Уроки ирокезского 66

С Францией мир заключал лично Гиденбург, и там французы проявили себя с лучшей стороны. Они согласились, что там, где ступила нога немецкого солдата, земля безусловно является частью Германии. Они радостно (и, как мне кажется, облегченно вздохнув) пообещали выдать Германии всех летчиков, принимавших участие в бомбардировках Германии (я успел Гиденбургу сказать, что требовать выдачи министров не нужно, потом потихоньку сами с ними разберемся). И не поставили под сомнение тезис о том, что за потраченные Германией патроны и снаряды Франция должна заплатить золотом. Правда, пока еще французы не сообразили, что для этого им придется собрать все золото, случайно сохранившееся у них в домашнем обиходе: Андрей Петрович из обращения его уже выгреб почти полностью. А выгребленное золото и мне пригодится: ракеты — они ух какие дорогие!

Но — эффективные.

Переговоры о мире с Вильгельмом я предложил провести в знакомом мне "Канцлер-Паласе". Там я быстренько рассказал кайзеру, что сносить королевские дворцы (причем вместе с королями) — любимая забава моего сына, что его, Вильгельма, армия не очень довольна тем, что Пруссия перестала быть частью Германской Империи и что Германская Республика в наше просвещенное время смотрелась бы на карте мира куда как симпатичнее. Потому что империям в наше время живется плохо: Австрийская уже развалилась, османам это предстоит буквально в ближайшие дни — и только республики смогут сохранить целостность...

Так что с июня Гиденбург стал президентом Германии — ну а я с унынием еще раз проверил поступление золота из Англии:

— Двести сорок восемь тонн, больше у казначейства золота нет вообще! — недовольным голосом пожаловался мне Слава. Я-то рассчитывал что хотя бы четверть суммы мы получим золотом, а оно вон как...

Зато стало понятно, почему британцы меня в позапрошлой жизни так нагло грохнули: я же тогда потребовал с них три с половиной золотых запаса этой занюханной Империи! Ну ладно, я не злопамятный. Я просто злой, и память у меня хорошая — так что в середине июня "Известия" опубликовали статью (да, за моей подписью) о том, что Великобритания, оказывается, всех обманывала! И ее британский фунт стоит не дороже той бумаги, на которой напечатан!

Вообще-то говоря, деньги давно уже обеспечиваются не золотым запасом — но подавляющая часть населения нашей маленькой планеты до понимания данного тезиса слегка не доросла. В особенности всякие там магараджи или, напротив, султаны с шахами. Ну а поскольку в качестве контрибуций много грузовых пароходов "уплыли" из-под британского флага, а корабли военные вообще того, то британская колониальная империя начала рассыпаться на глазах. На место англичан было сунулись янки, но получив совет "сначала переварить то, что ближе" — совету последовали. Причем советовал вообще не я, а Гиденбург!

Война закончилась в Европе — и ее последней битвой стал захват Испанией Гибралтара. С испанцами у меня никаких разногласий не было, более того, испанцы очень вежливо "не заметили" мой перелет через их территорию... так почему бы и нет? Альфонсо с несчастливым номером тринадцать придерживался политики полного нейтралитета, мандарины в Россию продавал — а генерал Мигель Примо де Ривера, который освобождал Гибралтар, по слухам был человеком достаточно прогрессивных взглядов. Ну, с точки зрения "привлечения иностранных инвестиций" — а у меня все же уже было что привлекать...

Поэтому когда испанский посол поинтересовался, не сможет ли Россия оказать какую-нибудь моральную поддержку освобождению Пиренеев от захватчиков, очередной "мандариновоз" обратным рейсом прихватил полдюжины "Ос" и несколько ящиков с ракетами, ну а после штурмовки испанцы просто погрузили оставшихся англичан на случайно уцелевший у причала пароход и отправили их восвояси. Если учесть, что мандарины в Испании стоили копейки по полторы за килограмм, а за каждую из выпущенных двух сотен ракет я запросил по полторы тысячи рублей, мандаринов России хватит довольно надолго...

Но Европой мир-то не ограничивается, и для моей страны война не закончилась. Германия подписала мирный договор, Австро-Венгрия (точнее, ее обрывки) — капитуляцию, румыны предпочли "замириться" с Болгарией, поскольку против России они воевать фактически и не начинали. А вот османы... точнее, "либерально настроенные младотурки" — этим следовало очень внушительно пояснить, в чем они неправы.

После того, как болгары просто перемешали с грязью войска, оборонявшие Константинополь, на Восточном фронте у османов воевать стало практически некому — и Красная Армия всего лишь за неполных две недели дошла до Трапезунда и Эрзерума. Еще через неделю озеро Ван оказалось целиком на отбитой у турок территории, а затем, при поддержке размещенного у городка Ван авиаполка, перешли горы Восточного Тавра и очень быстро — до сотни километров в сутки — всего за неделю добрались до Алеппо.

