Однохвостый

Просто в одну из ночей, проснувшись от голоса в моей голове, который стал все чаще приходить ко мне во снах, и еще не отойдя от прелестей кошмара, я осознал... что-то. Я почувствовал, как кто-то огромный и сильный оттесняет меня от управления собственным телом, дабы начать творить зло и разрушение, стоит мне только уснуть. Я испугался...

Тогда четырехлетний красноволосый пацан вылез на крышу переделанной под небоскреб скалы, поднял голову в чистое ночное небо, полное ярчайший звезд и стал искать знакомые, но не нашел. Большая и Малая медведицы, Полярная звезда, Сириус, Мальтийский крест, Кассиопея и прочие всплывавшие в памяти названия и расположения ярких святящихся точек на небосводе просто не существовали здесь.

Интересное ощущение: смотреть на небо, зная, что искать и не находить хорошо знакомые созвездия. Именно тогда в озадаченную детскую голову пришла простая мысль: "А откуда я знаю, как должно выглядеть звездное небо? И вообще, что означают эти странные названия, такие близкие, но в тоже время очень чуждые тому языку, на котором говорят окружающие меня люди?"

С тех самых пор я каждую ночь приходил смотреть в ночное небо, сам с собой играя в самую интересную игру, в которую только мог играть любопытный ребенок, большую часть времени игнорируемый всеми окружающими. Я играл с собственной памятью: ловил ускользавшие мысли, перетасовывал образы, раскладывал по полочкам события, подбирал ассоциации и собирал из них интереснейший пазл воспоминаний о прошлом... Наверное, будь у меня другие, более интересные занятия, я бы бросил нудное копание в своей черепушке спустя какое — то время. Но их не было.

Сильного ухода за мной уже не требовалось, и мои контакты с окружающими сократились еще больше, даже Яшамару, тративший на меня все свое свободное время, ушел с посольством в другую Скрытую деревню почти на полгода. Потому не было никого, кто сказал бы, что мои видения и воспоминания — бред, глупость и вообще так не бывает, и отвлек на другие мысли или занятия. Поначалу, в порыве восторга я принялся рассказывать окружающим о том, что я вижу. Пытался донести до них картины из другой реальности, где нет вечной пустыни и каменного города внутри скал. А вместо них присутствует много зелени, необычных сооружений, вкусной еды, шумных машин и ярких картинок на плоской поверхности экрана компьютера.

Кстати, лучше всего вспоминались именно они: мультики — яркие и красочные. Необычные истории, которые ребенок во мне искал особенно тщательно, стараясь вспомнить от начала и до конца, не упустив ни одной детали. В моей копилке воспоминаний появились разделения на категории: советские мультики (вроде "Ну, погоди!"), диснеевские ("В поисках Немо" и "Корпорация монстров"), аниме... Вот последнее мне, кстати, нравилось больше всего, наверное потому, что его просто было больше и оно было ярче.

Я буквально сутками сидел, закрыв глаза и не обращая внимания на окружающую действительность. Правда, через пару месяцев такое нехарактерное поведение заметила старейшина Чиё и подняла настоящий кипиш. Со мной даже начали пытаться разговаривать, играть, учить, но мне это уже было не интересно. Единственное, что для меня осталось важным — это внутренний мир добрых сказок и ярких картинок. А на настойчивые попытки ко мне достучаться я отвечал непонятными конструкциями из загибов, состоявших из матерного диалекта русского языка, и песчаными волнами, отшвыривавшими от меня самых настойчивых доброжелателей.

Не знаю, что дальше могло случиться с малолетним джинчурики, у которого окончательно поехала крыша и который, по мнению окружающих, был одержим йокаями — "злыми духами", агрессивно реагирующем на все вокруг. Может, приказали бы по-тихому прирезать, дабы перезапечатать однохвостого барсука в более адекватный сосуд. Но до этого, к счастью, не дошло. Возможно, руководство деревни просто решило посмотреть, что будет дальше со странным джинчурики, который сутками сидит на крыше с закрытыми глазами, прерываясь только на покушать и в туалет.

Но все когда-нибудь заканчивается. Из моего мира сказочных грез меня вывела новая история под названием "Наруто". О мальчике, жившем в скрытом селении шиноби, именуемом Коноха. По мере развития сюжета в душе почему — то нарастала тревога. Ведь, в отличие от других историй, в ней было много похожего на ту действительность, в которой я жил уже пятый год — в ней все было понятно и знакомо.

Это было очень странно, поскольку смотря остальные мультики я откуда — то точно знал, что это сказки, выдуманные истории, просто полет чей — то фантазии. Каково же было мое изумление, когда в одном из отрицательных персонажей, прибывших из Суны на экзамен на звание чунина, под имени Сабаку но Гаара я узнал самого себя? Красноволосый подросток с зелеными глазами и черными тенями под ними, с кандзи "любовь" над левым глазом (его нарисовал дядя, чтобы оно защищало меня от кошмаров), с песчаной тыквой за спиной (точно такую же я носил вот уже год) определенно был мной, только более взрослым и неадекватным.

