Академия магии танца. 1 курс

А через две недели из одной улицы, граничившей с Вест-Эндом, вышел человек в черной одежде. Он прошел к странному старому дому, отомкнул дверь ключом и скрылся внутри. С тех пор дом потерял вид нежилого, свет в окнах горел почти каждый вечер, из каминной трубы шел дым, на пороге то и дело появлялись посыльные из магазинов, да и сам хозяин нередко выходил прогуляться. Любопытные люди могли с легкостью проследить его путь до самой большой справочной библиотеки Европы — библиотеки Митчелла. Он мог находиться там с момента открытия до ночи, а потом снова не выходил из дома сутками.

Шотландцы сами по себе не любопытные, поэтому новому жильцу было уделено минимум внимания, хотя соседи здоровались с ним, когда пересекались на улицах или в магазинах. У него была хорошая память, он был вежлив со всеми, кого узнавал, но никогда не выходил за рамки стандартного диалога-приветствия.

Он прожил в Вест-Энде около года, когда в середине лета 1999 года в его окно постучалась совершенно незнакомая сова. Он и раньше получал почту: от старых знакомых, от коллег по цеху и от различных издательств, поэтому не удивился, заклинанием открыл форточку и принял у совы небольшой конверт.

В конверте находилось письмо, написанное незнакомым ему подчерком. Краткая суть вопроса и просьба о встрече. Волшебник весь вечер был задумчив и постоянно перечитывал несколько коротких сухих строчек. Потом взял в руки перо, написал ответное письмо, привязал его к лапке все той же совы, отдыхавшей у него на столе, и открыл окно.

* * *

Ректор Академии назначил встречу новому кандидату на место профессора зельеварения на полдень. Он сидел за своим столом и передвигал туда-сюда резные фигурки. Когда часы на главной башне пробили двенадцать, в дверь постучали.

— Войдите.

В кабинет вошел высокий человек с темными волосами, одетый в черную мантию, из-под которой виднелся воротник белой рубашки.

Ректор поднялся.

— Добрый день, мистер Снейп. Рад видеть вас.

— Добрый день, мистер Харден. Рад познакомиться.

Они пожали друг другу руки.

— Присаживайтесь.

— Благодарю.

— Думаю, обойдемся без вступлений. Суть моего вопроса была изложена в письме. У нас освободилось место профессора зельеварения, и я предлагаю эту должность Вам.

— Сначала расскажите, в чем заключаются обязанности. У каких курсов и сколько часов я должен буду вести? — Северус Снейп говорил медленно и спокойно.

— В Академии есть факультет зельеварения, он делится на специальности: яды и противоядия, лекарственные зелья и углубленное зельеварение. Первые две специальности на трех последних курсах преподает Кларисса Керр. В обязанности нового учителя будут входить преподавание по всем трем дисциплинам до третьего курса на факультете Зельеварения, по углубленному зельеварению до пятого курса и по простому зельеварению на всех остальных факультетах. Расписание для преподавателей составлено от трех до шести занятий в день, с двумя выходными.

— Сколько примерно человек учится на каждом курсе каждого факультета?

— Всего ежегодно к нам поступает около двухсот студентов. Факультеты разбиты не поровну, но точно около двадцати человек на каждую специальность. Это на первом курсе. К пятому курсу в каждом классе хорошо, если остается десять человек.

— Значит где-то от 10 до 25 человек в классе. Как я понял, на каждый курс на каждую специальность приходится одна группа?

— Именно.

— Где проводятся занятия?

— В Крыле Зелий. Лаборатории находятся на первом этаже. Класс для лекций и специальная библиотека — на втором. В подвальном помещении находятся хранилища и закрытая личная лаборатория профессора.

— Оборудование?

— Новейшее. Для некоторых зелий есть специально подготовленные котлы и инструменты, остальное студенты обычно покупают сами.

— И последний вопрос, мистер Харден, — мужчина побарабанил пальцами по столу и поднял глаза на ректора Академии. — Почему Вы пригласили на эту должность меня?

