Прапорщики по Адмиралтейству. (Черновик)

Когда дверь закрыли, я сразу метнулся в центр. Надо спешить, небо тучи заполонили, пыльную землю уже первые крупные капли дождя прибивали. Дворня радовалась, давно дождя не было, боялись за урожай, как бы не пропал, а тут похоже надолго зарядит. Это мой шанс. Причём, раз такое дело, то и в дом помещицы наведаться стоит. Так бы я не рискнул, найдут, забьют плетьми, но дождь даст мне шанс уйти. Главное тару бы какую, чтобы добычу можно было унести и не попортить водой. А что, я весь день на этих буржуев пахал. За одну еду? Хазер. Сам возьму, что мне нужно. Капли дождя по всему вокруг барабанили, шумно, а начавшийся настоящий ливень скрыл мои удары по дранке, я выбил для этого две трухлявые порченные влагой доски. Тут балка, подпрыгнуть и подтянуться можно, дальше лёг на неё и ногами вот так две доски выдали, дважды ударив стопами по дранке. Пролезть в дыру я смог без труда, скатился на землю, ничего себе не поломав, и осмотревшись, я на удивление неплохо видел, хотя темнота упала серьёзная и только струи дождя мешали, побежал к зданию усадьбы, стороной оббегая будки с собаками. Те за день не раз гавкали на меня. Как бы тут не подняли вой. Однако нет, и они прячутся от стихии в своих будках.

Промок я до нитки практически мгновенно, ещё когда с земли вставал после прыжка и кульбита. Так и бежал, осторожно, вдруг что острое на земле, а подвижность мне терять нельзя. Насчёт повредить подошвы — это сложно, у парня они не нежные. Так подошва набита, гвозди забивать можно, но всё равно берёгся. Дважды чуть не столкнувшись с дворней, те торопливо прятали то, что мочить не хотели, и смог открыть дверь чёрного входа, та не заперта, видимо дворня ещё пользуется, и скользнул внутрь. Вот тут пришлось постоять, ожидая, пока с меня стечёт, да и босые ноги на не крашенных досках разъезжались. Я был, если не как корова на льду, то близко. В коридоре было светло, хотя никаких источников света я не видел. Только из-за дальней двери, снизу, пробивался свет. Судя по дрожанию, от свечи. Причём слишком яркий, на мой взгляд. Хм, ночное виденье? Догадка почти сразу нашла подтверждение. Через дверь, что вела наружу, в коридор две девчонки лет шестнадцати скользнули, мокрые насквозь. Те хохоча выжали косы, и стянули платья, кроме них у тех ничего не было, я слюной чуть не подавился, вжимаясь в стену, осматривая статные фигурки. Хм, у одной на груди, а классная троечка, отчётливо видны засосы. Жаль, не я на это лугу пасусь. Скосив глаза вниз, я мысленно вздохнул, в реале стараясь дышать через раз, чтобы те не услышали моё дыхание. Торчащий внизу член красноречивее всех показывал, как эти девицы мне понравились. Ну и показывал, что у моих дырявых штанов была и спереди прореха. Выскользнул, зараза. Вообще я жутко комплексовал в прошлой жизни, что у меня небольшой 'инструмент', хотя от подружек жалоб по этому поводу не было, теперь я начал сильнее комлексовать. Заиметь такой 'инструмент' я конечно мечтал, но всё же поменьше. Мне было тяжело такой представлять, не полметра конечно, но близко. Где я под него себе партнёршу найду? Вот проблема. Раньше я опытом и умением брал, специально одну вдовушку нашёл, это после армии было, и та два года мне давала уроки, реально, я даже платил ей за это. Да что это, та моей первой женщиной была. Даже когда та замуж вышла, ещё полгода мы активно встречались, а потом та в другой город с мужем укатила и пришлось самому подругу искать. А я ленивый, расшевелить меня сложно, но через пару месяцев нашёл. Та со мной аж три месяца продержалась и снова поиск. Опытным путём я выяснил что с молодыми девахами сложно, хотя и среди них оторвы есть, вот с теми что чуть старше, к тридцати, с ними интереснее и проще. Может и тут мне это поможет? А девицы так меня и не увидели, хотя я в двух метрах был, голышом ушли дальше, неся платья на руках, скрывшись за дверью. Их тут в коридор четыре выходило, и кажется обратная сторона лестницы была. Я хотел уж было двинуть дальше, стоял в луже воды, что с меня стекла, как дверь снова открылась, хорошо я не закрыл её на засов, сейчас бы загрохотали кулаки по ней, и всех бы на ноги подняли. А в коридор, матерясь, зашёл тот халдей, его тут все уважительно и подобрастно называли Василием Ивановичем. Он действительно командовал всеми слугами поместья.