Еще где-то с неделю командующий Южной Армией генерал Калитин накапливал силы: все же от ближайшей русской железнодорожной станции до Алеппо почти тысяча километров довольно хреновых и большей часть горных дорог, и даже выделенные на операцию почти четыре тысячи грузовиков быстро все нужное доставить не могли. Но затем одним броском Петр Петрович освободил от турок Александретту, и туда через день высадилась уже со стоящих наготове кораблей дивизия генерала Пржевальского. Которая уже неспешно — за полтора месяца — прошла восемьсот километров на юг и остановилась на берегу Суэцкого канала...

Переброшенные с германского фронта дивизии под командованием генерал-лейтенанта Юденича за этот же месяц довольно спокойно взяли Багдад и выбили остатки британского гарнизона из Эль-Кувейта. То есть Багдад брал еще генерал-майор, а дальше "воевал" уже заслуженный генерал-лейтенант...

И двадцатого августа этот генерал-лейтенант прилетел в Москву — из этого самого Эль-Кувейта.

Николай Николаевич выглядел очень уставшим — все же провести двенадцать часов в самолете довольно тяжело, но откладывать визит ко мне не пожелал:

— Александр Владимирович, вверенные мне войска приказ выполнили и взяли эту бедуинскую деревню. Однако место для размещения трех полных дивизий, мне кажется, выбрано крайне неудачно, ведь даже воду пресную приходится возить танкерами почти за триста верст из Евфрата. Так мне хотелось бы узнать, почему нам нужно держать там войск больше, чем этих бедуинов там проживает — это если даже младенцев считать... Не лучше ли отвести войска на эти самые триста верст к реке...

— Видите ли, уважаемый Николай Николаевич, вы сейчас выполнили лишь начальный план кампании. А следующим шагом, который, думаю, вам предстоит исполнить в течение ближайшего полугода, будет захват пустыни Дахна. Вот отсюда, прямо на юг до гор, а затем вдоль гор — получится слегка на юго-восток — до северного тропика. И по нему — до моря.

— Зачем? Я просто не понимаю, зачем России может понадобиться эта пустыня.

— России эта пустыня не нужна, вы правы. Разве что маленький кусочек... но вот сделать так, чтобы земли эти отошли державам, к России относящихся более дружественно, было бы весьма недурно.

— И какие вы видите дружественные державы? С нами разве что Дания да Испания не воевали...

— Насколько я слышал, арабы весьма недовольны тем, что ими правит османский султан. Так что если им предоставить право на независимость...

— Из недовольных я знаю лишь шерифа Мекки, но если мы продолжим наступление по вашим планам, мы как раз к его владениям и подступим.

— Мы освободим для него новые владения. У вас же есть в армии офицеры-магометане — отправьте их послами... нет, нет, не сию секунду, нужно немного подумать. То есть по времени немного, но очень тщательно...

Откровенно говоря, знаний по Ближнему Востоку у меня было немного: ну, в Сирии правил очень дружественный алавит (но много лет тому вперед), про Персию кое-что понять уже успел. А все прочее осталось для меня не то чтобы тайной, а просто "за гранью понимания". И очень, как выяснилось, зря: там такая каша заваривалась!

Во-первых, алавиты оказались не то чтобы "менее влиятельны, чем потом", а вообще париями мусульманского мира, их никто и в грош не ставил. Поэтому мои мысли насчет будущего Сирии оказались... малореализуемыми, если очень политкорректно говорить. Зато кое-что другое вообще "само получилось".

В Египте назначенный англичанами султаном Хуссейн Камиль очень быстро сообразил, "кто хозяин горы". И уже через неделю после того, как британцы подписали капитуляцию — объявил Египет независимым государством, а себя, естественно, его главой. Конечно же, заодно, объявил собственностью нового государства Суэцкий канал и — в "в знак признательности" за гарантированную ему помощь в защите этой собственности — обнулил (хотя всего лишь на пять лет) плату за проход канала судами и кораблями России. Понятно, что требовать плату за проход со страны, войска которой стоят на берегу этого канала... Главное, в результате этого "освобождение" Аденской колонии от остатков британских войск под прицелом пушек броненосцев Черноморского флота прошло быстро и без потерь (человеческих, деньгами все же пришлось вложиться в дело немало).

Хамид ад-Дин в Сане провозгласил независимость Йеменского вилайята — и провозгласил себя сразу королем новой страны. А так как Россия тут же его признала — в "освобожденный" Аден он не полез (хотя, откровенно говоря, ему и лезть не с чем было). После этого шериф Мекки Хуссейн ибн Али аль-Хашими быстро согласился с предложенным ему разделом части Ближнего Востока: ведь по нему два его сына сразу становились королями. Младший Фейсал — в государстве, названным мною по старой памяти "Ирак", а средний Абдалла — которую я назвал "Иордания". Мне кажется, что под эту Иорданию я нарезал земли куда как больше, чем в моей "изначальной" истории, зато Ираку досталось несколько меньше — хотя и тут, мне кажется, на юге я по карте Ираку несколько добавил.