...А еще он (то есть я?) был носителем однохвостого демона Шукаку, который и сделал его маньяком, желающим утопить мир в крови...

Вас когда — нибудь били по голове чугунным колоколом? Нет? Думаю, я испытал схожий эффект на себе. Голова стала гудеть от тысячи мыслей, вопросов, страхов. Я чувствовал, как схожу сума. Я буквально видел, как песчаная лавина из тысяч воспоминаний накрывая мое сознание...

Кажется, от осознания шикарных перспектив и нереальности происходящего, я упал в самый настоящий обморок.

На следующий день в Скрытом селении Песка на одного наивного мальчика стало меньше. Не знаю, что послужило тому основной причиной, но глаза открыл уже другой Сабаку но Гаара. За одну ночь постаревший на одну жизнь.

Может, на это повлиял стресс или информация, которую я так усердно выуживал из своей памяти превысила какую-то планку невозврата. Память хлынула, подобно цунами, смывая островок детского мировоззрения, и, схлынув, оставила на песке сознание недавно умершего человека, любившего когда-то в тайне ото всех смотреть сказки.

Помнится, поднявшись с кровати, на которую меня, видимо, принесли присматривающие за мной люди, я долго и безумно ржал, захлебываясь счастливым криком и сладкими ощущениями человека, который смог нае

* * *

мироздание, карму и прочие законы бытия, оставшись при этом в жирном плюсе. В новом теле, со странной силой, о которой в прошлой жизни мог только мечтать — что еще нужно для счастья? Но эйфория быстро прошла, а счастливый смех любимца фортуны, сорвавшего банк в казино жизни, сменился мыслями о настоящем положении вещей.

Итак, я имею уникальную силу — могу управлять песком, что, несомненно, плюс. Хотя к ней в довесок прилагается демон в пузе, желающий вырваться из меня, попутно забрызгав всю округу его нынешним носителем — это огромный минус. И если он выберется сам или его из меня вытащат — для меня это стопроцентная смерть, поскольку Джинчурики без своего биджу не выживают, что тоже не радует.

Перед глазами сразу мелькнул эпизод из аниме: пещера, мертвый джинчурики однохвостого, на котором, как на троне, сидит белобрысый парень в черном плаще с красными облаками и рассуждает со своим деревянным коллегой на философские темы вечности искусства... На момент смерти канонному Гааре было пятнадцать лет, а мне недавно исполнилось всего шесть. Как-то сам собой громогласный хохот покорителя вселенной сменился нервным смехом человека, осознавшего всю глубину задницы, в которой он очутился.

Но это дело далекого будущего, поэтому о том, как не сдохнуть от рук Акацук я подумаю чуть позже. Что у нас есть сейчас? Более-менее хорошее положение в обществе — младший сын правителя селения потомственных убивцев — это, как ни крути, круто. Жаль только, что вся эта куча народу меня боится и ненавидит из-за самого факта моего существования... Совсем не радует и то, что мой папашка, нынешний Казекаге, обвиняет меня в смерти своей любимой жены и моей матери. И очень хочет меня если не убить, то хотя бы причинить побольше страданий. И самое хреновое, можно сказать, на десерт — это чокнутый демон, который медленно подтачивает печать, с каждым днем все больше и больше влияя на сознание своего носителя, а в будущем и вовсе подчинит его своей воле. То есть меня подчинит, чего я точно допускать не желаю!..

...Над просыпающимся селением Песка пронеслись, подхваченные пустынным ветром, экспрессивные выражения, в точности повторявшие монолог одного портового грузчика, которому после тяжелого рабочего дня сказали, что его имени нет в смете и сие означает, что сегодня он отработал на общественных началах абсолютно бесплатно...

П.С

Автор выражает огромную благодарность Telvi, самой трудолюбивой бете в мире.

Глава 4

Суна и ее джинчурики

С чем можно сравнить славное селение, скрытое в песках? О, Суна!.. Эти однотонные высотные каменные здания, вырубленные, кажется, прямо в скалах... И все бы ничего, но многочисленные лестницы, воздуховоды и потайные ниши делали жилища пустынников больше похожими на гигантские термитники, чем на нормальные дома. К тому же, расположены они были настолько близко друг к другу, что по крышам нашего скрытого селения могут спокойно гулять даже гражданские, понятия не имеющие о чакре.

Но наземные сооружения — лишь малая часть Суны, и чтобы познать все ее секреты необходимо было спуститься под землю, где галереи, ходы, залы и проходы, вырубленные внутри скал, создавали причудливый лабиринт, в котором не без труда ориентировались даже шиноби. Здесь же, на большой глубине, течет подземная река, питающая колодцы и водопроводы города. Именно она стала тем краеугольным камнем, который позволил основать поселение посреди пустыни. В пещерах, где, благодаря соседству с водой, достаточно влажно, растут съедобные грибы разных форм и видов; в подземных озерах разводят рыбу; а в залах, где на стенах начертаны охлаждающие печати, хранятся бесчисленные запасы припасов, привезенные купцами со всех уголков мира элементальных стран.

