Наследие Розы: Танец для демона

Ледяная, безжизненная, некогда нежная и даже родная.

Я пропустил тот момент, когда обладательница этих рук стала частью моей жизни, да и, пожалуй, самого меня. Когда эти руки бережно, еще не до конца владея собой, но все же распутывали мои волосы после вылазки в поисках призрачного города светлых эльфов.

Никому и никогда я бы не позволил этого.

Оперевшись локтем на край постели, невесомо погладил гладкую, желтоватую сейчас кожу на лбу мертвой девушки. Проследил изящный излом тонких бровей, провел по милому носику, коснулся чуть полноватых губ.

Лицо юной вампирки оставалось бесстрастным, холодным, безмятежным.

Горечь заливала душу при мысли, что она больше никогда не вернется. И что теперь, рядом с могилой Самины ТаꞌЛих, на девятом полигоне, уже завтра появится еще одна, погребя под слоем свежей земли все то, что я не ценил.

Саминэ.

Маленький, вечно испуганный котенок, упрямый, немного своенравный, но какой-то невообразимо домашний, дарящий покой и уют лишь одним своим присутствием. Как я не замечал этого раньше?

Жрица Латимиры, вампир, ходячая катастрофа, боявшаяся всего девочка без воспоминаний, наследница пропавшего рода...

Нет.

Склонившись, на мгновение, прижался губами к ледяному лбу, не сдержав порыва и, отстранившись, последний раз провел пальцами по лицу своей воспитанницы.

Для меня она всегда останется маленькой немой девочкой, которую я когда-то нашел на залитой кровью площади Мельхиора...

Бережно положив безвольные кисти рук на неподвижную грудь, в которой зияла темная глубокая рана в том месте, где когда-то билось сердце, опустился на пол, положив собственные руки на согнутые колени. Рядом лежал кинжал из черного металла, вынутый мной из ее тела после возращения.

Почему я принес ее сюда?

Не знаю. Мне казалось это правильным. Место вампирки всегда было, и оставалось здесь, в Академии Некромантии, в этой комнате, в этой спальне. Рядом с нами... Рядом со мной.

Она давно и прочно вошла в мою жизнь, став частью ее.

А лишаться части своей жизни, как оказалось, невыносимо больно...

Склонил голову, позволяя дождевым каплям вновь начать свой бег.

Пускай так. Пускай хотя бы на время. До тех пор, пока не наступит рассвет, пока не вернется из подвальной лаборатории Рик, пока по всей комнате не разольется отчетливый, невыносимый, приторно-сладкий аромат смерти... Она должна быть здесь. Я ее не отпущу.

Не сейчас.

Кап... Кап... Кап...

Вода, стекающая с волос, застучала по каменному полу, частично впитываясь в толстый ворс ковра. За окном тусклые зарницы расчертили небосвод, порыв ветра бросил в стекло пригоршню дождя, и капли вновь мерно застучал по подоконнику. Очередной раскат грома показался неимоверно слабым на фоне того, что творилось ранее...

Тук-тук...

Резко вскинул голову, услышав смутно знакомый, едва различимый чувствительным слухом звук. Напряженно вгляделся в восковую маску лица, но тут же зло усмехнулся, тряхнув головой. Невозможно.

Просто показалось. Пробитое насквозь сердце не сможет забиться вновь. Кто лучше некроманта может об этом знать?

Тук...тук...

Вскочил на ноги, уже отчетливо распознав звук, похожий на слабое, но отчетливое биение сердца. Наклонившись, приложил руку к бледной щеке девушки, но изменений не увидел. Напряженно прислушался, но дыхания, даже слабого, едва уловимого, не ощутил. Прощупал артерию на шее, но пульса не было.

Нет. Неужели показалось? Неужели невыносимое желание видеть ее живой и невредимой выдает такие болезненные шутки, играя с собственным воображением?

Тук... тук... тук...

