Это, все же, кабинет. Большой, захламленные, заставленный столами и стеллажами, на которых громоздятся коробки с бумагами. За одним из столов сидит очень утомленный мужчина. Седой и жилистый, большего, пожалуй и не разберешь. Под глубоко посаженным глазами — синяки, орлиный нос уныло опущен, равно как и уголки тонких губ. Но взгляд цепкий, умный.

— Садись и докладывай, маршал.

— А у вас допуск есть? Маршальский?

Я плюхнулась на стул и шмякнула рюкзак на каменный пол.

Мужчина дернул бровью.

Я развернула плечи, выпятила грудь и завела шарманку. Этот древний инструмент неизвестного вида упоминала наша преподаватель риторики, когда речь при ней начинали студенты, предпочитающие говорить подробно, долго, монотонно и уныло.

Коммандера Сухого она, пожалуй, наградила бы званием "иезуит, потомок Торквемады". Информацию он вытягивать умел. И умением этим пользовался. Какое счастье, что мне скрывать нечего!

— Значит, резюмирую. Из врожденного добросердечия маршал Джанко согласилась на задание по доставке свидетелей по судебному делу с эвакуируемой планеты. Свидетели находились в дальнем, заброшенном поселении, поэтому запланированные сроки возврата не были соблюдены. Задание маршал выполнила, передав свидетелей ответственному лицу, так как места в транспорте не хватило, осталась на планете. После чего отступила на заранее подготовленные позиции.

— В целом, верно.

Да, я добрая. Добросердечная и самоотверженная. А если, выполняя задачу, можно восстановить справедливость, устроить небольшую подлянку адвокатской службе, и исчезнуть из поля зрения недовольных, так вообще — дружелюбнейшее существо.

Заброшенное и разрушенное незаконное поселение, мертвые опекуны, то ли сожранные зверями, то ли убитые охотниками за головами. Я три дня по подвалам шарила, пока детей нашла.

Шансы опоздать и правда были огромные. Если бы не удачная, надежная, хоть и древняя техника, я бы сейчас в лесу с детьми куковала. Та еще радость.

А позиции и правда подготовленные, хотя и не мной. Отличные позиции. Кузену Чарли нужно будет передать благодарность. Возможно ли это? Но эту мысль я немедленно придавила каблуком. И зевнула.

— Ну и что мне с маршалом делать? Маршалом из совершенно другой лозы?

— Посадить в карцер? — логичное предложение, и я наконец высплюсь.

— Не думаю, — коммандер потер пальцами переносицу, — найдется и для вас работа, госпожа маршал. Вполне административная. Вот там, — он указал на один из столов, — будет ваше рабочее место, а это, — рука очертила шкафы с бумагами, — фронт работ. Приведение в порядок архивов и документоведение. А первое задание — оформить себя на этой базе так, чтобы командование не могло ник единой строчке придраться!

Мужчина вперил в меня суровый взгляд.

— Ясно?

— Кристально!

Отчеты, они каким-то образом отсылают отчеты командованию. Ура?

Я вытянула шею, демонстрируя готовность бежать куда угодно и заниматься чем угодно.

— Приступай, — махнул рукой коммандер и неожиданно рявкнул в сторону двери, — Дэвид! Расквартируй наше пополнение поудобнее!

888

Дни тянулись за днями в сокрытых подземельях.

Возможно, кому-то этот процесс показался бы скучным, но жизнь изолированного сообщества бурлила и кипела. Наверное, психологи постарались, подбирая личный состав базы. Ни одного некомпетентного зануды, унылого флегматика или формалиста я не встретила. Зато характерников, затейников, изобретателей, раздражающе веселых и ошеломительно умелых, хитрых и сообразительных разведчиков, эффективных рейнджеров, как они себя дружно называли, было более чем предостаточно.

Общаясь с ними, я пережила три пари. Причем все три с моей помощью были выиграны и профит по большей част получила именно я. Итак, двое друзей поспорили, смогу ли я успешно осуществить выход на поверхность в составе группы. Еще одна компания азартно делала ставки на то, разрешит ли коммандер мне вообще высунуть ном с базы. А третья пыталась выяснить, сдам ли я нормативы резервистов, назначенные для их группы. Вот все эти пари и стали причиной, по которой мне сосватали активные тренировки с самым лучшим инструктором базы. После чего мною были сданы эти несчастные нормативы. После чего коммандер фактически не имел никаких резонов запретить мне выход наружу в сопровождении команды. Что и удалось мне успешно проделать трижды. С тремя разными группами.

Я пережила разбор и систематизацию архивов, которая, впрочем, еще не окончена. Пережила составление первого глобального отчета, отправленного командованию хитроумным микропорталом, не оставляющим флуктуаций пространства. Тем не менее, вся база два дня до и два дня после нее полную маскировку соблюдала.

Пережила неудобное переполненное общежитие, в котором сейчас, спустя несколько условных месяцев стало гораздо свободнее. Многие разбежались из этой казармы парочками по отдельным закуткам.

