Однохвостый

Однохвостый

Автор: Свер

Бета редактор: Telvi, Neko Kitsune

Примечания автора:

Почему-то ни разу не встретил на просторах интернета фика, в котором главным героем был бы попаданцем в Гаару. Странно, вроде весьма колоритный персонаж. Даже в Хаку уже штук пять запихнули, а в Джинчурики однохвостого Шукаку ни одного. Обидно! Думаю попытаться исправить это досадное упущение.

П.С.

Ошибка один есть у товарища Дейнека.

П.С. После П.С.

Автор выражает огромную благодарность Telvi, самой трудолюбивой бете в мире.(^_^)/ Telvi Можно сказать не только редактор но и соавтор. Переделавшей эти главы так, что их можно прочитать заново. Найдя много нового, не морщась от обилия ошибок и опечаток. (*_*)

Глава 1

Не спится

— УБЕЙ, УБЕЙ ИХ ВСЕХ! РАЗДАВИ ИХ, УНИЧТОЖЬ. ВСЕХ! ВСЕХ!

— Тупой енот, дай поспать, пещерная крыса! Только ведь закрыл глаза.

С тяжким вздохом, я привычно поднялся с кровати, на автомате закрепил за спиной бутыль с песком и пошлепал босыми пятками на крышу.

Пустынная ночь вновь радовала прохладным ветерком и уютным мраком. Мириады незнакомых, но таких ярких звезд всегда вносили в душу возвышенные чувства. Эта картина вызывала у меня полное умиротворение и единение с миром, даже казалось что писец, который меня вскорости одолеет, отдаляется в далекие дали. Но сейчас ничего из этого не радовало. Мне больше всего тупо хотелось спать. Хотя нет, вру. Больше всего я хочу добраться до одной песчаной крысы, что сидит у меня во внутреннем мире и постоянно мелко пакостит и гадит в душу. То чакру плесканет через край, да так, что мои чакра-каналы чуть не лопаются. В такие моменты меня плющит как нарика без герки. Видел пару раз — не самое красивое зрелище. То в людном месте выпустит свое яки так, что лошади, верблюды, маленькие дети и некоторые взрослые с криком убегают, падают в обморок или гадят под себя. А еще эта собака бешеная постоянно бубнит что-то о любви и мире ко всему, что приносит в этот мир ненависть, убийства и тотальный армагедец всему живому. В принципе, мне по.....

В какой — то мере я его даже понимаю. Бедную животинку засунули хрен знает куда и используют в качестве буренки, выдаивая чакру. И у него есть свое мнение на это, и кто я такой, чтобы его менять. Но только не тогда, когда я хочу поспать. Этот гребаный барсук начинает выводить рулады и серенады о насилии и тотальном разрушении всего, что имеет в своем устройстве больше двух поставленных друг на дружку камней.

Вроде Однохвостого слегка отпустило, или словарный запас кончился. А то я в последнее время все реже слышу от него что — то новое — так и со скуки помереть можно. Если раньше мозгами не тронусь. Однако, думаю я все равно сегодня не засну. И поэтому, почему бы снова не попробовать?

Итак, попытка номер тысяча сто...ээ. Не помню. Да и хрен с ним, с номером: не будем считать поражения. Лучше уж победы! Когда они появятся...

Уже по привычке мысленно занялся аутотренингом. Вдох-выдох, я спокоен. Вдох-выдох, спокоен как легкий пустынный ветер. И я погружаюсь в себя в свой внутренний мир. На миг мне показалось, что я вижу желтые барханы под ярким синим небом. Да, я почти там. И..

— КРОВИ! УБЕЙ! УБЕЙ ИХ ВСЕХ!

— Заткнись. Ты меня уже за

* * *

. Харе выносить мозг своим бубнежем.

Шестилетний ребенок с необычным цветом волос и огромной бутылью за спиной, сидящий на вершине высокой скалы с ровной верхушкой, взвился из позы лотоса на ноги и начал бурно выражать свои негативные чувства.

— Блин! И так каждый раз. Каждый раз этот гребаный собако-барсук ломает весь настрой. Как чувствует гнида, как я жажду с ним поближе познакомиться!

Успокоившись, ребенок вновь уселся на каменной площадке, рассматривая улицы родного селения.

Вот уже больше года, как я слышу этот скрипучий мерзкий бас у себя в голове, предлагающий устроить всем Освенцим с Бухенвальдом на отдельно взятой местности. Такой маленький песчаный геноцидик.

Просто не представляю, как в каноне Гаара выдерживал этот монотонный бубнеж сутками, оставаясь относительно адекватной личностью. Но лично мне уже сейчас хочется перебить все живое в поле моего зрения — авось полегчает.

Что же делать? Еще пара таких месяцев — и я точно сойду с ума. И начну давить всех подряд на радость этой отрыжке Джуби. Хоть с крыши сбрасывайся от безысходности...

Мальчик хмуро посмотрел вниз, на недавно выметенную каменную мостовую улицы. Эх, не поможет. Песчаный купол защитит. Максимум, что заработаю — это сотрясение мозга. Вдруг глаза красноволосого ребенка осветились в ярком приступе озарения, а губы расплылись в широком предвкушающим оскале.

— Мху...

Нет, точно должно получиться. Идея настолько безумная, что просто не может не сработать. Главное — придержать инстинкт самосохранения, чтобы с первого раза да башкой об землю. Иначе придется вставать, шлепать наверх и повторять попытку, а на меня уже и так косятся как на прокажённого. Мало того, что джинчурики, так еще и бесноватый, говорящий на какой-то неизвестной местным тарабарщине. Ладно, прочь рассуждения, поехали.

Ребенок с разбегу бросился с края крыши, головою вниз. За пару метров до земли огромная бутыль за спиной мальчика начала просто фонтанировать песком. Очень быстро вокруг ребенка начал формироваться песчаный купол, но не успел буквально чуть-чуть — на пару мгновений — удар об землю вышел весьма жёстким. Песчаный купол медленно осыпался, оставляя странного ребенка лежать на земле. Небольшая струйка крови была почти не заметна в растрепанной красной шевелюре, а на лице ребенка появилось выражение спокойно спящего человека.

Глава 2

Долгожданная встреча

Так, и где это я? Знакомый пейзажик: теплый песок под босыми ступнями, вокруг пустыня, но совсем не жарко. Над головой — укрытое пушистыми облаками солнце, дающее свет, но не слепящее глаз, что позволяло рассмотреть удивительно синие небо, на котором были видны две луны — земная и местная. Во всей пустыне выделялся только огромный песчаный бархан, стоящий у меня за спиной. Который только что пошевелился... О, это не бархан! Утверждаю со знанием дела, ведь у барханов не бывает хвостов. Не-бархан, поднявшись на лапы, стал сбрасывать с себя песок, открыв моему взору ужасного вида монстра серого света с синими рисунками по всему телу, чем-то напоминающих вязь иероглифов. Да уж, в аниме он выглядел не настолько впечатляюще...

По — собачьи встряхнувшись, биджу посмотрел на меня, а затем, мерзко оскалившись, рванул в мою сторону. В тот момент мне захотелось оказаться подальше от надвигающейся на меня твари, и если бы я знал, как можно быстро выйти из своего внутреннего мира — обязательно свалил бы в тот же момент.

Но чего нет, того нет. Не добравшись до меня каких-то пять метров, зверюга замер, скаля весьма впечатляющие зубы в мою сторону и обдувая своим горячим дыханием. Только сейчас я заметил, что на шее моего биджу расположен хитрого вида стальной ошейник, покрытый иероглифами, от которого шла длинная цепь, уходящая куда-то в недра земли. Такие же металлические кольца располагались на хвосте и на каждой лапе зверя, и от них отходили такие же длинные цепи. Только вот цепь, раньше удерживающая хвост, была оборвана и с противным звуком волочилась за ним, оставляя причудливый след на песке.

Слегка оклемавшись, я смотрел в огромные черные глазищи с четырьмя лишними зрачками. Замечу, что каждый такой глазик по размеру был больше меня.

Биджу пыхтел, сипел и клацал зубами, пытаясь преодолеть те пару жалких метров, что остались ему до моей невеликой тушки.

"Еще бы немного, и ...", — промелькнула в голове первая мысль после встречи с чудовищем. Интересно, как я могу покрыться холодным потом от страха в своем внутреннем мире? И сердце колотится так, что выпрыгни оно сейчас из груди — и я нисколько бы не удивился. В момент броска Шукаку я просто застыл в первобытном ужасе, как суслик перед динозавром.

Блин, да в этой туше в холке метров двадцать, если не больше. Интересно на какой траве сидел Рикудо, чтобы выдумать подобные страшилище? Я же чуть не обделался, а ведь Шукаку из всей этой братии самый слабый и безобидный. Выходит, по сравнению с остальными биджу он — милый и добрый зверек. Твою Джуби мать, да я этой туше на один зуб!..

Не дождавшись от меня какой-либо внятной реакции на его эффектное появление, Шукаку поднял голову вверх, надул щеки и в упор плюнул в меня прессованным воздухом. Тут бы и пришел конец мне, такому тормозному герою, но, на мое счастье, умный организм с этим был категорически не согласен и сработал на рефлексах. Мгновенно вокруг меня поднялась стена песка, поглотившая весь воздушный удар, так что до меня добралась только струя теплого воздуха, почему-то воняющая тухлыми яйцами.Фу, какая гадость!

"Будет мне тут эта скотина еще и воздух портить!", — мысль эта почему-то разозлила меня так, что я, не задумываясь, атаковал биджу. Повинуясь моему желанию, большая волна песка врезалась в собако-барсука, отшвырнув его метров на пятьдесят.

Ух ты, как я, оказывается, могу! Да я крут безмерно, куда там горам и яйцам.

— Знаешь, коврик песчаный, ты себе даже представить не можешь, как долго я ждал нашей с тобой встречи!

-МАЛЬЧИШКА! ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ!

— Заткнись, енот крашеный. Я из-за тебя третий месяц не сплю. Еще одна фраза — и Рикудо клянусь...

— МЕЛКАЯ БУКАШКА! ДА Я ТЕБЯ... — перебил меня биджу. И молодец, ибо я и сам не знал, что ему такого угрожающего сказать. А прерывать самому такую пафосную фразу как-то не комильфо. Но все-таки, как же долго я ждал этого момента!

Пустыня вокруг меня забурлила, поднялась песчаной волной и накрыла собой однохвостого, наконец-то принеся в мой внутренний мир блаженную тишину. Жаль только, что она не продлилась долго. Через несколько мгновений морда демона появилась из песка, посылая в меня новый заряд спрессованного воздуха. До цели он,разумеется, не добрался, встретив на своем пути вторую волну песка, которая снова накрыла монстрика.

Любопытно, а как у меня получается кастовать такие песчаные цунами, если я чакру совсем не использую? Или изречение о том, что в своем внутреннем мире человек — царь и бог, правдиво? И это значит, что здесь я могу творить все что угодно... Из задумчивости меня вывел громки злобный рык:

— АААРРРААА!!

Блин, мой визави уже отплевался. Не порядок, держи еще! Очередная нота протеста захлебнулась в волне моих аргументов.

Интересно, а что я могу здесь сотворить помимо песчаных плюх?

Впрочем, разберусь с этим попозже. Думаю, сумев попасть сюда один раз — смогу наведаться сюда еще, дабы навещать своего квартиранта почаще, как говорится, налаживать дружеское общение. Нарик в каноне со своим лисом подружился, а чем я хуже?

— Ну что, крыса — переросток, поговорим? Давай с тобой обсудим важную часть нашего дальнейшего расписания, а именно ТИХИЙ ЧАС! — в подтверждение важности своих слов я снова отправил Шукаку в песочный нырок. — И запомни: каждый раз, когда мой растущий организм не сможет получить спокойный отдых от твоих воплей, ты будешь принимать оздоровительные песчаные ванны.

— ДА Я ТЕБЯ У..

— Думаю, песчаные процедуры нужно будет проводить регулярно. Скажи, Шукаку, ты умеешь считать до ста? Да? Нет? Не слышу! Ну ничего, я за тебя посчитаю...

Новая песчаная волна поглотила гигантского енота и схлынула, оставив отплевывающегося демона.

— Считай, что это был один. Сегодня мы собой повторим счет от одного до ста, и если не будет виден оздоровительный эффект — будем считать еще и в обратном порядке. Только не кричи так громко, а то собьюсь и придется заново начинать...

— ААА!

— Два.

— ОТОРВУ НОГ...

— Три.

* Примерно через десять минут*

— Шукаку, я сбился! Ты не помнишь, было тридцать семь или тридцать восемь? А, ладно, не заморачивайся, давай с начала! Ты ведь не против?..

Втянув носом прохладный пустынный воздух я понял, что такое сладкий запах мести.

Глава 3

В поисках знакомых звезд

Интересно, есть ли в этом мире такое место, где такого как я без страха приняли бы люди, узнав о моей особенности? А не тупо игнорировали или отворачивались, пряча глаза, в которых читался страх... Из целой деревни собеседник у меня был только один — дядя, месяцами пропадающий на миссиях вдали от селения Песка. Хотя нет, был еще странный пугающий голос во снах, становящийся месяц от месяца все отчетливей. Именно благодаря ему в моем словаре появились первые слова, поскольку няни, приходившие меня кормить, обычно молчали.

Я хорошо помню тот день, когда произнес свое первое слово, услышанное в этих снах. Да уж, очень хорошо запомнил! Не каждый день тебя роняет кормилица, затем с выражением ужаса на лице и диким криком выпрыгивает в окно, при этом совсем не владея чакрой. Откуда мне было знать, что даже годовалый джинчурики, произнесший первое в своей жизни короткое слово "Убью" вызовет такую реакцию? Вот после этого неприятного инцидента меня и отдали на воспитание моему дяде — Яшамару Тодзи, джонину — советнику Казекаге.

Тогда я не понимал значения этих слов. Я просто был рад, что у меня появился кто-то, кто со мной говорит, кто-то, кто заботится обо мне. Нет, я не был одинок: вокруг всегда было много людей, в основном слуг или подчиненных старухи Чиё. Да, они ежедневно меня осматривали, кормили, одевали и прочее, но все это было без души, из — под палки. Для них это была опасная обязанность, очередная миссия, которую нужно выполнить точно, но не более того. Яшамару же был мне действительно рад: заботился, расспрашивал, искренне улыбался. Давал то, что нужно было маленькому ребенку — искреннюю заботу и участие.

Но большую часть времени я был предоставлен самому себе и здесь уже я сам сторонился окружающих. Благо, пары случаев моей агрессии хватило, чтобы понять: я опасен для окружающих. Ведь когда я терял сознание, контроль над телом переходил Тому-кто-шепчет, что приводило к не очень хорошему результату для людей. После одного из таких "приступов" я на практике узнал, чем отличается венозная кровь от артериальной: первая оставляла на моем песке более светлые тона красного, чем вторая.

Ах да, забыл упомянуть о мое песке! Для меня он настолько же привычен как руки или ноги. Можно сказать, что он часть меня. Яшамару говорил, что я даже ползать начал позже, чем пользоваться чакрой, и передвигался по яслям на маленькой горке песка.

Из — за проблем с общением, моим самым любимым занятием стало рассматривание ночного неба. Это ведь так прекрасно, когда рядом нет никого, кто меня боится, и повсюду только тишина, покой и звезды...

Вас когда — нибудь посещало чувство дежавю или озарения? Странное, волшебное состояние, когда мир становится кристально ясным, и кажется, что стоит только протянуть руку — и мироздание откроет тебе все свои секреты... Вот и у меня оно однажды настало, причем в довольно странной форме: с чувством полной неправильности, неправдоподобности происходящего. Не скажу, что я сразу все осознал и был безумно рад открытию у меня второй памяти.

Просто в одну из ночей, проснувшись от голоса в моей голове, который стал все чаще приходить ко мне во снах, и еще не отойдя от прелестей кошмара, я осознал... что-то. Я почувствовал, как кто-то огромный и сильный оттесняет меня от управления собственным телом, дабы начать творить зло и разрушение, стоит мне только уснуть. Я испугался...

Тогда четырехлетний красноволосый пацан вылез на крышу переделанной под небоскреб скалы, поднял голову в чистое ночное небо, полное ярчайший звезд и стал искать знакомые, но не нашел. Большая и Малая медведицы, Полярная звезда, Сириус, Мальтийский крест, Кассиопея и прочие всплывавшие в памяти названия и расположения ярких святящихся точек на небосводе просто не существовали здесь.

Интересное ощущение: смотреть на небо, зная, что искать и не находить хорошо знакомые созвездия. Именно тогда в озадаченную детскую голову пришла простая мысль: "А откуда я знаю, как должно выглядеть звездное небо? И вообще, что означают эти странные названия, такие близкие, но в тоже время очень чуждые тому языку, на котором говорят окружающие меня люди?"

С тех самых пор я каждую ночь приходил смотреть в ночное небо, сам с собой играя в самую интересную игру, в которую только мог играть любопытный ребенок, большую часть времени игнорируемый всеми окружающими. Я играл с собственной памятью: ловил ускользавшие мысли, перетасовывал образы, раскладывал по полочкам события, подбирал ассоциации и собирал из них интереснейший пазл воспоминаний о прошлом... Наверное, будь у меня другие, более интересные занятия, я бы бросил нудное копание в своей черепушке спустя какое — то время. Но их не было.

Сильного ухода за мной уже не требовалось, и мои контакты с окружающими сократились еще больше, даже Яшамару, тративший на меня все свое свободное время, ушел с посольством в другую Скрытую деревню почти на полгода. Потому не было никого, кто сказал бы, что мои видения и воспоминания — бред, глупость и вообще так не бывает, и отвлек на другие мысли или занятия. Поначалу, в порыве восторга я принялся рассказывать окружающим о том, что я вижу. Пытался донести до них картины из другой реальности, где нет вечной пустыни и каменного города внутри скал. А вместо них присутствует много зелени, необычных сооружений, вкусной еды, шумных машин и ярких картинок на плоской поверхности экрана компьютера.

Кстати, лучше всего вспоминались именно они: мультики — яркие и красочные. Необычные истории, которые ребенок во мне искал особенно тщательно, стараясь вспомнить от начала и до конца, не упустив ни одной детали. В моей копилке воспоминаний появились разделения на категории: советские мультики (вроде "Ну, погоди!"), диснеевские ("В поисках Немо" и "Корпорация монстров"), аниме... Вот последнее мне, кстати, нравилось больше всего, наверное потому, что его просто было больше и оно было ярче.

Я буквально сутками сидел, закрыв глаза и не обращая внимания на окружающую действительность. Правда, через пару месяцев такое нехарактерное поведение заметила старейшина Чиё и подняла настоящий кипиш. Со мной даже начали пытаться разговаривать, играть, учить, но мне это уже было не интересно. Единственное, что для меня осталось важным — это внутренний мир добрых сказок и ярких картинок. А на настойчивые попытки ко мне достучаться я отвечал непонятными конструкциями из загибов, состоявших из матерного диалекта русского языка, и песчаными волнами, отшвыривавшими от меня самых настойчивых доброжелателей.

Не знаю, что дальше могло случиться с малолетним джинчурики, у которого окончательно поехала крыша и который, по мнению окружающих, был одержим йокаями — "злыми духами", агрессивно реагирующем на все вокруг. Может, приказали бы по-тихому прирезать, дабы перезапечатать однохвостого барсука в более адекватный сосуд. Но до этого, к счастью, не дошло. Возможно, руководство деревни просто решило посмотреть, что будет дальше со странным джинчурики, который сутками сидит на крыше с закрытыми глазами, прерываясь только на покушать и в туалет.

Но все когда-нибудь заканчивается. Из моего мира сказочных грез меня вывела новая история под названием "Наруто". О мальчике, жившем в скрытом селении шиноби, именуемом Коноха. По мере развития сюжета в душе почему — то нарастала тревога. Ведь, в отличие от других историй, в ней было много похожего на ту действительность, в которой я жил уже пятый год — в ней все было понятно и знакомо.

Это было очень странно, поскольку смотря остальные мультики я откуда — то точно знал, что это сказки, выдуманные истории, просто полет чей — то фантазии. Каково же было мое изумление, когда в одном из отрицательных персонажей, прибывших из Суны на экзамен на звание чунина, под имени Сабаку но Гаара я узнал самого себя? Красноволосый подросток с зелеными глазами и черными тенями под ними, с кандзи "любовь" над левым глазом (его нарисовал дядя, чтобы оно защищало меня от кошмаров), с песчаной тыквой за спиной (точно такую же я носил вот уже год) определенно был мной, только более взрослым и неадекватным.

...А еще он (то есть я?) был носителем однохвостого демона Шукаку, который и сделал его маньяком, желающим утопить мир в крови...

Вас когда — нибудь били по голове чугунным колоколом? Нет? Думаю, я испытал схожий эффект на себе. Голова стала гудеть от тысячи мыслей, вопросов, страхов. Я чувствовал, как схожу сума. Я буквально видел, как песчаная лавина из тысяч воспоминаний накрывая мое сознание...

Кажется, от осознания шикарных перспектив и нереальности происходящего, я упал в самый настоящий обморок.

На следующий день в Скрытом селении Песка на одного наивного мальчика стало меньше. Не знаю, что послужило тому основной причиной, но глаза открыл уже другой Сабаку но Гаара. За одну ночь постаревший на одну жизнь.

Может, на это повлиял стресс или информация, которую я так усердно выуживал из своей памяти превысила какую-то планку невозврата. Память хлынула, подобно цунами, смывая островок детского мировоззрения, и, схлынув, оставила на песке сознание недавно умершего человека, любившего когда-то в тайне ото всех смотреть сказки.

Помнится, поднявшись с кровати, на которую меня, видимо, принесли присматривающие за мной люди, я долго и безумно ржал, захлебываясь счастливым криком и сладкими ощущениями человека, который смог нае

* * *

мироздание, карму и прочие законы бытия, оставшись при этом в жирном плюсе. В новом теле, со странной силой, о которой в прошлой жизни мог только мечтать — что еще нужно для счастья? Но эйфория быстро прошла, а счастливый смех любимца фортуны, сорвавшего банк в казино жизни, сменился мыслями о настоящем положении вещей.

Итак, я имею уникальную силу — могу управлять песком, что, несомненно, плюс. Хотя к ней в довесок прилагается демон в пузе, желающий вырваться из меня, попутно забрызгав всю округу его нынешним носителем — это огромный минус. И если он выберется сам или его из меня вытащат — для меня это стопроцентная смерть, поскольку Джинчурики без своего биджу не выживают, что тоже не радует.

Перед глазами сразу мелькнул эпизод из аниме: пещера, мертвый джинчурики однохвостого, на котором, как на троне, сидит белобрысый парень в черном плаще с красными облаками и рассуждает со своим деревянным коллегой на философские темы вечности искусства... На момент смерти канонному Гааре было пятнадцать лет, а мне недавно исполнилось всего шесть. Как-то сам собой громогласный хохот покорителя вселенной сменился нервным смехом человека, осознавшего всю глубину задницы, в которой он очутился.

Но это дело далекого будущего, поэтому о том, как не сдохнуть от рук Акацук я подумаю чуть позже. Что у нас есть сейчас? Более-менее хорошее положение в обществе — младший сын правителя селения потомственных убивцев — это, как ни крути, круто. Жаль только, что вся эта куча народу меня боится и ненавидит из-за самого факта моего существования... Совсем не радует и то, что мой папашка, нынешний Казекаге, обвиняет меня в смерти своей любимой жены и моей матери. И очень хочет меня если не убить, то хотя бы причинить побольше страданий. И самое хреновое, можно сказать, на десерт — это чокнутый демон, который медленно подтачивает печать, с каждым днем все больше и больше влияя на сознание своего носителя, а в будущем и вовсе подчинит его своей воле. То есть меня подчинит, чего я точно допускать не желаю!..

...Над просыпающимся селением Песка пронеслись, подхваченные пустынным ветром, экспрессивные выражения, в точности повторявшие монолог одного портового грузчика, которому после тяжелого рабочего дня сказали, что его имени нет в смете и сие означает, что сегодня он отработал на общественных началах абсолютно бесплатно...

П.С

Автор выражает огромную благодарность Telvi, самой трудолюбивой бете в мире.

Глава 4

Суна и ее джинчурики

С чем можно сравнить славное селение, скрытое в песках? О, Суна!.. Эти однотонные высотные каменные здания, вырубленные, кажется, прямо в скалах... И все бы ничего, но многочисленные лестницы, воздуховоды и потайные ниши делали жилища пустынников больше похожими на гигантские термитники, чем на нормальные дома. К тому же, расположены они были настолько близко друг к другу, что по крышам нашего скрытого селения могут спокойно гулять даже гражданские, понятия не имеющие о чакре.

Но наземные сооружения — лишь малая часть Суны, и чтобы познать все ее секреты необходимо было спуститься под землю, где галереи, ходы, залы и проходы, вырубленные внутри скал, создавали причудливый лабиринт, в котором не без труда ориентировались даже шиноби. Здесь же, на большой глубине, течет подземная река, питающая колодцы и водопроводы города. Именно она стала тем краеугольным камнем, который позволил основать поселение посреди пустыни. В пещерах, где, благодаря соседству с водой, достаточно влажно, растут съедобные грибы разных форм и видов; в подземных озерах разводят рыбу; а в залах, где на стенах начертаны охлаждающие печати, хранятся бесчисленные запасы припасов, привезенные купцами со всех уголков мира элементальных стран.

Ежедневно в Суну приходят караваны и жители мелких поселений страны Ветра, раскиданных островками жизни на огромной территории пустыни Найра, желающие наняться на работу. Приходят, или, вернее, приезжают и более богатые люди, живущие вдоль великого пролива Сэйхэби, ведь именно там расположена столица страны ветра — Баракадзе и более мелкие города и селения. Им не нужна работа: некоторые желают совершить крупный заказ, другие — заверить договор, третьи хотят лично разместить заказ на миссию. Два раза в год, когда Великая Пустыня затихает, переставая нести смертельные пески, к стенам Суны приходят кочевые племена, живущие в степях на юге. Бедуины обменивают свой скот, шерсть и серебро на нужные им товары, а потом покидают город как можно скорее, опасаясь песчаных бурь.

Суна сама по себе очень красива, а при ночном электрическом освещении она и вовсе становится похожа на маленький сказочный город, коих так много в современной центральной Азии. Иллюзия дома (попав в выдуманный мир я осознал, что готов назвать "домом" любой уголок родной Земли) была бы полной, если бы по крышам, подобно бешеным кузнечикам, не прыгали спешащие по своим делам шиноби, а по улицам не ползали бы огромные деревянные куклы, больше похожие на жуков. Обычно марионетки везут на себе тюки с какими-нибудь товарами или просто корзины с песком и прочим строительным мусором, а недалеко от них вышагивают кукольники клана Нуигуру — самого большого клана в Суне, который славится строителями, торговцами, протезистами и просто шиноби, использующими своих кукол в бою.

Но больше всего мне нравится в этом городе его растительность. В хорошую погоду почти все балконы, окна, веранды и крыши окрашиваются в зеленый цвет: тысячи горшков со всевозможными цветами, кустами, травами, плодовыми деревьями жадно стремятся к яркому пустынному солнцу. Некоторые ушлые горожане даже торгуют той зеленью, овощами и фруктами, что умудрились вырастить в своих квартирах. Но как только зазвенит колокол, сообщающий о смене ветра, идущего из пустыни, как горшки и кадки тут же убираются под защиту каменных стен, а на окнах появляются ставни, защищающие дома от песка, с огромной скоростью приносимого из пустыни.

Ночью, когда буря стихает, Суна становится похожа на заснеженный город, ибо белый песок напоминает только что выпавший снег, но не пройдет и часа, как город снова очистится от песка. Кажется, в такие моменты у каждого в городе как по волшебству в руках оказывается веник и совок, которыми люди аккуратно собирают весь песок в большие глиняные горшки. Песок, принесенный в селение бурей, используют по-разному: посыпают тренировочные полигоны, используют в строительстве и производства стекла... Ах, да, забыл сказать, Суна — крупнейший поставщик посуды из стекла и керамики, единственное место, где можно заказать оконные стекла и зеркала любых форм и размеров.

И, конечно, я не могу не упомянуть о самом главном секрете Селения, Скрытого в Песке (его, правда, знают все обитатели мира шиноби от мала до велика). Секрет этот заключается в том, что именно в Суне добывают золотой песок, что делает город этаким местным Эльдорадо. Правда, это верно только для представителей одного клана. Когда-то именно способность к стихии магнетизма, позволяющая добывать такой полезный металл, помогла клану Собаку найти финансы на постройку города в самом сердце гигантской пустыни. Больше половины территории Суны принадлежат именно клану Собаку, который, в свою очередь, сдает ее в аренду большинству ремесленников, торговцев и жителей города. На мой взгляд, именно это основная причина того, что члены клана Собаку уже четыре поколения занимают пост Казекаге в Сунагакурэ но Сато.

Однако, что — то я увлекся: Суну на самом деле можно описывать долго, и не рассказать о ней и сотой доли того, что хотелось бы донести до слушателя.

К тому же, сидящему на одной из скал пацану, которому всего — то лет шесть на вид, нужно думать совсем не о красоте родного селения, а о более приземленных вещах и насущных делах. Как, к примеру, дожить до дня завтрашнего, попытавшись не угробить кучу народу?

В последнее время печать, сдерживающая Шукаку, ослабла. И я физически чувствую, как из меня выходит чакра Однохвостого, до краев наполненная яки — "жаждой крови". Может быть, так было и в каноне, а, может, мое полное осознание себя как личности дало такой подобный эффект, но мне в любом случае в некоторые моменты физически сложно сдерживать ее внутри себя. И это уже вылилось в десяток случаев немотивированной агрессии, направленных на меня жителями деревни. Особенно остро подобное давление чувствуют шиноби, которые, подчиняясь в такие моменты выработанными годами рефлексам, посылают в меня острое железо и забитые на перемычную сигнальную систему техники вроде струй пламени и лезвий ветра. Знаете, когда сражаешься собственным телом, а в тебя летит подобный "щедрый дар", очень тяжело сдержать песчаный щит и направить убийственный поток песка, посланный моей врожденной защитой, не в сторону источника опасности. Но даже когда я сдерживаюсь и не довожу дело до убийства, десятки шиноби оказываются в больнице с многочисленными переломами, количество же разнесенной собственности и травмы простых горожан никто даже не считал.

В самом начале, когда я даже не догадывался о всей глубине моих проблем, произошел, пожалуй, самый поганый случай в моей сознательной жизни. Тогда я спокойно шел по узкой улочке, погруженный в свои мысли о перспективах на будущие, не обращая внимание на праздно шатающихся жителей селения, которые сами обходили меня десятой дорогой. Неожиданно я почувствовал, как чакра кислотой вскипает внутри моего тела и выплескивается наружу вместе с затопившей мое сознание яростью и жаждой крови демона, сидящего во мне. Борясь с накатившими ощущениями, я даже не заметил, когда кунай, летевший в мою спину, был остановлен поднявшимся песком, моментально устремившимся в сторону напавшего. Я не успел никак этому помешать. Да что там, я даже не успел осознать этого! Когда приступ закончился, я обнаружил, что на моей совести оказались две жизни: мальчишки-генина лет тринадцати и юной продавщицы сладостей, возле которой в тот момент и стоял молодой воин песка.

Сам факт убийства для такого среднестатистического обывателя как я, видевшего насилие только по телевизору и имеющего вполне сформированную картину ценностей, в которой убийство (особенно детей и девушек) было табу из табу, стал для меня настоящим шоком. Содеянное вызывало ненависть и отвращение к себе и той твари, что сидела у меня в брюхе. Знаете, в тот момент я очень отчетливо осознал, почему меня так боятся и ненавидят, захотелось самому себя прирезать, чтобы не допустить подобного впредь... Но немного отойдя от пережитого понял, что моя смерть всего лишь выпустит бешеную песчаную собаку на волю, и это приведет к еще большему числу жертв.

Утешало только то, что после таких случаев жажда крови отступала, и я пару дней мог спокойно находится в окружении людей. Правда, потом все повторялось снова, а потому, чтобы не допустить новых жертв, я стал избегать людных улиц, передвигаясь по крышам домов, но даже так без последствий не обходилось.

Интересно, скоро ли отец примется посылать шиноби для моего устранения? Или, лучше сказать, на заклание в жертву демону, чтобы ненадолго сдержать жаждущую крови тварь?

Сам себе я напоминаю бомбу замедленного действия, в которой каждый день подкручивают таймер. Да и сон мой превратился в сущий кошмар: это уже даже не сон, а, скорее, определенный вид медитации. Я пытаюсь не перейти грань, за которой окончательно усну, а на мое место придет чокнутый енот-переросток, что утопит в кровавом песке все живое что обнаружит рядом собой, дай я ему только такую возможность.

Не знаю, как канонный Гаара терпел это издевательство над собственными мозгами столько лет. Но я испытываю подобное "счастье" уже четвертый месяц, после моего осознания себя в теле ребенка из мультика. И чувствую, что если что-то не изменится — я просто сойду с ума, от завываний этого еб

* * *

* Тануки. Ну уж нет, я просто так не сдамся на милость нарисованного бобра-переростка! Слышь, Шукаку, х** тебе!..

Помочь мне в этой борьбе некому. Просто не думаю, что помогут. Даже не потому, что всем плевать на бедненького злобненького джинчурики. Все-таки я ценная зверюшка, имеющаяся в природе в единичном экземпляре, главное оружие Скрытого Песка, чтоб его! За мной нужен уход и наладка при критических неисправностях. Думаю, если бы мои наладчики могли с этим что-нибудь сделать, давно бы уже все исправили, не спрашивая мнения шестилетнего пацана. Да и стремно мне как-то давать кому-то ковыряться в печати, способной меня убить, поскольку она является важной частью моей чакросистемы. Я еще, знаете ли, не настолько отчаялся, чтобы лично лечь под нож энтузиастов от фуинзюдцу. Да и такая помощь может еще больше ухудшиться мое итак незавидное положение, а потому остается единственный путь — самому добраться до кровожадного барсука и рассказать ему, как он неправ...

Глава 5

Канон стучится в двери

Впервые так хорошо себя чувствую после возвращения памяти! Долгая, но продуктивная беседа с собственным биджу закончилась не так уж и плохо. Не скажу, что он осознал всю глубину своей неправоты, покаялся и, слезно моля о прощении, приполз ко мне на брюхе, но положительная динамика в наших с ним отношениях точно появилась. Всего-то и понадобилось четыре раза случайно сбиться со счета, немного не дойдя до сотни. Когда Шукаку в пятый раз услышал от меня фразу:

— Ой, я, кажется, снова сбился... Давай начнем с самого начала, ты ведь не против? — произнесенное моим скучающим тоном...

Именно тогда я впервые услышал от него что — то помимо угроз, вариантов моей неминуемой смерти и обещания страшных мук, что непременно настигнут меня, как только Однохвостый освободится.

Не скажу, что в наших с ним отношениях появилась любовь или хотя бы дружеские чувства, но договорится о том, что он не трогает меня в реальности, а я взамен не прихожу устраивать ему сеансы песчаных ванн во внутреннем мире мы смогли. Хотя, думаю, для профилактики надо будет закрепить эффект. Однако, посмотрим на его дальнейшие поведение: мне, конечно, не верится, что он так быстро успокоится — уж больно нехорошим взглядом провожал меня этот песчаный тануки, но мало ли каких чудес не бывает на свете?

А пока можно заняться другими делами, помимо отслеживания состояния собственных чакроканалов и наличия рядом потенциальных жертв не совсем моих приступов ярости. Быстро поднявшись с кровати и напялив серую толстовку, я вприпрыжку сбежал на улицу.

Настроение было безоблачным и даже еще лучше, а потому меня совершенно не смущали косые взгляды горожан, с опаской глядевших на улыбающегося от уха до уха и что-то напевающего джинчурики. И тот факт, что продавщица, торгующая фруктами грохнулась в обморок, стоило мне только попросить самое большое яблоко, меня совсем не расстроил. Я просто выбрал его сам, оставил на прилавке все наличные, что нашлись в моих карманах (деньги я начал таскать с собой после возвращения памяти на всякий случай), после чего отправился дальше, задорно хрустя сочным плодом.

Идя по улицам Суны и щурясь на мелькающие между высокими домами солнце, я вдруг заметил плачущую девочку, стоящую над старым засыпанным колодцем. Подойдя ближе и заглянув в яму, заметил на дне плюшевую игрушку, лежащую на куче песка. Очевидно, девочка случайно уронила туда своего любимого медвежонка и теперь не знала, как достать его обратно, хорошо хоть додумалась сама туда не лезть.

Я, желая совершить доброе дело, без какой — либо задней мысли просто потянулся к песку на дне колодца, заставив его поднять игрушку над ямой до уровня моей руки. Девочка, перестав плакать, завороженно смотрела на медленно поднимающийся песок и лежащего на нем медвежонка. Не знаю, сколько лет ей было, но выглядела она сейчас как человек, которому рассказали о существовании Деда Мороза — на ее лице застыла такая смесь радости и надежды, что мне почему-то стало неловко. Сняв игрушку с песка, я протянул ее девочке. Секунду поколебавшись, она неуверенно протянула руку, чтобы забрать у меня медвежонка.

Но ей помешал испуганный женский крик.

К девочке с большой скоростью подбежала молодая женщина немногим старше двадцати, подхватила ребенка на руки и замерла, смотря мне в глаза. Тот ужас, что отразился на лице матери, крепко прижимающей к себе дочку, описать было сложно. И самое противное, что его источником был именно я. Между тем женщина, не дождавшись какой-либо реакции на свои действия, стала медленно отходить от меня, пока не сочла дистанцию достаточной, а затем развернулась и бросилась бежать прочь.

А я остался стоять, смотря как она на хорошей скорости перепрыгивая и петля, как бы уворачиваясь от возможной атаки в спину, не сбавляя скорости свернул за ближайшее строение. Немного потоптавшись на месте, все так же сжимая в протянутой руке плюшевого мишку, я, криво усмехнувшись своим мыслям, заглянул в черные пуговки глаз игрушки. И внезапно вспомнил, что похожий плюшевый Потапыч был у Гаары в мультике.

— Видимо это судьба, — сказал я игрушке и поплелся дальше по улице.

Настроение, еще недавно бывшее отличным, было испорчено напрочь. Я же ничего не делал: яки не выпускал, песком угрожающе не шевелил, зубы не скалил, глазами, подобно психам, не вращал, так какого же черта?.. Буквально на автомате я добрел до одиноко стоящих на пустыре качелей и усевшись на них, начал медленно раскачиваться, пытаясь вернуть в норму душевное состояние.

— Что — то я расслабился, забыл, кто я есть. Вернее, кем меня считают окружающие, — задумчиво протянул я.

Ужас в глазах той женщины отлично показал, какие рефлексы на мое появление выработалось чуть ли не у всех жителе Суны. Задумавшись о бренности бытия, недолговечности жизни и неизбежности смерти, о судьбе мира и моем место в нем, а так же о прочих общефилософских вопросах, я не заметил, как мне в голову прилетел какой-то круглый предмет. Вернее, должен был прилететь, но, естественно, не долетел — песчаная защита определенно работает быстрее моего тормознутого мозга. Возникнув на автомате, что позволило моей голове, отрешенной от мирских мыслей, избежать столкновения с прилетевшим предметом, она собралась перед моим лицом песчаным стеной, перехватила врезавшийся в нее объект и отправила его в обратный полет, снабдив "подарочек" щедрой порцией песка.

Раздались детские крики, и я почувствовал, как мой песок врезался во что-то живое. Представив, что могу снова увидеть кроваво-красный песок и бездыханное тело, еще минуту назад бывшее живым человеком, я, холодея от ужаса, поднял глаза. Из груди, несмотря на не самую приятную ситуацию, вырвался вздох облегчения: возле упавшей на землю девочки, защищая ее от моей невольной атаки, стоял Яшамару. По его рукам стекала кровь, а чуть в стороне весело подпрыгивал обычный футбольный мяч. Дядя, серьезно смотря мне в глаза, произнес:

— Гаара — кун, это было очень опасно! Пожалуйста, не делай так больше.

Блин, это же тот самый момент из анимешки, одно из воспоминаний Гаары о прошлом! Играющие в футбол дети, лежащая девочка, которую прикрыл собой мой родственник, плюшевый медвежонок, которого полчаса назад у меня еще не было — все это практически полностью повторяло события мультика.

В этот момент мне стало по — настоящему страшно. Если это канон... Если все и дальше будет продолжаться в том же духе... Значит, маятник событий уже запущен?! И это означает, что вскоре наш многоуважаемый Казекаге выдаст (если уже не выдал!) Яшамару миссию на проверку адекватности джинчурики, которая в каноне закончилась весьма печально. А что тогда произойдет в реальности?

Чувствуя, как пересохло в горле, еле сумел выдавить из себя:

— Хорошо, Яшамару. Я обещаю впредь быть внимательней и постараюсь не вредить жителям селения. Если только у меня будет такая возможность, — чуть подумав, добавил я.

Выпустив из ослабевших пальцев дальнего родственника Винни Пуха, я поплелся домой, стараясь обходить всех встречных людей по большой дуге. Чувствую, на сегодня мне достаточно впечатлений и острых ощущений!..

Глава 6

Раз два три четыре пять вышел биджу по....

И все — таки я придурок. Как вообще можно было до такого додуматься? Я сидел на небольшом парапете, смотрел на звезды и просто ждал, когда мне в спину начнут втыкаться кунаи.

Все это время я думал о том, что может произойти, и как суметь оставить Яшамару в живых. Ведь если это неизменный канон, то его смерть — одно из ключевых событий в жизни Гаары, а, значит, прописана жирным шрифтом. Но что если все происходящее — всего лишь бред моего разыгравшегося воображения?.. Впрочем, в эту версию я и сам не верил, поскольку мою память о прошлом и возможном будущем не так-то просто принять за подтверждение моего сумасшествия. Хотя и не спорю, что такое вполне возможно. Я, чтобы подтвердить собственную теорию, даже отнес пакет со сладостями той девочке, что играла футбол и чуть не пострадала от моего песка. Реакция, кстати, от той, что была показана в аниме, нисколько не отличалась: она удивилась, разозлилась, скорчила угрюмую рожу и закрыла дверь прямо перед моим носом. Даже не знаю, можно ли это считать подтверждением моей теории о вселенском заговоре, или нет. Но я все же сижу сейчас здесь, пялюсь на звезды и жду появления Яшамару, который стал мне действительно самым родным существом в этом мире.

Вот странно, вроде у меня есть отец, которого я видел всего пару раз и то из далека на массовых мероприятиях когда он на большие праздники показывался перед электоратом. Сказать, что воспринимаю эту отделенную толпой фигуру в белой треугольной шляпе, толкающую речь вроде "Я рад быть Каге в Суне. Суна круче всех. И все во славу воли Ветра." Как отца просто не могу. А еще, если верить анимешке где — то бегают брат и сестра, но я их пока даже не видел. Видимо неуравновешенному малолетнему маньяку решили до поры не сообщать подобной информации, в друг еще обидеться, найдет да сократит количество отпрысков Казекаге. Поэтому, моих кровных родственников, я семьей назвать не могу, в то время как брат моей матери по-настоящему заботился обо мне все это время...

А вот, кстати, и он. За спиной послышался свистящий звук, оповестивший меня о кунаях, летящих с большой скоростью. Не успел я додумать эту мысль, как в мою спину воткнулись сразу четыре острых железки, а все остальные "подарки" приняла на себя моя бутыль с песком. Разумеется я мог бы, как и канонный Гаара, принять на песчаный щит все кунаи, но вместо этого я просто заранее повесил свой бутылек повыше, чтобы он прикрывал голову.

Твою мать, как же все — таки это больно, когда в твое тело втыкается сталь! Думаю, это была самая тупая из моих идей...

Боясь, что не сумею удержать контроль над песком и все же убью дядю, я специально не дал куполу защиты развернуться навстречу кунаям, не позволил запустить их обратно вместе с моим песком, запретить раздавить метателя острых железяк... Чего мне это стоило — отдельная песня, причем целиком матерная!

Я не собирался позволять событиям развиваться как в чертовом аниме. А потому, не придумав не чего умней. Как последний придурок, решил проверить на прочность свою тушку. Я уже говорил, что идея эта была идиотской? Да? Позвольте повторить: эта была худшая из идей, когда-либо приходивших в мою глупую голову! Потому что чертовы кунаи воткнулись в песчаные доспехи, покрывающий все мое тело от макушки до пят плотной коркой напитанного чакрой песка. Здорово, конечно, что я на практике проверил его наличие, но, черт возьми, оказывается, моя песчаная кожа не такая уж и прочная! Так что я с огромным удовольствием отмотал бы события назад и придумал бы другой план. Или не придумал бы...

Сзади послышался сдавленный вздох.

Медленно повернув голову, увидел стоящего в пяти метрах от меня человека в стандартном облачении джонинов Суны в белой чалме и с закрытым тканью лицом. Возле шиноби застыл десяток подвешенных в воздухе кунаев. Ну и последний штрих, доказывающий, так сказать, абсолютное сходство: указательный палец правой руки обмотан белым лейкопластырем с красными цветочками. Цветочки рисовал я. Собственноручно. Не поленился, разрисовал все тридцать штук, что были в домашней аптечке.

— Добрый вечер, Яшамару — сан. Вы пришли меня убивать?

— Гаара, ты...— только и смог выдавить из себя дядя. Кажется, он даже и представить себе не мог, что его атака пройдет так удачно.

— Я же вам обещал впредь быть внимательней и больше не вредить жителям селения...

Кунаи, висящие в воздухе перед Яшамару, дрогнув, попадали возле его ног. А я почувствовал, что меня начинает подташнивать, да и в голове как-то подозрительно потемнело. Лезвия хотя и вошли не глубоко — сантиметра на два, не более, но я, оказывается, даже не представлял, что такое получить настоящее ранение. Притом сразу четыре дырки в моем соплячьем возрасте.

Тело само стало заваливаться вниз в сторону далекой мостовой. И я был совсем не уверен, что песчаный купол сформируется до того, как я об нее разобьюсь. Я как — то лениво подумал, что из меня получится совсем не эстетичное пятно: маленькое, чересчур красное и к тому же истыканное разными железками... Уже падая почувствовал, как сильные руки аккуратно подхватили меня и перенесли подальше от края крыши.

— Гаара! Прости меня, я не думал, что...

Потянув за тряпицу, скрывающую лицо, я увидел несчастного Яшамару. В его синих глазах стояли слезы.

— Все нормально, дядя. Главное, что ты остался жив, а все остальное не важно.

Вдруг, я отчетливо почувствовал то, что надеялся никогда больше не ощутить снова. Мое тело стало наполнятся чакрой демона, а в сознание стал ломиться кто — то очень большой и страшный. Отродье Джуби, как же не вовремя! Почему именно в тот момент, когда я в любую секунду могу потерять сознание? Или... именно это Однохвостому и надо? По уже выработавшейся привычке вступил во внутреннее противостояние с биджу, но быстро понял, что на этот раз простым выбросом чакры дело не ограничится. Тело просто не выпускало ее из себя, наполняясь демонической энергией все больше и больше, а я медленно сдаю позиции в контроле над этим процессом.

Кажется, в своих планах по спасению Яшамару я упустил главное, а именно — высвобождение Шукаку...

Увидев, как переменилось мое выражение лица, Яшамару начал спрашивать, как я себя чувствую. Прекрасно, блин, спасибо за вопрос! Не дослушав очередные заверения, что он не хотел и все будет хорошо, я перебил его самым наглым образом, огорошив не самыми радостными новостями:

— Однохвостый вырывается, так что долго я его не удержу. Зови отца.

— Гаара — кун... — непонимающе вылупился на меня своими огромными синими глазами Яшамару.

Черт, просто так от него не отделаюсь — он слишком волнуется за меня, чтобы правильно оценить степень угрозы. Ну, ничего не поделаешь: слегка отпустив контроль над яки Однохвостого, я, одновременно с этим, оттолкнул от себя Яшамару вырвавшимся из бутыли песком и повторил:

— Зови отца!

Подняв руку, заметил, как на ней начинает формироваться белый песок, быстро увеличивая ее в размерах, а на коже начинают проступать синие узоры, какие я видел на шкурке своего биджу. Яшамару, вместо того, чтобы ускакать на поиски Казекаге, с ужасом смотрел на происходящую со мной трансформацию. Встретившись с ним взглядом заметил, как он вздрогнул. Понятно, значит глаза тоже изменились...

— Яшамару, к Казекаге БЕГОМ! — в третий раз повторил я, и на последних моих словах мой голос превратился в басовитый рык. Дядя, сбросив оцепенение, коротко кивнул и на приличной скорости попрыгал в сторону дворца Каге.

Чувствуя, как с души упал пудовый камень, начал думать, что делать дальше. Судя по размеру Шукаку в моем внутреннем мире, если я превращусь прямо здесь — от доброй четверти Суны останутся только руины. Вывод? Надо валить отсюда, и подальше, подальше! Наметив самый короткий путь за пределы жилых районов я, аки бешеный заяц, попрыгал по крышам в сторону виднеющегося скального кряжа. Благо, мои ноги уже покрылись песком и увеличились в размере раза в три, а боль от ранений ушла, вытесненная бушующим в крови адреналином.

В голове зазвучал громкий голос енота переростка:

— ЧТО, МАЛЬЧИШКА, СБЕГАЕШЬ? ЭТО ТЕБЕ НЕ ПОМОЖЕТ! Я ВСЕ РАВНО РАЗДАВЛЮ ВСЕХ!

— Х** тебе в дышло, собака бешеная, я просто так не сдамся! — сберегая дыхание, мысленно ответил я.

— ТЫ СЛАБ, ЩЕНОК, ЕЩЕ НЕМНОГО — И Я ОКОНЧАТЕЛЬНО ВЫЙДУ НАРУЖУ!

Внезапно у меня лопнули шорты, и из, пардон, задницы начал расти длиннющий хвост. Нарушение координации движений при появлении новой конечности чуть не заставило меня слететь с крыши, но каким-то чудом, не иначе, я успел ухватиться отросшими когтями за стену. Подтянувшись, смог продолжить свой забег дальше, внутренне паникуя и болтая сам с собой.

— Я не понимаю, почему у меня не получается обуздать чакру Однохвостого. Неужели все дело в слабости от ранений? Помниться, когда Наруто отгребал по полной, у него тоже возникал всплеск чакры биджу. И все это прекрасно, но вопрос, как это можно остановить до сих пор актуален. Можно снова попробовать попасть во внутренний мир...

В голове раздался громкий издевательский смех крашеного енота, который, однако, не сбил меня с мысли.

— Да, он прав — сейчас хрен получится. Вспомнил! В чертовой анимешке был момент, когда высвободившегося Шукаку успокоили. Правда, тогда Гаара спал. Значит, нужно уснуть, призвать гигантскую жабу, чтобы она удерживала Биджу на одном месте, пока какой-нибудь идиот без чувства самосохранения будет копаться в песке дабы дать мне по роже! Жаль,но это не мой вариант: жаб и придурков здесь нет. Нет, придурков — то, может, и хватает, но они не похожи на бешеный апельсин, мечтающий стать Хокаге. Думаем дальше. Помнится, на арене Конохи Учиха, ударив по Гааре своей чидорилкой, обломал высвобождение Шукаку. После этого мой прототип, слегка оклемавшись, стал пухнуть на глазах прямо как я сейчас. Закономерность, однако: до этого я тоже ни разу не получал никаких ран, прямо как мой мультяшный вариант.

Одним прыжком оказавшись на вершине скальной гряды, побежал по ней дальше в сторону близкой пустыни, на ходу продолжая искать логику в том бреду, в который я угодил.

— Значит, катализатором служат ранения...

Ненадолго остановившись, прислушался к ощущениям своего тела. Кажется, я еще большой дебил, чем думал ранее! Пока я тут ошукакивался да драпал за пределы Суны, у меня в спине преспокойненько продолжали торчать четыре долбаных куная, глубоко завязнув в формирующейся шкуре Однохвостого. Повернув голову, увидел наполовину погруженные в песочную плоть оплетенные рукоятки с кольцами, под которыми медленно набухали красные пятна. Весело: я продолжаю терять кровь, находясь в сознании из-за бешеного количества чакры и такого же количества адреналина, которые сейчас гуляют по венам. А в это время торчащие в ране железки медленно убивают меня, не давая песку закрыть и залечить раны. И чертов собако — барсук этим заниматься тоже не спешит, планируя, кажется, таким нехитрым способом избавиться от одного наглого, но глупого джинчурики, который его так обидел во внутреннем мире.

Глубоко вздохнул, мысленно потянулся к тыкве за спиной, сформировал щупальце из песка и обхватил им кольцо на рукояти куная, после чего медленно потянул. Чертово орудие местных убивцев не сдвинулся даже на миллиметр, а я почувствовал просто море боли. Показалось, будто из меня вытаскивают все кости. Без анестезии. Тупым топором. Да уж..

*Цензура* в *цензура* да *цензура* *цензура* *цензура* енота. Сильмарилл тебе в руки, кольцо Всевластья на шею, Палантиром сверху и сынов Феанора на встречу, хотя это и из другого фэндома... (*простите, бета немного чокнутый толкиенист*)

В голове вновь раздался издевательский смех:

— БУКАШКА, КОГДА ТЫ СДОХНЕШЬ, Я БУДУ ДОЛГО ДАВИТЬ ТВОЕ ТЕЛО! И ПОСЛЕ ТОГО, КАК В ТЕБЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ И КАПЛИ КРОВИ, Я УНИЧТОЖУ ЭТОТ МУРАВЕЙНИК. А НАЧНУ, ПОЖАЛУЙ, С ТВОЕГО ДОРОГОГО ЯШАМАРУ, МЕДЛЕННО ОТРЫВАЯ ЕМУ КОНЕЧНОСТИ...

Чувствуя как в душе вскипает ярость, я попытался придать своему внутреннему голосу побольше издевательских ноток и ответил:

— Сколько новых слов, Енотик — кун, и такая длинная речь! Я прям впечатлён, честное слово! Неужели одна-разъединственная наша с тобой встреча так увеличила твой словарный запас? Тогда мое общество определенно хорошо влияет на твой интеллект, мой юный подаван. Когда мы с тобой встретимся снова, я придумаю нам какое-нибудь еще развлечение, помимо занятий математикой. Как ты, к примеру, относишься к великому искусству кулинарии? Ради тебя, песик, я вспомню все, что знаю о корейской кухне — думаю их рецепты тебе понравятся. Ты только дождись меня, ладно?..

Сформировав еще три щупа, зафиксировал их на кольцах кунаев, а затем, мысленно перекрестившись, одним рывком выдернул их из себя. Да, теперь я понял выражение "оглохнуть от собственного крика". Мой вопль, наверное, услышали не только в Суне, но и где-нибудь в Конохе, Облаке и прочих Тьмутараканях. Что произошло дальше я не видел, банально отключившись от болевого шока.

* * *

Так: теплый песочек, прохладный ветерочек и хмурые тучки надо мной, закрывающие ласковое солнышко. Если вижу подобную картину — значит жив, что не может не радовать! А главное — ничегошеньки не болит. Я снова оказался на барханах своего внутреннего мира, а это значит, что хватит релаксировать, потому что у меня здесь есть парочка вопросов к одному из воплощенных глюков Мудреца шести путей. Поднялся, отряхнулся, оглянулся. Странно, чего-то не хватает... Ага! Пятидесятиметрового разукрашенного практически под хохлому хомячка тут не хватает! Может, в песочке закопался? Решил проверить, а потому тут же прислушался к песку у себя под ногами — пусто! Ничегошеньки не понимаю! Где он?

Отставить панику, надо просто поискать получше! Вспомнив, на мой взгляд, самую крутую фишку Пятого Казекаге из аниме, поднялся на облаке песка в небо. Покрутив головой, увидел вдалеке тускло поблескивающий на солнце обрывок цепи. Заинтригованный, подлетел к нему, несомый собственным песком, чтобы увидеть кандалы, уходящие куда-то в глубину барханов.

Так, цепь есть, конура, в качестве которой выступает мой внутренний мир — есть, а милого песика — нету. Не порядок! Хотел, было, лететь дальше, но вовремя сообразил, что на моем квартиранте было еще пять таких цепей. А, следовательно, отойти он может только на расстояние их длины. Значит, все же под песком прячется... Немного подумал над решением задачи,вспомнил что этот мир — мой, и я здесь вроде как Царь и Бог.

А что я знаю о Богах? На ум пришли только библейские истории, просмотренные по телеку в далеком детстве. Интересная идея, почему бы не попробовать? Так, сосредоточится! Попытался получше почувствовать окружающий меня повсюду песок... Соединил ладони и, преодолевая невидимую тяжесть, начал медленно разводить их в стороны. Подчиняясь моим действиям, пески пустыни разделила огромная трещина, которая начала расширяться, образуя коридор аки воды Нила перед народом египетским. Или это были евреи? Впрочем, это не важно, а важно то, что твердь разошлись в стороны, открыв моему взору...

А это вообще что? Под двадцатью метрами песка обнаружился шестиугольный каменный блок (радиусом метров сто) с огромной дырой по середине — просто гайка какая — то, только каменная. На верхней части этой штуковины была выбита куча незнакомых мне загогулин, образующая сложный рисунок. Также в эту хрень были вмурованы шесть железных цепей, расположенных по углам постамента на равном расстоянии от идеально круглого колодца, в котором не было видно дна. Именно в этот зияющий чернотой провал уходили четыре цепи из шести. Две оставшиеся лежали рядом, оборванные у основания.

Да уж, эпичненько... Можно даже сказать, фундаментально и основательно! И чего мне прикажете делать со всем этим? Я ж ни разу не мастер фуиндзюцу, потому что не Узумаки, хотя и красноволосый! И как мне разобраться, что тут с чем соотносится?! Может, потянуть песком за оставшиеся цепи? А что случится, если я их случайненько оборву? Что со мной тогда станет? Безопаснее просто покричать в дыру, чем я и занялся:

— ЦЫП-ЦЫП-ЦЫП! ШУКАКУ, ВЕРНИСЬ, Я ВСЕ ПРОЩУ! — а громко получилось. С душой так... Но мне почему — то совсем не до смеха.

Из задумчивости меня вывело какое-то явление, всколыхнувшее весь мой внутренний мир. Но я, к сожалению, так и не успел понять, что это, поскольку банально потерял равновесие и грохнулся с песчаной тучки прямиком в эту огромную черную дыру.

* * *

Очнулся от чувства падения, вернее, от совсем не мягкого приземления. Когда перед глазами перестали плясать цветные пятна, я поднял кружащуюся голову, заметив, что по плечи торчу в желтом песке между двумя покрашенных в синиц цвет остроконечными валунами. Где-то я уже их видел... Стоп! Они дёрнулись.

Блин! Это же уши песчаного бобра, а я, следовательно, вмурован в его голову. Из плюсов: я проснулся и даже оклемался. Из минусов — все остальное. Почему эта песчаная гнида не спешит рассыпаться белым песочком? Где канон, когда он так нужен? Прекрасно, б

* * *

, просто замечательно! Вокруг ярко освещенная луной пустыня, но почему — то повернутая на бок. Нет, это не мир лежит на боку, а всего лишь Шукаку... Черт, уже стихами заговорил! Вернемся лучше к нашему Тануки: он, кажется, откуда — то грохнулся. Или его скинули?

Помнится, я почти добрался до обрыва, с высоты которого до песочка лететь примерно двести метров. Тем временем демон поднялся на лапы, и я смог убедиться в правдивости моих догадок: мы находились возле скалистых стен, ограждающих Суну. Шукаку по — собачьи встряхнулся и опустил голову, на кого — то грозно зарычав, а мне стало жутко любопытно, кто же смог привлечь столько внимания пузатого енота.

Внизу на песке стояла фигура, которую в Суне знали все: от малых детей и до впавших в маразм стариков. Нас посетил Четвертый Казекаге собственной персоной, какая честь! В дурацкой шляпе, в черном плаще (или сутане?) и с белым шарфиком... Эм, нет, этот наряд как — то по — другому называется... Боже! И о чем я только думаю? Тут сейчас начнется махач века, а я мало того, что торчу во лбу самой большой мишени в этом тире, так еще и рассуждаю сам с собой о всякой ерунде.

Так, сосредоточиться — паникой делу не поможешь.

Немного присмотревшись понял, что рядом с правителем Суны стоят еще какие — то шиноби, которые держат в руках огромные свитки, своими размерами почему — то напоминающие фонарные столбы. Эти любители "тяжелого" чтения быстро развернули свои бандуры, которые изнутри были покрыты какими — то зубодробительными фуин. Короткий звук "пуфф" — и из свитков прямо над головой Казекаге стало собираться огромное золотое облако. В общем, каюсь — я залип на это зрелище, позабыв о надвигающейся битве. Хорошо хоть, что моя персональная песчаная тюрьма на ножках не стала долго наблюдать за готовящейся для нее убер — вафлей.

Шукаку заревел и бросился на Йондайме Казекаге, за что получил в левый бок слитный удар из сотни волн ветра от вылезших, подобно сусликам из песка, шиноби клана Тэссэн. Чей особенностью, как можно было догадаться, было владение Кьёдай Сенсу — "гигантскими веерами", усиливающие их ветреные техники. Мощная объединенная техника сумела отбросил биджу (и меня вместе с ним) на скалы, вызвав небольшой камнепад. Один чертов булыжник едва не проломил мне голову, но, к счастью, песчаная защита сработала как надо.

Не знал, что могу пользоваться песком даже в такой ситуации... Только сейчас я обратил внимание, что жёлтый песок, окружающий мою голову, является моим собственным песком из тыквы. И именно он удерживает меня на поверхности тела Однохвостого, не давая окончательно погрузится в песчаного монстра.

Тем временем к биджу, еще не успевшему подняться на лапы, по отвесной скале спускалась большая кукла в виде змеи, состоящей из отдельных сегментов. Рядом с ней по стене бежали четверо представителей клана Нуигуру, на ходу поправляя движения своей марионетки. Повинуясь их жестам, змеюка бросилась на Шукаку, чтобы плотным кольцом обхватить его шею. Из ее сегментированного тела вырвались железные крючья, что глубоко впились в плоть демона. Крик боли, вырвавшийся из его гигантской пасти, на несколько секунд оглушил меня.

В это время в игру вступил Йондайме, до этого смотревший на избиение огромного монстра с выражением скуки и брезгливости на лице. Правитель селения поднял руки — и десятиметровая сфера из золотой пыли, собравшаяся к этому моменту над его головой, разделилась на пять потоков, каждый из которых устремился к рычащему демону. Старающийся одновременно встать на лапы, отодрать от шеи неожиданное украшение и сбить своим хвостом-теркой как можно больше шиноби, со скалы посылающих в него различные техники, биджу выглядел донельзя глупо, потому что все вышеперечисленное у него не особо получалось.

Тем временем к его ногам и хвосту, незаметно стелясь у самого песка, подбиралась золотая пыль. Она невесомо обволакивала тело демона золотистой дымкой, в любой момент готовая доставить ему множество неприятностей. Повинуясь воле Казекаге, она резко сжалась, становясь плотными золотыми цепями и сдавливая крашеного енота в своих тисках. Одно движение руки Йондайме — и ноги Однохвостого разъехались в разные стороны, вновь опрокинув его набок. Еще один пас — и огромный хвост биджу замирает, прикованный золотыми кандалами к его же ногам. Этим мгновенно воспользовались шиноби клана Тэссэн, одним слитным движением сотни вееров послав в несчастного Шукаку острую волну ветра. Атака их была весьма успешна, поскольку напрочь срезала биджу хвост, который, бухнувшись вниз, мгновенно осыпался белым песком.

А рев разгневанного Однохвостого (простите, теперь уже Бесхвостого), перешел в вопль боли такой силы, что у меня, кажется, лопнули барабанные перепонки, а многие шиноби попадали на колени, прижимая ладони к ушам. Это они, конечно, зря, поскольку Шукаку воспользовался десятисекундной передышкой по максимуму. Поняв, что он в полной жо**, собако — барсук решил подгадить напоследок, начав втягивать в себя воздух. Я прекрасно знал, чем это может закончится, потому что раз двадцать видел подобное, пока играл с Однохвостым в своем внутреннем мире в игру с добрым названием "догони меня волна". И судя по направлению его наглой морды, эта импровизированная бомба биджу целиком и полностью достанется моему отцу. Казекаге, конечно, тот еще .. политик, но его смерти я не желал,а потому решил вмешаться, направив свой песок демону в глаза.

Судя по яростному воплю боли, Шукаку оценил всю неприятность ощущений, когда в глаз попала соринка, а в его случае — не одна. Мое вмешательство оказалась весьма кстати, и вырвавшаяся из пасти барсука волна воздуха прошла намного выше голов стоящих на песке шиноби. Думаю, они и сами бы справились, поскольку в момент атаки биджу ему под челюсть прилетел огромный плазменный шар. Не видел, кто именно запустил этот шарик, поскольку жар техники заставил меня зажмурится. Но, полагаю, это Пакура — обладательница стихии ожогов. Даже я, изгой в родном селении, слышал об этой героине деревни, прославившейся тем, что пачками топила корабли Ягуры, расстреливая их издалека своими красными шариками.

Она мешала мирно плывущим по своим бандито — пиратским делам Киригакуровцам грабить торговые корабли и разорять селения страны Ветра, за что туманники на нее были очень обижены. Действительно, какой нехороший человек — сделала им бо-бо. Помнится, про нее рассказывалось что что-то в анимешке, но об этом я подумаю позже. Поскольку тишина, застывшая над полем боя, была какой-то не очень хорошей: никаких тебе взрывов, рычаний, грохота падения камней, свиста техник, только мерный звон в ушах. Открыв глаза, увидел перед собой морду Однохвостого, полностью обмотанную широкими полосами ткани, которые плотно фиксировали его челюсти, не давая злобному тануки вслух выразить все те матерные эпитеты, что он думает об одолевших его букашках.

— Слышь, Шукаку! А ты оказывается слабак и балабол. Эти жалкие муравьи разделали тебя, как рождественского цыпленка. Жаааалкое зрелище! — не упустил я случая немного поиздеваться над бессильно пыхтящим демоном.

Зафиксированный Однохвостый мог только пару раз дернуть ушами и с бессильной яростью смотреть на Казекаге, который без спросу запрыгнул на морду Ичиби но Шукаку. Отец мой, между тем, издевательски неторопливо вытер об его нос ботинки и, усмехнувшись, потопал в мою сторону. Гляжу, поиздеваться над хвостатым зверьком люблю не только я. Сходство на лицо, как говориться, и не только в переносном смысле! Ибо выглядели мы очень уж по-родственному: одинаковые черты лица, фамильные, не иначе, круги под глазами, отсутствие даже намека на брови и практически одинаковый оттенок волос. Думаю, как-то так я и буду выглядеть годам к сорока, если, конечно, доживу до столь почтенного для шиноби возраста.

Приблизившись, мужчина посмотрел в мои глаза, ища там подтверждение каким — то своим мыслям, но, кажется, так и не обнаружил ожидаемого. Йондайме Казекаге, все так же не говоря ни слова, вытащил из жилета, что скрывали его одежды, шестигранную дощечку, покрытую непонятными печатями, и приложил ее к моему лбу. Я ощутил, как сквозь меня пропустили волну чакры, схожей с моей. Она, достигнув середины тела, ухнула в печать на моем животе, и я почувствовал как моя практически безобидная черная дыра превращается в натуральную такую бездонную пропасть, что высасывала чакру из Шукаку и затягивала ее обратно в мой внутренний мир.

Ощущения были настолько необычны и болезненны, что я просто отключился примерно на середине процесса, провалившись в спасительный сон.

Глава 7

Путь...

С недолгой прогулки Шукаку и момента, когда его пинками снова затолкали в меня, прошел месяц. Три недели из которого я пролежал в просторной комнате во дворце Каге, заставленной разнообразными медицинскими примочками и диагностическими свитками.

Эту важную и полезную информацию мне сообщил Метари Рюдзи — один из моих сиделок и по совместительству — полевой ирьенин с хорошо развитым чувством черного юмора. Кажется, именно из — за его шуточек ему всегда доставалось ночное дежурство у моей тушки.

На мое счастье, улыбчивый девятнадцатилетний парень не испытывал ни малейшего чувства страха перед валяющимся с дикой слабостью и невероятно скучающим из-за невозможности подняться малолетним джинчурики. Он охотно рассказывал многочисленные забавные случаи с его полевой практики и делился свежими новостями. Почти всю информацию о том, что произошло после короткой прогулки Однохвостого, я почерпнул именно из его рассказов. Как и историю получения им миссии по уходу за мной.

Оказалось, что в тот злосчастный день почти всех медиков вечером собрали по боевой тревоге — им сообщили, что наши бравые шиноби пытаются поймать Биджу, решившего сбежать из селения.

От такой трактовки событий у меня даже челюсть отвисла: как — то не вязалось у меня в голове слово "убежать" и образ Шукаку. Это как-то... дико, что ли? К тому же, для такого простого и гениального решения демону нужно было иметь в голове хотя бы продолговатый мозг, а не ту тонкую ниточку, на которой держатся его уши.

Кстати, именно к окончанию боя у основания скального кряжа и подоспел корпус меднинов, собрав почти четыре десятка убитых и больше трех сотен тяжело раненых. Следующие сутки у медиков была просто неприличная куча работы. Штопали,зашиали, травили э..лечили, калоли. В общем, несмотря на все их титанические усилия, многие шиноби все же выжили и даже начали активно убегать и прятаться от заботливых врачей.

По — быстрому выписав всех, кого только можно было,героическая команда трудоголиков от медицины, отпахавшая три смены, только-только собралась отчалить из госпиталя. Они даже начали расползаться по своим комнаткам, мечтая о мягкой подушке и тонком одеялке (не забываем, что дело происходит в пустыне, где температура почему-то всегда много выше нуля). Как вы понимаете, ничего у них не вышло.

Может на них у кого — то из начальства был наточен зуб. Или так в тот день сложились звезды. Или карма у них такая была, несчастливая...

Если коротко, им крупно не повезло: они попались на глаза вышестоящему начальству, которое не дрогнувшей рукой выписало им приказ явиться во дворец Каге.

Горестно вздохнув, бравые меднины неспешно поплелись по указанному адресу, распрощавшись даже с мечтами о спокойном и заслуженном отдыхе и мысленно готовясь пилить через пески пустыни Найра в любую указанную Казекаге сторону. Поскольку приказы, подобные этому, обычно ничем другим не заканчивались. Правда и оплачивались такие миссии весьма высоко. Жаль только, что деньги обычно получали семьи погибших...

Вопреки ожиданиям, в резиденции Казекаге их обрадовали, что никуда отправляться не нужно. Совсем даже наоборот, есть возможность неплохо заработать, сидя на одном месте, взяв сверхважную, но простенькую миссию. Всего-то и нужно: заботиться и ухаживать за одним-единственным, но очень, ОЧЕНЬ важным пациентом.

Успокоившиеся меднины, уже мысленно прикидывающие, куда потратить легкие деньги за уход за каким-нибудь аристократом или родственником Дайме, радостно гаркнули что-то похожее на приснопамятное: "Служу отечеству!" и, отпихивая друг друга локтями, бросились к бланкам приема миссии.

Формально, никто не может заставить взять задание, не согласное с должностью шиноби. По крайней мере, джоунин, берущий задания ранга E, D и C вызовет, как минимум, недоумение. Впрочем, похожая ситуация будет, если чунин замахнется на A и B-ранговую миссию. Но формальность в том что если же шиноби уже подписал бланк миссии, то должен хоть наизнанку вывернуться, но работу свою выполнить. В противном случае придется заплатить огромные отступные заказчику и не хилую неустойку в казну родной деревни, а также получить жирный минус в личное дело, что означает автоматическую потерю репутации.

