Глава 66

Бросив взгляд на хронометр, с удивлением обнаружила, что прошло почти четверо суток! Почему так много? Я же ничего толком не сделала! Что за...

Так не пойдет. Если отключки будут настолько длительными, я не успею за перелет. Ладно, это некритично: парни подождут столько, сколько надо, но мне бы не хотелось впасть в кататонию в темнице разума. Это реально. Были прецеденты. А прорываться из тюрьмы Цитадели на корабле... Рвано выдохнув, я встала, прогребла растрепавшиеся волосы и пошла искать Найлуса.

Турианец нашелся в кают-кампании вместе с асуром: время было позднее и по корабельным часам как раз прошел запоздалый ужин. Гаррус что-то делал на камбузе, но, услышав мое приветствие, вышел, вытирая руки полотенцем. Только Кира уже спала: Аэтера занимал ее тренировками, и к вечеру пробуждающаяся асура уставала так, что едва ее хватало поесть и после душа отрубиться спать.

— Отвратительно. — коротко ответила я на вопросительные взгляды. — То, что я называю Цитаделью Памяти — не моя работа.

Мужчины молчали, ожидая моих слов.

— Мне нужно спокойное место на планете. — наконец, произнесла я. — Вероятно, мне придется взламывать Цитадель. Возможно и скорее всего будут всплески энергии. Какой силы? Не знаю. Но я не рискну заниматься подобным на борту космического корабля, тем более — настолько хрупкого.

— Мы выходим из перегона через шестнадцать часов. — негромко произнес Найлус. — Перевалочная станция у аграрной планеты, чья колонизация считается условно-успешной: население есть, но фермерство нерентабельно из-за агрессивной среды. Я смогу подобрать спокойное безлюдное место.

— Остров посреди океана вполне подойдет. Высадите меня и улетайте подальше. Можете вообще на орбиту подняться и оставить только дозорный бот в атмосфере. — я взяла кружку с напитком, поданную мне Гаррусом. — Спасибо.

На благодарность он лишь склонил голову, но в голубых глазах тревога набирала силу.

— Какие могут быть последствия? — спросил Аэтера.

— Любые от смерти, обнуления личности, кататонии и сумасшествия. — честно призналась я. — Зависит от мощи воздействия и качественности работы менталиста, который мне всё это поставил, и от того, смогу ли я отработать без ошибок, хватит ли мне силы передавить влияние и еще от множества факторов.

— Что будет, если не вмешиваться?

Ответила я не сразу. Вопрос сложный и многогранный, да и вариантов может быть много. Но самый распространенный, самый надежный и простой...

— Полагаю, перезапись личности по шаблону на момент моего пробуждения. — пожав плечами, сказала я. — Но с этим можно работать: я сделаю дамп памяти и записи из Библиотеки. Неизвестно, сохранится она или нет. Неважно, кто и как ее сделал, но информация там полезная и я хочу ее сохранить.

Гаррус вновь ушел на кухню, но вскоре вернулся, неся тарелку с вкусно пахнущей едой. Лапша с мясом и овощами в подливе. Желудок, учуяв еду, жалобно квакнул: только сейчас я осознала, как сильно хочется есть.

Ела я в молчании, обдумывая предстоящую работу. С такими конструктами приходится иметь дело только изнутри. Со стороны эту дрянь может увидеть кто-то другой, но не жертва развертки Цитадели: она создана для того, чтобы перехватывать сознание хозяина и перенаправлять внутрь себя. Это я знаю отчетливо, но этому меня не учили в академии на Эгросе. Эта информация откуда-то из другого источника. Возможно, от Эстуса. С ним я встретилась после той жизни на Эгросе. Он многому меня учил, порой — странным вещам и говорил он... интересно. Знал ли он? Вероятно. Цитадель тогда уже была, он это видел и немало рассказал про подобные структуры. Но он никогда не пытался пошатнуть мою уверенность в том, что моя Цитадель была сделана мною. Он не спорил, но и не подтверждал, а я тогда мало обращала внимания на нюансы формулировок.

