Волчица и пергамент. Том 5

Уже довольно давно он не видел Миюри при свете дня, до него вдруг дошло, что сейчас она выглядит немного взрослее.

— Это потому, что кое из-за кого мне всегда приходилось обедать одной, — сказала она, слегка ущипнув его через куртку, но всё же польщённая его похвалой.

Хотя Миюри казалась себялюбивой девушкой, Коул знал, что, когда он погружается в ту или иную задачу, она всегда проявит достаточно внимания и оставит его в покое. Теперь же она пристально посмотрела на него с недовольством, поэтому он улыбнулся, признав поражение, и крепче сжал ей руку.

— Можешь считать, что прямо с сегодняшнего дня мы снова вместе.

Её красноватые, похожие на драгоценности глаза расширились, её лицо осветила ослепительная улыбка.

— Хорошо, тогда я хочу что-нибудь поесть!

— Ладно, ладно.

Миюри тащила его за собой, и он послушно шёл следом, пока они шли через гавань под голубым небом под хор морских птиц.

Она привела Коула к присущей именно портам лавке с едой, здесь всё и вся жарилось в масле. За небольшую плату в таких лавках жарили ту часть доставленной в порт рыбы, что не находила спрос, а также костистые части, оставшиеся от чистки рыбы.

Миюри никогда не пугали расходы, и, конечно, она выбрала это место не из-за дешевизны.

Массивные хребты камбалы с остатками мяса, достаточно большие, чтобы держать их надо было чуть ли не обеими руками, окунали на железных крючьях в пузырящееся масло. Это делалось на виду у прохожих, вероятно, чтобы привлечь внимание. Когда Миюри крикнула, что хочет купить такой хребет, лоточница в изумлении замерла, затем улыбнулась, поощряя зевак наградить смелую девушку рукоплесканиями — те так и сделали.

— Не думаю, что справлюсь сама, поэтому я хотела бы попробовать разобраться с этим вместе с тобой.

Когда она так улыбалась, сказать "нет" было немыслимо, и хотя он искренне сомневался, что сможет существенно помочь ей, но всё же заплатил две бронзовые монетки и взял у лоточницы заказанный хребет. Одолев один плавник и несколько рёбер, он, конечно, ощутил изжогу, зато Миюри никак не могла насытиться хрустящими жирными костями и ароматом приятно подсоленного масла.

Они прошли на пустой причал и сели лицом к морю. Миюри радостно постукивала ногой, с ещё большей жадностью впиваясь зубами в камбалу, размером в три её лица.

— Вот, просто смотрю, как ты ешь, и у меня изжога разыгрывается.

— Мм?

Хребет несколько раз окунали в масло, оставляя, как следует, в нём прожариться, чтобы придать насыщенный аромат. Миюри продолжала есть, и масло блестело на её губах. Как человек, не доверяющий собственному желудку, Коул почти восхищался её упорством.

— Э-э, я и хлеба купил.

— Спасибо!

Миюри взяла хлеб и откусила кусок, словно пытаясь вытереть им рот от масла. Странное ощущение охватило его, когда он стоял рядом с Миюри и ел свою долю, снова и снова ощущая, что она действительно была девушкой-волчицей.

Сияющее небо над головами, лёгкий ветерок, проносившийся через весь порт, составляли картину целого мира, её дополняли теснившиеся у дальнего берега корабли с большим количеством парусов и лодки, перевозившие грузы с этих кораблей.

Это зрелище заставило Коула задуматься о том, что каждый из покачивавшихся там больших кораблей прибыл сюда, преодолев нелёгкий путь по морю, он начал не только понимать, но и чувствовать, что мир определённо намного больше, чем он мог себе вообразить.

— Эй, брат? — обратилась Миюри, когда от хребта остались только хвост и несколько позвонков, потом она с удовлетворением глотнула из меха, прежде чем снова заговорить. — В какой город отправимся теперь? Ещё дальше на юг?

