Гости незваные

Гости незваные

— Джей-Джей, быстрее! — громко рявкнул в ухе коммуникатор голосом братца Чарли. — У меня последнее место!

— Пассажир уже на месте!

Большой колесный джип с визгом и скрежетом вывернул на большую пустую площадь, окруженную серыми бараками, недолго пошел юзом, искря черно-оранжевым бортом о низкое тротуарное заграждение, выровнялся, оставив на дорожном покрытии черные полосы стертой резины. С заднего сиденья раздалось оханье и писк. Куча мала, получившаяся из пассажиров на резком повороте, начала распутываться.

Стремительно приближаясь к главным грузовым воротам базы, я поняла, что, конечно же, серые гофрированные створки закрыты. Пульт ярко мерцал алым отпечатком полной блокировки.

Чар-рли! Ждет он!

— Держитесь!

Я надавила на газ, вцепляясь в ребристое рулевое колесо, мотор взвыл и грузную машину полувоенного образца буквально швырнуло вперед. Горбатый укрепленный стальными трубами капот вмял порота, разрывая железо на ошметки и вырывая из косяков поперечные и продольные опоры.

С грохотом и визгом затормозив посреди длинного сумрачного холла, дернула рычаги, сбрасывающие предохранительные ремни и двери, подхватила планшет и рявкнула:

— Выходим, бегом!

Задние двери выбило аварийным зарядом.

— Джей-Джей! — снова завопил комм в ухе. — Последний транспорт! Пять минут!

— Начинай отсчет!

И под звуки взвывшей сирены подхватив на закорки замурзанного пятилетнего мальчишку, выбравшегося через окно передней двери, помчалась сквозь алые стробоскопы тревоги по длинному, спускающемуся к транспортному отсеку коридору. За мной, грохоча ботинками и тяжело дыша неслись подростки из приюта Королевы Магрит. Один, самый старший, прижимал к себе рыдающего малыша, которому не было и года. Две девчонки, надрываясь и пыхтя, тащили пухлые рюкзаки.

Пробежали мимо диспетчерской под завывание сирены и застыли на миг у закрытой двери отсека отправки. Рванув кобуру, я четырьмя выстрелами из винтажного револьвера вынесла судорожно мигающий красными и желтыми огнями замок и выпнула створку, оставляя ребристый отпечаток подошвы.

Пригодилось старье! А Чарли говорил!

Мы выскочили на длинную посадочную платформу. Последняя капсула с распахнутыми дверями еще стояла у бетонного откоса. Чарли, бывший интендант бывшей исследовательской базы бывшего нашего миры, замер в дверях, передергивая затвор своей не менее винтажной винтовки. Глядя прямо в его расширившиеся глаза, отобрала оружие и впихнула в протянутые руки ребенка. Тот мгновенно вцепился в ремни и черной форменной куртки кузена.

— Мест на всех не хватит! — перекрывая вой сирены, сигнализирующей о начале окончательной зачистки, крикнул он.

Я кивнула и одного за другим пропихнула в двери перепуганных девочек. Мальчишку пришлось буквально утрамбовывать в переходный отсек.

— Это дети из приюта Магрит! Отправляйтесь!

— Джей, ты уверена?

— Передавай привет Сашке, с него полное оформление дела. Все документы у ребят!

— Хорошо, хорошо... — Чарли буквально на секунду задумался, — зайди в верхнюю диспетчерскую, — он показал подбородком в сторону больших прозрачный полусфер, нависающих над тоннелем, — возьми мой дорожный планшет. Пароль обычный.

— Спасибо.

Я отступила на пару шагов от края. Сделала ободряющую козу девочкам. Все они, Чарли и свидетели по делу о приюте Магрит, внимательно смотрели на меня, пока двери капсулы медленно сдвигались. Напоследок я легкомысленно помахала рукой. Кузен кивнул. Я еще успела заметить, как он передает пятилетку одной из девочек. Но — шипение гидравлики, щелчок замков, герметизация. Серебристая сигара готова к старту.

Сирена взвыла еще громче, к ней добавилось гудение разгонных магнитов. Воздух едва заметно дрогнул, и я отошла к выбитой двери. В нескольких десятках метрах впереди, под аркой в узком, под размер капсулы, тоннеле сформировалось серебристо-синее полотно портала.

Вой достиг крещендо, и капсула выстрелила вперед. Всплеск сине-зеленого ослепительного огня, отпечатавший разводами на сетчатке даже сквозь прикрытые веки, и она исчезал, оставив после себя только горячие, оплывающие рельсы. Точно, с перегрузкой ушли.

Я же пошла в диспетчерскую. Не зря же Чарли советовал забрать планшет? Возможно, в нем будет что-то полезное для одиночки?

Короткий забег по соседнему коридору, еще вара выстрелов.

Подхватив со стола у мигающих красными цифрами обратного отсчета экранов транспортного портала черную пластину размером с ладонь, я поторопилась наружу. Десять минут, даваемые до окончания зачистки базы интендантской службой почти истекли. Мимоходом погладив заслуженный и упокоенный навечно джип по прорванному боку, перескочила обломки, выбралась под сизое небо. И поторопилась укрыться между скучных однотипных жилых бараков этого брошенного полувоенного — полунаучного поселения — фронтира.

Когда я свернула за угол, время базы ожидаемо, под тихий мысленный отсчет, закончилось и бетонные стены высотой метров десять мягко, аккуратно и практически бесшумно сложились внутрь, оставив после себя только пыль, на миг застлавшую небо.

Ну вот, последнее брошенное людьми поселение на этой планете. Впрочем, это было не бегство, как бы не казалось. Это было планомерное отступление и перегруппировка перед наступлением. Пока, правда, наступление новое не планируется.

Печально вздохнув, я поправила рюкзак и двинулась в сторону окраины. И уже там, среди куда более приятных и дружелюбных взгляду, но столь же безжизненных, пустых гражданских коттеджей, присела на скамейку и разблокировала планшет.

Что тут у нас интересного?

Ох, Чарли! Унылая интендантская служба тебя испортила.

Это рабочий планшет, в котором скрупулезно отмечены все маршруты эвакуации гражданских лиц и отправка секретных документов через портал. Но вот странно, последняя запись — это не сегодняшняя отправка, а доставка двухдневной давности. Довольно крупный груз был отправлен автоматическим транспортом в самую середину "зеленого никуда" этой унылой планеты. В глухой лес, в котором на официальных картах не отмечено никаких строений.

Причем и реестр груза, и сам адресат полностью засекречены. Но где же логика? Ведь точка назначения-то вот она, координаты доступны для просмотра любому сотруднику интендантского или административно-хозяйственного отдела базы Перехода! И маршрут проложен в офлайн режиме. Используя простую триангуляцию с помощью пассивных спутников можно просто-напросто добраться до этого секретного адресата.

Но если уж засекречивать информацию, так полностью, разве я не права? Интенданты! Хотя с другой стороны, кто еще кроме меня знает пароли Чарли?

Но кто будет слушать скромного маршала Дану Джанко, неудачно застрявшую на брошенной планете? Возможно, те самые адресаты? Стоит, вероятно, направиться именно к ним в гости.

Или...

Стоп.

Гости незваные? Уже? Быстро они.

Я подняла голову, почувствовав, как поднимается между ярких стен ветер, обрывающий листья с кустов и заставляющий бешено вращаться флюгер на одной из ячеистых крыш. Я встала и, посматривая в небо, осторожно двинулась к лесу, поднимающемуся из земли в сотне метров от последнего ряда коттеджей. Густые заросли поглотили меня, скрывая за широкими серебристо-серыми стволами. Прижимаясь к мягкой коре, я наблюдала за теми, с кем ведется тихая война.

Вот они, те, кто виноват в медленном отступлении с заселенных нами планет.

На город медленно опускался корабль чужаков. Огромное черное с золотыми продольными полосками яйцо, точно такое же, как на редких видео, словно продавливало сгустившийся воздух, острым концом нацелившись на обломки базы. Тонкие нити пандусов извиваясь, упали вниз, впились в землю и мгновенно отвердели.

Уши наполнило противное жужжание многосуставчатых дронов, похожих на длинных летающих гусениц.

Я продолжила медленно отступать под покров леса, отключив планшет. Лес, любой живой лес наш защитник, наш спаситель, когда на запах порталов приходят гости незваные. Они налетают как стервятники, потрошат технику, уничтожают население, словно чуя все, что сложнее кипятильника и начинают строить свою, какую-то непонятную инфраструктуру. Но ни их техника, ни сами они в лес, где кроме растений и редких животных в первые годы освоения не лезут.

Я злорадно усмехнулась, подтягивая петли рюкзака и углубляясь в заросли. Мне предстоит долгая дорога. Все же хорошо, что я здесь по делу оказалась, а не на прогулке. С одеждой повезло.

И, кстати, вы, гости незваные, в этом городе тоже ничего не найдете. Если уж чему научились в запорталье люди, так это сбегать и прятаться.

888

Лесная полянка, на которую я вышла после десятидневных блужданий, выглядела как обычная полянка.

Бледно-зеленая густая трава, редкие вкрапления красных цветочков, тянущиеся по кустам гирлянду вьюнков, сверкающих серебристыми воронками соцветий. Толстые смолистые стволы, обступающее небольшое свободное пространство.

Никаких строений, люков и тоннелей. Но конечная точка доставки именно здесь.

Я выдохнула, отключила планшет и принялась устраиваться на ночевку. Солнце скоро сядет, температура упадет. Да и наблюдателям надо дать время для моего обнаружения.

У меня есть небольшая палатка, еще несколько таблеток "холодного огня" и последняя пачка сублиматов. Расправив полотно под раскидистыми ветвями экзососны, я присела на траву и принялась готовить кашу.

Будем надеяться, что это последний раз, когда я ночую на улице и на твердой земле. Я, конечно справляюсь и с путешествием по лесу, и с грузом, и с одиночеством. Но я маршал по административным нарушениям, а не спецназовец из Альфы, и бесконечно предпочитаю кровать, или в крайнем случае койку бугристой и твердой почве.

На маленькой подставке бледно пылал огонек размером с кулак, облизывая небольшой складной котелок, где неспешно бурлили остатки воды. От ее поверхности поднимался умеренно аппетитный запах пшенки с каким-то мясом.

Небо медленно темнело, обретая глубину, на другом конце поляны завозился какой-то зверь. Это местные аналоги мышей или крыс проснулись, мелкие серые клубки с острыми зубками, подъедающие любые остатки.

Закончив с едой, я не стала убирать котелок, оставив его ночной мелочи на чистку, забралась под полог, застегнула его изнутри и, подложив под голову изрядно похудевший мешок, закрыла глаза.

Побудка прошла по плану.

Ранним утром я выползла из палатки, слегка размялась и внимательно огляделась. Кусты по краям поляны слегка изменили дислокацию. В таких вот сомнительных случаях мой брат любил пошевелить многозначительно бровями и агрессивно атаковать. Но то Слава Джанко. Дана Джанко предпочитает добычу по-дружески подманивать. И я отправилась к ближайшему ручью, за водой.

Вскоре небо занялось ярко-лиловой зарей, а вода в котелке яростно забулькала. Из кармашка куртки был извлечен пакетик сублимата. Кофе, наилучший жареный молотый кофе с Земли-2. Засыпать, помешать, дать закипеть еще раз, снять с огня.

И плывет по полянке аромат. Густой, терпкий, яркий. Настоящий.

И на волшебный зов из-за кустов выходят двое в камуфляже. Третий подходит сзади и аккуратно меня поднимает за шиворот куртки. Я с улыбкой изворачиваюсь и тыкаю ему в лицо горячим кофе.

Всегда, всегда кофейная приманка срабатывает на таких дружеских засадах почему-то.

— Имя, звание! — рявкает один из закамуфлированных, наверное, разведчиков. За полосами грима не разобрать лица, но акцент вполне земной. Винтовка, а может быть — автомат, не разбираюсь, тоже, как и мой револьвер, выглядит музейным экспонатом.

Третий забрал у меня кофе и поставил на ноги. Встряхнувшись, я представилась:

— Дана Вильямовна Джанко, маршал по административным делам, Таласса Волопаса. Мне не хватило места в эвакотранспорте.

— И поэтому ты решила просто прогуляться по лесу, — проворчал стоящий сзади. — В случайном направлении.

— Ну в городе оставаться было бы неуютно. Гости незваные-то высадились. В лесу спокойнее.

Все трое встрепенулись.

— Высадились?

— Лично видела. Дожидаться пуска био-дронов, понятно, не стала.

— Живо, все вниз, — выдал команду до сих пор молчавший разведчик.

Я моргнула и восхищенно присвистнула. За полминуты палатка и вещи были свернуты, горячий кофе распит и костерок волшебным образом погашен. Мы нырнули в лес. Послушно вышагивая между выпившим мое кофе и мастером складывания палаток, тихо фыркала и считала шаги. Смысла водить себя по кругу не видела, но команда разведчиков, видимо, строго следовала протоколу.

Впрочем, если учесть гостей незваных, и их склонность уничтожать техническую и биологическую силу противника, лишняя безопасность, в принципе, никогда не лишняя.

Итак. Сто шагов по кругу вокруг поляны, двести мимо ручья и еще полсотни в сторону от его течения у большого дерева с тройной развилкой. На маленькой полянке один из разведчиков опустился на колени, погружая пальцы в густую серо-зеленую травку и снял кусок дерна, открывая деревянный люк.

Вниз вел темный колодец с плотными земляными, в стену которого вбиты простые скобы. Вздохнув, я нырнула следом за первым конвоиром. Пару мгновений спустя за мной последовал второй, а еще спустя полминуты осторожного спуска свет погас, оставляя нас в полной темноте.

Кто-то из разведчиков зажег люминофор, в мертвенно-зеленом свете спускаться стало легче, но происходящее стало сильно напоминать старинное кино про живых мертвецов.

Передохнув на небольшой площадке, мы продолжили спуск уже по узкому наклонному бетонному тоннелю. Крутой пол скользил под ногами, в тишине раздавалось ровное дыхание разведчиков и мое сопение.

Потом была тяжелая и толстая железная дверь, отпираемая вручную с помощью секретного ворота. Пожалуй, чтобы выбить ее не хватило бы моего револьвера. За ней короткий коридор с тремя или четырьмя такими же дверками, воздушный тамбур и, видимо камеры изолятора, куда меня вежливо препроводили.

Я постояла посреди голого серого помещения с врученным торжественно люминофором, прислушалась к удаляющимся шагам и жужжанию поворотных механизмов, пожала плечами и расстелила спальник.

Будем считать, что у меня дневной сон. Расслабленно засопев, прикрыла глаза. Все же даже родной человеческий карцер изрядно расслабляет после четырнадцатидневного блуждания по лесу с вражеским старшипом над головой. Или мастершипом? В общем, злобным пришельцем.

Пока я дремала, люминофор погас. В темноте почему-то звуки расходились гораздо лучше и шаги я, хоть и сквозь сон, услышала гораздо раньше, чем это было возможно физически.

Встала и послушно вскинув на плечо вещи, пошла за парой новых разведчиков. За тамбуром был извилистый коридор, облицованный пластиком, скрипучий механический лифт без дверей, уходящий в дыхнувшую влажной землей шахту. И еще один коридор, парочка развилок и тамбуров, и наконец, жилая зона.

Ну с живыми людьми.