Еда закончилась как-то слишком быстро, и я еще долго сидела над пустой тарелкой под встревоженными взглядами мужчин.

— Одно хорошо: я знаю, что такое Цитадель и умею работать с такими структурами. — мой голос звучал ровно и довольно сухо: эмоциональная сфера сейчас была искусственно подавлена. Мне не нужны реакции защитных протоколов Цитадели на всплески эмоций и яркие чувства. — Не исключаю, что после завершения работы с ней я начну сильно меняться. В лучшую сторону или нет — не могу предсказать. Как не могу дать гарантии, что я-настоящая вам понравится. Возможно, я стану... чудовищем. Это... вероятно. Были у меня мгновения рецидивов, когда мои же мысли мне же самой казались... недопустимыми, но такими естественными...

— Как ночью? — тихо произнес Найлус, облокачиваясь на стол и склоняясь ко мне. — Когда ты меняла жителей нашего дома.

— Да, как тогда. — я согласно прикрыла глаза. — Во мне не было жалости к тем, кого я не считала достойным звания "разумное существо". Я считала себя в праве вносить такие корректировки просто потому, что это было в моих силах.

Взгляд Гарруса заострился, голубые глаза опасно сузились, но мое сокровище... молчал, слушая и понимая сказанное по-своему и, порой, на свой счет. А ведь он тоже склонен к вершить правосудие и понимает справедливость довольно... занятно. Не зря его отец так боялся за сына.

— Прав тот, у кого больше прав. Непреложный закон Мультиверсума, не нарушаемый никогда на моей памяти. Вот только "больше прав" — размытое определение, и, чаще всего, оно идентично "больше силы". А те, у кого больше силы, часто... неправы в своем эгоизме и в понимании справедливости. — я качнула головой, вновь встретив острый взгляд пронзительно-голубых глаз. — Ведь справедливость эгоистична и субъективна, она зависит от точки зрения и может радикально меняться от поворота угла зрения. Всегда кто-то останется обижен, всегда для кого-то чье-то действие будет несправедливо. Всегда кто-то кого-то обидит. Как кто-то обидел меня, поставив мне в голову Цитадель. Но было ли это решение справедливо? Было ли это наказание и желание избавить Мультиверсум от монстра в виде меня?

— Абстрактной справедливости не существует.

Тихий голос Аэтеры вкрался мягким бархатным баритоном в мой разум, фигурно ложась на мои мысли и настроение.

— Справедливы ли приговоры Старших, которые они выносят младшим видам? — спросила я, глядя в фиолетовые глаза монстра.

— Они не выносят приговор без причины. — спокойный уверенный ответ того, кто знает, о чем говорит.

— Но со стороны тех, кого уничтожают, это — несправедливо. — возразила я. — Особенно со стороны так называемых мирных жителей, сидящих по своим уютным гнездышкам и живущих тихой сонной жизнью. Они же ни в чем не согрешили, так считают они... Но их прилетают убивать. Вопрос "За что?!", полагаю, звучал чаще иных во времена Жатв.

— В каждом случае есть причины. Нет их, порой, у нас, если кто-то пробуждает нас ото сна на наших же кораблях.

— А разве сам факт того, что к вам полезли — не причина? — иронично спросила я.

Асур улыбнулся и согласно склонил голову.

— Всегда есть причина. Для любого действия или события. — я откинулась на спинку стула. — Я хочу знать причину, по которой на меня надели короткий поводок с намордником, уродуя личность и психику. Чем и кем я была, раз кто-то пошел на такие меры? Возможно, я пожалею об этом знании. Возможно — нет.

Знания опасны — бесспорно. Не зря говорят "блаженны неведающие", но я не желаю быть блаженной. Достаточно того, что у меня и так с головой проблемы.

— При любых раскладах чужеродные конструкты в голове не идут на пользу, даже если они сделали меня адекватнее и социально-приятнее. Я то, что я есть. И глупо прятать голову в песок в надежде, что все будет хорошо. — циничный смешок сорвался сам собой. — Как говорил мне один из знакомых: "Чем ниже голова, тем выше жопа".