Едва не рыкнув, приложил ладонь к ране на груди девушки и с невероятным удивлением почувствовал слабый, едва ощутимый толчок сердца, потом еще один. А затем медленно, неохотно, словно через силу, мертвое сердце забилось вновь в слабом, рваном, но все же ощутимом ритме.

Быстро, едва ли не судорожно проверил и обнаружил слабый пульс, а после, через невыносимо-долгое мгновение, ее кожа заметно потеплела. Не настолько, чтобы можно было назвать ее живой, но и не походила более на ледяные, суховатые покровы свежего трупа. Желтизна пропала, а спустя томительные минуты ожидания дыхание участилось, и длинные пушистые ресницы на прикрытых веках затрепетали...

В тот же миг, когда хрупкое тело выгнулось, ногтями разрезая тонкое покрывало, бледные веки чуть дрогнули и, наконец, распахнулись, открывая залитые болью и кровью, некогда золотисто-карие глаза.

И тогда, не выдержав, я сжал ее в своих руках. Резко, сильно, практически до хруста костей...

Она жива!!!

— Эльсами, — хрипло выдохнул, притягивая оцепеневшую девушку к себе, путаясь руками в ее волосах, судорожно вдыхая ее едва уловимый запах, не получая ответа, но прижимая к себе еще крепче. Я боялся... упырь меня побери, я действительно боялся, что в один момент все это окажется лишь призрачным видением, плодом моего больного воображения, которое так жаждало увидеть мою воспитанницу среди живых, что подкинуло слишком яркую картинку. Я боялся того, что все это вдруг окажется сном, галлюцинацией — чем угодно, но не желанной правдой, где Саминэ действительно была жива и невредима...

Но нет — неожиданно рванувшись вперед, девушка набросилась на меня, сбив с ног, на миг сверкнув алыми глазами. Хрупкие пальцы сильно, до боли сжав плечи, вонзили в них серебряные ногти, от удара об пол на миг перехватило дыхание. Но все это было лишь мелочью, когда в мое горло, практически разрывая его, впились острые клыки вампирки. И видят боги, я как никогда был рад этому!

Пускай так, пускай снова боль и кровь, пускай она ничего не понимает, но это все доказывает одно — она действительно жива!

Голод для вампира был нормальной реакцией после полученных ран и потери крови. После смерти он мог превратить его в дикого хищника, который не слышит доводы разума, ничего не осознает и не понимает, где находится, так же, как и не может остановиться. Он становится зверем, которого мучит жажда крови, и пока не утолит эту безумную жажду, взывать к его разуму бесполезно.

Но, даже понимая это, и осознавая, что на сей раз сама остановиться она не сможет, как и предугадывая возможные последствия, останавливать Эльсами я не стал. И не хотел, лишь сильнее прижал сидящую на мне вампирку, впившуюся коготками в мои плечи, удерживая их, быстрыми глотками пила кровь, не замечая никого и ничего вокруг.

Закрыв глаза, откинул голову, предоставляя ожившей девушке полную свободу действий, чувствуя, как с каждой минутой медленно уходят собственные силы, не собираясь даже на мгновение противиться этому, лишь обвил ее талию хвостом, понимая, что теперь не отпущу от себя ни на шаг.

Ни на миг не выпущу из поля зрения, не позволю кому-либо приблизиться к ней, ни отдам эту упрямую девчонку никому и никогда!

Не теперь.

Слишком сильной оказалась боль от ее потери, привычный мир едва не обрушился в один миг, когда я понял, что этого вечно испуганного котенка больше нет в живых. Как оказалось, несносная девчонка слишком прочно вошла в мою жизнь, стала ее частью, терять которую слишком больно, практически невыносимо. И мне несказанно повезло, что она, как и ее мать, истинный, чистокровный вампир, а в том проклятом кинжале не было серебра и амарилла. Я не знал, в чем на самом деле заключалась причина столь острой реакции на ее смерть и воскрешение, но в одном был уверен, как никогда.

Я не хотел потерять Эльсами еще раз.

Просто не хотел.

