|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Рукою шаря, словно нищий,
Прожектор нас в тумане ищет.
Мы к вашим временным жилищам
Спешим из тьмы.
И у последнего порога
Нам командир внушает строго,
Что в небе нет ни звёзд, ни Бога -
Есть только мы!
(А. Городницкий)
Вынырнув из-за верхушек деревьев, окружавших посадочную площадку, вертолеты сразу же сбавили скорость, разворачиваясь для посадки.
Шевельнулись тонкие стволы пулеметов в дверных проемах, ощупывая летное поле и находящихся там людей. Но никто из встречавших даже не пошевелился — дело привычное... Здесь любая посадка и любой взлет происходили в обстановке, максимально приближенной к боевой. Поэтому никого уже давно не удивляло наличие среди прибывающих машин тяжеловооруженного вертолета огневой поддержки. Нормальное явление...
Когда летающие машины коснулись колесами земли, двигатели сбавили обороты, и гул винтов слегка притих. На траву спрыгнуло несколько человек. Двое привычных спецкурьеров со своими охранниками, парочка офицеров, возвращавшихся из отпуска и коренастый майор, вопросительно озиравшийся по сторонам.
Именно к нему и направились офицеры комендатуры, безошибочно выделившие среди прибывших пассажиров новичка, слабо знакомого со здешними реалиями. Как раз его они и должны были встретить, за всеми остальными давно уже прибыл транспорт, посланный из их частей.
— Сэр?
Майор обернулся, окинув взглядом подошедших.
— Майор Нефедофф, сэр?
— Да, это я.
— Первый лейтенант Малкин, сэр! — бросил ладонь к козырьку кепи первый из встречавших.
— Лейтенант Игельс! — приветствовал старшего офицера второй.
— Вы из комендатуры?
— Совершенно верно, господин майор! Присланы за вами. Позвольте ваши вещи?
— Только это, — Нефедофф кивнул на лежащий в траве стандартный "даффл".
Малкин ловко подхватил мешок с земли и, придерживая рукою кепи, чтобы его не сбило напором воздуха от ещё вращающихся винтов, повернулся к стоянке автомашин.
— Прошу вас, сэр! — указал рукою направление движения Игельс. — Нас ждет вон тот "хамви"!
И все офицеры поспешили к ожидающей автомашине.
Несколькими днями ранее...
Где-то далеко от этих мест.
— И вы полагаете, что это самый удобный кандидат? — сидевший в кресле джентльмен перевернул несколько листов в стандартной армейской папке. — И чем же он вам понравился? Пока я не вижу в нём никаких особенных достоинств.
— Ну, — его собеседник, располагавшийся по другую сторону широкого стола, был настроен весьма благодушно. — Это вполне подходящий для наших целей офицер. Опытный — несколько лет службы в горячих точках. Джибути, Ливия, Ирак, Афганистан... так что для него будет не в новинку общение со всевозможными "атаманами". Прошел специальные курсы для служащих временной администрации в таких местах. Причем — не просто прослушал лекции, а даже был направлен туда повторно — для повышения квалификации! Как подающий надежды специалист.
— И в чем же он подаёт эти надежды?
— В Ливии капитан (тогда ещё он был капитаном) смог организовать работу местной полиции достаточным образом, чтобы они пресекли деятельность различных банд, которые терроризировали там всю округу. Он как-то ухитрился привлечь на свою сторону часть этих же самых бандитов, так, что они стали с упоением резать своих бывших сотоварищей. С нашей стороны потребовалось совсем немного усилий. Так... по мелочи. Подбросили боеприпасов, устарелого вооружения... этого хватило.
— Ну... — почесал подбородок джентльмен, который сидел в кресле. — Ливия... как-то это... не то!
— Но он и в Афганистане зарекомендовал себя с самой положительной стороны! И в Ираке... Он чем-то вам не нравится?
— Джон Нефедофф... он русский, что ли?
— Его предки выехали в Канаду откуда-то из-под Черновцов... так, кажется, называется этот город на Украине?
— Возможно... И что?
— Так вот — они выехали туда ещё во время войны с Гитлером! Где-то году в сорок четвертом или в сорок пятом, по-моему, там, в досье это указано точнее. И они были лицами, пострадавшими от Советов, если это вас так беспокоит. Так что с русскими, кроме происхождения, Джона ничего не связывает. Он стопроцентный янки, если хотите! — сидевший за столом человек налил себе в стакан прохладительного напитка.
Отпив, продолжал уже более спокойным тоном.
