Легенды планеты прагромеров

— Всё просто. Система рейтов держится на гойшах. Только они способны сожрать меговый рейт. Потому что только им не отказывают ни в чём. Потому что на ложе только они способны выдать уровень выше ста ост. Это настолько несравнимо с обыкновенной женщиной, что мужчины не рискуют сопротивляться Храму, дабы не лишиться возможности, хотя бы только возможности, получить гойшу, хотя бы однажды, хотя бы на ночь... И нет этим стервам никакой альтернативы, ведь даже любовники в угаре медового месяца не дотягивают до пятидесятой зарубки, а лучшие виртсексы еле-еле превышают девятую... Но это потому что...

— Ну говори, говори, раз не терпится.

— Потому что проги для виртсекс писал не я.

— Ты — дурак!

— Нет, ты-то знаешь: я — гений.

— Одно другому не помеха. Ты опять, опять хочешь связаться с проблемой вне рейта!

— Если я решу её, всё рейтирование рухнет.

— То есть ты хочешь рейт всех опустить до своего уровня?! И всех посадить на виртсексы?!

— Ты что, не слышишь меня?! Рейт — это твой Храм!

— Рейт начисляет твой капитулл!

— Гойшу в каждую постель — и что с тем рейтом будет?!

— Так тебе просто нужна гойша?

— Ну не ты же, уродина!

Оста почти услышала удар его ладони по пирамидальной клавише <Ейнта>. Там, далеко,в нищей комнате погас дасплей.

Оста встала, подошла к столику, не глядя выбрала благовонную палочку.

Улыбнулась — можжевелк, аромат покоя...

Улыбнулась — Ровду ни пить, ни есть неделю, чтобы приобрести ее... Зажгла... Зардел светлячок уголька, и изогнулась под ее взглядом струйка дыма. У наставника танцев это была руна вступления — сто тликов следить за дымком аромы: "Учитесь!".

Улыбнулась — однажды он сказал: "Вот она — научилась".

Арома истлела. На изрисованной подставке осталась лишь полоска серого пепла...

Улыбнулась:

"— Пепел — вот цвет твоих очей! — говорила ей наставница тела, — Пепел... в пепел твоих ночей. Они не уступают им в колдовстве.

"— Очи — ночам, или очам — ночи?

"— Ты ответила.

Оста вернулась к клавитуаре и бросила вызов.

— Ну, что еще вычудил твой гений? — спросила ее женщина в черном.

— Всё оказалось просто. В моем медатике я просто поменял направление потоков информы.

— Но медатики принципиально не работают на вход!

— Мой теперь работает. В библиотике Храма тысяча двадцать четыре полных отчетов гойш...

— Сокровищница ночной комнаты закрыта даже для меня!

— Ага, у годового архива, с которым работаешь ты, защита хуже. В сокровищнице тысяча двадцать четыре текстовки, подтвержденные всей храмовой хардой... В жизнь бы не поверил, что у Храма всегда были медатики, почти не уступающие моему, мой лишь интегрирует то, что у них в россыпь... Так что, у меня теперь — тысяча двадцать четыре пиковые ночи трехсот сорока восьми гойш! Я могу брать любую или скомбинировать любое! Я могу эмулировать любой образ и заложить в эмулятор любой алгоритм, например, лучшую ночь Одитты, но не с Одиттой, а с... какой-нибудь другой из трехсот сорока восьми! Или найти в годовом архиве личные характеристики Зверги и провести ночь с ней! Или сделать виртуальную выборку из смеси характеристик Зверги и Одитты! Или Атсо... Великая затворница... Хоть погляжу, какая она. Сегодня последний тест. Полный! Я выдавлю из моей нестандартной виртсексы сто ост! Выдавлю!

— Удачи тебе. С резиновой Звергой! — почти выкрикнула Оста.

— Со Звергой?.. Хм... Нет, это неинтересно... Знаешь, а возьму-ка я тебя. Уж если с тобой получится... Ты не откажешь мне?..

Он не договорил — её дасплей умер.