И если мне придется запереть ее в комнате, чтобы подобное не повторилось еще раз, то я сделаю это, не раздумывая!

Правда, мне все же пришлось пересмотреть свое мнение, когда девушка, неожиданно выпустив меня из рук, начала заваливаться на бок. Перехватив ее до того, как она успела удариться головой, осторожно уложил Саминэ на пол, быстро протягивая руку к ее шее, чувствуя мерзкий, липкий страх, шевельнувшийся в собственной груди. Почувствовав под пальцами уже вполне четкий и размеренный пульс, с трудом, но все же заставил уняться колотившееся об грудную клетку сердце.

Эльсами просто спала.

Откинув прядь волос с порозовевшей щеки, легкий румянец на которой был заметен даже в темноте комнаты, пробежался пальцами по ее груди, отмечая глубокое и спокойное дыхание. Коснувшись окровавленного разреза на платье, оставшегося от удара кинжалом, на миг замер, прикрыв глаза, чувствуя, как облегчение накатывает волнами, смывая груз усталости, тяжести и боли, хотя отголоски их до сих пор ворочались где-то внутри. Но сейчас для этого не было места — Эльсами оказалась жива.

А что касается остального... Что ж, у меня еще будет время для размышлений.

Еще одна проверка показала, что и от других ран на моей подопечной не осталось и следа, и лишь только кровь на ее теле и моих руках, как и разрезы на ее платье, вместе с кинжалом, валяющимся на полу, напоминали о том, что в действительности случилось этой ночью.

Осторожно взяв Эльсами на руки, встал и, пошатнувшись от внезапно накатившей слабости, быстро положил ее на кровать. И только потом, укрыв свою воспитанницу теплым пледом, что лежал на ее кресле, позволил себе опереться на край стола, переводя дыхание и чувствуя противную уязвимость. Как и в первый раз, ослабленный вампиренок выпил слишком много моей крови, хотя до фатальных последствий все же не дошло. И, что странно, чувствовал я себя хоть и ненамного, но все-таки лучше и, чтобы дойти до лаборатории, чужая помощь мне не потребовалась. Заготовленный Риком ранее отвар нашелся быстро, но я успел лишь перелить его в кружку, как на периферии сознания неярко запульсировал маячок, возвещающий о приближении чужака, а затем раздался стук во входную дверь, заставивший меня нахмурится. Гостей я ждал меньше всего.

В мгновение ока оказавшись в спальне и, убедившись, что повторившийся звук не разбудил Эльсами, отставил кружку на стол и только тогда отправился открывать, остановившись, однако, на полпути. Оглянувшись, навесил защиту на кровать, где спала моя подопечная и, убедившись, что плетение выстроилось так, как нужно, напитавшись нужной силой, только тогда покинул спальню.

До рассвета оставалось не менее двух часов, а значит, для возвращения Рика было еще слишком рано.

Машинально заготовив обездвиживающее заклинание, я рывком распахнул дверь и... удивленно вскинул брови, глядя на абсолютно незнакомого хмурого паренька, стоявшего на пороге. Молодого мага, не достигшего тридцати лет, с короткими русыми волосами я видел впервые: скорее всего, он был студентом первого-второго курса, а вот с другим телом, которое практически висело на нем, я был очень даже знаком.

— Кейн? — против воли удивился, гася заклинание и рассматривая полукровку, который был босиком, одет в одни штаны и, что более странно, половина его тела была раскрашена бурыми потеками, похожими на засохшую кровь. И при этом он едва стоял на ногах, низко опустив голову так, что черные волосы скрывали лицо. Вопросов враз стало больше, но вслух я задал только один, — Что с ним?

— Понятия не имею! — огрызнулся паренек, стряхивая некроманта со своего плеча прямо мне на руки, — Ты же Ариатар? И здесь живет некая Эльсами?

— Допустим, — невольно прищурился, внутренне настораживаясь, когда он произнес имя вампирки. Закинул руку черного дракона к себе на шею, поддерживая его, чтобы он не рухнул прямо на пороге.

