Сергей поспешно выполнил приказ. Потом, терзаемый нехорошим предчувствием, подошел к кровати, на которой лежал Дхель. И едва не вскрикнул от ужаса. Лицо офицера было залито кровью, глаза плотно зажмурены, на теле тут и там наливались синевой кровоподтёки и кое-где алели длинные глубокие царапины, сочащиеся сукровицей. Гхарт уже суетился рядом с лечебными снадобьями. Когда кровь с лица была смыта, Дхель открыл глаза. И уставился в искажённое ужасом и жалостью лицо Сергея. Чуть заметно усмехнулся и тихо сказал:

— Не надо так смотреть, новенький. Это только выглядит страшно. На самом деле он был сегодня ошеломительно нежен. И даже отпустил меня пораньше.

Гхарт буркнул:

— Да уж, если ты сумел добраться до подземелий самостоятельно, мне просто ревновать впору. Обычно мне приходится тащить тебя вниз на руках.

Дхель тихо засмеялся и скривился от боли.

— Не стоит. Насколько я понял, причина такой перемены в поведении Господина находится с нами в одной комнате.

И оба офицера посмотрели на онемевшего Сергея. Дхель заговорил снова.

— Не хочу даже знать, что произошло между вами на твоей первой аудиенции. Но вот тебе необходимо знать, что Господин приказал мне лишить тебя девственности. Со всей возможной осторожностью и нежностью.

В комнате повисла гнетущая тишина. Сергей стоял, чувствуя, как немеет тело. Гхарт опустил глаза и едко фыркнул:

— Расслабься, новенький, сейчас Дхель всё равно не в состоянии действовать. Придётся тебе потерпеть немного.

Дхель проговорил с мягким упрёком:

— Гхарт, не надо, Сергей то в чём виноват? Приказ есть приказ.

Гхарт скривился и, поднявшись на ноги, плеснул в бокал красного вина из пузатой бутылки. Вновь опустился на колени рядом с постелью Дхеля и поднёс бокал к губам любовника. Дождался, пока измученный Дхель допьёт вино и спросил:

— Много крови потерял?

— Да нет, не особенно, я же говорю, он был нежен, как никогда.

— Ага. Перевернуться сможешь?

— Не рискну. Попробуй справиться с этим сам.

Гхарт снова поднял взгляд на Сергея и сказал:

— Помоги-ка мне, новенький.

Общими усилиями они перевернули Дхеля лицом вниз. Гхарт осторожно раздвинул его ягодицы и изумлённо ахнул. Дхель хихикнул в подушку. Гхарт осторожно накрыл его простынёй и заговорил:

— Нда, не думал, что когда-нибудь увижу такое. Теперь я верю в твои слова. Он действительно был нежен с тобой, раз твоя задница цела и невредима.

Дхель вновь хихикнул:

— Ну, невредима — это сильно сказано. После четырёх заходов я ощущаю себя выжатым лимоном.

Гхарт рассудительно заметил:

— Ну, тебе грех жаловаться. Раньше он не расщедривался на обезболивающее для тебя. У тебя эйфория, ты знаешь?

— Не было никакого обезболивающего. Он делал это лицом к лицу и несколько раз целовал меня. Должно быть, в его слюне находится какое-то наркотическое вещество. Я действительно ощущаю себя обдолбаным по уши.

Повисла гнетущая тишина. Дхель завозился, стараясь обернуться. Сергей тоже взглянул на старшего офицера. На лице Гхарта было написано неподдельное потрясение. Немного придя в себя, он выдохнул:

— Он тебя... Что?!

Дхель пожал плечами и поморщился.

— Ну да, целовал. Первую минуту я был в шоке, помню это отчётливо, а потом начал отвечать ему.

Гхарт повернулся к Сергею и изучающе уставился на него. Потом проговорил:

— Шёл бы ты спать, новенький. Завтра будет тяжёлый день. Нам всем не помешает отдохнуть.

Сергей тихо всхлипнул. Кричать, стонать, вообще издавать любые громкие звуки, находясь в постели сетха, было запрещено. Господи, как же больно! Ну почему эта сволочь не может получать удовлетворение, не причинив предварительно боль своим жертвам?

