Сага вторая. Боль новой жизни

— Приветствую! — весело сказал Вольф. — Мы заблудились слегка...

Бонд коротко кивнул на стол, где стояли выщербленные миски, и уткнулся в свою сеть. Неужели они ходят рыбачить в такую даль, да ещё и через болото? А, прочем, что им ещё жрать-то?

Одна из женщин — тира — поднялась и куда-то ушла. Она вернулась через пару минут с подносом, на котором лежало несколько лоскутов хакарла и пара сухарей. Вольф поблагодарил её. Он уже распробовал местный эль — невыносимо слабый и кислый — и ничего хорошего не ждал. Впрочем, Эверт уписывал эту мерзость за обе щеки.

Тира осталась стоять рядом. Наверное, показывала готовность услужить гостям. У Вольфа от неё, да и вообще от всех местных, шли мурашки по коже. Впрочем, после двух недельного плавания... Скальд оглядел её тощие руки, худое лицо с острыми скулами и редкие блёклые волосы и приуныл. Да у неё ключицы из-под кожи сильнее торчат, чем титьки...

— Мы тут ищем деревню, — сказал Вольф, одновременно стараясь угрызть, каменный сухарь. — Чтобы заработать.

— Вы нашли деревню, — тихо отозвалась тира.

— Побольше. Такую, где можно заработать... Мы плыли на юг, но наш корабль разбился, и мы на лодке приплыли сюда. Нам бы хотелось к лету, ну или осенью сесть на другой корабль... Так что нам нужна деревня... побольше.

— На этом острове нет других деревень.

— Я так и знал, — едва слышно пробормотал Вольф. Он с унынием уставился на сухарь. Он не поддавался, а сам скальд, кажется, уже сломал себе пару зубов.

— Сухарь надо размочить в эле, — буркнул Эверт, — тогда можно есть.

Вольф послушал совета. По вкусу было даже хуже, чем хакарл, но желудок он набил. Если, конечно же, желудок захочет удержать внутри себя эту бурду. Нет, Вольф привык ко всякой еде, но такого дерьма он не ел уже много лет.

— Гостям больше ничего не нужно? — спросила тира.

— Нет, иди, родная, — пробормотал Вольф.

Девушка поставила поднос на стол и снова уселась в углу, уткнувшись в свою вышивку.

Эверт сидел за столом совершенно невозмутимо. Вид у него был такой, что начнись сию же секунду Рагнарёк, он бы и ухом не повёл. Ну, быть может, попросил бы ещё хакарла. Вольф вздохнул. Может, стоит зайти в другой дом?

Безумец неожиданно ухмыльнулся и, подмигнув Вольфу, склонился к столу, давая понять, что хочет сказать что-то так, чтобы не услышали местные. Возможно, он хоть предложит хоть что-нибудь путное?

— В таких маленьких деревнях, — прошептал Эверт, — когда появляются странники, их просят оставить своё семя. Ну, чтобы кровь стала гуще. — Безумец ещё раз подмигнул Вольфу и заухмылялся во всю рожу.

Боги! Они хотели переломать ему все зубы своим хлебом, а вечером потребуют, чтобы он наставил себе синяков об этих тощих баб? Вольф скосился на кормилицу и с тоской вспомнил Карлу. Вот уж у неё было за что подержаться... Теперь её тискает тот тощий глист, а ему придётся пыхтеть над доской. Прямо-таки вселенская несправедливость.

Дверь скрипнула. Обернувшись, Вольф увидел лысого старика с длиннющей бородой. Выглядел он так, будто его в последний раз кормили лет тридцать или сорок назад.

Старик сел с ними и улыбнулся. Зубов во рту у него не осталось, а дыхание источало зловоние. Но он хотя бы выражал хоть какое-то подобие эмоций.

— Что привело столь доблестных воинов в нашу глухомань? — спросил старик. — Не наши ли красавицы?

Да они издеваются!

Дверь заскрипела ещё раз. А после ещё. Кажется, здесь начинала собираться вся деревня. Мужчины, женщины, старики. Все худые, в бедных залатанных одеждах. Впрочем...

Вольф хлебнул эля, постаравшись не кривиться, и утёр усы.

— Я не воин, — сказал он, — я скальд. Так что я расскажу в своей манере.

