| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Иезуиты не замедлили использовать возможности большого корабля , и Валиньяно неоднократно жаловался на то, что более поздние капитаны-майоры не всегда были так готовы пойти навстречу пожеланиям церковников, как это делал друг Ксаверия, Дуарте да Гама. Он писал в Sumario 1583 г., рассматривая перспективы христианства на Кюсю:
Если португальцы будут уделять больше внимания служению Нашему Господу и в меньшей степени своим собственным чисто эгоистическим интересам, и отправляться один год в один порт, а на следующий — в другой, в соответствии с решением местного иезуитского начальника, всё христианство можно будет контролировать очень легко и гладко, в то время как в Сацуме и в других местах будет достигнут хороший прогресс. Ибо все владетельные сеньоры движимы исключительно перспективой получения выгоды, и в силу этого, а также из-за страха потерять свою прибыль они с превеликой готовностью придут к соглашению с падре, делая то, что от них хотят. Но так как португальцы не хотят этого делать, и они часто совершают плавания в те или иные места вопреки желаниям падре, между этими сеньорами всегда много зависти и соперничества, вследствие чего возникает много тягот и забот для падре и христианства. И, кроме того, иногда случается, что португальцы отправляются со своими кораблями во владения сеньоров-язычников, которые жестоко преследуют падре и христианство, разрушают церкви и сжигают образа, что вызывает большой скандал и презрение к христианской религии. Поскольку мы не можем в настоящее время заставить капитан-майоров заходить в те порты, которые мы желаем, нам представляется необходимым и целесообразным получить от Его Святейшества бреве (краткое послание папы римского, посвящённое второстепенным проблемам церковной и мирской жизни, написанное, в отличие от буллы, менее торжественным стилем. — Aspar), запрещающее португальцам под страхом отлучения заходить в порты сеньоров, которые преследуют христианство, или тех, которые противятся обращению своих вассалов. Ибо португальцы не потеряли бы при этом никакой части своих доходов, тогда как мы могли бы возвысить или низвергнуть даймё. Падре Мельхиор Карнейру всегда делал это до тех пор, пока он был епископом Китая, но с приходом на кафедру нового епископа и ввиду того, что может произойти в будущем, было бы лучше получить этот приказ от Его Святейшества, хотя, если он сделает местного иезуитского настоятеля своим представителем в Японии, этого само по себе будет достаточно (5).
Читатель видит из этого отрывка, что в XVI в. в Японии не только неразрывно переплелись земное и небесное, но и замечание профессора Мёрдока о том, что португальские миряне незамедлительно и беспрекословно исполняли малейшее требование иезуитов, требует серьезных поправок. Как обычно, можно привести определенные доводы в пользу обеих точек зрения. Совершенно верно, как показал опыт 1543-1580 гг., и как свидетельствуют японские источники, даймё Кюсю готовы были пойти на всё, чтобы привлечь курофунэ в свои порты, и всегда были готовы терпеть присутствие иезуитов при условии, что смогут заполучить также к себе торговцев намбан . Даже грозный Симадзу из Сацумы не стал исключением в этом отношении, и он не раз письменно просил иезуитов прибыть в его ленное владение при само собой подразумевающемся условии, что большой корабль последует за ними. Более того, как отмечал Валиньяно, португальцы были совершенно уверены в том, что получат солидную прибыль, куда бы они ни направились, и с церковной точки зрения, несомненно, что один порт был ничем не хуже другого (6).
Но кое-какие моменты иезуит забыл или проигнорировал. Изрезанное побережье Кюсю и бурное Китайское море не были идеальным фарватером для неуклюжих каррак с грузом шелка и серебра, стоимость которого оценивалось более чем в миллион золотом. Одна из причин, по которой португальцы посещали так много портов в первые годы их торговых отношений с Японией, заключалась в том, что они искали безопасную гавань с легким доступом к внутренним районам, и наземными коммуникациями, которые не подвергались бы чрезмерному политическому вмешательству. В отсутствие каких-либо надежных карт или, собственно говоря, крупномасштабных карт вообще они гораздо больше зависели от ветра и погоды, чем это легко представить сегодня. Они не могли обойтись без хорошей защищенной гавани. Кроме того, определенная степень стабильности и уверенности необходима для здорового роста торговли; и если бы португальцы ежегодно меняли свой порт назначения по мимолетным прихотям иезуитов, они не могли бы создать надежную коммерческую клиентуру — не говоря уже о неудобствах, причиненных таким образом торговцам, съезжавшимся со всей Японии, чтобы покупать свои шелка. Наконец, принятие той или иной стороны в местных феодальных распрях оказалось обоюдоострым оружием.