Под конец вопроса она негромко рыгнула. Коул нахмурился, стараясь показать, насколько это неприлично для девушки её возраста, но это лишь вызвало улыбку у неё. Похоже, пройдёт ещё немало времени, прежде чем её можно будет допускать в приличное общество.

— Полагаю, скоро узнаем. Наследница Хайленд, скорее всего, вернётся с новыми поручениями для нас.

— Хм. Люди из поместья сказали, что она вернётся, вероятно, где-то сегодня. Думаю, тогда мы сможем просто спросить.

— Что? Они действительно так сказали? — удивлённо спросил Коул, на что Миюри лишь пожала плечами, будто от жалости к нему.

— Как бы ты вообще смог выжить в этом мире без меня?

Он не мог спорить, несомненной истиной было то, что он всё оставил на её попечение.

Пока Коул размышлял о том, что ему следовало бы действовать вместе с Миюри, его спутница снова склонилась над остатками камбалы, набила рот мясом так, что у неё щёки округлились. У него даже в груди кольнуло при виде такой манеры есть.

— А да, чуть не забыла тебе сказать, — заговорила она, когда всё проглотила.

— Что же?..

— Один ремесленник сказал мне, что с сегодняшнего дня у собора будет открыто множество лавок.

— А-а, наконец-то.

Он знал, о чём шла речь. Королевство Уинфилд отказалось платить налоги папе, тот в отместку приказал всему духовенству королевства прекратить религиозные службы. Раусборн не был исключением: больше трёх лет ворота собора оставались плотно закрытыми, а священные обязанности — забытыми.

Но после волнений, произошедших несколькими днями ранее, ворота собора, наконец, открыли. Коул был одним из многих, принявших участие в первой за много лет мессе. Жители города с большим воодушевлением восприняли возобновление церковных служб, толпы людей заполнили собор. И, как следствие этого, заговорили, что город возродит рынок у ворот собора. Похоже, это грандиозное событие состоится сегодня.

— Просто чтоб ты знала, мы не будем тратить зря наши деньги.

Рынок — это лавки, а лавки — это еда.

Миюри закончила пить, отложила мех и посмотрела на Коула.

— Ла-а-адно, — пропела она и вытерла рот рукавом.

Доверять этому ответу Коул не мог совершенно.

Толпы людей без перерыва входили и выходили через широко распахнутые парадные двери Раусборнского собора. Подобную картину Коул видел совсем недавно — во время первой мессы. То оживление согрело его сердце, но он уже тогда осознавал, что это лишь начало.

Площадь перед собором всегда была бойким местом, известным тавернами, предлагавшими в основном баранину, и другими городскими достопримечательностями. Теперь он был забит рыночными прилавками, всё оставшееся место заполнило настоящее море людей.

— Потрясающе, брат! — в восторге высказалась Миюри, что же до Коула, то к его облегчению лавок с едой оказалось не так много.

Почти все предлагавшиеся товары были так или иначе связаны с верой, будь то свечи для месс или маленькие каменные статуэтки для молитвы. И всё же среди этих товаров, конечно, были и те, которые они редко видели во время своего путешествия по королевству из-за продолжающегося противостояния с Церковью, и потому Миюри очень заинтересовано всё изучала. Недостаток веры она легко восполнила своей преданностью веяниям текущего дня, немедленно устремившись к прилавкам с гобеленами, перчатками, плащами, платками и прочими всевозможными товарами, украшенными символами веры. Она прекрасно себя чувствовала, перебирая все эти вещи и примеряя платки с кистями, ей ещё понравилась одна ярко-красная шаль, вышитая символом Церкви и хорошо смотревшаяся на её плечах.

Хотя поучения Коула входили в одно ухо и выходили в другое, он гадал, не сможет ли Миюри однажды обрести веру посредством подобного интереса.