Дальнейшие его слова были похабными, но правильными и резонными: "Не задирай жопу выше головы — возьмут насухо. Или на горло наступят".

— Что мы можем для тебя сделать? — мягко спросил Найлус. — Помимо доставки до острова и присмотра.

— Займите мои шестнадцать часов до выхода из перегона.

Он встал, подал мне руку в простом и понятном жесте, а я с легким сердцем вложила руку в его ладонь.

* * *

Прозрачный сумрак тактического зала подсвечивали широко развернутые экраны с подробной информацией об одном-единственном разумном. Официальная информация, слухи, сплетни, неуточненные данные, полученные из архивов досье и отчеты, — всё, что удалось достать, купить, украсть или подслушать. Где-то был лишь сухой официальный текст, где-то — полуматерные описания очевидцев, а где-то — записи камер наблюдения и видеоархивы, полученные банальным взломом или покупкой у информационных дилеров, на которых удалось получить выход. Но в центре, на основном экране воцарилась сложная паутина причинно-следственных связей и событий, выстроенная в хронологической последовательности. Схема дополнялась событиями, комментариями и подписями по мере получения сведений.

Новое сообщение всплыло мерцающим окном на левом боковом экране: пришла информация от Теневого Посредника, купленная одним из бойцов за колоссальные деньги. Тонкие изящные пальчики коснулись экрана, разворачивая сообщение. Инцидент восемнадцатилетней давности на Сидоне. Асура вчиталась в скупые строчки, глаза скользили по снимкам, иногда замирая на видеозаписях. Она читала и... хмурилась, поджимая губы. Информация вызывала вопросы. С каждым новым сообщением, присланным разведкой, картинка перестраивалась и дополнялась, подходя к однозначному выводу.

Айкарра развернула вложенные данные: последствия, политические резонансы, некрологи участников событий, убийства ученых, деятельность Спектра Совета и навязанного человека. Записи с камер наблюдения о Мастере Войны, выпрыгивающего в окно. Скользящее упоминание о дочери контр-адмирала, героя войны Первого Контакта, и рядом с именем — ссылка на заполненную базу данных про Кали Сандерс, Девида Андерсона, Шу Чиань и прочих участников описанных в отчете событий. Общая сводная схема расцвета новыми пометками с веерами вложенных данных, но вместе с ними добавлялись мерцающие вопросы и оборванные связи, которые должны быть восстановлены без искажений.

— Арэса.

Тихий мелодичный голос был услышан: бессменный зам выступил из тени.

— Лидер?

— Отправьте менталиста на Цитадель. — женщина бросила короткий взгляд на полотно событий, описывающих историю жизни нужного им разумного. — Мне нужна информация от капитана Дэвида Андерсона и посла Удины обо всех событиях, связанных со Спектром Сареном Артериусом. Подготовьте все необходимое для работы групп на Цитадели и в Гриссомской Академии.

— Срок работы?

— До отзыва.

Арэса коротко кивнул, но не сдвинулся с места: задумчивость Лидера предполагала незавершенность приказов. Но женщина молчала, глядя в экраны. Мгновения текли одно за другим, пока, наконец, не прозвучали завершающие слова:

— Завершайте работу по добыче ресурсов. Мы вылетаем через двое суток.

— Цель?

На экране развернулась схема пока еще далекой звездной системы. Лидер тронула одну из планет, приближая ее, огладила сияющий край и мурлыкнула:

— Вермайр.

* * *

Закатное солнце заливало море расплавленным золотом и кровью умирающего дня, подсвечивало мелкий кварцевый песок искорками света и играло бликами на спокойной глади океана. Ни ветерка, ни шелеста листвы: штиль царил над крохотным каменистым островком, затерянной скалой на просторах водной глади. Хорошее место для работы: здесь ничего нет. Ни лишней растительности, ни буйства жизни коралловых рифов, лишь огоньки редких морских обитателей, пытающихся выживать на давно мертвом вулкане.

— Когда нам вернуться?

