Академия магии танца. 1 курс

Академия магии танца

Жизнь продолжается, несмотря ни на что... она, зараза такая, всегда продолжается, что бы ни случилось, какие бы испытания ни подкидывала людям судьба. Война окончена, впереди долгие годы счастья, но чем их занять? Устроиться на работу, отдаться безделью или... продолжать учиться?

Академия Магии встречает своих новых студентов. Враги и друзья, возлюбленные и влюбленные — все непостоянно в этой жизни. Одно сменяет другое, и верный враг становится другом, а верный друг — возлюбленным.

Впереди у героев четыре года интересной учебы, верной дружбы, искренней любви и... танцев.

1 глава

Увертюра

Нынешний школьный аттестат удостоверяет только, что его обладателю хватило способностей выдержать столько-то лет школьного обучения.

Лоренс Питер

Над городом поднялся рассвет. Солнечные лучи окрасили крыши домов в теплые цвета и обогрели землю своим теплом. Лондон медленно просыпался, готовясь к новому трудовому дню — пели проснувшиеся птицы, хлопали ставни на окнах, кого-то приветствовал почтальон, отвечал веселым звоном ехавший на велосипеде мальчик.

Гермиона отвернулась от окна, посмотрела на часы и перевернула страничку календаря, который тут же произнес:

— Двадцатое августа. Погода безоблачная, солнце, температура воздуха +17 градусов по Цельсию. Больших изменений в Министерстве Магии нет. Курс галлеона на данное время: 7 часов 12 минут — 1 галлеон = 9,79 $ либо 5 ₤; Праздников нет. Две памятки. Встреча сегодня в одиннадцать и в полдень.

Гермиона довольно кивала каждому пункту. Волшебный календарь, который можно было зачаровывать на нужные даты, был подарен ей Роном в день его отъезда. Он тогда хоть как-то пытался скрасить грусть друзей по поводу его решения уехать к Чарли в Румынию и сделал им подарки. Гарри досталась шкатулка, волшебным образом приводившая в порядок очки, а Гермионе — этот милый календарь.

Она хорошо помнила тот день.

— Вот, возьми. С твоей памятью, конечно, хоть в библиотеке работай, но, думаю, с этим календарем станет проще.

Девушка ласково погладила яркую картинку календаря.

Рон, милый Рон, как жаль, что после всех этих событий ты захотел уехать. Тогда, после окончания того ужасного учебного года, они почти месяц провели в обществе друг друга, но парень не смог находиться в знакомой и теперь вызывающей боль обстановке. Гарри, которого с детства готовили к такой судьбе, и Гермионе с ее железным характером было проще.

Лишь спустя месяц после Победы, Гермиона поняла, чего стоили Рону их "приключения", поняла, что от того маленького, вечно смущенного и вспыльчивого мальчика мало что осталось. Он повзрослел слишком рано и теперь словно хотел свести к минимуму все то, что напоминало ему о трудных временах. Он многословно извинялся перед друзьями, но в своем желании уехать был непреклонен. А Чарли в то время как раз требовался помощник для работы с драконами, так что все сложилось как нельзя лучше. По крайней мере, и семья, и друзья знали, где Рон, что с ним и как он.

Рон тогда пытался что-то сказать ей, отчаянно смущаясь и теребя рукава черной дорожной мантии, но она прервала его, обняла и поцеловала в щеку. Да, они нужны были друг другу тогда, когда никого не было рядом, но теперь следовало отпустить призраки прошлого и жить дальше. Он тогда улыбнулся, взъерошил ей волосы и ушел, не оборачиваясь.

Милый добрый Рон.

Девушка стукнула палочкой по календарю.

— Памятка на двадцать третье августа. Задание на десять часов, встреча в двенадцать.

Еще одно движение, календарь повторил запись и замолчал.

Гермиона пошла одеваться.

Ей с Гарри и впрямь в какой-то мере было проще. Гермиона смогла расколдовать своих родителей и вернуть их к нормальной жизни уже в новом доме в Лондоне, который был подарен им Министерством. Стоит сказать, что Министерству это ничего не стоило — дом раньше принадлежал какой-то семье магглов, уехавшей за границу и не думавшей возвращаться.

Гарри. Он справился. Со всеми почестями, со всеми обязанностями, со всем горем — он справился. Очень тяжелой стала для него смерть Ремуса и Тонкс, но Джинни, верная Джинни, которая в это время была рядом, помогла ему держаться. А он помогал ей, потерявшей одного из самых любимых своих братьев. Так, поддерживая друг друга, они смогли пережить еще несколько месяцев. Потом боль притупилась. Джордж, который провел первое время в добровольном заточении в собственной теперь уже квартире, вернулся к семье, хоть и не сразу примерив на себя образ балабола-проказника. Анджелина, сберегшая в этой войне всех родных, была только рада потакать ему.

В новом учебном году — ради недоучившихся семикурсников, — организовали временный восьмой курс — друзья снова встретились под крышами восстановленного Хогвартса.

Загоревший и повеселевший Рон, все так же не отрывающаяся от книг Гермиона, болтающий о новой метле Гарри и Джинни, не отходящая от него. Они вновь были вместе и даже смогли непритворно веселиться и предполагать, кто займет кресло преподавателя Защиты от Темных Искусств в этом году и как долго он продержится.

Хогвартс встретил их яркими красками, теплым светом свечей, испуганными глазами первокурсников, которых в этом году было в два раза больше обычного (сказывался прошлый год, когда дети сидели по домам), директором МакГонагалл и отсутствием за столом профессора Снейпа. На месте преподавателя Защиты от Темных Искусств сидел Билл Уизли собственной персоной и усмехался страху первокурсников перед его шрамами. Серьга в ухе придавала ему разбойничий вид.

Поздней осенью Гарри и Джинни официально расстались, оставшись при этом друзьями и не испытывая никаких затруднений в ответах на вопросы прессы.

Зимой Гарри и Гермиона стали крестными маленького Тедди, удивившего священника на церемонии синим цветом своих волос.

Весной Джордж объявил о своей помолвке с Анжелиной, чему неустанно радовались все Уизли.

В начале лета Золотая Троица с удивлением обнаружила, что сдала все экзамены и вот-вот получит дипломы об окончании Школы.

В конце июня Рон снова попрощался и уехал к Чарли.

Таким насыщенным и размеренным одновременно оказался для них первый год после победы.

Возможно, на это бы их увлекательная совместная учеба и кончилась бы, но Гермиона Грейнджер не была бы Гермионой Грейнджер, если бы в августе не подняла вопрос о высшем образовании.

Выпускники магических Школ, таких как Хогвартс, Шармбатон, Дурмстранг и некоторых других могли сразу же найти себе работу после выпуска, а могли стать личным учеником кого-то из Мастеров или поступить в одно из высших учебных заведений.

Учеба в магических университетах и академиях, во-первых, давала звание Подмастерья по выбранной специальности, что значительно облегчало жизнь желающих посвятить себя исследовательской стезе. Во-вторых, после окончания обучения сразу же предлагалось неплохое рабочее место, что было на руку тем, кто не хотел начинать карьеру с нуля. И, в-третьих, это был шанс еще целых четыре года наслаждаться студенческой жизнью.

Причем, если для Гермионы решающими были первые два пункта, для Гарри и Джинни — последние. Гарри не желал быть "звездой Аврората", а Джинни — "хоронить себя в Министерском кабинете", поэтому желание своей подруги оба, после некоторых раздумий, поддержали.

Значит, высшее образование.

Высших учебных заведений в Великобритании было только три.

Институт Высшей Магии при Министерстве...

— Нет, Гермиона, ни за что! Меня же сразу сделают "лицом курса" и будут, пользуясь случаем, отправлять по разным поручениям!

— Гарри прав. И, к тому же, там по дюжине предметов в семестре, ежегодная практика в Министерстве и оплата общежитий!

Университет Чародейского Мастерства — филиал американского университета магии.

— Ты видела их систему образования? Да мы уже знаем все то, что у них на втором курсе читается.

— Вот именно. И квиддича у них нет.

Академия Магии Абердин в Шотландии.

— Подожди... Я знаю про Университет Абердин, туда хотели Дадли отправить, но Академия... У них такая связь с магловским миром? А знаешь, может и неплохо...

— Шотландия? Пустоши, вереск, горцы... Самый лучший вариант.

Решение было найдено.

И 20 августа, в одиннадцать часов утра, Гермиона Грейнджер встретилась с друзьями, а уже через час они все вместе сидели в приемной Академии Магии Абердин.

* * *

— Пора вставать, Драко. Ты же не хочешь, чтобы ветер начал играть без тебя?

Когда-то кто-то предположил, что человека можно привести в сознание теми словами, которыми будила его мама в детстве. Нарцисса Малфой предпочитала будить своего сына именно так, и теперь, по истечении многих лет, именно ее голос и эта фраза была записана на магическом будильнике, который стоял в комнате Драко.

Вряд ли кто-нибудь оценил бы это, но Драко и не приглашал в свою спальню посторонних.

Парень встал и щелкнул ногтем по деревянному корпусу волшебных часов. Голос тут же сменился на мужской, деловой.

— Сегодня двадцатое августа, погода солнечная, изменений в законах нет. Курс галлеона на данное время: 8 часов 0 минут — 1 галлеон = 9,79 $ либо 5 ₤ Памятка на этот день. Запланировано дело в полдень.

Еще один щелчок — и часы замолчали.

Драко Малфой вышел на балкон и оперся на перила, подставляя лицо яркому солнцу. После войны он каждый солнечный день встречал с какой-то детской радостью и ожиданием чуда. Конец лета, щедрый в Англии на частые дожди и грозы, сейчас радовал солнцем, и парень знал, что сегодня его отец с матерью обязательно устроят обед в беседке в саду, откуда открывается прекрасный вид на парк и небольшое озеро. Они тоже ловили каждый солнечный день, потому что привыкли ожидать, что один из них может стать последним. Даже теперь, в мире и тиши, они продолжали цепляться за мелкие радости, которые когда-то помогали им пережить большие беды.

После войны судьба Малфоев сложилась наилучшим для них образом. Потеряв только часть своего огромного состояния да отдав в благотворительность три своих имения, они не только сохранили Малфой-Мэнор, но и получили официальные акты о помиловании, оправдании и прощении, которые были торжественно оформлены в рамки и повешены над камином прямо под ветвистыми оленьими рогами.

Драко Малфой работал весь год до нового восьмого курса. Оставив должность добровольного помощника Министерства по поимке оставшихся Пожирателей Смерти, он вернулся в Школу, чтобы получить образование. Отец и мать остерегали его, но их сына война и так многому научила. Восьмой год хоть и был наполнен подшучиваниями, прошел без драк и вызовов к директору. В школе Драко очень не хватало его крестного — Северуса Снейпа, которого он видел в последний раз в больнице и который позже послал ему одно-единственное письмо с приказом продолжить обучение, не оглядываясь ни на свою гордость, ни на страх. Собственно, это письмо и придало Драко сил переступить через порог Хогвартса.

После окончания Школы Драко принял в какой-то степени самостоятельное решение получить высшее магическое образование. С семейными делами Люциус справлялся и один, а открывать собственное дело или участвовать в чужом Драко Малфою не хотелось.

Потратив месяц на раздумья, он выбрал возможность получения высшей квалификации по зельеварению, которую может предоставить Академия Абердин в Шотландии. Данным шагом он отдавал должное своему крестному и обеспечивал себя неплохими перспективами на будущее.

* * *

В Академии преподавали только Мастера своего дела. Если в Школах на место преподавателя могли прийти недавние выпускники, то в Академии это строжайше запрещалось. К сожалению, по всей Британии было мало магов со званием Мастера, которые согласились бы на преподавательскую карьеру, поэтому, когда один из преподавателей выходил из строя, поиск человека на его место затягивался надолго.

В самом конце учебного года 1999, сразу после экзаменов подал в отставку профессор зельеварения, сославшись на преклонный возраст и слабое здоровье. Во время учебного года на него сваливалось слишком много работы, ведь он вел не только у всех пяти курсов факультета Зельеварения, но и на других специальностях, хоть там часы его предмета были ограничены. Конечно, в Академии был еще один преподаватель, но он — а точнее, она, — преподавала только у трех последних курсов и брала на себя лишь половину потока.

Ректор Академии подписал прошение об увольнении и тут же занялся поисками нового преподавателя. Старый Мастер оставил координаты нескольких своих учеников и Мастеров, по его мнению, достойных этого места. К сожалению, отослав более десятка писем, ректор убедился, что преподавательская карьера не интересна великим исследователям и составителям. А те, кто все-таки согласился прийти на собеседование, не понравились лично ему. Да, они умели составлять зелья, могли назвать состав и свойства на глаз, но они совершенно не умели преподавать.

У ректора была еще одна кандидатура, но он не хотел рисковать и решил сначала испробовать все варианты. Однако, проведя шестое по счету собеседование и снова оставшись в одиночестве в своем кабинете, он махнул рукой, пододвинул к себе перо с пергаментом и принялся писать письмо.

* * *

Город Глазго стоит на третьем месте по численности среди городов Шотландии. Он является хорошей приманкой для туристов и родным домом для жителей. Здесь современные высокие стеклянные здания чередуются со старинной архитектурой. На улицах можно встретить представителей самых разных народов: пакистанцев, англичан, ирландцев, уроженцев стран континентальной Европы, индусов, китайцев, валлийцев и даже выходцев из Бангладеша. Поэтому даже язык Глазго отличается от языков в других частях Шотландии — здесь говорят на диалекте англо-шотландского языка, в котором есть свои маленькие хитрости в произношении, ясные только коренным жителям и частым гостям.

Центр Глазго — это городское пространство на северном берегу Клайда, ограниченное Хай-стрит на востоке, руслом реки на юге и магистралью М8 на севере и западе. Историческим центром является область между собором св. Мунго и площадью Глазго-кросс, которые расположены соответственно на севере и юге Хай-стрит, старейшей улицы города.

В районе Вест-Энд кроме музеев и театров есть и несколько жилых кварталов. В основном здесь живут студенты, но несколько старых домов занимают и обычные обыватели.

Один из особняков на памяти жителей Вест-Энда почти всегда пустовал, хотя хозяин у него был: его несколько раз видели входящим и выходящим из дома. Около десяти лет дом так и стоял ни пустой, ни жилой, периодически в окнах зажигался свет, все приходящие счета оплачивались в срок, но на стук редких гостей дверь практически никогда не открывалась. Однако потом, буквально в один день, у дома появился жилец.

Тогда на улице стояла весна 1998 года, мокрый снег еще сходил с каменных мостовых, и, привычные к хмурой погоде, жители Глазго с удивлением и радостью косились на необычно яркое солнце. Удивляться было чему. Неделю назад по всей Шотландии прошла страшная буря, которая продолжалась несколько часов, а потом на землю хлынул очистительный дождь. Волшебники, населявшие Глазго, этому феномену не удивлялись, лишь ходили с довольными улыбками да радостно кивали каждому встречному в мантии. Они радовались победе.

А через две недели из одной улицы, граничившей с Вест-Эндом, вышел человек в черной одежде. Он прошел к странному старому дому, отомкнул дверь ключом и скрылся внутри. С тех пор дом потерял вид нежилого, свет в окнах горел почти каждый вечер, из каминной трубы шел дым, на пороге то и дело появлялись посыльные из магазинов, да и сам хозяин нередко выходил прогуляться. Любопытные люди могли с легкостью проследить его путь до самой большой справочной библиотеки Европы — библиотеки Митчелла. Он мог находиться там с момента открытия до ночи, а потом снова не выходил из дома сутками.

Шотландцы сами по себе не любопытные, поэтому новому жильцу было уделено минимум внимания, хотя соседи здоровались с ним, когда пересекались на улицах или в магазинах. У него была хорошая память, он был вежлив со всеми, кого узнавал, но никогда не выходил за рамки стандартного диалога-приветствия.

Он прожил в Вест-Энде около года, когда в середине лета 1999 года в его окно постучалась совершенно незнакомая сова. Он и раньше получал почту: от старых знакомых, от коллег по цеху и от различных издательств, поэтому не удивился, заклинанием открыл форточку и принял у совы небольшой конверт.

В конверте находилось письмо, написанное незнакомым ему подчерком. Краткая суть вопроса и просьба о встрече. Волшебник весь вечер был задумчив и постоянно перечитывал несколько коротких сухих строчек. Потом взял в руки перо, написал ответное письмо, привязал его к лапке все той же совы, отдыхавшей у него на столе, и открыл окно.

* * *

Ректор Академии назначил встречу новому кандидату на место профессора зельеварения на полдень. Он сидел за своим столом и передвигал туда-сюда резные фигурки. Когда часы на главной башне пробили двенадцать, в дверь постучали.

— Войдите.

В кабинет вошел высокий человек с темными волосами, одетый в черную мантию, из-под которой виднелся воротник белой рубашки.

Ректор поднялся.

— Добрый день, мистер Снейп. Рад видеть вас.

— Добрый день, мистер Харден. Рад познакомиться.

Они пожали друг другу руки.

— Присаживайтесь.

— Благодарю.

— Думаю, обойдемся без вступлений. Суть моего вопроса была изложена в письме. У нас освободилось место профессора зельеварения, и я предлагаю эту должность Вам.

— Сначала расскажите, в чем заключаются обязанности. У каких курсов и сколько часов я должен буду вести? — Северус Снейп говорил медленно и спокойно.

— В Академии есть факультет зельеварения, он делится на специальности: яды и противоядия, лекарственные зелья и углубленное зельеварение. Первые две специальности на трех последних курсах преподает Кларисса Керр. В обязанности нового учителя будут входить преподавание по всем трем дисциплинам до третьего курса на факультете Зельеварения, по углубленному зельеварению до пятого курса и по простому зельеварению на всех остальных факультетах. Расписание для преподавателей составлено от трех до шести занятий в день, с двумя выходными.

— Сколько примерно человек учится на каждом курсе каждого факультета?

— Всего ежегодно к нам поступает около двухсот студентов. Факультеты разбиты не поровну, но точно около двадцати человек на каждую специальность. Это на первом курсе. К пятому курсу в каждом классе хорошо, если остается десять человек.

— Значит где-то от 10 до 25 человек в классе. Как я понял, на каждый курс на каждую специальность приходится одна группа?

— Именно.

— Где проводятся занятия?

— В Крыле Зелий. Лаборатории находятся на первом этаже. Класс для лекций и специальная библиотека — на втором. В подвальном помещении находятся хранилища и закрытая личная лаборатория профессора.

— Оборудование?

— Новейшее. Для некоторых зелий есть специально подготовленные котлы и инструменты, остальное студенты обычно покупают сами.

— И последний вопрос, мистер Харден, — мужчина побарабанил пальцами по столу и поднял глаза на ректора Академии. — Почему Вы пригласили на эту должность меня?

— У Вас есть опыт преподавательской деятельности в больших классах. Да, я наслышан о Вашем способе преподавания, но также, прочитав Ваше дело и услышав Вашу историю, сделал для себя некоторые выводы. К тому же, я посмотрел статистику. Ваши выпускники лучше прочих разбираются в зельях, знания остаются и после окончания Школы, а значит, несмотря на нелегкий характер, Вы все-таки умеете подавать материал так, чтобы было понятно.

— Вы изучили мое дело? — удивленно вскинул брови мистер Снейп.

— Да. Директор Хогвартса прислала мне его копию.

— Значит, Вы согласны взять меня на должность профессора зельеварения?

— Да. А Вы согласны занять ее?

Спейп промолчал. Уходя после войны из Школы, он не думал, что будет скучать по преподаванию, но около десяти лет работы не прошли бесследно, и ему было скучно наедине с собой. Проработав целый год в лаборатории, он понял, что ему этого мало. Ему нравилось передавать знания другим, особенно когда его слушали, а ведь далеко не все в Хогвартсе не любили зельеварение. Но он не хотел возвращаться в Школу. Призраки прошлого все еще таились в ее коридорах. Да, передав в последнем бою свои воспоминания Гарри Поттеру и чудом спасшись от острых клыков змеи, он получил официальное прощение и даже Орден Мерлина 1 степени, но с Хогвартсом его больше ничего не связывало. Он оставался там по долгу службы и не собирался задерживаться впредь.

Все это и подтолкнуло его ответить на письмо ректора Академии Абердин. Преподавательская деятельность, возможность найти среди одаренных студентов себе помощника и полное отсутствие Хогвартса. Хотя...

— К вам же поступают ученики моей Школы?

— Да. В прошлом году почти нет, разумеется, но в этом я уже получил несколько заявлений.

— Не думаю, что все смогут выдержать ваши экзамены и собеседования, — усмехнулся Северус Снейп.

— Согласен. Но нескольких я думаю взять без экзаменов. К Героям и Участникам Войны у нас снижены требования, — улыбнулся ректор.

— Вот как? И кто же из Золотой Троицы решил продолжить свое образование в этих стенах? — саркастически спросил Северус Снейп.

— Мисс Грейнджер и мистер Поттер. Также уже пришли заявления от мисс Уизли и мистера Малфоя. Вам ведь знакомы эти люди?

— Конечно.

Зельевар снова задумался.

— Так Ваш ответ?

Мистер Снейп поднял глаза и сощурился, будто хотел по-настоящему улыбнуться.

— Покажите мне кабинеты — должен же я знать, где буду работать.

2 глава

Враги — друзья.

"Настоящий враг тебя не покинет". Станислав ЕжиЛец

Без десяти минут двенадцать Драко Малфой уже поднимался по лестнице Академии, следуя за одетой в лиловую мантию девушкой-секретарем. Она провела его узким коридором и остановилась у двухстворчатой дубовой двери.

— Заходите в приемную. Директор примет вас в назначенное время.

Драко хмыкнул. Этот директор явно не окружал себя стенами магической и технической защиты, как когда-то Дамблдор, значит, либо он настолько глуп, что никому не нужен, либо настолько умен, что с ним боятся связываться. Бывший слизеринец усмехнулся, потянул одну створку на себя и вошел в кабинет, даже не представляя, что, а точнее, кто его там ждет.

Гарри Поттер находился ближе всех к входу в приемную, поэтому обернулся первым.

— Малфой? — удивленно спросил Гарри, увидев входящего в двери юношу.

— Поттер? — тот замер. По правую руку от Спасителя волшебного мира примостилась Гермиона Грейнджер с пухлой сумкой на коленях, а возле нее, немного сдвинув кресло, сидела Джинни Уизли. — Грейнджер? Уизли? — Пауза. — Не думал встретить вас здесь.

— Мы тоже не думали встретить тебя, — Гарри поднялся и подошел к Драко. — Приветствую, Малфой.

И протянул руку.

— Приветствую, Поттер, — Драко хмыкнул и пожал крепкую ладонь. Потом обернулся к замершим в креслах девушкам и безукоризненно вежливо поздоровался, чуть наклонив голову. — Доброго дня.

Те вразнобой ответили короткими приветствиями.

Кто бы мог подумать еще два года назад, что он, Драко Люциус Малфой, будет здороваться с Гарри Поттером за руку и вежливо улыбаться его друзьям, хотя раньше презирал их всех. Его — за то, что посмел отвергнуть предложенную дружбу, их — за то, что были рядом с ним. Долгое-долгое время Драко Малфой растил в себе презрение и ненависть, поэтому непосвященным была непонятна резкая перемена в его отношении к Золотой Троице, случившаяся после окончания Последней Войны, когда на восьмом курсе они, как ни в чем не бывало, разговорились перед уроком трансфигурации.

Но Драко Малфой навсегда запомнил тот день, когда все изменилось.

Это случилось на следующий день после Великой Битвы. Рано утром все как всегда собрались в Большом Зале. Не только ученики, но и родители, друзья, гости и авроры рассаживались за столами, отыскивая своих знакомых. Многих из выживших не было видно, они находились в Больничном Крыле и в Больнице Святого Мунго.

Большой Зал гудел, слышался плач и смех, чьи-то окрики и радостные крики, но весь этот шум стих, когда вошли учителя. В полной тишине они сели за свой стол и только МакГонагалл подошла к возвышению, с которого обычно произносил свои речи директор Хогвартса. У нее добавилось седины в волосах и шрамов на теле, которые, впрочем, не были видны под чистой, приведенной эльфами в порядок мантией.

— Дорогие друзья. С вами желает поговорить мистер Гарри Поттер.

Она сделала шаг назад, и тут же около нее появился выпутавшийся из Мантии Невидимки Гарри. Он не хотел, чтобы его видели ранее, тогда путь к возвышению мог затянуться надолго. Бледный, наспех перевязанный кем-то из добровольных помощников мадам Помфри, он твердо стоял на ногах, и в его глазах была видна решимость.

— Я хочу сказать несколько слов...

Он обращался к понесшим утрату, улыбался и кивал им, засвидетельствовав их слезы, получал от них благодарность. Он делился новостями, которые узнал от МакГонагалл: что по всей стране те, кто были под Империусом, возвращались в сознание, что Пожиратели Смерти сбежали или были захвачены, что невиновные из Азкабана уже освобождены и что Кингсли Шеклбот назначен временным Министром Магии.

— А теперь я хочу обратиться к тем, кто непосредственно помог мне, без кого эта война была бы проиграна. Во-первых, — он улыбнулся, и его улыбку увидели все, находящиеся в зале, — "Поттер-Дозор"! Спасибо вам, ребята, было на самом деле приятно осознавать, что в тебя еще верят!

Ли Джордан радостно засмеялся и полез к своим друзьям обниматься, крича что-то вроде: "Я же говорил вам, что он слушает!"

— Во-вторых, семья, которая стала моей семьей и которая помогала мне всегда, когда мне требовалась помощь, — Гарри чуть прикрыл глаза и повернулся к семье Уизли, сидевшей, теперь уже в неполном составе, за столом под красно-золотым флагом. — Я очень люблю вас всех и очень благодарен вам за помощь. И знайте, если когда-нибудь вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне, я всегда буду рад помочь.

— Спасибо, Гарри, — миссис Уизли всхлипнула и обняла Джинни, которая сидела возле нее. Девушка крепче сжала материнскую ладонь и изо всех сил старалась не расплакаться.

— В-третьих, я благодарю всех домовиков Хогвартса, которые сражались на нашей стороне и весьма повлияли на ход битвы. Спасибо вам, друзья.

Прямо перед Гарри Поттером появился Кричер с медальоном Регулуса Блека на груди. Он довольно поклонился и тут же исчез.

— В-четвертых, мои друзья, Рон Уизли и Гермиона Грейнжер. Без них у меня вряд ли что-нибудь вышло, — он снова улыбнулся парочке, сидящей за столом, и подмигнул им. — И, конечно, моему другу Невиллу, который пошел на все, чтобы выполнить обещание. И неизвестно, что было бы, откажись он от своих слов.

Невилл покраснел, а его бабушка, гордо и величественно восседавшая рядом, погладила внука по волосам.

— И, наконец, в-пятых.

Гарри сжал и разжал кулаки, глубоко вздохнул, а потом сделал шаг в сторону, чтобы его могли видеть все в зале.

— Нарцисса Малфой.

Все обернулись к Слизеринскому столу. Вчера Малфоев не тронули по слову Поттера, обещавшего все объяснить. Но сегодня на них косились все. Женщина, сидевшая рядом со своим сыном и мужем, силой высвободила свои руки из их ладоней и встала, гордо вскинув голову. "Ни слез, ни слабости, ни отчаяния" — три "ни", прописанные в Кодексе Малфоев, три "ни", которые помогали держаться в трудные времена, три "ни", за которые Малфоев не любили и уважали. Ее муж был Пожирателем, одним из ближайших слуг Темного Лорда, ее сын чуть не убил Альбуса Дамблдора, ее семье могли предъявить около десятка обвинений, и хранение запрещенных книг было только самым легким из них.

Она смотрела в глаза Гарри Поттеру, вручая ему свою жизнь, так же, как он несколько часов назад вручил свою жизнь ей.

Они смотрели друг на друга бесконечно долго, хотя на самом деле не прошло и двух минут. Наконец Гарри Поттер прижал правую руку к груди и поклонился матери, которая готова была пойти на все, чтобы защитить своего сына.

— Благодарю Вас за спасение моей жизни.

Нарцисса вздрогнула, и тут же плечи ее расслабились, силы высказать ответ на обвинения вдруг исчезли, она лишь качнула головой, принимая благодарность. Они оба понимали, что он только что сделал. Прилюдно освободил ее от всех обвинений Министерства и признал, что и благодаря ей война была выиграна. А это была по-настоящему ценная благодарность. По своей цене она лежала на весах наравне с его жизнью.

После завтрака, когда все стали расходиться, Гарри Поттер задержался в Большом Зале, чтобы сказать несколько слов Джинни Уизли. И когда они вышли, самые последние, держась за руки, его окликнула миссис Малфой.

— Мистер Поттер, я могу с вами поговорить?

— Конечно.

Гарри шепнул что-то Джинни, и она ушла в сторону гостиной. Он видел, что за спиной женщины стоят ее сын и муж, которые полностью переложили свою судьбу на ее хрупкие плечи.

— Да, миссис Малфой?

— Мистер Поттер, Гарри, — она сглотнула, и парень понял, что ей трудно говорить. Статная аристократка, чистокровная волшебница — сейчас она была обычной женщиной. Просто женщиной, женой, матерью. — Я благодарна тебе за все, что ты сделал в зале, и не хотела бы просить большего, но суд над моей семьей все-таки, скорее всего, состоится, и...

— Вы хотите, чтобы я выступил в защите?

— Да.

Гарри Поттер почти минуту молча смотрел на ее бледное и такое живое лицо, на котором с каждым вдохом таяла надежда. Но, наконец, он ответил:

— Миссис Малфой, я соглашусь выступать в вашу защиту.

— Вы...

— Стойте, — он тут же поднял руку. — Но я хочу, чтобы вы сразу поняли, я делаю это не из жалости и не по минутной прихоти. Я делаю это из уважения к Вам, потому что Вы поступаете точно так же, как поступила моя мать. Готовы на все, чтобы защитить своего сына и свою семью, — он вздохнул и сжал кулаки. — Однако я хочу, чтобы Вы и Ваша семья поклялись, что не станете причинять вреда Победителям Темного Лорда и сделаете все, чтобы свести последствия этой войны к минимуму. Я не требую от Вас Непреложного Обета, но я знаю, что в аристократических семьях держат свое слово. Также предупреждаю, что, если слово все-таки будет нарушено, я оставлю специальные распоряжения на этот счет у господина Министра Магии, — его слова плохо вязались с растрепанной внешностью семнадцатилетнего мальчишки, но прекрасно подходили уставшим глазам взрослого мужчины.

— Хорошо, мистер Поттер. Мы готовы поклясться.

Подошли Драко и Люциус Малфой. Все трое слово в слово повторили клятву, которую предложил им Гарри. Когда последние слова были сказаны, он впервые улыбнулся.

— Я рад. Миссис Малфой, — он поклонился и, к общему удивлению, неловко поцеловал протянутую женщиной руку. — Мистер Малфой, — Гарри несколько мгновений смотрел на стоящего перед ним мужчину.

— Я сделаю все возможное, чтобы свести последствия этой войны к минимуму, а также думаю внести деньги на счет больницы Святого Мунго, чтобы помочь раненым.

— Думаю, это хорошая идея, мистер Малфой, — и Гарри протянул руку. Мужчина с уважением пожал ее.

— Драко Малфой, — он повернулся к самому младшему из семьи Малфоев. — Я больше не хочу видеть в тебе врага, у меня их и так предостаточно.

Слизеринец слишком устал от всего этого, у него не было сил ни на споры, ни на крики. Да, он не любил Гарри Поттера, но он был потомком древнего рода, который никогда не забывал ни предательств, ни помощи.

— Я постараюсь научиться хорошему отношению к тебе и твоим друзьям.

— Этого не требуется. Просто не донимай нас, ладно?

Они оба хмыкнули. Эти двое могли стать прекрасными друзьями, если бы не были в этой войне по разные стороны баррикад. Но теперь у них было впереди много времени и много лет мира и спокойствия. И, возможно, они смогут переступить через себя и стать не просто добрыми знакомыми, но приятелями или даже друзьями. Вероятно, через три года они будут пить чай за одним столом и дружески подначивать друг друга. Вполне возможно, через какие-то семь лет Гарри Поттер будет свидетелем на свадьбе Драко Малфоя, а тот, в свою очередь, станет крестным сына Спасителя магического мира. И, скорее всего, еще через десять лет они будут водить своих детей друг к другу в гости, а еще через семь отправят их в Хогвартс в одном вагоне.

Все вероятности и возможности сплелись между собой, убирая старые и создавая новые узоры, когда Гарри первым протянул руку и Драко пожал ее.

Пока прошло менее двух лет. Драко Малфой и Гарри Поттер больше не пытались досадить друг другу. Изредка пересекаясь, они здоровались и обменивались свежими новостями. Этих встреч было чересчур мало, чтобы из просто добрых знакомых превратиться в приятелей, но чересчур много, чтобы вспоминать детские обиды.

Мальчишки вырастают и становятся мужчинами.

3 глава

Поступить и найти.

"Все мы любим порассуждать на тему, которая нас нисколько не занимает". Сэмюэл Джонсон.

Когда часы, висящие на стене, начали отсчитывать секунды до полудня, дверь в кабинет открылась, приглашая войти внутрь четверых поступающих. Поняв, что на встречу к ним с комментариями и пояснениями, что делать дальше, никто не выйдет, Гарри Поттер встал и подал руки девушкам. Драко Малфой подошел к двери и заглянул внутрь.

— Мы можем зайти?

— Конечно, заходите.

Кабинет был большим: здесь помещался широкий дубовый стол, огромный шкаф с книгами и несколько мягких кресел, которые стояли прямо напротив стола. За столом сидел седой, коротко стриженый человек в простых очках и темно-синей мантии. По волосам можно было догадаться, что он отжил гораздо больше, чем полвека, но на лице отразились морщины, присущие мужчине лет сорока, а глаза были ясны и внимательны, как у молодого человека. Увидев вошедших, он улыбнулся.

— Рад видеть вас, мисс Уизли, мисс Грейнджер, мистер Малфой и мистер Поттер.

Молодые люди вразнобой поздоровались, Драко Малфой даже сумел изобразить что-то похожее на поклон. При этом он успел визуально ощупать ректора, рассмотреть корешки редких изданий на полках и поприветствовать черного филина, сидящего в клетке на директорском столе.

— Присаживайтесь, господа, — ректор сделал рукой приглашающий жест.

Произошла небольшая заминка, кресел напротив стола было только три, четвертое стояло в противоположном углу комнаты возле шкафа с книгами. Парни переглянулись и, не сговариваясь, уступили два из них девушкам, а третье занял Гарри, так как Драко махнул рукой и с самодовольным видом устроился на широком подлокотнике ближайшего к нему кресла, в котором сидела Джинни. Девушка фыркнула, но возражать не стала.

— Я прочитал ваши заявления и личные дела и думаю, что вы вполне можете обучаться в нашей Академии. Осталось лишь пара формальностей. Позвольте, я каждому из вас задам несколько вопросов. Кто будет отвечать первым? — ректор Академии улыбнулся и наклонил голову к плечу, чуть сощурив глаза за очками. — Может, кто-то из прелестных леди?

Прелестные леди покраснели, но потом Гермиона посмотрела на Джинни и уверено подняла руку.

— Мисс Грейнджер, если я не ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, сэр.

— Называйте меня ректор Харден. Вам известно, что в нашей Академии есть четыре факультета. На каком из них вы хотели бы учиться?

— Я хочу поступить на факультет чар, ректор Харден. Это самая близкая мне специальность, я люблю изучать новые заклинания, и профессор Флитвик говорил, что у меня есть хорошие данные для углубленного изучения чар.

— Похвально. А как вы относитесь к зельеварению?

— Мне оно нравится, сэр. Возможно, в будущем я попробую соединить чары и зелья во что-то одно... может быть, буду проводить исследования.

— Это было бы замечательно, мисс Грейнджер. В нашей Академии очень сильная база зельеварения, но недостаточно по-настоящему талантливых студентов. Я был бы счастлив, если бы Вы стали проводить исследования в стенах Академии. А сейчас подойдите, заберите подписанное заявление и бумаги.

Гермиона поднялась с кресла и подошла к столу, на котором лежали документы.

— Забирайте. Позже спуститесь в канцелярию, там у Вас заберут вот эти бумаги, выдадут пропуск в Академию и расскажут, что, собственно, делать дальше. А пока... мистер Поттер?

— Думаю, очевидно, сэр. Чары.

Драко Малфой фыркнул. "Краткость — сестра таланта, да, Поттер?".

— У меня не было сомнений. Возьмите свои документы, — волшебник хитро улыбнулся. — Мисс Уизли, куда хотите поступить Вы?

Джинни вдруг кинула виноватый взгляд на своих друзей. Она не говорила им, по какой специальности собиралась учиться: все думали, что она идет вместе с Гарри и Гермионой на чары, а сама девушка не спешила их разочаровывать.

— Я хотела бы обучаться на факультете зельеварения, — наконец произнесла она. Гарри с Гермионой покосились на нее, но не осмелились высказать свое удивление вслух. — Мне интересны лекарственные зелья, их разработка и производство.

— Могу ли я узнать причину?

— У меня был шанс убедиться, что порой одно правильно сваренное лекарственное зелье стоит куда больше опасного и сложного заклинания, — несколько суховато ответила она.

— Мне ясны ваши мотивы. Возьмите, — он подписал и протянул ей бумаги. — Теперь Вы, мистер Малфой. Ваш выбор?

— Странно, но он аналогичен выбору мисс Уизли. С единственной поправкой: меня интересует углубленное изучение зелий.

— Вот как? — ректор прищурился. — Скажите, мистер Малфой, Вы были в хороших отношениях со своим преподавателем зельеварения в Школе?

— Скорее да, чем нет, — недоуменно ответил Драко. — Он мой крестный. А что?

— Понимаете, друзья мои, дело в том, что я пригласил вашего бывшего профессора зельеварения, Северуса Снейпа, преподавать в нашей Академии.

— Что?!

Они все знали о невиновности Снейпа, о его миссиях и вынужденных действиях. Они также были в курсе того, что он ушел с поста преподавателя еще в конце того страшного учебного года... И вот он... здесь?

— То есть Вы хотите сказать, что профессор Снейп будет у нас преподавать? — выразила всеобщий интерес Гермиона.

— Именно так. А теперь... мистер Малфой, заберите документы, и я советую всем вам спуститься вниз в канцелярию. Вы четверо будете обучаться в Академии Абердин, а для этого еще нужно выслушать краткие указания от моих помощников. Вы можете идти.

Они попрощались и вышли из кабинета, думая каждый о своем и об одном все вместе.

* * *

Северус Снейп остался доволен и своим новым классом, и местом, где он теперь будет жить. Жилища всех преподавателей находились вне главного корпуса Академии, в небольшой деревушке, чем-то напоминавшей профессору Хогсмид. Деревушка насчитывала всего около двух дюжин домов, некоторые из которых являлись общественными заведениями: баром, рестораном и магазинчиками мелких товаров. Сюда заходили студенты, живущие в Академии, — других магических поселений в округе не было.

В новом доме профессора интересовало наличие лишь трех комнат: гостиной с камином, спальни с кроватью и лаборатории с оборудованием. Две оставшиеся комнаты получили обтекаемое название "для гостей" и были закрыты до лучших или худших времен.

Он тут же перевез сюда вещи из своего дома в Глазго. Там ему тоже нравилось, но, к сожалению, дом в Вест-Энде имел все признаки временного холостого жилья. Купленный на первую годовую зарплату, он был прибежищем профессора Снейпа на время школьных каникул и затиший в общественной жизни. Там никого не интересовало, кто он и откуда, а общая мистическая атмосфера Шотландии сводила на нет все его странности.

Знакомство с коллективом тоже прошло без сучка и задоринки. Кларисса Керр, зельевар с небольшим стажем, защитившая блестящую кандидатскую работу по природным ядам и противоядиям, по мнению профессора, точно училась на Гриффиндоре. В первый же день знакомства она завалила мужчину вопросами, сама дала на них ответы, пригласила к себе в гости, познакомила со всеми остальными преподавателями и успела поспорить с ним об использовании морской соли для улучшения некоторых зелий. Преподаватель по трансфигурации профессор Клинвер был с коллегой вежлив, но не проявил особого интереса. Два профессора чар — сестры Крэй, одна из которых вела чары у первых трех курсов, другая — у последних двух, сразу попросили не слишком загружать студентов их факультета зельями, на что Северус ответил довольно обтекаемой формулировкой. Преподаватели по древним рунам, латыни и санскриту, магическим существам и драконологии должны были появиться только ближе к началу учебного года, и с ними профессор смог познакомиться заочно, по каминной сети.

Дольше он разбирался с работами и записками предшественника. Ему было необходимо понять, чему обучать студентов, начиная со второго курса, выяснить, что они уже знают и чего не знают. Предшественник оказался весьма талантливым педагогом; обучение было разбито на несколько блоков. В первую очередь давались краткие знания об основах Высших зелий, потом классификация возможных зелий и их изучение по группам. То есть на первой курсе изучались зелья одной классификации, на втором — другой и так далее.

Северус признал, что это был хороший способ обучения. Зелья одной классификации включали в себя похожие ингредиенты, то есть студентам было легче запомнить и значение ингредиента и назначения зелья.

К концу лета примерный план учебных занятий был готов, и профессор направился в канцелярию, чтобы передать список необходимых ингредиентов, которых в запасниках не было или которые подходили к концу. Канцелярия находилась на втором этаже в главном корпусе Академии, возле лестницы, которая вела в кабинет ректора. Уже подняв руку, чтобы открыть дверь, профессор Снейп вдруг услышал шум и обернулся посмотреть, кого нелегкая сегодня принесла к ректору.

По лестнице спускались знакомые ему четыре студента. Гарри Поттер, заметно подросший с их последней встречи, тихонько переговаривался с Драко Малфоем, который был чем-то заметно обескуражен. Рыжеволосая девушка (приглядываться не надо, чтобы узнать Уизли) что-то говорила идущей рядом шатенке, в которой, скорее по принципу "где Поттер, там и Грейнджер", профессор узнал лучшую ученицу Школы.

Драко Малфой заметил его первым.

— Профессор Снейп? — удивленно протянул он и тут же исправился. — Здравствуйте, сэр.

— Здравствуйте, мистер Малфой, — он перевел взгляд дальше. — Мистер Поттер. Мисс Уизли. Мисс Грейнджер.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — вразнобой поздоровались те.

— Вы ведь будете преподавать у нас, сэр? — как крестник крестного спросил Драко. — Ректор Харден сказал, что Вы теперь работаете здесь.

— Ректор Харден, вижу, любит посплетничать со студентами, — холодным тоном заметил Снейп. — Ты теперь тоже будешь учиться здесь, Драко?

— Да. Я поступил на углубленное зельеварение.

— Я рад, Драко, — спокойно кивнул профессор. — Могу ли я узнать, куда поступили остальные?

Тон, которым Снейп произнес последнее предложение, больше походил на приказ, чем на вежливую просьбу.

— Чары, сэр.

— Зелья.

— Чары, сэр.

— Понятно. Буду рад вновь увидеть вас на моих занятиях, — с сарказмом заметил профессор, открывая дверь. — Мисс Грейнджер, мисс Уизли, прошу.

До девушек не сразу дошло, что профессор не спрашивает у них что-то и не снимает по привычке баллы, а вежливо пропускает вперед. Джинни вошла в канцелярию молча, Гермиона задержалась, чтобы поблагодарить профессора.

— Благодарю, сэр.

— Не задерживайтесь, мисс Грейнджер.

Зайдя следом за девушками в помещение, профессор тут же направился к знакомому магу, чтобы передать список ему. Расписки и бумаги, отдаваемые и получаемые студентами, в которых кроме названия факультета и специальности присутствовали некоторые весьма занимательные пункты, его не интересовали. Официально, по крайней мере. Всю необходимую информацию он сможет получить и в отсутствие объекта своего интереса.

4 глава

Замок

"Архитектура — это музыка в пространстве, как бы застывшая музыка" . Фридрих Шеллинг

Заселение в общежитие было в конце августа.

Поезд "Лондон-Абердин" прибывал рано утром 25 августа, поэтому Гарри, Гермиона и Джинни, проспавшие всю дорогу, на перрон вышли сонные и немного помятые.

— Ну, Герм, куда нам теперь?

Гермиона убрала с лица мешающие волосы и всмотрелась в карту, которая меняла масштаб и писала сноски по желанию владельца.

— Нам нужно сейчас выйти с вокзала, пройти буквально с полквартала — и мы выйдем к остановке, где нас должны ждать.

— Ну, тогда пойдемте.

Гарри еще раз зевнул, подхватил свой и Гермионин чемодан и поспешил к выходу. Джинни надела на спину рюкзак, переглянулась с Гермионой и двинулась за ним.

В прошлый раз, когда их пригласили на собеседование с ректором, в посланиях, пришедших каждому из них, лежало по порталу, который активировался в определенный момент и переносил сразу в холл Академии. Теперь же им следовало найти путь самостоятельно.

— Знаете, — пропыхтел Гарри, осторожно спускаясь с лестницы, — мне кажется, что это такая проверка на пригодность, сможешь или нет добраться до Академии. А если сможешь, успеешь ли к отходу экипажей с остановки.

— Вполне возможно, — бесстрастно ответила Гермиона, сверяя название улицы с указанной на карте.

До неприметной остановки, спрятанной в каком-то переулке, они добрались довольно быстро. Но она была абсолютно пуста, только ветер бросал туда-сюда вчерашнюю газету да загонял под скамейку стеклянную бутылку.

— Ну и где обещанный "экипаж, который довезет вас до ворот Академии за какой-то час"? — мрачно спросил мальчик-который-победил, обращаясь к девочке-которая-знает-все.

— Гарри! Ну не прикидывайся глупее, чем ты есть. Остановка магическая, так? Расположена в магловской части Абердина? Так. Следовательно, чтобы вызвать магический экипаж, что нужно сделать?

— Применить магию?

— Именно. Схватываешь налету.

Гарри фыркнул, Джинни засмеялась, а Гермиона подошла к обочине, подтянула слишком длинный рукав куртки и взмахнула волшебной палочкой.

Сразу же послышалось конское ржание, и практически из воздуха возник и подъехал к остановке открытый экипаж, запряженный парой лошадей.

— В Академию? — хмуро спросил возница, натягивая вожжи.

— Да. Довезете?

— Нужно четвертого подождать, — так же хмуро ответил тот. — А пока садитесь.

Гарри забросил в экипаж вещи, потом залез сам. Гермиона села напротив него, Джинни рядом. Еще одно место осталось свободным.

— Мерлин! И долго нам еще одного ждать? — через десять минут проворчала Джинни, пряча озябшие пальцы в рукава куртки: это утро в Абердине было прохладным.

— Не думаю. Вот кто-то идет. Судя по сумке, еще один студент.

Гарри оказался прав. К остановке приближался темноволосый парень со спортивной сумкой на плече. Подойдя к скамейке, он закрутил головой, потом подошел к краю обочине и взмахнул палочкой. Экипаж тут же выехал еще немного вперед.

— Здравствуйте, — спокойно поздоровался он. — Вы в Академию?

— А куда еще. Залазь давай и тронемся, — проворчал возница, уже встряхиваясь для поездки.

Парень не заставил себя просить дважды и быстро заскочил в экипаж.

— Доброе утро.

— Утро доброе, — поздоровались выпускники Хогвартса, с интересом разглядывая попутчика. Это был молодой парень с короткой стрижкой и темными глазами, выделяющимися на фоне светлой кожи.

— Меня зовут Станислав Вагнер. Можно просто Станислав.

— Джинни Уизли.

— Гермиона Грейнджер.

Тяжелый вздох:

— Гарри Поттер.

— О! Тот самый Поттер, — с усмешкой произнес Станислав. — Не думал, что когда-нибудь тебя увижу. Значит, ты теперь в Академии учиться будешь?

— Представь себе. Великий Гарри Поттер не только спасает мир на досуге, но еще и учится, ест, спит и даже в туалет ходит.

Девчонки приглушено зафыркали, а Станислав засмеялся.

— Достали тебе поклонники, да? Не пугайся, я просто рад с тобой познакомится. Никаких автографов, колдографий, кусочков одежды и всяких зелий в кружку с чаем. Мне на это Крама хватило.

— Хоть на том спасибо. Подожди... а ты что, из Дурмстранга?

— Ну да. И среди северных темных волшебников есть желающие получить высшее образование.

Гермиона усмехнулась.

Поездка, на самом деле, продолжалась не более двадцати минут; город сменился проселочной дорогой, вившейся между полями, внезапно наполз туман, поэтому ребята, ожидавшие долгого пути, удивились, когда экипаж остановился прямо среди густого молока.

— Все, на выход.

— Простите, — осмелилась спросить Гермиона, — но куда нам идти дальше?

— Вон туда, — махнул рукой возница, указывай в сторону. — Идите прямо. Там антимагловский барьер, вы его легко преодолеете... если не маглы, конечно.

— Не маглы.

Станислав слез первым и сразу подал руку Джинни. Гарри помог спуститься Гермионе. Когда они уже направились сквозь туман к вероятной Академии, Гермиона внезапно обернулась и закричала:

— Спасибо!

Сквозь туман шли молча, на всякий случай уцепившись за друг друга. Даже Станислав церемонно прикасался к локтю Гермионы, опасаясь потерять товарищей. Они продвигались вперед медленными, но уверенными шагами, Гарри выставил вперед волшебную палочку, не решаясь, впрочем, ей воспользоваться. Туман был какой-то странный: вокруг нельзя было различить ни зги, но друг друга волшебники видели ясно.

— Что-то мне это не нравится... — произнесла Гермиона. — Мы уже минут десять идем. Может, тут какая-та хитрость? Или пароль надо знать?

— Какой пароль, Гермиона? Нам бы его сообщили.

— А вдруг это еще одна проверка? Нас и так без экзаменов взяли, хоть тут отыграться решили.

— Ради нас такое устраивать не стали бы, — разумно вставила Джинни. — Скорее всего, это тот самый антимагловский барьер, и преодолеть его может лишь маг.

— Но мы маги! — почти хором.

— А барьер об этом знает? — усмехнулась Джинни, сдвигая сумку на плечо и доставая палочку. — Он может чувствовать только явную магию. Гермиона, неужели ты об этом не читала?

— Не хами, — хмуро ответила девушка, понятливо вытаскивая свою палочку.

— Я лишь радуюсь, что знаю то, чего не знает лучшая выпускница Хогвартса, — засмеялась девушка, поднимая палочку. — Lumos.

И исчезла.

— Гермиона, — осторожно заметил Гарри, — не сочти меня идиотом, но где Джинни?

— В Академии, — спокойно ответила та, но, увидев непонимающие взгляды парней, пояснила. — Барьер реагирует на заклинания. Наколдуйте что-нибудь и он вас пропустит. Avis!

Гермиона тоже исчезла. Недалеко послышался шелест крыльев.

— Lumos.

— Lumos.

У Гарри на мгновение потемнело в глазах, а потом он обнаружил себя стоящим на зеленой лужайке возле своих друзей и усмехающегося Станислава. Гермиона выглядела вполне довольной, вокруг нее порхали маленькие цветные птички, девушка наблюдала за ними с чувством гордости. Потом она перевела взгляд выше, и все услышали ее потрясенный вздох.

Перед ними возвышалась Академия.

* * *

Академия стояла на этой земле уже много, очень много лет. Ее строили при помощи магии, поэтому Академия росла, словно ребенок: сначала встали стены, потом появились башни, потом стали возникать отдельные помещения, комнаты, залы. Затем в ней появились люди. Академия любила этих людей, в основном за то, что многие из них были молоды и энергичны, они встряхивали Академию, и ей никак не удавалось стать просто старым волшебным университетом, спящим и не просыпающимся.

Она присматривала за молодыми волшебниками, иногда смеялась над ними, иногда забавлялась, иногда помогала. Она запросто могла скрыть дверь или окно в комнате, запутать первокурсника в коридорах, но делала это осторожно и всегда выручала незадачливого искателя приключений.

Также под ее опеку попадали все влюбленные. Академия своими стенами глушила их голоса, чтобы не услышали чужие, порой встряхивала лестницы, чтобы гордые девчонки падали в объятья любящих парней. Она могла свести двоих в своих лабиринтах или, наоборот, помочь девочке спрятаться от приставучего мальчика.

С профессорами, старшими волшебниками Академия была учтива и осторожна. Лишь изредка позволяла себе проявиться и помочь. Шутить над преподавателями она не рисковала, они напоминали ей ее создателей — такие же сильные и уверенные. Только с ректором ей когда-то удалось найти общий язык, и теперь они взаимно помогали друг другу. Ректор каждое лето помогал Академии приводить себя в порядок, а Академия подыгрывала ректору в его жизни. Собственно по его просьбе под его окном разросся превосходный, крепкий, спускающийся до земли плющ. Плющ обрамлял окна других преподавателей, в том числе сестер Крэй, поэтому Академия не выспрашивала причин у своего друга.

Новички, только что прибывшие в Академию, удостаивались ее тщательного внимания. Она присматривалась к ним, решала, кто ей больше нравится, слушала их речи, ощущала их прикосновения и делила на любимчиков, обычных и странных людей. В этом году ее возможности выбора были так широки, что Академия на радостях сделалась более светлой, чем обычно.

С высоты птичьего или квиддичного полета Академия напоминала русскую букву "П". Общежития стояли напротив Главного Корпуса и были соединены с ним с одной стороны длинными галереями переходов. Между ними находилось небольшое поле, изрезанное камнем тропинок. На этом поле студенты валялись или гуляли во время перерывов, а небольшой фонтанчик, стоявший в центре, пользовался репутацией волшебного и практически еженощно принимал монетки с желаниями. Сами общежития занимали три верхних этажа, нижний был отдан под столовую и небольшой холл. Четвертый, пятый этажи и Большую Башню заняли кабинеты для учебы, то есть лаборатории по зельеварению, помещение для занятий астрономией, учебная комната заклинаний. Библиотека находилась в учебном корпусе на втором и третьем этажах. На всех этажах галерей располагались учебные классы, запутанные коридоры и волшебные тупики.

