Александр. Продолжение похода 6

Судьба беглецов была незавидной; только счастливцам удалось ускользнуть от стрел и арканов скифских наездников, бросившихся преследовать бегущих фракийцев. Из оставшихся в лагере мало кто уцелел, озлобленные сопротивлением, воины Александра рубили фракийцев без пощады, даже после того как те бросали оружие. В плен удалось захватить лишь около пятидесяти воинов, остальные были женщины и дети.

Пленные воины показали, что царь одриссов Севф со всем своим конным войском отправился к Сесту, куда отступают разбитые галлами македонские пограничные отряды и где, согласно его сведениям должна начаться переправа отрядов хилиарха востока Эвмена. Фракийцы так же поведали царю, что Винцеринг разбил Птоломея под Эггами, но сам хилиарх уцелел и отступил к Пелле, отдав старую столицу Македонии на разграбление пришельцев.

Весть о поражении Птоломея сильно огорчило Александра. Он приказал, более тщательно допросить пленных, желая узнать подробности битвы, но ничего определенного фракийцы сказать не могли. Было известно, что в армии Птоломея не было сариссофоров, и македонская фаланга не выдержала бешеного натиска воинов севера, которые были неудержимы в своем напоре. Рассказывали, что после сражения, у всех павших македонских солдат галлы отрубили головы и украсили ими колья, врытые в землю возле своих шатров.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Александр Эвмена, который явился к раненому царю на доклад с новыми сведениями допроса пленных.

— Случилось то, что ты больше всего опасался царь. Понадеявшись на силу своего войска, хилиарх вступил в бой, позволив выманить себя из-за крепостных стен. Последствия сражения неясны, но могу сказать только одно, все фракийцы в один голос утверждают, что пала в основном только пехота, кавалерия благополучно отошла с поля битвы.

— Что Птоломей?

— Скорее всего, засел в Пелле и ждет твоего прихода. Стены крепости крепки и высоки, а галлы, как известно не сильны в осадном искусстве. Будь я на месте Винцеринга, то окружил город плотным кольцом осады в ожидании, когда голод сделает осажденный гарнизон сговорчивее.

— Ты прав Эвмен, именно так поступил бы любой опытный полководец — прокряхтел Александр, сжимая зубы от боли, когда лекарь начал перебинтовывать раненую ногу, наложив на неё целебные повязки — Пеллу надо освобождать и чем, скорее тем лучше. Неизвестно, что еще придет в голову Птоломею, но первым делом надо разбить Севфа и обезопасить наш тыл от его разбойников.

— Скорее всего, Севфа следует искать у Гераклеи или Кардии. Там гораздо удобнее контролировать как вход, так и выход с полуострова, чем стоять у стен Сеста. Это противоречит обычной фракийской тактики набега.

— В твоих словах истина, Эвмен. Фракийцы всегда были мастерами неожиданных наскоков и редко давали полновесное сражение, — согласился Александр, — что собираешься предпринять?

— Думаю, следует выдвинуть вперед скифскую кавалерию Октамиса. Им будет легче найти противника и завязать сражение. Затем подойдут катафракты Гегелоха, и Севфу придется ответить за свой разбой.

— Где Нефтех?

— Разбирает бумаги твоей канцелярии перед завтрашним докладом — ответил Эвмен. Уже в пути к берегам Босфора, Александр назначил своего советника, главой своей походной канцелярии. Прежний глава канцелярии Эндимион, был уличен в мздоимстве и был казнен по приказу царя в Анкире — Позвать?

— Нет, пусть трудиться на благо моего царства.

Нефтех действительно трудился, не покладая рук. После настойчивого приказа царя занять место казненного Эндимиона, египтянин с головой ушел в работу, стараясь вникнуть во все хитросплетения чиновничьей машины.

Бумаг было много, и почти все требовали немедленного решения и здесь Нефтеху очень помогли его прежнее навыки жреца-писца храма Тота. Благодаря этому, он смог быстро отладить весь огромный механизм царской канцелярии и при этом сохранял контроль по исполнению особо важных решений. Единственным положительным моментом от занятия этой работой, была возможность по своему усмотрению регулировать огромные денежные потоки македонского царства и продвигать по служебной лестнице нужных себе людей.

Выдвинутые вперед скифские кавалеристы Октамиса, действительно обнаружили походный лагерь Севфа вблизи Гераклеи, маленького геллеспонтийского городка. В этот день фракийский правитель получил от жителей Гераклеи большой денежный выкуп за целостность городских стен и жилищ граждан. Подведя свое конное войско, Севф угрожал штурмом взять город и поголовно уничтожить все его население. Большого воинского контингента в Гераклеи давно не было, только одна городская стража, а помощи из Абидоса или Византия ждать не приходилось. Поэтому после недолгого совещания, жители согласились заплатить выкуп Севфу, попросив лишь пятидневную отсрочку для сбора денег.

Появление скифов Октамиса, фракийский царь расценил как дерзкий набег кочевников, привлеченных запахом легкой добычи. Давно, ох давно, еще со времен царя Антея, лихие кочевники не рисковали вторгаться так далеко вглубь македонской территории.