— Майора неоднократно проверяли — он чист! Совершенно аполитичный офицер, почти идеальный исполнитель...
— Да ладно вам, не волнуйтесь уж так-то! — поднял руку в миролюбивом жесте собеседник. — Я ведь просто обязан высказать все возможные сомнения. Раз вы, сэр Вильямс, так в нём уверены, то и у нашей организации к нему никаких вопросов более не возникнет.
— Так, что — утверждаем?
— Пусть летит...
Покачиваясь на ухабах (дорогу тут не ремонтировали, наверное, уже лет десять), тяжелый армейский джип выбрался на шоссе. Вот тут покрытие было получше, и машина сразу же прибавила скорости.
Прислонившись плечом к стойке, я рассматривал проносящиеся мимо окна домики и любовался окрестным пейзажем. А неплохо здесь... можно подумать, что мы сейчас находимся где-то в Европе! Но на уходившей в сторону дороге мелькнул остов сгоревшего бронетранспортера — и реальность щелчком вернула меня на место. Да уж — тут не Голландия, это точно!
Вообще, отправляясь в эту командировку, я плотно засел в штабе, тщательно изучая все доступные материалы о предстоящем месте службы. Надо отдать должное ребятам из службы информационного обеспечения нашего отделения в стране тюльпанов — подборку они мне предоставили классную!
Итак — город.
Что про него известно?
Первые поселения на этом месте известны со времен почти библейских. Кого тут только не было! И греки и римляне и совсем какие-то экзотические народности. Первые поселения, упомянутые в летописях, были основаны и вовсе неведомо кем. Потом сюда пришли греки, а нормальный товарооборот появился благодаря генуэзцам. От них, кстати, остались и вполне рукотворные свидетельства присутствия — сторожевые башни на берегу. Там когда-то была их крепость, защищавшая порт. Потом город вырос, порт сдвинулся в сторону, и башни утратили своё значение окончательно, оставшись только в качестве местных достопримечательностей. А в городе появился и судостроительный завод, благодаря которому, собственно, и развивалось все городское хозяйство. Порт, разумеется, тоже играл во всем немалую роль, но основное — все-таки завод... Ещё во времена СССР на нём чего только не строили — даже авианосные крейсера! Кстати, вполне себе служащие и по сию пору — не у нас, разумеется. С распадом громадной страны, дела на заводе пошли хуже, что не могло сказаться и на городе в целом. Уж слишком многие местные жители зависели от завода — прямо или косвенно.
Нельзя сказать, что это не было замечено наверху — в правительстве новой страны. Отмечено, учтено — и принято к сведению. Все многочисленные правители, сменявшие друг друга в теплых креслах, прилагали немалые усилия для исправления ситуации. В том, разумеется, ключе, как они себе это представляли.
Но, несмотря на их героические усилия, завод все же выжил! И даже как-то ухитрялся работать! Сменялись директора — как не понимающие остроты момента и требования нынешних реальностей, но и вновь назначенные "специалисты" оказывались бессильны — завод стоял.
Прибывшие из столицы консультанты наглядно доказывали местному населению все выгоды от застройки территории бывшего завода элитным жильем — это так никого и не убедило. Закосневший народ своей выгоды понимать не хотел. Несколько раз возникали какие-то митинги и демонстрации — но, тут уже власть проявила полную глухоту и непонимание.
Полностью лишить завод заказов так и не удалось, все же его продукция ещё оставалась востребованной. Да и порт периодически подкидывал что-нибудь. Многолетняя практика взаимной поддержки тоже не изживалась одномоментно.
По большому счету, я не слишком понимал логику руководителей страны. Ведь хорошо работающий судостроительный завод не может возникнуть ниоткуда по мановению руки. Да и персонал, имеющий опыт работы на столь специфическом предприятии, тоже на дороге не валяется. Это гарантированные заказы, экспорт и вожделенный приток в страну валюты. Ну, ладно, со своим "старшим братом" вы разругались, прекратив снабжать его флот и ремонтировать его корабли. Ладно, это ваше право, как суверенного государства. Суммы, потерянные в результате этого, кстати, так никто до конца подсчитать и не сумел. Но ведь есть и другие страны! Не столь, возможно, богатые — но ведь платят-то они полновесными долларами! Их, скажите на милость, зачем отваживать?
Но — отшили и этих заказчиков.
Завод, вполне ожидаемо, захирел. Зарплату не платили уже месяцами — но народ продолжал приходить в почти омертвевшие цеха, искусственно поддерживая жизнь умирающему исполину.
И, как венец всего этого безобразия — грянула война.