Я снова вжался в стену, благо и тот меня не видел, а слепо шаря руками, тихо матерясь, что свечу не вынесли, встал у длинной лавки, и начал снимать сапоги. Те грязные, видать не хочет оставлять следы. Да всё равно девку какую пришлёт, она отмоет. Ну и одежду верхнюю снимал. Ту же ливрею, повесив ей на гвоздь на стене. Она намокла, тяжёлой стала. Я же, покосившись на стоявшую в углу лавку, это другая, для одного, не табуретка, слишком низкая, а именно лавка. Когда тот повернулся ко мне спиной, я сделал быстрый шаг, взял её в руку, лавка у другой стены стояла, и в два шага приблизился к халдею.

— Кто тут? — дёрнулся тот, но повернутся не успел, сидушка лавки обрушилась тому на голову.

Шумно получился, но вроде никто не обеспокоился, ни ударом, ни тому шуму, когда тело упало на пол, лицом вниз. Замерев, досчитав до десяти, я наклонился и стал быстро обыскивать халдея. Самое ценное это сапоги и ремень с ножом. На ремне ещё два подсумка было, кожаных, на подобии кошелей. Тот сам снял ремень, он на лавке лежал рядом, сапоги рядом стояли. Застегнув ремень на последнюю дырочку, для меня всё равно мало, продел голову, надев ремень наискосок через грудь, лежал тот на левом плече, свисая под правой подмышкой. Достав нож, я упёр тот в спину остриём, где сердце, и на миг выдохнув, навалился на рукоять грудью, отчего клинок, сантиметров двадцать пять длиной, весь ушёл в тело халдея. Это тебе за рабство и плети. Мы диванные вояки — звери. Халдей дёрнулся, захрипел и замер. Мёртв. Я плюхнулся на задницу, прислонившись к стене, тяжело дыша. Отчего-то громко билось сердце и покрылся липким потом, хотя и так мокрым был. Только сейчас я осознал, что сделал, и никак не мог прийти в себя, хотя понимал, что нужно быстрее встать, собрать хабар и бежать, иначе застукают тут и совсем плохо будет. Чёрт, а как я с пеной у рта кричал, доказывая, что нужно убить этих уродов, ничего конкретного объяснять не буду, обычный форумный спор, а теперь понимаю, убить не так и просто.

Призвав все силы, я посмотрел на рукоятку ножа, но уже 'развязавшись', протянул к ней руку. Со второй попытки выдернув нож, кровь плеснула на руки, я вытер всё об одежду халдея, с трудом сдерживая приступы рвоты, нож в ножны, и обшарил тело. Нет, в карманах пусто, так что прихватив сапоги, мой не мой размер, не знаю, но продать можно, справные, ну и ливрею. Та большая, за место одеяла в пути будет. Дальше в глубину дома идти я ни рискнул, полное здание людей, даже на кухню не сунешься, куда я и хотел залезть, поэтому закрыв вдарь, ливрея на плечах как плащ была, я побежал прочь. Поместье не огорожено, так что вскоре уже бежал по дороге к реке, мы по ней навоз и возили. До реки тут километра два. А реку я пресёк с помощью топляка, иначе ливрея бы меня на дно утащила, тяжёлая зараза. А так двигался я всю ночь, да ещё по лесу, и только с рассветом, когда дождь перешёл в мелкий, повалился под ёлкой, тут сухо было и почти сразу уснул. А двигался я в сторону Нижнего. Там железная дорога, с её помощью и доберусь до Москвы. Начать решил я с неё. А трофеи я осмотрел, когда десять минут отдыха себе давал. Ну ремень, ливрея, сапоги и нож, это ясно, в кошелях я нашёл связку ключей, чёрт, тут и от кладовки, и от ледника, теперь поздно кается, без еды остался, ну и разную мелочёвку. Однако главное несколько медных монет, которых набралось почти на два рубля. Богатый халдей, для этих времён сумма солидная. Было рубль и восемьдесят три копейки. Приодеться на рынке Нижнего хватит, а дальше разберёмся. Я уже убедился, что всё же было у меня сверхумение было. Ночное зрение. Хм, и на войне пригодится, особенно вовремя ночных боёв. Попасть бы на миноносцы, ох я там развернусь. Эх, мечты-мечты.

До Нижнего я добрался только на вторую ночь. Питался рыбой и ягодами, собранными в лесу. Малинник неплохой нашёл. Дождь уже прекратился, солнце палило, за сутки всё высохло вокруг. Одежду и трофеи просушил. С ягодами понятно как добывал, а вот рыбу бил длинной лесиной, найденной в лесу. Видел крупные рыбины, река вообще заметно полна на рыбу, в будущем не так, и вот раз десять бил и двух достал, крупных лещей, оглушил, сразу прыгая за ними в воду. Потом жарил их на костре. Откуда огонь добыл? В кошелях было огниво с кресалом и трут, просушил в лучах солнца, как и другие вещи, и с третьего раза научился добывать искру и раздувать огонь в костре.