— Тогда забирайте этого психа себе, я не собираюсь с ним больше жить! — отчеканил маг, устало опираясь руками о колени и тяжело дыша, — Я задолбался его тащить до вашей комнаты!

— Что произошло? — нахмурившись, задал вполне ожидаемый вопрос, понимая, что за некромант стоит передо мной — этот нахальный мальчишка явно был соседом Кейна. Сам же полукровка молчал, продолжая висеть практически мертвым грузом, явно находясь где-то на грани яви и потери сознания. Оставалось загадкой, как этот невысокий и щуплый мальчишка вообще умудрился протащить вверх три этажа полусознательного дракона, который обладал далеко не хилым телосложением.

— А я знаю? — вскинулся маг, хмуро смотря на меня, — Я спать лег, а этот полоумный ворочался несколько часов, как будто ему иголок в матрац напихали. Затем вдруг вскочил и как ненормальный начал раздирать горло прямо ногтями! Я, конечно, не берусь утверждать, но там, сквозь кожу словно светилось что-то, а глаза вообще золотом полыхали! А потом он просто рухнул посреди комнаты и все, так и валялся до недавнего времени в глубоком обмороке. Я уж думал помрет, но нет, недавно очухался и все время порывался куда-то иди, хотя сил у него явно на это не хватало. С трудом добившись, куда ему вдруг приспичило, я притащил его сюда... Короче, забирай это туловище, и чтобы я его в нашей комнате больше не видел! Не хватало мне еще с больным психом...

— Разбуди Сеш'ъяра, — оборвав мальчишку до того, как он пустился в дальнейшие гневные размышления, я мельком взглянул на бледного дракона и поудобнее перехватил его руку. Похоже, что ситуация была намного серьезнее, чем я подумал вначале — я чувствовал, что смерть Саминэ и нынешнее состояние полукровки не были простым совпадением. В повадках огромных ящериц и их магии я разбирался меньше всего, а значит, без помощи единственного в мире дракона-некроманта мне было просто не обойтись.

— Кого? — округлив глаза, захлопнул рот некромант и непонимающе посмотрел на меня, — Чего ты приказы отдаешь? Я тебе что...

— Разбуди директора Реес'хата, — повторил просьбу, больше похожую на привычный приказ и добавил холодным, не терпящим возражения тоном, прежде чем захлопнуть дверь перед носом мага, — Скажи, что это срочно.

Я не сомневался, что сосед Кейна сделает это. А если нет... что ж, у самого полукровки как-то неожиданно станет намного больше свободного жилого пространства в его комнате. Думаю, он возражать особо не станет.

Кстати о нашем болезненном шизофренике.

С трудом дотащив полумертвого по неизвестной причине черного дракона до спальни, проверил взглядом защиту на кровати, где по-прежнему крепко спала моя подопечная, сгрузил так и не открывшего глаза полукровку на постель Рика и прислонился к письменному столу, переводя дыхание. Вспомнив об отваре, на скорую руку подогрел его магией и, пригубив терпкий напиток, хмуро посмотрел на два тела, лежащих в разных концах спальни, оба погруженных в одинаково глубокий сон и испачканных похожими бурыми пятнами засохшей крови. Быстрая магическая проверка показала, что если с Эльсами было все в порядке, то состояние некроманта оставляло желать лучшего.

Аура покорежена, резерв истощен, организм ослаблен, а на шее действительно не было живого места. Кожа была содрана вместе с кусками плоти, порваны несколько мелких сосудов, и лишь артерии остались чудом не задеты. Но, что более всего удивительно, так это то, что восстановление уже шло ударными темпами и с такой скоростью, которая была неподвластна даже чистокровным драконам!

Задумчиво прихлебывая отвар, чувствуя, как уже собственные силы начинают восстанавливаться, я еще раз осмотрел двух нелюдей, лежащих здесь и, задержав взгляд на Эльсами, невольно нахмурился.