* * *

Сотворенная из светлого камня, то тут, то там увитого плющом, с четырьмя устремленными в небо башнями, с огромными окнами первого этажа и старинными дверями, Академия встречала новых учеников со всей радостью прилежной хозяйки. Над главным входом в учебный корпус прямо на камне сияющей краской была выведена надпись "Академия магии Абердин". Стоило Гермионе прочитать ее, как под ней, более мелко, но так же ярко написалось: "Приветствуем новых студентов и желаем удачи на нелегком учебном пути!" Восклицательный знак то и дело складывался в улыбку, поэтому не было сомнения, что нижняя надпись — дело рук самих студентов.

У главного входа первокурсников встретила молодая волшебница, которую они видели в день собеседования (а точнее, беседы) с ректором Харденом.

— Добро пожаловать в Академию. Позвольте ваши пропуска.

Пропуска — тонкие бумажки с магическим текстом, врученные в канцелярии, — перекочевали в руки к девушке, она просмотрела имена и снова улыбнулась.

— Поставьте ваш багаж здесь, пожалуйста.

Она положила на каждую сумку пропуск ее хозяина, взмахнула палочкой и все вещи исчезли.

— Вещи будут ждать вас в ваших комнатах. Пока что приглашаю вас познакомиться с нашей Академией.

— Хорошо. Господа, я пойду сам осмотрюсь. Надеюсь, мы еще встретимся, — и Станислав направился вдоль корпуса Академии.

Гарри повернулся к друзьям.

— Ну, куда?

— Давайте вокруг пройдемся. Внутри-то все посмотреть во время учебного года успеем, — предложила Джинни.

Вокруг Академии раскинулись поля, с севера — вересковые пустоши, с востока — плодовый сад, плавно переходящий в лес, а на западе между цветущими ягодными кустами пролегла дорога в небольшое поселение, где жили преподаватели и отдыхали студенты.

Гарри отстал от компании, когда повстречал троих ребят, идущих с метлами на плечах. Выяснилось, что в поселении есть небольшое поле для квиддича и, хоть Академия не устраивает официальных состязаний, студенты сами играют на нем.

— Девочки, вы не против, если я... ну, туда... посмотреть хочется.

— Конечно, — обе засмеялись.

Гарри убежал, а девчонки решили пройтись по галерее-переходу между двумя корпусами. Причем Джинни почти сразу застряла у созданных из камня статуй, а Гермиона, чудом отговорившись от изучения красот Академии, направилась в местную библиотеку.

Гермиона любила книги. Она не просто старалась заучить наизусть все учебники, доказать все теоремы и вызубрить аксиомы, она просто любила читать, чувствовать запах старых книг и ощущать приятную шершавость страниц под пальцами. Самым лучшим вечером, по мнению юной гриффиндорки, был вечер в гостиной у зажженного камина с непрочитанной книгой на коленях и чашкой горячего чая в руках. К сожалению, в Хогвартсе ее сокурсники нередко засиживались в гостиной допоздна, и "лучший вечер" случался хорошо, если два-три раза в семестре.

Гермиона никогда не жаловалась на недостаток человеческого общения, но не раз и не два возносила хвалу небесам за то, что они столкнули ее на первом курсе с Роном и Гарри — без них все же было бы слишком скучно. Книги во многом заменяли ей людей, но если бы не эти два охламона, она могла всю жизнь провести лишь наедине с книгой — так она считала.

Единственным минусом было то, что ей практически никогда не удавалось с кем-нибудь обсудить содержание той или иной книги, с которой она была согласна или не согласна. Конечно, были случайные встречи в библиотеке и разговоры с сокурсниками, но это случалось слишком редко, чтобы утолить жажду девушки в интеллектуальном общении.

Гермиона очень любила книги. И когда она увидела библиотеку Академии Абердин, оснащенную по последним магическим технологиям и соединенную с небольшой "читальной гостиной", то поняла, что именно здесь будет проводить большинство своего времени. К слову, она ошибалась.

Джинни, быстро устав от разглядывания шедевров Академии, даже не стала гадать, где находится Гермиона, и подошла к первой группе студентов, которая попалась ей на глаза.

— Доброго утра. Можете подсказать, как пройти в библиотеку?

Студенты — двое парней и одна девушка, обсуждавшие то ли прошедшие каникулы, то ли предстоящую учебу, — обернулись.

— Конечно, — улыбнулась девушка. — А ты новенькая?

— Да.

— Тогда тебя лучше проводить. Переходы любят шутить с новичками. Лев, сможешь? А то у меня все еще нога болит.

— Без вопросов, — один из парней, с русыми, собранными в хвост волосами, кивнул. — Пойдем, новенькая. Покажу тебе нашу гордость.

Джинни шла рядом со своим проводником и одновременно обдумывала две вещи. Первая — что значит "переходы любят шутить с новичками" и угрожает ли это Гермионе. Вторая — все ли парни здесь такие симпатичные и, если нет, можно ли позаигрывать с этим?

— А что вы говорили про переходы?

— Между двумя корпусами... — он запнулся, будто бы не мог подобрать слова, — то есть два корпуса Академии соединяет так называемый переход-галерея, в котором есть несколько переходов со всех этажей, одни внутри стен, другие в виде балконов. И если балконы ведут туда, куда они ведут, переходы внутри здания очень часто шутят над новичками — внезапно становятся тупиковыми, делают повороты, убирают двери из нужных мест. Для беспрепятственного прохода достаточно пройти по коридору несколько раз, но не всем удается сделать это без... препятствий.

Они как раз свернули в какой-то коридор, показавшийся Джинни весьма светлым и уютным.

— Собственно, Коридор Первого Тупика. Как ни странно, он самый популярный и именно тут первокурсники чаще всего застревают.

— А можно как-то избежать ловушки коридора? — тут же поинтересовалась Джинни. Наученная горьким опытом войны, она от самого сложного заклинания всегда искала защиту, а не смирялась с положением дел.

— Как ни странно, можно. Достаточно просто четко представлять себе цель и не отвлекаться на посторонние мысли. Уверенных людей коридоры несколько побаиваются, и ставить преграды не решаются. Правильно, кстати, еще стены проломают...

Девушка засмеялась.

— Тогда Гермиона точно прошла тут беспрепятственно.

— Гермиона?

— Моя подруга. Она ушла искать библиотеку, а я сейчас иду искать ее.

— Тогда главное, чтобы кто-то не пошел искать вас двоих. Теория Невезения обязательно запрет его в этих коридорах.

Парень улыбнулся в ответ на смех девушки.

— Вот, мы пришли. Трепещи, юная дева, перед входом в Библиотеку!

Джинни тут же сделала лицо, полное восторженности и ожидания. Парень усмехнулся и открыл двустворчатые двери.

Библиотека впечатляла. Она была не просто огромной, в два раза больше своей сестры в Хогвартсе, но и состояла как бы из двух этажей. Огромные шкафы имели что-то вроде балкончиков с приставными лестницами, что позволяло студентам не лазить постоянно вверх-вниз, а просто забираться на "балконы" и бродить там столько, сколько нужно.

— Видишь зеркала?

Джинни кивнула: она как раз рассматривала большие старинные зеркала, приставленные к каждому книжному ряду.

— Она хранят память обо всех книгах в библиотеке. Достаточно подойти и назвать нужную книгу, и, если она есть, зеркало подскажет, где ее искать.

— Ничего себе... У нас, конечно, была библиотекарь с феноменальной памятью и самодвижущиеся лестницы, но такого...

— "У нас" — это где? — тут же полюбопытствовал парень.

— В Хогвартсе, — растерянно ответила Джинни, обшаривая глазами огромное пространство библиотеки. — И где мне искать Гермиону? Она же тут спокойно заночевать может...

— А вон там, не она?

Джинни посмотрела туда, куда указывал парень. На втором этаже, держа в руках толстую книгу, стояла Гермиона, сосредоточенно рассматривая выставленные перед ней корешки.

— Точно, она. А как ты узнал?

— Пока я не вижу больше никого, — усмехнулся он, идя следом за Джинни к полкам.

— Гермиона!

Девушка вздрогнула и повернулась к источнику шума.

Разобравшись в назначении зеркал, приставленных к книжным полкам, Гермиона сразу же стала выискивать книги, которые давно хотела почитать. В Хогвартской библиотеке они отсутствовали, в книжных магазинах стоили баснословных денег, никто из знакомых Гермионы ими не владел, поэтому, заполучив в свое пользование Библиотеку, девушка не стала терять времени. Она не врала ректору, когда говорила про свой интерес к зельям и чарам, ей нравилось сочетание этих двух весьма сложных предметов.

Книга "Модифицированные зелья" нашлась в единственном экземпляре на втором ярусе библиотечных стеллажей. Рядом стояли книги, учебники и пособия по похожим темам: "Влияние заклинаний на лечебные зелья", "Создание зелья без котла", "Магия зелья" и прочие. Глаза разбегались! Гермиона сосредоточенно изучала корешки, выбирая книгу посложнее на первое время. На следующей неделе можно заскочить и взять другую.

— Гермиона!

Гермиона вздрогнула и повернулась. Она стояла у самых перил и поэтому сразу увидела Джинни и светловолосого незнакомца рядом с ней. Сообразив, что несколько задержалась для "пойду, разведаю, где здесь библиотека", она помахала рукой и знаками дала понять, что сейчас спустится.

Задвинув выбранную для дополнительного чтения книгу на место, она поудобнее перехватила "Зелья" и принялась спускаться по лестнице. Оказавшись внизу у большого зеркала, она принялась оглядываться в поисках библиотекаря, чтобы записать книгу на свое имя.

— У нас тут как бы... самообслуживание.

К ней подошел тот самый парень, пришедший с Джинни.

— Нужно подойти к зеркалу у полки, с которой была взята книга, и показать ее ему. Потом назвать свое имя, специальность, курс и приложить книгу к отражению. Тогда можно будет ее забрать.

— А если не регистрировать книгу? — тут же заинтересовалась Гермиона.

— Тогда она не сможет преодолеть порог библиотеки. Они так заколдованы.

— Понятно...

Гермиона подошла к зеркалу и последовательно выполнила все услышанные инструкции. Зеркало пожелало приятного прочтения, а корешок книги из черного стал зеленым. "Разрешение на пропуск получено", — усмехнулась девушка, пряча книгу в сумку и направляясь к подруге.

— Привет, Джин. Может, познакомишь нас? — Она улыбнулась парню, который помог ей разобраться с библиотекой. Светловолосый, темноглазый. Не похож на англичанина, скорее американец или австралиец.

— Я... эээ...

— Понятно. Как всегда забыла спросить имя, — усмехнулась Гермиона.

— Нет, это я не представился, — парень сделал шаг назад и чуть поклонился. — Ричард Лев Скоорон, к вашим услугам, леди.

— Джинни Уизли.

— Гермиона Грейнджер. Рада познакомиться.

Парень быстро взглянул на девушку и отвел взгляд.

— Неужели Герои Войны добрались до нашей Академии?

— Добрались, добрались. И думают тут задержаться, — улыбнулась Гермиона. — Только прошу, без пафоса и восхищений. Нас этим еще в Школе достали.

— Как хотите, леди, как хотите.

Они вышли из библиотеки, и Ричард свернул в Коридор Первого Тупика, попутно рассказав Гермионе его историю.

— Да, кто точно заблудится, так это Гарри.

— Скорее Малфой, — предположила Джинни.

— Ваши парни?

— Сокурсники. Вместе поступали.

Они вышли к общежитиям, когда с ними поравнялась та девушка, которую уже видела Джинни.

— Лев, пойдем, Даниил созывает очередное собрание.

— Хорошо, Маргарет. Леди, я не прощаюсь.

Ричард с девушкой свернули в сторону лестницы, а Гермиона и Джинни направились осматривать свои комнаты. Разумеется, то, с чего стоило начать, они оставили напоследок.

В отличие от Хогвартса, в здешних общежитиях не было разделения на женское и мужское крыло. Никто не считал студентов столь бешеными созданиями, чтобы без спросу ломиться в комнаты и мешать друг к другу. А добровольное посещение не запретишь ни магией, ни техникой, ни увещаниями. Сами комнаты находились на трех этажах в длинных коридорах, в середине каждого из которых была небольшая гостиная. Не было также разделения по факультетам, — зельевары соседствовали с чаровниками, лингвисты с маг.сущниками, как их здесь называли, и всех это вполне устраивало.

Хогвартским поступившим были выделены комнаты на одном этаже, но в разных частях коридора.

— Герм, моя тут, — Джинни сверилась с выданным в канцелярии листком и остановилась у двери с рисунком котла в углу и трехзначным номером.

— А моя... — бывшая гриффиндорка прошла немного вперед, миновала еще две двери и остановилась напротив той, где была изображена волшебная палочка. — А моя здесь.

Гермиона дотронулась палочкой до замка, тот щелкнул, и дверь открылась.

5 глава

Первые дни

Где мудрость, утраченная нами ради знания? Где знание, утраченное нами ради сведений? Томас Стернз Элиот

В отличие от Большого зала Хогвартса, обстановка Главного зала Академии Абердин несла в себе намного меньше магии. Здесь не было потолка, отображавшего настоящее небо, не было зависших в воздухе свечей и мелькающих то тут, то там приведений — в общем, здесь не было всего того, что так нравится детям и на что перестают обращать внимание взрослые. В Главном зале не было даже столов, так как столовая находилась при общежитиях, но было огромное количество скамеек, поставленных в несколько рядов. На первых двух рядах сидели принятые первокурсники, на третьих второкурсники, а самые задние ряды, на которых так удобно спать во время торжественных речей, достались выпускникам.

Перед скамейками, на расстоянии нескольких шагов, находилась кафедра и два стола, которые в данный момент пустовали.

Гарри, Гермиона и Джинни сидели рядом почти у самого прохода между скамьями. Старшекурсник, встретивший их в холле и проводивший сюда, сказал ждать и никуда не уходить.

— Как думаешь, а если мы сейчас убежим, это заметят?

— Гарри!

— Герм, шучу я, шучу.

— А вот не надо. А то знаю я тебя. Если не найдешь в замке чего-нибудь интересного, то просто-напросто заблудишься.

— Я?! Ни за что!

Гермиона с Джинни лишь переглянулись. Их лекция на тему заколдованных коридоров вызвала лишь пренебрежение и твердую уверенность, что "я со всем справлюсь". Как и ожидалась, впрочем.

— Можно присесть?

Джинни повернула голову. Она сидела в одном месте от прохода, в котором сейчас стоял Драко Малфой. Он выглядел немного взъерошенным, а его мантия внизу была испачкана грязью.

— Малфой? Да, садись, пожалуйста. А что с тобой?

Парень присел и недовольно принялся приглаживать волосы.

— Я только полчаса назад приехал. Еле успел вещи закинуть в комнату, как сюда бежать пришлось.

— А что так поздно? — удивленно спросила Джинни.

— Задержали дела в Поместье, — коротко ответил он.

Девушка хотела было уточнить, какого рода дела помешали Драко Малфою даже привести себя в порядок, но в этот момент заиграла торжественная музыка, и, с оглядкой друг на друга, все в зале встали.

Дверь в противоположной от главного входа стене открылась, и в зал вошел ректор Харден собственной персоной в сопровождении двух молодых магов. Маги положили на столы две стопки каких-то бумаг, ректор встал за кафедру.

— Доброго времени, уважаемые студенты. Сочувствую вам по поводу начала нового учебного года. Но ничего поделать не могу. Перенести начало занятий — не в моей компетенции, — по залу прокатилась волна смеха. Подождав, пока она стихнет, ректор продолжил. — В этом году у старших курсов немного изменится расписание и состав преподавателей. С обновлением и в одной, и в другой сфере вы сможете ознакомиться у Зеркала Объявлений. Также хочу добавить, что спортивные залы за лето подверглись ремонту, так что не пугайтесь нового окружения, — ректор сделал паузу. — Теперь первокурсники. Ваши занятия начнутся ровно через неделю. Эта неделя для вас будет ознакомительной. Вы посетите всех ваших преподавателей, узнаете, какие учебники, какие принадлежности вам нужно брать на их лекции, изучите замок, соберете огромное количество сплетен про пед.состав и просто развеетесь перед началом учебного года. Прошу вас получить ваше расписание на первую неделю...

Двое магов подняли палочки, и принесенные ими листки разлетелись по первым рядам, впархивая прямо в подставленные ладони.

— Расписание на весь учебный год вы сможете увидеть на Зеркале Объявлений, которое вам, конечно же, покажут наши старшекурсники. Они же расскажут вам и про замок, и про город, и про пригород. Поэтому от себя лишь добавлю — "Добро пожаловать".

В зале раздались громкие аплодисменты первокурсников, овации второ— и третьекурсников и шепот проснувшихся старшекурсников.

— Герм, как думаешь, а что за спортивные залы?

— Не знаю, Джин. Я изучала список предметов первого курса. Ничего спортивного там не было... Может, имелись в виду залы для отработки заклинаний?

— А теперь вашего внимания просит господин старший распорядитель Академии Абердин, — подождав, когда в зале смолкнет шум, произнес ректор.

Дверь снова открылась, и в Зал вошел немолодой мужчина в бордовой мантии. Ректор почтительно уступил ему место за кафедрой.

— Доброго времени, уважаемые студенты. Сообщаю вам, что традиционный Осенний бал, или, как его называете вы, бал Первокурсника, будет проходить в конце недели, в субботу. Начнется на закате и продолжится до трех часов пополуночи. Первокурсники, выясните все подробности у ваших товарищей. У меня все.

Раздались аплодисменты, мужчина вышел из Зала. Вслед за ним попрощался и ректор с помощниками.

— Бал?

— Нам говорили об этом, Джин.

— А я и забыла со всей этой беготней! Герм, что же мне надеть?!

— У нас почти неделя, — усмехнулась девушка. — Думаю, найти костюмы за это время вполне возможно.

— Думаешь?

— Уверена.

Студенты начали расходиться. Гермиона внимательно изучала расписание, Джинни с Гарри убежали искать Зеркало Объявлений, а Драко Малфой просто стоял у входа, в коридоре, о чем-то размышляя. Гермиона поравнялась с ним и усмехнулась:

— Не спи на ходу, Малфой.

— Я не сплю, Грейнджер, — хмыкнул он. — Просто думаю.

— И о чем же?

— О разном, о разном. Кстати, — он достал расписание, — у нас завтра два ознакомительных урока по Рунам и Санскриту. Написано, что это в Крыле Древних Языков. Не знаешь, где это?

— Северная башня и прилегающие помещения. Это вон туда, — она указала направо. — Потом на второй этаж и по указателям.

— Спасибо, Грейнджер.

— Не за что, Малфой.

Парень ушел, а девушка еще некоторое время смотрела ему вслед. Он спокойно мог уточнить дорогу у кого-то другого или просто пойти вместе со всеми завтра. Но спросил у нее. Если выбросить из расчета все невозможные или маловероятные объяснения, вроде давней любви, временного помешательства или сломленного человека, остается только одно. Драко Малфой желает показать, что он теперь не враг, а кто-то вроде "знакомого-приятеля". На территории пока еще чужой им обоим Академии это было вполне объяснимо.

* * *

Ознакомительные лекции начинались в десять часов утра. Гермиона встала в восемь, тщательно сложила сумку, проверила перья и чернильницу и вышла в коридор, решив скоротать остаток времени за чтением книги. По пути к гостиной она постучалась в двери Джинни: "Уже встаю..." и Гарри: "Еще минуточку...".

Гостиная, находящаяся в центре коридора и занимающая место двух комнат, пока пустовала. Магические светильники были выключены, но из окна проникал утренний свет, и при таком освещении вполне можно было почитать. Гермиона устроилась в кресле поближе к окну и открыла "Модифицированные зелья".

"...Модифицированные зелья создаются на базе нескольких простых зелий с добавлением к ним дополнительных компонентов и/или специальных заклинаний. Такие зелья имеют намного большее воздействие по своему характеру, но их приготовление занимает значительно большую часть времени, чем обычных зелий.

Самыми первыми модифицированными зельями являлись Лечебные и Восстанавливающие, однако их производство..."

— Доброе утро, Гермиона Грейнджер.

Гермиона вскинула голову. Возле кресла стоял тот светловолосый парень, что привел Джинни в библиотеку. Память услужливо подбросила один раз услышанное имя.

— Доброе утро, Ричард Лев Скоорон.

— Запомнила, — довольно улыбнулся он.

— Как и ты.

— У вас сейчас ознакомительные занятия будут? — Ричард уселся в соседнее кресло, затем, недолго думая, развернулся в нем и свесил ноги через подлокотник. — Вот вам халява... А у нас сразу лекции, семинары... домашку спрашивать будут обязательно.

— А ты на каком курсе?

— На третьем.

— А специальность?

— Чары, — он как-то недовольно поморщился.

— Ты чего? Не нравится учиться, что ли? — недоуменно спросила Гермиона. По ее мнению, уже возможность учится в Академии — такой подарок, что упускать его ни в коем случае нельзя.

— Да нет, просто нам на лето задали написать работу... ну что-то типа курсовика, только самостоятельно. Вот сегодня-завтра будут вычитывать, ошибки править, объяснять, а я не люблю это.

— А какая тема была?

— "История заклинания Патронуса. От средних веков до наших дней". То есть там и про то, откуда дементоры появились, и как средство против них разрабатывалось, и разбор заклинания, и особенности...

— Так это же жутко интересно! — тут же подскочила Гермиона. — Дашь почитать?

— Дам. Если не отберут. Хотя могу тебе копию оставить.

— Оставляй, если не боишься.

— А чего мне бояться? — усмехнулся парень, раскрывая сумку и доставая оттуда пачку листов. — Даже если стащишь, у вас эта тема не раньше конца второго курса будет, а я к этому времени уже буду диплом защищать, так что и мне ничего, и тебе, если что, хлеб.

Он разложил листы по полу и произнес заклинание копирования. Рядом тут же возникла точная копия работы. Гермиона подобрала второй экземпляр и принялась просматривать. Листы перемешались, и взгляд девушки цеплялся то за одну, то за другую фразу, пока она раскладывала все по порядку.

... "Патроìнус (от лат. patronus — "заступник") — магическая сущность, вызываемая заклинанием... В переводе с латыни — ex(s)pecto patronum означает — "я ожидаю защитника" или "я надеюсь на (появление) защитника... "барьерный" и "телесный" патронус"...

— Ну, сразу видно, любишь учиться.

Гермиона подняла голову и улыбнулась, собирая оставшиеся листы.

— Люблю.

Ричард спрятал свою работу в сумку и с грустью посмотрел на часы.

— Ну, все, мне пора. Нам нужно пораньше прийти.

— Ладно. Тогда до встречи.

— До встречи.

Он махнул ей рукой и пошел по коридору в сторону лестницы. Девушка некоторое время смотрела ему вслед, потом сосредоточилась на листах в своих руках. Работа была написана неплохо. И хоть девушка увидела несколько грамматических и пунктуационных ошибок, содержание увлекало и заставляло задуматься о том, что раньше даже в голову не приходило. Гениальность и небрежность — часто две стороны одной монеты. И далеко не сикля.

* * *

Первый день ознакомительных занятий прошел как по маслу. Преподаватели древних языков были весьма милыми дамами. Профессор Палански, написавшая блестящую книгу о загадках санскрита, оказалась приятной молодой женщиной и понятливо объяснила студентам, что от них потребуется на занятиях и какими книгами стоит запастись заранее, чтобы потом не бегать по библиотекам. Профессор Корт — преподаватель древних рун, периодически сбивалась в речи на какой-то древний диалект, чем приводила студентов в недоумение, но переспрашивать с виду строгую, немолодую женщину никто не решался. Из сбивчивой речи стало понятно, что она рада видеть своих новых учеников и советует им приобрести необходимую литературу. Названия и авторов не разобрал практически никто.

— Герм, что она говорила про книги?

— Держи, — девушка на ходу запустила руку в сумку и протянула Гарри список.

— И как тебе удалось разобрать? — парень пристроил свой листок на подоконнике и быстро переписал несколько строк.

— Названия книг профессор произносила нормально, так что ничего сложного в понимании я не вижу.

— Ну, ты даешь...

Гарри вернул подруге листок, и они продолжили путь из башни. В этот раз они шли по коридору-галерее с огромными проемами окон, обвитыми плющом. Джинни то и дело выглядывала наружу, опасно перевешиваясь через подоконники, Гарри периодически останавливался у огромных, в рост человека, картин, изображавших рыцарей, замки и поля сражений, Гермиона лишь заинтересованно косилась на вьюнок — по ее мнению, чтобы все так качественно заросло, должно пройти не одно десятилетие спокойной, мирной жизни.

— Привет всей честной компании!

— Привет, Ричард.

Гермиона улыбнулась парню, с которым чуть было не столкнулась лоб в лоб, точнее, лоб в плечо, он все же был несколько выше. Затем они с Джинни познакомили его с Гарри.

— Вы с рун идете? Ну и как вам?

Мнения разделились:

— Интересно, — Гермиона.

— Забавно, — Джинни.

— Ни черта не понятно, — Гарри.

— Весьма необычно.

На последнюю реплику обернулись все. У окна стоял Драко Малфой и разглядывал их с непроницаемым выражением лица. Гарри ничего не сказал, Джинни улыбнулась, а Гермиона лишь кивнула ему и снова повернулась к Ричарду.

— Это Драко Малфой, наш сокурсник. А профессор, она всегда такая?

— Это да... Но ничего, мы вот к третьему курсу уже все понимаем. Ну... почти все, кроме странных запутанных выражений, коими профессор Корт называет учеников, не сделавших домашние задания, и книги, выпавшие из рук.

Ребята засмеялись.

— У вас сегодня есть еще что-нибудь?

— Нет, — ответила за всех Джинни.

— Тогда могу устроить вам небольшую экскурсию по Академии. Хотите?

— Конечно да!

Академия была огромной. Три обычных этажа главного корпуса плюс четыре башни, которые делали Академию похожей на рыцарский замок, а не на университет волшебства. На шпиле каждой башни висел флаг факультета. На башне Зельеварения — белый клевер (трилистник), известный с давних времен своими лекарственными свойствами. На башне древних языков — яблоко познания. Факультет магических существ выбрал своим символом Мировое Древо, а на факультете чар предпочли изображение весов — справедливости и расчетливости. Однако все это остается лишь символами, о которых хоть и помнят, но используют только в особых случаях.

В коридоре первого этажа находилось Зеркало Объявлений, на котором все время было написано расписание и периодически появлялись важные и занимательные новости. Главный зал использовался редко, только во время приветственных речей, балов, важных собраний и конференций, все остальное время он стоял пустой, хотя в Академии очень бережно обращались с пространством. Это был не Хогвартс с десятками пустых классных комнат, длинными залами и коридорами, уходящими в глубины замка. Здесь каждая комната использовалась по назначению. Если получалось, что одна из классных комнат оставалась пустой, туда тут же направляли либо дипломников, отрабатывать практику, либо проводили там дополнительные занятия. В комнаты выбывших и выпустившихся студентов в новом году заселяли первокурсников. А поле между главным корпусом и общежитием использовалось некоторыми курсами и как место для практики, и как лужайка, на которой можно отдохнуть во время обеда.

Надпись над главным входом, как Гермиона и предполагала, ежегодно подновлялась старшекурсниками, причем преподаватели, хоть и ставили защитные заклинания, каждый год с интересом разглядывали и изучали новый результат подпольной деятельности студентов.

Ричард рассказывал охотно и многословно, но у Гермионы сложилось впечатление, что он что-то не договаривает. Что-то весьма и весьма важное. Высказывать свои предположения она, впрочем, постеснялась, но могла поклясться, что, то и дело, замечала в глазах проводника лукавый огонек.

* * *

Последующие дни прошли спокойно и как-то очень быстро. Первокурсники знакомились с преподавателями, записывали темы, названия книг, имена и фамилии. За три дня они успели побывать в каждом крыле замка, кроме одного. Ознакомительное занятие по зельеварению стояло по расписанию в пятницу, и именно его, не сознаваясь ни себе, ни друг другу, с нетерпением ждали все бывшие студенты Хогвартса. Но, как всегда, чем дольше ждешь и думаешь над чем-то, тем прозаичней оказывается результат.

Практически неразлучная троица подошла к указанному в пергаменте кабинету раньше всех — настолько велико было их волнение. Всех троих мучил один и тот же вопрос: как теперь будет преподавать профессор Северус Снейп, когда ему не нужно "подыгрывать" одному из факультетов, шпионить для двух сторон и иметь дело с детьми. Гарри Поттер, проникшийся к профессору уважением после последнего дня войны, втайне больше всего боялся разочароваться, опять поймав преподавателя на предвзятом отношении к себе. Джинни Уизли, в последнее время увлекшаяся зельеварением, раздумывала, сможет ли она учиться у профессора лучше, чем в Хогвартсе. А Гермиона Грейнджер переживала и за Гарри, и за Джинни, поэтому мысли об отношении профессора к своей особе у нее не возникали.

Постепенно подтянулись остальные ученики. Подошел Драко Малфой, приветливо поздоровавшись с бывшими гриффиндорцами, и еще человек пятнадцать первокурсников. Остальные поступившие, также разбившиеся на группы, либо уже побывали на ознакомительном занятии зельеварения, либо только побывают.

Когда часы на главной башне пробили десять раз, дверь кабинета открылась и привыкшие к немногословности профессора выпускники Хогвартса поспешили зайти внутрь. Новое помещение совершенно не напоминало старый класс зельеварения с его массивными столами, каменными стенами и общей гнетущей обстановкой. Здесь было светло, стояли в три ряда парты со скамьями, у противоположной от двери стены находился преподавательский стол, облокотившись на который и ждал студентов новый преподаватель зельеварения Академии Абердин Северус Снейп.

Гермиона и Джинни сели за одну парту, Гарри за другую, Драко устроился на заднем ряду возле окна. Профессор не задерживал на них взгляда, будто бы видел их впервые, как прочих первокурсников.

Дождавшись, когда все заняли свои места, вытащили пергаменты и перья, профессор оттолкнулся от стола и сделал несколько шагов вперед.

— Приветствую вас в классе зельеварения, — начал он. Голос его едва поднимался над аудиторией, и все ловили каждое слово, хотя на прочих ознакомительных лекциях нередко переговаривались и перешептывались. У Снейпа был дар держать внимание класса, даже не прилагая к этому особых усилий. — Здесь вы будете постигать изысканную науку и строгое искусство изготовления зелий. Поскольку никаких легкомысленных маханий палочками тут не требуется, некоторые из вас, возможно, и не сочтут происходящее колдовством. Я полагаю, что излишним было бы требовать от вас истинного понимания того, как прекрасен кипящий котел и мерцающий пар над ним, или ожидать, что вы по достоинству сможете оценить хрупкую мощь настоя, пробирающегося сквозь вены, обволакивая сознание, затуманивая чувства... Я могу обучить вас, как сварить славу, приготовить счастье и даже закупорить смерть — если вы хотя бы немного способнее, чем те болваны, которых мне обыкновенно приходиться учить.

Закончил профессор с едва уловимой иронией, которая, впрочем, сквозила через всю его речь. Гарри сжал губы, силясь не рассмеяться, Гермиона прикрыла ладонью лицо, а Джинни с невинным видом перевела взгляд на окно. Лишь Драко Малфой позволил себе усмешку, сразу опознав речь, которой раньше профессор приветствовал всех первокурсников Хогвартса. Стоит заметить, что слова, заставлявшие онеметь одиннадцатилетних детей, прекрасно подействовали и на восемнадцатилетних подростков, заставив их смотреть на профессора если не с суеверным ужасом, то с интересом и вниманием.

— В этом классе вы будете усваивать лекционный материал. Список необходимых учебников и брошюр на доске, — профессор отошел к окну и простоял там все время, пока студенты торопливо переписывали названия и авторов книг. — Советую приобрести их сразу же, пока не начались практические занятия. Я не собираюсь ждать, пока перед практикой вы сбегаете в библиотеку за нужной книгой. Теперь же я хочу узнать, кто из вас учится на факультете Зельеварения?

Вверх поднялось восемь рук, в том числе Джинни и Малфоя.

— Неплохо. Для вас дополнительно еще несколько книг, — он только взглянул на доску, и на ней тут же появилось еще несколько строк. — Они, впрочем, понадобятся вам лишь к концу семестра, так что можете не таскать их на занятия. Теперь о практике. Практические занятия будут проходить этажом ниже, в специально оборудованных аудиториях. Вам необходим будет стандартный набор ?4 для зельеварения, все остальное вы найдете там, — после того как студенты сделали заметки в пергаментах, он продолжил: — Номера аудиторий будут уточняться уже в день занятия, поэтому собирайтесь в начале коридора, возле лестницы. Технику безопасности, я надеюсь, все знают, — он обвел взглядом зал, и студенты тут же закивали, впрочем, сразу усомнившись в своих знаниях. Профессор усмехнулся и продолжил: — Никаких распущенных волос, накрашенных ногтей и украшений, чтобы ничего не попало в зелье. Также советую с собой носить противоожоговую мазь: я не собираюсь тратить свои запасы на неаккуратных учеников. И прочитайте первую главу первого учебника в списке, иначе вы рискуете получить неудовлетворительную оценку на первом же занятии. Вам все ясно?

— Да, — все вразнобой закивали. Даже если кто-то хотел что-то уточнить, задать вопрос он не решился.

— Тогда пройдемся по списку...

Северус Снейп взял в руки черную папку, лежащую на столе, и она тут же раскрылась на нужной странице.

— Я называю ваше имя, вы говорите, где учились до этого и на какой факультет поступили.

— Арбид, Анна, — поднялась светловолосая девушка в зеленой мантии.

— Институт Салемских Ведьм. Факультет зельеварения.

— Вагнер, Станислав, — черноволосый парень в темно-коричневом костюме коротко кивнул.

— Дурмстранг. Факультет чар.

— Грейнджер, Гермиона, — девушка поднялась и кивнула.

— Хогвартс. Факультет чар.

Еще несколько имен и фамилий. Двое чаровников, три лингвиста, два маг.сущника.

— Малфой, Драко, — парень встал и с достоинством поклонился.

— Хогвартс. Зелья.

Еще пять зельеваров.

— Поттер, Гарри.

— Хогвартс. Чары, — названный встал и кивнул профессору. С удивлением получил кивок в ответ.

— Уизли, Джиневра.

— Хогвартс. Факультет зельеварения, — девочка поднялась и даже несмело улыбнулась.

— Что ж... Вы можете быть свободны, но советую не опаздывать на занятия, если не хотите потом исправлять свои оценки.

Студенты принялись собирать вещи и покидать аудиторию. Гарри Поттер немного задержался, замер в проходе, несколько секунд рассматривая профессора зельеварения, потом кивнул сам себе и поспешил на выход следом за друзьями. Драко Малфой обменялся с крестным взглядами, улыбнулся и тоже вышел в коридор.

Оставшись в одиночестве, Северус Снейп задумчиво побарабанил пальцами по обложке журнала, усмехнулся своим мыслям и отошел к окну, чтобы продолжить наблюдать за тучами, надвигающимися на Академию.

Глава 6

Причастность и понимание

"Хорошими люди становятся больше от упражнения, чем от природы" Демокрит.

Во время своей первой недели учебы в Академии, Гермиона узнала, что здесь учились не одни только британцы. Шотландские высшие заведения всегда привлекали студентов со всего мира, причем как магловские, так и магические. На одном курсе с героями волшебного мира учились несколько корейцев, пара из Литвы, выходцы из Чада и Катара, несколько французов и итальянцев. На остальных курсах можно было найти наследника практически любой страны мира, с любым вероисповеданием, любым цветом кожи, любым разрезом глаз.

Академия на самом деле принимала волшебников со всего мира. Единственным требованием, обязательным у всех, было знание английского языка и основ латыни.

Книги в библиотеке Академии тоже были представлены на разных языках. Больше всего, конечно, было английской литературы, но французские, германские, русские и арабские печатные издания тоже были не в меньшинстве.

Присматриваясь к своим однокурсникам и общаясь со студентами с других курсов, Гермиона с удивлением поняла, что британцы здесь чуть ли не в меньшинстве. Было ли дело в том, что англичане принципиально не желали обучаться в Шотландии, или в том, что иностранные студенты были более настойчивыми, но, как оказалось, абсолютных британцев в Академии было немного.

— А что тебя удивляет? Большинство англичан стремятся найти работу сразу после Школы или же предпочитают обучаться в других местах. Академия "Красного Льва"* — не самое лучшее место для них... — объяснял ей Ричард. — Тем более, ректор сам склоняется больше в сторону приезжих, чем местных. Мне, например, сразу после Школы пришло письмо с приглашением в Академию, хотя я в то время жил в Испании.

— Ну да, — подтверждала Анна. — Родители тоже получили письмо с предложением, чтобы я попробовала свои силы на экзаменах в Академии. А мы как раз собирались уезжать на родину в Литву.

— А я Академию штурмом брал, — смеялся Станислав. — Родители в Германии работают, а я тогда как раз по Великобритании путешествовал. Заехал и в Шотландию, тут про Академию узнал, ну и загорелся. У нас-то после Дурмстранга редко кто идет дальше учиться, обычно только к Мастерам, а я решил рискнуть.

Вот так и выходило, что Гермиона, истинная дочь Туманного Альбиона, оказалась в окружении людей из разных стран. И, разумеется, ее это больше вдохновляло, чем пугало. Каждая страна владеет своими собственными особенными знаниями, а она теперь получила возможность прикоснуться к ним.

Впрочем, заменить общением походы в библиотеку Гермиона не могла решиться.

Так, вечером одного дня она снова возвращалась из "самого лучшего места на свете", левитируя перед собой стопку книг по зельеварению плюс три книги домашнего чтения. Одновременно с этим она рассматривала пергамент, зажатый в левой руке. Это был переписанный с Зеркала Объявлений список дополнительных занятий, который по ее просьбе принесла Джинни. Просмотрев свое постоянное расписание, Гермиона пришла к выводу, что как минимум шесть часов в день она будет свободна, поэтому стоит занять это время чем-нибудь полезным. В свободные пары до обеда стоит, пожалуй, читать учебные книги, а вот после дневных занятий можно ходить на дополнительные. Например, на чары и зелья, или вот на древние языки, чтобы подтянуть хромающий латинский... Ну, на зелья стоит записаться в любом случае, их всего четыре часа в неделю, а этого не достаточно, особенно для проводимых Гермионой исследований...

— Осторожнее!

Девушка резко остановилась и отвела палочку в сторону, чтобы книги вильнули вправо, не задев мужчину, в которого она чуть не врезалась.

— Извините, я задумалась.

— Я понял, — мужчина потер ушибленное плечо и улыбнулся, давая понять, что не держит зла. Потом перевел взгляд на книги. — Ого! Учебный год только начался, а вас уже завалили заданиями?

— Нет. Здесь половина для себя, — покачала головой девушка, рассматривая незнакомца.

Слишком взрослый даже для пятикурсника, но среди преподавателей она его тоже не видела. Может, аспирант? Или проводит здесь исследования? В Академии училось и работало слишком много народу, чтобы запомнить всех. Черноволосых, причем, было огромное количество.

— Домашнее чтение? А не многовато?

— В самый раз.

— Ну, тогда приятного чтения.

— Спасибо.

Девушка зажала листок пальцами правой руки, откинула волосы с лица и кивнула незнакомцу. Его взгляд задержался на ее лице, вскользь мазнул по фигуре и вернулся к глазам. Их взгляды встретились, и Гермиона с удивлением замерла, осознавая, что у мужчины необыкновенного цвета глаза — ярко-синие, как ночное небо. Пусть это было слишком возвышенной метафорой, но другого сравнения в голову девушке не пришло.

Наконец мужчина опустил глаза и направился дальше по галерее. Девушка проводила его взглядом — он шел, будто плыл, мягко и грациозно, как двигаются кошки.

"Может быть, он анимаг? Профессор МакГонагалл говорила, что часть способностей анимагической формы передается и человеку; например, у нее это — ночное зрение и хороший слух, а у кого-то может быть и что-то другое. Так что, вполне возможно, если бы у кого-нибудь возникла идея сбросить этого мужчину с крыши, он приземлился бы на четыре лапы".

Пожав плечами, Гермиона выровняла книги и продолжила путь в общежития.

Разложив книги в своей комнате и прихватив отдельно лежащие "Модифицированные зелья", она сняла мантию и, оставшись в свитере и джинсах, вышла в коридор, чтобы немного почитать в гостиной. Там были только сидевшие на диване и играющие в карты Гарри с Джинни. Причем Гермиона сразу определила, что рыжая беззастенчиво жульничала, а Гарри этого не замечал.

Девушка открыла книгу, пристроила на столике пергамент для пометок и принялась читать. Через несколько минут ее прервал возмущенный голос.

— Джинни!

— А что?!

— Этот козырь был в отбое! Я запомнил!

— Ну, Гарри...

— Джиневра Уизли, ты жульничаешь!

— Вовсе нет!

— Вовсе да! А ну отдай карты!

— Попробуй, забери! — девушка подскочила с дивана и отбежала в коридор. — Не умеешь играть в карты — не берись.

— Ах, ты...

Парень бросился следом за девушкой, а Гермиона прикрыла лицо книгой, чтобы никто не заметил ее смеха. Она знала, что ее друзья от скуки могли и не так дурачиться, забавляя и себя, и ее.

Стремясь подавить смех, она не заметила, как на ее кресло легла чья-то тень.

— Грейнджер.

Девушка удивленно вскинула голову и взглянула на только что подошедшего парня. Он кивнул ей и присел в соседнее кресло, раскрывая принесенную с собой книгу. Гермиона узнала по обложке "Лекарственные зелья. Том 4".

— Малфой, — она тоже кивнула, возвращаясь к чтению.

У них с Малфоем сложилось что-то вроде осторожных приятельских отношений. За эту неделю ознакомительных занятий они нередко заговаривали друг с другом на ту или иную тему. Осторожная, практичная, но по натуре добрая Гермиона пыталась не то чтобы подружиться с Малфоем, но хотя бы наладить с ним контакт.

Гарри с Джинни отбежали довольно далеко, потому что теперь не было слышно ни их голосов, ни смеха. Единственными звуками в гостиной были шорох переворачиваемых страниц да еле слышное хмыканье, когда один из читающих натыкался на спорный или интересный абзац.

— Грейнджер.

Она подняла голову от книги.

— Малфой? Тебе что-то нужно?

— Да.

Он задумчиво смотрел на нее, будто раздумывая над своей следующей фразой.

— Я тут пока еще мало кого знаю, поэтому решил спросить, не составишь ли ты мне компанию на Балу?

— Что?! — она подумала, что ослышалась.

— Пойдешь со мной на Бал Первокурсника?

Гермиона немного ошарашено смотрела на бывшего слизеринца. Конечно, идти в одиночестве на самый первый бал в Академии как-то не хотелось ни ей, ни, видимо, ему. Джинни уже сговорилась пойти с Гарри, а кроме них Гермиона здесь хорошо знала только Ричарда, но он был третьекурсником и на бал, судя по всему, не шел. А Малфой... Со времен войны у них не было ни ссор, ни повода к ним, и Гермиона понимала, что у него просто не было выбора, но все равно слышать приглашение от него было странно.

— Хорошо, я составлю тебе пару.

— Тогда встретимся прямо в зале, ладно? — будто бы облегченно улыбнулся он. — Я немного задержусь на начало.

— Без проблем.

Драко Малфой вернулся к книге, будто бы и не спрашивал ничего; девушка, усмехнувшись, последовала его примеру.

— Герм!

Джинни вернулась, победно сжимая в руках потрепанную колоду. Гарри видно не было. Зная подругу, вполне можно было предположить, что герой магического мира стоит где-то в коридорах, безуспешно пытаясь снять с себя особо хитрое заклинание.

Джинни присела возле девушки, настороженно посматривая в сторону Малфоя.

— А о чем вы с Малфоем болтали?

Гермиона промолчала, давая возможность ответить самому парню. Тот, не отрывая взгляда от книги, произнес:

— Я всего лишь предложил Грейнджер составить компанию на Балу Первокурсника.

— А ты согласилась? — то ли возмущенно, то ли восхищенно поинтересовалась Джинни.

— Да, — пожала плечами Гермиона. — Не вижу в этом ничего плохого. Побыть на балу в одиночестве я всегда успею.

Она заметила, как Драко улыбнулся ее ответу. На душе сразу же стало тепло и уютно, будто помогла близкому человеку... ну, или хотя бы бывшему врагу.

— Ладно... Понято, в смысле. Герм, я спать. Завтра в полдень ты у меня, ясно?

— Так точно, товарищ начальник, — засмеялась девушка, целуя подругу в щеку и провожая ее взглядом.

Завтра вставать можно было попозже, поэтому она вернулась к книге, справедливо решив, что лучше доделает запланированную работу сегодня, чем завтра перед балом. Драко Малфой тоже достал из кармана листок и простой карандаш и принялся что-то переписывать из книги. Для стороннего наблюдателя эти двое представляли собой интересное зрелище. Светловолосый парень и темноволосая девушка, склонившиеся над своими книгами, делающие заметки, бормочущие под нос обрывки фраз и формул. Они сидели отдельно друг от друга, но вместе создавали атмосферу причастности и понимания. Быть может, они будут часто встречаться в этой гостиной, обмениваться книгами и записями, спрашивать друг у друга совета и смеяться над дружеской шуткой. Возможно, через четыре года они закончат обучение, но продолжат навещать друг друга, а потом будут вместе проводить исследования, получать патенты на разработки. И, скорее всего, через семь лет за чашечкой привычного утреннего кофе они вспомнят этот вечер, когда впервые занимались, хоть и отдельно, но общим делом.

Кто знает, какая вероятность сбудется?

*Красный лев на золотом фоне — флаг Шотландии, раньше считался символом Шотландских королей.

7 глава.

Бал Первокурсника

"Нет другого средства отомстить публике, как заставить ее рукоплескать вам" К.Гольдони

К Балу готовились весь предшествующий ему день. Запершись в комнате, Гермиона с Джинни перебирали все возможные варианты причесок, аксессуаров и платьев, захваченных обеими не в единичном экземпляре. Джинни все подбивала Гермиону надеть зеленое платье, дескать, в тон партнеру, на что Гермиона вполне здраво заметила, что это костюм партнера должен подходить к наряду партнерши, а не наоборот.

В конце концов, для Джинни было выбрано золотистое платье с расширяющейся книзу юбкой и такого же цвета мантия. Гермиона остановила свой выбор на бежевом платье с широкой юбкой и открытыми плечами.

Собирались все в холле главного здания, прямо возле дверей в Главный Зал. Девушки оказались там в числе первых и уже через несколько минут убедились, что большинство первокурсников пришло парами, лишь несколько человек стояли в одиночестве или группами. Гермиона то и дело поправляла платье, а Джинни вертелась в поисках Гарри, обещавшегося подойти к началу. Ей беспокоиться было не о чем. Привычная к светским раутам, как она называла многочисленные вечера и балы, которые посещала, она не волновалась, как Гермиона, хорошо ли на ней сидит платье, не помялся ли подол, не отлетела ли блестка.

Гермиона тоже не раз была на балах, но все равно чувствовала себя немного непривычно в платье с широкой юбкой, с оголенными плечами и собранными наверх волосами.

— О, дева, ты так прекрасна, что даже богине не сравняться с тобой в красоте?

Гермиона обернулась. Перед ней стоял Ричард. Без мантии, в простой белой рубашке с синим шейным платком и черных строгих брюках.

— Ричард? Разве ты будешь на балу? — удивленно спросила Гермиона, позволяя поцеловать себе руку.

— Можно сказать и так... — расплывчато ответил парень, оборачиваясь к Джинни и беря за руку уже ее. — О, сияющая, твой блеск слепит очи и заставляет забыть обо всем!

Рыжеволосая девушка чуть покраснела, но руку не отняла, со смехом наблюдая за раскланивающимся Ричардом.

— Ты что, поставил себе задачу охмурить всех дам на этом балу? — со смехом спросила Гермиона.

— Нет. Просто вхожу в образ.

Не успела девушка уточнить, о чем он говорит, как Ричард поспешно извинился и скрылся за спинами первокурсников. А через мгновение Джинни заметила идущего к ним Гарри.

— Привет, девочки. О, вы прекрасно выглядите!

— Ты тоже ничего, герой.

Для бала Гарри выбрал бордовую мантию с золотой вышивкой. Не сумев нормально причесаться, он все же смог придать волосам вид художественного беспорядка, вместо привычного беспорядка обыкновенного.

— Ну что, пойдемте?

Гермиона с Джинни переглянулись, одновременно выдохнули и последовали за Гарри в распахнутые двери Главного Зала. Глаза девушек тут же ослепил слишком яркий свет, направленный именно на дверь, поэтому они тут же свернули в сторону, и только стоя у стены смогли как следует оглядеться.

Зал был выдержан в золотистых тонах. Пол покрыли осыпавшиеся осенние листья, которые, на удивление, не мешали продвижению по залу, а, наоборот, создавали приятную и безмятежную атмосферу. Гермиона увидела, как несколько парней, тоже, видимо, с первого курса, бросаются друг в друга листьями и смеются. Стены зала были увешаны золотыми, коричневыми и красными шторами, место, где раньше стояла кафедра, занял музыкальный оркестр, уже наигрывавший медленные мелодии, а стулья сместились к стенам. У противоположной от девушек стены стояли длинные столики с закусками и напитками, к ним то и дело подходили студенты, хотя Гермиона рассмотрела, что алкогольных напитков там не было. В воздухе, как и в Хогвартсе, висели пока незажженные свечи, освещала зал большая красивая люстра.

— Красиво, правда, Герм?

— Очень.

— Гриффиндорские цвета, — насмешливо произнес голос позади Гермионы. Затем обладатель голоса вышел вперед и повернулся к девушкам.

Драко Малфой, отдавая должное своей привычке, на бал надел темно-зеленую мантию с изображением змеи на спине. Его волосы были зачесаны назад, и светлые пряди касались высокого воротничка рубашки.

— А ты все такой же слизеринец.

— А я и не собирался этого отрицать, — усмехнулся он, протягивая правую руку. — Разреши.

Он явно думал удивить Гермиону, но та лишь улыбнулась. То, что она выросла в обычной семье и не принадлежала к аристократическому роду, не значило, что она не знала элементарных правил этикета. Она дала согласие быть на этом балу спутницей Драко Малфоя, а значит, должна была танцевать первый танец именно с ним.

— Конечно, — она коснулась его ладони левой рукой, и парень тут же некрепко, но уверенно сжал ее пальцы.

Музыканты играли "Вальс Цветов", а танцевать под подобную музыку Гермиона умела не хуже многих — сказывались тренировки перед Святочным Балом на четвертом курсе, Выпускным на седьмом и светскими приемами после Победы. А Драко Малфой, в силу своего происхождения, и подавно освоил все бальные па.

Когда были сделаны первые пробные шаги и партнеры только-только примеривались друг к другу, Гермиона поняла, что в танце, в отличие от жизни, Малфой готов не только уступать, но и поддерживать. Раз-два-три. Раз-два-три. Она чуть изменила шаг, не успевая за заданным ритмом, и партнер тут же подстроился под нее, а когда немного сбился он, избегая столкновения с менее проворной парой, девушка пришла ему на помощь. Да, танцевать с Драко Малфоем совершенно не то, что общаться с ним же.

Когда музыка закончилась, Драко сделал шаг назад, поклонился Гермионе, затем предложил ей руку. Девушка позволила парню проводить ее на место, и только тогда поблагодарила за танец. Он принял благодарность и тут же растворился в толпе.

— И что это было?

— Я пошла на бал с ним, я должна была ему первый танец, — просто объяснила Гермиона Джинни, которая странным взглядом провожала удаляющегося Малфоя.

— Даже так? Ну ладно, ты главное смотри, не влюбись в нашего слизеринца.

— Как скажешь, — усмехнулась гриффиндорка. — Но, если честно, серьезно и правдиво... он мог бы стать нашим приятелем...

На удивление, Джинни ничего не возразила, лишь снова кинула взгляд на толпу и как-то странно усмехнулась. Проследив за взглядом девушки, Гермиона увидела слизеринца, возвращающегося к ним с тремя бокалами в руках. Как он умудрялся их держать, не понял никто.

— Прошу, дамы. Поскольку Поттер явно не угостил вас, позвольте сделать это мне.

Гарри на это заявление только усмехнулся, принимая заслуженный, впрочем, упрек.

Пока студенты переговаривались, музыканты начали и уже завершали новую мелодию, больше походившую на танго. Гермиона поставила опустевший бокал на проплывавший сам по себе мимо поднос и обернулась, рассматривая танцующие пары.

Шурх-шурх, шелестят листья под ногами.

А потом...

Не было никакого объявления. Никто не сказал ни слова, не подсказал жестом или взглядом. Просто при первых аккордах медленной музыки пары в центре зала внезапно подались в стороны, освобождая небольшой пятачок, на котором замерли двое. Позже, проанализировав ситуацию, Гермиона придет к выводу, что во всех парах, танцевавших в центре, были старшекурсники.

Но это будет потом. Сейчас она лишь изумленно смотрела в центр зала и видела, как гаснет вокруг свет, как сами по себе зажигаются висящие в воздухе свечи. В центре освещенного пятачка стояли мужчина и женщина. Он в темно-синей мантии без единой складочки, она — в белоснежном платье с длинными рукавами.