Большой низкий зал наподобие оупенспейса был заставлен ящиками, вокруг них ходили, переговариваясь, люди. Все, как один в камуфляже. Кое-кто был вооружен бумажными планшетами, блокнотами и стилусами. Одна из стен наполовину забрана прозрачным пластиком и за ней виднеется некое подобие диспетчерской, а может быть, кабинета, куда ведет одна из трех лестниц. Туда мы движемся, лавируя между снующих учетчиков.

Ловя на себе любопытные взгляды, улыбаюсь и легок взбегаю по лестнице. И проходу в дверь, легонько скрипнувшую створку. Конвоиры остались снаружи.

Это, все же, кабинет. Большой, захламленные, заставленный столами и стеллажами, на которых громоздятся коробки с бумагами. За одним из столов сидит очень утомленный мужчина. Седой и жилистый, большего, пожалуй и не разберешь. Под глубоко посаженным глазами — синяки, орлиный нос уныло опущен, равно как и уголки тонких губ. Но взгляд цепкий, умный.

— Садись и докладывай, маршал.

— А у вас допуск есть? Маршальский?

Я плюхнулась на стул и шмякнула рюкзак на каменный пол.

Мужчина дернул бровью.

Я развернула плечи, выпятила грудь и завела шарманку. Этот древний инструмент неизвестного вида упоминала наша преподаватель риторики, когда речь при ней начинали студенты, предпочитающие говорить подробно, долго, монотонно и уныло.

Коммандера Сухого она, пожалуй, наградила бы званием "иезуит, потомок Торквемады". Информацию он вытягивать умел. И умением этим пользовался. Какое счастье, что мне скрывать нечего!

— Значит, резюмирую. Из врожденного добросердечия маршал Джанко согласилась на задание по доставке свидетелей по судебному делу с эвакуируемой планеты. Свидетели находились в дальнем, заброшенном поселении, поэтому запланированные сроки возврата не были соблюдены. Задание маршал выполнила, передав свидетелей ответственному лицу, так как места в транспорте не хватило, осталась на планете. После чего отступила на заранее подготовленные позиции.

— В целом, верно.

Да, я добрая. Добросердечная и самоотверженная. А если, выполняя задачу, можно восстановить справедливость, устроить небольшую подлянку адвокатской службе, и исчезнуть из поля зрения недовольных, так вообще — дружелюбнейшее существо.

Заброшенное и разрушенное незаконное поселение, мертвые опекуны, то ли сожранные зверями, то ли убитые охотниками за головами. Я три дня по подвалам шарила, пока детей нашла.

Шансы опоздать и правда были огромные. Если бы не удачная, надежная, хоть и древняя техника, я бы сейчас в лесу с детьми куковала. Та еще радость.

А позиции и правда подготовленные, хотя и не мной. Отличные позиции. Кузену Чарли нужно будет передать благодарность. Возможно ли это? Но эту мысль я немедленно придавила каблуком. И зевнула.

— Ну и что мне с маршалом делать? Маршалом из совершенно другой лозы?

— Посадить в карцер? — логичное предложение, и я наконец высплюсь.

— Не думаю, — коммандер потер пальцами переносицу, — найдется и для вас работа, госпожа маршал. Вполне административная. Вот там, — он указал на один из столов, — будет ваше рабочее место, а это, — рука очертила шкафы с бумагами, — фронт работ. Приведение в порядок архивов и документоведение. А первое задание — оформить себя на этой базе так, чтобы командование не могло ник единой строчке придраться!

Мужчина вперил в меня суровый взгляд.

— Ясно?

— Кристально!

Отчеты, они каким-то образом отсылают отчеты командованию. Ура?

Я вытянула шею, демонстрируя готовность бежать куда угодно и заниматься чем угодно.

— Приступай, — махнул рукой коммандер и неожиданно рявкнул в сторону двери, — Дэвид! Расквартируй наше пополнение поудобнее!

888

Дни тянулись за днями в сокрытых подземельях.

Возможно, кому-то этот процесс показался бы скучным, но жизнь изолированного сообщества бурлила и кипела. Наверное, психологи постарались, подбирая личный состав базы. Ни одного некомпетентного зануды, унылого флегматика или формалиста я не встретила. Зато характерников, затейников, изобретателей, раздражающе веселых и ошеломительно умелых, хитрых и сообразительных разведчиков, эффективных рейнджеров, как они себя дружно называли, было более чем предостаточно.

Общаясь с ними, я пережила три пари. Причем все три с моей помощью были выиграны и профит по большей част получила именно я. Итак, двое друзей поспорили, смогу ли я успешно осуществить выход на поверхность в составе группы. Еще одна компания азартно делала ставки на то, разрешит ли коммандер мне вообще высунуть ном с базы. А третья пыталась выяснить, сдам ли я нормативы резервистов, назначенные для их группы. Вот все эти пари и стали причиной, по которой мне сосватали активные тренировки с самым лучшим инструктором базы. После чего мною были сданы эти несчастные нормативы. После чего коммандер фактически не имел никаких резонов запретить мне выход наружу в сопровождении команды. Что и удалось мне успешно проделать трижды. С тремя разными группами.

Я пережила разбор и систематизацию архивов, которая, впрочем, еще не окончена. Пережила составление первого глобального отчета, отправленного командованию хитроумным микропорталом, не оставляющим флуктуаций пространства. Тем не менее, вся база два дня до и два дня после нее полную маскировку соблюдала.

Пережила неудобное переполненное общежитие, в котором сейчас, спустя несколько условных месяцев стало гораздо свободнее. Многие разбежались из этой казармы парочками по отдельным закуткам.

Пережила и переживаю до сих пор работу в одном помещении с коммандером Сухим. И даже не вздрагиваю больше, когда он зычно зовет адъютанта, который в рабочее время вечно крутится в оупенспейсе. И это не офис, это место, пахнущее потом, оружейным маслом и искусственной кожей, где собираются команды, которые направляются наружу.

Да, этот запах я тоже пережила.

Пережила ежедневную кучу запросов, отчетов и жалоб на недостаток всего от рейнджеров и ученого отдела.

Ах, эти ученые! Хотите растений, подвергшихся биообработке гостей незваных, пойдите и наберите сами! Впрочем, за гидропонику спасибо. Теперь еще им и скрытые сады под открытым небом надо основать. Гидропонные теплицы на генераторах их не устраивают.

Я, конечно, люблю фрукты и стандартные белковые пайки, скажем так не вызывают во мне энтузиазма. Даже похудела. Но заниматься саженцами и рисковать людьми для прополки грядок не рискну.

Кстати. Сегодня у нас по плану телеметрия ближнего космоса малотехнологичными средствами. Важная подвижка в исследованиях и развлечение для всей базы, поэтому трансляция будет проходить в большом зале брифингов.

Если объяснить простыми словами, мы будем очень осторожно подглядывать за гостями незваными. Ради этого зрелища, пусть и не в прямом эфире, вернулись из поиска все разведгруппы.

— Джей-Джей, кофе! — разнесся по общей связи рык Дэвида.

Я подхватила пачку молотого, захлопнула с грохотом толстенную дверь склада, которая тут же автоматически заперлась. Промчалась по унылому коридору, перехватив пачку, съехала вниз по перилам, минуя узкие грохочущие ступеньки. Третья дверь налево, еще один коридор, оснащенный дверными проемами и еще одна шахта, ведущая вниз.

Распахнув деревянные двери, заскочила в зал брифингов. Единственное место на базе, в котором есть кофеварки.

И она — моя печальная судьба. Я неожиданно превратилась в единственного и главного бариста базы. Печальная ирония в том, что я не люблю кофе, но варю его отлично! По крайней мере, френч-пресс, джезва и машина для эспрессо мне подчиняются беспрекословно. После того, как машину для капучино взорвали, и коммандер наложил вето на то, чтобы к этой технике прикасался хоть кто-то из научного, разведывательного или административного персонала, я согласилась на эти унылые секретарские обязанности. В конце концов, в моих интересах сохранять позитивный дух на базе и запас черного чая.

Нажав на кнопку пуска, прошла в зал. Тут клубился почти полный состав научного отдела, на небольшом подиуме за пультами телеметрии сидел коммандер, Дэвид и братья Линч, отвечающие за отправку и прием данных. Большой сборный экран пока был темен. Старшие рейнджеры стояли полукругом позади научников, но, учуяв запах эспрессо, резко и дружно обернулись в мою сторону.

Хмыкнув, я пересчитала людей и вернулась к машине.

Чашечки, ложечки, стаканчики, сахарок. Иногда эти гении разведки, науки и прочих отраслей такие дети. С другой стороны, что бы я сделала, если бы меня лишили моего чая? Полагаю, микропорталом для отправки отчета я бы не ограничилась.

Наконец, как по заказу, после того, как все получили дозу стимулятора, подключили оборудование, сотворили невероятное техно-волшебство, началась трансляция.

Я удачно задержалась как раз у пультов, покрытых какими-то кнопками, реле и рычагами. Вся эта система совсем не была похожа на диспетчерские портальной системы, которых я навидалась достаточно, но вот атмосфера, яркого нетерпеливого немного хищного ожидания, совсем такая же.

Итак...

Сначала было темно. А потом настал свет.

Спутник, висящий где-то среди мусора на орбите, смотрел куда-то в сторону далеких звезд, с другой стороны планеты.

Медленное вращение, картинка десятков звезд на темном фоне размазывается и сбоит, дергаясь на экране.

И спустя пару минут в объектив камеры попала странная, нелепо-чуждая конструкция. Черное, словно поглощающее свет яйцо, опутанное тонкими золотистыми нитями. Спутанные плотные клубки, будто растрепанные на космическом ветру пряди, тонкие пучки, распадающиеся на более тонкие пряди, меняющие свое положение. И если приглядеться, можно зафиксировать регулярность, к которой они растягиваются в стороны от черного корпуса. Все это походило на начало паутины, ткущейся неумелым насекомым над атмосферным щитом и собирающейся охватить всю планету.

Картинка попала из фокуса.

Коммандер хмыкнул:

— Пожалуй, кодовое имя "гости незваные" можно изменить на "паучки".

Согласный гул прошел по залу.

Один из научников яростно подергал рычаги. На экран ненадолго попала сама планета, туманно-зеленая, с ярко — синими пятнами морей и озер и завихрениями облаков.

Я машинально отхлебнула кофе из чашечки, поморщилась и отдала стоящему рядом разведчику.

По экрану вновь скользнула темнота, украшенная узором из звезд. Мирная картина, которая вдруг резко изменилась. Темноту прорезала серебристая стрела.

Все замерли.

— Запись идет? — очень спокойно осведомился коммандер.

— Так точно, — Мартинс, глава научников, хищно подался вперед, вцепившись в пульт.

Секунды потянулись потрясающе долго. Наконец в кадр попал чужак. Серебристая стрела вонзилась в бок черного яйца и горела? По крайней мере вокруг нее клубилось желто-оранжевое нечто, похожее на пламя. Однако голубой туман наползал на черное яйцо, золотые нити конвульсивно дергались, сжимаясь, подтягиваясь ближе к стреле.

Кадр пропал.

В зале стояла тишина.

Вот так повезло!

За ошеломленным молчанием не все заметили, как экран, на котором снова появилась планета, на миг перечеркнула еще одна серебристая стрелка и врезалась в атмосферу, оставив отчетливый инверсионный след.

Спасательный бот? Капсула?

Снова темнота, томительное ожидание. И на экране яйцо, чьи щупальца плотно оплели серебристый объект и медленно втягивали его внутрь.

— Паучки-пожиратели, — заметил тихо коммандер.

Я согласно кивнула. Очень может быть.

888

Спустя сутки в сторону условного места приземления условного бота отправилась группа разведчиков.

Работа предстояла долгая, сложная и интересная. Поиск рухнувшего бота, выжившего или погибшего пассажира. Установка контакта.

Помимо самого бота ожидалось и присутствие в том же районе гостей незваных. Ну по крайней мере, техно или биодронов.

Отчего-то мне так захотелось отправиться вместе с группой, что, проявив настойчивость и иезуитское коварство, а попросту шантажируя коммандера кофе по-турецки, я выдрала из него разрешение на прогулку. И через двое суток снаряженный по полной программе автономный отряд вышел в дальний поиск. Девять рейдеров и я, маршал.

Путешествие предстояло долгое и осторожное, а потому неторопливое, в обход всех бывших городов, практически на другой конец брошенной ойкумены.

Двадцать семь суток скрытного марша. Именно столько времени заняло тихое путешествие в нужный регион. Установив укрытие, команда занялась прочесыванием территории расширяющимися кругами, секторами и спиралями. Это еще три-четыре дня.

За время дороги и поиска я со всеми как следует перезнакомилась. И как ни странно, в отряд из трех крепко спаянных троек влилась успешно.

Мигель, Максин и Далион, Крис, Мария и Джип, Сергей, Билл и Кирилл. Идеально подобранная мозаика темпераментов и характером, знаний и умений. И я в середине, как переходник, гасящий чрезмерные колебания.

Первая тройка — это внимание и усидчивость, вторая — энергичность, бодрость и оптимизм, а третья, пожалуй, внимание к мелочам и рациональная мудрость. И все вместе — восхитительно компетентный профессионализм.

Поочередно две тройки уходили в поиск по кругам или квадратам территории, а последняя занималась систематизацией информации.

Очередное утро застало нас посреди густой рощи. Плотные широкие темно-зеленые листья создавали мрачноватый сумрак, но спасали от мелкого моросящего дождя. Из-под укрывающего временное убежище пятнистого полотна выползли "внимание и усидчивость". Всем троим я вручила горячий чай, заваренный из ароматных листочков, аккуратно ободранных с ягодного куста, до смешного похожего на обычную смородину. Вот только смородина тень не любит.

Сегодня отправляемся в поиск вчетвером. Потому что мне нужно проверить одну небольшую теорию.

Затягивая ремни и липучки дорожной формы, задумчиво отметила, что скоро ее придется менять на комплект меньшего размера. Или перешивать. Потому что, кажется, я стремительно худею и обрастаю мышцами в местах, где их раньше и не предполагалось.

Рыжая Максин, затягивая свое снаряжение, весело показала мне большой палец. Вот уж, спасибо за одобрение.

А вот Мигель и Далион вопросами фигуры не были озабочены. Ох, эти жители Сахары-три, смуглые обладатели безупречного обмена веществ, продубленные палящей звездой со светимостью повыше земного Солнца.

Двадцать семь суток. Именно столько времени заняла дорога до этого места, совмещенная с первыми исследованиями. Потом началась основная работа.

Глубокая разведка, карты, сверки кусков, метки на пустые квадраты. Особых находок пока не было, как не было в окрестностях и упавшей куда-то в этой район капсулы. Но — мы еще не закончили.

Я перекинула упругую ленту рюкзака через плечо.

— Пошли?

И мы пошли. По маршруту, широкой полосой, ориентируясь по отпечатавшемуся в памяти направлению, обязательно держа друг друга в поле зрения.

Лес. Высокие деревья с темной корой, отслаивающейся слюдяными полупрозрачными пластинками.

Отдельно растущая роща из белых тонкоствольных гибких деревьев, ветвящихся на самой макушке и осыпающих все вокруг золотистыми иголками.

Поляны и прогалины, заросшие густым колючим кустарником, между иголок которого прятались ярко-красные ягоды.

Опять лес, сливающийся полосатую беспросветную стену.

Признаков жизни, разумной жизни, нет.

Но так ли это?

Я, задумчиво осмотрев ствол невысокой яблони, усыпанной зелеными плодами, нанесла на личную карту еще один небольшой ареал адаптированных земных растений.

