Старая версия Pax Russian

— И что же ты мне говорил? — После минутной паузы спросил Кривенко, явно заинтригованный.

— I'll be back, детка, — произнес Георгий.

Повисла тяжелая пауза. Минут на пять.

— Это все не очень удачная шутка.

— Согласен. Поэтому никто не шутит. Сейчас я наберу тебя в скайп. Тебя это устроит?

— Давай поговорим...

Разговор затянулся на пару часов, в течение которых подозрительный друг чуть ли не допрашивал Георгия. Но все хорошо, что хорошо кончается.

— Невероятно, — покачал он головой. — Объяснишь, как это с тобой произошло?

— Не стоит. Силы, которые мне противодействуют, довольно могущественны. Настолько, что им доступно сканирование фоном сознания людей. Поэтому чем меньше эмоций и сведений, тем лучше. Просто думай обо мне как обычно, стараясь ничему не удивляться.

— Мне приехать?

— Сейчас — поздно. Я возвращаюсь. Меня на связи не будет какое-то время. Тебе моя посылка с ключом пришла?

— Да.

— Бери его и езжай на наш любимый вокзал.

— Где мы, напившись, проспали электричку и не попали на рыбалку?

— Ты отлично меня понял, — улыбнулся Гоша. — Там рядом охранная контора, не пропустишь. Автоматическая ячейка сорок девять. Я ее арендовал на пару лет, оплатив все вперед. Договор на предъявителя, поэтому показываешь ключ и лезешь в ячейку. Код семнадцать-сорок три-двадцать восемь. Внутри пакет с документами. Это дарственная на тебя.

— Дарственная? — Опешил Аркадий.

— Да. Все мое имущество. Короче. Входи в права и приезжай сюда, селись в моих старых апартаментах. В неделю уложишься?

— У меня вообще-то работа, просто так мне никто сорваться не даст. Да и отпуск нужно оформить.

— Месяц?

— Уложусь.

— Отлично. Как приедешь, придется немного подождать. Я выйду с тобой на связь. И еще — не забудь мобильник. Свой я пока отключу, чтобы не отсвечивать. Никому о моем возвращении не сообщай, как и о том, что говорил со мной. Если будут вопросы — в ячейке лежит письмо, в котором я признаюсь, что решил все бросить и уехать на Тибет. На него и ссылайся. Вроде бы все. Ничего не забыл. Хм. Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда до связи. Пока.

— Пока, — произнес слегка выведенный из равновесия Аркадий, и Гоша разорвал связь. Выключив смартфон и вынув из него аккумулятор.

Пора было возвращаться. Поэтому он, аккуратно все деактивировав и прихватив с собой серебристый шар, шагнул обратно в портал. Мягкая, теплая и какая-то нежная молочная пелена. И вновь один шаг перебросил Георгия Александровича из ноября 2015 в май 1879, преодолен солидное расстояние и время.

И спустя пару секунд за спиной раздается легкий, едва слышный хлопок, закрывающегося портала. Но не успел Гоша и духа перевести, как почувствовал, что серебристый шар стремительно стал просыпаться между пальцев мельчайшей, но очень приятной на ощупь и теплой пылью.

'Ну что же, дело сделано' — подумал он. — 'Теперь главное, чтобы обе договаривающиеся стороны держали свое слово'.

Глава 2

9 мая 1881 года. Гатчина. Гатчинский дворец

Очередной день рождения прошел спокойно и можно сказать буднично. Благо, что в те времена больше уделяли внимание дню ангела, который, впрочем, тоже старались праздновать без излишнего веселья. По крайней мере, в семье бывшего цесаревича, а ныне Императора Александра III.

— Жорж, — обратился к Георгию отец и Император. — Мне с тобой нужно поговорить. Пойдем, — он кивнул в сторону коридора, ведущего в его рабочий кабинет. — Присаживайся, — махнул он рукой на диван, когда они дошли. — Мама говорит, что ты часто становишься грустным и задумчивым, оставаясь наедине с собой. Из-за чего? Тебя что-то беспокоит?

— Это так бросается в глаза?

— Да и нас с мамой это тревожит. Расскажи, что же тебя гложет?

— Мне уже десять лет! — Выпалил Георгий. — А я столько времени провожу в праздности и безделье. Из-за этого я чувствую себя совершенно бесполезным. Обузой.

— Побойся Бога! — Воскликнул Александр III. — Ты столько учишься, что мы с мамой искренне переживаем. Опасаемся, что переутомишься! Как же тут говорить о праздности и безделье?

— По сути, я учусь только языкам, — пожал плечами Гоша. — Естественные науки даются мне очень легко. Я почти и усилий не прикладываю. По крайней мере, в той форме, в которой мне их подают. Из-за чего у меня много свободного времени, которое я слоняюсь неприкаянно.

— А тебе разве не хочется побегать, поиграть?

— Не в такой форме. Это мне кажется каким-то ребячеством, — от этой фразы Александр III чуть не поперхнулся.

— И что же ты хочешь? Ты нашел себе новое занятие?