Раздались первые слова песни. Песни, известной, наверное, всему магловскому миру. "My Heart Will Go On", фильм "Титаник". Они одним слитым движением подались навстречу друг другу, и вот уже пара двигается в медленном ритме танца по невидимому кругу, очерченному в центре свободного пространства. Несколько вдохов Гермиона могла только смотреть на легко и плавно двигающуюся пару. И тут вдруг те пары, что отступили до этого, тоже присоединились к танцу. Длинные платья, темные мантии — пары кружатся под музыку, безошибочно повторяя движения друг за другом. Вот партнеры все как один приклонили одно колено, и девушки стали кружиться вокруг них — развевались длинные рукава. Мужчина и женщина в центре будто не замечали того, что творится вокруг, они просто танцевали, не отрывая взгляда друг от друга. Свечи, полумрак, легкая музыка — все это создавало такую атмосферу, что Гермиона с удивлением осознала, что забыла дышать и может только смотреть на прекрасную картину, раскинувшуюся перед ней. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре.

Девушка поняла, что это был не вальс... у того счет на три, а здесь точно на четыре... Или ей показалось?

— Это...

— Это фокстрот, Грейнджер.

Ей не показалось.

Вот раз. К кругу танцующих подошла еще одна пара, прекрасно вписавшись в него на первом же движении. Все двигаются одинаково, но каждый по-своему. Новая пара немного сбивалась, но, быстро подхваченная общим настроем, влилась в него и растворилась. Пара, танцующая в центре, сделала несколько движений, трудно уловимых глазом обычного человека, и круг расширился так, чтобы в него могли войти еще пары.

Вот два. Гермиона заметила, что движения строго чередуются, повторяются каждые два круга, и их можно запомнить.

Она всматривается в танцующих.

Вот три. Музыка словно бесконечная. Еще две пары, круг принял их. Гермиона узнала первокурсников, бывших с ними на одном из ознакомительных занятий.

И четыре...

— Малфой! — Она дергает парня за рукав и буквально кричит шепотом. — Малфой. Я хочу туда!

Он поворачивается к ней, молча смотрит в глаза, потом кивает и протягивает руку. У нее трясутся пальцы, но он крепко сжимает протянутую ладонь, и они пробираются сквозь замершую толпу к танцующим.

Вот раз. Малфой останавливается у незримой черты, мимо которой плавно двигаются пары. Гермиона кладет левую руку на его плечо, чувствует уверенную ладонь на своей спине.

Вот два. Резкий поворот, три быстрых шага, и вот они уже в кругу танцующих. Музыка будто собирается играть вечно.

Вот три. Поворот вокруг себя, и девушка двигается уже спиной к своему партнеру, а он придерживает ее за талию.

И четыре. Снова поворот, и они улыбаются, глядя друг другу в глаза.

Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре.

Шурх-шурх, шелестят золотые листья под ногами.

Гермиона никогда не считала себя танцовщицей, но здесь, когда вокруг люди двигались в этом ритме фокстрота, когда атмосфера просто не позволяла оставаться на месте, когда руки сами взлетали к плечам партнера, а ноги уверенно отсчитывали шаги, у нее получалось все. Первый танец с Драко Малфоем был интересен и удивителен, этот был попросту невозможен. Больше не было ее — Гермионы Грейнджер, отличницы, магглокровки, Героини Войны, не существовало его — Драко Малфоя, слизеринца, аристократа, сына Пожирателя Смерти. Был просто танец, который позволял двоим танцевать его.

Когда будто бы бесконечная музыка стала стихать, пары медленно остановились. Гермиона, подчиняющаяся неизвестным ей, но незримым законам, сделала шаг назад и, подобно остальным девушкам, присела в реверансе. Драко, одновременно с ее движением, поклонился.

Шурх-шурх. Шурх...

Тишина после легких звуков музыки почему-то не показалась гнетущей. Волшебной, естественной, удивленной и восторженной — такой была эта тишина, через вдох сменившаяся аплодисментами. Гермиона удивленно озиралась по сторонам, будто бы только что очнулась. Напротив нее стоял Драко с таким же ошарашенным выражением лица. Еще недавно стоящие в строгом порядке пары рассеялись, смешались, так что было трудно узнать хоть одного знакомого волшебника. Девушка помимо воли сделала шаг по направлению к Драко, когда кто-то коснулся ее руки.

Она обернулась. Напротив стоял мужчина в строгой синей мантии, тот, который и начал этот невозможный танец. Стоял и смотрел прямо на Гермиону, и она тут же узнала эти необыкновенно синие глаза.

Не говоря ни слова, он поцеловал ей руку, а потом отошел туда, где ждала его улыбающаяся партнерша. Гермиона только удивленно посмотрела ему в след. В ушах снова зазвучала музыка... Надо же, все-таки не кот...

— Гермиона!

Девушка обернулась и увидела, подошедшего Ричарда.

— Ты прекрасно танцуешь! И почему молчала?

— А ты спрашивал? — улыбнулась девушка, возвращаясь в "здесь-и-сейчас"

— Нет. Но удивился, увидев тебя в кругу.

— А ты... тоже?

— Еще бы! — засмеялся он. — Два дня репетировали.

— Так это...

— А ты как думала? Случайно такие вещи не делаются, — он оглянулся на подошедшую к нему светловолосую девушку в синем платье. — Ну ладно, мне пора. Увидимся.

— Поговорим, — поправила его Гермиона, ловя в ответ удивленный и счастливый взгляд Ричарда.

— Поговорим, — согласился он, уходя.

Девушка все же подошла к Малфою и взяла его под руку, позволяя увести себя с танцевальной площадки.

— А ты и вправду хорошо танцуешь, Гермиона.

— Хоть и удивлена, но решусь с тобой согласиться, Драко.

Они переглянулись и засмеялись.

Такими их и увидели друзья: идущими вместе, смеющимися непонятно чему и смотрящими друг на друга.

— Герм, что это было?!

— Танец, Джин. Просто танец.

— Ничего себе "просто"!! Я чуть Гарри не убила, когда он сказал, что плохо танцует и не может пойти со мной!

Парень и впрямь выглядел виноватым и расстроенным.

— Да ладно, — внезапно отмахнулся Драко. — Еще потанцуешь.

— Где это, интересно узнать? Малфой, ближайший Бал только на Рождество.

— Как будто в Академии так мало мест, где можно потанцевать, — ответил Драко, вглядываясь в толпу танцующих под новую композицию людей. — Возможно, их даже больше, чем ты можешь предполагать...

* * *

Северус Снейп оказался на Балу Первокурсника скорее вопреки своей воле, чем подчиняясь ей. Ректор намекнул, что новому учителю зельеварения будет полезно посмотреть на своих будущих учеников в неофициальной обстановке. Дескать, так о них можно узнать много того, что пригодится на занятиях при подаче материала. В этом доводе Северус не увидел ничего плохого и согласился посетить Бал. Сбор информации — это то, что могло выманить обычно нелюдимого профессора куда угодно.

Атмосфера Главного зала ему понравилась. Не востороженно-романтическая, которая возникала на праздниках в Большом зале Хогвартса, а скорее спокойная и уютная, какая и должна была быть на мероприятиях подобного рода. Профессор зашел в Зал через вход для учителей тогда, когда студенты уже освоились и вовсю танцевали, заняв практически все свободное пространство.

Прислонившись спиной к стене, он наблюдал за своими учениками. Память на лица у профессора была превосходная, поэтому среди моря ярких платьев и мантий он сразу выделил учеников "его" факультета. Разумеется, первым делом внимание привлекал крестник — Драко Малфой. Он как раз забирал три бокала со столика и продвигался к противоположной стене. Проследив траекторию его движения, профессор увидел Гермиону Грейнджер и Джинни Уизли, о чем-то переговаривающихся. Вот как? Крестник решил "зарыть топор войны в землю"? И кого же он пригласил? Скорее всего, мисс Грейнджер — маленькая Уизли наверняка пошла на бал с мистером Поттером. Убедившись, что молодые люди спокойно общаются, Северус принялся оглядывать зал дальше.

Вот Арбид Анна стоит в стороне ото всех и старается слиться со стенами зала. Ей явно не нравится здесь, точнее, нравится, но она смущается и боится подойти к кому-либо. Рядом не видно никого из знакомых профессору студентов, значит, девушка так и не смогла завести нужных знакомств. Но, несмотря на смущение и неумение общаться с однокурсниками, как Северус уже успел узнать, это была усердная и умная девушка. Ее личное дело говорило само за себя. А если прибавить к этому нелюдимость... Будет усердно учиться, прекрасно готовить домашние зелья и выполнять все дополнительные задания. Значит, ее можно особо не нагружать, выучит все и так, и... пожалуй, стоит на ближайшем занятии поставить ее в пару с кем-нибудь... общительным, иначе зароется в книгах и потеряет вкус к зельям... Стоит решить, с кем.

Переведя взгляд от смущенной молодой ведьмы, Северус нашел в толпе Станислава Вагнера, выпускника Дурмстранга. Не совсем его студент, но выпускники этой Школы всегда славились своим знанием зельеварения и защитных чар. Сейчас Станислав свободно общался с молодой девушкой со своего факультета, говорил ровно и явно рассказывал какую-то историю, а не шептал ей на ухо комплименты, хотя черноволосая красавица определенно их заслуживала. Умный, спокойный, внимательный. Интересно, а можно будет его переманить на свой факультет? Какой бы партнер был для Анны... Жаль, такая практика только в конце курса проводится. Ничего... профессор всегда умел ждать.

А вот другая группа, одни зельевары причем. Судя по шепоткам, хитрым лицам и взглядам на ребят с факультета языков, планируется какая-то шутка... Ясно, очередные мародеры, стоит приглядывать на занятиях, а то котлы-то казенные...

Внимательно оглядывая зал, он первым заметил необычную пару: мужчину в темно-синей мантии и молодую девушку в белоснежном платье. Они, не привлекая ничьего внимания, прошли к самому центру зала, где как раз происходила странная перестановка пар — некоторые из них буквально вытесняли в стороны остальных. Мужчина что-то сказал, потом помахал рукой оркестру и протянул руку спутнице.

Дальнейшее профессор просто не мог объяснить за нехваткой метафор и оборотов. Он бывал на балах и званых вечерах, не раз составлял пару прекрасно танцующим женщинам, под руководством своего друга Люциуса освоил нужные шаги и движения, но то, что сейчас творилось на паркете, не было похоже ни на что.

Пары двигались не просто одинаково, а абсолютно синхронно. Привлекшие его внимание мужчина и девушка в центре задавали ритм всего танца, остальные шли с отставанием на несколько секунд, будто повторяя движения ведущих, хотя для профессора сразу стало ясно, что танец поставлен и отрепетирован.

Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Северус поймал себя на том, что начинает двигаться в привычном и знакомом ритме, повторяя движения танцующих. Взявши себя в руки, он прислонился спиной к стене и стал просто наслаждаться красивым зрелищем. Несмотря на свой сложный характер, нелюдимость и прочее, и прочее, он очень любил смотреть, как люди танцуют. Люциус нередко шутил на эту тему, заставая друга у колонны на очередном бальном вечере, но шутки были дружескими и не обидными. Сам Северус танцевать не особенно любил, хотя и умел.

Он всегда сравнивал танец с приготовлением сложного зелья. Отточенные десятками тренировок движения, знакомый ритм, знакомые звуки, добавить немного музыки, перемешать, разбавить белоснежным цветом платья и дать настояться до готовности. Наверное, из-за этой странной схожести его любимого занятия и танцев он и любил смотреть на них. Но не участвовать. Он предпочитал чувствовать себя зельеваром, а не зельем.

Северус отвел взгляд от танцующих и увидел своего крестника, продвигающегося к танцующим под руку с мисс Грейнджер. Вот они замерли на самом краю — профессор отсюда видел, как дрожали руки девушки, и каким бледным был юноша, — вот сделали несколько синхронных шагов, поворот — и влились в общий круг. Разумеется, их умения не сравнивались с умением остальных, но, не знай профессор, где его студенты, а где танцоры, отделить одних от других он бы не смог — настолько влились ребята в ритм музыки.

Когда музыка стихла, Северус увидел несколько удивленные, но счастливые лица Гермионы и Драко. Примерно так же выглядел он сам, когда впервые не по книге, подчиняясь лишь своим знаниям и своему чутью, сварил сложное зелье. Неверие, неприятие произошедшего, невозможность вспомнить начало и абсолютное счастье.

Зельевар усмехнулся неожиданному сравнению. Что ж, по крайней мере, здесь он может быть спокоен — Драко нашел общий язык (судя по всему, язык тела) с гриффиндорцами. Ведь танец связывает людей не хуже иного зелья.

И профессор отвернулся, продолжая осматривать зал. На глаза ему попались колдун в синей мантии и его спутница: они как раз покидали помещение, причем старались делать это незаметно и держаться в стороне от первокурсников, это уж бывший шпион подметил сразу. А если присоединить к странному поведению прекрасно поставленный танец, удивление первокурсников, улыбки старших курсов и полное отсутствие информации со стороны ректора... Пожалуй, стоит задать несколько вопросов. И правильно поставленных. Что-то подсказывало Северусу Снейпу, что неправильные вопросы повлекут за собой неправильные ответы.

8 глава

Понедельник — день волшебный

Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую. Жан Лабрюйер

Понедельник — день тяжелый. Эта истина известна каждому школьнику, ее испытал на своей шкуре каждый студент, и в нее верят даже преподаватели.

В Академии начался новый учебный год. Первокурсники пошли на свои первые лекции, волнуясь перед неизвестностью, второкурсники вернулись в хорошо изученные кабинеты, позевывая в кулаки, старшекурсники тащили преподавателям подарки взамен некоторых так и не проснувшихся к первой паре студентов.

В расписании, которое Гермиона тщательно изучила и переписала еще в воскресенье, на понедельник стояли две пары трансфигурации утром и пара зельеварения ближе к вечеру. Гарри долго возмущался не то столь сложному началу семестра, не то сонному отражению в зеркале, не то вчерашним полетам на метле наперегонки с Малфоем. Гермиона, подготовившаяся к первой паре в Академии едва ли не тщательнее, чем к первым урокам в Хогвартсе, только смеялась.

— Гарри пойдем, а то опоздаем. Не хватало повторить ваш подвиг с Роном на первом курсе!

— Да иду я, иду, — Гарри пригладил торчащие в разные стороны волосы, вяло улыбнулся своему отражению и вышел из комнаты. — И зачем надо было вчера эти полеты устраивать?

— Я бы тоже хотела у тебя это спросить, — пауза. — Кстати, а кто победил?

— Воздушная стена, в которую мы оба врезались, — усмехнулся он. — Третьекурсники забавлялись, хорошо хоть пружинящий эффект добавили, а то было бы у тебя две лепешки, а не два сокурсника.

— Пойдем уже, лепешка.

Они двинулись по коридору в сторону Крыла Чар. Завернув за очередной поворот, спешащая девушка резко затормозила.

— Эй, что такое?

— Посмотри.

Гарри подошел и посмотрел туда, куда указывала девушка. Впереди, на расстоянии нескольких метров, по коридору сонно брели Малфой и Джинни. Не стараясь перегнать друг друга, они вяло переругивались, судя по всему на автомате, потому как на угрожающе шелестящие над их головами растения ни первый, ни вторая внимания не обращали, хотя Академия явно пыталась их разбудить.

— Ну, Малфой — я понимаю... А с Джинни что?

— Даже не знаю... — ответила Гермиона, со смехом утягивая Гарри за рукав в другой коридор. О том, что она вчера видела Джинни в обществе нескольких старшекурсников, удобно устроившихся в гостиной со сливочным пивом, девушка предпочла умолчать. Распитие пива на территории Академии как бы не приветствовалось, поэтому самая примерная из учениц как бы ничего не видела.

Профессор Клинвер уже был в своем кабинете. Притихшие студенты проходили внутрь и занимали свои места. Гарри с Гермионой сели за первую парту возле окна, прямо за ними разместился Станислав Вагнер, приветливо поздоровавшись с ребятами. Когда на башне три раза ударил колокол, профессор поднялся из-за стола.

— Доброе утро, господа студенты.

— Доброе утро, сэр.

— Как я вам и говорил на ознакомительном занятии, мы начнем изучать тему трансфигурации предметов с изменением их веса и структуры. Вес предмета является фиксированным значением для простых заклинаний, значением с переменными до плюс-минус пяти для средних заклинаний и с нефиксированной разницей до девяносто девяти. Структура предмета состоит из частей, составляющих...

Гарри мученически уронил голову на сложенные руки, Гермиона с интересом вслушивалась в слова преподавателя, вычленяя из бесконечного потока слов нужные фразы, остальные пытались успеть законспектировать все. Не у всех была практика с профессором Бинсом, из длинной лекции которого нужно было записать всего лишь две-три фразы.

Гермиона усмехнулась. Учебный год обещал быть интересным.

После утренних пар был перерыв на обед, и друзья направились в студенческую столовую, которая, в отличие от Большого Зала Хогвартса, была открыта с утра до поздней ночи, и домовики, снующие между столами и стоящие на раздаче, могли накормить засидевшегося за книгами студента в любой момент. Чем студенты бессовестно пользовались, пропуская завтраки и обеды.

Столовая была заполнена студентами. Здесь не было разделения по факультетам, и каждый сидел с тем, с кем хотел.

Гарри и Гермиона выбрали небольшой деревянный столик у окна, и волшебные стулья тут же отъехали, предлагая им присесть.

— Тебе чего взять?

— Да бери как всегда.

— Понял.

И Гарри, оставив свою сумку, убежал в сторону раздачи, где стояла пока еще небольшая очередь. Гермиона от безделья принялась разглядывать студентов. В Академии не было никакой специальной формы, на торжественные мероприятия всем строго требовалось приходить в мантиях, а в обычной жизни ходили кто как. Кто-то разгуливал в магловской одежде, кто-то даже весной не вылезал из мантий, но большинство, как ни странно, придерживалось делового стиля: парни в брюках, рубашках и жакетах, девушки в юбках или брюках и блузках. Гермиона сама ходила так же — в коричневых завышенных брюках и светлой блузке. Гарри предпочитал джинсы и рубашки, Джинни не вылезала из юбок и ярких кофточек, Драко... Драко же...

— Можно присесть?

Легок на помине. Драко стоял рядом со столиком Гермионы с подносом в руках и смотрел на нее. В отличие от Хогвартса, здесь он редко носил мантии, в основном ходил просто в брюках, белой рубашке и жилетке. Мантии он приберегал для особых случаев.

— Да, конечно.

Драко утвердил поднос на столе, и наблюдательная Гермиона отметила, что приборов на нем двое.

— А где Джин?

— Отправилась за каким-то очень вкусным соком, — усмехнулся парень.

— По сравнению с утром ты выглядишь весьма бодро, — отметила девушка.

— Ты не поверишь, какие чудеса творят две чашки черного кофе, выпитые натощак.

Гермиона фыркнула. Тем более, что Гарри выпил столько же, сбежав в небольшой перерыв в столовую. А вот, кстати, и он.

— Привет, Малфой, — Гарри поставил поднос на стол и подал блондину руку.

— Привет, Поттер, — тот поднялся, здороваясь. — Как прошел первый учебный день?

— Прекрасно. Профессор Бинс отдыхает.

— О, у вас была трансфигурация? И как? Неужели все так плохо?

— Выпей еще кофе, если хочешь не заснуть, — посоветовала Гермиона, кивком приветствуя подошедшую Джинни.

— Гарри! Герм! Привет!

— Привет, Джин.

— А у вас что сегодня было?

— Зелья, разумеется.

— Мда... а нам они еще предстоят. И как себя ведет профессор?

— Точно так же, как в Школе, только не делает разделения по факультетам да провоцирует поменьше, — фыркнула Джинни. — Крестника-то он почти не трогает, а всех остальных сразу поставил на место... Да не только поставил. Вручил лопаты и велел зарыться в землю самостоятельно, чтобы такие тупые лица не мозолили ему глаза.

Переглянувшись, четверка засмеялась. Никто из них не сомневался в красноречии профессора Северуса Снейпа.

В середине обсуждения трансфигурации Драко внезапно замолчал, изменился в лице и поднялся.

— Извините, мне нужно кое-что кое у кого уточнить, — он схватил свою сумку и быстро направился в сторону выхода.

Гарри с Джинни удивленно проводили его взглядом, а потом продолжили обсуждение. Гермиона же, проследив за его движением, с удивлением увидела Ричарда, беседовавшего с той девушкой, что танцевала на Балу с синеглазым мужчиной. Драко подошел к ним, сказал что-то, Ричард засмеялся и хлопнул его ладонью по плечу. Девушка, тоже выглядевшая весьма довольной, посмотрела на наручные часы и что-то сказала Драко. Тот кивнул, и они оба покинули столовую. Ричард стал оглядываться и почти сразу нашел взглядом Гермиону. На ее удивленное выражение лица он лишь развел руками, подмигнул, приложил палец к губам и быстро исчез в группе зашедших в столовую студентов.

* * *

Урок зельеварения проходил в лекционной аудитории. Снейп, по своему обыкновению, появился при первом ударе колокола, открыл двери аудитории и, не сбавляя шага, направился к своему месту. Черная мантия за его спиной грозно развевалась. Бывшие гриффиндорцы весело переглянулись. Сколько вечеров было потрачено на рассуждения, накладывает ли профессор на свою одежду специальные заклинания и как долго тренируется в пустых коридорах Хогвартса.

— Сегодня я поясню вам кое-какие основы высшего зельеварения.

Профессор подошел к доске и взмахнул палочкой — волшебный мел тут же начал заполнять доску символами и знаками.

— Основой любого зелья является вода или уже готовая настойка. В своих школах вы создавали воду из палочек или пользовались уже предложенной, что заметно ослабляло эффект зелий. Вода так же влияет на зелье, как и правильная очередность ингредиентов.

Мужчина поставил на стол три колбы, заполненные жидкостями. Гермиона присмотрелась — везде была вода, но вот неуловимый оттенок каждого сосуда давал понять, что вода везде разная.

— Перед вами три варианта воды — речная, морская и дождевая. Ответьте, какая вода предпочтительнее в зельеварени?

Гермиона и еще несколько студентов вскинули руки. Профессор прошелся взглядом по рядам и кивнул одному из студентов.

— Дождевая вода наиболее пригодна.

— Мистер Вагнер? — Снейп кивнул следующему желающему.

— Морская вода, так как включает в себя дополнительные компоненты.

— Мисс Грейнджер?

— Речная, она незаражена и отличается свободным течением.

Профессор произнес заклинание, и все три колбы поднялись в воздух.

— Первое правило, которое вы должны запомнить в высшем зельеварении, — это то, что вода, наиболее предпочтительная для зелья... зависит от того самого зелья.

Как обычно. Три варианта ответа и ни один не верен абсолютно.

Гермиона нахмурилась. Снейп усмехнулся.

Девушка молча взялась за перо.

— Речная вода на самом деле обладает наиболее низким зарядом, поэтому хороша для магических зелий, направленных на сдерживание или проявление различных магических свойств. На нее легко накладывать заклинания и чары. Морская вода, так же, как вода минеральная, содержит большое количество минералов, поэтому часто используется для приготовления лечебных зелий. Дождевая вода, наиболее редкая и наиболее популярная, используется как для лечебных и бытовых, так и для магических зелий. Запомните все это, если сможете, — на практике будете варить зелья с упором на основу. Каждый, кто совершит ошибку, будет варить зелье, пока не научится.

Гермиона склонила голову над пергаментом, торопливо записывая за профессором, не позволяя довольной улыбке показаться на лице. Только сейчас она поняла, как скучала по этим вечным выговорам и сарказму, ведь они для нее стали признаком чего-то постоянного и неизменного. Мира.

Гарри посмотрел на подругу и легко улыбнулся, тоже не поднимая глаз. Вряд ли профессору понравится, что два студента смотрят на него практически с умилением.

Профессор, на самом деле не заметив ничего необычного, продолжал лекцию.

— Мистер Вагнер.

— Да, сэр?

— Скажите, какая у вас была отметка по астрономии?

— Выше Ожидаемого, сэр.

— Хорошо. А кто знает, в чем связь астрономии и зельеварения?

Все молчали. Только Гермиона неуверенно подняла руку.

— Да, мисс Грейнджер?

— Астрономия связана с зельеварением, так как часто сбор травы принято связывать с силой планет в то или иное время... Но сэр, разве планеты на самом деле влияют?

— Разумеется, — он усмехнулся. — Иначе, почему некоторые травы собираются только в день солнцестояния, зимой или летом, осенью или весной. Рассвет, полдень, закат — любое время сбора трав связано с положением планет в Космосе. Каждая трава имеет свою планету-покровителя и вбирает в себя определенный спектр свойств. Так, группа трав, принадлежащих к одной планете, имеет некое общее свойство, что позволяет эти травы взаимозаменять.

Северус поднял палочку, и в воздухе тут же возникла модель солнечной системы. Студенты удивленно и восхищенно смотрели на группу планет, окруживших небольшой огненный шар — Солнце.

— А теперь извольте проявить свой интеллект. Что общего у миндаля, лимонной мяты, тимьяна и фенхеля?

Студенты задумались. Гермиона торопливо схватила перо и принялась рисовать схему. Так... успокаивающее... нет — миндаль отпадает. Восстанавливающее? Тимьян, вроде не относится к этой группе. Что, что тогда? Мерлин Великий... свойства фенхеля она почти не знает...

— Профессор? — парень, сидящий рядом с ней, поднял руку.

— Да, мистер Вагнер?

— Кажется, все эти травы используются в зельях, направленных на разум...

Профессор несколько мгновений пристально смотрел на студента, да так, что он нахмурился, осознавая: "Неужели ошибся?".

— Вы правы, мистер Вагнер.

Снейп снова обратился к модели Солнечной системы.

— Эти травы и несколько других стимулируют интеллект, красноречие, пророчество, помогают преодолеть вредные пристрастия. Все это травы Меркурия.

Первая планета от солнца увеличилась, привлекая все внимание к себе.

— Считается, что они имеют такое сильное воздействие на разум, потому что сами находятся под воздействием первой планеты от Солнца. А вот... какие свойства имеют травы, находящиеся под покровительством самого Солнца?

Гермиона снова задумалась. На этот вопрос она точно должна найти ответ первой... Разум — основа человеческой жизни, поэтому влияние первой планеты... точнее наоборот. Но что сильнее разума? Ничего... Но разум присутствует не у всех живых существ. Точнее присутствует, но в неразвитой форме... Значит, Солнце должно влиять на то, что есть у всех существ на земле... или не у всех, если усиливает какие-то способности. Не у всех же налаженная личная жизнь, за что вроде отвечает Венера... Так, стоп. Способности. Умения. Знания. Сила... Способности. Сила.

— Профессор Снейп?

Он остановил расхаживание по кабинету и посмотрел прямо на Гермиону.

— Да?

— Возможно, Солнце влияет на физическую и... магическую силу человека?

Она могла поклясться, что он одобрительно кивнул головой.

— Именно, мисс Грйенджер. Травы, находящиеся под силой Солнца, входят в зелья, связанные с изменением физического состояния человека и его магического фона. Вы можете их перечислить?

Перечислить? Их? Это он ее завалить так хочет? Так быстро вспомнить свойства и подобрать к ним травы? Это же тянет на домашнюю работу, а не на ответ в классе! А он еще так смотрит насмешливо, мол, покажите, на что вы способны без конспектов и учебников.

Ну, нет, она не сдастся!

— Я попробую, профессор, — она вызывающе вздернула подбородок.

Так, а теперь думать. Какие у нас есть зелья магической направленности, так... а их общие ингредиенты... а травы... А влияние на физику тела? Мерлин, некоторые из них противоречат друг другу. Но наиболее часто встречаются... И если выбрать...

— Я думаю... можжевельник. Омела. Сандал...

— Луна, мисс Грейнджер.

Оборотень в полнолунье! Так... с направленностью она не ошиблась, а что есть похожее на сандал, но с другим набором свойств? Думай, Грейнджер, думай, тебе голова для этого и дана.

— Ладан?

Она вопросительно посмотрела на профессора, но тот молчал. Не поправил — и то хлеб.

Так, что еще? Мерлин, в голове путаница... магия, магия, физическая сила, физическое изменение, изменение формы... Вспомнить что ли сказки, вдруг не врут?

— Крапива.

— Марс.

Врут. Ни за что детям читать не буду.

Так, ничего больше не помню. Но если отталкиваться от названных... Сильные ароматы используются в медитациях и в храмовых службах...

— Розмарин.

Молчание. Угадала.

Так, что у нас дальше... Мерлин, дай духом не упасть!

— Может быть...

— Достаточно, мисс Грейнджер.

Она недоверчиво вскинула голову.

— Вы снова доказали свою начитанность, — насмешливо проговорил он. — Можете садиться.

И что это было? То ли комплимент, то ли опустили...

После занятия Гарри буквально вытащил ее из кабинета.

— Ничего себе, никогда не подозревал за тобой таких познаний в астрономии!

— Простая логика и удача.

Гермиона чувствовала себя плохо — столь неожиданный мозговой штурм дался ей тяжело, больше всего хотелось запрятаться куда-нибудь подальше от чужих глаз и ни с кем не общаться. К Темному Лорду недописанные руны, завтра доделает!

Когда они с Гарри проходили мимо гостиной, навстречу к ним двинулся улыбающийся Ричард. Гермиона только хмуро посмотрела на него, пробурчала, что хочет отдохнуть, и, быстро забросив сумку в комнату, ушла в библиотеку.

Ричард удивленно посмотрел на Гарри.

— Что это с ней?

Тот усмехнулся.

— Ты ее еще после СОВ не видел.

В библиотеке Гермиона прогулялась между стеллажами, успокаиваясь, сдала две уже прочитанных книжки и принялась ходить между полок — выбирать новые. Среди книг она автоматически находила мир с самой собой и примерялась со всеми своими бедами. Такая уж была у нее натура. Кто-то ищет покоя на высокой башне, кто-то на берегу озера, а Гермиона Грейнджер ищет покоя среди пыльных книжных полок.

Может, взять что-нибудь по астрономии? Кажется, этот раздел книг находился выше других. Девушка поднялась по шаткой лестнице на балкончик и стала рассматривать книги там.

Может, на самом деле стоит заняться астрономией?

Внизу находились самые потрепанные, а значит, самые интересные книги. Девушка наклонилась, решив посмотреть на корешки.

— Ну, как тебе?

— Задумка потрясающая.

Гермиона так и замерла с протянутой к полке рукой. Медленно присела и придвинулась к полке, чтобы ее не заметили. Внизу разговаривали Драко с Ричардом.

— Меня она тоже вначале поразила. Так интересно новичков набирать.

— По-моему, к вам попадают только умные и внимательные, остальные вряд ли догадаются, о чем именно нужно спрашивать...

— Не скажи. Иногда ребята приходят по воле случая. Ну, просто мимо проходили, или разговор услышали, или увидели кого-то — такое тоже засчитывается, — Ричард вздохнул.

— Ты чего?

— О Гермионе думаю... Так хочется, чтобы и она с нами была... Ты видел, как она двигается?

— Между прочим, я с ней танцевал. Ты поэтому завел разговор здесь? В библиотеке шанс встретить Грейнджер увеличивается раз в пять...

— Кому как не тебе знать, что к судьбе невозможно подстроиться? Если суждено, она узнает и так.

— Уж не запал ли ты на нашу заучку..?

В ответ раздалось неопределенное хмыканье, потом звук удаляющихся шагов.

Гермиона осторожно выпрямилась. Про что говорили эти двое?

По дороге в общежития она задумчиво рассматривала картины на стенах. Это был пока неизведанный путь, но Гермиона не боялась — впереди шли два старшекурсника, и девушка старалась несильно от них отставать. Можно было пойти и другой, известной дорогой, но так же интереснее. В этих старых коридорах, пропитанных магией, всегда можно найти что-нибудь эдакое...

В этом коридоре на стенах висели одни пейзажи. Леса, поля, реки, озера, моря и даже города. Причем, насколько успела заметить девушка, многие картины принадлежали руке одного художника.

Вот одно полотно, очень длинное по ее меркам, изображало огромное поле, заросшее зеленой травой вперемешку с вереском. Вдалеке на пригорке виднелись крыши какого-то здания. Академии, поняла девушка, приглядевшись внимательнее. Но где здесь такое поле? Или это чистый вымысел художника? Да не похоже... Академия выглядит вполне реально, да и вон те далекие деревья существуют на самом деле...

Девушка так засмотрелась на картину, что заметила идущего ей навстречу человека только когда ударилась об него плечом.

— Ох, прошу прощения... — однако слова извинений замерли на ее губах, когда она узнала мужчину. Точнее, узнала сначала невероятно синие глаза, а уже потом человека. Перед ее внутренним взором тут же возник большой зал и танцующие пары, прекрасные уверенностью своих движений.

— У вас странная привычка сталкиваться со мной, мисс, — улыбнулся он, потирая плечо. — Я чем-то обидел вас?

— Нет, что вы! — она несмело улыбнулась. — Просто вы на удивление часто попадаетесь мне на пути из библиотеки, а в такие моменты я обычно весьма... ммм...

— Задумчива? Тогда понятно. Впредь буду ходить в библиотеку лишь в учебные часы или используя отталкивающие чары, — он говорил серьезно, но улыбка убивала всякую правдоподобность обещания. — Однако сегодняшнее столкновение может оказаться полезным. Вы ведь знакомы с Ричардом?

Гермиона медленно кивнула.

— Случайно не видели его? Мне сказали, что он направился в библиотеку, а мне срочно нужно его найти.

— Десять минут назад он был в библиотеке, — подтвердила Гермиона. — Дальнейшие его передвижения мне не известны.

— Понятно. Буду надеяться, что он оттуда еще не ушел, — мужчина снова улыбнулся и кивнул. — Спасибо за помощь, мисс.

— Не за что.

Она смотрела вслед этому странному мужчине, и в ее голове крутилась только одна мысль: "Что там Ричард говорил о судьбе?"...

9 глава

Вторник — чужое дело

К "сегодняшнему дню" принадлежит лишь тот, кто заполняет его поступками, обращенными в завтра. Кароль Ижиковский

На следующий день послеобеденное время первокурсников факультета Чар оказалось абсолютно свободным. Гарри, с трудом отсидев две пары Трансфигурации и поминутно вознося хвалу Древним Рунам, в силу обстоятельств не состоявшимся, убежал на поле, дабы, наконец, полетать в свое удовольствие. Причем он так торопился, что не забежал в комнату за метлой, которую пришлось вызывать с помощью призывающего заклинания. Магические окна уцелели, но так не вовремя прогуливавшийся по двору старшекурсник получил черенком метлы по голове — метла неслась к хозяину по самому короткому пути, не обращая внимания на препятствия.

Гермиона пообедала в полупустом зале столовой и решила снова навестить библиотеку. Не потому что у нее не хватало книг — их было вполне достаточно, чтобы прожить до понедельника, — просто при библиотеке находилось несколько отдельных кабинетов, где студенты могли заниматься — в общежитиях сейчас было слишком шумно, а откладывать домашние задания на потом девушка не привыкла. К тому же из головы у нее не шел подслушанный вчера разговор и поздняя встреча в коридоре. Молодая ведьма пыталась понять подоплеку всех событий, но разум после каждой попытки, подобно компьютеру, выдавал беспристрастное: "не хватает данных".

Больше всего, если честно, девушку задевало то, что Драко Малфой смог разгадать этот секрет, а она не может и даже не понимает, в чем тут загвоздка.

Зная, что напряженное размышление на эту тему приведет к головной боли и невыполненной работе, Гермиона отложила эти мысли в сторону и занялась уроками.

Наверное, она еще никогда не делала домашнее задание так быстро...

И все для того, чтобы снова размышлять над этими странными событиями... Что-то она упускает... Что-то настолько простое, что оно ускользает от взгляда... Так, все, хватит об этом!

Просмотрев расписание, Гермиона убедилась, что завтра утром пар не предвидится, а значит, можно провести время в свое удовольствие.

Впереди призывно маячили ужин в столовой, вечер у камина в гостиной и теплая постель, но Гермиона специально свернула в неизвестный коридор, чтобы разведать еще и его. Такого рода приключение было вполне в ее вкусе, тем более что этот коридор, в отличие от вчерашнего, был украшен лепниной и барельефами. Однако теперь Гермиона была настороже, и поэтому, услышав посторонний звук, она отвлеклась от изображений и посмотрела вперед. Коридор был пуст, а звук, странно напоминавший шум Большого Зала, доносился из-за ближайшего поворота.

На всякий случай, вытащив палочку, девушка заглянула за угол. Там, в глубине коридора, была приоткрыта дверь какого-то кабинета — полумрак прорезала полоска света зажженных светильников. Шум доносился из-за двери.

Проклиная про себя женское любопытство, Гермиона подошла к кабинету и осторожно заглянула внутрь. Почти весь обзор занимали спины стоящих у двери и переговаривающихся людей.

Бывшая гриффиндорка про себя вздохнула и неслышно проскользнула в комнату. Так как люди, стоявшие у двери, громко переговаривались и не думали оглядываться, ее появление осталось незамеченным. Сама девушка заметила колонны, стоявшие вдоль стен, и торопливо шагнула за одну из них, накладывая на себя чары Незаметности. Они, как и многие другие, исправно работали только на неподвижном объекте, но большего ей не надо было.

Убедившись, что ее не замечают, Гермиона осмотрелась. Это была даже не комната, а небольшой зал. Возле двери стояло человек десять, вдоль стен столько же, и возле противоположной стены замерли пять фигур. Из-за постоянного пребывания в библиотеке у Гермионы немного упало зрение, поэтому лица разглядеть она не могла, а вот голоса слышала превосходно, тем более что студенты у входа стали замолкать.

— Уверен?

— Разумеется.

— Тогда смотри.

Незаметный для многих жест — и зал заполнился музыкой. И если Гермиону не обманывал слух и она хоть чуть-чуть разбиралась в музыкальных направлениях — это было танго.

Потом, в самый центр пустого пространства, составлявшего почти весь зал, вышел человек, в котором Гермиона уже без удивления узнала того синеглазого мужчину, с которым она столкнулась у библиотеки. Который прекрасно танцевал на Балу Первокурсника.

— Ребята, сейчас мы покажем вам танго, затем несколько пар немного потанцуют, и тогда мы начнем учить всех. Никто не против?

— А танго обычное? — подала голос незнакомая Гермионе девушка.

— Нет, аргентинское, — улыбнулся мужчина.

Больше никто ничего не спрашивал, и мужчина повернулся к той небольшой группке людей у стены.

— Катерина?

По натертому паркету процокали каблучки, и возле мужчины остановилась темноволосая девушка, та самая, его партнерша по вальсу.

Они несколько секунд простояли, незаметно перенося вес то на одну ногу, то на другую, а потом мужчина начал двигаться. Шаг. Еще шаг. Туда-сюда. Поворот. Все медленно, и как бы с ленцой. Потом длинный шаг одной ногой в сторону, так что партнерше пришлось потянуться за ним. Возвращение.

Они двигались по залу легкими шагами, и хотя и осознавалось, что это танец, выглядело, будто они просто гуляют.

В мелодию нежных скрипок вмешался более резкий звук, и вот мужчина будто бы отталкивает от себя девушку, удерживая ее за руку, а потом снова резко притягивает к себе. Гермиона видит, что она смеется. Теперь мелодия стала другой, более твердой, что ли, и пара двигалась совсем в другом темпе. Все теми же шагами, но больше поворотов, резких выпадов. Вот они остановились и некоторое время двигались на одной месте. Правую ногу вперед за левую, левую вперед за правую. Потом снова продолжили движение. Гермиона наблюдала за ними со смесью восхищения и непонимания. Как танец одновременно может быть просто прогулкой?

Они двигались, практически прижавшись друг к другу, щека к щеке, причем, насколько могла понять студентка, без малейшего неудобства. И, когда закончилась музыкальная композиция, так же естественно замерли, а затем отошли друг от друга.

— А теперь давайте посмотрим на таланты наших новичков. Если увидите ошибки, запоминайте, позже разберем.

Мужчина отошел в сторону, снова взмахнул волшебной палочкой, и мелодия сменилась. А на освободившееся пространство вышли три пары. Причем одним из партнеров был ни кто иной, как Драко Малфой. Девушка, с которой он собирался танцевать, была Гермионе смутно знакома. Одна из второкурсниц его факультета, если она не ошибается.

Вот Драко приобнял девушку, взял ее за руку и сделал первые несколько шагов.

Гермиона с необъяснимой тревогой наблюдала за ним — почему-то ей не хотелось бы, что бы парень ошибся.

Драко двигался не так быстро, как все остальные, вышедшие на паркет. В его движениях было больше осторожности, чем легкости, но он танцевал красиво. Никаких внезапных выпадов и поворотов, конечно, но вел он партнершу, на взгляд Гермионы, безукоризненно. Как-то они даже сумели поменять направление и сделать пару "ложных" шагов. Самые простые, она это знала, движения казались чем-то невероятно сложным.

— Драко, расслабь плечи! И без этого пионерского расстояния!

Гермиона от неожиданности вздрогнула. Мужчина — руководитель, судя по всему, — внимательно наблюдал за новичками и указывал на ошибки...

"Интересно, а "пионерское расстояние" — это какое? Которое положено по этикету, что ли? И откуда такое странное название?"

Драко же, видимо, прекрасно понял, о чем речь. Он сбился, остановился, потом приблизил к себе девушку и на самом деле постарался расслабить напряженную даже на чужой взгляд спину. Ему это не совсем удалось, Гермиона тихо хихикнула.

Насколько она знала, всех аристократов обучают основным медленным танцам, которые диктуют строгую позицию и безукоризненный повтор движений. Аргентинское же танго было ближе к народным танцам и требовало расслабления и свободы передвижения. Несколько похожих движений, но, судя по всему, переход от строгой позиции к легкой был сложнее заучивания новых па.

Но Драко не был бы Малфоем, если бы позволил себе сдаться. Секундное напряжение всего тела, и вот он уже не идет, а спокойно двигается вперед, уверенно направляя свою партнершу. Плечи расслаблены, движения изящны... Гермиона, помимо воли, вспомнила, как сама танцевала с ним, как легко и свободно он вел ее, одновременно направляя и подстраиваясь.

Она улыбнулась, еще раз посмотрела на синеглазого руководителя, который тоже выглядел довольным. Теперь все ясно. Девушка кивнула сама себе и осторожно выскользнула из помещения, прикрыв дверь.

"Интересно, а почему они не ставят звукоизоляционное заклинание?" В коридоре же все слышно... Однако ответа не понадобилось. Конечно, Ричард же говорил, случай здесь ценится наравне со знанием.

Гермиона уже свернула в соседний коридор и прошла половину пути до общежития, когда навстречу ей попался Ричард собственной персоной.

"Легок на помине".

— Гермиона! — радостно поприветствовал он ее. — А что ты тут делаешь?

"Так хочется, чтобы и она с нами была..." — фраза всплыла в голове у девушки, и сразу стало понятно выражение лица старшекурсника, полное надежды. "Так сразу?.. Нет! Мне надо все хорошенько обдумать". Гермиона не была бы собой, если бы позволила обстоятельствам одержать верх.

— Привет, Ричард. А я из библиотеки возвращаюсь, новые коридоры разведываю. Тут очень красивые попадаются, — с нужной долей радости ответила она. Разочарованное лицо собеседника тут же принесло чувство вины, но Гермиона строго прогнала его.

— А ты здесь откуда?

— Да я тоже в библиотеку, — "правдиво" ответил он и улыбнулся. — Не все же тебе одной этим путем ходить.

— Ну ладно. Тогда увидимся?

— Увидимся.

Гермиона пошла дальше, продолжая анализировать полученную информацию. Ум мисс Всезнайки беспристрастно просчитывал все варианты и рассматривал новые возможности. Возможности, упускать которые молодая ведьма вовсе не собиралась.

10 глава

Среда обитания

"Собираясь подстрелить воробья, захвати винтовку на тигра. Помни об этом перед каждым свиданием". Янина Ипохорская.

В первой половине дня у зельеваров стояло два занятия чар, которые вела профессор Натали Крэй-младшая. Девушка знала свой предмет назубок, очень его любила и умела объяснять студентам, поэтому пользовалась у них особенной любовью. Старшекурсники, у которых чары вела ее старшая сестра Эвери, пытались ухаживать за прекрасным профессором, но терпели фиаско: мисс Крэй хоть и принимала ухаживания благосклонно, никогда не выделяла кого-то из своих ухажеров отдельно. Такой уж она была человек.

Драко профессор чар понравилась, но понравилась скорее как человек, чем как девушка, хотя ее красоту он оценил. Мисс Крэй имела светло-рыжие волосы, обычно собранные заколкой на затылке, зеленые глаза, часто улыбающиеся, и красиво очерченные губы, уголки которых опускались не более чем на десять секунд. В общении она была весела и приятна, часто шутила, отпускала остроумные замечания и умела молчать, когда это было необходимо.

Первокурсников она встретила с улыбкой и еще на ознакомительном занятии успела понравиться всем, вне зависимости от пола и места прошлой учебы. Гермионе она показалась начитанной и остроумной, Гарри — забавной и привлекательной, Джинни — красивой и интересной.

В среду состоялся первый урок чар для первокурсников факультетов Зельеварения и Чар. О том, что урок сдвоенный, студенты узнали, только увидев представителей другого факультета возле кабинета. В этом не было ничего удивительного — основную программу по предметам проходили все вне зависимости от курса; только те, для кого этот предмет был профильным, получали дополнительные часы занятий.

Увидев знакомые лица, Джинни тут же устремилась к друзьям, а Драко остался стоять в стороне, беседуя с Арбид Анной, которая оказалась весьма умной, хоть и немного стеснительной. Драко Малфою, признанному лидеру факультета Слизерин по умению общаться с девушками, разговорить замкнутую выпускницу Салема ничего не стоило.

Девушка поведала, что отучилась в Институте Салемских Ведьм на факультете с углубленным изучением зелий, что и стало ее стимулом к поступлению на похожий факультет в Академии. Зельеварение ей нравилось, ибо требовало предельной концентрации, способности быстро реагировать на изменение обстановки и большого багажа знаний — в общем, для нее это была сложная задачка, которую очень хотелось решить. Талант к зельям у нее определенно был, так как Драко заметил, что профессор Снейп внимательно следил за девушкой во время своей лекции и последующей практики и даже отпустил несколько язвительных положительных замечаний. В переводе на язык нормальных людей — похвалил. Сам Драко заинтересовался девушкой по той причине, что название ее дипломной работы звучало как "Снятие черномагических заклинаний с предметов с помощью зелий различной концентрации". Выбор девушки объяснился просто: ее отец работал в Министерстве Магии в США на этаже "Артефакты и заколдованные вещи". В своей работе Анна сделала несколько простых, но новых заключений, которые помогли немного облегчить работу по снятию заклятий с вещей. Драко Малфою, как сыну владельца некоторых интересных артефактов, эта тема была также интересна.

Он давно заметил, что человек, разговаривающий на интересные ему темы, неуловимо преображается. Так и Анна, еще пять минут назад жмущаяся к стенке, запрятав руки в карманы и односложно отвечающая на вопросы Драко, несколько изменилась. В карих глазах место испуга и опасения заняли азарт и интерес, на щеках появился румянец, а косы, уложенные вокруг головы, немного растрепались, чем создали видимость золотого солнышка, благо, девушка стояла прямо под светильником.

Увлеченные разговором ребята пропустили момент, когда мисс Крэй запустила всех в класс.

— Эй, Драко, вы идете?

Парень обернулся. В дверях кабинета стояла Гермиона и выразительно смотрела на него. Причем в ее взгляде кроме насмешки парню почудилось что-то еще...

Анна моментально смутилась, пригладила волосы и проскользнула в кабинет. Гермиона проводила ее взглядом, снова посмотрела на Драко и сама скрылась в кабинете. Малфою ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

В кабинете не было ни парт, ни стульев, только один-единственный стол преподавателя, за которым стояла профессор Крэй.

— Итак, сегодня вам предстоит первое занятие по чарам. Я уже предупреждала, что первые занятия одинаковые для всего курса, поэтому вы можете встать в пары даже с человеком другого факультета. Итак, прошу разделиться.

В кабинете началась толкотня. Друзья пробирались к друзьям, одиночки растеряно оглядывались, компании весело делились. Джинни схватила за руку Гарри. Драко шагнул к растерявшейся Анне, скорее рассчитывая на сильного партнера, чем на благодарность девушки. Гермиона оглянулась, выбирая, с кем бы встать, но к ней подошел Станислав, и вопрос был снят.

— Итак, первый раздел нашего курса, который займет весь семестр, называется "Парные заклинания", то есть заклинания, которые формируются или поддерживаются двумя волшебниками. Начнем мы с бытовых заклинаний, чтобы вы с непривычки не разгромили мне весь кабинет. Для начала я покажу вам пример. Мне нужен партнер, — она пробежала глазами по двум открытым журналам. — Возможно... мисс Грейнджер.

Гермиона тут же вышла вперед, безмерно гордая тем, что незнакомую технику разрешили показывать ей.

— Итак, мисс Грейнджер. Вам известно заклинание Hover Charm, которое заставляет вещи парить над землей?

— Разумеется, профессор.

Мисс Крэй поставила между собой и Гермионой стул и отошла на свое место.

— Магия — это сила, направленная на изменение структуры окружающего мира. Обычно ее направляет один человек, и тогда, если на пути магии встречается другая сила, она вступает с ней в бой. Ваша же задача, мисс Грейнджер, — подхватить мое заклинание, не перебивая его. В таком случае сила заклинания усиливается, а магу, наоборот, нужно тратить вдвое меньше энергии. Другое дело, что сосредоточиться и объединить свою магию с чужой редко у кого получается. Вы готовы попробовать, мисс Грейнджер?

— Да, профессор.

Натали Крэй подняла палочку.

— Hover Charm.

Стул медленно взмыл в воздух и замер на полпути к потолку. Профессор немного подвигала палочкой, показывая подвижность стула, и взглянула на студентку.

— Теперь вы.

Гермиона закусила губу и подняла свою палочку.

— Hover Charm.

Стул дернулся и, резко рванув вверх, стукнувшись о потолок, отскочил от него, заметно покосившийся, и упал.

— Итак, вы, мисс Грейнджер не перебили мое заклинание, что похвально, но приумножили его так, что сила стала гораздо больше, и стул взлетел выше. При ударе структура чар нарушилась, из-за чего заклинание распалось, — мисс Крэй говорила спокойно, не обвиняла студента в невнимательности, а объясняла ошибку.

— Теперь покажу я. Мисс Грейнджер.

— Hover Charm.

Стул снова взлетел.

— Hover Charm.

Заклинание профессора явно никак себя не проявило, но, когда она пошевелила палочкой, стул снова стал двигаться, хотя Гермиона палочкой не шевелила.

— Попробуйте вы.

Гермиона осторожно повела палочкой в сторону, и стул послушно двинулся за ней.

— Чувствуете странность?

— Да, профессор. Такую двойственность...

— Запомните это ощущение и попробуйте его позже восстановить. Теперь уберите палочку.

По очереди волшебницы убирали палочки и снова делали нужные пасы. Заклинание оставалось постоянным.

— Вот видите. У вас уже кое-что получается, — Натали улыбнулась девушке, которая как раз осторожно опускала стул на землю. Потом она обернулась к другим студентам: — Теперь пробуйте то же самое, только сначала сделайте копию со стула и не забудьте наложить смягчающие чары, не хватало мне еще щепок и побитых тел.

Со всех сторон начало звучать заклинание копирования.

* * *

Профессор зельеварения Северус Снейп стоял в своем кабинете возле окна и смотрел на пустошь, раскинувшуюся за замком. Утренняя пара у него была только одна — у студентов факультета Магических Существ, которые боялись его и которых опасался он. Поэтому он сегодня прочитал им подробную лекцию, надеясь, что до завтра они ничего не забудут и смогут сварить зелья как надо. Хотя входить в класс без щита он бы поостерегся. Вся группа представлялась ему сборищем Лонгботтомов, а это и злило и смешило одновременно.

В их программу входили в основном полезные в работе с магическими существами зелья. И пусть ход программы оставался все тот же "планетный", в запасах Академии все меньше и меньше оставалось часто используемого "венерианского" цветущего вереска. Он был дополнительным компонентом почти ко всем зельям перво— и третьекурсников.

Надо будет сходить набрать еще. Но идти одному? Нет, ни на старость, ни на раны Северус не жаловался, но один он сможет набрать лишь одну десятую часть необходимого вереска. Значит, стоит взять кого-нибудь из студентов. Можно было бы пригласить и миссис Керр, но профессор никогда не видел, как она работала, а, следовательно, доверять ей как профессионалу не стоило. А студенты... самых способных он выявляет еще на первом занятии, а значит, к концу недели должна набраться необходимая группа. Стоит, пожалуй, позвать мисс Арбид и мистера Вагнера. Драко тоже неплохо разбирается в зельях, да к тому же уже однажды помогал крестному в сборе вереска. Можно еще позвать мисс Грейнджер, правила она знает, без сомнения. Остальных стоит определить до выходных. В воскресенье как раз подходящий день.

Мысль о том, что кто-то может не согласиться, даже не посещала профессора зельеварения. Он никогда не задумывался о невозможном.

* * *

После двух пар чар шли усталые и немного помятые. Гарри костерил Джинни, заклинание которой перебило его собственное, из-за чего стул хоть несильно, но ощутимо стукнул парня по ноге. Драко порвал рукав рубашки, но был доволен: пусть до полного содействия заклинаний у них с Анной дело не дошло, стул прыгал куда меньше, чем у остальных. Гермиона была целее и счастливее всех. На несколько мгновений ей удалось соединить заклинания, и пусть потом ее сила все же вырвалась из-под контроля, но соединение же было! И это главное. Плюс она расспросила профессора о книгах по парной магии и теперь жаждала вечера, чтобы в свое удовольствие порыться в библиотеке. О том, что по ее комнате разбросан десяток непрочитанных книг, она не думала. Все равно к выходным останется только половина.

— Ну, мы на обед, а вы?

Гермиона и Гарри переглянулись — оба так натрудились на чарах, что и думать о еде не могли.