И скользнула дальше, в подлесок, заново вливаясь в ритм группы. Перед глазами вновь заскользили пейзажи, ноги неслышно ступали по мягкой лиственной подстилке, сознание автоматически фиксировало все, выбивающееся из типичного фона.

Например, вот прекрасная грушевая роща, в которой все деревья росли на равном расстоянии друг от друга.

Еще одна метка.

И ленивая мысль о том, что возможно, здесь когда-то было не совсем законное поселение. Такое может быть. В конце концов, именно в похожем поселении я и нашла детей из приюта Магрит. Но эти заросли выглядели как брошенные много лет назад, а не несколько местных месяцев.

Внимательный взгляд в поисках разрушений, полученных природой от человеческой руки, скользил от дерева к дереву, от прогалины к прогалине. Ни единого следа, ни единой зацепки, но и ни одного крупного дикого зверя.

Где кошки? Бурундуки? Грызуны, мелкие птицы, травоядные и ящерицы встречались. Но ни местных волков, лис, медведей, которые, конечно, к зверью со старой Земли генетически не имели никакого отношения. Просто похожие звери, занимающие те же экологические ниши. Следы — вот они. Я мазнула ладонью по тройным царапинам на стволе.

Что нам говорит на этот случай наука экология?

Хм, верно, здесь имеется территориальный хищник покрупнее?

Рука погладила рукоять не столь-уж-ретро-револьвера, закрепленного на поясе.

Взгляд скользнул по кустам, стоящим в десяти шагах, зацепился за неправильность. И тяжело, с трудом двинулся дальше. Застыл на миг и метнулся назад. Однако тело продолжило движение, стопа плавно опустилась на золотистую моховую подстилку, рука снова огладила рукоять оружия.

Мышцы напряглись, я плавно повела ладонью в условном жесте.

И рывок вперед, выстрел, мягкое падение на колени. Спутники растворяются в листве.

Сквозь шелест листвы доносится свист, я, оттолкнувшись, лечу в сторону самого толстого дерева, падаю на землю. Сверху сыпется мелкая кора под глухое стаккато ударов.

Приглушенные выстрелы где-то слева.

Смазанные тени мечутся в колючем подлеске.

Перекат.

Короткие дротики с хрустом вошли в землю рядом с щекой.

Еще перекат, три выстрела вверх и вправо, откуда они пришли.

Свист.

Кувырок.

Метнувшись за дерево, я сталкиваюсь с кем-то. Не партнеры. Резко отскакиваю назад.

И в лицо мне летит блестящая полоса, я успеваю заметить когти на антропоморфных пальцах. Навстречу им летит пустой револьвер, и со звяком распадается надвое.

Я отпрыгиваю, раз, другой, ускользая от выпадов. На миг похожая на человека фигура напротив замирает. Я напрягаюсь и взлетаю пружиной вверх, ловя вытянутой рукой веревку. Петля захлестывает запястье и уносит меня вверх. Внизу раздается резкое "тра-та-та", звуки короткой драки, удары, рычание, чавканье мокрой земли и, наконец, глухой, бряцающий хлопок.

Я чуть подтянулась и распустила петлю, мягко приземляясь позади двух из трех спутников, Мигель маячил за густыми кустами, вооруженный широкодульной пушкой. А между нами резко, одним движением выпуталось из мелкоячеистой сети, придуманной специально для поимки дронов незнакомое существо.

Не биодрон гостей незваных. Те похожи на золотистые плети, свитые из канатов и сплетенные в косицы, сливающиеся в некое неестественное подобие двуногого прямоходящего.

Не технологический дрон, похожий на переломанный черный летающий горизонтально крест.

Три красных, отлично видимых в лесном сумраке луча скрестились на груди мощной антропоморфной фигуры. Несколько лучиков смогли обрисовать почти человеческий силуэт. Руки, ноги и голова, пусть и не совсем тех пропорций.

Я, застыв, смотрела, как чужак припадает к земле, и прислушивалась к тому, как резонирует в воздухе глухое горловое рычание. Что-то вжикнуло, щелкнуло. Где-то на его условном плече зажегся синий огонек, подсвечивая очертания мощной челюсти, и уперся мне в грудь. Я рухнула во влажную прелую листву.

Чужак очень по-кошачьи передернулся, сбрасывая остатки сети и остался в чем-то вроде старинного мохнатого маскировочного обмундирования и отдельных, серебрящихся даже в темноте, кусках очень технологичного доспеха на плечах и бедрах.

На миг все замерли в неустойчивом равновесии. Не мир, не война. Но тут в помятых кустах справа что-то ворохнулось, чужак напрягся, начиная движение и мигом хлопнули выстрелы. Получив три дротика с транками в открытую шею, хищник дернулся вперед, успев сделать пару длинных шагов, и повалился на землю с угрожающим, затихающим рыком у ног Максин и Далиона.

Мы дружно выдохнули.

— Интересно, где его капсула? — пробормотала я, вставая, — вряд ли он отходил от нее слишком далеко?

— Мы поищем, — прокашлялся Мигель, опуская ствол. — А вот договариваться с этим типом ты будешь.

— С чего бы? — я возмущенно фыркнула, доставая стяжки.

И тут, наконец, с шумом, тяжело дыша, на вытоптанную поляну вломился Крис с гренадерской пушкой наперевес.

— Ага, — пробормотала я, когда мужчина резко выдохнул и замер, осматривая взрытую поляну и коллег, — а я знаю, кто потащит этого типа в нору.

— С чего бы! — правильно поняв мои слова, возмутился Крис.

— За опоздание! — резко развернувшись и схватившись при этом за простреливший болью бок, занялась упаковкой добычи.

888

Под защитным полотном было сумрачно и тихо. Впрочем, напевать подзабытую мелодию это не мешало. Как и неспешно водить по бумажному листу грифелем. Небольшой фонарик давал достаточно света, узкой полосой падающего на белую поверхность. Кажется, навыки старинного, не виртуального, рисования я не утратила окончательно. Вот, пригодилось.

Синяки на ребрах не давали вертеться, а тугой бинт — сутулиться. Так что я демонстрировала горделивую осанку и только краем глаза наблюдала за темной грудой. Она мерно дышала.

Вдох — выдох...

Вдох — выдох...

Вот только обманываться ни в коем случае нельзя.

Рядом со мной хищник, настоящий очень-очень разумный хищник. И он, даже спеленатый стяжками тросов очень-очень опасен. Провокация, пара рывков, и все мы — трупы.

А нам надо — наоборот.

Хм. Нет, не так. Нам надо, чтобы трупами стали гости незваные.

Как бы донести до этого хищника смысл пословицы: "Враг моего врага мой друг"?

Я закончила одну картинку и приколола к полотну. Взяла следующий лист.

А хищник этот действительно очень опасен. Пока его тащили в убежище, мы все хорошенько осмотрели и ощупали и его самого и часть его снаряжения, что не вызывала опасения взорваться под нашими руками.

Ну что же, он человекообразен, прямоходящий, имеет четыре схожие по строению с нашими конечности, две из них — собственно руки, пятипалые ладони с очень плотной кожей, на верхней части бежевая короткая, густая шерстка. Прочные темные когти, чуть длиннее, чем человеческие ногти. Остатки высокотехнологичного доспеха-скафандра из гибкого металла покрывали ноги и торс, на плечах они формировались в какое-то оружие. Зарядные блоки, дуло и система охлаждения, интегрированные в корпус наплечников идентифицировался без труда. Ступни прикрыты, однако, совсем не технологичной кожаной обувью. Явно самодельной, хоть и мастерски пошитой.

Шлема на нем не было и дышал он местным воздухом легко и непринужденно. И снотворное, рассчитанное на кислорододышащих млекопитающих, пусть и в максимальной тройной дозе, на него подействовало. Так что хищник это достаточно близкий биохимически к нам, людям.

Пока мы паковали и тащили тяжелое, плотное тело до укрытия, лицо и структуру черепа изучили весьма подробно. Я даже приоткрыла плотно сомкнутое веко и полюбовалась на серую, в пятнышко радужку и вертикальную узкую, пульсирующую щель зрачка. Этот факт только добавил веса в мою теорию о хищнике. Коты, в конце концов, не травоядные. И мелкие, и крупные звери, расселившиеся вместе с людьми по планетам, были умны, опасны и весьма кровожадны.

Я не видела крупных зверей со старой Земли кроме как на фото и видео, но мощные вытянутые челюсти, изогнутые губы и клыки, прячущиеся за ними, весьма откровенно намекали на эволюционное происхождение пленника.

У него был плоский прямой нос почти без переносицы, мощные надбровные дуги, высоко, по сравнению с человеческими, расположенные остроконечные и, похоже, подвижные уши, нежная короткая шерстка на скошенном лбу и широких скулах, переходящая в спутанную золотистую гриву.

Хищник как он есть.

Я как-то раз встретила кота породы Cибирика. Этот мохнатый зверь точно также, невысокой спокойной грудой высотой примерно по колено лежал на земле и дышал. Мерно, тихо. Но в момент, когда ему показалось, что хозяйке угрожает опасность, он превратился в мохнатую, саблезубую тварь, так располосовавшую спину здоровому мужчине, что того в капсулу регенерации пришлось засовывать, вместо портала.

Поэтому я сижу тихо, двигаюсь мало, демонстрирую отсутствие оружия и рисую.

Еще один чистый лист.

Быстрые черно-белые скетчи рассказывают историю.

Эволюция и история, космос и планеты, порталы и корабли, сражения, отступления и планы...

Еще один штрих, чуть скрипнула под грифелем бумага.

Шурх, шурх.

Вдох, выдох...

Сумрак.

Еще один рисунок, поиск и находки.

Краем глаза отмечаю, что ритм дыхания хищника чуть меняется. Чуть приоткрываются щелочки глаз. Я цепляю еще один лист и беру следующий...

Планы...

Но планы наши резко меняются, когда сумрачный покой резко сменяется вихрем движения.

Все происходит одновременно.

Полотно палатки срывается, отброшенное в сторону рукой одного из рейнджеров, взвивается вверх найденный нами хищник, и Далион вопит откуда-то издали:

— Джей-Джей, мы под атакой!

Но как?

Увернувшись от рук хищника, пячусь, рыская сквозь багровую пелену боли взглядом в небе, листве, среди стволов, и зло рычу в ответ на его оскал. Швыряю в него последний листок.

Это он.

Навел.

На нас.

Гостей!

Чем?

Я отскакиваю назад, еще и еще, уворачиваясь от резких быстрых движений противника. Эти движения безумно напоминают недавнюю пляску, но сейчас больше механическую, бездумную. Без души атакует, осторожничает.

Взгляд рыскает среди ветвей. Боль стреляет по ребрам.

Позади хищника, неожиданно замершего посреди движения, поднялся Кирилл, с щелчком извлекая из кобуры ловчую сеть.

Но я, поймав в сумрачном переплетении теней движение, кричу:

— На три часа!

Резкий взмах рукой.

Тихие хлопки, шипение перезаряжающегося оружия.

И три красные точки, скользящие по листве, высекающие искры из стволов, прижигающие до дымка листья. Заработала установка на плечах хищника.

Я стиснула в руках грифель.

Вот эта штука!

Навела на нас гостей незваных.

Черный ломаный крест, содрогаясь от попаданий, дергано скользит между ветвей.

Он очень четко, не смотря на раздробленные мелкими, пульками, наводится центром именно на хищника. Тот, не менее четко, распрямившись во весь немалый рост, направляет на него алые лучи, тянущегося от плеча прицела.

Но взрыва и выстрела не происходит, потому что сверху на дрон рушится клубок тел, сверкают керамические ножи и черный материал уступает тонко отточенному материалу, распадаясь на куски.

Тройка рейдеров откатилась в стороны, пережидая, пока судорожно дергающиеся конечности дрона взрывают землю.

Я же попятилась, смещаясь, напружинилась, и, оттолкнувшись, запрыгнула на спину разворачивающему хищнику. Алый луч на миг погас, грифель был резко и с силой вбит в то, что казалось мне дулом. Лазера?

В ушах свистнул воздух, в развороте когтистая рука схватила за ремни на спине, вздернула вверх и отшвырнула.

Полет, удар, скольжение.

Я замерла на миг в куче земли, пережидая острую боль, перекатилась. Вытряхнула из головы звон.

Дроны не летают поодиночке.

Уходим.

Далион, проносясь мимо, швырнул мне рюкзак.

— Бегом, бегом, бегом!

Стартую прямо из позиции лежа.

Выносите, вора, ноги!

И мы бежим.

Лес размывается в единое пестрое полотно, мелькающее на краю зрения.

Взгляд, расплывающийся багровой пеленой, сосредоточен на спине бегущего впереди человека.

Ноги мягко ступают по земле, под подошвами хлюпает листва.

Странно, но я не последняя.

Сзади слышу мерное, тяжелое дыхание.

Хищник? Не оборачиваюсь.

Он догоняет, чтобы сожрать, или просто бежит следом?

Земля быстро мелькает под ногами, буквально подталкивая в пятки, и я лечу, не думая о следах, брошенных вещах, возможных уликах, которые могут привести гостей незваных к базе.

Сейчас главное — оторваться.

Я бегу, чутьем за миг ощущая смену направления ведущего.

Кто ведет тонкую нить несущихся сквозь рощи, заросшие кустами поляны и овражки рейнджеров?

Я последняя?

Нет, сзади нога в ногу несется хищник, глухим порыкиванием отсчитывая мгновения.

Еще дальше назад — стрекот и резкий треск рушащихся под хлыстами дронов деревьев.

— На пять часов! — выдыхаю на всякий случай в спину впереди бегущему, буквально чувствуя напряжение хищника и страх, дерущий затылок.

И там, на пять часов, расцветает яркий, заметный даже краем глаза бело-алый всепожирающий цветок. Лепестки распускаются, хлещут по земле, перемалывая, пожирая, разрастаясь и толкают в спину обжигающей волной. Горячий воздух пришпаривает кожу, волосы на затылке и виске скручиваются колечками и осыпаются.

Ткань не тлеет, но очень-очень близка к этому.

Вторая волна жара бросает меня на колени, сбивая с ритма дыхания, заполняя легкие режущим пламенем. Когти подцепляют за шиворот и швыряют вперед.

Подгоняющий рык.

И снова земля ложится послушно под ноги.

А потом — исчезает. И я кубарем скатываюсь в овраг, следом за командой припадая к камням на дне.

А над нами прокатилась еще одна рычащая гулкая алая волна.

Тишину, воцарившуюся после, разбавляло тяжелое дыхание, гул в ушах и шелест осыпающегося пепла.

Я старательно не дышала.

Было больно.

— Обезболивающее? — проскулила вопросительно.

— Все здесь? — в ответ раздалось Мигеля.

Ответная перекличка была утешительно полной. Не считая того, что последним отозвался хищник, замерший рядом под прицелом всего уцелевшего оружия. Он демонстративно спокоен, и лежит, раскинув руки и глядя в небо.

— Итак, обезболивающее? — снова спросила я.

— Джей-Джей? Да ладно, — Мария фыркнула.

— Или вы меня понесете.

— Как вариант, есть новый носильщик, — хрипло заметил Билл, оглаживая свой ствол.

— А что взорвалось? — полюбопытствовал Мигель.

— Подозреваю, капсула нашего нового спутника, — хмыкнула Максин.

— Ты уверена, что спутника? — Билл, как с ним бывает, скептичен.

— Он еще не сбежал, и никого не убил, — парировала Максин.

— А ребра? — возмутилась я.

— Ну, это издержки, — пренебрежительно шевельнула плечом рейдерша, перемещая приклад.

