Башни над городом

Худо ли, бедно ли — но откровенный бардак и беспредел в городе и окрестностях прекратился. Сколько при этом было застрелено и перерезано народу — так и осталось тайной. По самым скромным прикидкам умников из АНБ, 'прикопать' (как говорят русские) пришлось около пяти-шести тысяч человек. Вот, только лично я сильно сомневаюсь в этих данных — мало! Мой немалый опыт в проведении подобных операций подсказывает совсем другой порядок цифр...

А вообще, положение получилось очень даже интересное. Официально Дикого поля никто так и не признал, просто, по умолчанию, договорились де-факто учитывать эту данность. Все наши представительства здесь, невзирая на выполняемые ими функции, считались подразделениями международных сил по поддержанию мира на данной территории. И находились мы здесь по официальной просьбе львовского правительства. Хотя, все прекрасно понимали то, что реальная власть этого 'правительства' заканчивалась где-то у окраин нынешней украинской столицы. Но — положенные приличия соблюдались. Внешняя легитимность всех действий наших сил была очень важна для общественного мнения цивилизованных стран. У нас, слава Всевышнему, не какая-то там диктатура — избиратель имеет право знать! Ну, или, хотя бы думать, что з н а е т ...

И поэтому мы сейчас сотрудничаем именно с атаманами — реальной властью на этих территориях. До последнего времени, насколько я знаю, это сотрудничество было более-менее успешным. Нам даже удавалось проводить какие-то самостоятельные операции, пользуясь, правда, поддержкой местных вооруженных формирований. И это правильно, ибо рисковать жизнями наших парней, высвобождая из почти средневекового рабства на каком-то Богом забытом хуторе парочку задолжавших кому-то наркоманов — себе дороже станет. Но пресса эти операции ценила очень высоко, не жалея красок для описания 'героизма' наших бравых офицеров. Что и говорить, подавалось все это очень даже эффективно и красочно. Видеорепортажи со 'спасёнными', яркая картинка разгромленного хутора, оружие на земле и стоящие на коленях охранники — такие шоу собирали у экранов многочисленные аудитории. И никого особо не волновал тот факт, что 'освобождённые', вскоре после своего счастливого 'спасения', с вероятностью 90% 'откинут коньки' (опять русское выражение, надо же!) от банального передоза на какой-нибудь дружеской вечеринке. А удерживавшие их в плену хуторяне, для того, чтобы выплатить штраф местному атаману, закупят новых рабов — у тех же самых европейских посредников. А как ещё прикажете взыскивать долги с этой братии? Работать-то они давно уже не могут — да и не хотят. Собственности, на которую можно обратить взыскание, у них не имеется. Долговые же тюрьмы давно канули в Лету. Взыскать долги иным образом — не позволяет гуманное законодательство большинства стран.

А с Диким полем — есть шанс получить хоть что-нибудь...

Да, плохо. Несовершенно и незаконно. Можете предложить иной выход? Нет? Ну, так и не лезьте со своей моралью!

Понятное дело, никто и никогда не признается в том, что одобряет подобную практику. На словах — мы все ярые противники таких действий. Вот и трещат с экранов телевизора автоматные очереди, льется настоящая кровь (не так красиво, как в кино, увы...) и мужественные парни из международных сил по поддержанию мира позируют на фоне очередного разгромленного гнезда современных рабовладельцев. Красиво, зрелищно и внушает уверенность в завтрашнем дне — нас защищают т а к и е парни!