Дождавшись, пока все медики распишутся и быстро заверив бумаги (у шиноби вообще с многочисленной макулатурой весьма строго), плохо соображающим от недосыпа медикам выдали более конкретную информацию об их новом пациенте. Теперь их единственная задача — заботится и присматривать за главным оружием Селения, скрытого в песках. Заметив же, как позеленели лекари, до которых дошло, на что они подписались, чиновник, выдавший им миссию, произнес пятнадцатиминутную речь. Смысл ее сводился к тому, что их команду выбрали за многочисленные заслуги и скрытые таланты; что дело им поручили важное не только для Суны, но и для всей страны Ветра; что знакомством с ними будут гордиться все их знакомые и родственники; что их мужество, верность селению и приверженность идеалам Воли Ветра будет материально вознаграждена; что тропа к их могилам... На этом моменте выдавший им миссию мужчина запнулся, сообразил, что его слова ни черта не успокаивают и поспешил завершить свое выступление.

Закончив с агитацией, он быстро провел моих будущих сиделок на подземные этажи дворца Каге, попутно выдав им на руки с объектом любви и заботы, просто фонтанирующим песком в разные стороны и оставляющим довольно глубокие царапины на стенах. А ведь стены, к слову, были укреплены множеством печатей, поскольку в этом помещении по слухам, сильно смахивающим на правду, проводили опасные эксперименты с особо опасными техниками и новыми фуинзюдцу. Услышав последнюю новость я понял возможную причину, по которой моя тушка так долго пролежала в коме. Аж жутко стало, что там со мной могли сделать эти недомастера фуиндзюдцу. Впрочем, я достаточно быстро успокоился, вспомнив, что истинными мастерами печатей считались Узумаки, а их-то как раз практически и не осталось. Многие шиноби, конечно, понимали что-то в конструировании и использовании печатей, но никаких выдающихся результатов не достигли. Лучший пример — корявая печать канонного Гаары, которая должна была полностью сдерживать Шукаку, а на деле...

Как сказал Метари, они очень старались, но у них нечего не получилось — пациент сильно хотел жить.

— Скажи спасибо, что вообще очнулся, — почти серьезно добавил он.

Я, кстати, и так был им сильно благодарен: после их ковыряния, я наконец-то перестал слышать голос своего наглого квартиранта. За что действительно хотелось сказать этим мастерам спасибо,поклониться в пояс и крепко-крепко обнять. Сжать их в теплых песчаных объятьях, сдавить до хруста, до хорошего такого хруста...

Оказалось, что после второго перезапечатывания Шукаку, я пролежал в коме почти ДВЕ НЕДЕЛИ. А когда очнулся — от слабости не мог даже голову повернуть, не то что в туалет самостоятельно сходить. И все это время за мной ухаживала сборная команда полевых ирьенинов, польстившаяся на большое вознаграждение. Такие суровые, знаете ли, обветренные дядьки, которые обычно с поля боя всяких недопокойников вытаскивают... И вот подобные небритые мужики уже некоторое время носятся возле меня с утками, тазиками и постельным бельем. Разрыв шаблона и вообще...

"Почему мне не достались нормальные доктора и красивые медсестры?" — промелькнула у меня тогда мысль.

Ответ оказался прост: у нормальных докторов и тем более у симпатичных медсестричек нет необходимых рефлексов и опыта, чтобы вовремя отскочить от внезапно очнувшегося шиноби. Который, только придя в сознание и не отойдя еще от переживаний недавнего боя, на автомате бьет пальцами в горло, а потом тянется к кунаю, чтобы прирезать склонившегося над ним недавнего врага; или запустит каким-нибудь убийственным дзюдцу в ближнего своего, оказавшегося недалеко от его раненой тушки, чтоб неповадно было. И так реагируют нормальные шиноби, а представьте, какой локальный армагедец со мной случится? Мой, непонятный даже для меня самого, песчаный щит устроил меднинам незабываемый парк смертельно-опасных аттракционов. Причем, судя по всему, работал он даже лучше, чем когда я был в сознании. С ним даже простейшие действия, такие как: напоить, дать лекарства, обтереть, поменять бинты и сменить белье на моей тушке, больше напоминали игру на выживание, чем нормальную рабочую обстановку. В любой момент, на любое движение или соприкосновение с моим телом активировался щит, отталкивающий от меня с приличной скоростью всё и всех. Простейшая процедура по установке мне капельницы благодаря моей "любимой" защите превращалась в миссию ранга если не S, то уж A точно. О том, чтобы лечить меня с помощью чакры даже речи не шло — самоубийц, согласных на такое, не нашлось бы ни в одной деревне.

Тогда, услышав поток жалоб о тяжелых ирьенинских буднях, изливающихся на меня и повествующих обо мне же, и сразу не разобравшись в ситуации, я посмотрел на Ментари как на идиота и задал вопрос, так и просившийся на язык:

— А почему вам, Ментари — сан, и вашим коллегам не пришло в голову мысль отнести подальше от меня бутыль с песком?

Ментари, оглянувшись по сторонам, многозначительно подмигнул и, склонившись прямо над моим ухом, тихо ответил:

— Гаара — кун, ты такой умный! Сам посуди: кто нам, простым медикам, позволит подвергать прямой опасности главное оружие деревни? Притом не простого джинчурики, а сына Каге, проходящего лечение в его же дворце? — чуть помолчав, он продолжил: — Тем более, когда мы все же поступили по уму, а не по приказу, и отнесли твою биджеву бутылку в соседнюю комнату, чтобы взяться, наконец, за нормальное лечение, к тебе отовсюду, буквально из всех щелей, начал тянутся песок. Честно скажу, жуткое зрелище! Я был в настоящем шоке: никогда не думал, что во дворце Каге настолько плохо убирают! Хотя, о чем я? Мы же в Суне! Тут везде песок, даже когда воду пьешь — он на зубах скрипит. В общем, мы посмотрели на вырастающую возле тебя гору песка, и от греха подальше решили вернуть твою тыкву на ее законное место. А то вдруг еще заприметят, что в комнатах подозрительно чисто стало, и решат, что таких хороших уборщиков не дело в ирьенинах держать! И лучше бы таких умельцев послать верблюжьи загоны драить, или пустыню от песка очищать...

Ментари был просто находкой для шпиона. До сих пор удивляюсь, что такого разговорчивого товарища местное АНБУ до меня допустило. Хотя, наверное, они просто не ждут от шестилетнего пацана, с восторгом слушающего побасенки меднина, каких-либо аналитических способностей.

На четвертый день моего выхода из комы, когда я уже не проваливался в сон через каждые десять минут и даже мог самостоятельно держать в руках ложку, я задал давно мучивший меня вопрос:

— Почему меня не приходит навестить Яшамару?

По враз напрягшимся спинам и более широким, чем обычно, успокаивающим улыбкам, даже не слушая многочисленные отговорки, что мы, мол, не знаем; обязательно спросим у Чиё-сама; вам надо набираться сил, Гаара-кун и прочим, я понял, что они от меня что-то скрывают.

И моя догадка, что именно является такой тайной, заставила сердце сжаться в нехорошем предчувствии. Яшамару! С ним что — то случилось!..

Но в глубине души теплилась надежда, что я все-таки смог переиграть канон, а мой дядя просто занят, отправился на миссию, получил приказ меня не посещать, или, в крайнем случае, лежит в госпитале, прикованный к кровати как и я.

Он не должен был... Я ведь сделал все... Пытался, по крайней мере, сделать все, чтобы не повторить дурацкую нарисованную историю! Никогда не был особенно религиозен, но... Боги! Ками! Духи Ветра, Огня, Воды... Да кто угодно! Пожалуйста, только бы Яшамару был жив! Прошу! Только бы...

Чувствую, как подступающий страх потери сдавливает горло. И понимаю, что без ответа на вопрос, что случилось с Яшамару, я просто не смогу жить, дышать, думать. Мне нужно знать! Знать прямо сейчас! Можно даже без подробностей, но...

Никогда еще песок не повиновался мне так хорошо, как в тот момент. Просто песчаные ленты с огромной скоростью метнулись к находящимся в моей видимости шиноби, с филигранной точностью обхватывая всех пятерых медиков, стороживших меня в просторной комнате где — то во дворце Каге. В тот момент шиноби, попросту не успевшие отреагировать хоть как-то, вспомнили, КТО и ЧТО перед ними: не простой шестилетний ребенок, не имеющий возможности самостоятельно даже стакан воды поднять, перед ними — Джинчурики, главное и страшнейшие оружие селения. Жуткая тварь, сочетающая в себе мощь демона и разум человека.

Я спокойно смотрел в глаза мужчин, замечая, как на их лицах мелькают отголоски захвативших их мыслей и страхов.

— Я спрошу только один раз. И хочу получить правдивый ответ.

Легкое движение пальцев — и мои пленники чувствуют, как песок начинает сдавливать их конечности, грозя в любой момент сломать такие хрупкие человеческие тела.

— ЧТО. СЛУЧИЛОСЬ. С ЯШАМАРУ?

Мой детский голос, сиплый из — за переживаний и из — за горла, до сих пор болевшего при глотании, враз обрел силу и рычащие нотки, какие я не раз слышал в голосе Шукаку.

— Я ЖДУ!

Сдавливаю песок, подвластный мне, еще немного и всем естеством чувствую, как начинают хрустеть кости у недавно заботившихся обо мне людях.

— Он мертв, — раздался спокойный старческий голос — голос старухи Чиё, замершей в дверях моей палаты. — Погиб, когда попытался спасти тебя от Однохвостого. — Она говорила отстранено, не видя перед собой скованных людей и не боясь джинчурики, готового убивать. — В том бою, когда мы держали оборону, не давая вышедшему из — под контроля Демону пройти к селению... Я была там, мальчик. И слышала последние его слова, перед тем как твой дядя, вырвавшись из рук шиноби, получивших приказ от Казекаге скрутить его, бросился к Однохвостому. Своей атакой он привлек внимание демона, который позабыв обо всем, бросился за ним прямо к обрыву. Яшамару дал нам возможность сковать биджу и спасти тебя, — та, кто более 6 лет назад приняла решение запечатать биджу во мне, приблизилась к кровати и посмотрела мне прямо в глаза: — Хочешь узнать, что он сказал нам перед своим последним боем, мальчик?

Я сумел лишь кивнуть, не будучи уверен, что справлюсь с голосом.

— Он сказал: "Гаара — кун дал мне обещание. Он постарается больше не вредить жителям селения, если у него будет такая возможность. И из-за этого он не стал защищаться, когда я его атаковал. А когда почувствовал, что из-за нанесенных ран не сможет сдержать демона, сказал мне предупредить вас и попытался уйти подальше от Суны. Это моя вина, что сейчас Гаара там. Я спасу его, чего бы мне это ни стоило!"

Вместо скрипучего голоса старой женщины, что сейчас стояла передо мной, я, казалось, видел лицо своего дяди и слышал его голос за мгновение до того, как он бросился в эту самоубийственную атаку. Из созерцания мысленной картины последних минут жизни Яшамару меня вывел голос стар.. Нет! Чиё-сама.

— Отпусти их, мальчик. Если бы ты хотел, они уже были бы мертвы, но ты не желаешь их смерти.

Песок осыпался сам собой, а я почувствовал, как по щекам текут слезы. Мои первые слезы после того, как я осознал себя в этом мире. Никогда еще мне не было так больно — ни в этом мире, ни в том. Я... Мне...

Через захлестнувшие меня рыдания, с трудом услышал короткий приказ Чиё-сама:

— Пошли вон отсюда, — шиноби, все еще стоявшие на месте и явно опасающиеся повторения песочного захвата, испарились из комнаты в мгновение ока.

А потом Чиё (между прочим, бабушка одного из Акацук) неуверенно, будто вспоминая давно забытое движение, погладила меня по голове. И, не дождавшись отрицательной реакции с моей стороны, села на кровать и крепко прижала к себе.

Я же мог только сидеть и плакать, понимая, что не могу ничего изменить в этом мире. Единственное, что в моих силах — не дать себе превратиться в монстра да следовать обещанию, данному дяде...

Что же, я постараюсь и вправду больше не вредить жителям селения, если у меня будет такая возможность. Ведь, как сказал один наивный мальчик:

— Таков мой путь шиноби!..

Глава 8

Важность ТБ и буль, буль

Следующие две недели моей реабилитации были очень однообразными. После недавних событий я в полной мере осознал собственную ничтожность, можно сказать из меня словно вынули стержень, который все это время не давал мне упасть. А еще в моей голове назойливо засела мысль о неизвестных силах, что дергают за нити чужих судеб, как кукловоды в кукольном театре, и не дают невольным героям выйти за рамки написанной пьесы, которую я по привычке обзывал каноном.

Медики со мной больше не разговаривали, даже Митари — обиделись, наверное. Ну и ладно, не больно — то и хотелось! Иногда ко мне заглядывала бабуля Чиё, тоже, правда, предпочитавшая отмалчиваться. В основном она просто садилось рядышком и долго смотрела вместе со мной в окно, на крыши шумного города и на высокое безмятежное небо над ним. Затем, все так же не говоря ни слова, пару раз проводила рукой по моей голове и уходила дальше по своим делам. Странно? Без сомнения! Но после каждого ее посещения у меня на душе становилось немножко легче.

Дни проходили незаметной чередой, похожие друг на друга как братья-близнецы, а мне почему-то совсем ничего не хотелось. Вообще. Ну вот нисколечки! Думаю, приди меня тогда кто убивать — песчаный щит даже не дернулся бы, настолько мне было на все фиолетово. Вскоре период тупого глядения в потолок плавно перетек в депрессию, которая сменялась острыми приступами жалости к себе и волнами черной меланхолии. Настроение было похоронным, прямо как в той песне, что пела Земфира:

Я хочу повеситься,

Фонарь, веревка, лестница...

Дальше меня начали посещать мысли об упущенных возможностях. Что изменилось бы, если бы я поступил по-другому, а не так по-идиотски? Или что случилось бы, окажись на моем месте какой-нибудь другой попаданец, не настолько тупой и бесполезный, как я? Вот представьте: джинчурики — крутой спецназовец, пробивающий башкой кирпичные стены, зубами гнущий ложки, и вообще полностью соответствующий высказыванию: "могуч, пахуч и волосат". Думаю, от одного взгляда на такое чудо, Шукаку обделался бы от страха, прижал хвостик и, жалобно скуля, начал бы таскать этому герою боевиков тапочки в зубах.

Неплохо смотрелся бы на моем месте и какой — нибудь дипломированный психолог, которому было бы достаточно провести с бобром-переростком несколько сеансов психоанализа, чтобы заставить его сомневаться в собственном существовании. Впрочем, попаданец этой профессии также мог объяснить Однохвостому, что все его глубинные проблемы с общением, вкупе с немотивированной агрессией происходят из-за детских проблем, что не были вовремя решены. Недостаток внимания со стороны родителя, постоянные плюхи от сильных старших братьев, деревянные игрушки, прибитые к полу — все это и многое другое послужило формированию у Шукаку множества комплексов. Один из которых, а именно — комплекс неполноценности, обуславливался наличием всего одного хвоста. Стройная теория, прям по дедушки Фрейду, ага...

Нет, лучше всего подошел бы на мое место профессиональный священник, этакий бескорыстный спаситель душ человеческих и не только. Вот в кого надо было в биджу упаковывать — и не было бы у Суны проблем со своим хвостатым! Парочка проповедей о любви и смирении, пересказ жизнеописаний нескольких святых, множество цитат из Библии или любой другой священной книги, ежедневные, а еще лучше — ежечасные молитвы, и маньячный тануки превратился бы из закоренелого преступника и вообще грешника в смирного праведника, покорно ждущего последнего суда и проводящего день-деньской за замаливанием грехов.

Эх, опять меня потянуло на философские вопросы, главным из которых задается каждый: "Почему я...?", а вот далее следуют варианты. В моем случае — это почему здесь оказался я, а не кто-то другой? Почему вся эта ересь, чтоб не сказать хуже, происходит именно со мной? И не лучше бы смотрелся песчаный воротник, обитающий в глубинах моего подсознания и откликающийся на имя Шукаку, в пузе более подходящего для всего этого кадра? Блин, уверен, что любой другой попаданец справился бы со всей этой фигней гораздо лучше, чем среднестатистический студент строительного техникума, коим я и являюсь. Ваш покорный слуга умудрился свернуть себе шею на стройке, неся на горбу мешок с песком и тупо поскользнувшись на банановой кожуре — сюжет, как в третьесортной комедии, не правда ли? Помниться, только откопав в закромах памяти момент собственной кончины, я долго ржал, размазывая по щекам выступившие слезы.

После периода философствования мне резко захотелось действий, поскольку просто лежать и пялиться в небо и потолок мне смертельно надоело. Я возжелал встать с кровати и набить морды всем мальчишкам — плохишам этого мира. К примеру, найти Дейдару и заранее оторвать ему руки и выбить зубы, чтобы даже не думал свою взрывную глину жевать да меня убивать...

Идея меня настолько захватила, что внутри аж загорелось все. А что? Прокачаю своего персонажа до 80 уровня (как фанат WoW я придерживаюсь представления, что круче этого уровня нет никого и ничего, особенно если снаряжение соответствующее), а лучше сразу до читерского режима CHEAT GOD, чтобы сразу и без особого труда набить морду Пейну, засунуть маску Тоби ему же в задницу, а с самим Учиха Обито, сотворить и вовсе что-нибудь жуткое и очень нехорошее, что я пока даже четко представить себе не могу, ибо фантазия выдает тысячи быстро сменяющих друг друга вариантов, выбрать из которых один-единственный и вообще самый-самый — задача не из легких. Да и со всеми остальными любителями черных хламид и красных облачков надо бы провести разъяснительные беседы, читай — навешать люлей, а то вдруг они обидятся, что я про них забыл?

Я прямо — таки чувствую, как меня начинает распирать от жажды деятельности, а в груди, подобно костру, разгорается азарт. К тому же, мысль и вправду здравая (даже удивительно, что она не пришла раньше), а это значит, что нужно как можно скорее приступать к прокачке себя, любимого. К тому же, у меня практически перед глазами был неплохой пример для подражания. Как вы догадались, я говорю о Наруто, который после окончания Академии довольно много времени тренировался самостоятельно (не считать же за полноценную помощь "мастер — класс" от Собакина — Какакина во время конфликта с Забузой?), но достиг, в конечном счете, просто шикарных успехов.

Не спорю, я собирался в наглую слямзить метод Конохского Пугала, а именно — для начала научиться ходить, а затем и бегать по вертикальным поверхностям. К тренировке решено было приступить немедленно, пока кураж не пропал, а потому я быстро поднялся, мгновенно оделся, цапнул свой фирменный знак — бутыль с песком, пулей, со скоростью напуганной блохи, покинул осточертевшую палату через окно и побежал высматривать подходящие дерево для надруганий. Стоп! Какое дерево? В Суне они довольно большая редкость, а потому находятся все в частных оранжереях. А те, что каким-то образом сумели выжить на улице, состоят на строгом гос. учете, окруженные всеобщей любовью и заботой простых граждан Сунагакуре. И если я начну их ломать своими нижними граблями, пытаясь научиться ходить при помощи чакры, меня стопудово прилюдно кастрируют, и не помогут мне ни высшие силы, ни песчаный щит, ни статус сына Каге...

Что — то я туплю: то ли пустынное солнце голову напекло, а я и не заметил, то ли организму просто витаминчиков не хватает. Почему, спрашивается, я зациклился на деревьях, если любая вертикальная поверхность подойдет? Вот, к примеру, неплохая стенка! И что дальше? Подошел, поставил на нее ногу, подал некоторое количество чакры к ступне — вроде, приклеился... Немыслимо изогнувшись, аккуратно ставлю рядышком вторую граблю и повторяю настройку. Стою на стене, не падаю и, кажется, не собираюсь. Чую какой-то подвох, а потому первый шаг, скорее даже, шажочек, делаю с величайшей осторожностью, но абсолютно ничего не происходит. Следующие шаги выходят широкими и уверенными, а я до сих пор остаюсь параллелен земле. Так, и это все?..

Вывод: или я круче Сакуры в контроле над чакрой, или мое тело знало это упражнение раньше, или это воздействие печати, в которой томится Шукаку — стена-то из песчанника!

Нет, так не пойдет, надо усложнить себе задачу! Сменил стену — попалась, вроде бы, кирпичная. Поставил ногу, вторую, встал, прошелся. В задумчивости подпрыгнул и грохнулся с пяти метров на раскрывшийся песчаный купол. Кажется, эта иконка способностей моего юнита уже открыта, и в совершенствовании контроля над чакрой мне это упражнение не поможет. Жаль, ну да ладно. Что у нас там дальше в справочнике "Чакра для чайников"? Стояние на воде по методике Жабьего Вуайериста? Ок, хотя и с этим ресурсом у нас в Суне туго...

Хотя, почему это туго? Можно просто спуститься в пещеры, к подземным источникам, и потренироваться там, вдали от людских глаз, а то вон уже,первые зеваки показались, явно заинтересовавшись тем, какой же фигней страдает их "любимый" джинчурики. Плавать я, если что, умею. Эм, вернее, умел в прошлой жизни, значит, и в этой тоже должен уметь... теоретически.

Так. Ближайший известный мне вход к водным ресурсам Суны имеется возле дворца Каге, на то он и дворец. Там, в самый большой анфиладе пещер, находящихся под городом... Или не самой большой? А, не суть важно! В любом случае, это единственное подземелье, в котором мне довелось полазить, поскольку затем начались проблемы с контролем Шукаку и как-то резко стало не до туризма и шатаний по людным местам.

Кстати, там же расположена неслабая такая гидроэлектростанция. В первый раз увидел — просто офигел: весь агрегат — три расположенных одна за другой турбины, вращаемые быстрыми водами подземной реки, и подключенные к многочисленным генераторам. Однако, когда я хотел познакомиться с чудо — технологией поближе, мой любопытный нос уткнулся в заграждение из шиноби, которые всем своим видом давали понять, что враг (то есть я) не пройдет. Они грудью были готовы встать на защиту ценнейшей техники от кривых лапок малолетнего джинчурики, решившего поиграть в мастера-наладчика. Пришлось тогда загнать свой исследовательский интерес подальше и покинуть подземелья не солоно хлебавши. Ну, относительно...

Рейд не прошел зря, так как я выяснил, что охраняют эти пещеры лучше, чем Дайме Страны Ветра. Потому как Дайме можно легко заменить, благо родственников у этих дядечек всегда вагон и маленькая тележка, а вот ГЭС таких размеров у нас одна — единственная и снабжает она, ни много ни мало, электричеством целый город, да еще и на водоснабжение остается. По крайней мере, глиняные трубы и насосы мелькали в просветах между грозными защитниками сложного механизма. И таких прикольных мест в подземелье еще много, но дальше бравые шиноби меня не пустили, вежливо послав песчаный ужас играться в другое место. Думаю, так же будет и в этот раз. Впрочем, они могут расщедриться и выдать парочку сопровождающих, что будут дышать мне в затылок, пока я буду пытаться шлепать по воде, юзая ну просто крайне необходимое умение для жителя пустыни.

И какой из этого можно сделать вывод? Правильно, надо искать входы к менее важным источникам воды. Желательно, расположенных вдали от любопытных глаз (чтоб концентрацию не сбивали), что сложно, поскольку обычно рядом с подземными реками располагаются мастерские и мануфактуры, вовсю использующие силу водного колеса. Правда, я слышал, что где — то в черте города есть выходы к подземным озерам и рыбным хозяйствам... Осталось самая малость — найти их, не привлекая внимания местных спецслужб.

Сказано — сделано. Через сорок минут запугивания народа Суны видом джинчурики, с маньячным видом рыскающего по селению, подходящий вход был найден. Скат дороги, сворачивая, уходил вниз под землю, упираясь в закрытые ворота, вмонтированные в едва выступающие над землей сооружение, чем-то похожее на подземный гараж.

Вот, вроде бы, живем мы в скрытом селении, где каждый третий владеет чакрой, однако ж на массивной, кажется, залитой бетоном в металлическую форму, двери висит огромный амбарный замок. Ностальгия!.. Его же любой шиноби может мизинцем левой ноги вскрыть, если вообще будет заморачиваться сохранностью такого раритета, а не снесет дверь с петель. Да его же любой ребенок открыть сумеет, так какой тогда смысл его вообще вешать? В общем, с помощью своего волшебного песка отжав несколько пружин, я сумел проникнуть внутрь.

Ух ты, как тут влажно и прохладно! На дворе — плюс сорок с хвостиком, а здесь, кажется, градусов пятнадцать максимум, зашел — и словно в другой мир попал. От входа идет широкий плоский спуск куда-то вдаль, где виднеется сияние электрического освещения. С каждым шагом я все сильнее чувствую, как дрожит земля, а через десяток метров услышал звук, чем-то похожий на работу мотора, но только похожий. Так, поворот, коридор, дверь, дверь, дверь — ну, это все не интересно. А вот огромная дверь, от которой и исходит этот приглушенный гул, представляет некоторый интерес, и поэтому следует осмотреть ее внимательнее. Так, заперта она на массивный засов, расположенный выше моей головы. Руками мне до него не дотянуться (все помнят, что я еще ребенок, а потому не обладаю хоть сколько — нибудь высоким ростом?), а потому, без лишних, сантиментов: щелк, бух, бам. Засов мгновенно отходит в паз, а дверь песчаным пинком открывается настежь. Эх, люблю я все-таки свой песочек... Если не стану шиноби — пойду в домушники, хотя это, по сути, одна и та же профессия, только вору нет нужды убивать свидетелей, пострадавших и, в некоторых случаях, заказчиков.

По длиннющей пещере, чем — то напоминающей станцию метро, несла свои воды неширокая, но быстрая речка, начинающаяся бурным и пенистым водопадом, падающим с большой высоты. Текла она по явно рукотворному каналу, вырытому с правой стороны пещеры, и, обогнув сталагмит, каким-то боком затесавшийся в ее русле, ныряла куда — то в недра земли. Звук воды, падающей сверху, многократно отражаясь от стен, давил на психику и волной расходился по явно искусственному помещению. Правда, через минуту смотрения на такую красоту, воспринимался уже как обычный фоновый шум — неприятно, но не более того.

Ну вот, река, не горячий источник, конечно, но тоже даже ничего! И чего, спрашивается, стоим, кого ждем? Решительно перемахнув через символическое ограждение, отделяющее безопасную зону от, собственно, воды, я подошел к краю огромного акведука и всмотрелся в идеально видное дно — ширина тут примерно метра четыре, а глубина — максимум два. А, сойдет! Аккуратно вытянул ногу, обутую в открытий шинобивский тапок (жутко неудобная обувь, на самом деле, особенно, для хождения по пустыне, но выбирать не приходится), и медленно окунул пальцы в воду. Брррр, холодная, аж жуть! Впрочем, я сюда не купаться пришел, а юзать умение ходить по воде аки посуху, улучшая, тем самым, контроль над своей чакрой. К тому же, будет мне дополнительный повод научиться этому умению как можно быстрее...

Итак, осторожно ставим ступню на воду, увеличиваем поток чакры к ноге еще чуть — чуть и очень медленно переносим вес со второй ноги. Вроде бы, стою. Э? Почему ногу уносит? Е

* * *

! Бульк!.. Ногу увело в сторону течение реки, и не успел я ничего сообразить, как вторя нога решила последовать ее примеру, в результате чего ваш покорный слуга, сопровождаемый звуками емкого матерного слова, полностью описывающего мое отношение к этой ситуации, с противным всплеском ушел под воду с головой.

От сенсорного шока, вызванного резким падением и сменой агрегатной среды, сопровождаемой, к тому же, снижением температуры, впал в настоящий ступор, начав хоть как-то реагировать на случившееся, только когда меня уже отнесло довольно далеко от края искусственного берега. Я бешено замолотил конечностями, пытаясь если не выплыть, то хотя бы приблизиться к краю, чтобы хоть за что-то ухватится, но все мои усилия оказались тщетны. Моя бутыль, милая и родная, неотвратимо тянула меня на дно, а я сам себе напоминал беспомощную черепаху, не способную перевернуться обратно на живот.

Блин, как я мог забыть об этой тыкве — в ней же веса килограмм двадцать (как, впрочем, и во мне)? И таскать я ее могу только потому, что на этот артефакт нанесено хитрое фуин, позволяющее равномерно распределять вес по всему телу и, благодаря особенностям моей чакры, сильно облегчающее его для меня. Тону вот теперь, словно гангстер с забетонированными ногами из американских фильмов про мафию... Сбросить кожаный двойной ремень не получается, да и не ношу я с собой ничего острого, обычно мне и моего песка хватает. Клянусь, выберусь из этой лужи (ладно-ладно, сам знаю, что это река, а у меня просто хреновое настроение из-за собственной потопляемости) — начну таскать с собой кунай, и, скорее всего, даже не один! Песок, который все это время выходил из бутыля, пытаясь собратья в сферу зашиты, мгновенно намок, становясь почти не управляемым. Даже до предела заполненный моей чакрой, он, практически без сопротивления, подхватывался рекой и уплывал ниже по течению, а тот, что задерживался, мешал мне видеть. Дебил, вот на чем надо было контроль нарабатывать!

Соберись! Думать о всякой ерунде сейчас совершенно нет времени, ведь еще немного — и течением меня окончательно утянет куда-то под землю. Ну. или я задохнусь раньше от острой кислородной недостаточности, потому как в моем обучении явно не было пункта о долговременной задержке дыхания... И настанет мне тогда кирдык, ибо писец подкрался незаметно, пришел заказ на деревянный макинтош... Блин! Это же надо было умудриться посреди пустыни найти место будущего утопления (или правильнее утопновения? А, без разницы)! Могу поспорить на что угодно: обо мне будут рассказывать легенды, вернее, анекдоты — о тупом джинчурики песчаного демона, который из — за собственного идиотизма камнем пошел на дно, сгибаясь под весом собственного бутыля с песком.

 

Вот смеху — то будет — песчаный ужас Суны, наводящий страх не только на простых жителей Сунагакуре, но и на шиноби, утонул в мелкой подземной речушке. А уж как Шукаку этому факту обрадуется, если отплюется и вылезет из воды... Ну уж нет, дудки, я такого удовольствия этому хвостатому еноту не доставлю!

Я выберусь, гады! У меня есть песок, и если я увеличу количество подаваемой песчаной струи, не давая ей промокать, смогу сделать что — то напоминающее реактивную тягу, а потому — песок, еще песок, БОЛЬШЕ ПЕСКА!..

Обманчиво — ровная гладь реки, в которую недавно с криком упал ребенок, уже почти унесла свою добычу вниз, в темноту. Но вдруг вода вздрогнула, пошла волнами и буквально разошлась в стороны, оставляя на месте небольшую гору песка, на которой лежал дрожащий как мышь и кашляющий водой страх и ужас всея населения Суны. (мне это напомнило фразочку "соберано всея Кэналлоа", и потому вопрос: читали ли вы Отблески Этерны?) Скатившись по песку к краю акведука, я на карачках отполз подальше от водной глади, уже начавшей сносить неожиданную песочную преград, и начал буквально выкашливать из легких ненужное там Н2О, тем самым освобождая пространство для привычных N2, О2 и CO2.

Я напряг мозги, которые, оказывается, абсолютно не привычны к этому процессу, и занялся анализом ситуации, прокручивая в голове то, о чем должен был подумать заранее. Никак не пойму, то ли я такой везучий, то ли у меня просто к этому талант. Блин, я же реально чуть не сдох на ровном месте! Ну вот что мне мешало подумать об этом, прежде чем лезть к воде, да не нижними полушариями, как обычно? После такой "удачной" попытки чего-то перехотелось мне сегодня продолжать самостоятельные экстремальные тренировки. Очевидно, они разрабатывались специально для тупого, не убиваемого джинчурики Девятихвостого, обладающего, к тому же, просто нереальной удачливостью.

Да ну их нафиг, всех этих мультяшных Конохских сенсеев вместе с их тренировками, ведь в родной Суне есть вполне материальные, а не виртуальные. Да и я отнюдь не Наруто с полностью запечатанными возможностями Кьюби. От меня просто так не отделаться! Все, завтра же иду искать суновскую Академию юных убивцев, не хай меня нормально учат. Сначала — как не падать на ровном месте и не зарезаться собственным кунаем, в моем же случае — еще и как не прибиться своим же песком, чтобы случайно, во время новых экспериментов, не пробить торчащий из плеч красноволосый кочан...

Последний раз кашлянув, медленно повернул гудящую голову, наблюдая, как последние остатки моего песка уносятся в дальние дали. Так, кажется, моему бутыльку, моей песчаной тыковке пришел полный и окончательный кирдык. Радует, что ему, а не мне, но все равно грустно — шикарная была тара, да не простая, а артефактная, принадлежавшая еще второму джинчурики Шукаку. К тому же, будучи полностью пропитанная моей чакрой, которая, благодаря намалеванным на ней печатям, никуда не уходила, она не могла потеряться. Плюс в нее вмещалось раз в десять больше песка, чем в простую бутыль такого же объема, ибо пространственные печати — это что — то с чем — то.

Хороший артефакт. Был. И, как и любой артефакт, то есть предмет сделанный руками человека, он может быть раздолбан тем же человеком нахрен. В своим стремлении продолжить жить и отравлять воздух своим дыханием всем назло, я повредил именно систему установленных пространственных печатей, поскольку пришедшая мне в голову мысль о ракете из тыквы не прокатила: меня банально закрутило на месте, и единственное, что мне оставалось — высвободить еще больше песка. в итоге я перестарался, и бутыль просто лопнул, высвободив вообще ВЕСЬ песок. Это — то меня, собственно, и спасло.

Думаю, сегодня я узнал самый важный секрет, гарантирующий любому шиноби долгую и счастливую жизнь, — соблюдение техники безопасности на тренировках существенно продлевает срок жизни и сберегает множество нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Продолжать же совершенствоваться в умении ходить по воде, аки пароход бороздить просторы больших театров. Можно и в менее экстремальных условиях, думаю, сначала потренируюсь у себя в теплой ванне, и только потом полезу на большую воду. А что, неплохая идея: удобно, безопасно, и, в случае чего, есть, кому меня вытащить. Да и большая она, широкая — как раз в пять моих шагов в длину, если же мне вдруг станет тесно — пойду в палаты Каге, по слухам, у него там целый личный бассейн есть. Поделиться, поди, с отпрыском — от него не убудет...

Вдохнув поглубже такую важную для собственного существования субстанцию, как воздух, я, шмыгнув носом, поплелся из этих холодных пещер поближе к ласковому, теплому солнышку.

П.С.

Исправить ошибок первого варианта главы Arioh002! Без этого бескорыстного и замечательного человека это вообще было бы не читаемо.

З.Ы.: после чего глава была перепроверена Telvi (то есть мной) и исправлена окончательно, как и предыдущие =^.^=

П.С..

Telvi так же переоформитель глав. Также Абсолютно, бескорыстна, великолепная, неподражаемая, великая замечательна и особенно очень скоромная Бета — Редактор. Ура Telvi. УРА!!!

Глава 9

Последствия подводного плаванья

...Чиё — сама, во время тренировки по улучшению контроля за равномерной подачей чакры через танкецу, находящиеся на обратной стороне стопы, при выполнению базового упражнения на водной поверхности произошло нарушение потока чакры, из — за чего я оказался под водой. Мне пришлось отсоединить тыкву, чтобы иметь возможность выбраться на берег. После того, как мне удалось вырваться из плена волн, я обнаружил, что артефакт, являющийся вместилищем песка, был унесен течением реки и исчез в подземных глубинах...

А неплохо получилось: понятно, коротко, четко и по существу, аж самому нравится. Только заменим "исчез в подземных глубинах" на "уплыл в неизвестном направлении". Точно, так и скажу ей при встрече — ведь в жизни лучше всегда говорить правду, при этом не сказав ничего лишнего. Хм, а если так? Чиё — сама, мной была проведена специальная тренировка...

Выбравшись из тех проклятых катакомб, где так бездарно чуть не закончилась моя жизнь, я шел по улицам Суны, на ходу придумывая, какими словами буду объяснять потерю своего главного аксессуара. И сам так увлекся придумыванием достоверного и убедительного объяснения, что не сразу заметил, как на улице, по которой я шел, стало тихо — тихо. Прям как в три часа ночи на кладбище, когда оттуда наконец-то уползают пьяные в хлам готы, пришедшие отметить в уютной и тихой обстановочке очередное полнолуние, упавший метеорит, ярко воссиявший Марс и прочие не менее важные вещи. Впрочем, я отвлекся, а суть в том, что для многотысячного города подобное весьма не характерно. Посмотрел по сторонам: улица пуста, и складывается такое ощущение, что на ней давно нет ни единого прохожего. Вокруг только ветер, не оценивший эпичность момента, да откуда-то взявшееся перекати поле, что величественно скользит по песку. Эта идиллическая картина напомнила мне фильмы о Диком Западе, не хватает только характерной для вестернов музычки, чего-то вроде: "Ту-ту-ту-тууу, ля-ля-ляя..." и шерифа в обязательной в ковбойской шляпе и с характерной звездочкой на груди, держащего в руках кольт, направленный мне в спину...

Медленно оборачиваюсь, готовясь к худшему.

Ёкарный,бабай... Ну них... фига себе! За мной по улице тянулся... Как бы ЭТО назвать? Поток? Нет, не так. Может, волна? Тоже не то. Скажем так: огромная бурлящая масса песка площадью метров в десять, "стремной" кучей тянущаяся прямо за мной, похожая одновременно и на шукаков хвост и на фату невесты. И в это вот "украшение" из всех щелей мостовой медленно втягивались новые тонкие струйки песка, которого, как вы понимаете, в Суне хватало.

Как там сказал Мидари? Жуткое зрелище?! Вот-вот, оно самое! Пару минут я просто стоял, открыв рот в немом ах**нии, и смотрел на эту картину. Немного отойдя от шока я все же вспомнил, что вроде как являюсь причиной этого явления, а раз так — могу его прекратить. Сосредоточившись на ощущении своей чакры и пораскинув мозгами, все же смог(хотя и весьма приблизительно) объяснить для себя происходящие. Печать, как я давно подозреваю, имеет какое-то подобие псевдо — разума, или просто запрограммирована на определенный алгоритм действий в разных ситуациях. Вроде: "Защитить тушку носителя от всего острого, горячего, большого и быстро летящего, (а также несоленого и плохо прожаренного) и, конечно, зверски запесочить того, кто в меня всем этим кидается". Так вот, печать, как мне кажется, до потери бутыля со стратегическими запасами песка, всегда подпитывала его некоторым количеством чакры. И теперь этот самый песок из тыквы, словно приклеенный, тащился за мной, в тщетных попытках найти свое хранилище. Разумеется, не находил, но продолжал упорно тащиться за мной, по пути цепляя весь песок, который находился рядом.

Поняв причину данного феномена, я перехватил управление за собранным песком у печати, тем самым остановив процесс очистки улиц родного города от ненужного строительного мусора. Уже заполненный моей чакрой песок собрал в компактную кучку. Так, и куда мне, спрашивается, все это девать? Может, просто аккуратно пересыпать в какое — нибудь близко расположенное и плохо закрытое окошко? Не, плохая идея, а вдруг там люди? Нехорошо получится: сидят внутри обычные суновцы, примус починяют, а на них прямо из окна кааааак хлынет поток песка.... прямо-таки: "Вам повезло выиграть супер-приз нашей лотереи! Вот вам, счастливые победители, замечательные тонна песка в квартиру. Ну что вы, не надо благодарностей, мне было совсем не трудно!.."

Оглянулся по сторонам — никого, свидетелей в пределах видимости нет, и только пустая улица, что окружена жилыми домами, которые взирают на меня кругляшками окон с плотно закрытыми ставнями как при приближении песчаной бури, является моим соучастником. Хм, закрытые окна... Может, и вправду буря надвигается? Но нет, звона колоколов не слышно, а это означает, что в роли Самума в этот раз выступаю я сам. Пройдя через дорогу и выйдя на соседнюю улицу, я имел удовольствие лицезреть такую же картину. Да уж, если и в остальном городе творится то же самое, кого мне тогда осчастливливать?

Всегда знал, что у нас в Суне сарафанное радио работает на пять с плюсом, в чем мне довелось убедиться и сейчас. Кажись, незаметно мне от компромата не избавиться — потом обязательно найдется человек, который слышал от своего брата, которому рассказала его жена, которая, в свою очередь, услышала это от своей заклятой подруги, которая разговаривала с каким-нибудь неучтенным свидетелем, который лично видел, как Джинчурики деревни устроил песчаные похороны несчастным Ивановым, буквально засыпав их квартиру песком.... Брр, какая ерунда в голову лезет! Но рациональное зерно в этом есть — если я хочу незаметно вернуться обратно в палату, нужно срочно придумать, куда деть песок. Может просто тут оставить, незаметно расстелив его тонким слоем по улице?..

Эврика! Три минуты работы — и с чувством выполненного долга и спокойной совестью ваш покорный слуга пошлепал еще влажными шинобовскими тапками дальше. Да, я все-таки гений. Стоп! Я идиот!.. Резко останавливаюсь, не пройдя и двадцати метров, поворачиваю голову — так и есть. Стоило мне отвлечься, как песок снова собрался за моей спиной. Блин! Долбанная печать выполняет заложенную в нее программу, основная цель которой, похоже, — всегда иметь боезапас на случай нападения супостатов на носителя.

Весело. Обычно если я специально не пользуюсь своими возможностями, то движение чакры из печати по телу к танкецу и дальше в спокойной обстановке для меня практически незаметно. Приблизительно как биение сердца для обычного человека или возможность дышать — я знаю, что эти процессы идут, но не ощущаю их и без особой нужды не обращаю на них внимания. И что мне теперь делать? Стоит мне отвлечься — как песок снова начнет собираться вокруг меня в невообразимых количествах...

У меня, конечно, есть некий опыт в быстром восстановлении контроля над чакрой, но обстоятельства тогда были иными, да и факторы нехило так стимулировали — что бьющий по мозгам жаждой принести всем вечный покой синеухий демон, что буквально вытекающий из ушей адреналин, в разы увеличивающий внимательность и желание жить. Да и поток чакры в такие моменты ощущается особенно хорошо и отчетливо — словно это не простая энергия, а стремительный горячий поток, желающий лопнуть тебя как воздушный шарик. И единственное, что остается — это выплеснуть его наружу, по возможности осуществляя за этим действием хоть какой-нибудь контроль.

А вот так, как сейчас — это как обычному человеку постоянно контролировать скорость бегущей по жилам крови, волевым усилием ускоряя или замедляя биение сердца. Я пока так не умею, и раньше о необходимости подобного даже не задумывался — у меня была бутылка, которая, видимо, дополняла мою печать и решала кучу не известных мне до этого проблем. Ну а пока закончу эпопею с песком самым простым способом — просто заберу его весь с собой. Только придам ему, для начала, менее нервирующую обывателей форму, а то медленно надвигающаяся и копошащаяся при этом куча кого угодно напугать способна.

Да и собрать его покомпактней не помешает — помнится, канонный Гаара вообще умел спрессовывать песок до состояния обычного булыжника? а на экзамене на звание чуунина вообще разложил свою тыкву на составные части и собрал ее за своей спиной... Вот интересно, он тоже, подобно мне, ее в унитаз смыл? Или в моем артефактном бутыле была предусмотрена подобная функция? Увы, сейчас уже не проверишь, да и инструкции с полными техническими характеристиками у меня нет...

Хватит вздыхать о несбыточном и грустном, пора приступать к экспериментам! Почему бы не попробовать повторить его будущий/бывший подвиг? Сначала попытался собрать песок в как можно меньшую и плотную кучу, но как бы я не пыхтел, уплотнить его почему— то не выходило, а уж о том, чтобы придать ему твердость камня и речи быть не могло. Дааа, до таких вершин в сплющивании и сжатии мне еще пилить и пилить. Но ведь нужно с чего-то начинать? А что, если придать ему привычную и вполне удобную форму тыквы?.. После пяти минут невъ... неведомого колдовства получилась конструкция в четыре моих роста высотой, больше похожая на гигантского снеговика, чем на бутыль. На снеговика, слегка потерявшегося на дороги жизни и случайно забредшего куда-то в центр пустыни...

— Хмм... — А идея — то интересная! Небольшая совместная работа чакры и фантазии, и вуаля: на улице Суны стоит шестиметровый снеговик, составленный из стоящих друг на друге трех песочных шаров. У этой жертвы ностальгии по холодной снежной зиме, коей в пустыне и не было-то ни разу, по бокам были видны круглые отростки, символизирующие ручки-ножки. Даже импровизированный нос с палкой вместо морковки и частички мусора, символизирующими глаза и зубы, присутствовали. Это лицо, выражающее сложную гамму чувств от радости до ужаса, отображало все мои возможности в творении прекрасного. Так, отбросим ложную скромность — это гениально! Я просто великий скульптор! Осталось только заставить это воплощение Рождества двигаться самостоятельно.

Волевое усилие, немножечко чакры — и снеговик начал медленно надвигается на своего создателя. Меня аж передернуло всего... от восхищения, не иначе! Не знал бы, что это всего лишь творение моего собственного бурного воображения — случился бы небольшой конфуз, сопровождаемый истерическим воплем и побегом со всей доступной скоростью от такого мило улыбающегося снеговичка.

Внушительно получилось, однако. Устрашающе так...

Дальше пошли эксперименты над тем, как заставить мое творение двигаться более естественно, при этом не теряя форму и величие поступи. Блин! Теперь я понимаю представителей клана Нуигуру — в управлении куклами действительно есть свое скрытое очарование, похожее на то, которое испытывают маленькие дети, играя со своими игрушками, но полностью забывают о нем, становясь старше. Наверное, этот тихий восторг возвращается только к тем, кто избрал своей профессией управление мощной строительной техникой, вождение многотонных фур или пилотирование самолетами. А еще это оказался просто адский труд, серьезно! Во-первых, приходилось следить, чтобы нижние комки песка, изображающие импровизированные ноги-лапы, двигались как бы в такт движению песчаной скульптуры. Во-вторых, нужно было поддерживать выбранную форму, не забывая подпитывать все это чудо чакрой. У меня, было, появилась мысль заставить своего Снегги приветственно махать руками, но я отказался от нее, ибо приветствовать было некого, а контролировать еще и это бесполезное действо было бы крайне тяжело.

Я, не замечая ничего и никого вокруг, практически уперся в моих охранников — ирьенинов, до этого перекрывавших улицу широким гребнем. При моем, не побоюсь этого слова, триумфальном приближении, они, почему-то боком, стали пятиться назад, попутно мимикрируя под окружающую обстановку. Я бы и дальше их не замечал, но уж больно громко они сглатывали, взирая на величественно надвигающуюся на них жуть. По их перекошенным лицам и уже сложенным в печати концентрации рукам я осознал, что искусство — это не только выражение внутренних стремлений человеческой души к красоте, это еще великая и страшная сила. Кажется, я начинаю понимать Дейдару и Сасори в их тяге к прекрасному, и если мы встретимся более-менее мирной обстановке — обязательно приму участие в их споре о настоящем искусство. Марионетки и взрывы это, конечно, классно, но, думаю, песчаные скульптуры, способные обращать вспять вражеские армии — не менее впечатляющий вид творчества.

Немую сцену, не слабее ревизоровской, прервало появление Чиё — сама. Без лишних слов она быстрыми затрещинами привила в чувство замерших в немом ах.. восхищении шиноби, мельком взглянула на мое творение и перевела все свое внимание на меня. Женщина пристально осмотрела мой не самый опрятный вид, оставшийся после непродолжительного, но незабываемого купания, задержала взгляд на том месте, где обычно висела одна недавно раздолбанная и утопленная мною фиговина и очень выразительно подняла бровь, намекая на то, что у нее ко мне накопилось несколько вопросов, и для меня будет очень хорошо, если я начну отвечать на них прямо сейчас, пока у меня еще есть возможность хоть как-то оправдаться.

Глубоко вздохнув, я начал произносить свою великую оправдательную речь, но из всех красивых и связных предложений, что я придумывал по пути сюда, нормально получилось сказать только два слова:

— Чиё — сама... — А дальше фантазия и смекалка решили взять непродолжительный отпуск, по дороге прихватив с собой в качестве третьего мало пьющего мелкого клерка, отвечающего у меня в мозгу за связность речи, поэтому кроме этих двух слов на ум ничего больше не приходило. Ладно, повторим ход конем, пусть лучше считает, что я вежливый, чем что я — великий тормоз, не способный даже оправдаться. — Чиё — сама... — хорошо пошло, давай, дорогой друг, продолжай в том же духе! Откашлявшись, я начал свой монолог:

— Понимаете, тут такое дело... Как бы это вам сказать? Я тут, это... ходил, значит, тренироваться в кантрулироваии.. не, в кон-тро-ли-рова-нии прилипания ног через чакру. Ну в той, чтобы равномерно, через ноги... Тьфу, я имею ввиду тот известный способ хождения по деревьям. Э... ой, то есть вхождении по стене... Какие деревья?! Я не этого!.. То есть не того — даже не подходил... Да и деревьев не было...

Боги, что я несу? Аж самому противно! А Чиё-сама все продолжает смотреть на меня как-то по-прокурорски, или как Ленин на буржуазию... Блин! Где мое красноречие, куда оно делось? Может это какая-то техника, влияющая на разум, или Гензюдцу допросное? Знал бы, как именно нужно останавливать поток чакры в мозгу, уже бы три раза гаркнул Кай... Пытаясь развеять наваждение, опустил взгляд вниз, на свои открытые тапки, стараясь не смотреть в строгие и внимательные глаза, но это не помогло. Я все так же продолжал нести невообразимый бред, а Чиё — сама все так же молча внимала моему жутко косноязычному признанию в стиле: "Эта-типа-того"...

— Потом оно как пух... И куча песка прямо в воде... Ну я с ней и выплыл, значит, вернее дополз. А бутылек мой, как бы того... Вернее, совсем. Уплыл.. Ну, вы меня поняли? — закончил я свое чистосердечное признание. Фух... Не так уж и страшно: сказал правду — и со спокойной совестью хоть на электрический стул, как-то даже на душе легче стало. Осталось только выслушать вердикт прокурора.

Молчание, правда, почему-то затягивается. Уже минуту стоим, а вокруг гнетущая тишина. Не такая, как после готов на кладбище, скорее уж как в хранилище нитроглицерина: кажется, один неосторожный звук или движение — и ты окажешься во многих местах сразу. Нога в одном углу, рука — в другом, а голова воооон там — летит где — то над облаками...

Очень медленно, буквально по миллиметру, поднял глаза на Чиё — сама... лучше бы я этого не делал! То выражение, что я увидел в глубине ее глаз, я не хотел бы увидеть больше никогда.

Там было переплетено столько чувств, но самым ярким из них был страх, но не такой, как я привык видеть в глазах окружающих меня людей. В этом взгляде было понимание прошедшей мимо беды, ужас возможной утраты, осознание того факта, что совсем недавно она могла потерять что-то крайне важное. Чиё очень, очень-очень боялась... За меня.

Только сейчас, глядя в ее глаза и каким — то образом чувствуя ее эмоции, я осознал, что действительно был близок к завершению своей недолгой карьеры попаданца. А не выплыви я из той речушки? Наверное, со стороны ситуация смотрелась бы как банальнейший суицид. Вроде того, что джинчурики, не выдержав утраты единственного близкого человека и терзаемый муками совести, решил, так сказать, искупаться, раз уж спрыгнуть от куда-то, повеситься и зарезаться не получается. Решил выбрать способ, наверняка гарантирующий конец. Так, чтобы наверняка. Бульк — и все...

Думаю, мой путь к тем катакомбам уже проследили и аккуратно доложили Чиё до нашей только что состоявшийся встречи. Так что... Мы долго стояли друг напротив друга в молчании. Не знаю, о чем именно думала Чиё. Я же в тот момент пытался осознать один простой, но невероятный факт: в этом мире у меня есть человек, который за меня готов отдать свою жизнь. Без раздумий и сожалений. Не ради процветания скрытого селения, в которое нужно вернуть его главное пугало на законное место, чтобы селение не потеряло чего-то там. Она умрет просто потому, что именно я ей действительно дорог. Умрет так же, как Яшамару. Если только я не сумею разорвать этот Гордиев узел, завязанный когда-то в другом мире одним японским толстопузым мангакой. Думаю, в крайнем случае, я поступлю как великий полководец...

Додумать мысль до логического финала я попросту не успел, потому что Чиё — сама, эта всегда очень сдержанная немолодая женщина, просто отвесила мне подзатыльник. С этим глухим звуком молчание разом кончилось, перейдя в свою полную противоположность. И бабуля, абсолютно не сдерживаясь в выражениях, начала на меня орать.

В первые в этой жизни на меня так долго и громко орали, попутно до боли выкручивая железной хваткой ухо. Чиё поносила мои умственные способности, материла моего долбанного правящего родителя, ругалась на себя саму, что не уследила за малолетним идиотом, которого стоит только оставить на пару минуть одного — как он в припрыжку бежит совершать самоубийство.

Мне было так стыдно, что песок, находящийся сейчас в образе радостно улыбающегося снеговика за моей спиной, даже не дернулся, когда мне буквально отрывали ухо.

Слегка успокоившись минут эдак через ...цать, Чиё все же отпустила мой локатор, затем, немного подумав, отвесила мне еще одну затрещину для закрепления материала и клятвенно пообещала всерьез заняться моим образованием.

— Если уж, ты так стремишься к знаниям, что готов нырять за ними в реку, то твое обучение начнется сегодня же! — заявила она. И прозвучало это настолько грозно и многообещающе, что Шукаку в моем личном списке пережитых ужасов с полпинка слетел с лидирующей позиции и затерялся где-то самом конце, а его место уверенно заняла бабуля Чиё.

Потом, под усиленным конвоем, мелкого джинчурики сопроводили обратно во дворец Каге. Снегги, кстати, тоже пошел со мной. Благо, к тому моменту он стал намного меньше — во время прочувственной речи Чиё, переживая и предчувствуя близкую потерю одного из радаров, я сжимал его чакрой так, что он съежился чуть ли не вдвое и принял устойчивую, постоянную форму каменной статуи. К моему глубочайшему сожалению, его пришлось оставить на улице возле ворот, где он служил памятником сдохшего в муках авангардизма, — поскольку, хоть песковик и стал намного меньше, но все равно в ворота замка не влезал, даже лежа упираясь в створки внушительным задом с приклеенными к нему по бокам малипусенькими (черт, признаюсь в своем бессилии — слово мали... явно написано неправильно, но я теряюсь в догадках, как именно оно должно выглядеть сообразно правилам русской грамматики.)лапками, которые буквально терялись на общем фоне.

Дальше меня быстро завели в мою палату, усадили в горячую ванну и строго-настрого запретили даже нос оттуда высовывать. После купания меня оставили на пару часов в полном одиночестве, напоследок сказав сидеть тихо, как мышь, и активно думать над своим поведением. Эти часы я убил, играясь со стекающимся ко мне отовсюду песком, увлеченно возводя из него песчаные небоскребы и рыцарские замки. Кажется, я сегодня открыл его для себя с новой стороны: не как инструмент или оружие, а как способ самовыражения. Через три часа я обнаружил, что моя комната стала на метр ниже чем раньше. А все потому, что весь поступающий ко мне песок скапливался возле меня на полу. Мне кажется, или этот процесс, пущенный мною на самотек, даже не собирается прекращаться?.. Волевым усилием остановив новые поступления стройматериала и иногда выбрасывая через окна лишний мешок-другой, я всерьез обеспокоился, как мне с этим жить дальше. Допустим, пока я бодрствую — все нормально, и у меня выходит худо-бедно контролировать этот процесс. Но что будет, когда я усну? Если он продолжит пребывать, я могу банально захлебнуться и утонуть в собственном песке, никакой реки не понадобиться! Опять спать в полглаза, следя в этот раз не за злобным тануки, а за собственной чакрой? Плавали, знаем, как-то не хочется... Я, конечно, понимаю, что в экстремальных условиях люди быстро учатся новым и необходимым для выживания вещам, и через месяц — другой (если доживу) я к этому как — нибудь адаптируюсь, но очень не хочется ставить на себе подобный эксперимент снова.

Верните мне мой бутыль! Я все понял, раскаялся и осознал! Клятвенно обещаю, что больше топить его не буду. Наверняка его можно еще где-нибудь выловить и починить. Куда там эта подземная речка выходит? В Страну Рек или в залив Хенпу? Срочно высылайте туда поисковые экспедиции... Я не хочу снова по полночи сидеть в медитации. АААА!!!!

Мое начинающееся нытье и панику прервало появление отряда моих санитаров от шиноби во главе с Чиё, которые меня подняли, обступили плотной коробочкой и повели на новое место жительства — в подземелья дворцового комплекса. Как я узнал позже — в тюремную его часть, где обычно держали условно-вражеских шиноби, захваченных на миссиях и которых потом использовали как банальных заложников, обменивая на своих невезучих односельчан. Или просто выменивая на разные плюшки, услуги и преференции у Скрытых селений и кланов, к которым принадлежат пойманные шиноби. Возле одной из таких камер меня и остановили.

Правда, она даже на первый взгляд отличалась от своих товарок. На других я не заметил никаких элементов декора, а мои апартаменты имели не слабенькие такие воротца с нанесенными на них вязью фуиндзюцу. За первыми воротами был небольшой предбанник и маленькая такая дверка, глядя на которую в памяти всплывали фильмы про воров, вскрывающих банковские хранилища, где держат мировые запасы золота.

И тут меня будут держать? В голове сразу начали возникать альтернативные варианты. Вроде: разогнать сопровождающих оставшимся у меня песком, и ходу, ходу отсюда! Я даже приостановился, прикидывая возможные варианты бегства. Но, оглянувшись, увидел Чиё, буравящую мою спину тяжелым взглядом. Тяжко вздохнув, поплелся принимать свои новые апартаменты.

Мху... А тут на удивление уютненько! Огромное подвальное помещение было украшено коврами и картинами, обставлено мягкими диванчиками и прочей, не менее удобной, мебелью. Стены полностью задрапированы шелковыми полотнами, наверняка скрывающими разнообразные печати, обильно покрывающие стены. Неслабые хоромы, таких я еще здесь не видел. Интересно, тут что, невзначай захваченных глав стран и наследников кланов держат?..

Увлекшись рассматриванием своего нового жилья, я не сразу заметил, как моя чакра, выходящая из тела, стала просто куда-то исчезать. Удивившись такому обстоятельству, начал увеличивать ток чакры, пока не смог почувствовать, как она, вся без остатка, впитывается в камень у меня под ногами. Прикольно! Я даже не знал, что такие места существуют! В анимешке нечего подобного, вроде бы, не было. Хотя нет, вру. Были намеки на специальные тюрьмы для шиноби. Да и у того же Орочимару... Как-то же держал он на цепи свои неудачные, и, особенно, удачные эксперименты на своих тайных базах? А ведь они все владели чакрой. Думаю, такие тюрьмы есть у каждого Скрытого селения, и не по одной штуке.

Через минуту с меня начала осыпаться моя песчаная корка, которая укрывала все мое тело плотным слоем в пару миллиметров в толщину. Непривычно как-то, даже голым себя почувствовал. Блин! Тут кого держат? Вражеских Каге что ли?.. В этой золотой клетке использовать техники просто невозможно! Хотя моя печать быстро доказала обратное: когда я перестал контролировать поток чакры самостоятельно, она, перехватив контроль, буквально за секунду вернула весь осыпающийся с меня песок на место. Уточнение, почти невозможно. Думаю, менее эффектные приемчики, вроде усиление тела и тайдзюцу вполне возможны, а вот что-то более затратное — навряд ли.

К тому же, тут наверняка есть какие-нибудь наблюдательные устройства или печати, контролирующие силу вытягивания чакры из заключенного. И если те начинают буянить — их пыл быстро остужают, выкачивая все до донышка, оставляя пойманным Че Геварам чакры с гулькин нос, чтобы только ноги не протянули от истощения СЦЧа. Но что-то не верится, что такие камеры смогут удержать джинчурики с их атомными реакторами в пузе и возможностью призвать вместо себя десятиметрового друга. Думаю, даже я, при очень большем желании и достаточном количестве песка, смогу отсюда выбраться. Из раздумий о планах побега меня вывел голос Чиё, которая коротко мне объяснила, что мое заточение здесь — это временная мера.

Находясь в этом помещении моя чакра не будет выходить наружу, а, значит, не сможет бесконтрольно притягивать песок. Это было весьма актуально, поскольку если я решу поспать где-нибудь в другом месте, имеется большая вероятность, что мою тушку рискуют просто вовремя не откопать. И буду я сидеть тут до тех пор, пока мне не сделают новый сосуд для песка, который будет нормально взаимодействовать с моей печатью, или пока я сам не начну ее контролировать на должном уровне. Эта новость меня настолько обрадовала, что ваш покорный слуга согласился со всеми дальнейшими условиями, не особо вникая в их смысл.

— А чтобы ты здесь не заскучал, Гаара — кун, томясь в четырех стенах без дела... — на этом месте Чиё сделала весьма драматическую паузу, а потом очень зловещим голосом продолжила: — Мы как раз нашли для тебя хороших учителей, которые будут с тобой очень усердно заниматься.

После этого в мои новые апартаменты, чинно вышагивая, вплыли, подобно кораблям, три фигуры с надменно — спокойными лицами и дружно уставились на меня так, словно прикидывая, смогу ли я прям сейчас отдать им деньги. Взятые в долг под неслабые проценты. Лет эдак десять назад...

Чувствуя, как у меня на голове сами собой начинают шевелится волосы, а по телу проходит холодок от нехорошего предчувствия, я, как можно шире и искренне распахнул пасть всем известной в Суне джинчуриковской рожи в дружелюбно-приветственном оскале, после чего очень вежливо выдал:

-Здрасьте...

Подозреваю, у меня скоро начнутся развеселенькие деньки...

Глава 10

Тяжело в учении

— А.. А... Апчхи!

Нет, это какое — то свинство! В мире, где научились пересаживать любые органы, приращивать оторванные и просто лишние конечности, за жалкие часы заживлять огромные раны, как простейший пазл собирать расплющенные кости; в мире, где в буквальном смысле умеют поднимать людей из мертвых; в мире... Ну, я думаю, вы поняли, да? В общем, в этом самом мире не могут вылечить банальную простуду. Или таким образом мне мстят за потерю бутылька? Или за слабое усердие в учебе? С них станется таким хитрым способом учить меня отвечать за свои поступки... Так я, за прошедшие месяцы с начала му... обучения, уже давно все понял, осознал и раскаялся, честно — честно!

Я, конечно, не ожидал, что меня сразу начнут учить крутым техникам, или рассказывать и показывать на примерах, как правильно, со всей шинобивской суровостью, бить в бубен и давить яйки ближнему своему. Думал, начнут знакомить с элементарными практиками по овладению потоками да покажут, как лучше/проще всего чакру по телу гонять, складывая, при этом, нужные печати.

Ага, ЩАС!!! Аж три раза! Сильно губу раскатал, мелкий. В помещении, где меня держат как подопытную крысу для проверки массового психического оружия вот уже третий месяц, чакрой пользоваться нельзя никому. Ибо это очень вредно для любого шиноби, не обладающего личной и компактной гидроэлектростанцией в пузе — да-да, без хвостатой животинки, подключенной к доильному аппарату — ни-ни. Никакой магии, великого колдовства, много мудрого шаманства и прочих ниндзевых примочек, ведь система печатей в этой "прекрасной комнатке полностью автоматическая, и просто не имеет блока "свой-чужой". Она настроена так, что любой шиноби, который попытается сделать здесь феерический ба-бах, или хотя бы слегка ускорить ток чакры в своем теле, дабы применить какую-нибудь не столь впечатляющую технику, через пару минут сможет покинуть камеру только в том случае, если добрые кто-нибудь вынесут его на носилках. Чакроистощение — оно такое, весьма коварное и опасное для здоровья. Поэтому, пока я здесь квартирую, учить меня местной уличной магии и даже основам моей будущей спино — ломательной и ноги — отрывательной профессии не будут совсем!

Но это обстоятельство совсем не мешало Чиё, и она в полной мере выполнила свою угроз.. эм..свое обещание приняться за мое обучение строго и всерьез. Видимо, бабуля решила впихнуть в меня как можно больше знаний из разных областей, раз уж джинчурики пока безобиден, как беззубая акула.

Шмыгнув носом и протерев слезящиеся глаза, я снова уставился на трио сенсеев, ро... лица которых мне приходится видеть перед собой почти двадцать четыре часа в сутки. Шестнадцать часов — наяву и восемь — в кошмарах, где эти мучители вкупе с обязательным и монотонным бубнежом были, как вы понимаете, их главными участниками.

Помнится, в тот насыщенный событиями день, когда ко мне привели трех важных дедов — отморозов, выписанных моим горячо любимым правящим папаней из самой столицы Страны Ветра "для обучения и наставления чада малолетнего, неграмотного", я сразу почувствовал что-то нехорошее. Видимо, мой третий глаз на паровом ходу наконец-то заработал. И, к большому сожалению, он оказался прав на все двести процентов.

Эти чопорные бородатые мумитролли от педагогики были просто живыми воплощениями самых страшных слов в моей жизни: Этикет, Традиции и особенно — Обычаи. И да, все три слова — в обязательном порядке пишутся с Большой буквы, дабы подчеркнуть их важность и значимость для любого благородного/грамотного/невезучего человека (нужное — подчеркнуть). На четвертый день моего общения с этой "святой" троицей, потеснившей с пьедестала воплощенного ужаса Шукаку, мои мучителя толкнули речь, определившую дальнейшее времяпровождение несчастного джинчурики.

— А вы, Гаара — сама, как сын и, возможно, будущий наследник великого правителя могущественного Селения, Скрытого в Песках, просто обязаны знать все тонкости этикета высшей знати.

И эти добрые мумии начали вбивать в меня знание всевозможных традиций, законов и того самого жуткого этикета с упорством и неотвратимостью асфальтного катка. Старички были профессионалами своего дела и имели огромнейший опыт и впечатляющий стаж в выпиливании лобзиком мозгов своим любимым ученичкам. В общем, они весьма профессионально впихивали инфу в головы отпрысков из благородных семейств и, в том числе, клановым детям, хотя сами, видимо, чакрой пользоваться не умели, поскольку и не думали испытывать ни малейшего дискомфорта, находясь в моей нескромно обставленной камере. Тот еще, кстати, прикол — моя комнатка была, наверное, единственным местом в мире, где обычный человек имел хорошие шансы запинать шиноби ногами.

Итак, пара слов о самом обучении. Сначала я даже обрадовался, ведь теперь меня будут учить, как правильно общаться с подобными хмырями на их языке. Расскажут о мире, о законах, о традициях, без которых с местными восточными замашками окружающих ни вздохнуть, ни пукнуть громко. Лишний, непротокольный жест — и тебе уже приходится прятать трупы послов из соседней Гакуре или утилизировать тела обычных людей, пришедших разместить крупный заказ от Дайме, потому что дернув бровью ты, оказывается, изощренно послал их ... лесом и полем, в общем. А пославшее послов начальство не очень любит, когда их ценные кадры не возвращаются, что, в свою очередь, чревато войной, которая нафиг не сдалась моей родной деревне.

Первый день моего обучения я перенес нормально. Благо, прокаченный навык сидения на парах и сверхспособность делать умное лицо и заинтересованный взгляд, при этом ничегошеньки не понимая в несомом преподами потоке знакомых звуков, никак не желавших собираться в ясные и доступные понятия, никуда не делся. Но, поскольку из палаты мне выходить было нельзя (чему мешала двойная сейфовая дверища, дополненная бдительными постами охраны), а дедки просто не знали такое словосочетание как "перерыв между лекциями", то пришлось мне сидеть и слушать дальше, иногда подавая незначительные признаки жизни, вроде кивков головы и всевозможных междометий.

На второй день появились первые признаки психической усталости и невроза. Мало того, что я пожрать нормально не смог, потому что приходилось соблюдать свежевыученные нормы столового этика и, в дополнении к этому кошмару, слушать новую лекцию — о правильной перемене блюд и способах задумчивых жеваний. Так вот, этого, как я уже упоминал, моим сэнсэям показалось мало, поэтому по их приказу в мою клетку впорхнули пара толстых, размалеванных как гейши из японских фильмов про якудзу, теток. И эти кхм... женщины, не сбавляя шага и пропуская мимо ушей мои жалобные вопли о помощи, начали меня переодевать в традиционный мужской наряд аристократии Страны Ветра. А это, я вам скажу, те еще сто одёжек! Помимо кимоно в комплекте шел длинный белый халат с широкими рукавами, поверх которого одевался не менее длинный шелковый жилет. Вместо нормальных брюк, наподобие тех, в которых щеголяло большинство шиноби, под всем этим великолепием носили шаровары стрёмнных расцветок, бывшие, к тому же, слегка прозрачными. По необходимости мужчины носили традиционные головные уборы. Как правило, это было длинное полотенце по типу чалмы, увешанное разными дорогими побрякушками, или смешная высокая шляпа с широкими полями, туго застегивающаяся под подбородком.

Да, забыл сказать — халат с жилетом подпоясывали лентой какого-нибудь кислотного цвета, накручивая спереди нечто из четко отмеренного количества узлов, бантиков, висюлек и шнурочков, символизирующих статус, количество денег, время года, настроение владельца, больные зубы и прочие. И все это, как вы понимаете, такому родовитому мне полагалось знать назубок. Остальной гардероб, к слову, тоже носил определенную смысловую нагрузку, что мне охотно объясняли и вдалбливали почти три месяца не умолкающее ни на минуту мумии. А ведь это был только строгий мужской наряд! Словами не передать весь тот ужас, что я почувствовал, когда мне начали объяснять про женскую часть гардероба...

И похожую фигню мне приходилось запоминать с утра до вечера и с вечера до утра. Правда, старички мне попались все же были не железные, и потому мучили они меня строго по очереди. Впрочем, это им абсолютно не мешало иногда неожиданно появляться не в свое время и задавать каверзные вопросы, обрывая, тем самым, мое прямое подключение к космосу, когда я пытался мысленно уйти в миры своей памяти и фантазий. И вопросики их были такими же дурацкими, как моя затея попросить знаний и тренировок у бабули Чиё. Они, гады такие, никогда не спрашивали что-то простое и очевидное. Нет, им в обязательном порядке нужно было узнать, к примеру, что означают три цветка лилии, заколотых за правым ухом в день летнего солнцестояния... Или вот еще логико-математическая задачка, которая моих мучителей тоже очень волновала: как, в какой позе, с каким градусом наклона поклона и совершая какие жесты нужно приветствовать вдову второго чиновника шестой канцелярии Министра Юстиций, если ты — племянник третьего зятя Дайме любой из Великих стран.

Одним словом, не обучение, а сплошное: "Мама дорогая, роди меня обратно!"

Но это еще что! Оказывается, благородному человеку, для того, чтобы считаться истинно благородным, нужно не только правильно говорить и вести себя на людях. Он, этот несчастный человек, обязан так же утонченно есть, пить, одеваться, соблюдая при выборе цвета одежды нормы гороскопа; отмечая местные празднества и смену времен года носить вообще что-то, подозрительно напоминающее реквизит для карнавала в Рио — де — Жанейро, а после раздеваться в строго определенной последовательности. Оказалось, что по этикету можно и нужно правильным образом рыгать, плевать и сморкаться в батистовый платочек, принимать ванну, ходить в туалет, спать. Спать, кстати,только в правильной и традиционной позе (которая, на мой взгляд, была жутко неудобной). Это все просто пи.. писец как интересно, если не сказать более грубо и правдиво!..