— Видимо победа над Зопирионом придала им уверенности в себе, а недавнее поражение Птоломея, окончательно сняло страх перед возмездием со стороны Александра — так думал Севф, узнав о появлении в своем тылу кочевников. Этому убеждению очень способствовал тот факт, что скифы выступали под знаменем со своим племенным тотемом, золотым оленем. Это красное полотнище с рогатым зверем, гордо выгнувшим свою мощную спину в грациозном прыжке, окончательно сбило с толку фракийского правителя. Поэтому, Севф ни минуты, ни колеблясь, приказал своим всадникам атаковать степняков, вторгшихся на чужую территорию.

Завязавшийся бой был скоротечен и вскоре половина фракийского войска, во главе с молодым царевичем Рессом, бросилась в погоню за отступающими скифами. Прошел час, но никто из кавалеристов не возвратился. Почуяв неладное, Севф приказал снимать лагерь и двинулся вслед за ушедшими воинами.

Груженая добычей, кавалерия Севфа двигалась не так быстро, как хотелось царю, и он все время подгонял своих всадников. Неожиданно из-за холмов появились всадники Ресса, преследуемые скифами.

— Александр!!! Александр!!! — с ужасом кричали бегущие и как в подтверждении их слов, словно из подземли появились, тяжеловооруженные катафракты с македонским золотым орлом. Севф сразу разглядел белые перья на шлемах всадников, выдающих их принадлежность к полку гейтеров, царских друзей-охранников. Значит, Александр был близок, если не наступал вмести со всеми.

Появление противника вызвало замешательство в рядах фракийцев, они испуганно заметались, узнав, что против них сражается непобедимый македонский царь. Двигавшиеся вперед всадники Севфа смешались с отступающими воинами Ресса, внеся полную неразбериху в рядах фракийцев. Оба отряда перемешались и уже не могли оказать какого-либо сопротивления врагу. Могучий удар катафрактов, моментально опрокинул фракийское войско, безжалостно перемалывая его передние ряды, попавшие под мечи и копья македонцев.

Одновременно с этим, подобно волкам обкладывающих свою добычу, скифские кавалеристы стремительно обходили фракийцев с боков, намериваясь выйти в тыл. Эта угроза окончательно подорвала желание фракийцев сражаться, и все они стали стремительно отступать. Фракийцы были храбрыми воинами, когда их загоняли в угол, это показало недавнее сражение, но если имелась возможность отступить перед превосходящим их силой врагом, то они легко обращались в бегство, не считая это за особый позор.

Так было и на этот раз. Конь Севфа не был обременен тяжестью добычи, поэтому фракийский царь успел выскочить из кольца окружения и оторваться от скифских всадников, еще долго преследовавших отступающих фракийцев.

Царскому сыну Рессу повезло меньше. Он попал под жернова царских гетайров, вступил с ними в бой и был убит. Его отрубленная голова была доставлена Александру сотником Эврисфеем, за что он получил от царя чашу и золотую бляшку, которой кавалерист немедленно украсил свой доспех.

Свыше трехсот фракийских всадников, были убиты в сражении с катафрактами, и не меньше ста пало в схватке со скифами. Едва успев оторваться от погони, царь одриссов получил известие о гибели своего обоза и пешей армии. После этих известий Севфу уже нечего было делать на македонских землях, и он устремился к горным перевалам, моля своих богов, что бы коварный Александр, не успел занять их раньше.

Жители Гераклеи с распростертыми объятиями встретили царя избавителя, намериваясь дать пир в честь своего монарха, но Александр ограничился лишь одним коротким приемом, его ждала Пелла, Птоломей и неведомый Винцеринг. Оставив в Гераклеи раненых и больных, пополнив провиант и фураж, македонский полководец выступил утром следующего дня, не оставшись в Гераклеи ни одной лишней минуты.

Македонская столица действительно сидела в осаде. Потерпев сокрушительное поражение, хилиарх Птоломей, заперся в городе, полностью уповая на неприступность городских стен, их высоту и глубину рва. Возведенные по приказу царя Филиппа, укрепления Пеллы, были одними из лучших оборонительных крепостей во всей Элладе, превосходя по моще даже Фивы и Афины.

Галлы дважды пытались штурмовать город, первый раз преследуя отступающего Птоломея и чуть было, не достигли успеха, когда имели реальную возможность ворваться в македонскую столицу на плечах бегущих. Тогда положение спас начальник городской стражи Диомед, напуганный тревожными вестями из Эгги, он заранее удвоил крепостные караулы, и держал своих воинов в полной боевой готовности. Вступив в схватку с галлами, стража Диомеда выиграла драгоценное время, за которое беглецы успели прейти в себя и выйти на стены для отражения атаки. Галлы были благополучно отбиты, благо общая численность защитников значительно превысило число нападавших.