Пережила и переживаю до сих пор работу в одном помещении с коммандером Сухим. И даже не вздрагиваю больше, когда он зычно зовет адъютанта, который в рабочее время вечно крутится в оупенспейсе. И это не офис, это место, пахнущее потом, оружейным маслом и искусственной кожей, где собираются команды, которые направляются наружу.

Да, этот запах я тоже пережила.

Пережила ежедневную кучу запросов, отчетов и жалоб на недостаток всего от рейнджеров и ученого отдела.

Ах, эти ученые! Хотите растений, подвергшихся биообработке гостей незваных, пойдите и наберите сами! Впрочем, за гидропонику спасибо. Теперь еще им и скрытые сады под открытым небом надо основать. Гидропонные теплицы на генераторах их не устраивают.

Я, конечно, люблю фрукты и стандартные белковые пайки, скажем так не вызывают во мне энтузиазма. Даже похудела. Но заниматься саженцами и рисковать людьми для прополки грядок не рискну.

Кстати. Сегодня у нас по плану телеметрия ближнего космоса малотехнологичными средствами. Важная подвижка в исследованиях и развлечение для всей базы, поэтому трансляция будет проходить в большом зале брифингов.

Если объяснить простыми словами, мы будем очень осторожно подглядывать за гостями незваными. Ради этого зрелища, пусть и не в прямом эфире, вернулись из поиска все разведгруппы.

— Джей-Джей, кофе! — разнесся по общей связи рык Дэвида.

Я подхватила пачку молотого, захлопнула с грохотом толстенную дверь склада, которая тут же автоматически заперлась. Промчалась по унылому коридору, перехватив пачку, съехала вниз по перилам, минуя узкие грохочущие ступеньки. Третья дверь налево, еще один коридор, оснащенный дверными проемами и еще одна шахта, ведущая вниз.

Распахнув деревянные двери, заскочила в зал брифингов. Единственное место на базе, в котором есть кофеварки.

И она — моя печальная судьба. Я неожиданно превратилась в единственного и главного бариста базы. Печальная ирония в том, что я не люблю кофе, но варю его отлично! По крайней мере, френч-пресс, джезва и машина для эспрессо мне подчиняются беспрекословно. После того, как машину для капучино взорвали, и коммандер наложил вето на то, чтобы к этой технике прикасался хоть кто-то из научного, разведывательного или административного персонала, я согласилась на эти унылые секретарские обязанности. В конце концов, в моих интересах сохранять позитивный дух на базе и запас черного чая.

Нажав на кнопку пуска, прошла в зал. Тут клубился почти полный состав научного отдела, на небольшом подиуме за пультами телеметрии сидел коммандер, Дэвид и братья Линч, отвечающие за отправку и прием данных. Большой сборный экран пока был темен. Старшие рейнджеры стояли полукругом позади научников, но, учуяв запах эспрессо, резко и дружно обернулись в мою сторону.

Хмыкнув, я пересчитала людей и вернулась к машине.

Чашечки, ложечки, стаканчики, сахарок. Иногда эти гении разведки, науки и прочих отраслей такие дети. С другой стороны, что бы я сделала, если бы меня лишили моего чая? Полагаю, микропорталом для отправки отчета я бы не ограничилась.

Наконец, как по заказу, после того, как все получили дозу стимулятора, подключили оборудование, сотворили невероятное техно-волшебство, началась трансляция.

Я удачно задержалась как раз у пультов, покрытых какими-то кнопками, реле и рычагами. Вся эта система совсем не была похожа на диспетчерские портальной системы, которых я навидалась достаточно, но вот атмосфера, яркого нетерпеливого немного хищного ожидания, совсем такая же.

Итак...

Сначала было темно. А потом настал свет.

Спутник, висящий где-то среди мусора на орбите, смотрел куда-то в сторону далеких звезд, с другой стороны планеты.

Медленное вращение, картинка десятков звезд на темном фоне размазывается и сбоит, дергаясь на экране.

И спустя пару минут в объектив камеры попала странная, нелепо-чуждая конструкция. Черное, словно поглощающее свет яйцо, опутанное тонкими золотистыми нитями. Спутанные плотные клубки, будто растрепанные на космическом ветру пряди, тонкие пучки, распадающиеся на более тонкие пряди, меняющие свое положение. И если приглядеться, можно зафиксировать регулярность, к которой они растягиваются в стороны от черного корпуса. Все это походило на начало паутины, ткущейся неумелым насекомым над атмосферным щитом и собирающейся охватить всю планету.

Картинка попала из фокуса.

Коммандер хмыкнул:

— Пожалуй, кодовое имя "гости незваные" можно изменить на "паучки".

Согласный гул прошел по залу.

Один из научников яростно подергал рычаги. На экран ненадолго попала сама планета, туманно-зеленая, с ярко — синими пятнами морей и озер и завихрениями облаков.

Я машинально отхлебнула кофе из чашечки, поморщилась и отдала стоящему рядом разведчику.

По экрану вновь скользнула темнота, украшенная узором из звезд. Мирная картина, которая вдруг резко изменилась. Темноту прорезала серебристая стрела.

Все замерли.

— Запись идет? — очень спокойно осведомился коммандер.

