Пороги-16

— Эти ещё не ушли! Машите руками! Машите им, чтобы вернулись!

Дверь тем временем открылась. Некоторые, не ожидая такого, отшатнулись: мощно пахнуло мочой и смрадом неопознанных жутких запахов.

Заслонённые телами мужчин, вспыхнули две зажигалки, осветив бледное исхудалое лицо молодой женщины, сидевшей на месте водителя, а потом... На заднем сидении подрагивающее пламя осветило трёх детишек, примерно одного возраста — лет им восемь-девять, если не старше — ошалело решила Зоя, мысленно чуть не рухнувшая — так вздрогнули ноги.

Детей быстро вынули из машины — те спали, непонятно — от усталости ли, от недоедания ли. Два мальчика и девочка. Молодая женщина, тощая до такой степени, что плащ на ней болтался, как на вешалке, безостановочно плакала и пыталась обнимать своих спасителей. Пока пятеро добытчиков из только было ушедшей группы бежали назад, уже не напрямик — не спускаясь в овраг, а огибая тот самый довольно большой поворот дороги к мосту, охотники успели выслушать историю бедняги, которую та поведала, заикаясь от слёз и не веря в своё счастье.

Зоя тоже не поверила ушам, как и остальные. Дети — не её!

Ольге поручили следить за детьми в дороге такие же беженцы, как она. Она всего лишь проголосовала в день ужаса, чтобы её взяли с собой за город. Две объединившиеся семьи согласились взять её с условием, что она поможет с детьми. В первый день катастрофы они все были наивны. Едва только отъехали от перекрёстка одной остановки, как родители остановили машину, попав в пробку, и бросились назад, в первый попавшийся продуктовый, вспомнив, что хотели закупиться ещё чем-то. То есть думали использовать время в пробке во благо. И пропали.

Девушка осталась с тремя чужими детьми. Сумела завесить окна машины всем тряпьём, что нашла в сумках, когда поняла, что на белом свете творится мертвенный мрак. Но дети маленькие! Первые дни наедине с ними она вспоминает как кошмарный сон. Наконец они поняли, что родители не вернутся, и вцепились в неожиданную няньку мёртвой хваткой, страшась отпускать её из машины даже по нужде. Вместе с ними она пережила ужасы, когда мимо машины бродили и бегали мертвяки, когда вокруг машины раздавались жуткие вопли умирающих...

Ольга решила, что им всем придётся умереть. В сумках нашлись продукты, но большинство из них не было предназначено для употребления в том виде, в котором они были. Под конец и дети, и она всухую ели макароны и крупу, запивая их остатками минералки. Хоть чем-то отяжелить желудки. Потом настал час "икс", когда позвала пена. Про пену Ольга не знала, но, проснувшись среди ночи от странного движения в машине, оцепенела от ужаса: дети сумели открыть двери машины и выскочили на дорогу.

Пробежали половину моста... Сумасшедшая ночь погони закончилась тем, что она сумела догнать одного — буквально забросила его в пустую машину, где он не сумел открыть дверь, которой она всего лишь хлопнула. Бросилась за следующими, умудрилась поймать сразу двоих за руки. Кричала на них, плакала, тащила назад, умирала в душе, оттого что вот-вот её сейчас услышат, увидят — и конец им всем. А двое тянули её вперёд, выворачивая руки ей и себе, злились, рычали, подвывали. Из их несвязных воплей она поняла, что они увидели сон, в котором их звали к себе родители.

Она так отчаялась, что в какой-то момент решила: всё, отпускаю! Иначе смерть не только им, но и ей, и мальчику, который стучит в окна чужой машины где-то позади. Хотя что уж тут говорить: она не верила, что сумеет добежать до той машины, где оставила первого беглеца... И только, плача и даже рыдая в голос, хотела разжать руки, как дети перестали рваться вперёд. Остановились, окаменев, а потом медленно, опустив плечи, обернулись к ней. Они молчали, и Ольга решила, что они проснулись наконец-то и поняли, что видели всего лишь желанный сон. Всё ещё умирая от страха, что они ей не подчинятся, она осторожно потянула их за собой. Дети послушно поплелись за ней, даже подгонять не пришлось. Нисколько не удивившись, словно совершенно обессиленные, сели, по её приказу, в чужую машину.

Она себе-то поразилась, что нашла нужную, в которой сидел первый мальчик, тоже странно успокоенный и больше не пытавшийся рваться куда-то по мосту. Потом она поняла, что в этой машине, наверное, кто-то очень долго сидел, почти не выходя из неё: вонь была страшная. А потом то ли вышел, то ли случилось что ещё, если учесть, что дверь была открыта...

И вот девушка сидела в машине, уложив пойманных беглецов на заднем сиденье, и пыталась понять, что делать дальше. Машина с продуктами, какими-никакими, осталась где-то позади. Ольга прекрасно понимала, что вернуться и найти её в темноте среди остальных после бешеного бега просто невозможно.

И внезапно услышала тихие шаги нескольких человек. Услышала постукивание по корпусу машины. Сначала испугалась, потом вникла в шумок, издаваемый людьми, услышала женский голос. И, когда группа людей начала удаляться, не выдержала, стукнула в окно сама.