Он уже больше месяца был любовником Оборотня и сполна познал всё, что содержит в себе это понятие. Сетх всё так же тащил в свою постель приглянувшихся ему высших офицеров, за что Сергей был безмерно ему благодарен. Эти "измены" Господина давали ему такую желанную, но, увы, короткую передышку. Переспав с очередным случайным любовником, сетх неизменно звал в свою постель Сергея.

Сергей по-прежнему жил в одной комнате с Дхелем и Гхартом. Оба офицера косились на землянина с плохо скрываемым сочувствием, но молчали. Их сетх тоже вызывал к себе, правда, теперь не часто. Из них двоих сильнее доставалось Гхарту. С Дхелем сетх был по-прежнему мягок и почти нежен, возможно потому, что акт "лишения девственности" прошёл именно так, как и приказал Оборотень: "со всей возможной осторожностью и нежностью". Сергей получил несомненное удовольствие, и боли практически не ощутил — она была мимолётной и бесследно растворилась в нахлынувшем наслаждении. На следующий день о случившемся напоминал только небольшой дискомфорт, который бесследно исчез уже к вечеру. Дхель, к тихому неудовольствию Гхарта, ещё несколько раз повторял их соития, однажды даже предоставив землянину возможность побыть сверху, прежде чем доложить Господину, что приказание исполнено.

Что означает пресловутая "почти нежность" Господина, Сергей познал сразу же в свой первый раз с сетхом. От жуткой боли из его глаз текли слёзы, и прекрасное чудовище, обнимающее его, принялось слизывать с висков мокрые солёные дорожки. А когда сетх добрался до полуоткрытого в беззвучном стоне рта и накрыл губы землянина своими, боль перестала иметь значение. В слюне Оборотня действительно было что-то, оказывающее наркотическое воздействие на его жертв. И блаженство, накрывшее Сергея тёмной волной, полностью перекрыло все болевые импульсы. Он вскинулся, пылко отвечая на поцелуй, и сжал сетха в объятиях, почти не обратив внимания на изумлённо расширившиеся глаза Господина. Позже Сергей узнал, что такое поведение было, мягко говоря, нетипичным для всех прочих любовников Оборотня. Этот импульсивный поступок и привел его к текущему состоянию дел.

Сергей дёрнулся, почувствовав проникновение горячего члена сетха в его уже истерзанный сегодняшними забавами Господина анус. За это движение Оборотень накажет его позже. А может, и прямо сейчас. Вконец измученный землянин лежал, уткнувшись лицом в подушку, и на поцелуи, снимающие боль, рассчитывать было глупо. Сам виноват. Не надо было отворачиваться от Господина, он этого не любит. Однако тёплая ладонь скользнула по щеке Сергея и развернула его голову набок. Мягкие, нежные губы сетха осторожно прикоснулись к запёкшимся губам человека. Сознание в панике завопило: "Ответь ему, чёрт бы тебя побрал, ты, самоубийца!", но истерзанное тело отказывалось подчиняться. Сетх разочарованно вздохнул и внезапно отстранился, выскальзывая из него. Сергей почувствовал, как его бесцеремонно разворачивают лицом к себе и... нежно обнимают? Сетх тихонько зашептал, укачивая его в объятиях:

— Ну что, совсем я тебя замучил, мальчик мой? Хочешь отдохнуть?

Ошеломлённый Сергей только кивнул, не в силах произнести ни слова.

— Тогда спи. На сегодня это всё.

Сергей потрясённо выдавил:

— Но... Ты не кончил...

Насмешливо поднятая бровь заставила его опомниться.

— Хочешь помочь мне в этом? Да не вздрагивай так, я не трону тебя сегодня больше.

Сергей почувствовал, как разжались объятия сетха, и мысленно застонав, попытался сползти с кровати, отчётливо понимая, что до подземелий добраться не сможет, упадёт где-нибудь по дороге. Но сегодняшние неожиданности на этом не закончились. Сетх перехватил его за талию, грозно рыкнув:

— И куда это ты собрался, позволь спросить? На четвереньках в подземелья поползёшь? Нет уж, будешь спать здесь!

