— Привет, Куро. Прежде, чем ты обрушишь на меня поток своих фантазий, скажи мне, жители смогут потом разобраться с последствиями и прокормить всех детей?

— Ну...

— Подумай, если родится слишком много детей, то будет голод. Люди обидятся и не будут больше почитать тебя.

— Тогда я... Тогда у них не будет детей, вообще, вот! Как они посмеют?

— Они тебя не видят и не слышат, Куро, в основной своей массе. Лишь немногие и кто верит в тебя. Посчитают что тебя не существует, а место проклятое и уйдут.

— И что мне теперь, даже "хоровод" не проводить?

— Дай им свободу, пусть удивят тебя! Но не жди много, они ведь просто крестьяне.

Куро обидчив, но так же быстро забывает про обиды, особенно если на горизонте видит юбку.

— До праздника ещё месяц, чего пришел?

— Демоны. Чувствуешь их?

Карлик кивнул.

— Их ведёт человек. Женщина, чье сердце уже не принадлежит ей, демонам. Она заплатила им своим сердцем. И в нем я чувствую горечь и безумную отравленную страсть.

— Отравленную? Это как?

— Да. Когда ты давишь в своем сердце любовь, наружу выходит она. Омерзительная, ядовитая и извращённая, которая может провести тебя через десяток любовниц, которые тебе так и не подарят покоя. Это не добрые игры и веселый смех на берегу моего озера, которые принесут радость и деток. Хотя, что я тебе рассказываю? Она пришла к тебе, за твоим сердцем и получит его, Онтер. Вы с ней очень похожи.

"Имара", — проскочила в голове Онтера тревожная мысль.

— Спасибо, Куро. Береги себя и постарайся не просить от людей больше, чем они могут дать.

— А ты на что? Просто так, что ли живёшь на шее у крестьян, да ещё и с пухленькими близняшками под боком? Ты тут нужен, чтобы мне напоминать!

— Может так случиться, что меня не будет рядом, чтобы тебе что-либо напомнить, Куро, — с улыбкой ответил Онтер.

— Не... Не делай так!

Куро какое-то время стоял молча, а потом нырнул куда-то в озеро. Он не умел быть печальным и всегда убегал, когда дело казалось хотя бы намека на что-то печальное.

* * *

Онтер ускорил шаг и уже не тратил время на общение с мелкими созданиями, жившими в этих местах. Даже мимо русалок, которые под присмотром водяного следили за рыбой в реке и озере и вылезли поздороваться он прошел мимо, отстранённо кивнув.

Наверное, потом придется извиниться, все же это им спасибо, что и рыбы вдоволь, и что драккары разбойников совершенно перестали заплывать в эти места, путаясь в тине, садясь на мель и вообще встречая все мыслимые и немыслимые неудачи, о которых стыдно рассказать за кружкой пива настоящему воину.

Имара. Неужели сон был пророческим? Вспомнилась учеба, большие перспективы, мечты, когда он и десятки других принятых в орден приносили клятву.

"Надевая мантию мага, я забираю у богов бремя ответственности за свою душу. Никто, кроме меня, не в праве теперь распоряжаться моей судьбой и душой и я клянусь нести бремя ответственности за нее сам. Я понимаю и принимаю страх перед Великой Пустотой, в которую суждено уйти всем магам..."

Маги. Волшебники. Зазнайки, забиравшие у богов право распоряжаться собственной душой, и получавшие в довесок способность творить чудеса, эдакий отголосок божественной силы. Душа мага лакомый кусочек для демонов, но маги привязаны к Одинокой Скале, упавшей в незапамятные времена с неба. И когда наступает смерть, душа мага будет уничтожена этой скалой навеки.

Имара, что же ты сделала?

Онтер помнил Имару, как симпатичную и очень избалованную дочь вельможи, плохо понимавшую, куда ее занесло. Она была наивным импульсивным ребенком, который мечтал лишь о семье, обязательно о большом количестве детей, чтобы ее все любили и чтобы ей все восторгались. И она не видела большого смысла в чем-то другом.