— Мне хотелось бы углубить свое обучение естественным наукам, получив в свое распоряжение небольшую лабораторию, в которой было бы возможно ставить опыты и проверять слова лекторов. Ведь иначе прогрессировать в области физики и химии будет сложно. А мне в будущем нужно стать надежной опорой брату. Помощником в вопросах техники и науки, дабы разные авантюристы и проходимцы ему голову не дурачили.

— Чудно... — чуть подумав, произнес Император. — И какое же оборудование должно быть в той лаборатории?

— Для проведения опытов по физике и химии, — повторил свои слова Георгий. — Разумеется, я составлю список всего необходимого. Но наука не стоит на месте, и его нужно будет постоянно подновлять. Да и материалы расходные потребуются. Та же медная проволока и прочее. Оттого я печалюсь. Это ведь не игрушка. Ее вряд ли доверят десятилетнему ребенку. Да и содержание ее денег потребует.Александр III смерил задумчивым взглядом сына. Десять лет, а выглядит на все пятнадцать. Серьезный. Собранный. Ответственный. Ни одной детской выходки за ним не замечено. Из-за чего ему иногда казалось, что Гоша родился сразу взрослым....

— Я подумаю над твоей просьбой, — с улыбкой кивнул Император. — А ты распиши, что хочешь там видеть и как обустроить.

— Хорошо, — тоже улыбнувшись и посветлев лицом, отметил Георгий.

— Ну ладно, тогда ступай...

Гоша ушел, а Император остался сидеть в задумчивости, прикидывая и прокручивая этот разговор. Очень уж он странный и необычный получился.

— Дорогой, — в дверь заглянула Императрица. — Жорж вышел от тебя очень довольным. Давно я его таким не видела.

— Мы ошибались насчет причин его печали.

— Но ведь он знал о том, кто такая Долгорукова! — Возмутилась Императрица.

— Знал. Но грустил по другой причине. И, пожалуй, я даже его понимаю, так как сам был в свое время в таком положении. Только лет мне тогда стукнуло уже куда как больше. Понимаешь, он осознал свое положение и свою будущую роль, и она ему пришлась по душе, а потому, с детской непосредственностью, решил к ней готовиться.

— Что за роль? Не понимаю, — покачала Мария Федоровна головой.

— Опоры своего брата в делах государственных. Он для себя выбрал стезю науки и техники. Очень необычное и странное направление. Непонятно, кто его вообще на это надоумил... — задумчиво произнес Император и 'завис', перебирая в голове варианты.

— Сандро (3), — усмехнувшись, произнесла Императрица.

— Прости, что?

— Я говорю, его подбил Сандро.

— Ты думаешь?

— Уверена. Больше в его окружение молодых людей с таким интересом и страстью к технике нет. А Александр Михайлович пытлив, увлечен. Говорят, что учится в Морском училище с особым рвением. Кроме того, я несколько раз слышала их разговор о кораблях. И весьма деятельный, я тебе скажу.

— Вот как? — Неподдельно удивился Александр III. — И часто они беседуют?

— Немало. Иногда даже берут листы бумаги и что-то считают.

— И что же в тех листах?

— Я лишь раз поинтересовалась. Играют мальчики и пусть играют. Тем более, что нередко и Ники с ними, но больше слушает. Так вот. В тот раз там были какие-то артиллерийские расчеты. Я их показала Николаю Владимировичу, и он нашел очень занятными. Даже более того. У них теперь с Жоржем переписка — детали, я, правда, не знаю, но раз в одну-две недели письмами обмениваются.

— Николаю Владимировичу? — Переспросил Император, пытаясь вспомнить, кто это такой.

— Маиевскому. Он возглавляет кафедру баллистики в Михайловской артиллерийской академии. По крайней мере, его мне рекомендовали как отечественного специалиста по той тематике, что была отражена в расчетах.

— Очень интересно... — медленно проговорил Император. — Очень интересно.... И с кем он еще ведет переписку?

— Да почитай с десятком разных ученых мужей. Основная переписка с Маиевским и Менделеевым. Причем, насколько я знаю, они все отвечают ему не из формальной вежливости.

— И как это обошло меня стороной?

— Ничего удивительного. Жорж не любит выставлять на витрину свои увлечения, и довольно скрытен. Но надо сказать, его увлечение естественными науками самым благодатным образом влияет и на Ники, который стал учиться заметно лучше.

— Вот оно как складывается.... Очень интересно.... Ты знаешь, почему Жорж вышел от меня таким довольным?

— Нет, но мне очень любопытно, — уперев в супруга свой живой и подвижный взгляд, поинтересовалась Императрица.

— Он попросил дать ему соизволение и выделить средства на организацию лаборатории. Я еще удивился, отчего он просит такую странность. Но теперь понятно, откуда ноги растут.... Десять лет. Просто невероятно...

— Я уже смирилась, — улыбнувшись, произнесла Императрица...

Разумеется, Император не стал решать этот вопрос просто так. Ему потребовалось время, чтобы все переварить и осмыслить. Да и пообщаться с Маиевским, Менделеевым и прочими учеными мужами, а также преподавателями Жоржа и Ники.

