Ильин с облегчением сгрузил пухлый потёртый портфель на стол, скинул мокрый плащ на спинку стула и блаженно выдохнув, рухнул на стул. Мебель опасно застонала, но выдержала.
Толстые, словно сардельки пальцы выхватили из нагрудного кармашка пиджака платок, утёрли покрытую капельками пота лысину, шею и лоб. На студентов он обращал ровно столько же внимания, сколько те на меня. Ле-по-та, однако. А пара тем временем началась.
Ильин ещё минут пять возился со своими вещами и только после того, как привёл стол в "порядок", обвёл аудиторию грозным взглядом маленьких свинячьих глазок. Потёр переносицу и полез в портфель за футляром с очками.
Я тяжело вздохнула, выудила из рюкзака тетрадь, и принялась ждать, попутно осматривая присутствующих.
Аудитория нам досталась небольшая. Парт на пятьдесят, но и она была заполнена едва ли наполовину. Свободных мест оставалось предостаточно, но студенты, видимо, руководствуясь стадным инстинктом, кучковались по два-три человека на один стол. Умещались. При желании тут и по четыре в ряд можно сесть, но зачем так себя стеснять, когда навалом свободного места?
Передо мной, например, пустовало аж три свободные парты. На соседних рядах и того больше. Почему-то никто не горел желанием отправляться на "Камчатку".
Мне же лучше.
— Попрошу тишины! — стуча ручкой об стол, требовательно сказал Ильин. Студенты нехотя затихли. Но это ненадолго. Через минут десять тут начнётся змеиный базар. Все буду перешёптываться со всеми.
Интересно, а они знают, что шепот чаще всего куда слышнее обычной речи? А как раздражает!
Хорошо хоть у Ильина такой поставленный голос. Пожалуй, в следующий раз надо будет выбрать парту поближе.
Пока я раздумывала над этим, преподаватель начал перекличку и аудитория наполнилась короткими "Я" и "здесь".
— Здесь! — чётко произнесла я, стоило Ильину озвучить мою фамилию. На меня тут же уставились любопытные взгляды.
Ну а как же! Внешность у меня специфическая. Отец ведь ждал наследника. Сына, который уже в энном поколении продолжит военную династию. Даже имя выбрал — Валерий, в честь своего деда, дослужившегося до звания генерала. Но, случилась незадача, и вместо мальчика на свет появилась такая красивая я. Валерия. Но воспитывали меня как...
Нет, мама пыталась научить меня быть леди. Я даже умею играть на рояле и гитаре, да и бальные танцы стороной не обошли, но опять же...
— Валерия, значит? — поправил очки преподаватель. — Встаньте, пожалуйста. Хоть посмотрю на Вас.
Я встала. По аудитории пошла вторая волна шепотков.
Правильно. Я бы тоже посплетничала, будь я на месте... не себя.
Меня трудно назвать красавицей. С натяжкой гожусь на определение "под пивко потянет". Лицо слишком скуластое, нос тонкий и длинный, подбородок грубый, губы — вечно поджаты и пожёваны. В правом ухе одинокая серьга, на левом — некрасивый шрам от неудачного прокола.
Фигура жилистая, подтянутая, хоть здесь повезло. Но это вынужденная мера. Отец гонял меня как мальчишку, так что десяти километровый кросс, пятьдесят отжимания и двадцать подтягиваний, для меня как раз плюнуть. С грудью, правда, тоже особо не повезло, зато на животе удобно спать!
Длинных волос, как принято у нормальных девушек я не ношу, подстрижена едва ли не под ноль. Волосы, правда, уже сильно отрасли, но пока не мешают и ладно.
Из одежды на мне сегодня были: тёмно-серая толстовка с глубоким капюшоном и чёрные омоновские штаны, заправленные в любимые берцы. Одним словом — пацанка.
— А я думал это парень, — в подтверждение моих мыслей услышала я чьи-то слова. Слух у меня музыкальный, слышу отлично.
Преподаватель, видимо, тоже оценил мой внешний вид. Даже очки снял и протёр платочком. Наверное, хотел убедиться, что я ему не привиделась.
