрыться полностью, вот и сейчас из-под большого валуна торчали две ноги в армейских ботинках. Одна за другой туда полетели ещё две гранаты, первая ушла выше, зато вторая ударила точно между ботинками, я даже успел рассмотреть, как один из них летит по воздуху. Не боец. Следующие две гранаты ушли в молоко, хотя я старался достать пулемётчика, подобравшегося уже довольно близко. В итоге он не мог достать нас, будучи вынужден стрелять выше нашего укрытия, а мы не могли достать его, поскольку видели только огневые вспышки.

Наконец, ему это надоело, прекратив стрелять, он приподнял голову, но только затем, чтобы тут же её уронить.

— Девять! — голос Шурика сорвался на визг.

Увидев, что враги оживились и решили сделать ставку на рывок, я вскинул автомат и начал беспорядочно поливать камни. Не самая умная тактика, но кое-кого достать получилось.

Когда они снова залегли, мы бросились назад, к последнему укрытию. Последнему, потому что, за ним было голое место. Спрятаться там нельзя, теперь или останавливать врага здесь, или мчаться со всех ног к переходу, надеясь обогнать пулю. И снова неугомонный Шурик стал садить из карабина. Я услышал "восемь" и "семь", когда они придумали новую хитрость. Теперь из двух точек справа и слева стали подниматься клубы светло-коричневого дыма, постепенно заволакивающие пространство, отделяющее нас от противника. Я быстро выстрелил последними гранатами в эти места, но никакого эффекта это не дало, там уже не было людей, просто дымовые шашки, лежавшие на камнях.

— Что за дым? — прохрипел Шурик, явно сорвавший голос, потом, что-то покрутив на прицеле, добавил, — ни в одном диапазоне ничего не вижу.

— Может, рванём — предложил я. — они ведь тоже нас не видят. Успеем добежать.

— Не факт, — задумчиво проговорил он, вынимая последнюю большую гранату. — Надо только момент угадать, тогда всех накроем.

— Самих ведь накроет, — напомнил ему я, — так далеко не забросишь, тяжёлая.

— Посмотрим, — сквозь зубы прошипел он, — посмотрим.

Ждали мы минут пять, отчаянно напрягая отбитый выстрелами слух. Облако дыма разрослось до чудовищных размеров, грозя и нас поглотить в ближайшее время. Там, в этом облаке, раздался лёгкий стук камня.

— Вот и всё, — сказал Шурик и активировал гранату, — восемь, семь, шесть, пять, четыре... пооооехалииии!

Сложно сказать, насколько далеко улетела граната, я не смотрел, потому что просто упал на дно каменной впадины, прикрывая руками голову и широко раскрыв рот. Земля больно ударила снизу, настолько больно, что мысли в голове помутились, а во рту появился металлический привкус крови. На нас сыпались сверху камни, земля, куски тел и металла. Вряд ли кто-то из них выжил. Ещё бы самим не помереть.

Когда дым и пыль рассеялись, я смог разглядеть Шурика, он сидел на корточках и вертел в руках карабин. Не нужно быть большим специалистом, чтобы определить, что прицел, которым он так восхищался, безнадёжно испорчен. Подняв голову, покрытую серой каменной пылью, он посмотрел на меня с торжествующим видом, из левого уха у него стекала струйка крови, но выглядел он бодро.

Подняв автомат, который удачно накрыл от взрыва своим телом, я подошёл к Шурику и помог ему встать.

— Идём, — сказал я, но голоса своего не услышал, он тоже, надо полагать не слышит, — туда в проход, отсидимся немного, потом вернёмся обратно.

Я показал пальцем в сторону прохода, потом на часы, потом изобразил, что ложусь спать. Шурик какое-то время смотрел на эту пантомиму, потом сдержанно кивнул и пошёл вперёд.

То, что случилось дальше, объяснить было сложно. Слух был отбит чуть меньше, чем совсем. Слышать мы ничего не могли, но опасность, появившуюся за спиной, почуяли одновременно. Как в замедленной съёмке мы обернулись, синхронно вскидывая автоматы. Напротив нас, метрах в двадцати, стоял молодой солдат, даже не солдат, а, судя по шлему, пилот вертолёта. Весь залитый кровью, он левой рукой направлял на нас свой автомат, а правой у него просто не было. Вместо неё торчала расплющенная культя, где мясо и кости перемешались с клочьями одежды.

На спуск нажали одновременно, вспышки пламени были почти беззвучными. Пули ударили меня в грудь, опрокинув назад, рядом через мгновение шлёпнулся Шурик, а наш оппонент остался стоять. На нём не было даже подобия брони, пять или шесть пуль пробили его грудь и живот навылет, оставив огромные рваные раны. Тем не менее, он стоял, пытаясь несуществующей правой рукой нащупать опору. Только через несколько секунд ноги его подкосились, и он мешком рухнул вниз, скатываясь по камням.