Она была красива, уверена, умела убеждать и показывать себя кем-то иным, кем она на самом деле не являлась. И, как это ни печально, но единственное ради чего она пришла постигать азы искусства — престиж и, конечно же, потенциальные, не менее престижные, женихи. Даже если сама она себе и не давала в этом отчет.

Но почему-то это не помешало ей найти отклик в сердце Онтера. Как жаль, что он не понял ее раньше, как жаль, что позволил взаимному чувству вспыхнуть. Возможно, тогда не пришлось бы бежать на север и искать пристанище в глуши.

Он бросил ее, когда та отказалась принимать его таким, каким он себя видел: самостоятельным, и человеком у которого были амбиции, не только связанные с семьёй и детьми. Когда он ожидал от нее того, чтобы она не просто выглядела настоящей волшебницей, но и по-настоящему была ей. Но нельзя изменить другого человека, как бы ты того не хотел.

В конце концов, Онтеру пришлось признать, что ей чужды его мечты изменить мир к лучшему, стать повелителем собственной судьбы, желание быть помощью и опорой для не менее достойных людей, которые бы отплатили тем же и оставить после себя достойное наследие...

Все то, о чем он мечтал было для нее пустым звуком, но сердце упорно видело в ней ту единственную, даже когда разум говорил об обратном.

Разум победил. Они расстались, и он ушел далеко на север, чтобы никогда не возвращаться. Но она видимо его так и не забыла.

Демонам непросто забрать душу мага. Для этого нужен один из демонов средней иерархии, а не всякая мелюзга. Он должен вырезать у мага сердце, пока оно ещё бьётся. Деликатный процесс, не каждый демон это умеет, и сделать это можно только с согласия мага.

Чаще всего это и становится предметом различных сделок, и демоны готовы предоставить множество самых разных услуг ради лакомой наживы, а маги, в свою очередь, имеют самые разные способы не дать этим тварям завладеть самым ценным, что у них только есть.

Но, как и в любой игре, где обе стороны мухлюют, исход чаще всего бывает печальным, иногда для всех сторон.

* * *

Лагерь был ещё в часе ходьбы от озера. Хвостатые, рогатые, кривые и косые, мелкие демоны бегали по поляне. Мелкие пилили деревья, крупные тащили их к вершине холма, где было решено разместить ставку Имары. Вершину холма уже успели очистить от деревьев и кустов и обнести частоколом. Лиаш бы очень разозлился, когда увидел бы это варварство.

Сокол парил в небе и разглядывал сборище тварей, которого было бы достаточно, чтобы пара военных орденов единых богов срочно выступили бы в путь, чтобы дать отпор нечисти, возможно даже временно забыв про все теологические споры и разногласия.

И была среди этого моря демонов одна единственная человеческая фигура, которая отдавала приказы. Имара.

Она была облачена в темное платье с тугим корсетом и глубоким декольте. Так себе выбор для глуши и, особенно, для жаркой погоды, ведь на небе сегодня ни облачка! Но в этом и была вся ее суть и даже в этой глуши, в компании бесполых чертей она выглядела, словно собиралась ослеплять своей внешностью на светских приемах. Сокол набрал высоту и полетел прочь. Его глазами Онтер видел достаточно, чтобы подтвердить свои худшие опасения.

— Спасибо, Эри, — Онтер проморгался, снова адаптируясь к человеческому зрению. Ещё один житель этих лесов, помогавший ему в этом, стоял рядом. Это был на этот раз коренастый старичок, дикая смесь птицы и человека. Старый друг, один из первых существ, встретившихся Онтеру на своем пути на север.

Эри чинно поклонился и молча исчез, оставив мага в одиночестве. Предстояло самое сложное, но, в тоже самое время, неизбежное. Какими бы силами и уважением среди людей и нелюдей не обладал Онтер, он понимал, что против такой силы он беспомощен. Демоны уничтожат его, деревню и несколько деревень рядом, просто потому, что они попались под руку.