— У Вас есть опыт преподавательской деятельности в больших классах. Да, я наслышан о Вашем способе преподавания, но также, прочитав Ваше дело и услышав Вашу историю, сделал для себя некоторые выводы. К тому же, я посмотрел статистику. Ваши выпускники лучше прочих разбираются в зельях, знания остаются и после окончания Школы, а значит, несмотря на нелегкий характер, Вы все-таки умеете подавать материал так, чтобы было понятно.

— Вы изучили мое дело? — удивленно вскинул брови мистер Снейп.

— Да. Директор Хогвартса прислала мне его копию.

— Значит, Вы согласны взять меня на должность профессора зельеварения?

— Да. А Вы согласны занять ее?

Спейп промолчал. Уходя после войны из Школы, он не думал, что будет скучать по преподаванию, но около десяти лет работы не прошли бесследно, и ему было скучно наедине с собой. Проработав целый год в лаборатории, он понял, что ему этого мало. Ему нравилось передавать знания другим, особенно когда его слушали, а ведь далеко не все в Хогвартсе не любили зельеварение. Но он не хотел возвращаться в Школу. Призраки прошлого все еще таились в ее коридорах. Да, передав в последнем бою свои воспоминания Гарри Поттеру и чудом спасшись от острых клыков змеи, он получил официальное прощение и даже Орден Мерлина 1 степени, но с Хогвартсом его больше ничего не связывало. Он оставался там по долгу службы и не собирался задерживаться впредь.

Все это и подтолкнуло его ответить на письмо ректора Академии Абердин. Преподавательская деятельность, возможность найти среди одаренных студентов себе помощника и полное отсутствие Хогвартса. Хотя...

— К вам же поступают ученики моей Школы?

— Да. В прошлом году почти нет, разумеется, но в этом я уже получил несколько заявлений.

— Не думаю, что все смогут выдержать ваши экзамены и собеседования, — усмехнулся Северус Снейп.

— Согласен. Но нескольких я думаю взять без экзаменов. К Героям и Участникам Войны у нас снижены требования, — улыбнулся ректор.

— Вот как? И кто же из Золотой Троицы решил продолжить свое образование в этих стенах? — саркастически спросил Северус Снейп.

— Мисс Грейнджер и мистер Поттер. Также уже пришли заявления от мисс Уизли и мистера Малфоя. Вам ведь знакомы эти люди?

— Конечно.

Зельевар снова задумался.

— Так Ваш ответ?

Мистер Снейп поднял глаза и сощурился, будто хотел по-настоящему улыбнуться.

— Покажите мне кабинеты — должен же я знать, где буду работать.

2 глава

Враги — друзья.

"Настоящий враг тебя не покинет". Станислав ЕжиЛец

Без десяти минут двенадцать Драко Малфой уже поднимался по лестнице Академии, следуя за одетой в лиловую мантию девушкой-секретарем. Она провела его узким коридором и остановилась у двухстворчатой дубовой двери.

— Заходите в приемную. Директор примет вас в назначенное время.

Драко хмыкнул. Этот директор явно не окружал себя стенами магической и технической защиты, как когда-то Дамблдор, значит, либо он настолько глуп, что никому не нужен, либо настолько умен, что с ним боятся связываться. Бывший слизеринец усмехнулся, потянул одну створку на себя и вошел в кабинет, даже не представляя, что, а точнее, кто его там ждет.

Гарри Поттер находился ближе всех к входу в приемную, поэтому обернулся первым.

— Малфой? — удивленно спросил Гарри, увидев входящего в двери юношу.

— Поттер? — тот замер. По правую руку от Спасителя волшебного мира примостилась Гермиона Грейнджер с пухлой сумкой на коленях, а возле нее, немного сдвинув кресло, сидела Джинни Уизли. — Грейнджер? Уизли? — Пауза. — Не думал встретить вас здесь.

— Мы тоже не думали встретить тебя, — Гарри поднялся и подошел к Драко. — Приветствую, Малфой.

И протянул руку.

— Приветствую, Поттер, — Драко хмыкнул и пожал крепкую ладонь. Потом обернулся к замершим в креслах девушкам и безукоризненно вежливо поздоровался, чуть наклонив голову. — Доброго дня.