Слова летали, как теннисные шарики. Оружие держало на прицеле хищника, ни на миг не дрогнув.

— Что делать будем?

Я аккуратно села, достала из кармана куртки последний лист, расправила его и принялась рисовать.

888

— Джей-Джей, тащи сюда свои бумажки! Отчет! — пронесся по нашей базе крик отчаяния из научного отдела.

Я подхватила бумаги, кивнула рейдерам, собирающимся в очередной выход и полетела. Коридор, вниз по узким ступеням, придерживаясь за железные, уже отполированные перила, еще коридор, пара герметичный тамбуров, где пришлось терпеливо подождать неторопливой перекачки и дезинфекции.

И, наконец, научный отдел. Бумаги я торжественно вручила его главе, невысокому белобрысому живчику, который нетерпеливо пританцовывал у самого шлюза. А дальше мы разошлись в разные стороны.

Он побежал по отделанному унылым серым пластиком коридору в сторону лабораторий, откуда доносилось пыхтение каких-то агрегатов. Я свернула в узкий проход, буквально вырубленный в камне и тщательно отполированный. Наощупь сбежала по узким ступеням, прошлась по еще одному узкому проходу и вышла, приоткрыв тяжелую дверь, к изолятору.

Его я покинула давно, уже тридцать суток как, и возвращаться мне туда не хотелось. Поэтому внутрь я не пошла, а завернула к прозрачной стене. У самой стены стоял стол и пара стульев. На серой с синим разводами каких-то химикатов столешнице веером были разбросаны листы пластика, горсть карандашей, а еще кто-то забыл чай.

Нрисела на стул, подтянула кружку и принюхалась. Местная малина, добыча последней группы. Ну, что нашла, то моя добыча.

И отхлебнула горьковатого напитка. Покатала на языке, сглотнула, прикрыв глаза пережила приятное послевкусие.

И постучала по стеклу, затянутому с той стороны простой синей занавеской, чтобы вечно горящие с этой стороны изолятора лампы не тревожили гостя. Ткань дернулась, отодвигаясь.

Похоже, хищник не против пообщаться.

Зажегся красный фонарь, обрисовывая его силуэт. Потянувшись, он присел за стол, стоящий так же, вплотную к стеклу, и крутнул в руках стило.

Так, какие у нас новости?

Грядущий отчет, грядущая свобода для нашего гостя.

Я улыбнулась.

Грядущие тренировки. Грядущие путешествия!

Грядущие победы?

Да, у коммандера были планы. Громадье!

Тридцать дней в изоляции для всех, кто контактировал с хищником, не прошли впустую, хотя и были утомительны. Тренировки, разговоры и взаимное обучение были достаточно интересны, к тому же — результативны. И теперь мы могли общаться не только картинками, но и жестами. И даже интонационными порыкиваниями.

Язык нашего хищника был рыкающий, резкий. Но почему-то наши специалисты-лингвисты относили его по типу к старому земному японскому. Наверное, потому что буквы казались похожими на странные сложные закорючки.

Ну и конечно, все эти тренировки и взаимные допросы были не так интересны, как составляемые по итогам планы.

Например, идея взять на абордаж гостей незваных казалось очень перспективной. Поэтому про нее не было написано ни в одном документе, ни в один отчет не вошло ни единого намека. Как и на то, что у нас теперь есть собственный гость. Званый и желанный.

Но планы составлялись, витали в воздухе и оседали странными конструкциями, разбросанными в узких коридорах и огромными, изрисованными схемами белыми листами, украшающими некоторые стены нашего оупенэйра.

Кстати, из изоляции выпустили пока только человеческую часть партии, инопланетная так и сидела в пределах пятидесяти квадратов одного изобокса. Получается, он шестьдесят дней уже провел на них.

Но он рассказывал, что месяцами путешествовал между звезд в одиночестве, на корабле с куда меньшим жилым пространством, патрулируя территории своей ойкумены. И на эту планету набрел случайно, сократив дорогу через туманность, когда огибал зону, где гости незваные опутали своей паутиной все планеты и звезды.

Месяцами, брр!

Абсолютно нет.

Я могу жить одна и люблю одиночество. Но в движении. Не просто так я маршал. И человеческие порталы куда мне ближе, чем долгое прозябание посреди неизменной пустоты.

Нельзя ли эти пункты совместить? Ведь идеально получится? Взлетаем, берем на абордаж, уходим порталом. Или наоборот.

Я задумчиво посмотрела на картинку, родившуюся из моего воображения, развернула заинтересованному хищнику.

Тот, внимательно изучив план, медленно кивнул и широко зубасто усмехнулся.

Отличный план!

Который теперь придется выполнять.

— Джей-Джей! — раздается из-под потолка громкий и сиплый, немного нервный призыв. — Кофе!

Я выразительно тыкаю пальцем вверх, глядя на хищника. Тот в ответ впечатляюще ухмыляется, демонстрируя прекрасные клыки и разводит руки в жесте прощания. Рыжая грива, лежащая на плечах, переливается золотом при движении. Лист с интересной схемой абордажа откладывается в сторону.

И я снова бегу. Движение — это жизнь. Моя.

Сегодня у нас опять будет проводиться телеметрия ближнего космоса. Если наш спутник вставший в нужную позицию, не сожрали гости незваные.

И конечно, всем нужно кофе. Кофе — это эликсир жизни рейнджеров, научников и коммандера. Я по-прежнему люблю чай.

Повороты, развороты, ступеньки, лабиринты переходов. У кофеварки я встретила перевозбужденного и нервного техника, нетерпеливо притоптывающего высоким шнурованным ботинком. Это Джарет родом с Лабиринта, каменистой и голой планеты, изрытой шахтами, азартный игрок и держатель большей части банка ставок. Он носит белые рубашки и штаны с пряжками и кучей карманов, что выглядит странно. И он получает кофе со сливками, двойным сахаром и ореховой присыпкой в качестве маленькой взятки.

— Каковы ставки на хищника?

— Три к одному, на гостей незваных.

— А на старт?

— На удачу пять из семи, на разрешение эксперимента один из пяти.

— Как интересно, добавь от меня к удаче черный эспрессо, — я расставляю стаканчики с черным, как смола, живительным напитком на подносе.

Джарет услужливо распахивает передо мной дверь.

В зале уже полно нарожу, и я обхожу техников и рейнджеров сначала по большому кругу, затем выделяю напиток тем, кто застыл у пультов. Ну и последняя чашечка достается нашему коммандеру. А я, между прочим замираю совсем рядом, так, чтобы не мешать управлению и командованию, но видеть трансляцию, не вытягивая шею.

Расскажу потом хищнику.

— До включения три, два, один, пошла трансляция! — весело объявляет техник.

Это уже третья трансляция, а значит, почти рутина. Второй я пропустила, скучая в изоляционном боксе. О чем жалеют те, кто проводил подключение, потому что кофе, к сожалению, им не досталось.

Хотя именно сейчас, по расчетам в обзор камер должно попасть черно-золотое яйцо паучков, что протаранил наш хищник.

По залу гуляет адреналин, заставляя сердца биться, а пальцы техников двигаться с особой точностью при отдаче команд.

Пульт ритмично загорается рядами огоньков.

Интересно — всем.

На пару мгновений экран залила чернота, расплываясь серебристыми кольцами звездного гало. Но потом вместо них рельефно проступили созвездия, медленно проплывающие перед объективом. Неспешное вращающаяся под запись камера успела продемонстрировать круглый серо-зеленый щит планеты, опутанный облаками.

Следом в объектив медленно, очень медленно вплыл незваный гость. Стаккато клавиатуры максимально замедляет вращение спутника и на долгие минуты перекореженное, тусклое черно-золотое сплетение нитей замирает на экране.

Объект потерял симметричность, и с того бока, куда воткнулась серебристая игла космического корабля, по нему словно бежали трещины, которые неумелый портной пытался заштопать тонкими золотыми нитками. Узорчатое плетение, которое пыталось охватить планету, было словно опалено на концах и парило безжизненными неструктурированными прядями.

Гость незваный выглядел больным. Серебристая стрела, обгоревшая и тоже потускневшая, оказалась ядовитым шипом, подтачивающим корабль изнутри.

Я покосилась на коммандера. Сухой, стоящий рядом с техниками словно капитан на мостике космического корабля, весьма задумчиво щурился на экран.

Похоже, у меня есть шанс сорвать банк?

— Банки данных заполнены, запись продолжается на дополнительные носители, — оттарабанил рыжий техник.

И секунду спустя, после противного пронзительного сигнала:

— Возобновление вращения, отключение коррекции, — эхом откликнулся с другой стороны пульта Джарет.

И все, кто, как оказалось, задерживал дыхание в эти короткие минуты, дружно выдохнули.

Я фыркнула в кофе.

А коммандер заметил:

— Что ж, полагаю, можно начать планирование операции "Звездный десант".

Я же полагаю, что все идеи, витающие в головах жителей базы, выльются на бумагу и работы у меня изрядно прибавится. Как и фотокопий в отправляющихся микропорталом отчетах.

888

Спустя пару дней, сидя за столом, действительно заваленным стопками бумаг с рационализаторскими предложениями, идеями и запросами, я невольно услышала отрывок, точнее завершение разговора между коммандером и главой научного отдела:

— Так зачем, действительно, такая открытость? Общие собрания, трансляция телеметрии едва ли на половину состава, вообще понятия не имеющего, как это делается? — у белобрысого научника, Рахольфа, немного странный акцент. Он слишком четко и резко проговаривает слова, тянет гласные там, где этого обычно делать не нужно.

— Вот именно. Не имеющие понятия. А надо — чтобы имели. Потому что мы все здесь по лезвию ходим. И если что-то пойдет сильно не так...

— Нет, это невозможно! Мы все продумали.

— Мы люди. Люди ошибаются, — спокойно заметил Сухой.

— Пф! — Рахольф напыжился и громко пренебрежительно фыркнул.

— Бывают моменты, когда секреты мешают. И вот здесь и сейчас, если что-то случиться, секреты могут стоить слишком дорого.

— Да что случится? — в голосе научника возмущение.

— Нагрянут гости незваные. Сойдет с ума наш первый встреченный дружелюбный инопланетянин. Появится неизвестная болезнь. Взорвется микропортал. Упадет метеорит.

— Глупости!

— И оставшиеся должны знать, что мы делаем тут, каковы цели и задачи, чтобы по мере сил продолжить работу. Так или иначе. И выжить. Донести информацию, — мерно продолжил коммандер. — Секреты этому только мешают. Знание целей и средств — помогает. Верно, Дана?

Я угукнула из-за стопок бумаги.

— Дана? — задумчиво пробормотал научник. — А, Джей-Джей, когда поступит ответ на мою заявку?

— В порядке общей очереди, — я похлопала рукой по стопке.

— А побыстрее, маршал?

— В порядке очереди.

— А если новые наручи со вставками из титанового композита?

— Две пары?

— Согласен.

Я с громким шелестом вытянула папку из-под самого низа самой высокой стопки и переложила ее наверх.

— Договорились.

— А ничего, что я тут стою? — поинтересовался коммандер.

Рахольф еще раз фыркнул:

— Ну у нас же политика открытости! — и удалился.

Я услышала, как простучали подбитые тем же дефицитным титаном каблуки по лестнице, ведущей в оупенэйр. Выглянула из-за стопки.

— Сэр?

— Давай уже сюда эту заявку, — буркнул Сухой.

— Но она еще не зарегистрирована, сэр. Сначала обрабатываются зарегистрированные запросы, сэр.

— И что у тебя зарегистрировано?

Я улыбнулась и стукнула ладонью по еще одной стопке, повыше, пожалуй, той, в которой лежала искомая заявка.

— То есть сильно быстрее она ко мне не попадет?

— Так и наручи титановые всем по уставу положены, как раз две пары. Сэр.

И подала коммандеру первый лист — мой запрос на совместный с нашим хищником выход в очередной разведрейд.

На первый запрос, я, конечно, получила отказ. Как и предполагалось. Потребовалось двадцать дней, цель, способная заинтересовать всех жителей баы, пара громких споров и тщательный, продуманный и расписанный, даже прорисованный местами план похода.

Разведывать я планировала еду.

Планы эти зародились в дни, когда я со сводным отрядом искала место высадки хищника. Еда, рассудила я, доедая последний прессованный сухпаек, рано или поздно кончается. Даже бесконечные запасы базы.

Необходима кормовая база, логически вывела я, срывая кислый плод с одичалой садовой яблони.

Об этом наверняка подумали основатели базы, понимающе покивав в ответ на тираду сурового интенданта от кухни.

Но окрестности все равно не помешает проверить, решила я, заполняя заявку. Первую, вторую, третью...

Четвертый вариант запроса коммандер мне подписал. И это был отличный результат. Особенно если вспомнить, что группу космодесанта перекраивали уже десять раз.

888

Хищника звали Ранхар. Снисходительно фыркнув, он согласился отзываться на короткое Хар, не ломающее на выдохе язык. Со звуковой речью я предпочла не связываться, решив сосредоточится на жестах-приказах и картинках. И так наши научники вцепились в возможность изучить чужую культуру как клещи, и занимались этим с упорством пчелиного улья. Требовать от утомленного ворошением чужаков хищника подробного курса языка я не решилась, заучив основные слова Младшей речи по записям.

Этого в коротком марш-броске мне казалось достаточно.

Всего пару десятков дней, чтобы развеяться, найти и обследовать остатки бывшего незаконного поселения, расположенного не так уж далеко. Нанести на карту интересные топографические особенности, оценить возможности одичавших яблонь и иже с ними.

Как оказалось, этого набора команд показалось мало самому хищнику. Социальный, не особенно любящий все-таки одиночество, скучающий разумный хотел общаться.

А для этого нужно было учить речь. К сожалению, учить пришлось людям. Потому что рычать и шипеть у нас, людей, получалось лучше, чем у хищника — напевно мягко щебетать.

Ну, я полагаю, так он воспринимает наши слова.

— Рранх, — взрыкивал хищник.

Я послушно кивала, повторяла: "бежать", и бежала.

Четыре человека и один инопланетянин достигли заброшенного поселения за четыре дня.

— Риэх, — фыркал гривастый.

И Крис с Марией падали на землю, выдыхая, а Джип сбрасывал с плеч рюкзак.

— Тарх, — задумчиво шептал наш спутник у скрытого кострища и огонь разгорался сильнее от подкладываемых белых топливных таблеток.

Так и двигались, учась на ходу.

Были и рисунки, которых на базе накопилось с хороший музей. Отчего их хранили, не ясно, особой ценности в моих каракулях не было, а все подробности происходящего снова тщательно фиксировались в отчетах.

И тянулись, тянулись странные разговоры, когда собеседники более чем на половину не понимали, о чем говорили друг другу. Куда лучше шли тренировки. Совместный бег, драки в полный контакт все против всех, необычные спарринги с использованием безумно архаичных длинных железных палок.

Острые лезвия мне абсолютно не поддавались, зато я прекрасно справлялась с чуть менее архаичным кинетическим орудием, а также овладела "убежать и спрятаться", "увернуться и отпрыгнуть", "поджечь и взорвать", "быстро и нагло утащить чужую добычу".

Ну еще, конечно, "не мешаться под ногами". Это обязательный пункт взаимодействия между коллегами-рейнджерами, изучаемый при вливании в сработавшуюся команду. Его я прошла раньше, но сейчас владение им вышло на новый уровень.

Когда на поляне взрывают землю соратники в драке трое против одного, летают комья травы, ветки, деревья, а то и сами соратники, очень важно — выбрать безопасное место, куда они не долетят, но откуда все происходящее будет видно. Заодно при этом прокачивается навык "увернуться и отпрыгнуть".