Врал он (ну, не то, чтобы совсем врал) долго и с огоньком. О нелёгком путешествие; смертях и болезнях (один из карлов подхватил жуткий насморк и веселил их три дня, неистово чихая по нескольку раз подряд); борьбе с морским зверем размером с деревню (они в одном порту случайно утопили коня предназначенного для продажи); о том, как на них напал "табун коней морских", подразумевая бурю, разбивший их верного дракона...

Местные тупо пялили на него свои блеклые глаза. То ли в ужасе, то ли в восторге, не ясно, слишком уж неэмоциональными они были. Разглагольствуя, Вольф заметил, что все они похожи друг на друга, как братья и сёстры, если не родные, то сродные — уж точно.

Старик тем временем улыбался, качал головой и охал, будто ему одному полагалось выказывать эмоции.

— Хорошая сага, — сказал он, когда Вольф закончил. — Хорошая. — Он хлопнул в ладоши. — Эй, тащите-ка нашим гостям угощение! Все за стол, сегодня у нас пир!

Вольф с тоской наблюдал за тем, как стол наполняется засушенными яблоками, сухарями, комковатым сыром, элем и пресловутым хакарлом. Но местные как будто обрадовались, послышались разговоры и даже смешки.

Рядом с Вольфом усадили невесть откуда взявшуюся девушку лет шестнадцати. Она, кажется, была ещё более блеклой и худой, чем прошлая тира. Эверт же скалил из-под бороды зубы — к нему льнули сразу две "красавицы". Впрочем, льнули — громко сказано. Сидели рядом, выпучив свои рыбьи глаза, да изредка подливали ему эль, неестественно улыбаясь, когда он с ними заговаривал.

— У вас здесь гости нечасто, да? — спросил Вольф у сидевшей рядом девушки.

— А почему ты спрашиваешь? — отозвался вместо неё старик.

— Ну, такое уединённое место... болото... К тому же, мы бы хотели продолжить своё путешествие.

— Да, гости у нас редкость. Но драконы частенько проходят мимо. Мы иногда с ними торгуем.

— Торгуете? — оживился Вольф. — Чем же?

— Тканями в основном, больше у нас ничего нет. — Старик вытащил из-за пазухи платок и протянул его Вольфу. — Ну, как оно?

— Странная шерсть, — отозвался скальд.

— Козья. Женщины и дети собирают шерсть с камней и кустов и делают из неё вот такую ткань. Выглядит неказисто, но она очень тёплая и дорого стоит. Не волнуйтесь, через неделю-другую вы сможете уплыть. Возможно, кто-нибудь захочет плыть с вами. Да, немало наших молодцев уплыло с острова покорять юг...

Вольф скосился на ближайшего молодца, тощего, с редкими волосами. Роста в нём было едва ли больше пяти футов. Такого на вёсла взял бы только полный идиот. Или совершенно отчаявшийся.

— Наверное, они становятся великими воинами, — пробормотал Вольф.

— Кто знает? Мало кто хочет вернуться в такую глушь.

"Не могу с тобой поспорить", — мрачно подумал скальд.

— Что ж, — сказал старик, — делу, как говорится, время. Вечером пир продолжится, а пока прошу гостей отдохнуть. Да и почиститься вам не мешало.

— Благодарю, — пробормотал Вольф. Он и забыл, в каком виде находится.

Впрочем, старика, принявшего их в таком виде тоже можно понять. Два заросших грязью и тиной бродяги вполне могли оказаться нелюдьми. Мало какая нелюдь стала бы есть человеческую пищу, а та, что стала бы, оказалась бы связана законами гостеприимства. Наверное, поэтому её всё меньше: люди лучше приспособлены к новой жизни, когда гость валится под стол, умирая от яда, а хозяин не знает, что ему принесут — гостинец или красного петуха. Впрочем, на севере, к счастью, такое пока что встречается редко.

Их с Эвертом сводили в баню. Одежду забрали, выдав штаны и рубахи из этой самой козьей шерсти. Женщины пошли в баню с ними, чтобы помочь уставшим с дороги дорогим гостям, как сказал старик. Эверт, едва смыв с себя первый слой грязи, не преминул этим воспользоваться.