И не надо обвинять нас в каком-то запредельном цинизме — можно подумать, что эти местные бандиты вели бы себя как-то иначе, в отсутствии посторонних. Да, вот прямо-таки и разогнались! Все сразу стали бы вдруг культурными и вежливыми и взаимные претензии решали путем переговоров за чашкой кофе. Угу... Самим-то вам не смешно? Да, резали тут друг друга до нас и точно так же станут резать, когда мы уйдем. Что поделать, такая уж у них здесь природа... И не только в этих местах. Точно так же обстояло дело в Ливии, Афганистане — везде, где присутствуют такие вот "вожди" да "атаманы". Человеческая жизнь в таких странах не стоит ничего — вот никто её и не жалеет. Своей-то не жалко, а уж чужой... И надо быть совсем уж полным идиотом, чтобы встревать в междоусобные разборки. Благодарностей вы ни от кого не дождётесь, вас будут одинаково ненавидеть обе стороны. Одни — за то, что вы помогаете их врагу. Другие — за то, что вы сильнее, независимы, лучше вооружены и снаряжены. За то, что пьете хороший кофе, вместо той бурды, которая у них так называется. За надежную машину, качественный бинокль, наконец! Причина будет всегда! На словах же вас будут уважать, вежливо улыбаться, и говорить всевозможную ерунду, уверяя в собственном дружелюбии.

А сколько я с ними виски выпил — нет, выхлебал! Питьем это назвать нельзя...

— Да ладно вам, Джон! Уж вам-то это будет сделать проще! — не раз приходилось мне слышать "дружеские" шутки старших офицеров.

Это, как понимать — намек на моих предков? На деда Майкла? Руководство, что, полагает, будто мы все дома водку хлещем безостановочно? Дались им мои русские корни! И ничего не скажешь в ответ — субординация! Хочешь карьерного роста — терпи!

И я отмалчивался. Только иногда позволял себе ответные шутки — там, где это не вызвало бы недоумения. А по мере моего роста их становилось все меньше. Не до шуточек... не та вокруг обстановка, чтобы подкалывать сослуживцев.

Окончательно же все это прекратилось в Афганистане, тогда, когда нас навестил там генерал Роджерс.

Как сейчас помню этот день...

Поначалу миссия очередного высокопоставленного проверяющего выглядела обычной, я бы даже сказал — рутинной.

После посадки вертолетов, генерал, вместе со свитой сопровождающих, посетил казарму, побеседовав там с солдатами. По этому поводу мы даже сократили количество ежедневных патрулей, чтобы казарма не казалась совсем уж безлюдной. А что поделать? Народа и так не хватало... "Союзники" при первых же признаках ухудшения обстановки, моментально бросили свои позиции (на что у них нашлось множество "уважительных" причин), оставив нам пятнадцать километров незакрытого периметра. И батальон пришлось растянуть так, что даже связь с самыми удаленными постами — и та теперь была только по расписанию. Горы... пока найдешь нужную точку, пока выцепишь из эфира нужный сигнал... И как тут раньше воевали русские? Говорят (сам не видел, но э т и люди слишком уж врать не будут) у них и связь-то была вовсе допотопная. Проще было шапками или флажками с горы на гору перемахиваться! Что интересно — и перемахивались! Местные жители (тоже бывшие бандиты) рассказали нам как выглядит такой вид связи.

— Руками они вот так размахивают! — Нигматулла начинает разводить руки в стороны, скрещивать и попеременно поднимать вверх то одну, то другую.

А что-то похожее я видел! Да это же — флажная азбука военных моряков! По-русски — "семафор". И так они здесь воевали?! Ничего себе...

Представив себе солдата, размахивающего руками под прицелом пуштунских снайперов, зябко передергиваю плечами. Нет уж, слава Создателю, мы от таких вот фокусов гарантированы...

А высокий гость, осмотрев казарму, возжелал лично проинспектировать автопарк.

Вот там-то нас и накрыло...

Первый залп моджахеды положили с недолетом — по автопарку пришло всего две ракеты. А вот по жилому городку досталось изрядно, почти половина жилых модулей разлетелась в щепки. Не завидую я тем, кто там сейчас оказался!

Но корректировщики у нападавших оказались на высоте, и уже через несколько минут разрывы заплясали между машинами. Вспыхнул бронетранспортер, окутались дымом грузовики. Бежать к казарме? Лавируя между падающими ракетами и минами? Да и от неё уже полетели искры — моджахеды не оставили без внимания ничего.

