Alt-Kot часть 2

А потом я целые сутки разгребал то, что накопилось. Переводил деньги, оформлял недвижимость и доли в компаниях, писал письма и инструкции. Может быть, все это не понадобится, и тогда можно просто все отмотать назад. Но вдруг не повезет, и выгорит то, что я задумал. Эн Телачи был уверен в успехе, а мне до повелителей один шаг. Или прыжок. Или еще что-то. В прошлый раз исчез неожиданно, без подготовки, и ничего, все живы и здоровы остались. Но лучше, чтобы с подготовкой.

И еще сутки провел с близкими, хотел сначала всех вместе собрать, но решил, лучше ничего особенного не предпринимать. Мать словно почувствовала, все спрашивала, не случилось ли что. И отец тоже, хоть вопросов не задавал, видно было, что беспокоится. С друзьями было проще, они к моим закидонам привыкли.

А вот Катя, которую Леха Милославский с собой притащил, словно все поняла.

— Если когда-нибудь увидишь Артура, передай, что между нами все кончено, — твердо заявила она. — И еще, я на него не обижаюсь.

— А на меня? — на всякий случай уточнил я.

— Еще не решила. С одной стороны, ты мерзавец, Марк. Обаятельный мерзавец. Подло сбежал, на звонки не отвечал, и вообще вел себя как последняя сволочь, а потом снова соблазнил, и снова бросил. А с другой, ты меня спас. Наверное, в тебе есть какие-то хорошие качества, вот только чтобы они проявились, кто-то должен умереть.

Довел таймер до двенадцати часов, чтобы наверняка. Прикинул, где лучше все это сделать — подходило любое безлюдное место, так, чтобы не помешал никто. Была тут недалеко заброшенная деревенька, с шизанутыми московскими варягами, там хоть появляйся, хоть исчезай, никто не заметит, оставленных хозяевами домов на отшибе стояло штук семь.

Белова привычно сидела за рулем, мы уже выехали за ворота, и уперлись в черный Эскалейд, преграждавший нам дорогу. Прямо перед ним стояла Ашши. Не спеша подошла, распахнула переднюю пассажирскую дверь, и плюхнулась на сиденье.

— Что уставился, дорогуша? А вы двое, грузите мои вещи в багажник. Кирилл, загони машину на участок, и документы не забудь в бардачке оставить.

Близнецы послушно перегрузили объёмный и очень тяжелый чемодан, Даша примостилась рядом со мной, через пару минут к ней присоединился Кирилл.

— Поехали, милая, — Ашши погладила Иру по щеке, — ты с каждым днем все хорошеешь. Я буду по тебе скучать.

Белова покраснела, обернулась.

— Едем, Ира, — разрешил я. — А ты не приставай к моей невестке. Золовке. Кто ты мне, а?

— Сноха? — Ира пожала плечами, выруливая на шоссе. — Никогда в этом не разбиралась.

— Вот-вот.

— Настя остается, — Ашши все эти замечания были как с гуся вода, — у нее бабушка, и родители возвращаются, и первая настоящая любовь, наверняка несчастная. А близнецов здесь ничего не держит.

Я только головой покачал. Если ани что-то решила, значит, спорить бесполезно. Сделал последнюю попытку.

— А если ничего не выйдет?

— Тогда, дорогуша, я разочаруюсь в тебе. И отберу кота, слабакам эр-асу не положены. Ты, мой черный красавчик, будешь у меня как сыр в масле кататься, ману на завтрак, обед и ужин, я богатая, у меня их полно.

Кот как-то нехорошо призадумался.

У дома, стоящего возле опушки леса, мерседес остановился. Гости из Москвы жили на другом конце деревни, там и строения были поприличнее, и сеть лучше ловилась. А покосившаяся изба еще явно довоенной постройки никому была не нужна, бревна пока держались, но после стольких лет разбирать дом если только самоубийца решился бы, того и гляди все рухнет.

— Вылезайте, — скомандовал я. Близнецов как ветром сдуло, а вот Ашши осталась сидеть.