Зато Персидский залив стал полностью именно Персидским: Персия "согласилась" присоединить к себе примерно половину Аравийского полуострова — "правую", если на карту смотреть, до Муската и Омана. На Средиземноморском побережье образовалось "почти христианское" государство Ливан (примерно, по памяти, я нарисовал кусочек от Триполи до Суэцкого полуострова), а граница Персии и Сирии прошла километрах в двадцати к востоку от Тигра. Пока Ливан, Сирия и бывший "протекторат Аден" остались под протекторатом России (ну не нашлось там "подходящих" правителей), и с эмиром Кувейта было подписано соглашение о передаче России "под военную базу" провинции Эль-Ахмади целиком — за что к Кувейту была присоединена втрое большая территория такой же пустыни, но к северу от столицы. А остатки Османской Империи остались туркам — и тут я, не мудрствуя лукаво, предложил в правители Мустафу Кемаля. Если он в "первой жизни" особо Советскому Союзу не навредил, то сейчас тем более не сможет — но турки пусть сами выбирают себе главнюка, я всего лишь сообщил, с кем их них разговаривать готов...

Заодно уж Россия отъела кусочек Афганистана — шесть северных провинций, населенных главным образом узбеками. Не самая необходимая территория, но теперь у России появилась общая граница с Индией. А Герат был тоже Персии передан (в детстве я про это слово что-то нехорошее слышал, но, по моему мнению, персы и там порядок сумеют навести). То есть Герат персы сами запросили, и не только Герат: оказывается, это чуть ли не с пятнадцатого века было "исконной персидской территорией". Так что от Афганистана остался лишь небольшой кусочек вокруг Кабула, и пусть радуются что хоть это осталось.

Но это был передел именно Османской территории и Афганистана, то есть Азии, что же до Европы...В октябре в Копенгагене состоялась мирная конференция. Я было предложил провести ее в Мадриде — поскольку испанцы все же "сражались на стороне сил добра", но мое мнение было этими "силами" проигнорировано. Что, впрочем, на результатах конференции мало сказалось. По собственно Европе все в основном согласились со сложившимися в результате войны границами — разве что грекам была передана большая часть Эгейских островов и османская провинция Смирна вместе с городом. А России — острова Лимнос, Лесбос, Имрос и Тенедос, да и то "временно", на девяносто девять лет. Болгарам досталась вся Македония, а вот итальянцам, в войне так и не поучаствовавшим — Албания (по моим прикидкам — примерно две трети от Албании "моего старого времени"). Просто потому, что в нынешней Албании большинство населения оказались (к моему удивлению) католиками, а других "католических держав" просто под руку не попалось. Черногория слегка расширилась, появились независимые Хорватия и Словения...

Для кучи я приписал к владениям России британские (бывшие британские) Фолклендские острова, причем об этом с аргентинцами, так же на острова претендующими, договорился Абель — по-моему просто подкупив аргентинцев. К Абелю в Южной Америке теперь многие прислушивались, и такое его предложение (вкупе с немаленьким контрактом на строительство нескольких фабрик в самой Аргентине) у тамошнего правительства нашло горячий отклик. Настолько горячий, что в Буэнос-Айрес Хуан Иполито Иригойен, занимавший там пост президента, даже ввел войска — но до стрельбы дело все же не дошло, а после обнародования (среди министров) списка "грядущих предприятий" Аргентина от островов "отказалась на вечные времена".

Но самые серьезные "бои" в Копенгагене шли между мною и Тедди Рузвельтом, и "дрались" мы за "британское наследие" в Северной Америке. Тем не менее все же договориться удалось, хотя и не сразу. Просто когда Рузвельт сказал, что "конгресс никогда не согласится с моими предложениями", я выдвинул одно "дополнительное":

— Мистер Рузвельт, я думаю, эта проблема решается совсем просто. Вы мне только сообщите о дате и времени заседания Конгресса — и оспаривать наше соглашение станет просто некому. Конечно, здание Конгресса придется строить заново, но оно не такое уж и старое, исторической ценности не представляет. Вы же прекрасно понимаете, что Россия обязана взять часть территории в качестве контрибуции, и если этого не сделаю я, то сделают мои генералы уже без меня.

— А что мне предложить Конгрессу взамен?

— Квебек я вам брать не советую: французские националисты только гадостей наделают. Возьмите Онтарио, Манитобу, половину Альберты и половину Саскачевана...

В результате конференции Аляска, Альберта и Саскачеван севернее пятьдесят четвертой параллели (а на самом западе Альберты — и южнее, весь левый берег Атабаски: там по нему пролегала единственная железная дорога на восток), Юкон, Северо-Западные территории, Нунавут и Британская Колумбия стали территорией России, США тоже изрядно приросла землями и жителями (из бывших Британской Колумбии, Альберты и Саскачевана большинство народа дружно рванули в США), а новое государство Квебек стало соображать, как ему выжить в быстро меняющемся мире. Впрочем, как раз ему с населением стало легче: из Франции народ стал массово переселяться за океан (в особенности — "выселенцы" с новых германских территорий).