Слева взревел двигатель танка — что нашелся какой-то умник, желающий идти в атаку? Но всё оказалось намного проще, механик-водитель придвинул тяжелую машину к ремонтному боксу, частично закрывшись его бетонными стенами. А внизу, под брюхом бронированной машины оказалась смотровая канава для ремонта — туда и попрыгало большинство уцелевших визитеров. Достать их в таком укрытии проблематично, сверху нависает броня боевой машины, сбоку частично защищают бетонные стены рембокса и стоящая поблизости неисправная автобронетехника. Учитывая любовь местного населения к минированию дорог, таковой у нас накопилось достаточно. Несомненно, нападающие неплохо осведомлены о том, где и какая техника расположена. И стрелять по неисправным машинам, скорее всего, не станут.

Это дало нам небольшую передышку.

Под брюхо танка я не полез — там и так набилось народу предостаточно. Лег под стеной. Если в рембокс не влепят ракетой, то есть шанс уцелеть.

Сквозь разрывы стала слышна частая стрельба. А вот это уже совсем плохо — афганцы не ограничились обстрелом, а начали штурм базы! Наверняка они в курсе того, кто именно сейчас сюда прибыл — и именно его пытаются теперь убить. А учитывая то, что конкретное местоположение генерала неизвестно, они попросту постараются перебить всех, находящихся на базе. Ну, пусть даже и не всех, но большинство.

Нечего сказать — радужная перспектива!

Землю тряхнуло, и у меня во рту появился металлический привкус. Очередной залп лег совсем рядом.

— Джон!

Кто это там?

А-а-а... майор Райт, моё непосредственное начальство.

— Да, сэр?

— Проберитесь к узлу связи! Надо срочно вызвать поддержку!

Что у них, никого другого для этой цели больше не нашлось? Это же через всю базу бежать! Под огнем, между прочим!

Но послать майора в болото я не могу — всё-таки, он мой командир... А, хочется! Как когда-то говорил дед Майкл — "да не шел бы ты лесом!". Боюсь, однако, что сейчас не самый удобный момент для пререканий...

— Есть, сэр!

Разрыв снова тряхнул землю, и я вскакиваю на ноги. Успеть, пока моджахеды перезаряжают пусковые установки! Правда, есть ещё и минометы — эти стреляют безостановочно. Но они бьют по всей базе сразу, а не непосредственно по автопарку, так что шанс есть...

Рывок! Неприятно кольнуло в колене правой ноги.

Первые два десятка метров я пробежал относительно легко — путь удалось прикинуть заранее, и никаких препятствий мне пока не попадалось. А вот завернув за горящий грузовик, пришлось резко сбавить скорость. На земле полыхала лужа разлившегося топлива.

Обогнуть!

Слева!

Или справа?

Дым, ели б его черти... ничего не видно.

В ушах явственно послышались щелчки стопоров — очередная партия ракет готовилась к залпу. Понимаю, что всё это обман слуха, но ведь установки-то и впрямь уже скоро перезарядят!

Что делать?!

Бронетранспортер!

Ещё целый... во всяком случае повреждений внешних нет. Быстрее — туда!

Запрыгиваю в люк, и почти тотчас же по броне словно бы ударяют кувалдой! Машина качнулась — но этим всё и ограничилось. Протискиваюсь на место водителя, только бы успеть!

Я успел — зарычавший двигатель выдернул меня из-под следующего залпа. Снося на своем пути всё подряд, тяжелая бронемашина перла к связистам!

Узел связи располагался в старом бункере, построенном ещё русскими войсками в незапамятные времена. Грубое, лишённое какой-либо эстетики сооружение, тем не менее, хорошо справилось со своей основной задачей — весь персонал дежурной смены уцелел.

