Попадос по-советски

Судя по карте, после переноса часть Днепра от Киева до устья Сулы подменили собой часть Миссисипи — при этом Киев оказался между будущими американскими населенными пунктами Уайнона и Ла-Кросс, а устье Сулы — в 50 километрах вниз по течению от Дубьюка. При этом стороны света оказались повернуты — новый север оказался сдвинут на 30 градусов к северо-востоку. И, глядя на это, комфронта становилось как-то не по себе. В бога он давно не верил — но сейчас вдруг хотелось перекреститься. Как могло случиться так, что Днепр вдруг совместился с Миссисипи, для чего пришлось 'повернуть' перенесшуюся территорию, выровнять высоты так, чтобы реки по-прежнему, чтобы не было землетрясений и разрушений? Не похоже на случайность, на природное явление, как объявили о том по радио.

Кроме того, река Висконсин теперь впадала в реку Остер ниже города Нежин, а затем — в остатки Десны. Что явно не могло произойти естественным путем — русло реки Остер стало намного шире и глубже, чтобы его хватило для стока воды из Висконсина. А река Сула стала частью, как отметили на карте, реки Рок.

Кратчайшее расстояние до озера Мичиган составляло 80 километров — от окрестностей не перенесшегося города Ромны до будущего города Милуоки, до озера Верхнего — около 300 километров. Впрочем, так далеко на разведку пока не забирались. Окружающая местность — преимущественно лесостепь на юге и леса на севере.

А вот с точной датой выяснить пока ничего не удалось. Было лишь два обстоятельства, которые косвенно на это указывали. Во-первых, кругом были практически одни индейцы — одного такого еще вчера подстрелили разведчики на реке Сула. Во-вторых, на северо-востоке на месте города Грин-Бей на фото видно было небольшое поселение, резко выделявшееся среди многочисленных индейских. Это было несколько обнесенных забором домиков явно европейской постройки. Вчера его определили как европейскую факторию — по чему установили примерную дату: конец XVII — XVIII века. Но вот более точно определить дату пока не представлялось возможным.

Вечером 31 августа был выпущен экстренный выпуск 'Советской Украины', который буквально мигом разлетелся. Хотя это и газетой было сложно назвать. Небольшой, с обычный лист для печатной машинки, листок бумаги с двухсторонней печатью. Главной новостью на первой странице газеты был, разумеется, случившийся перенос. И сейчас Андрей, как и многие другие люди, сидел за чтением газеты.

'Установлено место, куда случился перенос территории', — гласил один из первых же заголовков. Рядом очень схематичная карта — часть территории США к югу от озера верхнего и западу от озера Мичиган, на которую нанесен контур перенесенной территории. Днепр, как оказалось, теперь правильнее считать не Днепром, а Миссисипи — одной из главных американских рек, Андрей про нее еще в школе слышал. А еще в книжке про Тома Сойера читал. Там он сбегал на остров как раз на этой реке. А ведь места-то примерно те же самые!

Потом шли статьи с информацией по местному населению — основные племена индейцев, проживавшие в этом районе, традиции и культура. Здесь же писалось про звериную сущность колониализма — как европейские колонизаторы истребляли или сгоняли со своих земель племена аборигенов, про зараженные оспой одеяла, про 'пьяные договоры' — когда во время переговоров колонизаторы напаивали до полной невменяемости индейских вождей, и в таком состоянии те подписывали договоры о передаче своих земель за бесценок захватчикам. И под всем этим подводился вывод — так чем европейские колонизаторы лучше, чем считавшие русских 'низшей расой' немецкие нацисты? Затем статья с историческими сведениями за XVIII век — история англо-французской колонизации Северной Америки.

Наконец, писалось и о перенесшихся немецких войсках. Писалось о текущем положении дел вдоль линии переноса, а затем давался анализ текущего положения остатков немецкой армии. Снабжения нет, особых запасов тоже, тылы остались в будущем, артиллерии практически нет, авиации нет, у перенесшихся танков (десятка два) запасы топлива и боекомплект на один бой. По итогам всего этого делался вывод — скоро остатки немецкой армии вынуждены будут капитулировать или будут уничтожены. После чего можно будет приступить к демобилизации армии.

Помимо этого, в газете давались и объявления для граждан: об установлении новых норм выдачи продовольствия и организации учета граждан. Всем, кто оказался на перемещенной территории, предписывалось явиться для учета — указать свои личные данные, образование, профессию, знание иностранных языков и место жительства. Все это предназначалось для того, чтобы в дальнейшем было легче найти нужных специалистов, а также для выдачи жилья всем нуждающимся — в частности, демобилизуемым красноармейцам.

Ну вот их и перебазировали. Сегодняшним днем остатки части, в которой служил лейтенант Соколов, передислоцировали на аэродром в районе Яготина, где сейчас собирали войска для предстоящего удара по остаткам немецких войск. Чуть больше четырех десятков самолетов разных типов — примерно половина оставшейся авиации фронта, половина аэродромов с расположенными на них самолетами осталась за пределами перенесенной области. Правда, сколько-то самолетов еще осталось на аэродромах — но все они требуют ремонта, и достаточно серьезного. А где его делать в сложившихся обстоятельствах? Откуда брать запчасти? Так что хорошо, если из них из двух один смогут собрать. А, может быть, вообще разберут на запчасти.