— Может, посмотришь ещё одну? — спросил он, пытаясь использовать её интерес, но Миюри покачала головой и вернула шаль лоточнице.

— Нет. Я не хочу излишне опустошать твой кошель, не беспокойся. Мне она не нужна.

Принимая обратно шаль, лоточница, казалось, была тронута заботливостью этой девушки, но Коул, конечно, не мог не улыбнуться скептически.

— Я бы с большей радостью услышал это в лавке с едой, — ответил он, когда она взяла его за руку, девушка просто возмущёно пожала плечами в ответ.

— Не заморачивайся на этом. Мы экономим ради вкусной еды!

Её ответ не был неожиданным, но он всё же вздохнул.

— Честное слово...

— Хи-хи-хи, — озорно рассмеялась Миюри и подошла к нему ближе, чтобы продолжить. — Лавка, на которую я действительно хочу взглянуть, находится где-то в другом месте. Ремесленник сказал, что она будет перед собором.

— Никакой еды, — предупредил Коул, хотя и полагал, что его усилия окажутся напрасными.

Миюри одарила его своей зубастой улыбкой и вдруг несколько раз подпрыгнула, что-то заметив за толпившимися людьми.

— Вон она!

Схватив Коула за руку, она двинулась вперёд. В лавке, к которой Миюри его подвела, были разложены куски ткани размером от пальца до руки.

— Это они.

Миюри рассматривала разложенные куски ткани с таким вниманием, что Коул забеспокоился, не появятся ли её уши и хвост. Здесь были куски толстой шерстяной ткани и тонкой, но прочной конопляной. Помимо обычных церковных символов попадались вышитые изображения мужских и женских ликов, а также большого числа животных. Всё это служило одной цели.

— Обереги, как я погляжу. Зачем мы здесь?

Миюри не верила в учение Церкви и была не из тех, кто полагался на святых покровителей. Но она всё же в волнении смотрела на обереги и, взяв один из них, показала Коулу.

— Смотри, брат, смотри! Черепаха!

Черепаха держала в пасти канат, натягивавший корабельный парус, Коул был весьма удивлён самому существованию такого оберега. Он сомневался, что Церковь слишком благосклонно отнесётся к подобному, учитывая, что почитание природы связывалось ею с еретическими верованиями. Но тут заговорил молодой лоточник:

— Этот герб принадлежит рыцарскому ордену Еврана. Древний орден, который когда-то действовал здесь, в королевстве, и славился своим умением сражаться на море. Идеально подходит для защиты от морских неприятностей. И именно то, что нужно, чтобы держать пиратов подальше!

Герб отряда рыцарей. Если Коула удивило такое изображение на обереге, то Миюри чуть не зубами впилась в слова хозяина лавки.

— А, это оно! Я пришла посмотреть на гербы! Какие ещё у вас есть?

— Хо-хо, у нас их ещё столько... Посмотри и выбери то, что тебе понравится!

Лоточник, почуяв возможного покупателя, немедленно достал из-за прилавка целый ящик, набитый умопомрачительным количеством кусков ткани — на каждом были изображены различные гербы и символы.

— Ого, просто невероятно! И это всё рыцарские гербы? — отозвалась Миюри, сверкая глазами.

Лоточник откашлялся.

— Давным-давно в королевстве существовало много, очень много орденов рыцарей. Знаешь, почему? — продекламировал он не хуже какого-нибудь лицедея, и Миюри в волнении покачала головой. — Тогда позволь поведать тебе одну историю. В давние времена королевство Уинфилд было глухой страной, дикие люди правили ей. Но один великий император, правитель древней империи, собрал солдат Церкви и сформировал рыцарский орден, который пришёл на эту землю. С этого и началась долгая история этого королевства.

— Надо же! Ты знал это, брат?!