Потому я с непередаваемым удовольствием вытер рукавом дорогущего халата, вручную расшитого бисером и прочими палетками, почему — то только сейчас одолевшие меня мерзкие зеленые сопли — подарочек после давнего купания. И, протирая слезящиеся глаза (видимо, организм не выдержал издевательств над нервной системой), применил древний, как мир, защитный рефлекс любого школьника. "Завтра у нас страшные уроки, контрольная. Ой, что-то мне нехорошо. Наверное, температура огромная и кашель, кхе-кхе. Посижу-ка я дома, на компе поиграю..." В таком виде: разодетый как кукла вуду, попавшая в руки любительниц Барби, и прочей подобной жути. громко-громко шмыгающий носом и жалобно смотрящий покрасневшими и слезящимися глазами, взором побитого котенка, я взмолил у пришедшей меня проведать Чиё — сама пощады. Потому что, как сказала птица Говорун, отличающаяся страшным умом и ужасной сообразительностью: "Нет больше сил терпеть!"

И завтра (максимум — через неделю), если я буду продолжать видеть каждый день моих глубоко уважаемых, аж до ливера доставших меня сенсеев — садистов, из этой прекрасной комнаты вынесут либо три трупа, либо под белы рученьки выведут окончательно свихнувшегося джинчурики. Впрочем, возможно и совмещение этих двух чудесных вариантов — я сначала окончательно сойду с ума, потом убью своих мучителей и только затем меня выведут из камеры. Или — не выведут, это уж как повезет...

Вот только мой затравленный взгляд и плохо сдерживаемые нервные тики бабуля Чиё, кажется, приняла за последствия внезапной болезни, так и не поняв, что я не шучу и даже не угрожаю, а просто констатирую еще не свершившийся факт. Чиё, немного подумав, сказала, что мне действительно нужно сделать перерыв, пока я не вылечусь. И уже потом, с новыми физическими и душевными силами, вновь бросаться вперед, на баррикады, — дальше грызть гранит науки.

Поболеть, наслаждаясь блаженной тишиной и ничегонеделанием, мне дали всего сутки. Потом, видимо, решив, что я просто хорошо притворяюсь больным и несчастным, в вольер к простуженному тигру снова запустили трех дрессировщиков. Эти нехорошие люди, пылая неподдельным энтузиазмом (я искренне полагал, что вот-вот раздадутся истошные вопли о Силе Юности), быстренько организовали мне лекцию на тему: "Как правильно болеть по-царски, то есть — по — дамски... эм, по — Даймовски." И какие мази, ароматические масла и притирания подчеркивают болезненное состояние аристократической особы. От пробившихся в носоглотку благовоний у меня снова заслезились глаза и еще сильнее потекли сопли, а эти садисты от этика все не унимались.

В тот день я впервые искренне захотел кого-то убить. Вернее, не кого-то, а трех весьма конкретных людей. Думаю, будь у меня в тот момент достаточно песка и чакры, я бы с огромным удовольствием продемонстрировал Чиё свои достижения в освоении и применении новой (хотя и нахально сплагиаченной у анимешного Гаары) техники — Песчаной гробницы.

Но сегодня эти дядьки, — лишенные врожденного чувства самосохранения, переплюнули сами себя."Трио старых пердунов" — как я ласково их называю про себя в те короткие часы, когда у меня бывает хорошее настроение. Но сейчас, когда оно застыло на отметке "отвратительное и еще хуже", я был очень рад тому, что тут никто не знает русского народного, особенно если его произносить тихо и без соответствующих случаю интонаций.

— Слушаюсь, Карими-сенсей, чтоб ты сдох, Цензура, старый гавнюк, сейчас повторю.

— Что вы, Цензура, Сатору — сенсей! Я не сплю с открытыми глазами, как вы, бородатое вонючие чмо, могли вообще такое подумать!

— Извините, Цензура, Тамори — сенсей. Какие, Цензура, странные слова? Не понимаю, о чем вы! — И глазками зелеными так недоуменно хлоп-хлоп, блым — блым.

Правда, такая психологическая игра работала не долго. Или они все-таки просекли, что эти непонятные выражения имеют определенный смысловой контекст, или я просто не заметил, как перешел с родного великого мата на местный, кривой и убогий. Старички засопели, как закипающие чайники, в негодовании запыхтели, как паровозики, а потом меня, как в старых фильмах про школы с их явно не гуманистическими методами воспитания розгами, решили наказать, отшлепав указкой по рукам за каждое непонятное им сегодня слово-паразит. Видите ли, такая речь не подобает благородному человеку, о чем они талдычат мне уже не первый день, так что — сам виноват, мальчик!

Вот же логопеды чертовы! Лишили, можно сказать, последней отдушины! Впрочем, их хлопки по моим верхним граблям, в принципе, никаких неудобств мне не приносили. Песчаная корка за все недели этого ада для моего мозга так никуда и не делась. А в последнее время у меня даже начало получаться вырастить у себя на пальцах песчаные когти или нарисовать на ладони песком какой — нибудь рисунок, при этом не теряя концентрацию. Но сама ситуация со шлепками была мне, мягко говоря, неприятна.

Видимо, дедки так и не удосужились навести справки, кого именно они обучали все это время. Или понадеялись, что у меня плохая память на лица, и я вообще человек добрый и совсем, совсем не злобливый. Когда вырасту — обязательно все и, главное, всем прощу, и не начну их потом искать по всему миру, чтобы поблагодарить за месяцы почти ненавязчивой заботы и абсолютно незабываемого обучения вежливости и этикету. В принципе, они были правы, я — не канонный Гаара и просто так кого попало давить и плющить не буду. И вообще, пацифист с глубокими моральными принципами. Но только не тогда, когда меня достали так, что глаз дергается в нервном тике, из носа реками текут сопли, а в душе вскипает дикая незамутненная всякими там остатками благоразумия и человеколюбия, чистая, как дистиллированная (путем процесса долгого выкипания) водица, ярость.

В голове всплыли бессмертные строки кого-то из форумных классиков, которые я не преминул с переводом зачитать вслух моим самым "любимым" учителям пусть послушают перед трагическим финалом своей подошедшей к концу жизни что-то прекрасное!

— Я знаю точно на перёд,

Рука уходит из под размашистого удара палкой.

— Сегодня кто — нибудь умрёт,

На обратном движении перехватываю инструмент тыка в классную доску и, не вставая с диванчика, провожу пинок ногой по голени ближайшего ко мне еще ходящего и пока разговаривающего трупа.

— Я знаю где,

Перекат назад — и я стою напротив не ожидавших ничего подобного сенсеев.

— Я знаю как,

Короткий хруст — и в моих руках оказываются два узких заостренных колышка, оставшихся от переломанной надвое указки.

— Я не гадалка.

Кто сказал, что мне нужна чакра, бутыль и песок, чтобы нести в мир доброе, справедливое и вечное?! До этого, еще в прошлой жизни, я справлялся и без всяких колдунств. И вообще, для того, чтобы набить кому — то фейс об тейбл она не особо — то и нужна! И осознав эту простую и радостную мысль. Очень по — доброму, как в первый день нашей с ними встречи, улыбнувшись моим уже бывшим мучителям, я закончил веселый стишок.

— Я — МАНЬЯК!

Глава 11

О цветах и гусеницах

В просторной, светлой оранжерее, находившейся в верхних палатах дворца правителя селения Песка... Между многочисленных горшков и клумб как с лекарственными, так и с ядовитыми растениями... Неспешно шагала почтенная старейшина Суны и до сих пор сильнейшая куноичи своего клана, Чиё Нуигуру. Иногда старушка останавливалась, поправляла стебли или поливала требующие влаги растения, тихо радуясь привычной и мирной работе.

Сегодня у Чиё было на редкость хорошее настроение. Привычная рутина и текучка дел в клане и селении не превышали обычного порога неприятностей и проблем, с которыми ее подчиненные могли справиться самостоятельно, что являлось довольно-таки редким явлением. А ее подопечный наконец-то взялся за ум и усердно учится! С недавнего времени она даже начала верить, что, если все и дальше пойдет так же хорошо и спокойно, как последние три месяца, то, возможно, лет через двадцать, у селения, скрытого в песках пустыни Найра, появится новый Каге. Не только сильный, но и весьма образованный, с малых лет обученный искусству править и разбирающийся в тонкостях политической жизни страны и в отношениях между Гакуре.

Старушка улыбнулась своим мыслям, подходя со специальной лейкой, более всего похожей на шприц с толстой иглой, к очередному специфическому цветочку. Он был помещен в небольшой и практически герметичный стеклянный террариум, совмещенный со сложнейшей фильтрующей воздух печатью. А все оттого, что пыльца этого милого растения очень ценилась многими кукольниками, да и не только ими, за исключительно сильный нервно-паралитический эффект и острейшую аллергическую реакцию даже у здоровых, как Кагуя, шиноби.

Чиё очень осторожно приподняла стеклянный сосуд, с особой осторожностью проколола плотную каучуковую пробку иглой лейки, чтобы полить пышно цветущий миленький цветочек. Этот напряженный момент тихого, практически идиллического садоводческого счастья, нарушился надрывным воплем:

— ЧИЁ — САМА!!! — с которым в святая святых на огромной скорости влетела одна из молодых куноичи и с разбегу бросилась в ноги к уважаемой старейшине. Чиё, не ожидавшая такого поворота событий, дрогнула, и скользкая стеклянная емкость выскользнула из деревянных пальцев протеза. К счастью, старушка быстро оправилась от шока, и массовых смертей в замке так и не произошло — банка, окутанная чуть ли не тройным слоем нитей из чакры, замерла в считанных сантиметрах от пола. Чувствуя, как окончательно седеют волосы, от осознания минувших перспектив, она очень ласковым взглядом посмотрела на нежданную гостью.

Это оказалась одна из ее многочисленных подчиненных, Танами Рин. Сегодня как раз эта девушка должна была следить за камерой, в которой вынужденно находился младший сын Казекаге. Танами, в принципе, должна была прийти и отчитаться за все события и происшествия, произошедшие за время ее дежурства, но только вечером, и в строго назначенное время. Также подчиненная сообщала старейшине, как проходит обучение джинчурики, на удивление быстро схватывающего все тонкости этикета, в которых не редко путались даже сами аристократы, и потому всегда имели возле себя людей, посвятивших всю свою жизнь правилам манер и этикета. Именно такими людьми и были прибывшие из столицы учителя для Гаары.

Сосуд с душистой смертью, тем временем, был поставлен на свое законное место что гарантировало ему лучшую из возможных защит. И потому старейшина с легким сердцем перевела все свое внимание на подчиненную, до сих пор пребывающей в коленопреклоненной позе.

— Говори! — приказала Чиё, возвращаясь к прерванному процессу релаксации в виде полива полезной растительности, и попутно прокручивая в голове десятки всевозможных вариантов того, что она сейчас услышит.

— Чиё-сама, там Гаара... Сын Казекаге напал на своих сенсеев и охрану.

— Что?! — лейка сама собой выпала из снова дрогнувших рук. Но не успела она коснуться пола, а старой куноичи и ее молодой подчиненной уже не было в оранжерее, и только вдали был слышен сдавленный писк, который вырвался у испуганной девчонки, набегу цапнутой за шиворот.

"Да, так и знала, что стоит хоть немного разобраться с делами и пойти мирно поливать растения, так обязательно случится что-нибудь эдакое!"

— Успокойся и рассказывай по порядку, — холодно бросила кукольница, обратившись к тащимой на буксире девушке. Та, услышав привычный командный тон начальницы, сразу пришла в себя и начала свой короткий доклад.

— Три минуты назад мы услышали странные звуки из камеры для важных пленников. Дежурный группы в следящее окно обнаружил, что преподаватели Гаары-сана, приняв круговую оборону, из последних сил отбиваются от кружащего вокруг них сына Казекаге. Их ученик — теперь уже точно бывший, быстро наскакивая, атаковал их зажатыми в обеих руках острыми частями... деревянной указки.

"Кендзюцу, откуда? Его же никто не учил. Хотя иногда Гаара может еще и не так удивлять."

— Дежурная группа, надеюсь, вмешалась?

— Да. Рихей и Мидзури смогли обездвижить Джинчурики до того, как он успел добить одного из своих сенсеев. Также мы почти успели вывести самого пострадавшего из учителей, которого до этого защищали двое его коллег. Но дальше сын Казекаге сумел вырваться. Удерживающие его шиноби потеряли сознание от чакроистощения, и нам пришлось спешно уводить их из зоны воздействия поглощающей техники камеры. Сейчас все дежурные группы этажа, пытаются вывести оставшихся пострадавших из камеры, но им приходится постоянно отбиваться от Гаары-сана, продолжающего с непонятной одержимостью атаковать своих учителей. Что, как вы понимаете, без применения даже простейших чакрозатратных дзюцу очень сложно. Те же, кто все же применяют чакру, не могут самостоятельно двигаться уже через несколько секунд. Обездвижить джинчурики, не причинив ему сильного вреда, у охраны вряд ли получится, а на призывы успокоиться и просьбы прекратить атаки он не реагирует. Поэтому меня послали за вами, Чиё-сама.

"Ну да, сами не справились, а старая больная женщина должна за ними все разгребать! Хотя это не удивительно. Да и в том помещении, действительно, очень неразумно ускорять ток чакры в организме. Вот поэтому-то шиноби, привыкшие к своим возможностям чакропользователей, не могут быстро приспособиться к этой ситуации. Потом нужно будет приказать, чтобы дежурные группы регулярно проводили тренировочные бои в неблагоприятных условиях типа работающего чакропоглощающего барьера, дабы не повторилось больше такое безобразие и полная некомпетентность. А мальчик все же молодец, и, судя по тому, что его еще не скрутили, он грамотно использует все свои преимущества: усиление, ускорение, песчаную защиту и слабости противников. Ну и с чакрой у него, благодаря однохвостому, проблем нет и не было, даже в самом начале, когда печати проводили настройку скорости поглощения чакры."

За то время, пока длился непродолжительный доклад, а мысли старейшины окрашивались то гордостью за воспитанника, то негодованием на непрофессионализм шиноби, обе куноичи успели спустится до закрытого от посторонних входа в подземную часть дворца. Когда они уже собирались спускаться дальше, их чуть не сбил чуунин, бегущий во всю прыть и несущий на спине необычный груз.

Чиё сразу узнала парня — это был один из охранников дежурной смены, но не стала задерживать его и отчитывать за неуважение к старшему в табеле о рангах. Соблюдая порядки, он должен был остановиться, поздороваться, доложить по форме, зачем самовольно покинул пост и выслушать строгий выговор, но поскольку грузом была бледная, как мел, молодая девушка-меднин, явно пребывающая в бессознательном состоянии из-за потери чакры, старейшина промолчала. Шиноби, явно торопившийся доставить пострадавшую к ее коллегам в мед.корпус, коротко кивнул и ускорился.

Проследив за парнем, скрывшимся за ближайшим поворотом и каким-то чудом разбившим себе голову о низкий потолок, старейшина и ее подчиненная дружно прибавили ходу. Скачками перемещаясь по бесчисленным лестничным пролетам подземелья, они с каждой секундой приближались к обширному сектору, отведенному под камеры для пленных, полит. заключенных, допрашиваемых и просто мирно сидящих на губе разгильдяев. Но по дороге к этому, бесспорно, замечательному месту, им снова пришлось слегка задержаться. Две представительницы слабого пола дружно посторонились, давая проход бегущим навстречу, поскольку по узкому коридорчику, подчеркнуто осторожно, и, тем не менее, весьма шустро перебирая ногами, синхронно передвигались двое чуунинов, несущих кричащий и матерящийся последними словами груз.

"Что же там такое творится?" — удивилась Чиё, растерянно провожая взглядом носилки, на которых в очень пикантной позе лежал один из учителей молодого джинчурики. Ей было хорошо видно, что из левой ягодицы Мастера манер и этикета торчит часть простой деревянной учительской указки, всаженная весьма глубоко и довольно — таки профессионально. Камори-сенсей громко и показательно стонал от боли, продолжая ежесекундно сыпать заковыристыми проклятьями в адрес неблагодарных учеников, судьбы, неба над головой, земли под ногами и тех ... кхм, идиотов, что уговорили его бросить двор и приехать в эту дыру под названием Суна. От почтенного сенсея досталось и парням, что эвакуировали его с поля боя — он не забывал подгонять высокохудожественными матерками кривоногих верблюдов, явно пытающихся убить его тряской и при этом ползущих со скоростью пьяных черепах по пустынным барханам. Дальше шли сетования что его, несравненный светоч знаний, тащат к не менее сопливым, косоруким и абсолютно бесполезный медниншам, которые наверняка упадут в обморок,едва начав лечение.

Безмолвно проводив взглядом балаган на носилках и вообще стараясь не отсвечивать, дабы не привлечь к себе внимание этой величественной процессии, куноичи, переглянувшись и не сговариваясь, еще больше прибавили ходу.

Камеру для важных персон было видна еще издали, а слышна и того дальше. Копошащиеся шиноби, напоминавшие потревоженный рой гудящих пчел, затаив дыхание, молча сносили недовольство второго учителя Гаары. В эту минуту Сатору-сенсей, казалось, абсолютно позабыл о том, что он, вообще-то, является наставником по этикету. Мастер во всю глотку орал на шиноби, забрызгивая их слюнями, что вызывало даже некоторую долю уважения, поскольку престарелый сенсей почти не обращал внимания на сквозную рану на собственном предплечье. Из раны, к слову, торчал тонкий деревянный прут, подозрительно похожий на тот, что старейшина и ее подчиненная имели "удовольствие" наблюдать в заднице почтенного первого учителя Гаары-куна.

— Вы что, не слышите меня? Я требую, чтобы вы перестали стоять бесполезными столбами и немедленно спасли моего коллегу из лап этого жуткого малолетнего монстра! Сейчас же!!!

— Повторяю вам в который раз, — доносился в ответ меланхоличный голос его собеседника, — ситуация сложилась крайне сложная, и без прямого приказа Казекаге или старейшин ни я, ни мои подчиненные, не станем принимать никаких активных действий, могущих подвергнуть опасности жизнь сына главы селения.

— О какой безопасности вы мне говорите? Этот малолетний демон сейчас прирежет четвертого советника Дайме по вопросам культуры! Да вы хоть понимаете, что с вами всеми после этого будет?!

— Повторяю еще раз, ситуация крайне сложная. Успокойтесь, все под контролем — сейчас две компетентные команды отслеживают ситуацию, поэтому вашему коллеге почти ничего не угрожает.

— Не угрожает?! Да он держит кунай возле его горла! И, поверьте моему слову, если с почтенным Карими-саном, что-нибудь случится, я лично...

— Что здесь происходит? — тоном, от которого в пустыне мог выпасть снег, потребовала объяснений старейшина, подчеркнуто ровным шагом приблизившись к сборищу работников сенбона и куная.

Шиноби как один, за исключением разглядывающего свои ногти начальника смены, вытянулись перед начальством по стойке "смирно!", но почему-то посвящать это самое начальство в детали происходящего никто так и не бросился. Звенящую тишину прервала открывшаяся металлическая дверь, из которой вынесли еще одного бледного от истощения чакры чуунина. Вместе с его появлением в коридоре раздался тонкий мальчишеский голос, громко горланящий что-то на незнакомом языке:

— Врагу не сдается наш гордый Варяг! Пощады никто не жела... — что именно "не жела..." услышать так и не удалось, поскольку массивная дверь снова захлопнулась, прервав странную песню.

Чиё сразу узнала звучание слов незнакомого языка, которые иногда проскальзывали в речи Гаары-куна практически с того момента, как он научился говорить. Менталисты селения назвали это явление остаточными знаниями былых перерождений души. Особенность, конечно, была странной, но вообще-то не особенно редкой — иногда нечто подобное обнаруживалось у детей шиноби или у других чакропользователей, правда, в не столь глубокой форме. К тому же, подобные остаточные воспоминания былых жизней полностью замещалась в памяти новыми опытом годам к пяти. Но в случае Гаары, сожительствующего с демоном, постоянно влияющим на его разум, и страдающего апатией больше года, специалисты-мозголомы не видели в этом ничего странного. Даже утверждали, что это хорошо уравновешивает психику ребенка. Тем более, в кругу шиноби, где абсолютным психическим здоровьем — без разнообразных заскоков, маний, сверх идей, шизофрении, раздвоений личности, комплексов и дальнейшего перечисления многочисленных психических отклонений (который, к слову, раза в три превышал подобный список "неполадок головы" у обычных людей) — могли похвастаться очень-очень редкие счастливчики. И, к несчастью, Гаара-кун с самого рождения имел весьма высокие шансы попасть в их число. Оставалось только благодарить Ками за такой незначительный дефект разума, как переход в критических ситуациях на никому не известный язык, что уберегал его от полной ненормальности. А такая специфическая особенность в нашей корпоративной среде профессиональных убийц на общем фоне легко затеряется...

— Я спрашиваю: что здесь происходит? — прошел по рядам голос старейшины, усиленный давлением яки.

— Чиё — доно, — абсолютно пофигистическим тоном, не поменяв интонации, которой он заговаривал зубы прыгающему возле него бородатому дедку, обратился к ней начальник смены, — после того, как я послал за вами Танами, ситуация, можно сказать, стабилизировалась. На данный момент Гаара удерживает в заложниках своего учителя, постоянно угрожая прирезать его отобранным у той кучки недочуунинов кунаем. Как вы помните, вместо этих недоучек тюремный комплекс должны были охранять несколько нормальных оперативных групп, но их заменили. Как выразилась та канцелярская крыса с верхних этажей дворца — "В связи с абсолютно спокойной обстановкой возле камеры, и для экономии чрезмерно расходуемого бюджета деревни."

Чиё мысленно поаплодировала ушлому джоунину, мимоходом сдавшего свое не сильно любимое начальство, на которое теперь можно будет повесить вину за этот инцидент и спустить часть собак за дальнейшие его последствия.

— Так вот, Гаара-кун грозит оборвать жизнь своего долбанного сенсея, продолжить громить выделенные ему апартаменты и отправлять на больничную койку всех недоумков, возомнивших себя спасателями, если его немедленно не выпустят из камеры. Где он, привожу дословно, "сможет не торопясь, с особым моральным удовлетворением перебить сбежавшую от него кучку старых пердунов". Его угрозы кажутся мне не особенно логичными, поскольку в апартаментах и так уже все разнесли в хлам, сопливых генинов я туда больше не пущу, а последний из его наставников... Впрочем, что еще можно ожидать в его возрасте и в подобной ситуации? — равнодушно закончил доклад и собственные размышления вслух умудренный опытом шиноби, подчеркнуто не обращая внимания на представителя одного из этой самой кучки старых пе... почтенных сенсеев, аж затрясшегося от негодования.

— Чиё — сама!!! Вы должны немедленно прекратить этот беспредел! Я лично буду требовать у Дайме разобраться с ...

— Да — да, Сатору-сан, я все понимаю. Вы сильно устали, вам срочно нужно успокоиться и принять медицинскую помощь. Наши специалисты позаботятся о вашем драгоценном здоровье.

— Да вы! Да как вы... — снова возмущенно начал пострадавший светоч знаний, но старейшина не имела никакого желания слушать его дальнейшие крики.

— Хоши, будь добр, успокой почтенного сенсея, — обратилась к пофигисту Чиё.

Начальник охраны коротко кивнул, и мастер по этикету, не успев даже возмущенно пикнуть, осел на носилки, мистическим образом (с помощью двух чуунинов) материализовавшихся прямо под оседающей тушкой бородатого и благообразного (когда-то) старца.

Коротко уточнив еще пару моментов у Хоши, Чиё, отпихнув плотно столпившихся в предбаннике шиноби, решительно вошла в камеру.

А в это время в самой камере наблюдалась примерно следующая мизансцена:

В когда — то роскошно обставленной комнате царил полнейший разгром. Повсюду валялись сорванные ковры и картины; многочисленные подушки были мастерски выпотрошены и отброшены в сторону за ненадобностью; пол пестрел от осколков расписных ваз и хрустальной посуды, разбитых совсем недавно; части сломанной мебели были разбросаны то тут, то там в художественном беспорядке; от свитков с рисунками и гравюрами, "по которым старательный ученик познавал вековую мудрость ношения традиционной одежд" остались только мелкие кусочки; а обрывки ткани, раньше служившие драпировкой потолка, были располосованы звериными когтями. Посреди всего этого великолепия, за опрокинутым навзничь креслом, находились двое. Один, скрученный в позу эмбриона, стонущий и держащий обе руки на отбитых колокольчиках, до недавнего времени был третьим наставником некоего малолетнего джинчурики. Над ним, чуть склонившись, стоял и сам Гаара Песчаный. На мальчике, держась на честном слове, красовались жалкие остатки роскошных одежд, сейчас больше всего напоминавшие какие — то лохмотья, с которых неохотно, почти незаметно для человеческого глаза, оседали на пол мелкие песчинки. Джинчурики дышал, как загнанная лошадь, но это нисколько не мешало ему неестественно широко улыбаться и одаривать окружившим его со всех сторон шиноби взглядом дружелюбного, можно даже сказать, человеколюбивого, маньяка-садиста. Единственная вещь, что заставляла две тройки шиноби отвечать ему похожими улыбками и... бездействовать — был последний оставшийся у него кунай из кучи трофейного железа, плотно прижимаемый неблагодарным учеником к горлу постанывающего учителя.

Идиллическую картину, символизирующую хрупкость вселенского равновесия, разрушило появление на сцене нового действующего лица. Милая улыбка психа на лице песчаного ужаса, не выдержав давления хмурого взгляда зашедшей в камеру старейшины, сразу как-то поблекла, а рука, сжимающая царапающую чужое горло железяку, непроизвольно отдернулась за спину, дабы спрятать компромат от внимательных глаз.

Эта была ошибка, коей мгновенно воспользовались следящие за каждым вздохом своей цели шиноби. Один точный бросок сенбона — и кунай выбит из детской ладошки. Сдвоенный рывок прекрасно выделенного ковра, каким-то чудом до сих пор лежавшего на полу ровно под ногами джинчурики, — и дюжина быстрых рук в мгновение ока закатала кошмар и ужас всея Суны в компактный рулончик. Вернее, попытались, потому что на середине скоростной обмотки процесс застопорился, ибо носитель Шукаку опомнился и начал остервенело брыкаться, извиваться подобно змее на раскаленной сковородке. Делал он это с такой энергией, что тройку шиноби, прижимающих живой сверток к полу, начало не слабо так подбрасывать. Пикантности ситуации добавляло еще то, что псевдогусеница начала двигаться в четко выверенном направлении, громко щелкая зубами торчащей из ковра головы. Это кровожадное насекомое пыталось укусить за ногу свою добычу, шустро отползающую в сторону и до сих пор прижимающую обеими руками качественно отбитое хозяйство. По этой причине сенсей отползал от бушевавшего ковра со скоростью, не сильно превышающей ту, с какой двигалась плотоядная гусеница, постоянно стряхивающая с себя обнимающих ее со всех сторон шиноби.

— Стой на месте, сволочь, я все равно тебя прибью! Один ты у меня, гад, остался, последний! — громко шипел ползающий ковер.

— И чем это вы здесь, интересно, занимаетесь? — грозного спросил голос, прекрасно знакомый всем собравшимся в комнате. Голос этот, к слову, обладал чудодейственным свойством — услышав его, даже опытные джоунины песка, по вбитым еще с детства рефлексам, втягивали голову в плечи и опускали глазки в пол, становясь похожими на нашкодивших котят.

Все участники Сюрреалистичного паровозика, мгновенно замерли в гротескных позах. После дружно повернули головы к живому воплощению здравого смысла, который в виде почтенной старейшины Суны, зашел в палату для умалишенных, дабы принести им вразумление.

— Бабуля Чиё... — сконфужено протянул ее воспитанник, успевший в недавних салочках с шиноби песка слегка спустить пар, накопившийся за три долгих месяца пыток этикетом, и потому с каждой секундой все быстрее осознающий абсурдность сложившейся ситуации.

— Эээ.. а мы тут, это, плюшками балуемся, — ляпнул Джинчурики однохвостого, всего несколько секунд назад бывший плотоядной гусеницей, хищно клацкающей челюстями, бессмертную отмазку любителя крыш и варенья.

Глава 12

Раздумья о вреде этикета

В комнате, используемой охраной подземного комплекса в качестве помещения для отдыха и хранения личных вещей, расположившись на стареньком и весьма побитом жизнью диванчике, удобно устроился и прихлебывал чай тот, кто, по мнению многих жителей Суны, был самым опасным и непредсказуемым чудовищем, живым воплощение злобы и безумия... И, ко всему выше перечисленному, простым шестилетним красноволосым мальчиком, но об этом обыватели вспоминали крайне редко.

На этого ребенка подозрительно смотрели окружившие его со всех сторон люди в серых жилетах. С каждой минутой они все больше и больше хмурились, наблюдая, как к ребенку отовсюду неспешно и неотвратимо сползаются ручейки желтоватого песка. За долгие годы существования подземных тоннелей сотни людей приносили его, ежедневно спускаясь и поднимаясь из однообразных мрачных подземелий поближе к яркому солнышку. Оно освещало улицы скрытого среди бескрайней пустыни города, между высоких зданий которого весело гулял быстрый ветер, несущий с собой мельчайшие крупинки песка. И теперь весь этот песок собирался отовсюду, куда могла проникнуть чакра джинчурики, в приличную горку у его ног. Под ней уже не было видно большей части невысокого диванчика, на котором, поджав под себя ноги и прихлебывая лекарственный отвар из трясущейся в дрожащих руках чашки (пахло варево преотвратно — так, что даже матерые надзиратели морщили носы, но на вкус, на удивление, было весьма приятным), сидел носитель однохвостого, с головой укутанный в плотное верблюжье одеяло. Ребенок маленькими глоточками методично опустошал выданную емкость, изо всех сил пытался шмыгать забитым носом и стучать зубами о края кружки не слишком громко.

Недавние события для тела, не приспособленного к таким длительным нагрузкам, и, в особенности для чакросистемы, слабо развитой в силу малолетства и отсутствия систематических тренировок, не прошли даром. Джинчурики, не желая сдаваться, продолжал двигаться с максимальным ускорением и попутно усиливал мышцы, для чего ему пришлось, в условиях все увеличивающегося воздействии поглощающего барьера, принять из печати и пропустить через себя объемы энергии, слишком большие для его чакроканалов. Это не могло пройти бесследно, и потому на данный момент мальчик чувствовал себя отвратительно: жуткий озноб, ломота во всем теле и проклятая простуда, так и не вылеченная в камере.

* * *

Эмоций, как таковых, не было. Они, кажется, все сгорели без остатка в том коротком приступе бесшабашной веселой ярости, которая нашла выход в десятиминутных салочках на выбывание со взрослыми дядями и тетями. Шиноби просто не знали, как вести себя с сошедшим с ума джинчурики. И при этом действовать им пришлось в условиях, когда сами чунины пользоваться чакрой не могли. Или, правильнее сказать, могли, но недолго. И после применения любой техники, даже самой слабой, совершивших подобную глупость приходилось спешно уносить из помещения, где скорость выкачивания чакры была настроена на носителей хвостатых генераторов энергии, а не на обычных не особо сильных шиноби.

Но, мало того, что противником был джинчурики, так он еще являлся хоть и не любимым, но все же законным сыном правителя скрытого селения. И шиноби, инстинкт самосохранения которых работал, хоть и барахлил, хотелось и дальше жить в деревне, не беспокоясь за свою жизнь. Быть нукенином: скрываться, перебираться с места на место, не иметь дома, опасаться каждой тени, дергаться от любого громкого звука, во всю прыть убегать от жаждущего мести Казекаге или его подчиненных — все это, конечно, весело и весьма захватывающе... Но нет, спасибо, давайте без крайностей — а потому прибить или покалечить Гаару было нельзя. Ко всему прочему, мелкий монстрик был почти неуловим из — за возможности беспрепятственно пользоваться всеми преимуществами, что дает огромное количество чакры. Но и на этом проблемы шиноби не заканчивались: еще им приходилось следить, чтобы эта обезумевшая, но очень ценная зверушка, отчего — то жаждущая прибить трех раненых и также очень важных господ, не достала их. Ведь доберись джинчурики до своих целей — обычным чунинам просто так не списали бы со счета трех приближенных к аристократии жмуриков, случайно появившихся во время их рабочей смены. После такого пятна на репутации их вряд ли бы ждала благодарность от начальства, а руководящие должности и высокооплачиваемые миссии они смогли бы увидеть только в волшебных снах, где-то рядом с говорящими розовыми пони, срущими леденцами и блюющими радугами. Ну и на сладкое (как будто всего вышеперечисленного было мало!): бедным шиноби приходилось действовать в помещении, где даже самая неприметная, на первый взгляд, вещица стоила больше, чем некоторые из них получали за месяц своей тяжелой и нервной службы.

— Бедняги, не повезло вам со мной, ребята... — пробормотал я, криво ухмыльнувшись и вспоминая враз побледневшее лицо молодого шиноби, в чьих глазах отразился ужас от осознания всех возможных последствий его вынужденного поступка. Но все равно он, с обреченностью идущего на смерть, в последний момент все же метнул свой танто, который вдребезги разбил старинную и даже на вид ужасно дорогую вазу. В его оправдание могу сказать, что он был вынужден это сделать — я ведь, со всей даруемой чакрой дури, запустил ею в голову ползущего на карачках к выходу Камори — сенсея.

Да уж, конкретно мне крышу снесло... До этого срыва не замечал за собой подобных маньячных наклонностей, а они взяли — и вылезли в самый неподходящий момент. Впрочем, нет — уж лучше так, чем прибить кого-нибудь из штатских... То ли барсук — переросток все же успел своими монотонными проповедями о пользе физических упражнений в виде скручивания и сдавливания всех, в ком есть пара литров красноватой жидкости, повредить мой чердак, и так текущий от всего окружающего анимешного бреда. То ли постоянное сидение в четырех стенах и стресс из — за трехмесячных обсуждений нарядов, похожих на бабские тряпки, и логику их ношения на себе и окружающих, развивают подсознательное желание уничтожить все живое. Хотя, одно другому не противоречит, а, наоборот, весьма органично дополняет и усиливает. Значит, сойдет, как рабочая гипотеза — других мой уставший мозг пока что все равно предложить не может.

И вообще, разбираться в том, который из моих тараканов, живущих между ушами, толще и упитанней, можно бесконечно долго. Как и с мазохистским удовольствием рассуждать о том, кто из этих клопов присутствующих в моей башке больше всего мешает моей счастливой попаданческой жизни. Но вопрос в другом: как жить с такими закидонами, чтобы в один далеко не прекрасный день не очнуться посреди пустыни и понять, что Суны больше нет. Вернее есть, но откапывать ее придется долго и экскаваторами...

Через открытые двери был неплохо виден коридор, по которому то и дело проносились шиноби с нехарактерным для их профессии реквизитом. Веники, ведра, половые тряпки и мешки с мусором так и мелькали в руках безликой массы стандартно одетых работников подземелья. Некоторые из золушек по неволе ненадолго останавливались возле двери в комнату отдыха и с немым укором, плохо скрытым недовольством или с опаской смотрели на спокойно попивающего чаек меня. Мне оставалось только улыбаться им и дружелюбно салютовать кружкой, типа "Спасибо за внимание, заботу и прочую фигню. Пью за ваше здоровье, дорогие вы мои уборщики!"

Ну да, я, такой красавчик, везде нагадил, им, бледненьким, все убирать, а после еще и километровые отчеты писать о проделанной работе. Жизнь так несправедлива...

— Хе... — хмыкнул я в кружку. Наверно, я все-таки немного садист. Не знаю почему, но хмурые рожи шиноби, пытающихся просверлить дырку (настоящую дырищу, точнее) в моей невеликой тушке, быстро поднимали мое настроение.

Но хорошее никогда не длится вечно. Через час в коридоре вдруг резко исчезли всякие звуки, а дюжина моих надзирателей, еще не видя, кто именно идет, рефлекторно вытянулись как на параде. В комнату неспешно вошла Чиё-сама.

Ну точно! Сейчас начнется допрос. Надеюсь, что не в стиле святой инквизиции... Хорошо, что я к этому времени хоть немного оклемался и могу говорить более-менее внятно, не роняя сопли. И почему меня раньше таким забористым отваром не поили? Наверно, это какое-то быстродействующее тонизирующее и чакровосстанавливающее, которое по утрам вместо чая с бутербродами не пьют.

Жаль только, что деликатно уйти от разговора как в прошлый раз не получится.

После того, как меня размотали из ковра, бабуля Чиё долго буравила меня своим тяжелым взглядом. Свести все к глупой шутке: "А хорошо размялись, братцы, давайте через недельку повторим еще разок", или к оправданию в стиле: "Это не я! Это все один подозрительный пятидесятиметровый пузатенький енотик!" не выйдет. Пикнуть не успею, как меня снова завернут в ковер и потащат на техобслуживание к фуин-недомастерам. Но, хвала Ками, прочим местным божкам и особенно духам ветра, крышующим окружающую местность, подобные отмазки так и не успели слететь с моего не в меру длинного языка. Как ни странно, но выйти из неудобной ситуации, мне помогло мое собственное тело. Я вдруг почувствовал, как у меня сами собой подкашиваются ноги, а сознание на прощание машет ручкой. Здравствуй, долгожданный откат от перерасхода чакры!

Очнулся я здесь же. С дикой слабостью, ознобом и увесистой кружкой под боком, которую мне наказали выпить молча и не морщась.

— Выйдите, — раздался спокойной голос старейшины. И шиноби, чуть ли не отпихивая друг друга локтями, быстро просочились наружу, плотно закрыв за собой массивные двери. — Гаара. Я надеюсь, ты сейчас осознаешь, к чему могли привести твои недавние действия, — начала нашу беседу стоявшая прямо напротив меня Чиё.

— Вполне отчетливо и даже в красках, — опустив кружку, четко сказал в ответ.

— Да? Тогда позволь спросить, какие выводы ты сделал из произошедших событий.

С моей стороны наступила длинная пауза, нарушаемая только намеренно громким хлюпаньем чая, причмокиванием губами, шумным сипением и почесыванием носа.

— Я жду ответа, — напомнила о своем присутствии Старейшина.

— Я понял, что этикет — это зло, — с видом Диогена, сидящего в бочке, выдал я истину.

— Неожиданное заключение. И это все, что ты хочешь мне сказать?

— Думаю, если скажу, что я раскаиваюсь в содеянном и мне жаль, что так произошло, это будет не совсем правда. В тот момент я действительно хотел прибить бородатых пер... почтенных сенсеев. Сейчас, конечно, понимаю, что сильно погорячился, полностью отдавшись овладевшим мною в тот момент желанию добраться до них не смотря ни на что. Хотя, если судить непредвзято, эти люди просто честно выполняли возложенные на них обязательства. Да и перед охранниками стыдно. Они все же не виноваты в том, что им со мной так не повезло.

— Похвально, что ты это понимаешь, и у тебя есть хоть капля раскаяния за свои поступки. Я полагаю, что в недавней ситуации ты осознавал свои действия. Или эта жажда убийства была вызвана другими факторами? — поняв, что Чиё имеет в виду, я ненадолго прикрыл глаза, вызывая в памяти образ безграничной пустыни и яркого синего неба. Перед внутренним взором на пару секунд предстала картина висящего надо мной каменного монолита в виде шестигранной стометровой гайки, плотно исписанной непонятными закорючками. Так выглядела печать и, одновременно, вход в мой внутренний мир. Из отверстия в висящей в пустоте гайки неторопливо сыпался песок. Он проходил через каменные прутья решеток, выпускавших его, но преграждавших путь дальше во внутрь не только мне, но и моему квартиранту.

С того момента, как я очнулся после перезапечатывания биджу, я много раз пытался попасть в свой внутренний мир, чтобы жестоко надругаться над тварью, которая убила Яшамару. Не знаю, возможно ли убить биджу в своем внутреннем мире, но я бы очень, ОЧЕНЬ постарался. Может, это хоть немного повысило бы мне настроение за счет засыпания песком одного маньячного барсука. Но меня останавливала эта странная решетка. Тогда я был слаб физически, и при своих попытках часто проваливался в обычный сон. К тому же, ощущения погружения в подсознание были еще очень зыбкими, да и практики в этом действии мне явно не хватало, а потому меня постоянно выбрасывало в реальный мир. Думаю, не стоит уточнять, что я действительно очень хотел разрушить преграду и добраться до песчаного гада, но через пару месяцев попыток и тренировок, когда у меня начало хоть что-то получаться, я как — то незаметно успокоился и понял, что этим Яшамару не вернуть. Но, если сломаю эту преграду из прутьев, то это наверняка снова запустит процесс медленного разрушения печати. Да и сомневаюсь, что я смог бы хоть как-то серьезно навредить Однохвостому.

Нет, чудо, конечно, может произойти, и у меня получится завалить тварь. И что тогда? Что будет тогда со мной? Или что мне, в таком случае, делать дальше? Как в том анекдоте: "а куда потом труп девать?" Такой, знаете ли, незаметный трупик — пятидесятиметровый и хвостатый. Или, что еще хуже — биджу, сволочь енотовидная, через какое-то время возьмет и возродится где-нибудь в другом месте, снова начнет радостно и весело гулять по миру, предаваясь своей любимой забаве. Будет давить мелких букашек, возомнивших себя царями природы... Ровно до тех пор, пока не наткнется на боевую двойку из Акацуки. Такого счастья ни ему, ни Тоби с Мадарой я точно доставлять не собирался, и потому решил пока оставить все, как есть — нечего кривыми руками куда ни попадя лезть...

И сейчас просто внимательно всмотрелся в прутья решетки — печати, заметив, что с моего прошлого визита некоторые из них немного погнулись по краям. Причем я откуда — то знал, что это было вызвано не Шукаку, а, скорее всего, необходимостью высвободить большое количество чакры в недавнем происшествии. Дав себе зарок быть аккуратней с чакрой, я вынырнул из своего подсознания.

— Нет, Чиё — сама, с печатью все нормально. Можете быть спокойны, в недавнем прошествии Однохвостый непосредственного участия не предпринимал.

— Ты в это уверен?

— Абсолютно. Во всех недавних травмах и разрушениях виноват исключительно я.

— Молодец, что ты это понимаешь.

После моих слов Чиё заметно расслабилась. Видимо, ей было страшно думать, что в скором времени Суне придется пережить еще одно высвобождение Шуукаку.

— И все же, что там такого произошло, что повлекло за собой подобную реакцию с твоей стороны?

— Сейчас понимаю, что ничего особенного, — чуть склонил голову я. — Просто мои учителя вдруг захотели меня слегка наказать за несоблюдение правил этикета, выбрав для этого самый неподходящий момент. А мне это не понравилось настолько, что их пришлось спасать двум десяткам каких — то подозрительных личностей, которые зачем — то забрались в наши казематы и почему — то выдавали себя за шиноби Суны, — сказал я вкрадчивым тоном, оглядываясь на дверь.

Чиё игру приняла и таким же заговорщицким шепотом спросила:

— Да что ты говоришь! И почему ты так решил?

— Потому что двух дюжин настолько безалаберных шиноби, не могущих справиться даже с шестилетним пацаном, в природе быть просто не может. Это точно какие — то переодетые проходимцы, зачем — то залезшие к нам. Других объяснений такой безалаберности охраны я не вижу.

Бабуля еле заметно улыбнулась, но быстро подавила любое проявление эмоций.

— Хорошо, Гаара — кун, я обязательно займусь этими проходимцами, выдающими себя за шиноби Сунагакурэ. Но не отвлекайся и опиши произошедшее подробней.

— А вы спрашивали это у старых пер.. кхм, почтенных сенсев?

— Сейчас твои почтенные сенсеи не в том состоянии, чтобы адекватно оценивать произошедшее. К тому же, после того, как им окажут полноценную медицинскую помощь, они намерены покинуть наше селение с первым караваном, идущим в столицу.

— Значит, в моих занятиях этикетом произойдет существенный перерыв. Это весьма печально, — с плохо скрываемой радостью в голосе сказал я и увидел, как глаза Чиё свернули нехорошим блеском, предвещающим мне неприятности.

— Да, это действительно весьма печально. Но не тревожься, мы обязательно найдем, чем занять твое свободное время. Надеюсь, такие дисциплины, как правописание, арифметика и право понравятся тебе больше, чем занятия по этикету.

— Чиё — сама, я так понимаю, вы хотите вырастить из меня достойную замену моему правящему отцу,— резко сменил тему разговора я.

Чиё слегка приподняла брови, показывая, что удивлена такой откровенностью. Немного подумав над моим вопросом, она ответила:

— Ты прав, я и многие жители Суны надеются, что в будущем наше селение ждет процветание и стабильность. И для этого необходимо, чтобы следующий Казекаге был не только сильным представителем правящего клана Собаку но, но также мог мудро и верно воспользоваться доставшейся ему властью решать судьбу нашего селения, понимая всю ответственностью за благополучие и жизни доверившихся ему людей. А для этого ему понадобятся самые разнообразные знания и понимание политической жизни той страны, чьи интересы в мире защищают шиноби Сунагакурэ. Уже завтра мы начнем подыскивать тебе новых учителей хороших манер. Разумеется, после того, как слухи о твоих подвигах начнут гулять по столице, это будет весьма дорого и непросто, но, уверяю тебя, без хороших учителей этикета ты не останешься.

— Эх... — раздался мой тяжкий и обреченный вздох. — Не понимаю, зачем мне вообще сдалось знание этих специфических правил разнообразного лизоблюдства перед аристократками? Вон, по слухам, Цучикаге вообще не ходит на высокие встречи с представителями своего Дайме. А если и появляется — то всего на пару минут, а потом просто громко заявляет, что у него болит спина и, ворча на погоду, улетает восвояси, спокойно оставляя отдуваться за себя своих подчиненных. Тот же Ягура, к слову, в первый же день своего правления лично, с большим удовольствием и блаженной улыбкой на лице казнил половину своего чиновничьего аппарата, состоящего из выходцев из знати. Говорят, не повезло именно тем чиновникам, которые особенно четко следовали правилам этикета. А прошлый конохский Хокаге, который вообще был простым бесклановым шиноби? Он же из всех тонкостей этикета знал только то, что собеседнику нужно вежливо улыбаться! Райкаге, говорят, с чиновниками и посланцами от своего Дайме разговаривает исключительно высокохудожественным матом, даже предлогов не вставляет — вот что значит Мастер! Но самый яркий пример — это Сенджу Цунаде. Она, как химе своего клана, получила традиционное воспитание, включающее и занятия этикетом. И где она теперь? Сбежала из Листа, чтобы в злачных местах пить саке и играть в азартные игры... Блин, как же хорошо я теперь всех их понимаю! Все самое страшное зло в этом мире идет от чрезмерного этикета...

В комнате повисла какая — то странная тишина. Опустив глаза, я увидел удивленно взирающую на меня Старейшину. Не бабулю Чиё, а именно Старейшину, привыкшую искать во всем подвох и происки шпионов.

— Скажи — ка, Гаара — кун, а откуда у тебя такая информация?

— Э.. — упс, прокололся. Кажется, теперь я понимаю выражение: "Штирлиц никогда еще не был так близко к провалу". — Так все об этом знают. По крайней мере, охранники возле моей камеры частенько сравнивают нашего Каге с соседскими. А про Райкаге я, честно говоря, сочинил. Но не думаю, что я на его счет совсем — совсем не прав.

— Понятно, — задумчиво обронила Старейшина скрытой деревни. И это прозвучало уж очень многообещающе. Думаю, к списку провинностей моих охранников только что прибавился еще один пункт, гарантирующий им наказание или штраф за чрезмерное словоблудие на боевом посту.

Фух, кажись, отмазался. А вот у шиноби отбрехаться после всего случившегося вряд ли получится. К тому же, не так уж сильно я соврал — мне действительно доводилось слышать краем уха, как они обсуждали что — то подобное. Да, капитально не повезло вам со мной, ребята, ой как не провезло!..

— Ладно, Гаара — кун, на эту тему мы с тобой поговорим позже. Сейчас я тебя ненадолго оставлю, а ты пока отдыхай, набирайся сил.

— Ага! Потому как позже вы меня опять засунете в ту чакрожрущую камеру, — проворчал я, страдальчески поморщившись.

— Нет, в твоем теперешнем состоянии возвращать тебя под действие поглощающего барьера может быть опасно для твоего здоровья. Поэтому я приказала ускорить работы над твоим сосудом для песка. Благо, его уже почти закончили. Думаю, уже к вечеру наши фуин — мастера проведут привязку к твоей печати и новому хранилищу чакры.

— УРА!!! — От переизбытка положительных впечатлений, я вскочил с дивана и бросился обнимать бабулю Чиё. Не ожидавшая такой бурной реакции, она даже немного растерялась, но потом улыбнулась и потрепала меня по макушке.

— Ну ладно, успокойся, Гаара. Тебе пока нельзя так активно двигаться. Ну — ка, ложись на диван и набирайся сил, — снова укутывая меня в одеяло, произнесла женщина и, еще раз растрепав мне волосы, добавила: — К вечеру я за тобой зайду.

— Угу.

— Вот и хорошо.

Какой сегодня все же замечательный день! Мало того, что душу наконец-то отвел, отдубасив старых пердунов и отправил к меднинам еще с дюжину человек, так мне еще сегодня вернут мой любимый бутыль. Как же я соскучился по надежной тяжести за своей спиной!..

— Жизнь все — таки прекрасна!

* * *

Чиё вышла из комнаты отдыха охраны с легкой улыбкой. Несмотря на все произошедшее: и начавшиеся разбирательства, и ждущие ее самого пристального внимания десятки докладов и предварительных ведомостей о понесенных убытках, настроение после общения с мальчиком у нее заметно улучшилось. Удивительно, но Гаара, несмотря на все те ужасы и испытания, что выпали на долю, смог остаться нормальным ребенком. Правда, с чрезмерно взрослым и ироничным взглядом на многие вещи. Но дети — шиноби вообще вырастают очень быстро, ибо наш век слишком короток. Только очень немногие доживают до старости и могут осознать те ошибки, которые совершили в своей жизни и далеко не каждому из них судьба дает шанс постараться не допустить эти ошибки снова. Наверное, именно поэтому она стремилась помочь хотя бы одному одинокому ребенку, у которого кроме нее в жизни, просто никого больше не осталось. Перед глазами встали картины прошлого, в которых очень похожий на Гаару красноволосый мальчик, разом потерявший отца и мать, замкнулся в себе, не получив той доли любви и заботы, которой могла поделится с ним одна еще не старая тогда куноичи. А она, разом лишившись сначала мужа, а потом и сына, чтобы хоть как — то притупить тоску и боль утраты, с головой погрузилась в работу, пытаясь меньше бывать дома, поскольку там остался внук, невыносимо похожий на ее погибшего сына.

— Чиё — сама, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросила подошедшая к ней Танами, за спиной которой маячила еще пара ее подчиненных.

— Да, все хорошо, Рин. Как там с делами?

— Уборку в камере уже закончили. По предварительным расчетам, было уничтожено вещей на общую сумму более шести миллионов рё. Многие предметы подлежат ремонту, но его стоимость обойдется нам почти в такую же сумму.

— Ясно. Смету передай главному бухгалтеру и скажи, чтобы он зашел ко мне завтра, часам к семи. Заодно передай этому любителю экономить на охране, что, раз уж он такой умный, пусть посмотрит расходные ведомости и завтра поделится со мной планом, где взять деньги на покрытие убытков. И если его идеи мне не понравятся, то большая часть этой суммы будет вычтена из его жалованья.

— Будет исполнено, Чиё — сама, — поклонилась девушка и быстро зашагала выполнять отданные ей поручения.

— Что насчет учителей? Вернее, бывших учителей Гаары-куна?— спросила Чиё у молодой девушки, до этого неприметно стоящей чуть в отдалении.

— Всем была предоставлена помощь наших лучших ирьёнинов. К завтрашнему дню, как утверждают медики, у них даже шрамов не останется.

— Хорошо. Что говорят менталисты?

— У каждого из присланных из столицы учителей стоит стандартная защита разума, которую служба охраны Дайме ставит всему чиновничьему аппарату. Специальных закладок, направленных против джинчурики, обнаружено не было. Также нам удалось провести легкую коррекцию памяти, так что уважаемые учителя не смогут вспомнить действительное расположением подземных камер и некоторых особенностей защиты замка.

— Хорошо, выплатите им компенсацию за случившийся инцидент... Скажем, по два миллиона рё каждому, и выделите группу сопровождения до столицы.

— Чиё — сама, простите за вопрос. Но почему бы нам не решить эту проблему более дешевле? Ведь, как говорят, в пустыне ночи темные. Всякое может случиться с тремя пожилыми людьми.

Немного подумав, Чиё все же отрицательно покачала головой, отказываясь от столь простого решения проблемы.

— Нет. У нас и так в последнее время не особо хорошие отношения с новым Дайме. Пусть ходят слухи о диком и неконтролируемом отпрыске Каге, побившем своих учителей. На данный момент так будет лучше для нас всех. Да и не нужны нам разговоры о пропавших с концами почтенных мучениках, злокозненно убитых за их благочестивые речи страшными шиноби.

— Прошу прощение, Чиё — сама, я не учла эти факторы в своем предложении.

— В следующий раз думай, это весьма полезно. Ты передала мое распоряжение, чтобы подготовили сосуд для Гаары?

— Да, Чиё — сама. Только мастера спрашивают, готовить один из старых сосудов, оставшихся еще со времени второго Казекаге, или один из пяти созданных за эти три месяца?

— Пожалуй, пусть подготовят один из новых. Тот, что со встроенными следящими печатями. Гаара-кун стал в последнее время весьма непоседливым. Будет очень полезно иметь возможность всегда знать, где он находится — возможно, у нас получится вовремя предотвратить незапланированные происшествия, вроде его недавнего купания.

Глава 13

Скучные будни

После того, как парочка пенсионеров фуинзючников или фуинзюков...Как их правильно называть то? Короче фуин-мастеров провели надо мной шаманский ритуал, во время которого мне пришлось собственноручно выцедить на нужды общественности с четверть литра собственной кровушки далее были пяти часов ихних отплясываний вокруг меня и моего нового вместилища чакры. За которые я, раздраженно пыхтя боролся с сильнейшим желанием сократить количество мастеров печатей в Суне на два человека. Но все когда ни будь заканчивается, закончилась и эта пытка моих нервов.

И мне наконец то выдали новый бутыль. Я сразу почувствовал себя не грибом подземным, а хомо с бутылем за спиной ходящим. И в первый раз, за долгие месяцы вылезя на свежий воздух, из порядком обрыдлых каменных стен. Я прослезился. Нет, не оттого, что моя душа наполнилась возвышенными чувствами, к открывающимся однообразным пейзажам давно не виденной мною родной деревеньки. Ничуть, просто когда я наконец выполз из подземных казематов дворца, над Суной стоял прекрасны ясный день. А мои глаза за столько времени попросту отвыкли от столь интенсивного освещения. Потому, с минуту недовольно пощюрив глазки на висящий в небе долбанный фонарь. Я развернулся и пополз обратно в здание, обживать свою новую каморку. Если не сказать честнее, конуру. Ибо в ней оставили к моему неожиданному приходу лишь кровать, горшок с кактусом, и все. Причем кактус тоже хотели унести, но я не отдал. Мда, чувствую, разгром тех роскошных апартаментов мне еще долго будут припоминать...

Следующие две недели, ознаменовавшие конец моей отсидки за давние водолазные работы и потерю весьма ценного "акваланга", я вел довольно праздный образ жизни. Вкусно ел, много спал, регулярно гулял по улицам, пугая простых людей своей бледной рожей, и попутно воплощал идеи моего сумрачного гения. Вот почему так: до этого, в нормальных условиях он нагло дрых, а проснулся только в чакрожрущем бункере, порождая сотни занимательных и интереснейших способов для применения моей силы. Жаль, что они начали приходить ко мне в голову только тогда, когда у меня не стало нормальной возможности работать с одним из трех важнейших компонентов цементного раствора. Правду говорят, что имеем — не храним, а потеряв — скрипим зубами и пытаемся не матерится вслух. И сейчас я отрывался на полную катушку, играя со своей новой тыквой и придавая песку разнообразные формы.

В тот день я как раз воплощал персонажей из разнообразных компьютерных игр и киноиндустрии (в основном — в жанрах фантастики и ужасов). И если случайно забредшие в глухой переулок бывалые люди анимешного средневековья стоически пережили встречу со статуей назгула, пирамидоголовым из Сайлент Хила и скелетом Терминатора Т-600, то от пятиметрового Губки Боба, радостно улыбающегося любому, завернувшему в мой уголок, компания горожан драпанула в ужасе, оглашая всю округу своими воплями. Ээээ, странно. Где, спрашивается, логика? Такой специфической реакции на персонажа детского мультика я понять не мог. Пока я придавался этому, бесспорно, весьма важному философскому вопросу, в подворотню буквально влетел еще один колоритный персонаж (а нишу самых колоритных персонажей в этой вселенной, занимают, как известно, шиноби). Двухметровый бугай с внешностью кроманьонца, он словно сошел со страниц учебника по биологии (или истории?), наглядно изображая недостающие звено между обезьяной и человеком. Его, правда, слегка побрили, обрядили в чуунинский жилет и дали в руки вместо каменного топора бутыль с чем-то алкогольным.

Амбал, увидев прямоугольник на ножках, выпучил пьяные глазки, которым явно стало не хватать места под массивными надбровными дугами. Затем эта жертва эволюции нервно икнула, мгновенно достала странную железяку, больше всего похожую на метровый гвоздь, закрепила на нем пухлую пачку взрыв-тегов и отправила этот подарочек прямо в лоб песчаной статуи. В следующий момент произошло сразу несколько вещей. Во-первых, жахнуло так, что я чуть заикой не остался, а от звона в ушах не спас даже сомкнувшийся вокруг меня песок. Во-вторых, меня, вместе с моей песчаной скорлупкой, подхватило ударной волной и отправило проверять на прочность ближайшие стены. Что было в-третьих и в-четвертых я не видел, но точно знаю, что что-то было, ибо вокруг меня еще долго стоял жуткий грохот. Там, снаружи, явно что-то падало и осыпалось. Когда песок схлынул, моему взору открылась занятная смена декораций. Если раньше я находился в скучном (на вид — совершенно глухом) переулке, расположенном вдали от жилых кварталов и рядом со скальным основанием окружающих Суну карликовых гор, то теперь стоял посреди довольно живописных развалин. Понять, почему еще ни одно здание не рухнуло мне на голову, не представлялось возможным.

Мда... Увидев это, понял, что до этого главное пугало Селения Песка убить по-настоящему даже не пытались. Я приблизительно представляю, что способен выдержать мой любимый щит, завязанный на инстинкты. Так вот, две-три таких пачки разрисованной туалетной бумаги, активированных одновременно и с разных сторон, гарантировано отправят меня на внеочередное перерождение.

Аккуратно выползя из под горки строительного мусора, я увидел зрелище, согревшие мою душу, — австралопитека обступила команда шиноби со символикой полиции Суны на рукавах, состоящая из трех миловидных куноичи. Эти прекрасные девушки, абсолютно не стесняясь в выражении своих чувств, с громкими матюгами лупили гамадрила ногами. Питекантроп, катаясь по земле и успевая уворачиваться от хорошеньких стройных ножек, что-то басил в свое оправдание и прикрывал руками самое для него ценное — трехлитровую бутылку с брагой. Немного полюбовавшись гневом прекрасных валькирий, направленным на обезьяну с пачкой взрыв-тегов, я, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания занятых важным делом шиноби, с помощью песка просочился в сквозной и абсолютно новый проход в ближайшем доме, и через него шустро вылез на другую улицу.

Когда вечером, в мою монашескую келью зашла Чиё-сама и с нейтральной интонацией поинтересовалась:

— Как сегодня прошел твой день, Гаара-кун, хорошо ли ты погулял? — в ответ она услышала такой же нейтральный ответ:

— Да как обычно. Все было тихо и спокойно, можно сказать, как-то скучно...

— Да?!! — удивленно протянула она. — Разве ты не слышал взрыв?

— Какой взрыв? — с явным интересом спросил я. Моему невинно-недоуменному выражению лица в тот момент, наверное, могли бы позавидовать профессиональные шулеры и дорогие адвокаты.

— Очень громкий. Взрывом повредило несколько зданий в складском районе. Большая удача, что от него никто не пострадал.

— Как интересно, и что же послужило причиной взрыва? —

— Одной из главных причин стал некий шиноби, проходивший мимо того места с покупками...

Из короткого пересказа, основанного на допросе злостного нарушителя спокойствия, и дополненное подробностями, которые удалось выяснить немного позже, я сделал приблизительно следующее заключение. Выходило, что изначально бедняга шел в магазин, чтобы пополнить запас свитков и взрывных печатей. По пути случайно встретил давних знакомых, только что пришедших с затяжной миссии. Они разумеется, обрадовались друг другу и решили, что это дело нужно отметить. Разговорились, выпили за встречу, потом за здоровье, потом за процветание родной Сунагакуре... Через пару часов обильных возлияний вдруг обнаружилось, что для продолжения разговора им стало не хватать одной горючей жидкости. Собутыльникам, конечно, было лень покидать нагретое место, но топливо стремительно подходило к концу. Поэтому, немного подумав, они решили исправить это безобразие и стали тянуть жребий, чтобы узнать, кто пойдет за добавкой. Короткий сенбон вытащил именно наш злоумышленник, который, уже направляясь назад с уже купленной выпивкой, услышал крики ужаса.

— И в этот момент, — продолжила Чиё, — к нему бросилась группа испуганных горожан, моля мирно шагающего шиноби о спасении. Из их криков он разобрал, что на Суну напал ужасный прямоугольный демон, весь покрытый шкурой песочного цвета. Мне дальше продолжать, Гаара-кун, или с этого момента начнешь рассказывать ты?

Вот же отрыжка Джуби! Вроде же чисто слинял...

— Эм, даже не знаю... Может, этот не в меру храбрый обезья... обязательный человек, выслушал жалобы граждан и, как честный шиноби, решил лично все проверить?

Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Таким ласковым и всепонимающим взглядом обычно смотрят воспитательницы в детском саду или прокуроры на допросе, которым уже и так все известно, а потому отпираться бессмысленно. Ваше дело, сударь, швах, и шито белыми нитками...

— Ладно, признаюсь: это был я. Вернее, не совсем я, а, скорее, продукт моей творческой деятельности. Признаю, вращающиеся в глазницах буркалы и острые зубы для пятиметровой губки на ножках были лишними... Я только одного не могу понять... Почему этот гамадрил, ни сказав ни здрасте, ни до свидания, сразу начал взрывчаткой кидаться?! Тоже мне, бухой герой-одиночка.

— Ох, Гаара! — тяжко вздохнула бабуля. — Вот скажи, почему даже сейчас, после перезапечатывания Однохвостого, от тебя проблем больше, чем от вражеской диверсии? — чувствуя, как предательски запылали уши, я все же выдавил ответ на этот риторический вопрос:

— Наверно потому, что карма у меня такая. Нехорошая... — пробормотал я. — Или какой-то говню... — я глубоко вздохнул, тем самым прерывая поток ругательств, вот-вот готовый сорваться с языка, ибо в голове всплыла улыбчивая рожа Кисимото Масаси, виденная мною мельком в какой-то статье в интернете. Пухлый, мелкий, косоглазый, подслеповатый демиург, чтоб ему икалось не переставая! — Говорю, Ками, в аккуратных очочках, — которого я мечтаю сжать в своих песчаных объятьях... — своими корявыми ручонками нарисовал мою судьбу так, что я все равно буду продолжать бить своих, чтобы чужие боялись.

— Интересное объяснение происходящему, — поощрительно выдала Чиё. — Возможно, ты в чем — то прав — Ками любит шутить над нами. Но в большинстве случаев в своих бедах люди виновны сами. Всему виной — их собственная невнимательность, глупость или переизбыток свободного времени, — сказав это, старейшина скрытого селения очень по — доброму мне улыбнулась. Так, что у меня от этой улыбки даже в горле пересохло. — Как ты думаешь, Гаара — кун, мы сможем что-нибудь с этим сделать?

* * *

И уже на следующее утро начался учебно-цирковой марафон, по-другому не скажешь. До сих пор не могу забыть степень своего офигения, когда, услышав стук в дверь своей конуры, обнаружил за ней очень знакомого (сурового и двухметрового) джанина. Я, с выражением полного охрен.. удивления на лице, продолжал взирать на этого типа, который с похожим видом переводил взгляд со своих рук, в которых сегодня (вместо бутыля с брагой и пачки взрыв-тегов) были зажаты книжка с яркими детскими картинками, пара дощечек для письма и набор цветных мелков, на вылупившегося на него всклокоченного джинчурики и обратно. Потом этот громила, чьим лбом без всякой чакры можно было пробивать стены, озадаченно пробасил, что сегодня его назначили моим новым учителем чтения и каллиграфии. Мы с минуту тупо пялились друг на друга, пытаясь понять, как такое может быть, а потом одновременно тяжко вздохнули.

Не знаю, чем руководствовалась Бабуля Чиё, устраивая этот цирк. Но теперь мне каждый день, по жесткому графику, приходили разные сомнительного вида учителя. Привыкшие скорее выбивать знания из голов вместе с мозгами, чем их туда запихивать. Но тем не менее, они занимались со мной, где-то по три-четыре часа. после завтрака и до обеда, по кем то разработанной учебной программе. Которая включала в себя просто море дисциплин. Оказалось, что Чиё все же нашла мне новых учителей. Хотя это судя по ее бурчанию, было эпической сложности задачей. Потому как хорошие педагоги то ли имели собственный профсоюз и газету, или меж ними была еще какая связь, по типу узко профессионального чата. В общем о том, чем чревато личное обучение милейшего младшего отпрыска Казекаге, все были наслышаны в красках и мельчайших подробностях. Причем оказалась, что я чуть ли не каждый день самолично пытал своих почтенных пердунов, разнообразными и жуткими способами.

Из — за этого, многие специалисты от местного образования, даже слушать не хотели о том, чтобы показаться на глаза мелкому шестилетнему пацаненку. Не знаю, может слухи обо мне были настолько зловещие и ужасающие, что только наслушавшись их, многие соотносили встречу со мной равносильной эвтаназии, декапитации, аутодафе и с прочими, красиво звучащими терминами латинского языка. Или им религия не позволяла общаться напрямую с живыми воплощениями зла на земле. К которым многие местные конфессии, относили девятку хвостатых зверьков, а вместе с ними автоматически в качестве бесплатного приложения, в слуги Саурона шли комплектом и носившие их в своих пузах джинчурики.

Короче несмотря ни на что, комплект из специалистов — мозгополоскателей, Чиё все же наскребла. Только встречаться в живую, со своим единственным, таким особенным учеником, никто так и не согласился. Потому у них со мной был. Как бы сказать — то... Налажен некий чат, или точнее сказать, секс по телефону. В качестве телефона, выступал очередной шиноби. Которого за какие то не особо серьезные прегрешения, в виде: разнесенного трактира, стойкого перегара при докладе в конце секретной миссии, громкий храп на боевом посту, мелкое воровство, не особо удачные или наоборот особо удавшиеся подколки над товарищами или командиром, а также, выплаты селением неустоек и штрафов клиенту, указанных в договоре о найме, по вине отдельного, неуклюжего индивидуума. Который в порыве азарта битвы, мечет техники направо и налево, не особо заботясь о том, что помимо вражеских шиноби рядом находятся ценные грузы и тушки заказчиков. Вообще за все, что не являлось предательством и тяжким нарушением уложений железного кодекса , но за что можно было получить серьезный нагоняй и штрафные санкции. В качестве извращенного вида наказания, вместо привычной чистки километров канализации или перекапывания пустыни отсюда и до завтрашнего обеда. Этим неудачникам выписывалось направление в помощь учителям младшенького сыночка Казекаге. Что поделаешь, приказ есть приказ. Ко мне начали записывать, как в штрафную роту. В прямом смысле этого слова. Я стал для администрации нашей деревни вроде некоего бабайки, которому отсылали чем-то сильно накосячевших раздолбаев.

Выглядело это, как — то так: Прибывшего на предварительное место дислокации штрафника, не дав ему даже рта открыть, сразу облепляли как мухи, какие то странные кучки ученых дедков, жужжащие на уши то, что новоявленному учителю надо сегодня чего то объяснить, рассказать, заставить сделать носителя Однохвостого демона. Также давали кучу наставлений, сомнительной полезности советов и в десять рук выпихивали в направлении моей комнаты. Предварительно всучив полезный инвентарь в виде свитков, книжек с картинками, наборов кистей для каллиграфии, географических карт, или вообще упаковки цветных кубиков, счетных палочек, альбомов разукрашек. Загрузившись всем этим добром, и строгими наставлениями. Охреневшего от происходящего опытного профессионального диверсанта и убивца, судорожно сжимающего в руках школьный инвентарь, перекрестив на прощание, отправляли в логово кровожадного малолетнего меня. И так каждый день.

Радовало только то, что программу моих занятий, по большому числу дисциплин виртуальные сенсеи составляли весьма грамотно. А письменные инструкции, включали в себя подробнейшие разъяснения для невольного учителя. Притом иногда в таких подробностях, что создавалось впечатление, что писали для дебилов. Вроде, возьмите в правую руку большую кисть и аккуратно не разбрызгивая чернила, перерисуйте вот этот иероглиф, "который вы видите перед собой слева, в красной рамочке" на лист лежащей перед вами бумаги. После того, как вы нарисуете иероглиф, правильно. Поверните листок от себя так, чтобы его видел ребенок. Улыбнитесь ему. И скажите, что это читается как "дерево" а в сочетании со вчерашними выученными знаками "смотрите в верху с боку в синих рамочках" читается как...". Мы, помню долго ржали с одним шиноби, который не шифруясь, зачитывал мне все эти инструкции в слух.

В общем, весь юмор ситуации и тонкость стёба надо мной, я оценил достаточно быстро. Особенно когда очередной шиноби, в строгом следовании с инструкцией начинал объяснять мне, кривляясь и лупая глазенками, изображая собой какой то предмет, или пытался показывать на пальцах простейшие арифметические действия. Мне, кстати, пришлось долго, где — то с месяц, доказывать через почти ежедневно меняющихся нинзюков, моим учителям по переписке, что в чем — в — чем, а в математике, я и сам мог своим виртуальным сенсеям лекции читать. Не верили, до тех пор, пока я не передал им с очередным учителем поневоле, составленные мною простенькие уравнения с тремя переменными. А наследующий день их решение тремя разными способами. Спасибо хоть как — то натренированной памяти и почти двум семестрам посещений злющей лекторши по вышке. Заставившей меня самостоятельно перелопатить по паре раз весь школьный курс математики. Перед тем, как сиротливо лежащая на крутых ступеньках недостроенной многоэтажки банановая кожура и мешок песка, который я нес в тот момент на своем горбу, не отправили меня под звук хруста собственных шейных позвонков, в этот не самый лучший из анимешных миров.

И если в математике, я помесным меркам разбирался почти как легендарные попаданцы нагибаторы из фэнтезийной макулатуры. То с пониманием всех этих крючочков, петелек, завитушек особенно правильным их расположением вместе, в точном сочетании передаваемого ими смысла. Мы с моими учителями однодневками бились над этим тяжелейшим делом, упорно и долго. Даа.. это вам не алфавит в 33 буквы. Нет меня конечно учили читать и писать раньше. Где — то с двух лет, начали разрисованные картинки и кубики с непонятными загогулинками под изображённым предметом, как гранаты, из за угла подбрасывать. И я на данный момент, худо бедно, мог без проблем прочесть название магазина или закусочной. Моей грамотности в местной клинописи, мне хватало даже накарябать чего — нибудь на заборе. Вроде мир, труд, май, лох, х** и прочие простые и незатейливые, всем понятные понятия, из одного максимум двух иероглифов. Даже худо бедно переваривал простенький печатный текст, иногда по ассоциации подбирая смысл непонятной мне закорючки.