А вот летать сегодня не довелось. Разведчики, правда, практически весь день кружили над окрестностями перемещенной области, а вот истребители с бомбардировщиками так и оставались на аэродроме.

— Сообщили мне из штаба, — сказал уже под вечер капитан, — Что немцы вчера по радио на связь с командованием фронта вышло.

— И что им надо? — удивился лейтенант.

— Да вроде как пытаются себе условия сдачи получше выторговать. Понимают ведь свое положение прекрасно...

— А наши что?

— Да кто знает? — пожал плечами капитан, — Это к товарищам Буденному с Кирпоносом — они будут решать. А мне лишь приказано пока держать вверенное подразделение в полной боеготовности — кто знает, что на самом деле немцы планирует. В штабе фронта мало кто верит в то, что они реально сдаваться собираются.

И что тут думать? С одной стороны, хотелось бы чтобы война поскорее закончилась. Ведь если пойти сейчас добивать фашистов — то и без своих потерь не обойтись. А с другой — месть! Так хотелось бы отомстить за погибших товарищей — хотя бы этим вот остаткам немцев! Но командованию виднее — пусть они решают, как лучше поступить...

А потом в расположение привезли свежие газеты — где писалось о сложившемся в результате перемещения положении дел...

'От Советского Информюро! В течение 31 августа активных боевых действий наши войска не вели. Силами ВВС и НКВД проводилась разведка окружающей зону переноса местности'.

Глава 2. 'Новый мир'.

Капитан НКВД Тимофеев решительно зашел в кабинет главного редактора газеты 'Советская Украина' и, достав из сумки вчерашнюю газету, решительно швырнул ее на стол перед сидевшим за ним человеком.

— Что за м*к такой у вас вчера эту статью писал? — с этими словами чекист ткнул пальцем в один из заголовков, заранее подчеркнутый, — От вас что требовалось?

— Написать статью с разъяснением текущей политической обстановки и исторической справкой, — с явным непониманием в голосе ответил газетчик, — А что не так мы написали?

— Что? — буквально прошипел капитан, — Вообще-то от вас требовалось разъяснить людям обстановку, а не перепечатать детские книжонки про индейцев! А у вас только одни колонизаторы уродами получаются, а индейцы все в белом просто!

— Но ведь было все то, что описано!

— Не спорю, — согласился капитан НКВД, — Никто и не спорит, что колонизаторы — твари! Только нельзя забывать, что и индейцы — не подарок судьбы. Для них состояние межплеменной войны — нормальное явление, а всякий, кто не принадлежит их племени, — потенциальный враг. И нам тоже еще придется с ними столкнуться — и лишь тогда они будут с нами считаться, когда увидят нашу силу.

— Так что нам теперь делать, опровержения писать? — испуганно пролепетал газетчик.

— Нет. Но в ближайшее время в газете должна выйти статья про культуру североамериканских индейцев — где будет все подробно разъяснено. А то найдутся еще умники, кто рванется здешние племена жизни учить... И учти — на этот раз перед публикацией статью просмотрят наши люди!

— Русские требуют капитуляции, — сообщил вошедший в импровизированный штаб, где на этот момент собрались офицеры из нескольких самых крупных из попавших под перенос подразделений.

-Давай сюда, — перебил его оберст Шмидт.

Забрав лист с радиограммой, он быстро перечитал полученное предложение от русского командования. Требование русских было предельно простым. Безоговорочная капитуляция. Это оберст и озвучил собравшимся — после чего высказал и свои соображения на этот счет.

— Да нас же тут половину сразу к стенке поставят! — ответил один из собравшихся, — Многие ли из нас не только не отдавали, но и не исполняли приказ о расстреле каких-нибудь жидов или комиссаров? Мы же их даже в плен не берем обычно!

— А многие ли не грабили и не насиловали их население? — спросил еще один, — Тут даже солдатам стенка будет, не то, что нам! А есть ведь еще и СС!

— В том-то и дело, — согласился Ганс, — Потому сдаваться мы и не собираемся. Удалось выяснить по тому, где мы оказались?

— Да, — поднялся один из офицеров, — С местом точно утверждать нельзя, но наиболее вероятный вариант — район Великих озер. Точного года выяснить пока не удалось, но не позже начала XIX века.

— И на чьей территории мы оказались?

— Если наши предположения верны, то формально — на границе испанской и английской областей колонизации. А вот на деле никакой власти тут сейчас нет.

— Тогда я вижу только один вариант действий, — немного подумав, начал оберст Шмидт, — Нужно уходить лесами — сначала на запад, другого пути нет. Затем так или иначе добираться до европейских колоний — только так можно надеяться уйти от русских. А пока наш отход прикроют СС, словаки и добровольцы. Думаю, многие сейчас лишились всего, остались без семей, родственников — и уверены, что во всем виноваты русские? Вот таких и следует набрать.