Никому, в общем-то, не нужная, бестолковая, как и большинство гражданских войн.
Начавшись с беспорядков в Киеве, она перекинулась на юго-восток. Там теперь мрачно возвышается пресловутая "черная стена". Отбитые от неё остатки воинских формирований откачнулись назад, домой. Но и там их никто особенно не ждал. Все "хлебные" места давно уже были заняты новыми людьми. Или, попросту, ликвидированы — и заменены вновь созданными, но уже с другим персоналом. Так что пошедшие "на войнушку" люди внезапно (но, вполне ожидаемо...) оказались не у дел. Им не повезло "героически погибнуть" за "светлое будущее", а вот мрачное настоящее оказалось для большинства уж слишком нежизнерадостным.
Итогом последовавших "разборок" (вот ведь придумали же русские словечко — точнее и не скажешь!) явилось уродливое образование, известное ныне как Дикое поле.
Край этого образования захватил и город.
И тут началось такое...
Словом, в один, далеко не прекрасный для города день, на рейде нарисовалось некоторое количество военных кораблей. Не линкоров, разумеется, но кто сказал, что ракетные катера хуже справляются со своими задачами? А в небе недвусмысленно прочертились инверсионные следы от боевых самолетов.
Встревоженные атаманы выслали парламентеров — войны никто из них не хотел, надоело уже всем.
Ультиматум со стороны "гостей" был краток и сводился к нескольким основным пунктам.
1— в городе учреждается наблюдательная миссия. Из военного и полицейского персонала стран НАТО. Цель — предотвращение базирования в порту пиратских кораблей, их ремонта и обслуживания.
2 — при миссии имеется воинский контингент, достаточный для её самообороны.
3 — миссия не вмешивается в местные дела.
4 — миссия оставляет за собою право оказания гуманитарной помощи нуждающимся.
5 — сотрудники миссии экстерриториальны и неподсудны местным... г-м-м... властям.
Более всего разногласий возникло именно по первому пункту — это затрагивало интересы слишком многих. Но в приватной беседе недовольным было мягко разъяснено, что целью миссии не является прекращение пиратства и контрабанды как явления. Некоторое "реформирование" — возможно и желательно. Ведь миссия желает защитить интересы лишь с в о и х стран. Тех, которые уполномочили на этот счет подразделения НАТО. А вот те, кто об этом своевременно не озаботился... это уже их личное дело.
Намек был понят правильно — совсем уж круглые дураки в Диком поле не выживали. Тем более, среди атаманов. Там вообще хватало людей понимающих.
К сожалению, и среди разумных людей нашлись те, которые восприняли деликатные намеки как своего рода индульгенцию. Разумеется, они не стали нападать на торговые суда цивилизованных стран и грабить прибрежные поселки. Такие досадные инциденты, хоть и имели место быть, случались все же не так часто. В большинстве случаев (во всяком случае, так писала пресса) виновных удавалось найти и примерно наказать.
Невесть что о себе возомнившие атаманы обратили свой взор на восток — туда, где зеленели пышной растительностью берега Крыма. И надо сказать, что их неразумная инициатива даже встретила, пусть и не поддержку и понимание (все же это было бы слишком...), но неявное одобрение. На эти вещи попросту закрыли глаза. Тем более, что формально полуостров ещё оставался украинским, вот пусть и болит голова у львовских политиканов! Одни их граждане нападают на других (пусть и бывших), это — внутреннее дело независимого государства...
Ага! Не тут-то было!
Русские не стали поднимать шум, писать жалобы в ООН и ОБСЕ. Они просто ещё раз напомнили всем, что их береговые ракетные комплексы простреливают не только прибрежные районы...
Из возвращавшихся с набега кораблей до порта дошел только один. Спасенных с других кораблей на его борту не было — вообще никого.
А над берегами Крыма теперь постоянно барражировали ещё и патрульные самолеты. Особой необходимости в этом не было, локаторы Черноморского Флота и так накрывали всю акваторию обоих морей, но зато выглядело весьма убедительно.
Второго Сомали не получилось — жить хотели все.
А против контрабанды русские ничего не имели, им это даже было выгодно. И пусть никто из официальных лиц этого вслух не высказывал, нужды в этом не было — события говорили сами за себя. Ведь многие из введенных цивилизованным миром санкций, так и не были отменены. И это сильно мешало многим уважаемым людям. А так... контрабанда, что здесь поделаешь? Ну, хотят некоторые (не станем показывать пальцем, кто...) приобретать краденый или контрафактный товар, так это пусть и лежит на их совести, мы-то здесь при чём? Товар этот мог быть "честно" украден со складов в Европе, сделан на подпольных фабриках Дикого поля (ага, в фирменной упаковке и со всеми полагающимися атрибутами), да мало ли ещё где?
