Рейнджер

Перед самым сном вспомнил, что надо тренироваться отыгрывать роль. Видимо, был не настолько адекватен, как казалось. Решил поставить 'охранный периметр'. Правда, такого заклинания вроде бы не обсудили с мастерами (ну, забыл, не слон же я — всё пом-нить!) но которое просто обязано быть у человека, что в одиночку по фэнтезийному лесу шарится. Иначе сожрут — на первой же ночёвке. Или днём, после двух-трёх бессонных ночей подряд. Вспомнил читанный когда-то давным-давно обряд 'братания с огнём' и постановки 'огненного кольца'. В оригинале оно призвано было охранять носителя днём от 'злых помыслов', но я решил подойти творчески.

Правда вот, друг мой, ещё один турист ярый, который последние лет десять подсел помимо своей любимой йоги ещё и на эзотерические учения, говорил, что Огня во мне немного. Как-то раз на посиделках, на втором полулитре беленькой, он решил 'посмот-реть мою ауру'. Заявил, что Воздуха во мне очень много (не удивил — жена бывшая люби-тельница гороскопов, потому уже давно знал, что мой Водолей — знак воздушный). Что на втором месте — он не может разобрать, Астрал или Земля; потом идёт Огонь, но его мало, и совсем мало Воды, почти нету. С водой понятно — она меня и на плаву почти не держит, видимо, кости тяжёлые, если расслабиться лёжа на спине в реке — начинаю медленно по-гружаться. А с Огнём вроде дружу. Сказал это всё другу, тот ответил, что это и понятно — Воздух с Огнём дружит. Потом понёсли его кони вдохновения в дали неведомые, тропами нехожеными...

Вспомнил всё это, когда легенду для персонажа придумывал — ну, и загнал туда. Сейчас же 'ставил охрану'. За неимением свечки — взял тоненькую веточку. Провёл весь ритуал, максимально серьёзно, вспомнил и произнёс вслух слова наговора, только охрану представил себе не в виде обруча или стакана вокруг тела — а как стену вокруг 'стоянки'. Мысленно сомкнул стены в купол, поблагодарил: 'спасибо тебе, брат мой Огонь', и зага-сил огонёк пальцами, тем самым одновременно принеся малую жертву в оплату работы и указав на старшинство (ведь погасил же).

После всего этого лёг поудобнее и уснул с чистой совестью и чувством выполненно-го долга.

* * *

Утро было яркое, звонкое и на удивление тёплое. Обычно, когда просыпаешься в ле-су, особенно — если спал на земле, да ещё недалеко от воды, то поначалу зябковато, даже в разгар лета. Приходится попрыгать, побегать, чаю или кофе попить, чтобы согреться. А тут — хорошо, уютно, как всё равно дома спал, или даже у бабули — на старой, продавлен-ной кровати, но продавленной именно мной, потому каждый бугор или вмятина — именно там, где они и нужны. Чувствуешь себя, как в каком-то на удивление уютном коконе. По-тому и не даю выбрасывать 'старое хламьё'...

Что-то я отвлёкся. Интересно, сколько времени? Наручные часы не ношу уже лет пять, как надоело выбрасывать в тряпки любимые рубашки, у которых браслетом манжету истрепало. Тем более — на ролёвке, наручные электронные часы были бы, мягко говоря, сомнительным аксессуаром. Говорят, как-то раз один из мастеров, увидев на руке коман-дира одной из групп незаявленные в начале игры часики, объявил их 'проклятым брасле-том неудачи', который надели на руку спящему зловредные посланцы сил Тьмы, и устро-ил показательное выступление на тему 'отыгрывать надо правильно' с говорящим мане-кеном. Открываю один глаз, ага! Солнышко ещё над макушками не поднялось, с учётом времени года, как раз около семи утра, а то и чуть раньше.

Смотрел я на то, как лучи света играют в перистых, напоминающих растопыренную ладошку листьях со специфической бахромой на каждом из 'пальцев' и радостно улыбал-ся новому дню и его первому подарку. Надо же, а я и не рассмотрел в темноте, что рядом карсиал растёт! Если ещё ему в этом году поросль молодую не проредили — пополню боекомплект...

СТОП! Что я вчера пил?! Какую дрянь приносили эти дриады с дредами? Настойку на мухоморах с добавкой псилобицина для вкуса? Какой, к едреням, 'карсиал'?

