Заново, с новыми силами

«Скоро их станет ещё больше».

Злой задумчиво взглянул на своего гостя, который накопал еще несколько разрезанных лопатами мерзлых картофелин, и уже не вгрызался в них с жадностью, а ел неторопливо, громко чавкая и урча. Всё лицо «дебила» было вымазано в жирной и влажной земле, от которой он не удосужился отчистить добычу.

Запонки, ботинки, костюм... Наверняка, работник умственного труда. Может даже руководитель какой-нибудь. Молодой и перспективный.

Да, скорее всего, так и есть, поскольку иные просто не выжили — неведомая напасть пощадила лишь молодых и физически крепких людей, с живым, хорошо развитым мозгом. Те, что были поумней, потеряли память либо частично, либо полностью, а те, чей мозг оказался хуже по какому-то непонятному параметру... Те сидят на грядке завшивевшие и едят сырую замерзшую картошку. Полностью уничтоженные, отброшенные в развитии до состояния животных. И их, к сожалению, было очень много, едва ли не больше, чем тех, кто сумел сохранить рассудок.

Гость облизал измазанные в грязи пальцы, огляделся вокруг, безразлично скользнув по Злому взглядом, немного поменял позу, оперся на ладони, выгнул спину и принялся гадить, вперив в хмурые серые небеса взгляд, полный тоски.

«Фу ты, гадость какая», — скривился Злой и постучал прикладом по крыльцу.

— А ну!.. — прикрикнул он на незваного гостя и тот подскочил, как ужаленный. Повернулся, пригнулся ближе к земле, стоя на четырёх конечностях, и широко распахнутыми от страха глазами взглянул на Злого. Тот нарочито нахмурился, снова постучал прикладом по крыльцу и сделал вид, что поднимается.

«Работник умственного труда» намёк понял и сбежал, нелепо дрыгая конечностями, а Злой, закрыв за ним калитку и проводив взглядом до ближайшего перекрёстка, отправился обратно в дом. Размышлять о судьбах мира и ждать, когда за ним придут.

— Короче, вали отсюда. Пока по-хорошему просим, — верзила в камуфляже с огромной золотой цепью на шее выразительно жестикулировал пистолетом — воронёным «ТТ». В его огромных лапищах он выглядел, как пластмассовая китайская игрушка, стреляющая пульками. Злой провожал ствол взглядом и мысленно проговаривал в десятый, наверное, раз: «Чем дзюдо и каратэ, лучше старенький ТТ».

— Что я вам сделал, мужики? — наконец, устало спросил он. — Вот, например, тебе лично? Сижу тут, на окраине, никого не трогаю.

— А паёк? — сощурил глаз верзила.

— Неужто, боитесь что вам не хватит? — удивился Злой. — У вас, между прочим, моими стараниями, запасов на зиму выше крыши. Да и насчет пайка ты зря, я теперь в вашу кормушку не лезу, со своего огорода питаюсь. Сам знаешь, после каких событий, — было обидно отдать городу почти полгода своей жизни и в итоге быть обвинённым в нахлебничестве. Несправедливость выводила Злого из себя верней всего, он начал заводиться. — Что за жлобство, вообще? Склады ломятся. Морда не треснет столько жрать?

— Не переживай, не треснет, — спокойно сказал здоровяк. — А ты, дорогой друг, наши запасы не считай, — он очень выразительно выделил слово «наши», отчего у Злого сами собой сжались кулаки. — Должен быть резерв. Христос сейчас дурных по всей области собирает в больничку, им что жрать?

— Дурных... — ухмыльнулся Злой. Вяземский князь совсем недавно заболел политкорректностью и называть дебилов дебилами запретил. — В любом случае от одного человека... Ай, да какого хрена? Мы же оба знаем, что это не причина.

— Да, — согласно кивнул посланец, не препираясь. — Причина такая — ты нам не нравишься. Вали. Последнее тебе китайское предупреждение, — верзила развернулся и, показывая, что разговор окончен, направился к черному «лендроверу», возле которого торчали истуканами трое мордоворотов — прирученные Христом «дебилы», которых научили не гадить в штаны и выполнять команду «фас».