Превозмогая боль в груди, я подошёл к Шурику, лежавшему на боку, и повернул к себе. Чёрт! Куртка на груди была распахнута, пуля ударила в правую половину, пробив лёгкое. Шурик пытался что-то сказать, но изо рта его клочьями вылетала кровавая пена. Взвыв, я посмотрел на небо и на дорогу в сторону Лесного. Машина уже должна была достичь города, но вот помощь не торопилась. Когда она будет? И будет ли вообще?

Плюнув на всё, я подхватил друга на руки и потащил к проходу. Оружие на ходу скинул у тайника, туда же отправился мешочек с алмазами, что передал нам покойный Слот. А взамен взял телефон и нажал кнопку включения.

— Шурик, родной, потерпи немного, не умирай пока, сейчас выйдем и я скорую вызову, тебя вылечат, обязательно.

— Нас ищут, — хриплым булькающим голосом проговорил он.

— Плевать, главное, чтобы ты выжил, идём.

И мы пошли. Точнее. Это я пошёл, держа его на руках. Весил он немного, всё же мутации давали о себе знать. Глаза его стали закатываться, если вырубится, сможем ли пройти?

— Сань, давай, попробуй, — попросил его я и поставил на ноги, обхватив руками за подмышки, — одно усилие, и смело можешь вырубиться.

Напрягшись, он смог обнять меня за шею, проход медленно и, как мне показалось, с большой неохотой принял нас внутрь и через пару мгновений выплюнул с другой стороны. Готово.

Шурик благополучно вырубился, а я, снова подхватив его на руки, побежал к остановке. Чтобы вызывать скорую, нужен какой-то ориентир. Положив раненого на лавку, я достал телефон. Включался он мучительно медленно, так, готово. Набрав 112, я начал вызывать врачей.

Звук я выставил на полный, но всё равно ответные слова едва слышал. Отбитые уши пока не отошли от канонады.

— Пулевое ранение, лёгкое пробито, кровотечение.

— Сколько полных лет? — спросил голос в трубке.

— Двадцать... ээээ.... Двадцать три. Остановка тридцать первый километр, прямо здесь, на лавке.

Когда опрос был закончен, они положили трубку, а я сел ждать. Наши имена я им тоже сказал, выдумывать что-то не было сил. Чтобы не сидеть сложа руки, я попытался осмотреть Шурика, расстегнул куртку и распорол ножом футболку. Грудь была залита кровью, а с правой стороны видно было входное отверстие пули. Большой калибр, палец в рану легко пролезет. А выходного нет. Хреново. Значит, пуля внутри, вдобавок, она там сплющилась или, чего доброго, разорвалась. Страшно представить, что там внутри творится.

Дышал он едва заметно. В какой-то момент мне даже показалось, что дыхание остановилось, но нет, пока ещё он был жив. Минуты тянулись мучительно медленно, и, хотя скорая приехала в рекордные пятнадцать минут, я уже готов бы разорвать их за промедление.

Двое мужчин в белых халатах выскочили и подбежали к нам. Один бросился проверять пульс, второй, немного подумав, начал вытаскивать каталку из машины. Первый всё же нашёл пульс, но, видимо, рана оптимизма не внушала.

— Плохо дело, — сказал он второму, и они вместе перекинули едва живого Шурика на каталку.

— Поедете с нами,— первый повернулся ко мне, — надо будет на вопросы ответить. Вы ему кто?

— Никто, просто друг.

— Садитесь.

Прежде, чем сесть, я опустил руку вниз и нащупал кобуру с пистолетом, вот дурак, своё-то оружие не скинул. Дождавшись, пока медики посмотрят в другую сторону, я отстегнул крепления и забросил пистолет вместе с кобурой подальше в кусты. Надеюсь, не найдут.

Теперь можно было садиться, всё равно мне одному не попасть обратно в тот мир, хоть чем-то полезен буду. В машине, оказавшейся неожиданно просторной, находился ещё один медик, который тут же стал хлопотать над раненым. До меня долетали обрывки фраз: "Пневмоторакс... давление падает... кардиограмма... пусть операционную готовят"

— Он жить будет? — спросил я у второго, который сидел рядом со мной и записывал данные в анкету.

— Честно, — первый поднял голову и стянул с неё маску, — должен был полчаса назад умереть, но сердце почему-то бьётся, сейчас довезём, думаю, что довезём, и на стол, а там видно будет.

Я замолчал, лишь изредка отвечая на вопросы медбрата с анкетой. Да и что я мог ответить? Болел ли Шурик желтухой? Вроде, нет, но я ведь за ним не следил. Есть ли аллергия? Да чёрт её знает. И всё в таком духе.

Скоро доехали до больницы, машина сдала задом к вход в приёмный покой, а два санитара резво выкатили носилки. Я отправился сопровождать, хотя помощи от меня было немного. Санитар, будучи мастером своего дела, каталку водил с мастерством Шумахера, двигались мы почти бегом, а управлять он умудрялся одной рукой. В конце коридора упёрлись в лифт, который поднял нас на третий этаж, а уже там каталку довезли в операционную. Я продолжал идти следом, как привязанный, но на входе меня остановил врач, закутанный по глаза и в перчатках.