Кажется, общаться с хищником мне проще всех. У меня мало боевого опыта, никогда не было постоянных партнеров, и мне не надо переучиваться для работы в паре. И изучать драки на железках, а именно как не мешаться инопланетному коту под ногами.

В лесу вокруг развалин, подозрительно быстро сдавшихся лесу и затянутых изумрудно-ультрамариновым мхом и плетями темно-зеленого плюща, мы ночами играли в прятки. Пока люди с треском проигрывали Ранхару. Иногда я даже недоумевала, как его удалось выследить в первый раз.

На резонный вопрос, который я задала ему вечером, у костра, он пояснил, что тогда был голоден, устал и потерял бдительность.

— Но ты, — кивнул он мне, — хорошо увертывалась. Быстро.

— Ну спасибо, — я кивнула и вернулась к плану, на который наносила выжившую культурную растительность.

Отчего-то и здесь преобладали яблони. Возможно, что-то в местном биоценозе способствует их успеху? Образцы растений были собраны, законсервированы и упакованы для доставки нашим научникам.

Сейчас же костре стоял жестяной котелок, в котором среди мелких пузырей, струйками поднимающихся со дна, плавали ароматные листья. Мария собиралась попробовать травяной чай после того, как я красочно расписала перспективы окончания запаса кофе.

В воде медленно завариваются последние листочки малины, смородины и мяты. Одуряющий запах плыл по полянке, прикрытой куполом из переплетенных веток. Густым слоем укрывает землю уже опавшая листва. Зима, правда, особенно не спешит в эти места.

Джим призраком выплывает из-за облетевших кустов.

— Завтра отправляйся с этим хищником сама! — устало плюхнувшись на землю рядом с огнем и смешно дергая носом, выдохнул рейнджер. — бежать да бежать! И скучно, и утомительно.

— Не вижу скуки, одна сплошная динамика. Но хорошо, сбегаем на дальние окраины. Движение, в конце концов, это жизнь.

— О, можно я буду сам эту позицию отрабатывать? Движение хищника твоего мне как-то не очень в цвет.

— Это потому что ты уже и сам хищник, и стая у тебя есть. А я так, травоядное.

— Ага, носомоты с Талассы, тоже, говорят травоядные. И со зрением у них не особенно хорошо.

— Ну, при их размерах зрение не главное... Эй, ты намекаешь, что я толстая, что ли?

— Нет, что затопчешь, убегая.

Кусты справа хихикнули голосом Марии.

— Ну, маршала ноги кормят. И зато я лучше всех рычу в такт бегу.

— Все, все, маршал, давайте чай и на боковую, пока хищник с Крисом гуляют. Мария, ты первая дежурить, — быстро завершил перепалку Джип.

Я согласно кивнула.

Еще пара дней и можно двигаться назад, на базу. Планировать весенние садовые работы.

888

Расскажи командованию о своих планах, и оно скажет, как все будет на самом деле. В итоге на садовые работы отправилась совсем другая группа, а я почему-то оказалась в горах, где сохранились старые шахты.

И это скорее похоже на отпуск после многомесячного логистического кошмара, а не дополнительное исследование заброшенных из-за пустых пород ям в земле.

Это отдых, даже когда трое рейнджеров, двое лаборантов, отряженных в поиск, я и хищник, жмемся под узким скалистым козырьком от ощупывающих землю своими странными радарами биодронов.

Это практически развлечение, когда мы вылетаем из укрытия, и мощные когтистые лапы подбрасывают меня вверх. Падая, я успеваю вбить в заученное наизусть уязвимое место одного из дронов керамический нож.

Он рушится вниз, катится по крутому склону и застревает на остром выступе изломанной игрушкой и немного искрит. Следом падают остальные, слишком вялые, чтобы успеть отразить слаженную атаку тройки.

Почему у нас получилось так легко, в один прием уложить целую эскадрилью дронов?

Дело в том, что эта пара лаборантов оказалась весьма креативна. Линдси и Костик изучали в свободное время как раз биодронов, и особенно внимательно — воздействие на внешние покровы различных химических веществ. Подобрав вещества, способные разлагать темную с золотыми прожилками псевдокожу, разъедать внутренности, чем бы они ни были, и делать шипы мягкими, они взяли их с собой.

И не удивительно, что нам представился случай испытать их в деле.

Немного вялый, блуждающий после короткого шторма патруль гостей незваных неожиданно выплыл из-за скалистых отрогов. Первый получил очередь от мокрого Сергея, а остальные, пока мой хищник отвлекал, по паре мензурок со странного видя дымящимися жидкими субстанциями.

Дальше было на редкость просто заманить дронов в узкое ущелье с подходящим укрытием, где химики-волшебники подготовили замечательно горящую смесь.

Приземлившись на руки напружинившемуся хищнику, я соскользнула вниз и нырнула в укрытие, к волшебникам. Перекинула назад, в руки Биллу, булькающие, нагревающиеся фляги. Тот на пару мгновений выметнулся из-под козырька и втиснулся обратно уже с пустыми руками. Следом в узкую щель протиснулись остальные, широкая спина хищника перекрыла обзор и миг спустя за ним тихо пыхнуло, глухо бухнуло и вспыхнуло, заливая узкий каньон, ярко-алое зарево.

Дроны нас больше не побеспокоят, но уходить отсюда стоит все же поскорее. Нужно проверить другие шахты, в этих по словам ребят, нужных им элементов нет. Из-за наших волшебников, кстати, этот выход сильно затянулся. Оказывается, и рейнджеры, и я, и хищник наш очень быстро перемещаемся. Ноги нас берегут, держат в безопасности. А вот ребята из лаборатории, как ни готовились, вечно отстают, да еще и не дают помочь со своим химическим оборудованием.

Колбочки, коробочки, мензурки и разноцветные порошки в чехлах рюкзаков бряцают, звякают и шуршат при движении, и не выглядят как надежная лаборатория, но вся эта химия работает. Доказательство на дне ущелья догорает. Оказывается, не только оружие бывает ретро, но и аналитическая наука химия.

В общем, вышла у нас неспешная прогулка по горным склонам, да продолжительная практика по разговорному рычанию и прикладному скалолазанию.

Оказывается, висеть на трех пальцах над каньоном — это нормально. И заползать на склон с отрицательным градиентом наклона без страховки тоже вполне верно. И прыгать с одного уступа на другой, ловя мгновения равновесия — правильно.

И хотя все это делается правильно, угнаться за хищником, как порой получалось в степи или в лесу, невозможно. Сергей, Билл и Кирилл отчего-то этим очень возмущались.

888

Прогулка в горы заняла довольно много времени. Я пропустила целых три телеметрии. Три успешных телеметрии, что позволило в свою очередь форсировать секретные планы, о которых вся база знает.

И результат нашего забега, судя по лицам получившей свои отчеты научной группы, был очень успешен, что большим плюсом ляжет в копилку ускоренного плана развития секретного проекта по запуску разведки в космос. И в следующий выход планировали направить целый отдел. Пятеро научников в сопровождении двух троек займутся подготовкой старинного челнока для первого космического старта.

Оказывается, хозяйственный коммандер имеет и такую штучку на балансе, причем в стандартной инвентарной описи она не присутствует. И есть маленькие склады с запасами на все, даже самые дикие случаи жизни, которые разнесены в самые разные районы бывшей ойкумены. Вот, даже космический челнок нашелся.

Карта складом, оказывается, прятался среди рулонов со старыми геодезическими фотоотчетами. Собственно, она и является хорошей спутниковой фотографией, на которой белым маркером проставлены крестики.

Карта сокровищ, как она есть, была торжественно развернута и тщательно скопирована вручную на несколько больших, чуть желтоватых листов. Мне, в принципе они не нужны, сбором челнока, подбором команды старта и команды абордажа, да, именно абордажа, будет заниматься коммандер. Научный отдел создаст нечто необыкновенно, что поможет закинуть челнок на орбиту, техники смонтируют еще один корабль, побольше, и соберут в нем портальные ворота.

Вот за воротами мы и отправимся. Точнее, за начинкой самой старой, первой модели врат, способной пробивать тоннель практически вслепую. С нами пойдут трое научников, которые знают, как компоновать и монтировать эту древнюю технику.

И, получив данные по этим системам, я в который раз восхитилась теми, кто продумывал эту базу и собирал для нее запасы. Впрочем, кто собирал и по складам распределял, я знаю. Кузен Чарли. Хм, интересно, в каком звании он интендант, и в какой службе на самом деле?

Хотя вопрос и не актуальный, но интересный, и, если порассуждать теоретически, на Талассе Волопаса не так много организаций, способных провернуть такую операцию... Федерация разведки и исследования дальнего космоса, разве что. Не служба маршалов.

В общем, паучки, планетка-то оказалась с сюрпризом.

Несколько дней неторопливого бега провели компанию сквозь густеющий, полный темной зелени лес, по широкой равнине, поросшей тонкой и острой травой, вдоль глубокой и холодной реки, чьи темно-зеленые воды игриво перебрасывались пенными барашками через пороги.

В этот раз компанию мне составили Далион, Максин и Кирилл. Они занимались очень важным делом — следили за каждым шагом троих веселых лаборантов из отдела перемещений. Похожие, как братья, смуглые широкоскулые уроженцы Арикаанс, небольшой жаркой планетки — перекрестка, оказались настоящим магнитом для неприятностей.

Орис, самый молодой и веселый, гениальный механик и техник за первые три дня дороги упал в озеро, провалился в нору какого-то дикого зверя вроде земного медведя, получил по лицу хлесткий удар веткой, обросшей мелкими царапающимися листочками, чуть не потерял выданное оружие, неловко развернувшись, упал в свежеразведенный костерок, разлив мой экспериментальный чай.

Впрочем, его золотоглазый приятель, Рейн, совершенно случайно нанес нашему хищнику едва ли смертельное оскорбление, поинтересовавшись его охотничьими навыками. К счастью, никто не пострадал, потому что Максин зашипела на техника не хуже змеи и тот поспешно зажал рот обеими руками.

Отделались мы дополнительной тренировкой и длительным ночным забегом по сильно пересеченной местности.

Зато Марат болтал не умолкая, комментируя все, от того, какие зеленые (не зеленые) деревья в лесу, до того, какая у меня походка. Закрыл рот он после того, как случайно запнулся о какое-то лианы, сравнивая меня и Максин со спины, упал, вывихнул челюсть, а после в него влетел целый рой противной мелкой мошкары.

После этого всех троих взяли под плотную опеку рейнджеры, ведь ребята нужны нам целыми и невредимыми, чтобы найти и собрать портал.

Что будет коммандер Сухой делать с ним, никто пока не знает, но открывать его на планете никто не собирается, точно. Потому что единственное, что четко знали люди про гостей незваных — то, что они именно порталы и чуют. Именно так они находят и уничтожают наши планеты. Но за нами не заржавеет отомстить.

Вот, для начала мы соберем мобильный портал.

Схрон располагался в лысых, усыпанных мелкой галькой и припорошенных сизо-коричневой пылью холмах. После тщательной разведки местности, в одном из склонов, утыканных мелкими колючими кустами, мы разгребли аккуратную присыпку и откинули тяжелые двойные створки из каменных пластин. Вниз уходил традиционный колодец, расширяясь до полноценного коридора, ступенями уходящего куда-то в глубину литосферной плиты.

Вниз ушли трое ученых и Максин с Кириллом.

Я, наш хищник и Далион остались сторожить вход.

Засев в небольшом овражке, прикрыла глаза и принялась слушать, а эти двое растворились среди холмов. Вечное движение, конечно, хорошо, но иногда, иногда нужно посидеть и подумать.

Подышать воздухом планеты, принять решение. В тишине и одиночестве понять для себя, оставаться ли маршалом Талассы Волопаса или уйти. В маршалах меня никто не держал, это всегда было мое и только мое решение.

Ради вечного движения. И вот здесь и сейчас неожиданно появилась возможность подумать, верное ли я приняла решение.

Итак, Таласса Волопаса или иные, недоступные миры?

Я расслаблено вслушивалась в шелест ветра, струящегося между холмов.

Под кожей словно зуд собирался.

Нет, не могу я без движения, но и маршал я, не от бога, но от истинной Талассы, точно.

Итак, почему бы не совместить жажду вечного движения и познание неизвестности? Но для этого нужно что? Повысить статус. Стать не просто маршалом. Стать вольным. Но для этого нужно вернуться на Талассу Волопаса.

Вот и цель. Перед началом нового круга ненадолго вернуться домой.

Я улыбнулась.

И увернулась от летящего в лицо удара.

Перекат, прыжок, под ногами спружинила земля.

И я снова бегу от хищника.

Нет, не умею я думать, рассуждать, рассчитывать.

Минута неподвижности, решение, движение.

Вечное движение.

Да, это я.

Длинные прямоугольные короба из тонкого прессованного картона с маркировочными надписями простым черным маркером в два ряда лежали на земле. Их предстояло увязать в три или четыре упаковки и доставить на еще один не менее секретный объект, где их с нетерпением ожидала новая команда ученых.

Мы неторопливо двигались по пугающе пустой степи, передавая друг другу увесистые короба. Наши арикаанцы тоже не шли порожняком. Хватало припасов, дополнительной мелочевки, инструментов и хрупких приборов и помимо портальных агрегатов.

Я внимательно следила за небом. На плоской, словно стол, равнине, убежать от дронов возможности не будет. Но и напасть неожиданно они не смогут.

На самом деле никто не терял бдительности, но по дороге в Пустоши, как на карте называлась еще одна маленькая база, нам не встретилось ни одного зверя крупнее тушкана. Дронов на всем обозримом пространстве нам так и не попалось.

888

На одной из стен оупенспейса базы висела большая карта планеты. На ней разноцветными флажками помечались места, где нам довелось встретить дроны гостей незваных. Встреченные и уничтоженные дроны обозначались красным, те, от которых удалось скрыться — синими. Пестрые ленточки покрывали одно полушарие, по которому рейнджеры передвигались наиболее активно, практически равномерно, на другом мерцала всего лишь пара.

И в целом, их было гораздо меньше, чем ожидалось и прогнозировалось. Я задумчиво воткнула еще один флажок, синий, совсем рядом с базой. Как ни странно, встречи укладывались в статическую погрешность, и не казалось, что месту, где мы прячемся, уделяется больше внимания при прочесывании территорий.

Что также странно, сами территории не изменялись. Обычно в это время уже начинается терраформирование планеты во что-то странное. А сейчас все оставалось по-прежнему. Это давало надежду на то, что авантюра, по сути своей, с космическим полетом, сработает.

Конечно, наш хищник помог, использовав корабль в качестве тарана.

Всего пара месяцев, пара сеансов съемок и шаттл взлетит в небо. Завтра мы как раз направляемся на площадку, для обеспечения успешного старта.

Ровная, как доска степь в двух десятках дней бега идеальна для взлета даже без подготовки. Потому все уверены, и взлететь и сесть корабль после небольшой подготовки сможет. И не один раз.

Зачем я там нужна? Полагаю, для истории. Административный маршал Талассы и секретарь коммандера Сухого послужит прекрасным и безупречным свидетелем происходящего. Заслуживающим доверия.

Так что — в путь!

И мы побежали.

Мне действительно это нравится. Есть цель, есть движение, есть жизнь.