Сам Валиньяно писал несколько лет спустя, когда его взгляды несколько изменились под влиянием полученного горького опыта, что иезуиты не могли понять, кто прав и кто неправ в японских междоусобных войнах, и их вмешательство в эти распри почти всегда в итоге оказывалось катастрофическим для них самих. Поэтому он категорически запретил эту практику, даже если она заключалась лишь в том, чтобы просто давать советы христианскому даймё против языческого, кроме как с соблюдением самых жестких мер предосторожности. В качестве примера неуместного вмешательства он привел войну между двумя христианскими даймё Омуры и Аримы, в которой местные падре приняли сторону того даймё, в феоде которого они на тот момент работали. Эта нелепая ситуация была, конечно, логичным результатом вмешательства, которое отстаивал Валиньяно в местной политике Кюсю в 1580 г. Уместно спросить, какова была бы реакция капитан-майора того года, если бы одна группа иезуитов приказала бы ему направить свой корабль в феодальное владение Аримы, а другая группа — в княжество Омуры.
В целом, раннюю позицию иезуитов следовало объявить вредной, и в любом случае она была невыполнимой; поскольку, имея в своем распоряжении только одну совершавшую ежегодное плавание карраку (как это было после 1550 г.), португальцы не всегда могли удовлетворить просьбу о посещении различных феодальных владений с частыми промежутками. Между прочим, существовал еще один второстепенный пункт, который, возможно, заставил некоторых капитанов уклоняться от исполнения каждой просьбы такого рода. У иезуитов не было лучшего друга и покровителя, чем Отомо Ёсисиге (Сорин), даймё Бунго, чьи порты часто посещали курофунэ в первые годы христианской пропаганды на Кюсю. Отец Гаго в своем письме от сентября 1562 г., после восхваления многочисленных благодеяний, оказанных Отомо миссионерам, добавляет: Когда один из наших капитан-майоров (а они — фидалгуш) приходит с торговыми целями в его порт и приглашает его на борт большого корабля , чтобы развлечь его, вокруг него толпятся португальские торговцы, и он смеется и шутит с ними и угощает их, но капитан-майор стоит со шляпой в руке, и с ним все это время обращаются без особого уважения . Как видно, восхищение, справедливо испытываемое иезуитами по отношению к их княжескому покровителю, не обязательно разделялось фидалгу, которые гордились своим pundonor и primor (изысканность (исп.)) (7).
В 1569 г., или около того, этот старый миссионерский боевой конь, Гашпар Вилела, был приглашен одним из христианских вассалов Омуры Сумитады (он же дон Бартоломео) посетить его в живописной маленькой рыбацкой деревушке, известной как Нагасаки. Вилела принял приглашение и, после некоторых предварительных проповедей, обратил в христианство всех слуг сеньора числом в полторы тысячи человек. Затем он сжег пустой буддийский храм, в котором его покровитель поселил его, и воздвиг на этом месте христианскую церковь, которая со временем стала собором под первоначальным посвящением Всем Святым (Todos os Sanctos). В этот период большой корабль из Амакао посещал соседние гавани Сики в Амакусе и Фукуда в заливе Нагасаки; но поскольку эти места стали небезопасными вследствие широкомасштабного восстания против Омуры, большой корабль впервые прибыл в Нагасаки в сезон муссона 1571 г., под командованием капитан-майора Триштана Ваш де Вейга. Эта великолепная гавань оказалась идеалом, к которому так долго стремились португальцы; и поскольку странствующие иезуиты также искали базу, которая могла бы служить надежным убежищем в трудные времена, а Омура стремился обеспечить прибыльный источник дохода, вопросы были быстро решены к удовлетворению всех заинтересованных сторон. Здесь вполне уместно воспроизвести версию этого знаменательного события, изложенную Валиньяно в главе XVIII его предварительного "Sumario" от августа 1580 г. (8)
Жизнь и имущество наших миссионеров в Японии постоянно подвергаются неизбежной опасности и риску из-за непрекращающихся военных действий и превратностей фортуны; и это не ради любви к Богу или Его славы, ни для защиты его святого Закона, а просто потому, что у японцев есть обычай разрушать все, что они захватывают, будь то храмы своих сект или других, не проявляя ни малейшего почтения к тем самым идолам, которым они поклоняются. По этой причине все из нас, кто изведал эти края, сочли крайне необходимым, как ради самих себя, так и для распространения христианства, взять на себя ответственность за порт Нагасаки, который находится в феодальном владении дона Бартоломео, и куда обычно приходит Большой Корабль. Это место является естественной цитаделью, которую ни один японский владетель не сможет взять силой. Более того, поскольку именно в этот порт приходит Большой Корабль, любой, кто является господином этой земли, будет рад принять там падре, чтобы гарантировать, что корабль будет постоянно приходить сюда. В целом (Нагасаки) представляется очень желанным местом, и очень подходящим для сохранения нашей собственности, а также убежищем для персонала в случае необходимости. Более того, еще одна крепость, называемая Моги, которая находится на расстоянии одной лиги от этого