— Сюда нельзя, — сухо сказал он, — ожидайте.

Я тяжело уселся на лавку в коридоре. Адреналин давно отпустил, накатила апатия. Хотелось сидеть и смотреть в одну точку, что я и делал довольно успешно. Из оцепенения меня вывел голос:

— Степан Молчанов, вы арестованы.

Медленно подняв глаза, я увидел три пистолетных ствола, направленных мне в лицо. Молодые парни в полицейской форме. За мной. Как особо опасного берут, перестраховываются. Можно было попытаться сбежать, куртка спасёт. Хотя нет, не спасёт, все трое целятся в голову. Да и устраивать бойню в больнице, где за стеной оперируют друга, не было никакого желания.

С глухим лязгом на запястьях защёлкнулись наручники.

Глава тридцатая

Сидеть на стуле, привинченном к полу, было неудобно, всё время хотелось его подвинуть ближе, а он не двигался. Чего они боятся, что встану, схвачу стул и начну их бить? Нет, не начну, слишком устал. Раньше надо было, теперь мало просто вырваться, если дверь в отделении блокируется, то мне конец.

Напротив меня сидел худой мужик неопределённого возраста. Стрижен коротко, но седина всё равно проглядывает. Лицо бледное, словно месяц на солнце не выходил, глаза красные, то ли от недосыпа, то ли от алкоголя. Одет он был в обычную гражданскую одежду, и только пистолет на ремне выдавал в нём сотрудника полиции. Некоторое время он гипнотизировал меня взглядом, потом начал говорить:

— Степан Андреевич, вы догадываетесь о причине вашего задержания? — голос был глухой и хриплый.

— Не имею ни малейшего представления, — с улыбкой ответил я. Стало почему-то весело, наверно потому, что после недавно пережитых приключений, схваток с монстрами и небольшой войны, следователь казался совсем нестрашным. Он всего-то хотел посадить меня в тюрьму.

— Так вот, — он поморщился, — вы задержаны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи сто пятой...

Он остановился, взял с края стола красную книжку в мягком переплёте, открыл на нужной странице и, не глядя в текст, продолжил:

— Так вот, статья сто пятая, часть вторая, пункты а, е и ж.

— А по-русски? — спросил его я.

— Убийство двух и более лиц, совершённое группой лиц по предварительному сговору общеопасным способом. Наказание предусматривает от восьми до пожизненного. Можете ознакомиться с уголовным кодексом.

— Я вам верю, подскажите только, кого я убил?

— Людей из одной этнической ОПГ, пардон, честных работников семейного бизнеса. По нашим данным, в тот вечер они поехали на встречу с вами, но потом на этом месте были найдены две сгоревшие машины, набитые человеческими останками, обгоревшими настолько, что даже идентификация затруднена. А вы и ваш друг Бочкин куда-то пропали.

— С чего вы взяли, что их убили мы? Я думаю, что нашлись бы и другие желающие. Мы с Бочкиным в тот день затарились едой и уехали в лес, чтобы пересидеть опасное время, там и сидели, пили спиртное и отсыпались. Больше мне вам сообщить нечего.

— А кто вы по специальности, Степан Андреевич? — следователь одарил меня ехидной улыбкой.

— Учитель химии и биологии, — спокойно ответил я, — мирная специальность. И сам я человек мирный, даже в армии не служил.

— Зато хороший химик, а вы, безусловно, химик хороший, ваш диплом говорит сам за себя, сможет сделать взрывчатку из подручных средств. Например, аммонал, а потом подорвать с её помощью плохих людей. Мирная специальность помогла защититься, так?

— Понятия не имею, о чём вы говорите, — я честными глазами посмотрел на него. — В городе найдётся ещё сотня химиков и, как минимум, десяток хороших химиков, гораздо лучше меня. К этому следует добавить и тех, кто в армии получил специальность подрывника. Как видите, круг подозреваемых весьма широк.

— Допустим, — он вдруг решил сменить тему, — где вы взяли золото?

— Нашли тайник в лесу, если надо, могу показать место. То есть, сам, наверное, не найду, а вот с Бочкиным, когда он поправится, обязательно покажем.

— Почему не сдали властям, нашедшему клад полагается премия в размере, сами знаете, каком.

— Жадность, виноват, готов понести.

— Кто ранил Бочкина?

— Неизвестные люди, там, в лесу, лиц не видел, причину стрельбы не знаю, когда Шурика ранили, я отнёс его на остановку и вызвал скорую.

— У него и у вас на плече есть характерные синяки, где и в кого вы стреляли?

Надо же, рассмотрел при обыске.

— Я пару раз пальнул из дробовика, ни в кого не попал, но нападавшие отступили.

— Степан Андреевич, не нужно считать других дураками, это заведомо проигрышная стратегия. Я, в отличие от вас, воевал, я прекрасно знаю, что для появления таких синяков недостаточно пару раз пальнуть из дробовика. Стреляли вы из автомата, долго.

Я в ответ промолчал.

— Так, — он сделал паузу, после чего добавил, — я понял, что сотрудничать со следствием вы не желаете.