— Мы, наверное, пораньше на зелья пойдем. У нас сегодня практика, стоит материал повторить.

Гарри и Гермиона зашли в общежития, взяли нужные книги и переоделись в одежду, нужную на практике зелий. Собственно, профессор ничего не говорил о том, как надо одеваться, но студенты, прекрасно знакомые с его взглядами, легко усвоили негласные правила. Глухая одежда, минимум открытой кожи, никаких шнурков, пуговиц, ниток, блесток и прочего, что могло помешать зелью. Гарри, не заморачиваясь, надел темную мантию, Гермиона предпочла легкую кофту без вырезов с длинными узкими рукавами и брюки. Также девушка тщательно заплела волосы и наложила на них простое заклинание против растрепанности. Заклинание действовало четыре часа и не имело никаких последствий. Гарри, однако, о нем не знал, поэтому пришлось девушке заколдовывать и друга.

В кабинет зелий они пришли за полчаса до начала занятия. Просто так, на всякий случай. Снейп встретил их ранее появление как саму собой разумеющуюся вещь. Когда они вошли в кабинет, он оторвался от записей, которые вел, и посмотрел на студентов.

— Доброго дня, мистер Поттер, мисс Грейнджер.

— Доброго дня, профессор.

Студенты уже хотели занять свои места и повторить материал, но зельевар явно не собирался давать им фору.

— Раз уж вы пришли так рано... мистер Поттер, расставьте эти котлы и принадлежности для зельеварения по партам по числу человек в вашей группе, — профессор указал на ряды котлов, стопочек, ножей, флаконов и досок на длинном столе в углу комнаты. — Мисс Грейнджер, на первой парте лежат все ингредиенты, необходимые на сегодня, разделите их поровну и разложите рядом с котлами, которые любезно расставит мистер Поттер.

— Хорошо, сэр.

Друзья положили вещи на свои места, и Гарри направился к котлам, которые даже на вид были не легкими, а Гермиона замерла перед столом с ингредиентами, буквально сканируя их взглядом и что-то бормоча себе под нос.

Минут пять профессор делал вид, что не видит и не замечает ничего кроме своего журнала, потом он вскинул голову и насмешливо произнес:

— Мистер Поттер вы долго собираетесь копаться? Любой первокурсник расставил бы все быстрее вас.

— Но профессор, — возмутился Гарри, — они же тяжелые!

В подтверждение своих слов он снял со стола третий по счету котел и, сгорбившись, понес его к партам.

— А кто вас сказал, Поттер, что котлы нужно носить вручную? Неужели вы не сподобились выучить простые бытовые заклинания? Или так увлеклись спасением мира, что уже позабыли о них?

Гарри открыл рот. Профессор не говорил, что нужно все делать вручную, однако Гарри так привык, что на отработках у профессора Снейпа было запрещено пользоваться палочками, что, не задумываясь, перенес это правило и в Академию.

Вопрос: возмутиться или засмеяться — повис в воздухе, когда Гермиона тихо фыркнула, явно стараясь подавить смех. Мальчик-который-выжил улыбнулся, пробормотал что-то вроде: "черт", поставил котел на стол и, усмехнувшись, направился к оставшимся котлам, вытаскивая из рукава палочку.

Гермиона прикусила костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться, и вернулась к изучению ингредиентов. Ладан, можжевельник, цитрон, вереск, сушеные ветки какого-то дерева, жемчуг и листья папоротника. Почти все "солнечное". Интересно.

Рядом на столе стояло что-то вроде деревянного ящика, только без крышки, с низкими стенками и делениями на шесть по длине и пять по ширине. Быстро сообразив, что от нее требуется, девушка еще раз мысленно проверила расчеты и принялась раскладывать ингредиенты по делениям. Три веточки, три жемчужины, мяты много, можно по пять... листьев по два и вереска по шесть. Рассортировав первые пять наборов, девушка подняла ящик и пошла по рядам, раскладывая ингредиенты по столам. Увидев, как девушка одной рукой старается удержать ящик, а другой раскладывает ингредиенты, Гарри подошел к ней.

— Герм, магией намного быстрее, — прошептал он.

— Гарри, — фыркнула она, — это же составляющие зелий. Не менее чем за час до варки к ним не должно применяться никакой магии! Это же первый курс!

Профессор Снейп за столом довольно хмыкнул, Гарри смутился и продолжил свою работу.

Когда Гермиона разносила ингредиенты на последние парты, она обнаружила, что жемчуга все-таки не хватает. Признаваться в том, что она неправильно рассчитала — не хотелось, поэтому Гермиона на всякий случай пересчитала жемчуг вновь. Нет, все правильно. Даже если она положила на одну жемчужину меньше, двух не хватало бы. А значит, никакой ошибки с ее стороны нет.

— Профессор Снейп.

— Да, мисс Грейнджер?

— Для равного счета не хватает двух жемчужин.

Профессор задумался, а потом указал рукой на небольшой шкафчик, стоявший у двери в кладовую.

— Возьмите там.

Девушка торопливо подошла к шкафу, распахнула дверцы и еле сдержала вздох восхищения. Чего тут только не было. На самом верху ровными рядами стояли флакончики с универсальными противоядиями разных уровней, противоожоговые мази (хе-хе, профессор сам себе противоречит), заживляющие настойки, зелья пробуждения (обычный нашатырь), маленькие ящички с безоаром и даже несколько склянок со слезами феникса. Гермиона еле удержалась, чтобы не начать изучать все содержимое шкафа. Вместо этого она нашла на нижней полке несколько раковин, в которых хранился жемчуг, и достала две жемчужины. Положив раковины на место, девушка закрыла створки шкафа.

— Нашли, мисс Грейнджер?

— Да, профессор.

— Мистер Поттер, вы закончили?

— Да, профессор.

— Тогда начните повторять особенности приготовления "солнечных" зелий — очередного взрыва в вашем исполнении я не перенесу.

— Вы путаете меня с Невилом, профессор.

— Вы не сильно от него отличаетесь, мистер Поттер.

Гарри усмехнулся, Гермиона покачала головой.

* * *

Зельеварение закончилось вполне мирно, а по сравнению с практикой в Хогвартсве, вообще спокойно. Ни одного взрыва, ни одной отработки, замечаний и то всего десять было. Гермиона, собиравшая свои вещи, хотела верить, что так будет всегда. Или даже еще лучше. Однако когда девушка собралась уходить, ее остановил профессор.

— Мисс Грейнджер, задержитесь.

Когда все вышли из кабинета, девушка подошла к преподавательскому столу.

— Профессор?

— Скажите, мисс Грейнджер, вам знакомы правила сбора цветущего вереска?

— Знакомы, профессор, — осторожно заметила Гермиона, стараясь не тешить себя надеждой, что...

— Тогда жду вас в выходные на рассвете у главного входа в Академию. И предупредите Драко, пусть тоже придет.

— Профессор... — не могла поверить Гермиона.

— Мисс Грейнджер? — Удивленно приподнял бровь Снейп. — Вам что-то неясно или вы хотите отказаться?

— Да... нет, профессор. Мне все ясно. Драко я предупрежу.

— Можете быть свободны.

В коридоре Гермиону ждал Гарри. Услышав о просьбе-предложении профессора, он весьма удивился и порадовался, что зельевар не позвал и его. Спать, дескать, тоже когда-то надо.

Гермиона посмеялась, и они с Гарри разделились. Парень направился в общежития, а девушка в библиотеку, смотреть книгу по парной магии и по вереску. Разумеется, все правила сбора она помнила, но освежить подобный материал никогда не помешает.

Зеркала услужливо подсказали нахождение обеих книг и позволили вынести из библиотеки обе, напомнив, что крайний срок возвращения — конец этого семестра. Ну вот, а она надеялась еще на каникулах почитать.

Сложив книги в сумку, девушка направилась в общежития кратчайшим из коридоров — она договорилась сегодня со Станиславом еще немного отработать парную магию, благо при учебных помещениях были хорошие залы. Гермиона уже была в одном из них — зеркальная стена, магически защищенные стены и самые разные вещи, которые могли пригодиться. В том числе и несколько стульев. А зеркало можно будет затуманить, чтобы не отвлекало...

Бам!

На этот раз Гермиона не удержалась на ногах и упала, неловко завалившись на бок.

— Да чтоб вас!

Она подняла руку и откинула волосы с лица, чтобы увидеть виноватое выражение уже знакомых синих глаз, о которых старательно не думала весь день, зная, что, как только убираешь из головы объект своего интереса, натыкаешься на него наяву.

Бог троицу любит, не так ли?

— Вы так любите натыкаться на меня, что я начинаю бояться ходить в библиотеку, мисс. Хотя специально выбрал самый многолюдный коридор.

Мужчина подал ей руку, а когда Гермиона уцепилась за нее, поднял девушку одним плавным и сильным движением.

— Неужели все наши столкновения — простая случайность? — продолжал мужчина, с улыбкой глядя на нее. — Вы точно меня не преследуете?

— Знаете, говорят, один раз — случайность, два раза — совпадение, три раза — закономерность, — улыбнулась в ответ Гермиона. — Сегодня я хотела наткнуться на вас уже закономерно.

— Вот как? И чем же столь непримечательный человек как я смог заинтересовать столь блистательную леди как вы?

— Тем, что только вы можете мне рассказать о той организации танцев, о которой старательно молчит большинство обитателей Академии и талантливо не догадывается меньшинство.

Радость и удовлетворение в синих глазах сказали ей, что она выбрала правильную формулировку.

11 глава

Танцы без названия

"Только интонация убеждает". Дельфина Жирарден

— Ну что же, у вас есть немного свободного времени? Да? Тогда слушайте. Хотя я забыл о вежливости, меня зовут Даниил, а как Ваше имя? Красивое, что-то греческое, я прав? Повезло Вам с именем. Итак, Гермиона, я учился в этой самой Академии еще пять лет назад на факультете чар. Танцевать я начал еще в детстве, ну, точнее, когда был на третьем курсе Школы, и не смог прекратить, даже когда поступил в Академию. В течение первого года выяснилось, что, кроме меня, здесь училось еще несколько неплохих танцоров. Мы стали встречаться по выходным, потом стали оставаться в зале для отработки заклинаний и танцевать там. Постепенно каждый из нас обзаводился друзьями, которые просили научить их танцевать. Но где? Погода здесь истинно шотландская, часто идут дожди, так что на улице особо не позанимаешься, да и внимание привлекать будешь. Все учебные кабинеты свободны только по ночам, ну и залы иногда, но там очень сложно подгадать... А желающих учиться, тем временем, становилось все больше. Мы с ребятами посовещались, и я пошел к ректору. Ректор Харден на самом деле потрясающий человек. При всей своей внешней строгости и любви к порядку, он в первую очередь думает о студентах, а уже потом о том, как заполнить бумаги для Министерства. И он выделил нам два помещения в двух разных концах Академии, осторожно перетасовав расписание, так что эти два зала выпали из общего списка. Однако мы были сразу предупреждены, что наша танцевальная организация должна быть строго неофициальной, и уж тем более о ней не должно узнать Министерство. В то время оно старалось всяческими путями вытянуть побольше денег у всех Школ, Университетов и Академий, так что, если бы ректор нас не прикрыл, пришлось бы платить аренду или что-то еще. А так нас как будто и нет.

Кстати, именно поэтому у нас нет определенного названия. Так, если кто-то что-то заподозрит, мы просто разойдемся, а если кто-то с кем-то будет танцевать — так это личное дело. Никаких организаций, никаких названий, никаких документов или прочего.

На третьем курсе мы стали настоящей командой, быстро разбирались со временем, так чтобы всем было удобно, разделяли ребят на группы, чтобы учиться было удобнее, подменяли друг друга на посту преподавателя... Кстати, преподаватели хоть и не могли не замечать наши отлучки на некоторых парах, молчали и ничего не спрашивали. Очень выразительно молчали, к слову.

Тайна всегда объединяет и вызывает желание выдумать правила допуска к ней. Так и родилась идея, что никогда напрямую ничего о танцах не говорят, у кого судьба танцевать — сам нас найдет или спросит. Правильно сформулировав вопрос, совсем как Вы... Кстати, как Вы догадались? Подслушали? Увидели? Посмотрели? Вот это цепочка, да и со мной сталкивались... кажется, Вы от танцев теперь не отвертитесь, даже если захотите... Не захотите, вот и здорово. Вы хорошо танцуете.

Так, о чем это я... А, ну каждый год к нам присоединялось еще от пяти до двух десятков человек, так что пришлось снова говорить с ректором и просить третий зал. Он опять разрешил. Так и жили.

А к концу пятого курса я понял, что без меня здесь все загнется. В том году должны были выпускаться почти все мы— ну, организаторы. Только двое были на курс нас младше, но как они собирались поддерживать все — было непонятно. Подрастающая смена в руководстве была незаинтересована, и мы совсем не знали, что делать. Друзья уже планировали свою дальнейшую жизнь, а я чуть не выл. Я бы с удовольствием остался в Академии и продолжал учить студентов дальше, но кто мне позволит остаться? И на что тогда жить?

И тогда грохнула новость — Темный Лорд вернулся. По Академии будто заклинание оцепенения пронеслось, все ходили тихие и понурые. Конечно, все понимали, что его главная задача — взять Хогвартс, в конце концов, там все его враги, но Академия от него не так далеко, поэтому было страшно. Страх витал в воздухе.

Мы тогда звали всех на танцы каждый день, наплевав на подготовку к экзаменам. Включали музыку, смеялись, веселились, помогая отогнать тени страха. Сил тогда было потрачено... мы танцевали с конца последних занятий и почти до рассвета, успевали побывать во всех группах... Танец — это ведь тоже магия. Какие эмоции танцуешь — такие и испытываешь — и ты, и окружающие. И это помогало. Сначала мы, потом наши ученики, потом их друзья и друзья их друзей постепенно приходили в себя.

На экзамены мы с ребятами буквально выползали. Но преподаватели, совершенно ничего не зная и даже не догадываясь, — ну ты понимаешь, — чуть ли сами за нас все не решали. В общем, сдали все. И танцевали по этому поводу до утра.

А накануне Выпускного Бала, на который мы готовили потрясную программу... Ах да, все праздничные представления мы взяли на себя уже на следующий год, после разрешения ректора. В общем, накануне Бала меня вызвал ректор. И начал вещать. Что Темный Лорд возродился, что Академия и студенты не могут находиться в безопасности, как раньше, и что он хочет нанять на работу мастера по защитным чарам. А я как раз диплом защитил на тему "Высшие охранные чары для защиты недвижимых объектов". Вот он и предложил мне работу. Дескать, каждый месяц проверять и обновлять чары на свое усмотрение, предварительно согласовав все с ним. Ну... ежемесячные выплаты и личная комната мне прилагается.

Переиграл всех ректор Харден, за что я ему по сей день сердечно благодарен.

С того времени я и живу на полуофициальном положении в Академии. С одной стороны — не прикопаешься, все документы оформлены как надо, а с другой — танцы процветают. Мы так и войну переждали. Нас мало уже осталось, а все равно, решили, что война — дело приходящее и уходящее, а музыка и танцы — вечны. Так и продержались.

Вот такая история... Что вам еще интересно?

Ну да, Драко почти сразу догадался, умный парень. И танцует хорошо. А Вы, Гермиона, ему не завидуйте, у Вас не хуже получится, я это сразу понял.

Откуда я? И почему у меня эти словечки мелькают? Так меня бабушка воспитывала, а она из России, а у них там очень колоритный язык, вот некоторые фразы бабушка и перевела, а я подцепил.

Сколько групп? А вот не скажу, это секрет. В какой Вы будете? А Вы твердо уверены... Все, понял, глупый вопрос. Там же, где и Драко. Вы на Балу же вместе танцевали и вроде неплохо друг друга чувствуете, вот так и продолжите. Вам еще повезло. У нас иногда кого-то больше, и приходится кому-то у стенки стоять, ожидая, пока пары сменятся. Да, Ричард тоже с Вами. Не мог же я ему отказать... Да так, ничего.

А что танцуем? Ну, этот год полностью просвещаем танго. Я периодически переигрываю тематику, так что порой в одной группе и те, кто ничего не умеет, и уже практики, но танцы появляются новые. Очень удобная позиция.

А сейчас, Гермиона, пойдемте, представлю Вас, как раз сейчас там занятие начинается. Вы же никуда не спешите?

Ну вот, нам туда. Что? Да, мы периодически меняем залы, благо, теперь это можно делать. Так, сейчас я буду Вас представлять, так что прошу...

Дамы и господа, у нас прибавление. Гермиона — первый курс, факультет Чар. Насколько Вы помните, очень красиво влилась в нашу компанию на Балу. Что? Еще новенькие? Рад слышать. О да, я Вас помню, прекрасно двигаетесь. Так, пока определитесь по парам... Гермиона, тебя ждут вон там. Катерина, подойди.

Как тебе она? Ну да, Гермиона. Нет, я не просто так спрашиваю. Хм. Угу. Ага. Так. Ну, с Драко я ее поставлю, да они и сами не против, посмотри, как разговаривают. Тут хорошая пара получится. О, уже даже трио... А Ричарду она понравилась... Да, да, конечно, я слушаю. Хорошо.

Кхм... Пора начинать. Ребята! Так, все определились? Тогда снова танго... Гермиона, Кристина, не волнуйтесь, у вас все получится. Ребята, помогайте изо всех сил.

Кать, ну давай, покажем добрый пример. Раз. Два. Три. Молодец. Вот так. Иди, посмотри как они там, я пока тут постою, понаблюдаю. Драко — ближе! Не дергайся ты, все в порядке! Джон, слушай партнершу, Натали ноги, ноги, ноги... Гермиона, прекрасно получается.

Ох, ну и намаюсь я с организацией...

Но какая же ты красивая...

* * *

Сказать, что у Гермионы болели ноги — это не сказать ничего. Непривычная нагрузка заставила мышцы взбунтоваться, требуя покоя и бережного обращения. Первого девушка им честно не обещала, а вторым поклялась заняться.

Кое-как причесавшись и одевшись, она как можно ровнее и непринужденнее вышла в коридор, для того чтобы в гостиной свалиться в первое же кресло. Слава богам, сегодня стояла пара чар перед обедом, и утро было свободным, а к вечерним занятиям она придет в себя. По крайнее мере, на это стоило надеяться.

— Прекрасно выглядишь.

— Иди к лешему, Малфой.

Парень усмехнулся и занял кресло напротив. На зависть и восхищение, выглядел он прекрасно. Белоснежная, опрятная рубашка, брюки со стрелками, причесанные волосы, бодрое выражение лица. Гермиона в своей юбке, гольфах и блузе, с растрепанными волосами чувствовала себя замарашкой.

— Да ладно, все понимаю. Но вчера ты танцевала классно.

— И на том спасибо... Только не думала, что это так сложно.

— Не легче, чем учить заклинания, Гермиона. Ты-то уж должна понимать: что за даром дается, то не будет и свято. Так что усилия, усилия и еще раз усилия — и все получится.

— Иди ты...

— Второй раз прогоняешь уже... Смотри, на третий уйду.

— Как страшно... ты лучше скажи, когда встречаемся в следующий раз?

— Уже на той неделе. На выходные у Даниила какая-то грандиозная задумка...

— Кстати, про выходные! Я с этими танцами про все забыла! Снейп будет ждать нас утром в субботу у ворот, чтобы пойти собирать вереск.

Драко хмыкнул.

— Как я понимаю, крестный в своем репертуаре передал это в форме приказа.

— Разумеется. Шаг влево, шаг вправо — побег, прыжок — попытка улететь.

Парень в очередной раз усмехнулся.

— Ладно. Пора мне, а то крестный крестным, но опаздывать к нему на занятия никому не разрешает. Кстати... надо бы встретиться... потанцевать.

Гермиона вскинула голову, недоверчиво взглянув на Драко. Но тот стоял с совершенно спокойным выражением лица и смотрел на нее.

— Да, конечно... Где и когда?

— Давай вечером... да хоть в той же зале, где вчера танцевали.

— Хорошо. До вечера.

— До обеда. Еще увидимся.

Он ушел.

Она осталась.

И несколько раз переспрашивала себя о том, что же это было. Толковых мыслей не было, но почему-то вспомнилось, как он вчера вел ее в танце. Уверенно и спокойно, так что она очень быстро уловила основную идею движений и стала двигаться за ним, куда поведет. Гермиона чуть ли не впервые в жизни позволила себе быть ведомой, и ей это понравилось.

Так, приди в себя и вернись к учебе. Танцам — время, учебе — час.

Девушка открыла книгу, вытащенную из сумки, и принялась изучать особенности использования двойных чар. Надо быть готовой к занятиям на все 100 %, особенно если ты Гермиона Грейнджер.

На Чарах было еще веселее, чем в прошлый раз. Если вчера студенты уворачивались от бесконтрольно летающих стульев, то теперь этот полет был вполне подконтролен, благо, что теперь предметами были мячи. Что началось... Гермиона получила по спине мячом, а когда гневно взглянула на Гарри, тот вообще смотрел в другую сторону и излучал безмятежность, а стоило перевести взгляд на Джинни, как само спокойствие была уже она.

Но подобное мирное положение дел продолжалось недолго. Уже на втором часу кабинет Чал превратился в место проведения то ли боев без правил, то ли квиддича. Студенты разбились на команды и атаковали друг друга разными предметами, причем задача атакуемых была не поставить блок, а перехватить заклинание противника и вернуть снаряд уже ему. Сначала все работали в одиночку, Гермиона, первая сообразила, как можно извлечь из предыдущего урока выгоду и встала почти вплотную к Станиславу, так что они атаковали вдвоем, что значительно снизило способности противоположной стороны перехватить предмет. Перехватывали они тоже вместе, тут же отправляя мячи обратно. Вскоре, впрочем, их тактика была оценена по достоинству и остальные тоже стали работать в паре. Драко попробовал собрать вокруг себя целую группу, но мячи, поддерживаемые несколькими волшебниками, начинали вилять туда-сюда и нередко били по своим же — не хватало сноровки.

Закончились занятия аналогом Больничного крыла. Наиболее поднаторевшие в оказании медицинской помощи залечивали синяки и ссадины своим товарищам, те, кто больше понимал в бытовых заклинаниях, приводил в порядок кабинет и одежду. Профессор Крэй была более чем довольна и всем особо отличившимся поставила в журнал отметки.

На обед шли в приподнятом настроении. Гермиона со Станиславом обсуждали возможности сдвоенных чар, Гарри пенял Джинни на пропущенные снаряды, а она в свою очередь дразнила Малфоя из-за того, что он получил наибольшее количество синяков из всех них.

— О, ребята, привет!

Друзья остановились. К ним шел улыбающийся Ричард, держащий в каждой руке по большой сумке.

— Привет, Ричард, — улыбнулась Гермиона.

— Привет, привет, — поздоровались остальные.

— Откуда вы такие помятые?

— С чар.

— О, сдвоенные чары. Помню... Это нечто... Хотя самое интересное у вас еще впереди...

— Это что?

— Сами узнаете, когда время придет. Ладно, мне пора, увидимся.

— Увидимся, — Гермиона отвернулась, пряча в уголках губ улыбку оттого, что старшекурсник все время короткого разговора смотрел только на нее.

После обеда у чаровников стояли две пары Магических существ, теория и практика, а у зельеваров — пара трансфигурации и древних языков. Чужая доля — лучше, поэтому Гарри и Гермиона завистливо косились на Драко с Джинни, а те на них. Одним не хотелось выходить на улицу, где с утра лил дождь, а другим — задыхаться в пыли толстых фолиантов, исписанных мелкими незнакомыми словами. Но желания и тех и других явно не принимались в расчет при составлении расписания.

Лекции по магическим существам вела Тамна Смит, темноволосая коротко стриженая женщина в очках с черной оправой. Под мантией скрывались старые раны от неосторожного обращения с различными магическими существами, особо любопытные могли увидеть шрам, берущий начало где-то под рубашкой и заканчивающийся на внешней стороне ладони, и белую полосу на шее, теряющуюся под короткими волосами. О себе Тамна говорить не любила, предпочитала темные цвета в одежде, не воспринимала глупую болтовню, но, в отличие от профессора Снейпа, сходство с которым было подмечено еще на ознакомительном занятии, весьма дружелюбно общалась со студентами, не отказывалась объяснить что-нибудь или помочь, но все это только по теме. Любые вопросы, не касающиеся магических существ, натыкались на скептическое хмыканье.

— Прекрасная пара Снейпу, — шепнул Гарри Гермионе, пока они искали в учебнике означенный параграф. — Как думаешь, может, их свести?

— Боюсь, тогда мы потеряем сразу двух профессоров, ибо друг друга она заговорят и переупрямят до смерти.

Гарри тихо рассмеялся, поймал неодобрительный взгляд профессора и тут же уткнулся носом в книгу.

Практику по этому же предмету вел Себастьян Торн — полная противоположность своей коллеге. Веселый, улыбчивый, остроумный и разговорчивый, предпочитающий светлые и яркие тона, не считающий зазорным поболтать со студентами или поделиться свежими сплетнями. Короче, любимец девушек.

Гермиона нашла Себастьяна интересным с той стороны, что он очень толково рассказывал о магических существах, всех инструктировал на тему техники безопасности и всегда сам первым демонстрировал нужное обращение.

Первые занятия не были интересными, особенно для тех, у кого мысли заняты абсолютно другим.

— Гермиона, ты к себе или куда? — когда они возвращались в замок, Гарри поравнялся с подругой, приподнимая свой зонт. Девушка только сейчас поняла, что все это время стояла и шла под проливным дождем.

— Нет... я... — "танцую с Малфоем" будет звучать как-то странно... — должна зайти в библиотеку, мне профессор Крэй посоветовала одну книгу по сдвоенной магии, а ее на руки не выдают, так что...

— Ясно. Гермиона Грейнджер в своем репертуаре... Кто куда, а она в библиотеку.

— А ты, небось, в квиддич играть? — фыркнула Гермиона.

— А вот и не угадала! Мы с Джинни те же чары отрабатывать будем.

— Вау. Мальчик-который-всех-спас, да ты развиваешься!

— Беру пример с тебя, девочка-которая-знает-все-и-еще-немного.

Они вместе вошли в Академию, после чего Гарри, превративший зонтик обратно в книгу, ушел в общежития, а промокшая Гермиона — "в библиотеку".

В "библиотеке" уже горел свет, приглушено звучала музыка из музыкальной шкатулки, а на полу, скрестив ноги, сидел Драко Малфой.

12 глава

Ole Guapa

"Как только вы встанете на нашу точку зрения, мы с вами полностью согласимся". Моше Даян — Сайрусу Вэнсу (во время арабо-изральских переговоров 1977г.)

Рука в руке. Почувствовать перенос веса. Сделать первый шаг.

Приблизиться, соприкоснуться одеждой. Почувствовать дыхание на щеке.

Рука на талии, двигается выше, застывает под лопаткой. Рука на плече, скользит на спину и замирает.

Шаг, шаг. Покачивание.

Повел в сторону — послушно пошла.

Сжала плечо — остановился.

Шаг. Обманка. Обратно.

— Гермиона!

Открыл проход, два шага, снова по прямой.

Шаг. Шаг. Поворот.

Дыхание щекочет висок. Дыхание греет щеку.

— Гермиона!

Быстро-быстро. Прямо до стены. Поворот в сторону.

Неосторожное движение.

Оступились.

— Гермиона!

Девушка подскочила на кровати. Кто-то стучал в дверь, настойчиво взывая к находящейся внутри хозяйке.

— Кто там?

— Свои. Герм, вставай, давай, опоздаешь к Снейпу.

— Мерлин!

Гермиона торопливо встала и выглянула в окно. Рассвет уже золотил находившиеся вдалеке деревья. Профессор Снейп будет ждать их уже минут через десять.

Она стала одеваться, благо, нужная одежда была заготовлена еще с четверга и лежала на подоконнике, успев основательно промерзнуть. Уставшая вчера девушка, забыла ее переложить на стул. Но и так сойдет.

Осенние сапожки повыше, брюки поплотнее, рубашку полегче. Волосы торопливо причесать, очередной раз проклясть вечно ломающую расческу, отбросить в сторону ее остатки, пригладить волосы рукой и убрать их в хвост. Подхватить холщевую сумку, палочку за пояс в чехол, и быстро выскочить из комнаты, чуть не сшибив Джинни.

— Ну и сильна же ты спать. Я тебе уже минут десять стучусь.

— Прости, Джин. Зачиталась с вечера...

— В библиотеке? Я видела, как ты за полночь возвращалась.

— Ну да, — каким-то особым чутьем, догадавшись о том, что Джинни еще не сказала, Гермиона решила объяснить все первой. — Мы вчера с Малфоем на интересную книгу наткнулись, так до утра бы с ней и обнимались, если бы смотритель нас не выгнал, — девушка засмеялась. Джинни успокоено улыбнулась, и Гермиона поняла, что поступила правильно. — Ну ладно, мне пора бежать. Никакие катаклизмы мира не сравнятся с профессором Снейпом, если ты опоздаешь.

На улице было свежо прохладно. Хотя дождя не было с четверга, но траву покрывала роса, а по земле стелился туман, так что было ощутимо влажно. Гермиона поежилась в своей рубашке, но бежать за курткой было поздно, тем более скоро выглянет солнце и потеплеет.

У ворот Академии уже стояла фигура во всем черном. Гермиона прямо на ходу в очередной раз пригладила волосы, вздохнула, осознав, что в порядок их не приведешь, и подошла к одиноко стоящему профессору.

— Доброго утра, профессор Снейп.

— Мисс Грейнджер, — он сухо кивнул.

Подобно ей, он был обут в высокие кожаные сапоги и плотную одежду неизменно черного цвета. Только белый воротничок рубашки и манжеты чуть преображали картину. На плече у него висела кожаная сумка весьма объемного вида. Гермиона догадывалась, что сумка не простая, а внутри нее, скорее всего, множество специальных отделений, сделанных для сбора ингредиентов. Она слышала про такие сумки, но, из-за заоблачной для нее цены, о возможности купить даже не задумывалась.

— Мисс Грейнджер, потрудитесь не прожечь дырку на моей сумке взглядом. Уверяю вас, внутри нет ни одного учебника.

Гермиона смутилась и торопливо перевела взгляд на вход Академии. В этот момент дверь открылась, и на улицу вышел Драко Малфой собственной помятой персоной. Взлохмаченные волосы, одежда, явно без применения гладильного заклинания, и заспанное лицо откровенно давали понять, что не одна Гермиона сегодня чуть не проспала.

— Мистер Малфой, позвольте узнать, чем вы занимались всю ночь, что чуть не опоздали? — холодно и как-то безразлично поинтересовался профессор Снейп. Драко пожал плечами.

— Чем обычно и занимаются студенты по ночам...

Профессор удивленно приподнял брови.

-...толковые студенты, профессор.

— Ну, разве что так...

Драко сухо усмехнулся и перевел взгляд на Гермиону.

— Доброго утра.

— Утра доброго, — эхом откликнулась она, пряча насмешливый взгляд. В конце концов, именно Малфой вчера настоял, чтобы они занимались подольше, дескать, на выходные другие планы, а к следующему занятию надо бы подготовиться. Гермиона, наученная годом странствий, переносила нагрузки и короткие часы сна хоть без удовольствия, но стойко, Малфою так не везло.

— Мисс Арбид, мистер Вагнер, рад, что вы соизволили таки явиться.

Молодые люди поравнялись со своими сокурсниками и сонно поздоровались. Северусу Снейпу было не до расшаркиваний.

— Следуйте за мной. У нас не так много времени. Надо собрать вереск, пока он покрыт утренней росой, — и профессор, развернувшись, быстрым шагов пошел прочь от Академии. Студентам ничего не оставалось, кроме как пойти следом за ним.

В пути Драко поравнялся с Гермионой.

— Ты как?

— Как огурчик, — ответила она. И с усмешкой добавила: — Такой же зеленый и в пупырышках.

— Все шутишь...

— Не очень. Устала, если честно. Сегодня бы спать подольше и к учебе готовиться, а не на рассвете вставать.

— Так почему не отказалась?

— Сам догадаешься, или сказать?

Драко усмехнулся и отстал, чтобы поравняться с Анной. Его место занял Станислав. Молодой маг не был настроен на болтовню, так что путь прошел в тишине.

Академия располагалась в низине, укрытой от маглов магией, ее окружали поросшие вереском холмы, на один из которых и держали путь волшебники. Они преодолели тонкую завесу тумана, прошли по покрытому росой лугу, поднялись на холм и остановились на его вершине, разглядывая открывшееся перед ним поле.

Вереск. Прекрасный вереск покрывал здешнюю землю, образуя пушистый яркий ковер, по которому хотелось то ли пройти, то ли пробежать...

— Так, мисс Грейнджер и мисс Арбид, возьмите на себя восточную часть, мистер Малфой и мистер Вагнер — южную, я пройдусь по северной стороне. У простого вереска собирать только цветы; если найдете белый, то вырывайте вместе с корнем, стараясь не сломать. Все ясно? За работу.

И, не дожидаясь ответа, первый начал спуск с холма. Молодые люди последовали за ним.

Гермиона раскрыла сумку, вытаскивая припасенные мешочки, и склонилась над первым вересковым кустом. Анна опустилась на колени рядом.

— Как дела, Ан?

— Все в порядке. Учусь потихоньку. А ты?

— Так же. Ты когда-нибудь вереск собирала?

— Только для венков и маленьких букетиков. У нас считают, что вереск приносит счастье.

Гермиона заинтересованно взглянула на девушку.

— У вас?

— Ну, я родилась в сердце Шотландии... Город Гамильтон.

Гермиона выронила сорванный цветок.

— Ничего себе... Тот самый Гамильтон... город...

— Да, да, город того самого Крысолова, — усмехнулась Анна, как ни в чем не бывало продолжая собирать цветы. Гермиона, спохватившись, тоже вернулась к этому занятию. — Но это все заблуждения местных. Крысолов был не в Гамильтоне, а в Гамельне, это город в Германии. Там даже улица названа в честь уведенных детей. Улицей Потерянных ее называют.*

— Подожди, так разве это реальная история? Это же сказка!

— Гермиона, в данный момент ты учишься в Академии Магии, а это тоже сказка.

— Эм... Ну да.

Девушка пристыжено замолчала. В конце концов, если на самом деле существуют маги, драконы, эльфы и феи, почему не существовать и Гамельнскому крысолову?

Девушки продолжили собирать вереск. Мешочки быстро наполнялись, руки уже начали уставать от однообразных движений, так что Гермиона решила отвлечься, выпрямилась и несколько раз потянулась, разминая уставшее тело.

Справа от них возились Драко и Станислав. Парни о чем-то беседовали, практически не обращая внимания на то, что и как собирают. Девушка неодобрительно покачала головой и перевела взгляд дальше, там, где должен был быть профессор Снейп. Он и был. Стоял с весьма округлившейся сумкой в руках и насмешливо смотрел прямо на Гермиону.

...Там, на холмах, поросших вереском...

Она смутилась и практически рухнула на землю, снова протягивая руки к вереску.

— Ты чего? — Удивилась Анна.

— Да так... — неопределенно ответила Гермиона.

— Ой, смотри!

— Что?

— Вон, что-то желтое...

Девушка присмотрелась. И вправду, чуть впереди среди розовых колокольчиков виднелся какой-то желтый цветок.

— Желтый вереск? Никогда не слышала... Может, это молодые нарциссы? Но как они сюда затесались?

...нет ни времени, ни боли, ни воспоминаний... Только вкрадчивый шелест сухих вересковых колокольчиков в переливе ветряных волн и пряный запах нагретой солнцем листвы... завораживающий, затягивающий...

Любопытство не порок, а средство существования. Девушки приблизились к необычному цветку. Его лепестки были плотно сомкнуты, а своей формой он напоминал то ли тюльпан, то ли нарцисс — человеку, не увлекающемуся флористикой, трудно знать все виды растений.

У Гермионы заныли виски, но она не обратила на это внимания, списав все на усталость.

— Как думаешь, что это?

— Не знаю. Надо профессору показать...

— А он нас не засмеет? — засомневалась Анна.

— Может быть... — она выглядела задумчивой. — Что-то мне этот цветок напоминает, но вот что...

Она протянула руку, чтобы проверить, какие лепестки и стебель на ощупь, но, как только пальцы девушки коснулись плотно сомкнутого цветка, он тут же распахнулся, а в лицо Гермионе устремилась желтая пыль.

...только розовая, лиловая, сиреневая даль без горизонта, щекочущая босые ноги... только золотистая патина безоблачного, вечновечернего неба, впитывающая в себя всё, принимающая всех... Достаточно одного шага...**

— Гермиона! Профессор, Вагнер, Малфой!!!

Темноволосая девушка сидела на земле и, прижимая руки к лицу, шипела сквозь зубы. Но самый первый громкий вскрик заставил мужчин насторожиться раньше крика о помощи.

Несмотря на то что он был дальше всех от девушек, профессор оказался рядом самым первым.

— Что случилось?

— Гермиона... цветок... я не...

— Тихо!

Он профессиональным взглядом окинул кусты и тут же указал на желтый раскрытый цветок. Анна кивнула.

— Мисс Грейнджер.

Она все так же сидела на земле, и сквозь ладони пробивались звуки, явно не свидетельствовавшие о хорошем самочувствии.

— Мисс Грейнджер. Уберите руки от лица.

Отсутствие реакции. Профессор Снейп опустился на колени напротив девушки и положил руки на ее локти. И произнес намного мягче:

— Мисс Грейнджер, уберите руки. Я посмотрю.

То ли от необычности тона, то ли уговорив саму себя, она позволила отвести ладони от своего лица. Северус буквально впился глазами в бледную кожу, чуть покрасневшую вокруг глаз. Слава Мерлину, никаких ярко выраженных ожогов, вот только сами глаза сильно покраснели...

— Профессор, — тихий, надломленный голос произнес слова так, будто она сомневалась, кто перед ней.

— Да, мисс Грейнджер.

— Профессор... Я ничего не вижу. Совсем ничего...

О, великий маг! Он торопливо помахал рукой у нее перед глазами и убедился, что зрачки совершенно не двигаются, потом наклонился еще ближе и увидел, что глаза начинает затягивать почти прозрачная пленка.

— Вставайте, быстро.

Гермиона постаралась подняться, но ее ноги подкосились, и она тут же рухнула обратно. Северус увидел, как она закусила губу, чтобы не расплакаться. Будь они одни, он бы не удержался и высказал, что думает о глупых девицах, которые лезут, куда не знают, а потом вляпываются в неприятности, а потом бы сам донес плачущую студентку до Академии. Но рядом были ее друзья.

Драко подхватил девушку под руки и помог ей подняться. Станислав поднял ее сумку, а испуганная Анна пристроилась сзади, придерживая Гермиону.

Профессор вздохнул. Надо относиться ко всему этому по-деловому.

— Голова болит? Глаза печет? Слабость? Головокружение?

— Нет, профессор, — утвердившись на земле, Гермиона как-то растеряно улыбнулось. В сочетании с растрепанными волосами и отсутствующим взглядом это выглядело жутковато. — Просто ничего не вижу... И небольшое жжение в глазах. Больше ничего.

— Значит пыльцы была малая концентрация... Двигайтесь живее, надо побыстрее попасть в Академию.

Гермиона сделала самостоятельно несколько шагов и тут же оступилась.

— Малфой, Вагнер, помогите ей. Арбид — молнией в Академию в Больничное крыло! Пусть встречают.

Девушка тут же сорвалась с места, оставив на земле свою сумку. Впрочем, ее тут же подхватил Станислав.

Убедившись, что сама Гермиона идти может только медленно, Драко без лишних разговоров подхватил ее на руки.

— Как мило, — хмуро заметил профессор Снейп, убыстряя шаг, но держась рядом с крестником. В ответ он получил лишь злой взгляд.

— Профессор, — подала голос мисс Грейнджер. Она вообще вела себя странно, не плакала, не кричала, молча сносила все, что делали остальные. Даже свое путешествие на руках Малфоя никак не откомментировала.

— Да?

— Так что это было?

— Местная магическая разновидность жгучего лютика. Его форма отличается от обычной, вот вы и не узнали его. И усиленные свойства — пыль прекрасно действует на людей.

— И чем это светит?

— От легкой боли в глазах, до полной потери зрения.

Он взглянул на бледно лицо Гермионы и обрадовался ее закрытым глазам. Закушенной губы и сжатых кулачков и так было достаточно.

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, — чуть насмешливо сказал он. — Маги давно нашли антидот к пыльце этого лютика. Снова сможете часами торчать библиотеке.

Для Гермионы это путешествие ощущалось необычно. Белая плена перед глазами, чьи-то руки, голоса, полная дезориентация в пространстве. Когда Драко поднял ее на руки — стало легче. Стало возможным закрыть глаза и придавить рвущуюся изнутри истерику. Уверенные руки на спине, успокаивающие слова, произнесенные тихо, чтобы профессор не услышал, хотя он сам тоже по-своему успокаивал Гермиону. Пока профессор Снейп язвит и точно знает, что делает, — мир будет стоять.

*Здесь речь идет о знаменитом "Гамельнском Крысолове", который освободил город от крыс, при помощи своей дудочки, а когда власти не захотели платить ему, снова заиграл и увел из города детей.

** Ольга Громыко, "Верные враги".

13 глава

Не вижу — не значит не чувствую.

Сделай сегодня то, что собираешься сделать завтра; скажи завтра то, что хочешь сказать сегодня. Казимеж Тетмайер

Лекари Больничного крыла, Карл и София, являлись братом и сестрой и ловко делили свои обязанности, как по профессиональному признаку, так и по половому. Карл специализировался на физических травмах, София — на отравлениях, ожогах и неприятностях, вызванных изнутри. К нему шли молодые люди со своими проблемами, к ней — девушки за советом и помощью. В Больничном крыле, кроме спального отделения, где находились лежачие больные, был маленький холл — приемная и пара специфических кабинетов.

Драко усадил Гермиону на кушетку в приемной и устало свалился рядом — все-таки нести девушку было не так легко, как казалось. Профессор, не останавливаясь, толкнул следующую дверь, кого-то позвал, что-то спросил, потом вернулся к студентам.

— Мистер Малфой, мистер Вагнер, ваше присутствие более не требуется. Мисс Грейнджер, встаньте, я отведу вас к мисс Софии.

Гермиона поднялась, Малфой не двинулся с места, а Вагнер уселся рядом с ним, упрямо скрестив руки на груди. Северус презрительно хмыкнул и подошел к замершей Гермионе. Девушка часто моргала, будто старалась прогнать пелену с глаз. Северус взял ее за руку и медленно повел в другое помещение. Они уже переступали порог, когда девушка подала голос.

— Профессор, они ушли?

— Как же. Корчат из себя гриффиндорцев, — снова фыркнул он, подводя ее к кушетке и заставляя сесть.

Тут же в помещение ворвалась молодая рыжеволосая девушка в белой мантии. Несмотря на яркий, цветущий вид, она была сосредоточена и серьезна.

— Добрый день, профессор Снейп. Мисс...

— Грейнджер, мэм.

— Называй меня Софией, дорогая.

Анна уже объяснила Софии, что к чему, поэтому лишних вопросов она не задавала. Внимательно осмотрела глаза Гермионы, посветила палочкой, потом вытащила из кармана несколько флаконов, прямо на тумбочке быстро смешала что-то в миске, буквально из воздуха достала бинты и погрузила их в раствор.

— Сейчас я сделаю тебе примочки, полежишь пока. Потом дам выпить зелье. И с собой дам несколько. Это такая пыльца, которая может на время будто исчезнуть, а потом внезапно снова украсть зрение. Ты меня слушаешь?

Гермиона кивнула.

— Ложись.

Девушка послушно развернулась на кушетке и вытянула ноги, при этом зацепив сидящего рядом профессора.

— Ох, простите.

Он лишь что-то пробурчал в ответ, поднимаясь.

София как следует промочила бинты и положила их на лицо Гермионы.

— Открой глаза и постарайся не закрывать. Полежишь минут десять. А вас, профессор, я могу попросить на минутку?

— Разумеется.

Они вышли обратно в приемную. Сидевшие на кушетке Драко и Станислав тут же вскинулись. Увидев вместо Гермионы весьма симпатичную рыжую колдунью, они растерялись. Драко, привыкший к образу строгой мадам Помфри, вообще сначала не понял, кто это.

Девушка понимающе усмехнулась.

— А... друзья? Все с вашей подружкой в порядке, немного полежит, а потом мне надо будет, чтобы кто-нибудь проводил ее в комнату, — она повернулась к Северусу. — Я дала ей зелье "Чистые глаза" и "Острое зрение" в смеси 2 к 3. И зелье-антидот от жгучего лютика. У вас не найдется чего-нибудь получше?

— У меня есть одно зелье... но оно действует так же, как те два в смеси, так что предложить мне нечего.

— Понятно. Тогда, профессор, вы не возьметесь сварить несколько зелий для крыла?

— По возможности, — поосторожничал он.

— Я не настаиваю, — усмехнулась она, вытаскивая из кармана листок бумаги. — Возьмите.

Он наскоро проглядел список глазами. Ничего особо сложного, самые простые зелья.

— Я сварю. Первую партию пришлю в конце следующей недели.

— Спасибо, профессор. Прошу вас, проследите, чтобы мисс Грейнджер проводили до комнаты.

Он только кивнул. София вернулась в кабинет.

Гермиона все так же лежала на кушетке. Глаза уже не жгло, наоборот, примочки принесли приятный холодок и успокоение воспаленной кожи. Подавленная истерика превратилась в абсолютное спокойствие и чувство усталости, так что девушка еле улыбнулась, когда услышала, что может идти к себе.

— Пару дней зрение будет барахлить, не бойся, потом все наладится, но могут быть приступы в течение пары лет, если что — приходи ко мне. Вот тебе зелья. Одно выпей, как только к себе придешь, остальные каждое утро и вечер по полбутылька, — София помогла девушке подняться, потом магически накрыла миску с раствором и тоже вручила ее Гермионе. — Будешь делать примочки не менее чем три раза в день.

— Спасибо, доктор.

— На здоровье. Пойдем, твои рыцари тебя заждались.

Гермиона усмехнулась. Так обычно называли Гарри и Рона в Хогвартсе, а теперь Рон далеко, а Гарри, наверное, и не знает, что случилось, и роль рыцарей исполняют Драко Малфой и Станислав Вагнер. Слизеринец и выпускник Дурмстранга. Однако, судьба любит шутки.

Девушка вслепую вышла в холл и тут же почувствовала чью-то руку у себя на плече. Рефлекторно накрыла чужую ладонь своей. Ладонь была теплой, приятной, явно мужской. Заинтересовавшись своей чувствительностью, Гермиона чуть повернулась и скользнула пальцами выше. Нащупала манжету рубашки и над ней плотную ткань верхней одежды. На ощупь — кожа или похожий материал, а из них всех в куртке сегодня вышел один человек.

— Драко, — усмехнулась она.

— Замечательно, Гермиона. Еще немного потренируешься и сможешь отличить всех своих знакомых по рукам, — с сарказмом заметил он, беря ее под руку. Рядом кто-то хмыкнул. Девушка тут же повернула голову, прислушиваясь.

— Станислав?

— Угадала.

— Может, закончите это дружеское общение, — саркастичный голос раздавался слева. — Мне необходимо удостовериться, что мисс Грейнджер благополучно доберется до своей комнаты. И не забудьте все вы сдать весь набранный вереск.

— Профессор Снейп, — Гермиона чуть повернулась и сделала шаг вперед, уверенная, что стоит прямо перед профессором. — Ребята меня доведут, можете не беспокоиться. И простите, что сорвала вам сбор.

— И все-таки я предпочитаю во всем убеждаться сам, — Гермиона почувствовала движение перед собой, а потом твердую хватку на своем локте. — Мистер Малфой, мистер Вагнер, оставьте свои сборы здесь, я потом заберу. Мисс Грейнджер...

— Моя сумка... эм... я не знаю.

— Никогда не бросайте свои вещи, мисс Грейнджер что бы не случилось, — наставительно произнес Северус.

— Профессор, ее сумка у меня, — послышался голос Станислава.

— Вытащите сбор и следуйте за нами.

Гермиона почувствовала, как профессор устремился вперед, и двинулась следом, прислушиваясь к окружающим ее звукам.

Нужно было отдать профессору должное — он шел не спеша, уверено поддерживая ее под локоть во время движения и придерживая, если требовалось повернуть или остановится. Перед лестницами он сухо указывал их наличие, начало и конец. Гермиона оступилась всего пару раз, чувствуя поддерживающие движения за спиной. Видимо Драко и Станислав страховали ее сзади.

По голосам, удивленным тонам и шуму она определила общежития.

— Гермиона!?

Гермиона махнула невидимой для нее Джинни.

— Все объяснения потом, мисс Уизли.

— Но...

— Потом. Мистер Малфой, доведите ее до комнаты. Мисс Грейнджер, преподаватели получат уведомление о вашем состоянии от мисс Софии. Постарайтесь не покидать комнаты лишний раз в эти дни. Всего хорошего.

И, не размениваясь на прощания, он ушел. Девушку под руку взял Драко и довел ее до ее комнаты. Слева слышался голос Станислава — он объяснял Джинни, что случилось.

Почувствовав под рукой привычное шершавое дерево, девушка вздохнула, толкнула дверь, сделала несколько шагов вперед, потом протянула руку, нащупала столбик кровати, еще раз вздохнула и упала навзничь поверх покрывала.

— Гермиона?

— Да заходите вы...

Послышались шаги, потом прогнулась кровать в ногах девушки, послушалась возня возле письменного стола, шорох бумаг и скрип.

Один сел на стул, другой на стол. Кто пренебрег правилами хорошего тона? Делайте ваши ставки, господа.

Гермиона перевернулась на кровати, обратив лицо в сторону сидящих.

— И не надо на меня так печально смотреть. Я не умерла, не покалечилась, просто на время лишилась зрения.

— А откуда ты...

— Я знаю вас.

Кто-то (явно Малфой) одобрительно хмыкнул.

— Гермиона... — тихо и как-то жалобно протянула Джинни. Девушка махнула рукой.

— Да ладно вам, зайдете ко мне после пар, я пока полежу...почи... кхм... музыку послушаю. Не пропаду. А может, вообще спать завалюсь, все равно в последнее время не высыпаюсь.

Она тщетно прислушивалась, желая уловить со стороны Драко какую-то реакцию, но парень молчал. Возможно, и в лице не переменился. Зато насмешка в голосе Джинни была не прикрыта.

— Гермиона... сегодня выходной.

— Да? Черт, — девушка смутилась. — Но все равно это не повод со мной нянчиться, у вас, наверняка, свои планы есть.

Красноречивое молчание было ей ответом.

Несмотря на уверения Гермионы, что она де прекрасно себя чувствует и прочее, и прочее, одну ее оставили только на закате. Целый день в комнате, в гостиной, даже в женском туалете рядом с ней находились доброжелатели, поддерживающие, веселящие и развлекающие. Гарри, Джинни, Драко, Станислав, Анна, Ричард, многие другие студенты. Даже профессор Крэй забежала в общежития, прослышав, что случилось со студенткой.

Только когда начало темнеть, Гермиона под предлогом принятия лекарства осталась в своей комнате одна. Выпила зелье, сделала примочки, и некоторое время лежала, раздумывая над своим незавидным положением. Потерять зрение — это значит не почитать, не пописать, не видеть друзей... Так, София же сказала, что все пройдет. Все будет хорошо.

Девушка убрала примочки, несколько раз моргнула и еле сдержала радостный крик. Она еще не могла различать предметы, но в белой пелене появились темные тени. Сориентировавшись, она поняла что тени — это предметы, находящиеся вблизи. Стол, стул, шкаф... ох... а вот книгу на пол сбрасывать не надо было.

Гермиона совершила круг почета по комнате и снова присела на кровать. Дела налаживались. А значит, можно на самом деле лечь спать и, проснувшись утром, обнаружить, что глаза прекрасно видят, и можно взять Гарри и Джинни в охапку и таки наведаться в ту деревню, про которую старшекурсники уши прожужжали.

Девушка подошла к шкафу, немного повозившись, распахнула его и принялась расстегивать пуговицы на рубашке. И в этот момент в дверь постучали.

Черт!

— Кто там?

— Это я.

Малфой...

Гермиона торопливо стала застегивать пуговицы.

И чего ему нужно? Только час назад говорил, что срочно в библиотеку надо.

— Сейчас.

Наскоро проверив, все ли в порядке, она подошла к столу, чтобы чувствовать себя более уверенно, оперлась на столешницу.

— Входи.

Колыхание воздуха, шаги, стук закрывшейся двери.

— Привет, как ты?

— Нормально. Ты что пришел?

— Да вот подумал, что тебе скучно.

Он подошел к столу и поставил на него что-то. Гермиона прищурилась — небольшая тень. Протянула руку — стекло и дерево. И форма такая знакомая...

— Малфой, ты, что утащил музыкальную шкатулку?

— Почему утащил? Заказал в специальном магазине, — будто бы обиделся он. — Я виделся с Даниилом. Он выразил сочувствие и посоветовал для отвлечения потанцевать. Я подозреваю, что танцы для него — панацея от всех бед, но совету внял, тем более что встречаемся мы в понедельник, а тебе надо потренироваться танцевать с плохим зрением, вдруг не успеет восстановиться.

— Умеешь ты утешить.

— Это мой неоспоримый талант. Ну, так как?

— Не знаю, — честно ответила она. — Я вообще собиралась спать лечь, а мысль о танцах даже не приходила.

— О, я оказался умнее тебя.

— Не ты, а Даниил.

— Все одно.

Он усмехнулся, поднял крышку и стукнул по шкатулке палочкой. Комнату наполнила музыка танго. Драко Малфой не был глупым человеком и прекрасно понимал, что когда женщина против — она говорит твердое "нет", а когда хочет, чтобы ее уговорили, — начинает объясняться. Тратить время на лишние уговоры он считал лишним.