Зато я умею обращаться с автоматом, одним взглядом гонять солдат по плацу, голосом перекрикивать рупор и... Если наступит конец света, который нам постоянно обещают, я выживу. Тепличные растения, во все глаза, пялящиеся на меня — нет. Я могу собой гордиться!
— Садитесь. — Насмотревшись на меня, разрешил Ильин, и пару секунд просидев в тишине, продолжил перекличку...
Пара прошла, в общем-то, спокойно. На меня, разумеется, косились, обо мне перешёптывались, но меня это давно не трогало. С класса так пятого.
Я не лезу в дела других, они в мои. Всем хорошо. Все счастливы. Занавес!
Прозвенел звонок. Я ждала этого момента.
Сейчас ко мне пойдут знакомиться. А поскольку аудитория была пёстрая, начиная от готов, заканчивая размалёванными барби, ожидать можно было чего угодно. Но, мне не привыкать. Здесь главное сделать морду понаглее, взгляд поувереннее и слать всех к такой-то бабушке. Я очень недружелюбная девушка. Ещё и постоять за себя могу. Только неохота связываться.
Будем надеяться, отделаюсь малой кровью.
Добровольцев для знакомства со мной пока не было, но и аудиторию никто не покидал, даже Ильин не спешил убегать по своим важным преподавательским делам. Я же спокойно собирала вещи — скинула единственную тетрадку и ручку в рюкзак и встала.
С ростом у меня тоже проблем не было, повыше любого парня буду, а учитывая измельчавшую породу самцов...
Вот и парень, нашедший в себе смелости подойти, на пару сантиметров был ниже меня. Но вид у него был вполне бандитский. Такой шкафообразный бык с грудой мускулов. Ну, хоть один нормальный мужик нашёлся в этом цветнике.
— Здорово! Меня Димоном зовут! — задорно оскалился парень. Его улыбку не портило отсутствие верхнего левого клыка. Да и в целом Димон был хоть куда. Симпатичная мордашка, отличная фигура, умные карие глаза, чуть вьющиеся темные, коротко подстриженные волосы. Могу предположить, если он их отпустит, будет ходить с кудрявым чупом.
— Пока Димон! — в ответ оскалилась я. По-дружески хлопнула парня по плечу и прошла мимо. Не нужны мне друзья, пусть и такие обаятельные. От них слишком много шума.
— Э-э-э... — разинул рот парень, провожая меня недоумевающим взглядом. Я лишь вздохнула. Ну, разве непонятно? Если я захочу с кем-то познакомиться, я познакомлюсь, а пока увольте. У меня ещё целых две пары, а перемена не такая уж и длинная.
До аудитории, где должна проходить следующая пара, я по понятным причинам, добралась первая. Дёрнула дверь, проворчала нечто нечленораздельное, и плюхнулась на лавку. Двери оказались запертыми. Теперь придётся торчать в коридоре на радость любопытным студентам.
— А ты недружелюбная, — стоило подумать о студентах и, пожалуйста, на лавку подсел Димон.
— А ты, кажется, непонятлив, — тихим недовольным голосом ответила я.
Не скажу, что голос у меня загробно-страшный. На самом деле, наоборот. Голос — это самое красивое, что есть во мне и желания его портить, у меня нет. Поэтому я разговариваю тихо, стараясь немного сжимать зубы и говорить в нос. Получается, как раз под образ.
— Да чего тут непонятного? — удивился Димон. — Просто обыкновенная вежливость. Тем более я староста потока.
Остальные студенты, кто уже успел добраться до аудитории, скромно стояли в сторонке, навострив уши. Некоторые, в основном девушки — старательно перешёптывались. Хоть пальцем не показывают и то хорошо.
— Ну, раз староста, — пожав плечами, трубно прогундосила я.
— Ладно... — видимо, поняв, что от меня он ничего не добьётся, сдался староста. — Не буду надоедать. Если что, обращайся. Моя фамилия Таранов.