места, является естественными воротами между феодом дона Бартоломео и Аримой. Поэтому для них обоих было выгодно, чтобы мы также взяли на себя ответственность за эту крепость. Соответственно, эти два места были охотно подарены нам доном Бартоломео, как потому, что он думал, что таким образом обезопасит свой феод, так и потому, что он полагал, что таким образом в этот порт всегда будет приходить Большой Корабль, что принесет ему большую известность и сделает его великим сеньором благодаря таможенным пошлинам и выгоде, которые он из него извлекают. Поэтому он отдал его нам с единственным условием, что корабль будет платить ему ежегодную подать в размере 1000 дукатов, часть которой пойдет на содержание падре, живущего в этом порту, и на укрепление двух упомянутых мест, а часть должна быть разделена между христианскими сеньорами. И хотя это может показаться странным явлением в Европе и чем-то чуждым нашему учреждению, в то же время это абсолютно необходимо для тех из нас здесь, в Японии, у кого имеется местный опыт. Но так как вихрь времени и перемен может показать, что в будущем может быть целесообразно либо вернуть их первоначальному владельцу, либо передать их Церкви, если позднее будет сформировано епископство, Общество (иезуитов) приняло эти два места с тем условием, что они смогут передать их еще до того, как будет получен ответ от отца-генерала, если настоятель в Индии сочтет нужным это сделать, и не будет времени ждать письменного ответа из Рима. Тем не менее, местный сеньор отдал нам их навсегда и практически без всяких условий в отношении Общества .
Эта уступка японской земли иностранцам представляла собой нечто совершенно беспрецедентное, и Валиньяно подробно остановился на этом в своем более полном отчете от октября 1583 г. Рассказав о природных преимуществах Нагасаки, который был тогда укрепленным городом с более чем четырьмя сотнями домов и хорошо построенной иезуитской резиденцией, Валиньяно утверждает, что они не получили от оккупации Нагасаки и Моги такой большой выгоды, как первоначально ожидали, поскольку не могли присуждать к смертной казни местных жителей (которые, кстати, почти все были христианами): Если бы мы могли управлять этими местами с истинной японской строгостью, при необходимости применяя смертную казнь, они были бы гораздо полезнее для нас, чем сейчас; но поскольку мы не можем выносить смертные приговоры, а японцы, лишенные страха перед палачом, поступают так, как им заблагорассудится, мы не получаем от него такой большой пользы, как его прежний владелец . Тем не менее, несмотря на их неспособность (хотя явно и не нежелание) выносить смертные приговоры без суда и следствия, иезуиты сочли этот город очень полезным, и Валиньяно выступил за его сохранение под властью иезуитов на том основании, что портовые доходы (которые благодушный Сумитада целиком передал им) не только окупали содержание их местной резиденции, но и резиденции во владениях Омуры (9).
Генерал ордена иезуитов, Клаудио Аквавива, заявил, что был несколько озадачен этим необычным примером мирских амбиций; но, рассмотрев этот вопрос с молитвенным размышлением, он согласился с точкой зрения Валиньяно. Он подчеркнул, что уступку Нагасаки и Моги следует рассматривать как временную, и она должна сохранять силу лишь до тех пор, пока владение Обществом этими двумя местами считается важным для распространения христианства на Кюсю, а не только для защиты жизни и собственности иезуитов. Несмотря на этот казуистический подход, есть все основания полагать, что иезуиты сохраняли фактическое господство над Нагасаки, если не над Моги, до тех пор, пока Тоётоми Хидэёси не взял их под прямой контроль центрального правительства семь лет спустя.
Тем временем Нагасаки продолжал расти и процветать, поскольку его гавань стала признанным портом назначения курофунэ из Макао, который с 1571 г. очень редко посещал другие места. Интересно проследить колебания Валиньяно относительно точного характера долга, которым Бог (в лице иезуитов) был обязан мамоне (представленной Большим кораблем ) в связи с курофунэ и христианством. Мы видели, что в 1580 г. он не сомневался в превосходстве киотских христиан, на которых не влияли мирские коммерческие соображения при принятии новой веры, в отличие от их единоверцев на Кюсю. Он также жаловался на то, что португальцы не сотрудничают с иезуитами, посылая Большой корабль в порты разных даймё по очереди, чтобы последние пожелали, чтобы иезуиты обосновались в их соответствующих владениях. Но спустя три года он писал, что, хотя орден в Японии дошел до такой степени развития, что больше не нуждается в заискивании перед местными даймё, у него не было достаточного количества работников, чтобы создавать христианские общины во всех местных морских портах, даже если их об этом просили. Он признал (что он мог бы понять раньше), что португальцы, имея в своем распоряжении только одну карраку в год, не могут удовлетворить всех. Наконец, он признал, что места, где христианство изначально насаждалось с этим прицелом на Большой Корабль, менее плодотворны и более затратны, как показал опыт .
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