Неслышно прошелся по комнате, поднимая с пола упавшие вещи или просто отпинывая их в сторону и тем самым освобождая место.

Гермиона все это время стояла у стола и кусала губы. Ей нравилось танцевать. Ей нравилось танцевать с Драко. Ей нравилось танцевать с Драко танго. И это пугало. Всегда четко расставляющая все по полочкам — будь то знания, размышления или чувства, — сейчас она никак не могла определиться, на какое место ставить Драко. С полочки "враги" она его успешно удалила, а вот какое место в ее жизни он займет теперь? Ну не влюбилась же она в него? Или... Нет, прислушавшись к себе, Гермиона призналась, что ей Драко нравится, но не больше или... А если вспомнить, как с ним танцевать... Как странно.

— Ну?

— А? Что?

— Готова?

— Ты не оставляешь мне выбора, Малфой.

Он вывел ее в центр комнаты и медленно приблизился. Лишенная зрения, она помимо воли напрягала все другие чувства. Слух. Его дыхание, музыка, приглушенный шум за дверью. Обоняние. Запах мужского одеколона и лечебных зелий. Осязание. Мягкая ткань под пальцами правой руки и теплая ладонь, удерживающая левую руку. Шестое чувство. Чувство странного единения и причастности.

Перенос веса с ноги на ногу, чтобы приноровиться. Уловить задержку, приготовиться и послушно шагнуть назад, чувствуя его движение. Потом еще раз. Сделать несколько шагов, несколько раз сбиться и кинуть несколько пустых взглядов под ноги. Еще шаги. Они пока просто шагали. Гермиона старалась отрешиться от зрения, не обращать внимания на белую пелену. И быть сегодняшнему уроку неудачным, если бы она не догадалась закрыть глаза. Закрыть глаза, уловить движение в сторону и шагнуть. Разгадать обманный шаг и послушно двинуть ногой. Почувствовать напряжение корпуса и самой сделать шаг вперед.

Ее тело расслабилось, рука скользнула по его спине на шею, а лоб уткнулся в плечо. Он оказался выше ее, а она и не замечала.

Снова несколько шагов, она почувствовала, как напряглась его рука на ее спине и остановилась. А через мгновение поняла, что они чуть не врезались в стол.

Увлеклись.

Ну и черт с этим.

Еще шаги, один пробный поворот. Не получилось. Не отдаляясь друг от друга начать заново. Снова попробовать. Удачно повернуть. Улыбнуться. Немного потоптаться на месте. Еще шаги.

Было спокойно.

Драко вел ее осторожно, то и дело прикрывая глаза, и поэтому чуть не тараня предметы обстановки. Он никогда бы не признался ни Гермионе, ни кому другому, что со времен первого занятия танцевал постоянно. Просил об уроке Ричарда, Катерину, других танцоров. Шагал по своей комнате, обняв воображаемую партнершу.

А все потому, что в танце он был другим. Он не был Малфоем, бывшим слизеринцем, слабаком и предателем. Он был просто мужчиной. Мужчиной, который танцует. Мужчиной, который танцует с женщиной. Мужчиной, который танцует с женщиной танго. Почему Гермиона? Он не знал. Он не был влюблен в нее, но она ему нравилась. Это он знал точно. Но когда они танцевали, в эти моменты он ничего не мог объяснить даже самому себе.

Музыка оборвалась, и они замерли. Драко опустил руку, которой держал руку девушки. Гермиона немного отодвинулась и подняла голову. Он молча смотрел на нее, она слепо слушала его дыхание. Потом, почти одновременно их губы растянулись в улыбках.

— Спасибо за танец, Драко.

— Тебе спасибо.

Он помог девушке дойти до кровати и указал, где тумбочка и с какой стороны подушка.

— Зелье выпила?

— Конечно. Я сейчас уже спать буду, надеюсь, завтра зрение придет в норму.

— Поправляйся. Я шкатулку тебе оставлю пока, как поправишься, вернешь.

— Ну, разумеется, мистер Малфой, — со смешком ответила Гермиона.

— Я на Вас надеюсь, мисс Грейнджер.

14 глава

Паркхед и жизнь вслепую

Чтобы сказать то, что нужно, тогда, когда нужно, нужно большую часть времени помалкивать. Джон Ропер

Профессор Северус Снейп предпочитал, чтобы все происходило по плану, но он не был глупым и осознавал, что непредвиденные обстоятельства могут испортить жизнь любому самому предусмотрительному человеку. Вчера эти обстоятельства заставили его пересмотреть свои планы и свернуть сбор ценных ингредиентов на несколько часов раньше, чем планировалось.

Гермиона Грейнджер была так неосмотрительна, что подверглась влиянию пыльцы жгучего лютика и заполучила сильные проблемы со зрением. Северус надеялся, что зелья помогут девушке оправиться быстрее, и винил себя в неосмотрительности. Да, студентка была уже в сознательном возрасте и сама отвечала за себя, но... Его утешало только то, что он не вел в Хогвартсе травоведение, иначе пришлось бы укорять себя в преподавательской несостоятельности. Жгучие лютики проходят курсе на четвертом, хотя... тогда грянул Турнир Трех Волшебников, и неудивительно, что даже самая умная студентка Гриффиндора не усвоила весь материал.

Набранного вереска хватит на несколько ближайших занятий, остатки можно растянуть до конца семестра... но стоит все же перестраховаться.

Рано утром в воскресенье Северус вышел из ворот замка с привычной сумкой на плече. Сумка предназначалась специально для сбора различных трав и ингредиентов, и в ней было все — от мешочков и колб до ножей и кусочка стекла.

Заночевав в своем кабинете, он направлялся обратно в деревню, чтобы хоть один день в неделю отдохнуть как следует. В новом доме его ждала хорошая подборка книг, большие окна в гостиной и миссис Дора, которая подрабатывала кухаркой в домах некоторых преподавателей.

Он шел по полю, покрытому ковром из вереска, то и дело срывая яркие цветы. Кроме вереска на поле росло множество других растений, также годных к использованию в зельях.

Плюс жизни в Шотландии — сбор ингредиентов без оплаты поручителям. Разумеется, собрать все нужные травы для большинства зелий могут лишь профессионалы в своем деле, но сэкономить на малом — выиграть в большем.

Поселок Паркхед имел две стороны — магловскую и магическую. Магловская жила своей жизнью, не вмешиваясь, да и не зная о магии, а магическая старалась не пересекаться с магловской. В поселке было около двадцати домов, три из которых являлись общественными заведениями: баром, рестораном и магазинчиком мелких товаров, около пяти домов занимали преподаватели, остальные — местные жители. Каких-то крупных магазинов в Паркхеде не было, все нужные функции выполняли жители поселка. Здесь были и прекрасные портные, и сапожники, и мастеровые. Небольшие хозяйства обеспечивали безбедную жизнь, а постоянный поток студентов — неплохую прибыль. И хотя за какими-то редкими или дорогими товарами маги ездили в Абердин и другие города, поселок никогда не жаловался на нехватку гостей.

Северус достиг первого дома в поселке — бара "Вересковая пустошь", когда часы на башне Академии пробили десять утра. С хозяином бара, Старым Эдди, он был знаком и по-своему уважал этого немолодого мужчину, которому давно перевалило за пятьдесят, и младшему сыну которого едва исполнился год. Старый Эдди держал этот бар лет с двадцати, перехватив инициативу у своего родителя, и не просто каждый вечер пресекал пьяные драки, а еще и договаривался со студентами насчет концертной программы и всего прочего, за что был горячо любим учащимися, срочно нуждающимися в наличных.

— Доброе утро, мистер Снейп. — Старый Эдди, стоявший у невысокого забора и с помощью палочки колдующий над какими-то кустами, поприветствовал зельевара.

— Доброе утро, Эдди. Как дела?

— Как обычно в первые выходные учебного года. Некоторые из студентов из бара пока даже еще не выходили.

Северус усмехнулся.

— Не смей поить их антипохмельным зельем, Эдди. Пусть знают, чего стоит веселье с вечера.

— Им всегда везло с преподавателями зельеварения, мистер Снейп, — равнодушно заметил старик. — Так что самолично сваренное зелье они приносят собой.

— Надеюсь это не единственное, что они запомнили из курса, — хмыкнул профессор. — Я зайду к тебе ближе к обеду.

— Нет проблем.

Именно в этот момент дверь бара распахнулась, и на улицу вышли-выползли-вывалились трое студентов, поддерживающие друг друга. Профессор тут же узнал третьекурсников, которым преподавал в четверг. Лица всех троих, несмотря на максимально бодрое выражение, были сине-зеленоватого оттенка, а координация движений отсутствовала как таковая.

Увидев своего преподавателя, все трое резко выпрямились.

— Переборщили с янтарной кислотой и не доложили меда, — холодно констатировал профессор Снейп, отметив явные признаки принятия неправильного зелья.

Студенты задумались. Потом один из них изобразил нечто, напоминающее хлопанье по голове.

— Мерлинова борода! Стив ведь тоже флакон брал! Вот сволочь, сам-то не пил вообще. Ребята...

После чего все трое круто развернулись и направились обратно в бар. Учуявший возможный разгром Старый Эдди направился за ними. Северус усмехнулся и продолжил путь. Сколько раз он сам путался в составе зелья, пока не выработал правильный вариант приготовления!

Дом Северуса стоят на другом конце поселка. Одноэтажный, с высоким крыльцом, большими окнами и печной трубой. Внутри пять комнат, из которых жилых только три.

Северус постучал. Практически сразу дверь отворилась, на пороге стояла пышнотелая женщина с собранными в пучок седыми волосами.

— Доброго утра, мистер Снейп.

— Доброго утра, Дора.

— Я все сделала, как вы просили. Дом убран, обед на кухне.

— Благодарю, Дора, — он не стал показывать недоверие и обходить дом, а просто вытащил из кармана мешочек с монетками и вручил женщине.

— Я вам сегодня больше не нужна?

— Нет, спасибо.

— Всего доброго.

— Всего доброго.

Волшебница покинула дом, а Северус наконец-то в него зашел. Произошла вариация смены караула.

В гостиной горел огонь в камне — незаменимая вещь в шотландскую осень, — на столе стоял графин с водой и два стакана. Из кухни доносились умопомрачительные запахи мяса и кофе. Пожалуй, за такое сочетание можно было простить судьбе неудачи вчерашнего дня.

В Бар "Вересковая пустошь" Северус пришел уже после обеда. Вчерашние весельчаки удалились, и нового нашествия стоило ожидать не раньше окончания вечерних пар. Северус занял один из столиков, Эдди без лишних вопросов принес кувшин сливочного пива и стакан. Вопросительно взглянул на профессора, увидел отрицательный жест и вернулся к своим делам.

Северус задумчиво попивал сливочное пиво и раздумывал об Академии. Новая работа оказалась интересной, студенты вполне подготовленными, а педсостав не таким назойливым, как в Хогвартсе. И главное — в этих стенах не витали призраки прошлого, а значит, ничто не помешает строить будущее.

Каких-либо далеко идущих планов у Северуса не было. Накопить побольше денег, продать дом в Глазго и купить новый, где-нибудь недалеко от Абердина, например. Обязательно за городом. Можно продолжить преподавать, а можно снова заняться созданием зелий на заказ да взять себе одного-двух учеников, чтобы был шанс передать свои знания.

Но пока стоит подумать о ближайшем времени. Крышей над головой и работой Академия его обеспечила, план занятий у него был, так что все пока хорошо.

Вот только.

Тоскливо как-то.

Дверь распахнулась, впуская внутрь нового посетителя. Профессор Снейп поднял голову и увидел давешнего черноволосого танцора. Ни бордовая мантия, ни жокейская кепка его не обманули — память на лица у бывшего шпиона была превосходной.

Молодой мужчина поймал его взгляд и неожиданно приподнял козырек кепки, здороваясь. Северус хмыкнул, но ничем не выразил неодобрения. Хотя, наверное, стоило. Тогда, по крайней мере, этот малец не направился бы сюда.

— Доброго дня. Профессор Снейп, если не ошибаюсь, — вежливо поздоровался он.

— Не ошибаетесь.

— Разрешите присесть?

— Сначала представьтесь.

— Даниил Ларсен, работаю в Академии Магии Абердин.

— Вот как. Присаживайтесь.

Даниил снял кепку и присел за стол, не напротив профессора, а боком к нему. "Положение сотрудничества", — с усмешкой отметил Северус.

— Что-то я не видел вас в Академии за работой, мистер Ларсен.

— Я Мастер по Внешей Защите, мистер Снейп... Эдди, эля, пожалуйста. Я устанавливаю чары и проверяю их работоспособность.

— Всем этим вы занимаетесь в свободное время от своего танцкласса? — Северус выпил еще немного сливочного пива и усмехнулся.

Даниил тоже улыбнулся.

— Вы поразительно догадливы. Да, в свободное время. Танцы занимают не так уж много времени.

— Вам виднее.

Северусу не о чем было говорить с этим молодым человеком, а вот ему, видно, было о чем.

— Скажите, мистер Снейп... Что вчера случилось с мисс Грейнджер, когда вы собирали травы?

Профессор кинул на Даниила быстрый взгляд. Тот выглядел довольно спокойно, хотя чуть сощуренные глаза и напряженные губы выдавали его с головой.

— Ей не повезло нарваться на жгучий лютик и потерять из-за этого зрение. Колдмедик обещала, что оно восстановится на неделе. А что, мисс Грейнджер тоже увлеклась танцами?

— К сожалению, рассказывать что-либо по поводу моих учеников Вам я не вправе, — Даниил широко улыбнулся. — Спрашивайте у них сами.

— Меня не настолько интересует их частная жизнь, чтобы интересоваться ей.

— А разве не это вы сделали минуту назад? — невинный взгляд.

Северус усмехнулся. Даниил приподнял свой стакан. Они чокнулись.

— А вы не желаете научиться танцевать, Мистер Снейп?

— Поверьте, мистер Ларсен, для убийства есть более простые способы.

— Понял и замолк.

Профессор допил свое сливочное пиво и про себя подивился, как быстро нашел общий язык с этим юношей.

Они еще немного посидели, а потом разошлись. Профессор — отдыхать перед новой учебной неделей. Танцор — готовиться к занятиям. Каждый остался вполне доволен этой ничего не значащей встречей, на которой никто не узнал ровным счетом ничего нового и нужного. Ну совсем ничего.

Абсолютно.

* * *

Слава всей магии, к понедельнику зрение Гермионы более-менее восстановилось. Цвета и фигуры она уже различала, хотя только вблизи; то, что находилось от нее более чем на расстоянии вытянутой руки, различалось еще смутно, но опасности натыкаться на людей и предметы больше не было.

Идя под руку с Гарри на утренние пары, она боялась, что профессор не допустит ее до магии, но обошлось. Профессор Клинвер только сказал, чтобы Гермиона получше сосредоточилась, и больше ничем своего беспокойства не выдавал. Пара теории оказалась не сложная: уткнувшись лицом в пергамент, девушка просто сосредоточенно конспектировала лекцию; а вот на практике пришлось повозиться, чтобы осилить массовую трансфигурацию — создание из малого предмета большой.

Под конец пары Гермиона была вымотана, как после целого дня занятий и кучи дополнительных предметов. Глаза начали болеть, она то и дело опускала веки, чтобы избавиться от ощущения двигающейся комнаты — зрение будто умудрялось упасть и восстановиться за одну минуту, в итоге вернувшись в исходную точку.

— Гермиона, давай я тебя провожу... — Гарри обеспокоено взял подругу за руку.

— Да... Хотя, я голодная...

— Ничего, я тебе чего-нибудь принесу.

Она взяла друга под руку, и он повел ее по коридорам. Чтобы избавиться от постоянного мельтешения в глазах, Гермиона закрыла их, уже привычно ориентируясь на слух. Собственная беспомощность казалась ей унизительной, но она ни за что не показала бы этого окружающим. Поэтому она сама шутила по поводу своего зрения, смеялась чужим шуткам, забавлялась. В общем, вела себя позитивно. Чего ей это стоило, не знала и она сама.

— Гарри! Гермиона! — если первое имя было произнесено радостно и удивленно, то второе тревожно и нежно. Девушка улыбнулась. Теперь уже по-настоящему. Протянула свободную руку вперед.

— Привет, Ричард.

Ее рука тут же оказалась в теплых мужских ладонях.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Просто после практики голова разболелась... ну и глаза вместе с ней. Так что придется прогулять обед.

— Ты голодная? Может, тебе в комнату чего-нибудь принести?

Гермиона улыбнулась и чуть сжала локоть Гарри. Мальчик-который-стал-наконец-сообразительным тут же высказался.

— Я сам хотел в столовую сбегать... Слушай, может ты пока Гермиону до комнаты доведешь, чтобы ей долго ждать не пришлось?

— Конечно!

Гермиона почувствовала, что Ричард встал рядом с ней и положил ее руку себе на локоть, а Гарри отошел в сторону. Ричард неуверенно помялся на месте, потом медленно пошел вперед.

— Ты точно в порядке?

— Не надейся, что я пропущу развлечение сегодня вечером.

— У меня и мысли такой не было, — засмеялся он. — По твоим глазам сразу было ясно, что от такого веселья ты так просто не откажешься.

Они дошли до ее комнаты, тихо переговариваясь о танцах. Гермиона спрашивала, давно ли Ричард участвует во всем этом, нравится ли это ему, и задавала прочие "как?", "что?" и "почему?".

Она открыла дверь в комнату и уже уверено, не открывая глаз, дошла до шкафа, сбросила верхнюю кофту на стул и упала на кровать.

Девушка слышала, как Ричард прикрыл дверь и сделал несколько шагов по комнате, осматриваясь.

— Музыкальная шкатулка?

— Да. Драко притащил.

— Что записано?

— Танго, что же еще. Попробовали немного потанцевать "вслепую", — она улыбнулась и тут же почувствовала, что Ричард подошел к кровати.

— А со мной потанцуешь вслепую? Или это привилегия только твоих друзей? — его голос был веселым, но каким-то напряженным.

— Ты и есть мой друг, — сказала она, опуская ноги на пол и протягивая руку. Она почувствовала крепкие пальцы, обхватившие ладонь, и поднялась, открывая глаза.

Зрение перестало прыгать, остановившись на серьезном минусе. Лицо Ричарда хоть и различалось, но весьма смутно, Гермиона не могла бы сказать даже, какого цвета у него глаза, если бы не знала наверняка. Чтобы размытая картинка не отвлекала ее, она снова закрыла глаза, оставив волю только ощущениям.

Вот Ричард положил ее руку себе на плечо, другой ловко заставив работать музыкальную шкатулку. Зазвучавшая музыка была иной, нежели тогда, когда Гермиона танцевала с Драко. Более темповой, быстрой. Девушка напряглась, предчувствую быстрые шаги. Но вот Ричард притянул ее к себе, сжав ее руку, где-то на уровне своей груди, и положив ладонь ей на спину. Немного раскачиваясь, чтобы дать Гермионе сориентироваться, с какой ноги начинать движение, он обнимал ее, и девушка почувствовала себя на удивление спокойно. Потом сделал несколько шагов, повернул — и еще несколько шагов. Не прерываясь, но медленно, ведя Гермиону, не давая ей оступиться.

В этом она почувствовала разницу.

Танец с Драко — это ощущение причастности, парности, когда движения исполняются двумя, когда танцуют оба и... если ошибаются, то тоже оба. А танец с Ричардом, это полное ощущение, что тебя ведут, что твоя задача лишь отдаваться музыке и движениям, не задумываясь о них, — это привилегия партнера. Ричард вел ее, и она понимала, каково это — следовать за подобным поводырем. Полное ощущение спокойствия и защищенности, когда знаешь, что ты — всего лишь девушка, и все важные решения за тебя примет мужчина.

Они двигались по комнате, и Гермиона полностью отдалась музыке. Она чувствовала, что от нее хочет Ричард, и следовала за ним. Он чуть повернулся — она сделала поворот. Он отклонился в сторону и вернулся — она шагнула, но не переносила вес на вторую ногу и легко вернулась.

Это было необыкновенно.

И когда музыка стихла, Гермиона остановилась, не решаясь ступить в сторону от этих рук, которые несли в себе спокойствие.

— Гермиона...

Девушка подняла голову и открыла глаза. Они все еще стояли с Ричардом очень близко, она ощущала его дыхание на своем лице, сильные руки, удерживающие ее в объятиях, и чувствовала аромат жареного хлеба, который напоминал о доме... И, несмотря на упавшее зрение, она прекрасно видела, что он медленно наклоняется...

— Эй, ребята, открывайте!

Они не стали ни отшатываться друг от друга, ни испугано дергаться. Гермиона услышала, как Ричард усмехнулся, и почувствовала, как он кротко коснулся губами ее лба, улыбнулась сама, отходя в сторону стола и присаживаясь на стул. Ричард распахнул дверь, пропуская внутрь Гарри, который сжимал двумя руками поднос с едой.

— Доставка обеда. Кто у нас тут больная и несчастная? Вкусная еда и приятная компания, что может быть лучше в этом случае?

— Явно ничего, — засмеялась девушка, разглядывая поднос. Гарри постарался и захватил ей еще и ужин, судя по количеству еды. — Ты решил на мне оторваться за все дни, проведенные тобой в больнице?

— Разумеется, — невозмутимо подтвердил парень. — Вы тогда меня закармливали сладостями и лично ты — книгами. Должна же, наконец, совершиться моя справедливая месть?

Гермиона лишь усмехнулась, принимаясь за салат. Молодые люди, удобно устроившись на ее кровати, начали что-то обсуждать, а через несколько минут девушка услышала характерный шелест.

— Ричард Лев Скоорон! Скажи мне, что ты не собираешься играть в моей комнате в магические карты!

— Не собираюсь, — невинно подтвердил парень, продолжая перемешивать колоду. — Это карты магловские.

В него полетел свернутый свиток. Парень с легкостью увернулся.

— На тебя сдавать?

Вечером, когда закончились пары у зельеваров а Гермиона наслаждалась одиночеством в своей комнате, Драко Малфой возвращался из библиотеки со стопкой книг в руках. Несмотря на неожиданную увлеченность танцами, новыми знакомствами и странными чувствами по отношению к одной девушке, он ни на минуту не забывал об учебе. Способствовал этому и профессор Снейп, сегодня весьма насмешливо прошедшийся по знаниям своего ученика. Учебники, посвященные секретам и тонкостям зельеварения, обещали бессонные ночи, но... бессонные вечера этого стоили.

Драко чуть улыбнулся воспоминаниям и практически в этот же момент его окликнули.

— Драко!

Он остановился. К нему уверенным шагом направлялся Ричард.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

— Слушай, мы собираемся через час в крыле Чар. Там на первом этаже, если идти по главному коридору, будет спуск вниз, потом там по коридору как бы в обратную сторону, по лестнице вверх, а там уже услышишь.

— Хорошие меры предосторожности, — усмехнулся Малфой.

— И еще... Я не успею... Зайдешь за Гермионой?

— Разумеется, — он пожал плечами.

Ричард несколько мгновений странно смотрел на него, потом махнул рукой и умчался в сторону библиотеки.

Драко отнес учебники в комнату и пошел к Гермионе. По идее, до начала танцев было еще время, но... зачем откладывать на потом то, что приятно сделать сейчас?

Чисто по слизеринской привычке попробовав открыть дверь так и убедившись, что она заперта, он постучал. Ответа нет. Постучал сильнее. Тишина. Еще сильнее.

— Кого там гиппогриф укусил? — раздался сонный голос Гермионы.

— Как верно подмечено, Грейнджер, — усмехнулся Малфой, вспоминая третий курс. — Открывай. Дело есть.

— А твое дело не может подождать до утра?

— Не-а. Утром ты меня сама убьешь, узнав, что пропустила.

Видимо, даже в сонном состоянии Гермиона соображала быстро. Дверь щелкнула, открываясь, парня буквально втянули внутрь. Когда дверь за ними закрылась, он обернулся. Сонная Гермиона представляла собой воистину трогательное зрелище. Растрепанные волосы, помятая и какая-то перекошенная одежда, следы от подушки на лице. Драко так и захотелось отвести ее в ванну, самолично умыть и причесать. Но он удержался. Вряд ли она правильно поймет.

— Меня Ричард предупредил, что занятие начнется через час в крыле Чар. Он попросил отвести туда тебя.

Гермиона молча смотрела на него. Драко подумал, что, возможно, она не поняла, о чем он говорил, и открыл рот, чтобы пояснить, но девушка просто кивнула.

— Хорошо. Подожди здесь.

Она подошла к шкафу, выбрала там что-то из одежды и скрылась за дверью ванной. Драко прошелся по комнате. После его визита здесь мало что изменилось, только кровать была примята да на столе раскиданы пергаменты. Он задумчиво провел рукой по музыкальной шкатулке, несколько мгновений смотрел на нее, а потом открыл. Присел за стол и задумчиво слушал музыку, пока Гермиона не вернулась из ванной.

— Ну, все, можем идти.

Девушка смотрела прямо на Драко, но чуть рассеивая взгляд, так что он быстро понял, что четкое зрение к ней все еще не вернулось. Она была одета в длинную широкую черную юбку и красную рубашку с короткими рукавами. Явно гриффиндорский наряд пришелся Драко по душе, хотя сам он не изменил излюбленному зеленому цвету.

Он взял девушку под руку, и они вышли из комнаты.

Драко примерно представлял, куда идти. Крыло Чар найти было легко, а вот угадать за какой из дверей располагается лестница, ведущая вниз, было уже сложнее. Но сложно, не значит невозможно. Парень с девушкой преодолели весь путь вперед-вниз-назад-вверх и оказались в тускло освещенном коротком коридоре. Гермиона, которая пыталась вычислить, в какое место в замке они попадут, недоуменно оглядывалась по сторонам. Даже плохого зрения было достаточно, чтобы оценить ширину коридора, количество дверей и прийти к выводу, что он просто не может находиться на том этаже, с которого они спустились первоначально.

— Магия, что ты хочешь? — усмехнулся Малфой, прислушиваясь. Музыки слышно не было, но они пришли раньше на полчаса, так что, как ориентироваться дальше, он не знал.

— Там голоса, — Гермиона потянула его за руку направо. Как Драко ни прислушивался, сам он ничего уловить не мог. Видимо слух у Гермионы был лучше, чем у него.

Они прошли немного по коридору в ту сторону, где должна была находиться лестница на второй этаж, и остановились перед широкой дверью. Теперь и парень смог услышать голоса, приглушенные дверью. Он поднял руку и постучал. Голоса тут же стихли. Потом послышалось: "Войдите". Он распахнул дверь, убедился, что в помещении находятся всего два человека и оба ему знакомы, и пропустил Гермиону вперед.

— Добрый вечер.

— Здравствуй, Гермиона. Как ты себя чувствуешь? — Даниил подошел к вошедшим и с участием посмотрел на девушку. Ричард за ее спиной махнул Драко рукой.

— Намного лучше. И... скоро у меня начнется аллергия на этот вопрос.

Даниил засмеялся.

— Вы рано пришли. Мы как раз обсуждали, что бы устроить на Рождество в этом году, так что можете пока потанцевать сами. По движениям я подскажу, если что.

— Спасибо.

Драко уверенно взял Гермиону за руку и повел ее в другой конец большого пустого зала, где на столе стояла музыкальная шкатулка, очень похожая на его собственную.

— Интересно, чем это отличается от танцев в твоей комнате? — насмешливо вопросил Драко, открывая шкатулку.

— Наверно тем, что нам здесь не грозит наткнуться на предметы мебели, — в тон ему ответила Гермиона, следя за ним глазами.

— Твоя правда.

Когда зазвучала музыка, Драко приблизился к Гермионе, и та уже привычно приобняла его за шею, приблизившись вплотную. Драко вздохнул, обнял ее одной рукой, а другой удерживая ее руку на уровне своей груди. Позиция доверия. Парень перенес вес на правую ногу и левой сделал шаг вперед. Гермиона в тот же момент шагнула назад. И еще. И еще. Потом простые шаги сменились плавным скольжением, легкими поворотами и невероятным чувством музыки, охватившим двоих. Его рука скользила по ее спине, она касалась пальцами его шеи. Оба танцевали с закрытыми глазами, больше доверяя чувствам и собственному чутью.

Гермиона в руках Драко чувствовала себя хрупкой и уязвимой; в том, как он вел ее, она чувствовала некий трепет и нежность. И она была легкой, немного грустной, романтичной и хрупкой девушкой, когда танцевала с ним. Она улыбнулась, когда поняла истину, плавающую на поверхности. В танце с Драко она могла быть слабой, как это странно, учитывая их совместное прошлое. Но почему-то не в присутствии тех, кто был с ней все время, не тех, кто всегда любил и уважал ее, а в присутствии того, кого она пустила в свою жизнь совсем недавно, она могла побыть просто слабой девушкой.

Почему? Ведь он наоборот всегда заставлял ее надевать защитную маску, ставить непробиваемую броню и уходить в глухую оборону. Что же изменилось? Наверное... наверное все дело в том, что в кругу своих друзей она никогда не могла потерять лицо. У нее был образ умной, серьезной, проницательной и храброй гриффиндорки, и она ему следовала. А когда закончилась война, этот образ так сросся с Гермионой в представлении окружающих, что она оставалась такой. И лишь Драко Малфой, который не знал ее настолько близко и имел о ней смутное представление, теперь видел ее как простую девушку, пережившую много бед. Слабую, требующую защиты и бережного обращения.

Странная штука жизнь...

— Осторожно!

Драко резко остановился, но Гермиона по инерции сделала шаг назад и тут же почувствовала чьи-то руки.

— Прости, Ричард.

Ричард. Вот почему руки, лежащие на ее талии, такие знакомые.

— Если ты хотел потанцевать втроем, мог просто попросить, — усмехнулся старшекурсник, будто бы в шутку одной рукой удерживая локоть Гермионы, сделал несколько шагов назад. Драко сдвинулся с места почти одновременно с ним, и Гермиона, влекомая Ричардом и подталкиваемая Драко, была вынуждена сделать эти шаги сама.

Все трое замерли. Гермиона не видела сама, но могла поклясться, что над ее головой парни переглядываются. Единственно, она не знала, присутствует ли в этих взглядах соперничество или же интерес.

— Вот нам и идея.

От спокойного голоса Даниила все трое вздрогнули и опустили руки.

— Какая? — спросил Ричард.

— Ну, как же? Идея на Рождество. Думаю, композиционное "танго втроем" прекрасно впишется в Рождественский бал.

— Что?!

15 глава

Рождество

"Танцы — перпендикулярное выражение горизонтальных желаний". Приписывается Джорджу Бернарду Шоу

Рождество — это всегда время чудес, подарков и исполнения желаний, неважно в магловском или в магическом мире ты находишься. Разве что в магическом все будет чуточку волшебнее.

Ах, это время, когда земля укрывается снегом, люди на улице пытаются поймать снежинки, а дома у камина так небывало тепло и уютно! В такое время тянет к семье, к уюту и спокойствию... Но разве студентам знакомо последнее слово?

Рождество — это время отдыха от занятий, время веселья и игр. Время, когда самые серьезные из студентов откладывают книги в сторону и просто радуются жизни. Смеются в столовой, перекидываясь волшебным желе. Веселятся в общежитиях, стучась в комнату и требуя у хозяев откуп за тихий вечер. Радуются победе в конкурсе снежных фигур, заодно практикуясь в утепляющих чарах и чарах огня прямой наводкой по чужой фигуре.

Для студентов это сказочное время.

Как и для преподавателей.

Сказка профессора Снейпа заключалась в том, что он уже второй день был свободен от занятий и мог спокойно посидеть в тишине в гостиной своего дома, читая или размышляя. Дора, примерная домохозяйка и наемный работник, приходила утром, готовила еду и уходила около полудня, спеша к своим детям, которые в праздник становились простого неконтролируемыми.

Утром Северус неизменно выходил на прогулку по вересковым пустошам, возвращался в обед, до вечера читал, а вечером уходил в лабораторию проводить какие-то эксперименты, варить зелья.

У него было семь дней спокойной жизни, которые омрачались лишь одним событием — Рождественским балом. Привыкнув в Хогвартсе присутствовать лишь на официальной части и сразу уходить в подземелья, если не нужно было наблюдение или охрана, он понимал, что с балов в Академии так быстро не уйдешь. Во-первых, ректор Харден настоятельно советовал всем преподавателям быть на каждом балу. Во-вторых, на подобных балах нередко приключалось что-то интересное, а все новости Северус предпочитал узнавать сразу и без промедления. И, в-третьих, образ "летучей мыши", который безошибочно работал в Хогвартсе с детьми, повзрослевшими волшебниками не так сильно котировался, и ничто не мешало какой-нибудь не в меру смелой и наглой студентке пригласить его на танец. К сожалению, Люциус Малфой вместе с танцевальными движениями вдолбил в него и танцевальный этикет. Если кавалер приглашает даму на танец и она отказывает — она спокойно может танцевать с другим, а вот если дама приглашает кавалера и он отказывается — он обязан покинуть бал. А это по двум предыдущим причинам было нежелательно.

Поэтому Северус заранее приготовил мантию и, с ощущением неизбежности, в день бала вытащил из шкафа зеленый шейный платок и серебряные запонки. Если он не желает появляться на подобных мероприятиях, это не значит, что он будет выглядеть на них плохо.

Сказка для Гермионы Грейнджер представлялась в одном только виде — Золушкином.

За пять дней до злополучного бала Катерина и Гермиона встретились в зале для занятий и сразу же начали обсуждения бального платья... точнее, танцевального платья. Денег у девушек было немного, да и те ушли на рождественские подарки, и на покупку определенного платья оставшихся не хватило бы. Так что в ход пошел массовый опрос танцовщиц, внеакадемических знакомых и родственников. Найденных платьев было не слишком много, а более-менее подходящих для Гермионы — только три.

Короткое белое платье, с вырезом на груди и короткой юбкой, не доходящей до колен.

— Кэт, если я заявлюсь в этом на бал — все сразу поймут, что я туда не только танцевать вальс пришла!

Гермиона возмущенно попыталась одернуть подол платья и повернулась спиной к зеркалу. Глубокий вырез, открывающий лопатки, ее ничуть не вдохновил.

— Тоже верно. Ну-ка, примерь вот это.

Светло-темно-зеленое платье, оголяющее живот, спину, с длинной юбкой с одной стороны, а с другой, заканчивающееся на уровне середины бедра.

— Кэт, я, конечно, все понимаю, но у тебя нет чего-нибудь поскромнее? Мне и так кажется, что я сгорю от смущения, стоя там, а уж если в этом... горка пепла останется прямо на пороге зала, и убираться будешь сама.

— На тебя не угодишь. На, надевай это. Последний вариант. Придется выбирать только из них.

Платье глубоко-синего цвета, с летящей короткой косой юбкой, обнажающее спину и руки. О ногах и плечах даже говорить не приходилось.

— Да... богатый выбор....

— Ну, что смогли заказать...

— Но как я в таком наряде в зал войду? Ведь видно будет... — смирившаяся Гермиона печально рассматривала свое отражение в зеркале.

— А мы его скроем!

— Как? Плащом? Длинной мантией? А в нужный момент я ее сброшу, и зал задохнется от моей необыкновенной красоты? — скептически настроенная Гермиона и так и этак вертелась перед зеркалом, пытаясь прикинуть, в какую штору замотаться, чтобы скрыть все это "чудо".

— Ну, о тебе и без этого платья восхищенно вздыхают, — усмехнулась Катерина.

— Это ты про кого?

— А сама не понимаешь?

Гермиона промолчала. Обсуждать свою непонятно какую личную жизнь она не собиралась. А непонятную по той простой причине, что, танцуя сразу с двумя, она никак не могла понять, кто из них ей нравится больше. А оба тоже хороши, комплименты говорят, в танце чуть ли не целуют, в жизни на прогулки приглашают, а помочь определиться не помогают...

— Ладно, слушай лучше меня. Я за время всех этих танцев неплохо поднаторела в иллюзорной магии. Могу попробовать платье иллюзорно удлинить и... ну как-нибудь изменить, а в нужный момент снять чары... Да, так и сделаю. И без возражений! Ты лучше скажи, какое берешь?

— Давай это, синее. Здесь хоть цвет мне нравится...

Сказка для Драко Малфоя представляла собой череду зелий, книг и танцев. С интересом изучая учебники даже на каникулах, он чередовал их с классической литературой и танцевальными занятиями. Поучаствовать в рождественской постановке, показать себя, да так, чтобы все восхищались и завидовали — это ли не в стиле Драко Малфоя?

— Дрейк, хорош летать в облаках, что делать-то будем?

— Не знаю, Лев. Мне твоя идея, конечно, нравится, но как к этому Миона отнесется?

— А ты думаешь, ей не понравится? — Ричард с усмешкой посмотрел на друга.

— Я думаю, что вместо красивого танца получу либо оплеуху, либо заклинание в лоб.

— Не волнуйся, ты же ей нравишься.

— Как и ты.

— Поэтому за свою часть я и не переживаю.

Ричард спрыгнул с широкого подоконника, подошел к Драко и протянул ему руку.

Но самая главная часть сказки любого обитателя Академии Магии Абердин, разумеется, начинается перед самым Рождеством, в день Рождественского бала. Когда девушки тщательно укладывают свои волосы, приводят в порядок платья, а молодые люди суетятся в своих комнатах в поисках потерянных запонок, галстуков и платков.

Драко Малфой, Ричард Скоорон и Даниил еще за два часа до бала собрались в зале для танцев, ожидая Гермиону, которой Катерина только сегодня вручила переделанное платье. Все трое были одеты в костюмы, совершенно одинаковые в покрое, но разных цветов. Драко пребывал в неизменно зеленой мантии, Ричард — в белой, Даниил — в синей.

Сама Гермиона только закончила приводить себя в порядок и теперь, скрыв необычное платье за темно-синей мантией с белоснежной отделкой, спешила на встречу.

Ну и, разумеется, думая только о предстоящем событии и практически не глядя по сторонам, она не могла не столкнуться с кем-нибудь в коридоре.

Сильные руки схватили ее за плечи, предотвращая столкновение, и девушка споткнулась, чуть не свалившись.

— Мисс Грейндежр, я понимаю, что в преддверии праздника мало кто держится на ногах, но Вы могли хотя бы смотреть под них, — спокойно заметил профессор Снейп, помогая девушке найти потерянное равновесие. Равновесие-то она обрела, но распахнувшаяся из-за резкого движения мантия теперь совершенно не скрывала что под ней надето.

Гермиона чуть испуганно взглянула на профессора, поймав его изучающий взгляд. От глаз бывшего шпиона не ускользнула ни в кои-то веки аккуратная прическа, ни платье, ни блестящие туфли.

— Мисс Грейнджер, может быть, Вы мне позволите пройти?

— Ой. Да, профессор, конечно, — она послушно посторонилась, застегивая мантию.

— Хорошего вечера, мисс Грейнджер.

— Спасибо... И Вам тоже... — она растерянно посмотрела ему вслед и продолжила свой путь.

Дорогу до всех залов, где танцевали ребята, она выучила быстро, поэтому уверенно свернула в неприметный коридор, прошла прямо, потом еще несколько раз повернула и в волнении остановилась перед дверью.

Вздохнула. Одернула мантию.

Помялась на месте. Проверила прическу.

Положила руку на ручку.

Вздохнула.

Открыла дверь.

— Привет, ребята.

— Гермиона, где ты ходишь? — Ричард радостно улыбнулся.

— Рад видеть тебя, — Даниил кивнул.

— Гермиона, между прочим, за то время, что на одевание потратила ты, мы могли бы раза два сходить в деревню и выпить по сливочному пиву.

— Простите, я старалась, чтобы все вышло идеально, — она смущенно улыбнулась, затворяя за собой дверь.

— Чтобы все было идеально — в этом вся Гре...

Драко осекся, когда Гермиона сняла мантию.

Короткое синее платье, которое отдала ей Кэт, претерпело кардинальные изменения. Во-первых, оно теперь было длинным, с расширяющейся книзу юбкой. Во-вторых, оно обладало короткими рукавами. И, в-третьих, все платье было будто усыпано тысячами серебряных блесток.

Пока Драко и Ричард силились подобрать слова, Даниил подошел к Гермионе, поклонился и поцеловал ей руку.

— Может ну ее, эту постановку? Потанцуешь со мной?

Гермиона смущенно засмеялась.

— Нет уж, зря я, что ли, репетировала.

— Но хотя бы на один танец я могу рассчитывать?

— Можешь. Рассчитывать.

Даниил тоже засмеялся и отошел в сторону.

— Ну, кавалеры, скажите что-нибудь своей даме, иначе я правда решу все отменить.

— Поздно, — несколько заторможено ответил Драко, не отводя глаз от Гермионы. — Не, Ричард, я тут подумал, у тебя никаких шансов.

— Переверни свою мысль наоборот, Дрейк, — таким же тоном ответил парень.

— Мальчишки... — Гермиона пыталась скрыть смех. — Может, хватит? А то я передумаю и на самом деле пойду с Даниилом.

Они сориентировались сразу. Через мгновение Ричард уже стоял по правую руку от девушки, Драко — по левую.

— Зачем нам Даниил? Нам Даниил не нужен.

— Шуты... Пойдемте. Я хочу как следует повеселиться, прежде чем придется сматываться из зала.

— Мерлин! Кто ты и что сделала с Гермионой Грейнджер? — Драко Малфой взял руку Гермионы и прикоснулся губами к ее пальцам.

Рождественский бал в Академии немного напоминал Рождественский бал в Хогвартсе. Точно так же падал с потолка и пропадал в метре от пола снег, так же играла музыка, так же горели повисшие в воздухе свечи. И, тем не менее, все было по-другому.

На балу были все студенты, начиная с первого и заканчивая пятым курсом. Разумеется, некоторые предпочли провести все каникулы дома, но таких было мало. Даже те, кто уезжал домой, предпочитали на этот вечер вернуться в замок. Они-то знали, что еще ни разу Рождественский бал не проходил по утвержденному сценарию. Всегда случалось то, чего никто не ожидал.

Студенты собирались в холле, искали друг друга в толпе, смеялись, разговаривали, красовались и восхищались.

— Я сейчас в обморок грохнусь... — пробормотала Гермиона, сжимая руку Драко. Они шли на бал вместе, и это уже никого не удивляло. Они постоянно показывались вместе в коридорах, в библиотеке, то он, то она выходили из комнат друг друга, так что не мудрено, что за ними пристала слава пары. Хотя Гермиона на расспросы друзей отвечала, что они просто друзья, а Драко загадочно отмалчивался.

— Спокойствие, Грейнджер. Ты ничем не выделяешься на общем плане...

— Вот утешил, так утешил, — хмыкнула Гермиона, но все же расправила плечи и приветливо махнула Гарри, когда они подошли к дверям зала.

— Гермиона, прекрасно выглядишь! — тут же среагировал Поттер, целуя подругу в щеку. — Малфой, ничего не знаю, но один танец за мной.

— Ты научился танцевать, Поттер? — насмешливо спросил Драко, протягивая руку.

— Нет, но дело принципа.

Они пожали друг другу руки, и Гарри скрылся в толпе, где его ждала Анна.

Сам зал снова напомнил Гермионе Хогвартс. Те же свечи, застывшие в воздухе, падающий, но не ощущающийся снег, елки у стен, круглые столики. Танцевальная площадка в середине зала.

— Гермиона, милая...

— Да?

— Отпусти мою руку, пожалуйста.

Девушка смущено кашлянула и отпустила руку Малфоя, которую неосознанно сжимала.

— Успокойся. Ты пришла сюда веселиться и развлекаться, а что там будет потом — дело десятое.

— Хорошо.

Но проще сказать, чем сделать. Непривычно яркое платье, казалось, притягивало все взгляды, и Гермионе больше всего сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Но рядом был Драко, уверенно державший ее под руку, и расточавший направо и налево улыбки, в толпе она видела Ричарда, беседовавшего с одногруппницей, и Даниила, следившего глазами за ней. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и обвел рукой зал. Девушка поняла, что он предлагает ей наслаждаться происходящим. И таким был его взгляд, что сами собой расправились плечи и движения стали более уверенными. Даниил довольно улыбнулся и скрылся из вида.

Они с Драко подошли к столику, где стояли четыре бокала с шампанским — по числу стульев.

— Выпьешь?

— Спасибо, но нет.

Парень пожал плечами и взял в руки бокал. Впрочем, пить тоже не торопился, решив занять подругу разговором.

— Как думаешь, много подарков получишь в этом году?

— Не знаю... Как обычно, наверное.

— А я вот знаю человека, который решил преподнести тебе необычный подарок... — Драко хитро взглянул на нее.

— Не себя ли имеешь в виду?

— Что ты! Мой подарок вполне предсказуем. Серебряная оправа, четыре изумруда по три карата, монограмма...

Гермиона несколько секунд ошарашено смотрела на Малфоя, после чего все же легонько стукнула его.

— Малфой!

— Да ладно, пошутил я, — он засмеялся. — Я и так знаю, что тебе больше идет жемчуг.

— Ты...

— Позвольте пригласить Вас?

Все еще смущенная, Гермиона повернулась и тут же наткнулась на теплый взгляд синих глаз.

— Да, конечно, — она покосилась на Драко, еле удержавшись, чтобы не показать ему язык, и приняла руку.

— Не волнуйся, к этому платью прекрасно подойдут сапфиры.

— И ты туда же.

Они прошли на танцевальную площадку, где под медленную музыку уже танцевало несколько пар. Гермиона положила руку на плечо парня, он приобнял ее за талию.

— Ты так волнуешься... У тебя же все прекрасно выходило.

— Я волнуюсь не за танец, а за результат. Последуют же вопросы, расспросы, допросы... И что мне отвечать?

— Что это была импровизация, — спокойно ответил Даниил, уверенно ведя ее в танце. — Именно так я уходил от всех расспросов, когда начинал ставить номера. Мне не верили, конечно, но ничего другого вытянуть не могли. Другие.... Кто отмалчивается, кто-то плетет кружево из слов, но правды не говорит никто.

— Конечно, это же правило.

— Я не думаю, что они не говорят, потому что это правило, Гермиона, — он с улыбкой взглянул на нее. — Им просто нравится дурить людям головы. Поверь, ты еще поймешь, как это весело.

Она не нашлась что ответить.

Вечер проходил превосходно. Она общалась с друзьями, танцевала, смеялась и веселилась. Ее беспокоило то, что Ричард не показывался, и она пыталась найти его, но ничего не выходило. Впрочем, через некоторое время, когда они вместе с Драко и Гарри о чем-то болтали, Ричард подошел к ним сам.

— Гермиона, потанцуешь со мной?

Малфой недовольно взглянул на него, а Ричард только усмехнулся.

— Просто мне срочно нужен прилив хорошего настроения, а рядом с тобой невозможно грустить.

— Тогда, я просто не могу отказаться, — она чуть виновато взглянула на Драко, улыбнулась Гарри и направилась вместе с Ричардом в центр танцевальной площадки.

— Малфой, по-моему у тебя только что увели девушку, — насмешливо промолвил Гарри.

— Тебя это точно не касается, Поттер, — Драко недовольно взглянул на него и пошел следом за парой, остановившись, тем не менее, на границе танцевальной площадки.

Заиграло танго, "Кумпарсита", — всемирно известная мелодия. Драко передернул плечами, недовольно следя за Гермионой и Ричардом, уже начавшим танец. Под эту музыку он предпочел бы танцевать сам.

— Надеюсь, я не отвлек тебя? — тихо спросил парень, притягивая девушку ближе к себе.

— Ничуть. Я даже успела немного заскучать, — она привычно скользнула рукой по его плечу к шее и перенесла вес на правую ногу.

— Тогда я просто обязан развеять скуку.

Шаг, шаг, еще шаг, резкий поворот. Пауза, обманное движение с его стороны и усмешка — с ее.

Драко расстегнул мантию и недовольно сложил руки на груди.

Шаг и наклон. Девушка откинулась, уверенная в удерживающих ее руках. Обратным движением он прижал ее еще ближе к себе и вдохнул запах ее волос. Апельсины.

Площадка вокруг них начала пустеть. Несколько пар уже привычно потеснили остальных, а потом и сами слились с толпой. Студенты, вспомнившие Бал Первокурсника ничего не возразили, образовав вокруг танцующих круг.

Если бы Драко мог воспламенять взглядом, Гермиона танцевала бы с пеплом.

Поворот, несколько шагов на месте. Глаза в глаза. Лица так близко, что он чувствует ее дыхание. Апельсины.

Ее взгляд уходит поверх его плеча и встречается с недовольным взглядом Драко. На мгновение девушка замирает. Ричард резко вместе с ней разворачивается в очередном движении, смотрит прямо на бывшего слизеринца. Потом с усмешкой снова поворачивается к нему спиной и продолжает танец.

Шаги, шаги, шаги. Поворот. Обманный шаг назад, возврат и поцелуй. Горький клевер на губах.

Девушка удивленно вздрагивает, но отстраняться не спешит.

В зале медленно гаснет свет, оставляя только огонь летающих свечей, создающий красивый полумрак.

— Ричард!

Музыка меняется как по заказу.

Гермиона торопливо отшатывается от Ричарда. Драко легкими скользящими движениями приближается к ним. Парни будто готовы наброситься друг на друга, но девушка становится между ними, выставив в стороны раскрытые ладони. Парни обходят вокруг нее, стараясь обнять, а девушка тоже движется.

Причем движется не она одна. Платье, еще мгновение назад, подметающее подолом пол, будто утягивается — подол поднимается выше, рукава переходят в лямки, вырез меняет форму. Остается только цвет. Глубоко-синий в серебряных блестках, при полумраке смотрящийся просто волшебно.

В какой-то момент оба берут ее за руки, но она отталкивает их. Драко, исхитрившись, вынимает заколку из ее волос, а когда она оборачивается, придвигается ближе, привлекая к себе. Шаг, шаг, поворот, и вот Ричард буквально оттесняет Драко в сторону, перехватывая руку Гермионы. Она не против, сжимает его плечо и следует его движениями. Но снова смена, уже другие руки, другое дыхание. Светлые волосы. Легкое касание губ. Мята.

Поворот, и вот она между ними, смотрим в глаза одному, и чувствует на себе взгляд другого. За талию и руку ее удерживает Ричард, за локоть и предплечье Драко. Шаг. Шаг. Они двигаются все трое. Синхронно.

Ричард отпускает ее руку, и она поворачивается к Драко. Снова шаги. Общий поворот, несколько шагов в сторону, вернуться и продолжить танец втроем.

Музыка набирает обороты, Драко вдруг делает шаг в сторону, потом вперед. Трое делают несколько движений, будто запутываясь, а потом замирают, держась за руки и смотря в центр импровизированного круга.

Прежде чем зрители смогли выразить свои чувства, в зале погасли свечи. Всего на три секунды, но когда свет озарил студентов, центр зала был пуст.

На описание танца меня вдохновило танго из фильма "Держи ритм" и танец "Без слов" из фильма "Последний танец".

Держи ритм http://www.youtube.com/watch?v=u5VqyN2H8rc

Последний танец http://www.youtube.com/watch?v=qC-YSIsBGLs

Глава 16

Вечерние мотивы

"Все события на свете — ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены". Клайв Льюис.

Гермиона привалилась к стене и постаралась отдышаться, когда Ричард затормозил и знаком показал, что "побег" удался.

— Я... вас... обоих...

— Любишь, я знаю, — Драко вытер пот со лба, даже в таком растрепанном состоянии продолжая казаться уверенным и спокойным.

— Скорее убью. Обоих. Раз десять. А потом попинаю ногами... и...

— Еще раз поцелуешь, — насмешливо подсказал Ричард, поправляя манжеты рубашки.

Гермиона в смятении поднесла руку к губам, но тут же опустила ее, недовольно покачав головой.

— Вот за это вас и надо было стукнуть. Запутали меня окончательно.

— Разве? — улыбнулся Драко. — По мне, так стало все предельно ясно.

— И что тебе стало ясно?

— Тебе нравимся мы оба.

— О, открыл Америку.

Гермиона оглянулась. Они находились в одном из коридоров с высокими окнами и подоконниками, находящимися на уровне ее плеч. Девушка одернула подол платья, уперлась руками в подоконник, подтянулась и быстро забралась наверх.

— Ты куда?

Она не удостоила их ответом. Уселась на широком подоконнике, обняла колени руками и посмотрела на стоящих парней.

— Мне так проще. Знаешь же, я люблю быть выше всех, — она усмехнулась.

После выступления внутри была какая-то радость и чувство удовольствия, но и смятение от действий парней не проходило. Вот зачем им требовалось ее целовать? Об этом уговора не было... Да, Драко прав, ей нравятся оба, причем разобраться в своих чувствах как-то не особо удавалось. Обычно она точно знала: вот это дружба, это влюбленность, это неприязнь, это интерес. А тут впору вспомнить Шекспира и сказать, что неладно что-то в Датском королевстве.

— Какая-то ты невеселая, — Ричард сложил руки на подоконнике и посмотрел на нее.

— Да так...

— Ты была великолепна, знаешь ведь.

— Знаю. Но, я не знаю, нужно ли мне это, — слова вырвались без должного обдумывания, поэтому и были правильными. Ей нравилось танцевать, это бесспорно, но участвовать в таких выступлениях, как сегодняшнее... Было... было весело, и интересно, и красиво... Но... так могла поступить Джинни, Лаванда, Парвати, но не Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер никогда бы не надела короткое платье и не стала бы танцевать с двумя партнерами под взглядами сотни студентов, путаясь в собственных чувствах. Это была не она. Хотя танец был незабываемый... Но произойди он на самом деле, экспромтом и сам по себе, — ей было бы намного лучше. А так...

— Мы чем-то обидели тебя, Гермиона? — Драко тоже подошел ближе. Они оба смотрели на нее виновато и как-то смущенно, чем тут же вызвали воспоминания о Роне и Гарри. Девушка несколько мгновений смотрела на них, потом улыбнулась.