Я едва сдержалась, чтобы не усмехнуться. С его-то видом, фамилия подходит идеально. А вообще, парень понятливый. Думаю, с остальными проблем тоже не будет. Насмотрятся сейчас на то, как я отшиваю старосту, и тоже лезть не будут.
— Ну, ладушки, пошёл я, — пробубнил Димон, поднимаясь с лавки.
— Спасибо за гостеприимство, — улыбнулась я парню. — Если понадобиться помощь, обязательно обращусь.
Таранов кивнул, при этом смешно крякнув, и смешался с толпой студентов, как раз большой группой проходящих мимо.
На меня, само собой, пялились. Чуть шеи не посворачивали.
Неплохо. Похоже, здесь не придётся жертвовать даже малой кровью. Видимо, всё же есть отличия от мелкого ВУЗа, где каждый знает друг о друге всё и ещё немножко. Кто знает, может быть, мне здесь даже понравиться?
Прозвенел звонок. Дверь открылась изнутри и миловидная женщина средних лет в строгом костюме и с зализанным пучком на голове, пригласила всех в аудиторию. Кажется, именно её я сегодня видела на остановке.
Оставшиеся пары тоже прошли спокойно. К концу последней на меня перестали обращать внимание. Походу, обвыклись. А возможно, результатом этого стало очередное отшивание пытающихся со мной познакомиться.
После Димона, на следующей перемене ко мне подошли две размалёванные девицы и попытались показать "кто в доме хозяин". Любят такие унижать слабых. Непонятно, правда, каким боком я попала под определение "слабый". Но девицы от меня ушли красные как переваренные раки и в полуобморочном состоянии. Уж я-то в словах не стеснялась. И с делом они у меня тоже редко расходятся.
Всё. После такого "знакомства" ко мне точно не сунуться!
Домой я добиралась довольная до безобразия. От меня шарахались люди, вероятно, приняв улыбку за оскал, а радость за желание вонзить зубы в горло всему миру. Зря это они. Это я с виду страшная как атомная война, а на самом деле добрейший души человек.
Ну, когда настроение хорошее.
Меня даже усилившийся за время учёбы дождь не раздражал. В берцах и под дождевиком сухо и хорошо, в руках шоколадный батончик, а в автобусе куча свободных мест.
— Я дома! — провозгласила я, вламываясь в квартиру.
Мне, разумеется, никто не ответил. Мама вероятнее всего где-то в городе, пытается найти работу. На экономический я пошла по её стопам, а она у меня супер бухгалтер, способный разобраться в любых лабиринтах дебета и кредита. Не скажу, что пути свода этих двух величин всегда имеют законопорядочную основу, но... Если спросить у хорошего бухгалтера, сколько будет дважды два, что он должен ответить? Правильно! Сколько нужно будет начальству, столько и сложится. Хоть минус десять.
Не знаю, какой из меня с таким заскоками и воспитанием получится экономист, но с циферками я определённо дружу. Ну, не в военное же училище поступать! Я люблю отца, но на такой шаг, увы, не готова. А зная отца — меня взяли бы и без экзаменов!
Наскоро пообедав, чем мама посулила, а посулила она наваристую уху и котлетки с макарошками, я отправилась к себе в комнату.
Квартиру нам дали странной планировки: длинный узкий коридор вёл сразу на кухню и тут же заворачивал к туалету с ванной, дальше была проходная комната квадратов двенадцати, из которой вели две двери в малюсенькие спаленки. Хоть с кухней повезло, большая и с балконом. Моя комната была настолько крошечная, что пришлось покупать не раскладной диван, банально не было места его раскладывать. Радует, что окно выходило на двор, а не как у родителей — на оживлённую улицу, которая вливается в широкую магистраль.
Спартанского образа жизни я не веду, однако комната обставлена по минимуму. Кое-какие вещи отец умудрился перевезти из готовящегося к сносу дома, на месте которого по городским слухам должны будут построить современный торговый центр. Всё, что папа забрал, они с мамой расставили по квартире, почти не затрагивая моё обиталище.
