Глава 12

— Насколько я понял, Гудериан чуть южнее прошел. Вот, — и Сергей показал на карте, — через Ружаны на Слоним. Часть дивизий после окружения десятой армии под Белостоком, ударили на Волковыск. Тут рядом почти. Так что шоссе и железку через Зельву, немцы вниманием не обойдут.

— Считаешь, на этом берегу Зельвянки наших не осталось?

— Не знаю, товарищ капитан госбезопасности. Надеюсь в Зельве наши. Но буду исходить от худшего.

— Хорошо, — кивнул Лукин, — выдвигаемся к Зельве, а там по обстоятельствам. И еще, обращаться ко мне — товарищ капитан. И все! Ясно? Товарищ Жуков, заводите, нет, стоп, давайте сменю...

Лукин сел за руль, а Жуков высунулся и негромко свистнул. Бойцы охранения заскочили в кузов.

— Разговорным немецким кто владеет? — спросил Лукин.

Жуков отрицательно помотал головой. Его бойцы тоже.

— Ясно, Якимов! Возьми каску немецкую и плащ под сиденьем. Если что, будешь немца изображать.

И капитан включил передачу...

К Зельве группа подошла к вечеру. Пешком. Бронетранспортер оставили в паре километров в небольшой рощице, тщательно замаскировав. Причины просты — лес практически закончился и в районе городка слышались выстрелы и что-то горело. Дым поднимался высоко.

Жукову было тяжело осознавать то что он узнал от правнука. Не верилось, но он не возражал. Не будет гость зря наговаривать. Мимику капитана заметил Лукин. На вопрос — в чем дело ответил — нехорошее предчувствие.

И вот группа на месте. С небольшого холмика, поросшего молодым березняком они рассматривают маленький городок. Даже не городок, а большое село с церквями и железнодорожной станцией. Она имела четыре линии путей, большие угольные склады и гидроколонки для заправки паровозов водой. От станции отходило на восток ветка к какому-то зданию, стоящему прямо на реке, очевидно мельнице. Но особо рассмотреть, что там не удалось — вдоль ветки кустов наросло. В городке ничего не дымило. Дымные столбы стояло левее, как раз в стороне обоих мостов — автомобильного и железнодорожного. Зато постреливали именно в городе. Немцы. Были бы в Зельве наши, то был бы полноценный бой...

На станции стоит два товарных состава. От локомотивов осталась груды железа. Очевидно попали под авиаудар. Немецкий летчик положил свои бомбы ювелирно — по паровозам, зацепив кроме них весь пучок стрелочных переводов. Взрывы бомб и котлов разметали котельное железо в хлам. Досталось тендерам и первым вагонам. Последующие стояли почти целые, посеченные осколками.

Лукин и Крамаренко в бинокли осмотрели окрестности и переключились на станцию. Свою оптику Жуков потерял, когда дивизия выходила из боя, теперь Сергей сожалел — пригодилась бы. В принципе до станции чуть менее двухсот метров, но рассмотреть номер вагона просто не реально.

— Так, вот наш вагон, — сказал Лукин.

— Какой?

— Ближний состав, крытый перед цистерной.

Командиры какое-то время разглядывают вагон, потом переключаются на цистерну.

— Она с бензином, — пробормотал Крамаренко и подал бинокль Жукову. — Посмотри.

— С бензином, — подтвердил Сергей, приглядываясь. — Похоже полная. Вон как парит над крышкой. Цистерну специально прицепили за спец-вагоном?

— Не в курсе, — ответил Лукин. — Мне только описание с номером вагона дали.

И капитан госбезопасности задумался. Крамаренко с Жуковым переглянулись, сразу поняв. Не велика задача — в городке точно немцы. Пока у них интерес с южной стороны и в районе мостов, но скоро они доберутся до станции и выполнить задачу будет проблемно. Между ними и станцией выкошенный луг — незаметно приблизиться не выйдет. Единственный выход сместиться к той железнодорожной ветке, что ведет к мельнице и пройти к составам, прикрываясь насыпью.

— Якимов, — обернулся Лукин к своему бойцу, — пулемет тут установи. Лучше места не найти.

