Стервам вход воспрещен. Глава первая. Как во мне не проснулся мужчина?

Память моя не удержала маршрут, который исследовали руки моей неожиданной первой ночной девушки, потому что уж слишком большая концентрация моего внимания была на ее языке. Единственно, что помню — ее руки меня просто обнимали и гладили, не переходя границы нежности в пошлость. Я же руки пустить в ход стеснялся, позволив себе только погладить Шушу по ее рукам.

Не знаю, можно ли назвать эту ночь моим первым сексуальным опытом, а Шушу — моей первой девушкой? Де-юре наверное, нет. Ведь то, чем мы занимались, нельзя назвать даже "петингом" — есть такое умное слово в сексологии. Но, с другой стороны, я впервые целовался с девушкой, которая, в принципе, мне нравилась, и которая сама — сама! — выбрала меня. То есть, де-факто, мы обнимались и целовались! А разве поцелуи — это не сексуальный контакт? Мы же целовались не как брат и сестра!

Самое интересное — эта ночь влюбила меня в Ларису. Наутро я выглядел, как полный обалдуй, перед завтраком накосячил, и тренер оставил меня, в наказание, без тренировки. И пока я гулял по Симеизу, переживая наказание и вспоминая ночь, то окончательно втрескался в Шушу. И потом, по приезду домой, стал за ней неумело ухаживать — дарить цветы и даже съездил к ней домой. Но на этом все и закончилось.

Оказалось, что вся семья Шушу — глухонемые. И мама, и отец, и братья-сестры. А она работала преподавателем в школе для глухонемых. Я как-то был не готов к развитию отношений с девушкой, старше себя, да еще и с подобной родней. Тем более, что, когда позвонил к ней в дверь, то открыла ее мама и стала так жестикулировать, что поначалу я подумал не о глухоте, а о другом заболевании. И хотя Шушу, выглянув, быстро все поняла и маму свою увела, впечатление было очень ярким. И не очень приятным...

Какое-то время мы с Ларисой пересекались на тренировках, я даже пару раз провожал ее домой, но отношения наши не получили логического продолжения и постепенно сошли на нет. И все же я был ей очень благодарен за ту ночь, когда я так и не стал мужчиной.

Потому что Шушу таки мужчину во мне разбудила.

Правда, еще три года он продолжал дремать... И проснулся уже в армии.