"Не-е, но с такой мордуленцией ничего у меня с ней не получится! Или у неё со мной? Да делов-то!... Хоть редактор образов писал не я, но последняя храмовая версия — очень даже ничего... Так, сначала... А ну-ка к Тантре её биполярные очки! — со мной они ей без надобности... Интересно, девчонка хоть догадывается, что у неё красивые глаза?.. серые... в пепел... и пусть это будет не остывший пепел... пусть в нём будут тлеть искорки... вот так!.. реснички... слегка удлиним... чуть-чуть, не меняя цвета... и бровки отчертим, бровки... и добавим намёк золотистости... намёк, не больше... вот... Теперь волосы... Эта дура их вечно стягивает назад, в пучок. Пучочек её, конечно, жидковатенький — до-ба-а-вим, и... не люблю я прямых волос — завьём-ка их в пружинки! — вот... теперь быстро-быстро: её поганая прыщавая кожа — ну, это просто... ни хрена себе!.. Улыбнись! — да-да, гу-у-убки! Великая Ментра! Неужели у них там, в храме, пользоваться косметичкой учат только гойш?! Вот ведь — ну, не Зверга, но... такая своеобразная, своеобычная, такая, которая может сказать "нет!" Но — хихикнем: будет она — гойшей, для которой на это слово — запрет системы. И последнее... Что за гойша без киппоки?!

Ну кого там несёт, просил же: до полуночи не трогать..."

— Да?!

— Служба Храма. Святая дева-инквизиториня Идолга посылает тебе, прагромер Ровд, зов на 04.05 в 7-00. Подтверди.

— Я буду в святой инквизиции 04.05 в 7-00.

— Подтверждено твоей клавитуарой.

"Опоздали, старые крысы! Завтра всем будет плевать на ваши вызовы. Однако всё настроение сбили! Ничего... Гойша выправит любые нестроения..."

— Подойди! — приказал Ровд, и Оста заскользила к нему, — "Великая Ментра!" — он сглотнул слюну и встал.

Её веки были полуопущены, взгляд потуплен, губы напряжены и слегка раскрыты, ноздри раздуты, — она, как могла, сопротивлялась приказу, но ноги, выписывая двадцать третью дансу, сами влекли, тянули, тащили её к нему: гойша не может не подчиниться мужчине!..

Она замерла только в 2 септимах от него. Он знал — это называется "пауза напряжения", но за нескончаемые несколько тликов Ровд почти уверил себя, что прога дала сбой, и Оста внутри образа сумела пересилить гойшу.

Но её качнуло вперед, и груди её тронули его грудь.

Но она подняла веки, и пепел полыхнул пламенем: "Н-нет!" — сумела выговорить она.

Но он закрыл ей рот ладонью.

Но она больно укусила его.

Но киппока от движения головы сползла с её плеч, и холодок её соска почти с ещё большей болью отозвался в его другой ладони

Но тлик спустя, она уже не противилась губам его.

Но тлик спустя, обняла его.

Но тлик спустя, изогнувшееся её бедро протиснулось меж его бедер.

И — от неприятия к наслаждению... для прагромера контраст оказался слишком резким.

Она не стала обращать внимания на его судороги. Пару тликов поддержав его, Оста толкнула Ровда на ложе.

Главный дасплей капитула был пуст. На нём слабо светились только два световых столба. Правый, текущее значение осты — менялся чаще, второй, зафиксированный максимум — реже, а достигнув в третьей четверти часа сто двадцать седьмой зарубки, и вовсе застыл...

— Его вызвала инквизиция.

— Плевать теперь мне на Храм! Не пущу.

— Это мятеж.

— Нет, это генеральное сражение. Давно готовил. И теперь... Кавалерия — вперёд!

— Ты понимаешь, что виртсекса Грода — всего лишь виртсекса?

— Нет. Не "всего лишь"! Ты пробовал когда-либо "гозам"?

— Мальчишками все пробовали.

— И я недавно вспомнил детство — под медатиком Ровда. Знаешь, что он показал?

— Знаю. Правда, я... я рабу приказывал. Поганые 15 ост.