— Пожалеешь, — сквозь зубы бросил ему в спину Злой.

Здоровяк услышал. Обернулся.

— Что-о? — презрительно скривившись спросил он, — Пожалею? Ты мне не угрожай. А то смотри — шлепну прямо тут. По закону военного времени. И ничего мне за это не будет.

— Руки коротки, — оскалился Злой и уперся кулаками в бока. Незастегнутая куртка приоткрылась, показывая торчащий за поясом пистолет Макарова. Дебилы оживились, на лицах читались все их эмоции — тревога, страх и желание первыми напасть на источник опасности.

— В Гагарине в своё время меня тоже шлепнуть хотели. Напомнить, чем всё закончилось? Так что ты шлёпалку сперва отрасти, а потом угрожай, понял? — тихо прорычал набычившийся Злой, но, увидев, как напрягся гость, опомнился, сбавил обороты и примирительно поднял руки. Полы куртки сомкнулись, скрывая пистолет от взглядов делегации Христа. Здоровяк мрачно ухмыльнулся. — Ладно. Успокойся. И болванов своих успокой. Не надо мне ничего, устал я воевать. Передай Христу, что он мудак.

— Обязательно передам, — ухмыльнулся амбал.

Встреча закончилась, договаривающиеся стороны разошлись.

— Кстати, я все хотел спросить, — крикнул Злой, когда гонец дошел до машины, и уже открывал дверь, — Христос всех дурных привечает или только женщин посмазливее? И разрешает ли пользоваться своим гаремом? Ну, я-то не знаю, какая у вас там система оплаты труда, не зарплату ж он вам платит...

Здоровяк мрачно зыркнул на опального генерала:

— Завтра, — не поддался он на провокацию.

Спокойный малый, это хорошо. Джип скрылся за поворотом, а Злой, смачно плюнув на землю с досады, отправился переносить в машину давно упакованные и готовые к переезду вещи.

* * *

Пропылённый тёмно-зеленый армейский «тигр» уже выехал на трассу Москва-Минск, когда на него напали.

Блокпост на выезде из Вязьмы был построен ещё до катастрофы — Злой интересовался у местных и те неизменно отвечали, что когда «очнулись», то он уже стоял. Узкая двухполосная дорога была перегорожена в шахматном порядке бетонными блоками, которые изрядно усложняли проезд. Со стороны трассы — снятый с грузовика тёмно-зелёный КУНГ с белой корявой надписью «КПП», дощатая будка часового и шлагбаум. С обочин их прикрывают две врытые в землю и обложенные мешками с песком пулемётные точки. Злой в своё время всю голову сломал, обдумывая, что произошло в Вязьме перед концом света: КПП был устроен явно для того, чтобы не пускать в город. Заразы они какой-то боялись что ли?..

Подальше от блокпоста и поближе к городу, рядом с пустующим ныне мебельным магазином стояли несколько вагончиков — судя по найденным вещам и скелетам, в них раньше жили солдаты, охранявшие блокпост. Рядом с ними догнивали четыре полуразобранных «Урала», с кузовами, укрытыми выцветшим драным брезентом, а совсем рядом с бетонными блоками, в качестве последнего бастиона обороны города стояла главная местная достопримечательность — танк. Старый Т-72 уже давно стоял тут без дела и успел немного врасти в асфальт. Тёмный сырой металл, ощетинившийся углами и ромбами активной защиты, излучал угрозу. Местные рассказывали, что его нашли с распечатанной пушкой — верный признак того, что её готовились использовать по прямому назначению.

Вахта на блокпосту велась круглосуточно даже во времена, когда в городе катастрофически не хватало людей — в этом плане Христос был настоящим параноиком. Он справедливо считал, что лучше перебдеть, чем недобдеть, и, раз уж блокпост есть, то надо его охранять — ждали же люди до катастрофы чего-то? Правда, блокпост не помог, когда «что-то» все-таки грянуло, но это был не повод его забрасывать — в обезлюдевшем мире опасностей было не меньше.