Второй раз, галлы предприняли ночной штурм, но их выдал скрип штурмовых лестниц сделанных на скорую руку из подручных средств. Эти звуки услышали сторожевые псы, подняли лай и вскоре все стены крепости были усеяны воинами. Не имея нужной сноровки, галльские войны долго возились с установкой лестниц, а затем долго поднимались вверх. В результате чего, на гребне стен их уже ждали длинные македонские копья, камни и железные вороты, с помощью осажденные которых опрокидывали лестницы.

После этой неудачи, Винцеринг решил взять город в осаду, надеясь, что большое количество воинов в крепости быстро уменьшит число съестных припасов и тогда, македонцы будут вынуждены выйти из города. Все подходы к городу были блокированы многочисленными разъездами и секретами. Время шло, и осаждавшие галлы вскоре утратили осторожность, полностью полагая, что помощь Птоломею придет не скоро.

Александр появился, когда в Пелле появились все признаки скорого голода. Для сохранения припасов, Птоломей приказал уменьшить дневной рацион своим солдатам, сохранив полное довольствие только тем, кто заступал в караулы.

Дождавшись ночи, македонская конница, скрытно переправившаяся через Аксий, ударила по галльскому заслону со стороны озера Лаодика. Мирно спавшие в своих палатках войны галлов были захвачены врасплох, вместе со своим вождем Радогайсом.

Северных воинов убивали во сне, либо они гибли вынужденные вступать в бой без оружия или доспехов. Как только противник был уничтожен, Эвмен командовавший авангардом, немедленно пустил в город обозы с провиантом, которые благополучно вошли в город через южные ворота, царя Карана.

Стоявшие по соседству отряды Брена, слишком поздно подошли к лагерю Радогайса и были встречены главными силами македонской пехоты, к этому времени подошедшей к месту сражения. В завязавшейся схватке, галлы были отброшены с большими для них потерями. Так осада македонской столицы была снята.

Появление царя вызвало бурю восторга среди македонцев, приготовившихся к самому худшему исходу. Под восторженные крики высыпавшей на улицу толпы, Александр вместе с небольшим эскортом, прибыл во дворец. В центральном зале, с испуганным лицом его ждал хилиарх Запада Птоломей.

Не такой представлял себе встречу с царем Птоломей Лаг. Осунувшийся от постоянных тревог и бед, изнемогавший от плохо заживавшей раны плеча, наместник Запада, вызывал только жалость и сочувствие, но никак не гнев. Стоявшая рядом с мужем афинянка Таис с надеждой и тревогой смотрела на Александра. Ранее царь состоял с ней в любовной связи, а потом отдал красавицу Птоломею. Именно просящий взгляд Таис удержал македонского царя от громкого разноса на людях хилиарха Запада, потребовав оставить их наедине.

Как был благодарен великим богам Птоломей, что в этот момент рядом с царем не было хилиарха Востока Эвмена, везунчика кардийца, уже дважды срывавшего тайные планы македонца.

— Говори, почему ведомые тобой мои непобедимые воины были разбиты северными варварами. Почему против них не были выставлены сариссофоры и катафракты — сдерживая гнев, спросил Александр, глядя в измученное лицо хилиарха.

— Это полностью моя вина государь. Воюя с галлами в Италии, я неоднократно применял против них тактическое построение, предложенное Марком Перперной и Тарквинием Габром, отличное от нашей фаланги. Вместо единого строя, италики предложили построение в три линии, разбитые на квадраты. Поверь, Александр, это построение всегда приносило нам победу, и мы полностью разбили врага, в разы превосходившего нас по численности.

— Поэтому ты и отказался от сариссофоров, — догадался царь, — так почему же здесь в Македонии тебя постигла неудача, стоившая нам Эгг?

— Не знаю, государь, не знаю. Все шло как обычно, мы выстроились в три линии и атаковали галлов в лоб. Они наступали ровными рядами, многие из воинов носили плотный металлический доспех, который с трудом одолевали наши копья. Другие же воины были голыми по пояс вооруженные одними длинными мечами или двойными топорами. Они с такой яростью и радостью кидались на наших воинов, что казалось, что они только и живут радостью битвы.

— Ясно, — коротко бросил царь — под их натиском твоя первая линия дрогнула, и галлы навалились на вторую линию. Почему не бросил на правый фланг катафрактов?

— В Италии у нас в основном была легкая конница, которой было вполне достаточно для оказания давления на фланги противника.

— Ты я вижу, полностью перенес свой итальянский опыт на нашу землю, с легкостью позабыв то, благодаря чему и была покорена эта Италия! — взорвался царь, но жалкий вид Птоломея заставил умерить его гнев, — продолжай!

— Удары кавалерии с флангов, стеснили натиск галлов, но полностью остановить его не смогли. Главную роль в разгроме второй линии сыграли именно эти, металлические солдаты. Их неуязвимость и сила удара длинных мечей, от которых люди гибли, как мухи не в силах ответить ударом на удар, — Птоломей облизнул сухие губы, и было видно, что хилиарх вновь переживает это сражение.— Будь у нас время, мы конечно бы смогли опрокинуть врага, но эти сумасшедшие берсерки не позволили нам перегруппироваться.

— Одним словом они опрокинули и вторую линию. Как долго проходило сражение?