В принципе читать местную письменность я могу уже сейчас. Спасибо упорным потугам Яшомару, где бы он сейчас не был. Эх.. Яшамару, как же так по дурацки получилось. Меня утешает только одно, пусть я и понимаю, что с дядей больше некогда не встречусь. Но я ведь на своем примере знаю, что после смерти точно, что-то есть. И я тому живое доказательство. Правда как я не пыжился и не напрягался извилинами, так и не смог вспомнить, что происходило от момента моей смерти до момента моего же рождения. Прикольно! Я наверно один из немногих, кто может так сформулировать этот вопрос. Но я действительно не помнил, что было в этом промежутке. Был ли ад, с рогатыми чертовками в латексе и с кожаными плетками, или рай, с порхающими по тучкам миленькими девушками с крылышками и в тонюсеньких, прозрачных хитонах простынках. Так, не отвлекаться, тебе пока шесть, шесть, ну... почти семь. Да и как минимум еще шесть семь лет меня это вообще не должно волновать. Эх... а жаль. Так, о чем бишь я. В общем ни рая ни ада, или еще каких прикольных мест культурного отдыха душ перед новым колесом перерождений, я не помнил. Бац! незабываемый хруст шейных позвонков. Бац! И я уже ору писклявым голосом и писаюсь в пеленки. Никакого сурового небесного суда и хмурого бородатого старичка сидящего на тучке.

Потому могу утверждать только одно, там что — то есть. Но что именно, хрен его знает. Главное, что оно работает. Потому думаю для Яшамаро это не совсем конец, жаль что я его больше никогда не увижу. Если только, не узнать технику воскрешения Орочимару. И нет, нет, нет. О таком лучше даже не думать. Самогон твой враг. Гони его от себя, гони.

Вот мне интересно, уж если существуют подобные техники. Почему шиноби хоронят своих мертвых. А многие еще в гробы фуин — печатями обкладывают, чтобы лежащий не разлагался по дольше. Этого я как — то понять не могу. Они что, запас продуктов на черный день делают, что ли. Толи религия не позволяет сжигать трупы. Или я чего то не понимаю. Хотя да здесь действительно такая дикая смесь из верований. что черт ногу сломает в трех местах. Разномастные духи стихий, всякие там Божки, Ками в стиле японско китайских верований. Может это очередной глюк, но они тут действительно так называются, как в долбанной анимехе. Разные Сусанно, Аматерасу и прочий пантеон дальше по длиннющему списку.

Эм.. кажись я опять отвлекся, от темы обучения скучной писанине. Так вот о писанине. Сказать, что это сложно, не сказать ничего. Поскольку учили меня сразу трем видам письменности. Обычному, Архаичному, то бишь высокому стилю и основам построения Фуин рисунков. Кстати о фуин. Большей и чудовищной смеси начертания иероглифических рисунков, завязанных на теории чакры, философии, физики и начертательной геометрии и еще хрен знает на чем, представить себе сложно. Я вообще в шоке, как такое возможно! И причем это почему то работало, причем вполне надежно, стандартно и у всех. Последнее меня больше всего поражает. Хотя казалось каждый мастер фуин, рисует печати чуть ли не по своему личному методу.

Елки, опять съехал со скучной темы. Ну а так, если коротко, пока все мои успехи письме по моему мнению, и мнению моих учителей были весьма посредственны. Ну, что тут поделаешь учить то всерьез меня начали только сейчас. Когда я по наблюдениям окружающих стал более менее адекватен. Хотя последнее события и наводят некоторых на другое мнение. Потому как мои учителя чунины и джонины , по началу занятий сидели как на иголках. И следили больше не за моими успехами, а прислушивались к собственной чуйке, своими сенсорными способностями. Чтобы, если что, успеть создать замену, или рыбкой уйти в окно. От быстрой волны песка, посланной раздосадованным неудачей в учебе джинчурики.

Наверно Чиё поэтому почти каждый день и заходила ко мне в это время в разгар занятий в гости. Успокоить нервных и проследить своим внимательным прищуром затем, чтобы мои учителя работали прилежно и не отлынивали вместо уроков, ведя со мной диспуты на отвлеченные темы. Ну или пересказывали забавные случаи из своего богатого полевого опыта. Да и сам я твердо решил все же кровь из носу, но добить местную письменность. Так, что отделаться от меня в фразами в стиле незабвенного Хатаке Какаши. что — то на подобии: "вот тебе моя инструкция, вперед учись, читай, я в тебя верю. А я пока вздремну, пройдусь по своим делам или пивка с друзьями наверну". Поэтому учителя мои стонали, поминали демонов, богов, биджу, бились головой об стены но сбежать от меня или отделаться еще как — то, даже не пытались.

Так и проводил я свое время до обеда. После процесса впихивания в утробу чего — нибудь съедобного, вместо полуденной сиесты, шла хорошая прогулка по злачным местам моего любимого города. Дабы развеяться и разгрузить мозги. И к вечеру я приходил на занятия по тайдзюцу и теории чакры. Со специально отобранными Бабулей Чиё сотрудниками из местного СУБОТО* или на Конохский вариант АНБУ. Да! Меня наконец то начали учить основам моей будущей миролюбивой профессии.

Пока только общим вещам, гимнастике, медитации, развивающим физ упражнениям. Правильным, с точки зрения моих сенсеев принципам управления чакрой. Которая в основе своей заключалось, в закреплении определенного энергетического действия внутри организма, за некой характерной фигурой из пальцев.

Сказать чего в этом было больше, то ли самовнушения, что именно это нужно делать так и никак иначе. Или действительно совмещение пальцев в той или иной последовательности выхода чакры из танкецу облегчало организму процессы запускания неких энергетических действий с чакрой. Мне это честно понять сложно. Скорее эти два фактора дополняли друг друга, нисколько себе не противореча. В результате позволяя шиноби этого мира пользоваться неким специфическим языком программирования, на платформе собственного организма. Который позволял при складывании нужного набора печатей, ввести в чакра систему определенную программу действий. Которая при корректном вводе данных, позволяла на выходе получить результат виде конкретной техники. Лучше всего совмещались между собой двенадцать действий с СЦЧа. Да, да! Те самые кролик, петух, свинья, змея и дальше по забавной местной терминологии фигур из пальцев. Все распальцовки помимо возможности описать помощью двенадцати команд почти любую операцию с чакрой. Были они а) элементарны. б) человека не разрывало на куски при неправильном их исполнении. То бишь эти печати были относительно безопасны. Особенно, для детей семи девяти лет, именно в этом возрасте печати начинают изучать в местных нинзюцких академиях.

В принципе, именно созданию этих двенадцати основных печатей, меня и учили. Тот факт, что я до этого спокойно пользовался чакрой, без всяких общепринятых "костылей". Никаких особых бонусов и преимуществ особенно в боевом применении моих способностей над местным методом мне не давали. Наоборот, этот старый, проверенным столетиями метод штамповки однообразных техник действительно был лучше. Позволял первое, создавать техники быстро. Нет, даже не так. Очень быстро. Буквально на пике возможностей организма. Позволяя не концентрировать все свое внимание на процессе создания мощной обервафли, то бишь все формирование техники происходило на вбитых коленных рефлексах. Тем самым давая возможность разгрузить черепную коробочку для других, более важных в бою задач. Вроде анализа ситуации, как по надежней завалить гада, и если это невозможно, то побыстрей и без последствий, вроде куная в мягком месте, сделать ноги от этого опасного юнита.

Второе этот метод позволял получать очень точные однотипные техники, то есть иметь на выходе, всегда прогнозируемый результат. А не хрен знает что, в самый волнительный и ответственный момент спасения собственной шкуры.

И этот список преимуществ пальце выкручивательного метода можно продолжать долго. Конечно, у этой методики был свой вагон и маленькая тележка недостатков. Первый из которых был в том, что руки должны быть всегда свободными для скручивания любой фиги. Именно поэтому шиноби не любят таскать собой никакого объемного или двуручного оружия. Вроде мощных арбалетов, фламбергов, огромных топоров, булав, моргенштернов, кос. Максимум, не особо длинный меч с тонкой рукоятью прикрепленным к ней ремешком или кольцом на торце. чтобы орудие можно было моментально спрятать, подвесить на место, или перехватить так, чтобы предмет для тыка в противника находящийся данный момент в руке, не мешал при складывании печатей. Именно поэтому. основным оружием нашей братии является кунай. Небольшой, острый и надежный, при необходимости быстро выбрасывается острым концом в сторону вражины, или надевается кольцом на любой палец руки. Позволяя при должной сноровке, сложить любую из двенадцати стандартных печатей. В академиях Суны даже есть такие занятия по быстрому сложению пальцев зайчиками и домиками. Имея на руках по три четыре подобных украшения. Вот такой принцип подгонки подручных средств членовредительства, под местный язык глухонемых, тобишь ручных печатей, которые позволяют использовать основную ударную силу восьмидесяти процентов шиноби, а именно жахнуть техникой помощнее в супостата.

Правда, у моей само развитой, интуитивно выработанной способности, в управлении чакрой тоже были свои преимущества. Ну во первых, я даже связанный как муха в паутине, или еще как обездвиженный. Все равно спокойно могу управлять песком, правда не настолько быстро если бы я помогал себе руками. Второе, мой самопальный метод давал мне большую свободу в работе с чакрой, чем со стандартными техниками. Результат действия которых, любой хотящий дожить до пенсионного возраста шиноби может предугадать в девяноста процентах случаев. Со мной же такой метод гадания на кофейной гуще провести сложно. Ибо я могу в любой момент сделать из одной гадости ближнему своему, совершенно другую. Ну и главное, мой способ оперирования чакрой давал мне возможности применять мой песочек не только в бою но и в почти любых бытовых ситуациях, вплоть до построения песчаных дворцов со всеми украшательствами в реальную величину. Ну в будущем в реальную. Пока моих скромных сил даже на приличную хибару не хватит.

Также Суновские любители ходить в безликих масках, обучали меня умению метать разнообразное острые железяки, что у меня выходило, если смотреть с моей точки зрения, неплохо. По крайней мере получалось весьма мощно, это я могу утверждать точно. Особенно с максимальным для меня возможным запитывание мышц чакрой. Просто не знаю, как я еще никого не убил. Поскольку пока железо в моих руках, летит куда угодно, окромя мишеней. Мои сенсеи говорят, что в этом деле я на удивление бездарен. И они еще не встречали такого "талантливого" уникума, не могущего попасть в неподвижную мишень с десяти метров. Но я по этому поводу не унываю. Какие мои годы, они меня еще научат. Куда они денутся то, с подводной лодки. Но все же было забавно наблюдать как напрягаются мои сенсеи СУББОТНИКИ готовясь залегать в окопы, только я начинаю приноравливаться к очередному броску.

Еще мня учили тайдзюцу. В основном держать дистанцию, не терять противника из поля зрения, правильно падать, ходить, прыгать, дышать, думать, вернее вообще не думать, ни о чем. Ибо задумавшийся во время боя шиноби, где ситуация может кардинально поменяется каждую сотую долю секунды, это гарантировано мертвый шиноби. И другим паре сотен заморочек необходимым для выживания в нашем прекрасном и милосердном мире. Правда спаррингов с джинчурики никто не проводил. Поскольку драться со мной живому человеку, было верным и надежным способом если и не отправится на кладбище, так точно надолго слечь в больничку. Ибо контролировать печать и одновременно быстро двигаться я просто не могу. Либо одно, либо другое. Поэтому, сначала меня хотели тренировать на четырех старых списанных деревянных марионетках, управляемыми специально приглашенным сенсеем из клана Нингуру. Невысокой симпатичной девушкой кукольницей с короткой стрижкой и карими печальными глазами. Когда я начал проводить свои первые нормальные спарринги в полный контакт, не боясь с применением душевных песчаных плюх. Надо было видеть лицо этой миниатюрной куноичи, в те моменты, когда очередная струя песка отправляла ее деревянных болванчиков полетать в очередную стену. Она чуть ли не рыдала. Такого печального немого укора во в взгляде, я еще не видел никогда.

Но как бы я не пытался экономить и беречь выделенный на мою тренировку реквизит. Все четыре болванчика не прожили и недели. И это с учетом чуть ли не постоянного аврального ремонта проводимого под жалобные всхлипы красивой девушки. Меня даже совесть начала мучить. Но все равно под конец своей недолгой жизни в течении недели, куклы скорее напоминали стертое крошево из некрупных щепок, годных только на растопку. Чем грозных и известных по всему миру боевых марионеток.

После этого спаррингов как таковых у меня не было. Лишь постановка ударов и медленная отработка связок. Причем, на моем оппоненте была постоянно активная дублированная печать замены. На всяк несчастный случай. А такие случаи бывали, и не раз даже не два за вечер.

Правда мне сразу сказали, что от этих медленных вальяжных танцев, толку ноль целых хрен десятых. Без нормальных ежедневных спаррингов в полный контакт, это все равно, что учить кунг-фу по интернету. Может и чему толковому и научишься, но применить знания в нужный момент получится вряд ли.

Когда же мои сенсеи, пытаясь решить эту проблему обратились за помощью к выделенной нам Нингуру, чтобы она на время поделилась одной из принадлежащих лично ей кукол. То как она... Вы когда ни будь видели взгляд кошки защищающей своих котят. Причем у нее он еще получился каким то, обреченно жалобным. Тут даже у суровых джоунинов сердце дрогнуло, не то что у такой размазни как я, готового расплыться лужицей от умиления. В общем, новых ходящих манекенов для поругания я так и не получил. Хотя Чиё сказала, что будет искать альтернативные варианты. Ибо лишних кукол на складе, как по волшебству почему то резко не стало. Наверняка под суетились ее соклановцы, грудью став против расхищения и уничтожения социалистической собственности. Еще бы, новая марионетка стоит приблизительно как в нашем мире автомобиль средней ценовой категории.

Ну, как то так и проходили мои тренировки. После того как я усталый как собака, шел сначала в ванну, потом в бассейн. О да, единственная радость в жизни. В моем распоряжении на целый час в сутки оказывался целый бассейн, который я каждый вечер умудрялся "В своих пока не особо удачных попытках контроля мокрого песка" загадить строительным мусором так, что ежедневные стоны и ругань уборщиков были слышны на пару этажей. Дальше был скромный, приблизительно для среднего слона ужин. И налопавшийся от пуза благородный герой японских комиксов, сыто отрыгивая отправлялся в свою конуру. Где меня встречала Чиё, расспрашивала о моих делах, укладывала спать и обязательно рассказывала сказку на сон грядущий.

Ага, мне такому, всему из себя взрослому и циничному, очень нравились местные сказки для малышей. А почему нет, тут детям с малых лет рассказывают весьма занимательные истории, завязанные на специфике местной жизни. В которых главными сказочными злодеями выступали, либо злобный дух, бандит, вражеский шиноби, или все вместе сразу. При этом прокачанный до среднего темного властелина, либо с уровнем подлости восьмидесятого левела. Конечно же окруженные бригадами злобных и на вид ужасных миньонов. После краткого описания их ужасающих злодейств. Всегда приходили добрые принцы, монахи, шиноби во всем белом и пушистом. И неотразимо сверкая в лучах восходящего солнца доспехами, лысинами, кунаями. И с минутку постояв сияя солнечных лучах в героической позе, вступали в неравный бой с вражинами. Ну и конечно всех спасали, при этом показательно справедливо карали злых шинобей, духов, бандитов. Обычно, большую часть доброй детской сказки, занимало описание как именно они их карали, убивали, перевоспитывали. И как отрицательные персонажи долго от этого мучились, иногда отпуская шаблонно пафосную фразу и технику другую в непобедимого героя. Вот такие вот замечательные сказки перед сном.

Но на ночь детям рассказывают не только "добрые сказки" а и страшные истории, об огромных кровожадных биджу. Кстати, это были даже не сказки, а скорее плохо сохранившиеся описания реальных событий. Сводившихся обычно к чему то такому: пришел биджу в селение, оглушительно зарычал, всех напугал, сломал, порушил, убил, сел, раздавил, пустил бомбу биджу, потоптался, перднул так, что горы сотряслись и пошел дальше по своим делам, к пониманию букашек недоступных. Или до следующего селения, где проделывал все выше описываемое разных вариациях, последовательности и может не по одному разу. Особенно ярко, между всеми воплощенными хвостатыми глюками риниганистого мудреца. Выделялся мой Шукаку. Даже на фоне своих старших братьев выглядящий этаким кровавым маньяком. Может мой енот мстил за, то что ему при рождении недодали хвостов, либо еще какие детские травмы, обиды или комплексы лелеял. Но факт в том, что для жителей пустыни он был просто воплощением смерти и безысходности. По круче Дьявола и популярней Усамы Бенладона.

Что сказать, когда я попросил Чиё рассказать мне пару таких страшных историй, о моем квартиранте. Мне захотелось самому от себя под кроватью спрятаться, с головой укрывшись одеялом. Что же говорить о жителях селения, с молоком матери впитавших в себя страх перед биджу, автоматически переходящий на меня.

А с утра все начиналось вновь. Я со стонами и проклятьями подрывал свою тушу с постели. На автомате цеплял бутыль за спину и шлепал босыми пятками совершать утренний моцион с мылом и зубной щеткой. После заглатывал приносимый мне в комнату питательный и высоко калорийный корм, и ждал прихода очередного шинобяры. Которого недавно обрадовали сменой его мирной и спокойной профессии разведчика и убийцы, на нервную и ужасную профессию учителя маленьких детей.

Ну.. как то так, и проходили мои скучные однообразные будни в течении этих двух месяцев.

И сейчас сидя на подоконнике в своей каморке поливая, поправляя по солнцу мой любимый кактус в сделанном из моего песка горшочке. Я лениво наблюдал за копошащимися в низу людьми. Шагающими к замку и от замка Каге. Из глубокого погружения в свои меланхоличные мысли, меня вырвал заливистый детский смех. С которым внизу огибая или тараня прохожих, неслась белокурая девочка, приблизительно моих лет, с волосами заплетенными двумя пушистыми хвостиками. За ней стайкой неповоротливых бабочек, бежали кросс группа видимо, нянек. Одетых в строгие церемонные вафуку загребающими землю подолами и рукавами. Зеленые пояса с двойным узлом указывали на то, что они являются как бы фрейлинами гувернантками кого то из знатного рода, а вышивка на... Черт. Опять вылезла напоминание о трехмесячном аде в компании старых фетишистов. Бырр.. до сих пор как вспомню, жутью пробирает.

— Темари — сан куда вы, стойте. — раздался задыхающийся голос женщины в жизни не пробежавшей и стометровки.

— Темари — сан подождите нас. — Заблажил еще кто — то в конце отстающих от импровизированного паровозика.

Стоп, Темари! Я чуть не выпал из окна подскочив на подоконнике, походу подхватывая чакрой опрокинутый пяткой в окно любимый кактус, уже летевший кому то на голову. Чертыхаясь и поминая скопом всех братьев моего барсука, внимательно всмотрелся в толпу. Но как на зло, два пшеничных хвостика окончательно затерялись в людском потоке. Ну, можно считать что первый контакт с анимэшной сеструхой состоялся. Оказывается, Темарька обитает где то здесь же, во дворце, как и я. Странно, что я на нее до сих пор не натолкнулся. Хотя, с моим графиком жизни, ничего удивительного. Здесь тебе не романтика ни каких украл, выпил, в тюрьму. Сплошная учеба, прогулка, тренировка, спать. Эх ладно, куда она там пошлепала?

От того, что бы немедленно спрыгнуть вниз и попрыгать в том же направлении, куда косолапили пьяными медведями гувернантки средненькой Собаку, меня отвлек нерешительный стук в дверь. Опаньки, вот и новый учитель каллиграфии. Ладно, жаль конечно, но поисками родственников придется заняться позже. А сейчас, меня ждет продолжение, моих учебных, скучных будней.

*сноска*

*СУБОТО — нет, это не ошибка в названии дня недели. СУБОТО, общие названия в основном японских служб безопасности больших компаний и предприятий. Занятых в основе своей деятельности, охранной коммерческих тайн и проверкой сотрудников. В данном контексте является неким аналогом АНБУ. Считайте это авторским произволом. Конец сноски.

Глава 14

Родственники и прочие неприятности

Это было одно из тех тихих мест в нашем городе, где родители без умолку гомонящих чад могли отдохнуть от своих любимых детишек и оставить их на пару часиков, не особо боясь за их сохранность. Даже, скорее, в обязательно-принудительном порядке отправляли своих шумных потомков порезвиться на большой детской площадке, снабженной всевозможными наворотами вроде лесенок, качелей, горок и турников. А сами либо убегали по своим делам, либо усаживались на удобные скамейки, расположенные в небольшой (скорее даже — крохотной) аллее неподалеку, где можно было укрыться от палящего солнца в спасительной тени разлапистых листьев самой прикольной травы, что я когда-либо видел.

И я сейчас говорю не про ту траву, которую стоит забить в косяк и пару раз пыхнуть — и она уже никогда тебя не отпустит. Я имею в виду самую высокую траву в мире — пальмы, что, по мнению семидесяти процентов жителей Суны, очень похожи по общему виду и обхвату на такие мифические и далекие растения как деревья. Поскольку обычные суновские работяги, с малых лет живущие в нашем селении, обычно довольны своей работой и не особо стремятся куда-либо уезжать из спокойного и безопасного скрытого селения шиноби (даже на экскурсию в ближайшие страны, дабы хоть одним глазком взглянуть на знаменитые, огромные в высоту как не каждый небоскреб и необъятные в ширину словно сидят на астероидах или радиации деревья), то они сидели здесь, тихо радуясь маленькому клочку природы, читая книги в блаженной тишине или занимаясь еще какими мелкими делами.

Я сидел на балконе одного из термитников неподалеку от этой идиллической аллейки, шифруясь за символическими перилами и прикидывался элементом декора, скрываясь за кадкой с каким-то лохматым кустиком. В общем, всячески изображал из себя Джеймса Бонда на работе и внимательно наблюдал за детской площадкой. Мое внимание было приковано к светловолосой девочке лет восьми-девяти, которая с самым ехидным выражением на личике по-партизански (то крадучись почти по-пластунски, то рывком меняя укрытия) подбиралась к мирно расположившемуся на скамейке немного полноватому мальчику с темными волосами, где-то на год ее младше. Паренек, видимо, действительно не замечал ее, потому как с головой погрузился в работу, мастеря что-то из деревянных палочек и металлических трубочек.

Девочка, тем временем, незаметно (ну, по крайней мере, ей так казалось), со спины подкралась к жертве, полностью погрузившейся в творческий процесс. Затем, тщательно сложив пальцы в печать концентрации, набрала в грудь как можно больше воздуха и, чуть замешкавшись, выдохнула в сторону сидящего паренька сильный поток воздуха. Небольшая коробочка, из которой тот до этого брал детали для мастерения, опрокинулась из — за ветра, раскидав палочки и трубочки по всей посыпанной белым песком площадке. Мальчик, проводив печальным взглядом свои сокровища, медленно повернул голову в сторону неожиданного урагана и с укором посмотрел на белокурую воздушницу. Впрочем, укоряющим взором он добился только того, что девчушка с милым и подчеркнуто невинным видом стала смотреть в противоположную сторону. Закатив глаза с видом обреченного пофигизма, мальчик, отложив собираемую им до этого большую деревянную стрекозу, поднялся со скамьи и начал неспешно собирать раскатившиеся детали.

Девчушка, словно только этого и ждала, мгновенно развернулась обратно к скамейке и попыталась ухватить большое и очень красивое деревянное насекомое за хвост. Но не смогла, потому что стрекоза словно бы сама по себе соскочила со скамейки и резво потрусила к едва шевелящему пальцами пареньку.

На что маленькая блондинка состроила обиженную мордочку, пару секунд копила обиду. После чего вновь надула щеки и сложила печать концентрации. На этот раз сотворенная ей струя воздуха была на порядок сильнее прошлого ветерка, воздушная волна ударила в землю рядом с мальчиком, окатив того песком с ног до головы. Кашлянув пару раз и тряхнув враз поседевшими волосами, мальчик, нехорошо прищурив глаза, совершил пас рукой, и из объемной сумки, оставшейся лежать на скамейке, вылезла змейка где — то с полметра длинной (была она, к слову, весьма искусно разрисована под настоящую). Игрушечная гадина, почти натурально виляя хвостом, стремительно приблизилась к девочке, кольцом обвившись вокруг ее ноги. Та, взвизгнув, подпрыгнула и с обиженным криком — "Канкуро, бака!" — убежала к сидевшей неподалеку женщине (видимо наставницы или воспитательницы), до этого мирно дремавшей на скамейке с книгой. Паренек, названный бакой, еще с минуту после ее тактического отступления стоял в позе вселенского превосходства, не забывая следить за сестрой. Но, как только девочка вместе с сонно потирающей глаза женщиной, видимо — ее сопровождающей, скрылись за ближайшим домом, Канкуро перестал кривляться. Он, опустив до этого гордо расправленные плечи, печально покачал головой и снова опустился на корточки, стараясь найти и собрать раскатившиеся еще больше детали недоделанной марионетки.

Мне вот интересно, когда Гаара из канона вообще узнал, что у него, оказывается, есть брат и сестра? Лично мне никто до сих пор такой информации не предоставил. Не удивительно, что в биджевом каноне они его боялись как ожившего ночного кошмара! Он для них был вроде психа-стоматолога, улыбающегося беззубым ртом, в заляпанном кровью халате и с огромным перфоратором в руках. Зуб даю, пока старшенькие Собаку Но не научились быстро бегать и далеко прыгать, про этого жуткого монстра, "у которого убийство человека проходит по разряду незначительных нарушений этикета, вроде пукнуть громко, или высморкаться в людном месте", дитяткам даже не рассказывали, чтобы не спровоцировать детское любопытство. А то вдруг чокнутый на всю патлатую голову любитель носить за спиной тяжелые бутыли обидится и попытается сократить поголовье Собаку в мире? Лично я такого маньяка к маленьким детям даже на пушечный выстрел не подпустил бы! Хе, какой я, однако, самокритичный...

После того, как в свое окошко я увидел одну из самых милых из всех персонажей анимехи про апельсинового героя, страдающего легкой формой умственной отсталости (или гриффиндором головного мозга, как сказали бы поклонники другого забитого ребенка-героя), я почти с месяц пытался обнаружить или выведать расположение интересующего меня объекта. Разумеется, исключительно в промежутках между зубрежкой и учёбой ногодрыжиству и соблюдая полнейшую конспирацию, но все было без толку. Честно говоря, я уже и не надеялся в ближайшее время отыскать своих родственников, но, смешно сказать, мне повезло совершенно случайно наткнуться на них, когда шел отдохнуть от бессмысленных метаний и провалившихся попыток розыска в спокойное и уютное место.

Мне даже пришлось успокаивать не в меру разыгравшуюся паранойю, которая вкрадчивой змеей нашептывала мне, что это все происки неизвестных или неизвестного мне кукловода и Кисимото, пророка его. Тяжело было не задуматься об этом, ведь я где — то раз десять облазил все окрестности дворца Каге, да и сам дворец с его абсолютно дикой внутренней архитектурой не остался без моего внимания. У меня даже создалось впечатление, что архитектор, спроектировавший этот шарообразный ужас, был ярым фанатом работ Церетели или еще какого — то безумного модерниста. Такого дикого переплетения непроизвольно меняющих свое направление коридорчиков, отсутствия окон на большинстве пролетах, поднимающихся лестниц, минующих иногда отдельные этажи я не видел до этого ни разу в жизни. Да у меня просто язык не поворачивался назвать таким обыденным словом как "этаж" эти скопища трехмерных лабиринтов! Сложно даже представить себе подобное скопление без причины сужающихся коридоров, увеличивающих высоту потолков, внезапных лестниц, ведущих в каких-то неподдающихся логике направлениях (сначала вверх, потом вниз, иногда наискосок и в бок, а потом снова выводящих тебя в то место, откуда началось твое путешествие). Казалось, что здесь повсюду применяли какие-то печати, искривляющие пространство, или что все это — сильнейшее гендзюцу (хотя канонное "Кай!", недавно выученное и применяемое мною по поводу и без него, не привело ни к какому результату), и очередная встреча с творением безумного архитектора все больше убеждала меня в правильности этих предположений.

К своему стыду, до этого момента я как-то не сильно обращал внимания на своеобразную архитектуру того места, где живу уже не один месяц, и даже никогда не ставил перед собой цели тщательно обшарить здесь каждый квадратный метр — обычно я передвигался по нижним этажам и по уже известным мне маршрутам, а свободное время убивал прогулками на свежем воздухе, вдали от обрыдлых стен. В специально же оборудованные помещения для занятий я обычно шлепал след в след за очередным учителем, на ходу лениво размышляя либо о какой-нибудь ерунде, либо об очень нужных и важных вещах, в большинстве своем — тоже совершенно дурацких и не особо интеллектуальных. Сколько потребуется рулонов туалетной бумаги, чтобы полностью обмотать виднеющиеся в окошке скалы, окружающие Суну? Или каким из сотен способов, не имея специй, сковородки и прочей кухонной утвари, мне приготовить Шукаку, когда мы с Однохвостым снова встретимся, ибо я, кажется, обещал познакомить его со спецификой восточной кухни, воспользовавшись своим собако — барсуком в качестве основного ингредиента.

Потому, снова и снова шныряя по творению чего — то, бесспорно гениального, но явно безумного разума, я мысленно в очередной раз проворачивал кунай в печени талантливого проектировщика. Ибо посудите сами: на одном этаже располагается казначейство, на другом в том же самом месте были душевые, которые частенько заливали своих соседей снизу. Гудящие канализационные трубы, идущие по центру коридора, оповещали всю округу о том, что некий шиноби успешно избавился от пары сотен грам лишнего веса. А чего стоят туалеты, в которые вовремя может добраться только опытный шиноби, умеющий не только ловко бегать по стенам, но и избегать встречи со своими товарищами, мчащимися навстречу со скоростью звука? С каждым таким нелепым открытием, проливающим свет на тайны дворца правителя, я все больше убеждался, что создатель сего шедевра искренне, всем своим черным сердцем, ненавидел нашу деревеньку и персонально каждого, кто будет жить и работать под кожурой этого гротескного арбуза. Впрочем, возможен вариант, что все это было сделано чтобы враги, штурмующие дворец, или хитрые шпионы, прошедшие все посты охраны, через пару недель беспомощных блужданий по однообразным, узким коридорам, доведенные до ручки голодом и обезвоживанием, сами, рыдая от счастья и облегчения, сдавались в плен любому из местных, кто пообещал бы вывести их из этого проклятого места.

Так я и жил, размеренно и однообразно, заменив в своем графике послеобеденные прогулки на свежем воздухе блужданиями по затхлым помещениям дворца, ровно до одного не самого скучного дня в моей жизни. После того, как от меня убежал счастливый чунин, довольный тем, что, благодаря мне, выучил с полсотни новых способов начертания иероглифов. Ему больше не нужно было сдерживаться, стараясь не материться при маленьком ребенке вслух, о чем он, кстати, сразу же и очень громко поделился со всем миром, едва мы закончили урок. Ну, половина этажа точно услышала о его радости, едва он отошел от моей комнаты на десять шагов. При этом, из печатных слов использовались одни лишь предлоги, по смыслу очень похожие на русские "в" и "на".

Слегка пополнив свой словарный запас новыми оборотами, я как обычно пообедал тем, что столовый повар послал, мысленно вознеся ему хвалу за то, что так вкусно кормит нас, грешных. После чревоугодия стал, по уже выработанной за пару недель привычке, неспешно и методично обшаривать дворец. На этот раз, ради разнообразия, облазил этаж, который, видимо, был полностью оккупирован бумажными клерками. Они, галдя как сороки и обсуждая отвлеченные темы, разбирали все пришедшие в селение документы, отчеты, докладные и еще тонну — другую разномастных бумажек. По этой причине вокруг меня народу было очень много, но я практически не обращал внимания на секретарей и мелких служащих, бледнеющих при моём приближение. Особенно я старался не замечать толпу любопытных, как бы невзначай собирающуюся за моей спиной. Эти лишенные мозгов (и чувства самосохранения) люди чуть ли не во всю силу легких рассуждали о том, что джинчурики забыл в отделе канализационной службы города или в раздевалке женского персонала. Один особо храбрый чунин, видимо, понтуясь перед стоящими рядышком симпатичными секретаршами и, очевидно, показывая им невообразимой крутостью своих половых органов, с искренним интересом спросил у семилетнего (да, у уже семилетнего) джинчурики, что именно ищет любопытный ребёнок, и не может ли он, весь из себя такой крутой и благородный рыцарь, помочь

опасной зверушке в ее упорных поисках.

Чёрт же меня тогда за язык дернул громко пожаловаться доброму человеку, так искренне желающего облегчить мои поиски, что, мол, грохнул я тут совсем недавно одного такого же, любопытного, а куда труп спрятал — позабыл напрочь. А это не есть хорошо, не гигиенично даже, ведь прошлый доброхот лежит где-то здесь неподалеку, разлагается себе потихоньку, а совсем скоро завоняет вам всю округу. А тут ведь такие добрые люди сидят, такие заботливые, такие работящие, ну просто совершенно не отвлекающиеся на посторонних. Неправильно, в общем, будет, если они посреди очень важной и ответственной работы начнут отвлекаться на разные лишние запахи — меня же из-за этого совесть замучает!..

С горестным вздохом пожаловался я на свою горькую судьбинушку, сделав самый виноватый вид, какой только смог придумать, попутно размышляя над более важным для меня вопросом — был ли я уже в этом коридоре? Или, может, нужно было свернуть на прошлом повороте, после спиральной лестницы направо? Или, наоборот, требовалось подняться на два этажа вверх и спуститься по тем мраморным ступенькам? Оставив за собой последнее слово, и не особо заморачиваясь над тем, какое впечатление произвела моя дурацкая шутка на публику, потопал дальше. Ещё немного побродив по этому круглому лабиринту, раздосадованно, уже как-то без огонька, по привычке, помянул незлым тихим матом проектировщиков , думающих разомкнутыми окружностями, и через полчаса и думать забыл о своей глупой шутке. Как оказалось — зря.

Поздним вечером, когда на улице было уже светло от света звезд во время не скромного ужина (и как в меня столько влезает? Возможно какие — то бонусные функции печати в пузе, вроде пространственный карман в желудке, или все джинчурики жрут за двоих — за себя и за хвостатую нечисть?) ко мне, зловеще чеканя шаг, подошла Чиё, хмурая как грозовая туча. Словно нарочно подгадав момент, когда у меня во рту будет побольше рисовой каши, она строго поинтересовалась:

— Ну и зачем ты его убил?

Когда я все же сумел отплеваться и откашляться от попавшего не в то горло разваренного риса, одновременно с этим интенсивно пробуя постучать самого себя по спине, пытаясь попасть в просвет между объемным бутылем и позвоночником, я, удивленно выпучив слезящиеся глаза, сипло выдавил:

— Кого?!!

Оказалось, что после того как я так удачно блеснул своим остроумием, с печальной рожей посетовав окружающим о своих проблемах с памятью, на то куда я деваю тушки походя прибитых мною жмуриков, мою шутку юмора разом побелевшие слушатели поняли как-то чересчур буквально, а потому, стоило мне только скрыться за поворотом, они решили проверить — а шутка ли это? Если шутка — хорошо, посмеются позже, а если нет — то нужно обязательно сделать доброе дело и помочь маленькому джинчурики в его нелегких розысках. В поисках нечаянной пропажи, шиноби носом перерыли весь подвал, дворец и ближайшие окрестности, умудрившись заглянуть под каждый камень. И, что самое смешное, нашли, на мою голову!.. В одной из секций старого архива, которым уже лет сто никто не пользовался, они обнаружили молодого генина со свернутой шеей, лежавшего на одной из верхних полок и качественно заваленного пачками подшитой бумаги. Угадайте, чьим песчаным ручкам бравшие сыщики приписали авторство этой композиции? И ведь ни у кого даже мысли не возникло, что это мог быть не я. А, правда, чего париться, если чистосердечное признание при свидетелях я уже дал?

Следующие минут сорок Чиё выдавливала из меня подробности моего ужасного преступления. А я изображал из себя настоящего грибника, которого в сорок первом фрицы ошибочно приняли за партизана, и яростно от всего открещивался. Вот мне любопытно, хоть кому-нибудь во всем этом "круглом" дурдоме пришло в голову, что это было всего лишь забав..трагическое совпадение? В общем, все это время я безуспешно пытался оправдаться, клянясь самым ценным, что у меня было в жизни — бутылем и любимым кактусом. Доказывал свою невиновность, аргументируя ее тем, что до того архива в своих похождениях по дворцу Каге я еще не успел добраться. До этого дня я даже не знал, что во дворце вообще есть архив, притом еще и старый. Немного посмотрев в мои кристально-честные глаза, в глубине которых разгоралось пламя злости от общей абсурдности происходящего, Чиё, чуть помедлив, все же согласилась с тем, что я, возможно, невиновен. Старейшина послала кого-то из своих подчиненных за спецами из местной полиции, чтобы те, наконец-то, тщательно осмотрели место преступления.

На следующий день все разрешилось к лучшему. Передо мной даже скупо, но прилюдно извинились. Оказалось, что этот бедолага, каким-то поганым чудом, умудрился сам сломать себе шею. Вроде как, он потерял концентрацию, свалился сверху и застрял головой между полками, попутно умудрившись опрокинуть на себя пару стопок с бумагой. Что поделать — нелепая смерть иногда и к шиноби захаживает...

Чиё сказала, чтобы я не волновался, всем заинтересованным, мол, уже объяснили, что Гаара-кун в этом деле не виноват. Да-да, совсем не приделах, и вообще ангельские крылышки из-под бутыля пробиваются. И не надо так скептически хмыкать и зыркать исподлобья, товарищи шиноби! Хотя да, в чем-то они, определенно, правы. Я вот тоже очень сомневаюсь, что кто-то поверил в то, что это не быстро составленная липа, в который раз должная скрыть от общественности страшную правду. Я же, чтоб его, носитель Однохвостого демона, а это значит — душегуб, садист, убийца и вообще редиска нехорошая. Чувствую, что от так тщательно навязываемого мне обществом амплуа кровавого маньяка, песчаного ужаса и кошмара всех домохозяек в Песке, мне уже никогда не избавиться. Ибо очки моей репутации с фракцией Суновского пролетариата давно, кажись, с первого дня жизни, ушли в глубокий минус, и подниматься оттуда в ближайшие годы даже не собираются. Ведь персональный зловещий демон — очень удобный и подходящий козел отпущения, на которого всегда можно повесить любое нераскрытое преступление кандидатура в виновники любого нераскрытого преступления, произошедшего на территории Суны и ее ближайших окрестностей.

С чем я тебя (вернее, себя) искренне и поздравляю, Самовлюбленный Песчаный Демон Гаара. Мне, чтобы, не дай Кисимото, не выбиться из канона, даже убивать лично никого не нужно. Все равно найдется пара сотен свидетелей, которые лично видели, как я, темной и безлунной ночью, заливаясь безумным смехом под звуки зловещей закадровой музыки, стоял в пафосной позе настоящего Темного Властелина и вытирал грязные ноги о новообразованный труп. Не важно — пропадет ли сосед алкоголик, потеряется ли домашний питомец или жуткая сплетница склеит ласты — во всем обвинят меня. А то, что сосед всего лишь переехал, не поставив в известность друзей, котенок — залез на крышу, поближе к солнышку, и мирно спит там, любительница покопаться в чужом грязном белье была девяностолетней старухой, умершей от банальной старости, — никому не интересно. И даже если я в ближайшие годы и муравья не обижу, и с божьих коровок буду пылинки сдувать, и старичков (добровольно-принудительно) через дорогу переводить, при этом крича на всю Суну что я — пацифист, все останется по-прежнему. Нет, можно, конечно, не показываться на улице, денно и нощно сидя затворником в своей конуре, дабы не смущать общественность своим ужасным ликом. Но, боюсь, в этом случае поползут совсем уж жуткие слухи: о кровавых оргиях, леденящих душу криках и прочих извращениях, которые я творю за закрытыми дверьми... Можно отчебучить что-нибудь поэксцентричней, к примеру, ползать на коленях посреди города, вымаливая у каждого встречного-поперечного прощение за грехи мои тяжкие (ага, самый тяжкий грех — что я вообще родился), совершенные мной в этой короткой жизни. Ползая, нужно не забыть жалобно подвывать на одной ноте, ронять слюни, сопли, слезы и биться лбом о грязную землю, а то какое же это шоу без трагикомичных эффектов и самоуничижительных речей? Зуб даю (да-да, вот этот молочный, который шатается), такого здесь еще не видели...

Это был бы совершенно эпический финт ушами и сильный удар канону по яйцам, стопроцентное попадание и, определенно, восхитительное зрелище, но с этим главное не переборщить. А то осмелеют урки, возомнят себя пупами земли и начнут, как в того же Нарика, камнями кидаться. Нафиг бы мне такое счастье? Я не добродушный усатый блондин, с лыбой от уха до уха, я же обязательно обратно их запущу, вместе с тонной-другой полезной в любом хозяйстве субстанции, разогнанной до скорости штормового ветра. И вот тогда-то настанет полный писец: вместо реабилитации в глазах общественности — массовая резня народных масс, уж простите за тавтологию. Быррр... Нет уж, лучше впредь обходиться без театральщины. И без шуток. Как показал опыт, шиноби и прочий офисный планктон их просто не понимают.

Это все, конечно, отстраненные от реальности размышления ни о чем. Но я, все же, лучше зарекусь без особой причины шутить на такие темы с серьезным лицом. Впрочем, даже скажи я то же самое веселым и радостным голосом, при этом тщательно намекая на то, что это только шутка, наверняка услышал бы только вежливо — вымученное "Гы — гы". А потом они, как ужаленные адреналиновой пчелой кролики-энерджайзеры, все равно бросились бы перерывать дворец в поисках неучтенных трупов.

От воспоминаний о прошедшем прекрасно проведенном месяце, разбавленных ворчливо-пессимистичными мыслишками, меня вывело новое появление отступившей недавно армии, принявшей вид двух светлых пушистых хвостиков, развевающихся на ветру как вновь поднятые штандарты, Из — за угла ближайшего дома, снова показалась белобрысая надутая мордашка старшей Собаку. Которая, зафиксировав цель мщения, начала короткими перебежками, от укрытия к укрытию, подбираться все ближе к аллее. Какой, однако, энтузиазм у моей сестренки! Быстрым шагом Темарька, удерживающая на лице грозное и решительное выражение, подошла к скамейке и, с явной натугой ухватив большую сумку с поделками ничтожного младшего братца, с гордым видом с разворота окатила всем ее содержимым песок перед скамейкой. Победный хмык, поднятый к небу нос — и наша старшая сестра, восстановив свое превосходство в прайде, с видом королевы, покачивая заплетёнными в хвостики гривой, неспешной походкой удаляется в сторону чем-то явно недовольной машущей ей рукой воспитательниц, Лицо мальчика, наблюдающего эту сцену с того момента, как все его вещи оказались на земле, изменилось с просто печального на трагичное. По крайней мере, выражение: "Боже, за что мне это?" читалось на нем очень явно. Тяжко вздохнув, он снова взялся за поисковые работы, объем которых увеличился из-за сами-знаете-кого.

А ведь на вид — абсолютно адекватный пацан. Даже, наверное, самый адекватный из нас троих. И никаких тебе заскоков, вроде странных полосок на щеках как у футбольного фаната, костюма растолстевшего Бэтмена и желания показать всему миру, насколько он крут. Что же должно было тебя настолько изменить, старший мой брат? Неужели всему виной я? Или разочарование отца, когда он окончательно поймет, что ты, его главная надежда, так и не унаследовал геном? Или существует какая-нибудь простенькая причина, типа переходного возраста, а я просто накручиваю себя? Может, все несовпадения с образом из нарисованной истории объясняются гораздо проще, попаданием, к примеру... Канкуро — такой же, как и я? От этой мысли сердце, пропустившее удар, с тройным ускорением забухало в груди, а я почувствовал, как у меня от этой догадки аж руки в азарте затряслись. Так, это уже паранойя! Или я буду подозревать всех, кто хоть как-то отличается от своего прототипа из канона? Да нет, бред! Успокойся, Гаара, дыши глубже. Канкуро не попаданец, совсем не попаданец. Таких совпадений не бывает, ведь так? Но все равно, возможность найти собрата по несчастью, возможно даже — земляка, жгла нутро и туманила мозги покруче семидесятиградусного самогона. Успокоиться не получилось и я, ведомый паранойей и надеждой, решил, что эта версия требует проверки. Причем такой, чтобы наверняка.

Не утерпев, одним рывком спрыгнул с балкона, ведомый вперёд исследовательским зудом энтузиазма в одном месте, что расположено пониже спины, напрочь затмевающим любые мысли, и, в первую очередь, здравые. Я, почти также решительно и непоколебимо, как недавно Темарька, продефилировал к сидящему спиной ко мне Канкуро. Который до сих пор был занят тем, что медленно и аккуратно доставал из песка детальки и укладывал их в стоящую рядом сумку, предварительно отряхивая их от каждой пылинки.

* * *

Канкуро замер в ступоре, недоверчиво наблюдая за тем, как песок, в котором до этого лежали его инструменты, поделки и детали, разом поднялся с земли. Странный, невообразимый песчаный поток начал перемещаться к сумке, стоящей сбоку от него, куда, после секундной заминки, неведомая сила стала поочередно скидывать все его вещи. Как он заметил — все они были полностью очищены от мусора. По крайней мере, все песчинки, налипшие на них после падения, сейчас висели в воздухе.

Сын главы селения, заворожено смотревший на это зрелище, отмер только тогда, когда весь песок снова расстелился под ногами, а последняя деталь упала в сумку, на груду своих товарок. Проводив ее краткий полет взглядом, Канкуро вдруг осознал, что все это время он чувствовал за спиной какой-то мощный и очень странный источник чакры, больше всего похожий, если верить ощущениям, на шуршащий под пальцами песок. Внутренне подобравшись, Канкуро медленно поднялся и осторожно обернулся к этому необычному явлению, готовый увидеть кого угодно — начиная от песчаного человека и заканчивая вражескими шпионами. Вот только никого из них там не было. За его спиной стоял мелкий ребенок, имеющий почти тщедушный вид и непропорционально большую ношу за спиной. Из головы враз вылетели все мысли, и где-то там, в этой абсолютной пустоте, бился один-единственный вопрос: каким образом этот ребенок может спокойно стоять на месте, не падая под тяжестью увесистого (даже на вид) глиняного сосуда? Это было, мягко говоря, непонятно. Канкуро вспомнил, что похожие емкости он, кажется, видел на кухне дворца — в этих (или подобных) бутылях хранили зерно или подсолнечное масло.

А еще этот ребенок, смотрящий на него с каким — то лихорадочным блеском в глазах, весьма сильно напоминал ему маленькую копию его отца. Такие же приметные круги вокруг глаз, темно-рыжие, или, скорее, темно-красные волосы и немигающий, буравящий взгляд ненормально однотонных зеленых глаз... От дальнейших рассуждений его отвлекло очень странное поведение ребенка. Мальчик одним рывком приблизился к нему вплотную, затем шумно и глубоко вздохнул и заговорил:

— Водка, матрешка, СССР, балалайка, Калашников, Beatles, Big-Ben, Tower, Елизавета номер One, Rammstein, Hände hoch, Гитлер капут, Наполеон, Сталин, Макдональдс, дерьмо.. э..демократия, чупа — чупс, Америка, доллар, Нью — Йорк, Годзилла...

Из льющихся на него непонятных, но, видимо, что-то означающий для его собеседника слов, Канкуро не понял ни единого звука, а мальчик все продолжал:

— Хиросима, самурай, сэппуку, суши, аниме, манга, компьютер, КонтрСтрайк, ВаркКрафт, СтаркКрафт. Вот же хрень! Может, ты пигмей какой африканский? Вуду, зомби, лев, копье, глупый белый. Блин, это же все на русском... Черт, что же делать? О, точно — черт! Надеюсь, вы там у себя, в бушмении, еще не всех ваших христианских миссионеров съели? Так, поехали: Диабло, Люцифер, Асмадей, Вельзевул, Сейлормун, Пикачу, Ктулху, Мерлин Мэнсон... Нет, это, вроде, не христианские воплощения вселенского зла... Так, какие же у нас еще есть всеобщие и всем известные понятия? Хм, точно! Земля, Солнце, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн... Ну же, напряги память, ведь хоть одно название должно быть тебе знакомо!

С каждым непонятным словом, слетающим с языка красноволосого мальчишки, имеющим явно какой-то скрытый для него смысл, или скорее, не имеющего его вовсе. Канкуро все больше не понимал, чего именно от него хотят.

— Иисус, Аллах, Будда, Шива, Ленин, Конфуций, Ким Чен Ир, Мао Цзэдун, Аматера.. Ёпт, это уже местные, вроде бы. Так, может, кого-нибудь из классиков? Моцарт, Сальери, Бах, Бетховен, сенбернар...

Канкуро чувствовал, что ему с каждой секундой хочется как можно дальше отойти от странного мальчика, которой с каждым произнесенным словом все менее уверено, но какой-то затаенной надеждой всматривался ему в глаза. Внезапно в памяти всплыли страшные истории о том, что детей, которые не ложатся спать вовремя, могут захватить йокаи — злые духи, заставляющие говорить странные звуки, крутить в разные стороны глазами и пускать белую пену изо рта. Канкуро, подобравшись, начал внимательно смотреть на рот своего, если так можно сказать, собеседника, ожидая в любой момент увидеть ниточку белой слюны или в его случае, скорее целый поток белой пены.

— ...Толкиен, Гэндальф, Саурон, Титаник, Терминатор, Матрица, Нео, Тринити, Морфиус, Звездные воины, Палпатин, мастер Йода, Скайуокер, Дарт Вейдер. Люк, я твой отец! — Последнюю фразу тыквоносец произнес совсем уж жалобно, словно потеряв последнюю надежду на чудо.

Но Канкуро уже не вслушивался, он начал медленно, бочком, бочком отдаляться от странного ребенка, стремясь приблизиться к своей сумке, дабы, подхватив ее, очень быстро отсюда уйти. Ребенок с огромной бутылью за спиной, заметив его маневр, по — птичьи наклонил голову и очень тихо пробурчал себе под нос еще одну странную фразу:

— Мда, ожидаемой реакции от сервера не слышно.

И когда Канкуро уже почти решил, что он вполне сможет обойтись без сумки, поскольку с ней быстро убежать от одержимого злыми духами не получиться, Со стороны странного мальчишки, впервые с момента их встречи, прозвучала нормальная человеческая речь:

— Эй, постой! Не убегай! Я не псих...

* * *

Да, идея, что я не одинок во вселенной дурацкого мультика, иногда навещала мои мозги. Не скажу, что особенно часто или что она надолго там задерживалась, но такую вероятность я рассматривал. Правда, не до такой степени, чтобы придумать надежные тесты на попаданчество заранее. Ну не верил я как-то в эту возможность, поэтому-то и не особо продумывал подобную встречу. До этого момента. Я считал, что если и есть попаданцы, подобные мне, то они точно живут где — то в Конохе, поближе к главному герою всего этого цирка. Проверить эту теорию я собирался только в том случае, если доживу до экзамена на чунина. Вроде как, своими глазами позырю на всех известных мне персонажей, сравню, так сказать, с оригинальными версиями. А если не получиться выявить несовпадения сразу — собирался нарисовать на лбу скальной башки Третьего Хокаге загадочное слово из трех кириллических букв, полностью описывающее то место, куда я заранее хотел послать всех Акацуки вместе и Мадару в частности. И после того, как они (герои аниме, в смысле) обратят внимания на изменения в каменном лике пыхтящего Каге, посмотреть на их реакцию. Но предположение, что попаданцем может оказаться кто-то из близких мне людей, раньше мне в голову не приходило. По этой причине уже придуманный план (с несмываемой краской и каменными ликами), к моему конкретному случаю не подходил вообще. И нет ничего удивительного в том, что я поспешил воплотить в жизнь другой гениальный план, только что пришедший мне в голову.

Идея была проста как молоток и пряма как лом. Если возможный попаданец в Канкуро знаком с анимешной историей, то узрев напротив себя такого доброго меня, сомневаюсь, что он сможет удержать морду кирпичом.

Гаара — персонаж далеко не филлерный, и мою злобную харю, даже тем, кто смотрел этот слюняво — пафосный бред мельком, не не узнать довольно сложно. Тем более, все приметы на месте: два врожденных фингала под глазами, тщательно вырисовываемое каждое утро канзи "любовь" на лбу, красноволосая патлатая башка и бутыль за спиной полный комплект! А если мне еще лишний метр росту добавить и процентов шестьдесят весу — то сходство с пятым Казекаге из последних виденных мною серий Ураганных нарко-хроник будет полное.

Так, подкрадываемся со спины и ошеломляем своей невероятной крас... крутизной. Если он знает обо мне, то наверняка поймет, какая страшная тварь стоит совсем рядом. Тем временем, песок на земле, повинуясь посылу моей чакры, взмывает в воздух, поднимая вместе собой все разбросанные предметы и лишний мусор. Похоже, что три месяца постоянной борьбы с пожирающими чакру печатями, за каждую лишнюю крупинку песка на себе, весьма положительно повлияли на мой контроль и чувствительность. Так, засохшая собачья какашка тут явно лишняя, а вот все остальное, окромя пары камней и раздавленного жука, вроде принадлежит моему братцу. Надеюсь, что он, в случае чего, не обидится на пару лишних мелких предметов, вроде куриных костей и горелых спичек. Полминуты конвейерной работы (поднести к сумке, раздвинуть песок так, чтобы предмет, потеряв всякую опору, сам рухнул вниз) — и вуаля! фокус удался, чувствую себя Гудини, выступающим на детском утреннике.

Приблизительно так я думал до того момента, как Канкуро поднялся с корточек и повернулся в мою сторону. Мда, противное это ощущение — чувствовать себя карликом или Элриком-старшим... Канкуро даже сейчас меня в два раза шире и почти на голову выше, так что же будет потом? Приглядевшись к брату, заметил определенное семейное сходство. По крайней мере, строение лица явно похоже, также у него под глазами заметны такие же (как у нас с папкой) синяки, но более тонкие и гармоничней выглядящие, что ли. Глаза у него, правда, черные, но в них нет-нет да и мелькнет какой-то зеленоватый отблеск. Волосы, кстати, не совсем темные, а с неуловимым красноватым оттенком. Надо будет на досуге попросить Чиё рассказать про мое генеалогическое древо побольше, чую, без Узумаки тут не обошлось...

Что — то я отвлекся от цели эксперимента... Так, какова первичная реакция наблюдаемого на своего младшего родственника? Смотрит с явным интересом, но видно, что не признал во мне ни родного братца, ни всем известного монстра, Скорее больше внимания уделив моему миниатюрному бутылку, чем моей скромной персоне. Что ж, результаты первого эксперимента, кажется, полностью отрицательные — меня не признали. Обидно, конечно, — я ведь уже столько всего придумал, все распланировал, и даже набросал примерную речь, которая точно уговорит собрата по несчастью перейти на мою сторону силы, а тут такое разочарование.

Но, несмотря на этот провал, вариант с попаданчеством все еще был в силе. Может, человек был нормальным, а не как я. В смысле, не впадал в детство и никогда не интересовался при жизни японскими порно — мультиками наподобие того же Наруто и прочей анимации, где персонажей, особенно женского пола, рисуют с размером... глаз, начиная с третьего и выше. Ну, кроме Сакуры — Кисимото явно хотел слегка сэкономить на карандашах. А потому, не отвлекаясь больше на всякую ерунду, продолжаем. Вторым экспериментом решил выбрать простое перечисление тех терминов и названий, с которыми процентов под восемьдесят всего населения земного шарика по-любому сталкивалось. Ну, или хотя бы мельком слышала. Так, вероятно, русского Канкуро не знает — вон как недоуменно глазками хлопает. Английский? Похоже не владеет. Немецкий? Тоже в пролете. А никаких других языков я ни в школе, ни в техникуме не изучал. Ладно, господа присяжные заседатели, эксперимент все равно продолжается! Пройдемся по известным во всем мире вещам и личностям. Глухо. Классика? Тоже дохлый номер. Религия и учения? Никакой реакции. Ну хоть Кино?!! Что, тоже нет? Кажется мой родник гениальных идей, окончательно иссяк..

— Мда, ожидаемой реакции от сервера не слышно...

Мне кажется, или клиент действительно в шоке? Но, почему — то, не в том, на который я надеялся. Только сейчас, когда волна разочарования из-за краха гениальной идеи прошлась по моему самолюбию мощным цунами, я вдруг подумал о том, как на такой экспромт, который сейчас выдал весьма специфически выглядящий пацаненок, должен отреагировать коренной житель этой реальности? Канкуро, судя по виду и бегающим глазам, собирался вот прямо сейчас драпать от психа на первой космической.

Вот же широкая биджева задница! Никогда в жизни не чувствовал себя большим придурком, чем сейчас (впрочем, какие мои годы — еще наверняка почувствую!). Нет, братец же сейчас точно побежит вызывать бригаду добрых санитаров, которые наверняка попытаются прописать невменяемому ребенку профилактический укольчик с чем-нибудь успокаивающим и настраивающим на добродушно — философский лад. А когда разглядят психа поближе будут долго пить таблетки от заикания. Так! не отвлекаться на ерунду. Как там братец? Ёп..уже лыжи точит. Надо спасать ситуацию!

— Эй, постой! Не убегай! Я не псих... Ну почти.. И не бесноватый! Тоже почти... — совсем тихо закончил я свою речь, понимая, что, похоже, сам сомневаюсь в только что произнесенных словах.

— Да?! — с явной ноткой недоверия прозвучало мне в ответ. Немного помолчали. После чего Канкуро, подумав еще немного, приблизившись на малюсенький шажок, уточнил: — А кто тогда? —

— Я.. ну...как бы..

И правда, что бы такое сказать? На ум как назло, не приходит ничего, что могло бы нормально объяснить, кто я такой и мое малость эксцентричное поведение. Поэтому я, плюнув на конспирацию и улыбнувшись от уха до уха, громко сказал правду.

— Канкуро, я твой младший брат!

Родственник завис. Нет, серьезно. Ушел в себя, отрешился от всего происходящего, смотрел куда-то сквозь меня и явно видел что-то, недоступное простому человеческому взгляду. Затем отвис, поглазел на меня еще минуту, будто ожидая, что я сейчас скажу, что эта была шутка, и мы вместе весело над ней посмеемся. Но, не дождавшись от меня такой реакции,

вернувшей бы порядок и гармонию в привычную картину жизни, взгляд у Канкуро стал грустный грустный, подняв глаза к небу, но скорбно вопросил:

— Ками! Еще один родственник! За что?!!

Ух ты! Неужели Темарька умудрилась его так достать, что он обрел веру в злой рок и божественный суд? Чувствую, со мной ему тоже придется не сладко. Нужно его хоть как-то успокоить, что ли.

— Ты не думай, Ками меня к тебе не посылал, — ляпнул я первую пришедшую на ум глупость. Получилось не очень утешительно, но новоявленный родственник отвлекся, так что сойдет.

— Да?! А кто послал?

Хороший, блин, вопрос! Ему точно восемь? И что на такое ответить? Ладно, если уж начал говорить правду, то будем продолжать двигаться асфальтным катком и грацией носорога в том же направлении, шокируя публику дальше.

— Я вроде как, от их антагонистов больше, то бишь демонов. Вернее, биджу. Ну, знаешь, с такими длиннющими хвостами — и улыбка в 32 зуба.

Глава 15

Страшные истории, шокирующие признания и философские выводы

Тень разлапистых пальмовых листьев, как большой зонтик, закрывала от палящих солнечных лучей двух не самых обычных детей. Пацанята были приблизительно одного возраста и весьма похожи чертами лиц.

Более высокий и на вид откормленный ребенок, задумчиво рассматривал своего оппонента, умудряющегося каким — то способом сидеть прямо, ни на что не опираясь, в лениво — расслабленной позе, казалось не замечая огромный глиняной бутыли, висящий у него за спиной. Хотя висящая на горбу тыква, по его уверениям, весила чуть ли не в половину больше, чем ее хозяин. Во что второй мальчик почему — то сразу не поверил и захотел проверить это на наглядном научном опыте. В ответ на это, более мелкий и худой на вид ребенок, снисходительно хмыкнул, одним движением отцепив сосуд и на вытянутой руке слегка подбросил бутыль в воздух. Приземлившаяся со свистом емкость оставила на земле небольшой кратер и чуть не отдавила стоящему напротив недоверчивому естествоиспытателю ногу.

Сейчас же оба экспериментатора сидели лицом к друг другу, залезшие вдвоем на одну скамейку, и скрестившие ноги в одинаковых позах лотоса для ленивых, или еще этот способ умастить задницу некоторые называют позой по — турецки.

* * *

— Так! Подожди! Давай еще раз! Значит ты мой младший брат? —

— Угу — донеслось в ответ невнятное мычание жующего зеленый банан ребенка. Канкуро почти не вздрогнул, когда минуту назад тонкая песчаная лапа, повинуясь заинтересованному взгляду своего повелителя, метнулась из тыквы ввысь. А в следующий момент Гаара уже увлеченно жевал неспелый фрукт.

— Да — чавк — чавк — Собаку но Гаара — чавк — чавк — собственной, ужасной персоной. Птьху, гадость.. — почти внятно оповестил его новый родственник, после чего выплюнул вязкий зеленый комочек на землю. Но видимо слегка смутившись такого хамского поступка и явного нарушения общественной культуры, поскольку шкурку с остатками фрукта отправил в уже виденной Канкуро песчаной лапе в полет в ближайшую мусорную корзину. Которая, между прочим, стояла в дюжине метров от скамейки.

— Значит из клана Собаку, именно ты являешься носителем, Однохвостого Ичиби но Шукаку?

— Ага, он самый, прошу любить, жаловать, стоически выслушивать нытье на окружающую действительность, вытирать сопли и главное никогда не бросать! — лениво ответил его собеседник. Занятый в этот момент гипнозом висящей в десяти метрах над головой связки мелких неспелых бананов, пытаясь на глаз определить который из них самый спелый. Но вдруг, озадаченно моргнул и опустил свои зеленые глазища на оппонента.

— Стоп! Почему именно я? Неужели в этом разросшимся термитнике, заведываемым нашим правящим папаней есть и другие претенденты на должность страха и ужаса вся селения Песка? — нескрываемое удивление на лице носителя Шукаку.

— Ну...— старший мальчик немного виновато опустил взгляд — честно говоря.. я думал что все эти страшные слухи про ребенка из клана Собаку, носящего в себе "Ужасное воплощения бога нечистого ветра", за которого меня постоянно задирают в академии является моя.. — Канкуро сконфуженно сбился, не зная как дальше продолжить объяснение.

— Подожди, это что, кто — то посмел обидеть моего новообретённого любимого старшего брата? — красноволосый ребенок мгновенно подобрался и грозно окинул горизонт недобрым взглядом.

— Немедленно познакомь меня с этими самоубийцами! Уверяю тебя, пара наших с ними личных встреч и они не только забудут как говорить не заикаясь. Да они у меня научатся от страха ходить в туалет на бегу не приседая. Где тут еще стоит на месте не падая, твоя академия? —

— Э, стой..! А ну сел на место! — Проклиная свой длинный язык крикнул на брата Канкуро. Уже успевшему вскочить, с хорошо читающимся намерением куда-то бежать неся в массы что-то отнюдь не доброе но явно вечное, как вселенский первородных хаос. В общем поступать в лучших традициях джинчурики.

— Даже не думай там появляться! Мне и так из-за вас с Темари проблем на мою голову хватает! Не хватало чтобы еще один демон академию начал терроризировать. —

— Еще один демон? — удивленно переспросил джинчурики.

— Терроризировал? — озадаченно наклонил голову.

— А Темарька тут приче...? —

И замер, сраженный внезапно дошедшей до возбужденного мозга мыслью.

— Подожди! Ты всерьез думал, что тем страшным чудовищем, за которого тебя все шпыняют как брата демона, является наша милая белокурая сестренка? — Удивленно выпучил на него зеленые глазки Самовлюбленный Демон Суны.

— Ну.. знаешь ли... — замялся собеседник — Ты просто с ней поближе не знаком. Знаешь, какой у нее удар, особенно справа. Ее между прочим вся академия боится... — совсем тихо и сконфуженно закончил юный марионеточник. Из неловкой тишины его вывел странный полу стон, донесшийся от его собеседника.

— Эй, Гаара! Что с тобой? — Обратился темноволосый ребенок к согнувшемуся пополам сотрясающемуся мелкими судорогами мальчику.

— Гаара, тебе что плохо?

В ответ Канкуро услышал только сдавленный всхлип.

Мальчик с явным усилием выпрямился и поднял слезящиеся глаза на всерьез обеспокоенную рожу родственника. — смотрящего на него в этот момент даже с какой — то паникой.

— Ёп, нет... наоборот мне хорошо....

Еще раз всхлипнул носитель однохвостого барсука и, не выдержав этого зрелища, заржал уже в полный голос.

— Ой! Я не могу.. Ты что и правда считал, что Темарька и есть тот страшный песчаный демон? Ха-ха-ха.... Ой мля... я щас сдохну... — Медленно сползая со скамьи еле бормотал, заливаясь истерическим смехом Песчаный Ужас Песка.

Не выдержав стыда за свое столь откровенное и столь долгое невнимание к очевидным фактам, а особенно, за такое явное насмехательство над своими умственными способностями, Канкуро легонько пнул ногой сползающего по скамейки братца. Нога неожиданно ударилась об твердую песчаную корку, мгновенно образовавшуюся под ногой. Но носителя однохвостого, это от свержения на грешную землю так и не спасло.

Когда джинчурики все же отсмеялся, привел себя в относительный порядок, смог усесться напротив брата. Канкуро все же отвлекся от созерцания своей ноги, каким-то чудом не пострадавшую от довольно ощутимого ответного толчка от песчаной корки, что оставила на пнувшем брата сандале отчетливо видимый след, от лопнувшей под ударом подошвы.

— Канкуро, что с тобой? — обеспокоенно спросил джинчурики.

— Ты как? Что с ногой? Может медиков позвать? Я видел! Они тут на соседней крыше дежурят, за детсадом присматривают. Жди! Я щас, кунаем метнусь, одной ногой здесь бутылем уже там.

— Да нет, не стоит. Все с ногой в порядке. Я просто сильно удивился, когда песок... ну ты понимаешь.

— Вот же... Широкая биджева задница. Я забыл. Тебя надо было сразу предупредить, чтобы ты даже не пытался бить меня или кидать что-нибудь тяжелое, — сказал Гаара, внимательно смотря в глаза брата.

— Поверь, это очень опасно. Особенно в те моменты, когда я не в состоянии перехватить управление над своей печатью. И прошу прощения, если я тебя обидел. Попытаюсь больше так не делать. Если все же обижу чем, то ты прямо мне об этом скажи. Я сам себе врежу. Э... по крайней мере попытаюсь...

— Да я не обижаюсь. — Задумчиво перевел на него взгляд средний Собаку но.

— Хотя, если что, охотно воспользуюсь твоим предложением. — Улыбнулся Канкуро.

— Да — облегченно выдохнул красноволосый мальчик — Я тоже бы не отказался на это посмотреть, со стороны. Избивающий сам себя Ужасный Демон. Интересное, наверно, это будет зрелище. — Мечтательно улыбнулся Гаара.

— Значит все, таки это ты и есть, тот безумный джинчурики, призывающий ужасных песчаных демонов по всему городу. А также кровавый монстр, охотящийся по ночам за зазевавшимися прохожими или за теми, кто упоминает твое имя вслух.

— Ух ты! Я смотрю моя популярность в народе растет день ото дня, — искренне восхитился Гаара.

— Про то, что я на лавочников призванных тварей натравливаю я слышал. Даже что — то такое — признаться, проделывал. Но то, что меня после перезапечатывания что-то смогло бы помимо жирной пятидесятиметровой туши, заставить прервать так долго невидимый мною сладкий спокойный сон, и с какого — то перепугу понесет за кем — то по ночам шататься? Нет! Этой басни про себя я еще не слышал. Можно поподробнее? — С явным энтузиазмом воззрился на него мелкий и худющий пацаненок.

— Я вообще — то тоже слышал эту историю только один раз. И то краем уха. —

— Вот как. Ну так всегда.. — враз поскучнел Гаара — Только есть возможность услышать о своих ужасных злодеяниях что-то новое. А подойдешь к людям, попросишь повторить поподробнее, то заикаться начинают, то в обморок падают. Вот честно! Сколько ни пытался узнать об этом песчаном чудовище, что-нибудь интересное в подробностях, ни разу историю до конца дослушать не получается. — Намеренно горько вздохнул ужасный демон, скептически осматривая на съедобность новосорванный им банан.

Не зная что сказать на такой спич. Канкуро непроизвольно для себя самого выдал.

— Я тут о Суновском Демо... Джинчурики интересную историю в академии недавно услышал.

— Да! И что обо мне там говорится? Надеюсь, только хорошее?

— Э... Честно говоря, хорошего, о Песчаном Демоне Суны, слышать как-то не приходилось. — Отчего-то виновато потупил глазки старший Собаку , смотря на просто воспылавшего интересом младшего брата.

— О тебе вообще стараются не говорить прямо. Вернее, о ужасном песчаном джинчурики, чьим разумом управляет кровожадный биджу.. Ибо существует поверье, что если сказать о Самовлюбленном Демоне прямо.. то он обязательно услышит, где бы ты не находился. И дождавшись безветренной ночи, когда на Суну опустится тьма, непременно выйдет на свою охоту. Как только упомянувший его имя в разговоре ляжет спать, он неприметной тенью подкрадется к дому того, кто осмелился позвать его к себе, так неосмотрительно упомянув его имя вслух. — Начал страшную историю молодой марионеточник, хорошо поставленным замогильным голосом.

— Какая жуть! — как бы в страхе передернул плечами его собеседник и тоже понизив голос продолжил. — И что с этим несчастным произойдет дальше...

— Дальше!.. — продолжил тихий зловещий голос — Как только он сомкнет глаза, несчастный услышит, как за окном начинает шуметь песок. Как будто, его несет ветер.

— НО ВЕТРА НЕТ! — резко увеличил громкость вошедший в раж кукольник.

— Лишь песок за твоим окном поднимается сплошной стеной, закрывая свет вечерних звезд и уличных электрических фонарей! Песок медленно, очень медленно, поднимается над зданием. Пока полностью не погрузит твой дом во тьму. — Последнюю фразу Канкуро протянул уж очень тихо и как бы в нагнетании ужаса.

В этот момент солнце над Суной закрыла собой очень редкая заблудившаяся по среди пустыни тучка. И получившаяся тень добавила страшной истории еще процентов пятнадцать таинственности.

— А дальше, — продолжил рассказчик, — в абсолютной темноте, подчинённый демону песок начинает проникать в твой дом. Он просачивается через зазоры между ставен, через порог входной двери, течет медленным ручейком, струящейся рекой, по воздуховодным трубам. И чем больше его становиться в твоем доме, тем быстрее он прибывает, заполняя тихим шуршащим звуком весь твой дом, каждую комнату. Он как тайное неведомое зло! От него нет спасения. Песчаные отростки ощупывая собой каждый предмет, с каждым мгновением подбираются все ближе и ближе. Ближе и ближе, до беспомощного спящего человека. Словно чуя, теплую кровь текущую по его жилам. И когда он все же проникает в твою комнату, где ты так сладко спишь. из нахлынувшего вровень с твоей кроватью песка. ПОДНИМАТЬСЯ ЗЛОВЕЩАЯ ФИГУРА ДЕМОНА! — снова подкрутил громкость рассказчик, — со светящимися в темноте, зелеными глазами. Он стоит напротив тебя. И смотрит. Ожидая когда ты проснешься, ибо он любит видеть предсмертный ужас в глазах своих жертв.