1 сентября Андрея разбудил грохот артиллерии — слышно было, как где-то недалеко от города палила крупнокалиберная артиллерия. Значит, война все же продолжается? И хоть воздушной тревоги и не было, Андрей быстро оделся, готовый в любой момент бежать в бомбоубежище. Иногда было слышно, как над городом пролетали самолеты — но, по всей видимости, это были наши, советские. Потом в утренней сводке объявили о начавшемся контрнаступлении Красной армии и том, что в ближайшие часы немецкие войска будут разгромлены.

В вскоре Андрей как обычно отправился на завод — но оказалось, что он больше не работает. Как пояснил мастер, 'наверху' было принято решение приостановить производство на всех предприятиях тяжелой промышленности до тех пор, пока не будут подготовлены новые планы. Чтобы в один момент не оказалось, что вся эта работа была переводом впустую дефицитного металла и электроэнергии и растратой ресурса оборудования. Так что пока не будет новых планов по развитию промышленности — заводы будут выполнять лишь некоторые срочные работы.

Сидеть в безмолвном цеху было непривычно. Казалось, что вокруг все вымерло — хоть все рабочие и здесь были. Ну как все... Все, кто остался. Кого не отправили в эвакуацию, кого не призвали в армию... Меньше половины от первоначального количества. Но все равно.

Однако долго сидеть без дела не пришлось. Где-то через час пришел начальник — и сказал, что поручено отправиться на завод 'Большевик'. Выяснить, что там осталось еще. И вот, погрузившись на 'полуторку', десяток человек отправляется туда. Среди них оказался и Андрей. Когда добрались до места, в сопровождение им дали одного дедка — бывшего кузнеца с завода 'Большевик', а нынче обычного советского пенсионера — и с ним отправились по цехам.

Остатки эвакуированного завода производили мрачное впечатление. Пустые оконные рамы, обрывки каких-то тряпок и бумаги, которые гонял по полу ветер, свисающие тут и там обрезки проводов и горы всякого железа — как полезного вроде различных деталей или инструмента, так и откровенного металлолома. Как быстро понял Андрей, от завода осталось тут очень немногое.

— А вон там еще в первый налет крыша обвалилась, — говорил тем временем дедок-кузнец, — В том налете человек двадцать погибло, а под теми вон плитами до сих пор несколько станков похоронено.

— Только в каком они теперь состоянии-то? — спросил Федор-слесарь.

— Кто же знает, — пожал плечами дед, — Но на запасные части-то пойдут.

— А вон какие-то пара станков стоит, их что не вывезли? — спросил Сергей, фрезеровщик, показав пальцем в дальний угол одного из цехов, когда рабочие проходили через него.

— Так кому же они нужны? Те станки царя еще помнят. Их уж и не использовали еще год назад, когда я еще работал.

— А что же стоят тогда?

— Так других на замену не привезли еще. В этом году должны были, да вот...

Впрочем, это все же было не единственное, что осталось. Нашлось и еще несколько станков. Но все это была либо старая и порой уже списанная техника, которую пока просто не успели сдать в металлолом и заменить новой, либо сломанная, либо поврежденная при бомбежках. Все относительно новое и исправное было вывезено. Как и большинство рабочих — остались практически одни пенсионеры. Рабочих 3 разряда и выше вывезли вместе с оборудованием завода, всех остальных — призвали в армию. Хотя часть из них, возможно, еще вернется — кто оказался внутри области переноса. Но в любом случае этого было так мало... Выходит, все достижения индустриализации псу под хвост. Хотя что индустриализация? Не осталось даже многого из того, что при царе было! И теперь придется повторить все заново. Новая индустриализация, новые стройки пятилеток.

Когда вернулись на свой завод, доложили о результатах начальнику цеха. Тот сразу отправился к директору завода. А рабочие отправились обедать, а едва успели поесть — как сразу ж отправили дальше — на этот раз на станкостроительный завод.

Основанный всего несколько лет назад, киевский завод станков-автоматов был на данный момент одним из новейших и современных производств во всей стране. Завод также был эвакуирован, но предстояло осмотреть, что от него еще осталось.

Как оказалось, тоже немногое. Остались печи литейки, которые просто невозможно было вывезти, несколько крупногабаритных станков — и такие же, как на 'Большевике', горы всевозможного металла — запчасти, инструмент, заготовки... А когда вернулись на паровозоремонтный завод и доложили обо всем начальству, то всех распустили по домам — работы все равно не было...

Нельзя сказать, что все прошло по плану, но в целом начатое наступление можно было считать успешным. Утром после массированной артподготовки войска Юго-Западного фронта при поддержке Пинской военной флотилии перешли в наступление. Однако даже лишившиеся снабжения и подкреплений немецкие войска оставались серьезным противником. На многих участках прорыв линии обороны немцев стоил серьезных потерь личного состава. Особенно тяжело пришлось тем, кто столкнулся с СС — которые знали, что русские в плен их не берут. Впрочем, что греха таить, подготовлена наступательная операция была далеко не лучшим образом. Будь все это там, в прежнем мире, и результат ее был бы, в лучшем случае, нулевым. А то и разгромом РККА. Но здесь возможности немцев были куда скромнее.