Письмо домой

-Стоять и смотреть, как ты один тут работаешь, я все равно не смогу. А домой...домой не пойду.

-Почему? Что случилось? — он опустил грабли.

-К отцу приехали снова. Эти...нехорошие люди, — ее передернуло. — Карло остался, мне тоже разрешили, но...

-Понятно, — Кирик слабо улыбнулся. — Ладно, пойдем.

Сарайчик с инструментами и другие старые пристройки — вроде двухэтажного домика для гостей и гаража — скрывались за самой настоящей чащей, которую уже лет десять ни у кого не доходили руки "причесать", прополоть и разгрести. Единственная более-менее проходимая тропинка то и дело петляла, заводя все глубже. Старой забавой, придуманной для того, чтобы лишний раз пощекотать нервы, были попытки пройти тут ночью: когда над головой смыкались ветви, повсюду что-то шуршало, а тело отчетливо ощущало не только ночной холод, но и напряжение, вызванное приближением к поднимаемым на ночь во всю свою мощь Замкнутым Полям. Впрочем, это развлечение любили далеко не все — Кирик, например, в их число не входил.

Ночь чтобы спать. Работа, которой нагрузят днем, спрашивать, как ты себя чувствуешь, не будет.

Отперев пыльный сарай и порывшись там какое-то время, Кирик вернулся со вторыми граблями. Взглянул на серое небо.

-Кажется, скоро польет.

-Тогда нам хорошо бы успеть побольше.

Стоило вернуться обратно — все той же тропинкой, конечно — как поднялся ветер, безжалостно разнося собранные в аккуратные холмики листья по всему двору, кидаясь ими в окна.

-Ну вот, — Кирик рассмеялся. — Хорошо хоть, много не успели.

-Интересно, почему Аньелло никогда это не поручают, — отложив грабли к ближайшему дереву, пробормотала Флориана.

-Известно почему. Он через пять минут начинает разгонять листья магией. Один раз увлекся и повалил...вон, видишь тот пенек? То, что осталось от дерева, пришлось потом спилить, слишком некрасиво выглядело.

-Как по мне, так еще хуже.

-Мама тоже так считала.

С последними словами Кирика воцарилось неловкое молчание, прерываемое лишь шумом ветра. Через несколько минут проходивших в полном молчании попыток сгрести разлетевшиеся листья стал накрапывать холодный дождь. Еще через минуту он полился в полную силу, забираясь за воротники и лупя по лицам.

-Домой, быстрее, — он дернул ее за рукав, но она осталась на месте.

-Нет. Не хочу туда. Там...они.

-Ну не мокнуть же нам тут? — воскликнул Кирик.

-Пошли...туда, — Флориана кивнула в сторону зарослей и крохотной тропинки. — Лучше там, чем дома.

-Ладно, ладно, — отплевываясь от льющейся в лицо воды, Кирик бросил грабли и кинулся в чащу.

Ветер разошелся всерьез. Мокрые ветви цеплялись за одежду, словно пытаясь схватить их, под ногами шлепала грязь — в такую погоду земля здесь быстро превращалась в самое настоящее болото. А вот и спасительный сарайчик: с трудом открыв дверь шире обычного, Кирик быстро пустил сестру внутрь, а затем заскочил туда и сам. Дверь захлопнулась за ним, подгоняемая ветром и их обоих накрыла темнота.

-Что ж...пойдем искать лампы.

Сарайчик, пусть и не выглядел особо внушительным, имел, по сути, целых два этажа — на втором, заваленном старыми, полусгнившими книгами и ворохами газет, они и устроились, около старой жуткой печки, перемазанной грязью и копотью, чья труба пробивала крышу. Выломав из пола несколько трухлявых деревяшек и воспользовавшись разбросанной тут в изобилии макулатурой, с печкой Кирик с трудом, но все же сладил, после чего над ней повесили — на каких-то более-менее чистых палках — промокшую насквозь верхнюю одежду. Две керосиновые лампы, найденные среди залежей хлама, обеспечили пыльный чердачок кое-каким светом...

Они сидели, привалившись к стене, отдыхая и от прерванной уборки и от той безумной пробежки, что последовала за ней, отдыхая и просто пытаясь согреться, пока этим немногие доски не прогорели. Пытались о чем-то говорить, постоянно меняя тему.