К окраинам Нижнего я вышел ближе к полудню, а не зная до какого времени тут рынки работают, но знаю, что открываются с рассветом, поэтому решил поспешить, и до окраины добежал бегом. Ну и дальше по улочкам бежал. Одет я во всю тут же рванину, хотя и тщательно постиранную, в кулаке узелок платка с монетами. Платок тоже халдея, чистый, выстирал. Уточнив пару раз у прохожих, всё же выяснил где рынок находится, первый со мной даже разговаривать не стал, прогнал бродяжку. Однако я на месте. Пока не заметно чтобы торговцы собирались, но то что основное время продаж прошло, это видно, нет особого ажиотажа и выкриков рекламных. Я стал быстро двигаться между рядами. Многие торговцы настороженно поглядывали на меня, присматривая за товаром, вид мой им был подозрителен. Ещё у входа я купил два холодных пирожка с картошкой и остатки молока, где-то пол стакана, торговка расторговалась, это последнее. Ох с каким я наслаждением поел. А то рыба да ягоды, и то рыба без соли, а это не то. Да и её с жадностью ел, есть-то постоянно хотелось. Сам я больше суток не спал. Вообще старался ночью двигаться, осваивая умение ночного зрения, тут есть свои особенности, ночью цветов нет, всё чёрно-белое. Хотя могу рассмотреть всё на горизонте, как и днём. Вот и этой ночью двигался по лесам и полям до рассвета и решил рискнуть, как развело, дал рывок до города. Уставший, голодный, но время терять не хочу. Голод я слегка на входе утолил, теперь займёмся тем, для чего вообще я сюда пришёл.

— Здравствуйте, — подойдя к одному из прилавков, тут кипами штаны разных размеров были, и поздоровался с торговцем, мелким, с редкой бородкой.

— И ты здрав будь, — степенно ответил тот, хотя по виду от него больше ожидаешь суеты и быстрых скороговорок. Есть такие люди, глянешь, и ясно, что электровеник, вот и этот из таких, но удивил меня своей такой... медлительностью.

— Я в порту с разгрузкой помог, мне заплатили. Четыре дня работал. Хочу одежду купить. Вы мне поможете подобрать штаны? Хорошие, крепкие, не маркие.

Тот окинул меня профессиональным взглядом, размер снимая на глазок, и кивнул, сообщив:

— Тридцать копеек.

— Побойтесь бога! — тут же заголосил я. — Десять.

Торг шёл минут пять, мы оба получали от него удовольствие. А что, я дважды в Египте был, турков не люблю, туда не летал, торговаться очень любил и делал, что с египтянами, что у нас на рынках. У египтян все рынки обошёл, в основном там время проводил, а не на пляже. На вторую неделю меня там уважительно по имени называли, уже все знали. При этом никаких языков кроме русского я не знал, и ничего, не мешало общаться и торговаться. Это я от матери взял. Так что сторговал я штаны за восемнадцать копеек. Мотнув головой за прилавок, торговец пригласил на примерку, куда я и зашёл. Сначала тот мне коричневые штаны подал, ничего так, широкие, но мне не понравились, а вот другие, чёрные, и материал лучше, и пошиты куда качественнее, и имели эти, лямки, не знаю как они называются, куда ремень продевать, и два кармана спереди. Да и размер мой. Вот их оплатил, тут же уточняя, наблюдая, как тот монеты убирает в кошель:

— Не подскажите, уважаемый, где можно вещевой мешок заспинный купить и рубаху для меня?

— Это можно.

