Конфедерация

— Ёрничаешь? — Спросил он. — Ну, ну. Недолго тебе осталось. — Нашел он нужную папку с моим именем на ней. — Вот твои документы и предписания, — открыл он ее, вручив мне несколько пластиковых карточек. — А это твои звёзды, — кинул он четыре простеньких звезды прямо в меня, но я поймал. — Теперь ты младший лейтенант, Профокин, поздравляю, — выразил он лицом, как поздравляет. — На задней площадке комендатуры тебя уже ждёт шаттл приписанный к крейсеру класса 'Молот', что доставит тебя и других штрафников, что стоят сегодня в очереди, на борт этого доисторического монстра.

— Штрафников?

— А ты думаешь это моя работа, вручать звания, таким как ты? Нет. Нормальные кадеты были удостоены торжественной церемонии с вручением дипломов и звёздочек. Пожимали руку генералу. А таких как ты, или эта Томилкина, — кивнул он себе за спину, — что опозорила своего преподавателя перед высокой комиссией, такие как вы, не заслуживают торжественных проводов и нормальных кораблей. Всё ясно?!

— Предельно, — кивнул я, обходя его стол и направляясь к выходу на площадку с шаттлами.

— Ты забыл отдать честь, кадет, — остановил он меня.

— Ах, да, — хлопнул я себя по лбу, остановился и, сняв погоны, прикрепил к ним звёздочки, после установив обратно. — Прапорщик, — с улыбкой до ушей обратился я к Мухотько, — вы забыли отдать честь вышестоящему офицеру.

Он покраснел. Встал со стула. Огляделся, обратив внимание, что находится в комендатуре, по которой ходило множество офицеров, что не обращали на нас внимания до этого момента, а сейчас остановились и смотрят.

Жилка на его лбу вспухла, по виску потёк пот и он как робот, приставил руку ко лбу.

— Честь имею, товарищ младший лейтенант.

— Честь имею, товарищ прапорщик, — легко ответил я, развернулся и поспешил к шаттлу.

— Засранец, — не удержался-таки он и крикнул мне в спину.

— Мухотько! — Сразу же окоротил его один из офицеров, но мне не было до этого дела, я уже был на улице и пытался найти нужный мне шаттл.

Тут была цела толчея, искали такие же кадеты как я, свой транспорт до орбиты.

Гудели двигатели, от железных друзей шёл парок, асфальт раскалился. Пахло топливом и нашатырём.

— Так, — зарылся я в свои документы, начав их читать и сразу нашел нужное. В направлении было сказано:

Младший лейтенант Профокин Иван Андреевич, направляется на крейсер серии 'Молот' флота КВР (Конфедерации Всех Рас) — 'Гулёна'. По прибытии, ему следует доложиться старшему помощнику капитана крейсера и вступить в должность кадета-пилота.

— Снова кадет, — улыбнулся я. — Нет бы сразу капитана дали, — нашел я взглядом шаттл с надписью 'Гулёна' на нём и поспешил туда.

Прощай академия. Прощай...

— Снова ты?! — Встретила меня внутри Наташка, пристраивавшая свои вещи на полках и с грустью осматривающаяся.

Глаза у неё были заплаканные.

— Будем служить вместе! — На подъёме настроения обнял я её, за что тут же получил коленкой в пах и добивающий подзатыльник сверху.

— Ой, — скрючился я на полу. — За что?

— Так детишки, — выглянул к нам пилот шаттла, — не шумим тут. А то без скафандра в космос отправлю. Уразумели? — Потёр он грязной рукой лицо, размазав по нему смазку от двигателя, в котором очевидно копался.

Не по инструкции конечно, но когда мы, русские, соблюдали инструкции?

— Мы не детишки, — отстала от меня Наташка, перестав пинать лежачего и обратив внимание на пилота. — Нам уже по шестнадцать и мы младшие лейтенанты.

— А я заслуженный сержант и сейчас мне плевать на ваши звания. Сели на места, пристегнулись и взлетаем.

— Ну, ты, чокнутая, Натаха, — с кряхтением встал я, уселся в кресло и стал ждать взлёта.

— И не так получишь, если будешь руки распускать, — многообещающе пообещала она, показав мне кулак.