В лабиринте скал по пути к взлетной полосе мы с хищником славно поохотились друг на друга. Чаще, конечно я бежала и пряталась, ныкаясь по узким щелям, или подкрадывалась к Ранхару с подветренной стороны, стараясь напасть неожиданно. Я — хитрая добыча. Но именно пока что добыча. Впрочем, один раз мне удалось, спрыгнув со скалы, неожиданно приземлиться на плечи хищнику, заставив потерять равновесие и опуститься на колено.

Бежать и прятаться пришлось быстро, но довольное рычание Ранхара и удивленные лица рейнджеров, идущих с нами, того стоили. Крис с Джипом, конечно привыкли, но вот новая тройка, раньше с нами не ходившая в рейд, пребывала в недоумении, чем мы вообще тут занимаемся.

Правда, ровно до момента встречи со стаей патрулирующих узкую полусухую речку технодронов.

Это было быстро.

Крис вылетел из-за невысокой гряды с воплем:

— Джей-Джей, входящий!

И полетел на землю, пропуская над собой разряд, серебристой молнией стеганувший воздух.

Я метнулась в сторону, разминувшись с еще одним и встретила появившиеся следом за Крисом перекошенные ломаные черные кресты парой выстрелов из крупнокалиберного гвоздемета. Те дрогнули, прошитые еще и очередью откуда-то справа. Глухие чпоканья выдали пневматику Джипа.

Но дроны все равно двинулись вперед, запинаясь от попаданий и швыряясь молниями.

Стальное лассо взвилось в воздух, захлестнув оглушенного Криса и Мария выдернула его из-под удара.

Наша тройка сопровождения, пятясь, яростно отстреливалась, виляя между валунами и как-то подзабыв, что там, позади, обрыв.

Я отступала, изредка постреливая из гвоздемета. Выбрав мгновение затишья, перебросила его Марии, на миг мелькнувшей между скал, и показала дронам спину. Набрав скорость, я понеслась по неровной тропе, перескакивая с валуна на валун, отталкиваясь от скалистых, изъеденных эрозией отрогов. Так и взбежала наверх по почти отвесной поверхности, не замедляясь, пронеслась по острым пикам, изредка стопой ловя равновесие на ровных участках.

Ребята как раз отступили к самому обрыву, и дрону поднялись выше, стараясь выйти из-под усилившегося обстрела. Я притормозила, замерла, наблюдая за их перемещением, поймала краем глаза движение на другой стороне каньона.

Один дрон, заметив меня, начал разворот.

Три, два, один, прыжок.

И у моей жертвы сбивается прицел. Трескучий выстрел уходит в пустоту, подпалив о камни где-то вдали. Тонкий нож входит в одно из сочленений, где под хитиновым композитом прячется один из технологических узлов.

Этот, оказывается, отвечает за полеты. Короткий вой, искра и скрежет знаменует его выключение. И мы падаем по широкой дуге вниз, в обмельчавшую реку на дне неглубокого каньона.

В бок дрона, который я оседлала, врезается еще один, дымящийся и траектория падения меняется. Удар об узкий уступ принимает на себя ломаное тело, но все же инерция выбивает из меня дух.

Охнув, я скатываюсь на камни и инстинктивно вцепляюсь во все доступные щели. Вжимаюсь в неровную поверхность, наблюдая, как сцепившиеся обломки сползают вниз, судорожно подергиваясь и оставляя на крутом склоне ошметки брони.

Глухое уханье выстрелов, хлесткий стрекот молний и трескучие взрывы затихли спустя несколько долгих мгновений, пока я считала удары сердца. Внизу, во вскипающей от огня воде, быстро плавились остатки гостей незваных. Клубы пара, рывком, со свистом поднявшись вверх четкими столбами, едва не обожгли кожу рук и лица.

Но еще пару мгновений тишины спустя, рядом, позвякивая кольцами, повисла веревка с карабинами и широкой петлей.

Осторожно одной рукой перехватив ее, продела через голову в подмышку, оттолкнулась от скалы и повисла, зафиксировав положение ногой. И с комфортом поехала вверх.

Стычка, как выяснилось, прошла без потерь. Не считать же за таковые порезы, ушибы и ожоги? У всех по чуть-чуть и по немного. Так что спустя час, наполненный уважительными взглядами тройки рейдеров, перевязанные, обмазанные и обклеенные защитной пленкой, мы двинулись дальше.

И уже через пару дней прочесывали территорию импровизированного космодрома в ожидании старта нашего корабля.

Плато, поросшее сухой, противно шелестящей травой, было пусто и безжизненно. Самым крупным зверьком, встреченным мною, была странная мелкая не-мышь, длинноносая, с выпученными глазами-бусинками и острющими зубами, прокусившими плотную ткань тактической перчатки.

Вкус поспевших зернышек травы чем-то напоминал хлебцы из сублимата, который кладут в дорожный паек. Что ж, когда сублиматы у нас кончатся, возможно, появится простая и эффективная замена. Горсть вышелушенных из рыжеватых метелок зерен я собрала в мешок, да и засунула на дно рюкзака. Отдам нашим научникам. Они, правда, сейчас занимаются сбраживанием очередного тайного урожая фруктов, но пару энтузиастов для анализа я найду.

А потом я стояла на краю поля и наблюдала, как неспешно, со скрипом и скрежетом раздвигаются большие ворота, открывая глубокий колодец, где скрывалась подъемная платформа. Толщина ворот была такова, приподнявшись совсем чуть-чуть, они с тяжким уханьем опустились вниз, обнажая осыпающийся землей край. Были видны слои гравия и камня на металлической подложке, затянутые прочной сеткой.

Протяжный скрип ознаменовал выдвижение подъемника.

Сначала над провалом медленно показалась длинная горбатая сине-белая спина, потом пятнистые заплатанные борта и размахнувшиеся метров на 20 крылья. Почти тридцать метров от кончика тупого остекленного носа до старинных опаленных дюз.

Скрежетнуло, огромный аппарат дернулся, замер, еще раз дернулся, и над плато разнесся вой и рокот. Черные, мягкие на вид колеса крутнулись и "Радон", как было большими черными буквами на борту, осторожно, вкрадчиво под хруст и скрежет перекатился на плато.

Створки медленно поднялись на свои места. А потом вокруг древнего самолета закрутилась толпа людей. Возникшие буквально из ниоткуда рейнджеры принялись затаскивать внутрь через опустившийся задний борт ящики. Кто-то рывками поднимал вертикальный киль, зацепив его лебедкой. Деловитый круговорот завершился очень быстро и вот уже внутрь ныряет команда, уходящая в полет. Они одеты в темные комбинезоны, издали я не могу различить лиц.

И вот — все люди исчезают из моей видимости и тихий едва заметный зуд двигателей возрастает до оглушительного воя. Зажав ладонями уши и открыв рот, я наблюдала, как тяжелая машина разгоняется, выжигая воздух позади себя. Алые языки пламени вырывались из дюз.

Рычание двигателей изменило тональность и стало совсем невыносимым, но я увидела, как "Радон" в конце плато тяжело оторвался от поверхности, медленно начиная взбираться в небо неродного мира.

Однажды я тоже поднимусь туда. В конце концов, планета не бесконечна, а вот вселенная, вселенная, даже при наличии в ней гостей незваных, конца и края не имеет.

Быстро уменьшающая точка корабля заложила вираж, устремляясь выше. Вой, эхом гуляющий по плато, начал затихать, превратившись в назойливое жужжание на краю сознания.

Я бы хотела быть первой, да. Я маршал.

Но я умный, умный маршал. Поэтому в космос сначала отправилась разведка. Рисковые ребята с заданием высадиться на поверхность гостя.

Как жаль, что я не смогу наблюдать высадку в прямом эфире.

Мы здесь останемся до момента возвращения космического рейдера.

И мы ждали. Люди, как броуновские частицы, то собирались, то рассеивались по территории. Где-то на склоне невысокого холма ночью был натянут тент, под которым примитивный нагревательный элемент под котелком создавал достаточную температуру, чтобы в кипящей воде заварился ароматный чай. Бодрящая, яркая смесь трав, собранных на плантациях, раскинувшихся к условному югу от базы, на бесконечных сытных лугах.

Немного мяты, капля зверобоя, свежая зелень, нотки укропа. Запах приманил сначала хищника, который, втянув долгим вдохом поднимающийся вверх тонкой струйкой дымок, выхлебал в один глоток кружку и исчез в ночи.

Потом, по одному, по трое появились все рейнджеры. Пришлось трижды заваривать смесь. Никакого кофе. И как не были разочарованы некоторые, никто от чая не отказался.

Дни были статичны, а потому скучны. Даже нервное напряжение не скрашивало долгого ожидания окончания контрольного срока.

Даже охота, устроенная на двоих с хищником не помогла развеяться, хотя нам и сопутствовал успех.

На третью ночь всех неожиданно разбудила неурочная заря. Алый цветок распустился почти у самого горизонта, лиловые зарницы залили полнеба. Сумрак истлел, разогнанный ненадолго странным сиянием и десятками молний, расчертившими небо.

Какофония цвета продолжалась несколько минут, но утихла и на планету снова легла темнота, только еще полчаса на небе мерцали отголоски случившейся катастрофы.

А на рассвете мы встречали наш "Радон". Призрачный силуэт сформировался совсем не в той полусфере, где его ожидали. И пока стремительно приближался под захлебывающийся рев движков, и увеличивался, позволяя разглядеть оплавленный нос, частично сорванные с бортов панели, более чем наполовину спиленный чем-то киль, я не дышала.

Я выдохнула, когда, сбросив скорость и убавив звук двигателей до почти неслышного гудения, "Радон" замер почти на том же месте, откуда стартовал несколько дней назад.

Я втянула воздух, когда грузовая аппарель практически отвалилась и на землю высыпали наши космические рейнджеры.

И задышала ровнее, пересчитав их и появившихся следом пилотов.

Вернулись все.

Теперь — работаем.

Встряхнувшись, я отметила облепивших корабль техников, возникших словно из воздуха. Вокруг вернувшихся из космоса ребят закрутился водоворот из медиков. По крайней мере, их комбинезоны были с белыми, пусть и пропыленными от лежания в засаде вставками.

Я подошла ближе, вливаясь в суету.

От огромной вблизи туши корабля тянуло теплом. Перегретые панели выглядели оплавленными, часть из них покрывал узор из трещин, под которыми виднелся еще один слой светлого покрытия. Я неторопливо обошла тушу, осматривая повреждения, задержалась под гигантским крылом, рассматривая вмятину на переднем ребре, в которой застряли какие-то обломки, типа каменной шрапнели. Полупрозрачный триплекс кабины, был на удивление цел. Только темная пленка выглядела местами, как будто ее сдирали когтями какие-то звери. Шасси тоже выглядело целым. Я не эксперт-техник, но, кажется, второй полет после небольшого косметического ремонта корабль выдержать сможет.

Воздух вокруг был сухой и горячий, внутри "Радона" что-то пощелкивало и трескалось, остывая.

Я подошла к космическим, без шуток, рейнджерам. Выглядели ребята слегка ошеломленными, но один из них, Рэнд, увидев меня, привстал, оттолкнул крутящегося вокруг медика и помахал извлеченной откуда-то из комбинезона флэшкой.

— Первая копия, — перекинув ее мне, Рэнд — горец, снова улегся на землю, уставившись в небо, — мы пока назад спускались, размножили.

— Развлечение для всей планеты вы обеспечили отличное, — я повертела между пальцев синий цилиндрик, — мы волновались.

— Зря. Мы лучшие.

— Не спорю. Я передам кому следует.

Ну что же, пора поработать по основной специальности, маршальской.

888

— Раз, раз, прием!

Короткое постукивание.

— Слышишь меня, пилот Коэн?

— Слышу тебя, Рон.

— Видео?

— Три, два, один, подключаю.

Зажегся свет.

В мерцающее, дрожащее поле камеры попала серая ребристая стена.

— Есть видео, Рон.

— Вижу хорошо.

Камера разворачивается, в кадр попадают один за другим фигуры в компактных серых скафандрах, не особенно стесняющих движение. Шлемы еще не загерметизированы, но все уже при оружии, с короткими тупорылыми автоматами, кошками и на удивление эффективными тонкими короткими клинками.

— Параллельные потоки, пилот Коэн?

— Веду все линии, Рон, под запись.

Щелчок, канал связи меняется.

— Десять минут до высадки. Готовность два.

Изображение подрагивает. Но видно, как люди один за другим надевают полукруглые шлемы. Слышно тихое шипение.

Камеру снова потряхивает, заметно сильнее. Внутри корабля едва слышное гудение усиливается, резонируя между ребер жесткости.

— Готовность один. Минута до высадки.

— Слышу вас, пилот Коэн, — щелчок, — готовность один.

Камера движется, видно, как перед экраном люди в скафандрах выстраиваются в ряд и плавно перемещаются вдоль стены с помощью троса, заныривают в небольшой люк. Камера перемещается следом, разворачивается.

Руки, попавшие в кадр, герметизируют люк. Потом следующий.

— Высадка, Рон.

— Слышу вас, пилот Коэн, — снова щелчок, — высадка.

Фигуры замирают. И перед ними медленно раскрываются створки, выпуская воздух. Декомпрессия буквально выталкивает людей и ящики, прицепленные на трос, наружу.

Снаружи темнота.

Из звуков — тяжелое дыхание.

— Начинаю обратный отсчет, Рон.

— Слышу вас, Коэн, — канал переключается, — работаем по плану.

В кадре видно, как пятеро, подхватывая ящики, опускаются на ребристую, покрытую серыми прожилками поверхность. Несколько движений, и они закреплены.

Камера сдвигается. На экране — космос, потом, на вздрагивающей при движении картинке можно разглядеть толстые золотистые веревки, спутанными комками перекрывающие вид на планету. Камера движется.

— Выдвигаюсь на позицию, — сообщает голос.

— Вижу вас, Рон. Пролом фиксирую справа.

Камера вместе с оператором разворачивается. Перемещается к серой колонне, торчащей из черного, похожего на чешуйчатое, покрытия. Вокруг торчали изогнутые лепестки обшивки, распустившиеся, словно цветок из-за произошедшего внутри взрыва.

Тонкая серая пленка с прожилками была похожа на паутину. Она окутывала громаду кораблей едва заметной пеленой.

Камера двинулась дальше, приблизилась к пролому.

Двое рейнджеров попали в кадр, страхуя пролом из оружия, еще один ловко шуровал между лепестков лезвием. Ели приглядеться, можно было заметить тонкие тросы, тянущиеся от фигур в сторону невидимого "Радона". Двое нырнули внутрь, следом приблизилась, занырнув внутрь, камера.

Внутри было темно, среди обломков, плавающих в узком длинном канале, куда врубилась серебристая игла, камера перемещалась осторожно. Маячившая впереди фигура расчищала путь от обломков дронов.

Ничто не двигалось.

Наконец включился свет, обрисовывая похожую на соты структуру, местами сохранившую глянцевую черноту. Редкие золотые прожилки перетекали с тусклую сизость.

В глубине, стало заметно, скопилась куча каких-то пластин или мембран, придавленная измятым носом корабля.

И камера свернула в один их боковых проходом следом за подсвечивающими дорогу фигурами. Вырванная взрывной декомпрессией мембрана ошметками повисла в проеме.

В боковом коридоре структура в виде сот стала видна отчетливее. В промежутки между изогнутых распорок выступали барельефы, в форме которых угадывались биодроны разного размера. Бугристые личинки под лаковым покрытием были мертвы, камера не зафиксировала ни единого движения, сканеры молчали.

Рон мерно сообщает о продвижении.

Фиксирует повороты, количество обломков, цвет и вид встреченных артефактов.