— Ловите меня.

И тут же сделала оборот и боком "скатилась" с подоконника, чтобы быть пойманной двумя парами рук. Впрочем, ребята быстро сориентировались, и Гермиона осталась на руках у Ричарда.

— Ты что творишь?

— Глупости. И пока я в них не разберусь, вам обоим ничего не светит, — она усмехнулась детской обиде, промелькнувшей на лице Ричарда. — А теперь отпусти меня. Я вымоталась страшно.

— Тогда я просто обязан нести тебя на руках. Куда прикажете, Ваше Высочество? — он ослепительно улыбнулся.

— Ричард, пусти, — уже более серьезно попросила Гермиона, начиная снова нервничать. Парень ее послушался.

Девушка одернула юбку и передернула плечами. Вне зала без мантии было прохладно.

— Ладно, на самом деле пойдемте по комнатам. Завтра Рождество...

— О, Рождество, — тут же оживился стоявший до этого молча Драко. — Ричард, ты ничего не забыл?

— Упс.

Парни переглянулись, и Гермиона подозрительно посмотрела на обоих.

— Что вы задумали?

— Да так, ничего. Да ты, наверное, иди, а мы с Ричардом еще задержимся.

Дальнейшими расспросами девушка ничего не добилась и была вынуждена на самом деле уйти. Поведение этих двоих не укладывалось ни в какие рамки. Они не только не ревновали ее друг к другу, но и явно сговаривались для того, чтобы сделать ей приятное. Разумеется, ей нравилось такое внимание, тем более что до Академии она не была им сильно избалована, но все же она предпочитала четкое разграничение: друг — парень, чтобы знать, кого целовать, а кого обнимать. А они сломали рамки привычного для нее мира, и пусть это было необычно и здорово, но в некоторых вещах Гермиона была консерватором. Котлеты отдельно, а мухи отдельно. Хороший принцип, который не раз спасал ее от ненужных печальных размышлений.

Девушка шла по пустому коридору в сторону перехода к общежитиям. Ей нужно было повернуть, потом преодолеть двадцать ступенек вверх, пройти по галерее сотню шагов, спуститься по двадцать одной ступеньке, снова повернуть, выйти в коридор общежитий, подняться на свой этаж и дойти до комнаты.

Поворот. Начался отсчет ступенек. Раз-два-три. Ноги и руки уже начали мерзнуть, Гермиона попеняла на себя, что не захватила палочку, решив, что некуда будет ее спрятать. И про маскирующие чары забыла. Вот и мучайся теперь.

Одиннадцать, двенадцать... В эти минуты она чувствовала себя особенно одиноко — маленький путник, совершающий переход через пустынные коридоры ночной Академии, когда все нормальные люди продолжают веселиться на балу. А ей потом еще и с Гарри объясняться...

Ну что за жизнь! Ты только что танцевала с двумя замечательными парнями, шокировала всех знакомых и восхищала незнакомых, и вместо того, чтобы радоваться и гордиться, ты переживаешь непонятно из-за чего.

Девятнадцать-двадцать. Гермиона вышла в галерею. Стук каблуков глухо отозвался от стен. Девушка поморщилась. Заклинание бесшумности тут бы пригодилось. Можно, правда, снять туфли и пойти в одних чулках, но тогда она замерзнет еще больше. А значит, надо идти, не обращая внимания на отзвуки шагов, с видом "так и надо".

Десять шагов. В коридоре стоял полумрак. Его освещали только магические факелы на стенах. Зачем здесь повесили именно факелы, а не "светлячки" или фонари, девушка не знала, но подозревала, что просто для антуража. Чтобы смотрелось загадочнее.

Двадцать шагов. Что случилось, она не поняла. Просто перед глазами вдруг резко потемнело, так, будто во всем коридоре одномоментно выключили свет. Гермиона резко остановилась. После мирного перестука каблуков тишина показалась оглушающей.

Нет, только не сейчас, только не сейчас, когда она одна в коридоре. Пожалуйста.

Девушка вытянула руку вправо и сделала несколько шагов вбок, нащупывая стену. Нащупала. Уже хорошо. А теперь постой, передохни, расслабься, сделай упражнения для глаз, — врач же говорила, какие.

— Мисс Грейнджер, вы решили встать здесь памятником самой себе? Или перебрали с шампанским и уже не в силах продолжать путь?

Голос прозвучал насмешливо, но Гермиона была ему как никогда рада.

Господи, пусть у тебя и своеобразное чувство юмора, но ты есть, и за это спасибо.

— Нет, профессор Снейп, просто у меня что-то с глазами.

Глухие шаги, ощущение человека рядом и властный голос:

— Откройте глаза и несколько раз моргните.

Она выполнила все беспрекословно. Потихоньку тьма сменилась игрой теней, стало возможным различить пятна света — факелы.

— Вы принимаете лекарства?

— Да... но зелье закончилось, а примочки сказали делать только когда глаза болеть будут. А у меня все в порядке было.

— Именно поэтому вы сейчас ничего не видите? — она увидела размытое движение и услышала два щелчка. Видимо, профессор щелкнул пальцами у нее перед лицом.

— Я уже немного вижу, сэр. Но размыто.

— Хорошо, — он замолчал. — Возьмите меня под руку.

Он сам взял ладонь Гермионы и положил на свой локоть. Девушка замерла.

— Пойдемте. У меня еще есть иные дела, кроме того, чтобы работать вашим поводырем.

(Да говорите, что хотите, только до комнаты доведите!)

Тридцать шагов. Они пошли по коридору. Гермиона старалась держаться уверенно, тем более что такое передвижение было ей уже не в новинку, но все равно дрожала. Наполовину от волнения, наполовину от холода. И почему она не взяла с собой палочку?

Пятьдесят шагов. Северус внезапно остановился и отодвинулся от нее.

— Профессор? — обеспокоено спросила девушка, не зная, куда смотреть и куда двигаться.

Послышался шорох, неясные звуки, а потом ей на плечи опустилась тяжелая ткань — она еле успела подхватить ее, не давая упасть.

— Накиньте, мне не нужно, чтобы в праздничные дни лазарет был переполнен.

Она молча ощупала мантию, разобралась в крое и надела ее уже нормально, стянув на горле, а потом протянула руку туда, где должен был стоять профессор. Пальцы наткнулись на плотную ткань, а мужчина повернулся и заставил ее снова взять его под руку.

Семьдесят шагов. Они шли молча. Гермиона не смела говорить что-то от чувства неловкости, а Северус, видимо, просто был не расположен к разговорам. Оставался только смешанный звук шагов.

Сто шагов.

— Лестница, мисс Грейнджер.

Она привычно встала чуть боком, и почувствовала, как профессор перехватил ее руку так, чтобы получилась опора. Так спускаться было намного проще, и все двадцать ступенек были преодолены за несколько секунд.

Поворот, несколько пролетов — и вот они в коридоре общежития. Здесь так же пусто, как и во всем замке, только в некоторых комнатах слышен приглушенный шум, но оттуда люди не высунутся, даже на вспышки и шум заклинаний.

Профессор снова замер, а девушка не смогла сразу понять, почему. Потом устыдилась.

— Седьмая дверь по левой стороне.

Он ничего не ответил, но потянул ее за собой.

— Надеюсь, в комнате Вы сможете разобраться сами, мисс Грейнджер, я уже достаточно времени потратил на вас.

— Да, конечно... Спасибо, сэр... — она щелкнула ногтем по двери и та послушно открылась.

— Всего хорошего, мисс Грейнджер.

Она уже почти закрыла дверь и сосчитала пять его шагов, но вдруг окликнула.

— Сэр?

— Что?

— С Рождеством Вас, сэр.

— И Вас, мисс.

Глухо стукнула закрывшаяся дверь.

* * *

Идти затемно сквозь пустоши, чтобы провести эту ночь дома, Северус не хотел. При кабинете и лаборатории была небольшая комната, как раз для таких случаев, и он на самом деле планировал заночевать там. Только сначала решил спуститься на кухню и спросить чего-нибудь горячего. Бал еще не закончился, а значит, эльфы еще не заняты уборкой.

Он свернул из коридоров общежитий, спустился по лестнице и зашел в пустующую столовую. То есть — почти пустующую.

— Мистер Снейп.

— Ректор Харден. Не думал Вас здесь встретить.

— Имею слабость к хорошему сбитню в холодную погоду, — мужчина указал на чашку, стоявшую на столе. — Но я тоже думал, что Вы ушли. Вы удалились с Бала слишком рано, я подумал, что у Вас дела или просто хотите попасть домой до полуночи.

— Я планирую заночевать в Академии, — коротко сказал Северус, подзывая домовика. — Чего-нибудь горячего.

— Сбитня, сэр?

— Да, подойдет.

Эльф удалился, и Северус повернулся к ректору.

— Но Вы тоже не веселитесь на празднике.

— Помилуйте! Все, что происходит часа через два после начала — полностью праздник студентов. Я остаюсь только в начале, на момент постоянного "сюрприза" и где-то на полчаса после него, но не больше. В конце концов, я не железный, чтобы в первые дни полноценного отдыха пропадать на бале.

— На студентов Ваше мнение не распространяется, как я понимаю.

— Они как раз железные. Я бы даже сказал — кремниевые.

Северус обернулся. И долго этот эльф возиться будет?

— Вы упомянули о "постоянном сюрпризе"? Он так постоянен?

— Уже несколько лет — да. Своеобразная "точка передышки" для меня. Все контролировать скучно, а здесь я никогда не могу предугадать ничего заранее, хотя в свое время пытался...

— Как я слышал, на Вашем "пытались" Вы выиграли несколько пари? — с усмешкой спросил профессор.

— Только из-за своей внимательности, сэр, только из-за нее.

Вернулся эльф, держа в руках дымящуюся чашку. Северус поблагодарил его и кивнул ректору.

— Уже уходите?

— Да. Я, к сожалению, не студент и не железный.

— Тогда счастливого Рождества, профессор.

— До свидания, сэр.

— Постойте, Северус, а где же Ваша мантия? На празднике Вы были в ней...

— Я ее оставил.

Северус вернулся в свои комнаты, расправил постель, поставил на стол чашку, после чего некоторое время перебирал пузырьки в лаборатории, выудил из общей кучи два, несколько минут раздумывал над тем, заворачивать ли их, но все же решил ничего не делать. Только установил пузырьки в специальный держатель, рассчитанный как раз на две штуки, и вызвал эльфа. Чтобы забрал пустую чашку из-под сбитня и отнес своеобразный подарок получателю.

Глава 17.

Подарки

"Три вещи непостижимы для меня, и четырех из них я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице". Царь Соломон — Притчи, 30,18-19.

Хорошо просыпаться от нежного поцелуя, от урчания кота, от аромата свежеприготовленных оладий, от шума дождя, от красивой музыки... От стучания совы в окно тоже сойдет, если учесть, что она несет подарки.

Гермиона открыла окно, даже не успев проснуться, и тут же посторонилась, так как пронесшаяся мимо нее сова явно не желала сбавлять скорость. Птица сделала круг почета по комнате и важно уселась на стол, насмешливо косясь на Гермиону. Девушка зевнула и уже хотела закрыть окно, когда увиденное заставило ее молниеносно проснуться. У стен Академии в несметном количестве кружили совы. Точнее, количество их было вполне сметное, но с непривычки казалось, что их там тысячи. К студентам Академии прилетели подарки на Рождество.

Мимо Гермионы в комнату влетело еще несколько сов. Некоторые были хорошо знакомы, других она видела впервые — видимо, ни она одна заранее отнесла все подарки на совиную почту, попросив отправить их утром Рождества.

Сообразив, что закрыть окно ей еще придется не скоро, девушка наложила на комнату согревающие чары (как бы они пригодились ей вчера!) и отправилась умываться. Глаза немного болели, но видели уже хорошо, так что и умывание, и одевание прошло быстро и спокойно. Поток сов в ее комнату, тем временем, вроде закончился. Некоторые бросали подарки на пол или стол и сразу улетали, другие оставались, ожидая, когда подарки у них возьмут да и угостят чем-нибудь вкусным.

— Ну, посмотрим, что тут у нас.

Девушка азартно потерла руки, быстро отвязала подарки от лап сов, угостила их печеньем и, наконец, смогла закрыть окно. Стопка подарков впечатляла. На первый взгляд она насчитала десять коробок и примерно столько же конвертов и свертков. Наступало самое любимое ее время — время сесть на пол и начать распаковывать подарки.

Книги, книги, книги, как будто ее кроме этого ничего не интересует. Нет, подборка хорошая и интересная, но не книгами едиными... Ну хоть что-то — по размеру явно не книга...

Гермиона вскрыла красивую белую упаковку с нарисованными бабочками, которые порхали по упаковочной бумаге. Внутри оказалась деревянная резная шкатулка, не слишком большая, с простым замочком.

Девушка с интересом открыла крышку и чуть не упала на спину, так как из шкатулки прямо ей в лицо вылетело несколько мерцающих бабочек. Девушка вскинула голову, разглядывая неведомых красавиц. Крылья бабочек переливались разными цветами, от белого до фиолетового, а за собой они оставляли короткий мерцающий шлейф. Девушка восторженно замерла, и поэтому не сразу обратила внимание на музыку. Сначала тихая и еле слышная, она стала громче. Кельтские мотивы и быстрый, но нежный ритм — такого Гермиона раньше не слышала. (Примечание автора: Ronan Hardiman — Stolen Kiss)

Девушка осторожно прикрыла шкатулку, потом снова открыла. Музыка замолкла и зазвучала вновь, чуть изменив мелодию. Музыкальная шкатулка с сюрпризом. Стоило ей полностью опустить крышку, как бабочки исчезали, чтобы появиться вновь, когда она шкатулку откроет.

— Ричард, я тебя обожаю...

Оставив бабочек свободно летать по комнате, Гермиона продолжила распаковывать подарки. Следующей оказалась плоская коробочка, красноречиво обернутая зеленой бумагой. Вскрыв упаковку, Гермиона с настороженностью взвесила в руке бархатный зеленый футляр, в каких обычно преподносятся украшения типа ожерелий. Неужели Малфой вчера был серьезен?

Она открыла футляр. Он был серьезен. Но их с Ричардом она все равно убьет. После того как примерит.

В футляре лежало ожерелье и серьги из невесомых радужных бабочек, таких же, какие летали по комнате. Бабочки будто сидели на серебряной цепочке и иногда медленно шевелили крылышками. Девушка осторожно взяла в руки ожерелье. Бабочки заработали крыльями быстрее, но не разлетелись, как она боялась.

Такое маленькое чудо мира волшебников оказало на нее большее впечатление, чем самые сильные заклинания. Подойдя к зеркалу, девушка приложила ожерелье к шее. Очень красиво...

Поборов желание сейчас же надеть подаренные украшения, она сложила их обратно в футляр и закрыла крышку. Потом.

Оставалось еще несколько свертков. Гермиона потерла глаза, которые уже начали неприятно "гореть". Не миновать ей похода в лазарет за новыми зельями и примочками. Но сначала она досмотрит подарки.

Джинни подарила ей новую мантию ярко красного цвета с золотым львом на спине — Гермиона тут же отложила подарок, решив покрасоваться сегодня в гриффиндорской одежде.

В неприметном свертке девушка нашла синий палантин, расшитый серебряными нитями. Простой и добрый подарок, вполне в стиле Даниила, а, проверив его, она нашла еще и скрытые чары — согревающие, — то есть в таком палантине легко выти на улицу поздней осенью и даже не думать о холоде, — и "хамелеон" — палантин менял цвет в зависимости от того, на какую одежду поверх был накинут. Гермиона попробовала синий джемпер — палантин стал белым, на красной мантии — золотым, ради интереса приложив его к вчерашнему блестящему платью, она несколько минут потрясенно смотрела на полупрозрачную сияющую ткань. В такой бы она вчера точно не замерзла...

Вариант гриффиндорской одежды подвергся сомнению.

Оставалось еще несколько свертков, но в них были привычные для взгляда книги.

Убрав при помощи палочки пакеты и пустые свертки, девушка принялась раскладывать подарки. Книги на полки, одежду — в шкаф, шкатулку на стол. Повернувшись к столу, девушка замерла — свободное место, не занятое записями, оказалось занято. Поверх столешницы, на которую она вчера скинула мантию, в специальной подставке стояли два флакона. Не узнать зелье для улучшения зрения, которое выписала ей София, было очень сложно.

В холле было по-рождественски пусто и светло. Большинство студентов оставались в своих комнатах — отсыпались или же разбирали подарки. В гостиной сидело лишь несколько человек — болтавшие две девушки курсом старше Гермионы и Драко Малфой, читающий какую-то книгу.

— Доброе утро, — Гермиона чуть смущенно улыбнулась, заметив на его манжетах новые зеленые запонки.

Драко поднял голову. Одобрительно улыбнулся серьгам-бабочкам, сиреневому свитеру с открытыми плечами, палантину молочного оттенка и светлым брюкам — Гермиона умудрялась одновременно выглядеть и элегантно, и по-домашнему.

— Доброе. Понравился наш подарок?

— Иначе бы не надела, — она потеребила сережку, и бабочка тут же зашевелила крыльями, будто собираясь улететь. — Тот же вопрос.

— Тот же ответ, — он усмехнулся и пододвинулся на диване, освобождая для нее место.

Гермиона уселась рядом с ним, потом подумала, скинула туфли и забралась на диван с ногами, обхватив руками колени.

— Ты чего так рано подскочила? Все порядочные студенты до сих пор спят и ругают шумящих сов.

— Я вчера и не поздно легла, — Гермиона потянулась потереть глаза, но на полпути ее рука замерла и опустилась. От Драко ее жест не укрылся.

— Что, глаза опять?

— Ага. Вчера приступ был, еле до комнаты дошла.

— Демон, и почему мы тебя не проводили! — парень ударил кулаком по креслу.

— Спокойно, Драко, ничего же не случилось.

— Но могло, — хмуро ответил он.

Его хмурый вид так не понравился девушке, что она, вспомнив свои разговоры с Гарри и Роном, протянула руку и дернула парня за прядь волос, тут же сделав невинное лицо. Ответ последовал немедленно — ее так же дернули за волосы. Немного подумав, девушка дернула парня за рукав — ее потянули за палантин. Рубашка — рукав свитера.

Они бы развлекались так еще долго, если бы у Драко не кончилось терпение и он, притянув Гермиону ближе, не начал бы ее щекотать.

— Эй, так нечестно! — смеялась Гермиона, стараясь увернуться.

— Нечестно, — согласился Драко, продолжая щекотку.

— Ах так!

Минуты через три, взъерошенные, запыхавшиеся, но веселые, они развалились на разных концах дивана, с улыбками глядя друг на друга. Как ни странно, Гермиона не чувствовала ничего похожего на романтические чувства — это были скорее чувства привязанности к другу или брату. Странно, когда они вот так общались, то часто подначивали друг друга, смеялись, шутили, или наоборот сидели, читали книги, обсуждали спорные вопросы и готовились вместе к парам, но ничего романтического в их отношениях не наблюдалось. Но стоило заиграть музыке, как друзья тут же превращались в...

— Ты чего задумалась?

— Да так, пытаюсь все расставить по полочкам. Вы меня вчера так запутали, что все пытаюсь разобраться.

— Ну и как? — Драко с довольным видом потянулся.

— Вроде что-то проясняется.

Парень задумчиво посмотрел на нее. Гермиона ему нравилась, это было понятно сразу, но... он не видел их как пару. Они могли общаться, смеяться, спорить, дурачиться и обижаться друг на друга, но какая-то романтика им была доступна только в танце...

— И что за загадочное молчание?

Ричард появился как всегда неожиданно. В новой, еще даже не глаженой рубашке белого цвета с позолоченными запонками на манжетах. Они переглянулись с Малфоем и одинаково усмехнулись.

— Вижу, ты тоже не сильно затруднялась с выбором подарков.

— А то ж, — Гермиона пододвинулась на диване, уступая Ричарду место справа от себя.

— Вижу, наши подарки тебе тоже понравились.

— И не только ваши, — Гермиона поправила палантин на плечах и улыбнулась.

— Так, Дрейк, кажется, у нас завелся конкурент.

— Согласен с тобой в выводах, Лев, и что же будем делать?

— Никого не подпускать близко к Герм.

— Думаю, ты прав.

— Мальчики, я вам не мешаю? — Гермиона тщетно старалась скрыть смех.

— Ничуть.

Оба развалились на своих сторонах дивана, оставив Гермиону в центре и вызывающе поглядывая на нее, будто предлагая выбрать, к кому пододвинуться. Девушка вздохнула и пересела в одноместное кресло.

— Нас обхитрили, Дрейк.

— Но мы что-нибудь придумаем, Лев.

Девушка усмехнулась, но тут же нахмурилась, увидев, как к гостиной подходит Гарри. Парень выглядел растрепанным и заспанным, как мальчишка, но ярко-красная мантия на плечах и очки в новой оправе придавали ему более взрослый облик.

— Доброе утро, Гарри. С Рождеством.

— Доброе, Гермиона, — он несколько секунд созерцал картину "Девушка против двух парней", после чего усмехнулся, нагнулся, поцеловал Гермиону в щеку и уселся на подлокотник ее кресла. Недовольное молчание со стороны дивана было ему ответом. — С Рождеством тебя. Мы можем поговорить?

— Хорошее начало. Конечно, можем, — девушка неловко улыбнулась, уже зная, о чем пойдет разговор.

Впрочем, Гарри был достаточно умным для того, чтобы осознавать, что инициатором подобного Гермиона точно не была, и достаточно мудрым, чтобы не заваливать ее вопросами. Поэтому парень поправил очки и посмотрел на Драко и Ричарда.

— И что это вчера было? — с расстановкой произнес он.

— Поттер, ты забыл надеть свои очки? Вчера был бал, — насмешливо ответил Драко.

— Да, и вы теперь на каждом балу собираетесь так танцевать?

— Вполне возможно. Ты что-то имеешь против?

— Да нет, — внезапно усмехнулся Гарри. — Танцуйте на здоровье, я просто так спросил. -Гермиона, — он повернулся к девушке, — если эти два оболтуса сделают что-то не то, знай, если что, меня Джинни хорошему сглазу научила.

— Это кто тут оболтус? Я старше тебя! — справедливо возмутился Ричард.

— И что? А я мальчик-который-всех-сделал. Для меня все оболтусы, — явно копируя интонации Малфоя, ответил он, после чего не выдержал и засмеялся.

— И даже я? — "обиженно" спросила девушка.

— Что ты, Герм, в твоих глазах оболтусом навечно останусь я... Ну, по крайне мере, пока не защищу диплом, не напишу диссертацию и не получу звание не ниже Министра. Я прав?

— Абсолютно, Гарри.

— Вот именно... А вы двое не смейтесь, вы в ее глазах не сделаетесь достаточно хороши, пока не станете профессорами, как минимум.

Могли эти четверо беззаботно смеющихся ребят предполагать, что через шесть лет они вспомнят этот разговор и назовут Гарри пророком, а тот лишь загадочно усмехнется и сошлется на хорошие уроки профессора Трелони?

* * *

На следующий день Гермиона уехала домой в гости к родителям, Гарри и Джинни — в Нору, где их ожидали вязаные вещи и самый вкусный в мире пирог, а Малфой — в Мэнор к уже заждавшимся родителям. У каждого из них был свой маленький круг, с которым хотелось провести праздники, свой дом, в котором хотелось просыпаться, и свои друзья, которые уже, в общем-то, являлись общими. Так что оставим их наедине со своей жизнью и снова наведаемся в Академию, где после празднеств опустели коридоры и классы, только в гостиных еще кипела жизнь, но оставшихся студентов было слишком мало, чтобы создавать много шума. Академия выглядела спящей.

Однако в Академии остались не только студенты, но и другие более взрослые и серьезные люди. Один из них, синеглазый брюнет, неспешно разбирал свои подарки, то и дело поправляя новый синий шейный платок. Затем он отправился в Эдинбург, потом в Лондон, потом вернулся в Академию и еще долго стоял на открытом балконе одной из башен, и его силуэт сложно было разглядеть за роем снежинок, опускавшихся этим вечером на шотландскую землю.

Второй, хмурый мужчина, закрыл дверь своей лаборатории, где все рождественское утро и день тестировал новые зелья, и отправился домой. Миновав заснеженные пустоши, он вошел в уютный освещенный дом, где Дора уже приготовила ужин и даже принесла от своего мужа бутылочку старого вина. На столе стояло несколько коробочек, перевязанных лентами или покрытых надписями. Мужчина с усмешкой вскрыл все подарки, поужинал и сел напротив камина с бокалом весьма недурного красного вина, кутаясь в мантию, все еще хранящую аромат апельсинов.

Глава 18.

Решение

"Людей обычно сближает сходство взглядов на третьих лиц и разделяет различие взглядов на собственную особу". Збигнев Земецкий

Все хорошее быстро заканчивается, воскресенье — самый короткий день недели, праздников катастрофически меньше, чем будних дней, и вообще, делу — время, потехе — час.* Рождество закончилось чередой застолий и балов, и студенты вновь вернулись в родные стены Академии.

Академия радовалась их приезду. За время праздников она приукрасилась, покрыла крыши белоснежным снегом, украсила балконы гирляндами сосулек, а стены — блестящим инеем. О внутреннем убранстве тоже не забыла. Волшебников встречали хорошо протопленные комнаты, уютные гостиные и пирожки с ванильным кремом, аромат которых достигал даже башен и нижних классов.

Гермиона, Гарри и Джинни приехали на день раньше установленного срока. Инициатором подобной активности была именно Гермиона, которая как-то умудрилась оставить все учебники и конспекты в Академии и теперь планировала найти этого наглого сероглазого типа, который явно покопался в ее сумке в день отъезда.

Гарри и Джинни не были настроены так, как подруга, но идею возвращаться на день раньше, чем собирались, поддержали. Причем оба по одной и той же причине — летать за Норой, конечно, весело, но на специальном поле все же интереснее.

Гермиона бросила свою сумку на пол и упала на кровать, довольно потягиваясь. На улице намело, идти было трудно, так что было так здорово наконец-то попасть в теплую родную комнату, уткнуться в подушку, пахнущую апельсинами, услышать приглушенные звуки разговора из коридора... опознать один из голосов и торопливо бросится обратно к двери.

— ...так что я согласен, только давай завтра? О, привет, Гермиона.

Драко Малфой улыбнулся растрепанной девушке и снова обернулся к Гарри Поттеру.

— Завтра, так завтра. Ну, давай... до завтра.

Спаситель волшебного мира понимающе и тактично удалился.

— Привет, Драко. Как праздники? — Девушка чувствовала смущение, хотя вроде и смущаться было нечего. Ну, встретились после каникул, что такого-то?

— Как всегда отлично. Гора подарков, завтрак в Париже, ужин в Венеции, прекрасные дамы, вино, музыка...

— А когда бал закончился? — насмешливо уточнила девушка.

— Дом, постель, с утра похмелье, — отрапортовал Драко и засмеялся удивленному выражению лица Гермионы.

— Малфой!

— А что? Все честно. Сама как?

— Замечательно. Без балов, Парижа и похмелья.

— В этом я и не сомневался, — Драко замолчал, потом оглянулся, и, удостоверившись, что они в коридоре одни, спросил чуть понизив голос: — Не против сегодня потанцевать?

— Я...

Неожиданный вопрос разворошил вроде бы разложенные за время каникул чувства девушки. Он предлагает ей потанцевать, а значит, нужно будет идти в один из свободных танцевальных классов. И танцевать там. Наедине.

Да, они уже танцевали вместе, разучивали шаги, подгоняли технику, но Гермиона всегда относилась к этому, как к урокам, которые заранее планируешь и четко знаешь все, что должно произойти.

Сейчас отношение было явно другое. То ли из-за формулировки вопроса, то ли из-за того, что сейчас она была расслаблена, ей показалось, что это предложение не имело под собой подоплеки урока.

— Я не против. Только у меня такое ощущение, что я ничего не помню.

— Ничего, справимся. Ну, давай, тогда я за тобой зайду.

— Давай.

То ли из-за того, что он ей нравился.

Они встретились в одной из тех пустых комнат, которые служили танцорам в качестве зала для тренировок. Длинный стол вдоль одной из стен, на который обычно сбрасывали вещи, магические светильники под потолком, дающие скудное освещение, натертый паркет, за который благодарить стоило трудолюбивых эльфов.

Драко поставил на стол музыкальную шкатулку, некоторое время с ней возился, потом скинул мантию и обернулся к замершей у дверей Гермионе. Улыбнулся.

— Ну что, сначала просто пошагаем?

— Давай.

Они сделали вместе несколько простых шагов, потом Драко повернулся, пропуская Гермиону, еще несколько шагов, поворот на месте, еще поворот, шаги.

Гермиона закрыла глаза и следовала за Драко, откликаясь на каждое его движение. От его рубашки распространялся еле ощутимый аромат мужского одеколона с нотками мяты. В каком-то из движений девушка приблизилась к нему практически вплотную, не поднимая головы и просто впитывая в себя эти моменты, когда они все делают вместе...

— Ну вот, видишь, ты все помнишь.

Парень остановился. Гермиона чуть удивленно взглянула на Драко и только тогда поняла, что они сейчас только что повторили все фигуры, которые изучали на занятиях. А она, сосредоточившись на ощущениях, даже не заметила.

— Драко Малфой — ты...

— Самый лучший человек на свете, знаю.

Без лишних слов он снова привлек ее к себе, и на этот раз она не опустила взгляд. Шаг, шаг, шаг, они держат некоторую дистанцию между телами, но лица практически соприкасаются. Он улыбается, она тоже.

Они танцуют. Драко начинает движение, Гермиона следует за ним. Он очень хорошо танцует, его все хвалят, а она кроме внешней красоты еще чувствует и его внутреннее состояние. Ощущает его руку на своей спине. Видит его улыбку, как отражение своей собственной. Чувствует его дыхание, смешивающееся с ее. Чувствует его губы на своих губах.

Они целовались в полутемной зале, не смея поверить в то, что делают. Она — осторожно и неумело, обняв его одной рукой за шею, он — нежно и уверенно, приобняв ее за талию. Гермиона не знала, сколько мгновений прошло с того момента, когда он ее поцеловал, но в какой-то момент его губы коснулись ее щеки, потом виска, а потом он просто продолжил танец, прижав ее к себе.

Девушка чувствовала его дыхание на виске и больше всего боялась сейчас открыть глаза, потому что совершенно не знала, что будет дальше. Хотя волнения в ней не было, была невероятная нежность и чуточку страха. Страха за то, что он понимает все иначе, чем она.

— Знаешь, Гермиона... — вдруг начал Драко, не прерывая шагов. — Я влюблен в тебя, когда мы танцуем. Я не знаю, с кем можно еще танцевать так...

Пауза. Девушка слушает его молча, не открывая глаз и не отстраняясь.

— Но это чувство остается только на время танца. И я хочу, чтобы ты об этом знала.

— Я знаю, — просто ответила девушка.

И Драко понял, что с ней творится то же самое. Что танец приоткрыл им обоим завесу в мир, где они — не Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, а просто мужчина и женщина. Гермиона Грейнджер и Драко Малфой не могут быть вместе в общепринятом смысле, так как они слишком разные и не всегда понимают друг друга. Они могут быть приятелями, даже друзьями, но не возлюбленными. Они даже представить себе не могут, что могут встречаться, ходить на свидания.

А когда они танцуют, остаются только мужчина и женщина. Сильный мужчина и красивая женщина, которых тянет друг к другу. Вот и думай, что делать.

— Ну и что делать будем? — первым нарушил молчание Драко.

— Давай, пока мы все еще танцуем, ты меня снова поцелуешь, а там видно будет.

Это были не те слова, которые ждут от Гермионы Грейнджер, умницы, отличницы и скромницы. Но ей уже исполнилось двадцать лет, и она хотела испытать, каково же это — быть в объятиях парня, которому ты нравишься. Иногда даже Гермиона Грейнджер может отбросить образ заучки и стать просто девушкой.

* * *

В то время как студенты отдыхают и придаются развлечениям, люди более деловые работают, встречаются, совершают сделки и договариваются о поставках.

— Итак, мистер Снейп, вот все, что вы просили достать, — пожилой мужчина поставил на стойку корзину, в которой лежали заботливо завернутые в ткань травы и другие ингредиенты.

Северус Снейп кивнул и принялся проверять содержимое корзины, сверяясь с бумагой, на которой две недели назад лично вывел список нужных ему ингредиентов.

Аптека, располагавшаяся в Косом переулке, была местом, куда профессор заходил постоянно. Помимо лечебных настоек, мазей, кремов и порошков здесь продавались различные зелья и их компоненты. Обычные люди эту аптеку не любили, так как здесь постоянно стоял запах тухлых яиц и гнилых кабачков, но все зельевары и лекари знали, что здесь можно найти самые редкие, а порой и труднодоступные вещи. В ассортимент магазина входили сушеные травы, толченые корни, перья птиц, клыки, когти и многое другое. А то, что нельзя найти на полках, можно попросить достать хозяина аптеки.

Официально у него заключены договора с поставщиками, все операции проходили через Гринготтс, но некоторые ингридиенты, порой даже запрещенные, все равно проходили через его руки. Аптеку проверяли, устраивали ревизии продукции и перепроверку всей документации — все было чисто, как в "Сладком королевстве" под Рождество.

Северус уже не в первый раз прибегал к услугам аптекаря. Именно здесь он закупал ингредиенты для Хогвартса, когда к двум официально проведенным корзинам добавлялась неприметная третья, здесь же планировал остаться, пополняя запасы Академии.

— Все в порядке, мистер Трон, — Снейп протянул тому мешочек с монетами и терпеливо подождал, пока аптекарь перечитает их.

— Рад работать с Вами, мистер Снейп.

— Мистер Трон, таких крупных заказов в этом месяце больше не будет, но я хочу приобрести кое-что поверх. Мне нужны плоды и листья гинкго, сон-трава и эуфразия.

— Что простите?

— Очанка лекарственная.

— Да-да, все это у меня есть. Однако для улучшения зрения я бы Вам скорее посоветовал...

— Мне нужно только это, — холодно перебил аптекаря профессор.

— Хорошо. Сейчас.

К полной корзине добавилось несколько свертков, Северус доплатил из своего кармана и покинул аптеку, не размениваясь на любезности. У него было много работы.

* * *

Гермиона потянулась и с улыбкой открыла глаза. В комнату проникали лучи солнца, обещающие ясный денек, в комнате было тепло, а из коридора доносились чьи-то голоса. Хорошее начало хорошего дня.

И продолжение прекрасной ночи.

Которое последовало за превосходным вечером.

Гермиона улыбнулась, подсаживаясь к столу и беря в руку расческу. Воспоминания от вчерашнего остались самые светлые.

Даниил устроил все-таки милонгу — танго-вечеринку, на которую были приглашены практически все танцующий студенты Академии.

Помещение, освещенное только светом свечей. Более полусотни человек, которых она не думала встретить здесь. Она никогда и подумать не могла, что девушка, с которой они часто сталкивались в библиотеке, тоже танцует у Даниила, а тот парень, с которым они пару раз сталкивались в учебных лабораториях... Надо же. А это? Неужели профессор Натали Крэй? В простом платье, без мантии, легко танцует с кем-то из старшекурсников. Мерлин великий, а ректора Хардена здесь нет?!!

Свет свечей. Музыка. Танцующие пары.

Она танцует с Драко. Танцует с Даниилом. Танцует с другими студентами. Танцует с Ричардом...

Гермиона тихо засмеялась и спрятала лицо в ладонях, хотя горящие смущением щеки сейчас не мог никто видеть. Неужели это была она? О, Мерлин.

Она сама целует его, ринувшись в непривычные отношения со всей гриффиндорской смелостью и отвагой. И страхом, который легче преодолеть, чем в нем признаться.

Они танцуют вместе еще три танца, и ей совершенно не хочется поднимать головы от его плеча. Она смущена, рада и совершенно не знает что делать.

Драко крадет ее на один танец, заставляет своими комментариями прийти в себя, и вот через пару минут она и Ричард уже вместе смеются, перемежая разговоры легкими поцелуями. У нее кружится голова, и она все еще не знает, что делать, но страх проходит.

Девушка одевается, застилает постель и тревожно косится на дверь. Выходить пока боязно. Можно еще умыться и собрать грязные вещи для стирки.

Они разговаривают, а потом уходят с милонги, чтобы гулять по коридорам замка. Ричард чувствует ее неуверенность и просто держит за руку, иногда наклоняясь, чтобы поцеловать. Он умный парень и все понимает. И ему нравится все происходящее.

А еще можно разобрать книги на столе. И записи разложить.

Они останавливаются в открытой галерее и долго смотрят на небо. Гермиона позволяет себя обнимать и думает, что поступает правильно, стремясь сразу привыкнуть к новым отношениям. Ричард рад.

А еще... еще можно разобрать шкаф.

— Гермиона! — Стук в дверь и радостный голос.

Или нельзя.

Открытая дверь, несмелая улыбка и довольно наглое вторжение в комнату. Поцелуй и объятье.

Ей страшно и неловко, но она справится. Девушка, которая помогла одолеть Темного Лорда, ведь не струсит, когда дело затронет ее сердце?

* Макс Фрай

Основа для танца Драко и Гермионы http://www.youtube.com/watch?v=UibPoqyEuQ4&feature=related

Милонга

http://www.youtube.com/watch?v=d2CdXDunBfY&feature=related

Глава 19

Шесть часов вечера после войны

"Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью". Лев Толстой

Проходит зима и часть весны, которые в восточной Шотландии редко отличаются друг от друга. Все тот же пронизывающий ветер, холодный воздух и снег, падающий с неба почти круглые сутки. Но в начале апреля суровая погода все же отступает. Ветер все чаще дует с юга, и сквозь бело-серую пелену, которая покрывает землю, начинают пробиваться первые весенние цветы. Тает покрывавший поля снег, тает лед на крышах, тают людские сердца.

Северус Снейп все реже придирается на своих занятиях, пополняя список оценок "выше ожидаемого" и даже "превосходно". Профессор Тамна Смит все чаще пропускает перешептывания студентов мимо ушей, а другие преподаватели вообще едва не начали отпускать студентов без домашнего задания, спохватываясь обычно в самый последний момент.

Но некоторые сердца и зимой не замерзали. Гермиона часто гуляла вместе с Ричардом, они вместе проводили свободное время, вместе танцевали. Ричард был не столь увлечен учебой, как она, а Гермиона еще не умела так веселиться, как он, но они учились друг у друга. Ричард проводил время в библиотеке и лабораториях, помогая с домашними заданиями. Она ходила с ним в поселок на дружеские посиделки и на ставшие более частыми квиддичные игры.

Гермиона не изменяла себе — ее задания все так же были блестяще выполнены, полки в комнате заставлены книгами, но она больше не стремилась выполнить весь учебный курс за один месяц. Она училась получать удовольствие от жизни, от ее радостей и веселья.

Изменения пришли с концом апреля.

За неделю до конца месяца все веселье в Академии начало стихать. Студенты все больше ходили задумчивые и серьезные, все реже в коридорах звучали смех, шепотки и разговоры.

Приближалось первое мая.

День Победы.

Прошло всего лишь два года, и магический мир еще не забыл всех своих потерь и поражений в той страшной войне. У многих студентов в ней погибли или пострадали родственники или друзья. Даже студенты из других стран в это время присмирели и поглядывали на своих британских товарищей с сочувствием.

А тем было горько и легко одновременно. Горько, потому что именно в эти дни на них обрушивались все воспоминания той страшной поры, а легко оттого, что та пора все-таки осталась в прошлом.

В коридорах Академии установилась тишина. Почти везде. Только в танцевальных классах, где были, как в те самые дни, отменены занятия, звучала музыка и танцевали люди. Танцевали просто так, кто как умел, выплескивая все свои чувства в танце, в движениях, доверяя себя своему партнеру, как когда-то некоторые из них доверяли себя своим товарищам.

Гермиона не пропускала ни одного такого вечера.

Она танцевала с Драко, танцевала с Ричардом, танцевала с Даниилом и со многими другими. Она знала, что ни одна пережила лишения войны и старалась поддержать всех тех, кто был рядом с ней. Но это по вечерам. А в то время, пока светило солнце, она избегала общаться и с Ричардом и с Драко, проводя почти все время вместе с Гарри и Джинни. Вспоминала, разговаривала.

Легко быть веселым и беззаботным в мирное время. Легко посвящать себя учебе, друзьям, любимому человеку. Трудно делать все это во время войны. И во время, когда она появляется снова, не проявляясь в окружающем мире, но оставаясь в твоих глазах... и в глазах тех, кто прошел ее вместе с тобой.

Они часто сидели в ее комнате. Гермиона с Гарри на кровати, практически в обнимку, а Джинни не стуле, понимая, что в некотором роде лишняя. Здесь должен был быть Рон, а не она.

Не только студенты чувствовали приближение знаменательной даты.

Северус Снейп снова начал мучиться головной болью и плохими снами. Давно зажившие шрамы болели по ночам и не давали нормально дышать. Он нес в себе слишком много плохих воспоминаний, чтобы не чувствовать и не помнить. Его самообладания хватало на весь год. На весь год, кроме мая.

На занятии по зельям, последнем в этом апреле, он был мрачнее обычного. Колкости и придирки градом сыпались на студентов, но те, знавшие о роли зельевара в последней войне, больше молчали, а если и говорили, то строго по делу. Это злило профессора еще больше. Он не терпел ни жалости, ни сочувствия. Он не жертва и никогда не собирался ею быть.

Занятие было теоретическим — профессор давал ученикам основы лечебных зелий — и закончилось простым: "Надеюсь, на практике вы сварите все-таки полезное зелье, а не помои, которые сами же на себе опробуете".

Драко и Джинни, на долю которых как раз и выпала эта пара, пытались выйти из аудитории в числе первых, но были остановлены раздраженным окликом профессора:

— Малфой, Уизли, задержитесь.

Снейп недовольно мерил шагами аудиторию, пока за дверью не скрылся последний студент. После чего достал из кармана несколько листов бумаги и бросил их на парту.

— Профессор Макгонагалл просила это передать вам и Грейнджер с Поттером. Вы приглашены на празднование Дня Победы в Хогвартсе, — последние слова он будто выплюнул.

Драко настороженно посмотрел на крестного. Он знал, как тот ненавидит все министерские церемонии, которые из самого трагичного дня делают комедию. И, судя по его злости, он тоже был приглашен. И не мог отклонить приглашение.

Малфой осторожно взял письма и снова коротко взглянул на профессора.

— Мы может идти, пр... крестный?

Зельевар зло и удивленно посмотрел на парня, а потом прикрыл глаза, несколько раз вздохнул и уже спокойным тоном ответил:

— Да, Драко. Первого числа на закате за нами всеми прибудет карета, извольте не опаздывать.

Указание на подобное родство заставило его вспомнить, что не только он испытывал подобные чувства к происходящему. Его... родственники, также разделяли его взгляды и также не могли отказать приглашению. Он был уверен: и Люциус, и Нарцисса тоже там будут.

Драко встретился с друзьями только вечером в гостиной. Гермиона выглядела какой-то потерянной, а Гарри практически не отходил от подруги ни на шаг. Бывший слизеринец передал им приглашения и слова Снейпа.

— Значит завтра... — как-то тихо и без выражения произнесла Гермиона.

— Да, — кивнул Драко и тут же добавил, — только я приеду к вечеру. Мне сегодня нужно быть в Мэноре. Встретимся прямо перед отъездом.

— Хорошо, Драко, — Гарри сжал руку подруги и взглянул на приятеля. — Тогда увидимся.

— Увидимся.

Малфой развернулся и направился в свою комнату, заметил Джинни, которая стояла чуть поодаль и с болью смотрела на своих друзей.

Они на самом деле весь год и не поминали о войне. Война — всегда тот период жизни, о котором не хочется вспоминать, особенно если судьба не уберегла тебя от потерь и поражений. А жизнь... Жизнь же продолжается; она, зараза, всегда продолжается, как бы плохо и тошно ни было в какой-то определенный момент. Вот и у них она продолжалась.

Зачем вспоминать о войне, когда есть учеба, друзья, любовь, танцы наконец? Неужели обязательно раскрашивать свою жизнь тусклыми и траурными цветами только потому, что какому-то уроду в школе не везло с девочками?

Поэтому и о войне наши герои вспоминали только в мае. Это был тяжелый месяц для них. Но его нужно было пережить, как и войну, которая все-таки закончилась.

Джинни была всегда чуть в стороне от своих друзей. И на войне, и сейчас. Ее не было с ними, когда они мерзли в своей палатке и страшились обнаружения, но и их не было с ней, когда она вместе с остальными гриффиндорцами разрабатывала план "помощи Гарри Поттеру", всячески срывала занятия в Школе и спорила с самим директором Снейпом. Она тогда вела собственную войну. Войну со страхами, которые поселились в Гриффиндорской башне, войну со слизеринцами, которые почувствовали волю, войну с темнотой, которая поселилась в коридорах Хогвартса. Она оказалась отрезана от всей своей семьи, но не потеряла выдержку и силу. Тогда ее называли "Гарри Поттером в юбке", тем более что в то время они еще считались парочкой. Она вела свою битву еще и потому, что была девчонкой. А девчонкам нужно доказывать свою храбрость больше, чем мальчишкам.

Потом, после победы, когда они вернулись в уже свой Хогвартс, ей было сложно привыкнуть жить там. Жить, не дежуря попеременно с остальными, не спя с палочкой наготове, будучи готовой в любой момент послать боевое заклинание. Жить, не проверяя любую пищу на яды и добавки, а потом со спокойным видом грызя орехи, которые им выдавала профессор травологии.

Ей было сложно, поэтому она первое время часто сидела в гостиной вместе с Гермионой и слушала ее рассказы о жизни в палатке. Та не так сильно переживала, как Джинни. Как многие.

Гермионе на самом деле было легче других отделить войну от мира. Ее аналитический ум прекрасно справлялся с задачей "мухи отдельно, котлеты отдельно". Она любила учиться, любила танцевать и просто любила жить. И хоть те полгода (или даже больше?), которые они провели скитаясь, нельзя было вычеркнуть из жизни, но о них можно было забыть, отодвинув в сторону. До поры до времени.

В эту майскую пору она, прекрасно это осознавая, скучала по Рону. По ее рыжему неуклюжему другу, который оставался неуклюжим только по ее детским воспоминаниям. Будь он таким всегда — вряд ли бы им удалось пережить ту зиму и весну.

Они не виделись целую вечность — с осени, — и письма друг другу тоже не слали. Новая жизнь не оставила в себе места для старого, завлекая новыми знакомствами и новыми красками. Но Гермиона все-таки порой скучала по младшему сыну Молли Уизли. Он был бесшабашным, веселым, вспыльчивым, но неизменно родным. Гарри не хватало его эмоций и яркости, а Рону — сообразительности и хватки Гарри.

Гермиона вдруг вспомнила, как они сидели рядышком в палатке и не мыслили жить поодиночке. Но время решило все само. Рон помогает Чарли с драконами, Гарри занимается квиддичем и практикует заклинания, она увлеклась исследованиями и танцами. Но они все равно остались друг другу родными.

Так и через десять лет все трое соберутся у кого-то из них дома, взрослые, уже со своими семьями, но будут так же просто, как и в пятнадцать лет, подшучивать друг над другом, советоваться, спорить и разговаривать. Правду говорят, что семья — это навсегда. Даже если эта семья не по крови.

— Скучаешь?

Гермиона вздрогнула и обернулась. Она стояла в открытой галерее первого этажа, одетая в черную парадную мантию, и ждала, когда приедет карета, чтобы забрать их в Хогвартс. Хотя до ее приезда был еще почти час. Просто "ждать" — очень удобная формулировка для тех, кто хочет побыть в одиночестве. Не так безнадежно.

— Жду.

Драко понимающе и как-то грустно улыбнулся и облокотился на перила рядом с ней.

— Что? — она посмотрела на него.

— Я тоже жду.

Девушка вздохнула и вернулась в прежнее положение, теперь прислонившись плечом к Малфою.

Некоторые отношения время все же изменило.

Драко тоже пришлось нелегко на этой войне, хотя бы потому, что он был практически один. Желающий поначалу заполучить признание Темного Лорда, а потом с ужасом осознавший, что означает это признание. Осознавший, но до конца не отступивший. Во многом на это повлияло то, что отступить — это значило обречь свою семью. Семью, которая не желала переходить на другую сторону. Так думали многие. Но не желала ли она на самом деле?

Люциус Малфой был близким другом Северуса Снейпа и вряд ли мог не догадываться о его двойной игре. Как и его жена. Но ни он, ни она, ни словом не выдали его перед Темным Лордом. А ведь не желай они другой участи для себя, одно устное подозрение, один намек — и судьба профессора могла бы сложиться иначе. Но они молчали. Однако не делали попыток перейти на другую сторону. Не делали попыток, но и самостоятельно не мешали ей, если вспомнить поступок Нарциссы.

Просто Малфои были аристократами не просто на словах, они были аристократами по крови и духу. Они принадлежали к древнему благородному роду. Роду, в котором нарушить свое слово, нарушить присягу — это не просто бесчестный поступок, это проступок, который запятнает позором всю семью, а то и лишит покровительства родовой магии Дома. Когда-то Малфои принести присягу Темному Лорду и были вынуждены следовать ей до конца. Они не могли предать свое слово, не предав самих себя. Они должны были нести ответственность за свои поступки. Кто-то назвал бы это слабостью, а кто-то — силой. Ведь они не просто шли по пути наименьшего сопротивления. Они не отказывались от своей ноши и принимали все последствия своих действий так, как это делают настоящие благородные люди — с высоко поднятой головой.

Но смерть Темного Лорда — а с ней и конец присяги, — означали, что они могут действовать уже в своих интересах, не отказываясь от своих прошлых действий, но совершая иные поступки, которые бы перекрыли их.

Драко, единственный представитель последнего поколения рода, был вынужден защищать свою семью, переступая через страх и боль. Защищать по-своему, неумело, но отчаянно. Желая для них и для себя иной доли, но понимая, что не сможет изменить действий отца.

Все эти годы он вел собственную войну. В последний год — в одиночестве, что делало его своеобразную победу еще более ценной.

Ну, почти в одиночестве.

— Драко. Вы рано здесь.

— Мы ждем, крестный.

Северус Снейп в своей вечной черной мантии прислонился к перилам по правую руку от Драко. Он выглядел спокойным и собранным, на его лице нельзя было найти ничего, кроме странного спокойствия, которое овладело этим вечером всеми ими. Сейчас зельевар не был похож на профессора Хогвартса или преподавателя Академии, сейчас он был просто пережившим войну немолодым мужчиной, которому тоже было, что вспоминать.

Пожалуй, он был единственным, кто понимал положение Драко в этой войне. И единственным, кто старался помочь запутавшемуся в долге и желаниях мальчишке, даже и без желания его матери. Принял ли он обет, если бы не считал должным его соблюсти?

Драко был единственным, о ком Северус мог заботиться без оглядки на кого бы то ни было. С обеих сторон это смотрелось, будто он пытался помочь мальчику сделать "правильный выбор" — правильный для господ, разумеется. Он на самом деле старался. Но не сделать выбор, а дать мальчику уверенность, что он сможет решить все сам. Сможет справиться, как справился Северус, когда судьба заставила его метаться между Сциллой и Харибдой.

Возможно, когда-то мрачный Северус Снейп на самом деле был запутавшимся подростком, который пытался разорваться между своими желаниями и необходимостью, но, ощутив однажды горький и отравляющий вкус потери, он понял, чего точно не хочет делать в этом мире. А после этого уже легче определиться в том, что делать хочешь. Он встал на сторону Светлой стороны, которая порой использовала методы похуже, чем Темная, но все же несла в себе правду. Горькую, пахнущую кровью и дымом, но правду.

А дальше... а дальше оставалось только составить план своей жизни да менять его в соответствии с событиями. Менять план, но не свое место. Свое место он занял однажды и навсегда, определив для себя плохое и хорошее, нужно и ненужное. А людям, которые точно знают, чего хотят, жить проще, пусть жизнь и заставляет их делать порой ужасные вещи. Когда знаешь свою правду и свою цель, можно не бояться призраков прошлого. Ему всегда было, что им ответить.

Поэтому, когда он очнулся вечером первого мая в больнице Святого Мунго, в окружении авроров, которые желали задать ему несколько вопросов, первым его действием был быстрый взгляд на метку, а потом короткая, но торжествующая улыбка. Он ничего не боялся — ни возможных допросов авроров, ни общественного мнения, ни собственного тяжелого состояния. Он только чувствовал удовлетворение от того, что он все-таки справился со своей задачей — провел мальчику через войну живым и сам остался на этом свете.

Да, сейчас ему не хотелось вспоминать о войне — все-таки слишком многое нельзя обуздать силой разума. Война еще приходила к нему по ночам, когда привычные методы сосредоточения и анализа не работали, а душой завладевали подсознательные страхи — такое случалось чаще в конце апреля и начале мая, что очень злило профессора, всегда гордившегося своей выдержкой, но не умевшего все дни напролет удерживать силовые барьеры в своем сознании.

— Шесть часов. Пора бы карете появиться.

Все трое обернулись. У ступенек во двор стоял Гарри Поттер, он как раз опускал руку, на которой были надеты простые магловские часы. Герой магического мира надел такую же черную мантию, как остальные, и, будто в насмешку над временем, повязал на шею гриффиндорский галстук.

Он на самом деле не выглядел грустным. Скорее задорным. Глаза горели странным огнем, а губы будто бы хотели изогнуться в усмешке. Вот кто точно избавился от призраков прошлого, так это Гарри. Правда, ему для этого понадобилось сначала умереть, а потом убить, но в этом деле цель оправдала средства.