-Знаешь, я слышала историю про это место. Мария рассказала.

-Что же? — сонно пробормотал Кирик.

-Одно из прошлых поколений...ну, тоже дети, вот как мы. Играли как-то в прятки, а одна девочка пошла сюда — в те годы, говорят, тут были такие же джунгли. Она думала, что нашла действительно хорошее место. Забралась в эту сараюшку, как мы сейчас с тобой...

-Я, кажется, вспомнил. Слышал это несколько лет назад, — чуть улыбнулся Кирик. — Она спряталась тут, в самой темноте, и ее искали часа три. А потом еще три дня. Но так и не нашли. Кто-то говорит, что она сбежала.

-А кто-то говорит иначе, — поежившись, продолжила Флориана. — Что она тут кого-то встретила. И это...то, что это было...оно сказало ей не волноваться. Потому что ее точно никто не отыщет.

-Она сбежала, — повторил Кирик. — В конце концов, если бы все было так, как ты сказала, откуда мы бы знали эти слова?

-Так-то оно так, но... — она не закончила своей фразы. — А я еще другую историю помню, эту ты точно не слышал.

-Это какую же?

-Это было еще раньше, чем та девочка...намного раньше, кажется, даже в прошлом веке. Франческа Нардьер, слышал про нее?

-Нет, — вздохнул Кирик. — А что она сделала? Нашла какое-то сокровище? Победила кого-то?

-Лучше. Она сбежала отсюда до Игры, — ответила Флориана радостным голосом. — Да не одна, а с одним из слуг, и он ее защищал...и даже от Крона, представляешь! А потом они вместе...

-Здорово, — медленно ответил Кирик. — Погоди, я еще дров подброшу.

Отправившись к печке, он постарался делать все, отвернувшись — еще не хватало, чтобы она видела, как дрожит его лицо — и если бы от холода.

Этим историям не было конца и края, наверное, они появились еще при первых поколениях и с каждым новым обрастали новыми подробностями. И каждый раз, когда он слышал очередную — чаще всего их рассказывала Флори — он вспоминал те слова. Слова отца.

Много таких историй, очень много, ты уж мне поверь. Ты не раз их услышишь, может, потом, сам станешь сочинять. Твое право — верить или не верить, его у тебя никто не отнимет, но и ты ничего у других не отнимай. Не отнимай надежды. Всем надо чем-то жить, а в этой семье живут только ей.

Закончив возиться с печкой, он заметил, что сестра уже успела задремать. Накинув на нее высохшее уже пальтишко, Кирик медленно отошел к затянутому паутиной окну.

Интересно, что там, за лесом? А что еще дальше, за переплетениями дорог, которые выводят к ближайшему городу? А что там, за горизонтом?

Такие вопросы всегда оставались без ответов, вернее, ответ никогда не менялся.

Там было что-то лучшее.

Мягкий свет стоящего в углу торшера, сильный запах лекарств и вымытого с каким-то невыносимо едким средством пола. Шумящий за окнами дождь и тихие шаги по кафельной черно-белой плитке — там, в коридоре.

Вся голова замотана бинтами, да так, что повернуться толком сложно — потом еще час будешь ворочаться, пытаясь почесать затылок, который никак не достать такими же забинтованными руками. Жутко, просто невыносимо хочется спать, аж до боли в уставших глазах — потому-то он их и не открывал — но заснуть никак не выходило.

Как тут заснешь, когда в соседней комнате, возможно, решается твоя судьба?

Скрипнула дверь — он тотчас же прекратил дергаться, отвернувшись на бок — неудобно, голова чешется еще больше обычного, но пусть уж они думают лучше, что он спит себе.

Шаги двух людей и тихие — чтобы никого не разбудить — голоса.

-Вы точно уверены, что он назвал именно эту фамилию? — холодный, недоверчивый мужской голос.

-Да-да, именно так, — голос тихий, женский, усталый. — Нардьер. Я сразу сообщила вам, пусть тот телефон вы и оставляли для экстренных ситуаций, да, но мне показалось...

-Нардьер, значит, — злой смешок. — Один из этих тварей.

-Да будет вам. Ему всего...

