Штаб-капитан Магу-2

Вроде, не нахамил и ответил почти по уставу, но Алексу почему-то очень захотелось врезать кулаком в эту мужественную княжескую челюсть. Сдержавшись, штаб-капитан поинтересовался.

— Сколько выслуги вам осталось до следующего чина?

— Нисколько, господин штаб-капитан, выслуга истекла полгода тому назад.

Командир первой роты с уже истекшим сроком выслуги до следующего чина — первый кандидат на вакантную должность комбата. К тому же князь, представитель высшей аристократии. А его прокатили мимо заветного кресла, да еще и назначили какого-то выскочку-академика. Смертельная обида. "Можешь посмотреть, как выглядит твоя головная боль на ближайшие четыре месяца, Алекс Магу. Пока не выживет меня из батальона, не успокоится". Магу постарался придать своей физиономии как можно более благожелательную мину.

— Рад продолжить службу с представителем столь славной фамилии.

— Ничуть не менее рад, господин штаб-капитан.

Надо сказать, фамилия Чарторыйских была известна своими частными войнами с Руоссией с тех самых пор, когда нынешняя империя сама именовалась великим княжеством. А уже после присоединения части Полонии к империи, когда почти все владения князей Чарторыйских оказались на присоединенной территории, немало вождей повстанческих отрядов носило эту аристократическую фамилию. "Ну и черт с ним". Алекс направился к следующему командиру второй роты.

Из четырех ротных командиров в строю были все четыре и только один из них, командир третьей роты штаб-капитан Николасов не носил фамилии, заканчивающейся на -ский. Из восьми субалтерн-офицеров в строю нашлось только семь. И опять же только один из них происходил из центральной губернии империи, а не с ее западной окраины. Но куда более штаб-капитана Магу заинтересовала причина отсутствия одного из субалтернов

— А почему капитан Дзейковский не почтил нас своим присутствием?

За своего субалтерна вступился Чарторыйский, снисходительно объяснивший.

— Капитан Дзейковский находится в служебной командировке. За рекрутами поехал.

— Уж, не в Великое ли княжество полонское?

Вопрос был задан наугад, но в данном случае попал в точку, что и подтвердил непосредственный начальник командированного офицера князь Чарторыйский.

— Так точно, господин штаб-капитан. Именно туда он и отправился.

Еще сто двадцать полонских призывников пополнит батальон в самое ближайшее время. С учетом того, что по их прибытию сто двадцать подлежащих увольнению солдат отправятся по домам, национальный состав нижних чинов существенно изменится. Еще не совсем ясно, хорошо это или плохо, а пока следовало довести положенную церемонию до конца.

— Опрос претензий закончен! Всем встать в строй!

В завершение — прохождение батальона перед его временным комбатом.

— Церемониальным маршем! Первая рота прямо, остальные, на пра-во! Шагом марш!

Батальон — не полк, хоть и самостоятельная часть, потому, собственный оркестр ему не полагался. Ровные прямоугольники ротных "коробочек" четко отбили строевой шаг по батальонному плацу под задававший темп единственный барабан. Ни один солдатик с шага не сбился, даже придраться не к чему. Разведя личный состав по запланированным на сегодня занятиям и работам, штаб-капитан отправился дальше изучать временно вверенное ему хозяйство, а оно оказалось весьма обширным. Казармы, конюшни, всевозможные вспомогательные службы, ну и конечно, гордость батальона — собственное стрельбище.

До батальонной канцелярии Алекс добрался только после полудня. Там его встретил молодой еще человек довольно приятной наружности в мундире с погонами капитана. Слегка склонив рано начавшую лысеть голову, представился.

— Адъютант батальона капитан Сташчак, господин штаб-капитан!

"Еще один полонец, — недовольно поморщился офицер, — определенно, с этим надо что-то делать, а то просто засилье какое-то полонцев в одной воинской части". Вслух произносить это он не стал. Вместо этого Алекс потребовал суточную рапортичку по личному составу. Нужная бумага тут же легла на командирский стол.

"Так-с, посмотрим, что тут у нас". Бегло пробежав глазами данные по всем четырем ротам, штаб-капитан отыскал итоговые цифры. По списку — 648, в строю — 580, в наряде — 14, в карауле — 8, в госпиталях — 11, на работах — 32, в командировке — 3. "В командировке, надо полагать, находится капитан Дзейковский с парой унтеров. А вот почему на каких-то работах занят почти целый взвод — это вопрос". Оторвав взгляд от бумаги, он пристально уставился на делопроизводителя.

— Когда должен вернуться капитан Дзейковский?

— Ожидаем через пять дней, — проявил похвальную осведомленность батальонный адъютант.

Этот ответ Алекса вполне устраивал, еще оставалось время разобраться в ситуации и принять должные меры. Следом штаб-капитан решительно потребовал.

— Все приказы по батальону и финансовые документы за последние три месяца ко мне на стол.

— Будет исполнено, господин штаб-капитан, — почтительно изогнулся Сташчак.

— И вот еще что, доведите до командиров рот: чтобы завтра же все "работники" были в строю. Проверю лично!