Те вразнобой ответили короткими приветствиями.

Кто бы мог подумать еще два года назад, что он, Драко Люциус Малфой, будет здороваться с Гарри Поттером за руку и вежливо улыбаться его друзьям, хотя раньше презирал их всех. Его — за то, что посмел отвергнуть предложенную дружбу, их — за то, что были рядом с ним. Долгое-долгое время Драко Малфой растил в себе презрение и ненависть, поэтому непосвященным была непонятна резкая перемена в его отношении к Золотой Троице, случившаяся после окончания Последней Войны, когда на восьмом курсе они, как ни в чем не бывало, разговорились перед уроком трансфигурации.

Но Драко Малфой навсегда запомнил тот день, когда все изменилось.

Это случилось на следующий день после Великой Битвы. Рано утром все как всегда собрались в Большом Зале. Не только ученики, но и родители, друзья, гости и авроры рассаживались за столами, отыскивая своих знакомых. Многих из выживших не было видно, они находились в Больничном Крыле и в Больнице Святого Мунго.

Большой Зал гудел, слышался плач и смех, чьи-то окрики и радостные крики, но весь этот шум стих, когда вошли учителя. В полной тишине они сели за свой стол и только МакГонагалл подошла к возвышению, с которого обычно произносил свои речи директор Хогвартса. У нее добавилось седины в волосах и шрамов на теле, которые, впрочем, не были видны под чистой, приведенной эльфами в порядок мантией.

— Дорогие друзья. С вами желает поговорить мистер Гарри Поттер.

Она сделала шаг назад, и тут же около нее появился выпутавшийся из Мантии Невидимки Гарри. Он не хотел, чтобы его видели ранее, тогда путь к возвышению мог затянуться надолго. Бледный, наспех перевязанный кем-то из добровольных помощников мадам Помфри, он твердо стоял на ногах, и в его глазах была видна решимость.

— Я хочу сказать несколько слов...

Он обращался к понесшим утрату, улыбался и кивал им, засвидетельствовав их слезы, получал от них благодарность. Он делился новостями, которые узнал от МакГонагалл: что по всей стране те, кто были под Империусом, возвращались в сознание, что Пожиратели Смерти сбежали или были захвачены, что невиновные из Азкабана уже освобождены и что Кингсли Шеклбот назначен временным Министром Магии.

— А теперь я хочу обратиться к тем, кто непосредственно помог мне, без кого эта война была бы проиграна. Во-первых, — он улыбнулся, и его улыбку увидели все, находящиеся в зале, — "Поттер-Дозор"! Спасибо вам, ребята, было на самом деле приятно осознавать, что в тебя еще верят!

Ли Джордан радостно засмеялся и полез к своим друзьям обниматься, крича что-то вроде: "Я же говорил вам, что он слушает!"

— Во-вторых, семья, которая стала моей семьей и которая помогала мне всегда, когда мне требовалась помощь, — Гарри чуть прикрыл глаза и повернулся к семье Уизли, сидевшей, теперь уже в неполном составе, за столом под красно-золотым флагом. — Я очень люблю вас всех и очень благодарен вам за помощь. И знайте, если когда-нибудь вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне, я всегда буду рад помочь.

— Спасибо, Гарри, — миссис Уизли всхлипнула и обняла Джинни, которая сидела возле нее. Девушка крепче сжала материнскую ладонь и изо всех сил старалась не расплакаться.

— В-третьих, я благодарю всех домовиков Хогвартса, которые сражались на нашей стороне и весьма повлияли на ход битвы. Спасибо вам, друзья.

Прямо перед Гарри Поттером появился Кричер с медальоном Регулуса Блека на груди. Он довольно поклонился и тут же исчез.

— В-четвертых, мои друзья, Рон Уизли и Гермиона Грейнжер. Без них у меня вряд ли что-нибудь вышло, — он снова улыбнулся парочке, сидящей за столом, и подмигнул им. — И, конечно, моему другу Невиллу, который пошел на все, чтобы выполнить обещание. И неизвестно, что было бы, откажись он от своих слов.