Тихий голос Найлуса вибрировал тревогой. Рослый турианец смотрел на меня пристально и тяжело, всматриваясь в глаза в поисках чего-то знакомого, но... Я знаю, насколько сейчас мой взгляд спокоен и отстранен до равнодушной холодности: я предупреждала их, что эмоции — не то, что должно сейчас меня сопровождать. Они будут мешать, отвлекать, могут стать причиной фатальной ошибки, но они всегда рядом за пленкой наведенного спокойствия, которое так сильно их ранит, несмотря на все предупреждения.

— Когда пройдет силовой всплеск. — тихо ответила я. — Вы увидите его.

Найлус медленно кивнул.

— Не надо переживать. — пальцы скользнули по его щеке, ласково и легко. — Не стоит за меня тревожиться: что будет, то будет. Я сделаю то, что смогу сделать, и никто мне не в силах с этой работой помочь. Но вы... вы то, ради чего я вернусь из собственного разума.

Мандибулы крепче поджались к щекам, Найлус рвано выдохнул, огладил меня по плечу, подтянул, крепко обнял, привычно зарывшись носом в мои волосы. Какое-то время мы стояли без движения: он, обхватив меня за плечи, и я — прижимаясь к нему всем телом и гладя по спине. Но вот он отстранился, скользнул кончиками когтей по моей щеке и без слов повернулся, уходя к кораблю.

Незачем лишние слова.

Я провожала взглядом бот, пока он не скрылся в небесной толще. Странные чувства царили в душе. Грусть и тоска, какая-то странная безнадежность и сосущая тревога. Было ли мне страшно? Да. Мне страшно. Я не знаю, что проснется на этом куске камня, когда все изменения в моей голове завершаться. Что во мне останется от меня? Какая я стану?

Рвано выдохнув, я тряхнула головой, словно этот жест мог высыпать лишние мысли. Всё! Хорош страдать! Пора работать!

Место для себя я уже присмотрела: небольшая выемка в скале, достаточная для одно небольшого человека, чуть прикрывающая от солнца, вероятного дождя или непогоды. Не знаю, будет ли тут дождь, вызовет ли моя работа климатический дисбаланс — это возможно, и если я стану причиной сдвига климатической системы, ее придется приводить к норме. Ради этого я сделала соответствующие замеры и запись полученных результатов состояния среды планеты, чтобы в случае каких-либо накладок вернуть все к норме. На мне ничего лишнего не было: техника, оружие, лишняя одежда и даже обувь — все осталось на корабле. На мне — простой сарафанчик до середины икры. Большего не надо.

Последнюю проверку местности, среды и прочего я проводила уже лежа на холодящем спину камне. Данные сканера пришли без изменений: чисто. Никого разумного. Жизни мало.

Хорошо.

Закрыв глаза, я привычно очистила рассудок от мельтешащих побочных мыслей и... провалилась вглубь себя. На ту самую мощеную брусчаткой дорогу, ведущую в Цитадель Памяти.

Впервые я обернулась и посмотрела назад. В стелящийся туман, сливающийся с серыми небесами где-то там, далеко от места моего привычного появления. Дорога исчезала в молочном мареве не сразу: какое-то расстояние угадывалось в просветах между очень густым, сочным и словно живым туманом. Взгляд не мог найти в нем неестественность и чуждость: он воспринимался правильным. Таким, каким и должен быть такой туман.

Такой — это какой?

Что в нем такого, что я так не хочу к нему приближаться?

Что это такое?

Где и когда я его видела?

Я не помню.

Взгляд скользил по округе, замечая множество мелочей, на которых раньше не останавливался взгляд. Странность каменной породы, искрящейся слюдяными вкраплениями. Масляную черноту камней под ногами. Отсутствие травы на сероватом кристаллическом песке, заполняющим все вокруг между скалами, камнями и брусчаткой. Бездонное серое небо. Не такое, какое бывает от плотного облачного покрова. Оно просто серое, словно обесцвеченное. Но оно... правильное и понятное. Под таким небом мне спокойно. Как и под стенами Цитадели, взметающейся монолитной стеной, настолько огромной, что камень сливается с серостью небес. Я ЗНАЮ, что на стенах есть орнамент и узоры, невидимые из-за масштабов строения. Но я не помню, что это за цитадель.