Я вздохнул, не поднимать же руку на женщину, достал две золотые монетки.

— Это тебе, Ира. Наклонись, вот так. Потерпи чуть-чуть.

Когда монеты впитались, нарисовал на ее лбу три символа, Ашши пыталась рассмотреть, что там такое, но куда ей. Это только мы, пока еще обласканные системой, можем такое себе позволить.

— Ты надолго? — Ира вымученно улыбнулась.

— Если повезет, то через час выйдем, и я тебе отзвонюсь. Если нет, приезжаешь сюда через пять-шесть часов, вещи, которые останутся внутри, заберешь. Все инструкции придут тебе и Сереге завтра на почту. Ну как, чувствуешь что-нибудь?

— Дорогуша, — Ашши осуждающе покачала головой, — должно несколько дней пройти, прежде чем это проявится. А ты, милая, приглядывай за его семейством.

— За нашим, — поправила ее Белова.

На что ани только усмехнулась.

В доме было пыльно и темно, кот недовольно чихнул, пришлось приводить все в порядок. Внешне, если выйти за дверь и посмотреть на избу со стороны, ничего не изменилось, зато внутри стало гораздо уютнее.

Я расчистил посреди комнаты место примерно три на три метра, положил на стол лист, кубик, проклятый кинжал и две монетки. Ашши с интересом наблюдала, в очередной раз проверяя, все ли с собой взяла, и шпыняла близнецов. Кирилл вяло отбивался, а вот Даша — та только в мою сторону и смотрела. Тем более что посмотреть было на что.

Процесс соединения миров — очень энергоемкий и долгий. Ас-эрхан Уриш на это затратил годы, наверное. Или десятилетия. Надо было разместить кристаллы на достаточной высоте, чтобы они действовали как антенна, найти два похожих места в каждом мире, вызывая кратковременные проекции, а потом создать межмировой тоннель. На очень короткое время, настолько короткое, что не измерить, но этого хватило, чтобы один мир соприкоснулся с другим. Словно два шарика дотронулись друг до друга, отскочили, между ними натянулась нить и тут же порвалась. Так он сам утверждал в своем кристалле.

Кристалл, та очень незначительная часть, которую удалось расшифровать еще там, в системе Оранжевой, помимо наблюдений за порталами и колебаниями переходов самой звезды содержал и кое-какие записи об опытах Уриша. Еще до того, как засранца заперли, он целую теорию разработал. И потом в ссылке ее на практике опробовал. Мне оставалось этот путь повторить — не факт, что сработает, наверняка за двести лет, проведенных на задворках реальностей, Ас-Эрхан что-то менял и дорабатывал, но у меня двухсот лет не было. Был только модуль, который играл в подобие игры "горячо-холодно", и кот, на которого я надеялся.

Фактически он обошел систему, прыгнул без нее. Гений. У меня был якорь — изображение места, куда надо было перейти. И были две части системы. Мой модуль и кот. Долго думал, тогда еще, для чего нужны проклятые кости. В той, боярской реальности, они помогли найти место, из которого осуществлялся переход. Если я правильно догадался, этот путь записывался каким-то образом в кристалл, и тот вместо мира-ноль переносил владельца в нужное место.

На таймер даже смотреть не нужно было, оставалось восемь часов. Времени достаточно, чтобы Белова вернулась, и забрала меня отсюда.

— Дорогуша, я сгораю от нетерпения, — напомнила о себе Ашши.

— Попытка номер один, она же последняя, — торжественно объявил я. И положил кубик на стол.

Кот пихнул его лапой, покатившись по столу, и оказавшись на листе пергамента, кубик закрутился на месте. Все быстрее и быстрее. Вспыхнул, остановился. Тройка. Я ожидал результата получше, хотя бы пятерку, но ладно, что есть, то есть.

Поднял проклятый кинжал, крепко сжал в ладони, чтобы не передумать, и разрезал себе вену на руке.