Невилл покраснел, а его бабушка, гордо и величественно восседавшая рядом, погладила внука по волосам.

— И, наконец, в-пятых.

Гарри сжал и разжал кулаки, глубоко вздохнул, а потом сделал шаг в сторону, чтобы его могли видеть все в зале.

— Нарцисса Малфой.

Все обернулись к Слизеринскому столу. Вчера Малфоев не тронули по слову Поттера, обещавшего все объяснить. Но сегодня на них косились все. Женщина, сидевшая рядом со своим сыном и мужем, силой высвободила свои руки из их ладоней и встала, гордо вскинув голову. "Ни слез, ни слабости, ни отчаяния" — три "ни", прописанные в Кодексе Малфоев, три "ни", которые помогали держаться в трудные времена, три "ни", за которые Малфоев не любили и уважали. Ее муж был Пожирателем, одним из ближайших слуг Темного Лорда, ее сын чуть не убил Альбуса Дамблдора, ее семье могли предъявить около десятка обвинений, и хранение запрещенных книг было только самым легким из них.

Она смотрела в глаза Гарри Поттеру, вручая ему свою жизнь, так же, как он несколько часов назад вручил свою жизнь ей.

Они смотрели друг на друга бесконечно долго, хотя на самом деле не прошло и двух минут. Наконец Гарри Поттер прижал правую руку к груди и поклонился матери, которая готова была пойти на все, чтобы защитить своего сына.

— Благодарю Вас за спасение моей жизни.

Нарцисса вздрогнула, и тут же плечи ее расслабились, силы высказать ответ на обвинения вдруг исчезли, она лишь качнула головой, принимая благодарность. Они оба понимали, что он только что сделал. Прилюдно освободил ее от всех обвинений Министерства и признал, что и благодаря ей война была выиграна. А это была по-настоящему ценная благодарность. По своей цене она лежала на весах наравне с его жизнью.

После завтрака, когда все стали расходиться, Гарри Поттер задержался в Большом Зале, чтобы сказать несколько слов Джинни Уизли. И когда они вышли, самые последние, держась за руки, его окликнула миссис Малфой.

— Мистер Поттер, я могу с вами поговорить?

— Конечно.

Гарри шепнул что-то Джинни, и она ушла в сторону гостиной. Он видел, что за спиной женщины стоят ее сын и муж, которые полностью переложили свою судьбу на ее хрупкие плечи.

— Да, миссис Малфой?

— Мистер Поттер, Гарри, — она сглотнула, и парень понял, что ей трудно говорить. Статная аристократка, чистокровная волшебница — сейчас она была обычной женщиной. Просто женщиной, женой, матерью. — Я благодарна тебе за все, что ты сделал в зале, и не хотела бы просить большего, но суд над моей семьей все-таки, скорее всего, состоится, и...

— Вы хотите, чтобы я выступил в защите?

— Да.

Гарри Поттер почти минуту молча смотрел на ее бледное и такое живое лицо, на котором с каждым вдохом таяла надежда. Но, наконец, он ответил:

— Миссис Малфой, я соглашусь выступать в вашу защиту.

— Вы...

— Стойте, — он тут же поднял руку. — Но я хочу, чтобы вы сразу поняли, я делаю это не из жалости и не по минутной прихоти. Я делаю это из уважения к Вам, потому что Вы поступаете точно так же, как поступила моя мать. Готовы на все, чтобы защитить своего сына и свою семью, — он вздохнул и сжал кулаки. — Однако я хочу, чтобы Вы и Ваша семья поклялись, что не станете причинять вреда Победителям Темного Лорда и сделаете все, чтобы свести последствия этой войны к минимуму. Я не требую от Вас Непреложного Обета, но я знаю, что в аристократических семьях держат свое слово. Также предупреждаю, что, если слово все-таки будет нарушено, я оставлю специальные распоряжения на этот счет у господина Министра Магии, — его слова плохо вязались с растрепанной внешностью семнадцатилетнего мальчишки, но прекрасно подходили уставшим глазам взрослого мужчины.