Бизнес... это понимали очень многие официальные лица. Неофициальные — тоже.
Одни не мешали, вторые впряглись в это дело со всем прилежанием. И каждый что-то с этого имел.
Не пиратство же, в конце концов — торговля! Пусть и не совсем официальная — зато, без крови! Ну... почти... Мелкие издержки даже при торговле мороженым бывают.
И прибавилось работы у персонала наблюдательной миссии. Да так, что её штат пришлось увеличивать почти втрое! И каждому достался свой кусочек от общего дела.
Само собою разумеется, что сие предприятие не осталось без должной опеки соответствующих служб. Уж слишком многое тут порою узнавалось, говорилось — или становилось известно каким-либо другим образом. Достоверная информация полученная холеным дипломатом или небритым головорезом-контрабандистом имеет порою одинаковый вес! А иногда небритый мужик даже берет первенство в этом споре.
Вот так и появились в коридорах наблюдательной миссии высоколобые аналитики из АНБ и ушлые профи из РУМО . Затопали ботинки по новеньким полам, задымили в кабинетах дорогие сигары — парни осваивались. К их чести надо сказать — привыкли они ко всему достаточно быстро. Да и то, многие были здесь уже и не по первому разу! А что ж вы хотите — разведка!
Вот так и развивался припортовый город. Порт не рос — торговля в прежних масштабах возродится здесь ещё не скоро. Не рос и город — но, существовал! В него даже вернулись некоторые из тех, кто когда-то покинул его, опасаясь возможного разгула грядущего бандитизма. И надо отдать должное атаманам — этого не допустили именно они! Не совсем, по правде сказать, законными методами — но смогли!
Худо ли, бедно ли — но откровенный бардак и беспредел в городе и окрестностях прекратился. Сколько при этом было застрелено и перерезано народу — так и осталось тайной. По самым скромным прикидкам умников из АНБ, 'прикопать' (как говорят русские) пришлось около пяти-шести тысяч человек. Вот, только лично я сильно сомневаюсь в этих данных — мало! Мой немалый опыт в проведении подобных операций подсказывает совсем другой порядок цифр...
А вообще, положение получилось очень даже интересное. Официально Дикого поля никто так и не признал, просто, по умолчанию, договорились де-факто учитывать эту данность. Все наши представительства здесь, невзирая на выполняемые ими функции, считались подразделениями международных сил по поддержанию мира на данной территории. И находились мы здесь по официальной просьбе львовского правительства. Хотя, все прекрасно понимали то, что реальная власть этого 'правительства' заканчивалась где-то у окраин нынешней украинской столицы. Но — положенные приличия соблюдались. Внешняя легитимность всех действий наших сил была очень важна для общественного мнения цивилизованных стран. У нас, слава Всевышнему, не какая-то там диктатура — избиратель имеет право знать! Ну, или, хотя бы думать, что з н а е т ...
И поэтому мы сейчас сотрудничаем именно с атаманами — реальной властью на этих территориях. До последнего времени, насколько я знаю, это сотрудничество было более-менее успешным. Нам даже удавалось проводить какие-то самостоятельные операции, пользуясь, правда, поддержкой местных вооруженных формирований. И это правильно, ибо рисковать жизнями наших парней, высвобождая из почти средневекового рабства на каком-то Богом забытом хуторе парочку задолжавших кому-то наркоманов — себе дороже станет. Но пресса эти операции ценила очень высоко, не жалея красок для описания 'героизма' наших бравых офицеров. Что и говорить, подавалось все это очень даже эффективно и красочно. Видеорепортажи со 'спасёнными', яркая картинка разгромленного хутора, оружие на земле и стоящие на коленях охранники — такие шоу собирали у экранов многочисленные аудитории. И никого особо не волновал тот факт, что 'освобождённые', вскоре после своего счастливого 'спасения', с вероятностью 90% 'откинут коньки' (опять русское выражение, надо же!) от банального передоза на какой-нибудь дружеской вечеринке. А удерживавшие их в плену хуторяне, для того, чтобы выплатить штраф местному атаману, закупят новых рабов — у тех же самых европейских посредников. А как ещё прикажете взыскивать долги с этой братии? Работать-то они давно уже не могут — да и не хотят. Собственности, на которую можно обратить взыскание, у них не имеется. Долговые же тюрьмы давно канули в Лету. Взыскать долги иным образом — не позволяет гуманное законодательство большинства стран.