В глубине шахт темнота становится глубже, лучи фонарей резче и тени, пляшущие на стенах, отчетливее и живее.

Спиральный коридор переходи в еще один, и еще

— Три минуты и назад, Рон.

— Слышу вас, пилот Коэн.

Спустя минуту первый рейнджер выплывает в большой внутренний пузырь, свет фонаря теряется в глубине, не достигая противоположной стороны. Зато внизу.

Камера Рона, следуя взмаху, опускается вниз и бесстрастно фиксирует тусклый, пульсирующий золотистый огонек, от которого тянутся слабо мерцающие нити к стенам пузыря. Ближайшие окрестности стены утыканы проходами наподобие того, по которому пришли рейнджеры. Овальная чаша пола усыпана обломками дронов.

— Вижу центральный узел, — тихо доложит Рон. — Тусклый.

— Работайте по плану.

Камера, вздрагивая, спускается вниз. В кадр попадают то тонкие линии, то обломки, почему-то будто прилипшие к условному полу.

Золотистый огонек увеличивается. Можно разобрать, что это несколько ограненных полусфер, внутри которых по изломанным траекториям медленно ползали тусклые огоньки, иногда выползая на тусклую паутину, тянущуюся по темной поверхности.

Камера замирает, что-то клацает.

Глухой удар, пара щелчков.

— Обратный отсчет, активация. Отходим, пилот Коэн.

Глухое, будто из бочки:

— Слышу вас, Рон.

И камера начинает стремительное размазанное движение назад. Спутники периодически попадают в кадр, легко обгоняя или следуя рядом в длинном извилистом коридоре. Трос стремительно отматывается назад.

Камера разгоняется, резко разворачивается и буквально выпрыгивает через пролом. Резко приземляется, сотрясаясь.

Тот, на чьем скафандре зафиксирована камера, дышит тяжело, с присвистом.

Щелчок переключающихся каналов.

— Группа, отходим.

Вид из камеры размазывается, потом в кадре возникает белый бок "Радона" с откинутой аппарелью.

Одна за другой фигуры в скафандрах заныривают внутрь.

— Все на месте, пилот Коэн!

— Отчаливаю!

Аппарель закрывается уже на ходу. Сквозь сужающуюся щель можно заметить, как удаляется черно-серая неровная поверхность.

Все трясется, но можно разобрать, как блокируется вход, затем люди торопливо проскальзывают дальше, через шлюз и занимают места у стен.

Все трясется.

Еже один рывок, ускорение.

И, несколько мгновений спустя корабль словно получает мощный пинок, отчего все, и вещи и люди в пределах обзора камеры дергаются и куда-то летят.

Скрежет, чья-то неразборчивая ругань. Темнота.

— И его взорвали?

— Да.

888

— Джей-Джей! Быстрее!

Я прогрохотала по ступеням, скатываясь в оупенспейс из кабинета, превращенного в настоящий архив.

На сдвинутые столы, где уже был разложен десяток звездных карт и маршрутная схема порталов, легли рулоны настоящей полупрозрачной бумаги.

Вокруг стола кружил Ранхар, раздраженно пощелкивая когтями, а пара научников, наконец нашедших применение своим талантам, бурно обсуждала между собой систему сведения и совмещения многомерных звездных координат и порталов двух разных цивилизаций.

Я раскрутила рулон, наложила один из листов на условную карту звездного неба и вручила хищнику тонкий маркер.

Будем сводить координаты портальной системы, ойкумены хищника и гостей незваных.

Коммандер Сухой наблюдал за происходящим из кабинета. Силуэт за стеклом был неподвижен, словно он капитан на мостике древнего корабля, несущегося сквозь бурю. Аналогия очень подходящая и на редкость символичная.

Мимо то и дело сновали свободные рейнджеры. Джарет, вооруженный проектором, неспешно прошествовал на склад, весело мне подмигнув. Пара знакомых принесла большой моток тонкой лески.

— Ранхар?

Тот раздраженно щелкнул пальцами и принялся наносить на лист какие-то знаки. Ему явно не хватало слов, но соединенные тонкими линиями фигуры образовывали смутно знакомый узор созвездий. Как будто смотришь на небо этой планеты, но сбоку.

Я только кивнула, подхватывая первый лист вместе с одним из астрономов, горящим глазами прожигающих моего хищника. Кивнула рассеянно:

— Правда, триди не хватает.

Однако и так неплохо. Похоже, у нас получится состыковать нашу портальную систему и освоенный с помощью кораблей космос хищника. Нужно только понять, у каких чужих звезд сожрали планеты гости незваные.

Неизвестные территории удалось привязать к ярким известным обеим цивилизациям звездам, к самим звездам — точки планетарных порталов.

Теперь — аккуратно заштриховать зону, сожранную гостями незваными с нашей стороны. Под раздраженное рычание и под руководством Ранхара, утверждающего, что он не навигатор, он специалист — абордажник, разметить темную зону на том краю Ойкумены, где живут его сородичи.

С помощью астрономов, синеглазых близнецов ахейцев, которые, работая в паре, способны выстроить у себя в голове схему многомерных космических координат, нанести ее на двумерный лист.

Нет, на несколько листов со смещением.

Это выглядело по меньшей мере странно, но работало.

Восьмерка рейнджеров по двое держали огромные полупрозрачные листы с координатной сеткой, стоя друг за другом. А между ними рыскали ахейцы, сшивая длинной тонкой леской точки отдельные точки, создавая странные пересекающиеся пути — траектории для расчета звездных и портальных координат.

Пара рейнджеров, особенно заинтересовавшихся процессом, занимались сбором статичной рамы для странной конструкции.

Общую упрощенную и наглядную картину рисовала я.

Впрочем, что там сложного, не требовалось никакой аналитики, просто перенести кусочки звездной карты на один лист, как простую мозаику.

Начать стоит, конечно с нашей планеты. Это отправная точка всех наших маршрутов.

Имя звезды, координаты, портал.

Еще одно имя я нанесла на условно пропорциональном расстоянии в условном направлении, там же еще один портал, который ведет совсем не в ту сторону, что ожидается теоретически.

И еще одна точка — звезда, откуда отправился в охотничий полет Ранхар и его команда. Порталов нет, зато есть известный на всю галактику пульсар.

И вот — на листе картина. Мы — глубоко в темной зоне, в паутине, сплетенной гостями незваными. А на острие флота медленно и неумолимо движущихся по галактике "паучков" Гамма Медеи.

Звезды, порталы, маршруты создавали запутанную, но красивую сеть.

Те дороги между мирами, которые я знаю наизусть, не обязательно ведут к ближайшим звездам. Ученые освоили открытие и стабилизацию порталов, но так и не могут пока прокладывать пути. Они строят себя сами в непредсказуемых направлениях. Некоторые ведут прямо в центральные миры с окраин обитаемых систем. Например, с Гаммы Медеи проложен прямой маршрут до Талассы Волопаса.

И Гамма Медеи под ударом.

Я провела последнюю линию, громко поставила точку, пробив тонким стрежнем дырку в карте и посмотрела на Ранхара.

Если учесть наше знание о скорости движения "паучков" и их желание захватить порталы... Под угрозой один из центральных миров крупного скопления.

За всю историю тихого противостояния гости незваные дважды захватили порталы. Миры, куда они вошли через них, были потеряны мгновенно, вместе с людьми. И с принимающей стороны дороги были обрублены мгновенно, порталы полностью уничтожены. Никто не знает, что происходит на захваченных мирах с момента, когда погасли последние спутники.

— Айнур, — я повернулась к одному из астрономов, вдохновенно заполняющему таблицу координат портала, — у нас есть данные по Гамме Медеи?

— Три минуты, и будут, — он моргнул, воздел палец к потолку и снова потерялся в многомерном космосе. Его брат ткал паутину координат, как паук, создавая сложный конструкт, практически полностью заменяющий триди панель портальной навигации, из примитивных материалов. Одновременно совмещая ее с картой ближайшего космоса.

Мимо нашей компании снова неспешно прошел Джарет, с новой партией ящиков.

Ранхар, успокоившись, замер рядом, сверля взглядом дырочку на месте звезды.

А я улыбнулась:

— Джарет, а не хочешь ли пари, на счет направления следующего десанта космических рейнджеров и его состава?

888

В состав десанта, конечно же вошли единственный административный маршал планеты и посол инопланетной цивилизации.

Я выиграла эту ставку.

— Джей-Джей! Быстрее! А то место займем! — эхом разнесся в воздухе призыв Криса.

Махнув рукой команде провожающих, я развернулась и забежала вверх по трапу внутрь "Радона". На сей раз места мне хватит.

Внутри, за двойным шлюзом, пришлось натягивать скафандр, потом специальную сбрую для навесного оборудования. Шлем пристегнуть, пристегнуться самой и закрыть глаза, вслушиваясь в рев мотора и дребезжание переборок.

Мы, космические рейнджеры, отправляемся в рейд.

Крис, Джип и Мария, я, Ранхар и еще две тройки, прошедшие огонь, воду, горные ущелья и охоту хищника, сидели в мягких креслах, ожидая взлета. Между рядов тянулись кабели, впереди, перед перегородкой, громоздился дублирующий пульт портального кольца.

У пилотов и специалиста по порталам в кабине был основной. А само кольцо было жестко закреплено снаружи, охватывая корпус "Радона" примерно посередине. Точнее, это были только блоки, закрепленные симметрично в шести точках корпуса и прикрытые многослойным обтекателем.

"Радон" теперь стал сам-себе-порталом, к сожалению, одноразовым.

С большой вероятностью этот конструкт при разгоне и активации перегорит в момент перехода.

Пока пилоты вели перекличку, переговариваясь с нами и остающимися на земле коллегами, пока ускорение вдавливало нас в подушки кресел, пока барабанные перепонки дрожали от перепадов давления, пока скрипели и скрежетали переборки, шпангоуты и перекладины, я мысленно считала до тысячи и обратно.

Почему нельзя было восстановить портал на планете?

"Безопасность людей, импульс мощности, искажение координат", — повторила про себя еще раз и открыла глаза.

В этот момент рев слегка утих, а в живот образовалась странная сосущая пустота, вроде миниатюрной черной дыры. Шум перекрыл голос пилота:

— Это Сэм, вышли на пик траектории, начинаем вторичный разгон. Герметизируйтесь.

Хор согласных голосов подтвердил исполнение уже по внутреннему каналу связи. Только Ранхар был, кажется, не очень доволен.

Ну что поделаешь, людские старинные технологии не соответствуют стандартам продвинутых космических хищников.

Тональность шума изменилась. Рычание движка стало глубже, тяжелее. На грудь легла каменная плита. На дублирующем экране сформировалась знакомая картинка — синий пульсирующий круг портала. И чем сильнее нас вжимало в кресла, чем сильнее и звонче становился гул, тем ярче и шире становился круг.

Вокруг нарастало неприятное жужжание, мир немного поплыл. Кабели, протянутые между рядами сидений, странно шевелились, будто сжимаясь и разжимаясь.

— Пилот Сэм, — тихо прошелестело в ухе, — статус?

— Набор мощности продолжаем, фокусирующий импульс готов.

Синий круг на экране сжимался и разжимался, полупрозрачные волны ритмично расходились по экрану и соскальзывали в реальность.

— Есть набор мощности, — бормотнул коммуникатор.

По стенам, полу, скафандрам побежали синие искорки, скапливаясь в дрожащие, размазывающиеся светлячки на кончиках пальцев.

Дребезжащий вой перешел в истошный визг трескающейся реальности.

Я буквально всем телом ощутила, как реальность выворачивается и схлопывается сама в себя, ныряя в серебристое ничто, затопившее на миг корпус корабля.

Потом — резкое тошнотворное то ли чавканье, то ли бульканье. Миг многажды знакомой любому путешественнику темноты, полной синих искр, растягивающихся в длинные полосы релятивистских траекторий. И портал, созданный нами прямо по ходу набравшего импульс мощности "Радона", выплюнул нас в неизвестность и невесомость.

Пару очень длинных секунд абсолютной тишины спустя в ухе раздался хруст и голос пилота:

— Это Сэм, все живы?

Я сглотнула.

— Маршал отвечает. Рейнджеры, рассчитайтесь.

Неуверенные голоса и легкие движения закованных в скафандры и пристегнутых к креслам тел позволили убедиться, что все прибыли благополучно.

Ранхар...

Я покосилась на хищника.

Тот за негабаритным стеклом шлема сиял злым желтым взглядом. Абсолютно непонятная по содержанию фраза была выплеснута в общий канал связи с таким искренним раздражением, что ее перевод не потребовался.

— Извини, неприятная штука. Это в общем-то старый портальный комплекс, прокладывающий новую трассу. Как предупредишь об эффектах, словами не описать же.

— Пилоты, — раздался голос Тэма, официально назначенного старшим в этом рейде, — почему молчат движки?

— Это Ник, — отозвался второй пилот, — нет искры, снижаемся по параболической траектории. Место назначения расчетное. Движки запускаем в аварийном режиме по прямоточной системе.

И корабль резко клюнул носом вниз.

Вау!

Кажется, я кричала что-то восторженное под скрип и нарастающий вой, гуляющие по "Радону". Потом все-таки зарычали движки и стремительное падение превратилось в менее стремительное и менее крутое.

— Это Сэм, — рявкнул сквозь шум пилот, — над планетой гость!

— Готовимся к высадке, — скомандовал Тэм. — Тройки готовность два!

Корабль немилосердно трясло. Я, вцепившись в подлокотники, безумно улыбнулась. У нас будет абордаж?

— Гость спускается! Фиксирую портальную активность на планете! — Дина, специалист по порталам, отправившийся с нами, не паниковала, но нервничала.

Кто-то не успел уйти? Ну да, у них не было интенданта Чарли!

— Входим в нижние слои атмосферы.

— Траектория? — рыкнул Крис.

Я заметила, что он осторожно поднимается, цепляясь за один из тросов и медленно передвигается назад, к выходу. За ним встала Мария, медленно поднялись Крис и Тэм.

Пилот ответил с задержкой:

— Не пересекаемся. Прибываем в точку посадки с задержкой в минуту.

— Дроны не успеют выпустить! — крикнул кто-то.

— Не все!

— Новый дробный заряд! Испробуем! — Катя из второй тройки была большим любителем взрывов и одним из разработчиков той штуки, что очень аккуратно, направленными взрывами, разнесла паучье гнездо на нашей орбите. Она двинулась к выходу, наклонившись, потому что крен неожиданно опять увеличился.

Следом встал Ранхар.

— Готовность один.

Громко зашипел, открываясь, шлюз. Резкий порыв воздуха подтолкнул в спину, помогая добраться до выхода.

Поверхность под ногами выровнялась.

Обе створки шлюза были распахнуты, за аппарелью можно было разглядеть сине-фиолетовую полоску неба.

Тройка рейнджеров во главе с Крисом один за другим нырнула вниз, следом, в сопровождении странных ящиков, исчезли ребята Кати. Прикрывающая тройка прыгнула с оружием наизготовку. Ранхар мельком оглянулся на меня, но за шлемом разобрать выражения его лица я не смогла.

Шаг, и он исчез.

— Это маршал, все вышли.

— Это пилот Сэм, направляемся в зону посадки. Связь отключаю.

И я шагнула за аппарель. Раскинула руки, ныряя в плотную атмосферу Гаммы Медеи.

Пять.

Мир распахнулся неожиданно, как удар в живот. Ветер не бил в лицо, но ощутимо трепал мягкие части скафандра.

Четыре.