... Девушку вели, а детей медленно несли к повороту, чтобы добытчикам навстречу бежать меньше. Когда Ольга выдохлась и снова начала плакать от радости, успокаивать её не стали, а сразу объяснили, что тут собрались жильцы ближайшего дома, куда её с детьми и отведут. Согласия спрашивать не стали: девушка сейчас принимала всё, что ей не скажут — главное, что рядом были живые.

Когда добытчики взяли на руки детей, а один предложил руку Ольге, когда увеличившаяся группа заторопилась соединиться с теми, кто остался сторожить груз, Кирилл покачал головой и сказал:

— А я-то думал...

Зоя усмехнулась: вспомнил своё легкомысленное предположение, что на мосту совершенно пусто?

— Идём дальше, — как-то тускло сказал Саша, а потом резко обернулся: — Зоя, помнишь? Когда твой вернулся?

— Помню, — глухо сказала она.

— Помнишь, как тебе рассказывал — своих до школы провожал?

— Помню.

Больше он ничего не сказал, так же резко отвернулся и пошёл по пешеходной дорожке дальше, продолжая выстукивать пустые машины... А Зоя вдруг спокойно подумала, что это происшествие с чужими детьми как подсказка ей: её собственные дети не просто живы. Они под чьей-то защитой. Они под чьей-то заботой.

... До перекрёстка больше никаких происшествий не было. Притихшие охотники насторожённо шли за ним, ощетинившись оружием и жёстко реагируя на каждый шорох или скрежет машины... Ближе к перекрёстку Зоя обратила внимание, что они идут, шурша странными листьями под ногами.

— Саша, подожди...

Она присела на корточки, присматриваясь к чему-то очень знакомому. Другие — кто нагнулся, кто тоже присел. Мишаня хотел дотронуться до этих странных сухих листьев, обесцвеченных и непонятной формы, но Андрей, кажется сообразивший, что это, успел перехватить его руку.

— Не трогай! Это пена!

— Что? — удивились все.

Пришлось ещё раз рассказать о той пене, которую Андрей и Зоя в путешествии за её детьми увидели подсохшей, после того как попробовали плеснуть на неё бензином на одном из этажей дома. Зоя пожала плечами:

— В обычную пену бросали сучья и видели, что с ними бывает. В той же пене видели, как умирают живые. Но что будет, если коснуться сухой — не знаем. Так что лучше не трогать её, пока не поэкспериментируем с ней на досуге.

— Согласен, — покивал Саша и зашагал, стараясь не наступать на разлетающиеся от их движения сухие ошметья.

Пришлось наступать. Иначе не подойти к перекрёстку. Так и шли, время от времени поднимая ноги и глядя на подошвы обуви.

Тут было тихо. Сгоревшие остовы машин и съеденные биопеной кости всё ещё виднелись, но никакой "жизнедеятельности" чужеродной жизни не наблюдалось. Зоя немного поёжилась: достаточно пустое пространство, проглядываемое издалека, начинало её пугать, несмотря на личное оружие...

Тем не менее, Андрей вдруг предложил:

— Может, потратим немного бензину — плеснём для надёжности?

— Куда? — воззвал к его рационализму практичный Саша. — Посмотри — мы даже не знаем, куда плескать, где здесь... ну, этот — центр был.

Андрей нехотя согласился и посмотрел вдаль той дороги, по которой им предстояло пройти дальше. Уже привычно дорога эта была забита машинами. По обеим сторонам жилые дома... Зоя поторопила своих:

— Давайте не будем задерживаться. У нас впереди две остановки и ещё спуститься вниз придётся. Как пойдём: по дороге — или по обочине?

— Обочина — сплошные кусты, — покачал головой Саша. — Легче шагать между машинами, чем выслеживать прячущихся в кустах мертвяков.

Но, рассмотрев будущий путь, договорились идти ближе к обочине. Здесь машины не успели полностью заполонить дорогу, так что возле бордюров ещё оставалось небольшое пространство, чтобы отслеживать любое постороннее движение что с дороги, что с пешеходной дорожки... Обе остановки прошли без приключений. Лишь раз Зоя тронула Андрея за рукав и кивнула на один из домов справа:

— За ним — частная школа.

Она не столько увидела его понимающую улыбку, сколько услышала небольшое пофыркивание... Осталось сделать ещё один поворот — небольшой, его скрывали густые кустарники, давно здесь не стриженные. Но, походя к нему, охотники замедлили шаг: даже сквозь эти кустарники виднелось что-то необычное. Точней, не виднелось, а смутно светилось... Просвечивало. А когда начали обходить этот участок, не дошли, замерев: на этом перекрёстке биопена высилась уже не просто над машинами. И тускло сияла уже не мутными желатиновыми струйками, а прозрачными и толстыми... шлангами?! Которые ко всему прочему уже не шевелились от любого ветерка, а лежали добротными брёвнами. Какими-то самодовольными — решила испуганная Зоя. А потом напугалась ещё больше: а если бензин не подействует?!

И кто-то зачарованно повторил её мысли:

— А если бензин?.. Если он... это?.. Ну... Не возьмёт?!

Следующая глава в субботу.

Выкладка ближе к девяти вечера

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.