А с Диким полем — есть шанс получить хоть что-нибудь...
Да, плохо. Несовершенно и незаконно. Можете предложить иной выход? Нет? Ну, так и не лезьте со своей моралью!
Понятное дело, никто и никогда не признается в том, что одобряет подобную практику. На словах — мы все ярые противники таких действий. Вот и трещат с экранов телевизора автоматные очереди, льется настоящая кровь (не так красиво, как в кино, увы...) и мужественные парни из международных сил по поддержанию мира позируют на фоне очередного разгромленного гнезда современных рабовладельцев. Красиво, зрелищно и внушает уверенность в завтрашнем дне — нас защищают т а к и е парни!
И не надо обвинять нас в каком-то запредельном цинизме — можно подумать, что эти местные бандиты вели бы себя как-то иначе, в отсутствии посторонних. Да, вот прямо-таки и разогнались! Все сразу стали бы вдруг культурными и вежливыми и взаимные претензии решали путем переговоров за чашкой кофе. Угу... Самим-то вам не смешно? Да, резали тут друг друга до нас и точно так же станут резать, когда мы уйдем. Что поделать, такая уж у них здесь природа... И не только в этих местах. Точно так же обстояло дело в Ливии, Афганистане — везде, где присутствуют такие вот "вожди" да "атаманы". Человеческая жизнь в таких странах не стоит ничего — вот никто её и не жалеет. Своей-то не жалко, а уж чужой... И надо быть совсем уж полным идиотом, чтобы встревать в междоусобные разборки. Благодарностей вы ни от кого не дождётесь, вас будут одинаково ненавидеть обе стороны. Одни — за то, что вы помогаете их врагу. Другие — за то, что вы сильнее, независимы, лучше вооружены и снаряжены. За то, что пьете хороший кофе, вместо той бурды, которая у них так называется. За надежную машину, качественный бинокль, наконец! Причина будет всегда! На словах же вас будут уважать, вежливо улыбаться, и говорить всевозможную ерунду, уверяя в собственном дружелюбии.
А сколько я с ними виски выпил — нет, выхлебал! Питьем это назвать нельзя...
— Да ладно вам, Джон! Уж вам-то это будет сделать проще! — не раз приходилось мне слышать "дружеские" шутки старших офицеров.
Это, как понимать — намек на моих предков? На деда Майкла? Руководство, что, полагает, будто мы все дома водку хлещем безостановочно? Дались им мои русские корни! И ничего не скажешь в ответ — субординация! Хочешь карьерного роста — терпи!
И я отмалчивался. Только иногда позволял себе ответные шутки — там, где это не вызвало бы недоумения. А по мере моего роста их становилось все меньше. Не до шуточек... не та вокруг обстановка, чтобы подкалывать сослуживцев.
Окончательно же все это прекратилось в Афганистане, тогда, когда нас навестил там генерал Роджерс.
Как сейчас помню этот день...
Поначалу миссия очередного высокопоставленного проверяющего выглядела обычной, я бы даже сказал — рутинной.
После посадки вертолетов, генерал, вместе со свитой сопровождающих, посетил казарму, побеседовав там с солдатами. По этому поводу мы даже сократили количество ежедневных патрулей, чтобы казарма не казалась совсем уж безлюдной. А что поделать? Народа и так не хватало... "Союзники" при первых же признаках ухудшения обстановки, моментально бросили свои позиции (на что у них нашлось множество "уважительных" причин), оставив нам пятнадцать километров незакрытого периметра. И батальон пришлось растянуть так, что даже связь с самыми удаленными постами — и та теперь была только по расписанию. Горы... пока найдешь нужную точку, пока выцепишь из эфира нужный сигнал... И как тут раньше воевали русские? Говорят (сам не видел, но э т и люди слишком уж врать не будут) у них и связь-то была вовсе допотопная. Проще было шапками или флажками с горы на гору перемахиваться! Что интересно — и перемахивались! Местные жители (тоже бывшие бандиты) рассказали нам как выглядит такой вид связи.
— Руками они вот так размахивают! — Нигматулла начинает разводить руки в стороны, скрещивать и попеременно поднимать вверх то одну, то другую.
А что-то похожее я видел! Да это же — флажная азбука военных моряков! По-русски — "семафор". И так они здесь воевали?! Ничего себе...
Представив себе солдата, размахивающего руками под прицелом пуштунских снайперов, зябко передергиваю плечами. Нет уж, слава Создателю, мы от таких вот фокусов гарантированы...