— Сотрудничество бывает разным, — заметил я, — если вы под сотрудничеством подразумеваете подписать признание в том, чего я не делал, то да, в гробу я видел такое сотрудничество. На все остальные вопросы я вам ответил, если ответы вас не устроили, это проблемы ваши.

— Поймите одну простую вещь, — он попытался зайти с другой стороны, — для суда ваше признание необязательно, а вот сотрудничество позволило бы значительно смягчить вам срок. Десять лет — это совсем не то же самое, что двадцать.

— Что-то мне подсказывает, что с доказательствами у вас негусто, — я внимательно посмотрел ему в глаза, — вы сами сказали, что трупы опознать не можете, все ваши наезды с требованием сотрудничать — это от бессилия. Мне ничего не грозит, и выбор тут не между десять и двадцать, а между двадцать и оправданием. Так ведь?

— Трупы мы опознаем, можете не сомневаться, а вам грозит то, что грозит. Думаю, Бочкин, когда придёт в себя, будет более сговорчивым, а вы ещё пожалеете, что отказались от моего предложения.

— Кстати, а сколько меня полагается держать?

— Сколько надо, столько и продержим, — ледяным голосом отозвался он, потом повернулся к двери, — уведите.

В ИВС меня держали почти четверо суток, я плохо знал законы, но догадывался, что это против правил. Наверное, следовало кричать, писать заявления, требовать прокурора, объявлять голодовку, но отчего-то душа к этому не лежала. Что будет, то и будет. Я был уверен, что Шурик, когда очнётся, начнёт вести себя точно так же, а значит на все рассказы в стиле "Он вас сдал", можно будет только улыбаться. В камере я сидел один, ко мне никого не сажали, кормили невкусно, но регулярно, а главное, разрешали спать вволю. Отоспавшись, я мог по-другому воспринимать реальность и был готов к побегу. Нужно только на следственный эксперимент выехать. Там мы обнимемся и нырнём в проход. Силы нам хватит, чтобы парочку прикованных наручниками оперов с собой утащить. Только бы обоих сразу вывезли.

Утром четвёртого дня меня снова повели на допрос, конвойный завёл меня уже в другой кабинет и усадил за стол. После этого он ушёл, причём, как я понял, ушёл совсем, а не ждал за дверью. Я с удивлением отметил, что стул здесь не прикручен к полу, более того, он довольно мягкий и удобный. Да и расположен не напротив следователя, а сбоку от его стола. Странно, словно я и не обвиняемый вовсе.

Следователь был уже другой, гораздо старше первого, с помятой физиономией, но выглядел он, как будто, добрее.

— Что, Степан, Андреевич, — он широко улыбнулся, — влипли вы в историю?

— Ничего подписывать не буду, — упрямо сказал я.

— А ничего и не нужно подписывать, — улыбка стала ещё шире, я смог рассмотреть золотые коронки справа, — то есть, потом, когда мы с вами договоримся, а я думаю, что мы договоримся, тогда и подпишете пару бумаг. А пока нас ждёт плодотворный, я надеюсь, разговор.

— О чём вы? — спросил я. Он вёл себя как-то странно.

— Давайте я, для начала, представлюсь, — он показал мне удостоверение, из которого следовало, что он майор, но не полиции, а известной Федеральной Службы, и зовут его Колесов Михаил Ильич.

— Очень приятно, — спокойно сказал я, — а каким образом моя скромная персона заинтересовала целого майора, да ещё из такого ведомства?

— Я подполковник, удостоверение пока не обменял, но это, впрочем, неважно. Важно другое. Все люди, подобные вам, рано или поздно, попадают ко мне.

— Все псы попадают в рай, — зачем-то процитировал я.

— Вроде того.

— А как же следователь, уголовное дело, обвинение? Или этим теперь вы занимаетесь?

— Думаю, следователя вы более не увидите. Сказать по правде, дело у него разваливается, трупы до сих пор не опознали, температура горения была так высока, что коронки на зубах расплавились, да и кости большей частью превратились в пепел. Кроме того, идентификация машин затруднена, обе числятся в угоне. А свидетели со стороны пострадавших крайне неохотно дают показания, подозреваю, скоро они вообще отсюда уедут, поскольку их внезапно начали вытеснять с ювелирного рынка другие представители семейного бизнеса.

— А зачем вы всё это мне рассказали? — подозрительно спросил я. — Это ведь следовало в секрете держать, вдруг бы я раскололся.

— Затем, — терпеливо объяснил он, — что вербовать людей, отмазывая их от уголовного дела, очень легко, вот только я предпочитаю обходиться без этого. Что-то мне подсказывает, что с вами мы договоримся и так. Куда лучше, если сотрудник работает не за страх, а за совесть.

— Допустим, — не стал я спорить, но испытал облегчение. — Так о чём будет разговор?

— Начну издалека, есть некоторые признаки, по которым мы определяем, что человек — наш клиент. Например, простой обыватель, учитель химии, честный человек, вдруг покупает себе ружьё, хотя и не охотник.