Ежедневно в Суну приходят караваны и жители мелких поселений страны Ветра, раскиданных островками жизни на огромной территории пустыни Найра, желающие наняться на работу. Приходят, или, вернее, приезжают и более богатые люди, живущие вдоль великого пролива Сэйхэби, ведь именно там расположена столица страны ветра — Баракадзе и более мелкие города и селения. Им не нужна работа: некоторые желают совершить крупный заказ, другие — заверить договор, третьи хотят лично разместить заказ на миссию. Два раза в год, когда Великая Пустыня затихает, переставая нести смертельные пески, к стенам Суны приходят кочевые племена, живущие в степях на юге. Бедуины обменивают свой скот, шерсть и серебро на нужные им товары, а потом покидают город как можно скорее, опасаясь песчаных бурь.

Суна сама по себе очень красива, а при ночном электрическом освещении она и вовсе становится похожа на маленький сказочный город, коих так много в современной центральной Азии. Иллюзия дома (попав в выдуманный мир я осознал, что готов назвать "домом" любой уголок родной Земли) была бы полной, если бы по крышам, подобно бешеным кузнечикам, не прыгали спешащие по своим делам шиноби, а по улицам не ползали бы огромные деревянные куклы, больше похожие на жуков. Обычно марионетки везут на себе тюки с какими-нибудь товарами или просто корзины с песком и прочим строительным мусором, а недалеко от них вышагивают кукольники клана Нуигуру — самого большого клана в Суне, который славится строителями, торговцами, протезистами и просто шиноби, использующими своих кукол в бою.

Но больше всего мне нравится в этом городе его растительность. В хорошую погоду почти все балконы, окна, веранды и крыши окрашиваются в зеленый цвет: тысячи горшков со всевозможными цветами, кустами, травами, плодовыми деревьями жадно стремятся к яркому пустынному солнцу. Некоторые ушлые горожане даже торгуют той зеленью, овощами и фруктами, что умудрились вырастить в своих квартирах. Но как только зазвенит колокол, сообщающий о смене ветра, идущего из пустыни, как горшки и кадки тут же убираются под защиту каменных стен, а на окнах появляются ставни, защищающие дома от песка, с огромной скоростью приносимого из пустыни.

Ночью, когда буря стихает, Суна становится похожа на заснеженный город, ибо белый песок напоминает только что выпавший снег, но не пройдет и часа, как город снова очистится от песка. Кажется, в такие моменты у каждого в городе как по волшебству в руках оказывается веник и совок, которыми люди аккуратно собирают весь песок в большие глиняные горшки. Песок, принесенный в селение бурей, используют по-разному: посыпают тренировочные полигоны, используют в строительстве и производства стекла... Ах, да, забыл сказать, Суна — крупнейший поставщик посуды из стекла и керамики, единственное место, где можно заказать оконные стекла и зеркала любых форм и размеров.

И, конечно, я не могу не упомянуть о самом главном секрете Селения, Скрытого в Песке (его, правда, знают все обитатели мира шиноби от мала до велика). Секрет этот заключается в том, что именно в Суне добывают золотой песок, что делает город этаким местным Эльдорадо. Правда, это верно только для представителей одного клана. Когда-то именно способность к стихии магнетизма, позволяющая добывать такой полезный металл, помогла клану Собаку найти финансы на постройку города в самом сердце гигантской пустыни. Больше половины территории Суны принадлежат именно клану Собаку, который, в свою очередь, сдает ее в аренду большинству ремесленников, торговцев и жителей города. На мой взгляд, именно это основная причина того, что члены клана Собаку уже четыре поколения занимают пост Казекаге в Сунагакурэ но Сато.

Однако, что — то я увлекся: Суну на самом деле можно описывать долго, и не рассказать о ней и сотой доли того, что хотелось бы донести до слушателя.

К тому же, сидящему на одной из скал пацану, которому всего — то лет шесть на вид, нужно думать совсем не о красоте родного селения, а о более приземленных вещах и насущных делах. Как, к примеру, дожить до дня завтрашнего, попытавшись не угробить кучу народу?

В последнее время печать, сдерживающая Шукаку, ослабла. И я физически чувствую, как из меня выходит чакра Однохвостого, до краев наполненная яки — "жаждой крови". Может быть, так было и в каноне, а, может, мое полное осознание себя как личности дало такой подобный эффект, но мне в любом случае в некоторые моменты физически сложно сдерживать ее внутри себя. И это уже вылилось в десяток случаев немотивированной агрессии, направленных на меня жителями деревни. Особенно остро подобное давление чувствуют шиноби, которые, подчиняясь в такие моменты выработанными годами рефлексам, посылают в меня острое железо и забитые на перемычную сигнальную систему техники вроде струй пламени и лезвий ветра. Знаете, когда сражаешься собственным телом, а в тебя летит подобный "щедрый дар", очень тяжело сдержать песчаный щит и направить убийственный поток песка, посланный моей врожденной защитой, не в сторону источника опасности. Но даже когда я сдерживаюсь и не довожу дело до убийства, десятки шиноби оказываются в больнице с многочисленными переломами, количество же разнесенной собственности и травмы простых горожан никто даже не считал.