Мне достался только старый шкаф, со скрипучими дверцами, табуретка и пара полок. Крошечный стол, уже упомянутый диван и удобное, но небольшое кресло-грушу, расщедрившись, приобрёл отец. После чего я окончательно уверилась, что мы застряли в этом городе надолго.
Впрочем, первый день в институте прошёл спокойно. Если так пойдёт и дальше, возможно я пересмотрю своё мнение о городе.
Я развалилась в кресле и задумалась, что делать дальше. Слева от меня, на полу, возвышалась высокая стопка учебной литературы, справа — художественной. Ну, как художественной? Я до смерти ненавидела фэнтезийные романы, особенно в жанре "попаданец всемогущий", в которых простые парни и девушки становились великими героями или магами. Бред это полный. Не бывает всё так складно и красиво. Приключения хороши, когда ты, сидя в удобном кресле с чашкой чая и пирожным, о них читаешь. Участвовать в таком — увольте! Врагу не пожелаешь. У некоторых авторов слишком садистская фантазия.
Но, к сожалению, ничего не могла с собой поделать. Видела новый "бестселлер" и тут же покупала. Частенько для этого специально шлялась по барахолкам. Чего там только нет, и цены особо не оттягивают карман. Ведь книги с собой не повезёшь. Вот и приходилось каждый раз либо просто раздавать их, либо сдавать в местную библиотеку, либо самой продавать их за копейки на той же барахолке. Вот так вот. С собой, из города в город я таскала лишь одну книгу, потрёпанную до безобразия — "Фауст" Гёте. Не знаю уж чем она мне так приглянулась. Расставаться с ней я не желала ни при каких обстоятельствах.
Может её как раз, и перечитать в очередной раз?
Я быстро отбросила эту идею. Пришлось бы вставать с нагретого места и лезть в стол за любимым томиком, а я, если честно, была ленива до безобразия.
Ещё раз прикинула, чего бы почитать, а так как умные книжки по экономики я штудировала начиная с первого сентября пока ленилась ходить в институт, выбрала правую стопку.
Та-а-ак, какую сказку нам скормят сегодня?..
И потекли веселые, не очень, а порой и отчаянно унылые будни. Учёба, подработка в страйкбольном магазине, куда мне посчастливилось зайти от скуки (там как раз продавец с криками и матами решил сменить место работы), дом и снова учёба. Обычный замкнутый круг, которым живёт каждый второй, если не первый.
В институте тоже было тихо, как в трясине. Иногда кто-нибудь квакал что-то забавное, все смеялись, и снова ухали в тину сырости и безнадёги. И это город тысячи возможностей!
Но, один просвет всё же был. У меня появилась подружка. Ну, это она так думала. Для меня же, по самым меркантильным соображением она стала кладезем информации.
Звали моего информатора — Олеся Одинцова. Училась она на том же экономе, только на курс старше. Леська даже с виду выглядела чахлым домашним растеньицем, имела кроткий характер и краснела от мата и пошлых шуток. Вечно плела коротенькую куцую косичку цвета пепла и одевалась как моль, теряясь в тёмных безразмерных свитерах и штанах. Лицо у девчонки было вытянуто, словно она постоянно чему-то удивлялась, нос длинный и острый, как у хищной птицы, ещё и с небольшой горбинкой, а брови колосились как поле ржи...
Хоть очки не носила, а то образ ботанички подошёл бы ей идеально. Мне вообще на ботаников везёт. С Леськой, например, я познакомилась, как в дешёвом бреде молодёжного американского кинематографа.
Трое девчонок то ли с её потока, то ли ещё откуда-то, я тогда разбираться не стала, прижали эту моль в туалете и издевались, как могли. Никто из них не знал, что в одной из кабинок, по нужде не столь благородной, сколь необходимой — засела я.
Ну, посидела, послушала, подумала, прониклась к смелой моли, так и не позволившей себе хоть разок всхлипнуть, а говорили ей очень обидные и унизительные вещи. Видимо, решили лишний раз самоутвердиться за счёт слабого. От меня за такие вещи сразу бы схлопотали по размалёванным мордочкам.