Вольф сидел на скамье, уставившись в одну точку и слушая, как постанывает одна из избранниц Безумного. Скальда обуревали дурные предчувствия и тоска. Они забрели предки знаю куда, Дающий Заём почти прямо даёт ему понять, что Эверта убивать не стоит... Так что же делать дальше?

Девушка, до этого усердно скоблящая ему спину щёткой, села рядом, опустив голову. Вольф погладил её по колену, от чего она вздрогнула. Что ж, деваться некуда.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Называй, как хочешь.

— Как скажешь. Веточка сойдёт?

— Сойдёт.

Вольф провёл рукой по её едва округлившейся груди. Кожа да кости, кости да кожа.

— Что же мне делать? — тихо спросил он, не обращаясь ни к кому.

Девушка едва слышно что-то сказала.

— Что?

— Ничего, господин.

Скальд подозрительно на неё посмотрел. Но она по-прежнему сидела, опустив голову. Наверное, ему показалось.

Вольф скосился на Эверта, занимающегося уже второй худышкой. Первая лежала рядом с каким-то тупым выражением лица, её костлявая грудная клетка тяжело поднималась и опускалась.

— Пошли отсюда, — сказал он, поднимаясь.

— Отсюда? — тихо спросила Веточка, будто оживившись. — Куда-то далеко отсюда?

— Ну, не знаю. Где мне выделили место для ночёвки?

— А, — как-то тупо произнесла девушка. — Пошли, я покажу.

Скальд пристально на неё посмотрел, но та даже не подняла взгляда.

Когда они вышли, Вольф погляделся и спросил:

— А здесь всегда туман? Я как-то жил в одном месте... Там туман был очень часто и погуще вашего, но... так долго он держался редко.

— Нет, не всегда.

Веточка первый раз подняла на него взгляд. У неё были большие водянисто-серые глаза, обрамлённые почти белыми ресницами.

— Будет лучше, если туман не поднимется, — сказала она задумчиво, будто бы даже не обращаясь к нему. — Гораздо лучше.

Вольф кивнул и отвернулся. Всё ещё существо вопило о том, что отсюда надо убираться как можно скорее.

— Подожди здесь, — сказал он и вернулся в баню.

Безумный лежал на скамье, довольный.

— Эверт, — тихо проговорил скальд, — нужно поговорить.

— Уже поздно, — хохотнул безумец. — Слишком поздно уходить отсюда просто так.

Вольф с секунду постоял и, кивнув, вернулся к Веточке. Он тоже это понимал.

— Люди... — тихо шепнула Веточка. — Как много сегодня людей... Это очень плохо.

Скальд не мог с ней не согласиться. Именно поэтому у него в кулаке был зажат нож — единственное оружие, которое он нашёл в комнате.

Стуркас, Клипп, Пер и остальные. Они грохотали скамьями, усаживаясь за стол, гремели оружием и тарелками. Вольф надеялся, что в жизни больше не увидит эти двенадцать рож. Но жизнь в очередной раз растоптала его надежды.

— Это ваши друзья? — спросила Веточка, осторожно взяв Вольфа за локоть. — Те, с которыми вы сражались с морским зверем?

— Можно сказать и так, — прошипел скальд, задвигая занавесь. — Это все, кто выжили в буре.

— Двенадцать... и вас двое... этого хватит на пять или даже шесть.

— О чём ты?

— О ней.

Вольф открыл уже рот, чтобы уточнить, но Веточка, кажется, потеряла всякий интерес к разговору. Она покачиваясь отошла от него и легла на лежак. Её лицо при этом не было выразительней маски. Они все здесь какие-то малахольные.

— Ты сильный, — сказала девушка куда-то в пустоту, — может, тебя оставят на потом?

— Да о чём ты?

— Ты мне нравишься, — ответила Веточка, — хочу, чтобы тебя забрали последним.

Вольф выругался. Нет, плевать он хотел на Эверта, Веточку, того старика, свои предчувствия и вообще всё. Отсюда надо уходить. Забрать одежду, оружие и уходить, без денег, без еды. Деньги и еда — дело наживное.

— Наши друзья? — расхохотался Пелье. — Да, мы потеряли парочку друзей. А где они?

В такие моменты Вольф очень любил выпрыгивать в окно. Проблема в том, что в их комнате не было окна.

Вольф вернулся к занавеси и, едва её приоткрыв, огляделся. Нет, незаметно он отсюда не выберется. И что же делать?