Имара во главе этого воинства была тем самым человеком, которого Онтер хотел видеть меньше всего. Человеком, из-за которого оставил цивилизованный мир, блестящую карьеру и ушел в глушь. Не потому что бежал от нее, а потому что бежал от себя и своих чувств к ней. И, возможно, в ходе этого бегства растянувшегося на шесть лет, чувства Имары переросли в что-то намного более опасное, чем все то, с чем сталкивался Онтер.

Пока Онтер шел в сторону холма, он думал о многом. О том, что почему-то Ника и Лика, которых ему подсунули для помощи по хозяйству ("ибо негоже уважаемому колдуну сычом жить", как сказал тогда староста) воспринимались им совершенно обычно, теми, кем они были. Он не ждал от них много, и они всецело оправдывали ожидания. Но от Имары он почему-то всегда ожидал большего и тем больнее было понимать, что простые деревенские бабы иногда были смышленее и хозяйственнее дипломированной волшебницы.

За эти годы, что он провел в глуши, он так и не смог выкинуть ее из своего сердца.

Он знал Имару, понимал, что у нее весьма чуткая натура, способная на многое, но это многое так и осталось глубоко в зародыше.

Воспоминания и разочарования прошлого пришлось отодвинуть в сторону. Сейчас надо понять, что ей от него нужно и хоть как-то отвести опасность от деревни.

Онтера пустили в лагерь и отвели под конвоем к повелительнице. Демоны очень хотели бы разорвать его на части, но, как он и предполагал, у них были иные приказы, которых они не могли ослушаться.

Бесполые черти бегали по лагерю, возводя оборонительные сооружения. То тут, то там возникали конфликты. Один из демонов разрывался оппонентом на части, а на место павшего тут же призывались замена.

В основном тут были низшие черти, ростом ниже человека, не особенно сильные, но очень быстрые. И бронированные бесы, гиганты в полтора человеческих роста, способные убить человека одним ударом.

Из более высокой иерархии вскоре нашлись суккубы. Краснокожие дамочки с хвостами и клыками. Обычно они предпочитали ходить в неглиже, но даже им Имара подобрала достойные одежды, усиливающие их и без того нечеловеческую притягательность. Должно быть, это личная свита Имары, помогающие ей по мелким женским вопросам и зашнуровывают корсет по утру.

Самой хозяйки не было пока видно, и Онтер остановился около ее шатра в нерешительности, когда почувствовал на себе взгляд.

Демон. Трехпалые когтистые лапы, черные глаза, уродливая морда, покрытая роговыми пластинами и развесистые рога, которым лось позавидует. Серьезный противник. Чтобы такого изгнать или уничтожить потребуется минимум пятеро магов. Один будет заклинать, а другие поддерживать. Скорее всего, именно он и ждёт, когда можно будет забрать сердце Имары. Без шансов, к сожалению.

— Ты! Не ожидала, что ты сам явишься!

— Я решил облегчить тебе задачу. Ты хотела меня видеть, я здесь. Что ты хочешь?

— Боги, как это просто звучит. Где ты был, когда, не спала ночами, тоскуя о тебе, когда молила вернуться?

— Имара, мы расстались. Я понимаю, что тебе было тяжело, ты была обижена и взбешена. Ты права, это было тяжело. И тебе и мне. Потому я и уехал, что не хотел никого мучить.

Выразить сочувствие и назвать, что чувствует собеседник, найти в этом самую странную, но правду, и дальше, признать ее, как по написанному. Отличный способ обезвредить любой конфликт что с людьми, что с нелюдьми. Но с ней это не сработало.

— И после всего, что между нами было, у тебя хватает совести мне что-то возражать? Ты ничего не знаешь о том, что я чувствовала. Ты, бессердечный ублюдок!

В голосе чувствовалось безумие и надрыв. Тот огонь, что Онтер похоронил среди тихой деревенской жизни, дав ему отгореть, видимо лишь раздувался ей в сердце и подтолкнул Имару к самой опасной сделке из всех.

Сделки с демонами опасны не хитростями в условиях, а тем, что незримые путы сводят человека с ума, доводя желаемое до безумного абсолюта и максимально приближая срок исполнения контракта.