Сказал невольно покосился на Жукова и Крамаренко. Оба кивнули, подтвердив правильность выбора позиции.

— Еще пару направо, метров на сто, фланг прикрыть, — сказал майор.

— И на ветке пару оставим, когда к составам крюк дадим, — добавил Жуков.

Кравцов и Федоров отправились прикрывать справа, Ким оставался вторым номером с Якимовым. Зарубин и Березин двинулись вслед командирам. Приблизились к насыпи, миновали канаву с водой и поднялись к полотну. Выглянули...

Волковыск — Зельва — Слоним. Дорога жизни. Дорога смерти. Полки, дивизии, корпуса армий двигались по шоссе растянувшись на десятки километров. Грузовики и танки, санитарные фургоны и телеги, кавалерия и стада, тягачи и толпы беженцев. Сотни тысяч людей стремились уйти от надвигающегося врага. И это великий исход уперся в небольшую речушку с болотистыми берегами.

Зельва. Маленький древний городок стал свидетелем великой трагедии. Свидетелем беды. Кровавых боев и бесконечного горя.

Маленькая речка Зельвянка для техники и сотен тысяч людей превратилась в большое препятствие, так как автомобильный мост был подорван диверсантами. Целым остался только железнодорожный. Его немцы не бомбили, имея на него виды, хотя авианалетов было не счесть. Пилотам люфтваффе не надо было прицеливаться — стреляй и сбрасывай бомбы всегда попадешь. Налет-налет-налет. И люди под бомбами шли на другой берег. По мосту. Вброд...

Этот рубеж символ смерти и мужества. Символ сказочной реки Смородины и Калинова моста. Кто прошел, тот спасся? Что ждало людей на восточном берегу Зельвянки?

Немецкое командование, решило во что бы то ни стало уничтожить выходящие из котла части Красной Армии. У Зельвянки Федор фон Бок сосредоточил внушительные силы вермахта.

И грянула битва. Первым на прорыв пошел сводный отряд под командованием комбрига Бельченко. Следом атаковал немецкую линию обороны сводный батальон полковника Смолякова. Вместе с батальоном из кола пытались выйти и остатки штаба 10-й армии, в том числе генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев. Утром 27 июня полковник Молев предпринял последнюю атаку. Вперед пошли остатки стрелковых батальонов, артиллерии, танки, что смогли форсировать Зельвянку, часть кавалерийского полка и даже бронепоезд...

Красноармейцы дрались не на жизнь, а на смерть. Местные жители потом долго хоронили павших. Так много их было...

Мрачный пейзаж с застрявшей в реке техникой. Десяток танков в Зельвянке меж мостами, вокруг мельницы из воды торчат башни с распахнутыми люками — два БТ-7. На этом и том берегу остовы БТ-шек, сгоревших и без башен. Два полупонтона колыхаются на течении, а третий лежит на том берегу. На плотине брошенная полуторка с каким-то грузом в кузове. Еще одна уткнулась в БТ без башни. Трактор с мертвым мехводом, все еще державшимся за рычаги. Почти рядом с путями сгоревший остов Т-26 с конической башней и телами угольного цвета вокруг.

Тела... тела... тела...

Везде. На берегу, меж путями, на мосту, в воде. Распластанные. Целые и частями. И кровь...

Почти на путях в нескольких метрах от внушительной воронки лежит бесформенный кровавый шмат. На миг подкатила тошнота. Краем глаза Жуков заметил, как Лукин стал бледно-зеленым, но своё внимание Сергей переключил на фигуры в форме мышиного цвета, которые цепями двигались со стороны шоссе. Немцы деловито обходили брошенную технику, останавливались около тел и стреляли в трупы. Зло так, стреляли.

В душе будто вулкан взорвался. Лава ярости чуть наружу не выплеснулась. Что-то ледяное и такое же яростное вдруг воспротивилось извержению. Руки дрожали от напряжения. Борьба сознаний длилась казалось целую вечность. На самом деле какой-то миг. И ярость капитана одолевала. Тогда в голове запульсировал отчаянный крик — "Мать твою, капитан, через коромысло, лох йоп-та, ты чего творишь?". Наваждение чуть схлынуло. "Голову включи, дед, мля! — продолжал отповедь правнук. — Смотри вон, бойцы сейчас тоже огонь откроют!". Отхлынуло, и включился рассудок. Действительно, Зарубин и Березин уже вскинули автоматы, вот-вот стрелять начнут. Но ждут приказа, и если приказ не отдать, то откроют огонь сами. По перекошенным лицам видно.