Насчёт вещмешка решил тот быстро, кликнул соседа и ему принесли новенький, литров на тридцать, двадцать копеек содрали, торговля не помогла, всего на копейку сбил. За двадцать одну предлагали взять. Свои старые штаны я убрал в вещмешок, закатав новые до колен. Конечно со старой рваной рубахой новые штаны не смотрелись, но это ненадолго. А где рубаху брать, торговец мне подсказал. Там матрона стояла, швеёй оказалась, свой товар продавала, тут и рубахи, и штаны были. Рубаху я после недолгого торга взял за шестнадцать копеек, и та вполне стоила этой суммы. Цвет был серый. Переодеваясь, я старался не поворачиваться спиной к матроне, там не сошли следы кнута. Тут же у швеи взял неплохие белые кальсоны, а то мне как-то непривычно без белья. Торговцы передавали меня друг другу как если не ценную вещь, то близко. Мол, клиент платёжеспособен, честен. Так что после матроны было ещё два, у одного купил чёрную кожаную жилетку, к моей одежде отлично шла, и ремень, а то штаны спадали. У второго картуз. Тут с непокрытыми головами не ходили. Осталось у меня денег ровно двенадцать копеек. Однако я не отчаивался, и с рынка первым делом к цирюльнику, где отстояв очередь, попросил обрить меня налысо. Да, копна волос мешала. Но не это главное. Вши. Тело вшивым мне досталось. Я когда купался, даже нырял, задерживая дыхание на пределе сил, сидя на дне, думал передохнут. Да какое там. Хотя заметно меньше стало, и чесался не так часто. Цирюльник с брезгливой миной быстро обработал меня и содрал аж три копейки, однако уплатил без слов, и покинул цирюльню, надев картуз. Чёрт, на глаза спадает, теперь он мне не по размеру. Ну и ладно, лысую голову с начёсами скрывает, сбив тот на затылок, я поспешил к рынку, там уже собирались, когда я уходил. Купил кусок солёного сала, этого года, свежий, с чесноком, грамм на двести хватило, и пол каравая хлеба. Ну и одну луковицу. Это всё. Покачав головой, хлеб какой дорогой, хотел целый каравай взять, я направился к окраине города. Там на опушке леса я спрятал свои трофеи, завтра утром тут на рынке буду их продавать, а сейчас как же я хочу спать.

Утром следующего дня, с полным вещмешком за спиной, я вернулся на рынок. Время часов семь было, уже работал давно. Сам я после вчерашних покупок был прилично прикинут, по-городскому, но денег не осталось, всё потратил, до последней копеечки, вот и будем продавать трофеи. Я вчера кусок дёгтя купил, а сегодня утром, позавтракав, доел и хлеб, и сало с половинкой луковицы, на костре на ветке растопил дёготь, и стал оторванным рукавом своей бывшей рубахи наводить лоск на сапоги халдея. Высушил и пригладил двумя нагретыми на костре камнями ливрею, она тоже в продажу шла. Всё в вещмешке. А свою рванину выкинул, больше она не нужна.

Сначала я прогулялся по рынку, смотрел цены, и удалось за полтора рубля продать ливрею, очень та заинтересовала одного торговца, что тут скупкой занимался. Да и дорога не сильно по её внешнему виду ударила. Берёг я её. Ну и сам торговался. Торговец рубль давал, я с трёх начал, на полутора остановились. Выяснив цены на сапоги, не стал сдавать местным, это ливрея заметна, но и я в городе задерживаться не собирался. Такие сапоги качественные, около пяти рублей стоили, так что вышел с рынка и на входе, встав в сторонку, начал их продавать, звонким голосом расхваливая товар. Иногда приходилось возвращать блеск, чтобы как в зеркало можно было смотреться, а то пыль ложилась. Как известно, покупатели на всё яркое и блестящее кидаются. Были интересующиеся, не без этого, только через час я продал одному горожанину за четыре рубля и двенадцать копеек. Уж очень тот торговался. А начинал я с пяти, постепенно уступая. Деньги в кошель, и в вещмешок, и поспешил на рынок. Там продал ремень с пустыми кошелями, и нож халдея. Да уж больно приметные. После этого, первым делом стал искать себе обувку по ноге. Нашёл отличные полусапожки, с мягкими голенищами. Тут же и материя на портянки. Я стройбате служил, у нас кирза была, так что как наматывать портянки на всю жизнь запомнил. После первых кровавых мозолей. Чёрные полусапожки, чуть больше по размеру, но и взял на вырост, также купил второй комплект портянок. Надевать не стал, убрал в вещмешок. Ноги грязные, помою, тогда и надену. И носить нужно постоянно, снимая перед сном. Я отметил, что ноги к обувке непривычны, буду привыкать. Пообедав на рынке, я сбегал на берег Волги, где сам искупался, помылся, ноги отмыл, найденным грубым камнем сдирая мозоли на подошве, часа два работал пока результат меня не удовлетворил. Ноги в воде держал, чтобы эта оберевевшая грубая кожа смягчилась. Потом надел сапоги, м-да, походка изменилась, привыкать нужно, и уверенно направился в сторону центра города, к железнодорожному вокзалу. Сапожки стоили мне три рубля, с портянками, хочу узнать сколько стоит билет до Москвы, самый недорогой. Однако, когда я у касс в очереди стоял, услышал такое, что резко изменило мои планы на ближайшие дни. Кстати, билет до Москвы семьдесят пять копеек самый дешёвый стоил, в плацкарте. Может и дешевле были, но в наличии только эти. Брать не стал.