Для Гарри Поттера война осталась позади. Он помнил всех близких, кто не дожил до ее начала, видел боль и слезы потери, но он не собирался возвращаться на войну. Он собирался жить дальше. Жить дальше и ближе, здесь и сейчас, там и потом. Мальчик-который-победил, был мудрее иного взрослого-который-выжил.

Будто бы следуя его словам, прямо над Академией пронеслась карета, запряженная парой фестралов, повернулась в небе и через минуту опустилась на землю. Фестралы подвели карету как раз к ступенькам, где стоял Гарри, который как раз обернулся, приветствуя опоздавшую Джинни.

— Ну что, нам пора. И уберите эти скорбные выражения с лиц. Мы сделали этого ублюдка, и уже за одно это можем праздновать всю ночь.

— Следите за словами, мистер Поттер, — строго произнес профессор, но в его глазах промелькнуло одобрение выходки вечного гриффиндорца.

— А Вы можете назвать его как-то иначе, профессор? — невинно поинтересовался тот. — Гермиона, прошу, — он как раз посторонился и протянул руку, помогая девушке забраться в карету.

— Не могу, мистер Поттер, но предпочитаю называть его так только в мыслях. Правила приличия никто не отменял.

Гермиона даже оглянулась, будто желая увидеть на лице зельевара улыбку. Но тот оставался внешне абсолютно серьезным. Внешне. Почти.

Гарри помог Джинни, после чего и сам занял свое место в карете. За ним последовал Драко и профессор Снейп. Дверца хлопнула, закрываясь, и фестралы начали свой разбег, чтобы затем быстро набрать высоту.

Вернулись герои в Академию только под утро. Как прошел их вечер, они предпочли никому не рассказывать, хотя по грустным, но довольным глазам Гермионы тот же Ричард догадался, что встреча с давними друзьями все же принесла девушке радость.

Правда, еще несколько дней после того вечера все выпускники Хогвартса ходили, будто пришибленные, но скоро привычные учебные хлопоты вернули их в "здесь и сейчас", заставив позабыть о войне.

До следующего мая.

Глава 20

Танец войны

"Надежда — мать дураков, что не мешает ей быть прекрасной любовницей смелых". Станислав Ежи Лец.

В середине мая, когда заканчивались последние дни учебы, а впереди замаячили экзамены, у Гермионы, Гарри, Джинни и Драко был запланирован чисто дружеский выход в поселок. Погулять, поболтать, походить по лавкам, найти что-нибудь интересное. Развеяться.

Академию они покинули около полудня, когда даже сони вышли в гостиную ("Джинни, сколько можно тебя ждать?"), а умники вернулись из библиотеки ("Гермиона, она без тебя сгорит, да?").

Тема для обсуждения была выбрана быстро. С приходом весны на полях зацветали не только подснежники, но и множество других растений, которые использовались в зельеварении. Профессор Снейп уже пригрозил и зельеварам, и чаровникам, что скоро начнутся рейды с кодовым названием "по грибы, по ягоды", с реальным сбором трав и кореньев. Поэтому студенты, зная характер своего преподавателя, уже начинали перелистывать справочники и учебники, так как от профессора они, скорее всего, получат только название нужного растения, а как оно выглядит и как его собирать — нужно будет знать самому.

В конце мая начиналась контрольная аттестация — подгонка хвостов, досдача долгов и доказывание преподавателям: "Я самый умный, а что не учился — так исследования самостоятельные проводил", так что запускать зельеварение больше обычного "все вы бездари" никому не хотелось.

Гарри уже раздобыл в библиотеке большой справочник по цветущим весной растениям и теперь только ждал самого задания, чтобы им воспользоваться.

— Неужели ты думаешь, что профессор позволит пронести собой даже конспект не то, что учебник?

— Так я его уменьшу и спрячу, а уже когда выйдем — подсмотрю.

— Гарри, неужели ты думаешь, что профессор такой наивный?

— А я чары новые нашел. Их вычислить невозможно, если не знаешь, что именно искать.

— Да, Темный Лорд тоже так думал, да Аваду получил, — усмехнулся Драко.

Они все больше смеются и подкалывают друг друга — желаемое веселье овладевает ими быстрее обычного, а выходные пролетают быстро, воскресенье — самый короткий день на неделе, а хорошо спланированным планам вечно что-то мешает.

Они уже вошли в поселок, когда где-то впереди раздался пронзительный крик, через несколько секунд сменившийся оглушительной тишиной.

* * *

Вместе с концом зимы и началом весны люди начинают вспоминать, какового это — болеть, — и тут же стремятся продемонстрировать это вновь приобретенное умение. Поэтому и спрос на укрепляющие, перцовые, жаропонижающие и иммуностимулирующие зелья возрастает в несколько раз.

В Академии прекрасные лекари, но всего лишь два зельевара. Поэтому что один, что вторая проводят все свободное время за варкой нужных настоек, зелий и мазей. Профессор Снейп, наученный горьким опытом Хогвартса, самые простые зелья задает варить студентам. Еще в Школе часто перед матчами по квиддичу у одного из курсов на зельеварении было задание на зелье от ушибов, против сотрясения, костерост и так далее — таким образом студенты снабжали лекарством самих себя. И хоть Снейп никогда не мог дать лекарство, сваренное Невиллом Лонгботтомом даже самому Невиллу Лонгботтому, пострадавшему во время очередного взрыва, в Школе хватало студентов, чьи работы можно было отправлять в Больничное крыло не боясь последствий. Так и в Академии он задавал наиболее простые и наиболее нужные зелья студентам. Потом отбирал самые удачные экземпляры и отправлял их в лазарет. Разумеется, что-то приходилось варить и самому, но свалить даже часть своих дел на этих "бездарей"...

И оставшейся работы хватало, чтобы загрузить зельевара на выходные. К тому же, он с Рождества работал над одним довольно интересным, но сложным проектом, проводя эксперименты и высчитывая оригинальный состав нового зелья. Все компоненты уже были подобраны, осталось только рассчитать их количество и особенности самого процесса — от простого количества помешиваний до температуры огня под котлом, — а от таких мелочей зависело очень многое.

В очередное майское воскресенье Северус находился у себя дома, в своей лаборатории, изучая свойства подобранных компонентов и при помощи формул пытаясь найти нужный результат. Иногда он смешивал компоненты друг с другом и записывал реакции, заинтересовано поглядывая на дымящиеся колбы.

Именно в тот момент, когда зельевар снова что-то считал на пергаменте, с улицы вдруг донесся громкий крик.

* * *

Когда друзья повернули на улицу, откуда доносился крик, их взорам открылась страшная картина. Незнакомый мужчина, одетый в маггловскую одежду, лежал на земле и кричал, выгнувшись, как от сильнейшей боли. Над ним стоял волшебник в черной мантии, держащий в руках палочку. Когда он оглянулся на приближающихся студентов, стало видно его будто бы растерянное лицо, он дрогнул, торопливо вскинул палочку и аппарировал.

Гермиона и Гарри оказались возле мужчины быстрее всех. Он уже не кричал, а лежал на земле без сознания.

— Гермиона, что это..?

Девушка понимала изумление Гарри. Та кожа мужчины, что оставалась на виду, была покрыта маленькими звездочками лопнувших сосудов.

Рядом хлопнула дверь какого-то дома. Через несколько мгновений рядом с замершими друзьями оказался профессор Снейп, в своей неизменной черной мантии, склонившийся над пострадавшим, подобно черному ворону.

Ему хватило несколько мгновений, чтобы все понять. Понять и поднять голову, взглянув на студентов.

— Живо. В дом.

Повторять или объяснять не потребовалось.

Джинни быстро сотворила носилки прямо из воздуха, парни подхватили их и поспешили за идущим впереди профессором. Гермиона обогнала их и поравнялась с учителем.

— Вы знаете что это?

— Знаю.

На объяснения он не разорялся.

Разумеется, он знал. Глупо думать, что арсенал пыточных заклинаний в рядах Темного Лорда ограничивался Круциатусом, — в ход шли всевозможные проклятия и заклятья, одно другого страшнее. И то, которое получил этот мальчишка, было одно из них.

Темпара... Оно сродни Сектумсемпре, только действует изнутри, так что человек просто погибает от внутреннего кровоизлияния, если не оказать помощь. Темный Лорд любил мучить своих провинившихся приспешников, но знал цену любой силе, поэтому редко доводил действие заклинания до конца, обычно поручая Северусу или кому-то другому "подлатать" их менее везучего товарища.

Так что он узнал и заклинание, и еще одну вещь.

Впереди у них было много работы.

Где вы теперь? — о тех, кого не стало,

Печаль допытывается, как будто

Есть область мира, где одна минута

Вмещает все концы и все начала.

Это заклинание было придумано Анри Тореном — верным слугой Темного Лорда — и первоначально не имело контрзаклятия. Его пришлось составлять отдельно. Дело затруднялось еще тем, что одним контрзаклинанием делу было не помочь — требовалась определенная смесь восстанавливающих зелий, которая действовала на тело изнутри. Заклинанием хорошо залечивать внешние раны и повреждения, тогда как и при переломе, и при внутренних травмах в дело идут зелья.

Северус сам составлял зелье, которое могло бы помочь жертве Темпары. Тогда Темный Лорд подверг этому заклинанию одного из Пожирателей, замок которого они использовали для временного штаба. Ошибка была осознана почти сразу, и Северус с Анри получили приказ любым способом не дать Пожирателю умереть и предупреждение, что в случае ошибки умрут все трое. Тогда они с Анри просто дневали и ночевали в лаборатории. Незадачливый мучитель составлял контрзаклинание и одновременно, как только мог, поддерживал жизнь своей жертвы, а Северус, снабжая его восстанавливающими зельями, пытался придумать новый уникальный состав.

Анри закончил раньше, но честно признался, что второе заклинание только отменит действие первого, но не повлияет на уже нанесенные повреждения. Тогда за одну ночь, которая могла стать для них всех последней, Северусу удалось рассчитать нужный состав. Первое зелье оказалось малодейственным, но помогло хозяину замка продержаться еще сутки, пока варился более совершенный аналог. На следующий день все трое предстали перед очами Темного Лорда. Живыми.

А что Анри Торен был убит уже в следующей стычке непонятно кем брошенной Авадой, а тот пострадавший от Темпары Пожиратель потом один из первых перешел на другую сторону и сдал всех тех, кто был замешан в делах Лорда, — это уже другая история.

Где (вторю) те апостолы отваги,

Чьей удалью по тупикам окраин

И пригородов был когда-то спаян

Союз отчаянности и отваги?

В последующие дни Северус смог улучшить рецепт нужного зелья, немного изменить рецептуру и добавлением мятных листьев смягчить отвратительный вкус. К сожалению, зелье не подлежало длительному хранению, поэтому, после окончания войны, когда истек срок хранения заранее сваренных зелий, зельевар от них избавился, а новые варить не стал. Как оказалось, зря.

— Поттер, сюда его. Малфой, ставьте котел набора ?4, маленький, огонь средний. Уизли, основа зелья — настой на тысячелистнике и речная вода, посмотрите на шкафу слева, не наливать, поставить рядом. Грейнджер, дверь в хранилище возле шкафа, нужны корни кровохлебки, настой пастушьей сумки, тертый рог громамонта, кожа тибо...

— А как...

— Все подписано. Поттер, возьмите в хранилище пузырьки с готовым восстанавливающим зельем, полпузырька каждые десять минут.

— Да, сэр.

— Внимательнее, Поттер, следите за его состоянием, если что — сразу докладывайте мне. Если, разумеется, не хотите, чтобы он умер.

— Я понял, сэр.

Северус снял с плеч мантию, закатал рукава рубашки и склонился над мужчиной. Контрзаклинание было куда длиннее и сложнее самого проклятия. Строить, это не разрушать... Но зельевар так часто применял его, что слова и жесты четко отпечатались в его памяти.

Где смельчаки, чья эра миновала,

Кто в будни — сказкой, в эпос — эпизодом

Вошёл, кто не гонялся за доходом

И в страсти не вытягивал кинжала?

Гермиона быстро достала с полок все ингредиенты, которые попросил профессор. Ориентироваться в его хранилище было легко — все вытяжки, настойки, травы, когти, шерсть, цельные вещи стояли на отдельных полках, а у самого входа на каком-то ящике лежали подносы, на которые было удобно все складывать.

Когда она вернулась, Драко уже устанавливал котел на столе, осторожно разжигая огонь, и принимал у Джинни простой котелок, наполненный водой, и несколько флаконов с настойкой.

— Вода к настойке, 4 к 1, — донесся голос профессора, который, прикрыв глаза, водил палочкой над распростертым телом. — Первый этап как у восстанавливающего зелья Лестара, пижму заменить корнями кровохлебки. Мешать 10 раз вместо 12.

— Понятно, сэр, — Гермионе не нужно было напоминать рецептуру, тогда как остальные несколько замешкались. — Драко, приготовь основу. Джинни на тебе рог громамонта, растолочь с кожей тибо.

Она скрутила свои волосы в узел и заколола одной из палочек, которые иногда использовали для помешивания. Закатала рукава рубашки, вымыла руки.

— Приступим.

Лишь миф — последний уголь в этой серой

Золе времен — еще напомнит въяве

Туманной розой о лихой оправе,

Грозе Корралес или Бальванеры.

Было странное чувство дежавю. Они работают над зельем, перемещаются между столами, на которых стоят котел, доски, ступки. Лаборатория у профессора Снейпа большая, свободная, все столы стоят отдельно, чтобы не допустить смешения реактивов, поэтому и сейчас каждый работает за своим столом. Два шага назад, один в сторону принять из рук Джинни первую партию растолченной смеси, два шага вправо, поворот — передать Драко, поворот три шага вперед, продолжить нарезать корни.

Справа на кушетке лежит пострадавший мужчина, над ним склонились Гарри и профессор. Один постоянно смотрит на часы и периодически вливает в рот пострадавшему немного зелья, другой сосредоточено читает заклинания.

На самом деле дежавю. Которое по счету за этот май.

И не только за этот.

Бой часов.

Только несколько часов назад закончилась битва за Хогвартс. Раненых так много, что Больничное крыло переполнено, многие лежат на наколдованных кроватях прямо в Большом Зале. Запасы исцеляющих зелий, и так заметно поредевшие за последний год, подходят к концу. В Министерстве и Мунго переполох и неразбериха — от них помощи ждать можно самое лучшее только утром. А зелья нужны именно сейчас.

И вот группа студентов буквально выламывает двери класса зельеварения, врывается в лабораторию и хранилище, разбирает котлы, ингредиенты и начинает варить зелья. У них нет диплома, у многих оценки по зельеварению только Выше ожидаемого, но они хотят помочь своим друзьям. Самые способные варят зелья, остальные нарезают ингредиенты, приносят нужное, передают уже готовые зелья наверх. Тогда тоже было так. Несколько шагов вправо, забрать у Ханны нужные ингредиенты, шаг назад — отдать Сьюзен банку с шелкопрядом, поворот, три шага влево — передать Буту цветы папоротника, обойти спешащего наверх Корнера и вернуться к своему столу. Помешать зелье, метнутся к разделочной доске, вернуться к котлу. Помешать. Отправится в хранилище.

Всю ночь, всю ночь до рассвета они провели в лаборатории. Сами. Без подсказок, без помощи, без наставлений. Но ни одно зелье не было испорченным. Им подсказывали их сердца, им помогала уверенность в том, что все получится, их наставляло желание спасти.

Где в переулках и углах за гранью

Земною караулит запустенье

Тот, кто прошёл и кто остался тенью, —

Клинок Палермо, сумрачный Муранья?

— Драко.

Профессор оттеснил крестника в сторону и сам добавил в зелье корни кровохлебки.

— Возьми в хранилище смесь "А-10", смешай ее наполовину со смесью "Л-14" и давай сюда. Мисс Грейнджер, где корни и сумка?

— Вот, профессор.

— Прекрасно, — он замечает что-то в лице девушки. Хмыкает: — Спрашивайте.

— Профессор, а что за смеси?

— Я предпочитаю смешивать некоторые ингредиенты заранее, чем потом тратить время на их подготовку. К сожалению, так можно поступить не со всеми. Тот же корень стоит смешивать с чем бы то ни было только в самом зелье.

Профессор снова говорил спокойно и уверено. Гермиона кинула взгляд на кушетку. Гарри все еще сидел возле пострадавшего мужчины.

— А что с ним?

— Я отменил действие заклинания, теперь осталось восстановить то, что было разрушено.

— А что это...?

— Мисс Грейнджер, слишком много вопросов.

— Простите, сэр.

Уходит мифология кинжалов.

Забвенье затуманивает лица.

Песнь о деяньях жухнет и пылится,

Став достоянием сыскных анналов.

У них все получилось.

Профессор лично напоил пострадавшего зельем и, убедившись, что звездочки лопнувших сосудов начинают исчезать, позволил себе удовлетворено вздохнуть.

— С ним все будет хорошо, профессор? — спросила Джинни.

— Проклятье не принесет большего вреда, если Вы об этом, мисс Уизли. Он некоторое время проспит.

— А...

— А вам ждать этого момента совершено не обязательно.

— Но как же, сэр? — обиженно и возмущенно спросила Гермиона.

— Так, мисс Грейнджер. Вы неплохо справились с задачей, но у вас вроде были какие-то дела в поселке, у меня тоже. Позже я сам расспрошу этого человека.

— Но, профессор, тот, кто напал, а вдруг он опасен? — Гарри как всегда думал о чужой безопасности.

— Поверьте, Поттер, я это выясню. И сообщу в Министерство. А теперь, прошу вас оставить лабораторию, у меня еще много работы.

Профессор Снейп в своем репертуаре. Разумеется, предложи он им чаю, передохнуть или просто посидеть вместе с ним в ожидании побуждения мужчины — можно было бы заподозрить его в помутнение рассудка, но все-таки...

Но есть другой костер, другая роза,

Чьи угли обжигают и поныне

Тех черт неутоленною гордыней

И тех ножей безмолвною угрозой.

— Мисс Грейнджер, задержитесь.

Все-таки понять Мастера Зелий — это почти как создать Философский камень — невозможно, а если и получится, то тебе никто не поверит.

— Да, профессор?

— Пожалуйста, мисс, — насмешливо произнес он. — Верните палочку для помешиваний на место.

Гермиона покраснела и торопливо дернула палочку из волос, положив ее обратно на стол. Профессор смотрел на нее с нечитаемым выражением лица. Девушка замялась, но все-таки осмелилась спросить:

— Ну... я пойду?

— Идите, мисс Грейнджер.

Когда она вышла, он подошел к столу и взял в руки злополучную палочку. Задумчиво покрутил ее в руках, потом положил на стол. Устало потер ладонями лицо и еле заметно улыбнулся, уловив в воздухе аромат апельсинов.

Ножом врага или другою сталью —

Годами — вы подвержены бесстрастно,

Но, ни годам, ни смерти не подвластны,

Пребудут в танго те, кто прахом стали.*

*Части стихотворения Х.Л.Борхеса "Танго".

Глава 21

Тайны подземелий

Профессионал — человек, который может делать свою работу, когда она ему не по душе. Любитель — человек, который не может делать свою работу, когда она ему по душе. Джеймс Эгейт

В понедельник после двух пар трансфигурации, которые Гарри и Гермиона просидели как на иголках, они рванули в столовую, будто их не кормили неделю, да еще и пообещали за быстрое преодоление коридоров выдать призы.

Драко с Джинни уже сидели за одним из столиков и разговаривали.

— Ну?

Гермиона все же успела первой, так что приз по всем правилам должен был достаться ей, но, к сожалению, судьи оказались строгие.

— Ничего.

— Совсем?

— Да. — Драко вертел в руках кружку с чаем. — Крестный отказался от объяснений, сказав, что "меньше знаешь — крепче спишь и вообще готовьтесь к контрольной, мистер Малфой"...

— Может нам удастся что-нибудь выяснить?

— Да, ладно Грейнджер, и так понятно, что все обошлось, а подробности... Разве они нужны?

— Мне — да. — Отрезала девушка.

Как всегда. Гермиона не могла смириться с присутствием возле себе какой бы то ни было тайны, угрожай она ей хоть василиском, хоть профессором Снейпом. Даже Гарри не был таким принципиальным, тем более что также как и Драко считал, что свое главное дело они уже выполнили.

Но попробуй сказать что-то поперек Гермионе.

Останешься без списывания на неделю.

А скоро зачеты.

— Ладно, спросим.

Лучше не пробовать.

Их занятие начнется через час, на этот раз практика, так что лучше потратить время на повторение материала. Лезть в сумку за учебником профессор никому не разрешит. Да пока не нашлось еще таких сумасшедших, чтобы спрашивать.

Сегодняшнее зельеварение проходило в обычной лаборатории, которая использовалась, когда речь шла о не слишком сложных зельях. В распоряжении каждого студента был стол, на котором стояло три котла из разного материала, весы, доска и набор ножей-мешалок. Всем этим предстояло пользоваться, чтобы правильно выполнить задание. Но это было не слишком сложно.

Во второй лаборатории, куда профессор привел их пару месяцев назад только для ознакомления, все было гораздо серьезнее. Там для каждого студента стояла по два угловых стола, на одном стояли котлы, крышки, мешалки, ложки и было много свободного места, другой был заставлен всем необходимым инвентарем от тех же самых весов до маленьких ступок из разного материала — от чугуна до простого дерева. В ящике каждого стола всегда лежали лекарственные зелья первой необходимости, а каждый стол закреплялся за одним студентом — там разрешалось оставлять книги и записи, даже некоторые личные вещи.

О третьей лаборатории ходили легенды — туда допускались только старшекурсники, которые не спешили делиться секретами с остальными. Поговаривали, что там у каждого маленькая личная лаборатория, котлы из чистого золота, полки заставлены самыми редкими ингредиентами, а зелья варятся только самые сложные и опасные.

Что и говорить, возле третьего кабинета вечно вились любопытные студенты, манимые скорее аурой загадочности, чем тягой к знаниям.

Профессор неизменно появлялся на лестнице без одной минуты до начала урока, отпирал лабораторию и запускал всех внутрь.

Как Гермиона не старалась прочитать по его лицу хоть что-то о вчерашнем происшествии, все было тщетно. Профессор был хмур, серьезен и собран.

Он сразу же поделил студентов на несколько групп, раздал всем задание, отпер двери хранилище и милостиво разрешил приступать к работе.

Да, Гермиона всегда гордилась тем, что могла сосредоточиться на учебе. Да она знала большинство изучаемых рецептов наизусть и могла отличить толченый рог минотавра от толченой кости дракона. Но иногда и она могла отвлекаться.

Вторым по силе чувством после тяги к знаниям, в Гермиона было любопытство. И именно любопытство все время бросало ее взгляды на профессора Снейпа, но не решалось спросить прямо о судьбе того человека. Любопытство не имело тяги к самоубийству.

Но смотреть на профессора не переставало.

И он, разумеется, это заметил.

— Мисс Грейнджер вы на мне скоро дырку взглядом сделаете. Следите лучше за зельем. — Насмешливо произнес профессор, подходя к ее столу.

Гермиона торопливо схватилась за ложку и начала мешать уже тревожно забурлившее зелье.

— Не так быстро, мисс Грейнджер. И добавьте еще воды.

Он стоял рядом, разглядывая ее зелье, как всегда это делал и в Школе и здесь, только сейчас его голос был совсем другим. Более спокойным, что ли, миролюбивым. Там больше не читалось: "Как вы вообще смели переступить порог моего класса, бездари?". Но что осталось неизменным со школьных лет это умение профессора угадывать (читать?) мысли собеседника.

— Все с ним в порядке. — Почти прошептал профессор. — Повздорил с давним "другом", тот и не выдержал. Я сообщил в Министерство — парня должны скоро найти.

Девушка оглянулась, но профессор уже склонился над другим студентом, что-то ему объясняя.

И что это было?

Это не было похоже на профессора... Нет, ничего серьезно странного, но не в его привычках давать такие подробные советы и ответа, да еще таким голосом...

Брр... Гермиона соберись, иначе зелье пропадет. Так... Темный Лорд Гриндельвальду под мантию! Она забыла добавить толченые листья папоротника. Так, перехватить мешалку левой рукой, правой дотянуться до ступки, высыпать половину в котел, помешать, облегченно вздохнуть и...

— Иглы дикобраза, мисс Грейнджер, вы слишком глупы сегодня.

Подштанники Мерлина!

Когда же это занятие кончиться?

Через какой-то час.

А через час и двадцать минут она уже лежала на диване в гостиной, удобно пристроив голову на коленях у Ричарда. Тот перебирал ее волосы и слушал жалобы на сегодняшнее невезение.

— Я чуть не испортила зелье! Представляешь? Я! Чуть! Не испортила! Зелье! Оно должно было бы зеленым, ближе к черному, а само было почти что синим. Как я могла такое сотворить?

— Ты не испортила зелье, просто переволновалась. Все нормально, в следующий раз ты с таким зельем одной рукой справишься.

Все-таки он достаточно хорошо изучил ее, чтобы знать, какие слова предлагать в утешение.

Гермиона подняла руку и погладила Ричарда по щеке. Тот удивлено взглянул на нее. Гермиона редко сама проявляла инициативу в отношениях — кроме того, самого первого поцелуя. Она не спешила обнимать его — такое ощущение, что ей достаточно было просто быть рядом. Только в танце она полностью давала себе волю на прикосновения, а в обычной жизни, так, могла иногда сама прикоснуться к нему, но это бывало крайне редко. Поэтому он всегда ловил такие моменты.

Причем во всех смыслах.

Он поймал ее руку и прижал к губам, не отрываясь смотря в ее глаза. Она нравилась ему — эта странная девушка с копной великолепных волос, теплыми глазами и жаждой к знаниям и жизни. Она была не похожа на своих одногодок, возможно, потому что война, значительно "перепахавшая" многих людей, ее задела в большей мере, но не сломала, а наоборот сделала сильнее и научила больше любить жизнь.

Кто-то с ее курса решил найти себя в помощи другим людям, кто-то забыть все ужасы в дорогих ресторанах, кто-то продолжить борьбу со всем злом в этом мире. Ей, одной из немногих, хватало мужества жить с открытыми глазами, осознавать все недостатки и достоинства этого мира, смотреть в глаза страху и продолжать жить. Но не переставала верить в лучшее. Горькую правду она предпочитала сладкой лжи — ее было очень трудно запутать и выбить из колеи внезапным поступком — она было готова к чему угодно.

Точнее почти к чему угодно.

Ричард хорошо изучил ее, ее любознательность, ее любопытство, тягу к знаниям, спокойное восприятие любой информации от сухо-бумажной до совершенно сумасшедшей, но в одной области она делала невероятно осторожные и робкие шаги. В области личных отношений. Она могла сразить на дуэли сильнейшего из дуэлянтов, не поморщившись сварить самое гадкое зелье, но когда речь касалась чего-то за пределами дружбы — она терялась.

А он был ее поводырем.

Ричард знал многих девушек, с некоторыми встречался, строил подобие серьезных отношений, но именно эти отношения, когда он сам учил ее, стали для него настоящим открытием. Он не имел права испугать ее действием или словом. Под серьезным, но немного грустным взглядом Драко Малфоя, он заботился о ней, страницу за страницей открывая ей книгу личных отношений.

Когда он коснулся губами ее пальцев, девушка улыбнулась. С Ричардом было на удивление легко и спокойно — как за каменой стеной, где она была просто девушкой. Молодой, симпатичной девушкой, немного влюбленной, немного смущенной, рядом с ним можно было не быть сильной и уверенной в себе Гермионой Грейнджер, можно было расслабиться и получать удовольствие просто оттого, что жизнь продолжается.

— Наклонись.

Он наклонился, и она сама легонько поцеловала его. Просто потому что захотелось. Какие зелья, какие проблемы, все хорошо. Сегодня понедельник, время к вечеру, все задания она сделала, можно и просто расслабиться.

— Эй, голубки. — Насмешливый голос прозвучал совсем рядом. — Разрешите отвлечь вас друг от друга.

— Да, Драко? — Чуть отстранившись, но, не выпрямившись, спросил Ричард, с улыбкой смотря на Гермиону. Та прикусила губы, чтобы не засмеяться, так забавно выглядел парень, смотрящий на нее и будто бы игнорировавший друга, стоявшего где-то за креслом — она его не видела.

— Мне нужна твоя девушка, вообще-то. — Невозмутимо пояснил он. — Насколько я помню, она изъявляла желания вместе со мной поработать в лаборатории над новым зельем. Но если мисс занята, и не может...

— Нет, нет, я могу! — Тут же вставила Гермиона, зная, что с Драко станется немедленно удалиться. Разочарование, промелькнувшее в глазах Ричарда, было сложно не заметить, но Гермиона тоже хорошо изучила его, зная как поднять другу настроение.

Она снова притянула его к себе, поцеловала и тихо прошептала:

— Потанцуешь со мной вечером?

— Конечно.

Он улыбнулся. Она поднялась и последовала за бесстыдно усмехающимся Драко Малфоем.

Она сама попросила его вводить ее в курс их программы по зельям — хоть и на первых двух курсах программы были практически общие, тем, кто был на факультете Зельеварения, задавались дополнительные более сложные и более продвинутые зелья. Гермиона, которой обычно легко давалась (не считая сегодняшнего дня) программа собственного класса, хотела идти в ногу и с программой класса зельеваров. Драко в свою очередь просил ее объяснять ему заклинания, которые они проходили на дополнительной паре у профессора Крэй. Один раз в неделю урок был сдвоенный для двух факультетов, а один раз только для чаровников с отдельной программой.

Таким образом, оба пытались совершенствовать свои навыки. И Гермионе, натренированной плотным расписанием дополнительных занятий в Хогвартсе, и Драко, проводившего в классных комнатах по пол дня, начиная с раннего детства, это не причиняло особых неудобств.

— Итак, чем вас "порадовал" профессор сегодня?

Они вошли в лабораторию, которая была обустроена как раз для домашней работы студентов. Несколько столов, котлы, приборы — только ингредиенты приходилось брать в классе зелий под присмотром профессоров.

— Крововостанавливающее зелье со снотворным эффектом.

— Подожди... но пассифлору ведь нельзя смешивать с тысячелистником — они взаимоисключающие компоненты...

— Поэтому она заменена смесью корня валерианы и мелиссы в пропорции 2 к 3.

— А ну тогда... время приготовление должно быть меньше хотя бы час, иначе свойства валерианы просто пропадут...

— Угу... в общем, вот, — Драко вытащил из сумки свои записи. — Тут подробный рецепт, время на самом деле ограничено, в этом и сложность приготовления — на десять минут задержал — и все, заново варить.

Драко выложил на стол нужные ингредиенты.

— Я взял на две порции, сказал, что хочу одно пробное сварить, а второе уже контрольное.

— Когда вам сдавать? — Гермиона уже листала записи, изучая рецепт.

— Послезавтра. При том, что ему нужно настояться двенадцать часов.

— Ну ладно, давай тогда. Я рецепт поняла... так, что у нас там первое — пыльца сереброглазок? Драко, а ты пыльцу выделяешь? А я и не знала.

Парень засмеялся и протянул ей закрытую баночку.

Приготовление зелья заняло у них часа три — первые полтора часа они вместе готовили "пробное зелье", потом Драко сам готовил "контрольное", правда, под четким присмотром Гермионы.

Часы пробили восемь вечера, когда девушка оставила Драко следить за зельем и ушла. По вечерам они вместе нередко уходили в танцкласс — пусть официальные занятия были в определенные дни, но просто так потанцевать им никто не мог запретить.

Пустое помещение танцкласса встретило ее тусклым светом стоящих у стен светильников. В углах копошилась тьма, но Гермионе не было страшно. Она чувствовала чужое присутствие. Доброе присутствие.

Теплые руки опустились ей на плечи, и она прижалась спиной к мужской груди. Вздохнула, улыбнулась.

Где-то играла музыка. Еле слышно, скорее намечая, чем, диктуя мелодию. Девушка чувствовала себя хрупкой в сильных мужских руках, двигалась, следуя за его движениями, повиновалась, проявляла слабину, находя в этой слабости силу.

Шаг, шаг, шаг.

Она обнимала его, спрятав лицо на груди. Он касался рукой ее волос. Шаг, шаг, шаг, по кругу, замереть. Только намеки на движение в плечах, в руках. Снова шаги.

Было спокойно и легко. В глубине души Гермионы поднималась волна нежности, которая была сильнее всего, что она испытывала раньше.

Поворот. Шаги.

Спокойствие и нежность, безопасность и легкость — все это было для нее сейчас открыто.

Шаги.

Они танцевали в полутемном помещении, под тихую музыку. Танцевали до тех пор, пока не смолкла мелодия, пока не опустилась тишина, ставшая не оглушающей, а легкой.

Шаги.

Она поднимает на него глаза и видит теплый свет его взгляда. Видит нежность и что-то еще вспыхивающие на самой глубине зрачков.

Шаги.

Остановится.

В его глазах было ее отражение.

Глава 22

Ссоры и переживания

"Экзаменов страшиться любой, будь он семи пядей во лбу, ведь на экзамене самый глупый может спросить больше, чем самый умный может ответить." Чарлз Калеб Колтон

Дни контрольных мероприятий — что может звучать более официально в студенческой жизни? Что звучит более угрожающе в студенческой жизни? Что просто порой ставит точку всей студенческой жизни?

Конец мая, начало июня — начало сдачи экзаменов по всем предметам. Точнее по всем предметам, кроме профильного. Сдача профильного предмета всегда проходила в июне, отдельной датой, потому что преподаватели ежегодно придумывали новые сложные задания для студентов. Но что значит всего один экзамен, маячивший за спинами кучи других.

С двадцатых числен мая (в зависимости от того, какое число приходилось на понедельник) прекращались учебные занятия, и начиналась "контрольная десятидневка". За эти десять дней (с перерывом на два выходных) студенты должны были сдать все экзамены по всем предметам. На каждый экзамен давалось по одной попытке, каждый план сдачи был заранее утвержден ректором, и каждый студент был обязан получить по предмету хоть Удовлетворительно, но все-таки его сдать. Не сдавший хоть один предмет студент имел все шансы вылететь из Академии, если имел другие долги, пропуски или дурную репутацию. Академия — не школа. Тут учат для знаний, а не для аттестата.

Впрочем, экзамены проходили только среди обязательных предметов, элективные курсы, которые студенты выбирали по интересам, ежегодно заканчивались простой контрольной работой.

"Контрольная десятидневка" обычно начиналась с наиболее простых экзаменов — в зависимости от факультета это были Древние Языки или Магические существа. Потом ставились самые сложные — Чары или Зелья и потом полегче — Драконология или Руны.

Сколько нервов тратит студент на ежегодные экзамены, знает только сам студент. Хотя поговаривают, что если такую же частоту переживаний перенести на пожилого человека — тот просто не выдержит. В прямом смысле этого слова. Поэтому студенты по-своему стойкие.

Но не всегда.

Гермиона еще во время аттестации, когда только подводились итоги учебного года, и раздавалось задание на экзамены, закопалась в книги, записи и конспекты. По каждому предметы необходимо было написать реферат на три свитка, составить графики, таблицы, не говоря уже о том, что выучить формулы заклинаний, зелий и отделить в своем сознании санскрит от рун.

Даже вечной всезнайке экзамены в Академии давались напряженно. Здесь уровень был не школьный, и результаты требовались не простые.

Гермиона был крайне требовательна к себе. Через несколько дней зубрежки она отказалась от танцев, через две недели отвергла предложение сходить на выходные в Паркхед, а за два дня по первого экзамена по Древним языкам разругалась с Ричардом, который всячески старался ее поддержать, но "только мешал".

Это событие еще больше выбило Гермиону из колеи. Она и так не знала, за что хвататься — за схемы древнего алфавита или правила чтения, свои конспекты или учебники, а тут еще такое. Напряженная, волнующаяся, она была резка в выражениях. "Ты только отвлекаешь!", "мне некогда развлекаться!", "сам подумай об учебе!", "тогда уходи!", "не нужно!", "вот и иди!".

Гарри привык к ее скачкам настроения еще по Школе и держался в это время подальше, зная, что в такие моменты она может сказать такое, о чем потом будет искренне сожалеть. Ричард этого не знал и теперь старался даже не заходить в гостиную, где Гермиона часто сидела по вечерам в обнимку с конспектами.

Девушка испытывала чувство вины, но чересчур сильно волновалась об учебе и не могла уделить собственной личной жизни должного внимания.

От постоянного сидения над книгами снова начали болеть глаза. Она обратилась в Больничное крыло, и София снова прописала ей примочки и зелья, но посоветовала дать глазам отдых, иначе мог снова случиться рецидив.

Но какой тут отдых?

Да, Гермиона, всегда немного сходила с ума в преддверии экзаменов, переживая и нервничая. Вечный комплекс отличницы — боясь упасть в глазах окружающих, не дотянуть до нужного уровня, опозориться...

А тут еще и Ричард... Девушке безумно не хватало компании. Пусть сознание требовало уединения и работы над конспектами, подсознание не давало себя запугать и хотело разгрузки в дружеском разговоре.

Именно оно почти каждый вечер вытаскивало Гермиону в гостиную, заставляло сидеть пусть и с книжками, но в кругу других людей.

Обычно за день до экзамена Гермиона цепенела. Не могла прочитать ни строчки, чувствовала в голове полную кашу, даже волнение достигало такого пика, когда кажется, что ты абсолютно спокоен, а, на самом деле, окружающие видят твои дрожащие руки и тревожно блестящие глаза.

Поздно вечером, когда почти все разошлись по комнатам, Гермиона вышла в гостиную и устроилась на диване, закутавшись в палантин, подаренный Даниилом на Рождество. Серый — в цвет рубашки, палантин прекрасно согревал тело, но не мог помочь с ощущением холода где-то внутри.

— Грустишь, красавица?

Девушка вздрогнула.

Малфой. В своем репертуаре. Как всегда элегантен и причесан — будто и не сидел в обед в лаборатории, пытаясь разобраться с новым сложным зельем, покрытый копотью и опрокинувший на одежду какое-то варево. Вот кому учеба давалась без видимых усилий. Хотя, наверное, все же именно — без видимых. Круги под глазами вполне можно считать "невидимками".

— Да, нет, так...

— Ну, надо же. Два сапога пара. Лев мне так же ответил.

— Ричард? — Вскинулась девушка, но тут же снова опустила голову на руки.

— А кто же еще... — Драко внимательно посмотрел на девушку, потом вздохнул и сел с ней рядом. — За что ты его?

— Да не за что... Просто... Я нервничаю, переживаю, а тут он — пошли гулять. А какие гулять, когда экзамены. Я ничего не понимаю — совсем запуталась в этих темнолордовских рунах. О предстоящих Чарах и думать не хочу...

— Эй-эй, тише. — Драко осторожно приобнял девушку. Та передвинулась и прислонилась к его плечу.

— Мне кажется, что я совсем ничего не знаю, Драко...

— Да все ты знаешь. Ты же на практиках выше всех руку тянешь, а отвечаешь, вообще не задумываясь. Ну, с чем ты не справишься? Прочитать несколько строк в старой засаленной книге? Да ты и не заметишь, как прочитаешь. Ну, всезнайка, хватит переживать... ну нервы, ну у всех нервы, срываться-то зачем?

— Не знаю. — Всхлипнула девушка.

Ледяная стена начала рушится, волнение освобождало душу, выходя вместе со слезами и сумбурными фразами.

— Просто все так сложно — не как в Хогвартсе, непонятно много... и глаза болят, читать меньше надо, а мне надо ведь, надо же... надо, да?

Драко просто покрепче прижал к себе девушку, вдыхая неизменный аромат апельсинов, который сейчас был еле уловим. Все-таки эта невероятная заучка не переставала его удивлять. Такая серьезная, собранная, порой холодная и решительная, на самом деле она была маленьким ребенком, которого так легко ранить и выбить из колеи. Только другие сразу же показывают свои слабые места, а Гермиона держится до последнего и только когда совсем все плохо, отпускает себя. Насколько это "плохо" должно быть, Драко и представить боялся.

Так они и сидели, прижавшись друг к другу, причем девушка вцепилась в него почти как в спасательный круг — единственную константу в этом бушующем штормовом море жизни.

— Доброй ночи.

Драко вскинул голову. Мимо них, демонстративно глядя только вперед, прошел Ричард. Парень был бледнее обычного и явно не в духе. Прошел мимо, даже не останавливаясь, и приветствие кинул, будто желал совсем не добра.

— Вот так... — Гермиона отодвинулась от Драко, посмотрела в след парню, невнятно хмыкнула и спрятала лицо в ладони. — Мерлин... только у меня может быть как в дешевом дамском романе...

— Ты читаешь дешевые дамские романы, Грейнджер? — С усмешкой спросил Драко поднимаясь. — Жди здесь. В отличие от героев этих самых романов, я предпочитаю объясняться сразу.

Он на самом деле направился следом за Ричардом, вытаскивая из кармана палочку.

Ричарду тоже было нелегко. Третий курс Академии Магии Абердина — это не что-то там, это много заданий, много вопросом, много нервов. Вот только он давно научился расслабляться. Не переутомлять себя учебой, а аккуратно перемешивать ее с развлечениями, чтобы и экзамены сдать и расстройство нервов не заработать. Возможно, он и выглядел беззаботным, но любой, кто работал с ним в паре на чарах и спрашивал совета по зельям, знал, как серьезно Ричард относится к магии.

И он привык, что все об этом знают.

А Гермиона не знала. Ну и да, была не в том настроении, чтобы разбираться в его действиях и делать вывод.

Мерлин, он всего лишь пригласил ее погулять. Из-за этой учебы они почти перестали видеться.

"Ну да, а из-за чьей-то гордости перестали видеться вообще".

Вопрос только из-за чьей. Ричард на самом деле считал себя невиновным, он не сделал ничего предосудительного, не обидел ее ни словом, ни делом, так что ей самой следовало подойти первой...

Его рассуждения были вполне рациональны, если бы при этом, он сам бы позволил ей подойти. Холодное выражение лица и явное нежелание находится с ней в одной комнате связывали девушке руки получше специального заклинания.

Ну, вроде все, остыл. Подождал. Вроде что-то понял. Просчитал, что она обязательно выйдет в гостиную. Так нет, она сидит и с Дрейком обнимается. Он сам ей, значит, не нужен. Ну и пусть. И так неплохо. Вот только экзамен сдаст и вообще все хорошо будет. И сам он больше первым и не подумает подойти. Пусть сама подходит.

— Ну и до чего ты додумался, мавр ты гриффиндорский?

Второе имя Ричарда часто находило такое отклик в устах Драко, но мавром его еще никто не называл.

— Слушай, Яго, не до тебя сейчас.

— А надо до меня... Разговор есть.

— Ну и какой? — А как же хочется, как следует его стукнуть, просто руками, без магии, чтобы выплеснуть все эти эмоции...

— Выключи придурка и вспомни о разуме. — Спокойно ответил Драко, скрестив руки на груди.

— Да что ты...

— Силенцио!

Третьекурсник, третьекурсник, а реакция, как у школьника...

— Значится так... Экспеллиармус. Поясняю ситуацию. Остолбеней! Ну да, не ковер, потерпишь. Гермиона устала, замучалась и... очень нервничает из-за экзаменов — сложно, трудно, непонятно. Она отличница — ей опозориться нельзя. Кричит на всех и на всех наезжает. У нее опять болят глаза — врач сказала, что возможен рецидив, особенно на нервной почве. Ей даже читать сейчас нельзя, а она так не может. С тобой поссорилась — переживает. Сидит там одна. Плачет. Я подошел. Поддержал. Ты пришел — увидел. Я ушел за тобой. Она там сидит одна, переживает, плачет, у нее до сих пор болят глаза. Дальнейшее описывать надо? Отлично. Фините. Держи палочку. Бегом. И еще раз ее расстроишь — Остолбенеем не отделаешься...

Дрейк все-таки не угадал.

Гермиона не плакала, не переживала и не чувствовала боль в глазах. Она спала. Завернувшись в свой плед, прямо на диване, спала, чуть вздрагивая во сне.

— И если ты скажешь, что сонные чары — это бесчестно и не верно, то успокаивать ее будешь сам.

Ричард ничего не сказал. Даже не улыбнулся. Просто взял девушка на руки, прошел по коридору, вошел в ее комнату, осторожно положил Гермиону на кровать, укутал в одеяло и вышел. Драко следил за ним настороженным взглядом.

Во время экзаменов каждый сходит с ума по-своему. Ричард явно становился слишком серьезным.

Драко никогда не думал, что в какой-то момент ему станет не хватать близнецов Уизли.

Глава 23

Примирения и танцы.

"Спор — это когда сразу двое пытаются сказать последнее слово первым". NN

Ранним утром следующего дня Драко сидел на подоконнике напротив двери, на которой висела лаконичная надпись: "Тихо, идет экзамен". Дверная ручка в виде головы льва то и дело зевала и неодобрительно косилась на одинокого парня, который несколько минут до этого провел, подслушивая под дверью. Нахал, что и говорить. Жаль не удалось за нос тяпнуть.

Драко, в принципе, было все равно, что думает о нем дубовая зачарованная дверь. Час назад за ней скрылись Поттер и Гермиона, и до сих пор еще никто не выходил. Малфой специально подскочил в такую рань, чтобы поддержать друзей, но не думал, что все это затянется так на долго.

Наконец, дверь открылась, выпуская двоих малознакомых Драко студентов и Гермиону. Девушка выглядела одновременно ужасно и прекрасно. Пожалуй, такое сочетание известно каждому студенту: бледное, усталое лицо, синяки под глазами, растрепанные волосы и мятая одежда, в которой то ли спали, то ли занимались чем-то более активным. И вместе с этим огромные счастливые глаза, одно выражение которых говорит: "Сдал!".

Драко торопливо спрыгнул с подоконник и распахнул объятия, в которые тут же влетела Гермиона Грейнджер.

— Я сдала! Драко представляешь, я сдала! Там вопросы были вообще легкие. Ну, то есть один был очень сложный, я нам ним почти час билась, пока все перевела и правила вспомнила. Но остальные. Легко, кто угодно бы справился. Даже Гарри достались такие вопросы. Ну, такие... Несложные. По нему видно было. А я то хочу сдать быстрее. И в последний момент втесалась в первую тройку. И у меня все проверили, и правильно оказалось. Только я одну руку... то есть руну неправильно перевела, но профессор оценку не снизила. Драко, я такая счастливая!

Весь этот монолог, который девушка протараторила ему на ухо был наполнен таким счастьем, что он не посмел даже вставить никакую из заранее заготовленных шуточек.

— Рад видеть возвращение прежней Гермионы Грейнджер. — Он, наконец, отпустил ее и шутливо щелкнул по носу. — Как я понимаю, следующие экзамены такого мандража у тебя не вызовут?

— Нет. — Отмахнулась она. — Меня всегда перед первым так трясет, а потом все по накатанной. — Но тут ее лицо приняло виноватое выражение. — Драко, а ты вчера с Ричардом говорил? Я его так обидела...

— Говорил, говорил. Ты думаешь, кто тебя в комнату перенес.

— Да? — Девушка снова улыбнулась. — Ты думаешь, он меня простил? А то я ему столько глупостей наговорила, сейчас так стыдно... На мальчишек я в школе привыкла срываться, да и они приучены были, а тут так получилось... вообще... ну я не знаю.

— На тебя невозможно долго обижаться. — Драко улыбнулся. — Думаю, сегодня уже помиритесь. Ты же пойдешь на милонгу?

— Ой, а она сегодня? — Гермиона удивленно распахнула глаза.

— Понятно... Так, запомнить на будущее, все что говорится Гермионе Грейнджер во время ее подготовки к экзаменам и не относится к экзаменам, ей не запоминается.

— Драко!

— Повторяю: во время контрольной десятидневки Даниил с первого дня и через день устраивает вечеринки, чтобы все смогли расслабиться и отдохнуть. Место проведения меняется произвольно. Время — семь вечера. Еще вопросы?

— Да. Ты всегда такой вредный или только под настроение?

— Обижаете, миледи. Неужели я позволю своей вредности зависеть от моего настроения?

Он поцеловал ей руку, она наградила его подзатыльником.

Мир был заключен.

Гермиона вернулась в свою комнату в прекрасном настроении. Все напряжение контрольной десятидневки куда-то делось, и хотя впереди еще оставались шесть экзаменов, они больше не страшили девушку. Труднее всего начать, а потом уже втягиваешь и сдаешь сложные предметы, даже не замечая того, ведь помнишь, что один рубеж ты уже преодолел. Неужели остальные не осилишь?

Следующий экзамен стоял на завтрашний вечер, но к зельеварению Гермионы была готова заочно — дополнительные занятия с Драко даром не прошли, да и материал своего курса она знала прекрасно.

Беспокойство вызывала только периодическая боль в глаза, которая заставляла девушку в последнее время все время капать капли и делать примочки. Вот и сейчас, она уже привычно отмерила себе нужного зелья, смочила две полоски ткани и легла на кровать, опустив на веки прохладный компресс.

Прохлада настоя тут же сняла ощущения усталых глаз, а успокаивающий компонент помог молодой девушки забыться сном. В последнее время она плохо спала. Так хоть теперь может немного подремать.

— Отличница! Подъем!

Девушка вздрогнула и смахнула с глаз уже высохшую ткань. Из окна на пол падали розоватые полоски света — закат. Она проспала около пяти часов — больше чем этой ночью.

— Грейнджер! Сейчас пойду без тебя!

Пойдет? Куда пойдет?... Так... Ах!

— Подожди, я сейчас!

Она торопливо вскочила и начала собираться. Быстро надела серое платье с запахом, завязала пояс, вытащила из шкафа туфли. Пытаясь ногами попасть в обувь, одновременно расчесывалась и просматривала завал на столе. Где-то там должна стоять шкатулка с теми сережками, подаренными ей на Рождество. Музыкальную шкатулку собой не возьмешь, но такое напоминание, наверное, будет Ричарду приятно. Хотя эта часть подарка все же принадлежала Драко... Но идея то общая... А вдруг он... Да, Мерлин с ними! Вдруг — не вдруг!

Схватив палочку, она толкнула дверь.

— Ну, тебя за смертью посылать. Кстати, отлично выглядишь.

— Ага, спасибо.

— Только волосы поправь.

— Мерлин!

Пока они идут по коридорам, она тщетно пытается пригладить то гнездо, что образовалось на ее голове. После расчесывания волосы стали напоминать больше какой-то взрыв, чем красивую прическу.

Сегодняшняя вечеринка проходит в старом классе заклинаний. Там светло распахнуты окна, под потолком кружатся пока тусклые шарики света, звучит музыка, и уже танцуют люди.

— Гермиона!

К ней с радостной улыбкой идет Даниил. Он как всегда хорошо выглядит, даже не смотря на то, что привычная синяя рубашка явно запачкалась в пыли — видимо снова сам приводил помещение в порядок. Он подходит к ним близко и загораживает своей фигурой часть комнаты, где уже танцуют.

— Здравствуй, Даниил.

— Так, подожди. — Он остановился в нескольких шагах и внимательно взглянул на нее. — С тобой уже можно разговаривать или лучше не подходить?

Она смеется, хоть и чувствует себя виноватой.

— Со мной можно даже танцевать.

— Тогда тут же воспользуюсь этой возможностью.

Что-то в его голосе ей не нравится и Гермиона настораживается, делает шаг в сторону и смотрит на танцоров. Там среди нескольких пар уже танцует Ричард. Танцует с Эмилией, своей однокурсницей, прижимает ее к себе и улыбается, касаясь щекой ее волос. Гермиона хмурится, но тут же старается придать лицу нейтральное выражение. Ну, танцует, ну и что. Они и раньше танцевали с другими партнерами, вот к ней половина старшекурсников клеиться пыталось, и что тут? Вот когда увидит что-то по-настоящему предосудительное, тогда и будет ревновать. Да, Гермиона?

Гермиона говорит себе да, считает до десяти, улыбается и принимает приглашение Даниила. Она умная, она не будет делать глупости, пока точно не удостовериться, что они нужны.

Даниил осторожно ведет ее в танце. Они танцевали и прежде, и Гермионе все кажется, что он осторожничает, будто боится напугать ее своим действием, сдерживает себя, не допуская полной искренности. И Гермиона, ловящая порой на себе странный взгляд этих синих глаз, не уверена, что хочет, чтобы он открылся.

Точнее была не уверена.

Чтобы ни говорили про себя женщины, как бы не старались рационально смотреть на вещи, даже малая толика ревности порой толкает их на странные действия.

Они танцуют щекой к щеке. Она не поднимает взгляда и поэтому необычайно смела, может позволить себе слегка повернуться, "украсить танец" легким движением, на мгновение приоткрыть глаза, но тут же снова опустить их, боясь снова поймать этот горящий взгляд.

Она не мстит. Она просто наслаждается танцем. Просто заполняет ту нишу пустоты, что образовалась за последнее время, заполняет этими движениями, прикосновениями, поворотами. Заполняет этим ощущением, что она явно нравится, что это на нее так смотрят, что это она может одним прикосновениям остановить партнера или навязать ему новое движение.

Она просто впервые в жизни чувствует эту власть. Власть женщины над мужчиной.

Это не плохо и не хорошо, просто, иногда так бывает. Женщина, которой не хватает внимания, которая чувствует себя почти "невидимкой", даже если она разумна и не ударяется во флирт и сомнительные предприятия, может дать слабину, позволить проявить к себе чувства. Даже если в обычное время старается не замечать их.

Даниил будто чувствует что-то и привлекает ее еще ближе к себе. Она чувствует тепло его руки даже сквозь ткань платья, она ощущает его взгляд, даже не поднимая глаз. От музыки, от близости чужого тела, от той магии, что окутывает тангеро, все мысли вылетают из головы — имена, факты. Она просто танцует.

Просто танцует с мужчиной. Всем женским чутьем она чувствует, как нравится ему, чувствует его желания. И просто наслаждается этим. Не отвечая своими действиями на явный вопрос. Ее разума еще хватает, что бы не наделать глупостей.

Шаг, шаг, шаг.