— И. Кха.. И что дальше? — Почти не наигранным волнением спросил с красноволосый ребенок.

— ДАЛЬШЕ... — Протянул почти вошедший в транс рассказчик. — Когда обреченный, уже проснувшийся человек. Пытающийся убедить себя, что это лишь сон, страшный сон. Потому не открывает глаз. Внезапно ощущает, как на него смотрит жаждущая его крови безумная тварь. Слушая, как сипло дышит над ним чудовище и в такт его дыханию, песчаные струи с тихим шуршащим звуком стекают вдоль твоего тела едва касаясь кожи. И ты чувствуешь, обманчиво ласковое прикосновения теплого песка, к своим рукам, ногам, лицу, шее. И выслушиваться как струи песка складываются в свистящие едва различимые слова. Зовущие тебя, просящие, открой глаза.. открой .. мы рядом, посмотри на нас. И когда ты не выдерживаешь охватившего тебя страха, медленно приоткрываешь веки. То в ужасе осознаешь, что видишь весящую над собой Фигуру из песка, скалящуюся тебе в лицо в безумном оскале.

Ты хочешь закричать от ужаса.... Но твой крик, так и не нарушает тишину погружённой во мрак комнаты. Ибо песок еще недавно ласково и медленно касающийся кожи. В один миг. ВСКИПАЕТ! И ВГРЫЗАЕТСЯ КАК КЛЫКИ ОГРОМНОГО ПЕСЧАНОГО БИДЖУ ТЕБЕ В ГОРЛО.

Над аллеей повисла тягостная тревожная пауза..

— А на утро зашедшие в твою комнату люди, так и не найдут тебя. Только на том месте, где ты до этого спал. Обнаружиться, совсем немного, пахнущего свежей кровью, сырого песка.

— закончил свою историю восьмилетний ребенок, немигающе смотря сквозь своего собеседника.

— Ик. — Нервно икнул Ужасный Демон, только что узнавший, чем именно он оказывается занимается по ночам.

— Какая жуть! И что, эти милые истории рассказывают обо мне маленьким детям?

— Да! — Абсолютно спокойно подтвердил Канкуро.

— Да уж... Как меня еще с таким общественным мнением где-нибудь не поймали, да при людно не спалили на фиг. Как злобную нечисть, — печально вопросил в пустоту ребенок, безразлично уставившись в землю.

— "Бедный Нарик, если у любителей травы и листьев там такое же отношение к нашему беременному лисой собрату по несчастью. То остается только посочувствовать. Я хоть могу песчаной грабелькой в морду дать каждому желающему. А у него вообще полный хардкор, с полным отсутствием хоть каких — нибудь обервафель." — Совсем невнятно пробурчала себе поднос злобная нечисть, на чужом этому миру языке.

Отстранено наблюдая в позе роденовского мыслителя, за армией муравьев, дружно обступивших выплюнутый им недавно кусочек недожеваного банана. Почему — то, эта картина ассоциировалась в голове любителя неспелых бананов, с толпой радостно гомонящих фанатиков, пришедших посмотреть на уютное пламя инквизиторского костра.

— Ты что — то сказал? — спросил Канкуро, снова не разобравший в невнятном бурчании своего внезапно образовавшегося брата не единого понятного слова.

— А !.. Нет. Просто восхищаюсь твоим великим талантом сказителя. Это кстати вся история? А то вдруг умершие в лапах злобного монстра еще встают по ночам, скребутся в свои старые дома и тихо подвывают жалобными голосами, до недержания пугая своих еще живых родственников.

— Вот оно как! — с чего — то враз насупился сказитель. — Так бы и сказал сразу, что уже слышал эту историю? Я бы тебе, что-нибудь другое рассказал.

— "

* * *

* * *

Писец!" — Ёмко но коротко выразил свое мнение по этому поводу джинчурики.

— Нет, Канкуро. Я эту прелестную историю еще не слышал. Просто предположил, в какую сторону мог свернуть сюжет этой прекрасной доброй сказки на ночь.

— Да-а? — подозрительно прищурившись, прям как Чиё — сама, недоверчиво протянул братец.

— Клянусь любимым кактусом, — положив руку на перевязь бутыля, торжественно заверил красноволосый. — Ты продолжай Канкуро, история очень интересная.

Еще немного недоверчиво побуравив двумя черными зенками в брате дырки, Канкуро все же сменил гнев на милость.

— Ага! так вот... И если друзья пропавшего без вести, не обмануться доносившимся из-за стен знакомым голосом, не внемлят мольбам страдающей в муках души, умоляющего их упомянуть имя кровавого демона вслух! То через пару ночей, голос за окном стихнет. Позволяя людям хорошо знавшим пропавшего тихо и спокойно жить дальше. Потому, в нашем скрытом селении, не принято называть прямо имя носителя Песчаного Демона. А если все же хотят упомянуть Демона при разговоре, то говорить нужно только его прозвища. Вроде, "Однохвостый" либо "Песчаный Ужас", но чаще говорят, "Тот, Которого Нельзя Называть". — Поучительно и важно закончил сказитель.

Гаара с минуту смотрел на своего брата, со странно пришибленным видом. После наконец — то обмер, пару раз моргнул, нервно хмыкнул, потом еще раз. И не выдержав одолевавших его эмоций, снова согнулся пополам, оглашая такую скучную алею своим по детски высоким похрюкивающим смехом.

Канкуро, помнящий свою первую реакцию, на эту бесспорно самую страшную в его жизни историю. После которой он еще долго не мог нормально спать по ночам, вспоминая сколько всего не хорошего он говорил о своей сестре. По долгу в вслушиваясь в каждый приносимый ночной улицей звук. И сейчас недоуменно смотрел на снова грохнувшегося с насеста и катающегося по земле рядом со скамейкой мальчишку. Ржущего как безумный и бьющего от обуревающего его веселья по земле кулачком.

— Ха-ха-ха.. ой не могу, это же надо. Блин, докатился... полный писец. А-ха-ха-ха чтоб его. Тот, кого нельзя назы-ы-ы. Грёбаный ГП не истребим. Кха, кха ах-ха. Ой мля, щас точно от смеха здох.. ха ха. Это же надо.... Тот, кого нельзя называть. — Вытирая выступившие на глазах слезы всхлипывал странный ребенок.

— Ёп... я думал, что еще не дорос до звания темного властелина. Оказывается нет, я долбанный Волан — де — Морт. Все можно считать.. жизнь удалась, теперь осталось только захватывать мир. — И снова заржал так что его бутыль стал часто биться своим округлым боком об днище скамейки.

— Между прочем не вижу в этом нечего смешного — Обижено надувшись проворчал Канкуро. Когда его ново обретенный брат все еще вздрагивая от раздирающего его веселья, кое — как трясущимися руками снова забрался на скамейку и сел напротив него.

— Ой не переживай! Просто неудачно всплыл в памяти один персонаж из прочитанной как — то давно излишне популярной сказки, написанной одной уборщицей живущей на большем туманном острове.

— А! Ну тогда понятно.. Туманники все на голову вдвинутые. — С важным видом покивал темноволосый мальчуган, в точности копируя манеру и интонацию одного чунина из его охраны, когда он обсуждал со своими друзьями вопросы политики Кири.

— И не говори, Лимонники все такие. Одни их чаепития чего стоят.. да и вообще, такие все из себя чопорные, правильные. А ведь всю свою историю, плавают на деревянных лоханках всех грабят, при этом поучают ограбленных, как им правильно жить.

— Ага. Киригакуровцы, гады редкие.

— Да причем тут местные маньяки? Ой извини. Не бери в голову. Чего то я того, увлекся...вспомнил старое...

— Да кстати, Гаара! Скажи, если это не секрет, что означали те странные слова, которыми ты пытался говорить со мной во время знакомства? Или это из — за того, что на тебя влияет твой биджу?

— Нет. Моя животинка в последнее время ведет себя тихо, — красноволосый похлопал себя по животу.

— Даже по ночам в последнее время, как последняя сука не воет.

Это все из — за того что я решил, что ты такой же как и я.

— Джинчурики?

— Нет. Попаданец.

— Попа чего..?

Гаара снова чуть не повел себя как конь, поразившись такой точности понимания самой сути вопроса. Но сдержался и не заржал.

— Нет ты конечно угадал точно. Но Попаданец. Это такой, ничем не выделяющийся из общей массы задохлик. Который каким-то магическим образом или техническим или... короче не важно каким. Попадает в жо.. прекрасный новый мир. Доверху набитый доверчивыми людьми и придурковатыми дрaконaми. Которые лишь завидев задохлика, после того как мгновенно обучат его своему языку и письменности. Сразу говорят, что задохлик избранный, краденый в младенчестве принц, герой из легенд, темный властелин или еще какая важная шишка.

Услышав это, попадун сразу становится круче всех гор на свете и обзаводиться железными или даже алмазными яйцами. Ну.. может и не сразу. Может пару минут полистает брошюрку по найкрутейшей магии, выданную ему добрым волшебником. Потом, он упорно тренируется где — то полчасика с волшебным мечом, и становиться непобедимым мастером боевых искусств. Да таким! Что только взглянув на него, враги срут в штаны не приседая. Так же такие попадуны, могут повергать скопища врагов лишь встав в героическую позу, еще на них постоянно с неба падают прекрасные остроухие красотки, томящиеся в замках принцессы или еще какие преданные фанатки. Ну еще им всегда невероятно везет во всех их начинаниях, ибо на их путь лепестками роз усыпан с неба покровительствующими им могущественными Ками, готовых по первому зову одарить его всем, что у них есть. Ах да, забыл упомянуть, за каждым кустом этого непобедимого задохлика, ждет рояль доверху набитый разнообразными ценными плюшками.

— С каждым словом, Канкуро все больше выпадал в осадок. Снова начиная сомневаться в адекватности внезапно свалившегося ему на голову младшего брата.

— Правда со мной, на этом конвейере пафосных нагибаторов, образовался какой — то сбой. А может это потому, что я такой невезучий, или эти факторы работают только на стандартных попаданцах в прекрасные магические миры. Доверху набитыми лопоухими бессмертными стрелотыками, бородатыми топоро — махателями и зеленомордыми верзилами с крохотным мозгом, но зато длиннющими кусалками, которые только и делают, что бьют всех дубинами, крича что нибудь возвышенно патриотическое, вроде Саурон и Око! Саруман и правая рука!

Возможно, все эти шаблонные левелапы фентезийных мирков, не совместимы с попаданцем в расписанную по канону анимеху. И родившемуся в персонаже биджевой нацарапанной разноцветными карандашами истории. Ничего так и не обломилось. Хотя нет, вру. Из всех вышеперечисленных плюшек и упавших с кустов роялей, я получил только странную пугающую даже меня самого способность по управлению песком. А к ней огромную кучу проблем, виде кровожадного демона в пузе, постоянного страха и ненависти толпы, предначертанная смерть единственного заботившегося обо мне родного человека. И то что если я сорвусь, вокруг меня начнут умирать люди, люди абсолютно невиновные в том, что они в тот момент оказались рядом с ужасным песчаным монстром, которым я по сути своей являюсь. — Закончил свою странную речь, веселый красноволосый ребенок, под конец своего шокирующего признания внезапно ставший очень серьезным и мрачным.

— Ты уж прости Канкуро за все, что я тебе наговорил. Просто что — то накатило. Давно так не с кем по душам не общался.

— Ничего, со всеми бывает — очень серьезно произнес ребенок, всего на год старше невезучего попаданца.

— Правда я так и не понял из твоего... объяснения, почти ни чего. Кто вообще такие эти Попа-дан-ци — тщательно выговорил незнакомое слово Канкуро — которым ты себя относишь?

— Ну... если честно, то сам не знаю. В общем это, э... как бы объяснить. Короче, человек который кое — что помнит о в своей прошлой жизни. Ну... или думает, что помнит.

— А, ясно! — с явным облегчением выдал Канкуро. Который, при всей своей прекрасной фантазии, так и не смог понять, какое отношение к его брату имеют кусты и очень редкие и тяжелые музыкальные инструменты.

— Что ясно? — нахмурился Гаара, — я лично из своих пространных рассуждений, сам ничего не понял.

— То, кем ты себя считаешь.

— Да — а! И кем же?

— Мои сенсеи недавно рассказывали мне о перерождении души и движении ее в вечном круговороте перерождений из мира в мир. Они говорили, что довольно часто случается и человек еще долго после своего рождения может помнить урывками свою прошлую жизнь. Но потом, со временем, ее почти всегда полностью забывает. Ибо после своего нового рождения его восприятие очень сильно меняется, а сознание не имея привычных способов ощущения мира, вынужденно подстраивается под новое, беспомощное и неразвитое тело. И со временем отбрасывает все лишнее заменяя его новым ярким опытом.

Как по — писаному закончил свои заумные рассуждения, способный ученик трех монахов из монастыря познания шести путей, проповедующие истины открытые людям первым Санином и Полубогом Рикудо.

— Офигеть! Если руководствоваться этим бредовым предположением, тогда это многое объясняет. Слышь, Канкуро, скажи, это чё, все об этой теории знают?

— Это не теория, это истина! Открытая нам, Великим Учителем и Мудрецом Шести Путей, — важно подняв палец верх подвел итог Канкуро. Внутренне чувствуя до этого неизвестное ему, но очень приятное чувство, когда с важным видом прославленного мудреца, поучаешь своего младшего брата. Который, открыв в восхищении рот почтенно внимает тому, как ты изрекаешь ему простые и всем давно известные прописные истины.

— "Ага, тогда становится ясно. Почему меня тогда не запалили сразу и не отвели к мозголомам на не плановую шлифовку мозга. А то я думал, что на меня просто с дворца Каге плюнули, раз уже псих так пару десятков лишних отклонений точно некто не заметит."

— Вот сейчас ты точно что — то сказал. — Поймал джинчурики Канкуро, который снова забывшись перешел на никому не понятную странную тарабарщину.

— Привыкай, у меня такое часто бывает — С самым честным видом развел руками Самовлюбленный Демон.

* * *

Так они сидели на скамейке, возле детской площадки еще несколько часов, говоря на разные темы. Канкуро с явным интересом слушал временами ворчавшего хуже его престарелых сенсеев, очень странного ребенка, которого боялись все окружающие, не без оснований считая его носителем ужасного монстра. И который вдруг оказался не только его братом, но и почти единственным человеком, с которым сын правителя селения мог нормально поговорить почти на любую тему. Не боясь показаться либо слишком умным задавакой, кем его считали в академии, либо несмышленым учеником, не способным подумать над вопросом самостоятельно, перед тем как подходить с ним к уже как почти год обучающим его монахам, из монастыря шести путей познания. Внезапно выписанными для своего воспитанника старейшиной Чиё. Для его правильного обучения и познания мудрости былых времен. Ага, вместо надменных бородатых старцев, успевших провести с ним и Темари только пару занятий, по основам этикета. А потом внезапно куда — то девшихся. Как ходили слухи, они спешно уехали через три месяца после их последней встречи. О чем, ему по секрету сказал сенсей из мед корпуса. Канкуро так и не понял, почему проводящий с ним занятия по фармацевтике и физиологии: "Этими двумя дисциплинами, должен досконально владеть каждый хороший марионеточник!" — ирьёнин в тот момент так загадочно и мерзко похихикивал.

Ну, ведь не убежали впрямь, эти почтенные сенсеи от гнева обезумевшего песчаного демона. Тем более, при их занятиях, Темари только раз одного из них пнула по голени, перед тем как показав язык убежать оставляя пыхтящих от негодования учителей этикета на голову не додумавшегося повторить тот же маневр Канкуро. Но вдруг вспомнив, что оказывается страшный демон это не его старшая сестра, а идущий рядом с ним ко дворцу Каге младший брат. Поэтому начинающий кукольник невзначай поинтересовался. Не знает ли он случайно, чего-нибудь о так внезапно вспомнившихся ему учителях этикета. Но в ответ услышал снова только загадочно и мерзкое похихикивание, почти такое же, как тогда у его сенсея ирьёнина.

Подходя к шарообразному выкидышу архитектуры, как почему — то называл дворец Каге Гаара. Канкуро захотел удивить своего младшего брата и похвастаться своим новым умением.

Поэтому, он просто подошел к округлой стене дворца и с независимым видом зашагал по ней верх до окна на третьем этаже. Откуда было рукой подать до его новой комнаты, в которую его две недели назад переселили два джонина в безликих масках, без внятных объяснений за один вечер перенеся туда все его вещи. Темари кстати говорила, что с ней проделали тоже самое и попросили ее воспитательниц в послеобеденное время погулять с ней пару недель подальше от дворца Каге.

Отвлекся от своих мыслей Канкуро уже стоя на стене, приклеившись чакрой на уровне где — то второго этажа. Все же не удержав любопытства, он посмотрел на джинчурики. И с явным самодовольством отметил, пораженно замершего возле стены Гаару, изумленно пялящегося на стоящего на округлой стене брата.

Два родственника простояли так где — то с минуту. Когда его младший брат вдруг снова без видимой причины заржал, аки конь, захлебываясь истерическим смехом. Стеная о том что он идиот. Нет! Он "круглый" идиот. И оказывается проектировщики этого яйца переростка, не пленные вражеские диверсанты, у которых перед началом строительства показательно на их глазах замучили всех их родственников, оставив только злую тещу и постоянно ссущего на ковер кота. Нет, архитекторы этого чуда были шиноби. Простые шиноби, и строили для шиноби. А он слепой идиот! Целый месяц шатался по этим тупым кривым лестницам, даже и предположить не мог, со своей логикой нормального не привыкшего к всякой копердфильщене человека. Просто оторвать свой нос от обнюхивания коридоров и посмотреть на привыкших к всякой мистики человечков, шиноби именуемыми.

Эти громки стенания продолжались минут десять. Иногда прерываясь сложными конструкциями из уже слышными сегодня Канкуро слов незнакомого языка и биением головой об стену дворца. Да с такой силой, что Канкуро поспешил спустится вниз, чтобы случайно не отклеится в момент нового ощутимого соприкосновения красноволосой головы с каменной стенной. Причем как показалось среднему Собаку но, стена по крепости явно проигрывала голове брата.

Смотря на эту картину Канкуро невольно сделал очень интересный вывод. За который его сенсеи из монастыря шести путей, наверняка похвалили бы своего единственного и поэтому лучшего ученика. Обязательно по восторгавшись тонкостью его философского взгляда на жизнь. А заключался вывод в следующем, что несмотря на всю свою внешнюю адекватность и похожесть на простых людей, джинчурики из — за постоянного проживания в симбиозе со своими биджу, очень странные необъяснимые личности, которых обычным людям вряд ли получится когда-нибудь понять. Это предположение становилось все убедительней, при наблюдении за одним молодым джинчурики. Который еще долго продолжал стенать о своей невероятной тупости, разрушать таранными ударами дворец и через слово поминать какого — то Кишимото.

Тренировки, загадки и крепкие стены

Глава 16

Тренировки, загадки и крепкие стены

Вами когда — нибудь, пытались пробить монолитную стену? Нет? Уверяю, вы не многое потеряли в жизни. Ощущения весьма специфические. Можно сказать, на любителя.

— Ну что Гаара — кун, сдаешься? Или все же поднимешься, да повторишь еще одну попытку отправить своего сенсея на тот свет? — с явной долей издевательства, спросил Джанин, нависая над моей сползающей по стене тушкой. Этим джонином был Соши Тамей, недавно ставший моим персональным наставником по тайдзюцу, человек которого я ненавижу до зубовного скрежета, все же уважаю как профессионала и просто сильно хочу убить.

— Джинчурики не сдаются! — громко и почти пафосно просипел я в ответ. Более тихо добавил — И правильно делают.

Поскольку в большинстве случаев их скорее сразу разберут на составные части. Ага, биджу отдельно от ливера. А еще агонизирующий в муках полу труп, хорошим тоном считается отправить на прозекторский стол, чтобы успеть получше изучить печать удержания разработанную вражеской гакури, пока бывший джинчурики окончательно не отбросит ласты. Потому предложение о добровольной сдаче врагу носителю биджу, это весьма смешная шутка в узких кругах шиноби.

В принципе во время второй войны шиноби, между прочем самой продолжительной по времени боевых действий длившуюся более десяти , некоторые из биджу успевали побывать во всех великих деревнях по очереди, как перчатки меняя своих джинчурики, которые по сути своей отличались только выбитым знаком на носимой ими железной пластине. Из всех своих хвостатых братьев такие круизы от деревни к деревне, за время от создания скрытых селений, не совершили только Конохский-лис, Кумовский-быко-осьминог и мой жирный барсук. Шоб ему икалось.

А потому чтобы не нарушать такую славную собственническую традицию и не подарить через семь лeт своего квартиранта Тоби и компании тусующихся с ним неформалов. Или еще, какой деревеньке. Надо вставать и продолжать получать люлей и так день oтo дня, пока не смогу отвесить таких же всем остальным. Благо что это все не зря, за то время, что длятся мои адские тренировки, я почти научился двигаться при полном ускорении даруемом чакрой, буквально выжимая из себя все на что способен, а мой контроль над песком вырос чуть ли не в двое, еще бы если каждый день таких пинков отхватывать, любой из которых, без песчаной брони, легко отправил бы меня в могилу, как там говорится, 'жить захочешь, еще не так раскорячишься'.

Поэтому давай, поднимайся попаданец в добрую, анимешную сказку, нечего разлеживаться на мягком бетонном полу. Учись, носитель Однохвостого выживать, пока так мягко учат и у тебя есть такая возможность. Да и сенсей мой вон стоит, скучает. А это нехорошо. Вернее нехорошо для него, ибо сегодня я надеюсь преподнести ему неожиданный сюрприз, который специально подготовил для своего замечательного учителя. Да и кажется момент сейчас самый благоприятный.

От того кряхтя и кашляя, всячески строя из себя раненую жертву садизма. Я с превозмоганием медленно приподнялся на локтях. Так чтобы горлышко моего бутыля как бы в невзначай стало смотреть на моего оппонента в спарринге, что сейчас стоит полу боком и демонстративно разглядывает свой несуществующий маникюр. Ну вот мой добрейший и повернувшийся спиной учитель, как говорится лови фашист гранату.

И из горлышка бутыли словно из пушки устремились пара сильно разогнанных, округлых кирпичей, заранее спрессованные и размещенные мной в бутыли. То что к моменту ожидаемого соприкосновение с противником, из-за поглощающих печатей, в них не останется и грамма чакры меня не сильно расстраивало, ибо законы физики пока некто не отменял и кирпич летящий со скоростью звука он и в Афри... то есть и в Суне кирпич летящий со скоростью звука. И абсолютно неважно, чем он был в начале разогнан порохом, рукой или чакрой, все равно должно быть больно.

О, кажется, зацепил. Поскольку если судить по звуку из трех вылетевших снарядов в стену с характерным звуком ударился только один. Кажись попал, причем дважды. Подумал я, тем ни менее даже не повернув голову в ту сторону. Вместо этого выбросом чакры бросаю свое тело в бок, уходя с возможной линии атаки, в который раз пытаясь как можно быстрей оказаться подальше от моего сенсея садиста...

Но ожидаемой плюхи ногой по хребтине, так любимых моим учителем в последнее время, отчего то не последовало. Что странно, уже прошло три секунды с начала моего активного движения, а я до сих пор на ногах, да и по морде не получил. Это неожиданная щедрость и послабление с его стороны.

Тут явно что — то не так. Или... Неужто я его достал? В такое конечно очень слабо верится. Но! На бегу оборачиваюсь и от удивления несомый инерцией чуть не врезаюсь в стену. Возле противоположной стены в неестественно расслабленной позе лежало тело, тело моего Сенсея.

Этого, не может быть... Медленно останавливаюсь и растеряно смотрю на дело рук, вернее дело полета своих кирпичей. Невозможно. Я в него попал? Бред... Но все же, похоже на то. И кажется попал довольно серьезно, вон даже лужа чего то подозрительно красного видна. Погодите-ка. Он что, откинул ласты?

Внезапно я почувствовал, как от этой мысли в душе что — то замерло от осознания содеянного, а на глаза сами собой наворачиваются слезы... Слезы невероятной радости. Это что же получается, я все же умудрился прибить гада? Как то неожиданно. Я то думал, он меня еще как минимум пару мучить будет, пока я его не пришиб бы своими руками. А он тут взял и просто сдох, скотина. Блин обидно, не себе не людям, умеет он все испортить.

Хотя... вру, честно говоря не особо и обидно. Да же на оборот, настроение определенно улучшилось, причем настолько, что как бы от случившегося во всю глотку не запеть от счастья, что то вроде 'We, аre the champions', ага и в пляс пустится по кругу. Так, успокаиваемся, может он просто притворяется, он это дело любит.

— Соши — сенсей, что с вами? Вы там случайно не померли? — С явно плохо скрываемой надеждой на обратное в голосе, я задал вопрос. Попутно начал более внимательно всматриваться в лежащего на боку человека.

Вот блин, кажется еще живой, вон вроде дышит. Тогда встает вопрос, что сейчас делать мне, в данных обстоятельствах? Может, по тихому добить? Раз выпал такой счастливый случай. Или все же позвать дежурящих за дверью медиков? Я невольно замер. Но все же волевым усилием поборол искушение сейчас же бросится выполнять первый вариант. При этом так и не найдя в душе особого желания выполнять второй.

Так, давай обратимся к логике. Да, он чертов садист, но все же, если подумать мозгом, а не отбитым копчиком. Где я еще найду такого наставника? Что наплевав на последствия для себя, будет каждый день дубасить джинчурики и возможно будущего Каге своего селения до полусмерти, причем ногами. Да, да методы обучения его хоть и бесчеловечны до крайности и пережить их способен исключительно носитель демона или кто-нибудь не менее живучий, но надо признать довольно эффективны. Ведь раньше я в основном полагался исключительно на возможности даруемые печатью, теперь больше на собственную интуицию и тело, вернее ноги, что несут тело с бутылем подальше от опасности, не спрашивая на то разрешения разума. Потому добивать я его все же не буду, по крайней мере, не сегодня. Решив так, я все же осторожно подошел к лежавшему на полу джанину.

Так, лицо в крови, глаза закрыты, дыхание поверхностное. Все же звать медиков надо... Надо, но позже. А то для них тут явно еще работы маловато. Прикинул я на глаз, ощущая как пасть сама собой расплывается в хищном широком оскале. Думаю нечего гонять людей по пустякам за зря. Вот когда я ему нос, челюсть, ноги и. т. д, сломаю в трех местах минимум, тогда и позову. Даже слезу из себя выдавлю, показывая как переживаю за здоровее случайно оступившегося учителя. Да и когда еще у меня выйдет случай по пинать ногами дорогого сенсея. Хоть душу наконец-то отведу. Да и ему польза, полежит в больничке, отдохнет пару недель или месяцев, а то работа у него в последнее время тяжёлая. Ага, ежедневно семилетнего ребенка избивать. В общем, ему будет полезно почувствовать себя на моем месте.

Думал я, мерзко подхихикивая да приноравливаясь аккуратно пробить пенальти по затылку любимого сенсея, в качестве так сказать, общего наркоза, на всякий случай. А то кто его знает, очнется еще в самый не подходящий момент справедливого воздаяния и...

Вдруг лежащее на полу тело размазалось в зрении и ноги подбило подсечкой, одновременно мне в лицо плеснуло чем-то красным и пахнущее томатным соком.

— Еп...! — только и успел я крякнуть, пока кувырком летел в стену. Потом перед глазами мелькнули далекие звезды, послышался хруст ребер, и пришло знакомое ощущение, что легкие вместе с воздухом вылетели наружу. На грешную землю меня вернули звуки ненавистного голоса.

— Ну что Гаара — кун, понравилось тебе мое маленькое представление? — сквозь плавающие перед глазами красные пятна я наблюдал, как подходит ко мне сенсей, на ходу вытирающий с лица салфеткой кетчуп. Блин... как я мог забыть, сегодня же в столовой дворца были макароны с томатным соусом, вот он наверно и умыкнул втихаря баночку, дабы разыграть в самый подходящий момент ученика.

— Ну — ну...можешь не утруждать себя ответом. Вижу что говорить пока не можешь, но если судить по твоему злобному пыхтению, слушаешь достаточно внимательно. — И улыбнулся гад такой мерзко, мерзко, у меня аж скулы свело от злости на себя. Как я мог, как последний лох попасться на такой примитивный развод?

— Давай для начала разберем недавнюю ситуацию. Что могу сказать. Молодец, затея с внезапной атакой была хороша, но исключительно как идея. Исполнение скажем так, не впечатлило. Актерская игра подкачала, Гаара — кун на будущее, когда стонешь от жуткой боли, глазки так предвкушающее сверкать не должны. Да и слишком долго ты приноравливался да прицеливался перед активацией техники. Ну... хотя бы после применения своих камешков, на месте не остался. Хоть это я смог в тебя вколотить. А так... Учить тебя еще и учить. — Скорбно покачал головой мой персональный мучитель.

— Да и сколько раз говорил, врага если даже не хочешь добивать, все равно надо обезвреживать сразу. А не надеяться, что он не очнется в самый неподходящий момент. Запомни пробить на расстоянии кунаями конечности в этом деле самая первая задача. Да и своими неуверенными расшаркиваниями ты мне почти минуту времени подарил. А за такое время любой нормальный шиноби не только в себя придет, а еще хорошо подготовится к встрече с нерешительным милосердным идиотом. Плохо Гаара-кун, очень плохо.

Глубоко вздохнул сенсей, показывая, что следующая его фраза сильно не понравится не только мне, но скорее нам обоим.

— За это, сегодня урок тайдзюцу у нас с тобой продлится на час дольше. Заодно попробуем отшлифовать твой вариант техники Каменной Пули, Ибо уж очень долго ты ее подготавливаешь. Поднимайся Гаара — кун, наш урок только начинается.

В ответ на это я только тяжко застонал. В голове только и промелькнула трагическая мысль: Эх! А как еще недавно все было хорошо и не напряжно.

* * *

Что можно рассказать о Соши Тамейе? Джанин, тридцать два года, из них восемнадцать занимался оперативной работой, пока два года назад по собственному желанию не ушел, можно сказать, в запас. На гражданке за полгода, умудрился, пропить и прокутить все, что заработал за двадцать кровавой, но весьма прибыльной работы, включая квартиру в центре селения. После чего, за что — то не особо криминальное, вроде полного разгрома питейного заведения парочкой масштабных техник, попал в казематы под дворцом Каге. Там он просидел полгода и похоже ему в камере обстановка понравилось, поскольку он снова пошел на службу родине. Став охранником подземных чертогов, видимо из — за того, что срок заключения кончился и его оттуда пинками выгнали на улицу, а просто полежать в камере в свое удовольствие назад не пускали, ибо не хрен казенную жилплощадь занимать.

О внешности: Первое что замечаешь при взгляде на него, это меланхолично пофигистическое выражение лица, задумчивый взгляд черных глаз направленных в глубь собственных мыслей. Ну... еще короткий ежик волос, подчеркивающий оттопыренные уши, все вместе предает заслуженному джонину, весьма придурковатый вид. Вдобавок, Тамей еще очень худой, даже можно сказать болезненно худ, это при почти двухметровом росте. Этакий нескладный скелетик обтянутый сухожилиями. Все вместе создает образ этакого неопасного дурачка, но это ощущение весьма обманчиво, Соши Тамей один из лучших мастеров тайдзюцу в Суне. А его, не блистающая красотой внешность, в свое время очень ему помогала в выживании в недавней войне, да и в нелегкой полевой работе тоже. Согласитесь для боя немало важно, когда твой противник самого начала подсознательно не воспринимает тебя всерьез, как пример вспоминается тот же Майто Гая с его стрижкой под гoршoк и зеленые лосины.

Немного о характере: пофигист вышей пробы, показательно ленив, очень любит сладкое, не любит любую ответственную работу, самая прокаченная способность, это умение выводить людей из себя. Но этот так, общие сведенья.

Оказалось, что именно он был главным по смене в тюремном блоке в тот день, когда некто, попытался совершить тройную отправку учителей этикета в мир иной. После этого, его как и многих других самых крайних, сняли с не пыльной хлебной должности. И поставили перед выбором, либо он команду выпускников-лоботрясов и тянет ее ближайшие три — четыре года на своем горбу, мотаясь с ними по разным миссиям ранга D. Вроде: Разгрузка доставка товаров внутри селения, мытье продуктовых хранилищ, выпасание верблюдов, очистка засорившихся канализационных стоков. Либо идет по миссиям ранга C. Что в девяноста процентах случаях для новоиспеченных генинов, составляют даже не сопровождение и охрану караванов, а скорее охрану самой пустыни. Ага, чтобы ее не украли.

Так называемые регулярные миссии по слежению за местами стоянок караванов, в обилии расположенных по всей моей ново обретенной песчаной родине. Сюда входит, осмотр множества километров караванных троп, что охватывают всю территорию страны Ветра паучьей сетью торговых путей, от одного искусственного оазиса к другому.

И да, почти все эти оазисы выращены и созданы так сказать искусственно, с помощью чакры, лопаты да тяжелого рабского труда самой бесправной касты шиноби, то бишь генинов, ну и тонизирующего мата их мающихся фигней наставников джонинов. Так вот эти стоянки, располагаются, где то, от тридцати до пятидесяти километров друг от друга соединяя собой все города и поселки Ветра, в самое большое торговое государство на континенте.

Командам шиноби необходимо регулярно навещать все точки транзитного пути, вплоть до самых отдаленных и редко используемых. Добравшись до них тщательно проверить, стоят ли пальмы, не сперли ли кирпичи из построек, не разрушен ли колодец , "Между прочем любая недостача госимущества строго фиксируется, расследуется в кратчайшие сроки, после приносится на горбах генинов замена украденного и сломанного имущества, дабы и далее нормально работала точка отдыха на транзитном пути". Кстати, все это идет отдельной статьей расходов в ту сумму денег, что ежеквартально получает Суна от Дайме. А Дайме в свою очередь уже от налогов с населенных пунктов и торговых гильдий, что пользуются этими маршрутами.

Но в основном шиноби проверяют, не засыпало ли стоянку после очередного, неожиданного самуна. Если засыпало, то очистка местности, учебные команды буквально перекапывают пустыню перенося барханы с одного места на другое. Также укрепляют колодцы, роют сортиры, чинят стойла для скота и очень, очень редко, если повезет, в качестве разнообразия, шугают стаи диких зверей, а то и измененных чакрой животных, ну или бандитов, что часто размещали свои стоянки в подобных оазисах по среди пустыни.

А что? Выпить прохладной вкусной водички, попутно сожрать припрятанный на стоянке минимальный НЗ на случай склеивания ласт с голодухи, попавших в беду заблудших в пустые жителей страны Ветра, да и просто отдохнуть, любуясь зеленью пальм в теньке глиняных хибар, хотелось многим, если не всем.

Ага, и попутно спереть все, что там помимо этого найдут, от колодезной веревки, до запаса сухих верблюжьих лепешек, для растопки костров и приготовления горячей еды. Последние, кстати появлялись на этих стоянках тоже не волшебным способом. Нет, их и подбирали идущие в Суну караваны, там сдавали виде отдельного налога на говно, строго по весу с каждого верблюда. Ну а где еще брать топливо в наших суровых широтах? Потом корзины этого прекрасного топлива выдавали юным командам шиноби, должных заботится о том чтобы у людей везущих в Суну всевозможные товары, всегда был уютный костер и горячий ужин.

Вот как — то так, напрочь, убивая одним лишь запахом какую либо военную романтику, свое время две трети всех команд генинов и их наставников, в тяжелых миссиях ранга D и полных опасности, в основном от палящего солнца, на миссиях ранга C, выходящих за территорию скальных острогов Суны.

А как признался Тамей, он человек по натуре своей городской, даже домашний и открытые бескрайние пространства пустыни Найра наводят на него тоску и уныние. Потому он почти сразу согласился на второе предложение от начальства, стать моим персональным учителем по тайдзюцу.

А поскольку драться со мной ногами и руками когда у меня есть под рукой куча песка, это, как известно один из вернейших способов, в лучшем случае, получить длительный больничный, или вообще выйти в отставку по причине того, что количество сломанных в теле костей превысило количество целых. Не удивительно, что мои занятия решили прoвoдить в том же зале, где меня держали раньше. Правда от прошлой изысканности интерьера не осталось и следа. Из помещения вынесли все, до последнего гнутого гвоздя, оставив только голые стены, с вмурованными глубоко в них цепочками символов действующих печатей.

Вот именно здесь, почти каждый вечер, надо мной жестоко издевались. Отбивая моей тушей все потолки и стены. Это притом, что Тамей в отличие от меня, мог абсолютно без проблем для себя пользоваться ускорением и усилением за счет чакры. Ибо наши хомяки, то есть тыловые крысы, достойные продолжатели дела Прапорщика Шматко, обитающие в бескрайних складах и погребах моей новой окопавшейся в скалистом хребте родины, все же нашли способ прекратить разграбление запасов марионеток. Что я повадился им устраивать, когда узнал где и на каких подземных уровнях они их хранят. Все же, как иногда полезно почти досконально ознакомится с архитектурой места, где ты имеешь удовольствие проживать.

Так вот, о хомяках и прочих завхозах, они не утерпев посягательств на свою собственность, одного отмороженного джинчурики, который нагло приходил, рылся где даже Каге не положено, брал что хотел, а на все возмущенные вопли, лишь на прощание в воздухе над головой из песка дули и прочие обидные фигуры складывал. Короче, не выдержала душа завхоза, и они скопом пожаловались на меня Чиё — сама. Та посочувствовала их ним душевным травмам и недолго думая отослала их к моим сенсеям — СУББОТНИКАМ самим разбираться, а те на все претензии только хихикали да дружно крутили всем известные фигуры из пальцев, которые те уже досконально знали и часто видели плывущими в даль над моей головой.

Сказать, что тайные властители запасов родины на это сильно обиделись, не сказать нечего. Потому они подумали, почесали лапками за ухом, надув по важнее щеки, пошкандебали уже к самому небожителю. Дабы предложить Каге, абсолютно гениальный план по улучшению качества воспитания и улучшения боевых характеристик, главной ядерной хлопушки скрытого селения. Оказывается у них на складах завалялась в единственном экземпляре, некая артефактная броника, идущая в комплекте к той системе поглощающих печатей, что когда — то выбили Узумаки в одной замечательной комнате, в которой я уже имел сомнительное удовольствие находится. Ее вроде случайно по пьяни забыли, нанятые когда-то давно спецы из Узуши-но-сато. Свойство этой чуда артефактной брони были в том, что надевшему и настроившему ее под себя шиноби, можно было находится в этой камере абсолютно не боясь внезапно прилечь неподвижным тельцем при случайно ускорившемся токе чакры. Но все это я узнал позже, а тогда был лишь приказ от секретариата Казекаге, по которому мне предписывалось ежедневно посещать некую камеру, где меня будет ждать крутейший спец, по рукамашеству. Вы не поверите, как воодушевились мои сенсеи, что у меня будет нормальная практика контактных боев, да и я по началу, обрадовался вместе с ними, когда узнал об этом. И как я взвыл после первого же своего занятия по настоящему тайдзюцу.

А все началось с странного вопроса одного скучающего шиноби, зашедшего вместе со мной в зал для тренировок. Вопрос был таков.

— Надеюсь Гаара — кун, ты случайно не умрешь, если тебе слегка прилетит с ноги в голову? —

На что я ответил, что тоже на это надеюсь. Невольно увеличив количество песка на шее и голове.

И оказался прав, но только на половину. Шиноби кивнул и абсолютно не меняя выражения лица, пробил мне ногой в... в живот. Но оказалось, что я не зря усилил песчаную броню именно на шее и голове, потому как, об внезапно вставшую на пути моего полета стену, я тормозил именно ими.

А дальше... начался ад. меня били, кидали, лупили, пинали, отфутболивали, топтали, пробивали по тормозам, били в бубен и стучали в колокол, следующие минут двадцать, показавшиеся мне вечностью. Так продолжалось до того момента, пока я не смог самостоятельно встать даже на колени.

Спасибо печати на животе да бутыли за спиной, без них вообще бы помер. А так в месте они меня кое как хранили не только от внутренних повреждений, амортизируя силу ударов, но давали возможность сопротивляться воздействию камеры, ибо составляли единую устойчивую систему. Где печать удержания передает излишки чакры из меня напрямик в бутыль, а она если что напрямик через печать на брюхе, обратно в меня. Чего только не узнаешь, пока на своей шкуре не попробуешь. Но как бы была не совершенна моя защита, но в этих условиях ее было явно недостаточно. Доставалось мне весьма ощутимо, был бы я в своем прошлом теле, давно бы помер. А так только лежу качественно отбитым куском мяса и заплывающими глазами наблюдаю

Как эта, долговязая гнида с ленцой ко мне подходит и скептически оглядев результат своей ударной деятельности. Начинает надомной издеваться уже морально.

— О, я смотрю ты и правда крепкий парень — молвил радостно садист — и случайно не помрешь от слабого пинка Гаара — кун. Что же, это хорошо в следующий раз слегка увеличим нагрузку. И насвистывая что — то фривольное себе под нос, убрался восвояси. Оставив меня, хрипя и матерясь ползти до выхода из камеры.

Знаете, на следующий день я впервые понял, что быть джинчурики это благо. Когда ранним утром я поднялся с кровати то прислушавшись к себе с неожиданностью осознал, что у меня почти ничего не болит, а когда добрался до зеркала в ванной, то удивленно отметил, что никаких гематом и синяков кроме двух врожденных под глазами у меня не наблюдается.

Следующие наше занятие по тайдзюцу, прошло тем же вечером и началось также. То есть с невинного вопроса моего нового сенсея.

— Скажи Гаара — кун, что главное в работе шиноби? — Блин, ну и вопросик, он бы еще спросил бы, почему вода такая мокрая.

— Ну... наверно... это возможно... умение постоять за себя? — с вопросительной интонацией ответил я на вопрос своему сенсею. Тот задумчиво поживал губами, что-то прикидывая и переведя взгляд на меня, отрицательно покачал головой.

А дальше я оказался впечатан в стену. Угадайте! Что может противопоставить семилетний джинчурики могучего Однохвостого Биджу скучающе зевающему взрослому шиноби, при одинаковой возможности напитывать и ускорять тело чакрой и одинаковой не возможности использования почти любых внешних проявлений чакры виде техник, из за их мгновенного распада в условиях подавляющих печатей?

Ответ прост, семилетний джинчурики даже самого наикрутейшего из Биджу, будь он даже сто раз попаданцем, имеющем опыт прошлой жизни, все равно остается, простым семилетним ребенком. Ребенком, который полноценному джанину не может сделать по сути своей НИ-ЧЕ-ГО! Ничегошеньки! Вообще, ни как. Проще говоря, меня снова избили до полусмерти.

На последок задумчиво поковыряв в ухе, сообщили, что мол ответ мой неверный и чтобы я продолжал думать над этим важным вопросом дальше.

И я думал, целый день думал, сразу когда переставал матерится вспоминая вчерашний вечер. Напрягал мозги, и соображал. Какого хрена! Какого хрена это вообще было? В общем именно этот вопрос, я и задал той группе джанинов, что отвечала за мою обще физическую и военную подготовку, те лишь сочувственно по разводили руками и сказали, что мол такое распоряжение снизошло на нас с выше, от САМОГО. И не простым смертным их обсуждать, да оспаривать решения ЕГО. Да и вообще, смирись ребенок, ибо такова жизнь, Каге свят и крут, а мы лишь инструменты в делах сугубо важных ЕГО. Не удивительно, что когда мой добрый сенсей вечером снова задал мне тот же самый вопрос. Я на одном дыхании выпалил.

— Главное для шиноби это выполнит задание, что поставило перед ним селение и Каге. — Чуть в конце не козырнув, добавив Сэр.

Соши Тамей посмотрел на меня, с каким — то, даже... не знаю. Наверно офонарением. Потом удивленно крякнул и поощрительно похлопал меня по плечу. Но, к сожалению, после этого, снова отрицательно покачал головой.

Дальше я полетел. И продолжал, издеваться над всемирным законом притяжение еще минут двадцать, пока он все же окончательно не победил и я снова не распластался безвольной амебой на прохладном полу камеры.

А Тамей, стоя надо мной ковырялся в карманах жилета, по одной выковыривая из него конфеты.

— Твой ответ был, конечно правильным Гаара — кун, — почти с умилением глаголил он — с патриотической точки зрения. Выполнение задание деревни это долг шиноби. Но все же, в работе нашего брата, это не самое главное. Думай еще. — Сказал он, забросив конфеты в пасть, снова оставив меня, с моими синяками и нецензурными мыслями в полном одиночестве.

На следующий день я узнал, что главным в работе шиноби так же не является слаженная работа в команде. Через день, что забота о своих товарищах конечно важна и прав был тот, кто Гаара — кун, сказал тебе, что оставивший своего сокомандника на поле боя это ничтожество. Но... мои регулярные возвышения ввысь да страстные поцелуи с потолком продолжились дальше.

К началу второй недели этого издевательства, я наконец то включил отбитый ногами мозг и сделал правильные выводы. После чего, сам себе радостно кивнув, от такой простой и здравой идеи. улыбаясь и удивляясь сам себе, как такая мысль раньше не пришла в мою подлую, но гениальную голову? Пошлепал к Чиё — сама.

Дабы, упав ей в ноги, слезно пожаловаться на ежедневно избивающего меня садиста. Я уже продумывал план того, как буду ползя на брюхе, со вселенской болью и великой просьбой в больших заплаканных глазах, умалять сменить этого гада, на кого ни будь более адекватного и менее обеспокоенного такими философскими вопросами.

После десяти минут поисков старейшины, я ее нашел сидящей в своем кабинете и пьющей чай с печеньками в компании... моего нового сенсея! Ага, того самого любителя избивания маленьких детей и задавания дурацких вопросов.

— О! Утро доброе Гаара — кун, заходи. Печенько хочешь? — Радостно улыбнулся мне садист.

— И правда Гаара, не стой на пороге, проходи, бери чашку, мы как раз с Соши обсуждали твои поразительные успехи в освоении основ тайдзюцу, — весело прощебетала Чие, наливая мне кружку ароматного чая.

Выйдя из ступора и со щелчком захлопнув отвисшую челюсть, я все же собрался с мыслями и в такт всеобщему приподнятому настроению почти не язвительно прочирикал:

— Да что вы говорите Чиё — сама! Я то думал, что мои успехи именно в тайдзюцу, довольно ничтожны и единственное, что у меня последнее время получается, так это красиво летать от ваших Соши — сан пинков в стены.

— Ну... ты приуменьшаешь свои заслуги Гаара — кун. — поощрительно оскалился мне в ответ Тамей. — У тебя еще очень хорошо получается оттуда падать. На моей памяти ты единственный мой ученик, кто сумел так быстро и хорошо научится группироваться при ускоренном падении в любом положении тела. При этом, так замечательно и эффективно защищаться с помощью чакры в подобных неблагоприятных условиях. Да, скажу честно, твоя песчаная броня — это просто прелесть, мне приходится изрядно напрягаться, чтобы ее обойти. — Чуть ли не похлопал в ладоши от восхищения мне садист и продолжил:

— Думаю, через недельку другую, когда мы начнем настоящие тренировки. А не эту мышиную возню в щадящем режиме, то...

— Кхе-кхе-кхе...

— Гаара, что с тобой? Подавился чаем? А, ну бывает. Будь осторожнее ведь у нас с тобой сегодня еще тренировка. Мне не хотелось бы, чтобы ты ее пропустил.

— Да, да Гаара — кун, делать перерыв в тренировочном процессе нельзя, это очень замедляет развитие навыков — Подержала тему Бабуля Чиё.

— Тем более, тебе так повезло с сенсеем. Хоть сперва и не скажешь, окинула она взглядом не особо богатырскую долговязую фигуру джонина. — Но Соши один из лучших мастеров тайдзюцу селения Песка.

— Это почему не скажешь? — Взвился джонин. — Между прочем мой учитель, да дерут его чер... Э... да простят его Ками. Был вообще, толстый, лысый и даже тогда наголову меня ниже! — Впервые на моей памяти искренне возмутился Тамей.

— И ведь ему никогда никто не говорил, что он не похож на мастера тайдзюцу.

— Да, были времена. — ностальгично протянула Чиё. — Вечная память мастеру Джагано, сильный был шиноби и прекрасный, но суровый учитель. Я хорошо помню, как ты Соши еще совсем маленьким, тогда ко мне прибегал, забивался под стол и умолял спрятать от твоего постоянно пытающегося убить тебя сенсея.

Соши Тамей на это лишь смущенно крякнул, опустил взгляд в чашку, запихивая в рот сразу три немаленьких печеньки со стоящего рядом подноса.

И в этот момент я вдруг понял, что я кажись лишний на этой милой встрече давних знакомых.

А еще, что если я сейчас начну жаловаться на несоблюдение международной декларации ООН по правам детей, то услышу только что — то вроде умиленного. "О! Соши мальчик мой, ты весь в своего сенсея". Или "Ты смотри! Гаара — кун так на тебя похож в детстве. Или еще что не будь такое же восторженно, умилительное типа, "Как быстро детки растут....."

Поэтому, я одним глотком допил чай и сгреб двумя ладонями по больше печенья с подноса, так чтобы недовольно смотрящему на это гаду, поменьше выпечки осталось, да и откланялся.

И так невнятно мыча, что — то нецензурное, забитой печеньем пастью. Пошел к комнатушке брата. Поспрашивать, может он знает, что самое главное в работе шиноби.

* * *

Топая по ставшими почти родным коридорам дворца Каге, я привычно занимался своим самым любимым занятием, разгребанием воспоминаний и размышлениями не о чем. Путь держал я свой , как раз к комнатушке Канкуро, который сейчас, если я просчитал все верно, должен был собирать свои манатки в академию. Хе... Странно все же знать, что у тебя есть брат, причем абсолютно адекватный пацан, с которым можно поговорить вполне нормально, хотя ему всего восемь, но, как я заметил, дети тут взрослеют очень быстро, а у детей правителей детства нет и вовсе. Если вспомнить, то с того злополучного дня, в принципе для на с обоих, как мы с ним познакомились, уже прошло два месяца. И за это время, мы как минимум раз в неделю виделись точно, правда только мельком, да и то, где то в коридорах. Могли бы наверно и чаще, но с нашими расписаниями занятий, а особенно у Канкуро, список которых был чуть ли ни втрое длиннее чем у меня, мне времени оставалось лишь сказать при встрече что — то вроде:

— О, я смотрю ты еще не сдох.

А в ответ услышать, что то вроде замученного — Ага, а хотелось бы. — да и пройти мимо, на новую тренировку.

Кстати о дне встречи, помниться тогда была забавная ситуация, когда мы сидели у Канкуро и братец с явной гордостью показывал мне ряд своих поделок, выковыриваемых им из другого хлама, которым его комнатушка была завалена, чуть ли не до потолка. И вот, в этот не примечательный момент, неожиданно в комнату на всех порах влетает Бабуля Чиё. Что выпученными глазами, да впервые на моей памяти, выбитыми из ее сложной прически волосами. Уставилась на немую сцену. Меня, в тот момент работающего автомобильным подъемником, поскольку Канкуро воспользовавшись удачным моментом и пока его младший брат согласился подержать ненадолго песком какую — то большую круглую хрень, больше похожую на смесь жука и лодки, деловито присобачивал к ней на брюшко нижние паучьи лапки.

Знаете, такие моменты называют неловкая пауза. Чиё внимательно рассмотрела нас, особенно задержав взгляд на одинаково вопросительно поднятые брови, занятых важным делом родственников. Сказала многозначительное "Ага". Чему — то сама себе кивнула, развернулась и пробормотала за дверь что — то шипяще и явно угрожающее. От туда, послышался звук разбегающихся в панике тараканов. Странно, но точно такой же звук, повторился за окном. Не удержав любопытства, я выглянул в него и увидел ползущих во все стороны от нашего оконца с десяток личностей в белых безликих масках.

Не знаю, что именно такого страшного наговорили Чиё прозевавшие первый контакт охраняемого объекта, с опасными песчаными человечками, наблюдатели. Может, надеялись, что когда они так браво ворвутся, то злобный монстр затащивший жертву в темный угол, как раз начнет отрывать ей лапки. И они, заглаживая косяк, рискуя жизнями, пафосно спасут охраняемый объект. А может, я преувеличиваю, и никакой теории заговора нет? Но почему — то моя паранойя на это от чего — то, скептично и высокомерно хмыкает.

На следующий день самого раннего утра, нас всех собрала у себя Чиё. То есть всех младшеньких Собаку но. И устроили нам, как мне кажется, слегка запоздалое воссоединение семьи. Причем больше всех этому удивился именно я, поскольку Темарька, в отличии от Канкуро кажется, знала меня в лицо.

Потому как только зайдя в кабинет и увидев две не выспавшиеся хмурые рожи своих младших братьев. Как то сразу повеселела и громко заявила.

— Ну, наконец — то!

Подошла к нам, по дороге автоматически отвесила профилактического леща Канкуро, чтобы подвинулся и встав напротив самого младшенького, аккуратно потрепала меня по голове.

После того как нас торжественно заново друг другу представили. Чиё выставив на стол сладкое и сославшись на важные дела, оставила малышню наедине пообщаться.

Тогда Темари и рассказала нам, что она давно знала и присматривала за самым младшим братом. И даже иногда, когда я был совсем маленьким, приходила с дядей меня навещать. Только близко ко мне, ее не пускали. Так, метров с десяти давали посмотреть издали, на барахтающуюся в песочке мелкую, но очень опасную зверушку. А потом я куда — то исчез из дворца, а когда она лично встретилась с нашим общим отцом, он сказал, чтобы Темари больше не задавала таких вопросов и потребовал дать ему обещание, если даже когда — нибудь она случайно встретится с ЭТИМ, то ни в коем случае, не будет к НЕМУ приближаться, и тем более привлекать к себе внимание. Поскольку он не желает потерять еще одного, близкого ему человека.

Темари такое обещание дала, даже не пытаясь перечить. Еще бы, когда Казекаге приказывает, попробуй сказать нет. Тем более непросто Каге, а грозному, невообразимо высоко от тебя стоящему отцу, которого ты любишь и очень уважаешь.

Темари действительно соблюдала обещание до этого дня. Но, часто говорила с дядей о ее маленьком братике, это был их небольшой страшный секрет.

Услышав это, я немного прифигел. Но потом после этого разговора тщательно покопавшись пару дне в памяти, смог вспомнить, что действительно, до этого видел одну маленькую трех — четырех летнюю девочку, выглядывающую из — за ноги, придерживающего ее за плечо Яшамару.

Темари даже пробовала обо мне заботится издалека. Передавала через дядю выпечку собственного приготовления. Это я кстати вспомнил сразу, даже напрягать память не пришлось, ибо не часто дядя сидя напротив меня с умилением взирал как мне приходилось давится, настолько приторно сладким и одновременно горелым гавн... Мда...! А ведь Яшамару почему то очень обижался, когда я все же из принципа дожевав одно пирожное, все остальные, молча выбрасывал из окна на улицу. Эх... хорошие тогда были деньки. И спасибо тебе Яшамару за все, где бы ты ни был.

Мы тогда говорили еще долго, Темари даже пообещала испечь для своих младших братьев пирог... И судя по тому, как сразу побледнел и весь затрясся Канкуро, качество ее готовки с тех самых пор не особо улучшилось. Но к сожалению снова отведать прекрасной выпечки мне не удалось. Ибо на следующий день моя сестра навстречу не пришла. А позже я узнал, что Темари покинула Суну. Как я понял с пары невнятных отговорок Чиё: "О нуждах селения" и почти неслышного ворчания: "О каком — то упертом красноволосом идиоте". По — больше я смог разузнать из эмоционального разглагольствования Канкуро. Получалось, что в тот же вечер, Темари впервые, за последние пол года, пригласили в кабинет Каге. А вернулась она от туда вся покрасневшая и сразу стала собирать вещи. Он все видел, потому как шпионил. Все выходило так, что Темари уехала, где то на год, причем не куда ни будь, а в наше представительство в столице Ветра. Как я подслушал из надежных источников, она там не то в виде почтенного гостя Дайме от правящей семьи Суны, не то виде его же заложника и жеста доброй воли от верной вассальному договору скрытой деревни.

Говорилось, что эта мера была вынужденная и даже давно запланированная, но до этого Каге с этим тянул почти целый год, всячески отнекиваясь и развешивая качественную лапшу, типа обязательно приеду. Ага, только дождусь пока в пустыне снег выпадет. Что уже выпал? Ой, как неожиданно! Ну, тогда подождите пока лыжи покрашу.

А тут вдруг и как — то сразу отправил. Хотя... известно почему, наверно подумал, что дочка там будет, куда в большей безопасности, чем рядом с песчаным монстром. Ну что сказать, я всегда догадывался, что наш Каге меня, мягко говоря, не любит... А грубо я говорить не буду, ибо матом гнать на родного отца... скажем так, это не хорошо.

Вот как — то так и получилось, что Темарька уехала на обучение в столицу нашей песчаной родины. Канкуро внезапно обнаружил, что у него не хватает времени, не то что на разговоры с братом, а даже на неспешный прием пищи и сон не остается, ибо его учебную программу как он сказал, потерянно глядя сквозь меня куда — то в пустоту, утроили. Особенно налегли на обще физическую подготовку, включив в ее усиленные тренировки тайдзюцу, причем сенсеи почему то делали упор на мгновенные уходы с линии возможной внезапной атаки и начали спешно обучать брата технике замены.

С чего бы это вдруг? Плюс нагрузка по овладению другими дисциплинами тоже, заметно увеличилась. Так что Канкуро можно сказать отдыхал только сидя на уроках в академии, в полхрапа слушая простенькие лекции по общей программе.

Мне кстати тоже сократили свободное время, увеличив количество предметов и объемы ежедневно даваемого материала. Но от этого страдал скорее даже не я, а штрафники, которые теперь проходили еще более жестокие испытания для психики и помимо всего прочего, перед встречей со мной должны были теперь готовиться заранее, долгими ночами сидя за штудированием лекций. Поскольку в мой распорядок занятий, ввели послеобеденные уроки по теоретическим основам построения фуин. Я не знаю, кому в голову прешла идея обучать сложнейшему из путей шиноби, безумного малолетнего джинчурики, до конца даже не выучившего местную грамоту. Мне лично это было мало понятно, возможно это был эксперимент или просто хотели посмотреть на мою реакцию, уровень прокаченности терпения, или количество образовавшихся после этого трупов. Но скорее всего это был один из гениальных приказов нашего любимого Каге, внезапно решившего вплотную обратить внимание на качество подготовки своих детей.

И правда, по началу на этих занятиях я вместе с очередным "учителем" чувствовали себя, как дремучие чукчи готовящие на научную конференцию доклад по квантовой механике. Типа один, что — то слышал однако, но... второму однако — непонятно что. Занятия эти очень напомнили мне о борьбе со сладким и здоровом сном, на парах философии. Поскольку из льющегося на меня потока знакомых звуков, до моего мозга доходила едва ли пятая часть, это при условии титанического напряжения извилин.

И как бы не хотелось крепко вдарить по супостатам, как когда — то на парах философии, крепким и здоровым сном с полуоткрытыми глазами. Но в отличии от всякой бесполезной софистики, в основы фуин я пытался вникнуть до кипения мозга.

Казалось бы, с чего такие усилия? Подумаешь, что сложного? Возьми бумажный листочек, нанеси по образцу пару закорючек, после подай в них побольше чакры и БЫДЫХ!!!! Тебя в лучшем случае приводят в сознание, приращивая оторванные взрывом пальцы, или если не повезло, отмывают от фрагментов тебя, остатки помещения.

Оказалось, что фуин, это по своей сути далеко не такая безопасная вещь, как было показано в аниме. Ну конечно не настолько опасная, ведь любая не правильно нарисованная печать — это в девяносто процентах случаев просто ПШИК и все. Но это счастье, если бумажка только сгорит, негромко хлопнет, лишь опалив веки, ну... или еще, что такое же, безобидное, не отрывающее тебе голову.

Ибо в десяти последних процентах случаев, неправильно прорисованная, запитанная, либо наложенная на недостаточно проводящую поверхность печать, представляет собой взведенный взрыв — тег. Причем не известно, в какую секунду может жахнуть. А самое страшное, что не известно чем и как. Возможно все! На пару мгновения могут поменяться физические законы, при которых кислород в воздухе загорается просто от трения молекул об друг дружку. Может поменяться вектор гравитации, когда тебя либо сплющит в точку или наоборот, оттолкнет со скоростью звука. Также возможен мгновенный перепад температур весьма ощутимо выше или ниже нуля, бывали случаи мгновенной разреженности до вакуума, в некоторой области пространства или наоборот сжатия воздушной массы, ну или такая банальность, как обычный взрыв. Это я не учитываю того, что любое фуин, по сути своей, есть воздействие на многомерность пространства и что может случится, или вылезти ОТТУДА, из — за не видимой обычным глазом грани, даже подумать страшновато.

Кстати, именно по — этой причине, в мире шиноби так много видов только взрывных печатей, так сказать элементы более сложных, неверно построенных фуин которые получилось на время стабилизировать, до того как жахнет. И так мало фуин — мастеров. Ибо без невероятной живучести, легендарной упертости, поразительного долголетия и особого кекегенкая Узумаки, по слухам дававшего им интуитивное понимание, как должна выглядеть печать, чтобы она не жахнула, а наоборот работала исправно, сложновато стать мастером в этом деле.

Но это так, общие моменты, причем я говорил только о взрыв — тегах, по сути своей простейшей штуке, которую любой генин при большой удаче, может перерисовать с конспекта. Меня же начали учить всерьез. Так сказать не просто вбить в мозги генину три — четыре последовательности действий с чакрой, позволяющих послать сообщение, активировать на расстоянии от себя взрыв тег, запечатать и распечатать чего — то уже из готового свитка. Конечно, любому джонину известно в разы больше, допустим уже дюжину таких последовательностей, если они доживают до этого звания, они даже могут нарисовать что-то рабочее и самостоятельно, но только по вбитому на уровень рефлексов образцу.

Я же, начал обучaться общим принципам построения печатей, что в будущем, годков так через десять, если доживу, позволит мне самому составлять тот набор начертания закорючек, что теоретически вполне сможет привести к нужному мне в тот момент результату. А не просто к большому пшику или красочному взрыву. Но пока мне до такого уровня владения программирования местной магии, как талибу с гранатометом пешком с гор, до кремля и кабинета министров. В общем путь долог, извилист, тернист и опасен.

Даже не скажу, что эта наука была для меня уж совсем сложной, или не перевариваемой. Нет, кое — чего за пару месяцев я все же начал понимать... Ага, а именно то, что теперь фуин я понимаю еще меньше, чем в те времена, когда сиживал за в компании газировки и бутербродов, смотря очередную серию, о пафосных Конохских шинобях.

О чем бишь я. А! Так вот. Теоретические основы фуин. Если коротко, это ряд законов и принципов, что объясняют как создавать и закрепить отдельные от системы чакра каналов человека стабильные энергетические конструкции и правила переноса их на другие физические объекты. Все почти понятно, если не углубляться в тему и работать только с веками известными или экспериментально выведенными печатями.

Поскольку если только задаешься казалось бы простейшими вопросами. Отчего именно тот завиток или эта загогулинка, запитанная чакрой, дает тот или иной эффект? Да, что именно происходит, если заменяешь его чем — нибудь другим? Или еще проще, почему это вообще работает?

Забавно, но именно на такие казалось бы, очевидные вопросы ответов не было. Вернее они наверняка были, у тех же Узумаки, коих почти тридцать лeт назад вырезали почти подчистую. А оставшиеся от них печати в большинстве своем были для остальных, мягко говоря, сложноваты, даже для обычного копирования с оригинала.

Конечно, были и другие источники информации по этой теме, рабочие журналы и свитки ученых посвятившие свою жизнь теории фуин, где они в меру своего разумения пытались обосновать свои открытия. И, к сожалению, в большей своей массе, эти заметки напоминали скорее, бред сумасшедшего. По крайней мере, они оставляли у меня и моих "учителей", именно такое впечатление. Но даже в этот бред было сложнее вникнуть, чем в обоснования теории относительности, загадки темной анти материи и многомерных временных континуумов. Причем подавалось это в стихотворной форме, с использованием тончайших образных сравнений и утонченных аллегорий, вроде:

Что полон энергией мира он,

Как хрустальная чаша белого вина,

Что виден в отблесках изменчивого света,

Играющего в гранях ее.

Опускающейся, подобно,

Неподдающимся предсказанию векторам потока Цы,

И коле не нанести знак вечности,

Идущего по тропе огня,

То сила жизни медленно будет исходить из нее.

О истину ты узришь,

В пестрых крыльях застывшей на

Один миг над зеркальной гладью пруда стрекозы,

Что, как подхваченный порывом

С ветки лепесток сакуры,

Несется ветром, от древа своего отдаляясь.

Мля! Причем, все это явно имело какой — то скрытый сакральный смысл, но увы, до моего детского свихнувшегося мозга, даже со всем своим грозным запасом попаданческих знаний почерпнутым, из дюжины лeт общения с зомби ящиком и блужданий по всемирной сети, он не доходил. Мне даже не помогло то, что я имел все же начало начального технического образования. Увы, когда я попытался путем упорных расспросов и логических обоснований понять хоть что — то. То получил в ответ, от красноглазого от недосыпу в прострации сидящего напротив джонина, повторение ранее заученных им намертво рифмованных строк, только в другой последовательности.

Вскоре до меня дошло, что понимать это мне кажись вообще, не полагалось даже в теории. Нет, это надо было просто заучить, наизусть как инструкцию по пользованию унитазом, или правила дорожного движения. А после всю жизнь верить в них, как в победу демократии, непогрешимость теории Дарвина, или дословность библии.

Думаю, с углубленным пониманием самой сути этих знаний, мне мог помочь исключительно поиск составителей этих лекций. Чтобы в разговоре с ними в укромном уголке, крепко придавив песком, потребовать точный список тех галлюциногенных грибов и наркотических растений, что местные философы — фиуинзючники писавшие это, кидали в свои кальяны, ароматические палочки, чифирные настои и курительные трубки.

Но, увы, этой важной стратегической информацией я не обладал. Наверно, мне надо было спрашивать, у отбывающих повинность , именно расположение той комнаты где им выдавали лекционные материалы, который мои сенсеи однодневки, после важно и проникновенно, почти на распев зачитывали мне. Но я сдерживался, ибо каждый раз перед погрузившимся в сладкие грезы разумом вставали картины песчаных гробниц, брызг чего — то красного на стенах и воплей ужаса слышимых на заднем плане. И я был не уверен, что эти картины бурной фантазии, при встречи с моими виртуальными сенсеями не обретут пугающую реалистичность.

Не спорю, возможно, то что мне давали, было величайшими секретами бытия. За которые, полагаю, многие ученые из моего мира, могли без колебаний отдать свою самолично отгрызенную ногу. Но пока, увы, мое сознание не переваривало таких революционных стиха подобных аллегорических истин. Знаете, размышляя об этом, я впервые за столько лeт почувствовал необходимость выпить чего — то с высоким содержанием этилового градуса. И....

— Гаарра! Гаарра! Да очнись ты на конец!

— А, что?

— Я спрашиваю, какого хрена ты стоишь уже пять минут в дверях моей комнаты и тупо пялишься в стену.

— О! Прости. Кажись я задумался.

— Задумался он. Отойди уже наконец, у меня всего пара минут осталось, чтоб подхватить вещи и бежать не жалея чакры в академию. — Недовольно бурчал Канкуро, отпихивая меня в сторону не прекращая при этом яростно тереть мокрую после мытья голову полотенцем. Видимо возвращаясь с обязательной для него в последнее время утренней тренировки, он на минуту заскочил в дворцовую баню.

— Канкуро... кстати с добрым утром. Надеюсь у тебя будет, пара минут на общение с любимым братиком?

— Ну допустим будет. — сказал родственник, уже роясь где — то под кроватью — Но только пока ищу свои вещи для Академии.

— Ага, тогда помоги мне советом, ты же у нас такой умный. Вон в Академию ходишь. Вот и скажи, что бы ты ответил на вопрос. Что самое важное в работе шиноби?

Канкуро пытавшийся добраться в этот момент до какой — то упавшей внутрь завалов из деталей для марионеток тетради, ненадолго замер, поднялся и посмотрел на меня так, что наверно даже Шукаку стало бы на моем месте слегка неуютно. Да уж, отчего — то водные процедуры несильно его приободрили. Ибо всмотревшись в не пышущее добродушием лицо брата, в котором сей час явно читалось одно желание, забить на все и упасть спать, ну возможно перед этим кого-нибудь зверски убить.

— Ты издеваешься?

— Ничуть. Просто подумал, что, что уж что, а этот вопрос, вам ваши сенсеи из академии точно должны были разъяснить, причем на первых же занятиях.

— Нет, ты точно издеваешься. Мало того что меня сегодня с пол пятого утра, заставляли прыгать с места на три метра в сторону, со коваными ногами, с привязанными к ним гирями. Мало того что меня теперь кормят по специальной диeтe, отвратительной гадостью для лучшего развития системы чакро каналов. Нет же, у меня еще сегодня первая часть дня экзамен по тайдзюцу в академии! Следовательно, я не смогу даже часок покемарить в аудитории, а после этого еще целый день такой. И теперь еще приходишь ТЫ!!!

— Успокойся Канкуро, я все понял! — мелко семеня к выходу ногами, успокаивающе словно психиатр, говорю я не мегающе — сверлящему меня безумными глазами брату. — Давай мы поговорим в другой раз. И это, удачи тебе на экзамене по тайдзюцу, надеюсь, ты там в теперешнем состоянии никого не убьешь. Ну ладно, пойду я, рад был нашей встречи, не буду тебе мешать.

Развернулся и стал буквально уползать в даль по коридору.

— А ну стой! —

— Да? —

Канкуро хмуро на меня уставился, потом скривился как от зyбнoй бoли, но все же выдавил из себя.

— Я, честно говоря, уже не особо помню, что там объясняли про самое важное для шиноби, помимо веры в великую волю ветра, служения стране и селению. Но кажется, упоминалось что — то, о том, что для выполнения своей задачи, мы не должны себя ограничивать в выборе средств. Более того обязаны приложить все силы к ее удачному завершению.

— И что?

— А то, что к примеру для шиноби в качестве работы, может выступать миссия по прекращению действия банды похитителей скота. И шиноби могут либо гоняться за ними по всем степям, ища логово похитителей. Либо могут, договорится с фермерами, что денно и нощно за отдельную плату будут следить за редкой породы верблюдов и защищать их, пока не придут конокрады, а после сдать преступников представителям Дайме. А могут не страдать ерундой и просто уничтожить конокрадов, путем подрыва в момент кражи их, вместе со всеми редкими верблюдами. Это как пример, для выполнения миссий могут использоваться различные приемы и принципы, что приводит нас к простому выводу... —

— И какому?

— А такому, что главное для шиноби это просто выполнить миссию, без разницы каким способом, и какими принципами он в этот момент будет руководствоваться. Понял? —

— Канкуро, знаешь, что мне все чаще начинает казаться, что ты гений. —

— Да? А мне в последнее время кажется, что я верблюд, который скоро сдохнет. —

— И правда, какой — то у тебя не здоровый цвет лица. Но ты не переживай, если что тебя быстро подлатают.