— Вот. У меня сердце еле выдержало. Мой лекарь чуть тоже не умер, тот — от страха. Медатик же выдал уровень наслаждения не больше, чем с дешёвой шлюхой. Потому что Ровд — мальчишка, и он ошибся: "осты" градуируют не силу наслаждения — качество. А здесь — почти 130-ая зарубка. Верхняя планка великих гойш. У старух больше нет надо мной кнута — мой пряник больше. Мне никто ничего больше не будет приказывать! А их место — молиться в храме! И — всё! А реал — наш! Я не отдам им Ровда. И не отдам им его виртсексу. Вот у тебя когда-нибудь была великая гойша?

— Да.

— Атсо? Вьела?

— Вьела. Вытащить из затвора Атсо, не хватает даже моего рейта.

— А ведь та даже не красавица!

— Вьела тоже не краше Зверги... Но...

Оба воина замолчали. Один колебался, другой ждал. Предложение сделано, аргументы выложены.

— Я не буду мешать тебе, — наконец проговорил лорд капитулла.

— Done, — улыбнулся барон стражи.

Зал капитулла был словно рассечён надвое. На одной стороне толпились вооруженные, закованные в латы мужчины, а на другой — молчали две, закутанные в чёрное, женщины. Шеллака вуал скрывали их лица, но святую деву-инквизиториню не узнать невозможно, а Осту выдавали очки.

Меж группами мерцал световой столб, над самым топом которого горело число — "130".

— ...и результат перед вами! — почти выкрикнул Ровд, — И это с ней-то! — он указал на фигурку в очках, — Её образ, плюс блуждающий поиск по базе гойш, плюс мой эмулятор! Всё!

— Мой транслятор Ровд. Транс-лятор, — почти по слогам, негромко ответила Оста, а микрофоны послушно подхватили ее голос и донесли до всех, — И никакого поиска. И никаких баз. Только я. Не от машины — к тебе. А к тебе — от меня, через твои медатики.

— Чего?! Да ты!.. Я был с гойшей! А тебе до гойши, как...

— Мальчик... — Ровд не успел подобрать сравнение. Даже теперь он не посмел прервать Идолгу, — Расскажи нам, мальчик, как ты сумел надеть на гойшу, на "свою гойшу" киппоку?

И тишина рухнула на комнату. Больше не звякали кольчуги, не шелестели плащи, только сквознячок, забравшийся в окно, чуть шевельнул шпалеру.

Все вокруг знали, как легко снять киппоку, но никто из мужчин, никто из непосвященных, никто кроме гойш — как надеть на тело этот моток тряпок.

— Да причем тут киппока?! Сто двадцать седьмая зарубка — это потолок великих гойш, а не уровень храмовой прагромерки-уродины!

— Ровд, я не уродина, — голос Осты был всё так же тих.

— А ты разденься, покажись всем!

— Гойша не может не подчиниться мужчине, — ритуальной фразой ответила Оста.

Она развернула вуалу. Стянутые в пучок волосы плотно облегали крупную голову. Очки по-прежнему прикрывали пол-лица. Оста выдернула что-то из пучка, тряханула головой — и брызнуло золотом. Она сдернула очки — полыхнуло серой.

— Мне раздеваться дальше? — чуть помедлив, спросила она его.

— Но... как... когда...

— Давно, Ровд, давно... Мне давно вылечили кожу.

— Но ты...

— Ровд, последнюю версию храмового редактора образов писала я. И в нем есть недокументированные функции... Плюс мой транслятор...

— Атсо... — наконец сумел выдохнуть барон стражи.

— Заткнись! — оборвала его Идолга, — Я запрещаю тебе обращаться к ней. Не с твоим рейтом. Нулёвым теперь...

— Ровд, придурок, ну почему, почему ты просто не сказал: я хочу тебя. Я бы не отказала... даже девчонкой... а уж потом... вот как вчера...

— ...у него не было шансов. Эмулятор, сокровищница — это одно, но, когда в Храме узнали, что он рылся в годовом архиве... Подглядывай он за женщинами в ванной — его бы простили, но он залез в гинекологический кабинет, — кто бы мог подумать, что голос девы-инквизиторини может быть таким грустным, — "Великая Ментра осудила его за умаление своего образа" — это наше бабьё решило, чтобы их мелкие секреты — кто из них как ковыряет в носу — умерли. Умерли вместе с ним.