— Мне продавец в магазине сказал, что девять из десяти человек, покупающих ружья, не охотники.

— Разумеется. А потом он начинает куда-то пропадать, хотя работы, предполагающей командировки, у него нет. Внезапно у него появляются деньги, которые он получает, продавая золото. Вот с этого момента в игру вступаем мы. Золото, не просто ювелирка, а слитки, да ещё высокой пробы и со странным клеймом. Самое время взять вас под наблюдение.

— Но, по большому счёту это ни о чём не говорит, — сказал я, отпираться я не собирался, но был интересен ход его мыслей.

— Разумеется, требовался более весомый аргумент. И мы его получили, следователь, в отчаянной попытке хоть что-то на вас повесить, приказал обыскать место, где вас и Бочкина забрала скорая. Это не лишено смысла, вы говорили о перестрелке, ваш друг получил огнестрельное ранение. Можно было найти гильзы, следы пуль, крови. Короче, занятие полезное. Нашли они пистолет, с вашими отпечатками пальцев.

— Статья?

— Для статьи нужна экспертиза, которую провели незамедлительно. Выглядел пистолет странно, поэтому нужно было проверить, действительно ли это боевое оружие.

— Проверили?

— Разумеется, эксперты сработали быстро, поскольку над душой у них стоял я. Результаты вышли интересные. Во-первых, калибр, подобный патрон не используется ни в одной стране мира, а считать оружие кустарщиной не позволяет качество изготовления и серийный номер неизвестного завода. Во-вторых, пистолет имел большие габариты, но был относительно лёгким, что предполагало какой-то хитрый сплав. Состав его уже выяснили, компоненты никаких вопросов не вызвали, все элементы известны. В тупик экспертов поставил вопрос изготовления. Сплав этот известен, только отлить его можно, внимание, в условиях космического вакуума. Отсюда вывод, что пистолет этот стоит дороже, чем аналогичный по весу кусок золота. Неплохо?

— Атас, — признался я.

— Кроме того пули обладают чудовищным поражающим эффектом, а над составом пороха уже начали работать в Академии Наук. А теперь говорите, где ворота в другой мир?

Я растерялся и какое-то время молчал.

— Однажды вы в странном месте опёрлись рукой о камень, и рука ваша прошла сквозь него. Так?

— Так, — признал я, отпираться уже точно смысла не было, — только одна поправка: это был не я, Саша Бочкин может проходить, а меня он протаскивал с собой в обнимку.

— Проход такое позволяет? — он не на шутку удивился.

— Да, он поначалу потренировался, мышь в кармане занёс, а потом и меня взял с собой.

— Потрясающе, это открывает перед нами некоторые перспективы уже сейчас.

— Простите, — перебил я, чувствуя какой-то подвох в его словах, — а чем сейчас отличается от потом?

— Тут лекция нужна, но, если коротко, то проходы между мирами, а это, как вы уже, наверное, догадались, проход не единственный, бывают настроены на конкретного человека, как, например, ваш друг Бочкин. Он не уникален, подозреваю, что в этом городе найдётся ещё несколько десятков человек с подобными способностями. Кроме того, можно открыть проход для всех. Вокруг этого места нужно построить базу, завезти и установить нужное оборудование, подвести силовые линии, потому что установка энергию жрёт, как атомный ледокол. Вот тогда мы сможем открывать проход для всех, пусть и на короткое время. А вы говорите, что сейчас уже Бочкин сможет переместить туда, скажем, меня. Значит, и освоение начнётся раньше.

— Хорошо.

— А теперь рассказывайте, что там? Хотя подождите, я попробую угадать, там было развитое индустриальное общество, потом произошёл катаклизм, опрокинувший цивилизацию в хаос, теперь там всё гораздо хуже, чем было, люди пользуются остатками техники прошлого, а заправляет всем теперь некая тайная организация, взявшая власть сразу после катастрофы.

— Михаил Ильич, — с подозрением спросил я, уж больно подозрительно глаза у него блестели, — вы сегодня ничего не употребляли?

— Гхм, — он смутился, — нет, сегодня нет. Всё не так?

— Не так. Там мир, который похож на наш, с одной только разницей, время там ушло немного вперёд.

— Немного?

— На календаре у них две тысячи четыреста шестьдесят восьмой год, только числа на день отстают. Технологии там действительно высокие, а мир разорён и процентов на девяносто является пустыней. Вот только никакого катаклизма там не было, всё гораздо прозаичнее. Люди просто прожрали все ресурсы и загадили природу. Теперь они живут в обособленных городах, именуемых анклавами, места их размещения тяготеют к источникам воды, которая в том мире в дефиците. Сообщение между ними редкость, они полностью самодостаточны. Кроме того, активно используют ресурсы заброшенных городов, которых много в округе.

— Что с климатом?

— Сложно сказать, была информация, что в целом на Земле похолодало, но в тех местах, где были мы, наоборот потеплело. Настолько, что я своими глазами видел бегемотов.

— А как там живут? Какой общественный строй в этих городах? Капитализм? Феодализм? Рабовладение?