Ашши ахнула, дернулась вперед, но тут же остановилась, она видела расползающуюся черноту, и только, а я видел, как эту черноту окружает все уплотняющееся кольцо сверкающих белых нитей. И пока они не зарастили рану, выдавил немного крови на лист.

Кровью это можно было назвать с большой натяжкой — густая жидкость фиолетового цвета растеклась по пергаменту тонким слоем, закрыв всю поверхность. И начала формировать рельеф. Рисунок на пергаменте обрел глубину, башня, так та вообще вытянулась на десять сантиметров вверх. Как там в кристалле Уриша это описывалось? При правильном использовании кубик давал максимум шесть измерений. Пространственные, указывающие на точное место, время — чтобы не застрять при перемещении на неопределенный срок в нигде, и еще два. Пятое отвечало за размер портала, а шестое — было обозначено непонятной закорючкой. Может, сам Уриш не знал, что оно делает, наверняка не сам до этого дошел, а может, не хотел всего раскрывать.

Подготовительную работу я провел, оставалось повторить слепок схемы, настолько сложной, что по сути, слабым звеном была именно она. Я даже предполагал, что некоторые линии просто не вижу, и в лучшем случае ничего не выйдет. А в худшем — нас размажет по внереальности. Хотя что это я, у меня тут есть гораздо более опытная псионша.

— Где ты взял эту гадость, дорогуша? — Ашши внимательно разглядывала схему. — Наследство Уриша? Только он мог придумать подобные мерзости, вот откуда эн Телачи все это взял, от своего старого дружка. Так, я вижу, что эти части нужно разделить. Наложить на двух жертв. И потом уже, когда они умрут в жутких муках, соединить. Как знала, прихватила близнецов с собой, с кого начнем, с парня или девушки? Предлагаю сначала Кирилла убить, так проще будет с его сестрой справиться.

02.

— Да пошутила я, что же вы такие нервные, — Ашши накладывала схему на карту. Аккуратно, ниточку за ниточкой, или стежок за стежком. Обычно схема формируется в мозгу, или что там у псиона вместо него, и активируется моментально, но тут ани решила подстраховаться. — Дорогуша, смотри, эта линия на твоем изображении здесь, а должна быть — левее.

— Надо как на изображении, — я любовался работой Ашши. Линии бору стекали с ее ладоней и ложились в нужном порядке, словно 3д-принтер что-то печатал. Вслух я такое говорить не стал, еще обидится.

Близнецы вон обиделись и испугались. Что они твердо успели усвоить за время обучения, так это то, что шутки Ашши отличаются от серьезных намерений только степенью воздействия. Типа убить, или шутя что-то сломать.

Наконец конструкт был готов, и я отметил на нем три точки шумерскими клинышками, добавив недостающие штрихи.

Время — однозначно. Мне бы не хотелось оказаться в другом мире через тысячу лет, застряв при переходе.

Мощность портала — тоже. Нас четверо, плюс кот, который по реальностям гуляет сам по себе, и чемодан Ашши. Итого круг диаметром в два метра. Меньше диаметр — меньше допуск по времени.

И непонятную закорючку, не столь важно, что она означала, но, если старикан поставил, надо использовать. Более того, выпади единица, я бы именно эту закорючку и вставил.

Клинышки замерцали, поднялись в воздух и впитались в кристалл.

— Чего только не повидала за сто восемь лет, дорогуша, — тихо сказала Ашши, — но такое — в первый раз. Что дальше? Переносимся? Погоди, я должна взять чемодан. Эй, Кирилл, Даша, что вылупились? Вещи мои, быстро.

Мы отошли от центра комнаты, где сиял кристалл. От него отделялись красные искорки, отлетали на метр и оставались на полу, образуя окружность. За пару минут она сделалась почти непрерывной, и начала мерцать — знак, что пора бы уже и пассажирам занять свои места, согласно купленным билетам. Кота — в центр, в первый класс, близнецов поместили рядом с ним, а мы с Ашши оказались в экономе. Пространственные характеристики не заданы, разбросать нас могло метров на триста, и уж лучше кот будет с наименее подготовленными членами команды. И багажом — огромный роскошный чемодан занял свое место поближе к домашнему животному.