Тут же вспомнил, что это за дерево, чем ценно. Потряс головой — не помогло. Схва-тился за головушку бедовую руками — нащупал кожаную ленточку поперёк лба. Это ещё что за? И тут только обратил внимание на то, что с самого начала подспудно тревожило — очки-то я не надевал! А вижу всё так, как уже и забыл, что бывает. Метров с двадцати (двадцать один метр тридцать два сантиметра до ствола — щёлкнуло в голове) мог при же-лании бахрому на листьях считать, сколько ворсинок на каждом! И нет уже начавшей ста-новиться привычной тянущей боли в спине, которую сорвал неосторожно пытаясь под-нять неподъёмное. Тэээкс, это начинает дурно пахнуть старым литературным штампом. Осмотрел себя — и я, и не я. То есть основа моя — мои 190 сантиметров роста, мои 110 кило веса. Вот только сбылось давнее пожелание — 'вот бы снять килограммов десять сала, а вместо них навесить в нужные места килограммов десять мяса!', причём сбылось с из-бытком. Ощущение, что жира не осталось вообще, а мяса добавили с лихвой, больше, чем 'забрали' сала.

Ну, и одежда — моя и не моя. Моя в том смысле, что соответствует заявке на игру и не моя — потому как не подделка, а настоящая.

Окинул всё это длинным и тяжёлым взглядом и застонал, опускаясь на землю. 'С приплытием Вас, Ваше высокомордобразие...'

Глава 3.

Ну что же, традиционная дилемма — перенос или шиза. Ничего нового и необычного, писано-читано многократно, даже многодесятикратно, если можно так выразиться. И что делать прописано неоднократно, и на себя примерялось. Во-первых, вести себя так, как будто всё всерьёз и на самом деле: лучше побыть в глазах гипотетических санитаров чуть большим идиотом, чем оказаться трупом, приняв реальность за бред. Ну, это стандартно, с этим я согласен на все сто. А вот дальше — выйти к людям, осмотреться и решить, как жить дальше, тут уж — извините, 'позвольте вам не позволить'. Не люблю искать при-ключений на свою хм... ходовую часть, так скажем. Поэтому действуем с точностью до наоборот: провести инвентаризацию, выяснить 'кто я, где я, зачем я', осмотреться на ме-стности; потом решить, что делать дальше и уже потом, с толком и учётом обстановки, выходить к людям, или кто тут их заменяет.

Второй штамп в поведении попаданцев, который мне не нравится — куда попал, там и начинают шмотки раскладывать. Потом приходится срочно драпать, или катаклизм какой — и привет горячий, получите картину маслом: в новом мире с голой задницей. Нет уж, гамадрила изображать — настроения нет, категорически. То, что мне удалось спокойно пе-реночевать здесь, отнюдь не гарантирует спокойствия днём. Может, тут рядом гнездо ка-кой-то твари, которую все так боятся, что не рискнули жрать беспечно дрыхнущее мясо. Или перенос произошёл непосредственно в момент просыпания, и сейчас шайка местных звероящеров ломится к внезапно унюханному деликатесу. Итак, найти спокойное да уют-ное местечко, где можно, не опасаясь внезапной угрозы, проверить вещи, память, умения и навыки, именно в таком порядке. Поскольку сейчас у меня в голове каша, а содержимое рюкзака может помочь её переварить. И уже потом, зная материальную базу, эксперимен-тировать с умениями.

Итак, куда двинуть? Вдруг возникло интересное чувство. Как будто изображение проступает на фотобумаге, или что-то выдвигается из тумана. Или радар высвечивает кар-тинку, с каждым оборотом добавляя деталей. Я осознал, что вон в той стороне метров че-рез триста протекает речушка и если пойти туда, взяв чуть левее дуба, то выйдешь на не-большой пляжик. Ошалеть можно — это что, 'чувство леса' так работает? Нюансик такой — выхухоль какую-то около речки чую на водопое, а вот что в реке творится — как ножом отрезано, по кромке воды. Тут мой взгляд зацепился за что-то в траве около ног. Ушки, шкурка... Заяц, что ли? А чего он валяется тут? И шерсть с каким-то зеленоватым отли-вом...