Пропустили Злого без проблем. Охрана, почти полностью набранная из бывших «дебилов», обряженных в разномастный камуфляж, хоть и глядела волками, но на рожон не лезла. С сожалением и некоторой обидной Злой узнал пару своих бывших курсантов.

— Как оно? — спросил опальный военачальник, остановившись у старшего вахты и приоткрыв дверь.

— Нормально, — скривился тот и махнул рукой, мол, проезжай, не задерживайся.

Отношение к Злому было как к прокажённому в средневековой деревне, что, впрочем, вовсе неудивительно после всего, что случилось. Христос явно дал понять, что тот, кто будет замечен в симпатиях к человеку, пошедшему против линии партии, последует за ним в изгнание. Уходить в никуда в преддверии первой после конца света зимы было чистой воды самоубийством, поэтому Злой не мог никого винить в резком изменении отношения к себе. Но обида всё равно засела где-то глубоко в груди и душила, как та самая жаба.

«Тигр» кое-как прополз через бетонные «шахматы» (это было нечеловечески трудно с его шириной и хреновой управляемостью), но легче не стало — пришлось осторожно маневрировать в лабиринте разбитых машин. После одного инцидента их специально стащили побольше, дабы они мешали проехать вероятному противнику.

День выдался пасмурный, небо затянули мрачные низкие тучи. Листва давно опала и черные деревья едва заметно колыхались под пронизывающим ветром. Настроение, и без того отвратительное, опустилось совсем уж ниже плинтуса. Мир вокруг умирал, а в жизни Злого заканчивалась целая эпоха. Эпоха определённости, эпоха чётко поставленных целей и какой-никакой уверенности в завтрашнем дне. Теперь впереди только зима. И она будет очень тяжёлой. Во всех отношениях.

Увлечённый собственными мрачными мыслями и маневрированием, Злой не на блокпост, поэтому движение заметил боковым зрением. Старший вахты, стоявший на танке, как Ленин в октяре, и мрачно следивший за тем, чтобы изгнанник не наделал на прощанье глупостей, склонился к висящей на груди рации, дернулся, как ужаленный, и что-то заорал охране.

Злого словно окунули в прорубь. В единый миг со спокойствием и осенней депрессией было покончено, он вдавил педаль газа в пол, ругаясь на все лады.

Старший, продолжая кричать на подчинённых, полез в открытый люк на башне, «дебилы» неуклюже потрусили к пулеметным точкам. Из КУНГ-а КПП выскочил ещё один и выпустил в сторону Злого длинную неприцельную очередь из автомата. Начальник блокпоста схватился за крупнокалиберный пулемёт и принялся крутить ручку горизонтальной наводки, целясь в Злого.

— Идиот! Ой, какой же идиот! — ругал Злой самого себя и матерился, как портовый грузчик. Никогда ещё он не чувствовал себя таким болваном. И правда, мозгов ни капли. Поверил Христу, думал, разойдутся миром после всего, что Злой сделал для города. Верил в остатки авторитета, привык, что его побаиваются. Стопроцентный идиот.

Оглушительно громыхнула первая короткая очередь из пулемёта.

Пули просвистели в доброй паре метров над крышей «тигра». Злой запаниковал, двигатель взревел, джип резво рванулся вперед и со всего маху врубился в затор. Маневрировать не было времени. Заговорили пулмётные точки, но их можно было не бояться — двигательные навыки «дебилов» всё ещё были слабыми, они не смогли бы и с двадцати метров в машину попасть.

А вот танковый пулемет — другое дело. Злой сам занимался организацией постов и не доверял управление сложной техникой «дебилам», поэтому в экипаже танка были только нормальные люди. Со стороны вагончиков к танку мчался остальной экипаж — полуодетые, небритые мужики в камуфляже на ходу надевали шлемофоны.

Еще одна пристрелочная очередь, заставившая Злого дёрнуться всем телом и сочно выругаться. Но снова повезло — на этот раз стрелок взял немного ниже. Пули прошили фиолетовый «Матиз» как пластмассовую игрушку, и снесли голову сидевшему за рулем мертвецу.