Лишь десятого августа он вновь пригласил сына к себе в кабинет, чтобы обсудить его предложение.... И опять Император не рассчитал. Но ему можно простить. Ведь перед ним был не ребенок десяти лет от роду, а весьма деятельный и активный мужчина, не растерявший за свои годы жизни энергии, напора и задора. Кроме того начинала сказываться разность менталитетов привыкшего работать в режиме бесконечной спешки и суеты Георгия и совершенно невнятной и неспешной 'жвачки' конца XIX столетия. Из-за чего он тупо успевал много больше, чем современники, при прочих равных.

Но даже несмотря на совершенно чудовищный, по меркам Императора, деловой напор, проявленный сыном, он дал добро на организацию лаборатории только десятого сентября. Слишком уж многого хотел Жорж для своей игры в ученого....

Здание, стоящее отдельно от дворца найти удалось легко и относительно просто. Благо Гатчина была не таким уж и крошечным городом. А вот со списком оборудования и содержанием пришлось много нервов потрепать. Александр хотел уложиться в ординарные суммы, выделяемые для Великих князей из казны. Но если с содержанием они справлялись, то для оснащения лаборатории явно требовалось нечто большее и существенно. В конце концов, скрепя сердце и натурально страдая из-за чудных расходов, отец подписал смету в почти сто тысяч рублей и положил годовое содержание лаборатории в десять тысяч.

Много это или мало? Да как сказать. Очень сложно сравнивать покупательную способность денег, так как кроме инфляционных процессов идет масса других. Например, внедрение более совершенных способов производства, серьезно удешевляющих продукцию. Однако если проводить параллели по более-менее стабильному золотому эталону, то указанная сумма содержания была примерно равна двадцати шести миллионам рублей в ценах конца 2011 года (4). Весьма и весьма солидно для детской шалости, пусть даже великокняжеской. Особенно зная о природной прижимистости Александра III. Но уж больно крепки были аргументы не по годам деятельного сына и благодатны отзывы о нем ученых мужей, с которыми тот вел переписку. А потому, Император после долгих колебаний решил уступить удивительному напору десятилетнего ребенка.

Глава 3

10 июня 1883 года. Гатчина. Лаборатория 'Омега'

Аркадий Юрьевич огляделся с легким, едва заметным волнением. Оно и не удивительно. Даже такому опытному чекисту заглянуть в прошлое далось не просто, а с возможностью все пощупать, было несколько выше порога устойчивости его психики.

День давно закончился, сдав позиции вечеру, раскинувшемуся густыми, бархатными сумерками. По улице Гатчины прогуливались случайные прохожие. Вот прокатила пролетка с важным господином, старательно поддерживающим скучающее выражение на лице... даже с каким-то нежно-рафинированным отвращением. Вон там проехал городовой, чуть покосившись на эту пару, вышедшую на крыльцо, настойчиво делая вид, что случайно тут оказался. Но из окна лаборатории было отлично видно, сколько раз за день этот городовой или его сменщик 'случайно' проезжают рядом с лабораторией.

— Ну как тебе? — Тихо спросил Георгий своего старинного друга.

— Все еще не верится... — так же тихо произнес он и глубоко вдохнул мартовский воздух. — Сколько еще мы сможем пользоваться порталом?

— Наш союзник обещал, что порталом можно будет пользоваться с моего дня рождения здесь до достижения моим телом здесь тридцати трех лет. Коэффициент хода времени десять. То есть, за сто суток тут, там пробегает только десять. По моим подсчетам это примерно тысяча двести пять суток. Помня о том, что события в нашем мире начались первого февраля, мы получаем шестнадцатое апреля восемнадцатого года. Плюс-минус лапоть.

— Сейчас у меня там двадцать четвертое октября пятнадцатого...

— Значит, у нас с тобой есть в распоряжении порядка девятисот суток. Не так и мало.

— Но и не много...

— В любом случае, это то, что у нас есть. Изменить ситуацию не в наших силах.

— Согласен, — кивнул Кривенко. — Ты подумал о моей легализации тут?

— В рамках Российской Империи это сложно, но можно. Тебе ведь нужно выправлять образование, хотя бы гимназическое. Покупать не стоит, так как может вскрыться. Все же в этой среде будешь вариться. Основная проблема — изучить грамматику местного варианта русского языка, подтянуть Закон Божий, латынь и древнегреческий. Хотя бы до удовлетворительной оценки. Тогда ты легко сдашь экзамены экстерном. Я с этим тебе помогу.

— Я не об этом.

— Легенда проста как два пальца в банке с огурцами. Ты русский эмигрант, был подброшен в австралийскую бездетную семью в младенчестве с запиской о том, как тебя звать-величать. Там и рос. Сам придумай город, что тебе по душе. Можешь вообще на ферму налегать — так проще будет, ибо ничего чудного на ней нет. После смерти приемных родителей ты все продал и вернулся на Родину. Узнав о моих изысканиях, написал мне.... Английский язык ты знаешь бегло, акцент не тот, но плюс-минус лапоть должно хватить.