— И то верно, своей смертью мне никто умереть не даст. У нас все же лучшие в мире ирьенины, — почти с горечью пробурчал себе поднос злой и сонный мальчик. — По крайней мере средняя подготовка намного выше чем в других деревнях.

— Может поговорить по этому поводу с Чиё — сама? — предложил самое нейтрально — очевидное я.

— Уже.

— И как?

— Увеличили продолжительность сна на сорок минут в сутки. Да еще назначили специальную диeтy для лучшего усвоения полезных веществ. Знаешь, по вкусу, напоминает мокрый песок с кефиром! — Канкуро аж передернуло всего.

— Жуть!

— И не говори. Остается надеется, что это все не надолго. По крайней мере, пока у нашего с тобой отца не утихнет очередной приступ обострения заботы о своих наследниках.

— Побыстрее бы...

— Это да, скорей бы уже.

Мы как то вместе в этот момент подняли головы к потолку, будто всматриваясь сквозь толщу стен, на сидящего в своих палатах правителя нашей Деревни.

— Ладно, все равно опоздал. — Махнул рукой Канкуро, сразу после этого плюхнувшись на кровать. — Да и там, часа два будет только бег, разминка, — начал он быстро подбирать оправдания своему внезапному прогулу.

— А по — тому присаживайся, — Канкуро ловким движением пальцев вытянул нитью чакры какой — то полу -разобранный остов мaриoнeтки, сделав приглашающий жест, дабы я умастился на импровизированный табурет.

— Расскажешь как у тебя дела, что нового?

— Да назначили мне недавно сенсея по тайдзюцу...

Я коротко описал брату самые яркие моменты своего милосердного обучения. По мере пересказа Канкуро слушал внимательно, а его лицо приобретало какой — то довольный вид. Видимо осознание того, что не только он один страдает, вызывало у него прилив воодушевления и некой гадливой радости, пополам с искренним сочувствием.

Мы с ним еще посидели, обсуждая наболевшие темы, потом еще немного. А потом за нами пришли очередная порция наших сенсеев. Странно? Но в последнее время, мне отчетливо кажется, что о моем точном месторасположении в этом пузатом термитнике известно каждой собаке. С чего бы это?

* * *

"Значит ответ снова не верный", — Мелькнуло на периферии сознания одного джинчурики, в этот момент как раз тормозившего тыквой об стену. Вот жеж гад, даже договорить не дал. Скотина, на полу слове сбил подсечкой и пока я был в воздухе, лениво пихнул ладонью в бок, хотя как посмотреть, редкий профессиональный теннисист с такой силой подачу в моем мире отбивает. Так не расслабляемся! Поворот корпуса и толчок, ух, успел, отталкиваюсь от стены ногой с выбросом чакры, и словно как какой — то ниндзя, бегу по стене к потолку... Хотя, почему как?

Мда, движение при полном ускорении с помощью чакры это нечто, скорость такая, что сила притяжения уже почти над тобой не властна, кажется, что еще немного и взлетишь, впрочем так оно и есть. Очередной выброс чакры через конечность и я ухватившись обеими руками за одну из четырех решеток вентиляционных отверстий уселся на потолке.

"Фу-у-ух, наконец — то, в первый раз я смог сюда добежать, в относительную безопасность. Вот и все, тут потолок шесть метров высоту, хрен он меня отсюда дос... ЯТЬ!", — додумать фразу я не успел, потому что то дернуло меня за ногу вниз, в стремительный и беспощадный полет в пол.

Но печать опять не подвела, такое чувство, что она учится вместе со мной, то ли это я уже наловчился. Так или иначе, но удара как такового я так и не ощутил, спружинившая песчаная подушка просуществовала лишь пару мгновений, но именно тех, что мне потребовались, что бы оттолкнутся и пока воздухе держится песчаная завеса, с перекатом бросить себя в сторону с того места, куда в следующий момент, должна была прилететь пинальтием нога шиноби.

И как всегда — я опять угадал на половину, нога прилетела, но с другой стороны, отбрасывая меня метра на три. Еще в полете я начинаю группироваться и падаю не как обычно как мешок с говном, а подобно коту, опускаясь на все четыре конечности. Так где он? В поле зрения нет. А это значит. ЯТЬ! Едва успеваю опустить жопу, на миллиметры разминувшись с прилетевшим подсрачником. Мда... стоять на карачках филейной частью к врагу, это как — то не комильфо, но подняться всё равно не успею. Да и хрен с ним и так убегу! Кто сказал, что бегать на карачках это неудобно? Ха! Мне, тараканам, ящерицам и другим рептилиям — это вполне нормально. Краем глаза замечаю размытую тень слева. Как был на четырех локтях, так и прыгнул в сторону. И боком наталкиваюсь на выставленное колено.

Эп... как он тут оказался? Невнятным отзвуком в мозгу в который раз проноситься абсолютно не оригинальная мысль, перед тем как песок снова амортизирует мое близкое знакомство с потолком. Фух! Вот она снова, спасительная решетка вентиляции и дарованные висением на ней десяток секунд отдыха. Перед тем как этот гад снова начнет нещадно избивать своего плохо убиваемого ученика. Но это он так думает, садюга. Вот и хорошо, пусть так и думает. Ибо на этот раз все будет иначе, фокусы показывать уже буду я! Не дав себе время даже нормально перевести дыхание, неожиданно, по крайней мере надеюсь на это, отталкиваюсь от стены и снова падаю вниз, но на этот раз по своей воле, прям на голову показательно лениво зевнувшего сейчас шиноби.

"Ну гад, держись, ща, будет тебе дождик!!!"

Бутыль за моей спиной выстреливает мощным потоком песка в низ, чакра из него уходит почти мгновенно, и как обычно уже в полу метре от меня, я теряю способность им управлять. Но это сейчас не важно. А важно то, что ускорение движения равно ускорению свободного падения. Да, физика наше все, начальная скорость никуда не делась и моего ежевечернего Садиста накрывает с головой песчаным ливнем, не дающим ему увидеть мое пикирующие с потолка тельце на пару лишних мгновений. Еще один сильный выброс песка как из ракетного ускорителя, позволяет мне немного сместить траекторию падения. И растоптанный шинобивский тапок на какие — то миллиметры расходится с моим лицом. "Все урод, сейчас я покажу тебе как маленьких джинчурики обижать!" На кончиках пальцев уже давно сформированы длинные загнутые песчаные когти, приобретшие каменную твердость. Когти, которые сейчас вопьются в подставленную спину. А после хрен он меня снимет! Буду рвать, давить песком, царапаться и кусаться, пока о пощаде не взмолит! Мухахаха...

*Три секунды спустя...*

"Кха — кха! Это... что? кха — кхе...сейчас было?"

Я лежал на полу, пытаясь вдохнуть кислород отбитыми легкими и скажу честно — это получалось плохо, ибо раздирающий меня кашель и боль в ребрах, давали занятную гаму ощущений. Но все же, я смог даже не вспомнить, а домыслить в голове картину того, что только что произошло:

Вот я почти коснулся загривка сенсея, "ага, от слова почти". А в следующий момент Тамей слегка качнул до сих пор выставлено верх ногой навстречу падающем мне. И пальцами этой самой ноги, торчавшими из стандартного покалеченного местными шиноби ботинка, хватает меня за плечевой ремень бутыля. Дальше я ощутил себя космонавтом на старте шатла, думаю перегрузка в десять G была набрана мгновенно, если не больше, на миг мне показалось, что я даже вижу звуки, потом была стена.

Да. В такие моменты мне особенно хочется, поймать одного мангаку и весьма вдумчиво, по очкастой репе, предъявить, так сказать ему все свои претензии. Ибо насколько я помню, канонного Гаару, ногами по чайнику не лупили. Так и хочется вопить от возмущения. ГДЕ ОБЕЩАННАЯ СЦЕНАРИЕМ НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ?!!. По идеи, я должен был в первый раз лещей отхватить и отгрести люлей только на Конохском Колизее, от руки — молнии трагического пучеглазика. Так нет же, меня бьют и взрывают все кому это сделать не лень. Особенно старается этот, что уже отряхнувшись от песка, стоит со скучающем видом, да печеньками хрустит...

"Печеньками?... Это же!", — Рука сама собой метнулась к подсумку для кунаев. Что?!! Не может быть! Пустой, только пара одиноких крошек, под пальцами. Не понял, это когда он успел меня обокрасть.

— Ну что Гаара — кун, уже готов? — сказал Томори проглотив последнюю мою печеньку.

— Поднимайся, будем считать, что твой перерыв на обед кончился.

Вод гнида! Обокрал меня, можно сказать лишил последней радости после тяжелого наполненного постоянными стрессами и побоями вечера, еще и издевается. "Все. Не прощу!!!!! Сейчас, я, тебя, Убью...", — и с удивлением почувствовал, как от этой мысли мне почему — то становится необычайно радостно и беззаботно.

Вы знаете, иногда живешь — живешь, ходишь на тяжелую учебу, работу, потом в собез за пенсией, мысленно накапливая в себе негатив, а потом внезапно бац, что то происходит и плотина, за которой этот негатив собирался долгие годы внезапно рушится, оставляя мир наедине с человеком у которого на ближайшие десяток секунд, или минут, сгорели все социальные предохранители, вроде: Не говори то, что хотел всегда крикнуть в лицо окружающим тебя тварям! Не матерись в слух! Не бей ногами ежедневно клюющего тебе мозги начальника! Не тянись рукой к весящему на пожарном щите топору! И т. д.

Не знаю, почему это не произошло раньше? Но именно после этого печенья, меня наконец — то накрыло. Можно сказать, что на краткий миг я познал сакраментальную истину. И если бы я способен был в тот момент обречь ее в слова. То Тамей — сенсей услышал бы что — то вроде: "Все козлина! Не топтать тебе больше барханы нашего отечества, это была последняя крошка, птху... последняя капля моего терпения. Щас ты у меня за все ответишь. И за километры моих нервов и за целование стен и за неоднократны ногой в бубен, а особенно, за сворованное сейчас печенье. Короче, ТЕБЕ НЕ ЖИТЬ!!!"

Неожиданно я легко поднялся. И с каким — то даже наверно гастрономическим интересом взглянул на своего сенсея.

— Убью.

Шипя уведомил я мир? о ближайших изменениях в оном. И добродушно, даже радостно оскалился своей жертве. Возможно, мне только показалось, но в тот момент улыбка на губах моего учителя ощутимо поблекла, а сам он стал немного бледней.

* * *

— И Что было дальше?

— Чего? — оторвал меня от своих жалоб на несправедливость мира вслух, блаженно откинувшись на спинку стула Канкуро, что данный момент благодушно сытым интересом уставился на меня.

— Ну, после того, как он отобрал у тебя печенье? — объяснил похлопывающий себя по животу брат, который все же соизволил оторваться наконец от контрабандой принесенной мной ему в комнату жаренной курицы.

— А ничего. Он как обычно вытер мною пол, прошелся как тряпкой по всем стенам и собрал паутину с потолка, под конец этого процесса я сильно разозлился...нет, не так, как бы объяснить?.. Можно сказать мир в тот момент отчего — то засиял и обрел краски... — ага, правда исключительно кровавых оттенков веселого безумия!

— Знаешь, возможно это было лишь игрой воображения и застилающая мои глаза "красная пелена" — была глюком моего восприятия. Не знаю! Короче, я очень постарался его убить. А дальше, я не совсем помню, а потом — вообще не помню, только какими — то урывками, как моим телом пытались провести внеплановое расширение помещения путем скалывания каменных стен, а потом я потерял сознание.

Почему — то виновато развел руки в сторону, ибо нагло врал. К сожалению, я помнил все, и очень отчетливо. Да, все же не надо было его тогда кусать за шлепанец, с этим я слегка погорячился. Но это мне понятно сейчас, но тогда на это, мелкой кровожадной твари было откровенно уже плевать, поскольку суслика, что называется, накрыло. Как в тот раз и со старыми пердунами, когда я всем сердце возжелал прибить козлов. Не знаю, что со мной произошло, но в те секунды боя, причем именно боя поскольку, теперь не Тамей бегал за мной пиная по ребрам, а наоборот, это я за ним гонялся, пытаясь поймать и разорвать. И отчего — то в те минуты учитель не казался мне таким уж быстрым и сильным, он конечно продолжал меня отправлять подальше от себя пинками куда придется, но проблема в том, что я перестал похоже обращать внимание на боль или еще на какие — то неудобства, вроде вывихнутых суставов, сломанных пальцев и шатающихся зубов. Мелкое чудовище, оставшийся наедине с джонином, отчетливо считал летальный исход этого индивидуума уже чем — то решенным и почти свершившимся. Но у джонина было свое мнение на этот счет. Как выяснилось мастера по тайдзюцу, дают не за красивые глаза и длинные уши. Этот говнюк, не только остался невредим, даже форму не помяв, он еще как — то умудрялся пинать сынка Каге так, что звереныш, то есть я, после всего этого не остался калекой с кровавым крошевом, вместо половины костей и отбитыми внутренними органами. За что ему все же отдельное спасибо, урод.

Поскольку я тогда тупо шел напролом, как красноармеец заправленный литром наркомовских на немецкий танк, надеясь уже даже не столько победить, сколько хотя бы хоть как — то навредить, пусть даже путем наматывания своих кишков на танковые гусеницы. И когда мне в очередной раз прилетело в голову, место того, что бы уклоняться от подачи с ноги, как это сделал бы любой адекватный, не лишенный чувства самосохранения человек, я наоборот, вцепился в несущейся мне в лицо лапоть зубами. Наверно в надежде, за все хорошее хотя бы отгрызть сенсею парочку, неприкрытых толстой коже ботинок, пальцев на левой ноге. Вот после этого точно я нечего не помню. Очухался, уже у себя в комнате на кровати, тихо поскуливая матом от боли.

— Да... твой сенсей тот еще гад. Я тоже бы взбесился, если бы у меня отобрали печенье, — гневно сжал кулаки Канкуро, выявив в моем повествовании самое для него главное святотатство.

И это неудивительно. Ибо как выяснилось больше всего в последние время мой брат страдал, не от изнурительных тренировок, а именно от вкусовых качеств нового питательного рациона. Вернее от их полного отсутствия в той кормовой смеси, коей его ежедневно травили взамен завтрака обеда и ужина. Понимание того, что диета это конечно правильно, хорошо для здоровья ну и вообще... Но! Все же иногда, можно себя и баловать, пришла в голову моему брату очень быстро, где — то после второго употребления неповторимо хрустящего на зубах биокефира. И он, конечно, попытался исправить такое положение и нормально поесть в одном из городских ресторанчиков, поскольку в столовой академии, как и в дворцовой кухне, ему окромя миски с белесым варевом нечего не выдавали. Миссия набей желудок в заведениях Песка, прошла успешно и даже не один десяток раз, но для того чтобы туда дойти и вернутся обратно нужно было время, которого у него почти не было, да и как оказалось следили за ним добрые неприметные дяди и тети в белых карнавальных масках мило разрисованных образами разных кровавых злых духов, что потом все дотошно докладывали в соответствующее инстанции, которые мгновенно прореагировали на несоблюдение режима наследником престола.

Канкуро получил строгий выговор, лекцию о вреде углеводов и о самом главном в здоровом образе питания, на что брат с видом полного раскаяния на лице спокойно пропустил все наставления мимо ушей. А наследующий день снова пошел столоваться в полюбившийся ресторанчик.

Но все уже было кончено. Нет, на его пути не стала непреодолимая преграда виде его незримых охранников, готовых скрутить его, только он посмотрит на что либо съедобное. Нет, он свободно зашел в ресторанчик, заказал себе обед на семерых и спокойно дождался своего заказа.

В этой части его повествование было настолько наполнено болью и обидой на весь белый свет, что я сам чуть не заплакал. Ибо когда официант принес ему поднос с едой, на нем стояла лишь мисочка с сероватой бурдой, которой он имел счастье давится вот уже месяц. Мучаемый тяжким предчувствием беды Канкуро спросил у официанта дрогнувшим голосом: "Что это?"

На что получил, не в меру наглый ответ ранящий в самое сердце. — "Это теперь навеки твой заказ пацан, здесь и в любом заведении Суны. Потому кушай на здоровье, не стесняйся, мы ради тебя этих помоев целую кастрюлю наварили, так что кричи, если добавки захочешь". — Издевательски усмехнулся тот.

В тот момент мир перевернулся в глазах молодого Собаку но, и наполнился ярко — багровыми красками, "что похоже семейное...". От лютой расправы доведенного до ручки голодного ребенка над работникам общепита, спасли только вовремя припрыгавшие с крыш СУБОТНИКИ. Которые с трудом, но все же смогли оторвать среднего отпрыска Казекаге от процесса утопления головы официанта в миске с неаппетитным варевом. К сожалению слова не дотопленного официанта оказались правдивы, в какое бы заведение он бы не заходил в любом ресторанчике, закусочной, ларечке теперь его ждало только одно блюдо в меню.

В этот момент у меня перед глазами стала картина отчаянно бегущего по городу ребенка крутящего вовсе стороны головой в надежде найти хоть что — то, ну хотя бы что — то съедобное. И как от мальца стыдливо отворачиваются лавочники, закрываются лодки и захлопываются витрины. А над голодным мальчонкой в небе, парят от крыши к крыше усиленная команда грозных шиноби СУБОТО с еще дымящимися кастрюлями на перевес, которые они впихивают в руки каждому шеф — повару в любом ресторанчике, куда бы не заглянул их, роняющий голодные слюни, объект охраны. За коим бравые шиноби готовы следовать повсюду, ведомые своей великой целью, долгом перед деревней и почтением перед Каге, несмотря не на что выполнить приказ и не дать сыну правителя селения нарушить тщательно соблюдаемую диету.

Жуть... просто жуть. Не удивительно, что в каноне Канкуро напоминал отпрыска скорее Акимичи чем Собаку но. Это же какая душевная травма у него должна была образоваться на фоне хронического недоедания.

— Ну и что там было дальше — Вывел меня из мира фантазий голос жертвы диетологов.

— А, что? А, ну я с утра кое — как встал, посчитал загипсованными трясущимися руками треснувшие ребра, кряхтя как старый дед, поплелся ванную... И там увидел это, — я широко разинул пасть, показывая пустоты, где еще недавно прочно торчали три выбитых передних зуба.

— Да... вижу, хорошо тебя приложило — но ты не переживай. Э... еще вырастут, ты же джинчурики? Ну и если что, они же молочные? — очень логично попытался утешить меня Канкуро.

— Это да хорошо, что молочные и как хороший урок на будущие, типа вот, что бывает, если жевать чужие немытые шлепанцы. Особенно у своего замечательного сенсея. Приставляешь! Этот урод, меня еще навестил вовремя смены фиксирующих бинтов на ребрах. Приперся значит, в компании Чиё, дабы поинтересоваться хорошо ли чувствует себя его любимый ученик? Даже в качестве презента принес бумажный кулечек самого дешевого печенья в Суне. Кстати вот оно, — из горлышка бутыли вынырнуло полкило невзрачных сероватых комков плохо обжаренного теста, которые тем неимение Канкуро сразу поспешил спрятать в самой плохо достигаемой груде сломанных деталей от марионеток в его комнате. После еще закидал место схрона так, что в комнате даже стало немного чище.

— Знаешь, я в жизни не думал, что желание кого — то убить может быть настолько всеобъемлющим. — Продолжил я разглагольствовать, под мерный грохот передвигаемых куч деталей. — Можно сказать только присутствие нашей с тобой опекунши, удержало меня от немедленного применения всех своих способностей, за которые меня в нашей деревеньки так все "любят". А этот

* * *

* * *

* еще и при свидетелях, чуть ли не рыдая от обиды, посетовал мне на то, что мол я, в следующий раз, вел себя более достойно. А то ему столько не платят, чтобы он после каждой нашей тренировки заново покупал себе неподлежащую ремонту погрызенную обувь.

Со стороны Канкуро на это послышалось более громкое кряхтение, пополам с кашлем, которым он, пытался замаскировать внезапный приступ веселья. Что сказать, воспитанный мальчик, ибо ржать в голос и тыкать пальцам, отпрыску древнего благородного клана наемных убийц почти столетие возглавляющих одну из пяти теней стоящих над миром, мягко сказать, некрасиво.

— Да-а... Кхе — кхе. А Чиё — сама, как на это отреагировала?

— Она сказала что бы почтенный Тамей — сан, не переживал из — за такой малости и дала понять, что администрация деревни рассмотрит его проблему и возместит все убытки в разумных размерах. — Так они кстати и ушли от меня, на ходу обсуждая размеры этого разумного в денежно — бартерном эквиваленте.

— Все ясно. — Неожиданно угрюмо констатировал Канкуро, который после того как его мозг смог думать о чем — то помимо еды, стал отчего — то неестественно веселым.

— Да и что тебе ясно.

— Как бы тебе сказать, — пряча глазки и теребя деревянную ногу задумался о чем — то Канкуро. — Ты же знаешь, что у меня в отличии от тебя учеба построена немного иначе, — вдруг высказал он очевидное, видимо подходя к тому, чем он хотел со мной поделиться, совсем уж из далека.

— И причем тут это?

— В принципе и не причем, просто ко мне недавно начал приходить некий, скажем так, учитель, чью реальную внешность я если честно говоря, даже не разу не видел. Каждый раз он приносит собой несколько папок с личными делами некоторых шиноби, коротко объясняет некоторые произошедшие с ними события, дополняя их коротким психопортретом всех участвовавших в происшествии, а после начинает спрашивать у меня. Как должны были поступить эти шиноби в том случае? Почему и из — за каких причин они возможно поступили иначе? И как теперь на это должно отреагировать их руководство? А главное, если бы был на месте их командиров, что сделал с ними лично я? После всего мы очень долго с учителем обсуждаем, мои выводы и те факторы которые повлияли уже на мое мнение о ситуации...

Обалдеть! Канкуро значит уже как наследника Собаку но, то ли на управленца то ли на особиста натаскивать начали, интересно девки пляшут.

— Я что, стал сильно умно говорить, или чего ты на меня так уставился? — нахмурился брат.

— Э, извини, нет, все нормально. Просто не думал что... короче, Продолжай я тебя внимательно слушаю, — мне и правда сильно интересно, почему он со мной об этом заговорил. Ладно, думаю вот сейчас и выясню.

— Так вот, недавно у нас с ним зашел разговор о тебе. Вернее сначала о той ситуации, что сложилась вокруг джинчурики в Суне. Неприятии тебя жителями селения, как носителя Однохвостого. Ведь ни со Собаку но Шамоном вторым Казекаге бывшим первым джинчурики, ни с его двоюродным братом, вторым носителем биджу, такого отторжения не было. Почему так происходит сейчас? И о том, какова должна была быть прогнозируемая твоя реакция, при всех произошедших... скажем так обстоятельствах? В общем, мне дали посмотреть твое дело с выписками и подробными отчетами, от ведущих тебя специалистов с самого твоего рождения.

* * *

— Повтори еще раз, что тебе дали полистать? — Скептически переспросил у брата, явно намекая интонацией голоса на то, что не особо верю тому, что услышали мои уши.

— Отчеты ирьенинов, фуин — мастеров и менталистов и прочих специалистов от самого рождения, ведущих наблюдения и проводящих диагностику носителя чакры бога злого ветра, Однохвостого Ичиби но Шукаку. — Как само собой разумеющиеся уточнил мой брат.

— Мхы... — о как, вот это поворот в беседе, приблизительно такой же, как во время разговора на кухне узнать, что всю твою жизнь за тобой следила Нац. безопасность, ибо подозревают тебя в знании всех их стратегических тайн, которые ты должен в скорости передать хотящим захватить родную планетку, злобным инопланетным монстрам. В принципе, для меня это было бы так же неожиданно.

Но видимо посчитав мой ошарашенный вид за готовность внимательно его слушать, Канкуро продолжил.

— Знаешь, меня сейчас учат смотреть на любую ситуацию спокойно, как бы со стороны. И я... Хотя, ты прав, какое тут может быть спокойно когда узнаешь такое. Ты не поверишь! Да и я сам по началу, не верил, но знаешь, тут такое, такое...

— Канкуро! Успокойся. Вдохни по глубже, выдохни. Вот так, и давай не тяни биджу за я... за хвост. Говори как есть. — Брат кивнул и слегка успокоившись начал говорить почти не сбиваясь.

— Гаара, там были в основном описание прогнозируемых результатов после того как тебе поставили запечатывающую демона печать. И если коротко, то чуть больше семи лeт назад артефакт, известный как Сосуд Душ или Чаша Демонов в которой во время третей войны шиноби был заключен Ичиби но Шукаку, после смерти Собаку но Акиро, бывшего последним на тот момент носителем Однохвостого, дал трещину. Другого такого же сосуда в Сунне не оказалось, да и точной информации о том, где в ближайших странах подобный артефакт можно было бы обменять или украсть тоже не удалось получить, да и если бы такой и был, для начала биджу пришлось бы выпустить наружу, а потом уже пытаться загнать в новую ловушку для демонов.. Как я понял из описаний чаша стояла где — то на самых нижних этажах дворца в закрытом архиве, в окружении еще нескольких десятков спешно — наложенных на вырывающуюся из нее подавляющих чакру биджу печатей. По этой причине безопасно перенести ее оттуда не было никакой возможности. Но, несмотря на все предпринятые меры, сама чаша с заключенным в ней демоном могла лопнуть в любую неподходящую минуту.

— И я так понимаю, наши старейшины нашли способ решить эту проблему?

— Да. На тот момент самым быстрым и надежным способом обезопасить селение Песка было перемещение биджу в живого человека. Только проблема в том, что печать, да и сама схема безопасного перемещения в нового джинчурики была, по крайней мере тогда у Суны, разработана исключительно под носителя генома Собаку но. Как ты понимаешь, на тот момент из выживших в последней войне представителей нашей семьи и владеющих полноценным геномом, оставался только отец. Но он был уже неподходящего возраста для операции и имел довольно небольшие шансы на то, что его уже сформированная чакра система приспособиться к таким изменениям, да и вряд ли он прожил бы после этого долго. Я же, как и Темари не унаследовали полноценного генома, и шансы выжить после запечатывания Однохвостого в ком то из нас были ненамного выше чем у отца. Поэтому...

— Поэтому, единственной кандидатурой оставался еще не рожденный ребенок, — правильно истолковал паузу брата.

— Да, как определили медики по пробам чакры, ты почти более чем идеально подходил как новое вместилище чакры Однохвостого. На тот момент наша, Мама, была на тридцать первой неделе беременности, было принято решение, как только она родит ребенка, в него запечатают биджу.

Однако что — то пошло не так. Произошли преждевременные роды и Мама... И наша Мама, Мама... — На этом простом слове, до этого менторская и размеренная речь брата сорвалась, а сам он пытаясь продолжить, не мог сказать больше и слова. Хоть он и старался не показывать, но мы оба до этого старались не упоминать Маму в наших разговорах, но сейчас... Что тут сказать, для него, как и для меня, это очень больная тема.

Тем временем, брат глубоко выдохнул сквозь стиснутые зубы, пытаясь унять внезапный приступ эмоций.

— Ма... — упрямо попытался он произнести еще раз.

— Канкуро, не надо! Я все понимаю, не мучай себя, я знаю, что произошло... — сделав паузу и криво улыбнувшись, все же выдавил из себя. — Я знаю, кто в этом виновен.

От произнесенных слов самому стало неуютно, ибо несмотря на какое — либо предзнание и опыт, почти восемнадцати лeт прошлой жизни, я отчетливо знал, из — за кого умерла женщина, которая подарила мне новую жизнь. Сколько себя помню в этой жизни, я очень любил слушать истории Яшамару о моей маме, в такие моменты он улыбался особенно тепло, а его глаза загорались каким — то внутренним светом. О да, о его маленькой милой сестренке, которую нельзя было не любить из — за того чувства доброты и уюта, что исходили от нее всегда, о той любви которой она щедро делилась со всеми своими родными, мужем, детьми. Он рассказывал о ней так ярко и вдохновенно, что казалось еще минута, и она сама войдет в нашу комнату. Невысокая девушка с короткими каштановыми волосами и удивительно ясными голубыми глазами. Зайдет и улыбнется, брату, у которого остались в жизни лишь воспоминания о прошлой счастливой жизни и проклятому ребенку, который отобрал ее у её родных.

— Нет Гаара, ты не прав! — упрямо мотнул головой, зло сказал Канкуро, — Да, Мама... умерла после родов, от истощения чакра системы, но в этом нет твоей вины. Так получилось, что Мама умерла, а в тебе запечатали демона. И ни я, ни Темари тебя, в этом, не виним. — Смотря мне в глаза, твердо закончил брат.

— Спасибо... — вот и все, что я смог выдавить из себя в ответ. Мы не много помолчали, отходя от обоим нам болезненной темы. Разговор как-то утих сам собой. А я старался все это время смотреть в окно, на загорающиеся огни вечернего города, подчеркнуто не замечая как Канкуро украдкой вытирает отчего — то покрасневшие глаза.

— Так, что там со специалистами, которые, как ты говоришь, непрестанно вели меня по жизни? — Попытался я плавно переменить тему нашей беседы, дабы разрядить тягостную атмосферу в комнате. Но, похоже не угадал, ибо брат нахмурился еще пуще прежнего.

— Ну, неужели все настолько плохо? — Полушутливо задал я вопрос.

— Не то слово, Гаара, не то слово. Извини, я хотел сказать это как — то по мягче, что ли. Но уж извини, скажу прямо. Тебя изначально не видели в качестве самостоятельного будущего шиноби, а скажем так, как оружие деревни последнего шанса. — После чего внимательно всмотрелся мне в глаза. Брат видимо проверял мою реакцию на пока весьма очевидные для меня вещи.

— Я конечно, мало что понял из выкладок специалистов, но похоже, что твоя печать изначально была рассчитана на шиноби уже зрелого возраста, лeт так шестнадцати, с уже устойчивой психикой и до конца сформированным мировоззрением. В ней просто изначально отсутствовали компоненты, которые могли качественно оградить влияние биджу на разум носителя, тем более, если этим носителем является недавно родившийся ребенок. Но тогда, о таких мелочах, наверно думать не было времени, все боялись, что еще немного и из центра города разрушая все на своем пути, вырвется Однохвостый. Когда ее ставили на тебя, многие понимали возможные последствия для носителя. Но повторяю, тогда просто не было другого выбора. Они правда в дальнейшем надеялись скомпенсировать влияние на тебя биджу с помощью серии встроенных в твою печать ограничителей. Но у них так толком и нечего не получилось. Половина из них слетела уже на первом году твоей жизни, остальные было поправлять просто опасно. Потому все оставили как есть.

Постепенно был сделан вывод, что твой разум уже к годам к шести, и станет почти полностью подконтролен Шукаку, чтобы для сопротивления этому не предпринимали наши мастера разума. Хотя лeт до двух, они и пытались различными способами сгладить воздействие Демона. Потом, похоже, это перестало давать какие — либо положительные результаты, а вмешательства более серьезные, могли серьезно повредить разум, не дав окончательно сформироваться твоей личности, или дать возможность вырваться Однохвостому. Если обобщить, то ничего с воздействием на тебя демона нормального, они уже сделать были не в силах.

После чего было принято решение, что управлять тобой в дальнейшем, можно будет, исключительно лавируя между триггерами, то есть идеями и мыслями, которые тебе будет навязывать твой демон. И именно исходя из его психопортрета было решено проводить воздействие на тебя в дальнейшем. Никто даже не ожидал, что ты сможешь, не только так долго сопротивляться, но вообще, сохранить целостность разума. — Канкуро замолчал, внимательно наблюдая за мной, видимо пытался прочитать реакцию весьма необычного брата на такое заявление.

А я честно говоря был и правда немного ошарашен. Вот это номер. Смешной, причем аж до слез. Оказывается Гаара, тебя просто списали как личность изначально, выкинув в мусорку, решив не предаваться мечтам о несбыточном, типа а вдруг, он справится и останется добрым ребенком, а сразу начать работать именно с тем огрызком личности, что останется после того как его словно кость обгрызет и обсосет со всех сторон Собака — барсук. А после чего, как — то привязать получившегося кровавого маньяка именно к деревне, заставив гавкать исключительно по команде "Фас".

Мда... Оказывается не все так просто в датском королевстве, но хотя бы многое встает на свои места. Даже поведение жителей Суны. Думаю, общественное мнение изначально готовили ко мне канонному, чтобы беда стала так сказать родной и привычной, и даже если я сорвусь, устроив кровавую резню песчаной бензопилой, никто не побежал объявлять Каге и совету кланов Октябрьскую Революцию. А просто бы собрали трупы и буднично проворчали типа, что — то вроде: "Чего — то опять наш демон разгулялся, видимо, это к дождю".

— Но в этот момент вмешался дядя, — продолжил брат — Он смог убедить нашего отц... Казекаге, что несмотря на все, тебе необходимо дать шанс на нормальную жизнь и что он будет сам воспитывать тебя. Ради этого он отказался от должности секретаря Казекаге, места в совете от клана Тотзи, переехав из палат во дворце. В место этого, он выкупил квартиру в малозаселенном квартале подальше от центра города, где и жил с тобой до событий начала прошлого года. Но около года назад, при очередной планомерной диагностике твоей печати, наблюдатели внезапно забили тревогу.

Из подшитых к папке докладов, что лег тогда на стол к Казекаге и каждому из старейшин, я узнал, что в тот момент несколько из основных узлов на твоей печати были повреждены, мало того, с нее окончательно слетели блокирующие ментальное воздействие Шукаку закладки. Со слов доклада получалось, что единственное, что удерживало биджу на тот момент в его клетке, это либо чудо, либо воистину железная воля шестилетнего ребенка.

Последнее предположение специалисты приравнивали к фантастике. За последующие три месяца наблюдений за джинчурики и двадцати четырех случаев растущих по экспоненте спонтанных выбросов демонической чакры вызвавшие большое количество происшествий и пострадавших? а главное великое множество возмущенных, обладающих не малым весом в нашем селении почтенных граждан Суны. И на расширенном совете кланов, Казекаге было выставлено требование, о повторном перезапечатывании Шукаку в нового носителя. Видимо к тому моменту была уже подготовлена новая печать, не завязанная исключительно на членов правящей семи нашего скрытого селения. — Канкуро криво улыбнулся.

— Основная проблема была в том, что эти специалисты давали 90% гарантию, что предыдущий джинчурики не переживет этой операции, даже если она будет проводится в самых подготовленных для такого случая условиях, а тебя после извлечения сразу отдали бы ирьенинам. Но в том же докладе говорилось, если не провести этой операции, те же специалисты давали 98% гарантию, что запечатанный песчаный демон ближайшее время вырвется на свободу внутри закрытого высокими стенами города.

— Дай я теперь угадаю сам, операцию так и не провели. Вернее не успели, потому что внезапно, Биджу все же вырвался на свободу.

— Да? и как не странно в ту же самую ночь, когда шел последний совет глав кланов по вопросу окончательного утверждения кандидатуры нового джинчурики. Внезапно наблюдатели сообщили, что биджу захватил тело своего носителя и пытается покинуть территорию Песка. После шла пара сотен коротких докладов от разных участников операции по перехвату Однохвостого. И еще сорок листов вычислений и фуин — выкладок по вопросам об повторном перезапечатывании биджу в того же носителя. Опять же, я не особо понял выкладки, меня этому направленно пока никто не обучал. Но вроде суть, уловил. Выходило так, что самый благоприятный момент для вторичного перезапечатывания в изначального носителя, при использовании печати шести граней и максимально безопасным для самого джинчурики, наступает именно тогда, когда большая часть демонической чакры покидает его организм.

— Значит вот оно в чем дело, как я помню, в моем случае в ту роковую ночь ее проведением занимался сам Казекаге, не сходя с морды моего барсука, так сказать — и как ни странно, сразу после боя у него оказалось для этого все необходимое с собой. То есть, на тот внезапный случай, когда демон, абсолютно неожиданно для всех остальных, окончательно выберется наружу. И как не удивительно, по канону именно полный выход демона из джинчурики на свежий воздух произошел в ту ночь, когда Яшамару получил от Казекаге странную миссию по нападению на собственного племянника.

— Да? — кивнул Канкуро, — повторное запечатывание провел наш отец, но окончательный же процесс постановки дополнительных фуин их стабилизации, диагностики совместимости печатей, заняли еще двое суток.

— Ага, помню — помню, после которых я еще две недели оставался в коме. — Ворчливо пробурчал я, ибо хорошо прочувствовал тогдашнее состояние своего организма и невозможность даже руку поднять, не то чтобы самостоятельно сходить в туалет.

— Полагаю, у всех кто хотел, за это время было достаточно возможностей на любые копания в моей печати, дабы заново поставить какие угодно на нее ограничители, закладки, или еще что — нибудь для надежности сна населения нашей деревеньки?

— Гаара, я понимаю это все тебе слушать больно. Но прошу тебя, не заводись. Пойми, твое поведение сейчас после всего, что с тобой произошло, просто не вписывается в изначальные расчеты ведущих тебя специалистов.

— Ага, и потому со мной пока просто не знают что делать. Вот и проверяют реакцию на всевозможные раздражители. Таким интересным способом как ежедневные избиение, изучение архаичных текстов по основам построения фуин, и первичного стресс теста по выпиливанию мозгов лобзиком с помощью этикета и трех старых пердунов. Проводят эксперименты на устойчивость психики. Тестируют, так сказать свои новые защелки на моей печати.

— В принципе, — чего — то прикинув в уме, — так оно и выходит. — Согласился со мной брат.

Мы помолчали. А что тут сказать кроме мата? Вот именно, что ничего.

Ладненько, что же, подведем итоги, теперь я хотя бы знаю, почему Яшамару так поступил в ту злополучную ночь. Тогда он просто пытался меня спасти, как мог. И если вспомнить те слова, что он должен был сказать в каноне, про ненависть ко мне из — за смерть его сестры, нашей с Канкуро и Темари матери. Все выходит до обидного логично. Его главной целю было сохранить мне жизнь, пусть даже ценой моей ненависти к нему и всей деревне.

Последнее кстати в этом случае было бы даже полезно, ибо не позволяло в дальнейшем расслабляться и поворачиваться спиной к тем, кто уже принял один раз решение усыпить меня на прозекторском столе ради блага вся Сунагакуре.

Однако и их тоже можно понять, жизнь одного свихнувшегося пацана это далеко не та величина, чтобы из — за нее рисковать жизнями своих родных и близких. Поэтому, даже сердиться на них в принципе не имеет смысла. Я бы, наверное, поступил бы также. А так просто учту такой вариант на будущее, да буду оборачиваться почаще, дабы чего не вышло.

Да и теперь хоть буду знать, что от меня ожидалось, что в принципе уже не плохо. А то, что и дальше будут проверять, на что я способен и как реагирую на раздражители, так это и даже такому дураку как я ясно, с демоном в моем пузе расслабляться нельзя не на секунду, дам слабину и эта тварь здесь натворит такое, что только в сказке рассказать получится, лeт так через сто, когда самые кровавые подробности сгладятся в умах людей. Так что пусть лучше проверяют! Да и мне, похоже, не привыкать, с рождения как подопытная крыса с зашитой в брюхе собакой Павлова под надзором экспериментаторов сижу. Да, и честно говоря, самому интересно, через сколько времени в моей голове снова появится этот сказочный басистый голосок, призывающий расчленить ближнего своего. Кстати, а это хороший вопрос!

— Ну и какие прогнозы?

— А... — непонимающе уставился на меня брат.

— Результаты устойчивости моей печати на разные раздражители. Сколько ей осталось, перед тем как песчаный барсучонок снова начнет грызть мой мозг?

— Э... честно говоря я не знаю. Да и наверное никто не знает. Тут многое зависит от тебя лично и множества других факторов, в идеале прогнозы дают до 3 — 4 лeт перед тем как введенные в твою печать барьеры под давлением демонической чакры полностью выработают свой ресурс. Либо... — помедлил с ответом брат — от пары дней до года, если их планомерно будет ломать сам джинчурики.

— Даже так?

— Такая ситуация там была описана, джинчурики, потеряв контакт после перезапечатывания с биджу, сам попробует связаться с Однохвостым, дабы таким способом восстановить разрыв с привычной ему уже считаемой своей частью личности... Отчего-то этот вариант рассматривался как наиболее вероятный.

На такое заявление я только хмыкнул.

— Ну, что могу сказать Канкуро, безусловно, это забавное предположение. И как ни странно, но они оказались правы. — высказался я наблюдая как округляются глаза брата.

После произошедшего я действительно искал возможность встретится с синемордым, правда не для того чтобы он и дальше наставлял меня, своими мудрыми советами, по способам массового сокращения населения этого земного шара. А скорее чтобы заткнуть его поганую пасть прибитым к черепу кляпом, а после долго и тщательно поджаривать эту мутировавшую собаку на медленном огне, иногда откручивая от него приготовленные кусочки.

— Хотя, все возможно. — Не удивлюсь если по канону, после предательства и смерти единственного человека которого Гаара любил и которому верил, произойти должно было бы что — то подобное.

— Ладно Канкуро закругляемся, сегодня я тебя услышал и много чего осознал. Потому расслабься, я не маленькая девочка, что бы психовать, или биться в истерике от несправедливости бытия. Честно говоря, я изначально предполагал, что — то подобное. Потому, даже несильно удивлен. Скорее, мне даже полегчало... Немного.

— Да? — скептически поднял бровь брат. Похоже, он ожидал от меня какой — то другой реакции на все свои вселенские откровения.

— Да, Канкуро, я в состоянии понять, что спасать еще не сформировавшуюся личность мелкого карапуза, подверженного влиянию жирного барсука переростка, довольно сложная задача. А еще есть вероятность, что эти гении изначально не собирались меня спасать. Возможно, даже напротив, они абсолютно логично решили просто воздействовать на демона, у которого в место мозга три несомкнутых извилины, две из которых держат уши.

Это намного проще и предсказуемей в дрессировке, хоть результаты и хреноваты, но все же математически обсчитываемые. Как говориться, лучше утка под жопой чем журавль в жопе.

— Почему ? — слегка недопонял житейскую мудрость брат.

— Утка, по крайней мере, не такая длинная. Хотя тут и без афоризмов понятно, что решили наши решальщики наладить контроль существа воспитанного демоном. Ты сказал верно, это по их мнению было намного перспективней чем воспитывать мелкую полу разумную тварь, в атмосфере любви и мира, при этом не рискуя ежеминутно оказаться вбитыми песчаной волной в стену, от частой смены настроения опасного огрызка личности. А так они палец об палец не ударяя получают на выходе идеального убийцу, искренне любящего свою работу, вдобавок еще вполне понятные рычаги контроля. Типа, хочешь давить людей? Не вопрос, слушайся умных дядей и целей для игры с песком у тебя будет много. Да и наверняка уже придумали на что можно будет на давить, в случае не повиновения демоненка.

А теперь у них не сошелся дебет с кредитом и на свет Аматерасу появился я, весь такой в белом и с бутылем. И я так понимаю, наша администрация просто не знает, куда такого красивого как я девать. Толи радоваться, что зверушка оказалась слишком живучей да умной, либо горевать, поэтому же поводу. Так что Канкуро не трусись, я все понимаю... — Ага, легко строить из себя умного зная канон. — Кроме одного, почему эту сногсшибательную информацию передали мне именно сейчас и через тебя? Хотя нет, тут тоже много факторов сходится. Первое, такая информация как ее не прячь, все равно когда — то всплывет. И эти доброжелатели наверно решили, что в твоей компании я по крайней мере не психану, сходу пойдя давить своих обидчиков пачками, а даже если и психану, сейчас эта реакция будет более предсказуемой, а следовательно менее разрушительней чем если бы я это все узнал сам втихаря, точно трупов будет меньше. Или еще хуже, если я узнал бы это от кого — то другого, кто в порыве сочувствия и сострадания к забитому, всеми гонимому ребеночку преподнес бы мне эту инфу на блюдечке, подав бы ее с гарниром своих предположений и виденья сильно плохих и самых крайних.

— Да, ты прав. — сипло выдавил из себя Канкуро. Похоже только что понявший, на что его подписали. И от осознания такой перспективы у него даже в горле пересохло. Но я оказался не совсем прав, в моей адекватности похоже брат самого начала не сомневался, и судя по дальнейшим его словам его заботило другое.

— Такая информация, поданная немного под другим углом зрения, в подходящий момент, нужным доброжелателям...

— И маленькое стихийное бедствие натравленной на конкурентов при смене власти, или иных подковерных интригах, не у кого не вызовет лишних вопросов, — продолжил за него его мысль — Да и кому интересно, чем именно так тяжко обидели этого малолетнего психопата новоиспеченные покойники. А так, старший братик, с которым по их данным у меня налажены дружественные взаимоотношения, меня утешит, сопельки вытрет, сгладит, так сказать, эмоциональный удар. Да и тебя они просчитали как маленького. Скажи, сколько ты терпел, прежде чем все мне это выложить? День? Два?

— Почти неделю, в отчеты вчитывался, пока не разобрался. — Неохотно буркнул брат.

— Вот видишь. Аж весь похудел от переживаний.

— Да ну на тебя! — обиженно надул щеки молодой марионеточник.

Мы снова примолкли, каждый думая о своем.

— Скажи Гаара, а тебе тоже приходит этот сенсей? — внезапно разродились напротив меня вопросом.

— Какой? — удивленно склонил голову на бок.

— Ну, который учит меня. Всему этому... — Канкуро неопределенно помотал руками в воздухе.

— А! Ты об том добром дяде, который подсовывает тебе секретную документацию. Нет, я от природы такой сообразительный, вернее не от природы. Ну... я уже тебе говорил, почему я такой весь из себя умный.

— Ага. Ну да, ты же этот, как его, попаданец.

— Точно! — и не удержавшись, изобразил громкий смех темного властелина, который тут же, почти традиционно, захлебнулся кашлем последнего неудачника.

— Что с тобой? — обеспокоенно вскочил на ноги брат.

— Кхе — Кхе — ке. Ничего, просто сломанные ребра еще не все зажили. Спасибо, пустыня его иссуши, моему душевному сенсею. — Отдуваясь, ответил я, стараясь дышать через раз.

— Знаешь, может после всего этого они его сменят?

— Ага, щас! — сварливо выдал я — Вон уже побежали мне менять одного садиста на роту мазохистов.

— Чего? — как обычно, когда меня прорывало на родные загибы, переспросил брат.

— Мечтать невредно, говорю.

— И что будешь делать?

— А биджу его знает! — скривился сильней, чем от боли в грудине, ведь поболею я еще день два, а дальше бинты снимут и вперед, с чистой совестью, снова получать ногой по хребтине.

— Тут проблема в том Канкуро, что во время занятий я ему сделать ничего не могу, банально силенок не хватает выдавить из себя столько чакры, что бы успеть завалить садиста до того как ее всю высосет из моего песка камера.

— Ясно, ну что могу сказать, терпи, возможно, дальше будет легче, — не особо веря в собственные слова, поддержал меня брат.

— Спасибо за совет, в связи с отсутствием других предложений обязательно им воспользуюсь. — Уныло промямлил я бережно потирая больные ребра.

— Да, не везет,— Философски заключил юный марионеточник уставившись в окно.

— Выбраться бы тебе наружу, да поговорить с ним на свежем воздухе, вне этой твоей камеры.

— Да, но проблема в том, что вижу я Тамея — сенсея лишь на уроках и он су... ска... самый не хороший человек, уже всегда сидит внутри пыточной, а урок длиться ровно до того момента пока я без посторонней помощи даже ползать не смогу. А после этого мой сенсеюшка уходит в закат чего — то насвистывая, при этом безбожно фальшивя. И все, ищи его потом как ветер в пустыне, до следующего занятия.

— До следующего занятия?

— До следующего, — и тут я врубился. — Стоп Канкуро! А ведь это идея! Сегодня — завтра я так уж и быть потерплю, а вот в среду, кому — то будет обеспечена инвалидность, путем отрывания лишних конечностей. — Приняв такое решение, я почувствовал, как от выплеснувшихся в кровь эндорфинов боль в ребрах становится не так уж и сильна, а губы сами собой складываются в мечтательную змеиную улыбку, полную предвкушения послезавтрашнего дня.

— Надеюсь, ты его не того...

— Нет, что ты, как ты мог так обо мне не хорошо подумать, — почти натурально возмутился я.

— Гаара я серьезно! — строго прищурился на меня родственник.

— Да ладно, не буду я его того, позавчера еще хотел, но к вечеру сегодня попустило, причем аж настолько, что я уразумел всю не праведность такого поступка. Да что говорить, я его можно сказать почти простил, — в подтверждение своих слов я молитвенно сложил руки перед собой, точно также, как складывают в этом мире руки моля Ками присмотреть за душами, внезапно ушедших в мир иной.

— Гаара, учти, я узнавал Соши Тамей — двоюродный внук Чиё — сама, впрочем, как и мы с тобой.

— Да? Обидно, — сразу поскучнел я, — ну ладно, пусть живет.

— Кстати, скажи, ведь это бабуля Чиё посоветовала тебе твоего нового сенсея с любопытными папочками, — проявил я неожиданную проницательность.

— Да, Чие — сама привела меня к нему в первый раз.

— Ну что же, — тяжко вздохнул я. — Ноги я ему тоже отрывать не буду.

— Только харей по полу подземелья провожу, — начал загибать пальцы — дюжину ребер раздавлю, шесть зубов медленно вырву. Ну и для общего счета, так, по мелочи, пальцы на руках, ноги в четырех местах. Ты не переживай, у меня все давно подсчитано, что, как, за что и сколько буду ломать. А так встречу, поговорим, я изобью его до полусмерти, так чтобы заслуженный отпуск взял по состоянию здоровья, где то на полгода минимум. Возможно, тогда я его даже навещу по — родственному, печенек принесу, потверже, самых таких хрустящих. Эх, — вынырнул из сладких мечтаний о месте я.

— Так что не переживай Канкуро, все будет пучком. А я пойду уже, мне еще журнал посещений в дежурке на входе в подземные этажи замка стырить надо, точно так сказать узнать на каком уровне обитает мой любимый сенсей, все подходы оттуда к моей камере пыток проверить да обследовать, песка туда натягать по больше... Вообщем работы еще много!

Так что бывай. — Я поднялся и пошлепал к двери, но вспомнив еще одну важную вещь обернулся к неодобрительно качающему мне в след головой брату.

— И еще, завтра стырю со склада мешок риса и в это же время закину к тебе, будем из твоих марионеток тайную скороварку крафтить, во имя всех голодных детей Африки!

Глава 17

Неожиданные встречи или главное в работе шиноби

Правду говорят, тяжелее всего ждать и догонять. Причем ждать тяжелее всего, особенно как я сейчас, забравшись в узкое углубление в стене коридора, между прочим самостоятельно выгрызенное песком за пару бессонных ночей, и вот уже третий час почти не шевелясь сижу в засаде, развлекая себя только бережным перебиранием и обсасыванием всех своих невероятных обид на конкретного индивидуума с одновременным корчаньем злобных рож.

Причем вторым, я занимался исключительно потому что, у меня уже минут сорок как дико чесался нос, а поднять руку дабы почесать его в ужасно узком углублении в стене было нельзя, поскольку это углубление закрывал удерживаемый этими же руками тонкий, очень хрупкой и ах... очень тяжелой каменной пластиной еще пару часов назад бывшей родной частью стены этого длинного коридора, и этот каменный щит почти идеально маскирующий меня мог упасть с жутким грохотом и разломаться на мелкие камешки от любого неосторожного чиха, не то что от движения руки. Спросите почему я тогда не почешу нос тонким щупальцем из песка, как обычно и делаю?

Ответ тоже прост, для этого мне надо ускорить ток чакры и выкинув из СЦЧ через печать маленький, почти ничтожный объем местной колдовской энергии, вот только проблема в том, что все в мире относительно. К сожалению, маленьким такой, практически незаметный выброс является исключительно для меня, остальные же шиноби в не зависимости от их таланта к сенсорике, почувствуют где-то метров за двадцать от эпицентра, довольно таки неслабый всплеск сухой давящей и абсолютно непохожей на обычную человеческую чакры. Именно так в большинстве своем характеризуют свои ощущения, те люди, которых я расспрашивал как именно они меня ощущают. И думаю Тамей тоже долго гадать не будет, когда из дальней части прямого как метро коридора прийдет давящее ощущение жесткой и колючей чакры, словно ведомый злым ветром разогретый песок, бьющий прямо в лицо. Конечно не будет, он попросту стартанет от сюда на первой космической, унося свои так и не сломанные мною ноги. И все, три дня подготовки быджу под хвост, да и садист наверняка станет куда осторожней. Он все же джанин и стоит признать, что поймать его у меня есть только один шанс, пока он беспечен и не знает о намерении одного его ученика продолжить с ним общение... так сказать в не классном порядке.

Потому приходится лишь злобно корчить страшные рожи и молча терпеть, постоянно следя за своими ощущениями, что бы даже нечаянно не задействовать СЦЧ, до того самого важного момента Х. Когда любимый сенсей беззаботно прошагает мимо моей нычки. Ну а там...

Пришлось прилагать некое усилие, чтобы от этой мысли подленько и предвкушающие не захихикать...

И все же, как же, как же... чешется нос. Так, не думай об этом, отвлекись, думай лучше о чем ни будь постороннем. О том например, как после того как ты поговоришь по душам с Тамеем, жизнь сразу станет лучше а ты сразу преобразишься в самого доброго и адекватного джинчурики на свете. От которого вскоре перестанут прятаться маленькие дети, падать в обморок девушки и боятся большие взрослые дяди, что уносят свои ноги лишь ощутив давящее чувство чакры Однохвостого Шукаку. И кстати да, именно Однохвостого енота, так как таковой собственный "запах" чакры у меня отсутствует.

Что тут сказать, в моей СЦЧ с момента рождения, постоянно течет исключительное количество демонического говнища, и по мере развития, она подстроилась и приобрела практически идентичную с этим потоком помоев волновую структуру. В принципе, я считаю, что именно по этой причине, анимэшный Гаара после того как из него варварски выдрали барсука в каноне, "что обычно должно напрочь выжечь все чакра каналы в теле, и после этого он совсем не натурально, по желанию левой пятки Кисимото воскрес из мертвых", и после всего этого без превозмагания смог использовать песок как и раньше.

Ладно, не буду сейчас трогать канон, ибо чем дольше живу в этом мире тем больше вижу в нем притянутого не то что за уши, а за лапшу висящую на этих ушах идиотизма.

Утешает только то, что до начала эпического королевского сафари по сбору великой девятки хвостатых трофеев некими личностями в модных черных плащах, еще почти шесть долгих лет. А за это время я к встрече с трех-языким бомбистом и всей остальной кодлой как-нибудь да подготовлюсь. Мы еще посмотрим, чья голова у кого над каминной полкой будет висеть.

Ну... если даже не справлюсь, то просто героически по быстренькому применю сто первый прием карате. А че, я не гордый, по мне трусливо сбежать на какой ни будь далекий тихий остров, мирно загорать на пляже да жрать кокосы, считаю довольно здравым, можно сказать даже умным решением. И хрен они без первого хвоста когда ни будь десятихвостый пазл соберут.

Из радужных мыслей, о нагибании всех плохишей мира сего, меня вывело эхо звуков неспешно приближающихся шагов.

О, похоже долгое сидение в окопе в пустом коридоре скоро принесет свои плоды. Закрыв глаза и максимально успокоив дыхание я внимательнее прислушался и постарался определить кто идет по коридору. Вот, доносится отзвуки ритмичных уверенных шагов. Да в принципе в том, что это был именно Тамей я был почти уверен. В стыренных ненадолго мной бумагах я узнал, что он единственный кто проживает на одиннадцатом подземном, причем в той его части которую даже в рабочий день посещало максимум человек десять за смену, это если судить по количеству подписей в бланках. Тем более в пол пятого утра сюда никого и калачем не заманишь.

Точно, это Тамей. Только он может так почти бесшумно шлепать своим сорок пятым растоптанным шинобевским кирзачом по этим усиливающим и многократно отражающим даже самые тихие звуки коридорам. Вот, шаги уже в метрах десяти... в пяти, шаг, еще, пора.

Сдерживаемая все это время распирающая меня чакра мгновенно затопила окружающие закрытое пространство коридора, за доли мгновения расходясь в стороны от меня проникая еще в две выгрызенные мною пару дней назад ниши, заполненные кубометрами размолотой в пыль горной породы. И вот из них подхваченный и наполненный моей чакрой буквально взорвав оставшиеся тонкое стенки из твердой породы, хлынуло песчаное море, закрывая вырубленный в толще камня промежуток открытого пространства толстенными пробками с двух сторон, блокируя даже теоретическую возможность сбежать из возникшего песчаного мешка.

Дальше обязана была пойти не менее быстрая атака с трех сторон, должная скрутить мерзавца как попавшую в паучью сеть муху крепкими песчаными путами... Но, вместо этого я замер не доведя атаку и поспешил покинуть загораживающий обзор тонкую каменную пластину.

Ибо вместо звуков быстрых перемещений, срабатывающих техник и коротких отрывистых ругательств брошенных грубым мужским голосом, я услышал надрывно отчаянный женский крик. Который даже и не думал прекращаться все то время пока я застревая бутылем об какие то внезапные препятствия, путаясь в онемевших ногах, пытался вылезти из укрытия. Дабы абсолютно не героически выпав из углубления, внезапно понять, что благодаря моим действиям перебита электро-проводка и что в коридоре мгновенно стало темно, как собственно в не освещенном ни чем помещении на черт его знает какой глубине. И наконец в полнейшей тьме образовавшейся каменной бутылки, когда же я все же сообразил и смог с матюгами нащупать лежавший глубоко в подсумке старенький динамо-фонарик, то в направленном свете тусклой лампочки убедился в том, что в мою тщательно, почти любовно расставленною уловку, попало явно не то на что я вообще-то рассчитывал.

На полу сжалось и испуганно смотрело на меня большими голубыми глазами прекрасное белокурое создание лет пятнадцати на вид.

— Твою мать — только и смог выдавить из себя смотря как затравленно пытается отползти от окружающих ее со всех сторон песчаных тент... отростков девушка.

А нюх как у собаки и глаз как у орла. Внезапно всплыла в голове фраза из советского мультика. Ага только медведь на ухо наступил. Блин, что она вообще тут делает? И как я мог спутать ее поступь со своим топающим аки мамонт Сенсеем. Мда... надо было все же попросить тренирующих меня СУБОТНИКОВ провести хотя бы парочку занятий по улучшению слухового восприятия в местах где нежелательно пользоваться чакрой. Но нет же, подумал что самый умный и расспрашивать у них о способах моего незаметного подкрадывания на дистанцию эффективного поражения к некому абстрактному лопоухому джанину, будет как минимум не дальновидно, ибо они люди подневольные и ежедневно пишут отчеты обо всем подозрительном, а сложить два и два у регулярно читающей их Чиё-сама да предупредить кого не надо о возможных внезапных встречах в узких коридорах.

В этот момент внезапно нарушая мои мысли повторилась звуковая атака.

— А-а-а-а-а-а-а!! —

Видимо девица осознав, что видят ее глаза в тусклом свете полу сдохшей лампочки, провела несложную ассоциативную цепочку. Куча шевелящегося песка, плюс восьмидесятилитровый бутыль торчащий словно раковина улитки за спиной у мелкого шкета с характерными красными патлами. Вывод, злобный демон пришел ее убивать.

— А-а-а-а-а-а-а!!!!!! —

— А ну цыц! — Рявкнул я на нежданный мегафон.

На что мегафон в последний раз что-то сломано пискнул и прикрыла ладошками рот.

— Так утихни и запоминай, ты ничего не видела, особенно не видела меня. Что здесь делаю я тебе не интересно. Теперь кивни если дошел смысл тонкого намека. —

Девушка видимо решившая, что уже света белого никогда не увидит, ибо сейчас пойдет по разряду очередная жертва песчаного маньяка. Еще не веря в надежду на дальнейшую долгую счастливую жизнь, все же активно закивала головой.

— Вот и хорошо, сейчас я тебя отпущу, а ты за это никому, ну просто никому не рnbsp;асскажешь кого повстречала в единственном переходе соединяющем одиннадцатый и десятый подземный уровень. Усекла? — рублеными, конкретными фразами закончил я доводить до нее полит информацию.

— И не стоит так яростно трясти головой, а то еще оторвется невзна...— попытался дать полезный совет, но судя как в тусклом свете фонарика, лицо девицы стало еще бледнее, явно мог бы обойтись и без оного.

— Ладно, иди. Но помни, твое молчание это хороший залог того, что мы с тобой больше некогда не встретимся.

Я махнул рукой и четырех метровая стена песка расступилась, открывая небольшой проход ведущий прочь от моей ловушки дальше по пути ведущему верх к уже наверно озарившему небосвод утреннему солнышку, подальше от мрачного, третью ночь подряд не спящего и страдающего воплощением страшной мсти джинчурики.

Девушку дважды уговаривать не пришлось, она рванула от меня так, что меня даже сквозняком обдало, оставив малолетнего носителя демона в раздумьях над дилеммой. Как ему вернуть на место больше двух тон песка обратно в взорвавшиеся стены, одновременно выдавив из него всю свою чакру? Ибо в ближайшие часы, для любого сенсора фонить эта гора неликвидного стройматериала будет как тот ядерный реактор, тем более вблизи да в закрытом пространстве.

Подумав над этой проблемой я понял, что все-таки зря вздрагивая от любого шороха, трое ночей подряд, через пробуренные мелкие едва заметные углубления в стенах кропотливо смолол столько не привязанной к моей печати породы, дабы в один единственный момент подпустив жертву поближе мгновенно напитать этот песок чакрой, накрыв Тамея одним махом. Аж зло от обиды берет, такой план накрылся медным унитазом. Теперь этот участок коридора придётся оставить, а засаду переместить как минимум метров на сто в глубь рукотворных пещер, дабы эта гнида мою чакру не почувствовал, пользуясь при этом только тем песком что в бутыле остался. Да и еще проблема, коридоры там пошире становится, если что пойдет не так, ой как не хочется давать место для маневра мастеру тай.

Ладно, по плану запас времени еще есть в минут где то в двадцать. За это время необходимо занять новую позицию, найти где-то еще как минимум пару центнеров песка, дабы даже если сэнсэй свернет не туда куда мне надо, намертво перекрыть ближайшую развилку, а это еще три шириной почти в три метра прохода, да так чтобы быстро такую преграду джанин прошибить не смог, пока я не прибегу дабы его успокоить. Вот жеж гатство, такое шикарное место для засады просрал. А, что тот уже по волосам на отрубленной голове плакать, буду надеется что со второй засадой все пойдет гладко. Ага, ждать и надеется, что Тамей еще сладко спит ни о чем не подозревая. Ну нечего, свой шанс поймать садюгу я все равно не упущу, так что жди меня сенсеюшка я уже к тебе иду. Позитивно про транслировал свои мысли в пустоту коридоров, одновременно остервенело почесывая нос.

* * *

Все прошло почти гладко. Правда в последний момент джонин явно что-то почувствовал, поскольку метнулся с места даже раньше чем я успел хоть что — то предпринять. Но именно этого, я собственно от него и ждал. Потому даже не попытался атаковать сразу саму цель, по опыту знал что увернется гад, в первую очередь закупоривая все возможные проходы на развилке, включая маленькие вентиляционные отверстия, так на всякий случай, вдруг он тайный поклонник языкастого сенина.

За те сорок минут что прошли с первой вылетевшей в трубу попытки захвата я смог хорошо подготовится к охоте на крупную дичь и даже нашел достаточно материала чтобы полностью перекрыть с четырех сторон проходы гигантскими пробками песка, кстати найденного почти на месте, в огромных глиняных горшках куда дежурные по уборке сметали мусор со всего уровня, возможно уже не один месяц, за что им надо будет выразить как ни будь свое большое человеческое спасибо, за их разгильдяйство. В общем хоть и жиденькая, но двойная стена песка несущиеся со скоростью электропоезда с обеих сторон коридора сошлась в одной точке, накрыв собой шиноби с головой, и не дав моему сенсею и шанса улизнуть, не пообщавшись со своим учеником.

— Соши-сан! Какая встреча, вы не поверите, а я тут шел шел и совершенно случайно встретил вас, сенсей! — очень вежливо сверкая почти невинно ангельской улыбочкой на лице обратился я к придавленному к стене песчаной массой человеку.

— Вам не кажется, что сегодня определенно особенный день?

— Да нет, Гаара-кун, — почти таким же доброжелательным тоном поддержал мою вежливую беседу сенсей — ничего особенного в этом дне я не вижу.

— Ну, как посмотреть, как посмотреть... все же не каждый день вам медленно будут откручивать ноги. Но не будем торопить события. Раз у нас наконец-то, не иначе как по милости Ками, образовалась такая внезапная встреча вне стен чакра-поглощающей камеры. Я вот подумал, как хорошо было бы наладить с вами Сенсей общение. К слову, должен вас обрадовать, я все же понял правильный ответ на заданный вами вопрос, что главное для шиноби, ответ прост. Мне насрать, что там для этих шиноби главное, для меня важно чтобы я всегда мог набить рожу тому кто на это напрашивается. Но все же оставим философию, давайте с вами в спокойной обстановке рассмотрим пару вопросов касаемо моих с вами тренировок.

Вопрос в первый : КОГДА ВЫ ПЕРЕСТАНЕТЕ ИЗДЕВАТЬСЯ НАДО МНОЙ И НАЧНЕТЕ НОРМАЛЬНО УЧИТЬ?!! — Все же не выдержал и рявкнул на Сенсея который даже в таком положении все также продолжа смотреть на меня спокойно, с какой-то поощрительно нахальной улыбкой, как будто это не он весит пришпиленный как бабочка булавкой стене а я.

— Спрашиваешь когда начнется нормальная учеба? — издевательски ухмыльнулся он и сам же ответил: — Вот сейчас ею и займусь. —

В следующий миг Тамей плюнул мне в лицо ускоренным чакрой ветра сенбоном, наполовину застрявшим перед моим носом почти пробивши сомкнувшейся перед лицом песчаный шит. В следующий момент я осознал, что в моих песчаных тисках уже никого нет. Тамей как будто сумел просочится, хотя почему как будто, он действительно просочился. Вырвавшись из моего песка... В тот момент я не думал о том, что это в принципе было сделать невозможно, просто воспринял как факт.

Еще не осознавая, что делаю я отпрыгнул с того места где только что стоял, притягивая к себе песок. Потому серия разорвавших коридор шрапнелью каменной крошки взрывов нечего моему сенсею кроме легкой контузии своего ученика не принесла. Хотя судя по количеству взрывчатки, любого другого на моем месте патологоанатомы долго собирали бы по кускам.

Еще не отгремели до конца взрывы как большая часть подвластного мне песка вспучилась накрывая все пространство на десяток метров, волной цунами пройдясь по поверхностям коридоров от пола до потолка, заглатывая в себя все что еще падало или летало в этом промежутке. Но было поздно, джонина там не оказалось. Лишь на грани того осязания которое я получал когда начинал ощупывать мир наполненным моей чакрой песком я ощутил как за моей спиной по коридору ведущему к поверхности на краткое мгновение песок коснулся чего то теплого дернувшегося от него с ускорением, а после еще метнувшее что то в потянувшуюся к добыче лапу, впрочем тут же взорвавшуюся сдетонировавшей взрыв печатью, что отбросила песчаную массу назад.

Ну уж нет, не уйдешь. Я даже еще не начав толком разворачиваться в сторону улепетывающего вовсе лопатки любимого сенсея как руки сами собой начали складывать необходимые печати посылавшие команду в чакра систему, выдавшей четко структурированный импульс в виде десятка направляемых моей волей песчаных копий простреливших собой пространство на всю длину коридора, оставляя в местах попаданий выщербленный как от очереди крупнокалиберного пулемета. Возможно Тамей и был способен увернутся от всех снарядов но только в не в узком и длинном как в метро пространстве, ему было попросту некуда деваться, одно из копий чиркнуло сгруппировавшееся и после немыслимого с точки физики кульбита тело по руке, второе вошло в районе печени, следующее с неприятным и слышимым даже здесь звуком буквально по колено оторвало левую ногу.

Чем по моему мнению плох стандартный способ работы ручных печатей, так это тем, что после формирования техники ее очень сложно остановить или даже перенаправить в сторону. Вот и я не сумел и еще несколько копий прошили насквозь то, что еще недавно было живым человеком.

Странные вещи выдает иногда наше сознание. Вроде десятки раз я представлял как особо жестоко расправлюсь с учителем, но сейчас... Осознал я себя уже бежавшим к месту трагедии почему-то сжимая в руках разорванную упаковку стандартного перевязочного пакета, что именно я стал бы бинтовать в том что должно было остаться от джанина я не знал, но все же руки сами разматывали пропитанный антисептиком рулончик белой ткани. А взгляд метался по темному коридору освещаемом лишь тусклым светом оставшихся где-то вдалеке чудом уцелевших в этом хаосе ламп в надежде найти возможно еще не до конца испустившего дух шиноби в намерении подхватив все фрагменты, что от него осталось песком и бежать со всех ног к ближайшему меднину.

Но как я не всматривался в заваленный разного размера каменных осколков пол так и не смог разглядеть в этой кучи этих самых фрагментов, да что там, даже брызг крови не пятнышка, не кап...

В следующий миг я почти ослеп вернее как я понял позже меня ослепило двойным взрывом свето-шумовой гранаты. Глаза резануло болью одновременно что то дернуло меня за бутыль, срывая её с отчего-то в раз переставших держать ремней куда-то в сторону, а в раскрывшийся от неожиданности рот вошло лезвие куная, острием оцарапавшее мягкое нёбо.

— Лучше не дергайся Гаара-кун, я уже не настолько молод, да и рука может дернутся невзначай.

— Моргни если услышал, только аккуратно, а то еще голова отвалится. — хмыкнул голос за моей спиной. — Не знаю что в этот момент в моей душе было больше. Злости на самого себя, дважды попавшегося на одну и туже ловушку, ненависти к так виртуозно выманившему меня подальше от запасов песка садисту, или все же немыслимого облегчения от осознания того что я все-таки его не убил.

— Что же, думаю если уж мы сегодня настолько "случайно" как ты выразился встретились. — За спиной снова раздался издевательский смешок — У меня с тобой и правда есть, что обсудить. —

— Начнем пожалуй, как ты хотел со стиля твоего обучения. — почти таким же неторопливо подчеркнуто вежливым тоном каким я к нему обращался еще недавно, в похожей ситуации заговорил Тамей.

— Должен признать, он жесток и мало подходит для обучения твоих сверстников, поскольку ... — Тамей задумался, явно подбирая слова —

— Так, что же там кричал ирьёнин моему сенсею, когда он в третий раз сломал мне обе ноги... Ах да! Такое обучение может привести к ломке сознания или необратимым пагубным изменениям в детской ранимой психике... Точно, ох уж эти ирьёнины, придумают ведь такое, что мозги можно вывернуть. — как бы в сторону пожаловался Тамей и продолжил уже обращаясь ко мне —

— Также, как ты уже ощутил на себе, он весьма травмоопасен. Но согласись, именно к тебе не одна из этих причин отношения не имеет. Хочешь объяснений почему?

Моргни если интересно. — Конечно хотел, особенно еще высказав все, что об этом думаю, но в сложившихся обстоятельствах я просто моргнул.

— Ты Гаара-кун маленький, наглый, злобный и донельзя злопамятный звереныш. Признаю на это у тебя есть свои причины. Думаю, другой ребенок на твоем месте, давно подался уговорам демона либо сошел бы с ума. Однако с тобой этого не случилось. При этом, ты остался относительно адекватен, как ни странно не жесток и осознаешь какой вред способен нанести другим. И поверь на слово, эти качества очень не часто встречается у детей твоего возраста. Вдобавок ты весьма изворотлив, местами даже сообразителен, а если еще послушать с какой извращенной выдумкой ты иногда ругаешься матом, создается впечатление, что общаешься с весьма образованным человеком. — Мне только это показалось или Тамей действительно сейчас уважительно кивнул головой.