Коул имел скудные сведения об истории королевства. Он успокаивающе положил руку на голову Миюри и посмотрел на лоточника. Заметив его движение, тот продолжил свой рассказ на манер герольда:

— Гм! Несмотря на всё величие императора древней империи, несмотря то, что он вёл за собой лучших рыцарей, которые могла подобрать Церковь, война, что они вели, война за изгнание варваров, была жестокой. Дело в том, что эта земля отличалась невероятным разнообразием погоды и рельефа, разнообразие было столь велико, что многие говорили, что на ней уживались четыре разных мира. В те времена каждая страна делилась на несколько королевств — это была эпоха враждующих королей, правивших землями, в которых они чувствовали себя как дома. Короли, правившие севером, умели сражаться, пробираясь через льды и снега, правители восточных королевств не знали себе равных в морских сражениях. Южные короли были грозой любому в сражениях на обширных равнинах, а западных королей отличало искусство ведения войны среди крутых суровых гор. Каждый воевал по-своему, у каждого были свои таланты. И из-за этого великая империя и рыцари церкви действовали порознь на протяжении долгой войны с варварами. Именно тогда эти гербы и носили те рыцари.

С этими событиями Коул не был знаком, Что же до Миюри, то она слушала с таким восхищением, что её хвост, казалось, мог появиться в любой момент.

— После того, как предок нынешнего короля объединил рыцарей, бившихся в разных местах, всё, что осталось от старых орденов, — это их гербы, что вы видите здесь.

— Ух ты, я представить не могла... Они все такие потрясные! Хотя...

Восторг Миюри вызвало выражение триумфа на лице лоточника, похоже, он был горд поделиться легендарной историей королевства.

— Слушай, я слышала, что все гербы имеют каждый своё значение. Это правда?

— Несомненно. Возьмём, к примеру, этого оленя, который стоит перед щитом. Этот герб принадлежал ордену, охранявшему крепость, преграждавшую путь к горным долинам запада. Щит олицетворяет долг защиты, а олень — символ тех, кто умеет сражаться на узких горных тропах. Основные положения ордена приведены здесь на ленте в верхней части герба, а маленькие узоры по бокам отображают положение и происхождение. Здесь, в правом нижнем углу, изображён священный Грааль, обозначающий сохранение неразрывной связи с Церковью и в этих землях.

Миюри увлечённо внимала объяснениям лоточника. Хотя Коула расстраивало, что эти гербы оказались единственным, к чему она проявила интерес, он понимал её желание прийти сюда.

— Я бы хотела сделать свой собственный герб. Что мне надо для этого сделать?

Несколько дней назад Коул сновал челноком между собором и поместьем, следя, чтобы все подготовительные работы в монастыре строго соответствовали церковным правилам. Ему приходилось ради этого урезать время для сна. А если Шарон собиралась основать новый монастырь, конечно, зашла речь и о своём гербе для него.

Миюри безумно любила рассказы о приключениях, и разговор о создании нового герба был для неё сродни куску жареного мяса для бездомной собаки. Но создать герб — это не то же самое, что нарисовать вывеску. Коул подозревал, что, если ей позволить остаться и слушать дальше, она заведётся не на шутку. В итоге он вручил ей вощёную доску и деревянное стило, чтобы она могла нарисовать всё, что пожелает, лишь бы не проявились её покрытые шерстью части.

— Ах так? Сделать что-нибудь для своей лавки на будущее, так ведь?

Лоточник должен был прийти к такому выводу, поскольку она была одета посыльным мальчишкой торговой компании.

— Да, примерно так. И поэтому я хотела бы увидеть побольше разных изображений.

— Хм... Не думаю, что будет легко нарисовать такое самостоятельно с начала и до конца.

— В самом деле? Думаю, мне придётся попросить об этом мастера. Я сама не очень хорошо рисую.

— Нет, я не это имел в виду, — сказал лоточник и, почесав затылок, взял другой кусок ткани. — Возьмём, к примеру, этот. Это самый известный герб королевства.