— Мы имели дело с людьми из города под названием Лесной. Там что-то, вроде коммунизма. Все работают, дисциплина, блага распределяются централизованно...

— И секса нет, — с улыбкой перебил он меня.

Мне стало смешно.

— Секс там такой, что вы забудете обо всём на свете. Но не в этом суть. Есть и другие анклавы, мы были ещё в одном, так там вполне себе капитализм. Рынок, где продаётся всё, промышленный район, где производят то, чего нельзя купить, ну и центр развлечений, где удачливый рейдер может спустить добычу на выпивку и шлюх.

— Значит, рейдерство, сбор хабара по руинам, узнаю. Где ещё были?

— Есть ещё мелкие земледельческие общины и дикие банды, но те, подозреваю, живут первобытнообщинным укладом.

— Было что-то, что не укладывается в привычную картину мира?

— Да, нам встречались монстры, мутанты, выведенные в лабораториях. Зомби, гигантские пауки, хищные коровы, престарелый супермен и гигантская клякса, крадущая людей в темноте.

— Но это всё были творения земного разума?

— По большей части, да, но было и ещё кое-что, то, чем наши миры отличаются. Джинны.

— Джинны?

— Да, огненные создания, похожие на людей, живут в пустыне, могут появляться и исчезать. Обладают каким-то мышлением.

— Вы видели такого?

— Да, один такой огненный джинн стал нашим другом. Или не стал, но он дважды помог нам избежать гибели. Впрочем, допускаю, что это были два разных джинна.

— Они появились до катастрофы или после?

— Насколько мне известно, явление было описано учёными в двадцатом веке, просто раньше они были редкостью и жили в пустынях, а теперь, когда вся земля стала пустыней, встречаются повсеместно.

— Точка бифуркации, — проворчал он себе под нос. — Рассказывайте уже дальше. Что там было, какие приключения с вами случились? Что я всё из вас клещами вытягиваю?

Михаил Ильич заёрзал на месте, видимо, в мыслях уже полковником стал.

И я рассказал ему всё, как было. Все наши приключения. Только кое-где слегка покривил душой. Например, не стал рассказывать о том, кто подорвал "ювелиров" в лесу. В моей версии событий мы тогда просто ушли за проход. Умолчал я и об алмазах, да и общее количество золота обозначил в пять килограммов, если получится реализовать через них, то раскрою карты. Ничего не сказал про мутации, а то начнут опыты ставить. Ну, и наконец, не стал ничего рассказывать о наших с Нэнси любовных отношениях, просто потому, что не их это дело, ну, жили втроём, что с того? Свечку нам никто не держал. Рассказ закончился тем, что вражеские парашютисты ранили Шурика, а я, чтобы спасти ему жизнь, перешёл через проход обратно. Когда я замолчал, он вынул из ящика стола стопку бумажных листов.

— Вот, прочитайте и подпишите, согласие работать на нас, подписка о неразглашении. После этого можете быть свободны, вас более никто и ни в чём не обвиняет. Нам нужны люди, вроде вас, те, кто прикоснулся к тайне, молод, силён, умеет стрелять и не боится крови. Работать начнём, когда Бочкин придёт в себя.

Пока я читал и подписывал документы, у Колесова в кармане пиджака завибрировал телефон. Он достал его и приложил к уху.

— Что там?

— Бочкин сбежал! — заорал чей-то голос так, что слышно было в коридоре.

— Как сбежал? — не понял он, — он ведь ранен.

— Да там все врачи удивлялись, как пулю вынули, так рана и затянулась, а в сознание почему-то не приходил. А сегодня очнулся, наручник оторвал и охрану вырубил. С одного форму снял и пистолет унёс.

— Ждите, — угрюмо сказал в трубку Колесов и повернулся ко мне.

— Я знаю, куда он пойдёт, — я резко вскочил с места.

— Я тоже это знаю, а там дежурят люди. Нужно поспешить, чтобы он не наделал глупостей. Исправить потом будет труднее.

Мы вместе покинули здание, сели в машину, припаркованную во дворе. Как оказалось, мы там были не одни, на заднем сидении находились ещё двое. Один был немолодым могучим великаном с густой окладистой бородой, а второй представлял его полную противоположность. Молодой парень, невысокий, худой, с тонкими чертами лица, и чуть раскосыми глазами. Волосы его выглядели седыми, обесцветил, или от рождения альбинос. На кончиках ушей виднелись странные шрамы. Колесов не счёл нужным мне их представлять.

До места добрались быстро, хотя Шурик, понятно, нас опередил. Я подумал, что освободившись, он просто уйдёт в проход, но Шурик был не таков. Картина была следующей: он стоял у самого прохода, тыча стволом пистолета в голову молодого парня в форме сержанта полиции, тот еле стоял на ногах, а лицо его было залито кровью. Вокруг стояло оцепление, но никто пока ничего не предпринимал.

— Я требую привести сюда Степана Молчанова! — кричал он, стараясь целиком спрятаться за заложника, — как только он подойдёт ко мне, я отпущу заложника и уйду. Никто не пострадает, только приведите его.