'Опасность!' — заорало что-то внутри меня. Я помимо воли отпрыгнул назад, шаря глазами по кустам в поисках источника, руки сами ухватили мой посох. 'Близко! Рядом! Нет, не опасно, сдохло уже' — хоровод не то мыслей, не то образов. Странно, но похоже, что опасностью мои новые инстинкты сочли вот этого вот кролика. Я наклонился рас-смотреть поближе и тут что-то щелкнуло, как до этого с деревом.

— Рэбтор ! Мелкая лесная нечисть, шкодливый дух. Телесно воплощается, маскиру-ясь под кролика или зайца. Выдают его зеленоватый отлив шерсти, тёмная аура и хищные повадки, хотя их он умеет скрывать. Редко нападает на того, кто может дать отпор, только стаями в брачный период. Но вот перегрызть горло спящему и сожрать не столько тело, хоть и мясом не побрезгует, сколько более энергонасыщенные структуры может и любит. Убиваем хладным железом , серебром, Огнём, кое-чем из арсенала Воздуха, силой Свет-лых Богов. При убиении металлом, плоть быстро разлагается, оставляя зловонный остов, есть вероятность выживания духа. Если будет пища — может и отожраться до нового во-площения. Огонь и Воздух уничтожают злой дух, тушка остаётся. Святая атака братьев-паладинов или отцов-экзорцистов уничтожает полностью, во всех планах бытия. Если си-ла веры молящегося недостаточна для полного уничтожения нечисти, то молитва обраща-ет врага в бегство. При совсем слабой вере, или сильном духе, противник может наоборот разозлиться и нападать с удвоенной силой. Это, кстати, характерно для всех видов нечис-ти и нежити. Да уж, хорошо, что я не стал отыгрывать паладина (а ведь предлагали!), с моим идейным атеизмом... хм... придётся пересматривать мировоззрение, похоже, в этом мире Вера — реальная и ощутимая Сила.

Да, неплохой инфопакет распаковался при виде зверушки. Вот если только так на-кроет в бою, то двух— или трёхсекундный ступор может стоить жизни, а то и дороже. Но стоп (чувствую, ближайшие пару дней это станет моим любимым словом), тушка цела! Значит, его прихлопнуло магией! Так, морда опалена — огонь поработал, точнее говоря — Огонь. И кто ж его так?

Перед мордой твари пролегала на песке опаленная полоска около полуметра длиной. И эта полоска, вот чтоб мне пива не пивать, шла точно по линии моего 'игрового' защит-ного купола! Это что же творится — перенесло меня ещё до сна? Или во сне, но вместе со всей округой? И я что, и правда владею магией?

Нет, не тем я маюсь. Во-первых, шагом марш на речку, там ключи рядом и на них — пусть слабенькое, но всё же место Силы. Силы светлой, так что в радиусе метров пятьде-сят мелкой нечисти не будет, а крупную я учую намного раньше. А во-вторых, что ж это получается — не вздумай я отыграть роль перед сном, и меня бы ночью схарчили саблезу-бые (точнее — иглозубые) демонические кролики?! Вот тут-то меня и накрыло по-настоящему...

Прочухавшись слегка, я, стимулируемый воображаемой стаей злобногрызов, спеша-щих на неожиданный завтрак в виде меня, любимого, быстро собрал вещи. Мельком удивляясь на тему 'эк вас переколбасило-то', но не всматриваясь и не вдумываясь в под-робности. Только обратил внимание, что обширные накладные карманы на куртке превра-тились во что-то вроде двух ташек, пристёгнутых плотно к бокам (не стал смотреть, как именно). Плащ-накидка, дубовая и потрёпанная, с потрескавшимся кое-где резиновым покрытием превратилась во что-то мягкое, но плотное, не сразу поймёшь какого цвета. Рюкзак — похож на тот, что был, топорик тоже вроде как не изменился. Меч, лук, колчан — три раза по ого! Посох! Вот это подарочек! Но — потом, потом. Что-то мне не нравилось в моём месте ночёвки, как будто зудело под кожей по всей тушке сразу. Итак, ножны с клинком и саадак за спину, колчан со стрелами на бедро, посох-копьё-топор... эээ... да пусть будет глефа, кто-то против? Не слышу возражений. Если что — переименую. Итак, глефа — в руки, и вперёд.