А высокий гость, осмотрев казарму, возжелал лично проинспектировать автопарк.
Вот там-то нас и накрыло...
Первый залп моджахеды положили с недолетом — по автопарку пришло всего две ракеты. А вот по жилому городку досталось изрядно, почти половина жилых модулей разлетелась в щепки. Не завидую я тем, кто там сейчас оказался!
Но корректировщики у нападавших оказались на высоте, и уже через несколько минут разрывы заплясали между машинами. Вспыхнул бронетранспортер, окутались дымом грузовики. Бежать к казарме? Лавируя между падающими ракетами и минами? Да и от неё уже полетели искры — моджахеды не оставили без внимания ничего.
Слева взревел двигатель танка — что нашелся какой-то умник, желающий идти в атаку? Но всё оказалось намного проще, механик-водитель придвинул тяжелую машину к ремонтному боксу, частично закрывшись его бетонными стенами. А внизу, под брюхом бронированной машины оказалась смотровая канава для ремонта — туда и попрыгало большинство уцелевших визитеров. Достать их в таком укрытии проблематично, сверху нависает броня боевой машины, сбоку частично защищают бетонные стены рембокса и стоящая поблизости неисправная автобронетехника. Учитывая любовь местного населения к минированию дорог, таковой у нас накопилось достаточно. Несомненно, нападающие неплохо осведомлены о том, где и какая техника расположена. И стрелять по неисправным машинам, скорее всего, не станут.
Это дало нам небольшую передышку.
Под брюхо танка я не полез — там и так набилось народу предостаточно. Лег под стеной. Если в рембокс не влепят ракетой, то есть шанс уцелеть.
Сквозь разрывы стала слышна частая стрельба. А вот это уже совсем плохо — афганцы не ограничились обстрелом, а начали штурм базы! Наверняка они в курсе того, кто именно сейчас сюда прибыл — и именно его пытаются теперь убить. А учитывая то, что конкретное местоположение генерала неизвестно, они попросту постараются перебить всех, находящихся на базе. Ну, пусть даже и не всех, но большинство.
Нечего сказать — радужная перспектива!
Землю тряхнуло, и у меня во рту появился металлический привкус. Очередной залп лег совсем рядом.
— Джон!
Кто это там?
А-а-а... майор Райт, моё непосредственное начальство.
— Да, сэр?
— Проберитесь к узлу связи! Надо срочно вызвать поддержку!
Что у них, никого другого для этой цели больше не нашлось? Это же через всю базу бежать! Под огнем, между прочим!
Но послать майора в болото я не могу — всё-таки, он мой командир... А, хочется! Как когда-то говорил дед Майкл — "да не шел бы ты лесом!". Боюсь, однако, что сейчас не самый удобный момент для пререканий...
— Есть, сэр!
Разрыв снова тряхнул землю, и я вскакиваю на ноги. Успеть, пока моджахеды перезаряжают пусковые установки! Правда, есть ещё и минометы — эти стреляют безостановочно. Но они бьют по всей базе сразу, а не непосредственно по автопарку, так что шанс есть...
Рывок! Неприятно кольнуло в колене правой ноги.
Первые два десятка метров я пробежал относительно легко — путь удалось прикинуть заранее, и никаких препятствий мне пока не попадалось. А вот завернув за горящий грузовик, пришлось резко сбавить скорость. На земле полыхала лужа разлившегося топлива.
Обогнуть!
Слева!
Или справа?
Дым, ели б его черти... ничего не видно.
В ушах явственно послышались щелчки стопоров — очередная партия ракет готовилась к залпу. Понимаю, что всё это обман слуха, но ведь установки-то и впрямь уже скоро перезарядят!
Что делать?!
Бронетранспортер!
Ещё целый... во всяком случае повреждений внешних нет. Быстрее — туда!
Запрыгиваю в люк, и почти тотчас же по броне словно бы ударяют кувалдой! Машина качнулась — но этим всё и ограничилось. Протискиваюсь на место водителя, только бы успеть!
Я успел — зарычавший двигатель выдернул меня из-под следующего залпа. Снося на своем пути всё подряд, тяжелая бронемашина перла к связистам!
Узел связи располагался в старом бункере, построенном ещё русскими войсками в незапамятные времена. Грубое, лишённое какой-либо эстетики сооружение, тем не менее, хорошо справилось со своей основной задачей — весь персонал дежурной смены уцелел.