— Не стрелять, мать вашу! — зашипел Жуков, кося одним глазом на немцев. — Отставить! Отставить, я сказал!

Бойцы нехотя подчинились. Позади началась какая-то возня, и капитан развернулся к новой напасти. Оказалось Крамаренко, приглушенно матерясь, пытается удержать Лукина. Автомат капитана в стороне, а он пытается достать пистолет из кобуры. Лице Лукина перекошено, глаза бешено сверкают. Майор удерживает руку с трудом, но отобрать пистолет ему несподручно.

Сергей скользнул к ним и вывернул ТТ из кисти. Затем уже вдвоем прижали капитана к насыпи.

— Ты что творишь, мать твою! — зашипел Жуков. — Задание провалить решил?

В голове хмыкнул правнук "Сам-то минуту назад...", но был мгновенно послан. "А майор-то красава!" Смысл этой мысли дошел не сразу — выходит только Крамаренко смог свои эмоции сдержать? Даже стыдно стало.

Лукин попыток вырваться больше не предпринимал.

— Суки! Твари! Нелюди! — Тяжело дыша, выдавил капитан.

И из его глаз потекли слезы. Жуков с Крамаренко переглянулись. Видеть зверства врага это не просто видеть смерть. Тут порой и стальные нервы не помогут. Для Лукина похоже тот встречный бой был вообще первым, а тут...

Ужасами войны за неделю боев Жуков пропитался по самое не могу. Крови и разорванных тел повидал... Оторванную ногу оберст-лейтенанта без эмоций рассматривал, лишь сожалея о гибели врага как языка. Но все же...

Майор вон тоже хватанул, до нервного срыва, чуть пулю себе в лоб не пустил. Черт его знает — где находится предел нервного напряжения. В какой момент ярость выплеснется и затмит разум? Ведь хотелось добраться до врага, вцепиться зубами, и рвать, рвать, рвать...

Еще когда по лесу шел, правнук много чего рассказал, что сначала не верилось, а теперь...

— Ничего, — процедил Крамаренко, — все воздастся. Ничего не забудем.

— Ты-то сам как? — спросил Жуков.

— Как-как... — пожал плечами майор. — Выгорел. Но острое желание зубами их грызть имеется...

— Я тоже в порядке... — спокойно сказал Лукин. — Отпустите.

Капитан сел. Бледен, руки и ноги дрожат. "От Лукина сейчас толку не будет. И его амеба не в струю...". Эту мысль правнука Сергей понял сразу. Хотя вновь странно выразился. Жуков взглянул на майора, тот понимающе кивнул. А чего тут понимать, ясно, что придется действовать самим.

Жуков выглянул. Немцы подтянулись ближе к домам, и уже орудуют в городке. Иногда слышатся крики и стрельба. Действительно времени в обрез. Станцию наверняка проверят, если не уже. Там топлива в цистернах хоть залейся и всякого добра в вагонах и на складах. Ушибленные своим орднунгом применение всему найдут. Даже танки восстановят, чтобы на них воевать.

— Тол где? В мешке? Снимай, капитан. Без возражений! Фрицы ждать не будут.

— Фрицы?

— Фрицы, Гансы, Михели, чтоб им гореть, мля, какая разница.

— Ясно, — кивнул Лукин, явно собираясь идти к вагону. — Вперед!

— Нет, товарищ капитан госбезопасности, — покачал головой Жуков. — Мы все сами сделаем.

— Стрелять и рвать врага — наше дело, — добавил Крамаренко. — А твое — шпионов да предателей выявлять. Ты, капитан, лучше нас прикрой. И не сомневайся, приказ выполним.

Лукин было вскинулся, но сник, поняв, что оба правы. Скинул мешок и передал майору.