Весь оставшийся день до самого вечера штаб-капитан Магу разбирал содержимое нескольких канцелярских папок, принесенных делопроизводителем. Добычей его стали несколько мелких нарушений, увы, не тянувших даже на порицание. Надежда сходу объявить кому-нибудь из офицеров выговор растаяла, как утренний туман. Либо в батальоне и впрямь все было в порядке, либо все концы были хорошо упрятаны, и по одним только бумагам их было не отследить.

В шесть часов вечера Алекс присутствовал на разводе внутреннего наряда и караула. Рутинная повседневная церемония прошла, без каких либо эксцессов. Заступавший дежурным по батальону лейтенант Строньский привычно проверил состояние оружия и амуниции рядовых и унтер-офицеров, не отыскав недочетов, разрешил заступление. Комбат не вмешивался, не было повода. Служба в батальоне и впрямь была хорошо налажена, даже жалко будет ломать.

После развода Алекса перехватил штаб-капитан Николасов.

— Господин штаб-капитан, офицеры батальона приглашают вас к столу, отметить, так сказать, вступление в должность...

— Благодарю за приглашение, — чуть склонил голову Алекс, — но вынужден отказаться, дела.

Это, конечно, было хамством, только садиться за общий стол с теми, кому собрался ломать жизнь и карьеру штаб-капитан не считал возможным. К тому же, еще один вопрос ему необходимо было разрешить именно сегодня. Напоследок, он дал ротному совет.

— Вы там тоже сегодня не увлекайтесь, завтра у всех будет очень трудный день.

"Вы даже не представляете, насколько трудный", злорадно ухмыльнулся он про себя. Из расположения батальона штаб-капитан Магу направился на квартиру к Анатолю, надеясь застать того дома. В этом ему повезло, гвардеец недавно вернулся со службы и пребывал в добром расположении духа. Алекс сразу перешел к делу.

— Как в столичном гарнизоне новобранцев распределяют по частям?

Если дружище Анатоль и удивился такому вопросу, то виду не подал.

— В Красных казармах расположен городской сборный пункт, все команды новобранцев прибывают туда. А уж оттуда их распределяют по полкам, согласно присланных заявок. Первыми гвардейские полки себе солдат набирают, а затем уже все остальные.

— Это я и без тебя знаю. Скажи-ка лучше, можно каким-либо образом команду мимо сборного пункта сразу в часть направить?

На некоторое время гвардеец задумался.

— В гвардейских полках таким не занимаются, нам и без того все сливки достаются. А вот "махра", я слышал, такими делами балуется. Если старшему команды ее состав покажется лучше, чем он может получить со сборного пункта, то тогда...

— Начальник сборного пункта в этом может быть замешан?

— Сомневаюсь, — поморщился Анатоль, — не его это уровень. Проще какому-нибудь делопроизводителю синенькую сунуть, да по бумагам все и провести, сколько сдал, столько сразу и принял, а людей — сразу в полк. Только тебе-то это все зачем?

— Так, — не стал вдаваться в подробности Алекс, — есть одна мысль.

Отказавшись помочь другу в нелегком деле уничтожения бутылки коньяка, штаб-капитан отправился домой, ибо подъем ему предстоял необычно ранний.

На следующее утро штаб-капитан Магу прибыл к расположению батальона верхом на лошади. Уже без четверти пять, назвав пароль часовому, он въехал внутрь, и еще минут пять колотил в запертую изнутри дверь казармы, прежде чем ему открыл один из дневальных. Задержка объяснялась тем, что дежурный офицер, как обычно, завалился спать. И прежде, чем его не поднимут, дверь казармы никому не откроют, будь это даже сам государь император.

Отпечаток подушки на щеке лейтенанта Строньского не успел еще разгладиться, однако, сам он был уже полностью по форме одет. В руоссийской армии сон дежурного офицера в ночное время прегрешением не считался, все так поступали, потому и Алекс лейтенанту за это выговаривать не стал.

— Господин штаб-капитан, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось, дежурный по батальону лейтенант Строньский!

Вероятно, лейтенант решил, что ночной визит начальства — обыкновенная проверка, планы штаб-капитана простирались намного дальше.

— Это хорошо, что происшествий не случилось. Поднимайте батальон по боевой тревоге, отправляйте посыльных за господами офицерами.

— Что, простите? — не смог сдержать своего удивления дежурный лейтенант.

Похоже, таких подъемов в батальоне не было довольно давно.

— Что вам не понятно, лейтенант?! — повысил голос штаб-капитан. — Вам отдан простой приказ — поднять батальон по боевой тревоге! Выполняйте!

— Слушаюсь, господин штаб-капитан! Будет исполнено!

Тут же начался обычный армейский бардак, сравнимый разве что с пожаром в борделе во время наводнения. Командир батальона стоял посреди плаца. В правой руке он держал часы, время от времени отслеживая ход минутной стрелки. Прошло одиннадцать минут прежде, чем первые заспанные солдаты начали выбегать из казарм. Завидев штаб-капитана, унтер-офицеры начали спешно выравнивать строй.