Глава 3

Выход в космос и полёт до орбиты Марса, у терминала которого и стоял наш корабль — прошли штатно, хоть и потрясло вначале. Кое-кто даже вскрикнул от страха, а посмотрев на меня — смутился.

Мне то что? Я пилот. Сижу себе в вразвалочку, носки починяю, была у меня в руках иголка с ниткой. Вечно они рвутся. То-ли дело — портянки.

— Так куда ты говоришь, тебя назначили? — Закусил я язык, пытаясь попасть ниткой в ушко иголки.

Наташка пока мы летели, немного оттаяла, а то сидела, воды в рот набрала.

— А ты как думаешь? — Саркастично спросила она, посмотрев на меня и скривившись. — К радистам. И убери уже эти свои, свои... — Не находила она слов.

— Портянки, — подсказал я.

— Идиот, — обозвалась она и пересела подальше от меня.

— Эй! Их высушить надо, куда я их ещё повешу?

Форму то я переодел, а старую застирал, только вот высушить не успел, так и нёс в рюкзаке — сырую. Вот и развесил её по всему шаттлу, сохнуть и портянки в том числе. Четыре часа лететь.

Весь дальнейший полёт прошел в тишине, замкнулась Наташка, не отвечая, а пилот, просто закрылся от нас и не пускал к себе.

— Подлетаем, — раздалось шипение через громкую связь и я начал собирать свои пожитки обратно в вещмешок. Наташа делала вид, что незнакома со мной, ну а те двое из крыс (безопасников), что летели с нами и сразу отсели в угол, не обращая на нас внимания — никого не интересовали.

Им кстати по выпуску дали не младших лейтенантов, а прапорщиков. Хоть где-то есть справедливость.

Иллюминаторов в шаттле не было, как и экранов показывающих вид снаружи, так что нам оставалось только догадываться, как выглядит крейсер 'Молот'.

Я помнил лишь, что это один из первых кораблей, построенных на Земле по технологиям предоставленным нам КВР (Конфедерацией Всех Рас), в которую нас приняли с большим скрипом. Да и поделились они мелочью, не желая отдавать нам последние свои наработки. Вот с тех пор мы и бороздим космос, охраняя мирные планеты от опасностей, скрытых во мраке. Иногда помогаем друзьям из Конфедерации, но в основном защищаем нарезанный Земле участок космоса.

С тех пор, прошло уже больше сотни лет и некогда гордость нашего флота, крейсера серии 'Молот' — безнадёжно устарели.

Мягкий толчок, звук стравливания воздуха, началось выравнивание давления между шаттлом и крейсером, лампа над дверью сменила цвет с красного на зелёный, и дверь автоматически открылась.

В переходном тамбуре нас уже встречали.

— Снова желторотиков каких-то прислали, — осмотрел нас нехорошим взглядом безопасник в чёрной военной форме, худым лицом и пронзительными карими глазами.

О таких говорят — каланча.

— Здравия желаем, товарищ майор, — в унисон отдали мы честь. Я, Наташка и крысы.

— Вольно, — кивнул он, и махнул на нас головой двум головорезам, что стояли рядом с ним.

Рядовые резво подскочили, и начали обыск. У младших коллег майора, прапорщиков — ничего не нашли. Наташка, покраснев, рассталась с испортившимся и почерневшим бананом, брезгливо бросили его в мусорку рядовые. А вот у меня:

— Это что?

— Укроп, — сыграл я в несознанку.

— Майор?! — Обернулся к начальнику рядовой, подзывая его. — Взгляните, пожалуйста.

Тому хватило одного взгляда.

Достав карманный компьютер, он быстро нашел моё дело и стал зачитывать некоторые моменты оттуда вслух, скорее, для себя, чем для всех, бормотал он:

— Так. Злостный нарушитель, надругался над коровой, привязав к ней бубенчики... Поджог пакетик с фекалиями, забросив его в рубку к пилотам во время пробного полёта и те были вынуждены экстренно приземляться... Так, — посмотрел он на меня с прищуром. — Укроп говоришь? — Размахивал он перед моим лицом пучком травы, подозрительно похожим на коноплю.