— Я мог бы его застрелить, — задумчиво проговорил белобрысый парень, доставая пистолет. В речи его слышался непонятный акцент.

— Мушку сперва спили, стрелок, — посоветовал ему я.

Парень удивлённо посмотрел на меня, смысла сказанного он, очевидно, не понял. Зато понял бородатый великан, который громко захохотал.

Михаил Ильич помог мне пройти через оцепление, а дальше я пошёл один. На всякий случай выставил впереди ладони, показывая, что не вооружён. Шурик разглядел меня только метров за пять. Голос его срывался на визг.

— Стёпа. Иди ко мне, сейчас свалим и всё. Хрена лысого нас кто найдёт.

— Шурик, — спокойно сказал я, подходя поближе, кричать не хотелось, слишком много ушей вокруг, — отпусти заложника, всё нормально. Мы уйдём, но позже. Я договорился, теперь мы работаем на государство.

— Мы? — он непонимающе уставился на меня.

— Да, я дал согласие сотрудничать, и ты тоже его дашь. Нам за это все грехи спишут, и не нужно будет прятаться.

— Ты серьёзно? — он понемногу начал успокаиваться.

— Ну, хочешь, куратора своего покажу, он проектом заведует, мы не первые путешественники в другой мир.

— Нет, не надо, Стёпа. Не зови никого, я тебе верю, только тебе одному и верю.

Вдруг он покосился на заложника.

— А это? Тоже простят? Это ведь терроризм.

— Непреодолимые обстоятельства, не страшно. Прощения у него попросишь и всё. Забудь, новую жизнь начинаем.

Рука Шурика разжалась, сержант аккуратно отошёл в сторону и стал медленно удаляться. Шурик присел на корточки и выронил пистолет. Руки у него дрожали, а сам он, казалось, вот-вот заплачет.

— Я думал, всё. Очнулся там, рука в наручнике, а рядом они сидят. Психанул, готов был от пули умереть, лишь бы не в тюрьму. Сюда сразу, а тут они. Я бы прорвался, но не мог без тебя уйти.

Я присел рядом и обнял его за плечи.

— Всё хорошо, Саня, мы спасены, теперь будем работать на них. Думаю, золото реализовать помогут, вон, кстати, и куратор наш идёт.

К нам медленной походкой приближался Михаил Ильич.

— Приветствую вас, Александр, поздравляю с успешным разрешением конфликта, рад, что вы не успели наделать глупостей. Теперь нас ждёт плодотворная совместная работа.

Эпилог

Я стоял недалеко от прохода и говорил по телефону.

— Да, мама, всё нормально, возвращайся, все проблемы я решил. Нет, ничего не грозит. Полиция меня искала по другому поводу, уже нашла и всё решилось. Я работу нашёл. Нет, не учителем. Нет. Государственная служба. Хорошо платят. То есть, пока не платили, но думаю, что хорошо. Не могу сказать, секретно, подписку давал. Справляюсь, может, даже наградят. Мам, ну перестань, чего посмертно сразу? Всё, пока, я побежал работать, там мобильники не берут, глушилка стоит. Пока.

Сбросив, я пошел к проходу. Шурик стоял там и терпеливо дожидался меня. Остальные уже перешли на другую сторону. Мы привычно обнялись и протиснулись в окно. Вся группа была при параде. Я, Шурик и Михаил Ильич надели пиджаки с галстуками. Но, поскольку нам предстоит перемещаться по территории, где может быть опасно, захватили с собой и силовую поддержку. Огромный бородач, который предложил называть его Палач, облачился в джинсы и толстовку, мотивируя это тем, что набрал килограммы и теперь в пиджак просто не влезет. А его напарник, мелкий белобрысый пацан, которого он называл Гриня, вовсе обошёлся новой армейской "цифрой". Они были с оружием. Мне Михаил Ильич отдал мой пистолет, а Шурик нашёл свой в тайнике, там же были и патроны к нему.

В городе С-401 ещё сохранились следы нашего трёхдневного запоя, но нас интересовало не это. На рельсах стояла новая мотодрезина, без ручного привода, с мощным двигателем и полным баком горючего. А сбоку была приклеена записка.

"Мальчики, я рада, что вы живы, приезжайте в Лесной, здесь вас ждут, я представлю вас администрации анклава, будем решать вопросы сотрудничества между мирами. Целую, ваша Нэнси".

— А откуда она знает, что мы живы? — задал я идиотский вопрос.

— Если бы сдохли, то письмо бы не прочитали, — с усмешкой ответил Палач, — ясно ведь.

— Ты видел, что трупов нет, — Шурик кивнул назад, — и это не хищники сожрали, тогда остались бы кости. Тут были люди, которые проверили каждый труп, а нас не нашли. Вывод простой, мы всех перебили, а сами ушли через проход.

Давайте грузиться, — предложил Колесов.

Мы стали залезать и усаживаться на сидения. Тут Гриня спрыгнул на землю, медленно отошёл на несколько шагов, присел на корточки и приложил ладонь к песку.