Бросив бронетранспортер около входа, кубарем скатываюсь вниз по лестнице. Лежащие на ступенях у входа солдаты провожают меня вопросительными взглядами. Им тоже слышна ружейно-пулеметная стрельба. И то, что они сейчас охраняют вход, свидетельствует только об одном — угроза прорыва оборонительных рубежей базы вполне реальна.
— Харперс! — ору я во всё горло, вызывая дежурного связиста.
— Сэр? — невозмутимый лейтенант возникает откуда-то сбоку.
— Срочно вызывайте подкрепление!
— Уже сделано, сэр! — наклоняет голову связист. — Сразу же, как только начался обстрел...
Ну, что тут можно сказать? Профессионал!
— Но связи больше нет, сэр!
— То есть?
— Сильные помехи, сэр! Есть, правда, возможность звонка через спутник... Но для установки соединения с ним, надо выйти наверх, сэр! Шомберг попробовал... теперь у нас только один комплект спутниковой связи...
— Как, один?!
— Остальные на складе. А как теперь туда пройти... и где взять ключи...
— И что вам ответили?
— Ничего — связь прервалась.
................ ................... ................ ............. ............ .......... ....
Так... весело...
Но что-то делать необходимо!
— Харперс, радиста ко мне в бронетранспортер!
— Есть, сэр.
И снова бег по узкому коридору. Пережидаем очередную серию разрывов и бегом несемся к бронетранспортеру.
— Готовь свою технику! — ору я радисту, разворачивая тяжелую машину.
И снова гонка по территории базы. Каким-то чудом ухитряюсь не влететь в очередную воронку, и вписываю бронетранспортер под стену рембокса.
— Сержант! — оборачиваюсь к радисту. — Вон там, под стеной, есть укромное место, ракеты и снаряды тебя там не достанут. Передавай, что должен, а я пока займусь кое-чем...
Сваливаюсь в смотровую канаву — и прямо под ноги генералу. Надо же!
— Сэр!
— Да, капитан?
— Сэр, я привел бронетранспортер! На нём можно добраться до узла связи — этот бункер строили ещё русские, его никаким снарядом не разбить! Пешком туда не пройти, а вот под броней...
— Это опасно! — перебивает меня худощавый полковник из генеральской свиты. База под обстрелом!
— Но я-то проехал? И не один раз!
— Не спорьте, Шимански, — пресекает разговор Роджерс. — Капитан прав — там у нас больше шансов. И к тому же оттуда можно руководить обороной, там есть связь! Капитан, вы сможете забрать всех нас?
— Если только на броню, сэр... Внутрь всем не влезть.
— Значит, поедем и так, — подытоживает генерал. — Шимански! Командуйте!
Внутрь народа набилось столько, что я еле поместился на место водителя. Пришлось выгнать наверх какого-то капитана, иначе не влезал радист со своей аппаратурой.
— При всем уважении, сэр — сержанта и его машинку нам заменить некем! И нечем! А без связи мы тут все покойники!
Вспыхнувшую перепалку властно пресекает генерал. И капитан лезет на броню. Поехать решились не все, трое остались в смотровой яме. Не завидую им — снаряды моджахедов ложатся в опасной близости от рембокса. Стены пока ещё держат... но это пока...
А вот назад выезжать было уже сложнее, чертовы афганцы вознамерились-таки подстрелить назойливую машинку, и по нам стали бить уже прицельно. Пару раз ракеты ложились рядом, я еле успевал юркнуть под прикрытие стены. Наконец, каким-то чутьем уловив паузу в обстреле, выкатываюсь назад и сразу же поворачиваю влево, сбивая противнику загодя выверенный прицел.
Разрыв — нас ждали! И, именно потому, не стреляли часто, дабы мы не отказались от своего замысла. Не дураки там сидят, ох, не дураки...
Но нам повезло — первый залп лег с недолетом, не учли скорость бронетранспортера.
А от второго увернулся уже я — ракеты бесполезно взрыли землю где-то слева.
И началось...
Пару раз я таранил броней разбитые снарядами автомашины, разок заехал в воронку, тут что-то основательное взорвалось. Снаружи что-то барабанило по бортам, но останавливаться и проверять было нереально.
Вот и бункер!
Торможу, машину заносит, все-таки я не профессиональный водитель, так, учился понемногу. Мы бортом бодаем остов грузовика, что-то скрежещет по броне.
— Все наружу! И вниз!
Дважды повторять не пришлось.