-Вы просто не умеете смотреть на вещи под правильным углом. Для вас это просто избитый и окровавленный мальчишка, который искал здесь приюта.

-А что же видите вы?

-А я вижу отпрыска самой ублюдочной магической семьи из всех, что есть в нашей стране. А ребенок мага — это будущий маг, знаете ли.

-Вас послушать, так все маги законченные сволочи.

-Других я не встречал. А этот...вы знаете, что они делают? Знаете?

-Я...я же не посвящена во все эти ваши тайны. Знаю только, что с ними не стоит связываться. И что нас они не особо любят...

-Не любят, ага. Не то слово. Века полтора назад их почти всех повычистили, так нет же, снова сильны, снова на коне...будь я там, я бы ту чистку довел до конца, не сомневайтесь. Уж лучше так, чем то, что они творят.

-Расскажите.

-Вы точно хотите знать?

-Да. Больше я хочу только знать, что...что теперь с ним будет.

-Зависит от многих вещей. Я проведу свои обследования и свои испытания. Если щенок нам подойдет, заберем.

-Вы снова уходите от вопроса. Что же такое делается в этой семье?

-О, все очень просто, — короткий смешок. — Они фанатики. Они рождаются, чтобы умереть. Они усиленно учатся, чтобы отдать все свои знания вместе со своими жизнями, когда придет время. Чтобы быть пожранными ради их Меток. Чудовищем, которое известно нам как Крон.

Зал с холодным каменным полом был богато украшен и вычищен по случаю семейного праздника — один пол слуги драили несколько дней, до кровавых мозолей на руках. Теперь же тут не было ни следа прежней разрухи, зато в изобилии было света и еды — длинный стол с пышной скатертью от нее буквально-таки ломился.

Члены семьи рассаживались за столом в строгом порядке, который никогда не нарушался. По мере того, как зал заполнялся людьми, в нем становилось больше и слуг — почетный караул из гомункулов и состоявшая из них же вышколенная прислуга выстраивалась вдоль стен. Стражи салютовали копьями и алебардами, их парадные доспехи с затейливыми гравировками сияли чистотой.

Зал позволял семье вернуться в свое славное прошлое, которое каждый ее член обязан был знать и чтить, зал позволял окунуться в эту иллюзию: что еще не прошли все эти долгие века, что еще не сделала столько чудовищных скачков вперед человеческая цивилизация, от которой они так безнадежно отставали ныне, что еще было то время, которое теперь почему-то всем представляется мрачным и страшным, время, когда они многое утратили, но не пали духом и начали делать первые шаги на пути к возвышению.

Как только свое место за столом занял Базилио Нардьер, где-то в коридоре звякнул колокольчик, а еще через несколько минут загрохотали латы. В зал входила ближняя стража Крона. Как только они удостоверились, что в зале и правда безопасно, что все и правда на своих местах, командир дал сигнал. И лишь тогда вкатили кресло.

Кто-то охнул, кто-то чуть сморщился, быстро справившись с собой и не показав рвущегося отобразиться на лице омерзения. Кирик видел, как у Флори упали на пышное платье несколько слезинок ужаса, у самого же него от одного только вида истинного главы рода перехватило дыхание.

У Крона была безобразно сморщенная головенка в венце седых волос, рот — узкая безгубая и беззубая щель, глаза, кажется, провалились внутрь черепа еще в прошлом веке, вместо носа — что-то сморщенное и утонувшее еще глубже глаз. Тонкая шея в засаленном шарфике, и несуразно маленькое по сравнению с головой тщедушное тельце, укрытое тремя пледами. Жалкие, словно комариные лапки, ручки были истыканы трубочками от многочисленных капельниц, что крепились к спинке кресла.

-Время придет, — прошелестела мумия, вздымая вверх свою убогую ручонку.

Кирику показалось, что слушать скрип несмазанных дверей куда приятнее, чем его голос. Однако времени на раздумья сейчас не было.

-Время придет для всех, — дружно ответила остальная семья, встав из-за стола. — Время придет сеять, время придет пожинать плоды. Время придет жертвовать...

Бормоча заученные слова, Кирик чувствовал, как что язык его шевелится все слабее, он уже начал было запинаться от страха, но, к счастью, за голосами старших братьев и отца его ошибок не было слышно.