Сергей в ужасе уставился в лицо Господина. Он что, сошёл с ума?! Такое поведение было настолько нехарактерным для безжалостного Оборотня, что от потрясения землянин почти вышел из ступора, в который загнал себя, пытаясь избежать мучений.

Выражение лица сетха смягчилось.

— Да не бойся так, до утра ты в полной безопасности. А может и дольше, посмотрим. Иди сюда, ложись рядом. Вот и умница. А теперь спи.

Дыхание лежащего рядом с ним сетха очень быстро стало ровным и глубоким. Сергей по-прежнему лежал на постели без сна, пытаясь осмыслить всё произошедшее несколько минут назад. Сетх пощадил его, не стал терзать дальше. Более того, сетх оставил его на ночь в своей постели. Насколько было известно Сергею, такого раньше не случалось ни с одним из любовников Оборотня. Что всё это значит? В голове вспыхивали и гасли предположения и объяснения такому странному поведению Господина, но не одно из них не показалось Сергею достаточно правдоподобным.

Человек отлично помнил, как ломал его сетх. Помнил и вздрагивал от нежеланной яркости воспоминаний. Повод, выбранный сетхом, был странным. На его взгляд. Сетх запретил ему кричать от боли, запретил даже стонать. Но то, что Оборотень делал с ним — даже просто прикосновения его обнажённой кожи! — было так мучительно, за исключением пьянящих поцелуев, пожалуй, что Сергей и думать забыл следовать запрету. А после того, как сетх наигрался с его телом вдоволь, ему было с усмешкой объявлено: "На первый раз прощаю, мальчик. Закричишь ещё хоть раз — пеняй на себя". Сергей не придал словам Оборотня значения. Как оказалось — напрасно. На следующий день он в этом убедился.

Первый же стон боли оборвала хлёсткая пощёчина. Сергей заглянул в холодные глаза сетха, и впервые осознал, что всё предшествующее было цветочками. Знакомиться с ягодками желания не было. Какое-то время он старательно давил стоны, но всему есть предел. Контроль над собой он утратил довольно быстро. Услышав его крик, сетх усмехнулся, как показалось Сергею, довольно. И вдавил ноготь в болевую точку на теле человека, отчего тот забился в агонии, не в состоянии вдохнуть воздух для нового крика. И отнял руку, лишь увидев, как наливается синевой побледневшее лицо. Отдышавшись, Сергей поднял голову. Оборотень внимательно рассматривал его, приподнявшись на локте. Увидев взгляд человека, усмехнулся. И сказал:

— Ну что, мальчик мой, хочешь ещё покричать? Я могу дать тебе такую возможность. Не в моей постели, конечно. В камере пыток.

Сергей судорожно втянул в себя воздух. И с трудом выдавил:

— Прости, Господин. Я не сдержался.

В глазах Оборотня полыхнул гнев.

— Сладкий мой, что такого я сделал с тобой, что ты не сдержался? Может, дать тебе повод не сдерживаться? Ещё один звук, и я это сделаю!

И, вцепившись в плечо сильными пальцами, резко дёрнул на себя.

Конечно, он не смог удержать криков. Да и как удержать, если разозлённый Оборотень намеренно старается причинить боль посильнее. И сетх выполнил свою угрозу. Сергея передёрнуло. Воспоминания о времени пребывания в камере пыток — те моменты, когда он был в сознании — накрепко впечатались в память, сохранились настолько яркими, словно были вытравлены жгучей кислотой в темноте под его закрытыми веками. Он старательно гнал их от себя, но ночами изгнанные воспоминания возвращались жуткими кошмарами. А в подсознании накрепко засел безмерный ужас перед гневом в глазах сетха. И ещё одно воспоминание тревожило его ночами. Тихий умоляющий голос:

— Господин, ты ведь сломал его ещё два дня назад, ты сам говорил это. Позволь мне залечить его раны. Он может умереть...

И холодный голос, от звука которого по спине бежал озноб:

— Заткнись, Дхель! Не твоё это дело. О себе беспокойся!