Поворот. Обратно. Шаг.

Вдруг резкий толчок.

Она по инерции делает несколько шагов назад и распахивает глаза. Это Ричард. Он оттолкнул Даниила в сторону от нее и сейчас смотрит на него, будто готов немедленно начать дуэль. Но буквально в следующее мгновение он разводит руками, извиняющее улыбается, а Даниил хлопает его по плечу, отступает в сторону и с улыбкой указывает рукой на Гермиону, явно уступая свою партнершу.

Она хмурится и смотрит на Ричарда, но кладет руку ему на плечо.

Даниил отходит в сторону и становится у стены, с легкой улыбкой наблюдая за парой.

— Она ведь тебе нравится, да?

Драко, от которого не ускользнуло все разыгравшееся на паркете представление, подошел к мужчине.

— Нравится. — Даниил не видит смысла это скрывать.

— Так в чем же дело?

— Она с Ричардом. А я не отбиваю девушек своих друзей. — Он наблюдает за ней. За копной непослушных волос, яростным блеском глаз, напряженно сжатыми губами.

— И что ты будешь делать?

— То же что и до этого. Ждать.

Драко усмехается.

— Думаешь, они расстанутся?

— Кто знает? Пока я просто буду рядом. Ричард умный парень и умеет настоять на своем, но иногда, как и все мы, совершает некоторые промахи. Да и время все расставит по должным местам. Да, значит да. Нет, на него и суда нет.

— Философ ты, Даниил. — Драко усмехается и протягивает ему бутылочку сливочного пива, которое только что принес кто-то из старшекурсников.

— А без этого никак, Дрейк.

— Предлагаю за это выпить.

— Поддерживаю твое предложение.

Две бутылочки звякают, соприкасаясь боками, и две пары глаз продолжают следить за танцующей на паркете парой.

Сначала Гермиона танцует будто бы неохотно. Просто шагает, не совершая никаких лишних движений, просто танцует, без особого огонька, упрямится, проявляет характер. Она держится около минуты. Хотелось бы дольше, но что-то в этих сильных руках, в этом напряженном взгляде, в резких движениях заставляет ее сдаться. Уронить к ногам щит упрямства и гордости, и с невероятным вздохом облегчения спрятать лицо у него на плече.

Как бы женщина не радела за свою свободу и самостоятельность, иногда нужно просто прийти к ней и сказать: "Ты моя". Это лучше любых слов, любых попыток вызвать ревность, разобраться в чувствах, любых объяснений и споров. Лучше любых дешевых дамских романов, в которых описываются глупые попытки обоих уязвить друг друга, показать свою власть над другими, проявить пренебрежение, когда на самом деле оба хотят примирения.

Поэтому иногда лучше просто прийти и проявить свою волю.

Второе имя Ричарда не зря было — Лев. Он знал, когда нужно просто прийти и сделать, а не расплываться долгой мыслью по древу. Да, он все еще обижался на Гермиону, но шестым чувством понимал, что если они не помирятся сегодня, то будут морочить друг другу голову еще очень долго. И он знал, что она, со своим стойким характером и рациональным видением мира, тоже больше приемлет действия, а не слова.

Поэтому он вмешался в их с Даниилом танец. Поэтому он теперь сам танцевал с ней, чуть крепче нужного сжимая ее руку, не говоря ни слова, но в движениях проявляя свое недовольство всем тем, что происходило. А она слушалась, следовала за ним, повторяла за ним, шла за ним. С большим желанием, чем несколько минут назад пыталась переупрямить его. И пусть то, что происходило сейчас мало походило на примирение, но это было проявление с обеих сторон воли: "Я никуда тебя не отпущу", "Никуда меня не отпускай".

Этого могло бы хватить, если бы не странное чувство в груди, которое стесняло Гермионе дыхание. Да, они могли потом поговорить и разобраться и уже полностью простить, но... до этого все равно могло бы много чего случиться.

Поэтому, когда смолкла музыка, и Ричард сделал шаг назад, чтобы что-то сказать, что-то сделать или просто уйти, Гермиона шагнула следом, прижалась к нему и поцеловала, крепко обхватил парня за шею. Поцеловала, одновременно прося прощения, высказывая свое волнение, рассказывая о переживаниях и плача от усталости. Поцеловала, переступив через свою гордость, через собственные принципы и обиды.

Все-таки она тоже была с львиного факультета.

*описанная сцена была вдохновлена милонгой из фильма "Уроки танго". Специально для читателей нашла этот кусочек на ютубе.

http://www.youtube.com/watch?v=-QLBMYV93Mc

Глава 24

Не было бы счастья...

"Граница между светом и тенью — ты". Станислав Ежи Лец

Первая во время его работы в Академии контрольная десятидневка выдалась для Северуса далеко не легкой. В отличие от Школы, экзаменационные задания Академии были сложнее и больше, а, следовательно, больше была и занятость профессора. В первый день он принял экзамен у второго курса факультета чар. Зелья среднего уровня, два письменных задания и задачка на совместимость ингредиентов. Здесь следовало сразу проверять задания. И хоть Северус не испытывал особых затруднений, но в течение одного дня просмотреть десяток сваренных зелий, изучить два десятка работ и проверить задачки на совместимости, причем на каждую "проверку" не более десяти минут... А при этом еще отвлекаться, чтобы достать новый котел, принести из хранилища нужные ингредиенты, обозвать всех идиотами и тупицами, предотвратить последствия взрыва котла, а затем весь вечер оформлять ведомость... Что и говорить, к концу дня профессор был выжат как лимон. Он даже не ушел ночевать в Паркхед, остался в Академии, проведя ночь на диване в личной лаборатории.

На следующий день у него стоял экзамен первого курса все тех же чаровников. Но теперь он уже знал возможные затруднения и подготовил запасные котлы, ингредиенты, свитки и перья заранее. Просмотрел состав группы студентов, переписал несколько заданий, пересчитал рабочие места, подумал и решил перенести экзамен во вторую лабораторию. Во-первых, там точно есть все, что может понадобиться студентам по их разумению. Во-вторых, там же стоял шкаф с всевозможными лекарственными зельями, а значит, ему не придется слушать нытье студентов об ожогах, царапинах и прочем. И, в-третьих, ему там просто больше нравилось.

Весь день он провел в этой второй лаборатории, перебирал ингредиенты, расставлял котлы, накладывал отталкивающие чары на все учебники и свитки. Пообедав, он наведался в собственную лабораторию, где уже третий день на малом огне настаивалось его экспериментальное зелье. В принципе оно уже было готово, можно было начинать эксперименты, но времени пока не хватало, поэтому профессор, убедившись, что все процессы в зелье идут как должно, начал подготавливать ведомости для ректора заранее.

На закате, когда в коридор начали стекаться первые студенты, он отпер двери лаборатории.

Как он и ждал, все столпились у самых первых дверей, где обычно проводились занятия и на звук его голоса, удивленно обернулись.

— Сегодня вы будете работать здесь. Заходите.

Начинался очередной непростой вечер.

Когда студенты заняли свои места за столами, он взглядом отметил присутствие Грейнджер и Поттера и взмахнул палочкой. Под потолок тут же взмыли десятки листов и закружились там.

— Сейчас вы получите свой вариант задания. За два часа вы должны будете приготовить одно зелье, выполнить два письменных задания и произвести расчет. Через два часа я соберу листки, больше времени не будет.

Он опустил палочку, и листы устремились к студентам, аккуратно ложась на столы.

* * *

Так... "Всезмеиная эссенция", ничего сложного, способ приготовления и состав Гермиона помнила еще по шестому курсу, когда осваивала все полезные зелья, рецепты которых могла достать.

Основа — настойка полыни и дождевая вода. Час на огне с последовательным добавлением ингридиентов.

Быстро подготовив все необходимое и поставив котел на огонь, девушка принялась решать письменные задачки.

Сложные формулы и каверзные вопросы щелкались как орешки, так что Гермионе не приходилось даже напрягаться. Исписывая листы ровными строчками ответов, она думала совсем не об учебе.

О чем? Об этом можно было понять по легкой улыбке на губах и чуть мечтательно взгляду.

Гермиона Грейнджер была отличницей, примерной девочкой и всегда полностью отдавалась работе. Но когда выдавалась минутка, она с удовольствием окуналась в счастливые воспоминания, ведь делу — время, а потехе лишь короткий быстробегущий час.

Впрочем, от радужных мыслей к делу она возвращалась так же легко.

Осторожно добавить в котел златоглазки и змеиный яд и сразу же начать перемешивать.

От варева пошел серый дым, обладающий горьковатым запахом — это было нормально для подобного зелья, но Гермиона вдруг ощутила острое чувство опасности.

Ей не сразу удалось распознать его — серьезные приступы у нее давно не повторялись, и лишь только когда резкая боль застелила ей глаза плотной пеленой, она поняла, что случилось. Златоглазки во взаимодействии со змеиным ядом вырабатывают фермент, который можно сравнить с пыльцой жгучего лютика средней концентрации. То есть действующий на зрение.

"Идиотка! Замечталась! Личная жизнь у нее наладилась. Дура! Трудно было сразу сообразить, чем такая смесь грозит?!

Гермиона всегда отличалась завидным самообладанием. Ее рука хоть и дрогнула, но не прекратила помешивать варево. В глазах пульсировала боль, девушка отодвинулась на максимально возможное расстояние от котла и прикрыла веки. Теперь оставалось самое сложное...

— Профессор Снейп?

— И что у вас случилось, мисс Грейн...

Его голос прервался, а через мгновение девушка почувствовала, что профессор уже стоит рядом.

— Снова приступ?

— Да... златоглазки и яд... концентрат... я не подумала.

— Думать — это явно не ваше призвание! Вы вместо этого в облаках витаете! —

И как он заметил... .

— Трудно было сразу сообразить, чем такая смесь грозит?! Что с глазами?

— Боль, жжения нет. Зрения тоже.

— Великолепно, — практически выплюнул он, отнимая у нее мешалку и накладывая на зелье замораживающие чары. — За мной, Грейнджер.

— Гермиона... Профессор. — Со стороны послышался обеспокоенный голос Гарри.

Он хоть позже профессора, но тоже сообразил, что случилось. Девушка постаралась, как можно беззаботнее пожать плечами, одновременно вцепляясь в локоть Снейпа. Отвечать она не рискнула.

— Поттер, присмотрите за классом, я скоро вернусь!

Не попросил — приказал, да так, что стало ясно — если во время его отсутствия в классе случится что-то серьезное — Гарри стоит сброситься с башни сразу. Желательно два раза. Чтобы наверняка.

Гермиона шла следом за профессором, неловко ступая по незнакомому помещению. Хотелось плакать. Вот именно сейчас. Именно на экзамене. Ну, за что ей такое невезение? С таким успехом она несколько дней не будет ничего видеть, а значит, не сможет пересдать зелья и подготовится к остальным... Мерлин великий, за что? Но она сама виновата! Замечталась... Позволила радужным мыслям голову занять. Сколько раз убеждалась — трезвый ум намного лучше затуманенного. Идиотка...

Она сжала губы и постаралась выровнять дыхание, чтобы не дать истерике завладеть ситуацией.

— Мисс Грейнджер.

Он взял ее за руку и потянул в сторону, так что она коснулась пальцами чего-то деревянного... спинки стула. Неуверенно сделав шаг вперед, Гермиона присела. Снейп метался по помещению — звенели колбочки, шуршали мешочки, стучали поставленные на стол предметы.

— Мисс Грейнджер, сейчас я дам вам улучшенного зелье зрения и закапаю в глаза новую разработку раствора. — Он говорил спокойно, даже презрительно, словно ему было неприятно возиться с ней. — Пока посидите спокойно, если это вам, конечно, по силам.

— По силам, профессор. — Тихо ответила она.

* * *

Северус Снейп был недоволен. Он был крайне недоволен. Он был практически взбешен.

Зельевар совершенно не желал опробовать еще не протестированную разработку зелья на мисс Грейнджер. Ему безумно не нравилась вся ситуация, но другого выхода сейчас не было. Привычные зелья и растворы девочке, конечно, помогут, но не в течение нескольких дней, а лишнего времени у нее нет, поэтому важна именно скорость лечения.

Он может рискнуть. Никаких побочных эффектов быть не должно — состав нового зелья мало отличается от первичного, так что самое страшное, что ей грозит — это отсутствие улучшения. В таком случае она примет обычные лекарства, потеряв в лечении только один день, а это дело уже все равно не сделает.

Ну, вот сидит, руки на коленях сложила, голову опустила — примерная девочка, попавшая в беду. Помочь и защитить. Эх, девочка, за что на тебя все это свалилось? То Темный Лорд, то жгучий лютик... Пожить бы тебе спокойно, без всех этих волнений.

Впрочем... гриффиндорка. Ты в любом случаи сможешь найти повод для волнений.

Он перелил зелье из котла в миску, разбавил на одну треть водой, перемешал, добавил еще настойки мяты, взял со стола специальную салфетку.

— Мисс Грейнджер, поднимите голову.

Он опустил часть салфетки в раствор — она тут же окрасилась в белый, а затем в зеленый цвет — все в порядке. Гермиона приподняла голову и чуть склонила ее к плечу, не понимая, что от нее требуется.

— Запрокиньте голову, мисс Грейнджер, я должен закапать вам глаза.

Она вцепилась руками в сиденье стула и послушно запрокинула голову.

Снейп сжал губы, увидев ее стеклянный взгляд — он навевал не самые лучшие воспоминания. Осторожно сжав плечо девушки, он поднес салфетку к ее лицу.

— Может быть неприятно. Потерпите, — тоном, не терпящим возражений, произнес он, сжимая салфетку, так чтобы капли попали как раз на глаза Гермионы. Она моргнула и тут же зашипела, дернув головой. Он сжал ее плечо.

— Мисс Грейнджер!

— П-п-простите, профессор. — Прерывисто произнесла она. — Слишком большое содержание летучего экстракта — больно.

Порой он ненавидел эту всезнайку.

— Потерпите.

Он осторожно прикоснулся пальцами к ее подбородку, и повторил процедуру, — глаза девушки будто затянулись чуть мутноватой пленкой, и Северус поспешил отойти.

— Закройте глаза и пока не открывайте, через час или чуть больше экстракт рассосется вместе с частичками яда. Возможно легкое помутнение зрение, к утру все должно пройти. Поняли?

— Да, профессор.

Он подошел к ней и коснулся плеча. Девушка тут же подскочила, старательно пряча лицо. Профессор нахмурился, покачал головой и положил ее руку себе на локоть.

Они вышли из лаборатории.

— Мистер Поттер, вы закончили?

— Да, профессор.

У парня был очень обеспокоенный голос.

— Сдавайте работы и проводите мисс Грейнджер в ее комнату.

— Хорошо.

Послышались шорохи, стук, возня. Профессор все это время продолжал локтем придерживать руку Гермионы. Когда же Гарри отнес все работы на преподавательский стол, профессор сам шагнул в сторону и кивнул парню.

А когда они были уже у двери, с усмешкой заметил:

— А вас, мисс Грейнджер, я послезавтра вечером жду для пересдачи экзамена.

— Да, профессор.

* * *

— Гермиона!

— Ричард!

Девушка с благодарностью упала в объятия парня, пряча лицо у него на груди. Гарри за ее спиной молчал, но, видимо, Ричард все понял сам.

— Ну что ты девочка... Все будет хорошо. Тебя отвести в лазарет?

— Не надо... профессор дал мне зелий... Ричард, ну почему снова?

Истерика, которую она старательно сдерживала рядом со Снейпом, рядом с Ричардом тут же потребовала выхода. Вот так снова, только все наладиться, помирится, встанет на свои места и сразу, на, получай, Грейнджер свой очередной подарок. Ах, не нравится, так не прибедняйся, сама виновата! Замечталась она... На работе нужно о работе думать.

— Ну, тихо, тихо, солнышко. Пойдем, пойдем, я тебя в комнату отведу...

— Нет! Не хочу! — Вскрикнула девушка, отстраняясь и принимаясь путано объяснять. — Там снова как запертая сидеть буду, не почитать, ничего не поделать... Я не знаю... пойдем на улицу, посидим, я просто не хочу в замке... Ричард, я просто.

— Я понимаю.

Он сжал ее руку, а потом повел за собой к выходу из замка. И девушка, чувствуя рядом собой уверенного и заботящегося о ней парня, сама собой успокаивалась.

Когда они оказались на улице, Гермиона вдохнула свежий весенний воздух и наконец-то улыбнулась. Все будет хорошо. Нужно только немного подождать.

Они прогуливались по лужайке, которая находилась между корпусами, и неспешно говорили, обсуждая события этих тяжелых дней. Успокоившаяся Гермиона больше молчала, а Ричард, понимая ее состояние, веселил девушку шутками и забавными рассказами, которые, кажется, сочинял прямо на ходу.

От очередной забавной истории его отвлек грохот грома где-то в небе. Он вскинул голову и увидел, как небо быстро закрывают темные тучи — такая резкая смена погоды в Шотландии не была чем-то необычным, но постоянно умудрялась удивлять.

— Пойдем.

Ричард спешно потянул девушку под крышу открытого балкона-перехода первого этажа. Он был недоволен, что погода вот так испортила им прогулку. Гермиона, однако, недовольной не выглядела. Она чуть опустила голову влево, будто прислушиваясь, и как только по земле и крыше застучали первые капли дождя, улыбнулась.

Только в Шотландии дождь мог начаться так внезапно и быстро перерасти в настоящий ливень. Это было неудивительно для этого края. Более удивительным была солнечная погода, которая не спадала в последние дни, хотя весной дожди шли реже, чем осенью. Но все равно, известная шотландская шутка гласила: " Если вы четко можете видеть очертания горы Бен Вивис, это верный признак того, что собирается дождь. Если не видно очертаний Бен Вивиса, это значит, что дождь уже идет".

Гермиона дожди любила. Их хватало и в туманном Лондоне, но только здесь, в близи с природой она могла почувствовать настоящую свободу местных дождей. Почувствовать и разделить ее.

— Гермиона, ты куда?

Она ловко увернулась от протянутой руки и выскочила прямо под дождь. Вода моментально пропитала ее рубашку и брюки, волосы прилипли к лицу, но девушка только счастливо засмеялась и закружилась на месте, вскинув вверх руки. Она кружилась, не задумываясь о том, что не видит куда ступает и не понимает, в какой стороне остались корпуса Академии. Она чувствовала только дождевые капли, слышала только музыку дождя и ощущала, как сама сила природы сейчас переполняет ее.

Она все-таки оступилась, зацепив ногой выступающий из земли камень, но вместо того, чтобы упасть в размокшую землю, была поймана теплыми объятиями.

— Ричард!

Она коснулась пальцами его лица, провела рукой по волосам, таким же мокрым как у нее и снова засмеялась.

Засмеялась, но почти сразу замерла, напряжено к чему-то прислушиваясь. Сквозь звуки дождя доносилось что-то похожее на настоящую музыку. На музыку...

— Там на балконе Дрейк.

Гермиона улыбнулась, распознав мелодию танго.

— Я его обожаю. — Она обняла Ричарда за шею.

— Ты не поверишь — но я тоже. — Ричард привлек девушку к себе, и сжал ее ладонь в своей.

Они танцевали под проливным дождем, закрыв глаза от бьющих в лицо капель, но, не переставая улыбаться и смеяться. Музыка была быстрой, но они не отставали, передавая все свои чувства через эти простые, но выверенные движения.

Гермиона смеялась, забыв о том, что несколько минут назад плакала. Ричард усмехался, думая, что Драко появился как всегда во время.

Они танцевали, оступались, хохотали и снова танцевали.

В какой-то момент, замерев, Гермиона подняла голову и, прикрывая глаза от дождя, взглянула на парня.

— Ты такой красивый сейчас.

— Да уж, мокрый, как полевая мышь, и грязный, как городская, да и... — он оборвал фразу, с удивлением вглядываясь в теплые карие глаза, которые с улыбкой смотрели на него.

Дождь не прекращался, но музыка вверху вдруг оборвалась, и вместо нее зазвучал голос.

— Драко, что ты тут делаешь? Что это было? Это что Гермиона? А...

— Похоже, нам с тобой нужно поболтать, Джинни. Только давай подождем ребят. Я надеюсь, они не будут стоять под дождем вечно, хотя подобный памятник, разумеется, украсил бы любой парк.

Гермиона улыбнулась, уткнувшись лбом в плечо Ричарда. Какие глаза? Какие экзамены? Что может значить больше, чем друзья, которые ее окружают?

Танец под дождем

http://www.youtube.com/watch?v=ANY6g1qulMU&feature=fvw

Глава 25

Странный экзамен

"Великодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть." Франсуа Ларошфуко

Вечер, когда она должна была сдавать зелья, наступил незаметно. Причем в прямом смысле этого слова — Гермиона не заметила, как село солнце, и, более того, вообще забыла, что должна идти пересдавать зелья. Утром она закрыла еще один экзамен и провела весь день с Ричардом, Драко и Джинни, которую накануне посвятили в "тайны мадридского двора". Девушка выглядела задумчивой, но отнюдь не удивленной, признавшись, что "подозревала что-то в этом роде". Драко объяснил ей суть вопроса более подробно, то и дело поглядывая на обнимающуюся пару и повторяя, что "вот до чего танцы доводят, так что еще подумай, Уизли".

Уизли подумала. И к вечеру честно призналась, что все это просто классно и великолепно, но уже конец года, а у нее еще свидание на вечер, так что с вступлением в ряды танцоров она обождет до осени. Гермиона подивилась такому решению и даже позавидовала — ей на подобное силы воли точно бы не хватило.

Так бы они и проболтали весь вечер, если бы подошедший Гарри с удивлением не спросил Гермиону, сдала ли она уже экзамен Снейпу.

Подскочившая и в мгновение ока исчезнувшая в своей комнате девушка лучше всех слов объяснила, что случилось.

Гермиона Грейнджер опаздывала. На экзамен. На пересдачу. К Снейпу.

Заавадиться.

Разумеется, слово "вечером", которое употребил профессор, назначая ей время, было не слишком конкретным, но наученная опытом отработок в Хогвартсе, девушка понимала, что имелся ввиду закат. Закат, а не почти час после него.

Торопливо переодевшись и подхватив сумку, она бросилась на первый этаж, на бегу попрощавшись с друзьями.

Коридор был пуст, а все двери закрыты. Девушка подумала, что зельевара логичнее всего искать в его собственной лаборатории и, замерев перед дверью на пару секунд, громко постучалась.

"Я объясню, скажу, что... А вдруг у него времени не будет? И когда я пересдавать буду? Идиотка... Как я могла забыть?".

Тишина была ей ответом.

Гермиона постучала еще раз, еще и еще.

Только после третьего стука в глубине помещения послышались шаги и голос:

— Кто?

— Профессор, это я... это Гермиона Грейнджер, профессор. Вы сказали мне прийти... пересдать экзамен.

Дверь отворилась, даже не скрипнув. Гермиона несмело вошла внутрь.

Снейп стоял в отдалении, пряча в рукав палочку и с легким удивлением смотря на девушку.

Пауза затягивалась. И только Гермиона собиралась объясниться, зельевар заговорил.

— Не думал, что вечер, в вашем понимании, это так поздно.

— Простите, профессор, я...

— От вас такого опоздания я ждал в последнюю очередь. Я надеялся, вы знаете, что все отработки... в том числе и пересдачи назначаются на закате.

— Я знаю, профессор. — Девушка опустила голову, разглядывая камни пола. Ей было стыдно. По-настоящему, искренне стыдно.

Только на экзамене ругать себя за лишние мысли о чувствах и через день снова вляпаться по той же теме. Неужели правду говорят, что влюбленные девушки глупеют? И она теперь вечно будет такой рассеянной?

— Вы слушком думаете о собственной личной жизни, мисс Грейнжер, — прохладно заметил профессор.

Девушка кинула на него быстрый взгляд. Неужели мысли прочел? Впрочем, через мгновение она поняла, что он имел ввиду несколько иное. Хотя то же самое.

— Я, конечно, понимаю, что нежданно негаданно наладившаяся жизнь крепко ударила по вашему характеру... но я надеялся, что это не затронуло вашу голову. Иначе, если вы не можете разделить чувства и работу — грош вам цена, как специалисту.

— Профессор, я...

— Я не закончил, мисс Грейнджер, — зельевар продолжал холодно смотреть на нее, причем на его лице легко можно было прочитать презрение.

— Маг может чувствовать что угодно, но он не должен забыть о своих обязанностях. Постарайтесь усвоить это, иначе вы подтвердите, что способны думать только о юнцах и утехах, вместо того, чтобы заниматься учебой. Следуйте за мной.

Переход с нравоучительного на деловой тон был настолько резким, что девушка поняла, что сказал профессор, только когда он уже скрылся за дверьми личной лаборатории. Ей ничего не оставалась кроме как последовать за ним.

В лаборатории было чисто и убрано — на столах в армейском порядке выстроились бутыльки с контрольными зельями, в шкафах рядами лежали ингредиенты, котлы блестели начищенными боками, а простые часы на стене пунктуально отсчитывали время. Опаздывать в это место вечного порядка и расчета было на самом деле кощунственно.

— Как ваши глаза, мисс Грейнджер? — Совершенно другим, нейтральным тоном спросил профессор, изучая какие-то бумаги на своем столе.

— Что? А... нормально, сэр. Только слезятся часто.

Он нахмурился и посмотрел на нее.

— Позвольте взглянуть.

Не успела она, и кивнуть, как профессор оказался рядом и внимательно вглядывался в ее глаза, придерживая ее лицо за подбородок. Гермиона сглотнула, не смея ни смотреть ему в глаза, ни отвести взгляда.

Снейп тем временем явно в чем-то убедился, кивнул самому себе и опустил руку.

— Нормально. Лекарство должно было уничтожить все враждебное, но, судя по всему, вывести его через слезы значительно проще. Как только глаза очистятся, все сразу придет в норму.

Девушка облегченно перевела дух.

— Однако вам стоит все же сдать экзамен по моему предмету, если вы, конечно, сможете это сделать.

— Сэр, я выучила...

— Я не сомневаюсь в ваших способностях к практическому зельеварению, — перебил он ее, явно не заинтересованный в том списке литературы, который она могла привести. — Но сварить зелье по инструкции может даже Лонгботтом, а вот придумать что-то новое или улучшить старое — вот чем должен заниматься зельевар.

Гермиона внимательно слушала, понимая, что просто так подобную лекцию профессор не стал бы устраивать.

— Так что мисс Грейнджер, я поставлю вам оценку не за сваренное стандартное зелье, которое может сварить семикурсник в Школе, а за улучшенное зелье, которое вы сварите самостоятельно.

"Ничего себе! Самостоятельно! Улучшенное зелье!".

— Вам знаком состав крововостановалиющего зелья?

— Да, профессор. — "Короткое время приготовления, низкая сложность, слабое место — кровеборка".

— Оно используется в лечебных целях и часто в критических ситуациях. Из-за этого в подобные зелья часто добавляют ингредиенты, которые могут расширить их возможности. Обезболивающие, противовоспалительное, снотворное... Ваша задача сделать так, чтобы стандартное кровотворное зелье получило свойства легкого снотворного. Все ингредиенты вы найдете в шкафу, пергамент для вычислений — на столе. Приступайте.

Профессор принялся работать с ингредиентами на своем столе, а девушка несмело подошла ко второму, на котором все было расставлено в строгих правилах порядка профессора Снейпа. Она взяла в руки перо и даже принялась что-то писать, на самом деле раздумывая над заданием Снейпа. Точнее над заданием первому курсу факультета зельеварения, которое когда-то получил Драко, и которое она уже выполняла вместе с ним.

* * *

Профессор на самом деле был недоволен.

Но скорее не тем, что девчонка опоздала на собственную пересдачу экзамена, а тем, что он сам об этой пересдачи забыл. Контрольные мероприятия в Академии, отчет у ректора, изготовление сложных зелий и проверка тех, которые успели наварить ученички, совершенно выбили у него из головы то, что мисс Грейнджер еще не сдала экзамен.

Когда она появилась на его пороге, он сначала удивился, и только потом обрадовался, что она опоздала, а значит можно спрятать недовольство собственной памятью за недовольством ее опозданием. Впрочем, этим профессор тоже был недоволен.

Такая талантливая девушка, как мисс Грейнджер, по его мнению, не должна тратить свою жизнь на бестолковые ухаживания парней, заменяя ими исследования и работу по специальности.

Разумеется, профессор понимал, что у всех есть личная жизнь, но они ни в коем случай не должна идти в противоборстве с обучением и работой. Одно отдельно от другого и без взаимных помех.

Впрочем, ее опоздание и попытки оправдания навели его на мысль испытать мисс Грейнджер. В таком состоянии и желании "исправить, искупить", она вполне может постараться и не над стандартным сложным зельем, а над усовершенствованным. В этом семестре он уже давал первокурсникам с факультета зелий основы подобной работы, и с учетом того, что в той группе на расчеты и сопоставления ушло почти два часа, он мог надеяться, что мисс Грейнджер справится приблизительно за то же количество времени, если брать в расчет, что это нее ее профильный предмет.

Однако и получаса не прошло, как девушка направилась к шкафчику и уверенно началась вытаскивать оттуда нужные ингредиенты.

Профессор нахмурился, проводил свою студентку взглядом, а потом отвернулся, пряча довольную усмешку.

Судя по всему, он ошибся, и этот семестр мисс Грейнджер не только строила свою личную жизнь.

* * *

Когда Гермиона закончила работу и сообщила об этом профессору, он подошел и внимательно изучил зелье в ее котле. Цвет и консистенция были именно такими, какими должны быть, как и еле ощутимый аромат валерианы.

— И что же нужно делать с зельем дальше?

— Настоять в течение трех часов, разбавить речной водой в пропорции ½ и хранить в прохладном помещении не более двух месяцев.

— Иначе...

— Иначе настой ромашки потеряет свою силу, а крылья мотыльков начнут сворачиваться, из-за чего кроветворка потеряет часть своих свойств.

— А как употреблять зелье мистер Малфой вам не объяснил?

— Нет, он... — Гермиона смущенно опустила глаза, понимая, что попалась на простую уловку. Снейп же торжествующе усмехнулся.

— Я так и думал. Как обычно — вечно стремление все знать.

Девушка сжала губы, уловив в последних словах насмешку.

Профессор сам убавил огонь под котлом и помешал зелье, не отрывая взгляда от котла.

— И все же, если вы так стремитесь к знанию высших зелий, почему вы предпочли чары? — Будто бы равнодушно спросил он.

— Я бы хотела разбирать в сфере смежного использования чар и зелий. Но для этого требуется больше знаний о специфики чар, нежели о специфики зелий. Хотя подробных исследований на это тему проводилось мало, это очень интересная работа. — Гермиона заметила, как поморщился профессор на словах о чарах, и поспешила продолжить с каждый словом воодушевляясь все больше. — Я помню о глупых маханиях палочкой, сэр, но простые зелья не могут достичь того, что зелья модифицированные. Магия позволяет усилить или ослабить свойства некоторых ингредиентов или совершенно изменить последствия их применения. Так при должном исследовании можно будет создавать зелья, которые смогут снимать последствия заклинаний и заклинания, которые смогут убирать или поддерживать свойства зелий. При том, что...

— Достаточно, мисс Грейнджер.

Девушка перевела дух и смущенно опустила глаза. Села на любимого конька, называется. И перед кем? Перед профессором, который и в школе не переносил ее всезнайства.

Она бросила короткий взгляд на профессора, но смогла уловить только быструю смену выражений на его лице, на котором в итоге осталось равнодушие.

— Я поставил вам оценку за экзамен, мисс Грейнджер. — Он сел за свой стол и начал заполнять ведомость.

— Хорошо, профессор.

Гермиона принялась торопливо убирать со стола, понимая, что ей так тактично указывают на дверь. Впрочем, слова "тактично" и "профессор Снейп" точно не умещаются в одном предложении.

— В следующем семестре вы можете продолжить выполнять задания вместе с мистером Малфоем, но тогда, будете должны каждый месяц приносить мне по два-три сваренных вами зелья со своими комментариями. Так же, если то, о чем вы с таким жаром здесь распинались, вас на самом деле занимает, вам стоит прочитать книгу "Зелья и магия. Влияние свойств чар на высшие зелья". Она рассчитана на курс Мастера, но вы сможете понять хотя бы основы. По каждой главе жду от вас выводов и комментариев на одном свитке. — И пока Гермиона пыталась переварить все вышесказанное, он добавил: — Если уж вам приспичило впрячь в одну упряжку льва и змею, лучше сделать это под четким руководством. Вам все понятно, мисс Грейнджер?

— Да, профессор. Но я...

— Вы не согласны с чем-то?

— Нет, что вы, я...

— Тогда не смею вас задерживать. Заберите ведомость.

Вот так, будто это и не он предложил помощь, а она навязалась. Девушка подошла к столу и забрала лист пергамента, после чего, тихо попрощавшись, направилась к двери. На самом пороге она остановилась, с непониманием вглядываясь в выведенные на пергаменте слова.

— "Выше ожидаемого", профессор? А почему не...

— За опоздание, мисс Грейнджер. Нет ничего хуже опозданий. Запомните это.

Глава 26

Праздник и проводы

Если бы мы стали быстрее времени, мы могли бы стать медленнее жизни. Станислав Ежи Лец

Подходило к концу время экзаменов, а значит и время пребывания студентов в Академии. В четверг следующей недели Гермиона с друзьями получила результаты всех экзаменов и контрольных работ и свои первые заполненные ведомости. С этого момента они могли считать официально закончившими первый курс Академии Магии Абердин.

Через три дня после них свои ведомости получили и Ричард с одногруппниками, у которых впереди оставался только год написания и защиты дипломных работ.

Точной даты, когда студенты должны были покинуть Академию на летние каникулы, никто не озвучивал, некоторым даже разрешалось остаться на лето в замке, но для большинства же было желательно уже к середине июня освободить помещения.

Именно поэтому оставшееся до отъезда время студенты проводили очень весело.

Было предпринято несколько вылазок в Паркхед в местный бар, где радостные студенты угощали друг друга и всех желающих, устраивались проделки в стиле Мародеров, когда на Зеркале Объявлений было поверх всех надписей выведено "Мы закрыли экзамены!", и, разумеется, устраивались вечеринки, отголоски которых были слышны по всей Академии. И как только люди не слышали?

Гермиона договорилась с родителями, что приедет в ближайшую субботу, а через пару дней узнала, что Даниил назначит на эту пятницу "прощальную вечеринку", потому что в выходные уезжает не только она. Или как раз, потому что она уезжает в эти выходные...

Особенность "прощальной вечеринки" была в том, что проводить ее решили на свежем воздухе, благо теплая середина июня позволяла снять мантии и свитера.

Гермиона шла на вечеринку вместе с Ричардом, а Драко потащил за собой Джинни. Он и так все последнее время крутился вокруг девушки, посвящая ее разные тайны танцевального класса, вот и теперь уговорил пойти вместе со всеми, чтобы взглянуть на предстоящее веселье.

Каким образом об этом самом веселье узнал Гарри Поттер — Гермиона не знала, но, дойдя до той части верескового поля, где горели костры, и звучала музыка, она увидела смеющегося черноволосого парня.

— Гарри! Что ты тут делаешь?

— Как что? Веселюсь со своими друзьями. — Он невинно улыбнулся и тут же хлопнул по плечу подошедшего Драко, который держал в руках два стакана с чем-то темным. — Малфой меня угощает, разве можно это пропустить?

— Ага, не верьте ему! Он меня вынудил! — Малфой тут же состроил вид оскорбленной невинности. — Он вообще за нами проследил, будто я у него девушку увожу.

— Ну, проследил, и что? И то только до выхода из замка, по такому светопреставлению, — он указал рукой на окружающие огни, — трудно было не понять, куда вы направляетесь. А там и подстроится рядом, и послушать разговоры. Да и вообще... одно дело во время учебного года не обращать на ваши выходки внимания, но когда все позади и так скучно... я тоже хочу участвовать!

— С радостью примем вас в нашу компанию, мистер Поттер.

К ним подошел Даниил и протянул Гарри руку. Тот пожал ее.

После длинного разговора, прерывающегося взаимными подначками команды "Поттер и Малфой", было выяснено, что как бы Гарри не нравилась идея такого веселого времяпрепровождения, но танцы — это все же не для него. Так что повеселиться на этой вечеринке — это, пожалуйста, но вот учиться танцевать — увольте. Ему в свое время уроков Макгонагалл хватило.

Гермиона от разговоров с лучшим другом отвлек появившийся и обнявший ее со спины Ричард.

— Пойдем, танцевать.

— Пойдем.

Они и танцевали. Не только танго, вообще, все, кто, что, как умел. В какой-то момент Даниил попытался изобразить джига-дрыгу, то и дело, приподнимая невидимую шляпу, Джинни вместе с другими девушками танцевали что-то похожее на цыганочку, а Драко, Ричард и другие парни им подыгрывали, хлопая в ладоши.

В какой-то момент Гермионе захотелось одинчества. Она отошла чуть в сторону от массового веселья и присела на заросшую вереском кочку, сорвав травинку и задумчиво крутя ее в пальцах.

Это был странный год. Интересный, все меняющий, но не меняющий толком ничего. Они все ведь осталась прежними, такими, какими и пришла сюда, просто расширился их мир, впуская в себя новые краски. Но сами они остались все теми же. Что мог соворить с ними один лишь год?

Один год — это так мало, но так много. Что успевают сделать студенты первого курса в первый год своего обучения? Все то, на что другим требуются годы.

Хорошие студенты могут получить одни "Превосходно" по всем предметам (не считая чопорного "Выше ожидаемого"), за месяц написать курсовую работу и утащить из библиотеки максимальное количество разрешенных книг. И уговорить Зеркала переделывать дату возврата, чтобы успеть прочитать побольше.

Гермиона Грейнджер ведь может уломать кого угодно.

Быть Гермионой Грейнджер, это значит любить книги, перья и пергаменты. Любить дождь и ветер. Любить разговаривать. Любить учить. Любить зверьков, птиц и детей.

Это любить своих друзей и с готовностью пополнять их ряды новыми знакомыми. Это тайно влюбляться в парней и ни словом, ни делом не показывать своих чувств.

Быть Гермионой Грейнджер это значит потирать уставшие глаза и на чем свет стоит костерить тех, кто писал книги таким мелким подчерком. С первого курса в Хогвартсе пользоваться "Зельем зоркости", чтобы не упало зрение и по этой же причине поглощать чернику в огромных количествах, ибо оказаться от книг — невозможно.

Постоянно помнить о своем происхождении и гордо думать, что сила не в крови, а в духе. Читать книги по психологии и летом тренироваться перед зеркалом, репетируя разные встречи, ответы на колкие фразы и оскорбления.

Тайно завидовать волосам Джинни Уизли, но бояться сходить в магическую парикмахерскую. Но все равно мечтать как-нибудь подкраситься, так чтобы все ахнули.

Быть Гермионой — это означала бояться гроз, но мужественно сидеть вместе с друзьями в гостиной, претворяясь равнодушной. Бояться получить двойку за экзамен. Бояться незнакомых людей, больших собак и темных помещений. Рваться вперед на каждом занятии и бояться, что ничего не получится.

Это значит плакать в конце грустных книг и печальных историй. Грустить во время дождя и плакать в подушку, когда очередная сказка подходит к концу.

И быть Гермионой это значит танцевать с жизнью. Преодолевать страхи, веселиться с друзьями, сражаться с врагами и много-много читать. Это значит встречать каждый новый день улыбкой. Радоваться первому снегу, набухающим почкам, солнечным дням, осенней листве, праздникам и подаркам. Это значит засыпать с книгой в руках или за письменной работой и всегда иметь в запасе растворитель для чернил.

Быть Гермионой это значит любить жизнь.

— Скучаешь?

Рядом с Гермионой опустилась Джинни, дружески приобнимая подругу за плечи.

— Да так... — неопределенно пожала плечами та. — А ты чего ушла? Вы так здорово танцевали.

— Устала, — она усмехнулась. — И так прорву всего сделала, тут еще танцы... Ну я не железная, в самом деле.

— Железная. — Смеется Гермиона. Джинни улыбается.

Ловкие студенты умудряются взломать Зеркало Объявлений, так что там каждое утро появляются забавные записи типа: "Самая лучшая девушка Академии, выйди во двор в обед" или "Продается снитч. Обязанность покупателя поймать и оплатить полет на метле". Или обычные подначки типа "Делу — время, потехе — пары", "Темнота — друг молодежи. Люмос — ее враг", "Дарите девушкам букеты, дарите девушкам цветы, дарите девушкам конфеты и карамельки от У-И-З-Л-И". Джинни просто не могла не устроить скрытую рекламу магазина братьев.

Быть Джинни Уизли это значит любить сказки, интересные истории и романтичные легенды.

Любить солнце, теплый дождь и пушистый снег. Выбегать на улицу, как только послышится стук дождевых капель об оконное стекло.

Быть Джинни Уизли это значит любить чувство полета. Любить ветер бьющий в лицо, крики болельщиков и чувство эйфории, когда рука сжимает трепещущий снитч. Любить квиддич.

Любить своих друзей и свою семью. Все детство ругаться со старшими братьями, а потом возмущаться их вмешательством в свою личную жизнь. Советовать им как общаться с девушками. Слушать противоположные советы и почти никогда им не следовать.

Влюбляться, разочаровываться и снова влюбляться. Долго присматриваться к парням, переживать по поводу отношений и все искать своего принца.

Быть Джинни Уизли это легко запоминать новые заклинания, с радостью трансфигурировать предметы и варить зелья. Любить запах мяты, ромашки и шалфея. С радостью помогать тем, кто нуждается в помощи. Беседовать с колдмедиками о зельях. Просто беседовать о зельях.

Быть Джинни Уизли это значит бояться змей и темных подземелий. Бояться выходить на улицу в буран и отворачиваться от окон, когда ветер почти выламывает ставни.

Быть Джинни Уизли значит устало скидывать надоевшие за день туфли и залазить в кресло с ногами. Смывать с лица маску вечной шутницы, покорительницы сердец и "королевы полетов", чтобы устало откинуться на спинку и молча разглядывать огонь в камине. Флиртовать с парнями и мечтать о тихом вечере наедине с любимым человеком. Играть в квиддич и больше всего любить гонку наперегонки с ветром.

Быть Джинни Уизли это проживать каждый день как последний. Радоваться любому поводу, любить и быть любимой, смеяться, видеть хорошее во всем. Любить каждое мгновение жизни, каждую минуту и каждый час.

Быть Джинни Уизли это любить каждый день.

— Что за упаднические настроение в нашем строю?

Сзади на них налетел Гарри, обнимая обоих за плечи и согревая своим вечным теплом. Девушка засмеялись, а потом чуть пододвинулись. Но черноволосый парень покачал головой и растянулся на траве рядом с Джинни, закинув руки за голову и созерцая ночное небо.

— Эх, хорошо-то сегодня... Хорошо, что я за вами пошел, а то бы так и киснул в Академии.

— Не киснул бы. — Джинни нагнулась и дернула спасителя мира за прядь волос. — Обязательно бы полетать удумал.

— Удумал бы. Но одному скучно. А вы все здесь. Так что...

— Ага, или снова бы полез на башню и стал пускать оттуда Патронуса, посылая шуточные сообщениям всем и вся.

Гермиона как всегда все знает про своего друга. А тот только смеется, вспоминая свои мальчишеские выходки.

Некоторые любопытные студенты успевают обследовать всю Академию, облазить все коридоры и этажи, залезть на крышу и побывать на башенке, которая строилась только для красоты и двери не имела. Раньше. Но для Гарри Поттера нет скрытых мест, это знают все.

Быть Гарри Поттером это значит быть героем. Спасать мир, помогать людям, быть сильным и храбрым.

Быть Гарри Поттером значит любить квиддич. Любить полеты и нередко улетать от повседневных забот в воздух. Любить квиддич и играть в него до абсолютной усталости. Любить скорость, любить небо.

Быть Гарри Поттером значит любить приключения и проделки. С радостью встревать в любое происшествие, которое может принести веселье. Любить шутки. Быть постоянным клиентом "Ужастиков Умников Уизли" и подсказывать близнецам новые идеи для товара.

Владеть мантией невидимкой и пользоваться ей, как только на горизонте замаячит тайна.

Быть Гарри Поттером значит горой стоять за своих друзей и быть благородным с врагами. Защищать всех от мала до велика, но вечно забывать позаботиться о себе. Периодически ярко влюбляться, но бояться подойти к девушке.

Быть Гарри Поттером значит бояться самого страха.

Быть Гарри Поттером значит не любить чуланы, темных магов и несправедливости. Грустить если грустно, веселиться если весело. Верить. И любить.

Быть Гарри Поттером значит не любить шумиху вокруг своего имени. Презирать вездесущих репортеров и врунов, готовых перевернуть все себе на пользу. Быть готовым сделать все, чтобы восстановить справедливость.

Быть Гарри Поттером значит мечтать о спокойной жизни, работе и путешествиях. О полной семье, а собственном доме и о детях. Быть старше своих лет.

Быть Гарри Поттер это значит любить мир.

— Что за вечеринка, а я не приглашен?

— Малфой, ты и так везде как заноза в... одном месте, — лениво отвечает Гарри, не желая даже двигаться, чтобы взглянуть на лицо бывшего врага. — Чего тебя еще звать. Сам придешь.

— Правильно. Вот и пришел. — Жизнерадостно утверждает тот. — Грейнджер, двигайся! Хотя нет... лучше побуду фанатом нашего Спасителя и последую его примеру.

Драко также укладывается прямо на землю, положив под голову свернутую куртку, которую предусмотрительно захватил ссобой.

А в самом конце весны особо сообразительные студенты могут заколдовать все коридоры первого этажа так, чтобы те покрылись льдом, и перемещаться по ним иначе как левитируя ни у кого не получится. И наложить такие защитные заклинания, что сбившиеся с ног (во всех смыслах) преподаватели потратят на "разморозку" целый день и занятия на которые было запланировано две контрольные и один тест будут сорваны. Разумеется, Гермиона потратила целый час на воспитание Драко Малфоя, но вряд ли он раскаялся в своих действиях.

Быть Драко Малфоем значит быть аристократом. Быть носителем крови чистокровных волшебников, великих политиков и магов.

Быть Драко Малфоем значит любить зиму и осень, холодный дождь и снегопад. Часто гулять во время ненастья, возвращаясь под крышу, только когда окончательно промокнет одежда или замерзнет тело.

Быть Драко Малфоем значит любить летать. Любить квиддич и любить ветер, любить то чувство свободы, когда земные условности перестаю существовать. Когда есть только небо и метла.

Любить свою семью, но не признаваться в этом. Боготворить мать, восхищаться ее силой и выдержкой, завидовать твердости отца и любить обоих. Любить свою комнату в Мэноре, любить комнату в Хогвартсе, любить все места, которые можно было назвать "своими".

Любить высоту и поэтому сидеть на парапете башен, забираться на деревья и крыши домов.

В тайне боготворить девушек, редко влюбляться и избегать отношений.

Быть Драко Малфоем — это любить зелья, любить часами колдовать над котлом и делать заметки наблюдателя. Любить читать и изучать новое. Любить запах мяты, гвоздики и шалфея. Говорить о том, в чем разбираешься, любить спорить, любить доказывать свое мнение.

Быть Драко Малфоем — это бояться показаться слабым, глупым, неумелым. Бояться не оправдать надежды семьи, стать никем и ничем. Бояться дементоров, змей и темных подземелий.

Быть Драко Малфоем значит, из-за дней в день наступать на горло собственному страху, улыбаться в лицо опасности, насмехаться над собственной трусостью и бороться с ней.

Не предавать свои принципы, не быть фанатиком, не быть односторонним аристократом.

Быть Драко Малфоем значит жить моментом. Жить мелкими радостями и малыми победами. Надеяться на лучшее. Верить в лучшее.

Быть Драко Малфоем значит ценить каждый новый день жизни.

— Эй, господа, чего задумались? У нас там сейчас хоровод водить будут. Неучавствующим придется танцевать в центре.

Друзьям приходится подниматься и даже браться за руки, чтобы поддержать очередную сумасшедшую идею Даниила. Ну, какие хороводы в два часа ночи?

Впрочем...

Они танцуют и веселятся еще несколько часов, да так, что отзвуки доходят и до Академии, где никто особо и не удивляется веселью студентов.

Только вот у открытой галерее, которая как раз выходит в ту сторону, где раскинулись костры, уже больше часа стоит человек в темной мантии, наблюдающий за студенческим весельем. Не присоединяющийся к ним, но и не мешающий. Скорее бравший на заметку.

Умные преподаватели не будут обращать внимание на проделки своих учеников. Они просто будут наблюдать за ними, да не забывать спрашивать с них на своих занятиях больше обычного. Они будут осторожно помогать им, укреплять их заклинания, защищать их творчество и помогать снимать защитные барьеры. Тайно, разумеется. И не из-за какой-то сильной любви, а просто ради веселья видеть как те радуются своим "великим победам". У Северуса Снейпа всегда было специфическое чувство юмора.

Быть Северусом Снейпом значит быть хмурым, неприветливым, замкнутым человеком, прекрасно разбирающимся в зельеварении, Темных Искусствах и Защите от них. Это быть шпионом, прекрасным магом и притворщиком.

Быть Северусом Снейпом значит любить шотландский виски, старые книги и зелья. Любить все времена года кроме весны и любую погоду кроме дождя.

Быть Северусом Снейпом это значит потирать глаза, уставшие работать при тусклом свете, пить зелье Зоркости и с удовольствием оставлять язвительные замечание на полях работ бездарных учеников.

Быть Северусом Снейпом значит всегда помнить об отце и матери, но думать о них поменьше, чтобы не болела голова. Хранить тайну своего отца и тихо праздновать день рождение матери.

Быть Северусом Снейпом значит не обольщаться по поводу своей внешности, холодно глядеть в свое отражение в зеркале и не желать пускать пыль в глаза кому бы то ни было. Знать все заклинания по уходу за внешностью, но никогда не пользоваться ими, считая, что его внешность — это средний палец, показанный всем общепризнанным канонам красоты.

Быть Северусом Снейпом значит не любить змей, глупых людей и собак. Жить замкнуто, чтобы никто не проник за возведенную стену отчужденности.

Быть Северусом Снейпом значит любить вечерами сидеть у огня, читая книгу. Любить классическую музыку и часто включать ее в лаборатории. Любить шерстяные пледы, вересковый мед, апельсины и лучший в мире шотландский виски. Любить маргаритки. Любить перья и старинные чернильницы. Любить разговаривать о чем-то интересном. Любить молчать. Любить оперу и музыкальные постановки.

Быть Северусом Снейпом — это встречать каждый новый день благодарной улыбкой. Приветствовать поднявшееся солнце и осознавать, что вот новый день настал, и он еще жив.

Это значит терпеливо и осторожно ждать своей судьбы, наблюдать за ней, следить за ней, но ждать, ждать и не торопить, зная, что однажды шанс улыбнется и ему.

* * *

Ночная вечеринка закончилась где-то на рассвете, когда уставший, но довольный Даниил напомнил, что многим завтра уезжать и им стоит ставить хотя бы пару часов на сборы и сон. Впрочем, некоторые время зря не теряли. Гарри спал прямо в очках в наколдованном в воздухе гамаке, последовав его примеру, еще около пяти студентов отдыхали, не обращая внимания на несмолкающую музыку. Но вот остальным все же требовалось время на сон.

Драко, сцеживая в кулак не приличествующую аристократу зевоту, вызвался проводить до комнаты Джинни, выбрав прекрасный способ добраться до кровати, не обременяя себя отговорками. Ричард, не нуждавшийся ни в поводах, ни в отговорках, пошел провожать Гермиону, которая, не смотря на усталость, то и дело рвалась продолжить танцы.

В замке, впрочем, опьянение всеобщим весельем прошло, и девушка просто льнула к плечу Ричарда, зная, что скоро им придется расстаться на неопределенное время.

Когда они дошли до ее комнаты, Гермиона поцеловала парня, ласково погладив его по щеке.

— Ну... до встречи, Лев.

И отстранилась, желая покончить с прощаньями.

— Гермиона. — Он удержал ее за руку.

— Что?

— Можно я зайду?

Девушка замерла на пороге своей комнаты, зная, что последует за ее ответом, и с нечитаемым выражением глядя на мага. Потом смущенно улыбнулась и покачала головой.

— В следующий раз, Ричард.

— Что же... — Парень провел рукой по своим волосам, взлохмачивая их еще больше. — "В следующий раз" звучит гораздо лучше чем "никогда". Доброй ночи, Гермиона. И приятного лета.

— Тебе того же.

Она закрыла дверь и с вздохом подошла к кровати. Надо же, ответ на вечный вопрос "да или нет", нашелся сразу же, стоило только прозвучать самому вопросу. Нет. Пока что нет.

Девушка закуталась в плед и прислушалась к себе. Спать не хотелось совершенно. Да и смысл, если утром уже ее поезд?

Гермиона открыла сундук, куда уже сложила почти все вещи и достала оттуда книгу "Зелья и магия. Влияние свойств чар на высшие зелья". Кто мог сомневаться, что она сможет достать ее менее чем за неделю?

Конец первой части

Благодарности:

Автор благодарит за вдохновение и любовь к танцам:

Фанфик: "Грязные танцы. Разврат ночи".

Фильмы:

"Грязные танцы".

"Грязные танцы 2. Гаванские ночи"

"Последний танец"

"Уроки танго"

"Держи ритм"

"За мной последний танец,2"

"Только в танцевальном зале"

А также Санкт-Петербургские студии аргентинского танго "Caminito" и "MaLena".

И всех читателей, чьи комментарии помогали продолжить фанфик и видеть, что он по-настоящему нужен и интересен.

Вторая часть появится, как только будет написана, но с вашими отзывами к первой и предположениями: "А что же дальше?" дело точно пойдет быстрее. ;)