— Я точно не уверен, товарищ майор. Этот кустик рос у нас в роте, в горшочке на окошке, вот я и срезал его, забрав с собой, чтобы вновь посадить. Он дорог мне как память. Мы всей ротой его поливали, товарищ майор. Следили за ним, ухаживали. Нельзя было его бросать. Вы ведь понимаете? Память.

— Ты меня за идиота держишь, младшой? — Задёргался у безопасника глаз.

— Никак нет, товарищ майор.

— Полный обыск! — Выкрикнул он, и рядовые с остервенением начали выкидывать мои вещи из вещмешка. Прямо на пол. Ещё и швы прощупали. Даже меня пару раз щипнули, захихикал я. Не люблю щекотку.

Сержант-пилот, что привёз нас сюда, стоял рядом и только ухмылялся, смотря на эту картину, всё увеличивалась и увеличивалась кучка конфиската.

Туда попали карты, мои отборные, беговые тараканы, на которых я неплохо так заработал, выставляя их на подпольные бега в академии, которые, кстати, сам и устраивал. Женские лифчики, что мы с парнями выкрали из прачечной и потом весь вечер и ночь сидели, гадали, кому принадлежит тот красный в стразах. И зачем я их взял вообще?

— Так вот значит, кто спёр наши... — С обещанием скорой расправы, посмотрела на меня Томилкина.

— Какая вы разностороння личность, младший лейтенант, — продолжал читать моё дело майор, поглядывая то на меня, то на моё добро. — Чувствую, мы с вами ещё не раз свидимся. А пока, десять нарядов вне очереди и первый выговор в личное дело.

— Есть десять нарядов вне очереди, — бодро ответил я.

— Это вам не ваша задрипанная академия в мухосранске, младший лейтенант. Здесь четыре выговора — это не билет на гражданку, а штрафбат. Вы поняли меня?

— Понял, товарищ майор.

— Это сжечь, — указал он пальцем на мои вещи. — А вы свободны, — кивнул он нам.

— Эээ... А куда?

— Ах, да, — кивнул он. — Рядовой, проводи девушку к радистам, а вы, пилот, парня к старпому. Его уже ждут. И оттерите уже лицо от грязи! Позорище, — покачал он головой с осуждением.

— Есть, — нехотя остановился в дверях пилот-сержант, не успевший убежать, и я поспешил за ним, подальше с глаз вышестоящего офицера, что так нагло выпотрошил мои вещи.

Я не злопамятный. Отомщу и забуду.

— Иван, встретимся ещё, — с миленькой улыбкой пообещала Томилкина, которую повели в другую сторону.

— Ага, — глупо заметил я, костеря себя всеми словами, за то, что взял эти чёртовы лифчики с собой. Торопился, блин.

— Попадёт вам, товарищ младший лейтенант, — осторожно заметил сержант.

— О! — Удивился я. — Вы теперь обращаетесь ко мне как положено, — шли мы извилистыми узкими коридорами, где на каждом шагу что-то шипело или парило. Кораблю явно не помешает ремонт.

— Вы были пассажиром на моём шаттле, а я капитаном, а устав гласит, что капитан на борту — царь и бог. Помните такую статью?

— Помню. Как не помнить.

— То-то.

— С кораблём то что? Почему дырки в переборках? — Прошли мы как раз мимо такой, где копошилась пара техников, не обративших на нас внимание.

— Нарвались на пиратов в скоплении астероидов сектора 'Парма' за границей нашей зоны ответственности. Победили, но корабль был сильно повреждён. То, что вы сейчас видите — это просто мелкие недоделки, по сравнению с тем, что было.

— Ремонтируетесь здесь, на Марсе?

— Да. Скоро новый поход, но когда не знаю, не спрашивайте. Я всего лишь сержант и пилот шаттла. Мне не докладывают.

— А как у вас здесь с развлечениями? — Попытался я разузнать побольше у словоохотливого сержанта.

Посмотрев на меня через плечо, он только хмыкнул и не ответил.

— Пришли. Каюта старпома, — стоял у его двери ефрейтор, явно не просто так. — Я свободен, товарищ младший лейтенант? — Обратился ко мне всё ещё перемазанный смазкой пилот шаттла.