И, спустя вечность — тот же голос, тихо, чуть слышно:

— Он не умрёт. Я не допущу этого, Дхель, верь мне.

Когда он пришёл в сознание на своей постели, в первый момент испытал лишь облегчение. Потом пришёл страх. Нет никакой возможности предотвратить повторение подобного. Сетх вновь может повторить всё, что уже сделал с ним, почему бы и нет. Если захочет — и повода искать не станет. Мысль о самоубийстве даже не пришла ему в голову. Вместо этого там докучливыми насекомыми назойливо роились мысли о том, что ему придётся привыкнуть к боли.

Он оказался прав, хотя рад бы был ошибиться. Редкая ночь проходила без вызова к сетху. Он почти привык к боли, смирился с ней, насильно загоняя себя в состояние, близкое к полной прострации. Если боль бывала совсем уж невыносимой, плакал, тихо всхлипывая. Сетх временами забавлялся, стараясь выдернуть человека из этого ступора, что почти всегда ему удавалось. Достаточно было только поцеловать, и глупый человечек сам обнимал его, с готовностью подаваясь навстречу, раскрываясь до конца, не утаивая ни единого движения души.

О служебных обязанностях он почти забыл. Не до них было. Дни проходили в вязком тумане и попытках оклематься до следующей ночи. Одно утешало — прикосновения сетха перестали быть тяжёлым испытанием для него. Сам по себе физический контакт не был уже мучением. Теперь Оборотню приходилось прилагать усилия, чтобы причинить ему боль. И когда сетх вдруг давал ему нежданную передышку, Сергей бывал безмерно счастлив. До служебных ли тут обязанностей?

Впрочем, обрадованные офицеры, которых сетх почти забросил, безропотно выполняли и его работу, честно поделив её на всех. Чуть ли не на цыпочках вокруг него ходили. Сергей понимал причину такой чуткости и нерадостно посмеивался временами. Жертвенный агнец, вот кто он для них. Впрочем, очень скоро и это становилось ему безразлично. Сетх вновь призывал его к себе и кошмар начинался сначала. И Сергей уже не мог видеть ничего вокруг, он смотрел на Оборотня, словно на чёрное солнце, и, словно ослеплённый гибельными лучами, мог видеть и воспринимать только своего Господина.

Сергей чуть слышно вздохнул и заёрзал, поудобнее устраиваясь в одеялах. Чего он точно не ожидал, так это того, что сетх властным собственническим жестом прижмёт его спиной к своей груди. Тёплые губы коснулись его загривка, и горячее, обжигающее дыхание опалило чувствительную кожу. Сергей замер, затаив дыхание, пытаясь совладать с бешеным сердцебиением. Если сейчас всё продолжится... Но сетх только сонно вздохнул и, не разжимая объятий, вновь крепко уснул.

Сергей тихо лежал, проклиная себя. Ну какого чёрта ему понадобилось шевелиться? Хорошо хоть, не разбудил! Это же хищник, и добычу он способен ловить даже в полудрёме. А вздумай Сергей сопротивляться, убьёт спросонья и снова безмятежно заснёт, и не заметив, что погасил огонёк чьей-то жизни. Да и проснувшись утром, вряд ли будет сожалеть о случившемся. Сергей сделал медленный вдох. Интересно, удастся ли ему расслабиться достаточно для того, чтобы уснуть, или он обречён всю ночь в ужасе ждать, когда же у Оборотня сработают инстинкты убийцы? К чёрту, лучше умереть во сне, чем так мучиться! Сергей постарался расслабиться и сам не заметил, как заснул.

Утром его ждало ещё одно потрясение. Когда Сергей открыл глаза, забыв спросонья, где находится, первым, что он увидел было задумчивое лицо сетха, внимательно изучавшего спящего землянина. От безмерного ужаса, накрывшего его с головой, Сергей вздрогнул всем телом. И мгновенно вспомнил всё, что произошло вчера. А Оборотень, увидев реакцию Сергея, усмехнулся неожиданно печально и одним движением соскользнул с кровати. Сергей проводил Господина настороженным взглядом. А тот принялся одеваться, небрежно бросив землянину:

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