Бросив бронетранспортер около входа, кубарем скатываюсь вниз по лестнице. Лежащие на ступенях у входа солдаты провожают меня вопросительными взглядами. Им тоже слышна ружейно-пулеметная стрельба. И то, что они сейчас охраняют вход, свидетельствует только об одном — угроза прорыва оборонительных рубежей базы вполне реальна.

— Харперс! — ору я во всё горло, вызывая дежурного связиста.

— Сэр? — невозмутимый лейтенант возникает откуда-то сбоку.

— Срочно вызывайте подкрепление!

— Уже сделано, сэр! — наклоняет голову связист. — Сразу же, как только начался обстрел...

Ну, что тут можно сказать? Профессионал!

— Но связи больше нет, сэр!

— То есть?

— Сильные помехи, сэр! Есть, правда, возможность звонка через спутник... Но для установки соединения с ним, надо выйти наверх, сэр! Шомберг попробовал... теперь у нас только один комплект спутниковой связи...

— Как, один?!

— Остальные на складе. А как теперь туда пройти... и где взять ключи...

— И что вам ответили?

— Ничего — связь прервалась.

................ ................... ................ ............. ............ .......... ....

Так... весело...

Но что-то делать необходимо!

— Харперс, радиста ко мне в бронетранспортер!

— Есть, сэр.

И снова бег по узкому коридору. Пережидаем очередную серию разрывов и бегом несемся к бронетранспортеру.

— Готовь свою технику! — ору я радисту, разворачивая тяжелую машину.

И снова гонка по территории базы. Каким-то чудом ухитряюсь не влететь в очередную воронку, и вписываю бронетранспортер под стену рембокса.

— Сержант! — оборачиваюсь к радисту. — Вон там, под стеной, есть укромное место, ракеты и снаряды тебя там не достанут. Передавай, что должен, а я пока займусь кое-чем...

Сваливаюсь в смотровую канаву — и прямо под ноги генералу. Надо же!

— Сэр!

— Да, капитан?

— Сэр, я привел бронетранспортер! На нём можно добраться до узла связи — этот бункер строили ещё русские, его никаким снарядом не разбить! Пешком туда не пройти, а вот под броней...

— Это опасно! — перебивает меня худощавый полковник из генеральской свиты. База под обстрелом!

— Но я-то проехал? И не один раз!

— Не спорьте, Шимански, — пресекает разговор Роджерс. — Капитан прав — там у нас больше шансов. И к тому же оттуда можно руководить обороной, там есть связь! Капитан, вы сможете забрать всех нас?

— Если только на броню, сэр... Внутрь всем не влезть.

— Значит, поедем и так, — подытоживает генерал. — Шимански! Командуйте!

Внутрь народа набилось столько, что я еле поместился на место водителя. Пришлось выгнать наверх какого-то капитана, иначе не влезал радист со своей аппаратурой.

— При всем уважении, сэр — сержанта и его машинку нам заменить некем! И нечем! А без связи мы тут все покойники!

Вспыхнувшую перепалку властно пресекает генерал. И капитан лезет на броню. Поехать решились не все, трое остались в смотровой яме. Не завидую им — снаряды моджахедов ложатся в опасной близости от рембокса. Стены пока ещё держат... но это пока...

А вот назад выезжать было уже сложнее, чертовы афганцы вознамерились-таки подстрелить назойливую машинку, и по нам стали бить уже прицельно. Пару раз ракеты ложились рядом, я еле успевал юркнуть под прикрытие стены. Наконец, каким-то чутьем уловив паузу в обстреле, выкатываюсь назад и сразу же поворачиваю влево, сбивая противнику загодя выверенный прицел.

Разрыв — нас ждали! И, именно потому, не стреляли часто, дабы мы не отказались от своего замысла. Не дураки там сидят, ох, не дураки...

Но нам повезло — первый залп лег с недолетом, не учли скорость бронетранспортера.

А от второго увернулся уже я — ракеты бесполезно взрыли землю где-то слева.