Пока шёл и осматривался по сторонам, стараясь определить возможные опасности и полезности, успел подумать, что моё чувство леса как бы даже слишком того... Какой-то эльф получается, а я на такое не подписывался. На ходу пощупал по бокам головы — уши, как уши, вроде такие, как и были. А с другой стороны... Эльф, если верить описаниям, должен чувствовать весь лес вокруг, как единое целое и каждую деталь. Ощущать жела-ния каждого кустика, и не только ощущать, но и изменять — попросить куст не цеплять одежду, уговорить заросли расступиться или траву распрямиться. Есть у меня такое? 'А вот хрен вам в обе руки', как говаривал один персонаж. Могу прощупать лес метров на двести, причём — в достаточно узком секторе. При этом могу не заметить чего-то прямо под ногами, что я и подтвердил, споткнувшись о сосновый корень. Выругался тихонько и оставил только 'фоновое' чувство, плюс — усиленное внимание вперёд и за спину, по-скольку на спине у меня глаз нет.

Вот оно, местечко! Речушка, неширокая, тут изгибается полупетлёй. На внешней стороне излучины образовался песчаный обрывчик высотой метра два. Слева, если стоять лицом к реке, бугорок сходил на нет и был удобный спуск к воде. Вдоль кромки воды шёл неширокий, метра полтора пляж. Просматривалось чистое дно, понижавшееся полого. Слева, напротив спуска, виднелся брод, но заросший водорослями так, что было очевидно — не ходят тут люди. Справа на краю излучины берег нависал над водой, получалась эда-кая тумбочка высотой около полуметра. Присмотревшись понял, что эта тумбочка — ста-рый ольховый пень, полощущий корни в воде, подобно спруту, который захотел было пе-ребраться жить на берег, но на пол пути засомневался, остановился, задумался. И стоит эдакое чудо, с одной стороны глянешь — плоская тумба, как в бассейне. С другой стороны — неведомое чудище призадумалось у кромки воды. Вот так и рождаются легенды о водя-ных, как раз и стоит над явным омутом — река там тёмная, дна не видно.

Я, хоть и не имею сродства к воде, если верить тому, что увидел в моей ауре полу-трезвый дружественный йог, но рыбалку люблю, и понимать реку или озеро научился. Правда, с чисто утилитарной точки зрения. Мысли о рыбалке навели на мысли о рыбе и о еде. Приступ банального голода, совпавший по времени с приступом прагматизма, разве-ял романтический настрой, как буйный осенний ветер тонкий дымок от угасшей свечи. Хм, похоже, всё-таки не до конца развеял. Мысли о рыбе тут же сформировались в план пошарить в корнях под пнём и под обрывом. Перед глазами, как живой, встал когда-то пойманный мной руками у берега налим на полтора кило весом. Эх, и вкусный же был, зар-раза...

Нет уж, перед тем, как шарить руками в корнях надо попытаться сообразить, что в тех корнях может водиться, не окажусь ли я сам в роли того налима. Вздохнув, окинул взглядом дугу пляжа, длиною метров двадцать-двадцать пять, реку, шириною на изгибе метров шесть-семь и сужающуюся до трёхметровой речушки на входе и на выходе. Гля-нул на противоположный берег, заросший осокой луг. Похоже, по весне речушка разлива-ется по ширине своих петель и даже больше. Потому и до кромки леса на том берегу ша-гов сто — сто двадцать, по границе паводка растёт. Покосился я подозрительно на заросли камышей на правом фланге, вздохнул и пошёл проводить инвентаризацию.

По левую руку и выше по течению, чем мой пляж, сразу за бродом били три роднич-ка. Почти правильный треугольник, один ключ на дне реки ('нежарко будет купаться — мелькнула мысль, — как бы судорогу не словить') и два на берегу. Вот там-то и ощущался источник чего-то светлого, бодрящего. Захотелось увидеть, что же там на самом деле. Удивляясь себе, но не сильно, поднял руки к лицу, заслонил ладонями глаза, закрыл их. Глубоко вздохнул, как когда-то на занятиях по кун-фу, в три этапа, представляя себе тече-ние энергии по телу к соответствующей точке тела, после чего с резким выдохом развёл руки в стороны, открыл глаза и... открыл глаза ещё раз. Не знаю, как это объяснить, но ощущение было, как будто поднимаю ещё одни веки. Почти сразу в глазах появился ка-кой-то дискомфорт, как будто пылью запорошило. Но я не обращал на это внимания, гля-дя на феерическую картину.