— Исходя из всего выше сказанного, я делаю вывод, что особого вреда мои методы обучения твоей детской, ранимой психике... — эту фразу он особенно выделил обильной порцией ехидства — если и принесут, то сомневаюсь, что кто либо ее ощутит на фоне результатов твоего общения с биджу. По поводу травмоопасности даже упоминать не будем. Ты джинчурики и единственная травма которая у тебя не зарастет через пару недель это потеря головы... Возможно еще повреждения сердца — Тамей на секунду задумался — хотя в последнем я сомневаюсь.

— Ты Гаара-кун конечно можешь возразить. Возможно, даже будешь прав. Вот только все равно как твой сенсей, считаю другой способ обучения для тебя на данный момент будет даже вреден.

Нет, конечно в будущем я научу тебя правильно махать конечностями и большинством видов оружия, это все равно нужно будет сделать. Но только тогда когда ты научишься контролировать ситуацию и правильно реагировать в бою. Сейчас же признай, этого ты делать еще не умеешь. Что видно даже из последней нашей с тобой дружеской беседы, имея подавляющее преимущество на выгодной тебе позиции, ты сейчас стоишь с прижатым к небу кунаем и должен смирено выслушивать, возможно, обидные для тебя наставления твоего не любимого сенсея.

— Ах да Гаара-кун — кунай внезапно прошелся по нечем не защищенным тканям полости рта слегка сменяя угол наклона — я давно заметил как за моей спиной по потолку почти незаметно в сумерках коридора движется твой песок. Не сомневаюсь, что где-то между камнями и прочим мусором упавшем на пол движется еще струйка песка, возможно даже что и не одна. Стоит признать ты действительно весьма талантлив в контроле своей стихии. А также как я упомянул ранее сообразителен и понимаешь, что убить тебя как патриот своей деревни и действующий джанин Песка я не имею права. Вот только убивать тебя я и не буду. Мне достаточно всего лишь шевельнуть пальцами и острее пройдет через гортань разрезая глотательные мышцы и скользнув еще дальше между позвонков повредит спинной мозг. Уверяю, это тебя не убьет, правда самостоятельно двигаться даже с твоей бешеной регенерацией ты вряд ли будешь способен еще как минимум пару недель. Оттого постой спокойно и с почтением внимай, что тебе скажет твой не любимый Сенсей.

И сделав вид, что и не было этого короткого отступления, от которого если честно, мне стало действительно страшно. Ибо я хорошо представлял себе что значит быть беспомощным куском мяса, способным только на то чтобы моргать глазами.

Тем временем джонин продолжал — ... сейчас же главное наработать тебе правильные рефлексы. Учить тебя какой — либо известной мне технике боя пока ты крепко не усвоил основы, что дают тебе другие занимающиеся с тобой учителя, считаю не целесообразным.—

— Мы конечно можем заняться тай в серьез и поставить ударную технику, наработать навыки, но даже мне видно, что великим мастером рукопашного боя, уж извини, тебе не стать. Невысокий рост, небольшая физическая масса, да и телосложением ты пошел скорее в мать, чем в отца. И задай себе вопрос, нужно ли это джинчурики Однохвостого, чье основное оружие это нинзюцу? Сейчас же основательно учить тебя приемам тай, которое ты в основном не будешь применять в бою не только глупо, но еще и очень опасно в дальнейшем. Поскольку, если в будущем найдется тот, кто успеет приблизится к тебе на расстояние ближнего боя и ты на одних вбитых рефлексах полезешь с ним в рукопашную схватку, как и многие обычные шиноби. Тебя убьют, а наше селение лишится демона и перспективного шиноби из и так почти уничтоженного клана. Запомни ты, не они! Ты привык полагаться на свою врожденную защиту, которую поверь мне, не так уж и сложно обмануть, пробить или нанести удар, повреждающий внутренние органы. Возможно, со временем, ситуация улучшится, но в ближайшие лет пять, ты однозначно станешь трупом. Потому, главное сейчас для тебя научится правильно оценивать свои силы и если нет возможности сразу раздавить своим песком врага, тебе нужно будет как можно быстрее разорвать дистанцию и отступить, а лучше просто убежать.

— Запомни Гаара-кун, мы не самураи, мы шиноби. Убежать от невыгодной для себя схватки нам не просто можно, но и нужно.—

На этой, пафостно прозвучавшей рекламе позорного бегства, сенсей закончил свою первую и пока единственную услышанную мной от него лекцию. После чего вынул кусок заточенной стали из моей пасти и легко подтолкнул рукой в сторону лежащего на полу пузатого бутыля. Я же бережно ощупывая языком даже нигде не кровоточащую полость рта опасливо отступив от него подальше, успокоившись только тогда когда подлетевший камне по воздуху бутыль снова не завис за моей спиной. Причем именно завис поскольку ремни, на которых весела моя бутылочка были аккуратно разрезаны в четырех местах.

За всей этой картиной наблюдал поощрительно улыбающийся от уха до другого торчавшего уха спокойно сидящий на корточках шиноби.

— Я так понимаю, сенсей — откашлявшись продолжил подбирать слова — передо мной сидит сейчас клон. — и судя по тому, что он вынырнул из плотной породы пола ровно за моей спиной — каменный клон? — на что он только еще шире ухмыльнулся, —

— и до этого тоже был лишь клон. — я детально вспомнил то ощущение когда мой песок удерживающий джонина просто схлопнулся, как рука еще мгновение назад сжимающая лопнувший воздушный шарик — А сами вы, сейчас далеко и если покажетесь еще сегодня, то только когда я точно зайду в мою персональную тренировочную камеру. Или там будете даже не вы, а еще один ваш наряженный в броню клон, как в первые два дня наших тренировок.... — продолжал я рассуждать в слух, смотря в глаза этого хитрого гада. —

— А я смотрю, ты и вправду можешь иногда пользоваться тем, что главное в работе шиноби.

— Интеллектом? —

— Скорее мозгами, сюда входит не только расчет ситуации, но и интуиция, личные качества, предпочтения, степень везения...

— Я не знаю, как это красиво выразить словами. Ты, за эти недели сказал мне много главного о работе шиноби, но это все остается главным для других. Кровавый опыт, смысл которого можно уложить в пару слов. Выживание, защита друзей, обман врагов, выполнение миссии, убийство объекта, верность слову, достижение цели. И еще много чего, что может понадобится, в работе шиноби. Главное, что ты сам выберешь из всего этого основным, лично подходящим для своей работы. То, что именно тебе важно поставишь на первое место. И когда...— внезапно нелюдимый, малословный до этого джанин замолк, как бы поймав сам себя на чем то для него несвойственном и весьма скомкано подвел итог.

— Если говорить коротко, то ответов на этот вопрос слишком много и все правильные, и главное здесь осознать то, чем руководствуешься именно ты. —

— То есть я все же ответил на ваш вопрос?—

— Как ни странно да, более чем.—

— И в чем же странность? —

— Понимаешь — Тамей поморщился будто вспомнил что-то ну очень неприятное — мой биджев толстяк, да не ступит его нога в чертоги верхнего мира, вернее мой любимый сенсей, коий и разработал ту методику по которой я тебя сейчас обучаю, в свое время засчитал ответ правильным на этот же вопрос мне только вначале второго года наших с ним... тренировок.

— Да-а? — скептически протянул я — Если это не секрет Соши-сан, какой же ответ принял правильным ваш учитель? —

— Если правильно помню, то тогда я три раза подряд вначале спарринга сказал, что главное в работе шиноби это стремится к тому чтобы после занятия в госпиталь деревни с многочисленными переломами уносили тебя плешивый урод. —

— Я хмыкнул — То есть, исходя из ваших слов, получается, что великий мастер Джогано-доно. — мельком отметил как перекосило Тамея от одного звука этого имени, причем сказанного в таком почтительном тоне. Ага, чувствую что буду теперь только так его садиста и упоминать, причем часто — принял ваш ответ только после того как вы стали крепко стоять на своем мнении придерживаясь выработанных убеждений.

— Возможно — снова почесал затылок джанин — однако мне кажется главным, что повлияло на мнение моего сенсея было то, что перед этим у меня впервые почти получилось его убить.

— И как же — с явным воодушевлением поинтересовался я у клона моего сбежавшего куда-то дорогого сенсея.

Видимо уловив что-то в моем невинном стремлении к новому знанию не хорошее — Тамей понимающе качнул головой, перед тем как сказать — Знаешь что Гаара-кун, пожалуй эту историю, я тебе рассказывать не буду.—

Ясно, видимо его способ убийства был настолько хорош, что он всерьёз опасается удачного повторения опыта. Хотя даже не могу представить, чем смог пронять тогда шестилетний пацан если верить Бабули Чиё что Тамея отдали в обучение в пять, что пробрало даже мастера тай. Хотя как говорится голь на выдумки хитра. Это только я обладающий в таком нежном возрасте подавляющей огневой мощью пошел в лоб разбираться с обидчиком. Кто знает, может он ему в еду яду какого или слабительного накидал, заминировав при этом все ближайшие туалеты в округе.

— Скажите, сенсей, раз у нас с вами так наладилось общение, какие собственно вы планируете изменения в наших с вами дальнейших отношениях как учитель ученик?

— Дайка подумать. Будем считать, что предварительный этап ты кое как усвоил. — задумчиво почесал в затылке он — А поскольку теперь ты знаешь где я живу — как бы невзначай привел самый главный аргумент повлиявший на его мнение в этой ситуации — Думаю... мы сможем с тобой больше времени отвести теории и принципам работы с холодным оружием.

— Ладно Гаара-кун, что-то мы с тобой засиделись, мне еще свиток обо всём произошедшем своему оригиналу писать, а тебе думаю лучше поспешить к нашей почтенной старейшине и первым рассказать да повинится о том, что ты здесь и в переходе на десятый устроил.

— Да, вы правы, об этом лучше будет рассказать самому — отчего-то враз заныли еще помнящие как их выкручивали крепкой женской рукой уши.

— Стоп Соши-сан, а откуда вы знаете о проходе на десятый уровень — подозрительно сощурившись спросил я у своего Сенсея. — Или та милая симпатяшка все же нашла в себе смелость предупредить вас о злобном засевшем в коридоре джинчурики? —

Мне это только кажется, или я действительно впервые увидел у заслуженного джанина на лице такое смущенное выражение. В голове как-то сами собой промелькнули отдельные фразы с начала нашего разговора. Нет, не может быть.

— Подождите, вы хотите сказать что... — Я не веряще всмотрелся в заслуженного джонина. А ведь я не ошибся те звуки шагов в переходе на десятый, были именно такими же в которые я почти каждый день вслушивался валяясь у очередной стены корчась от боли в отбитых легких.

— Да, ты прав. — неохотно подтвердил джонин — Техника перевоплощения весьма много функциональная вещь... Эй! Это чего это ты на меня так подозрительно уставился? Между прочим этот образ беспомощной милашки уже в восьмой раз спасает мне жизнь.

— Не в восьмой, ни убивать ни калечить вас я бы не стал. Так... отдал бы долг с процентами — Только махнул я рукой. За такое конечно стоило бы его раскатать каменным крошевом по стенам, но как мне рассказывали в основном разновидности каменных клонов при разрушении кинестетических ощущений оригиналу вообще не передают. Так, только смутные образы. Собственно потому я даже и не пытался разрушить копию Тамея, о чем сейчас после переговоров на повышенных тонах даже не жалел.

— Ладно, проехали. — Все ясно. Утешает только то, что я вас все-таки смог поймать в первый раз. — но кто же знал, что разновидностью секси-но-дзюцу в этом мире давно и успешно пользуются, запомним и зделаем вывод, что любую подозрительную красотку надо не только всячески осмотреть но еще и внимательно ощупать. А то вдруг это небритый лапаухий извращенец.

— Только с вас за моральную травму, из-за которой я теперь всю жизнь буду с нехорошим подозрение смотреть на всех симпатичных девушек, в качестве отступных... Подходящая мне техника клонов. —

— Да ты пацан нагл без меры! — возмущенно засопел джанин.

— Давайте давайте, а то вдруг по Сунне поползут нехорошие слухи об одном заслуженном почтенном джанине почти преклонного возраста. А так один джинчурики обещает об этом не распространятся и попытается забыть это как страшный сон. —

И увиденное выражение потерявшего от возмущения дар речи сенсея, как бальзам пролился на мое изрядно за сегодня потоптанное чувство гордости. Что же, похоже я теперь знаю в каком месте копать чтобы мое противостояние с Соши-саном пошло не в одни ворота, а если еще и хенге выучу, то только держись сенсей, тебя не только я, пол города дабы отпинать искать начнут.

— Соши-сан! — Обратился я к уже уходящему в даль сенсею бурчавшему что-то про неимоверно наглых малолетних убийц-вымогателей — Скажите, если не секрет, а что для вас главное в работе шиноби?

Джанин полу обернулся в мою сторону, как мне показалось прикидывая сказать ли мне правду или нет, но что-то для себя решив все же ответил.

— Лично для меня, в большинстве случаев было главным, вовремя сделать ноги.

Глава завершена.

Глава 18

Самый сложный вопрос

Вопрос. Как нам обустроить страну, какие решения нужно принимать правительству и что нас ждет в будущем? Как вы думаете, кто лучше всех знает ответы на эти вопросы и еще на тысячу других не менее важных, включая что кому делать, кто виноват и где купить самые свежие овощи, ах да и самое главное, кто ночью под хенге первого Казекаге приходил соседке в квартиру на четырнадцатом ярусе.

Что, уже догадались? Да, нет, ладно не буду мучить загадками, это бабушки на лавочке у вашего подъезда. И в мире шиноби их аналог тоже присутствует, правда в более продвинутом варианте, что ли, ибо я не могу припомнить из своего прошлого пенсионерку, которая могла бы развешивать десяток килограмм белья на проводах высокого напряжения натянутых между домами на высоте приблизительно метров в двадцать, при этом лениво переругиваться с соседкой, которая вылезла из балкона напротив и шагает, балансируя по этому же тросу с такой же стопкой белья, при этом громко горланя, чтобы на эти двадцать метров кабеля, возле ее квартиры, ты, старая карга, даже и не смотрела.

Помнится впервые увидев картину, как одна стареющая куноичи, постоянно жалуясь на плохой слух своей товарки из дома напротив, до которого было где-то метров сорок, что спрашивала ту что-то по уходу за корнишонами, устав напрягать голос, выпрыгнула в окно и в два прыжка по "бельевым веревкам" оказалась напротив вопрошающей.

Знаете, мне было тогда года два от силы, но даже в том возрасте я понял, что что-то в этой картине не так. Потом я долго сидел возле открытых окон, украткой выглядывая наружу, когда бабушки начинали переругиваться с соседками из домов напротив, в надежде на очередное чудо. И иногда престарелые дамы оправдывали мои ожидания — вытворяли такие фокусы, что не каждый джанин пожалуй осилит и половину, но чаще я просто вслушивался в их разговоры о мире за стенами моей с дядей квартиры.

Я до сих пор помню как правильно выращивать огурцы до размеров арбузов, имея в запасе из удобрений только: коричневые шарики из судка для кошачьего туалета да стакан с водой, которую перед выливанием в катку нужно пол минуты перемешивать пальцем, одновременно удерживая технику мистической руки.

Еще благодаря этим беседам я приобрел привычку рассуждать, много узнал о древней истории, культуре, экономике, науке, геополитике а главное, изрядно расширил свой словарный запас, из комментариев вроде: "Да, в этом месяце опять рис подорожает из-за того, что в этой проклятой стране Дождя давно уже биджевы древоё... любы резвятся, опять "случайно" посевы спалили на хрен", "А эти выкидыши пиявок и тухлой рыбы, да засунет их малолетний Каге три хвоста своего демона себе в задницу, на той неделе мореходный канал перекрыли, опять из порта в Изу, моему котику в миску сушеных кальмаров не будет". И так далее в том же духе. Особенно, очень детально, даже не желая этого, я узнавал в подробностях какие именно страшные тайны скрывают ото всех половина наших соседей в квартале.

В такие моменты было главное не высовываться, ибо если старушки замечали мою патлатую макушку, то либо закругляли интересный разговор, или сразу же начинали кричать о невоспитанной молодежи и о том, как в наше время трудно поговорить спокойно, чтобы тебя не подслушало да не сбивало с мысли малолетнее хулиганье. Что интересно, старушки за все то время, что я жил с ними по соседству, так и не разу не обсуждали Однохвостого и его нынешнего носителя, у меня на виду. Наверно даже не из-за их тактичности и милосердия к чувствам маленького джинчурики, а потому что чего его обсуждать-то, если вот он все время на виду сидит в окне напротив, постоянно уши греет.

Вот и сейчас я сидел на своем старом месте, на веранде возле приоткрытого окна и внимательно вслушивался в привычные с детства голоса боевых пенсионерок, обсуждающих степень закономерности силы магнитных аномалий при усилении болей от ревматизма.

Мда... и правда, как-то отстал я от жизни за то время, что активно покрывался грибами в подземельях шарообразного выкидыша архитектуры. Мозги уже слипаться начинают от постоянной зубрежки да спаррингов, где их регулярно пытаются выбить из головы разнообразными подручными средствами.

Хотя, о чем это я? В дом своего дяди я пришел не из-за ломки без дозы свежих сплетен про моих старых соседей и прочей полезной информации, вроде перепада цен на зерно. А потому что... Э... Ну, как бы... Ладно, не важно. И вообще. В конце-то концов, это моя квартира! А не убирать в своей жилплощади больше года — это верный способ ее потерять. Кто его знает, вдруг меня из замка завтра попрут, а дома все плесенью до потолка покрылось, да гниет из-за сырости ибо прокладки в кранах вовремя не поменяли, а они взяли да потрескались и тут одно вонючее болото. Так что нефиг лениво рассиживаться, нужно хотя бы пыль, что уже в три пальца, протереть, посуду прополоскать, вещи и одежду перебрать, да посмотреть, что еще на меня налезет, а что можно смело пустить на половые тряпки.

Сухая уборка собственно много времени у меня не заняла. Прошелся по углам и мебели песчаной щеткой собирая пыль. Поднял шкаф, пару кресел как собственно и остальные габаритные предметы в воздух, повозил мокрой футболкой, надетой на швабру, по полу, да и поставил висящую в песчаных тисках мебель обратно. Мда... хорошо быть шиноби, ко многим бытовым проблемам можно подойти творчески, жаль что с мытьем посуды у меня все сложно, ручками придется работать, ну у каждого свои недостатки. Эх, еще с прошлой жизни не любил это делать. А ладно! Посчитаем это за тренировку в виде удерживания очередной тарелки быстро намокающим песком, пока она не выпадет из ослабевшего захвата в раковину, разлетевшись на мелкие осколки... Э, пожалуй нет. Мне экстрима и так по жизни хватает. Уж лучше по-старинке без экспериментов над кухонной утварью. Как не странно, но вымывание старых глиняных горшков тоже меня на долго не захватило. Еще бы, в шесть-то рук, притом я даже к мойке не подходил, а все потому, что нашел три пары резиновых перчаток, а набить их песком, да поднять в воздух... И почему я раньше так не делал? Короче, с делами по дому я закончил. Осталось сделать то, что я все это время откладывал на потом.

Раскрыв шкаф со спальными принадлежностями и парой никогда на моей памяти не использованных футонов, странно было бы обратное при поголовном применение нормальных кроватей, белые простыни, одеяла, наволочки и прочее, о еще большая белая коробка, в которую, видимо кем-то из тех, кто опечатывал квартиру после смерти дяди, были аккуратно сложены все документы из ящиков, свитки, мелкие дорогие вещи и просто безделушки, что заставили меня, не надолго забыв обо всем, как будто разбойника копающего яму для отхожего места, внезапно обнаружившего давно и прочно позабытый клад, усевшись перед коробкой на пол, зарыться в нее с головой, долго перебирая в руках памятные предметы, вспоминая, как мне теперь кажется, очень хорошее и счастливое прошлое, пока пальцы не зацепились за... Я аккуратно вытащил из коробки несколько старых фото в простых металлических рамочках.

Никогда не задумывались над тем, как порою бывает тяжело взять в руки старое фото, на которых словно застыв в янтаре, остался кусочек прошлого? Прошлого, откуда смотрят на тебя, улыбаясь, лица тех, кого давно уже нет с нами в этом мире.

Тяжело признавать, но за те полтора года, со дня смерти дяди, я так и ни разу не посетил нашу с ним старую квартиру на окраине города. Можно конечно оправдаться тем, что это вообще-то от центра селения далеко, да и как такового времени, как и выходных у меня не бывает. Но это все отговорки. Сейчас же, держа в руках слегка присыпанные пылью рамочки с навеки застывшими на них ликами матери и дяди, я понимал, что мне было просто стыдно, стыдно и страшно приходить в этот пустой дом. Как будто лишиться последней иллюзии на... Хотя о чем это я? Какие на фиг иллюзии и вообще добрые чувства, хоть себя не обманывай. Ты пришел в дом своего погибшего по твоей вине родственника, только потому, что у тебя нет денег.

Решительно сцапав все разложенные на полу вещи и фотографии обратно в коробку, а ее отправив в висящий на песчаном щупальце сундук, с прочими по тихому выносимыми, аки тать, вещами. Я развернулся к главному призу моей мародерской команды.

В самом нижнем и дальнем углу лежала шикарная стопочка белых, аки тот стиральный порошок из рекламы, портянок. Вот собственно за ними я сюда и пришел, сбросив бутыли и глубоко вздохнув, я с головой забравшись в шкаф, аки червяк, прополз между плотно лежавшими вещами. Вскоре я вылез, победно удерживая в руках плотно упакованный в пару белоснежных портянок брикет с местной валютой.

Сто тридцать девять, сто сорок, сто сорок один... и короче сто сорок две тысячи и восемьсот рё. Мда, не густо, всего-то какие-то жалкие сто сорок тысяч. Жаль, думал будет больше. А ладно, хоть и впритык, а на взятки осведомителям и чиновникам этого должно будет хватить. Ну, что же, снова тщательно замотал в портянки банкноты и закинул их в тот же висящий сундук. Закончив со всеми делами, я на дорожку присел на веранде у открытого окна, ловя ушами звуки живого города, попутно размышляя о делах минувших и грядущих.

Собственно до сих пор перед глазами ярким пятном на сетчатке глаза стоит то сумасшедшее утро после охоты на сенсея. Что тут сказать, как вспомню, так вздрогну. Тамей,

* * *

* в

* * *

**,

* * *

, на... Да уж, скоро только одно это имя, я буду воспринимать как инстинктивную команду перейти на матерную речь. Но то утро....

* * *

Возвращаясь обратно к себе, уже прикидывая как я, сказавшись больным, забьюсь в своей конуре под одеяло и в компенсацию трех бессонных суток просплю часиков так надцать. По выработанной привычке, обойдя по запасным ходам давно разведанные охранные посты, я выворачивая челюсть от постоянных зевков, подошел к электрощитку на первом уровне и с помощью кусочка медной проволоки сотворил жуткое колдовство, узнанное мною еще в прошлом мире, за которое когда-то едва не угодил в детскую комнату милиции, и из-за которого в этом мире ранним утром первый подземный и часть наземных этажей дворца частично погружались в непроглядную темноту.

Абсолютно спокойно пройдя по-над стеночкой в коридор, привычно вслушиваясь в раздраженный мат дежурного и проклинающего на все лады которую ночь регулярно вылетающие в распределительном узле биджевы пробки. Так, оценивая сложность и полноту новых для меня деепричастных оборотов непечатной речи, я, дождавшись самой громкой ноты возмущения, одним рывком приоткрыл глухую массивную дверь и шагнул на широченный центральный пандус, ведущий прямо на первый этаж. И тут случилась, можно сказать, первая странность. Внезапно я почувствовал себя в вагоне метро в час пик, ибо стоило мне выбраться из технического помещения, как меня, чуть не сбив с ног, зажало со всех сторон гомонящей и постоянно пихающейся людской рекой. Да так, что я чуть снова не распрощался навеки со своим бутылем, уже отжатым от моей спины и уплывающем куда-то в бок. Испугавшись подобной перспективы, я инстинктивно притянул его к себе, прижав к груди, крепко обнял как родного, выставив впереди себя глиняный бок, аки нос ледокола, и тут случилась вторая странность. Неожиданно, откуда-то снизу, пришел панический вопль. "ОН ЗДЕСЬ!!!" И толпа еще секунду назад почти адекватных людей внезапно взбесилась и словно муравьиное море хлынула к уже виднеющемуся в дали освещенному мощным фонарем выходу, причем сразу в трех плоскостях. Поскольку в отличие от технического персонала все шиноби повели себя иначе, они как один начали запрыгивать на стены, видимо посчитав, что безопасней будет пробираться к выходу по потолку. Один из таких товарищей с криком — "Полегче со своими говнодавами, уроды, тут ребенок вашу мать" — выдернул меня за загривок из людской массы, за что этому дядечке огромнейшее спасибо, ибо чувствовал, еще пара мгновения и я бы банально упал, после чего меня бы там просто дружно затоптали ногами, никакая чакра бы не спасла. С высоты пятиметрового потолка в свете редких фонариков я еще успел разглядеть, как десяток темных неуловимо быстрых фигур также выдергивают упавших, попутно раздают затрещины самым буйным, отпихивая их назад от небольшого промежутка пространства, из которого начала расти прямо посреди коридора каменная плита.

Шиноби, удерживающий меня как котенка за шиворот, между тем перехватил ношу поудобней, сделал три стремительных прыжка и выпрыгнул в главный зал. Поставил меня, аки мешок возле стенки, и даже не взглянув в сторону только что спасенного им карапуза, аки супермен, попрыгал дальше по своим делам. А мешок, в легком шоке от еще звенящих в голове воплей и крепких групповых потолкушек-обнимашек, потряс патлатым кочаном, приходя в себя, положил бутыль на пол, поднялся на ноги, и замер, недоуменно взирая на открывшуюся картину.

Как бы ее описать, что-то среднее между Помпеями в момент пробуждения Везувия и взрывом на Чернобыльской АЭС.

В колонном, едва освещенном переносными фонарями зале первого этажа дворца. В зале, квадратной площадью которой мог похвастаться не каждый стадион, впервые на моей жизни места яблоку не было упасть от количества набившегося сюда народа, а судя по прям витающему в воздухе ощущению аврала и паники, должно быть, происходило что-то весьма страшное. Плакали невесть откуда взявшиеся дети, повсюду толкались и гомонили нагруженные разнообразными сумками, вьюками и узлами из простыней люди, взмыленные меднины выносили раненых, рядом со мной, яростно кудахтая пробежала пара куриц, за которыми, сбивая людей, охотились сотрудники дворцового общепита. И так было повсюду.

— Какого

* * *

* синеухаго, вашего биджевого папу, тут... ? — Чувствуя, как от удивления граничащего с оху... охре... офонарением мои зенки расширяются так, что наверно и синяков вокруг глаз уже не видно. Я остро ощутил как от многочисленных вопросов и недостатка информации у меня начинают перегреваться в мозгу системные платы. И дабы понять, какого здесь творится, я поспешил немедленно найти адекватный источник информации.

В принципе, искать пришлось недолго. Подходящий источник обнаружился совсем рядом, возле той стены, куда меня собственно и сгрузили, стоял чуунин, который, казалось, единственный в этом хаосе был занят каким-то полезным делом. С важным видом черкая что-то в планшете, обходил рукотворную баррикаду. Хотя, скорее даже завал, да периодически копался в нем сверяясь с номерками и бирками, поправлял всевозможные бочонки, ящички, коробки со свитками и документами, которые в огромном количестве выносили из подземных чертогов другие шиноби, с завидной скоростью неровными кучами сбрасывали напротив моей стеночки. А после бегом ныряли снова в темноту подземных коридоров видимо за новой порцией эвакуированного добра. Правда большую часть их на моих глазах перехватил мой недавний спаситель, как и еще с две трети находящихся в зале воинов чакры и куная. В процессе чуть ли не пинками их загоняя в недавно перекрытый проход на подземные этажи дворца, причем шиноби прыгали туда с такой взмыленной решимостью, так отчаянно бросались вперед, в такую страшную, неизведанную, образованную недавним коротким замыканием темноту, как будто ожидали, что в любую секунду на них оттуда нападут, как минимум, ужасные монстры.

— Э... господин Шиноби! — как можно вежливей обратился, как я рассмотрел подойдя ближе, к пареньку лет шестнадцати в чуунинской разгрузке, — прошу прощения, что отвлекаю вас от ваших, без сомнения важных дел, но не могли бы вы мне объяснить, что за... что здесь происходит?

Парниша, не отрывая носа от планшета, раздраженно цыкнул зубом на крутящуюся под ногами мелочь, но все же соизволил буркнуть.

— Объявлена общая эвакуация.

— Мгу-у... — В принципе довольно информативный, а главное — лаконичный ответ. Но это и так ясно даже по самым поверхностным визуальным наблюдениям. Вопрос-то в другом. Какого хрена!!?? То есть от чего? Почему именно была объявлена тревога и начата эвакуация? Ибо я, что-то не помню такого из канона. Хотя, какой тут к жирному еноту канон. Там максимум, что можно проследить, так это события пары лет. И то происходящие в этой их Листвяндии, то бишь Конохе. В Суне же, за годы, что пройдут до экзамена на чуунина может произойти все, что угодно, от десанта из недружелюбной деревеньки, до нашествия розовых инопланетян.

Возможно даже акацуки заглянут с контрактами на ликвидацию и даже не один десяток раз. Так, решено. После того как высплюсь, напрягу память и засяду за составления графика грядущих событий будущего мира этого... Э как звучит та, событий будущего мира сего... Аж зубы от пафоса свело. Пророк, мля. Но этим я займусь завтра, а пока необходимо выяснить, что вообще за фигня, тут творится. Возможно на город действительно кто-то напал, повсюду разрушения и горы трупов, а я последний джокер... Нет, льщу себе и не краснею, скорее козырная десятка в колоде деревни, стою здесь прохлаждаюсь, вместо того, чтобы в бою с хрен знает чем, с превозмоганием сдохнуть за родину.

— ... ни в коем случае. Держись подальше от проходов на нижние ярусы. — Я внезапно понял, что сильно отвлекся от реальности и чуунин уже какое-то время как хороший человек дает мне какие-то ценные советы.

— И вообще, нечего здесь играться и мешать взрослым. Потому малой, пока не началось, давай беги отсюда. — Сказал чуунин и сделал рукой жест, вроде отгоняя от себя назойливое насекомое.

— А-а? — попытался я продолжить задавать вопросы, но шиноби меня перебил.

— Малой, быстро развернулся направо и побежал к лестнице, поднимайся на ярус выше, эвакуация семей гражданского персонала дворца должна начаться там... вроде бы. — Как-то неуверенно закончил чуунин на два тона ниже. Потом снова раздраженно цыкнув зубом, хмуро переводя взор то на планшет, то на очередною бирку на одном из ящиков, видимо у него в отчетности чего-то там не складывалось, потому как он, отложив планшет, стал со скоростью автомата перекапывать завал как мне показалась, в поисках внезапной недостачи явно ценного добра.

Но в этот момент я уже перестал обращать на него внимание, привлеченный неясным, но очень возбужденным гомоном в толпе, в которую недавно перестали вливаться немногие технические специалисты, что остались по эту сторону перекрытого метрах в пятидесяти каменной стеной коридора. Ну да, именно того, откуда меня вынесли и куда недавно нырнула большая часть шиноби. И теперь выбравшиеся активно делились информацией, с охами и ахами пересказывали всем желающим какие-то, как мне показалось, жуткие, даже, если судить по бледнеющим лицам их слушателей, ужасающие подробности. Любопытному джинчурики сейчас находящемуся в активном поиске новой жертвы для расспросов, было тоже интересно узнать, что же там такое с бурными жестикуляциями подобно хвастающемуся рыбаку показывал один из уборщиков нижних ярусов, разводя пошире руки, и делая поочередно то испуганно отчаянное лицо >0-0)> ┳━━┳ ( ╯?□?)╯ ┻━━┻ то наоборот, принимая лик надменно безжалостного демона, при этом делая пасы руками, как будто давя виртуальных тараканов.

Но подойти поужасаться вместе со всеми я так и не смог. Шиноби, что только что при мне волшебным способом превратился в грузчика, доставая в очередной раз из кучи что-то даже на вид уж очень тяжелое, в сердцах выдал:

— Проклятый Однохвостый, почему именно в мою смену? — именно эта реплика, раздраженно и зло брошенная чуунином, заставила меня сбавить шаг, вновь повернутся обратно, вслушиваясь в почти неслышное бурчание парня, что было весьма не легко в не утихающем галдеже многих сотен харь.

— Давно надо было эту тварь усы... — Чуунин запнулся, одернув сам себя на недосказанном слове, и продолжил уже более спокойно, — к демонам услать из дворца.

Вот вроде бы уже привык и почти смирился, но не знаю отчего, но не люблю когда именно меня, а не Собако-барсука обзывают этой кличкой, Однохвостый. Согласитесь, я далеко не жирная туша размером с гору, да и хвост из жопы у меня не растет. От того ноги меня сами подвели к кряхтящему под тяжестью очередного груза парню и уже без особого почтения я обратился к чуунину.

— Я таки повторно извиняюсь, господин шиноби, но какова... —

— Пацан, ты еще здесь?! — едва не уронив стопку в десяток коробок, шиноби мельком взглянул мою в сторону.

— Да! И потрудитесь ответить, с чего это вы сейчас упомянули носителя Однохвостого биджу, Собаку но Гаару в таком непочтительном тоне. — В ответ на справедливое замечание, со стороны шиноби донесся очередной раздраженный цык сквозь зубы.

— Карапуз, не знаю, откуда ты тут такой наглый и осведомленный взялся мне на голову. Но учти, я к сожалению сейчас довольно занят, чтобы спасая разным умникам жизнь, за ухо отволочь тебя на второй этаж. Потому, если сейчас не убежишь наверх сам, вполне рискуешь встретится с твоим Собаку но Гаарой вживую. Вернее застать тот краткий миг, который ему потребуется чтобы накрыть этот этаж песчаной волной.

Наверно в тот момент у меня было на редкость глупое выражение лица, но к счастью в темноте никто не увидел, как я застыл с выпученными глазами и отрытым от непонимания ртом.

-... не понял, а зачем мн... Собаку но Гааре, накрывать этот этаж песчаной волной? — в ответ послышался не характерный для его возраста по стариковски тяжкий вздох. — О-хо-хо.

— А потому малой, что когда джинчурики надоест крушить и убивать всех под землей, он наверняка поднимется сюда.

— Стоп, джинчурики? Какой еще... — отчего-то в тот момент в мою чугунную от недосыпа голову пришла лишь идиотская мысль, что наше гакури где-то поймала еще одного несчастного носителя биджу. А теперь он, вырвавшись... Но додумать эту благостную мысль, поскольку абсолютно не затрагивала носителя бело-синего енота в плане ответственности, мне не дали.

Шиноби видимо поняв, что просто так опись имущества ему сделать не дадут и главное, осознав из моих кратких ответов, что говорит с полным тормозом, непонимающим тонких намеков, сказал прямо:

— Малой, по дворцу и центральным кварталам объявлена общая тревога, потому что Джинчурики Однохвостого напал на Суну.

— ЧТО?!! ЭТО КОГДА Я УСПЕЛ НА НЕЕ НАПАСТЬ?! — В праведном негодовании ляпнул я, не подумав. И, как я понял, в дальнейшем, излишне громко. Даже очень... излишне.

А дальше все происходящее стало до боли напоминать смесь одновременно плохой комедии и качественного фильма ужасов.

Вот, развернувшийся в мою сторону чуунин, все же разглядевший на свою голову с кем он все это время так непочтительно беседовал, задержав дыхание, буквально серея на глазах, опрокидывает одну из коробок на пол и из нее с тонким, перекрывающим другие звуки звоном, разлетаются сотни осколков стекла. Видимо от неожиданного высокого звука, эхом прошедшего по всему округлому залу, ненадолго перестали плакать дети, и почти напрочь стих гомон голосов людей постарше. И в этой наступившей почти идеальной тишине, слова, произнесенные застывшей, помертвевшей статуей чуунином, наверно услышали все.

— Собаку но Гаара-сан, прошу прощение, я не осознавал с кем говорил, — безжизненным голосом обреченного на смерть проронил он.

И, честно говоря, в тот момент мне действительно захотелось его убить, схватить песчаной лапой и с размаху запустить об стену. Нет, не потому, что он поддерживал идеи того, что подобных мне нужно усыплять как диких зверей, или за то, что обозвал Однохвостым, этой чертовой собачей кличкой. Нет, по большому счету для меня, это все, даже нестоящие упоминания, — фигня. Убить я его захотел за леденящую, пробирающую до самых глубин души обреченность готовящегося уйти в чистый мир, от неизбежной и немедленной мести стоящего рядом с ним демона.

Ибо именно после этих наполненных обреченностью слов, осознающего свою скорую кончину человека, находящиеся рядом люди как по команде начали оборачиваться ко мне.

Вот, один из пробегавших недавно поваров, таки поймавший курицу, нервно икает и в страхе почти как родную прижимает птицу к груди, вот рядом, еще не до конца осознав, что только что услышали их уши, в странных, почти комичных позах замирают и другие люди, особенно выделяются две низеньких девушки с нашивками мед-корпуса в тот момент несущие на носилках огромного толстяка с перебинтованной головой, причем девушки замерли, не сделав очередного шага, так и застыли неустойчивой конструкцией с двумя поднятыми для очередного шага ногами.

Возможно ситуацию можно было еще как-то спасти, по быстрому хватанув бутыль и бежать к той рекомендованной мне недавно лестнице, той, что направо от еще не до конца осознавшей огромной отары овец, что посреди их стада стоит как они думают страшный и беспощадный хищник. И я уже хотел так и поступить, или хотя бы нырнуть в груду ящиков, постаравшись там зарыться. Но в это самое мгновение, как по команде какого-то не известного мне режиссера, зажегся необычайно ярки свет. Видимо именно в этот момент, матерящийся ярусом ниже дежурный, все же разобрался с выбитыми резкой сменой напряжения пробками и замкнул цепь, после чего по всему залу первого этажа разом вспыхнули десятки электрических ламп.

— Едрить меня едреным коллайдером, — только и сумел, зажмурившись, тихо выдавить из себя. А через секунду, проморгавшись, я понял, что бежать, впрочем как и прятаться, в общем-то, уже поздно. Десятки глаз уже со страхом смотрели в сторону моего участка округлой стены и с каждой секундой этих самых испуганных глаз, становилось чуть ли не в разы больше.

А я буквально замерз на одном месте, разом ощутив на себе давление сотен этих испуганных взглядов, стараясь даже не дышать, дабы не спровоцировать многосотенную толпу, что в ужасе застыла передо мной, аки стая бандерлогов перед Каа.

Но живая экспозиция, песчаный демон и застывшая толпа ошеломленных жителей Суны, безусловно достойная музея мадам Тюссо, к сожалению не просуществовала в своем замершем виде и пару секунд. Почему к сожалению? Объясню. Так сложилось самой природой, что в момент опасности первой реакцией на угрозу у человека является попытка замереть на месте, словно та мартышка, что пытается таким способом сохранить равновесие и не грохнуться с высоченного дерева на землю. Собственно по этой причине я считаю теорию Дарвина о том, что мы все потомки обезьян не лишенной смысла, ибо у всех других животных первой реакцией на угрозу всегда является попытка убежать от опасности, у человека этот безусловный рефлекс проявляется вторым, причем ноги сами начинают нести, не спрашивая разрешения у еще прибывающего в шоке от гормональной встряски разума. Что я собственно и начал наблюдать.

Непроизвольно пятившихся назад людей и постепенно оставляющих возле меня быстро увеличивающее свой диаметр полукольцо свободного пространства, дающее возможность без помех разглядеть меня еще большему количеству народа.

— Это же он...

— Не может быть.

— О Ками!

— Однохвостый!

— Только не это!

— Спасите нас, духи предков. — И еще множество подобных восклицаний, вскриков и воззваний к высшим силам, дабы они убрали оживший ужас, незаметно для всех поднявшийся из глубин.

А тем временем с самого песчаного ужаса из глубин окончательно слетело сонно-апатичная рассеянность и мозг наконец начал лихорадочно перебирать и сопоставлять факты в надежде понять, как так произошло и как теперь выйти из, мягко сказать, щекотливой ситуации.

Так, что там рекомендуют психологи в напряженные жизненные моменты? Искать во всем происходящем что-то положительное... кажется? И что же тут можно найти хорошего? Мху-у... Ну теперь я знаю как чувствует себя маньяк в маске, стоящий посреди вечеринки с окровавленной бензопилой. Что же, определенно бодрит, бодрит, почти освежает, но не могу сказать, что эти ощущения мне нравятся. О Боги, сколько же здесь народу? И они все еще прибывают, и прибывают, по крайней мере отсюда мне хорошо видно, как из ближайшего ко мне подземного перехода в зал до сих пор заходят новые люди.

Кстати, а откуда их здесь столько? Чуунин сказал, что начата эвакуация центральных кварталов. А как я помнил еще из беззаботного детства... Перед глазами на краткий миг непроизвольно промелькнул обрывок воспоминания.

Вот Яшамару играет со мной в подвижную развивающую игру под названием

"Куда же ты побежишь малыш, когда по ревуну пройдет сигнал, оповещающий про общую эвакуацию.

— Вниз! — Радостно горланит трехлетний мальчуган. На что дядя дает мне конфету и задает следующий вопрос:

— И что же ты будешь делать, Гаара-кун, если по дороге вниз ты заметишь рядом необычные явления, взрывы, дерущихся людей, или незнакомых шиноби с не таким как у меня рисунком на хитайти?

— Стану бежать вниз еще быстрей, — снова без запинки выдал карапуз".

А из этого следует, что в случаи нападения на деревню, жильцы указанных районов должны были, не выходя из своих домов-термитников, организованно спустится в подземелья, дабы проследовать коридорами в ближайший распределительный пункт, где их, разбив на группы и выдав сопровождающего из шиноби, проведут в подземные убежища. Если опереться на это. То и по идеи для центральных кварталов таким распределительным пунктом должно было стать самое надежное и охраняемое место в городе. Собственно мы в нем сейчас и находимся, дворец Казекаге, чтоб его, где их по идее ждало уже упомянутое распределение и выдача няньки в виде шиноби, одна штука на группу. Ну и соответственно путь на более нижние, а значит и более безопасные ярусы. Что из этого следует? А то, что все у нас в Суне делается через жопу.

Жители, как им и предписывалось, получив сигнал тревоги сделали все как по писаному, по быстрому собрав баулы самого необходимого, устремились в свои подвалы, а там куда надо по указателям. А тут хлоп! И по прибытии они внезапно узнают, что? Вот, то-то и оно. Страшный джинчурики, наверняка разрушая и убивая всех и вся на своем пути поднимается именно туда, куда они все собственно и приперлись. Причем смерть идет именно из тех якобы спасительных обычно глубин. Не знаю, я на месте собравшихся тоже занервничал бы, почувствовав себя закуской на прямо таки ломящемся от количества беспомощных, готовых к употреблению блюд, что так и толпятся на огромном шведском столе. Так, с этим разобрались. Теперь вопрос в следующем. Почему меня здесь так усердно ждали? И кто расска...?

Тамей, сука, убью! Какого *ера ты всем разболтал, причем так, что подняли такой кипиш. Получается, что, вырвавшись от меня, та милая блондинка поспешила растрезвонить всем встречным, что джинчурики окончательно сошел сума и, взрывая коридоры, убивает всех, кого встретит под землей.

Так, не о том сейчас думаю, совсем не о том. Ибо, стоя напротив такой массы народа, надо прикидывать только две вещи: как выжить самому и главное — не допустить массовых смертей окружающих. Ибо если они все ломанутся от меня обратно в переполненные коридоры, а они без сомнений побегут, с детьми и сумками, спотыкаясь и падая. Давка будет такая, что кости лопаться начнут, количество покалеченных и раздавленных под пятками в панике бегущих только в первые минуты станет исчисляться числами с двумя нолями. А если вспомнит длинные, относительно узкие коридоры, в одном из которых меня только что едва не раздавили и это при всех моих читерских скилах, то о простых людях говорить нечего, вряд ли до выходов на поверхность доберутся и половина из стоящих здесь.

И сейчас, смотря в эти лица, лица людей столкнувшиеся с ожившим ночным кошмаром. Я осознал, еще чуть-чуть, совсем немного и они, не помня себя, побегут, обезумев от ужаса, разрывая ногтями друг друга на куски в инстинктивном желании убежать от монстра. И самое веселое, здесь почти не осталось тех, кто мог бы их остановить, большинство шиноби упрыгало вниз, как мне кажется, ловить обезумевшего меня и успокаивать истерящий в замкнутом пространстве технический персонал. И похоже ждать, что они по быстрому там совсем разберутся и припрыгают обратно, это непозволительный сейчас верх оптимизма.

От осознания и грядущих последствий всего этого меня начало ощутимо потряхивать и одновременно пробивать на нервный смех. Возможно, я бы сейчас даже захохотал от заграничной дозы нелепо сложившихся обстоятельств. Да, весело рассмеялся бы им всем в лицо. Если бы одновременно с этим, мне в этот момент так не хотелось заплакать, от страха и жгучей бессильной злобы.

* * *

*, что же делать? Так, думай голова, причем очень и очень быстро.

Ибо эти сотни задохнувшихся, покалеченных и раздавленных я допустить не могу, не имею права. Я б

* * *

слово дяде давал, что не наврежу жителям этого е

* * *

** муравейника.

Так, спокойно, только спокойно, без соплей и паники. Проблему надо решать. Это бесспорно. Но только как?

Допустим, только допустим они побежали в панике, хрустя под ногами черепами упавших. Вообще, что я могу кроме как сбить по больше людей с ног, накрыть весь зал песчаной волной, как раз по совету одного языкастого чуунина.

Ага... Очень смешно, ибо после этого их как раз уже ничто не остановит. Думаем дальше. О, идея! Если попробовать перекрыть выходы. По максимум ускоряюсь, и пока все еще в глубоком шоке, допрыгиваю по стене поближе к выходам и, поднатужившись, перегораживаю их максимально уплотненной чакрой песком. Толпе не останется куда бежать, а дальше пускай разбираются без меня.

Нет. Даже не вариант, пусть с момента прорыва Шукаку мой контроль чакры и улучшился чуть ли не в разы, но даже теперь за раз мне не перекрыть все проходы. К сожалению сейчас это на грани фантастики, скорее пупок надорву, так ни хрена и не сделав. Да и у меня банально нет с собой такого количества песка, чтобы заблокировать все выходы с этажа. Стоп, а что если не все. Пусть сначала только те выходы из коридоров по которым в зал поступают новые люди. Быстро зарастить проходы, пока новые, только идущие к месту сбора жители Суны, еще и знать не знают о страшном демоне, ждущем их на месте конечной остановки. Думаю, это я вполне потяну. Тем более не считая уже перекрытого пандуса, по которому я недавно поднялся с самого низу, таких прохода всего три...

Взгляд скользнул по помещению, пытаясь найти самый оптимальный маршрут, но сразу напоролся на выстраивающихся по тройкам впереди толпы серьезного вида шиноби. Оглядевшись более внимательно, обнаружил еще около десятка таких команд, что уже окружали внезапно нарисовавшийся у боковой стены зала источник опасности, во всех трех плоскостях, аккуратно беря тот в клещи.

Мда... похоже тупой и героический план спасения, названный мной "овцы в кубическом вакууме" накрылся на стадии разработки.

Стоит мне дернуться, и бравые защитники Суны начнут забрасывать меня техниками. И увлекшимся такой интересной игрой, как пробитие моей защиты, им будет откровенно не до того, чтобы хотя бы попытаться остановить в это время за их спинами в панике разбегающихся гражданских. Для них главная угроза здесь — именно я.

Да, что там дернутся, я не учел еще такой немаловажный факт, что как только я ускорю ток чакры, это почувствуют все. От четверти гражданских, как правило проучившихся пару лет в академии, до полноценных шиноби которы,е защищая людей от возможной атаки со стороны песчаного монстра, без разговоров нападут на меня. А что еще хуже, жертв нелепого стечения обстоятельств будет в разы больше, чем я даже пессимистично предполагал. Ибо когда начнется махач, все, кто мог бы, хоть как-то мог, остановить толпу, даже пусть и самым радикальным способом, взорвав часть переходов, все до единого они собрались здесь, кружа вокруг меня хороводы.

А тем временем градус паники в колонном зале неуклонно нарастал. Все дальше отходящим от меня людям стало не хватать свободного пространства, кого-то уже зажало, кто упал, но они все продолжали тесниться, с моей стороны отчетливо стало видно как застопорилось движение у переходов на подземные ярусы.

Капец. Мне остается только стоять, стараясь лишний раз даже не моргать. И надеется, что оно само как-то да рассосется. Ну да, рассосется, разбежится, а потом соберется в мешки для трупов и отмоется от пола и стен.

Или все же...? Так, бутыль рядом, песчаный щит станет мгновенно, чт бы аккуратно сложить шесть печатей для техники песчаных копий и высвободить из бутыля большую часть имеющегося в наличии песка, мне потребуется около двух секунд, еще с четверть секунды на направление и еще где-то столько же на срабатывание. Даже не знаю, если залью чакры на грани контроля, получится ли у меня с первого раза обрушить подземные проходы? Не знаю. Как и не знаю сколько копий может отклонится от почти наугад взятой траектории, десятками насквозь прошивая такие мягкие и податливые тела. И наконец, сколько умрет под случившимся по моей вине обвале, задавленных в узком проходе битым камнем.

Забавно, я сейчас всерьез планирую сделать то, чего собственно от меня и ждут. Все эти люди смотрят на меня и гадают, когда же я начну их убивать. Интересно успеют ли убить меня собравшиеся здесь шиноби, в тот момент когда мне придётся сбросить защиту, дабы отпустить сработавшую технику. И еще одно любопытно, если я сейчас выживу, выбрав меньшее зло, смогу ли потом жить с таким количеством сознательно отнятых своими руками жизней тех, кому поклялся не причинять зла?

Но а что мне остается делать? Не вмешаюсь — умрут сотни. Вмешаюсь — убью десятки. Вот такая вот дилемма. И что же сейчас мне предпринять-то? Как их остановить, никому не навредив? Они ведь все видят во мне только проклятую тварь, Однохвостого. Как их успокоить? Успокоить! Легко сказать.

И тут я почувствовал его, вернее даже не так. Я, лихорадочно перебирая варианты в поисках ответа на самый сложный вопрос, как выкрутится из страшной и нелепой ситуации, показалось, все же нащупал ответ. Вернее даже не сам ответ, а лишь краем разума ощутил мелькнувшую на грани сознания тень от выхода, ниточку к нахождению его. Что-то было в моих последних размышлениях, об успокоении толпы, которое сделать не легко... Легко? Легко сказать? СТОП... А если?

И тут, случилась то, на что я собственно даже не надеялся, ушатом холодной воды меня накрыло оно, озарение.

Вот блин, с досады пронеслось между ушей, похоже я все же идиот. Тупой, окончательно ошинобившийся идиот, напрочь забывший кто он сейчас, при этом возомнивший о себе не весть какую хрень. Все ведь просто. Если они видят во мне Однохвостого. Что же, это всего лишь значит...

Я снова сосредоточил взгляд на окружающих меня испуганных лицах. И стал медленно, медленно, крайне медленно и осторожно поднимать руки. Однозначно, будет обидно, если не получится. Ибо это хоть и крохотный, но шанс. Ну а если нет, что же, горы трупов я всегда наделать успею. И дабы гор, этих здесь не образовалось, похоже у меня действительно нет другого выбора. Настало время, затоптав несуществующую гордость, сделать то, на что бы точно не пошел ни один из эпических героев просмотренного когда-то слащаво-пафосного бреда.

Ну что же, как говорится, зрители ждут, реквизит расставлен, актеры на местах, а значит. Камера, мотор!

Мелкий красноволосый джинчурики в простой одежде, с бледным как мел лицом, в котором за неполный десяток секунд казалось не осталось ни единой кровинки, окинул каким-то лихорадочно решительным взглядом удивительно однотонных зеленых глаз, собравшуюся вокруг него толпу. Внезапно растерянно моргнул, почти не слышно хмыкнул. После этого начал неимоверно медленно поднимать обе руки. За которыми очень напряженно следили больше четырех десятков бойцов, готовых в любой миг напасть, защищая собой стоящих за их спинами и не менее внимательно следящих за движениями монстра пораженных страхом людей.

Вот руки поднялись до уровня груди, в очень удобном положении для складывания ручных печатей, но не задерживаясь ни на мгновения в этом положении, продолжили подниматься вверх. Следя за этими простейшими движениями Самовлюбленного Демона, собравшиеся похоже перестали дышать, в огромном зале постепенно начали стихать все лишние звуки. А руки джинчурики, казалось, гипнотизируя напряженные взгляды всех присутствующих, поднялись еще немного, пока не достигли уровня головы. Будто дожидаясь именно этого момента в огромном помещении уже второй раз за неполные две минуты повисла почти полная тишина.

— Я... — Попытался прокричать джинчурики, но голос его подвел, сразу скатившись в тонкий осипший вскрик, немного помедлив носитель биджу, сглотнул прочищая стоящий в пересохшем горле ком и продолжил уже более твердым голосом.

— я, Я СДАЮСЬ! — Пронесся по залу тонкий и отчаянный детский крик. — СДАЮСЬ!! СЛЫШИТЕ?!! ЖИТЕЛИ СУНЫ. Я СДАЮСЬ!!!

— ПРОШУ, ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ВАМ НЕЧЕГО НЕ СДЕЛАЮ. — Тем временем продолжал кричать Собаку но Гаара почти также медленно, как он поднимал до этого руки, опускаясь на колени. И что удивительно. Казалось, что с каждым новым прозвучавшим словом, младшего сына Казекаге — сплоченная толпа, подчиненная одному лишь стадному инстинкту, постепенно начала распадаться на пока немногих, но отдельных разумных.

— ВЫ В БЕЗОПАСНОСТИ! — ПРОСТО ПОДОЖДИТЕ ПОКА ШИНОБИ ЛИШАТ МЕНЯ СОЗНАНИЯ И ВЫНЕСУТ ИЗ ЗАЛА, Я НЕ БУДУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ПОВТОРЯЮ, ВАМ НИЧЕГО НЕ ГРОЗИТ. — В этот момент страшный джинчурики, стоящий на коленях с поднятыми руками и оглядывающий всех, таких серьезных и взрослых людей, по-детски большими и испуганными глазами, настолько не вязался с образом кровожадного монстра, по слухам убивающего налево и направо, что это начало потихоньку доходить до сознаний уже большего процента стоящих подальше от него и теснящихся чуть ли не на головах друг удруга людей.

— УМОЛЯЮ, ТОЛЬКО СТОЙТЕ. ПРОШУ ВАС, ОСТАНОВИТЕСЬ! — Взгляд у ребенка, да, именно ребенка, маленького и очень худого семилетнего мальчика, был в этот момент настолько потерянным и обреченным, что все, кто до этого момента продолжал тесниться поближе к выходам, невольно начались задаваться вопросом. А чего собственно они боялись? А некоторым, в основном готовым подороже продать свои жизни шиноби, даже стало интересно, что же собственно пытается до них донести тот, кто еще буквально пару секунд назад так их пугал.

— ИБО, ЕСЛИ ВЫ СЕЙЧАС ПОБЕЖИТЕ... — В этом месте мальчик сделал длительную паузу, казалось, заглядывая в глаза каждому смотрящему на него. После чего закончил, совсем тихонько.

— Это будет страшно, — и из глаз ребенка полились слезы.

* * *

А ведь зря я тогда не поехал поступать в театральный. Технарь все равно никуда бы от меня не убежал, так бы и стоял в трехстах метрах от моей комнаты в пятиэтажном убожестве времен Хрущева. А так, кто знает. Может и дожил бы тогда до девятнадцати. А! Что тут теперь, застряв в сказочном мирочке, слезы о старой унылой реальности лить.

— Мы-ы-мм.

Но все-таки, как вовремя у меня получилось слезу выдавить; как в детстве прям, аж маленьким дитём себя почувствовал... Хотя... Секундочку, я же и есть, то есть это самое. Как-то со всеми с этими делами и забывать этот факт начал, ибо чувствую себя скорее не ребенком, а каким-то злобным карликом. Хорошо, что хоть в тот момент вспомнил. А то после случившегося казуса, который едва не закончился жертвами, сравнимыми с цифрами потерь среди гражданского населения Суны в период последней войны шиноби за лучшие рынки сбыта услуг.

Да уж... бывают же такие совпадения. Мне порой кажется, что сама эта реальность, или какие-то неведомые мне силы, что следят за четким соблюдением когда-то нарисованной сказки, таким способом пытаются вернуть все на круги своя, ибо кровавый монстр должен быть исключительно монстром и именно кровавым, чтобы совпадать если не по духу, то хотя бы по букве с событиями, нарисованными в той дурацкой сказке для японских детишек. Ибо в такое количество совпадений, блин, поверить сложно.

Субото буквально носом рыло землю, ибо очень долго основной рабочей гипотезой произошедшего оставалась диверсия. За что на первый взгляд говорило достаточно большое количество как многим показалось странных совпадений.

Совпадение первое — оно же, как мне кажется, и основной фактор — отчего вообще стала возможна подобная ситуация? Так получилось, что в то раннее утро во дворце, как и в его окрестностях, можно сказать почти полностью отсутствовал высший командный состав. То есть ни Бабули Чиё, уже неделю как уехавшей из деревеньки курировать а, вернее сказать, лично крутить яйки в мясорубке у поставщиков неликвида для госпиталей Суны, а также, в связи с этим настаивать на отступных в качестве бесплатного бонуса на расширенную закупку каких-то внезапно появившихся в продаже редких лекарственных растений, не проходящих по обязательному финансированию на этот год. Ни Казекаге, еще вечером прошлого дня усвиставшего по очень важным политическим вопросам на очередную разборку в страну Железа. Да что там, редкий случай, когда по погодным причинам ни один из одиннадцати старейшин в это время не грел своими нижними полушариями кресло, сидя в шикарных кабинетах в стенах нашего дутого дворца. Вернее не грел никто из основного состава, курирующих объект 1.3 — так по всем документам подсунутым мне Канкуро проходил третий стабильный носитель чакры Однохвостого Ичиби-но-Шукаку. Следовательно, в самый ответственный момент никого из старых матерых хищников политинтриги, кто мог изобразить свой авторитетный и начальственный рык на паникеров, не оказалось.

А оказалась, лишь пара молодых связистов, к которым под конец ночной смены на центральный узел связи с нижних ярусов начала поступать не до конца проверенная информация, но в таких количествах, что игнорировать ее они не имели права; собственно они и не проигнорировали.

Как выяснили потом субботники, тщательно проведшие расследование инцидента, чуть не вылившегося в трагедию, во всем были виноваты несколько внезапно взаимно пересекшихся факторов.

Фактор второй: погодные явления. Оказалось, что именно той ночью на Суну внезапно, откуда ни возьмись, двадцать третий раз за год накатил довольно сильный воздушный циклон — а точнее самум — во всем его великолепии. Про такой у нас еще говорят "даже у шиноби мясо с костей срывает". А теперь вопрос: кого такие забубенные синтоисты как граждане страны Ветра могли назначить ответственным за такое природное безобразие как песчаная буря? Да-да, именно Однохвостого недокрашенного барсука, кстати, он же и единственный из девятки, кого, за сомнительные заслуги перед человечеством, без всяких там кавычек и экивоков с большой буквы, местные бедуины называют Богом или, точнее Богом Злого Ветра.

Фактор третий: оказалось, что за мной следят. Пока не разобрался, как точно, но с самого начала некоторые личности знали, что Джинчурики Однохвостого каждый вечер спускается в подземелье, где довольно активно применяет чакру. В принципе, ничего предосудительного в этом не было, ну, тренируется будущий шиноби по ночам, экая невидаль. Ну и что?

Правда, когда неожиданно пришел запрос из центрального пункта связи о срочном уточнении моего местоположения; указать, где точно находился именно в тот момент джинчурики, наблюдатели не смогли, лишь указали, что на данный момент объект 1.3 фиксируется глубоко под землей, причем без привязки к глубине и уровню, ибо сигнал в силу физических законов теряется где-то уже на втором подземном ярусе.

По срочно поднятой статистике уточнили, что внезапно обезумевшая тварь уже четвертый день подряд спускается вниз с десяти часов вечера и возникает около четырех утра. А поскольку тогда уже было начало шестого, то...

Следующим фактором стало отсутствие электричества. Нет, не в тот момент, когда я так подло и неожиданно в темноте подкрался к толпящимся на первом ярусе дворца горожанам. Нет, в другой, когда я взорвал стены песком на добрый десяток метров от себя, дабы гарантированно точно накрыть беззаботно шагающего сенсея. Оказалось, в тот момент я повредил связку довольно массивных кабелей питания, хитро проложенных на последние ярусы от местной ГЭС, и даже умудрился обрезать одну из веток электролинии, идущей от резервного генератора в пролегающей соседней стене, но, заботясь лишь о свершении справедливого воздаяния, с чистой совестью наплевал на это. Ведь дальше по коридору свет-то был, так чего напрягаться? Хотя должен был понимать, что на неполадку должны были сразу же обратить внимание, ведь где-то в другом месте свет-то погас, причем, как оказалось, на весьма обширной территории. Причинами этого, естественно, заинтересовались и мгновенно приказали техникам проверить, где там обрыв в цепи. Не будем пока детально разбирать, что прибежавшие к месту обрыва техники могли подумать, когда увидели на месте аварии взорванные стены, кучи фонящего песка и просто таки стоящее в замкнутом пространстве ощущение чакры одного из самых могущественных существ на этой планете. Естественно, они наперегонки поспешили об этом доложить. Но даже не это главное, ну, подумаешь, джинчурики стену поломал, экая невидаль, ну и что, может он в тот момент так неудачно чихнул, да так что все в пыль разлетелось?

Фактор пятый: общественное мнение. Так получилось, что в Суне сложилась такая ситуация, что о внешности, личности, имени, да даже точном возрасте джинчурики Однохвостого распространяться было не принято, а тем более, упаси Ками, расспрашивать подробно. Это считалось не то что чем-то неприличным, а скорее, как упоминал Канкуро, нехорошим знаком, даже, можно сказать, знамением грядущих неприятностей.

Как оказалось, такое общественное мнение поддерживалось не зря, ибо если какой то с виду неприметный человек начинал так невзначай интересоваться даже не одним из особо охраняемых секретов Скрытого Селения Песка, что вы, Ками упаси, а такой на первый взгляд безделицей как горячие слухи о правящем клане, или, услышав очередную басню обо мне, пытался высмеиванием несуразностей в повествовании или логическими рассуждениями уточнить способности носителя биджу, тем самым затрагивая в разговоре те негласные табу, которых даже чисто подсознательно придерживались все местные; неожиданно этот любопытный, сам не подозревая этого, словно та белая ворона, начинал весьма выделяться на фоне однотонно невежественной и темной массы народа. Оттого совершенно неудивительно, что к такому любопытному человеку у Службы Безопасности Суны вскорости возникал, можно сказать, весьма нездоровый интерес. Вплоть до того, что любопытный внезапно просыпался не дома, в своей уютной постельке, а в камере, где очень внимательный собеседник начинал задавать вопросы уже ему. Вроде: а с какой такой целью вы, почтенный, интересовались количеством детей у Казекаге или приметами носителя биджу? Иногда, если это был просто любопытный, он снова просыпался в постельке в своем доме, и, благодаря всемилостивых духов ветра, продолжал тихо мирно жить дальше, но уже внимательно прислушиваясь к разговорам окружающих, тщательно избегая тем, могущих привести к различным неприятностям, даже иногда и стуча куда следует на очередного любопытного.

Но иногда, в ходе такой мирной непринужденной беседы обнаруживался, так сказать, агент внедрения или очередное звено из длинной цепи вражеских осведомителей. Тогда либо человек также оказывался утром в своей постельке, после чего начинал активно сливать дезинформацию уже бывшим своим нанимателям, попутно рассказывая всем желающим очередную страшную историю об Однохвостом, написанную ему добрыми дядями в безликих масках; либо на постельке в его уютной квартирке находили лишь немного влажного песка, пахнущего свежей людской кровью, в знак того что Песчаный Демон Суны снова нашел свою жертву. И это был лишь один из вариантов. А сколько еще было засыпано концов в песок, и какие дела проворачивало наше родное Субото прикрываясь носителем биджу как удобной всеми привычной легендой, мне и думать не хочется.

Эх... найти бы этих выдумщиков-затейников, взять так бережно песчаной лапкой за их шеи да скормить им все их писульки обо мне вместе с парой кило отборнейшего песка.

Так, о чем это я? Ах да, о факторах, запустивших реакцию. Оттого, можно сказать, что стать очередной жертвой недремлющего ночного ужаса жители Суны боялись не зря, а даже очень обоснованно. Правда, ничего конкретного о моих реальных возможностях они и знать не знали, что, впрочем, пугало в разы больше, чем если бы вдруг кто-то из шиноби внезапно разоткровенничался до полного идиотизма, да потрудился рассказать всю, даже и самую неприглядную правду о бомбе замедленного действия подключенной к чакро-системе одного злопамятного дитёнка.

Так вот и получилось, что выгодное общественное мнение для дела внешней и внутренней безопасности родной деревеньки — во имя великой идеи Ветра — хорошо не всегда. Особенно оно нехорошо, когда простые гражданские лицом к лицу встречаются в замкнутом пространстве в давящей на психику темноте с тщательно пропиаренным чудовищем.

Поэтому, когда техники, обнаружившие прорыв песчаного Инферно в виде искрящихся проводов, следов чакры Однохвостого и остатков моей скромной песчаной ловушки, и в красках вообразив, что сейчас где-то рядом, возможно, буравя кровожадным взглядом их такие беспомощные спины, прячась в темноте, стоит такой страшный я. Они слегка за са... поняли, что за подобные встречи им столько не платят. Потому, развернувшись, дружно побежали обратно. Однако, уже драпая к месту своего старта, осознали, что работу, за которую им вообще-то платят, они так и не сделали. А сидящему в темноте и без электричества, а, значит, без газеты и кипятка для чая начальству глубоко насрать, чего им, недоучкам, выкинутым когда-то из академии шиноби, явно от безделья привиделось, и каких таких демонов они там так испугались. А это значит, что, скорее всего, на финише их, даже толком не выслушав, развернут и чуть ли не пинками погонят во все те же коридоры заниматься своими профессиональными обязанностями, в такую страшную и смертельно опасную темноту, почти прямо биджу в пасть. А для того, чтобы они работали быстрей и продуктивней, помимо лишения премии еще впаяют штраф с пометкой в личное дело. От того я считаю неудивительным, что, дабы обосновать свою поспешную ретираду, электрики, даже не добежав до точки назначения, стали кричать что-то по типу "О, ужас, мы все умрем! Там демон намеренно обрезает электричество и коммуникации! Он взбесился, спасайтесь, кто может!"

Но даже это нестрашно, подумаешь, привиделся парочке гражданских паникеров кошмарик из местных побасенок. Ну и что? На рабочем месте не надо жрать галлюциногенных грибов и поменьше употреблять неразбавленных настоек. Самым же страшным оказался следующий фактор.

Фактор шестой: скука. Да, да именно она. Вы хоть представляете, как порой бывает невыносимо скучно часами стоять на боевом посту, возле важного режимного объекта и изо дня в день пялиться в одну и ту же каменную стену коридора?

Спросите, ну и чего в этом страшного? Вон, наверху в городе почти четверть миссий завязано на постоянной охране недвижимого имущества, а также административных и общественных мест, или тех же скальных проходов в селение, там тоже люди сутками стоят, и никто с ума не сходит. Не спорю, но там хоть какое-то движение наблюдается, солнце там поднимается и опускается за горизонт, мухи летают, жучки под ногами ползают, короче, есть за чем понаблюдать. В подземелье же все до ужаса статично, и некоторые люди за стандартные восемнадцать часов смены буквально дуреют от сенсорного голода. Из-за этого, естественно, самым большим развлечением, здесь, внизу всегда являлось от души почесать языками с любым встречным о свежих новостях, либо поделиться сплетней-другой, ну... или по дружески, дабы спасти от всеобъемлющей скуки, при случае подколоть ближнего своего. Причем некоторые отдельные индивидуумы и вовсе придерживаются лозунга "ни дня без шутки, ни часа без прикола".

Опять же, должен еще сказать, что обычно на охрану подземных хранилищ народ не особо рвался. Начальства уж очень много, да и ходит близко, при каждом удобном, а тем более неудобном случае дерет за все и куда захочет, если что не так — ответственность на тебе, платят не особо щедро, опять же, скучно. А на самые нижние ярусы вообще попадали личности, скажем так, не сильно отягощенные такими добродетелями как рвение, ответственность, интеллект, умение держать язык за зубами, а особенно вылизывать мягкое место начальству.

Вот о деятельности двух таких кадров, не отягощенных полезными социальными навыками и выдающимися интеллектуальными способностями, дальше и пойдет речь, ибо во многом именно благодаря ихней активной помощи непонятная, но почти штатная ситуация переросла в общем-то в то, что случилось.

Итак... К несчастью, перед тем, как улепетывающие электрики достигли финиша и начали всем желающим взахлеб рассказывать о разгрызенных зубами высоковольтных кабелях, разорванных трупах, реках крови и преследующих их по пятам багровых глазищах, что они оба видели в темноте, на девятом ярусе, они встретились с парой шиноби, притормозивших их на повороте .

Они задали бегунам вполне адекватный вопрос. "Какого демона вы, роняя пену, несетесь по темным коридорам, как верблюды от песчаной бури?" Кстати да, они весьма удивились, когда узнали как четко, а, главное, образно точно, одним единственным-вопросом охарактеризовали в дальнейшем описанную им ситуацию.

Когда же чудом избежавших лютой смерти героев кабеля и отвертки, затравленно ежесекундно оглядывающихся назад, наконец, отпустила патрульная двойка продолжать свой забег, дабы они смогли донести эту неблагую весть до ушей общественности? Оставшиеся в темноте и странно смотрящие вслед удирающим трусам шиноби, переварив информацию о сбредившем джинчурики, не только не стали догонять улепетывающих во все лопатки, дабы спасти свои жизни от песчаной смерти, а вообще повели себя довольно странно: спустились на пару ярусов вниз и детально рассмотрели причину паники.

Ибо так получилось, что именно эти два кренделя были со мной знакомы лично, этих товарищей, впрочем, как и многих до них, на перевоспитание в виде штрафных санкций загнали в мою конуру учить малолетнего монстрика грамотности. С одним мы, помнится, проходили написание глаголов, с другим — правила употребления местоимений.

Следовательно, в отличие от всех окружающих, незнакомых со мной лично, они знали, что джинчурики на безжалостного кровавого маньяка не особо и тянет. Так, всего лишь мелкая язвительная сволочь. Потому бояться, что их как щас накроет песочком, да как разорвет на кусочки махонькие, они даже и не думали. Нет, они задумались о другом. А чего, собственно, этот ходячий бутыль с песком забыл в самых нижних и безлюдных уровнях данной локации? Чего, или кого это он мог искать на одиннадцатом ярусе? И почти сразу сами и ответили на него. Да это и неудивительно, о том, кто ходит в учениках лопоухого джонина, все давно знали и не раз видели, как из тренировочной камеры на носилках выносили мое избитое (чаще еще и бессознательное) тельце.