Выскакиваю на улицу. Зацепившись за поручень, болтается рука в окровавленном камуфляже. И все — хозяина не видно. В этом месте весь борт густо заляпан красным, вот что барабанило по броне... Чуть в стороне пытается приподняться какой-то офицер — его сбросило на землю при ударе о грузовик. Моя вина... плохо умею управлять бронетранспортером. Извините, сэр, но пусть вам поможет кто-нибудь из ваших товарищей — мне надо сопроводить вниз связиста, это наша последняя надежда!
Уже сбегая по ступеням, слышу тяжелый удар, и в спину пышет жаром. Конец бронетранспортеру, отъездился.
— Все здесь? — Роджерс, стоя у стены, осматривает подбегающих.
— Трое погибли ещё там... — машет куда-то рукой какой-то офицер из генеральской свиты. — Когда мина взорвалась около борта. Уже здесь наверху остался Флинтон, он сильно ударился при падении и не успел добежать до бункера. Если бы капитан не водил бронетранспортер так резко...
— То сейчас наверху лежали бы мы все! — отрезает генерал. — Сынок, ты сделал даже больше, чем я мог бы предположить!
И Роджерс хлопает меня по плечу.
— Я перед тобою в долгу! И мы все тоже! А я всегда плачу по счетам!
Не сказать, чтобы мне с того сильно полегчало, но, по крайней мере, все офицеры, что прибыли с генералом, перестали косо погладывать в мою сторону.
Впрочем, все эти мелочи тотчас же вылетели из головы — обстановка тому сильно поспособствовала. Обстрел, который вели моджахеды, слегка утих. Теперь они не лупили беспорядочно по всей территории базы, а сосредоточили огонь там, где им оказывалось наиболее ожесточенное сопротивление. Все наблюдательные вышки были уничтожены, их персонал погиб. Огрызались только огневые точки периметра — они были хорошо укреплены. С постами на внешнем обводе связь была частично утрачена, динамики радиостанций высыпали шорох и треск помех. Работали только проводные линии связи — да и то, далеко не все. Судя по донесениям с постов, там тоже дела обстояли не лучшим образом.
Ознакомившись с донесениями, Роджерс помрачнел — положение было тяжелым. Связи с внешним миром по-прежнему не имелось. Обнадеживало только то, что сообразительный сержант-радист успел-таки сообщить командованию о нашем тяжелом положении и получил подтверждение тому, что его донесение принято и передано по назначению. Понятное дело, помощь придет! Вопрос — как скоро? И как много наших солдат ещё успеет погибнуть до этого времени? Все происходящие ясно указывало на то, что нападение не было спонтанным — к нему приготовились загодя. Так, например, антенны радиосвязи не были уничтожены ракетно-артиллерийским огнем — их подорвали при помощи заранее заложенных зарядов. Во всяком случае, Харперс уверял, что это именно так.
Получалось, что нападавшие хотели убить именно генерала и загодя к этому готовились. Заблаговременно заложили заряды, подтянули пусковые установки и минометы — и ждали. Чего-чего — а ждать местные жители умеют...
— Господин генерал! Сэр, нападающие подняли белый флаг — они вызывают нас на переговоры! — повернулся к Роджерсу один из связистов, не отнимая от уха телефонную трубку.
— Где это?
— Блок 'В', сэр! Около въездных ворот, сэр!
И в самом деле — обстрел стих, и нам на голову уже больше не сыпался песок.
— Что ж, это выход! — генерал стукнул кулаком по столу. — Пока там с ними будут болтать... Лейтенант, чтобы установить связь, обязательно выходить наверх?
— Да, сэр, — кивнул связист. — Но, можно развернуть антенну под прикрытием подбитого бронетранспортера, он закроет нас от посторонних взглядов.
— Так! Уже лучше... Кто пойдёт на переговоры? — повернулся в нашу сторону генерал.
— Сэр, это должен быть человек, которого они знают. И умеющий с ними разговаривать... — дипломатично ответил кто-то из сопровождавших его офицеров.
— Хм! И много у нас тут таких офицеров?
Взгляды всех присутствующих скрестились на мне. Вот это называется — попал!
А с другой стороны... Местные меня знали неплохо, мы часто встречались. А на их наречии я говорить могу, во всяком случае, для данной ситуации — так очень даже и неплохо. Ждать, пока меня вытолкнут вперед? Не самый лучший выход... и на дальнейшей карьере может отразиться не самым лучшим образом.
— Разрешите мне, сэр? — выдвигаюсь вперед. — Я знаю многих из местных предводителей... Не может быть, чтобы на нас нападали только те, кто пришел издалека. Без местных не обошлось. Да и их язык мне знаком.
— Хорошо! — кивает высокий гость. — Я этого не забуду!
Что-то слишком уж сегодня много обещаний...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