Что внутри кожаного монстра, ани решительно отказывалась говорить, и я в догадках терялся, чего можно вывезти с моей Земли такого ценного. Может быть, там что-то из запасников Гугенхайма, Лиза, ее сестра, могла из Америки подогнать. Я в этот музей как-то раз попал как-то раз исключительно из небоходимости, спутница очень желала приобщиться к современному искусству, а вот мне — не зашло. Ашши — зашло, она прям в выражениях не стеснялась, когда рассказывала мне, что за чудесные экспонаты там видела и почти купила вместе с музеем и половиной города. Импрессионизм ее не привлекал, а экспрессионизм — очень даже.

Помню, один мой приятель, искусствовед, дававший экспертные оценки для аукционов, говорил: "Если взять детскую мазню, и сказать, что это написал какой-нибудь умерший дорогой художник, галереи драться будут за этот листок, потому что дети рисуют не обьекты, а эмоции. А так — детская мазня и есть детская мазня, и кроме родителей никому не нужна."

Тогда, в принципе, не жалко, только настоящие ценители искусства могут восхищаться картинами Поллока, которые тот продавал в начале сороковых Пегги Гугенхайм за сто пятьдесят долларов, а через семьдесят лет их оценивали уже в сотню миллионов. Кусок холста, раскрашенный кое-как, не стоил и тех ста пятидесяти, по моему мнению. Кто знает, возможно, Ашши почистила мою реальность от всякого мусора.

Видно было, что одни искорки моргали с большей частотой, чем другие. Постепенно они синхронизировались, кроме одной — она никак не желала гаснуть и вспыхивать так же, как другие. Уриш и такое предвидел, нужно было заменить кристалл другим. Но другого-то как раз у меня не было.

— Давай, дорогуша, сделай что-нибудь, — Ашши нахмурилась. — Не могла же я в тебе ошибиться.

Я тоже не мог, эта последняя красная искра вела себя совершенно не так, как должна была. Она словно издевалась, подмигивая нам совершенно не в такт. Посмотрел на кота, это уже на уровне рефлекса было, если что-то идет не так, надо понаблюдать за эр-асу. Спокоен — значит, ничего опасного для его кормильцев нет, нервничает — вот тут как раз время для паники.

Кот был совершенно спокоен. Более того, он потянулся, выгнув спину, потом подошел к шикарному чемодану Ашши и начал точить когти, как обычный домашний питомец. Хваленое кевларовое покрытие расползалось под его когтями, словно обычный пластик. Что же в этой искорке такое знакомое?

На память пришел только один символ, вот его я и создал. И словно треугольной стеной, окружил моргающий огонек.

Вспышка. Сознание возвращалось какое-то время, я сидел на холодном каменном полу, в центре сложного белого рисунка. Никого из моих спутников поблизости не было, более того, метрах в десяти пространство превращалось в туман. Не просто свет так падал, или не хватало освещения, там не существовало ничего.

Неужели удалось войти в систему? Я попробовал пошевелиться. Руки-ноги слушались, ничего не болело, привычно попытался наложить защитную схему, но белые символы эме-галь, возникая, вспыхивали и тут же исчезали. Непривычное ощущение.

— Бесполезно, — раздался голос из того места, где не было ничего, и на свету проявился маленький дракончик. Он забавно взмахнул крыльями, пытаясь усесться на то, чего нет, потом дунул огнем, и под его лапами проявился пол. Дракончик приземлился, потоптался на месте и превратился в низенького бородатого старика — с изрытым глубокими морщинами лицом, узловатыми артритными кистями, лысиной на весь череп. Одет был старик в какой-то серый балахон.

— Не обращай внимания, — он сощурился, разглядывая меня, — каждый сходит с ума по-своему. Вот ты, Марк, как любишь?

— Вообще-то, — осторожно ответил я, — хотелось бы узнать, куда я попал. А потом уже в себе копаться.