— Что за сделку ты заключила с демонами? Зачем?

— Я хотела, чтобы твое сердце было моим. И я его заберу. Ты можешь бежать, но я тогда отдам демонам всех близких тебе людей и нелюдей. Возможно, тогда ты почувствуешь хотя бы немного из того, что чувствовала я. А потом я все равно получу свое, пусть это и будет мне стоить моей единственной жизни.

Дальнейшую историю можно было не расспрашивать. Она хотела вернуть его, а в итоге теперь охотится за его сердцем, лишь потому, что имела неосторожность так сформулировать договор. Онтер ещё раз осмотрел лагерь демонов, понимая, что никто в этой глуши не сможет ему помочь.

— Я понял тебя. Дай мне день попрощаться с друзьями.

— Так просто?

— Нет смысла что-то выдумывать. Ты согласна?

— Жду тебя завтра на закате, мой милый. Это будет больно, но сначала я сделаю тебе сладко, — в глазах ее опять мелькнул безумный блеск, сделавший бы честь настоящему маньяку.

— Надеюсь, ты не разочаруешь Куро, — произнес Онтер, заметив боковым зрением сидящего на заборе болтотряса, который увязался за ним. Маленькое существо с омерзением смотрело на Имару и ее прислужниц, хотя в обычное время он должен был бурно восторгаться ее красотой и прыгать от радости.

* * *

— Онтер, Онтер! Ты что, в самом деле? Решил идти к ней? — Куро едва поспевал за магом, который брел домой крупными шагами.

— А какие у меня альтернативы?

— Беги!

— Тогда она уничтожит здесь все.

— Может Квасал ей сделает мышиного тебя? — Лия пришла на помощь Куро, который явно был не очень подкован в этих вопросах.

— Его творения могут сойти за человека для демона, который это проверяет, сидя дома. Но едва ли оно сойдет за мага, которого будет раздевать и ощупывать не менее сильная и очень злая волшебница.

Серт возник прямо перед Онтером и указал серпом на лагерь демонов, потом провел серпом около шеи.

— Не вздумай, Серт. Это для тебя верная смерть, они сильнее тебя. Я понимаю, что ты зол.

Нелюди сопровождали мага до самой деревни, предлагая самые безумные планы, которые, к сожалению едва ли сработали бы даже в идеальных условиях. Выбор был невелик.

Староста деревни, когда услышал рассказ Онтера не слишком отличался от нелюдей. Он нервно мерял избу крупными шагами, пытаясь придумать, как действовать.

— Уверен, что иного выхода нет?

— Я не хочу, быть изгнанником, на совести которого гибель деревни, — произнес маг.

— Ника и Лика будут скучать. Спорю, что уже к ближайшей весне разжиреют без тебя.

— Да уж.

— Ты никому этого не сказал?

— Конечно нет, не хочу людей демонами пугать.

— И то верно, выше их понимания.

Старый военный вздохнул и залпом выпил чарку добротного деревенского самогона, который гнал втихоря в погребе.

— У меня есть просьба, Керлин.

— Да, Онтер.

— Есть шанс, что вместо меня к вам придет скоро одна ведьма. Имара.

— Гнать взашей?

— Наоборот. Передай ей мое хозяйство, она присмотрит и за ним, и за деревней, и за нелюдьми.

— Пусть не ожидает, что деревенские будут ее также уважать, как тебя. И с твоими ей придется ужиться.

— Не все сразу, но, я думаю, она заслужит уважение. Спасибо.

* * *

День пролетел быстро, Онтер не стал даже прощаться с Никой и Ликой. Ему хотелось побыть в одиночестве, чтобы привести чувства в порядок и староста деревни был единственным человеком, кто знал, что должно случиться этой ночью. Отставной военный, перебравшийся в эту глушь и помнивший Онтера ещё совсем юным, стремящимся к знаниям и силе парнем, был очень рад в свое его видеть в деревне и очень сожалел, что настало время магу ее покинуть.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