Злой, собрав в кулак остатки самообладания, перешел на пониженную передачу, нажал на газ, пытаясь прорваться через затор при помощи не скорости, а мощности двигателя, и сжался, пытаясь занять в этом мире как можно меньше места. Если попадет, то броня не выдержит. Калибр 12,7 миллиметров, да на таком расстоянии.

«Давай же», — Злой молил машину. «Давай, дорогой! Время не ждёт!»

Времени и правда катастрофически не хватало. Перелёт уже был, недолёт тоже. Старшему вахты осталось лишь немного подкорректировать прицел, и будет…

Вилка!

Пули забарабанили по машине, прошлись пунктирной линией пробоин по борту, и расколотили боковые стекла. Злого осыпало осколками, что-то обожгло левую щеку и лоб.

— Дава-а-а-ай! Давай, с-сука! — заорал он и вдавливал педаль в пол изо всех сил — до запаха гари и натужного свиста двигателя. Мелькнула запоздалая мысль, что сжечь мотор сейчас стыло бы смертельной ошибкой, но в этот самый момент «Тигр» выполнил свою задачу. С резким рывком, словно разорвавшая сети рыбина, он пробил затор и помчался по шоссе со всей возможной скоростью.

Пулеметная очередь простучала по корме и затихла.

Через несколько километров Злого начало трясти от запоздалого осознания того, что он только что избежал. Хорошо, что танкист полез сперва к пулемету и потратил драгоценное время, а не то остался бы Злой в Вязьме — в виде тонкого налета на асфальте. Хорошо, что экипаж отдыхал в вагончике, а не то один выстрел из пушки навечно оставил бы опального генерала на трассе — в виде серого пепла.

Злой был уверен, что погони за ним нет, но не мог заставить себя затормозить. Его лихорадило от ярости и адреналина.

— Твари! Вот твари! — бормотал он себе под нос и, убегая на запад, в сторону небольшого городка под названием Сафоново, где, похоже, предстоял еще один бой.

Мелькали по бокам деревья, ледяной ветер задувал в открытое окно, проносились мимо брошенные деревни и придорожные забегаловки. Трясло и мотало, асфальт был ни к черту, то тут, то там на обочинах виднелись остовы фур и легковых машин, но «тигр» бодро мчался по трассе. Все-таки сдюжил, не надорвался. Машина — зверь.

Злой не сбавлял скорость до тех пор, пока не проскочил памятник — огромного солдата, из последних сил бросавшего противотанковую гранату куда-то на запад. Возле него Злой, наконец, остановился и попытался прекратить истерику. Вдох, считаем до четырёх, выдох. И снова. И опять, до тех пор, пока не уйдёт из груди горячий сгусток, от которого перехватывает дыхание.

Однако, упражнения не помогли, и Злой, выскочив из машины, рывком достал лежащий на пассажирском сиденье автомат, и в три секунды выпустил весь рожок в памятник, громко ругаясь и крича что-то нечленораздельное.

Стало легче.

Еще какое-то время Злой стоял, глядя в небо, скаля зубы, и проклиная себя за доверчивость, а затем уселся обратно в машину и задумался. Он покосился на солдата и ему стало стыдно — памятник ополченцам-бауманцам, когда-то бесконечно давно стоявшим здесь насмерть, не был ни в чём виноват.

— Что же делать, как мне быть... — нараспев произнес он и покосился на лежавший рядом горячий автомат. От ствола шёл легкий дымок, пронзительно пахло порохом.

Нужно было успокоиться и как следует пошевелить мозгами, прежде чем предпринимать что-либо. Хотели ли его вообще убить — вот в чем вопрос. Приказ поступил слишком поздно, и это могло значить как то, что вяземский князь замешкался, так и то, что Злого просто хотели припугнуть, дабы не возвращался. Если второе — то план был выполнен на все сто процентов. Уж напугали, так напугали: бежал, аж пятки сверкали. Тоже мне, крутой Уокер: «Да я, да вы, да Гагарин, да шлепалка не отросла». Отросла, ещё как отросла. Сам помогал растить, удобрял, поливал, пылинки сдувал. Дурак, одним словом.