— Да, да, конечно. Можете идти товарищ сержант, — ещё не привык я к тому, что являюсь офицером и вечно забываюсь.

— Нижняя жилая палуба, каюта семьдесят три. Заходите поболтать, расскажу, покажу, — сказал он на прощание, прежде чем уйти.

Оставшись наедине с ефрейтором, я осмотрелся. Коридор, где были каюты старшего офицерского состава, выглядел куда лучше, чем те через которые мы шли. Всё чистенько, цветы в вазах, экраны на стенах, показывающие вид космоса за бортом, пролетали мимо сотни кораблей. Всё-таки Марс крупнейший хаб нашей системы и трафик тут чудовищный, мелькали там как мелкие частные яхты, так и крупные, военные корабли.

— Вы к кому? — Любопытно прервал моё разглядывание ефрейтор, устав ждать.

— К старпому, — показал я ему своё направление на службу.

— Ждите, — постучался он и после разрешения войти, скрылся с моими документами за дверью, оставив меня одного.

Внутрь меня пригласили только через десять минут. Не знаю уж чего так долго.

— Так, — сидел в кресле старший помощник капитана, разглядывая меня и мои бумаги. — О вахтах в дальних походах всё знаете?

— Да, товарищ подполковник. Три вахты. С нуля до четырёх, с четырёх до во восьми и с...

— Хватит, хватит, — прервал он меня. — Поступите под командование старшего лейтенанта Панина, четвёртого помощника капитана. Его вахта с 16,00 до 20,00 вечера, и соответственно с 4,00 до 8,00 утра. Теперь это и ваша вахта, кадет-пилот и времени до её начала у вас, — посмотрел он на часы, — сорок минут.

— Так точно, товарищ подполковник.

— Мой помощник, — кивнул он на ефрейтора, стоящего за моей спиной, — покажет вам вашу каюту и расскажет всё то, что я не успел рассказать. А теперь, свободны.

— Есть.

— Я же пока почитаю. Давно мне не попадались такие увлекательные личные дела...

Глава 4

— Суровый мужик старпом, сразу видно, — начал я разговор, как только мы вышли из каюты подполковника.

— Мой дядя, — нехотя ответил ефрейтор, явно не желая этого говорить. — Всё равно скоро узнаешь, так что...

— Какая разница? Или он тебе поблажки делает?

— Нет, конечно! — Чуть ли не обиделся ефрейтор, которому как оказалось всего восемнадцать лет. На два года старше меня.

Не смог поступить в университет, вот дядька подсуетился и зазвал сына своего брата на службу, почти сразу дав ефрейтора и сделав Витьку, так его звали, своим порученцем, чего парень до сих пор стесняется.

— Просто некоторые говорят, что я тут по блату, ну, понимаешь... — Замялся он.

— Плюнь, — посоветовал я.

— Ну, да, — покивал он. — Нам сюда, — прошли мы в открывшийся перед нами лифт. — Твоя палуба... Эээ... Ничего, что я на ты?

— Если наедине, нормально. А вот при старших офицерах или когда я на посту.

— Да, да, это понятно. Так, о чём это я, — закусил он губу, пытаясь поймать ускользнувшую мысль. — Значит так, расскажу ка я тебе вкратце, что тут к чему, а остальное узнаешь и сам. Со временем. Первое, про наш дом, — стукнул он кулаком по внутренностям кабины лифта, оставив вмятину в мягком железе, которое очевидно заменили совсем недавно и поставили не лучшего качества кстати.

— Тц, тц, — поцокал я языком, улыбаясь. — Могила, — пообещал я, видя, как испугался ефрейтор.

— Кхм, кхм, — смущённо откашлялся Витька, сделав вид, что он тут не причём. — Наш дом, 'Гулёна', — открылась дверь лифта, и мы вышли, — имеет семь жилых палуб. Первая — только для старших офицеров и капитана, мы сейчас были на ней. Там же, дальше по коридору, располагается мостик. Вторая — для младших офицеров. Ну а с третей по седьмую — для всех остальных. Там и прапорщики и рядовые. Весь остальной экипаж, включая и гражданских.