Она, не отрываясь, смотрела на фигурку со свечой, на коленях ползущую по изогнутому в плоскую дугу мосту.

— Он умрет?

— На мост Покаяния вступало восемьсот сорок восемь человек. Свечу донесли девять. Двоих спасти мы не сумели. Колени раздираются в кровь уже к середине его петли. Далее — сильнейшая интоксикация. Три четверти моста — норма для тренированного воина. Ровд — не воин.

— Ровд — гений.

— Почему же, почему у него — никакой рейт?!

— Барон... Барон твердил: "гении должны голодать", и как мог, убивал рейт Ровда. Его политика оправдывала себя. Четыре с половиной года голодного Ровда — и мы догнали, спустя восемьдесят лет, опять догнали клан Гракхх, не говоря уж о других.

— Твоего стражника давно уже надо было остановить. И выкинуть!

— Не получалось. Повторю: мы догнали гракххов, впервые за восемьдесят лет. У меня не было поддержки. Вот, только теперь, с твоей помощью.

— И ты не предупредил меня...

Как тихо она это сказала... как ненастойчиво...

— Системы мониторинга контролируются бароном стражи. Всюду и везде. Он бы перехватил моё обращение в храм. Да и... — он накрыл ладонью ее ладонь, -...не верил я, что мальчишка Ровд переиграет тебя. Не верил! Но вы... вы же тоже использовали его! А ваша Атсо...

— Оста, мой лорд, Оста... — кто бы мог подумать, что ее голос может звучать так мягко, — Четыре года назад, измученная его насмешками Оста решила, что всё будет наоборот, и спустилась в нижний храм. Дежурила я. Я запретила обращать внимание на её страшные угри. А ей разрешила "приглядывать за Ровдом". Через два года моя лаборатория подобрала травы, кожа очистилась, и появилась Атсо. Ещё через два года она правдами и неправдами, заслугами и интригами приобрела такой рейт, что стала практически недоступной.

— Интригами? Гойша?

— Я интриговала, я! Ровд для меня был важнее всех её возможных "господ"! Один его медатик чего стоит! Не могла я его оставить без присмотра. И — плевать мне на ваши мужские игры! — без гойши тоже. Однако девчонка пыталась заставить его полюбить именно уродливую Осту. Я ей все четыре года твердила: Ровд давно любит тебя! Дело не в твоем эротизме, а в его самолюбии, что после виртсекс он "не опустится до дурнушки"! Только у влюбленных своя логика. "Победить!" И в сексе, и в прагромерстве! Дура.

— "Победить..." А вот ты... ты меня победить никогда не пыталась.

— Да, мой лорд, я сдалась сразу, как только приняла твою капитуляцию.

Мужчина сумел улыбнуться.

На дасплее Ровд споткнулся. Свеча в его руке дёрнулась, но он удержался на коленях и удержал свечу.

— Только бы не бросил, — облизнула враз высохшие губы инквизиториня.

— Что это изменит?

— Сейчас.

Изображение заскользило по выгибу моста.

— Ты можешь управлять дасплеем капитулла?!

— Ну не только же вам шарить по нашим тайникам. Смотри.

— Атсо!

— Оста, мой лорд, Оста.

С широким изумрудным блюдом на вытянутой руке навстречу Ровду на коленях ползла Оста...

— Свечу Греха требуется поставить на Блюдо Прощения. Весь путь должен быть пройден на коленях. Условия соблюдены. Только бы он не бросил свечу.

— Почему же вы не предупредили его?!

— Он бы запретил ей, а. ...гойша не может не подчиниться мужчине. Обними меня, милый... крепче...

До середины моста было ещё далеко, а красные пятнышки уже оставались за девушкой. На другой стороне моста опять покачнулся Ровд.

— Но она же успеет?!

*

— 3. Влада и Бьёрг (Правило великого исключения)

000 000.

— Оказывается, прога была готова уже почти две суток. Но вы же знаете этих юных гениев: пока на инструменте, на оружии они не налепят своё личное клеймо... Ничего, Стафр подгонит Леота. Ровно в пять асов его конвойная группа выедет из холда Месх c дешифратором во флеше. Послезавтра она будет здесь.