— Так точно, — Мартинс, глава научников, хищно подался вперед, вцепившись в пульт.

Секунды потянулись потрясающе долго. Наконец в кадр попал чужак. Серебристая стрела вонзилась в бок черного яйца и горела? По крайней мере вокруг нее клубилось желто-оранжевое нечто, похожее на пламя. Однако голубой туман наползал на черное яйцо, золотые нити конвульсивно дергались, сжимаясь, подтягиваясь ближе к стреле.

Кадр пропал.

В зале стояла тишина.

Вот так повезло!

За ошеломленным молчанием не все заметили, как экран, на котором снова появилась планета, на миг перечеркнула еще одна серебристая стрелка и врезалась в атмосферу, оставив отчетливый инверсионный след.

Спасательный бот? Капсула?

Снова темнота, томительное ожидание. И на экране яйцо, чьи щупальца плотно оплели серебристый объект и медленно втягивали его внутрь.

— Паучки-пожиратели, — заметил тихо коммандер.

Я согласно кивнула. Очень может быть.

888

Спустя сутки в сторону условного места приземления условного бота отправилась группа разведчиков.

Работа предстояла долгая, сложная и интересная. Поиск рухнувшего бота, выжившего или погибшего пассажира. Установка контакта.

Помимо самого бота ожидалось и присутствие в том же районе гостей незваных. Ну по крайней мере, техно или биодронов.

Отчего-то мне так захотелось отправиться вместе с группой, что, проявив настойчивость и иезуитское коварство, а попросту шантажируя коммандера кофе по-турецки, я выдрала из него разрешение на прогулку. И через двое суток снаряженный по полной программе автономный отряд вышел в дальний поиск. Девять рейдеров и я, маршал.

Путешествие предстояло долгое и осторожное, а потому неторопливое, в обход всех бывших городов, практически на другой конец брошенной ойкумены.

Двадцать семь суток скрытного марша. Именно столько времени заняло тихое путешествие в нужный регион. Установив укрытие, команда занялась прочесыванием территории расширяющимися кругами, секторами и спиралями. Это еще три-четыре дня.

За время дороги и поиска я со всеми как следует перезнакомилась. И как ни странно, в отряд из трех крепко спаянных троек влилась успешно.

Мигель, Максин и Далион, Крис, Мария и Джип, Сергей, Билл и Кирилл. Идеально подобранная мозаика темпераментов и характером, знаний и умений. И я в середине, как переходник, гасящий чрезмерные колебания.

Первая тройка — это внимание и усидчивость, вторая — энергичность, бодрость и оптимизм, а третья, пожалуй, внимание к мелочам и рациональная мудрость. И все вместе — восхитительно компетентный профессионализм.

Поочередно две тройки уходили в поиск по кругам или квадратам территории, а последняя занималась систематизацией информации.

Очередное утро застало нас посреди густой рощи. Плотные широкие темно-зеленые листья создавали мрачноватый сумрак, но спасали от мелкого моросящего дождя. Из-под укрывающего временное убежище пятнистого полотна выползли "внимание и усидчивость". Всем троим я вручила горячий чай, заваренный из ароматных листочков, аккуратно ободранных с ягодного куста, до смешного похожего на обычную смородину. Вот только смородина тень не любит.

Сегодня отправляемся в поиск вчетвером. Потому что мне нужно проверить одну небольшую теорию.

Затягивая ремни и липучки дорожной формы, задумчиво отметила, что скоро ее придется менять на комплект меньшего размера. Или перешивать. Потому что, кажется, я стремительно худею и обрастаю мышцами в местах, где их раньше и не предполагалось.

Рыжая Максин, затягивая свое снаряжение, весело показала мне большой палец. Вот уж, спасибо за одобрение.

А вот Мигель и Далион вопросами фигуры не были озабочены. Ох, эти жители Сахары-три, смуглые обладатели безупречного обмена веществ, продубленные палящей звездой со светимостью повыше земного Солнца.

Двадцать семь суток. Именно столько времени заняла дорога до этого места, совмещенная с первыми исследованиями. Потом началась основная работа.

Глубокая разведка, карты, сверки кусков, метки на пустые квадраты. Особых находок пока не было, как не было в окрестностях и упавшей куда-то в этой район капсулы. Но — мы еще не закончили.

Я перекинула упругую ленту рюкзака через плечо.

— Пошли?

И мы пошли. По маршруту, широкой полосой, ориентируясь по отпечатавшемуся в памяти направлению, обязательно держа друг друга в поле зрения.

Лес. Высокие деревья с темной корой, отслаивающейся слюдяными полупрозрачными пластинками.

Отдельно растущая роща из белых тонкоствольных гибких деревьев, ветвящихся на самой макушке и осыпающих все вокруг золотистыми иголками.

Поляны и прогалины, заросшие густым колючим кустарником, между иголок которого прятались ярко-красные ягоды.

Опять лес, сливающийся полосатую беспросветную стену.

Признаков жизни, разумной жизни, нет.

Но так ли это?

Я, задумчиво осмотрев ствол невысокой яблони, усыпанной зелеными плодами, нанесла на личную карту еще один небольшой ареал адаптированных земных растений.