— Боевые патроны брать, господин штаб-капитан?!

Алекс повернулся к запыхавшемуся лейтенанту.

— Отставить патроны! Еще подстрелите кого-нибудь сдуру. Посыльных за господами офицерами отправили?

— Так точно, господин штаб-капитан!

Под занимавшуюся зарю, стоявшие в строю солдаты спешно поправляли амуницию, подтягивали ремни. Подгоняемые унтерами занимали свои места самые медлительные. Штаб-капитан жестом подозвал дежурного лейтенанта, ткнул пальцем в циферблат своих часов.

— Двадцать четыре минуты! Никуда не годится! Отбой тревоги! Оружие в пирамиды и всем по койкам. Будем тренироваться дальше.

Под недовольное ворчание солдат унтер-офицеры начали загонять солдат обратно в казармы. Но едва только шум в казармах затих, как опять последовала команда.

— Батальон подъем, боевая тревога!

Поскольку на этот раз уже никто не спал, да и коварный приказ начальства был вполне ожидаем, с новым построением управились ровно в полтора раза быстрее.

— Шестнадцать минут! Уже лучше. И все-таки недостаточно быстро. Отбой тревоги!

Солдаты вновь потянулись обратно. К этому же времени появились первые офицеры из тех, кто квартировал ближе всего к расположению батальона. В их числе был и командир первой роты. Алекс накинулся на него, пока тот не успел еще прийти в себя от происходящего.

— Почему ваши подчиненные ползают, как беременные каракатицы?! Если одних только унтеров не хватает для того, чтобы придать им резвости, то займитесь ими сами!

Уже было достаточно светло, чтобы увидеть, как подрагивают уголки губ штаб-капитана Чарторыйского. Он едва сдерживался от желания послать этого крикливого выскочку куда подальше. И все-таки годами вбитая привычка и врожденное чувство опасности взяли верх. Совладав с собой, ротный командир решительно заявил.

— Сейчас они у меня забегают, господин штаб-капитан, не извольте беспокоиться!

Разогнав остальных офицеров по их подразделениям, через некоторое время Алекс смог наблюдать плоды своих утренних трудов. То ли и впрямь офицеры придали прыти своим подчиненным, то ли сами солдаты поняли, что новый комбат не успокоится, пока своего не добьется, только в третий раз последний рядовой занял свое место в строю спустя двенадцать минут после объявления тревоги.

— Для первого раза результат можно считать удовлетворительным, — подвел итог Алекс. — Отбой тревоги! Приборка и завтрак по распорядку! Офицерам прибыть ко мне!

Когда господа офицеры собрались, то выяснилось, что двое из них ухитрились прибыть по тревоге в расположение без верховых лошадей, на извозчике. Штаб-капитан наорал на них с огромным удовольствием.

— Вы по боевой тревоге в часть прибыли или на загородный пикник собрались?!!! С вином и барышнями?! Где ваши лошади?! Они хоть в природе существуют?! Тогда, почему я не имею возможности их увидеть?! Объявляю вам выговор и даю час на устранение! И меньше всего меня волнует, как вы уложитесь в отведенный срок! Исполнять! Бегом!!!

Расправившись с этими двумя недотепами, Алекс нашел несколько слов и для остальных. Напоследок он предупредил господ офицеров.

— Впредь такого безобразия я терпеть, не намерен! Кто недоволен, может перевестись в другую часть или подать в отставку! Командиров рот прошу следовать за мной! Посмотрим, чем повара солдат потчуют.

В руоссийской армии контроль качества солдатской пищи был прерогативой ротных командиров. Вышестоящее начальство в эту область заглядывало нечасто и не очень охотно. Тем более, начальство, временно исполняющее обязанности. Самого же штаб-капитана Магу, надеявшегося отыскать новые упущения своих подчиненных по этой части и наложить на них новые взыскания, ожидало разочарование. Кроме чуть подгоревшей каши во второй роте и слегка пересоленной в четвертой, ни к чему придраться не удалось, даже мясная порция оказалась полновесной.

— Ну, что же, одобряю, пусть завтракают. В девять — утренний развод по распорядку. Кстати, господа ротные командиры, "работников" всех в строй поставили?

— Так точно, господин штаб-капитан! — ответил за своих товарищей Чарторыйский.

Через привычную аристократичную надменность полонца пробивалось прежде скрываемое раздражение. Похоже, своим приказом временное начальство испортило ему какой-то гешефт. Да и не ему одному, судя по нахмуренным лицам остальных офицеров.

— Вот и отлично, — про себя ухмыльнулся Алекс, и напомнил, — развод в девять.

Если кто-то из солдат и офицеров стрелкового батальона наделся на то, что их мучения на сегодня окончены и дальше все пойдет по привычному распорядку, то делал он это напрасно. У их временного командира на оставшийся световой день были совсем иные планы. Едва только батальон построился на плацу, и ротные командиры доложили о количестве личного состава в строю, как последовал новый приказ.

— Через четверть часа построение на плацу с оружием и полной выкладкой! Затем, двадцативерстный марш! Разойдись!