— Удачи, мужики. И не смейте погибнуть, особенно ты, — и Лукин толкнул кулаком Жукова.

— Это как выйдет, капитан...

Пробрались вдоль насыпи до развороченных стрелок. Скатились в воронку, прислушались. Где-то слышались голоса, их заглушали частые выстрелы, но говорили явно на немецком.

До нужного вагона пришлось ползти, ибо тут высота насыпи уменьшалась, а канава что шла вдоль, была мелковата. Если бы не выкосили бы подчистую всю траву, то подобраться было бы легче.

Жуков глянул назад. Бойцы с Лукиным уже оттянулись к кустам. Капитана еще можно было заметить, если приглядеться, то Березина с Зарубиным уже с трудом, и то, зная, что они рядом с капитаном находятся. Кравцова и Федорова тоже только по невнятным кочкам найти можно, а пулеметчика и сержанта Кима кусты маскируют.

Это благодаря предложению Сергея, по совету правнука, на скорую руку изготовили лохматку из мешковины, распустив её длинными лоскутами. Крамаренко, кстати, предложение с энтузиазмом поддержал, сказав, что видел такие в финскую. Теперь эта маскировка хорошо помогала. При передвижении мешковина цепляла мусор, высохшие травинки, листву, что только добавляла себе незаметности. А капитанская "амеба" тут выделялась бы словно красный круг на японском флаге.

У нужного вагона замерли прислушиваясь. Где-то совсем рядом говорили. Толи чуть дальше, толи с той стороны составов.

Крамаренко знаками показал — смотри и скользнул под вагон. Выглянул из-под колесной пары и сразу обратно. Вновь знаки — два немца, идут сюда. Затем майор зацепился за что-то вверху и повис под вагоном, а Жуков распластался без движения у насыпи.

— Noch eine zisterne! — сказали по-немецки. И Сергей удивился — он понимает! Как? Внезапно дошло — это правнук помогает.

— Смотри-ка, Клаус, — послышался из-за состава, и Жуков прислушался, — сколько всего тут большевики бросили. Вон вагон впереди. О, и пломба имеется! Может ценное что?

— Хочешь поживиться? Придержи свои желания! Приказ помнишь? Сначала проверить цистерны... — послышалась возня и стук по железу, второй немец полез на цистерну. — В тех бензин был, а в этой? Дитрих, затуши сигарету, или ты всеобщее аутодафе задумал?

— Яволь, герр обергефрайтер! — захрустел галечник, немец ногой растирал окурок. — Я понимаю твою заботу. А верно ли, что все механики доброму пиву предпочитают бензин?

— От пива я никогда не откажусь, — возразил поднимающийся танкист. — Это всего лишь забота о нашей прожорливой и очень привередливой "Дритте"*. Ей пенного предлагать бесполезно. Чистый октан, и только он!

Бумкнуло железо — это нижний немец попытался сорвать пломбу и открыть вагон, но не преуспел. Заворчал сердито. Ноги его приплясывали под вагоном, хрустя галечником. Второго пока не видно, но он вот-вот на цистерну поднимется. Мохнатка конечно хорошо маскирует, но вовсе не шапка невидимка. Немец обязательно на окрестности полюбуется, а тут хрень какая-то на самом виду...

Жуков выбрал момент, когда немец у вагона шагнет ближе к сцепке, и одним прыжком метнулся к вагонам. Приземлился тихо на шпалы, ибо галечник мог своим хрустом выдать его движение. Прижался к колесу. Из-под вагона выглянул Крамаренко, движением головы показал вверх. Сергей кивнул и, прижимаясь к буксам, посмотрел через сцепку. Немец в черном комбезе стоял боком, задрав голову вверх. Загремело железо — второй танкист видимо возился с фиксаторами, чтобы поднять крышку. Успешно, судя по клацанью.

— Полная! — радостно сообщили сверху. — Большевики очень щедры, Дитрих, ты не находишь? Сколько топлива нам в подарок оставили, на всю кампфгруппу хватит!

В этот момент Жуков проскочил к колесной оси цистерны. Краем глаза заметил движение под соседним вагоном — майор бесшумно переместился к колесу.