— Да здесь мы, — пророкотал Эверт.

Безумец выбрался из своей комнатки и уселся рядом с бондами. Вольф едва не завыл в голос. Впрочем, чего ещё ждать от этого идиота?

— А где скальд? — спросил Пер. — Где наш весельчак-фальшивомонетчик?

— Здесь, — пробормотал Вольф, выбираясь из своего закутка. Он уселся за стол подальше от бондов, отодвинув пару местных мальчишек.

Люди Пера сели вперемешку с местными, причём, трое разместились поближе к двери. Оружие они держали не то, чтобы в боевой готовности, но каждый мог ухватиться за меч или топор быстро. Эти люди никогда не отличались особой чистоплотностью, и Вольф знал, что скоро начнётся.

— Зачем вернулись?

— Заблудились в тумане, — несколько нервно хмыкнул Пер, — лет тридцать со мной такого уже не было. Мы были уверены, что уже отплыли от этого острова на пару миль, но неожиданно вернулись к тому самому берегу, на котором вас выбросили.

— И так три раза, — пробормотал Клипп, хватаясь за оберег в виде молотка на своей груди.

— Ничего, туман скоро поднимется, — ухмыльнулся Пер, — а у нас пока нашлось занятие. — Он грубо ухватил одну из тир за костлявый зад. Та лишь тихо охнула.

— Да, — кивнул Эверт, — занятие нашлось... Вот только не у вас.

Вольф покосился на Безумца. Тот разве что слюни не пускал — глаза пустые, рот приоткрыт.

— Четырнадцать, — раздался скрипучий голос лысого старика, — хватит на шесть лет. И даже останется.

— Хватит на пару недель, — хохотнул Пер, кивая своим людям. — А у вас здесь мужчин, как я погляжу, немного?

— Восемь, — кивнул старик, — считая меня.

Кто-то из бондов рассмеялся. Возможно, кто-то не счёл старика за мужчину. Или, быть может, предвкушал добычу и женщин после долгого плаванья. А может, увидел Веточку, вышедшую из-за занавеси. Девушка даже не потрудилась одеться.

Вольф судорожно оглядывался, выискивая, что использовать в качестве оружия. Он не сомневался, что сейчас начнётся резня, и был практически уверен в том, что он попадётся бондам Пера под горячую руку. Кто-то же должен припомнить ему фальшивые кроны?

Пришлые уже открыто хватались за оружие. Но местных это, кажется, не беспокоило. Впрочем, и в них что-то поменялось, появилась какая-то сосредоточенность. Вольф чуял кровь, буквально чуял, как всегда перед дракой. Это был густой, липкий запах.

— Восемь, — сказал Пер, — а нас двенадцать. Знаете, что это значит?

— Что вас хватит на шесть лет, — кивнул старик.

Веточка встала рядом с Вольфом и положила ему на плечо руку. Скальд вздрогнул. Казалось бы, прикосновение не несло в себе ничего враждебного, но он почувствовал себя мышью, к которой в нору забралась змея.

— Нет, — хмыкнул Пер, — это значит, что это деревня теперь наша.

Вольфу как будто брызнули кровью в лицо. А потом...

Запах исчез. Резни не будет.

Не понимая этого, по инерции Вольф попробовал встать, но рука Веточки буквально припечатала его к скамье. Скальд поднял на девушку глаза, не понимая, что происходит. Она слабо улыбнулась, будто пытаясь успокоить скальда, шепнула "Не шевелись", а потом одним движением зашвырнула его в угол.

Вольф прокатился по полу и врезался в стену. Нос заливала кровь, ободранные локти горели, в голове плыло. Кто-то кричал. Причём, голос был мужской. Вольф поднялся на четвереньки, но на большее его не хватило. Он повернул голову, намереваясь понять, что происходит.

Пер, скрючившись, лежал на столе, его правая рука, всё ещё сжимающая рукоять меча, была неестественно вывернута. Пелье заливал кровью скамью, его голова была пробита. Остальных либо согнали в кучу, либо повалили на пол. Кругом валялось оружие и тарелки, пара скамей была опрокинута. Над всем этим возвышался Эверт. Безумец самозабвенно макал сухарь в кружку с элем и, громко чавкая, заедал им хакарл.