Там, внизу, можно разглядеть раскрывшиеся купола парашютов. Я затаила дыхание.

Три.

Серо-зеленая, словно полосатая поверхность планеты быстро приближалась.

Два.

Гость, кажущийся сверху просто черным овальным пятном, уже выкинул опоры, привязывая себя к земле. Парашюты ловко поворачиваются, целясь прямо на овальную поверхность.

Один.

Рывок кольца. Над головой раскрывается небольшой купол, стропы ощутимо дергают подмышками. Но я перехватываю управление у ветра, закладывая вираж.

Успеваю заметить, как раскрываются люки гостя, но лезущих оттуда мелких разведдронов встречают меткие выстрелы.

Чуть в стороне, на пути к серым коробками зданий портальной станции, на свежем бруствере полукругом стояла техника. Серо-коричневые кучи земли были хаотично разбросаны рядом. Вокруг двух зенитных комплексов суетились люди.

Еще один разворот.

"Радон" быстро снижался над серой полосой дороги в нескольких километрах, запустив двигатели на реверс и выжигая их ресурс.

Земля.

Напружинившись, я приземлилась в мягкий тягучий мох, тут же отстрелила стропы, продолжая по инерции движение и отстегнула шлем.

Вдох.

Двигаемся!

Тяжелый скафандр, практически доспех, был легче обычных, но все же не давал как следует разогнаться. И я добралась до Ранхара, рывком поднявшегося с расплющенного разведдрона, прорвашегося сквозь заградительный огонь. Перехватила на лету его "Калибр", развернулась и всадила очередь кинетических пуль в ближайшего механического паука.

Тройка Криса прикрывала взрывников на макушке гостя. Джорджо, Тэм и Карла занимался отстрелом выпущенных дронов с земли, рывками передвигаясь к баррикаде из местной техники.

Мы пятились туда же и стреляли. Пятились и стреляли. Пятились. Стреляли.

Стаккато выстрелов заглушало голоса.

Интересно, почему не стреляют местные?

Один из разведдронов неожиданно взвыл, набирая заряд для удара электрического хлыста. Значит, не разведдрон?

Нога встала на сцепленные ладони. Ничуть не смущенный моим весов в скафандре, по сути — броне, Ранхар привычно швырнул меня в воздух.

Короткий направленный полет, тонкий клинок вбивается в щель между композитных хитиновых пластин. Под моим весом дрон заметно проседает. Зафиксировав пальцы на условном загривке, застопорила суставы скафандра. Еще удар, в еще одно сочленение.

Знакомое воющее жужжание.

И я спрыгиваю вниз под треск взрыва. Его почти не слышно за стрекотом выстрелов и уханьем крупного калибра Джорджо.

Когда Катя и ее ребята, а затем и тройка Криса прыгают вниз, съезжая по покатой поверхности гостя, это сигнал всем — отходить подальше.

И поскорее.

Мы бежим к невысокому брустверу, не глядя стреляя через назад. Крис прикрывает. Потом кто-то, кажется Катя, прикрывает его, швыряя в воздух что-то, разбухающее под утробное уханье едким кислотным облаком со шрапнелью.

Я считаю.

Десять.

Взлетаю на бруствер.

Девять.

Проскакиваю между двух огромных грузовиков, осевших на отключенные антигравы.

Восемь.

— Все вниз, вниз!

Семь.

Сшибаю с ног пару солдат в легкой защитной броне.

Шесть.

Скатываюсь с бруствера.

Пять.

Рядом съезжает с откоса Крис, безумно улыбаясь. Он без шлема.

Четыре.

Развернувшись, сбиваю выстрелом мелкий дрон.

Три.

Взгляд захватывает удивленных людей в самой разной форме.

Два.

— Да ложись вы все! — почти рычу.

Земля вздрагивает.

И нас догоняет ударная волна. Люди на бровке валятся на колени, техника, стоящая на опорах, начинает медленно сползать назад.

Ну а миг спустя на нас начинают сыпаться ошметки.

Черное, красное, твердое и жидкое. Мерзкое и грязное.

Я поднялась с колен, и развернулась назад, на холм, обходя трясущиз головами людей, и смахивая с наплечников черную хитиновую чешую. В ушах гудела и стучала кровь, и слов какого-то интенданта, судя по форме, я просто не расслышала и отмахнулась.

С бруствера открывался отличный вид!

Овальное черное яйцо было словно вывернуто наизнанку, черно-золотые неровные лепестки торчали в разные стороны, там, среди них шевелились и колыхались странные трубки, пульсировала бесформенная темно-бурая масса, медленно стекая по покатым стенкам и плюхаясь на землю.

Рядом, держась за бок заваливающегося назад антиграва, на взорванного гостя удивленно смотрел мужчина в форме и легкой броне. Оторвав взгляд от эпичной картины разрешения, к которой осторожно, перебежками, подбиралась тройка Кати, страхуемая Крисом, он посмотрел на меня.

— Вы, кто бы вы ни были, — четко артикулируя слова, проговорил он, — вы вовремя.

— Да, — я кивнула, выискивая Ранхара.

Хищник обнаружился на одной из атмосферных зенитных систем. Он стоял на крыше дублирующей многоствольной пусковой установки и небрежно-величественно озирал поле боя. Его второй "Калибр" небрежно висел на плече, рука в перчатке ласково поглаживала затвор. Я улыбнулась. Все отлично. Теперь нужно только дождаться пилотов.

— Но почему вы не эвакуировались? И ведь здесь не меньше пяти порталов, верно?

Мужчина нахмурился. Он был из исследовательского контингента, судя по красным полосам на черном рукаве.

— Они появились неожиданно, минуя оповещающие системы. Или они не сработали... Люди просто не успевали уйти, мы готовили оборону. И да, пять порталов, очень большой транзитный поток с перегрузкой...

— На Талассу Волопаса. Да, мы и правда вовремя. Повезло. И теперь будет время на расследование причин несрабатывания системы обнаружения.

Пока мы общались, Катя подобралась почти вплотную к гостю, намереваясь продолжить разрушительную деятельность. Двое рейнджеров несли за ней следом крупные продолговатые ящики.

— Пожалуй, я бы рекомендовала всем снова спуститься за бруствер и отойти подальше. Гость еще определенно трепыхается. И требуется дополнительная обработка.

Но вот тут до мужчины, с которым я общалась, дошла вся ситуация. Гости незваные, спешная эвакуация и гости неожиданные, спасительные.

— Вы вообще кто? — в голосе человека смешались удивление, облегчение и страх. И подозрение, очень большое подозрение.

Я расправила плечи:

— Административный маршал Джанко, Таласса Волопаса. С депешей. Прошу и требую обеспечить доставку. А вы?

— Комкор Валентьев. Рад помочь, — машинально ответил тот, но я уловила откровенное недоумение, быстро сменяющееся строгим интересом, в голосе. Ох, да я не сомневаюсь, что вы рады помочь, но объяснений все же потребуете! Коммандер корпуса Исследований — это один из трех высших позиций планеты с порталом. Остальные двое — это военный и гражданский губернаторы. И теряющихся, рассеянных, мечтательных и пугливых людей на такие позиции назначают. Дайте ему минуту для осознания ситуации, и то, что надо исследовать, будет выпотрошено ментально и физиологически.

Если оглядеться, то ни гражданского, ни военного командования я здесь не вижу, хотя на управляющей башне второй зенитной системы расположилась команда обслуживания именно из военного контингента.

Странная ситуация.

Посмотрев на Катю, предложила:

— Пройдемте, все же вниз, думаю, сейчас шарахнет не менее мощно. Еще я познакомлю вас с командиром отряда сопровождения, Джорджо Кальмари.

888

Портальная станция Медеи на пять направлений похожа на звезду.

От центрального пилона симметрично отходят пять длинных белых платформ, на каждую из которых ведет грузовой и пассажирский спуски. Платформы сейчас были запружены народом, быстро исчезающим внутри длинных вагонов. Гладкие и стремительные поезда готовятся к разгону.

Длинные монорельсы уходят в тоннели, сейчас подсвеченные рядами тревожных синих огней, замыкающих установки перехода в многослойные кольца. Ровный гул набирающих мощность портальных колец перекрывает шум человеческой толпы.

Я стою в диспетчерской, словно широкий стеклянный барабан надетой на центральный пилон и наблюдаю за отправкой последней партии гражданского населения. На Медее остается только военный и исследовательский корпуса.

Перебивать отлаженный механизм из нескольких десятков людей, порхающих над голографическими пультами ради пары мгновений, нет смысла. Все, кому надо, уже в курсе, куда пожаловали гости незваные и что с ними случилось. Катя постаралась на славу и три взрыва практически полностью уничтожили паука. Он никогда не сможет подняться на орбиту.

Мы отправимся следующим рейсом. Но внутри все равно дрожат натянутые, как канаты орбитального лифта, нервы. Информация, как живое существо, тянет и дергает, подгоняя и заставляя ходить кругами за спинами диспетчеров.

Вот, толпа рассеялась, один за другим вагоны герметизировали двери. Разгонные блоки заалели, наливаясь силой, полыхнули. Магнитный импульс добавил мощности и резко сбросил захваты. Вагоны выстрелили вперед один за другим, ныряя в тоннели, в мгновенно раскрывшееся серебристое полотно порталов.

Наша капсула поднялась из-под платформы. Один за другим мои космические рейнджеры вышли из лифта, спускаясь с поверхности. Диспетчера, все, как ни странно, с Талассы, смотрели на эту группу настороженно и удивленно. Было от чего.

Мы, нежданные спасители, разнесшие на кусочки гостя незваного. Мы, свалившиеся с неба, из космоса. Мы, не расстающиеся со странными и старым оружием.

Три тройки рейнджеров, два пилота и специалист по порталам, снисходительные и тяжеловесно грациозные, нервно пританцовывающий маршал и некто, кто так и не снял шлем с затемненным стеклом.

И маршалу нужно, нужно доставить всю эту компанию куда следует.

Думаю, к Ранхару, сними он шлем, Гамма Медеи отнеслась бы еще подозрительнее нас при первой встрече. Чужак, инопланетянин. Выжил бы он при столкновении со стражей Талассы?

Но волей маршала, активного административного маршала Талассы Волопаса — все эти люди просто сопровождение, которое может проследовать с ним. Под мою ответственность.

Ах, что у меня за сопровождение!

Я сбегаю вниз по спиральной лестнице. Мне никто не препятствует. Это бессмысленно. Я знаю, как выгляжу со стороны, когда в крови играет адреналин, а разум затопил азарт движения к близкой цели. Эту одержимость много раз наблюдала у коллег.

Я выгляжу странно, и остановить меня — невозможно.

— Карета подана!

— Что такое "карета"? — задумчиво спрашивает Крис.

Но я просто ныряю в распахнутые створки, мимоходом набивая личный страховочный код на панели у входа.

Внутри нас ждут гладкие поверхности, мягкие противоперегрузочные ложа, набор голографических экранов и виртуальный интерфейс.

Мягко мигают панели и начинается обратный отсчет.

Я проверяю знакомые координаты портала и ложусь в кресло.

Я уже забыла это ощущение.

Краем глаза отслеживаю, как рассаживаются остальные.

С тихим стуком у ложементов расставляется оружие.

Одно из кресел скрипит под весом хищника.

С шипением входная мембрана сжимается, блокируя вход. Слышу, как закрываются створки, герметизируя капсулу.

И Ранхар, наконец, снимает шлем.

Я с ухмылкой киваю ему.

Все отлично!

Начинается отсчет.

Синий круг мерцает, сужаясь, бежит рядом кольцо загрузки мощности.

Ускорение вдавливает в ложемент.

Рывок.

Бросок.

Удар.

Мир раздваивается, мигает и выворачивается.

И резко тормозит.

Я дома?

Сейчас проверим.

Я встала, потянулась и мягко прошла к выходу. Следом за мной встали остальные. Ранхар, верный друг, застыл за плечом.

Мембрана разошлась, едва я коснулась рукой пульта.

Разум наполнился шумом моря.

Я дома.

Вокруг меня — свет. Прозрачный купол над платформой прибытия разбрасывает солнечные зайчики. Лучи пробиваются сквозь толщу воды, преломляясь в преграде и рисуют на белой платформе узоры.

Нас встречают.

Обманчиво легковесная боевая пятерка охранения в гладкой изящной синей форме, с широкими, диссонирующе толстыми браслетами на руках.

Разгорается алое зарево тревоги.

Нет, это не вторжение. Мы — гости ожидаемые.

Я делаю шаг вперед. И направляю запрос.

"Статус?"

"Административный маршал Джанко, Таласса приветствует вас!".

"Я дома!"

Мир дополненной реальности расцвел перед глазами.

"Мой дом, мое право!"

Один приказ и веер именных меток взлетел и осел над головами спутников.

"Доставка депеши. Сопровождение официального посольства до места дислокации".

"Конечно, дорогая", — прошелестела Таласса.

Бело-золотой пластик лег под ноги. Я махнула рукой.

— Вперед!

Боевая пятерка расступилась, и мы тяжелой стремительной поступью двинулись вперед и вверх, к свету. Овальная кабина подъемника, где по моей просьбе была сброшена лишняя, примитивная защита, взлетела по прозрачному тоннелю над морем, замерла на миг и распалась треугольными лепестками.

Мы замерли под ласковым светом семи разноцветных лун.

Ранхар чуть поежился, чувствуя себя, кажется, не очень уютно без доспеха, с одним только "Калибром". Хищник из кошачьих не любит воду? Я успокаивающе коснулась его рукой.

Крис наоборот, радостно раскинул руки, купаясь в золотисто-розовом рассветном тумане. Остальные рейнджеры расслабленно осматривались. Кажется, никто из них не был на Талассе, но все — слышали.

— Таласса и правда волшебная, — задумчиво проговорил один из пилотов.

От горизонта до горизонта — океан, переливчатый, холодный сине-зеленый с золотыми прожилками отмелей и лиловыми завихрениями теплых течений. Тонкая сеть путеводных трасс ожерельем опутывает планету, пульсирующие бусины перекрестков и подъемников — словно замки и заклепки, скрепляют ее. Нечасто вздымаются к лунам изящные тонкие шпили, окруженные пенными бурунами. Воздух густой, сладко-соленый, оседающий на губах тонкой пленкой золотящихся кристаллов.

Нам к одному из шпилей, что видны на самом горизонте. Тому, что закручен двойной спиралью и ослепительно искрится на рассвете. У нас очень срочная доставка! Маршальский допуск зовет, дергает и тянет. Реальность пестрит призывами поторопиться.

Под ласковым прикосновением перламутрово-чешуйчатый, словно шкура водяного дракона, транспортер переносит нас к трассе, тонкой и звонкой серебряной нитью тянущейся над сине-зелеными волнующимися полями.

Вскинутая рука, вежливая просьба к Талассе.

С нежным согласием к нам, вниз, соскальзывает цепочка серебристых капель, раскрывая мембраны.

— Это одноместные моноциклы, садитесь. Я поведу. Таласса ждет нас!

Живая ртуть приняла меня в объятия, мягко подчиняясь приказу.

И миг спустя я, словно и не исчезала на долгие сезоны, лечу в рассвет, навстречу голубой громаде поднимающегося над горизонтом ____, срезая путь, прямо над океаном. И волна за волной накатывают на моноцикл, оставляя на гладкой поверхности пенный кружевной узор.

Я дома, мы дома. Но это не конец пути, а всего лишь небольшая остановка в поиске.

Вдох, выдох, продолжаем...

Май 2021

Алексеева Яна.