Мёртвая, — сказал он, словно сам себе, — мертвая земля.

Я растерянно поднял глаза на Палача, великан только развёл руками и постучал пальцем по виску. Когда парень вернулся, Палач решительно ему возразил:

— Не свисти, Гриня, это человек помереть может, ну, или такой, как ты, если постарается. А земля, она завсегда оживает, не сейчас, так через тысячу лет.

Он был прав, но Гриню это не обрадовало, он сел с краю и всю дорогу смотрел печальным взором на бесплодные равнины. Дорога заняла чуть больше часа, когда подъехали близко к анклаву, стало понятно, почему он так называется. Город охватывало широкое кольцо лесных насаждений. Деревья были явно посажены искусственно, но породы были самые обычные. Вот ольха, а там — берёза. Чуть дальше плотными рядами стоят ели толщиной в три обхвата. Воздух внезапно стал чистым и свежим с ароматами смолы. Гриня заметно повеселел и стал улыбаться.

Остановку прозевать было невозможно, здание вокзала было монументальным, высотой в пять этажей, из камня, похожего на мрамор, белого с красноватыми прожилками. Отдельных блоков было не разглядеть, создавалось впечатление, что здание высечено из цельного куска камня. Конечно, был это, скорее, сорт бетона, но выглядело красиво.

А на обширном перроне, выложенном красивой плиткой, нас встречала небольшая делегация. Я разглядел Нэнси, Родиона Белого и ещё двух пожилых мужчин в деловых костюмах. Колесов выключил двигатель и нажал на тормоз. Две группы встретились на открытой площадке и поприветствовали друг друга. Один из незнакомцев представился, как Михаил Комов, глава анклава Лесной, второго звали Алексей Митрофанов, он заведовал внешними связями.

Все вместе мы прошли в помещение для переговоров, где за широким столом, накрытым белой скатертью, за чаепитием, большие люди обсуждали судьбы мира, а мы, просто сидя рядом попивали чай и слушали. Нэнси уселась между нами и взяла нас за руки. Говорить она ничего не стала, всё и так было понятно.

— Итак, — начал Комов на правах хозяина, — имеющейся у нас информации достаточно, чтобы представлять себе обстановку в вашем мире, думаю, что точек соприкосновения у нас немало и есть почва для взаимовыгодного сотрудничества.

— Совершенно верно, — подтвердил Колесов, — единственная проблема заключается в самом проходе, есть возможность сделать его постоянным, но для этого понадобится время, около двух месяцев, а пока придётся пользоваться услугами этого молодого человека. Я бы познакомил вас с технологией открытия окон, но, к сожалению, технический специалист пока не прибыл, это вопрос времени.

— Что же, надеюсь, мы сможем ускорить процесс, — предположил Комов, — теперь о деле, дружба между мирами — это хорошо, но торговля тоже нужна, впрочем, можно её называть взаимной помощью. Мы примерно представляем, что интересует вас, наш мир, хоть и представляет собой выжженную пустыню, но технологии не растерял. Можем предоставить энергетические установки, которых у вас нет, средства передвижения, полимеры, оружие и биологические разработки. Естественно, не всё сразу, ваша промышленная база просто не сможет это внедрить, но, надеюсь, что лет через тридцать, вы подтянетесь до нашего уровня.

— Что же хотите получить вы?

— То, что есть у вас. Саженцы растений, живые экземпляры животных, которые исчезли в нашем мире, некоторые образцы биоматериала, и... — он задумался, — люди. Любые, с любым разрезом глаз и цветом кожи, говорящие на любом языке, грамотные и неграмотные. Кто угодно. Ваш мир, особенно некоторые его страны, отличаются как чудовищной социальной несправедливостью, так и большим перенаселением. Думаю, многие их жителей Бразилии, Йемена или Бангладеш предпочли бы жить у нас, здесь они будут иметь полноценное питание, работу по силам, медицинское обслуживание и много чего ещё. Наш мир ждут глобальные перемены, сейчас, когда в наших руках сосредоточены прорывные технологии, можно начать возрождение Земли, как зелёной планеты, но для этого нужны люди.

— Что-то ещё? — спросил Колесов, конспектируя услышанное в блокнот, электронные носители он предпочёл не брать, наверное, не хотел показывать невысокий технический уровень.

— Остальное решим в процессе, — спокойно сказал молчавший до того Митрофанов, — разве что, некоторые граждане анклава могли бы изредка отдыхать у вас, смотреть на ваш мир, узнавать новое. Для изучения мы даже возродим забытую науку этнографии.

— Конечно, — кивнул Колесов, — у меня, кстати, есть знакомый этнограф, он вам поможет в ваших изысканиях.

Переговоры закончились поздно вечером, нас разместили в гостинице, где мы уединились втроём в номере, теперь уже для того, чтобы просто поговорить. До утра рассказывали друг другу всё, что произошло с нами, а утром разошлись по разным номерам. Больше у нас ничего не было. В этот раз. Потом, конечно, было, но это уже совсем другая история.