-Можете садиться, — снова открыла беззубый черный провал мумия в кресле, и кресло покатили вперед, поставив во главе стола — глаза Крона тотчас же ткнули взглядом отца Кирика. — Ты хорошо все подготовил. Оч-чень х-хорошо...можете ужинать. О делах-х...позже...

Есть все старались как можно медленнее, по причинам, каждому вполне очевидным. Перед Кроном тарелок не ставили — Кирик был уверен, что это страшилище и питается-то через трубочку. Аньелло также ел мало, пребывая в чудовищном напряжении, Флори медленно ковыряла вилкой поначалу мясо, пока оно не приобрело совсем непотребный вид, а затем перешла на скатерть. Мария и Карло с отрешенными лицами давились фруктами, сам же Кирик прихлебывал апельсиновый сок. Что до его отца, то Базилио Нардьер налегал на дорогое вино. Шла приблизительно вторая половина второй бутылки, когда Крон соизволил вновь заговорить.

-Итак, — зашипела мумия. — Мы собрались здесь, потому что пришло время. Время Игры. Я знаю, вы все взволнованы сейчас, и поверьте, я в свое время волновался не больше вас. Но я здесь, и я здесь не только для того, чтобы вести Игру, но и чтобы должным образом вас всех подготовить к ней, развеять ваши страхи. У вас ведь наверняка есть вопросы...задавайте.

Первой не выдержала Флори. Кирик знал, что так будет, знал, что она спросит, но все равно не мог не удивиться той детской простоте, с которой был задан вопрос.

-Мы умрем, да?

Крон рассмеялся — этот жуткий звук даже не с чем было толком сравнить.

-Как твое имя?

-Ф-флориана, — дрожащим голосом прошептала сестра Кирика.

-Подойди.

Медленно, на негнущихся ногах, она приблизилась к чудовищу в кресле. Встала рядом — за спиной у нее возвышались два безмолвных стража.

-Ближе. Дай тебя разглядеть.

Сжав зубы, чтобы не закричать от страха, она сделала еще пару шагов к креслу.

-Ты знаешь о нашей великой цели?

-Д-да, — с трудом пробормотала Флориана. — Мы идем к в-возвышению.

-К возвышению, — повторил Крон. — Ты Нардьер. А это значит, что ты прошла прекрасное обучение и прекрасно знаешь, о былом величии — не только нашем, не только нашего рода. Я говорю сейчас о магии в целом.

-Д-да...

-Скажи, важна ли цена за то, чтобы вернуть утраченное?

-Н-нет...

-Умница. Мы платим эту цену уже века. И мы добились куда большего, а все почему? Мы даем равные шансы. Мы никого не оставляем за бортом, мы используем все и всех. И лишь благодаря тому, что мы согласились платить эту цену, девочка, мы добились всего того, что ты видишь вокруг и что ты знаешь сама. Другие семьи тратят поколения, чтобы вернуть какие-то жалкие крупицы знаний былых веков. Чтобы дорваться до истины. Мы же идем в этом направлении быстрее многих, если не всех, мы движемся семимильными шагами. А все почему?

-М-мы...

-Мы готовы ждать и мы не боимся жертвовать. Каждый отпрыск нашей семьи вносит свой вклад в общее дело, и как только оттачивает свое искусство до идеала, то присовокупляет свои знания к знаниям общим. Каждый! Мы тщательно просеиваем все, что течет нам в руки, Флориана, и мы никогда не упускаем ничего ценного. Другие могут тратить века на то, для чего нам нужны лишь десятки лет, если не меньше. Мы развиваемся. Мы возвращаем утраченное. Мы движемся вперед. Мы подбираем каждый осколок. И как только мы вернем себе все, как только мы найдем утерянные секреты былых эр и разгадаем их, как только мы вернем себе Знание, вернем в мир через себя настоящую, Истинную Магию, тогда настанет время пожинать плоды. Настанет время нашего возвышения. Мы проломим себе дорогу к Истоку, вне зависимости от того, сколько для того придется сломать стен. И когда последняя преграда пред нами рухнет и абсолютное знание будет нашим, нашим по праву, мы станем богами. И вернем ушедших. Всех до одного, кто отдал свою жизнь ради нашего триумфа.