Да что там, только ленивый не ходил посмотреть, как страх и ужас Песка каждый вечер после заботливых стараний его дистрофично-длинного сенсея, приобретает крайне нетоварный вид. Следовательно, что именно произошло в коридоре на одиннадцатом ярусе предположить тоже могли. Джинчурики либо уже словил своего "доброго" учителя, либо был в самом процессе этого благого начинания.

Спросите, почему благого? Объясню. Моего "доброго" сенсея конкретно эти шиноби тоже знали прекрасно, ибо доводилось им не раз заступать на пост под его справедливым командованием.

Да и вообще, Тамея здесь помнили многие, причем давно и хорошо, даже не в силу любви этого индивидуума к черному, местами даже жестокому юмору, это на фоне не самого прекрасного характера. Хрен с ним, тут половина такая "добрая", стерпели бы и даже не поморщились, если б только не его, как многим казалось, почти невыполнимо высокие требования к подчиненным, попутно сопровождаемые профилактическими втыками за любое несоблюдение правил безопасности на тюремном ярусе, да с занесением в личное дело. А главное, за что было особенно обидно — постоянное лишение денежной премии, да и прочие экономические санкции.

Возмущаться и качать права по этому поводу было бесполезно, ибо свои разъяснения по типу "если не доходит через пустой кошелек, дойдет через сломанную челюсть" джонин, не стесняясь в качестве воспитательного момента, всегда сопровождал сериями подлых неожиданных ударов по самым болезненным местам. "Честно Тамей драться просто не умел. Хотя он, скорее всего, даже не догадывался о такой концепции как честная драка". Так вот, мало того, что до недавнего времени мой сенсей ходил под землей в начальниках, успев многим насолить горче горькой редьки, еще и... Короче, Тамея никто не любил.

Учитываем, что он еще был весьма сильным джонином, причем клановым, с прекрасным образованием, о котором многие могли только мечтать, и имел родственные связи в самых верхах деревни, из-за которых, как всем казалось, его всегда отмазывали за то, за что с другими давно бы уже могли сделать что-то нехорошее. Поэтому мысль, что один монстр прибьет одного давно напрашивающегося на это урода, никаких нехороших чувств у зубоскалящих над новой новостью охранников не вызывала, скорее даже наоборот. Ками джинчурики в помощь!

Должен еще сказать, что половине действующих шиноби в моем мире любой психиатр сходу бы поставил какой нибудь страшный диагноз, рекомендующий оградить его от общества в помещении с мягкими стенами, а такая мелочь, как ярко выраженная адреналиновая наркомания, то это почти через одного, кто имеет серьезный боевой опыт, то есть большинство, начиная с чуунина и выше. И иногда эти товарищи от нехватки бодрящих гормонов начинали чудить.

Именно этим я могу объяснить, что двум охламонам внезапно показалось мало тихонько злорадно похихикать над бывшим командиром, который, как они думали, вскорости гарантированно быстро отправится на кладбище, либо очень надолго в больницу. Нет, такой благой новостью они захотели осчастливить всех встречных. Причем не просто рассказать, а еще и всласть поприкалываться.

Суботники до сих пор удивляются, как много успели эти двое, ведомые сомнительной благости целью пощекотать нервы окружающим, за те два часа, что я снова готовил ловушку, а после дружеского общения с сенсеем кое-как прятал следы своей деятельности.

В основу десятков "невинных" шуток, что умудрились провернуть впавшие в детство взрослые семнадцатилетние лбы, легла недавно услышанная незамысловатая, но немного переработанная версия от электриков.

Ибо, согласитесь, когда видишь, как возле тебя мирно проходит человек под иллюзией меня, только со светящимися багровым глазами, с доброй, почти ангельской улыбкой, и руками по локоть в крови, это вызывает сильное впечатление.

Но вскорости им показалось, что шариться в темноте, пугая немногочисленных встречных моим пропиаренным образом, было уж очень легко. Настолько легко, что даже не интересно. Да и невелика заслуга пугать впечатлительных гражданских из подземных теплиц и хозяйственных служб дворца. Кураж не тот.

Потому, ихние головы всерьез занялись целью слегка всколыхнуть сонный омут меланхоличной скуки, но уже у своих коллег. А с этим была проблема. Ибо, чтобы заставить бояться носящего хитай, а тем более в панике удирать от какого-то мелкого, пусть и опасного шкета, это надо постараться. Стоило еще учитывать то, что в своей основе шиноби, как правило, люди порывистые и недоверчивые, да и в большинстве своем иллюзии различали на раз, а, различив, стопроцентно еще и успеют очень больно настучать сапогами по зубам шутников, пока те, уворачиваясь, будут пытаться разъяснить причины маскарада да поделиться хорошими новостями. Исходя из вышеперечисленного простая иллюзия не котировалась совершенно, тут надо было воздействовать тоньше. Намного тоньше. Итоги этих поверхностных и не особо длительных размышлений стали последним гвоздем, загнанным в гроб спокойного и тихого утра.

А теперь представьте ситуацию: выходит из темноты такой товарищ к вашему посту, весь такой бледный, руки от нервов ходуном ходят, да все за спину посмотреть норовит, как будто ожидая, что вот вот что-то от туда появится. И с хорошо поставленным в голосе беспокойством вопрошает:

— Вы Каму-сан сегодня не видели?

— Каму? Нет. Подожди, так у нее сегодня выходной вроде. А что случилось?

-А вы разве не знаете?! — ошарашенно оглядывает вас гость. Но, поняв, что вы действительно не в курсе, быстро тараторит — Так сейчас наш демоненок двумя ярусами ниже этого урода Тамея убивать пошел.

— Правда?

— Да ну?

— Да чтоб я сдох! — чуть не выйдя из образа, давит довольную улыбку собеседник, но тут же опомнившись, делает скорбную рожу.

— И то верно. — Тем временем вспоминает один из собравшихся — Мне говорили, что джинчурики уже неделю вроде как незаметно на последних ярусах чего-то высматривает.

— Да-да, я тоже слышал.

— Ага, думаю, искал где обитает этот ушастый гад, дабы медленно содрать с него шкуру.

— Точно!

— Давно пора.

— Так ему, долговязому козлу, и надо.

— Подожди, а причем здесь Каму-чан? — Внезапно вспоминает один из ее хороших знакомых.

— Понимаете, Каму-сан, я сегодня на смене, случайно услышал, что она как раз шла на десятый. Понимаете, это странно — ее уже давно ни кто не видел. Вот я и пытаюсь узнать... Скажите, хоть вы ее после того, как она поднималась, видели? — С надеждой заглядывая в глаза, вопрошает заботливый товарищ. — А то... Как бы под шальную песчаную атаку не попала, когда малой этого урода массовыми техниками давить станет. — Обеспокоенно покачал головой тот, но при этом исподтишка, удовлетворенно рассматривая рожи слегка сбледнувших коллег.

— А, ладно, не берите в голову... — махнув рукой. — О плохом лучше не думать. — и как-то совсем безнадежно обронил в сторону — Возможно, все и обойдется.

— И, да, вы тут тоже будьте поосторожней, низко не забирайтесь, а то вдруг вас тоже... того, как бедную Каму-чан... Ну, я вас предупредил, пойду к себе, нести службу дальше. — И, угрюмо склонив голову, уходит в темноту, проговаривая.

— Ох, бедная Каму-чан.

За неполные полчаса таких невинно убиенных жертв, как выше названная Каму, на самом деле законно где то отмечающая свой выходной, было еще человек пять. И, да, все они погибли, став невольными жертвами мести джинчурики своему учителю. Причем ярусы, на которых якобы пропадали люди, в рассказах становились сначала девятым, потом восьмым, шестым, с каждым разом становясь все ближе к поверхности.

Шутники вспомнили половину дежурящих на нижних уровнях и, видимо, не давших им когда то симпатичных девушек, и даже парочку куноичи, недавно ушедших в декретный отпуск и якобы пришедших за своими вещами, случайно спустившись прямо Синигами в пасть. Последних общественности было особенно жалко. Эх, такие молодые и так ужасно закончить жизнь...

Что могу сказать, два идиота, полностью поглощенные целью и сверхидеей испугать товарищей по цеху, очень точно угодили в тот самый сильный страх любого из тех, кому приходится уходить на миссии и особенно кому приходится ежедневно провожать на них, как в последний путь, своих родных и друзей. Тем, кому остается лишь ждать и надеяться, что их близким и на этот раз повезет вернуться домой живыми.

А теперь представьте реакцию дежурной смены связистов, у которых буквально разрываются все линии от панических требований спасти и оградить работников хозяйственных служб. Причем каждый дозвонившийся рассказывает такое, как будто полжизни только и выдумывал сценарии к фильмам ужасов.

И, когда в надежде разобраться с непонятной паникой, связист запрашивает очередной пост, чтобы, наконец, пообщаться с адекватными людьми, дабы те разобрались со всеми непонятками, или хотя бы нормально объяснили, что именно курила половина отправившихся в ночную смену гражданских, дабы нести подобную ересь.

Но ему внезапно заявляют, что сидящий у аппарата связи шиноби и сам не знает, что происходит. Вроде как джинчурики кого-то снова убил, старший в группе отсутствует, ибо есть информация о пропавших куноичи и начальник с половиной ночной смены ищут трупы. А под конец еще очень выразительно намекает на услугу в будущем, если сидящий наверху и как обычно мающийся фигней связист по-быстрому сгоняет к нему домой, дабы узнать, что с его сестрой, женой, подругой, матерью, все ли у них в порядке? И, да, еще просит передать, чтобы они сегодня "на всякий случай" не выходили на работу, ибо тут, благодаря джинчурики, похоже, творится какая-то биджева хренотень.

Ну и, наконец, последний фактор, повлиявший на то, что чья-то рука, вместо того, чтобы подождать, дабы получить более точные данные, потянулась к рубильнику общей тревоги.

Фактор седьмой: методичка. Да, обычная такая брошюрка в тридцать листов мелким печатным шрифтом, лежавшая на видном месте в центральном узле связи дворца и которую с недавнего времени, после неравной битвы шестилетнего мальчика с толпами шиноби, пытающихся спасти от этого ребенка трех почтенных старичков, отряхнули от пыли и заставили ознакомиться всех заступающих на важные боевые посты.

Тут нужно ненадолго отойти от предыдущей темы и сделать небольшой экскурс в прошлое, к событиям, приведшим к написанию этой тоненькой книжечки. Скажу о самой методичке, первый вариант которой был еще издан пятьдесят семь лет назад вскорости после того, как некий Хаширама Сенжу передал по договору со всеми скрытыми селениями свитки с основными приемами и принципами, как с помощью одного специального бутылька, некой техники и огромного состоящего из чакры монстра, сделать один маленький бутылёк с сидящим в нем некогда огромным, состоящим из чакры монстром.

Связано это было с тем, что в те времена девять здоровенных, ничего не боящихся, практически бессмертных монстров нагло бегали повсюду, даже не замечая, на что они наступают. Походя разрушая дороги, плотины, строения, вытаптывая посевы, да что там, и месяца не проходило, как доходили свежие вести о новых разрушениях из-за этих ходячих стихийных бедствий. И, что самое страшное, при этом эти здоровенные хвостатые хари нагло не соблюдали четких границ, придуманных людьми государств. С последним было мириться никак нельзя, ибо этим активно и повсеместно пользовались конкуренты.

В основном это заключалось в возможности, когда некто из шиноби мог просто обматерить или кинуть камнем в мирно топающего по своим делам биджу, а после чего, ежеминутно издеваясь морально и показывая неприличные жесты, привести находящегося в бешенстве и бегущего за ним монстра на местность, занятую каким-нибудь городком, или, еще лучше, сразу на территорию вражеской скрытой деревеньки.

Перед глазами так и встает образ не замечающего ничего вокруг себя Биджу, хлопающего повсюду дебелыми хвостами и увлеченно плюющегося бомбами чакры в попытках найти и прикончить наглое насекомое. Конечно, ценой больших потерь этих выкидышей чакры отгоняли или убивали, но проблем оно успевало наделать столько, что хоть плачь. И, что самое обидное, в дальнейшем конкурирующая скрытая деревенька, из которой был этот диверсант, могла с чистой совестью сказать, что мы, конечно, сочувствуем вашим потерям, но что мы можем сделать? Это все биджу! К нам какие могут быть претензии?

Так вот, чтобы такие и еще многие подобные "неловкие казусы" не происходили в дальнейшем, лидеры недавно сформировавшихся больших деревень, крышующих отдельные страны-гиганты "кстати, разожравшиеся благодаря именно их активной помощи на поглощении соседних стран", договорились всех этих явно вредоносных тварей изловить.

Крайним, большинством голосов за и одним против, назначили Первого Хокаге. Ага! Так и представляю: сидят четверо таких в разноцветных треугольных шляпах и подкалывают пятого. Типа, у тебя жена красавица. Да еще и умная! Аж целый мастер печатей. А, значит, не переживай, придумает чего, если что. Да и сам ты крут, как Буратино восемьдесят первого уровня. Ну и с Узумаки на короткой ноге, а поэтому можешь рассчитывать на приличную скидку при покупке нужных артефактов. Так что давай, флаг тебе в руки.

Так что сказка о том, что Деревянный Хокаге, как говорят, сам таки просто воспылал жаждой поделиться со всеми своими соседями опасными животинками и в порыве неадекватной щедрости начал раздавать всем желающим уже пойманных и спокойно сидящих по бутылкам биджу, это, мягко сказать, покривить от истины. Его вынудили заняться отловом хвостатых Рикудовских глюков.

Пусть и во имя благих целей, мира с соседями, ради заключения как воздух необходимых тогда обоюдных договоров о границах, свободной торговле, ненападении, распределении заказов, ну и, конечно, дабы исключить в дальнейшем повторение таких неловких казусов, как догоняющий кого-то хвостатый фактор, совершенно "случайно" оказавшийся у ворот твоего родного селения.

Причем в большинстве случаев помощь Пиноккио из клана Сенжу по договору сводилась к сведению тех, на чьей территории гигантские морды особенно сильно гадили, с торговым представителем от Узуши ради покупки необходимой артефактной емкости. Ну... может, еще передаче парочки свитков, раскрывающих секрет запечатывания излишне габаритных, всячески вырывающихся монстриков в объем малогабаритной тары, со стороны больше всего похожей на двадцатилитровый горшок, в которых обычно хранят плохое саке.

После этого не прошло и года, как почти всех биджу рассовали по банкам. Справились бы и раньше, но, после начала большой охоты массивные животинки осознав, что дело пахнет жареным биджу, начали убегать и прятаться. Но... как говорится это им не помогло. Последним был пойман Девятихвостый, что все это время вообще мирно дрых в какой-то глубокой пещере где-то в стране Камня, пока к нему в гости не постучался ищущий тяжелые аргументы в споре за власть в Конохе некий Учиха Мадара.

И вот, настал тот день, когда страховые компании, если бы они тут были, смогли вздохнуть спокойно. Всех злокозненных биджу изловили и они, как банки с консервацией, мирно стоят на полочках в восьми разных деревнях. По идее после этого должна была настать эра благолепия и процветания. Но... всегда встает это маленькое но.

Все стало, конечно, хорошо. НО просто сидеть и смотреть на бутыль, в которой заключена подобная мощь, было откровенно жалко, обидно и, в общем, нерационально. И начали сильные мира сего задумываться, а как эту силушку немалую употребить с пользою великою? Тем более, как все знали в древности такое проделывали, и не раз, да и многие слышали, что жена Первого Хокаге после битвы с Мадарой за передел власти в селении теперь таскает в себе самую хвостатую из тварей. Спрашивается — а чем мы хуже? Тем более усилить свои армии бойцом, соединяющим в себе подлость и изворотливость человека и мощь монстра чакры, это таки не слабо можно прижать конкурентов.

Короче, все дружно кинулись экспериментировать. Почему-то им и в голову не пришло, что, возможно, Мито Узумаки вообще не хотела становиться тюрьмой для демона. Ибо банально спасала мужа, а поскольку такой полезной во всех отношениях, редкой и крайне специфической тары, необходимой для запечатывания внезапно призванного Лиса с тентаклями, растущими из жопы, поблизости не оказалось. Да и вряд ли Мито могла сказать что-то наподобие "Ой, Хоширамчик, милый, ты еще тут часик-другой от хвостиков демона и от собутыльника своего, дружка закадычного, побегай, не умирая, а я пока маникюрчик сделаю и заодно за бутыльком метнусь, хорошо?" Так и вышло, что ни времени, ни выбора, ни другой возможности у нее не оказалось, кроме как использовать собственное тело для наложения тюрьмы чакры.

Но кого это интересовало, когда есть пойманный биджу и огромное желание насолить конкурентам, которые наверняка уже в невообразимой подлости своей задумались о том же самом.

И получалось, что, если первыми с рецептом того, как с помощью одного огромного, состоящего из чакры монстра, очень аккуратно выдернутого из специального бутылька, хорошо зафиксированного шиноби, и некой, пока еще не разработанной техники, позволяющей все это смешать и приготовить, первыми разберутся "добрые" соседи, сделав одного шиноби с рядом возможностей огромного состоящего из чакры монстра. То будет всем нам одна большая, хвостатая, сверкающая своими идеальными округлыми полушариями "радость". Причем жопа на этот раз будет не только охренительно могучая, но еще и умная, а, значит, знающая, как и когда бить в самые уязвимое место.

Так вот, ударными стахановскими темпами и уже через полгода от этих событий начали появляться первые джинчурики. Ну... как сказать джинчурики. Скорее, несчастные, на которых начали пробовать первые, еще очень сырые заготовки сдерживающих печатей.

Причем обычно жили такие "джинчурики" недолго, от пары минут до десятков часов. Но каждый такой "доброволец" пополнял статистику и помогал понять путем проб и ошибок, что именно они делают не так. По слухам, первыми, у кого появился стабильный джинчурики, который даже умер не от того, что его разорвало от чакры на куски, вышел у облачников. По тем же слухам, эти белобрысые негры даже целый остров на подобные эксперименты выделили, замучив там таким способом не одну сотню человек. Правда не зря, считается, что у них вторая по прочности и функционалу печать сдерживания демона, получившаяся после Конохи. В нашей же песчаной деревеньке эксперименты проводил Собаку но Шамон, Второй, нет, тогда еще просто двоюродный брат Первого Казекаге, печать у него, скажем прямо, получилась средней паршивости, и сколько именно Шамон угробил людей, чтобы получить более-менее рабочую разработку, которую он после всего сам поставил на себя, история умалчивает. Но то, что она была рассчитана именно на людей с геномом Собаку, лично меня наводит на очень грустные и нехорошие подозрения.

Однако вернемся к брошюрке с инструкциями по вопросам как вести себя, если вам не повезло находиться в одном городе вместе со внезапно сбесившимся джинчурики. Общие рекомендации можно свести к следующему: если вы не джонин — БЕГИТЕ!!! Если вы джонин, не входящий в специальную группу захвата джинчурики — Бегите, спасая, кого успеете!

А еще в этом методическом пособии для выживания в момент большого "П" было довольно ярко описано то, на что были способны нестабильные джинчурики на краткие часы перед воистину жуткой и мучительной смертью, получившие просто таки демонические способности. Огромный песчаный ураган, попадание в который превращает попавших в него буквально в кровавую пыль. Сотни враз задохнувшихся человек — под взглядом безумца эритроциты в их крови переставали отдавать кислород. Мистическим образом кристаллизующиеся прямо под кожей и плотью крохотные кремневые частицы, разрезающие человека на части при любом движении. Тысячи враз сформировавшихся стеклянных копий. Надежные каменные стены, что неожиданно взорвались песком, превращая помещение в одну общую, равномерно сдавливающуюся со всех сторон песчаную могилу. И еще многое, очень многое, во что превращался враз искореженный демонической чакрой геном, изначально дающий власть над определенным спектром магнитных полей.

Скажу честно, прочитав такое, кровь буквально стынет в жилах, как осознаешь, что, возможно, именно в этот момент, где-то под землей за твоими родными, знакомыми охотится подобная тварь и, судя по приходящим на пост связи запросам, за неполные четверть часа уже успевшая угробить не один десяток человек.

Дальше, собственно, уже рассказывать нечего. Путаница в ни разу за последние девять лет не проводимых масштабных эвакуационных мероприятиях, следственно, полная неразбериха и, наконец, финальная незабываемая встреча на первом ярусе общественности с причиной всеобщей паники.

Хотя, секундочку... Дополнить есть чего. Вопрос: где все это время шлялся мой добрый преподаватель подлой но эффективной драки?

Как выяснилось в дальнейшем, его роль во всем сложившемся бардаке была довольно-таки скромная. И рассказать о ней смогло только сравнительно небольшое количество очевидцев, которым довелось узреть... Как вдруг, откуда ни возьмись, посреди первого яруса, из земли медленно и печально выплыл с помощью техники подземного плаванья Соши Тамей во всем его несравненном великолепии. Весь обвешанный сумками и с огромным футоном подмышкой, рюкзаком в зубах и с массивным резным креслом, прикрученным к спине, которое, несмотря на все затяжки, невольно громыхало и звякало при каждом его шаге, ибо на самом кресле, помимо еще кучи вещей, была собрана почти вся кухонная утварь — от чайного сервиза и поварешек с мысками до последней горелой кастрюли. Наверное, он думал о том, что когда я пойму, что все то время, пока он драпал, меня развлекали его каменные клоны, то от злости, как тот кот, что от бессилия гадит в тапки, разнесу его квартирку в хлам. В принципе, я мог. Просто такая интересная идея не пришла тогда мне в голову.

Так вот, сенсей, невольно погруженный в свои невеселые мысли, вроде: Где ему теперь жить? Сколько теперь он будет платить за снимаемую жилплощадь? И как это напряжно, каждый день бежать хрен знает откуда на работу.

Вот так, медленно и печально он продефилировал к выходу на поверхность, стоически не замечая, как ему тогда казалось, вполне адекватно удивленные его видом, а иногда и откровенно злобные взгляды сослуживцев и прочих человекообразных, перемежаемые очень тихими высказываниями вроде:

— Вот ведь гад живучий!

— Да, все ему нипочем, сволочи.

— Из-за него столько девушек сегодня...

— Это несправедливо.

— Смотри, как идет и как будто так и надо.

— И видно, что даже совесть не мучает.

Но, повторяю, Тамею, как и любой сильной личности, было абсолютно безразлично, что там бухтят за его спиной недоброжелатели. Выйдя из здания, он сноровисто сотворил какую-то нестандартную защитную земляную технику, покрывшую его и его хлам толстой каменной коркой, после чего смело шагнул в ревущую и мечущуюся по кривым улочкам Суны песчаную бурю.

И только одинокий голос негромко произнес в спину скрывшемуся в непроглядной пляске ветра и песка.

— Подождите... А ведь теперь, после его бегства, джинчурики окончательно взбесится.

— О Ками, мы все покойники!

* * *

И все-таки, вот как же вовремя я тогда выдавил из себя слезу. Моя, не побоюсь этих слов, гениальная речь рыдающего крокодила, безусловно была хороша. Ага! Все вдруг осознав, что я такой маленький да хороший и вообще такой пушистый, дружно умилились, расплакались, а потом мы радостно обнявшись, распевая песенку дружбы вприпрыжку направились есть чай и пить тортик.

И так бы наверно и случилось бы, живи мы в каком нибудь розово-сопливо-идеальном мире, или скажем в сказке на подобии того же анимэшного Наруто. Проблема в том, что этот мирок кроме вида моей угрюмой рожи, отражаемой в зеркале, ни сказочностью, ни анимешностью особо не блистал, а скорее даже наоборот. Суров, как полярник жующий сырого медведя.

Нет, сначала все было нормально, можно сказать почти идеально. В своем стремлении не допустить массового бегства я конечно преуспел. Люди, узрев перед собой вместо посланника ада на земле, слюнявое недоразумение, вдобавок еще опустившееся на колени с поднятыми верх руками от резкой потери шаблона, оторопело выпучили глазки.

Проблема оказалась в другом. Шиноби державшие меня до этого в плотной коробочке и должные по следующему пункту моей, идеально-стратегической мысли оперативно под белы рученьки вывести навзрыд рыдающего ребеночка подальше от испуганного сборища гражданских. Эти, коротун их за ногу шиноби, для которых я по большей части собственно и произнес прочувственную речь, эти доблестные защитники бобра, пху... добра и душители всего нехорошего, очередной пункт моего гениального плана, дружно просаботировали.

Нет, стоит признать они это сделали не потому, что суровые нинзюки с презрением отвергли идеи ненавистного многим чудовища и потому остались глухи к моим увещеваниям, да и не от того, что поголовно оказались тупы как сто двадцатиградусный угол, и даже не смогли уловить тонкий намек на то, что джинчурики надо показательно бить по кумполу и быстро волочь за ногу подальше от нервных взглядов.

Дело тут оказалось в другом. А именно, в почти мистической, невообразимо резкой, кардинальной смене приоритетных задач, что потребовали немедленного участия всех до единого шиноби находившихся в тот момент зале.

Ибо в глубине обступивших нас со всех сторон несметных орд степенных мастеровых и мирных домохозяек стали происходить неожиданные пертурбации. Люди, еще не отошедшие от всепоглощающего ужаса близкой встречи с незавидной смертью, а также стресса, переполненные огромным количеством разнообразных гормонов атакующих нервную систему, резко потеряли приоритетный объект своего всепоглощающего страха в виде кровожадного демона и узрели вместо оного испуганное, слюнявое ничтожество. В общем они очень не вовремя начали переключаться и на другие раздражители, вроде отдавленной ноги, потерявшегося ребенка, или плотно прижимающихся к узлам с непосильно нажитым добром различных подозрительных незнакомцев.

Очень быстро в толпе начали проявляться разнообразные виды возмущения: шепотки и недовольные вскрики вскоре сменились оглушающим возмущенно недовольным гулом, местами даже громкой бранью и тяжкими криками боли, что было одновременно удивительно и невообразимо страшно наблюдать со стороны. Как коллективные сильные эмоции будто чудовищный невидимый вирус снова превращают множество отдельных разумных людей в одну безликую галдящую массу, сотнями мгновенно вспыхнувших скандалов. И еще недавно жавшиеся друг к дружке как ежики в холодную зиму люди, будто превратившись в сборище гиен начинают активно выплескивать негатив, пинаясь, толкаясь, а где и кусаясь, яростно борясь за свободное пространство для себя и почти задушенных в толчее детей да ускользающую возможность вырваться из этого хаоса пробившись к выходам из зала.

От того не удивительно, что льющего сопли но при этом на удивление смирного монстрика, шиноби плюнув, оставили по над стеночкой, стоять в колено преклонной позе до лучших времен. А сами и как один ринулись гасить очаги конфликтов в море отчего-то враз озлобившихся человеков.

Но как я считал, то были уже откровенно не мои проблемы.

Вот так я и стоял отходя от испуга, почти пьяный от радостного осознания, что в этот раз мне не будут снится лица убитых по моей вине людей. При этом краем глаза наблюдая затем как невольные прыгучие психотерапевты сильным командным словом, добрыми затрещинами и плюхами животворящими, наводят порядок в зале. Работы им предстояло много, можно сказать даже очень много и даже действуя слаженно координируемыми малыми группами, активно разнимать то и дело сцепляющихся мужчин, да рвущих на друг дружке одежду и волосы женщин, таким количеством им предстояло еще минут, десять, если не больше, но справится были должны.

Я уже почти вздохнул с облегчением, счастливый от того, что писец прошел мимо. Как случилось это...

Первый прилетевший в меня камень я даже не заметил, только на выработанном недавно периферийно-зрительном рефлексе слегка довернул патлатый кочан в сторону. Потом, что-то сильно толкнуло меня в бок, в плечо. Согнувшись от острой боли и выбитого из легких воздуха, не понимая, что происходит, поднял голову и сразу получил прилетевший со страшной силой мне прямо в лоб каменюкой. От удара в глазах вспыхнули ярчайшие созвездия, а тело пролетев до стены инстинктивно упало на четвереньки и откатилось в бок. Осознал себя я уже спрятавшимся за кучей коробок с непосильно нажитым деревней добром, в которую с периодичностью метронома продолжали лететь ломающие и что-то разбивающие в ней каменюки. Крякнув от боли и проведя рукой по морде, ощутил, как неприятно тянет лицо сетками расползающихся трещин песчаной кожи. Помниться в той ситуации я одновременно порадовался и озадаченно задумался.

Порадовался я тому, что мой контроль над основными возможностями печати уже настолько высок, что захоти я в друг совершить пафосное самоубийство и умереть от какой-нибудь красиво летящей в меня техники, или чуть-чуть более сильно брошенного в меня же камня, то песчаная зашита даже не дернется чтобы спасти своего носителя. А озадачено задумался я над тем, откуда у неожиданно сорванных с места и имеющих при себе только самое необходимое гражданских, внезапно образовалась такая куча камней?! Они что, обо всем заранее были осведомлены и с нетерпением готовились к нашей встрече? Почему тогда меня никто не просветил, что главную мишень уже с нетерпением ждут на позиции.

Съедаемый вдруг не вовремя пришедшим любопытством, я высунул голову из-за импровизированного укрытия и милостивый случай позволил получить мне ответ на невысказанный вопрос. Ага, прежде чем очередной чиркнувший по приоткрытым в удивлении деснам «спасибо Тамею за недавно выбитые стой стороны зубы» булыжник, кинутый силушкой пусть и не той, что снесла меня как кеглю, но все ровно не малою, снова опрокинул меня за импровизированный бруствер.

Однако! — сплевывая кровь из разбитой губы философски протянул я.

Вот ведь вандалы! Однозначно, как стану Каге, первым же указом прикажу перестелить полы здесь огромными мраморными плитами, а не этой маленькой и красивой фигурно-декоративной плиткой, которую поддев и вынув из плотно утрамбованного песка один единственный камешек, можно без труда вытащить и все остальные. Ибо поднятая в руки двухсот граммовая плиточка, так и соблазняет своими удобными гладкими гранями с размаху швырнуть ее в морду своему будущему Каге, и потом, не отходя с места опустить руку и поднять еще один такой же, замечательный снаряд.

Точно, и вокруг замка поверхность надо будет всю закатать в асфальт. Так, на всякий случай. Да, так и сделаю. Ибо не хрен давать классовое оружие в руки пролетариату.

* * *

— Бы-ыр... — Я встряхнулся, сбрасывая отголоски той гамы ощущений, что осталась после общения с разгневанной толпой. Мндя... как-то нехорошо тогда получилось.

Мне все-таки настойчиво кажется, что любая моя попытка изменить к себе отношение окружающих будет резко и беспощадно пресекаться кем-то весьма могущественным, что следит чтобы все шло исключительно правильно, вернее сказать по канону.

Нет, не спорю, мой спектакль возможно и вызвал сочувствие пополам с жалостью у некоего процента горожан, но далеко не у всех тех, кто до этого столько времени, год от года ассоциировал Однохвостого и его носителя со страшным и непримиримым врагом всего человечества.

А что делают с внезапно показавшим свою слабость и беспомощность опасным врагом? Правильно, его добивают. А поскольку я еще умудрился прилюдно поклясться, что не буду сопротивляться, то врага можно было добить еще весело и с не малым моральный удовольствием, а что главное, практически безнаказанно. Как говорили умные негры Африки. Редкая гиена не обоссыт мертвого льва.

Можно сказать это аксиома, как и то, что в сборище в пару тысяч человек всегда найдется парочка подонков и дегенератов. И честно говоря, я не знаю, что подвигло еще почти десяток вполне до этого нормальных и адекватных граждан присоединиться за компанию к этим устроителям турнира по закидыванию джинчурики декоративной плиткой.

Возможно это было желание принести этим достойным поступком в мир гигаватты света, кучу добра и тонны справедливости. Ага, путем забивания камнями семилетнего ребенка. Стоп! Какого еще ребенка? Демона, испугавшегося встречи с ордами праведников и ненадолго принявшего вид кроткого ягненка. Но не провести этим мстителей, вооруженных праведным гневом и декоративной плиткой. Порождение смерти и ужаса, будет отважно забито издали камнями. И тогда узнав о кончине богомерзкой твари, все люди деревне возведут хвалу победителям. Каге смахнув счастливую слезу навесит им медали, даст денег и выделит роскошные квартиры в центре деревни, да и остальные жители, вздохнут с облегчением и будут с восхищением смотреть в след скромным героям, и что главное, на устах детей во всех землях, обдуваемых ветром, распустится радостные, искренне-счастливые улыбки. А они, великие, отважные, не то что остальные трусливые шиноби, мужественные, но простые люди, и не побоявшиеся выступить против Однохвостого, на вечно останутся в памяти миллионов героями.

Так почему, они должны были отказываться от такого удобного случая для совершения праведного дела и не воспользоваться моментом, дабы таким образом хорошо подправит свое материальное положение и принести в мир, мир да любовь. Путем расплющивания метким броском башки растерянной и не ожидающей такого поворота погани.

Так Гаара, успокойся, меньше сарказма. Зачинщиков тех метателей уже нет в живых, а остальных претендентов на золото в турнире на меткость, турнули с волчьим билетом топать своими ногами по бескрайней пустыне в закат, а скорее всего до желудков стаи ближайших хищников или измененной чакрой животинки.

В принципе, на этом моменте, мое так таковое участие в тех событиях почти закончилось.

Ибо мечущиеся по всему залу как голодные мухи ниндзюки, все-таки заметили внезапную тренировку в бесплатном тире.

Как однако мило с их стороны, что о моем существовании не забыли. И они все же сообразили, что если не поторопится, то сборище обозленных человекообразных обезьян почувствовавших легкую добычу, вполне может в любой момент прицелившись получше завершить не плановый суд Линча над показавшей слабость всеми ненавидимой тварью, которая в добавок, как удобно для них, поклялась не сопротивляться. Осталось только попасть метким камешком на выбор в висок, раздробить гортань, вбить осколки носа в мозг, а то и вовсе провести трех очковый, сразу снеся пол башни в красивом красном салюте.

И случись такой "неловкий казус" шиноби, допустивших глупую и откровенно бездарную потерю одного из и так немногочисленного клана Собаку. А что самое страшное, не предотвративших чудовищный удар по престижу родного селения, оставшегося без ценной животинки на политической арене посреди остальных, всячески горделиво выпячивающих своих джинчурики скрытых деревень. В общем, они как сказано в той шаблонно пафосной присказке, очень скоро позавидовали бы мертвым.

Ибо кого кого, а Четвертого Казекаге, ни кто не мог упрекнуть в наличие таких больших недостатков для правителя, как забывчивость, гуманность, доброта, милосердие и всепрощение.

Вот так, из-за страха за свое будущие, а может кто-то из них возможно даже вспомнил, что за ящиками прячется действительно мелкий пацаненок, а детей как правило в цивилизованном обществе обычно принято защищать, нет даже не из за морали, а из за того, что грохнуть ребенка камнем на порядок проще чем половозрелую особь Homo sapiens. А из этого следовало, что нужно было поспешить.

В общем подходящим к моему укрытию демоноборцам да паладинам света, в азарте решившим закончит начатое благое начинание с более близкой дистанции, откровенно не повезло, их сходу без сантиментов и предупреждений издали накрыли волной метательного железа.

Дальше все пошло уже проще, меня даже по кумполу бить не стали, так просто подхватив под мышку и в два прыжка выкинули из зала прямо в заботливые руки припрыгавших к шапочному разбору безопасников.

Я еще успел заметить, как из дальнего, еще недавно перекрытого возведенной каменной стеной коридора, в зал с парой тысяч неадекватных гражданских, подобно бесчисленному рою насекомых, вливаются десятки, если не сотни шиноби. Сходу принимаясь за тотальное усмирение всех, кто еще не лежал мордой в пол.

Итогом моей короткой дружественной встречи с имеющим претензии к моему существованию в этом мире метателями камней, стал огромный синячища на лбу, пара рассечений на роже, лопнувшие губы, сломанный зуб, трещины в ребрах, вывих пары шейных позвонков и раздробленное плечо. В общем, ничего такого, с чем я каждый вечер, пусть и по отдельности, не сталкивался на занятиях с любимым сенсеем. А не будь этих тренировок, не исключено, что и вовсе бы помер, растерянно лупая глазенками на текущую из меня кровь, а так сработал почти штатно, даже контроля над печатью от боли не потерял. А то, кто его знает, зафони я в той ситуации чакрой демона, и к кампании метких мстителей легко могла присоединится и еще сотенка другая жаждущих принесения в мир, любви и мира, праведников да демоноборцев.

Кстати, о моем сенсее, помнится единственное, что меня интересовало в тот момент, Так это то, куда собственно подевалась та милая блондинка? Которая, "как я тогда думал тихо матерясь от боли, когда меня быстро транспортировали из большого зала в дворцовый госпиталь", вырвавшись от джинчурики ходит по всем подземельям, заламывая руки и рыдая не хуже, а наверно, даже намного лучше и артистичней меня, горестно вздыхая да рассказывая о том какой я маньяк и вообще, человек довольно таки не хороший.

Не спорю, тогда я был малость зол на Тамея и возможно слегка неадекватен, а может быть, что и не слегка. И в голову лезли лишь картинки как этот говнюк до сих пор бегает по коридорам крича, что джинчурики окончательно сошел сума и взрывая перекрытия, убивает всех, кого встретит под землей. И все ему находящемуся под простейшем хенге безоговорочно и охотно верят, не просят уточнений и обоснования информации, конечно же, не требуют назвать собственное имя, имен кураторов джонинов, службы основной приписки и даже номерным кодом хитайате у милой незнакомой девушки забывают поинтересоваться.

Короче, когда безопасники сдали с рук на руки мою окровавленную тушку перехватившим их по пути меднинам, да так ненавязчиво, в процессе оказания мне первой медицинской помощи несмотря на шипение мед персонала, начали интересоваться у джинчурики его соображениями по недавно произошедшим событиям. Вроде: Кто по твоему мнению малец во всем произошедшем виновен? Честно скажу, я Мальчиша Кибальчиша строить из себя не стал. А сразу, как на духу, плюясь ядом и кровью, в лучших традициях Павлика Морозова, сдал Тамея с потрохами. При этом не стесняясь в сравнениях и тяжести грозных ярлыков, таких как: Враг Народа, Террорист Номер Один, Глубоко Законспирированный Диверсант, Расхититель Социалистической Собственности и далее по длинному списку из красиво пафосных определений людей, сумевших жестоко и особенно извращенно полюбить какую-либо государственную систему. В общем выдал своего сенсея с чувством глубочайшего удовлетворения, в красках описав все его долги перед родиной. Еще и услуги свои предлагал в помощи при задержании. А то он скотина шустрая, по себе знаю. Но отчего-то, от моих предлагаемых от всего сердца услуг, в помощи в откручивании одной ушастой головы, вежливо отказались. Да не спорю, выглядел я тогда не очень, да и чувствовал себя не особо, меня от недосыпа шатало, и на ногах как-то не особо стоялось. Но ради такого дела... Я бы даже пополз!

Выслушав мои аргументы, безопасники откланялись, а точнее были выпинатые взашей из операционной сборным отрядом медсестер, но перед уходом дали директивы усилить и так внушительные посты охраны у проходов и в коридорах ведущих в большие общие палаты, в одну из которых меня потом положили. Толи боялись, что вражеские диверсанты, что однозначно заварили всю эту кашу прейдут за одним красноволосым скальпом, тем самым завершая свою почти удавшуюся миссию. Толи на оборот, чтобы носитель демона сам не удрал искать новые приключения на свой красноволосый скальп. Хорошо уже, что снова не запихнули в мою ставшую почти родной чакра жрущую камеру.

Что по поводу расследования и прорабатывания версии о предательстве одного из доверенных людей приближенных к верхушке деревни, вдобавок входящего в расширенный совет джонинов? Безопасники никаких поспешных выводов из заявления одного малость побитого и от того пыхтящего лютой и явно необъективной злобой карапуза делать не спешили. Однако все же послали пару человек спустится в комнаты на одиннадцатом ярусе, дабы выслушать аргументы другой возможно невинно оклеветанной стороны. Но обнаружили лишь... Правильно, буквально пару часов назад ободранную до последней нитки казенную квартиру, с вытащенным оттуда всем, вплоть до медного умывальника и ночного горшка. А главное, не было главной гордости Тамея, нагло стыренного сенсеем во времена свое буйной молодости из дворца Дайме одной на тот момент вражеской страны, дорогущего резного кресла. И только после этого, по городу пустили план перехват. Впрочем, на него уже и не надеясь. Найти беглеца, во все набирающей силу песчаной буре, это даже со специалистами поколениями воюющих в пустыне, за гранью фантастики. Однако с выводами о том, что продавшийся джонин уже давно чешет лыжами к границе Ветра с остальными странами, слегка поторопились.

Тамей же в это время находился в одном из сотен разбросанных по Суне постоялых дворов, где он занимался активным спаиванием хозяина заведения, который после пары часов возлияния с опытным диверсантом был готов уже уступить тому комнату на пол года в перед, с оплатой как за три недели. Когда его все же нашли сотрудники Субото, он как раз почти договорился на то, что трактирщик еще будет доплачивать Тамею за проживание в его заведении, при условии создания одного каменного клона на вечер в качестве вышибалы.

Но окончательно ударить по рукам они так и не успели, тяжеловато это сделать в окружении очень нервных бойцов твоей родной деревни, отчего-то готовых отправить тебя в чистый мир при любом твоем подозрительном действии.

Думаю Тамей тоже пережил парочку незабываемых минут, когда с удивлением узнал, как он оказывается подло и главное неожиданно, предал все чему он верно служил столько лет.

Ладно, чего то я и правда засиделся. Уже почти вечер, скоро пора топать обратно в замок. А у меня еще была намечена встреча с моими агентами зла. С хеканьем поднявшись на ноги и подозрительно зыркнув на вид за окном, в последний раз обошел все углы, теперь уже собственной оставшейся в наследство от дяди жилплощади, собирая в кучу все, что могло пригодится в дальнейшем. Такого барахла оказалось на удивление много и выполнив эту миссию, я с немалым удивлением застыл по серед комнаты задумчиво созерцая гору вещей, по объему превышающих меня даже с бутылем в двое. Вывод неутешительный, я все это за раз не унесу. Озадаченно почесывая загривок в жестоких потугах разобраться, что оставить, а чего все же взять собой.

Но вскоре плюнул, на это не благодарное дело и поражаясь размерам моей жадности стал песком подгребать к себе все. Э... Нет, как-то это все не эстетично, сделал я вывод смотря в зеркале в прихожей на песчаный колобок из подушек, коробок, свитков, одежды, книг и цепляющего потолок торшера ночника, посреди композиции торчало что-то мелкое, задумчиво буравящие пространство своими зелеными буркалами на недовольной бледной харе. Мдя... не пойдет, я так не в одни двери не пройду, надо бы по компактней. И тут взгляд зеленых буркал в зеркале с интересом уставился на предмет мебели за моей спиной.

Все таки, какая это хорошая штука, вовремя пришедшая в голову гениальная идея. Думал я, наскоро забрасывая все выбранное на вынос в самый маленький из стоящих дома шкафов, "Ну как маленький, если хорошенько утрамбовать, то три-четыре меня и один бутыль туда бы поместились бы точно", и подхватив деревянный прямоугольник песчаной лапой сделал три шага к входной двери. Почти уткнувшись в нее носом резко замер, хлопнул себя по лбу и снова залез с головой в шкаф, ища в нем запасные ключи от запертых замков, ибо в саму квартиру я попал пешком, через вечно плохо закрывающиеся окно. Ключи нашел, правда не там, где искал, а на полочки в прихожей. Снова побросал разбросанные в процессе поисков вещи обратно и почти привычно подняв шкаф длинной песчаной тентаклей. Мдя... иногда чувствую себя, аки тот монстр из жанра аниме на букву Х... Промелькнула мысль при взгляде на отросток, обнимающий к сожалению, лишь шкаф, а не фигуристую девушку, а лучше чтоб и не одну. Немного поразмышляв на эту тему, понял, что шкаф в песчаной лапе, выглядит не так эстетично, как во втором варианте. Бедный и ощутимо поскрипывающий предмет мебели был снова поставлен на место, открыт, осмотрен, прикинут по объему к массе переносимого груза и под конец заполнен весь до последнего миллилитра оставшегося пустого пространства, аж потрескивающим от вбуханной в него чакры песком. И почему я сразу так не сделал? Отойдя от греха подальше от объекта издевательств, начал на практике проверять свое творение, должное одним своим существованием попирать грязными ногами фундаментальные основы физики и теорию гравитации в частности. Ну как говорится, с дедушкой, сидящим на тучке, то есть с Богом... Поехали. Взмахнув, аки адепт джедайской Силушки рукою... И с гордостью пронаблюдал как габаритный предмет, без каких-либо лишних спец эффектов и видимых проявлений застыл покачиваясь в воздухе.

Однако... Ничего так не улучшает настроение, как удачно исполненный мелочный фокус. Новый шкафо-самолетик вел себя в воздухе довольно смирно, четко следуя моей воле, медленно и величаво паря вниз вдоль ступенчатых пролетов к парадной и дальше над утоптанным двором.

Потом, признаться немного увлекся естествоиспытательской деятельностью. Следя за показателями вполне опознаваемого всеми летательного объекта, на автомате шлепая тапками вперед, и мыча поднос, то тему Дарта Вейдера из Звездных Воин, то завывая как перегретый авиационный мотор в такт моему кирпиче образному Мессершмитту, который то быстро взмывал в верх к ясным небесам, то резко пикировал вниз, в считанных сантиметрах проносясь над мостовой. При этом походя вытворяя, резкие рывки и торможения, особенно хорошо смотрелись со стороны разномастные боковые бочки и мертвые петли. Что сказать. Это прекрасно! Четыре сбитые между собой гвоздями плоские деревяшки под завязку набитые разномастным хламом да строительными отходами, послушно повиновались всем движениям моей вытянутой волшебном жесте руки.

Вот так, проверяя важные технические характеристики старого деревянного ящика, на коэффициент перегрузки, ну и прочие аномальные воздействия, я и топал к замку, на ходу распугивая этим внезапным, искренним порывом души к чистой науке, всех случайных прохожих, не сумевших по достоинству оценит всей красоты созерцания мастерски выполненных фигур высшего пилотажа.

Пока неожиданно, от очередного заковыристого кульбита новой большой ради... чакра-управляемой игрушки, меня, уже прикидывающего, как будет сподручней, кого не будь поймать или самому умаститься пятой точкой на деревянное чудо шинобиевской мысли, дабы продолжить серию важных экстремальных экспериментов, отвлек неожиданный шум из очередного темного вентиляционного колодца, что в бесчисленном количестве были разбросаны по городу для питания свежим воздухом многочисленных нарытых Суновцами нор. Вот еще раз, донельзя странный звук, пришедший казалось из самых глубин земли. Подойдя поближе и прислушавшись к непонятному явлению, я уже вскоре четко различал слова, раздающиеся оказывается громким шепотом, выдавливаемые из чей-то глотки, явно в пароксизмальном спазме, причем пискляво тихим басом.

И произносило это нечто следующие: Гаара-сан! Гаара-сан, мы здесь!

Удивленный таким обстоятельством я не задумываясь сунул голову в колодец, и меж решетчатых керамических жалюзи, на самом дне, все же смог разглядеть запрокинутые ко мне довольные морды двух здоровенных лбов увенчанных хитайате, с выбитым знаком шахматной ладьи. Парни еще активно махали мне руками, указывая знаками в какую сторону мне необходимо пройти чтобы встретится с ними.

Блин! Совсем о них забыл. Стоило сделать себе новую игрушечку, как из мозгов со свистом вылетело все важное. Мда... Порой виду себя совсем как человек своего теперешнего телесного возраста. А не как взрослый, умный, степенный, даже можно сказать почти образованный, восемнадцатилетний студент раздолбай.

Э... какая-то у меня неправильная степень сравнения получилась... А ладно, пофиг.

У выхода в ближайший соединенный с общей сетью проходов в чей-то продуктовый погреб, меня уже ждали два от души скалящихся генина Кацу и Мицуо, сверкая в луча закатного солнца ярко белыми, недавно заново выращенными зубами.

Да-да, те самые два охламона, что решили одним незабываемым для всех нас ранним утром так весело пошутить над коллегами. Что сказать, шутка коллегам понравилась, безопасники тогда чудом отбили двух идиотов от десятков готовых выразить свою глубочайшую признательность и искреннейшую благодарность, за такое веселое избавление от скуки своих сослуживцев. Причем делали они это в основном в плотном кругу и ногами, вдумчиво, а главное профессионально ломая все, что не окажется важным при горячем раскаивании и написании чистосердечных признаний о тяжести и глубине их великих подвигов.

Генинам... Нет, тогда еще чуунинам, повезло дважды. Первый раз, когда медики дворцового госпиталя без каких либо задних мыслей принесли их закованные в гипс, как в рыцарские латы тела на носилках, в одну большую общую палату, где до этого кое как смог уснуть один постоянно ноющий на судьбу от острой боли в раздробленном плече пациент.

Услышав же шепелявые голоса оболтусов, я раздраженно сонно попросил их заткнутся и не мешать спать потерпевшим.

Услышав же мой голос, а потом увидев мою опухше-синеватую морду выглядывающую из фиксирующего шею воротника, плавно переходящего в огромный гипс на руке, они отчего-то перевернули кровати и как две полу парализованные закованные в гипс черепахи, шустро поползли обратно к выходу из которого их недавно принесли. Видимо сочтя себя неким утешительным призом прознавшему о всех их злодеяниях джинчурики. Вроде, на! Грохни придурков по-тихому, да успокойся.

Я же удивленно выпучив глазки провожал взглядом двух видимо крайне впечатленных моим брутальным видом спортсменов, на перегонки берущих очередной рекорд по ползанию в гипсе со сломанными ногами.

На мой недоуменный вопрос. Какого биджу вы творите?

Мне почему-то прилетели глубочайшие просьбы не убивать их, да заверения в том, что они ничего такого не хотели и даже в самых своих пессимистичных предположениях не думали, что все так обернется.

Перекрывая этот шепелявый галдеж двух беззубых дятлов, я в сердцах пообещал, что бы они не сделали их убивать мол не стану. Правда, торжественная клятва здоровьем моего любимого кактуса, их почему-то не успокоила. Зря, ибо только это обстоятельство, после сумбурных объяснений спасло двух опытных самоубийц, мастерски выбравших для сведения с жизнью однозначно один из самых мазохистских способов. Но как там ни было, к своим обещаниям я всегда относился серьезно, пусть и заверенных перед судьбой и прочими высшими силами таким не серьезным способом.

Немного отойдя от шока, в связи с этической невозможностью грохнуть здесь и сейчас двух убогих и уже качественно покалеченных идиотов, размазав обоих об стены в песчано— красном натюрморте. Я им просто высказал все, что думаю о них, их поступке и крайне невеликих умственных способностях.

И что самое ужасное для меня, не дающие даже в волю выматерится на этих... На этих гадов! Одно обстоятельство. Им действительно было за все, что они натворили стыдно, и кажется даже были полностью согласны со всеми моими доводами и утверждениями. Правду говорят, про повинную голову, которую даже меч не сечет.

От того я в сердцах плюнув, довольно таки быстро успокоился. Потом мы как-то неожиданно разговорились. Они рассказали мне все подробности их невинных шуток, я все вспомнившиеся детали моей незабываемой встречи с пролетариатом. Детально обсудили количество сломанных костей и прочих травм у друг друга, даже слегка поржали по этому поводу, насколько это позволяли нам сломанные ребра. Да и вовсе очень быстро и как-то само собой, нашли общие темы для разговора. В основном сошлись на том мнении, что какая же Тамей сволочь.

А потом за ними с явно нехорошими намереньями пришли. В палату, как та старуха с косой, тихо зашел отряд шиноби в белых безликих масках, дабы забрать ребят, похоже что на допрос. Не знаю, видимо каким-то седельным нервом я тогда почувствовал, что если их сейчас вынесут из палаты, то больше этих веселых идиотов никто в нашем селении, как и в прочих, уже никогда не увидит. Поэтому не рассуждая долго о последствиях своих решений, связанных с серьезным вмешательством в законотворческий процесс наказания преступников в нашем скрытом селении, я, как и когда-то давно, с уносимым из моей конуры уборщиками горшком с любимым кактусом, двух обалдуев, пришедшим за ними дознавателям, не отдал. Да, именно так, взял и не отдал.

Нет, все было не так просто. Масочники поначалу даже не обратившие особого внимания на угрожающие заявление мелкой чего-то там вякающей сопли, требующего быстро положить не свое там, где взяли, не отвлекаясь шустро уносили носилки с уже все понявшими о своей не особо длинной и незавидной судьбе пострадавшими.

Зря... Мой бутыль с песком заботливые меднины нашли и принесли ко мне уже давно. Да и пришедшим в мою палату шиноби я ничего не обещал.

Что сказать, атака прошла неплохо. И это не удивительно, я сделал все как учил Тамей. То есть, напал подло и неожиданно, намерено не делая паузы в очередной своей напрасно сотрясающей воздух матерной угрозе и даже не меняя высоты противного писклявого голоса, провел резкий взмах сломанной рукой в сторону то ли брезгливо то ли безразлично повернувшихся спинами к истерящему джинчурики безопасников. В этот же момент, из валяющегося под кроватью бутыля, заранее незаметно развернутого горлышком к удобно вытянувшейся возле самого выхода процессии, вырвалась мощная, легко крошащая мебель и стены струя песка. Впрочем, задеть кого-то из этих волкодавов я даже не надеялся, так собственно и вышло. Но этот финт ушами был пускай серьезным, но только отвлекающим аргументом, лишь должный дать мне пару мгновений в момент максимального рассредоточивания противников. Сложнее оказалось одновременно удерживать направленный песчаный поток до слез прострелившей болью сломанной рукой. А не сломанной же, в это же время, тонко манипулировать процессом срывания с упавших носилок загипсованных туш чуунинов. Причем накрыть да сжать смертников нужно было так, чтобы обратным рывком к себе не оторвать от них, что-то из уже из ранее сломанного. Еще одна песчаная струя, прочертившая недавно ухоженную палату почти на пополам множеством сколов и трещин, завершила эпичный отвлекающий маневр, давший мне время надежно спрятаться вместе с дуэтом невольно крякнувших от мгновенной перегрузки инвалидов, за плотным песчаным куполом, за которым мы и сидели, в ожидании близкого момента прилета ответных знаков внимания. Но продолжения со стороны атакованных отчего-то не последовало. Видимо шиноби не имея четких инструкций на такой неожиданный выбрык психованной сопли, не стали совершать поспешных действий. А сочли за лучшее для начала прикинуть да внимательно оценить сложившуюся обстановку, мне в смотровое зеркальце выглядывающее на раскладной антенке из крохотного отверстия в песчаном куполе, были хорошо видны тяжелые, словно буравящие своими бельмами безликих масок взгляды безопасников. Однако, чуток помедлив они отступили.

А через пол часа, мою палату... Нет, ее не стал штурмовать спецназ, предварительно закидав помещение взрывчаткой и залив качественными отравляющими газами. Нет, все оказалось не так банально. И меня впервые в этой жизни, решили задавить интеллектом, раздавив возомнившего не весь что о себе джинчурики морально. С этой целью в зону боевых действий приперся какой-то пожилой, лощеный хмырь, причем без хитайате, который мне кстати сразу не понравился. Ибо настолько по-доброму смотрел на настороженного монстрика, своими всепонимающими глазами, в которых как сказали бы в старом мире, плескалась вся печаль еврейского народа. Дальше этот, как выяснилось весьма обаятельный хмырь, умело играя словесными конструкциями, начал уговаривать мелкую но оказавшуюся весьма зубастой тварь, отдать не свое по хорошему.

Что могу сказать, в чесании языком он был хорош, при этом чертовски харизматичен и убийственно убедителен, словно лютая помесь опытнейшего психолога и торгового агента с двадцатилетним стажем, который может втюхать вам все что угодно, вплоть до набора рессор от дирижабля.

Да, таких гигантов болтологии мне встречать даже в прошлой жизни не доводилось, лишь бледные тени, этого обаятельного хмыря. Причем даже те, признаться честно, были намного опытнее, хитрее, да и что темнить умнее чем я. Что вообще-то обидно, но горький факт.

Одно я знал точно, с такими людьми вести разговор по их правилам было ни как нельзя. Начнешь спорить или еще как вступишь в полемику и сам не поймешь, как уже подписал дарственную на квартиру и контрактное соглашение на безвозмездную передачу половины собственных внутренних органов. Оттого на все способы усовестить джинчурики и достучатся до моего сознания сознательного гражданина СШ... Суны, с его удивительно хорошо и убедительно подобранными сериями бескомпромиссных доказательств.

Типа, что своими действиями я очень возможно способствую врагам короны и каждая секунда ценнее веса золота. А уверенны ли вы, на сто процентов, что защищенные вами люди на самом деле не диверсанты, а ваши действия не просчитаны врагами заранее? И прочие...

На это богатство доказательной базы, я отвечал лишь двумя короткими, но тем не менее абсолютно не убиваемыми высказываниями. Первое подавляющие всякую разумную аргументацию.

— И чё с того? —

И второе, опровергавшие любые способы на указание со стороны оппонента, моего не высокого, весьма невыгодного и даже печального положения для столь дерзкой позиции, было:

— Мне по**й. — Сказанное спокойным почти скучающим детским голосом.

Даже не знаю, как мне получилось не только остаться при своих, но и похоже даже вывести этого зубра словесности из равновесия, не дав навязать такому доверчивому маленькому джинчурики свою правильную точку зрения. И я сейчас не шучу. Не иначе как чудом это и не назовешь. Скорее всего его ввел в обман весьма скромный возраст спорщика, усугубленный откровенно жалким да придурковатым видом моей побитой рожи. Вид коей, точно не намекал на то, что ее обладатель не только не однократно сталкивался с подобными чудовищами, умеющими мастерски высасывать мозги через трубочку, но и тоже не лыком шит, и даже когда-то пытался зарабатывать на жизнь втюхиванием разнообразного хербалайфа, и от откровенных неудач в этом не легком деле, иногда полистывал книжечки по маркетингу да психологии. Но скорее всего он был не готов к последнему моему аргументу, заключающемуся в том, что как бы я внешне жалко да побито не выглядел. Но! На размерах хвостатого демона в моем пузе, это не как не отражалось. О чем я ему и напомнил, максимально сосредоточившись на ускорении чакра потока, что сопровождалось накрытием всего не столь и большого пространства палаты концентрированной чакрой Однохвостого, которая по действию на психику показывала себя не хуже, а иногда даже намного лучше средненького уровня жажды крови опытного шиноби.

А потом переговорщик похоже стал уставать слушать как его игнорируют, всячески посылают в дельные эротические, да не стесняясь при этом давят немалыми объемами дурной чакры Однохвостого или все же не мог до конца осознать, что мне действительно тогда было по**й на последствия и сколько этих там элитных шиноби стоит за его спиной.

Такими темпами вскоре диалог окончательно зашел в тупик, не один из оппонентов в споре за жизни загипсованных шутников сдавать свои позиции был не намерен. Я так уж точно, и если бы напали, то и хрен с ними, я сдерживаться бы не стал. Да и после моего неожиданного окрика за спину впавшему от толкаемой речи в раж убедительному хмырю к готовившимся к сватке шиноби этого и не потребовалось.

А ведь я всего лишь громко поинтересовался у бойцов парой обстоятельств, ибо уж очень мне было интересно узнать, осознают ли они, что выскажет им совет джонинов, после не дай духи Ветра удачной их попытки, заметьте второй раз за один день, сломать казенную собственность деревни в виде джинчурики одна штука, а так же, что именно может сделает со сломщиками наш пресветлый Казекаге? А особенно, до какой степени может ухудшится их жизнь, если за это возьмется одна скромная старейшина и по совместительству мой опекун, Чиё-сама?

Удивительно как после парочки невинных вопросов аргументированные угрозы решения проблемы кардинально, со стороны оппонента довольно быстро сошли на нет. Этому также способствовало то как заметно поскучнели шиноби, что сгрудились у входа в палату, что даже мне стало ясно, что без санкции с самого верха, если я конечно не выкину еще какой дурацкий фокус, они даже кунай из подсумка в подсумок не переложат, не то что начнут травить меня усыпляющими газами как стал предлагать один языкасто лощеный товарищ.

А тот, видимо осознав, что мажористому сыночку Каге, могли наверняка спустить и не такое, мой многословный оппонент слегка приутих. А потом и вовсе откланялся. Правда, сказав на последок несколько многозначительных банальностей. Вроде: вас отсюда Гаара-сан не выпустят и время играет не на вашей стороне.

После того как разодетый хмырь ушел, мне пришлось еще почти трое суток без сна, буквально удерживать осаду одной конкретной общей палаты дворцового госпиталя. С помощью длинных Петровских загибов да песка не только отгонять постоянно прощупывающих мою оборону шиноби, но еще и кое как ухаживать за ранеными, в том числе за собой, кормить, поить, переворачивать, да вовремя у всех менять керамические утки. Кстати питались мы в основном пакетами с глюкозой, а под конец осады, когда у нас кончились они, собственно как и вода, пришлось давиться банками с физраствором, дюжина которых по счастливому случаю нашлась в груде стеклянного мусора оставшегося еще от разорванных валом песка медицинских шкафов.

Ибо, что либо жрать из рациона заботливо принесенного мне от обеспокоенных состоянием раненого ребеночка осаждающих палату безопасников, в деревне на весь мир известной своими лекарствами да ядами, включающими в себя длинный список снотворных, галлюциногенных и транквилизаторов, будет только лишь очень, очень доверчивый и наивный оптимист. К сожалению, рад бы ошибаться в этом, ибо ужасно хотелось кушать, но связи с прошлым опытом и высокой осведомленностью о грядущем, причислить меня к разряду оптимистов было довольно-таки сложно. Потому раздраженно сипя, ежеминутно сглатывая голодные слюни, да потирая на ходу слипающиеся глаза, все равно держался, всем на зло.

А потом, после с затянувшейся проверки налаженности поставок лекарственных растений и прочей нужной органической да и не органической лабуды, вернулась Чиё-сама.

Наконец пройдясь по улицам тихой родной деревни, после долгой и выматывающей ревизии чужого бардака. И перед тем как снова ринутся решать сотни неотложных задач, попутно разгребая тонны важной бюрократической макулатуры. Позволила себе, вместо рабочего кабинета, подняться в свою любимую теплицу, дабы хотя бы на пол часика разгрузить голову и занять руки любимым делом, тем самым возвращая себе внутренний покой и душевное равновесие.

Видимо именно там, подчиненные и нашли мирно подстригающую кусты Старейшину, где просветили начальницу о веселых массовых мероприятиях, помпезно прошедших на минувшей неделе, впрочем как и о их не менее веселом продолжение до сих пор идущем в одном из отделений дворцового госпиталя. Честно, с трудом представляю, что Чиё-сама должна была ощутить, узнав о фееричных и хронических чудачествах своего воспитанника, наверняка исходящих от ужасного воспитания из-за физической невозможности хорошенько всыпать мелкому гаденышу крепкого такого ремня.

Думаю обуреваемая именно этим праведным желанием Чиё-сама и вбежала в заблокированный шиноби коридор, даже не сняв рабочий фартук и размахивая зажатыми в руке, как кунаем, большими садовыми ножницами. При этом шипя поднос что-то вроде:

— Гаара! Да сколько можно? На две недели уехать нельзя, чтобы не застать по возраще... — и тут взгляд одной из первых после Казекаге, упал на картину "отважные осажденцы берут измором крепость раненого семилетнего мальчика".

— Застать, по приезде — продолжило вещать воплощение праведного гнева — по среди Суны, сборище воинствующих умалишенных. Ты! Главного сюда, быстро! — И бабушка нацелила острие секатора в живот первому не успевшему ретироваться при внезапном появлении начальства шиноби.

Вот так в принципе и наступают happy endings. Не прошло и часа как невиновные были наказаны, непричастные оказались хорошенько вздрючены да почти вусмерть заинструктированы, а основной виновный был вымыт, перебинтован, переодет, накормлен да отправлен спать. Ах да, два не в меру везучих загипсованных идиота по невнятной, но упертой просьбе одного мажорчика и сынка аж целого Каге, выглядящего тогда правда скорее, как несвежий зомби, получили протекцию Старейшины, а с ней и позитивно предвзятый суд, с самыми лояльными к Чиё-сама следователями в мире. Правда после всего, что они натворили, их все равно разжаловали в генины «честно, даже не знал, что такая правовая процедура присутствует в этом мире» а также после излечения, были направлены на новое место работы вечными охранниками-разнорабочими в ассенизаторскую службу по замене лопнувших под напором нечистот труб и очистке сточных коллекторов. Но это так, можно сказать обделались легким испугом. Но чует моя печень, ребятки и даже там от скуки могут натворить таких делов, что нас здесь нафиг смоет коричневой волной навстречу к биджевому папе. От того я в силу своих скромных интеллектуальных способностей не даю парням скучать и иногда нагружаю их небольшими почти, необременительными просьбами. Да, временами такое действительно происходит, когда я вспоминаю, что у меня была когда-то совесть. А в основном запросы у меня всегда к ним нескромно большие, и весьма затратные по отношении к их итак небольшому свободному времени.

Нет, не подумайте, что теперь они у меня стали чем-то вроде кабальных рабов, из-за того, что я их так тупо спас, притом именно тупо, обдумав произошедшее на свежую голову я понял, что все можно было сделать намного проще и без излишнего превозмогания.

Так вот, если решили, что они теперь слепо подчиняются мне, то это не так. Наши отношения зиждиться на сугубо выгодных для каждой из сторон возможностях и перспективах. Для меня тут все ясно, лишние уши, руки и перво-наперво информация. Причем такая информация которую я банально не знал где искать, либо те сведенья которые Джинчурики, а особенно декоративно растущему сыну Каге добыть самостоятельно, даже при всем своем желании почти не реально. Начиная от городских слухов и сплетен, сведений о конкретных людях и организациях, возможностей узнать, купить или добыть что угодно в пределах нашего города, а то и страны, до знаний всех тонкостей шинобиевской кухни в которой можно разобраться лишь самостоятельно поварившись в этой среде лет так с пять. В общем два пусть и бывших бесклановых чуунина знали и умели многое. С моей же стороны, они при случае получали уже показавшую себя надежной крышу, знания, а с ними возможности дальнейшего личного развития, и особенно карьерного роста. Ибо как мне потом объяснили Кацу и Мицуо, что даже если бы я был тупым, кровожадным мясником, то все ровно с моей личной силой и клановым именем, долго простым шиноби я бы не бегал. Однозначно, меня к годам пятнадцати пусть и помимо моей воли, начали бы активно пихать ногами на достойные сыночка правителя Скрытого Селения должности. А поскольку особо буйным недалеким психопатам я не являлся, то карьерный лифт до как минимум капитана подразделения или начальника какого-либо отдела, мог начать поднимать меня гораздо раньше. А вместе с этим лифтом, крепко держась за мои ноги могли возвыситься и двое генинов, утративших другие способы стать кем-то большим из-за одного глупого прикола, что красной чертой неблагонадежности недавно перечеркнул их личные дела.

А случилось это так. Месяц назад, когда я нежданно вспомнил о двух покалечены балбесах, на проблемы коих я просто забил уже на следующий день после приезда Чиё-сама, ибо откровенно не до того было, а потом почти на целый месяц и вовсе полностью забыл о их существовании. Коротко говоря в тот момент мне стало совестно. Бывают у меня иногда такие неадекватные приступы сострадания. От того не поленившись узнать, где до сих пор лежат со своими ломанными ногами две загипсованные туши. Более того я в тот же день, даже навестил госпитализированных, причем в лучших традициях своего родного мира. То есть с парой фривольных книжечек на почитать и огромной сеткой цитрусовых. Не знаю, видимо от вида горы апельсинов, или от того что злостных шутников до этого почти некто не навещал, а может от внезапного появления в их руках книженций с глубоким почти философским названием серии. "Приди! Приди мой рай!", они внезапно так расчувствовались и отчего-то решили, что теперь у них передо мной образовался некий долг совести, так что не успел я даже помахать им на прощание ручкой, как они без экивоков вдвоем снова опрокинув кровати и кое как упав в подобии поклонов, сходу принесли мне гири.

Тут похоже стоит пояснит. Нет, гири в этом контексте, это не кусок литого чугуна замысловатой формы. Гири... Если по-русски... То самым приблизительно верной с моей точки зрения трактовкой этого понятия будет, долг чести.

Хотя точно переводить с местного на русский и обратно, порой бывает крайне сложно. Возьмем простой титул Казекаге. Если трактовать дословно, можно переводить его как ветра тень. Но немного поиграв интонацией и поставив нужную приставку, и ветра тень превращается в Тень Великого Ветра, или Тень, стоящую над ветром, или даже Тень, закрывающая собой Ветер. Причем каждую из эти трактовок можно считать правильной, конечно если не забывать, что слова в местном... скорее всего японском, в зависимости от подтекста могут нести в себе довольно значительное количество смыслов. Тот же термин джинчурики еще сложней, в уточнении и самый приблизительно нейтральным переводом, если сразу отбросить пару десятков возможных и откровенно матер... не особо благозвучных, звучит как одержимый, покоривший силу нечестивого духа, именно на такой трактовке настаивают официальные источники. Особенно же меня прикололо имя самого крутого Сенина в истории, Рикудой именуемым. Спросите, чем же? Поясню. Рику, на местном дословно переводиться как земля, а полностью имя этого полубога помимо прочего, можно перевести как "Землянин". Как вам такое забавное совпадение, не на что не намекает, а? И это еще без туевой кучи подобных словечек, завязанных на нюансы трактовки. Впрочем, и в русском порой встречаются довольно многозначительные идиомы, которые так просто с ходу не объяснишь носителю другого языка. Вроде: замажешься потом не отмажешься, незабвенность утреннего сушняка, нехилый беспредел развел ОМОН в борьбе с беспределом, или радость осознания гложущей тоски бытия, и прочие высказывания, которых без пол литры не раскусишь.

— Гаара-сан? — Вывел меня из глубин лингвистического анализа окрик Мицуо.

— А! Че? —

— Вы прошли мимо оговоренной точки. — Начал терпеливо объяснять шиноби.

— Да! — Обеспокоенно поддакнул ему Кацу —

— И мы решили, что у вас на это, очень серьезные причины. — Нахмурился парень.

— Да, очень серьезные... — в так Мицую подчеркнуто серьезно покивал головой Кацу.

— Оттого мы проверили, но ничего прямо указывающего на засветку места нашей с вами, заранее оговоренной встречи, выявить так и не смогли. — Продолжил разъяснять Мицуо

— Хвоста кстати за десять минут ни за собой, ни за вами Гаара-сан мы тоже не просекли — подхватил разговор его товарищ — несмотря на то, что вы как бы намеренно пытались привлечь к себе внимание аж шести нарядов полиции, с вашим кувыркающимся... Кстати, что это? — И Кацу с неподдельным интересом уставился на прямоугольный плотно покрытый песком летающий агрегат скромно весящий за моей спиной воздухе.

— Э... Тут в общем, я это так... — Невнятно пробурчал я, чувствуя, как от стыда за свой идиотизм предательски заалели уши — Просто.... Увлекся... Почувствовал себя джедаем.

— Кем? — раздалось удивлено-заинтересованное восклицание, причем с обеих сторон.

— Не важно! — Резко перебил я Кацу, уже набравшего воздуха в легкие дабы задать наверняка еще с дюжину подобных идиотских вопрос.

— А ну посторонись — И шкаф повинуясь очередному пафосному жесту Силы, еле вписавшись между распластавшимися по стенкам наклонного пандуса шиноби, влетел в недра конспиративного продуктового погреба.

И. Т. Д...